Нестерова - Томский гуманитарный лицей
advertisement
Гендерный аспект детективного конфликта в романе Б. Акунина «Левиафан» Нестерова Татьяна 10 класс Гуманитарный лицей, г. Томск Научный руководитель: к.ф.н. М.Ф. Климентьева Принадлежность творчества современного автора Б. Акунина так называемой массовой литературе, тем не менее, не означает примитивизма сюжетных ходов и схематизма образной системы его детективных романов. Напротив, жанровая детективная оппозиция герой/злодей иронически соединяется в романах фандоринской серии с традицией не только детективного жанра, но и классической русской литературы через образы, находящиеся на этических полюсах. Образная система романов Акунина, как представляется, на ироническом игровом уровне восполняет отсутствие в русской литературе идеального героя и может определить ее дальнейшее развитие. Из интервью Б. Акунина: «По своему характеру я человек скорее рационалистического склада, а детектив - это такая квинтэссенция рационализма: там всегда есть причины, логическое развитие, развязка. Невозможно представить себе хороший детектив, в котором загадка осталась бы неразрешенной, а преступник нераскрытым. В этом смысле в модели детектива есть нечто глубоко успокоительное: это тайна, про которую ты всегда знаешь, что в конце она будет разгадана. Это то, чего в жизни часто не происходит» [1]. Именно в жанре детектива прославился Г.Ш. Чхартишвили, взявший себе особую ироническую повествовательную маску Б. Акунин (Борис Акунин), наполненную, по замыслу автора, многими ироническими смыслами, аллюзиями и ассоциациями. Несмотря на славянское звучание, фамилия «Акунин» имеет японские корни. Это два иероглифа — «аку» и «нин», которые можно перевести как «злой человек» или «злой дух». Однако ничего злодейского в авторской маске нет: это не более чем ироническая игра с читателем детективов. Детектив (англ. detective, от лат. Detego - раскрываю, разоблачаю) преимущественно литературный и кинематографический жанр, произведения которого описывают процесс исследования загадочного происшествия с целью выяснения его обстоятельств и раскрытия загадки. Обычно в качестве такого происшествия выступает преступление, и детектив описывает его расследование и определение виновных, в таком случае конфликт строится на столкновении справедливости с беззаконием и завершается победой справедливости. В таком случае бинарная оппозиция герой/злодей соответствует детективному конфликту и акцентируется конкретным детективным жанром. В фандоринском проекте Борис Акунин уже реализовал почти все детективные жанры: конспирологический детектив, шпионский, герметический, политический, великосветский, декадентский, диккенсианский, детектив о наёмном убийце, повесть о мошенниках и повесть о маньяке. В детективе обязательно есть преступление, которое раскрывает главный герой (в основном сыщик/детектив). Этому литературному герою противостоит злодей, т.е. преступник, который совершает преступление. Сыщик по определённым фактам, уликам раскрывает преступление. Впервые детектив появился в английской литературе викторианской эпохи. Эдгар По (американский писательромантик) со своим произведением «Убийство на улице Морг» считается основателем жанра детектива. Также яркими представителями классики детективного жанра являются Агата Кристи, Конан Дойл, Адамс Герберт, Альтер Поль, Беркли Энтони, Блейк Николас, Бодкин Матиас Макдоннелл, Уоллес Эдгар, Фатрелл Жак, Эббот Антонии и другие. Впервые в литературу понятие «герметического детектива» ввёл Джозеф Шеридан Ле Фаню в своём произведении «Эпизод из тайной истории ирландской графини». Литературные и культурно-исторические традиции накладывают свой отпечаток на поэтику и стилистику каждого национального детектива, однако существуют некоторые инварианты, которые незыблемы во всех литературах. Те правила и каноны, которые были приняты еще в XIX веке Рональдом Ноксом, а позднее дополнялись и другими творцами и/или исследователями в этой области, остаются основополагающими для всех времен и народов, ибо они жанрообразующие, без них нет детектива [3]. Герметический детектив- это особый жанр, сюжет которого обостряется закрытым пространством (дом, поезд, корабль, комната и т.д.). Конан Дойл «Исчезнувший курьерский поезд», «Пестрая лента», Израэль Зангвилл «Тайна большого лука», Кэролайн Велс «The Clue», Роджером Шерингэмом «Загадка Лейтон-корта», Агата Кристи «Убийство в Восточном экспрессе» и другие авторы продолжали традицию герметического детектива, усовершенствовали и развивали жанр. «Герметичность» такого жанра предельно обостряла оппозицию герой/злодей, т.к. на роль преступника мог подойти любой из персонажей, имеющий явный или скрытый мотив. Однако русская литература, по крайней мере, до конца XIX века детективного жанра не знала. Причины отсутствия детектива следует искать в особом характере русской литературы, ее серьезности, учительном пафосе, в постановке глубинных вопросов бытия. Но можно встретить на страницах произведений Достоевского, Чехова («Драма на охоте») некоторые посылы или элементы детективного сюжета. Злодеев, так сказать, в «чистом виде» у русских классиков тоже нет, как нет идеальных во всех смыслах героев. Герой русской литературы – это рефлективный, находящийся в духовном поиске персонаж: ни Базаров, ни Штольц, ни князь Болконский, ни Алеша Карамазов никак не могут быть названы носителями позитивного идеала, хотя и по разным причинам. «Положительно прекрасная личность» русской литературы – это князь Мышкин, «идиот» романа Достоевского, «князь-Христос». Понятно, что такого героя от detect отделяет «дистанция огромного размера». Однако именно Достоевский восполнил то, что вправе ожидать читатель от детектива: психологический роман, в частности роман Достоевского, содержит многое из того, что читатель ценит в детективе: напряженное ожидание (саспенс), недоговоренность, резкие повороты сюжета, развязка на последних страницах. Но героя детективного жанра, не только способного к detect, но и вообще носителя позитивного характера, способного к активному действию, а не рефлексии, русская литература все же не создала. Акунин, тем не менее, настойчиво помещает своего героя именно в XIX век, когда русская литература ещё не знала детективного жанра, не знала и героя-протагониста. Акунин иронически заполняет пустоту русской литературы своим Эрастом Петровичем Фандориным. Это идеальный литературный герой. Он совершает героические поступки, противопоставлен злодею-антагонисту. Фандорин обладает безупречными качествами: «немногословен, сдержан, вежлив», хороший собеседник, элегантен, не падок на деньги, имеет глубокий и ясный ум, видит явления во всей полноте, не боится показаться смешным, деликатен, учтив, честен, ловок, силён, умеет слушать, имеет хорошие манеры. Следует заметить, что такой совершенный герой отсутствует не только в классической, но и в современной русской литературе. Борис Акунин как бы решает проблему, иронически восполняет эту лакуну Фандориным, восполняет читательскую потребность и ожидания. Фандорин - это искаженная, адаптированная, русифицированная фамилия фон Дорн. Акунин пишет [2], что предки героя служили еще при царе Михаиле Федоровиче Романове. У Эраста Петровича Фандорина есть две резко выделяющихся особенности: он заикается (в сильном волнении или раздражении заикаться перестает) и у него седые виски: «сразу видно – с характером и, что называется, с прошлым» [4]. Казалось бы, Фандорин мог сделать отличную карьеру в России и продвинуться по службе. Но Акунин не одомашнивает Фандорина. Уже со второй книги его герой покидает свою родину Россию и начинает путешествовать. За всю свою жизнь бывает в России, в Японии, на Балканах, в Великобритании, в Америке, во Франции. В романе «Левиафан», третьем по счету из фандоринской серии, герой отправляется на комфортабельном пароходе из Саутгемптона в Калькутту. Именно в замкнутом пространстве корабля и разворачивается герметический детективный сюжет. В любом детективе есть жесткая повествовательная структура, которая включает в себя обязательную оппозицию героя (того, кто ищет истину – detect) и злодея (того, кто совершает преступление). Это форма, основа акунинского детектива. Фандорин – особый герой, он непредсказуем для героев книги, но читатель привык к его внешне спонтанным, но внутренне глубоко мотивированным действиям. В этом смысле (по способности к безошибочным действиям) он ничем не отличается от своей противоположности – детективного злодея. Его оппоненты так же всесильны и скрытны. Злодей детектива - безжалостно злобный человек, занимающийся злодеяниями, или посвящён злобе или преступлениям, он представляет собой важного посредника зла в сюжете. Злодею свойственны изворотливый, изощренный ум, интуиция, самообладание, воля, настойчивость в достижении цели. Уже в первой книге зло искушало Фандорина, у него была возможность перейти на сторону зла, но он этого не сделал. Честность, верность службе и долгу – вот что делает героя носителем позитивного идеала. Дважды в романах противниками, вернее, противницами Фандорина оказываются женщины («Левиафан», «Коронация»). Они прославлены на весь мир своим преступным прошлым, их не могут поймать. Отлично маскируются, играют в жизни, обладают нерассуждающей жестокостью. Блистательный красавец Фандорин привлекает их, одна из них пытается даже его соблазнить, к другой он до поры испытывает несомненную симпатию. В герметическом детективе «Левиафан» пару герою составляет женщина. Гендерные различия в паре протагонист/антагонист еще усугубляют и без того острую сюжетную ситуацию герметического детектива. Рената Клебер – демон во плоти ангела, это можно заметить уже по мнениям других героев произведения. Как размышляет японец Аоно, она думает только о себе, надоедливая. Рената не добра, не жалостлива, никому не сострадает и не стремится к спасению: ни своему, ни героя, не принимает участие в его судьбе. Будущее материнство не смягчает злое, меркантильное сердце Ренаты Клебер (она к тому же вообще оказывается хладнокровной и решительной убийцей Мари Санфон). Авторское повествование в этом герметическом детективе построено как чередование позиций, внутренних мотиваций и побуждений героев, поэтому каждый имеет возможность высказаться о других персонажах. Но это и иронический прием Акунина, позволяющий оценить каждого героя по его представлениям о других людях. Характерно, что Фандорина практически все с самого начала развития действия оценивают как героя: интеллигентен, элегантно высказывает свою точку зрения, не навязывая её, не теряет хладнокровия в сложных ситуациях, уверенный, обладающий молниеносной реакцией человек. Клебер можно иронически сравнить с формой герметического детектива: она такая же скрытная, постоянно меняется, играет с другими персонажами, не бывает искренней даже наедине сама с собой, не даёт заглянуть внутрь себя. Но мнения пассажиров о ней достаточно едины: «кривляка», обладающая «поразительным умением делать из своей слабости орудие эксплуатации». Только проницательный Фандорин по каким-то ему только ведомым деталям понимает, что мадам Клебер не так наивна и простовата, как хочет казаться. В конце детектива она снимает с себя свою маску и перед героями уже не пустоватая назойливая обывательница, а истинный Левиафан, яростное чудовище, отождествляемое с сатаной. Левиафан – (скрученный, свитый) — чудовищный морской змей, упоминаемый в Ветхом Завете, иногда отождествляемый с сатаной, в современном иврите — кит. Название корабля совпадает с рисунком на золотом значке, который выдавали пассажирам 1-го класса. Левиафан – это морское чудовище, символ хаоса. Сам корабль символизирует зло, порождает на нём убийства. Также корабль был обречён, когда его покинул «морской волк» капитан Клифф, ради спасения своей дочери. Он был единственный, кто мог сохранять спокойствие на корабле, удерживать порядок событий. В этом герметическом детективе всё усложняется ещё и тем, что никуда нельзя деться, нигде нельзя спастись. А Левиафан – это опасность извне. Она тебя сможет настигнуть, а ты от неё спрятаться не сможешь. От этого чудовища не избавишься, потому что всё происходит в замкнутом пространстве, поэтому истории нужен смелый, отважный, решительный герой, который обезоружит злодея. Акунин создаёт такого героя Фандорина, который ловко находит убийцу, определяет тем самым, как представляется, направление развития образной системы русской литературы. Также ещё в двух книгах Б.Акунин представляет женщин-злодеек: «Коронация» и «Особые поручения». В «Коронации» преступницей становится мадмуазель Деклик, она же и является главарём всей преступной организации. Своим обаянием она подчиняет мужчин, они готовы за неё умереть, не дрогнув ни одним мускулом. Фандорин также поддаётся её чарам и даже не подозревает, что «доктор Линд» всё время находится рядом с ним. Но все же ему удаётся раскрыть безжалостную женщину и спасти репутацию дома Романовых. В произведение «Особые поручения» также появляется женщина Мими, но уже не злодейка, а всего лишь мелкая мошенница. Она не является большой угрозой для человечества и соперником злодеев в преступном мире. Однако она восхищает Фандорина своей ловкостью, быстротой и неуловимостью. Любопытно, что эти героини не русские по своему происхождению. Рената Клебер (а в действительности Мари Санфон) вообще не упоминает о своей национальности. Но сказано, что Фандорин был единственным представителем России на корабле. Мадмуазель Деклик – злосчастная француженка. Вот только Мими - соотечественница Фандорина, но она всего лишь незначительная аферистка, которая не наносит урон обществу. Возможно, Фандорину трудно понять психологию нерусской женщины. Каждая из них миловидна, привлекательна, соблазняет главного героя, и ему не сразу удаётся раскрыть истину. Литература 1. Из интервью Акунина (Акунин без пальто Достоевского) 17.05.2000 г. Журнал "Самиздат" (http://zhurnal.lib.ru/z/zhaklin/akun.shtml) 2. http://www.fandorin.ru/fandorin/enquete.html (сайт Фандорина) 3. Бавин С. Зарубежный детектив ХХ века. М.: 1991, Предисловие 4. Wikipedia.ru
