К вопросу о взаимосвязи права, либеральной идеологии и

К вопросу о взаимосвязи права, либеральной идеологии и политики
европейского колониализма
Рувинский Роман Зиновьевич
Статья посвящена взаимосвязи таких социальных явлений, как право, политика и
идеология. Рассматривая их проявления в эпоху колониализма, автор приходит к выводу о
материальной обусловленности названных явлений. В то время как политико-правовые
идеи европейских либеральных мыслителей XVIII-XIX вв. зачастую объявляются
выражением неких естественных и разумных начал, а в качестве совершенного права
понимается система общечеловеческих и вневременных установлений, основанных на
принципах
индивидуализма,
незыблемости
частной
собственности
и
т.п.,
последовательное изучение колониального законодательства, являющегося, скорее,
продуктом естественного развития, нежели произвола, заставляет отказаться от такого
подхода к правопониманию.
Ключевые слова: естественное право; идеология; колониализм; материалистическое
правопонимание; право; экономические интересы.
В последние полтора десятилетия вопрос о связи права как социального
регулятора с той или
преимущественно
в
иной
контексте
политической
критики
идеологией
советской
озвучивался
правовой
науки,
воспринимавшейся в качестве излишне идеологизированной1, очевидно, в
противовес
юриспруденции
западных
«демократических»
государств.
Последняя же, в свою очередь, представлялась в таких случаях торжеством
неких вечных, надклассовых, общечеловеческих и, потому, находящихся вне
каких-либо конкретных политических идеологем принципов. Притом, что
критика ученых, разделяющих такие оценки, не является целью данной
статьи, представляется целесообразным еще раз обратиться к вопросу о связи
правовой материи с теми или иными политическими идеями, действиями и, в
особенности, с экономическими интересами, являющимися, на наш взгляд,
объяснением и для политики, и для права.
См., например, параграф «Советское право и его особенности» в: Теория государства и права: Учебник /
Под ред. В.К. Бабаева. – М.: Юристъ, 2002. – С. 217 – 221; Иванов В.А. Эволюционный опыт российской
государственности как источник современной правовой реформы // История государства и права, №10, 2006.
– С. 1-3.
1
Одним из примеров, довольно убедительно демонстрирующих эту связь,
является история колониальной системы, существовавшей в качестве
политико-юридической конструкции вплоть до середины XX в.
Чем, с исторической точки зрения, был европейский колониализм XVII –
XX вв.? Представляется, что в качестве ответа на этот вопрос будет
достаточно лишь краткого ретроспективного взгляда и на само понятие, и на
страницы истории, им обозначаемые.
Еще К. Маркс в своих сочинениях охарактеризовал колониализм как
проявление капиталистического способа производства, тем самым связав
колониальную политику европейских держав с определенным этапом
экономического развития, который они переживали начиная с эпохи Великих
географических открытий по современное для К. Маркса XIX столетие
включительно. Признавая отдельные положительные стороны британского
владычества в Азии в части ускорения социально-экономического развития
этого региона, К. Маркс отмечал опустошительное воздействие английской
промышленности и торговли на колонизованные страны. По мнению
мыслителя, воздействие это являлось лишь органическим результатом всей
существовавшей в тот период системы производства, основанной на
«всесильном господстве капитала»2.
«Колониальная
система,
–
писал
К.
Маркс
–
способствовала
форсированному росту торговли и судоходства. <…> Колонии обеспечивали
рынок сбыта для быстро возникающих мануфактур, а монопольное
обладание этим рынком обеспечивало усиленное накопление. Сокровища,
добытые за пределами Европы посредством прямого грабежа, порабощения
туземцев, убийств, притекали в метрополию и тут превращались в капитал»3.
См.: Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Издание второе – М.: Государственное издательство политической
литературы, 1961. – Т. 9, С. 130-136, 224-230.
3
Маркс К. Капитал. Критика политической экономии. Т. 1. Кн. 1: Процесс производства капитала. Гл. 13-25.
– М.: ТЕРРА – Книжный клуб, 2009. – С. 468.
2
Впоследствии вопросы колониальной и империалистической политики
освещались в работах таких ее критиков, как Р. Гильфердинг4, Дж. А.
Гобсон5, К. Каутский6 и В.И. Ленин7. Общим во всех этих сочинениях
являлось рассмотрение указанных политических практик как производных от
тех экономических и социальных условий, которые имели место на
соответствующих
исторических
этапах
в
Европе.
Аннексирование,
установление собственной власти на землях, населенных небелыми
народами, вывоз из колоний ресурсов и т.д. – лишь неполный перечень
действий, характеризовавших политику развитых европейских государств.
Конечно же, можно было бы предположить, что подобные политические
меры не имели сколь либо значимого отношения ни к праву, ни к политикоправовой философии, как раз в период расцвета колониализма почему-то
давшей миру целую плеяду ярких мыслителей, однако внимательное
рассмотрение истории развития и идей, и права, и самих политических
процессов не оставляет твердой почвы под полаганием автономии правового,
идеального и политического.
Европейская
известным
колониальная
советским
политика,
правоведом
Е.Б.
метко
охарактеризованная
Пашуканисом
как
«школа
жестокости»8, не была следствием чьего-то произвола, заблуждения или
злоупотребления. Она не утвердилась сама по себе, точно также как и
правовые установления всегда имели за собой вполне материальную
причинность. Ее предпосылками, как известно, было развитие европейской
промышленности и торговли, вынуждавшее коммерсантов и правительства
искать новые источники богатств, рынки сбыта и дешевые трудовые ресурсы.
Как нетрудно догадаться, закрепление тех или иных социально-политических
Гильфердинг Р. Финансовый капитал. Новейшая фаза в развитии капитализма. – М.: Государственное
издательство, 1924. – 460 с.
5
Гобсон Дж. Империализм. – Л.: Рабочее издательство «ПРИБОЙ», 1927. – 287 с.
6
Изложение и критика взглядов К. Каутского в концентрированном виде содержатся в: Ленин В.И. Полное
собрание сочинений. Издание пятое. Т. 27. – М.: Издательство политической литературы, 1969. – С. 299-426.
См. также: Каутский К. Колониальная политика в прошлом и настоящем. – СПб.: «Знания», 1900.
7
Ленин В.И. Указ соч. Т. 27. С. 299-426
8
См.: Пашуканис Е.Б. Избранные произведения по общей теории права и государства /Ред. кол.: В. Н.
Кудрявцев (отв. ред.) и др. – М.: Наука,1980. – С. 167.
4
практик в качестве устойчивого и, по-своему, незыблемого порядка
происходило вместе с образованием и установлением новых правовых норм.
Как считает американский ученый Д. Харви, поскольку практически
любому
государству
приходится
иметь
дело
с
разнообразными,
выражающими противоречивые интересы социальными силами, постольку
ему приходится и «легитимировать» самого себя9. Так, практически
параллельно с расцветом колониальной политики, с начала XVII в.,
европейскими мыслителями – Дж. Локком, Г. Гроцием, С. Пуфендорфом и
др. – формируется целостное мировоззрение, впоследствии прозванного
либеральным. Как мы знаем, теории, разработанные этими учеными и
философами, служат основой и для современного права, в том числе права
международного, по недоразумению понимаемого зачастую в качестве сферы
справедливости, имеющей общесоциальную сущность.
При том, что многие исследователи обходят стороной колониальные
нотки в творчестве влиятельных европейских ученых XVII-XIX вв.,
отдельные
стороны
мировоззрения
последних
могут
быть
весьма
поучительны для тех, кто всегда был склонен представлять классиков
либерализма в качестве непререкаемых моральных авторитетов.
Дж. Локк, например, в свое время выдвинул тезис, согласно которому
земли Американского континента, населяемые индейцами, не умевшими, по
мнению Локка, ими разумно распорядиться, были морально и юридически
свободны для присвоения европейцами10. Эта идея, озвученная английским
теоретиком в работе «Два трактата о правлении», позднее была развита
швейцарским ученым и дипломатом Э. де Ваттелем в его труде «Право
народов», где мы находим следующие строки:
«…Спрашивают, может ли нация законно занять часть обширной
страны, в которой находятся лишь кочевые народы, не могущие из-за своей
Harvey D. The Condition of Postmodernity: An Enquiry Into the Origins of Cultural Change. – Blackwell
Publishing, 1989 – p. 108. Отметим, что Д. Харви говорит конкретно о государствах капиталистической
эпохи.
10
См.: Локк Дж. Сочинения в 3-х тт. Т. 3. Два трактата о государственном правлении. Книга вторая. – М.:
Мысль, 1985. – С. 282, 283, 285.
9
малочисленности жить по всей этой стране. Мы уже заметили <…>, что эти
народы не могут присваивать себе больше земли, чем им действительно
нужно и чем они в состоянии населить и обработать. Их неустойчивое
проживание в этих обширных областях не может считаться подлинным и
законным обладанием; и европейские народы, слишком стесненные у себя
дома, находя землю, в которой дикари не имели никакой специальной нужды
и которой они не пользовались действительно и непрерывно, могли законно
овладеть такой землей и установить в ней колонии. <…> не нарушают целей
природы те, кто оттесняет дикарей в более узкие пределы»11.
Стоит отметить, что взгляды тех или иных мыслителей не представляли
бы для нас особого интереса, если бы, во-первых, они не были актуальны и
распространены и по сей день, на них не строились бы доктрины
современных ученых и политических деятелей, а во-вторых, по своему
содержанию указанные идеи не совпадали бы с реальной исторической
практикой и правовой материей. Нет же, политико-правовые идеи
«властителей дум» колониальной эпохи каким-то чудесным, как могло бы
показаться на первый взгляд, образом нашли свое отражение и в
колониальном законодательстве, и в повседневной действительности
колониализма12.
Может
быть,
причиной
этому
является
то,
что
вышеупомянутые Дж. Локк и Э. де Ваттель, а равно не упомянутые, но по
своему
отношению
к
колониальной
политике
и
уровню
развития
неевропейских народов стоящие с ними в одном ряду, Дж. С. Милль, Р.
Орме, А. Доу и др., и вправду постигли некие естественноправовые начала,
универсальные и разумные для всего человечества, и выразили их в своих
Ваттель Э. Право народов или Принципы естественного права, применяемые к поведению и делам наций
и суверенов. – М.: Госюриздат, 1960. – С. 170.
12
Доктрина “terra nullius” («ничейной земли»), философское обоснование которой дал Э. де Ваттель,
оставалась законом в Австралии вплоть до 1992 г., когда Верховным судом этой страны было принято
решение по делу Мабо против Квинзленда, признававшего форму традиционного землевладения
австралийских аборигенов и их права на экспроприированную земельную собственность (См.: Banner S.
Why Terra Nullius? Anthropology and Property Law in Early Australia // Law and History Review, Spring 2005,
Vol. 23, No. 1 – pp. 95-131. Текст судебного решения Mabo v Queensland (No 2) [1992] HCA 23; (1992) 175
CLR 1 (3 June 1992). – Electronic data. – [Mode of access]:
http://www.austlii.edu.au/au/cases/cth/HCA/1992/23.html).
11
сочинениях, одновременно с чем существовавшие априорно принципы
естественного права были закреплены в праве позитивном, т.е. в
законодательстве и
судебной практике?
Материалистический подход
способен дать утвердительный ответ на данный вопрос лишь с той
оговоркой, что под естественным правом будут подразумеваться идеи и
принципы, органически свойственные и естественные в силу исторического
развития общества для буржуазии, а именно – для буржуазии европейской.
При таком взгляде все сразу встает на свои места, и наличие развитых
представлений о частной собственности, значимая роль «независимых
судов»,
а
также
иные
признаки,
конституирующие
правопорядок
европейских метрополий XVIII-XIX вв., оказываются требованиями и
неотъемлемыми чертами конкретного общественного строя.
Можно взглянуть на проблему с другой стороны. Как мы могли
убедиться, те или иные правовые и институциональные недостатки, общий
цивилизационный
дефект
(или
отсутствие
цивилизации
вовсе
–
в
зависимости от объекта) неевропейских обществ, которые могли быть
представлены в качестве нарушений некоего естественного, Богом или
природой человеческой данного, порядка, являлись основанием для
колониальной интервенции, ассоциировавшейся с процессом привития
цивилизации отсталым народам либо с законной реализацией природного
(божественного) замысла по возделыванию нерачительно использовавшейся
земли. Такое положение вещей и такое отношение к колонизованным массам
было
совершенно
естественным
для
свободных
европейских
товаровладельцев, во всем, что не соответствовало их привычкам и
представлениям, видевших лишь дикость или же вообще отказывавшихся
признавать собственно человеческое13. В то же время, вызвав в памяти
затронутые
выше
характеристики
колониальной
политики
ведущих
европейских держав как политики, детерминированной определенными
Опять же можно привести в пример юридическую фикцию “terra nullius” – «ничейная земля»,
противоречившую как реальному положению дел, так и формальной логике и признававшую территорию,
населенную не знавшими частной собственности племенами, ненаселенной, безлюдной территорией.
13
материальными условиями общественной жизни этих мировых гегемонов,
мы неизбежно приходим к выводу о том, что сама такая политика с
присущими ей практиками, а вместе с ней также колониальное право,
закреплявшее известные общественные отношения, и политико-правовая
философия,
эти
отношения,
законы
и
политические
действия
обосновывавшая, являлись естественными следствиями того «общего
экономического положения»14, которое сложилось в Британии, Франции,
Голландии к началу колониальной эпохи. В таком случае неудивительной
оказывается догадка, согласно которой равенство, универсализм, правовые и
политические гарантии европейских буржуа во многом могли существовать
лишь благодаря сверхэксплуатации материальных ресурсов заморских
территорий, дискриминации их коренного населения и установлению особых
правовых режимов, отличных от правовых режимов, действовавших в
метрополиях. Колониальный правопорядок с его санкционированием
экспроприации земель, ограничением правового статуса коренных жителей
обретенных колоний, элиминированием их из изначально провозглашенного
на словах универсалистского проекта и исключением всякого равенства
между колонизатором и колонизованным может быть понят, таким образом,
как
действительное
выражение
jus
naturale
–
естественного
права
колониализма, вопреки разнообразным метафизическим конструкциям
основывающегося не на природном замысле, разумности человека или
божественной воле, а на конкретно-исторических формах материальных
общественных отношений.
Под таким ракурсом и носящая на себе колониальный отпечаток
либеральная идеология, дошедшая до нас через такие понятия, как
«развитие»,
«демократия»,
«верховенство
права»,
«незыблемость
может
быть
частной
рассмотрена
собственности» и
как
исторически
необходимый инструмент легитимации и обоснования политики в интересах
Формулировка Ф. Энгельса, использованная им в письме к К. Шмидту от 27 октября 1890 г. (Маркс К.,
Энгельс Ф. Сочинения. – Т. 37. – М.: Государственное издательство политической литературы, 1965. – С.
418).
14
отдельных государств, организаций, социальных классов.
С учетом
вышеизложенного представляется, что в характере указанных понятий нет
ничего общечеловеческого или вечного. Логично, что нет ничего подобного
и в праве, колониальная разновидность которого – оказывающаяся скорее
правилом, нежели исключением, скорее продуктом естественного развития,
нежели результатом законодательного произвола – перечеркивает все
попытки замаскировать сущность этого социального явления.