Наказание за преступление Глава 12
advertisement
Глава 12 Наказание за преступление Как мы уже упоминали, одной из основных функций государства является поддержание порядка в стране. Для этого государство создает законы, которые регулируют общественные отношения, и следит за соблюдением этих законов посредством полицейской и судебной системы. При нашем способе управления слова «справедливость» и «законность» являются синонимами. И действительно, слово «справедливость» происходит от корня «право», который равнозначен слову «закон». Мы признаем, что существуют определенные нравственные стандарты, которым законы страны также должны соответствовать, поэтому возможна ситуация, при которой для сохранения справедливости некоторые законы или их применение могут быть оспорены. Если обнаружится, что закон несправедлив, будут предприняты попытки изменить его, если же закон был несправедливо применен, будет скорректирован способ его применения. КОНЦЕПЦИЯ НАКАЗАНИЯ В основе нашей системы лежат два принципа. Первый из них — это равное обращение со всеми людьми. Мы считаем, что никто не может получить снисхождение благодаря таким факторам, как положение в обществе, личное влияние или богатство; и, с другой стороны, тому, кто лишен таких преимуществ, не может быть вынесено более строгое наказание. Этот принцип, конечно же, не является абсолютом, и различные моменты принимаются во внимание при рассмотрении конкретного дела, например: мотивы, обстоятельства, умственная полноценность и т.п. Таким образом, при нарушении закона конкретным человеком присутствуют внешние факторы, которые могут относиться к делу или нет. Важные обстоятельства принимаются к сведению, несущественные не должны оказывать влияние на судебную процедуру. Второй принцип — наказание обязано соответствовать тяжести преступления. Каждый должен получить то, что заслужил; наказанию не следует быть ни слишком легким, ни слишком строгим. Этот принцип предполагает, что одни преступления являются более тяжкими, чем другие, они влекут за собой большие последствия или вред. Чем серьезнее преступление, тем большей должна быть кара. Это понимание наказания является неотъемлемой частью нашей законодательной системы. Наказание рассматривается как то, что заставляет человека почувствовать боль, утрату или страдание как следствие своего проступка. Цель наказания — поставить виновного в положение худшее, чем то, в котором он был раньше. Хотя порой мы ошибаемся в своих суждениях о том, виновен или нет данный человек в преступлении, мы никогда не выносим приговор до тех пор, пока вина человека не будет доказана. Если обвиняемый оказался невиновным, применение к нему наказания само по себе станет преступлением. Исполнение наказания может осуществлять только государство. Никто не имеет права брать на себя роль суда или полиции. В нашем обществе нет места «группам бдительности» или одиночкам, самовольно вершащим правосудие. Только те, кто был назначен на эту должность официальной властью и действует от ее лица, имеют право определять, виновен человек или нет, и наказывать виновных. Эти два принципа подводят нас к следующему вопросу: почему общество наказывает преступников? Какова цель наказания? Наиболее древний и популярный ответ можно определить словом «возмездие», то есть, если кто-то совершил плохой поступок, в отношении него должно быть совершено что-то столь же плохое. Эта 1 концепция отражает идею о том, что преступление — это нарушение нравственного порядка, что оно создает нравственный дисбаланс, который необходимо исправить. Тем не менее современная судебная система не считает, что правосудие заключается лишь в том, чтобы причинить обидчику такой же вред, какой он нанес потерпевшему. Требование к виновному вернуть украденное, например, не восстановит былого равновесия; по отношению к нему должно быть применено нечто большее, что заставит его страдать так же, как страдала его жертва. Поэтому наша система требует, чтобы преступник уплатил штраф и был отправлен в тюрьму или внес такую сумму денег, которая намного превысит простое возмещение убытков. Считается очевидным, что правонарушитель заслуживает наказания. Этот подход обращает внимание на преступника, а не на жертву, и потому не подразумевает какойлибо компенсации за причиненный ущерб для последней. Он глубоко укоренился в нашей системе правосудия, и его истоки можно найти в древнем стремлении к мести, которое, кажется, присуще всем людям. Одна из последних теорий наказания представляет собой утилитарный подход, учитывающий последствия кары. Эта теория задается вопросом: «Чего мы надеемся достичь, наказывая правонарушителя?». Данный подход также видит основу наказания в причинении страдания преступнику. Однако он требует, чтобы эта боль была оправдана неким положительным результатом в будущем по отношению к осужденному, жертве или обществу в целом. Может ли наказание устранить вред, причиненный потерпевшему? Может ли оно изменить в лучшую сторону характер преступника? Сможет ли оно удержать правонарушителя от совершения подобных действий в будущем? Удержит ли оно других людей от преступлений? Защитит ли общество от злодеяний преступника или тех, кто попал под его влияние? Наказание нельзя оправдать лишь достижением некоего теоретического равновесия, здесь необходимо видимое улучшение ситуации. Для самого правонарушителя это должно быть внутреннее преобразование, которое позволит ему вернуться в общество в качестве нормального и приспособленного к жизни человека. Для общества — защита от преступлений в будущем. И концепция возмездия, и утилитарная концепция имеют серьезные недостатки. С одной стороны, идея отмщения предполагает наличие определенного нравственного баланса, который в действительности невозможно рассчитать. Мы не знаем точно, какое количество страдания будет равно тяжести конкретного проступка, а следовательно, каким должен быть денежный штраф или тюремное заключение. Утилитарная идея, с другой стороны, предполагает, что мы уже создали систему, которая приносит хорошие плоды. На самом деле, беда наказания состоит в том, что оно крайне неэффективно в уменьшении количества преступлений. Возможно, человек постарается не превышать скорость или не ставить машину в неположенном месте, так как его пугает угроза штрафа. Психологические и социологические исследования, тем не менее, показывают, что подобная угроза не становится препятствием для таких серьезных преступлений, как убийство, изнасилование или торговля наркотиками. Более того, причинение боли одним для устрашения других само по себе представляет серьезную моральную проблему. Да и пребывание в тюрьме зачастую не меняет преступника в лучшую сторону. Джон Хосперс пишет: «Мы помещаем человека в тюрьму на два года за кражу, на пять лет за вооруженный грабеж и даем от двадцати лет до пожизненного заключения (или электрического стула) за убийство, наивно полагая, что подобные наказания уменьшат вероятность повторения подобных преступлений в будущем. Мы считаем, что после пребывания за решеткой, где нечего делать, кроме как вспоминать о былых обидах или постепенно 2 сходить с ума, осужденный выйдет на свободу, став лучше, чем раньше, очистившись и обновившись, а после пяти или двадцати лет заключения сможет восстановить свое положение в обществе, которое не желает его принимать, и, наконец, превратится в сторонника нравственных идеалов среднего класса и среднего возраста» («Человеческое поведение», с. 390). Хосперс предлагает «компромиссный вариант», в котором смешиваются оба похода, и говорит, что наказание обязано отвечать двум требованиям: оно должно быть заслуженным и идти на благо либо преступнику, либо потерпевшему, либо обществу, либо всем трем сторонам. Для того чтобы соответствовать второму условию, он предлагает переключить внимание карательной системы с наказания на исправление (с. 387). Хотя он не использует слово «христианский», его идеи соответствуют основным христианским принципам. Много лет назад Эмиль Бруннер рассмотрел теорию наказания в свете библейской концепции искупления («Божественный императив», ее. 474-478). Идея достижения нравственного равновесия путем наказания преступника близка, по его мнению, христианской концепции искупления грехов. В богословских терминах это звучит так: Христос искупил наш грех и тем самым примирил нас с Богом. Относительно преступления (в отличие от греха) эта концепция предполагает, что в качестве компенсации к обидчику должно быть применено какое-то действие. Предполагается, что это действие сможет примирить преступника с обществом. Но то, что необходимо сделать, далеко не всегда происходит на практике, так как наша система, как мы уже видели, имеет серьезные недостатки. Тем не менее в человеке живет стремление к справедливости. Мы чувствуем, что виновный должен каким-то образом искупить свою вину. Идея искупления только тогда будет лишена привкуса мести, когда общество признает, что на нем также лежит ответственность за преступления его членов. Конечно, каждый человек сам отвечает за свои действия. Однако на нас сильно влияет то окружение, в котором мы находимся и живем. Некоторые люди просто лишены определенных возможностей из-за своего происхождения, социальных условий жизни или прошлых ошибок. Отдельные факторы для них настолько сильны, что даже сторонний наблюдатель сможет предсказать, по какой дороге пойдет данный человек. Поэтому мы говорим, что общество разделяет ответственность за преступления своих членов. Это не означает, что общество должно закрывать глаза на преступления тех, кто беден, вырос в неполной семье, не имеет образования, чьи стремления не воплотились в жизнь, или тех, кто имел перед глазами плохой пример. Общество должно признать свою ответственность за то, что оно допустило существование таких условий. Подобно тому, как преступник расплачивается определенным образом за содеянное, общество должно внести свою плату путем исправления этих опасных и разрушительных условий жизни. В глубоком исследовании «Преступность и правосудие в Америке» Харольд ДеВолф пытается раскрыть с христианской точки зрения последовательную и основательную философию, которая поддерживает нашу систему правосудия. Он приводит список «этических норм уголовного права», по которым, как он считает, следует оценивать нашу систему (ее. 154-156): 1. Последовательность и близость к реальности. 2. Стремление к благу и уважение ко всем людям. 3. Равные права для всех. 4. Презумпция невиновности. 5. Особая защита от несправедливого обращения для тех, кто беден, слаб или непопулярен. 3 6. Восстановление общества после выхода преступника на свободу. 7. Ответственность всех членов. ДеВолф называет свой подход к правосудию «философией социальной защиты и реабилитации» (с. 173). Рассматривая преступление как отчуждение от других людей, он не видит места идее возмездия в действенной философии уголовного права. Он признает необходимость изоляции некоторых преступников для того, чтобы общество могло быть защищено от них на некоторое время, также он признает, что наказание имеет определенную ценность, как средство устрашения. Однако он указывает, что применение подобных действий «по отношению к тем, кто уже подавлен, испытывает лишения и не пользуется преимуществами, предоставляемыми обществом, почти всегда ведет к еще большему ухудшению криминальной ситуации в данном районе» (ее. 168-169). Будучи лишенным семейных связей, заключенный оказывается в положении, когда единственными значимыми для него узами становятся отношения с другими заключенными. Общество нуждается в защите от криминальных действий, и до настоящего времени мы не нашли более эффективного способа борьбы с преступностью, чем тюремное заключение. Тем не менее общество должно как-то научиться преобразовывать преступника в добропорядочного гражданина. Для того чтобы направить систему уголовного права в это русло, необходимо быть реалистами и помнить, что во всех людях есть зло, а добиться перемен в человеке очень сложно. Мы обязаны также с серьезностью рассматривать возможность покаяния и полноценной реабилитации, так как эта истина является сердцем христианского благовестия. ПРАВА ПОТЕРПЕВШИХ Наша система уголовного права видит свою задачу главным образом в том, чтобы защищать общество, поддерживать в нем порядок и наказывать преступников. Жертвы преступлений при этом в большинстве своем игнорируются. В некоторых случаях потерпевшие могут получить компенсацию через отдельный иск о нанесенном ущербе, при этом инициатива подачи иска лежит полностью на них самих, так же как и оплата такого процесса. Однако большинство людей не имеют для этого финансовых возможностей, даже если и знают, что вероятность возместить ущерб существует. Вследствие этого права большей части потерпевших не принимаются во внимание. В законодательных системах прошлого, из которых вышла наша правовая система, этот вопрос выглядел иначе. В кодексе Ветхого Завета за покушение на частную собственность или жизнь от нарушителя требовалось как возмещение ущерба, так и компенсация потерпевшему. Законы саксонской Англии за различные виды преступлений против личности обязывали преступника к уплате в пользу пострадавшего определенного штрафа. Германские средневековые государства требовали, чтобы человек, убивший или изувечивший другого, заплатил жертве или ее семье, а также внес плату правителю, на земле которого произошел данный конфликт. Хотя практически нигде выплаты потерпевшему больше не существуют, есть несколько европейских стран, где законодательство предусматривает компенсацию для пострадавшего со стороны правонарушителя или государства. В нашей стране считается, что наилучший способ борьбы с преступностью — это как можно более жесткое обращение с правонарушителем. По этой причине многие требуют усиления полицейской системы, ускорения судебных процессов и присуждения более длительных сроков заключения с меньшими возможностями для досрочного освобождения. Многие считают, что у заключенных слишком легкая жизнь, и простая изоляция на определенное время от общества — недостаточно строгое для них наказание. Они полагают, что преступники, признанные виновными, 4 должны страдать за свои злодеяния. Вне зависимости от того, правилен или неправилен данный подход, мы не сможем в полной мере решить проблему преступности, если будем уделять внимание лишь правонарушителю, игнорируя потерпевшего. Система уголовного права, практически мгновенно забывающая о тех, кто серьезно пострадал от преступления, вряд ли может быть названа справедливой. Она отходит от традиций христианства, которое всегда делало особый акцент на служении тем, кто находится в нужде, и не руководствуется в социальной сфере принципом любви ко всем людям. Справедливость не может торжествовать, когда жертвы преступлений оставлены на произвол судьбы, один на один с физическими и эмоциональными последствиями совершенного против них преступления. Больше всего потерпевший нуждается в возмещении причиненного ему ущерба. Однако даже при утрате имущества не всегда с легкостью можно подсчитать убытки. Кроме украденных или испорченных вещей человеку были также доставлены определенные неудобства, потрачено его время, возможно, возникли и дополнительные расходы, связанные с первоначальным ущербом. Кража могла привести к эмоциональной травме, цену которой нельзя четко определить. В случае насилия в отношении личности ущерб подсчитать еще сложнее, так как эмоциональная составляющая здесь гораздо больше и гораздо сложнее. Другими словами, большая часть ущерба такова, что невозможно четко определить, какая компенсация будет для нее адекватной. Тем не менее определенная часть ущерба может быть возмещена и определенная компенсация может быть выплачена. Вопросы о том, кто должен возмещать ущерб и как это нужно делать, тесно связаны. Очевидно, что наибольшая справедливость была бы достигнута, если бы преступника обязывали выплатить все соответствующие компенсации. Одним из способов достижения этого могла бы стать программа «освобождение для работы», при которой заключенный ежедневно покидает на несколько часов стены тюрьмы для того, чтобы выполнять какую-либо работу. Часть заработка направляется для материальной поддержки семьи заключенного, а часть идет на выплату ущерба жертве преступления. Хотя полная компенсация, возможно, никогда не будет достигнута таким путем, подобный план — хороший шаг в правильном направлении. Должно ли государство возмещать ущерб жертвам преступлений? Большинство штатов не признают за собой такую обязанность, в нескольких же существуют законодательные рамки, предусматривающие компенсацию за телесные повреждения. Когда штат признает свою ответственность, он считает оправданным введение на своей территории дополнительного налога. Но разве это не обязанность, которую государство должно на себя принимать? Единственная альтернатива этому - система, в которой большинство из нас сейчас живет, ставящая нас в положение огромного риска и не предоставляющая никакой помощи тем, кто стал жертвой преступления. Признавая ответственность государства в деле борьбы с преступностью и расходуя огромные средства на эти цели, мы также считаем, что государство должно помогать потерпевшим. Разве жертва преступления меньше нуждается в помощи, чем пострадавшие от стихийных бедствий или эпидемий? ДеВолф считает, что «...Мы просто должны признать, что, когда обществу был причинен вред вследствие преступления, оно не может вновь стать полноценным до тех пор, пока его члены, наиболее тяжко пострадавшие от преступления, не получат соответствующей компенсации» («Преступность и правосудие», с. 195). СМЕРТНАЯ КАЗНЬ 17 января 1977 года Гэри Гилмор, признанный виновным в убийстве, был расстрелян в Юте - это был первый за десять лет случай приведения в исполнение смертной казни. За пять лет до этого события в деле «Фурман против штата 5 Джорджия» Верховный суд США признал неконституционным любой закон, который оставляет решение о вынесении смертного приговора на усмотрение судьи или присяжных. Это решение было основано на стремлении избежать влияния человеческого фактора при вынесении смертной казни. Таким образом, суд не принял сторону тех, кто считает саму по себе смертную казнь «жестоким и неестественным наказанием», которое нарушает Восьмую и Четырнадцатую поправки к Конституции. Вследствие этого 36 штатов, стремясь к унификации наказаний, внесли изменения в свои законы, которые теперь требовали, а не просто допускали, применения смертной казни за определенные виды преступлений. Между 1977 и 1997 годами смертная казнь была приведена в исполнение 432 раза. В течение лишь 1997 года 74 человека были казнены в 23 штатах, а к концу года 3335 человек находились в ожидании смертной казни в 34 штатах. Казнь Гилмора, ставшая первой после принятия нового закона, опять всколыхнула волну споров о применении смертной казни. Были вновь подняты такие вопросы: за какие преступления должна присуждаться смертная казнь? Как можно быть уверенным, что она применена справедливо? Каким образом она должна осуществляться? Насколько публичным это должно быть? За всем этим стоит еще один, главный вопрос: должна ли такая мера наказания вообще применяться и не является ли это в основе своей аморальным? Давайте сконцентрируем свое внимание на главном вопросе. Хотя мы можем обратиться к статистике, обсуждать различия между штатами в том, что они считают достойным смертной казни, рассматривать факторы (не входящие в состав преступлений), которые косвенно влияют на судебные решения, и так далее, наш вопрос останется прежним: должно ли государство вообще прибегать к такой мере наказания? В первую очередь нам следует изучить, что говорит по этому поводу Писание. Поскольку в Ветхом Завете отразилось то, как на протяжении более тысячи лет менялись условия жизни и верования иудейского народа, нас не должно удивлять, что наказание смертью не выступает в нем как последовательное учение. Тем не менее во всех этих учениях есть нечто общее — их объединяет уверенность в том, что каждый человек сотворен по образу и подобию Божьему, и потому мы должны относиться к жизни любого человека с уважением. Мы уже обсуждали эту концепцию (глава 6) и теперь лишь отметим ее важность. Уверенность в ценности человеческой жизни не является уникальной принадлежностью иудейской или христианской веры, другие народы Древнего мира также относились подобным образом к человеку. Исключительно библейская идея состоит в том, что ценность человека определяется не его талантами, усилиями, достижениями или качествами, а является следствием его уникальных отношений с Богом. Для христиан этот фактор — основа всех взаимоотношений с другими людьми. Шестая заповедь «Не убий» (Исход 20:13) подтверждает уважение к человеческой жизни. Она высказывается в аподиктической форме (форме непререкаемого закона), то есть описывает обязанность, не говоря о том, какое наказание может последовать за ее несоблюдение или какие обстоятельства могут при этом учитываться. Здесь просто запрещается человекоубийство и не дается никаких разъяснений по поводу таких его форм, как непреднамеренное убийство, убийство на войне или смертная казнь. Тем не менее, поскольку эта заповедь подтверждает, что мы призваны уважать человеческую жизнь, она может использоваться как отправная точка в дискуссии на поднятую нами тему. Некоторые тексты Писания часто используются для поддержания идеи равносильного возмездия. Как мы уже указывали, это Исход 21:23-24, где, к примеру, говорится: «Душу за душу, глаз за глаз, зуб за зуб, руку за руку, ногу за ногу, обожжение за обожжение, рану за рану, ушиб за ушиб». Однако более широкий контекст, в котором содержатся эти высказывания, представляет собой «закон 6 прецедентов». Другими словами, даны конкретные примеры на основании размеров ущерба, умышленности преступления, условий, при которых оно было совершено и т.д. Более того, в главе 21 книги Исход дается возможность возмещения физического ущерба, нанесенного потерпевшему, путем уплаты определенной суммы денег или внесения соответствующего имущества. Тем не менее, несмотря на принцип уважения к человеческой жизни, Ветхий Завет предусматривает наказание смертью за целый ряд преступлений. В соответствии с Кодексом Завета, «Кто ударит человека, так что он умрет, да будет предан смерти» (Исход 21:12). Этот кодекс предписывает такое же наказание для тех, кто ударит своего отца или мать, похитит человека или будет злословить своих родителей (см. Исход 21:15-17). К этому списку в следующей главе добавляется колдовство, скотоложство и идолопоклонство (см. Исход 22:18-20). Второзаконие выносит смертный приговор за целый ряд преступлений, в число которых входят поклонение другим богам (см. 17:2-5), отказ подчиняться судебным решениям священниковлевитов (см. 17:8-13), предумышленное убийство (см. 19:11-13), супружеская измена (см. 22:22), изнасилование (см. 22:25-27) и похищение людей (см. 24:7). Оно даже предписывает убить сына, если он «будет буйный и непокорный» (см. 21:18-21). Таким образом, в Ветхом Завете вопрос состоит не в том, следует ли применять смертную казнь, а в том, в каких случаях ее следует применять. Хотя Ветхий Завет предписывает смертную казнь, как нам кажется, за слишком большое число правонарушений, его требования в действительности представляют собой ограничение жажды мести, свойственной всем людям. Четко перечисляя все преступления, за которые человек должен быть казнен, а также во многих случаях описывая пути замены казни соответствующими выплатами, Закон защищает общество от крайней жестокости, которая проявляется в человеке, когда дело касается личных оскорблений. Тенденция к уменьшению количества смертных казней существовала в иудейском обществе, и это доказывает тот факт, что ко времени Иисуса за большинство преступлений наказание выносилось в виде штрафа. Лишь в Новом Завете содержатся непосредственные указания по вопросу смертной казни. Евангелие от Иоанна 7:53—8:11 повествует о женщине, уличенной в прелюбодеянии, — это было одним из преступлений, за которые Закон предусматривал смертную казнь. Хотя данный текст не был в оригинале частью Евангелия от Иоанна, эта история сохранилась в христианской общине как отдельный рассказ и в определенный момент была включена в текст Евангелия. Когда Иисуса спросили, что же делать с этой женщиной, Он показал, что не одобряет применения к ней смертной казни. Его ответ: «Кто из вас без греха, первый брось в нее камень» и слова, обращенные к женщине: «Я не осуждаю тебя, иди и впредь не греши», полностью соответствуют тому, что Он говорил о ценности каждого человека в глазах Божьих, о прощении и возможности преображения характера и поведения человека. Чтобы рассмотреть с точки зрения морали того, как сегодня осуществляется смертная казнь в США, необходимо начать с определения ее цели. Чего мы хотим добиться применением казни? Мы уже отмечали, что одной из причин наказания является стремление к достижению равновесия, которого требует справедливость. Помня об этом, наказание необходимо сделать таким, чтобы тот, на кого оно налагается, получал именно то, что он заслужил. Кажется очевидным, что государство не должно отнимать у человека жизнь, за исключением наказания за наиболее тяжкие преступления. Поэтому в наши дни никто не считает, что непослушание, идолопоклонство, скотоложство или супружеская неверность заслуживают смертной казни. Но существуют ли настолько ужасные преступления, которые должны быть наказаны смертью? Является ли смертная казнь справедливым наказанием за 7 предумышленное убийство? За изнасилование? За похищение человека? Как достигается баланс справедливости в результате смерти преступника? Другой способ добиться справедливости — это посмотреть на ситуацию с точки зрения того, чего заслуживает данный правонарушитель. Главная мысль здесь состоит в том, чтобы каждый получил по заслугам — и награда, и наказание должны даваться человеку прямо пропорционально его хорошим или плохим делам. Здесь мы сталкиваемся со следующим вопросом: заслуживают ли те, кто совершил определенные преступления, смерти? Является ли смерть единственным наказанием, которое может сравниться по своей тяжести с болью, причиненной в результате убийства, изнасилования или похищения? Нам необходимо знать, будут ли все нарушители, преступавшие любые законы, наказаны в строгом соответствии с размерами своего преступления. Нам также необходимо подумать о том, будет ли конкретное дело разбираться лишь на основании совершенного преступления, или в нем также будут учитываться другие факторы, такие, как происхождение, прошлые правонарушения, умственная полноценность, влияние на тех, кто связан с преступником или жертвой, и так далее. Следующая цель наказания, о которой часто упоминают, — это предотвращение последующих преступлений данного преступника. Считается, что урок, полученный правонарушителем от уплаты штрафа или пребывания в тюрьме, заставит его в будущем отказаться от соблазна повторить свое правонарушение. Однако статистика рецидивов среди преступников показывает, что дело обстоит далеко не так. Именно на рецидивистах лежит ответственность за большую часть преступлений. В действительности мы не знаем, насколько вообще эффективны наши превентивные меры, так как собрать статистические данные о тех преступлениях, которые не были совершены, невозможно. Тем не менее в соответствии с этим утверждением у нас нет лучшего способа борьбы с преступностью. Поскольку мы не можем угадать, повторит убийца или насильник свое преступление или нет, и есть ли в нем, больше чем в других людях, склонность к совершению преступлений, единственным способом для нас обрести уверенность становится его казнь. Поэтому нам следует задать себе вопрос: правомерно ли предавать человека смерти лишь за то, что он может совершить в будущем? Идея удержания преступника от повторения преступлений тесно связана с идеей предотвращения преступлений в их зародыше. Если те, кто склонен к правонарушению, знают, что наказание серьезно и неизбежно, они, возможно, не пойдут на него (хотя с этим многие не согласны). Совершенно очевидно, что не на каждого повлияет страх наказания. Некоторые люди умственно не способны сделать логические выводы, другие же намеренно идут по пути саморазрушения. Тем не менее большинство людей дорожат своей жизнью и потому не будут без достаточной причины подвергать себя риску ее лишиться. Если смертная казнь может быть вынесена реально, потенциальные преступники, возможно, не совершат тех преступлений, за которые она присуждается. Конечно, простое существование закона на бумаге не будет сдерживающим фактором, лишь реальная возможность казни возымеет действие. Смерть осужденного, освещенная публично, является предупреждением для всех, что наказание — это не пустая угроза, а реальная возможность. Такие рассуждения оспариваются теми, кто оперирует результатами исследований, подтверждающими отсутствие связи между уровнем преступности и наличием смертной казни. Указывая на то, что количество убийств в штатах, где существует смертная казнь, отнюдь не ниже, чем в штатах, где смертной казни нет, они делают вывод о том, что само по себе наличие смертной казни не влияет на число преступлений, за которые она присуждается. Нам трудно сейчас с уверенностью 8 сказать, является ли существование смертной казни действенным способом сдерживания преступлений. С нашей точки зрения, есть более важные стороны данной проблемы, например: правомерна ли казнь одного человека с целью устрашения других? Справедливо ли делать из смерти одного преступника пример для других в надежде на то, что благодаря этому возможные нарушители не станут рисковать своей жизнью? Право на жизнь — это серьезный вопрос при обсуждении темы смертной казни. Мы уже говорили о библейском и христианском понимании ценности человека, о том, что каждый индивидуум достоин уважения и что его личные права должны защищаться. Самым главным из этих прав является право на жизнь. Декларация независимости подтверждает, что жизнь, свобода и стремление к счастью являются неотъемлемыми правами каждого человека. Если мы считаем, что кто-то должен быть подвергнут смертной казни, мы решаем, что либо другие факторы важнее, чем право на жизнь, либо человек теряет свое право из-за совершенных им действий. Если мы исходим из первой причины, нам необходимо определить, что считать более важным, чем право на жизнь. Собственность? Тело или жизнь другого человека? Нормальную жизнь общества в целом? Если мы полагаемся на вторую причину, нам необходимо уяснить, зависят ли наши права от нашего поведения. Может ли плохое поведение, в особенности грубо нарушающее принятые нормы, уменьшить эти права? Если мы решаем, что кто-то должен умереть, мы тем самым ставим себя перед фактом, что наши права принадлежат нам не от рождения, а в соответствии с нашим поведением. Вопрос о предотвращении и сдерживании преступлений касается не только конкретных правонарушителей и потерпевших, но и всего общества в целом. Любое преступление по своей сути — это нападение на соци-1ьный порядок. Большинство людей согласны, что существует право на самооборону, и, подвергшись нападению, человек может воспользоваться любыми средствами, чтобы защитить себя. Хотя превышать рамки самообороны нельзя, право на соответствующее сопротивление неоспоримо. Продолжая эту мысль, можно сказать, что стремление к справедливости и благу других оправдывает применение необходимой силы. Распространяется ли подобное право и на государство? Иногда говорят, что смертная казнь для государства — то же самое, что самооборона для отдельного человека. Рассуждая так, мы приходим к выводу, что государство обладает правом делать все необходимое для своей защиты (не только для поддержки своего существования, но и для правильного функционирования). Некоторые законы, например, те, которые защищают жизнь и имущество, жизненно необходимы для человеческого общежития. Нарушить эти законы — значит поставить под угрозу само существование общества, и потому общество не только может, но и должно сделать все необходимое, чтобы защитить себя. Но как в случае с отдельным человеком, так и в отношении всего общества, очевидно, что превышение границ самообороны недопустимо. Поэтому дискуссия вокруг смертной казни заключается в следующем: действительно ли она необходима, или же существует другой способ защитить общество от угрозы. Проблема, которая стоит перед нами, такова: правомерна ли вообще смертная казнь. Если мы решаем, что в некоторых случаях она оправданна, нам необходимо определить свою позицию по ряду других положений. Какие преступления ее заслуживают? В какой мере должны приниматься во внимание обстоятельства преступления? Каким способом смертная казнь будет приводиться в исполнение? Другими словами, должна ли она быть как можно более гуманной или же преступников необходимо подвергнуть максимальным страданиям? Какие шаги нам нужно предпринять, чтобы удостовериться, что процесс вынесения высшей меры наказания действует справедливо, без учета расовой принадлежности, пола или финансового положения? Если же мы решаем, что смертная казнь никогда не бывает 9 оправданна, нам необходимо найти альтернативный способ наказания тяжких преступлений. Чего требует справедливость? Долгосрочное или пожизненное заключение является меньшим или большим наказанием, чем смертная казнь? Как мы можем быть уверены, что процесс вынесения такого приговора протекает беспристрастно? В этой дискуссии еще ничего не было сказано о жертвах преступлений, так как для потерпевшего никакая компенсация не может быть достаточной. В случае убийства ничто не вернет жертву к жизни, и ничто не может уменьшить боль тех, кто смерти избежал. После совершения насилия в отношении человека ничто уже не сможет устранить того, что за ним последовало. Нам действительно необходимо найти способы того, как помочь жертвам преступлений справиться с последствиями совершенных против них действий, однако это не то же самое, что работа с преступником. Лично я считаю, что смертная казнь недопустима. На меня большое влияние оказывает тот факт, что даже искреннее стремление к беспристрастию при вынесении приговоров оказывается тщетным и, скорее всего, никогда не восторжествует. Вероятность вынесения смертной казни после доказательства вины в совершении тяжкого преступления гораздо выше для мужчины, чем для женщины, для чернокожего, чем для белого, для бедного, чем для влиятельного человека. На мое мнение оказывает влияние отсутствие доказательств того, что наличие смертной казни снижает уровень совершения тяжких преступлений и, следовательно, является эффективным способом предотвращения преступлений. На мое мнение повлияла моя собственная склонность смотреть больше в будущее, чем в прошлое, и, следовательно, больше стремиться к реабилитации, чем к уравновешиванию весов справедливости. Но в первую очередь мое мнение основывается на моем понимании христианской доктрины о том, что каждый человек обладает бесконечной ценностью в глазах Бога и что моя обязанность как ученика Христа заключается в том, чтобы воспринимать всех людей с этой позиции вне зависимости от их поведения. Я уверен в том, что человек не перестает быть чадом Божьим, даже если совершает ужасные преступления. Хотя с преступниками необходимо бороться для того, чтобы поддерживать общественный порядок, в чем я совершенно уверен, мы, тем не менее, не можем в борьбе с преступностью нарушать основные положения этого общественного порядка, то есть уничтожать людей, которые его составляют. 10
