Три фронтовика, три судьбы, три истории… Их объединяет

Три фронтовика, три судьбы, три истории… Их объединяет Великая Отечественная. Это общая страница
биографии для всех, чья юность и молодость пришлись на «сороковые-пороховые». В разных уголках страны,
в разных войсковых частях они приближали светлый миг Победы. Приближали, как могли.
А после войны работали много и тяжело. И здесь тоже есть объединяющий момент, потому что все наши
герои на определенном отрезке жизни связали свою судьбу с системой нефтепроводного транспорта, с
Альметьевским районным нефтепроводным управлением ОАО «Северо-Западные магистральные
нефтепроводы». СЗМН и АРНУ поздравляют своих ветеранов со святым для них праздником – 65-летием
Великой Победы.
Фронтовые версты Дмитрия Иванова
За плечами Дмитрия Ивановича Иванова долгая жизнь – в этом году он отметит 95-летие. На его долю
пришлось даже две войны. Не все даты, имена и события сохранила память, но самые яркие эпизоды из
своей боевой биографии ветеран помнит отчетливо.
На срочную военную службу Дмитрия Иванова призвали в печально знаменитом 1937-м, в октябре. К тому
времени он уже был взрослым человеком, работал в совхозе шофером. Из родного села Новотроицкого
(тогда Новошешминский, а ныне Альметьеский район) его и еще двух водителей привезли в Казань и
определили в штаб стрелковой дивизии. Девять месяцев он возил комдива, ездил с ним по полкам и
танковым училищам. А в мае 1938 года пришла телеграмма с требованием срочно предоставить трех
водителей со стажем не менее двух лет. И отправился Иванов с товарищами в Бурятию, в город Улан-Удэ.
- Тоже мне город», - вспоминает Дмитрий Иванович, - три капитальных дома, а остальное все юрты. Правда,
строился там Дом Красной Армии, и водители, кроме обязательных занятий строевой, возили на стройку
кирпич, песок, лес.
Однажды, примерно через месяц службы, командир объявил: «Все, ребята, здесь вы свое отвоевали. Теперь
поедем в Монголию». На Халхин-Голе уже шли боевые действия, японские войска вторглись на территорию
Монголии. Дмитрий Иванович рассказывает, что к самой реке на машинах было не подъехать, слишком топко.
Поэтому боеприпасы перегружали на лошадей и верблюдов и возили к передовой. Так все 4 месяца, что
длилась эта война, возил Иванов снаряды на своей бортовушке.
– Как-то во время затишья приехала полевая кухня, вспоминает ветеран. – Перед этим мы сутки не спали.
Думали, поедим да и заляжем спать по машинам. Тут туча набежала, дождь начался. Взяли мы с товарищем
котелки и пошли в его машину, она ближе стояла, чем моя. Машины-то мы далеко друг от друга ставили,
чтобы в случае бомбежки не все их разом побили. Не успели дойти, как из-за тучи аж целых семь японских
самолетов! И давай наш автопарк бомбить. Первым же попаданием – в мою машину! Если бы меня тогда
товарищ не увел, так в 1939 году жизнь моя и кончилась бы.
Война кончилась, в начале января 1940 года Дмитрий Иванов демобилизовался и вернулся домой. А через
год началась Великая Отечественная. Иванов снова встал под ружье. На сей раз он попал в 334-ю
стрелковую дивизию в минометный дивизион наводчиком. Недели полторы знакомился с устройством своего
оружия, учился с ним управляться. А в боевые действия вступил возле озера Волго в Калининской области.
Уже начались морозы, озеро покрылось ледком. Пехота пошла напролом, но тонкий еще лед не выдержал, и
люди стали проваливаться в воду. А тут еще самолеты налетели, началась бомбежка. С противоположного,
занятого немцами, берега, где стояли то ли бани, то ли сараи, застучали пулеметы. Под шквальным огнем
полк почти в полном составе пошел ко дну. Дмитрий Иванович из своего миномета разнес бани на той
стороне озера вдребезги.
Перебравшись на другой берег, дивизион опять попал под авианалет. Дмитрий Иванович рассказывает, что
это была настоящая мясорубка: покосило и людей, и лошадей (орудия перевозили на конной тяге), разбило 4
миномета. На глазах у Иванова убило политрука, да и самого его слегка задело осколком в шею. Кстати, это
было единственное ранение за всю войну. Он вспоминает, что однажды в 1944 году, он тогда служил уже в
автороте, вез снаряды в одну часть. С ним в кабине ехал воентехник. Вдруг обстрел, снаряды рвутся справа
и сзади. Ударил крупнокалиберный пулемет. Очередью прошило лобовое стекло, расшибло задний борт
кузова, но не задело ни шофера, ни его пассажира. Оба не получили ни царапины. И что немаловажно, ни
один патрон не попал в снаряды в кузове. А то был бы тот еще фейерверк.
Под обстрелы и под бомбежку он попадал еще не раз, видел страшные картины смерти, разрушенные села и
деревни, терял боевых товарищей, рисковал жизнью.
– Как-то артполк в окружение попал, собираясь форсировать реку. Ему срочно нужно было подвезти
боеприпасы, – рассказывает фронтовик. – Послали туда два фургона снарядов противотанковых. Они
наскочили на мины, да так, что ни лошадей, ни людей не осталось. Вызывает меня командир, приказывает:
езжай в артснабжение, получи 92 снаряда и отвези в артполк, да учти – дорога заминирована. А до этого я
отвозил в пехотный полк сухари и водку. Мне старшина налил во флягу граммов 200, я ее в машине спрятал.
Ну, получил я снаряды, поехал… Добрался до той дороги. А там кругом кровь, останки человеческих тел,
лошадей. Выпил я ту флягу, скомандовал сам себе: «За родину!» и двинулся дальше. С того берега реки
немец бьет на звук мотора. Я почти полпути одолел, но тут увяз в жидкой грязи, место попалось какое-то
топкое. Один раз вытолкнул машину, метров 25 приехал, и опять увяз, теперь уже прочно. Бился-бился,
вымазался весь, вымотался. Ну, думаю, сейчас немец меня нащупает и расколошматит. А люди ведь
снаряды ждут, гибнут там. Но тут слышу: стук колес. Два фургона подъезжают, запряженные здоровыми
такими лошадьми, бельгийскими тяжеловозами. Разгрузили меня, вытащили. Привез снаряды.
За эту «операцию» Иванов получил медаль «За боевые заслуги», а еще у него есть орден Отечественной
войны 2 степени, медали «Георгий Жуков», «За победу над Германией», «За взятие Кенигсберга». В
Кенигсберге до него дошла весть о капитуляции фашистской Германии. А войну он закончил в городе Раушен
на берегу Балтийского моря.
Правда, потом еще дослуживал полгода на северном Кавказе, в Черкесске. Демобилизовался в 1946 году,
вернулся в родную деревню. Через год женился. С женой Зоей Петровной они прожили 63 года, вырастили
пятерых детей. Вслед за детьми и подались в 1972 году в Альметьевск. Сначала Дмитрий Иванович работал
на стройке, потом устроился в Альметьевское районное нефтепроводное управление водителем. Трудился
там 11 лет, до самого выхода на пенсию. В общем, всю жизнь провел за баранкой: и до войны, и во время
войны, и после. О войне ветеран говорит так:
– Никто из нас не думал тогда о том, что через минуту может погибнуть. И о жизни будущей никто не
загадывал, жили одним днем. Больше мучались от голода, недосыпа, от вшей. А снаряды и бомбежки – к ним
привыкали. Погибнуть было не так страшно, как попасть в лапы к немцам. Поэтому – вперед, за родину и до
победного конца.
Без связи армия глухая
Шамиль Садыкович Зарипов был призван на срочную службу в Красную Армию в октябре 1940 года.
Новобранцев повезли на Дальний восток, в Хабаровск. Там в военном городке дислоцировалась 78-я
стрелковая дивизия, в одном из полков которой и предстояло служить рядовому Зарипову.
Начало войны застало солдат на боевых учениях, в нескольких километрах от расположения части. Дивизию
сначала отправили на границу с Манчжурией, а потом в Москву.
Боевое крещение Шамиль Зарипов принял под Москвой, недалеко от города Истра. Шамиль Садыкович
вспоминает, что сначала ему было очень страшно, так страшно, что тряслись руки, и он никак не мог
справиться со своим пулеметом, хотя до войны почти профессионально занимался стрельбой и был
отличным стрелком. Его даже собирались отправить на всесоюзные соревнования, да война помешала. В
том бою от их роты остался 21 человек из 150-ти. Оставшихся солдат оттянули, переформировали и опять
бросили в наступление. На сей раз Шамиль получил легкую контузию и пару дней провел в санбате. Когда
слух восстановился и Зарипов собрался вернуться в часть, оказалось, что она ушла за 40 километров, а ему
надлежит явиться на формировочный пункт. В составе уже другой роты Шамиль снова отправился на
передовую, теперь уже под Подольском. Когда пришли на место назначения, офицер стал спрашивать у
бойцов, кто какой профессией владеет. Шамиль Зарипов никакой специальностью не владел, хотя до войны
несколько лет работал на медеплавильном заводе в Челябинской области. Родом-то он из Альметьевского
района, но еще в 30-е годы семья Зариповых переехала на Урал, в город Касли. Так вот, был он на заводе
разнорабочим, но когда офицер спросил: «Связистом никто не желает?» неожиданно для себя выкрикнул:
«Я!» Думал, будет где-нибудь на командном пункте рядом с командирами крутить ручку переносной
телефонной станции. Но вышло по-другому – определили Шамиля в линейщики, и он на своей шкуре
почувствовал, какая это адская работа – быть связистом на войне. С тяжеленной катушкой на спине (длина
провода 300 метров), с деревянным ящиком под мышкой связист всегда на переднем крае, часто под
шквальным огнем.
– Если связи нет, армия глухая, – говорит Шамиль Садыкович.
Однажды, это было под городом Малоярославец, Шамиль Зарипов тянул связь на корректировку огня для
артиллеристов. В тот день, 13 февраля 1942 года, он с двумя бойцами прибыл на позицию, и только успели
распустить катушку, как над головой засвистел вражеский снаряд. Он разорвался так близко, что Шамиля
свалило с ног ударной волной, а из глаз как будто искры посыпались. К тому времени он уже попривык, что
смерть всегда ходит рядом, окунулся в войну, по его словам, обстрелялся и уже не всякому снаряду
кланялся. Вот и сейчас сразу встал, хотел протереть глаза и вдруг увидел, что рука в крови.
– Одним осколком мне раздробило кисть, а другим еще и грудь задело, но не сильно, – рассказывает Шамиль
Садыкович. – Кое-как мне ребята руку перевязали и отправили в санчасть, а оттуда в госпиталь. Пять
месяцев провалялся на больничной койке, рука все не заживала. Хотели кисть отнять, но все-таки спасли. Но
фронтовая моя деятельность на этом кончилась.
Заслуженная награда – орден Отечественной войны 1 степени – нашла фронтовика уже после войны, а тогда,
в 42-м, об орденах никто и не помышлял, не до того было, вспоминает ветеран. За послевоенные годы к
ордену добавилось множество юбилейных медалей.
Демобилизовавшись, Шамиль Зарипов вернулся к родителям, в Челябинскую область, устроился снова на
завод. А черед два года приехал в Татарию навестить родственников, там и встретил свою вторую половину.
Молодую жену увез на Урал, работал на сталелитейном заводе в Свердловской области, а спустя 10 лет
снова приехал в Альметьевск, теперь уже насовсем. Поступил в АРНУ слесарем котельной. Строились новые
нефтепроводы, появлялись новые нефтеперекачивающие станции, везде нужны были котельные, и Шамиль
Садыкович изъездил нефтяной край вдоль и поперек, отлаживая и запуская котлы. А в свободное время
занимался пчелами – пасеку держал 25 лет. С женой Нуриасмой они вырастили дочь и сына, есть у ветерана
внуки и даже правнуки.
В этом году Шамилю Садыковичу Зарипову исполнится 89 лет. Его главный жизненный девиз – никогда не
падать духом. Как бы трудно не было. Он до сих пор бодр и мечтает побывать на параде Победы в Москве,
проехать по тем местам, где воевал, может быть, встретить однополчан.
Всегда есть место подвигу
Мубаракзян Закизянович Салимзянов родился в 1923 году, но отец из каких-то своих соображений записал
его годом позже. В школу Мубаракзян пошел со сверстниками, как и положено. И когда пришел черед идти в
Красную Армию, а было это в апреле 1942 года, Мубаракзян вместе с парнями своего, то есть 1923 года
рождения, явился в сельсовет. Там посмотрели в бумаги и удивились: а ты зачем пришел, тебе рано еще, ты
же 1924 года рождения. А из двадцати двух ребят, что ушли тогда из Верхней Мактамы на фронт, вернулись
всего двое. Получается, обманул Мубаракзян судьбу. Его призвали в том же году, но в августе.
Воевать он начал на 1-м Сталинградском фронте, в составе 426-го отдельного гвардейского минометного
дивизиона, водителем легендарной «Катюши». В декабре 1942 года после переформирования он в составе
уже 90-го отдельного гвардейского минометного полка попал на Курскую дугу. А затем минометный полк
перевели на 2-й Прибалтийский фронт. Там старшина Мубаракзян Салимзянов и встретил победу.
Он был ранен в 1944 году, и с этим ранением связана целая история. Дело было в Восточной Пруссии.
Вызвал его однажды командир дивизиона. Возьмешь, говорит, двух человек, отнесешь на передовую
документы начальнику штаба.
До передовой километров восемь, пошли пешком. Добрались затемно, отдали документы. Решили обратно
не возвращаться по темноте, к тому же дождь разошелся не на шутку. Да только места для ночлега нет.
Нашли неподалеку от лесочка какую-то старую, вросшую в землю машину, забрались в нее. Прибились сюда
же еще несколько служивых. Наломали веток, улеглись. В тесноте, да не в обиде. А немцы всего в нескольких
сотнях метров. Наломали еловых веток, улеглись спать. Чувствует Мубаракзян – табачным дымком потянуло
– кто-то закурил. А в темноте огонек сигареты далеко виден. Ну, немец по этому огоньку-то и ударил.
Снаряды ложились вокруг машины кучно. Все из машины разбежались. А Салимзянов замешкался, пока
сапоги надевал, вот осколок попал в ногу. Но это только половина истории.
В госпиталь его не отпустили, потому что шоферов не хватало. Лечился в своей санчасти. Ранение было не
тяжелое, и Мубаракзян возил полевую кухню. И не было бы счастья, да несчастье помогло, если на войне
вообще можно говорить о каком-то счастье. Однажды ночью переезжали они со своей кухней на другое
место. Фары зажигать нельзя, поэтому ориентировались на бегущего впереди солдата с белым листком
бумаги на спине. Переехали, легли спать. Утром проснулись – густой туман, ничего не видно. Огляделись –
слева дорога, а справа, метрах в ста, небольшой хуторок, там домик. Пойду-ка, думает Салимзянов,
посмотрю. В домике старик со старухой. Он пытается с ними поговорить, но они, ясное дело, ничего не
поняли.
– И вдруг вижу – из леса неподалеку выходит немец, с винтовкой, рассказывает Мубаракзян Закизянович. – А
я-то даже оружия не взял! Побежал за автоматом, пока немец меня не увидел. Вернулся, пнул ногой дверь,
вскинул автомат и как крикну: «Хенде хох!» Тот от неожиданности винтовку выронил и руки поднял. Я старику
знаками показываю: вытащи у него все из карманов. Тот понял, снял часы, вытащил из кармана документы.
Оказалось, что это немецкий майор.
Вот так Мубаракзян Салимзянов между делом взял «языка». А когда нога зажила окончательно, вернулся на
свою «Катюшу».
После окончания войны он еще два года дослуживал в Эстонии, а когда приехал, наконец, в родную деревню,
оказалось, что работы там нет. Он уехал в Бугульму, устроился водителем автобуса. Проработал 15 лет, за
это время заочно окончил Ленинградский торговый техникум, трудился в торговле.
В Альметьевск Мубаракзян Закизянович вместе с женой и тремя сыновьями приехал в 1962 году. Трудился
сначала в грузовом АТХ, начальником снабжения, потом его пригласили в АРНУ. И 22 года он отработал
механиком на нефтепроводном транспорте.
Сегодня Мубаракзян Закизянович Салимзянов вместе с другими фронтовиками готовится встретить юбилей
Великой Победы. 9 мая он наденет свой парадный костюм, на котором поблескивают орден Отечественной
войны 2-й степени, медали «За отвагу, «За боевые заслуги», множество юбилейных медалей. Это его
праздник.