Сон снежинки

Владимир Рем
СОН СНЕЖИНКИ
сказки для детей
Сон снежинки
(колыбельная сказка)
Когда снежинка ложится спать, она думает только о том, как удачно она
прилегла. Закрывает глазки под звуки ветра, под тихий шорох сонных веток и
травинок. Закрывает уставшие глазки и засыпает волшебным сном.
В волшебном сне она, снежинка, видит, как радуется детвора снегу, как
взрослые дяденьки лепят снежки и бросают друг в друга, как маленькая травинка
прорывается сквозь землю к солнечному свету и шепчет: «Солнце… кто такое
Солнце? Почему мама мне так много про него рассказывала?»
«Солнце!» — улыбнётся во сне маленькая снежинка. Она знает кто это —
Солнце! Она видела Его и даже чуть-чуть прикасалась к Нему, когда туча-автобус
проезжала мимо Него под самым-самым небосводом! Это большое ласковое Солнце
только улыбнулось всем снежинкам и продолжило свой путь по небосводу. Но в тот
же миг всем снежинкам сразу стало так уютно и тепло, что хотелось бежать по
небосводу за Ним, дарующим тепло и свет огромным Солнцем.
Улыбаясь Солнцу, снежинка свернулась калачиком, согрелась и крепко-крепко
уснула: Уснула для того, чтобы хорошо отдохнуть, а потом проснуться. Проснуться
от тёплого солнечного света и, прыгнув в шустрый, веселый ручеёк, побежать с
подружками-снежинками по новым тропинкам и дорожкам к новым и удивительным
познаниям и открытиям.
Приятного сна, снежинки.
Зелёная такса и квадратный мяч
Вот уже второй час как Мишка смотрел в окно. Стекло играло с ним в
художественную школу.
Мишка ка-а-ак вдохнёт в себя весь тёплый воздух из комнаты, воображая себя
водолазом, и ка-а-ак выдохнет на стекло, словно пожарный на костёр, так стекло
сразу затуманится. Ничего не видно, пока пухленький, волшебный Мишкин пальчик
не коснётся стекла. Сначала он выстраивал кривые прозрачные дорожки, после
начал рисовать удивительные узоры профессора Каляки-Маляки.
— Ха-ха, — радовался Мишка, когда угадывалось нарисованное пальцем. —
Ха-ха-ха, рисовал утку, а получился танк! Сейчас нарисуем самолёт… ха-ха-ха, по
небу летит…
__/____ /
…укроп! Ба-а-ах!!! — И Мишкина рука быстро стёрла рисунок.
— Ба-бах! И рисунка не видать! Вот если бы стекло было волшебным!
Нарисовал мяч, а он — раз! — из окна выпадает и прыгает под ногами. Захотел
мандарин — раз! — и получи мандарин. Захотел собаку — раз-два! — и вот она,
собака! Э-э-эх, — он выдохнул на стекло. — Да будет мяч! — И нарисовал мяч:
О
И — о чудо! — мяч стал сползать по стеклу. Мишка подставил ладошки, и в них
скатился мяч, точь-в-точь такой, какой нарисовал Мишка: белый, туманный,
плоский, словно кто-то вырезал его из льда.
— Это ещё что? — удивился неожиданному подарку Мишка. — И что мне с
тобой делать?
Мяч услышал, что ему не рады, и растаял в ладошках.
— Ещё лучше, — вытер руки о брюки художник и тут же начал старательно
выводить на стекле мандарин. Когда палец сомкнул линию и получился «О»,
мандарин стал похож на мяч. Мишка растерялся и не успел поймать скатившийся
плоский мандарин. — Не-е, так не пойдёт! Надо рисовать такое!!! — И тут Мишка
вспомнил. Как соседка тётя Валя учила быстро рисовать собаку.
И Мишка нарисовал её собаку — таксу. Такса получилась красавицей:
<^____________///
^
^
Вот только вместо кусачей пасти вышел клюв, и хвост получился как у павлина.
— Красота! — похвалил себя Мишка.
И тут же собака со стекла сошла и ка-а-ак запоёт:
— Чирик-гав-чирик!
Хвостом вильнула да на подоконник и свалилась: хоть и четыре ноги, а плоской
не убежишь и не устоишь, только валяться можно.
— Ну вот и собака лужей стала. Может, выйдет бутерброд?!
Мишка вспомнил папин завтрак. Тот чудесный бутерброд: хлеб, масло, сыр,
колбаса, сыр, масло, хлеб.
Только слово заветное «красота» Мишка произнёс, как с окошка прямо в
Мишкины ладошки бутербродик сполз. Оказался он прозрачным, весь тонюсенький
такой. И не съесть, и не угостить никого. Осталось и от бутерброда в ладошках
мокрое пятно.
— Что-то здесь не так. — Почесал затылок, слез со стула. Достал из ящика
краски, кисточку. Набрал воды в стакан. Вернулся к окну, задумался.
Мокнул кисточку в синюю краску — и на стекле появился круг, похожий на
придавленный квадрат. Половину придавленного квадрата раскрасил синим цветом,
вторую половину — жёлтым.
— Красота! — И приготовился ловить мячик. Мяч не двинулся. — Красота! —
повторил Мишка, но мяч остался на своем месте. — Ну и ладно, мяч ко мне не хочет,
может, мандарин захочет?
Кисть изобразила на окне огромный оранжевый мандарин, с зелёным
листочком, как у берёзы.
— Красота! — крикнул Мишка, но и мандарин застыл на окне. — Ну не-е-ет,
так не бывает! — Почесал задумчиво кистью затылок. Затылок стал оранжевым.
Макнул палец в синюю краску и вывел на стекле половину мяча, после измазал
палец жёлтой краской и дорисовал вторую половину мяча. Отошёл от окна.
Посмотрел на мяч.
— Красота!
И надо же, мяч быстро скатился на пол и покатился, оставляя на полу жёлтосиний след.
— Ха-ха-ха! Получилось! — И Мишка спешно изобразил оранжевый мандарин,
жёлто-зелёную с фиолетовым хвостом таксу, коричневый бутерброд с жёлтыми
прослойками масла и сыра и розовой колбасой.
Он рисовал, смеялся, кричал «красота», а всё сыпалось на пол: бутерброд упал
таксе прямо на клюв. Она зарычала и стала клевать его, разбрасывая акварельные
крошки во все стороны. А мандарин погнался за мячом, за ними яблоко красное
скатилось, и арбуз уже созревал, как вдруг Мишка услышал взволнованный голос
мамы:
— Миша, это что? Что такое? Почему, зачем, для чего ты раскрасил всё окно?
— А пол? — на вздохи мамы папа подоспел. — Что за линии? А клякса зелёная
с жёлтым пятном?
— Это не клякса, а такса с бутербродом.
— Допустим. А линии, линии, что это? — заинтересовался папа.
— Это яблоко и мандарин бежали за мячом. Папа, смотри, — И Мишка быстро
дорисовал арбуз и крикнул: — Красота!
Но ничего не произошло, арбуз остался на стекле.
— Да, красота, — вздохнула мама. — А убирать кто будет?
— Мы, — ответил папа. — Неси, Мишка, тряпки, будем чистоту рисовать.
Мишка неохотно притащил тряпку, и папа ловкими движениями вытер стекло, а
Мишка вытирал следы от мяча и мандарина.
— Так как ты рисовал? — неожиданно спросил папа и подышал на окно.
Пальцем из тумана вырезал облако.
Облако оказалось как настоящее: пушистое и с низом и верхом. На облако,
такое мягкое и уютное, папа посадил вишенку и осторожно дунул. Облако
покачнулось.
— Мишка, иди скорее. Без твоего волшебного дыхания оно не улетит.
И они вдвоём ка-а-ак дунули! Облако вынырнуло с другой стороны окна и стало
медленно поднимать Ангелам вишенку.
Папа и Мишка заворожено смотрели, пока облако не скрылось за макушкой
берёзы.
— Папа, а почему твоё облако сразу полетело, а мои мячи не скачут?
— Потому что, сын, ты их рисовал плоскими, а не шарами. — И отец нарисовал
жёлтый мяч. — Красота, — сказал отец именно в тот момент, когда заглянула мама.
— Ну что, всё убрали? — спросила она.
— Ага, — ответили художники. И мяч запрыгал по комнате, оставляя жёлтые
следы на паркете.
— Лучше бы вы обед себе нарисовали, художники, — улыбнулась мама и ушла
готовить обед.
Папа быстро изобразил ромашку. Сын подставил ладошки, поймал её и побежал
на кухню.
— Мама, это тебе! — протянул руки.
В ладошках красовалась ромашка.
— Спасибо, — поцеловала она в носик Мишку, — только как же я её возьму?
— А вот так! — И Мишка прилепил ладошки к маминому фартуку. Убрал руки.
— Вот это да!
Мама взглянула на ромашку:
— Как живая.
— А давай мы тебе на фартуке целую поляну ромашковую сделаем!
— Не-е-е-ет! И вообще, идите есть пока не остыл нарисованный борщ.
— Па-па! Я понял! Чтобы мяч прыгал, а собака гавкала, а не чирикала, надо
учиться рисовать. Да?!
— Да! — ответил папа и въехал в кухню на нарисованном детском велосипеде.
Встреча с тайной
Однажды рано-рано утром, когда первые росинки выбежали к травинкам,
проснулась Олечка.
Проснулась, потянулась, улыбнулась голубому свету, проникающему сквозь
голубенькие занавески.
— Я проснулась, значит, я выспалась. А раз я выспалась, то могу встать с
кровати, — поговорила сама с собой Олечка, поглядывая на куклу. — А ты, Настя,
спи, — и заботливо укрыла её одеялом.
Встала с кровати, прошлась по комнате. Подошла к двери, приложила ухо к
двери, а пальчик к губам — прислушалась:
— Тишина. Спит мама. Я будить её не стану, я на улицу пойду.
И Оля тихо-тихо на носочках, на носочках… вот и прихожая… а вот и дверь.
Поднатужилась, собралась с силами и сняла крючок. Дверь толкнула и…
Оля замерла. Пред её глазами целый мир умытый, новый замяукал, заурчал,
зачирикал, зашуршал. Глазки к небу подняла, ладошки на щёчки положила:
— О-ля-ля-ля-ля-ля! — только от восторга и смогла она пропеть.
Оля рано утром встала. Да так рано, что ещё не все звёздочки по домам
разбежались: не спешили, будто Олю ждали.
— Э-ге-гей! — замахала руками Оля. — Э-ге-гей! Да, конечно, не услышат они
меня, — грустно выдохнула она. Только хотела зевнуть, как видит невиданное чудо:
одна звёздочка оранжевым светом мигнула и полетела вниз, в протянутые ручки.
Голубые чистые глазки удивлённо смотрели на звезду. А та всё летела и летела
в ладошки.
Оля посмотрела на свои маленькие ладошки, посмотрела на летящую звезду и
спрятала ладошки за спину:
— Всё! Нету ладошков. А раз нету ладошков, то и лететь тебе некуда. Вот! —
крикнула Оля звездочке и склонила голову к правому плечу.
И звездочка услышала! Она остановилась и замигала разными цветами: то
красным, то синим, то оранжевым.
— Ага! Так ты меня слышишь! Давай с тобой дружить, а? Почему молчишь, как
паук под шкафом? Вот и мячик молчал, молчал да лопнул. А ты, пожалуйста, не
молчи. Или ты мигаешь словами? Да? Я тебя назову Утренним Принцем! Хорошо?
Звезда мигнула два раза оранжевым светом.
— И буду рано просыпаться и выходить к тебе. А когда просплю, то ты мне
будешь сниться?
Звезда моргнула синим светом и замигала так быстро оранжевым светом, как у
Оли хлопали реснички.
Вдруг из-за угла донеслось:
— Ку-ка-ре-ку!
— Вот видишь, Принц, мы с тобой утро принесли! Я пойду. А то сейчас мама
проснётся, папа на зарядку побежит. Станут переживать за меня, они такие
переживайки, ты не представляешь! Вот вчера я села в лужу, чтобы лучше облака
разглядеть, а они подбежали, меня на руки берут, говорят: «простудишься».
А как я простужусь, если я на облаке сижу, пусть и в луже, но на облаке же! Ох,
прямо и не знаю, как их успокоить, переживаек.
Мама особенно любит говорить: «Доченька, с мальчишками в лес не ходи, по
деревьям не лазай, зелёные яблоки не ешь». Представляешь, Принц, сколько всего
мне сразу захотелось! Пока мама этого не говорила, я и не думала никуда ходить и
ни на кого залезать и, конечно же, не собиралась ничего есть. А тут и не
представляю, Принц, что случилось со мной: я побежала к мальчишкам, повела их в
лес, мы залезали на дерево и мяукали. Почему мяукали? А мы по-птичьему не
умеем.
Так что я побегу, а то если родители меня здесь сейчас найдут, то замо́к такой
сделают, что и сами не откроют сразу. А я не смогу выходить к тебе, мой Утренний
Принц! Переживают, эх, — выдохнула она. — До свидания! — Утреннему Принцу
Оля помахала ладошками, похожими на крылышки ангелочка. Закрыла дверь на
крючок и быстро-быстро балериной, на носочках пролетела в комнату, юркнула под
одеяло, прищурила глазки. А ротик улыбнулся и прошептал:
— Вот теперь я настоящая принцесса: у меня есть Принц, мечта и тайна! — Оля
обняла куклу засоню и уснула сладким сном принцессы.
А когда проснулась, то солнце светило в окно, пел дрозд. Когда он замолкал,
раздавалось недовольное «кар-кар», и послушный дрозд вновь начинал петь.
Из кухни вылетело облако в форме сырника, следом, погоняемое ароматом
какао, вынырнуло ещё одно облако в виде плюшки.
Олюшка потянулась, улыбнулась солнышку, потеребила за руку куклу.
— Настя, вставай, — усадила её на кровати. — С добрым утром! Пока ты спала,
я нашла тайну. Сейчас я покушаю и расскажу тебе. Что? Сейчас? Нет, и не проси.
Голодные тайны не рассказывают. Вдруг их после этого не покормят? Поговори с
солнушком, а я скоро, даже быстрее быстроты прибегу.
Маленькие ножки затопали по деревянному полу так, что задрожала
разбуженная топотом посуда в серванте, хлопнула дверь — паук вздрогнул и
зажмурился — это принцесса спешила на кухню.
— Мама, доброе утро! А у меня есть тайна! — раздалось в кухне. — Но только я
её тебе не расскажу, а то вы с папой замки́ на двери поменяете, и я больше не увижу
своего Утреннего Принца!