РАСПРОСТРАНЕННЫЕ ОШИБКИ В ОРГАНИЗАЦИИ ДОБРОВОЛЬЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ Марина Васильевна:

РАСПРОСТРАНЕННЫЕ ОШИБКИ В ОРГАНИЗАЦИИ
ДОБРОВОЛЬЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
Марина Васильевна: Добрый день, дорогие наши слушатели. Мы
сегодня проводим вебинар по «распространенным ошибкам в
организации добровольческой деятельности». Очень прошу
откликнуться: слышно ли нас, видно ли нас и все ли у нас в порядке
со связью и тогда мы сможем начать. Вопросы можно задавать во
вкладке «Вопросы». Мы на них постараемся ответить в конце, если
у нас будет время для этого. Пока мы сами Вам расскажем о том,
что мы считаем такими распространенными и почти для всех
такими стандартными ошибками. Видно нас и слышно хорошо,
поэтому мы сейчас начнем наш вебинар.
Меня зовут Марина Васильевна, мы с Вами уже встречались, с
Надеждой Зайцевой тоже, наверное, встречались, когда мы
рассказывали про ???служение во взрослой??? больнице. Сегодня
будем вместе отвечать и рассказывать о каких-то вопросах,
которые, наверное, хотелось бы, чтобы Вы избежали.
У нас будут разбиты на блоки, наша информация, о том, какие
бывают ошибки, но они, скорее, такие немножко условные,
конечно, но просто нам показалось, что так будет проще
воспринимать их.
Первый блок у нас называется «Неадекватность оценки
собственных возможностей со стороны добровольцев». Что туда
входит? Туда входит ожидание благодарности. То есть, за то, что я
хожу к какой-то бабушке, дедушке, к тетеньке, инвалиду, ребенку
или еще что-то такое, бывает такое, и достаточно, к сожалению,
часто, что человек ожидает какую-то благодарность. И если он ее
не получает в том виде, в котором он её ожидает, а это может быть
очень по-разному: кто-то ожидает, что его прямо будут хвалить,
что-то говорить про него, а, может быть, это по-другому будет, что
там он ожидает хотя бы «спасибо» пусть мне скажут. То есть,
ожидание благодарности может выражаться в разных формах, но
если человек-доброволец его не получает, а он его, чаще всего не
получает, то он начинает как-то унывать, обижаться, говорит, что он
не будет туда ходить, что вот какие люди неблагодарные и все
такое прочее. Вот этого надо стараться как можно на раннем этапе
и сразу предупредить добровольцев, прямо так их настроить, что:
«не ждите Вы благодарности, не будет её. Это неправильно, это вот
Ваше внутреннее неправильное ощущение. И Вы туда ходите туда
не для того, чтобы люди Вас поблагодарили, а для того, чтобы Вы
сами как-то изменились, что Ваше сердце, Ваша душа смягчилась и
стала такой более чистой» - да, может быть, не все добровольцы
могут такие разговоры понять, если они люди внецерковные и для
них незнакомы такие категории, такой формат мышления. Или
просто говорить о том, что: «Вы знаете, люди, они бывают разные,
а мы понимаем, что им нужно помогать. Но они, скорее всего, Вас
благодарить не будут, и, может быть, даже «спасибо» не скажут.
Вы просто относитесь к этому нормально. Так бывает». Когда
добровольцу изначально это говорится, желательно, на одной из
первых встреч, обычно этот процесс идет более гладко и меньшее
количество таких вот каких-то ситуаций возникает, когда люди
просто, ну как-то даже выгорают на этом.
Другая распространенная ошибка связана с тем, что
доброволец, приходя в службу, идет, например, куда-то на какоето такое служение, ну там, в больничное, например, которое ему
противопоказано. Ну, у него, например, могут быть какие-то
травмы с позвоночником или, может быть, просто там со спиной
какие-то сложности. И понятно, что вопрос перемещения больных
очень быстро обострит все эти ситуации, и он очень быстро у Вас из
этого служения уйдет. Поэтому надо призывать поадекватнее с
ними договариваться, хотя у всех есть свои возможности. И если Вы
знаете, что работа требует каких-то специфических знаний,
навыков и возможностей, надо тоже об этом сразу говорить, чтобы
доброволец поскорее включился и подумал о том, насколько он
действительно такими возможностями обладает.
Еще такая распространенная есть ошибка того, что
добровольцы считают, что они сейчас придут к бедной бабушке и
бедная бабушка сейчас прямо расцветет, у нее…(ПРОБЛЕМЫ СО
СВЯЗЬЮ)… Очень часто мы не можем помочь..что-то пропало
видео..То есть, очень часто, на самом деле, наша помощь не может
кардинально изменить обстановку. И очень часто бывает даже так,
что мы можем делать только минимум: мы можем приходить и
как-то просто психологически поддерживать человека. И в этом
случае все равно им легче, чем в одиночку переживать какую-ту
там свою суровую жизнь. Просто не нужно ожидать того, что мы
придем и как волшебники, махнув волшебной палочкой, как-то все
это кардинально изменим.
Такая еще есть ошибка в начале у добровольцев как раз чаще
всего, считать себя более милосердным, более добрым, чем те
координаторы, которые есть в службе, чем те руководители, может
быть, которые есть. Бывает такое, что, например, может
координатор и руководитель службы знать какую-то подопечную,
знать особенности её характера, знает её особенности поведения и
как-то добровольца притормаживает, говорит: «ты знаешь, не надо
этого делать, ну, возить её, куда она хочет». А доброволец, он, не
зная этих особенностей каких-то, может быть, исторических, может
быть просто особенностей психики, ему кажется, что: «как же это
так несправедливо! Надо её там привезти, надо ей там помочь» - и
он перестает советоваться с координатором, перестает
советоваться с руководителем службы и начинает там такую
самодеятельность, которая очень часто оборачивается для него
самого очень плохо. Потому что потом он, всё-таки, сталкивается с
той ситуацией, о которой координатор знал и понимает, что в
общем, видимо, наверное, кто-то был прав, когда его так
притормаживал. На это тоже имеет смысл обращать внимание с
самого начала, что все действия, которые предпринимает
доброволец, выходящие за рамки того, что ему поручил
координатор, нужно обязательно согласовывать с координатором
иначе это всё может просто плохо кончиться для их самих и для
подопечных. ПОТЕРЯ СОЕДИНЕНИЯ
Еще такая попытка добровольцев, тоже, чаще всего, бывает
она на первом этапе, решить те проблемы, которые он не может
решить. Я сталкивалась много раз с тем, что доброволец, приходя к
нам в службу, они вот как-то себя ощущают как бы ответственными,
вот раз мы, значит, пришли добровольцы, это значит, что мы
теперь должны всех спасать, кто к нам подходит в метро, где-то
еще просит денег и все такое прочее. Но поскольку у них, на самом
деле, еще нет навыков такого спасения, они не знают многие
алгоритмы решения вопросов. Там, когда к ним подходят, и у нас в
Москве это распространено, я думаю, в больших городах тоже
такое часто встречается. У нас довольно много людей стоит в
метро, на улице и говорит: «вот, Вы знаете, вот у меня там ребенок,
он в больнице, он там умирает, туда-сюда. Вот дайте, вот видите, у
меня документы есть на операцию. Дайте, пожалуйста, денег» - и
вот человек как бы вовлекается в эту ситуацию, он же теперь
доброволец, он же теперь такой милосердный и у него теперь
флаг, поднять повыше и с ним идти. И он начинает этому человеку
помогать, не умея разбираться в ситуации, и первый же вопрос,
который начинает там координатор задавать, этот человек уже
подольше в этой области, конкретный: «какая больница? Кто
лечащий врач? Какое отделение? Как фамилия, имя ребенка?
Звонить туда в больницу, спрашивать есть ли там такой ребенок?
Действительно ли такая ситуация?» – эти же первые вопросы ставят
этого нового добровольца в тупик, он понимает, что ответить ни на
что не может. Начинаешь спрашивать этого подопечного,
подопечный обычно в этот момент исчезает, потому что понимает,
что он ничего не может рассказать такого, уже детали, что это была
надежда на то, что ему просто поверят и как-то просто дадут денег,
потому что некому, некогда проверять эту легенду.
Есть еще другой вариант этой ошибки, решить это своими
силами, то, что не входит в компетенцию добровольца. Она бывает
очень разная. То есть, он может на какую-то просьбу подопечного
откликнуться, которую можно решить другими силами. Опять же,
это происходит по незнанию. Например, его подопечный просит:
«ну вот мне нужно обязательно куда-то поехать, что-то сделать» очень может быть, что вот это все может сделать либо социальный
работник, который от государства прикрепляется к пожилому
человеку. Либо, может быть, это можно по-другому решить, какоето там социальное такси и еще что-то такое. То есть, другие
форматы решения этого есть, но доброволец, об этом не зная,
начинает на себя брать все такие задачи и тоже может перегореть
просто оттого, что это немножко не по силам. Для этого
координаторы и нужны, чтобы вовремя подсказать, что надо
делать, что не надо делать и в каком формате.
Поэтому, конечно, очень важно, чтобы добровольцы
максимально открыто и честно общались с координаторами, чтобы
они не замалчивали какие-то там проблемы, которые существуют.
Но, чтобы они, в том числе как-то бы пожаловались, могли бы
пожаловаться на какие-то такие ситуации, когда им тяжело, когда
они не справляются, что слишком часто их просят подопечные о
чем-то, ну, то есть, какие-то такие моменты.
Бывает такое, что доброволец начинает покупать на свои
деньги что-то по просьбе подопечных, потом понимает, что эти
просьбы становятся уже постоянными, каждодневными и все
увеличивается-увеличивается количество денег, которые они
должны в итоге затратить на такие просьбы. И в этот момент они
начинают уже к координатору обращаются: «вот, что мне делать, я
там 1000 рублей каждый день трачу на этого подопечного. Ай-яйяй, какой ужас, что такое?». Вот если бы он вовремя сказал об
этому координатору, то, возможно бы, эта ситуация так далеко бы
не зашла и её можно было бы раньше решить. Вообще, такие вот
всякие моменты, с деньгами связанные, надо очень быть
аккуратным, потому что, с одной стороны, бывает, что эта просьба
излишняя и не нужно этого делать. С другой стороны, бывает, что
это можно решить как-то по-другому, не вовлекая в это
добровольца и его материальные возможности. Конечно, бывают и
нормальные ситуации. Я сейчас просто не говорю, скажем так, о
том, когда это в рамках разумного, но то, что это часто перерастает
в такие, уже за пределы разумного, это вот бывает. И поэтому я
тоже Вас об этом сразу предупреждаю, чтобы Вы как-то
немножечко вот эти моменты отслеживали.
Теперь у нас блок будет по ошибкам при подготовке
добровольцев, и я попрошу Надежду про него рассказать
поподробнее.
Надежда Зайцева: Итак, у нас ошибки при подготовке
добровольцев к выходу на место или в учреждение.
Вот здесь на два момента мне бы хотелось обратить
внимание. Первое, о том, что мы недостаточно готовим их в
смысле инструктажа. Здесь нужно обратить внимание на то, что
каждое учреждение оно имеет специфику деятельности свою,
какие-то внутренние правила распорядка, режима работы и, в
принципе, есть некоторые общепринятые такие правила, нормы
общения и поведения, которыми, как ни странно, не все
добровольцы и люди владеют. Я бы хотела обратить на это
внимание, потому что на моей личной практике достаточно часты
были конфликты на местах с младшим медицинским персоналом,
добровольцев, даже между собой только из-за того, что мы туда
приходим. И мы в помощь этому персоналу, а в общем-то
независимо от нас и здесь нужно определенная тактичность
поведения и очень важно соблюдение этих норм и других правил.
Нужно сначала прописаться в учреждении и больнице,
зарекомендовать себя, завоевать доверие, а потом уже, возможно,
что-то предлагать, а, тем более, недопустимо, в любом случае,
делать замечания и указывать на мнимые ошибки или на ошибки,
которые только кажутся нам таковыми. Всё это может привести к
тому, что нас просто перестанут пускать в больницу или
учреждение. У нас таких случаев, к счастью, не было, но конфликты
были, мелкие стычки, какая-то более крупная, скажем так, ситуация
конфликтная. Но если такое случается, то не пугайтесь. Это работа
координатора – выйти на место, разобраться и всех успокоить. В
общем-то, они неизбежны, на самом деле, это нормально.
А второй момент, в любом случае должна быть прописана
методология Вашей работы. То есть, должны быть памятки,
правила общения добровольцев с подопечными или с персоналом
и с пациентами в больницах. Должны быть должностные какие-то
инструкции, какие-то базовые такие моменты, которые определяют
зону ответственности. Что входит в обязанности координатора? За
что он отвечает? Что он запрашивает, о чем он спрашивает
старшего по больнице? В каких случаях он звонит или обязан
позвонить добровольцам? Также добровольцам тоже такая
памятка, такая инструкция нужна, перечень его максимальных или
возможных каких-то обязанностей или того перечня работ, с
которым может столкнуться в больнице. Он может выбрать себе
что-то по возможностям, от чего-то отказаться, но это уже
разбирается в индивидуальном порядке.
Марина Васильевна: Теперь вопрос, который касается ошибок при
отборе добровольцев и при подключении их к работе.
У нас такое бывает и, я думаю, что в тех службах, которые мы,
тоже по нашему предмету развиваются, тоже такое может быть,
что приходит доброволец, который совсем не знает дела, они
пришли к Вам в первый раз и, в общем-то, они не очень хорошо
понимают, что от них ожидают. Мы так практикуем со своей
стороны, что вначале у нас есть такая первая встреча, на которой
мы очень коротко знакомимся, буквально там заполняет анкету
доброволец, общается с батюшкой очень немножко, что-то мы ему
вкратце рассказываем про службу и на этом его отпускаем. Потом у
нас бывает вторая встреча, уже такая школа добровольцев, на
которой проходит уже там 3-4 часа и она больше нацелена не на то,
чтобы какие-то знания давать, сколько на то, чтобы посмотреть, как
этот человек реагирует, как он себя ведет, какие вопросы задает. То
есть, посмотреть на добровольцев уже так чуть поближе и о них
что-нибудь такое понять. После этого, если этот доброволец у нас
идет не в учреждение, где надо работать вместе, под присмотром
добровольцев, сестер, в какой-то группе совместной, а мы,
например, хотим его отправить куда-то домой к кому-то, к какомуто нашему подопечному, то мы обычно не посылаем его одного
несколько раз. То есть, вначале он идет с каким-то координатором
или со старшим добровольцем, которого мы уже знаем, может
быть, он второй раз так сходит и третий раз так сходит. То есть,
количество таких вот хождений, возможно, будет большим, а,
может быть, и нет. То есть, всё зависит от конкретного человека, но
мы только тогда начинаем его в одиночку отпускать к подопечным,
когда мы понимаем, что, ну, в общем-то, в большей степени, мы
как-то застрахованы от каких-то неадекватных поступков и каких-то
действий. Конечно, может и при этом быть, что-то такое, чего мы
не увидели, не предусмотрели, что там как-то в процессе
появилось. Понятно, что всё может быть и не всегда можно
человека даже с нескольких раз, там месяц-два как-то узнать, какой
он и в каком он режиме. Но, тем не менее, все-таки вот эти вот
первые походы они должны быть точно под присмотром и точно
должны совершаться вместе с другими старшими добровольцами,
которые могут выявить, как он себя ведет.
Мы всегда очень рекомендуем всех новых добровольцев как
можно быстрее включать в какое-то дело. Потому что они приходят
на энтузиазме и для них это очень важно и очень важно для них
как-то участвовать, важно как-то сразу начать что-то делать,
почувствовать такую свою какую-то внутреннюю отдачу от этого.
Потому что для них, конечно, это такой момент немаловажный,
потому что они пришли, они вот ожидают, это какие-то такие вот
внутренние все моменты, которые очень легко можно погасить и
потом уже энтузиазма такого у него уже не будет. И не факт, что он,
в принципе, вот потом будет помогать, если сразу, на
первоначальных каких-то этапах Вы не смогли устроить какую-то
понятную и полезную деятельность.
Мы стараемся максимально честно говорить добровольцам о
том, какие его ожидают сложности при выполнении определенных
просьб. То есть, бывают просьбы действительно сложные, ну,
может быть, лежачий человек, больной, за которым нужно
ухаживать полностью: одеть памперс, мыть его, переворачивать,
кормить и еще что-то такое. И понятно, что на это не все могут
согласиться и задача координатора в том и состоит, чтобы вот знать
как-то тех людей, которых можно попросить о подобных вещах,
может быть, научить его как-то специально и еще чего и тех, у кого,
в общем-то, не особенно это получится. Потому что, конечно,
ситуации бывают очень сложные и ничего хорошего оттого, что Вы
эту ситуацию приукрасите и скажете: «ну, ничего страшного, там
вот немножко надо книжку почитать». Он придет, увидит, что там
не книжку почитать, а вот всё, что я уже говорила надо делать и он
испугается и Вам не особенно будет дальше доверять и не факт, что
он в принципе останется, то есть это будет такой, может быть,
слишком сложный эмоциональный момент. Вот он пришел, а там
ситуация «аховая», а он сделать ничего не может, там брезгливый
или боится, или еще что-то такое, ну, бывают разные моменты.
Поэтому мы призываем максимально честно описывать все
существующие сложности. Ну, как бы, не надо слишком уж,
конечно, тоже завышать и говорить: «ой, там такой сложный
случай!» - то есть, так тоже не надо делать, но сказать честно о том,
что происходит на самом деле, и какая будет требоваться помощь
нужно обязательно.
Еще, к этой же группе таких вот ошибок относится то, что
координатор иногда, желая очень сильно помочь подопечному,
начинает, как бы настаивать на том, чтобы именно вот этот
доброволец, чтобы он поехал, что-то такое начал делать, где-то
начал участвовать и как-то в этом деле заниматься и за эту просьбу
отвечать. Это тоже ошибка. Добровольца нужно сразу
предупредить, что он может отказаться от просьбы, что он не
обязан это выполнять и что если он чувствует, что он не справится с
этой просьбой, то лучше от неё отказаться, чем ввязаться, а потом
он начнет чувствовать вину, что он не справляется. Начнут еще
какие-то вырастать негативные эмоции на этом и в итоге тоже,
скорее всего, он просто убежит как-то втихаря, или перестанет
отвечать на звонки, может быть, он еще как-то, ну, то есть, скорее
всего, он уйдет именно с таким чувством, что вот он не справился,
он виноват и ему неприятна эта ситуация и он больше вообще не
хочет пересекаться с добровольческой деятельностью. А у нас, в
общем-то, нет такой задачи, отбить всех желающих помогать. У нас
наоборот есть такое внутреннее понимание, что нужно каждому
человеку находить, пусть даже самое маленькое дело, на которое
он сейчас способен. Потому что в процессе его выполнения, в
процессе его делания он будет все равно возрастать и уже со
временем, там через несколько месяцев, через полгода, через год,
через два он будет всё более и более сложные просьбы брать на
себя, будет иметь возможность как-то участвовать в них. И этот
процесс он неизбежный. Но если мы сразу его испугаем, что-то
такое на него нагрузим, загрузив еще чувством вины, еще чемнибудь, что: «как так, вот человек убирает, а ты не можешь даже
переступить через свои какие-то там эмоции» - то, конечно, ничего
хорошего из этого не выйдет, это точно.
Дальше у нас Надю опять попрошу рассказать про блок
ошибок при отборе и работе координаторов, потому что это тоже
достаточно такой уже важный момент.
Надежда Зайцева: Так, теперь у нас ошибки добровольцев и
координаторов. Я бы вообще хотела обратить Ваше внимание на
такой существенный момент, что сам координатор, для того, чтобы
его деятельность была успешной и вообще человечной изначально,
он сам по себе должен быть личностью определенного склада. То
есть, быть, в первую очередь добрым человеком по своей сути
внутренней, снисходительным и понимающим к другим людям, то
есть к своим добровольцам, понимать, что они тоже люди, они
имеют право на ошибки на слабости, как-то принимать их с этими
слабостями, вовремя их прощать, не быть злопамятным каким-то
человеком. Быть коммуникабельным и адекватным человеком, то
есть, может быть, возможно, с внутренней какой-то своей
харизмой, для того, чтобы привлекать людей и быть приятным в
общении - это Вам просто будет необходимо для работы и с
подопечными и со своими добровольцами, поможет Вам привлечь
их и, в общем-то, расширить их круг. Если Вы чувствуете, что у Вас,
возможно, есть какие-то внутренние проблемы в общении, но Вы
желаете помогать, то можно стать просто добровольцем, а не
координатором изначально и быть честным с самим собой.
На что еще хотела бы обратить внимание. Что добровольцам
нужно стараться чувствовать и понимать людей, разбираться в
людях и, глядя на добровольцев попытаться понять, какого он
склада, возможно даже темперамента. Потому что человек может
быть скромным и каким-то тихим, робким, но при этом очень
отзывчивым и добросовестным, а человек, возможно, бойкий,
который сразу хватается и берется за всё, он может сорвать Вам
просьбу и не приехать на место – всё, что угодно. Поэтому если Вы
видите перед собой какого-то человека, который, возможно,
молчит и ведет себя скромно, то попробуйте как-то пообщаться с
ним побольше, как-то разобраться в нем, почувствовать его, для
того, чтобы определить, что это за человек. И, как правило, такие
люди часто гораздо лучше себя рекомендуют, чем бойкие.
Помогите ему просто как-то сориентироваться на первых порах, а,
может быть, съездите с ним на один-два раза больше куда-то и
дальше он Вас не подведет, возможно, он будет Вашим
подспорьем хорошим.
Из того, что я озвучила, следует еще следующий, наверное,
тот момент, на который стоит обратить внимание. Что, в
зависимости от того, что из себя представляет доброволец как
человек и в какой сфере он занят, уже возникает понимание
примерное, на что он способен и что ему по силам. Конечно, это
выявляется в индивидуальном разговоре, он сам скажет об этом в
какой-то доверительной такой спокойной беседе. Но еще и Ваша
обязанность всё-таки определить какие-то его возможные границы
и не обременять его сверх нормы. Вообще, в любом случае, лучше
начинать с чего-то минимального и если видишь, что человек
справляется, если он не подводит, то, соответственно, может быть,
предлагать ему более сложные просьбы.
Координатору надо быть внимательным еще и при работе с
документами и, в том числе, что хотела сказать, при работе с
анкетами добровольца. Договор, да, нужен, но анкета, во всяком
случае, ту, которую мы используем, она очень полная, содержит
много вопросов и, внимательно ее, прочитав, в общем-то, мы, как
координаторы имеем понимание, с кем имеем дело. И здесь
нужно быть внимательным, потому что, если человек там
указывает, что у него аллергия на кошек или, что он не может
ходить к пожилым людям или у него психологическая травма,
возможно, в силу причин не может ходить к детям – у него это
внутренняя какая-то проблема. То нужно быть внимательным и как
раз не посылать его к таким случаям, а заменить чем-то иным,
потому что был такой случай, когда добровольца послали не в ту
квартиру, где было очень много кошек, а в анкете у него была
отметка, что у него аллергия на этих кошек. Вот, он сказал:
«пожалуйста, будьте внимательны, дорогие координаторы».
Также, еще следует обратить внимание на взаимодействие
между старшими или координаторами между собой. Когда Вы
ведете различные участки или при работе с базой. Жизнь течет и
все меняется. Добровольцы они могут переезжать с места на
место, они могут менять работу, они могут просто уже уходить из
добровольческой сферы или хотят поменять сферу деятельности.
Хотел с пожилыми людьми заниматься, теперь захотел заниматься
с детьми. Кстати, этот момент тоже хорошо подлавливать и уметь
вовремя предлагать человеку что-то иное, чтобы человек не
выгорел, нужно сменить сферу деятельности. Так вот, когда это
происходит, ставьте вовремя отметку в анкетах и в базах, вот в
электронных таких вот сборниках, системах, для того, чтобы люди,
координаторы, занятые на других участках это своевременно
видели. Чтобы человек просто не терялся, не пропадал, не
болтался бы не привлекаемым.
Марина Васильевна: Так, теперь у нас остались два последних
блока. Это ошибки контроля и ошибки во взаимоотношениях с
подопечными.
К ошибкам контроля относятся то, что не стоит доверять
добровольцам на слово, как бы это не звучало так, может быть,
странно и неожиданно. Но, тем не менее, все-таки нужно звонить и
регулярно самому подопечному и уточнять как у него дела, всё ли у
него в порядке, как там помогает ему доброволец и всё такое
прочее. То есть, бывают, к сожалению, случаи, когда доброволец
сходил там один-два раза, понял, что это ему как-то в общем, не
очень удобно и как-то так, как-то в общем, обсудил это со всеми
кроме координатора, там, может быть, даже с духовником это
обсуждал, еще с кем-то. А координатор даже и не в курсе, что там
уже всё давно разладилось, и подопечный остался без помощи.
Поэтому нужно всё-таки регулярно, с какой-то периодичностью, раз
в месяц-полтора позванивать подопечным, спрашивать, как дела у
них, ходят ли к ним добровольцы, всё ли в порядке, может быть,
какие-то новые просьбы появились.
Это достаточно важно и не стоит как-то забывать об этом.
Подопечным тоже не стоит, конечно, доверять и каким-то даже
своим первым впечатлениям, эмоциям, потому что бывает такое,
что какой-то лежачий больной обращается и квартира выглядит
как-то так прямо ужасно, какой-то там притон по виду, всё такое
побитое, всё такое грязное, какие-то насекомые бегают и всё такое
прочее. И он нам рассказывает, что вот он бедный, несчастный
такой вот лежит здесь, никто ему не помогает, конечно же, жить тут
невозможно и всё такое прочее. И, в общем, большинству людей,
которые у нас в службе занимаются помощью подопечным они,
конечно же, сразу туда бросить все свои силы, всех добровольцев и
всё-всё-всё, поскорее помочь – какой бедный и несчастный
человек. Но потом получается так, что выясняется, например, что
на самом деле, этот человек очень сильно пьет, и к нему приходят
такие же его друзья-алкоголики и собственно вот это вот, всё, что
там вокруг него, они все вместе устраивают какой-то там
очередной свой запой и всё такое прочее. Иногда бывает такое, что
у нас было, что там начинает жить какой-нибудь еще человек с
этим человеком. Через какое-то время выясняется, что человек,
который с ним живет какой-нибудь там рецидивист и его сейчас, в
очередной раз находят и сажают. Что, на самом деле, от храма
ближайшего тоже к нему ходит куча еще помощников, они там ему
приносят еду, сто раз уже предлагаем ему убраться, он
отказывается и так далее и так далее. И он все равно будет Вам
говорить, что он такой один несчастный лежит, бедный, он
хорошенький, но вот жизнь такая несправедливая. … Стали как-то
подробнее узнавать про эту ситуацию. Несколько раз приходили,
видели каких-то дружков его, приходивших туда пьянствовать,
поняли, что это дело небезопасное для добровольцев. Поговорив с
участковым, узнали, что в этой квартире некоторое время назад
был зафиксирован какой-то уголовный случай. И стало понятно, что
конечно это ситуация, в которой мы помочь не сможем, потому что
человек такую жизнь ведёт, которая опасна для наших
добровольцев. Мы не можем рисковать своими людьми, посылая
[их] туда, где могут быть убийства и всё что хотите ещё. Поэтому
этот момент очень важный.
И надо не только открыто смотреть и стараться помочь – это
конечно нужно делать, – но и всё-таки поспокойней быть,
побольше всё проверять, и часто, к сожалению, такое бывает. В
запущенных случаях мы тоже помочь не можем. Мы тоже видим,
что это выбор человека. И поскольку ситуация запущенная, уже
наша помощь там невозможна. По разным причинам. Может, у вас
будут такие святые добровольцы, которые скажут, что «нет, я всё
равно хочу к нему ходить и делать ремонт или ещё что-то, и пусть
меня даже убьют, но я считаю, что это моё призвание». Это его
выбор. Но мы сами не можем направлять туда людей, мы не
можем брать на себя такую ответственность. Мы не можем
рисковать своими людьми.
Во взаимоотношениях подопечных есть ещё такой важный
момент, он относится не к таким асоциальным ситуациям, а таким
более спокойным (ну, например пожилым людям).
Очень часто бывает, что координатор и доброволец, приходя в
дом, видят необходимость что-то там изменить. Им кажется, что
будет легче, будет проще для человека, который сложно
передвигается, какие-то ручки прикрутить или поручни, или ещё
что-то, т.е. такие вещи, которые помогут ему передвигаться. И
действительно, это было бы неплохо. Или (для лежачих больных)
поменять диван на кровать, чтобы было удобно за ним ухаживать
(есть специальные функциональные кровати). Или сделать ещё
какие-то изменения. Конечно, есть такое желание сразу прийти и
быстренько всё поменять, и, вот, наступит счастье. Но счастье,
обычно, не наступает. А наступают испорченные отношения с
подопечными: просто потому, что это их жизнь, они привыкли, для
них очень тяжело что-то менять и для них это очень дорого, и
возраст уже такой – сложно новшества внедрять.
Поэтому, если вы считаете, что нужно что-то менять, вы начинайте
аккуратно ему рассказывать, объяснять почему. И не раз, не два, а
много раз. И где-нибудь через полгода, может быть, что-нибудь вы
переставите. А может быть, и нет. И к этому нужно максимально
спокойно относиться.
Конечно, если вы ухаживаете за тяжелобольным человеком, и
здесь встаёт риск того, что спины будут повреждены у людей,
которые ухаживают, или ещё что-то в этом роде, – здесь конечно
надо пробовать быстрее провести, по возможности, какие-то
принципиальные вещи (именно принципиальные). Может быть,
как условие уже поставить, что будем помогать, если поменяете
диван на кровать. И то надо быть готовым к тому, что это будет
тяжело для подопечного, и он может не согласиться.
Надо тогда думать – может, диван повыше поднять, подставить
что-то под него, чтобы высота была такая, которая позволяла бы
манипуляции делать с минимальными нагрузками на спину
ухаживающего, – т.е. искать какие-то компромиссы. Не спешить и
не думать, что ваше видение единственно верное и у того человека
нет права, чтобы не соглашаться с вами.
Ещё наши координаторы сходятся в таком мнении, что если
добровольцу что-то неудобно, или он что-то не может, то наиболее
правильная позиция – она больше относится к сложным
подопечным – состоит в том, чтобы не объяснять, почему он так
или иначе делает, а просто сказать: «Знаете, я не могу больше
остаться. Я не могу завтра прийти в восемь часов утра». Просто
сказать как факт, но не начинать вдаваться в объяснения, в
подробности, что у меня то или то, или ещё что-то. Это часто
приводит к ненужным разговорам и последствиям, к неудобным
ситуациям. Надо просто сказать, что «не могу, есть другие дела, и
мне нужно сейчас уйти, и я могу к вам прийти через десять дней»,
скажем. Такое сохранение личной границы: оно позволяет эти
отношения не перекладывать так тяжело на плечи добровольца, а
уравновесить и сделать ситуацию приемлемой.
Если вы как координатор видите, что подопечному надо помочь,
недостаточно этого добровольца и нужно чаще у него бывать,
больше времени, то ваша задача – найти ещё больше людей,
которые будут приходить дополнительно с определённой
периодичностью, и обеспечивать для подопечного необходимое
количество часов количеством людей, а не нагрузкой на одного
человека.
Есть ещё такое заблуждение, которое, может быть, не очень
страшное, но, тем не менее, оно накладывает непосильный груз на
добровольца. Подопечный думает, что Коля его любит и поэтому
приходит, и начинает: «Коля – то, Коля – сё». Тогда лучше, чтобы
Коля почаще говорил, что посоветуется с координатором, «может,
кто-то другой к вам придёт». Т.е. чтобы он подчёркивал, что он
приходит не сам по себе как одинокий воин в поле, а он – часть
Службы. Сейчас он ходит, потом уйдёт в отпуск, и кто-то другой
будет ходить. Т.е. ссылаться на правила Службы, к которой он
относится, и помогать подопечному самому сориентироваться, что
это не только личные отношения, это ещё и правила.
Просто бывает иногда, что подопечным проще объяснить, что есть
правило «не брать денег ни у кого», и подопечные с этим
смиряются. Правда, не все. И некоторые всё равно пытаются совать
деньги и ещё что-то, но у нас есть правило, что если доброволец
взял деньги, то всё, он уже не доброволец и пусть помогает где
угодно, но не у нас. Поэтому когда добровольцы пытаются
объяснить, почему они не берут деньги (ведь подопечные
начинают обижаться), добровольцу легче сказать, что есть такие
правила у нас в Службе. И если что – меня выгонят. И тогда у
подопечного выстраивается всё логически, и таким образом бывает
легче решить этот вопрос.
Ещё наши некоторые координаторы… Правда, не все, это не
очень распространённая ошибка, тем не менее, что-то есть в этом
совете. Когда ты приходишь к подопечному и слушаешь, что он
просит, то желательно мысленно поделить это в несколько раз –
говорят, в четыре, но, может быть, и в два достаточно будет – и
сказать, что попробуем помочь.
Очень часто с теми бывает, кто со всей душой начинает помогать
людям, эмоционально подпадать под расположение к человеку, и
начинает делать и то, и то, и в этот момент они действительно
верят, что всё сделают.
А потом оказывается, что не всё по силам. И потом бывает очень
неудобно. Так что лучше сначала пообещать поменьше, а потом
перевыполнить, чем наоборот. Чтобы не получилось ситуации, что
пообещали много, а сделать ничего не смогли.
Мы ответили на основные вопросы, которые были заранее
присланы. Сейчас мы посмотрим по вопросам, которые нам
прислали, и попробуем – с надеждой на то, что сможем.
Вопрос 1. Сколько должно быть добровольцев на одного
координатора, чтобы работу можно было организовать
оптимально?
Это вопрос довольно сложный. Смотря какой координатор.
Если доброволец, то не более 20 тогда. А если этот человек у вас
работает с постоянной занятостью – у нас на некоторых
координаторов больше 200 добровольцев приходится. Но мы
стараемся и координаторам объяснять, и они понимают, что им
нужно иметь какое-то количество помощников из числа
добровольцев, которые на себя будут замыкать какие-то более
мелкие группы. Они могут взять на себя какой-нибудь район
Москвы. Координатор окружной, округ делится дальше на метро,
на районы, на более мелкие блоки, и эти помощники могут
замыкать на себя добровольцев района или метро.
Т.е. такие более мелкие деления могут быть, потому что
физически даже штатный сотрудник не сможет общаться с двумя
сотнями добровольцев и постоянно поддерживать с ними связь. И
здесь надо стараться дробить с помощью помощников, эту
структуру разделять.
Вопрос 2. У нас ситуация: договариваемся с добровольцами,
чтобы пришли, помогли, – никто не приходит. Как объяснить
людям?
Надо выяснить ситуацию: что случилось у добровольца?
Понять: серьёзная причина или нет? И потом уже делать какие-то
выводы. Извинится перед теми, к кому не пришли. Что тут ещё
сделаешь? Надо самому помочь, раз уж вы в этом оказались.
Извиниться – да. И понять: почему не пришли добровольцы?
Объяснить последствия того факта, что они не пришли, и что это
повлекло для подопечных, для вас. Всю ситуацию красочно
рассказать. И спросить, как они дальше видят свою деятельность,
будут ли помогать, могут ли ответственно подходить к
деятельности или они считают, что это выше их сил, возможностей
и прочее. Такая обратная честная связь помогает.
У нас случаев, чтобы вообще никто не пришёл, не было.
Наверно, такое может быть теоретически. Надо самому позвонить
добровольцу за час до встречи, спросить о планах, не поменялись
ли. Более ответственно подойти самому к организации этой
помощи. Не просто заранее оповестить, чтобы пришли, и кто
придёт, тот и придёт. А надо чётко по фамилиям звонить и
уточнять: придут – не придут. Чтобы вы понимали за час, что будет
происходить. Чтобы в этот момент можно было что-то менять.
Вопрос 3. Бывают случаи, когда добровольцы подводят.
Сколько раз можно «закрывать глаза»? Бывают ли ситуации,
когда с такими добровольцами надо расставаться?
Два раза, я так думаю. Это не тот случай, когда до семижды
семи[десяти] раз можно прощать. Когда вам портят жизнь, можно
прощать 490 раз. Если портят жизнь подопечным, за которых
отвечаете, то два-три раза мы смотрим. Бывает, если он так
поступает, мы его обычно отключаем. Если он потом себя
проявляет как-то («Ой, извините, что ж вы меня не зовёте?»), мы
опять начинаем смотреть.
Всё бывает. И у нас бывают ситуации непонятные. Если он сам
потом активизируется, мы ещё раз на него посмотрим.
Вопрос 4. Бывают ли такие добровольцы, чтобы их с
первого раза надо отправить?
Наверное, такое бывает. Пример не могу привести, чтобы
точно отправить. Точно надо отправить, если он приходит в первый
раз к подопечной и предлагает бабушке переписать на него
квартиру. Тогда надо сразу отправлять, это понятно. А если не
настолько критично, то можно не отправлять.
Я думаю, выяснить надо причину, в чём дело у него самого.
Выяснять по-любому надо. С чем это связано, почему, отчего. Если
вы не будете с добровольцами связаны – вы и сами для себя много
упустите. Понимать, что движет этими людьми, что за этим стоит, и
ситуацию, может быть, решить каким-то более простым способом…
Она будет у вас потом повторяться и повторяться. Может, он не
пришёл к этому подопечному потому, что он (подопечный),
например, сумасшедший и начинает к молодой девушке цепляться
и что-то от неё хотеть. И тогда вы пришлёте ещё одного человека, и
будет то же самое.
Разные бывают ситуации. И с этим надо поаккуратнее
разбираться. Не всегда бывает виноват доброволец в таких
историях.
От Нины Редчиковой целый ряд вопросов. И они достаточно
важные.
Вопрос. Доброволец отказался от той деятельности, на
которую вначале согласился…
Похожий вопрос. Понятно, добровольцы могут отказаться от
той деятельности, на которую согласились. Несколько раз
предлагайте. Если они отказываются, то перестаёте предлагать.
Мы, например, до победного предлагаем. Мы считаем, что в
нашей Службе невозможно не найти себе места: мы и бездомным
помогаем, и младенцам, и всем кому хочешь. И если человек на
самом деле хочет помогать, он найдёт себя. Если он не хочет
помогать, то просто вычёркиваем его и – всё. Мы предлагаем все
варианты. Если ни на что не соглашается, то и «до свидания».
Вопрос. Как «не выгореть»? Как бороться с разочарованием,
когда
обманывает
подопечный?
Как
мотивировать
добровольца?
Так, по частям начнём отвечать. Секрет общий: здесь
душевная, духовная подоплёка должна быть. Т.е. доброволец
должен чётко понимать: для чего он это делает, как это делает. Не
должен ждать благодарности (об этом говорили, когда разбирали
ошибки добровольцев). Что он это делает не для себя: не решает
свои проблемы, а помогает человеку. И в любом случае –
получаешь ты благодарность или нет – ты ему помогаешь, если
делаешь добросовестно.
Если вы чувствуете, что устали (от ситуации или от какого-то
направления деятельности), скажите честно координатору или
старшему, что вы хотите сменить его. Просто поделитесь этой
проблемой. С духовником поделитесь. В нашей Службе всегда
можно найти что-то другое. Устал ходить к пожилым людям – иди
детям помогай, бездомным. И тебе сразу полегчает.
Мне кажется, есть ещё такой момент, что выгорают те, кто
вначале с большим энтузиазмом берётся. Т.е. он пришёл, это для
него совсем новое дело, он этим никогда не занимался, и этот
энтузиазм у него – через край. Он – и то, и это и будет каждый день
ходить с утра до вечера и т. д. И неважно, где у него семья, где у
него что, т.е. про все дела забывает: влюбился. Начинает всем
заниматься и, скорее всего, он «выгорит». Поэтому мы
координаторам говорим, чтобы они просто регулировали нагрузку
добровольцу и как-то придерживали новеньких, которые на волне
эйфории начинают
совершать подвиги, которые не смогут
выдержать. Лучше ходить реже вначале, постепенно увеличивая
нагрузку, чем сразу окунуться в большую нагрузку и потом через
месяц сказать: «До свидания, я отсюда пошёл». Мы говорим
добровольцу, что есть этапы привыкания к такой деятельности. Ты
вначале ходишь – тебе легко, эйфория, всё нравится, замечательно.
Через какое-то время наступает привыкание, и дело начинает
тяготить. Потому что оно новое в графике жизни. Если в этот
момент не сдаться, не сказать, что больше не могу, а продолжить,
поддержать регулярность деятельности (например, не хочу идти в
интернат, а скажу себе, что пойду, так как решил два месяца назад,
и похожу), и достаточно быстро нежелание и лень проходят на
самом деле. И субботний поход в интернат становится частью
жизни. И он уже не мешает: ты к нему привык. Но этот момент
надо пережить. Когда не хочется, когда кажется, что может быть не
надо. Вот такие размышления.
Это не совсем «выгорание». Скорее, это такая нормальная стадия
привыкания к чему-то новому. После этого, когда привыкнете,
можете увеличить нагрузку дальше, если будет желание. А может
лучше оставить в том же режиме. И нужна полноценная жизнь. Не
надо забывать про семью, в каком бы виде она не была у вас.
Скажем, муж, мама, братья или кто-то ещё. Не надо считать, что эта
часть жизни теперь неважна, а важен только подопечный. Это не
так. Важно и то, и другое. И всё это должно быть в вашей жизни. Не
надо выбрасывать эти блоки.
Духовная жизнь… Конечно, нецерковным добровольцам, в этом
смысле, намного сложней, и можно как-то аккуратно говорить о
том, что «знаешь, мне помогает хождение на службу, участие в
таинствах, может, тебе попробовать». Ну, т.е. такие вещи можно
предлагать аккуратно очень. Но эти факторы очень разные. Кому-то
помогает учиться. Вот он учится чему-то новому, и это помогает ему
«не выгореть». Кому-то помогает ездить в паломничества. Вот он
ездит.
Поэтому мы делаем много разных форматов: курсы
катехизаторские и патронажные, бывают поездки в монастыри,
сами добровольцы договариваются между собой ездить на
экскурсии. Т.е. есть форматы разной такой общей занятости,
которые помогают баланс в жизни сохранить, не перейти на какуюто неудобную сторону.
Как бороться с разочарованием?
Здесь нужно понимать, что такая часть людей будет
попадаться, этот процент людей будет неизбежен. И быть готовым,
что один из десяти или из пятнадцати человек таким окажется.
Спокойно к этому относиться.
И разные потом бывают истории. Надо понимать, почему они
вас обманули. Что за этим стоит? Может быть, человек боится
признаться в чём-то, и тут его тоже можно понять. Почему? С чем
связано? То ли он боится, что вы ему откажете, то ли он пытается
защититься от чего-то. Может, он вас не обманывает, а просто не
помнит: проблемы с памятью, он забыл, забывает очень быстро.
Ведь это же очень распространено.
Этот обман, как вы считаете, может быть проявлением его болезни.
Был случай один. Я его очень запомнила и с тех пор всем
рассказываю. У нас была такая подопечная, она была проблемная.
Она звонила координатору ночью, когда удобно, и говорила:
«Помогите, пожалуйста, привезите мне еду, у меня ничего нет, я
умираю с голоду». Мы знали, что она болеет, но не знали, чем она
болеет. И доброволец срывался, ехал ночью, закупал еду,
приносил, заходил домой и видел, что в холодильнике полно еды.
И это всё были её придумки. Получался такой обман. А потом эта
подопечная попала в больницу, выяснилось, что у неё рак
последней степени, и такие проявления оказались проявлениями
болезни. Т.е. она не очень себя контролировала. Не понимала, что
говорит. Такие нарушения… Помню, координатор очень
переживала: «Я считала, она такая-растакая, – а она, на самом
деле, болеет. Вот мы такие нехорошие люди, что так думали».
Чаще всего, наше суждение о том, что другой человек тебя
обманывает, обижает, ещё что-то, выстроено не на том основании.
Чаще всего, мы что-то не знаем. И поэтому всё время лучше
стараться, как старец Паисий говорил, всё время придумывать
оправдания для этих людей. Потому что очень часто, как только ты
придумал оправдание человеку, выясняется: на самом деле, может
быть, не твоё конкретное оправдание, но какое-то другое
оправдание существует, и твоё первое подозрение, что он плохой,
оно, на самом деле, ложное. Это твоя подозрительность. Это
недоверие людям, ожидание подвоха. Мне кажется, здесь надо
постараться максимально оправдать людей, верить, насколько это
возможно.
Если вы видите, что вас действительно реально обманывают…
Например, была одна бабушка – она обманывала, потому что ей
хотелось большего внимания, – и она каждому добровольцу
говорила, что к ней никто не приезжает, звонила всем по кругу и
говорила, что у неё неделю никто не был, и она не может быть
одна и всё прочее. Приезжал доброволец и понимал, что у неё
вчера кто-то был, и сегодня – ещё придёт. И себя неловко
чувствует, что бабушка обманывает. Он к ней со всей душой, он,
герой, к ней едет, а она – вот так поступает. Но они потом просто
сговорились – все добровольцы, координатор, священник – завели
группу на форуме: специальную тему, где они обменивались
последней информацией об этой бабушке. Они писали: «Я сегодня
там был, у Нины Ивановны». Другой писал, что завтра повезёт
продукты. Т.е. они друг друга держали в курсе того, что они для неё
делают, чтобы не оказываться в ситуации, когда ты себя чувствуешь
дураком. Она, конечно, расстроилась, надо сказать. Потому что она
не думала, что они так быстро сорганизуются, всё смогут утрясти.
Но это им помогло «не выгореть» и не разочароваться.
Как мотивировать к работе новых добровольцев?
Новых, мне кажется, не надо мотивировать. Обычно, старых надо.
Да, да, они полны энтузиазма. Они не знают, что их ожидает.
Вопрос. Как надо наладить график работы, чтобы не
искать каждый день добровольцев для помощи?
Табличку заводить для координатора.
обзванивать постоянных своих добровольцев.
Контролировать,
Да, желательно с ними разговаривать прямо и конкретно:
«Дорогой друг, ты когда можешь ходить?» Он говорит: «Я могу по
вторникам». – «Очень хорошо, мы за тобой вторник закрепили».
Прямо, конкретно с ними договариваешься: «Ты не придёшь во
вторник – имей в виду, никого не будет, никто не покормит».
Потом они сживутся как-то – каждый привыкает – им удобней
поддерживать друг друга будет, потому что команда уже: вместе
ходят.
Надо договариваться с каждым и такой график составлять.
Вопрос. Может ли доброволец работать в двух направлениях,
помогать дома и в больнице инфекционной?
Да, может. Единственное что надо – соблюдать некоторые правила
безопасности инфекционной. Если он помогает бездомным – надо
максимально выдерживать режим в плане инфекционной
безопасности: мыть руки, разную одежду одевать в туберкулезную
больницу и к другим детям, ещё к кому-то. Такие моменты. А так,
пожалуйста, можно помогать в нескольких направлениях.
Вопрос. У нас постоянная сложность с волонтёрами на своём
транспорте. Много анкет, чтобы помогать. Но реально не
помогают.
Ну да. Ну как? Никак. У нас – то же самое с добровольческими
перевозками. Конечно, анкет много. Реально ездят меньше. Просто
координатор знает, что к этим людям он может позвонить, и они,
скорей всего, подтвердят и поедут, а другие люди – разово, иногда
согласятся. Но в этом тоже что-то есть. Просто звонить надо,
общаться, и постепенно будете знать, кто из них будет помогать, а
кто – нет. Сразу реально могущих помочь никого вы не найдёте.
Только по работе. Это всё понятно.
Вопрос. Как не впасть в уныние, когда подопечный умирает?
Особенно реагируют молодые, отказываются от любой
деятельности.
Можно пригласить к себе попить чаю в кругу координаторов,
которые расскажут массу таких же подобных случаев. А потом, это
нормальный жизненный процесс… Его поддержать надо морально
и, если это возможно, к православному психологу отправить.
Можно со священником хорошим встретиться – желательно до
того, как подопечный умрёт.
После того как подопечный умер, понятно, нужно ему обязательно
встретиться со священником, который поможет поотвечать на те
вопросы, которые у него внутри есть. Но если вы понимаете, что у
этого человека подопечный умирает, то уже сейчас имеет смысл
идти к священнику и помогать им разговаривать. А «залепить
просто пластырем» не получится. Надо, чтобы человек как-то это
переосмыслил. Как-то это понял, принял для себя. Тут не получится
по-другому.
Конечно, единственная возможность любую смерть пережить – это
обращение к Богу и, если человек нецерковный, это достаточно
тяжело. Даже церковным людям тяжело, а нецерковным – тем
более. Но просто нужно хорошего батюшку на примете иметь,
чтобы можно было привести человека в такой ситуации. Умирают
не только в больнице, но и дома. Священники всё знают: они
хоронят, отпевают. Чтобы поговорить, нужен священник добрый,
который не спешит никуда. Нужно таких священников иметь на
примете и с такими вопросами к ним направлять.
Вопрос. Есть
ли
несовершеннолетних?
специфика
отбора
и
подготовки
Мы с несовершеннолетними почти не работаем. Именно потому,
что должно быть согласие их опекуна на то, чтобы они что-то такое
делали. Мы не сильно в этом смысле двигаемся, мы не хотим с эти
связываться.
Они ещё дети получаются по факту. У нас есть два-три человека,
которые приходили с кем-то из родителей вместе помогать, и они
вместе помогают. У нас есть одно подразделение – мы знаем, что
они там будут под присмотром, за ними будут смотреть – туда мы
можем отправить. А так, мы сильно это не развиваем. Я не смогу
специфику назвать и сильно вам помочь в этом смысле.
Вопрос. Как можно поощрять добровольцев?
Мы поощряем в рамках личного общения: выражаем
благодарность добровольцу. У нас есть трапезы, после литургии, на
которых поздравляем добровольцев: с днём, когда родились, или
день ангела. Можно что-то подарить, попросить рассказать, что он
делает. Мы не раздаём листки с благодарностью: мы изначально
понимаем, если ты пришёл за благодарностью – тебе не к нам. А в
общем, мы стараемся поддерживать, говорить, что «важно то, что
ты делаешь». Но всё-таки это не наша задача поощрять,
благодарить. Мы упор такой не делали.
Можно на творческие поездки приглашать, на совместные
чаепития. Это формат личной поддержки, что вы лично общаетесь,
куда-то вместе едете. У нас есть, Кто нам воздаст за всё. Наша
задача другая. А если он (доброволец) пришёл за благодарностью –
он всё равно «выгорит», уйдёт, расстроится. Изначально это
неправильный посыл.
Вопросы у нас кончились. Вот. Мы уложились с Надеждой в
один час. Это наш личный рекорд – и ваш тоже – потому что
обычно бывает сложнее с этим. Спасибо вам большое.
Заканчивается прямая трансляция. Мы надеемся, что ещё будем с
вами встречаться. Будете приезжать к нам в Москву на стажировку.
Или, может, как-то ещё сможете поучаствовать в деятельности. Мы
всегда рады, что прибывает число добровольцев. Мне это кажется
к лучшему.
Спасибо вам большое. Мы с вами прощаемся. Всего хорошего.