группа «вера - МОАУ средняя общеобразовательная школа №10

ГРУППА «ВЕРА»
В 1958 году в Пскове, работая в одной из камер бывшей гестаповской
тюрьмы, строители извлекли из-за дверной коробки, пожелтевший от
времени листок школьного учебника. Листок был сложен вчетверо, на одной
стороне кровью выведены контуры красного знамени, на другой написано:
«Сегодня 17 октября 1942 года. Больше месяца сидим в этой
одиночке. Нас трое. Мы честно выполнили свой долг перед Родиной. За это
нас истязают фашисты. Чтобы они не делали, мы погибнем честно, как в
бою. Прощайте, товарищи! Отомстите за нас!»
Подписей не было.
Стали разыскивать авторов этой записки. Задача осложнялась тем,
что гестаповцы, убегая из Пскова, сожгли все архивы.
Много пришлось перерыть документов, пока удалось натолкнуться на
сообщение, где указывалось:
«Разведывательная группа, состоящая из
1.
Патковской Валерии Вильгельмовны, 1922 года рождения,
уроженки г. Москвы, Цветной бульвар, дом № 19, кв. 8.
2.
Голубевой Валентины Михайловны, 1923 года рождения,
уроженки города Волховстрой- 1 Ленинградской области,
проспект Трудовик, дом № 64 – а,
3.
Горбуновой Анфисы Алексеевны, 1919 года рождения,
уроженки деревни Верхоуслино Салобелякского района
Кировской области и
4.
Силановой Елены Степановны, 1924 года рождения,
уроженки деревни Н.Ракомо Новогородского района
Ленинградской области,
в ночь на 8 августа была переброшена самолётом в тыл противника, в
район города Пскова. По выполнении задания от группы были получены две
радиограммы, из которых стало известно, что группа была обнаружена
немцами и ушла в лес. Позднее стало известно, что Патковская и её
товарищи были арестованы немцами и заключены в тюрьму в городе Пскове.
Какова дальнейшая судьба членов группы из имеющихся материалов
установить не представляется возможным.
Однако в руках были адреса, по которым можно было связаться с
теми, кто знал пропавших без вести патриотов или хотя бы слышал о них.
Вскоре получены были ответы.
Первыми откликнулись родители Анфисы Горбуновой:
«Дочь наша, Горбунова Анфиса Алексеевна, в 1934 году окончила
Салобелякскую среднюю школу и стала преподавать в-пятых – седьмых
классах немецкий язык. Проработала один год и уехала в город Горький к
тёте, где окончила курсы по подготовке учителей. Здесь и застала её война.
Она ушла добровольно на фронт разведчицей. С фронта от неё получили
только два письма. Затем она пропала и до сих пор мы ничего не знаем о её
судьбе».
А ниже приписка:
«Я прочитала письмо Ваше к родителям Фисы, и мне захотелось
сообщить Вам то, что я знаю. Фиса была девушка смелая, волевая. Она с
малых лет выполняла посильные ей работы охотно. Летом, в каникулы, она
работала в нашем колхозе. Хорошо знала немецкий язык, а когда началась
война, она решила ещё лучше изучить немецкий язык… Я уверена, что Фиса,
попав в руки врагов, была стойкой и осталась верна советскому народу.
Родителям и всем нам, её землякам, очень хочется знать судьбу нашей Фисы.
Соседка Горбуновых – колхозница
М.С. Безденежных».
Мать Вали Голубевой, А.И. Голубева, прислала ответ из Волхова:
«…С 1931 по 1939 год моя дочь Валя училась в неполной средней
школе № 6 в городе Волхове. Окончив семилетку, она поступила в
Ленинградское педучилище, но в самом начале войны в связи со смертью
отца возвратилась обратно в Волхов.
Осенью 1941 года, когда город наш оказался в окружении, моя дочь
добровольно пошла на защиту Родины. В августе 1942 года она ушла на
задание в тыл врага и не вернулась больше. Так я ничего и не знаю о судьбе
своей единственной детки…»
Сестра Лены Силановой, В.С. Ковальчук, сообщила из Новгорода:
«…В 1941 году, когда началась Великая Отечественная война,
заведующей детским садом посёлка Шегрино Елене Степановне Силановой
было всего 20 лет. В 1939 году она окончила Новгородское дошкольное
педучилище… На фронт она рвалась с первых дней войны – она считала, что
только там её место…Но райком не удовлетворил просьбу Лены – ей нельзя
было оставлять работу с детьми. Но не таким человеком была Лена, чтобы
отказаться от принятого решения идти на фронт. Она всегда была
решительной, настойчивой. По натуре она была очень кроткой и даже
нежной. И эти качества в ней уживались.
Фашисты наступали. Папа Лены работал председателем колхоза и, не
дождавшись приказа об эвакуации колхоза, стал готовиться к уходу в
партизаны. В это время в родное село ворвались немцы. Папа стал
пробираться в партизанские леса, но в одной деревне был схвачен, опознан
провокатором и брошен в Новгородскую тюрьму гестапо. С тех пор он
пропал. Позднее мы уже узнали, что он был там расстрелян. А маму с
младшей сестрёнкой, как семью партизана, угнали в Германию в концлагерь.
Мысль о мщении стала основной в думах и поступках Лены
Силановой. И, наконец, в апреле 1942 года просьба Лены была
удовлетворена: райком направил её на фронт, в разведку.
Последнее письмо её было очень коротким: «Отправляюсь на боевое
задание. Настроение хорошее. Наступил час, когда я смогу отомстить за
наших родных».
Московский адресный стол помог найти мать Валерии Патковской Анну Ильиничну Брянцеву. Мама показала несколько писем дочери. Вот
выдержки из некоторых писем Валерии. Девушка готовилась к переброске в
тыл врага.
«…У нас здесь очень много хороших людей. Особенно теперь я стала
разбираться в людях и понимать, какие из них настоящие патриоты, а какие
просто людишки.
Я очень и очень жалею, что у меня было так много свободного
времени, и я очень мало читала и занималась.
Когда я приехала сюда, мне с каждым днём становилось всё яснее,
как много знаний нужно иметь, чтобы прожить день не так: «день прошёл – и
хорошо», а так, чтобы принести какую – то пользу себе, своим близким и
всему советскому народу.
Ведь жить прозябать, небо коптить – неинтересно…
Я знаю, что смелый человек умирает один раз. А трус – сто раз. Я
очень изменилась. Характер стал более выдержанный, спокойный,
уверенный. Я научилась лучше ценить людей, ценить свою жизнь и жизнь
окружающих».
Школьные подруги Валерии тоже написали письмо.
«…Валя пришла к нам в 186 – ю школу Коминтерновского района
города Москвы в седьмой класс. Это была скромная девушка с прекрасными
каштановыми волосами и с обаятельными ямочками на щеках. С первых же
дней Валя завоевала всеобщую симпатию и уважение. Да и иначе быть не
могло, ведь она была очень чутким и отзывчивым товарищем.
Все четыре года мы занимались в одном классе, Валя была лучшей
ученицей класса. Мало того. Что она сама прекрасно занималась, она всегда
помогала отстающим. Причём к ней обращались по любому предмету, и она
одинаково доходчиво, терпеливо разъясняла непонятное, будь то математика,
немецкий язык, физика или другой предмет. Часто, придя к ней домой,
можно было застать у неё кого – нибудь из наших соучеников, с кем она
готовилась к очередной контрольной работе или экзаменам. Хоть мы
(пишущие эти строки) сами хорошо занимались, но мы с удовольствием
всегда готовились к экзаменам вместе с Валей. Так просто, так доходчиво
Валя объясняла материал, что подчас приходилось удивляться, какой
светлый ум у этой прекрасной девушки.
Вале доверяли всё самое сокровенное, и никто не припомнит случая,
чтобы Валя не помогла советом, не подсказала правильного решения. Больше
того, бывали случаи, когда Валя ради интересов подруги жертвовала своими
личными интересами.
Но это не значит, что Валя чем –то особенным выделялась из всех
окружающих её сверстников. Она была очень весёлой, общительной, очень
простой. У неё было много друзей.
Когда в мае сорок второго года мы узнали о том, что Валя
добровольно ушла в ряды Советской Армии, это известие нас нисколько не
удивило. Вся Валина жизнь последовательно, сознательно привела её к
этому».
Валерия умела подойти к людям, поэтому её и назначили командиром
четвёрки. А подруги Валерии? Анфиса Горбунова, Валя Голубева, Лена
Силаева… Какие это тоже были замечательные девушки! Их не страшно
было посылать на самое ответственное задание. Вот почему группе «Вера» и
был поручен самый трудный участок разведки – Псков!
Какова же была обстановка в Пскове осенью 1942 года?
Псковский железнодорожный узел имел серьёзное стратегическое
значение. Через Псков враг перебрасывал свои войска, питал пополнениями
и боеприпасами северный участок фронта. Понятно, что советскому
командованию нужно было знать о планах и перебросках частей противника.
Партизанское движение в этой местности разрасталось с каждым
днём. В районах, захваченных врагом, создавались подпольные центры.
Немецкие фашисты стремились всеми силами задушить это движение. В
Пскове гитлеровцы создали специальный гестаповский антипартизанский
центр с радиостанциями и службами особого назначения. Кровавые расправы
с населением, сочувствующим и помогающим партизанам, стали обычным
явлением.
Следует добавить, что фронт в то время был стабильным - вдоль
передовой линии шли сплошные минные поля, проволочные заграждения,
траншеи и окопы полевого типа с ходами сообщения и огневыми точками.
Незаметно пройти сквозь всю эту сложную систему обороны было
чрезвычайно трудно. Вот почему начиная с весны – лета 1942 года наши
войсковые разведывательные группы пришлось забрасывать в тыл врага
главным образом с помощью авиации.
К концу июля 1942 года девушки придумали себе «новые»
биографии, фамилии, имена. Делалось это для конспирации, так как группа
должна была действовать легально, то есть свободно и «законно» проживая
на временно оккупированной территории.
У каждой разведчицы, кроме «легальной» фамилии была и условная
кличка. Так радистка Анфиса Горбунова стала Мазиной, по кличке «Волга».
Девушки готовились к выполнению задания три месяца. Основным в
этом задании была военная разведка переброски противником войск к
фронту, строительство новых военных сооружений, дислокация войск в
районе и в самом городе Пскове, основные военные объекты в этом и
близлежащих районах и вербовка преданных молодых людей в партизанские
отряды и диверсионные группы.
Основным методом разведки было личное наблюдение и получение
сведений от населения.
Группа была снабжена портативной радиостанцией «Север»,
продовольствием, деньгами, оружием. Но оружие группа не могла применять
в условиях легальной работы, и поэтому согласно инструкции оружие
должно было быть спрятано в надёжном месте.
И вот в ночь на 8 августа 1942 года группа прыгнула с парашютами в
районе Пскова.
Была получена первая радиограмма от группы «Вера»:
«Приземлились благополучно…Идём через Заречье в Псков. Вера»
В тыл врага их забросили вчетвером. Когда девушки приземлились и
стали лесом продвигаться в сторону Пскова, они наткнулась на засаду.
Девушки решили не принимать боя – это было бы равносильно гибели. Они
петляли по лесу и болоту, и когда уже казалось, что удалось оторваться от
преследователей, каратели спустили собак. Пришлось отстреливаться. По
выстрелам их обнаружили. Завязалась перестрелка. Лена Силанова вместе с
Валей Патковской прикрывали отход группы. В это время Лену и ранило,
сначала в обе ноги, а потом в живот. Анфиса и Валерия несли подругу на
руках. Остановиться, чтобы перевязать раненую, девушки не могли:
преследователи шли буквально по пятам. Лена была в полном сознании,
понимала, что умирает, но терпеливо выносила мучительную боль. Так до
последней секунды ни разу не вскрикнула, не пожаловалась. Когда же в
конце концов девчата сумели вновь оторваться от карателей и можно было
опустить лену на землю, чтобы сделать ей перевязку, она умерла.
Девушки приняли решение, может быть не совсем правильное для
такой маленькой группы: не уходить, не отступать, а самим перейти в
наступление. Карателям, потерявшим след и понёсшим потери, пришлось
прекратить преследование.
Вот вторая радиограмма от 9 августа 1942 года:
«Я – Вера. В районе Заречья наткнулись на карателей. В бою
героически погибла Лена Силанова. От преследования ушли. Мешки с
продовольствием остались в лесу. Жду дальнейших указаний».
Командование не замедлило с ответом: приказано направляться в
населённый пункт Череху, в районе Пскова, найти там известного девушкам
надёжного человека, который должен был временно их укрыть. Основная
задача их – информировать о расположении воинских частей противника,
обо всех его перебросках, строительстве фортификационных сооружений…
Группа сразу же начала действовать очень энергично.
«Я Вера. В квадрате 0480 «Г», у железнодорожного моста, в роще,
вдоль правого берега реки Черехи – крупный склад горючего противника».
Из сводок тех дней о действиях нашей авиации в тылу врага явствует,
что сигнал был принят. База горючего на берегу Черехи перестала
существовать.
«Я Вера. Население получает единственный паёк – 60 граммов галет.
И всё! Жиров, мяса, круп нет. В городе голод… Террор и бесправие достигли
предела».
Страшные это были дни на Псковщине. На обочинах дорог, ведущих
к Пскову, стояли вереницы виселиц. Вешали любого, кто вызывал
подозрение, кто медлил с выполнением приказа, кто просто не понравился
почему – либо фашистскому «оберу». Однажды гитлеровцы расстреляли на
базарной площади против кремля десять заложников и под страхом смерти в
течение нескольких дней запретили их хоронить.
Движение народных мстителей развивалось не по дням, а по часам.
Горели склады и казармы, партизаны пускали под откос воинские эшелоны.
В ответ на террор разгоралась «рельсовая война», а для неё нужна была
разведка, необходимы точные сведения о группировках противника.
«Я Вера. Наблюдали из укрытия железную дорогу Псков – Дно в
районе Карамышево. Здесь , Карамышево – Вешки, большое скопление
воинских эшелонов, идущих на Ленинград. Восточнее Вешек партизанами
взорван мост. Образовалась пробка. Для ликвидации последствий диверсии
противнику потребуется не менее двух суток».
«Я Вера. После налётов нашей авиации возникли очаги пожаров.
Самый крупный – состав с горючим западнее Карамышево. Ориентируйтесь
по нему. От этого очага в трёх километрах на восток бомбите два эшелона с
техникой и боеприпасами».
«Я Вера. Квадрат 0884 «Д» в Крестах – аэродром боевых самолётов.
Наблюдали посадку 18 бомбардировщиков, 6 истребителей. Квадрат 0884
«Г» в Крестах – склад авиабомб. От него 1200 метров на восток – база
горючего. Склады размещены по обеим сторонам дороги, идущей на север от
деревни Луни».
Разведчицам помогал старик – хозяин. По их заданию он иногда
уходил в дальние районы области и собирал нужные сведения. И вот
однажды осенью 1942 года в псковскую тюрьму доставили какого – то
старика. Он был в белых домотканых штанах, синей выцветшей рубахе и
старом пиджаке, росточка среднего, сухонький. Выглядел он мирным
деревенским старичком. Охранники, однако, утверждали, что это «опасный
преступник», укрывавший русских парашютистов.
Старика посадили в одиночную камеру, подвергли пыткам. Сколько
не старались гестаповцы, заключённый упорно молчал, даже имени своего не
назвал. Тогда палачи привязали свою жертву к ввинченному в пол стулу,
лицом к окну. Тот, кто сидел в камере напротив, мог более или менее
отчётливо видеть всё, что происходило в одиночке № 7. Где – то вверху –
очевидно, на крыше соседнего корпуса – был установлен прожектор, его луч
гитлеровцы направили на лицо старика. Так и сидел он трое суток
неподвижно, в одной позе.
Позже тюремный переводчик рассказывал заключённым подробности
изощрённой пытки. Оказывается, к концу первых суток старик ослеп. Но не
промолвил ни слова. К исходу второго дня он умер. Со стороны казалось, что
старик продолжает сидеть на стуле, к которому его прикрутили, смотрит, не
моргая, и по – прежнему молчит. Часовой доложил начальству о
подозрительном состоянии заключённого. Только тогда комендант тюрьмы
Якоб Кремер решился отвязать его. И тут изверги поняли, что пытают
мертвеца.
Так никто и не узнал, как зовут героя. Судя по всему, это был тот
самый человек, который укрывал девушек из группы «Вера».
Девушкам пришлось перебраться в Псков. Они встали на учёт на
биржу труда. Через какое – то время жительницы города Пскова Щедрова
(Патковская), Мазина (Горбунова) и Изотова (Голубева) получили путёвки на
работу. Анфиса с Валей Голубевой попали на шпагатную фабрику. Валерия –
переводчицей в немецкую комендатуру.
Находясь во Пскове, группа вынуждена была оставить рацию в лесу.
Но на Большую землю поступали радиодонесения. Нетрудно представить
себе, с каким риском это было сопряжено: ведь с каждым днём разведчицам
становилось всё труднее выбирать удобное для этого время, отправляться за
город, тем более, что ходить по улицам разрешалось лишь днём, до
наступления комендантского часа.
Однажды все три девушки были задержаны псковской комендатурой.
Их вызвали в связи с очередной регистрацией советских граждан; на
паспортах, которыми они пользовались, якобы не оказалось какой – то
отметки. Когда девушек арестовали, у гитлеровцев не было ничего
уличающего их в подрывной деятельности против немцев. Следствие было
быстро закончено. Но в это время неожиданно появилась какая – то
женщина, знавшая их до Пскова, она и выдала их. Начались страшные пытки.
Девушек подвешивали, растягивали, жгли раскалёнными прутьями, били
самым зверским образом, но они держались очень твёрдо и повторяли то, что
сообщили немцам при первом следствии. Валентина Голубева
присутствовала на допросе, когда у её подруги вырезали на спине звезду. От
вида крови, от того, что подруга её страшно побледнела, Валя не выдержала
и стала умолять пощадить подругу. А та , которую пытали, закричала на неё:
«Кого ты просишь? С кем ты разговариваешь? Не оскорбляй меня. Смотри
лучше и запоминай на всю жизнь это!»
И действительно, подруги держались в тюрьме очень гордо и
решительно. Своим поведением они демонстрировали полное презрение к
гитлеровцам.
Следствие длилось недолго. Их увезли ночью в октябре 1942 года из
тюрьмы. Выходя из камеры, они сказали: «Прощайте, друзья! За нас
отомстят!» их вывели за ворота, и было слышно, как от тюрьмы отъехала
машина. Расстреляли их в районе деревни Пески.
Когда размышляешь о трагической судьбе девушек – героев, на
память приходят слова, сказанные Валерией Патковской: «Надо жить так,
чтобы чувствовать, как вырастают крылья за спиной, могучие орлиные
крылья. Надо жить и творить для людей, чтобы люди не вспомнили тебя
лихом!»
Именем отважной радистки – разведчицы Анфисы Алексеевны
Горбуновой в 1965 году названа бывшая поселковая улица города Кирова.