Statya_Nazarova

Анастасия Назарова
Москва, Россия
Исторические события и лица в мемуарах Е.Н. Чирикова
«На путях жизни и творчества. Отрывки воспоминаний»
Уникальный пласт в истории русской и мировой литературы ХХ века
составляют произведения тысяч изгнанных за пределы родины после
революции 1917 г. русских литераторов, военноначальников, обычных людей,
не только не поддавшихся ассимиляции, не забывших родной язык и культуру,
но и сумевших создать в чужой языковой и культурной среде, порой
враждебной, в отсутствии не только средств к существованию, но и
читательской аудитории, почву для полноценного национального культурного
развития [1, 43]. Поэтому само явление русского зарубежья исследователи
справедливо называют одним из важнейших культурных феноменов ХХ в. Но
сами эмигранты спорили о возможности существования русской литературы «в
отрыве от родины, от развивающегося языка, без продолжения – смены
поколений» [2, 15–16]. И эта проблема действительно стояла очень остро, ведь
дети
эмигрантов,
родившиеся
уже
за
пределами
России
и
росшие
полноценными «европейцами», многого о ней уже не только не знали, но и
просто не понимали. Поэтому старшему поколению было принципиально
важно не только сохранить верность национальным традициям, но и просто
запечатлеть прежний исторический
опыт. Вот почему специфической
особенностью культурного наследия русской эмиграции стало преобладание
«мемуаров и человеческих документов» [3, 135], которые представляют сегодня
значительный интерес как для литературоведов, так и для историков, позволяя
обнаружить новые информационные источники и
помогая осмыслить
трагические социально-политические процессы начала ХХ в. в России,
повлиявшие на весь ход мировой истории. Вследствие этого мемуарная
1
литература становится «выражением духовной истории страны», но ведущую
роль в ней начинают играть не только факты, но и образы исторических
деятелей, претворенные художественным сознанием автора [3, 163]. Одним из
наиболее интересных таких источников о жизни русского общества в 1880–
1910-х гг. являются мемуары известного русского писателя начала ХХ в. Е.Н.
Чирикова (1864–1932), эмигрировавшего в конце 1920 г., где отражены
наиболее значительные исторические события первых двух десятилетий ХХ в.
Долгое время воспоминания Чирикова были недоступны русскому
читателю. Впервые несколько отдельных глав были опубликованы в журнале
«Наш современник» (1991, № 9), которые редакция снабдила скудными
примечаниями, коррекция же допущенных автором ошибок и неточностей
вообще не проводилась (в частности, брат Ленина, повешенный по делу
народовольцев, несколько раз назван Николаем, а не Александром). Только
через два года полный текст воспоминаний появился в биографическом
альманахе «Лица» (№ 3) и сопровождался обстоятельной вступительной
статьей о жизненном и творческом пути писателя и подробными пояснениями
культурно-исторической ситуации конца 1880–1910-х гг.
Работать над мемуарами Чириков начал уже в первые годы жизни в
эмиграции. Отдельные очерки («Каронин и Короленко», «Годы моего
студенчества») стали появляться в зарубежной периодике уже в 1921–22 гг.,
причем некоторые из них вышли в России отдельными брошюрами еще до
отъезда автора заграницу, например, «Смердяков русской революции» (роль
Горького в революции)», «Как я сделался драматургом». Закончил работу над
рукописью Чириков приблизительно в 1928 г., дополнив и обобщив ранее
созданный
материал,
но
отдельные
напечатанные
очерки
(например,
«Л.Андреев», «В.Ф. Комиссаржевская») в окончательный вариант так и не
вошли. В итоге текст воспоминаний состоит из 19 глав, охватывающих 50 лет
жизни Чирикова, с раннего детства до в 1918 г., когда писатель отправился в
Крым разыскивать тяжелораненого на Гражданской войне сына.
2
Таким образом, судьба художника оказывается тесно соединенной с
самыми масштабными историческими событиями в России и лицами,
сыгравшим важнейшую роль в прошлом и настоящем страны, со многими из
которых Чириков был знаком лично.
Но позволяет ли такая близость к истории полностью доверять автору?
Тем более что оглядываясь на недавнее прошлое, Чириков стремится раскрыть
в первую очередь собственное понимание причин, приведших к трагедии
Гражданской войны и эмиграции. Поэтому следует обратить особое внимание
на субъективный ракурс при изображении исторических событий в мемуарном
тексте, который выражается обычно в двух аспектах. С одной стороны, на
некогда действительно происходившие события неизбежно накладывается
«вторичность» их переживания в памяти автора. В результате «хаотические
воспоминания» отбираются и «выстраиваются в определенную композицию и
сюжет», с помощью «стяжения и растяжения времени и перестановок в
зависимости от значимости фрагмента жизни для субъекта его описания»
появляются реальные и додуманные детали» [4, 170–171]. С другой, автору
важно «явить собственную жизнь как значимый императив в спектре
исторических и субъективных переживаний, представив ее как особый
«культурный космос» [5, 37–38].
Как следует из текста воспоминаний, Чириков сосредотачивается на
небольшом, но принципиально значимом для него круге событий, а
подзаголовок мемуаров – «Отрывки воспоминаний» – указывает на то, что
писатель не претендовал на полноту и разносторонность в изображении
пережитого
времени.
Прежде
всего,
Чириков
вспоминает
о
своей
революционной молодости (в начале «исповедовал» народнические взгляды,
позже
интересовался
марксизмом и
другими
политическими
идеями),
демонстрируя тем самым степень влияния идеологии на сознание русской
интеллигенции. Затем много размышляет над причинами, побудившими его
взяться за перо. Писатель всегда чувствовал в себе две «сущности» –
3
общественника,
борца
за
народное
счастье,
и
художника,
создателя
вымышленной реальности, но сознательно долгое время отдавал предпочтение
первой [6, 65], рассматривая творчество как способ борьбы с несправедливой
общественно–политической системой. В этой связи Чирикову очень важно
было представить тех исторических лиц, которые, по его мнению, являют собой
эталон (или антипример) гражданского и творческого поведения.
Здесь необходимо указать на различие между прототипом и образом
реального человека в мемуарном тексте. Человеческая личность, перенесенная
памятью
автора
специфических
на
черт,
страницы
но
произведения,
превращается
в
не
персонаж
утрачивает
и
своих
действует
в
преображенных сознанием художника обстоятельствах [7, 113]. И в мемуарах
Чирикова образы действительно максимально близки к своим прототипам, но в
то же время никогда им не тождественны [7, 113].
Наибольший интерес в тексте представляет такая неоднозначная
историческая фигура, как В.Ленин, с которым писатель познакомился еще в
годы учебы в Казанском университете. И хотя знакомство было «случайным и
коротеньким» [8, 314] (в результате студенческих волнений 1887 г. оба были
исключены из университета и высланы из Казани), именно Ленин косвенно
виноват в том, что писатель был вынужден покинуть родину. После
Октябрьского переворота Чириков много выступал в печати и на общественных
собраниях против большевиков. После одного из выступлений, по семейному
преданию (примечательно, что сам писатель не приводит в мемуарах этот
факт), Ленин через брата жены писателя, передал Чирикову записку: «Евгений
Николаевич, уезжайте. Уважаю Ваш талант, но Вы мне мешаете. Я вынужден
Вас арестовать, если Вы не уедете» [9, 349].
Чириков рисует «лукавого ученика Плеханова» [8, 346] «низковатым и
приземистым» субъектом, с «большой головой на короткой шее» и
«маленькими хитроватыми глазками под рыжими бровями» [8, 313]. Такая
«невнушительная и нерасполагающая» наружность [8, 313] полностью
4
отражает иезуитскую сущность Ленина, которую Чириков стремится как можно
убедительнее разоблачить, приводя, например, такой факт. «На его прибитой к
дверям визитной карточке над именем и фамилией красуется корона: символ
столбового дворянства» [8, 340], хотя отец Ленина получил личное дворянство
за выслугу лет после рождения сына, то есть не принадлежал к древнему
дворянскому роду. Таким образом, Чириков подчеркивает, что разоблачая на
словах дворянскую сущность высшего сословия, Ленин был не прочь поиграть
в дворянство, и, когда нужно, даже «примазаться» к оному. Во всех его
действиях Чириков видит откровенную провокацию, направленную на
разрушение России.
И особой трагедией для писателя стало то, что в этом разрушении принял
участие его прежний друг – М.Горький, бесспорно талантливый художник,
проповедовавший «любовь к человеку и человеческой личности вообще,… к
родине и своему народу» [8, 356], а на деле оказавшийся их врагом. Попав под
влияние большевиков, он утратил «искренность и непосредственность ума и
сердца» [8, 375], превратившись «лакея» ленинских идей. Окончательный
разрыв отношений писателей последовал в 1914 г., когда во время начавшейся
войны России с Германией «Горький потирал руки от удовольствия и
выбрасывал пораженческие лозунги» [8, 375]. На вопрос Чирикова, почему его
«радует неуспех? Ведь с ним гибнет народ», Горький ответил: «Чего жалеть?
Людей на свете много. Народят новых» [8, 375].
По контрасту с теми личностями, в ком он разочаровался, Чириков с
теплотой и лиризмом пишет о тех, кто остался для него непререкаемым
авторитетом, например, о Н.Г. Чернышевском.
В этой связи вспомним о еще одной характерной черте мемуарного текста
– сложности его состава, куда помимо авторского повествования, описания и
рассуждения, могут быть включены беллетризованные фрагменты [10, 114].
Так, ситуация знакомства писателей буквально напоминает отрывок из романа.
5
«Когда Чернышевский обернулся и увидал меня с благоговейно устремленным
на него взором, мне ничего не оставалось, как войти и отрекомендоваться…
– Чириков… Чириков… Позвольте, только недавно хохотал, читая в
книжке «Недели» рассказ, как мужик возил в город свинью продавать… Лучше
начать со свиньи и кончить человеком, чем обратно…
И весело расхохотался, прощаясь со всеми нами» [8, 327].
Помимо них в тексте воспоминаний появляется множество других
подлинных исторических лиц, от министров царского правительства – К.П.
Победоносцева (1827–1907) и И.В. Делянова (1818–1897) – до революционеров
самых разных идеологических мастей, от «живых легенд» А.О. Бонч–
Осмоловского (1857–1930) и Е.К. Брешко-Брешковской (1844–1934) до
«современников» – М.В. Сабунаева (1855–1922), пытавшегося в 1890-х годах
возродить «Народную волю», и Г.А. Гершуни (1870–1908), убившего в 1903 г.
уфимского губернатора Н.М. Богдановича.
Интересные подробности сообщает Чириков о «собратьях по перу».
Отбывая в 1890-е годы ссылку в Минске, Чириков был вхож в дом местного
судебного следователя Я.Л. Тейтеля, где, например, познакомился с Н.Г.
Гариным–Михайловским, мгновенно прославившимся после выхода его
автобиографического романа «Детство Тёмы», и бывала «графиня Толстая с
сыном лет 14, упитанным и довольно глупым мальчиком, из которого потом
вышел писатель Алексей Толстой» [8, 341].
Итак, воспоминания Е.Н. Чирикова «На путях жизни и творчества»
являют
собой
не
только
интереснейший
конгломерат
различных
художественных средств и стилей, но и представляют интерес с точки зрения
приведенных фактов, деталей, событий, людей и потому требуют дальнейшего
тщательного исследования.
6
Библиография
1. Голубков, М. История русской литературной критики ХХ века (1920 – 1990-е
годы). Москва: Издательский центр «Академия», 2008. 368 с.
2. Литература русского зарубежья (1920 – 1990). Москва: Издательство «Флинта»,
Издательство «Наука», 2006. 640 с.
3. Степанова, Н. «О некоторых стилевых особенностях автобиографической прозы
русского зарубежья «первой волны». В кн.: Писатель, творчество: современное восприятие.
Курск: Курский государственный педагогический университет, 1999. 135 – 153 с.
4. Нюбина, Л. «Поэзия правды или правда поэзии?»: (К вопросу о своеобразии
автобиографического жанра)». Studia linguistica, 2005, Nr.14: 169 – 177.
5. Вахненко, Е. «Литературные мемуары и художественная автобиография: К
проблеме разграничения жанров». Судьба жанра в литературном процессе, 2005, Nr.2: 36–
51.
6. Ретивов, А. «Свидетель и участник бурных событий». Наш современник, 1991,
Nr.9: 65–66.
7. Симонова, Т. «Соотношение художественного и документального как основа
типологии
мемуарной
прозы».
Современные
методы
анализа
художественного
произведения. Смоленск: Универсум, 2002. 106 – 115 с.
8. Чириков, Е. «На путях жизни и творчества: отрывки воспоминаний». Лица, 1993,
Nr.3. 294 –396 с.
9. Чириков, Е. «Об авторе. Е.Н. Чириков». В кн.: Чириков, Е. Зверь из бездны. Минск:
ТетраСистемс, 2000. 323 – 360 с.
10. Симонова, Т. «Соотношение художественного и документального как основа
типологии
мемуарной
прозы».
Современные
методы
анализа
художественного
произведения. Смоленск: Универсум, 2002. 106 – 115 с.
7