Журнал "Российское право в Интернете". Номер 2009 (05) Спецвыпуск

Журнал "Российское право в Интернете". Номер 2009 (05) Спецвыпуск
К вопросу о перспективах развития отечественного уголовного законодательства
Лапшин В.Ф., кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовного права
Института (филиала) МГЮА имени О.Е. Кутафина в г. Вологде
Современная наука уголовного права ставит вопрос о том, имеет ли смысл в дальнейшем
изменять (дополнять, править) действующий Уголовный закон или целесообразнее
принять новый Кодекс, отвечающий всем последним достижениям уголовно-правовой
теории[1]. Действительно, за последние годы в УК внесено достаточно большое
количество изменений, которые, в основном, были связаны с уточнением и
незначительным редактированием уголовно-правовых норм. К примеру, за совершение
некоторых преступлений увеличен срок наказания в виде лишения права занимать
определенные должности или заниматься определенной деятельностью до двадцати лет
(ст. 131, 132, 2281, 230 УК); расширен круг лиц, в отношении которых возможно
применение физического и (или) психического насилия при изнасиловании и
насильственных действиях сексуального характера; уточнены признаки деяния,
предусмотренного ст. 186 УК; и проч.
Но было бы неправильным сводить все изменения только к незначительному
корректированию содержания норм Общей и Особенной части. Уже по прошествии
пятилетнего действия современного УК в научной литературе высказывались суждения о
назревшем кризисе уголовного закона[2]. В этой связи существенные изменения
претерпели исторически сложившиеся уголовно-правовые институты: множественность,
наказание, иные меры уголовно-правового характера. В ряде случаев поставлены под
сомнение правила конструирования квалифицированных составов преступлений [3].
Видимо на основании этих нововведений некоторые ученые пришли к выводу о
необходимости кардинальной переработки либо замены действующего УК новым
нормативным актом.
Представляется, что для постановки проблемы такого масштаба данных оснований явно
недостаточно. Процесс изменения уголовного (равно как и любого другого) закона
является объективным. Это вызвано необходимостью устранения существующих
пробелов в уголовном праве, межотраслевых коллизий и противоречий, необоснованной
конкуренции уголовно-правовых норм, появившейся вследствие законодательной ошибки
и проч. Также изменения УК могут быть направлены на закрепление новых видов
общественно опасных посягательств, требующих уголовно-правовой оценки, и
корректировку пределов санкций норм Особенной части[4]. Что же касается большинства
новелл, изменивших ряд исторически сложившихся институтов уголовного права, то их
необходимость выглядит весьма сомнительной.
К примеру, исключение из системы наказаний конфискации имущества, несмотря на
несоответствие уголовным законам большинства зарубежных стран и нормам
международного уголовного права, стоит признать решением, которое в полной мере
отвечает принципам законности и справедливости. Конфискация как вид дополнительного
наказания предоставляла возможность изымать имущество осужденного без установления
источника его получения. Стоимостные границы этого наказания никак не
устанавливались уголовным законодательством, что создавало возможность для
злоупотребления правом со стороны судебных органов. Замена конфискации во всех
санкциях статей УК штрафом устранило такую возможность, поскольку размер
дополнительного имущественного наказания теперь определяется строго определенной в
приговоре суммой денежных средств. Фактически конфискация не была устранена из
практики исполнения уголовных наказаний, а лишь приобрела более цивилизованный вид.
Имущество, принадлежащее осужденному на праве собственности, в случае отсутствия у
последнего достаточного количества наличных денежных средств, может быть изъято для
реализации и исполнения назначенного судом штрафа. Разница между продажной ценой
изъятых вещей и суммой назначенного судом штрафа возвращается осужденному.
Возможность отнять у осужденного все его имущество, за исключением предметов первой
необходимости, ушла в историю отечественного уголовного права.
В тоже время обществом исключение конфискации имущества из УК было воспринято
весьма неоднозначно. В научной литературе высказывались достаточно резкие суждения
по поводу данного решения законодателя[5]. Очевидно, подобные настроения вынудили
вновь вернуть конфискацию имущества в УК, но уже в качестве иной меры уголовноправового характера (гл. 151 УК). В этой части оправданность подобного решения
вызывает серьезные возражения, поскольку явно противоречит основам института иных
мер уголовно-правового характера. Реализация принудительных мер (гл. 15 и ст. 90-92
УК) вызвана, прежде всего, личностными особенностями лица, совершившего
запрещенное уголовным законом деяние, а не характером и степенью общественной
опасности последнего[6]. Более того, иные меры никогда не рассматривались наукой
уголовного права в качестве разновидности реализации уголовной ответственности, так
как они применяются не за совершение преступления, а в связи с его совершением[7].
Исходя из этого, современная конфискация имущества осужденного с одной стороны не
может рассматриваться в качестве составляющей уголовной ответственности, а с другой –
применима к лицам, способным осознавать общественную опасность совершенного
уголовно-наказуемого деяния, а также понимать, в связи с чем они претерпевают
определенные лишения и правоограничения личного и (или) имущественного характера,
определяемые по обвинительному приговору суда.
Изложенное позволяет сделать вывод о том, что уголовно-правовые нормы,
определяющие содержание современной конфискации, фактически не имеют ничего
общего ни с институтом иных мер уголовно-правового характера, ни с наказанием.
Положения гл. 151 УК дублируют содержание норм уголовно-процессуального и
гражданского права об определении дальнейшей судьбы полученных в ходе
предварительного расследования вещественных доказательств и о возмещении ущерба в
порядке внедоговорных обязательств, возникающих вследствие причинения вреда (гл. 59
ГК). Поэтому объяснить существование современной конфискации в УК можно только
политическими соображениями.
Как уже отмечалось, изменения и дополнения УК, введенные Федеральным законом от
30.12.2008 г. №321-ФЗ, поставили под сомнение правила конструирования
квалифицированных составов преступлений, а также – уголовно-правовое определение
"убийство". В соответствии с ч. 1 ст. 105 УК, убийством признается умышленное
причинение смерти другому человеку. В соответствии со сложившимися правилами
конструирования квалифицированных составов убийство не может выступать в качестве
квалифицирующего признака, поскольку является самым опасным преступлений,
предусмотренных статьями Особенной части. Совершение убийства в процессе
осуществления, например, террористической деятельности всегда требует квалификации
соответствующих уголовно-наказуемых деяний по совокупности.
Введение квалифицирующего признака: "повлекли умышленное причинение смерти
человеку", – в ч. 3 ст. 205 и ч. 3 ст. 281 УК, – нивелирует данное правило квалификации
преступлений. Убийство, несмотря на более высокую общественную опасность по
сравнению с террористическим актом и диверсией, рассматривается как дополнительное
преступление, охватываемое содержанием квалифицирующего признака и не требующим
дополнительной квалификации по совокупности. Как уже отмечалось, подобное
нововведение, с одной стороны, противоречит правилам конструирования
квалифицированных составов, с другой стороны, – нарушает правила квалификации
сложных преступлений. Кроме того, имеет место нарушение принятой в уголовном
законодательстве унифицированной терминологии: "убийство" и "умышленное
причинение смерти".
Следует обратить внимание и на то, что нормы Федерального закона №321 смягчили
ответственность за убийство, сопряженное с совершением террористического акта и
диверсии, поскольку ч. 3 ст. 205 и ч. 3 ст. 281 УК в качестве наиболее строгого наказания
предусматривают пожизненное лишение свободы, тогда как ч. 2 ст. 105 УК – смертную
казнь. Подобное решение, принятое в условиях реализации мер по противодействию
терроризму, вряд ли можно признать укладывающимся в рамки осуществляемой
уголовно-правовой политики.
Анализ изменений и дополнений действующего УК свидетельствует о том, что последние
были приняты не по причине существования пробела в уголовном законодательстве. С
2000 года Россия сталкивалась с рядом проблем как национального, так и
международного масштаба. Дефолт 1998 г. и большие долги перед международными
финансовыми организациями (Международный валютный фонд, Парижский клуб)
стимулировали государство на реализацию жестких мер по пресечению и профилактике
экономической преступности. События 2000-2004 гг. стали свидетельством того, что
терроризм объявил войну всему мировому сообществу. Огромный приток в Россию из
стран-республик бывшего СССР дешевой рабочей силы (гастарбайтеров) также стал
рассматриваться как угроза экономике страны, что побудило к реализации плана по
противодействию незаконной миграции. В настоящее время развивается новая
государственная компания – противодействие коррупции, которая, как и все указанные
выше проблемы, вновь представляет угрозу национальной безопасности России[8].
Каждая вышеперечисленная "программа-противодействие" внесла свою лепту и в
уголовное законодательство России, хотя принятые в подобных условиях изменения и
дополнения в большинстве случаев не устранили яко бы существующие пробелы в праве,
а создали конкуренцию между нормами-новеллами и прежними нормами УК. Разумеется,
в угоду политическим веяниям можно забыть о существовании института соучастия и "на
волне" борьбы с очередным социально опасным явлением включить в УК, к примеру, ст.
2051, предусматривающую действия, которые следовало бы рассматривать как
организацию или пособничество в совершении преступления, предусмотренного ст. 205
УК. Примеров подобной конкуренции в действующем УК достаточно много: ст. 3221 и
322; ст. 2851, 2852 и ст. 285; и проч. Хотя, как и в случае возвращения в УК конфискации
имущества, подобные нововведения могут быть объяснены только лишь политическими
сиюминутными соображениями.
Учитывая истинные причины рассмотренных выше изменений и дополнений
действующего уголовного закона, можно утверждать, что большинство из них являются
чуждыми для уголовного права. По своей сути они не решают проблем правовой
регламентации, а, наоборот, затрудняют практическое применение уголовно-правовых
норм. В отдельных случаях это приводит даже к возможности избежания уголовной
ответственности на вполне законных основаниях[9]. В этой связи можно прогнозировать
новые изменения в уголовном законе, в соответствии с которыми конфискация имущества
или вновь исчезнет из УК, или все-таки будет включена в общую систему наказаний;
нормы-новеллы (2051, 3221, 2851, 2852 и др.) будут или пересмотрены, или (что более
предпочтительно) исключены из УК; существующие ныне уголовно-правовые категориисинонимы ("убийство" – "умышленное причинение смерти") вновь будут унифицированы;
и т.п. В целом же предполагаемые изменения будут представлять собой работу
законодателя над собственными ошибками, а не эволюционное развитие российского
уголовного права.
[1] Вопросы реформирования уголовного законодательства поднимались на семинаре:
"Проблемы кодификации российского уголовного законодательства: новый Кодекс или
новая редакция Кодекса?", – который проводился в академии Генеральной прокуратуры
России (27 мая 2009 г.), а также на IV Российском Конгрессе уголовного права,
проводившемся на юридическом факультете МГУ им. М.В. Ломоносова (28-29 мая 2009
г.).
[2] Более подробно см.: Дубовик О.Л. Кризис уголовного права и уголовно-правовой
теории // Право и политика. 2001. №2. С. 130-134; и др.
[3] Федеральный закон от 30.12.2008 г. №321-ФЗ "О внесении изменений в некоторые
законодательные акты Российской Федерации по вопросам противодействия терроризму"
// Российская газета. 2008. 31 дек.
[4] См.: Лопашенко Н.А. Уголовная политика. М., 2009. С. 91-93, 96.
[5] См., например: Данилова С. Изъятая конфискация // Щит и меч. 2005, №10. С. 5; Лунев
В.В. Конфискация имущества из УК РФ незаконно исключена: что дальше? // Государство
и право. 2006, №4. С. 5-10; Цепляева Г.И. Конфискация имущества: прошлое или будущее
(Дискуссия) // Уголовный процесс. 2005, №11. С. 45-58; и др.
[6] Более подробно см.: Звечаровский И. Меры уголовно-правового характера: понятие,
система, виды // Законность. 1999, №3. С. 36-39.
[7] См.: Благов Е.В. Основы применения уголовного права: Учеб. пособие. Ярославль,
1992. С. 43; Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации: Расширенный
уголовно-правовой анализ / Под общ. ред. В.В. Мозякова. М., 2002. С. 169; и др.
[8] См.: Доклад Национального Антикоррупционного комитета "Коррупция – угроза
номер один для России" // www.nacbez.ru/akmonitor/article.php?id=64
[9] См. об этом: Лапшин В.Ф. Уголовно-правовая норма: парадокс законодательной
техники, политическая мода или скрытая защита коррупционера? // Российская юстиция.
2009, №2. С. 41-44.
© Лапшин В.Ф., 2009