Жизнь казачьего офицера Войска Донского вне службы в XIX

Левакин А.С. Жизнь казачьего офицера Войска Донского вне службы в XIX
столетии // Итоги фольклорно-этнографических исследований этнических
культур Северного Кавказа за 2005 год. Дикаревские чтения (12). – Краснодар:
ООО РИЦ «Мир Кубани», 2006. – С. 148-154. (0,44 печ. л.).
Левакин Александр Сергеевич – кандидат исторических наук, старший
преподаватель кафедры теории государства и права и отечественной
истории; заведующий лабораторией НИИ истории казачества и развития
казачьих
регионов
Южно-Российского
государственного
политехнического университета (НПИ) имени М.И. Платова; г.
Новочеркасск.
**********
ПРЕДИСЛОВИЕ
В размещаемой публикации анализируются и освещаются вопросы жизни
и быта казачьего офицера вне службы в Российской империи XIX века. Сделана
попытка поиска причин и особенностей трудной интеграции офицеров в
«послеармейскую» жизнь. Показано социально-психологическое восприятие
отставниками и льготниками своего положения. Раскрываются основные сферы
занятости отставных казачьих офицеров.
**********
ЖИЗНЬ КАЗАЧЬЕГО ОФИЦЕРА ВОЙСКА ДОНСКОГО
ВНЕ СЛУЖБЫ В XIX СТОЛЕТИИ
Стр. 148.
Такая тема, как жизнь казачьего офицера вне службы, практически не
затрагивалась в научной литературе. Отчасти данное обстоятельство стало
следствием традиционного подхода к жизнедеятельности казачества,
понимаемой как непрерывная цепь походов, боев, подвигов во славу
Отечества. Несомненно, подобный подход имеет полное право на
существование,
поскольку
казаки
служили
Российской
империи
фактически беспрерывно. В частности, В.Н. Королев приводит примеры
казачьей службы в конце XVIII – начале XIX вв., когда казаки «садились на
коней и долго с них в те времена не слезали» [1]. Так, судя по послужным
спискам 14 вёшенских казаков, они находились на военной службе
непрерывно в 1770 – 1790-х гг. Казак Еланской станицы Н.А. Батальщиков
начал службу в 1794 г., участвовал в польской кампании, в Индийском
2
походе, нёс службу на кордонах, воевал против турок в 1806 – 1812 г., затем
участвовал в Отечественной войне 1812 г. и в заграничных походах русской
армии [2]. Это вовсе не исключение из правил, а наиболее характерные
примеры, относящиеся к массе донских, кубанских, терских казаков и представителей других казачьих войск России.
Следует подчеркнуть, что всё сказанное выше в полной мере отСтр. 149.
носится и к представителям офицерского корпуса казачьих войск. Более
того, офицеры в силу занимаемой ими должности (особенно офицеры
высокого ранга) нередко находились на службе до конца своей жизни. Даже
в биографиях казачьих офицеров вообще нет упоминаний о жизни вне
службы. Нередко после слова «отставка» (если офицеру удавалось
дослужить до момента ухода из войск) следует дата смерти. В частности,
биографии наиболее знаменитых высших донских казачьих офицеров,
собранные в книге «Донцы XIX века», заканчиваются подобным образом.
Генерал-майор A.M. Валуев после многих лет службы был уволен в 1870 г.
в отставку, и на этом его биография заканчивается. Генерал-майор
Н.А. Власов вышел в отставку в 1888 г. и, хотя умер в 1903 г., о его жизни
после службы нет упоминаний. Генерал-майор А.Н. Голубинцев вышел в
отставку в 1888 г., и в том же году умер в возрасте всего 45 лет, словно не
имея желания жить вне строя [3]. Недостаток внимания к жизни казачьих
офицеров вне службы представляет собой характерную тенденцию не
только для дооктябрьской или советской, но и для постсоветской историографии казачества. Между тем, проблема интеграции офицеров в
«послеармейскую» жизнь до сих пор остаётся актуальной. Причём, она
довольно значима как в научно-теоретическом плане (например, с точки
зрения истории повседневности), так и в практическом (накопление
исторического опыта, применимого при устройстве бывших офицеров на
3
«гражданке»).
При освещении проблемы жизнедеятельности казачьих офицеров вне
службы
пореформенный
период
истории
России
является
более
информативным, нежели первая половина столетия. В это время
Стр. 150.
Российская
империя
редко
вела
полномасштабные
войны.
При
Александре II это были русско-турецкая война 1877 – 1878 гг., действия
русских войск в Средней Азии. В период же правления Александра III
«Миротворца» Россия в войнах практически не участвовала. Специфика
внешнеполитического курса империи отразилась и на казачьей службе.
В 1899 г. П.Н. Краснов с сожалением писал: «Отсутствие войн и
экспедиций, в которых казаки на практике ознакамливались с военным
искусством... привело к тому, что казачья шашка заржавела, и охота
служить пропала» [4]. Сами казаки образно говорили: «Походов не стало:
теперь дома на проводах [казак] напьётся, а в полк похмеляться успеет
доехать... И служба не та: собаки дома и то не успеют забыть. Приедет из
полка служивый: – Шарик, Шарик! – а Шарик хвостом виляет, – угадал!»
[5]. В итоге возросло стремление и казаков, и казачьих офицеров больше
времени проводить дома. В это время представляется возможным говорить
не только о жизни офицеров после ухода их в отставку, но и об их
жизнедеятельности в перерывах между призывами на службу, так как такие
перерывы участились, а их длительность заметно возросла.
Прежде всего, необходимо сказать, что многие казачьи офицеры,
даже выйдя в отставку, продолжали активно интересоваться вопросами
военной службы. Так, знаменитый донской генерал, герой Кавказской
войны Я.П. Бакланов после отставки жил в Петербурге, «живо интересуясь
всем, что касалось фанатически любимого им Войска Донского» [6].
Генерал от кавалерии И.А. Андрианов, выйдя в отставку в 1893 г.,
4
проживал в своём имении, «где не переставал с
Стр. 151.
интересом следить за развитием военного дела и за литературой», публикуя
в журналах свои воспоминания и статьи [7].
Наиболее же яркий пример того, насколько донские казачьи офицеры
были привязаны к военной службе, относится к первой половине XIX в. и
связан с жизнью генерала И.К. Краснова. Будучи в 1806 г. отставлен от
службы против своей воли, генерал утешался дома тем, что создал из
внуков целую воинскую команду. С этой командой (до 15 ребят) отставной
генерал занимался обучением, делая акцент на военную подготовку. По
воспоминаниям одного из внуков, И.И. Краснова, «главный предмет, на
который дед обращал всё своё внимание, была казачья служба. Целое лето
1811 года, до поздней осени, мы жили в лагере, в шалашах, нами же
построенных. Мы отправляли караульную службу, стояли на часах,
занимали аванпосты, ходили в патрули... открывали неприятели, скакали с
донесениями, спускались с крутых гор, расставляли пикеты, и всё это,
разумеется, под руководством деда» [8]. Причём, замечал И.И. Краснов, это
были совсем не детские игры, ибо «строгость при исполнении обязанностей
этой службы была у нас не меньшая, как относительно книжных уроков»
[9]. Обучая внуков со всей строгостью, отставной казачий генерал
И.К. Краснов как бы вновь возвращался к милой его сердцу военной
службе.
Зачастую уделом отставных (и временно находящихся вне службы)
казачьих офицеров становилась работа в гражданской администрации
казачьих войск, либо же исполнение выборных должностей. Бывшие
офицеры, образованные, обладавшие опытом управления
имевшие определённый вес в казачьих сообществах,
Стр. 152.
людьми,
5
благодаря своим званиям, становились главами сыскных начальств,
окружными дворянскими депутатами, чиновниками войсковой и окружной
администрации и т.д. В частности, депутатом 2-го Донского округа после
отставки в 1835 г. был отец Я.П. Бакланова – П.Д. Бакланов [10].
Масса офицеров вовлекалась в работу различных комитетов и
комиссий, как, например, генерал-майор Б.М. Калинин, который после
отставки в 1894 г. «принимал участие во многих комиссиях по дворянским
делам», участвовал в комиссии генерала Маслаковца «о причинах упадка
благосостояния казаков на Дону» [11]. Другие офицеры занимались
общественно полезной деятельностью. Так, генерал-лейтенант А.С. Зотов
способствовал постройке в ст. Констатиновской военно-ремесленной
школы, станичного правления, торговых помещений. Генерал-майор
А.В. Туроверов прославился на посту председателя Комитета донского
попечительства о бедных [12].
Многие казачьи офицеры, особенно дослужившиеся до высоких
чинов и владевшие поместьями (причём не обязательно на Дону),
занимались после отставки сельским хозяйством. Так, генерал-лейтенант
В.Д. Иловайский после отставки «много потрудился в деле улучшения
породы донской степной лошади»; генерал-майор И.С. Ульянов устроил в
своём поместье в Миусском округе образцовое хозяйство, где развёл
плодовый сад; генерал-майор И.Г. Хоперский занимался виноградарством
и виноделием; «его сад на Лысой горе был образцовым по своей
культурности и подбору сортов» [13]. В исторических источниках
содержится много подобного рода примеров, доказывающих, что сельское
хозяйство было в почёте у отставных казачьих офицеров, которые в данном
случае не придержиСтр. 153.
вались старинных традиций казаков.
6
Немало
офицеров
совмещало
занятие
земледелием
или
опытничеством в своих поместьях с общественной или административной
деятельностью. В то же время многие офицеры, не имевшие поместий и не
принадлежавшие к верхушке офицерского корпуса казачьих войск, после
отставки занимали должности в станичных правлениях, окружной
администрации, либо же хозяйствовали на земле, как их бывшие
подчиненные – рядовые казаки. Иной раз, оказавшись вне строя (временно,
либо выйдя в отставку), такие офицеры не имели достаточно средств к
существованию и были вынуждены изыскивать дополнительные источники
дохода. Как писал П.Н. Краснов, в «тяжёлое время льготы» казачьи
офицеры, «прозябая где-нибудь в станице», добывали «кое-какие средства
уроками и перепиской» [14]. Всё это, естественно, отрицательно
сказывалось на уровне военной подготовки и военной грамотности
офицеров, которые, вновь приходя в полки, становились «слабыми
учителями» [15].
Итак, оказавшись вне строя (получив «полную отставку» или
находясь «на льготе») казачьи офицеры избирали различные стратегии
интеграции в гражданскую, мирную жизнь. В качестве основных стратегий
можно указать следующие: занятия административной или общественной
деятельностью, сельским хозяйством в поместьях либо на казачьих паях, а
также поиски временных заработков (частные уроки, написание прошений
и пр.) наиболее материально необеспеченными офицерами (как правило,
принадлежавшими к низшему звену командного состава). Многие
офицеры, сроднившиеся с военной службой, даже получив отставку,
стремились быть в курсе событий в
Стр. 154.
армии. Однако в пореформенный период казачьи офицеры, как и рядовые,
постепенно теряли стимулы к военной службе, что явилось выражением
7
кризиса казачьей сословности второй половины XIX века.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Королев В.Н. Старые Вёшки. Повествование о казаках. Ростов н/Д., 1991.
С. 135.
2. Там же, с. 137 – 152.
3. Донцы XIX века. Ростов н/Д., 2003. С. 63, 79, 81.
4. Краснов П.Н. О воспитании донского юношества // Военный сборник.
1899. № 8. С. 420.
5. А–Н С.Я. Донские казаки // Русское богатство. 1906. № 12. С. 141.
6. Донцы XIX века... С. 54.
7. Там же, с. 20.
8. Цит. по: Королев В.Н. Указ. соч. С. 202.
9. Там же, с. 202
10. Донцы XIX века... С. 35.
11. Там же, с. 187.
12. Там же, с. 151, 473.
13. Там же, с. 164, 482, 495.
14. Краснов П.Н. Указ. соч. С. 421.
15. Там же, с. 204.