Юридические конструкции в гражданском праве

Юридические конструкции в гражданском праве:
методологический аспект //Международный научно-практический
журнал «Закон и жизнь» № 4 (173) 2006 г. с. 26-29
О. Халабуденко, доцент кафедры гражданско-правовых дисциплин
Одесского института предпринимательства и права.
SUMMARY
This paper is dedicated to legal construction - one of the most interesting law concepts. The
author demonstrates the realization of legal construction’s basic functions is possible due to serving
themselves as a model of one the legal phenomenon. In the author opinion the system method is the
methodological cognition basis of the legal constructions. The author comes to the conclusion that the
application of the system method gives the good result in the solution of the methodical questions
concerning improving legal adjusting of the civil legal constructions.
Термин «юридическая конструкция» является одним
из наиболее
распространенных и активно используемых в исследованиях правоведов. При этом его
содержательный аспект у различных авторов оценивается по-разному, зачастую в него
вкладывают различный смысл. Исследователь юридических конструкций - А.Ф.
Черданцев отмечает, что «одни авторы отождествляют юридическую конструкцию с
логической дедукцией, другие с грамматической конструкцией, с определением понятий,
третьи – с теоретическим положением, четвертые – со способом регулирования
общественных отношений» [18, c. 238]. Заметим также, что в аппарате законодательства
термин «юридическая конструкция» не содержится.
Приведенная выше палитра мнений, нашедших отражение в специальной
литературе относительно интерпретации термина «юридическая конструкция», на первых
порах предполагает постановку принципиально важного вопроса, а именно: имеет ли он
самостоятельное, присущее юридическим понятиям содержание, либо в целом его можно
рассматривать лишь как к технический термин, используемый для обозначения
различных по совей природе юридических явлений. Ответ на поставленный вопрос
представляется тем более важным, если принять во внимание, что среди исследователей
«не сложилось… единого мнения о логической природе, логической специфике
юридических понятий» [8, c.4-6] и это притом, что терминология является, безусловно,
1
ядром всякой науки, а термин как таковой следует рассматривать как «идеальное средство
структуризации научных знаний»[16, c. 67-71].
Исходя из предположения, что всякое юридическое понятие представляет в
обобщенной форме явление правовой действительности, следует, что «юридическая
конструкция», по определению С.С. Алексеева, представляет «особый способ
построения нормативного материала, задающий модель, типовую регламентацию для
определенных правовых явлений (состояний, групп отношений)»[10, c. 232]. В таком
ракурсе юридическая конструкция связана посредством особой функциональной связи
с первичным элементом права – нормой права, что позволило А.Ф. Черданцеву
предложить те «юридические конструкции, которые находят определенное
закрепление и выражение в нормах права» называть нормативными юридическими
конструкциями [18, c.255]. В этом смысле юридические конструкции служат
«элементом юридической техники, представляющим собой такое структурное
расположение правового материала, которое характеризуется внутренним единством
прав, обязанностей и форм ответственности соответствующих лиц» [2].
Как элемент (средство) юридической техники юридические конструкции
выполняют нормативную функцию. Реализация нормативной функции юридической
конструкции в процессе нормотворчества придает нормам права «логическую
стройность, последовательность их изложения, предопределяет связь между нормами
права, способствует полному, беспроблемному, четкому урегулированию
общественных отношений и их элементов» [18, c.255]. Соответственно «создание
правовых норм без использования юридических конструкций», по мнению
исследователей, «носило бы чисто эмпирический, в той или иной мере стихийный,
недостаточно последовательный характер и могло бы привести к пробелам в
нормативном материале и хаотическому его построению» [19].
Анализ того, как проявляется себя во вне нормативная функция изучаемого
понятия показывает, что его не следует отождествлять с нормой или группой норм
права; в системе юридических явлений правовая конструкция выступает как
самостоятельная правовая категория. Правовая конструкция в нормотворчестве
непосредственно предшествует нормативному высказыванию. В системе права норма
всегда определенно закреплена, она имеет свое постоянное, определенное место.
Дублирование норм права в системе права не обосновано, по меньшей мере, исходя из
принципа «экономии нормативного материала», предполагающего применения для
правового регулирования группы однородных отношений, как правило, отсылку к
нормативному регулированию родового института (субинститута) права. Так,
например, законодатель, исключая повторение нормативного материала, в п. 2 ст. 806
ГК Укураины [3] устанавливает соотношение норм договора лизинга и договора
имущественного найма. Более того, «та или иная юридическая конструкция может
быть положена в основу формулирования как отдельно взятой правовой нормы, так и
может служить объединению нескольких (с. 25) правовых норм. Существует и такое
2
положение, когда в норме права заключаются две юридические конструкции» [18, c.
257].
Таким образом, признаем справедливым предположение, высказанное Н.Н.
Тарасовым о том, что нормативность права в целом определяется в содержательном
отношении «впечатанными» в него отработанными юридическими конструкциями»
[11]. Однако с другой стороны, юридическая конструкция, воплотившись в норме
(нормах) права того или иного института (субинститута), не утрачивает своих особых
признаков (свойств). В этом связи возникает вопрос о свойствах юридической
конструкции, о том, что же позволяет из всего правового материала выделить
юридические конструкции и рассматривать их как стержневую, «несущую
конструкцию позитивного права» [11, c. 35].
Собственно термин «конструкция» (лат. constructio – составление, построение)
указывает на наличие в ее составе взаимно расположенных частей, образующих
единое целое [12]. Наличие указанных эндогенных признаков свидетельствует о том,
что с точки зрения своего внутреннего логико-правового содержания каждый из
элементов права может служить при необходимости особой правовой конструкцией.
Однако в таком случае едва ли наличествовала бы необходимость определять
правовую конструкцию как правовое понятие (категорию). На наш взгляд познание
природы юридической конструкции возможно через призму внешних функций,
которые она осуществляет вправе. Такой подход представляется тем более верным,
если учесть, что сущность явления чаще всего постигается посредством анализа ее
функций. Ведь функция есть «существование мыслимое нами в действии».
Исследование нормативной функции юридической конструкции показывает, что
процесс построения новых нормативных образований обусловлен тем, что первичный
правовой материал, ложащийся в их основу, выступает в качестве модели. Именно
свойство служить моделью для нового правового явления позволяет первичному
правовому материалу признаваться правовой конструкцией. Другими словами,
юридической конструкцией в этом смысле следует признавать любой элемент права,
позволяющий его рассматривать как правовую модель, способную при ее
интерпретации доказать свою эффективность.
В специальной литературе предложено значительное число определений
«модели», а сам метод моделирования рассматривается как один из основных методов
объектов познания [см.: 4; 13; 21]. Рассмотрение юридической конструкции как
модели, необходимой для построения новых правовых явлений, позволяет обозначить
наряду с нормативной функцией также важнейшее его гносеологическое значение. В
этом смысле юридическая конструкция может рассматриваться как «модель
урегулированных правом общественных отношений или отдельных элементов,
служащая методом познания права и общественных отношений им урегулированных»
[18, c. 243]. Здесь юридическая конструкция предстает как идеальная
3
гносеологическая категория, рассматриваемая в качестве инструмента познания права
в процессе его исследования.
Процесс «создания» юридической конструкции, ее вычленение из правового
массива, предполагает использование ряда эвристических приемов, позволяющих
получить идеальный объект, отражающий общественные отношения или их элементы.
Так, при разработке юридической конструкции исследователю необходимо
абстрагироваться, выделить некий «идеальный объект, не существующий в
действительности» [18, c. 243].
Юридические конструкции, которые применяются правой наукой в качестве
метода познания права, получили определение теоретических правовых конструкций.
Однако функции юридической конструкции не ограничиваются названными двумя
(нормативной и гносеологической). Наряду с ними А.Ф. Черданцев, например,
называет интерпретаторскую, обучающую и демонстрационную функции
юридической конструкции [18; 19]. Разумеется, названные выше функции следует
признать производными от первых.
«Юридическая конструкция» относится к межотраслевым юридическим
категориям, в равной мере присущим праву частному и праву публичному. С.С.
Алексеев пишет: «Велико разнообразие юридических конструкций в уголовном праве.
Это – не только большое число «составов преступлений»…, но и особые конструкции
общего порядка – «необходимая оборона», «крайняя необходимость», «условнодосрочное освобождение от ответственности и др.» [1, c. 196].
Значительным разнообразием и, безусловно, высоким интеллектуальным
уровнем их оформления характеризуются юридические конструкции, присущие
частному праву. Яркими примерами юридических конструкций в частном праве
являются составы юридических фактов (например, сделки), объекты прав (например,
предприятие как имущественный комплекс), обязательство. В необходимых случаях в
качестве юридических конструкций выступают отдельные договорные модели. Такие
модели могут быть представлены разновидностями сделок (например, модель
договора в пользу третьего лица и, соответственно, договор перевозки). В других
случаях ими могут служить отдельные типы (виды) обязательств. Последнее
возможно в том случае, когда для построения нового правового образования
необходимо использовать специфические особенности модельного оформления прав и
обязанностей сторон, как это наблюдается, например, в договоре факторинга, основой
которого служит уступка права требования.
Существование юридических конструкций не ограничивается ареалом романогерманского права. В равной мере, с учетом правовых особенностей, включая
правовую культуру и юридическую практику, данный феномен права характерен и
для других правовых семей. Так, например, юридической конструкцией являются
разработанные английским правом «предписания» (writs), «представлявшие собой
приказ короля, в котором кратко излагалась суть тяжбы и поручалось
4
соответствующему судебному чиновнику вчинить иск по данному конкретному делу
и заслушать его в присутствии сторон. Отражая повторяющиеся, типовые ситуации,
исковые формуляры одновременно конституируют строго определенную модельную
схему правомочий, обязанностей ответственности, процедур. (с. 26) По мнению С.С.
Алексеева «Это и есть как раз юридические конструкции в самом точном значении
этого понятия» [1, c. 199].
Юридические конструкции присущи каждому исторически существовавшему
типу права. Немалое число дошедших до нас юридических конструкций
прослеживается в правовом материале римского права. Примером таких конструкций
может служить правовая презумпция, выступавшая в качестве идеальной модели
юридического факта, оформленного нормой права, предписывающей признать
истинным в суждении в качестве доказанного факт, существование которого
сомнительно. Так, при рождении двоих близнецов, один из которых мальчик, а вторая
– девочка, мальчик, согласно положениям римского права, считался родившимся
первым; или, например, предполагалось, если не доказано иное, что муж,
выплативший долг супруги, намеревался совершить акт дарения в пользу супруги, а
не обязать ее впоследствии возвратить ему долг [7].
Одним из наиболее ярких примеров юридических конструкций,
существовавших в римском частном праве, может служить locatio-conductio (наем). С
одной стороны, структурное единство locatio-conductio (отвечающее названию
института) отводило вещи роль основы соглашения, информируя о происхождении
института, а с другой – позволяло посредством единой конструкции обслуживать
целый ряд … отношений: наем вещей, договор подряда, наем услуг, договор
перевозки, получивших в современном гражданском праве свое самостоятельное
место в системе договорных обязательств [14, c. 124].
Характерно, что названные договорные конструкции, в свою очередь,
послужили основой для построения новых нормативных юридических конструкций.
Так, модель договора найма вещей послужила основой конструкции договора
лизинга, а, например, модель договора об оказании услуг легла в основу множества
видов (разновидностей) договоров об оказании услуг, количество которых в праве
неизменно возрастает.
Выделение, разработка и внедрение юридических конструкций в праве является
результатом деятельности юристов, интеллектуальная сфера действия которых, в
первую очередь – аналитическая юриспруденция. «Анализ той или иной группы
юридических норм, принципов и правоотношений, относящихся к той или иной
определенной категории юридических дел, - пишет С.С. Алексеев, - по существу, как
правило, и представляет собой вычленение и проработку своеобразной юридической
конструкции» [1, c. 206]. В свою очередь, всякое следует признать справедливым
мнение, высказанное Л.А. Чеговадзе о том, что всякое определенное общественное
отношение, обладающее признаками правоотношения, может реализовываться в
5
«пределах той или иной правовой конструкции» [17, c.60]. Именно это позволяет
законодателю, опираясь на достижение науки, начать «сознательно использовать
юридические конструкции, созданные наукой, как средство построения нормативного
материала» [18, c.256].
Разработка и последующее применение правовых
конструкций для построения новых, востребованных обществом моделей оформления
отношений в значительной мере задает «цветущую сложность» права.
По своей природе юридическая конструкция может быть отнесена к сложным
(состоящим из определенного числа элементов) системным правовым образованьям,
образующим по отношению к первичным элементам права своеобразный «еще один
слой» правовой материи. Определение юридической конструкции как системы
предполагает соответствующее применение для ее анализа общих положений
системного подхода как комплекса методологических подходов к исследуемому
классу объектов 1.
Так, каждая юридическая конструкция характеризуется наличием частей
системы – элементами, имеющими определенное функциональное назначение.
Причем
внутренним строением элементов, образующих систему, в рамках
поставленной задачи можно пренебречь. Между элементами системы существуют
связи, характеризующие целостность и членимость. Наличие признака целостности
системы предполагает, что она существуют как целое, которое затем можно членить
на элементы. Причем эти элементы существуют лишь в силу существования целого.
Отсюда следует, что не элементы составляют целое, а наоборот, целое порождает при
своем членении элементы системы. Например, в цивилистике к структурным
элементам сделки как юридической конструкции, чаще всего относят: субъект сделки,
субъективную сторону – единство воли и волеизъявления, форму, содержание [6,
c.287]. Некоторые исследователи к вышеназванным элементам добавляют предмет
сделки, а также в необходимых случаях ее основание (causa). Не затрагивая
дискуссионнные моменты, отражающие сложившиеся в специальной литературе
точки зрения относительно структурных элементов сделки, обратим внимание на
главное: онтология каждого из названных элементов сделки обусловлена его
нахождением в рассматриваемой юридической конструкции. За пределами
юридической конструкции сделки каждый из ее элементов утрачивает свое
юридическое значение, и лишь в пределах целого выделенные элементы наполняются
особым правовым содержанием, позволяющим праву их признавать юридически
значимыми.
С другой стороны, следует учитывать, что «функционирование разнородных
взаимосвязанных элементов порождает качественно новые функциональные свойства
целого, не имеющие аналогов в свойствах его элементов. Это означает
принципиальную несводимость свойств системы к сумме свойств составляющих ее
элементов и невыводимость свойств целостной системы из свойств элементов» [9].
Действительно, именно действие субъекта сделки, имеющее характер волеизъявления,
6
направленное на установление, изменение или прекращение гражданских прав и
обязанностей, облеченное в подлежащих случаях форму, позволяет признать сделку
юридическим фактом. Таким образом, такое действие придает сделки новое
функциональное свойство - служить одним из оснований возникновения
правоотношения.
Элементы юридической конструкции как системы следует отличать от ее
признаков. А.Ф. Черданцев отмечает, что «применительно к юридическим конст (с.
27) рукциям правильными являются обороты «состоят из элементов»…, но не
обороты типа «состав состоит из признаков» [18, c. 245]. Например, признаками
сделки, в отличие от элементов ее составляющих, являются: волевой правомерный
характер действий субъекта направленный на достижение определенного результата,
выражающегося в установлении, изменении или прекращении гражданских прав и
обязанностей; а также опосредуемость ими динамики гражданских правоотношений
[15, c. 92].
Всякая юридическая конструкция обладает структурой, под которой следует
понимать «способ организации целого из составных частей», при условии, что «связи
между элементами, составляющими систему, остаются неизменными и дают
представление о ней в целом» [9]. По характеру связей составляющих структуру
юридические конструкции могут быть детерминированными или стохастическими
(вероятностными) системам. Детерминированными являются такие системы, в
которых элементы однозначно взаимодействуют только определенным образом.
Примером детерминированной системы может служить простые юридические
конструкции. Это - большинство объектов гражданских прав. Такие юридические
конструкции лишены обратной связи.
Механизм обратной связи в целом характерен лишь для сложных систем, таких,
например, как договор2. В нем обратная связь – поведение стороны договора -зависит
непосредственно от воздействия на него, исходящего от другой его стороны.
Иллюстрацией обратной связи в договоре как сложной системе служит согласная воля
каждой из сторон, направленная на установление, изменение или прекращение
гражданских прав и обязанностей. Механизм обратной связи делает такую систему
принципиально иной, повышая степень ее внутренней организованности и
предполагая возможность самоорганизации в рамках данной системы. Наличие
механизма обратной связи позволяет считать, что система преследует определенные
цели, что ее поведение целесообразно [5, c. 103].
Действительно, наличие определенного вектора направленности поведения
управомоченного лица, реализуемого в пределах принадлежащего ему субъективного
права (требования) позволяет заметить, что, как и всякая социальная система, такая
юридическая конструкция как договор обладает онтологической целью. Как здесь не
вспомнить Г.Ф. Шершеневича, заметившего, что «…бесцельных договоров нет» [20,
c. 404]. Действительно, в договоре «содержание воли сторон должно иметь
7
юридическую цель, т.е. воля должна быть направлена на установление, изменение или
прекращение юридических отношений» [20, c. 398].
Таким образом, условия реализации конкретной цели юридической
конструкции ставиться в зависимость от «вмешательства в процесс в системе» [9].
«Целенаправленное» вмешательство достигается посредством волевых воздействий
субъекта правоотношения (в случае осуществления ими субъективных прав
(требований) в рамках определенного общественного отношения) или волевых
воздействий субъекта права (когда модальность поведения управомоченной и
обязанной сторон правоотношения не может быть изменена либо может быть, но не
была изменена волей стороны (сторон) правоотношения)3 .
Указанное волевое воздействие, направленное на осуществление юридической
конструкцией определенной цели, следует определить как управление. По верному
замечанию В.П. Павлова: «Оно (управление) естественным образом связано с
постановкой целей: именно возможность вмешательства, выбора альтернативы делает
процесс в системе вариантным, а один или более из этих вариантов ведущим к
достижению цели» [9]. Наглядно управление в договорных юридических
конструкциях проявляется при реализации принципа свободы договора. Принцип
свободы договора предусматривает, что лицо, желающее вступить в договорные
отношения вправе, за изъятиями предусмотренными законом, выбирать будущего
контрагента; стороны договорных отношений свободны определять характер (вид,
тип) договора, который они заключают; заключая договоры, предусмотренные актами
гражданского законодательства, стороны имеют право урегулировать в них те
отношения, которые ими не урегулированы; стороны свободны определять условия
договора, который они заключают (ст.ст. 6, 627, 628 ГК Украины). Таким образом, в
рамках договорной конструкции посредством «горизонтального» управления
достигается значимый для субъектов правоотношения результат.
В то же время следует признать, что наличие цели в юридической конструкции
не всегда однозначно предполагает явное управление, направленное на ее достижение.
С другой стороны, юридические конструкции представленные сложными системами
всегда предполагают наличие управления для реализации определенной цели.
Причем, очевидно, чем сложнее уровень организации юридической конструкции, тем
в большей степени проявляется признак ее управляемости. Это свойство наглядно
прослеживается на примере таких сложных объектов гражданских прав как
«недвижимые вещи» и «предприятие». По отношению к родовому понятию
«недвижимое имущество» законодатель предусматривает возможность волевого
целенаправленного воздействия субъекта права, а для видового – «предприятие как
имущественный комплекс» также воздействие субъектов правоотношения.
Так, например, распространение режима недвижимого имущества ставиться в
зависимость не только от наличия определенных естественных свойств (земельные
участки, участки с недрами, водные объекты) либо признака прочной связи объектов с
8
земельным участком (ч. 1 п. 1 ст. 182 ГКУ), (с. 28) но и от воли субъекта права,
поскольку режим недвижимой вещи может быть распространен законом на
воздушные и морские суда, суда внутреннего плавания, космические объекты, а также
другие вещи, права на которые подлежат государственной регистрации (ч. 2 п. 1 ст.
182 ГК Украины). Согласно п. 2 ст. 191 ГК Украины в состав предприятия как единого
имущественного комплекса входят все виды имущества, предназначенные для его
деятельности, включая земельные участки, здания, сооружения, оборудование,
инвентарь, сырье, продукцию, права требования, долги, а также право на торговую
марку или иное обозначение и иные права, если другое не не установлено договором
или законом.
Другими словами, волей сторон правоотношения либо волей
законодателя состав структурных элементов юридической конструкции предприятия
как единого имущественного комплекса могут быть изменены (исключены или
дополнены).
Отметим, что в целом применение системного подхода является весьма
перспективным методом исследования юридических конструкций, его можно
рассматривать в качестве эффективного рабочего инструмента правового анализа.
Однако, безусловно, использование системного подхода в исследовании юридических
конструкций имеет определенные пределы. Их существование обусловлено рядом
специфических факторов, присущих праву как регулятору общественных отношений,
таких, например, как «субъективный фактор» законодателя, судьи. На практике
данный фактор «расширяет» заданную «замкнутость, конечность пространства
правоотношений», выраженных той или иной идеальной моделью – юридической
конструкцией. Кроме того, поскольку юридическая конструкция как модель не
содержит в своей методологической основе общественно-научного приоритета
(ценности), она, как категория аналитической юриспруденции, обнаруживает
определенную ограниченность, свойственную догматическому правоведению.
Ценность всякой юридической конструкции может быть определена лишь тогда, когда
ее можно обозначить «в ряду содержательных суждений об объекте», каковым для нас
выступает право.
Итак, юридическая конструкция представляет собой особое межотраслевое
правовое понятие, выполняющее ряд функций, важнейшими из которых являются
нормативная и гносеологическая.
Реализация названных функций возможно
благодаря свойству юридической конструкции служить моделью. В онтологическом
аспекте это свойство проявляется при построении посредством юридических
конструкций новых правовых явлений, в гноселогическом - как эффективный
инструмент познания права. Методологической основой познания юридических
конструкций служит системный анализ, возможность применения которого
обусловлена соответствующим рассмотрением конструкции как системы. Применение
системного подхода к юридическим конструкциям - в целом, и гражданско-правовым
конструкциям – в частности, позволяет решить ряд методических вопросов, напрямую
9
связанных с повышением эффективности нормативно-правового регулирования
общественных отношений.
Примечания
Заметим, что термины «конструкция» и «система» (греч. - целое, составленное из частей; соединение) близки к
синонимии. Каждая из форм юридической конструкции: нормативная и теоретическая обладает всеми необходиыми
признаками системы.
2
Юридическая конструкция договора не совпадает однозначно ни с понятием «сделка», ни с понятием
«обязательство». Понятия «сделка» и «договор» не являются тождественными хотя бы потому, что в рамках одного
договора может быть совершено несколько сделок, ибо волевое действие, направленное на исполнение договора,
есть тоже сделка, с другой стороны, в рамках одной сделки может быть заключено более одного договора, примером
тому служит лизинг. В свою очередь, понятие «обязательство» вообще – есть лишь модель относительного
правоотношения определенного типа, существование же конкретного «договорного обязательства» лишено смысла,
если не принимать в расчет, например, признаки субъекта правоотношения, характеризующие его через свойство
субъекта сделки - сделкоспосбность. Обязательство именуется договорным лишь потому, что правоотношение,
опосредующее модель поведения его участников, оформляется договорной конструкцией.
3
Субъект права и субъект правоотношения не есть тождественные понятия. Субъект права оказывает
непосредственное воздействие на нормы права, а субъект правоотношений испытывает на себе управляющее
воздействие субъекта права через действующие нормы (см. подробнее [9]).
1
Библиография
1.
2.
3.
4.
5.
6.
7.
8.
9.
10.
11.
12.
13.
14.
15.
16.
17.
18.
19.
20.
21.
Алексеев С.С. Избранное. – М., 2003.
Большой юридический словарь / Под ред. А.Я. Сухарева, В.Е. Крутских. – М., 2002.
ГК УКРАИНЫ – Гражданский кодекс Украины. – Х., 2003.
Глинский Б.А., Грязнов Б.С., Дынин Б.С., Никитин Е.П. Моделирование как метод научного
исследования. - М., 1965
Горелов А.А. Концепция современного естествознания: Учеб. пособие для студ. высш. учеб.
заведений. – М., 2002.
Гражданское право: учеб.: в 3 т. Т. 1. – М., 2005.
Дворецкая А.А. Юридические факты и правовые конструкции в римском праве. http://www.yurclub.ru/docs/pravo/0903/15.html
Ольшанский А.Г. Проблемы формализации правовых норм// Советское государство и право, 1974. №
2. С. 4-6.
Павлов В.П. Проблемы теории собственности в российском гражданском праве. – М., 2003. - С. 13.
Проблемы теории государства и права: Учебник / Под ред. С.С. Алексеева. М., 1987. С. 232.
Тарасов Н.Н. Юридические конструкции в праве и научном исследовании (методологические
проблемы) // Российский юридический журнал. 2000. № 3.
Толковый словарь русского языка. / Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. - М., 2003.
Уемов А.И. Логические основы метода моделирования. – М., 1971.
Халабуденко О.А. Лизинг: правовое регулирование в национальном и международном частном праве.
Кишинев, 2005. - С. 124.
Харитонов Е.О. , Саниахметова Н.А. Гражданское право Украины: Учебник. – Х, 2004.
Хижняк С.П. Правовая терминология и проблемы ее упорядочения // Правоведение. 1990. № 6. С. 6771.
Чеговадзе Л.А. Структура и состояние гражданского правоотношения. - М., 2004.
Черданцев А.Ф. Толкование права и договора. М., 2003. - С. 238.
Черданцев А.Ф. Юридические конструкции, их роль в науке и практике.//Правоведение. 1972. № 3. С.
12-19.
Шершеневич Г.Ф. Курс гражданского права. Тула, 2001.
Штофф В.А. Моделирование и философия. – М., 1966. (с. 29)
10