Генри ХЕЙЛ
advertisement
Генри ХЕЙЛ (р. 1966), доктор философии (политология), доцент Индианского университета (Блумингтон, шт. Индиана) АДМИНИСТРАТИВНЫЙ РЕСУРС И УКРЕПЛЕНИЕ ЭЛЕКТОРАТОВ В НАЦИОНАЛЬНОЙ РЕСПУБЛИКЕ: СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ ХОДА ПРЕДВЫБОРНОЙ КАМПАНИИ ПО ВЫБОРАМ ДЕПУТАТОВ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЫ В ШЕСТИ ОДНОМАНДАТНЫХ ИЗБИРАТЕЛЬНЫХ ОКРУГАХ БАШКОРТОСТАНА В 1993 г. Перевод статьи: Hale H. Machine Politics and Institutionalized Electorates: A Comparative Analysis of Six Duma Elections in Bashkortostan // Journal of Communist Studies and Transition Politics. December 1999. Vol. 15. No. 4. P. 70-110. Углубленный анализ выборов в Государственную Думу по шести одномандатным округам Республики Башкортостан в 1993 г. показывает, что использование административного ресурса, уровень организации кампании и «институциализированный электорат» наилучшим образом объясняют, почему тот или иной кандидат одержал победу. Каждый кандидат, который имел поддержку властей, победил, но методами, которые правильнее все же назвать действием политического механизма, чем мошенничеством. Кампании оказались эффективными прежде тогда, когда были направлены на особые категории избирателей, которые при советской власти долго институциализировались в качестве осознающих себя групп – это, в основном, были аграрии и этнические русские Башкортостана. Сами по себе финансовые возможности мало сказались на итогах голосования: в то время как все одержавшие победу кандидаты имели доступ к значительным финансовым ресурсам, большинство тех, кто понес максимальное количество финансовых расходов, с треском провалились. Предварительное исследование показывает, что институциализированный электорат становится все более важным, возможно становясь еще более мощным, чем представители властей, на выборах по одномандатным округам. Выборы в Государственную Думу Российской Федерации – одно из самых драматичных событий в российском политическом календаре, наполненное неожиданностями и интригами. Политики начинают «зондировать почву» задолго до назначенного дня, заключая союзы и создавая новые движения, а иногда идя в бой самостоятельно. Западные исследователи уделяли много внимания российским парламентским выборам, но их интересовала только одна составляющая, а именно голосование по партийным спискам, когда партия, набравшая свыше 5 % голосов избирателей, получает определенное количество мест в парламенте с учетом количества набранных ею голосов. Конкурентная борьба по «партийным спискам» приковывает все внимание отчасти из-за своего драматизма, наличия ярких лидеров с честолюбивыми идеологиями, идущих на все, чтобы нанести поражение своим конкурентам. Как это напоминает западным наблюдателям их родные традиции! Результаты такого голосования также легко определить, поскольку доподлинно известно, сколько голосов набрала та или иная партия. Кроме того, сведения обо всех участниках этой драмы вполне доступны, ибо лидеры партий – это политики национального масштаба, да и результаты выборов получают широкую огласку. И все же, по партийным спискам избирается лишь половина из 450 депутатов Госдумы. Борьба за вторую половину мандатов происходит в территориальных округах, в каждом из которых выдвигается примерно от 2 до 20 кандидатов, представляющих (или не представляющих) ту или иную политическую партию и часто опирающихся на менее формальные союзы, обычно не улавливаемые статистикой. То, что эти выборы не так уж просто истолковать, не делает их менее значимыми; фактически, они решают судьбу половины парламентских мест и часто компенсируют явную победу при избрании по партийному списку. Например, Либерально-демократическая партия Владимира Жириновского в 1993 г. «получила» по партийному списку половину мандатов, набрав 24 % голосов избирателей на фоне 16 % проельцинского «Демократического выбора России», но последний занял большее число мест в новом парламенте, поскольку победил в территориальных (или «одномандатных» – ОМО) округах (партия Жириновского получила в них только одно место). Хотя для объяснения результатов выборов по ОМО исследователями сделано пока еще мало, уже имеется ряд превосходных обобщений на этот счет, среди которых в первую очередь следует назвать работы Т.Колтона – Дж.Хафа, а также Р.Моузера [1]. В настоящей статье я развиваю их идеи на основе тщательного анализа эмпирических данных, того, что можно было бы назвать «микроосновами» (micro-foundations) электорального поведения. Это может помочь выработать полную модель действий кандидата в депутаты Госдумы на выборах по одномандатным округам России. Избранный мною метод исследования основан на фокусированном анализе выборов в Государственную Думу по шести территориальным округам одного из субъектов Российской Федерации. Я рассматриваю действия всех кандидатов в этих округах, чтобы выяснить, как они сказались на результатах выборов [2]. Проанализированные мною предвыборные кампании были частью первых постсоветских парламентских выборов в России, состоявшихся в декабре 1993 г. Эти выборы чрезвычайно важны, поскольку являются как бы лакмусовой бумажкой, с помощью которой можно оценивать роль политических партий, предвыборных кампаний и органов власти в проведении выборов. Регионом, избранным мною в качестве объекта исследования, стала Республика Башкортостан, занимающая седьмое место среди 89 субъектов Российской Федерации по численности населения и являющаяся этнической родиной для составляющего в ней меньшинство (в 1989 г. – 22 % населения республики) башкирского народа. Сделанные мною выводы наводят на глубокие размышления, и, думаю, представляют интерес как для будущих депутатов, так и для западных исследователей постсоветской политики. Решающее влияние на ход этих выборов оказывал административный ресурс – действия местных чиновников, тесно связанных с политическим механизмом и побуждаемых лидером региона, влиять на результаты голосования. Тактика кампании также важна, но не в традиционном смысле. Работа с избирателями и кампании в СМИ приносили пользу лишь в том случае, когда были направлены непосредственно на тех, кого можно назвать «институциализированным электоратом», т.е. на людей с высокой степенью внушаемости, выработанной за годы советской власти благодаря ее институтам. Институциализированные избиратели в Башкортостане прежде всего определяются их принадлежностью к той или иной нации и аграрной отрасли [3]. Оказывается, даже самые хорошие предвыборные кампании оказались не способны были ввести в 1993 г. новых избирателей в российский электорат. Удивительно, но деньги, оказывается, почти не влияли на результат выборов, кроме второстепенного воздействия на институциализированных избирателей. Хотя все кандидаты-победители имели значительные финансовые средства, было еще больше тех, кто потратил уйму денег, но так и не сумел завоевать симпатии народа. Следовательно, миф о всемогуществе денег в российских выборах, вероятно, был создан наблюдателями, сосредоточившими свое внимание только на богатых кандидатах-победителях, и совершенно забывших про других богачей, потерпевших поражение. Видимо, победа того или иного кандидата на выборах объясняется позицией власти, качеством кампании и «институциализированным электоратом», и можно уже сейчас предположить, что эти факторы оказывали большое влияние на выборы в Госдуму по территориальным округам в остальной части России, а значение институциализированных избирателей, участвовавших в выборах 1993 г., продолжает возрастать. Методология В этой статье анализируются итоги выборов в шести ОМО в Башкортостане в декабре 1993 г. На их основе можно выявить явления, которые представляются чрезвычайно важными для российской или постсоветской политики. Конечно, в идеале следовало бы изучить результаты выборов по всем 225 ОМО страны, но трудности реализации такого проекта на практике вынуждают ограничиться анализом репрезентативной выборки. Преимущество углубленного исследования нескольких предвыборных кампаний состоит в том, что оно позволяет выявить зачастую скрытые факторы победы того или иного кандидата, и местные особенности, обычно не заметные для тех, кто работает с более обширным материалом, но без его углубленного анализа. Шесть ОМО – вполне оптимальная норма, хотя четыре из них мне удалось изучить более тщательно, чем остальные два. Кроме того, избрав объектом своего анализа Башкортостан, я сумел выявить влияние местных особенностей. Конечно, это исследование – лишь начало большой работы. В дальнейшем следует, разумеется, изучить избирательные округа в различных регионах, чтобы определить, насколько сделанные мною выводы применимы к ним и какие еще факторы я упустил в силу своего узколокального подхода. Мое исследование первоначально являлось частью большого проекта по изучению декабрьских выборов 1993 г. в России, предпринятого Тимоти Колтоном и Джерри Хафом [4]. Настоящая статья целиком посвящена анализу выборов по ОМО. Теперь я рассматриваю данную проблему гораздо глубже, чем сделал это в разделе, написанном для упомянутого издания. Прибыв в Уфу 17 ноября 1993 г., когда непредсказуемая по своим результатам предвыборная кампания только-только начиналась, я провел один месяц в Башкортостане для сбора необходимого материала. В течение трех недель я просматривал фактически все выпуски главных республиканских русскоязычных газет Башкортостана («Известия Башкортостана», «Советская Башкирия», «Экономика и мы» и «Отечество») и ежедневной уфимской газеты «Вечерняя Уфа». Я также читал все доступные мне номера меньших по тиражам еженедельников, выпускаемых национально-культурными центрами, профсоюзами, молодежными организациями и частными компаниями. Мне пришлось следить за передачами местного телевидения; наряду с часто мелькавшими на телеэкране фильмами с участием Стивена Сигала, я просматривал все местные новости – программу «Башкортостан» и итоговый информационный обзор «Неделя», а также наблюдал за всеми теледебатами кандидатов. Важную часть настоящего исследования составляют интервью. Из шести избирательных округов в трех (двух уфимских и одном сельском Бирском избирательном округе) мне удалось поговорить почти со всеми кандидатами в депутаты или руководителями их предвыборных кампаний и собрать там необходимые материалы. Также удалось опросить ряд кандидатов еще в одном округе. Что касается двух других округов, расположенных далеко от Уфы, то для анализа ситуации в них мне пришлось опираться, в основном, на материалы республиканской прессы и телевидения. Поэтому в настоящей статье предвыборные кампании в четырех избирательных округах рассмотрены на основе высказываний самих кандидатов, а анализ борьбы за депутатские кресла в остальных двух округах базируется на сообщениях местных СМИ. Мне удалось взять интервью у 18 из 38 кандидатов в депутаты Госдумы по ОМО, а также у координаторов их кампаний, политологов и других политических наблюдателей. Я опрашивал кандидатов по единому вопроснику, стараясь, насколько это было возможно, вести диалог, а в конце каждого интервью просил письменно высказаться об их политических пристрастиях и дать оценку того избирательного округа, где они выдвигались. Оказалось, что с помощью этих анкет стало возможным получить конкретные ответы на политические вопросы и сравнить их, но краткость этих отзывов не позволяет четко определить взгляды каждого кандидата. Чаще всего интервью занимали минут сорок, хотя иногда они затягивались почти на два часа или ограничивались всего 15-20 минутами. Сначала я кратко охарактеризую демографическую, правовую и политическую ситуацию, в условиях которой проходили выборы. Затем проведу анализ предвыборной борьбы и итогов голосования в каждом ОМО. В заключение, я попробую обобщить полученные результаты и изложу ряд своих соображений о постсоветской политике. Географический, политический и правовой контекст исследования Во многих отношениях Башкортостан – «нетипичный» регион, хотя выводы, сделанные в этой статье, можно применить ко всей России, правда, эти экстраполяции должны учитывать специфику республики [5]. Башкортостан занимает седьмое место среди регионов Российской Федерации по численности населения и, соответственно, обладая большой массой избирателей. Поэтому республика, вроде бы, должна привлекать внимание федеральных партий. Из-за большой численности населения Башкортостан поделен на шесть избирательных округов, что гораздо больше, чем имеется во многих российских регионах. Он является одним из 32 национальных регионов Российской Федерации, хотя «титульная» этническая группа, башкиры, составляла в 1993 г. только 22 % его населения, в то время как численность близко родственных им татар была 28 %, а русских – 39 %. Башкиры – традиционно мусульманский народ, а башкирский язык, как и татарский, является тюркским. В экономике республики доминируют три основные отрасли хозяйства: нефтедобывающая и нефтеперерабатывающая промышленность, сконцентрированная в Уфе и ряде городов севера, центра и запада РБ (Нефтекамск, Стерлитамак и Ишимбай); военно-промышленный комплекс, расположенный в крупнейших городах; сельское хозяйство. В Башкортостане доля сельского населения несколько выше, чем в среднем по Российской Федерации – горожан в республике 65 %, а в России их 74 %. С 1990 г. до декабря 1993 г. политика Башкортостана определялась одним человеком и одной проблемой. Этим человеком был Муртаза Рахимов, председатель Верховного Совета республики и высшее должностное лицо в Башкортостане. Сегодня его власть над республикой стала почти абсолютной, а тогда, в 1993 г., ему приходилось идти на политические союзы ради ее удержания. Поэтому, чтобы заручиться поддержкой ведущих промышленников и русского населения, Рахимов назначил русского по национальности Анатолия Копсова, ранее работавшего генеральным директором гигантской компании Башкирэнерго, Премьер-министром республики [6]. Центральной политической проблемой для Башкортостана был «суверенитет», или степень автономии региона от Москвы. Рахимов твердо отстаивал независимость республики. В 1992-1993 гг. он не отчислял налоги в федеральный бюджет и добился подписания специального приложения к Федеративному Договору 1992 г. (один из основных правовых документов Российской Федерации), санкционировавшему независимое поведение Башкортостана. В апреле 1993 г. Рахимов получил всенародное одобрение своей политики экономического суверенитета на общереспубликанском референдуме. Самым важным событием для республики в 1993 г. были выборы ее Президента, состоявшиеся в один день с выборами депутатов Думы – 12 декабря. Подробный анализ президентских выборов в Башкортостане не входит в мою задачу. Замечу лишь, что конкурентом Рахимова на них был противник суверенитета республики, и поэтому главе Верховного Совета пришлось мобилизовать все имеющиеся у него ресурсы, чтобы одержать победу. В частности, проводилась массированная кампания в местных СМИ (они почти всецело контролируются правительством республики) в поддержку Рахимова и его Премьер-министра и дискредитации его главного оппонента – банкира Рафиса Кадырова. Поэтому мало кто удивился, когда 13 декабря узнал, что Рахимов победил, став вместе со своим премьером еще и членом Совета Федерации, выборы в который состоялись в тот же день [7]. Теперь рассмотрим некоторые специфические правовые нормы, установленные центром накануне выборов в Госдуму по ОМО, что, как ожидалось, сильно повлияет на исход кампании. Самым важным было то, что победившим считался тот кандидат, который набрал в округе простое большинство голосов избирателей. Процедура выдвижения кандидатов была довольно простой: в ОМО они должны были собрать подписи, по крайней мере, 1 % избирателей своего округа, или быть выдвинуты от партии или блока, как предусматривалось главой 4 «Положения о выборах депутатов Государственной Думы в 1993 году». В главе 1, ст. 6.2 этого «Положения» говорилось: «Для финансирования предвыборной кампании кандидаты в депутаты и избирательные объединения вправе использовать собственные средства и добровольные пожертвования». Кандидаты должны были получить установленную сумму денег из бюджета для ведения своей предвыборной кампании; по сообщениям, это составляло примерно 300000 руб. на одного кандидата по одномандатному округу. В главе 4, ст. 25.8 предусматривалось, что «избирательное объединение по решению уполномоченного на то органа может в любое время до дня выборов отозвать любого зарегистрированного им кандидата, баллотирующегося по одномандатному избирательному округу и, если не истек установленный настоящим Положением срок регистрации, внести на регистрацию в Центральную избирательную комиссию новую кандидатуру. Если это сделано без вынуждающих к тому обстоятельств (болезнь и пр.), избирательная комиссия относит на счет данного избирательного объединения соответствующую часть понесенных ею расходов, включая выделенные на предвыборную агитацию». Считалось, что это помешает кандидатам снимать свои кандидатуры из тактических побуждений, из уважения к дружественному кандидату, чтобы победить сильного оппонента. В главе 5, ст. 26.2 говорилось: «Участие государственных органов и органов местного самоуправления в предвыборной агитации за или против кандидатов не допускается» – пункт, который был предназначен, чтобы уменьшить возможность местных чиновников протолкнуть «своих» кандидатов. Согласно главе 5, ст. 28.2, все Средства массовой информации, одним из учредителей которых выступают государственные органы, организации, учреждения, органы местного самоуправления, а равно средства массовой информации, полностью или частично финансируемые за счет государственных средств или средств органов местного самоуправления, обязаны обеспечивать равные возможности для предвыборных выступлений всех кандидатов в депутаты Государственной думы». Точно так же ст. 28.3 гарантировала, что «кандидат в депутаты имеет право на одно выступление по государственному телевидению и одно выступление по государственному радио. Порядок выступлений кандидатов в депутаты по телевидению и радио устанавливается Центральной избирательной комиссией и должен обеспечивать получение эфирного времени на равных основаниях (по продолжительности выступления, времени выхода в эфир и другим условиям)», что в Башкортостане приняло форму дебатов за «круглым столом». Российское руководство наложило ограничения на темы заявлений, которые могли делать кандидаты. Глава 5, ст. 29.4 гласила: «Предвыборные программы и агитационные предвыборные материалы не могут содержать призывов к насильственному изменению конституционного строя и нарушению целостности Российской Федерации, разжигать социальную, расовую, национальную и религиозную рознь. При распространении таких программ и материалов окружные избирательные комиссии действуют в соответствии с пунктом 3 настоящей статьи» – пункт, который, возможно, создавал препятствия для некоторых крайних башкирских националистов. Кроме того, в главе 5, ст. 30.2 говорилось: «В день выборов любая публичная агитация запрещается. Печатные агитационные материалы, ранее вывешенные вне помещений для голосования, могут сохраняться на прежних местах. В течение семи дней до дня выборов запрещается распространение материалов, наносящих ущерб чести и достоинству кандидатов в депутаты». Однако реальность часто отвергала эти нормы. Никто не был публично обвинен в нарушении процедуры выдвижения кандидатов. Но средства, выделенные кандидатам в депутаты из бюджета, поступили так поздно (по сообщениям, лишь за три дня до выборов), что оказались уже не нужными. Очевидно, это нанесло ущерб кандидатам, имевшим ограниченные финансовые возможности. Хотя государственные органы власти открыто не участвовали в кампании, чиновники и главы местных администраций, как сообщалось, часто действовали в ней неофициально. Им не надо было приказывать: они без слов поддерживали либо своего начальника, выдвинувшегося кандидатом в депутаты, либо его друга. СМИ Башкортостана в целом равноценно относились ко всем кандидатам в депутаты Госдумы, но почти полностью поддерживали Рахимова в ходе проходившей в те же дни борьбы за пост Президента республики и членство в Совете Федерации. Выборы по одномандатным избирательным округам в Башкортостане Теперь обратимся непосредственно к самой борьбе за место в Госдуме, охарактеризовав действия и позицию каждого кандидата и проанализировав особенности их округов, а затем рассмотрим причины победы кандидатов на выборах 1993 г. по ОМО Башкортостана. Калининский одномандатный избирательный округ № 4: победа русского национализма Из всех ОМО по выборам депутатов Госдумы Калининский избирательный округ № 4 был самым урбанизированным и наиболее «русским» по составу избирателей. Не удивительно, что победивший в нем кандидат был русским по национальности и состоял в одной из наиболее радикальных реформаторских партий. Удивляет здесь лишь то, что он, будучи профессором, одержал победу над двумя бизнесменами и над одним нефтяником русской национальности. Калининский избирательный округ № 4 включает восточную часть Уфы (некогда самостоятельный город Черниковск), близлежащий город Благовещенск и два сельских района. В одном из них большинство населения составляют татары, а в Уфе и Благовещенске преобладают русские. 93 % избирателей округа составляют горожане, в этническом плане в нем преобладают русские – 53 % [8]. 37-летний Александр Аринин был, по всей вероятности, самым известным из четырех баллотировавшихся здесь кандидатов. Несмотря на то, что он два года проработал в аппарате Башкирского обкома КПСС и на момент выборов являлся заведующим кафедрой истории отечества и культуры Уфимского филиала Государственной академии сферы быта и услуг, его гораздо больше знали как лидера местного общества русской культуры «Русь». Согласно одной из его предвыборных агиток, «он смело шагнул в самый крутой водоворот общественной жизни. Подгоняемая участниками "парада суверенитетов", Россия неслась с закрытыми глазами, рискуя развалиться на мелкие части. И надо было кому-то сказать, что нельзя допустить, чтобы стремление преодолеть сверхцентрализм переросло в местный эгоизм, что нельзя грехи, содеянные руководством КПСС, перекладывать на голову русского народа. У нас в республике самым решительным тоном это сказал Александр Аринин. И не только сказал, но и многое сделал, чтобы создать противовес сепаратистским силам» [9]. Хотя его кандидатура была выдвинута от федеральной партии ПРЕС (Партия российского единства и согласия) Сергея Шахрая, он не был ее обычным членом. Шахрай создал свою партию в какой-то мере для региональных лидеров, недовольных ельцинской централизаторской политикой в конце 1993 г. и требовавших большей автономии от России, что и обеспечило этой партии широкую поддержку. Аринин, однако, занялся межнациональными проблемами по другой причине: он считал, что движение к автономии могло зайти слишком далеко, превратив Россию в «рыхлый конгломерат» [10]. Таким образом, он был единственным кандидатом в этом округе, кто отрицательно относился к провозглашению суверенитетов регионами России. Однако было бы неверно считать его сторонником советского прошлого: он признавал необходимость децентрализации власти, но полагал, что это следует делать не по этнотерриториальному принципу: «Я согласен с ним [Шахраем. – Г.Х.], что федерализм должен стать способом управления государством, его территориями, экономикой, способом разделения полномочий между центром и регионами. Провозглашенное 75 лет назад право наций на самоопределение вплоть до отделения – нереализуемо в России, где проживают 150 народов. Вы представляете себе государство, состоящее из 150 этнически чистых образований? Я не представляю» [11]. Аринин поддержал партию Шахрая, потому что она была единственной партией, сделавшей федерализм основой своей политической платформы [12]. По своим экономическим взглядам Аринин также не был типичным шахраевцем, если считать ПРЕС поборницей ельцинских реформ. Он занимал более умеренную позицию, призывая к постепенному переходу к рынку и введению ограничений на продажу земли. Он хотел, чтобы и приватизация двигалась в том же темпе. По его словам, он был против крайностей как коммунистов, так и сторонников «Демократического выбора России» [13]. Личные отношения, кажется, также сыграли большую роль в союзе Аринина с ПРЕС: близкий к Шахраю бизнесмен Константин Затулин вложил много средств в предвыборную кампанию этой партии. Затулин, в свою очередь, был тесно связан с крупным башкортостанским бизнесменом Николаем Швецовым, главой Союза предпринимателей республики и политическим союзником Аринина. Связка Аринин – Швецов, вероятно, усиливалась статусом Швецова как ведущего русского политика республики, хотя последний и не играл на национальных чувствах в своей борьбе за кресло члена Совета Федерации [14]. Возможно, сделав выводы из своего поражения на выборах в Верховный Совет республики в 1990 г., Аринин на этот раз развернул очень энергичную и эффективную кампанию. Теперь у него была слаженная предвыборная команда, каждый член которой занимался конкретным делом. Это позволило ему проводить в среднем по пять встреч с избирателями за день, а в некоторые дни – даже по десять [15]. Несмотря на то, что Аринин не был госчиновником и не обладал возможностями, которые имелись у банкира, он, видимо, опирался на поддержку Союза предпринимателей Швецова и газеты «Отечество», выпускавшейся русским культурным центром. Кроме того, Аринин оказался мастером политических альянсов, которые должны были гарантировать его избрание. Он открыто пошел на союз с Рахимовым, несмотря на то, что часто и резко критиковал его курс. Как утверждали некоторые его оппоненты, это произошло после встречи Аринина с Копсовым, русским по национальности Премьерминистром республики и союзником Рахимова. Вероятно, этот союз возник из-за совпадения конечных целей его участников. Рахимов, не уверенный тогда в своей победе, не хотел допустить противостояния в республике по национальному вопросу, что лишило бы его доверия 39 % русских. Аринин, не занимавший в то время никакого общественного поста, в свою очередь понимал, что ему придется очень туго, если власть обрушит на него всю свою мощь в период предвыборной кампании за кресло в Думе. Кроме того, Аринин и Рахимов были в одной связке с Шахраем и его партией ПРЕС. Рахимов поддержал ПРЕС, поскольку та выступала за сильные республики, против централизма и, вдобавок, считалась одной из партий власти (хотя и не самой главной), что могло гарантировать в будущем стабильные финансовые отношения Башкортостана с Москвой. Что касается Аринина, то он тоже был тесно связан с Шахраем, но совершенно иначе, в связи с «новым бизнесом». В ходе его переговоров с Копсовым, вероятно, была достигнута договоренность, что Аринин и Рахимов не будут препятствовать друг другу в своих предвыборных кампаниях. Хотя ни тот, ни другой открыто не агитировали друг за друга, Аринин однажды признался в своей поддержке Рахимовым. Поэтому в какой-то степени Аринина поддерживал и мэр Уфы [16]. Несмотря на обещание Аринина не поднимать русских против Рахимова в ходе президентских выборов в Башкортостане, сам он делал акцент на «русском вопросе». Аринин увеличил тираж газеты «Отечество», распространяя ее бесплатно среди избирателей округа, поместил ряд хорошо сработанных рекламных роликов на местном телевидении и постоянно встречался с избирателями. Аринину противостояли три оппонента, из которых, вероятно, наиболее хорошо организовал свою кампанию бизнесмен и бывший врач Арсен Нуриджанов, лозунг которого гласил: «Он добился успеха сам – добьется его и для вас!» [17]. Самый молодой из всех республиканских кандидатов в депутаты Госдумы, 34-летний Нуриджанов возглавлял фирму «Альянс», являвшуюся официальным дилером и сервисным центром компаний «Панасоник», «Кэнон», «Самсунг» и «Оливетти» в республике [18]. Армянин Нуриджанов был самым радикальным кандидатом-реформатором в данном избирательном округе, сетовавшим на то, что долговременные интересы русских, возможно, не были поняты его потенциальными избирателями. Во многом его экономические требования напоминали лозунги большинства кандидатов с их призывами к снижению налогов на бизнес, помощи пенсионерам, малоимущим и т.д. Он говорил, что народ должен избавиться от старой советской системы, хотя и критиковал бывшего российского Премьер-министра Егора Гайдара и министра финансов Бориса Федорова за то, что те не учли менталитета людей. По его мнению, Россия должна снизить и упростить налоги, принять законы для привлечения иностранных инвестиций, разрешить продажу земли. В целом, он был сторонником радикальной экономической реформы и ускорения приватизации [19]. Выступая за единую Россию, он не затрагивал проблему суверенитета. Как и у Аринина, у Нуриджанова была самая сильная команда в этом округе, возглавлявшаяся профессиональным политологом и включавшая экономистов, социологов и юристов. Каждый член его команды имел определенные обязанности, хотя и не столь жестко очерченные. Его штаб активно использовал данные опроса общественного мнения, результаты которого свидетельствовали о широкой поддержке бизнеса и некоторой обеспокоенности национальными проблемами. Несмотря на то, что Нуриджанов однажды участвовал в работе съезда Всероссийского объединения «Предприниматели за новую Россию», главой местного отделения которой был Швецов, оказалось, что Аринина последний поддерживал больше, чем Нуриджанова. Как бы то ни было, руководитель его выборной кампании сказал, что они сотрудничали со многими предпринимателями [20]. Возможно, поэтому его кампания очень хорошо финансировалась, что позволило ему активно рекламировать себя в СМИ. Его рекламные ролики не сходили с местных телеканалов, он организовал ряд радиопередач. В одной из них он говорил о социальном обеспечении, в другой – рассказал о планируемых им мерах по борьбе с преступностью, в третьей – спел под гитару [21]. В основе его программы лежал тезис, что России нужны предприниматели-парламентарии, которые знают и понимают рынок [22]. Он также часто расхваливал качество сервиса, предоставляемого его фирмой, умалчивая о том, что часть его бизнеса была связана с посредническими услугами. Если Нуриджанов рекламировал себя прежде всего как человека, успешно плывущего по рыночному морю, то его соперник Рашит Даянов подавал себя как благородного предпринимателя: «Я – плохой бизнесмен. Ну разве «хороший бизнесмен» будет вкладывать деньги в дело, не сулящее прибыли ни сегодня, ни завтра – в экологические программы, в науку, в развитие башкирского футбола, в благотворительность? А для нас это важнейшие направления деятельности… Но ведь правильный бизнес – это расчет, маркетинг, долговременный анализ и прогноз. И с этой точки зрения, несомненно, мы на правильном пути» [23]. Даянов тоже считал, что России нужны бизнесмены в парламенте, ибо они лучше других знают, что такое рыночная экономика, но основной упор сделал на проблемах экологии, духовности и образования, о чем другие не говорили. Иначе, как он сказал мне, в парламенте его голос утонет в призывах снизить налоги [24]. Сторонники Даянова всячески расхваливали его фирму (что она перерабатывает навоз в удобрение, тем самым сохраняя окружающую среду, и занимается очисткой дна озер), напоминали, что он открыл и содержал арабскую школу-интернат, финансировал мужскую и женскую футбольные команды, поддерживал деньгами драматический театр, а сам работал от зари до зари без отпусков и жил в двухкомнатной «хрущевке» [25]. Хотя Даянова выдвинул центристский блок Гражданский Союз, его экономические взгляды оказались не столь консервативными. Признавая необходимость снижения налогов на производителей, ограничение продажи земли и плавного перехода к рынку, он выступал за еще более радикальную приватизацию, чем та, что проводил Анатолий Чубайс. Даянов был большим сторонником суверенитета, чем его конкуренты по округу, и, вероятно, больше чем сам Гражданский Союз. У Даянова имелась хорошо организованная команда, главным идеологом которой была его жена, которую он причислял к «интеллигенции». Он не имел сильной сети сторонников на местах и надеялся на помощь друзей-бизнесменов. Агитационная работа велась им через газеты и интервью, плакаты, листовки и телевизионные ролики (которые были неважными, особенно по сравнению с арининскими) [26]. Лишь один раз, в телепередаче для представителей блока, он упоминул о своей связи с Гражданским Союзом. Последний кандидат, русский по национальности педагог и нефтепромышленник Виктор Резяпов, в центр кампании поставил свой опыт и самого себя. Резяпов, директор профессионально-технического училища при предприятии «Башкирэнерго» (которым ранее управлял Премьер-министр Копсов), с 1988 г. был народным депутатом республики. В одной из рекламных статей о нем рассказывалось, как поздно он возвращается домой, поскольку постоянно задерживается, чтобы поговорить с избирателями и решить их проблемы. Он действительно старался выглядеть доступным: в одном из своих рекламных объявлений указал домашний адрес и номер телефона [27]. Он призывал вкладывать средства в образование, а его сторонники представляли его как прекрасного руководителя-педагога. В экономике он ратовал за ускорение приватизации и свободную продажу земли, но за плавный переход к рынку. Он верил в роль государства в укреплении хозяйственной дисциплины, призывая его установить трехнедельный срок перевода денег через банк. На проблеме суверенитета он специально не останавливался, хотя в целом, кажется, поддерживал курс руководства республики [28]. Резяпов сказал, что его команда состояла из работников «Башкирэнерго». Но у них была плохо организована работа, и они поздно подключились к распространению наглядной агитации. Резяпову был посвящен отдельный выпуск газеты «Предприниматель», который он бесплатно раздавал в своем округе. Хотя его не поддерживала ни одна политическая организация, он надеялся на помощь нефтяного комплекса республики [29]. Как бы то ни было, Аринину сопутствовал успех, хотя и с незначительным отрывом в конце. Опрос, проведенный фирмой «Антарес» и опубликованный в арининской газете «Отечество», показал, что за 2-3 недели до выборов Аринин опережал остальных кандидатов на 9,8 % голосов, что было связано с его широкой известностью. Даянов со своими 4,1 % был на втором месте, а Нуриджанов (3,1 %) и Резяпов (2,2 %) – соответственно, на третьем и четвертом [30]. Этот опрос, вероятно соответствовал действительности, поскольку даже конкуренты Аринина признавали его лидерство. Жестко критикуя многих видных чиновников, Аринин нажил много врагов и, соответственно, вызывал ответные нападки. Один бывший депутат райсовета обвинил его в политических шатаниях [31]. В одной центральной газете, которая чуть было не нарушила нормы, запрещающие агитацию за неделю до выборов, появилось письмо бывшего коллеги Аринина по историческому факультету Башкирского государственного университета, где утверждалось, что кандидат в депутаты перешел работать в обком партии чтобы получить вне очереди квартиру [32]. Заключив соглашение с Рахимовым и Копсовым, Аринин избавил себя от дальнейших нападок официальных СМИ. Два оппонента Аринина, очевидно признавая его преимущество, также обсуждали возможность объединения своих сил. Даянов и Резяпов отзывались друг о друге как о хороших друзьях, которые, к сожалению, оказались в одном избирательном округе, но так и не смогли договориться между собой, а потом и вовсе перестали обсуждать эту проблему. В итоге, Аринин получил 28,9 % голосов. Резяпов, который начал кампанию довольно слабо, выбился на второе место, возможно, благодаря выпуску про себя специального номера газеты. В целом, предприниматели завоевали примерно половину голосов, но по отдельности они проиграли. Чем был вызван такой результат? Национальная принадлежность, похоже, была решающим фактором на этих выборах, несмотря на то, что социологический опрос, проведенный командой Нуриджанова, показал иное. Аринин был известен как противник привилегий для башкир и суверенитета республики, на чем и строил свою кампанию. Разумеется, для того, чтобы победить, кандидату не требовалось, чтобы большинство избирателей принимало во внимание его национальность; поскольку нужно было набрать только относительное большинство голосов, Аринину вполне хватило своих не столь уж многочисленных сторонников, т.к. остальные кандидаты поделили между собой большую часть бюллетеней. Возможно, союз Аринина с ПРЕС помог ему, но у ПРЕС была слабая организационная поддержка в Уфе, а сам Аринин был известен лучше, чем его партия. Связь Даянова с Гражданским Союзом только вредила ему, если учесть огромную разницу в количестве голосов, полученных им и его блоком, набравшим 1-3 % по республике. Известность названия также, оказывается, играет большую роль, и отождествление его с определенным политическим курсом обеспечивает мощную поддержку некоторой части электората. Экономические интересы мало повлияли на результат. В ходе своей кампании Аринин не высказывался по конкретным экономическим темам. Его умеренное реформаторство было не столь четко выраженным, чтобы привлечь голоса людей, работавших в основных отраслях экономики Уфы. Финансирование кампании, казалось, не имело большого значения: и Аринин, и его оппоненты не испытывали недостатка в средствах. Нуриджанов, в частности, вложил много своих денег, чтобы запустить кампанию в СМИ, но не смог добиться симпатий у избирателей. Оказалось, что гораздо больший эффект дает активная работа с самим электоратом: в частности, Аринин постоянно находился на ногах, встречаясь с тщательно подобранной публикой. Таким образом, национальная принадлежность, постоянная работа с избирателями и личные качества политиков были самыми важными факторами при объяснении итогов голосования в этом избирательном округе. Кировский одномандатный избирательный округ № 5: аграрий побеждает в городе Кировский избирательный округ № 5 включает остальную часть столицы республики, но с одной важной демографической особенностью: в него входят пять районов с сельским населением. И хотя его было только 18 %, этого оказалось достаточно для победы единственного кандидата от Аграрной партии, которому противостояло шесть горожан. Интересно, что «аграрник» победил большинство городских кандидатов даже на их собственной территории. И, несмотря на то, что округ по своему составу был преимущественно русским, в нем одержал победу татарин. 62-летний Раис Асаев был идеальным воплощением «аграрника»: всю жизнь проработавший в колхозе, он стал председателем колхоза «Луч», всегда считавшегося передовым в республике. Получив в 1990 г. звание Героя Социалистического Труда, он основал и возглавил Башкирское отделение Аграрной партии. Его экономические взгляды были также типично аграрными, возможно, в силу того, что он являлся одним из архитекторов платформы Аграрной партии, достаточно влиятельной российской организации, стоявшей на четвертом месте в партийном списке кандидатов в депутаты Госдумы. Он выступал за так называемую «рациональную сельскохозяйственную политику». Землю, по его мнению, нужно бесплатно отдать тем, кто нам ней работает, но без права ее последующей продажи, а лишь с возможностью передачи по наследству. Он также выступал за привлечение в село широкомасштабных инвестиций, чтобы сделать его более привлекательным и богатым. Кроме того, он призывал прекратить импорт тех продуктов, которые можно производить у себя дома; вместо этого валюту следует тратить на приобретение агропромышленных технологий. В остальном, он хотел остановить процесс приватизации, чтобы сначала провести анализ ее возможных последствий, выступал за постепенный переход к рынку, который, как он считал, должен быть социальным. Он не считал важным вопрос о суверенитете, но поддержал курс республики на получение большей автономии [33]. Как единственному сельскому кандидату в преимущественно городском районе, председателю колхоза Раису Асаеву приходилось думать, как получить не только голоса сельчан, но и горожан. У него не было мощной предвыборной команды, но имелись сторонники, которые агитировали за него по округу. Его также активно поддерживали местные отделения Аграрного союза и Аграрной партии, имевшие штат из шести постоянных сотрудников. Он заявил, что не имеет никаких спонсоров и не нуждается в них, т.к. не планирует никакой теле- или газетной рекламы, но воспользовался временем, которое государство выделило всем кандидатам, и стал появляться на местном телеэкране вдвое больше других кандидатов, поскольку представлял еще и Аграрную партию в дебатах между блоками. Асаев считал, что сельское хозяйство столь же важно для города, как и для деревни, и это, похоже, сработало в Уфе: «Аграрная партия выдвигает требование улучшить жизнь деревни и борется за улучшение жизни всех, в том числе и горожан. ...им нужны хлеб, масло, сыр, мука и спокойная жизнь» [34]. Наиболее серьезным оппонентом Асаева оказался человек, которому меньше всего «грозил» успех. Павел Дмитриев, 39-летний юрист, русский, владелец инвестиционной фирмы «Дмитриев и сыновья». И на телеэкране, и в личном общении Дмитриев был крайне немногословен и выглядел очень мягким по сравнению со многими своими оппонентами. Человек умеренных взглядов, он выступал против «жульнических реформ», за осторожные шаги и существовавшие темпы приватизации, призывал к созданию благотворительных фондов, льготное обложение благотворительности, ограниченную продажу земли. Сторонник умеренного суверенитета, он выступал за подписание двухстороннего соглашения между Россией и Башкортостаном [35]. Хотя Дмитриев не раскрывал всех карт, его предвыборная кампания шла успешно. Во-первых, он разыгрывал из себя не мягкого, а спокойного, рассудительного, достойного и компетентного человека. В отличие от некоторых своих оппонентов, полагавшихся на занудные статьи и рекламные ролики, предвыборная агитация Дмитриева была очень краткой, ограничиваясь обычно упоминанием его имени и нескольких лозунгов. Он подавался избирателям как хороший отец семейства (см. его огромное фото с дочерью на руках, сопровождавшееся понятным для всех «блицинтервью», появившееся на первой странице одной из ведущих уфимских ежедневных газет [36]). Его довольно основательные статьи преимущественно обосновывали необходимость присутствия юристов в Госдуме и его заботу о бедных [37]. То, что он являлся вице-президентом Фонда солидарности журналистов, который официально его поддерживал, не помешал его кампании. Он размещал свою рекламу во многих мелких еженедельниках и рассылал их для русских избирателей округа. Сам он мало встречался с народом: сначала его представляли помощники, и лишь ближе к финалу он стал появляться на публике [38]. Профессор политологии Сергей Лаврентьев был, наверное, самым творческим участником предвыборной кампании и, казалось, радовался появившейся возможности изучить ход политического процесса. Некогда секретарь парткома университета, Лаврентьев вступил в партию «Свободная Россия» Руцкого до событий октября 1993 г., вину за которые возлагал на обе стороны. Накануне выборов ему поступали предложения от различных блоков выдвинуть его в Госдуму. Среди них были Гражданский Союз, ПРЕС и бывшее молодежное крыло партии Руцкого – блок «Будущее России – новые имена» (БР-НИ). Т.к. он не хотел баллотироваться вместе с кандидатами, выдвинутыми другими блоками, он выбрал БР-НИ. Лаврентьев рассматривал его как «центристский», и охарактеризовал его цель как стремление ввести в Госдуму молодых, неиспорченных людей; средний возраст кандидатов от этого блока составлял 34 года [39]. Сам Лаврентьев поддерживал быстрый переход к рынку, продолжение приватизации в том же самом темпе, и введение права на неограниченную продажу земли. Он не зацикливался на проблеме суверенитета, призывая восстановить прямое федеральное налогообложение [40], призывал к децентрализации, но без права выхода из состава России [41]. Предвыборная команда Лаврентьева не имела строгой организации, но его избирательная стратегия была тщательно продумана. Кроме блока, у него не было другой поддержки, но за ним стояли русский культурный центр Аринина «Русь», Союз предпринимателей и Союз Демократической Молодежи РБ. Как у профессора, у него не было значительных денежных средств, однако он активно собирал их, хотя и жаловался, что испытывает по этому поводу чувство неудобства. Лаврентьев полагал, что организация хорошей предвыборной кампании обойдется примерно в 35 млн. руб., и начал собирать эти деньги у ряда фирм, таких как концерн «Гермес». Лаврентьев не стал печатать длинные, скучные агитационные статьи и сконцентрировался на коротких газетных заметках, особенно в прессе избирательного округа, и на радиорекламе. В последний день проведения предвыборной кампании он выступил по местному радио в то время, когда люди возвращались домой с работы. А самому перспективному молодому хоккеисту уфимской хоккейной команды, которая недавно оказалась в составе высшей лиги России, и, таким образом, расширила круг болельщиков, он вручил приз блока «Будущее России – новые имена». Лаврентьев предложил свои услуги политолога газетам округа, которым был нужен человек, отвечающий на вопросы избирателей [42]. В общем, он умело провел свою агитационную кампанию в государственных СМИ, в целом вяло освещавших ход выборов. Суть его лозунгов состояла в том, что «Будущее России – новые имена» выведет Россию из политического и экономического кризиса, и что парламент России нуждается в профессионалах-политологах. Четвертый кандидат, Фанис Раянов, декан юридического факультета Башкирского государственного университета, строил свою предвыборную кампанию почти исключительно на необходимости иметь в Госдуме квалифицированных юристов: «Я не обещаю своим избирателям золотых гор, как это обычно делают другие претенденты в депутаты: провести газ в деревню, проложить дорогу, построить мост и т.д. Моя задача как депутата Госдумы, если, конечно, меня изберут, это готовить хорошие законы и следить за их неукоснительным исполнением. А это я умею делать, четверть века занимаюсь этим. Госдума, как известно, избирается на два года. Я ничего не имею против инженера, председателя колхоза, писателя, директора завода, бизнесмена, которые будут заседать в Думе и защищать интересы своих избирателей и представителей своих отраслей, категорий населения. Но пока они научатся разбираться в таких сложных понятиях, как разделение властей, федеративное устройство государства, как раз и пройдет два года, и они ничего не успеют сделать. Только за годы советской власти было принято более 300 тысяч законодательных актов. Попробуй разберись в них за это короткое время. А ведь все принимаемые новые законы должны быть увязаны с ранее принятыми» [43]. Он сказал, что его экономические взгляды наиболее близки к идеям экономиста Григория Явлинского и партии Шахрая, и призвал к ускорению приватизации, постепенному переходу к рынку и ограничениям на продажу земли. Он также одобрил децентрализацию власти в России, но предпочел конфедерации «федерацию» [44]. Команда 55-летнего Раянова была плохо подготовлена и состояла главным образом из студентов и коллег по университету. Хотя в его команде не было четкого разделения функций сотрудников, у него были представители по всему округу. Он получил поддержку от нескольких крупных организаций, в том числе республиканского Союза предпринимателей и блока «Человечество и прогресс». Несколько удивляет то, что башкира Раянова поддержали Татарский общественный центр и общество «Русь», хотя последняя агитировала в этом же округе за Лаврентьева. Тем не менее, у него не было больших денег, и он говорил, что ему неловко их просить. Он полагался на добровольных сотрудников, государственные субсидии и техническую поддержку юридического факультета (например, при изготовлении ксерокопий листовок). Союз предпринимателей обещал предоставить ему автомобиль [45]. Он почти не прибегал к услугам телевидения, полагаясь на листовки, газетные статьи и личные встречи с избирателями. Единственным кандидатом-чиновником был 34-летний Радик Даянов, глава агропромышленного отдела администрации одного из районов Уфы. Экономический центрист, он призывал к плавному переходу к рынку, продолжению приватизации прежними темпами, и ограниченной продажи земли. Он полностью поддерживал курс республиканского суверенитета и призвал, чтобы Башкортостан строил свои отношения с Россией на основе договора, но без права выхода из ее состава. Даянов обещал решить конкретные проблемы, такие как строительство жилья, телефонизация, газофикация села, строительство дорог и т.д. [46]. Даянов работал в отделах администрации, занимавшихся жильем и телефонизацией, и знал, куда направить деньги [47]. По его словам, его команда состояла из друзей, часть из которых были его финансовыми спонсорами. У него было меньше поддержки, чем у тех, кто находился на вершине власти, и поэтому он полагался главным образом на личные встречи, листовки и телевизионные ролики в последние дни кампании [48]. Шестой кандидат проводил свою кампанию под лозунгом, что железная дорога должна иметь своего депутата. Наиль Бахтизин, заместитель главного инженера Башкирского отделения Куйбышевской железной дороги, бывший руководитель комсомола Башкирской АССР, а впоследствии бизнесмен, утверждал, что знает, как организовать людей и как управлять рынком. Напоминая, что железная дорога в Башкортостане работает по-прежнему хорошо, он призвал к укреплению дисциплины и порядку в обществе, постепенному переходу к рынку, поощрению бизнеса и ускорению приватизации. Однако, он не был в восторге от суверенитета республики. В его рекламных роликах подчеркивалось, что Бахтизин держит себя в прекрасной физической форме, несколько лет назад бросил курить и употреблять алкоголь, а по утрам принимает холодный душ. Активный организатор, он создал слаженную команду, состоявшую, в основном, из железнодорожников, а также бывших коллег по бизнесу и комсомолу [49]. Они купили ему целых 15 минут телеэфира в финале кампании, и помогли распространить много листовок [50]. Последний из кандидатов, 39-летний Виктор Вязовой, был единственным, кто поддержал главного оппонента Рахимова на выборах Президента, Рафиса Кадырова. В ходе теледебатов за круглым столом он тепло отозвался о Кадырове и осудил тех, кто ему мешал [51]. В остальном он обличал коррупцию в высших эшелонах власти и обвинял аппарат КПСС в своем провале на выборах в российский парламент в 1990 г. Будучи главой рекламного агентства «Бизнес», он призвал к сокращению налогов с производителей и малоимущих, увеличению их на сверхприбыль, поддержке оборонной промышленности и увеличению добычи полезных ископаемых [52]. Он выступал против суверенитета, предупреждая об угрозе целостности России [53]. Поскольку он был единственным кандидатом в округе, который отказался беседовать со мной накануне голосования (передумал, уже приехав в мой временный офис), мне трудно говорить о его кампании. В любом случае, он мало прибегал к услугам телевидения и полагался главным образом на официально выделенные для телерекламы время и место в газетах, на листовки и личные встречи с избирателями. Вообще, положение Асаева как единственного сельского кандидата, несомненно, сыграло большую роль в его победе (23 % голосов). У него была естественная база поддержки, которая составляла 18 % населения округа, а очень высокая сельская и низкая городская явка людей на избирательные участки лишь увеличивала это преимущество. Процент голосов горожан у всех семи кандидатов был примерно равным, но и здесь Асаев выглядел прекрасно. Павел Дмитриев сумел выйти в лидеры в городе, но получил мало поддержки на селе, получив второе место (15 % голосов). Во время избирательной кампании отдельные противники Асаева признали наличие этой проблемы. Раянов, например, сказал, что ему следует объединиться с Лаврентьевым, чтобы избежать раскола интеллигенции избирательного округа, но не знал, кто из них двоих должен снять свою кандидатуру. Раянов также побывал в колхозе «Луч», пытаясь убедить Асаева поддержать его на селе, т.к. сам Асаев, вероятно, будет избираться по партийным спискам и наверняка пройдет в парламент. Любопытно, что эти результаты указывают на важность другой группы факторов, чем те, что проявились в избирательном округе № 4. В данном округе отраслевые (или, возможно, географические группы) играли свою роль, поскольку Асаев почти монополизировал сельские голоса. Ни один из других кандидатов открыто не представлял никакой сильной социальной группы, кроме, вероятно, интеллигенции, чьи голоса Раянов и Лаврентьев все же расколи (впрочем, их и так было немного). Национальная принадлежность кандидатов, кажется, не играла большой роли в этом преимущественно русском округе, поскольку ни один из них не строил свою кампанию на этнических проблемах, хотя Дмитриев в своих посланиях использовал русскую символику. Общество «Русь» поддерживало и Лавреньева, и Раянова, но, как оказалось, это мало помогло им, и в любом случае они, скорее всего, раскололи голоса. Статус Асаева как главы Аграрной партии республики, вероятно, помог ему, поскольку для сельских жителей он был своим человеком. Еще важнее было то, что он возглавлял известный и богатый колхоз. Представитель другого блока, Лаврентьев, показал себя неудачно, что соответствовало результатам «Будущего России – новые имена». Оказалось, что государственные акторы были слабыми, и Даянов, очевидно, занимал слишком низкие позиции в государственной структуре, чтобы одержать победу. Организация и стратегия политической кампании, кажется, сыграли небольшую роль; результаты Дмитриева, Бахтизина и Даянова, купивших много времени на телевидении, мало отличались от тех, у кого его вообще не было. Победитель Асаев не пользовался рекламой, хотя и получил дополнительное время на дебатах за круглым столом между представителями партий и блоков. Кандидаты, затратившие немало усилий и денег на проведение своих кампаний, такие, как Лаврентьев, добились худших результатов по сравнению с теми, у которых их не было (как, например, у Асаева и Раянова). Бирский одномандатный избирательный округ № 3: власть и село Учитывая модель проведения кампании в выше рассмотренном избирательном округе, результаты голосования по избирательному округу №3 были ожидаемыми: использовавший мощный административный ресурс аграрник одержал безусловную победу в самом «сельском» избирательном округе республики. Но удивительно, что кандидат из далекой Уфы смог победить своего собрата-аграрника на его собственной территории, бизнесмена с мощной властной поддержкой, а также бывшего народного депутата СССР. Расположенный на севере Башкортостана, Бирский избирательный округ № 3 включает в себя 17 сельских районов и 4 города с населением 20000-35000 человек. Единственным крупным городом округа является Нефтекамск, насчитывающий 122000 жителей. Несмотря на то, что 62 % населения округа живет в сельской местности, в 1993 г. от нее был выдвинут только один кандидат. Национальный состав населения округа довольно равномерен: примерно 20 % – русские, почти 25 % – башкиры и около 30 % – татары. Однако, среди кандидатов не было ни одного татарина, пятеро были башкирами, один – русским и один – немцем. Победителем стал 43-летний башкир Рамиль Мирсаев, который почти 10 лет занимал пост заместителя министра сельского хозяйства и продовольствия Башкортостана. Публично поддерживая программу Аграрной партии, он активно пропагандировал деятельность своего ведомства по улучшению инфраструктуры села путем прокладки газопроводов и асфальтирования дорог, и был ярым поборником политики суверенитета Рахимова. Однако, в своих выступлениях он делал акцент не столько на этих вопросах, сколько на достижениях в период своей работы в министерстве, пересыпая свои речи цифрами: «Сейчас главная наша забота – социальное обустройство села, строительство газопровода, дорог, жилья, школ, детских садов... В 1984 году, когда я пришел в Министерство, было построено 40 километров газопроводов. А в прошлом году – 1200 километров. Тогда как по всей России – 9700» [54]. Его кампания была хорошо организована и координировалась его братом, тоже чиновником министерства. Мирсаева явно поддерживало не только руководство республики, но и Аграрный союз и Аграрная партия, которые, официально не выдвигая его, давали ему полезные советы. По многим аспектам он был идеально подготовлен для выдвижения в сельском районе, т.к., несомненно, мог влиять на местную администрацию и председателей колхозов, которым в свое время помог проложить газопровод и дороги. Мирсаев не был единственным аграрником, выставившем свою кандидатуру в этом избирательном округе: ему пришлось конкурировать с 50-летним Борисом Цыпышевым, председателем колхоза «Ленинский путь», русским по национальности. Цыпышев, как и Мирсаев, не выдвигался Аграрной партией, но активно поддерживал ее платформу и, в свою очередь, получал ее поддержку. В сфере экономики его взгляды были довольно схожими с взглядами Мирсаева, хотя он намного терпимее относился к продаже земли, но не разделял восторга от приватизации госсобственности [55]. Главным лозунгом Цыпышева было возрождение деревни [56]. В отличие от Мирсаева, у него не оказалось сильной сети сторонников кроме Аграрной партии, хотя и были друзья, агитировавшие за него в различных частях округа. В силу многих причин Юрий Шарипов казался наиболее вероятным победителем. Выдвинутый Гражданским Союзом, он являл впечатляющий пример карьерного роста. Башкир по национальности, он был вице-президентом Союза предпринимателей и промышленников Аркадия Вольского и главой его башкирского отделения. Академик и заслуженный экономист Башкортостана, Шарипов являлся генеральным директором приватизированного телекоммуникационного предприятия «Концерн БЭТО», одного из крупнейших преуспевающих республиканских предприятий. В 1988 г. он основал Салаватский агропром, что постоянно подчеркивал, общаясь с жителями села, был инициатором создания образовательного комплекса и фабрики «Благотворительность», которая позволила матерям, инвалидам и пенсионерам работать на дому [57]. Он стоял на принципах, которые можно было бы назвать «стандартной экономической платформой», т.к. комплекс ее мер пропагандировался многими кандидатами: снижение налогов, острожный переход к рынку, помощь малоимущим, «землю тем, кто ее обрабатывает», с ограничением прав на ее продажу. Он отдавал предпочтение тому, что называл федеративным государством с независимыми республиками, областями и краями. Короче говоря, его взгляды, казалось, совпадали с интересами местного населения, хотя он сам и не был аграрником. Более того, он обладал прекрасной предвыборной командой, состоящей, главным образом, из его прежних коллег, а также финансовой поддержкой собственной фирмы и всех тех, кто был связан с Аркадием Вольским и Гражданским Союзом. Вольский даже посетил Уфу и появился вместе с Шариповым на дебатах за круглым столом между представителями блоков и партий. По сообщениям, Шарипов прилетал на эти встречи на вертолете. Несмотря на такие преимущества, над Шариповым висел дамоклов меч его прошлого. Борис Ельцин смог завоевать народную поддержку, так и не выполнив свои обещания, а Шарипову это не прошло. Казалось, что почти все уфимцы знали его как человека, который в 1989 г. пообещал установить телефон в каждой столичной квартире, если станет депутатом Верховного Совета СССР, но своего обещания он так и не выполнил, что не ускользнуло от внимания сельского населения. Действительно, ахиллесовой пятой Уфы было и остается слабое развитие телефонной сети. В то время как он подавал себя как основателя компании, телефонизировавшей большую часть республики, мало кто из наблюдателей серьезно верил в его победу именно в силу этого невыполненного обещания. Возможно, ему приходилось нести ответственность и за политику центральной советской власти и местные ошибки КПСС, но это, кажется, не сильно сказалось на результатах других кандидатов, таких, как Аринин. Провал Шарипова был связан и с непривлекательностью идей Гражданского Союза, выдвинувшего его в депутаты. Если Шарипов представлял военно-промышленный комплекс, то Владимир Гофман, немец по происхождению, олицетворял нефтяную промышленность. Глава отдела геологической разведки компании «Башнефть», 46-летний Гофман обращал главное внимание на свои личные качества: «..Кроме обязательства честно трудиться, ничего не обещаю: ни строительство моста, ни детского сада, ни поставку элитных семян.... Основную свою задачу вижу в создании такой системы принятия законов, которые должна работать на людей» [58]. В экономической сфере он призывал, главным образом, к сокращению налогов на приоритетные отрасли, особенно нефть и сельское хозяйство [59]. О суверенитете он говорил, что «каждая сторона тянет одеяло на себя», и призывал к экономической независимости и политическому единству [60]. Гофман был также одним из немногих кандидатов в Думу, которые оказали публичную поддержку Кадырову на выборах Президента республики [61]. Выборы в Думу в этом избирательном округе сопровождались присутствием удачливого бизнесмена, 38-летнего Роберта Ахиярова, директора фирмы «Атлант», которая производила трейлеры из стекловолокна на германских шасси. Отдавая предпочтения постепенному переходу к рыночной экономике, он хотел ускорить процесс приватизации и стимулировать предпринимательскую деятельность. Он также следовал линии Аграрной партии, призывая к активным действиям в создании фермерских хозяйств, но при сохранении колхозов. Башкир по национальности, он склонялся к поддержке республиканского суверенитета. Как и большинство предпринимателей, у него была хорошо слаженная команда, включавшая бывшего редактора республиканской ежедневной газеты. Он использовал опросы общественного мнения в городах, где, как считал, имел поддержку населения. Чтобы предать огласке свою программу, он активно использовал телевидение, радио и нефтекамскую газету («Контакт»), которая посвятила ему один из выпусков. В целом, он подчеркивал свой хозяйственный опыт, а не просто умение издавать приказы (тонкий намек на его главного оппонента, Мирсаева) [62]. Он говорил сельчанам, что в своей родной деревне проложил дорогу, построил дома и мечеть [63] . Остальные два кандидата были из интеллигенции. 55-летний зав. кафедрой конституционного права Башкирского государственного университета Марат Маликов был довольно консервативных взглядов: он выступал за постепенные экономические реформы, замедление хода приватизации, запрет на продажу земли. Для малоимущих он предложил создать систему продажи товаров по сниженным ценам. Несмотря на это, он сказал, что поддерживает радикально-реформаторский блок «Демократический выбор России». Как и его коллега Раянов, он подчеркивал необходимость юристов в парламенте: «Спасение России и Республики Башкортостан от распада – дело специалистов-юристов, которые могут создать социально-правовую экономику, направленную на нужды населения» [64]. Маликов полностью поддерживал курс Рахимова на суверенитет. Он сам спланировал большую часть своей кампании, опираясь на нескольких помощников. Маликов жаловался на отсутствие спонсоров и автомобиля – он ездил по своему избирательному округу на общественном транспорте. Его особенно огорчил факт, что государственная финансовая поддержка, предназначенная кандидатам по закону, пришла только за несколько дней до завершения кампании. Он не хотел присоединяться к какойлибо партии или блоку, потому что не желал участвовать в их спорах [65]. Второй представитель интеллигенции – 41-летний Алим Ахмадеев, политолог из Бирского пединститута и башкир по национальности, выступал за жесткую антиинфляционную финансовую и кредитную политику и строгий контроль за деятельностью монополий. Доказывая, что государство должно использовать экономические рычаги для регулирования экономики, он призвал к снижению налогов на бизнес и предоставлению на несколько лет особых кредитов колхозам. Он выступал за экономический, а не политический суверенитет под лозунгом «В России и с Россией» [66]. Почти всю работу по предвыборной кампании он выполнил сам, следуя советам своего консультанта, и возлагал большие надежды на студентов-добровольцев. Хотя его фирма оказала ему некоторую финансовую и организационную помощь, по большей части он опирался на государственные средства, в конце концов, им полученные. Он решил сосредоточить свою кампанию в городах, а также выбрал в качестве мишени 3 сельских района, где выступил по местному телевидению [67]. Ахмадеев был одним из немногих думских кандидатов, критиковавших своих оппонентов публично: он припомнил Шарипову его обещание установить всем телефоны и обвинил высших должностных лиц в использовании административного ресурса в период выборов [68]. Несмотря на все попытки своих оппонентов, Мирсаев пользовался особой популярностью на выборах и выиграл их с 35,7 % голосов. Мирсаев смог одержать верх над Цыпышевым в сельской местности, возможно, потому, что команда последнего была слабее и не могла сравниться со связями Мирсаева. Мирсаев оказался также в более выгодном положении, пообещав, благодаря своей должности, проложить в округе газопровод и дороги. Пример этого избирательного округа показал, что высокопоставленные государственные чиновники скорее всего, обречены на победу в выборах. Поддержка, оказанная Мирсаеву Аграрной партией, возможно, и помогла ему в сельских районах, но не более, чем Цыпышеву; связи, которыми Мирсаев обзавелся за 10 лет своей работы в министерстве, оказались гораздо важнее. Положительную роль сыграло и то, что он выступал не с голословными утверждениями, а подкреплял их соответствующей статистикой. Слаженные и хорошо профинансированные кампании Шарипова и Ахиярова не сказались на их результатах. Оказалось, что для избирателя важны социальные обещания: на селе голосовали именно за тех, кто придерживался аграрной платформы. В отличие от Кировского одномандатного избирательного округа № 5 национальность кандидата не играла здесь большой роли – кандидатов-башкир было больше, чем представителей от других народов, а башкир Мирсаев получил намного больше процентов голосов, чем была доля башкир среди избирателей данного округа. Стерлитамакский одномандатный избирательный округ № 6: власть и нефть Стерлитамакский избирательный округ № 6 включал в себя самые большие и самые загрязненные нефтехимическими промышленными отходами города Башкортостана: Стерлитамак, Салават и Ишимбай. Хотя в него входило и 6 сельскохозяйственных районов, они составляли только четверть его населения. В то время, как малочисленный сельский электорат обеспечил победу аграрника Асаева в одном из рассмотренных выше округов, здесь не было ни одного кандидата из деревни. Это не было связано с нехваткой претендентов: для участия в выборах зарегистрировались 10 человек (правда, один из них снял свою кандидатуру еще до начала избирательной кампании). Такое количество кандидатов накладывало большую ответственность на работу с избирателями, т.к. уже 12 % набранных голосов могли принести победу на выборах. Это привело к острой борьбе за лидерство, и даже к переговорам кандидатов о заключении между ними союзов. В конце концов, победу одержал единственный в этой кампании кандидат-мэр, получивший поддержку от Рахимова и Копсова, а также своих бывших коллег по нефтяной промышленности. Государственные акторы, оказалось, были наиболее важным фактором, несмотря на то, что результаты выборов, кажется, подтверждали и важность социальных выгод. Если где и должен был представитель нефтяной промышленности победить на выборах, так только здесь. Поэтому неудивительно, что мэр Ишимбая и заслуженный работник нефтяной промышленности республики Юрий Уткин одержал победу. Уткин, сказавший, что будет голосовать за ПРЕС (хотя и не выдвигался ею), проводил свою кампанию под лозунгами «стандартной экономической платформы». Он также выступал за суверенитет Башкортостана [69]. В своей программе он пропагандировал «ишимбайское чудо»: «Кажется, парадокс: кругом обвал в экономике, дефицит средств, противостояние людей – одиночек и коллективов, а в Ишимбае три года не снижается объем производства, активно ведется капитальное строительство, держатся пока самые низкие цены на многие товары, прежде всего, на продукты питания... Скажу больше: учащиеся школ города питаются бесплатно, а пенсионеры и школьники пользуются бесплатными услугами городского транспорта» [70]. Он также подчеркивал необходимость представительства местного руководства в Госдуме, т.к. оно представляет весь регион, а не какие-то частные интересы [71]. Его оппоненты были, главным образом, из двух районов: двое – из Уфы, остальные шестеро – из Стерлитамака. Уфимцами являлись профессор химии Башкирского государственного университета Назип Валитов, и представитель республиканской прокуратуры Тимирхан Сабиров. Валитов выдвигался от ПРЕС – вообще, подбор этой организацией кандидатов выглядит несколько странно. Стерлитамакские кандидаты тоже были разными. Русский Юрий Белоглазов был главой городского троллейбусного парка и выступал против политики суверенитета. Анатолий Старков, председатель профкома нефтехимического завода «Каустик», выдвигался от республиканских профсоюзов и проводил свою кампанию, ориентируясь на интересы рабочих. Профессор Григорий Рутман был еще одним видным промышленником, генеральным директором нефтехимического завода, также проводившим кампанию на принципах «стандартной экономической платформы». Его стерлитамакские оппоненты отнеслись к нему как к фавориту, которому уготована победа. Сергей Калентьев, глава фирмы «Маркетинг», выдвигался блоком Григория Явлинского (позднее стал называться «Яблоко») и проводил предвыборную кампанию при поддержке Явлинского и своем опыте бизнесмена. Остальными кандидатами были начальник железной дороги Владимир Давыдов и главврач «Стерлитамакстроя» Рустэм Кузбеков. В итоге, Уткин победил с результатом в 48,5 % голосов. Вероятнее всего, статус Уткина, мэра 72-тысячного города, несомненно, давал ему преимущество в плане известности его имени и влияния на избирателей. Один оппонент сказал, что в избирательную комиссию был подан протест с жалобой на то, что местная администрация (в лице Уткина) в нарушение закона участвовала в кампании. В действительности, как сообщил этот оппонент, издавна существующая традиция преклонение перед начальством означает, что никого не придется принуждать голосовать за Уткина: всякий, кто мечтает сделать карьеру, будет голосовать за него добровольно. Власть Уткина была еще сильнее оттого, что люди верили, что жизнь в их довольно отсталом регионе была действительно хорошей. Возможно, сыграла свою роль поддержка Уткина Рахимовым и Копсовым, которые вместе с ним появлялись на людях, когда приезжали в регион. Уткин, таким образом, мог добиться успеха отчасти благодаря связям с Рахимовым. Из всех других кандидатов только Сабиров занимал пост (хотя и невысокий) в прокуратуре, но он не пользовался особой поддержкой Рахимова. Другие сферы политического общества, казалось, значили меньше, чем административный ресурс. Валитов, поддерживаемый партией, которая делала большие успехи в Башкортостане (ПРЕС), и близко не стоял рядом с Уткиным, как и протеже Явлинского Калентьев, хотя сам блок Явлинского влачил жалкое существование в республике. В стратегиях предвыборных кампаний могла быть разница, т.к. кампания Уткина явно хорошо финансировалась и была неплохо организована. Он был единственным кандидатом в стерлитамакском округе, проводившим большую рекламную кампанию по республиканскому телевидению, выступая со своим питомцем – черным котом, который даже вертелся на цилиндре. Социальные интересы тоже могли быть значимыми, поскольку можно было предполагать, что представители нефтехимической промышленности получат большую долю голосов в этом богатом нефтью избирательном округе – это, фактически, и произошло с Уткиным. Национальность, казалось, не имела здесь значения. Сам Уткин входил в совет старейшин древнебашкирского племени Юрматы, и выиграл в преимущественно русском избирательном округе. Оппоненты Уткина ожидали, что местожительство кандидатов тоже будет играть роль. Исходя из того, что все оппоненты Уткина были или из другого избирательного округа или из Стерлитамака, накануне выборов стерлитамакские кандидаты собрались, чтобы обсудить возможность своего объединения и решить, как нейтрализовать базу поддержки Уткина в Ишимбае и в Уфе. Но выиграть у Уткина им не удалось. В целом, в Стерлитамакском избирательном округе № 6 свою роль сыграла принадлежность одного из кандидатов к слою чиновничества, а также влияние нефтяного бизнеса. Баймакский одномандатный избирательный округ № 2: аграрники побеждают башкирских националистов Большинство башкир республики проживает в горных южных районах, поэтому два башкирских писателя, баллотировавшихся в Госдуму, выбрали для этого Баймакский избирательный округ № 2. Кроме них, в этом округе выдвигалось еще три кандидата. Удивительно, однако, то, что оба писателя проиграли с большим отрывом кандидатуаграрнику. Баймакский избирательный округ включал 6 городов с населением до 100000 человек и 12 сельских районов, где 55 % жителей проживали в городской зоне. Этот избирательный округ был самым «башкирским» из всех: 43 % его населения составляли башкиры, а 38 % – русские. Особенностью здешней предвыборной кампании было участие в ней двух писателей, известных своей борьбой за башкирскую культуру. Уфимец Газим Шафиков выдвигался от ПРЕС и выступал за суверенитет и возрождение башкирской культуры, однако подчеркивал выгоду от суверенитета и для других национальностей [72]. Другой писатель, Азат Абдуллин, уже давно живший в Москве, подробно разъяснял, как он будет помогать башкирам из российской столицы (например, добиваясь от Министерства печати РФ выделять больше средств на публикации на башкирском языке) [73]. В число двух аграрников входил победитель по данному округу, директор совхоза Ахметгалей Галиев, и Николай Павлов, председатель райкома профсоюзов агропромышленного комплекса Куюргазинского района. Оба завоевали поддержку Аграрной партии, и оба вели предвыборную кампанию, ориентируясь на аграрные проблемы. Сторонники Галиева подчеркивали, что его совхоз Матраевский был единственным прибыльным совхозом в Хайбуллинском районе и призывали к приватизации, а не к дотации убыточных хозяйств, хотя это шло вразрез с планами многих аграрников. Однако, Галиев был противником продажи земли [74]. Последним кандидатом был президент пpоизводственно-коммеpческой ассоциации ассоциации «Башкортостан» при правительстве республики Рим Ниязгулов. Хотя он формально не выдвигался партией, тем не менее, заявлял, что поддерживал ПРЕС [75] . В этой кампании победили социальные предпочтения, и в какой-то мере, этнические. Шафиков, как и Абдуллин, показал неважные результаты. Сельчане отдали свои голоса аграрникам, несмотря на заявление Абдуллина, что для защиты села аграрником быть вовсе не обязательно [76]. В действительности, слова Абдуллина ударили по нему самому, поскольку избиратели решили, что можно не быть националистом, чтобы защищать башкирскую культуру. Таким образом, столкнувшись с ситуацией, когда пришлось делать выбор между двумя аграриями, избиратели предпочли башкира русскому, отдав Галиеву 28,4 % голосов. Хотя, наблюдая за ходом избирательной кампании в этом округе из далекой Уфы, я не обнаружил никаких доказательств того, что Галиев акцентировал свое внимание на этнической тематике, башкиры проголосовали за Галиева, а русские – за Павлова. В этой избирательной кампании значимость приобрели и другие факторы. Тот факт, что Аграрная партия поддержала Галиева, убедил избирателей, что он свой человек. Сотрудничество Шафикова с ПРЕС, однако, не очень-то ему помогло, поскольку по республике было выдвинуто несколько кандидатов от ПРЕС, взгляды которых резко отличались друг от друга. Госчиновники не были здесь значимым фактором. Несмотря на то, что Ниязгулов возглавлял правительственный концерн, он критически высказывался о правительстве в своей предвыборной программе, тем самым лишая себя поддержки со стороны властных структур [77]. Строго говоря, ни один из кандидатов не получил от них сильной поддержки. Факторы, специфичные для каждого политика в отдельности, тоже могли сыграть свою роль: кроме того, что Шафиков, и Абдуллин проживали далеко от своего избирательного округа, они в период предвыборной кампании часто болели, и даже их известность не помогла им. Другим фактором, сыгравшим свою роль, могло оказаться и то, что и Шафиков, и Абдуллин, будучи ярыми националистами, давно осели в крупных городах, а избиратели предпочли того, кто жил рядом. Туймазинский одномандатный избирательный округ № 7: аграрии, банкиры и демократ Выборы в Туймазинском избирательном округе №7 проходили по привычной схеме: аграрник победил в избирательном округе с большей долей городского населения. 53 % населения округа составляли горожане. Округ включал 3 города средней величины по примерно 100000 человек в каждом, один маленький городок и 12 районов в основном с сельским населением. Расположенный в западной части республики, которая граничит с Татарстаном, он был самым «татарским»: 44 % его жителей были татарами по национальности, 28 % – русскими и только 18 % – башкирами. Однако, хотя не менее трех (а всего их было 7 человек) кандидатов-аграриев участвовали в предвыборной борьбе на селе, победу все же одержал аграрник. Им был Зифкат Саетгалиев, директор Башкирского научно-исследовательского и проектно-технологического института животноводства и кормопроизводства (ранее работал председателем колхоза имени Ульяновых, затем первым секретарем райкома Коммунистической партии). Поддержанный, но не выдвинутый Аграрной партией, он проводил кампанию в основном на ее платформе, критикуя реформы Ельцина и одобряя политику Рахимова по суверенитету. Среди его оппонентов были еще два кандидата с притязаниями на то, чтобы считать их аграрниками. Один из них – Геннадий Кулик, консультант московской фирмы «Инексинтерэкспорт» и бывший министр СССР, ставший в 1998 г. вице-премьером по сельскому хозяйству в правительстве Евгения Примакова. Он выдвигался от Аграрной партии. Другой кандидат – Анвар Галимов, бывший председатель колхоза и глава местного отделения банка «Восток». Он призывал увеличить инвестиции в сельское хозяйство и отстаивал «стандартную экономическую платформу». Глава еще одного отделения банка «Восток» баллотировался в этом же избирательном округе: Анатолий Гришенков, возглавлявший ранее отдел кадров и отдел пропаганды местного райкома партии. Он также поддерживал «стандартную экономическую платформу». Здесь же баллотировался глава предприятия «Аксаковнефть» Владимир Мерзляков, сторонник тех же взглядов, обожавший Дэн Сяопина. Кандидат в депутаты Ринат Мухтаров, врач предприятия «Туймазазнефть» и активист «Демократической России», был ярым приверженцем Гайдара и Ельцина, считая всех остальных реваншистами. Социальные предпочтения были очень важны в этой кампании, т.к. сельские районы отдали значительную часть голосов аграрным кандидатам, например, победителю Саетгалиеву, набравшему 37,4 % голосов. Интересно, что, несмотря на выдвижение Кулика, Аграрная партия поддерживала и Саетгалиева, что, по всей видимости, не принесло Кулику пользы. Кулик жил в Москве и даже не появился на теледебатах за круглым столом. Галимова аграрники не поддерживали, и никакой другой блок не выдвигал здесь своих кандидатов. Мухтаров четко определил свою приверженность «Демократическому выбору России», и его показатели в общем совпали с низкими показателями популярности блока по республике. Госчиновники сами по себе не играли большой роли, ибо ни один из них не пользовался значительной поддержкой властей. В целом, модель выборов в избирательном округе №7 такова – поддержка сельчанами, по рекомендации Аграрной партии, своего человека и отсутствие Кулика в республике. Общий взгляд на проблему При рассмотрении всяких выборов в отдельности, их результаты вполне объяснимы любым из ряда различных факторов. В данном случае, это поддержка властями, тактика кампании, и аграрные интересы. Но сравнительный анализ выборов в Госдуму по одномандатным избирательным округам в Башкортостане позволяет выявить ведущие и второстепенные факторы, и объяснить результат этих выборов в целом. Поддержка со стороны властей, очевидно, была самым главным фактором победы в том случае, если кандидат либо занимал высокий государственный пост, либо пользовался благосклонностью республиканского руководства. Часто считается, что российские региональные лидеры побеждают на выборах благодаря, главным образом, мошенничеству, в том числе подбрасыванием в избирательные урны фальшивых бюллетеней и подтасовкой результатов. Но пример Башкортостана показывает, что победу можно одержать и менее скандальными способами. Вполне очевидно, что государственные лидеры контролировали большую часть местных СМИ и таким образом могли сильно влиять на формирование общественного мнения. Это особенно касается сельских районов, где альтернативные источники информации мало распространены. Региональные лидеры также могут угрожать репрессиями в отношении районов, которые голосуют не так, как надо. Эти угрозы часто могут даже не озвучиваться; достаточно просто намекнуть, что данный кандидат поддержан «сверху». Председатели колхозов или директора крупных заводов прекрасно понимали, что грозит их предприятиям, если избиратели данного округа провалят одобренного властью кандидата. Таким образом, они были вынуждены поддерживать правительственных кандидатов. Не нужно забывать и о том, что лидеры Башкортостана легко подстраивались под чаяния масс и получали таким способом голоса избирателей. Так им удалось получить одобрение населением республиканского суверенитета и постепенных экономических реформ, но такое единодушие народа и власти не объясняет того, почему другие кандидаты с аналогичными взглядами, но не имевшие сильной властной поддержки, показали намного худшие результаты, чем те, кому помогало государство. Рассмотренные мною шесть одномандатных избирательных кампаний по выборам депутатов Госдумы важны для понимания постсоветских выборов. Кампании оказывались эффективными, когда использовали то, что я называю здесь «институционализированным электоратом». Несмотря на то, что в будущем предстоит усовершенствовать эту концепцию и исследовать возможности ее применения к другим регионам, опыт Башкортостана показывает, что в стране еще со времен советской власти сохраняется хорошая управляемость отдельными группами избирателей, и побеждают только те кандидаты, которые проводят хорошо организованные кампании, ориентированные на эти группы. В данной статье я определяю «институциализированный электорат» как совокупность лиц, обладающих мощным групповым самосознанием, связанным с государственной политикой и прежними властными институтами, что влияет на их поведение. Политологическая теория «исторического институционализма» уже давно отмечает роль властных институтов (в широком смысле этого слова) в формировании не только предпочтений человеческих групп, но и формировании самих этих групп [78]. Аналогичные теории, именуемые «конструктивизмом», объясняют появление этнических групп в современном обществе [79]. Государственные институты часто эксплицитно формируют группы, говоря людям, что они принадлежат именно к этой категории, а не к какой-то другой. Хотя, возможно, это само по себе и не влияет на поведение и предпочтения людей, такие категории могут играть большую роль в формировании предпочтений людей тогда, когда государство начинает раздавать привилегии одним группам, дискриминируя при этом другие. Но и без открытой дискриминации такие категории могут стать значимыми, если государство использует их для того, чтобы управлять поведением людей. Эти новые институционализированные категории людей становятся еще более убедительными, когда они соответствуют «объективным» различиям между людьми, например, по языку или местожительству. Когда правительство сохраняет такие категории и поддерживает их хотя бы на протяжении жизни одного поколения, они могут глубоко укорениться в обществе, оказывая влияние на поведение и образ мышления людей еще долго после того, эти категории (или само государство) изменятся или исчезнут. Проведенный мною анализ показал, что советское государство на самом деле оставило такое социальное наследие и, более того, это наследие продолжает влиять на результаты выборов в демократизирующемся государстве. Одной из таких могущественных категорий населения в Башкортостане являются сельские жители, с успехом использованные Аграрной партией. «Крестьяне» в СССР включали в себя прежде всего людей, живших на селе и работавших в колхозах. В то время как они имели свои «собственные» газеты и рассматривались государством как имевшие определенный набор коллективных потребностей и предпочтений, их в первую очередь объединяла географическая изоляция деревень, что нередко приводило к формированию у них чувства отличия от горожан. Их жизни намного чаще, чем жизни горожан, вращались вокруг одних и тех же видов деятельности, т.к. социальных организаций и возможностей у них было меньше, и профессиональные различия были менее выражены. У них не было того доступа к телевещанию, который имелся в городах, а в их киоски доставлялось меньше газет и журналов. Следовательно, жители деревни были более подвержены зависимости от одних и тех же источников информации – феномен, еще остававшийся реальностью в 1993 г. Вторая главная «институционализированная» группа избирателей в Башкортостане формировалась по этническому признаку. Занимающиеся национальными проблемами ученые-конструктивисты во главе с Рональдом Григором Суни и Роджерсом Брубакером (Brubaker) убедительно доказали, что нации, сложившиеся в СССР к 1991 г., сильно отличались от тех, что попали под советское господство примерно за 70 лет до этого. Несмотря на то, что советский режим сделал многое для русификации всего населения, он еще больше преуспел в том, чтобы усилить или вообще пробудить ощущение этничности. Действительно, до 1917 г. не было никаких «Узбекистана» или «Кыргызстана», и Дмитрий Горенбург показал, что само понятие башкирской этнической принадлежности до революции (и даже при советской власти) постоянно менялось. Начав в 1920-е гг. с поглощения местных националистов и помогая людям пройти через это, что, как считалось, было неизбежным на пути к коммунизму, советский режим создал этнические родины, кодифицировал языки, породил «национальные» литературы, дал людям образование на родных языках и придал этнический оттенок обычаям, оказавшим большое воздействие на жизнь людей, и «Башкирская Автономная Советская Социалистическая Республика» не была здесь исключением [80]. Национальность, например, указывалась в «паспортах», которые граждане всегда были обязаны иметь при себе. Кроме того, советское государство в различные периоды своей истории отдавало явное предпочтение одним нациям над другими (как раз на основании записи в паспорте) при занятии самых престижных должностей. Это объясняет, например, почему башкир Муртаза Рахимов занимал высший пост в республике в 1991 г. Соответственно, когда государство ввело привилегии для башкир, это привело к тому, что у русских Башкортостана чувство своей национальной принадлежности стало сильнее, чем у русских в других регионах, где этнический вопрос не стоял так остро. Однако, эти группы просто не мобилизовали себя в выборе, по причинам, достаточно хорошо освещенным в политологической литературе, а именно в силу трудностей коллективного действия [81]. Можно было бы также добавить, что у людей имеются мультиплицированные идентичности, зависящие от окружающей их среды, и что расколы по интересам часто противоречат друг другу, заставляя некоторых людей выбирать, какие отличительные черты и какие интересы сделать определяющими в принятии решений при голосовании [82]. Это значит, что кандидатам в депутаты Госдумы от Башкортостана приходилось проводить мощные предвыборные кампании для того, чтобы убедить институционализированные группы избирателей в том, что именно они отражают их интересы. В этом плане особый успех сопутствовал Аграрной партии и Александру Аринину. Масштаб победы аграрников на этих выборах был впечатляющим: они получили 4 из 6 территориальных мест и, вдобавок, выиграли еще больше голосов по партийным спискам (в данной статье эта проблема не исследуется). Короче, везде, где выдвигался аграрник, он и побеждал. В двух случаях административный ресурс также был на стороне аграрников, тем самым, обеспечив им победу. Во всех остальных случаях сельские избиратели проголосовали за своих кандидатов, принеся им победу даже в сильно урбанизированных районах. Аграрники были хорошо организованы на всех уровнях, проводя единым фронтом очень эффективную предвыборную кампанию. К их услугам была Аграрная партия и ее штат, Аграрный союз, а также аппарат агропромышленного профсоюза [83]. Все аграрники имели тесные связи с председателями колхозов. Аграрная партия учла и то, что сельский электорат более подвержен влиянию властей (что вообще характерно для крестьянства). Т.к. администрация Рахимова поддерживала Аграрную партию, последней было легко вербовать своих сторонников в глухих деревнях Башкортостана. В сельских регионах России ощущается недостаток информации, поэтому ими легче манипулировать, чем городскими. Председатель колхоза часто мог влиять на восприятие даже той скудной информации, которая просачивалась в деревню. А поскольку было легко, учитывая географическую изолированность, выяснить, как голосует тот или иной колхоз, руководители могли угрожать ему прекращением помощи, если он будет голосовать не так, как надо. Следует также помнить и о патриархальном укладе села, покладистости крестьянина (если, конечно, на время забыть о крестьянских восстаниях). Как полагает Мансур Олсон, маленькое и компактное сообщество легче мобилизуемо, чем большое и аморфное – фактор, объясняющий массовое участие избирателей в выборах на селе [84]. Хотя поддержка со стороны властей усиливала все это, аграрникам вполне хватало помощи председателей колхозов. Еще одна институционализированная группа избирателей играла важную роль в Башкортостане в 1993 г., хотя роль их и была менее влиятельной. Речь идет о русском населении. Хотя Аринин был единственным, кто использовал русский вопрос, это возымело некоторый эффект. Его победу предопределили массированная кампания и личная известность, но они были важны, главным образом, потому, что призывы Аринина были обращены к русским избирателям. Газета Аринина «Отечество» имела большой тираж и регулярно освещала проблемы русских в республике. Многие русские положительно относились к суверенитету Башкортостана, но среди них было немало и его противников, что накаляло обстановку. Поэтому Жириновский и получил здесь значительный процент голосов – 13 %. Одномандатная избирательная система позволила Аринину победить, набрав только 1/4 голосов избирателей в своем избирательном округе, но этого было достаточно, чтобы выиграть [85]. Ни один другой кандидат не рискнул открыто выступить на платформе русского национализма в 1993 г. Т.к. руководство Башкортостана избегало обсуждения национальных проблем в ходе предвыборной кампании, они почти не отразились на волеизлиянии этнических групп избирателей [86]. Первоначально, ни один кандидат-татарин не разыгрывал национальную карту, кроме главы Татарского общественного центра (ТОЦ), который пытался выдвинуться кандидатом на пост Президента республики, но не сумел набрать необходимого количества подписей избирателей для своей регистрации. Единственным местом, где кандидаты-башкиры поставили во главе своей кампании эту проблему, был Баймакский избирательный округ № 2, но они не смогли получить ожидаемого результата. Дело в том, что, во-первых, оба башкирских националиста (Абдуллин и Шафиков) слабо вели предвыборную агитацию и долгое время проживали за пределами избирательного округа. Во-вторых, большинство башкир жили в деревнях и, следовательно, принадлежали к институционализированному электорату. Поскольку два кандидата-агрария соревновались с двумя националистами, Абдуллину и Шафикову пришлось говорить, что избиратели должны голосовать по национальному, а не «сельскому» признаку. Похоже, избиратели решили голосовать, в первую очередь, как жители села, а уже потом как башкиры. Таким образом, оба аграрника заняли первое и второе места, но затем этничность определила победителя. Так, в этом самом «башкирском» из избирательных округов аграрник-башкир победил аграрника-славянина, и можно полагать, что преимущественно башкирские районы голосовали главным образом за кандидата-башкира Галиева, а «русские» районы – за Павлова. Можно даже предположить, что Абдуллину и Шафикову удалось сыграть на национальных чувствах, но они не смогли убедить людей в том, что этого вполне достаточно. Избиратели решили, что им нужен депутат-башкир, но башкир-аграрник. В целом, «административный ресурс» и «институционализированный электорат» объясняют результаты думских выборов во всех округах Башкортостана, и позволяют разобраться в механизме других выборов, проходивших в республике в то же время. Представители власти Рахимов и Копсов победили в борьбе за пост Президента и кресло члена Совета Федерации, а две партии (ПРЕС и Аграрная партия), получившие большую поддержку от республиканского руководства, заняли первое и третье места в голосовании по партийным спискам, получив в процентном соотношении голосов больше, чем в среднем по стране. Также важно отметить, какие факторы в предвыборных кампаниях в Башкортостане в 1993 г. были второстепенными. Оказалось, что кандидаты не смогли купить себе победу на выборах, как часто утверждается. Хотя кандидаты, которые не смогли найти спонсоров и не имели своих финансовых средств, показали плохие результаты, имелось немало таких, которые обладали деньгами, но тоже проиграли. Хотя деньги, конечно, играли роль в предвыборной кампании, они ни коим образом не гарантировали победы. Тактика кампании сама по себе тоже значила мало. У многих кандидатов (предприниматели Шарипов, Нуриджанов и Ахияров, Дмитриев и социолог Лаврентьев) было все – и средства, и хорошая команда, и тщательно разработанный план действий, но это не принесло им победы. А победитель Асаев опирался, главным образом, на инфраструктуру Аграрного союза и не тратил много денег на кампанию в СМИ. Кандидаты-неудачники, потратившие крупные суммы на кампании, выдвигали слишком общие лозунги, а не конкретные социальные предложения. За три месяца, отведенных законом на предвыборную кампанию, им не удалось создать под себя новый электорат. Чтобы изменить сознание людей, убедить их в том, что новый курс или идеология служат их интересам, требуется время. Избиратель зачастую не успевал разобраться в потоках информации, обрушившихся на него накануне голосования. В связи с информационным хаосом и нехваткой времени на его осмысление, люди отдавали предпочтение кандидатам, предлагавшим привычные идеи, т.е. интересы институционализированного электората являлись наследием еще советской эпохи. Таким образом, кандидат от Аграрной партии или Аграрного союза, вдобавок поддерживаемый председателем колхоза или республиканским руководством, имел больше шансов на успех. Подобным образом, репутация Аринина как твердого защитника интересов русских, оказалась в такой ситуации значимой. Тем не менее, неясно, стали бы результаты этой кампании иными, если бы она длилась дольше, ибо политические партии в России еще не успели создать себе имидж и выработать четкий курс, что вызвало бы появление у них своего электората. Скорее всего, более длительные кампании не смогут значительно изменить эти модели, учитывая информационный взрыв, которая их сопровождает. На самом деле, поскольку численность партий быстро растет, каждой из них становится все труднее привлекать внимание потенциальных избирателей на достаточно долгое время. Постепенно приоритетными становятся тщательная идеологическая работа и широкие контакты с избирателями и общественностью в период между выборами. Хотя все же отдельные партии обладают организационными и финансовыми ресурсами, позволяющими им одерживать победы в современной России, у государства имеются все возможности, чтобы объединять или развивать специфический электорат (или препятствовать этому процессу) во многих регионах России, в том числе и в Башкортостане. Таким образом, группы избирателей, сложившиеся в период думских выборов 1993 г., сохранятся на протяжении еще какого-то времени, но там, где региональная власть активно вмешивается в этот процесс, она может добиться перемен. Заключение Насколько эти модели действенны за пределами Башкортостана и после декабрьских выборов 1993 г. – тема других исследований. Роль административного ресурса во время проведения думских выборов по одномандатным округам в России очень высока. Татарстан, Калмыкия, Мордовия, Кемеровская и Орловская области могут быть отнесены к тем регионам, где власть оказывает большое влияние на избирательный процесс. Ясно, однако, что не все региональные лидеры захотели или смогли повлиять на выборы таким способом, как в Нижегородской, Свердловской областях и Приморском крае. Хотя можно полагать, что влияние властных структур на выборы по одномандатным округам с 1993 г. стало еще большим в таких регионах, как Башкортостан, фактически механизм их проведения остался неизменным. В то время, как во многих регионах усилилось влияние на выборы, оно затронуло местные (выборы губернаторов и членов законодательных собраний) и федеральные (выборы Президента России), но отнюдь не одномандатные думские кампании. Яркий пример тому – Башкортостан. В то время, как использовавшие административный ресурс кандидаты добились хороших результатов в трех из шести думских республиканских кампаниях 1995 г., их оппоненты (из коммунистической партии и «Руси») победили в других трех, иногда у поддерживаемых властью кандидатов. Но оппозиция победила там, где башкирское правительство не принимало участия в 1993 г.; предположительно, власть добилась такого успеха в 1995 г. отчасти потому, что хорошо организовала кампанию. Административный ресурс до сих пор остается важным фактором в объяснении хода региональной политики, но, главным образом, в избирательных округах с сильным сельским компонентом и тогда, когда правительство поддерживает кандидата-аграрника [87]. Правоту теории «институционализированного электората» сложно оценить в других регионах, т.к. это требует тщательного исследования каждого одномандатного избирательного округа, что не проводилось (или, по крайней мере, о чем не писалось) во многих других регионах, особенно после 1993 г. В частности, неясно, существует ли институционализированный электорат по модели Башкортостана (главным образом, этнические группы и сельское население) в такой обладающей самосознанием форме гделибо еще, и существуют ли вообще какие-либо группы избирателей. Таким образом, важной задачей для будущих работ является проведение глубоких изысканий в других регионах для того, чтобы определить степень универсальности этой теории. Данное исследование показало, что в Башкортостане институционализированный электорат, существовавший в 1993 г., только усиливается, возможно, потому что он подпитывается действиями депутатов, которые стали представлять их в парламенте. Так, на выборах 1995 г., Аринин смог вновь пройти в Госдуму, несмотря на то, что Рахимов открыто противостоял ему всей мощью своего госаппарата. Подобным образом, кандидаты-аграрники (если мы включим в эту категорию директора совхоза, не поддерживаемого Аграрной партией) выиграли в трех самых «сельских» избирательных округах Башкортостана, и, по крайней мере, однажды даже у поддерживаемого властью кандидата [88]. Вне зависимости от того, сохраняются ли эти модели в дальнейшем, выборы 1993 г. останутся важным рубежом, от которого следует отталкиваться, дабы понять развитие избирательного процесса в этой стране. Результаты настоящего исследования наводят на мысль, что Россия заняла в 1993 г. довольно неплохие стартовые позиции, хотя ее власть, кажется, имеет намного больше влияния, чем позволительно в государстве, называемом «демократическим». Однако данное исследование показывает, что исследователи будущих выборов должны обращать особое внимание не только на роль административного ресурса, но и на кампании по мобилизации институциализированного электората, что было решающим в 1993 г. и, кажется, набрало силу в 1995 г. Примечания 1. Growing Pains. Washington, 1998; Robert G. Moser. Independents and Party Formation: Elite Partisanship as an Intervening Variable in Russian Polities // Comparative Politics. Vol.31. No.2 (1999). 2. Таким образом, эта статья описывает те же самые избирательные кампании, что и моя работа «Bashkortostan: The Logic of Ethnic Machine Politics and the Consolidation of Democracy» (Growing Pains. P. 599-636), но более подробно знакомит читателя с кандидатами и их действиями в ходе выборов по ОМО. 3. В своей работе «Bashkortostan: The Logic of Ethnic Machine Politics and the Consolidation of Democracy» я уже отмечал, что национальная принадлежность кандидатов играла определенную роль для избирателей в Башкортостане. 4. См.: Growing Pains. 5. Данные для этого параграфа взяты из: Hale H. Op. сit.; Макфол M., Петров Н. Политический альманах России 1993-1997 гг. Вашингтон, 1998. С. 82. 6. Макфол M., Петров Н. Указ. соч. С.87; Hale H. Op. сit. 7. Совет Федерации перестал непосредственно избираться с декабря 1995 г., а до этого два победителя в выборах в Совет Федерации, набравшие наибольшее число голосов в своем регионе России, автоматически получали места в этом органе. В настоящее время (Речь идет о 1999 г. – Прим. ред.) членами Совета Федерации автоматически являются главы исполнительной и законодательной власти регионов. 8. По данным Всесоюзной переписи населения СССР 1989 г. и сведений республиканского статистического управления Госкомстата РФ за первую половину 1993 г. 9. Советская Башкирия. 1993. 8 декабря. С. 2. 10. Вечерняя Уфа. 1993. 10 декабря. С. 3. 11. Ленинец. 1993. № 54. С. 4. 12. Отечество. 1993. № 37. С. 1. 13. Мое интервью с Александром Арининым, 30 ноября 1993 г. 14. Мое интервью с бывшим главой регионального отделения ПРЕС, март 1999 г. 15. Мое интервью с Арининым и другими людьми, знающими Аринина, в том числе с политологом Сергеем Лаврентьевым, 15 декабря 1993 г. 16. Отечество. 1993. № 37. С. 2. 17. Рекламный буклет Арсена Нуриджанова. 18. Вечерняя Уфа. 1993. 10 декабря. С. 3. 19. Мое интервью с Нуриджановым, 1 декабря 1993 г. 20. Мое интервью с Нуриджановым и руководителем его предвыборной кампании, 1 декабря 1993 г. 21. См., например, передачи на местном телеканале «Шарк» 9 декабря 1993 г. в 21:40 и телевидении Башкортостана 10 декабря 1993 г. в 21:50. 22. Советская Башкирия. 1993. 9 декабря 1993. С. 2. 23. Там же. 1993. 26 ноября. С. 3. 24. Мое интервью с Рашитом Даяновым, 27 ноября 1993 г. 25. Вечерняя Уфа. 1993. 7 декабря 1993. С. 2. 26. Например, передача Башкирского телевидения 10 декабря 1993 г., в 21: 50 по местному времени. 27. Ленинец. 1993. № 53. С. 14. 28. Мое интервью с Виктором Резяповым, 27 ноября 1993 г. 29. Там же. 30. Отечество. 1993. № 36. С. l. 31. Воскресная газета. 1993. № 50. С. 2. 32. Известия Башкортостана. 1993. 11 декабря 1993. С. 2. 33. Мое интервью с Раисом Асаевым, 3 декабря 1993 г. 34. Там же. 35. Мое интервью с Павлом Дмитриевым, 1 декабря 1993 г. 36. Вечерняя Уфа. 1993. 9 декабря. С. 1. 37. См., например: Вечерняя Уфа. 1993. 8 декабря 1993. С. 2. 38. Мое интервью с Дмитриевым. 39. Известия Башкортостана. 1993. 1 декабря. С. 1. 40. Советская Башкирия. 1993. 4 декабря. С. 2. 41. Отечество. 1993. № 36. С. 3. 42. Мое интервью с Сергеем Лаврентьевым, 25 ноября 1993 г. 43. Вечерняя Уфа. 1993. 2 декабря 1993. С. 2. 44. Мое интервью с Фанисом Раяновым, 30 ноября 1993 г. 45. Там же. 46. Вечерняя Уфа. 1993. 10 декабря. С. 4. 47. Мое интервью с Радиком Даяновым, 2 декабря 1993 г.. 48. См., например, передача Башкирского телевидения 8 декабря 1993 г., в 21:55 по местному времени. 49. Мое интервью с Наилем Бахтизиным, 26 ноября 1993 г. 50. По телеканалу «Толпар» Башкирского телевидения в 18:15 10 декабря 1993 г. по местному времени был показан его рекламный ролик. 51. Дебаты за круглым столом кандидатов в депутаты по Кировскому избирательному округу № 5, начавшиеся на Башкирском телевидении в 20:35 по местному времени 23 ноября 1993 г. 52. Буклет Виктора Вязового. 53. Вечерняя Уфа. 1993. 10 декабря. С. 4. 54. Советская Башкирия. 1993. 7 декабря. С. 2. 55. Мое интервью с Борисом Цыпышевым, 7 декабря 1993 г. 56. Дебаты за круглым столом кандидатов в депутаты по Бирскому избирательному округу № 5 (телевидение Башкортостана, 20:35 по местному времени, 7 декабря 1993 г.). 57. Рекламная листовка Юрия Шарипова. 58. Известия Башкортостана. 1993. 7 декабря. С. 3. 59. Советская Башкирия. 1993. 2 декабря. С. 2. 60. Известия Башкортостана. 1993. 1 декабря. С. 3. 61. Дебаты за круглым столом для кандидатов в депутаты от избирательного округа № 3. 62. Мое интервью с Робертом Ахияровым, 7 декабря 1993 г. 63. Известия Башкортостана. 1993. 7 декабря. С. 3. 64. Советская Башкирия. 1993. 2 декабря. С. 2. 65. Мое интервью с Маликовым, 7 декабря 1993 г. 66. Известия Башкортостана. 1993. 11 декабря. С. 2. 67. Мое интервью с Ильдаром Юнусовым, сотрудником команды Алима Ахмадеева, 9 декабря 1993 г. 68. Там же. 69. Известия Башкортостана. 1993. 2 декабря. С. 2. 70. Там же. 71. Советская Башкирия. 1993. 9 декабря. С. 3. 72. Мое интервью с Газимом Шафиковым, 26 ноября 1993 г. 73. Дебаты за круглым столом кандидатов в депутаты по избирательному округу № 2 по телевидению Башкортостана. 74. Известия Башкортостана. 1993. 11 декабря. С. 2. 75. Дебаты за круглым столом кандидатов в депутаты по избирательному округу № 2 по телевидению Башкортостана. 76. Там же. 77. См., например, дебаты за круглым столом кандидатов в депутаты по избирательному округу № 2, показанные по телевидению Башкортостана.. 78. Подробнее об этой теории см.: Thelen K., Steinmo S. Historical Institutionalism in Comparative Polities // Structuring Politics: Historical Institutionalism in Comparative Analysis. New York, 1992. 79. Возможно, самая известная работа такого рода: Андерсен Б. Воображаемые сообщества. М., 2001. 80. Suny R. The Revenge of the Past: Nationalism, Revolution, and the Collapse of the Soviet Union. Stanford, 1993; Brubaker R. Nationalism Reframed: Nationhood and the National Question in the New Europe. New York, 1996; Roeder Ph.G. Soviet Federalism and Ethnic Mobilization // World Politics. 1991. Vol. 43. No. 2; Gorenburg D. Identity Change in Bashkortostan: Tatars into Bashkirs and Back // Ethnic and Racial Studies. 1993. Vol. 22. No. 3; Slezkine Yu. How a Socialist State Promoted Ethnic Particularism // Slavic Review. 1994. Vol. 53. No. 2; Critchlow J. Nationalism in Uzbekistan: A Soviet Republic's Road to Sovereignty. Boulder, 1991. 81. Классическая работа по этой теме: Olson M. The Logic of Collective Action: Public Goods and the Theory of Groups. Cambridge, MA, 1965. Школа «ресурсной мобилизации» утверждает, что обиды в обществе могут умножаться и переопределяться в угоду политическим целям, которые почти не имеют отношения к данной ситуации: McCarthy J., Zaid M. Resource Mobilization and Social Movements: A Partial Theory // American Journal of Sociology. 1977. Vol. 86. No.6. 82. Превосходный показ важности ситуативной идентичности см.: Royce A. Ethnic Identity: Strategies of Diversity. Bloomington, 1982. 83. Известия Башкортостана. 1993. 30 ноября. С. l. 84. Olson M. Op. cit. P. 22-36. 85. Я не хочу умалять значимости других аспектов кампании Аринина, которые, несомненно, принесли ему поддержку, например, его взгляды на экономическую реформу, но эти его взгляды не сильно отличались от взглядов его оппонентов, и вывод, сделанный в этом разделе, аналогичен ситуации, наблюдаемой в других частях республики. 86. Подробнее об усилиях Рахимова по созданию этнической коалиции см.: Hale H. Op. сit. 87. См.: Макфол M., Петров Н. Указ. соч. С. 92-93. 88. Там же. Авторизованный перевод с английского И.В.Кучумова.
