Глава 3. Топонимика села - Портал органов власти Чувашской
advertisement
Б. И. Павлов, А. А. Макеев Село Иваньково Алатырского уезда (материалы к истории села XVI – начала ХХ вв.) Часть I 2 3 Оглавление Введение .......................................................................................................... 5 Глава 1. Природа........................................................................................... 7 Глава 2. Археологические находки ......................................................... 15 Глава 3. Топонимика села......................................................................... 18 Глава 4. Русская колонизация Присурья. Ранняя история села ...... 24 Глава 5. Землевладение и население в XVII – первой половине XVIII века ..................................................................................................... 33 Глава 6. Село во второй половине XVIII века...................................... 68 Глава 7. Размежевание в XIX веке .......................................................... 86 Глава 8. Положение крестьян в первой половине XIX века ........... 104 § 1. Положение удельных крестьян............................................................ 104 § 2. Положение помещичьих крестьян ...................................................... 112 § З. Общие замечания.................................................................................... 115 Глава 9. Знаменитые россияне и село Иваньково ............................. 116 Глава 10. Отмена крепостного права ................................................... 133 § 1. «Устройство и улучшение быта помещичьих крестьян» ............... 133 § 2. Имение княгини А.С. Урусовой…………………………………….. 147 § 3. «Освобождение» удельных крестьян .................................................. 162 Глава 11. Село на рубеже ХIХ – ХХ веков ........................................... 168 § 1. Иваньковская волость ........................................................................... 168 § 2. Промыслы крестьян .............................................................................. 173 § 3. Хроника происшествий ......................................................................... 180 § 4. Рекрутская повинность……………………………………………….186 Глава 12. Культура села .......................................................................... 196 § 1. Богоявленская церковь ......................................................................... 196 § 2. Образование ............................................................................................. 213 § 3. Духовная жизнь. Народные обряды.................................................... 223 § 4. Материальная культура........................................................................ 241 Меры длины, веса, площади .................................................................. 259 Словарь ....................................................................................................... 260 Важнейшие события и даты ......................... Error! Bookmark not defined. Источники и литература……………………………………………………. 260 4 В первой части книги «Село Иваньково Алатырского уезда» раскрываются вопросы истории села с древнейших времён до начала ХХ века. Написана она на основе архивных материалов, выявленных в фондах Государственного архива Ульяновской области, архивов Москвы и СанктПетербурга. Подавляющее большинство документов публикуется впервые. Надеемся, что книга будет интересна жителям села, краеведам, всем, кому дорога история родного края. Рецензенты: Андреев В.В. – доктор исторических наук, ректор Чебоксарского кооперативного института; Коновалов В.Н. – учитель истории и обществознания МБОУ «СОШ № 61» г. Чебоксары, заслуженный учитель ЧР, Почётный работник общего образования РФ. 5 Введение Издревле территория, на которой ныне расположено село Иваньково, была населена мордвой и входила в состав крупнейших государств Поволжья: Волжской Булгарии (конец IX – первая половина XIII вв.), Золотой Орды (вторая половина XIII – первая половина XV вв.), Казанского ханства (вторая половина XV в. – 1552 г.). Естественно, что политический строй этих государств оказывал существенное влияние на экономическое и социальное положение населения края, на его культуру. Каких-либо материалов по истории данного периода (который мы называем мордовским), за исключением археологических, не сохранилось. Поэтому мы рассматриваем только новую историю – русскую, начало которой дало взятие Казани и присоединение Казанского ханства к России. С этого времени начинается активное заселение данной территории русскими. Правда, необходимо заметить, что русская колонизация1 Присурья заняла довольно продолжительное время (с XIII в. по XVIII в.), была достаточно сложной, но интересной в историческом плане. Толчком к написанию истории села послужила публикация книги В. Н. Кирсанова2, в которой она освещена довольно поверхностно. Иваньково – крупнейшее село Присурья с богатейшей, более чем четырёхвековой историей, требует более глубокого изучения. Всю свою историю Иваньково связано с Алатырским уездом, который до 1708 г. управлялся Приказом Казанского дворца, в 1708 г. вошёл в Казанскую губернию, в 1714 г. – в Нижегородскую, в 1779 г. – вновь в Казанскую. С 1780 г. включён в Симбирское наместничество, преобразованное в 1796 г. в губернию. В 1719 – 1780 гг. село в составе Алатырской провинции, которая делилась на станы. Иваньково принадлежало к Верхосурскому. Затем было введено волостное деление. До 1894 г. село являлось волостным центром. С 1894 г. по 1927 г. в составе Алатырской волости. В сентябре 1925 г., по постановлению Президиума ВЦИК от 20 июля 1925 г., волость переведена из Ульяновской губернии 6 (бывшей Симбирской) в состав Чувашской АССР. Тогда же уезд получил название Новоалатырского, а с 19 апреля 1926 г. вновь Алатырского. Уезд ликвидирован в сентябре 1927 г. в связи с введением в Чувашской АССР районного деления3. С 1 октября 1927 г. сёла Иваньково-Дурасово, Иваньково-Удельное и деревня Уваровка вошли в состав Алатырского района. В каждом из этих населённых пунктов был свой сельский Совет. Деревня Уваровка была исключена из населённых пунктов Чувашской АССР 06.11.1929 г. в связи с её переименованием в деревню «Красный Октябрь». Иваньково-Дурасово исключено из состава населенных пунктов ЧАССР не позднее 31.01.1935 г. в связи с переименованием его в Иваньково-Ленино. В 1959 г. «Красный Октябрь» и Иваньково-Удельное были включены в состав ИваньковоЛенино. Тогда же там были ликвидированы колхозы и сельские Советы. 29 августа 1963 г. они были исключены из состава населённых пунктов Чувашской АССР. Необходимо сказать ещё о двух населённых пунктах, которые входили в состав села. Это посёлок Безбожник (артель до 1928 г. ), расположенный у реки Кувалды (обычно его называют Мары). Он был образован 7 апреля 1925 г. в связи с организацией трудовой земледельческой артели «Безбожник» переселенцами из Иванькова. В 1930 г. все они вошли в состав колхоза «Красный луч». Самое большое количество населения проживало в нём перед войной. В 1939 г. в 16 дворах жили 44 мужчины и 39 женщин. В настоящее время никто не живёт. Была ещё деревня Нечаевка (Нечаево, Иваньковская Нечаевка). Возникла в середине семнадцатого века. В документах XIX века упоминается постоянно. Наиболее подробные сведения имеются в подворной переписи 1911 г. (см. главу 11). Написать историю села довольно сложно, т.к. требуется огромная база источников, включающая в себя архивные материалы, воспоминания, легенды, биографии и т.п., выявить и собрать которые непросто, а иногда и 7 невозможно. Необходимо учитывать и то, что Иваньково включает в себя четыре населённых пункта и у каждого из них своя история. Тем не менее, часть материалов собрать удалось, которые авторы и предлагают читателю в виде небольших очерков, расположенных в хронологическом порядке. Мы посчитали необходимым включить сведения о природе края, русской колонизации Присурья, которые будут интересны всем жителям Алатырского района. Надеемся, что наша книга, основанная на документальных источниках и литературе, даст толчок к активизации работы по сбору материалов об истории села. Где это возможно, мы указали, какие вопросы требуют дальнейшего исследования, в каком направлении вести поиск. Глава 1. Природа Географическое описание местности, в которой расположено село Иваньково, сделано в книге «Среднее и Нижнее Поволжье и Заволжье», изданной в серии «Россия. Полное географическое описание нашего Отечества» ещё в 1901 году. Несмотря на то, что прошло более 100 лет, описание сохраняет свою научную ценность и представляет немалый интерес для наших современников. «Почти всё Среднее Поволжье в третичный период развития нашей земли было залито огромным морем, волны которого пробегали некогда там, где теперь простираются широкие степи, а могучая Волга несёт свои воды в дань Каспию, одному из остатков когда-то великого моря. Только после того, как обширный ледник, долго сковывавший ледяным покровом большую часть Русской равнины, далеко отступил на север, это море уже сильно сократилось в своих пределах, оставив после себя соляные озёра, болота и солончаки… Постепенно почва, под влиянием дождевой и речной воды, всё более и более избавлялась от излишнего количества углекислых солей – выщелачивалась – и гуще заселялась растительностью, среди которой начали 8 получать преобладание чисто степные растения. И бывшее дно моря превратилось, наконец, в обширные ковыльные степи… Травянистый покров ковыльных степей имеет слегка седоватый оттенок от сплошь покрывающего их ковыля, пушистые ости которого, подобно морю, волнуются, переливаясь, когда пронесётся струя свежего степного ветра. Сухая почва степей заросла голубовато-зелёными дерновинами степного овса, пырея и гребенчатой пшеницы. Местами среди них возвышаются стебли коровяка, покрытые фиолетовыми или жёлтыми цветами. Многочисленные астрагалы густо разрастаются на более возвышенных местах, а по отлогим склонам оврагов душистый тимьян, или богородская трава образует густые дерновины, усеянные мелкими светлофиолетовыми цветами… Северная половина Симбирской губернии, гораздо раньше других освободившаяся от водяного покрова, пройдя через период степей, покрылась обширными лесами… О слабо населённой и недоступной области, так называемых Засурских лесов, до недавнего времени существовало совершенно неправильное представление, как о низменной, покрытой сплошными болотами или песками, прорезанной небольшими реками, поросшей лесом равнине. Проведение Московско-Казанской железной дороги и геологические исследования последних лет показали, что пространство это, по общему характеру рельефа своего, вовсе не напоминает аллювиальной долины, а является в общем возвышенной, холмистой и весьма разнообразной в орографическом смысле местностью. Лесное Засурье не может иметь характера сплошной низменности уже по одному тому, что правобережье Суры представляет собой значительный водораздел, на котором берут начало, с одной стороны, реки или притоки их, идущие на север и северо-восток и впадающие в Волгу (левые притоки р. Свияги и впадающие непосредственно в Волгу – Большой и Малый Цивили), а с другой стороны – правые притоки Барыша и Суры. Водораздел этот по 9 направлению от Алатыря до Казани достигает в некоторых пунктах значительной абсолютной высоты, поднимаясь между рр. Люлёй и Кирёй на 719 фут. (над уровнем Балтийского моря), между рекой Кирёй и притоками Цивиля, близ ст. Ибреси, на 723 фут., в то время как меженный горизонт Суры у г. Алатыря опускается до 244 фут., а Волги у Свияжска падает до 129 фут. Протянувшись с юго-востока на северо-запад, в общем параллельно течению р. Суры, этот Волжско-Сурский водораздел распадается на несколько второстепенных водораздельных пространств, идущих косвенно, а местами (между притоками, например, Барыша и Большой Бездны, между последней, Люлёй и Кирёй) почти перпендикулярно к Суре. Здесь, в Засурских лесных дачах, среди глубоких и обрывистых, богатых водою и нередко каменистых оврагов, встречаются иногда водопады, как, например, в Каменном овраге в верховьях р. Кири и такие чисто горные речки, как Иреть, которая, спускаясь на протяжении 15 – 18 вёрст ( с Сойгинско-Шумовского водораздела) с высоты 245 фут. в р. Суру, представляет значительное – до 14 фут. на версту – падение. Главную коренную подпочву обширного Лесного Засурья составляют бурые, с горизонтами сферосидерита, и тёмно-серые с огромными сростками (септариями) и серным колчеданом, мергелистые глины, принадлежащие к нижнему отделу меловой системы. Начинаясь от западной границы Засурья, от р. Суры, эти известково-глинистые толщи идут вглубь Засурской лесной области, выступая в обнажениях на водоразделах в обрывах оврагов, в возвышенных склонах и скрываясь под мощными дюнными и нанесёнными водою песками, на перевалах и в приречных долинах – Кири, Бездны, Люли и др. рек, в их среднем и нижнем течениях. Эти-то коренные, по преимуществу глинистые, мало проницаемые для воды породы и составляют одну из главных причин необыкновенного обилия подпочвенных и ключевых вод, и, как следствие этого, обилие растительности, отличающей собой Лесное Засурье. Яснее, чем где-либо, мы видим здесь тесную связь лесной растительности с минеральным составом подпочвы и с горизонтальным 10 распределением слагающих её коренных пластов. Там, где в Засурских лесах выходят на поверхность пермские или нижне-меловые мергели и глины, растёт дуб, вяз, клён, липа, и вообще селится лиственный лес; в местах, где эти коренные породы покрываются на поверхности неглубоким песком, среди лиственных пород появляется ель, которая с увеличением толщины песчаного покрова, постепенно вытесняет широколиственные породы; мощные же отложения песков на холмистых перевалах и по склонам речных долин занимают сосновые боры, сухие в первом случае и мокрые во втором… Спускаясь в заливные долины рек, лиственные леса изменяют несколько свой характер и получают название поемных. Леса эти весной заливаются полой водой, и даже летом попадаются в них лужи и топкие места. Растительный мир поемников представляет смесь лесных форм с болотными и луговыми. Фон лесов, кроме дуба, составляют заросли ольшанника, липы, крушины и черешчатого вяза. К ним примешиваются калина, черёмуха и чёрная смородина. То там, то здесь виднеются стройные, тонкие стволы рябины, издали заметной по своим перистым листьям и собранным в небольшие кисти красным плодам. Гибкий хмель густо оплетает деревья, образуя причудливые беседки с торчащими во все стороны душистыми плодовыми шишками. А речной вьюнок, высоко взобравшись по толстому стволу склонившегося над водой серебристого тополя, свешивается с ветвей зелёными гирляндами, покрытыми крупными белыми цветами. На особенно сырых местах в зарослях орешника в изобилии растёт подорешник, на лужайках краснеет петушиный гребешок, а персико-листный колокольчик, сочевишник и наперстянка испещряют своими цветами сочный травянистый покров поемников. Кое-где среди травы возвышаются тонкие стебли золотарника; колючая костяника и куманика сползают по отлогому берегу почти до самой воды. Сырые поемные леса окружены обыкновенно по берегам рек и озёр уремой. Так называются густейшие прибрежные заросли различных видов 11 ивы и высоких травянистых растений, занимающих топкую полосу берега и заходящих отчасти даже в воду, как например, плакун, мяун, кошкин корень и рогоз. Среди них обильно разрастается дикая мята, у самой же воды ютится нежная незабудка. Довольно часто попадается на поемниках и чёрный папоротник или кочедышник. Заросли ивняка и высоких травянистых растений служат уже переходом от поемных лесов к заливным лугам или займищам, на которых ещё попадаются отдельно и группами стоящие деревья, особенно белая ветла, ильм и два вида тополя: осокорь и серебристый тополь с подбитыми белым пушком лапчатыми листьями и светло-серым стволом… Сура при 860 вёрстном протяжении имеет более 260 вёрст удлиняющих её извилин, что значительно изменяет её падение, уменьшая его, вместо 1,3 фут. на версту до 0,9 фут. Главная осевая часть потока, представляющая собой извилистую полосу реки, где глубина и скорость течения наибольшие, составляет фарватер реки. Те вогнутые, обыкновенно обрывистые берега, куда попеременно из стороны в сторону направляется фарватер и где, вследствие этого, получается наибольшее подмывающее действие реки, называются яром; противоположные яру, выпуклые части берега, где, вследствие малой скорости течения, происходит отложение осадков, называются песками. Так как наибольшая глубина меженного русла и наибольшая скорость течения в реке держатся обыкновенно ближе к яру, а, по мере приближения к пескам противоположного берега, они уменьшаются, то и вся река, – если смотреть в продольном профиле её, – как бы разделяется на ряды более или менее глубоких озёр, водных пространств, или плёсов, соединённых между собой неглубокими протоками. Протоки эти, представляющие собой места перехода фарватера (судового хода) с яра одного берега к яру другого, обыкновенно бывают извилисты, довольно круты относительно общего течения реки и носят название перевалов, а, в случае незначительной глубины их, называются мелями или перекатами… По мере разрушения яра…складываются песчаные выпуклые косы… Между 12 сложившейся косой и яром образуется больший или меньший затон… Таков общий ход образования главнейших элементов реки. В Присурье водятся общие во всей Европейской России виды животных – волк, лисица, ёж обыкновенный, крот, ласка, хорёк и прочие, или среди птиц: голуби, вороны, галки, воробьи. Из млекопитающих обитателей лесной части Среднего Поволжья можно указать на копытных: лося, северного оленя, – хищников: медведя, барсука, куницу, горностая, – из грызунов: белку, летягу, бурундука, рыжеватого суслика, соню, лесную мышь, зайца-беляка и др. Из птиц, гнездящихся или остающихся на более или менее продолжительное время в лесной области Поволжья, назовём следующих: хищные: беркут, подорлик, белохвост, мохноногий канюк, сарыч, коршун, из ястребов: тетеревятник и перепелятник, чеглок, сокол-сапсан, кобчик, пустельга, большая серая сова, ушастая и болотная совы, филин. Из одноголосых: чёрный дятел, зелёный и седоголовый дятлы, пёстрый и белоспинный дятлы, трёхпалый дятел, вертиголовка, кукушка, полуночник, потатуйка или удод. Певчие: пеструшка, большой чернолобый и певчий сорокопуты, гористовка, малиновка, соловей, лесная пеночка, теньковка и обыкновенная пеночка, певчий и чёрный дрозды, большой и малый рябинники, скворец, иволга, поползень; синицы: простая-зинька, московка, лазоревка, гаичка и хохлатая, лесной конёк или лесной жаворонок, юлка, овсянка, зяблик, чиж, щегол и др. Из семейства вороновых: сойка, ворон, белокрылая сорока и пр. Голубиные: вяхирь или витютень, клинтух, горлица. Из куриных: глухарь, тетерев-косач и рябчик. Живущие по берегам лесных рек и озёр: а) голенастые – кулик и бекас – оба на лесных болотах, вальдшнеп или лесной кулик, коростель или дергач и журавль – в опушках, около болот и полян; серая цапля; б) водоплавающие: кряква, шилохвост и чирки. Из этого краткого перечня млекопитающих и птиц лесной части Поволжья можно видеть, насколько богата фауна этого края. 13 Пресмыкающиеся и земноводные: общие для Европейской России формы змей, как обыкновенная гадюка, уж; ящериц – прыткой, живородящей и принимаемой неправильно за змею веретенницы или медянки, земноводных, – как серая и зелёная жабы, травяная или серая и съедобная или зелёная лягушки, гребнистый и полосатый тритоны»1. На картах, приложенных к книге, почвы в районе Иванькова характеризуются как дерновые, подзолистые, супесчаный чернозём (левобережье Суры); в Засурье – лесостепные и лесные суглинки, деградированный чернозём. Средняя температура января – 12 – 13 градусов, июля – 20 – 21 градус. К научному описанию природы края необходимо добавить сведения о Суре. Она начинается маленьким ручейком у села Сурские вершины Барышского района Ульяновской области на возвышенности Сурская Шишка, течёт в западном направлении, а потом, возле Пензы, круто поворачивает на север. От Больших Березников Сура делает ещё один крутой поворот и течёт в противоположном своему началу направлении – на восток, но у старинного русского села Котякова снова устремляется в северном направлении. Так и течёт она, извиваясь среди лесов и степей, до самой Волги. В Суру впадает более сорока рек и речек, которые в свою очередь имеют сотни своих собственных притоков. Река всегда играла важную роль в жизни иваньковцев. Она была и источником воды, и средством сообщения, и местом, необходимым для совершенствования производственных процессов. Здесь ставились мельницы, лесопильни, винокуренные заводы. У воды ткали холсты и сукно, бумажные и полубумажные ткани, которые называли «промзинки». Сура, её старицы, присурские озёра славились стерлядью, сомом, лещом, судаком; в них водились также щуки, лососи, язи, синцы, окуни, сазаны, налимы, жерехи, ерши, пескари, плотва, голавли, уклейки, гольцы, 14 караси, лини и пр. Ловля рыбы производилась неводами и крупноячеистыми сетями. Обычно же употреблялись различные снасти, как-то: садки, бредни, вятери, ванды и др. По Суре плавали расшивы, барки, лодки, плоты с корабельным и строительным лесом, пиломатериалами, дровами. Река давала работу многим жителям села. Шли в бурлаки. С развитием буксирного пароходства (к концу XIX в.) бурлаки стали работать на баржах, судах и сплаве, а также на коноводном речном транспорте. После открытия движения поездов судоходство пошло на убыль. Сура издавна вдохновляла поэтов и прозаиков, художников и композиторов. Учёный-орнитолог и охотовед С.А. Бутурлин, детство и юность которого прошли на берегах Суры, писал в 1893 году: Сура, красавица моя. И солнце жаркое блестит Твоих белеющих песков В твоих серебряных струях. Отмели снова вижу я, Нередко рыба вдруг блеснёт, И шум весёлых голосов, Прыгнув высоко из воды, По ним снующих куликов, Или утёнок проплывёт, Опять в ушах моих звенит, Спеша в нависшие кусты…2. А вот, что пишет о Суре наш современник Н.В. Нарышкин: «Я сурчанин. Моя Родина – Сура. Сура!.. Сколько тысяч людей обязаны Суре своею жизнью, благополучием своего рода, своей семьи. Сура!.. Сотни селений она вольготно около себя расположила, и она на протяжении веков бескорыстно поила и кормила. Сура – величайшая житница России!.. Счастлив тот, кому Сура жизнь дала и кого благословила в Дорогу по полю Истории! Счастлив тот, кто каждую ночь Суру во сне видит, в святой воде Суры купается, из Суры воду пьёт, из сурских яров мёд диких пчёл достаёт и сурскую рыбу на зорьке в тумане бреднем ловит… Великое множество всяких рек и речушек в России! А вот второй Суры, сколько бы вы не бродили по белому свету, нигде не сыщите»3. 15 Глава 2. Археологические находки Древнейшие археологические находки на территории нашего края относятся к периоду великого оледенения. Так как граница ледника проходила по Суре, то здесь довольно часты находки скелетов мамонта, бивней. Не исключение и Иваньково. Бивень мамонта метровой длины был найден А.А. Макеевым в 1970 году в овраге Лесном (хранится в Алатырском краеведческом музее), такой же у колхозного сада в Разумовщине (овраг Падеришка). Бивень мамонта, зуб и кости найдены в 1996 г. школьниками А. и Н. Алховыми в глиняном карьере в районе «Беленького» магазина и мостика на «Липовку» (хранятся в музее сельского Дома культуры). Несмотря на то, что археологические раскопки в селе не проводились, находок жизнедеятельности древних людей здесь очень много. Это подтверждает гипотезу современных учёных о том, что данная территория являлась «контактной зоной» между населением степного юга и лесного севера. Если мы выйдем на берег Суры, то очень скоро либо в устье оврага или обрыва берега, размываемого рекой, увидим тёмный слой, содержащий обломки посуды, разбитые кости животных, обгорелые камни, золу, уголь, а иногда и хорошо сохранившиеся орудия труда и украшения. Один из авторов этой книги, краевед А.А. Макеев, нашёл на левом берегу Суры в районе Удельного глиняные грузила и фрагменты большого глиняного сосуда с ямочно-гребенчатым орнаментом, относящиеся к эпохе неолита (примерно III тыс. до н. э.). Такая же керамика и кремневые стрелы найдены им в 200-х метрах севернее озера Подборного, у озера Молебное и озерца Веркилей. Остались в селе и следы срубной культуры, которая относится к бронзовому веку (II тыс. до н. э.): на берегу реки М. Сарки; на всём протяжении возвышенной гряды (более 2 км), которая тянется к селу Саре; на мысу, где к оврагу Лесному примыкает Урвин. Здесь найдены медный нож, костяные шары с просверленными посередине отверстиями и керамика, 16 богато украшенная узорами, характерными для срубной культуры. Среди орнаментов преобладают следующие: по кругу сосуда зигзагообразные или волнистые линии; несколько концентрических кругов, заполненных отпечатками зубчатого штампа, образующими зигзаг; полосы, спускающиеся от горла сосуда до середины тулова (под углом 45 и 90 градусов); ямочные вдавления, образующие несколько концентрических кругов; ромбы, треугольники. В 1969 году, после сильного ливня, на правом берегу Суры (напротив Удельного) произошёл оползень, который в обрыве берега открыл поселение железного века. Культурный слой в нём протянулся более чем на 200 м. Видны контуры жилищ, слои рыбьей чешуи, костей. Керамика красноватого и серо-жёлтого цветов, чистая. В верхней части сосудов отверстия для подвешивания. Найдены мелкие бусы из красного стекла, пряслица, маленькие глиняные колёсики, железные наконечники стрел, бронзовое фигурное кольцо и огромное количество шлака, – свидетельство того, что все эти предметы изготовлялись на месте (по всей видимости, из болотных руд), а не привозились со стороны. Кольцо показывает, что местные жители были искусными мастерами. С эпохой железного века связана именьковская культура (от с. Именьково Лаишского района Республики Татарстан) – раннеславянская археологическая культура IV–VII вв. н.э. Поселение именьковцев открыто А.А. Макеевым в 1973 г. на левом берегу Суры, в Удельном. Именьковцы занимали лесостепное пространство с широкими долинами и лугами, с чернозёмными почвами, что способствовало развитию земледелия и скотоводства. Они первыми в Среднем Поволжье перешли к пашенному земледелию с применением плугов с железными наконечниками – ральниками. Сеяли пшеницу, рожь, просо, овёс, ячмень, горох. Уборка урожая велась железными серпами, а также косами-горбушами. Зерно хранилось в ямах-кладовках. Для размола зерна использовались ручные жернова. Жили в полуземлянках с четырёх и двухскатными крышами. 17 Пользовались плоскодонной посудой горшковидной формы. Погребальный обряд – кремация в небольших могильных ямах. Найдены железные наконечники стрел, два уникальных железных ножа с чётко выраженным уступчиком при переходе от спинки клинка к черешку (ножи такого типа появляются в эпоху Великого переселения народов), глиняные пряслица. Керамика грубоватая, есть с шамотом. Венчики глиняных сосудов украшены зубчатой штриховкой, вдавленной вертикально, также много черепков, где венчики отмечены вдавлениями от пальцев. Поселения именьковцев располагались вокруг городища небольшими группами. Городища воздвигались на хорошо защищённых естественными преградами высоких мысах между оврагами. Такое городище находилось на Стрелке (стрелка – мыс при слиянии рек или на стыке оврагов) в овраге Ванючке. Оно имело форму характерную для финно-угорских племён городецкой культуры (в данном случае древнемордовских). Хорошо сохранился защитный земляной вал. Керамика слабо орнаментирована. О том, что в селе жили предки мордвы, свидетельствует и находка, сделанная в 1956 г. При выемке земли из котлована под фундамент нового Дома культуры было обнаружено древнее захоронение. На место выехал тогдашний сотрудник Чувашского научно-исследовательского института И.И. Григорьев. Раскопки он не производил, но подсчитал, что на месте могильника находилось не менее 20 мордовских погребений, относящихся к концу I тыс. н.э. Нам известно о находке трёх каменных сверлёных топоров, которые остались в частных коллекциях. Нельзя обойти вниманием и клады монет. Обычно их прятали в смутные времена. Клад монет начала XVII века, периода первой гражданской войны в России, найден у Дома культуры. К Пугачёвскому восстанию (70-е годы XVIII в.) относят клады медных пятикопеечных монет («пятаков»), найденных в конце Уваровки и около колхозного правления. Но самые интересные находки ещё впереди. 18 Глава 3. Топонимика села «Топонимика – это язык Земли, а Земля есть книга, где история человеческая записывается в географической номенклатуре». Н.Н. Надеждин В названиях, с которыми мы сталкиваемся ежедневно, сохранена наша многовековая история. Часто, мы не задумываемся: откуда пошло то или иное название? Когда возникает такой вопрос, то ответ на него могут дать самые обширные разделы ономастики (науки о собственных именах): топонимика ( от греч. «топос» – место и «онима» – имя), изучающая названия мест, их происхождение и значение, и гидронимика (от греч. «гидро» – вода и «онима» – имя), изучающая названия рек и озёр. Мы уже указывали, что в древности алатырский край населяла мордва, поэтому большинство названий здесь – мордовские. Например, Сура – от тюркского «су» – вода и «ра» – река (кроме нашей Суры есть река и посёлок в Архангельской области, где родился русский святой Иоанн Кронштадский, речки Мокрая Сура и Сухая Сура, впадающие в Днепр); Бездна – от мордовского «пезнака» – «топкая, болотистая»; Кувалда – от эрзянского «кавал» – «орёл», «коршун»; Мары – от мордовского «куча, бугор, холм, отдельная вершина, курган». Есть версия, что Мары – «болото, стоячая вода». У Даля – мара – «наваждение, призрак, привидение». «Марить» – «отуманивать, одурять»; Шумы и речка Шумка – от славянского «шум» – «лес», «шумак» – «лесной». Небольшие речки Явлей, Чуварлей, Веркилей и т.п. все оканчиваются на лей – «речка» (эрьзя). От них получали свои названия сёла. Хотя есть и исключения. В основе гидронима Барыш лежит широко распространённый у славянских народов термин бара: праславянское bara – «речка, поток»; древнерусское бара – «болото»; украинское бар – «мокрое место между взгорьями», «глубокий обрывистый овраг»; болгарское бара – «речка, 19 поток», «стоячая вода», «лужа»; словенское bara – «болото, топь». В современном татарском языке нарицательное «Барыш» означает «ход, движение, течение». Общая длина реки – 237 км. Берёт начало на возвышенности Сурская Шишка. В народе сохраняются и передаются из поколения в поколение совершенно невероятные с исторической точки зрения вымыслы и легенды о происхождении сёл. Связано это с тем, что некоторые названия не поддаются сколько-нибудь убедительному объяснению. Например, в селе Полибине сохранилось предание о том, что здесь в XIV веке проходило жаркое сражение с татарами и русские войска в чистом поле были побиты. От словосочетания «поле битое» оно и получило название. В Явлеях, название которого переводится с мордовского, как «село у речного оврага», среди жителей бытует мнение, что «когда Иван Грозный шёл покорять Казань, остановился с войском на ночлег в этих местах. Ночью в лесу неожиданно появился яркий свет. Государь, показывая на него, якобы воскликнул: «Сие явление!». С походом Грозного царя связывают свою историю стемассцы. Войско, которое шло через село, было таким большим, что состояло из «ста масс». На самом деле мордовское мас – «красота», а также усечённое мастор (о) – «земля, земельное владение». Б.А. Серебренников сопоставлял мас с венгерским мezo – «поле». В соседнем селе Саре название выводят от слова «царь». Гора, на которой поселились люди, когда-то якобы называлась царской, то есть высокой, господствующей над всей окрестностью, и село стало именоваться Царским. В местном выговоре слово «Царское» перешло в «Сарское», а потом и в более простую форму – Сара. Бытует легенда и о том, что у предводителя татаро-монгольского войска здесь погибла жена, которую звали Сарой. В память о ней и назвали село. На самом деле, Сара – от эрзянского «сар» – «заосоченное, заболоченное место». 20 Первопоселенцы села Ахматова шли в поисках места жительства до тех пор, пока все не признали: «Ах, матушки! Как здесь хорошо! Дальше не пойдём». На самом деле это антропоним, т.к. основателем села был Ахмат. Есть такие легенды и о нашем селе. Старожилы считают, что мордва ближайших деревень прозвало новопоселение «Иваньковом», имея в виду русскоязычность населения, т.к. всех русских звали Иванами. Необходимо заметить, что источники XV – XVI вв. фиксируют следующие формы имени Иван: Иванко, Иванис, Иванчик, Иванча, Ивахно, Иваш, Ивашка, Ваней, Вантей, Вантя, Ванчур. Название «Иваньковская» профессор Капитон Невоструев в середине XIX в. выводил от озера Ивань. Кстати, имя Иван, Иоанн не русское, а еврейское и означает – «Бог милует». Как правило, легенды о происхождении названия не имеют научного подтверждения, но сам факт их существования свидетельствует о глубоком интересе к истории у жителей нашей «малой» родины, о желании познать окружающий мир. Подъехав со стороны Алатыря на Уваровскую гору, сразу и не определишь, где село Иваньково. А оно здесь: тихо приютилось под обрывом длинной горы, утопая в зелени. Так исторически сложилось, что название «село» обычно обозначает не одно селение в современном смысле слова, а большой населённый пункт, иной раз с множеством тяготевших к нему деревень. В понятие же «деревня» входил не только сам населённый пункт, но и все принадлежавшие ему земельные владения. Не исключение и Иваньково. Начинается оно с бывшей деревни Уваровки, которая выглядит как одна длинная улица. Чтобы попасть на неё нужно перейти через «Прощальный мостик». Здесь, в старину, прощались с уходившими в солдатчину. Справа, в низине, «Костюшкина роща» (по преданиям её посадил Константин Сеняткин), а рядом овраги: Малый, Средний, Оськин, Болвин дол, Чуфариха. Слева – «Цыганский колодец». Здесь, во время крестных ходов, совершали молебен. Недалеко озеро Старица (старицей называют 21 оставленное рекою былое, обсохшее или заполненное стоячей водой русло). На другой стороне Суры, там, где кончается пойма, – «Венец». Русское население слово венец употребляло в значении: «гребень округлой горы; возвышенность, высокий берег, окружающий речную долину или низменность». Вдоль «Венца» расположились озёра-старицы: Молебное, Подмысное, Варган, Лопата, Кривое, Волчье. Есть озёра с очень интересными названиями. Например, Кулыверки; недалеко от посёлка Мары – Кожедеево (от «кужо» – «поляна»). Вокруг озёр поляны: Большая, Щавелёва, Попова, Крестова, Ярмошина, Малая и Большая Пановы и др. Вы не задумывались, почему все озёра находятся на правом (восточном) берегу Суры? Объяснение этому дал в XIX веке русский учёный академик К. Бэр. Он заметил, что у рек северного полушария западный берег выше и обрывистее восточного; реки, размывая его сдвигают своё русло, оставляя по другую сторону низкую размытую равнину с множеством озёрстариц. К. Бэр понял, что причина этого геологического явления – неодинаковая скорость вращения различных точек земной поверхности, которая возрастает от полюса к экватору. Сейчас это явление называют «законом Бэра». Вернёмся на левый берег Суры. В центре Уваровки на взгорке магазин, а рядом Осиновое болото (на старинных картах оно показано как глубокое озеро). Далее, с правой стороны улицы, овраг Ванючка. Название очень интересное. В России было немало сёл, носивших двойные названия. Первое, чаще всего, церковное, второе – коренное. Так вот, в старинных документах второе название: «Ванючка тож», встречается довольно часто. Что оно означает предстоит выяснить. Вообще, на плане 1798 г. показаны все крупные овраги: Берёзовый, Радонкин (по которому протекает река Елховка), Падеришка (южнее правления). Оврага Ванючки на плане нет, хотя название очень древнее. В устье Ванючки когда-то стояла старообрядческая церковь, а напротив и 22 южнее – часть села с названием «Разлив». Прямо по центру оврага, высоко на горе, стоял хутор Сациперова. Верхняя улица на горе – «Синебрюха», которая наряду с «Липовкой», «Нечаевкой», «Разливом» и составляли когда-то село Иваньково. Правда, сельчане чаще использовали название «Разумовщина». Недалеко от Суры есть ещё такие улицы как «Новая линия», которая каждую весну затоплялась в разлив почти по окна, «Маленький порядочек» (здесь: порядок – сторона улицы), «Каталисия» («Акталисия»). Последнему названию существует и объяснение: якобы, иваньковец, по прозвищу «кот», женился на девушке, которую звали «лиса». Место, где они поселились и стало «Котолисией». От «Красной горки», где стоит храм, начинается Удельное. Чаще это название связывают с представлением об уделе, участи, доле человека, его судьбе. На самом деле удел – это земли и крестьяне, работавшие на царскую фамилию. Под горой расположилась Бирюковка. По преданию там жили бирюки. Напротив оврага Пиксясь спускается к Суре «Тюрина улица». Место в конце её называется Курмыш (в переводе с мордовского «деревня»), а южнее – «Поселение» и «Каменка», которая тянется до устья оврага Михилейка, по которому течёт одноимённая речка. От него ответвляются два овражка: Елхов и Сукнов. Южная сторона оврага – знаменитая Лысая гора. По древним славянским поверьям здесь проходил шабаш ведьм. В конце 1960-х годов её засадили соснами и сейчас это самое грибное место. Мы назвали ещё не все овраги. Есть Урвин, Волчиха, а самый большой – Лесной, тянется вдоль поля на 4 километра. Под Лысой горой бъёт из-под земли родник. Место от родника до берега Суры это «Солонцы». В 500 метрах от Удельной находится устье речки Малая Сарка. Длина её всего 52 километра. Она мелководная, но встречаются омуты глубиной более трёх метров. В 1972 г. река полностью пересохла, чего на памяти старожилов никогда не было. В 1960-х гг. налимов, голавлей, пескарей здесь было в избытке. Ловились угри, а в XIX веке водилась и форель. Вдоль 23 берега Сарки располагался фруктовый сад колхоза «Победа», который сейчас заброшен. Такая же участь постигла сады в Уваровке и Разумовщине. Подведём некоторые итоги. Русские сёла чаще назывались по местной церкви, по имени или фамилии владельца (основателя). Например, Уваровка, Дурасовка, Разумовщина. От церквей получали названия и улицы. Такая есть и в Иванькове. Так как наше село долинного типа, т.е. тянется вдоль реки Суры почти на семь километров, то первоначально оно имело одну улицу (двустороннюю), центральную. Постепенно параллельно ей было построено ещё семь: Каталисия, Новая линия, Маленький порядочек, Церковная, Удельная, Выселки, Синебрюха; а также семь поперечных улиц: Задуваловка, Нечаевка, Нижняя липовка, Верхняя липовка, Хохловка, Кладбищенская, Мазаевка. Параллельные улицы – двусторонние, поперечные – односторонние. Названия – это такие же памятники старины, как древний курган или белокаменный собор. Поэтому следует «говорящие» исторические названия. бережно охранять звучные, 24 1. Глава 4. Русская колонизация Присурья. Ранняя история села После основания Нижнего Новгорода (1221 г.) русские поселения появились в бассейне Суры и её притока Пьяны. В Присурье славяне попадали двумя путями: с северо-запада, из ростово-суздальских земель (через Переяславль, Ростов, Муром), и с юго-запада – из Рязанского княжества1. Монгольское нашествие XIII века затормозило русское продвижение в Присурье, но не остановило его, так как данная территория, являвшаяся окраиной Золотой Орды, имела довольно тесные связи с Северо-Восточной Русью. Активная колонизация Поволжья связана с политикой нижегородского князя Константина Васильевича (1309 – 1355). Он повелел русским людям селиться по Оке и по Волге и по Кудьме рекам и на мордовских селищах, где кто захочет2. При сыне его Борисе русские сёла появились ещё далее на востоке в бассейне реки Сундовик (эта река течёт с юга на север и впадает в Волгу у села Лысково). В ответ, ордынский князь Булат-Темир в 1367 г. «пограбил» весь этот район. Однако это только активизировало заселение края, которое было закреплено построением Курмыша. По летописи, князь Борис Константинович в 1372 г. «постави себе город на реке Суре и нарече имя ему Курмыш»3. Город возник на месте более раннего мордовского поселения. Колонизация Присурья не могла проходить беспрепятственно и наталкивалась на сопротивление местного населения. Если о борьбе с черемисой, населявшей правобережье Суры («Засурье»), русские летописи ничего не говорят, то «мордвичи», населявшие левобережье («Запьянье»), нередко участвовали в ордынских «нахождениях». Летом 1377 г. в Москве было получено известие, что царевич Арабшах (Арапша), с несколькими туменами войска, стоит в мордовских лесах, готовясь к набегу на Русь. На Пьяну был выслан крепкий заслон, чтобы дать 25 отпор врагу на рубежах Русской земли. Войска стали лагерем. Так как мордовские князья уверяли, что передовые отряды Арабшаха за полтораста вёрст, в лагере воцарилось спокойствие. Воины купались, охотились, бражничали. Некоторые положили свои доспехи на телеги, «а иные в сумы, а у иных и сумцы ещё не насажены беху, а щиты и копия не приготовлены, а ездяху и порты с плеч спускавше, а мёд пиаху допиана…потеху себе творяще». Никто не помышлял о встрече с противником. 2 августа, воспользовавшись беспечностью русских, татары подошли к русскому стану: началось жуткое побоище. Только немногие спаслись бегством, остальные погибли. Арапша двинулся к Нижнему, нижегородцы бежали, опустевший город был предан разорению. Вслед за татарами на Нижегородскую землю напала мордва, грабя и разоряя всё, что ещё уцелело. Два месяца спустя, возмущённые как этим набегом, так и предательством на реке Пьяне, русские жестоко покарали мордву. На неё обрушилось вновь собранное нижегородское войско. Вся мордовская земля была опустошена, не успевших попрятаться по лесам жителей перебили, а некоторых захватили в плен и, пригнавши в Нижний Новгород, тут секли плетьми, травили на льду собаками и казнили. Троицкая летопись так повествует об этом: «Землю мордовскую повоеваша всю и сёла и погосты их и зимницы пограбиша, а самих посекоша, всю землю их пусту сотворища, а множество живых полониша и приведоша их в Нов-Город и казниша их казнью смертной и травиша их псы на лёду на Волзе»4. Интересно отметить, что Пьянское поражение, которое современники характеризовали как сильный, долго не заживающий рубец на «русском народном теле», привело к редкому в истории явлению: переименованию реки. Название «Пьяна» («Пьяная река») возникло после трагедии 2 августа 1377 г. И одновременно с этим событием или чуть позже появилась дополняющая его пословица: «За Пьяной – люди пьяны»5. В актах ХII – XIII вв. она называлась по-русски Межевой рекой, то есть образуемый ею водный рубеж обозначался как межа между русскими и мордовскими землями. 26 Характерно, что все притоки реки Межевой (Пьяной) до сих пор носят угро-финские, а не русские названия: Алезь, Ежать, Ройка, Киржень, Чапара, Сердемя, Ватка, Кетаржа и др. В подобном окружении Пьяна, имеющая мордовские по наименованию притоки и впадающая в Суру с её мордовскомарийскими притоками, выглядит со своим «русским» названием как «белая ворона». Отсюда вполне понятно, что она имела финноязычное название, которое до нас в чистом виде не дошло, но которое фонетически близко русскому слову «пьяна» (т.е. пиено, пихено, кияно и т.д.) и было переосмыслено и превращено в русское «Пьяна». Ссылки на то, что, возможно, русские назвали эту реку «пьяной» из-за её извилистого течения не выдерживают критики6. С этого времени восточная граница Нижегородского княжества своими слободами охватывает «Засурье» и «Запьянье». Московский князь Василий Дмитриевич, присоединив в 1392 г. Нижегородское княжество, в духовной грамоте завещал своему сыну Ивану Новгород Нижний, а княжне «из Новгорода половина пошлин новгородских, да Курмыш со всеми селы и з бортью, и с путми, и с пошлинами, и со всем што к нему потягло, и с Алгашем»7. Село Алгаши находится уже в правобережье Суры в 20 км восточнее Порецкого. К 1480 г. почти все основные мордовские земли вошли в состав Российского государства. Для управления этими землями русские князья посылали наместников и волостелей, наделяя их судебными и административными правами. Для этих целей активно использовались и местные мордовские князья и мурзы. Но для утверждения русской власти на мордовских и чувашских землях необходимо было строительство города. 1 сентября 1523 г. при впадении Суры в Волгу, несколько ниже Курмыша, был основан Васильсурск. Для его постройки из Нижнего Новгорода пришли воеводы со многими людьми. Они город срубили, дали ему имя великого князя и оставили в нём воевод многих, да и людей с ними. Новый городок на Суре сразу же получил большое значение. Он стал 27 передовым русским оплотом на самой границе Казанского ханства, «от безбожных агарян затулием», т.е. защитой, и в то же время базой для военных действий против казанских татар 8. Город был поставлен на правом берегу Суры, т.е. на территории Казанского ханства, что являлось одной из черт государственной политики Москвы, которую отметил ещё академик Виппер: «подобно завоевателям ассирийским и персидским, московские строители имели обыкновение подготовлять занятие новой территории постройкой грозной крепости на краю границы или даже на самой вражеской земле»9. Строительство Васильсурска закрепляло за Россией реку Суру и способствовало дальнейшему заселению этого района русскими. Первоначально это были разные любители приключений, гулящие люди и бродяги, искавшие привольного житья подальше от назойливого присмотра властей и господ. От заката матёрая Русь валит, Басурманщину обходит и теснит – Воеводы рати царския ведут, Ставят крепкие остроги там и тут. «Василий, построив Васильсурск, сделал первый шаг к совершенному покорению Казанского ханства, сын его Иоанн, как увидим, построением Свияжска, сделает второй, третьим будет взятие самой Казани», – писал С.М. Соловьёв10. В 1552 г. встал вопрос о походе на Казань. «И учал государь мыслити з братом своим со князем Владимиром Андреевичем и з боляры и с всеми воеводами, как идти х Казани и на которые места; и приговорил идти государь надвое, вмещения для людем, а самому государю идти на Володимерь и на Муром, а воевод отпустити на Казань и на Мещеру, а сходитца на поле за Алатарем»11. Выбор пути через мордовские земли был не случаен. Дело в том, что два предыдущих похода зимой 1547 – 48 гг. и 1549 – 50 гг. шли по территории Горной Стороны (современной Чувашии) и 28 население оказывало всяческую поддержку русским. Но осенью 1551 г., уже после так называемого «добровольного вхождения», чуваши от России отложились и действовали как неприятели. Мордва же последние полтора века не предпринимала никаких серьёзных действий против русских. 3 (13) июля русские двинулись на Казань. Впервые пехота шла напрямик, «полем», а не была отправлена по воде. Огромная 150-тысячная армия испытывала трудности со снабжением продовольствием. Свидетельствует А. Курбский: «Аки бы по пяти неделях со гладом и с нуждою многою дойдохом Суры реки великия…и того дни хлеба сухого наядахомся со многою сладостию и благодарением, ово зело дорогаго купующе, ово позычающе (заимствующе) от сродных и приятель и другов: бо нам бы его не стало аки бы на 9 дней…»12. Составитель «Казанского летописца» также отмечает тягость похода: «Тяжек явися ему (Ивану IV) путь той и всему воинству его: от конских бо ног взимаему на высоту песку и не бе видети солнца и небеси и всего воинства идущаго, и тоска велика всё воинство обдержаще; мнози же человецы изомроша от солнечного жара и от жажды водныя, иссохша бо вся дебри и блата, и малые реки польские не тецаху путем своим. Но развие мало воды в великих реках обреташеся, во глубоких омутех? Но и то сосудами, корцы, и котлы, и пригорщами, в час един, до суха исчерпаху, друг друга бьюще и угнетающе и задавляюща; ини же росу лизаху, и тако жажду свою с нужею утоляху»13. 4 (14) августа, проходя в среднем до 25 км в сутки, колонны соединились на реке Суре. Маршрут похода хорошо известен: «…двенадцатый (стан) на реке Алатыре; тринадцатый на реке Большом Саре; четвертый на десять – на реке Суре под Бараньевым (Баранчеевым) Городищем (которое ныне зовётся Барышскою слободою)», т.е. войска шли по местности, где сейчас расположено село Иваньково14. После основания Алатыря (1552 г.) началось активное освоение присурских земель. Так как край был беспокойный, с южных степей сюда 29 частенько наведывались кочевники, набеги которых были опустошительны, селиться здесь опасались. С построением города это стало возможным как по Суре, так и по её притокам. Хотя в документах указывалось, что и до Алатыря левобережье Суры и вся засурская часть «охранялась русскими городками (по всей видимости, речь идёт об острогах – Авт.), устроенными на Суре»15. Русское правительство оставило за коренным населением все принадлежавшие ему земли, «куда ходили его соха и топор», взяв себе «дикие поля» и степи («ковыльные земли»). Они и раздавались служилым людям. Об этом говорится в Духовной грамоте Ивана IV: «Да сына же своего благославляю великим княжеством Нижегородским…Да ему ж даю город Курмыш, да город Алатор на Алаторе, с волостьми и со всеми пошлинами, и князи мордовские с их вотчинами, и с черемисами, и со всеми уезды, и угожьи, и что к тем городам потягло. А что к тем городам аз сажал детей боярских на диком поле, и те земли все сыну же моему Ивану, и вотчинникам владеть своим»16. К концу XVI – началу ХVII столетия все земли были закреплены за деревнями и точно определены границы владений. В связи с тем, что тяглая мордва имела довольно крупные земельные участки и местами была не в состоянии выплачивать приходившиеся на её долю натуральные и денежные повинности, она охотно пропускала к себе беглых русских крестьян, помогавших ей нести тягло, чем способствовала заселению земель русскими крестьянами, которые селились в мордовских землях. Наряду с правительственными мерами по заселению края русскими (сооружение городов, укреплённых линий и т.д.), большое значение в этом отношении имели монастыри и служилые люди. Особую активность в приобретении земель проявляли представители социальной элиты, так называемые «высшие чины» (бояре, окольничие, думные дворяне, стольники). Всего они владели землями в пяти средневолжских уездах: Алатырском, Курмышском, Козьмодемьянском, Свияжском и Симбирском. 30 В Алатырском уезде их было больше всего – 26. Среди них князья А.И. и Ф.И. Болховские, А.Ю. Сицкой, Ф.С. Куракин, Ф.Ю. Ромодановский, И.Б. Троекуров, И.П. и П.И. Хованские, Ю.Ю. Трубецкой, М.Я. Черкасский, бояре Б.И. Морозов, Б.М. Хитрово, Ю.С. Урусов и др.17. Последние получали земли в жалование в виде поместий или покупали их у казны и «инородческих» вотчинников (см. главу 5), иногда вытесняя с этих земель местное население. По итогам I ревизии (1710 г.) в Алатырском уезде было 769 помещиков и 45 787 крепостных (душ м. п.); 93 владельцам принадлежало от 100 до 500 душ, 16-ти – 500 и более18. Для заселения новых земель крестьяне покупались в центральных и уездах Верхнего Поволжья и переводились на новые места. Здесь селились выходцы из Новгорода и Рязани, Владимира и Костромы, Москвы и Тулы19. Например, в селе Ичиксы сохранилось предание о том, что оно основано выходцами из Москвы, в Кувакине – из Костромы. В целом колонизация данной территории проходила мирно, что коренным образом отличает её от колонизации европейцами американского и австралийского материков, где бесчинствовали европейские конкистадоры, истребляя и сгоняя с обжитых земель покорённые народы. Русские не истребляли коренное население, не сгоняли его с обжитых земель, а устанавливали добрососедские отношения, несли народам более передовую культуру. Именно благодаря охранительной политике по отношению к «ясашным» народам они сохранили свой народный быт, свою духовную культуру и, в первую очередь, свой язык. Есть общее правило: когда пришлое население безболезненно вписывается в среду коренного населения, оно обычно воспринимает и пользуется местными названиями. Если не было контакта с местными жителями, тогда пришлые люди создают свои названия на территории, которую освоили. В районе Иванькова сохранились все мордовские названия рек, озёр, оврагов: Веркилей, Варган, Исачка, Пиксясь, Кулыверки, Мелисар и т.п. 31 Вновь заселяемые земли требовали защиты. Поэтому в 1578 г. началось строительство укреплённой линии Тетюши-Алатырь-Темников. Шла она от реки Свияги по правому берегу реки Карлы и далее по Бездне к Алатырю. Территория южнее Алатыря охранялась при помощи сторожей и разъездных казаков. Впервые алатырские казаки упоминаются в первом русском воинском уставе, составленным воеводой М.И. Воротынским в 1571 г. и называвшимся «Боярский приговор о станичной и сторожевой службе». В нём указывалось: «на кадомских и темниковских сторожах стерегли татары и мордва…, на алаторских сторожах стерегли казаки»20. На основе устава была проведена реорганизация сторожевой службы в южных уездах государства. Многие «сторожа» из мелкопоместных детей боярских были отставлены от пограничной службы и переведены на городовую, а на их место определены служилые люди «по прибору», прежде всего казаки. Конные казаки, прибранные в степные гарнизоны, получали небольшие поместья, в том числе и в Иванькове, где находилась их станица, и служили «з земли без денег». Крохотные поместные «дачи» наполовину, а то и целиком состояли из нераспаханного «дикого поля» (целины), которая обрабатывалась собственным трудом с помощью членов своей семьи, т.к. никаких феодально-зависимых крестьян не было. Собственно дворяне от крестьян отличались только тем, что первые за свою землю несли военную службу, а вторые платили подать. Первоначально казаки высылались на два сторожевых пункта: на 1-ю Мещерскую сторожу между рекой Барыш и Сурским лесом и на 2-ю сторожу на реку Шокшу между рекой Сурой и Мокшанским лесом и для разъездов и береженья направо от Алатыря на 20 вёрст до Мокшанского леса и до реки Киси, а налево на 40 вёрст к реке Суре и к устью реки Шокши21. В 1577 г. алатырские сторожи были выдвинуты значительно вперёд. Две проходили по Карсанаевой речке, которая впадала в реку Барыш. Ещё две – по реке Шокше. На четыре сторожи высылалось 30 казаков. 32 С конца XVI в. в селе Иванькове вместо казаков стала нести сторожевую службу служилая мордва (мурзы). В первых документах по истории села, относящихся к первой четверти XVII в., говорится о станичных мурзах. Станицами назывались небольшие конные отряды, высылавшиеся на 100 км и более в сторону татарских кочевий и ведшие разведку разъездами. Первая станица выезжала 1 апреля, на смену ей через 15 дней приходила другая. Охрана длилась до 15 ноября. Если же снега не выпадут (снега не укинут), то и позже. Без смены со сторожи съезжать нельзя. Наказание было очень строгим: смерть. За лишние дни, проведённые на стороже, опоздавшие должны были платить первым по полуполтине с человека. Если наблюдатели устанавливали, что станицы стоят небрежно, неусторожливо, до урочищ не доезжают, провинившихся били кнутом. В Уставе расписывалось, что стоять нужно в тех местах, где б им воинских людей можно было усмотреть, станов не делать, огонь в одном месте дважды не раскладывать. При обнаружении противника один из станичников посылался в ближайший город, а остальные ехали позади неприятеля, для того, чтобы по сакме (вытоптанной дороге) сосчитать сколько пришло врагов. Тогда посылался второй гонец. Чтобы вести приносились быстро, на службу необходимо было ездить на добрых лошадях: «о двух конях». Станичная служба была не единственной обязанностью. В 1618 г. алатырские мурзы жаловались царю, что никакая служба их не минует, поместья их не велики, а их ещё заставляют «рвы копать и острожное и городовое и засечное дело делать». Да наряду с этим платить налоги: данные, посошные, ямские, подымные22. 33 Глава 5. Землевладение и население в XVII – первой половине XVIII века На протяжении XVII в. иваньковские мордовские мурзы земли свои «потеряли». Об этом свидетельствуют документы (см. ниже). №1 1610 г., марта 22. – Купчая запись на выморочный бортный ухожай в Засурье, проданный мордвину деревни Иваньково Тотумаю Кожнееву Лета 1610 года, марта в 22 день. Се аз, Сеузкоза Кельдюшев сын, Свияжского уезда Казаевы деревни татарин, продал есми вотчину выморочную брата своего Деуша Тевскелеева сына, его бортный ухожей, Тотумаю Кожнееву сыну, деревни Иваньково мордвину, да Степану Ларионову сыну, да Дмитрию Ларионову сыну, да Якову Фёдорову сыну, да Кондратию Фёдорову сыну деревни Иваньково Пиксясевым, да Корсакову, да Кобякову крестьянам впрок без выкупу, потому что того брата своего Деуша в животе не стало, а той вотчины государев оброк на мне стал и мне, Сеузкозы, того государеву оброку платить стало не возможно старою делью, а новодельем владеть: и стоячим деревом, и с пнём, и лежачим колодою, и со всяким зверем, и с птицею, и с сычом, и с совою, и с бобровыми гонами, и с рыбной ловлею, и со всякими угодьями; а урочища в той вотчине по Бездне по реке вверх и до Тозалечика, вверх по правой стороне и до реки Барыша, да реки Барышу вверх по левой стороне и до Куваю, а по Куваю по реке вверх и по левой стороне, и до спуску. А знамя в той вотчине, что им продал кругом…черта да четыре глаза, а другое знамя круг…черта да четыре ж глаза, а третье знамя…пять черт да два глаза, четвёртое знамя…три заячьих уха да поперёк заячьи уши. И ему, Тотумаю, да Степану, да Якову, да Кондратию в той вотчине по знамёнам ходить и те знамёны владеть, и старые дели пчёлы драть, и новые дели делать в лугу, и в чёрном лесу, где то знамя не добудут, им по тем знамёнам ходить и владеть, пчёлы драть, и зверь всякий бить, лось, куницы, лисицы и бобра гонять, и рыбу ловить, и орловы гнёзда снимать, и всякими угодьями владеть. А взял я у них за ту вотчину 34 полтора рубля денег. А оброку и ясаку государева с той вотчины с тех знамён платить девять алтын. Да Тотумаю, да Степану, да Якову, да Кондратию и их детям, и внучатам в той вотчине ходить и владеть, а мне, Сеузкозе, и детям моим из той вотчины их не выживать и не вступаться ни которыми делами. А нет той вотчины ни у кого, ни в кабалах, ни в купчих, ни в записях, ни в иных ни в коих крепостях; а кто выложит на ту вотчину опричь сей купчей кабалу или купчую, или закладную запись, или иную какую крепость, и мне в том во всём их очищать и убытка никоторого не довести. А не очищу их в той вотчине, кто учнётся вступать, и доведу их до которого убытка и мне, Сеузкозе, те убытки им платить вдвое. В том я, Сеузкоза, Тотумаю, да Степану, да Якову, да Кондратию и их детям на тое вотчину сю купчую дал. А на то послуси: Кстень Малюев мурза Иванковской да Бажен Игнатьев сын государева дворцова села Стемасу крестьянин, да Беляй Обрамов сын Сенов, да Иван Михайлов сын Попов. А купчую писал Пятунька Ходнев. Лета 7118, марта в 22 день. №2 1614 г., февраля 2. – Сдаточная запись новокрещена Никифора Иванова о передаче половины своего поместья в деревне Иванькове Никифору Черцову при условии совместного несения службы Се аз, Микифор Иванов сын, новокрещен деревни Иваньковы. Здал есми яз, Микифор новокрещен, Микифору Иванову сыну Черцову царского жалованья, а своево поместейца половину в деревни Иваньковы своей пашни розпашной и не розпашной, и крестьян своих половину в деревни Иваньковы. А здал яз, Микифор новокрещон, Микифору Черцову в нынешнем 122 (1614)-м году су Стретеньева дни. И Микифору Черцову с той половины со мной всякие государевы царевы и великого князя Михаила Федоровича всеа Руси службы служити, где государь велит; и тем моим поместием половиной владети, пашней и крестьяны со мной заодин. А не дам яз, Микифор новокрещон, Микифору 35 Черцову пашни и крестьян половины, ино Микифору взяти на мне по сей записи сто рублёв денег, на Микифоре новокрещоном. А не возьму я, Микифор Черцов, у Микифора новокрещена половины поместия – пашни и крестьян, и не стану с ним всяких государевых службы служити, ино Микифору новокрещону взяти на мне, на Микифоре на Черцове, теж сто рублёв денег по сей записи. А у сей записи седели: князя Ивана Васильевича Голицына, вотчины села Арати поп Иван Прокофиев сын да села Сары крестьяне: Федор Иванов сын да Спиридон Филипов сын, да Милован Олексиев сын, да Потап Максимов сын. А на то послуси: Барыские слободы дьяк Богдан Иванов сын да Онтроп Иванов сын Самарской города, да Башата Сыскетев сын Иваньковы деревни мурза, да Тимофей Семенов сын. А запись писал сарской Никольской дьячек Ивашко Федоров сын лета 7122 (1614)-го февраля в 2 день1. №3 1618 г., апреля 27. – Данная запись старца Троице-Алатырского монастыря Нифонта о передаче в монастырь вотчинных бортных ухожаев Се яз, живоначальные Троицы Сергиева Алаторского монастыря старец Нифонт, а в мире был иваньковский мурза Досай Иванов сын, а в крещение Никифор, дал есми вкладу в Троецкой в Олаторской монастырь анхимориту Деонисью да келарю старцу Оврамью з братьею и хто по них иные власти будут, в Олаторском уезде вотчину свою – свой бортной ухожей от Босурманского врага до Малой Сары, вверх по Суре по правой стороне; другой ухожей – от Безны до Барыша вверх по левую сторону Суры, а вверх по Борышу по левую сторону до Кувая речки, да вверх по Безне до Тазлачка речки бортные ухожеи и рыбные ловли, и бобровые гоны; да полянки Кувалдинские на речке Кувалде, Янгозина поляна тож, а тут была мельница моя и жерновы, да под городом под Алаторем Кирмальской ухожей по обе стороны реки Алаторя до Баевские межи, и до Евлия речки со всеми угодьи. 36 А те у меня вотчины не золожены, ни проданы, ни по душе в ыной монастырь, опричь Троецкова монастыря, не отданы. А будет те вотчины детем моим или роду моему и племяни понадобятца, им дати в Троецкой монастырь по душе моей сто рублёв денег и что новые дели троецкие власти прибавет или мельницу поставет, и за те троецкие новые дели, что прибавет троецкие власти, и за мельницу и детем моим, и роду моему, и племяни харчи заплатити сполна, что троецким властем станет окроме ста рублёв. А троецким властем меня, Нифонта, пожаловати в монастыре покоити, как и протчую братью. А Бог пошлёт по душу мою, и троецким властем меня написати в вечные сенодики и сельники, и поминати, как и протчих вотчинных вклатчиков. А на то послуси: Иван Васильев сын да Беляй Оврамов, да Бажен Федоров сын Дорохов, да Яков Петров сын Попов. А даную писал Степанко Никитин сын Попов лета 7126 (1618)-го апреля в 27 день2. №4 1623 г., февраля 14. – Купчая о продаже рыбных ловель и бобровых гонов на р. Алатырь, данная Токаем и Тутмаем Кожнеевыми строителю Троице-Алатырского монастыря Сергею Дмитревцу Се яз, Токай, да яз, Тутмай, Кожнеевы дети Алаторского уезда деревни Иванковы станишные мурзы, продоли есми в городе на Олаторе Алаторского Троецкого монастыря строителю старцу Сергею Дмитревцу в Олаторском уезде впрок без выкупа воды свои по реке по Алаторю и по обе стороны с крутого большова омута вверх Алаторя до Баевского рубежа да озёра Покашка с малою Покашкою, да с озером с Каторгою под бором, и с малыми с озерками и с ыстоки и с протоки и с суходолы, с рыбною ловлею и с бобровыми гоны и со всякими угодьи, покаместа вешняя вода сходит. А взял я, Токай да Тутмай, за те свои воды со всякими угодьями у того строителя старца Сергея Дмитревца четырнатцеть рублёв денег с полтиною. 37 А нет тех наших вод ни в кобалах, ни в купчих, ни в закладных записях, апричь сей купчей ни в коких крепостях. А хто в те наши воды учнёт у того строителя старца Сергея Дмитревца или иных строителей, кои будут впредь в монастыре строители по нём, станут вступатца дети наши или вночата или правнучата или род наш или племя ближнея и дальнея, и нам те воды очищать и убытка никокова строителя старца Сергея и по нем иных строителей не довести. А буде впредь страителю старцу Сергею и по нём иным строителем станет и убытки в тех наших водах, и нам те убытки подымати, что им не станет, вдвоя. А водам повороту от монастыря не учинити, впредь им быть за Троицею. А будет мы воды и всякие угодья поворотим назад от монастыря, и нам дати заряд сто рублёв денег. В том мы – я, Токай да Тутмай, на те свои воды и купчею дали, за свои знамёны…3. №5 1623 г., марта 4. – Закладная запись на землю в д. Иваньково Алатырского уезда, данная мурзами Москаем Ивановым, Енаем Полатовым, Токаем Кожнеевым казаку Никифору Чернцову Се яз, Москай Иванов сын, да яз, Енай Полатов сын, да яз, Токай Кажнеев сын, Алатарсково уезда деревни Иванькове станишные мордовские мурзы, занели есми в городе на Алаторе у станишнова казака у Микифора Иванова сына у Чернцова семь рублёв денег московских ходячих нынешнего сто тридесят перваго (1623) году марта от четвертаго числа. А в тех есми деньгах заклады даем тое ж деревни Иванкове станишново мурзы Сергая Полдясова в ево жеребей вотчин во всех, где мы с ним в кою вотчину ходим, да в деревне в Иванькове того ж Сергая земленой жеребей – пашню паханою и сенные покосы, а вотчины со всякими угодьи, до тех мест, как мы в тое вотчинах жеребей и земленой жеребей же выкупим. А тому Микифору тем Сергаевым (жеребьем) в вотчинах и землёю и вотчиными знамёнами и всякими угодьи владети, и сенными покосы. А служба государева с того Сергаяво жеребья, с земли и с вотчины, тому 38 Микифору служить, где государь велит быть. А подати всякие тому Микифору с тое земли и с вотчин государю в казну всякие давать. А нас ему с того Сергаева землянова жеребья и с вотчин в службы и в податех ни в каких ничево не довести. А заложили мы тот Сергаев жеребей в деревни в Ыванкове земленой и в вотчинах во всех, где мы ходим… до выкупу… А на то послуси: Беляй Оврамов сын да Иван Гаврилов сын Попов да Семён Иванов сын Нагаев да Данило Богданов да Иван Борисов сын Попов да Бажен Фёдоров сын Дорохов. А закладную запись писал Ивашко Ржевитин лета 7131 (1623)-го году марта в 4 день4. №6 1640/41 г. – Закладная запись на вотчины в деревне Иванькове Алатырского уезда, данная служилыми мурзами Саркаем Сычесевым, Корсаком Атяшевым и другими строителю Троице-Алатырского монастыря Симону Азарнину с братией Се яз, Алаторского уезду деревни Иваньковы станишные мурзы – Саркай Сычесев, Карсак Атяшев, Оська Маскаев, да с нами же в соседех в той же деревне Иванькове Сайган Бошатов з братьеми и с товарыщи. В прошлом во 140(1631/32)-м году отдали мы, мурзы, Алаторского Троецко-Сергиева монастыря страителю старцу Симону Азарнину владети вотчинные свои четыре жеребья в деревне Иванькове – пашни и сенные покосы и с рыбными ловлями и з бобровыми гоны и со всеми угодьи. И с прошлого 140 (1631/32)-го теми нашими вотчинными жеребьями владели Троецкого манастыря страители. И в нынешнем во 149 (1640/41)-м году били мы челом живоначальные Троицы Сергиева манастыря властем – орхимориту Ондреяну, келарю старцу Оврамию, казначею старцу Симону и соборным старцом, чтобы пожаловали, те наши вотчинные жеребьи велели нам отдать. А за монастырские 39 недоплатные долговые деньги теми четырьма жеребьями велели владеть три годы Алаторского Троецкого монастыря строителем. И живоначальные Троицы Сергиева манастыря власти на соборе приговорили: за монастырские долговые недоплатные деньги теми нашими вотчинными четырьмя жеребьями и рыбными ловлеми владети Троецкого Алаторского манастыря строителем три годы – сентября с 1-го числа 150 (1641)-го году до 153 (1644)-го году сентября же по 1 число, окроме бортных ухожьев. А бортные наши ухожьи, которые были даны в Троецкой Алаторской манастырь, и теми своими бортными ухожьи владеть нам, мурзам, по прежнему со 150(1641)-го году сентября с 1-го числа. А опосле тех трёх годов те наши вотчинные жеребьи приговаривали нам отдать. А в последнем году манастырский хлеб зжать и обмолотить. А которые избы ставлены – крестьянские и бобыльские и служебниковы, и дворы огорожены, и те избы дворовое строенье с наших жеребьев взяти Троецкаго Алаторского манастыря страителю. А которые были на той земле наши, мурзицкие, дворы, взять на тех жеребьях, и страителю те наши дворы нам отдати, и землю и рыбные ловли и всякие угодьи нам очистить и отдать безденежно в последнем году, как хлеб сожнут и обмолотят. И впредь, после тех трёх годов, в те наши земли и в угодья не вступатца. А нам, мурзам, в те три годы до урошных лет троецкому алаторскому страителю и слугам и служебником и крестьяном теми нашими четырма жеребьями и рыбными ловлеми владеть, и всяким угодьем, ничем не запречать, и государю царю и великому князю Михаилу Фёдоровичю всеа Руси, и ево, государевым, бояром и дьяком и всяким приказным людем не бити челом. И мы, мурзы, о том о всём троецким властем били челом и договорилися подлинно, и в том дали на себя запись. А будет мы, мурзы, в те три годы, Троецкого Алатырского манастыря страителю, и слугам, и служебником, и крестьяном, теми своими жеребьями и рыбными ловлеми, и всякими угодьи, владеть не дадим, или в чём учнём запрещать, или государю, и ево государевым бояром и дьяком и всяким 40 приказным, станем бить челом о тех своих четырёх жеребьях и о рыбных ловлех, и троецким властем взяти на нас по сей записи сто рублёв денег. А которые рыбные ловли, – девять доль, – наши, мурзицкие, меня, Сайгана Бошатова с товарыщи, и мы, те свои рыбные ловли, – девять доль, – поступили владеть в Троецкой манастырь в те же три годы. А из манастырские казны, за те за девять доль, за рыбные ловли, взяли деньги на все три годы. А оброк в государеву казну платить с тех рыбных ловель Троецкого Алаторского манастыря страителю на год по два рубли по десяти алтын с четырёх жеребьев. А после тех трёх лет, теми ловлеми, владеть нам, мурзам, по-прежнему. А на то послуси: Любим Мальцов, Василей Лавров, Тимофей Гаврилов, Лаврентей Алексеев. Запись писал площадной подьячей Ивашка Данилов лета 7149 (1640/41)-го5. Приведённые документы требуют пояснения. Мордовские мурзы – провинциальная знать Казанского ханства. Причём титул «мурза», стоящий перед именем, означал принадлежность к дворянству (в России в XVI – XVII вв. словом «дворянин» стали называть слуг боярских, т.к. они владели сёлами), а после имени – к ханскому или владетельному княжескому роду. После присоединения к России все они перешли на службу к московскому царю, приняв христианство. За это за ними были сохранены их вотчины. Вотчиной назывались такие земельные владения, которые принадлежали владельцу-вотчиннику наследственно, причём он обладал правом эту землю продать, заложить или подарить. Этим правом вотчинники пользовались достаточно широко (смотри документы № 3 и № 4). Кроме того, за службу мурзы получали поместья. Поместье являлось владением, пожалованным пожизненно или на известный срок, то есть оно было условным, временным. Поэтому поместную землю нельзя было ни продать, ни обменять, «не окняжить, не обоярить» (т.е. не превратить её в вотчину). Главной обязанностью получивших поместье была военная служба. Невозможность выполнять её, т.е. служить и нести свои обязанности, 41 как сторожевые, так и участие в войнах, приводила к передаче земель другим лицам. Иногда это было связано с тем, что мордва, переведённая в служилые люди с тягла, не имела необходимых в ратном деле навыков. Именно об этом идёт речь в документе № 5. Старец Нифонт в миру иваньковский мурза Досай Иванов, в крещении принял имя Никифор, а при пострижении – Нифонт (см. документ № 3). По всей видимости Досай Иванов пользовался большим влиянием. Его «родимец» мурза Инюш Мартасов сын Карачурин ещё только готовился по его примеру принять «христианскую веру греческого закона» и на случай возможного крещения, пострижения и поминовения в Троице-Алатырском монастыре оформил в 1618/19 г. вклад на имя его строителя Иоасафа Пестрикова на часть своей старинной вотчины, смежной с селом Тургаковым (ныне – Турдаково), «сдаточной» землёй, полученной Алатырским монастырём ещё в 1612 г. Даже если бы крещение мурзы Инюша не состоялось, всё равно с его земли монастырь должен был поминать «родимца Досая». Власти монастыря могли владеть этим жребием «по его знамени» и вместе с тем его выкуп со стороны потомства Инюша Мартасова предусматривался в 50 руб.6. Новокрещеном являлся ещё один вкладчик в Алатырский монастырь – Коруш Четаев (в православии – Тихон), давший в июне 1619 г. свой Кирмальский ухожей в дер. Урусове. В переходе в новую веру он также ссылался на пример «начальника нашего мурзы Досая» и выговаривал себе у троицких властей условие – устройство двором и пашней в селе Ичиксе у церкви Николая Чудотворца, а выкуп данной вотчины определялся в 100 руб.7. Документ № 4 является светским – это купчая о продаже рыбных ловель и бобровых гонов на р. Алатырь, данная Токаем и Тутмаем Кожнеевыми строителю монастыря Сергею Дмитревцу. Воды обошлись Алатырскому Троицкому монастырю в четырнадцать с половиной рублей. Заметим, что за три дня до этого, как свидетельствует полюбовная поступная 42 запись на рыбные ловли и бобровые гоны от 11 февраля 1623 г. иваньковские мурзы Токай и Тотумай (Тутмай) Кожнеевы получили их от алатырской мордвы: мордвина деревни Пичевель Малая Акчюрина, Отяя Пилекшева и Чемая Кораева из деревни «Алтышевы Поляны, Пичевелские же выстовки». Кожнеевы должны были с тех вод ежегодно платить в государственную казну оброк в размере четырёх алтын (12 копеек) и пошлин по две деньги (1 копейке)8. Под № 6 – договорная запись четырёх станичных мурз о передаче своих земельных и промысловых жеребьев властям «большого» ТроицеСергиева монастыря ( в том числе и казначею Симону Азарьину, в бытность которого алатырским строителем в 1631/32 г. эти жеребья уже были даны обители). Поскольку на мурзах числились «долговые недоплатные деньги», они ещё на три года оставляли свои вотчинные земли в пользовании монастыря, «опричь бортных ухожаев». Кроме этого, они на три года передавали ему свои водные угодья с условием выплаты им со стороны монастыря оброка в 2 руб. 10 алт. Документы подписывались знаменем, т.е. тамгой, которая являлась родовым знаком и у мордвы употреблялась вместо фамилий. Знаки эти выжигались на лошадях, овцах, ставились на деревьях и т.п. Например, заячьи уши да четыре глаза, заячьи уши и один глаз. Передавались по наследству. Родственные семьи имели сходные тамги, они являлись вариантами более раннего знака, принадлежавшего общему предку по мужской линии. Они сохраняли основное начертание, отличались одна от другой дополнительными чёрточками, кружками и т.п. Каждое знамя ещё в дотатарскую пору обложено было определённым сбором, который получил название ясака. Интересно познакомиться со служилыми мордовскими мурзами д. Иваньковой, имена которых приведены в писцовой книге Алатырского уезда Дм. Пушечникова и Аф. Костяева за 1624 – 1626 гг., которая хранится в архиве Санкт-Петербургского института российской истории. В ней же 43 приведены размеры поместных окладов, количество земли, находящейся в распоряжении мурз, состав крестьянских дворов (см. таблицу 1)10. Причём данные Д. Пушечникова и А. Костяева были основаны на более ранней книге, составленной Гаврилой Бобрищевым-Пушкиным в 124 и 125 гг. (1616 – 1617 гг.), потому что прибыли они для ревизии и установления новых размеров государственного налога – сошного тягла, т.к. Бобрищев-Пушкин клал в четь крестьян «не поровну». В 2012 г. «Писцовая книга татарским поместным землям Алатырского уезда 1624 – 1626 годов» была опубликована. Из неё видно, что не все иваньковские мурзы жили в селе. Например, Понаско Косаев (Кочаев) имел поместье в Иваньково, а жил в дер. Лунга. Таблица 1 Служилые мурзы д. Иваньковой в 1617 г. № п/п Имя Поместный оклад (в четвертях) -3150 -11. -2Москай-мурза Иванов 2. Бошат-мурза Сискетев 100 3. Саркай-мурза Сычесев Токай-мурза Кажнеев 100 4. 80 Наличие земли (в четвертях) Состав поместья -4-5100, в т.ч. пашни 1. Двор - 15 помещика; 2. Крестьянские дворы: - Матюшки Семенова; - Федотки Клементьева; - Ивашки Иванова. 96 с осьминой, в 1. Двор т.ч. пашни - 5 помещика; 2. Крестьянские дворы: - Ивашки Кирилова; - Якушки Григорьева. 96 с осьминой, в 1. Двор т.ч. пашни - 5 помещика. 77, в т.ч. пашни - 1. Двор 7 помещика; 2. Крестьянские 44 5. Баик Никифоров Окладом не верстан. Служит с отцова поместья. 6. Емай-мурза Полатов 70 7. Черкой-мурза Иванов 8. Бигильдеймурза Пикдасов 70 9. Корсак-мурза Озтяшков 60 Окладом не верстан. Служит с отцова поместья. дворы: - Сеньки Степанова; - вдовы и сына Федяньки; - Силки Тимофеева; - Ивашки Иванова. 77, в т.ч пашни - 1.Двор 4 помещика; 2. Крестьянские дворы: - Васкки Яковлева; - Ивашки Алексеева; - Кирилки Тимофеева. 68 с осьминою, в 1. Двор т.ч. пашни - 5 помещика; 2. Крестьянские дворы: - Гриньки Тимофеева; - Тимошки Власьева. 69 с осьминой, в 1. Двор т.ч. пашни - 9 помещика; 2. Крестьянские дворы: - Верещаги Васильева; - Треньки Тарасова. 70, в т.ч. пашни - 1. Двор 10 помещика; 2. Крестьянские дворы: - Федьки Федосеева; - Кочана Гуляева. 60, в т.ч. пашни - 1. Двор 4 помещика. 45 10. Поняс-мурза Кочаев 11. Бернашмурза Комасев 50 Окладом не верстан. У разбора не был. Служит с земли, что была за его отцом Комаем Сычесевым. 50, в т.ч. пашни - 1. Двор 5 помещика; 2. Двор неслуживого мурзы Стеса Понясова; 3. Крестьянские дворы: -Петрушки Федорова; - Васяки Ефремова. 40, в т.ч. пашни - 1. Двор 3 помещика; 2. Двор неслуживого мурзы Болтая Тумаева. Таблица составлена по книгам Бобрищева-Пушкина 125 года, в которых указано, что кроме земли у перечисленных помещиков сена 55 десятин по 20 копен, т.е. 1100 копен. Большую часть земли составлял перелог. Залежно-переложное земледелие заключалось в следующем: подняв целину, её обрабатывали несколько лет, затем оставляли поле на продолжительный срок для восстановления плодородия, нередко до зарастания целинно-степными травами (ковыль и др.) Знамёна иваньковской мордвы старца Нифонта (1618 г.) Сорпаева (1623 г.) Москаева (1623 г.) Сергаева (1623 г.) 46 Янаева (1623 г.) Сарькаева (1641 г.) Корсакова (1641г.) У иваньковских мурз из 804 четвертей наличной земли под перелогом было 282 чети, а под пашней – 72. Оставшиеся 450 четвертей составляли дикое поле, т.е. землю которую никогда не распахивали. Размеры пашенной земли указаны конкретно, т.к. налог платили с пашни (с сохи). Переписчики, указывая размер запашки, измеряли, как правило, одну её часть – озимое или яровое поле, прибавляя, что всего у этого владельца три поля, «а в дву по тому же». Распахивать целину, «драть» её, как тогда говорили, было необычайно трудно. Есть предположение, что от этого слова произошло и название крестьянского поселения – «деревня». Первоначально это был просто двор крестьянина с жилыми и хозяйственными постройками, расположенный среди обрабатываемой им земли. С начала XVII века в деревне 2-3 двора. Именно тогда и стали брать подати «с деревни», а не «со двора», как было в Древней Руси. В XVII веке Русь знает уже слово деревня и как «населённый пункт без церкви». Если село обозначает обычно селение, где собираются близко друг к другу и вместе живут крестьяне, то деревня (особенно в форме единственного числа) обычно употребляется с именем собственным: в деревню такую-то, т.е. по смыслу определения, принадлежащую такому-то. Во время переписи у пяти крестьян дворы оказались пусты. Силка Тимофеев и Ивашка Иванов «сошли безвестно в 132 (1624) году»; Ивашка Алексеев, Кирилка Тимофеев и Тимошка Власьев сошли в село Засарье в 125 (1617) году. Напротив трёх имен стоит странное выражение: «окладом не верстан». Верстание – смотр для назначения и выдачи жалования, во время 47 которого составлялись именные списки служилых людей (десятни). По всей видимости, в нашем случае приведена десятня села Иванькова. Смотры проводились присланными чиновниками-разборщиками. Поэтому в документе указано: «на разборе не был», «не верстан». В документах земля, данная за службу, называлась «земляной жеребей». Дело в том, что земельные угодья делились поровну между поступившими на службу, а для большей справедливости раздела тянули свою долю по жребию, отчего и сама доля стала называться «жеребьем». Из чего складывалось жеребье, судите по документам № 2 и № 5. Из них же видно, что и вотчины делились между наследниками по жребию. Наряду с мордовскими мурзами поместья в Иваньково получали и русские служилые люди. Одним из первых владельцев указывается князь Афанасий Васильевич Лобанов-Ростовский. В 1611 г. – стольник. В 1613 г. участвовал в избрании на престол Михаила Романова (занимал должность чашника). В 1613 – 1618 гг. – судья Стрелецкого приказа. Находился в Москве во время осады той Владиславом (1618 г.). За московское осадное сидение получил вотчину в Ростовском уезде. В 1619 г. пожалован в бояре. В 1618 – 1620 гг. сопровождал царя в поездках. В 1621 г. послан в Нижний Новгород для сбора ратных людей. В 1625 г. послан воеводой в Свияжск, где и умер в 1629 г. В книге окладных сборов с Алатырской десятины за 1627/1628 г. указана часовня Михаила Архангела в его вотчине в деревне «в Ыванкове» и церковь Архистратига Михаила в селе Засарье, где он владел поместьем (РГАДА, ф. 235, оп. 2, кн. 2, лл. 498 об. – 499). К середине XVII века подросли внуки первых иваньковских станичных мурз и тоже поступили на службу. 22 февраля 1652 г. подьячий Саранской приказной избы Иван Данилов (после основания города Саранска в 1641 г. иваньковцы были причислены к Саранскому уезду) отделил и отмежевал им поместную землю на 10 жеребьев по 68 чети и указал межу: от старой их усадьбы на косогоре Черкаев дуб и (далее) по Четвертаковской дороге, через 48 Саранскую большую дорогу, до межи алатырца Якова Никитина сына Власьева и Ванючки, меж поместной земли алатырского мурзы Пуняса Кочаева, до межи стольника князя Григория Даниловича Долгорукова. Да за ними же две полянки за рекой Сурой. Выделенных 10 жеребьев хватило не на всех. 21 января 1668 г. бил челом новокрещен Никита Осеев сын Иванов, что станишную службу несёт по Саранску, а поместья за ним нет. В 1665 г. крестился он, Никита, а за крещение его государственное жалованье против его братьи не дано, а его братьям за крещение даваны поместья: «живые деревны чужих родов». А в прошлые годы его родственников мурз Черкая Иванова и Бигильдея Пикдасова (см. табл. № 1) не стало, жён и детей их не осталось, а поместье их никому не дано (по указу 1666 г. было разрешено землю некрещёных давать крещёным родственникам). 25 января 1668 г. Никита получил оба поместья и в том же году променял их Ивану Артемьеву сыну Нечаеву на его жеребей в деревне Саврасове. С этим не согласился внук иваньковского служилого мурзы Моская Иванова саранский мурза Добрыня Исаев сын Иванов с «товарищи». 24 января 1669 г. он подал жалобу, в которой указал, что де Никита Иванов обасурманился и земли получил незаконно; а Иван Артемьев сын Нечаев земли их захватил насильно с помощью подьячих Саранской съезжей избы, заявив им, что земля эта якобы «пустая выморочная». И.А. Нечаеву пришлось отписываться, что землю он захватил не насильно, а променял; что Никита не только не обасурманился, а женился в Алатыре. А вот жалобщик Добрыня своего родственника Никиту «выбил из деревни», а его крещёных детей удерживает в ней силой. Двое других жалобщиков – Федотка и Нуштайка – не верстаны, захребетники, а ещё двое – записаны в саранские «разбойные книги». 5 апреля 1670 года царским указом земли были закреплены за Иваном Артемьевым сыном Нечаевым. К 1690 году за И.А. Нечаевым числились вотчинная дача в 71 четь с 49 осьминой в деревне Иванькове Алатырского уезда (дана за мир с польским королем в 1668 г.), да отказных, после станичных мордовских мурз, 372 чети с осьминой в Саранском уезде в деревне Иванькове, что ныне село. Где же находилась эта деревня Иванькова Саранского уезда? Да на месте нынешнего села и находилась. Этот конец по сию пору называется Нечаевкой, Липовкой. 13 марта 1691 г. имение в деревне (ныне селе) Иванькове дано снохе вдове Ирине Максимовой дочери жене Петра Иванова сына Нечаева и за нею отказано в 1706 г. Ирина откупилась от свёкра Ивана тем, что её отец Максим Сумороков дал тому 250 рублей в долг, а Иван с отдачей просрочил. В 1733 г. вдова Ирина отдаёт, по заручной записи, все поместья своему племяннику Якову Львовичу Суморокову. После его кончины, имение в деревне Иванькове Алатырского уезда и деревне Иванькове Саранского уезда перешло в 1747 г. Афонасью Яковлевичу Суморокову, а от него, в качестве приданого дочери, досталось надворному советнику Александру Максимовичу Блажиевскому (РГАДА, ф. 1336, оп. 2, д. 2081, лл. 3 – 11; д. 5566, л. 691; ф. 210, стб. 209, л. 232). На протяжении XVII века происходит стирание граней между поместьем и вотчиной. Те поместья, которые давались раньше за службу, и ни в коем случае не должны были передаваться по наследству, превратились к концу XVII века в вотчины, т.е. в те земли, которые переходили от отца к сыну, от мужа к вдове и т.д. Все документы по селу Иванькову показывают, что после смерти служилого человека, принадлежавшее ему поместное владение, оставалось у его родственников. Добавим, что помещикам (прежде всего дочерям и вдовам) была разрешена «сдача» поместий женихам и родственникам, которые должны были содержать их и нести службу с полученных поместий. В 1674 году правительство признало право поступаться своими вотчинами и поместьями за отставными служилыми людьми, дочерьми и вдовами. При этом было позволено брать деньги по 100, 300, 500 и более 50 рублей. Таким образом, «сдача» владений фактически превратилась в продажу земли. Расширились права помещиков и в сфере распоряжения своими владениями. В XVI веке помещики могли осуществлять «мену» лишь при полном равенстве меняемых жребиев по качеству и размеру: «жилое на жилое», «пустое на пустое», «четь на четь». С течением времени служилые люди стали производить «мены» неравных участков, а также пустых владений на населённые. Названные сделки сопровождались денежными передачами, что на самом деле также означало продажу земли. Все вышеперечисленные меры правительства приводили к концентрации земельных участков в одних руках. Приведём пример. Активную экономическую деятельность развил князь М.Я. Черкасский. В 1691 г. он получил в результате «сдачи» служилым мордовским мурзой Кужедеевым «с товарыщи» поместное владение в д. Иваньковой (75 десятин пашни с лесами, сенокосами, рыбными ловлями, озёрами «и со всеми угодьи»). 3 августа 1691 года М.Я. Черкасский приобрёл 90 десятин земли в д. Иваньковой в результате «мены» (сделка была заключена с новокрещеном И.Б. Ширинским). Интересно, что И.Б. Ширинский получил этот участок также в результате «мены» со служилым мордовским мурзой Т.Н. Карсаковым в тот же самый день. В 1693 г. М.Я. Черкасский в результате обмена с новокрещеном С. Мустафиным стал обладателем ещё одного участка земли в 115,5 десятин. Следующая сделка была совершена в 1695 г.: князь стал обладателем 40,5 десятин пашни с усадьбой, лесами, сенокосами, рыбными ловлями «и со всеми угодьи» (владение перешло к нему от Ю.А. Наумова). Наконец, в 1697 г. М.Я. Черкасский приобрёл 150 десятин пашни в результате обмена с новокрещеном А.К. Ширинским, который в свою очередь получил эту землю аналогичным образом от мордовских станичных мурз. 20 декабря 1731 г. другой представитель того же рода, А.М. Черкасский, купил у поручика И.В. Зиновьева в деревне Иваньковой участок 51 земли с крестьянами. В 1733 году ему было «отказано» ещё 66 десятин «со всеми угодьи». Таким образом, объём земель с 75 десятин в 1691 г. увеличился до 537 десятин в 1733 г. (то есть в 7 раз)11. Несколько слов о Черкасских. Князь Михаил Яковлевич в 1680 году был назначен стольником к 8-летнему царю Петру. В 1682 г. он уже боярин, а ещё через два года – ближний боярин. В 1692-1694 гг. возглавлял Расправную палату. Позже был на воеводстве в Новгороде, в Тобольске, где занимался строительством железоплавильных заводов. Умер в 1712 г. Одна из его дочерей – Ирина Михайловна – была второй супругой известного князя Якова Фёдоровича Долгорукова (см. ниже). Алексей Михайлович Черкасский (1680 – 1742) был оберкомиссаром Петербурга, участвовал в осушении болот на территории города, в строительстве Петропавловской крепости, дворцов – Петергофского, Екатерининского и Монплезира. Позже был губернатором Сибири, стал сенатором, действительным тайным советником и кабинет-министром, кавалером российских орденов Св. Андрея Первозванного и Св. Александра Невского (в переписи 1747 г. он и указан, как кавалер двух важнейших российских орденов), а в конце жизни стал даже Великим Канцлером и президентом Коллегии Иностранных дел. Женат был первым браком на двоюродной сестре Петра I Агриппине Львовне Нарышкиной, вторым – на княжне Марии Юрьевне Трубецкой. А.М. Черкасский отличался бесхарактерностью, беспринципностью и вместе с тем добродушием. А.П. Волынский о нём едко сказал: «…ныне его поставят – назавтра постригут – он за всё про всё молчит и ничего не говорит». Современники оставили немало заметок о его внешности. Тучный, на коротеньких ножках, с большим животом, Черкасский получил меткое прозвище «черепаха», данное его современницей Марией Кантемир 12. Сыновья его умерли в младенчестве, а дочь от второго брака стала «самой богатой невестой на Руси», вышла замуж за графа Петра Борисовича Шереметева, сделав его богатейшим человеком своего времени. 52 На протяжении XVII – первой половины XVIII вв. землями и крестьянами в Иванькове владели князья Долгорукие. Одним из первых упоминается окольничий Данила Иванович Долгорукий-Шибановский. В «Истории родов русского дворянства» о нём говорится: «…в 1615 году был на воеводстве в Калуге, в декабре 1616 г. ходил в поход в Северскую область; в 1618 г., во время осады Москвы Владиславом, защищал Калужские ворота и умер на Валуйках, в бытность для размена с крымцами пленных, 9 августа 1626 года. Должно быть, жил он великолепно, потому что в наряды для приёма послов брали у жены его, княгини Марии Алексеевны, дворовых по 7 и по 5 человек в уборе»13. Даниле Ивановичу Долгорукову даны отписные земли в Иваньково в его оклад в 500 четей в 131 (1622/23)-м году. По переписи 132 – 134 гг. за ним: двор прикащика, 18 дворов крестьянских, 17 дворов бобыльских, 2 двора пустых; пашни – 80 четь, перелога – 25, дикого поля – 60; «а платить с живущаго с 4 чети с полутретником». В 7134 (1626) г. «на службе его не стало» и поместье перешло вдове княгине Марье и сыну его от первой жены стольнику, князю Григорию Даниловичу. Для раздела поместья сюда были посланы В. Усков и подьячий Филька Бехметев. Всего земли было 105 четвертей в одном поле. Она была разделена поровну. Каждому досталось по 52 четверти с осьминой, крестьянских дворов по 21, бобыльских по 414. Жителям села будет небезынтересно ознакомиться с именами долгоруковских крестьян. Имена с прозвищами, или, как мы сейчас говорим, с фамилиями, позволяют судить о народной смеховой культуре. К вдове отошли: 1. Родивонка Агапов; 2. Сидорко Иванов сын Долбленой; 3. Ивашко Ондреев сын Сычев; 4. Гришка Федосеев; 5. Игнашко Горасимов; 53 6. Митка Ларионов прозвищем Ожигало; 7. Олешка Григорьев; 8. Тимошко Дементьев Собыш; 9. Обросимко Федосеев; 10. Дружинко Иванов сын Сорока; 11. Ганка Якимов; 12. Томилко Семенов прозвищем Подрятчик; 13. Васка Иванов сын Горячев; 14. Степанко Иванов сын Попов; 15. Исачко Молафеев Злобин; 16. Микифорка Трофимов сын Плехан; 17. Лазарко Дмитриев; 18. Ондрюшка Ермолов сын Новокрещен; 19. Серешка Иванов; 20. Фетка Михайлов сын Ширман; 21. Митка Олексеев сын Митяев. Бобыльские дворы: 22. Гаврилко Веретенник; 23. Семион Степанов сын Маншихин; 24. Васка Офремов сын Синебрюх; 25. Ивашко Никитин сын Глупыш. Стольнику Г.Д. Долгорукову отошли: 1. Ондрюшка Малафеев сын Кузнец; 2. Микифорко Иванов сын Чернцов; 3. Сенка Григорьев сын Гребенщик; 4. Якушко Прохоров сын Ярка; 5. Безсонко Федосеев; 6. Якушко Федоров; 7. Ларка Филипов; 8. Митка Горасимов; 54 9. Васка Федосеев; 10. Петрушко Васильев сын Хват; 11. Ивашко Григорьев сын Шелай; 12. Матюшко Семенов сын Гребенщик; 13. Ивашко Михайлов сын Зуй; 14. Гришка Офонасьев сын Чертихин; 15. Зиновка Молафеев сын Злобин; 16. Безсонко Нефедьев сын Богомолов; 17. Левка Микитин сын Плесун; 18. Сидорко Иванов сын Хлобыст; 19. Баженка Иванов сын; 20. Симонко Нероков; 21. Корнилко Кузьмин сын Мочалин. Бобыльские дворы: 1. Терешка Иванов; 2. Офонька Осипов сын Бормал; 3. Васка Онтипин сын Безпорточный; 4. Маниалко Данилов сын Бабин15. Что это были за крестьяне? Рассмотрим на примере Микифорки Иванова сына Чернцова. В 1614 г. (документ № 2) он заключил сдаточную запись с новокрещеном Никифором Ивановым, по которой тот передавал ему половину своего поместья, при условии совместного несения военной службы. Став владельцем поместья, он превратился в поместного (станичного) казака, т.е. в служилого человека «по прибору». О том, что он стал казаком, подтверждает закладная запись от 1623 г. (документ № 5) по которой иваньковские станичные мордовские мурзы заняли у него семь рублей денег московских ходячих под заклад части вотчины и земляного жеребья. Указание на то, какие именно деньги были даны, не случайно. В то время основной денежной единицей были копейки, которые имели вид 55 серебряных тонких пластинок в форме неправильного овала. Денежный счёт велся на рубли, в котором было 100 копеек. Копейки, начеканенные при Михаиле Фёдоровиче и имевшие хождение в Московском государстве, весили 0,5 грамма, а «старые» русские деньги, также не вышедшие из обращения, времени правления царей Ивана Грозного (1533 – 1584), Фёдора Ивановича (1584 – 1598), Бориса Фёдоровича Годунова (1598 – 1605) и Василия Ивановича Шуйского (1606 – 1610) весили 0,7 грамма. Так, в случае возврата «московских ходячих» денег пришлось бы возвратить 350 грамм серебра (деньги ценились по весу), а «старыми» – 490, т.е. на 140 грамм больше, а это ещё почти три рубля «московок». Что можно было купить на эти деньги? В начале XVII века цены на предметы первой необходимости были следующими: четверть ржи (4 пуда) стоила 20-30 копеек, рабочая лошадь или корова – около рубля. Сермяжную одежду можно было купить за 20-40 копеек. Топор обходился в 7-10 копеек. Цена тысячи тесовых гвоздей – 60 копеек. Так кем же был Никифор Чернцов? Он мог покинуть свою землю, самостоятельно заключить договор. Да и деньги у него имелись. По всей видимости, он входил в разряд людей служилых. В то время основу русской армии составляла поместная конница, которая имела характер ополчения. Все годные к службе владельцы поместий и вотчин, согласно Уложению о службе 1556 г., обязаны были по приказу являться в поход «конными, людными и оружными» (со своими лошадьми, припасами, оружием), выставлять по 1 вооружённому ратнику с двумя лошадьми с каждых 50 десятин, принадлежащей им земли. Вернёмся к Долгоруким. 20 января 7141 (1633) г. «прожиточное поместье» Марьи Долгорукой, после её смерти, было отказано стольникам, князьям Фёдору Иванову и Василию Володимирову Долгоруким16. Им досталось уже по 41 чети с полуосьминою. (При разделе 7135 (1626 – 1627) г. учитывалась только пашня – 80 четей и перелог – 25 четей. А при передачи земли Фёдору и Василию Долгоруким разделили и 60 четей дикого поля). 56 В 7146 (1638)-м году князя Фёдора, по дороге на службу в Тулу, убил его же служилый человек. Земля отошла к его жене вдове княгине Марье и дочери Оксинье. В 1638 г. Оксинья умерла. Её прожиточный жеребей перешёл к матери. В переписных книгах 154 (1646)-го года за ней было записано в Иванькове 12 дворов крестьянских (39 человек) и 3 двора бобыльских (6 человек). В 7158 (1650)-м году Марья Долгорукова «поступилась» землёй своему сыну, арзамасцу Фёдору Севрюкову сыну Дементьеву. Служил он с оклада в 450 четей, а земли у него было в Арзамасском уезде – 180 четей, да от матери – 41 четь с полуосьминою. В 7160 (1652)-м году ему добавили за службу 50 четей за рекой Ольховкой (Елховкой). В 7167 (1659)-м году под Конотопом он был убит. Часть его земли отошла «на прожиток» жене, а другая, была отдана сыну – Борису Фёдоровичу Дементьеву. Служил тот полуголовою московских стрельцов. Начинал службу, как и отец, с оклада в 450 четей, а заканчивал полковником, с окладом уже в 1000. За службу получил 500 четвертей земли по реке Малая Сара. Земля была поместной, но постепенно стала вотчинной. В 7187 (1679)-м году ему, за литовские походы, переведено из поместья в вотчину 100 четей; в 7193 (1685)-м году – за перемирие с турским султаном – дано 200 четей в вотчину; в 7195 (1687)-м году – за перемирие с польским королём – всё остальное в вотчину. Земли эти раньше были мордовскими. Например, «покидные» земли, бортные ухожаи, сенные покосы и бобровые «доли», отданные Б.Ф. Дементьеву в поместный оклад, принадлежали ранее мурзе А. Пахомову. Это видно из указа царя Фёдора Алексеевича от 6 февраля 190 (1682)-го года, по которому Б.Ф. Дементьеву пожалована покидная земля алатырского станичного мурзы Алтыша Пахомова в 40 четей к его алатырскому, арзамасскому, саранскому поместью в 476 четей. 40 четей поместной земли ранее были за Арземасом Тархановым и перешли к его племяннику Алтышу Пахомову 23 мая 1643 г. Тогда воевода Венедикт Фёдорович Сухотин дал ему выпись на поместную пустовую 57 землю дер. Иваньковы, на бортные выставки, полянку Янгузину подле Кувалды, да на «старое селище» Минисарскую полянку, да на реке Кувалде на Кижедееву полянку и сенные угодья по обе стороны Суры. В марте 7203 (1695) года Б.Ф. Дементьев поступился поместьем в Иванькове (41четверть) и вотчиной по конец поля с. Иванькова за рекой Елховкой вверх по речке Малой Саре по осиновый куст (500 четвертей) своим племянникам – стольникам Михаилу и Ивану Ивановым детям Болтиным. Так, в нашем селе появилась фамилия Болтиных17. Помещики, имевшие владения на территории Алатырского уезда, нередко располагали земельными участками и в других уездах. Поэтому они стремились сосредоточить свои земли в одном месте. Не исключением были и Болтины. 15 мая 1704 г. Михаил Иванов сын Нечаев променял Болтиным свою землю в Иванькове (160 четвертей) на их поместье в Арзамасском уезде. Причём за промен (четь на четь), взял он 100 рублей денег, т.е. фактически её продал18. Часть земель иваньковской мордвы Долгорукие захватили силой. Сохранилась челобитная 1641 г. станичных мурз деревни Иваньковой «на князей Григория и Василия Долгоруковых, да на вдову Фёдоровскую жену Долгорукова, да на сына его Фёдора, да на зятя его Ивана Прохорова, и на их людей, и на крестьян». В ней они жаловались, что перечисленные лица «насильством завладели их старинным поместьем» и просили их пожаловать: вернуть захваченные земли19. Заметим, что случаи самовольного захвата мордовских земель были нередки. В 1685 г. был даже издан специальный указ, предписывавший: «которым русским людем даны мордовские и всякие земли, и те русские люди, сверх своих дач, завладели многими землями, и те дачи русским людям отмерить и отмежевать дачи их сполна, а лишние земли у тех русских людей отмеривать и отмежевать к ясашным землям в ясак по-прежнему»20. На протяжении XVII века земли неоднократно перераспределялись между членами рода Долгоруких. Так, 11 апреля 1682 г., по челобитью 58 окольничьего Петра Тимофеевича Кондырева, в вотчину стольника, князя Степана Васильевича Долгорукова был направлен подьячий Приказной избы Ивашка Попов с целью отписать 47 четей21. По всей видимости, дело кончилось ничем, потому что в июле 1686 г. П.Т. Кондырев вновь бил челом, что иваньковские земли были заложены ему Степаном Долгоруковым. Ему ответили: за случившимся в Алатыре пожаром закладной найдено не было («не отыскано»). 1 августа 194 (1686)-го года земли в сёлах Иванькове, Стемасе, Саре (47 четь в поле, из них в Иванькове 41 четь) были отказаны в вотчину стольникам князьям Василию и Ивану Степановым детям Долгоруковым. В связи с передачей в вотчину земель были переписаны крестьяне. В Иваньково оказалось: «Двор вотчинника, а в нём деловой человек Терёшка Иванов. У него сын Гришка. В крестьянских дворах проживали: 1. Карпунка Фадеев сын Кривошапов. У него дети: Оска, Сава, Любимка, Оска. 2. Оброска Парфеньев. У него пасынки: Алёшка, Агапка, Афонька Ивановы дети Караваевы. 3. Нефёдка Исаев. У него сын Селивёрстка. У Селивёрстки дети: Кондрашка, Тимошка, Савка, Ганка. У Кондрашки сын Митька. У Селивёрстки пасынки – Гришка и Ефимка Спиридоновы дети. Да в бегах сын Петрушка, а у него сын Кузька. 4. Архипка Иванов сын Ратмонов. У него дети: Микитка, Гришка. 5. Ивашка Еремеев сын Шагин. У него брат Васка. У Ивашки сын Микитка. 6. Мишка Самсонов сын Половинкин. У него брат Савка. У Мишки дети: Серешка, Тараска, Ивашка. 7. Ефимка Яковлев. У него братья: Федка, Ганка, Антип. 8. Андрюшка Степанов сын… У него дети: Матюшка, Илюшка, Сенька, Тишка. 59 9. Алёшка Семёнов сын Крапивник. 10. Стенька Нефёдов сын Краюшкин. 11. Костька Тимофеев сын Панкратьев. У него дети: Микитка, Трошка, пасынок Петрушка Павлов; у него же Спирька и Митка Кузьмины дети, да Гришка и Федка Овдокимовы. Среди сбежавших крестьян записаны: 1. Двор пуст Игошки Парфёнова. У него дети: Митка, Ивашка. Бежали в нынешнем 194-м году. 2. Авдокимко Обросимов. У него дети: Сенька, Якушка, Васька, Федка, да зять Игошка Микифоров сын Тюря. У Игошки сын Петрушка. Бежали в 193-м году. 3. Федка Григорьев. У него сын Данилка. Бежали в 194-м году. Отказные книги писал площадный подьячий Петрушка Попов». Тогда же Долгоруким было отказано и переписано прожиточное поместье вдовы княгини Марфы жены Василия Долгорукова и дочери её Ографены. В крестьянских дворах проживали: 1. Наумка Мартьянов. У него брат Андрюшка. У Наумки дети: Матюшка, Ивашка. У Андрюшки дети: Ганка, Максимка. 2. Исайка Васильев сын Бубнов. У него дети: Якушка, Ганка, Андрюшка. У Якушки дети: Федка, Стенька. У Ганки сын Васька. 3. Ромашка Исаев сын Бубнов. У него сын Максимка. 4. Ивашка Филипьев сын Ожегов. У него брат Ивашка. В бегах брат Гараська. Бежал в 192-м году. 5. Стенька Китаев сын Кузнец. У него дети: Сенька, Петрушка. 6. Костька Китаев сын Кузнец. У него брат двоюродный. 7. Сенька Иванов сын Бубнов. У него дети: Архипка, Федька, Петрушка, да племянник Микитка Микифоров. 8. Мишка Васильев сын Бубнов. У него дети: Петрушка, Якушка, Оська. 9. Мишка Васильев сын Бубнов. У него дети: Ларька, Панька, Абрамка. 60 10. Дорофейка Матвеев сын Плотник. У него сын Гришка. 11. Микитка Михайлов. У него брат Федька, в бегах. Крестьянин Ларька Сергеев бежал «в прошлых годех». На отказе были, т.е. выступили свидетелями, бывшие крестьяне касимовского царевича его жены, вдовы Анны Григорьевны, стольника Семёна Никитина сына Боборыкина, жены Б.М. Хитрово боярыни Марьи Ивановны. Указаны их имена: Васька Исаев, Андрюшка Миронов, Мишка Ананьин, Кондрашка Тарасов. (РГАДА, ф. 1209, оп. 2, д. 6532, лл. 167, 173 – 176). 13 июля 198 (1690)-го года стольник князь Иван Долгоруков отдал свои земли за сестрой княжной Марьей в приданое за стольником Васильем Петровым сыном Зиновьевым, «а оного Зиновьева сын, лейб-гвардии Преображенского полка порутчик Иван Васильев сын Зиновьев», 20 декабря 1731 г. продал их действительному тайному советнику и кавалеру князю Алексею Михайловичу Черкасскому. 16 января 1691 г. велено было подьячему Приказной избы Панке Аникиеву ехать в Верхосурский стан в вотчину боярина князя Степана, его детей Василия и Ивана Долгоруких в сельцо Иваньково с деревнями. Из их земли в 129 четей с осминою ему необходимо было отделить в пользу князя Алексея Васильевича Долгорукова 29 четей22. К концу XVII века у представителей различных ветвей рода Долгоруких в Иваньково было: в 1688 г. у князя Василия Степановича Долгорукова 19 дворов (7 дворов крестьянских, 7 дворов бобыльских, 5 дворов задворных)23; у князя Ивана Степановича в 1689 г. – 22 двора24; в вотчине стольника, князя Григория Прохоровича Долгорукова, доставшейся ему от отца Прохора Григорьевича, было 28 дворов (13 – крестьянских, 8 – бобыльских, 7 – задворных)25; у стольника, князя Якова Фёдоровича Долгорукова в 1688 г. было 27 дворов (до него это было поместье Касимовского царевича Михаила Васильевича, размером 150 десятин пашни)26. Как к нему попало поместье видно из следующей челобитной. 26 61 сентября 7197 (1688) г. на Алатырь стольнику и воеводе С.И. КузминуКараваеву била челом касимовского царевича Михаила Васильевича жена вдова княгиня Анна Григорьева: «В прошлом в 181 г. брат её кн. Прохор княж Григорьев сын Долгоруков выдал её замуж за царевича и написал за ней поступное поместье в с. Иванькове. В 187 г. мужа не стало, детей нет, и поместье за ней не справлено. А в прошлые годы взяла она у брата Якова Фёдорова Долгорукова денег 2 тыс. руб. и она в счёт долга поступилась поместьем» (РГАДА, ф. 1336, оп. 2, д. 5566, л. 661). Яков Фёдорович Долгорукий – фигура особая. Родился в 1639 г. Получил домашнее образование. Был обучен латинскому языку, математике, богословию. На службу поступил в 1669 г. и был пожалован стряпчим, в 1672 г. произведён в стольники. Царь Фёдор Алексеевич назначил его воеводою Казённого разряда с титулом Симбирского наместника. В 1687 г. посол во Франции и Испании. Вместе с ним в составе посольства находился и его племянник Василий Лукич Долгорукий. Я.Ф. Долгорукий – видный военачальник своего времени. В 1696 г. он перешёл с 700 гвардейцами через Дон и овладел каланчою города Азова, которую отчаянно защищали 2 тыс. турок. В июле того же года, предводительствуя 10 тыс. пехоты и 3 тыс. запорожских казаков, разбил тридцатитысячное войско султана Нурадина. В том же году в окрестностях Азова была разгромлена шестидесятитысячная турецкая армия. В этом бою было убито около 14 тыс. турок и взято в плен 12 тыс. Все эти победы ускорили взятие Азова. В 1698 г. Долгорукий разбил турецкие войска под Очаковом и Перекопом. Участвовал он и в Нарвской битве, проигранной россиянами. Когда солдаты побежали, его спросили: «Что делать нам?». Он ответил: «Идти вперёд. Оставим робких и будем повелевать храбрыми». Карл XII, удивлённый мужеством россиян, согласился на свободное их отступление. Но когда часть войска, с барабанным боем и распущенными знамёнами, переправилась через реку Серу, шведы напали на оставшиеся полки и, обезоружив их, объявили пленными. В их числе был и Долгорукий. 62 Десять лет провёл он в шведском плену. В 1711 году 44 пленника, среди них и Долгорукий, были отправлены морем в Умео. Во время перехода русские захватили корабль и пришли в Ревель. Долгорукий получил тогда за претерплённые страдания несколько деревень, звание сенатора и президента Ревизионной коллегии. Я.Ф. Долгорукий был единственным, кто не боялся необузданного нрава Петра I, «грубым, но правдивым языком, вещал истину грозному монарху». Однажды Долгорукий до такой степени вывел государя из терпения, что Пётр устремился на него с обнажённым кортиком и, наверно, заколол бы его, если б неустрашимый сенатор, ухватив самодержца за руку, не сказал ему: «Постой, государь, честь твоя дороже мне жизни моей… Когда тебе голова моя надобна, не опогань своих рук, вели ёе снять палачу на площади». Государь бросил кортик на пол, вышел из комнаты, но потом возвратился, чтобы просить у подданного прощения. Князь Яков Фёдорович Долгорукий скончался в Санкт-Петербурге 24 июня 1720 г., на 81-м году жизни. Он был роста высокого; имел лицо полное и несколько продолговатое, глаза чёрные, огненные, волосы тёмно-русые; большие усы, придававшие ему вид грозный и мужественный; стан стройный и величественный; крепкое телосложение. От природы чрезвычайно вспыльчивый. Долгорукий говорил о Петре Великом: «Он горяч, а я горячее его». Он обращался с подчинёнными, как с друзьями, не знал низкой лести; забывал обиды и твердил беспрестанно: «Любить царя – любить отечество; царю правда – лучший слуга; служить, так не картавить – картавить, так не служить»27. Земли и крестьяне князя Ивана Степановича перешли его сыну князю Луке Ивановичу Долгорукову, от него Василию Лукичу, а затем Алексею Васильевичу. Об этом сохранились свидетельства в «Перечневой выписи из переписных книг Алатырского уезда» 1716 г.28. Василий Лукич – знаменитый верховник, действительный тайный советник, родился в 1672 году и был казнён 26 октября 1739 г. Земли и 63 крестьяне у Василия Лукича были отобраны. Об этом свидетельствуют материалы II ревизии (1747 г.): «Княз Василья Лукина сына Долгорукова, а ныне отписаной к дворцовой Новотроицкой Алаторской волости, в селе Иванкове крестьяня… сто шесть душ; маиора княз Луки княж Иванова сына Долгорукова, в том же селе Иванкове, крестьяня… четырнадцать душ; столника Василья Петрова сына Зиновьева, что ныне во владении, по купчей покойного Великаго канцлера и обоих Российских орденов кавалера и сенатора князя Алексея Михайловича Черкасского, жены ево, вдовствующей статс-дамы Марьи Юрьевны, да зятя ее, действительного камергера и кавалера графа Петра Борисовича Шереметева, жены ево статс-дамы графини Варвары Алексеевны, в том же селе Иванкове,… дватцать одна душа; княз Ивана княж Степанова сына Долгорукова, что ныне во владении за сыном ево, маиором князем Лукою княж Ивановым сыном Долгоруковым в том жа селе Иванкове… восемь душ; порутчика Петра Осипова сына Леонтьева, в том же селе Иванкове… восемь душ. Всего в селе Иванкове сто пятьдесят сем душ»29. Во вторую ревизию включены крестьяне только мужского пола. Но были ещё дворовые крестьяне (см. табл. 2), среди которых указаны лица как мужского, так и женского пола. Таблица 2 Владельцы дворовых крестьян I ревизия дворов крестьян II ревизия дворов крестьян м. п. ж. п. Л.И. Долгоруков А.В. Долгоруков В.Л. Долгоруков В.П. Зиновьев 4 3 18 9 16 10 79 36 1 3 12 1 3 5 24 3 1 5 23 1 Всего: 34 141 17 35 30 Источник: РГАДА, ф. 350, оп. 1, д. 4, лл. 25 об. – 28 об. 64 Резкое снижение дворовых людей с 1710 по 1747 гг. объяснялось как естественной убылью, так и бегством крестьян. Например, у стольника В.П. Зиновьева бежало 8 дворов (32 человека). Так как история села тесно связана с фамилией Долгоруких, напомним, за что их подвергли опале. Вот как описывал это Н.И. Костомаров: «В январе 1730 года заболел и умер царь Пётр II, который в конце своей жизни находился под опекой Долгоруких. Сблизившись дружески с князем Иваном Алексеевичем, он собирался жениться на его сестре княжне Екатерине Алексеевне. По смерти Петра II князья Долгорукие составили от имени покойного государя подложное завещание. В нём значилось, будто умирающий государь отдавал после себя престол своей невесте. Но сделать этого не удалось. Верховный тайный совет, управлявший Россией, решил, что престол должна занять средняя дочь старшего брата Петра I Ивана Алексеевича – Анна Ивановна. Тогда же члены Верховного совета решили ограничить самодержавную власть императрицы. Наиболее активно выступал за это Василий Лукич Долгорукий. Были составлены кондиции в таком виде: «Государыня обещает сохранить Верховный тайный совет в числе восьми членов и обязуется без согласия с ним не начинать войны и не заключать мира, не отягощать подданных новыми налогами, не производить в знатные чины служащих как в статской, так и в военной сухопутной и морской службе выше полковничьего ранга, не определять никого к важным делам, не жаловать вотчин, не отнимать без суда живота, имущества и чести у шляхетства и не употреблять в расходы государственных доходов». Позднее был добавлен ещё один пункт: «А буде чего по сему обещанию не исполню и не додержу, то лишена буду короны российской!». Анна Ивановна согласилась на все пункты. Но приехав в Москву, выяснила, что против верховников, в особенности против Долгоруких, с каждым часом росло недовольство и в гвардии, и среди шляхетства. Толковали так: «Долгорукие взяли верх при покойном государе, и теперь им 65 не хочется потерять своей силы, вот они и выдумывают, чтоб новая царица была государыней только по имени, а власть бы вся у них в руках была…Говорили, что по смерти императора Петра II Долгорукие ограбили дворец, перевезли к себе драгоценную мебель, экипажи и охотничьи принадлежности. Распускали заранее слух, что князя Алексея Григорьевича сошлют в Сибирь, а сына его Ивана, бывшего фаворита, в Дербент. Эти слухи выражали общее желание погибели Долгоруких и предупреждали их роковую судьбу». В результате императрица разорвала кондиции. Как только государыня укрепилась в самодержавии (активно поддерживал её Алексей Михайлович Черкасский, имевший земли в Иванькове), опала постигла род Долгоруких. Все они были сосланы. В 1739 г. их всех отвезли в Новгород и казнили30. Из всех Долгоруких менее всего заслуживала наказания Наталья Борисовна Шереметева-Долгорукая (17 января 1714 г. (н.ст.) – 1771 г.), дочь Бориса Петровича Шереметева. В конце 1729 г. она обручилась с князем Иваном Алексеевичем Долгоруким. 6 апреля 1730 г. состоялась свадьба, а через три дня семью Долгоруких сослали в Берёзов. Здесь у неё родился сын Михаил, и мать вся отдалась его воспитанию. В 1738 г., несколько дней спустя после увоза князя Ивана из Берёзова, у Натальи Борисовны родился второй сын Дмитрий. Он страдал впоследствии нервным расстройством. После казни мужа, ей позволено было вернуться к брату. Когда старший сын достиг совершеннолетия, она определила его в военную службу и женила, а с младшим, который оказался неизлечимо больным, уехала в 1758 г. в Киев, где и постриглась в Фроловском монастыре под именем Нектарии. В 1767 г. она приняла схиму. Является автором «Своеручных записок княгини Натальи Борисовны Долгорукой», которые занимают одно из видных мест среди литературных памятников первой половины XVIII в. В данной главе необходимо сказать и о беглых, которых было немало. Несмотря на то, что с 1597 г. владельцы имели право отыскивать беглых 66 крестьян в течение пяти лет со дня их бегства и выдворять на прежние места, беглые на Суре чувствовали себя свободно, т.к. в начале XVII века, да и в середине, их никто не искал. В 1637 году срок отыскания и возвращения помещиками беглых крестьян был продлён до девяти лет, в 1641-м году – до десяти, в 1647 г. – до пятнадцати, а затем Соборным Уложением 1649 года были уничтожены все сроки, и помещикам было дано право отыскивать беглых крестьян и возвращать их в свои имения «без урочных лет», т.е. в течение всей жизни. Все надежды беглых даже на относительную свободу рухнули. Тем не менее, побегов меньше не стало. Выше мы указали на беглых в начале XVII века. Интересно, что бежали как русские, так и мордва. Массовыми стали побеги в правление Петра I. После первой ревизии их стали возвращать помещикам. Так, 3 ноября 1722 г. старосте ближнего стольника и сибирского губернатора князя Алексея Михайловича Черкасского Гавриле Бубнову были переданы крестьяне, которые бежали ещё от Василия Петрова сына Зиновьева, лет десять назад, с жёнами и детьми. Среди них были: Матвей Андреев сын Орлов с дочерью, который жил в пензенском уезде в ясашном селе Никольском; Пётр Семёнов Кулясов, 60 лет, с женой Татьяной Дементьевою и детьми: Алексеем – 20 лет, Петром и Сергеем – двух лет, которые проживали сначала в Пензенском уезде в селе Торуеве, а потом бежали к помещику Ивану Лукьянову сыну Ульянину; Меркурий Клементьев с женой Агафьей Астафьевой и детьми Алексеем и Сергеем; Прокофий Фёдоров с женой Агрофиной Ивановой, проживавшие в селе Торуеве. Вместе с ними был привезён Осип Михайлов сын Житков, 40 лет, с женой Анной Васильевой и детьми: Фёдором – 14 лет, Иваном – 8 лет, дочерью-девкою Ненилою. Его отец, старинный крепостной крестьянин В.П. Зиновьева, который бежал с женой 16 лет назад в Синбирск и жил там у подьячего Алексея Никифорова сына Сухорева 12 лет, а затем ушёл от него и кормился в городе своей работой лет пять31. 67 В октябре 1723 г. пришли, бежавшие из вотчины Ивана Степановича Долгорукова 12 лет назад, Матвей – 60 лет, Иван – ?, Семион – 40 , Пётр – 30, Кирила – 20, Наумовы дети. Матвей с братьями бежали в Синбирский уезд в ясашное село Михайловку и жили там «безсходно». У Матвея дети: Иван – 30 лет, Яким – 20, Андрей – 7, Иван – 5, Тимофей – 3; у Большого Ивана сын Григорей – 9, Иван – 2 лет; у Семиона сын Николай – 9 лет; у них же племянник брата родного Кирила Афонасьева – 8 лет. Все были отданы старосте Петру Степанову32. В ноябре 1723 г. объявился из бегов Василий Фёдоров, старинный крепостной крестьянин князя Луки Иванова сына Долгорукова. В распросе сказал: «мол, бежал с 6 лет тому, и жил в Синбирском уезде в вотчине помещика Ивана Фёдорова в с. Михайловке безсходно». По приказу подпорутчика Александра Петровича Салтыкова староста Пётр Степанов под расписку его забрал33. 68 Глава 6. Село во второй половине XVIII века Жизнь села во второй половине XVIII века проходила «под покровом крепостного права». Хотя великий русский историк В.О. Ключевский, рассматривая историю возникновения крепостного права, так и не нашёл ни одного документа по которому крестьяне были прикреплены к земле или к помещику. Но нашёл огромное количество незаконных актов, по которым помещику разрешалось не только владеть крестьянами, но и делать с ними всё, что ему вздумается: отдавать в рекруты, ссылать, сечь розгами и т.п. Совмещались два способа помещичьей эксплуатации крепостного труда: барщина и оброк. Причём оброк всё время отягощался. После первой переписи населения, проведённой в 1719 – 1723 гг. подушная подать для помещичьих, дворовых, монастырских крестьян была установлена в следующем размере: «с каждой инородческой души, как и русской, 74 копейки в казну; а если плательщик не был помещичьим ещё 40 копеек». При Елизавете оброк вырос до 1 рубля 70 копеек, к началу царствования Екатерины II составил 2 рубля, а к концу XVIII века увеличился до пяти. По хлебным ценам того времени (см. таблицу 1) можно определить рыночное значение этих сумм. Годы Мука Таблица 11 Рожь Овёс Ячмень Пшеница ржаная Крупа гречневая 1760 42 42 23 - - - 1761 30 30 25 - - 96 1762 48 48 25 - - - 1763 53 53 38 - - 190 1764 74 74 51 - - - 1765 93 93 67 - 260 170 1766 252 252 86 108 - 252 1767 254 254 97 77 243 260 1768 230 230 84 141 234 250 69 1769 - 180 - - - - 1770 172 172 100 120 311 275 1771 118 118 67 - - 203 1772 104 100 69 - - 196 1773 122 107 70 - 255 216 1796 520 567 205 315 757 550 1797 347 395 200 - 705 415 1798 302 333 153 - 679 505 1799 210 213 200 - 564 393 1800 196 205 220 - 600 430 1801 283 277 180 - 620 453 Примечание: в таблице приведены хлебные цены в Алатыре в копейках за четверть. Сведения о том, как жил и работал иваньковский крестьянин, мы найдём в анкете с интересным названием: «Экономические ответы, касающияся до земледелия Алаторской провинцы» (1766 г.). Составлена она прокурором Петром Лазаревым. Читаем: «Земледелие ж производится следующим образом: под рожь земли впервые пашется и боронуется в ыюне месяце, которую достаточные и тщательные земледельцы двоят, а некоторые, однако ж очень редкие, троят, а потом в августе месяце сеют рожь и оную запахивают, а весною, во-первых, землю пашут и боронуют под конопли и под пшеницу, а потом сеют горох на непаханую, а овёс и полбу достаточные и тщательные земледельцы на паханую, а недостаточные на непаханую землю, и посев тогда ж запахивают и заборанывают. А после посеения гороха, овса и полбы на вышеозначенной паханной и выборонованной земле сеют конопли и пшеницу, которую также запахивают и заборанывают, а потом пашут и боронют землю под гречуху и под лён, и приготовя показанным порядком землю, сеют гречуху и лён, и посев гречуху запахивают и заборанывают, а лён некоторые также запахивают и боронуют, а протчие только заборонывают»2. 70 Здесь, по всей видимости, речь идёт об организации труда в земледелии крупного господского хозяйства. Мы видим не только какие основные сельскохозяйственные культуры возделывались крестьянами: рожь, пшеница, конопля, полба, горох, овёс, гречиха, лён, но и то, что здесь имелись условия для более или менее тщательной обработки земли, реального выполнения минимально необходимых требований агрикультуры: «двоение» озимых, «троение» некоторых яровых культур, многократное боронование и т.п. Это было связано с тем, что господская барщина была в то время вполне обеспечена рабочей силой. По подсчётам историков, уровень трудозатрат на ней в среднем составлял 60 человеко-дней. Если вычесть время на обмолот (минимум 12 дней) и жатву (минимум 8 дней) это составит 40 человеко-дней3. Иное дело было в индивидуальном крестьянском хозяйстве. Возьмём для примера крестьянскую семью, где был минимум рабочих рук, т.е. семью из четырёх человек, из них двое детей. Цикл сельскохозяйственных работ в России был необычайно коротким, занимая 125-130 рабочих дней (примерно с середины апреля до середины сентября по старому стилю). Из 130 рабочих дней приблизительно 30 шло на сенокос. Таким образом, крестьянин от посева до жатвы включительно имел лишь 100 рабочих дней. Во второй половине XVIII в. средняя обеспеченность пашней достигала 3 дес. (это подтверждают и данные Генерального межевания по селу Иванькову) во всех трёх полях на мужскую ревизскую душу. В семье, которую мы взяли для примера, таких ревизских душ было две, т.е. на «тягло» (взрослые мужчина и женщина) приходилось 6 дес. пашни. Из них, под ежегодный яровой и озимый посевы, шло 4 десятины, т.к. 2 оставались под паром. Практически в семье из четырёх человек пашню пахал один работник. Имея 100 рабочих дней, он мог на вспашку, боронование и сев потратить в расчёте на одну десятину (без жатвы и обмолота) 25 рабочих дней, т.е. в 1,6 раза меньше, чем в господском хозяйстве. Иногда и этих дней не было. В тех же «Ответах» писалось: «…А в год помещичьему крестьянину, кроме оброчных, даётся 71 свободных дней на себя работать у некоторых помещиков в каждой недели по три дня и по столку ж на господина работают, а у других по четыре и по пяти дней на господина работают, а достальные дни упражняются крестьяня в своих работах. А иные помещики в случае благополучного времени заставливают беспрерывно на себя работать, а как весь хлеб собран, и сено скошено и сметано будет в стоги, то уже тогда крестьяном дают свободность на себя работать; некоторые помещики чрезмерно крестьян своих употребляют для собственных своих работ, от чего они имеют же причину бедности»4. Несмотря на то, что крестьянин трудился буквально без сна и отдыха, днём и ночью, обработать свой участок он не мог. Поэтому фактический посев и пар составляли только половину итак не слишком большого надела. Остальная пашня просто не использовалась. Это подтверждала в 1767 г. Екатерина II в письме Н.И. Панину: «Где чернозём и лучшия произращения, как то Симбирская провинция и половина Алатырской, там люди ленивы и вёрст по пятнадцати пусты, не населены, а земли не разработаны»5. Небольшой уровень запашки был связан и с очень низкими хлебными ценами. «Во многих ещё провинциях, и при великих реках лежащих, хлеб остаётся в такой низкой цене, что крестьянин при всём урожае оного едва столько намолотить успеет, сколько на заплату его податей потребно», – писалось в указе Петра III от 28 марта 1762 г. Там же отмечалось, что по причине низких хлебных цен «в тех самых местах, где лучше хлеб родится, наибольше пустых мест видимо»6. Рост хлебных цен, начавшийся в 1760-е гг., стимулировал население к расширению запашки (см. табл. 1). Низкая урожайность, когда крестьянин не всегда мог вернуть в урожае даже семена, вела к очень скудному рациону питания. Сколько в среднем съедали крестьяне, мы можем судить по нормам расхода питания на дворовых людей графа П.А. Румянцева. Поместья его находились недалеко от Алатыря, а в самом городе находился дом: «во второй улице от Нагорной у Киевского девичьего монастыря». Речь идёт о том самом генерале- 72 фельдмаршале Петре Александровиче Румянцеве-Задунайском, который помещиком был прижимистым. В отделе редких книг и рукописей научной библиотеки МГУ хранятся инструкции об управлении помещичьим хозяйством за 1755 – 1757 гг. Так вот в «Учреждении» графа П.А. Румянцева есть указание расходовать «на всякого человека в году: муки ржаной по 3 четверти, крупы по 1 четверику с половиною, толокна и гороху на посты по 1 четверику». В XIX в. именно эта норма в 3 четверти (24 пуда) стала нормой годового армейского содержания солдата7. Низкая урожайность была в прямой зависимости от плохого качества удобрения полей. Норма вывоза навоза на десятину – примерно 1500 пудов (24 тонны) – никогда не соблюдалась. Да и взять его было негде, т.к. скот никогда не получал необходимого количества корма. Вообще, преимущественно его кормили соломой. Поэтому крестьянские лошади были мелкими, слабосильными, а весной буквально падали от бескормицы. «В Алатырском уезде на поля навоз хотя и вывозят на озимные пашни в половине лета, а на яровое в середине осени, и на новоунавоженных полях сеют всякой хлеб, однако ж очень мало унавоживают». Ценнейшими источниками по истории села указанного периода являются ревизии населения. В предыдущей главе мы рассмотрели итоги II ревизии, по которой в селе проживало 157 душ м.п., из них 106 – дворцовые крестьяне. В 1762 г. была проведена третья ревизия, в ходе которой были представлены сказки с именами крестьян не только мужского, но и женского пола. В сказке № 1, поданной 14 июня 1762 г., указывалось, что в вотчине господина-капитана Александра Иванова сына Леонтьева в селе Иванькове 18 душ м.п. В сказке № 2, поданной 9 июля 1762 г., указывалось, что в вотчине лейб-гвардии Преображенского полка капитана-порутчика князя Николая Борисова сына Давыдова, перешедшей к нему по наследству от дяди – князя Луки Иванова сына Долгорукова, также налицо 18 душ м.п. и тоже в селе Иванькове. В сказке № 3, поданной 10 июля 1762 г., указывалось, что в 73 вотчине порутчика Якова Львова сына Суморокова числится 52 души м.п. Интересно, что по второй ревизии эти крестьяне были записаны в Саранском уезде, хотя и проживали в селе Иванькове. Тогда их было налицо 44 души м.п. Таким образом, если приплюсовать их к 157 душам прошедшим регистрацию по второй ревизии по селу Иванькову, то общее количество крестьян составит 201. Теперь, в соответствии с указом Сената от 29 января 1762 г., они «как платежём подушных денег и протчих податей, так и судом состоять будут по городу Алаторю Верхосурского стану в том же селе Иванкове безперевозно». В сказке № 4, поданной 12 июля 1762 г., в вотчине секунд-маиора Александра Степановича Болтина Алаторскаго уезду Верхосурскаго стану деревни Иванковы состоит налицо 86 душ м.п. Причём эти крестьяне числом 89, состоявшие ранее во владении коллежского асессора Степана Михайлова Болтина, по второй ревизии также были записаны в Саранском уезде. Их необходимо прибавить к уже полученной цифре 201 и, таким образом, число крестьян проживавших в селе и деревне Иваньковых в 1747 г. будет уже 290. Наверняка и эти данные неполные. А по третьей ревизии в селе и деревне Иваньковых было зафиксировано у четырёх владельцев 174 души м.п. и по дворцовому ведомству – 128 человек. Всего: 302 души мужского пола. Причём, здесь не учтены крестьяне Шереметевых, которые были, вероятнее всего, записаны по Ждамировской вотчине. Материалы третьей ревизии хранятся в Российском государственном архиве древних актов, ф. 350, оп. 2, д. 53, ч. I, лл. 371 – 391. Основу земельных богатств Шереметевых положил фельдмаршал Петра I Б.П. Шереметев (1652 – 1719). Расширил земельные владения сын фельдмаршала П.Б. Шереметев. В 1743 г. к нему в качестве приданого его жены В.А. Черкасской перешло 26 вотчин князя А.М. Черкасского, где проживало 42630 крестьян мужского пола. Среди этих вотчин была и Ждамировская с сёлами Ждамирово, Иваньково и деревней Параней 8. Всего его земли площадью более 740 тыс. гектаров находились в 62 уездах России. 74 Ему принадлежало 1196 сёл и деревень, 26 слобод, 16 хуторов и 4 мызы, где в общей сложности жило 147 тыс. крепостных. Шереметевы ведут свою родословную с XIV века. Сама фамилия произошла от прозвища Шеремет, которое носил один из предков (слово «шеремет» – тюркского происхождения и означает «горячий, сердитый»). Граф Пётр Борисович Шереметев – старший сын фельдмаршала от второго его брака с Анной Петровной Салтыковой, по первому мужу Нарышкиной, родился 26 февраля 1713 г., всего за 6 лет до смерти своего отца, который к тому времени уже разменял седьмой десяток лет. Своему продвижению по чиновной лестнице обязан женитьбе на тридцатидвухлетней красавице княжне Варваре Алексеевне Черкасской (11 сентября 1711 – 2 октября 1767). Генерал, сенатор, камергер. Службою себя не обременял и жил в своё удовольствие. Оставив службу в 1768 г., Шереметев умер 30 ноября 1788 г. Из четырёх сыновей выжил один – Николай, из трёх дочерей осталась тоже одна – Варвара. Известен обустройством подмосковной усадьбы Кусково, заведением театра и оркестра, состоявших из крепостных. В Кусково Шереметев построил не только шикарный дворец, но и устроил там самые разные «причуды». В парке было разбито 17 прудов с гондолами, установлены карусели, руины, китайские и итальянские домики, китайская башня с колоколами, водопады, маяки, гроты, подъёмные мосты. В здании Эрмитажа с нижнего этажа на верхний с помощью механизма поднимались обеденные столы. Не случайно, что в XVIII в. за этой усадьбой закрепилось весьма любопытное название: «Летний увеселительный дом графа Петра Борисовича Шереметева». И.М. Долгорукий Земли лоскутик драгоценный, Кусково, милый уголок! Эдема сколок сокращенный, В котором самый тяжкий рок В воскресный день позабывался 75 И всякий чем-нибудь пленялся! Восторги новые всечасно Менялись там как облака; Кусково было всем запасно, Проси хоть птичья молока: Куда пять пальцев ни протянешь, Везде приятности достанешь. 1795 г. При всех затеях и причудах граф оставался всегда расчётливым хозяином, входившим во все мелочи своего огромного хозяйства. Он был противником эксплуатации крепостных, находя нужным маломочных «от всех их тягостей освободить», чтобы они «могли себя поправить и прийти в лучшее состояние». Его единственный сын Николай Петрович родился 28 июня 1751 г. В детстве был любимым товарищем цесаревича Павла Петровича. Образование своё он закончил продолжительным заграничным путешествием (1769 – 1773), во время которого слушал лекции в Лейденском университете. По возвращении в Россию у него началась успешная карьера. Шереметев был избран московским уездным предводителем дворянства, а через девять лет стал тайным советником и сенатором. С приходом к власти Павла I он возглавлял все церемониальные шествия и часто обедал с императором; был назначен директором императорских театров. При нём и Шереметевский театр достиг наибольшего расцвета. Выросли целые поколения талантливых крепостных актёров, музыкантов и композиторов, а Кусковский театр – по серьёзности дела, по художественному уровню – стал одним из лучших в России. Главной «виновницей» небывалой славы графа стала актриса театра Прасковья Ивановна Ковалёва-Жемчугова, дочь крепостного деревенского кузнеца. Первое впечатление от актрисы было незабываемым: «Если бы ангел сошёл с небес, если гром и молния ударили разом, я был бы менее 76 поражён». 6 ноября 1801 г. Шереметев и Жемчугова тайно обвенчались. Супруга графа умерла 23 февраля 1803 г., через три недели после рождения сына Дмитрия. В последующем Шереметев объяснял сыну, почему полюбил Жемчугову: «Прасковья Ивановна Ковалёва была одарена остротою ума, скромностью нрава и привлекательными свойствами душевных расположений. Склонность её к музыке и превосходнейший дар пения привлекали приятное удивление моих друзей… Я питал к ней чувствования самые нежные, самые страстные». Страшно поражённый смертью жены, Шереметев посвятил остаток дней своих воспитанию сына и щедрой благотворительности. В частности, в Москве он основал Странноприимный дом, на строительство которого ушла фантастическая сумма – 3 миллиона рублей. Умер граф 2 января 1809 г. Дочь графа П.Б. Шереметева Варвара Петровна родилась 2 января 1750 года. Именно ей после смерти отца отошло Иваньково. Недурная собой, но робкая и застенчивая. Сосватали её за графа Алексея Кирилловича Разумовского (1748 – 1822). Свадьба состоялась 23 февраля 1774 г. в Москве. За первые десять лет супружеской жизни графиня Разумовская родила четырёх детей: двух сыновей, Петра и Кирилла, и двух дочерей, Варвару (впоследствии княгиню Репнину-Волконскую) и Екатерину (замужем за графом С.С. Уваровым). Граф А.К. Разумовский, будущий министр народного просвещения, впрочем, как министр он не оставил по себе никакой памяти, человек европейски образованный, почитатель Вольтера, характера был сурового, вспыльчивого, мрачного, нелюдимого, деспотичного. В 1784 г., вскоре после рождения младшего сына Кирилла, он приказал Варваре Петровне выехать из его дома и она безропотно оставила свою семью. Граф стал жить с дочерью своего берейтора М.М. Соболевской, от которой имел 5 «воспитанников» и 5 «воспитанниц», т.е. внебрачных детей, получивших фамилию Перовских (от усадьбы Перово). Графиня же на углу Маросейки и Лубянской площади построила дом, в котором и жила одна, не общаясь с мужем. Детей своих видела часто, на их содержание и 77 воспитание ежегодно выделяла мужу 10 000 рублей. Отказавшись от светских знакомств, она окружила себя бесчисленными воспитанницами, бедными дворянками, приживалками. После смерти брата, управление её громадным состоянием перешло в руки вольноотпущенного лакея Ивана Сырова. Перед смертью именно ему она завещала дом на Маросейке, все наличные деньги и драгоценности. Не были забыты и другие приживальщики. Графиня В.П. Разумовская скончалась 27 мая 1824 г. и похоронена в Московском Новоспасском монастыре, рядом с отцом своим и дедом, великим канцлером князем А.М. Черкасским. Материалами четвёртой ревизии мы не располагаем. По пятой ревизии (1796 г.) в селе проживало 1332 человека «мужеска и женска пола» помещичьих и удельных крестьян. Всего помещиков было шесть. Из них один – С.М. Жилин, крестьян не имел (в геометрическом плане записан как Силин). Сведения о количестве дворов и крестьян, принадлежащих помещикам по пятой ревизии, в различных источниках разнятся. Хотя общее количество крестьян – 1332 – во всех документах одинаково. Общие итоги переписи приведены в пояснениях к геометрическому плану села и деревни Иваньковых (см. ниже). 24 августа первоклассным 1798 года, землемером в рамках титулярным Генерального советником межевания, Суминым был составлен геометрический специальный план села и деревни Иваньковых. Утверждён он был только 8 декабря 1819 года. План хранится в Российском Государственном Историческом архиве в фонде Департамента уделов Министерства императорского двора (РГИА, ф. 515, оп. 71, д. 3541, л. 1), а также в Государственном архиве Ульяновской области в фонде «Коллекция карт, чертежей и планов, выделенная из разных фондов» (ГАУО, ф. 928, оп. 1, д. 80). План снабжён поясняющим текстом. Приведём его полностью. «Геометрический специальный план Симбирской губернии Алатырского уезда села и деревни Иваньковых общаго владения графини Варвары Петровны Разумовской, коллежского советника Петра Александрова сына 78 Болтина, надворного советника Афонасья Яковлева сына Суммарокова, подпорутчика Сергея Михайлова сына Силина, полковника Александра Иванова сына Леонтьева, княжны девицы Ирины Николаевой дочери Давыдовой и Удельнаго имения крестьян. Межевание по спорам учинённого в прошлом 1798 году августа 24 дня первоклассным землемером титулярным советником Суминым, а по указу Симбирской Межевой конторы в согласность ея решения утверждённому Межевою Канцеляриею и Правительствующим Сенатом, межа утверждена в 1819 году декабря 8-го дня старшим землемером титулярным советником Дмитрием Васильевым, а внутри того владения, обмежёванного одною окружною от всех смежных владельцев межою, по нынешней мере и исчислении земли состоит: пашенной две тысячи двести сорок две десятины две тысячи двести восемьдесят четыре сажени; сенного покосу, по коему мелкий кустарник, триста восемьдесят девять десятин пятьсот сажень; сеннаго покосу сто семьдесят десятин сто сажен; дровяного лесу сорок четыре десятины тысяча восемьсот сажен; под поселением, огородами, гуменниками и коноплянниками, в том числе у священно- церковнослужителей, девяноста одна десятина тысяча семьсот сажень; под церковью и кладбищем пятьсот сорок сажень; под кручею горы и осыпью к реке Суре пятьдесят восемь десятин восемьсот сажен; под бечевником тридцать две десятины триста сажен; под полурекою Сурою шесдесят четыре десятины тысяча двести сажен; под полуречками четыре десятины шестьсот сажен; под оврагами и водорайонами сорок две десятины тысяча двести сажен; под озёрами шестнадцать десятин тысяча пятьсот сажен; под просёлочными дорогами семнадцать десятин девятьсот сажен; под плотинами и прудами две тысячи сажен. А всего: во всей окружной меже удобной и неудобной земли три тысячи двести семдесят пять десятин тысяча двадцать четыре сажени, а за исключением неудобных мест осталось одной удобной земли три тысячи тридцать восемь десятин тысяча пятьсот восемьдесят четыре сажени, за 79 исключением ещё бечевника осталось всех угодий земли три тысячи двести сорок три десятины семьсот двадцать четыре квадратных сажени, да из того числа вырезано к состоящей в том селе Иванькове церкви во имя Богоявления Господня на продовольствие той церкви священно и церковнослужителей в двух местах церковной земли, которая значится на плане под литерами «Ц.З.», в коих по исчислении состоит: в первом месте пашенной земли сорок десятин четыреста две сажени, под просёлочною дорогою тысяча четыреста семьдесят сажен; во втором месте сенного покосу десять десятин тысяча девятьсот девяносто сажен; итого в обеих местах удобной и неудобной земли пятьдесят одна десятина тысяча четыреста шесдесят две квадратных сажени, и за изсключением просёлочной дороги, осталось одной удобной земли пятьдесят десятин две тысячи триста девяносто две сажени. Затем, в действительном онаго села и деревни Иваньковых владения осталось три тысячи двести двадцать шесть десятин тысяча девятьсот семдесят семь квадратных сажен, а сверх сего им же, священноцерковнослужителям, которыя действительно при церкви, по силе данного землемером наставления пятой части седьмаго пункта, иметь в леса, принадлежащия к оному ж селу и деревни, не изключая и пустоши, где сами владельцы леса рубят, а не в заказных, для своего употребления, а не на продажу, въезд иметь безвозбранной. В показанном же селе и деревне Иваньковых состоит за вышеписанными владельцами дворов и в них, по последней поданным по пятой ревизии сказкам, мужеска и женска пола душ, а именно: за графиньею Варварой Петровной Разумовской состоит сто шеснадцать дворов, в них мужеска пола двести восемдесят девять, женска – двести девяносто четыре души; ныне же налицо мужеска пола триста пятьдесят одна, женска – триста шесдесят четыре души; за коллежским советником Петром Александровым Болтиным состоит двадцать дворов, в них мужеска пола девяносто два, женска – девяносто пять душ, и ныне налицо мужеска и женска пола то же число душ; за надворным советником Суммароковым состоит дворов 80 девятнадцать, в них по пятой ревизии мужеска пола пятьдесят, женска – пятьдесят девять душ; за полковником Леонтьевым дворов десять, в них мужеска пола тридцать одна, женска – тридцать одна душа; за княжною Давыдовой дворов десять, в них мужеска – двадцать три, женска пола двадцать пять душ; удельного имения крестьян дворов шесдесят один, в них мужеска пола сто восемдесят одна, женска – сто девяносто душ. Итого: двести тридцать шесть дворов, в них мужеска пола шестьсот шесдесят шесть, женска пола то же число душ. За директора чертёжной начальник отделения капитан Сомов. Свидетельствовал…(фамилия неразборчива). Описание смежных земель Симбирской губернии Алатырского уезда от А до В Земля лесной засурской дачи, состоящей в споре. Владения графини Варвары Петровны Разумовской. В–С Земля поляны Кожендеевой общаго владения графини Варвары Петровны Разумовской и надворного советника Афонасья Яковлева сына Суммарокова, состоящая в споре с коллежским советником Болтиным. C–D Земля, принадлежащая к селу и деревне Иваньковой, общаго владения графини Варвары Петровны Разумовской, коллежского советника Петра Александрова сына Болтина, надворного советника Афонасья Яковлева сына Суммарокова, подпорутчика Сергея Михайлова сына Жилина, полковника Александра Иванова сына Леонтьева, княжны девицы Ирины Николаевой дочери Давыдовой и удельного имения крестьян. D–E Земля села Николаевского Сары тож общаго владения капитана Петра Матвеева сына Иванова, Алексея и Петра Фёдоровых детей Ивашевых с прочими владельцы. E–F Земля деревни Никольской Нечаевка тож общаго владения вдовы секунд-маиорши Прасковьи Петровой дочери Болтиной, 81 артиллерии порутчика Александра Петрова сына Астафьева с прочими владельцы. Земля села Елховки общаго владения статской советницы F–G Елизаветы Григорьевны, коллежскаго советника Петра и полковника Николая Александровых детей Болтиных. G–H Земля села Стемас общаго владения надворных советников Ивана Васильева сына Жадовскаго и Михайла Фёдорова сына Фитенгофа с прочими владельцы. Земля сенных покосов называемых Юрьевские луга владения H–A графини Варвары Петровны Разумовской. При сём утверждении межи были и подписуются: к сему плану села Николаевскаго Сары тож подпорутчик Александр Артемьев сын Вязмининов руку приложил; к сему плану удельный депутат коллежский регистратор Александр Иванов сын Зелицкий руку приложил; к сему плану госпожи графини Варвары Петровны Разумовской служитель ея без доверенности Герасим Егоров сын Жидков руку приложил; к сему плану села Елховки Димитриевской церкви дьячёк Алексей Дмитриев, вместо без доверенности выборных полковника Николая и коллежского советника Петра Александровых детей Болтиных, крестьян Конона Фёдорова, Ивана Ефимова, за неумением их грамоте, по их прошению, руку приложил; а прочие владельцы и от них поверенные, как села и деревни Иваньковых, равно и от смежных дач, по посылаемым к ним указным повесткам, для рукоприкладства к сему плану не явились, о чём и засвидетельствовано нижеподписавшимися понятыми сторонними людьми; к сему плану села Иванькова дьячёк Богоявленской церкви Фёдор Афанасьев вместо понятых сторонних людей коих имена и отчества значатся в межевой книге, за неумением их грамоте, по их прошению, руку приложил»9. План ограничен левым берегом Суры. На нём указаны озёра, овраги и расстояние до них от храма, который являлся центром села. 82 Озёра: Шебан – 840 сажень севернее; Вески – 800 сажень северовосточнее; Капино – 1150 сажень северо-восточнее; Сурно – 450 сажень восточнее (самое большое озеро в окрестности, соединённое с Сурой через Залив); Старшино – 200 сажень восточнее. Овраги: Подеришка – западнее (с протекающим по его дну ручьём, запруженным в трёх местах); Михилеевка – 830 сажень западнее; Берёзовой – 1300 сажень южнее; Радонкин – 2300 сажень юго-западнее. Отмечены также дороги из сёл Елховки, Ждамирово, а также в сёла Сару, Стемасы и деревню Чуваши. Наряду с планом мы посчитали необходимым привести данные о нашем крае из Генерального межевания 1798 г. «Селением лежит село и деревня по левую сторону реки Суры, и близ озера Старичного, и по обе стороны двух оврагов безымянных и Подеришнаго, на коем стоят две мушные мельницы, каждая об одном поставе; действие своё имеют во всё годовое время, кроме полой воды, на коих мелится разной хлеб означенных селениев крестьян, и доходу каждая в год приносит до восмидесяти рублей. Принадлежат же оныя: 1-я – господину Болтину, 2-я – коронным крестьянам… В оном селе имеется питейный казённый дом деревянной и дом господской, деревянной же, господина Суровцова, простой архитектуры, при коем состоит сад плодовитый с деревьями: яблонями, грушами, чёрной и красной смородиной, которые собираются для господского обиходу. А дачею простирается по левую сторону реки Суры, по коей во время полой воды бывает судовой ход из города Пензы вниз до реки Волги с разным хлебом, железом, вином и гонка леса плотами; речек Елховки и Малой Сары, на коей стоят две мушные мелницы, каждая об одном поставе, и принадлежат села и деревни Иваньковой владельцам, на коих мелицся разной хлеб; вымеливается на оных в год на каждой до трёхсот четвертей, получается доходу деньгами по пяти рублей, а в протчем получается помольным хлебом с четверти по получетверику; и по обе стороны оврагов 83 Подеришного, Берёзового, Михилеевского, Радонкина и безымянных; озёр Старшино, Сурно, Вески, Прорвы, Капино, Долгова и Шебан. Те река, речки и озёра, овраги в самое летнее жаркое время: Сура бывает шириной в 40, глубиной от сажени и до 3 сажен; речка Малая Сара шириной в 7 сажень, глубиной от аршина и до сажени; Елховка и овраг Подеришной – шириной в 1 сажень, глубиной в 2 вершка; озёра: Старшино – длиной 300, шириной в 30 сажень, глубиной в 2 аршина; Сурно – длиной в 350, шириной от 10 и до 40 сажень, глубиной в 1 сажень; Вески, Прорва, Шебан, Капино, Долгое – длиной в 200, шириной в 30 сажень, глубиной в поларшина. А протчие овраги в летнее время совсем пересыхают. В реке ловится рыба – стерлядь, сомы, судаки, лещи, подлещики, сазаны, щуки, окуни, плотва, раки; в речке Малой Сарке и озёрах – щуки, окуни, пискари и раки; коя ловится для обихода господского и крестьянского. А в речке Елховке и овраге Подеришном по мелкости воды рыбы не имеется. Вода же для употребления людям и скоту здорова. Лес растёт дровяной: дубовый, берёзовый, осиновый, ивовый, таловый, который для поташа неспособен. В нём набегом бывают звери: волки, лисицы, зайцы и белки; птицы налётом: тетерева, куропатки, дикие голуби, чижи, щеглы и соловьи; в полях: сороки, вороны, галки, грачи, перепела, жаворонки и овсянки; при водах: дикие утки, кулики и бекасы. Земля грунт имеет чернозёмной, из посеянного на ней хлеба лутче родится рожь, овёс, греча и полба, а прочие семена средственны; сенные покосы травою против других мест лутче. Крестьяне состоят на хлебопашестве, запахивают на господ во всех трёх полях четыреста десятин, а остальную всю на себя, к чему они и радетельны. Промысла, кроме хлебопашества, никакого не имеют и в зажитке своём состоят средственны… Удельные ж крестьяне состоят на положенном от удела оброке, женщины сверх полевой работы упражняются в домашних рукоделиях: прядут лён, посконь и шерсть, ткут холсты и сукна для себя, а отчасти и на продажу. 84 Выделенная ж церковная земля положение своё имеет: 1-е место – по обе стороны оврага безымянного; 2-е – при озере Сурно. Обрабатывается самими священно и церковнослужителями вся без остатку на себя». Так как жизнь иваньковцев была тесно связана с лесом, приведём сведения о засурской даче, которой владела графиня Варвара Петровна Разумовская. В даче было: сенного покоса сто семнадцать десятин две тысячи сто сорок семь сажень; леса строевого и дровяного восемнадцать тысяч семьсот девяносто десятин тысяча шестьсот пятнадцать сажень; леса дровяного, по коему сенной покос, четыреста девять десятин тысяча двести девяносто одна сажень; по болоту дровяного леса двести восемьдесят три десятины тысяча восемьсот тридцать две сажени; под пчельником одна десятина тысяча четыреста пятьдесят четыре сажени; неудобной земли тысяча двести пятьдесят девять десятин две тысячи двести сорок восемь сажень. Всего: двадцать тысяч восемьсот шестьдесят три десятины девятьсот восемьдесят семь сажень. Описание дачи: «Положение своё имеет по правую сторону р. Суры, речки Кублака, а по левую сторону р. Бездны, речек Тазалка, Кувалды, Кижидеева, Минисарки, разноназванного Крети, Сунчалейки, Заишнова, Киследки, Варганова, озёр Подборного, Краснинскова, Клеитеха, Кульвырьного, Кочкарного, двух безымянных, 25ти ручьёв и 12 оврагов безымянных же… р. Бездна – шириной от 7 и до 9 сажень, глубиной от 1 и до 2 аршин; речка Кувалда шириной в 2 аршина, глубиной от 1 и до 3 вершков, на которой состоят 3 мушные мельницы, каждая об одном поставе и на оных мелится разный хлеб для крестьянского обихода означенной госпожи; Минисарка – шириной в сажень, глубиной 2 вершка; Тазалка – шириной полтора аршина, глубиной 2 вершка; Кублак и Утюж – шириной 1 аршин, глубиной – 1,5 вершка; Креть – шириной с аршин, глубиной 1 вершок. Озёра: Кижидеево – длиной 180 сажень, шириной 25 сажень, глубиной 2,5 аршина; Заишное – длиной 40 сажень, шириной 10 сажень, глубиной 1,5 аршина; Варганное – длиной 320, шириной 45 сажень, глубиной 3,5 аршина; Подборное – длиной 436, шириной 25 сажень, 85 глубиной 1,5 сажень; Клеитеха – длиной 270, шириной 32 сажени, глубиной 3 аршина; Колыван – длиной 352, шириной 29 сажень, глубиной 5 аршин; Кочкарное и два безымянных, так же и овраги, совсем пересыхают. Лес растёт строевой, сосновый, в отрубе от 6 и до 8 вершков, длиной от 5 и до 10 сажень; дровяной: дубовый, осиновый, елховый, берёзовый, кленовый, черёмуховый, липовый, ореховый, который для поташа неспособен. В нём бывают звери – медведи, волки, лисицы, зайцы, белки и горностаи; птицы – соловьи, чижи, щеглы, кукушки, тетерева, рябцы, куропатки, дрозды, скворцы; а при водах – разных родов дикие утки, кулики и бекасы, рыболовы и мартышки. Сенные покосы против других мест лучше. Оными же покосами, лесом пользуются означенной госпожи из близлежащих селений крестьяне на себя»10. Кроме лесной засурской дачи в Генеральное межевание включены иконниковские и константиновские владения тайной советницы Екатерины Алексеевны Уваровой, урожденной графини Разумовской. Зачёркнуты прежние владельцы: коллежский советник Михаил Фёдоров сын Фитенгоф, губернская секретарша Наталья Акимова дочь жена Крыжина, коллежская асессорша Мария Алексеева дочь жена Лукина, алатырский 2-й гильдии купец Иван Егоров сын Новиков и прапорщик Игнатий Никифоров сын Скоробогатов. Земли располагались по левому берегу р. Бездны, по обе стороны реки Утюж. Они включали: «покоса 56 дес 506 саж.; леса, по коему покос, – 1123 дес. 908 саж.; леса по болоту – 90 дес.; леса дровяного, между коим и строевой, – 69 дес. 1000 саж.; удобной – 1339 дес. 764 саж., неудобной – 37 дес. 1644 саж.; «Сенные покосы владения надворного советника Афонасья Яковлева Суморокова (85 дес.). Положение своё имеют по течению р. Суры на правой стороне и по обе стороны оврага безымянного. Сенные покосы травою бывают против других мест лучше. Обрабатываются оного г-на крестьянами все на себя»; «Поляна Янгузина, с покидною д. Иваньковой землёю, единственного владения коллежской советницы Екатерины Григорьевой Болтиной (26 дес.). Положение своё имеет на правой 86 стороне речки Кувалды. Сенные покосы травой против других мест средственны»; «Поляна Кижидеева владения коллежской советницы Екатерины Григорьевой Болтиной (14 дес.). Положение своё имеет на правой стороне речки Кувалды и занетого на оной пруда, при коем состоит мучная мельница, принадлежащая графине Разумовской. Сенные покосы против других мест лучше, обрабатываются и лес рубят д. Иванковой крестьянами»; «Поляна Минисарская, с покидными землями д. Иваньковой, владения коллежской советницы Екатерины Григорьевой Болтиной (27 дес.). Положение своё имеет по обе стороны речки Минисарки». Глава 7. Размежевание в XIX веке С конца XVI – начала XVII веков, когда началась активная колонизация Алатырского уезда, наряду с землями «дикого поля» служилым людям отдавались и мордовские земли, которые давно не обрабатывались («порозшие»), часть земель была куплена или обменена. В одной из грамот на имя царя XVII в. указывалось, что в Алатырском уезде разных чинов люди насильно захватили старинные владения ясашной мордвы, «а земли и всякие угодия заселили своими крестьянами, назвав эти земли порозшими и дикими полями, и от такого утеснения иноверцы разошлись в разные места и ныне также бредут врозь»1. К концу XVII в. из 20 поместий иваньковских мордовских станичных мурз, полученных ими за службу, не осталось ни одного. Лишились мурзы и своих вотчин. Среди владельцев мы видим только Долгоруких, Болтиных, Нечаевых, Черкасских. Границы поместий, «ободы» деревень были определены урочищами, гранями на деревьях, ямами, столбами и т.п. Были они достаточно условны, например: «от устья речки до сухой берёзы, от сухой берёзы до дуба на косогоре и далее по Четвертаковской дороге через Саранскую большую до межи такого-то». Такая неопределённость вызывала постоянные споры между соседями, ссоры, жалобы, которые сопровождались лесными порубками, хлебными потравами, помятыми лугами. Не случайно, что 87 Уложение 1649 г. указывало, что наказан будет тот, кто «писцовую межу испортит и столбы вымечет или грани высечет или ямы заровняет или землю перепашет». О порядках, царивших в среде помещиков в XVII в., связанных с землепользованием, писал Н. Костомаров: «Помещики дрались между собою, наезжали друг на друга со своими людьми, жгли друг у друга усадьбы; их крестьяне, по их приказанию, делали нападения одни на других, истребляли хлеб на полях и производили пожары». В марте 1651 г. алатырский воевода А.М. Рчинов послал сына боярского Микиту Мощанова отделить землю в пустоши. На пустоши Мощанова встретил князь Иван Болховской со своими людьми «с большим боем», с пищалями, луками, бердышами и рогатинами. Микиту «збил», не дал размежевать по граням. В 1682 г. стольник Г.И. Анненский узнал, что помещик князь Иван Еналеев изменил государю и сбежал в Уфимский уезд к восставшим башкирам. Стольник просил передать поместье изменника ему. Подъячий П. Попов поехал на отдел земли в д. Еналееву, но брат Ивана, князь Михаил Еналеев, выделить землю не позволил, приказал крестьянам указу быть «непослушны». Таких примеров было много. Попытка межевания, предпринятая в конце XVII в., привела к самым крайним беспорядкам. «Помещики, недовольные межеванием, посылали своих крестьян на межевщиков с оружием, не давали им мерить земли, рвали верёвки, а некоторых поколотили и изувечили. За такие самоуправства правительство определило наказывать кнутом и ссылать в Сибирь, но бесчинства от этого не прекращались. Небогатые помещики находились под произволом богатых, владевших многими крестьянами; кто был сильнее, тот у соседа отнимал землю. И бедняку трудно было тягаться с богачом». Прежние владельцы – мордва, границы своих земель знали очень хорошо. В спорных случаях, когда мнения расходились, один из старейшин, 88 в присутствии межевщика, шёл по своим урочищам с куском свежего дёрна на голове. Это была земляная присяга, на основании которой писец устанавливал межу. У русских всё отдавалось на откуп дьякам и подъячим. Так как поместья постоянно дробились, путаницы было немало. Как это происходило, описал С.Т. Аксаков в «Семейной хронике»: «Тесно стало моему дедушке жить в Симбирской губернии, в родовой отчине своей, жалованной предкам его от царей московских; тесно потому, что отчина сделалась разнопоместною. Три поколения сряду в роду его было по одному сыну и по нескольку дочерей; некоторые из них выходили замуж и в приданое им отдавали часть крестьян и часть земли. Части их были небольшие, но уже четверо чужих хозяев имели право на общее владение неразмежёванною землёю»2 . Генеральное межевание конца XVIII в. спорные вопросы не решило, более того, оно привело к уникальной ситуации: все крестьяне и помещики владели землёй совместно, имея общую документацию на «дачу» Генерального межевания, т.е. фактически земля не являлась частной ни для крестьян, ни для помещиков. Но межевание оставило большое количество документов, в которых помещики доказывали своё право на землю, позволяющих раскрыть историю землевладения села в XVII – XVIII вв. (См.: «Спорные дела Генерального межевания по Симбирской губернии», РГАДА, ф. 1336). Особенно долгая и упорная борьба велась за Засурскую лесную дачу, которая когда-то являлась вотчиной мордовских мурз. Но уже в 1618 г. она стала вкладом в Алатырский Троицкий монастырь. Правда, вклад был сделан с условием, что если вотчина понадобится «роду моему и племени», то его можно выкупить за сто рублей. По всей видимости, роду и племени Засурье не понадобилось, и в скором времени эти земли стали государевыми, потому что часть их была отдана Арземасу Тарханову уже на поместном праве, а 23 мая 1643 г. она отошла в оклад его племяннику Алтышу Пахомову. В 1692 г. 89 покидная земля алатырского станичного мурзы Алтыша Пахомова была пожалована Б.Ф. Дементьеву, а от него перешла его племянникам Болтиным (см. главу 5). В 1653 году иваньковский мордовский мурза Сайган Башатов продал крестьянам стольника князя Григория Даниловича Долгорукова Сеньке и Ивашке Елфимовым Буланской ухожай за полтора рубля и пять алтын. Эта сделка 30 июля 1657 года была подтверждена выписью из алатырской съезжей избы в бытность воеводой князя Ивана Ивановича Щетинина. В записных книгах указаны и проданные урочища: «с устье реки Бездны права сторона до Тозлоки речки вверх по Бездне до Сухова бугра, а от Сухого бугра правая сторона до Куваевской большой дороги; на низ по Барышу речке правая сторона, по Суре до Малой Сары и Ольховки до Стемасских вершин на низ по реке Стемасу до Суры. Моя вотчина была прежде мурзы Сычесева. Моё знамя в вотчине 4 глаза и 5 глазов»3. Якобы владельцем этих урочищ был и князь М.Я. Черкасский. В последующих судах начала XIX века его потомки доказывали своё право на засурскую лесную дачу тем, что их предок 4 февраля 1692 г. купил за 200 рублей у алаторца Авраама Фёдорова сына Трехменёва (Трухманова) 30 четей земли в Стемасах и бортный ухожай «с рыбными ловлями, с бобровыми гоны, с звериными стойлы, с реки, с озёры и со всеми угодьи за рекою Сурою»4. В том же 1692 г. (16 июля) М.Я. Черкасский выменял у думного дьяка Автонома Ивановича Иванова поместье в Алатырском уезде: «порозжие дикие кувайские леса промеж рек Барыша и Суры по реке Куваю и по иным речкам и вершинам, которые впали в Кувай реку: пашни 600 четвертей, сена 2000 копен да повёрстного чёрного лесу в длину на 10-ть, а поперег на 5-ть вёрст со всеми угодьи»5. Обмен был неравноценный: за такую огромную территорию дьяк Иванов получил всего 62 чети земли в Московском уезде. 29 марта 1697 г. М.Я. Черкасский выменял у Я.И. Мансурова (Мансырева) «вотчинный бортный ухожай в вышеописанных же урочищах». 90 Новокрещен князь Яков Иванов сын Мансырев, в свою очередь выменял его у тургаковских мордовских мурз 19 марта 1697 г. наряду с 180 четями поместной земли, которая записана была в атемарских писцовых книгах6. На самом деле урочища были не «вышеописанные»: «Межа той примерной земли: с устья Княженелея по левую сторону до рубежа д. Баевы мордвы до Мару, а от Мару к р. Саре до каменного брода, а от брода вверх рекою Сарою до устья речки Мекшовы, а за Мекшовою до Сабайчеевского рубежа вверх ж рекой Сарой – по столб на Дубенской дороге»7. В 1713 г. имение князя М.Я. Черкасского отошло его сыну – Алексею Михайловичу, а от него, в качестве приданого, – Варваре Алексеевне Шереметевой. К моменту Генерального межевания владелицей являлась Варвара Петровна Разумовская. Из вышеприведённых документов видно, что земля лесной Засурской дачи состояла в споре между В.П. Разумовской, П.А. Болтиным, А.Я. Сумароковым и удельными крестьянами. В те времена земельные споры велись в судах разных инстанций по 20 и более лет. Но уже в августе 1802 г. генеральный землемер Симбирской межевой конторы М.В. Меркулов отмежевал все сенные покосы в дачу графини В.П. Разумовской. 19 июня 1803 г. удельные крестьяне подали жалобу на титулярного советника Меркулова, в которой указали, что их право на казённый Сурский лес подтверждено не только выписью 1657 г., но и планами, составленными уездным землемером Рудаковым 13 лет назад и «лесаописателем» флота капитан-лейтенантом Сысоевым в 1798-99 гг.; что до 1802 г. лесом пользовались нераздельно, а теперь Меркулов передал их участки (1558 десятин) во владение крестьян сёл Ждамирово и Параней графини Разумовской (в том числе дачи, где прежде были поселения прапорщика Пазухина: деревни Иреть и Чёрная)8. В марте 1806 г. Алатырский земский суд утвердил дачу Разумовской так, как обмежевал её землемер Меркулов. Хотя, к спорам подключилась Удельная контора, и жалоба ушла в Сенат, удержать крестьян Разумовской 91 от самовольной порубки «сырого» леса стало невозможно: «буйственным образом, отбивая перевозы и караулы, разгоняя особые, из лесных смотрителей составляемые, пикеты, забирая и содержа у себя тех смотрителей по нескольку дней, устращивая некоторых из них побоями, въезжают насильственным образом в ту дачу и изстребляют растущий лес непомерно». Только в 1806 г. в сёлах Ждамирово и Параней было описано до 4500 сосновых брёвен разного размера9. 26 июня 1812 г. дворянский заседатель Алатырского нижнего земского суда Вязмитинов объявил мирскому обществу удельных крестьян об отказе им во владении состоящих за Сурскою рекою лесных и сенокосных дач, отобрал у них дощаник для перевоза через Суру и потребовал дать ему подписку в том, что означенные дачи отходят в вечное потомственное владение крестьян графини Разумовской10. Удельные не согласились. Из Сената также пришло предписание, что нельзя «не допущать их до владения в оной даче покосами и лишать их чрез реку перевозу». Сенат призывал воздержаться от драк и ссор, пока спор не решится в суде. Сделать это было трудно. Любые самовольные порубки, покосы сопровождались драками, отбором лошадей, топоров, стогов, что вело к новому потоку жалоб. В них удельные заявляли, что «несносные притеснения и обиды» от крестьян графини Разумовской привели их «в крайнее разорение», что «исправный платёж удельных доходов невозможен», так как «хлеба со своих полей достаточно не более как на полгода, сеют к пропитанию своих семей на наёмных в других селениях землях; по неимению сенных покосов многие теперь распродали немалое количество своего скота» и «все почти крестьяне отлучаются по платным пашпортам в вольскую судовую работу»11. Многолетние тяжбы ни к чему не привели. Суды встали на сторону Разумовских-Уваровых, руководствуясь тем, что купчие М.Я. Черкасского были более поздними, чем у удельных крестьян, а те их не опротестовали. Тот же довод был использован по отношению к землям Болтиных и 92 Сумароковых. Дескать, в 1757 г. из Алатырской провинциальной канцелярии был дан указ крестьянину графа Шереметева Артемьеву «о построении в крепостных господина его дачах за Сурою рекою по реке Кувалде мелниц: одну об одном поставе, а другую для вешней полой воды; оные мельницы и поныне существуют во владении графини Разумовской и ежели бы оные построены были в чужих дачах, то конечно бы настоящие владельцы до сего не допустили»12. Не менее долго шла борьба за земли под названием «Юрьева поляна, Чуфариха тож», которые были смежны с деревней Ванючка. Впервые она упоминается в переписной книге Д. Пушечникова и А. Костяева 1624-1626 гг. В ней указано, что земли в деревне Ванючке (70 четь в поле, а в 2-х потому ж, сена 120 копен, т.е. 6 десятин) принадлежали казачьему сотнику Миките Власьеву. Они были смежны с землями казаков-белозерцев села Стемас и мордвы деревни Иваньковой. В 1646 г., сразу после Великого дня (Пасхи), стало известно, что пришли в Алатырский уезд татары. В степь, навстречу им, был выслан сотник Микита Власьев с ратными людьми (200 человек). В отряд его входили «алаторские мурзы, и татары, и козаки». Чаяли (надеялись), что татар будет немного, а их оказалось более двух тысяч. «И как головы сошлись на степи с татары и татары всех порубили, и в полон взяли. И никто не убежал от них. А татары пошли в степь с полоном». Так как, в связи с пленением М. Власьева, его земли стали «пустыми», то 25 февраля 1648 г. казачий сотник Иван Митюрин отказал их недорослям Ондрюшке и Якушке Микитиным детям Власьева да дал 9 крестьянских дворов. Позже 14 четей пашни «в деревне Карповке, а Вонючка тож» было отдано в прожиточное поместье дочери Андрея Параскеве, а 18 января 1670 г. алатырский воевода Окинфий Бутурлин отказал это поместье её жениху Семиону Михайлову сыну Зимнинскому. 20 февраля 1682 г. С.М. Зимнинский просил подтвердить передачу ему земли, так как «та грамота в Алаторе згорела, а в Казанском приказе много время не сыщетца»13. 93 Спор за эти земли разгорелся между Зимнинскими в середине XVIII в. Татьяна Зимнинская вышла замуж за Василия Кошкина и вскоре подала документы о наследстве поместья брата, который уже лет 20 как пропал. Но тот вдруг откуда-то объявил, что родители выдали её замуж с приданым и она на землю претендовать не может. Стали выяснять, где её брат Астафей? Оказалось, что розыском, произведённым в тайной канцелярии в 1752 г., порутчик Астафей Петров сын Зимнинский был признан виновным за произнесение «важных слов», «бит кнутом и сослан в Сибирь в дальний город на житьё вечное» (с отнятием чина). Тогда сестра заявила: «за тою де ево ссылкою за ним, Астафьем Зимнинским, не точию оного отца её и матери имения утверждать и в дачу таковым ссыльным чтоб производить, но по законам и общества с таковыми иметь не велено»14. Владельцы Ванючки менялись часто. 15 марта 1751 года поручик Пётр Никитин сын Неплюев продал родному племяннику майору Димитрию Акимову сыну Неплюеву в селе Иванькове, «что была пустошь деревня Ванючка», 28 четвертей в поле, а в двух потому ж; да после первой его жены Пелагеи Юрьевой дочери в том же селе, «что напередь того была деревня Иванькова», 50 четвертей в поле, которая земля надлежит ему Петру на одну седьмую часть, в вечное владение. За всё взял 30 рублей15. В «Объявлении» маиорши Веры Васильевны Чуфаровой указывалось, что в 1774 г. досталось ей, после двоюродного деда подпорутчика Фёдора Иванова сына Тургенева, пашни 25 четвертей в поле при селе Иванькове на речке Ванючке под названием Поляна Юрьева. 13 октября 1781 г. купила она у маиорши Анны Петровой дочери жены Тургеневой, а ей доставшейся по наследству после родной бабки Пелагеи, по отцу Юрьевой, а по мужу Неплюевой, в селе Иванькове, что была прежде деревня Иваньково, на речке Ванючке, пашни 78 четвертей. Владеет же она только 28 четвертями, т.к. остальные 50 и рыбные ловли насильно захватили 94 крестьяне графини В.П. Разумовской и добавляла, что на это жаловался ещё Неплюев в 1758 г. 4 августа 1786 г. она же купила 16,5 четвертей в поле на речке Ванючке у премьер-маиора Василия Васильевича Несветаева, которому они достались по наследству от двоюродной тётки подполковницы Ирины Тургеневой, а ей после отца Степана Несветаева16. Поместье в Иваньково сохранялось за Зимнинскими до 1824 г. В октябре 1824 г. прапорщик Геннадий Петров сын Зимнинский отпустил на волю дворовых его людей в сёлах Зимницы (89 душ), Засарье (53), Иваньково (20), Стемасы (1), всего 163 души, с условием, чтобы они «сею предоставляемою свободою воспользовались после смерти его». Г.П. Зимнинский умер в ноябре 1824 г. 12 мая 1826 г. Алатырский уездный суд слушал дело о проданных Г.П. Зимнинским недвижимых имениях и об отпущенных на волю людях. Было признано, что только 45 душ из 163 могут воспользоваться вольною. Имение из двух усадебных мест в Иваньково перешло Соловьёвым (ГАУО, ф. 752, оп. 1, д. 22, лл. 71 – 76). С 30-х годов XIX века началось “специальное межевание», целью которого было устройство и оформление единоличных владений на месте «совместных дач». Началось всё с того, что крестьяне деревни Аловой пожелали променять свою землю, состоящую в Стемасской даче и находившуюся от них на расстоянии почти 30 км, на землю, принадлежащую Урусовой, в соседней деревне Ширшовке. Здесь возникает несколько вопросов. Как эта земля оказалась во владении аловской мордвы, если ещё в переписи Д. Пушечникова и А. Костяева 1624 г. она принадлежала иваньковской мордве и граничила с землями иваньковских казаков и казаков-белозерцев из с. Стемас? Откуда пришла в Иваньково мордва и куда переселилась? Предположительно, это были выходцы из д. Пичевель, на реке Пичевели, Лунгинского беляка (беляк – сторона) Верхалаторского стана, 95 которая располагалась близ Лунги, в 25 км от Ардатова. Оттуда же были основатели Алтышева, которое первоначально называлось Алтышевой Поляной или Пичевельской Выставкой. Отсюда понятна деловая и раздельная запись 1623 г. между мордвой дер. Пичевели, Алтышевской Поляны и иваньковскими мурзами Кожнеевыми, по которой первые полюбовно уступили рыбные ловли и бобровые гоны по обе стороны р. Алатырь. Это объясняет и то, что вотчины Алтышевской, Пичевельской, Иваньковской мордвы (в частности, Кирмальский ухожей) располагались по реке Алатырь и находились в общей собственности. Не случайны у них и схожие знамёна. Мордва приалаторских деревень, таких как Рындино, Тургаково, Урусово указывала на своё родство с иваньковским мурзой Досаем Ивановым (старцем Нифонтом), называя его не только «родимцем», но и «начальником нашим Кирмальским». Как указывал А. Гераклитов, выходцы из Пичевели ещё до 1614 г. основали и дер. Алову Большую (с. Алово при р. Трезовке). О том, что Алово основала алатырская мордва помнили ещё в XVIII в. В 1764 г. А.И. Свечин записал предание о том, что на месте города стояла деревня, которая называлась по имени живущего здесь мордвинина Алата. Когда началось строительство крепости, то государь Алата, «тогда ж со всеми крестившаго, от сего места вверх по Суре за 30 вёрст перевести повелел, от чего и поныне село Алово именуется». Поступив на службу к московским государям и получив землю в Иванькове на поместном праве, иваньковские мурзы связь со своими родственниками не теряли. Многие переселились в Алово и, по всей видимости, приняли активное участие в разинском движении. Перепись 1671 г. показывает, что из 14-ти пустых дворов в Алово 11-ть запустело от того, что хозяева их были убиты на Кондарати. Напомним, что это было крупнейшее сражение, закончившееся жестоким поражением повстанцев: «пролилось крови столько, как от дождя большие ручьи текут». Смерть вела к потере поместной земли, но земли Юрьевой поляны сохранились. Её-то 96 потомки иваньковских станичных мурз и хотели обменять. Сохранился интересный документ, который подтверждает правильность наших рассуждений. 27 ноября 1672 г. били челом мордовские мурзы дер. Лунги Чепкун Биговатов сын Кижедеев и его племянник Тетюш Романов сын Кижедеев о выделении им в поместье выморочной земли алатырца Такая мурзы Кожнеева в дер. Иванькове (77 чети), которую сын Такая мурзы Котайка покинул и живёт в Алатырском уезде в д. Оловой в тягле (т.е. станичную службу не несёт)17. Размежевание Стемасской дачи, часть которой принадлежала и иваньковским удельным крестьянам, потребовало многолетних усилий, что видно из приводимой ниже переписки. №1 1851 г., не позднее 23 октября. – Письмо князя П.А. Урусова управляющему Алатырской удельной конторой В.С. Барыкову Милостивый государь, Василий Степанович. В последнее наше свидание я забыл просить Вас на счёт окончания Иваньковского размежевания; оно столько лет продолжается, что может служить примером неполюбовного раздела. Теперь дело это остановилось за новыми разминами, которые требуют малого передвижения. Достойно было бы Вас окончить это дело. Землемер назначен по общему нашему соглашению г-н Тювиков, который к Вам имел честь явиться. Моё согласие на передвижение в сём письме честь имею изложить. Не откажите, прошу Вас, отобрать согласие прочих господ владельцев теперь же. Вы этим, милостивый государь, всем нам окажете большое одолжение, ибо войти во владение размежёванных участков сею же весною, было бы весьма счастливо, отложить же оное – причинило бы потерю ещё целого года. Я возвращусь сюда 5-го вечером и, пробыв три дни, должен буду спешить в Петербург. Великое одолжение сделали бы Вы мне, если бы влиянием Вашим положили конец этому делу в это время. Г-н землемер 97 объяснил, что он, по уведомлении его, тотчас явится и план составит в 8 дней. Прошу Вас, потрудитесь все элементы разного рода воедино собрать, ибо иначе, весьма вероятно, что упустив сие время нынешнее, останемся мы ещё год в варварском чересполосном владении18. №2 1851 г., ноябрь. – Прошение алатырского мещанина М.А. Заватрова и поверенного г-жи Блажиевской Г. Иванова заведующему Алатырской удельной конторой В.С. Барыкову Известились мы, что по даче села Иванькова, где помещица Блажиевская и мы, Бухвалов и Заватров, имеем владение землёю, помещица княгиня Урусова желает сделать промен земли с Департаментом уделов, чтобы ей взять себе от удела, состоящую в Стемасской даче, владения иваньковских удельных крестьян оброчную статью, называемую Юрьево поле, Чуфариха тож, всю без остатка, сколько оной значится по плану, а взамен оной, такое же количество пахотной земли отдаёт уделу из своей Иваньковской дачи с тем, чтобы эту промениваемую княгинею Урусовою землю, прирезать к предназначенному полюбовною сказкою участку земли Иваньковских удельных крестьян и за этот промен приостановить окончательное размежевание общей Иваньковской дачи, по неотобранию согласия на оный от прочих владельцев, потому что по случаю этого промена участки их должны передвинуться на другое место к владению княгини Урусовой. Зная местность дачи и быв вполне уверены, что чрез эту передвижку наших земляных участков достанется нам земля не худшего качества, мы охотно изъявляем на оную передвижку своё согласие и покорнейше просим со своей стороны приступить к составлению с княгинею Урусовою сказанного променного акта и тем ускорить окончательное размежевание Иваньковской дачи. 98 К сему прошению, за неумением грамоте означенного крестьянина г-жи Блажиевской Григория Иванова, по его личной просьбе, онаго ж села священник Александр Васильев Веселицкий руку приложил. К сему прошению алатырский мещанин Михайла Алексеев Заватров руку приложил, но с тем, чтобы усадебное место, назначенное ему по плану, оставалось на том самом месте невредимо19. №3 1852 г., 1 февраля. – Письмо поверенного князя П.А. Урусова Я. Владимирова управляющему Алатырской удельной конторой В.С. Барыкову о задержках в размежевании Ваше Высокородие, Василий Степанович. По делу о передвижке участков в Иваньковской даче я два раза являлся к г-ну Ивану Алексеевичу Бухвалову, который, к сожалению, не соглашается ни на какую перемену, а остаётся на том самом месте, которое назначено ему на плане. Что касается до уступки уделу в Иванькове усадьбы в 7 десятин, вместо такого же количества пашенной, то я на сие, без дозволения Его Сиятельства князя Павла Александровича Урусова, решиться не смею, потому что, по приблизительному соображению, необходимо будет снести урусовских крестьянских 18 домов, поселённых на двух порядках, начиная от церкви к стороне крестьян удельного ведомства. А под поселение этого числа дворов места нет, ибо по нужде, от тесноты, уже поселена часть крестьян на выезде к деревне Уваровке: там, где во время разлива реки Суры, как всем известно, затапливает дворы и гуменники водою20. №4 1852 г., 27 сентября. – Письмо тайного советника Ф.А. Дурасова управляющему Департаментом уделов графу Л.А. Перовскому Ваше Сиятельство, милостивый государь, граф Лев Алексеевич. Будучи владетелем имений в Симбирской губернии, ежегодно терплю стеснение от купечества при продаже хлеба на Сурской пристани 99 Промзино, которые, понижая цены до февраля месяца, открывают настоящие только в начале марта, от чего вывозка хлеба в самую распутицу разорительна для крестьян. Во избежание сего я решился приискать место по Суре, в 25 верстах от Промзина, ниже по течению реки Суры в селе Иванькове, и с целию открыть там пристань, я купил 70 душ в этом месте. Быв нынешним летом там, я осмотрел местность и нашёл, что удельные крестьяне, поселённые здесь по всему берегу Суры, имеют при каждом дворе удобную пристань для привалу судов и место для постройки амбаров на складку хлеба. Желая показать возможность к устройству пристани, выбрал я, из числа неудобных мест, неподтопляемый бугор, по праву общего владения во всей даче, с тем, чтобы тут устроить складку хлеба, и нанял суда, чтобы их поставить в село Иваньково, где и предполагаю их грузить; но получил донесение от моей вотчинной конторы, что г. управляющий удельною конторою в Алатыре Барыков затрудняется учредить складку хлеба, потому что не знает, кому то место поступит по специальному размежеванию. Специальное размежевание села Иванькова ещё не учинено, согласия общего ещё нет и права владения при общественной даче должны быть уравнены и поступят на рассмотрение и утверждение Департамента уделов. Лишить права действовать к пользе общественной, кроме общественной потери, отвлечёт от всякого благого предприятия, а потому осмеливаюсь всепокорнейше просить Ваше сиятельство приказать г. управляющему удельною конторою не препятствовать мне в оном по правам общего владения21. №5 1852 г., 18 октября. – Из прошения удельных крестьян с. Иванькова управляющему Алатырской удельной конторой В.С. Барыкову …Просимое г. Дурасовым место повыше села Иванькова на берегу реки Суры, заключается в проездной дороге из Иванькова в село Сару и прогоне летом в поле для пастьбы скота. Есть ли устроить тут анбары, не 100 будет нам проезда и негде прогонять скотину, потому что внизу рядом расположен берег реки Суры, а вверху горы и топкие вершины. В продолжение же зимы складывать и хранить на сём месте хлеб, препятствия со стороны нашей нет, ибо в зимнее время дорогу можно проложить по самой реке Суре22. Все приведённые документы взяты из фонда «Алатырская удельная контора». Отобраны они не случайно: это и образцы делопроизводства, связанные с различными социальными слоями, и документы, содержащие важнейшие материалы по экономической истории села. Десятилетняя переписка по «полюбовному» размежеванию ни к чему не привела. В дело вступил суд. 27 июня 1861 года Алатырский уездный суд постановил отдел земель каждому владельцу назначить следующим образом: «к стороне выезда из с. Иванькова в с. Сару, чистым особняком удельным крестьянам, приурочив к их полевой земле и усадебные места; а вместо промениваемой княгине Урусовой в Юрьевском поле, Чуфариха тож, 147 десятин пашни, прирезать такое же количество земли к участку удельных крестьян: часть земли бывших владельцев Бухвалова и Соловьёвой, что ныне княгини Урусовой, а недостающее количество пополнить из спорного участка, который при таковой передвижке должен быть уже пополнен из участка назначенного княгине Урусовой рядом с удельною землёю… сколько им по актам причитается; луга им выделить в том самом месте, где значится на плане. Далее: купцу Заватрову вместо выдела земли, как было прежде, предложено в одном участке с бывшими владельцами Бухваловым и Соловьёвою, за переходом от них земли княгине Урусовой, назначить участок особняком, с учинением передвижки, приурочив пашню к усадьбе, которая должна быть на прежнем месте и луга за с. Иваньковым; потом: рядом с этим участком купца Заватрова выделить участок г. Дурасову, так, чтобы начать линию полевой земли от устья речки Елховки, что близ моста, и продолжать оную до безводного оврага, впадающего в речку Подерожку, 101 на что изъявлено согласие и со стороны г. Дурасова; а от сего последнего линию провести к усадьбе ему назначенной, которая изстари заселена его крестьянами и должна быть на прежнем месте, как и у всех владельцев, с назначением ему выгона и прогона скота между усадьбой княгини Урусовой и церковной землёй, потом поворотить влево переулком между усадеб удельных крестьян и купца Заватрова к р. Суре с тем, чтобы бечевником оной имел свободный прогон скота в луга, назначенные ему за селом Иваньковым, где их ему выделить в одном месте; наконец: княгине Урусовой выделить участок согласно сделанных уже нарезок с тем лишь изменением, какое может произойти от передвижки участков, но чтобы пахотная земля тоже была приурочена к усадьбам, а луга выделить в смежестве с Юрьевской поляной, а чего недостанет в этом месте, добавить из лугов за селом Иваньковым, присоединив в один участок и купленные луга у гг. Бухвалова, Соловьёвой и Елчаниновой. Церковную землю, сенные покосы и кладбища оставить на прежних местах, так равно и дома священноцерковнослужителей на общественной усадьбе, а как эта земля примыкает к земле назначенной г. Дурасову, то в отвращение потравы хлебов общественным скотом, против этого участка содержать городьбу прихожанам по числу душ; в прочих же местах полевые и луговые участки огораживать каждому владельцу свою часть. Каковую нарезку участков в натуре и произвести чрез землемера, о командировании которого просить Симбирское губернское правление»23. Так как постановление суда носило общий характер, то время от времени споры возникали вновь. В 1875 г. удельные крестьяне отказались пропустить через свои земли скот крестьян, бывших Дурасова. Последние подали на них в суд. От потерпевших выступал Григорий Данилов Шугуров, от роду 39 лет, православный, который на следствии 18 декабря 1875 г. показал: «Когда судебный пристав Введенский приезжал в Иваньково объявлять решение мирового съезда по делу нашего общества с обществом удельных крестьян о пользовании прогона для скота, я не был при 102 объявлении решения и не слыхал, что удельные крестьяне говорили судебному приставу; когда наше общество, вследствие решения мирового съезда, погнало свой скот в луга за Сарку, то я находился в числе тех крестьян, которые провожали стадо; когда мы догнали скотину до оврага, находящегося на задах усадеб удельных крестьян, то нас встретила большая толпа, которые стали кричать, что они нашу скотину не пропустят через свою землю. В числе этих крестьян находились сельский староста Яков Жигалов и Михайла Дунаев, которые распоряжались другими крестьянами, а в особенности Дунаев, который приказал даже сломать мост, построенный нашим обществом через Сарку для прогона скота. По его приказанию мост был сломан Григорием Ожогиным и Петром Савостьяновым; бывшие удельные крестьяне согласились не исполнять решение мирового съезда и не пропускать нас через свою землю по уговору Дунаева; они сами это говорят. Неграмотный»24. После этого допроса староста Яков Жигалов был взят под стражу и обвинён в противозаконном бездействии власти с намерением допустить преступление. Следствие велось до октября 1876 г. В заключении по делу говорилось: «До 1874 года в с. Иванькове Алатырского уезда общество крестьян, принадлежавших прежде помещику Дурасову, пользовалось в течение многих лет своими лугами таким образом, что скот свой прогоняли через земли принадлежащия обществу бывших удельных крестьян с. Иванькова. Но в 1874 году между обществами бывших удельных и дурасовских крестьян с. Иванькова возник спор, в котором удельные крестьяне стали утверждать, что бывшие крепостные крестьяне не имеют права прогонять скот через их землю. Тогда последние предъявили иск к обществу бывших удельных крестьян, последствием которого было то, что Алатырский съезд мировых судей решил восстановить право истцов на прогон скота через дачи ответчиков. 15 мая 1875 г. в с. Иваньково приехал судебный пристав Введенский и решение съезда объявил крестьянам с. Иванькова. В тот же день бывшие 103 дурасовские крестьяне собрав свой скот в стадо, погнали его на свои луга через землю бывших удельных крестьян, но не доходя до последней на мосту их встретили 14 человек удельных крестьян, которые прогнать скот через их землю не допустили, говоря, что пусть гонят берегом р. Суры. При этом был сельский староста бывших удельных крестьян Яков Дмитриев Жигалов в числе первых зачинщиков, который будучи привлечён к следствию по обвинению в бездействии власти, с намерением допустить неисполнение решения съезда, виновным себя ни в чём не признал. Другие же не пропустившие скот крестьяне, привлечённые к следствию по обвинению в том, что согласились не исполнить решение съезда, также ни в чём не признали себя виновными и при этом объяснили, что они действительно согласились не пропускать скот чужаго общества через свою землю, но не потому, что не желали исполнить решение съезда, а потому, что в решении этом не указано, где именно должен был прогоняться скот крепостных крестьян. Вместе с этим, один из привлечённых крестьян Иван Куршин, представил следователю копию с решения Алатырского уездного суда, из которого видно, что бывшие крепостные крестьяне с. Иванькова должны были прогонять скот между усадьбой княгини Урусовой и церковной землёй, потом поворотить влево переулками между усадеб удельных крестьян и купца Заватрова к реке Суре с тем, чтобы бечевником ея можно было прогонять скот в луга за селом Иваньковым. Таким образом, по соображении изложеннаго оказывается, что при отсутствии в решении съезда мировых судей указания на то, где именно крестьяне с. Иванькова должны были прогонять скот, у удельных крестьян могло возникнуть действительное недоразумение по исполнению решения съезда, почему и непропуск ими скота через свои земли, будучи спором о способе исполнения решения, не может составлять преступления. При таких условиях и бывшаго сельскаго старосту Якова Дмитриевича Жигалова невозможно обвинять в бездействии власти с намерением допустить преступление, а потому предполагается следствие по обвинению его… 104 прекратить, отменив принятую против него меру пресечения – заключение под стражей»25. Земельные споры шли постоянно, вплоть до организации колхозов. Глава 8. Положение крестьян в первой половине XIX века § 1. Положение удельных крестьян В 1797 г. дворцовые крестьяне были переведены в разряд удельных, т.е. стали собственностью царской фамилии. Создавая отдельное феодальное хозяйство, именуемое «уделом», Павел I создал и особое управление – Департамент уделов, независимый от всех правительственных органов и подчинявшийся только царю, во главе которого стоял министр с особыми правами. Для управления удельными крестьянами было создано 9 экспедиций. Казанская экспедиция распространяла свои действия и на крестьян Симбирской губернии. В 1808 г. вместо экспедиций были созданы удельные конторы, в том числе и Симбирская. Удельные крестьяне села Иванькова проходили по Сыресевскому приказу. В 1836 г. Симбирская удельная контора была разделена на 4: Алатырскую, Самарскую, Симбирскую и Сызранскую. Управляющий конторой за свою деятельность также отвечал только перед Департаментом уделов и царём, другим властям он не подчинялся. Соответственно и положение удельных крестьян отличалось от помещичьих. Они более свободно распоряжались своим земельным участком, над ними никогда не висела угроза лишиться надельной земли. Оброчная форма ренты предоставляла им больше хозяйственной самостоятельности. Оброк для них устанавливался в зависимости от экономического состояния данного района. В 1789 – 1810 гг. размер его составлял 5 руб. 10 коп. с души, в 1810 г. – 8 руб., в 1811 г. – повышен ещё на 1 руб., в 1823 г. – на 1-2 руб. В удельной деревне отсутствовала барщина. Зажиточный удельный крестьянин при желании и определённых условиях 105 (согласие на такой уход сельского общества, уплата за несколько лет вперёд оброков и др.) мог за узаконенный выкуп перейти в городские сословия – в мещанство или купечество. Удельные крестьяне пользовались самоуправлением, избирали старост. Основное же отличие заключалось в том, что они никогда не превращались в рабов, их не продавали и не закладывали как крепостных крестьян. В то же время они почти не пользовались личными правами; без разрешения удельного ведомства не могли распоряжаться своим имуществом; отец не мог отделить в другой дом женатого сына или выдать свою дочь; они не могли покинуть свою усадьбу, переселиться в другое селение; спорные дела через суд за них решало удельное начальство. Непременным условием хозяйственной деятельности крестьян, определявшим их экономическое положение, являлось наделение их достаточным количеством земли. В начале XIX в. максимальный надел удельных крестьян Симбирской губернии равнялся 5 – 6 дес. В середине 30-х гг. отмечается тенденция к уменьшению наделов. В 1835 г. в Алатырском приказе на 3169 душ приходилось 15404 дес. удобной земли, а средний надел на душу был равен 4,86 дес. К концу 50-х гг. средний душевой надел сократился до 3,96 дес1. Необходимо заметить, что речь здесь идёт об общем количестве земли в трёх полях. Вообще, размер земли, которым владели удельные крестьяне Симбирской губернии был разным. Например, в 20-е годы XIX века иваньковским крестьянам приходилась всего 1 десятина на душу мужского пола, при норме восемь десятин. Оплачивать оброк, и нести другие повинности, с такого участка было невозможно. Ничтожность участков удельных крестьян объяснялась невозможностью получить все земли Удела в свою собственность из-за спора с тайной советницей Уваровой. В связи с этим, министр императорского двора в начале 1827 г. обратился в Департамент государственных имуществ с тем, чтобы 500-м иваньковским 106 крестьянам выделили казённые земли в «узаконенной пропорции» при деревне Васильевке Борок тож Ставропольского уезда (Ставрополь – ныне Тольятти). Напомним (см. главу 6), что по пятой ревизии (1796 г.) удельных крестьян в селе было 181 (м.п.) и они владели землёй в размере 280 десятин. По закону же в их владении должно было быть 1448 десятин. Среди крестьян стали вести агитацию за переезд на новые земли. Первоначально согласие переселиться дали 104 души. В мае 1827 г. к ним присоединились ещё 48. В случае их выбытия оставшимся 56 душам доставалось земли по 5 десятин. №1 1827 г., 25 мая. – Посемейный список удельных крестьян, объявивших желание переселиться в деревню Васильевку на казённую землю 1. Данила Трофимов, 56 лет; жена ево Катерина Матвеева, 50 лет; дети их: Иван, 25 лет; Авдотья, 23 лет; у Ивана жена – Дарья Иванова, 24 лет; Данилы Трофима внук – Данила Алексеев, 6 лет. 2. Вдова Афимья Михайлова, 58 лет; её дети: Фёдор, 29 лет; Никита, 27 лет; у Фёдора жена – Марина Леонтьева, 33 лет; у них сын Николай, 6 лет; у Никиты жена – Матрёна Игнатьева, 21 год; у них сын Герасим, 1 неделя. 3. Василий Логинов, 56 лет; у него жена – Акулина Андреева, 52 лет; у них дети: Сергей, 27 лет; Кондратий, 22 лет; Ефим, 11 лет; Авдотья, 14 лет; у Сергея жена – Прасковья Иванова, 25 лет; у Кондратья жена – Степанида Киреева, 24 лет; у них сын Андрей, 1 месяца. 4. Яков Артамонов, 49 лет; у него жена – Анна Михайлова, 48 лет; у них дети: Логин, 20 лет; Ирина, 22 лет; Авдотья, 12 лет; Ирина же, 11 лет. 5. Вдова Авдотья Семёнова, 61 год; у неё дети: Тимофей, 38 лет; Андрей Андреев, 25 лет; у Тимофея жена – Домна Семёнова, 41 год; у них дети: Григорий, 19 лет; Пантилей, 5 лет; Надежда, 21 год; Настасья, 10 лет; у Андрея жена – Марфа Анисимова, 23 лет; у них дети: Степан, 3 лет; Евпраксия, 2 лет; у Григория Тимофеева жена – Маремьяна Семёнова, 20 лет. 6. Роман Филипов, 9 лет. 107 7. Александр Семёнов, 47 лет; у него жена – Пелагея Игнатьева, 40 лет; у них дети: Иван, 13 лет; Татьяна, 21 год; Анна, 17 лет. 8. Вдова Матрёна Семёнова, 63 лет; у неё сын Андрей Степанов, 43 лет; у него жена – Авдотья Яковлева, 45 лет; у них дети: Кондратий, 24 лет; Хрестинья, 8 лет; у Кондратья жена – Авдотья Сергеева, 22 лет; у них дочь Настасья, 3 лет. 9. Сергей Степанов, 40 лет; ево брат Игнатий, 30 лет; у Сергея жена – Прасковья Осипова, 42 лет; у них дети: Роман, 16 лет; Михаил, 12 лет; Силантий, 9 лет; Филип, 6 лет; у Игнатья жена – Дарья Сергеева, 31 год; у них дети: Козьма, 10 лет; Варвара, 5 лет; у них, Степановых, племянница Дарья Иванова, 3 лет. 10. Наум Андреев, 54 лет; у него жена – Авдотья Семёнова, 55 лет. 11. Филип Егоров, 47 лет; у него жена – Наталья Матвеева, 49 лет; у них приймоша Акулина Иванова, 17 лет. 12. Вдова Авдотья Иванова, 59 лет; у неё есть сын Михайла Исаев, 23 лет; у него жена – Агафья Борисова, 23 лет; у них сын Яков, 2 лет. 13. Тихон Данилов, 35 лет; ево братья: Евдоким, 24 лет; Лукьян, 17 лет; сёстры: Василиса, 15 лет; Дарья, 13 лет; у Тихона жена – Аксинья Дмитриева, 25 лет; у Евдокима жена – Фёкла Кононова, 22 лет; у них дети: Максим, 1 год; Катерина, 3-х лет; Лукерья, 2-х лет; у него же, Данилова, сноха – вдова Мавра Иванова, 50 лет. 14. Астафий Андреев, 50 лет; у него жена – Пелагея Яковлева, 45 лет; у них дети: Игнатий, 32 лет; Трофим, 11 лет; Михаил, 9 лет; у Игнатья жена – Мавра Алексеева, 29 лет; у них дети: Фома, 9 лет; Устинья, 2 лет. 15. Иван Исаев, 39 лет. 16. Семён Ефимов, 34 лет; у него жена – Татьяна Алексеева, 35 лет; у них дочери: Марья, 12 лет; Марфа, 6 лет; Федора, 1 год; у него же, Ефимова, тётка – девка Татьяна Иванова, 57 лет. 108 17. Андрей Фёдоров, 43 лет; у него жена – Марья Андреева, 42 лет; у них дети: Иван, 10 лет; Анна, 16 лет; Катерина, 10 лет; Андрея Фёдорова сёстры: Варвара, 47 лет; Авдотья, 36 лет. А всего 48 душ мужеска, 58 женска2. Дело о переселении велось два года: с 19 марта 1827 г. по 19 марта 1829 г. В наделении крестьян казённой землёй было отказано и предложено перевести их в те удельные селения, где имеется земли свыше восьми десятин на душу. В результате все крестьяне остались на месте. Землю им никто не дал. И после отмены крепостного права в их распоряжении оставались всё те же 280 десятин удобной земли. Начало XIX в. принесло большие изменения, ослаблявшие сословные ограничения при земельных сделках. В 1801 г. вступил в силу указ о разрешении представителям недворянских сословий (купцам, мещанам, государственным крестьянам, вольноотпущенникам) «приобретать землю покупкою». Этим правом воспользовались и удельные крестьяне. Им разрешалось совершать купчие крепости только на имя Департамента уделов, а перепродавать участки дозволялось «единственно удельным же крестьянам, но не лицам постороннего ведомства». Одна из первых покупок относится к 1804 г., когда крестьянин с. Иванькова Г. Иванов приобрёл у помещика С.М. Жилина «8 четвертей в поле, а в двух – по тому ж», т.е. всего 24 четверти или 12 дес. земли за 900 руб. По тем временам 900 рублей были очень большими деньгами, что свидетельствовало об определённом достатке иваньковских крестьян. Правда, чтобы стать законным владельцем купленной земли Г. Иванову пришлось судиться ровно 20 лет (с 18 мая 1807 г. по 18 октября 1827 г.), о чём свидетельствуют материалы Симбирской удельной конторы3. 109 Дело в том, что на эту землю претендовали и другие. Когда-то земля принадлежала капитанше Устинье Ивановой дочери Леонтьевой, которая завещала её жене своего сына надворной советнице Вере Ивановой Леонтьевой. От неё земля перешла прапорщице Любови Александровой дочери Измайловой, которая и продала её 5 июля 1800 г. г-ну Бухвалову и наследникам его в вечное владение. Но оказалось, что законным наследником части земли является и поручик Сергей Михайлов Жилин, т.к. его родная бабка Анна Васильева дочь по отцу Маркова (Моркова), а по второму мужу Жилина, прежде была в замужестве за капитаном Алексеем Осиповым сыном Леонтьевым и после его смерти получила 8-мь четвертей земли и 31 душу крестьян, которые были переведены в село Княжуху Алатырского уезда. После смерти бабки «земля дошла по законному наследству» секунд-маиору Михайле Алексееву сыну Жилину, а по кончине его перешла сыновьям: коллежскому асессору Дмитрию и подпоручику Захару Михайловым детям. Землю они продали в мае 1789 г. Но уже в 1791 г. С.М. Жилин, «не желая выпустить ту землю в другой род», выкупил её. При продаже земли Г. Иванову была оформлена купчая в Симбирской палате гражданского суда за свидетельством благородных дворян и со взятьем указных пошлин. Бухвалов же присвоил эти земли себе. Только через 20 лет дело разрешилось. Бухвалов был обязан подпискою: земли возвратить, никогда на них не вступать, Иванову притеснений не чинить. В 1842 г. Г. Иванов продал 2 четверти земли своим односельчанам И. Александрову и Ф. Семёнову за 225 руб. В 1812 г. крестьянин С. Антипов приобрёл на публичных торгах 50 дес. 1661 саж. земли за 2605 руб. 57 коп. В 1813 г. удельные крестьяне коллективно купили у казны 20 дес. 1092 саж. земли. В 1820 г. С. Антонов купил с торгов, учреждённых Симбирской комиссией по продаже казённых имуществ, земельные угодья в дачах 110 Иванькова, всего 82 дес. 1447 саж., в том числе пашни 79 дес., сенокоса 1 дес. 1200 саж., кустарника 1200 саж., неудобной земли 1 дес. 1447 саж.4. Два усадебных места, которые принадлежали помещице Соловьёвой, куплены удельным крестьянином Харитоном Григорьевым. Первое, в 1828 году у крестьянина госпожи Соловьёвой Ивана Тарасова за 20 рублей ассигнациями; второе, в сентябре 1834 г., о чём была составлена купчая на листе гербовой бумаги ценой в 1 рубль: «Симбирской губернии, Алатырского уезда, села Зимниц, надворная советница Мавра Яковлева Соловьёва, дала сию купчую, онай же губернии и уезда, удельнаго ведомства Алатырского приказа, села Иванькова крестьянину Харитону Григорьеву в том, что продала я ему, Григорьеву, оставшееся после крепостного моего крестьянина Зиновья Анисимова, бывшее под жилым строением и усадьбою, место длиною сто одна, а поперечины шестнадцать кубических саженей, ценою за сто пятьдесят рублей. На предь же оное усадебное место никому не продано и не заложено, а в случае каких препятствий, спорить и прекословить не буду…»5. Интересно, что у М.Я. Соловьёвой было пять сыновей: Николай, Пётр, Михаил, Яков и Фёдор. Соловьёв Яков Александрович (1820 – 1876) – тайный советник, сенатор. Принимал активное участие в решении вопросов, связанных с отменой крепостного права. Он один из авторов Положения о крестьянах, выходящих из крепостной зависимости (1861), руководил проведением его в жизнь6. Чтобы понять, какими деньгами располагали крестьяне, приведём стоимость земли в 40-е – 50-е годы XIX в. Цена одной десятины пашни среднего достоинства составляла в среднем 30 руб., а хорошего качества – 40 руб. серебром. Цена одной десятины лугов хорошего качества доходила в среднем до 35 рублей (по манифесту 20 июня 1810 г. серебряный рубль равнялся 4 руб. ассигнациями). Для сбыта своих продуктов и предметов ремесла необходимы были базары. В 1855 г. в селениях Алатырского удельного имения было 111 одиннадцать хорошо оборудованных базаров. Самый большой был в Иванькове. К 1861 г. в Алатырском приказе числилось 6 крестьян, имевших собственные земельные участки общей площадью 104,5 дес., из них двое жителей с. Иванькова имели (каждый в отдельности) 25,5 и 43,5 дес. Широкое распространение у удельных крестьян всего уезда имела земельная аренда. Отмечается постоянный рост доходов Алатырской удельной конторы с оброчных статей. Так, за 1848 г. доходы «возвысились», по сравнению с 1847 г., на 6227 руб. серебром, за 1849 против 1848 г. – на 1984, за 1852 г. против 1851 г. – на 4824 руб., за 1853 г. по сравнению с 1852 г. – на 3218 руб. В 1857 г. в Алатырском удельном имении насчитывалось 2778 дес. земель, отдававшихся крестьянам на определённый срок в надел, которые приносили уделу в год доход на 3218 руб. серебром. Кроме того, 806 земельных участков (в т.ч. 188 расчисток) находились у крестьян в бессрочном пользовании на поземельном сборе и приносили в год 15 399 руб. дохода7. Удельные крестьяне ежегодно выплачивали большие налоги: в 1836 – 1838 гг. они платили около 20 рублей ассигнациями с души разных денежных повинностей. Кроме этого, они несли и многие натуральные повинности: рекрутские, дорожные, подводные, постойные и др. В 1830 г. в удельных селениях Симбирской губернии подушный оброк с крестьян был заменён поземельным сбором. Земли каждого селения измеряли и затем определяли доход, получаемый с них крестьянами. При урожае с десятины ржи сам-3 (счёт на «сам» старый и очень выразительный: он показывает, сколько зёрен, пудов или центнеров получили из одного посеянного) и цене за четверть в 1 руб. 36 коп., был установлен доход с десятины 3 руб. 40 коп. Из выведенного по этим правилам дохода две трети части должны были вноситься крестьянами в удел, а остальные три пятые оставались им. Если оказывалось, что крестьяне села до введения поземельного сбора платили 112 податей в пользу удела и подушного оброка в казну меньше, чем по новым исчислениям, то от крестьянских земель отрезалась часть земли, соответствующая излишнему доходу. Эта земля, получившая название «запасной», оставлялась крестьянам за дополнительную плату. Основная часть земли, оставшаяся по норме за крестьянами, называлась в табелях поземельного сбора «коренной надел». Поземельный сбор не оставался неизменным, он периодически пересматривался и повышался. Ухудшилось положение крестьян после введения общественных запашек. От крестьянских полей отрезались участки из расчёта 1/16 части душевого надела в каждом из трёх полей, отделялись от прочей земли и обрабатывались всем миром под наблюдением особых смотрителей запашек. Собранный хлеб хранился в хлебных амбарах («магазейнах»). Общественные запашки вводились для создания хлебных запасов для крестьян на случай неурожая. Как правило, излишки собранного хлеба продавались, а вырученные деньги обращались в особый хлебный продовольственный капитал, который должен был быть использован «на пособие крестьянам и на полезные для них заведения». Фактически же эти деньги направлялись на содержание чиновничьего аппарата удельных контор и приказов. За всё время существования общественной запашки, с 1829 по 1861 гг., от продажи хлеба выручено около 14 млн. руб. серебром. Из них на нужды удела затрачено 12 млн. 350 тыс. рублей, 1 млн. 650 тыс. – на потребности крестьян. § 2. Положение помещичьих крестьян Накануне «освобождения» крестьян их владельцами были госпожа Урусова и господин Дурасов. Хотя ещё в 1827 г. помещиков было 6 (см. табл. 1)8. Таблица 1 В селе Иванькове 113 Крестьяне помещиков 1827 г. 1848 г. 1852 г. дворов кр-н дворов кр-н дворов кр-н Г-жи Уваровой 90 760 - - - - Г-жи Урусовой - - - 1003 129 886 20 159 - - - - Г-жи Блажиевской - - - 162 - - Г-на Бухвалова 5 41 - 42 6 38 Генерала Юрасова - - - - 18 123 Г-на Сарбулатова 6 42 - - - - Г-жи Бабкиной 23 170 - - - - Г-на Соловьёва 4 32 - - - - Бывших г-жи Анд- - - - 23 - - Г-на Блажиевского реевой, вольноотпущенных В деревне Уваровке Г-жи Уваровой 31 254 - - - - Г-жи Урусовой - - - 442 53 454 В списках населённых мест Симбирской губернии за 1859 год значится в селе Иванькове (владельческом и удельном) число дворов – 204 и жителей мужского пола 814 человек, женского пола – 952. В деревне Уваровке дворов – 77, жителей мужского пола – 230, женского пола – 238 и добавлено, что деревня «…владельческая, при озере Осиновом»9. Разночтения между статистическими данными и приведёнными в таблице объясняются тем, что в таблице учтены не все крестьяне, а только состоявшие в приходе Богоявленской церкви (т.е. пришедшие на исповедь). Положение алатырских крестьян и помещиков накануне отмены крепостного права, ярко и образно описал Н.А. Крылов в своих 114 воспоминаниях: «…По уезду встречались обширныя хоромы, чуть не дворцы – у помещиков, и полуразвалившияся избы – у крестьян. Возле помещичьяго дома – строение, из трубы котораго валит дым с утра до вечера; это не фабрика или завод, а кухня. К дому примыкает сад, иногда густой и обширный; в нём нередко оранжерея с персиками, сливами и абрикосами, а кругом – грядки с ананасной клубникой. Крестьянския избы крыты соломой, кругом их ни кустика; как будто тут осели переселенцы, которые намерены уйти на другое место. У помещика – просторныя псарни, конюшни, птичники и скотные дворы; у крестьян всё это под одной крышей с избой, а скотина лето и зиму – на дворе. У помещика для скота в большие морозы топятся скотныя избы и устроены мшанники. Крестьяне же в морозные дни и ночи коров и ягных овец впускают в свои тесныя избы и спят все вместе – теплее, как говорят бабы. Коровы, овцы и дети до семи лет все свои надобности отправляют тут же, где спят и обедают. В доме помещика – мебель, фарфор, зеркала, ковры и нередко шкаф с повестями и романами, рояль и масса детских игрушек. В избе крестьянина – стол, лавка, деревянные чашки и ложки; а по стенам развешаны хомуты, кнуты, полушубки, лыки, верёвки, только в переднем углу – киот с образами. Но, среди этой безотрадной бедности, глаз отдыхал на крестьянских гумнах. Почти в каждом селе на задах стояли немолоченные клади, копны и одонья хлеба. Стояли оне так густо, что с одного конца села до другого можно было пройти по кладям хлеба. У помещиков тоже были полны дворы хлеба и соломы, но не было ни сеялок, ни веялок, ни молотилок. Все работы крестьяне отправляли своим инвентарём: сохой, цепом, лопатой и метлой. Заводов, фабрик и промышленных заведений у помещиков не было. Но зато были свои крепостные столяры, кузнецы, шорники, обойщики, портные, сапожники, псари, садовники и повара. У крестьян были ветрянки, крупорушки, толчеи, маслобойки, поташные заводы, овчинныя, кожевенныя и другие заведения кустарного 115 промысла. Кроме того, крестьяне торговали и занимались скупкой шерсти, щетины, холстов, кошек, зайцев, белок, мёду, воску, льна, пеньки и других крестьянских снадобий. Из отхожих промыслов крестьяне Алатырского уезда ходили в бурлаки на Суру и на Волгу и на жнитво в самарские степи. Зимой крестьяне отправлялись в извоз, в Москву, на Урал и на зимния ярмарки…Скотоводство у крестьян зависело от удобства и обилия пастбищ. Если помещик дозволял пасти по своим угодьям, то крестьяне заводили лишнюю скотину. Если же у помещика своего скота было много, и крестьянское стадо гуляло только на крестьянских полях, то мир не дозволял богатым мужикам держать много скота. Впрочем, скотские падежи были так часты, что обширное скотоводство не развивалось даже на удобных пастбищах. Отношения помещиков к крестьянам, в общем, не были зверския. Большинство работало по трёхдневной барщине и только в молотьбе гречи, гороха или при уборке сена – отнимался у крестьян четвёртый день. Но были и выдающиеся тираны, которые отнимали все дни, пока шла уборка барских полей. Кандалы, розги, палки и расправа кулаками практиковались повсеместно, и считалось, что без этого нельзя. Крестьяне вообще были почтительны к своим господам, даже пьянствующим и безобразным. Отправление же барских работ было вроде отдыха для крестьян; пахали мельче и борозды были реже, чем на своей земле; бороны впрягали на более коротких постромках; жали и косили выше, чем у себя, снопы вязали крупнее; они давали помещику не более 50% сил своих и своей лошади. Крестьяне говорили: «Барскую работу не переработаешь»10. § З. Общие замечания Жизнь крестьян накануне отмены крепостного права была достаточно тяжёлой. Семьи были большими: на каждый крестьянский двор в среднем приходилось 8 человек. Урожайность низкой. С 1857 по 1861 гг. средний урожай озимых составлял сам 4,1, а яровых – сам 3,911. Такие плохие урожаи 116 обуславливались низкой культурой земледелия и чрезвычайно примитивной техникой ведения сельского хозяйства. Высока была смертность населения, особенно детская. Об этом мы можем судить по метрической книге Богоявленской церкви «для записи родившихся, браком сочетавшихся и умерших на 1856 год». Всего родилось 111 детей: 56 мальчиков и 55 девочек. Умерло: мальчиков – 29, девочек – 24. В среднем каждый второй родившийся ребёнок умирал. Мальчиков умирало больше, чем девочек (это соответствует общемировым показателям). Умирали в основном от горячки, хотя в первой половине XIX в. чуть ли не любое заболевание, сопровождавшееся высокой температурой, называлось горячкой. Все умершие погребены «на отведённом кладбище». Земля под действующее ныне кладбище была выделена весной 1899 г., «на находящейся за существующим кладбищем крестьянской земле»12. Обычно замуж выходили в 18 – 19 лет. О раннем замужестве в 12 – 13 лет, как это обычно описывается в исторических трудах, речи не было. Связано это было, по всей видимости, и с тем, что в 1830 году вышел «высочайший указ», повышавший брачный возраст женщины до 16 лет, а мужчины – до 18. Глава 9. Знаменитые россияне и село Иваньково Рано или поздно каждый из нас задаётся вопросом о своём происхождении. Возросший в последние годы интерес к истории своей фамилии связан и с тем, что в школах Чувашии обязательной является тема: «Моя родословная». Её преподают в начальной школе, на уроках истории и литературы. Но редко кто может найти корни собственных предков дальше прадедушек и прабабушек. Объясняется это тем, что большинство из нас имели крестьянские или мещанские корни, изучением которых никто не занимался. С другой стороны, важнейшие исторические источники для составления родословной – метрические книги, никогда не издавались. 117 Проще с дворянами. Здесь для восстановления своей родословной используются грамоты и царские наказы, разрядные книги и т.п. Сегодня мы расскажем о нескольких дворянских родах, без которых немыслима история России, тесно связанных с селом Иваньковом. Казалось бы, какое отношение имеют выдающиеся люди России к небольшому селу Алатырского района? Самое прямое. Именно они являлись владельцами земель и иваньковских крестьян, получая с них немалый доход. Известно, что в ХVII – начале ХVIII вв. частью села владели князья Долгоруковы (см. главу 5). Во время гонений на эту фамилию, земли были отобраны и переданы в дворцовое ведомство. Так, в селе появились удельные крестьяне. В конце ХVIII – начале ХIХ вв. самое большое имение принадлежало графине Варваре Петровне Разумовской (урождённой Шереметевой) – жене министра просвещения России А.К. Разумовского. Граф А.К. Разумовский был племянником фаворита царицы Елизаветы Петровны (дочери Петра I) А. Разумовского. Её дочь, Екатерина Алексеевна Разумовская (1783 – 1849 гг.), выйдя замуж за С.С. Уварова, «в полном смысле составила фортуну его»: в приданое графиня принесла часть богатств Разумовских, в том числе и село Иваньково. Произошло это между 1808 – 1819 годами. Тогда же, по всей видимости, возникла деревня Уваровка (по имени владелицы). В документах, которые хранятся в Государственном историческом музее есть сведения о переселении в Уваровку, также как и в село Иваньково, крестьян из с. Параней. Связано это было с необходимостью обработки земель в Стемасской даче. Они перемежались с землями удельными, которые назывались Юрьево поле, Чуфариха тож (Юрьевская поляна). Из-за этого и проводилось размежевание в первой половине XIX века (см. главу 7). О том, что древняя часть Уваровки располагалась ближе к Стемасам, свидетельствуют документы. Например, в 1827 году она находилась в 2-х 118 верстах от приходского храма и в ней жило 254 крепостных в 31 дворе. Расширение деревни идёт в южном направлении: в 1852 году она отстоит от приходского храма уже на одну версту, с числом дворов 54, а в 1886 году между храмом и деревней осталось всего полверсты, а население выросло до 624 человек1. Есть мнение, что во вновь образованную деревню были переведены крестьяне одного из родовых поместий Уваровых, которые находились в сёлах Поречье Можайского, Холм Гжатского, Карачарово Муромского уездов. Документальных подтверждений этому пока нет. Екатерина Алексеевна Уварова – младшая дочь А.К. Разумовского. Отец бросил её, когда ей не было ещё и двух лет. Они с сестрой Варварой (Репниной) остались на попечении няни-немки. Когда ей было восемь лет, а старшей сестре тринадцать, отец нанял для них гувернантку-швейцарку. Воспитательница была умной, высоконравственной, с твёрдым характером и отличным сердцем. Сёстры её полюбили и сохранили привязанность к ней до конца жизни. Мать видела их часто, но не могла принимать участие в их воспитании. Графиня Е.А. Разумовская была любимой фрейлиной императрицы Елизаветы. Выйдя замуж, она купила у братьев отца село Поречье, которое подарила мужу. Состояла представительницею Патриотического общества. Умерла 14 июня 1849 г. Похоронена в Лазаревской церкви АлександроНевской Лавры. Нельзя не остановиться на личности Сергея Семёновича Уварова (1786 – 1855 гг.), который после женитьбы становится фактическим владельцем упомянутых земель. Граф (с 1846 г.) С.С. Уваров родился в Петербурге 25 августа 1786 года. Екатерина II была его крёстной матерью. Именно она нарекла его Сергеем в память Сергия Радонежского. Потомок старинного дворянского рода, который происходил от выехавшего из Большой Орды мурзы Минчака Косаевича, в крещении Симеона. Один из его сыновей, Увар Семёнович, был родоначальником Уваровых. 119 Его отец – адъютант Г.А. Потёмкина, вице-полковник лейбгренадерского полка Семён Фёдорович Уваров умер в 1788 г., когда мальчику исполнилось 2 года. Мать (Дарья Ивановна Головина) не сумела сохранить небольшое наследство, и, не имея средств, отдала сыновей на воспитание сестре, бывшей замужем за князем А.Б. Куракиным. Положение «нахлебника» болезненно отразилось на характере Уварова. Он рано понял, что успеха на жизненном поприще сможет достигнуть только собственными усилиями, осознанно стремился к образованию. Знал 7 языков (новые и древние), на 4 языках писал; опубликовал свыше 20 сочинений по классической филологии и археологии. Президент Петербургской академии наук (1818 – 1855 гг.), министр народного просвещения (1834 – 1849 гг.). Революционное движение в Европе 1848 – 49 гг. пошатнуло служебное положение графа. Он был признан неспособным искоренить якобинство в учебных заведениях и уволен от должности министра. Тем не менее, оставаясь президентом Академии Уваров 6 декабря 1850 года получил орден св. Андрея Первозванного. 2 сентября 1855 года в Москве его постиг удар, от которого он скончался 4 сентября. Погребён в родовой усыпальнице в селе Холм. В его память в 1857 году учреждена Уваровская премия Академии наук2. Более всего С.С. Уваров известен своей государственной программой, суть которой впервые высказана им в 1832 году: «Православие, самодержавие и народность составляют последний якорь нашего спасения и вернейший залог силы и величия нашего общества». Формула «православие, самодержавие и народность» (в качестве девиза она внесена в его графский герб), выдвинутая Уваровым как национальная идея, подверглась, по мнению многих современных исследователей, необоснованно резкой критике. Сам Уваров был записан в идеологи «казённого национализма», в «мракобесы по убеждению и ханжи по натуре». Уваров являлся членом литературного кружка «Арзамас». Был близок с Карамзиным, Жуковским, Батюшковым. Последний писал о нём: 120 Благословен, взлелеян Фебом, Под сумрачным родился небом, Но будто в Аттике рождён… Современники, считая его «умнейшим человеком не только России, но и Европы», в то же время указывали на его «бесхарактерность, суетность, легкомыслие». Сложные отношения складывались у него с А.С. Пушкиным. При внешней лояльности их на первом этапе, с начала 1830-х годов нарастает внутренний антагонизм. Это выразилось и в оскорбительных высказываниях Уварова о предках поэта, и в попытке цензуры произведений А.С. Пушкина. В феврале 1835 года Пушкин записывает в дневнике о реакции Уварова на выход «Истории Пугачева»: «Уваров – большой подлец. Он кричит о моей книге как о возмутительном сочинении» (в те времена слово «возмутительный», ещё сохраняло свой первоначальный смысл – «имеющий отношение или призывающий к возмущению»). В том же году Пушкин опубликовал, направленную против Уварова, оду «На выздоровление Лукулла». В ней, в частности, есть такие строки: А между тем наследник твой, Как ворон, к мертвечине падкий, Бледнел и трясся над тобой, Знобим стяжанья лихорадкой. Уже скупой его сургуч Пятнал замки твоей конторы; И мнил загресть он злата горы В пыли бумажных куч. Он мнил: «Теперь уж у вельмож Не стану нянчить ребятишек; Я сам вельможа буду тож; В подвалах, благо, есть излишек. Теперь мне честность – трын-трава! 121 Жену обсчитывать не буду, И воровать уже забуду Казённые дрова!»3. Под Лукуллом (имя римского полководца, славившегося необычайной роскошью своих пиров и празднеств) Пушкин имел в виду известного богача, графа Д.Н. Шереметева, который только что поправился после опасной болезни. Уваров, который должен был по жене наследовать бездетному Шереметеву, уверенный в его неизбежной смерти, поспешил опечатать его имущество. Эта скандальная история разнеслась по всему Петербургу. Стихотворение сделало Уварова одним из злейших врагов поэта4. В ноябре 1826 г., заехав в Ждамировскую вотчину, С.С. Уваров нашёл тревожным и «прискорбным» настроение крепостных. О «важных беспорядках» он сообщил властям, а трёх крестьян отправил на каторгу. В течение всей жизни Уваров составлял коллекцию западноевропейского и античного искусства, которая располагалась в подмосковном имении Поречье. Современники называли эту усадьбу «Русскими Афинами». После смерти Уварова коллекция перешла к его единственному сыну Алексею Сергеевичу (1825 – 1884 гг.), которому удалось превратить её в крупнейшее частное собрание России. Граф А.С. Уваров – известный учёный-археолог, один из основателей Императорского Русского археологического общества, Московского археологического общества и Исторического музея в Москве, один из организаторов археологических съездов в России. Почётный член Петербургской Академии наук. В 1851 – 1854 гг. граф А.С. Уваров раскопал 7729 курганов во Владимиро-Суздальской земле. Предпринимая названные раскопки, двадцатишестилетний любитель-археолог не владел научным методом раскопок и добывал лишь красивые вещи для музейных коллекций. Уваров свалил в беспорядочную кучу тысячи предметов, сделанных людьми разных племён и разных поколений на протяжении восьми веков – с VII по XIV. Вот 122 как оценил результат этих грандиозных раскопок русский археолог А.А. Спицын: «При поступлении вещей в Румянцевский музей они представляли в полном смысле беспорядочную груду материала, так как при них не было описи с отметками, из какого кургана каждая вещь происходит…Все вещи коллекции смешались в серую одноцветную массу, безразличную для мужчин и женщин, для прадеда, деда и внука, для туземца и пришельца. Грандиозные раскопки 1851 – 1854 гг. в Суздальской области будут долго оплакиваться наукой и служить грозным предостережением для всех любителей массовых раскопок» 5. После смерти Уварова собрание перешло к его жене Прасковье Сергеевне (урождённой княжне Щербатовой) (1840 – 1924 гг.). Красавица Кити Щербацкая из романа Л.Н. Толстого «Анна Каренина» – это молодая княжна Щербатова. Уварова с честью продолжила дело мужа. Современники называли её «второй Дашковой». Она автор свыше 170 работ по вопросам археологии; с 1884 года – председатель Московского археологического общества, а с 1894 года – почётный член Петербургской Академии наук. Летом 1917 года, выполняя волю мужа, коллекция была передана ею в Исторический музей. Она включала: археологическое собрание (самое крупное в России); рукописи (2434 экз.; крупнейшее собрание в России по количеству и самое ценное по составу); старопечатные книги; мюнцкабинет (ок. 30 000 монет и медалей); иконы (284), церковная утварь; фамильная портретная галерея (в живописи, графике, миниатюре, дагерротипах); живопись русская и западноевропейская, гравюры; этнографические памятники, предметы крестьянского быта и народного искусства; прикладное искусство, мемории, документы по истории России (ХVII – ХIХ вв.), библиотека (около 100 000 томов)6. Кроме сына у С.С. Уварова было три дочери: Елизавета, Александра и Наталия. Средняя – Александра, вышла замуж за князя Павла Александровича Урусова (08.01.1807 – 18.01.1886). 10 апреля 1840 г. она получила в наследство крестьян сёл Ждамирово, Иваньково и деревни 123 Уваровки. В её обширном имении насчитывалось более 15 тысяч десятин земли. Прожила Александра Сергеевна чуть более 50 лет (1814 – 1865 гг.). Сохранилась доверенность, данная А.С. Урусовой Губернскому Секретарю Семёну Ивановичу Черноголовкину на право управления её имением. «Милостивый Государь Семён Иванович. Дарственною записью, засвидетельствованною С.-Петербургской палатою Гражданскаго Суда Апреля 10 дня 1840 года, родительница моя, Действительная Тайная Советница Екатерина Алексеевна Уварова, урождённая Графиня Разумовская, отдала в личное и потомственное моё владение, дошедшее к ней по наследству от покойной родительницы ея, Действительной Тайной Советницы Графини Варвары Петровны Разумовской, урождённой Графини Шереметевой, имение, состоящее Симбирской губернии Алатырскаго уезда из сёл Ждамирова, Паранеев, Ивановы и деревни Уваровки. А потому я покорно прошу вас об отказе того имения за мною на законном основании. При сём уполномачиваю я вас управлять означенным имением на тех же самых основаниях, на каких оно и доселе в управлении вашем состояло, в чём я вам верю. Если и вы от себя кому-либо, в случае нужды, доверите, и что вы или поверенный ваш по сей моей доверенности законно учините, с тем спорить и прекословить не буду. Пребываю с истинным к вам уважением, готовая к услугам, княгиня Александра Сергеевна Урусова, урождённая Уварова. Варшава. 14 сентября 1840 г.». Род Урусовых татарского происхождения. Родоначальник его – УрусМурза был ещё в 1579 г. князем ногайским, но в 1580 г. он уже принял присягу на верность царю Ивану IV, а затем царю Фёдору Ивановичу. Многие из детей его приняли православие, получили фамилию и титул князей Урусовых. 124 П.А. Урусов – офицер лейб-гвардии Семёновского полка. Капитан гвардии с 1837 г., полковник с 1842 г., генерал-майор с 1849 г., генераллейтенант с 1855 г., генерал от инфантерии, или полный генерал с 1869 г. Участник польской кампании 1830 – 1831 гг. и Восточной войны 1853 – 1856 гг. В 1832 и 1854 гг. награждён Золотым оружием. Имел 5 сыновей (в т.ч. Александр, Владимир и Лев – действительные статские советники, Николай – титулярный советник) и дочь. Его отец – князь Александр Михайлович (12.11.1766 – 25.12.1853) был обер-камергером, членом Государственного совета, президентом Московской дворцовой конторы. Мать – Екатерина Павловна Урусова (урождённая Татищева)7. Кстати, его двоюродные братья Сергей и Дмитрий Семёновичи Урусовы были сильнейшими шахматистами своего времени не только в России, но и в Европе. Во время Крымской войны Сергей служил вместе со Львом Николаевичем Толстым и дружбу с ним сохранил до конца жизни. Великий писатель вспоминал, как во время осады Севастополя С. Урусов бросил вызов англичанам сыграть партию в шахматы на передовую траншею перед 5-м бастионом, несколько раз переходившую из рук в руки и стоившую уже несколько сот жизней8. Одним из владельцев села в конце ХVIII в. был Пётр Александрович Болтин (в 1796 г. коллежский советник). Род Болтиных очень древний и относится к ХIV веку. Тогда татарин Кутлубуга переселился в Москву, принял православие, женился на русской и «прижил» с нею сына Михаила, известного под именем Болт. Иваньковские Болтины (нижегородская ветвь) ведут свой род от Ивана Иванисовича, который упоминается среди служилых людей ещё в начале XVII в. Его сыновья Михаил (в 1703 г. стольник) и Иван (в 1668 г. стряпчий). У Михаила был сын Степан. Его сыновья Александр (статский советник) и Сергей. У Сергея был сын Дмитрий (в 1793 г. коллежский советник; прославился переводами с немецкого и французского языков). 125 У Александра было два сына: Пётр (в 1796 г. коллежский советник) и Николай (полковник). Именно Пётр и Николай Александровичи довели до конца дело о родословии по нижегородской дворянской опеке и о гербе: «В красном поле ездок в татарском одеянии, на белом коне и держащий серебряный меч, поднятый вверх. Намёт красный с подложкою золотом. Щитодержцы герба – «лев и единорог»9. У Петра Александровича был сын Аполлон (в 1844 г. – в чине V класса). Аполлон Петрович Болтин всю жизнь провёл на государевой службе и считал за честь быть верным старым устоям. У него были дочериблизняшки – Лиза и Анюта. В бытность его вице-губернатором Вятки туда был сослан М.Е. Салтыков-Щедрин (Вятка (Хлынов) – ныне город Киров). Лиза стала первой любовью М.Е. Салтыкова. Они договорились, что когда Лиза подрастёт (ей в ту пору было 12), Михаил сделает ей предложение. Все посмеивались над этой детской любовью. В сентябре 1853 г. А.П. Болтина перевели на службу во Владимир. «Вице-губернатор Болтин – немолодой, но весёлый, беззаботный, живой, кутила с седыми волосами, выкрашенными в хорошую белокурую краску. Семейство его состояло из жены, прелестной тридцатидвухлетней женщины, которая казалась несравненно моложе своих лет, и двух дочерей-близнецов… Они были необыкновенно изящны», – вспоминал Владимир Танеев. Срок ссылки М.Е. Салтыкова завершился в декабре 1855 г. и он сразу же поехал во Владимир. Свадьба, в которую никто не верил, состоялась. Мать, выступившая против брака «на девушке вовсе неимущей», на свадьбу не прибыла и лишила сына всякой финансовой поддержки. Вскоре семейная жизнь стала давать трещины. Салтыков-Щедрин неоднократно выводил Елизавету в своих романах и очерках и всегда в качестве глупой, ограниченной и малоподвижной куколки-марионетки, разряженной и неинтересной. Убийственную характеристику своему браку дал он в романе «Господа Головлёвы»: «Арина Петровна сразу не залюбила стихов своего мужа, называла их паскудством и паясничаньем, а так как Владимир 126 Михайлыч собственно для того и женился, чтобы иметь всегда под рукой слушателя для своих стихов, то понятно, что размолвки не заставили долго ждать себя. Постепенно разрастаясь и ожесточаясь, размолвки эти кончились, со стороны жены, полным и презрительным равнодушием к мужу-шуту, со стороны мужа – искреннею ненавистью к жене, ненавистью, в которую, однако ж, входила значительная доля трусости. Муж называл жену «ведьмою» и «чёртом», жена называла мужа – «ветряною мельницей» и «бесструнной балалайкой». Находясь в таких отношениях, они пользовались совместною жизнью в продолжение с лишком сорока лет, и никогда ни тому, ни другой не приходило в голову, чтобы подобная жизнь заключала в себе что-либо противоестественное». У родоночальника нижегородской ветви был брат Борис Иванисович, положивший начало псковской ветви. Его внук Иван Никитич прославил фамилию Болтиных на всю Россию: «…Иван Никитич, генерал-майор, прокурор военной коллегии, исторический критик и исследователь, уважаемый Екатериною II и принадлежавший к самым талантливым представителям русской науки в её славное царствование. Этот замечательный по своему времени критический, верный и смелый ум получил воспитание домашнее, а следовательно, далеко недостаточное, родясь в Казани (1 января 1735 г.)10. Уже 45 лет, в чине подполковника выйдя в отставку, посвятил себя науке, предприняв путешествие по России и затем уделяя любимому предмету досуги между служебными занятиями по должности прокурора. Не прерывал он их и состоя правителем канцелярии князя Потемкина, питавшего к нему уважение и дружбу. Обширные занятия свои И.Н. Болтин проявил особенно в разборе истории Ле-Клерка (1788 г.), а под именем примечаний, напечатанных на счёт кабинета, разбивая ЛеКлерка, коснулся Болтин и труда князя Щербатова, вследствие чего началась между ними учёная полемика, в которой историк должен был уступить критику. Сама Екатерина II поручила Болтину составить примечания на сочинённое ею самою «Историческое представление из жизни Рюрика 127 (напечатано в 1792 г. с немецким переводом). В том же году, 6 октября, и умер Болтин, оставив много сочинений в рукописях, приобретённых графом Мусиным-Пушкиным»11. Так, например, Болтин составил толковый славянорусский словарь на букву А, перевёл энциклопедию до буквы К и участвовал в объяснении текста, найденной Мусиным-Пушкиным «Русской правды». Вторая половина XIX века связывает село Иваньково со знатным и состоятельным семейством дворян Дурасовых, ведущих свой род от династии французских королей Капетингов. Родоначальник их, Иван Дмитриевич, приехал в 1482 г. из Польши на службу к Ивану III, и с тех пор Дурасовы честно «служили дворянские службы в разных чинах». В XVI веке они состояли в десятнях по городу Мурому и имели небольшие оклады. В XVII веке из-за «малоземелья и худой земли» переселились в Алатырь, где состояние их значительно улучшилось. Дурасовы стали широко известны в XVIII веке. Николай Фёдорович (1729 – 19.02.1782) – действительный тайный советник, президент Главного магистрата, депутат Уложенной комиссии при Екатерине II. Его сын – Алексей Николаевич, бригадир (воинское звание между полковником и генерал-майором), женившись на Аграфене Ивановне Мясниковой, наследнице богатейших уральских заводовладельцев, стал обладателем баснословного состояния, которое давало ему свободу жить так, как хотелось, за что сам он и его родственники получили прозвище «евангельских богачей». Богатство Мясниковой пришло от Твердышевых – симбирского купеческого рода. В 1670 г. во время осады Симбирска Разиным Степан Ерофеевич Твердышев за верность властям был утоплен восставшими в Волге. Царь Алексей Михайлович отблагодарил его сына Осипа похвальной грамотой, пожалованием «права гостиной сотни» и ценными подарками. Впоследствии Осип завёл несколько лавок, в которых торговали мясом, рыбой, кустарными изделиями. 128 В начале XVIII в. купцы Иван и Яков Твердышевы занимались устройством солеварен, пуговичных, бумажных и кожевенных фабрик. Постепенно их деятельность стала простираться на соседние губернии, на Южный Урал. Благодаря покровительтву наместника Оренбургского края Ивана Исаевича Неплюева Иван Борисович Твердышев сумел в период с 1744 по 1757 гг. устроить 4 медеплавильных завода, а в последующие два года основать ещё 6 «железных». У Ивана и Якова не было детей. После их смерти всё состояние перешло сестре Татьяне Борисовне, которая была замужем за И. Мясниковым, а от неё дочерям. Сын А.Н. Дурасова – Фёдор Алексеевич купил в середине XIX века деревню Нечаевку (см. главу 7 документ № 4). Ф.А. Дурасов родился в 1785 г. Окончил морской кадетский корпус в 1798 г. и в 1800 г. произведён в гардемарины. В 1803 г. – мичман. В 1810 г. – лейтенант. В Отечественной войне 1812 г. был ранен в грудь и за отличную храбрость, выказанную в сражениях под Данцигом, награждён золотой шпагой и орденом св. Анны 2 степени. В 1820 г. – капитан-лейтенант, а в следующем году уволен от службы в чине капитана II ранга, что соответствовало гражданскому чину надворного советника (VII класс по «Табели о рангах»). Служил оберпрокурором. В 1845 г. произведён в чин тайного советника (III класс). В 1848 г. назначен сенатором межевого департамента. Умер в 1856 году. Жена – Александра Михайловна (урождённая Ленивцева)12. От Ф.А. Дурасова земли и крестьяне деревни Нечаевки перешли его сыну – Петру Фёдоровичу (1835 – 1894). Воспитывался в Пажеском корпусе, откуда из камер-пажей 13 августа 1853 г. произведён в корнеты в Кавалергардский полк. Уже в 1865 г. – полковник. В 60 – 80-х гг. XIX в. служил при дворе на различных должностях. Имел орден Белого Орла. Владел в шести губерниях 35 000 десятинами земли, пятью суконными фабриками, винокуренным и конским заводами. По отзыву близких людей Пётр Фёдорович был человек весьма деятельный, с солидным образованием, 129 враг всяких формальностей. Он выше всего ставил дело, а не форму. Похоронен в Троице-Сергиевой пустыни13. В 1864 г. П.Ф. Дурасов продал Нечаевку своему старшему брату – Александру Фёдоровичу. Ещё раньше, в 1863 г., тот купил все владения княжны Урусовой. А.Ф. Дурасов прожил 57 лет (28.05.1831 – 12.06.1888). Его жена Александра Афанасьевна, урождённая Шишмарёва (по первому мужу Чернышёва), пережила мужа ненадолго, умерев 18 мая 1893 года. Оба похоронены на Старо-Деревенском кладбище в Санкт-Петербурге. Александр Фёдорович Дурасов был хозяин крепкий, о чём свидетельствуют и купчая на урусовские земли, и описание самого имения. А вот его сын Пётр Александрович, которому досталось наследство, хозяйственник был никудышный. Родился он 19 июля 1856 г. Воспитывался в Пажеском корпусе. 10 июня 1877 г. произведён корнетом в кавалергарды. В 1881 г. – поручик, в 1885 г. – штабс-ротмистр, в 1892 г. – ротмистр. Уволен от службы по домашним обстоятельствам полковником и с мундиром 9 октября 1895 г.14. По всей видимости П.А. Дурасов был человек авантюрного склада. Всю жизнь его окружали мошенники, сопровождали судебные процессы. В феврале 1891 г. гвардии ротмистр П.А. Дурасов выдал доверенность на управление своими имениями некоему Станиславу Михайловичу Климашевскому. В 1893 г. тот заключил более 15 договоров о сдаче земли в аренду, на поставку спирта, овса, ржи, шерсти. Привлекало то, что цены на продукты, которые он обещал поставить, были вдвое ниже рыночных. Получив по всем этим контрактам сумму около 120 тысяч рублей, С.М. Климашевский скрылся. Участвовал ли во всех этих афёрах П.А. Дурасов – неизвестно. Но чтобы отвести от себя подозрения и неизбежную выплату денег и процентов по невыполненным договорам, он вынужден был подать в суд на С.М. Климашевского15. 130 Сомнительные сделки заключались и в дальнейшем. Обычно он закладывал своё поместье в банке, получал деньги, а потом, уже не имея на это права, так как земли на определённый срок переходили банку, сдавал эти земли вторично более мелким арендаторам. Так произошло, например, в 1898 г., когда земли были заложены в Донском Земельном банке. Банк подал иск, в котором подсчитал свой ущерб, исходя из того, что десятина под рожь сдавалась Дурасовым в аренду за 10 рублей или исполу (за половину будущего урожая). Причём, сдавалась десятина хозяйственная, размером 3200 кв. сажень, в то время как обычная десятина равнялась 2400 кв. сажень. Это и привлекало арендаторов. Сосчитал банк и сколько бы он получил прибыли, исходя из того, что в 1899 г. урожай ржи составил 120 пудов с десятины и продавалась она по 42 копейки за пуд; воз соломы продавался за 70 коп.; мякина по 1 руб. 50 коп. с десятины 16. В суд Дурасов представил интересный документ, который должен был удостоверить его честность: справку Санкт-Петербургского Дворянского депутатского собрания от 30 июля 1889 г. в том, что гвардии штаб-ротмистр Пётр Александрович Дурасов сопричислен к роду господ Дурасовых, внесённому в 6-ю часть дворянской родословной книги и Правительствующим Сенатом утверждённой (в 6-ю часть записывались те, кто мог доказать свою принадлежность к дворянству до 1685 г.). Герб рода Дурасовых внесён в «Общий гербовник дворянских родов Всероссийской империи»: «В щите имеющем красное поле, изображён серебряный лук и вылетающая вверх золотая стрела. Щит увенчан дворянским шлемом и короною, на поверхности которой находятся павлиные перья, имеющие посередине диагонально положенный лук со стрелою». В Государственном архиве Ульяновской области хранятся: журнал Симбирского отделения Государственного Дворянского Земельного Банка от 7 июня 1890 г. с ходатайством поверенного П.А. Дурасова Германа Людвиговича Литгарта о выдаче его доверителю ссуды в размере 380 тысяч рублей на срок 51 год 9 месяцев, под залог принадлежащего ему имения; 131 дело о залоге имения П.А. Дурасова, датируемое 15 декабря 1894 г. – 25 августа 1895 г.; заявление П.А. Дурасова от 30 января 1904 г. на получение ссуды в размере 350 000 рублей на срок 66 ½ лет под залог имения, которое включало село Ждамирово, Рыбушкин хутор, Засурскую дачу и два участка под городом Алатырем. В имении состояло земли удобной 3525 десятин и неудобной 133 десятины. Были ли даны ссуды в документах не указано17. В последние годы жизни отставной гвардии полковник П.А. Дурасов проживал в Кубанской области в имении, которое находилось от станции Крымской в пятнадцати верстах. Был признан душевнобольным. Умер 9 июня 1909 года. Жена – Лидия Митрофановна Пащенко, урожд. Лавровская (21.01.1857 – 29.07.1941), проживала в Ростове-на-Дону, по соседству с адвокатом Климашевским, братом вышеупомянутого мошенника. Дети: Александр (род. 05.11.1892), Никита (18.07.1893 – 18.01.1910), Николай (20.06.1894 – 16.10.1966), Наталья (05.05.1896 – 23.05.1980). После смерти П.А. Дурасова земли отошли его жене и детям (определение Екатеринодарского окружного суда от 22 сентября 1909 г.). Тогда в состав имения входили владения под городом Алатырем, в сёлах Ждамирове, Паранеях, Иванькове, Стемасе, деревне Уваровке, особо отмежёванной Засурской лесной даче, пустоши Фёдоровской и Фадиной Поляне. В имении состояло: земли удобной – 5987 дес., неудобной – 387 дес., находящейся частью в аренде у разных лиц, частью же обрабатываемой за счёт владельца. Кроме того, было ещё 348 дес. в селе Алашеевке Ардатовского уезда18. Новые наследники после революционных событий 1917 г. эмигрировали во Францию. Л.М. Дурасова умерла в Париже и похоронена на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа. Там же похоронена её дочь Хараб (Дурасова) Наталья Петровна. Сын Николай Петрович умер в госпитале Божон. Похоронен на кладбище Гаренн-Коломб19. 132 Владельцы иваньковских земель и крестьян в XVIII-XIX веках кн.Михаил Яковлевич Черкасский ?– 28.06.1712 кж. Марфа Яковлевна Одоевская ?– 1699 кн. Алексей Михайлович Черкасский 28.09.168004.11.1742 гр. Пётр Борисович Шереметев 26.02.171330.11.1788 гр. Алексей Кириллович Разумовский 12.09.174805.04.1822 гр. Сергей Семенович Уваров 25.08.178604.09.1855 кн. Павел Александрович Урусов 08.01.180718.01.1886 гр. Екатерина Алексеевна Разумовская 05.01.178114.07.1849 гр. Александра Сергеевна Уварова 1814 – 1865 Мария Юрьевна Трубецкая 16961747 кж. Варвара Алексеевна Черкасская 11.09.171102.10.1767 кн. Варвара Петровна Шереметева 02.01.175027.05.1824 133 Глава 10. Отмена крепостного права § 1. «Устройство и улучшение быта помещичьих крестьян» В селе Иванькове имело место как помещичье, так и удельное землевладение. Большая часть населения принадлежала к помещичьим крестьянам, которые пользовались относительной свободой, так как имение было в основном «заглазное». Владельцы жили в столице или за границей, и народ не испытывал всей тяжести крепостной зависимости. То же положение было и у удельных крестьян. Тем не менее волю ждали. О том, какие настроения были у крестьян накануне и во время отмены крепостного права, достоверно описал Н.А. Крылов, отец будущего кораблестроителя, академика А.Н. Крылова: «Года за три до 1861 года, народ в каждом необычном проезжающем видел вестника воли. С ярмарок, с базаров и с богомолий всегда крестьяне привозили новости о воли. Рассказы велись на все лады: как царь посылал волю в бочках с икрой, в ящиках засмоленных, но господа успеют пронюхать и выкрадут. Пробовал царь и через своих верных людей тайно переслать народу волю, но господа людей задерживали, обыскивали, отбирали волю, а людей морили в острогах. Особенно сильно было ожидание воли 19-го февраля 1861 года: ждали её и в церквях и на большой дороге. Когда-же и этот день обманул их, то общий говор свалил вину на попов, подкупленных помещиками, и на полицию, выбранную тоже из дворян… Наконец, 9-го марта 1861 года, пришло верное известие из Симбирска, что там, во время Сборной ярмарки, раздавали волю с соборной паперти на площади… С паперти бросали в народ выдержки из «Правил о порядке приведения в действие Положений о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости». Выдержки эти были напечатаны в симбирской губернской типографии на маленьких листочках. Сначала они раздавались на паперти собора чинно, а когда народ нахлынул густою толпою, то эти листочки бросали в толпу веером и сотни рук их разрывали на клочки… 134 Эти выдержки гласили, что немедленно прекращаются: перекрепление личных прав на крестьян и дворовых людей другим лицам; переселение крестьян на другие земли; отдача крестьян в работу и в услужение и отдача крестьян в исправительные заведения. В то же время крестьяне получали право: вступать в брак без согласия помещика; приобретать недвижимую собственность; вступать в договоры и подряды, торговать, записываться в цехи и вчинять иски и тяжбы. Тут же было – «крестьяне, продолжая пользоваться теми самыми усадьбами и полевыми угодьями, которыми до того пользовались, обязаны: состоящие на оброке – платить оброк владельцу в прежнем размере, а состоящие на барщине – отправлять оную в прежнем-же размере с нижеследующими облегчениями: немедленно отменяются всякие добавочные сборы: птицею, баранами, маслом, яйцами, ягодами, грибами, холстом, сукном, пряжею, шерстью и т.п.; женская барщина не допускается свыше двух дней в неделю с тягла, а мужская отбывается, по-прежнему, но не свыше трёх дней в неделю; крестьянские подводы могут быть посылаемы с сельскими произведениями помещика, не иначе, как в счёт барщины; помещик сохраняет право, до учреждения волостей, разбирать и судить крестьян и подвергать их взысканиям и наказаниям – с тем, чтобы наказаниям телесным они были подвергнуты не иначе, как через полицию; в течение двух лет со дня издания настоящего манифеста, крестьянам и дворовым людям пребывать в прежнем повиновении помещикам и беспрекословно исполнять прежнии их обязанности… Крестьяне усвоили себе только то, что ещё через два года придёт настоящая воля, а теперь дана только «бабья воля». Однако, разнеслась по уездам весть, что вместе с «бабьею волею» прислал царь и «мужичью волю», но её господа утаили, чтобы ещё два года воспользоваться даровым крестьянским трудом…»1. 135 Весной 1861 г. были учреждены мировые участки и выбраны мировые посредники. В Алатырском уезде было два участка, в которые входили 5 Сутяженских обществ, 12 Семёновских, село Порецкое, 5 обществ Сиявских, 19 Стемасских и 9 Иваньковских2. Соответственно было два мировых посредника: Н.А. Крылов и Н.Г. Свияженинов. Избирались они из числа местных дворян. Их основной задачей было составление уставных грамот, т.е. документов, регулирующих отношения между помещиками и крестьянами после реформы. Все грамоты составлялись по единому образцу, утверждённому императором. Приведём одну из них. 1862 г., сентября 25. – Уставная грамота об условиях освобождения от крепостной зависимости крестьян селения Иванькова и деревни Уваровки I 1. В селении Иванькове и деревне Уваровке, составляющих одно сельское общество, за княгинею Урусовою значится по 10-й народной переписи (1858 г.) мужеского пола душ: Дворовых – 4. Крестьян – 696 (мужского пола). Из них отпущено после ревизии на волю: Дворовых – 3. Затем состоит на лицо: Дворовых – 1. Крестьян – 696. Сверх сего проживают в селении Иванькове и деревне Уваровке, в своих домах записанные по ревизии за той же владелицей, Симбирской губернии Алатырского уезда в селениях: Ждамирове – Александр Иванов Ярочкин, 3; Василий Дмитриев Белянкин, 3; Яков Никитин Бочкарев, 1; Иван Алексеев Храмцев, 4; Алексей Дмитриев Антонов, 1. Итого: крестьян мужеского пола двенадцать душ. 136 2. Из числа значущихся по ревизии при деревне Уваровке проживают в своих домах, той же губернии, уезда и владелицы в селении Ждамирове: Яков Лисятников, 2; Михайла Беков, 1. Итого: крестьян мужеского пола три души. 3. Из числа значущихся по ревизии в крестьянах не подлежат наделению землею, во первых: отказавшиеся от оной на основании 8 статьи местного Положения селения Иванькова: Алексей Фадеев Гусев с семейством, 5; Григорий Фёдоров Ожогин, 2; Иван Ефимов Гришенков, 1. Деревни Уваровки: Матвей Иванов Запольнов, 1; сосланный в Сибирь по судебному решению Дмитрий Никитин Базанов, 1. Итого: десять мужеского пола душ. 4. Затем должны, на основании Положения, получить в пользование поземельный надел все проживающие в означенном селении и деревне Уваровке крестьяне, – шестьсот девяносто пять мужеского пола душ. II 1. Всей земли состояло в пользовании крестьян обеих селений, до обнародования Положения о крестьянах, до 1472 десятин. 2. Из них собственно под крестьянскою усадебною оседлостью 190 десятин, в число которых входит до 85 десятин выгона, кроме части оного, оставляемого помещицею из общего пользования в своём распоряжении. Примечание 1. Означенное количество земли за неразмежеванием чрезполосной дачи определено с помощью приблизительного домашнего измерения, при котором приняты следующие основания: а). В полевых угодьях ежегодный надел крестьян пашнею, по числу состоящих в обеих селениях тягол, именно: 1-го разряда – 132 тягла по 1 десятине 1600 сажен; 2-го разряда – 68 тягол по 1 десятине 800 сажен и 3-го разряда 72 тягла по 800 сажен; в поле на каждое тягло, а всем вообще в трёх полях, 1004 десятин; сверх определительного сего тяглового надела, по усмотрению владелицы, давалось пашни же крестьянам, занимающим должности по мирским делам и некоторым в пособие, в трёх полях до 20 137 десятин, так что в совокупном пользовании крестьян обеих селений состояло в трёх полях одной пашни, делимой ими между собою уравнительно, по своему произволу, в чрезполосной Иваньковской даче и в смежной с нею Стемасской и Юрьевской дачах до 1024 десятин; б). Лугов, залежей и кустарнику в Иваньковской даче при речке Сарке и среди пашни в разных местах, по которым производится крестьянами покос, пастьба скота и частию распашка, до 178 десятин; в). Сенных же покосов отводилось, по усмотрению владелицы, на всё крестьянское общество за рекою Сурою в особой лесной даче по полянам между растущего леса, до 80 десятин; г). Усадебной и выгонной земли, за исключением находящейся под господскими строениями, садами, огородами, гумнами и коноплянниками, оставляемой владелицею по прежнему в своём распоряжении, собственно под крестьянскими домами, садами, огородами, гумнами и коноплянниками, в Иванькове до 130 десятин, в Уваровке до 60 десятин. А всего в совокупном пользовании крестьян селений Иванькова и Уваровки всех угодий до 1472 десятины. Примечание 2. Нижепоименованные земли и другие угодья, не вошедшие в состав крестьянского надела, остаются в непосредственном распоряжении владелицы. Именно: Усадебные места а). Под господским гумном и устроенными на нём заведениями, а так же под овчарным хутором и выпуском, занимаемыми из господской пашенной земли, сколько есть в натуре. б). Под домами, занимаемыми должностными при помещичьем хозяйстве лицами и отпущенными на волю крестьянами, живущими к стороне удельной усадьбы и крестьянской вдовы Домны Зубовой, с принадлежащими к ним садами, огородами, гумнами и конопляниками, до 5ти десятин 1800 сажен. в). Под базарною площадью сколько есть в натуре. 138 Выгонная а). Под господским кирпичным заведением с пространством косогора и примыкающею к нему частию выгона, начиная от сада крестьянина Михаила Тюканова в прямом направлении к реке Суре до околицы разделяющей выгон от сенных покосов, одной удобной до 12-ти десятин. б). Под господскою ветреною мельницею, противу селения Иванькова состоящею, до 1 десятины 1200 сажен. Лесная а). Так называемая Уваровская роща, состоящая в Юрьевской даче, между селений Иванькова и Уваровки, которая, окаймляя деревню, примыкает позади гумен с обеих концов к усадьбе оной, остаётся, сколько ея есть по натуральному положению с чистыми полянами, вся без исключения, в непосредственном распоряжении владелицы, в границах обозначенных издавна существующею городьбою, разделяющею усадьбу от сей рощи с тем, чтобы внутрь оной крестьянам не углубляться, истребления лесу жителями не делать; и как усадьба Уваровки оканчивается крайними домами, принадлежащими крестьянам Цапаеву и Кочемаеву, то вновь к помещичьему лесу крестьянских построек не возводить и ничем другим не занимать. Сверх того исключаются: а). Пашенная земля, приобретённая в прежнее время на имя помещицы на собственные капиталы крестьянами, которым на основании Положения должны быть выданы узаконеные данные до 7 десятин; б). Усадебные места, находящиеся в постоянном пользовании дворового человека, ныне уже отпущенного на волю, Якова Ефимова Владимирова, под домом с прочим строением, скотным двором и огородом, которые предоставлены ему помещицею в дар безвозмездно в вечное и потомственное владение, с правом пользования: дровами на отопление жилого строения и пастьбою домашнего скота на господских полях, как значится в выданном Владимирову, уполномоченным доверенностью от владелицы князем Вяземским, акте. 139 в). Усадебное же место, находящееся под домом, принадлежащим крестьянину Михаилу Киселёву (М. Киселёв являлся бурмистром села Иванькова), с гуменником и огородом, которые дарятся безвозмездно владелицею. 3. Для местности, где находятся селения, определён местным Положением о поземельном устройстве крестьян высший размер душевого надела в 3 десятины 600 сажен, а по числу душ в селении Иванькове и деревне Уваровке высший размер душевого надела на всё крестьянское общество составляет 2258 десятин 1800 сажен. 4. На этом основании, состоящее ныне в пользовании крестьян количество земли менее высшего и более низшего размера, а потому крестьянам предоставляется весь существующий надел. 5. Крестьяне остаются при существующем наделе впредь до окончательного размежевания с прочими в селении владельцами. После же сего времени должно быть сделано разверстание угодий по прилагаемому при сей уставной грамоте проэкту. III 1. Базарная площадь в селении Иванькове, состоящая в распоряжении владелицы, и впредь остаётся в непосредственном ея распоряжении. 2. Рыбные ловли, состоящие в пользовании помещицы, и впредь состоят в непосредственном ея распоряжении, как в реке Суре, так и в озёрах по обе стороны течения реки Суры. 3. Находящийся при селениях водопой в речке Падережке остаётся в общем пользовании помещицы и крестьян; а так как Иваньковская дача, в которой крестьяне пользуются пашнею и другими угодьями, среди коих имеется господская запашка, состоит в чрезполосном владении, то впредь до окончательного размежевания с прочими владельцами, должен быть свободный прогон скота чрез помещичьи и крестьянские земли по прежнему. 4. Из общего выгона владелица оставляет в своём распоряжении при ветреною мельницею, а также при овчарном заведении. Затем всё количество 140 при обеих селениях предоставляется в пользование крестьян с тем, чтобы находящиеся за чертою усадьбы на господских лугах гумны, амбары, принадлежащие крестьянам Додонову и Козлову снести и место очистить, и вновь выгон и усадьбу не распространять. Городьбу околиц содержать в исправности крестьянам в круг селений по прежнему на свой счёт. IV 1. Крестьяне селения Иванькова и деревни Уваровки, состоящие на издольной и денежной повинности, по собственному желанию с 1-го января 1862 года поступили все на оброк. За предоставленную им в постоянное пользование землю в количестве 2 десятин 283 сажен с долями на душу, причитается, на основании Положения, оброка, с каждого душевого надела, по 6 рублей 48 ½ копейки серебром в год, а со всех 695 душевых наделов 4504 рубля 94 копейки серебром в год. 2. Оброк крестьяне обязались вносить в три срока, именно: 25 марта, 8 июля и 15 ноября по 1501 рублю 64 4/7 копейки серебром. 3. Из числа душевого оброка относится на усадьбу 1 рубль 50 копеек серебром, так как она причисляется к 1-му разряду, вследствие чего повинность за пользование всею усадебною оседлостию всего крестьянского общества составляет в год 1042 рубля 50 копеек, а выкупная сумма за всю оседлость 17378 рублей 47 ½ копейки серебром. 4. За исправное отбывание повинностей ответствует круговою порукою всё крестьянское общество на основании правил, установленных местным Положением. 5. Причём заявляется, что владелица на основании Положения предоставляет крестьянам право выкупить усадебную оседлость в совокупности с полевыми землями и другими угодьями, отведёнными им в постоянное пользование. V 1. Крестьянам селения Иванькова и деревни Уваровки до обнародования Положения о крестьянах, по усмотрению владелицы, 141 отпускался валежник, сучья и хворост из особой лесной засурской дачи для отопления их домов. Но дача эта, по случаю существования винокуренного и стеклянного заводов и других сельскохозяйственных заведений в имении, приведена в расстройство. Впредь производить отпуск лесных материалов для отопления крестьянских домов невозможно. К подлинной уставной грамоте уполномоченный доверенностию от княгини Урусовой алатырский купец Василий Романов Варли руку приложил. При поверке сей уставной грамоты свидетели были доброхотные временнообязанные крестьяне части села Иванькова г. Дурасова: Родион Павлов, Ефим Еремеев и Алексей Андреев. Ефим Еремеев за себя и прочих доброхотных неграмотных крестьян по их личной просьбе руку приложил. 1862 г., сентября 25 дня, сия уставная грамота поверена и на основании 64 статьи правил о порядке приведения в действие Положения о крестьянах введена в действие и утверждена. Грамота сия подлинником в книгу под № 62-м записана. Подписал мировой посредник 2 участка Свияженинов3. К Уставной грамоте об условиях освобождения крестьян от крепостной зависимости было сделано приложение с проектом о размежевании земель Иваньковской дачи. В частности, предлагалось, чтобы удельные крестьяне получили в обмен на 150 дес. земли в Юрьевом поле, такое же количество земли по речке Елховке. Господские земли должны были быть прирезаны к владениям А.С. Урусовой при Хуторе и в Юрьевской даче, причём колодец Студенец при речке Падеришке, где предполагалось устроить хозяйственную ферму, должен был остаться за ней. Таким образом, земли Урусовой оказывались между Иваньковом и Уваровкой и шли прямыми линиями к Суре так, чтобы остров с озером Старой Сурой вошёл в её участок. Лесные покосы за Сурой, которые раньше принадлежали крестьянам (до 80 дес.), оставались за владелицей, а вместо них крестьянам давались пойменные луга в Иваньковской и Юрьевской дачах (здесь крестьяне уже пользовались лугами размером до 178 дес.). Кроме того, крестьянам было отказано в 142 пользовании дровами Засурской дачи, хотя было добавлено, что желающие могут пользоваться сучками, валежником, хворостом по цене 30 копеек за воз или отбывать за дрова работою. Так как цена была сильно завышена, то крестьяне от этого предложения отказались. В 1863 г. имение княгини А.С. Урусовой было продано А.Ф. Дурасову. Споры по размежеванию возобновились. Новый хозяин не только сохранил все старые предложения, но и пошёл дальше. Например, уваровские крестьяне, которые имели 60 дес. земли подле леса Ванючки и 74 дес. в двух местах Стемасской дачи, должны были променять их на присурские луга. Крестьяне были против, так как луга были достаточно далеки от поселения, а прогон для скота, особенно в весеннее время, настолько грязен, что прогнать скот по нему было невозможно. Тогда Дурасов предложил выкупить их угодья по 16-ти рублей за десятину (напомним, что цена десятины в Симбирской губернии была установлена в 22 рубля 46 копеек), а Уваровку перенести на новое место. Под поселение он выделял 50 десятин на берегу речки Сарки. Крестьяне вновь отказались, хотя земли у них не было. Сохранился приговор сельского схода крестьян деревни Уваровки от 30 мая 1886 года в котором они «имели суждение о том, что в деревне нашей нет свободных мест для населения» и просили выделить места под постройку 33-х домов. А так как просимые места низкие («к озеру»), они брали обязательство «привести их в удобное положение для поселения». Приведём фамилии тех, кто участвовал в сходе: «Сельский староста Пётр Бастрыков; рядовые: Иван Чуваев, Данила Сеняткин, Пётр Душин, Иван Спрыгин Старший, Феоктист Горячев, Пётр Кузовёнков, Пётр Токарев, Дмитрий Корчагин, Данила Сеняткин Старший, Иван Корчагин, Трофим Куршев, Пётр Цапаев, Фёдор Додонов, Степан Козлов, Афанасий Терпенцев, Иван Додонов, Иван Крутов, Ларион Зезянов, Василий Кириллов, Михайла Гребенсков, Иван Хренов, Никифор Хренов, Михайла Лисятников, Александр Каймаков, Михайла Китов, Алексей Токарев, Иван Куршев, Данила Дурасов, Никифор Горячев, Ефим Чуваев, 143 Максим Хренов, Антон Батраков, Яков Чапурин, Иван Хренов, Андрей Хренов, Ефим Беков, Степан Чапурин, Александр Муратов, Павел Долгополов, Никита Друзин, Илья Друзин, Андрей Вандышев, Григорий Вандышев, Алексей Анягин, Николай Друзин, Герасим Зрютин, Степан Терпянцев, Козьма Друзин, Игнатий Корчагин, Григорий Коновалов, Михайла Коновалов, Иван Спрыгин Младший, Пётр Каровкин, Иван Кузовёнков Младший, Василий Базанов, Моисей Бастрыков, Родион Захаров, Михайла Цапаев, Ефим Китов, Василий Дурасов, Максим Рагулёв, Степан Маёршин, Пётр Сазанов, Александр Додонов, Яков Додонов и Василий Рагулёв. К сему приговору сельский староста Пётр Бастрыков по безграмотству приложил печать (круглая печать с надписью в три строки: «СЕЛЬСК. СТАР. Д. УВАРОВКИ АЛАТЫР. УЕЗ.»). Грамотные руку приложили: Михайла Гребенсков, Пётр Токарев. К сему приговору вместо рядовых крестьян неграмотных по их просьбе руку приложил той же деревни крестьянин Алексей Бастрыков. 1886 года, июня 6 дня, приговор сей в Иваньковском волостном правлении к свидетельству явлен и в книгу приговоров сельских сходов подлинником под № 5 записан. Волостной староста Чуркин. У сего: (круглая печать с надписью в центре «ПЕЧАТЬ» и по ободу «ИВАНЬКОВСКАГО ВОЛОСТ. ПРАВ. АЛАТЫРСК. УЕЗДА»). За писаря Суров» (ГАУО, ф. 88, оп. 2, д. 743, лл. 2 – 3). Новый хозяин сразу же потребовал выселить бывшего дворового человека Якова Ефимова Владимирова и крестьянина Михаила Киселёва из домов, которые были подарены им владелицею. Что и было сделано в сентябре 1863 г., т.к. Алатырский уездный суд при рассмотрении доверенности, данной владелицею князю Вяземскому, нашёл, что он права на дарение земли и усадеб не имел, а потому усадьбы те должны остаться в распоряжении владелицы. 144 Я.Е. Владимиров подал в суд на несправедливое, по его мнению, решение Алатырского уездного суда. Суд длился несколько лет, но ни к чему не привёл. Чтобы подтвердить право Владимирова на дом и усадьбу, княгиня А.С. Урусова выдала ему аттестат (см. ниже), но и это не помогло. 1864 г., 17 августа. – Аттестат, выданный княгиней А.С. Урусовой крестьянину Я.Е. Владимирову Дан сей аттестат мною, нижеподписавшеюся, вольноотпущенному дворовому человеку моему Якову Ефимову Владимирову. Он, Владимиров, прежде поступления его в моё крепостное владение, служил родительнице моей, действительной тайной советнице Екатерине Алексеевне Уваровой, урождённой графине Разумовской, в родовом ея имении, Ждамировской вотчиною именуемом, при котором он состоял по ревизии… Когда же вышеписанное Ждамировское имение перешло ко мне, от родительницы моей, по дарственной записи, совершённой 10 апреля 1840 года и окончательно принято мною в своё владение, то Владимиров, по воле моей, 1 марта 1843 года был переведён в Ждамировскую вотчину для приведения в порядок вновь учреждённого тогда хлебопашества, других отраслей сельского хозяйства и устройства промышленных заведений. С тех пор, по настоящее время, Владимиров продолжал безпрерывно вполне одобрительную службу с неутомимою деятельностию и прилежным усердием к пользам моим и крестьян моей вотчины: изыскивал средства к благоустройству имения, источники к возвышению доходов и способов к улучшению быта крестьян; во время постигавших несчастий от пожаров, Владимиров употреблял усиленное старание к приобретению жилищ и других предметов, изыскивая к тому нужные средства; благоразумными мерами имел неусыпное попечение о призрении сирот, исполняя это согласно желанию моему и указаниям главных распорядителей моими имениями. Доказательством чему служит: 145 во 1-х, отличное устройство, произведённых под личным его надзором, с необыкновенною бережливостию денежных расходов и материалов, винокуренного завода по новой конструкции, овчарного хутора, господских домов, заведений по хлебопашеству, водяных и ветряных мельниц; во 2-х, устройство в с. Иванькове и Паранеях базаров и ярмарок с удобными торговыми лавками, доставлявших мне и крестьянам значительные выгоды (в Иванькове базарным днём был четверг, в Ждамирове – суббота, в Паранеях – воскресенье); в 3-х, приобретение покупкою смежных земель, за весьма выгодную цену у гг. Бухвалова, Соловьева, Ильчанинова, Черкасовых, Сарбулатовых, Корольковой, Карсаковой и Академовой; в 4-х, по званию поверенного в делах моих, Владимиров добросовестно производил размежевание чрезполосных земель, заключал полюбовные сказки, с соблюдением предписанных законом правил, без малейшего упущения моих выгод. По делам производящимся в присутственных местах, имел надлежащее аккуратное хождение, ограждая во всём права мои на имущество и все интересы в имении силою закона. По производству винокурения вёл отличный порядок по продаже в казну вина и поставке оного, а так же по продаже хлеба и других продуктов в имении находившихся, соблюдал мои выгоды и всему тому вёл аккуратные счёты, которые своевременно представлял куда следует исправно… В августе месяце 1852 года, когда имение моё состояло под управлением Владимирова, я сама лично обозревала это имение и, найдя оное в цветущем состоянии, поставила себе в обязанность, в знак моей благодарности, за полезные труды и постоянную заботливость Владимирова: во 1-х, на родине его, в селе Паранеях, наименовать главную улицу его фамилею – «улица Владимировская» – в честь ему, за благоустройство после пожара новых и перестройку старых, уцелевших от пожара крестьянских домов и надворных строений правильными кварталами; 146 во 2-х, в 1854 году, при переводе его из села Параней на постоянное жительство в село Иваньково, для ближайшего и удобнейшего надзора за постройкою винокуренного завода, подарила ему, за неутомимые долговременные труды в пользу мою, принадлежащий мне в том селе дом с надворным строением, скотным двором, огородом и землёю в вечное и потомственное владение, сделав распоряжение о выдаче ему на сей предмет надлежащего акта; в 3-х, в 1860 году, в видах улучшения быта Владимирова, я даровала ему с семейством свободу, снабдив его отпускной, причём вменила в обязанность уполномоченному от меня князю Вяземскому, выдать Владимирову на прочное владение домом и усадебною землёю в селе Иванькове надлежащий акт, каковой и выдан 3-го октября 1861 года; сверх того, Владимиров, по мере заслуг, многократно был награждаем деньгами и вещами, а он, не переставая пещись о пользе имения моего, продолжал службу с одинаковою ревностию и добросовестностию и по получении отпускной; а по отрешении бывшего управляющего купца Варли, во время нахождения моего за границею, князь Вяземский поручил Владимирову вступить во временное управление имением… и хотя Владимиров не принимал от Варли дел, приведённых им в запутанность и совершенное разстройство, однако, и в эту трудную минуту, при совершенном безденежьи кассы, Владимиров взялся и охранял мои интересы с полным успехом. Во свидетельство чего, и всех бывших дел, таковой его усердной и отличной во всех отношениях службы и дан ему сей Аттестат 17 августа 1864 года. Подлинный аттестат своеручно подписала княгиня Александра Урусова, урождённая графиня Уварова4. Отмена крепостного права в Иваньково проходила под диктовку помещиков. Например, по требованию Дурасова из грамоты был исключён пункт о том, что крестьянам предоставляется право выкупить усадебную 147 оседлость, несмотря на то, что это право было зафиксировано в «Манифесте» Александра II. «Ждали волю долго, но она упала как снег на голову». Земля так и не стала собственностью крестьянина. За неё следовало заплатить выкуп. Помещик волен был разрешить или не разрешить перевод на выкуп. До перехода на выкуп крестьяне оставались временнообязаными и продолжали платить оброк и нести барщину или издольщину, как теперь её стали называть. Только в 1881 г. правительство объявило выкуп обязательным. Вообще в Алатырском уезде помещики не торопились дать волю. Большинство крестьян осталось на оброке. Так было в сёлах Стемасы и Мирославка (ныне входит в черту Алатыря), где помещик Евсюков оставил крестьянам все бывшие у них в пользовании земли, но установил оброк с каждой души по 8 рублей и обязал выставлять ежегодно в своё имение работников на 1500 человекодней. В сельце Висяге помещица Крылова (мать Н.А. Крылова, проживавшая в Алатыре), также оставила крестьянам бывшие у них в пользовании 320 десятин земли, но с условием платить ежегодно 1028 рублей и выставлять работников на 8715 человекодней. Всего в Алатырском уезде из 210 имений крестьяне 182 были оставлены на оброке с отработками5. Опасаясь, что принятие земельного надела с обязательством платить за него работою помещикам можно снова закабалить себя в крепостное состояние, многие крестьяне отказывались от таких наделов и переходили в разряд дарственников. «Дарственные наделы» – наделы бывших помещичьих крестьян, полученные в размере ¼ нормы без выкупа. В Алатырском уезде в разряд дарственников перешло 5070 душ (24,4% от всех помещичьих крестьян уезда). Все они получили нищенские наделы: в среднем по 1,05 десятины на душу. В Иванькове отказались от выкупа три семьи, в Уваровке – одна6. Сколько должен был бы заплатить крестьянин за землю, если бы ему разрешили это сделать? Предположим, что в крестьянской семье из 5-6 148 человек было до трёх ревизских душ. Таким образом, на семью приходилось около 7 десятин земли, т.е. выкупать надо было три душевых надела. Для помещичьих крестьян Симбирской губернии цена за десятину была установлена в 22 рубля 46 копеек, т.е. за 7 десятин нужно было заплатить чуть более 150 рублей. На самом деле эта сумма была в несколько раз больше. Дело в том, что размер выкупного платежа рассчитывался так. 695 крестьян платили оброк в размере приблизительно 6 рублей 50 копеек, т.е. в год 4504 рубля. Выкуп должен был составить такую сумму, чтобы положив её в банк, княгиня Урусова могла иметь в виде процентов те же четыре с половиной тысячи. Банк платил 6% годовых с положенной в него суммы. Значит, выкупа полагалось 108 рублей за один надел или 324 рубля за три надела, т.е. уже более чем в два раза больше, чем было установлено первоначально. Для расчёта сумма оброка, обозначенного в уставной грамоте, умножалась на 16 рублей 67 копеек. Не у каждого крестьянина были такие деньги. Тут на помощь помещикам пришло правительство. Помещики получали от государства 75-80% суммы выкупа через специальный банк. Остальное помещику платил крестьянин. Таким образом, помещик получал весь выкуп сразу, а крестьяне оказывались в огромном долгу у государства. В течение 49 лет они должны были внести в банк выплаченную за них государством сумму да ещё нараставшие на неё проценты. В 1869 г. А.Ф. Дурасов получил 80% выкупной суммы, которая составила 60 089 руб. 60 коп., а крестьяне стали платить выкупные платежи по 3605 руб. 38 коп., растянувшиеся на 49 лет. Хотя для погашения суммы, выданной Дурасову нужно было всего 16 лет (ГАУО, ф. 117, оп. 15, д. 108, л. 1). В Центральном государственном историческом архиве в г. СанктПетербург хранится уставная грамота на деревню Нечаевку7. Выявила её Галина Александровна Солдатова (Лёнина) и любезно предоставила авторам. 149 Тогда часть села Иванькова, называвшаяся деревней Нечаевкой, принадлежала гвардии ротмистру Петру Фёдоровичу Дурасову. 24 сентября 1862 г. между ним и нечаевскими крестьянами была составлена Уставная грамота. В ней указывалось, что по 10-й народной переписи в Нечаевке значилась 41 душа мужского пола. В их пользовании было 150 десятин земли, в том числе под крестьянскими усадьбами 4 десятины. Так как высший размер душевого надела в Симбирской губернии был установлен в 3 десятины 600 сажен, то на всё крестьянское общество приходилось 133 десятины 600 сажен, т.е. 17 десятин крестьянской земли отрезалось в пользу помещика. По взаимному и добровольному согласию с помещиком крестьяне получили в постоянное пользование половину высшего надела, т.е. 66 десятин 1800 квадратных сажен или 1 десятину 1800 квадратных сажен на мужскую душу. В связи с тем, что большая часть крестьянской земли находилась в чересполосном владении, первоначально крестьянам отошли 4 десятины усадебной земли, 30 десятин сенного покоса по реке Суре и 32 десятины пахотной земли, примыкающей к их поселению. Оставшиеся 84 десятины сенного покоса и пашни находились в непосредственном распоряжении помещика до размежевания земель и угодий с прочими владельцами. Берега рек Суры, Сары, Сарки, Елховки, Михалейки и Бездны оставались в распоряжении помещика, равно как и рыбная ловля в оных. С 1 апреля 1863 г. крестьяне переводились на оброк, который составил 5 рублей 38¾ копейки серебром в год с каждого душевого надела, а с 41 надела – 220 рублей 88 копеек серебром. К Уставной грамоте сделано приложение: «так как от крестьян части села Иванькова должна быть сделана отрезка пахотной земли и сенного покоса, а как они произвели посев хлеба в высшем размере, то отрезка от них в пятом поле поступает в распоряжение помещика по уборке ими сего хлеба в будущем 1863 году. Отрезка же в остальных двух полях, равно и сенного 150 покоса, поступает в распоряжение помещика с утверждения Уставной грамоты». 17 июля 1864 года земли деревни Нечаевки П.Ф. Дурасов продал своему брату – Александру Фёдоровичу Дурасову. Размежевание нечаевских земель было проведено в сентябре 1867 года и утверждено Алатырским мировым съездом. 2 апреля 1869 г. А.Ф. Дурасов сделал письменное заявление: «При этом имею честь присовокупить, что всю неудобную землю, состоящую в черте крестьянского надела деревни Нечаевки, в количестве 119 десятин 1724 сажен, я отдаю крестьянам в полную собственность безвозмездно». § 2. Имение княгини А.С. Урусовой Характерным явлением накануне отмены крепостного права было то, что помещики закладывали своих крестьян в различных казённых кредитных учреждениях того времени. Например, княгиня Урусова заложила крестьян в Санкт-Петербургской сохранной казне. Её долг составлял 189 тысяч 4 рубля 32 копейки серебром, т.е. за каждую душу она получила в ссуду по 272 рубля. По всей видимости, долги заставили А.С. Урусову продать свои владения. Приведём купчую о продаже. 1863 г., 27 марта. – Купчая крепость о продаже имения княгини А.С. Урусовой коллежскому советнику А.Ф. Дурасову Лета тысяча восемьсот шестьдесят третьего, марта в двадцать седьмой день, жена генерал-адъютанта княгиня Александра Сергеевна Урусова продала, с согласия Санкт-Петербургской сохранной казны, двора Его Императорского Величества камер-юнкеру, коллежскому советнику Александру Фёдоровичу Дурасову заложенное в той казне собственное моё недвижимое имение, состоящее в Симбирской губернии, в Алатырском уезде, в сёлах Ждамирове, Иванькове-Липовка тож, Паранея, деревне Уваровке, особо отмежёванную Засурскую лесную дачу, землю, принадлежащую мне в дачах села Стемаса и других, и под городом Алатырем, доставшуюся мне от покойной родительницы моей 151 действительной тайной советницы графини Екатерины Александровны Уваровой по записям десятого апреля 1840 года и двадцать пятого мая 1845 года во Втором Департаменте Санкт-Петербургской Палаты гражданского суда совершённым; от жены коллежского регистратора Марии Николаевны Елчаниновой по купчей крепости тринадцатого февраля 1846 года во Втором Департаменте Московской Гражданской Палаты совершённой и от других лиц по восьми купчим крепостям: 19 и 20 февраля 1847; 27 июня 1852; 9 и 13 января 1853 в Симбирской Гражданской Палате; 1 марта 1847 в Ардатовском и 10 сентября 1859 года в Алатырском уездных судах совершённым. Всего по девяти купчим и двум дарственным записям. Продажу сию я учинила: ПЕРВОЕ, со всеми землями, лесами, водами и всякого рода угодьями, по дачам, переписным и отказным книгам, по планам и межевым книгам и по всяким крепостям к тем сёлам и деревням принадлежащим; одним словом всю землю, без всякого исключения, сколько бы мне в тех имениях и дачах, в границах Ждамировской вотчины, с сёлами Иваньковым, Паранеями и деревнею Уваровкою в Алатырском Уезде ни принадлежало и принадлежать может, без остатку, а мерою всей земли удобной и неудобной не менее пятнадцати тысяч ста сорока семи десятин с саженями, в том числе церковной и поступившей в надел крестьянам, с тем, что если по измерению, или какому либо случаю в последствии времени окажется всей земли менее пятнадцати тысяч десятин, или из этого количества будет что либо отсуждено, то я княгиня Урусова обязана заплатить г. Дурасову за каждую недостающую или отсуждённую десятину казённой меры по двадцать три руб. пятидесяти коп. серебром; ВТОРОЕ, с господскими домами и со всеми другими строениями, в том имении мне принадлежащими, двумя ветряными и тремя водяными мукомольными мельницами, рыбными ловлями, винокуренным и стеклянным заводами, овчарным хутором и другими заведениями, лошадьми, овцами в числе около восьми сот голов, рогатым скотом, посеянным озимым, 152 а равно и наличным в зерне, разного рода хлеба и вообще со всем принадлежащим мне в том имении движимым имуществом, вошедшим в опись, составленную 6, 7, 8 и 9 марта 1862 года на основании Указа Симбирского Губернского Правления, в том самом виде и количестве, в каком оно находится по описи, представленной в местную Дворянскую опеку, кроме заготовленных для винокурения: хлеба, дров, бочек и рабочих лошадей до сорока штук, что остаётся моей, княгини Урусовой, собственностью; причём, я, княгиня Урусова, предоставляю себе до пятнадцатого мая сего года пользоваться винокуренным заводом, для выкурки на оном недопоставленного в казну по подряду прошлого года вина до двадцати семи тысяч вёдер и для вольной продажи его, сколько пожелаю, обязываясь отвечать за целостность и безопасность завода от огня, впредь до сдачи оного г. Дурасову по оценке в двадцать тысяч рублей серебром. Посему, если означенный завод сгорит до сдачи оного, то я, княгиня Урусова, в счёт означенной суммы, обязана возвратить г. Дурасову заёмное письмо его в восемь тысяч двести девяносто пять рублей двадцать копеек и заплатить остальные деньги наличностию; ТРЕТИЕ, со всеми по сему имению обязательствами, законными исками до земли касающимися, какие по тому имению ныне состоят или впредь открыться могут, с долгами С.-Петербургской сохранной казне в сто восемьдесят девять тысяч четыре рубля тридцать две копейки серебром, а равно и со всеми доходами, за исключением причитающихся по день совершения купчей оброка, недоимок за прежнее время с дворовых людей и крестьян, и полученных опекунским Управлением, за сдачу земли оброчных статей, денег. В означенных сёлах и деревне состоит по последней десятой ревизии: А). дворовых людей в селе Ждамирове мужеского пола сорок восемь, женского – пятьдесят две; в селе Паранеях мужеского пола три, женского – четыре; в селе Иванькове мужеского пола четыре, женского – три; Б). временнообязанных крестьян: в селе Ждамирове мужеского пола тысячу 153 двести двадцать восемь, женского – тысячу триста пятьдесят пять; в селе Паранеях мужеского пола триста шестьдесят шесть, женского – четыреста три; в селе Иванькове мужеского пола четыреста шестьдесят шесть, женского – пятьсот семнадцать; в деревне Уваровке мужеского пола двести тридцать, женского – двести тридцать восемь душ. Принадлежащими к сему имению почитаются как все эти и тех крестьян и дворовых людей после ревизии родивших (детей) мужеского и женского пола, а равно как приёмыши и подкидыши, так и отправившиеся из имения без должного по закону разрешения. А взяла я за то недвижимое имение денег четыреста двадцать пять тысяч рублей серебром, полагая в то число долги сохранной казне и частным лицам, с коей суммы пошлины и за бумагу условились мы заплатить пополам. А как до сей купчей крепости оное имение от меня никому не продано, нигде, кроме С.-Петербургской сохранной казны, не заложено, никому по закону не передано и не отписано, то если кто в оное, почему либо, будет вступаться, мне, продавщице и наследникам моим, его, покупщика и наследников его, от тех вступщиков и от убытков, могущих быть от сего, очищать как следует по законам. К сей купчей крепости, вместо жены генерал-адьютанта княгини Александры Сергеевны Урусовой, что она вышеозначенное своё имение продала и деньги, в крепости означенные, получила, в том по данной от нея полковнику князю Григорию Николаевичу Вяземскому доверенности я, им передоверенный коллежский секретарь Пётр Сергеев Янов, руку приложил8. К документу о продаже имения А.С. Урусовой необходимо сделать дополнения. Дело в том, что 6 – 9 августа 1862 г. была сделана опись движимого и недвижимого имущества А.С. Урусовой, в которой есть сведения, уточняющие факты, приведённые в купчей (ГАУО, ф. 76, оп. 5, д. 7, лл. 25 – 117). Опись была «учинена» членом дворянской опеки, дворянским заседателем Пирожковым, опекуном майором Александром Сергеевичем 154 Пазухиным, прапорщиком Яковом Скобеевым, коллежским регистратором Павлом Желудковским. В ней, в частности, указывалось, что рыбные ловли на реке Суре на протяжении четырёх вёрст и озёрах по обе стороны реки в поймах сданы с 1го апреля 1862 по 1-ое апреля 1863 года крестьянину Андрею Прохорову Рыбакову с прочими за 180 рублей серебром. В селе Иванькове по 10-й ревизии числилось 466 крестьян мужского пола, а налицо было 497, в т.ч. тягол – 185, дворов – 307, лошадей – 280, рогатого скота – 295. В деревне Уваровке по 10-й ревизии числилось 230 крестьян, а налицо было 259 душ мужского пола, в т.ч. тягол – 72, дворов – 68, лошадей – 205, рогатого скота – 188. В селе Иванькове состояло под поселением, садами, огородами, гуменниками и конопляниками – 130 десятин 578 сажен, пахотной – 820 десятин 2224 сажени, сенокосной – 241 десятина 638 сажен, кустарника – 17 десятин 1756 сажен, неудобной – 102 десятины 1948 сажен. Всего – тысяча триста двенадцать десятин две тысячи триста сорок четыре сажени. В деревне Уваровке состояло под поселением, садами, огородами, гуменниками и коноплянниками – 60 десятин 1490 сажен, пахотной – 354 десятины 1130 сажен, сенокосной – 235 десятин 562 сажени, кустарника – 81 десятина 1659 сажен, неудобной – 83 десятины 401 сажен. Всего – восемьсот пятнадцать десятин сорок две сажени. В пользовании крестьян находилось 1472 десятины, 656 десятин 386 сажен находилось в распоряжении владелицы. Кроме того, в Засурской даче было: сенокосной – 522 десятины 1774 сажени, лесу строевого сосновой породы – 3057 десятин 1599 сажен, дровяного – 2303 десятины 1656 сажен, кустарника – 82 десятины 920 сажен. Всего в Засурской даче – пять тысяч девятьсот шесть десятин тысяча сто сорок девять сажен. 155 Подробно описано имение княгини А.С. Урусовой: «Овчарный хутор, устроенный в окружности на 128 саженях на каменном фундаменте, забран между каменными столбами деревянными заборами, толщиною 4 вершков в коих 12 венцов, в длину с обоих сторон 50 звен, а в ширину 46 звен, ворот угольных и нутряных 14, крытый снопами под щётку; скотный двор устроен в окружности на 76 саженях, забран замётником, толщиною 3-х вершков, вышиною 17 венцов, между деревянными столбами, в коих в длину с обоих сторон 22 звена, а в ширину 20 звен, внутри оного 4 отделения с деревянными потолками и 7-ю дверями, двумя воротами, крыт соломой. При сём хуторе: 1-е. Деревянный флигель вышиною 15 венцов на каменном фундаменте, об двух отделениях, между коими сени забраны забором с двумя чуланами; в переднем отделении 3 комнаты, 7 окон и 3 двери, а в заднем – 1 комната с 7 окошками и одною дверью; крыты соломой; в означенных строениях полы и потолки досчатые и 2 кирпичные печи. 2. Напогребица деревянная, о 13 венцах, толщиною 4 вершков, крытая соломой, в ней 1 дверь. 3. Баня деревянная, пятистенная, о 13 венцах, толщиною в 3 ½ вершков, крытая соломой. В ней: пол и потолок досчатые, окон 3, дверей на петлях и крючьях железных две. 4. Господское гумно. На нём построены: молотильный сарай на 35 саженях, забранный в деревянные столбы заборником, крытый соломою, для входа в оный четверо ворот, навешенных на железные петли; два деревянных овина на каменных фундаментах с печами, построенные каждый на 3 ½ саженях при которых передовины забранные заборником, крытые соломой; два деревянных овина с печами, каждый на 3-х саженях, крыты соломой, между которых построен на 25 саженях площатый сарай на столбах, крыт соломой; деревянный анбар на 2-х саженях, крытый соломою, в котором 1 дверь и 6 сусеков забратых досками; сенница на 4-х саженях, крытая соломой, с полом и сусеками; изба на 2½ саженях с печью и тремя окнами, 156 крытая соломой, в которой 1 дверь, при ней сени забратые заборником, крыты соломой; два хлебных анбара, построенные один на 7 ½, другой на 5 ½ саженях, крытые соломой, в которых имеется по 4 сусека и по две створчатых двери на крючьях и петлях железных. В Засурской лесной даче, противу села Иванькова: 1. Винокуренный завод, деревянный, устроенный на каменном фундаменте, забранный в столбы бревенником, длиною 29 сажен, шириною 12 сажен, крытый тёсом; при нём водоподъёмная с бассейном машина, крытая тёсом, весь снабжён к действию полным устройством. При нём: хлебный магазин, деревянный, устроенный на каменном фундаменте с двумя помещениями, длиною на 11 сажен, шириною на 10 сажен, крытый тёсом, у коего к верхнему помещению пристроен въездной мост; два деревянных флигеля, устроенные на каменных фундаментах: 1-й – для помещения винокура с 3-мя отделениями, в коем 15 окон, 5 дверей, 6 перегороженных комнат и 4 чулана, крыт тёсом; второй – конторский, с двумя отделениями, в нём 12 окон, 4 двери, с 7-ю перегороженными комнатами, 1 чулан, крыт тёсом; кузница деревянная на каменном фундаменте, с двумя отделениями, крытая тёсом; баня деревянная, крытая тёсом, длиною на 4 сажени с двумя дверями и тремя окнами; конный двор, устроенный в два ряда между столбов, забранный замётником, крытый соломою; при конном дворе деревянный флигель с двумя отделениями, сенями, в коих имеется один чулан, крытый тёсом; напогребица деревянная с двумя помещениями, крытая тёсом. 2. Стекловаренный завод, устроенный в столбы заборником, длиною на 35, а шириною на 12 сажен, крытый тёсом, при коем пристроены две избы, крытые тёсом, но постройкою не окончен. При сём заводе: четыре деревянных флигеля, каждый имеет по два отделения, крытые тёсом, окончательно не отделаны; дом деревянный, крытый тёсом; баня деревянная, крытая тёсом с тремя окнами; конюшня, 157 крытая тёсом; две, неоконченных постройкою, сушильни; материальный анбар, окончательно не отделанный. Примечание: господский хутор, на гумне строения, равно винокуренный завод с строениями, находятся в прочном виде… Господских материалов, орудий и прочих припасов, находящихся при винокуренном заводе: Железа: листового – 23 пуда 6 фунтов, болванки – 2 пуда 1 фунт, кубового – 1 пуд 22 фунта, шинного – 10 пудов 28 ½ фунтов, полосного – 16 фунтов, веретенного – 3 пуда 28 фунтов, круглого – 60 пудов 5 фунтов, стропильного – 65 пудов 1 ½ фунта, лафетного – 1 пуд 27 фунтов, лому разного – 11 пудов 8 ½ фунтов, резного – 4 пуда 15 фунтов. Меди: красной цельной – 10 пудов 39 фунтов, лому – 1 пуд 15 фунтов. Стали – 1 ¾ фунта. Гвоздей: шпигорных – 2 пуда 8 ½ фунтов, троетёсных – 21 ¾ фунта, двутёсных – 39 фунтов, однотёсных – 2 пуда 14 фунтов. Проволоки цепной – 17 фунтов, печной – 1 ¾ фунта. Петель дверных – 1 пара. Замков цельных – 15 штук, поломанных – 22. Печного прибору полудверок – 1, вьюшек – 1. Наждаку – 1 фунт, олова – 16 ½ фунтов, свинцу – 27 ¾ фунтов, буры – 14 ¼ фунтов, припою – 3 ½ фунтов, канифоли – 7 фунтов, нашатырю – 10 ½ фунтов. Сурику – 1 пуд 20 фунтов, белил – 1 пуд 30 фунтов, мумии – 20 фунтов. Верёвок: пеньковых – 1 пуд 33 фунта, личных 10 штук. Масла конопляного – 2 ½ фунта, сала свиного – 8 фунтов. Орешков чернильных – 2 пуда 32 фунта с тарью. Дёгтю смолового – 4 пуда 30 фунтов. Клею мяздринного – 38 фунтов. Холста – 4 ½ аршина, мешков холщёвых – 188 штук. 158 Мочал – 1 пуд 5 фунтов. Лопат железных – 4, деревянных – 3. Щетины – ½ фунта. Труб листового железа – 5. Котлов чугунных – 7, рамка чугунная – 1. Гирька медная от аппарата – 1, аппарат старый – 1, коромыслов весовых – 5. Кадь деревянная – 1. Гирь: двухпудовых – 7, однопудовых – 11, двадцатифунтовых – 1, десятифунтовых – 1, пятифунтовых – 1, трёхфунтовых – 2, двухфунтовая – 1. Лом железный – 1, пешней – 8, багров – 5, кошка – 1, гребков – 2, обрезок – 1, кочерьга – 1. Леек листового железа – 6, четверик железный – 1, ведро чугунное, полуведро – 1, четверть ведра – 1, десятая – 1, ендовок медных – 2, воронок – 2, ливеров – 1, стаканов медных – 1, крючек – 1. Гидрометров Гесса – 2, Мильза – 2; термометров Гесса – 2, Мильза – 1, Кони – 1. Кранов медных – 9, перемычек – 2, ковшей медных – 2, зубьев из запорного чану – 71. Пил: маховых – 1, ручных – 1, поперечных – 1, напарьев – 2. Буравов: помповых – 4, обыкновенных годных – 4, неспособных – 5. Нассек – 4, натигов – 3, брусовок – 6, подпилков старых – 19. Ложек для провёртывания бочек: годных – 2, неспособных – 2. Коловорот с перкою – 1. Скобель одноручная – 1. Пожарная труба – 1. При кузнице: мехов – 2, наковален – 2, тисков – 1, досок винтовальных – 2, клещей – 3, молотков разных – 4, бородков – 5, подставок – 2, кобылин – 2, ключей гаячных – 3, гвоздилин – 1, дрель – 1, ножниц для резки железа – 1, щипцов – 2, чугун – 1, ухватов – 1, кочерьга – 1, сит волосяных – 1, решет 159 лычных – 1, бочонков деревянных – 3, кадок – 2, ушатов – 2, лаханок – 1, лебез – 1, муфт – 1, бочек бордовозных – 5, коса – 1, хомутов разных – 20, дуг – 12, хомутин – 3, саней – 13, телег с колёсами – 3, подков – 2, клещей для хомутов – 2, основ чугунных – 5, камней мельничных – 2. Бочечного лесу: оставов годных новых – 81, старой россыпи – 17, браковых – 320, днов – 66 ½, бочек дубовых – 23, сосновых – 35, труб – 52. При стекловаренном заводе: глины демьянки и кунгурки – 3130 пудов, стеклобою бемского – 222 пуда…нарубленных прошлым летом дров до 1000 сажен, из которых большею частию разнесены полою водою и лежат в пойме. При Иваньковском овчарном заводе: хомутов – 2, седёлка – 1, одноуздок – 1, дуга – 1, седло – 1, сани – 1, верёвка варовая – 1, возжей – 2, чугун – 1, бутыль скапидарная – 1, ножей – 2, ножниц – 46… В селе Иванькове. Скота господского: сивый мерин – 9 лет, карий мерин – 13 лет; коров разных шерстей – 3, бык – 1, подтёлков – 2. На овчарном хуторе. Овец испанской тонкорунной породы: маток разных лет – 405, баранов – 72, валухов – 91, молодых – 232. Итого: 800 голов. При Иваньковском винокуренном заводе лошадей меринов – 3. В деревне Уваровке скота господского никакого нет… Находится в наличности господского хлеба, при селе Иванькове, в господских магазинах. Зернового: а) ржи мерою 150 четвертей; б) овса мерою 209 четвертей; в) пшеницы весом 619 пудов. На винокуренном заводе муки ржаной 322 пуда 27 ½ фунта. В поле. Ржи 45 десятин, с них нажато примерно по 550 снопов с десятины, всего 24750 снопов; зерна ожидается по 7 мер с сотни, всего до 192 ½ четвертей. Овса 9 десятин, с них ожидается по 800 снопов с десятины, всего 7200 снопов; полагая с каждой сотни по 1 четверти, всего до 72 четвертей. Сена накошено 39 стогов до 324 возов. 160 Примечание: при селе Иванькове (за наделением крестьян землёю, состоит в непосредственном распоряжении помещицы) земли собственно пахотной по 160 десятин в поле, а в 3-х полях 480, а казённой меры 640 десятин… Паровой земли на будущий 1863 год…сдано крестьянам 157 ½ десятин. Под господскую запашку не осталось. В яровом поле на сей 1862 год сдано крестьянам господской земли 147 десятин. В Засурской даче княгини Урусовой как в строевом, так и дровяном лесе, находится местами порубка, но в каком количестве, по обширности дачи, определить невозможно. О доходе с имения Крестьяне села Ждамирова, согласно уставной грамоте, составленной 22 мая 1862 года, должны платить оброка с 1205 душ мужеска пола в год 7495 руб. 10 коп. Паранеевские с 350 душ 2177 руб., Иваньковские и Уваровские с 695 душ 4504 руб. 94 коп. Итого: 14177 руб. 4 коп. Сверх сего имение получает дохода ежегодно с лавок и базарных площадей села Ждамирова 24 руб., села Параней 28 руб. С мельниц, состоящих в дачах села Параней: с 1-й – 50 руб., со 2-ой – 5 руб. С рыбных ловель – 180 руб. С мещан за местопребывание на помещичьей земле – 250 руб. С хлеба урожая сего года: ржаного 1126 четвертей, овса 600 четвертей, пшеницы 250 пудов; полагая за четверть ржи по 3 руб. – 3378 руб., овса по 1 руб.50 коп. – 900 руб., пшеницы за пуд 40 коп. – 100 руб. Имение это может принести всего в год дохода до 18282 руб. 4 коп. серебром, а с находящимся в господских амбарах хлебом: овса – 285 четвертей на 427 руб. 50 коп., пшеницы – 1125 пудов на 450 руб., на винокуренном заводе ржаной муки 322 пуда 27 фунтов на 129 руб. 7 копеек – всего 19569 рублей 61 копейка. Ржаной же хлеб, хранящийся в господских амбарах, в счёт суммы не вошёл по случаю тому, что оный крестьяне имения княгини Урусовой считают принадлежащим к общественным запасным хлебным магазинам. 161 К этому в описываемом имении благородными лицами оценяются: пашни 2222 десятины, полагая каждую по 20 рублей, – 44440 рублей; сенокосу 277 ½ десятин по 12 рублей – 3330 рублей; лес за рекой Сурой: строевой 3057 десятин по 30 рублей – 91710 рублей; дровяной 2303 десятины по 15 рублей – 34545 рублей; кустарника 82 десятины по 5 рублей – 410 рублей; винокуренный завод с прочими принадлежащими к нему строениями, – 1000 рублей. В селе Ждамирове господский дом с 35-ю флигелями и прочими заведениями в 4151 рубль 20 копеек, в селе Паранеях господский дом с четырьмя флигелями и прочими отдельными строениями в 500 рублей, лес дровяной в даче села Параней 30 десятин по 25 рублей в 750 рублей, в селе Иванькове господское гумно и хутор с принадлежащими к ним строениями в 200 рублей. Скота: в селе Ждамирове лошадей 28 голов в 600 рублей; 3 коровы в 30 рублей; в селе Паранеях лошадей 14 голов в 200 рублей, овец 24 головы в 25 рублей; в селе Иванькове коров 6 голов в 50 рублей, овец испанских 800 голов в 800 рублей, лошадей две в 25 рублей; на винокуренном заводе три лошади в 30 рублей. Всего же оценяется имение это в сто девяносто две тысячи восемьсот восемьдесят восемь рублей семьдесят семь копеек серебром. Общие примечания 1. На владелице описываемого имения казённых недоимок нет. 2. На княгине Урусовой, кроме настоящего взыскания по займу ея в С.Петербургской сохранной казне 192960 рублей процентов и капитала 20658 рублей серебром, производятся по второму стану Алатырского уезда дела о взыскании с имения княгини Урусовой разными лицами денег. Именно: а) поверенным г. Вакар, коллежским асессором Николаем Семёновым – 2500 рублей; 162 б) доверенным г. поручика Николая Александровича Попова, коллежским регистратором Алексеем Гавриловичем Свияжениновым – 712 рублей; в) рижским гражданином Николаем Кох – 25000 рублей; г) из дворян девицею Екатериною Алашеевскою – 2300 рублей, надворною советницею Фёклою Ефимовою Алашеевскою – 4300 рублей серебром; …в Алатырском Земском суде находятся два дела о взыскании с нея же полковником Эссен – 13000 рублей и крестьянином села Явлей Банниковым – 2021 рубля 84 копеек. А всего семьдесят тысяч четыреста девяносто один рубль восемьдесят четыре копейки серебром». § 3. «Освобождение» удельных крестьян 26 июня 1863 г. царь утвердил положение об устройстве удельных крестьян. В вводной части данного Положения говорилось, что удельные крестьяне на основании Положений 19 февраля 1861 года создают волостные управления и подчиняются на общих основаниям уездным и губернским учреждениям. В отношении крестьянского землепользования определялось, что земли, находившиеся в пользовании крестьян обращались в состав крестьянского надела. В тех случаях, когда у крестьян будут обнаружены «излишние» земли сверх установленных по табели поземельного сбора или местных Положений, то такие земли отбирались в пользу удела. Если же в пользовании крестьян находилось меньше земли против установленной нормы, то удельное ведомство дополнительно не наделяло крестьян из фонда оброчных земель. Управляющий Алатырской удельной конторой ещё накануне реформы отмечал, что «крестьяне сомневаются насчёт того, лучше ли будет при новых порядках». «Предупредить волнения, – писал он в Департамент, – можно 163 единственно только оставлением в постоянном пользовании крестьян всей владеемой ими ныне земли». Согласно Положению, выделенные крестьянам надельные земли приобретались ими в собственность за выкуп. Для определения крестьянских наделов и оформления выкупных платежей составлялись уставные грамоты на протяжении 2-х летнего срока со дня издания Положения. Уставная грамота между уделом и иваньковским крестьянским обществом составлена в 1864 г., утверждена 17 октября 1884 г. Независимо от того, когда будет составлена и утверждена уставная грамота – в первый или на второй год, удельные крестьяне на протяжении двух лет со дня издания Положения должны платить прежние оброки в пользу удела. По истечении указанного срока крестьяне должны платить выкупные платежи за землю в казну и через 2 года, т.е. с 26 июня 1865 года они превращались в крестьян-собственников. Уставная грамота Симбирской губернии Алатырского уезда Алатырской волости с. Иванькова I 1. В селе Иванькове по 10-й народной переписи значится 248 мужского пола душ. После того прибыло из других сословий 6 м.п. душ. Затем, состоит налицо крестьян, долженствующих получить поземельный надел, подлежащий выкупу, 254 души м.п. II 1. Всей земли состояло в пользовании сельского общества, до обнародования положения о крестьянах, водворённых на землях дворцового и удельного ведомства 779 дес. 700 саж., в том числе под усадебною оседлостью 28 дес. 1100 саж. Примечание: означенное количество земли определено на основании инструментального измерения бывшаго в 1861 и 1864 годах и при этом обнаружена разность с показанием количества земли при составлении табели 164 поземельного сбора, которой зачислено было крестьянам без разделения на тягловую и запасную 576 дес. 1800 саж. более на 202 дес. 1300 саж. 2. На местности, где находится селение, определён настоящим положением высший размер надела, по означенному положению, на всё крестьянское общество 825 дес. 1200 саж. 3. Так как находящееся ныне в пользовании крестьян количество земли хотя и более начисленного им при составлении табели поземельного сбора, но не достигает высшего размера, определённого настоящим Положением, то в крестьянский надел, надлежащий выкупу, зачислено количество состоящей ныне в пользовании земли 779 дес. 700 саж. Представленная в надел крестьян земля заключается в 4-х дачах: а) при с. Иваньково, общаго владения с помещиками в этой даче, в пользовании крестьян удобной земли 399 дес. 150 саж., которые ещё требуют отмежевания от общей дачи; б) в даче, называемой пустошь Юрьевская поляна, один крестьянский надел из 133 дес. 1750 саж. удобной земли, граничащей к западу и северу под удельною оброчною статью и землями с. Стемаса помещичьего владения. К востоку помещика Дурасова и лесным удельным участком. К югу межами удельного лесного участка; в) в дачи пустоши Топорнинской и части поместной земли Измаила Матюрина. Тут крестьянский надел состоит из 185 дес. 900 саж. удобной земли, граничит к северу межами земли села Сары помещичьего владения, к востоку землёю с. Засарья помещичьего же владения, к югу землями с. Чирково, Удельной и деревни Цыповки помещичьего владения и к западу землёю с. Чирково и межами удельной оброчной статьи; г) в даче земли отрезанной от с. Сары; в этой даче земля, поступающая в надел крестьян, состоит из 61 дес. удобной земли, граничит к северу рекою Сурою, к востоку и югу удельным лесным участком и землёю с. Сары удельного ведомства и к западу земля помещика Дурасова. 165 Всего во всех 4 дачах в надел крестьянам зачислено 779 дес. 700 саж. удобной земли. III 1. Водопой при селении и выпасов составляется в общем пользовании удела и крестьян, причём для обоих сторон оставляется право свободного прогона и проезда, как через удельные оброчные статьи, так и через земли, поступающие в надел крестьянам в паровых полях и по неудобным местам во всякое время и в засеянных, по уборке с полей хлеба; 2. Находящиеся внутри надела оброчные статьи: а) пахотные участки в 3-х местах по 7 дес. 900 саж. в каждом и во всех 22 дес. 300 саж.; б) рыбные ловли по р. Суре по всему ея протяжению у земли, поступающей в надел крестьянам; в) песчаного места по берегу р. Суры в количестве 3 дес., могущих служить для пристани, остаются в непосредственном распоряжении удела в настоящих их границах. IV 1. За предоставленную в надел крестьянам землю в количестве 3 дес. 163 саж. на душу «причитается» с каждого душевого надела по 2 руб. 86 коп. в год и со всех 254 душ наделов 726 руб. 44 коп. в год. Оброк этот в течение 49 лет вносить в казну в виде выкупных платежей за землю в те же сроки, как и казённые подати; 2. Выкупная сумма за весь крестьянский надел составляет 12107 руб. 33 1/3 коп.; 3. Крестьянам сей Алатырской волости, в которой состоит с. Иваньково, принадлежит 525 руб. капитала для пособия крестьян. Из них: 500 руб. в билетах непрерываемого дохода; 10 рублей в общей сумме билета Алатырского сельского банка за № 2 и 15 руб. наличными деньгами… Подлинную Уставную грамоту подписал Управляющий Алатырской удельной конторой надворный советник Шувалов. 166 Что на подлинною грамоту изъявлено согласие крестьян, в том по доверию из крестьян и с доверенностью по удельной земле Иванькова, Яков Егоров руку приложил. В том же засвидетельствовал и подписал крестьянин из с. Иванькова Пётр Михайлов. Что на подлинную грамоту крестьянами изъявлено согласие, в том засвидетельствовали крестьяне с. Сары: Николай Афанасьев, Григорий Николаев, а за всех прочих неграмотных, по их просьбе, руку приложил крестьянин села Иванькова Яков Егоров. Уполномоченные от общества крестьян с. Иванькова: Иван Кононов, Иван Дмитриев, Яков Дмитриев Жигалов, Алексей Фёдоров, Афанасий Михайлов, Яков Афанасьев. В октябре 1866 г., в связи с упразднением Алатырской удельной конторы, инженер-поручик Межевого корпуса Кикин 2-й составил план владения удельных крестьян после отмены крепостного права. В их распоряжении осталось: пашни 272 десятины 2132 сажени; сенокоса 93 десятины 2100 саженей; выгона 17 десятин 1050 саженей; под поселением, огородами, гуменниками и конопляниками 15 десятин 1450 саженей; под просёлочными дорогами 1 десятина 300 саженей; под бечевником 6 десятин 200 саженей; под полу-рекою, полу-речками 20 десятин; под оврагами 83 десятины 1088 саженей; под песками 4 десятины 1110 саженей; а всего во всей окружной меже удобной и неудобной земли 515 десятин, а за исключением неудобных мест, осталось одной удобной земли 399 десятин 2112 саженей9. Хотя после отмены крепостного права крестьяне и получили землю, однако индивидуальными собственниками этих земель не стали, так как последние фактически принадлежали общинам, которые отдавали земельные участки в пользование её членам. С одной стороны, это сохраняло древний крестьянский обычай управления – миром, что позволяло удерживать землевладельцев от искушения продать свой надел, с другой, крестьянин, не чувствуя себя полным хозяином земли и не будучи уверен, что тот же участок попадёт к 167 нему в следующий передел, относился к своей работе небрежно и терял чувство ответственности. К тому же, при каждом переделе площадь земельных участков уменьшалась из-за увеличения поселения. В Симбирской губернии средний срок переделов равнялся семи годам. Земля, подлежавшая переделу, обычно разбивалась на «коны», а каждый «кон» – на полосы. Полосы группировались с учётом качества земли и удалённости полосы от населённого пункта. Распределение земли производилось по жребию. Земская реформа 1864 г. определила основным источником земских доходов обложение недвижимых имуществ – земель, жилых домов, помещений торговых и промышленных предприятий. На вопрос: что должно стать объектом обложения и как следует облагать земскими налогами – каждое земство отвечало по-своему. В Алатыре решили в основу земского обложения положить доходность земель. Все земельные и лесные угодья по доходности разделили на 4 разряда. К первому разряду с самой высокой доходностью отнесли все усадебные и часть пахотных и сенокосных земель. Доходность по первому разряду определялась для первой десятины в каждом душевом наделе и для 10 десятин помещичьей земли. Ко второму разряду были отнесены третья часть крестьянской надельной и ¼ часть помещичьей земли. Все остальные земли были зачислены в третий разряд. Самая низкая доходность по 4 разряду была установлена для лесов. В 1867 г. доходность 1 десятины земель первого разряда была определена в 4 руб., второго – 2 руб., третьего – 1 руб., четвертого – 20 копеек10. По существующей системе разрядов доходность земель сельских обществ была определена намного выше, чем доходность дворянских поместий, а стало быть крестьянские земли подлежали более высокому земскому обложению. Правда, в 1875 г. Комиссия по изменению оснований для раскладки Алатырского уездного земского собрания приняла документ не в пользу 168 помещика: «Рассмотрев, представленную Управой ведомость о разделении земель на разряды, сообразно их доходности и арендной платы, Комиссия нашла нужным перевести из одного разряда в другой землю г. Дурасова, что при селе Иванькове… из 3-го разряда во второй, а земли крестьян оставить в 3-ем разряде, потому что земля г. Дурасова находится в более выгодных условиях, чем земли крестьян села Иванькова, расположенные по скатам к речке Сарке и оврагам, тогда как земли г. Дурасова расположены почти все по ровной плоскости»11. Глава 11. Село на рубеже ХIХ – ХХ веков § 1. Иваньковская волость В пореформенный период в Алатырском уезде (в современных границах Чувашии) Кладбищенская, было 9 волостей: Кувакинская, Алатырская, Мишуковская, Иваньковская, Порецкая, Сиявская, Сутяженская, Турдаковская. Создание Иваньковской волости связано с крестьянской реформой 1861 г. Первый документ, зафиксировавший решение волостного схода, относится к 21 мая 1861 г. На нём волостным старшиной был избран Павел Фёдоров Логунов. Первоначально в состав Иваньковской волости входили временнообязанные крестьяне княгини Урусовой из с. Иваньково и дер. Уваровки, господина Дурасова из дер. Нечаевки (Иваньковской), господ Ельчанинова, Мартынова, Свияженинова из села Елховки, господ Андреева, Богоявленской, Корольковой, Черненковой, Скобеевых из дер. Нечаевки (Никольской). Позднее в волость вошли удельные крестьяне с. Иваньково. В 1894 г. Иваньковская волость была ликвидирована и вышеперечисленные селения вошли в состав Алатырской волости. Волость – самая мелкая административно-территориальная единица царской России. Во главе её стоял волостной старшина, избираемый на три года сельским сходом. После реформы 1861 г. кандидатура волостного 169 старшины утверждалась мировым посредником, а с 1889 г. – земским начальником. Волостной старшина вместе с волостным писарем возглавлял волостное правление, состоявшее из сельских старост и других выборных должностных лиц. Волостное правление вело большое делопроизводство. В 1874 г. симбирский губернатор Н.П. Долгово-Сабуров провёл ревизию присутственных мест и волостных правлений. По Иваньковскому им были изучены: входящая книга, книга решений волостного суда, книга сделок и договоров, книга окладным сборам, книга приказов, книга на записку приговоров волостного суда. Результат был неутешительный. «Вообще, – писал губернатор, – волостное правление найдено в крайнем беспорядке; незаметно и тени какого-либо надзора со стороны мирового посредника… По каждой бумаге в особой графе пишется резолюция, к которой безграмотный старшина прикладывает печать, а подписывается писарь – особенность, редко встречающаяся в других волостных правлениях и, кажется, лишняя»1. В селе судебно-полицейской властью обладал сельский сход во главе с выбранным старостой. Сельский сход избирал для выполнения различных общественных и административных обязанностей десятских и сотских. Название обеих должностей – от числа выделявших их дворов. После крестьянской реформы сотские и десятские превратились в низших полицейских служителей на селе. Так как пожары были довольно часты, то избирался специальный пожарный староста в ведение которого были караульщики. В их обязанность входило как предупреждение пожаров, так и их тушение. За отсутствие на карауле караульщиков обычно присуждали к общественным работам, а вот с сотскими, также отвечавшими за пожар, поступали строже. Например, 30 октября 1861 г. в Симбирской палате уголовного суда была заслушана «записка», представленная Алатырским уездным судом, о крестьянине с. Иваньково Иване Григорьеве Дроздове, судящемся «за недонесение в своё 170 время о пожаре». Палата нашла, что полицейский сотник Дроздов, 35 лет, не донёс о пожаре по неопытности. Тем не менее, за нерадение он был наказан тридцатью ударами розгами, что и было сделано 7 февраля 1862 г. «чрес нижних полицейских служителей»2. Волостное правление отвечало за страхование построек от пожаров. Самая распространённая форма – общественное земское страхование. В 1880 г. было застраховано 1920 строений на сумму 9616 руб. (причитающийся страховой платёж 355 руб. 74 коп.), а в 1881 г. – 2020 строений на сумму 12396 руб. (причитающийся страховой платеж 463 руб. 85 коп.)3. Оно же занималось сбором средств на покупку пожарных заливных труб. В 1880 г. Алатырской уездной земской управой была куплена труба за 100 руб. и отправлена обществу. Так как для крестьян Иваньковского общества земский сбор на эти цели составлял 141 рубль 66 копеек, то «недоимка в 41 рубль 66 коп. с крестьян была сложена»4. В 1760 г. Сенат определил ширину улиц в населённых пунктах в восемь сажен. В 1884 г. губернская земельная управа разработала «обязательные для жителей Симбирской губернии правила строительные и меры предосторожностей от пожаров и тушения их в селениях и вне поселений». Документ предписывал: «Ширина улиц, особливо в селениях при больших дорогах, определяется вообще не менее десяти сажень…промежутки между жилыми деревянными домами должны быть не менее 6 сажень и не могут быть застраиваемы; каждые два двора составляют гнездо; в одном гнезде дворы соединяются холодными строениями; гнездо от гнезда отделяются переулками в 8 сажень; через каждые 6, 8 дворов, смотря по местным удобствам, должны быть проездные проулки не менее 6 сажень ширины». Ещё одной обязанностью правления было выполнение натуральной дорожной повинности. На 1882 г. деревня Уваровка по дорожной повинности отнесена ко 2-му разряду, из расчёта 2-х саженей дорожного полотна на душу. За ней закреплялись 476 саженей по коммерческому такту 171 Алатырь – Буинск. Село Иваньково и деревня Нечаевка, с числом душ 819, была отнесена к 1 разряду, из расчёта 5 саженей. Им выделялось 8 вёрст 41 сажень бечевника по реке Суре5. В 1868 г. в Иваньковской волости было 560 дворов, в которых проживало 3856 человек обоего пола6. В 1880 г. в Иваньково дворов – 337, жителей мужского пола – 851, женского – 918; в деревне Уваровке дворов – 95, жителей мужского пола – 280, женского – 319. В 1884 г. в Иваньково – 369 дворов, жителей мужского пола – 863, женского – 962; в Уваровке – 111 дворов, жителей мужского пола – 278, женского – 311. В 1897 г. в Иваньково дворов – 444, жителей мужского пола – 1088, женского – 1201; в Нечаевке – 27 дворов, жителей мужского пола – 75, женского – 88; в Уваровке – 148 дворов, жителей мужского пола – 365, женского – 4087. Заметим, что количество дворов и жителей в разных источниках не совпадает. В 1897 г. были хутора Запольнова, Белянкина, дворянки Польман и три Дурасова. По данным подворной переписи 1911 г. в сёлах Дурасово, Удельное, деревнях Нечаево и Уваровка проживало из коренного приписного наличного населения 640 семей, в которых было 3564 души обоего пола, в том числе мужчин – 1704, женщин – 1860. Из 3564 человек 2641 были помещичьими (дурасовскими), 923 – удельными крестьянами8. В 1911 г. в четырёх селениях всей удобной земли было 2319,1 десятин. Землёй владели 517 хозяйств, 124 хозяйства её не имели. Из числа сеющих хозяйств основную массу (334) составляли мелкие, засевавшие до 4-х десятин. Средних хозяйств, засевавших от четырёх до десяти десятин, было 139. 21 хозяйство относилось к числу крупных. Они засевали свыше 10 десятин. В среднем на одно хозяйство приходилось посевной площади (в десятинах): в Удельном – 4,75, Иваньково-Дурасово – 3,96, Нечаевке – 2,11, Уваровке – 2,17. Усовершенствованный для того времени земледельческий инвентарь имели всего 47 хозяйств. Плугов (конных и однолемешных) было 45. Железных борон, сеялок (разборных и рядовых) и жнеек не было ни у 172 кого. Рабочий состав наличных семей приписного населения иваньковцев был следующим (данные за 1911 г.): – мужчин (18 – 60 лет) – 735 человек; – женщин (16 – 55 лет) – 890 человек; – мужчин (14 – 17 лет и свыше 60) – 266 человек; – женщин (14 – 15 лет и свыше 55) – 287 человек. Число рабочих мужчин в семье: 102 семьи не имели ни одного работника-мужчины; имели одного работника – 371 семья, двух – 123 семьи, трёх и более – 37 семей. Урожайность была невысокой: озимого – сам-восемь, ярового – самшесть, картофеля – сам-четыре9. О характере и размере посевов и урожая мы можем судить по данным за 1913 год по деревне Уваровке (см. табл. 1). Таблица 1 Посеяно (пудов) Намолочено Урожай «сам» Рожь 211,5 1185 5,6 Овёс 122 915 7,5 Пшеница 92 423 4,6 Просо 4,63 82 17,7 Горох 2 12 6,0 Лён 2,25 32 14,2 Конопля 1,05 4 3,8 Низкая урожайность была связана и с тем, что поля практически не удобрялись. В среднем вывозилось по одному возу навоза на одну десятину пашни и по семь возов на одну десятину усадьбы. С началом Первой мировой войны и мобилизацией людей на фронт численность трудоспособного мужского населения сократилась наполовину. При повсеместно распространённой в то время трёхпольной системе земледелия под посевы обычно отводилась лишь треть пахотных угодий, а по материалам сельскохозяйственной переписи 1917 г. в хозяйствах крестьян 173 было засеяно от 60 до 84% пашни. Это объяснялось обнищанием подавляющего большинства жителей, что вынуждало их использовать имеющиеся свободные поля для получения урожая уже в текущем году, чтобы хоть как-то обеспечить своё существование. А это, в свою очередь, не могло не привести к снижению урожайности, чему способствовало и отсутствие сельскохозяйственного инвентаря. Основными орудиями обработки земли оставались соха и деревянная борона. Число безземельных и беспосевных хозяйств, а также хозяйств, лишённых рабочего скота и коров, стало преобладающим. В целом, к 1917 г. жизнь на селе представляла собой грустную картину. § 2. Промыслы крестьян Иваньково в конце ХIХ в. имело школу, паровую мельницу, винокуренный завод, базары и пристань. В 1897 г. здесь построили 2 баржи с подъёмной способностью в 130 тыс. пудов и стоимостью в 4000 рублей10. В селе развивались скотоводство, овцеводство, коневодство, птицеводство. Обычными стали садоводство и пчеловодство, которым занимались во всех селениях. Известен Болвин пчельник, Рысев пчельник в районе озера Варган. Принадлежал он Ивану Ивановичу Рысеву (жена Пелагея Шокурова), бывшему крепостному госпожи Урусовой. Работали на пасеке вдвоём с женой, во время гонки мёда нанимали временных работников. К началу ХХ века старые колодные ульи были заменены более совершенными – рамочными. В 1898 г. на выставке предметов сельского хозяйства и кустарных промыслов Симбирского губернского земства учитель Л.Х. Логинов за сбор ульев «Дадана» с пчёлами «Геркулес» получил бронзовую медаль Симбирского общества сельского хозяйства и десять рублей премии. С 1 по 5 сентября 1913 г. в г. Алатыре проходила с/х выставка с участием 4 соседних уездов. И.Б. Болвин представил полукровного тяжеловоза. Его матка «Красотка» была удостоена денежной премии в сумме 5 рублей от Главного управления Государственных конюшен. 174 Охота, звероловство, рыболовство были большим подспорьем в семье, но носили любительский характер. Не последнюю роль играли лесные промыслы. Занимались смолокурением, плотогонством, бондарным, тележным и щепным делом, изготовлением деревянной посуды. Славились иваньковцы изготовлением кузовов из коры. Их и называли не иначе, как «кузовники». Жители соседних сёл также имели прозвища: в Саре – «лапотники», в Ждамирово – «лапшаеды», в Елховке – «грачи», в Стемасах – «вывороты» (за особый диалект речи). Договоры на смолокурение заключались с удельным ведомством. Гнали смолу на пяти, шести, восьми, двенадцати горшках. Среди иваньковских смолокуров значились Михайла Харитонов, Николай Иванов Тюрин, Григорий Фёдоров Ожогин, Степан Дементьев Лежин, Николай Никитин, Фёдор Гаврилов, Степан Чапурин, Павел Харитонов, Иван Терентьев Степанов, Иван Васильев Белянкин, Андрей Фёдоров Сетянов. Смолокурение производилось в удельных дачах близ речек Бездны и Чернушки, Милисар и Малый Тозолок. Изготавливались в селе кирпичи. 15 октября 1871 г. крестьянесобственники Матвей Васильев Иванов, Иван Васильев Шкуркин, Степан Абрамов Козлов заключили условия с доверенным представителем А.Ф. Дурасова о производстве пятидесяти тысяч штук кирпича ручной работы, «который должен быть длиною шести вершков, шириною трёх вершков с половиною, высотою – полтора вершка» по три рубля пятьдесят копеек за каждую тысячу. В связи с развитием в селе производства полотен и холстов было открыто красильное заведение. Работала столярная мастерская, всё оборудование которой состояло из верстака да токарного станка. По переписи 1896 г. в селе и двух деревнях было семь хлебозапасных магазинов, пять мелочных лавок, четырнадцать ветряных мукомольных мельниц, одна водяная, одно круподирочное заведение. 175 В начале ХХ века появилась мукомольная мельница с нефтяным двигателем, владельцами которой являлись Василий Григорьев Рыбаков и Семён Михайлов Белоглазов. В село довольно часто заходили бродячие ремесленники, которые работали из материала заказчика: портные, валяльщики обуви, сапожники, шорники, коновалы. Были и свои мастера. В книге К.Я. Воробьёва (см.: Кустарно-ремесленные промыслы Симбирской губернии. Симбирск, 1916) перечисляются столяры, пильщики, бондари, смолокуры, чулочницы, кузнецы, портные, сапожники, лапотники, живописцы, прядильщицы, слесари, токари, шерсточесальщики и даже одна иконоуборщица. Многие занимались отходничеством, т.е. временно уходили из села в поисках заработка. Нанимались на провод барж и судов от Промзина до Васильсурска у алатырских купцов Ивана Семёнова Шилова и Бориса Иванова Пестова, «на волскую судоходную работу» у симбирского купца Павла Михайлова Кучерина и др. Уходили на хутор Калач. Ежегодно до 50 чел. (в основном удельные) заключали договор с управлением ВолгоДонской железной дороги на погрузку весовых и лесных товаров в Царицыне (работали с весны по октябрь). За погрузку одного вагона товаром весовым платили 90 коп. серебром, за погрузку лесным – 1 руб. 25 коп. Работа была и в самом селе, на землях Дурасова, но управляющие имением Иван Семёнович Стронин, Харитон Иванов Логинов заключали договоры только с крестьянами окрестных мордовских сёл и деревень: Хмелёвки, Алово, Чиндинова, Каласево, Чукал, Низовки, Стемас, Чиркова, Подгородной Баевой. Широкое развитие ремёсел и массовое отходничество было связано с недостатком пашенных и луговых земель, с невозможностью прокормиться собственным хозяйством. Если в первой и второй третях ХIХ века шли в бурлаки (в 1860 г. современник писал, что сурские бурлаки нанимались преимущественно из удельных крестьян), то к концу ХIХ в., с развитием буксирного пароходства, многим пришлось идти в грузчики. Обязательная принадлежность каждого грузчика – висящий на груди 176 железный крючок с длинным хвостом, сплетённым из конского волоса. И, наконец, самое главное его орудие – подушка, или ярмо, надеваемое на спину, – род седла с поперечным выступом в нижней части, на котором и держался груз. Чтобы ноша не скользила по спине, её придерживали руками и крючком (поэтому их и называли крючниками). Работали иваньковцы в портах Азовского и Каспийского морей, Ростове-на-Дону. Из кустарных промыслов самым доходным было винокурение. Оно давало на десятину земли вдвое больший доход, чем продажа хлеба сырьём. Винокуренный завод на Кувалде был построен в середине 50-х гг. ХIХ в. княгиней А.С. Урусовой. В «Материалах для географии и статистики России, собранных офицерами Генерального штаба» (Т. 20. Ч. 2. С. 122), указывалось: «Винокуренный завод № 16. В 1862 г. – 10 бродильных чанов. Ёмкость каждого чана – 5367 вёдер. Количество одного затора при десятиведёрной ёмкости чана на пуд муки – 536 пудов 20 фунтов. Количество безводного спирта от перегонки одного затора – 18 241. Количество ржаной муки употребляемой за весь период – 160 950 пудов. Акциз от одного затора 729 руб. 64 коп. Количество заторов за весь период винокурения (6 мес.) – 300. Акциз за выкуренное вино в продолжении целого винокуренного мпериода – 218 892». Для того, чтобы начать производство вина необходимо было направить в акцизное управление Симбирской губернии объявление: «На винокуренном заводе, принадлежащем А.Ф. Дурасову, будет производиться винокурение на следующих условиях: 1. Ёмкость избирается семиведёрная, брожение пятисуточное, норма выходов средняя. 2. По избранной ёмкости в каждый затор будет употребляться припасов: ржаной муки триста тридцать пять пудов двадцать фунтов. 3. Таковые заторы будут производиться по два раза в сутки, с 26 числа января по 9 февраля 1870 года, т.е. в течение четырнадцати суток, не считая времени приготовления дрожжей, так что всего сделано будет по сему 177 объявлению двадцать восемь заторов и перекурится муки ржаной девять тысяч триста девяносто четыре пуда. 4. Сверх означенных выше припасов, взято будет января 25-го числа два затора по 40 пудов ржаной муки на каждый на приготовление дрожжей. Сии припасы ниже сего в норму не включены и посему имеют быть или вычтены из последних заторов, или включены в норму, когда перекурятся… 6. В действии будет порядком двух квасильных чанов, значащихся по описанию завода под №№ 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9 и 10 и дрожжевых чанков под №№ 7, 8, 9, 10, 15, 16 и 17. 7. Квасильные чаны будут употребляться в такой последовательности: 1 и 2, 3 и 4, 5 и 6, 7 и 8, 9 и 10 и т.д. 8. Самый поздний срок взвешивания припасов: для утренняго затора в 4 часа по полуночи и для вечерняго в 4 часа по полудни; самый ранний срок затирания припасов: для утрянняго затора в 6 часов по полуночи и для вечерняго в 6 часов по полудни. В испрашиваемый срок винокурения ответственным винокуром на заводе будет алатырский купеческий сын Флегонт Константинов»11. На основании объявления выдавалось свидетельство: «…производство винокурения на срок с двадцать пятого января по восьмое февраля 1870 года разрешается по избранной заводчиком норме и количеству назначенных к перекурке припасов. Подлежит оплате акцизом не менее трёх тысяч двухсот восьмидесяти семи и девяти десятых вёдр безводного спирта на сумму акциза девятнадцать тысяч семьсот двадцать семь рублей сорок коп. Января 24 дня, 1870 года. Надзиратель акцизных сборов 3 округа Симбирской губернии»12. Следующие свидетельства были получены на сроки: 9/II – 23/II; 23/II – 8/III; 9/III – 16/III. По окончании срока действия свидетельства завод опечатывался. 178 1870 г., 16 марта. – О наложении печатей на Иваньковском 16-м винокуренном заводе Мы, нижеподписавшиеся, прибыв на Иваньковский 16-й винокуренный завод, по приглашению управляющего оного, составили сей акт в том, что на сем заводе, по случаю прекращения винокурения, в присутствии нашем, прилажены печати старшим помощником надзирателя господином Михайловым к заторной машине и порожним квасным чанам под №№ 9 и 10 следующим способом: на заторной машине через зубчатое колесо продет шнур, а концы шнура припечатаны к краю чана; в квасильных же чанах концы записок припечатаны одни ко дну, а другие к боку чана. Опечатание это произведено казённой участковой печатью. Старший помощник надзирателя акцизных сборов Симбирской губернии 3-го округа Н. Михайлов. Надсмотрщик завода (подпись). Винокур Флегонт Константинов. При опечатании сей посуды свидетелями были сторонние лица: удельный крестьянин Степан Дмитриев Мохов и алатырские мещане Григорий Фёдоров Тархановский и Фёдор Васильев Алховский, а вместо их по безграмотству и личной просьбе, села Ждамирова крестьянин- собственник Егор Степанов Мышин руку приложил. Означенный акт внесён в книгу актов Иваньковского № 16 винокуренного завода под 16 числом марта месяца 1870 года за № 1-м13. В описании имения П.А. Дурасова 1890 г. завод оценивался в 65 395 руб. «Внутреннее устройство завода находится в полном порядке: все машины и чаны налицо и содержатся исправно. Завод был выстроен в 1876 г. со всеми новейшими приспособлениями и может выкуривать 250 000 вёдер. Работа на нём была приостановлена в 1887 г. за неимением достаточных средств для ведения винокуренного дела. При заводе имеется 25-сил паровая машина и мельница о 3-х поставах с обойкою и обдиркою, а также один постав стальных ревлённых вальц». 179 Завод сгорел в 1893 г. В 1898 г. жена Дурасова пыталась продать лесную засурскую дачу уделу. Тогда от винокуренного завода остался только фундамент, но мельница после пожара сохранилась. Из этих документов видно, что сырьём для производства водки служила ржаная мука (кстати, и сегодня настоящей русской водкой считается та, сырьём для которой служит рожь), а вода бралась из родников. Вода для русской водки никогда не подвергается кипячению и дистилляции, как это делается в других странах, что и придаёт ей особый вкус. При приготовлении затора (сусла) использовался солод и применялась ржаная закваска. Ведро для винокурения использовалось только 12-ти литровое. Акциз – один из видов косвенного налога, устанавливаемого на предметы исключительно внутреннего производства, которым облагаются товары, выделываемые и продаваемые частными лицами, а не государством. Акцизная система в России была введена в 1863 г., после отмены крепостного права, т.к. считалось, что она наиболее приноровлена к капиталистическому хозяйству. Акцизная система не привилась и с 1894 г. начинает вводиться монополия. В 1902 г. государственная водочная монополия вступила в силу по всей стране (в Алатыре с 1901 г.). Легко подсчитать, что акциз устанавливался в размере 6 коп. с ведра. После его уплаты частный производитель сообразуя свои затраты, сырьё, производство и желаемую прибыль от её продажи в розницу, сам назначал цену за литр или ведро водки, которая целиком ложилась на потребителя. Поэтому акциз называют также налогом с потребления, ибо он заставляет в конечном счёте потребителя расплачиваться за все затраты частникавинокура. Такая система действует и в современной России. Так как Иваньково связано с фамилией Разумовских, укажем, что ещё в ХVIII в. по своей чистоте водка, производимая в их хозяйствах, имела такой высокий стандарт качества, что затмевала даже знаменитые французские коньяки. Поэтому Екатерина II не стеснялась преподносить её в подарок коронованным особам Европы. 180 § 3. Хроника происшествий Жизнь крестьянская – не только хлеборобство. Случались пожары, болезни, воровство и т.п. Поэтому мы сочли возможным дать хронику происшествий, которая позволит более полно представить жизнь села, экономическое состояние крестьян. Составлена она по выпискам из фондов «Прокурора Симбирского окружного суда» и «Канцелярии Симбирского губернатора». В хронику включены только наиболее характерные события. 1861 год Июнь. Временнообязанные крестьяне дер. Уваровки судились за кражу хлеба из господского амбара. Указом Симбирской Палаты уголовного суда крестьяне Александр Кузьмин Каймаков и Михаил Иванов Лисятников оставлены в сильном подозрении, но от суда освобождены; за покушение в ночное время на кражу, вместо двух лет содержания в рабочем доме, наказаны при помощи восьмидесяти ударов розгами и возвращены в жительство. 1874 год 9 января. На дворе нежилого дома найден труп отставного солдата села Сары Константина Яковлева Ржанова…Покойный Ржанов всё время своей отставки существовал трёхрублёвым пособием, получаемым от казны, сбором подаяния и постоянно был предан пьянству… 6 марта. У крестьянина деревни Уваровки Ивана Матвеева Запольнова украдено 50 пудов ржи с ветряной его мельницы через слом у дверей винтового висячего замка. 8 сентября. Произошёл пожар в доме безсрочно отпускного рядового Ивана Пастухова. Пастухов заявил, что пожар произошёл от поджога, в чём заподозрил причетника села Иванькова Александра Фёдорова Богоявленского, жену его Ольгу Васильеву, сыновей Ивана и Андрея. Накануне он, Пастухов, с причетником Богоявленским подрался, а с женою и сыновьями его поссорился. Причём, Богоявленские сделали Пастухову угрозу, что избы Пастухова утром не будет. Из заподозренных никто ни в 181 чём не сознался. В январе 1874 г. Иван Богоявленский был избран оспопрививателем и помощником волостного писаря с окладом 60 руб. в год. 19 октября. Совершена кража холстов, полушубка и тканой белой бумаги, принадлежащих Пелагее Рыбаковой. В краже П. Рыбакова изъявила подозрение на крестьянина Николая Алхова. По сделанному в доме Алхова обыску все украденные вещи найдены. 1878 год 25 декабря. От неосторожного обращения с огнём крестьянина Степана Воложнова сгорел принадлежащий ему дом с надворным строением, имуществом и скотом. 1879 год 19 февраля. Из незавязанных возов крестьян села Порецкого украдено разного товару на 66 руб. 2 марта. С незапертого двора священника Вознесенского украдена лошадь, стоившая 35 руб. 19 марта. Со двора крестьянина Белянкина украдена лошадь с упряжью, стоившая 77 руб. 50 коп. 11 апреля. От поджога сгорели девять крестьянских домов с надворными постройками. 27 апреля. Нагруженная хлебом баржа купца Письмарёва сильным течением воды была нанесена на мель… подмочена часть хлеба, а часть его выгружена. 9 июня. Затонула от пролома дна о подводную каршу лодка, нагруженная 130 кулями овса по 6 ½ пудов веса. 11 – 20 июня. От открывшейся на детей натуральной оспы заболело 8 человек; из них умерло – 2, выздоровело – 4, осталось больных – 2 человека. 29 июня. Затонул, наткнувшийся на каршу, досчаник с грузом овса карсунского купца Алексея Письмарёва. 1 – 27 июля. От открывшейся скарлатины заболело 11 человек; из них умерло – 4. 182 3 августа. С баржи крестьянина Сиднева, на крутом повороте был столкнут в воду рулём Василий Мешков… и утонул. 8 – 20 сентября. В Уваровке, от открывшейся на детей скарлатины, заболело 12 человек; из них умерло – 2 человека, выздоровели – 4, осталось больных – 6. 1882 год 12 июля. В дер. Уваровке сгорело 92 крестьянских дома с надворными постройками и имуществом. Пожар начался с жилой избы крестьянина Александра Кузьмина Каймакова и распространился на соседние дома. А.К. Каймаков и его семейные объяснили, что во время пожара они были на покосе. Свидетели показали, что пожар произошёл от грозы, и как только ударил гром, тут же загорелась соломенная крыша передней части конька избы Каймакова. Ущерб от пожара 28 695 руб. 1884 год 2 января. У крестьянина Михаила Кузьмина Ижецина украдено около семи пудов ржаного зернового хлеба на 7 рублей. 23 января. Сгорело 4 крестьянских дома со всеми надворными постройками и имуществом. Убытку причинено на 750 рублей. 17 марта. У крестьянина Николая Жегалова из запертого амбара, стоящего на дворе его, чрез отпор замка, украден короб с имуществом на сумму 67 рублей 10 копеек. 10 мая. Из лавки крестьянина Василия Иванова Болвина украдена шкатулка с деньгами 20 рублей. 26 июля. В деревне Уваровке произошёл пожар, истребивший 4 крестьянских дома. Причину пожара потерпевшие относят к шалости детей Василия Базанова спичками. 16 сентября. К дому крестьянина Степана Иванова Куликова подкинут младенец мужского пола, при котором найдена записка: «Крещён. Имя Аким Александров». На воспитание младенца взяла солдатская жена Евдокия Петрова Гаврилова. 183 6 ноября. Крестьянин Алатыря Константин Тимофеев Серёгин, одержимый около 12 лет падучей болезнью, «впал в тоску», убежал из дома в одной сорочке босиком и, перебегая по едва замёрзшему Иваньковскому озеру, провалился и утонул. 15 ноября. На Иваньковском винокуренном заводе г. Дурасова украдены 2 лошади: одна Дурасова, стоимостью 40 рублей, и другая – «служащего при оном заводе крестьянина села Ждамирова Михаила Мизина», стоимостью 60 рублей. Лошади остались неразысканными. 1886 год 6 декабря. Приказчик винной лавки купца Попова – запасной унтерофицер Михаил Андреев Сметанин заметил, что из сундука, находившегося в его квартире при винной лавке, украдены деньги 15 рублей и из лавки три ведра вина. 1887 год 1 января. Из чулана крестьянина Ивана Миронова Солдатова украдены деньги 63 рубля, хранившиеся в запертом сундуке. В ночь кражи Солдатов и все семейные, по случаю вымораживания в своём доме таракан, ночевали в разных домах. Сени дома, чулан и сундук были заперты винтовыми замками. Замки оценены потерпевшим в 60 копеек. 15 января. В удельных лесных дачах волк напал на крестьянина Егора Болвина и, уронив его, стал кусать ему ноги. Заметив это, невдалеке ехавшие крестьяне деревни Уваровки Егор Долгополов и Алексей Лапотников подбежали и убили волка топорами. 19 марта. Из незапертой избы солдатской вдовы Натальи Андреевой Лягалиной украдены деньги 50 рублей и 7 медных крестиков, стоящих 14 копеек. Деньги и крестики хранились на полке в лукошке. 24 мая. Из запертой квартиры помощницы учителя сельского училища, дворянки Марьи Валериановой Разумовой украдены портмоне и денег 4 рубля 20 копеек, находившиеся в спальне ея под подушкой. 1890 год 184 2 августа. Вследствие пожара выгорело у Дурасова около 50 десятин строевого и дровяного соснового лесу и в казённом лесу около 10 десятин… «Смотритель Григорий Степанов Филатов объяснил, что пожар произошёл от поджога, и в поджоге подозрение имеет на крестьянина д. Уваровки Ивана Яковлева Додонова, потому что Додонов за сутки до пожара в дачах г. Дурасова совершил самовольную порубку, и его лесной сторож поймал, и Додонов ему причинил угрозы, и в тот день, когда случился пожар, Додонов был на пашне близ пожара. Додонов человек зловредный, и более совершить поджог некому…». 1894 год 13 августа. За рекой Сурой, на бывшем заводе штаб-ротмистра Петра Александровича Дурасова произошёл пожар, от которого сгорел деревянный дом его, стоивший около 1000 рублей, и разное движимое имущество, принадлежавшее управляющему имением Дурасова минскому мещанину Степану Игнатьеву Бобровскому на сумму около 3000 руб. 1901 год 8 августа. Сгорело 20 крестьянских домов с надворными постройками и имуществом. Убытку причинено на 24 557 руб. 1903 год 20 июля. Произошёл пожар в экономии дворянина Георгия Павловича Сациперова, от которого сгорело 6 кладей ржаного хлеба, молотильный сарай с конной молотильной машиной и веялкосортировкой и скирда овсяной соломы. Убытка пожаром причинено до 8000 руб. Из показаний Даниила Иванова Синягина-старшего, крестьянина деревни Уваровки, православного, от роду 60 лет: «…Ветер дул на нашу Уваровку. Она под горой, а Сациперовский хутор на горе саженях в 200 от Уваровки. Я побежал домой и в это время слышал крики, что горят другие клади. Хорошо, что был праздник (Ильин день) и народ был дома в нашей деревне. Иначе сгорела бы наша Уваровка, искры сыпались на наши соломенные крыши». 185 Г.П. Сациперов, потомственный дворянин, от роду 38 лет, местожительство – Нахичевань-на-Дону, православный, под судом не был, показал: «…20 июля днём в 2 ½ часа загорелась моя ржаная кладь у молотильного сарая с противоположной стороны усадьбы моей, находящейся у села Иванькова. Кладь эта стояла не больше как в 400 шагах от крайнего крестьянского дома названного села и приблизительно на таком же расстоянии от моей усадьбы. Перед началом пожара я занимался в своей квартире и вдруг услышал шум во дворе. Выйдя к балконной двери, я увидел, что бежит народ. Я бросился к низу. Прислуга мне крикнула, что горят клади. Через палисадник и калитку я выбежал на площадь и увидел огонь наверху ржаной клади…Мне странным показалось, что загорелась средняя кладь в то время, когда ветер дул от молотильного сарая не на неё, а совершенно в противоположную сторону. Трудно предположить, чтобы искры и куски соломы (галки) летели не по ветру, а против ветра. Я и думать ни на кого не могу, чтобы могли решиться на поджог, зная, что от поджога мой хлеб был застрахован. Уже после пожара я слышал от учителя села Иванькова Льва Харитоновича Логинова, что по частным слухам крестьяне села Иванькова и деревни Уваровки недовольны моим управляющим Михаилом Ивановым Стразовым. Но от самих крестьян я жалоб на него не слыхал»14. 1904 год Михаил Иванов Стразов обвинялся «в произнесении оскорбительных слов против Священной Особы Государя Императора». Крестьянин села Ждамирова Иван Михайлов Белкин показал: в субботу на базаре 14-го августа около Стразова собралась толпа. Обсуждая царский Манифест, он говорил, что этот Манифест только для пьяниц. «Вон мордва стоит у кабака пьяная, их бы пороть, а им прощают недоимку». Сам Стразов виновным в произнесении дерзких слов себя не признал. Белкину возражал на то, что все без исключения долги, какие-бы не были, по Манифесту прощены. Я сказал, что он врёт, т.к. все долги прощены быть не 186 могут. Он ответил, что я дурак. Я и сказал: «Хотя я и дурак, но молодой, а ты дурак старый; читать и нужно понимать прочитанное, а не разглашать на базаре разных небылиц». 1905 год Зимой 1905 г. в селе Иванькове были расклеены листовки. Одной из них, предположительно, была листовка Московского комитета РСДРП, перепечатанная в Симбирске, «К товарищам крестьянам». В начале мая жандармы разогнали сходки крестьян села Иванькова и деревни Уваровки. 11 – 13 декабря в Алатыре состоялся крестьянский съезд, «на который съехалось 150 человек из всех населённых пунктов Алатырского уезда… 63 села прислали своих уполномоченных с приговорами, по 2 человека от села… Первоочередным вопросом, обсуждаемым на съезде стал вопрос о земле. Было единогласно решено передать все земли в руки народа без выкупа. Единственной необходимой России формой землепользования была признана общинная…». Съезд постановил опечатать винные лавки и не допускать продажи казённого вина, из сберкасс взять денежные вклады, чтобы лишить правительство денег, образовать в уезде крестьянский союз. Были ли на съезде делегаты от Иванькова, предстоит выяснить. По всей видимости, были, т.к. сразу после съезда в Иванькове и Уваровке распространялись прокламации «Какая политическая свобода нужна русскому народу?». 1907 год 5 августа. В имении Скаржинского за самовольный увоз с поля снопов арестованы Иван Батраков, Константин и Василий Павловы. Уездный исправник Ипатов представил это как революционное выступление. Приведём документ, раскрывающий суть дела: 1907 г., 7 августа. – Прошение крестьян Константина Андреева и Василия Константинова Павловых и отставного рядового Ивана 187 Михайлова Батракова на имя его превосходительства господина Симбирского губернатора Под посев озимых хлебов, мы в экономии г. Скаржинского, чрез управляющего этим имением, снимали три десятины земли и выдали тогда же задаток. Ныне, созревший озимой хлеб мы сжали, и в виду крайней нужды в продовольствии и семенах, по две телеги свезли, оставив по десяти телег в обезпечение исправной уплаты оставшейся арендной суммы. Так практиковалось всегда при прежних управляющих: то есть меньшую часть (на семена) брали, а большую оставляли в обезпечение. Ныне поступивший вновь (управляющий) этого допускать не пожелал и распорядился вызвать стражников, которые ночью с 4 на 5 число августа всех нас арестовали. А управляющий вносимые артельные деньги принял. Правда, принял от других, так как возили не мы одни, – и возили по заведённому порядку, но не на основе политической подкладки. Ваше Превосходительство! Войдите в наше бедственное положение: мы теперь лишены уборки хлебов, лишились возможности засева на будущий год, что грозит не только голодом, но и разорением, именно только за то, что не соблюли формальности, обязывающие, по желанию этого управителя, взять пропуск. Если мы виноваты в самовольном увозе ¼ части хлеба и подлежим наказанию, то, вполне подчиняясь Вашему распоряжению, покорнейше просим отбывание наказания отсрочить до уборки хлебов. Мы все трое имеем хорошие дома, хорошее крестьянское хозяйство, большесемейные. Уклоняться некуды, а потому ходатайствуем пред Вашим Превосходительством об освобождении от ареста и о полном оправдании. Прошение написано Василием Павловым и подписано: «Иван Батраков. За себя и отца своего Константина Павлова – Василий Павлов»15. Дело было прекращено. 1908 год 188 24 мая. В деревне Уваровке произошёл пожар, которым уничтожены 26 домов. Сгоревшие постройки были застрахованы в земстве. Убытку пожаром причинено на сумму 10 000 руб. Причина пожара отнесена к неосторожному обращению с огнём жены потерпевшего Хренова – Марии Семёновой Хреновой. 1909 год 4 апреля. Произошёл пожар, которым уничтожена незастрахованная сенница местного крестьянина Фёдора Степанова Базанова и, застрахованные в земстве, надворные постройки, принадлежавшие земской школе села Иванькова. Кроме того, погорело движимое имущество учителя Блохинцева. Убытку причинено на сумму 460 рублей. 13 ноября. В Алатыре в пивной Маторина крестьянин Иван Иванов Тюрин расплатился за две бутылки пива серебряной монетой в 1 рубль, которая оказалась фальшивой… Осмотром монет, найденных у Тюрина, установлено, что все они рублёвого достоинства, пять монет чеканки 1898 г. и четыре – 1899 г. По исследовании означенных монет найдено, что все они фальшивые и сделаны из сплава олова, свинца, сурьмы и меди. 19 декабря. В имении Скаржинского произошёл пожар, от которого сгорел деревянный двухэтажный дом. 1910 год 16 октября. Из запертых амбаров, принадлежащих местным крестьянам Даниле Павлову Куликову, Настасии Тюриной и Федосье Яковлевой Харитоновой, похищено разной носильной одежды на сумму 160 руб. 87 коп. 1 ноября. Сгорел дом принадлежавший Фёдору Дмитриеву Жигалову. По произведённому дознанию оказалось, что пожар начался внутри сеней, из бывшей там просяной соломы, и причина его отнесена к неосторожному обращению с огнём жены потерпевшего Матрёны Андреевой. Последняя виновной себя не признала. 189 1912 год 7 июня. В реке Суре во время купанья утонул крестьянский мальчик Михаил Вандышев, 6 лет. 10 августа. Сгорели 12 крестьянских домов. Убытку 5010 рублей. 11 октября. Крестьянка Елена Илюхина – 32 лет, приняла ошибочно вместо соды мышьяку, отчего и умерла. 1913 год 18 марта. Крестьянин села Промзина Василий Михайлов Белянушкин, он же Ефимов, в доме своей тёщи Евдокии Андреевой Лугосковой нанёс жене Стефаниде Ивановой две раны. 30 июля. В саду местного крестьянина Андрея Алексеева Сержантова убита, игравшая в этом саду в числе других сверстниц, крестьянская девочка Наталья Григорьева Базанова, 7 лет. Базанова была убита братом ея Иваном Базановым, 9 лет, и одножителем его Михаилом Коровкиным, 9 лет, которые для шалостей взяли у садовника, в отсутствие последнего из сада, охотничье ружьё, каковое зарядили порохом и сухим горохом. Иван Базанов направил ствол этого ружья на свою сестру, находившуюся в 4-х шагах от него, и выразившись: «Талька! Я тебя убью», взвёл курок и произвёл выстрел, каковым ранил сестру в нижнюю челюсть рта, от чего сестра его тут же упала на землю и вскоре умерла. Смерть ея последовала от кровотечения, явившегося вследствие поражения ея левой сонной артерии и вены. § 4. Рекрутская повинность Больным вопросом для сельских обществ был рекрутский набор. Ежегодно объявлялся Манифест Его Императорского Величества о сборе с 1000 душ 4-5 рекрутов (в 1863 г. – десяти). Сход приговаривал: брать в рекруты («брить лбы»), в первую очередь, из семей нерадивых, во вторую, – где есть тройники («тройняшки») и двойники («двойняшки»), а если таковых не окажется, то из большесемейных. Практика отдачи в рекруты нерадивых была повсеместной. «Рекрутскую повинность отправляют здесь в натуре, 190 отдают не очередного, а того, кто дурно ведёт себя». В Государственном историческом музее в фонде Уваровых хранится документ об отдаче в рекруты по Ждамировской вотчине за 1828 год. Из сёл Ждамирово, Пораней, Иваньково отданы в рекруты за разные преступления 8 человек: «за развратную жизнь, пьянство, нерадение к домоводству, всегдашнее накопление недоимок и исправлению»; «за по случаю совершенной безнадёжности к развратную жизнь, пьянство, обращение с подозрительными людьми, неоднократное замечание в воровстве, и как люди совершенно вредные для вотчины»; «за дурное поведение, совершенную безпечность к обзаведению хозяйством и за разныя уклонения от отправления господских и общественных повинностей». В былые годы от службы в армии можно было откупиться. По Указам 1766 и 1779 гг. дворяне могли во всякое время года сдавать в любом угодном им количестве своих крестьян в солдаты, получая за лишних рекрутов квитанции, которые можно было предъявить в будущие наборы. Это превратило «бритьё лбов», с одной стороны, в меру наказания: помещик мог в любое время оторвать неугодного ему крестьянина от семьи и сдать – практически навсегда – в солдаты. С другой – сдача рекрутов сделалась доходным, хотя и официально запрещённым промыслом: квитанции у помещика охотно покупали другие помещики, не желающие расставаться со своей рабочей силой, или даже богатые крестьяне, а иногда и «мир» в складчину, чтобы избавить своего парня от рекрутчины. Такие квитанции имели и иваньковские крестьяне. Например, 31 мая 1844 г. Антип Фролов Воложинов внёс в Ждамировскую вотчинную контору в пользу помещицы княгини Урусовой 1600 руб. ассигнациями за освобождение его семейства от рекрутской повинности16. 28 сентября 1859 г. квитанцию получило сельское мирское общество, заплатившее деньги за своего односельчанина17 . После отмены крепостного права откуп сохранялся вплоть до 1874 г., когда была введена всеобщая воинская повинность. Сделки заключались со своими односельчанами, которые согласились добровольно, по большей 191 части от нужды, пойти в рекруты. В 1862 г. такое желание изъявил Николай Николаев Зубов. Мирской сход приговорил: «Как к увольнению означенного крестьянина Зубова нет никаких препятствий определённых в рекрутском уставе, то дозволяем ему наняться в рекруты по добровольному условию у мещан или крестьян нашей же губернии. Кто будет нанимать его, тот предварительно извещается, что вместе с наймом он должен будет принять на себя обязанность до новой ревизии платить все подати и повинности на его, Зубова, душу. Недоимок же по податям и повинностям на нём нет. Утвердив сей приговор рукоприкладством нашим, представляем оный в Иваньковское волостное правление для надлежащего засвидетельствования и выдачи означенному крестьянину Зубову»18 . 17 декабря 1862 г. мирской сход «дозволил наняться в рекруты» крестьянину дер. Уваровки Андрею Васильеву Ежову, 20 лет, женатому на временнообязанной крестьянке Авдотье Зиновьевой, детей не имеет»19. 5 января 1863 г. сход удовлетворил и желание крестьянина дер. Уваровки Ефима Козьмина Каймакова. Крестьянская вдова Агафья Ефремова Каймакова дала расписку, что не имеет препятствий к тому, чтобы её сын Е.К. Каймаков поступил охотою в рекруты за семейство Василья Михеева Чуваева. Каймаков и Чуваев заключили условия: «Я, Чуваев, добровольно обязался заплатить за сие сто семьдесят один руб. сорок три коп. серебром. Я же, Чуваев, обязуюсь дать родной матери Каймакова Агафье Ефремовой телицу в 15 руб. серебром, шубу, 14 бараньих белых овчин и по смерть ея, Каймаковой, хлеба 10 пудов ржаного и 10 ярового в каждый год». Условия Каймакова были следующими: «До поступления в рекруты содержать меня, Каймакова, во всём на собственном его, Чуваева, иждивении, сверх вышеозначенной суммы. По принятии меня, Каймакова, в рекруты, подати с повинностями за мою душу до ревизии платить ему, Чуваеву. 192 Деньги на обмундирование, провиант и жалованье, для рекрута положенныя, заплатить в казну так же ему, Чуваеву»20. Такой же договор в 1863 г. заключил крестьянин дер. Уваровки Иван Алексеев Фомин за 285 руб. серебром. В 1864 г. согласился идти в рекруты за Алексея Фёдорова Воложинова Иван Герасимов Янин, но уже за триста сорок три руб. серебром. Вновь были заключены условия: «Я, Воложинов, обязуюсь дать родным отцу его и матери 143 руб. серебром; им же и жене (Янина) Авдотье Михайловой 300 пудов ржаного хлеба, сшить три полушубка дублёных из бараньих овчин, три чапана чёрного крестьянскаго сукна и 15 пудов говядины». Условия Янина: «В число сей рядной суммы я, Янин, получил с него, Воложинова, в задаток тридцать руб. серебром; из рядной же суммы Воложинов обязан уплатить мне, Янину, 70 руб. по забритии меня в рекрутском присутствии, а остальные 243 руб. я, Янин, оставляю у него, Воложинова, которые он обязан уплатить мне в 10 лет, по моему требованию; отцу и матери, в число назначенной выше суммы, пятьдесят руб. серебром по забритии меня в рекруты, а последние 93 руб. уплатить в 1866 году, по их требованию; хлеб 300 пудов выдавать в течение 10 лет, в каждый по 30 пудов, полушубки и чапаны выдать в настоящее время, а 15 пудов говядины в 5 лет»21. Покупали рекрутов и в 1865 году: за семейство Ивана Тихонова Погорелова пошёл служить крестьянин из деревни Ермоловки, Егор Иванов Горин нанялся у Маёршина поступить добровольно в рекруты за 428 руб. 57 коп. серебром, за семейство Гужовых пошёл служить мещанин Василий Матвеев Куприянов за 228 руб. 57½ коп. серебром22. Для рекрутов, отправляемых в набор очередным порядком, общество собирало деньги. Например, в 1872 г. с 1403 душ было собрано по 11 коп. сер., а всего 154 руб. 33 коп. По 2 рубля серебром на человека ушло в Алатырское уездное казначейство в Комиссию по поддержке отставных 193 нижних чинов, по 10 рублей было выдано каждому наградных, остальные были потрачены на их содержание до взятия в рекруты23. В годы войн количество рекрутов увеличивалось. По Иваньковской волости насчитывался 41 нижний чин и ратник, призванный на Русскотурецкую войну 1877-1878 гг. По закону члены их семей (85 человек) должны были получать пособие. Для этого на имя ротных командиров писалась докладная записка. Вот образец одной из них: «Унтер-офицера 15 роты 84 Пехотного Ширванского Его Императорского Высочества Великого князя Николая Константиновича полка Карпа Друзина 20 марта 1878 года. Урочище Кусоры. Поступивши по призыву на действительную Его Императорского Величества службу в апреле месяце прошлого 1877 года, с зачислением в 84 Пехотный Ширванский Его Высочества полк, я оставил на родине семейство своё, состоящее из двух душ: жены и девочки 11-ти лет, которые на основании 2 и 3 ст. Мнения Государственного Совета, утверждённого 25 июня 1877 года и приложенного к приказу по Военному ведомству того же года за № 326, должны получать в пособие продовольствие натурою, полагая на каждое призреваемое лицо без различия возраста не менее 1-го пуда 28 фунтов муки, 10-ти фунтов крупы и 4-х фунтов соли. А потому осмеливаюсь просить Вашего Благородия ходатайства о разрешении выдачи семейству моему, откуда будет следовать, вышеупомянутое продовольствие или деньгами. В чём собственноручно подписуюсь»24. В том же деле, называвшемся «Сведения о призрении семейств чинов запаса и ратников», хранятся подобные записки от рядового 15 роты Степана Коновалова (семейство из жены и дочери 9-ти лет проживало в Уваровке), 194 унтер-офицера 15 роты Матвея Пастухова (семейство из жены и дочери 10 лет проживало в Иванькове), рядового 15 роты Ильи Сарскова (семейство из жены и двух дочерей 10 и 12 лет проживало в Иванькове), рядового 1 линейной роты Ивана Ганюшина (семейство из жены и двух сыновей 2 и 11 лет проживало в Иванькове)25. 4 июля 1878 г. Иваньковское волостное правление телеграфировало губернатору Н.П. Долгово-Сабурову о том, что «на призрение семейств ратников и чинов запаса, призванных на действительную службу, а также семейств выступивших в поход нижних чинов, на 15 число прошлого июня расходов никаких произведено не было, потому что объяснённые семейства проживают в собственных домах и в домах родственников. Круглых сирот, подлежащих призрению, в Иваньковской волости нет»26. Тем не менее, после июля 1878 г. были признаны нуждающимися 20 семейств, которым было назначено от казны пособие. Общая сумма месячного пособия составила 36 рублей 40 копеек или 1 рубль 82 копейки на каждую семью. 21 семейству в выдаче пособий было отказано27. Проводы в армию сопровождались песнями. Например: I Последний нонешний денёчек Гуляю с вами я, друзья, А завтра рано, чем светочек, Заплачет вся моя семья. Заплачут братья, мои сёстры, Заплачет мой отец. К крыльцу кибитка подкатила, Колёса об землю стучат. В кибитке голос раздаётся: «Готовьте сына своего!» Деревенский сын давно готовый, Семья вся замертво лежит. 195 Последний с вами нонешний часочек Гуляю с вами я, семья. Прости, прощайте, мои сёстры, Прости, моя жена28. II Вы послушайте, ребята, Что я вам сейчас скажу: У нас в городе Винёве Преогромный большой дом – Наш общественный приём. Нас туда везут на тройке, В приём под руки ведут, Разувают, раздевают, И становят нас на круг Молодые фершала И осматривают тела: «Телом белый, сердцем здравый». Закричали Ване: «Лоб!» Молодые цирульнички Востры ноженьки точат, Ваньке лоб брить хотят. Вы постойте, не стригите, Дайте маменьке придти-ть, Моя маменька придёт Во платочек кудри соберёт, Молодой жене в подарок поднесёт29. 196 Глава 12. Культура села § 1. Богоявленская церковь История любого российского села до 1917 г. – это церковь. Именно она являлась как центром духовным, культурным и образовательным, так и хранительницей исторической памяти. Здесь составлялись метрические книги «для записи родившихся, браком сочетавшихся и умерших», приходские летописи, в которых описывались церковь, прихожане и их занятия, местные разнообразные события. О важности истории сельских церквей хорошо понимала передовая русская интеллигенция. В конце XIX – начале XX вв. она приступила к сбору материалов и публикации историко-статистических описаний церквей. Но эта работа не завершилась. К счастью, материалы о Богоявленской церкви «Алатырской округи села Иванькова» сохранились в фонде «Симбирской духовной консистории» Государственного архива Ульяновской области. «Церковь во имя Богоявления Господня, без приделов, деревянная, в твёрдости, утварью не очень довольная, построена в 1744 году» 1. В документах конца XVIII в. указывалось, что церковь «поставлена иждевением покойнаго Аценкина Ивана Екимова и прихожан». Священники жили в собственных домах, оклада никакого не имели (правда, до отмены крепостного права, за исправление треб, от князя Урусова они получали небольшое жалованье) и для пропитания им нарезалась земля. Первоначально было отмежёвано пахотной и сенокосной земли 33 десятины, а во время генерального межевания (1798 г.) было «вырезано» 50 десятин. Кроме того, священноцерковнослужителям разрешалось «иметь въезд безвозбранный в леса, принадлежащие к оному же селу и деревне» 2. Ныне действующая каменная церковь построена «тщанием прихожан» в 1890 году3. Здание имеет классическую схему: алтарь, основная часть, которая увенчивается одним куполом, притвор, над которым возвышается 197 колокольня. Стены кирпичные с побелкой фасада. Размер кирпича 27 – 11,5 – 7 см. На осевых гранях фасада расположены арочные оконные проёмы и вход, диагональные грани глухие. Архитектурный декор скромный: большие прямоугольные ниши на гранях фасада и декоративные пояски поребрика под карнизом. Церковь имеет три престола: в настоящей во имя св. Троицы, в правом приделе во имя Богоявления Господня, в левом – Покрова Пресвятой Богородицы. Рядом с храмом располагалась деревянная караулка и каменная часовня. Схема композиции часовни проста: восьмигранный объём, завершённый фигурной кровлей по своду и небольшой главкой на гранёном барабанчике. Свод деревянный в форме восьмилоткового сомкнутого. Собственного жилья у священников уже не было. Один дом принадлежал церкви, два – приходу. Жалованье им не платили: «были довольно обеспечены содержанием от приходов». Казённое содержание священники стали получать с 1905 – 1906 гг. В год приходской священник получал 300 руб., а если он исполнял должность благочинного, то дополнительно ещё 60 руб. Но это ещё не всё. В 1916 г. священник Н.В. Боголюбов получил казённого жалованья 300 руб., законоучительских за Иваньковскую земскую и министерскую школы 95 руб., за церковноприходскую школу 5 руб., кружечного дохода 760 руб. 95 коп., %% с капитала 6 руб. 25 коп. и за аренду церковной земли 150 руб., а всего –1317 руб. 20 коп4. Кроме жалования, кружечного дохода, сдачи земли в аренду был и такой источник дохода, как проценты с банковских билетов, положенных на поминовение. В 1916 г. причт получил деньги с билетов на поминовение Петра и Надежды Погореловых, Василия Болвина, Агафии Сарсковой, Гликерии Черемшановой, Григория Белоглазова. К примеру, полицейский пристав получал в год 1500 руб., учитель гимназии с университетским образованием (при нагрузке 12 часов в неделю) – 1000 руб., уездный врач около 500. После смерти священника его семья получала пенсию равную половине оклада. 198 Состав причта. Первые документы по храму села Иванькова, хранящиеся в Государственном историческом архиве Чувашской Республики, относятся к концу восемнадцатого века (ГИА ЧР, ф. 250, оп. 1, д. 1. «Духовные ведомости с 1798 по 1839 гг.»). Из них видно, что священником служил Афанасий Иванов (1743 – 1820). Из необучавшихся. К Богоявленской церкви «произведён 1784 года марта 12-го дня и от оной никуда к другой переводим не был». Фамилий тогда у священников не было. Афанасий – имя собственное, Иванов – имя отца. Дьячком служил его сын – Фёдор Афанасьев (1777 г.р.). Диакон – Андрей Тихонов (1755 г.р.). Из необучавшихся. В Богоявленской церкви с 23 марта 1784 года. Его брат – Пётр Тихонов (1757 – 09. 11. 1817) служил пономарём с 29 декабря 1777 г. По штату было положено: поп – 1, дьякон – 1, дьячок – 1, пономарь – 1. В 1814 г. был принят указ Казанской духовной консистории, по которому штат рассчитывался по числу приходских душ. Исходя из него, в Богоявленской церкви стало: попов – 2, дьякон – 1, дьячков – 2, пономарей – 2. 31 октября 1814 г. рукоположен во вторые священники Иван Николаев (1785 г.р.). Дьяческий сын. Имел двух сыновей и трёх дочерей. Из «необучавшихся». Поведения «не худаго». Тем не менее, в ноябре 1825 г. был оштрафован «за причинение Благочинному грубостей в нетрезвом положении посылкою в Архиерейский дом безсрочно»5. В 1820 – 1821 гг., после смерти Афанасия Иванова, первое священническое место было праздно. 12. 04. 1822 г. его предоставили Казанской семинарии семинаристу Александру Николаеву, а 26 ноября 1822 г. священнику Льву Иванову (46 лет), обучавшемуся в Алатырском духовном училище и из класса риторики произведённого в священники. С 20 июня 1825 г. священником Порфирий Николаев (1794 г.р.). Диаконский сын. Имел одного сына и трёх дочерей. «Обучался в Казанской Академии до синтаксического класса. Из учеников поступил в Казанское ополчение и был в походе по 1815 год». Поведения «хорошаго» 6. В 1829 г. 199 впервые упомянута его фамилия – Порфирий Николаев Иванов. Фамилии давались при поступлении в семинарию довольно произвольно. Часто, родные братья имели разные фамилии. Например, у священника села Тургенева Ивана Николаевича Лихачёва было четыре сына с фамилиями Алмазов, Яхонтов, Разумов, Щеглов. Так как священников было двое, то в 1829 году было создано два прихода, состоявшие, примерно, из равного количества прихожан. В первый входили крестьяне графини Уваровой из села Иванькова, господина Блажиевского из дер. Нечаевки, а также половина крестьян из дер. Уваровки. Во второй были определены крестьяне удельного ведомства, господ Болтина, Бухвалова, Сарбулатова и деревни Уваровки. С 24 марта 1832 г. 2-ое священническое место стало праздно, так как священник послан в с. Покровское Ардатовского уезда на дьяческую вакансию. С 12-го сентября 1835 г. 1-ое священническое место стало праздно. В 1836 г. священником становится Пётр Гаврилов Никитинский (1811 г.р.). Окончил богословский курс Казанской семинарии с аттестатом 3-го разряда. «А по окончанию учения, 1835-го года августа 4-го дня, произведён во диакона, а 1836-го года марта 8-го дня произведён на настоящее место во священники». С 1837 г. священником Иоанн Гаврилов (1775 г.р.), диаконский сын. По исключению из класса поэзии Алатырской бывшей гимназии определён в дьячки и в стихарь посвящён в 1797 году в село Княжуху. 16 ноября 1810 года произведён в священники. «Бронзовый, за 1812-й год, крест имеется». 2-ое священническое место с 1838 года состоит за учеником низшего отделения Алатырского уездного училища Павлом Академовым, 20 лет. Пономари и дьячки менялись часто, почти ежегодно. В основном, они набирались из учеников Алатырского духовного училища или исключённых из него. Долгие годы служил только пономарь Симеон Иоаннов 200 Богоявленский (1812 г.р.), диаконский сын. Благодаря ему вся фамилия Богоявленских связала свою судьбу с селом Иваньковом. С 1843 года 1-ое священническое место стало праздно. В том же году, 9 января, вторым священником стал Василий Алексеев Алексеевский (1803 г.р.), дьяческий сын. Исключён из второго класса Алатырского духовного училища. 5 февраля 1845 г. на первое священническое место переведён диакон Иоанн Андреев Пурпуровский (1801 г.р.), диаконский сын. Исключён из класса грамматики Казанской Академии. 12 декабря 1846 г. рукоположен во священники к церкви Богоявления Господня Алексей Стефанов Жданов (1825 г.р.). В 1846 г. окончил полный курс в Симбирской духовной семинарии и был выпущен с аттестатом 1-го разряда. В 1848 г. перемещён в село Кандарать7. В 1847 г. произошли изменения в штате церкви: места второго священника и пономаря в связи «с выбытием лиц, занимавших оные, уничтожены». Крестьяне сёл Иваньково, Удельное, деревень Нечаевки, Уваровки вновь стали составлять один приход, как это было в старину. С 21 января 1849 г. священником Иван Феодоров Тихомиров (1826 г.р.), диаконский сын. Окончил Симбирскую духовную семинарию с аттестатом 1-го разряда. 28 сентября 1850 г. «посвящён на настоящее место» Александр Васильев Веселицкий (1829 г.р.), пономарский сын. Окончил курс Симбирской семинарии с аттестатом 2-го разряда. Вышеприведённые сведения о причте взяты из ведомостей Богоявленской церкви за соответствующие годы (ГИА ЧР, ф. 250, оп. 2, дд. 11, 13, 17, 18). С 14 июля 1852 г. священником Симеон Фомин Балицкий(1801 г.р.). В 1826 г. окончил полный курс наук в Подольской семинарии. Имел одного сына и трёх дочерей. С 1831 г. по 1839 г. служил по армейскому ведомству. По окончании Польской кампании 1830 – 1831 гг. был награждён Польским 201 знаком отличия за военное достоинство 4-й степени. 10 сентября 1841 г. «за отличную деятельность по сельскому училищу и успехи учеников» награждён набедренником. За окончание Крымской войны 1853 – 1856 гг. имел наперсный бронзовый крест на Владимирской ленте. Поведения «весьма хорошаго». Правда, в 1847 г. состоял под следствием за «побойство» удельного крестьянина Я. Фёдорова из села Четаи Курмышского уезда, но за «недоказательством» от суда освобождён. «Впрочем, за то, что не уклонился от ссоры и произвёл шум и тревогу в народе, сделано ему строгое замечание»8. 18 марта 1872 г. священником становится Михаил Петров Вознесенский (1824 г.р.). С 18 октября 1872 г. он и законоучитель Иваньковского волостного училища. В 1846 г. окончил полный курс богословских наук в Симбирской духовной семинарии. Имел трёх сыновей и одну дочь. В мае 1885 г. награждён скуфьёю. Имел бронзовый наперсный крест в память войны 1853 – 1856 гг. Поведения «весьма хорошего». Но и он был не без греха. В 1868 г. расследовалось дело о незаконно взятых им деньгах с крестьянина Кочеткова, «по коему велено ему деньги 3 руб. возвратить, и за то, что кроме этих денег, он с причтом своим взял с Кочеткова вина полуштоф, который распили все вместе, сделан ему выговор»9. На смену ему пришёл сын, протоиерей Пётр Михайлов Вознесенский (1858 г.р.). Имел трёх сыновей и одну дочь. В 1880 г. окончил полный курс наук в Симбирской духовной семинарии. 27 апреля 1887 г. перемещён в Иваньково. С 1 сентября того же года состоял законоучителем сельской школы, а с 1 сентября 1897 г. – заведующим и законоучителем церковноприходской женской школы. В 1901 – 1906 гг. – заведующий и законоучитель Иваньковской воскресной школы для взрослых. В январе 1893 г. награждён скуфьёю, 6 мая 1901 г. – камилавкою, 6 мая 1908 г. – наперсным крестом, 6 мая 1914 г. – саном протоиерея, 14 мая 1914 г. – Библией от Святейшего Синода. Имел медали в память 202 царствования императора Александра III и в память 25-летия церковных школ. В феврале 1912 г. награждён орденом Св. Анны 3-ей степени10. В 1914 г. на протоиерея Вознесенского был сделан донос на имя Преосвященнейшего Вениамина, епископа Симбирского и Сызранского, священником села Монадыш Михаилом Доброхотовым, который был оглавлен как «репорт». В нём сообщалось, что Пётр Михайлович Вознесенский нарушает указы епархиального начальства. «Так, Указом предписано: на Рождество хождение с Крещенской Святой водой совершать в дома прихожан совместно всему причту, а о. Благочинный сам сидит дома, а два отца Диакона им посылаются по приходу; да к тому ещё о. Диаконы совершают хождение не вместе, а каждый порознь в стихарях с орарем, держа в руках сосуд с Святой водой и финик. Кто их благословляет облачаться?». Произведённым дознанием было установлено, что причиной хождения диаконов без священника была болезнь настоятеля. Дело было прекращено и сдано в архив11. Протоиерей П. Вознесенский скончался, «находясь на службе», 7 марта 1916 г. 10 марта 1916 г. его вдова, Ольга Вознесенская, обратилась с покорнейшим прошением об исходатайствовании пенсии за службу умершего мужа. Согласно приказа Симбирской духовной консистории от 24 июня 1916 г. её просьба была удовлетворена: «принимая во внимание, что протоиерей Пётр Вознесенский, прослуживший на штатных священноцерковнослужительских местах свыше 35 лет, в том числе в должности окружного благочинного свыше пятнадцати, получал полный оклад жалованья на должности приходского священника 300 руб. и по должности благочинного 60 руб. в год, а всего 360 руб., и жене своей предоставил право на получение ½ оклада этой пенсии, т.е. по 180 руб. в год»12. 26 апреля 1916 г. перемещён в Иваньково священником Николай Владимиров Боголюбов (1871 г.р.). В 1892 г. окончил Симбирскую духовную семинарию. Награждён в 1900 г. набедренником, в 1905 г. – фиолетовую 203 скуфьёю, в 1912 г. – камилавкою, а также медалями в память императора Александра III и в память 25-летия церковно-приходских школ. В семье воспитывалось 3 сына и 2 дочери. Поведения «отличнаго»13. Поясним, что представляли из себя награды священников. За усердную, продолжительную службу давался в награду набедренник, т.е. четырёхугольный плат, привешиваемый на ленте через плечо за два угла на правом бедре, означающий меч духовный, а равно и головные украшения – скуфья и камилавка. Крест для духовенства в память Восточной войны 1853 – 1856 гг. учреждён по случаю коронования императора Александра II 26 августа 1856 года. Им награждалось всё российское православное духовенство. После смерти награждённого крест передавался старшему в роду или помещался на вечное хранение в божий храм, в ризницу. Медаль «В память царствования императора Александра III» учреждена 26 февраля 1896 г. Выдавалась в качестве награды священнослужителям, состоявшим на действительной службе императора Александра III. В архиве хранятся ценные сведения о приходе, в который входили крестьяне с. Иванькова и д. Уваровки за 1827, 1848, 1852, 1871, 1886, 1915 годы. Уникальность их в том, что на протяжении XIX столетия можно отследить количественный, сословный и половозрастной состав населения. Если в 1827 г. в 247 дворах проживало 1998 человек, то в 1915 г. дворов было уже 487 и в них жили 4018 душ обоего пола, т.е. приход увеличился более, чем в два раза. Таблица 1 Год Дворов Мужчин Женщин Всего 1827 247 951 1047 1998 1848 272 1084 1188 2272 1852 298 1018 1173 2191 1871 296 1185 1424 2609 1886 320 1282 1543 2825 204 487 1915 1950 2068 4018 Таблица 2 1827 г. 1848 г. 1852 г. 1871 г. 1886 г. 1915 г. муж. жен. муж. жен. муж. жен. муж. жен. муж. жен. муж. жен. Священников 6 13 - - - - - - - - 9 12 Военных 7 26 16 54 20 61 38 121 172 232 - - Удельных кр-н 226 262 233 292 237 304 - - - - - - Помещичьих кр-н 712 746 823 826 730 771 - - - - - - Вольноотпущенных - - 10 13 - - - - - - - - Купцов и мещан - - 2 3 28 33 27 39 32 29 55 49 Раскольников - - - - 3 4 151 194 81 91 - - Временнообязанных - - - - - - 697 743 - - - - Крестьянсобственников Статских - - - - - - - - 991 1182 1886 2007 - - - - - - - - 3 4 - - Дворовых - - - - - - - - 3 5 - - Подсчитано по: ГАУО, ф. 132, оп. 1, д. 62, л. 22 – 22 об.; ф. 134, оп. 2, д. 110, л. 96 об.; д. 111, л. 96 об.; д. 129, л. 272 об.; д. 164, л. 63 об. «Благочестие прихожан, – отмечалось в отчёте за 1910 год, – стоит ещё на довольно высоком уровне. Заветы старины держатся в народе прочно. Прихожане усердно посещают богослужения в праздничные и воскресные дни. В храме стоят с подобающим благоговением. Приносят в храм свои средства, внося немалую лепту на украшение его. В своих скорбях и нуждах обращаются к Богу с молитвами, прося служителей церкви служить им молебны. Не было случая, чтобы кто-то уклонился от принятия того или иного таинства. Посты Св. Церкви соблюдаются очень строго, несоблюдение постов наказывается презрением»14. Но там же писалось и о новых веяниях, об угрозе благочестию со стороны молодого поколения, которое пропагандой антицерковного учения выражает протест благочестивым заветам старины. Побывав на отхожих промыслах в разных городах России, и познакомившись с разными неблагонамеренными личностями, молодое поколение, явившись на родину, 205 начинает хвалиться своей учёностью и, опираясь на печатные книги, соблазняют доверчивых на губительный путь. Выход виделся в распространении церковных книг и развитии церковных хоров (в Иваньково их было два). Хоры славились на всю округу благодаря работе с ними Евфимия Васильева Кормишина (1877 г.р.). Прибыл он в село в 1908 г. До 1913 г., когда он был рукоположен в диаконы, руководил не только хорами, но и церковным пением как церковноприходской, так и сельской школ. «За усердные труды по устройству общенародного и хорового пения» ежегодно получал благодарности епархиального начальства. Певчие пели особым напевом, который назывался «иваньковским» и не встречался в других церквях. В 1919 году прихожане обратились к архиепископу Тихону с просьбой об увольнении псаломщика Ф. Андреева от занимаемой должности в виду его полной неспособности управлять хором певчих. «Церковное пение в селе Иванькове всегда стояло на должной высоте; в прежнее время псаломщики очень усердно занимались этим делом и за это всегда пользовались расположением прихожан. Прихожане так привыкли к хорошему хоровому пению, что упадок его или же полное отсутствие в храме за богослужением, это большая потеря для них. Великая европейская война дала первый толчок к упадку хора, вследствие мобилизации его участников, но всё-таки псаломщик Кормишин, благодаря своей энергии и любви к хоровому пению, по силе возможности поддерживал хор на должной высоте. С уходом-же псаломщика Кормишина на штатную диаконскую должность в нашем-же приходе и с назначением псаломщиком Феодора Андреева, руководить хором и поддерживать его на должной высоте стало некому…Андреев уже пожилой человек, не совсем здоровый, читает очень неразборчиво, а руководить хором совсем не может…». Просьба прихожан была удовлетворена. Псаломщиком стал работать Афанасий Мочнов, представивший рекомендации с предыдущей работы. 206 Удостоверение Нижеподписавшийся сим свидетельствует, что русские православные люди, прибывшие в Меран (южный австрийский Тироль) на курортный сезон 1911 – 1912 гг., обратились к нему с просьбой удостоверить их тёплую сердечную благодарность командированному Александро-Невскою Лаврою, для исполнения обязанностей псаломщика при домовой церкви Русскаго Бородинского дома в Меране, Афанасию Ивановичу Мочнову. В виду того, что г-н Мочнов, уже три сезона подряд командируемый Духовным Собором поведением, поименованной отличным и Лавры, ревностно-усердным отличался примерным исполнением своих обязанностей и вызывал в православных людях одну лишь признательность за прекрасное пение, отчётливое чтение и музыкальные познания, то настоящим заявлением удостоверяется всё сказанное о нём выше, с изъявлением ему и с своей стороны самой горячей благодарности. Вена, 6/19 февраля 1912 года. Член Русскаго при Бородинском Доме Комитета, Двора Его Императорского Величества Камергер, бывший Генеральный Консул в Вене Алексей Кудрявцев. Подлинность подписи камергера Высочайшего Двора Алексея Кудрявцева свидетельствует сим Императорское Российское Генеральное консульство. Вена, 6/19 февраля 1912 г. Генеральный консул: подпись. Печать. Но были прихожане, которые вовсе не ходили в церковь. Это – старообрядцы, которые в селе Иванькове делились на несколько течений. Основными являлись поповщина и беспоповщина. Преобладала поповщина, которая по организации, вероучению и культу близка православию. Сторонники Спасовского согласия представляли беспоповщину. Согласно их вероучения, спасение можно получить, уповая только на Иисуса 207 Христа (Спаса). «Василий Логинов, житель села Ямской Слободы, считается у них учителем и учит их, что нет истинной церкви и крещение через священство не есть истинное, на таинства наносит хулу. За венчание в православной церкви членов своей секты он накладывает поклоны и эпитимию», – писалось в отчёте по Симбирской епархии15. Поморский толк – одно из радикальных течений в беспоповщине. Противники брака. Хранили и соблюдали освящённые преданиями отцов и дедов заветы: «Богу молиться», «Царя чтить» и «Исправно подати платить». Австрийское священство. В 1846 г. в старообрядчество перешёл босносараевский православный митрополит Амвросий, ставший первым после долгого перерыва старообрядческим митрополитом. Его кафедра находилась в буковинском селе Белая Криница, в пределах Австрийской империи. Это позволило возродить старообрядческую Церковь в России в форме «белокриницкого» или «австрийского» согласия с иерархами, духовенством и приходами, что сделало её как бы второй Православной Церковью в стране. Старообрядческие попы и епископы, рукоположенные в сан архиереем в Белой Кринице, стали называться австрийскими. Интересные сведения о старообрядцах содержатся в деле «Об ограждении православных крестьян Алатырского уезда сёл Ждамирова, Иванькова и деревни Уваровки от распространителей раскола», которое велось Симбирской духовной консисторией с 7 сентября 1864 г. по 12 ноября 1870 г. Началось всё с приезда в 1860 г. в село Иваньково бывшего дворового человека княгини Урусовой. Он, Пётр Константинов Плоткин, проживая в Стародубском уезде Черниговской губернии, принял, по предположению приходских священников, Австрий ское священство. В селе он занялся распространением раскола, в чём ему помогал самарский мещанин Пётр Макаров Дроздов, для того чтобы из иваньковских и ждамировских обывателей составить для себя, сколько возможно, более многолюдный приход и содержаться требоисправлением. Их обвиняли в том, что они 208 «записывают и тех, которые давно ушли для промышленности на реку Волгу, в разные губернии, и ничего об этом не знают. Расколоучители эти, как носится слух в народе, хотят открыть скопческую секту16, толкуя превратно Всемилостивейший Манифест о дарованной крестьянам свободе, которую распространяют и на свое вероучение…». 20 марта 1862 года поступило донесение о том, что явившийся в Ждамировскую вотчину на жительство из села Знаменского Вольского уезда Саратовской губернии дворовый человек княгини Урусовой Никита Иванов Вершков оказался злым раскольником поповской секты. «Приняв на себя юродство он ходит полунагой, иногда и босый, по улицам и домам крестьян с целию отклонить их от православия и посеять семена зловредного своего учения… изрыгает на церковь и ея служителей хулы: священников называет чуждыми священства, волхвами, еретиками, учениками Диоклитиана и погаными щепотниками, а церковь скопищем неистовств». В 1862 г. прихожане села Ждамирова в числе 364 душ, села Иванькова в числе 27 душ и деревни Уваровки в числе 24 душ обоего пола вышли с ходатайством о дозволении им свободно отправлять требы по раскольническим обрядам и иметь особое кладбище для погребения умерших. Не получив ответа, ждамировские коноводы Козьма Иванов Елисов и Илья Петров Канунников устроили свои моленные избы для общественных по раскольническим обрядам молитвословий, а Григорий Канунников и Иван Кошкин, Степан Елесин и Михаил Сыромятников избрали для крещения младенцев: первые – бабку Мавру Модину, а последние двое – бабку же, крестьянскую вдову Марью Васильеву Вавилкину. Таким образом, с 1862 года ждамировские и иваньковские крестьяне начали крестить младенцев, венчать браки и хоронить умерших по раскольническим обрядам, не относясь к приходским священноцерковнослужителям. Коноводы раскольнические как в селе Ждамирове, так и Иванькове, начали 209 дерзновенно совращать православных в раскол, не пренебрегая для сей цели никакими средствами. Через шесть лет расследования Духовная Консистория предложила: совратителей и совращённых подвергнуть законному взысканию, сборища раскольников прекратить, мещанина Дроздова, как не принадлежащего к составу Иваньковского общества, немедленно выслать из села»17. Для борьбы с расколом при церкви действовали миссионерские кружки, но количество старообрядцев не только не уменьшалось, но и увеличивалось (см. табл. 3). Таблица 3 Секты 1848 г. 1871 г. 1886 г. 1915 г. Поповская 4 127 - - Поморская 12 203 84 182 Спасовское согласие - 10 - - Австрийское лжесвященство - - 88 181 Лютеран - - 3 Таблица 4 Распределение населения по вероисповеданиям (перепись 1896 г.) Пол Православные Австрийское священство Беспоповцы Поморский толк Иваньково Нечаевка Уваровка Муж. 987 61 246 Жен. 1147 71 280 Муж. 26 - 44 Жен. 40 - 67 Муж. 1 - 46 Жен. - - 75 Муж. 7 - - 210 Магометане Жен. 16 - - Муж. - - 1 Жен. - - - Примечание: Село Иваньково состоит из двух обществ: бывших Удельных и Дурасова Алатырской волости (РГИА, ф. 1290, оп. 11, д. 2140, лл. 163 – 176, 181 – 184). Отношение православного духовенства к населяющим приход старообрядцам и сектантам было миролюбивым, равно и сектанты к духовенству относились с почтением и уважением. Но всё-таки большинство иваньковцев оставались истинными православными людьми. Вера у них была так сильна, что в 30-е годы XX века, когда закрывались церкви по всей Чувашии, в Иванькове этого сделать не дали. В Российском Государственном Историческом архиве, в фонде Хозяйственного управления при Святейшем Правительствующем Синоде, хранится страховая оценка церкви с. Иваньково Алатырского уезда Симбирской губернии: СТРАХОВАЯ ОЦЕНКА 14 июня 1910 г. мы, нижеподписавшиеся, производили оценку строений, принадлежащих Богоявленской церкви в селе Иванькове 3-го благочиннического округа, Алатырского уезда, Симбирской епархии. При осмотре строений оказалось, что Богоявленской церкви принадлежат нижеследующие строения: 1. Богоявленская церковь – каменная, внутри оштукатурена, а снаружи нет; покрыта железом, окрашенным зелёною масляною краской. Длина церкви, считая и колокольню – 22 саж., наибольшая ширина – 10 саж., высота до верха карниза – 4 саж., на церкви имеется две главки: одна над колокольней и одна над алтарём; больших окон – 18 шт., малых 10 шт.; дверей наружных створчатых, железных – 3 шт.; внутренних деревянных 211 створчатых – 5 шт.; иконостас в настоящей длиною – 4 ½ саж., высотою – 7 саж., (оценён в 2000 руб.); иконостас правого придела длиною 12 ½ арш., высотою – 4 арш. (оценён в 750 руб.); иконостас левого придела длиною 12 ½ арш., высотою 4 арш. (оценён в 750 руб.); церковь отапливается семью круглыми печами, обтянутыми железом. Колокольня в 3 яруса, общею высотою до верха карниза 15 саж. Ближайшая к церкви чужая постройка – земская школа – находится с западной стороны на расстоянии 20 саж. Церковь построена в 1890 году; строение хорошо сохранилось. Оценка вместе с иконостасом и колокольней 60 000 руб. 2. Часовня – каменная, крыта железом окрашенным зелёною масляной краской. Длиною 2 ½ саж., шириною 2 ½ саж., высотою до карниза – 5 арш. В часовне имеется два окна и одна дверь. Часовня построена в 1890 году (300 руб.). 3. Церковно-приходская школа – одноэтажная деревянная, снаружи тёсом не обшита, внутри не оштукатурена, крыта тёсом. Длина 18 арш., ширина – 7 арш., высота до карниза 5 арш.; окон 8 шт. высотою 5 ½ четвертей, шириною 4 четверти. С двойными рамами дверей наружных – две, внутренних – две. В школе имеются: одна русская печь, один подтопок и одна круглая, обтянутая железом, печь. Построена в 1897 г., сохранилась хорошо (300 руб.). 4. Амбар – деревянный, бревенчатый, длиною 6 арш., шириною 5 арш., высотою 3 арш., с досчатым полом, без потолка, покрыт тёсом, имеет одну дверь. Построен в 1895 году. Сохранился хорошо (25 руб.). 5. Церковно-причтовый дом (для священника) одноэтажный, деревянный, тёсом снаружи не обшит и внутри не оштукатурен; покрыт тёсом. Длина дома 25 арш., ширина 9 ½ арш., высота 5 арш. до карниза; всех окон 18 шт., высотою 2 арш., шириною 1 ¼ арш., дверей наружных – 3 шт., внутренних – 3 шт. В доме имеется одна русская печь, одна подтопка и две круглые, обтянутые железом, печи. При доме досчатые сени длиною 14 арш., 212 шириною 4 арш., высотою 3 арш. Дом построен в 1890 г. Строение сохранилось довольно хорошо (1235 руб.). 6. Погребник – бревенчатый, длиною 5 ½ арш., шириною 5 арш., высотою 3 арш., без пола и потолка, покрыт тёсом, имеет одну дверь. Построен в 1890 году. Строение ветхое (15 руб.). 7. Скотная изба – бревенчатая, длиною 7 арш., шириною 7 арш., высотою 3 арш., с полом и потолком. Покрыта тёсом. Имеет одну дверь, окон 2, один подтопок. Построена в 1890 году. Строение ветхое (30 руб.). 8. Конюшня – бревенчатая, длиною 7 арш., шириною 7 арш., высотою 2 ½ арш., без пола с потолком, покрыта тёсом. Построена в 1890 году. Строение ветхое (30 руб.). 9. Сенница – бревенчатая, длиною 11 арш., шириною 9 арш., высотою 3 арш., с полом, без потолка. Покрыта тёсом. Построена в 1890 году. Строение ветхое (40 руб.). 10. Погребник – пильный, длиною 6 ½ арш., шириною 6 арш., высотою 2 ½ арш., без пола и потолка, покрыт тёсом. Построен в 1890 году. Строение ветхое. 11. Амбар – бревенчатый, длиною 7 арш., шириною 6 арш., высотою 3 арш., с досчатым полом, без потолка. Покрыт тёсом, имеет одну дверь. Построен в 1890 году. Строение сохранилось хорошо (60 руб.). 12. Навес – крыт тёсом; на протяжении 9 сажен забран тёсом, а на протяжении 10 сажен – бревенчатый; шириною 6 арш. Построен в 1890 году. Строение ветхое (30 руб.). 13. Баня – деревянная, бревенчатая, крыта тёсом, длиною 6 арш., шириною 6 арш., высотою 2 ½ арш., с полом и потолком, имеет одно окно, две двери, одну печь (без трубы). При бане бревенчатые сени длиною 3 арш., шириною 6 арш. Построена в 1885 году. Строение ветхое (40 руб.). Оценку составляли: 213 Благочинный, священник Пётр Волжский. Села Григорова священник Иоанн Крылов. Диакон Андрей Алексеевский. Псаломщик Евфимий Кормишин. Церковный староста Пётр Степанов Макаров, а за неграмотного, по его личной просьбе расписался крестьянин села Иванькова Андрей Жигалов. Представители прихожан, крестьяне села Иванькова: Андрей Иванов Жигалов, Дмитрий Михайлов Борисов, Осип Матрёнин, Матвей Григорьев Рыбаков18. § 2. Образование Несмотря на то, что земли и крестьяне Иванькова в первой половине ХIХ века принадлежали министрам образования России, школ там не было. Ещё в ноябре 1861 г. уездные власти предложили рассмотреть вопрос об открытии волостного училища в Иваньково. Тогда крестьяне отказались это сделать. 10 декабря 1861 г. сход приговорил: «Мы, впредь до составления уставных грамот между нами с помещиками, построить волостное училище, для обучения грамоте детей наших, считаем обременительным». Крестьяне предложили открыть селькие школы при селениях Иваньково и Елховка для обучения детей грамоте приходскими священниками. «А в помощь священникам могут быть наши дьяконы и причетники»1. В 60-х годах ХIX в. в России был проведён ряд реформ, в том числе и в области народного образования. Согласно принятому в 1864 г. «Положению о начальных народных училищах», все низшие учебные заведения, за исключением церковноприходских школ, передавались в ведение Министерства народного просвещения. В начальных школах вводился единый учебный план, предусматривающий обучение детей закону божьему, церковному пению, письму и арифметике. 214 Особое внимание уделялось церковноприходским школам: они должны были «внушать детям любовь к церкви и богослужению, дабы посещение церкви и участие в богослужении сделалось навыком и потребностью сердца учащихся»2. Учебные заведения для получения начального образования открывались и содержались сельскими обществами, подчинялись уездному училищному Совету. Для контроля за училищными Советами и школами в 1869 г. была учреждена должность инспектора, а в 1874 г. директора начальных народных училищ Симбирской губернии. Первым инспектором и директором был И.Н. Ульянов (1831 – 1886). После его смерти должность директора занял И.В. Ишерский (1845 – 1918), работавший до этого (1877 – 1886) инспектором народных училищ. 4 июля 1871 г. волостной сход принял решение об открытии училища: «Волостное училище в селе Иванькове открыть с того времени, как будет угодно начальству и на содержание коего собирать ежегодно с каждой души по пятнадцати копеек серебром»3. 8 августа 1871 г. попечителем училища был избран волостной старшина Иван Петров Гаврилов, которому вознаграждение было положено пять рублей серебром в месяц и ему же поручили приискать здание для волостного училища4. 17 августа 1871 г. И.П. Гаврилов заключил подряд под постройку двух изб для волостного училища с алатырским мещанином Иваном Васильевым Болвиным за триста рублей серебром5. Условия подряда были следующими: «Я, Болвин, обязуюсь перенести и поставить флигель для волостного училища в селе Иванькове, рядом с домом Волостного Правления, из собственных своих двух жилых изб и покрыть их тёсом, с сенями, которые покрыть тёсом; в передней избе должно быть шесть окон, а в другой избе пять окон с двойными рамами; в каждой избе, у каждого окна, должны быть ставни с болтами внутри изб; в передней избе скласть голландскую печь, чтобы в ней была чугунная вьюшка с двумя 215 крышками и была бы заслонка с отдушиной; в задней – скласть русскую печь, чтобы в ней была чугунная вьюшка с двумя крышками и был бы заслон; сделать в училище четыре стола с четырьмя полатями и у училища выстроить крышу с навесом; в задней избе негодные брёвна заменить новыми и сделать заднюю избу наравне с передней». Училище должно было быть построено «никак не позже» 25 сентября6. По всей видимости, И.В. Болвин с условиями справился, так как первые сведения об Иваньковском волостном училище относятся к 15 сентября 1871 г. На момент открытия (по состоянию на 23 декабря 1871 г.) в училище находилось учебных книг и учебных пособий 36 наименований, включавших 241 экземпляр7. В 1873 г. было собрано на содержание училища 280 руб. 5½ коп., израсходовано – 259 руб. 4½ коп. Деньги шли на жалование учителю (10 руб. в месяц), законоучителю (50 руб. в год), сторожу (2 руб. 50 коп. в месяц), закупку дров и необходимых для обучения принадлежностей, в том числе карандашей, бумаги, перьев, чернил и т.п. Стоимость их была следующей: перо стальное – 1 коп.; грифель – 2 коп.; ручка со стальным пером – 4 коп.; бутылка с чернилами – 10 коп.; аспидная доска – 16 коп.; полстопы белой бумаги – 1 руб. 70 коп.; полстопы серой бумаги – 1 руб. С ноября 1872 г. жалование учителя получал Павел Николаевич Ховрин, законоучителя – священник Вознесенский8. С 1 сентября 1877 г. учителем хвалынский мещанин Пётр Павлович Вепрейский, 19 лет, окончил Порецкую учительскую семинарию. С августа 1878 г. учителем Иван Николаев Суров, из крестьян, окончил Порецкую учительскую семинарию, женат, живёт в казённой квартире при училище, «к учительской деятельности очень способен и усерден». Жалование учителя 240 руб. в год и 20 руб. казённой доплаты9. В 1878 г. училище посетил И.Н. Ульянов (отец В.И. Ленина), который по долгу службы составил отчёт: «…школа светлая и тёплая. Содержится опрятно. Число учащихся – 43. Учителем работает Суров, окончивший 216 курсы при Порецкой учительской семинарии. Учитель работает усердно, с душой. Знания удовлетворительные. учащихся по Учащиеся арифметике, любят петь. При чтению школе весьма небольшая библиотека, но вполне удовлетворяет школьный курс обучения. Родители охотно посылают своих детей в школу. Учитель тактичен с местными крестьянами, исполнителен»10. 5 ноября того же года училище осмотрел инспектор Иван Ишерский. Он писал: «Училищный дом не может быть назван ветхим, но тем не менее некоторые его части, особенно квартира учителя, нуждаются в весьма значительном исправлении. При этом следует также иметь в виду, что при нём нет двора и нужнейших хозяйственных служб. Впрочем, обозначенные недостатки, при всей их важности, всё-таки не лишали окончательно возможности примириться с учебным помещением на некоторое время. Но грязное, сырое, подгорное место, затопляемое при всяком незначительном дожде, делают жизнь в нём опасной, во всяком случае – вредной. Поэтому, мною было несколько раз предлагаемо обществу перенести училищный дом на более здоровое место и вот, наконец, в первых числах текущего января, оно окончательно согласилось с предложением и порешило летом нынешнего года переставить училище. Мебели в школе достаточно. На содержание училища в год отпускается 330 руб. 30 коп., в том числе 210 руб. 30 коп. волостных и 120 руб. земских. Деньги эти идут на удовлетворение следующих нужд: на жалование законоучителю 50 руб., учителю 240 руб., последние 40 руб. 30 коп. должны покрывать расходы на отопление, освещение, прислугу и библиотеку. Натурально, денег этих крайне недостаточно и потому волости очень часто приходится или увеличивать сборы на училище, или уделять на него часть сумм, отпускаемых на содержание волостного правления. Библиотека найдена мною в следующем состоянии: в фундаментальном отделе 16 названий в 32 томах на 13 руб. 54 коп., в ученическом – 14 названий в 25 томах на 6 руб. 78 коп., учебных пособий 25 217 названий на 93 руб. 10 коп. После того, как будет устроено помещение училища, пополнение библиотеки едва ли встретит какие-либо особенные финансовые затруднения»11. С 23 ноября 1881 г. в училище начал работать Лев Харитонович Логинов, сын крестьянина, окончивший курс в Порецкой учительской семинарии со званием народного учителя. Известно, что он работал и в 1898 г., потому что на Евангелии, которым награждались выпускники «в утешение при житейских невзгодах и на память о Иваньковском училище», стоит его подпись. В 1905 г. Л.Х. Логинов уже бывший учитель. В донесении жандармского ротмистра Любимова он характеризуется как агитатор, имеющий вредное влияние на народ12. 17 января 1895 г. Л.Х. Логинов заполнил анкету Вольного экономического общества, в которой приводит сведения об образовании в Иванькове: «До основания школы в нашем селе, обучением грамоте занимались духовные лица. Обучение для них было необязательное, производилось оно непостоянно. Кроме того, обучением занимались и деревенские грамотеи в лице стариков и старых девиц. Обучали обыкновенно только чтению по церковным книгам, письму же обучались очень редкие и то только те, которые учились у духовных лиц; об остальных науках, конечно, и помину не было. С учреждением же земств по уезду начали заводить земские школы и, наконец, в 1871 году была открыта и наша школа. Обучение на первых же порах было поставлено согласно требованиям педагогики… Теперь каждый старается отдавать своих детей в школу». В анкете указывалось, что здание при училище было построено в 1894 г., обошлось в 2000 рублей и было возведено на средства общества. Располагалось оно на общественной земле размером 260 кв. саж., из них 176 кв. саж. отводилось под двор и место для гуляний и игр учащихся, остальное – под огород. На содержание училища в 1894 г. было израсходовано 588 рублей, в т.ч. от земства поступило 300, от волости – 277. В 1895 г. на содержание 218 законоучителя выделялось 50 рублей в год, учителя – 280, помощника учителя – 120. В январе 1894 г. числилось учащихся 63, в т.ч. 43 мальчика и 20 девочек. В январе 1895 г. учащихся было 105, в т.ч. 78 мальчиков и 27 девочек. Подавляющее большинство учащихся было в возрасте от 8 до 10 лет. И хотя школа была четырёхлетней, обучались в ней, в основном, первые два года. Например, в 1894 г. обучались третий год 6 учеников, четвертый – 6. В 1895 г. обучались третий год – 16, четвертый – 3. Книги и учебники ученики получали бесплатно. В 1895 г. в училище было: учебников для учащихся – 68 названий, числом 606; руководств и книг для учителей – 72 названия, числом 86; книг для внеклассного чтения – 132 названия, числом 183. Из наглядных пособий были следующие: картины для наглядного обучения священной истории ветхого и нового завета, стенные карты Палестины, полушарий, Европы, Симбирской губернии, глобус. С 1871 г. по 1895 г. в школе прошли обучение 465 человек, т.е. в среднем ежегодно поступали по 19 учеников. Всего было 20 выпусков. Окончили курс со свидетельствами 205 чел13. С 10 апреля 1891 г. в училище начал работать Ефим Михайлович Блохинцев, 22-х лет, окончивший курс в Порецкой учительской семинарии со званием учителя14. В документах, выявленных нами, Иваньковская церковная начальная школа впервые упоминается в 1897 г. С 1 сентября 1897 г. учителем в ней работал Пётр Михайлович Вознесенский (без жалования). Пение преподавал Ефим Васильевич Кормишин (без жалования). Учителями работали: в 1909 г. Клавдия Степановна Введенская, в 1912 г. Серафима Климентьевна Макарова, в 1913 г. Лидия Николаевна Доброхотова, в 1916 г. Дарья Матвеевна Голубенкова. Годовой оклад каждой составлял 192 рубля. Кроме того, так как учительского дома не было и приходилось жить в крестьянских избах, им выделялись квартирные – по 1 рублю в месяц. 219 Школа была одноклассная, женская. Обучалось в ней до 30 девочек. «За малопоместительностью» набор учениц производился через год. Преподавалось рукоделие. Все эти данные мы взяли из школьных листков Иваньковской начальной церковной школы за 1909, 1911, 1912, 1913, 1914, 1915 и 1916 годы, которые хранятся в РГИА в Санкт-Петербурге15. Об уровне образования в Иванькове мы можем судить по результатам подворной переписи 1911 г. (см. табл. 1). Таблица 1 Населенный пункт Удельное Дурасово Нечаевка Уваровка Грамотных в % Грамотных на (всего) одну семью Муж. Жен. Муж. Жен. 46,7 45,7 41,6 39,3 10,7 16,0 8,3 2,0 1,2 1,1 1,0 0,9 Семьи, где есть грамотные в% 0,3 0,4 0,2 0,05 73,2 86,9 79,6 66,7 Средний процент грамотных и учащихся обоего пола по четырем Иваньковским селениям равнялся 26,6%. Это почти на 7% выше средних показателей по Алатырскому уезду. Перед Первой мировой войной было открыто Уваровское училище. Сохранились воспоминания А.Н. Блохинцева об учителе Илье Александровиче Волкове: «Он был одним из воспитанников И.Н. Ульянова и преподавал в училище Новой Деревни (Уваровки – Авт.), соседней с селом Иваньковым. Илья Александрович стал другом нашей семьи и когда семья переехала на жительство в Алатырь, то обязательно бывал у нас в свои приезды в город. Это был очень представительный и симпатичный пожилой человек – типичный интеллигент. Ходил он в форме Министерства народного просвещения, в очках, небольшая серебристая бородка «клинышком», очень приветливый. Прошло уже шестьдесят пять лет и на этом расстоянии времени я его вижу, как в тумане, ощущая при этом атмосферу какой-то праздничности, которую приносил с собой этот живой и любезный в общении человек»16. 220 19 ноября 1914 г. на очередном заседании Алатырского уездного земского собрания производились выборы попечителей и представителей от земства в попечительство при начальных училищах. В попечители Уваровского училища единогласно избрали Н.П. Пирожкова, а представителем от земства в попечительство Иваньковского училища – М.А. Логунова17. 1894 г., 28 марта. – Решение сельского схода крестьян села Иванькова о постройке нового училища Мы, нижеподписавшияся, Симбирской губернии Алатырского уезда и волости, крестьяне села Иванькова, бывшие Дурасова, Удельнаго и дер. Иваньковской Нечаевки из числа 302 домохозяев, наличныя 232 человека, имеющия права голоса на сельском сходе, постановили приговор сей в том, что мы в лете сего года предположили выстроить новое училище более поместительнее. Но так как для нанесения на план места под постройку училища в селе Иванькове и утвердят, господином губернатором требуется добавить и выяснить следующее: общество просит Алатырскую уездную земскую управу назначить на плане место под училище между 23 и 26 кварталами и, отступя от двух домов, оставить для проезда улицу в 10 сажен. Этим не будет нарушена 7 статья обязательных правил, по которой требуется строить не ближе 20 сажен от сплошных строений, а там находится только два дома. А если отступить от 2-х домов 20 сажен, то училище придётся ставить на новом месте: около усадьбы № 3 на которой с давних лет существует плодовитый сад. Усадьба № 3 по плану значится принадлежащей Дурасову. В настоящее же время ей владеет общество и отдана Дурасовым в обмен на общественную усадьбу. Обмен уже произведён с давних пор и тому прошло более десяти лет. Условия по сему обмену в обществе никакого нет. В том подписуемся. Села Иванькова Дурасовского общества рядовые неграмотныя: Иван Сетянов, Сергей Дроздов, Иван Белянкин, Пётр Шугуров, Михаил Болвин Старший, Гурьян Чебудасов, Иван Базанов, Алексей 221 Головёшкин, Иван Юдин, Николай Шугуров, Иван Катин, Михаил Лагунов, Иван Мокеев, Иван Шугуров, Степан Логунов, Николай Ниткин, Иван Ляхов, Артемий Шеин, Фёдор Петухов, Иван Белоглазов, Егор Базанов, Сергей Ожогин, Григорий Рыбаков, Степан Рыбаков, Иван Егоров Рыбаков, Пётр Макаров, Иван Яковлев Ляхов, Николай Лихов, Алексей Погорелов, Спиридон Холин, Иван Седюгин, Егор Гаврилов, Пётр Рыбаков, Михаил Курицын, Борис Курицын, Михаил Чуркин, Андрей Чирочкин, Андрей Рекунков, Фёдор Хилов, Василий Гаврилов, Андрей Рыбаков, Фёдор Базанов, Михаил Коновалов, Еремей Кулясов, Никита Рыбаков, Василий Базанов, Иван Ганин, Изосим Мастеров, Андрей Кузнецов, Михаил Пронин, Матвей Винокуров, Иван Воложенов, Егор Лихов, Пётр Холин, Михаил Попков, Яков Арефьев, Пётр Погорелов, Николай Макаров, Иван Погорелов, Иван Кулагин, Иван Гаврилов, Иван Арефьев, Михаил Сарсков, Андрей Погорелов, Александр Погорелов, Пётр Болвин, Григорий Трофимов, Яков Мельников, Семён Шугуров, Михаил Гришенков, Иван Антошин, Иван Трофимов, Степан Николаев, Сергиев Андрей Дроздов, Иван Шакуров, Григорий Шугуров, Иван Гаранин, Осип Погорелов, Яков Тихонов, Дмитрий Курицын, Иван Гаврилов, Андрей Трофимов, Сергей Гужев, Иван Плоткин, Григорий Кирьянов, Николай Лагунов,…Белоглазов, Степан Шакуров, Яков Сарсков, Степан Болвин, Степан Петров Сарсков, Яков Чебудасов, Сергей Лагунов, Яков Кирьянов, Матвей Шкуркин, Иван Шкуркин, Иван Виноградов, Матвей Макеев, Иван Рыбаков, Иван Ожиков, Степан Юдин, Андрей Сержантов, Иван Панов, Василий Кузнечихин, Александр Макеев, Семён Лихов, Дмитрий Леонтьев, Иван Макаров, Кузьма Болвин, Леонтий Арефьев, Иван Зезянов, Иван Ожиков, Алексей Антонов, Михаил Власов, Иван Коновалов, Артемий Головёшкин, Родион Болвин, Григорий Пронин, Андрей Лагунов, Григорий Коновалов, Григорий Пастухов, Яков Алёнин, Василий Нестеров, Иван Лукьянов Назаров, Михаил Севастьянов, Иван М…Старший, Василий Батраков, Фёдор Яшин, Семён Черемшанов, Михаил Билалин, Фёдор Евстифеев, Андрей Романов, Иван … …, Василий Бухаров, 222 Фёдор Матрёнин, Михаил Матрёнин, Прокофий Жигалов, Иван Гусев, Алексей Шалаев, Иван Колоколов, Фёдор Шакин, Григорий Сидоров, Антип Куликов, Николай Кирьянов, Михаил Шалаев, Иван Матрёнин Младший, Иван Черемшанов, Алексей Маврин, Яков Жегалов, Иван Кащеев, Никита Куликов, Фёдор Кирьянов, Степан Артамошин, Иван Пуршев, Николай Тюрин, Михаил Тюрин, Григорий Горячев, Михаил Пастушков, Григорий Куршин, Степан Тюрин, Ефим Каляканов Старший, Никита Каляканов, Алексей Балалаев, Николай Кривоногой, Пётр Иванов Куликов, Михаил Борисов, Степан Кащеев, Илья Жигалов, Кузьма Куликов, Василий Чабизов Старший, Иван Митин, Константин Митин, Андрей Каляканов, Дмитрий Домнин, Иван Филянин, Егор Лугавсков, Сергей Харитонов, Алексей Зинюхин, Степан Куршин, Иван Куршин, Иван Каратеев, Осип Исаев, Иван Данилушкин, Дмитрий Коноплёв, Иван Тюрин, Степан…, Василий Лиманов, Степан Каляканов, Яков Черемшанов, Степан Черемшанов, Григорий Ганюшин, Дмитрий Васянин, Григорий Куликов, Иван Тихонов, Василий Васянин, Иван Красильников, Филипп Данилушкин, Василий Васильев Гусев, Михаил Дунаев, Ефим Каляканов Младший; дер. Иваньковской Нечаевка – Константин Павлов, Степан Аринычев, Михаил Молчанов, Степан Лёксин, Леонтий Лёксин, Андрей Лёксин, Дмитрий Клементьев, Николай Молчанов, Назар Ушаков, Иван Ушаков. Грамотные: (стоят их подписи) Александр Лагунов, Иван Алёнин, Иван Дроздов, Александр Сетянов, Леонтий Белянкин, Степан Гаврилов, Яков Чуркин, Спиридон Пастухов, Алексей Мокеев, Пётр Шеин, Иван Киселёв, Иван Куликов, Андрей Гусев, Андрей Черемшанов, Василий Черемшанов, Николай Жигалов, Николай Борисов, Михаил Таксин. К сему приговору вместо рядовых крестьян неграмотных по их просьбе руку приложил того села крестьянин Иван Илюшин. К сему приговору сельский староста рукою Куликова приложил печати. 223 Подпись: сельский староста дер. Нечаевки Яков Молчанов. А за неимением печати, вместо его, неграмотного, по его просьбе, расписался проживающий в селе Иванькове Михаил Суров. 1894 года, марта 29 дня. Приговор записан в книгу приговоров сельского схода села Иванькова Дурасовского общества подлинником под № 14. В том и удостоверяю. Сельский староста Павел Русаков. Печать. Резолюция: 1894 года, апреля 6 дня. Настоящий приговор в Алатырское волостное правление к свидетельству явить и в книгу сельских приговоров по селу Иванькову за 1894 г. под № 14 записать. Волостной старшина. Подпись»18. Приложена печать. По кругу надпись: «АЛАТЫРСК. ВОЛОСТ. ПРАВ. АЛАТЫРСК. УЕЗ.». В центре герб города. Над ним царская корона. Интересно, что из 232 крестьян, присутствовавших на сходе, 209 (т.е. 90%) были неграмотными. Мы посчитали возможным привести документ полностью, с перечислением всех фамилий. Среди принимавших решение иваньковцы узнают своих прадедов и прапрадедов. Кстати, документ показывает, что уже в 1894 г. Иваньковские селения входили в состав Алатырской волости. § 3. Духовная жизнь. Народные обряды В жизни иваньковцев основную роль играла православная церковь. В ней проходили праздничные, воскресные и повседневные службы – благовесты, которые посещали все сельчане. На церковные службы прихожане собирались под колокольный звон. К обычной церковной службе звонили в один колокол, к праздничной – во все колокола. Здесь обменивались мнениями и новостями, подыскивали невест. 224 Православные праздники отмечались при участии всех жителей села. Особенно широко праздновались Рождество Христово, Крещение, Масляница, Пасха, Троица. С Рождества Христова (7 января) начинались святки и заканчивались Крещением (19 января). Накануне молодые гадали, жгли костры. Рано утром дети ходили славить Христа по домам родственников и соседей. Пели: Рождество твоё, Христе Боже наш, Воссияние и свет разума… или: Я маленький хлопчик, Принёс Богу снопчик, Христа величаю, А вас с праздником поздравляю. или: Славить я не умею, Молиться не смею, Вы меня знаете, Пятачок подайте… Им подавали монеты, конфеты, сушки, бублики. Славят и по сей день. Только теперь поют: В этот день Христос родился И на землю опустился. Мы пришли Христа прославить, А вас с праздником поздравить. Гаданий было очень много. Наиболее распространённым было узнавание кто из девушек-подружек выйдет замуж. Гадающие выходили во двор и каждой девушке по очереди завязывали глаза, одевали на голову квашню, несколько раз поворачивали и представляли право идти в любом направлении. Если гадающей удавалось подойти к воротам, то это означало, 225 что у неё будет свадьба. С той же целью надевали худую шубу, ложились посреди двора и катились к воротам. Если гадающая попадала лицом прямо под ворота – в новом году следовало ждать сватов. Чтобы определить, в какой стороне живёт суженый, бросали через ворота обувь и по направлению её носка определяли его местожительство; набирали на дворе в подол снег, высыпали его у ворот, приговаривая: «сею, сею просо на девичью косу, где собачка лает – там мой суженый живёт». И слушали, в какой стороне залает собака. Много всевозможных гаданий проводилось для определения имущественного состояния жениха. Для этого поздно ночью на перекрёстке дорог сеяли решетом снег, а рано утром смотрели, какой оставлен след: если от валенка – жених будет богатым, если от лаптя – бедным. Широко распространено было гадание на кольях частокола или поленьях дров. Девушка, решившая «узнать свою судьбу», набирала без счёта охапку дров или захватывала, на сколько позволит размах рук, участок частокола, а затем перебирала поленья или колья частокола, приговаривая: сусек, мешок, кузов. Если последнее полено (кол) приходилось на слово «сусек», жених должен был быть богатым, если на слово «мешок» – среднего состояния, а если на слово «кузов» – бедным. Иногда гадали с помощью курицы. На полу избы ставилось зеркальце, по обе стороны от него зажигались две свечи, а перед ним размещали хлеб, воду и кольцо. Затем вносили курицу, и по её действиям определяли характер суженого. Если курица подходила к кольцу, – скоро будет свадьба, если к зеркальцу – муж будет франтом, если к воде – пьяницей. Для того, чтобы узнать имя будущего мужа, спрашивали первого встречного, как его зовут, ходили слушать разговор под окна односельчан – первое услышанное мужское имя должно быть именем суженого; сучили муточкой снег, прислушивались к производимому ей звуку, старались найти аналогию со звучанием какого-либо мужского имени и т.д. 226 Страшным, но «самым верным» считалось гадание ночью в пустой бане с помощью зеркала и свечей. Решалась на такое высматривание суженого в полночь, в одиночестве, далеко не каждая девушка. Святки были молодёжным праздником. В них принимали участие главным образом девушки, холостые парни, молодицы и молодые женатые мужчины. К святкам готовились заблаговременно: подыскивали помещение, договаривались с хозяевами об оплате, проводили тщательную уборку. Так как молодёжи было много, она разбивалась на группы (по улицам, концам) и каждая снимала своё помещение – «келью». Сидёнычка на проулке, В неё ходят для разгулки; Сидёнычка на задах, В неё ходят для забав… Ходили по «кельям» и стар, и млад. Пожилые женщины, а иногда и мужчины забирали с собой малых ребятишек и отправлялись в ближайшую «келью» смотреть на девок и парней. Хозяева «кельи», как правило, были людьми гостеприимными и терпеливыми. От всё время кишевшей толпы зевак они спасались на печи или на полатях, молча наблюдая оттуда за событиями в избе. Самым богатым считался хоровод, в котором был свой гармонист. Гасла, задыхаясь в духоте, лучина или лампа, сырели от пара потолок и стены, табачный дым висел тяжёлыми облаками над головами людей, захлёбывалась гармошка, каблуками отбивали дробь и залихватски пели, перекликаясь, подружки, важно выступая по тесному кругу: Ты подружка моя Нюра, Выходи и выходи. Кто над нами насмеётся, Ты на это не гляди. Ты подружка моя Маня, 227 Выхожу и выхожу. Кто над нами насмеётся Я на это не гляжу. Ценились шуточные песни. Например: «Из-за леса, из-за гор выбегал дядя Егор: он на пегой на телеге, на сосновых лошадях; на босу ногу в тулупе, нараспашку в сапогах…». Неотъемлемым элементом святок было ряжение, цель которого заключалась в том, чтобы изменить свой облик, сделав его неузнаваемым для окружающих, веселить и пугать односельчан. Парни и девушки одевали вывороченные шубы, рядились стариками и старухами, цыганами, солдатами, барином и барыней, чёртом и попом и т.д. Ряженые красили свои лица сажей и красками, изменяли голос и в таком виде ходили по деревне, заходя во все дома, в которых молодёжь собиралась на святки. С раннего утра под Старый Новый год (13 января, Васильев вечер) ряженые, сопровождаемые толпами зевак, появлялись на улицах села для сбора курников. Обойти надо было все избы, где на святках были парни, получить с них выкуп в виде курника, немножко поплясать в знак благодарности и пойти в следующий дом. Сбор курников поручался самым бойким и смелым девушкам. Они рядились цыганками, должны были гадать, предсказывать судьбу не только парню, но и его родителям, давать пожелания. Святки завершались Крещением. Совершалось два освящения воды: одно накануне Крещения – внутри храма, другое в день Крещения – на Суре. Существовал обычай ходить в полночь за водой на реку. Уверяли, что в эту пору вода в реке колышется. Главным событием Крещения было водосвятие, для чего на Суре в издавно установленном месте делали прорубь – Иордань, обычно в форме православного креста. После молебна на реке купались для очищения от грехов и болезней. Обязательно нужно было трижды окунуться с головой в холодную воду. 228 Считалось, что если во время литургии, особенно во время крестного хода, идёт снег, то будущий год будет хлебородный, туман – должно быть много хлеба, если небо облачное, то хлеб на весну родится, если небо ясное – жди неурожайного года. Коли прорубь в Иордани полна воды, разлив будет большой. Верили и в то, что сама прорубь и место вокруг неё обладают чудодейственной силой. После святок начинался «мясоед». Он длился семь недель и был, как обычно, временем свадеб. Сватовство начиналось ещё с Николина дня (19 декабря). Здесь главной фигурой была сваха: Свахынька шеболиха, Сватала шеболила, Шобаны (подолы) набила На мутовке сушила. или: Ты сахарна, наша свахынька, На меду, сваха, замешана, Во саду, сваха, посажена, Медяной сытой поливана, Шелковой фатой покрывана. Тебе охота по пирам ходити, Тебе охота песни слушати. Ты дари девок не гривною И не полтиною, А государевой рублиною. Сватов засылали обычно после того, как полюбившие друг друга парень и девушка втайне от родителей договорились о совместной жизни. Хотя обычно родители выбирали жениха или невесту, мало считаясь с мнением молодых. В первую очередь заботились о материальном положении семьи. «Отец сыну не поверил, что на свете есть любовь». Об этом писал ещё 229 А.С. Пушкин: «Несчастие жизни семейственной есть отличительная черта во нравах русского народа. Шлюсь на русские песни: обыкновенное их содержание – или жалобы красавицы, выданной замуж насильно, или упрёки молодого мужа постылой жене. Свадебные песни наши унылы, как вой похоронный. Спрашивали однажды у старой крестьянки, по страсти ли вышла она замуж? По страсти, отвечала старуха, я было заупрямилась, да староста грозился меня высечь». Справедливость слов А.С. Пушкина подтверждается свадебными песнями, записанными в селе Иванькове студентом Львом Владимировичем Логиновым в 1900 – 1904 гг. и опубликованными в «Сборнике в память десятилетия Симбирской губернской учёной архивной комиссии» в 1906 году. Например: Не сплетайся, не сплетайся, Трава с повеликой, Не свыкайся, не свыкайся Молодец с девицей. Хорошо было свыкнуться – Тошно разставаться… Как свыкались – целовались Под белою берёзой, Разставались под горькою осиной… или: Кто в природе торжествует Во кругу весёлых дней, А я, бедная, горюю, Сижу в клетке запертой. Лучше-б на зелёной ветке, Чем в темнице запертой. Там пшеница и водица Вся нетронута стоит. 230 Тут летит другая птица, С сожаленьем говорит: «Что-ж ты корму не клюёшь? Или жизнь тебе не мила? Что-ж ты песни не поёшь?» «Поживи-кась ты в неволе, Посиди, как я сижу, Злой ловец повесил клетку Для погибели моей. Я на клеточку прельстилась И влетела я в неё. Я прельстилась и влетела, Запор хлопнул у двери. Злой ловец стоял у клетки, Ждал погибели моей». Сватовство подтверждается и закрепляется «запоем» – актом, когда родственники с обеих сторон в знак признательности друг к другу и будущего родства, пьют вино в доме родителей невесты. Перед свадьбой невеста устраивает вечер для молодёжи, который свидетельствует, девичеством, что вольной девушка жизнью должна в доме скоро расстаться родителей, с со своим подружками. Неизвестность новой жизни, тяжёлая судьба замужней женщины пугает её, и она больше плачет, чем радуется. На девичнике поют величальные песни. После девичника, когда все гости разойдутся, невеста в кругу подруг начинает плакать с разными причитаниями: Что у вас, батюшка, Был за кур, за дым? Без куру-то, без дыму Все глазыньки выело, Без мороза, без трескучаго 231 Всё сердце выдрогло. Невеста кланяется отцу в ноги и говорит: Спасибо, тятенька, Что споил-скормил, А на одном тебе не спасибо, Что молоденьку сокрушил. Матери: А тебе спасибо, маменька, На цветном платье, А на одном тебе не спасибо, Что молоденьку сокрушила. Сестре, выданной уже замуж: Скажи, сестрица, Как жить в чужих людях? Сестра отвечает: Чужой свёкор-батюшка, Без плетей сечёт, А свекровь-то матушка Без вины винит. Утром, как только проснётся, невеста снова начинает плакать: Вставайте, милы подруженьки, На дворе-то свет светает, Разтемна-то зоренька потухает, Часты звёзды все поспрядали (скрылись), Светел месяц закатается, Красно солнышко высоко взошло. Умывайтесь вы ключевой водой, Утирайтесь белым полотенчиком, А я-то, разгорькая, Умылась горючими слезами, 232 Утёрлась из косы Алой ленточкой. Спалась-ли вам, подруженьки, Разтемна-то ноченька? А мне-то, разгорькой, Не спалася тёмна ночь. Не спалось, да много виделось. Привиделся мне нехороший сон: Ходила я по крутой горе, По шелковой траве И по быстрой воде. А крута гора – Моё горюшко, А шелкова трава – Моя руса коса, А быстра река – Мои горючи слёзы. Ходила я по шелковой траве, Потеряла я шелков косник Со алыми со ленточками. Откольни взялся добрый молодец? Он украл мои алы ленточки. Если у невесты есть брат, то утром она будит его: Вставай, братец Ванюшка, По утру ранёхонько, Умывайся ключевой водой, Утирайся белым полотенчиком. Выдь-ка на широкий двор, Обратай ворона коня, Поезжай во сырой бор, 233 Наруби-ка, братец мой Ванюшка, Ельничку-березничку, А про меня-то про горькую, Горькую осинушку. Заложи-ка все Пути-дороженьки, А, ой, меня-то Горькою осинушкой, Чтоб нельзя было Проехати Моим разлучникам. Такой же вечер позднее устраивает и жених. Здесь поют другие песни: Долина, долинушка, А я холостой хожу». Раздолье широкое, «Дитя-ли моё, дитятко, По той по долинушке Женись, моё дитятко, Ходил-гулял добрый молодец, Возьми, моё дитятко, Алексей Иванович. Из бояр боярыню, Увидала его матушка Боярскую доченьку. Из высокаго терема: У боярской дочери «Дитя-ли моё, дитятко, Да много приданого, Ты что ходишь невесело?» Два мерина каряго, «Родимая матушка, Коровушка рыжая, Чему же веселиться мне? Свинья полосатая, Друзья, братья женятся, Индюшка горбатая». или: Ты сокол, сокол наш Гришенька, Ты куда, сокол, вечор летал? Я летал, летал под небеси, Спущался во зелен сад, Во вишенье, во девишенье. 234 Я искал себе невестушку, Приводил её ко батюшке И к сударыне ко матушке. «Люба-ли вам, батюшка, невестушка?» «Тебе люба и нам люба». или: Кто у нас умён, А конь под ним пляшет. Кто у нас разумён? Роза моя, роза… Роза моя, роза, Он лугами едет, Виноград зелёный. Луга зеленеют. А Мишенька умён, Роза моя, роза… Яфимыч разумён. Луга зеленеют, Роза моя, роза… Цветы разцветают. По горенке ходит, Роза моя роза… Головушку чешет. Цветы разцветают, Роза моя, роза… Пташки распевают. Матёр выступает, Роза моя, роза… Сапог не ломает. Он улицей едит, Роза моя, роза… На всю улицу светит. К зеркальцу подходит, Роза моя, роза… В зеркальце глядится. Домой приезжает, Роза моя, роза… Девушки встречают. Сам себе дивится – Роза моя, роза… Какой уродился, хорош нарядился. Девушки встречают, Роза моя, роза… За столы сажают. На крылец выходит, Роза моя, роза… Конь к нему подходит. За столы дубовы, Роза моя, роза… За скатерти браны, На коня садится, Роза моя, роза… Конь под ним бодрится. За скатерти браны, 235 Роза моя, роза… За пищи сахарны. Он плёточкой машет, Роза моя, роза… В день свадьбы подружки собирают невесту к венцу: примеряют ей подвенечное платье, делают венки, убирают волосы. Отныне девушка не будет носить одну косу, ей плетут две и надевают волосник. Невеста плачет в то время, как ей расплетают косу перед венцом: Не расплетай-ка подруженька, Мою русу косыньку, В моей-то косыньке Три ножика булатныих, Не обрежь-ка, подруженька, Свои белы рученьки, Не кровяни на мне Цветно платье, – Мне в этом-то платьице Ехать в три воротечки: Во первы-то воротечки От милаго батюшки, А в другие-то к матушке – К Божьей церкви, А в третьи-то воротечки – Ко чужому дядюшке. Приезжает дружка. У запертых ворот он ещё раз просит согласия невесты вступить в брак, но капризные девушки, не желая расставаться с подругой, просят выкуп: они продают ему постель невесты, а младший братишка просит на лакомства денег за свою сестру. Наконец, всё улажено, все получили сполна, и к дому невесты подъезжает праздничный поезд из лошадей. Сани, дуга с колокольцами, сбруя – всё в ярких лентах, цветных венках. Под радостные крики ребятишек поезд направляется к жениху, а оттуда вся свадебная кавалькада едет в церковь. До церкви жених и невеста 236 едут на разных лошадях. Богатые пары венчаются с участием церковного хора, а бедные только с попом и диаконом. Бракосочетание оформлялось документально. В церкви выдавался документ, который назывался «Брачный обыск». В нём указывались фамилия, имя, отчество жениха и невесты, что они оба православные. «Возраст к супружеству имеют совершенный и оба находятся в здравом уме. Родства между ними духовного, или плотского родства и свойства, возбраняющего по установлению св. церкви брак, никакого нет. Жених – холостой. Невеста – девица. К бракосочетанию приступают они по своему взаимному согласию и желанию, а не по принуждению... Препятствий к сему браку никакого никем не объявлено... Что всё показанное здесь о женихе и невесте справедливо, в том удостоверяют своею подписью как они сами, так и по каждому поручителю (в первой половине XIX века было по три поручителя с каждой стороны, а во второй – два), с тем, что если что окажется ложным, то подписавшиеся повинны за то суду, по правилам церковным и по законам гражданским». Нам хотелось привести конкретный «Брачный обыск», но в Государственном историческом архиве ЧР все они списаны и сданы в макулатуру. Первый день свадьбы – у жениха. Молодожёнов встречают ещё в сенях, их с головы до ног осыпают овсом и усаживают на почётном месте с родными. За первым столом сидят гости со стороны невесты. Пиршество длится до позднего вечера, а вечером, разгорячённые самогоном, гуляющие, без шапок и верхней одежды, высыпают на улицу, пляшут и поют. Ранним утром второго дня в доме невесты переполох: выясняется, что пропала «ярка». Тут же составляется розыскная комиссия, куда входят «прокурор», «представитель власти», «пастух» и хозяин дома. Все остальные – свидетели. После взаимных консультаций и предположений они сходятся на том, что она, очевидно, вчера ещё осталась у жениха. Догадка оправдывается: «ярка» найдена там, но по общему заключению вид у неё уже 237 не тот, что был до свадьбы. Чтобы не доводить «до суда», «прокурор» требует у жениха и его родственников откупа. Откуп получен, «кража» прощается, и родители невесты приглашают всех к себе на продолжение свадьбы. Здесь за первый стол сажают гостей со стороны жениха. Всю зиму, до самой Масляницы, продолжались свадьбы. Не вышедшие замуж девушки пели шуточные частушки: Приезжали ко мне сваты на седой кобыле. Всё приданое забрали, а меня забыли! Ты, пальто, моё пальто, не берёт замуж никто. Пойду в поле, закричу: «Караул, замуж хочу!» Последняя неделя «мясоеда» – масляная. Масляница – самый весёлый, разгульный, любимый народом праздник. Честная, широкая, весёлая, барынямасляница, госпожа-масляница. «Уж ты ль, моя масляница, красная краса, русая коса, тридцати братьев сестра, сорока бабушек внучка, ясочка, ты ж моя масляница!» Масляница знаменовала проводы зимы и встречу весны и проходила бурно: много было игр, затей, ярмарок, гуляний. Обязательный атрибут праздника – блины, как символ солнца. «Без блинов – не масляница, без пирогов – не именины». Как на масляной неделе Из трубы блины летели! Уж вы блины мои, Уж блиночки мои! Блины пекли из гречневой, пшеничной, пшённой муки, большие, во всю сковороду, или с чайное блюдце, тонкие и лёгкие. К ним подавались сметана, молоко, яйца, икра. На маслянице – первый блин за упокой 238 умерших. Его клали на слуховое окошко «для душ родительских» со словами: «Честные родители наши, вот для вашей души блинок». На масляницу катались на лошадях, впряжённых в красивые сани, дети катались с гор на санках, ледянках, скамейках; взрослые – на санях, салазках, обледенелых рогожах. Существовал обычай: лучшим пряхам в семье кататься с гор на донцах, причём у той, которая дальше прокатится, будет самый лучший лён. В воскресенье – прощёный день. Просили друг у друга прощения за все обиды и горести, которые причинили. Новобрачные ходили к тестю и тёще на «прощение». В семьях все члены семьи просили прощения у своих родителей или глав семей. Прощение просили не только у живых, но и умерших, для чего специально ходили на кладбище. В этот же день провожали Масляницу. Обычно делали куклу из соломы, одетую в женское платье, которую возили по селу, пели песни и просили подаяние. При наступлении темноты саму Масляницу сжигали во всём её уборе. Известный собиратель русской старины М. Забылин описывал проводы масляницы в Алатырском уезде так: «Оснащают 8 или 10 дровней (подсанки), в середине дровней утверждается довольно толстое дерево, притом высокое, в виде мачты; наверх его вдевается колесо, на которое садится какой-нибудь деревенский весельчак и представляет различные шутки, свойственные деревенскому мужику. Обычно эту сплочённую массу возят по всем закоулкам, причём вместо лошадей запрягают несколько человек, разряженных уродливо и без вкуса, которые также иногда изображают лошадей. В это время перед ними прыгают и поют деревенские весельчаки». В последний день Масляницы проводились кулачные бои «стенка на стенку». Дрались «конец» с «концом», улица с улицей, деревня с деревней. Бой начинали обычно мальчишки, позднее к ним присоединялась молодёжь, а затем взрослые и даже старики. Близко к кулачным боям стояло «взятие 239 снежного городка», но о широком распространении этого обычая в Иванькове сведений нет. «Не всё коту масляница, будет и великий пост», и он наступал и длился целых семь недель до самой Пасхи. Пасха – один из самых главных христианских праздников. На Пасху принято поздравлять друг друга с Воскресением Христовым, христосоваться (целоваться) и обмениваться крашеными яйцами. На Пасху разрешалось мужчинам и парням звонить в колокола, поэтому звучал беспрерывно колокольный звон, поддерживая радостное, праздничное настроение. Катали яйца, ставили качели, играли в горелки, лапту, чижик, в козны (кости), городки, орла. Пели: На святой неделюшке Поставили качелюшки. Сначала покачаемся, Потом и повенчаемся. На горе стоят качели, пойду покачаюся. Нынче лето отгуляю, зимою повенчаемся. Дети и подростки ходили с поздравлениями по соседям и родственникам. В каждом доме им давали по крашеному яйцу. На Пасху посещали кладбище. На могилах оставляли крашеные яйца, печенье, конфеты. Почитаемым праздником в приходе Богоявленской церкви был Никола Вешний – 9(22) мая. День, посвящённый самому популярному у православных святому Николе – покровителю моряков, рыбаков, торговли и земледелия. Время начала многих полевых и огородных работ. «Пришёл бы Никола, а тепло будет», - уповали в народе. Заключительным этапом весенних праздников были семик и троица. Они отмечались на седьмой неделе после Пасхи (семик – в четверг, троица – 240 в следующее за ним воскресенье) и составляли как бы один праздник, – девический. Начинался он, как и все праздничные периоды, с поминовения усопших. Ходили в гости, гуляли в лугах, лесах, водили хороводы. В семик с восходом солнца девушки шли в лес, «завивать» на берёзках венки. Берёза служила символом праздника. Берёзовыми ветвями украшались окна домов. Отправляясь в рощу, собирали по деревне яйца и там приготавливали из них яичницу. Если венок, завитый на берёзке в семик, до троицы увядал, это означало, что девушка, завившая его, в этом году замуж не выйдет. Было распространено гадание путём бросания головных венков в воду. Если венок тонул, то это расценивалось как дурное предзнаменование, если быстро приставал к берегу, то его владелица в ближайшее время должна была выйти замуж. Троицкий венок рассматривался как символ брака. Известен обычай идти на Троицу в церковь с пучком травы, которая должна быть оплакана. Это считается залогом того, что летом не будет засухи. Троицыно утро, утренний канон, В роще по берёзкам белый перезвон. Тянется деревня с праздничного сна, В благовесте ветра хмельная весна. На резных окошках ленты и кусты. Я пойду к обедне плакать на цветы… С. Есенин Своеобразие Троицы в Иваньково заключалось в том, что это был престольный праздник. Гуляло всё село, приезжали родственники из соседних и отдалённых сёл и деревень, проводился базар. 2 августа – день памяти пророка Ильи, который распоряжался громом и молниями. Опасаясь гнева Ильи-пророка, который в силах навести страшные грозы на поля, где ещё не собран урожай, а также сжечь скошенное сено, в 241 Ильин день не работали и наказывали тех, кто не подчинялся этому требованию. «Под Ильин день вечер – особенный, – писал В. Замятин, – благовест – свой особенный: в соборе – престол, стряпухи во всех домах пироги к завтрему пекут, а в небе Илья-пророк громы заготавливает. И небо-то под Ильин день какое: чисто да тихо, как в избе, вымытой к празднику. Не дай Бог к Ильину тропарю опоздать, будут весь год слёзы литься, как дождь, от века положенный на Ильин день». С Ильина дня лето постепенно начинает уступать место осени. В народе говорили: «Илья лето кончает», «На Илью до обеда лето, после обеда осень». Привычными считались уже холодные дожди и сильные ветры, рано начинало смеркаться. С Ильина дня нельзя купаться, так как в воду обмакнул рога олень, или конь Ильи-пророка скинул в воду подкову. В Ильин день в воде черти купаются. 6(19) декабря празднуется Никола Мирликийский или Никола Зимний. Это был большой праздник, не только церковный, но и всеобщий, гражданский, который праздновался целую неделю и назывался никольщиной. Образовались даже глаголы: «николить», т.е. праздновать никольщину, «заниколить», т.е. загулять, «прониколить» деньги, «дониколиться» до сумы. Николин день был поворотным от осени к зиме. В это время в России часто свирепствуют никольские морозы. Сложилось много примет относительно ледостава, санного пути, снежного покрова, например, «Варвара мостит, Савва гвозди острит, Николай гвоздит», или «Варвара заварит, Савва засалит, Никола закуёт», или «Хвали зиму после Николина дня». § 4. Материальная культура Поселение. Иваньково относится к береговому селению, расположенному по крутому берегу Суры. Такие селения считаются наиболее древними в крае. Со второй половины XIX в. заселялась и пойма, что было связано с недостатком земель. Здесь селились уваровские 242 крестьяне. Их усадьбы, во время паводков, чуть ли не ежегодно затапливались. Первоначально село имело смешанную застройку. Уже с начала XVIII в. правительство целым рядом указов пытается упорядочить деревенское строительство, ввести линейное расположение домов с определёнными промежутками между ними, в целях уменьшения опасности пожаров. В XIX в. эти указы начинают входить в жизнь. Центральная улица была двухсторонней. Одна сторона улицы с застроенными на ней усадьбами, носила название «порядка». Все дома порядка выходили фасадом на улицу. Первые от реки порядки обычно являлись односторонними. По мере увеличения населения новые избы ставились перпендикулярно главной, возникали боковые проулки. Вырастали новые параллельные улицы. Часто улицы располагались перпендикулярно берегу, вдоль оврага. Жители Иванькова принадлежали разным владельцам и входили в разные общины. Развитие деревни шло «концами». Такие «концы» носили имя помещика, чьей собственностью были живущие здесь крестьяне (см. главу 3). Жилище. Наши предки выбрали уникальное место для поселения. Природа дала всё: леса изобиловали пушниной, дичью; реки – рыбой и водоплавающей птицей, бобровыми гонами. По берегам рос отличный строевой лес и иваньковцы достигли немалых высот в плотничьем искусстве. Собственно, методы строительства были традиционными для Руси, которые передавались из поколения в поколение. Выбирали место для жилья повыше и посуше. Все строения, принадлежавшие одному хозяину, носили название хоромы (то есть «дом»). Огороженные все вместе они считались «двором». Земля, на которой стоял двор, называлась «усадебной». К закладке усадьбы готовились загодя. Заготовка и вывоз строительного леса приурочивались к дням «Василия – сшиби рог с зимы» – 11 февраля (по старому стилю) и вплоть до «Василия-капельника» – 28 февраля, когда дороги становились уже «неизвозными». Вывезенный лес складывался «на 243 умор» у площадки под строительство до первых ярмарок – дня Бориса и Глеба, 2 мая, – наиболее благоприятную пору для найма плотников. Завершалось же строительство в пору бабьего лета – конец августа – начало сентября. Дом, построенный из сосны, «в мороз хорошо держит тепло, в дождь он поразительно сух, в томящий зной он дарит блаженную прохладу». Как рубили избу довольно подробно описано во многих изданиях. Четыре бревна, уложенные горизонтально в квадрат или прямоугольник и по углам связанные врубками, образуют венец (ряд). Венец укладывается на венец – вырастает сруб. Количество венцов в XVII – XVIII вв. было 6-9 (т.е. от 2 до 3 м.). Для жилых строений лес брали в среднем 8 вершков (35 см) в диаметре. Поэтому при постройке указывалось вместо общей высоты дома количество рядов (венцов). Длину определяли в саженях: 3 сажени = 6 метров. К концу XIX в. высота сруба составляла 15-17 венцов. Избы обычно рубили «в обло», т.е. с выпуском концов брёвен за пределы плоскости стены, концы брёвен при этом оставались круглыми. «Облый» значит «круглый». Этот вид связи называли ещё рубкой «в чашу», т.к. в каждом вырубалась чаша – углубление, в которое укладывалось бревно следующего венца. Для более плотного прилегания брёвен в каждом венце делали продольный паз и прокладывали его высушенным мхом. Рубка «в обло» предохраняла жильё от промерзания даже в сильные морозы. Причём концы брёвен обрубали топором, а не пилили, т.к. опиленные брёвна «дерёт ветром» – они трескаются. Если концы брёвен стёсаны, то говорили, что постройка рублена «в лапу» («в угол»). Считалось, что такой способ лучше предохранял бревно от быстрого загнивания. Крыша у изб двускатная. Два фронтона из рубленых брёвен продолжают стены, сужаясь кверху треугольниками. Брёвна этих треугольников называют самцами. Самцовые фронтоны соединяются длинными брёвнами, слегами, которые образуют скаты крыши. По всей длине крыши в слеги с интервалами в метр-полтора врубают деревянные 244 крюки из молодых елей – курицы. На эти крюки укладывают желоба – потоки. Они служат для отведения воды и для поддержания тёса, которым покрывают скаты крыши. Стык тесин по верху закрепляют бревном с пазом в нижней части. Его насаживают сверху на тесины так, что они не шелохнутся. Такое бревно называют охлупнем, шеломом или коньковой слегой. В середине XIX в. появляется новая конструкция крыши: стропильное покрытие. Стропильную крышу держали две пары брёвен-стропил, установленных нижними концами на углах стен сруба, а верхними – соединённые друг с другом так, что каждая пара образовывала равнобедренный треугольник. Вершины обоих треугольников крепились поперечным брусом. На наклонные стороны треугольника набивались поперечные жерди – слеги, образуя решётку. Так как тёс для крестьян был дорогим материалом, то избу крыли соломой. С доступностью гвоздей стали использовать щепу (тонкие пластинки из сосны или осины не толще 1 см и длиною в 8-12 вершков). Она набивалась гвоздями на жерди. Набивать начинали снизу, накладывая верхний ряд на нижний. Дома ставились на фундамент, которым служили или камни, или просмолённые деревянные чурки, плахи и лапы – выкорчеванные пни. На фундамент укладывался нижний, основной, так называемый «окладной» венец из самых толстых брёвен. При закладке в углы «окладного» венца клали деньги, чтобы в доме не переводился достаток. После оклада возводили сруб. Между 2-4 брёвнами пропиливали небольшие окошечки, чтобы проветривать и освещать подполье. Зимой они закрывались. В 4, 5 или 7-м венце врубались в стену переводы для пола. При сборке намечались окна и двери. Для устройства потолка врубали в стены одну балку – посредине (матицу). Её отёсывали с трёх или четырёх сторон и на неё настилался потолок. 245 Вдоль дома устраивался длинный коридор или сени, заканчивающийся крыльцом, выходящим на улицу. Для утепления дома снаружи делались завалины (завалинки). К задней стене избы примыкал небольшой сруб, покрытый самостоятельной кровлей, – клеть, которая служила для хранения ценного имущества. Из «хоромных» строений необходимо выделить: житницы и амбары (для хранения зернового хлеба), сенники и сараи, овины и гумна (для сушки и обмолота снопов), бани, хлевы. Постройки для хранения необходимых жизненных припасов и скота старались поставить ближе к жилью, а овины с гумнами, бани и житницы выводили подальше – из-за опасности пожаров. На «задах» располагались огород и сад. О банях следует сказать особо. Это, пожалуй, самая насущно необходимая постройка для крестьян. Часто жизнь крестьянских детей начиналась в бане, куда – вместе с повивальной бабкой – удалялась роженица и где она находилась в течение некоторого времени после родов. «Новорожденного и мать мыли и парили, приговаривая: «Банька – вторая мать». В Симбирской губернии приговаривали так: «Не я тебя парю, не я тебя правлю – парит бабка Саломия, и здоровье подаёт». Устройство бани достаточно простое: предбанник, небольшой сруб (собственно баня) в котором клали печь-каменку, чан для воды, полок, кадка для щёлока, который использовался как способ лечения различных болезней. Приготовлялся он так: брали несколько пригоршней печной золы, клали в небольшую кадку и «заваривали» кипящей водой; оставляли стоять до тех пор пока «щёлок» остынет настолько, что «тело может его терпеть». Щёлок используют и сегодня, в основном, для мытья волос. Где баня, там и колодец. Колодцы были срубные, представляющие собой небольшой квадратный сруб (размером около 1 кв. м.), рубленый из полубрёвен и опущенный в яму ниже верхнего уровня грунтовой воды. Наиболее распространёнными были колодцы с «журавлём». Позднее стали применять «ворот», ведро с водою поднимали с помощью верёвки, 246 навёртывая её на деревянный вал. Там, где колодцы неглубокие, воду доставали с помощью шеста, на конце которого укреплялся крючок для подвешивания ведра. Двор располагался обычно сбоку дома. С улицы в него вели добротные, крытые крышей бревенчатые ворота с калиткой. Дворы огораживались высоким забором (горизонтально уложенные брёвна заострёнными концами вставляли в столбы). Позже стали использовать тесовые заборы. Усадьба огораживалась изгородью из жердей, которая называлась прясло или «городьба». Городьбой огораживались «карды» – загоны для скота, а также огороды и проулки. Частокол считался более красивой изгородью, а потому им огораживали палисадник и часть усадьбы, выходящую на улицу. Распространённой изгородью был также плетень. Изба представляла собой одну большую комнату, значительную часть которой занимала русская печь. Топить «по-белому» начали в середине XIX в. До этого была чёрная печь, не требовавшая большого количества кирпича и металлических частей к ней. Курная изба считалась более тёплой и долговечной, в ней был сухой воздух, и при топке расходовалось меньше дров. Выходящий из печи дым обрабатывал и дезинфицировал помещение. Небольшое пространство между печью и окном отделялось дощатой переборкой. Это своеобразная кухня, или бабий кут (закуток). На кухне почётная роль отводилась деревянной квашне, в которой «по старой закваске» замешивалось хлебное тесто для ржаных подовых караваев или дрожжевое тесто для пшеничных калачей, сдобных булок и пышек, лепёшек, пирогов и ватрушек. Здесь на залавке (нечто среднее между кухонным столом и лавкой), хозяйка готовила пищу. Перед печью – горшки, помело, ухват, лопата, которой сажали в печь хлеб для выпечки. При небольших размерах изба всегда оставалась просторной. Стол, лавка, полки да полати – вот всё убранство. У окна, поближе к свету, стояла прялка, а рядом подвешивалась к потолку колыбель – зыбка. 247 Дом украшали резьбой. Чаще резные украшения наносились лишь на лицевую сторону дома. Резьбой обычно покрывались причелены, подкрылки, поле фронтона, карниз, наличники, ставни, крыльцо. На протяжении XIX в. использовалась глухая барельефная резьба. Характерным являлся растительный орнамент. С конца XIX – начала XX в. на смену глухой приходит пропильная резьба и выточенные на станке украшения. Земледелие. На протяжении столетий основным занятием иваньковцев было земледелие. Со второй половины XVI в., с момента заселения, начали «пашни распахивати и покосы расчищати». Пашню пахали только «про свою душу», чтобы прокормиться, а не на рынок. Пашня, которую мы теперь называем нечернозёмной, а когда-то её звали попросту землёй, потому что другой не знали, давала стабильные урожаи без длительного отдыха по нескольку столетий. Секрет был прост и известен любому крестьянину: чтобы пашня давала урожай, её надо удобрять навозом. На десятину следовало держать 1-2 головы скота. С момента основания в Иваньково использовалась залежная система. Поля распахивались и использовались в течение 6-8 лет, когда же плодородие почвы истощалось, то переходили на новый участок, а старый забрасывался. Со временем, когда свободных земель стало меньше, залежная система преобразовалась в переложную: выпаханный участок поля забрасывался на 8-15 лет до восстановления естественного плодородия почвы. Позднее установилось троеполье, в котором чередовались пар, озимые и яровые. Пахотные орудия – соха, борона. Двузубая соха с парой массивных железных сошников была удобнее плуга и для работы с ней требовалась только одна лошадь. В 30-х гг. XIX в. на смену бороне с деревянными зубьями приходит более усовершенствованная, с железными. В 40-х гг. XIX в. появились веялки, а в 50-х и молотильные машины. Ни новые машины, ни трёхполье не привели к повышению урожайности. Не способствовали этому 248 и постоянные засухи. Неурожайных лет в Среднем Поволжье в XVIII в. было 34, в XIX в. – 40. Сеяли рожь, овёс, пшеницу, ячмень, полбу, гречиху, просо, горох. Во второй половине XVIII в. удельный вес ржи в посевах – 35, овса – 25, пшеницы – 14 процентов. Урожай зерновых равнялся в среднем 50 пудам. В первой половине XIX в. рожь занимала уже от 40 до 50% посева. Сурский «ржаной хлеб, – говорилось в корреспонденции «Земледельческой газеты» за 1834 г., – по доброте своей, соединённой с белизною, может почитаться из первых в России». «Матушка-рожь кормит всех дураков сплошь, а пшеничка – по выбору». На уборке зерновых применялся серп. Работа им не вызывала потерь. «Работа эта (серпом) есть для них самая тяжёлая, и потому, когда наступит время жатвы, говорят: «страда наступила». Наравне со взрослыми работали подростки, а дети, не умевшие жать, таскали снопы к месту, где их укладывали. Здесь же находились грудные дети, которые лежали в зыбках, укреплённых на поднятых оглоблях, стоящих рядом телег». При уборке бобовых, овса в смеси с викой, а также гречихи применялась коса. Во второй половине XIX в. рожь, пшеницу косили уже повсеместно. Это был более удобный и совершенный способ. Обычно использовали косу-литовку, к нижней части рукоятки которой привязывались грабельцы или «крюк» с 3-5 зубьями. Это давало возможность укладывать скошенные хлеба аккуратно в одну сторону, облегчая тем самым вязание снопов. Заботясь о сохранении каждого колоса, жнецы бережно следили за состоянием своей загонки и вязали в сноп определённое количество горстей: мужских 7-8, женских 8-9, складывая их в крестцы и копны. Две копны из 100 снопов составляли телегу. На гумнах снопы складывались в клади и одонья, под которыми делался настил из хвороста. Часть хлеба сейчас же молотили, а другую, по мере надобности, брали зимой для обмолота. 249 Наиболее распространённый способ молотьбы – цепами. Обмолоченный хлеб веяли на ветру. Зерно подбрасывали при помощи широкой деревянной лопаты с длинной ручкой. Мякина отлетала, а зерно, как более тяжёлое падало на землю. Обычно перевевали 2-3 раза. Для окончательной очистки обмолоченный хлеб обрабатывали в «кружалах» – больших решетах, которые подвешивали под навесом или на специальной треноге и, наполнив зерном, вращали. При этом крупные примеси собирались наверх, их время от времени сгребали, а мелкие проваливались через отверстия решета. В «кружале» оставалось чистое зерно. Очищенное зерно измеряли липовыми или металлическими «пудовками» – мерами и ссыпали в большие деревянные лари-сусеки, в амбары (житницы) или клети. Для размола круп существовали крупорушки примитивного устройства, где вместо жерновов были крупные деревянные (дубовые) брусья с вбитыми в них железками. Строились водяные мельницы. Водяная мельница представляла собой обычно водосливное колесо, насаженное на горизонтальный вал, от которого шла зубчатая передача к жерновам. Колёса приводились в движение силою воды и назывались «наливные», если они вращались против часовой стрелки и «подливные», если двигались по направлению движения часовой стрелки. В XIX веке появились ветряные мельницы («ветрянки») с огромными крыльями и вращающимся верхом. Важную роль в жизни крестьян играло огородничество. За сизо-матовой капустой Сквозные листики укропа. А там, вдали – где небо пусто – Маячит яблоня-растрёпа. Гигантский лук напряг все силы И поднял семена в коронке. Кругом забор, седой и хилый. Малина вяло спит в сторонке. Кусты крыжовника завяли, 250 На листьях – ржа и паутина. Как предосенний дух печали, Дрожит над банею осина... Саша Чёрный Капуста – самая распространённая культура – отчего и весь огород зачастую называли «капустником». Кроме капусты и лука выращивали морковь, свёклу, огурцы, тыкву, редьку, табак. В 30 – 40-е годы XIX в. «начали разводить картофель, но как-то неохотно» – замечал современник. Конопляники занимали наибольшую часть усадьбы, т.к. её посевы были выгодными. Помимо пеньки конопля давала неплохой урожай семени, из которого вырабатывалось прекрасное масло. Садоводство было развито слабо. Уровень развития животноводства также был невысоким. Хотя, согласно военно-статистической описи 1850 года в сёлах Симбирской губернии на каждый крестьянский двор приходилось лошадей по 2 головы, рогатого скота – по 1¼ , овец – по 6 и свиней – по 1¼ голов. Заметим, что эти усреднённые данные были самыми высокими по России. В Иванькове было много дворов, не имевших скота. Многие питались «христовым подаянием». Промыслы, ремёсла. Все иваньковцы – потомственные рыболовы. Рыбу ловили бреднями – небольшими мелкоячеистыми сетями, для ловли рыбы в глубоких местах, ярах, омутах ставили ванды, верши, морды, сплетённые из лозы. Из удильных способов лова следует отметить «подпуск» – длинную бечеву, на которой укреплялось множество крючков с насаженными на них червяками. Били рыбу и острогами. Для рыбалки использовались обыкновенные лодки с дощатыми бортами, а также небольшие лодки-долблёнки (в Иванькове их называли ботниками), которые делались из ствола одного дерева. Ботник управлялся одним кормовым веслом и был весьма неустойчив на воде. Поэтому борта долблёнок несколько расширяли («разводили») путём распаривания над костром, с налитой в долблёнку водой, после чего вставляли дугообразные распорки. 251 Так как Иваньково находилось в районе крупной хлебной торговли, здесь было налажено изготовление речных судов – суряков, расшив. Они были удобны в плавании, осадка их при полной клади была сравнительно небольшой. Так как моста через Суру не было, ежегодно строили паром – плоский деревянный настил с перилами по краям, который ставился на две большие лодки. Довольно долго в памяти иваньковцев сохранялся трагический случай, произошедший 26 августа 1826 года. Тогда, «жёнки и девки числом девятнадцать из разных селений (Иванькова, Елховки, Ждамирова), ходившие за реку Суру за диким луком, потонули от собственной их неосторожности». При подходе парома к берегу, женщины столпились на одном краю. Одна из двух лодок накренилась и в неё стала поступать вода. Испугавшись, они попрыгали в воду и не смогли выплыть, «отяжелённые имевшими при них вязанками с луком». Оставшиеся на пароме спаслись. Расследование показало, что паром был в исправности. Обычно перевозили значительно больше людей, чем 35 человек, которые были на нём в день трагедии. Паромщиков (перевозчиков) Фёдора Тимофеева и Ивана Филиппова признали невиновными и от суда освободили (ГАУО, ф. 752, оп. 1, д. 22, лл. 371-372 об.). Среди иваньковцев было немало ремесленных людей: кожевников, сапожников, портных, красильщиков, кузнецов, плотников, бондарей, гончаров. Широко была распространена обработка шерсти, войлочное производство, производство льняных тканей и пеньковых изделий. Ещё в документах XVIII в., касающихся вотчины графа Б.П. Шереметева, указывалось, что помимо работ в поле, на сенокосах, молотьбе и т.п., женщины и малолетние девочки постоянно должны были прясть лён, посконь и шерсть, ткать холсты и сукна. Если же девушка не выходила замуж в возрасте 18-20 лет, то на неё накладывалась особая – штрафная – повинность: выпрядать по 20 талек льняной или посконной пряжи в год. Талька – мера тонких льняных или посконных ниток, которые наматывались 252 на колодку в аршин длины, так что полный оборот нитки составлял 4 аршина, а на каждой колодке нитка обматывалась 40 раз, что составляло пасьму, а 40 пасем составляли тальку. Каждый умел изготовить необходимые в хозяйстве предметы и орудия: бороны, мялки, грабли, лопаты; долблёные изделия – кадушки, колоды, желоба, корыта; различную домашнюю посуду – чашки, блюда, солоницы, ложки. Не говоря уже об умении плести лапти, пещеры из лыка, делать короба. Одежда. Мужская одежда у основной массы крестьян была несложной: льняная рубаха (длинная, почти до середины бёдер; носили их «навыпуск» и подпоясывали «под живот»), штаны из самодельной полосушки, кафтан или зипун, шляпа или картуз, на ногах лапти, зимой полушубок, чапан из самодельного сукна, тулуп, рукавицы и тёплая шапка. Полушубок застёгивали на застёжки и подпоясывали широким поясом или кушаком, за который при работе и переездах затыкались рукавицы, топор, кнутовище. Шубы шили из дублёных овчин, окрашенных в жёлтый и чёрный цвета. Более зажиточные крестьяне покрывали их тканями и они назывались «суконными». Шуба без покрытия ткани называлась «нагольной». Нагольные шубы изготовлялись из белых сыромятных овчин. Ьогатые крестьяне имели шубы с большим количеством сборов сзади. Их называли «борчатки». Весной и осенью, когда отправлялись в дорогу на лошади, обычно надевали чапан, – халатообразную одежду без застёжек, с огромным отложным простроченным воротником. Зимой чапаны надевали на шубу, полушубок, а иногда и на тулуп. Шили чапаны из очень плотного и толстого домотканого сукна, выкрашенного в тёмно-коричневый цвет, на холщёвой подкладке. Такого же покроя, как и чапаны, были тулупы из овчин. Не случайно, знаменитая крестьянская война в Симбирской губернии (март 1919 г.), направленная против коммунистов, называлась «чапанной». 253 Во 2-й половине XIX в. получают распространение кумачовые и другие, из фабричных тканей ярких цветов, рубахи-косоворотки. Их шили из сатина, а нередко и из шёлка, иногда из тонкого холста, с вышивкой. Такие рубахи надевали с плисовыми шароварами, заправленными в сапоги с высокими голенищами, собранными в «гармошку». Модной стала лёгкая стёганая суконная «поддёвка» с большим количеством «боров» сзади. Рубаха подпоясывалась кручёным шёлковым поясом с кистями. Поверх рубахи одевалась «пара»: жилетка с суконными полами и сатиновой спинкой и «пиджак». Жилетка застегивалась на пуговицы и имела небольшие кармашки для часов. Обычно, по воспоминаниям Блохинцева, девушка, увидя парня в жилетке с цепочкой от часов, спрашивала: «Милый мой, часы при вас, скажите мне, – который час?». Парень отвечал: «Ето, милка, не часы, ет – цепочка для красы». К концу XIX в. чёрные картузы и фуражки с блестящими кожаными козырьками стали праздничными головными уборами парней. Чаще всего их украшением была шёлковая лента по околышу, за которую в нескольких местах затыкали живые или искусственные цветы. Надевали их, слегка сдвинув на одно ухо. Девушки парням по этому поводу пели: «Вы, ребята, не форсите, картуз на бок не носите!». Такую одежду, в основном, носили отходники. В целом, одежда была традиционной: «лохмотья и старые лапти в будничные дни, – вспоминал один из первых колхозников Ф.О. Власов, – штаны и новые лапти в праздничные». Самой распространённой женской одеждой был сарафан. Какие сарафаны носили в Иванькове мы можем судить только по фотографиям конца XIX – начала XX вв. Образцов женской одежды в музеях Иванькова нет. На сарафаны, как правило, надевали запон – фартук, который подвязывали под мышками или на талии. Верхняя одежда состояла из различных «курток» (монарок, душегрей, телогреек), кафтанов, шуб, чапанов, тулупов. С конца XIX – начала XX вв. стала проникать «городская одежда»: кофты, юбки, платья. В качестве 254 верхней одежды появляются разнообразные жакеты, сшитые из сукна, драпа, шерсти, а также пальто и шубы городского покроя. Головные уборы были девичьи и женские. Девушки, по обычаю, заплетали волосы в одну косу, а макушку оставляли открытой. Поэтому их головной убор – это всевозможные венцы, повязки, обручи. В древности девушки ходили с распущенными волосами, с лентой или обручем на голове. После венчания молодую окручивали или повивали – заплетали волосы в две косы, укладывали их вокруг головы, надевали праздничный повойник, на него кику (или кокошник), сверху платок. Замужняя женщина всегда ходила с покрытой головой. Это связано с суеверным представлением о том, что непокрытые волосы приносят несчастье – неурожай, падёж скота и другие бедствия. Повойник, повой, повоец мог быть с овальным, круглым или лопатообразным дном и околышем на подкладке, обычно из холста или миткаля. Сзади повойник собирали на шнурок. Будничные повойники шили из дешёвых тканей и не украшали. Зато праздничные были из парчи, шёлка, бархата, украшенные шитьём золотой или серебряной нитью. Одежду шили из холста, для верхней одежды (полушубков, тулупов, шуб, также рукавиц, шапок) применялись овчины, для обуви – лыко, шерсть, кожа. Основным сырьём для изготовления домашнего холста служили конопля и лён. Лён брали руками, связывали в снопы и составляли в бабки. 7-10 дней он стоял в поле, дозревая, затем его свозили на гумно, где и околачивали: сидя на широких скамьях, сноп били деревянными вальками, до полного обмолота. Во второй половине августа длинными лентами на 2-3 недели лён расстилали по траве или жнивью. Ветер, дождь и солнце размягчали стебель и облегчали его дальнейшую обработку. Затем лён сушили в банях или овинах, мяли на мялицах. Из переработанного таким образом льна вязали рученьки, деревянными гребнями чесали их, чтобы получить мочку (куфту). Куфты толкли в ступах, затем снова чесали на гребне и только потом уже 255 пряли на веретено, получая нить. Процесс обработки конопли существенных отличий не имел. Холсты ткали на стане. Изготовленные холсты вначале «отбеливали» золой, ставя их на несколько часов в печь, а затем мыли на реке и толкли в ступе («бучили»). Для окончательной отбелки холсты стелили на снегу, ранней весной, либо летом на лугах или лужайках перед домом. Сукна изготовлялись из шерсти овец и коз. Обработкой шерсти занимались шерстобиты. Обработанная шерсть шла на пряжу. Нельзя не сказать о полотенцах-рушниках, игравших особую роль в свадебном обряде. Их в селе сохранилось немало. Каждая девушка задолго до своей свадьбы готовила приданое, в том числе и полотенца. Узоры на них красного и зелёного цветов. Красный цвет символизировал девушку-невесту, зелёный – юношу-жениха. Для Иванькова характерен растительный орнамент из цветов и листьев. В рисунок вышивки мастерица закладывала своеобразное повествование о своей жизни, а также изображала на полотне знаки-обереги, ведь рушник в давние времена считался не просто куском ткани для бытовых нужд, а неотъемлемой частью народных обрядов. На нём выносили дорогим гостям хлеб-соль, раскладывали и поминальные угощения, также в него заворачивали новорожденных. Издревле полотенце служило женским головным убором. При посещении церкви и в праздничные дни полагалось носить головные полотенца с затканными или вышитыми концами. На свадьбу девушки надевали полотенца с красными треугольными узорами, уберегающими от сглаза. Для украшения божницы концы полотенца обвязывались кружевами. Вышитыми полотенцами перевивали дугу и увешивали спинку свадебной телеги или саней; полотенцами связывал дружка жениха и невесту во время свадебного обряда; вышитые полотенца держали в руках жених и невеста в церкви во время венчания и по окончании церемонии дарили их священнику. Пища. Питание иваньковцев в XVIII – XIX вв. основывалось на продуктах, получаемых в домашнем хозяйстве. 256 Жидкие кушанья – щи и супы (похлёбки) – были основными блюдами на завтрак, в обед и ужин. Щи приготовлялись как из свежей, так и из квашеной капусты, которую варили в воде, иногда добавляя туда мясо. Однако чаще они только забеливались молоком или сметаной. В постные дни щи подправляли растительным (конопляным или льняным) маслом. Супы варились, обычно, из картошки и необходимого количества круп. Мясо, как в щи, так и в супы клалось мелкими кусочками и елось вместе с бульоном. Вся семья ела из одной чашки, а в крупных семьях за стол садились сначала взрослые, а потом дети или сначала мужчины, а потом женщины с детьми. Разрешение хлебать давалось старшим семейства ударом ложки о край миски. Второй удар означал разрешение брать из миски мясо. Право глодать мослы принадлежало старшему в доме мужчине. Одним из кушаний был горох, который варился в виде жидкой кашицы и елся с репчатым луком и «постным» маслом. Довольно распространёнными кушаниями были ушное – ливер, сваренный с картошкой и луком, и лапша. Оба эти кушания являлись непременными в праздничные дни. В обычные же дни их готовили лишь в период напряжённых сельскохозяйственных работ. Кроме того, варили супы с клёцками, готовили молочную лапшу. Одним из повседневных кушаний являлись каши, которые приготовлялись из просяной, полбенной, ячневой, гречневой и других круп и елись с молоком и маслом, а иногда и просто так. Зимой часто варили овсяные и гороховые кисели и пекли пшеничные, ржаные и гречневые блины. С середины XIX в. получают распространение многие картофельные блюда. Картошка становится одним из основных продуктов питания. Её употребляли в варёном виде, запивая молоком или пахтой, ели с квасом, луком, солёной капустой и огурцами. Распространённым картофельным блюдом являлось «жареное»: в глиняную, обычно овальной формы, плошку клался очищенный и накрошенный картофель, который заливался молоком или сметаной, после чего плошка ставилась в печь. Иногда в картофель вместо молока наливалась вода и клалось мясо. Другим распространённым 257 блюдом был картофельник или «картовник». Для его приготовления неочищенную картошку варили в воде, затем чистили, толкли толкушкой, добавляли в неё молока и яиц, и затем в глиняной плошке ставили в печь. Кроме того, подобные кушания приготовлялись из лапши (лапшевник), каши (кашник) и тыквы (тыквенник). На праздники приготовляли «холодное» (студень), пельмени, которые делались с мясом, капустой, пироги, которые пеклись с капустой, морковью, репой, яблоками, калиной, а иногда с мясом или рыбой. Рыбные пироги обычно назывались «рыбниками», а мясные, которые чаще пеклись со свининой – «курниками». Многие кушания могут быть отнесены к числу ритуальных. Их приготовление было обычно связано с совершением каких-либо обрядов (свадеб, рождений, поминок). Яичница была непременным кушанием на свадьбе. На крестинах пеклись сгибни – пироги полукруглой формы, сделанные из одного раскатанного куска теста, согнутого вдвое. На поминках обязательными являлись блины, лапша, пшённая каша и овсяный кисель, который ели с медовой сытой – разведённым в воде мёдом. На пасху пеклись куличи, варились яйца, делалась творожная пасха. На масляницу пекли блины. В троицу готовили яичницу, которую девушки, уходя «заплетать» венки, выносили в поле. В качестве напитков большое значение имели квас, пиво, брага. Способов приготовления квасов – десятки. В старинных поваренных книгах приводилось до 20 рецептов. Например, в кадку закладывают 1 четверик ячменного солода, ½ четверика ржаного, по 15 фунтов ржаной и пшеничной муки. Заливают кипятком. Затем всё перекладывают в чан, заливают водой и добавляют дрожжей и мяты. В настоящее время уже забыли способы приготовления продуктов, без которых жизнь на селе была немыслима. Приведём некоторые из них. Солод. Старую рожь, примерно 8 кг, клали в корчагу и заливали водой. Рожь мокла с утра до вечера, после чего воду сливали через решето, а рожь 258 высыпали на пол нетолстым слоем и прикрывали либо мешком, либо одеялом. На другой день рожь ворошили и, если она сухая, поливали водой и снова покрывали. Примерно через двое суток рожь прорастала. После этого её высыпали на печь и наблюдали, чтобы она не срослась. На печи рожь также покрывали одеждой, через сутки поливали водой и снова покрывали. Через 5-7 дней подобной обработки зерно делалось сладким, его высушивали на солнце и снова помещали в печи. Высушенное зерно размалывали на мельнице, получался солод. Из 16 кг ржи выходило примерно 11 кг солода. Кулага. В чугун насыпали солод, разбавляли водой и ставили в печь. После упревания («когда упреет до красна») и последующего остывания, добавляли квасной гущи. После небольшой выдержки кулага делалась «ядрёной и сладкой». Её ели ложками, главным образом дети. Овсяный кисель. Овсяные отруби с вечера насыпали в корчагу, замачивали водой и к ним добавляли дрожжи. К утру вся эта масса укисала, её процеживали через решето, а затем ставили в чугуне варить в печь на 1-1,5 часа, после чего сваренную массу разливали в блюда, где она постепенно застывала. Толокно. Овёс, предварительно ободранный в специальной ступе, клали в корчагу, заливали водой и ставили в печь, где основательно парили, затем сушили, и высушенный овёс размалывали на мельнице; получалась толокняная мука, которую ели с квасом, молоком, а то и просто с сырой водой. На один ковш кваса или воды клали 2-3 столовых ложки толокняной муки. С конца XIX в. начинает входить в употребление чай. Появились самовары, правда, они были только у нескольких семей. Настоящий «фамильный» или «кирпичный» чай употреблялся очень редко, на праздники. В обычные же дни заваривали сушёную морковь или свёклу, листья смородины, яблони, черёмухи и в лучших случаях покупной фруктовый чай. Чай обычно пился без сладкого, «вприглядку». Сахар употреблялся по праздникам, тогда чай пили «вприкуску». 259 Меры длины, веса, площади 1 вершок = 4,45 см. 1 локоть = около 46 см. 1 аршин = 16 вершкам = 71 см; 1½ аршина без 1½ вершков = 1 метру; гипотенуза треугольника с аршинными катетами также равна метру. 1 сажень = 3 аршинам = 2,13 м. Известны маховая сажень = 1,76 м. и косая сажень = 2,48 м. 1 верста = 500 саженям = 1,06 км (с 1835 г.). До XVIII в. верста = 750 саженям; сажень = 1,52 м. Золотник = 4,26 гр. Фунт = 410 гр. Пуд = 40 фунтов = 16,38 кг. Четверть или куль – рогожный мешок, вмещающий это количество зерна. Четверть приимочная до 1625 г. вмещала 4 пуда ржи, с 1626 по 1678 г. – 6 пудов, с 1678 г. – 8 пудов. Жалование выдавалось по отдаточной четверти, объём которой в основном в 2 раза меньше примочной. По данным Е.И. Каменевой на протяжении XVIII в. четверть ржи вмещала 8 пудов. В справочниках XIX в. указывалось: «В торговле принято, что в четверти заключается 9,5 пуда пшеницы, 6,25 пуда ржи, 7,25 пуда ячменя, 6 пудов овса». После отмены крепостного права (60-е годы ХIХ в. – начало ХХ в.) четверть включала 10 пудов. Четь (четверть) – земельная мера, равная половине десятины. Десятина = 2400 кв. саженям = 1,092 га. 260 Словарь Агаряне – в древнерусской письменности мусульмане и вообще неверные. Согласно Библии, рабыня-египтянка Агарь была родоначальницей некоторых арабских племён. Алтарь – восточная часть в православном храме; отделяется иконостасом. Первоначально алтарь от храма не отделялся, потому что пространство храма совершенно равноценно и иконостас появился только для того, чтобы закрепить иконы в пространстве храма. Армяк – крестьянская верхняя одежда из толстого сукна. Архимандрит – настоятель мужского монастыря. Аспидная (доска) – чёрная грифельная. Барщина – принудительный труд крепостных крестьян в хозяйстве феодала. Басурман – иноверец, нехристианин из числа мусульман (магометан), последователей ислама. Бечевник – береговая полоса (по закону в 10 саженей ширины) вдоль судоходных рек, которая должна оставаться свободной для нужд судоходства и сплава (ранее для бечевой тяги). Бобыль – обедневший, разорившийся феодально-зависимый крестьянин. Владельческие бобыли платили владельцу оброк – бобыльщину. С 1631-32 гг. все бобыли стали нести государственное тягло в половинном размере. Бобровый гон – место ловли бобров. Борть – дупло в дереве или дуплявый пень с пчёлами; колода для пчёл на пасеке. Бортные ухожаи – участки леса, где водились дикие пчёлы. Ботвинья – холодное кушанье из кваса, варёной зелени и рыбы. Вор – государственный преступник, мятежник, участник народных восстаний. Воровство – государственное преступление. 261 Вотчина – от слова «отчина», т.е. отцовская собственность; вид феодальной земельной собственности, которую владелец мог передавать по наследству, продавать, закладывать и т.д. Враг – овраг. Выставка – питейный погреб. Генеральное – общее, главное. Генеральное межевание – точное определение границ земельных владений отдельных лиц, крестьянских общин, церквей и т.п. В процессе межевания составлялись планы земельных владений, которые содержали и «экономические примечания» – о числе душ, об оброке и барщине, о качестве земель и лесов, о промыслах, предприятиях и др. Глагол – сооружение из брёвен, имевшее вид буквы «Г», на котором вешали за ребро. Дача – назначенное дворянину поместное и денежное жалование в соответствии с его указным окладом. Духовная грамота – завещание. Дикое поле – пустующая, целинная земля. Жеребей – участок, доля, пай, доставшийся в надел. Живот – имущество, пожитки. Жилец – уездный дворянин, живший при царе временно, на воинской службе. Жито – всякий зерновой немолотый хлеб. Заводчик – владелец завода, предприятия; зачинщик. Загон – пахотный участок земли. Знамя – участок бортных деревьев, обозначенных тамгой (знаменем). Закладчик – несостоятельный человек, поступивший по особой сделке – «закладной» в зависимость к феодалу (монастырю) и поэтому вышедший из тягла. Инвалид – ветеран. Иордань – прорубь и место на льду, для водоосвящения на крещенье. 262 Кабальная запись – запись долга под проценты; при неуплате в срок должник становился холопом. Казаки – название вольных людей вообще; социально-этническая и историческая общность людей, главным занятием которой был военный промысел. В конце XVI в. делились на городовых и станичных (сторожевых). Городовые казаки несли службу в передовых укреплённых городах, таких как Алатырь. Сторожевые казаки, жившие в станицах далеко за засечными чертами и пограничными укреплёнными линиями, составляли форпост казачества. Казан – котёл, чан для выгонки хлебного вина, водки. Казнь – наказание смертью или тюрьмой, побоями батогами и кнутом. Калужа (калуга) – лужа, топкое, заболоченное место. Камилавка – наглавник, чёрная шапочка, носимая монахами под клобуком. Колонизация – заселение и хозяйственное освоение пустующих окраинных земель. Конец – часть села, часть улицы. Коронные крестьяне – казённые, государственные. Крепость – письменный документ на владение крестьянином, имуществом. Купчая – документ, фиксировавший право собственности при акте купли-продажи. Лён поскан (поскон – посконь) – вид конопли с тонким стеблем, из которого вырабатывалось волокно. Посконный холст использовался в качестве рубашечного. Магазин (магазейн) – склад для хранения продуктов, хлеба. Майдан – площадь, пологое место, возвышенная прогалина. В Среднем Поволжье так назывались поташные лесные заводы, смолокурни, дегтярни. Мартышка – мартын, птица из породы чаек. 263 Межа – граница. Мещане – лица городского сословия (мелкие торговцы, ремесленники, низшие служащие). Мир – сельская община, сход. Мирской – общинный. Мурза – титул феодальной знати в татарских государствах, татарский князь. Одонья – круглая кладь хлеба или сена в снопах. Окольничий – сан приближённого к царю, по службе, лица, второй по чину после боярина. Острог – деревянная крепость со стенами из заострённых сверху брёвен, с башнями, глухими и проезжими воротами. Отвержек, отвершек – ответвление оврага, овражек. Отхожие земли – особые, не входящие в надел. Писцовые книги – налоговые. Полдень – юг. Полночь – север. Поле – безлесная равнина, открытое место. Поместье – земельное владение с населёнными деревнями, данное за службу феодалу во временное или пожизненное пользование; после смерти его владельца передавалось его сыновьям или (выморочное) другому помещику с выделом части вдове «на прожиток» и дочерям на приданое. Посконный – сделанный из конопляного холста (полотна). Постав – пара мельничных жерновов или вальцов, один из которых неподвижен, а другой вращается на нём, размалывая зерно; став – запруда. Поташ – щелочная соль, вывариваемая из древесной и травяной золы. Приговор – постановление. Причт – лица, служащие при одной церкви. 264 Ревизия – перепись податного населения (ревизских душ), внесённого их владельцами в списки (ревизские сказки) для взимания подушной подати. Проводилась примерно через 20 лет. Семик – религиозный праздник, седьмой от пасхи четверг. Солод – продукт из проросших и смолотых зёрен хлебных злаков, употреблявшихся при изготовлении пива, кваса. Сотский (сотник) – выборный от волости (сотни) представитель крестьян, обязанный обеспечить проведение в жизнь всех требований царских учреждений в крестьянских обществах. Став – запруда; мельница о двух поставах. Стан – место стоянки войск в походе, лагерь. Станица – отряд казаков, детей боярских, несших «станичную службу» по охране южных границ государства. Староста сельский – должностное лицо крестьянских обществ и управления. Стольник – придворный чин. Строитель – глава монастыря. Сход сельский – собрание крестьян-домохозяев – членов сельского общества в дореволюционной России. Ведал приёмом в сельское общество и исключением из него, распределением земли между членами общества, раскладкой оброка, общинных и казённых повинностей, избирал сельского старосту и других должностных лиц. Треба – религиозный обряд по просьбе верующих (венчание, панихида и т.д.). Тягло – мера земли и полная подать за неё, приходящиеся на семью (на две души). Крестьянин садился на тягло, женившись. Уезд – административно-территориальная единица, сложившаяся в процессе образования единого Российского государства (XV – XVI вв.). Подразделялся на волости. Урема – лес и кусты, растущие около рек. 265 Урочище – часть местности, отличная от окружающего ландшафта. Например, лес среди поля, болото и т.п., а также участок местности, являющийся естественной границей между чем-либо (речка, овражек, горка). Целовальник – присяжный человек (целовавший крест), хранитель, продавец, сборщик казённого имущества при таможнях, весах и т.д.; продавец вина в питейном доме, кабаке. Шинкарство – незаконное изготовление и распространение алкогольных напитков. Штоф – 0,1 ведра, 1,2 литра. Ясак – натуральный побор, взимавшийся с нерусских народов Поволжья мехами, иногда зерном, скотом и др. Важнейшие события и даты 1552 г., 3(13) августа – русские войска, во время похода на Казань, делают остановку в районе Иванькова. 1571 г. – принят первый русский воинский устав под названием «Боярский приговор о станичной и сторожевой службе». Конец XVI – начало XVII вв. – земли в районе Иванькова переданы на поместном праве мордовским мурзам за несение ими сторожевой и станичной службы. Начало XVII века – в оклад Данилы Ивановича Долгорукова отписаны земли в дер. Иванькове (в последующем Иваньково-Удельное). 1610 г., 22 марта (2 апреля) – составлена купчая запись на выморочный бортный ухожай в лесном Засурье, проданный мордвину деревни Иванковы Тотумаю Кожнееву сыну за полтора рубля денег. 1612 г., 21 февраля (2 марта) – упоминание Иванькова в историческом документе. В нём сообщается о иваньковском мурзе Башате Сыксетеве, который вместе со стрелецким сотником Богданом Маминым принимал участие в описании «вотчины Тургаковских мурз», отданной Троице-Алатырскому монастырю. 266 1624 – 1626 гг. – писцом Дмитрием Пушечниковым и подъячим Афанасием Костяевым составлена книга письма и меры мордовских земель Алатырского уезда, в которой зафиксированы размеры поместных земель иваньковских служилых мордовских мурз. 1626 г. – земли в Иваньково отошли от Д.И. Долгорукова его вдове Марии и сыну Григорию Даниловичу. 1627 – 1628 гг. – в дер. Иванькове, в вотчине князя А.В. ЛобановаРостовского, поставлена часовня Михаила Архангела. 1633 г., 20 января – после смерти Марии Долгорукой её иваньковские земли перешли Фёдору Ивановичу и Василию Владимировичу Долгоруким. 1638 г. – после смерти Ф.И. Долгорукова иваньковские земли перешли «в прожиток» его вдове Марии. 1641 г. – иваньковские станичные мордовские мурзы били челом государю, что князья Долгорукие «насильством завладели их старинным поместьем». 1650 г. – вдова Мария Долгорукая передала иваньковское поместье сыну от первого брака арзамасцу Фёдору Севрюкову сыну Дементьеву. 1659 г. – земли Ф.С. Дементьева перешли его сыну Борису Фёдоровичу. 1670 г., 17(28) ноября – во время подавления разинского восстания тысячи челобитчиков из Алатырского уезда прошли через Иваньково в сторону Барыша, чтобы принести свои вины и обещанья князю Ю. Борятинскому, «что ни к каким воровским прелестям вперёд приставать не будут». 1678 г. – проведена перепись иваньковских земель и крестьян князем Владимиром Волконским, стольником Григорием Супоневым и подьячим Василием Петровым. 1695 г. – Б.Ф. Дементьев поступился поместьем в Иванькове и вотчиной по реке М. Сарка племянникам Михаилу Ивановичу и Ивану Ивановичу Болтиным. 267 1691 – 1697 гг. – князь Михаил Яковлевич Черкасский в результате «мены» и купли земли у мордовских станичных мурз, стал их обладателем в дер. Иваньковой. XVII век – на протяжении XVII века мордовские земли в районе Иванькова отходят князьям Долгоруким и Черкасским. 1713 г., 24 апреля – имение князя М.Я. Черкасского перешло во владение сыну – Алексею Михайловичу. 1739 г. – крестьяне Василия Лукича Долгорукова отписаны к дворцовой Новотроицкой Алаторской волости. 1744 г. – построена деревянная церковь во имя Богоявления Господня. 1747 г. – проведена II ревизия. 1755 г., 30 мая – Ждамировская вотчина с сёлами Ждамирово, Иваньково, деревней Параней переходит в качестве приданого В.А. Черкасской графу П.Б. Шереметеву. 1762 г. – проведена III ревизия. В селе проживало: дворцовых крестьян – 128 человек м.п., владельческих – 174 души м.п., в том числе: у А.И. Леонтьва – 18; у Н.Б. Давыдова – 18; у Я.Л. Суморокова – 52; у А.С. Болтина – 86. 1773 г. – иваньковские земли справлены за В.П. Шереметевой, супругой А.К. Разумовского. 1796 г. – проведена V ревизия, зафиксировавшая владельцами села П.А. Болтина, И.Н. Давыдову, С.М. Жилина, А.И. Леонтьева, В.П. Разумовскую, А.Я. Сумарукова. В селе проживало 1332 человека мужского и женского пола. 1797 г. – дворцовые крестьяне переведены в разряд удельных. Часть села, в которой проживали удельные крестьяне, стала называться ИваньковоУдельное. 1798 г., 24 августа (5 сентября) – алатырским первоокладным землемером, городовым секретарём Василием Тимофеевичем Суминым 268 составлен план села и деревни Иваньковых в рамках Генерального межевания. 1804 г. – Ждамировская вотчина переходит в качестве приданого Е.А. Разумовской и становится общей собственностью с её матерью. 1808 – 1819 гг. – образована деревня Уваровка, Новая тож. 1836 г. – создана Алатырская удельная контора. 1840 г., 10(22) апреля – село Иваньково Липовка тож и деревня Уваровка переходят по дарственной княгине А.С. Урусовой, урождённой Уваровой. 1846 г., 13(25) февраля – поместье М.Н. Елчаниной куплено А.С. Урусовой. 1852 г. – 70 крестьян дер. Нечаевки куплены тайным советником Ф.А. Дурасовым. 1861 г., 21 мая (3 июня) – образована Иваньковская волость в составе сёл Елховки, Иваньково, деревень Уваровки, Нечаевки (Иваньковской), Нечаевки (Никольской). 1862 г., 24 сентября (6 октября) – введена в действие Уставная грамота между крестьянами дер. Нечаевки и гвардии ротмистром П.Ф. Дурасовым. 1862 г., 25 сентября (7 октября) – введена в действие уставная грамота между сельским обществом села Иванькова и деревни Уваровки и княгиней А.С.Урусовой. 1863 г., 27 марта (8 апреля) – имение княгини Урусовой в селе Иванькове Липовке тож и деревне Уваровке продано А.Ф. Дурасову. 1863 г. – утверждено положение об устройстве удельных крестьян. 1864 г., 17 июля (29 июля) – земли деревни Нечаевки проданы гвардии ротмистром П.Ф. Дурасовым своему брату А.Ф. Дурасову. 1865 г., 26 июня (8 июля) – удельные крестьяне переведены в разряд крестьян-собственников. 269 1869 г., 1(13) августа – дурасовские крестьяне переведены в разряд временнообязанных. 1871 г., 15(27) сентября – открыто Иваньковское волостное училище. 1877 – 1878 гг. – участие 41 иваньковца в русско-турецкой войне. 1890 г. – построена каменная Богоявленская церковь. Освящена 23 сентября (5 октября). 1894 г. – построено новое здание земского училища. 1894 г. – Иваньково включено в состав Алатырской волости. 1909 г., 22 сентября (3 октября) – после смерти П.А. Дурасова его земли (около 6 тыс. десятин) отошли жене Лидии Митрофановне и детям Наталье, Александру и Николаю. В работе использованы материалы, выявленные в фондах Государственного архива Ульяновской области (ГАУО). Ф. 46 – Симбирская губернская земская управа. Ф. 76 – Канцелярия Симбирского губернатора. Ф. 83 – Симбирское губернское присутствие. Ф. 88 – Симбирское губернское правление. Ф. 99 – Директор народных училищ Симбирской губернии. Ф. 108 – Прокурор Симбирского окружного суда. Ф. 132 – Алатырское духовное правление. Ф. 134 – Симбирская духовная консистория. Ф. 164 – Симбирское губернское акцизное управление. Ф. 174 – Алатырская уездная земская управа. Ф. 318 – Симбирская удельная контора. Ф. 320 – Алатырская удельная контора. Ф. 752 – Алатырский уездный суд. Ф. 855 – Симбирское губернское жандармское управление. Ф. 928 – Коллекция карт, чертежей и планов, выделенная из разных фондов. 270 Источники и литература Введение 1 Под колонизацией мы понимаем мирное заселение переселенцами пустующих земель в современных границах Чувашской Республики, а не политику угнетения коренных народов, как это часто рассматривается в исторической литературе. 2 Кирсанов В.Н. Иваньково. Алатырь, 2001. 3 Чибис А.А. Алатырский уезд//Чувашская энциклопедия. Том 1. Чебоксары, 2006. С. 64. Глава 1 1 Россия. Полное географическое описание нашего Отечества. Настольная и дорожная книга. Среднее и Нижнее Поволжье и Заволжье. С.-Петербург. Издание А.Ф. Девриера. 1901. Репринтное издание. Ульяновск, 1998. С. 3 – 4, 21 – 22, 69 – 70, 78, 85 – 87, 89, 94 – 95. 2 Ленинский путь, 1975. 23 июля. 3 Нарышкин (Махотин) Н.В. Священная Сура. Казань, 2000. Глава 4 1 Кизилов Ю.А. Земли и народы России в ХIII – XV вв. М., 1984. С. 72. 2 Там же. С. 70. 3 ПСРЛ. Т. XVIII. С. 106; ПСРЛ. Т. 25. С. 187. 4 ПСРЛ. Т. XVIII. С. 119. 5 Карамзин Н.М. История государства Российского. Т. V. СПб., 1817. С. 46 – 47. 6 Похлёбкин В.В. История водки. М., 1991. С. 110 – 111. 7 Кизилов Ю.А. Указ. соч. С. 70. 8 ПСРЛ. Т. VIII. С. 270. 9 Худяков М.Г. Очерки по истории Казанского ханства. М., 1991. С. 122. Соловьёв С.М. История России с древнейших времён. Книга III. М., 1960. С. 269. 10 11 ПСРЛ. Т. XIII. С. 191. Курбский А.М. История о великом князе Московском. СПб., 1913. С. 17. 12 13 ПСРЛ. Т. XIX. С. 115. 14 ПСРЛ. Т. XIII. С. 495. Липинский А. Материалы для географии и статистики России. Симбирская губ. 15 Часть I. 1868. 16 История Татарии в материалах и документах. М., 1937. С. 140. 271 17 Водарский Я.Е., Павленко В.В. Помещики и помещичьи крестьяне Среднего Поволжья в конце XVII – начале XVIII в.//Вопросы аграрной истории Среднего Поволжья (XVII – начало XX в.). Саранск, 1979. С. 6 – 7. 18 Мордовия. Энциклопедия в 2-х томах. Т. 1. Саранск, 2003. С. 274. 19 Бусыгин Е.П., Зорин Н.В. Русское население Чувашской АССР. Чебоксары, 1960. С. 44. Соловьёв С.М. Указ. соч. Книга IV. М., 1960. С. 23 – 26. 20 21 Алатырь. Летопись города. Часть первая. Алатырь, 2002. С. 13. 22 Там же. С. 18. Глава 5 Часть материалов, использованных в данной главе, любезно предоставлены авторам В.Д. Кочетковым и печатаются с его согласия. 1 Российский государственный архив древних актов (далее: РГАДА), ф. 281, оп. 1, д. 2, лл. 1 – 2. 2 Там же, д. 6, л. 1 – 2. 3 Там же, д. 32, л. 1 – 2. 4 Там же, д. 33, л. 1. 5 Там же, д. 66, л. 1 – 2. 6 Черкасова М.С. Документы по истории мордвы первой половины XVII века из архива Троице-Алатырского монастыря//Марийский археографический вестник. № 19. Йошкар-Ола, 2009. С. 137. 7 Там же. 8 Там же. С. 150. 9 Там же. С. 140, 151, 152, 161. 10 Архив Санкт-Петербургского института российской истории (АСПБИРИ), кол. 115, д. 1237, лл. 97 об. – 102. РГАДА, ф. 1336, оп. 2, д. 2096, л. 26. 11 Селинова Т.А. Иван Петрович Аргунов. М., 1973. С. 126. 12 13 История родов русского дворянства. Книга первая. М., 1991. С. 76. РГАДА, ф. 1209, оп. 2, д. 6511, л. 181 – 186. 14 15 Там же, л. 183 – 185. 16 Там же, д. 13921, л. 902 – 911. РГАДА, ф. 1336, оп. 2, д. 2078, л. 4 – 5, 12. 17 18 Там же, л. 9. 272 19 Там же, ф. 210, д. 60, л. 66. Фамилию Долгоруких в некоторых документах писали как Долгоруковы. Мы приводим фамилии так, как они написаны в источниках. 20 История родного края. Хрестоматия. Часть I. Чебоксары, 1993. С. 120. РГАДА, ф. 1209, оп. 2, д. 6516, л. 761 – 764. 21 22 Там же, л. 655. 23 Там же, ф. 371, оп. 2, ч. 2, д. 264, л. 178. 24 Там же, л. 280. 25 Там же, л. 275. 26 Там же, л. 270. 27 Бантыш-Каменский Д.Н. Энциклопедия знаменитых россиян. М., 2008. С. 253 – 261. РГАДА, ф. 350, оп. 1, д. 4, л. 25 – 28. 28 29 Там же, оп. 2, д. 35, л. 111 – 118. Костомаров Н.И. Императрица Анна Ивановна и её царствование// Русская 30 история в жизнеописаниях её главнейших деятелей. М., 2004. С. 873 – 932. РГАДА, ф. 350, оп. 3, д. 55, л. 914 – 916. 31 32 Там же, л. 1095 – 1096. 33 Там же, л. 1184 – 1185. Глава 6 1 Миронов Б.Н. Хлебные цены в России за два столетия (XVIII – XIX вв.). Ленинград, 1985. С. 208 – 215. 2 Димитриев В.Д. История Чувашии XVIII века. Чебоксары, 1959. С. 87. 3 Милов Л.В. Природно-климатический фактор и особенности российского исторического процесса//Вопросы истории, 1992. № 4 – 5. С. 40. 4 Димитриев В.Д. Указ. соч. С. 117, 126. 5 Памятная книжка Симбирской губернии на 1868 г. Симбирск, 1868. 6 ПСЗ. Т. XV. № 11489. 7 Милов Л.В. Указ. соч. С. 41. 8 Щепетов К.Н. Из жизни крепостных крестьян России XVIII – XIX вв. М., 1963. С. 9 РГИА, ф. 515, оп. 71, д. 3541, л. 1. 11. ГИА ЧР, ф. 88, оп. 1, д. 5267, лл. 53 – 55. 10 Глава 7 273 1 Бусыгин Е.П. Русское население Среднего Поволжья. Изд-во Казанского университета, 1966. С. 59. 2 Аксаков С.Т. Избранные сочинения. М., 1982. С. 22. 3 РГАДА, ф. 1336, оп. 2, д. 2144, л. 13. 4 Там же, л. 95 – 97. 5 Там же, л. 93. 6 Там же, д. 2142, л. 102. 7 Там же, л. 98. 8 Там же, д. 2145, л. 1. 9 ГАУО, ф. 318, оп. 13, д.13, л. 36 об. 10 Там же, л. 32. 11 Там же, л. 172. 12 Там же, л. 208 об. РГАДА, ф. 371, оп. 2, ч. I, д. 145, л. 260 – 262. 13 14 Там же, ф. 1336, оп. 2, д. 5566, л. 676 – 677. 15 Там же, ф. 615, оп. 1, д. 40, л. 10. 16 Там же, ф. 1336, оп. 2, д. 2096, л. 10 – 11. 17 Там же, ф. 1209, оп. 2, д. 6518, л. 729 – 732. ГАУО, ф. 320, оп. 2, д. 60, л. 6 – 6 об. 18 19 Там же, л. 8 – 9. 20 Там же, л. 31 – 32. 21 Там же, л. 60 – 61. 22 Там же, л. 68. 23 Там же, ф. 108, оп. 6, д. 20, л. 72 – 73. 24 Там же, л. 32 об. – 33. 25 Там же, л. 98 – 99. Глава 8 1 Погодин Е.П. Землевладение и землепользование в Чувашии в первой половине XIX века//Вопросы истории сельского хозяйства Чувашии. Чебоксары, 1984. С. 9. 2 ГАУО, ф. 318, оп. 1, д. 256, л. 25 – 28. 3 Там же, оп. 13, д. 2, л. 24 – 27 об. 4 Погодин Е.П. Указ. соч. С. 13. 5 ГАУО, ф. 320, оп. 13, д. 58, л. 2. 274 6 Федорченко В.И. Императорский дом – выдающиеся сановники. Энциклопедия биографий. Т. 2. Красноярск, 2001. С. 388 – 389. 7 Погодин Е.П. Указ. соч. С. 16. 8 ГАУО, ф. 132, оп. 1, д. 62, л. 22 – 22 об.; ф. 134, оп. 2, д. 110, л. 96 об.; д. 111, л. 96. 9 Списки населённых мест Российской империи. Симбирская губерния. Т. XXXIX. СПб., 1863. С. 19. Крылов Н.А. Из далёкого прошлого//Вестник Европы. Т. 3. Кн. 5. 1900. С. 176 – 10 180. 11 Бусыгин Е.П., Зорин Н.В. Указ. соч. С. 50. ГАУО, ф. 83, оп. 11, д. 25, лл. 3 – 4 об. 12 Глава 9 1 ГАУО, ф. 132, оп. 1, д. 62, л. 22; ф. 134, оп. 2, д. 111, л. 96; ф. 134, оп. 2, д. 129, л. 272 об. 2 Виттекер Ц.Х. Граф Сергей Семёнович Уваров и его время. СПб., 1999; Дворянские роды, прославившие Отечество. С. 394; Петинова Е.Ф. Знаменитые россияне ХVIII – XIX веков. СПб., 1996. С. 718 – 720; Шилов Д.Н. Государственные деятели Российской империи. 1802 – 1917: Биобиблиографический справочник. СПб., 2001. 3 Пушкин А.С. Собр. соч. в 6-ти томах. Т. 1. М., 1969. С. 418. 4 Там же. С. 510. 5 Амальрик А.С., Монгайт А.Л. Что такое археология. М., 1966. С. 12 – 13. 6 Кто есть кто в коллекционировании старой России. М., 2003. С. 415 – 416. 7 История родов русского дворянства. Книга первая. М., 1991. С. 400 – 404. 8 Линдер И.М. Первые русские мастера. М., 1979. С. 110 – 126. 9 История родов русского дворянства. Книга вторая. М., 1991. С. 215. 10 В.М. Шишкин в статье о И.Н. Болтине называет местом его рождения село Ждамирово Алатырского уезда, не приводя никаких документов. См: Чувашская энциклопедия. Т. 1. Чебоксары, 2006. С. 230. 11 История родов… Книга вторая. С. 213 – 214. 12 Русский биографический словарь. СПб., 1905. С. 721. 13 Сборник биографий кавалергардов. 1820 – 1908. Т. 4. СПб., 1908. С. 200 – 201. 14 Там же. С. 312 – 313. 15 ГАУО, ф. 1, оп. 34, д. 22, лл. 134 – 136 об. 16 Там же, оп. 31, д. 99, лл. 1 – 7. 17 Там же, ф. 125, оп. 1, д. 931, л. 1. 275 18 Там же, д. 735, лл. 2 – 3. 19 Незабытые могилы. Российское зарубежье. Некрополь. 1917 – 1997 гг. Автор- составитель В.Н. Чуваков. Т. 1 – 6. М., 1999. Глава 10 1 Крылов Н.А. Воспоминания мирового посредника первого призыва// Русская старина. 1892. № 4. С. 82 – 89. 2 Кузнецов И.Д. Крестьянство Чувашии в период капитализма. Чебоксары, 1963. С. 3 ГАУО, ф. 76, оп. 5, д. 7, лл. 16 – 24 об. 4 Там же, лл. 126 – 127. 5 Кузнецов И.Д. Указ. соч. С. 39 – 40. 6 Чувашская энциклопедия. Т. 1. Чебоксары, 2006. С. 484. 7 ЦГИА, ф. 577, оп. 36, д. 14. 8 ГАУО, ф. 76, оп. 5, д. 7, лл. 4 – 5 об. 9 Герасимова Н.В. Организация земств на территории Чувашии// Исследования по 30. истории Чувашии и чувашского народа. Чебоксары, 2001. С. 87. ГАУО, ф. 76, оп. 4, д. 8, л. 176 – 176 об. 10 ГАУО, ф. 928, оп. 1, д. 107. 11 Глава 11 1 ГАУО, ф. 88, оп. 5, д. 58, л. 9 об. 2 Там же, ф. 752, оп. 3, д. 219, лл. 1 – 1 об., 9 – 9 об. 3 Там же, ф. 46, оп. 1, д. 48, лл. 55 об. – 56. 4 Там же, лл. 47 об. – 48. 5 Там же, лл. 135 об. – 136. 6 Памятная книжка Симбирской губернии на 1869 год. С. 33. 7 Список населённых мест Симбирской губернии. Симбирск, 1880. С. 70; Список населённых мест Симбирской губернии. Симбирск, 1897. 8 Подворная перепись Симбирской губернии 1910 – 1911 гг. Выпуск второй. Алатырский уезд. Симбирск, 1913. 9 ГАУО, ф. 46, оп. 1, д. 29, л. 7. Среднее и Нижнее Поволжье и Заволжье. С. 342. 10 ГАУО, ф. 164, оп. 2, д. 14, лл. 1 – 3. 11 12 Там же. 276 13 Там же, л. 13 – 13 об. 14 Там же, ф. 108, оп. 34, д. 77, лл. 16 – 16 об., 25 – 25 об., 26. 15 Там же, ф. 76, оп. 6, д. 594, л. 58 – 58 об. ГИА ЧР, ф. 40, оп. 1, д. 1. л. 1 – 1 об. 16 17 Там же, л. 10. 18 Там же, л. 9 об. 19 Там же, л. 10 об. 20 Там же, д. 4, лл. 9 – 10. 21 Там же, л. 23 об. 22 Там же, л. 25. 23 Там же, д. 13, л. 21 об. ГАУО, ф. 76, оп. 1, д. 135, л. 167 – 167 об. 24 25 Там же, лл. 179 – 179 об., 203 – 203 об., 212 – 212 об., 215 – 215 об. 26 Там же, л. 300. 27 Там же, лл. 35 об – 36. 28 Песни записаны в Иваньково. См.: Народные песни Симбирской губернии//Сборник в память десятилетия Симбирской губернской учёной архивной комиссии. 1895 – 1905. Под ред. П.Л. Мартынова. Симбирск, 1906. С. 132. 29 Там же. С. 133 – 134. Глава 12. § 1 1 ГАУО, ф. 132, оп. 1, д. 62, л. 20. 2 Там же, ф. 928, оп. 1, д. 80. «Вырезано» земли в двух местах: пашенной 40 десятин 402 сажени и сенного покосу 10 десятин 1990 сажень. 3 Там же, оп. 2, д. 155, л. 187 – 187 об. 4 Там же, д. 174, л. 89 об. – 90. 5 Там же, ф. 132, оп. 1, д. 62, л. 20 об. – 21. 6 Там же. 7 Там же, ф. 134, оп. 2, д. 110, л. 94 об – 95. 8 Там же. 9 Там же, д. 129, л. 270 об. – 271. 10 Там же, д. 155, л. 189 об. – 190. 11 Там же, оп. 5, д. 474, л. 2, 3, 5 – 5 об., 11. 12 Там же, оп. 2, д. 174, л. 89 об. – 90. 13 Там же. 277 14 Там же, оп. 3, д. 677, л. 12 – 22. 15 Браславский Л.Ю. Старообрядчество и христианское сектантство в Чувашии. Чебоксары, 1984. С. 10. Скопцы проповедовали «спасение души» через борьбу с плотью путём 16 оскопления (кастрации) мужчин и женщин. ГАУО, ф. 134, оп. 7, д. 24, л. 1 – 41. 17 РГИА, ф. 799, оп. 33, д. 1831, л. 110 – 111 об. 18 Глава 12. § 2 1 ГИА ЧР, ф. 40, оп. 1, д. 1, лл. 2 – 4. 2 Константинов Н.А., Струминский В.Я. Очерки по истории народного образования в России. М., 1949. С. 138. 3 ГИА ЧР, д. 13, лл. 15 – 16. 4 Там же, лл. 17 – 18. 5 Там же, лл. 18 – 19. 6 Там же, д. 14, лл. 47 – 47 об. 7 ГАУО, ф. 99, оп. 1, д. 1029. 8 ГИА ЧР, ф. 40, оп. 1, д. 33, лл. 4, 13, 19. 9 ГАУО, ф. 99, оп. 1, д. 1234, лл. 5 – 6. Кириллов А. Тёплые слова об алатырских учителях//Ленинский путь, 1981. 18 10 июля. ГАУО, ф. 99, оп. 1, д. 1111. 11 Революционное движение в Чувашии в период первой русской революции 1905 – 12 1907 гг. Документы и материалы. Чебоксары, 1956. С. 136. РГИА, ф. 91, оп. 3, д. 835, л. 50 – 51 об. 13 ГАУО, ф. 99, оп. 2, д. 751. 14 РГИА, ф. 803, оп. 19, д. 1729, л. 28; д. 1720, л. 27; д. 1724, л. 27; д. 1734. л. 28; д. 15 1739, л. 28; д. 1744, л. 28; д. 1749, л. 28. 16 Блохинцев А.Н. Жизнь и работа (мои записки). Рукопись//ГАУО, ф. р – 4062, оп. 3, д. 16. ГАУО, ф. 174, оп. 1, д. 9, л. 250 об. 17 Ксерокопия документа прислана из ГАУО. К сожалению, номер фонда сообщён 18 не был. 278 Сведения об авторах Макеев Александр Анатольевич родился в с. Иваньково-Ленино Алатырского района 26 августа 1958 г. Со школьной скамьи увлекается историей. Им открыто более десяти поселений древних людей в районе с. Иваньково. После окончания средней школы служил в армии. С 1979 по 2010 гг. работал сотрудником Алатырского краеведческого музея, на заводах Алатыря и Ростова-на-Дону. Автор многочисленных публикаций в российских и чувашских газетах и журналах. Павлов Борис Иванович родился в с. Иваньково-Ленино 30 августа 1955 г. Служил в ВМФ СССР. В 1982 г. окончил историко-филологический факультет Чувашского государственного университета. С 1982 по 1985 гг. – преподаватель Чебоксарского педагогического училища. С 1985 по 2011 гг. работал на различных должностях в Чувашском республиканском институте образования: заведующим кабинетом истории, доцентом кафедры истории. Автор более 50 научных трудов по вопросам методики преподавания и истории Чувашии, в том числе 4 учебников. Лауреат Государственной премии Чувашской Республики (2004 г.).
