В освобожденной Франции (из мемуаров Д. Эйзенхауэра).

В освобожденной Франции (из мемуаров Д. Эйзенхауэра).
Восстановленные правительства в Западной Европе искренне сотрудничали с верховным
командованием союзников. Нам предоставляли рабочую силу и оказывали посильную помощь. Были,
конечно, и недовольные элементы. Людям, которые с оружием в руках длительное время боролись в
условиях подполья, которые привыкли с помощью хитрых уловок и насилия выполнять диверсионные
задачи и осуществлять саботаж, было нелегко вновь приспосабливаться к требованиям общественного
порядка. В некоторых случаях они хотели сохранить и усилить свою власть, стать доминирующей и
контролирующей силой в освобожденной стране. В то время как такие тенденции у некоторых
группировок вызывали иногда серьезные затруднения на местах, однако главным и определяющим
было страстное стремление населения вновь зарабатывать себе на жизнь в условиях свободных
институтов.
Поскольку условиями перемирия 1940 года Франция была разделена на оккупированную и
неоккупированную части и поскольку подпольное движение в этой стране было не только сильным, но
и активным, то восстановление стабильности в стране оказалось более трудным делом. Однако
французский крестьянин, как всегда, оставался преданным своей земле и усердно продолжал
выращивать урожай. В городах Франции неразбериха была более серьезной. Это находило отражение
в противоречиях между членами муниципальных советов и в некоторых разногласиях даже в вопросах
ведения войны. Например, огромная часть бывшего подполья, или, как их называли, маки, соглашалась
влиться в армию только как самостоятельные воинские формирования. Они настаивали на создании
полков и дивизий во главе со своими командирами. Существовали опасения, что если не удовлетворить
их требования, то они могут даже бросить вызов временному центральному правительству.
Их требования не могли быть полностью приняты правительством, ибо очевидным результатом
явилось бы создание двух французских армий: одна была бы лояльной к общепризнанному
правительству и действовала бы по его указаниям, другая – ответственной только перед самой собой.
Однако правительство разработало план, по которому в рамках армии разрешалось формировать
подразделения маки не крупнее батальонов.
Вдумчивые французы часто обсуждали со мной причины их национального краха в 1940 году. В
других странах преобладало мнение, что военное поражение Франции явилось результатом излишней
веры в эффективность линии Мажино. Я не встретил ни одного француза, который соглашался бы с
такого рода утверждениями. Они считали, что укрепленная линия вдоль восточной границы была
необходима и сыграла свою роль, позволив французской армии сосредоточиться на севере этого
укрепленного рубежа, чтобы противодействовать любому наступлению немцев через Бельгию. В
военном смысле, по их мнению, трудности проистекали из внутренней политической слабости
Франции. Как сказал мне один французский бизнесмен: «Мы нанесли себе поражение изнутри, пытаясь
четырехдневную рабочую неделю противопоставить шести-, семидневной рабочей неделе немцев»,
В целом освобожденные народы были поразительно неосведомленными относительно участия
Америки в войне. Наши усилия были настолько преуменьшены и высмеяны нацистской пропагандой,
что очевидная мощь американских армий, появившихся в Европе, привела в полное изумление
население Западной Европы. Различными путями мы стремились довести до них факты о положении
Америки перед нашим вступлением в войну и о нашем вкладе в войну. Однако неосведомленность была
настолько велика, что наши усилия имели только частичный успех. И эта работа еще далека от
завершения.
Более того, война не избавила Францию от разногласий, вызывавшихся всевозможными
причинами. В значительной части подпольного движения получили широкое распространение
коммунистические доктрины, а с освобождением коммунисты, хотя и в меньшинстве, но настроенные
решительно, начали ослаблять национальную волю к восстановлению былой мощи и процветания
Франции в Западной Европе.
Такая партизанская разобщенность за нашей спиной не оказывала влияния на военное положение
союзников; каковы бы ни были их политические взгляды, освобожденные народы были дружественны к
нам. Однако в нашей зоне коммуникаций слабость приобретала угрожающий характер; эта зона
растянулась от французского побережья до переднего края и ставила под угрозу наши будущие
наступательные операции. Жизненные артерии снабжения становились рискованно слабыми, когда они
подходили к передовым рубежам нашей армии.