Емельянов С.Л. Особенности производства по отдельных
advertisement
УО «Гомельский государственный университет им. Ф. Скорины» кафедра уголовного права и процесса Особенности производства по отдельных категориям уголовных дел Курс лекций для студентов юридического факультета (специализация «Судебно-прокурорско-следственная деятельность») Автор-составитель: С. Л. Емельянов Гомель 2015 Тема 1. Процессуальная форма и системно-структурная организация уголовного процесса 1.1. 1.2. 1.3. 1.1. Процессуальная форма как системно-структурная основа уголовного процесса Правовая природа и соотношение дифференциации и единства уголовно-процессуальной формы Виды процессуальных производств в уголовном процессе Республики Беларусь Процессуальная форма как системно-структурная основа уголовного процесса Процессуальная форма относится к фундаментальным понятиям уголовно-процессуальной науки, которые, несмотря на исключительную роль и значение в юридическом процессе, остаются недостаточно разработанными на уровне как доктрины, так и законодательного закрепления. Между тем от точности ее определения зависит решение ряда важных проблем не только теоретического, но и практического характера. В период реформирования уголовно-процессуального законодательства проблема единства и дифференциации уголовно-процессуальной формы приобретает особое значение, ведь правоприменительный процесс, разновидностью которого как раз и есть процесс уголовный, требует внедрения наиболее целесообразной процедуры, что позволяет решить его задачи в оптимальные сроки, защитить права и законные интересы его участников, урегулировать уголовно-правовой конфликт. Это обусловливает необходимость обращения к исследованию сущности уголовнопроцессуальной формы как важнейшей составляющей механизма правового регулирования, выявление сущностных признаков и элементов, образующих ее содержание, выяснения его роли и значения в современном правоприменительном процессе. В общетеоретическом плане юридическая процессуальная форма комплексно проанализирована в коллективной монографии под общей редакцией П. Е. Недбайло и В. М. Горшенева «Юридическая процессуальная форма: теория и практика» (1976 г.). Теория юридического процесса и, в частности, процессуальная форма, на современном этапе разрабатывается и другими исследователями общетеоретических проблем процесса - А. А. Павлушиной, В. Н. Протасовым и др. В аспекте деятельности юрисдикционных органов этот вопрос в советский период исследовался в работах известных ученых - специалистов в области гражданского (С. М. Абрамова, М. А. Гурвича, A. Ф. Клейнман, Н. А. Чечина) и уголовного процессов (В. Д. Арсеньева, А. П. Гуляева, Т. М. Добровольской, Л. Д. Кокорева, Я. О. Мотовиловкера, И. Д. Перлова, Р. Д. Рахунова, М. С. Строговича, B. М. Шпилева, П. С. Элькинд, М. Л. Якуба). Несмотря на наличие специальных исследований указанных ученых по проблеме понятия и содержания процессуальной формы, большинство их положений имеют дискуссионный характер. В последние годы наблюдается повышение научного интереса к этой проблематике, она стала предметом научных поисков таких целого ряда ученых ( Ю. М. Грошевого, К. Б. Калиновского, М.Н Мановой, Т. В. Трубниковой, С.С. Цыганенко, Ю. К. Якимовича и др.) В общей теории права под процессуальной формой понимают совокупность однородных процедурных требований, предъявляемых к действиям участников процесса и направленных на достижение определенного материально-правового результата. Иными словами, процессуальная форма представляет собой особую юридическую конструкцию, которая воплощает принципы наиболее целесообразной процедуры осуществления определенных полномочий (Юридическая процессуальная форма: теория и практика / П. Е. Недбайло, В. М. Горшенев. - М., 1976). Эта дефиниция может претендовать на унифицированную для всех видов юридического процесса, а не только для деятельности юрисдикционных органов, так как в ней воплощены основные черты, выражающие сущность данного понятия. Впрочем, относительно уголовного процесса оно может быть конкретизировано с учетом особенностей данного вида юридического процесса, что позволит выявить его специфику именно в этой сфере государственной деятельности. Давая определение процессуальной формы, в литературе ее нередко отождествляют с порядком производства по делу и характеризуют как «регламентированные правом порядок, принципы и систему уголовнопроцессуальной деятельности, установленные в целях достижения задач уголовного судопроизводства и обеспечения прав и законных интересов его участников» (Р.Д. Рахунов). Другие авторы подчеркивают ее содержательную сторону и определяют как систему правоотношений, возникающих в ходе деятельности субъектов процесса (Р.Х. Рустамов), третьи – акцентируют внимание на внешней стороне процессуальной формы как на совокупности условий выполнения уголовно-процессуальных действий, на их обрядности (Поляков М.П.). Наиболее емкое и точное по существу определение процессуальной формы было дано в работах профессора М.С. Строговича, который подразумевал под ней установленный уголовно-процессуальным правом порядок (процедуру) производства по уголовным делам, то есть последовательность стадий и условия перехода дела из одной стадии в другую; общие условия, характеризующие производство в конкретной стадии; основания, условия и порядок производства следственных и судебных действий, выполняя которые компетентные государственные органы и должностные лица реализуют свои полномочия, а граждане осуществляют свои права и обязанности; содержание и форму решений, которые могут быть вынесены по уголовному делу. Процессуальная форма является неотъемлемой стороной уголовного производства, поскольку представляет собой правовую форму деятельности органов дознания, предварительного следствия, прокурора и суда. Ее значение достаточно детально проанализировано М. Л. Якубом, который выделил такие аспекты этой формы: а) она гарантирует условия последовательной реализации демократических принципов уголовного судопроизводства; б) определяет стабильный, юридически определенный режим производства по уголовным делам; в) содержит условия, направленные на достижение активности правоохранительных органов; г) содержит гарантии прав и законных интересов граждан; д) создает условия для проведения полного, всестороннего и объективного исследования обстоятельств дела; е) включает средства, позволяющие выяснить в процессе производства по уголовному делу причины и условия совершения преступления и принять меры, направленных на его предупреждение; е) имеет большое значение для поддержания авторитета суда и убедительности его решений. Уголовно-процессуальная форма обеспечивает наиболее целесообразные условия и порядок ведения соответствующего производства, его юридически определенный режим, на основании чего можно говорить о ее правовой ценности. Многоаспектность данного феномена обусловливает необходимость выделения и его социальной ценности, которая проявляется в направленности уголовно-процессуальной формы на решении задач уголовного процесса, в частности, на защиту прав и законных интересов его участников, интересов общества и государства. При этом стоит отметить, что для их решения допускаются только те процессуальные средства, которые согласуются с правами и законными интересами личности, содержащие гарантии от незаконного вмешательства, физического или психического давления, применения средств, унижающих ее честь и достоинство. Значение процессуальной формы состоит также и в том, что она направлена на единство следственно-прокурорской и судебной практики, что, в свою очередь, создает необходимые условия для реализации принципа равенства всех перед законом и судом. Анализируя юридическую литературу, можно выделить черты (свойства) уголовно-процессуальной формы. Демократичность процессуальной формы Она предполагает такую процедуру, при которой не создаётся препятствий для контроля за соблюдением закона с участием самых широких слоев населения. Законодательство Республики Беларусь закрепляет право обжаловать в судебном порядке любые нарушения законности. Это право – одно из проявлений демократичности уголовно-процессуальной формы. Демократичность означает также доступность судебной процедуры, независимо от возраста и пола, вероисповедания и родного языка, национальности и политических убеждений, положения на социальной лестнице и образования, наличия или отсутствия материального достатка и т. д. Гуманистическая сущность процессуальной формы Предусмотренная законом форма не должна противоречить удовлетворению духовных и материальных потребностей человека, не должна приносить человеку страдания только потому, что он вовлечен в уголовное судопроизводство. Свидетель преступления должен оценивать свое участие в процессе как проявление защиты интересов законопослушных граждан, как содействие правосудию. Гуманизм уголовной процедуры направлен на то, чтобы сохранить достоинство человека. Целесообразность процессуальной формы Процессуальная форма должна обеспечивать эффективность судопроизводства, что означает построение уголовно-процессуальной формы в соответствии с задачами уголовного процесса. Этим объясняется адекватность формы решаемой юридической задачи. Например, участие в уголовном процессе переводчика помогает лицу, не владеющему языком судопроизводства, понимать смысл и значение происходящего. Целесообразность помогает сохранить нужную информацию во времени и пространстве. Рациональность (экономичность) и простота уголовнопроцессуальной формы Необходимо, чтобы порядок уголовного судопроизводства был рационален, т.е. обеспечивал бы достижение задач уголовного процесса с наименьшей затратой сил, средств и времени со стороны государственных органов, должностных лиц и граждан. Некоторые авторы, например, Н.Н. Полянский, П.С. Элькинд, называют это требование к процессуальной форме «процессуальной экономией». Процессуальную форму не следует отождествлять с формализмом. Любая процедура всегда связана с определенным набором формальностей, которые имеют целью обеспечить гарантии ее участникам. Довольно часто формализация процедуры получает негативную оценку из-за сложности применения, отсутствие определенной свободы поведения, ограничения усмотрения правоприменителей и т.п. Однако есть совсем другая ее сторона, положительное значение которой следует учитывать, а в отдельных случаях именно ей отдавать приоритет. Формализация уголовного процесса, с одной стороны, дает возможность его субъектам иметь четкое представление о предусмотренной законом процедуре, возможных решениях органов и лиц, осуществляющих производство, а с другой - сужает пространство для дискреции, свободного усмотрения и субъективизма при применении норм права. Тем самым обеспечивается прозрачность правоприменительной деятельности, действие принципа правовой определенности как одного из важнейших элементов верховенства права. Вместе с тем наличие лишних формальностей и процедур, усложняющих уголовное производство, не будучи при этом объективно необходимыми, препятствует осуществлению уголовного процесса, реализации права каждого на справедливый суд. С этих позиций процессуальная форма постоянно эволюционирует, она требует совершенствования, внедрения новых правил и институтов, которые являются наиболее необходимыми для решения задач уголовного процесса, защиты прав и законных интересов субъектов уголовно-процессуальных отношений, интересов общества и государства. Процессуальная форма охватывает всю уголовно-процессуальную деятельность, от начала до завершения, во всех ее проявлениях. Это касается и последовательности уголовного процесса в целом, и порядка совершения отдельных процессуальных действий. Уголовно-процессуальная форма предстает в виде некой «многоэтажной», многоступенчатой конструкции: ее основу, фундамент составляет предусмотренный законом единый порядок осуществления процессуальной деятельности, который определяется общими принципами уголовного процесса. Принципы уголовного процесса обусловливают те общие правила осуществления уголовно-процессуальной деятельности, которые действуют безотносительно к его этапам, к особенностям уголовного дела, к конкретному содержанию процессуального действия. Далее уголовно-процессуальная форма конкретизируется, приобретает определенные элементы, свойственные различным ступеням, частям процессуальной деятельности. Наконец, те или иные черты, атрибуты процедура уголовно-процессуальной деятельности приобретает в зависимости от категории уголовного дела и его конкретных особенностей. При этом процессуальная форма как общее понятие конструируется не путем механического сложения всех этих частных форм, а посредством синтезирования всей их совокупности во всем многообразии и взаимосвязи. В теории уголовного процесса для обозначения такого присущего любому виду юридической процедуры (формы) признака, как наличие определенных, последовательно сменяющих друг друга ступеней деятельности, отражающих ее иерархическое построение, используется понятие «стадии уголовного процесса (судопроизводства)». Стадийное построение процесса является важнейшим элементом уголовнопроцессуальной формы. Однако вопрос о стадиях уголовного процесса рассматривается в специальной литературе не только в контексте процессуальной формы, но и применительно к вопросу о структуре уголовного процесса. Уголовному процессу присущи все признаки целостной системы и, прежде всего, устойчивая структура, части которой хотя и подчинены целому, но все же достаточно автономны. Само понятие «структура», по определению философов, отражает форму расположения элементов и характер взаимодействия их сторон и свойств или, иначе говоря, «совокупность устойчивых связей объекта, обеспечивающих его целостность». Не претендуя на глубокий философский анализ самого понятия «структура», выделим лишь то, что в его содержание, во-первых, входит некоторое число элементов и, во-вторых, расположение этих элементов таково, что оно предполагает достаточно устойчивую связь их между собой, чем, собственно, и определяется целостность структурного образования. Структуру уголовного процесса как вида государственной деятельности, облеченной в урегулированную правом форму и реализуемой в уголовно-процессуальных правоотношениях, в литературе рассматривают в ряде аспектов. Но в качестве его основного структурообразующего элемента, как правило, выделяют стадии. Именно совокупность стадий, связанных между собой общими задачами и принципами уголовного процесса, образует его структуру (иногда ее называют системой). Вопрос о стадиях уголовного процесса является одним из немногих, не вызывающих сколь либо серьезных разногласий среди ученых, занимающихся процессуальными проблемами. Стадиями уголовного процесса принято называть его обязательные этапы, ступени или части, которые сменяют одна другую в строгой последовательности и которые тесно связаны общими задачами и принципами процесса. Вместе с тем для каждой стадии свойственны и свои непосредственные задачи, свой круг субъектов, определенная форма процессуальной деятельности, специфический характер уголовно-процессуальных правоотношений, и, наконец, итоговое процессуальное решение, завершающее деятельность на данной стадии и знаменующее переход дела на следующую ступень, стадию процесса. Такие или близкие к ним определения данной процессуальной категории даны практически в каждом учебнике по курсу уголовного процесса, а также в учебных пособиях и монографических исследованиях, посвященных вопросам структуры уголовного процесса (судопроизводства). С помощью понятия «стадия процесса» традиционно обозначается последовательность развития уголовно-процессуальной деятельности, ее динамическая и временная характеристика. В современном уголовном процессе выделяют шесть основных и две исключительных стадии, относя к первым возбуждение уголовного дела, предварительное расследование, назначение и подготовку судебного разбирательства, судебное разбирательство, производство в суде второй инстанции, исполнение приговора. Исключительными принято называть стадии, в которых осуществляется пересмотр приговоров и иных решений суда, вступивших в законную силу. Это деятельность суда надзорной инстанции и возобновление производства по делу по вновь открывшимся обстоятельствам. Но только с помощью понятия «стадия процесса» невозможно исчерпывающе охарактеризовать структуру современного уголовного процесса как некой целостной системы и раскрыть его содержательную сторону, так как данная категория не охватывает все его структурообразующие элементы. Так, в него не вписывается ускоренное производство. Такого рода процессуальная деятельность не может быть охарактеризована в виде этапа, то есть стадии возбуждения уголовного дела; не является она и предварительным расследованием. Трудно признать удачным и отнесение к стадиям уголовного процесса, пусть и исключительным, пересмотр судебных решений в надзорной инстанции и по вновь открывшимся обстоятельствам. Представляется, что терминологически неверно употреблять понятие «стадия процесса» в том смысле, о котором говорилось выше, после завершения уголовно-процессуальной деятельности на стадии исполнения приговора. Предусмотренная законом возможность возобновления уголовнопроцессуальной деятельности после вступления судебного решения в силу в надзорной инстанции или по вновь открывшимся обстоятельствам не может быть точно охарактеризована в рамках такого структурообразующего элемента уголовного процесса, каковым является стадия. Таким образом, традиционное понимание системы уголовного процесса только как совокупности взаимосвязанных и последовательно сменяющих друг друга стадий процесса не охватывает всего многообразия уголовно-процессуальной деятельности. Кроме того, оно расходится с современными философскими представлениями о системности. В соответствии с ними, движение и развитие - это лишь одно из качеств системы. Другой ее непременной принадлежностью являются функции, в которых находит свое выражение поведение, деятельность субъектов уголовного процесса, направленная на достижение определенных целей, решение конкретных задач. Поэтому для полной и точной характеристики системы уголовного процесса в контексте процессуальной деятельности наряду с таким понятием, как стадия, необходимо выделить еще один элемент - уголовно-процессуальное производство. В теории права достаточно давно обоснована целесообразность выделения в любом юридическом процессе такого структурообразующего звена, как процессуальное производство. В специальной литературе понятие «уголовно-процессуальное производство» чаще всего употреблялось как синоним понятий «уголовнопроцессуальная деятельность» и «форма уголовно-процессуальной деятельности». Кроме того, было принято говорить об уголовнопроцессуальных производствах применительно к вопросу о направлениях дифференциации процессуальной формы, выделяя производства с упрощенной формой (суммарные производства) и усложненные производства с усиленными процессуальными гарантиями (П.С. Элькинд, Т.В. Трубникова). Иной подход к решению данного вопроса предложен B.C. Зеленецким, который в общей структуре уголовного процесса выделил три относительно самостоятельных вида производств (процессов): доследственное, полистадийное и суммарное (сокращенное). Наиболее полно вопрос о понятии процессуальных производств и критериях разграничения уголовного процесса на виды производств рассмотрен в работах Ю.К. Якимовича. Определяя производство как определенную часть уголовно-процессуальной деятельности, автор в качестве главного и универсального критерия их разграничения видит направленность производства, выражающуюся в его задачах и предмете. Исходя из этого, Ю.К.Якимович разделяет все уголовно-процессуальные производства на три вида: 1) основные производства, 2) дополнительные производства и 3) особые производства. К основным производствам автором отнесены те, в которых решается вопрос о том, было ли совершено преступление, виновно ли в его совершении конкретное лицо и подлежит ли оно уголовной ответственности. В дополнительных производствах, по мнению Ю.К.Якимовича, решаются процессуальные вопросы, связанные с исполнением приговора суда, изменением или прекращением исполнения наказания. И, наконец, к особым производствам отнесено производство по применению принудительных мер медицинского характера, в котором решаются вопросы о наличии или отсутствии оснований для применения указанных мер. Вид, называемый «основные производства», имеет, в свою очередь, соответствующие подвиды (обычное производство, упрощенное производство, производство с более сложными процессуальными формами). Именно такая система производств образует «каркас», при помощи которого, на взгляд Ю.К. Якимовича, упорядочивается содержание уголовного судопроизводства. Характеризуя категорию «уголовно-процессуальное производство», С.С.Цыганенко опирается на рассуждения профессора Ю.К.Якимовича о предмете и задачах судопроизводства и выделяет в структуре уголовнопроцессуальной деятельности два вида производств: а) материальные, которые обеспечивают решение вопроса о виновности обвиняемого и его уголовной ответственности; б) специальные производства, в которых решаются вопросы, не связанные с признанием виновности обвиняемого в совершении преступления, а имеющие обеспечительный для защиты прав личности характер и предназначенные для выполнения иных задач, связанных с деятельностью процессуальных органов. По своему характеру, признакам и содержанию специальные производства значительно различаются между собой. Так, производство по рассмотрению и разрешению вопросов, связанных с исполнением приговора, дополняет соответственно характеру этой стадии содержание уголовного судопроизводства, объясняя в целом свое назначение. Сходным с ним по своей роли и другим общим признакам является производство по возмещению вреда при реабилитации гражданина, порядок передачи лица, осужденного судом к лишению свободы, для отбывания наказания в государстве, гражданином которого оно является. С.С. Цыганенко считает, для основных производств, применяемых в уголовном судопроизводстве, характерна определенная иерархизация, связанная с отражением в процессуальной форме материальных и процедурно-процессуальных факторов. Их круг выглядит следующим образом: 1) общий порядок уголовного производства, представляющий собой полистадийную и основополагающую форму уголовно-процессуальной деятельности. По своему содержанию это развернутый (полный) судебный порядок предварительного и окончательного исследования обстоятельств уголовного дела, применяющийся, как правило, по всем категориям дел, кроме тех, в отношении которых в соответствии с законом подлежит применению иной порядок (процедура) деятельности процессуальных органов. Данное положение является принципиальной особенностью современной модели дифференциации уголовного процесса, которая не допускает обособления, размежевания уголовно-процессуальных производств, а наоборот, стремится сохранить между ними теснейшую связь путем закрепления в структуре уголовного процесса ведущей роли общего порядка уголовного процесса. Ведущая роль общего порядка уголовного процесса заключается в том, что он, с одной стороны, является фундаментом уголовного процесса в целом, а с другой – применяется ко всем категориям дел, если нет специального указания об этом в законе; 2) сокращенный (редуцированный, суммарный) порядок – вид уголовного производства, относящийся к числу основных, отличительными особенностями которого является сокращенность частей (этапов) уголовного производства, быстрота, использование определенного (более ограниченного) круга процессуальных действий и применение по делам о преступлениях, не отличающихся большой тяжестью. В то же время этот вид уголовного производства включает в себя следующего рода формы: а) ускоренные порядки рассмотрения уголовных дел; б) сокращенные (упрощенные) досудебные производства; в) единоличное рассмотрение уголовных дел судьей; г) сокращенные (упрощенные) формы судебного разбирательства; д) заочное разбирательство; 3) процессуальное производство с системой дополнительных процессуальных гарантий, представляющее собой общий порядок уголовного производства, дополненный системой специальных правовых гарантий, обеспечивающих свободу и законные интересы личности; 4) основные производства, использующие дискреционные формы процесса – процессуальные производства, основанные на принципе дискреционного уголовного преследования, включая производство в суде с участием присяжных. Историческое и сравнительное исследование показывает, что структура уголовного процесса, состоящая из нескольких видов основных и специальных производств, отвечает в целом общей тенденции развития уголовно-процессуального права. Таким образом, структура уголовного процесса на современном этапе имеет сложный характер, обусловленный многообразием форм уголовнопроцессуальной деятельности. По характеру входящих в ее состав основных видов эта структура выражает дифференциацию уголовного процесса, поскольку включает как формы упрощенного характера действий процессуальных органов, так и порядки, имеющие сложную форму, и предназначена обеспечивать достижение современных целей уголовного процесса. В то же время, как уже отмечалось, данная структура выражает иерархический характер взаимосвязи между основными производствами, при котором крайне важно достижение оптимальных и устойчивых отношений между ними. Как считает С.С. Цыганенко, представляется необходимым определение ключевого положения (главного, центрального) того порядка процессуальной деятельности органов уголовного судопроизводства, которому принадлежит ведущая роль в уголовном процессе. Им по своим внешним и внутренним качествам, характеру и содержанию его составляющих процессуальных институтов выступает общий порядок уголовного судопроизводства. Другими видами основных производств являются его разновидности, получившие вследствие дифференциации самостоятельное правовое выражение (форму). В построенной таким образом системе не может быть значительного разрыва в основах организации (принципах) форм уголовного процесса, поскольку в целом обеспечивается единство уголовно-процессуальной деятельности за счет ее общей структуры. Своеобразный «разрыв» в процессуальном поле начинается тогда, когда одна из процессуальных форм получает чрезмерную обособленность за счет установления специфичных, свойственных лишь только ей начал функционирования. С учетом изложенного, разделение уголовно-процессуальной деятельности помимо стадий на соответствующие производства отражает специализацию деятельности различных субъектов, участвующих в уголовном процессе в качестве носителей властных управленческих полномочий. Такие категории, как «уголовно-процессуальная деятельность», «уголовно-процессуальная форма» и «уголовно-процессуальное производство» находятся в тесном и сложном взаимодействии. Уголовнопроцессуальная деятельность, являясь содержанием уголовного процесса, регламентируется нормами права и осуществляется в строго установленной законом процессуальной форме. Но при этом уголовно-процессуальная форма не может отождествляться с нормами уголовно-процессуального права, которые создают некую идеальную, абстрактную модель деятельности по расследованию, рассмотрению и разрешению уголовных дел. Уголовно-процессуальная форма же представляет собой формы фактической реализации данной идеальной модели при расследовании и разрешении конкретных уголовных дел. Резюмируя, можно указать, что функционально обусловленное развитие уголовно-процессуальной деятельности осуществляется в рамках соответствующих производств, которые одновременно выражают структуру самой уголовно-процессуальной деятельности и являются компонентом ее формы. Прежде всего, уголовно-процессуальное производство является содержательной характеристикой процессуальной деятельности, представляя собой совокупность всех процессуальных действий, направленных на достижение конкретного результата. В то же время производство может быть охарактеризовано как процессуальная форма деятельности на отдельном этапе уголовного процесса, которая определяется его функциональным назначением и решаемыми задачами. Тем самым уголовно-процессуальное производство является структурным элементом процессуальной формы, если рассматривать последнюю как предусмотренный законом единый порядок осуществления процессуальной деятельности, который определяется общими принципами уголовного процесса. 1.2 Правовая природа и соотношение дифференциации и единства уголовно-процессуальной формы Дифференциация рассматривается как в широком, так и в узком смысле. В широком смысле авторы под ней понимают и свойство процессуальной формы, и тенденцию ее развития, и способ построения уголовного процесса, и уголовно-процессуальный принцип. Но в основном она связывается с возможностью в той или иной степени упрощения процессуальной формы либо усиления порядка производства по уголовному делу целым рядом дополнительных гарантий. С учетом изложенного ранее, дифференциацию можно определить как направление развития уголовно-процессуального права, предполагающее закрепление в УПК различных форм производства по материалам и уголовному делу, опосредующее структуризацию уголовного процесса в виде комплекса процессуальных порядков, состоящего из общего порядка уголовного процесса и его дифференцированных видов. Рассматривая вопрос о дифференциации уголовного процесса, следует отметить следующее. В Республике Беларусь уголовно-процессуальный закон, систематизированный в форме УПК, является единым, что нашло закрепление в ст. 1 УПК. Едиными являются также и задачи уголовного процесса (ст. 7 УПК). Абсурдно было бы допускать разрешение одной категории дел как можно быстрее, а другой - как можно правильнее. Кроме того, едиными для всех категорий дел являются принципы уголовного процесса, то есть те основные идеи, на базе которых строится процесс и которым должна соответствовать процессуальная форма. Таким образом, мы можем констатировать, что дифференциация уголовно-процессуальной формы возможна лишь в рамках единого УПК, для решения единых задач и при соответствии единым принципам. Единство и дифференциация процессуальной формы – две противоположности, находящиеся в диалектическом единстве. Традиционно считается, как отмечалось выше, что возможно лишь два направления дифференциации: усложнение формы по одним категориям дел и ее упрощение по другим. Под усложнением, как правило, имеется в виду увеличение сроков производства по делу, введение дополнительных гарантий прав личности, участие большего количества субъектов и их более высокое должностное положение, расширенная судейская коллегия, существование значительного количества проверочных, перепроверочных и, если можно так выразиться, подстраховочных процедур. В последние несколько лет в законодательстве наметилась довольно интересная тенденция, заключающаяся в том, что нововведенные процессуальные формы, направленные на усложнение процесса, установление дополнительных гарантий, содержат в себе некоторые упрощенные процедуры, а, в свою очередь, простые процессуальные формы - определенное усложнение. Таким способом законодатель как бы компенсирует те отклонения от стандартных процессуальных требований, которые предусмотрены в некоторых процессуальных формах. Данное положение вещей не позволяет на сегодняшний день говорить об упрощенных или же усложненных уголовнопроцессуальных формах в чистом виде. В целях надлежащего разграничения дифференциации от других форм специализации, установления пределов ее применения следует обратиться к вопросу об основаниях дифференциации. Под основаниями дифференциации принято понимать материальноправовые и процессуальные факторы, обусловливающие формирование и применение дифференцированных порядков – самостоятельных видов уголовного производства. В уголовно-процессуальной науке выделяют следующие основания дифференциации: 1) степень общественной опасности преступления; 2) размер предусмотренного наказания; 3) степень сложности расследования преступлений и разрешения дела; 4) значение преступления для тех или иных субъектов (в контексте соотношения публичных и частных начал); 5) наличие определенных свойств у лица, в отношении которого ведется производство. Анализ представленных оснований показывает, что нельзя отрицать взаимосвязи первых двух оснований, а именно, обусловленности второго первым. В соответствии со ст. 12 УК Республики Беларусь именно в зависимости от характера и степени общественной опасности преступления подразделяются на четыре категории, а критерием дифференциации этих категорий, в свою очередь, является максимальный размер санкции. Степень сложности расследования преступлений и разрешения дела не может быть основанием для дифференциации ввиду невозможности нормативного определения соответствующей категории дел. Тем не менее вполне допустимо говорить об очевидности преступления, хотя она носит оценочный характер, но все же закреплена в УПК, в сочетании с подтверждением лицом, в отношении которого ведется производство, своей причастности к совершению преступления либо исключительно о признании таким лицом своей вины. Указанные факторы могут служить одним из аргументов отсутствия особых сложностей в установлении обстоятельств, имеющих значение для дела. Таким образом, в качестве оснований для дифференциации можно рассматривать: 1) размер уголовно-правовой санкции, обусловленный степенью общественной опасности преступления; 2) значение преступления для тех или иных субъектов (этот критерий может выступать и как основание для дифференциации (дела частного обвинения), и как обязательное основание для производства по делу в общем порядке (дела частно-публичного обвинения)); 3) очевидность преступления, известность лица, в отношении которого ведется производство (данные основания носят субсидиарный характер и имеют значение только в совокупности с другими основаниями); 4) наличие определенных свойств у лица, в отношении которого ведется производство (несовершеннолетие, наличие психических или физических недостатков, нахождение потерпевшего в служебной или иной зависимости от обвиняемого либо беспомощное состояние потерпевшего). Как видим, в уголовном процессе существуют различные по своему содержанию и значению основания дифференциации. Следовательно, не может быть простого решения о направлениях дифференциации как исключительно усложнения или упрощения процессуальной формы. Специфика дифференциации в том и заключается, что, будучи своеобразным способом правового воздействия, она должна обладать и признаками, соответствующими характеру упорядочиваемых отношений. Не исключается возможность появления в будущем новых критериев, на основе которых будут сконструированы новые процессуальные формы. Следует делать различие между основаниями дифференциации уголовно-процессуальной формы, которые учитывает законодатель при создании разных форм (общественная опасность, личность обвиняемого и др.) и основаниями выбора вида производства в той или иной процессуальной форме, которые должен учитывать правоприменитель (особая общественная значимость, согласие лица на применение данной формы и т.д.). Дифференциация уголовно-процессуальной формы возможна на различных уровнях. О дифференциации уголовно-процессуальной формы на самом низшем уровне мы можем говорить в любом случае, когда норма УПК носит диспозитивный характер (например, дифференциация процессуальной формы вызова свидетеля на допрос: повесткой, телеграммой, телефонограммой), причем форма вызова повесткой также дифференцируется в зависимости от того, кому повестка вручается: самому свидетелю, взрослому члену его семьи, администрации по месту работы), а на самом высшем уровне, когда те или иные отступления от обычных правил приводят к появлению различных порядков ведения производства, которое в рамках этих порядков осуществляется уже в ином процессуальном режиме. Поэтому имеет смысл выделить основные уровни построения уголовного процесса, и, как следствие, - основные уровни дифференциации уголовнопроцессуальной формы. Представляется, что в рамках отечественного процесса, который в науке относят к смешанному типу, целесообразно выделять три уровня дифференциации уголовно-процессуальной формы: дифференциация на уровне стадий процесса; дифференциация на уровне этапов процесса и дифференциация на уровне процессуальных действий. Более мелкое деление вряд ли имеет практическое значение. Но уровневая дифференциация - это только одна сторона дифференциации. Помимо уровневой, существует еще и структурная градация, о которой говорилось в предыдущем параграфе. Некоторые отступления от обычных правил приводят к появлению различных порядков ведения производства, то есть, к появлению самостоятельных процессуальных форм осуществления тех или иных видов производств. Наряду с этим, существуют и такие особенности производства, которые делают данное производство достаточно специфичным, но не приводят к конструированию самостоятельной процессуальной формы. Таким образом, возникает необходимость определить границу перехода количественных процессуальных особенностей в качественно иную процессуальную форму. Иначе говоря, необходимо определить критерии самостоятельности существования процессуальной формы того или иного вида уголовно-процессуального производства. О выделении самостоятельного уголовно-процессуального производства можно говорить лишь в тех случаях, когда изменения в порядке, формах деятельности в уголовном судопроизводстве в их совокупности дают «новый качественный уровень» (Т.В. Трубникова). Таким образом, Т.В. Трубникова отказывается от определения единых критериев самостоятельности форм уголовно-процессуальных производств. С этим мнением можно согласиться, а также добавить, что самостоятельность процессуальной формы каждого конкретного вида уголовного производства определяется уникальной комбинацией процессуальных стадий, процессуальных этапов и процессуальных действий, являющихся составной частью данной процессуальной формы. Комбинации перечисленных элементов необходимо отличать от так называемых «разовых особенностей» типа порядка возбуждения уголовных дел частно-публичного обвинения, случаев обязательного участия защитника и др. Это те самые особенности производства, которые предоставляют дополнительные гарантии, определяют дополнительные условия, иным способом отражают специфику определенных дел, но не определяют появления самостоятельных уголовнопроцессуальных форм производства по делу. Таким образом, сопоставляя элементы уровневой дифференциации (процессуальные стадии и этапы), с элементами структурной дифференциации (упрощенные, обычные и усложненные процессуальные порядки), можно дать характеристику процессуальным формам различных производств по уголовным делам, предусмотренных УПК. 1.3 Виды процессуальных производств в уголовном процессе Республики Беларусь В уголовном процессе Республики Беларусь можно выделить несколько видов уголовно-процессуальных производств: 1. Основное производство, ведущееся по поводу совершения предусмотренного уголовным законом общественно опасного деяния, являющегося основанием привлечения конкретного лица к уголовной, гражданской ответственности или применения в отношении такого лица принудительных мер безопасности и лечения; 2. Исполнительное производство, ведущееся на стадии исполнения приговора (при решении вопросов, связанных с исполнением приговора); 3. Производство по возмещению вреда, причиненного незаконными действиями органа, ведущего уголовный процесс; 4. Производство по оказанию международной правовой помощи по уголовным делам на основе принципа взаимности по просьбе органа иностранного государства. Второй, третий и четвертый виды производства не дифференцированы. В свою очередь, основное производство охватывает следующие производства: А. Производство по материалам и уголовному делу, осуществляемое в общем порядке; Б. Дифференцированное производство по материалам и уголовному делу (производство упрощенного типа). Оно включает производство по делам частного обвинения; ускоренное производство; сокращенное судебное разбирательство; заочное судебное разбирательство. Данные производства являются самостоятельными; В. Производство по материалам и уголовному делу, определяемое общими правилами УПК и дополнительными процессуальными гарантиями (производство усложненного типа). Оно включает производство по уголовным делам о преступлениях, совершенных лицами в возрасте до восемнадцати лет; производство по уголовному делу о применении принудительных мер безопасности и лечения; производство по уголовным делам в отношении отдельных категорий лиц. Данные производства не являются самостоятельными; Г. Производство по гражданскому делу (производство по гражданскому иску). В рамках каждого из видов уголовно-процессуального производства реализуется правообеспечительное производство, состоящее в обеспечении интересов уголовного процесса, надлежащего поведения всех его участников и защите их прав и законных интересов, в создании тем самим условий для раскрытия преступлений, изобличения и наказания виновных, недопущения осуждения невиновных. Оно включает производство по применению мер процессуального принуждения; производство по применению мер по обеспечению безопасности участников уголовного процесса; производство по устранению из производства по уголовному делу участников уголовного процесса; производство по рассмотрению и разрешению ходатайств и жалоб. Следует отметить, что специфика правобеспечительного производства заключается в том, что оно не имеет самостоятельного значения и в зависимости от конкретного вида уголовно-процессуального производства могут реализовываться как все образующие его элементы, так и только некоторые из них. Характеризуя любую из процессуальных форм различных типов основного производства, нужно, прежде всего, определить три основных элемента, обусловливающих существование данной формы: 1) цели введения именно такого порядка производства; 2) основания (критерии) для создания именно такого порядка; 3) основания (условия) для проведения производства именно в этом порядке. Целями создания упрощенных уголовно-процессуальных форм являются: ускорение, удешевление, рационализация и доступность процесса. В связи с таким разнообразием целей ученые называют различные упрощенные процессуальные формы формами ускоренного, экономного, рационального, сжатого, усеченного и оптимального типа. Необходимо отметить, что при конструировании процессуальных форм упрощенных производств чаще всего преследуется не какая-то одна, а целый комплекс указанных целей. Среди критериев (оснований) для конструирования упрощенных уголовно-процессуальных форм выделяются следующие: - максимальный размер уголовной санкции, обусловленный степенью общественной опасности преступления (на основании этого критерия сконструировано ускоренное производство); - значение совершенного преступления для тех или иных субъектов (производство по делам частного обвинения); - очевидность преступления, известность лица, в отношении которого ведется производство (ускоренное производство, дела частного обвинения). Кроме того, основанием для специфической формы, которую также можно назвать упрощенной, - заочного разбирательства должно стать отсутствие обвиняемого на процессе в совокупности с небольшой общественной опасностью инкриминируемого ему преступления. Что касается оснований для выбора правоприменителем той или иной упрощенной процессуальной формы, то их может быть несколько: 1) совершение преступления той степени общественной опасности, которая допускает производство в выбранной процессуальной форме (например, ускоренное производство); 2) согласие на упрощенное производство лица, которое, как предполагается, совершило преступление (например, согласие лица на производство в его отсутствие - заочное производство); 3) согласие на это тех или иных должностных лиц органов уголовного преследования или суда (например, сокращенный порядок судебного следствия); 4) признание лицом своей причастности к совершению преступления (например, ускоренное производство, сокращенный порядок судебного следствия). К целям создания усложненных процессуальных форм относится установление дополнительных гарантий прав личности обвиняемого. Что касается критериев, которыми следует руководствоваться законодателю при создании усложненных процессуальных форм, то к ним можно отнести: 1) степень общественной опасности преступления (как следствие возможность применения достаточно строгого наказания); 2) особенности личности (возрастные, психические, психологические и др.). К процессуальным формам, построенным по первому критерию, можно отнести форму производства в суде присяжных (по УПК РФ), по второму критерию - производство по делам несовершеннолетних. Основаниями для производства с использованием усложненных процессуальных форм являются: - совершение преступления определенной степени тяжести; - совершение преступления определенным субъектом; - ходатайство обвиняемого о производстве в данной процессуальной форме. Данные основания комбинируются применительно к каждой форме отдельно. Тема 2. Производство по уголовным делам частного обвинения 2.4. Общая характеристика уголовных дел частного обвинения Поводы, основания и порядок возбуждения уголовных дел частного обвинения Назначение и подготовка судебного разбирательства уголовных дел частного обвинения Судебное разбирательство уголовных дел частного обвинения 2.1. Общая характеристика уголовных дел частного обвинения 2.1. 2.2. 2.3. Производство по уголовным делам частного обвинения – это дифференцированная форма производства по уголовным делам о преступлениях, по которым уголовное преследование и обвинение в суде осуществляются лицами, пострадавшими от преступления, либо их представителями в порядке частного обвинения. В уголовном законе выделены деяния, которые влекут уголовную ответственность только по требованию потерпевшего (ст. 33 УК). Уголовнопроцессуальным законом все составы преступлений, предусмотренных Особенной частью УК, в зависимости от характера и тяжести совершенного преступления подразделены на три группы, по которым уголовное преследование и обвинение в суде осуществляются: 1) в публичном порядке; 2) в частно-публичном порядке; 3) в порядке частного обвинения. В связи с этим уголовные дела, возбужденные в порядке, установленном уголовно-процессуальным законом, также подразделяются на три группы: публичного, частно-публичного и частного обвинения. Уголовное преследование и обвинение по большинству преступлений осуществляется государственными органами, должностными лицами, которые уполномочены осуществлять уголовное преследование, обязаны в пределах своей компетенции принимать необходимые меры по обнаружению преступлений и выявлению лиц, их совершивших, возбуждению уголовного дела, привлечению виновных к предусмотренной законом ответственности и созданию условий для постановления судом законного, обоснованного и справедливого приговора (ст. 15 УПК). Эти органы и должностные лица осуществляют уголовное преследование лиц, совершивших преступление, независимо от воли потерпевших. Возбужденные органом уголовного преследования уголовные дела приобретают публичный характер и производство по ним осуществляется по общим правилам, установленным УПК. Такие дела называются делами публичного обвинения. По этим делам ведется предварительное следствие, виновные привлекаются в качестве обвиняемых и им предъявляется обвинение, по окончании предварительного следствия дело передается прокурору для направления в суд, а судом по результатам судебного разбирательства принимается соответствующее решение. Уголовное преследование в частно-публичном порядке отличается от уголовного преследования по делам публичного обвинения тем, что уголовные дела частно-публичного обвинения возбуждаются органом уголовного преследования только по заявлениям лиц, пострадавших от преступления, их представителей либо представителей юридического лица. Преступления, по которым уголовное преследование в суде осуществляется в частно-публичном порядке, перечислены в ч. 4 ст. 26 УПК. По этим преступлениям уголовное преследование лиц, совершивших преступление, осуществляется также пострадавшими от преступления, но ограничивается только подачей заявления о преступлении в орган уголовного преследования. Далее уголовное преследование по уголовному делу осуществляют уполномоченные на то государственные органы и должностные лица. Производство по этим делам осуществляется в общем порядке, как и по делам публичного обвинения. После возбуждения уголовного дела органом уголовного преследования производство по нему может быть прекращено за примирением сторон. Уголовные дела, возбуждаемые по преступлениям, по которым уголовное преследование и обвинение в суде осуществляются в порядке частного обвинения, называются делами частного обвинения. Преступления, по которым возбуждаются дела частного обвинения, перечислены в ч.ч. 2 и 3 ст. 26 УПК. Эти дела, как правило, возбуждаются лицом, в отношении которого совершено какое-либо из этих преступлений, либо его представителем путем подачи в суд заявления. Производство по таким делам прекращается судом в случае примирения сторон. Таким образом, лицо, в отношении которого совершено преступление, либо его представитель осуществляет по уголовному делу частного обвинения функции уголовного преследования и обвинения, подавая заявление в суд и поддерживая обвинение в судебном заседании в качестве частного обвинителя. В случаях, указанных в ч. 5 ст. 26 УПК, возбудить уголовное дело о преступлениях, перечисленных в ч. 2 и 4 ст. 26 УПК, т.е. по которым уголовное преследование осуществляется в порядке частного обвинения и в частно-публичном порядке, вправе прокурор. Если уголовное дело возбуждено прокурором, оно приобретает публичный характер и является с этого момента делом публичного обвинения. Производство по такому делу ведется в обычном порядке по общим правилам, установленным УПК. Уголовное дело частного обвинения приобретает также публичный характер и становится делом публичного обвинения с момента вступления прокурора в соответствии с ч. 6 ст. 26 УПК в судебное разбирательство дела о преступлениях, указанных в ч. 2 ст. 26 УПК. Производство по делам, возбужденным прокурором, либо по которым он принимает участие в судебном заседании, не может быть прекращено за примирением сторон. Таким образом, общие особенности дел частного обвинения заключаются в следующем: - к ним относятся дела о преступлениях, отличающихся невысокой степенью общественной опасности, перечень которых строго ограничен в ч. 2 и 3 ст. 26 УПК; - они возбуждаются не иначе как по заявлению лица, пострадавшего от преступления, его законного представителя или представителя юридического лица. Исключение составляют случаи возбуждения такого дела прокурором, в результате чего оно становится делом публичного обвинения; - по ним не проводится предварительное расследование; - обвинение в суде поддерживает частный обвинитель. Он имеет полную свободу распоряжения обвинением, вплоть до отказа от него, что влечет за собой прекращение производства по делу. Данные последствия отказа от обвинения не наступают, если в процесс вступает прокурор; - производство по делу подлежит прекращению за примирением сторон (если в деле не участвует прокурор). В соответствии со ст. 425 УПК порядок производства по уголовным делам частного обвинения о преступлениях, перечисленных в ч.ч. 2 и 3 ст. 26 УПК, определяется общими правилами УПК, за изъятиями, установленными главой 44 УПК. 2.2. Поводы, основания и порядок возбуждения уголовных дел частного обвинения Статьей 426 УПК установлен особый порядок возбуждения уголовных дел частного обвинения, который существенно отличается от порядка возбуждения уголовных дел публичного обвинения, установленный ст.ст. 166–178 УПК. Поводами к возбуждению уголовного дела частного обвинения являются заявления лица, пострадавшего от преступления, либо его представителя, или представителя юридического лица. Не могут являться поводами возбуждения дел частного обвинения явка с повинной лица, совершившего преступление, сообщение должностных лиц государственных органов, иных организаций, сообщения о преступлении в средствах массовой информации. Основанием к возбуждению уголовного дела является наличие достаточных данных, указывающих на признаки преступления. Необходимость наличия письменного требования лица, пострадавшего от преступления, его законного представителя или представителя юридического лица о привлечении лица к уголовной ответственности является основной и важнейшей особенностью дел частного обвинения. Это требование облекается в форму заявления. Указанный в ч. 2 ст. 26 УПК перечень лиц, имеющих право на возбуждение дел частного обвинения, не является исчерпывающим. Если потерпевший в силу возраста, болезни или смерти не в состоянии выражать свою волю в уголовном процессе, выдвигать и поддерживать обвинение имеет право любой из его совершеннолетних близких родственников или членов семьи, что прямо закреплено в ч. 1 ст. 28 УПК. Заявление по делу частного обвинения должно содержать следующие реквизиты: наименование суда, в который оно подается, изложение в нем обстоятельств преступления, сведения о лице, его совершившем, и доказательства, подтверждающие виновность лица в совершении преступления. Кроме этого заявитель указывает перечень лиц, подлежащих вызову в судебное заседание в качестве свидетелей; сведения о переводчике, эксперте, специалисте и иных лицах, которых заявитель считает необходимым вызвать в судебное заседание (ч. 2 ст. 426 УПК). Следует отметить, что среди указанных реквизитов заявления закон не упоминает такой реквизит, как требование заявителя о привлечении лица к уголовной ответственности. Представляется, что это неправильно и, кроме того, не соответствует ч. 1 ст. 33 УК. Заявление по делам частного обвинения должно иметь не просто сообщение о совершенном деянии, а именно требование о необходимости судебного разбирательства по данному факту в целях привлечения лица к уголовной ответственности. Таким образом, заявление по делам частного обвинения - это важнейший процессуальный документ. Как правильно пишет Е. Хаматова, "заявление по делу частного обвинения - это документ, который одновременно является и единственно возможным поводом к возбуждению дела частного обвинения, и заменяет собой постановление о возбуждении уголовного дела и обвинительный акт". Итак, заявление подается только в письменном виде и должно содержать реквизиты, указанные в ч. 2 ст. 426 УПК. В противном случае суд возвращает его заявителю для приведения в десятидневный срок в соответствие с требованиями закона, считая, что отсутствие указанных данных в заявлении свидетельствует о том, что не имеется оснований к возбуждению уголовного дела. Повторное обращение с заявлением по тем же основаниям после пропуска указанного срока не допускается. По поступившему в суд заявлению необходимо выяснить: подлежит ли деяние уголовному преследованию в порядке частного обвинения; обладает ли заявитель правом возбуждения уголовного дела частного обвинения; не имеется ли иных обстоятельств, исключающих производство по уголовному делу (например, указанных в ст. 29 УПК); подсудно ли дело данному суду; соответствует ли заявление требованиям, изложенным в ч. 2 ст. 426 УПК. В зависимости от установленных обстоятельств судья принимает одно из следующих решений: о принятии заявления, когда оно соответствует требованиям закона; о возвращении заявления для его приведения в соответствие с требованиями ч. 2 ст. 426 УПК; об отказе в принятии заявления при наличии обстоятельств, исключающих производство по делу (например, в случае вступления в силу закона, устраняющего наказуемость деяния; в отношении лица, о котором имеются вступивший в законную силу приговор по тому же обвинению либо определение (постановление) суда о прекращении производства по уголовному делу по тому же основанию). Если будет установлено, что дело подсудно другому суду, судья не вправе отказать в принятии заявления по этому основанию, а, руководствуясь положениями главы 32 УПК, выносит постановление о направлении дела по подсудности. В целях соблюдения сроков подготовки дел частного обвинения к судебному разбирательству решение по заявлению судье надлежит принять не позднее трех суток после его поступления (ст. 173 УПК). Решение по заявлению принимается судьей в форме постановления (п. 36 ст. 6 УПК). Согласно постановлению Пленума Верховного Суда Республики Беларусь от 31.03.2010 № 1 «О практике применения судами норм Уголовно-процессуального кодекса, регулирующих производство по делам частного обвинения», судам необходимо проверять, содержатся ли в заявлении указания на то, когда, кем и где совершено противоправное деяние, в чем конкретно оно выразилось, соответствует ли описание преступного деяния диспозиции уголовного закона, сделана ли ссылка на уголовный закон (пункт, часть, статью), предусматривающий ответственность за данное преступление. Отсутствие в заявлении указанных сведений, а также их неполное или неконкретное изложение ущемляет право обвиняемого знать, в чем он обвиняется (п. 1 ч. 2 ст. 43 УПК), и является основанием для возвращения заявления в соответствии с ч. 1 ст. 427 УПК. В то же время, на наш взгляд, потерпевший в связи с отсутствием у него знания уголовного закона вряд ли может правильно квалифицировать совершенное против него преступление и в своем заявлении в суд указать статью УК, по которой следует привлечь виновного к уголовной ответственности. Не каждый потерпевший также имеет возможность прибегнуть в этих целях и к помощи адвоката. Законодателю следовало бы установить, что квалификацию преступления по уголовному делу частного обвинения должен определять судья в постановлении о назначении судебного заседания. Предварительную квалификацию преступления судьей нельзя рассматривать как обвинительную деятельность. Более того, определяя статью УК, по которой обвиняется привлеченное к суду лицо, судья тем самым создает условия для защиты обвиняемого в судебном процессе. При признании заявления не отвечающим требованиям ч. 2 ст. 426 УПК и возвращении его для приведения в соответствие с законом судья в постановлении должен указать конкретные недостатки и в соответствии с ч. 1 ст. 427 УПК установить срок (до десяти суток), достаточный для их исправления, не ущемляя право заявителя на доступ к правосудию. Суды не должны допускать необоснованного возвращения заявления, имея в виду, что оно может быть возвращено лишь в том случае, когда имеющиеся недостатки препятствуют выполнению положений ч. 3 и ч. 4 ст. 427 УПК и проведению на его основании судебного разбирательства. В частности, судья не вправе возвратить заявление по мотивам отсутствия достаточных доказательств, либо когда их самостоятельное получение заявителем невозможно или затруднительно (например, при отсутствии заключения эксперта, сведений о судимости, характеристики на лицо, в отношении которого подано заявление и т.п.), а также неполноты данных о личности обвиняемого, которая может быть восполнена в судебном заседании (сведений о семейном положении, образовании, отношении к воинской службе и др.) либо в случае необходимости проведения проверки органом дознания. Из содержания ч. 1 ст. 427 и ч. 3 ст. 426 УПК можно сделать вывод о том, что уголовное дело возбуждается не в связи с подачей заявления в суд, а с момента принятия судом заявления. Таким образом, пока не принято судом заявление, уголовное дело не считается возбужденным. Сам факт подачи заявления лишь свидетельствует о намерении заявителя возбудить уголовное дело против лица, совершившего преступление. Заявление представляется суду в копиях по числу лиц, в отношении которых возбуждается дело частного обвинения. После принятия заявления заявителю должны быть разъяснены права, предусмотренные ч. 1 ст. 50 УПК, а также его обязанность доказывания в судебном заседании вины обвиняемого и других обстоятельств, имеющих значение по уголовному делу (ч. 2 ст. 102 УПК). О разъяснении заявителю его процессуальных прав составляется протокол, который подписывается судьей и лицом, подавшим заявление, и приобщается к материалам уголовного дела. С момента принятия судом заявления лицо, подавшее его, является частным обвинителем, а лицо, в отношении которого подано заявление, - обвиняемым (ч. 3 ст. 426 УПК). 2.3. Назначение и подготовка судебного уголовных дел частного обвинения разбирательства Принятое судом заявление может быть направлено в орган дознания для проведения проверки, которая должна быть закончена в срок до десяти суток, лишь когда представленных частным обвинителем данных недостаточно для назначения судебного разбирательства либо их получение в судебном заседании может привести к неоправданному затягиванию судебного разбирательства. Сторонам должна быть обеспечена возможность ознакомиться с поступившими из органа дознания материалами проверки, которые приобщаются к уголовному делу, равно как и с другими материалами, полученными на стадии подготовки судебного разбирательства. При наличии оснований для назначения судебного разбирательства уголовного дела суд в срок до десяти суток с момента поступления заявления или материалов проверки (с момента регистрации в канцелярии), если она проводилась, обязан вызвать обвиняемого, ознакомить его с уголовным делом, вручить копию заявления, разъяснить права обвиняемого в судебном заседании, предусмотренные ст. 43 УПК. В случае неявки в суд лица, в отношении которого подано заявление, копия заявления и уведомление с разъяснением прав обвиняемого, а также возможности примирения сторон высылаются ему по почте. При наличии оснований, предусмотренных п. 1, 3, 4, 6 ч. 1 ст. 45 УПК, судья также обеспечивает участие в производстве по делу защитника, если обвиняемый или лица, указанные в п. 1 ч. 1 ст. 46 УПК, не пригласили его сами. Суд обязан до начала судебного разбирательства разъяснить сторонам возможность примирения, которое позволяет ликвидировать возникший конфликт и способствует предупреждению правонарушений и преступлений. С этой целью судья вправе вызвать стороны в суд для совместной беседы. Судам также следует разъяснять пострадавшему от преступления, что в соответствии с п. 8 ч. 1 ст. 29 УПК примирение исключает возможность повторного возбуждения уголовного дела частного обвинения в отношении того же лица и по тому же обвинению. Если примирение состоялось до начала судебного разбирательства, это должно быть подтверждено соответствующими письменными заявлениями как пострадавшего от преступления, так и обвиняемого. Представитель пострадавшего вправе примириться с обвиняемым от имени доверителя лишь в случаях, когда это специально оговорено в выданной доверенности (п. 1 ч. 2 ст. 59 УПК). Не подлежит прекращению производство по уголовному делу частного обвинения за примирением с обвиняемым несовершеннолетнего или недееспособного потерпевшего, если против этого возражает его законный представитель. Примирение сторон по делам частного обвинения является безусловным основанием для прекращения производства по уголовному делу в соответствии с п. 5 ч. 1 ст. 29 УПК, за исключением случаев, указанных в ч. 5 и ч. 6 ст. 26 УПК. Вместе с тем возбуждение уголовного дела прокурором либо его участие в судебном разбирательстве по делам, указанным в ч. 2 и ч. 3 ст. 26 УПК, не препятствует суду освободить лицо от уголовной ответственности и прекратить производство по делу в соответствии с ст. 30 УПК при наличии оснований, предусмотренных ст.ст. 86-88, 89 УК, в том числе в связи с примирением обвиняемого с потерпевшим. После выполнения требований ч. 3 и ч. 4 ст. 427 УПК, если примирение между сторонами не достигнуто и отсутствуют иные основания, препятствующие рассмотрению уголовного дела по существу (ст.ст. 278 – 280 УПК), судья принимает решение о назначении судебного разбирательства, которое должно быть начато не позднее четырнадцати суток с момента принятия судом заявления (с момента вынесения судьей постановления о принятии заявления к своему производству) или материалов проверки, если она проводилась, о чем выносит соответствующее постановление. При наличии оснований, предусмотренных ст. 117 УПК, судья также вправе избрать в отношении обвиняемого меру пресечения. В соответствии с ч. 1 ст. 132 УПК, в целях обеспечения исполнения приговора в части гражданского иска, других имущественных взысканий на стадии назначения и подготовки судебного разбирательства либо в ходе рассмотрения дела суд вправе по ходатайству гражданского истца или по собственной инициативе наложить арест на имущество обвиняемого или лиц, несущих по закону материальную ответственность за его действия. Стороны не менее чем за пять суток должны быть извещены о месте и времени начала судебного разбирательства. При несоблюдении этого срока рассмотрение уголовного дела, согласно ч. 4 ст. 281 УПК, откладывается. 2.4. Судебное разбирательство уголовных дел частного обвинения Разбирательство уголовного дела частного обвинения в судебном заседании проводится судом по общим правилам судебного разбирательства, за изъятиями, установленными ст. 428 УПК. Судебный процесс должен быть начат не позднее 14 суток с момента принятия судом заявления потерпевшего или материалов проверки, если она производилась органом дознания по поручению суда. Однако если лицо, совершившее преступление, было задержано органом уголовного преследования в соответствии со ст. 108 УПК, то уголовное дело должно быть рассмотрено в течение 24 часов с момента его поступления в суд. Исходя из того, что уголовное дело, согласно ч. 2 ст. 108 УПК, должно быть возбуждено в течение 12 часов с момента фактического задержания подозреваемого в совершении преступления, можно сделать вывод, что заявление лица, пострадавшего от преступления, или других уполномоченных законом лиц должно быть представлено в суд не позднее 12 часов после задержания. Если в течение указанного срока суд не примет заявление о привлечении лица к уголовной ответственности, задержанный освобождается из-под стражи. В последующие 24 часа судья, если он принял заявление к рассмотрению, назначает и проводит судебное заседание (ч. 2 ст. 428 УПК говорит, что уголовное дело в этом случае должно быть рассмотрено в течение 24 часов с момента его поступления в суд. Но в органе дознания нет и не может быть уголовного дела, так как оно появляется только в суде и только в том случае, если судья примет заявление или материалы проверки к своему производству). Обеспечение явки в суд задержанного, а также лиц, от которых получены объяснения, возлагается на орган дознания (ч.2 ст. 428 УПК). Представляется, что, если суд по заявлению пострадавшего лица и по материалам, поступившим из органа дознания, не может разрешить их в указанный срок, он вправе, приняв их, применить в отношении задержанного лица (приобретшего к указанному моменту статус обвиняемого) при наличии оснований одну из мер пресечения. Если оснований для применения меры пресечения не имеется, обвиняемый освобождается из-под стражи без применения меры пресечения. Все дальнейшие действия подлежат осуществлению в общем порядке, указанном в ст. 427 УПК. Суд в подготовительной части судебного заседания обязан разъяснить обвиняемому и пострадавшему их право на примирение, обратив внимание на то, что это право может быть реализовано ими до удаления суда в совещательную комнату для постановления приговора. В силу ч. 4 ст. 428 УПК, поддержание обвинения в судебном заседании возлагается на частного обвинителя или его представителя. Судебное следствие начинается с изложения частным обвинителем или его представителем сущности обвинения путем оглашения в судебном заседании заявления о возбуждении уголовного дела, после чего обвинитель или его представитель первыми представляют доказательства, которые, по их мнению, подтверждают виновность лица в совершенном преступлении. Помимо представления доказательств и участия в их исследовании, обвинителю должна быть обеспечена возможность дать показания об обстоятельствах совершения преступления, а также изложить суду свое мнение по существу обвинения, о применении уголовного закона и назначении обвиняемому наказания (ч. 5 ст. 428 УПК). После свободного рассказа частного обвинителя об известных ему обстоятельствах уголовного дела обвиняемым, его защитником и другими участниками процесса частному обвинителю могут быть заданы вопросы, направленные на уточнение и дополнение показаний. Судья вправе задавать уточняющие вопросы в любой момент дачи показаний частным обвинителем. Частный обвинитель, не являющийся пострадавшим от преступления, не вправе давать показания об обстоятельствах дела вместо потерпевшего. Если пострадавший от преступления не выступает в качестве частного обвинителя, он в соответствии с положениями ст. 49 УПК признается потерпевшим и допрашивается в судебном разбирательстве в этом качестве. При этом следует иметь в виду, что, согласно ч. 3 ст. 296 УПК, суд может освободить потерпевшего по его ходатайству от явки в суд, обязав при этом явиться для дачи показаний. Существенной особенностью производства по делам частного обвинения является возможность подачи обвиняемым встречного заявления, в котором он излагает требование о привлечении потерпевшего по данному делу к уголовной ответственности за аналогичное или иное преступление, преследуемое в порядке частного обвинения и совершенное в отношении него. Судья вправе своим постановлением оба уголовных дела соединить и рассмотреть в одном производстве. В этом случае в судебном процессе заявитель участвует одновременно в качестве и потерпевшего (частного обвинителя), и обвиняемого и как сторона в процессе пользуется всеми правами, предоставленными законом (ст. ст. 43, 50 УПК) как потерпевшему (частному обвинителю), так и обвиняемому. Закон разрешает такое соединение уголовных дел до начала судебного заседания. При этом по ходатайству лица, против которого подано встречное заявление, судебное заседание может быть отложено на срок не более трех суток для подготовки к защите от выдвинутого обвинения. Если встречное заявление от обвиняемого поступило в ходе судебного разбирательства, то вопрос о его принятии решается в рамках самостоятельного производства по уголовному делу частного обвинения в порядке, предусмотренном ст.ст. 426, 427 УПК. При рассмотрении соединенного уголовного дела, когда лица, подавшие заявления, участвуют в судебном разбирательстве одновременно в качестве частного обвинителя и обвиняемого, судам надлежит строго соблюдать предусмотренные ч. 3 ст. 428 УПК правила их допроса (допрос лица об обстоятельствах совершения преступления в отношении его проводится по правилам допроса потерпевшего, а об обстоятельствах, изложенных во встречных заявлениях, - по правилам допроса обвиняемого) и установленную последовательность изложения ими сущности обвинения – в порядке поступления заявлений (ч. 5 ст. 428 УПК). Уголовно-процессуальный закон не содержит запрета для подачи частным обвинителем заявления об изменении выдвинутого им обвинения на более тяжкое, о предъявлении нового обвинения, ухудшающего положение обвиняемого или существенно отличающегося от того, которое содержится в первоначальном заявлении. Такое заявление может быть принято судом при условии, что новое обвинение по своей юридической квалификации подлежит рассмотрению в порядке частного обвинения. В этом случае в целях обеспечения права обвиняемого на защиту, после оглашения частным обвинителем или его представителем заявления с новым обвинением, судья обязан разъяснить обвиняемому сущность этого обвинения, выяснить его отношение к новому обвинению и предоставить частному обвинителю или его представителю возможность допросить обвиняемого по новому обвинению. Копия заявления вручается обвиняемому и его защитнику. По их ходатайству им предоставляется время, необходимое для подготовки к защите. Суд вправе изменить квалификацию преступления независимо от позиции частного обвинителя и его представителя лишь в случаях, если это не ухудшает положения обвиняемого и не требует изменения сущности обвинения. Частный обвинитель вправе отказаться от обвинения (ч. 5 ст. 428 УПК) без приведения мотивов отказа. В судебном заседании отказ от обвинения допускается в устной форме с занесением в протокол судебного заседания. Следует различать прекращение производства по делу в связи с отказом частного обвинителя от обвинения и в связи с примирением лица, пострадавшего от преступления, с обвиняемым. В первом случае достаточно лишь волеизъявления одного частного обвинителя. При отказе частного обвинителя от обвинения производство по делу прекращается в соответствии с п. 2 ч. 1 ст. 29 УПК, а в связи с примирением – на основании п. 5 ч. 1 ст. 29 УПК. Если к уголовной ответственности привлекается несколько обвиняемых, то при решении вопроса о прекращении производства по делу в связи с отказом частного обвинителя от обвинения, равно как и за примирением лица, пострадавшего от преступления, с обвиняемым, суду необходимо выяснять, в отношении кого из обвиняемых последовал отказ от обвинения или с кем из них состоялось примирение. Решение вопроса о прекращении производства по уголовному делу частного обвинения в связи с неявкой частного обвинителя или его представителя в судебное заседание (ч. 6 ст. 428 УПК) должно основываться на тщательной проверке своевременности извещения указанных лиц о времени и месте судебного заседания и выяснении причины неявки. Если частный обвинитель или его представитель о невозможности явки в судебное заседание не сообщили и причины неявки не известны, суд должен отложить разбирательство уголовного дела до их выяснения (ч. 1 ст. 302 УПК). Прекращение производства по уголовному делу возможно лишь при наличии данных, с достоверностью свидетельствующих о неуважительности этих причин. При постановлении обвинительного приговора по уголовным делам частного обвинения и назначении виновному наказания судам необходимо исходить из общих начал назначения наказания (ст. 62 УК) и во всех случаях выяснять мнение пострадавшего от преступления о конкретной мере уголовной ответственности, учитывая его при избрании вида и размера наказания. В соответствии с ч. 9 ст. 163 УПК, в случаях оправдания обвиняемого по делу частного обвинения процессуальные издержки полностью или частично взыскиваются с лица, по заявлению которого было начато производство по уголовному делу. При прекращении производства по уголовному делу за примирением потерпевшего с обвиняемым процессуальные издержки подлежат взысканию с обоих или с одного из них. Тема 3. Производство преступлениях, совершенных восемнадцати лет 3.1. 3.2. 3.3. 3.4. 3.5. 3.1. по уголовным делам о лицами в возрасте до Производство по уголовным делам о преступлениях несовершеннолетних как основная форма уголовнопроцессуального производства Сущность и особенности предмета доказывания при разрешении уголовных дел о преступлениях несовершеннолетних Процессуальные особенности задержания, избрания меры пресечения и допроса несовершеннолетних подозреваемых, обвиняемых Участие защитника и законных представителей в производстве по уголовным делам в отношении несовершеннолетних Особенности производства по уголовным делам в отношении несовершеннолетних в суде первой инстанции и обстоятельства, влияющие на избрание им вида уголовной ответственности Производство по уголовным делам о преступлениях несовершеннолетних как основная форма уголовнопроцессуального производства Производство по делам о преступлениях несовершеннолетних регламентируется общими правилами УПК, которые в значительной мере дополняются или конкретизируются дополнительными нормами. Уголовно-процессуальное законодательство Республики Беларусь особенности производства о преступлениях, совершенных несовершеннолетними, выделяет в отдельную главу Уголовнопроцессуального кодекса «Производство по уголовным делам о преступлениях, совершенных лицами в возрасте до восемнадцати лет» (гл. 45 УПК). Вместе с тем отдельные процедуры по делам о преступлениях несовершеннолетних предусматриваются и иными нормами, расположенными в других разделах УПК: ч. 2 ст. 23, ч. 2 ст. 32, ч. 3 ст. 41, ч. 3 ст. 4 3, п. 2 ч. 1 ст. 45, ч. 1 ст. 56, п. 4 ч. 2 ст. 116, ч. 3 ст. 126, ч. 8 ст. 163, п. 2 ч. 1 ст. 165 и др. Факторами, обусловливающими выделение производства по уголовным делам в отношении несовершеннолетних в особый вид производства по материалам и уголовному делу, выступают возраст и социально-психологические особенности лиц, не достигших возраста восемнадцати лет. Другими словами, особые процессуальные правила производства по делам о преступлениях несовершеннолетних установлены законом с учетом возрастных, психофизических, социально-психологических и иных свойств и состояний лиц, не достигших совершеннолетнего возраста. Эти правила включают надежные гарантии и механизмы всестороннего исследования обстоятельств преступления и усиленной охраны прав и законных интересов несовершеннолетних. На основе перечня социально-психологических характеристик несовершеннолетних Генеральная Ассамблея ООН разработала Минимальные стандартные правила ООН, касающиеся отправления правосудия в отношении несовершеннолетних (Пекинские правила), которые предусматривают: - создание специализированных судов по уголовным делам о преступлениях, совершенных несовершеннолетними; - обладание должностными лицами органов, осуществляющих уголовное судопроизводство по уголовным делам о преступлениях, совершенных несовершеннолетними, соответствующей квалификацией; - соответствие национального правового регулирования судебного разбирательства правам и интересам несовершеннолетних; - обеспечение конфиденциальности в процессе расследования и судебного разбирательства во избежание причинения морального вреда несовершеннолетним из-за ненужной гласности или ущерба их репутации и т. п. Существование особого производства, которым является производство по уголовным делам в отношении несовершеннолетних, обусловлено необходимостью достижения следующих целей: - эффективного предупреждения преступлений, совершаемых несовершеннолетними; - установления объективной истины по уголовным делам для решения вопросов о виновности (или невиновности) несовершеннолетнего и назначения ему справедливого наказания (или освобождения его от уголовной ответственности); - обеспечения надлежащей правовой защиты несовершеннолетнего обвиняемого. Представляется, что особенности производства по уголовным делам в отношении несовершеннолетних имеют следующее значение: - обеспечение прав и законных интересов лиц, не достигших восемнадцатилетнего возраста; - сведение к минимуму воздействия на психику несовершеннолетних процедуры судебного разбирательства уголовного дела; предотвращение случаев незаконного привлечения несовершеннолетних к уголовной ответственности; - оказание воспитательно-профилактического воздействия на несовершеннолетних, совершивших противоправные деяния. В уголовно-процессуальном законе подчеркивается, что нормы, определяющие производство по делам несовершеннолетних, являются составной частью уголовно-процессуального права и устанавливают лишь специфику этой категории дел, обусловленную возрастными особенностями несовершеннолетних подозреваемых и обвиняемых. Соответственно, сущность рассматриваемого вида основного уголовно-процессуального производства заключается в дополнительных процессуальных гарантиях прав и законных интересов несовершеннолетних. Правила производства по уголовным делам о преступлениях несовершеннолетних применяются независимо от достижения лицом совершеннолетия к моменту раскрытия преступления и привлечения его к уголовной ответственности. Это означает, что особый порядок производства относится и к случаям, когда лицо на момент производства процессуальных действий и принятия соответствующих процессуальных решений достигло своего совершеннолетия, равно как и к случаям, когда лицо обвиняется в преступлениях, одно из которых совершено им в возрасте до 18 лет, а другое - после достижения совершеннолетия, а также совершенное в соучастии со взрослым. Уголовно-процессуальная правоспособность и дееспособность несовершеннолетних, совершивших общественно опасные деяния, возникают, как и у взрослых, в полном объеме со времени их вовлечения в производство по материалам и уголовному делу, когда они становятся участниками уголовного процесса. Поэтому не следует говорить об их частичной или относительной уголовно-процессуальной дееспособности. Особенности производства по уголовным делам в отношении несовершеннолетних проявляются как на этапе предварительного расследования, так и в судебном разбирательстве. Предварительное расследование по уголовным делам в отношении лиц, не достигших18-летнего возраста, производится по общим правилам, с дополнений, установленных гл. 45 УПК. Если несовершеннолетний участвовал в совершении преступления вместе с лицами старше указанного возраста, уголовное дело в отношении него должно быть выделено в отдельное производство, если это не создает существенных препятствий для всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств уголовного дела. При производстве предварительного расследования необходимо устанавливать дополнительные обстоятельства, входящие в предмет доказывания. К таковым законодатель относит: возраст несовершеннолетнего, условия жизни и воспитания, степень интеллектуального, волевого и психического развития, наличие взрослых подстрекателей и иных соучастников. Законодатель указал на необходимость в процессе расследования и судебного разбирательства учитывать положение ч.3 ст. 27 и ст. 29 УК. В соответствии с ч. 3 ст. 27 УК, не подлежит уголовной ответственности несовершеннолетнее лицо, которое достигло возраста наступления уголовной ответственности, если будет установлено, что вследствие отставания в психическом развитии, не связанного с психическим расстройством (заболеванием), оно во время совершения общественно опасного деяния было не способно сознавать фактический характер или общественную опасность своего деяния. Согласно ст. 29 УК, лицо, которое во время совершения общественно опасного деяния находилось в состоянии уменьшенной вменяемости, то есть не могло в полной мере сознавать значение своих действий или руководить ими вследствие психического расстройства (заболевания) или умственной отсталости, не освобождается от уголовной ответственности. Состояние уменьшенной вменяемости может учитываться при назначении наказания или иных мер уголовной ответственности, а также служить основанием для применения к лицу принудительных мер безопасности и лечения. Как следует из постановления Пленума Верховного Суда Республики Беларусь от 28.06.2002 г. № 3 «О судебной практике по делам о преступлениях несовершеннолетних», при наличии данных, вызывающих сомнение в умственном развитии несовершеннолетнего, совершившего общественно опасное деяние, следует назначать психологическую или психолого-психиатрическую экспертизу в соответствии с требованиями ст. 226 - 228 УПК. При этом на разрешение психолого-психиатрической экспертизы может быть также поставлен вопрос, было ли способно лицо, совершившее общественно опасное деяние, сознавать его фактический характер или общественную опасность. На разрешение эксперта-психолога должен быть поставлен вопрос, соответствует ли умственное развитие несовершеннолетнего его возрасту. Если судом будет установлено, что несовершеннолетний обвиняемый вследствие отставания в умственном развитии, не связанного с болезненным психическим расстройством, во время совершения общественно опасного деяния был не способен сознавать фактический характер или общественную опасность своего деяния, то суд, руководствуясь положениями ч. 3 ст. 27 УК, постановляет оправдательный приговор. С целью выяснения, не находился ли несовершеннолетний обвиняемый в состоянии уменьшенной вменяемости во время совершения общественно опасного деяния, в силу ст. 226 - 228 УПК необходимо назначать судебнопсихиатрическую или судебную психолого-психиатрическую экспертизу. Согласно ч. 2 ст. 29 и ч. 1 ст. 116 УК, совершение несовершеннолетним обвиняемым общественно опасного деяния в состоянии уменьшенной вменяемости вследствие болезненного расстройства психики или умственной отсталости при назначении наказания учитывается как смягчающее ответственность обстоятельство. Такие меры процессуального принуждения, как задержание, заключение под стражу и домашний арест, применяются к несовершеннолетнему подозреваемому или обвиняемому в исключительных случаях. При этом кроме оснований, указанных в ст. ст. 108, 111, 112 и 117 УПК, учитывается тяжесть совершенного преступления и личность подозреваемого или обвиняемого. Серьезной гарантией прав несовершеннолетнего подозреваемого и обвиняемого является такая особенность производства по данной категории уголовных дел, как обязательное участие защитника (п. 2 ч.1 ст. 45 УПК). Обязательным участником по делам о преступлениях несовершеннолетних, согласно ст. 436 УПК, являются законные представители подозреваемого или обвиняемого. Имеют свои особенности вызов и допрос несовершеннолетнего подозреваемого или обвиняемого. Несовершеннолетние подозреваемый или обвиняемый, не содержащиеся под стражей, вызываются на допрос к следователю или в суд через их родителей или других законных представителей, а если несовершеннолетний содержится в специальном детском учреждении, - через администрацию этого учреждения. Допрос несовершеннолетних подозреваемого или обвиняемого не может продолжаться без перерыва более двух часов, а в общей сложности – более четырех часов в день. При допросе несовершеннолетних подозреваемого или обвиняемого участие педагога или психолога обязательно. Законный представитель допускается к участию в уголовном деле с момента первого допроса несовершеннолетнего в качестве подозреваемого или обвиняемого. Исходя из специфики производства по уголовным делам о преступлениях несовершеннолетних, закон предусматривает рассмотрение этих дел специальными судами по делам несовершеннолетних либо судьями, имеющими специальную подготовку. Рассмотрение уголовных дел о преступлениях несовершеннолетних в судебном заседании происходит только коллегиально, т. е. в составе судьи и двух народных заседателей. Наряду с этим уголовный закон предусматривает возможность освобождения несовершеннолетнего обвиняемого от уголовного наказания и применения к нему принудительных мер воспитательного характера. Таким образом, производство по уголовным делам о преступлениях несовершеннолетних является особой уголовно-процессуальной формой, деятельность участников которой направлена на установление наличия или отсутствия оснований для привлечения несовершеннолетнего к уголовной ответственности. Сущность установленных уголовно-процессуальным законом особенностей состоит в обеспечении дополнительными гарантиями несовершеннолетних в ходе реализации ими прав и законных интересов, снижении негативного воздействия судопроизводства по уголовному делу на психику несовершеннолетних, предотвращении случаев их незаконного привлечения к уголовной ответственности, оказании воспитательнопрофилактического воздействия на несовершеннолетних, совершивших противоправные деяния. 3.2. Сущность и особенности разрешении уголовных несовершеннолетних предмета доказывания при дел о преступлениях Предмет доказывания в теории обычно отождествляют с совокупностью перечисленных в правовой норме (ст. 89 УПК) обстоятельств, подлежащих установлению с помощью доказательств. Перечень этих обстоятельств позволяет утверждать, что все они имеют значение для правильного разрешения уголовного дела. По каждому делу должны быть установлены: 1) наличие общественно опасного деяния, предусмотренного уголовным законом (время, место, способ и другие обстоятельства его совершения); 2) виновность обвиняемого в совершении преступления; 3) обстоятельства, влияющие на степень и характер ответственности обвиняемого (обстоятельства, смягчающие и отягчающие ответственность, характеризующие личность обвиняемого); 4) характер и размер вреда, причиненного преступлением; 5) обстоятельства, подтверждающие, что имущество приобретено преступным путем или является доходом, полученным от использования этого имущества. Такие обстоятельства объединяет то, что они имеют процессуальное (правовое) значение по уголовному делу, то есть либо влияют на квалификацию преступления, либо имеют значение для разрешения гражданского иска, либо могут учитываться при назначении меры наказания. Поэтому неустановление этих обстоятельств означает неполноту и односторонность расследования. Обстоятельства, подлежащие доказыванию, в своей совокупности образуют органическое целое, они взаимосвязаны и в определенной мере обусловливают, дополняют друг друга. Поэтому установление одних из них имеет значение для более полного исследования других - связанных с ними обстоятельств. Это тот минимум обстоятельств, установление которых является обязательным условием разрешения уголовного дела по существу. Такой модельный перечень обстоятельств, составляющих предмет доказывания, конкретизируется в соответствии с уголовно-правовой квалификацией преступления, а также дополняется с учетом положений иных норм уголовно-процессуального законодательства. По делам о преступлениях, совершенных несовершеннолетними, подлежат установлению следующие обстоятельства (ст. 89 УПК): 1) наличие общественно опасного деяния, предусмотренного уголовным законом (время, место, способ и другие обстоятельства его совершения); 2) виновность обвиняемого в совершении преступления; 3) обстоятельства, влияющие на степень и характер ответственности обвиняемого (обстоятельства, смягчающие и отягчающие ответственность, характеризующие личность обвиняемого); 4) характер и размер вреда, причиненного преступлением. 5) обстоятельства, подтверждающие, что имущество приобретено преступным путем или является доходом, полученным от использования этого имущества. 6) возраст несовершеннолетнего (число, месяц, год рождения); 7) условия жизни и воспитания; 8) степень интеллектуального, волевого и психического развития; 9) наличие взрослых подстрекателей и иных соучастников. В рамках производство по уголовным делам в отношении несовершеннолетних большое значение придается установлению точного возраста несовершеннолетнего обвиняемого. Данные о возрасте несовершеннолетних необходимы для: а) установления личности обвиняемого и решения вопроса о привлечении его к уголовной ответственности; б) определения возможности совершения конкретного деяния с учетом физического статуса несовершеннолетнего (например, оказать реальное сопротивление взрослому и т. п.); в) скорейшего осуществления особых правил и процедур производства по уголовному делу; г) учета возрастных и социально-психологических качеств личности в ходе выполнения следственных действий; д) применения уголовно-правовых норм о сроках, видах и пределах наказания, смягчающих и отягчающих наказание обстоятельствах, а также принудительных мерах воспитательного характера и др. Возраст несовершеннолетнего, подлежащий обязательному установлению (ч. 2 ст. 89 УПК), должен быть подтвержден свидетельством о рождении или паспортом. Если же эти документы отсутствуют, то назначается судебно-медицинская экспертиза для установления возраста. Исходя из требований ст. 158 УПК, лицо следует считать достигшим определенного возраста не в день рождения, а начиная с ноля часов следующих суток. При установлении возраста экспертной комиссией днем рождения обвиняемого необходимо считать последний день того года, который назван экспертами, а при определении минимального и максимального числа лет следует исходить из предполагаемого экспертами минимального возраста такого лица. Установление точного возраста несовершеннолетнего имеет принципиальное значение: от него зависит не только порядок расследования уголовного дела и применение дополнительных процессуальных правил, но и установление наличия в деянии конкретного лица состава преступления. Следуя предписанию ст. 16 Минимальных стандартных правил ООН (Пекинских правил), определяющей, что «во всех случаях, за исключением мелких правонарушений, до вынесения компетентным органом власти окончательного решения, предшествующего приговору, необходимо тщательно изучить окружение и условия, в которых живет несовершеннолетний, или обстоятельства, при которых было совершено правонарушение, с тем, чтобы содействовать вынесению компетентным органом власти разумного судебного решения по делу», ст. 89 УПК также указывает на необходимость установления условий жизни и воспитания несовершеннолетнего. В юридической литературе подчеркивается, что выяснение условий жизни и воспитания несовершеннолетнего имеет большое значение для решения ряда вопросов при производстве по уголовному делу, в частности таких как: - выбор мер пресечения и мер исправления несовершеннолетнего; - исследование психического отношения лица к содеянному; - выявление всей совокупности обстоятельств, способствовавших преступлению; - принятие мер к предупреждению совершения преступлений другими подростками; - ответственность воспитателей несовершеннолетнего; - разработка тактики проведения следственных действий с участием несовершеннолетнего. Представляется, что заслуживает поддержки позиция А. Н. Попова, предлагающего термин «условия жизни и воспитания» в законе заменить термином «ближайшее социальное окружение», поскольку последний точнее отражает социальную среду, которая оказывает решающее влияние на несовершеннолетнего преступника. В структуре ближайшего окружения указанный автор выделяет: а) семью (ее материально-бытовое, культурное, психофизическое состояние); 6) трудовой коллектив организации, где работает несовершеннолетний; в) общественное объединение, где несовершеннолетний занимается общественной работой; г) круг друзей несовершеннолетнего; д) учебный коллектив, где учится несовершеннолетний, а также их негативное или позитивное влияние на несовершеннолетнего. В ходе расследования преступлений несовершеннолетних следует выяснять, надлежащим ли образом родители, опекуны или соответствующие учреждения осуществляли воспитание детей (или надзор за ними), если нет, то в чем это выразилось; явилось ли ненадлежащее воспитание детей (или отсутствие надзора) причиной совершения ими преступления; при каких обстоятельствах дети оказались вне контроля, надзора со стороны родителей, опекунов, соответствующих учреждений, в том числе и в день совершения преступления. При этом обязательным является приобщение к делу характеристики с места работы, учебы, жительства, справки из инспекции по делам несовершеннолетних или других специализированных подразделений милиции по профилактике правонарушений среди несовершеннолетних, если подросток состоял на учете. Степень интеллектуального, волевого и психического развития обвиняемого подлежит всестороннему исследованию, что позволит установить несет ли он ответственность за содеянное или уровень его интеллекта не позволяет решать вопрос о привлечении его к ответственности. При наличии данных, свидетельствующих об отставании в психическом развитии, не связанном с психическим расстройством, устанавливается также, мог ли несовершеннолетний в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими. Возможность несовершеннолетнего в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими из-за отставания в психическом развитии, не связанным с психическим расстройством, устанавливается путем постановки на разрешение психолого-психиатрической экспертизы следующих вопросов: 1) соответствует ли уровень интеллектуального развития несовершеннолетнего обвиняемого (подозреваемого) его возрасту?; 2) уровню развития какого возраста соответствует фактический (психический и физический) статус несовершеннолетнего обвиняемого (подозреваемого)?; 3) имеются ли у несовершеннолетнего обвиняемого (подозреваемого) признаки отставания в психическом развитии и в чем конкретно они выражаются?; 4) если у обвиняемого (подозреваемого) имеются признаки умственной отсталости, то мог ли он полностью осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими?; 5) какие конкретно психические недостатки, не исключающие вменяемости обвиняемого, имеются у несовершеннолетнего, и чем они характеризуются?; 6) нуждается ли обвиняемый, отстающий в психическом развитии, в медицинском наблюдении?; 7) соответствуют ли данные о психическом развитии обвиняемого, зафиксированные в документах, фактическому состоянию здоровья несовершеннолетнего? Заметим, что в зависимости от обстоятельств следует назначать комплексную судебную психолого-психиатрическую, медикопсихологическую либо судебно-психиатрическую экспертизу. В силу умственной отсталости, не связанной с психическим расстройством, несовершеннолетний обвиняемый может неверно оценивать свои действия и обстоятельства, контролировать свои поступки. В таких случаях, как правило, должна назначаться психолого-психиатрическая экспертиза. Нередко на практике сложно оценить природу отставания в психическом развитии подростка. Оно может быть вызвано как в силу педагогической запущенности, так и в силу факторов социального, психиатрического или иного медицинского характера. Учитывая, что комплексная судебная психолого-психиатрическая экспертиза максимально позволяет выявить отклонения в развитии несовершеннолетнего и причины такого отклонения, то наиболее часто назначается именно такой вид экспертизы. Подросток, не страдающий психическим расстройством в какойлибо форме, но обнаруживающий отставание в психическом развитии вследствие педагогической и социальной запущенности, недостатков воспитательной работы, должен быть освобождён от уголовной ответственности. С другой же стороны, если несовершеннолетний имеет диагноз «олигофрения», страдает другими психическими расстройствами, в том числе хроническими (в состоянии ремиссии), то он признается вменяемым по данному уголовному делу, но неспособным в полной мере понимать своих действий или руководить ими, и подвергается уголовной ответственности. Такая правоприменительная практика идет вразрез с принципами законности при производстве по уголовному делу, обеспечения защиты прав и свобод гражданин в уголовном процессе, а также с иными основными положениями уголовно-процессуального законодательства. Исходя из содержания принципов уголовного процесса, представляется, что в ч. 3 ст. 27 УК вопрос должен решаться более широко, и речь следует вести о несовершеннолетнем, отстающем в психическом развитии, независимо от той причины, по которой это произошло. Самое главное в данном случае – выяснить наличие причинно-следственной связи между отставанием несовершеннолетнего в психическом развитии и тем, что во время совершения деяния подросток не мог осознавать характер и общественную опасность своих действий или руководить ими. При доказывании по уголовным делам обнаруживаются факты, когда несовершеннолетний в возрасте 14-15 лет, совершивший преступление, страдает психическим расстройством в какой-либо форме и имеет отставание в психическом развитии. В данном случае необходимо решать вопросы: является ли данный подросток вменяемым и соответствует ли психическое развитие подростка его фактическому возрасту, если нет, то какому возрасту оно соответствует. Возникает проблема: несовершеннолетний согласно заключению комплексной психолого-психиатрической экспертизы может быть по заключению психиатров признан вменяемым по уголовному делу, но неспособным в полной мере понимать фактический характер и общественную опасность своих действий. В этом случае он подлежит уголовной ответственности. Однако по заключению психологов той же экспертизы психическое развитие подростка не соответствует его фактическому возрасту, из чего следует, что он не является субъектом преступления и не подлежит уголовной ответственности. Но в законодательстве данная ситуация никак не отражена. Психологи и психиатры не имеют возможности разграничить причины отставания подростков в психическом развитии (психическое расстройство или социальная и педагогическая запущенность). С другой стороны, на практике эксперты, давая заключение, указывают, что подросток отстает в психическом развитии и это связано с психическим расстройством, что открывает возможность привлечения несовершеннолетнего к уголовной ответственности. Представляется, если подросток фактически не соответствует возрасту уголовной ответственности, то неважно, по какой причине это произошло (связанной или не связанной с психическим расстройством), главное, что он не должен признаваться субъектом преступления. В ходе подготовки материалов для экспертного исследования должны быть допрошены родители, педагоги, сверстники несовершеннолетнего обвиняемого, а также истребованы характеристики с места учебы и медицинские документы из лечебных учреждений по месту жительства и учебы несовершеннолетнего. Для выявления характера психических недостатков подозреваемого, обвиняемого следователь должен предоставить в распоряжение экспертов такие материалы, которые всесторонне характеризуют его личность и достоверно отражают фактические обстоятельства совершенного преступления. Поэтому назначению и проведению такой экспертизы должна предшествовать кропотливая работа следователя по сбору материалов, необходимых для исследования, ибо дать обоснованное и ясное заключение о наличии психических недостатков у обвиняемого эксперты могут только тогда, когда они обследуют самого подозреваемого, обвиняемого и проанализируют все сведения о его поведении, зафиксированные в материалах уголовного дела. Установление действительного состояния психического развития несовершеннолетнего является одним из наиболее значимых обстоятельств, входящих в предмет доказывания по уголовному делу в отношении данной категории лиц, что следует из положений, закрепленных в ч. 3 ст. 27, ст. 29 УК. По каждому делу проверяется версия о том, не было ли со стороны взрослых лиц подстрекательства или иной формы вовлечения в преступную деятельность несовершеннолетнего. Исследование в рамках уголовного дела влияния на несовершеннолетнего обвиняемого взрослых позволяет прийти к выводам о действительной степени его общественной опасности, механизме преступного поведения, наличии смягчающих ответственность обстоятельств. Выявление наличия взрослых подстрекателей и иных соучастников одна из важных задач, решаемых следователем в процессе расследования дел о преступлениях несовершеннолетних. Закон предусматривает уголовную ответственность за вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления (ст. 172 УК) и вовлечение несовершеннолетнего в антиобщественное поведение (систематическое употребление спиртных напитков, сильнодействующих или других одурманивающих веществ, проституцию, бродяжничество, попрошайничество - ст. 173 УК). Исходя из материального закона, полагаем, что в уголовном процессе необходимо устанавливать оба указанных вида преступного воздействия на несовершеннолетнего, чтобы в рамках одного уголовного дела решить вопрос о привлечении взрослых к уголовной ответственности. Вовлечение несовершеннолетнего в антиобщественную деятельность проявляется путем возбуждения у несовершеннолетнего желания участвовать в преступлении путем физического и психического воздействия на него (уговоры, обещания, запугивание и т. п.), которое должно быть подтверждено в рамках уголовного дела соответствующими доказательствами. В целях наиболее быстрого расследования преступления, совершенного совершеннолетним, обеспечения его прав, исключения влияния взрослых подстрекателей закон предусматривает выделение уголовного дела в отношении несовершеннолетнего в отдельное производство. Однако, как и по обычным делам, такое решение возможно только при условии, если это не создаст препятствий для всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств уголовного дела (ст. ст. 165, 431 УПК). Если же указанное условие отсутствует, выделение дела недопустимо. В этом случае следователь обязан принять меры, исключающие отрицательное влияние взрослых обвиняемых на несовершеннолетнего. По делам о преступлениях, совершенных несовершеннолетними общее положение о предмете доказывания и составляющих его элементах подвергается конкретизации и известному преобразованию. При этом возникает вопрос: устанавливает ли закон в этих случаях отдельные, самостоятельные предметы доказывания? Ответ вытекает из анализа ч. 2 ст. 89 и ч. 2 ст. 443 УПК в сопоставлении с положениями ч. 1 ст. 89 УПК. Обстоятельства, перечисленные в п. 1-3 ч. 2 ст. 89 УПК, не что иное, как конкретизация и детализация применительно к личности подростка общего требования об установлении обстоятельств, характеризующих личность обвиняемого (п. 3 ч. 1 ст. 89 УПК). А выявление влияния на несовершеннолетних старших по возрасту лиц – уточнение требования об установлении виновности лица, формы его вины и мотивов (п. 2 ч. 1 ст. 89 УПК). Таким образом, в этих случаях определен не отдельный, самостоятельный предмет доказывания, а лишь детализированные и конкретизированные требования "общего" предмета доказывания. 3.3. Процессуальные особенности задержания, избрания меры пресечения и допроса несовершеннолетних подозреваемых, обвиняемых Меры уголовно-процессуального принуждения — предусмотренные уголовно-процессуальным законом средства ограничения прав и свобод личности, применяемые уполномоченными государственными органами и должностными лицами при наличии условий, оснований и в порядке, установленном УПК, с целью достижения задач уголовного процесса. Закон детально регламентирует процессуальный порядок применения мер принуждения. Они применяются по мотивированному решению соответствующих должностных лиц или суда. Задержание и заключение под стражу как меры уголовнопроцессуального принуждения связаны с лишением личной свободы. Незаконное и необоснованное применение данных мер может нанести существенный ущерб правам и свободам человека и гражданина. В юридической литературе отмечается, что законность действий и решений в уголовном процессе означает их осуществление (принятие) в порядке, предусмотренном нормами УПК. Под обоснованностью решений суда (судьи), прокурора, следователя, органа дознания и лица, производящего дознание, понимается подтверждение их фактами, доводами. Такие меры процессуального принуждения, как задержание, заключение под стражу и домашний арест, применяются к несовершеннолетнему подозреваемому или обвиняемому в исключительных случаях. При этом кроме оснований, указанных в ст. ст. 108, 111, 112 и 117 УПК, учитывается тяжесть совершенного преступления и личность подозреваемого или обвиняемого. Указанные меры можно применить лишь в случаях совершения несовершеннолетним менее тяжкого, тяжкого или особо тяжкого преступления и с учетом таких обстоятельств, как повторность преступления, направленность умысла, агрессивность, отрицательное поведение после совершения преступления, связь с преступной средой и т. п. Прежде чем дать санкцию на заключение несовершеннолетнего под стражу, прокурор или его заместитель обязаны тщательно ознакомиться с материалами уголовного дела, обоснованностью необходимости применения этой меры пресечения и во всех случаях самим допросить несовершеннолетнего подозреваемого или обвиняемого. О задержании, заключении под стражу или продлении срока содержания под стражей немедленно ставятся в известность родители или другие законные представители несовершеннолетнего (ст. 432 УПК). Несовершеннолетние задерживаются и заключаются под стражу в таком же порядке и на такой же срок, как и взрослые. Это, по мнению отдельных авторов, противоречит международно-правовым нормам и принципам. Согласно Конвенции о правах ребенка арест, задержание или тюремное заключение ребенка осуществляются согласно закону и используются лишь в качестве крайней меры и в течение как можно более короткого периода. При обсуждении вопроса об избрании в отношении несовершеннолетнего подозреваемого или обвиняемого меры пресечения в каждом случае должен обсуждаться вопрос о возможности применения такой особой для этой категории лиц меры пресечения, как отдача несовершеннолетнего под присмотр родителей, усыновителей, опекунов, попечителей или других, заслуживающих доверия, лиц, а также администрации специального детского учреждения, в котором он находится (ст. 432 УПК). Указанные лица берут на себя письменные обязательства о том, что несовершеннолетний обвиняемый или подозреваемый, находясь на свободе, не скроется от органов уголовного преследования и суда, не будет препятствовать расследованию дела и рассмотрению его судом и заниматься преступной деятельностью. В случае нарушения взятых на себя обязательств по обеспечению присмотра (неявка несовершеннолетнего по вызову, совершение им правонарушения, попытка скрыться и др.) данные лица могут быть подвергнуты денежному взысканию в сумме от 100 до 500 минимальных заработных плат (ст. ст. 121, 123 УПК). Особо нужно подчеркнуть, что остается неясным, кем и в какой форме должен обсуждаться вопрос о возможности применения рассматриваемой меры пресечения, кем и какой процессуальный документ должен быть составлен по результатам такого обсуждения? Ответов на эти вопросы в законе не содержится. В итоге получается, что, скорее всего, этот вопрос будут обсуждать следователь и прокурор в устной форме. Чтобы данное требование закона действовало реально, как полагает Ф.Багаутдинов, в закон должно быть внесено положение о том, что в случае вывода о невозможности отдачи несовершеннолетнего обвиняемого, подозреваемого под присмотр прокурором выносилось бы мотивированное постановление. В данной ситуации соответствующие заинтересованные лица (защитник, законные представители и другие) получают возможность для обжалования постановления прокурора. Также можно предложить, чтобы при избрании другой меры пресечения в постановлении указывал, почему рекомендуемая законом в отношении несовершеннолетнего мера пресечения не была применена. Особенности вызова и допроса несовершеннолетнего подозреваемого или обвиняемого состоят в следующем. Несовершеннолетние подозреваемый или обвиняемый, не содержащиеся под стражей, согласно ст. 433 УПК вызываются на допрос к следователю или в суд через их родителей или других законных представителей, а если несовершеннолетний содержится в специальном детском учреждении, - через администрацию этого учреждения. Закон предусматривает одну основную форму вызова лица в орган уголовного преследования - повестку. Она заполняется по общим правилам, установленным ст. 216 УПК. При вызове на допрос несовершеннолетних подозреваемого или обвиняемого повестка адресуется одному из родителей или другим законным представителям, в том числе руководителю детского учреждения, которые таким образом информируются о вызове их подопечного на допрос. Одновременно законный представитель обязывается обеспечить явку по вызову, а при необходимости - вызывается сам. Не предусматривая иного порядка вызова несовершеннолетнего, закон не отвечает на вопрос, каким образом следует обеспечить явку несовершеннолетнего, у которого родители, являясь, например, алкоголиками, не занимаются воспитанием своих детей, или если несовершеннолетний, в силу соответствующих обстоятельств, проживает один. Поэтому полагаем, что вызов несовершеннолетнего возможен в таком случае, например, через администрацию школы, где учится подросток, или через орган опеки или попечительства, которые по постановлению следователя призваны представлять интересы несовершеннолетнего в качестве его законного представителя или непосредственно его самого. В этом случае содержание повестки может быть передано телефонограммой или телеграммой. Существуют предложения ученых существенно ограничить возможность участия законного представителя несовершеннолетнего подозреваемого, обвиняемого в допросе. В частности, предложено предоставлять законному представителю право участвовать в допросе только по усмотрению следователя. Объясняется данное предложение тем, что участие в допросе якобы может негативно повлиять получение от лица показаний вообще и тем более показаний достоверных. Согласно мнению С.В. Матвеева, который также отстаивает указанную позицию, основная задача следователя в ходе допроса – установить психологический контакт с несовершеннолетним и избежать его дополнительного психологического травмирования. В тех же случаях, когда несовершеннолетний будет скован в присутствии своего законного представителя, следователь не только не сможет получить доказательственной информации, но и причинит лицу существенный «моральный удар». Г.М. Миньковский отмечал, что вызывать родителя несовершеннолетнего подозреваемого, обвиняемого для участия в допросе его сына (дочери) в большинстве случаев нецелесообразно, ведь неизвестно, к каким последствиям – положительным или отрицательным – в конце концов это приведет. Такой же точки зрения придерживается и В.Г. Дремов, считающий, что законные представители всегда заинтересованы в определенном исходе дела и могут отрицательно влиять на поведение несовершеннолетнего обвиняемого во время допроса. Р.С. Белкин, Н.И. Гуковская полагают, что присутствие родителей на допросе нежелательно во всех случаях. С.В. Матвеев предлагает при решении вопроса о целесообразности участия законных представителей несовершеннолетнего принимать во внимание следующие аспекты: 1) как несовершеннолетний относится к указанным лицам; 2) могут ли они отрицательно повлиять на несовершеннолетнего до допроса или непосредственно в ходе этого следственного действия. По его мнению, в УПК следует прямо указать, что разрешение вопроса об участии законного представителя в допросе и иных следственных действий нужно производить с учетом мнения самого несовершеннолетнего лица. Другое дело, что законному представителю должно быть в полной мере обеспечено право знакомиться с протоколами следственных действий, выяснять у представляемого им лица, не нарушались ли его права, обращаться с ходатайствами, жалобами и т.п. Допрос несовершеннолетних подозреваемого или обвиняемого не может продолжаться без перерыва более двух часов, а в общей сложности – более четырех часов в день. Вместе с тем Е.В. Мищенко обращает внимание на то, что несовершеннолетний не способен удерживать внимание более 40-45 минут, в связи с чем указанный автор предлагает соответствующую ному изложить в следующей редакции: «Допрос несовершеннолетнего подозреваемого, обвиняемого не может продолжаться без перерыва более 40 минут, а в общей сложности – более 4 часов в день». В допросе несовершеннолетних подозреваемого или обвиняемого обязательно участие педагога или психолога, выступающих в качестве специалистов, в силу чего на них распространяется предусмотренный ст. 62 УПК правовой статус специалиста. Перед началом допроса им разъясняется их право с разрешения следователя, прокурора задавать вопросы допрашиваемому, а по окончании допроса знакомиться с протоколом допроса и делать письменные замечания о правильности и полноте сделанных в нем записей, о чем делается отметка в протоколе (ст. 435 УПК). Представляются важным также вопрос о том, какого педагога и психолога – знакомого или незнакомого – следует приглашать. При ответе на него следует принимать во внимание различные обстоятельства. В каждом конкретном случае должны учитываться уровень общего интеллектуального развития несовершеннолетнего, степень общественной опасности содеянного, а также иные обстоятельства, имеющие значение для уголовного дела. На практике имеют место случаи, когда вызов для участия в допросе несовершеннолетнего знакомого для него педагога не только не оказывает позитивного воздействия, но и, наоборот, вредит цели данного следственного действия, так как лицо стесняется рассказывать об известных ему фактах. Если привлечение знакомого педагога нецелесообразно, следователь может пригласить стороннего специалиста в области подростковой и юношеской психологии. И педагог, и специалист в области возрастной психологии и педагогики должны иметь соответствующее образование и опыт работы на практике, т.е. педагог должен иметь педагогическое образование и соответственно обучать несовершеннолетних. Психолог также должен иметь образование по специальности «психология», специализацию по подростковой и юношеской психологии и работать в данном направлении. Однако, встречаясь с несовершеннолетним впервые только на допросе, педагог или психолог вряд ли смогут помочь следователю в достижении контакта с несовершеннолетним, так как для этого надо хорошо знать особенности психики конкретного подростка, его интересы и склонности. Педагог, не знающий конкретного несовершеннолетнего, неизбежно превратится в «формально» присутствующего. Если же он попытается активно участвовать в допросе, то это участие будет по своей сути стихийным, случайным вмешательством. Психолог за несколько минут беседы с несовершеннолетним не может предоставить полную психологическую характеристику следователю об этом подростке. Он не сможет и помочь потерпевшему, свидетелю, подозреваемому или обвиняемому, общаясь с ним всего несколько минут. В целом, присутствие педагога или психолога не имеет существенного значения для допрашиваемого лица, следователи со стороны указанных лиц фактически никакой помощи также не получают. Вызов на допрос психолога или педагога создает только организационные проблемы для следователя, а также для иных лиц, участвующих в следственных действиях. В нашем случае речь идет лишь о тех лицах, которым согласно УПК требуется обязательное участие педагога или психолога. Таким образом, роль педагога или психолога сводится к «формальному» присутствию на допросе, исполнению роли статиста или своеобразного понятого, которая оканчивается подписью в протоколе допроса. Психолог за несколько минут беседы с несовершеннолетним не может представить полную психологическую характеристику следователю об этом подростке. Он не сможет и помочь потерпевшему, свидетелю, подозреваемому или обвиняемому, общаясь с ним всего несколько минут. Рассмотренные выше обстоятельства позволяют сделать вывод, что участие педагогов или психологов в допросе несовершеннолетних потерпевших, свидетелей, подозреваемых, обвиняемых в том виде, в котором оно предусмотрено УПК, нецелесообразно и является недостатком законодательства. Считаем, что необходимо исключить из текста статей УПК обязательность участия педагога или психолога и позволить следователю самому, в зависимости от следственной ситуации, решать, когда необходимо приглашать педагога допросов несовершеннолетних. 3.4. или психолога для проведения Участие защитника и законных представителей в производстве по уголовным делам в отношении несовершеннолетних Повышенное внимание к несовершеннолетним правонарушителям основывается на возрастных, социально-психологических и других их особенностях, в силу которых подростку затруднительно самостоятельно осуществлять свои процессуальные права. Особое внимание к качеству защиты несовершеннолетних обусловлено важностью положительного нравственно-психологического воздействия на такого обвиняемого. Закон устанавливает обязательное участие защитника в производстве по уголовному делу несовершеннолетнего. Фигура защитника важна не только на стадии предварительного расследования, но и на стадии судебного разбирательства в целях реализации принципа состязательности в уголовном процессе и защиты прав и законных интересов несовершеннолетнего. Защитник допускается в процесс с момента вынесения постановления о возбуждении уголовного дела, если оно возбуждено в отношении конкретного несовершеннолетнего лица, а также с момента фактического задержания его, применения в отношении него меры пресечения в виде заключения под стражу, признания подозреваемым или предъявления обвинения. Если подозреваемый или обвиняемый, их законные представители или другие лица по их поручению не заключили соглашения с адвокатом, участие защитника обеспечивается органом уголовного преследования или судом через коллегию адвокатов. Их постановление (определение) об участии в производстве по делу защитника является обязательным для коллегии адвокатов. Отказ несовершеннолетнего подозреваемого или обвиняемого от защитника не принимается во внимание (ч. 3 ст.47 УПК). Закон не содержит нормы, предусмотренной в отношении задержанных и арестованных, которая бы прямо устанавливала обязательность оказания несовершеннолетнему в случае его задержания или избрания в отношении него меры пресечения в виде заключения под стражу юридической помощи до начала первого допроса. Согласно п. 5 ч. 2 ст. 41 и п. 4 ч. 2 ст. 43 УПК подозреваемый и обвиняемый имеют в указанных случаях право на бесплатную юридическую консультацию адвоката. Представляется, что вряд ли, например, 14-летний подросток будет по собственной воле использовать данное право. Логически из ч. ч. 2 и 3 ст. 45, а также вышеуказанных норм ст. ст. 41 и 43 УПК следует вывод о том, что орган уголовного преследования обязан предоставить несовершеннолетнему задержанному или арестованному до первого их допроса возможность получить консультацию адвоката, который, согласно ч. 6 ст. 44 УПК, с момента дачи консультации считается защитником подозреваемого или обвиняемого. В случае достижения несовершеннолетним подозреваемым или обвиняемым восемнадцатилетнего возраста участие защитника подозреваемого или обвиняемого обязательно и продолжается до окончания производства по уголовному делу (ч. 3 ст. 429 УПК). В соответствии с постановлением Пленума Верховного Суда Республики Беларусь от 28.06.2002 г. № 3 «О судебной практике по делам о преступлениях несовершеннолетних», участие защитника (адвоката) по делу о преступлении несовершеннолетнего обязательно, независимо от того, достиг ли обвиняемый совершеннолетия ко дню судебного разбирательства. Это же правило применяется и тогда, когда лицо обвиняется в преступлениях, одно из которых было совершено в возрасте до восемнадцати лет, а другое - после достижения совершеннолетия. Право на защиту, реализуемое в соответствии со ст.ст. 41, 43, 44 УПК, предусматривает возможность участия в качестве защитника в уголовном процессе наряду с адвокатом близких родственников либо законных представителей несовершеннолетнего обвиняемого. По смыслу ч. 3 ст. 44 УПК, участие законного представителя несовершеннолетнего подозреваемого (обвиняемого) в качестве защитника не влечет прекращения его полномочий как законного представителя. С момента допуска защитника (адвоката) в производство по делу его участие является обязательным при проведении следственных действий с обвиняемым. Несоблюдение этих требований при допросе обвиняемого, а также при проведении с ним иных следственных действий, в соответствии со ст. 105 УПК, лишает юридической силы добытые доказательства, которые признаются недопустимыми, а поэтому не могут быть положены в основу обвинения, а также использованы для доказывания любого обстоятельства, указанного в ст. 89 УПК. Кроме того, если обвиняемый в нарушение требований ст. 45 УПК при предъявлении обвинения не был обеспечен защитником, то суд должен возвратить уголовного дело прокурору по итогам предварительного судебного заседания. Несоблюдение судом требований закона об обязательном участии защитника (адвоката) по делам о преступлениях несовершеннолетних признается, в соответствии с п. 4 ст. 391 УПК, существенным нарушением уголовно-процессуального закона и влечет отмену обвинительного приговора. Обязательным участником по делам о преступлениях несовершеннолетних, согласно ст. 436 УПК, являются законные представители подозреваемого или обвиняемого, т. е. их родители, усыновители, опекуны, попечители, представители учреждений и организаций, на попечении которых они находятся. При отсутствии у несовершеннолетнего указанных лиц орган, ведущий уголовный процесс, признает его законным представителем орган опеки или попечительства (ч. 2 ст. 56 УПК). Допускаются они к участию в производстве по уголовному делу постановлением (определением) следователя, прокурора, суда. Законный представитель, согласно ст. 436 УПК, вправе участвовать в уголовном деле с момента первого допроса несовершеннолетнего в качестве подозреваемого или обвиняемого, однако он присутствует и при предъявлении обвинения, т. е. до начала допроса. Объявив постановление о признании законным представителем, следователь разъясняет его права, предусмотренные ст. 37 УПК. Так, он имеет право знать сущность подозрения, обвинения, содержание гражданского иска, знать о вызовах представляемого им лица, беспрепятственно общаться с ним, в том числе и с находящимся под стражей, участвовать в следственных и других процессуальных действиях, производимых по его ходатайству или с участием несовершеннолетнего, знакомиться по окончании расследования с уголовным делом и выписывать из него необходимые сведения, копировать документы, получать от органа расследования уведомления о принятых решениях, существенно затрагивающих права представляемого им лица, а также его самого, бесплатно получать копии этих решений и др. УПК допускает случаи, когда следователь вправе не предъявлять несовершеннолетнему обвиняемому те материалы дела, которые могут оказать на него отрицательное воздействие, а ознакомить с ними его законного представителя, о чем выносится специальное постановление (ч. 3 ст. 436 УПК). Участвуя в производстве по уголовному делу в качестве законного представителя, родители или другие представители несовершеннолетнего осуществляют, с одной стороны, функцию защиты прав представляемого ими подростка, являются в определенной мере гарантом обеспечения его прав. С другой стороны, они могут выступать в качестве свидетеля и давать показания, касающиеся характеристики личности несовершеннолетнего, условий его жизни и воспитания, бытового окружения, и по другим, подлежащим доказыванию, обстоятельствам. Однако, выступая в качестве свидетелей, они имеют право не давать показания против себя, членов своей семьи и близких родственников, а значит, и против сына или дочери, чьи интересы они представляют. Не желая воспользоваться указанным правом, законные представители несовершеннолетнего имеют право на дачу любых показаний, в том числе и против представляемого ими лица. Последнее определено и тем, например, что законный представитель нередко по делу выступает одновременно в качестве гражданского ответчика, что заставляет его давать показания в пользу своего имущественного или другого гражданского интереса, который часто не совпадает с интересом представляемого им лица. Закон не содержит прямого запрета признавать в этом случае лицо законным представителем. Вместе с тем в качестве законных представителей не могут выступать лица, которым преступными деяниями несовершеннолетнего подозреваемого или обвиняемого причинен вред. Кроме того, законными представителями несовершеннолетнего обвиняемого не могут быть признаны родители (усыновители), лишенные родительских прав; опекуны или попечители, освобожденные органами опеки и попечительства от выполнения своих обязанностей; лица, признанные недееспособными. Нередко имеют место случаи, когда родители по каким-либо причинам сами не хотят выступать в качестве законных представителей по уголовному делу, либо злоупотребляют спиртными напитками, либо не исполняют или ненадлежащим образом исполняют свои обязанности по воспитанию ребенка. Следователь может выяснить, что воспитанием несовершеннолетнего занимается его бабушка, дедушка или старшие братья, сестры. Однако он (следователь) на основании УПК должен признать одного из родителей законным представителем несовершеннолетнего подозреваемого (обвиняемого), т.к. его участие в следственных действиях обязательно. Как правило, из-за нежелания осуществлять защиту своего ребенка его родитель не будет соответствующим образом выполнять свои обязанности законного представителя. В этой связи полагаем, что следует подержать предложение И.А. Макаренко о расширении круга лиц, которых следует относить к числу законных представителей, включив в него бабушек, дедушек, братьев и сестер. Согласно ч. 4 ст. 436 УПК, законный представитель может быть отстранен от участия в уголовном деле, если в ходе предварительного следствия установлено, что его действия наносят ущерб интересам несовершеннолетних подозреваемого или обвиняемого. Об этом следователь выносит мотивированное постановление. В таком случае к участию в деле должен быть допущен другой законный представитель несовершеннолетнего. Законодатель не поясняет, какими именно действиями могут быть нарушены интересы подростка. К таким действиям можно отнести следующие: создание препятствий для процесса доказывания; психологическое воздействие на несовершеннолетнего с тем, чтобы он изменил показания себе во вред, а также с целью склонить его к отказу от дачи показаний; злостное невыполнение родителем своих обязанностей в семье; злоупотребление своими правами; совершение преступления в отношении подростка и другие негативные действия. В случае достижения несовершеннолетним подозреваемым или обвиняемым восемнадцатилетнего возраста участие законных представителей подозреваемого или обвиняемого в предварительном расследовании или в судебном разбирательстве прекращается, о чем в соответствии с ч. 5 ст. 56 УПК орган, ведущий уголовный процесс, выносит мотивированное постановление (определение). Причем прекращение судом участия законного представителя обвиняемого, достигшего восемнадцати лет, допускается при назначении судебного разбирательства по уголовному делу, в судебном разбирательстве - до начала судебного следствия. Если несовершеннолетний обвиняемый достиг восемнадцати лет во время судебного следствия или после постановления приговора, законный представитель вправе обжаловать приговор и принимать участие в кассационном рассмотрении дела. 3.5. Особенности производства по уголовным делам в отношении несовершеннолетних в суде первой инстанции и обстоятельства, влияющие на избрание им вида уголовной ответственности Исходя из специфики производства по уголовным делам о преступлениях несовершеннолетних, закон предусматривает рассмотрение этих дел специальными судами по делам несовершеннолетних либо судьями, имеющими специальную подготовку (ст. 430 УПК). Такая подготовка предусматривает необходимость повышения квалификации не только по вопросам права, но и педагогики, социологии, психологии. Специализация судей на практике по данным делам предусматривалась и ранее, но законодательно это положение закреплено впервые. Специальных же судов по делам несовершеннолетних в Республике Беларусь пока не имеется. Рассмотрение уголовных дел о преступлениях несовершеннолетних в судебном заседании происходит только коллегиально, т. е. в составе судьи и двух народных заседателей (п. 2 ч. 3 ст. 32 УПК). Все вышеизложенные особенности производства по делам о преступлениях несовершеннолетних с некоторой их корректировкой, а также дополнительные правила применяются и в суде. На стадии назначения и подготовки судебного разбирательства судья обязательно разрешает вопрос об участии в судебном заседании защитника, о рассмотрении дела в закрытом заседании, о вызове законных представителей, об обеспечении явки соответствующих специфике дела народных заседателей. Дело о несовершеннолетнем обвиняемом может слушаться как в открытом, так и в закрытом судебном заседании. Закрытый судебный процесс назначается в тех случаях, если обвиняемый не достиг 16-летнего возраста (ст. 23 УПК), а также когда слушание дела в открытом судебном заседании может отрицательно сказаться на поведении несовершеннолетнего обвиняемого в суде (например, бравируя перед публикой, он допускает нарушение распорядка судебного заседания или демонстрирует свою «силу» перед присутствующими в зале) или оказать на него нежелательное влияние со стороны присутствующих в зале лиц (угрозы и т.п.). Сокращенный порядок судебного следствия, предусмотренный ст. 326 УПК, ни при каких случаях по делам о преступлениях несовершеннолетних не допускается. Общее правило об обязательном участии в судебном разбирательстве обвиняемого в полной мере касается и несовершеннолетнего обвиняемого. Вместе с тем закон допускает удаление его из зала суда в случае нарушения порядка судебного заседания. Кроме того, по ходатайству государственного обвинителя, защитника или законного представителя несовершеннолетнего обвиняемого, а также по своей инициативе суд вправе своим определением удалить несовершеннолетнего обвиняемого на время исследования обстоятельств дела, которые могут оказать на него отрицательное воздействие. После возвращения несовершеннолетнего обвиняемого в зал судебного заседания суд сообщает ему содержание судебного разбирательства, произошедшего в его отсутствие, и предоставляет ему возможность задать вопросы лицам, допрошенным в его отсутствие. Незыблемым остается требование закона об обязательном участии в уголовном деле, в том числе и на стадии судебного разбирательства, защитника. В суде принимает участие, как правило, тот же защитник, который был уже допущен на стадии предварительного следствия. Замена его возможна по общим правилам замены защитника, предусмотренным ст. 46 УПК. При неявке защитника рассмотрение дела в суде откладывается (ст. 295 УПК). По смыслу ч. 1 ст. 437, гласящей, что «в судебное заседание должны быть вызваны родители или иные законные представители несовершеннолетнего обвиняемого», следует, что в суд вызываются оба родителя или несколько иных законных представителей. Поскольку эта норма не согласуется с ч. 2 этой же статьи, где законный представитель называется уже в единственном числе, а также с ч. 3 ст. 56, прямо указывающей, что в деле может участвовать один из родителей, усыновителей, опекунов или попечителей, считаем, что в судебном заседании, как и на стадии предварительного следствия, участвует один законный представитель несовершеннолетнего. Причем суд своим мотивированным определением может отстранить его от участия в деле, если установит, что его действия наносят ущерб интересам несовершеннолетнего обвиняемого. В этом случае решается вопрос о допуске в процесс другого законного представителя. Неявка законного представителя в судебное заседание при условии, что он был извещен о времени и месте рассмотрения дела и при этом не заявил ходатайства об отложении процесса, не препятствует рассмотрению дела. Однако, если суд посчитает его присутствие необходимым, судебное заседание откладывается. По итогам рассмотрения уголовного дела суд постановляет приговор. Кроме вопросов, указанных в ст. 352 УПК, подлежащих обсуждению по каждому уголовному делу при постановлении приговора, в отношении несовершеннолетнего обвиняемого суд обязан обсудить вопрос о назначении наказания, не связанного с лишением свободы, и об освобождении несовершеннолетнего от наказания. Определяя наказание несовершеннолетнему обвиняемому, суд учитывает общие правила назначения наказания, а также условия его жизни и воспитания, степень психического развития, состояние здоровья, иные особенности личности, а также влияние других лиц. В случае назначения несовершеннолетнему обвиняемому наказания, не связанного с лишением свободы (общественные работы, исправительные работы, лишение права заниматься определенной деятельностью и др.), суд уведомляет об этом орган, ведающий его исполнением, и возлагает на него осуществление контроля за поведением осужденного (ч. 2 ст. 439 УПК). Согласно ч. 3 ст. 401 УПК суд в этом случае не просто уведомляет об этом орган, ведающий отбытием наказания, но и направляет копию приговора. Если по уголовному делу о преступлении, не представляющем большой общественной опасности, или о совершенном впервые менее тяжком преступлении будет признано, что несовершеннолетний, совершивший это преступление, может быть исправлен без применения мер уголовного наказания, суд вправе постановить обвинительный приговор и назначить ему принудительные меры воспитательного характера, предусмотренные статьей 117 УК (предостережение, возложение обязанности принести извинение, ограничение свободы досуга, помещение в специальное учебно-воспитательное или специальное лечебновоспитательное учреждение и др.) Копия приговора направляется в орган, ведающий исполнением принудительных мер воспитательного характера. По смыслу ч. 1 ст. 117 УК осуждение несовершеннолетнего с применением принудительных мер воспитательного характера возможно и при совершении нескольких вышеназванных преступлений, а также при наличии прежней непогашенной судимости. В соответствии со ст. 117 УК несовершеннолетнему одновременно может быть назначено несколько принудительных мер воспитательного характера, например предупреждение и возложение обязанности публично или в иной форме, определяемой судом, принести извинение потерпевшему. В течение срока судимости при применении принудительных мер воспитательного характера за несовершеннолетним осуществляется профилактическое наблюдение и на него возлагается обязанность уведомлять орган внутренних дел об изменении места жительства, о выезде по личным делам в другую местность на срок более одного месяца, являться в указанный орган по его вызову, но не чаще одного раза в два месяца, и при необходимости давать пояснения относительно своего поведения и образа жизни (ст. ст. 81, 117 УК; ст. 440 УПК). Контроль за исполнением несовершеннолетним осужденным требований, предусмотренных назначенной ему принудительной мерой воспитательного характера, возлагается, согласно ч. 2 ст. 440 УПК, по постановлению судьи на орган, ведающий исполнением принудительных мер воспитательного характера. В случае злостного уклонения несовершеннолетнего в течение срока судимости от исполнения принудительной меры воспитательного характера суд по представлению органа, ведающего ее исполнением, может заменить данную меру на более строгую, предусмотренную ч. 2 ст. 117 УК. Пребывание осужденного в специальном учебно-воспитательном или специальном лечебно-воспитательном учреждении может быть прекращено судом досрочно, если несовершеннолетний исправился и нет необходимости в дальнейшем применении принудительной меры воспитательного характера. Такое же решение возможно в случаях возникновения обстоятельств, препятствующих нахождению осужденного в этих учреждениях (например, тяжкое физическое или психическое заболевание лица и др.). Данный вопрос рассматривается и решается по представлению органа, ведающего исполнением принудительной меры воспитательного характера, единолично судьей того суда, который постановил приговор, или районного суда по месту жительства несовершеннолетнего осужденного в течение десяти суток со дня поступления представления. Порядок рассмотрения данного вопроса происходит по правилам производства в стадии исполнения приговора. Копия постановления судьи в течение пяти суток направляется законному представителю несовершеннолетнего осужденного, в орган, ведающий исполнением принудительных мер воспитательного характера, прокурору и в суд, постановивший приговор (ст. 441 УПК). Тема 4. Производство по уголовному делу о применении принудительных мер безопасности и лечения 4.1. 4.2. 4.3. 4.1. Основания применения принудительных мер безопасности и лечения Досудебное производство по уголовному делу о применении принудительных мер безопасности и лечения Производство в суде первой инстанции по применению принудительных мер безопасности и лечения Основания применения принудительных мер безопасности и лечения Уголовное преследование ведется в целях изобличения и привлечения к уголовной ответственности лица, совершившего преступление. Уголовное наказание может быть применено к лицу, совершившему общественно опасное деяние, предусмотренное Уголовным кодексом, при наличии двух условий: лицо достигло возраста, с которого наступает уголовная ответственность, и лицо является вменяемым. Уголовный закон устанавливает правило, согласно которому не подлежит уголовной ответственности лицо, которое во время совершения "общественно опасного деяния находилось в состоянии невменяемости, т. е. не могло сознавать фактический характер и общественную опасность своего действия (бездействия) или руководить им вследствие хронического душевного заболевания, временного расстройства психики, слабоумия или иного болезненного состояния психики (ст. 28 УК). К указанным лицам, согласно ст. 101 УК, применяются принудительные меры безопасности и лечения. Принудительные меры безопасности и лечения — это применяемые по решению суда специальными медицинскими учреждениями меры по изоляции и лечению психически больных лиц и лиц, уменьшение вменяемых, страдающих алкоголизмом, наркоманией или токсикоманией, которые совершили предусмотренные Уголовным кодексом общественно опасные деяния и по своему состоянию представляют опасность для общества. Принудительное лечение в специальных условиях является способом обеспечения безопасности общества, его защиты от общественно опасных действий психически больных, алкоголиков, наркоманов и токсикоманов. Принудительные меры безопасности и лечения могут быть назначены судом в отношении следующих лиц: 1) в состоянии невменяемости совершивших общественно опасные деяния, предусмотренные Уголовным кодексом (ч. 2 ст. 28 УК); 2) после совершения преступления, но до отбытия наказания заболевших психическим расстройством, лишающим способности сознавать свои действия или руководить ими (ч. 1 ст. 92 УК, ст. 101 УК); 3) совершивших преступления лиц, признанных уменьшенно вменяемыми (ч. 2 ст. 29 УК); 4) совершивших преступления лиц, страдающих хроническим алкоголизмом, наркоманией или токсикоманией (ч. 2 ст. 30 УК). К уменьшенно вменяемым и страдающим хроническим алкоголизмом, наркоманией или токсикоманией данные меры применяются наряду с наказанием. Цели применения принудительных мер безопасности и лечения (ст. 100 УК) различают в зависимости от влияния заболевания на возможность воспринимать исправительное воздействие: предупреждение совершения новых общественно опасных деяний психически больными, охрана и лечение таких лиц; создание условий для лечения и достижения целей уголовной ответственности в отношении лиц, признанных уменьшенно вменяемыми, а также страдающих хроническим алкоголизмом, наркоманией или токсикоманией. К психически больным, о которых говорится в ст. 100-104 УК и к которым могут быть применены принудительные меры безопасности и лечения, относятся следующие лица: - совершившие предусмотренные Уголовным кодексом общественно опасные деяния в состоянии невменяемости; - совершившие преступления, но заболевшие до постановления приговора или во время отбывания наказания психической болезнью, лишающей их возможности сознавать значение своих действий или руководить ими. К таким лицам могут быть применены следующие виды принудительных мер безопасности и лечения (ст. 101 УК): - принудительное амбулаторное наблюдение и лечение у психиатра; - принудительное лечение в психиатрической больнице (отделении) с обычным наблюдением; - принудительное лечение в психиатрической больнице (отделении) с усиленным наблюдением; - принудительное лечение в психиатрической больнице (отделении) со строгим наблюдением. Согласно ст. 102 УК, любая из принудительных мер может быть применена только в том случае: - если установлено, что лицо совершило общественно опасное деяние, предусмотренное Уголовным кодексом, либо преступление; - деяние не утратило своего правового значения; - лицо является психически больным; - лицо по своему психическому состоянию и с учётом характера совершённого им деяния представляет опасность для общества. Меры безопасности и лечения, применяемые к психически больным лицам, называются принудительными потому, что, во-первых, они назначаются, изменяются или прекращаются только по решению суда; вовторых, без учета желания больного или его родственников; и, в-третьих, влекут в большей или меньшей степени ограничение свободы лица. Вид назначаемой принудительной меры зависит от степени опасности для общества психически больного лица и тяжести совершенного им общественно опасного деяния. Принудительное амбулаторное наблюдение и лечение у психиатра может быть назначено судом в отношении психически больного, который по психическому состоянию не нуждается в помещении в психиатрический стационар. Принудительное лечение в психиатрической больнице (отделении) с обычным наблюдением может быть назначено судом в отношении психически больного, который по психическому состоянию и характеру совершенного общественно опасного деяния нуждается в больничном содержании и лечении в принудительном порядке. В психиатрическую больницу с усиленным наблюдением помещаются лица, совершившие общественно опасное деяние, не связанное с посягательством на жизнь и здоровье граждан, и которые по психическому состоянию не представляют угрозы для окружающих, но нуждаются в больничном содержании и лечении в условиях усиленного наблюдения. Строгое больничное наблюдение в психиатрической больнице назначается в отношении такого психически больного, который по психическому состоянию и характеру совершенного общественно опасного деяния представляет особую опасность для общества и нуждается в больничном содержании и лечении в условиях строгого наблюдения (ст.102 УК). Порядок производства по применению принудительных мер безопасности и лечения определяется общими правилами уголовно- процессуального закона, а также дополнительными нормами, предусмотренными гл. 46 УПК и другими его статьями (ст. ст. 146, 228, 235, 457 УПК и др.). 4.2. Досудебное производство по уголовному делу о применении принудительных мер безопасности и лечения Основания к началу производства по уголовному делу о применении принудительных мер безопасности и лечения и порядок его процессуального оформления. Расследование по уголовному делу о совершении общественно опасного деяния невменяемым или лицом, заболевшим психическим заболеванием после совершения преступления, производится только в форме предварительного следствия. Оно в большей мере способно обеспечить установление истины по этой сложной категории уголовных дел и максимально полно гарантировать права психически больного лица, у которого отсутствует или ограничена возможность самому защищать свои интересы. Особый процессуальный порядок деятельности, предусмотренный главой 46 УПК, имеет место лишь при расследовании весьма специфичной по субъектному составу категории уголовных дел – дел, ведущихся в отношении лиц, совершивших общественно опасные деяния в состоянии невменяемости или заболевших после совершения преступления психическим расстройством (заболеванием). Расследование данной категории уголовных дел производится только в форме предварительного следствия, которое в большей мере способно обеспечить установление истины и максимально полно гарантировать права психически больного лица, у которого отсутствует или ограничена возможность самому защищать свои интересы. Для принятия решения о начале соответствующего производства должностному лицу, осуществляющему предварительное расследование, требуется установить наличие определенного обстоятельства, которое указывало бы на необходимость применения норм главы 46 УПК. Однако такое основание до настоящего времени не получило отражения в законодательстве. В то же время ст. 442 УПК все же закрепляет «основания», но не к началу исследуемого производства, а к применению принудительных мер безопасности и лечения. Схожие правовые явления описывает и ст. 102 УК («Основания назначения принудительных мер безопасности и лечения»). Сравнительный анализ рассматриваемых норм материального и процессуального права показывает, что содержащиеся в них положения представляют собой основания для принятия судом уголовно-правового решения о необходимости подвергнуть психически больного субъекта принудительному лечению и не являются побудительным началом для специфических процедурных мероприятий, обусловленных наличием психического расстройства у подозреваемого либо обвиняемого. Таким образом, основания применения принудительных мер безопасности и лечения не входят в систему норм, образующих уголовно-процессуальный институт производства по уголовному делу о применении принудительных мер безопасности и лечения, а относятся к категории материального права. Следовательно, норма, закрепленная в ст. 442 УПК, носит уголовно-правовой характер. В этой связи в целях систематизации и упрощения законодательства целесообразным видится исключение из УПК положений, содержащих основания применения судом принудительных мер безопасности и лечения в отношении лиц, страдающих психическими расстройством (заболеванием). Отсюда следует, что в ст. 442 УПК должна содержаться норма процессуального характера, определяющая основание к началу производства по уголовному делу о применении принудительных мер безопасности и лечения. Её наличие позволит юридически обозначить момент, с которого процессуальная деятельность должна осуществляться в рамках исследуемого производства, что будет способствовать унификации практики расследования. М.А. Шостак связывает возможность начала «особого» производства с моментом, «когда судебно-психиатрической экспертизой будет определено, что подозреваемый или обвиняемый является невменяемым», одних лишь сомнений следователя в полноценности психики лица для этого недостаточно. Соглашаясь с тем, что в основу принятия решения о начале «особого» производства должны быть положены выводы эксперта-психиатра, следует отметить, что вывод о невменяемости субъекта может быть сделан только судом, а содержание заключения, составляемого по результатам проведения судебно-психиатрической экспертизы ограничивается в этом вопросе сведениями о наличии психического заболевания, его характере и степени влияния на поведенческие возможности субъекта. Основанием к началу «особого» производства можно считать наличие в уголовном деле достаточных доказательств, указывающих на признак, необходимый для начала производства по уголовному делу о применении принудительных мер безопасности и лечения. Следовательно, требуется установить признак, выявление которого в ходе предварительного расследования укажет следователю на необходимость применения положений «особого» производства. Представляется, что искомым признаком выступает психическое заболевание лица как во время совершения общественно опасного деяния, так и в период осуществления в отношении него процессуальных действий. Изложенное позволяет предположить, что основанием к началу производства по уголовному делу о применении принудительных мер безопасности и лечения должно являться наличие достаточных доказательств, указывающих на то, что у подозреваемого, обвиняемого во время совершения общественно опасного деяния или в ходе производства по уголовному делу соответственно имелось или имеется психическое расстройство (заболевание), лишающее его возможности сознавать значение своих действий или руководить ими. Однако следует отметить, что сведения о наличии у подозреваемого или обвиняемого болезненного расстройства психики без их должного процессуального закрепления не влекут принятия решения о начале «особого» производства, так как следователь не обладает специальными познаниями в психиатрии и не может сам засвидетельствовать факт наличия такого заболевания, равно как и оценить его характер. Поэтому компетентный вывод о состоянии психики подозреваемого, обвиняемого он получают из заключения экспертов. Представляется, что именно этот документ, полученный в установленном законом порядке, выступает юридическим подтверждением выявленного признака – наличия у подозреваемого, обвиняемого психического расстройства (заболевания). Вместе с тем далеко не любая патология психики может быть включена в рассматриваемое понятие основания к началу производства, поскольку в зависимости от времени наступления болезни и ее характера она влечет различные процессуальные последствия. Если психическое расстройство появилось в ходе производства по уголовному делу, должна быть использована категория, применяющаяся законодателем для описания уголовно-процессуальной недееспособности подследственного: невозможность лица в силу имеющегося психического расстройства сознавать значение своих действий или руководить ими. Содержание понятия «невменяемость» в данном случае неприменимо, поскольку оно предназначено для характеристики состояния субъекта во время совершения противоправного деяния. Несмотря на отсутствие в законе прямого указания на наличие и содержание уголовно-процессуальной дееспособности (в отличие от гражданско-процессуальной), сложно отрицать факт ее существования, поскольку в ходе производства по уголовному делу участникам уголовного процесса также присуща способность своими действиями приобретать права и обязанности. Не вызывает сомнений и то, что упомянутые возможности субъекта могут быть существенно ограничены его психическим заболеванием. Можно разделить позицию тех авторов, которые обосновывают наличие уголовно-процессуальной дееспособности и в рамках рассматриваемого производства отграничивают это понятие от уголовноправового понятия «вменяемость» (С.Н. Шишков, П.В. Полосков, П.А. Колмаков, Д.Р. Лунц, С.П. Кубанцев, А.Г. Яцкевич и др.). Описанный подход реализуется и на практике. В последние годы при проведении судебно-психиатрических исследований эксперты, наряду с заключением о характере и степени психического заболевания лица на момент совершения противоправного деяния, все чаще формулируют выводы об уровне процессуальной дееспособности лица, подвергаемого экспертизе. Такое положение представляется обоснованным, так как предопределено требованиями закона: в соответствии с п. 3 ч. 2 ст. 443 УПК в ходе производства предварительного следствия должны быть установлены степень и характер психического заболевания лица не только в момент совершения общественно опасного деяния, но и ко времени производства по уголовному делу. Озабоченность в этой связи вызывает лишь отсутствие в следственной и экспертной практике единообразия при определении содержания уголовно-процессуальной дееспособности. В УПК для обозначения состояния рассматриваемого лица использована универсальная правовая категория: невозможность, в силу имеющегося психического расстройства (заболевания), сознавать значение своих действий или руководить ими. Однако в правоприменительной практике указанный критерий используется не повсеместно. При назначении судебнопсихиатрических экспертиз наиболее часто встречаются вопросы о способности лица «предстать перед следствием и судом», «самостоятельно защищать свои права и законные интересы в уголовном процессе», «принимать участие в судебно-следственных мероприятиях», «участвовать в производстве следственных действий», «нести уголовную ответственность» и др. Категориальный аппарат экспертов, используемый для разрешения приведенных вопросов, также различен. Отсутствие единообразия в правоприменительной практике приводит к тому, что в некоторых случаях не понятно, считает ли эксперт исследуемого полностью процессуально недееспособным, либо делает вывод об ограниченной возможности личного участия субъекта в производстве по уголовному делу. Например, заключение о том, что лицо в связи с имеющимся у него болезненным расстройством психики «не способно самостоятельно защищать свои права и законные интересы в уголовном процессе», как представляется, не устраняет субъекта от непосредственного участия в процессуальных процедурах при условии, что обеспечено участие защитника психически больного; вывод о том, что «лицо не способно участвовать в производстве следственных действий…» не исключает допуск субъекта к иным процессуальным действиям и т.д. В этой связи представляется, что в ходе судебно-психиатрического экспертного исследования оценка возможности личного участия субъекта в производстве по уголовному делу должна устанавливаться в рамках ответа на вопрос о возможности (либо невозможности) лица, в связи с имеющимся у него психическим расстройством (заболеванием), сознавать значение своих действий и руководить ими. Вывод эксперта, отражающий содержание приведенного критерия, не потребует дополнительного выяснения предусмотренных в УПК вопросов о возможностях субъекта «самостоятельно осуществлять свое право на защиту» (п. 4 ч. 1 ст. 45 УПК), «самостоятельно защищать свои права и законные интересы в уголовном процессе» (п. 3 ст. 228 УПК), «участвовать в производстве процессуальных действий» (п. 4 ч. 1 ст. 246 УПК) и др., поскольку все они являются более узкими по объему и охватываются содержанием рассмотренной категории. Если же в ходе экспертизы будет выявлена психическая болезнь, не исключающая процессуальную дееспособность субъекта, а лишь ограничивающая ее, то такое заболевание не детерминирует начало «особого» производства, а влечет лишь реализацию соответствующей процессуальной гарантии. Отдельно укажем, что экспертам-психиатрам, производящим экспертизу, должны быть представлены данные о наличии у лица психического заболевания в прошлом, нахождении на диспансерном учете, его умственном отставании, черепно-мозговых травмах, поведении накануне и после совершения общественно опасного деяния и т. п. Эта информация может быть получена из истории болезни в связи с черепно-мозговой, родовой травмой, из данных учета психоневрологических диспансеров, психиатрических стационаров, где лицо проходило лечение, из показаний свидетелей, указывающих на неадекватность поведения лица накануне, в момент и после совершения общественно опасного деяния, т. п. Информацией для экспертов-психиатров может служить видео- и звукозапись следственных действий с участием психически больного лица. Наряду с вопросом об основаниях анализируемого производства, значимой представляется проблема документального оформления его начала. Действующий уголовно-процессуальный закон ничего не говорит о возможности вынесения по данному поводу отдельного процессуального документа. Более того, не содержит он таких указаний и в отношении иных «особых» производств. Как следствие, соответствующий процессуальный документ в ходе производства по делу не составляется, и о том, что предварительное расследование осуществлялось по правилам главы 46 УПК, в материалах дела зачастую прямо свидетельствует лишь «Постановление о передаче уголовного дела прокурору для направления в суд». Представляется, что в целях конкретизации процессуального порядка рассматриваемого производства необходимо включить в УПК норму, согласно которой решение следователя об осуществлении «особого» производства должно быть оформлено в виде постановления о начале производства по уголовному делу о применении принудительных мер безопасности и лечения. С момента вынесения указанного постановления о начале производства все дальнейшее расследование должно проводиться по правилам главы 46 УПК. Что же касается процессуального порядка оформления выносимого документа, то видится целесообразным предусмотреть в законе обязанность следователя предоставлять его для ознакомления защитнику и законному представителю подозреваемого либо обвиняемого, страдающего психическим расстройством. Указанное предписание будет способствовать информированию этих участников об основных обстоятельствах расследования, а если к моменту вынесения постановления они не участвовали в деле – позволит на более ранних этапах процессуальной деятельности привлечь их к производству. Не исключается возможность ознакомления с документом и самого субъекта, если, по мнению следователя, его психическое состояние допускает это. Субъекты, в отношении которых осуществляется производство по применению принудительных мер безопасности и лечения, и их процессуальный статус. Вопрос о регламентации процессуального порядка осуществления рассматриваемого производства является наиболее проблемным во всей системе норм, образующих межотраслевой институт принудительных мер безопасности и лечения. Наиболее ощутимые трудности, препятствующие формированию однообразного и эффективного подхода к процедуре производства, связаны с отсутствием в УПК четкого определения категорий субъектов, в отношении которых ведется рассматриваемое производство, и их процессуального положения. Указанная проблема является стержневой при формулировании концепции «особого» порядка процессуальной деятельности, предусмотренной в отношении лиц, страдающих психическими расстройствами. Это связано с тем, что именно личностные особенности участника уголовного процесса (наличие у него психического заболевания) детерминируют необходимость реализации системы процессуальных гарантий, которые и образуют анализируемое производство. По смыслу норм действующего УПК, процессуальный порядок, предусмотренный главой 46, применяется при расследовании уголовных дел, ведущихся в отношении «лица, совершившего общественно опасное деяние». Следовательно, указанное понятие должно отражать категории субъектов, в отношении которых может быть начато производство по применению принудительных мер безопасности и лечения. Согласно п. 13 ст. 6 УПК категория «лицо, совершившее общественно опасное деяние» объединяет в себе 2 группы субъектов: 1) совершивших общественно опасные деяния, предусмотренные уголовным законом, в состоянии невменяемости и 2) заболевших после совершения преступления психическим расстройством (заболеванием)». Для уяснения смысла первой из двух категорий, составляющих рассматриваемое понятие, необходимо обратиться к содержанию ч. 1 ст. 28 УК, которая трактует невменяемость как невозможность лица сознавать фактический характер и общественную опасность своего действия (бездействия) или руководить им вследствие хронического психического расстройства (заболевания), временного расстройства психики, слабоумия или иного болезненного состояния психики. Следуя приведенному определению, к субъектам, образующим первую группу, будут относиться лица, которые на момент совершения общественно опасного деяния, предусмотренного особенной частью уголовного кодекса, находились в одном из психопатологических состояний, включенных в соответствии с ч. 1 ст. 28 УК в понятие «невменяемость», и вследствие этого не имели возможности сознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействий) или руководить ими. Однако ряд авторов (П.А. Колмаков, А.Н. Ларин, А.П. Овчинникова, С.Я. Улицкий, А.А. Хомовский, А.Г. Яцкевич), справедливо отметили, что лицо может обоснованно именоваться совершившим общественно опасное деяние в состоянии невменяемости только тогда, когда наличие у него такого состояния установлено решением суда по уголовному делу1. Кроме того, используя рассматриваемое наименование («лицо, совершившие общественно опасное деяние, предусмотренное уголовным законом, в состоянии невменяемости») для обозначения одной из категорий лиц, в отношении которых предварительное расследование должно осуществляться по правилам главы 46 УПК, законодатель не оговаривает психического состояния субъекта на момент производства по уголовному делу. Тем самым он предполагает, что обязанность следователя вести производство в «особом» порядке в данном случае обусловливается лишь психическим состоянием лица на момент совершения деяния и не зависит от состояния его умственных способностей во время проведения предварительного расследования. Другими словами, существующая редакция закона предполагает, что если лицо на момент совершения общественно опасного деяния, страдало психической патологией, включенной в соответствии со ст. 28 УК в понятие «невменяемость», то расследование должно проводиться в порядке главы 46 также и в случае, если к моменту осуществления процессуальных действий лицо выздоровело либо его психическое состояние значительно улучшилось. Такой подход, по мнению некоторых исследователей, противоречит принципиальному назначению данного производства: обеспечить дополнительными процессуальными гарантиями субъекта, процессуальная дееспособность которого ограничена психическим расстройством (заболеванием) в момент проведения расследования по делу. Утверждается, что целесообразность таких действий сомнительна, однако они соответствуют закону. Для того, чтобы установить круг субъектов, входящих во второе из понятий, образующих наименование «лицо, совершившее общественно опасное деяние»: «лица, заболевшие после совершения преступления психическим расстройством (заболеванием)» – необходимо выяснить, какое значение вкладывает законодатель в термин «психическое расстройство (заболевание)». Согласно ст. 1 Закона Республики Беларусь «Об оказании психиатрической помощи», психическое расстройство (заболевание) – это расстройство психического здоровья человека с психопатологическими и (или) поведенческими проявлениями, обусловленное нарушением функционирования организма в результате воздействия биологических, физических, химических, психологических, социальных, иных факторов и подтвержденное диагнозом, установленным врачом-специалистом или врачебно-консультационной комиссией. Использование законодателем категории «невменяемость» применительно к досудебным стадиям не совсем корректно. В этой связи необходимо уточнить, что, употребляя указанный термин, под ним следует подразумевать не юридически установленный факт невменяемости, а подтвержденное совокупностью собранных по делу доказательств предположение о возможном последующем ее установлении судом. 1 Если использовать приведенное определение для понимания смысла исследуемого понятия, то оборот «лица, заболевшие после совершения преступления психическим расстройством (заболеванием)» объединит в себе субъектов, которые на момент совершения преступления были психически здоровы, однако после его совершения получили расстройство психического здоровья, которое подтвержденное диагнозом, установленным врачомспециалистом или врачебно-консультационной комиссией. Однако такое определение не отражает ряд правовых особенностей и, прежде всего то, что юридические последствия наличия у подследственного во время производства по делу психического заболевания разнообразны и дифференцируются законодателем в зависимости от их характера и степени влияния на личность участника уголовного процесса. К примеру, психическая болезнь может полностью лишить лицо возможности «сознавать значение своих действий или руководить ими» (ч. 1 ст. 442 УПК), может проявиться лишь в неспособности лица «самостоятельно осуществлять свое право на защиту» (п. 4ч. 1 ст.45 УПК), а может и вовсе не сказаться на процессуальной дееспособности субъекта. Таким образом, вторая категория, образующая понятие «лицо, совершившее общественно опасное деяние», при определении групп субъектов «особого» производства не может использоваться без дополнительной конкретизации. Проблема определения субъектов рассматриваемого производства напрямую связана с проблемой их процессуального положения: является ли этот субъект отдельным участником уголовного процесса, либо это подозреваемый, обвиняемый, именуемый указанным образом в связи с осуществлением в отношении него «особого» производства, предусмотренного главой 46 УПК. Нормы действующего закона дают возможность отстаивать как первую, так и вторую позиции. Подтверждением первой выступает, прежде всего, п. 49 ст. 6 УПК. Редакция этой нормы позволяет отнести названного субъекта к участникам уголовного процесса. Кроме того, различные варианты использования в УПК понятия «лицо, совершившее общественно опасное деяние» подтверждают, что законодатель под рассматриваемым субъектом понимает отдельного участника уголовного процесса – в ряде норм этот оборот используется в одном смысловом ряду с терминами «подозреваемый» и «обвиняемый» (п. 1, 8, 9 ст. 6; ст. 56, ст. 57 УПК и др.). В пользу второй позиции (суть которой в том, что понятие «лицо, совершившее общественно опасное деяние» использовано законодателем для обозначения подозреваемого, обвиняемого, в отношении которого ведется рассматриваемое производство) выступает отсутствие в законе норм, регламентирующих процессуальный статус указанного лица как отдельного участника уголовного процесса. Кроме того, несмотря на то, что «особое» производство не возбуждается первоначально, а всегда формируется на базе «общего», не предусмотрен в законе и механизм трансформации подозреваемого, обвиняемого в «лицо, совершившее общественно опасное деяние». Так, в ч. 5 ст. 40 и в ч. 3 ст. 42 УПК, содержащих обстоятельства прекращения пребывания лица в положении соответственно подозреваемого и обвиняемого, нет указаний, свидетельствующих о том, что одним из таких обстоятельств является признание его «лицом, совершившим общественно опасное деяние». Существующая регламентация, объединяющая описанные элементы принципиально разных подходов, приводит к тому, что после получения заключения судебно-психиатрической экспертизы, установившей психическое заболевание субъекта, последний юридически остается пребывать в статусе подозреваемого, обвиняемого, так как в законе отсутствуют нормы об отмене или прекращении осуществляемого в отношении него подозрения, обвинения. Вместе с тем он приобретает наименование другого участника процесса – «лица, совершившего общественно опасное деяние», процессуальное положение которого законом не определено. В сложившейся ситуации непонятно, может ли субъект реализовывать права подозреваемого, обвиняемого, то есть того участника, в статусе которого он находился на момент получения заключения судебнопсихиатрической экспертизы, либо оказывается лишенным каких-либо прав, а, соответственно, и процессуальной правоспособности в целом. По мнению ряда ученых, при таких обстоятельствах отсутствие надлежащего правового регулирования приводит к тому, что лицо, в отношении которого ведется «особое» производство, становится не субъектом уголовно-процессуальной деятельности, а ее объектом. Несомненно, сложившаяся ситуация, характеризующаяся неопределенностью процессуального положения лица, страдающего психическим расстройством, существенно ограничивает его конституционные права и, в силу этого, требует корректировки. Что касается практики расследования уголовных дел, то она в рассматриваемой части также противоречива. В частности, должностные лица органа уголовного преследования дабы формально соблюсти требования закона, изложенные в ч. 5 ст. 40 УПК, ч. 2, 3 ст. 42 УПК, принимали решение о прекращении уголовного преследования в отношении подозреваемого, обвиняемого, после чего в материалах дела психически больное лицо начинало именоваться «лицом, совершившим общественно опасное деяние». Вместе с тем, ни в постановлении о прекращении уголовного преследования, ни в иных процессуальных документах не получило отражение решение о трансформации подозреваемого, обвиняемого, в отношении которого прекращается уголовное преследование, в «лицо, совершившее общественно опасное деяние». Причем действующее уголовно-процессуальное законодательство не допускает в рассматриваемом случае прекращения уголовного преследования, о чем, в частности, свидетельствует содержание п. 48 ст. 6 УПК, закрепляющего, что производство по применению принудительных мер безопасности и лечения охватывается уголовным преследованием. Как выше уже отмечалось, субъектами «особого» производства являются лица, относящиеся к двум разнородным категориям: 1) лица, совершившие общественно опасное деяние в состоянии психической болезни (в силу чего впоследствии они могут быть признаны невменяемыми) и 2) вменяемые субъекты, заболевшие психическим расстройством (заболеванием) после совершения преступления. Не вызывает сомнений, что граждане, входящие во вторую из указанных категорий, являются субъектами совершенных ими преступлений, так как во время осуществления противоправных действий находились во вменяемом состоянии, что, в свою очередь, можно расценивать как объективную предпосылку их привлечения в качестве обвиняемых и наделения соответствующими правами и обязанностями. Между тем, в силу заболевания психики, наступившего после совершения преступного деяния, эти лица не всегда способны эффективно реализовывать свои процессуальные права и, тем более, надлежащим образом осуществлять обязанности. В описанном случае гарантией надлежащего осуществления прав граждан, в отношении которых ведется производство по уголовному делу о применении принудительных мер безопасности и лечения, должна являться обязанность следователя привлечь к участию в деле законного представителя, который наряду с психически больным либо вместо него будет осуществлять принадлежащие тому права. Обоснованным видится внесение соответствующего положения в уголовно-процессуальный закон (по аналогии с нормой, закрепленной в ч. 3 ст. 41 и ч. 3 ст. 43 УПК и распространяющей свое действие в отношении несовершеннолетних). Представляется, что если психическая патология субъекта, заболевшего после совершения преступления, не позволяет ему понять суть вынесенного в отношении него постановления о привлечении в качестве обвиняемого, этот процессуальный акт не должен ему предъявляться. Однако он обязательно должен быть представлен для ознакомления защитнику лица и его законному представителю, которые наделены соответствующими полномочиями для отстаивания интересов защищаемого или представляемого ими субъекта. Таким образом, не существует препятствий для возможности привлечения в качестве обвиняемого лица, заболевшего психическим расстройством после совершения преступления. Вопрос о допустимости вынесения постановления о привлечении в качестве обвиняемого в отношении субъекта, страдавшего психическим заболеванием на момент совершения общественно опасного деяния, также может быть разрешен положительно, поскольку привлечение в качестве обвиняемого не предрешает вывода о виновности. Принимая во внимание, что дискреционные полномочия в вопросе установления невменяемости принадлежат суду, представляется вполне очевидным, что на досудебных стадиях производства по уголовному делу вывод о невменяемости субъекта может носить лишь характер предположения. Только суд сформулирует утверждение о том, вменяемо ли было лицо в момент совершения противоправного деяния, а, следовательно, и является ли оно субъектом преступления. Более того, утверждение о невменяемости, сделанное на досудебных стадиях уголовного процесса, прямо противоречит презумпции вменяемости, присущей отечественной правовой системе, и не в полной мере согласуется с содержанием презумпции отсутствия психического расстройства (заболевания). Таким образом, коль скоро лицо считается вменяемым до тех пор, пока обратное не будет установлено судом, то предположения следователя о возможности признания лица впоследствии невменяемым не может быть основанием для существенного отступления от общего порядка производства: для устранения из дела подозреваемого, для исключения из производства такого важного этапа, как привлечение в качестве обвиняемого и т.д. Подозреваемый, обвиняемый, страдающие психическим расстройством (заболеванием), не должны лишаться уголовно-процессуальной правоспособности в связи с принятием решения о начале производства по применению принудительных мер безопасности и лечения, и они должны иметь возможность пользоваться правами, предусмотренными ст. 41 и 43 УПК, в той мере, в какой это позволяет их психическое состояние. Проведенный выше анализ показывает, что выделение лица, совершившего общественно опасное деяние, в качестве отдельного участника уголовного процесса сопряжено с неопределенность правового положения такого субъекта и в целом усложняет понимание норм УПК. В связи с этим представляется целесообразным исключить его из числа участников уголовного процесса и сохранить за теми участниками, в отношении которых осуществляется рассматриваемое производство, процессуальный статус подозреваемого, обвиняемого. Это даст возможность указанным субъектам лично либо с помощью законного представителя реализовывать доступные им в силу их психического состояния права, предусмотренные соответственно ст. 41 и 43 УПК, что будет способствовать соблюдению конституционных прав психически больных граждан, вовлеченных в уголовный процесс, и обеспечит единообразие правоприменительной практики в части рассматриваемых отношений. Рассмотрение проблемы процессуального статуса лиц, в отношении которых ведется производство по применению принудительных мер безопасности и лечения, будет неполным, если обойти вниманием вопрос о возможности личного участия указанных субъектов в следственных действиях. УПК предоставляет следователю право самому решить эту задачу. Согласно ч. 4 ст. 443 УПК, установив, что психическое состояние лица делает невозможным его участие в следственных действиях, следователь составляет об этом протокол с соблюдением требований ст. 193 и 194 УПК. В рассматриваемом случае следовать не совершает каких-либо процессуальных действий. Он, анализируя установленные по делу обстоятельства, приходит к внутреннему убеждению о нецелесообразности привлечения лица, страдающего психическим заболеванием, к производству следственных действий, то есть формулирует вывод, который необходимо отразить в материалах дела. Фактически это означает принятие решения по делу, причем юридически некорректным видится его оформление посредством составления документа, предназначенного для удостоверения «факта производства, содержания и результатов процессуальных действий». Более правильным, с позиции закона, будет вынесение в данном случае постановления, которое, в соответствии с п. 24 ч. 1 ст. 6 УПК, рассматривается как «любое, помимо приговора и определения, решение, вынесенное судьей либо судом или органом уголовного преследования при производстве по материалам или уголовному делу». Наряду с наименованием, интерес представляют и иные аспекты процессуального оформления указанного документа. Не вызывает сомнений, что содержащееся в нем решение существенно затрагивает интересы подследственного, в связи с чем оно должно быть доведено до сведения заинтересованных участников уголовного процесса. В силу этого видится оправданным закрепление в кодексе обязанности следователя ознакомить с содержанием вынесенного документа защитника и законного представителя подозреваемого, обвиняемого, которые страдают психическим расстройством. Отдельного внимания заслуживает и вопрос о содержании выносимого акта. Согласно ч. 4 ст. 443 УПК, он свидетельствует о невозможности лица участвовать в следственных действиях. Однако непонятно, устраняется ли психически больной субъект от участия во всех следственных действиях либо, по усмотрению следователя, не присутствует при проведении каких-то определенных? Представляется, лицо, совершившее предусмотренное уголовным законом общественно опасное деяние, может и должно привлекаться к участию в следственных действиях, содержание которых не требует с его стороны осознанного волевого поведения (например, участие лица в качестве опознаваемого при проведении предъявления для опознания и др.). Кроме того, не вызывает сомнения и то, что в законе должна быть закреплена возможность подвергнуть психически больного, в отношении которого осуществляется производство по делу, освидетельствованию, личному обыску, получению у него образцов для сравнительного исследования и др. Очевидно также, что в случае появления в дальнейшем соответствующей правовой регламентации, позволяющей осуществлять указанные действия, их следует проводить с участием защитника лица, страдающего психическим расстройством, и его законного представителя, которые удостоверят своими подписями результаты и смогут воспользоваться иными предусмотренными законом правами в интересах защищаемого (представляемого) субъекта. В тесной связи с вопросом о процессуальном статусе лица, страдающего психическим расстройством, находится тема участия в рассматриваемом производстве его защитника и законного представителя. Так, представляет интерес вопрос об обязательности привлечения защитника к участию в производстве по рассматриваемой категории дел. В белорусской, равно как и в российской юридической литературе последних лет этот вопрос решается однозначно: участие защитника в «особом» производстве признается необходимым. Казалось бы, этой позиции придерживается и законодатель, закрепляя в п. 4 ч. 1 ст. 45 УПК, что «участие защитника в производстве по материалам и уголовному делу обязательно, если подозреваемый или обвиняемый в силу физических или психических недостатков не могут самостоятельно осуществлять свое право на защиту». Иных норм, требующих обязательное участие защитника в «особом» производстве на досудебных стадиях, уголовно-процессуальный закон не содержит (обязательность участия защитника по рассматриваемой категории дел прямо оговаривается законодателем лишь применительно к стадии судебного разбирательства (ч.1 ст. 445 и ч. 1 ст. 446 УПК)). Однако п. 4 ст. 45 УПК, предписывая обеспечить участие защитника по делам, в которых подозреваемый или обвиняемый не могут самостоятельно осуществлять свое право на защиту, не охватывает ту категорию субъектов «особого» производства, которые во время совершения противоправного деяния страдали психическим заболеванием, включенным в соответствии со ст. 28 УК в понятие «невменяемость», но затем выздоровели либо состояние их психики улучшилось настолько, что в ходе расследования по делу они могут самостоятельно осуществлять свое право на защиту. Более того, историко-правовой анализ п. 4 ч. 1 ст. 45 УПК показывает, что он в принципе не призван обеспечивать участие защитника в «особом» производстве. В соответствии с судебным толкованием, отраженном в п. 10 постановления Пленума Верховного Суда Республики Беларусь от 24 сентября 2009 г., к психическим недостаткам, в силу которых подозреваемый, обвиняемый не могут самостоятельно осуществлять свое право на защиту, следует относить постоянные или временные психические расстройства, предусмотренные действующей в Республике Беларусь Международной статистической классификацией болезней и проблем, связанных со здоровьем (МКБ-10), утвержденной Всемирной ассамблеей здравоохранения и принятой к использованию на территории Республики Беларусь с 1 января 2002 г., которые не исключают вменяемости, но свидетельствуют о неспособности лица в полной мере понимать характер и значение своего процессуального положения, правильно воспринимать, оценивать и использовать в свою защиту обстоятельства, опровергающие выдвинутое подозрение, обвинение или смягчающие ответственность, а также осуществлять свои процессуальные права и обязанности». Следует констатировать, что если принимать во внимание приведенное разъяснение, то на сегодняшний день в действующем уголовнопроцессуальном законе отсутствует требование об обязательном участии защитника в досудебном производстве по уголовным делам о применении принудительных мер безопасности и лечения. Как видится, с формальноюридической стороны это препятствует реализации права участников «особого» производства на юридическую помощь. Подобное несовершенство законодательства приводит к тому, что субъекты правоприменительной деятельности по сути вынуждены игнорировать противоречивые процессуальные нормы в целях соблюдения конституционных прав граждан. Соответственно, в целях обеспечения возможности реализации субъектами «особого» производства права на защиту в УПК должен быть конкретизирован порядок участия защитника по рассматриваемой категории дел. Представляется, что действующая редакция п. 4 ч. 1 ст. 45 УПК при условии расширения объема действующего судебного толкования вполне приемлема для регламентации участия защитника в рассматриваемом производстве. В тесной связи с вопросом о необходимости участия защитника в «особом» производстве находится проблема определения оптимального момента его допуска. Ряд ученых полагают, что защитник должен быть приглашен после получения заключения судебно-психиатрической экспертизы, иные допускают такую возможность на более ранних этапах процессуальной деятельности. Так, одни ученые считают обоснованным привлечение защитника к производству по делу с момента вынесения постановления о назначении судебно-психиатрической экспертизы, другие – с момента получения сведений о наличии психического расстройства. При этом данные об имеющейся патологии могут быть установлены как на основании медицинской документации, сведений, полученных из лечебных учреждений, так и из показаний свидетелей и иных источников доказательств. Полагаем, что вопрос об обязательном участии защитника в исследуемом производстве будет решен наиболее эффективно, если законодательно будет определено, что должно выноситься постановление о начале данного производства, с содержанием которого лицо, ведущее расследование по делу, обязано ознакомить защитника и законного представителя психически больного субъекта. Такой порядок позволит четко обозначить момент, с которого защитник должен быть допущен к производству по уголовному делу. Таким образом, представляется, что участие защитника в «особом» производстве должно признаваться обязательным с момента вынесения постановления о начале производства по уголовному делу о применении принудительных мер безопасности и лечения (в случае, если ранее он не был приглашен). Наряду с деятельностью защитника, дополнительной гарантией защиты прав и законных интересов лиц, в отношении которых ведется анализируемое производство, является участие законного представителя. Пункт 8 ст. 6 УПК относит к числу законных представителей родителей, усыновителей, опекунов, попечителей подозреваемого, обвиняемого, лица, совершившего общественно опасное деяние, потерпевшего или гражданского истца; представителей организаций, на попечении которых находятся подозреваемый, обвиняемый, лицо, совершившее общественно опасное деяние, потерпевший или гражданский истец. Перечислив в рассматриваемой статье категории субъектов, которые могут быть привлечены к производству по делу в качестве законных представителей, законодатель не указал обстоятельства, которые детерминируют необходимость участия законного представителя в процессе расследования (например: несовершеннолетний возраст участника производства, недееспособность подозреваемого, обвиняемого и др.). Вполне очевидно, что имеющееся определение предполагает его последующую детализацию. Однако в нормах УПК положения анализируемой статьи были конкретизированы лишь применительно к несовершеннолетним. Что же касается лиц, совершивших общественно опасные деяния в состоянии невменяемости, равно как заболевших после совершения преступления психической болезнью, то в отношении них схожего предписания закон не содержит. Не добавляет ясности в вопрос об участии законного представителя по делам, ведущимся в отношении психически больных лиц, и ч. 1 ст. 56 УПК, согласно которой законными представителями являются лишь те родители, усыновители, опекуны, попечители, которые представляют при производстве по уголовному делу интересы несовершеннолетних или недееспособных участников уголовного процесса. Из содержания приведенной нормы не совсем понятно, в каком значении употреблен в данном случае термин «недееспособность»: в общегражданском либо в уголовно-процессуальном. Ранее уже было отмечено, что в действующем законодательстве не получило нормативного закрепления ни понятие об уголовно-процессуальной недееспособности, ни процедура установления таковой. Представляется, что термин, использованный законодателем в ч. 1 ст. 56 УПК, следует понимать исключительно в общегражданском смысле. Следовательно, категорию «недееспособные участники уголовного процесса» образуют те подозреваемые, обвиняемые, лица, совершившие общественно опасные деяния, потерпевшие и гражданские истцы, которые ранее, в соответствии с положениями ГК Республики Беларусь, в порядке, предусмотренном ГПК Республики Беларусь, были признаны недееспособными. Однако в этом случае необеспеченной помощью законного представителя в уголовном процессе остается значительная часть субъектов, в отношении которых ведется производство по применению принудительных мер безопасности и лечения. Можно констатировать, что, закрепив в ряде норм УПК положения о законном представителе лица, совершившего общественно опасное деяние, законодатель, между тем, не предусмотрел требования об обязательности его участия в ходе предварительного расследования по делу о применении принудительных мер безопасности и лечения (в главе 46 УПК упоминается об участии законного представителя в «особом» производстве уже после окончания предварительного расследования по делу (ч. 1 ст. 445; ст. 449; ч. 3 ст. 450 УПК)). Также он не оговорил конкретный момент, с которого этот участник должен быть привлечен к производству. В целом, вопрос о конкретизации момента привлечения законного представителя к участию в производстве целесообразно разрешить по аналогии с определением момента привлечения защитника к участию в соответствующем производстве. Кроме того, видится необходимым закрепить возможность отстранения от участия в деле недобросовестного законного представителя лица, совершившего общественно опасное деяние, по аналогии с отстранением законного представителя несовершеннолетних участников уголовного процесса. Обстоятельства, подлежащие доказыванию по уголовному делу о применении принудительных мер безопасности и лечения. Отдельного рассмотрения в контексте предмета исследования требует вопрос об обстоятельствах, подлежащих доказыванию при производстве по уголовным делам о применении принудительных мер безопасности и лечения. Прежде всего, следует отметить, что в статье 89 УПК законодательно закреплен предмет доказывания, то есть обобщенный перечень обстоятельств, которые имеют существенное правовое значение и, в силу этого, обязательно должны быть установлены в ходе расследования по каждому уголовному делу. В процессе «особого» производства, регламентированного главой 46 УПК, выяснению подлежат обстоятельства, являющиеся модификацией общего предмета доказывания применительно к особенностям личности лица, совершившего деяние. Они получили нормативную фиксацию в ч. 2 ст. 443 УПК. Согласно ч. 2 ст. 443 УПК, при производстве предварительного следствия по рассматриваемой категории дел должны быть выяснены: 1) время, место, способ и другие обстоятельства совершенного общественно опасного деяния, предусмотренного уголовным законом; 2) совершение лицом общественно опасного деяния, предусмотренного уголовным законом; 3) наличие у лица, совершившего общественно опасное деяние, предусмотренное уголовным законом, психического заболевания в прошлом, степень и характер психического заболевания в момент совершения общественно опасного деяния и ко времени производства по уголовному делу; 4) поведение лица, совершившего общественно опасное деяние, предусмотренное уголовным законом, как до его совершения, так и после. (Тем самым может быть определена опасность лица как для самого себя, так и для окружающих, решен вопрос участия данного лица в следственных и иных процессуальных действиях, определен вид назначаемой ему принудительной меры безопасности и лечения); 5) характер и размер ущерба, причиненного общественно опасным деянием, предусмотренным уголовным законом. Стоит обратить внимание, что большинство авторов, исследуя содержание специального предмета доказывания, не анализировали его правовую природу и не рассматривали вопрос о целесообразности существования отдельной нормы, регламентирующей обстоятельства, подлежащие выяснению в рамках «особого» производства. Как следствие, основные результаты теоретической разработки темы были сформулированы в виде предложений о необходимости совершенствования имеющегося в законе перечня обстоятельств, подлежащих установлению по делам о душевнобольных, путем его расширения. Так, М.Ш. Буфетова, В.Ш. Гасанова и А.И. Говрунова указывают по этому поводу, что целесообразно расширить специальный предмет доказывания, включив в него данные, характеризующие личность участника уголовно-процессуальной деятельности, в отношении которого ведется производство по уголовному делу. С.В. Гусева и С.П. Щерба предлагают усовершенствовать существующее законоположение, добавив в него требование об обязательном выяснении причин и условий совершения общественно опасного деяния, а также об установлении фактических (клинических) данных о прогнозе развития психического расстройства и возможном последующем выздоровлении субъекта. Частично соглашаясь с последней из приведенных позиций, Л.Г. Татьянина считает, что в рамках «особого» производства, кроме перечня закрепленных в законе сведений, должны выясняться: обстоятельства, способствовавшие совершению преступления, предусмотренного особенной частью уголовного кодекса, а также данные о том, может ли лицо, признанное невменяемым на момент совершения общественно опасного деяния, с учетом своего психического состояния принимать участие в следственных действиях. Бесспорно, все подходы заслуживают определенного внимания, поскольку в основе их лежит стремление сформулировать оптимальный предмет доказывания, который позволил бы четко обозначить границы исследования и круг обстоятельств, сведения о которых необходимы для установления истины и принятия обоснованных процессуальных решений по делу. Вместе с тем динамичное изменение положений уголовного и уголовно-процессуального законов Республики Беларусь, а также трудности, возникающие в процессе реализации положений «особого» производства, требуют переосмысления предписаний закона об обстоятельствах, подлежащих доказыванию по уголовным делам о применении принудительных мер безопасности и лечения, оценки уровня их эффективности и, при необходимости, определения направлений их совершенствования. Для этого целесообразно исследовать правовые причины существования специального предмета доказывания, его содержание и место в системе уголовно-процессуальных норм, а затем провести сравнительный анализ положений УПК, образующих содержание общего и специального предметов доказывания. Исходя из того, что особый характер производства, предусмотренного главой 46 УПК, обусловлен наличием психической патологии у лиц, в отношении которых оно осуществляется, логичным представляется предположение о том, что существование специального предмета доказывания также детерминировано личностными особенностями субъектов рассматриваемого производства. Структурное размещение специального предмета доказывания в главе 46, регламентирующей производство по делам о применении принудительных мер безопасности и лечения, указывает на то, что содержащиеся в нем обстоятельства должны выясняться: а) по делам о предусмотренных уголовным законом общественно опасных деяниях невменяемых; б) по делам о преступлениях лиц, заболевших психическим расстройством (заболеванием) после совершения преступления. В первом случае лицо совершает общественно опасное деяние в состоянии невменяемости. В отношении него действительно не может быть установлена вина, наличие умысла и иные признаки субъективной стороны преступления (подлежащие доказыванию в соответствии со ст. 89 УПК), в силу чего в процессе расследования, бесспорно, следует руководствоваться специальным предметом доказывания, закрепленным в ч. 2 ст. 443 УПК. Во втором случае лицо на момент производства по делу страдает психическим расстройством (заболеванием), но во время совершения противоправного деяния находилось во вменяемом состоянии. Поэтому в процессе расследования необходимо установить сведения, касающиеся его виновности, мотивов и целей совершения противоправного деяния, а также собрать данные о текущем состоянии психики субъекта для последующего определения судом возможности назначения наказания или его исполнения1. Однако, согласно действующей редакции закона, по этой категории дел доказыванию, также как и в первом случае, подлежат обстоятельства, перечисленные в ч. 2 ст. 443 УПК, не включающие данные, характеризующие субъективную сторону преступного деяния. Несовершенство анализируемой нормы налицо: она определяет юридическую базу доказывания по делам в отношении лишь одной из двух категорий субъектов, производство по которым ведется в «особом» порядке, предусмотренном главой 46. 1 В юридической литературе ранее уже отмечалась специфика рассматриваемых категорий субъектов и высказывалось мнение о том, что по делам лиц, заболевших психическим расстройством (заболеванием) после совершения преступления, подлежат установлению элементы обоих предметов доказывания: обстоятельства, образующие предмет обвинения, и, сверх того, обстоятельства, относящиеся к психическому заболеванию. В содержательном аспекте это действительно так, однако указанный подход не основан на законе, поскольку норма, содержащаяся в ч. 2 ст. 443 УПК, является специальной по отношению к ч. 1 ст. 89 УПК и в случае расхождения закрепленных в них положений, применению подлежит специальная норма, а не обе нормы одновременно. Представляется, что в отношении лиц, заболевших психическим расстройством после совершения преступления, подлежат доказыванию обстоятельства, закрепленные в ст. 89 УПК, поскольку они предполагают выяснение данных о виновности лица. Нарекание вызывает лишь то, что указанный перечень не содержит прямого требования об установлении характера и степени имеющейся у лица психической патологии. Вместе с тем п. 3 ч. 1 упомянутой нормы предполагает выяснение обстоятельств, влияющих на степень и характер ответственности обвиняемого (обстоятельства, смягчающие и отягчающие ответственность, характеризующие личность обвиняемого). К таковым относятся ситуации, перечисленные в ст. 63 и 64 УК, а также сведения о личности обвиняемого, имеющие значение для дела. В свою очередь, последние включают данные о государственных наградах, почетных, воинских и специальных званиях, инвалидности, нахождении на иждивении нетрудоспособных лиц, о судимостях, о времени предварительного заключения и другие (постановление Пленума Верховного Суда Республики Беларусь от 28.09.2001 г. № 9 «О приговоре суда»). Изложенное позволяет сделать вывод, что обстоятельства, «характеризующие личность обвиняемого», выяснение которых предусмотрено п. 3 ч. 1 ст. 89 УПК, включают как социокультурные характеристики личности, так и данные о состоянии здоровья субъекта, привлекаемого к уголовной ответственности. В подтверждение этого выступает и тот факт, что при осуществлении предварительного расследования в отношении лиц, совершивших преступление в состоянии уменьшенной вменяемости, равно как и лиц, страдающих психическим заболеванием, не влияющим на вменяемость, доказыванию по делу также подлежат обстоятельства, закрепленные в ч. 1 ст. 89 УПК. Приведенное обоснование подтверждает предположение о том, что в отношении лица, заболевшего психическим расстройством после совершения преступления, следует устанавливать обстоятельства, изложенные в ст. 89 УПК, при этом сведения о психическом состоянии подследственного могут быть выяснены в рамках доказывания обстоятельств, характеризующих личность обвиняемого. Изложенное свидетельствует о том, что существование обстоятельств, закрепленных в ч. 2 ст. 443 УПК, и их специфика обусловлены не ведением производства по делу в «особом» порядке, а нахождением лица во время совершения общественно опасного деяния в состоянии невменяемости. Соответственно, размещение специального предмета доказывания в главе 46 УПК представляется структурно неверным. Учитывая, что понятие о доказательствах и принципы доказывания едины для всех категорий уголовных дел, оправданным видится законодательное закрепление перечня обстоятельств, подлежащих установлению при производстве по уголовным делам, в том числе и по делам, ведущимся в отношении лиц, страдающих психическими расстройствами, в рамках только ст. 89 УПК. Дополнительным аргументом в пользу указанного предложения может послужить сравнительный анализ содержания ст. 89 и ч. 2 ст. 443 УПК. Так, согласно п. 1 ч. 1 ст. 89 УПК, при производстве дознания, предварительного следствия и судебного разбирательства уголовного дела установлению подлежат «наличие общественно опасного деяния, предусмотренного уголовным законом (время, место, способ и другие обстоятельства его совершения)», а в силу п. 1 ч. 2 ст. 443 УПК – «время, место, способ и другие обстоятельства совершенного общественно опасного деяния, предусмотренного уголовным законом». Вполне очевидно, что приведенные элементы предметов доказывания существенных отличий не содержат. В связи с этим не совсем понятна позиция законодателя, который допускает редакционное различие обстоятельств, подлежащих доказыванию, в случае, когда в этом нет объективной необходимости. Пункт 2 ч. 1 ст. 89 УПК закрепляет требование о необходимости доказывания «виновности обвиняемого в совершении преступления», которое фактически означает выявление обстоятельств, определяющих субъект и субъективную сторону преступления. Общеизвестно, что виновным в преступлении может быть признано лишь вменяемое лицо, совершившее общественно опасное деяние умышленно или по неосторожности (п. 2 ст. 21 УК). Следовательно, виновность не может быть установлена в отношении субъекта, находившегося в состоянии невменяемости во время совершения противоправного деяния. Вместе с тем в ходе осуществления «особого» производства доказать факт совершения деяния именно лицом, в отношении которого ведется уголовное дело, необходимо. Этим объясняется содержание п. 2 ч. 2 ст. 443 УПК, согласно которому нужно установить «совершение лицом общественно опасного деяния, предусмотренного уголовным законом». Сравниваемые обстоятельства по существу схожи. Принципиальное отличие лишь в том, что полученные в ходе производства предварительного расследования сведения, указывающие на невменяемость субъекта в момент совершения противоправного деяния, не позволяют говорить о наличии виновности в его действиях. Однако, в силу доказанности объективной стороны состава преступления, необходимо выяснить, причастно ли к этому лицо, в отношении которого ведется производство по делу. Таким образом, дифференциация обстоятельств, закрепленных в п. 2 ч. 1 ст. 89 УПК и п. 2 ч. 2 ст. 443 УПК видится оправданной в случае осуществления уголовного преследования субъекта, находившегося во время совершения общественно опасного деяния в состоянии невменяемости. Наряду с этим, в отношении второй категории субъектов «особого» производства – лиц, заболевших психическим расстройством (заболеванием) после совершения преступления, – п. 2 ч. 2 ст. 443 УПК не может быть применен, так как не предполагает выяснение сведений о виновности субъекта. Анализируя приведенные предписания, целесообразно также отметить, что использование законодателем термина «преступление» в п. 2 ч.1 ст. 89 УПК представляется не совсем правильным. Исходя из того, что, согласно ч. 1 ст. 11 действующего УК Республики Беларусь, преступлением признается совершенное виновно общественно опасное деяние (действие или бездействие), характеризующееся признаками, предусмотренными уголовным кодексом, и запрещенное им под угрозой наказания, терминологически верно было бы сформулировать п. 2 ч. 1 ст. 89 УПК следующим образом: «виновность обвиняемого в совершении общественно опасного деяния, предусмотренного уголовным законом». Внесение в закон соответствующего изменения послужит унификации положений уголовного и уголовно-процессуального права, а также будет способствовать исключению необоснованной дифференциации уголовно-процессуальной терминологии. Пункты 3 и 4 ч. 2 ст. 443 УПК раскрывают и конкретизируют, применительно к субъектам производства по уголовному делу о применении принудительных мер безопасности и лечения, содержание п. 3 ч. 1 ст. 89 УПК о необходимости доказывания обстоятельств, влияющих на степень и характер ответственности обвиняемого (смягчающих и отягчающих ответственность, характеризующих личность обвиняемого). Согласно ч. 1 ст. 28 УК, лицо, находившееся во время совершения общественно опасного деяния в состоянии невменяемости, не подлежит уголовной ответственности. В силу этого, п. 3 и 4 ч. 2 ст. 443 УПК не требуют выяснения смягчающих или отягчающих ответственность обстоятельств. Однако, учитывая специфику личности субъекта «особого» производства, законодатель в рамках соответствующего предмета доказывания конкретизирует подлежащий выяснению перечень сведений о личности субъекта, включая в него данные о наличии у лица психического заболевания в прошлом, его степень и характер в момент совершения общественно опасного деяния и ко времени производства по уголовному делу; поведение лица до и после совершения общественно опасного деяния. Следует признать, что существование обстоятельств, закрепленных в п. 2, 3 и 4 ч. 2 ст. 443 УПК, действительно обосновано, но лишь в той части, в которой они отражают специфику производства в отношении лиц, совершивших общественно опасные деяния в состоянии невменяемости. Что же касается субъектов, заболевших психической болезнью после совершения преступления, то особенности доказывания применительно к этой категории не нашли отражения в рассмотренных правовых нормах. Пункт 5 ч. 2 ст. 443 УПК, согласно которому подлежит выяснению «характер и размер ущерба, причиненного общественно опасным деянием, предусмотренным уголовным законом», фактически полностью воспроизводит положения п. 4 ч. 1 ст. 89 УПК о том, что требуется установить «характер и размер вреда, причиненного преступлением». Вместе с тем обе анализируемые нормы представляются не идеальными. В первой из них используется не свойственный процессуальному закону термин «ущерб». В УПК для обозначения физических, имущественных или моральных негативных последствий общественно опасного деяния, предусмотренного уголовным законом, применяется категория «вред», определение которой дано в п. 2 ст. 6 УПК. Во второй из приведенных норм употребляется термин «преступление». Понятие «общественно опасное деяние, предусмотренное уголовным законом» представляется более уместным для закрепления в рассматриваемой статье и отвечает характеру как «общего», так и «особого» производства по уголовным делам. Проведенный сравнительный анализ содержания ч. 1 ст. 89 и ч. 2 ст. 443 УПК позволяет констатировать: обстоятельства, подлежащие доказыванию в рамках «особого» производства, более направлены на конкретизацию элементов общего предмета доказывания, отражающих специфику лиц, совершивших общественно опасные деяния в состоянии невменяемости, как субъектов рассматриваемого производства, нежели на формулирование отдельного вида предмета доказывания. Резюмируя, необходимо отметить, что сходство общего и специального предметов доказывания позволяет обоснованно говорить об отсутствии необходимости нормативного закрепления последнего. Выяснение сведений, составляющих отличие специального предмета от общего, может быть обеспечено наличием отдельного указания в ст. 89 УПК. Реализация данного предложения даст возможность отказаться от дробления предмета доказывания в зависимости от видов преступлений, позволит законодательно закрепить единый предмет доказывания, в котором будет учтена специфика анализируемой категории дел. Применение, изменение и отмена мер пресечения в ходе досудебного производства по уголовному делу о применении принудительных мер безопасности и лечения. Среди вопросов, характеризующих порядок производства по уголовным делам о применении принудительных мер безопасности и лечения, специального рассмотрения заслуживает проблема допустимости избрания мер пресечения в отношении психически больных лиц. Действующий уголовно-процессуальный закон не дает однозначного ответа на вопрос о допустимости применения мер пресечения в ходе «особого» производства. Так, согласно ч. 2 ст. 442 УПК, «порядок уголовного процесса по применению принудительных мер безопасности и лечения определяется общими правилами» УПК и положениями главы 46. Поскольку данная глава не содержит каких-либо изъятий, касающихся оснований и порядка применения мер пресечения в ходе исследуемого производства (а также указаний на необходимость применения к рассматриваемым категориям лиц вместо мер пресечения каких-либо иных процессуальных мер аналогичной направленности), логично предположить, что меры пресечения могут быть применены к лицам, в отношении которых ведется «особое» производство. С другой стороны, ст. 116 УПК, закрепив понятие и виды мер пресечения, предусмотрела возможность их избрания только в отношении подозреваемого или обвиняемого, в то время как производство по уголовному делу о применении принудительных мер безопасности и лечения, согласно действующему законодательству, осуществляется в отношении лица, совершившего общественно опасное деяние. Полагаем, что в этой части проблема применения мер пресечения к лицам, страдающим психическими расстройствами, пересекается с описанным ранее вопросом о неопределенности процессуального статуса участника «особого» производства. Концепция, в соответствии с которой в ходе анализируемого порядка процессуальной деятельности за лицом сохраняется статус подозреваемого, обвиняемого, согласуется с действующими нормами и не препятствует избранию меры пресечения в отношении субъекта «особого» производства. Лицо, совершившее общественно опасное деяние, может совершить те действия, для пресечения которых предусматривается временное ограничение либо лишение свободы в связи с применением мер пресечения. Поэтому для обеспечения нормального хода расследования по делу о деянии такого лица к нему должны быть применены определенные меры, которые не позволят ему воспрепятствовать расследованию или рассмотрению уголовного дела, совершить новое общественно опасное деяние, скрыться от органа уголовного преследования и суда и т.п. Определенный интерес вызывают вопросы об основаниях применения мер пресечения к гражданам, страдающим психическими заболеваниями, о видах таких мер и особенностях их осуществления. В действующем уголовно-процессуальном законе специальные основания применения мер пресечения в отношении субъекта «особого» производства не регламентированы, а из общих оснований, закрепленных в ч. 1 ст. 117 УПК, не все могут быть применены к рассматриваемому участнику уголовного процесса. Так, положения о том, что подозреваемый, обвиняемый может скрыться от органа уголовного преследования и суда; воспрепятствовать предварительному расследованию уголовного дела и рассмотрению его судом; совершить предусмотренное законом общественно опасное деяние – вполне соответствуют характеру ситуации рассматриваемого производства. Однако указание на то, что субъект способен противодействовать исполнению приговора, не может служить основанием для применения мер пресечения в данном случае, так как по результатам судебного рассмотрения указанной категории уголовных дел приговоры не постановляются, а выносятся определения либо постановления суда о применении принудительных мер безопасности и лечения. Терминологическое несоответствие имеется и в ч. 1 ст. 119 УПК, согласно которой о применении, изменении либо отмене меры пресечения выносится постановление, содержащее «указание на преступление в котором подозревается или обвиняется лицо». Однако если субъект во время противоправного деяния находился в состоянии невменяемости, то в ходе анализируемого производства устанавливаются не признаки преступления, а обстоятельства совершенного общественно опасного деяния. Кроме того, как уже было отмечено, использование понятия «преступление» представляется преждевременным до решения судом вопроса о виновности лица. Рассматривая проблему целесообразности и обоснованности применения к субъекту исследуемого производства конкретных видов мер пресечения, необходимо отметить, что не все из них могут быть реализованы в отношении рассматриваемого лица. Так, очевидно, что избрание таких мер, как подписка о невыезде и надлежащем поведении, передача лица, на которое распространяется статус военнослужащего, под наблюдение командования воинской части, залог, – будет недейственным: для их успешной реализации у подозреваемого, обвиняемого должна иметься способность осуществлять осознанные поведенческие акты, которая у субъектов рассматриваемого производства, как правило, отсутствует. В связи с этим некоторыми авторами обоснована нецелесообразность применения к психически больным отдельных мер пресечения. Вместе с тем анализ правоприменительной деятельности показал, что лицами, осуществляющими производство по уголовным делам, не всегда принимается во внимание объективная невозможность эффективной реализации приведенных мер. Отдельного рассмотрения заслуживает возможность избрания таких мер, как личное поручительство и домашний арест. Согласно ч. 2 ст. 121 УПК, применение первой из них признается допустимым лишь по письменному ходатайству поручителей и с согласия лица, в отношении которого дается поручительство. В этой связи сомнительным видится получение «согласия» субъекта, сознательно-волевой компонент психики которого ограничен умственной патологией. Избрание в отношении лица, страдающего психическим заболеванием, меры пресечения в виде домашнего ареста видится вполне обоснованным в части обеспечения изоляции этого субъекта от общества в пределах его жилища. Затруднения в применении указанной меры связаны с тем, что ее эффективность напрямую обусловлена организационными вопросами реализации предусмотренных законом правоограничений, которые, в соответствии с ч. 2 ст. 125 УПК, составляют ее содержание. Существующая регламентация меры пресечения «отдача несовершеннолетнего под присмотр», как представляется, допускает ее применение к лицам, страдающим психическими расстройствами. Однако при избрании этой меры необходимо учитывать характер и общественную опасность заболевания несовершеннолетнего и объективную возможность присматривающего обеспечить эффективный контроль за поведением психически больного. Исследование законодательной регламентации такой меры пресечения, как заключение под стражу, также обнаруживает потребность в совершенствовании существующих норм. В отечественном уголовно-процессуальном законе отсутствуют специальные указания, конкретизирующие основания и порядок применения рассматриваемой меры к лицам, страдающим психическими заболеваниями, а существующие положения не полностью соответствуют характеру анализируемого производства. Так, в ч. 1 ст. 126 УПК содержится требование о том, что заключение под стражу может быть применено только в отношении лица, подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления, за которое законом предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок свыше двух лет. Однако в случае, если лицо в момент совершения противоправного деяния страдало психическим заболеванием, включенным в понятие «невменяемость», то, как уже было отмечено, в процессе расследования устанавливается не факт совершения преступления, а обстоятельства совершенного им общественно опасного деяния. Применительно к ст. 126 УПК, интересной представляется идея, высказанная А.И. Галаганом, о том, что избрание в отношении лица, страдающего психическим заболеванием, рассматриваемой меры пресечения должно быть возможно независимо от того, какое наказание предусматривает статья уголовного закона, под признаки которой подпадает деяние, поскольку такой субъект может представлять повышенную общественную опасность. Однако на современном этапе развития правотворческой деятельности такой подход вряд ли применим, поскольку он ухудшает положение психически больных лиц в сравнении с иными субъектами, что, в свою очередь, противоречит конституционному принципу равенства граждан и не согласуется с нормами международных и внутригосударственных правовых актов о недопустимости дискриминации лиц по какому бы то ни было признаку. Ряд трудностей возникает и в связи с отсутствием четко сформулированной позиции законодателя относительно места содержания под стражей таких лиц. С одной стороны, нахождение их в общих камерах или в медицинских частях следственных изоляторов затрудняет оказание необходимой помощи со стороны квалифицированных врачей-психиатров, порождает некоторые неудобства для самих больных и создает опасность для лиц, содержащихся совместно с ними. С другой стороны, направление их для прохождения лечения в психиатрический стационар наряду с законопослушными гражданами также нецелесообразно, поскольку повлечет необходимость организации индивидуальной охраны таких лиц, а сама процедура приобретет скорее характер принудительного психиатрического лечения, нежели меры пресечения. В литературе по данному поводу высказано мнение о том, что решить вопрос можно путем создания при следственных изоляторах специальных помещений (камер, палат), в которых бы под надзором врачей-психиатров содержались лица, совершившие общественно опасные деяния в состоянии невменяемости либо заболевшие психическим расстройством после совершения преступления. В контексте исследуемой темы значимым видится и решение вопроса об изменении либо отмене ранее избранной в отношении лица меры пресечения после получения данных, подтверждающих наличие у него психического расстройства. В каждом случае получения достаточных данных о том, что у лица в ходе производства по уголовному делу имеется психическое расстройство (заболевание), в силу которого он не способен сознавать значение своих действий или руководить ими, должен решаться вопрос о целесообразности дальнейшего осуществления ранее избранной меры пресечения либо замене ее иной мерой с учетом требований, изложенных в ч. 2 ст. 117 УПК. Вместе с тем, невозможность применения к лицу в силу характера его психического заболевания некоторых мер пресечения либо принятие решения об отмене ранее избранной порождают необходимость использования иных мер аналогичной направленности. Последние позволили бы (с учетом психического состояния субъекта) не допустить совершение им новых общественно опасных деяний, предусмотренных уголовным законом, или действий, препятствующих производству по уголовному делу. В этой связи в научной литературе были обоснованы идеи о необходимости предусмотреть специальные меры пресечения, которые могли бы применяться только в отношении субъекта «особого» производства. К примеру, А.И. Галаган в качестве такой меры предложил использовать «передачу под присмотр родителей, опекунов, попечителей, супруга или администрации лечебного учреждения». Вполне уместным видится закрепление в УПК возможности избрания указанной меры в случаях, когда лицо подозревается в совершении общественно опасного деяния, за которое законом предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок не более двух лет, при условии, что собранные по делу доказательства дают достаточные основания полагать, что лицо может скрыться от органа уголовного преследования и суда либо воспрепятствовать предварительному расследования уголовного дела или рассмотрению его судом. Избрание в таком случае меры пресечения в виде заключения под стражу невозможно (ч. 1ст. 126 УПК). Применение иных предусмотренных ч. 2 ст. 116 УПК мер в силу изложенных выше причин не всегда нецелесообразно. В то же время потребность в применении к субъекту определенных правоограничений сомнений не вызывает. Окончание предварительного следствия по уголовным делам о применении принудительных мер безопасности и лечения. Среди множества вопросов, возникающих в ходе осуществления досудебного производства по уголовным делам о применении принудительных мер безопасности и лечения, одним из неоднозначных как с позиции законодательного закрепления, так и с точки зрения практики расследования, является вопрос о процессуальном порядке окончания предварительного следствия. Приходится констатировать, что в юридической литературе названная проблема также не получила существенного научного осмысления. Согласно ч. 1 ст. 444 УПК, по окончании предварительного следствия, проводимого в порядке, предусмотренном главой 46 УПК, следователь вправе принять одно из двух решений: о прекращении производства по уголовному делу либо о передаче уголовного дела прокурору для направления в суд. Реализацию первого из упомянутых правомочий законодатель связывает с установлением оснований, перечисленных в ст. 250 УПК, либо с наступлением ситуации, «когда по характеру совершенного общественно опасного деяния, предусмотренного уголовным законом, и своему психическому состоянию лицо, совершившее это деяние, не представляет опасности для общества». Второе из решений, предусмотренных ч. 1 ст. 444 УПК, имеет место «при установлении оснований для применения к лицу, совершившему общественно опасное деяние, предусмотренное уголовным законом, принудительных мер безопасности и лечения». В свою очередь, ст. 250 УПК содержит общие для всех категорий уголовных дел основания к прекращению предварительного расследования и уголовного преследования. Часть 1 данной статьи, являясь бланкетной нормой, отсылает к ст. 29 и ч. 1 и 2 ст. 30 УПК, регламентирующим, соответственно, обстоятельства, исключающие производство по уголовному делу, и случаи прекращения производства по делу с освобождением от уголовной ответственности. Вместе с тем применение некоторых из них значительно трансформируется в рамках исследуемого производства. Так, весьма спорным является прекращение производства по уголовному делу о применении принудительных мер безопасности и лечения «за отсутствием в деянии состава преступления» (п. 2 ч. 1 ст. 29 УПК), а точнее, за отсутствием тех элементов состава, наличие которых зависит от вменяемости субъекта. Это связано с тем, что по делам, ведущимся в отношении лиц, страдавших психическими заболеваниями во время совершения противоправного деяния, факт наличия субъекта преступления, а, следовательно, и всей совокупности элементов состава преступления, изначально поставлен под сомнение, чем и обусловлено начало «особого» производства. Что же касается процессуального закрепления, то с момента получения заключения судебно-психиатрической экспертизы, подтверждающего наличие у лица на момент совершения общественно опасного деяния заболевания, включенного в понятие «невменяемость», следователь фактически имеет основания для применения п. 2 ч. 1 ст. 29 УПК. В таком случае актуализируется обязанность прекратить производство по делу в связи с рассматриваемым основанием, что, в свою очередь, исключает возможность направления уголовного дела в суд для применения к лицу, страдающему психическим заболеванием, принудительных мер безопасности и лечения. Однако исключительная компетенция в вопросе установления юридического факта невменяемости должна принадлежать только суду. Этот тезис обоснован в научной литературе и косвенно подтверждается положением, закрепленным в п. 3 ч. 1 ст. 447 УПК, согласно которому вопрос о том, совершено ли общественно опасное деяние лицом в состоянии невменяемости, подлежит исследованию и разрешению судом в процессе судебного разбирательства уголовного дела. Следовательно, до тех пор, пока указанный факт не установлен судом в предусмотренном законом порядке, он не может быть использован в качестве элемента рассматриваемого основания. Не может быть прекращено производство по уголовному делу, ведущемуся в отношении лиц, страдавших психическими заболеваниями во время совершения противоправного деяния, вследствие акта амнистии, за истечением сроков давности, а также при наличии оснований для освобождения от уголовной ответственности, предусмотренных статьями Особенной части УК (п. 3, 4 и 11 ч. 1 ст. 29 УПК), так как во всех этих случаях речь идет об освобождении лица от уголовной ответственности. Указанные лица, согласно ч. 1 ст. 28 УК, не подлежат уголовной ответственности, а значит, не могут освобождаться от нее. Неприменимо к рассматриваемой категории уголовных дел и основание для прекращения предварительного расследования, предусмотренное п. 5 ч. 1 ст. 29 УПК, - за примирением лица, пострадавшего от преступления, с обвиняемым по делам частного обвинения, поскольку производство по делам частного обвинения осуществляется только на судебных стадиях. По основаниям, указанным в ч. 1 и 2 ст. 30 УПК, производство по делам в отношении лиц, страдавших психическими заболеваниями во время совершения противоправного деяния, не может быть прекращено, поскольку данные лица вообще не подлежат уголовной ответственности. Указанные выше основания для освобождения от уголовной ответственности могут быть применены к лицам, заболевшим психическим расстройством (заболеванием) после совершения ими преступления, в отношении которых по их выздоровлении в соответствии со ст. 451 УПК судом прекращены принудительные меры безопасности и лечения и производство по делу возобновлено. Изложенное позволяет констатировать, что применение в ходе «особого» производства оснований, предусмотренных в ст. 250 УПК, в ряде случаев получает весьма специфичный характер, обусловленный наличием психического заболевания у субъекта, совершившего противоправное деяние. Наряду с общими для всех категорий дел основаниями, п. 1 ч. 1 ст. 444 УПК содержит и специальное основание прекращения производства, применение которого возможно только по делам, расследуемым в порядке главы 46 УПК: «когда по характеру совершенного общественно опасного деяния, предусмотренного уголовным законном, и своему психическому состоянию лицо, совершившее это деяние, не представляет опасности для общества». Из содержания п. 1 ч. 1 ст. 444 УПК следует, что возможность реализации указанного основания законодатель связывает с выяснением совокупности обстоятельств о том, что лицо, совершившее уголовнонаказуемое деяние, не представляет опасности для общества: а) в силу своего психического состояния; б) по характеру совершенного общественно опасного деяния, предусмотренного уголовным законом. Отсутствие одного из этих обстоятельств исключает прекращение предварительного расследования по данному основанию. Рассматривая первое из них, следует отметить, что решение вопроса о степени общественной опасности лица, в связи с имеющимся у него психическим заболеванием весьма сложная задача: при проведении судебнопсихиатрической экспертизы указанный аспект, как правило, не выясняется, законодательно критерии оценки опасности субъекта не закреплены. Более того, постановка такого вопроса в целом представляется не совсем корректной, поскольку ответ на него, по сути, является прогнозом дальнейшего поведения психически больного, а, следовательно, носит вероятностный характер. Что же касается второго из обстоятельств, с установлением которого связывается возможность прекращения производства по анализируемому основанию, то указанная формулировка не в полной мере согласуется с положениями уголовного закона. Это объясняется тем, что общественная опасность – обязательный признак любого деяния, предусмотренного Особенной частью Уголовного кодекса. Именно в силу наличия этого признака, упомянутые деяния и запрещены под угрозой наказания, и совершение любого из них представляет опасность для общества. Вместе с тем законодатель различает характер и степень этой опасности, подразделяя преступления на разные категории (ст. 12 УК) и в ряде случаев предусматривает возможность прекращения производства по уголовному делу на досудебных стадиях с освобождением от уголовной ответственности лица, совершившего преступление, не представляющее большой общественной опасности (ст. 86, 87, 88, 89, 118 УК). Прекращение производства – редко встречающийся способ окончания предварительного следствия по уголовным делам о применении принудительных мер безопасности и лечения. Как правило, предварительное расследование, осуществляемое в рамках «особого» производства, завершается принятием решения о передаче уголовного дела прокурору для направления в суд. Однако и в этой ситуации возникает ряд вопросов, связанных с отсутствием надлежащего процессуального закрепления порядка окончания предварительного следствия, а точнее – с недостаточно четкой регламентацией его документального оформления. Так, законодатель в п. 2 ч. 1 ст. 444 УПК оговаривает особенности вынесения лишь одного процессуального документа: постановления о передаче уголовного дела прокурору для направления в суд, в котором согласно ч. 2 ст. 444 УПК, должны быть изложены обстоятельства дела, установленные в ходе предварительного следствия, и основания для применения судом принудительных мер безопасности и лечения. Указаний на необходимость составления иных документов, вынесение которых предусмотрено ст. 261 и 262 УПК при производстве в «общем» порядке, глава 46 не содержит. Это порождает весьма неоднозначную ситуацию. С одной стороны, ст. 444 УПК, определяющая порядок окончания предварительного следствия по анализируемой категории дел, является специальной нормой, по отношению к положениям главы 30 УПК, регламентирующим общие правила окончания предварительного расследования, в силу чего в ходе рассматриваемого производства надлежит руководствоваться именно ее содержанием. С другой стороны, согласно ч. 2 ст. 442 УПК, порядок уголовного процесса по применению принудительных мер безопасности и лечения определяется общими правилами УПК и главой 46 УПК, что предполагает дополнение общих предписаний УПК статьями «особого» производства. Думается, что для эффективного разрешения сложившейся ситуации необходимо рассматривать приведенные подходы в совокупности. Действительно, в силу положений теории права, в исследуемом случае применению подлежит специальная норма, однако лишь в той части, в которой она определяет отступления от содержания общей нормы. Другими словами, поскольку ст. 444 УПК регламентирует особенности составления постановления о передаче уголовного дела прокурору для направления в суд, постольку отсутствие в ней указаний на специфику вынесения иных документов, предусмотренных в общем порядке, не должно влечь отказа от их составления. Согласно ст. 261 УПК, одновременно с постановлением о передаче уголовного дела прокурору для направления в суд следователь представляют прокурору справку, в которой со ссылкой на листы уголовного дела приводят данные о движении дела, сроках расследования, о лицах, привлеченных в качестве обвиняемых, о мерах пресечения и ряд других сведений, касающихся существенных обстоятельств расследования. Также составляются список лиц, подлежащих вызову в судебное заседание, и справка о результатах проведенного по делу предварительного расследования (ст. 262 УПК). В справке о результатах проведенного по делу предварительного расследования должны указываться сведения о личности лица, совершившего общественно опасное деяние; сущность этого деяния с указанием места и времени совершения данного деяния, его способов, последствий и других существенных обстоятельств, установленных по делу; сведения о потерпевшем; доказательства, подтверждающие причастность лица к совершению общественно опасного деяния, предусмотренного уголовным законом; уголовный закон, предусматривающий ответственность за совершенное общественно опасное деяние. Получив от следователя уголовное дело с постановлением о передаче его прокурору для направления в суд, прокурор разрешает указанные вопросы и принимает решения в соответствии со ст. 364 УПК с учетом особенностей уголовного дела о применении принудительных мер безопасности и лечения. В частности, вместо вопросов о доказанности состава преступления, обоснованности предъявленного обвинения по данной категории уголовных дел прокурор проверяет, имело ли место общественно опасное деяние, предусмотренное уголовным законом, правильно ли определена статья УК, под признаки которой подпадает совершенное общественно опасное деяние, доказано ли, что это деяние совершило лицо, в отношении которого ведется производство по уголовному делу, и что это лицо совершило деяние в состоянии или что лицо заболело психическим расстройством (заболеванием) после совершения преступления, представляет ли лицо в силу его болезненного состояния опасность для общества, обоснована ли необходимость применения к лицу принудительных мер безопасности и лечения. Обязательным для разрешения прокурором является и вопрос о правильности применения меры пресечения. Следует учитывать специфичность применения, изменения и отмены меры пресечения, в первую очередь связанной с заключением под стражу. Если лицо помещалось в психиатрический стационар на экспертное обследование по постановлению органа предварительного расследования с санкции прокурора, когда к лицу, находящемуся в статусе подозреваемого или обвиняемого, не была применена мера пресечения в виде заключения под стражу, то последующее место пребывания данного лица зависит от заключения экспертовпсихиатров. Если из заключения экспертов-психиатров вытекает, что лицо страдает психическим расстройством (заболеванием), требующим применения принудительной меры безопасности и лечения, и представляет опасность для общества и самого себя в силу болезненного психического состояния, применяется мера пресечения в виде заключения под стражу с помещением лица или в стражное отделение Республиканской клинической психиатрической больницы, или в медицинскую часть следственного изолятора. Если психическое состояние лица, совершившего общественно опасное деяние, не вызывает необходимости нахождения его в психиатрическом стационаре, то после проведения экспертного обследования подозреваемого или обвиняемого, в отношении которых не применялась мера пресечения в виде заключения под стражу, врач-специалист в области оказания психиатрической помощи после уведомления об этом следователя, назначившего судебно-психиатрическую экспертизу, и близких исследуемого выписывает больного из больницы. Прокурор, согласившись с постановлением следователя о передаче дела прокурору для направления в суд, немедленно своим постановлением направляет дело в суд по подсудности и уведомляет об этом заинтересованных лиц. 4.3. Производство в суде первой инстанции по применению принудительных мер безопасности и лечения Получив направленное прокурором в суд уголовное дело для решения вопроса о применении принудительных мер безопасности и лечения, судья при отсутствии оснований, препятствующих рассмотрению дела в суде, назначает судебное разбирательство и выполняет действия по его подготовке. Он определяет место и время рассмотрения дела в суде, извещает об этом прокурора, защитника, законных представителей психически больного лица, вызывает потерпевших, свидетелей и, если посчитает необходимым, - эксперта. Необходимость в вызове эксперта может возникнуть, в частности, когда имеются противоречия между исследовательской частью заключения и выводами эксперта; в основу выводов эксперта положены противоречивые исходные данные; эксперты, участвовавшие в проведении экспертизы, пришли к различным выводам; выводы эксперта относительно рекомендуемого вида принудительной меры безопасности и лечения находятся в противоречии с другими обстоятельствами по делу (Постановление Пленума Верховного Суда Республики Беларусь от 28.03.2013 № 1 «О практике применения судами принудительных мер безопасности и лечения в уголовном судопроизводстве»). Как и на предварительном следствии, лицо, в отношении которого рассматривается уголовное дело, может быть вызвано в судебное заседание, если этому не препятствует характер его заболевания, удостоверенного врачом-специалистом в области оказания психиатрической помощи. Данное лицо может быть вызвано в суд для предъявления его для опознания, оценки заключения экспертов-психиатров в случае сомнения в правильности их заключения и в иных случаях. Но если это лицо в силу его психического состояния не может давать показания, участвовать в исследовании доказательств либо представляет опасность для окружающих, в судебное заседание оно не вызывается. Прекращение производства по уголовному делу о применении принудительных мер безопасности и лечения на стадии назначения и подготовки судебного разбирательства возможно по основаниям, указанным в п. 6-10, 13 ч. 1 ст. 29 УПК. Судебное разбирательство в соответствии со ст. 446 УПК происходит в обычном порядке, предусмотренном гл. 35-38 УПК, который дополняется следующими правилами, предусмотренными ст. ст. 445-451 УПК. В судебном заседании, рассматривающем уголовное дело по применению принудительных мер безопасности и лечения, обязательно участие прокурора и защитника. В отличие от других уголовных дел прокурор в данном случае не выполняет в суде роль государственного обвинителя, так как по данному делу душевнобольное лицо не привлекается в качестве обвиняемого и ему не предъявляется обвинение. Но в то же время, поскольку прокурор утвердил постановление следователя о направлении дела в суд, пришел к твердому убеждению, что именно данное лицо совершило общественно опасное деяние и что это лицо подлежит принудительному лечению, он доказывает и обосновывает в судебном заседании наличие оснований для данного решения. Кроме того, прокурор высказывает свое мнение по возникающим в ходе судебного процесса вопросам, выражает свою позицию по вопросу, какой вид принудительной меры лечения и безопасности следует применить в данном конкретном случае. На защитника же возлагается функция защиты интересов лица, в отношении которого рассматривается дело, способствования выяснению обстоятельств дела. В случае неявки защитника судебное разбирательство откладывается. Отказ от защитника по таким делам не может быть принят судом. Несоблюдение судом требований закона об обязательном участии защитника применительно к положениям п. 4 ч. 2 ст. 391 УПК является существенным нарушением уголовно-процессуального закона. Неявка законного представителя, надлежащим образом извещенного о месте и времени рассмотрения уголовного дела и не заявившего ходатайства об его отложении, не препятствует рассмотрению уголовного дела, если суд не найдет его участие необходимым. Как и в обычном судебном процессе, в рассматриваемом производстве после подготовительной части идет судебное следствие, которое начинается с оглашения прокурором постановления следователя о передаче дела прокурору для направления в суд в связи с установлением оснований для применения принудительных мер безопасности и лечения. Затем исследуются доказательства, устанавливающие или опровергающие обстоятельства, составляющие предмет доказывания в суде по делам о применении принудительных мер безопасности и лечения: а) имело ли место общественно опасное деяние, предусмотренное уголовным законом; б) совершило ли это деяние лицо, в отношении которого рассматривается уголовное дело; в) совершило ли данное лицо общественно опасное деяние в состоянии невменяемости; г) заболело ли данное лицо после совершения преступления психической болезнью, лишающей его возможности отдавать себе отчет в своих действиях или руководить ими, и не является ли это заболевание временным расстройством душевной деятельности, требующим лишь приостановления производства по уголовному делу; д) представляет ли психическое заболевание данного лица опасность для него или других лиц либо возможность причинения им иного вреда. Определяя, насколько опасно для общества лицо, в отношении которого ведется производство по применению принудительных мер безопасности и лечения, следует оценивать характер психического расстройства (заболевания), склонность лица в связи с этим к совершению насильственных действий в отношении других лиц или причинению вреда самому себе, к совершению иных общественно опасных действий, подверженность асоциальному влиянию со стороны других лиц; е) подлежит ли применению в отношении данного лица принудительная мера безопасности и лечения и какая именно (ст. 447 УПК). Исследование доказательств по уголовному делу о применении принудительных мер безопасности и лечения производится по общим правилам, установленным главой 36 УПК. Применение по данной категории дел сокращенного порядка судебного следствия уголовно-процессуальным законом не предусмотрено. При установлении в ходе судебного разбирательства неполноты, недостаточной ясности заключения, которые не могут быть восполнены допросом эксперта, при возникновении дополнительных вопросов в отношении ранее исследованных обстоятельств уголовного дела, а равно в случае возникновения сомнений в обоснованности заключения экспертов судом может быть назначена новая судебно-психиатрическая экспертиза. Суд вправе, не согласившись с мнением эксперта-психиатра в части рекомендуемого им вида принудительной меры безопасности и лечения, назначить иной ее вид из числа предусмотренных ст. 102 УК. Судебные прения проводятся по правилам, установленным ст. 345 УПК. Последовательность выступлений участников судебных прений устанавливается судом по их предложениям, но во всех случаях первым выступает прокурор. Разрешив вышеуказанные вопросы, предусмотренные ст. 447 УПК, суд удаляется в совещательную комнату для принятия решения. По результатам судебного разбирательства в совещательной комнате выносится не приговор, а определение суда, если дело рассматривалось коллегиально, или постановление судьи, если дело рассматривалось единолично. По существу рассматриваемого вопроса в совещательной комнате принимается решение о применении или неприменении к лицу принудительных мер безопасности и лечения в соответствии со ст. ст. 101105 УК. Если в судебном заседании будет признано, что участие лица в совершении общественно опасного деяния не доказано, а также будут установлены обстоятельства, указанные в ст. ст. 29 и 30 УПК, производство по уголовному делу прекращается вне зависимости от наличия и характера заболевания лица. Кроме того, суд выносит определение о прекращении производства по делу и неприменении принудительных мер безопасности и лечения, если лицо, совершившее общественно опасное деяние, не представляет опасности по своему психическому состоянию либо им совершено деяние, не представляющее большой общественной опасности. При прекращении производства по уголовному делу по вышеуказанным основаниям копия определения (постановления) суда в пятидневный срок направляется в организацию здравоохранения по месту жительства данного лица или управление здравоохранения областного исполнительного комитета (комитет по здравоохранению Минского городского исполнительного комитета) для решения вопросов об оказании медицинской помощи или о направлении в психиатрический стационар. Признав, что невменяемость лица, в отношении которого рассматривается уголовное дело, не установлена или что заболевание лица не устраняет применения к нему мер наказания, суд своим определением (постановлением) возвращает уголовное дело прокурору для производства предварительного следствия. В определении (постановлении) суда кроме решения основного вопроса о применении или неприменении принудительных мер безопасности и лечения должны быть разрешены и такие вытекающие из дела вопросы, как о предъявленном гражданском иске, о вещественных доказательствах, о взыскании процессуальных издержек, о разъяснении порядка и срока кассационного обжалования или опротестования состоявшегося решения. Определение (постановление) о применении принудительной меры безопасности и лечения (ч. 1 ст. 448 УПК) должно соответствовать требованиям уголовно-процессуального закона, быть законным, обоснованным и мотивированным. Наряду с вопросами, предусмотренными ст. 447 УПК, в определении (постановлении) подлежат разрешению вопросы, указанные в п. 11 - 14, 16 ч. 1 ст. 352 и ст. 364 УПК. В его описательно-мотивировочной части следует приводить: описание общественно опасного деяния, признанного доказанным; доказательства, на которых основаны выводы суда о совершении данного деяния лицом, в отношении которого ведется производство, с обоснованием, какой статьей (пунктом, частью статьи) УК предусмотрено это деяние. В резолютивной части определения (постановления) должно содержаться указание о применении конкретной принудительной меры безопасности и лечения, а также решение о мере пресечения, если таковая ранее была применена. Назначая принудительную меру безопасности и лечения, суд не определяет срока ее применения. Он зависит от хода и результатов лечения, и в зависимости от этого принудительные меры безопасности и лечения могут прекращаться или изменяться. В случае совершения общественно опасного деяния, предусмотренного уголовным законом, несколькими лицами суд вправе одновременно рассмотреть вопрос о виновности одних лиц и о применении принудительных мер безопасности и лечения в отношении других лиц, совершивших это деяние в состоянии невменяемости, или у которых после совершения преступления наступило психическое расстройство (заболевание), делающее невозможным назначение или исполнение наказания. В таком случае постановляется приговор и выносится определение (постановление) о применении (неприменении) принудительных мер безопасности и лечения. Принудительное лечение продолжается до тех пор, пока психическое состояние лица не изменится настолько, что оно не будет представлять опасность как для окружающих, так и для самого себя. Все психически больные, к которым по решению суда применяются меры безопасности и лечения, должны не реже одного раза в шесть месяцев подвергаться освидетельствованию комиссией врачей-психиатров для решения вопроса о возможности прекращения судом принудительных мер безопасности и лечения или изменения их вида (ч. 2 ст. 103 УК). Рассматривается и разрешается этот вопрос судом, который принял решение о применении принудительной меры безопасности и лечения. Суд своим постановлением прекращает применение принудительных мер безопасности и лечения в случае выздоровления лица или такого изменения характера заболевания, при котором отпадает необходимость в применении этих мер. Например, если психически больное лицо оказалось недвижимым вследствие наступившего паралича, нет необходимости пребывания его в психиатрическом лечебном учреждении. Изменяется принудительная мера безопасности и лечения также в случае наступления такого психического состояния лица, при котором возникает необходимость в назначении иной, т. е. более мягкой или более жесткой, меры безопасности и лечения. Поводом для рассмотрения вопросов о прекращении или изменении принудительных мер безопасности и лечения является представление администрации учреждения, оказывающего психиатрическую помощь, и заключение комиссии врачей-психиатров. Рассматриваются они судом, назначившим эти меры. Заседание суда проводится по правилам, установленным для разрешения вопросов в стадии исполнения приговора. О дне рассмотрения дела суд извещает законного представителя лица, к которому была применена принудительная мера безопасности и лечения, администрацию психиатрического (психоневрологического) учреждения, защитника и прокурора. Неявка в суд указанных лиц, за исключением прокурора и защитника, не препятствует рассмотрению дела. В судебном заседании исследуются представление администрации психиатрического учреждения, заключение врачей-психиатров, заслушивается мнение участвующих в заседании лиц. Если заключение вызывает сомнение, суд, по собственной инициативе или по ходатайству участвующих в заседании лиц, может назначить судебно-психиатрическую экспертизу, истребовать необходимые дополнительные материалы. Решение суда выносится в совещательной комнате и оглашается в зале судебного заседания. Если принудительная мера безопасности и лечения прекращена в отношении лица, заболевшего психическим заболеванием после совершения преступления или во время отбывания наказания, оно может быть привлечено к уголовной ответственности или к отбыванию ранее назначенного ему наказания, если не истекли соответственно сроки давности, установленные ст. ст. 83 и 84 УК (ст. 104 УК). В этом случае суд, согласно ст. 451 УПК, решает вопрос о направлении дела для производства предварительного следствия, привлечения лица в качестве обвиняемого и последующего направления дела в суд в общем порядке. Вместе с тем, суд может возобновить производство по уголовному делу со стадии подготовки и назначения судебного разбирательства, рассмотрения дела в суде, исполнения приговора, если лицо заболело на указанных стадиях судопроизводства. При этом время нахождения лица в психиатрическом (психоневрологическом) учреждении включается в срок нахождения лица под стражей и в срок отбывания наказания (ч.2 ст.451 УПК, ст. 105 УК). Тема 5. Ускоренное производство 5.1. 5.2. 5.3. Понятие и значение ускоренного производства Основания, условия и порядок ускоренного производства Действия прокурора и полномочия судьи по поступившему уголовному делу ускоренного производства. Рассмотрение уголовного дела в судебном заседании 5.1. Понятие и значение ускоренного производства Ускоренное или упрощенное судопроизводство не является чем-то новым в деятельности правоохранительных органов и суда. В мировой практике это хорошо апробированный уголовно-процессуальный институт, применяемый в той или иной форме во многих зарубежных государствах. Так, например, в странах с англосаксонской системой права (Великобритания, США) существует так называемое суммарное (упрощенное) производство по делам о преступлениях, не представляющих существенной опасности. Рассмотрение таких дел осуществляют суды низового уровня. Часто это происходит сразу же после задержания полицией лица, совершившего преступление, и доставления его к судье для решения вопроса о мере пресечения. Судья, сделав вывод, что дело может быть рассмотрено в порядке суммарного производства, вправе начать выполнение процессуальных действий с соблюдением указанной процедуры. При этом он обязан разъяснить гражданину сущность обвинения, возможную меру наказания и право иметь защитника. При согласии лица на разбирательство дела в суммарном порядке судья выясняет его отношение к совершенному деликту, и если гражданин признает себя виновным, то судья сразу же принимает решение о мере наказания, оно фиксируется в протоколе судебного заседания либо в журнале, который ведется секретарем. В отношении дел о преступлениях, за которые не может быть назначено наказание в виде лишения свободы, предусмотрены еще более непритязательные процедуры. Поводами для разбирательства таких дел в суде являются полицейский протокол или предписание о явке к судье. При этом часто все производство в суде сводится лишь к уточнению фамилии и имени нарушителя и определению меры наказания, что по времени составляет несколько минут. Достаточно распространена и такая практика: лицу, совершившему преступление, в повестке о вызове в суд сообщают о той сумме штрафа, которой оно может быть подвергнуто в случае осуждения, вместо явки в суд обвиняемый по почте высылает эту сумму, и дело считается оконченным. Странам континентальной системы права (Франция, Германия) также известна ускоренная форма производства. Согласно § 212 УПК ФРГ, если обстоятельства дела несложны и возможно немедленное вынесение приговора прокурор вправе возбудить ходатайство о рассмотрении дела в порядке ускоренного производства. Устно обвинение предъявляется непосредственно в суде, срок вызова в который составляет 24 ч. Разбирательство дела возможно и в отсутствие гражданина, совершившего преступление. Разрешая дело в порядке ускоренного производства, судья может назначить наказание до одного года лишения свободы. В Республике Беларусь осуществление ускоренного производства регламентируется гл. 47 УПК, структурно состоящей из восьми статей. Вместе с тем закон не содержит понятия данного процессуального института. В юридической литературе его правовая природа (предшествовавшая ему протокольная форма) определяется по-разному. Ряд исследователей утверждают, что это сугубо административная деятельность, не способная обеспечить соблюдение правовых гарантий; другие относят ее к проверке заявлений и сообщений о преступлении на стадии возбуждения уголовного дела; по мнению третьих, данная форма уголовного процесса является ускоренным дознанием. Наиболее же предпочтительной представляется позиция авторов, полагающих, что ускоренное производство выступает как самостоятельная форма досудебного исследования обстоятельств совершенного преступления. К такому выводу приводит редакция п. 4 ст. 6 УПК, отделившего ускоренное производство от производства со дня поступления заявления, сообщения о преступлении до передачи уголовного дела прокурору для направления в суд. Тем самым законодатель признает ускоренное производство в качестве самостоятельной формы досудебного производства. Вместе с тем следует иметь в виду, что уголовнопроцессуальный институт ускоренного производства охватывает не только досудебный этап, но и особый, упрощенный порядок рассмотрения уголовного дела в суде в тех случаях, когда оно проводится без участия государственного обвинителя. Ускоренное производство следует отличать от административной деятельности правоохранительных органов, стадии возбуждения уголовного дела и предварительного следствия. С административной деятельностью правоохранительных органов и стадией возбуждения уголовного дела ускоренное производство связывают одинаковые способы установления обстоятельств правонарушения: получение объяснений, истребование предметов и документов и т.д. Однако существуют и принципиальные отличия. Ускоренное производство получает свою практическую реализацию как следствие имевшего место преступного деяния, а не административного проступка. При этом деятельность органов уголовного преследования в рамках ускоренного производства урегулирована нормами уголовно-процессуального, а не административного закона, поэтому она не может носить административный характер, а является уголовно-процессуальной. Предварительная проверка на стадии возбуждения уголовного дела осуществляется, как правило, в тех случаях, когда есть сомнения в наличии достаточных данных, указывающих на признаки преступления. Решение же о проведении ускоренного производства, наоборот, принимается при очевидности факта преступления. Кроме того, характерной особенностью, отличающей ускоренное производство от проверки заявления, сообщения о преступлении, проводимой в порядке ст. 173 УПК, является то, что для начала ускоренного производства необходимо не только появление повода, но и обязательное наличие оснований и условий, перечисленных в ч. 1 ст. 452 УПК. Наконец, задача проверки заявления, сообщения о преступлении состоит в определении законности повода и наличия либо отсутствия оснований к возбуждению уголовного дела. Задачи ускоренного производства на аналогичном этапе гораздо шире: здесь нужно установить все фактические данные, имеющие значение для правильного разрешения уголовного дела в судебном заседании. Ускоренное производство и предварительное следствие связывают единые внутренние задачи, вытекающие из общих задач уголовного процесса, содержащихся в ч. 1 ст. 7 УПК. Ускоренное производство, как и предварительное следствие, представляет собой законченный цикл процессуальных действий по выяснению обстоятельств совершенного преступления; его результаты имеют такую же юридическую силу, как и результаты предварительного следствия: на основании собранных доказательств суд рассматривает уголовное дело в полном объеме. Вместе с тем существенны различия ускоренного производства и предварительного следствия. Они касаются сроков, способов собирания и проверки доказательств, процессуального положения лиц, участвующих в предварительном следствии и ускоренном производстве, степени процессуального принуждения. Наконец, ускоренное производство распространяется и на стадию судебного разбирательства, поскольку регламентирует его сокращенный порядок в случае, когда в нем не участвует государственный обвинитель. Сказанное не позволяет безоговорочно считать ускоренное производство предварительным следствием и приводит к выводу, что это самостоятельная форма установления обстоятельств совершенного преступления и принятия по нему законного, обоснованного, мотивированного и справедливого решения. Таким образом, ускоренное производство - это особая форма уголовного процесса, предполагающая совокупность процессуальных действий и процессуальных решений, совершаемых и выносимых следователем, прокурором в сокращенные сроки по поводу преступлений, указанных в ст. 452 УПК, а также упрощенное рассмотрение уголовного дела в судебном заседании. Его содержание состоит в том, что в случаях, когда факт преступления очевиден, известно подозреваемое лицо, не отрицающее своей причастности к его совершению, следователь не позднее 10, а в случае необходимости не позднее 15 суток со дня поступления в орган предварительного следствия заявления или сообщения о преступлении до передачи уголовного дела прокурору для направления в суд выясняет обстоятельства преступления, истребует характеризующие сведения о личности лица, его совершившего, и другие материалы, имеющие значение для рассмотрения дела в суде; возбуждает уголовное дело; привлекает лицо в качестве обвиняемого; оканчивает производство по уголовному делу по общим правилам и передает его прокурору для направления в суд, а суд в сокращенный срок и по упрощенным правилам рассматривает и разрешает уголовное дело по существу. Специфика указанного производства заключается в упрощении и ускорении процессуального порядка установления обстоятельств, подлежащих доказыванию, в уменьшении срока принятия решения прокурором и судьей по поступившему к ним уголовному делу, законченному в порядке ускоренного производства, а также в упрощении судебной процедуры его рассмотрения в указанных законодателем случаях. Уголовно-правовой основой существования ускоренного производства служит прежде всего классификация преступлений в зависимости от характера и степени их общественной опасности. Так, уголовно-правовые нормы, давая единое понятие преступления, вместе с тем выделяют уголовно наказуемые деяния, не представляющие большой общественной опасности, и менее тяжкие (ст. 12 УК), исследование обстоятельств совершения которых часто не вызывает сложности. Это и предопределило законодательное закрепление сжатых сроков и упрощение процессуальной процедуры производства по ряду преступлений отмеченных категорий путем изъятия некоторых элементов, составляющих содержание досудебного и судебного производства. Здесь целесообразно отметить, что дифференциация формы процесса в сторону упрощения есть неизбежное следствие существующей в любой системе тенденции к предельной оптимизации ее функционирования, стремление к достижению цели кратчайшим путем. Закрепляя возможность проведения ускоренного производства, законодатель преследует комплекс материально-правовых, процессуальных и организационно-экономических целей. К материально-правовым относится цель усиления борьбы с перечисленными в ст. 452 УПК преступлениями, поскольку сокращение временного отрезка между совершением общественно опасного деяния и наступлением уголовной ответственности повышает предупредительнопрофилактическое значение уголовного закона. Процессуальные цели характеризуются тем, что в ходе ускоренного производства достигается быстрота и эффективность выявления процессуальным путем фактических данных, имеющих значение для правильного разрешения уголовного дела, что обеспечивает в конечном итоге решение задачи уголовного процесса по защите личности, ее прав и свобод, интересов общества и государства посредством быстрого и полного установления обстоятельств совершенного преступления и изобличения виновных. Организационно-экономические цели заключаются в стремлении законодателя разгрузить органы, ведущие уголовный процесс, сэкономить их время и силы посредством упрощения процессуальной процедуры досудебного и судебного производства по материалам и уголовным делам о преступлениях, перечисленных в ч. 1 ст. 452 УПК. Изложенные цели обусловливают значение ускоренного производства, которое состоит прежде всего в создании оптимально эффективных условий для быстрого установления обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному делу, и привлечения виновных к уголовной ответственности, существенной экономии сил и средств органов предварительного следствия и суда как при установлении обстоятельств совершенного преступления, так и при рассмотрении уголовного дела в суде. 5.2. Основания, условия и порядок ускоренного производства В соответствии с ч. 1 ст. 452 УПК, основанием к проведению ускоренного производства является наличие достаточных данных, указывающих на признаки не представляющих большой общественной опасности или менее тяжких преступлений. Согласно ч. 2, 3 ст. 12 УК Республики Беларусь, к преступлениям, не представляющим большой общественной опасности, относятся умышленные преступления и преступления, совершенные по неосторожности, за которые законом предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок не свыше двух лет или иное более мягкое наказание. К менее тяжким преступлениям относятся умышленные преступления, за которые законом предусмотрено максимальное наказание в виде лишения свободы на срок не свыше шести лет, а также преступления, совершенные по неосторожности, за которые законом предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок свыше двух лет. Как правило, это неквалифицированные составы преступлений, установление обстоятельств совершения которых не представляет особой сложности. К их числу, например, отнесены ст. 174 УК (уклонение родителей от содержания детей либо от возмещения расходов, затраченных государством на содержание детей, находящихся на государственном обеспечении), ч. 1 ст. 205 (кража), ч. 1ст. 206 (грабеж), ч. 1 ст. 208 (вымогательство), ч. 1 ст. 209 (мошенничество), ст. 215 (присвоение найденного имущества), ч. 1 ст. 257 (обман потребителей), ч. 1, 2 ст. 282 (незаконная охота). Помимо оснований для начала ускоренного производства необходимы определенные условия, т. е. данные, требования, из которых следует исходить. Применительно к предмету рассмотрения условия - это установленные уголовно-процессуальным законом требования, наличие которых обязательно при решении вопроса о начале и дальнейшем проведении ускоренного производства. К ним относятся: - очевидность преступления; - известность лица, подозреваемого в совершении преступления; - признание лицом своей причастности к совершению преступления. Очевидность преступления означает, что следователь располагает достаточными данными, указывающими на признаки совершенного менее тяжкого или не представляющего большой общественной опасности преступления, при отсутствии обстоятельств, исключающих производство по уголовному делу, и нет необходимости в проведении дополнительной проверки. Термин «очевидность преступления» носит оценочный характер. Поэтому для установления наличия или отсутствия рассматриваемого условия необходим комплексный анализ сведений, содержащихся в заявлении либо сообщении о преступлении и материалах их первичной проверки. Кроме того, очевидность преступления предполагает отсутствие сомнений у следователя в правильной квалификации уголовно наказуемого деяния. Известность лица, подозреваемого в совершении преступления, означает, что на момент принятия решения о начале ускоренного производства следователь обладает достаточными данными, подтверждающими факт совершения конкретным лицом преступления, этому лицу известно о том, что по факту совершенного им деяния может быть начат уголовный процесс. 3аконодатель, употребляя термин «лицо, подозреваемое в совершении преступления», не имеет в виду одноименного участника уголовного процесса. Лицо, подозреваемое в совершении преступления по смыслу ст. 452 УПК, и подозреваемый, правовой статус которого закреплен в ст. 40 и 41 УПК, - это разные процессуальные фигуры. Подозреваемый, в соответствии с ч. 1 ст. 40 УПК - это физическое лицо, задержанное по подозрению в совершении преступления, либо лицо, в отношении которого органом уголовного преследования возбуждено уголовное дело или вынесено постановление о применении меры пресечения до вынесения постановления о привлечении его в качестве обвиняемого либо о признании подозреваемым. Он наделен рядом процессуальных прав, основными из которых являются: право знать сущность подозрения, право на защиту, право давать показания или отказаться от их дачи, знакомиться с протоколами следственных и других проводимых с его участием процессуальных действий и т. д. В то же время применительно к лицу, в отношении которого осуществляется ускоренное производство, уголовно-процессуальный закон оставляет открытым вопрос о его процессуальном положении. Белее того, в ч. 4 ст. 452 УПК законодатель говорит о нем, как о лице, совершившем преступление, что является недопустимым с позиции презумпции невиновности, на что еще в 1998 г. обращал внимание Конституционный суд Республики Беларусь в своем заключении от 23 июля 1998 г. N 3-70/98 «О соответствии Конституции Республики Беларусь пункта 3 части второй статьи 66 Уголовно-процессуального кодекса Республики Беларусь». Признание лицом своей причастности к совершению преступления. Ускоренное производство возможно только в тех случаях, когда лицо, подозреваемое в совершении преступления, подтвердило следователю свою причастность к общественно опасному деянию. Вместе с тем следует учитывать, что в соответствии с ч. 1 ст. 452 УПК ускоренное производство может производиться и по преступлениям, совершенным в соучастии. Например, такой квалифицирующий признак как «группа лиц» предусмотрен ч. 2 ст. 216 УК «Причинение имущественного ущерба без признаков хищения», ч. 2 ст. 380 «Подделка, изготовление, использование либо сбыт поддельных документов, штампов, печатей, бланков», ч. 2 ст. 381 «Подделка либо уничтожение идентификационного номера транспортного средства». В этих случаях необходимым условием начала ускоренного производства является не только известность всех лиц, принимавших участие в совершении преступления, но и полное признание ими вины, включая отсутствие противоречий относительно роли каждого в инкриминируемом деянии. Определенную сложность вызывает вопрос о наличии условий ускоренного производства в случае, когда лицо, не отрицая своей причастности к совершению преступления, в то же время опровергает определенные обстоятельства, имеющие значение для уголовного дела, но не влияющие на квалификацию деяния. Например, лицо, сознаваясь в совершении преступления, указывает на меньший размер вреда либо отрицает наличие обстоятельств, отягчающих ответственность, и т. д. Представляется, что в рассматриваемых случаях ускоренное производство недопустимо, поскольку на момент принятия решения о его начале установление обстоятельств, влияющих на законность, обоснованность и справедливость разрешения дела, не должно вызывать затруднений и требовать проведения сложного комплекса следственных и других процессуальных действий. В случае отсутствия оснований для начала ускоренного производства проводится проверка в соответствии со ст. 173 УПК. В этой ситуации деятельность следователя происходит на стадии возбуждения уголовного дела и заканчивается принятием одного из следующих решений, предусмотренных ч. 1 ст. 174 УПК: о возбуждении уголовного дела, об отказе в его возбуждении, о передаче заявления или сообщения о преступлении по подследственности, о прекращении проверки и разъяснении заявителю права возбудить в суде уголовное дело частного обвинения в соответствии со ст. 426 УПК. Следует иметь в виду, что в разделе УПК, регламентирующем возбуждение уголовного дела, не указывается на возможность принятия решения об ускоренном производстве по поступившему сообщению о преступлении. В этой связи Л.И. Кукреш полагает, что ч. 1 ст. 174 УПК целесообразно было бы дополнить пунктом, предоставляющим право принятия по заявлению, сообщению о преступлении такого решения, как ускоренное производство. Однако в этом случае возникает проблема, связанная с процессуальным оформлением начала ускоренного производства и его отделением от предварительной проверки заявления либо сообщения о преступлении. По смыслу п. 24 ст. 6 УПК любое решение органа уголовного преследования должно оформляться постановлением. В то же время законодатель не указывает на это в случае необходимости проведения ускоренного производства. Иными словами, в УПК отсутствует процессуальный документ, которым фиксируется решение о начале ускоренного производства. Когда основание и условия для его производства очевидны, то особых сложностей не возникает. Например, в момент совершения действий, предусмотренных ч. 1 ст. 206 УК «Грабеж», лицо было задержано и доставлено к следователю, где сразу же признало свою причастность к совершению преступления. В этой ситуации проблем с квалификацией деяния нет: очевиден факт преступления, известно подозреваемое лицо, и оно не отрицает своей причастности к совершению преступления. В данном случае налицо все основания и условия для начала ускоренного производства, и следователь должен немедленно приступить к его проведению. Здесь моменты начала уголовно-процессуальной деятельности и ускоренного производства совпадают. Что же делать, если, например, поступило заявление гражданина о том, что он был избит соседом, с которым долгое время находился в личных неприязненных отношениях? В этом случае необходимо провести проверку данной информации: назначить судебно-медицинскую экспертизу с целью установления характера и степени тяжести телесных повреждений, получить объяснение от лица, совершившего преступление, очевидцев и т. п. При этом необходимо дождаться заключения эксперта, поскольку оно имеет значение для правильной квалификации совершенного деяния. Не исключено, что заявителю были причинены легкие телесные повреждения, повлекшие кратковременное расстройство здоровья (ст. 153 УК). Тогда это дело частного обвинения, ускоренное производство неприменимо. Если экспертиза подтвердит, что имеют место менее тяжкие телесные повреждения, и лицо, совершившее преступление, признает свою причастность к нему, можно приступать к ускоренному производству. Однако с момента поступления заявления до установления оснований и условий ускоренного производства прошло определенное время: трое - пять суток. Как оформить начало ускоренного производства в этом случае и разграничить проверку заявления, сообщения о преступлении от ускоренного производства? До установления оснований и условий ускоренного производства уголовно-процессуальная деятельность протекала на стадии возбуждения уголовного дела, а каждая стадия должна заканчиваться принятием процессуального решения, оформленного надлежащим образом. К сожалению, закон не дает исчерпывающего ответа на этот вопрос, а среди ученых сложились различные подходы. Так, например, одни полагают, что начальник органа дознания должен давать письменное поручение о проведении ускоренного производства (В.И. Басков). Другие считают, что для начала ускоренного производства достаточно резолюции начальника органа дознания на заявлении о преступлении (С.Л. Лонь). По мнению третьих, решение о начале ускоренного производства должно оформляться указанием руководителя подразделения, уполномоченного законом осуществлять ускоренное производство, на рапорте сотрудника или заявлении (сообщении) о преступлении (В.В. Шпак). Представляется, что ускоренное производство, являясь особой процессуальной формой, требует вынесения обособленного решения о его начале, облеченного в соответствующий процессуальный документ, каким является постановление. Однако это потребует внесения изменений в ст. 174 и 452 УПК. При отсутствии одного из перечисленных условий, но при наличии оснований возбуждается уголовное дело и проводится предварительное расследование. Порядок ускоренного производства определяется общими правилами УПК, за изъятиями, предусмотренными гл. 47 названного закона. В его ходе следователь должен выяснить все обстоятельства, подлежащие доказыванию по уголовному делу: - наличие общественно опасного деяния, предусмотренного уголовным законом (время, место, способ и другие обстоятельства его совершения); - виновность обвиняемого в совершении преступления; - обстоятельства, влияющие на степень и характер ответственности обвиняемого (обстоятельства, смягчающие и отягчающие ответственность, характеризующие личность обвиняемого); - характер и размер вреда, причиненного преступлением. В ходе осуществления ускоренного производства до возбуждения уголовного дела законодатель в ч. 3 ст. 452 УПК называет следующие способы установления обстоятельств, входящих в предмет доказывания: - получение объяснений от лица, совершившего преступление, очевидцев и других лиц об обстоятельствах совершенного преступления; - истребование справки о наличии или отсутствии судимости у лица, совершившего преступление, характеризующих данных о его личности; - истребование других материалов, имеющих значение для рассмотрения дела в судебном заседании. Получение объяснений от лица, совершившего преступление, очевидцев и других лиц является одним из основных процессуальных действий, выполняемых при ускоренном производстве до возбуждения уголовного дела. Уголовно-процессуальный закон не предъявляет определенных требований к объяснению. Вместе с тем, по смыслу п. 34 ст. 6 УПК, факт производства, содержание и результаты любого процессуального действия, в том числе и получения объяснения, подлежат удостоверению в соответствующем протоколе, в котором указываются место, дата, время начала и окончания получения объяснения с точностью до минуты; фамилия и должность лица, составившего протокол; анкетные данные дающего объяснение; фактические данные, подтверждающие наличие преступления и виновность лица, его совершившего. Содержание объяснения фиксируется в письменном виде от первого лица или собственноручно пишется лицом, дающим объяснение. При это лицо, пострадавшее от преступления, и очевидцы не предупреждаются об уголовной ответственности за отказ или уклонение от объяснения, поскольку это действие не является допросом, не рассматривается как следственное и данные лица не занимают процессуального положения потерпевшего или свидетеля. Статус таковых они обретают после возбуждения уголовного дела. До получения объяснения следует разъяснить лицу, дающему объяснение, что в соответствии со ст. 27 Конституции Республики Беларусь и ч. 4 ст. 10 УПК никто не должен принуждаться к даче объяснений против самого себя, членов своей семьи, близких родственников. Об этом должна быть сделана отметка в тексте объяснения. Лицо, давшее объяснение, подписывает каждую страницу текста, следователь - его последнюю страницу. Если после ознакомления с текстом объяснения возникает потребность внести замечания, дополнения или исправления, то все они должны быть оговорены и удостоверены подписью лица, дающего объяснение. В случае когда дающий объяснение не владеет языком, на котором ведется процесс, ему в соответствии со ст. 21 УПК должно быть обеспечено участие переводчика. При этом лицо, осуществляющее ускоренное производство, не вправе принимать на себя обязанность переводчика, хотя бы оно и владело необходимыми для перевода языками. Следует также иметь в виду, что, привлекая переводчика к участию в указанном процессуальном действии, следователь не предупреждает его об уголовной ответственности за заведомо неправильный перевод, а также отказ либо уклонение без уважительных причин от исполнения возложенных на него обязанностей. Это обусловлено тем, что в соответствии со ст. 401, 402 УК уголовно наказуемым является совершение указанных действий лишь при производстве предварительного следствия, дознания и рассмотрения дела в суде. Уголовно-процессуальный закон не регламентирует порядок вызова очевидцев и других лиц в орган уголовного преследования для дачи объяснения. Кроме того, УПК не содержит прямого указания на обязанность названных участников процесса являться по вызовам органа, ведущего уголовный процесс. Вместе с тем следует иметь в виду, что, согласно ч. 2 ст. 103 УПК, орган уголовного преследования по собственной инициативе и в пределах своей компетенции вправе по находящимся в его производстве материалам вызывать любое лицо для проведения следственных и других процессуальных действий. Формой письменного уведомления такого вызова закон в п. 23 ст. 6 УПК устанавливает повестку. В ней должно быть указано, кто и в каком качестве вызывается, к кому и по какому адресу, время явки для дачи объяснений, а также последствия неявки без уважительных причин. В то же время уголовно-процессуальный закон содержит существенный пробел. Ст. 162 УПК, закрепляя структуру процессуальных издержек, не включает названных лиц в число субъектов, которым гарантировано возмещение расходов в связи с их вовлечением в уголовный процесс. Поэтому возмещение затрат, связанных с участием лиц в процессуальных действиях в ходе ускоренного производства до возбуждения уголовного дела, не осуществляется. При проведении ускоренного производства истребуются справка о наличии или отсутствии судимости у лица, совершившего преступление, а также сведения о его личности. К ним относятся различного рода характеристики с места работы, учебы, жительства этого лица; справки о том, состоит ли оно на наркологическом и психоневрологическом учете, привлекалось ли к административной ответственности, и другие документы, характеризующие лицо, совершившее преступление. Справка о наличии или отсутствии судимости, как правило, истребуется сразу же после начала ускоренного производства. Указанные предоставляются информационноаналитическими подразделениями органов внутренних дел на основании письменного запроса по форме, установленной постановлением Совета Министров Республики Беларусь от 20 июля 2006 г. N 909 «Об утверждении Положения о порядке функционирования единой государственной системы регистрации и учета правонарушений». Запрос подписывается следователем и заверяется печатью. Сведения о личности лица, совершившего преступление, истребуются запросами в соответствующие организации. Кроме того, следователь вправе истребовать другие предметы и документы, имеющие значение для рассмотрения дела в суде. Так, при ускоренном производстве по факту уклонения родителей от содержания детей либо от возмещения расходов, затраченных государством на содержание детей, находящихся на государственном обеспечении (ст. 174 УК), истребуется копия исполнительного листа, судебного постановления о трудоустройстве обязанного гражданина; по факту обмана потребителей (ч. 1 ст. 257 УК) - копия документа о наложении административного взыскания за совершение данного правонарушения впервые, а также счета, накладные и т. п. При наличии сведений о том, что лицо, совершившее преступление, злоупотребляет спиртными напитками или наркотическими веществами, истребуется и приобщается к делу медицинское заключение, необходимое для решения вопроса о применении к нему принудительных мер безопасности и лечения. У лица, совершившего преступление, берется обязательство являться по вызовам следователя и суда и сообщать о перемене места жительства. В случае же неявки оно может быть подвергнуто приводу. Одним из наиболее спорных аспектов ускоренного производства является проблема осуществления помимо названных других процессуальных действий до возбуждения уголовного дела. В юридической литературе по данному вопросу высказаны различные мнения. Например, Л.И. Кукреш, В.В. Шпак полагают, что при ускоренном производстве до возбуждения уголовного дела допустимо проведение осмотра места происшествия и экспертизы. В свою очередь, М.А. Шостак считает правомерным проведение только осмотра места происшествия и местности, поскольку на начальной стадии уголовного процесса разрешено производство только тех экспертиз, выводы которых могут иметь существенное значение для решения вопроса о возбуждении уголовного дела, т. е. они проводятся с целью установления наличия или отсутствия признаков преступления. Приведенные позиции ученых небесспорны. Согласно ч. 2 ст. 452 УПК порядок ускоренного производства определяется общими правилами уголовно-процессуального закона, за изъятиями, установленными гл. 47 УПК. Ч. 3 ст. 452 УПК в качестве изъятий из общих правил УПК установила исчерпывающий перечень тех процессуальных действий, которые следователь вправе осуществлять при уже начатом ускоренном производстве. Вместе с тем установление его оснований и условий требует совершения ряда процессуальных действий, поскольку поступившее заявление или сообщение о преступлении не всегда может с достаточной полнотой отражать все обстоятельства совершения общественно опасного деяния и указывать на другие данные, необходимые для ускоренного производства. Следует отметить, что по ряду преступлений производство такого следственного действия, как назначение и проведение экспертиз, является обязательным. Так, в силу п. 1 ст. 228 УПК она проводится, когда необходимо установить характер и степень тяжести телесных повреждений, что является существенным обстоятельством, подлежащим доказыванию, например, по такому преступлению, по которому возможно ускоренное производство, как умышленное причинение менее тяжкого телесного повреждения (ч. 1 ст. 149 УК). Помимо этого в целях установления факта очевидности преступления и устранения сомнений в правильности его квалификации необходимо назначение и проведение экспертиз по отдельным преступлениям против собственности и порядка осуществления экономической деятельности (ч. 1 ст. 205, ч. 1 ст. 209, ч. 1 ст. 210, ч. 1 ст. 211 УК), против порядка управления (ст. 380, 381 УК) и ряду других. Кроме того, чтобы выяснить отношение лица к совершенному деянию необходимо, как минимум, получить от него объяснение. В этой связи вопрос о возможности производства процессуальных действий по определению оснований и условий ускоренного производства должен решаться в рамках стадии возбуждения уголовного дела и с учетом общих положений уголовнопроцессуального закона, а именно ч. 2 ст. 173 УПК. На практике в большинстве случаев заявления, сообщения о преступлениях поступают в органы внутренних дел и другие органы дознания. Они обязаны провести по ним проверку на стадии возбуждения уголовного дела и при наличии достаточных данных, указывающих на признаки преступления, руководствуясь ч. 1 ст. 186 УПК, передать заявление о преступлении вместе с материалами проверки следователю для принятия решения о начале ускоренного производства либо проведении предварительного следствия. Отсюда вытекает, что с момента регистрации заявления о преступлении и до начала ускоренного производства могут быть проведены все действия, разрешенные на стадии возбуждения уголовного дела. Вместе с тем сложность вызывает вопрос о возможности ускоренного производства после задержания лица по непосредственно возникшему подозрению в совершении преступления. Вероятно, что ответ на него должен быть отрицательным, так как с указанного момента задержанный в соответствии с ч. 1 ст. 40 УПК является подозреваемым и на него распространяется весь спектр прав, предусмотренных ст. 41 УПК. В этой связи от него нельзя получить объяснение об обстоятельствах совершенного преступления, поскольку подозреваемого необходимо допросить по обстоятельствам задержания; уголовное дело должно быть возбуждено в течение 12 ч с момента фактического задержания, что практически исключает возможность совершения процессуальных действий, предусмотренных ч. 3 ст. 452 УПК. Кроме того, отсутствие в гл. 47 УПК «Ускоренное производство» такого субъекта, как подозреваемый, не позволяет определить механизм реализации соответствующих процессуальных гарантий данного участника, что может привести к существенным нарушениям прав и свобод личности в ходе досудебной подготовки материалов. После того как будет установлено, что собранных материалов достаточно для возбуждения уголовного дела и направления его в суд, следователь в соответствии с ч. 1 ст. 454 УПК осуществляет следующие процессуальные действия: - выносит постановление о возбуждении уголовного дела и принимает его к своему производству. При этом следует учитывать особенности принятия данного решения в отношении отдельных категорий лиц, которые установлены гл. 49 УПК. Необходимо обратить внимание, что поскольку следователю известно лицо, совершившее преступление, факт которого очевиден, уголовное дело в соответствии с ч. 1 ст. 175 УПК возбуждается в отношении конкретного гражданина. Вынесение данного решения вновь порождает вопрос о его процессуальном статусе, так как возбуждение уголовного дела в отношении лица является основанием для появления такого участника, как подозреваемый; - после возбуждения уголовного дела привлекает в качестве обвиняемого лицо, совершившее преступление, в порядке, предусмотренном ст. 240-244 УПК. Немедленно после предъявления обвинения следователь обязан допросить обвиняемого в соответствии с правилами ст. 215-219 УПК; - решает вопрос о применении в отношении обвиняемого меры пресечения в соответствии со ст. 116-126 УПК. Законодатель позволяет применить любую из мер пресечения, за исключением отдачи несовершеннолетнего под присмотр. Это объясняется тем, что по преступлениям, совершенным лицом, не достигшим 18 лет, обязательно предварительное следствие и ускоренное производство не предусмотрено; - в порядке, предусмотренном ст. 132 УК, налагает арест на имущество обвиняемого или лиц, несущих по закону материальную ответственность за его действия; - принимает решение о признании соответствующего лица потерпевшим, гражданским истцом, гражданским ответчиком. Ст. 454 УПК содержит исчерпывающий перечень процессуальных действий и решений, которые могут быть осуществлены и приняты при окончании ускоренного производства. Выполнение каких-либо других следственных или иных процессуальных действий, принятие иных процессуальных решений запрещено. Если возникает необходимость в дополнительном доказывании обстоятельств, указанных в ч. 1 ст. 89 УПК, путем осуществления, например, очных ставок, допросов свидетелей, осмотров предметов и документов и т. д., то ускоренное производство неприменимо и расследование обстоятельств совершенного деяния необходимо проводить в обычном порядке, т. е. в форме предварительного следствия по общим правилам УПК. Выполнив перечисленные в ч. 1 ст. 454 УПК действия, следователь заканчивает ускоренное производство по основаниям и в порядке, регламентированным ст. 255-262 УПК, т. е. уведомляет об окончании производства по уголовному делу и знакомит обвиняемого, его защитника, если он участвует в процессе, потерпевшего и других участников с уголовным делом, разрешает поступившие ходатайства, выносит постановление о передаче уголовного дела прокурору для направления в суд, прилагает к нему справку, содержащую сведения об обстоятельствах, перечисленных в ст. 261 УПК, составляет список лиц, подлежащих вызову в судебное заседание, и справку о результатах проведенного ускоренного производства. В соответствии со ст. 453 УПК ускоренное производство должно быть закончено не позднее 10 суток со дня поступления в орган предварительного следствия заявления или сообщения о преступлении до передачи уголовного дела прокурору для направления в суд. Данный срок может быть продлен по мотивированному постановлению следователя до 15 суток начальником следственного подразделения или его заместителем. Иногда по преступлениям, указанным в ч. 1 ст. 452 УПК, законодатель требует производства предварительного следствия по общим правилам, предусмотренным УПК. Ст. 457 УПК называет несколько таких случаев. 1. Невозможно выполнение процессуальных и иных действий, предусмотренных ч. 3 ст. 452 и ст. 454 УПК в течение установленного законом 15-суточного срока. Стоит обратить внимание на не совсем корректную формулировку данной нормы, упоминающую наряду с процессуальными и иные действия. Поскольку все действия, перечисленные в ч. 3 ст. 452 и ст. 454 УПК, предусмотрены уголовно-процессуальным законом, проводятся уполномоченными на это должностными лицами в ходе производства по материалам, они в силу п. 35 ст. 6 УПК являются процессуальными и среди них нет таких, которые можно было бы отнести к категории «иные». Кроме того, ст. 457 УПК требует проведения предварительного следствия по уже возбужденным в порядке ускоренного производства делам, а действия, перечисленные в ч. 3 ст. 452 УПК, выполнение которых невозможно, осуществляются еще до возбуждения уголовного дела ускоренного производства. При этом, исходя из ч. 1 ст. 454 УПК, решение о возбуждении уголовного дела может быть принято только тогда, когда для этого собраны достаточные материалы. Поэтому если выполнение действий, указанных в названной норме, невозможно, то и решение о возбуждении уголовного дела в порядке ускоренного производства не должно приниматься. Законодатель не раскрывает, в чем именно заключается невозможность производства указанных в ст. 454 УПК процессуальных действий. На наш взгляд, проведение предварительного следствия в рассматриваемой ситуации может иметь место: - при невозможности ознакомить обвиняемого с уголовным делом по причинам временного отсутствия последнего по уважительным причинам либо ввиду болезни; - при необходимости разрешения ходатайств, заявленных потерпевшим, гражданским истцом, гражданским ответчиком при ознакомлении с уголовным делом; - когда до направления уголовного дела в суд обвиняемый скрылся и местопребывание его неизвестно и т. д. В перечисленных случаях требуется проведение предварительного следствия по общим правилам. В то же время закон не предусматривает механизма перехода ускоренного производства в названную форму предварительного расследования, поскольку ст. 456 УПК не содержит указания на необходимость вынесения соответствующего постановления. 2. Прокурор возвратил уголовное дело, законченное в порядке ускоренного производства, для проведения предварительного следствия. Данное решение может быть принято в случаях, когда: - ускоренное производство проведено по преступлениям, не предусмотренным ч. 1 ст. 452 УПК; - имеются обоснованные сомнения в наличии необходимых условий для ускоренного производства; - следователь неправильно квалифицировал преступление; - следователем нарушен установленный ст. 453 УПК срок ускоренного производства; - в постановлении о передаче дела прокурору для направления в суд не указана статья уголовного закона, по которой квалифицировано преступление; - собранных доказательств недостаточно для рассмотрения дела в суде; - имеются основания для привлечения к уголовной ответственности других лиц, если раздельное рассмотрение дела о них невозможно; - уголовное дело, законченное в порядке ускоренного производства, не было предъявлено для ознакомления лицам, указанным в ст. 256, 257 УПК; - в ходе ускоренного производства проведены следственные действия, не предусмотренные ст. 454 УПК. 3. Уголовно наказуемое деяние совершено несовершеннолетним, невменяемым или лицом, заболевшим психическим расстройством (заболеванием) после совершения преступления. Срок предварительного следствия по вышеназванным категориям дел исчисляется в соответствии с правилами ст. 190 УПК. Так, согласно ч. 5 ст. 190 УПК, при возвращении прокурором или его заместителем уголовного дела для производства дополнительно предварительного следствия его срок устанавливается в пределах одного месяца со дня принятия дела к производству: Об этом прокурором или его заместителем выносится соответствующее постановление. Дальнейшее продление срока предварительного расследования осуществляется по общим правилам, установленным ст. 190 УПК. 5.3. Действия прокурора и полномочия судьи по поступившему уголовному делу ускоренного производства. Рассмотрение уголовного дела в судебном заседании При поступлении от следователя уголовного дела, законченного в порядке ускоренного производства, прокурор или его заместитель обязаны в течение 24 ч проверить: - имело ли место деяние, вмененное обвиняемому, и имеется ли в этом деянии состав преступления, указанный в ч. 1 ст. 452 УПК; - нет ли в деле обстоятельств, предусмотренных ст. 250 УПК, влекущих его прекращение; - заявлено ли обвиняемым ходатайство об освобождении его от уголовной ответственности по основаниям, предусмотренным ст. 88 УК, с его согласием уплатить уголовно-правовую компенсацию в качестве необходимого условия освобождения от уголовной ответственности либо ходатайство об освобождении его от уголовной ответственности по основаниям, предусмотренным ст. 88' УК; - обосновано ли предъявленное обвинение имеющимися в уголовном деле доказательствами; - предъявлено ли обвинение по всем установленным и указанным в уголовном деле общественно опасным деяниям обвиняемого; - привлечены ли в качестве обвиняемых все лица, изобличенные в совершении преступления; - правильно ли квалифицированы общественно опасные деяния обвиняемого; - правильно ли применена мера пресечения и нет ли в деле оснований для ее изменения либо отмены; - приняты ли меры обеспечения гражданского иска и возможной конфискации имущества; - выявлены ли причины и условия, способствовавшие совершению преступления, и приняты ли меры к их устранению; - произведено ли исследование обстоятельств уголовного дела всесторонне, полно и объективно; - составлено ли постановление о передаче уголовного дела прокурору для направления в суд в соответствии с требованиями УПК; - не допущены ли при ускоренном производстве нарушения уголовнопроцессуального закона. По результатам проверки прокурор или его заместитель принимает одно из следующих решений: - направить дело в суд, согласившись с постановлением следователя; - прекратить ускоренное производство по уголовному делу по основаниям, предусмотренным ст. 250 УПК. Не все основания прекращения производства по уголовному делу применимы к ускоренному производству. Так, например, ст. 250 УПК признает в качестве такого основания обстоятельство, указанное в п. 4 ч. 1 ст. 30 УПК, предусматривающее освобождение от уголовной ответственности участника преступной организации или банды (кроме организатора или руководителя) в соответствии со ст. 20 УК. Вместе с тем такого рода основание не может иметь место при ускоренном производстве, поскольку участие в преступной организации или банде (ч. 2 ст. 285 и ст. 286 УК) является тяжким преступлением, по которому обязательно проведение предварительного следствия. Похожая ситуация имеет место и с п. 6 ч. 1 ст. 30 УПК, предусматривающим прекращение производства по уголовному делу в связи с передачей несовершеннолетнего под наблюдение родителей или лиц, их заменяющих; - возвратить уголовное дело следователю со своими письменными указаниями для производства дополнительно предварительного расследования. Прокурор или его заместитель, согласившись с постановлением следователя, немедленно своим постановлением направляют уголовное дело в суд по подсудности и уведомляют об этом обвиняемого, его защитника и законного представителя, потерпевшего, гражданского истца, гражданского ответчика и их представителей, разъяснив при этом, что в дальнейшем всякие ходатайства и жалобы по делу направляются непосредственно в суд. Копию постановления следователя о передаче уголовного дела прокурору для направления в суд прокурор или его заместитель вместе с уведомлением направляют обвиняемому и потерпевшему с переводам на их родной язык или на другой язык, которым они владеют. Если прокурором или его заместителем были изменены объем обвинения или квалификация общественно опасного деяния либо применена, изменена или отменена мера пресечения, указанным лицам направляются копии соответствующих постановлений. При направлении уголовного дела в суд прокурор или его заместитель в постановлении высказывают мнение о рассмотрении уголовного дела без участия государственного обвинителя с предложением о применении к обвиняемому наказания или иных мер уголовной ответственности (назначение судебного разбирательства без участия государственного обвинителя не препятствует прокурору в любой момент вступить в судебное разбирательство для поддержания обвинения). В этом случае обвиняемому и потерпевшему помимо названных выше документов должна быть передана копия постановления о направлении уголовного дела в суд. Следует иметь в виду, что неполучение указанными лицами данных документов так же, как и несвоевременное их вручение, влечет не возможность судебного разбирательства, которое, в силу ч. 2 ст. 316 УПК, должно быть начато не ранее пяти суток со дня вручения копий названных документов. Вместе с уголовным делом в суд направляются постановление следователя о передаче дела прокурору для направления в суд и список лиц, подлежащих вызову в судебное заседание. По поступившему уголовному делу в течение пяти суток судья принимает одно из следующих решений: - направить дело по подсудности; - приостановить производство по делу; - назначить предварительное судебное заседание; - назначить судебное разбирательство. При принятии решения по поступившему уголовному делу судья должен убедиться, направлено ли оно в суд именно в порядке ускоренного производства, проверить, соблюден ли следователем установленный законом срок, выполнены ли прокурором требования ч. 2 ст. 455 УПК, не имеются ли основания для назначения предварительного судебного заседания. Предварительное судебное заседание проводится при наличии оснований для возвращения уголовного дела прокурору в случаях, предусмотренных статьей 2801 УПК, для прекращения производства по уголовному делу. Уголовное дело возвращается прокурору для устранения препятствий к его рассмотрению судом в случаях, если: - ускоренное производство осуществлено лицом при наличии оснований для его отвода или не разрешен отвод, заявленный следователю, прокурору; - в деле отсутствуют постановления о возбуждении уголовного дела, либо принятии уголовного дела к производству, либо передаче уголовного дела прокурору для направления в суд или постановление прокурора о направлении уголовного дела в суд, а также если обвиняемый в нарушение требований статьи 45 УПК при предъявлении обвинения не был обеспечен защитником; - в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого не указан уголовный закон (пункт, часть, статья), предусматривающий ответственность за преступление, в совершении которого лицо обвиняется. Прокурор после возвращения уголовного дела судом принимает решение в соответствии со статьей 264 УПК. Решение по делу судья принимает в форме постановления, в котором должны указываться: - время и место вынесения постановления; - должность и фамилия судьи, вынесшего постановление; основания и сущность принятых решений. Кроме того, в постановлении о назначении судебного разбирательства судья указывает о рассмотрении уголовного дела без участия государственного обвинителя в соответствии с ч. 2 ст. 455 УПК. В этом случае в судебное заседание вызываются обвиняемый, защитник, если он участвует в деле, а также потерпевший, гражданский истец, гражданский ответчик и их представители1. Указанные лица, а также прокурор, направивший уголовное дело в суд, должны быть извещены о месте и времени судебного разбирательства не менее чем за пять суток до его начала. Рассмотрение уголовного дела ускоренного производства в судебном заседании проводится по общим правилам судебного разбирательства, за исключением случаев, когда государственный обвинитель в судебном разбирательстве не участвует. В такой ситуации ст. 459 УПК устанавливает определенные изъятия. Так, председательствующий в подготовительной части судебного заседания выясняет, вручены ли обвиняемому и когда именно копии постановлений о передаче уголовного дела прокурору для направления в суд, об изменении обвинения, если оно имело место, о назначении судебного разбирательства, а так же копия постановления о направлении уголовного дела в суд, поскольку в этом документе высказана позиция прокурора о наказании. Судебное следствие начинается без оглашения предъявленного лицу обвинения и проводится в сокращенном порядке2. После выяснения председательствующим у обвиняемого его отношения к предъявленному обвинению обвиняемому предлагается дать показания по поводу предъявленного обвинения. Затем ему могут быть заданы вопросы потерпевшим, гражданским истцом, их представителями, защитником, гражданским ответчиком, его представителем, если они участвуют в судебном разбирательстве. Если признание обвиняемым своей вины никем не оспаривается и не вызывает у суда сомнений, то после допроса обвиняемого, заслушивания показаний (пояснений)3 потерпевшего, гражданского истца, гражданского ответчика, их представителей, ходатайствовавших о допросе, а также исследования обстоятельств дела, характеризующих личность обвиняемого, суд объявляет судебное следствие оконченным и переходит к судебным прениям. При этом, в соответствии с ч. 1 ст. З26 УПК, суд должен разъяснить сторонам, что отказ от исследования 1 Не исключена ситуация, когда уголовное дело будет рассмотрено вообще при отсутствии сторон. Это возможно, если обвиняемым заявлено ходатайство о разбирательстве дела в его отсутствие согласно п. 1 ч. 2 ст. 294 УПК, а неявка в судебное заседание без уважительных причин потерпевшего, гражданского истца, гражданского ответчика, их представителей не препятствует рассмотрению дела по существу (ч. 4 ст. 459 УПК). Следует иметь в виду, что если судьей выявлены существенные отступления от порядка ускоренного производства, делающие невозможным проведение сокращенного порядка судебного следствия, то он еще на стадии назначения и подготовки судебного разбирательства должен вынести мотивированное постановление о его назначении с участием государственного обвинителя. Как показывает практика, такое решение принимается в случае нарушения срока ускоренного производства, отсутствия в постановлении прокурора о направлении дела в суд мнения относительно участия в процессе государственного обвинителя, предположений о применении к обвиняемому конкретного вида и размера наказания или иных мер уголовной ответственности и т. д. 3 Законодатель не раскрывает термин «пояснения», более того, указание на него в скобках к категории «показания», на первый взгляд, позволяет предположить, что они тождественны. Показания и пояснения с содержательной стороны, видимо, обладают определенным сходством, поскольку касаются сведений о фактах, имеющих значение для правильного разрешения дела, различие же их заключается в том, что согласно ч. 2 ст. 88 УПК показания являются источником доказательств и могут быть положены с основу приговора, а пояснения нет. Это подтверждает судебная практика. Так, например, оценивая пояснения специалиста в суде первой инстанции, президиум Минского областного суда указал на неправомерность их использования в качестве доказательств виновности обвиняемого. 2 других имеющихся в деле доказательств влечет недопустимость обжалования или опротестования приговора по этому основанию. Следует отметить, что рассмотрение уголовного дела ускоренного производства в сокращенном порядке возможно только при условии полного признания вины. Однако оно может вызывать сомнения, если в ходе досудебного производства обвиняемый неоднократно изменял свои показания, если по делу усматриваются основания для изменения квалификации обвинения на менее тяжкое, исключения из обвинения отдельных пунктов (эпизодов) и т. п. Суд должен также удостовериться в том, что признание обвиняемым вины не является вынужденным. Не может признаваться вынужденным признание обвиняемого, сделанное на основании собственной оценки собранных по делу доказательств, уличающих его в совершении преступления. В случае непризнания обвиняемым своей вины полностью или в части либо когда судом признано необходимым участие государственного обвинителя в судебном заседании, суд выносит постановление об отложении судебного разбирательства и вызове государственного обвинителя, после чего рассмотрение уголовного дела происходит в соответствии с общими правилами. Итогом судебного разбирательства уголовного дела ускоренного производства является постановление приговора. В основу приговора, постановленного при сокращенном порядке судебного следствия, могут быть положены как доказательства, которые были исследованы в судебном разбирательстве, так и доказательства, полученные в ходе проведения ускоренного производства. Вместе с тем некоторыми авторами ставится под сомнение обоснованность приговора при рассмотрении дела ускоренного производства в сокращенном порядке. Так, они ссылаются на ч. 4 ст. 286 УПК, согласно которой приговор суда может быть основан лишь на тех доказательствах, которые были исследованы в судебном разбирательстве, а при сокращенном порядке судебного следствия - и на доказательствах, полученных при производстве предварительного расследования и не оспоренных в судебном заседании сторонами. Однако ускоренное производство не является предварительным расследованием, как следствие, доказательства, полученные в ходе его проведения и не исследованные в судебном разбирательстве, не могут быть положены в основу приговора (И.В. Данько, О.В. Рожко). Не позднее пяти суток после провозглашения приговора его копия должна быть вручена обвиняемому, защитнику, государственному обвинителю, а также потерпевшему, гражданскому истцу, гражданскому ответчику, представителям, по их просьбе. Если дело рассматривалось без участия государственного обвинителя, суд обязан не позднее пяти суток вручить копию приговора прокурору, направившему уголовное дело в суд. Тема 6. Сокращенный порядок судебного разбирательства 6.1. 6.2. 6.3. 6.4. 6.5. 6.1. Основание проведения судебного следствия в сокращенном порядке Условия проведения судебного следствия в сокращенном порядке Процессуальный порядок сокращенного судебного следствия Соотношение сокращенного порядка судебного следствия и сокращенного судебного следствия по делам ускоренного производства Заочное судебное разбирательство Основание проведения судебного следствия в сокращенном порядке Белорусскому законодателю удалось избежать указанных проблем, предусмотрев в ст. 326 УПК проведение сокращенного судебного следствия в случае признания обвиняемым своей вины. Это позволяет утверждать, что в качестве основания для применения любой упрощенной процедуры фактически выступает описанный нами ранее критерий дифференциации уголовно-процессуальной формы – отсутствие материально-правового спора между сторонами. Данный критерий проявляется не только в том, что у стороны защиты нет возражений против предъявленного обвинения в совершении преступления, виновным в котором считается обвиняемый, а преимущественно в том, что сам обвиняемый признает свою вину в преступлении, обвинение в котором ему было предъявлено. Последнее и является основанием для применения сокращенного порядка судебного следствия. Следует согласиться с авторами, которые признание обвиняемым своей вины трактуют не в уголовно-правовом, а в широком уголовнопроцессуальном значении, т.е. как осознание лицом своей виновности в совершенном преступлении. Это подразумевает осознание, во-первых, фактической стороны общественно-опасного деяния, включая все элементы объективной и субъективной стороны состава преступления, и, во-вторых, его правовой квалификации. Вместе с тем некоторые ученые полагают, что юридическая оценка деяния не должна входить в предмет показаний обвиняемого, а достаточно осознания последним лишь фактической стороны обвинения. Считаем, что для использования показаний обвиняемого в качестве основания для применения сокращенного порядка судебного следствия необходимо наличие не голого факта признания правильности предъявленного обвинения, а более или менее подробного сообщения о действиях, совершенных обвиняемым при определенных обстоятельствах. Из указанного сообщения обязательно должно следовать понимание обвиняемым того, что совершенное им деяние является общественно опасным, наказуемым и соответствует данной органами уголовного преследования правовой квалификации. В итоге получается, что признание вины предполагает согласие обвиняемого с предъявленным ему обвинением. Как известно, признание обвиняемым своей вины может быть полным, т. е. касаться всего объема предъявленного обвинения, или частичным. Так, признавая себя виновным в совершении преступления, обвиняемый может отрицать наличие обстоятельств, отягчающих ответственность (корыстные или хулиганские побуждения, совершение преступления в состоянии алкогольного опьянения или группой лиц по предварительному сговору и др.). Обвиняемый может признавать свое участие в одних эпизодах и отрицать в других. Наконец, признаваясь в совершении определенного деяния, обвиняемый может оспаривать преступный характер содеянного или правильность его правовой квалификации. Учитывая изложенное, необходимо закрепить в законе, что применение сокращенного порядка судебного следствия возможно лишь при полном признании обвиняемым своей вины. Для того, чтобы признание обвиняемым своей вины стало основанием проведения сокращенного судебного следствия, необходимо констатировать его добровольность. Это значит, что признание должно быть не вынужденным, а осознанным, являться результатом свободного волеизъявления обвиняемого. Оно может быть сделано как в результате явки обвиняемого с повинной, так и на основании собственной оценки последним собранных по делу доказательств, уличающих его в совершении преступления. Такое признание, по мнению Верховного Суда Республики Беларусь, вынужденным не является (п. 15 постановления Пленума Верховного Суда Республики Беларусь от 26 сентября 2002 года № 6 «О некоторых вопросах применения уголовно-процессуального закона в суде первой инстанции»). Добровольным считается признание вины и тогда, когда члены семьи или родственники побуждают обвиняемого к принятию такого решения путем уговоров, советов. Однако, если эти действия перерастают в угрозу применения психического или физического насилия либо в реальное его применение со стороны близких или третьих лиц, в том числе сотрудников органов уголовного преследования, такое признание не может оцениваться как добровольное. Суд при рассмотрении дела должен не только выяснить у обвиняемого, не является ли его признание вынужденным, но и удостовериться в отсутствии указанных выше обстоятельств. При этом следует убедиться в понимании обвиняемым смысла данного вопроса, для чего суду необходимо проявлять большую активность в судебном следствии. К сожалению, анализ уголовных дел показывает, что судьи иногда ограничиваются лишь вопросом о вынужденности признания, не утруждая себя его разъяснением и выяснением истинной воли обвиняемого. Указание же в протоколе судебного заседания на то, что показания даны добровольно или не являются вынужденными, без сравнения с материалами предварительного расследования, часто не позволяет сделать вывод об истинной позиции обвиняемого. Таким образом, учитывая негативный опыт прошлого по переоценке показаний обвиняемого, можно утверждать, что простого признания обвиняемым своей вины недостаточно для применения сокращенного порядка судебного следствия. Полагаем, для констатации данного основания обвиняемый должен признать себя виновным в преступлении, обвинение в котором подтверждается собранными по делу доказательствами. Обязанность по установлению указанного основания следует возложить на суд, который должен проверить законность проведенных органами уголовного преследования действий по доказыванию обвинения и его обоснованность как с фактической, так и с юридической стороны. Для выполнения указанной обязанности суду следует внимательно изучить материалы уголовного дела на стадии назначения и подготовки судебного разбирательства, а также принять активное участие в допросе обвиняемого в судебном заседании. При этом суд должен проверить соответствие действий и решений органов предварительного расследования требованиям материального и процессуального законодательства. Нарушение норм, регулирующих производство какого-либо следственного действия либо принятие какого-либо решения, свидетельствует о том, что данные процессуальные акты являются недопустимыми доказательствами или не имеют юридической силы. Соответственно, под законностью обвинения следует понимать точное исполнение органами уголовного преследования требований УК и УПК, регулирующих правила его формулирования и порядок предъявления. Под обоснованностью привлечения лица в качестве обвиняемого обычно понимают соответствие выводов, положенных в основу постановления следователя, фактическим обстоятельствам, установленным по делу, и доказательственной информации, имеющейся в нем. Таким образом, обоснованность обвинения – это соответствие выводов о фактических обстоятельствах совершенного преступления доказательствам, которые имеются в деле. Обоснованность предъявленного обвинения заключается в подтверждении его достаточным количеством доказательств, оценка которых исключает возникновение сомнений в виновности обвиняемого. Исходя из требований ст. 326 УПК, судья может прийти к решению о применении сокращенного порядка судебного следствия только после совершения определенных действий: допроса обвиняемого, выяснения мнения сторон по поводу сделанного этим лицом признания и получения их согласия на сокращение процедуры судебного следствия. Однако в законе ничего не говорится о соответствующей оценке судом имеющихся в деле доказательств, полученных органами предварительного расследования. С учетом изложенного в качестве основания проведения сокращенного судебного следствия следует рассматривать полное и добровольное признание обвиняемым своей вины в совершении преступления, законность и обоснованность обвинения в котором подтверждается совокупностью собранных по делу доказательств. Если обвиняемый, признав свою вину, заявил о непризнании или частичном признании гражданского иска, по мнению Верховного Суда Республики Беларусь, рассмотрение уголовного дела в сокращенном порядке не исключается. При этом представленные сторонами доказательства по гражданскому иску подлежат обязательному исследованию. Указанная позиция содержится в п. 11 постановления Пленума Верховного Суда Республики Беларусь от 24 июня 2004 года № 8 «О практике рассмотрения судами гражданского иска в уголовном процессе». Суд, устанавливая основания для применения сокращенного порядка судебного следствия, должен при допросе обвиняемого выяснять не только его отношение к предъявленному обвинению, но и к заявленному гражданскому иску. Если обвиняемый полностью признает свою вину и размер исковых требований, то у суда не должно возникать сомнений в возможности проведения сокращенного судебного следствия. Если же обвиняемый, признавая свою вину, не согласен с размером гражданского иска, то суд должен выяснить, не влияет ли позиция обвиняемого на квалификацию преступления. Если изменение размера иска повлечет изменение уголовноправовой оценки преступления, то это значит, что основание для применения сокращенного порядка судебного следствия отсутствует. Если же позиция обвиняемого по иску не затрагивает квалификацию преступления, то применение такого порядка судебного следствия допустимо. Однако вероятным является вариант, когда обвиняемый, соглашаясь на возмещение имущественного вреда потерпевшему, обоснованно указывает на завышенность суммы компенсации морального вреда. Такое частичное согласие обвиняемого с заявленным иском не должно свидетельствовать об отрицании им своей вины и служить препятствием для сокращенного порядка судебного следствия. Особо подчеркнем, что, согласно УПК, показания обвиняемого, признающего свою вину, приобретают решающее значение для изменения процедуры судопроизводства только в случае их получения в судебном разбирательстве. Причем показания этого лица, данные в стадии предварительного расследования, не имеют для суда преюдициальной силы. 6.2. Условия проведения судебного следствия в сокращенном порядке В уголовно-процессуальном законе Республики Беларусь предусмотрен ряд условий, установление которых является обязательным для обеспечения законности проведения сокращенного судебного следствия. Данные условия можно дифференцировать на материальные и процессуальные в зависимости от их регулирования УК или УПК. Под материальными условиями проведения сокращенного судебного следствия следует понимать обстоятельства, характеризующие возраст обвиняемого и категорию совершенного им преступления. Так, согласно ч. 2 ст. 326 УПК, сокращенный порядок судебного следствия не применяется по уголовным делам о преступлениях несовершеннолетних. Это решение законодателя обусловлено стремлением не допустить упрощения процессуальной формы в отношении лиц, нуждающихся в повышенной правовой защите. Применение сокращенного порядка судебного следствия допускается только по уголовным делам о преступлениях, за совершение которых по закону не могут быть назначены лишение свободы на срок свыше 10 лет или смертная казнь (ч. 2 ст. 326 УПК). Процессуальные условия применения сокращенного порядка судебного следствия отражают отношение сторон к признанию обвиняемым своей вины, доказательствам, полученным при производстве предварительного расследования, и возможности сокращения судебной процедуры. Обязанность удостовериться в том, что сделанное обвиняемым признание не оспаривается какой-либо из сторон, обусловлена действием принципа состязательности в судебном разбирательстве. Стороны должны убедить суд в том, что поводов сомневаться в сделанном обвиняемым признании своей вины не существует. Знание сторонами материалов уголовного дела призвано компенсировать недостаток информации, который может возникнуть у суда при отказе от исследования всех доказательств в судебном заседании. Соблюдение этого условия есть гарантия правомерности избрания судом сокращенного порядка проведения судебного следствия. Если сторона полностью или частично не согласна с показаниями обвиняемого, формально поддерживает обвинение, но фактически предлагает его «подправить» (например, исключить отдельные эпизоды), то это свидетельствует об оспаривании ею признания обвиняемым своей вины, что, в свою очередь, указывает на отсутствие одного из условий для применения сокращенного судебного разбирательства. Выяснение отношения сторон к признанию обвиняемым своей вины – важная гарантия обеспечения их прав, в частности на выбор судебной процедуры исследования доказательств. Безусловно, суд связан мнением сторон, которые могут возражать против изменения обычной процедуры исследования доказательств. Однако обусловленность решения суда о применении сокращенного порядка судебного следствия согласием сторон не носит абсолютного характера: окончательное решение остается за судом, поскольку на него возлагается ответственность за законность и обоснованность постановляемого им приговора. В соответствии со ст. 19 УПК, суд оценивает доказательства, руководствуясь своим внутренним убеждением. Он должен добиваться такого состояния уверенности в истинности показаний обвиняемого, чтобы не осталось никаких сомнений в правильности сделанных на их основе выводов. Признание в судебном заседании обвиняемым своей вины может вызывать сомнения, если в ходе досудебного производства обвиняемый неоднократно изменял свои показания, отрицал причастность к совершению преступления, выдвигал доводы и представлял доказательства своей невиновности, если, несмотря на признание обвиняемого, по делу усматриваются основания для изменения квалификации обвинения на менее тяжкое, исключения из обвинения отдельных пунктов, эпизодов и т. п. Разумеется, предусмотреть все возможные ситуации, при наличии которых должны возникать сомнения в истинности показаний обвиняемого, нереально. Вместе с тем закрепление в УПК наиболее типичных из них было бы целесообразным. Тогда их выявление в суде первой инстанции станет бесспорным препятствием для применения сокращенного порядка судебного следствия, а в кассационной инстанции – основанием для отмены приговора, постановленного по результатам сокращенного следствия, ввиду существенного нарушения уголовно-процессуального закона. В настоящее время оценка соответствующих ситуаций полностью зависит от усмотрения суда и не всегда является объективной. Таким образом, отсутствие сомнений у суда в признании обвиняемого не может считаться обязательным условием проведения сокращенного судебного следствия, поскольку данное обстоятельство характеризует внутреннее убеждение лица, ведущего уголовный процесс, и выражается в принятом им решении. Иными словами, отсутствие сомнений является необходимым элементом механизма принятия любого процессуального решения, которое требует уверенности в правильности сделанных выводов. Одним из процессуальных условий применения сокращенного порядка судебного следствия является мнение сторон о доказательствах, полученных при производстве предварительного расследования. На этих доказательствах, если они не были оспорены сторонами, и будет основываться приговор суда, постановленный по результатам сокращенного судебного разбирательства (ч. 4 ст. 286 УПК). Если стороны оспаривают определенные доказательства, то это свидетельствует о необходимости их непосредственного исследования в судебном заседании в общем порядке. Согласие сторон на проведение сокращенного судебного следствия как обязательное условие применения данной процедуры обусловлено их отношением к признанию обвиняемым своей вины и собранным по делу доказательствам, т. е. является его логическим продолжением. Однако суд нередко выясняет мнение сторон лишь по одному из указанных обстоятельств. Согласно ч. 2 ст. 294, ч. 2 ст. 296, ч. 3 и ч. 5 ст. 297 УПК проведение судебного разбирательства в определенных случаях возможно и при отсутствии некоторых участников уголовного процесса. Возникает вопрос о том, чье согласие на применение исследуемого порядка судебного следствия является обязательным. Большинство специалистов полагает, что согласие на проведение сокращенного судебного следствия должно выясняться у всех участвующих в деле представителей сторон. Между тем, как показывает практика, при обсуждении указанного вопроса суд чаще всего выясняет мнение лишь обвиняемого, его защитника, если он участвует в деле, и государственного обвинителя. Нужно согласиться, что в судебном разбирательстве, где происходит обсуждение соответствующего вопроса, обязательно, прежде всего, участие обвиняемого, который должен выразить свое мнение по данному вопросу. Следовательно, рассмотрение дела в отсутствие обвиняемого, что предусмотрено ч. 2 ст. 294 УПК, исключается. Подтверждает этот вывод и судебная практика. В связи с этим целесообразно закрепить в УПК, что при разбирательстве дела в отсутствии обвиняемого не допускается проведение судебного следствия в сокращенном порядке. Выяснение мнения сторон по поводу применения сокращенного порядка судебного следствия и установление наличия других процессуальных условий для проведения данной процедуры происходит непосредственно в судебном разбирательстве. Для этого в нем необходимо обеспечить присутствие всех представителей сторон, что бывает достаточно сложно. Разрешение сложившейся ситуации видится в том, чтобы выяснять мнение сторон о возможности проведения сокращенного судебного следствия и другим предусмотренным в законе вопросам до начала судебного заседания на более ранних стадиях уголовного процесса. Следует отметить, что подобное решение предусмотрено нормами законодательства многих зарубежных государств. Представляется, что окончание предварительного расследования и ознакомление участников процесса с уголовным делом является оптимальным моментом для выяснения их мнения о возможности применения рассматриваемой процедуры и по другим вопросам, связанным с установлением необходимых условий для ее упрощения. Если обвиняемый полностью признает свою вину, то при уведомлении его об окончании производства по уголовному делу следователь обязан разъяснить ему право дать согласие на применение сокращенного порядка судебного следствия. Это согласие должно быть получено после разъяснения обвиняемому сущности и последствий указанной процедуры и изложено в отдельном документе, который подлежит приобщению к протоколу ознакомления обвиняемого с уголовным делом. При уведомлении защитника обвиняемого, если он участвует в деле, потерпевшего, гражданского истца, гражданского ответчика и их представителей об окончании производства по уголовному делу следователь обязан разъяснить этим лицам их право возражать против применения сокращенного порядка судебного следствия. Их мнение по данному вопросу должно быть изложено в протоколах ознакомления с уголовным делом после разъяснения им сущности и последствий проведения сокращенной процедуры. Если потерпевший, гражданский истец, гражданский ответчик либо их представители откажутся явиться для ознакомления с уголовным делом, то о своем возражении против применения сокращенного порядка судебного следствия они должны не позднее установленного в уведомлении срока сообщить суду в письменной форме. Отсутствие такого сообщения будет означать их согласие на проведение судебного следствия в сокращенном порядке. Проблемы, связанные с неявкой сторон, отсутствием в судебном заседании потерпевшего, чье согласие необходимо для применения сокращенной процедуры, актуальны как для Беларуси, так и для России. Некоторые российские авторы считают, что если сторонам было разъяснено их право, а они не реализовали его и не явились в судебное заседание, то это не должно лишать суд возможности рассмотреть дело в упрощенном порядке. Однако поддержка высказанной позиции требует пересмотра варианта поведения сторон и замены их «согласия» на «отсутствие возражений» с соответствующим процессуальным оформлением. Указанный подход вполне допустим и в досудебном производстве при выяснении мнения отдельных представителей сторон о возможности применения сокращенного порядка судебного следствия. Для этого в соответствующих статьях УПК необходимо предусмотреть, что обвиняемый вправе давать согласие на проведение сокращенного судебного следствия, а защитник обвиняемого, потерпевший, гражданский истец, гражданский ответчик и их представители вправе возражать против осуществления данной процедуры, а следователь обязан разъяснить эти права указанным лицам при уведомлении их об окончании предварительного расследования. Прокурор при направлении уголовного дела в суд должен с учетом позиций обвиняемого и других участников процесса выразить свое отношение к изменению процедуры судебного следствия, изложив его в соответствующем постановлении. Решение о применении анализируемой процедуры может быть принято при назначении судебного разбирательства в случае установления судом необходимых для этого основания и условий, в том числе согласия обвиняемого и прокурора на проведение сокращенного судебного следствия и отсутствия возражений остальных представителей сторон против ее осуществления. Реализация перечисленных предложений позволит создать дополнительные гарантии для обеспечения прав наименее защищенных участников уголовного процесса – потерпевшего, гражданского истца, гражданского ответчика и их представителей – и будет способствовать экономии их времени и средств, поскольку не потребует обязательной явки указанных лиц в судебное заседание. В то же время не следует полностью отказываться от существующего порядка принятия решения о сокращенной судебной процедуре. Если позиции сторон об изменении порядка судебного следствия заранее не будут выяснены, то суд назначает судебное разбирательство с вызовом всех участников процесса и исследованием в полном объеме необходимых доказательств. Однако это не исключает в дальнейшем обсуждения и принятия решения о применении сокращенного порядка судебного следствия после допроса обвиняемого в судебном заседании, что и предусмотрено в настоящее время в ст. 326 УПК. Исходя из этого, представляется целесообразным перечислить в законе тех участников уголовного процесса, чье согласие обязательно для применения исследуемой процедуры и в отсутствие которых проводить его недопустимо. Суд должен обеспечить явку таких субъектов, в противном случае судебное разбирательство должно проводиться по общим правилам с исследованием доказательств в полном объеме. В описанной ситуации обязательными участниками сокращенного судебного следствия должны являться, прежде всего, сам обвиняемый, его защитник, если он участвует в деле, и государственный обвинитель. Участие потерпевшего необходимо обеспечить, если установлено физическое лицо, которому преступлением был причинен вред, и оно в предусмотренном порядке признано таковым. Гражданский истец должен присутствовать в судебном заседании тогда, когда преступлением был причинен вред юридическому лицу или потерпевший не является одновременно и гражданским истцом. 6.3. Процессуальный порядок сокращенного судебного следствия Согласно УПК, принятию решения о применении сокращенного порядка судебного следствия должен предшествовать обычный порядок судопроизводства: назначение судебного разбирательства и проведение подготовительной части судебного заседания. При этом в суд должны вызываться все участники уголовного процесса, указанные следователем в списке лиц, чье присутствие необходимо при рассмотрении дела. В подготовительной части судебного разбирательства проверяется их явка и решается вопрос о возможности слушания дела в отсутствие неявившихся лиц. В ч. 1 ст. 326 УПК предусмотрено, что вопрос о проведении сокращенного судебного следствия может быть поставлен только после допроса обвиняемого. Это предполагает наличие общего порядка начала судебного следствия, включающего обязательное вынесение судом постановления об установлении порядка исследования всех доказательств, представленных сторонами (ст. 324, 325 УПК). Если обвиняемый заявил, что признает свою вину, то исследование доказательств начинается с его допроса. Таким образом, допрос обвиняемого – единственное следственное действие, которое обязательно должно быть проведено до решения вопроса о возможности применения сокращенного порядка судебного следствия. В связи с этим на суд и стороны, прежде всего на профессиональных участников уголовного процесса, возлагается все бремя ответственности по надлежащему осуществлению данного процессуального действия. В соответствии со ст. 327 УПК, при согласии обвиняемого давать показания первым его допрашивает государственный обвинитель, затем – потерпевший, гражданский истец, а последним – защитник (если он имеется) и гражданский ответчик. Указанный порядок представляется оправданным ввиду того, что показания обвиняемого, признающего свою вину, относятся к доказательствам обвинения. Целью проводимого государственным обвинителем допроса обвиняемого является предоставление суду достоверной информации «из первых уст». Защитник же в данном случае должен использовать допрос как способ сообщения самим обвиняемым сведений, которые характеризуют личность последнего и могут стать смягчающими его ответственность обстоятельствами. Вместе с тем на практике в данном следственном действии наиболее активное участие принимает не защитник, а прокурор. Суд задает вопросы обвиняемому после его допроса сторонами, а уточняющие вопросы могут быть заданы судом при допросе обвиняемого любой из сторон (ч. 2 ст. 327 УПК). Для суда важность допроса состоит в необходимости установления соответствия признания обвиняемым своей вины действительно совершенному им преступлению. После допроса обвиняемого, согласно ч. 1 ст. 326 УПК, суд должен выяснить, не является ли сделанное обвиняемым признание вынужденным. Однако формулируется этот вопрос по-разному. Одни судьи спрашивают у обвиняемого, является ли сделанное им признание добровольным, другие – не оказывалось ли на обвиняемого какого-либо воздействия (психического или физического) с целью вынудить его признать свою вину, третьи – не является ли признание вынужденным, данным под принуждением и т. п. Столь различное толкование установленного законом требования подвергается справедливой критике. Однако следует признать положительной практику тех судей, которые не ограничиваются только постановкой вопроса о вынужденности признания вины, а разъясняют обвиняемому сущность данного термина. До начала обсуждения вопроса о применении сокращенного порядка судебного следствия суд должен удостовериться в том, что сделанное обвиняемым признание не оспаривается какой-либо из сторон. Этого можно достичь только путем постановки вопроса об их отношении к показаниям обвиняемого. Данный вопрос, обращенный к сторонам, направлен также на выяснение их мнения по поводу добровольности сделанного обвиняемым признания. Таким образом, позиция сторон может существенно повлиять на формирование убеждения суда о достоверности показаний обвиняемого, законности и обоснованности предъявленного обвинения. После того, как сторонами будет дана оценка признания обвиняемым своей вины, суд может приступить к обсуждению вопроса о возможности проведения сокращенного судебного следствия. Следуя буквальному толкованию ч. 1 ст. 326 УПК, инициатива по изменению обычной процедуры судебного следствия должна исходить только от суда, который принимает окончательное решение, посоветовавшись со сторонами. При этом возникает вопрос о том, вправе ли стороны сами инициировать проведение судебного следствия в сокращенном порядке. Многие практические работники полагают, что такая инициатива должна исходить только от сторон. Однако изучение протоколов судебных заседаний свидетельствует о том, что стороны редко используют такую возможность и в большинстве случаев применение анализируемой процедуры происходит по инициативе суда. Многообразие существующих вариантов решения указанного вопроса приводит к выводу о том, что в ограничении круга субъектов инициативы о применении сокращенного порядка судебного следствия в законодательстве Республики Беларусь нет необходимости. В связи с этим в УПК следует установить, что такая инициатива может исходить как от любых представителей сторон, так и от суда. Следующим условием, которое подлежит установлению судом при применении рассматриваемой процедуры, является согласие сторон на ее реализацию. При этом в ч. 1 ст. 326 УПК не конкретизируется, о каких участниках судебного разбирательства идет речь. Нужно полагать, что суду следует выяснять мнение по данному вопросу всех представителей сторон, участвующих в рассмотрении дел, явка которых в таком случае должна быть обеспечена. Такое толкование закона будет способствовать наиболее полной реализации и защите ими своих прав. До получения согласия сторон на применение сокращенного порядка судебного следствия суд, в соответствии с ч. 1 ст. 326 УПК, должен разъяснить им, что отказ от исследования доказательств влечет недопустимость обжалования или опротестования приговора по этому основанию. Данное положение закона следует расценивать как разъяснение участникам уголовного процесса одного из последствий применения указанного порядка судебного следствия. Приведенную формулировку судьи, как правило, полностью зачитывают, не разъясняя сторонам ее смысла, о чем делается соответствующая запись в протоколе судебного заседания. Представляется, что для обеспечения законности применения исследуемой процедуры суду надлежит в доступной для обвиняемого и потерпевшего форме разъяснить, как данная процедура может повлиять в будущем на реализацию их прав. Однако судьи, видимо, из-за опасений, что участники судебного заседания могут не согласиться на применение судебного следствия в сокращенном порядке, стремятся выполнить указанную обязанность как можно быстрее либо используют для этого лишь юридические термины. В результате непрофессиональные участники судебного разбирательства фактически не понимают смысла и последствий сокращенной процедуры и соглашаются на нее нередко только потому, что считают ее проведение обычным ходом судебного процесса, а свое согласие – лишь формальным требованием закона. Это происходит в тех случаях, когда разъяснение сторонам последствий применения сокращенного порядка судебного следствия полностью отсутствует. С учетом изложенного необходимо, чтобы суд в обязательном порядке разъяснял сторонам сущности и последствия применения рассматриваемого порядка судебного следствия. После получения согласия всех участвующих в судебном заседании представителей сторон на проведение сокращенного судебного следствия суд должен выяснить, желают ли они исследовать какие-либо доказательства. Установление данного обстоятельства имеет место не всегда, несмотря на рекомендации Верховного Суда Республики Беларусь. Как правило, исследование доказательств в рамках анализируемой процедуры происходит по инициативе государственного обвинителя, реже – защитника при заявлении им ходатайства о приобщении полученных материалов к уголовному делу. Между тем практически отсутствуют случаи, когда потерпевший или гражданский истец ходатайствовали о необходимости исследования каких-либо доказательств. Такая ситуация вполне закономерна, поскольку мнение данных участников судебного разбирательства по этому вопросу судом почти никогда не выясняется. В то же время суд очень часто исследует некоторые доказательства по собственной инициативе. Таким образом, уголовно-процессуальное законодательство Республики Беларусь предусматривает, что после выполнения указанных действий суд вправе вынести одно из следующих постановлений: 1) о проведении судебного следствия в сокращенном порядке и исследовании определенных доказательств по ходатайству сторон или собственной инициатив; 2) о проведении судебного следствия в сокращенном порядке и исследовании лишь обстоятельств дела, характеризующих личность обвиняемого; 3) об отказе в применении сокращенного порядка судебного следствия. Эти постановления, как правило, принимаются на месте, без удаления в совещательную комнату, и заносятся в протокол судебного заседания. В случае вынесения первого или второго из указанных постановлений суд проводит судебное следствие в том объеме, который был в них определен После исследования всех указанных в постановлении доказательств, которое проводится в общем порядке, судебное следствие объявляется оконченным и суд переходит к судебным прениям. Необходимо обратить внимание на то, что последний вариант решения (об отказе в применении сокращенного порядка судебного следствия) в судебной практике отсутствует. Полагаем, что он должен иметь место в случае, если ходатайство о проведении судебного следствия в сокращенном порядке было заявлено одной из сторон, а согласие другой стороны или суда на применение данной процедуры получено не было. Однако в такой ситуации судьи предпочитают официально вообще не принимать решения и не фиксировать процесс обсуждения этого ходатайства в протоколе судебного заседания, а продолжают исследовать доказательства в том порядке, который был установлен ранее в начале судебного следствия до допроса обвиняемого. Из сопоставления различных норм закона следует, что при принятии решения о сокращенном порядке судебного следствия суд должен выносить два постановления, определяющих процедуру этой части судебного разбирательства. Сначала – о проведении судебного следствия в общем порядке и исследовании доказательств в полном объеме (ч. 2 ст. 326 УПК), затем, после допроса обвиняемого, – о проведении судебного следствия в сокращенном порядке с исследованием либо без исследования определенных доказательств (ч. 1 ст. 326 УПК). Такая последовательность сформирована судебной практикой и полностью соответствует требованиям УПК, однако имеет существенный недостаток, который связан с моментом принятия второго постановления (о проведении судебного следствия в сокращенном порядке и исследовании лишь обстоятельств дела, характеризующих личность обвиняемого). Решение о проведении сокращенного судебного исследования, как правило, сопровождается отказом от допроса свидетелей, которые явились в судебное заседание и в течение определенного времени ожидали своего вызова для дачи показаний. Указанное решение суда воспринимается этими лицами крайне негативно и вызывает их многочисленные жалобы по поводу якобы ненадлежащей организации работы по рассмотрению уголовных дел. Учитывая сложившуюся ситуацию, многие свидетели отказываются от явки в суд. В связи с указанным некоторые судьи предпочитают не вызывать свидетелей в судебное заседание, если обвиняемый в стадии предварительного расследования признавал свою вину. Вряд ли такую практику можно назвать безупречной, хотя с точки зрения процессуальной экономии она вполне оправдана. Представляется, что исправить создавшееся положение можно двумя путями: 1) заранее определить в законе категории уголовных дел, рассмотрение которых должно происходить с применением сокращенного порядка судебного следствия; 2) выяснять мнение сторон о возможности применения сокращенного порядка судебного следствия на более ранних стадиях уголовного процесса; По первому пути уже пошел белорусский законодатель, который закрепил, что судебное следствие по делам ускоренного производства может проводиться в сокращенном порядке. Этой нормой существенно реформированы общие условия и порядок применения сокращенного следствия, предусмотренные ч. 1 ст. 326 УПК. Реализация второго пути предполагает выяснение мнения сторон о возможности проведения судебного следствия в сокращенном порядке при окончании предварительного расследования и ознакомлении участников процесса с уголовным делом, на чем мы подробно останавливались ранее. Подобная практика существует в РФ, где обвиняемый вправе заявить ходатайство о постановлении приговора без проведения судебного разбирательства в момент ознакомления с материалами дела (п. 1 ч. 2 ст. 315 УПК РФ). Предлагаемые решения позволят заранее назначать судебное разбирательство с применением сокращенного порядка судебного следствия без вызова свидетелей и всех представителей сторон. Однако в случае непризнания обвиняемым своей вины полностью или в части либо возникновения сомнений в признании обвиняемого суд сможет отложить судебное разбирательство. После этого рассмотрение дела будет происходить в общем порядке с участием всех лиц, подлежащих вызову в судебное заседание. Указанная процедура уже предусмотрена в ч. 8 ст. 459 УПК, но только применительно к разбирательству дел ускоренного производства. Практика показывает, что сокращенное судебное следствие редко проводится при рассмотрении уголовных дел о преступлениях, совершенных в соучастии. Белорусский законодатель предусмотрел такую, возможность, но указал, что если хотя бы один из обвиняемых не признает своей вины и дело в отношении его невозможно выделить в отдельное производство, то проводить сокращенное судебное следствие недопустимо (ч. 2 ст. 326 УПК). Данное положение означает, что применять сокращенный порядок судебного следствия при обвинении нескольких лиц можно только в тех случаях, когда все эти лица признают свою вину. Если же кто-либо из них отрицает свою вину или признает ее не в полном объеме, то дело в отношении него можно выделить в отдельное производство и рассмотреть в общем порядке, а в отношении остальных обвиняемых – применить исследуемую процедуру. При невозможности осуществить такие действия дело в отношении всех обвиняемых подлежит рассмотрению в общем порядке. В то же время разделение одного уголовного дела на два непосредственно в судебном заседании вряд ли будет способствовать процессуальной экономии и, кроме того, может создать трудности для их полного, всестороннего и объективного рассмотрения. В связи со сказанным представляется, что решение о выделении уголовного дела в отношении обвиняемого, который не признает свою вину, целесообразно принимать заранее, на стадии назначения и подготовки судебного разбирательства, одновременно с решением о проведении сокращенного судебного следствия в отношении другого обвиняемого, признающего свою вину. Такая процедура полностью вписывается в предложенный ранее вариант реформирования процедуры сокращенного судебного следствия, когда наличие основания и условий для его производства будет выясняться при окончании предварительного расследования, а решение о применении сокращенного порядка судебного следствия приниматься судом при назначении судебного разбирательства. 6.4. Соотношение сокращенного порядка судебного следствия и сокращенного судебного следствия по делам ускоренного производства Уголовно-процессуальный закон предусматривает два варианта сокращенного судебного следствия: общий, регулируемый ст. 326 УПК, и специальный – по делам ускоренного производства, регламентированный ст. 459 УПК. Несмотря на имеющиеся различия, указанные варианты сокращенного судебного следствия имеют одинаковую правовую природу и общее основание применения. В соответствии со ст. 326 УПК, таким основанием является полное и добровольное признание обвиняемым своей вины в преступлении. Согласно ч. 1 ст. 452 УПК, ускоренное производство может проводиться в случае если известно подозреваемое лицо и оно не отрицает своей причастности к совершению преступления. При этом успешное окончание ускоренного производства возможно только тогда, когда обвиняемый добровольно и в полном объеме признает свою вину в совершении преступления и его признание подтверждается совокупностью собранных по делу доказательств. Именно эти обстоятельства, а не причастность лица к преступлению, должен установить как прокурор при направлении дела ускоренного производства в суд, так и суд при применении сокращенного порядка судебного следствия по делам данной категории. Таким образом, основание для успешного окончания ускоренного производства и основание для проведения сокращенного судебного следствия фактически совпадают. Кроме того, сходство имеют материальные условия, необходимые для применения рассматриваемых вариантов сокращенного судебного следствия. Что же касается процессуальных условий, то необходимо отметить следующее. Главного из них – согласие сторон на применение упрощенной судебной процедуры – по делам ускоренного производства не требуется, поскольку ч. 5 ст. 459 УПК императивно предписывает проведение судебного следствия по указанной категории дел только в сокращенном порядке. Установление же судом остальных процессуальных условий, которые регламентированы ст. 326 УПК и необходимы для применения судебного следствия в сокращенном порядке, по делам ускоренного производства напрямую не предусмотрено. Однако в ч. 7 ст. 459 УПК указано, что суд объявляет судебное следствие оконченным и переходит к судебным прениям, если признание обвиняемым своей вины никем не оспаривается. Это значит, что данное требование, которое является одним из процессуальных условий применения сокращенного порядка судебного следствия, распространяется и на дела ускоренного производства. Таким образом, анализ норм УПК показывает, что основание и условия применения обоих вариантов процедуры сокращенного следствия во многом совпадают. Разница заключается главным образом в моменте их установления судом и последующих процессуальных решениях. Если судебное следствие начато в общем порядке, то для его сокращения суд должен определить наличие соответствующего основания и условий. При их отсутствии решение о применении рассматриваемой процедуры не может быть принято, исследование доказательств продолжается и проводится в полном объеме. По делам ускоренного производства судебное следствие сразу же начинается в сокращенном порядке и заключается в проверке судом необходимых для данной процедуры основания и условий. При их установлении судебное следствие заканчивается и суд переходит к судебным прениям, а при их отсутствии принимается решение об отложении судебного разбирательства, после чего оно происходит в общем порядке (ч. 8 ст. 459 УПК). Существенные отличия от обычной процедуры имеет процессуальная деятельность, которая предшествует судебному разбирательству дел ускоренного производства. Так, при направлении дела в суд прокурор или его заместитель в постановлении высказывают мнение о рассмотрении уголовного дела без участия государственного обвинителя с предложением о применении к обвиняемому наказания или иных мер уголовной ответственности. Копия данного постановления направляется обвиняемому и потерпевшему (ч. 2 ст. 455 УПК). Из приведенной нормы следует, что судебное разбирательство дел ускоренного производства может назначаться как с участием, так и без участия государственного обвинителя, что определяется прокурором при направлении дела в суд. Это положение представляет собой единственное исключение из правила об обязательном участии прокурора при рассмотрении в суде первой инстанции уголовных дел публичного и частнопубличного обвинения, к которым относятся и все дела ускоренного производства (ч. 8 ст. 34 УПК). В то же время действующее законодательство предусматривает два случая обязательного участия государственного обвинителя в судебном разбирательстве дел ускоренного производства: 1) по инициативе прокурора, о чем указывается в постановлении о направлении уголовного дела в суд (ч.2 ст. 455 УПК); 2) по инициативе суда, о чем указывается в постановлении об отложении судебного разбирательства (ч. 8 ст. 459 УПК). В постановлениях о направлении уголовного дела в суд прокурорами указываются следующие обстоятельства, подтверждающие обоснованность участие государственного обвинителя в судебном разбирательстве: необходимость проведения выездного судебного заседания; осуществление профилактики определенных видов преступлений; усиление надзора за законностью судебных постановлений по данной категории уголовных дел. Представляется целесообразным по делам ускоренного производства закрепить в УПК примерный перечень обстоятельств, при наличии которых прокурор вправе принять решение об участии государственного обвинителя в судебном разбирательстве. Анализ ч. 3 ст. 458 УПК позволяет выделить еще одну особенность процедуры сокращенного судебного следствия по делам ускоренного производства. Она заключается в том, что в случае назначения судебного разбирательства без участия государственного обвинителя в судебное заседание вызываются только представители сторон, участвующие в деле. Однако их неявка (кроме обвиняемого) в судебное заседание без уважительных причин не препятствует рассмотрению дела по существу (ч. 4 ст. 459 УПК). Вызов же свидетелей, специалистов и экспертов в судебное заседание в данном случае законом не предусмотрен. Полагаем, что они должны вызываться лишь тогда, когда дело ускоренного производства назначается к слушанию с участием государственного обвинителя по инициативе последнего либо суда и рассматривается по общим правилам, установленным в главах 35-37 УПК. Как следует из ч. 1 ст. 459 УПК, особый порядок рассмотрения дел ускоренного производства действует только при отсутствии в судебном заседании государственного обвинителя. В таком случае судебное следствие начинается без оглашения предъявленного лицу обвинения. Однако на практике некоторые судьи вопреки требованиям ч. 5 ст. 459 УПК берут на себя функции государственного обвинителя, оглашают предъявленное лицу обвинение и даже излагают доказательства его виновности. При отсутствии государственного обвинителя сокращенное судебное следствие начинается с выяснения отношения лица к предъявленному ему обвинению. Затем суд должен вынести постановление о порядке исследования доказательств: допросе обвиняемого, других представителей сторон по их ходатайству. Согласно общим правилам, после допроса обвиняемого суд должен выяснить, не является ли признание им своей вины вынужденным и не оспаривает ли он имеющиеся в деле доказательства. Последнее обстоятельство и отношение к признанию обвиняемого должно быть выяснено также у участвующих в судебном заседании представителей сторон. Если наличие основания и условий, необходимых для проведения сокращенного судебного следствия, не вызывает сомнений у сторон и суда, то последний разъясняет сторонам последствия применения сокращенного порядка судебного следствия, исследует характеризующие обвиняемого обстоятельства, а затем объявляет судебное следствие оконченным и переходит к судебным прениям (ч. 7 ст. 459 УПК). В целом, существование фактически двух вариантов сокращенного судебного следствия может приводить к различному толкованию правил его проведения, ошибкам в правоприменении. В данной связи совершенствование регламентации сокращенного порядка судебного следствия должно идти по пути их унификации с сохранением общего основания и условий, предусмотренных ст. 326 УПК, и использованием тех особенностей, которые установлены по делам ускоренного производства и оправдали себя на практике. Речь идет о возможности рассмотрения дела без вызова свидетелей и участия государственного обвинителя, а также отложении судебного разбирательства в случае отсутствия основания и (или) условий для проведения сокращенного судебного следствия. Это будет способствовать единообразному применению норм УПК в части применения рассматриваемой процедуры при производстве по любым категориям уголовных дел. 6.5. Заочное судебное разбирательство В соответствии с подп. "d" п. 3 ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах (16 декабря 1966 г.) каждый имеет право при рассмотрении любого предъявленного ему обвинения быть судимым в его присутствии. Непосредственное участие в судебном заседании обвиняемого является важной гарантией реализации его прав и законности осуществления правосудия и позволяет тщательно выяснить все вопросы, связанные с установлением личности обвиняемого; обстоятельства, исключающие возможность производства по делу в отношении данного лица; а также обстоятельства, имеющие значение для решения вопроса не только о мере наказания, но и при определении вида режима содержания и т.п.. Согласно ч. 1 ст. 294 УПК, судебное разбирательство уголовного дела судом первой инстанции происходит при обязательном участии обвиняемого, за исключением случаев, предусмотренных ч. 2 указанной статьи. При неявке обвиняемого разбирательство дела должно быть отложено. Суд вправе подвергнуть не явившегося без уважительных причин обвиняемого приводу, а равно применить или изменить в отношении его меру пресечения. В то же время ч. 2 ст. 294 УПК предусматривает случаи, при которых допускается рассмотрение дела по существу и в отсутствие обвиняемого. Так, разбирательство уголовного дела в отсутствие обвиняемого может быть допущено лишь в случаях, когда: 1) лицо, обвиняемое в совершении преступления, не представляющего большой общественной опасности, или менее тяжкого преступления, признает свою вину и ходатайствует о разбирательстве дела в его отсутствие. Такое ходатайство должно быть подано в письменной форме до начала судебного разбирательства, т.е. на стадии назначения и подготовки судебного разбирательства. Причем его должны подать либо сам обвиняемый, либо его законный представитель, либо, по их поручению, защитник. Также возможна подача ходатайства и непосредственно в судебном разбирательстве после надлежащей явки обвиняемого. Тот факт, что в ч. 2 ст. 294 УПК закреплено право (а не обязанность) суда проводить судебное разбирательство в отсутствие обвиняемого, означает, что суд может признать явку обвиняемого обязательной. Судья должен убедиться, что ходатайство обвиняемого о рассмотрении дела в его отсутствие не носит вынужденного характера, о чем могут свидетельствовать такие обстоятельства, как тяжелая болезнь, отсутствие средств на проезд или иные жизненные обстоятельства, препятствующие участию обвиняемого в судебном разбирательстве и не зависящие от его волеизъявления. О рассмотрении дела в отсутствие обвиняемого суд выносит специальное решение. Ходатайство обвиняемого о рассмотрении дела в его отсутствие должно быть зафиксировано в материалах дела: подано в письменной форме или занесено в протокол. Из содержания ходатайства должно быть ясно, что обвиняемый ставит вопрос о рассмотрении дела в его отсутствие по собственной инициативе, что это соответствует его желанию и не является вынужденным. Не может приравниваться к такому ходатайству сообщение обвиняемого о том, что он лишен возможности явиться в судебное заседание по болезни, из-за командировки или по другим уважительным причинам. В этих случаях рассмотрение дела в его отсутствие будет существенным нарушением уголовно-процессуального закона, ограничивающим право на защиту. Необходимо указать, что установленным порядком уголовного процесса не определено, кто, когда и каким образом разъясняет лицу право ходатайствовать о рассмотрении уголовного дела в его отсутствие, а также возможные последствия принятия такого решения. Однако в любом случае обвиняемый должен быть извещен о месте и времени рассмотрения судом в отношении него уголовного дела, ему должны быть вручены копии необходимых процессуальных документов. В любой части судебного разбирательства обвиняемый может явиться в суд и пользоваться всеми правами, которыми его наделил закон; 2) обвиняемый находится вне пределов Республики Беларусь и уклоняется от явки в судебное заседание. Суд должен располагать достаточными данными, подтверждающими нахождение обвиняемого вне пределов государства и свидетельствующими о его уклонении от явки в суд. Факт нахождения обвиняемого за пределами Республики Беларусь должен быть подтвержден официально: сообщениями правоохранительных органов или дипломатического представительства Беларуси в государстве, где находится обвиняемый. Для положительного решения вопроса о рассмотрении уголовного дела в отсутствие обвиняемого, находящегося за границей, не имеет значения, является ли он гражданином Республики Беларусь, иностранным гражданином или лицом без гражданства. Нахождение обвиняемого вне пределов Республики Беларусь не во всех случаях обусловливает заочное рассмотрение уголовного дела. В частности, краткосрочный выезд обвиняемого за границу в командировку, на отдых или с иными целями не может рассматриваться в качестве основания для заочного рассмотрения уголовного дела. Не может служить основанием и пребывание обвиняемого за пределами Республики Беларусь в связи с лечением психического расстройства или иного заболевания: в таких случаях производство по уголовному делу подлежит приостановлению (ч. 2 ст. 302 УПК). Не может быть рассмотрено дело в отсутствие обвиняемого и тогда, когда суд не исчерпал возможности обеспечить явку обвиняемого, который находится за пределами Республики Беларусь. В частности, если обвиняемый находится в государстве, с которым существует договор о правовой помощи по уголовным делам, суд должен принять меры к обеспечению явки обвиняемого в порядке, предусмотренном договором, отложив рассмотрение дела на время решения вопроса о выдаче обвиняемого. Среди ученых-процессуалистов рассматриваемая категория дел получила название «заочное разбирательство». Заочным следует считать уголовное разбирательство, производимое в отсутствие обвиняемого. При этом под «отсутствием» обвиняемого понимается его фактическое, константное отсутствие в течение всего судебного разбирательства. Таким образом, главной отличительной чертой заочного судебного разбирательства от судебного разбирательства, производимого в обычном порядке, является фактическое отсутствие обвиняемого при рассмотрении уголовного дела. При этом отметим, что речь идет об отсутствии данного участника уголовного процесса на протяжении всего судебного следствия вплоть до вынесения приговора по делу. Факт отсутствия обвиняемого в судебном разбирательстве является определяющим критерием заочного характера судебного разбирательства, обусловливающим все остальные особенности данного производства. Уголовно-процессуальное законодательство предусматривает ряд случаев, при которых имеет место эпизодическое отсутствие обвиняемого на протяжении судебного разбирательства. К данным случаям относятся, в частности: — удаление обвиняемого из зала судебного заседания за нарушение порядка (ст. 307 УПК); — допрос обвиняемого в отсутствие другого обвиняемого (ч. 3 ст. 327 УПК); — удаление несовершеннолетнего обвиняемого из зала судебного заседания на время исследования обстоятельств, которые могут оказать на него отрицательное воздействие (ч. 1 ст. 438 УПК). В вышеперечисленных случаях не имеет места заочное рассмотрение дела. В случае удаления несовершеннолетнего обвиняемого из зала судебного заседания для исследования обстоятельств, которые могут оказать на него отрицательное воздействие, осуществления допроса обвиняемого в отсутствие другого обвиняемого речь идет лишь о временном отсутствии обвиняемого, ограниченном конкретным промежутком «внутри» судебного следствия. При этом временное отсутствие обвиняемого не лишает его возможности в дальнейшем ознакомиться с протоколом судебного заседания. Несмотря на свое временное отсутствие, обвиняемый не лишен возможности самостоятельно реализовывать предоставленные ему процессуальные права, поскольку, несмотря на временное отсутствие, он вправе лично допрашивать потерпевших, свидетелей, представлять доказательства, участвовать в судебных прениях, заявлять ходатайства, знакомиться с материалами дела, а также реализовывать иные процессуальные права. Несомненно, проведение судебного заседания даже при краткосрочном отсутствии обвиняемого не лучшим образом сказывается на реализации его прав и интересов в судебном заседании. Однако наличие в уголовно-процессуальном законодательстве механизма, позволяющего в полном объеме компенсировать ограничение прав обвиняемого, позволяет сделать вывод о том, что в вышеприведенных случаях факт отсутствия обвиняемого существенно не отражается на реализации его прав и законных интересов. Таким образом, рассмотрение уголовных дел в вышеприведенных случаях не может быть отнесено к заочному производству, поскольку, вопервых, отсутствие обвиняемого носит временный характер, во-вторых, в данном случае имеет место рассмотрение дела по существу в обычном порядке, без особенностей, характерных для заочного производства; втретьих, временно отсутствующий обвиняемый не лишен возможности лично принимать участие в реализации процессуальных прав, которыми он наделен. Наряду с указанными отличиями следует также отметить, что заочное разбирательство и вышеприведенные смежные институты отличаются и по своей процессуальной сущности и назначению. Назначением заочного разбирательства является рассмотрение дела по существу в отсутствие обвиняемого. Удаление из зала судебного заседания обвиняемого в порядке ст. 307 УПК является уголовно-процессуальной мерой воздействия, призванной обеспечить порядок в судебном заседании. Удаление несовершеннолетнего обвиняемого из зала суда в порядке ч. 1 ст. 438 УПК является мерой, направленной на охрану личности несовершеннолетнего обвиняемого от негативных влияний при рассмотрении некоторых обстоятельств уголовного дела. Таким образом, главное предназначение данной нормы — осуществление процессуальной гарантии прав и законных интересов несовершеннолетнего обвиняемого. Возможность допроса обвиняемого в отсутствие другого обвиняемого, предусмотренная ст. 327 УПК в целях установления истины по делу, применяется в тех случаях, когда необходимо устранить отрицательное влияние соучастника на правдивость показаний допрашиваемого. Говоря об отличительных свойствах заочного производства, следует отметить, что, в отличие от рассмотрения дел в обычном порядке, заочный порядок характеризуется отступлениями от принципов и условий судопроизводства, обусловленными отсутствием обвиняемого. Тема 7. Производство по возмещению вреда, причиненного физическому или юридическому лицу незаконными действиями органа, ведущего уголовный процесс 7.1. 7.2. 7.1. Основания возникновения права на возмещение вреда, причиненного незаконными действиями органа, ведущего уголовный процесс, и лица, имеющие право на его возмещение Порядок возмещения вреда, причиненного незаконными действиями органа, ведущего уголовный процесс Основания возникновения права на возмещение вреда, причиненного незаконными действиями органа, ведущего уголовный процесс, и лица, имеющие право на его возмещение В соответствии со ст. 59 Конституции государственные органы и должностные лица обязаны в пределах своей компетенции принимать необходимые меры для защиты прав и свобод личности. Особую актуальность это требование приобретает в сфере производства по материалам и уголовному делу, где вторжение государства в личную жизнь гражданина наиболее ощутимо. В связи с этим уголовно- процессуальное законодательство предусматривает ряд соответствующих гарантий, к числу которых относится закрепленное в гл. 48 УПК право на возмещение вреда, причиненного незаконными действиями органа, ведущего уголовный процесс. Общую структуру оснований возникновения права на возмещение вреда можно представить в виде теоретической конструкции «совершение органом, ведущим уголовный процесс, незаконных действий, повлекших причинение вреда». Когда вред причинен должностными лицами органа, ведущего уголовный процесс, умышленными действиями, предусмотренными соответствующими статьями гл. 34 Особенной части УК (ст. 392, 393, 397), то наступает уголовная ответственность. В таких случаях вред, причиненный должностными лицами, осуществлявшими уголовный процесс, возмещается, когда вина этих лиц установлена приговором суда, вступившим в законную силу. Поскольку вред причинен непосредственно преступлением, совершенным указанными должностными лицами, то он возмещается в порядке, предусмотренном статьями гл. 17 УПК. Гражданский иск физических или юридических лиц, пострадавших от преступления, о возмещении вреда рассматривается вместе с уголовным делом либо в порядке гражданского судопроизводства в случаях, предусмотренных ст. 155 УПК. Вред может быть причинен и не в связи с умышленными действиями должностных лиц органа уголовного преследования и суда. Он может быть причинен в результате следственно-судебных ошибок, выразившихся в неправильной оценке имеющихся в деле доказательств органом, ведущим уголовный процесс, односторонности и неполноты исследования обстоятельств совершенного общественно опасного деяния, предусмотренного уголовным законом, в случаях дачи свидетелями ложных показаний, ложного заключения экспертом, впоследствии установленных как вновь открывшиеся обстоятельства, и т. д., вследствие чего должностными лицами органа дознания, предварительного следствия, прокуратуры или суда были осуществлены действия и приняты решения, приведшие к причинению вреда участникам уголовного процесса и иным лицам. Однако, согласно ч. 1 ст. 460 УПК и п. 1 ст. 939, ч. 2 ст. 969 ГК, вред, причиненный действиями и решениями органа, ведущего уголовный процесс, оказавшимися незаконными, должен быть возмещен лицам, которым он был причинен, независимо от вины лица, производящего дознание, органа дознания, следователя, прокурора, Председателя Следственного комитета Республики Беларусь, Председателя Комитета государственной безопасности Республики Беларусь, или лиц, исполняющих их обязанности, или суда. Вред в таких случаях возмещается в соответствии с правилами, установленными статьями гл. 48 УПК. Вред физическому и юридическому лицу возмещается, если будет установлена причинная связь между действиями и решениями органа, ведущего уголовный процесс, и причиненным вредом. Например, незаконно заключенный под стражу, находясь в следственном изоляторе, заболел инфекционной болезнью (туберкулезом в закрытой форме). В таких случаях лицо имеет право на возмещение вреда, поскольку он явился следствием незаконного применения меры пресечения в виде заключения под стражу. Перечень незаконных действий закреплен в ст. 460 УПК. Ее особенностью является наличие ссылки на нормы Гражданского кодекса Республики Беларусь (ГК) (ст. 938, ч. 1 ст. 939, ч. 2 ст. 969 ГК). Анализ указанных законоположений позволяет систематизировать названные действия в следующие классификационные группы: 1) незаконные действия, обусловленные подозрением или обвинением лица в совершении преступления или общественно опасного деяния, предусмотренного уголовным законом (ч. 1 ст. 460 УПК, ч. 1 ст. 939, ч. 2 ст. 969 ГК): 1.1) незаконное задержание; 1.2) незаконное применение мер пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста, подписки о невыезде и надлежащем поведении; 1.3) незаконное применение меры процессуального принуждения в виде временного отстранения от должности; 1.4) незаконное привлечение в качестве обвиняемого; 1.5) незаконное помещение в психиатрический стационар; 1.6) незаконное осуждение; 1.7) незаконное применение принудительных мер безопасности и лечения; 2) иные незаконные действия, обусловленные властнопринудительным характером деятельности органов уголовного преследования и суда (ст. 938 ГК). Конкретный перечень указанных действий законодатель ни в УПК, ни ГК не дает. В связи с этим можно предположить, что их круг не ограничен. Вместе с тем они представляют собой общий гражданско-правовой деликт. На основе анализа ч. 1 ст. 461 УПК можно выделить следующие группы лиц, имеющих право на возмещение вреда: 1. Лица, участие которых в уголовном процессе обусловлено подозрением или обвинением в совершении преступления или общественно опасного деяния, предусмотренного уголовным законом: 1.1) обвиняемый, оправданный судом; 1.2) подозреваемый или обвиняемый, уголовное преследование против которого прекращено по основаниям, предусмотренным п. 1, 2, 8, 9 ч. 1 ст. 29 и ч. 2 ст. 250 УПК; 1.3) лицо, незаконно помещенное в психиатрический стационар; 1.4) лицо, к которому незаконно применена принудительная мера безопасности и лечения; 2. Участники уголовного процесса, защищающие свои или представляемые интересы: 2.1) потерпевший; 2.2) гражданский истец; 2.3) гражданский ответчик; 2.4) законные представители подозреваемого, обвиняемого, лица, совершившего общественно опасное деяние, потерпевшего, гражданского истца; 2.5) представители потерпевшего, гражданского истца, гражданского ответчика. 3. Иные лица, принимающие участие в уголовном процессе. В данную группу следует отнести юридическое лицо, которому в результате незаконных действий органа, ведущего уголовный процесс, причинен вред (нанесен ущерб деловой репутации). 4. Лица, которым право на возмещение вреда переходит в порядке правопреемства: 4.1) лица, признанные в установленном законом порядке наследниками лиц, указанных в первой классификационной группе; 4.2) члены семьи умершего. Нужно отметить, что ни у кого из указанных лиц право на возмещение вреда не возникает в случаях обоснованного применения мер процессуального принуждения; отмены обвинительного приговора или его изменения ввиду принятия акта амнистии, а также закона, устраняющего уголовную ответственность; равно как и в случаях, когда лицо добровольно оговорило себя в совершении преступления. Касаясь первого обстоятельства (негативного условия), исключающего наделение лица компенсационно-восстановительными полномочиями, следует указать, что в ходе производства по материалам и уголовному делу возможны случаи, когда ложный по своей сути вывод о фактических обстоятельствах дела будет соответствовать имеющимся доказательствам. Отсюда вытекает, что закрепление исследуемого обстоятельства не позволяет возмещать вред невиновным лицам, в отношении которых меры процессуального принуждения применялись при наличии соответствующих оснований, что противоречит смыслу и назначению института возмещения вреда, исключает возможность его применения в случае судебноследственной ошибки и, в конечном итоге, делает невыполнимой задачу реабилитации невиновного лица. Пункт 2 ч. 1 ст. 461 УПК среди субъектов исследуемого права называет подозреваемого или обвиняемого, уголовное преследование против которого прекращено по реабилитирующим основаниям. Вместе с тем данное решение не является единственным процессуальным актом, указывающим на наличие оснований возникновения права на возмещение вреда. Применительно к различным стадиям уголовного процесса они также могут содержаться в таких решениях органа, ведущего уголовный процесс, как постановление о прекращении предварительного расследования и определение (постановление) о прекращении производства по уголовному делу. Поскольку прекращение уголовного преследования представляет собой специальный случай прекращения предварительного расследования либо производства по уголовному делу и отличается от последних персонифицированным характером, представляется, что право на возмещение вреда возникает при вынесении любого из упомянутых процессуальных актов. Право на возмещение вреда имеет также лицо, которое было задержано по подозрению в совершении преступления и которое, согласно ч. 2 ст. 108 УПК, освобождено в связи с отказом в возбуждении уголовного дела по основаниям, предусмотренным п. 1 или 2 ч. 1 ст. 29 УПК. Обоснованным видится предложение о дополнении УПК нормой о том, что вред, причиненный в результате уголовного преследования либо осуждения в части предъявленного обвинения (подозрения), если он не поглощается правоограничениями, которым лицо подвергнуто в связи с признанием его виновным в совершении других преступлений, подлежит возмещению в объеме, в котором он причинен гражданину. Под лицом, незаконно помещенным в психиатрический стационар, о котором указано в п. 3 ч. 1 ст. 461 УПК, понимаются только подозреваемый и обвиняемый, которые в соотвествии со ст. 235 УПК могут быть принудительно помещены в психиатрический стационар для проведения судебно-психиатрической экспертизы. В соответствии с п. 2 ч. 2 ст. 60 и п. 4 ст. 228 УПК для разрешения вопроса о способности свидетеля и потерпевшего правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела, и давать о них показания может назначаться и проводиться только амбулаторная экспертиза. По смыслу п. 3 ч. 1 ст. 461 УПК, под незаконно помещенными в психиатрический стационар подозреваемыми и обвиняемыми подразумеваются подозреваемые или обвиняемые, которые не содержались под стражей и были помещены в указанное учреждение по постановлению следователя, органа дознания с санкции прокурора или его заместителя либо по определению (постановлению) суда. Если же в отношении подозреваемого или обвиняемого применена мера пресечения в виде заключения под стражу и они, будучи содержащимися под стражей, помещены в психиатрический стационар для проведения судебнопсихиатрической экспертизы, то в данном случае незаконным может быть признано, в соответствии с ч. 1 ст. 460 УПК, содержание под стражей. Это вытекает из содержания ст. 144 и 146 УПК, в соответствии с которыми суд по жалобам заинтересованных лиц может признать незаконными заключение под стражу подозреваемого или обвиняемого, принудительное помещение не содержащихся под стражей подозреваемого или обвиняемого в психиатрический стационар для производства экспертизы. Представляется, что право на возмещение вреда, указанного в ст. 460 УПК, должны иметь также подозреваемые и обвиняемые, которые не содержались под стражей и, в соответствии с ч. 2 ст. 235 УПК, помещены в государственную организацию здравоохранения для проведения судебномедицинской экспертизы. Они так же, как и подозреваемые и обвиняемые, помещенные в психиатрический стационар для проведения судебно-психиатрической экспертизы, могут нести убытки в виде потери заработка, имущественных льгот и т. д. Под лицом, в отношении которого незаконно применена принудительная мера безопасности и лечения, следует понимать лицо, к которому применена одна из предусмотренных ст. 101 УК принудительных мер безопасности и лечения по определению (постановлению) суда, отмененному вышестоящим судом в кассационном или надзорном порядке с прекращением производства по уголовному делу в отношении данного лица по реабилитирующим основаниям, предусмотренным п. 1, 2, 8 и 9 ч. 1 ст. 29 Под лицами, признанными в установленном порядке наследниками лиц, указанных в п. 1-3 ч. 1 ст. 461, следует понимать лиц, названных в ст. 1057-1063 ГК (наследники по закону), которым в соответствии с требованиями ст. 1083, 1084 ГК выдано свидетельство о праве на наследство. Ст. 1032, 1040-1055 ГК предусмотрено наследование по завещанию, однако оно не имеет отношения к вопросу о возмещении наследникам вреда, причиненного незаконными действиями и решениями органа, ведущего уголовный процесс. В соответствии со ст. 1090 ГК право на получение подлежавших выплате гражданину, но не полученных им при жизни по какой-либо причине сумм заработной платы и приравненных к ней платежей, пенсий, пособий по социальному страхованию, иных пособий и платежей в возмещение вреда жизни или здоровью принадлежит проживавшим совместно с умершим членам семьи, а также его нетрудоспособным иждивенцам независимо от того, проживали ли они совместно с умершим. Если указанных лиц нет либо они не предъявили требований о выплате этих сумм в установленный срок, соответствующие суммы включаются в состав наследства и наследуются на общих основаниях, установленных ГК. Наследники, члены семьи умершего, его нетрудоспособные иждивенцы имеют право на возмещение вреда, причиненного незаконными действиями и решениями органа, ведущего уголовный процесс, только в случае, если такое право имел бы умерший при жизни вследствие обстоятельств, указанных в п. 1-3 ч. 1 ст. 461 УПК. В соответствии со ст. 460 УПК, в рамках рассматриваемого института подлежат: 1) возмещению физический, имущественный, моральный вред, причиненный физическому лицу; 2) восстановлению нарушенные трудовые, пенсионные, жилищные, иные личные неимущественные права физического лица; 3) возмещению имущественный вред и восстановлению деловая репутация юридического лица. Физическим вредом признаются вредные для здоровья и жизни физического лица последствия, наступившие в результате незаконных действий органа, ведущего уголовный процесс: расстройство здоровья, увечье, наступление инвалидности и иные последствия, связанные с ухудшением физического или психического здоровья лица, либо наступление смерти. Физический вред компенсируется в денежном выражении, включая затраты на лечение, потерю части заработка в связи с заболеванием, увечьем либо инвалидностью или убытки в связи с потерей кормильца и другие затраты. Согласно ст. 954 ГК при причинении гражданину увечья или иного повреждения здоровья возмещению подлежат утраченный заработок (доход), который он имел либо определенно мог иметь, а также дополнительно понесенные расходы, вызванные повреждением здоровья, в том числе расходы на лечение, дополнительное питание, при обретение лекарств, протезирование, посторонний уход, санаторнокурортное лечение, приобретение специальных транспортных средств, подготовку к другой профессии, если установлено, что гражданин нуждается в этих видах помощи и ухода и не имеет прав на их бесплатное получение. Если инвалидность и потеря трудоспособности установлены МРЭК лицу, которому причинены телесные повреждения, на определенный срок, то и возмещение вреда здоровью производится на этот срок. При определении возмещения вреда, причиненного повреждением здоровья, в счет возмещения вреда зачитывается пенсия лица, обратившегося за возмещением вреда, по инвалидности, назначенная в связи с повреждением здоровья. В случае смерти кормильца право на возмещение вреда имеют лица, указанные в ст. 957 ГК. Круг лиц, указанных в подп. 1 п. 1 этой статьи, имеющих право на возмещение вреда в случае смерти кормильца, определяется в соответствии со ст. 29, 30, 91, 100, 102, 119 КоБС. Право нетрудоспособных иждивенцев на возмещение вреда по случаю смерти кормильца не зависит от того, состояли ли они в какой либо степени родства или свойства с ним. Это право иждивенцев не утрачивается и при наличии лиц, обязанных по закону их содержать. Право на возмещение вреда в связи с гибелью кормильца сохраняется за несовершеннолетним в случае его последующего усыновления, а также за супругом погибшего лица при вступлении в новый брак, поскольку при наступлении указанных выше обстоятельств законом не предусмотрено прекращение обязательств по возмещению вреда, причиненного этим лицам. Нетрудоспособным лицам, получавшим при жизни умершего пенсию или имевшим заработок, вред возмещается в том случае, если они нуждались в помощи и часть заработка погибшего, приходившаяся на долю каждого из них, являлась постоянным и основным источником их существования. В случае смерти потерпевшего лицам, имеющим право на возмещение вреда в связи со смертью кормильца, вред в соответствии со ст. 958 ГК возмещается в размере той доли заработка (дохода) умершего, в том числе получаемой им при жизни пенсии, пожизненного содержания и других подобных выплат, которую они получали или имели право получать на свое содержание при его жизни. Лица, ответственные за вред, связанный со смертью потерпевшего, возмещают в соответствии со ст. 963 ГК все необходимые расходы в связи с погребением умершего лицам, которые понесли эти расходы. Имущественным вредом признаются потеря физическим лицом заработка, пенсии, пособия, имущественных льгот, которых оно лишилось вследствие незаконных действий органа, ведущего уголовный процесс; незаконные изъятие и конфискация имущества, незаконное взыскание штрафа, процессуальных издержек; затраты на получение юридической помощи и иные расходы, понесенные в связи с производством по уголовному делу; фактические затраты и прямые убытки, понесенные юридическим лицом в результате незаконных действий органа, ведущего уголовный процесс. Юридическому лицу возмещаются только фактические затраты и прямые убытки, понесенные в результате незаконных действий органа, ведущего уголовный процесс: затраты, связанные с применением мер процессуального принуждения (арест имущества, счетов), конфискацией, если эти действия признаны незаконными в установленном порядке. Способ возмещения имущественного вреда установлен ст. 951 ГК, в соответствии с которой вред возмещается в натуре, т. е. предоставляется вещь того же рода и качества, исправляется поврежденная вещь и т. п., или возмещаются причиненные убытки. В соответствии с п. 2 ст. 14 ГК под убытками понимаются расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права, утрата или повреждение имущества (реальный ущерб). Незаконно изъятое либо конфискованное имущество подлежит возвращению, а в случае его повреждения, уничтожения либо утраты возмещается его стоимость. Моральным вредом, последствия которого подлежат устранению в порядке, предусмотренном УПК, признается причинение нравственных или физических страданий действиями, нарушающими личные неимущественные права гражданина, в том числе унижение его чести и достоинства, а также причинение ущерба деловой репутации. Физические страдания - это физическая боль, функциональное расстройство организма, изменения в эмоционально-волевой сфере, иные отклонения от обычного состояния здоровья. Нравственные страдания, как правило, выражаются в ощущениях страха, стыда, унижения, а равно в иных неблагоприятных для человека в психологическом аспекте переживаниях, связанных с утратой близких, потерей работы, раскрытием врачебной тайны, невозможностью продолжать активную общественную жизнь, ограничением или лишением каких-либо прав граждан и т. п. К личным неимущественным правам гражданина в соответствии со ст. 151 ГК относятся: право на жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна, право свободного передвижения, выбора места пребывания и жительства, право на имя, право авторства и иные личные неимущественные права. В соответствии с п. 5 ст. 153 ГК гражданин, в отношении которого распространены сведения, порочащие его честь, достоинство или деловую репутацию, вправе наряду с опровержением таких сведений требовать возмещения убытков и морального вреда, причиненных их распространением. Ущерб деловой репутации может быть нанесен индивидуальным предпринимателям, иным лицам, подрыв деловой репутации которых может сказаться негативно на их профессиональной деятельности. Нарушениями трудовых, пенсионных, жилищных и иных личных неимущественных прав физического лица признаются потеря им прежней работы или должности, а также трудового стажа или права на получение полагающейся по закону пенсии, утрата права на занимаемую жилую площадь, которые связаны с незаконным применением мер процессуального принуждения при производстве предварительного расследования и судебном разбирательстве уголовного дела, незаконное лишение воинского или специального звания. К сожалению, в приведенном перечне не учтен такой вид негативного последствия, как лишение права заниматься определенной деятельностью. Помимо этого, указанные нарушения (за исключением лишения воинского или специального звания) только тогда будут относиться к вреду, когда они связаны с применением мер процессуального принуждения. Однако в большинстве случаев нарушение иных личных неимущественных прав опосредовано не столько применением мер процессуального принуждения, сколько самим фактом осуждения лица и связанными с этим последствиями. Так, например, согласно п. 5 ст. 44 ТК, вступление в законную силу приговора суда, которым работник осужден к наказанию, исключающему продолжение работы, является основанием для прекращения трудового договора по обстоятельствам, не зависящим от воли сторон. Таким образом, представляется необходимым, чтобы указанные в УПК нарушения трудовых, пенсионных, жилищных и иных личных неимущественных прав физического лица опосредовались бы не применением мер принуждения, а уголовным преследованием, осуждением либо применением принудительных мер безопасности и лечения. Согласно ч. 1 ст. 460 УПК и п. 1 ст. 939 ГК, вред, причиненный физическому или юридическому лицу возмещается в полном объеме независимо от вины лица, производящего дознание, органа дознания, следователя, прокурора, Председателя СК, Председателя КГБ или лиц, исполняющих их обязанности, либо суда. При этом, согласно ч. 4 ст. 460 УПК, упущенная выгода по основаниям и в порядке, предусмотренных УПК, возмещению не подлежит, т. е. допускается возмещение только реального вреда, связанного с утратой или повреждением имущества, а также расходов, которые физические и юридические лица произвели или должны будут произвести для восстановления нарушенного права. Право лиц на возмещение причиненного им вреда возникает с момента признания действий органа, ведущего уголовный процесс, незаконными. Процессуальными актами, подтверждающими незаконность действий и решений органа, ведущего уголовный процесс, и указывающих на наличие оснований для возмещения вреда, являются: - вступившие в законную силу оправдательный приговор в отношении обвиняемого, определение (постановление) суда первой инстанции о прекращении производства по уголовному делу о применении принудительных мер безопасности и лечения в отношении невменяемого по реабилитирующим основаниям; - определение (постановление) суда первой инстанции о прекращении производства по уголовному делу, вынесенное согласно ч. 8 ст. 293 УПК в соответствии с п. 2 ч. 1 ст. 29 УПК, в случае отказа государственного обвинителя от обвинения, если от обвинения отказались также потерпевший, гражданский истец или их представители; - определение (постановление) суда первой инстанции, вынесенное в порядке ст. 303 УПК, о прекращении производства по уголовному делу по основаниям, предусмотренным п. 8 и 9 ч. 1 ст. 29 УПК; - постановление судьи, вынесенное в порядке, предусмотренном ст. 144, 146, 147 УПК, об освобождении задержанного, отмене меры пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста и освобождении лица изпод стражи, домашнего ареста, об отмене постановления о принудительном помещении лица, не содержащегося под стражей, в психиатрический стационар для производства экспертизы; - определение (постановление) суда кассационной инстанции об отмене обвинительного приговора, определения (постановления) суда первой инстанции о применении принудительной меры безопасности и лечения в отношении невменяемого, о прекращении производства по уголовному делу по нереабилитирующим основаниям и прекращении производства по уголовному делу по реабилитирующим основаниям; - определение (постановление) суда надзорной инстанции об отмене обвинительного приговора, определения (постановления) суда первой инстанции о применении принудительной меры безопасности и лечения в отношении невменяемого, всех последующих определений и постановлений и прекращении производства по уголовному делу по реабилитирующим основаниям; - постановление органа уголовного преследования о прекращении предварительного расследования, вынесенное по основаниям, предусмотренным п. 1, 2, 8 и 9 ч. 1 ст. 29 и ч. 2 ст. 250 УПК; - постановление органа уголовного преследования об освобождении задержанного по основаниям, предусмотренным п. 1 и 3 ст. 114 УПК; - постановление органа уголовного преследования об отказе в возбуждении уголовного дела по реабилитирующим основаниям (п. 1, 2 ч. 1 ст. 29 УПК). 7.2. Порядок возмещения вреда, причиненного незаконными действиями органа, ведущего уголовный процесс При наличии оснований, предусмотренных ст. 460 УПК, орган, ведущий уголовный процесс, обязан признать за физическим либо юридическим лицом право на возмещение вреда, о чем выносит постановление (определение), в котором указывается вид причиненного вреда. Копия постановления (определения), а в необходимых случаях и другие документы, подтверждающие факт причинения вреда, направляются заинтересованному лицу или его представителю (наследнику) с разъяснением их прав и порядка обращения за возмещением вреда, предусмотренных гл. 48 УПК. В случае невыполнения органом уголовного преследования или судом обязанности о признании за физическим или юридическим лицом права на возмещение вреда заинтересованные лица вправе обжаловать бездействие органа, ведущего уголовный процесс, в порядке, предусмотренном ст. 139 УПК. Вред возмещается только по инициативе физического или юридического лица, которому причинен вред, или указанных лиц, имеющих право на возмещение вреда. Если это лицо такой инициативы не проявит, то вред не возмещается и за этим лицом остается лишь право на возмещение вреда в течение сроков,указанных в ч. 1 и 2 ст. 467 УПК. Право на возмещение вреда должен признавать орган дознания, следователь, прокурор, суд, судья, действия и решения которых признаны незаконными. В частности, при постановлении оправдательного приговора органом, ведущим уголовный процесс, решение или действие которого признано незаконным, является орган предварительного расследования, передавший уголовное дело прокурору для направления в суд; в случае отмены вышестоящим судом обвинительного приговора и прекращения производства по уголовному делу органом, ведущим уголовный процесс, решение которого признано незаконным, является суд первой инстанции, постановивший обвинительный приговор. Именно указанные органы и должностные лица должны выносить постановление (определение) о признании за физическим либо юридическим лицом права на возмещение вреда, даже если заявление о возмещении вреда от этих лиц не поступило. Вместе с копией постановления (определения) заинтересованному лицу или его представителю направляется отдельное письменное уведомление (сообщение), в котором должны быть разъяснены права и порядок обращения за возмещением вреда, предусмотренные ст. 460, 461, 462, 464, 467, 468 УПК. К постановлению (определению) могут прилагаться, например, копия постановления (определения), приговора, признанных незаконными, копия постановления (определения) о признании решения органа уголовного преследования незаконным, копия оправдательного приговора. Вручение заинтересованному лицу или его представителю указанных документов возможно лично должностным лицом органа, ведущего уголовный процесс. В этом случае на копии постановления (определения) должна быть сделана отметка о ее вручении, а также о получении других документов, о разъяснении прав и порядка обращения за возмещением вреда, что должно быть удостоверено подписью лица, получившего указанные документы. Физическое или юридическое лицо, его представитель (наследник) после получения указанных выше документов вправе обратиться с требованием о возмещении имущественного вреда, а также производстве денежной компенсации физического вреда в орган, ведущий уголовный процесс, решением которого за ним признано право на возмещение вреда. Требования о производстве денежных выплат в возмещение имущественного вреда или денежных компенсаций за причинение физического вреда могут быть предъявлены указанными лицами в течение трех лет со дня получения соответствующих документов, а требования о восстановлении нарушенных трудовых, пенсионных, жилищных и иных личных неимущественных прав – в течение года. Названные сроки, пропущенные по уважительной причине, могут быть восстановлены органом, ведущим уголовный процесс, который в пределах своей компетенции вправе принимать решение о возмещении вреда. Отказ в восстановлении срока может быть обжалован в порядке, предусмотренном гл. 16 УПК. Не позднее одного месяца со дня поступления требования орган, ведущий уголовный процесс, определяет размер подлежащего возмещению вреда. В необходимых случаях по его поручению расчет производится финансовыми и иными органами. Копия постановления (определения), заверенная гербовой печатью, вручается лицу, обратившемуся с требованием, для предъявления в органы, обязанные произвести выплату. В части 7 ст. 460 закреплено, что имущественный вред возмещается, а компенсация физического вреда производится за счет средств республиканского или местного бюджета (казны). Согласно п. 1 ст. 939 ГК, вред, причиненный незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда, возмещается за счет казны Республики Беларусь, а в случаях, предусмотренных законодательством, - за счет казны административно-территориальной единицы. Орган, ведущий уголовный процесс, признав право физического лица на устранение последствий морального вреда, обязан принести лицу официальные извинения за причиненный вред; опубликовать опровержение порочащих лицо сведений в средствах массовой информации, если такие сведения были опубликованы в ходе досудебного и судебного производства по уголовному делу; направить по требованию физического лица, его законного представителя (наследника) в срок до десяти дней сообщение об отмене незаконных решений по месту его работы, службы, учебы или жительства. Официальное извинение может быть выражено в устной либо письменной форме. О принесении устного извинения должна быть сделана соответствующая отметка на постановлении (определении) о признании права на возмещение вреда. Официальность извинения не предусматривает его публичности, но и не исключает; если на этом настаивает лицо, которому причинен вред, в случаях, когда моральный вред связан с действиями органа, ведущего уголовный процесс, носящими публичный характер (например, выступление в коллективе и объявление о привлечении лица к уголовной ответственности, приведение в качестве примера в высказываниях, носящих публичный характер, факта применения к данному лицу мер процессуального принуждения либо факта привлечения к уголовной ответственности). При публикации опровержения порочащих лицо сведений следует руководствоваться порядком, установленным ст. 43 Закона Республики Беларусь от 17 июля 2008 г. N 427-З «О средствах массовой информации». В опровержении должно быть указано, какие сведения не соответствуют действительности, когда и как они были распространены средством массовой информации. Печатное средство массовой информации обязано распространить опровержение в специальной рубрике либо на том же месте полосы и тем же шрифтом, что и опровергаемое информационное сообщение и (или) материал. В телевизионных или радиовещательных средствах массовой информации опровержение должно быть передано в то же время суток и в той же передаче или в передаче сходной тематики, что и опровергаемое информационное сообщение и (или) материал. Опровержение должно быть распространено в средствах массовой информации, выпуск которых осуществляется не реже одного раза в неделю, не позднее чем в 10- дневный срок со дня поступления требования об опровержении или его текста, в других средствах массовой информации - при очередном выпуске. Компенсация в денежном выражении за причиненный моральный вред может быть взыскана физическими лицами в порядке гражданского судопроизводства в сроки, предусмотренные законом. В силу ст. 466 УПК, требования о восстановлении нарушенных трудовых, пенсионных, жилищных или иных личных неимущественных прав физического лица разрешаются в установленном законом порядке. Эти требования разрешаются в порядке, установленном нормами отраслевого законодательства: гражданского, трудового, жилищного, пенсионного и др. Если требование не удовлетворено или лицо не согласно с принятым решением, оно вправе обратиться в суд в порядке гражданского судопроизводства. Лицам, незаконно лишенным воинских и специальных званий, восстанавливаются соответствующие звания. Восстановление деловой репутации юридического лица осуществляется путем опубликования опровержения порочащих юридическое лицо сведений в средствах массовой информации, если такие сведения были опубликованы в ходе досудебного или судебного производства по уголовному делу. Постановление (определение) органа, ведущего уголовный процесс, в части размера и объема возмещения вреда либо об отказе в его возмещении может быть обжаловано лицами, имеющими право на возмещение вреда, в порядке, предусмотренном гл. 16 УПК (ст. 468 УПК). Ч. 2 ст. 465 и ч. 1 ст. 466 УПК предусмотрена соответственно возможность взыскания физическими лицами компенсации в денежном выражении за причиненный моральный вред в порядке гражданского судопроизводства и обратиться в суд в порядке гражданского судопроизводства, если требование физического лица о восстановлении нарушенных трудовых, пенсионных, жилищных или иных личных неимущественных прав не удовлетворено или лицо не согласно с принятым решением. Вместе с тем УПК не предусмотрена возможность в случае отказа органа, ведущего уголовный процесс, в возмещении физического и имущественного вреда обратиться с иском о возмещении вреда в суд в порядке гражданского судопроизводства. УПК устанавливает упрощенный уголовно-процессуальный, не гражданско-процессуальный, порядок возмещения физического и имущественного вреда, причиненного физическому или юридическому лицу незаконными действиями органа, ведущего уголовный процесс. Из положений же ст. 60 Конституции Республики Беларусь следует, что в случае отказа органа, ведущего уголовный процесс, в возмещении вреда либо в случае несогласия с размером возмещенного вреда лицо, которому причинен вред, вправе обратиться в суд с исковым заявлением о возмещении вреда в порядке гражданского судопроизводства. В соответствии с подп. 3.1 п. 3 ст. 81 Бюджетного кодекса Республики Беларусь распорядители средств республиканского бюджета и местных бюджетов выступают в суде соответственно от имени Республики Беларусь, административно-территориальной единицы в качестве представителя ответчика по искам к Республике Беларусь, административнотерриториальной единице о возмещении вреда, причиненного физическому или юридическому лицу в результате незаконных действий (бездействия) распорядителя бюджетных средств, государственных органов, подчиненных (входящих в систему) распорядителю бюджетных средств. Согласно ст. 44, 80 Бюджетного кодекса Республики Беларусь, распорядителями бюджетных средств являются органы судебной власти, внутренних дел, прокуратуры, государственной безопасности, другие органы, осуществляющие уголовнопроцессуальную деятельность, которым выделяются бюджетные средства для обеспечения их функционирования. Тема 8. Производство по уголовным делам в отношении отдельных категорий лиц 8.1. 8.2. Лица, в отношении которых применяется особый порядок производства по уголовному делу Порядок производства по уголовным делам в отношении отдельных категорий лиц Производство по уголовным делам в отношении отдельных категорий лиц необходимо рассматривать как совокупность исключительных управомочивающих, обязывающих и запрещающих юридических норм, регулирующих особый порядок производства процессуальных и следственных действий в отношении либо с участием определенной законом категории граждан. Назначение производства по уголовным делам в отношении отдельных категорий лиц состоит в том, что законодатель, исходя из той роли, которую определенные лица играют в государстве и обществе, в целях обеспечения их непрерывной и бесперебойной деятельности, повышения независимости установил особые процедуры привлечения их к уголовной ответственности. Правовые предписания, устанавливающие особенности производства в отношении отдельных категорий лиц, касаются лишь ситуаций, когда перечисленные лица привлекаются к ответственности, т.е. получают правовое положение подозреваемого или обвиняемого. Особенности их участия в уголовном процессе в качестве иных участников процесса определяются другими нормами либо не оговариваются вообще. В частности, ч. 2 ст. 60 УПК устанавливает невозможность допроса в качестве свидетеля прокурора об обстоятельствах уголовного дела, которые стали им известны в связи с участием в производстве по уголовному делу, судьи – в связи с обсуждением в совещательной комнате вопросов, возникших при вынесении судебного решения. Но эти положения теряют актуальность при осуществлении уголовного преследования в отношении указанных лиц, поскольку в этом случае у них появляется возможность вообще не давать показания. Нужно отметить, положения главы 49 УПК не в равной степени распространены на участников, обозначенных в ст. 4681 УПК. Внутри нее процедура привлечения их к уголовной ответственности также дифференцирована. 8.1. Лица, в отношении которых применяется особый порядок производства по уголовному делу Особый порядок производства по уголовному делу применяется в отношении: 1) лица, должность которого включена в кадровый реестр Главы государства Республики Беларусь; 2) депутата Палаты представителей, члена Совета Республики Национального собрания Республики Беларусь; 3) депутата областного, Минского городского, районного, городского, поселкового, сельского Совета депутатов; 4) судьи; 5) народного заседателя в период исполнения им своих обязанностей в суде; 6) прокурора, начальника следственного подразделения, следователя. Указанный перечень должностных лиц является исчерпывающим. Кадровый реестр Главы государства утвержден Указом Президента Республики Беларусь от 8.11.2001 г. № 644. Этим Указом утвержден перечень должностей руководящих работников государственных органов и иных организаций, включаемых в кадровый реестр Главы государства Республики Беларусь. В перечень включены следующие должности: Премьер-министр Республики Беларусь, Председатель Совета Республики Национального собрания Республики Беларусь, Председатель Палаты представителей Национального собрания Республики Беларусь, Председатель Конституционного Суда Республики Беларусь, Председатель Верховного Суда Республики Беларусь, Председатель Высшего Хозяйственного Суда Республики Беларусь, Глава Администрации Президента Республики Беларусь, Государственный секретарь Совета Безопасности Республики Беларусь, Председатель Комитета государственного контроля Республики Беларусь, Генеральный прокурор Республики Беларусь, Председатель Правления Национального банка Республики Беларусь, Управляющий делами Президента Республики Беларусь (перечисленные должности образуют Перечень высших государственных должностей); заместители Премьер-министра Республики Беларусь, заместители Главы Администрации Президента Республики Беларусь, заместитель Председателя Совета Республики Национального собрания Республики Беларусь, заместитель Председателя Палаты представителей Национального собрания Республики Беларусь, Председатель Центральной комиссии Республики Беларусь по выборам и проведению республиканских референдумов, заместители Государственного секретаря Совета Безопасности Республики Беларусь, Начальник Службы безопасности Президента Республики Беларусь, Начальник Оперативноаналитического центра при Президенте Республики Беларусь, заместители Председателя Комитета государственного контроля Республики Беларусь, Председатель Президиума Национальной академии наук Беларуси, Председатель Национального статистического комитета Республики Беларусь, Председатель Следственного комитета Республики Беларусь, министры, председатели государственных комитетов, руководитель Аппарата Совета Министров Республики Беларусь, Уполномоченный по делам религий и национальностей, Председатель Федерации профсоюзов Беларуси, Председатель Правления Белорусского республиканского союза потребительских обществ, председатели облисполкомов и Минского горисполкома, Председатель Высшей аттестационной комиссии Республики Беларусь, заместители Председателя Президиума и главный ученый секретарь Национальной академии наук Беларуси, заместители Председателя Национального статистического комитета Республики Беларусь, заместители Председателя Следственного комитета Республики Беларусь, начальники управлений Следственного комитета Республики Беларусь по областям и г. Минску, заместители министров, председателей государственных комитетов, заместители Председателя и главный ученый секретарь Высшей аттестационной комиссии Республики Беларусь, заместители Председателя Правления Национального банка Республики Беларусь и иные члены Правления Национального банка Республики Беларусь, заместители Управляющего делами Президента Республики Беларусь, руководители государственных организаций, подчиненных Совету Министров Республики Беларусь, послы Республики Беларусь, постоянные представители Республики Беларусь при международных организациях и в межгосударственных органах, генеральные консулы Республики Беларусь, помощники Президента Республики Беларусь, пресс-секретарь Президента Республики Беларусь, руководители структурных подразделений Администрации Президента Республики Беларусь, Начальник Государственной инспекции охраны животного и растительного мира при Президенте Республики Беларусь и его заместители, ректор Академии управления при Президенте Республики Беларусь, директор Информационно-аналитического центра при Администрации Президента Республики Беларусь, директор Национального центра законодательства и правовых исследований Республики Беларусь, директор Национального центра правовой информации Республики Беларусь, председатели комитетов государственного контроля областей, заместители директора Департамента финансовых расследований Комитета государственного контроля Республики Беларусь, заместители председателей, управляющие делами, другие члены облисполкомов и Минского горисполкома, председатели горисполкомов (городов областного подчинения), райисполкомов, главы администраций районов в городах, председатели областных и Минского городского Советов депутатов, руководители важнейших средств массовой информации, учредителями которых являются государственные органы, определяемых Президентом Республики Беларусь, руководители департаментов (фондов) с правами юридического лица в центральных аппаратах государственных органов, руководители иных важнейших организаций, определяемых Президентом Республики Беларусь, кроме названных в настоящем перечне, руководители исполнительных органов открытых акционерных обществ «Сберегательный банк «Беларусбанк», «Белагропромбанк», «Белорусский банк развития и реконструкции «Белинвестбанк», руководители государственных высших учебных заведений, заместитель Председателя Конституционного Суда Республики Беларусь, судьи Конституционного Суда Республики Беларусь, назначаемые Президентом Республики Беларусь, заместители Председателя Верховного Суда Республики Беларусь, судьи Верховного Суда Республики Беларусь, председатели областных судов и г. Минска, заместители Председателя Высшего Хозяйственного Суда Республики Беларусь, судьи Высшего Хозяйственного Суда Республики Беларусь, председатели областных хозяйственных судов, заместители Генерального прокурора Республики Беларусь, прокуроры областей и г. Минска; Белорусский транспортный прокурор, Белорусский военный прокурор, члены Совета Республики Национального собрания Республики Беларусь, назначаемые Президентом Республики Беларусь, члены Центральной комиссии Республики Беларусь по выборам и проведению республиканских референдумов, назначаемые Президентом Республики Беларусь, начальник Секретариата Совета Республики Национального собрания Республики Беларусь, начальник Секретариата Палаты представителей Национального собрания Республики Беларусь, руководители научно-практических центров Национальной академии наук Беларуси. 8.2. Порядок производства по уголовным делам в отношении отдельных категорий лиц Порядок производства по уголовному делу в отношении лиц, указанных в ч. 1 ст. 4681 УПК, определяется общими правилами УПК с изъятиями, установленными гл. 49. Исключения, содержащиеся в указанной главе, касаются порядка возбуждения уголовного дела, привлечения лица в качестве подозреваемого, обвиняемого, применения задержания и иных мер процессуального принуждения, избрания мер пресечения и производства отдельных следственных действий. Положения главы 49 УПК надлежит рассматривать как специальные. Поэтому даже в тех случаях, когда законодатель не оговаривает исключительность этих правил, подлежать применению должны именно они. Так, в УПК не акцентируется внимание на использование иммунитетов при производстве по делам частного обвинения. Согласно общим правилам такие уголовные дела возбуждаются путем подачи в суд заявления потерпевшим или его законным представителем. Однако такой порядок не приемлем в отношении лица, обладающего иммунитетом. Во-первых, решение о возбуждении уголовного дела в отношении этого субъекта принимается уполномоченным на то должностным лицом и в рамках особой процедуры. Во-вторых, по уголовным делам в отношении рассматриваемой категории лиц обязательно предварительное следствие. В-третьих, существуют особенности применения к таким лицам мер уголовно-процессуального принуждения, которые могут быть использованы и по делам частного обвинения. Решение о возбуждении уголовного дела в отношении лица, указанного в ч. 1 ст. 4681 УПК, либо о привлечении его в качестве подозреваемого или обвиняемого по уголовному делу, возбужденному в отношении других лиц либо по факту совершенного преступления, принимается в отношении: 1) лица, должность которого включена в кадровый реестр Главы государства Республики Беларусь, – Генеральным прокурором Республики Беларусь, Председателем Следственного комитета Республики Беларусь, Председателем Комитета государственной безопасности Республики Беларусь или лицами, исполняющими их обязанности, с предварительного согласия Президента Республики Беларусь; 2) депутата Палаты представителей, члена Совета Республики Национального собрания Республики Беларусь – Генеральным прокурором Республики Беларусь, Председателем Следственного комитета Республики Беларусь, Председателем Комитета государственной безопасности Республики Беларусь или лицами, исполняющими их обязанности, с предварительного согласия соответствующей палаты Национального собрания Республики Беларусь, если иное не предусмотрено п. 1 ст. 468 2 УПК; 3) депутата областного, Минского городского Совета депутатов – прокурором соответственно области, города Минска и приравненным к нему прокурором или вышестоящим прокурором либо Председателем Следственного комитета Республики Беларусь, Председателем Комитета государственной безопасности Республики Беларусь или лицами, исполняющими их обязанности; 4) депутата районного, городского, поселкового, сельского Совета депутатов – прокурором соответственно района, города и приравненным к нему прокурором или вышестоящим прокурором либо Председателем Следственного комитета Республики Беларусь, Председателем Комитета государственной безопасности Республики Беларусь или лицами, исполняющими их обязанности; 5) судьи – Генеральным прокурором Республики Беларусь, Председателем Следственного комитета Республики Беларусь, Председателем Комитета государственной безопасности Республики Беларусь или лицами, исполняющими их обязанности, с предварительного согласия должностного лица, назначившего судью (государственного органа, избравшего его), если иное не предусмотрено п. 1 ст. 4682 УПК; 6) народного заседателя – прокурором, Председателем Следственного комитета Республики Беларусь, Председателем Комитета государственной безопасности Республики Беларусь или лицами, исполняющими их обязанности, с предварительного согласия должностного лица (органа), утвердившего списки народных заседателей; 7) прокурора, начальника следственного подразделения, следователя – Генеральным прокурором Республики Беларусь, Председателем Следственного комитета Республики Беларусь, Председателем Комитета государственной безопасности Республики Беларусь или лицами, исполняющими их обязанности, если иное не предусмотрено п. 1 ст. 4682 УПК. В случае отказа должностного лица (органа) в даче согласия на возбуждение уголовного дела в отношении лица, указанного в п. 1, 2, 5 и 6 ст. 4682 УПК, либо на привлечение такого лица в качестве подозреваемого или обвиняемого по уголовному делу, возбужденному в отношении других лиц либо по факту совершенного преступления, соответственно уголовное дело не может быть возбуждено в отношении данного лица или производство по уголовному делу в отношении данного лица подлежит прекращению по основанию, предусмотренному п. 12 ч. 1 ст. 29 УПК. Лицо, занимающее высшую государственную должность, а также лицо, должность которого включена в кадровый реестр Главы государства, назначенное на эту должность Президентом, не могут быть задержаны и иным образом лишены личной свободы без предварительного согласия Президента, за исключением случаев совершения измены государству либо задержания на месте совершения преступления. Лицо, должность которого включена в кадровый реестр Главы государства, кроме лиц, указанных выше, не может быть задержано и иным образом лишено личной свободы без предварительного согласия Президента, за исключением случаев совершения измены государству, иного особо тяжкого преступления, а также задержания на месте совершения преступления. Депутат Палаты представителей, член Совета Республики Национального собрания не могут быть задержаны и иным образом лишены личной свободы без предварительного согласия соответствующей палаты Национального собрания, за исключением случаев совершения измены государству, иного особо тяжкого преступления, а также задержания на месте совершения преступления. Судья, за исключением судьи, должность которого включена в кадровый реестр Главы государства, народный заседатель не могут быть задержаны и иным образом лишены личной свободы без предварительного согласия соответственно должностного лица, назначившего судью (государственного органа, избравшего его), должностного лица (органа), утвердившего списки народных заседателей, за исключением случаев совершения измены государству, иного особо тяжкого преступления, а также задержания на месте совершения преступления. О задержании лица, должность которого включена в кадровый реестр Главы государства, депутата Палаты представителей, члена Совета Республики Национального собрания, судьи, народного заседателя, прокурорского работника органами, осуществившими задержание, немедленно сообщается в письменной форме: 1) Президенту – в отношении лица, должность которого включена в кадровый реестр Главы государства; 2) Председателю Палаты представителей Национального собрания – в отношении депутата Палаты представителей Национального собрания; 3) Председателю Совета Республики Национального собрания – в отношении члена Совета Республики Национального собрания; 4) Председателю Конституционного Суда или его заместителю – в отношении судьи Конституционного Суда; 5) Председателю Верховного Суда или Председателю Высшего Хозяйственного Суда, в соответствующую квалификационную коллегию судей и Министерство юстиции – в отношении судей общих и хозяйственных судов; 6) должностному лицу (органу), утвердившему списки народных заседателей, – в отношении народного заседателя; 7) Генеральному прокурору – в отношении прокурорского работника. После возбуждения уголовного дела либо привлечения лица в качестве подозреваемого или обвиняемого по уголовному делу, возбужденному в отношении других лиц либо по факту совершенного преступления, в порядке, установленном ст. 4682 УПК, применение меры пресечения, за исключением заключения под стражу или иного лишения личной свободы, производство следственных действий в отношении такого лица осуществляются в порядке, предусмотренном УПК. В случае, если уголовное дело в отношении лица, должность которого включена в кадровый реестр Главы государства, депутата Палаты представителей, члена Совета Республики Национального собрания, судьи, прокурорского работника не было возбуждено или такое лицо не было привлечено в качестве подозреваемого или обвиняемого по уголовному делу, возбужденному в отношении других лиц либо по факту совершенного преступления, производство следственных действий, выполняемых с санкции прокурора, может осуществляться только с санкции Генерального прокурора. Личный обыск в отношении данных лиц не допускается, за исключением случаев задержания на месте совершения преступления.
