Если двигаться в определенном направлении без определенной

« Is it really me, what I pretend to be? » (De Vision)
Если двигаться в определенном направлении без определенной цели, можно
достичь точки пространства, настолько же неопределенной, измеренной
лишь ленивым потоком мыслей, его течение обусловлено стереоритмом,
завышенными высокими частотами наушников, забившими слуховые
проходы точным битом и ровно дышащим басом. В этой точке,
неопределенной по причине отсутствия целевых ориентиров, наступает
момент принятия решения о выборе цели движения. Лихорадочно
перебираются варианты, бинокулярное зрение на пределе возможностей, я
ищу цепкий для включения в список объект, который может стать тем самым
целевым ориентиром. Стою на перекрестке пространственных плоскостей,
куда же свернуть, и зачем? Выбор, перемолоть качества в подходящий для
поглощения порошок, выплюнуть, следующий, следующий...
Вот!!!
Грязная пасть провала в стене, дом заброшен, давно мёртв, и никто не желает
его воскрешения. В том провале явно есть смысл, смысл входа. Переступая
через рваные кирпичные губы, я наблюдаю: шероховатый полёт
спрятавшихся мотылей, чувствую, но принимаю, как обыденное: запах
экскрементов различных человеческих животных. Внутри дома развалились
кучи того мусора, что не встретишь и на городской свалке. Довольные кучи
фантастического мусора. Я – здоровенный кузнечик, я – огромная саранча, я
так легко и свободно перемещаюсь по дрянным возвышенностям и вонючим
впадинам. Так, что такое? Комната, что является комнатой только благодаря
наличию стен, в ней совершенно чисто, нет даже витающих в воздухе
назойливых пылинок, абсолютная и гнетущая чистота операционной. А где
же рука, державшая скальпель очищения? Кто препарировал помещение?
Пора демонтировать бьющие точно в мозг звуковые пушки...
Вот!!!
Угол, оштукатуренный клин, хранит свёрток льняной материи. Да, лён,
мягкий, он не принадлежит истории этого места, он извне и одинок здесь, он
содержит в своём простом укладе что-то среднее в размерах и весе,
правильный куб. Раскинулись крылья льняного листа, в моих руках, как на
православном алтаре – зеркальные стороны, невидимые грани, солнечные
стрелы впиваются в глазницы, так больно и обворожительно. Так больно. И
просто. Просто геометрическая фигура, начищенная до отражающего
реальность блеска. В ней я, искаженная стена за спиной, в ней я, искаженная
стена за спиной, в ней я, искаженная стена за спиной...
- Проснись!
- Я не сплю!
- Проснись, ты спишь и видишь сон, в котором ты бодрствуешь!
- Кто ты?
- Что.
- Что ты?
- Я свойство твоего сна, и свойство твоего пробуждения.
- Зачем?
- Реальность, не имеющая свойств, относится... пространственным ветром в
сторону от твоего пути, она могла бы иметь для тебя своё «зачем?», но ты
пройдешь мимо. Всему нужно иметь свойство, именно поэтому я здесь.
- А почему я здесь?
- Ты – моё свойство, без тебя я не имею «зачем?».
- Что же мне теперь делать? Я не вижу практических выводов в том, что ты
до меня пытаешься донести. Что мне делать?
- Я не носильщик, я свойство, я есть. Иди.
- Куда?
- К выходу из сна, тебе нужно проснуться.
Утренний коктейль городских звуков, влекущий меня из объятий постели в
строгие и холодные академии ванной комнаты. Уже бегу, о тонкая ледяная
шпага, рассекающая белое тело раковины, уже лечу, о жгучая мята и
растрепанная от столь раннего пробуждения щётка!!! Я весь в вашем
гигиеническом распоряжении!!!
Всё происходит на низкоэмоциональном, настоящем продолженном уровне,
когда каждое новое движение, каждый следующий шаг доводит меня до
состояния «all systems are working in a right way». Проверяю себя по
внутренним цепям, прислушиваюсь к голосам органов, сообщающих мозгу о
наступлении функционального объединения в целое от частного. Прекрасное
утро, не правда ли? Вы совершенно правы, уважаемый желудок, вам так идут
эти выделения, милая железа.
Яичница с ветчиной – это стандарт эпохи, рекомендуемый предел нагрузки
на воображение и усилия. Идеальное сочетание ингредиентов и времени их
полного приготовления. Ко всему прочему, это кушанье никоим образом не
акцентирует на себе внимание в процессе его употребления, устроилось на
плоской равнине тарелки, ожидает обычного разделения на кусочки и
смиренно отправляется передавать энергетическое наполнение моему
организму. Любоваться яичницей? Нонсенс, сударь, пережуйте, не
переживая.
Ленивое кофе, fast and fury, темная плотная масса, соотношение «два к
двум». Иногда мне кажется, что такой крепкий и фальшивый напиток не
имеет той практической ценности, что я придаю ему. С тем же успехом я мог
бы наделить подобными свойствами и кубик льда. Свойство и кубик льда...
Свойство...
Пол истекает сладкой и горькой кровью, чашка смертельно ранила
терракотовые плиты.
Свойство...
- Остановись!
- Что за манера, предлагать действие в строго повелительной форме? Я и так
приостановлен, неужели я не нашел выхода из сна?
- Искать выход можно тогда, когда не знаешь, как нашел вход. В дверь
можно войти и выйти.
- Я вышел?
- И сразу же вошел. Твой путь – меж дверей и замкнутых в себе пространств,
каждая новая локация – новая дверь, ты входишь и выходишь.
- Это просто и очень понятно, именно так я и иду.
- Куда же ты идешь?
- К смерти. К увяданию, упадку сил, и неминуемой смерти. За одной из
дверей я устану, присяду передохнуть, и не смогу подняться, задумаюсь о
былом, разрешу великие проблемы бытия, приму или отвергну бога и
материю, и умру.
- Значит, ты создашь в том пространстве еще один выход, и войдешь в
другое, только, передвигаясь обычным способом в нем можно было бы
оказаться не скоро, или вообще пропустить его на ходу.
- Ты тоже сторонник перехода энергетических сущностей после смерти в
иные миры и состояния?
- Я свойство, я всегда на стороне того, чему принадлежу. Остановись!
- Я стою!
- Ты идешь, идешь по-прежнему, и уже нащупал дверь, в которую сейчас ты
не сможешь войти. Остановись!
- Как? Скажи мне, чертово свойство чертового сна!
- Смотри. И слушай.
Шелест. Шелестящий шепот. Шепчущий шорох. Шуршащее шипение.
Сгусток кофейной крови, лужица свернулась в сгусток, он, пузырясь и в
пене, забрался в собранную из осколков и фарфоровой пыли чашку, чашка
совершила сложный пируэт и схватила тонкой резной ручкой большой и
указательный палец моей правой руки.
Шелест.
И вот здесь и сейчас, в этом сухом до кашля кадре, адекватный алгоритм
восприятий перехватывает инициативу.
- Что с тобой происходит? Что это такое? Внутренний голос, ранее не
проявлявший себя, видения, то явь, то сон, что с тобой происходит? Тебе
нужна помощь, срочная и профессиональная, беги же, парень, беги изо всех
сил, это безумие поглотит тебя, оно тебя сожрет, подавится твое жизнью, но
проглотит, и ты никогда не будешь таким, как прежде... Беги!
- Остановись!
- Оставь его в покое, ты всего лишь подсознательный взрыв, беги!
- Остановись!
- Беги!
- Остановись и подними глаза!
- Чего желаете?
- Что?
Я и прохладная матовая ладонь столика, что занимает геометрический центр
весьма атмосферного кафе, и я, прикасаясь к этой приятной на ощупь ладони,
занимаю центр безмерного внимания худенькой и смущенной официантки.
Какой же участливый у неё взгляд! Как же она мечтает узнать о том, чего я
действительно желаю, она просто освещена изнутри намерением сделать
свою работу для меня, и только для меня! Интересно, долго ли её волнует
вопрос...
- Вы сделаете заказ?
- Да... Кофе, немного коньяку... Хотя... Коньяк отдельно, пожалуйста... Кофе
чёрный, просто черный кофе... И сигареты, «Camel», да, пачку сигарет...
Мгновенное перемещение – мечта из сиреневого детства. Неконтролируемое
мгновенное перемещение – кошмар настоящего. Я отделяюсь от поверхности
столика, прижимаюсь сведенными в судороге лопатками к хромированному
воротнику неудобного стула, и дышу... Дышу глубоко и спокойно... Вдох и
выдох, обновление среды свернувшихся в клубки лёгких, глубокий вдох и
уверенный выдох... Думай о том, что ты глубоко и уверенно дышишь, только
об этом, и только об этом...
- Ваш заказ! Прошу, Ваш кофе, вот коньяк и сигареты. Приятно отдохнуть!
- Да, благодарю... Простите!
- Слушаю! Что-нибудь еще?
- Как долго я здесь уже нахожусь? По-моему, я немного вздремнул,
бессонная ночь, знаете ли...
Вытащить из себя улыбку, вытащить из себя чуть виноватую улыбку...
- Около пяти минут, все в порядке?
- Да, да, да... Благодарю Вас...
Ровно через 15 минут молодой человек, потертые джинсы и крепкий запах
крепких сигарет, выйдет из одного очень атмосферного кафе, встанет прямо
напротив его стеклянного глаза, и увидит себя сидящим за столиком в
центре. Он нисколько этому не удивится, даже немного обрадуется столь
поразительному для возможных наблюдателей факту. Затем он откроет чуть
мятую сумку на ремне, разберется с устройством дорогого MP3-плеера в
удобное для передвижения в компании с ним место, и пойдет в направлении,
известном только ему, его слегка направляет грустный и совсем не
коммерческий голос, исполняющий ту песню, что остается в памяти безо
всяких усилий. Он пройдет несколько кварталов, потирая пальцы в кармане
куртки, свернет направо, на упрямо красном светофоре, и вдоль ветхого
забора, затем остановится, и закурит, раздумывая, как будто прицеливаясь к
окружающим его предметам. Заметит покинутый и разрушенный дом,
заметит отсутствие части его стены, и войдет...
« Is it really me, what I believe to be? » (De Vision)
«Если бы кто-нибудь и когда-нибудь решил написать правдивую историю
своей жизни, так, как она на самом деле начиналась, развивалась, как
продолжается, он не смог бы вспомнить ни единого момента, в котором не
существует примеси собственного, умозрительного и фантастического
определения его причин и следствий. Каждый наш шаг сопровождается
размышлением о том, к чему он мог бы привести, и как часто мы забываем о
том, куда действительно шли...» (А. Моралес)