статут 1588 года в системе российского гражданского

СТАТУТ 1588 ГОДА В СИСТЕМЕ РОССИЙСКОГО ГРАЖДАНСКОГО
ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА
Тараборин Р.С. Белорусский государственный университет
После присоединения к Российской империи в Западных губерниях
(Виленской, Гродненской, Минской, Могилевской, Витебской губерний и
частично Белостотчине) основным законодательным источником для
населения в области гражданско-правовых отношений продолжал оставаться
Статут 1588 г., о котором М. В. Довнар-Запольский писал, что он прежде
всего является «памятником белорусского национального права».
Делались попытки каким-то образом совместить действие местного и
российского права. К концу 1830-х гг. был подготовлен и отпечатан проект
Свода законов Западных губерний, в основе которого был положен Статут.
Он
обладал несомненными достоинствами, но его судьбу предрешили
обстоятельства не юридического, а политического характера. Как отмечал
тот же М. В. Довнар-Запольский, создание проекта Свода -
это «была
последняя мера, предполагавшая вести политику по пути признания местных
прав и особенностей». Однако это уже не соответствовало новому
направлению,
зародившемуся
в
русской
политике.
Правительство
продолжало видеть в населении края только «поляков», пренебрегая
особенностью белорусского населения, поэтому выставило девизом своей
политики ассимиляцию местного края с другими местностями империи. К
тому же восстание 1830-1831 гг. значительно усилило у центральной власти
подозрения в отношении лояльности населения Западных губерний. Был взят
окончательный курс не только на административную, но и правовую
унификацию. Первый шаг в этом направлении последовал 1 января 1831 г.,
когда был издан императорский указ, затронувший территории, где наиболее,
по мнению власти, сильны были позиции шляхты (Могилёвская и Витебская
губернии). На них распространялся тот же порядок, что и во внутренних
областях государства, и полностью прекращалось действие Статута. Затем
указом 25 июня 1840 г. действие Статута было прекращено и в остальных
Западных губерниях, где и было полностью распространено общеимперское
законодательство.
В то же время в отношении считавшихся более лояльными Полтавской
и Черниговской губерний было сделано исключение. В них действие Статута
1588 г. в его гражданско-правовых статьях не было прекращено, а в Свод
законов гражданских 1842 г. вошёл ряд статей из Статута.
Таким образом, на протяжении длительного времени гражданскоправовые отношения в Западных и Малороссийских губерниях Российской
империи регулировались соответствующими статьями
Статута 1588 г.,
одного из самых значительных юридических документов своего времени,
оказавшего существенное влияние на российское законодательство. В целом
же можно сделать, на первый взгляд, очевидный вывод, что к местному
законодательству и праву менее всего может быть употреблено определение
его как некой системной целостности в масштабах всей Российской империи.
Разнообразие,
несходство
гражданского
права
и
и
противоречивость
самих
местных
источников
законов
по
местного
отношению
к
общеимперскому законодательству, столь же существенные расхождения
между отдельными местными законодательствами и их собственная
внутренняя,
как
правило,
недостаточная
согласованность,
создаёт
впечатление «параллельных» правовых (гражданско-правовых) пространств,
одновременно сосуществовавших в Российской империи. Отсюда вытекает
внешне очевидный вывод о том, что де-факто единственным собственно
юридическим фактором, объединявшим местные законодательства, являлась
юридическая
политика
императорской
власти,
санкционировавшая
в
известных временных и содержательных пределах их использование, но и
ограничивающая, отменяющая таковое использование по собственной воле.
С одной стороны, империя, как форма политической организации
географического
составляющих
пространства,
её
частей,
исходно
объединяемых
предполагает
наличием
разнородность
единого
центра,
определяющего, в том числе и посредством законодательства, такое
взаимодействие
этих
отдельных
частей,
которое
поддерживает
в
относительном динамическом равновесии всё «имперское тело». С другой
стороны,
процесс модернизации,
проходящий в России на протяжении
XVIII - первой половины XIX в. и приводящий в движение всё имперское
пространство, повлек за собой разнопорядковость скоростей, с которыми
проходили изменения в разных частях империи. Последствием этого
становилась и разнопорядковость развития правовых пространств империи.
Устойчивость имперской общественной системы в значительной мере
зависела от способности сохранить управляемость всеми составными
частями, что требовало не только сохранения политической централизации
власти, но и сохранения лояльности этой власти со стороны разнородного
населения империи. В этом смысле именно местное гражданское право,
затрагивающее самые непосредственные, насущные, повседневные интересы
людей, являлась для центральной власти не единственным, но весьма
существенным политико-юридическим средством обеспечения подобной
лояльности. Сохранение, конечно, до известных пределов, законодательной
разнородности объективно оказывалось в такой ситуации системным
качеством империи, обеспечивающим её относительную стабильность в
условиях переходного времени. Поэтому и система права переходного типа
не могла состоять из однородных составных частей. Местное гражданское
право можно считаться составной частью системы российского гражданского
права именно в силу его приспособленности не к общеимперскому праву, а к
условиям тех национальных регионов, для которых оно сохраняло свой
адекватный характер. Тот факт, что при сохранении, хотя и с некоторыми
модификациями, сферы действия партикулярного гражданского права
Российская империя сумела обеспечить собственную целостность, по
нашему мнению, может служить доказательством справедливости понимания
системной
роли
местного
гражданского права империи.
гражданского
права
в
общей
эволюции