Глубокая осень
advertisement
ГЕННАДИЙ КАЗАНЦЕВ ГЛУБОКАЯ ОСЕНЬ ИЗБРАННЫЕ СТИХОТВОРЕНИЯ. ФАНТАСТИКА. УДК821.161.1(477) ББК 84. 4УКР=РОС6 К142 Автор – Казанцев Геннадий Трифонович (Г.Попалам), крымский прозаик, публицист, поэт, член Национального союза писателей Украины. © Казанцев Г.Т. К 142. Глубокая осень. Избранные стихотворения. Фантастика. Стр. 2 ГЛУБОКАЯ ОСЕНЬ Избранные стихотворения МЫ Всё изменилось за полвека… Уж не узнать природу-мать… А что же будет с человеком Через столетий этак пять? Мир нами полностью запятнан Дерьмом бесчеловечных дел… А вдруг ответит адекватно Земля на этот беспредел? Смогли мы из планеты выжать Богатства недр и соль морей. И вот, волнуемся, как выжить Без фруктов, рыбы и зверей. Проводим разные реформы Для повышенья личных благ, А воздух довести до нормы Не удосужимся никак. Мы ядовитым газом дышим, Со всякой ржавью воду пьём. Зато всё дальше, глубже, выше Штурмуем наш вселенский дом. 17.06. 2011г. 3 ОСЕННЯЯ ВЕСНА Непрошено в гости На встречу со мной Глубокая осень Приходит весной. Я нытик заклятый, Но лишь не дебил, Ведь, Чехов когда-то Весну не любил. Погодой холодной Веселье гоня, Опять безысходность Вползает в меня. Я ждал словно Бога Весну целый век, Но вновь на дорогах И слякоть и снег. Я скоро остыну. В глазах – пелена. Как будто нож в спину Всадила она. Тоска входит в двери И тянет ко сну. И я не уверен, Что встречу весну. 18. 06. 2011г. 4 ВОЗВРАЩЕНИЕ НА ШЕСТОЙ ЭТАЖ Несу из аптеки Лекарства в кульке, Но немощь навеки Прилипла к руке. В ногах тяжесть злая – Она из камней, А в сердце пылает Сто тысяч огней. Поверьте, ребятки, Камней и огня Скопилось в достатке Внутри у меня. Груз давит на почки, На желчный пузырь… Ведь, я, между прочим, Уж не богатырь. И всех помаленьку Имея в виду, Я вверх по ступенькам, Сутулясь, бреду. Хоть Богу не годен, Шепчу «отче наш»… Но вот уже пройден Аж первый этаж. Забыв аденому, Забыв геморрой, Лишь ветром влекомый Ползу на второй. Прошло пять столетий… Гвоздь ржавый в груди… И всё-таки третий Этаж позади! 5 Вцепился в перила… Душа воет – «Стой!!!» А боль проронила: «Да вот он! Шестой…» С испугом соседка Глядит на меня… Успеть бы таблетки До смерти принять! 19.06. 20011 г. 6 ПАРА ЛАСКОВЫХ Подражая В.Высоцкому Это стыд и позор, Что со мною стряслось! Потому до сих пор На душе моей злость. Помню только одно: Городское кафе, Где мы пили вино И ушли подшофе. Помню я дружбану Выдал тайну, сказав: «Не люблю я жену За неласковый нрав». А потом друг-балбес Взял пол-литра в ларьке И мой разум исчез Налегке вдалеке. Лишь протер я глаза – Никого в доме нет… Но мне всё рассказал По секрету сосед: Мол, хоть верь, хоть не верь, Ты стал вещи шмолять И орал, словно зверь, Что жена твоя – блядь! Мол, премного всего На себя мог навлечь… Тут прервал я его Непутёвую речь: Есть причина одна, Этих гнусных делов, Ведь, не знает жена Пару ласковых слов. 19.06. 2011 г. 7 ЛУННОЕ ЗАТМЕНИЕ 15 ИЮНЯ 2011 г. Ох, лунное затмение! Ах, лунное затмение! Сосед почти взывает – караул!!! Не светопреставление, Но в полночь тем не менее На небеса я всё-таки взглянул. И говорю ответственно – Действительно божественный У лунного наряда стал фасон. Хоть крик здесь не уместен, но Тотчас же я, естественно, Позвал всех домочадцев на балкон. С огромным удивлением Природное явление Затем мы наблюдали целый час. Такую демонстрацию Своей небесной грации За десять лет луна даёт лишь раз. Простясь с тоской, с печалями, Безмолвно наблюдали мы, Следя за трансформацией цветной. Луна была щербатая Немного красноватая И превратилась в бурое пятно. Но стало не понятно мне: Перед простыми пятнами Откуда у людей берется страх? Но лучше, тем не менее, Небесное затмение, Чем полное затменье в головах! 15.06. 2011 г. 8 СОВЕТ Собираясь в дальнюю дорогу, На Руси такой обычай есть, Не забудьте помолиться Богу И всего на пять минут присесть. А когда родных вы повстречали И рюкзак тяжелый сняли с плеч, Не забудьте, отряхнув печали, На диван расслаблено прилечь. Кресло, стул, диван или скамейка… Действия несложны и просты… Грусть уходит, а судьба злодейка Обернется морем доброты. 20. 06. 2011 г. 9 ПОЧТИ ОМАР, НО НЕ ХАЙЯМ За земные дела всем награда одна: Злополучною смертью зовется она. Будь ты бедным, богатым, ученым, царём – Все мы без исключенья когда-то умрем. * * * Спорят люди о Боге, теряя века… Но правдивый ответ неизвестен пока… Вот бы истину Бог ниспослал к нам в умы, А то чаще его посылаем, ведь, мы. ГЛУБОКАЯ ОСЕНЬ Стал я больше сварлив и несносен В отношениях даже с женой… Вот уж каркать глубокая осень Принялась без конца надо мной. Время мчится помимо желаний, Трансформируя наши умы… О, Господь, отврати наказанье: Мне дожить до глубокой зимы!210 1. 09. 2011г. 10 СТАРШИНА И ЕГО ЖЕНА (Военная история) Служил в полку пижон Завьялов Тимофей… В военном деле он Был сущий корифей. И материл он нас, Не закрывая рот, Взрываясь, как фугас, Строча, как пулемёт. Но дома старшина Был ниже, чем трава, Считая, что жена Всегда во всём права. Он пиво не шутя Мог выпить литров пять И целый час спустя На вытяжку стоять. Но ведь известно мне, Вне службы он не пил И подходил к жене Как новичок-дебил. Ещё он мог в обед Без передышки съесть Четырнадцать котлет И шницелей штук шесть. Но с дрожью старшина Домой шагал в подъезд. Все знали, что жена Его на ужин съест. Жил плохо взвод при нём Он драл бойцам зады: Секунды на подъём, Считая от балды. 11 Лишь в доме всё сполна Имел наш педераст: Все знали, что жена Житья ему не даст. Он был не подлецом… Но ползал как паук, Фигурой и лицом Народ вводя в испуг… * * * Нам вовсе не важны Он и его дела. Жена у старшины Красавицей была! 21. 06. 2011 г. 12 СТАРАЯ ДЕВА Стоят на подоконнике Прекрасные цветы… Вновь господа поклонники К тебе кладут мосты. Приняв их за нелепости, Возводишь ты редут. Усиленные крепости Без боя не падут. Пустой напрасной тратою Считаешь ты презент, Что с психикой щербатою Суёт интеллигент… …Промчались годы-мстители… Но где тот властелин, Кто б захватил решительно Хотя бы равелин. И в скважину замочную С надеждой смотришь ты: Придет ли быль цветочная?… Мечты… Мечты… Мечты… 21. 06. 2011 г. 13 КТО, ГДЕ СИДИТ Так повелось уже. Все где-нибудь сидят. Сосед сидит в долгах, вор-взяточник в тюрьме, Вчера крутой певец сел даже на шпагат. И только я один давно сижу в дерьме. Сидит на троне царь. Чего там не сидеть? Сидит с мячом дитя, играясь на полу. В берложной мракоте засел к зиме медведь. И только я один на днях сел на иглу. Все где-нибудь сидят. Обычно за столом. В печенках старика порой сидит прострел. На шее у жены сидит мужик-облом. И только я один надолго в лужу сел. Все существа сидят, зад у которых есть. Под крышей воробей сидит себе в гнезде. Но каждый норовит в свой уголок присесть. И только я один сидеть могу везде! 22. 06. 2011г. 14 НАДЕЖДА Уши есть и слух в порядке, Но услышать не могу. У реки стоим, мой сладкий, На зелёном берегу. Нелегко решиться было На такую встречу нам… У реки стоим, мой милый, Но по разным сторонам. Есть глаза и зренье в норме, Но к воде направлен взор. Встреча, вроде бы, по форме, А по сути – прежний спор. Всё ещё исправить можно: Мостик неподалеку. Стоит только осторожно Перейти через реку. Чувства есть, любовь осталась… С ним мне вечно по пути. Но нужна такая малость – Через речку перейти. 23. 06. 2011 г. 15 МИШКА Как же хочется быть первоклассным мальчишкой! Но удача не жалует в гости ко мне, И на деле я – тихая серая мышка. Чудеса разве что вижу только во сне. Не дразню ни собак, ни девчонок, ни друга, В обращенье со старшими вежлив и прост, Но пищит внутри мышка: «Я – к вашим услугам! Если кто вдруг захочет вцепиться за хвост». Вот недавно Степанов шар огненный видел, В среду Славик Петров наблюдал НЛО… Лишь один я на жизнь снова крепко в обиде: Мне увидеть экзотику не повезло. Больше всех знаменит Тимофей Новосельцев. На окраине парка он встретил портал И счастливчик потом с серебристым пришельцем Целый час о космических войнах болтал. Или Бинька Назаров по прозвищу «Клинтон», Что на встречи с таинственным очень богат, Находясь в Соловках, он блуждал в лабиринте, Ещё сложенный лет десять тысяч назад. Энергетика там, говорил он, такая – Превышает в разы наш естественный фон, Пятитонные глыбы гранита таскает, А из целой скалы может вырубить трон. Шлёт привет всем ребятам из нашего класса Мир чудес.… Только я словно мышка в стогу, Потерялся в огромной общественной массе И заметить волшебную муть не могу. Джек заснял на «мобильник» кривые фигуры, Что оставил нам космос на поле ржаном, Ну а Колька неделями ходит понуро: Ему делать уроки мешает фантом. 16 Но был случай, я тоже принес артефакты, Когда в мае обследовал местный ручей. И сказала мне Машка Перцова: «Дурак ты! Эти круглые гальки сродни кирпичей. Уходи со своим деревянным умишком! Зря тебя парни в классе медведем зовут. Ты не мишка-медведь, а безвредная мышка. Так что выбрось свой хлам поскорее в наш пруд!» Да.… Не встретились мне ни «шары», ни «тарелки», Ни миров параллельных секретная рать… Открыватель чудес из меня очень мелкий, Но за это не стоит людей презирать! 24. 06. 2011г. 17 НОВАЯ ДЕРЕВНЯ В деревнях дома культуры заколочены. Колокольная запела снова медь И церквушки люди строят озабочено: Вдруг до Высшего Суда им не успеть. Молодёжь обзаводиться стала рясами. Это проще, чем мантулить с петухов И деревни снова Троицами, Спасами К самогону потянули мужиков. И повеяло елеями церковными От уставших от церквей заморских стран, Называет себя нынче гордо Овнами Каждый экскоммунистический баран. * * * Что тут сделаешь? Душа у нас таковская: Царь и вера прикипели в души нам Если сверху вдруг прикажет власть кремлёвская, Мы поверим, не колеблясь, и в ислам. 25.06. 2011 г. 18 ГУДОК Из воспоминаний о «Северном Коммунаре» С Быковских гор тянуло холодком. Рассвет на ели сыпал позолоту… И фабрика настойчивым гудком Звала людей рабочих на работу. О, этот удивительный гудок! Сколь много значил мощный голос прежде! Как чародей, вселять он в души мог Земные незабвенные надежды. Казался гул началом всех начал Священным восхитительнейшим чудом. За Лёвиною Гарью он звучал Нам также громогласно, как за прудом. Так было раньше. Много лет назад, В разруху, войны, в дни беды голодной… Так пусть взамен теперь звучит набат Неугасимой памяти народной! Январь 2011г. – 26.06.2011 г. 19 ПАМЯТИ ВЛАДИМИРА ВЫСОЦКОГО Мы себя напрасно дурим… Шел лихой поэт в запой, Чтоб у нас в России тюрем Не осталось ни одной. Не давал житья «легавым», Их высмеивая всласть… В мыслях левый стал вдруг правым: На Руси сменилась власть. Видно слушали глухие, Зря народ рукоплескал… Справедливость для России Поселилась вновь в «централ». Кто в «стаканах» жил когда-то За «колючкой» лагерей, Стал действительно богатым, Первым из поводырей. Ты в раю себя не мучай, Не твоя, мой друг, беда… Знаю, ты хотел – как лучше, Получилось – как всегда! 27. 06. 2011г. 20 «ВЕТЕРОК» Слова сравнимы с ветерком, Когда их кто-то шепчет в ушки… Подходит к горлу нежный ком, Который поцелуев лучше. Но этот легкий ветерок Бывает страшен и громаден, Неправомерен и жесток, Что вся душа горит от ссадин. Ласкает кожу вроде он… Но сердце молкнет, в нем – досада, Хотя внутри вас слышен стон, Звучащий громче, чем торнадо. И гаснет враз надежды луч… Словесный ветер, ты – могуч! Рождённый нежными губами, Ты издеваешься над нами… 28. 06. 2011 г. 21 ЦИКЛОН Сердцебиенье. Ревматизм. Одышка… Но, слава Богу, скоро легче станет: Циклон вальяжно дал мне передышку, Направив тучи в сторону Кубани. Вот хорошо бы знать ещё задолго Откуда ветер на меня подует: Со стороны Босфора или Волги, Чтоб зря не мучить голову седую? Провел я жизнь, как водится мужчине, Достойно дослужился до майора И, не надеясь жить на дармовщину, Потом ещё работал до упора. Но если выражаться откровенно, Мой труд не оценило государство. Ему всего важнее суверенность, А деньги – пыль. Зачем старью лекарства? О, знать бы мне, куда подует ветер: К рабочей массе или к богатеям, То никогда и ни за что на свете, Хомут армейский не надел на шею. Быть может, лишь в последствии потомки, Отвергнув стиль – дурной советский ретро, Начнут держать при свете и в потёмках Свой умный нос по направленью ветра. Но кто к советам стариканов чуток?… Да… Зря я был к правителям доверчив… А что циклон?… По истеченью суток Он вновь нежданно появился в Керчи. 27 – 30.06. 2011г. 22 СЕКРЕТЫ ИМЕНИ Леопольду Вургафту на 80-летие Скрывают буквы, цифры, числа Не только форму и дизайн. Любое имя – море смысла И разных необычных тайн. Тебя назвали Леопольдом. Ты был бы в древние века Прекрасным рыцарем, герольдом С копьём в руках наверняка. Букв в данном имени не мало. Их семь, и это – уникум Всегда семёрка означала Смекалку и природный ум. Начало ценится повсюду. Кто носит имя с буквой «эл», Жизнь у того сравнима с чудом: Он – честен, справедлив и смел. Две буквы «О» любовь, согласье Приносят внутрь родимых стен… Всем Леопольд дарует счастье Но верность требует взамен. 29.07.11г. 23 СОРОК ДЕВЯТЬ Именины, юбилеи, годовщины Отмечаются обычно в чью-то честь… В жизни каждого почтенного мужчины Их порою невозможно перечесть. Но имеется непризнанная дата… Вот о чем хочу напомнить нынче вам: Даже самые дурные психопаты Никогда её не делят пополам. Ой, вы, годы молодые, где вы, где вы? Седина в висках берёт приоритет. Мы с женою отмечаем сорок девять Проведенных в тесном браке трудных лет. Было всякое у нас на белом свете, Но вы видите – пока ещё живем! Как вода текли всё время годы эти, Образуя наш семейный водоём. 24. 07. 11 г. 24 ДВЕ ГОРЫ Как-то ранней земной порой В годы юности звезд и планет Подружилась гора с горой На века, до скончания лет. Горы искренне поклялись Грусть и радость делить на двоих, Но веков моровая слизь Уж текла вдоль подножия их. И у времени на заре Вдруг с надеждой сказала гора: «Может, слиться в одной горе Нам пришла золотая пора?» Прогремела вторая ввысь: «О, всесильный и праведный Бог! Если люди не могут сойтись, Как же сблизиться вовсе без ног?» Пролетели стрелой века… Вместо сказочно красочных гор Нынче тихо шумит река, Освежая бескрайний простор. Над Днепром полыхает зной… Знать, на долго соединил Две горы те песок речной Да холодный слежавшийся ил. 30. 07. 11 г. 25 БОГ ЛЮБИТ ТРОИЦУ При временном отсутствии бумаги, Что в мире происходит не спроста, Нечистые поэты и бродяги Жизнь начинают с чистого листа. Они не хуже всякого юриста Вершат свой личный справедливый суд… И только люди с совестью нечистой По новой жить, конечно, не начнут. В реке судьбы достаточно излучин, Чтоб от людей надёжно скрыть свой грех. Кто сам себя обманывать научен, Тому легко «на уши ставить» всех. Жизнь заново вести не может каждый, Как и легко освоить верный путь. А если грешник оступился дважды Он в третий раз способен обмануть. Но мы о том судить не будем строго: Всё кувырком на матушке земле. Ведь, всем известно: не прикажешь Богу, Ему намного грешники милей. 4. 08. 2011 г. 26 НОВАЯ ГЕНЕРАЦИЯ Наш сосед – тщедушный старикашечка, Всё хотел здоровым умереть, Супчики протертые да кашечки Клал в пищеварительную сеть. Тело своё баловал диетами, Редко взгляд бросал на зеленцы… Может быть, товарищи поэтому Лишь под сотню лет отдал концы. А другой дедок различным куревом Укреплял себе иммунитет, Но ходить в его пропахшей шкуре вам Даже лютый враг не даст совет. У родни простыми сигаретами Вытянул он очень много жил… Может быть, товарищи поэтому Дед до девяносто двух прожил. Выпивка –явленье слишком частое В доме у Степана Ильича… На восьмом десятке он, не хвастаясь, Выпивал бутылку первача. Или взять Петрова, деревенщину, Что живёт на третьем этаже. Тот привел в свою квартиру женщину Где-то лет за семьдесят уже. Мне – семнадцать! Не курю, не пьянствую, С девушками близко не знаком, Но себя, из дома выйдя в странствие, Чувствую глубоким стариком. Люди нынче в свет выходят слабыми, Всюду ищут легкие пути… Если пить курить, встречаться с бабами, Вряд ли им дожить до тридцати. 5. 08. 2011 г. 27 ЗАКОН СУДЬБЫ Коль, выпив чарку не одну, Шагал ты из светлицы, То старый дед просил: «А ну, Пройдись по половице!» И если ты качнулся вбок Иль оступился только, С ехидством молвил старичок: «Ещё слабак ты, Колька!» И возвращался ты назад, Бледнея и краснея, А дед ворчал: «Плохой солдат Для матушки Расеи»… …Теперь ты, сделав два глотка Бутылочного пива, Вовсю орёшь на старика: «На ну, на печку! Живо!» Тебя на дурня развела Та жижа спозаранку И ты, похожий на козла, Творишь селу «подлянку». И мненье старших уважать Не будешь ты, конечно, Зато скотине злой подстать Бросаешься на встречных. Закон судьбы неумолим, Хоть многим он неведом: В сто раз дурней поступят с ним Когда он будем дедом. 6. 08. 2011 г. 28 БЫВАЕТ Бывает жить невмоготу И жалко сердца наготу… Когда осколки грязных слов Летят в него со всех углов. Но новый день Всевышним дан… И с гор ползет седой туман. Им целый свет заволокло… Как разноцветное стекло, Искрится сквозь туман залив, Мир снова к жизни разбудив. И вниз нисходит благодать, Уже не страшно мне страдать. Порвав забот густую сеть, Вновь я хочу любить и петь. С приходом нового утра По новой жизнь ко мне добра. * * * Бывает… Вечер – мрак густой, А утро светит добротой! 7. 0 8. 2011 г. 29 ВРЕМЯ ЛЕЧИТ? «Я буду век тебя любить, Всегда внимать и слушать. Одна невидимая нить Нам связывает души»… Его словесный фимиам Стал по душе Любаше: «С тобою мы напополам Разделим счастье наше». И он писал ей на снегу: Я, Люба, – не транжира, Но если честно, то могу Тебе отдать полмира!» Они венчались… Пыл утих… А через год, как кошки, Они, сцепившись, на двоих С трудом делили ложки. О время, время.… От проблем Ты в сторону уходишь И помогаешь, но не всем, А чаще – всех разводишь! 10.08. 2011 г. 30 КИНОМЕХАНИК Среди оравы Колек, Ванек Авторитетом на селе Владел хромой киномеханик, Что вечно был навеселе. Клал мне на раны подорожник, На бородавки – чистотел, Но я ему орал: «Сапожник!», Ногами топал и свистел. Ведь, на ответственном моменте, Как будто всем наперекор, Рвалась нежданно кинолента И вдруг отказывал мотор… …К ребятам шел с душою доброй Войны тяжёлой ветеран… Такой во мне остался образ. Сам он давно в земле от ран. * * * Иметь «мобилки», ноутбуки Нам раньше было не дано… А нынче парни лишь со скуки Случайно забредут в кино. 14. 08. 2011 г. 31 СВОЯ ЭПОХА Конечно, было бы не плохо, Попав во временную сеть, Свою «законную» эпоху Каким-то образом воспеть. И тихо с колокольни личной Чуть-чуть не так поведать вам, Над чем шутил Высоцкий зычно И был не в духе Мандельштам. Но мне судьба лишь горсть таланта В мозги плеснула как врагу… Где надо песни петь бельканто, Едва-едва скрипеть могу. Ведь я – отживший сивый мерин, Старушку классику люблю, И за подачки не намерен До пола кланяться рублю. Теперь у вас судьба иная, Иные цели и дела… Жаль, та эпоха временная Несвоевременной была. Орда язвительных улыбок У оппонентов вмиг видна, Да было множество ошибок, Зато мечта была одна. * * * Собаки любят громко лаять, Причем, как правило, вослед. Легко прошедшее охаять, Когда в запасе мыслей нет. 16. 08. 2011 г. 32 НАРОД Народ развратом власти сыт по горло, От дикой лжи и ханжества устал… Однако не совсем к стене припёрло, Чтоб прошлое тащить на пьедестал. Пусть шоумены крутят зло в экстазе, Оценит зритель пустоту их лент И будущему, отрешась от грязи, Когда-нибудь поставит монумент. Но впрочем, он уже сегодня вправе, А не в дурном мифическом году Тьму памятников за собой оставить Добру свободе, чести и труду. Душа у славянина на распашку Пока он хлещет водку и вино, Превредная букашка-таракашка Спешит оставить за собой пятно. Чем больше изгаляется с экрана Какой-нибудь разряженный урод, Тем больше будет, как это ни странно, Безмолвствовать обманутый народ! 18. 08. 2011 г. 33 НА ОХОТЕ Друг охотник морщится, Зарыдать готов: Ни в полях, ни в рощицах Нет перепелов. Может, он поэтому, Позабыв про ствол И не долго сетуя, Сел со мной за стол. Вист! Чего там жмотничать? Ночь даёт нам шанс. Вот мечта охотничья – Хмель да преферанс. Мрак в тумане выкупал Лес и луг к утру… Только мне от прикупа Жизнь не по нутру. «Высветил на озере Алый свет зари»… Где вы, мои козыри? Черт вас побери! Нет давно в угодиях Вкусных глухарей… И остался вроде я Вновь без козырей. В небо пялим лица мы Ну а там пока Мчатся вереницами Только облака… День открытия охотничьего сезона 2011 г. 34 ЧЕЛОВЕК ЦЕНИТ ТО, ЧТО ЕМУ НЕ ХВАТАЕТ Кто поведает мне, Что у труса в цене? Может, звёздочку с неба он хочет Или барышне дух заморочить? Это всё ему по фигу, впрочем! Ни звезда, ни княжна Трусу смелость нужна! Что намерена ждать Женщин слабая стать? Может, энную порцию денег Или нужен простой неврастеник, Чтобы был не супруг, а лишь пленник? Нет! Всё это пустяк, Нужен им здоровяк! Для седой бороды Нет страшнее беды, Чем встречать одиноким напасти И не хочет бедняга несчастный Ни богатства, ни славы, ни власти, А пожить мыслит дед Ещё парочку лет. Ясно даже ежу, Что я вам расскажу, Эта истина очень простая: Всякий лох непременно желает, То чего у него не хватает. Скряге надо рубли, А трудяге – земли! 28.08. 2011 г. 35 СЕРДЦЕ И ДУША Добродетелью вы все меня достали, Но пустые ваши хлопоты мне жаль: Потому что сердце сделано из стали И холодное оно почти как сталь. Если кто ко мне случайно в грудь залезет, Значит, вами выбран был напрасный путь. Сущность сердца моего лежит в железе, Не рассыплется на брызги, словно ртуть. Не касайтесь сердца грязными руками! От души предупредить хочу я вас. В середине сердца самый прочный камень Под весьма крутым названием алмаз. И хотя оно стучит довольно ёмко, Равномерно, не особенно спеша, Завела его в семейные потёмки Слишком гордая красавица душа. Мрака каменное сердце не страшится Изваянию надменному подстать, А душа моя – загадочная птица, Улетит, когда начнут её пугать. Говорят, она – подобие паяца, Что скрипит на всех, как старая кровать. Только в сердце люди плюнуть побоятся, В душу может, кто захочет, наплевать. Всё же радуюсь: душа моя свободна. И хотя надежно сердце скрыто в клеть, Может тело, не шутя, куда угодно С окрылённою душою улететь. 31. 09. 2011г. 36 БЕЗВОЗВРАТНЫЕ ПОТЕРИ Друг на неделе потерял работу, А я на днях посеял портмоне. И мы решили в эту же субботу Свои печали утопить в вине. А в понедельник выгодное место Мой друг нашёл, от счастья обалдев, И у меня вдруг началась фиеста: Зарплату вдвое увеличил шеф. Запомнил мысль расхожую не зря я, Что часто повторяет наш народ: Ведь, если кто-то что-то потеряет, То, значит, кто-то что-нибудь найдет. Но лютый рок уже висит над нами, Сердца терзая на исходе дней: Не только вещи, мы теряем память, А это много хуже и вредней. Но есть и безвозвратные потери, Что давят на безгрешные умы. Любой старик мне запросто поверит: Теряем годы безвозвратно мы! 31. 09. 2011 г. 37 МОДУС ВИВЕНДИ Фантастическая повесть «Некогда ученые предсказали, что в 3031 году планета Земля столкнется с огромным астероидом под странным названием «Аппендикс РП-31». Землянами были предприняты отчаянные попытки избежать столкновения. Одновременно велись масштабные работы по изменению атмосферы Марса. Незадолго до столкновения они увенчались успехом. На нашей планете, наконец, стало возможным не только выращивание растений, но и существование человека. Люди приступили к срочному освоению Марса. Однако столкновение с астероидом произошло раньше, чем ожидалось. Всех людей переселить не удалось. В результате глобальной катастрофы на Земле было уничтожено всё живое. Атмосфера её в корне изменилась. Азотная кислота с примесью йода, основные составляющие астероида, сделали существование белковых организмов на этой планете невозможным. Однако прошли сотни тысяч лет, и на Земле установилась новая форма жизни, в основу которой легли нитросоединения». «Марсианский вестник» Антарктида Вокруг них простиралось обширное пространство, больше напоминавшее декорации какого-то фантастического спектакля, нежели природный ландшафт. Эта земля никак не гармонировала с теми представлениями, что они почерпнули из самых современных ноутбуков и электронных справочников с красочными иллюстрациями, а также при подготовке к полету в Институте Космонавтики. Человечество уже давно ушло от книг в том понятии, которое в них вкладывалось много тысячелетий назад. 38 – Молодец, Ант Костин, что именно здесь выбрал для нашей посадки эту безлюдную местность, – произнес Сив Расион и, покосившись в сторону жены, поправился, – в смысле пустынную. Во времена древних пращуров она имела название Антарктида и занимала северный полюс Земли, но после катастрофы полюса сместились, и теперь мы находимся недалеко от экватора. Эти неприступные горы раньше назывались горами Берга, а теперь их предложили назвать по имени первого ректора Института Роботехники уже упомянутого мной Анта Костина, так рано ушедшего от нас иной мир. Правильно говорят, если человек скромен, то он скромен во всём, в желаниях, в поведении, а если он талантлив, как Костин, то его талант тоже многогранен… Его супруга, Гэла Барил, страшно не любила болтливых людей, но ещё больше, когда они допускали малейшие неточности. Утверждения Сива были далекими от совершенства. Однако на этот раз она, дав возможность своему супругу выговориться, тактично промолчала, хотя фривольная перестановка местами Арктики и Антарктиды для неё являлось непозволительным кощунством. В последнее время супруги не могли провести вместе ни единой минуты свободного времени, чтобы не выпускать в адрес друг друга всякие колкие замечания. Хотя были женаты уже двадцать пять лет. Постоянные командировки порядком измучили этих отважных людей. А последние годы перед выходом на заслуженный отдых потянулись медленнее, чем марсианские улитки, которые в неимоверном количестве распространились на их загородном доме. – Да уж, осторожности Костину не занимать, – с явным неудовольствием пробурчал Айк Лаин, бывший в последние два года бессменным пилотом «Коломбины», которому понадобилось приложить немало навигаторских усилий, чтобы посадить корабль впритык к отвесной скале, – в данном забытом Богом месте на нас уже точно не наткнется ни одна живая душа. Он почти с самого начала экспедиции, правда, уже находясь на пути к Земле, принялся выражать скептическое отношение к полёту. Особенно, когда понял, что большую часть времени им, возможно, придется проводить в скафандрах. На эту, так называемую рекогносцировку, явившуюся результатом предварительной жеребьёвки, космонавты отправились вчетвером, оставив на борту Ейфа Тиома, ученого по наладке роботов, одновременно являвшегося штурманом, то есть первым заместителем Сива Расиона, а также врача Ниту Каер и ученого кибернетика Кея Алеса, исполнявшего по совместительству обязанности бортового инженера. Увиденное ошеломило исследователей. 39 В принципе окружающая местность по рельефу была похожа на марсианскую, но поражал яркий оранжевый цвет. В него была окрашена и песчаная почва, вернее настоящий песок, и возвышающийся горный массив. Однако жгучее небо с его хрустальной синевой, вроде бы обязанное соответствовать марсианскому небу, чем-то выражало резкий контраст с родной природой. Кроме того, крохотные деревья, растущие по берегам небольшого озера, тоже имели ядовитый темно-синий цвет. Присутствие в воздухе газов насыщенных небольшим количеством паров азотной кислоты с примесью йода откладывало отпечаток буквально на всё. – Да, – тихо проронила Ена Лавинт, – трудно даже представить, что на этом спутнике Солнца, некогда выдержавшем атаку кометы, кстати, крупнейшей в нашей галактической системе, может снова возникнуть жизнь. Но время меняет установившиеся стереотипы прошлого. Оказалось, белковая форма существования жизненной материи не является обязательной. – Ена, чего тебе-то удивляться? – заметил Айк Лаин. – Будто ты не знаешь результаты показаний исследовательских зондов и специальных спускаемых аппаратов. Сама же их обрабатывала. Кроме того, рельеф местности в этом районе нисколечко не изменился. Кстати, развитие организмов в данной форме жизни идёт в десятки раз быстрей. – Всё-таки странно наблюдать то, что отличается… – Нет, уж извините, Айк, пока наши предки осваивали Марс, здесь многое изменилось, – вмешалась в их разговор Гэла Барил. – Кстати, наш Марс после того, как взорвался его третий спутник, тоже имел цвет близкий к оранжевому. – А по мне, – пилот махнул рукой на отвесные скалы, – гори оно всё пропадом, то есть местным оранжевым пламенем. У некоторых наших руководителей не хватает в голове несколько роликов или шариков. Их хлебом не корми, а только позаниматься политикой. Однако пришла пора заинтересоваться параллельными мирами. Вот куда надо направлять деятельность научных кадров. А не на старинную матушку Землю. Чего лезть туда, где их не просят? – Ну да! – скептически откликнулся Сив, до сих пор молча наблюдавший за спором своих подчиненных. – А кто будет доставать редкоземельные минералы, необходимые при строительстве космических летательных аппаратов? Дядя? Не секрет, что в скором времени нам придется оставлять и гостеприимный Марс. Ни что не вечно под Деймосом и Фобосом. Как и на старушке Земле под её Луной. – Сив, не смейте с Айком так отзываться о Земле, сейчас у неё второе рождение! – воскликнула Гэла Барил. – Откуда ты знаешь? А может четвертое или десятое? 40 – Командир, не загнул ли ты сейчас с рождениями? Возраст Земли тоже ограничен, – нравоучительно сказал Айк Лаин. В таком «вольготном» духе разговаривать с командиром мог только он один. Исследователи, перебрасываясь словами, незаметно оказались перед отвесными скалами, словно некими фантастическими деревьями растущими прямо из оранжевого песка. Без особого труда был найден узкий вход в пещеру, который предыдущая космическая экспедиция предусмотрительно полностью завалила небольшими камнями. Внутри этой пещеры, тянувшейся под землёй около трёхсот метров и оканчивающейся огромным гротом, всё уже было подготовлено для сборки нескольких роботов, специально смонтированных для разработки горных месторождений тирения, руды содержащей титан, а сейчас привезённых на Землю… Исследователи включили светильники и медленно пошли вперед. Здесь в подземелье жара действовала не так изнуряюще, как на поверхности. Через полчаса неспешной ходьбы путешественники оказались перед стальными дверями. Вход в подземный завод тоже был замаскирован под окружающие гранитные скалы. Только человек, имеющий специальный ключ, мог его открыть. Этим человеком являлся командир «Коломбины». Сив Расион смело вошел внутрь помещения и включил люминесцентные лампы.. Молочный свет залил грот. Путешественники все одновременно ахнули от удивления. Станки и поточные линии для наладки и сборки роботов были сплошь покрыты оранжевым налетом. При ближайшем рассмотрении это оказалась оранжевая паутина. Огромные красные пауки быстро расползались по углам. Айк Лаин скептически произнес: – А ещё говорили: соблюдена полная герметичность! – Значит, где в скалах есть расщелина, но сравнительно небольшая, потому что атмосфера здесь намного отличается от той, что имеется над поверхностью планеты, – высказался Сив Расион. – Но интересно, как сюда попали пауки? Вот вопрос! И второе – подействовали ли воздушные компоненты на монтажные схемы оборудования. Во всяком случае, работенка нам подкинута. Так Гэла? – И не малая! – вместо его жены откликнулся Айк Лаин. – Это вполне естественно, ведь с момента прошлой экспедиции прошло почти пять лет. Если учесть, что эти пауки размножаются с быстротой звука, то всё можно объяснить. – Неужели они так быстро плодятся? – удивилась Ена. 41 Услышав её слова, кто-то тихо прошептал: – Кому-то бы надо взять на вооружение это качество, а то после свадьбы прошло достаточно большое количество времени, а о детях оба единодушно забыли. И хотя имя не называлось, всем стало ясно, о ком из присутствующих идет речь В это время Ена Лавинт уже успела взять пробы воздуха. И своей манерой всегда громко говорить, помешала Айку установить, кому принадлежат эти дерзкие слова о количестве и качестве. Наверное, супруге командира? Сам Сив Расион навряд ли мог это сказать. – Вот видите, я оказалась совершенно права! Здесь же кругом азотная кислота! – торжествующе вскричала микробиолог Ена Лавинт. – Неужели моё предложение хуже? При добыче тирениевой руды необходим совершенно иной подход, тот который предлагаем мы с директором марсианского Института Генетики. – Успокойся! Твоё мнение учтено Главным министром. Не надо быть столь категоричной, – мягко упрекнул её Сив. – А мне кажется, только роботы помогут нам освоить богатства нашей некогда родной Земли, – поддержала командира его верная супруга, – слишком уж здесь негостеприимная атмосфера. Чтобы привести её в норму понадобятся тысячелетия. Не меньше. А у нас такого времени может не оказаться. Космические катастрофы, вызываемыми кометами явление не столь уж редкое. – Никто и не собирается менять на Земле атмосферу. Во всяком случае, надо приниматься за работу! – энергично подытожил Сив Расион. – Для начала пусть женщины наведут порядок, а мы с Айком Лаином посмотрим, что можно сделать с оборудованием. Заодно включим электрогенераторные установки и систему вентиляции, кроме того, необходимо определить, по какой причине произошла и насколько опасной является разгерметизация грота. Известие о том, что находиться без защитной одежды здесь было невозможно, подвергло присутствующих в глубокое уныние. Для того чтобы восстановить минизавод, а вернее цех сборки, им придется работать в скафандрах. И кто знает, сколько понадобится затратить времени. Причем, в горной породе ещё надо было обнаружить микроскопическую утечку. Космонавты дружно принялись за работу. Ведь, до наступления сумерек они обязаны вернуться на корабль… Когда часть большая часть запланированной работы была выполнена и едва первый человек, а им явился Айк Лаин, вышел из пещеры, их накрыла огромная багровая тень. Но не успел он даже что-то сказать, как неизвестное существо накрыло его полностью, а потом быстро взмыло вверх. 42 Космонавты услышали только шум, затем тяжелый вздох и испуганный крик: – Ребята, меня, кажется, какая-то тварь подняла в воздух. – Но ведь наши ученые утверждали, что это – самое безопасное место на всей планете. Во всяком случае, самое необитаемое, – глухо произнес Сив Расион.. – Я же тебе говорила, с момента прошлой экспедиции, которую у нас окрестили Великой, прошло всё-таки пять лет, и этот факт надо учитывать, – заметила его супруга. – А уже доказано, что развитие животного и растительного мира, основанного на нитросоединениях, происходит в четыре с половиной раза быстрее. Об этом я уже говорила. Неужели, как в старой песне – «что-то с памятью моей стало»? – Айк, ты слышишь меня? Держи нас в курсе. По возможности, – попросил командир, не обращая внимания на словесный поток жены. Пилот не отвечал. Вероятно, вышла из строя ларингофонная система, и связь стала невозможной. Люди пока слышали пока только удаляющийся шум крыльев существа и приглушённое дыхание человека. 43 На борту «Коломбины» Между тем врач команды Нита Каер тоже не теряла времени даром. Она готовила операционную комнату к проведению медицинских экспериментов. Это была симпатичная двадцатипятилетняя блондинка, дочка известного в столице конгрессмена. Казалось, что улыбка навсегда приклеилась к обворожительному личику Ниты. Если её коллега по эксперименту, любила в основном ухаживать за людьми, то Нита безумно нравились цветы, а в людях она ценила только незаурядную внешность. Стрижка по самой последней моде, длинные ресницы, ухоженные брови делали имидж красотки весьма высоким. Особенно обворожительным являлся внешний облик девушки. Причем надо отметить, почти все марсианские женщины и мужчины обладали стройными и красиво слаженными фигурами, так что, выделяя из лучших лучшее, нетрудно представить, какой была наша героиня. В это время на Марсе уровень научного прогресса был исключительно высоким. В принципе, людям уже можно было обойтись без быстро стареющего тела, заменяя имеющиеся естественные органы, передающиеся по наследству, на искусственные. Ведь, главное у человека – мозг. И «мыслительному серому веществу» безразлично каким путем доставляются питательные вещества. Однако здесь наука уступила место традициям. По большому счету, человеческим извилинам безразлична красота. Но чем красивее тело, тем лучше живется мозгу. Это непреложная истина, не требующая никаких доказательств. Поэтому Его Величество Мозг с упорством и старанием вырабатывает всё новые и новые правила и принципы ухода за телом. В итоге человек остался человеком, а не машиной. Изменилась лишь только пища. Она претерпела значительные изменения. Конечно, яблоки остались яблоками, мясо – мясом, рыба – рыбой, но только уже всё это вырабатывалось искусственно. Не изменилась только форма. Остальное: витамины, необходимые элементы клетчатка и другие составные части – поставлялись на стол, что называется, не с поля, а с конвейеров заводов и фабрик. При этом ценность их стала аналогичной древним продуктам, только уж без всяких нитратов, генномодифицированных и боже упаси других разных вредных для человеческого организма примесей… Однако пора вернуться к Ните. Не зря самый обаятельный парень из академии Галактической Астронавтики Айк Лаин почти год назад стал её мужем. 44 Правда, надо признать, что отношения молодоженов никак не складывались. Наверное, мешал несколько скептический характер молодого человека, который Нита, сражённая наповал его атлетической внешностью и безупречной красотой, не смогла стразу обнаружить. Короче говоря, когда он предложил свою руку и сердце, она на всякий случай выбрала только руку. В остальном поступила согласно старой поговорки: стерпится – слюбится. Поэтому, несмотря на экстравагантную фигуру, удивительную галантность поведения и сумасшедшую настойчивость Айк Лаина, она не спешила с беременностью. Менять дуэт на трио пока она не собиралась. Пусть даже если звуки последнего будут более обворожительными и самыми разнообразными. И это, как потом оказалось, помогло ей сохранить своё я. Нита очень любила детей, но только чужих, и собственный ребёнок волей неволей мог помешать развитию её карьеры. Но в случае появления на свет нового существа, она бы без колебаний полностью отдала себя воспитательной работе. Слава Богу, что нашлись силы вовремя остановиться. Однако такое положение не устраивало Айка. Он боялся, что когда-нибудь красавица помашет ему прелестной ручкой. А дети могли стать крепким звеном, связывающим руки и ноги молодожёнов, во всяком случае, красавице Ните. И был, наверное, прав. Кроме макияжа и умильного созерцания чужих детей, она любила порассуждать на политические темы. Вероятно, такое увлечение осталось по наследству от отца, потомственного политика. Айк Лаин, как упоминалось, терпеть не мог политиканство в любой форме его проявления. Помогать оборудовать операционную, которая во время полета выполняла функции кают кампании, вызвались оба оставшиеся на корабле молодых человека. Но Нита выбрала Ейфа Тиома. Кей Алес отправился в штурманскую рубку. Кому-то надо было обязательно находиться в ней, чтобы следить за аппаратурой и принимать сигналы. Хотя, в принципе эти дела не входили его обязанности. Однако все космонавты за время полета уже досконально овладели смежными специальностями. – Как хорошо, что Сив Расион настоял на включении в состав экспедиции именно тебя, – как-то слишком мимолётно произнес Ейф Тиам. Ните слова инженера по новейшим биоэлектронным системам, выполнявшего помимо всего и обязанности штурмана, оказались по душе. Она с благодарностью глянула на него. 45 Ейф не был красавчиком, но зато его рассуждения были вдумчивыми и серьёзными. Кроме того, с ним можно было поговорить о политике, которую муж практически не воспринимал. Кстати, этот молодой человек был только на два года старше Айка. В помещении на некоторое время установилось неловкое молчание. Его первой нарушила Нита: – Мне только не понятно, почему посадка произведена на слишком большом удалении от тропических лесов. – Нита, тебе незачем волноваться. Гомосеков мы отыщем довольно быстро. Ведь, в нашем распоряжении находится магноплан самой новейшей марки. Нита рассмеялась. – Не гомосеков, а гомосапиенсов, точнее азкиопов. – Интересно, почему азкиопов? – Такое название дал человеообразным обезьянам дал ещё покойный Ант Костин – руководитель последней экспедиции на Землю. – И что оно означает? – Да потому что пьют они воду, в которой в небольшом количестве растворена азотная кислота с примесью йода. Вот почему её цвет тоже оранжевый. Азотная – это аз, кислота – ки, оп – отряд приматов. Костин, не долго думая, выдал данное сокращение, которое быстро вошло во все справочники. – В принципе, какая разница. Хотя… – Понимаешь, Ейф, – мило улыбнулась Нита, прервав штурмана, – командиры, как правило, не способны долго думать. Ученые могли бы взять что-нибудь приличное, например, из древнегреческого языка или английского. – Командиром может стать только тот человек, который делает намного раньше то, что человек ученый ещё только задумал сделать. Поэтому к подобной категории людей иногда приходят самые неординарные мысли…. А насчет языка у меня есть собственное мнение: наш современный язык, который выработан человечеством путем синтеза всех мировых языков, в том числе и английского, нисколько не хуже древних.… Да Бог с ним с этим языкознанием. Лучше скажи, как дочь уважаемого мной политика, кого изберут следующим нашим президентом? Когда мы прилетим на Марс, это уже будет свершившимся фактом. – Кто будет президентом, я не знаю, а вот с кандидатурой вице-президента у меня, кстати, имеется полная ясность. Им, без всякого сомнения, станет Ула Маир, ректор Института Генетики. Моя бывшая наставница. Окончив медицинский университет, я у неё работала над диссертацией. Кстати, она предлагает уменьшить число конгрессменов до трёхсот, а Совет Конгресса избирать в количестве тридцати человек. 46 – Ты знаешь, я вообще против всяких изменений. Помнишь, какая неразбериха произошла на позапрошлых выборах, когда в них опять разрешили участвовать различным партиям? – Естественно, такой архаизм ни к чему хорошему не привел. Одно сплошное критиканство и трескотня, доведенная до предела безумия. Пусть партии занимаются общественной деятельностью. Улучшают экологию, готовятся к переселению на другую планету, или строят планы по усмирению единственного на Марсе действующего вулкана, который, кстати, самый большой из всех вулканов солнечной системы. А выборы оставят в покое. – Но твоя Ула Маир, по моему, выступает за отмену кэлпов, карманных электронных паспортов. Видите ли, ей не понравилось то, что у них слишком большие размеры по толщине, что они выполняют слишком много функций: роль мобильного телефона, мобильного компьютера и мобильного паспорта. – Я, кстати, тоже против этого нововведения. – Ей просто хочется своими обещаниями кормить любопытство избирателей! – Но при невыполнении своих обещаний, хотя бы одного, её ожидает полное фиаско. Закон говорит, что в таком случае сразу надо оперативно подавать в отставку. – Кстати, Нита, об операциях. Сколько их ты собираешься проводить? – Ейф, давай не будем загадывать. Но одну цифру могу назвать с точностью – не меньше шести. – Почему? – Дело в том, что на планете Земля имеется три вида азкиопов. Бледнолицые, желтолицые и краснолицые. Я думаю необходимо для каждого отряда сделать как минимум по две операции. – Расскажи, пожалуйста, подробнее. Я пока особо не вникал в твою задумку. – Но ты же видишь, мы с тобой устанавливаем лазерное оборудование. При помощи микролуча я собираюсь изменять генетический уровень приматов на клеточном уровне. Хочу, чтобы они могли научиться разговаривать. Кроме того, в какой-то мере хочу повысить способность к восприятию нового. То есть повысить интеллектуальный уровень азкиопов. Короче говоря, если вы с Кеем Алесом собираетесь собрать здесь двух механических Романов и двух механических Мери. То я надеюсь сотворить подобное из местных обезьян. – Мы тоже не лыком шиты. Правда, пока у нас тоже будут собраны четыре робота, но уже в ожидаемом грузовом корабле сюда доставят ещё четырех. Романов и Мэри: Романа три, Романа четыре… Нита сочла возможным перебить коллегу по экипажу: – У вас, мужчины, обалденная фантазия! И эти роботы между собой будут общаться, называя себя именно так? 47 – Нита, есть ли существенная разница для робота? Да пусть он называется хоть двести первым номером или триста вторым. Кроме того, таково требование руководства Института Роботехники. – Вот увидишь, ваша затея хорошая, но бесперспективная. В современных земных условиях, роботы быстро придут в негодность. Это – путь в никуда. Ейф Тиом рассмеялся: – Посмотрим, что выйдет из твоей затеи. Наш путь апробирован во многих экспедициях. – Зато не таких масштабных, как наша. Ведь, мы, люди, в конечном счете, собираемся покинуть Марс. Из-за наличия большого числа комет слишком уж небезопасной является солнечная система… Марс уже их испытал на себе действие. Второе испытание может оказаться последним…. Ваши роботы не произведут такого количества необходимых минералов, чтобы можно было создать грандиозные по размерам летательные аппараты. Кроме того, солнечная система стареет. Она постепенно остывает. А ты знаешь, что получится, если солнце остынет… – Но ты понимаешь, сколько усилий понадобится, чтобы произвести трансформацию поведения азкиопов!? Изменить психику животного на психику человека, это тебе не фунт изюму! – В институте Улы Маир я почти целый год поводила все необходимые опыты. – А ты хоть знаешь, как проводят практические исследования некоторые ваши коллеги? – Как? – Нита заинтересованно глянула на Тиома. – У них есть особая стратегия – стратегия проб и ошибок. Кстати о ней мне рассказывал твой муж. Она состоит из следующих трёх методов. Первый называется метод «тыка». Второй – метод бомбы. Третий – метод ошибки. Метод тыка заключается в том, что ты когда-нибудь все равно попадешь в нужное место и получишь нужный результат.… Объясняю метод бомбы: в одно и тоже место бомба никогда не падает. А метод ошибки гласит: ошибочный результат является тоже результатом, который нельзя сбрасывать со счетов. – Узнаю почерк мужа. Ему надо было избрать профессию актера. Но вы с ним забыли очень древнее правило: бутерброд на землю падает всегда маслом вниз. А есть ещё одно правило: железный лом, брошенный в воду, как правило, тонет. С вашей стратегией далеко не уедешь! Если вы так мыслите, то вас обоих нельзя допускать к генетическим исследованиям на пушечный выстрел. – Нита, вы зря сердитесь. Это лишь старый давно забытый анекдот… А все ваши опыты с приматами обречены на неудачу. Просто человек влюбляется в то, над чем трудился очень долгое время. – Кто спорит? Свою работу мы любим всегда. 48 – Потому что ты отдала ей кусочек собственной души. Если бы я потратил личную энергию, предположим, для того, чтобы завевать сердце девушки, то неужели я потратил её даром? Нет. Хотя бы маленькая крохотная частичка сердечного тепла все равно передалась этой девушке. Почему же я добровольно должен отказаться от своих потраченных душевных джоулей? Так и с вашими опытами. – Ах, ты ещё и эгоист! – рассмеялась Нита. – Все эгоисты – ужасные ретрограды. Ничего нового не признают и дальше своего носа не видят… А может быть, девушка или женщина сама почувствовала это тепло? При этих словах Ейф Тиом покраснел. Как в таких случаях говорят. До корней волос… …Застенчивость в отношениях с девушками и чувство некоторой стеснительности, которые давно считались пережитком прошлого, где-то каким-то образом ещё могли проявляться в его характере, однако неуправляемая нерешительность, унаследованная от матери, овладела им полностью. Естественно, Ейф не был нерешительным человеком, по крайней мере, в отношении с друзьями, не говоря уже о жизненных поступках. Там, где существовала необходимость, молодой человек проявлял исключительную твердость и несгибаемость характера. Если говорить о друзьях, то они помогают в жизни, не оставляют в беде, но совершенно излишни во время работы. Что касается Ниты, все девушки мира являются неповторимыми, но она была исключением из правил. Всё вплоть до ухоженного ноготка мизинчика у неё было особенным. Если не волшебным. Ейф с восхищением наблюдал за девушкой в течение всего само собой возникшего разговора. Хотя, впрочем, само собой ничего не возникает. Причина столь трепетного разговора, порой затрагивающего самые таинственные уголки души, известна всему миру. Открытый взгляд Ниты, её участливый наклон головки в сторону говорили о неподдельном интересе его персоной. Однако Ейф всё-таки не решился на откровенность, а вернее на более чувственные высказывания. Поэтому беседа проходила несколько спонтанно. Молодой человек бросался из крайности в крайность. То заводил речь о политике, то рассказал какой-то удивительно неинтересный анекдот, вовсе не похожий на веселую занимательную историю. Исповедовать принцип личного удовольствия за счет ущемления интересов другого мужчины он не собирался. «Пусть уж лучше вечные муки, доведение себя до полного морального истощения, чем собственный эгоизм. Зачем в продолжение всего существования на белом свете надо ржаветь в тисках угрызения совести?» – такие неутешительные мысли постоянно сверлили его мозги. 49 И он решил никогда больше не заглядываться на симпатичных девушек. Говорят, что красавицы, могут обходиться без напряжения своего серого вещества, находящегося под черепной коробкой. Но Нита совсем не такая. Да, она похожа на розу, но в то же время в ней сосредоточено огромное количество живого непосредственного некичливого ума. Розы часто бывают колючими, нравоучительно говорил Сив Расион. Но он не прав. Розы вообще не бывают без шипов. Но надо бережно с ними обращаться. Вот и всё. Как будто чувствуя, что взбалмошные мысли штурмана затронули и его, на связь с «Коломбиной» вышел Сив Расион. 50 В лапах чудовища Это произошло в то время, когда Ейф Тиом уже глубоко пожалел, что разговаривал с Нитой слишком обыденным образом. Ведь это не сосем простая девушка, а та, в которую он без памяти влюбился, как неопытный юноша. И штурман принялся с откровенным негодованием в сердце укорять своё поведение: «Зачем я позволил себе перескакивать с одной темы на другую, говорить о чем-то второстепенном? Ведь, представилась такая уникальная возможность показать Ните самые сокровенные чувства. Разве она мне вовсе равнодушна? Нет, нет и нет. Произошедший разговор не выразил даже крохотной толики всех чаяний души, хаотично терзающих меня вот уже почти целый год. С той поры, когда мы встретились в тренировочном зале космодрома». Молодой человек решительно тряхнул головой, считая, что таким образом он освободится от всего ненужного и начнет вести диалог в правильном направлении. Но, увы, данное действие не помогло. Как раз в это мгновение раздался тревожный голос Сива Расиона: – Ейф, немедленно подготовь магноплан к полету! Срочно! – Что случилось? – спросил штурман, сломя бросаясь к ангару, где стоял их вспомогательный летательный аппарат, по форме напоминающий опрокинутую тарелку, который древние земные люди обозначали как НЛО – неопознанный летающий объект. Кстати, их магноплан был по качествам не хуже плазменных аппаратов из параллельных миров. Голос командира был резким и грубым, Сив Расион не на шутку рассердился: – Тебе что сказано? Распустились… – Понял, понял, – закричал Ейф Тиом, хотя в голове ясности у него не было никакой ясности. Одно лишь стало понятно, стряслась настоящая беда. По пустякам командир голос никогда не повышал. Движения Тиома были отработаны до автоматизма на предварительных тренировках. Нита стремглав бросилась за ним. Через минуту магноплан был в полной готовности к вылету. 51 – Шеф! Летательный аппарат к старту подготовлен! Так скажите хоть, что стряслось? Пусть кто-нибудь не особенно занятый выйдет на связь. – Беда произошла с Айком Лаином. На всякий случай подготовьте ещё и операционную. Нита слышала их разговор. Она уже включилась в связь. Побледнев, как снег, жена пилота молча наблюдала за действиями Ейфа Тиома. Своего мужа она не любила, но беспокоилась за его судьбу не меньше других космонавтов. Между тем снова раздался властный голос Сива: – Всему экипажу корабля приказываю: средства связи держать постоянно включенными! Говорить разрешаю только себе или по моему личному приказу. Объявляется положение экстренной тревоги! На мгновение в ларингофонах установилась тишина. Было только слышно, как всхлипывает Ена Лавинт. Наконец, раздался немного глуховатый голос пилота: – Сив, меня сцапала какая-то летающая погань и куда-то несет. – Навигационная система включена. Мы в любую минуту можем определить, где ты находишься, – успокаивающе произнес командир, – через несколько минут, как только добежим до «Коломбины», я за тобой вылечу на мангноплане вместе с Кеем Алесом. Слышишь, Кей, срочно одевай скафандр. А у тебя, Лаин, как с оружием? – Шеф, какое к черту оружие! Я нахожусь в лапах этого чудовища. Ни пукнуть, ни охнуть, ни вздохнуть. – Куда он тебя несет? – В горы.… У меня только пистолет с нервно-паралитическими… Айк Лаин вновь тжело задышал, и в ту же секунду связь с ним прекратилась. Через минут пять Сив вместе с товарищами достиг трапа корабля. Он и Кей Алес торопливо, но без лишней суеты заняли места в кабине магноплана. – Ейф, в случае чего, остаёшься за меня. У Айка есть пистолет, но он не способен им воспользоваться. Хотя что представляет нервно-паралитическое оружие против такого огромного монстра? Пустой звук! Ейф, принеси-ка мне настоящий войсковой пулемет с разрывными пулями, да только пошевеливайся. Дорога каждая секунда. Снова послышался слабый голос пилота: – Алло, командир! Сив Расион встревожено спросил: – Ты чего не отвечал? Мы с Кеем уже вылетаем. – Чего, чего! Любой человек, окажись он на моём месте, может, молчал бы как рыба. – У тебя скафандр цел? 52 – Наверное, да. Потому что герметичность не нарушена, но эта сволочь так сдавила ноги, что от боли теряю сознание. Понимаешь, погань вниз головой меня держит… Вниз головой. За ноги. Думаю, что чудовище летит в логово, чтобы подать на десерт своим отпрыскам. – Держись, дружище! Можешь в двух словах описать, что за существо тебя схватило? Чтобы нам иметь в виду. Каково оно по размерам? – У этой твари две головы, совсем как в сказках про драконов. Даже на поверхности тела имеются зелёные пластинки похожие на чешую…. Мне очень тяжело дышать.… Но мы уже подлетаем к его… к его.…Всё! … Сейчас будет кровавая трапеза.… Прощайте… Айк Лаин замолчал. Космонавты, потрясённые гибелью товарища, тоже молчали. Слышались только громкие всхлипывания Ены Лавинт. – Ена! Держи себя в руках… – Хорошо вам, Сив, говорить, но я его любила… – Ена, повторяю: держи себя в руках, тебя может услышать жена Айка. Да и это не этично, черт возьми! – выругался командир. – Но, слава Богу, мы уже на месте гнездования этой твари. Конец связи… Товарищи Айка уже считали его погибшим и не сдерживали своих слёз. Ведь, почти год они находились вместе на центральном космодроме, готовясь к этому тяжёлому полёту… …Однако всё это время пилот лежал на уступе скалы, придавленный мощной лапой чудовища. Он как раз совсем не думал о смерти. Молодой человек услышал признание Ены. Жизнь женатого человека ему порядком наскучила. Конечно, он читал разные лирические мелодрамы и отлично понимал, что у людей могут быть различные интересы, но не настолько же. За год супружества Нита стала проявлять совсем противоположные намерения. А это разделило молодых людей на два противоположных лагеря. Правда, пока они не враждовали, но и не признавались друг другу в нежных чувствах, как это было в первые месяцы брака. Если бы представилась возможность открыться перед Еной, теперь он бы даже не раздумывал. Такая сумасшедшая мысль стрелой пролетела в его голове. Ведь, в современном мире разводы давно вышли из моды. Их заменили тренинги у известных психологов. И только невозможность вновь увидеть эту девушку, о любви которой даже не подозревал, угнетала пилота в последние мгновения жизни. Очнувшись снова, он попробовать раскрыть рот, чтобы передать Сиву Расиону хотя бы скупые сведения об окружающей обстановке и пару слов о монстре, но сил говорить не оставалось. Пилот хотел было что-то прошептать, но горячие губы не уловили даже намека на какое-то движение воздуха. 53 Перед ним хаотично заметельшили золотистые искорки, и кроме них при каждом движении головы и вздохе в глазах во все стороны разбегались разноцветные лучи, расширяясь и сужаясь наподобие шторок в объективе допотопного фотоаппарата. Он смотрел на громадную темно-зелёную грудь этого бронированного динозавра или птеродактиля и приготовился к самому худшему. Вдруг послышался какой-то оглушительный треск, похожий на скрежет бульдозера о камни. Айк мгновенно подумал, что злобное чудовище принялось грызть скалу, и вдруг левая лапа монстра, которая держала пилота, прижимая его к уступу, немного приподнялась. Он понял, надо собрать все силы, чтобы отползти в сторону, иначе огромная живая глыба могла раздавить его словно муху. Хотя шансов на спасение были равны нулю, но попытаться пролить своё существование даже на небольшой отрезок времени всё-таки стоило. 54 Первые проблемы Надо было только напрячься. Айк Лаин последними усилями воли, перекатился в сторону и тут же снова потерял сознание. Он уже не мог видеть, как командир «Коломбины» из крупнокалиберного пулемёта буквально изрешетил обе головы и ядовито зелёное туловище чудовища. Огромное животное неуклюже повалилось вбок и с шумом упало на скалы. Сив Расион бросился к неподвижному телу своего пилота. Он быстро установил, что скафандр имел многочисленные порывы в области голени и моментально заклеил их специальной лентой, имевшейся на борту магноплана. Потом космонавты, не теряя ни минуты, затащили беднягу Айка в кабину, и уже через несколько минут были возле корабля. Ена Лавинт в операционной принялась оказывать ему первую медицинскую помощь… Экипаж «Коломбины застыл в томительном ожидании. Наконец, врач появилась в кают кампании. – Рассказывай! – требовательно бросил Сив Расион. – К счастью внутренние органы Айка не повреждены. Он слишком ослабел, потому что воздушно-газовая смесь проникла в скафандр. Но я уже достаточно хорошо овладела методикой оказания помощи в случае отравления и ему теперь ничего не грозит… – Он пришел в сознание? – озабочено прервала Нита Каер, не глядя на свою соперницу. – Я же сказала: теперь ему ничего не грозит. Просто у человека был шок от отравления земным воздухом. Сейчас он проходит курс реабилитации и через часа два может подняться с койки. Даже переломов у Айка я не обнаружила, как говорят, у него останутся только синяки и шишки. Все облегченно вздохнули. Только Нита Каер в сердцах бросила: – И она ещё может находить слова для своих плоских шуток. А Сив Расион как всегда кратко и деловито распорядился: – Даю час на обед и отдых. После чего Ена Лавинт ещё раз обследует пилота и, если всё в норме, он сможет снова находиться с нами и присутствовать на совещании, которое я назначаю через час после обеда. Ровно в пятнадцать ноль-ноль по земному времени. Все свободны! 55 Ейф Тиом подошел к Ните: – Зачем ты так? – Тогда объясни, почему она на меня смотрит как на пустое место. Ведь, ни я вмешиваюсь в её жизнь, а она в мою. – Ладно, об этом поговорим позже. Хорошо? В назначенное время кают-компания была заполнена. В ней стоял самый настоящий гвалт. Все наперебой хотели пообщаться с пилотом. Герой дня выглядел весело и уверенно: – Люди, если думать о болячках, весь покроешься коростами. Но больше всего меня шокировали его головы. Особенно был невыносим смрад… – Ха-ха-ха! Облажался сам, а сваливаешь, на бедного птеродактиля. Как ты мог учуять его смрад, если находился в скафандре? – слишком громко захохотал Кей Алес. – А у меня скафандр порвался! Тут в кают компанию вошел Сив Расион. – Айк, заливать-то престань, мы же тебя нашли без сознанья. Ты просто не мог нюхать, потому как почти не дышал, – с усмешкой проговорил командир и на мгновение замолчал. – Прошу внимания. Теперь говорить буду я. Это происшествие меня многому научило. Я долго думал про азкиопов, которым Нита вместе Еной Лавинт вознамерились повысить разум, то есть путем операции создать у некоторых особей интеллект, который бы помог их животный разум приравнять с разумом людей. Хотя бы первобытных. Но у меня есть по этому поводу ряд замечаний. – Позвольте командир, но это – не наша затея, мы с Еной просто-напросто поддерживаем её, вследствие чего и находимся на данной планете. Кстати, программа исследований утверждена Министерством… – Постой Нита, не прерывай. Я еще ни слова не сказал против твоей теории, чего трясешь головой и уже начинаешь кричать. Я только высказываю свои соображения. Дело в том, что перед тем, как люди покинули древнюю Землю, там уже существовали различные общества людей. В справочниках по истории они называются сокращенно ОДС -– общества двойных стандартов. Одни земляне, придерживаясь христианской религии, проповедовали так называемые заповеди. И не только проповедовали, а настоятельно стремились претворить их в жизнь. Но мы же знаем, что, говоря не убей, они меж тем вели разнузданные войны. Признавая право наций на самоопределение, в то же время убивали тысячи и миллионы своих сограждан, которые добивались этого права. Признавая право каждого человека исповедовать ту или иную идеологию, они в то же время уничтожали людей по идеологическим соображениям. Разве это не двойные стандарты?… – Ты прав, – вмешалась Гэла, его супруга, – но что это доказывает? Я тебя не пойму. 56 – Потому что сначала надо научиться слушать людей, дорогая. Так вот! Они говорили нельзя прелюбодействовать, а сами, между прочим, сотворили на земле такой разврат, что у современных людей уши вянут. В журналах, в газетах, на телевидении они превозносили культ сексуальности. Разве это не двойные стандарты? Молиться об одном, призывать не убивать и не прелюбодействовать, а делать совсем другое. Их женщины могли выходить замуж бесконечное число раз. То и же касается мужчин: они женились ещё чаще. Разводы, перемена полов, насилие стали обычным делом. Сколько нам понадобилось усилий, чтобы воспитать нормальных людей, прийти к обществу, в котором главное – ни секс и сексуальность, а духовные ценности, ум, красота и так далее. Ведь в нашем обществе секс только подчеркивает красоту общения, но в коем случае не выпячивается. – Командир, уроки воспитания мы проходили в школе, – хмуро заметил Айк Лаин, который на взаимоотношения полов имел несколько иное мнение, хотя в целом поддерживал Сива. Пилот происходил из обычной провинциальной марсианской семьи, хотя славящейся своими традициями и богатой родословной. Он никогда не понимал, как иногда сам говорил, трех вещей: запаха кофе, вкуса вина и сексуальность женщины. Для него «Нокка» – самый изысканный кофе на Марсе, зачатки которого культивировались ещё на земных плантациях Бразилии и Мексики, а также простой суррогатный его заменитель из обычного магазинчика где-нибудь на окраине крохотного городка, отличались друг от друга, как две капли воды, запах которых нельзя разобрать никаким современным прибором. Так и вкус вина или коньяка. Он их пил лишь только для того чтобы, немного захмелев, составить друзьям кампанию, поддержать их разговор ни о чем. Вкус спиртных напитков для него просто не существовал. Подобное и происходило и в отношении женщин. Ему казалось, что все женщины во время близости производят на мужчин одинаковое впечатление… На этот раз замечание своего пилота Сив Расион пропустил мимо ушей, так как считал поведение Айка неадекватным. Тому надо было ещё прийти в себя после неожиданного потрясения. – Таким образом, древняя христианская мораль говорила одно, а делала совершенно другое. Не дальше ушли коммунистические и социалистические воззрения того времени. К примеру, подобно христианам коммунисты говорили: человек человеку друг товарищ и брат, а на самом деле способствовали культивации доносов, клеветы и обмана. Под силой страха они заставляли людей менять свои убеждения, для этого сажали их в тюрьмы, расстреливали. Общества двойных стандартов или давали полную свободу для власть имущих или обеспечивали свободу только для богатых, забирая у бедноты всё, что могли. Не завидуй, говорили первые, в то время разжигали 57 зависть у вторых, показывая сытую жизнь по телевидению, интернету и на страницах журналов и газет. На этот раз снова не выдержала Гэла Барил. – Если ты говоришь о двойных стандартах, то почему ты так поступаешь? – Интересно, как я поступаю? – нахмурился Сив Расион. – Ты сам говорил мне совсем недавно, что интеллигентность есть способность идти на компромиссы. – Я тебя, Гэла, не понимаю! – Тебе люди в открытую говорят, что воспитательная лекции им не нужны. Мы сами можем кого угодно воспитывать. Так прислушайся же к их мнению. – Тогда почему ты противишься тому, чтобы я излагал здесь собственную позицию? Может быть, людям нужно иногда больше слушать, чем говорить. – Что-то я не увидел пока твоей собственной позиции, – ехидно улыбнулся всё тот же Айк Лаин, – пока только одни воспитательные разговоры. Правильно Гэла говорит! Надо прислушаться. – Кто, как ни Ена и Нита, согласно директивам своего Министерства пылают желанием создать из неразумных обезьян разумного гомосапиенса? И вы думаете, что из них мгновенно получится цивилизованное общество, которое цивилизованным путем будет создавать для жителей Марса редкоземельные материалы? Нет, оно должно пойти все стадии развития. Это долгий и трудоёмкий процесс… Который, кстати, уже на Земле проходили. И возжелают ли азкиопы этого? Я не говорю: нет, однако они могут возжелать совсем противоположного, личного удовлетворения потребностей. Но почему-то такие желания в отличие от совести никогда не теряются. Людей разобщает строительство, когда они начинают возводить личные жилища. При этом они становятся одинокими, ибо возводят между собой стены, причем без надлежащего фундамента.… А за время перевоспитания наш Марс может погибнуть от столкновения с очередной кометой... Как погибло большинство жителей Земли, не успев перебраться на новое место жительства. – Так что вы предлагаете, отвергнуть проект, утверждённый в конгрессе Марса? – вскричала Нита. – Но тот же Конгресс категорически выступает против любой формы проявления рабства! Вы же создаете существ, которых когда-то называли зомби. По существу вы делаете то, что и мы, хотите расплодить биороботов. Но эти биороботы имеют мозги, которые рано или поздно поймут свою горькую участь. Совсем другое делаем мы… – Сив, никто не говорит о рабстве, речь идет о том, чтобы путем операций на клеточном уровне в головном мозге, которые мастерски производит наш врач Ена, достичь определённого уровня интеллектуальности – Определённого уровня интеллектуальности они достигнут, а интеллигентности нет!… Потому что в живой разумной природе существуют 58 законы общественного развития. Их никто отменить их не в состоянии. Послушайте, Нита! Первый день пребывания на Земле меня многому научил. И, во-первых, научил подходить к решению любого вопроса ещё более ответственно и взвешенно. Скажи, почему вы операционную решили оборудовать именно на «Коломбине»? Нита насмешливо собрала возле своих красивых глаз лучики морщинок и, обращаясь за помощью к товарищам, произнесла: – Но не магноплане же! И, кроме того, так решили в Министерстве.… Так утверждено.… Просмотрите свой ЛЭЗК, личную электронную записную книжку. Там вся программа расписана. – А как эти азктиопы будут чувствовать себя на корабле в той же операционной, то есть в нашей воздушной среде? Ведь, их среда обитания для нас ядовита. Неужели вы думает, что наш воздух для бедных азкиопов явится неким полезным амбре? В кают-компании установилось молчание. – Но что-то надо предпринимать, – первой пролепетала Ена Лавинт. – Рад, что вы поняли серьёзность проблемы, хотя, впрочем, ваше начальство наверняка должно было бы продумать всё до мелочей. Но я предлагаю, на всякий случай подготовить к установке медицинского оборудования одно небольшое помещение, буквально крохотную каморку, которая находится в гроте перед входом в цех сборки. Оно не закрыто, но если поставить дверь и закрывать её на замок, то вполне возможно делать там операции при нормальных здешних условиях. Тем более, двери уже изготовлены, все другие материалы в наличии. Однако, по моему личному и глубокому убеждению, надо основное усилие в дальнейшей работе сосредоточить на сборке роботов, вернее, на их проверке в земных условиях, потому что все шесть электронных механизмов, имеющихся у нас в запасе., я думаю, достаточную обкатку получили в лаборатории Института Роботехники на самом Марсе. Сив Расион замолчал, а потом решительно зачитал приказ: – Итак, распределяемся следующим образом. Первая группа в составе Ены Лавинт и Ниты Каер под руководством Гэлы Барил начинает работу по очеловечиванию азкиопов. Для этой цели Айк Лаину, если только он выздоровеет, а если нет, то штурману, необходимо доставить на базу шесть экземпляров приматов, по два из каждого подвида, я имею в виду женскую и мужскую особь, и поместить их не на «Коломбине», а в помещении, о котором уже упоминалось. Его подготовит Айф Тиом, я ему, естественно, при наличии времени, в чем-то помогу. Потом уже подключится к этой работе и Айк Лаин, если он по состоянию здоровья, конечно, сможет.… Вторая группа в составе меня, Айка Лаина, Ейфа Тиома и Кея Алеса займётся окончательной наладкой роботов. Руководство этой группой я оставляю за собой. Вопросы есть? Вижу, что всем всё ясно. Тогда за работу! 59 Азкиопы Первый день пребывания космонавтов на Земле подходил к концу. В каюту Сива Расиона постучалась микробиолог Нита Каер. – Можно с вами посекретничать? – Гэла, будь любезна, оставь на одних, – попросил он жену. – У вас был сегодня напряжённый день, – осторожно начала говорить Нита, – но я хочу…. – Если начинаешь говорить о напряженности, – перебил её Сив Расион, – то моя напряженность ни в какое сравнение не идёт с тем потрясением, что испытала ты. – Вы преувеличиваете, мне уже давно надо было догадаться самой. Наши отношения с Айком зашли в глухой тупик ещё во время тренировок к полёту. Но я пришла к вам с особой просьбой. – О чем речь?! Я сделаю всё, что возможно… что лежит в пределах моей компетенции. Только, надеюсь, просьба не пойдет о каком-то наказании мужа. – Боже упаси! Я хочу вас попросить об одном: переселить меня куданибудь от него подальше. – Но куда? – призадумался Сив Расион. – Хотя, впрочем, решение есть. Я не думаю, что при этом необходимо великое переселение народов. Короче, сделаем так: я попрошу Айка перехать в нашу каюту. Пусть Гэла поживет с тобой. Она женщина рассудительная и сможет составить тебе кампанию и как-то скрасить расставание с Айком. Договорились? – Спасибо командир. Вы – великодушны! – Нита радостно прижала руки к груди. – Но не спеши ликовать, надо ещё спросить Гэлу, согласна ли она на такой переезд?… Но может быть, ты поторопилась с решением? Может быть, ещё всё исправимо? Может, не стоит бежать, а пойти шагом, а потом остановиться и хорошенько поразмыслить. – Долгая дорога к Земле уже заставила нас с Айком не только хорошенько поразмыслить, но и ещё лучше задуматься над нашими отношениями. 60 – Ну, как знаешь, Нита, как знаешь. В таких вопросах есть один прекрасный советчик – собственная душа. Хорошо, что ты мне призналась, ведь любое признание существенно облегчает её, избавляет от страданий… Нита, не помня себя от радости, выбежала из командирской каюты… …Космонавты укладывались спать уже на новых местах. Теперь наступила пора несколько слов рассказать о жилых помещениях, которые имелись на верхней части корабля, технические отсеки занимали весь нижний этаж. Впереди в носовой части «Коломбины» располагалась кабина командира, штурмана и пилота. От неё почти во всю длину ракетоплана шел длинный коридор. Слева, если идти в сторону кормы, находилась каюта Сива Расиона и его жены, куда теперь переселился Айк Лаин. Напротив них стали жить Гэла Барил и Нита Каер. За ними сразу занимали места разработчики роботов Ейф Тиом и Кей Алес, потом шла кают-компания. Справа против каюты разработчиков роботов, жила врач, Ена Лавинт, радом с ней была устроена операционная, как теперь оказалось временно. После неё шла столовая, а напротив столовой – помещение с инструментами и запасными приборами. Замыкал верхний этаж небольшой ангар для магноплана. Он отделялся от жилья герметичными дверьми. Войти в корабль можно было через специальный люк по автоматическому трапу, изготовленному в виде своеобразной капсулы, выдвигавшейся по команде с пульта управления, расположенного на грудной части каждого скафандра. Трап отделялся от ангара санитарным пропускником, где скафандры обеззараживались. И лишь потом, через особый гермолюк люди попадали внутрь… Готовя постель, Айк Лаин разоткровенничался: – Понимаешь, командир, мужчина по своей природе – охотник, женщина, наоборот, прежде всего, – хранительница семьи, очага. Я искал в своей Ните средство для успокоения, точнее, хотел было найти умиротворение и покой. Ни в коем случае я не желал встретить в ней настырность, изворотливость, гибкость ума. Мне хотелось созерцать талантливо написанную картину, но не быструю смену декораций. Короче говоря, я немного устал от неё. Точнее, совсем устал. Это – не мой идеал. – По-моему, насчет настырности и изворотливости ты загнул, – сухо возразил Сив Расион. – Командир, ты меня не правильно понял. Или, может быть, я сам не так выразился. Настырность и изворотливость здесь подразумеваются в хорошем смысле слова. Она проявляет такие качества во время своей работы. То есть она очень трудолюбива. А мне нравятся женщины, с которыми легко живется, а не работается. – Ладно, я хоть удовлетворен тем, что у вас рассудок взял верх над эгоизмом и собственничеством, я имею в виду над личностными амбициями. 61 Во всяком случае, ссоры на корабле мне совершенно не нужны, и с этим трудным жизненным испытанием вы оба справились на отлично. ... А теперь, мой дорогой Айк, пора уже и насладиться сном. Сив Расион зевнул, и уже чрез минуту послышался его равномерное дыхание… …Вскоре, то есть буквально через сутки после приземления «Коломбины», помещение для азкиопов было готово. Пригодились три специальные стальные клетки, заготовленные экспедицией Анта Костина. Под вечер мужчины установили их в пещере, обнаруженной командиром корабля. Эта пещера состояла из двух частей. Левую Сив Расион предназначил под операционную, а в правой имелись четыре углубления, три из которых было решено отвести для размещения клеток, а одно для хранения инструмента. На следующий день Айк Лаин и Кей Алес отправились на поиски азкиопов. Собственно говоря, их искать было совсем ненужно по другую сторону нагорья, в непроходимых тропических лесах их водилось бесчисленное множество. Они принадлежали к светлолицей группе обезьян или, как сказал Кей, европейской расе. Хотя ни о какой принадлежности этих приматов к Европе речь идти не могла. Прежде чем отловить две разнополые особи, космонавты, наверное, часа два следили за их поведением. Пищей азкиопов служили фрукты внешне похожие на бананы, только их вообще не надо было чистить. Кроме этой основной еды, они употребляли каких-то гигантских червяков, которые в большом количестве ползали вдоль ручейков. Если бы с ним была Ена Лавинт, она бы определённо сказала, что азкиопы всеядны. Поведение азкиопов не отличалось особой агрессивностью, но если к ним приближалось какое-то хищное животное, то вся стая, как по команде набрасывалась на него и тут от непрошеного гостя оставались только клочки оранжевой шерсти. Мужчины быстро вычислили, кто в стае принадлежит к молодым половозрелым особям, и им не стоило большого труда их выловить парочку здоровых приматов, пользуясь специальными снотворными пулями. Таким образом, уже к обеду все шесть особей, две бледнолицые, две желтолицые и две краснолицые, сидели в клетках, заваленные пищей. Оставалось дело за проведением медицинских экспериментов. В это время остальные члены экипажа теперь в другом отделении пещеры, рядом с клетками, готовили к работе операционное оборудование. 62 Ейф Тиом Этот молодой человек сразу понравился Ните Каер. Хотя на современном Марсе взаимоотношение полов в корне отличалось от существовавших на земле в эпоху войн и мировых революций, он все-таки надеялся, что замужняя женщина когда-нибудь обратит на него внимание. Вольности, связанные с беспорядочной сексуальной жизнью, уже не допускались и в уклад любой марсианской семьи прочно вошли нормы благопристойной морали и половой этики, поэтому Ейфу Тиому трудно было рассчитывать на успех. Давно ушли в прошлое и псевдоалкоголики, опьяняемые спиртоподобным веществом под названием адреналин. Вместе с ними отправились в небытие различные неуравновешенные личности, падкие на дешевые сенсации, усиливаемые всевозможным враньём мировой сети под сохранившимся названием «интернет», а также журналов, газет и телевидения. Излагать неправду в средствах массовой информации стало делом постыдным и никому не нужным… …Ейф Тиом верил в свою счастливую звезду. Ведь, как утверждают космонавты, счастливым можно стать, даже находясь на краю Галактики. Выбрав момент, когда Гэла отправилась к своему мужу, молодой человек появился в каюте Ниты: – Добрый вечер, кажется, мы с тобой немного не договорили… – Ейф, я пока ещё не способна вести с тобой какие-либо посторонние разговоры, – холодно отрезала девушка. – Но я хочу вести речь именно по работе, – моментально нашелся Ейф, что ответить своенравной красавице. – Точнее, Нита, не по работе, а по вопросу касающемуся работы. – Тогда я слушаю. – Нита, мне кажется, что Ант Костин слишком вольно подошел к вопросу названия местных приматов. Я имею в виду азкиопов. Не лучше ли их в дальнейшем именовать нитропами. 63 – С какой это стати? – голос симпатичной женщины не изменился. – Это название уже вошло в ряд справочников… – Во-первых, оно никаким образом не отражает их сущность. К чему связывать содержание азотной кислоты в воздухе и название обезьян. А я предлагаю другую классификацию, которая как-то объясняет происхождение этих приматов. Ведь, они состоят не из белковых клеток. В их основе лежат нитросоединения. Вот почему название нитропы к ним подойдет больше. Ведь, ты не посторонний человек в Институте Генетики. Ты запросто можешь повлиять на изменение, которое предлагаю внести я. – Но… – Нита, не отвергаю сходу, а подумай. Ведь, во-вторых, остальная часть слова имеет в себе древнегреческие корни. Вспомни, как называли самых ранних ископаемых обезьян – питекантропами. Или синантропами, тех, что когда-то нашли в древнем Китае. А я предлагаю назвать обезьян нитропами. Звучит? – Ейф, ты просто выдумщик. Хотя, конечно, смысл в твоих словах есть, и я обязательно переговорю с Гэлой Барил на данную тему. К ней могут прислушаться. Я же пока в научной среде никто. Всего лишь несколько десятков статей. – Зато каких! Мне… Теперь пришла очередь Ните прервать попытку молодого ученого в области робототехники излить кучу льстивых выражений в честь её. – Ладно. Ладно.… Без дифирамбов… Видя, что молодой человек не уходит, а переминается с ноги на ногу, она довольно прямолинейно спросила: – Чего ещё? – Всё ещё надеюсь, на продолжение недавнего разговора? – Какого разговора? Я что-то не припомню, – тотчас притворилась Нита Каер. – Всё ты помнишь. Хорошо, я к тебе подойду в следующий раз, – согласился Ейф Тиом, – когда у тебя будет более хорошее настроение. В это время в каюту вошла Гэла. – Ну, Ейф, когда же вы с Алесом приступаете к наладке роботов? – спросила она и тут же обратилась к Ните Каер: – Надеюсь у вас с Еной всё готово для проведения операций. – Завтра с утра, когда ещё раз проверят систему энергообеспечения, мы сразу будем приступать. Вы же, наверное, в курсе дела? Нам обещался помочь сам командир, Сив Расион. – Милые дамы, – вмещался в их разговор Ейф Тиом, – у меня, как вечно сомневающегося человека, на душе накопилось несколько вопросов. Один из них, несмотря на столь позднее время, пользуясь присутствием Гэлы, я всетаки хочу высказать. Мне не терпится узнать мнение, ведущего специалиста по изучению вновь образующихся форм жизни. Так, кажется, называется 64 ваша первая должность, которую вы, Гэла, получили после окончания университета? – Ейф, ты ж знаешь, я не люблю, а точнее ненавижу болтологию. Говори прямо, что ты хочешь? И при этом перестань выкать, мы уже здесь все давно обращаемся, как близкие люди. Да присядь за стол, в ногах, говорили раньше мои предки, правды нет. Молодому человеку только этого и было нужно. Каждая минута, проведенная рядом с любимой женщиной, ему заменяла целую вечность. – Гэла, не кажется ли тебе, что вся эта затея с азкиопами – пустая потеря времени. Нита широко открытыми глазами уставилась на молодого человека. Казалось ещё мгновение и от него ничего не останется. Такого ужасного поступка со стороны мужчины, который ей нравился, она не ожидала. Совсем неожиданно противник её идеи оказался рядом и не только рядом, а человеком, с которым она хотела познакомиться поближе. Она с необыкновенной резкостью сказала: – Ейф Тиом, по-моему, вы хотели уйти к себе, в свою мужскую келью, где можно вдоволь подумать над своими бредовыми идеям. Во всяком случае, никто мешать вам не будет! – Нита, оставь своё недовольство! Я хочу послушать, – заинтересованно сказала Гэла. – Мой муж, кстати, тоже не в восторге от идеи ректора института Генетики, которая, выдав очередную порцию зауми, кажется, с головой ушла в политику. – Нет, нет, уже поздно, я поговорю с вами в другое время, – попятился Ейф Тиом, поняв, что на этот раз он сказал лишнее. Кому как не ему знать, что Нита буквально млеет от высказываний своей наставницы. – Говори, раз начал! – твердо произнесла Гэла. – Я слушаю. Молодому человеку ничего не оставалось делать, как рассказать суть своего предложения. – Гэла, нам постоянно напоминают о себе параллельные миры. Даже здесь, на Земле, как и у нас на Марсе, воображение, да и не только воображение, но и органы зрения людей тревожат различные неопознанные объекты, которые мой коллега Кей Алес называет плазмоидами. – Ейф, я ведь предупреждала. Об этом столько напичкано статей в ноутбуках, что голова кругом идёт. Ближе к делу! Как ты представляешь вторжение в параллельные миры? Это – абсурд. В настоящее время человечество не способно решить данную проблему. – Да, я читал вашу статью о том, что Вселенная бесконечна и вширь и вглубь. Что разум может существовать внутри нас, и что мы в свою очередь находимся внутри другого разума. Если я правильно вас понял, вы считаете мельчайший атом – подобием безграничной Вселенной и что в свою очередь наша огромная галактика всего лишь атом для более грандиозной системы. 65 – Ейф, ты, кажется, испытываешь моё терпение. Завтра столько работы… – Гэла, надо искать другой путь. – Ну, всё! Я уже устала. Такой путь найден давно. И не мной, а нашими уважаемыми предками. – Но я предлагаю совершенно иной путь. Не надо искать солнечную систему подобную нашей. В мире, я думаю, найдется… – Чепуха! Читать научные статьи надо! А не только возиться со своим железом. Об этом говорили ещё много тысячелетий назад. До самой ближайшей системы знаешь, сколько надо лететь? Даже атом и тот имеет свой срок существования. Он распадется гораздо ранее, чем мы там окажемся! Иди, фантазер в свою келью, как правильно сказала Нита, и придумай, что-нибудь поновее. Но у человечества есть другой путь? Для чего мы ищем этот тирений? Чтобы создать грандиозные корабли, которые будут в микроскопических масштабах изображать нашу планету. Да что я тебе толкую общеизвестные истины. Иди уже спать. Ейф Тиом, понурив голову, отправился восвояси. Приход Гэлы разрушил все его радужные планы по налаживанию более тесных взаимоотношений с Нитой. Впрочем, почему именно надо сваливать свою вину на кого-то. Прежде надо было головой хорошенько подумать, прежде чем выносить свои мысли на общественное обозрение. А ведь, весь этот разговор, точнее отвлекающий маневр, был затеян с единственной целью, как отреагирует на его, как ему казалось, выдающуюся идею несравненная Нита Каер. И молодой человек зарекся, больше никогда личное не будет смешивать с общественным. 66 Неудачный день Производить операции, находясь в скафандре, Ене Лавинт ещё не приходилось. Несмотря на уникальность защитной одежды, сконструированной по последнему слову техники, от врача требовалось огромное умение, а правильней говоря, настоящий талант. В принципе операции производились без трепанации черепа. На экране монитора строение клетки раскрывалось как на ладони, тончайший лазерный луч проникал в глубину хромосом и, вроде бы, не нужно было при этом проявлять особых знаний, но это только на первый взгляд. Понять хитросплетения белкового вещества было дано далеко не каждому марсианскому ученому. А здесь приходилось обращаться с клетками, основой строения которых служили нитросоединения. Но Ена Лавинт быстро поняла мыслительную сущность земных азкиопов. Принцип построения нервных окончаний, как и самих нейронов, выявился точно таким же, как и у человекообразных обезьян, привезенных на Марс переселенцами много тысячелетий назад. Но существовало то, что в корне отличало азкиопов от обитателей современного Марса, впрочем, как и всех живых организмов живущих теперь на Земле и основанных на нитросединениях, от обитателей Марса. Их развитие происходило намного быстрее. В исследованиях ей помогала Нита Каер – один из лучших микробиологов широко известного Института Генетики. Всё шло точно по расписанию, тем более, что опыты с приматами Земли проводились ещё раньше, при проведении экспедиций, которыми руководил Ант Костин, который в своё время, уходя на пенсию, подбросил в этом институте идею использовать обезьян при добыче тирения, металла необходимого для построения ракетопланов длительного использования. Он поделился с мыслями с самой Улой Маир, ректором Института Генетики, которая недавно выставила свою кандидатуру на пост вицепрезидента унитарного государства, каким искони являлся Марс. Та подхватила его идею… 67 …К обеду над первыми двумя земными приматами, которых назвали Грегором и Дэзи, все необходимые работы были успешно закончены. Молодые женщины, удовлетворённые результатом, решили не спешить: следующие четыре операции перенесли на другие дни. Но в течение всего этого времени Ена Лавинт мысленно упрекала себя за то, что не сдержалась, высказала вслух то, что надо было носить в глубине сердца… …«Как могла я опуститься столь низко и подло?» – это единственный вопрос настойчиво терзал её весь день. Даже когда девушка делала сложнейшие операции, он ни на секунду не покидал её умную голову и терзал измученную душу. Неужели она до конца своих дней будет вынуждена расплачиваться за свою слабость? Ведь, душа, как считала Ена, – субстанция вечная. Она – невидимая биологическая энергия, живущая в каждом живом организме. И эта энергия не исчезает бесследно. Она залетает в живой организм при его рождении м вылетает при смерти. При чем душа способна распадаться на мелкие образования и объединяться в крупные. И тогда рождается поистине великий человеческий гений… …Послеобеденное время женщины уделили просмотру результатов энцефалограмм, чтобы ещё раз убедиться в правильности своих действий. Лишь Нита вела себя неадекватно. Она то и дело сердито поглядывала на Ену. Любой человек на интуитивном уровне недоброжелательно относятся к тому, кто даже в душе сам недоброжелательно подумал про своего близкого: родственника, коллегу или друга. Однако Ена была не такой. Её добропорядочность не знала границ. Заметив нервозное состояние своей соперницы, Ена не выдержала: – Ты знаешь, я всё-таки пойду в грот, надо посмотреть, как ведут себя после операции Грегори и Дэзи. Но Нита восприняла её слова по-своему: – Признайся, все еще не можешь успокоиться из-за травмы Айка. Учти, отныне на него больше никто не претендует. Да и что может случиться из-за простой царапины? Давай-ка, вместо тебя отправлюсь к приматам я. Всё-таки эта идея ближе ко мне, а ни кому-либо другому. Ена не возражала. Однако Нита в последний момент изменила своё решение: – А ты знаешь, надо идти именно тебе. Зайди на всякий случай к Айку. У меня в душе возникло очень беспокойное чувство. Ведь, признайся, ты его любишь. Раз сумела отобрать его от меня. Боль в душе от подобных высказываний остаётся надолго. 68 Но чтобы раз и навсегда распрощаться с любой душевной болью, надо прекратить чувствовать себя центром Вселенной, думала Ена, по сути своей никогда не запятнанная злыми красками эгоизма, выходя из «Коломбины». Для ощущения действительного женского счастья, недостаточно просто влюбиться в такого представительного мужчину как Айк. Счастье к людям приходит неожиданно. И приближается оно, не стуча подкованными солдатскими сапогами, а ступает на цыпочках, нежно и робко. Причем, главное, нельзя его вспугнуть. И нельзя ни на секунду забывать, что Айк всё-таки – женатый человек. И женат он на той девушке, которая ещё недавно была её подругой. «Однако именно мне пришлось случайно открыть в нем нечто необыкновенное. Натуру какого-то доисторического царя, короля или императора. И теперь до конца жизни он будет для меня повелителем, если не божеством, даже при том условии, если мне никогда не придется жить вместе с Айком. Но существует один непреложный факт: ни в коем случае нельзя поддаваться на обидные слова Ниты и везде и всюду вести себя подобающим образом. Это нужно для того, чтобы действительно приблизиться к Айку на расстояние, которое не имеет физических измерений, но люди должны при этом воспринимать нас как единое целое», – такие мысли не покидали Ену, пока она с шагала в грот. Естественно, в первую очередь она заглянула к приматам. Адам и Ева – желтолицые обезьяны, как и Лора и Джек, с бледными лицами, беззаботно поедали плоды, принесенные мужчинами, а Грегори и Дэзи, как и следовало ожидать, лежали на каменном полу. Азкиопы отличались веселым нравом и, наверное, их уровень развития занимал промежуточное состояние между приматами и людьми... …Ена набрала код и вошла в центр сборки роботов. К ней сразу бросился Сив Расион. Пока девушка снимала скафандр, он начал говорить: – У тебя, вероятно, очень сильно развито чувство интуиции! – В чем дело? – подняла брови Ена Лавинт. – Я не хотел беспокоить всю команду, но дело в том, что Айк очень плохо себя чувствует. Мне кажется, дело вовсе не в ноге, которую повредил ему птеродактиль. – Где он? – с огромной озабоченностью произнесла Ена, её лицо мгновенно покраснело. – Почему вы мне ничего не сказали ещё утром. – Ты же Айка знаешь. Он всегда считает себя этаким сверхчеловеком. Я сейчас его отвел в помещение для отдыха. Айк Лаин выглядел очень плохо, но ещё бодрился: – Сив, я же тебе сказал, дай мне часа два отлежаться и всё. Я буду помогать ребятам. Зачем поднимать шум и суматоху? 69 – Всё! Хватит пустой говорильни! Не хватало ещё мне с тобой возиться. Передаю тебе я в более надёжные руки. Ена, чего застыла как древнее каменное изваяние? Сив Расион ушел в помещение, где производилась сборка изделий. Ена осторожно присела рядом с пилотом. – Извини, что я предстал перед тобой в таком жалком виде, – улыбнулся Айк Лаин, – но судьба нас зачастую не спрашивает и распоряжается посвоему. Девушка, наконец, преодолела смущение. Конечно, ей бы очень хотелось поговорить с пилотом на темы далёкие от медицинских. Однако молодой человек действительно выглядел странно, вернее сказать он выглядел ужасно. У этого симпатичного весельчака щеки, всегда пылающие неистощимым здоровьем, неожиданно запали. На них даже явственно стала просматриваться щетина. До сегодняшнего дня его лицо было всегда чисто выбрито и ухожено. Шутки обычно сыпались из Айка как из рога изобилия. Сейчас он подавленно молчал. Он стеснялся предстать перед Еной в таком виде. Во-первых, он знал о её признании. Во-вторых, хотя сам пока не испытывал к ней ответного чувства, но считал, что всё ещё впереди, потому что девушка тоже была хорошенькой, хотя и не столь красивой как Нита… Ена заставила пилота выпить энергетические таблетки, смерила давление, температуру тела, произвела анализ крови и ужаснулась. Её портативный электронный прибор по всем показателям давал максимальный негативный результат. Такое могло быть только при сильном заражении тела. Она заставила пилота показать раны. Собственно говоря, ещё вчера это были не раны, а ссадины. Теперь же кожа вокруг них припухла и сильно покраснела. Ена считалась в центре подготовки астронавтов самым опытным врачом, и профессиональное чутье моментально подсказало: « С её любимым человеком творится что-то неладное». Положение было серьёзным, ведь, она сразу после злополучного похищения Айка земным чудовищем, обработала места сдавливания специальным раствором и ввела ему противовоспалительное средство. Причем самое эффективнейшее. Ни о каком воспалении не могло быть и речи. И всё-таки случилось нечто невероятное и непредсказуемое. Ена никогда не верила в гороскопы, но утром, заглянув в свою электронную записную книжку, прочитала буквально следующее: 70 «Сегодня тяжелый день. Особенно необходимо следить за состоянием здоровья. В этот день не рекомендуется совершать путешествия и делать какие-либо покупки. Обратите внимание на близких родных людей, не исключено, что с ними может случиться беда». И хотя Айк продолжал хорохориться, девушка впервые по-настоящему испугалась. Столь быстрое развитие инфекции очень её беспокоило. В такой ситуации нельзя терять ни единой минуты, а всё оборудование, с помощью которого можно было произвести необходимые исследования, ещё вчера инженеры перевели в совершенно иной режим: для проведения медицинский операций на азкиопах в условиях новой воздушной среды, где находились ядовитые для людей компоненты. Она заставила Айка выпить витаминную смесь, а сама вновь кинулась к Сиву Расиону. Сумбурно изложив сложившуюся ситуацию, девушка принялась плакать. – Прекрати сейчас же реветь! – в сердцах закричал на неё встревоженный командир. Потом он приказал прекратить работы по сборке роботов и собрал присутствующих вокруг себя: – Надо немедленно надеть скафандры! Будем готовить медицинское оборудования, чтобы досконально разобраться, что произошло с Айком. – А что с ним могло случиться? – спросил Кей Алес. – Он ещё утром анекдоты травил. – Ты как всегда, в самый ненужный момент и в самое ненужное время суешься со своими дурацкими вопросами. Марш в операционную! К обезьяннику! Когда они торопливо проходили мимо клеток, Ена обратила внимание, на то, что Грегори и Дэзи всё еще находятся в одном и том же положении. Она свернула в сторону, открыла клетки и в ужасе закричала: – Сив! Наши обезьяны мертвы! Другие, ещё не прооперированные приматы, то есть Адам и Ева, как и Лора с Джеком, суматошно бегали по клеткам, выражая явное беспокойство. – Господи, неужели я что-то сделала не так? – девушка закрыла лицо руками и по её щекам снова брызнули слёзы. Сив Расион терпеть не мог женских слез. Он ещё больше помрачнел… … Два последующих дня прошли в сплошной суете. Но какие только экстраординарные меры не предпринимал весь экипаж «Коломбины», спасти Айка Лаина не удалось. Главное, не удалось выяснить причину гибели прославленного пилота, который принимал участие более, чем в тридцати экспедициях. Он буквально избороздил все уголочки солнечной системы и, несмотря на свой ещё сравнительно молодой возраст, два раза возглавлял небольшие 71 исследовательские полёты в сторону того созвездия, куда человечество хотело переселиться с дедушки Марса. Роман и Мери Однако жизнь продолжалась. Руководители экспедиции, находящиеся на Марсе с волнением ожидали дальнейших действий экипажа, которые бы принесли ощутимые плоды при выполнении программы первого космического переселения. Несмотря на подавленное состояние людей, Сив Расион требовал от каждого астронавта соблюдения строгой дисциплины. Он ни в коем случае не мог допустить снижения темпов запланированных работ. Хотя, впрочем, для женщин, за исключением собственной супруги, он предложил сделать двухдневный перерыв. Однако данную паузу он не стал связывать с преждевременной гибелью Айка, а приказал подчиненным как можно скорей разобраться в причинах возникновения инфекции. Нельзя было двигаться вперед без досконального изучения « неожиданного падежа двух приматов». Мужчины, за исключением Ейфа Тиома, который оставался на борту «Коломбины» для поддержания устойчивой связи с Марсом, в это время заканчивали окончательную наладку роботов под названием Роман один и Мери один. Роботы были полностью подготовлены ещё во время прошлой экспедиции. Сив Расион совместно с Кеем Алесом заменил только компьютеры, установив самое современное оборудование, позволяющее кибернетическим системам проявлять даже определенные человеческие чувства, и теперь только проводил их всестороннюю проверку. Работа шла в полной тишине. Ни Сив Расион, ни Кей Алес в течение получаса не обмолвились ни единым словом. Их состояние можно было понять. Все они тяжело переживали трагическую смерть своего товарища. – Говорят, Айк Лион был потомком самого Фила Понта? – наконец, не выдержал молодой ученый. 72 – Не просто потомком, а прямым потомком, – корректно уточнил командир корабля. – А с чем кушают, этого Фила? – Эге! Да ты, я вижу, в школе учился через пень колоду. Во-первых, употребляешь устаревший лексикон, а во-вторых, наверное, за своими электронными механизмами ничего не видел и не замечал. – Да, в отличие от Тиома я в политику не лезу. – Причем тут политика? Фил Понт – наша история! Придется исключительно для тебя произвести небольшой экскурс в недавнее прошлое марсиан, то есть в тот период времени, когда наши предки ещё жили на Земле. Иначе, разве можно шагать в будущее, практически не зная прошлого? Учти, молодой человек, как выразился один мой знакомый астронавт, завтра умирает сегодня… – А я слышал в университет ещё одну истину, имеющую право на существование. – Всякая мысль имеет право на существование, ежели она не противоречит устоям нашего общества. – Вы же знаете, командир, чем заканчивалась борьба с инакомыслием. Я просто хотел сказать: завтра не умирает никогда. Но всё-таки, чем интересен этот Фил Понт, о котором столько много говорят старики? – Выходит, ты ничего не слышал и о субмасонах? – ещё больше удивился Сив Расион. Кей Алес отрицательно качнул головой. – О каких ещё сумасонтах? – Придется с тобой основательно позаниматься. Я даже не предполагал, что в моей команде существуют люди, не знакомые с историей. Во-первых, не сумасонты, а субмасоны. Понятие субмасоны тоже введено всем известным Антом Костиным, оставившим свой след не только в астронавтике и в политике, но во многих других отраслях науки…. В это время робот под названием «Роман один» подал первые признаки готовности: – Господа, разрешите вас поприветствовать. Я – Роман, первый марсианский робот, обладающий искусственным интеллектом. Мое имя является таковым, потому что по замыслу создателей отношусь к роботам серии, которой присвоено одно общее имя Роман, мой порядковый номер один. Однако вы можете дать мне другое имя, для чего… – А меня зовут Кей Алес, я попрошу тебя, Роман, на некоторое время прерваться, – сказал кибернетик, – потому что мне надо поговорить с командиром космического корабля «Коломбина» Сивом Расионом. – Если я не ошибаюсь, это – человек, стоящий радом с тобой? – Ты прав, Роман. Но пока посиди на диване, можешь для тренировки памяти поиграть в какую-либо развивающую игру, на моей личной электронной записной книжке или по старому ноутбуке. 73 – С превеликим удовольствием. Сив Расион внимательно оглядел робота. – Мне кажется, что институт Роботехники создал то, что нам нужно. Моя Мери будет готова через минут пятнадцать. Но поскольку ты, Кей, способен справиться один и с дальнейшей сборкой и с испытанием роботов, а пока тебя оставлю с Романом и Мери, потому что сейчас надо главное внимание сосредоточить на оставшихся азкиопах. Кстати, Роман, пока идет тестовое испытание Мери, введи Кея в начальный курс истории. Я имею в виду восстание Фила Понта. – Слушаюсь, – Роман повернулся в сторону Кея и, когда Сив Расион надев скафандр, вышел из сборочного зала, отложил ноутбук. – С чего начнем? – угодливо проговорил он. Роботы, привезённые с Марса, конечно, были самыми совершенными, однако в погоне за технической стороной дела, была полностью упущена сторона эстетическая. Их лица имели одно и то же «каменное выражение». Но ради убыстрения эксперимента и уменьшения затрат, на усовершенствование мимики Романа и Мери не было обращено никакого внимания. Кстати сделано это было по просьбе самого Сива Расиона, человека практичного до мозга костей. – Хватит с них и одной интонации и одного выражения лица, – высказал он своё мнение, прослушав в институте пробный вариант, – мы летим не на художественную выставку. А сейчас Кей понял, что ему некуда деваться: все роботы были настроены на главенствующее подчинение командиру корабля. – Я в принципе, в курсе всего, – уныло проговорил Алес, которому не особенно хотелось выслушивать робота, однако в силу своего застенчивого характера он не мог ослушаться своего командира, – но если не затруднит тебя эта болтовня, то, пожалуйста, расскажи в двух словах, что произошло на земле в то далекое время, когда жил этот известный революционер Фил Понт. – В то далекое время, – начал голосом одного из научных сотрудников Института Роботехники рассказывать Роман, – на планете Земля появилось большое количество людей называющих себя экстрасенсами, то есть людьми с неординарными способностями. В первую очередь это были гипнотизёры, различного рода психоаналитики, провидцы и врачеватели. Естественно, они поначалу нигде не учились. Знания им передавались генетическим путем. По наследству. Но когда их развелось очень много, то картина в корне изменилась. Сработал закон перехода количественных отношений в качественные. Эти экстрасенсы начали объединяться. Вскоре они создали общество похожее на партию, а потом и вовсе влились в политическую жизнь государств имеющихся на планете. Если раньше на планете главную роль играли деньги, то с приходом этой генерации главную роль на Земле стала принадлежать людям, обладающим экстрасенсорными способностями. А после объединения государств под флагом единой организации, Землей 74 стали управлять гипнотизёры. Их власть была неограниченной. По существу остальные люди превратились в рабов, а точнее в зомби, а ещё точнее в биороботов. – Это мне известно, – умоляюще сказал Кей Алес, – нельзя ли чуточку покороче? – Итак, известный всем Фил Понт объединил борьбу рабов против экстрасенсов и гипнотизёров. В конце концов, их власть ограничили, а после вовсе упразднили, но пролилось немало крови.… Пока все гипнотизёры были посажены в тюрьмы или истреблены в ходе боёв. – Ты хочешь сказать, что гипнотизёров не осталось совсем. А кто же тогда Сив Расион? – Эпоха была устранена, но гипнотизёры остались. Кроме того, остались люди, умеющие считывать информацию, заложенную в атомах, которые записывают в свою память всё, что происходит вокруг. Остались люди, именующие себя знахарями. Просто их деятельность тщательно оговорена законом, а участвовать в политике, согласно Декларации прав населения Марса пункт восьмой, им запрещается вовсе. Однако на человека, глубоко уверенного в своей правоте не действует никакой гипноз. Даже великий христианский деятель и психотерапевт Иисус Христос при лечении болезней говорил: не я лечу людей, а вера их лечит. – Адам, огромное спасибо за информацию, можешь передать Сиву Расиону, что лекция была проведена на высоком профессиональном уровне. Кстати Мери уже почти готова выполнению заданий. В ту же минуту раздался монотонный женский голос: – Разрешите вас поприветствовать господа. Меня зовут Мери. Я первый марсианский робот, представляющий женскую особь. Моя серия…. – Мери, мы о тебе знаем практически всё, – прервал её Роман, – я ношу имя … – Стоп, стоп, стоп! – прервал их Кей Алес. – Прошу вас помолчать. Теперь слово предоставляется мне. Я сейчас попытаюсь вам обоим растолковать ваши задачи и рассказать о событиях, которые произошли здесь до вашего, можно сказать, рождения, то есть до сегодняшнего дня. Точнее, всё то, что ещё не было занесено в вашу оперативную память. А также познакомлю с членами экипажа «Коломбины», так иронически назвал свой, то есть наш, межпланетный корабль Сив Расион, его командир. И Кей Алес ввел роботов в курс дела. 75 Земные будни земных марсиан Мало-помалу жизнь экипажа «Коломбины» вошла в нормальное русло. Весь срок пребывания на планете Земля был поминутно расписан руководством экспедиции и утверждён Министерством Космонавтики, поэтому им пришлось наверстывать упущенное. Ена Лавинт и Нита Каер приложили все усилия, чтобы разобраться в непонятной смерти Айка Лаина. Оказывается, на территории бывшей южной Америки, откуда были взяты Грегори и Дэзи, приматы чем-то похожие на существовавших на Земле горилл, бушевала весьма опасная эпидемия. Когда Сив Расион облетал эти участки планеты, он видел огромные скопища больших и мелких летающих динозавров, которые терзали тела бедных животных, которые погибли в результате заражения. Теперь стало понятным, почему заразился Айк Лаин. Однако противоядия к болезнетворным вирусам молодые женщины так и не смогли отыскать. Свои данные они отправили на Марс в Институт Генетики, которые обещали создать нужный медикамент, но его могли бы привезти последующие экспедиции, что само по себе являлось в настоящий момент делом проблематичным. Зато были своевременно сделаны операции на оставшихся обезьянах. Первыми интеллектуалами среди земных приматов явились Адам и Ева, вывезенные из южных районов Австралии, а также Лора и Джек, пойманные в тропических лесах, примыкающих к горному массиву имени Рия Алева, возле которого совершила посадку «Коломбина». К удивлению всего экипажа прооперированные приматы быстро научились произносить слова и даже понимать короткие распоряжения. 76 Особенно хорошо они понимали командира. Тот умел не только произносить длинные нравоучения, но и выражаться достаточно лапидарно, то есть кратко.… …Ускорилось и создание новых роботов. К имеющимся Роману и Мери были присоединены Симона и Давид. Дело в том, что Сив Расион отверг идею давать роботам названия по номерам. Правда, порядковые номера, выгравированные на металлических спинах, остались, потому что против оказалось руководство Института Роботехники. Ученым легче было оперировать с цифрами нежели с названиями. Когда подготовительные работы оказались завершенными, Сив Расион собрал астронавтов в кают кампании. – Итак, – весьма официальным тоном, носящим некий отпечаток торжественности, он начал совещание, – всё готово для начала разработки залежей тирения. Это уже маленький, но успех. Всего на Земле будет создано три производственных пункта. По числу открытых месторождений руды. Один будет создан на территории бывшей Австралии. Назовем его условно Мельбурном, второй пункт образуется в Патагонии, это Южная Америка. Назовем его Сиднеем. Третий – здесь рядом с нашей стоянкой… – Постой Сив, как-то не вяжется; ведь, Сидней располагался тоже в Австралии, – вмешалась Гэла. – И вообще ты помешался на даче названий в честь всяких исторических и научных деятелей. Не проще ли в этом деле обратиться к флоре и фауне? – Я попрошу во время совещания соблюдать определённую пунктуальность и не прерывать говорящего! Иначе мы не закончим работу и до следующего дня. А названия выбраны для того, чтобы только назвать не более того. – Всё в мире должно совершаться с какой-либо целью, – уже с возмущением взъелась супруга командира, – тогда уж я предлагаю назвать первый пункт по имени Костина, самого уважаемого мной космонавта. А второй пункт можно назвать по имени директора Института Генетики Улы Маир. – Тогда третьему пункту надо присвоить имя Фила Понта, – вскричал Ейф Тиом, горячий поклонник этого выдающегося деятеля древности. Сив Расион кисло улыбнулся: – Ну, хорошо, хорошо, уговорили. Хотя я против присвоения названий по именам тех людей, которые ещё живут и здравствуют. Дурной пример в истории нам хорошо известен. Кроме неразберихи и нежелательной чехарды последующих переименований это ничего хорошего не вызвало. Итак, первый пункт будет носить название Ант, второй – Ула, третий – Фил, хотя для меня это есть кощунство: назвать местность по имени ныне живущего и здравствующего человека. Я, по крайней мере, до этого не дошел! Приступим к распределению членов экипажа. На пункт Анта в Австралию 77 отправлюсь лично, ведь, это самое крупное и самое богатое месторождение и за него волею судьбы мне приходится нести ответственность собственной головой. С собой я беру двух прооперированных приматов. Хотя как их можно называть приматами?. Ведь, интеллект указанных азкиопов уже приближен к человеческому? Будем называть их в отличие остальных обезьян… – Алаинами! – взволнованно вскричала Ена Лавинт. – Это ещё почему? – недоуменно поднял брови Сив Расион. – Ах, прошу извинения, твое нетерпение мне понятно. Кстати, я, может быть, хотел сказать тоже самое. Итак, друзья есть предложение прооперированных приматов называть алаинами. В честь нашего погибшего товарища Айка Лаина. Есть возражения? – Нет! – единогласно вскричал экипаж. – Тогда слушайте дальше. Со мной будут находиться два робота Роман и Мери и два алаина – Ева и Адам. Сив Расион немного помолчал и внимательно посмотрел на Кея Алеса. – Старшим на руднике имени Фила Понта в Антарктиде, который располагается рядом с нашим кораблем, назначаю тебя, Кей. Командир на минуту задумался, словно вспоминая нечто важное: – Кстати, Ейф Тиом, я присмотрел для нашей «Коломбины прекрасное естественное укрытие. В метрах трёхстах от сборочного цеха находится большая пещера. Она попалась мне на глаза, когда пришлось спасать Айка. Во избежание каких-либо грядущих недоразумений, приказываю сегодня же переместить туда наш корабль! И поставить перед входом электронную антибиологическую защиту. Кей, если она неготова, то даю тебе срок до вечера наладить её и произвести проверку. Жду от тебя подробного доклада. Это очень важно. Мне пришла телеграмма с Марса, что на Земле возможны землетрясения. Ожидается увеличение солнечной активности. Всем понятна задача? – Понятна! – отозвались в унисон штурман и бортовой инженер. – На здешнем руднике будут трудиться алаины Лора и Джек, а в последствии оставшиеся недоделанные роботы Симона и Давид. А ты Ейф можешь не улыбаться, тебя это уж точно когда-то переделали…. А зря. Меньше бы совал свой нос, куда не надо. Но шутки в сторону!… Ена и Нита будут работать в лаборатории, подготавливая оборудование для последующих операций. Гэла полетит со мной в Австралию. А Ейфу Тиому приказываю безотлучно находится на корабле и держать непрерывную связь с Марсом. Вопросы есть? Вопросов не оказалось. Впереди их ожидала напряженная работа по добыче тирения, столь необходимого для спасения человечества от разрушительного воздействия времени. 78 Уже через несколько дней к ним должен был прилететь грузовой корабль за первой партией обогащенной руды. Вечером после ужина Гэла задумчиво произнесла: – Знаешь, Нита, мне не нравится затея Сива. – О чем ты? – Это касается выбора пещеры. К данному вопросу нельзя подходить слишком поверхностно. Пещера – это не только естественное укрытие, но и одновременно является ограничением маневра. – Какие действия ты предлагаешь? Наверное, все-таки Сиву больше знать, у него огромный опыт. – И всё-таки, прогуляемся до неё? – А что мы скажем командиру, твоему супругу? Ведь, его характер не из легких. Как объясним своё отсутствие? – Разве тебе не хочется посмотреть местный ландшафт? – Ты знаешь, Гэла, меня природа никогда не интересовала. Когда я была маленькой девочкой, то страдала близорукостью. И хотя окулисты мне своевременно сделали операцию, все равно предметы расположенные на некотором удалении, я плохо воспринимаю. Поэтому-то больше интересуюсь общественными проблемами, а не природой. Но ради кампании я готова пойти хоть на край света. У тебя такой большой опыт и мне очень интересно не только слушать твои рассказы, но и знать твоё мнение по любому вопросу. Переговорив, они зашли в каюту командира «Коломбины». Сив не стал возражать, хотя занимательную прогулку жены считал прихотью женщины переломного возраста. Ей уже исполнилось шестьдесят лет, предпенсионный возраст, когда они становятся слишком ранимыми, капризными и подвержены влиянию всяческих причуд. Недаром старая пословица была перефразирована на новый лад. Если дамам шестьдесят, дамы в сторону косят. Имеется в виду, что они часто заглядываются на других мужчин, потому что свой человек им уже порядочно надоел. Он только сказал: – Гэла, прошу соблюдать крайнюю осторожность. И возьмите на всякой случай надёжное оружие. – Пистолеты входят обязательное снаряжение скафандра – Разве горький урок Айка тебя ничему не научил? В итоге, взяв легкий пулемет, они отправились в сторону ближайшего озера. Естественно, для отвода глаз. На самом деле Гэла через полчаса повела свою новую подругу в сторону предполагаемой пещеры. Как-то на днях она сказала своей соседке по каюте: – Мой муж стал чаще смотреть мимо меня, проходить мимо меня. А вот мои слова он пропускает мимо себя. Но самое главное, и это мне больно – иногда он решает вопросы помимо меня. – Ты слишком к нему тенденциозно относишься. Мужчины все таковы, – ответила тогда Нита. 79 А сейчас женщины, отрешившись от будничной работы, неторопливо дефилировали по песчаной поверхности Антарктиды. Даже не верилось, что когда-то этот материк был полностью покрыт километровым слоем льда и снега. Хитрая Гэла повела свою младшую спутницу на крохотное озеро, что находилось недалеко от места посадки корабля. Пусть Сив Расион воочию убедиться в их лирическом настроении. Ландшафт, который их окружал поистине был сказочно прекрасен. Вид заходящего солнца был поистине обворожителен: – Как в красочнм спектакле! – воскликнула Нита. – Да. Волшебные декорации в этом волшебном театре солнца меняются каждое утро, – подтвердила Гэла. – Но скоро нам придется поменять этот солнечный театр на солнце другого созвездия, – с грустью промолвила девушка. – Какая разница? Мельпомена все равно останется… Куда бы мы не вздумали переезжать. – Вы только прислушайтесь, Гэла, сколь здесь упоительно и прекрасно поёт тишина! – Милая моя юная мечтательница, а может тишина не поёт, а монотонно постукивает своим секретным молоточком в грудь. С возрастом даже некоторые слова замечаешь в этом биении. Как уснуть? Как уснуть? Как уснуть? А по небу, клубясь и переливаясь в солнечном свете, словно в красочном видеофильме, медленно проплывали светло-розовые облака. С левой стороны к самому верху голубого купола тянулись высокие палевые скалы, образовавшие причудливые сочетания разнообразных форм, впереди к ним примыкал массив синей растительности, тоже самого невообразимого множества тонов и оттенков от темно-синего до светлолазоревого. Вокруг простиралась золотистая песчаная отмель. Но больше всего поразило само озеро, имеющее ярко оранжевый цвет, похожий на кожуру свежих мандаринов. Даже небольшие волны, не спеша набегающие на берег, были тоже оранжевые, даже почти красные. Увидеть такое – огромная редкость, а забыть почти невозможно. Однако женщины не чувствовали успокоения от такого чудного почти фантастического вида. Наоборот, вид озера, песка и гор вызывал какое-то внутреннее беспокойство. В воздухе чувствовалось наличие необъяснимой тайны, которая почему-то наводила на души жуткое впечатление. Нигде не было видно ни единого зеленого листочка. Даже цветы имели какой-то черно-бурый цвет. Пойдя вдоль озера, они направились к пещере, которая уже хорошо просматривалась. 80 Гэла внимательно осмотрела всю пещеру. – Понимаешь Нита, место нашей стоянки уже оговорено с руководством экспедиции. Конечно, на таком расстоянии они сразу не смогут обнаружить наш корабль, точнее вряд ли заметят его перемещение на всего лишь несколько десятков метров. – Я тебя не понимаю. Разве это играет какую-то существенную роль при выполнении наших исследований? – Нет, конечно, – вздохнула Гэла. Однако легкие облака сомнений всё-таки пробежали по её лицу. Она давно хотела рассказать один эпизод, произошедший сразу после гибели Айка, но почему-то постоянно стеснялась. Ей не хотелось огорчать человека, которого она слишком ценила и уважала. В конце концов, уже вечером она открылась Кею Алесу. Женщины не могут долго хранить тайны. Такова их природа. Наверное, потому, что они намного общительней, чем мужчины и не могут выносить двух вещей: долго находиться в одиночестве и не поделиться с кем-либо секретом, который неожиданно стал известным. – Кей, можно с тобой немного посплетничать? – Ты знаешь, что я терпеть не могу различные тайны и специальные недоговоренности, которые носят общее старинное название секрет Полишинеля. – Ты меня не так понял. Или, может, быть я сама выразилась неправильно. Хотелось бы с тобой посоветоваться на очень щекотливую тему. – Нита, я и щекотки боюсь. Особенно той, которая щекочет нервы. И особенно, когда она задевает оголённые нервы других людей. – Айл, не надо думать обо мне так плохо. Я, может быть, помочь хочу. Тем более, в помощи нуждается человек, которого весьма уважаю и ценю. – Это другой вопрос. Тогда ближе к делу. – Мне не нравится поведение Сива Расиона. – Господи! Нита, найди мне хоть одного человека, которому бы нравился начальник. Тем более, твой и наш начальник – мужчина. А давно известно, что мужчины и женщины даже мыслят по-разному. Мозг мужчины ориентирован на системное мышление, а женщины на эмоциональное. Да что тебе объяснять, ты сама отлично всё понимаешь. – Вот, вот. Забываешься немного. А я говорю серьёзно. Мне пришлось понаблюдать как наш командир утешал Ену. – И как? – Это было скорей замаскированное признание в любви. И разве ты не видел, как нежно он её поцеловал? – Нита, а не говорит ли в тебе оскорблённое чувство? Он, ведь, слышал, кого Ена любит на самом деле. Кто, как ни она, во всеуслышании заявил о своей настоящей любви. При всех. Понимаешь ли ты, при всех, когда была 81 включена общая система связи. Сив Расион пока глухотой не страдает. Или ты считаешь, что командир нашел в ней слабое звено – этакую сверхдоступность? Так он ещё с ума не сошел. – Успокойся! Я не хочу заниматься бесчестными склоками. Не такой у меня характер. При чем всех нас перед полётом досконально проверяли на совместимость. И это – не мщение, а просто желание помочь Гэле разобраться в своём хозяйстве. – Она, кстати, совсем не хозяйка супружеской жизни, а просто надежная спутница! – сердито сказал Кей. – Ты же знаешь, у них взрослые дети. Дочь журналистка и сын – преподаватель в колледже. – Вот почему надо ей всё рассказать, чтобы человек мог предпринять превентивные меры, иначе Сив рано или поздно начнет действовать. У мужчин, как говорится, седина в волосы, а бес в ребро. Подобное для женщины в таком возрасте, как у Гэлы, что для боксера удар в солнечное сплетение. – Нита, если ты предпримешь какие-либо шаги в этом направлении, я перестану тебя уважать сказал! – кибернетик и хлопнул дверьми. И это сделал он очень своевременно, потому что тотчас в каюту вошла Гэла. Вскоре весь состав «Коломбины» заснул крепким сном. Но только не Гэла. Она услышала слова своей молодой подруги: «предпринять превентивные меры, иначе Сив рано или поздно начнет действовать». О чем это Нита? И о каком ребре идет речь? Часа два проворочавшись в простынях, Гэла пришла к выводу, что её горячо любимый супруг к кому-то не равнодушен. И этот кто-то вполне определённое лицо – Ена Лавинт. Больше некому. В этом тихом омуте с милыми голубыми глазками, которые все время выражают смущение, по всей вероятности, водятся черти. 82 Остров Австралия Первые открытые месторождения тирения были обнаружены Антом Костиным на побережье Австралии. Естественно, назвать материком этот крохотный остров, затерявшийся в безбрежных водах океана, который по иронии астронавты назвали Тихим, было ещё более нелепой иронией. Но, тем не менее, Австралия была Австралией – песчаным островком, не обладающим почти никакой растительностью, а уж о фауне говорить совсем не приходилось. Благо на взморье росло несколько деревьев, похожих на пальмы, плоды которых представляли собой связку известных на Марсе бананов и могли служить прекрасной пищей для алаинов. Посреди острова находился довольно высокий холм, который увенчивало плато величиной с два квадратных километра. Именно здесь руда залегала на небольшой глубине и предыдущая экспедиция уже потрудилась, чтобы снять верхний слой почвы. На острове был уже построен небольшой сарайчик, где должны были расположиться Адам и Ева. Для космонавтов люди подготовили крохотное бунгало. Оно было снабжено автономной системой производства воздушной среды. Здесь же в отдельной комнате должны были расположиться два робота – Роман и Мери… Адам и Ева оказались способными учениками и могли несколькими фразами изъясняться с людьми. 83 Они вскоре поняли, что от них требуется, и уже на следующий день с увлечением орудовали кирками и лопатами. Глядя на равномерные движения роботов, алаины ни в чем не уступали металлическим существам. Однако через сутки выяснилось следующее. Гэла, прогуливаясь возле разработки, случайно услышала, как обезьяны громко ругались друг с другом. – Сив, ведь им в память мы не вкладывали никаких бранных слов, и сами при них вели себя благопристойно. Откуда же приматы научились мастерски материть друг друга? – Дурная лягушка хитрой не бывает. Одна заквакает, другая подхватит. – Нет, ты должен сам обратить внимание на их поведение. Таким образом обезьяны себя вести не могут. Что-то с ними не то. – Гэла, ты вечно преувеличиваешь. Любое дело, если оно попадает к тебе в руки, автоматически становится великим. Хорошо бы только для тебя одной. Так нет, ты ставишь на голову всех окружающих. Дорогая, будь намного спокойней. – Ну, вот приехали! С больной головы на здоровую! – Я тебя не понимаю, – вытаращил глаза Сив Расион, – не надо говорить загадками. – Как бы ты не защищал свою устаревшую теорию рабства, применяя её совсем ещё не к человеку, а пока животному, все равно я, в принципе, права. Посмотри, как твои роботы двигаются. Явно прослеживается, что среда обитания для них является весьма агрессивной. У них уже через несколько часов работы заскрипели все конечности. – Все равно роботы есть роботы. А алаины – совсем другое дело. И азкиопы тоже. Понимаешь, Гэла, у машин – одно, а у них совсем другой способ существования; как говорили в старину – модус вивенди. Это их жизнь, это их поведение, которое нельзя изменять, тем более при помощи операций на головном мозге. Предоставьте природе ставить подобные опыты самой. Мы уже вторгались в природу.… Именно на этой планете под названием Земля и что из этого вышло? – Но нельзя отрицать другого любопытного факта. – Какого ещё факта? Что ты ещё выкопала своими чересчур придирчивыми мозгами? – Мой дорогой, идет неуклонный процесс очеловечивания роботов. Рано или поздно они станут обладать таки же интеллектом, как и мы. Если христианский Бог создал Адама и Еву по образу и подобию человека, то сейчас вы подталкиваете процесс создания себе подобных роботов. Только не из глины, а из современных материалов. Учти, твои будущие Роман и Мэри, изготовленные по новым чертежам и схемам, уже ничем не станут отличаться от нас. Это уже будут андроиды. Сив Расион с язвительной ухмылкой на лице похлопал в ладоши. – Ты все сказала? 84 – Почти! – А теперь послушай меня. Машина никогда не превратится в мыслящее существо. Откуда у неё возьмутся эмоции, интуиция, чувства, наконец? Это есть обычное орудие производства и больше ничего. Даже собака способна страдать, а робот этого не будет делать никогда! – Наука развивается. Институт недалекого по уму Рия Алева не дремлет. – Ну, я от тебя этого не ожидал! Переносить политическую борьбу между двумя ректорами, стремящимися угодить в вице-президентское кресло, и политические симпатии в плоскость личных взаимоотношений – нечестно! – Причем тут наши взаимоотношения. Разберись сначала со своим взаимоотношениями! – Какая тебя муха укусила? – ещё больше изумился супруг. – Ладно, замяли вопрос – махнула рукой Гэла, пойдем спать, уже поздно. Следующий день принес одни неприятности. Конечности роботов на самом деле требовали доработки. Это выяснилось уже к вечеру, когда были загружены первые контейнеры руды для отправки на Марс. Оба робота в голос заявили, что их двигательные аппараты требуют, если не ремонта, то длительного отдыха и специального обслуживания. Но хуже обстояли дела с алаинами. Они уже так разругались, что их совместное содержание превратилось в неразрешимую проблему. Агрессивность алаинов росла каждую минуту. В конце концов, Сиву Расиону пришлось их усыпить и в тот же вечер с помощью магноплана переправить в центральный лагерь В довершение всего возросшая солнечная активность сильно препятствовала установлению нормальной связи и до «Коломбины» Сив Расион добрался только по наступлению темноты. 85 Внеплановые операции Тут же был немедленно устроен небольшой консилиум в лице самого Сива Расиона, и двух женщин – Ниты Каер и Ены Лавинт. Заслушав сообщение командира, врач задумчиво произнесла: – Но при проведении операций я действовала по методике, предложенной самой Улой Маир. – Значит, твоя хвалёная Ула Маир чего-то упустила. Надо срочно предпринимать какие-либо кардинальные меры. Получается неприглядная картина: роботы требуют обслуживания, алаины вообще работать неспособны. Мы срываем программу. Вот уже на днях прилетает грузовой корабль. Да и дело не в корабле. По секрету скажу вам, что согласно закодированному сообщению руководства Марс ожидает ещё одна неприятность. – Какая? – взволнованно вскричали обе девушки. – Видимо, солнечная активность увеличилась не зря. Что-то происходит на глобальном уровне. Марс входит в зону влияния огромного астероида, который приближается к планете один раз в шесть с половиной тысяч лет. Название его известно. Это злополучный астероид Апофиз. Он сродни другому астероиду, прекратившему 21 декабря 3031 существование жизни на Земле в белковой форме и положивший там другой эре – эре нитросоединений. У людей имеется в запасе немного времени, чтобы переправиться в созвездие Большого Пса. Вот почему вопрос добычи тирения взят под контроль самим президентом. На моём острове запланированная 86 программа добычи руды практически выполнена. Остались мелочи, но без алаинов я могу сорвать план. – Тогда почему же мы медлим? – спросила Нита Каер. – Ена, ты-то чего молчишь? – Погоди, тут надо всё обмозговать, подумать, посмотреть видеозаписи, ещё раз исследовать томограммы…. – Сив, прошу прощения, я не поняла, – произнесла Нита, – причем тут секретность? Разве мы не единый экипаж? Разве мы должны таить что-то друг от друга? – Нита, я всегда говорил и говорю. Историю человечества надо знать. Ты даже не представляешь себе, сколько бед натворил бедняжечке Земле астероид Аппендикс, ещё до столкновения с ней! Почти каждое столетие люди сходили с ума, ожидая конца света. Ты хочешь, чтобы и на Марсе происходило то же самое? – Нет! – Вот поэтому-то вернувшись на Марс надо помалкивать Понятно? – Теперь да! – А ты, Ена, думай по дороге, что надо сделать, чтобы срочно открыть лабораторию. Все равно без дополнительной операции здесь не обойтись, – обратившись к врачу, распорядился Сив Расион. – Скоро проснутся обезьяны. Действие снотворного рассчитано на четыре часа, а прошел уже целый час. – Сколько не думай, от этого обезьяны добрее не станут, – сердито огрызнулась девушка. – Надо меньше было над ними издеваться. Я думаю, без вашего гипноза тут не обошлось. Нельзя от них сразу выжимать самые последние капли. Сив Расион ничего не сказал, только измерил Ену с ног до головы испепеляющим взглядом. Потом все трое бросились в лабораторию. Но ещё прежде Ена Валент связалась с Институтом Медицины и получила от дежурной бригады, созданной специально для экспедиции, исчерпывающую информацию. Спящих обезьян вытащили из магноплана и погрузили на электрокар. Операция прошла без эксцессов Перед отлетом он зашел в каюту Ейфа Тиома и Кея Алеса. – Ну как? – встревожено спросил штурман. – Всё в порядке. Операции прошли успешно. Остаёшься здесь за старшего. Учти, я связывался Центром Управления, оттуда предупредили: солнечная активность достигла максимума. На Земле возможны извержения вулканов, цунами и землетрясения. Так что держите ушки на макушке. Просили только одного, как можно больше выдать руды. Ты слышал Кей? 87 – Сделаем! Пока у нас проблем никаких нет. Только вот роботы подводят, останавливаются часто. Я утром запрошу центр что делать? Грузовой корабль прилетит по плану? – Да! Ну, я полетел. Счастливо оставаться! Ни Ева, ни Адам так и не проснулись, когда их уже прооперированных, Сив Расион доставил на свою базу имени Анта в Австралию. Побег В эту ночь Эйф Тиом долго не мог уснуть. Забывшись в чутком и тревожном сне, инженер все равно продолжал чувствовать себя так, словно он находится наяву. Сначала его донимали какие-то кошмары. А когда совсем сморило, показалось, будто он летит в бесконечность пространства, забыв о том, что давно вылетел из времени куда-то в параллельный мир и навсегда в нем остался, и что уже больше не сможет встретиться со своей любимой Нитой. Сколько бы он не пытался вспомнить секретный код доступа к порталу, чтобы возвратиться обратно на Марс, это ему не удавалось. Он разбудил Кея: – У тебя нет таблеток от бессонницы? Голова трещит, точно я выпил несколько порций виски. Снится всякая кошмарная чепуховина… – Очнись! Глянь на время. Мне уже пора идти. Или ты от долгого сидения в «Коломбине» совсем отупел? Пока я надеваю скафандр, беги к Ните. У неё же сегодня день рождения! Весь вечер что-то готовил, переживал, подарок не получается, не получается. И на тебе – утром будто подменили. Где твои компьютерные цветы? Ейф Тиом вскочил как ошпаренный. Что же он такое вечером съел или выпил, чтобы всё на свете забыть? Даже красавицу Ниту. 88 Ученый уже давно составил в своём «бэлзе» – в электронно-записном блокноте, так в отличие от большинства приятелей он называл карманную электронную записную книжку, прелестную композицию из цветков местных растений, окраска которых в корне отличалась от марсианских, и на основе рисунка, используя элементы из запасных частей и деталей к роботам, решил сделать нечто подобное японской икебаны, как в давно прошедшие времена. – У тебя сейчас взгляд такой, как у нашего командира, когда он смотрит на нашего микробиолога тире генетика. – А ну, Кей, с этого места поподробней. Какими глазами смотрит Сив на Ниту Каер? – Будто ты сам не заметил? Или ты смотришь ему только в рот, чтобы беспрекословно проглотить всё сказанное шефом. – Да ну тебя! Говори уже, не тяни. – Помнишь, как он по-отечески в кавычках, конечно, целовал жену Айка, сразу после его гибели. Мне этот поцелуй показался чересчур утешительным. Впрочем, чему удивляться? Такое поведение считается для стариков нормой. Чем отличается наш Сив Расион от себе подобных?. Все они заглядываются на молодых девушек и, если что плохо лежит, не утерпят ухватить. Особенно, если кусочек лакомый. Нита Каер во время учебы в университете избиралась самой лучшей красавицей. Причем неоднократно. По моему, на втором и третьем курсах.. – А ты-то откуда знаешь? Наверное, сам положил глаз? – Типун тебе на язык. У меня невеста на Марсе осталась. Как прилетим, организуем свадьбу. Придешь? – Спрашиваешь! – Но я не понял, почему тебя Нита заинтересовала? – Да просто интересно стало. Одна же команда, – Ейф Тиом никак не решался афишировать свои чувства. – Всякое «просто» интересным не бывает. Не зря ты по вечерам своими «Бэлзами», электронными игрушками-побрякушками балуешься. Вскоре, прихватив с собой Ену и Ниту, Кей Алес ушел на рудник. Место разработки тирения располагалось в той же пещере, где находился цех сборки роботов. Это было очень удобно. По крайней мере, можно наблюдать за добычей руды и в то же время вести исследования. Хотя последними занимались в основном девушки. Кей наблюдал за алаинами и роботами. Проводив девушек в лабораторию, которая находилась перед входом в цех, он направился к рабочим. Обычно кибернетик отдавал необходимые распоряжения и уходил обратно подготавливать очередную партию. Правда, это занятие в последние дни протекало слишком вяло. Быстрая коррозия суставов своих искусственных рабочих смешала все карты. Надо было искать что-то новое. Однако стало ясно, что проводить эксперименты 89 можно только в условиях Марса, точнее на предприятиях расположенных на Марсе. Они соответствующим образом оснащены. Когда кибернетик открыл двери в помещение, где жили алаины, то чрезвычайно удивился. Обычно он закрывал их на замок. Теперь стальная дверь поддалась без особых усилий. Кей распахнул её и замер от удивления. В комнате было пусто. Чуть подальше в отдельной зарешёченной комнатушке находились роботы. Он быстро прошел туда. И здесь удивлению Кея Алеса не было границ. Всюду валялись одни искореженные части электронных плат и металлопластиковых суставов роботов. В комнате будто разорвалась крупная авиационная бомба. Из помещения, где жили роботы, получилась настоящая мастерская хаоса, а если правильней, то филиал ада. Ничего не понимая, он выбежал в штольню. Только теперь целенаправленно светя фонариком, он обратил внимание на следы. Алаины бежали к выходу… Он попробовал связаться с Сивом Расионом, чтобы объяснить ему сложившуюся обстановку. Конечно, придирчивый командир будет недоволен. Мало сказать, так отчихвостит его, что не забудется до конца своих дней. Сив Расион умел ругать подчиненных, находя для брани самые неожиданные выражения. Однако рудник имени Анта молчал. Сказывалась высокая солнечная активность. Теперь решения приходилось принимать ему. Однако Кей решил ввести в курс дела Ейфа Тиома. Как никак тот остался за главного. – Слушай дружище, твой сон оказался в руку. Здесь творится, черт знает что. – Кей, вроде ты никогда не страдал многословием. Тот закашлялся. – Алес, что с тобой? – забеспокоился штурман. – Понимаешь, алаины сбежали! Сив меня убьёт. – Беги сюда за прибором слежения и в погоню. Да захвати оружие. А я попробую связаться с командиром. Вызову его. Наверняка магноплан понадобится. Ты же вроде вчера говорил, что твои алаины ведет себя ниже травы. – Ладно, чего зря тарахтеть. Уже иду. Да они сломали роботов. – Говорит я этому упертому Сиву, надо брать с собой андроидов, так нет, он уперся. Видите ли, существенно увеличивалась стоимость проекта. – Ейф, зря я тебе рассказал эту историю с поцелуями. А вдруг мне просто показалось. А ты сразу вообразил невесть что! Это, во-первых, а во-вторых: если бы мы взяли андроидов, то от них тоже только пыль полетела. Алаины 90 сильные, как настоящие гориллы,– рассуждал кибернетик, идя на «Коломбину». – Но это же были бы андроиды! Они бы сообразили, как поступать в неординарных случаях. А в данном случае мы просто потеряли дорогостоящую аппаратуру. Восстание алаинов Кей Алес получил оружие и быстрым шагом направился обратно в цех сборки. Перед входом в пещеру уже бушевала огромная стая взбудораженных азкиопов. «Особей тысяча или даже две?» – быстро прикинул он в своей голове. Но больше всего кибернетика беспокоила судьба Ены и Ниты, которые находились в лаборатории. Каким образом эти озверевшие приматы, дико размахивающие палками и камнями, оказались здесь столь оперативно и неожиданно? Наверняка не обошлось без участия Лоры и Джека. Зря он не послушался Сива Расиона, который советовал тщательно проверить своих подопечных. На самом деле обезьяны оказались не только агрессивными, но и ещё весьма хитрыми. Сумели же они поднять такую массу диких животных. Хотя почему диких? И почему животных? Азкиопы стояли по уровню развития намного выше человекообразных обезьян, существовавших вначале новой эры. Надо было что-то срочно предпринимать. По собственной воле это растревоженное скопище отсюда не разойдется. 91 Вдруг его внимание привлекла яркая деталь, которую одна из тварей бессмысленно вертела в руках. Это была надпись на скафандре Ены. Значит, бессознательные троглодиты убили бортового врача! Внутри Кея всё похолодело. Не помня себя от волнения, он начал беспорядочно стрелять в воздух. Однако громкие выстрелы не испугали бушующую толпу. Наоборот, они стеной стали надвигаться на него. Полетели камни и палки. Кибернетик принял решение, которое считал единственно правильным. Он стал вести прицельный огонь по хрюкающей, гогочущей и визжащей массе. Обезьяны в страхе побежали в разные стороны. Ведя стрельбу на поражение, он расчистил себе путь в пещеру. Обезьяны, как снопы, валились по разным сторонам длинного хода. Наконец, молодой человек достиг лаборатории. Когда Кей заглянул внутрь, то ужаснулся. Всё новейшее электронное оборудование было разбито. Кругом валялись разбитые измерительные приборы, какие-то пробирки, реторты и склянки. Осколки стекла толстым слоем покрывали пол. Вот где была настоящая мастерская ада! В это время уцелевшие обезьяны, давя друг друга и строя невообразимые гримасы, кинулись вон из пещеры. Кей рванулся в цех по сборке роботов там царил такой же кавардак. Часть приматов штурмовали дверь электросиловую установку. Оглушительные звуки выстрелов уже не были слышны в этом непрерывно орущем хаосе. Молодой человек прибыл своевременно, Часть азкиопов уже сломала перегородку в генераторное помещение и накинулась на Ниту Каер, со страхом прижавшуюся в угол. Какая-то слишком нахальная образина, впоследствии выяснилась, что это был Джек, ударила металлической арматурой Ниту по голове. Кей автоматной очередью сбил его с ног. Рядом с ним была и Лора, которая тоже поплатилась своей жизнью, за причиненные беспорядки. Молодой человек подхватил девушку, лежавшую без сознания и понес её к выходу. Азкиопы гурьбой выбежали на площадку перед пещерой. Некоторые всё-таки остановились, злобно оскалившись на его. Кей дал очередь поверх беснующейся оравы. Это возымело действие. Обезьян как ветром сдуло, остались только трупы и раненые. Затем он благополучно перенес Ниту в «Коломбину». По внешнему виду кибернетика, забрызганного голубой кровью приматов и по безжизненному телу его любимой девушки Ейф Тиом понял, что случилась страшная трагедия. Мужчины бросились помогать Ните. 92 Ейф осторожно снял скафандр. К счастью шлем имел только вмятину, и герметичность защитной одежды не была нарушена. Видимо Нита получила только шок и сотрясение мозга. Уже через минут пять она открыла глаза: – Что с Еной? – сразу вскрикнула девушка. Кей Алес понурил голову. Ейф принялся осматривать окрестности. Никто не хотел начинать. – Чего вы молчите? – Ена мертва, – первым проговорил Кей, – эти гады растерзали её на мелкие кусочки, как какую-нибудь куклу. Нита заплакала. «Что нам теперь делать? – забегали тревожные мысли в голове штурмана. – Наверное, надо доложить Сиву Расиону и вызвать сюда Гэлу. Пусть осмотрит пострадавшую. Сотрясение мозга – штука опасная и может обернуться чем угодно. А супруга Сива могла бы дать профессиональный совет и не только совет, а практически оказать первую медицинскую помощь.. Она, ведь, некоторое время работала главным врачом лечебного центра в столице Марса». – Погодите ребята, мне надо срочно доложить о сложившейся остановке командиру. На Марс пусть докладывает он сам. К счастью связь уже восстановилась. Уже через полчаса к ним прибыла Гэла Барил. Она тщательно осмотрела Ниту и пришла к выводу, что девушке ничего не угрожает. – Ну, рассказывай, что у вас произошло? Как погибла Ена? – попросила Гэла, обратившись к штурману. – Пусть сначала Нита доложит, если сможет. Девушка выпила успокоительную настойку, принесенную Ейфом Тиомом во время медицинского осмотра, и принялась за рассказ: – Мы с Еной принялись исследовать причины повышения агрессивности азкиопов, чтобы избежать такого досадного недоразумения при последующих операциях. То, что они, наши операции, имеют в дальнейшем определённую перспективу, наверное, убедились все. За исключением может быть самого Сива, который считает не этичным использовать труд приматов даже при любых благородных целях. – Предположим, вовсе не тебе, Нита, решать за моего супруга. Он сам выскажет своё мнение, – сухо заметила Гэла Барил и властно кивнула. – Рассказывай дальше! – Ну вот, только Ена включила аппаратуру, как послышался какой-то шум и треск. Хорошо, что мы ещё не перенесли компьютеры в цех сборки, чтобы там снять скафандры и работать в более комфортных условиях без всяких внешних раздражителей. А то бы навряд ли я сидела сейчас здесь. Мы тогда 93 не обратили на этот шум никакого внимания… Потому что частенько птеродактили пролетали возле входа в пещеру, производя хлопаньем крыльев точно такой же шум. Ну вот, я пошла в цех и включила освещение и систему очистки воздуха. Только я приоткрыла створку двери, для того чтобы выйти обратно, вдруг налетела орущая орда обезьян. Впереди бежали Джек и Лора, размахивающие большими дубинами. Еле я успела захлопнуть дверь и поставить замок на предохранитель. Но это уже никакого значения не имело. Азкиопы этой породы необычайно сильны. Они чем-то похожи на древних африканских горилл. Так что тяжелую смерть Ены я не видела. Затем вся эта орава бросилась на штурм цеха сборки. Чем только они не колотили. В конце концов, двери были взломаны. И кричащая стая кинулась беспорядочно громить оборудование. Они искали меня, но я успела закрыться в электросиловой установке, подперев двери стульями, а также и инструментом для уборки. Обезьяны поняли, что я забаррикадировалась там. Их ведь возглавляли прооперированные Джек и Лора, то есть существа имеющиё значительный интеллект, в смысле разум. Назвать интеллектом их алогичное поведение, наверное, будет неправильным. Итак, снова начался яростный штурм. Наконец, рухнули и эти двери, а я спряталась за раздвижной перегородкой, отделяющей генераторную от общего зала. Не знаю, что было бы со мной, если бы во время не подоспел Кей. Вот и все. – Тогда слушайте меня, – деловито повела разговор Гэла. – Вернее, мы так решили с Сивом… Сейчас Ейф полетит на магноплане в Австралию, чтобы несколькими рейсами вывезти сюда всю имеющуюся там руду. Поскольку здесь содержание тирения меньше руководством решено основное усилие сосредоточить на руднике имени Анта. – А как же приказ безотлучно находиться на «Коломбине»? – заметил Тиом. – Приказ как отдаётся, так и отменяется. Вместо тебя на «Коломбине» временно буду находиться я, потому что мужские руки будут важнее при погрузке руды. Надеюсь, мне не придется совершать на корабле какие-либо маневры. Сейчас дорога каждая минута. Чем больше мы добудем руды, тем лучше для всех живущих на Марсе. – А мне что делать? – спросил кибернетик. – Тебе, Кей, надо проверить местный рудник. Стоит ли грузить эту малоценную породу? Вдруг места не хватит? Может, все усилия направить на добыче более богатой руды. Я остаюсь с Нитой на корабле. Повторяю нельзя терять ни минуты. Мужские руки состоят на особом учете. На вас, Кей и Эйф, лежит особая ответственность… Грузовой корабль в пути. Его прибытие ожидается завтра в двенадцать ноль-ноль пополудни. Если вопросов нет, то к приступайте к выполнению нового приказа. – Вы что? Совсем ума рехнулись? – Эйф Тиом, в чем дело? – строго уставилась на него Гэла Барил. 94 – Почему вы ни слова не сказали о Ене? Неужели она заслужила такое неуважение. – Прости, дорогой, но есть вещи поважнее. – Простите дорогая, Гэла, но нет ничего важнее человеческой жизни. Я никуда не полечу, пока не сам лично не смогу убедиться, что Ена мертва. Так не поступают. Кощунственно оставить человеческие останки без захоронения. Она столько для нас сделала. У кого какая царапинка, сразу же бежала с лечебной мазью…. Его поддержала Нита: – Правильно, надо хотя бы всё, что осталось, собрать и похоронить по нашим древним обычаям. – Хорошо, я согласна! Конечно, то, что здесь сказано, заслуживает уважения, – отметила Гэла Барил, – но всё-таки Ейф Тиом в любом случае полетит в Австралию! У него есть опыт вождения, а это главное. При дефиците времени мы не должны рисковать. В пещеру пойдет Кей Алес. Присутствующие согласились с этим решением. Надо было торопиться. Уже через полчаса, максимум час, должна была наступить темнота. Штурман тут же надел скафандр и отравился на магноплан. Нита и с Гэлой остались на корабле… …А кибернетик прошел всю штольню, но не обнаружил следов Ены. Только обрывки скафандра и кровь. Азкиопы не оставили от бедной девушки практически ничего. Единственное, что нашел Кей, это были её разбитые часы да медальон спасателя, который имел каждый астронавт на случай своей гибели. Когда он вышел из пещеры, полусумрак окутал всё окружающее пространство. Солнце уже заходило и догорающая заря, в оранжевом блеске казалась настоящей кровью. Вдруг небо мигом потемнело. Внезапно налетела армада громадных птеродактилей. Вероятно, они почувствовали кровь азкиопов. «И почему я не взял с собой хотя бы автомат? – моментально подумал кибернетик. – Преступная халатность! С пистолетом, заряженным простыми патронами, долго не продержаться. Добро бы своевременно скрыться.» В любом случае Кей не успел бы вернуться обратно в штольню, потому что удалился от входа на достаточно большое расстояние. Одно чудовище он успел сбить, при этом израсходовав почти весь боезапас пистолета. Вторая двухголовая тварь догнала его. Да, не рассчитывая встретиться лицом к лицу с опасностью, кибернетик взял слишком слабое оружие, чтобы можно было сражаться с гигантскими летающими рептилиями, имеющими злобный прожорливый норов. Женщины, конечно, тоже увидели стаю. 95 Вооружившись, автоматами они бросились на помощь Кею. Они разогнали птеродактилей. Но уже было поздно. Растерзанное тело кибернетика они нашли в ста метрах от входа в пещеру. Женщины вернулись на «Коломбину» до глубины души измученные переживаниями. Но все-таки тело Кея они перенесли на корабль. В его руке был обнаружен медальон, принадлежащий Ене. Вроде бы самое страшное осталось позади, но ещё целую ночь были слышны дикие вопли голодных драконов, с жадностью поедавших трупы азкиопов. Несколько чудовищ пробовали забраться в их грот, но электронное поле, предусмотрительно включенное Ейфом Тиомом, не дало возможности сделать им это. Наступило утро. Яркое солнце залило окружающую местность. Озеро походило на некий огромный искусственный рубин. Синие заросли кустов, растущих по его пологим берегам, казались необычной почти сказочной оправой к огромной естественной драгоценности. Однако никто уже не обращал внимания на эту фантастически изумительную красоту… …Буквально через час Сив Расион сам прилетел сюда на магноплане с первой партией руды, оставив Эйфа Тиома на острове. Ещё с верху, облетая место посадки, он ужаснулся. Всё было залито голубой краской – кровью азкиопов. Труп ярко-зеленого летающего динозавра, уничтоженного Кеем Алесом, выделялся нелепым контрастом ко всей бойне. Даже Сива Расиона, космонавта повидавшего за всю свою жизнь, различные нестандартные виды, такой дикий ландшафт потряс до глубины души. 96 Землетрясение Сделав круг над поляной, Сив Расион посадил магноплан на том месте, где завтра должен был приземлиться грузовой корабль. Он приготовил технический отсек к разгрузке руды. Однако какое-то шестое чувство подтолкнуло его в первую очередь посетить «Коломбину». Командир закрыл магноплан и направился к своему кораблю. Уже на полпути он почувствовал странное чувство. Однажды, будучи у себя в кабинете, он стоял перед зеркалом, и вдруг всё вокруг зашаталось, Сив хотел поправить зеркало, думая, что оно случайно сдвинулось с места от резкого хлопка двери, но это было землетрясение. Потом показалось, как из-под ног уходил пол. Здесь же из-под ног уходила земля. Началось землетрясение, о котором его предупреждали сейсмические станции с Марса. Причем землетрясение сильнейшее. 97 Он видел, как мгновенно вскипело озеро, как с гор во все стороны полетели куски камней. Одна громадная скала буквально раскололась на две половины. И ещё он видел, как один огромный обломок скалы упал точно на его «Коломбину». Сив Расион даже пригнулся, будто этот камень упал на его самого. Конечно, мужественный человек, привыкший к любым испытаниям, устоял на ногах. Более того, он сделал попытку бежать к кораблю. Ведь, он знал на его борту находились две милые женщины. Одна из которых была его женой. Толчки закончились также быстро, как и начались. Через минуты две он уже достиг корпуса «Коломбины». Командир с ужасом заметил, что корабль повреждён настолько, что превратился в сплошную искореженную груду, точнее металлическую лепешку, появившуюся в результате сдавливания гигантским обломком. Естественно, рассчитывать, что кто-то остался живым в этой громадной груде металла, не приходилось. Он уже не думал о благополучном исходе, как вдруг услышал слабый стон. У края разрушенного корабля, где по идее должен быть выход, лежал человек в скафандре. Он перевернул его. Это была Нита. Как он хотел, чтобы на её месте оказалась жена. Но смерть не выбирает своих жертв. Она только выполняет волю судьбы. Бедная Нита! Она получила по голове свой второй удар. Но и этот удар оказался не смертельным. Шлем во второй раз спас ей жизнь. Она медленно поднялась с земли. – Как ты, Нита? – кинулся к ней Сив Расион. – Я-то? – растерянно проговорила девушка. – Лучше скажите мне, что с Гэлой? Она увидела его отсутствующий взгляд, направленный поверх его головы, оглянулась и заметила расплющенную «Коломбину. Слезы ручьем хлынули из её глаз. – Даже природа ополчилась против нашего присутствия на планете Земля, – тихо произнес Сив Расион. На его лице Нита впервые обнаружила растерянность и обыкновенную душевную боль. «Мужчины с таким твердым характером никогда не плачут», – почему-то тут же подумала она. А вслух сказала: – Командир, надо проверить корабль, вдруг там… там… там осталось? – Чуда не будет, – устало махнул рукой Сив Расион. – Да и как мы туда проберемся? Но тут же направился к расщепленным обломкам «Коломбины. 98 Сверху её придавила огромная скала. Только один выходной трап выглядывал из-под камней. Это кусок его лопнувшей арматуры ударил Ниту по голове. Она принялась рассказывать о последних минутах жизни Гэлы Барил: – Мы собирались пойти к тебе навстречу. Я первой надела скафандр и вышла из корабля. – А почему этого не сделала Гэла? – сердито спросил Сив Расион, будто Нита была в чем-то виновна. – Она хотела подать радиограмму на Марс. Просто подошел срок отправки очередного донесения. Так, по крайней мере, проинструктировал её Ейф Тиом… – Да, – тяжко вздохнул командир, – нелепая смерть. Даже похоронить, как следует, невозможно. Тело Кея тоже на «Коломбине»? – Так точно…, – с грустью на лице проронила Нита. – Какой ужас! И зачем он только поперся в штольню?… – Командир, вы, видимо совсем потеряли благоразумие! – сразу сердито обрушилась на него девушка. – Не выслушав до конца, ты как всегда, неправильно меня поняла. Я против действий ради действий. Это – анархия, чепуха. – Но вы произнес слово «зачем». Вот где настоящий снобизм, думать только по своим собственным стандартам!… А Кей заботился о товарищах… – Нита, давай сейчас не будем ссориться. Действия без цели, без заранее продуманного плана, хотя бы в течение полминуты – абсурд. Если бы Кей взял приличное оружие, может быть, всё было бы по-другому. Бросаться, сломя голову, в нашем положении нельзя. – Если бы можно было всё изменить, – сквозь слезы снова прошептала Нита. – Да-а.… А теперь уже теперь никогда не достать их…, – в тон ей еле слышно промолвил Сив Расион. Они молча обошли злополучную скалу. Потом направились к магноплану. Издали было видно, что с машиной ничего не случилось. Сив Расион долго ничего не говорил, что-то обдумывал, а потом произнес: – Руду выгружать не будем. Садись, вместе полетим на рудник Анта в Австралию. Ты способна сама передвигаться? Здесь приличное расстояние метров сто пятьдесят будет. – За меня не беспокойтесь. Берегите лучше себя. Не переживайте. Судьба так распорядилась, и мне даже очень неудобно, лучше бы погибла я. Гэла для меня была образцом поведения. Весь Марс будет тяжело воспринимать её нелепую трагичную смерть. Ни слова не говоря, мрачный и насупившийся Сив Расион сел за штурвал магноплана. Человек никогда не признававший слез боялся расплакаться. 99 Вскоре они были уже на руднике. Ожидание На следующий день Сив Расион собрал свой поредевший экипаж. Первым с места поднялся Ейф Тиом: – Друзья, прежде чем слово скажет командир, я хочу предложить почтить память погибших товарищей минутой молчания. Установилась гробовая тишина. Затем начал говорить Сив Расион: – Мы ещё вспомянем их поименно на Марсе, а пока не надо расслабляться. Наша главная задача: добыть как можно больше тирения. От этого зависит судьба всего населения планеты. Так получилось, что мы оказались без современной связи. Та аппаратура, которая находится на магноплане, не позволяет держать устойчивую связь с Марсом в условиях высокой солнечной активности. Как мне известно, такая обстановка продлится ещё как минимум три дня. Но вчера вечером мне удалось всего на несколько секунд связаться с нашей планетой и первым, что я сделал, это передал координаты нашего пребывания, то есть координаты Австралии. Больше мне ничего не удалось сделать. Если руководство догадается, то оно 100 ещё способно изменить программу полета грузового корабля. Так что у нас есть надежда, что он прибудет на именно этот остров. Пребывание наше, друзья мои, на планете Земля ограничено. Нет необходимых запасов продовольствия, воды и воздуха. Нам осталось ждать только чуда. Грузовой корабль не рассчитан на доставку этого жизненного необходимого для нас груза. Всё было сосредоточено на «Коломбине». Сив Расион удрученно замолчал. Все понимали серьёзность момента. Их жизнь висела на волоске. Мало того, программа по доставке тирения на Марс могла сорваться. Это бы обернулось для всего человечества настоящей катастрофой. Срывались сроки постройки гигантских межзвездных кораблей – Через сколько прилетает грузовик? – спросила Нита Каер. – Я же, кажется, уже говорил.… Сегодня в двенадцать часов. Осталось всего ничего. Наша задача быстро погрузить всю руду добытую на острове. Кроме того, мы здесь оставим магноплан. Он только займет лишнее место… и вес. – А как быть с роботами и алаинами? – Нита, роботы не в счет. Платы памяти мы заберём, остальной материал – ничего не значащий хлам. Но Адам и Ева останутся на земле. – Что с ними будет? – обеспокоено проговорила Нита. – На этом острове растут всего несколько пальм. Как они станут добывать пищу? А летающие ящеры? – Нита, это дело второстепенное. Объясняю тебе, данный остров связан цепочкой мелких островков с материком расположенным на месте бывшего Атлантического океана. Хватит у них ума, значит, спасутся. Кроме того, Австралия располагается в средних широтах, сюда птеродактили не летают… Всё! На этом тары-бары закончим. Пора, друзья, браться за работу. Каждый грамм руды сейчас выше цены золота в тысячи раз. Последние минуты ожидания прилёта грузового корабля были особенно томительными. Куда он приземлится? Но никаких эксцессов не произошло. Ученые догадались, что координаты были отправлены им неспроста и во время успели изменить программу полета. Точно в двенадцать часов пополудни в небе раздался шум и уже через несколько секунд космонавты увидели грузовой корабль. На его борту виднелась надпись «Фаэтон». И это уже было предзнаменованием удачного завершения программы. «Коломбина» свою задачу выполнила. И Сив, и Ейф, и Нита с удвоенной энергией принялись за работу. Штурман и Нита активно помогали роботам и алаинам, а Сив Расион занялся осмотром корабля. 101 Спустя полчаса он вновь подозвал своих подчиненных: – Нам отведено всего двенадцать часов. Я думаю, что мы успеем справиться в предоставленные сроки. Но дело не в этом. В кабине грузового корабля может уместиться только один человек, Если хорошенько утрамбоваться, – слабо улыбнулся командир, – можно втиснуть ещё одного человека. Есть ещё но: позволит ли система жизнеобеспечения? Всё-таки лететь придется месяцами, а не неделями. – Но как? – растерянно вскричала Нита. – Как они могли? Это же ни в одни рамки не укладывается. – Не надо катить поезд на наших коллег! – сердито упрекнул её Сив Расион. – Откуда они знали, что у нас могут случиться неприятности. Как говорится, знал бы куда упасть, постелил перину. – Но нас трое! Каким образом мы полетим? Но у меня есть предложение, – снова закричала Нита, – давайте займем места в магноплане, ведь, в него можно посадить даже четырёх человек. – Спасибо за подсказку. Это идея. Нита гордо улыбнулась. – Но это идея человека-индивидуалиста, который болеет только за свою шкуру. Когда ещё люди смогут снарядить на Землю такую экспедицию? Через лет пять? Девушка сразу сникла. – Твоя мысль никуда не годится. А ты что молчишь, штурман? – Командир, выход один: я остаюсь на Земле! – Почему ты? – широко раскрыла глаза Нита. – Не надо спорить! Пока я командир, и я решаю, кто полетит, а кто останется! – с обычной твердостью в голосе проговорил Сив Расион. – Идите и работайте! Нечего зря время терять. Через десять часов напряженной работы весь добытый тирений был погружен в специально приготовленный отсек ракетоплана. Всё это время Нита провела в раздумьях. Травмы мешали ей трудиться в полную силу, чтобы хотя бы немного помочь мужчинам в погрузке тирения. «Как хорошо, – думала она, – что я не рассказала Гэле о пустяковом проступке её мужа. Иначе я бы переживала всю оставшуюся жизнь». Если бы Нита знала, что её слова уже начали вить своё гнездо. Потому как всякое произнесенное вслух слово, желаешь ли ты этого или не желаешь, когда-нибудь находит своё жизненное выражение. 102 «Фаэтон» Наступал ответственный момент старта грузового корабля. Когда уже были изъяты электронные платы из роботов, когда Сив Расион дал последние указания оставшимся алаинам, когда уже был закрыт грузовой отсек полностью нагруженный тирением, Нита зашла внутрь домика, и спряталась в шкафу. Видимо, в её умной головке созрел свой план. Но она забыла, что умная голова Сива Расиона способна «раскусить» самые каверзные планы. Он с ожесточением рванул дверцы шкафа: – Ты что делаешь-то? А ну марш в корабль! – Сив, я не могу лететь. Кому я нужна на Марсе? И ты, и Ейф Тиом, вы обладаете нужной людям профессией… Командир грубо схватил её под локоть и потащил в кабину корабля. Он силой усадил её в единственное кресло: 103 – Никто здесь не спрашивает твоего мнения! Если тебя привязывать надо, то привяжу! Не дури! – потом он вышел к открытому люку. – А тебе штурман, требуется отдельное приглашение? Ейф Тиом стоял возле корабля с пистолетом в руках и с необычайной строгостью смотрел на командира: – Назад! – закричал он изо всех сил, заглушая рев работающих двигателей ракетоплана. – Сив Расион, немедленно возвращайся в кабину корабля, иначе стрелять буду! – Вот идиот! – Сив Расион так грубо впервые обозвал своего штурмана. Потом он, не обращая внимания на слова Ейфа Тиома, спустился по трапу вниз и приблизился к нему. – Ну что не стреляешь? Кишка тонка. А ну, отдай игрушку! – он выхватил из рук штурмана оружие и стволом подтолкнул молодого человека ракетоплану. – Задраить люк! – такова была его последняя команда. Молодому человеку ничего не оставалось делать, как подчиниться. Сив Расион обладал недюжинной силой и мог запросто затащить штурмана в кабину. Программа запуска корабля уже работала в автоматическом режиме. Ещё через несколько минут корабль медленно оторвался от земли. Вскоре от него остался один волнистый белый шлейф. «Фаэтон» нес человечеству надежду на спасение. А доля Сива Расиона – остаться на планете где провели свои последние часы Айк Лаин, Кей Алес, Ена Лавинт и его любимый человек, его верная супруга Гэла Барил. Но ещё есть место в этой доле главной миссии: подготовить к нелегкому выживанию двух алаинов, а по существу двух новых земных людей – Еву и Адама. А для этого остров подходил как нельзя лучше. И даже молодые люди могли при проявлении желания обеспечить жизнь своему будущему потомству. Потому что с близлежащим материком их связывала длинная тысячекилометровая гряда островов, На которых был растительный, а может быть и животный мир. Ант Костин когда-то сказал: Человечество как правило не любит терять, но если оно где-то что-то потеряет, природа сразу же восполняет эту потерю. Да, он Сив Расион, не особо великая утрата, но ведь, даже от этой незначительной потери люди могут в чем-то выиграть, использовать его гибель в назидании другим. А у него в запасе есть ещё несколько суток. И надо их провести так, чтобы Ева и Адам могли быть до конца жизни ему благодарны. Задача фантастическая, но выполнимая. И он вспомнил, как в молодости любил читать фантастику. 104 Жизнь может существовать в любых проявлениях, но только не в таких уродливых, как её описывали древние люди. Их фантастика скорее обычное соревнование. Кто из писателей наиболее нереально придумает очередную сказку, тот и фантаст. Нет, настоящая фантастика совершается здесь на планете Земля. Ценить надо не фантастику, а жизнь. Впрочем, человек всегда ценил то, что ему не доставало. Так теперь великую оценку жизни даёт он, Сив Расион. Хотя кто-то сказал, что судьба – всего лишь результат свершения собственных планов или скрытого стремления к их реализации. А раз так, то он не напрасно провел свое время на этом свете, полном всяких неожиданностей. И если он внес лепту в спасение людей, значит, его судьба не оказалась напрасной. КОНЕЦ ТАЙНА ДРЕВНЕГО СВИТКА (Ирреалистическая повесть) Посвящается Кристине Мальцевой. ВСЁ ПОДВЛАСТНО ВРЕМЕНИ, ОНО СПОСОБНО РАЗРУШАТЬ, СОЗИДАТЬ, БЕЖАТЬ, ЛЕТЕТЬ, СТАРИТЬ, ЗАВОДИТЬ В ТУПИК, ВОЗВЫШАТЬ, НО ТОЛЬКО НЕ МОЖЕТ ОСТАНОВИТЬСЯ. От автора 105 Предлагаемую ниже повесть, снабжённую детективной завязкой, с большой долей сомнения можно отнести к детективному жанру. В ней есть место фантастике, но назвать её фантастическим произведением, значит, погрешить против истины. Поэтому автор, не найдя в справочниках ничего соответствующего его замыслу, в качестве подзаголовка избрал: ирреалистичекая повесть, плод воображения. Хочется подчеркнуть, что попытка взглянуть на библейские события, происшедшие около двух тысяч лет назад, ни в коем мере не носит антирелигиозный характер. Вступление. Человек в зелёной шляпе Упустить шанс, который весьма любезно предоставил Его Величество Случай, было бы непростительной ошибкой. И хотя по-летнему теплые вечерние сумерки успели вплотную подобраться к мрачным подъездам домов, похожих на хаотично разбросанные гигантские спичечные коробки, он не повернул машину к гаражному кооперативу, а, попросив спутницу немного подождать, вышел возле ближайшей остановки и затем быстро устремился за высоким человеком в длинном тёмно-коричневом пальто. Даже из салона движущегося автомобиля «вычислить» худого тонкого, словно жердь, мужчину по хорошо заметной зелёной шляпе с низкой тульей оказалось делом несложным. Такие широкополые головные уборы обычно идут ко всем интеллигентным лицам, обладающими носами внушительной величины. Однако он уже знал, что владелец экзотической шляпы не отдавал дань требованиям классической моды и имел своеобразный нос, которому мог бы позавидовать любой филин… Почти у самой кромки отвесного обрыва Он остановился. Перед глазами возникла величественная панорама приморского портового города. Вдали синела беспокойная гладь морского залива с рыболовецкими сейнерами, поспешно тающими в сгущающейся туманной дымке. Чуть правее умиротворенно лежала серпообразная песчаная коса, на которой виднелись сизо-бурые корпуса судостроительного завода. Сверху можно было отчётливо различить, как высокий человек, осторожно выворачивая левую ступню, неуклюже опускался по щербатым каменным ступенькам, видимо, ещё скользким после чересчур затянувшейся зимы. Наверняка до них с прошлогоднего курортного сезона не прикасалась ни одна человеческая нога. 106 Четыре пролёта лестницы уходили в глубину чернеющих масличных деревьев и дикой алычи, успевшей покрыться слабым налётом светлосалатной накипи; остальную часть спуска навсегда погребли тёмные бугры беспорядочных нагромождений грунта, представляющих собой следы давнего оползня, в мгновение ока нарушившего прекрасный пляжный пейзаж. Вследствие этого природного казуса наиболее посещаемый участок берега в одночасье превратился в узкую безлюдную полосу крупнозернистого песка, из-за скопившихся водорослей имевшего неопределённый грязный цвет. Кому захочется продираться сюда по колкому непроходимому лабиринту, созданному мощными руками безжалостной стихии? Для ленивой отдыхающей публики подобное занятие не по нраву… Но когда же появится Жердь, увенчанная комической зелёной шляпой? В голову принялась настойчиво затекать запоздалая подозрительная мысль: неужели Он сам оказался столь недальновидным лохом, позволив долговязому мужчине скрыться в корявых недрах бурелома? Однако в ту же секунду несуразная прихрамывающая фигура вынырнула из густой паутины кустарника, свернула влево и, не спеша, направилась вдоль побережья в сторону солнцезащитных навесов, покрытых серыми листами шифера, кое-где повреждённых временем. Возвращаться к машине было уже поздно. Огорчённо взмахнув рукой, Он, сломя голову, ринулся наперерез хромому человеку, скатываясь вниз по извилистой тропинке, которая затейливо кружила поперёк крутого глинистого склона, ещё не успевшего зарасти молодой травой… В лицо пахнул свежий пряный ветер, и вскоре до Его слуха стал доноситься шелестящий, ласкающий возбуждённые нервы, плеск прохладных солёных волн. Море для всех шумело одинаково: для двух одиноких мужчин, пожелавших в такой поздний час преодолевать унылую протяженность песчаной отмели; для небольшой группы чаек, беспорядочно носившихся над песчаным взморьем; для обрывистого берега, критически взиравшего на залив, изрытый пенистыми гребешками волн, с каждой минутой всё тише и слабей подбиравшихся к полуразрушенным плитам волнореза. Людям обыкновенно по душе эти мягкие низкие баритоны, похожие на мурлыкание сытой домашней кошки, которые действуют на них успокаивающе. И совсем не нравятся вопли и рёв бушующей от негодования водной поверхности во время её извечного спора с крепким штормовым ветром, когда только простое обезьянье любопытство удерживает двуногих мыслящих млекопитающих вблизи моря. Берегу тоже по душе томительная монотонность, он, как и человек, боится неистового рокота волн и потому его отступление в смертельной схватке с грозным противником в такие минуты становится более поспешным. Впрочем, даже чайки, находящиеся на полном иждивении Нептуна, не всегда рады его необоснованно бранчливой вспыльчивости. И вообще, досыта 107 ли кормит он свою крикливую родню? В последние годы голодные водоплавающие в поисках пищи всё чаще и чаще совершают налёты на крестьянские поля и городские помойки. Не от того ли их оглушительно истошный смех становится каким-то сиротливым и жалобным?… Вдоль излучины, почти рядом с отмелью, протянулась тонкая линия асфальта, по которой вполне спокойно проехала бы машина. И ему впервые пришлось пожалеть о том, что «мобильник» остался забытым в салоне автомобиля. Между тем высокая нескладная фигура принялась быстро таять в сумеречном мерцании вечера. Чтобы сократить разделявшее их расстояние, Он свернул на твёрдую ленту дороги и ускорил шаги. Справа в плотной синеве весело искрились точечные огоньки проходящего каравана судов. Стало немного прохладнее. Он зябко поёжился и машинально посмотрел на часы, но определить, сколько времени потрачено на преследование Долговязого – десять, двадцать минут, полчаса – не смог, потому что в спешке не засёк начало случайной игры в «догонялки». Впрочем, азарт погони, хаотично спутав некогда хладнокровные мысли, теперь уже полностью овладел Его существом, и никакие сроки решающего значения не имели: во всех подобных случаях они равняются среднеарифметическому между вечностью и мгновением… Вскоре монотонный плеск волн превратился в неторопливое, еле заметное шуршание. Абсолютная тишина редко успокаивает человеческие сердца. Наоборот, он вселяет в них удивительно постылую напряженность и меланхолию. Но, слава Богу, море вряд ли устанет издавать свои многообразные звуки – то чарующие, то волнующие, в любом случае благотворно влияющие на людскую психику, оглушенную стремительными ритмами компьютерного века… Как только Долговязый достиг каменной кладки строящегося молодёжного кафе, Он заметил, как в сером полумраке возникла другая, не менее одиозная фигура, которая направилась навстречу первой. Если мужчина в зелёной шляпе являл собой живую копию обыкновенного электрического столба, перемещающегося странными рывками, то новая личность, внезапно появившаяся на вечерней приморской сцене немого фантастически неправдоподобного спектакля напоминала подпрыгивающий железобетонный куб. Ему, шедшему на сравнительно небольшом удалении от аномальных фигур, ничего не оставалось делать, как проворно свернуть с асфальта к ближайшему вековому платану. 108 Но в тот же миг чья-то невидимая, весьма могучая сила, болезненно остро резанув по груди, вдруг смогла остановить Его целеустремлённое движение вперёд всего в двух метрах от обочины. Он не расслышал звука, однако, с трудом переставляя моментально отяжелевшую ногу на землю, которая быстро уходила в неведомую глубину, интуитивно понял, что это был выстрел. Оказывается, чтобы попасть в дурное положение вовсе не обязательно родиться дураком, можно быть кем угодно – писателем, доктором, детективом. Достаточно сделать один неверный шаг. Затем в голове промелькнула последняя расплывчатая мысль: – Как безрассудно и нелепо окончить жизнь в глухом безлюдном месте! Первая часть. Оправдание Иуды Искариота РЕАБИЛИТАЦИЯ До недавних событий для старшего детектива Дивла Миара море представлялось неким огромным священным существом. После окончания рабочего дня он мог часами наблюдать за его искрящейся сине-зеленой спиной, заворожено слушая сопение этого неугомонного зверя. Иногда на ритмично колеблющейся поверхности, словно жесткие рыбьи плавники, показывались мачты проходящих прогулочных судов, и в такие моменты оно впрямь напоминало хребет древнего рыбоящера, умиротворённого лучами заходящего светила, а постоянно бегущие волны представлялись фантастически красивой чешуёй. Несмотря на опасное ранение, полученное полтора года назад при выполнении чрезвычайно сложного правительственного задания, он без капли сомнения продолжал считать себя одним из счастливейших людей планеты. У него было всё: красота, молодость, приличная работа и … здоровье, которое возвращалось к нему не по дням, а по часам. Кроме этих непреложных ценностей жизни, на счету в престижном столичном банке находилась приличная сумма денег, способная обеспечить Дивлу Миару безбедное будущее. Наверное, только благодаря неравнодушному, а правильней сказать, небезучастному отношению Матушки Судьбы, старший детектив, человек очень пылкий и обладающий сложным противоречивым характером, оказался в этом благословенном и удивительном месте. Но что самое главное, и Детективное Агентство, где он теперь служил, и просторный двухэтажный особняк, приобретенный после того, как он покинул пределы известного на всю страну армейского госпиталя, 109 расположились на берегу живописной косы, опоясывающей почти половину морского залива. Просыпаясь ранним утром, Дивл Миар привык ощущать неторопливое урчание моря, похожего на доброго, почти домашнего животного, лишь за редким исключением приходившего в неописуемую ярость. Однако даже во время его беспокойного оглушительного рёва старший детектив нисколько не сомневался, что водная стихия, кроме скорейшего наступления радости и хорошего настроения, ничего дурного ему не желает. Несмотря на бытующее мнение, что можно всю жизнь творить добро и никогда не быть добрым, если оно, это добро, конечно, делается исключительно в собственных интересах, Дивл Миар с определенной долей самолюбивости считал море неким самым добрым и разумным существом, которое наряду с ним тоже целиком отдаёт себя другим и поэтому является поистине благостным. Но и в самые тихие дни оно звучало по-разному: то возвышенно и таинственно, словно нашептывая появление в будущем каких-то особых романических событий, и тогда Дивл Миар с утра до вечера мечтал об их духовном или материальном воплощении; то озабоченно и сурово, словно предупреждая о возможных жизненных затруднениях, и тогда он беспокойно шагал по кабинету, сумрачно взирая на заходивших к нему сотрудников, ожидая открытого проявления тщательно скрываемой неприязни. Правда, последнее случалось очень редко: Детективное Агентство уже с давних пор существовало по принципу большой дружной семьи… Перед прошлой осенью врачи, наконец, позволили Дивлу Миару воспользоваться всеми благами современной жизни, и ему посчастливилось провести на берегу залива целую вечность – около двух часов, при чём, рядом с инспектором Стиной Рик, девушкой исключительной красоты. По крайней мере, согласно его личному мнению. Он, в отличие от своих сверстников, оценивал противоположный пол только по наличию известного потенциала умственных способностей и, хотя считал, что Стина не вполне отвечает его личным «эталонным» требованиям, всё же замечая, как мужчины мечут на эту девушку откровенно плотоядные взгляды, немедленно приходил в непонятное возбуждённое состояние. Откуда-то изнутри, скорей всего из левой половины грудной клетки, буквально выпирала неуправляемая чувственная ярость и туманила сознание бесконечно большой дозой душевного опьянения. Наверное, это была ревность. Надо признаться, ничего путного из мимолётной встречи не получилось: прикоснувшись к горячему жёлто-зелёному песку, Стина мгновенно заснула. Её веки принялись чуточку подрагивать, а на хорошеньком личике в виде тонких постоянно меняющихся морщинок по уголкам закрытых глаз, начал проявляться весь рискованный ход проведенного накануне расследования, которое затянулось глубоко за полночь. 110 Дивл впоследствии часто себя винил – ему надо было бы прервать тревожный сон девушки и, не мешкая, высказать вслух то, что он втайне вынашивал в своей душе и намеревался изложить во время встречи. Однако на деле старший детектив оказался способным, подобно свирепому сторожевому псу, только лишь надёжно охранять беспокойную дрёму Стины Рик. И не дай Господь, если бы какой-нибудь несчастный растяпа случайно попал в неё мячом! От неудачника не осталось бы ни единой целой косточки. Всё же за период несения добровольной вахты Дивл умудрился приготовить «шикарный» обед. Но счастье, которое сделало попытку вторично улыбнуться ему, не вышло за пределы двухчасового сна: сразу, как Стина проснулась, её вызвали на службу. Оценивать свои кулинарные способности старшему детективу моментально расхотелось, от огорчения пицца и сэндвичи с сыром оказались в мусорном баке. С тех пор Дивл Миар ненавидит все портативные видеофоны. Как он не догадался случайно наступить на хрупкое миниатюрное творение современности? Помнится, он сравнил спящую девушку со спокойной, почти зеркальной морской гладью, которая в тихие часы едва колышется под желтоватокрасным юнианским солнцем и бывает такой же тёплой и приятной, как матовая кожа Стины Рик. Кстати, её дыхание, казалось, заглушало все звуки: и сладкое трепетание залива, и всхлипы нахальных чаек, и визгливый гомон толпы, и мягкое жужжание пролетающих гравилётов… – Войти можно? Прервав заоблачные грёзы старшего детектива, на голубом экране монитора неожиданно появляется знакомое личико. У Дивла Миара мгновенно отвисает челюсть. Вот уж есть чему удивляться! Стоило всего на минутку подумать о любимой девушке, как та же благосклонная Матушка Судьба вновь преподносит ему замечательный сюрприз. Несомненно, он, Дивл Миар, родился под счастливой звездой! Теперь бы не упустить предоставленную возможность и, спрятав поглубже честолюбие и врождённый эгоизм, которые в самые ответственные моменты давали о себе знать, немедленно намекнуть Стине Рик о кипевших внутри чувствах. В любви можно обойтись без всего: не спать ночами, ходить неделями под мучительным грузом несбыточных мечтаний, не есть, не пить, но нельзя жить без того, чтобы изредка, вскользь, пусть один раз в полгода не напоминать о своём бренном существовании, при этом умиленно поглядывая на объект нестерпимо жгучего желания. Дивл Миар поспешно нажимает кнопку. Белая дверь бесшумно отходит в сторону, и на пороге появляется очаровательная Стина Рик. 111 Светло-серая униформа нисколько не портит её ладную стройную фигурку. Бездонные синие глаза надёжно охраняются пушистыми чёрными ресницами. Но лицо девушки источает неимоверно огромное количество любезности, и это сбивает с толку лирические мысли старшего детектива. – Я назначена…, – начинает петь свою утреннюю песню Стина Рик, но вдруг всего на миг выключает мелодичную музыкальную заставку к предстоящему разговору, иронически поджав пухленькие губки. Видимо, для того чтобы позаковыристей произнести очередную заумную колкость или сообщить пренеприятнейшее известие. «Боже, как она совершенна!» – успевает за это время подумать Дивл Миар и усиленно торопит черепную «коробку» выкинуть в ответ её будущей фразе какой-нибудь экстравагантный словесный «финт». В качестве весомого отпора или упреждения на дальнейшие язвительные остроты инспектора. Но мысли, как на зло, не спешат выстраиваться в одно-шереножный строй, так было бы ему удобней в любое мгновение вытаскивать самую вразумительную и самую свежую из них, они же, словно амёбы, продолжают беспорядочно толкаться в головном мозге. «Паникёры, обезумевшие паникёры! Придётся вновь пользоваться вами наугад! – на чём свет стоит костерит их Дивл Миар и незадачливо решает: – Будь, что будет!» Однако какую же головокружительную оплошность он допустил, чтобы привлечь горделивое внимание Стины, по его мнению, иногда граничащее с настоящим деспотизмом? Несмотря на сумбур в голове, Дивл Миар разряжает обойму раньше, чем девушка: – Вижу, что пора сдавать… Начало его словесной атаки шуткой назвать трудно, но выпадом на тщательно скрываемый карьеризм ретивого инспектора считать можно. Естественно, покушаться на занимаемую им должность Стине не по зубам! И эти слова – лучшее, на что он оказывается способным в затруднительный момент первого этапа дуэли. «Интересно, заметила ли она разочарование, появившееся на моей кислой физиономии после банального начала произнесённых мною слов?» – огорчённо вздыхает старший детектив. – Успокойся, ты не за карточным столиком! – спокойно оборвала Стина Рик неудавшуюся автоматную очередь и даже улыбнулась. «Так оно и есть! Я – неисправимый лох. Не могу даже придумать достойный ответ», – продолжал уныло размышлять Дивл Миар. Но почему-то весёлые искорки, прыгающие в синих глазах девушки, не носили в себе насмешливого оттенка, а, наоборот, являлись загадочной смесью из «официоза» и обычной приветливости. Не дождавшись приглашения, она присела напротив Дивла, скрестив стройные ножки, которые мигом, будто два неестественно мощных магнита, притянули его внимание. 112 – Стина, я имею в виду сдавать своё служебное кресло. Ведь, курс реабилитации прошёл, и я почту за дело че…, – он на секунду запнулся, совершив попытку поднять взгляд чуть повыше обольстительных ножек, украшенных сверхмодными каблучками с вытянутым квадратным носком и закруглёнными каблучками. – Остановись, Дивл Миар! Твоё красноречие меня нисколько не задело! – снова прервала его своенравная девушка. – Более того, оно мне кажется не логичным и неуместным. – Но… – .Я говорю о распоряжении руководства за номером семьдесят семь дробь… «Боже, сегодня первый день квартала Дождей – Всемирный День Улыбок!» – после услышанного Дивлом числа «семьдесят семь» – дьявольского числа, произносить которое остерегался даже несуеверный Керс Пок, в голове старшего детектива началось настоящее столпотворение из догадок, предположений и гипотез. И он твердо решил: «Нет! Не поддамся ни на одну из хитроумных уловок Стины. Её очередной розыгрыш не пройдёт!» Между тем любознательный взор старшего детектива достиг до естественного треугольника, образовавшегося на коротенькой юбочке Стины под воздействием восхитительных ножек и очаровательного животика. Кстати, весьма вредная привычка: смотреть, откуда растут ножки красивых девушек, появилась у него после памятного морского уикенда. К своему стыду Дивл Миар обнаружил её не сразу. Только после того, как несколько молоденьких сотрудниц Детективного Агентства во время служебных вечеринок, демонстративно подчёркивая негодование, отходили в сторону и отдавали предпочтение другим молодым людям, во многом проигрывающим Дивлу Миару. Например, при игре в ручной мяч, во время соревнований на звание лучшего рассказчика или в искусстве танца. Выяснилось, что он невольно совершенствовал знания по школьной геометрии, проверяя конгруэнтны ли девичьи внутри бедренные треугольники с магическим треугольником Стины Рик. «Стоп! Но День Улыбок будет завтра!» – от удивления, которое произвела случайная мысль, Дивл Миар чуть не поперхнулся, при этом его глаза с трудом оторвавшиеся от девушки, машинально скользнули на экран специального монитора, по которому передавались приказы и распоряжения директора. Вот незадача! Прошло уже больше часа рабочего времени, а он, утонув в море личных размышлений, умудрился не включиться в «ОСУ» – Общую систему Управления. Напускная бравурность и подспудное ожидание подвоха со стороны девушки слетели с него, точно ненужная шелуха. Как раз в этот момент Стина закончила перечислять цифры длинного предлинного номера 113 директорского циркуляра и два раза повторять его не менее длинное название, чтобы до ошеломлённого старшего детектива, наконец, дошло, о чём идёт речь. – Минутку! – извиняюще глянул Дивл Миар в глубинную синь двух продолговатых озёр, находящихся на лице инспектора, а затем, щелкнув тумблером, включающим «ОСУ», с укором проворчал. – Что же ты мне голову морочила своим назначением? – Вникни сначала в суть «ЧУДА»! – девушка указала глазами на компьютер. Когда темно-свинцовом экране засветились первые фразы, старший детектив стал чересчур громко и нарочито монотонно читать содержание «ЧУДА», так сокращенно называли сотрудники «Чрезвычайные указания директора Агентства». Он изменил голос, чтобы хоть как-то подчеркнуть своё пошатнувшееся превосходство, будто происходящее нисколько его не волнует, и он может вести себя, как заблагорассудится: – В связи с обращением группы экспертов правительства четвёртой планеты, которая находится в созвездии «Голубая спираль», именуемой в Межзвёздном Астрономическом Атласе, как планета Земля, приказываю: направить на неё исследовательскую экспедицию под руководством старшего детектива Дивла Миара. Назначить инспектора Стину Рик… – Дальше можешь не напрягать голосовые связки, – укоризненно оборвала девушка, – как я поняла, образцовый служака ещё не удосужился прочитать приказ. – Стина, зачем сразу катить на меня цистерну с ортофосфорной кислотой? Ну, каюсь! Ну, признаю! Ну, виноват. Дивл Миар служил заместителем начальника Отдела по Восстановлению Исторической Справедливости уже больше года. Прежде он находился на оперативной работе в Управлении Государственной Межзвездной Криминалистики и был переведён на «тихую» должность после получения упомянутого ранения при обезвреживании преступной группировки космических хакеров в созвездии «Четырёх львов». Иными словами, по мнению директора Детективного Агентства Радла Феса, проходил курс, так называемой, реабилитации. Теперь же Дивл Миар со дня на день ожидал перевода на прежнее место работы, потому что рекомендации дотошных врачей стали более оптимистичными, во всяком случае, он недвусмысленно намекали: финал его вынужденного безделья не за горами. – Что там произошло? – со скрытой надеждой полу лениво выдавил из себя старший детектив, ему не хотелось показать свою заинтересованность, во время предстоящей экспедиции он мог бы раскрыть перед девушкой свои деловы криминалистические способности. – Ведь, ты тоже отправляешься на … на Почву? 114 – На Землю, – поправила его Стина Рик, – кроме нас, ещё полетят двое полицейских из вашего отдела – Блона Вюс и Керс Пок. – В чем, собственно говоря, дело? Убийство важного чиновника? Коррупция? – Речь идёт о весьма уникальной находке, которая в корне меняет отношение к одной земной исторической личности. – А-а-а, – разочарованно протянул Дивл Миар, – ты уже познакомилась с документами? – Мельком. Кстати, по этой планете у меня была дипломная работа. Стина Рик, инспектор отдела Контроля над Соблюдением Принципов Невмешательства в Ход Развития Истории, повернулась за рабочей папкой, с которой она вошла в кабинет Дивла Миара. На её груди сверкнул небольшой пятиугольный орден, украшенный дорогими бриллиантами. Старший детектив не слишком уважительно отзывался о ревизорах, контролёрах, наблюдателях и прочих лицах, осуществляющих фискальный надзор за процессами исполнения обычных служебных обязанностей. Он считал эту работу алогичным архаизмом, неким бесполезным пережитком недавнего прошлого, когда люди ещё не достигли нынешнего уровня самосознания, чтобы их можно было допускать к совершению независимых общественных действий, полностью свободных от тлетворного влияния своего личного Я. Стины Рик данное замечание не касалось, недаром двадцатипятилетняя девушка получила орден «Объективной Справедливости второй степени». Дивл Миар тотчас сообразил, что Матушка Судьба вновь протягивает ему руку дружеской помощи. Конечно, он примет её новый подарок, как подобает благородному рыцарю и не снизойдёт до того, чтобы униженно вылизывать перед Стиной Рик каждую тропинку. А инспектор, прищурив бархатные глазки, посмотрела на красочный календарь, висевший на стене, и удовлетворённо установила, что неизвестная дама, снятая во весь рост, удивительно похожа на неё, Стину Рик. И старший детектив с удовольствием уловил – самолюбие девушки польщено. Она отвела взгляд от цветного снимка и, загадочно улыбнувшись, проговорила: – Нам установлен очень сжатый срок – одни юнианские сутки. – Можно было бы и управиться за несколько часов! – разочарованно нахмурил брови Дивл Миар. – Зато начало операции мы устанавливаем сами, – девушка тактично не заметила досады в его голосе, – у меня есть соображения по данному поводу. – Прежде, чем делать выводы и вносить предложения, надо поговорить с Блоной Вюс. Мне известно, что она вышла замуж. – Дивл, а мне известно, что она уже второй месяц в разводе. 115 – Не поймёшь современных женщин. Не успеют выскочить замуж… – А я не пойму нынешних мужчин, – запальчиво перебила Стина Рик и сапфиры в её глазах вспыхнули ещё ярче, – в тридцать лет превратиться в ленивых склерозных старичков!? Неужто трудно поинтересоваться судьбой одной единственной подчинённой женщины? – Хм? Керс Пок тоже один единственный. Ты, ведь, знаешь, что в нашем деле всего четыре человека. – Вот и доказательство полной душевной деградации твоего начальника Патра Фима, да и тебя тоже. В двух соснах заблудились. – Стина, – умоляюще посмотрел на девушку Дивл Миар. –Вы, наверное, даже позабыли, – продолжила обличительную речь Стина Рик, не обращая внимания на старшего детектива, – про Керса Пока. У него, ведь, пятилетний сынишка. После гибели жены Керс Пок неустанно возится с малышом! – С парнем ещё проще! Сутки где-нибудь перекантуется. Не впервые. – Бог мой, у вас, у мужчин, всё просто! – Зато вы, женщины, всё усложняете. Для вас ребёнок, что стеклянная колба. Чуть что, вы кричите: не трогать – разобьётся! Пойми, мальчишка никогда не станет мужчиной, не сделав три вещи: не расквасив носа на ступеньках лестницы, не дав обидчику сдачи во время ссоры и не отцепившись от подола матери на прогулке. – Слушай, Дивл, пустые разговоры приводят к пустому результату. Поговорим более конкретно в случае, если у тебя будет собственный ребёнок. В этот интересный момент, когда их обоюдная заносчивость достигла апогея, они одновременно глянули друг другу в глаза и оба одновременно, как по мановению волшебной палочки, густо покраснели. Первым пришёл в себя Дивл Миар: – Пойми, Стина, проблема заключается в способностях Флока Рэша. Лучше бы ему родиться женщиной и работать в благотворительной организации по защите комаров от человеческого насилия! – К чему здесь приплетён следователь Городской Уголовной Полиции? – А мой брат? Флок ведёт его дело, и мне не хотелось, чтобы в самый ответственный час, пользуясь моей занятостью, он направил документы в Окружную Полицию, где наверняка их спрячут в архив. – Извини, Дивл, извини.… Как же я могла забыть? Разве убийца до сих пор не найден? – Ежели Флока Рэша не подгонять, то убийцу не найдут вообще! У Флока не голова, а гладкое гусиное яйцо. Ни единой извилины! – В газетах писали, что твой брат был найден на рыбацкой косе, почти у твоего дома… – Вот, вот! Мне в последнее время даже стыдно смотреть на море, немого свидетеля жестокого преступления. Оно теперь, не переставая, кричит: отомсти за смерть брата! 116 – Да, я тебя понимаю, – с грустью промолвила Стина Рик. – В данной ситуации мне нельзя терять ни минуты. О если бы мне разрешили использовать хронолёт! Я бы смог увидеть морду того подонка, который произвёл роковой выстрел. … – Но ты же отлично знаешь, такое пока невозможно. Слишком огромное количество энергии потребуется для совершения путешествия во Времени и Пространстве. Пусть даже одноминутного. Большая Межзвёздная Ассамблея на подобный шаг не решится. – Естественно. Кто мы с ним в масштабах Великого Времени? Даже на песчинку не тянем. Да и как установить точную дату гибели? Они замолчали. Очнувшись от печальных воспоминаний, Дивл Миар тихо проронил: – Ты уже заложила в свою память всё то, что касается расследуемого дела? – Дивл, я пока не страдаю раздвоением личности: не могу быть одновременно в Аппаратной Машины Всеобщей Памяти и в твоём кабинете. Я только-только успела прочитать содержание «чуда». – Тогда у меня есть к тебе настоятельная просьба. Давай, провернём операцию за три, максимум за четыре дня? Я мог бы развязать руки и целиком переключиться на дело по убийству брата. Не хочу, чтобы им занимались дилетанты, вроде Флока Рэша. Тем более, общую картину преступления мне уже удалось выяснить. Осталось немногое, развязать последний узел. – Я-то согласна, но как посмотрит шеф? – Не твоя забота, у меня есть на этот счет задумка. – Бог мой, с тобой невозможно разговаривать… – Ладно, раз уж ты призналась, что делал дипломную работу, касающуюся Почвы… – Земли, Дивл, Земли. – Ну, хорошо. Пусть будет по-твоему – Земли. Но перебивать человека, в общем-то, неприлично. – Смотря, кто кого перебивает! – сердито отрезала девушка. – Стина, не будем ссориться, – умоляюще посмотрел на неё Дивл Миар, так вот, не поможешь ли ты мне составить проект проведения операции? Стина утвердительно кивнула головой и покинула кабинет, оставив в душе старшего детектива весомую тень величайшего неудовлетворения собой. Разговор с любимой девушкой, за исключением того, что касалось погибшего брата, напоминал обычную болтовню двух надоевших друг другу сотрудников и не имевших иных особенных чувств, кроме блёклого ощущения дружеского взаимопонимания. МАШИНА ВРЕМЕНИ 117 Блестящая, тщательно отполированная поверхность хронолёта, стоявшего в испытательном отсеке Ангара Межзвёздных Путешествий во Времени и Пространстве, до неузнаваемости исказила лица навигаторов, которые с любопытством глянули внутрь помещения через светло-оранжевое стекло иллюминатора. В глаза бросилось деловитое мерцание сигнальных лампочек, – шли последние предстартовые испытания новейшей модели летательного аппарата. Главный Операционный Компьютер беспристрастным механическим голосом через каждые пять минут докладывал о ходе работ: заканчивалось подключение всех планетарных энергетических систем их родного созвездия к бортовому накопительному блоку. После этой заключительной проверки должен начаться набор схемы готовности и непосредственный запуск хронолёта в коаксиальный энерговолновой луч замкнутого криволинейного пространства Всемирного Времени. Навигаторы не спеша надели специальные эластичные костюмыскафандры серебристо-розового цвета со сверхпроводящей поверхностью и, зайдя внутрь испытательного отсека, стали с нетерпением ожидать прибытия Начальника отдела по Восстановлению исторической справедливости Патра Фима, а также директора Детективного Агентства Радла Феса с правительственными чиновниками из Департамента Межзвёздных Сообщений. – Человеческий разум – вот самая уникальная Машина Времени, – задумчиво произнесла Блона Вюс, слегка прикоснувшись к сверкающей металлической обшивке хронолёта. Она оказалась на ощупь какой-то тёплой, живой, таящей в себе заряд таинственного магнетизма, который ласково щекотал ей пальчики. Девушка отправлялась в полёт впервые, и ей было всё интересно. – Да, это так, – отозвался Дивл Миар, уже вступивший в руководство полётом, – если Путешествие во Времени и Пространстве касается только тебя одной. – Зато не нужно тратить колоссальное количество средств и энергии, кроме умственной, – поддержал Блону её напарник, Керс Пок, – ведь, для того, чтобы нам побывать на Земле должен несколько суток работать в чрезвычайном режиме почти весь наш Звёздный Энергетический Комплекс. Одни сплошные убытки. – Разве можно соизмерять Восстановление Исторической Справедливости с количеством затрачиваемой энергии? – укоризненно заметила Стина Рик. Старший детектив, теперь взиравший на неё с достаточной долей превосходства, нравоучительно изрёк: – Всё подвластно Времени. Оно необходимо даже для того, чтобы сделать такой сногсшибательный вывод. 118 Однако, заметив, как самолюбиво встрепенулись красивые брови Стины Рик, он тотчас же совершил отвлекающий маневр: – Друзья, кто не прошёл Информационно-Запоминающую Камеру? – Все! Все там побывали! – дружно вскричали навигаторы. – Хочу напомнить, что с нами отправляется самый перспективный и самый толковый инспектор отдела Контроля над Соблюдением Принципов Невмешательства в Ход Развития Истории всем хорошо известная Стина Рик. Этими словами я хочу подчеркнуть её несгибаемую принципиальность. Посему попрошу вас быть предельно осторожными и внимательными. Помните, мы смешиваемся среди людей Земли, но не вмешиваемся в их Историю, в их Жизнь. Значит… Инспектор Стина Рик немедленно подняла правую руку: – Значит, я хочу сказать пару слов. Специально для Дивла Миара. Чтобы он не слишком часто употреблял льстивое слово самый. В мире, куда мы сегодня отправляемся, бытует интересное выражение: язык мой – враг мой… – Мы выражаемся покруче, – усмехнулся Керс Пок. Стина Рик повернулась к нему: – Специально для нетерпеливых полицейских приведу слова из земной Библии, книги, которую, я надеюсь, все надёжно записали в свою память. Их произносит апостол Иаков: «Течет ли вода из одного отверстия сладкая и солёная?» И сам отвечает: «Нет!» Давайте и мы будем избавляться от двумыслия. Вы должны знать… – Всё знать невозможно! – отпарировал неугомонный Керс Пок. – Но и не знать – тоже! По крайней мере, современному полицейскому, твёрдо пробасил Дивл Миар, ставя последнюю точку в их разговоре, похожем на перепалку. Он уже давно заметил, что к Испытательному Отсеку медленно приближается начальственный кортеж. Директор Детективного Агентства был не многословен. Экспедиция на четвёртую планету звезды, входившей в созвездие «Голубая спираль» и носящей у землян невыразительное название Солнце, являлась одним из обыденных полётов во времени, которые не вызывали особых затруднений. Разве что в полёте использовалась новая усовершенствованная модель хронолёта, но этот факт говорил лишь о доверии руководителей Департамента Межзвёздных Сообщений к полигонному ведомству. Больше ничего. Быстро глянув на карманный компьютер, выполненный в виде небольшого старинного блокнотика, он произнёс коротенькое тривиальное напутствие. А затем приступил к проверке подготовки Блоны Вюс, новичка экспедиции: – Э-э-э, уважаемая участница экспедиции, не будете ли любезны, э-э-э, ответить мне, какие принципы Добра существовали на Земле во времена рождения, э-э-э, – Радл Фес снова поднёс к своим глазам экран крохотной записной книжки, – так называемого Иуды Искариота? 119 Блона Вюс, словно прилежная ученица, так оглушительно и звонко затараторила ответ, что своды Ангара Межзвёздных Сообщений сразу начали беспокойно гудеть: – Добро и во сне хорошо. Мир не без добрых людей. Доброму – добрая память. От добра добра не… – Хорошо, хорошо, хорошо. Достаточно! – замахал полными короткими руками директор, низенький седовласый старичок. – Только н забывайте, уважаемая э-э-э Блона Вюс, что там имеют место быть и другие мысли. Например, доброта – хуже воровства. А почему бы вам ни обратиться к словам э-э-э, – директор снова потянулся за карманным кондуитом, где иногда наряду с прегрешениями подчинённых записывались самые разнообразные цитаты, – которые сказал апостол Павел, живший на Земле во времена раннего христианства: «Остерегайтесь зла, прилепляйтесь к добру». Они свидетельствуют, что на так называемой э-э-э Земле не всё плохо… – Но вы же противоречите самому себе, господин директор! – горячо воскликнула слишком прямолинейная Стина Рик, уставшая слушать занудный голос и тем самым, нарушив элементарный закон субординации. – Не всё на ней так хорошо, если нам очень сложным и небезопасным путём приходится восстанавливать на Земле историческую справедливость. – Э-э-э, ну, знаете ли, – на полтона строже заговорил Радл Фес, – мы с вами э-э-э, уважаемая Стина Рик, обсуждать решения Высшего Совета не имеем права. Радл Фес остановил на девушке свой немигающий совиный взгляд. Та, раскаиваясь, что, уподобившись Керсу Поку, совершила непростительную ошибку в области применения собственного языка, сразу опустила вниз хорошенькие глазки, хотя не могла понять, в чём состояло её обсуждение каких-то неведомых руководящих директив. – А теперь, – зазвучал дальше скрипучий начальствующий бас Радла Феса, – предоставим заключительное слово многоуважаемому э-э-э Патру Фиму. Начальник Отдела Исторической Справедливости деловито осмотрел навигаторов, а затем начал речь, с обращения к Дивлу Миару: – На вас, старший детектив, как на руководителя экспедиции, я возлагаю особый персональный весовой контроль. При обратном возвращении не должно быть ни одного миллиграмма лишнего веса. Вы знаете, к чему приводит несоблюдение этого основного правила пространственновременной навигации. Не говоря уже о потере здоровья, в тяжелых случаях нарушитель может никогда не увидеть бескрайних равнин нашей Юнианы. Это главное. Далее, с осторожностью применяйте личное биополе. Для слабых землян ваше малейшее психическое воздействие может оказаться 120 слишком великим, способным навсегда повредить их разум.… И не забывайте разницу во времени: земные сутки ровно в полтора раза короче наших… … Когда наставления начальства благополучно подошли к завершению, Дивл Миар нажал еле заметную круглую кнопочку, находящуюся на его перстне. В боковой части серебристого шара образовалось овальное входное отверстие, навигаторы заняли места, надели прозрачные бесцветные шлёмы и загерметизировали скафандры. Через некоторое мгновение Машина Времени скрылась в невообразимо ярком плазменном луче. ЭЛИЗИУМ Они приземлились в почти ту же самую точку, куда предусматривалось проектом полёта: восточнее небольшого еврейского селения Вифания на расстоянии десяти земных километров от Иерусалима. Однако отклонение от расчётного времени оказалось значительным – вместо ожидаемой середины ночи их встретило нежное сияние золотистых лучей утреннего Солнца. Оказалось, что общий срок проведения операции автоматически сократился на четверть земных суток, ибо точное время обратного вылета оставалось неизменным. Это требовало от навигаторов предельного напряжения сил. С интервалом в тридцать минут им посчастливилось встретить совсем молоденького черноглазого юношу-пастуха, лысого сборщика податей, украшенного рыжей окладистой бородой и полную женщину средних лет с небольшим кувшином, следующую за водой. Они смогли довольно быстро записать в свою память достаточное количество информации об общественной жизни и событиях происходящих В Иудее на момент посадки хронолёта. Затем до смерти перепуганные земляне были погружены в краткий оздоровительный сон, после которого каждый из них, напрочь забыв о неожиданной встрече, отправились по своим делам: пастух возвратился к овечьему стаду, сборщик податей последовал к владельцу виноградника, чья усадьба виднелась невдалеке, а женщина – к каменному колодцу. Как и следовало ожидать, на Земле шёл первый день апреля тридцать третьего года по современному земному летоисчислению, что соответствовало четырнадцатому нисана иудейского лунного календаря. Навигаторы переоделись, взяли необходимые запасы пищи и медикаментов, замаскированные под пшеничные зёрна, и, окружив хронолёт мощным биоэнергетическим полем, сделавшим его невидимым для землян, отправились в Вифанию. 121 Вокруг простиралась красивая гористая местность, которая резко отличалась от невысоких пологих холмов Юнианы, и сразу вызвала величайшее изумление пришельцев. Раньше такое они наблюдали только на снимках. В остальном же разница в природных условиях оказалась незначительной. Разве что земные облака не имели характерного для Юнианы желтоватого оттенка, отчего воздух здесь казался более прозрачным и более голубым. Дивлу Миару поневоле вспомнились слова начальника отдела: – Пространство штампует планеты по своему образу и подобию, а уж время их переделывает на свой лад. Покинув обширное плато, навигаторы по крутой каменистой тропинке небольшой цепочкой стали опускаться вниз, к Вифании, и Дивл Миар решил использовать представившуюся возможность для того, чтобы напичкать перегруженные умы товарищей последними наставлениями: – Вспомним основное содержание Проекта по Проверке Справедливости Обвинения в предательстве деятеля раннего христианства Иуды Искариота. Итак, по легенде операции я – Леввей, ученик известного пророка Иоанна Крестителя, ставший после казни учителя последователем Иуды Искариота. Большую часть времени я буду находиться в кругу учеников Иисуса Христа. … Да, чуть не забыл вас предупредить. Каждому из вас своё личное биополе я разрешаю применять только с моего личного согласия. Это – приказ!… Теперь твоя очередь, Керс Пок, какова твоя задача? – Почему именно моя? По алфавиту идет сначала Блона Вюс, – обидчиво отозвался полицейский. – Я готова, у меня задача вовсе простенькая, – застрочила, как из автоматического оружия самая юная участница полёта, – мне нужно под видом гадалки Трифены проникнуть во дворец римского наместника в Иудее и узнать, есть ли какие-нибудь связи Иуды Искариота с римлянами? А затем под вечер полностью поступить в распоряжение Керса Пока. – Правильно! Молодчина. Начинай ты, Керс Пок, замыкающий нашу крохотную колонну, выкладывай своё задание! Надеюсь, на сей раз твоя голова не засорится жгучим желанием измерить талию какой-либо местной красотке? Боже тебя упаси, посеять на Земле второго царя Соломона! Керс Пок, неравнодушный ко всему прекрасному, в том числе к изящному инспектору Стине Рик, молниеносно покрылся малиновой краской негодования. За эти обидные слова, сказанные в присутствии самой Стины, он воспылал желанием немедленно съесть своего начальника вместе с потрохами м неудобно длинной земной одеждой. Полицейский догнал девушку, шедшую Дивлом Миаром, и осторожно тронул её за плечо: – Представляете, кому доверено Восстановление Справедливости за тысячи световых лет от Юнианы? 122 – А что? По-твоему, расстояние может играть существенную роль при подборке кадров? – громко рассмеялся Дивл Миар, который давно заметил, что полицейский иногда смотрит на Стину Рик особым взглядом, не вполне соответствующим рамкам служебных приличий. – Вот видишь, Стина! Пусть сначала он сам станет образцом Справедливости! – Керс Пок возмущенно сдвинул густые светлые брови. – Впрочем, это к слову. А теперь о деле. Докладываю: мне поручено проследить за Иудой Искариотом в домах первосвященников Анны и Каиафы, потом в Гефсиманском саду вместе с Блоной Вюс присоединиться к руководителю экспедиции. Доклад окончен! Ах, да! Моя кличка – Симон, я тоже ученик из окружения Иуды Искариота. – Браво, браво! Только здесь не аудитория Полицейской Академии и твоё уставное лихачество никто не оценит. Разве Стина Рик? Ей-то и предоставим слово. – Дивл, не можешь ли ты хоть на пять минут выключить сарказм? Или вообще забыть его в укромном месте, чтобы никто не нашёл! – взъелась Стина Рик. – Лучше бы побеспокоился обнаружить жилище библейского Лазаря, которого воскресил Иисус Христос. От него мы можем узнать, где находится сам Иуда Искариот… Что касается меня, то я буду скрываться под одеждой простой еврейской женщины среднего достатка. Простым будет и мой псевдоним – Сара. Имя в переводе с еврейского означает сварливая. Может быть, хоть это тебя удовлетворит, уважаемый руководитель экспедиции? Дивл Миар молча проглотил иронию инспектора, подумав, что он и взаправду стал в последнее время слишком нудным. Вскоре старший детектив привёл навигаторов к воротам широкого двора, где их встретила полная симпатичная еврейка с пышной грудью: Дивл Миар, долго не мешкая, изложил ей суть просьбы: – Мы с братом Симоном, – кивнул он в сторону Керса Пока, – ученики Иуды Искариота, прибыли сюда из Вифсаиды, что в Галилее. Не поможешь ли милая женщина, найти нам этого достойного мужа, который, как сказывали прохожие, бывал часто в вашем жилище? Сельская красавица, окинув пришедших подозрительным взглядом, продолжала безмолвно стоять около ворот, словно защищая двор от вторжения особо опасных преступников. Под её платьем угадывалось сильное и стройное тело, способное отхлестать палкой любого нахала. Вежливо кашлянув, Стина Рик решила исправить неудачное прямолинейное вступление старшего детектива: – Леввею надо передать послание и немного денег в сокровищницу. Еврейская Афродита даже не повела ухом, лишь томный взор стал более жёстким и пронзительным, а горделивая осанка какой-то настороженной. 123 В голове Дивла Миара промелькнула испуганная мысль: «Чем мы выдали себя? Неужели в Проекте экспедиции допущены серьёзные просчёты?» – Если мы не ошибаемся, – попробовал свои силы Керс Пок, – ты – сестра Лазаря, которую звать Марфой? Мы присоединяемся к твоей огромной радости в связи со счастливейшим и чудесным воскрешением твоего любезного брата. Молчание красивой крестьянки начало напоминать глубоко эшелонированные позиции периода звёздных войн, подготавливаемые к последующему наступлению. Положение навигаторов становилось весьма щепетильным. В чём же состояла их ошибка? Вероятно, юнианцы действовали неадекватно сложившейся обстановке? – А у меня есть небольшая посылка для апостолов, сыновей рыбака Заведея, – вдруг елейным голоском запел Керс Пок. – Совсем я не Марфа, а Мария! – неожиданно отозвалась полногрудая девушка. Хотя её слова были все-таки произнесены с некоторой долей недоверия, почувствовалось, что под натиском убедительных данных, свидетельствующих о лояльности пришельцев, ледяная глыба отчуждения принялась стремительно таять. На смуглом лице Марии появилось призрачное подобие улыбки. – Стоит нашему Симону подышать на увядший цветок, он мигом оживает, – улыбнулась посветлевшая Стина Рик. Зато душа Дивла Миара мгновенно покрылась черным налётом зависти. Как он не догадался произнести такую же чушь, как его подчинённый? А Керс Пок явно вошёл в свою роль: – Сти… то есть, Сара, ты обижаешь Марию. Она даже при близком рассмотрении не напоминает цветок. Мария – настоящая драгоценность, достойная украшать пурпурные одежды царей. В этот момент во дворе появилось второе миловидное существо, точь-вточь похожее на Марию. Может быть, только чуточку постарше, но гораздо женственнее и стройнее. – Сестра, – с упрёком сказала женщина, вышедшая из хижины, почему ты держишь путников за воротами? Предложи им пасхальные лепёшки. Они уже готовы. – Это – ученики Иисуса Назорея, Сына Божьего, – пояснила Мария, а Дивл Миар деловито добавил: – Нам необходимо к полудню добраться до Иерусалимского храма, чтобы послушать его проповеди. – Они ищут Иуду Искариота, – снова пояснила Мария, повернувшись к сестре. – Ещё говорят, что ученики Иисуса по вечерам собираются в Гефсиманском лесу на склоне горы Елеон, - продолжил старший детектив, только мы из Вифсаиды и плохо знаем здешние места… 124 – Ну и что? В нашем селении почти все – выходцы из Вифсаиды. Мы – тоже, – нахмурившись, проронила Марфа. – Зачем ждать вечера? Святые люди будут сегодня в Соломоновом притворе храма. Там и найдёте. – А вдруг Иуда не придёт? – Куда он денется? Иуда постоянно носит сокровищницу, – ещё подозрительней вымолвила Марфа, – так что идите, путники, с миром своей дорогой. – Ты что Марфа? То предлагаешь дать лепёшки, то выгоняешь добрых людей на улицу. – Враги давно ищут случай схватить Сына Божьего. Не в храме, где Иисуса все знают и защитят, а в безлюдном месте… – Я тоже поначалу подумала плохое, – возразила ей Мария, – но вижу, что они очень хорошо знают апостолов. Зачем строго судить земляков. В людях надо искать добро, но не зло. Даже курица в навозе… – Уважаемые путники! – всплеснула руками Марфа. – Вы только посмотрите на неё! С каких пор простой девушке дано учить? Наслушалась умных речей святых апостолов и туда же. Сидела бы лучше у очага и пекла опресноки. Говорят вам, путники, если, действительно, хотите увидеть Иуду Искариота, то идите побыстрей в город. Как минуете горный поток Кедрон, посмотрите направо. За селением вы увидите большую гору, на её склоне расположен большой сад, где собираются ученики Иисуса. Туда вы сможете попасть, если свернуть к саду и дойти до больших камней, за которыми можно выйти на обрыв реки… – Там стоит засохшая смоковница, – уточнила Мария пространный рассказ сестры. … Дорога из Вифании на Иерусалим пролегала по живописной долине, которая представляла собой длинный разноцветный ковёр, искусно вытканный земной природой. Уступы гор были сплошь покрыты цветущими персиковыми и абрикосовыми деревьями. От них к путникам доносился невообразимо пряный, неизвестный доселе аромат, слегка круживший им головы. Чудный запах являлся одновременно приторно сладким и каким-то горьковатым. Но именно эта пьянящая горечь придавала ему своеобразный нюанс утончённо свежести, слегка холодящей дыхание. – Бесподобно! – закрыв карие глаза, прошептала Блона Вюс. Не выдержал и Керс Пок, до сих пор равнодушно взиравший на земные прелести: – Настоящий элизиум! Те жалкие ошмётки природы, которые нам показывают юнианские телекомпании – чушь собачья. Даже сравнивать кощунственно! – Совершенно верно! Здесь надо жить только таким праведникам, как ты! – снова не выдержал Дивл Миар. Он не мог простить полицейскому того, что тот ни на шаг не отставал от Стины Рик. 125 – Дивл Миар, не надо ехидничать! К чему марать общее впечатление такими циничными заявлениями? Мы действительно попали в волшебную страну, – возмутилась Блона Вюс. Тут Стина Рик с нескрываемым восхищением заметила: – Если бы библейский рай находился на Земле, то лучшего места ему не отыскать!… … Вдоль дороги в бирюзовую вышину тянулись стройные финиковые пальмы, – на их родной планете подобных изящных деревьев не существовало. Общее впечатление усиливали молодые изумрудно-зелёные побеги винограда, которыми были увиты окружающие скалы и стены большинства жилищ. Навигаторы заворожено крутили головами, пока Дивл Миар сердито не напомнил о том, что лучшего способа привлечь пристальное внимание посторонних людей не придумать. Некоторое время путешественники шагали молча. Заметив, что полицейский, наконец, отстал от Стины Рик, старший детектив тут же очутился возле неё. – Стина, извини меня за недостойное поведение, – Дивл с нежностью взялся за её руку, – поверь, я сам не знаю, что творится в моей душе. Девушка сделал вид, будто не обратила на его слова никакого внимания: – Ты мне ещё не рассказал о своём брате. Говорят, появились новые факты? – Да. В последний день мне удалось выяснить, что он следил за главарём банды, занимающейся хищением и продажей ценных археологических находок. Полицейские уже вышли на след преступника. … Между тем народ длинными вереницами тянулся в Иерусалим. Со всех обширных израильских земель люди спешили попасть на Пасху – самый великий праздник верующих. Одни шли пешком, неся в руках свои скромные узлы с одеждой и снедью, другие ехали на повозках, запряженных лошадьми и ослами, третьи восседали на верблюдах, презрительно взирающих на бесконечную людскую суету. Внимание горделивых животных знойных пустынь не привлекали ни пёстрая домашняя утварь, ни цветные палатки для ночлега, ни свёрнутые ковры, вытканные трудолюбивыми умельцами Востока. Своеобразный шум толпы, рёв ослов, цокот лошадиных подков придавали дороге, ведущей в столичный город, особый фантастический колорит. Небольшие горсточки людей, стекавшие со склонов окрестных гор, объединялись в ручейки, которые в свою очередь вдали у самого горизонта сливались в единый нескончаемый поток. Радостное предпраздничное настроение, выражающееся в ласковых приветливых улыбках и в дружелюбных шутливых фразах, всецело охватило 126 движущуюся массу людей, и они беспрестанно шумели, громко смеялись и пели. Наконец, впереди показались высокие городские стены. И теперь внимание навигаторов переключила на себя Стина Рик. Она вкратце рассказала коллегам о трёх основных сектах, образовавшихся на территории еврейских государств, в результате мощного кризиса, расколовшего одну из крупнейших религий Земли, то есть о фарисеях, отдавших предпочтение строгому и точному исполнению священных заповедей; о саддукеях, отвергших возможность воскрешения людей; о ессеях, веривших в скорое пришествие Мессии – Христоса и ведших отшельнический аскетический образ жизни. После окончания её небольшого экскурса в библейскую историю, они достигли восточных ворот Иерусалима. С четырёхметровой высоты на них грозно взирала огромная хищная птица, вылитая из бронзы. – Орёл – пояснила всезнающая Стина Рик. – Символ могущества и непобедимости Римской империи, ведь, Иудея и Галилея – всего две из множества римских провинций. Навигаторов особенно удивил Большой Иерусалимский Храм. Громадное строение поражало своей величественностью и изяществом архитектуры. – Наверное, для древних времён, когда люди ещё ничего не знали о современных строительных машинах, воздвигнуть подобное грандиозное сооружение – задача не из легких, – задумчиво проговорил Дивл Миар, глядя на вершину храма. – На создание этого уникального культового центра понадобилось сорок шесть земных лет, – снова отозвалась Стина Рик. Однако и без её слов было понятно, даже на Юниане, при величайших достижениях в науке и технике, построить такой комплекс не очень просто. Они миновали ряд ослепительно белых колонн, увенчанных оригинальными скульптурными формами, и остановились возле Красных ворот. Дивл Миар, указав на ажурные медные створки с изображениями диковинных животных и растений, строгим беспрекословным голосом произнёс: – Встретимся снова возле этих ворот за полчаса до захода Солнца, потом отправимся в Гефсиманский сад, где должны развернуться основные события. Прошу вас, постарайтесь собрать, как можно больше информации об Иуде Искариоте. Кроме этого, ни в коем случае не забывайте, что на ваших перстнях есть три небольшие кнопочки. Круглая – для открытия люка хронолёта, квадратная – для подачи сигнала бедствия, треугольная – для указания точного времени. Сейчас ровно два часа пополудни. Начинаем проведение операции. Как говорят здесь на Земле, с Богом! 127 НАРУШИТЕЛЬНИЦА ЗАКОНА Первое, на что отважилась совершить обворожительная Блона Вюс, покинув своих товарищей, так это, оказавшись возле небольшого базарчика, взять у бородатого торговца горсточку фиников. Вкус земных плодов, о которых ей кто-то рассказывал на родной Юниане, в самом деле, оказался восхитительным. «Чтобы передать его, надо попробовать!» – подумала Блона Вюс. Продавец экзотических фруктов, естественно, не заметил пропажу наисладчайшего товара: его сознание было на мгновение отключено. Однако девушка тут же почувствовала на своем затылке острый пронизывающий взгляд и быстро обернулась. Не обнаружив за спиной ничего подозрительного, она все-таки безошибочно установила: такой проницательный досмотр за её ребяческим поступком могла сделать только вездесущая Стина Рик. «Инспектор – слишком мягкое название должности для этой глазастой выскочки. Она – настоящая шпионка! – недоброжелательная мысль молнией пронеслась в юной светловолосой головке Блоны Вюс. – Само собой разумеется, инспектор не преминет доложить Дивлу Миару о нарушении табу на применение личного биополя». Не успела девушка отправить в рот очередную порцию янтарной сладости, как почувствовала лёгкое прикосновение: – Очень вкусно? – Ещё бы! Чтобы оценить вкус плодов, надо их попробовать, – вслух не слишком любезно повторила свою мысль Блона Вюс, протянув Стине несколько засахаренных фиников. Та мигом расправилась со сластью и примирительно сказала: – Я оказалась здесь не случайно. Цель моего посещения базарчика совпала с твоей. – На Земле финики называют райскими плодами. Ещё говорят, что вкус свежих фиников вообще ни с чем не сравним. – Рай у землян на небесах, поэтому правильней их называть плодами Эдема, который по преданию находился где-то поблизости. Блона огорчённо вздохнула: – А мне бы хотелось побыстрей увидеть Иуду Искариота. Интересно, каков он на самом деле? – Но тебе же надо пробраться во дворец Понтия Пилата, римского наместника! – Да, – снова тяжело вздохнула Блона Вюс, – придётся плестись на окраину города в крепость Антония, где располагается резиденция Пилата и 128 куда Искариот может прийти только завтра. Нас в это время на Земле уже не будет. – Кстати, о нём земные писатели создали не мало интересных произведений. Я успела познакомиться лишь с тремя из них, что содержались в самом начале Всемирного Банка Литературных Данных. Это рассказ писательницы Сельмы Лагерлеф, большое стихотворение Семёна Надсона и повесть Леонида Андреева. – Видимо, сплошной негатив? – Ты знаешь, да! Но по-другому и быть не должно. Сказались веками сложившиеся стереотипы. – И что они повествуют? – деликатно поинтересовалась Блона Вюс. – Шведская писательница изображает Иуду злым отвратительным мальчишкой, не имеющим чувства жалости ни к людям, ни к животным. Надсон тоже не прощает Иуде предательство Христа. А русский литератор вообще представил Искариота в виде старого кривого безобразного старца, страдающего от непонятного двойного чувства любви-ненависти к богочеловеку. – Выходит, по их мнению, Иуда – монстр, некое отклонение от нормальных людей? Стина Рик утвердительно кивнула головой. Некоторое время они шагали молча, а потом Стина продолжила развивать свою мысль: – Умная прозорливая, даже в какой-то степени ясновидящая личность никогда не изберёт своим ближайшим сподвижником старого наглеца и лицемера. Здесь Леонид Андреев явно ошибся. Иисус Христос доверит хранить общественные деньги человеку своего круга, своего возраста. – Я тоже придерживаюсь твоего мнения, любой гениальный человек не может не разглядеть притворщика. Мне в связи с этим хочется подчеркнуть, ведь, Иоанн Богослов, написавший четвёртое Евангелие, который в отличие от предыдущих апостолов видел происшедшее своими глазами, даже не упоминает, что Иуда целованием выдал своего учителя в руки фактических врагов. – Вот-вот! Христос близко бы не допустил нечестного человека к сокровищнице. Надеяться можно только на близкую испытанную личность, а уж Божий сын мог подобрать её запросто. – Стина, кроме того, согласись, тридцать серебряников не очень значительная сумма для древних евреев, чтобы на неё купиться. Иуда Искариот, ведавший казной апостолов наверняка обладал во много раз большими суммами. За разговорами девушки не заметили, как вышли на улицу, ведущую к резиденции Понтия Пилата. – Дорогу! Дорогу! Дорогу посланнику кесаря! – раздались вдруг громогласные возгласы, сопровождаемые неимоверным грохотом. 129 – Квадрига! – успела выкрикнуть Стина Рик и, с силой схватив подругу за локоть, потянула её за собой. Девушки еле-еле успели увернуться от мчавшегося экипажа, запряженного четвёркой белых породистых лошадей. Слух резанул звонкий цокот подков. Таких острых, проникающих до самого сердца, звуков им никогда не приходилось слышать. «Если гравилёт может таить в себе некую мифическую опасность для пассажиров, то это громыхающее средство передвижения древних представляет явную и реальную опасность для прохожих», - мелькнуло в голове Блоны Вюс. И словно в подтверждение её мимолётных предположений из небольшого узкого проулка резво выскочили два мальчика. Бежавший впереди, полуголый сорванец лет около шести, в мгновение ока был отброшен экипажем на неровную поверхность тротуара. Девушки остановились как вкопанные. Прохожие, в большинстве своём почтенные седовласые старцы, видимо, привыкшие к подобным невероятно жутким сценам, сочувственно трясли бородами, но продолжали неторопливое движение по улице. Только три человека остановились возле неподвижного тела. – Мальчик уже, вероятно, мёртв! – горестно воскликнул самый из древний из них и преспокойно засеменил дальше. – Проклятые язычники! – прошипел второй старик и погрозил удаляющейся колеснице сухоньким сжатым кулачком. – Даже не подумали остановиться, чтобы проверить, жив или нет ребёнок, – уныло отозвался третий. В это время к мальчугану подбежала Блона Вюс. Она быстро ощупала малыша и опытным взглядом определила: – У него сотрясение мозга! Мальчик потерял сознание, ударившись затылком о камень. – Нужно немедля оказать первую медицинскую помощь, – страдальчески сморщилась Стина Рик и в растерянности уставилась на подругу. Но та уже ничего не замечала. Она осторожно подняла мальчишку на руки. Второй малыш стал громко всхлипывать, размазывая слёзы по лицу тыльной стороной ладошки. – Чей он? – звонко воскликнула Блона Вюс, но поблизости никого не оказалось. Плачущий конопатый малыш подошёл поближе и, захлёбываясь слезами, пробормотал: – Это Есром... сын Вирсавы. – Говори скорей, где его дом? – Тетенька, идемте за мной, я покажу. Малыш перестал плакать и быстро-быстро пустился бежать по неровному тротуару. Если центральная улица казалась весьма узкой, то проулок, в который они свернули, можно было с уверенностью сравнить с водосточной канавой: до того в ней было сыро, темно и неуютно. 130 Блона Вюс поняла, что она попала в один из наибеднейших кварталов города. Ни зелени, ни цветов, один сплошной темно-коричневый камень. Высокие заборы с бугристыми боками отделялись друг от друга полоской булыжника шириной шагов пять. Казалось, что грубые невзрачные заграждения из глины и камня прочно удерживают не только едкий спёртый воздух, намертво зажатый в тиски между щербатыми поверхностями, но ещё больше давят на психику людей случайно очутившихся в этих грязных трущобах. Пройдя некоторое расстояние с мальчишкой на руках и заворачивая в небольшой дворик, Блона Вюс машинально оглянулась. Ни единой души! Но больше всего смутило девушку то, что исчезла Стина Рик. «Человек-надзиратель одержал верх над человеком-женщиной!» – криво усмехнулась Блона Вюс. Но тут до её перевозбуждённого сознания стал доходить изначальный смысл того, что она сама помимо своей воли натворила из-за огромного чувства сострадания к горемычному малышу. Какой несообразно нелепый случай! С одной стороны долг полицейского настойчиво требовал принятия срочных дел по спасению человеческой жизни, с другой стороны Закон Межзвёздного Устава Навигаторов Времени не менее упорно стучался в её голову, потерявшую всякий контроль над физическими действиями организма, и настойчиво укорял: – А что, если мальчику суждено умереть? – Но речь идёт о жизни! – пробовала защищаться женщина-полицейский. – Это есть вмешательство в Ход Развития Земной Истории, – ещё строже твердил Устав. – Закон – ничто по сравнению с человеческой жизнью! – отчаянно сопротивлялась женщина-полицейский. – Вдруг этот мальчик в результате твоего бездумного вмешательства выживет, окажется великой личностью и будет вершителем не одной, а сотен тысяч жизней? То ли от быстрой ходьбы с мальчиком на руках, то ли от волнения, вызванного излишней чувствительностью, Блона внезапно остановилась. Остановился и проводник –мальчуган. На веснущатом лице возникло неподдельное удивление, сменившееся на затаённую просьбу: чего же ты тётя, медлишь? Минуты колебания канули в вечность. Блона Вюс решительно бросилась в полуоткрытые ворота. Дворик оказался совершенно пустым. Она осторожно занесла мальчика в глинобитную хижину с земляным полом. Несмотря на то, что день был в разгаре, внутри помещения царил поразительно неприятный сырой полумрак. На Блону пахнуло липким 131 холодным смрадом и ещё каким-то непонятным запахом, тревожащим её нервы. Девушка не могла сразу определить, откуда он исходит, но то, что этот запах таит в себе определённое количество беспокойства, с каждой минутой становилось всё яснее и яснее. Вдруг сквозь гнилой полусумрак Блона Вюс увидела отвратительно странное лицо, обрамлённое двумя пучками седых волос. Два безжизненных остекленевших глаза, не мигая, следили за каждым её движением. Девушке показалось, что они готовят для неё то грядущее наказание, которое она, несомненно, заслужила, нарушив Основной Космический Закон Навигаторов Времени. ИУДА ИСКАРИОТ За время многочисленных космических командировок Дивлу Миару ни разу не приходилось заглядывать в таинственное чрево самых разнообразных культовых сооружений. Поэтому, ещё не увидев всего величества внутреннего убранства Иерусалимского храма, ещё не услышав приподнято-торжественных речей проповедников, он почувствовал некое неестественное благоговение. Однако, ступив на каменный отполированный временем пол Восточного притвора, старший детектив с удивлением обнаружил, что эта часть святилища напоминает юнианские крытые рынки. По его обеим сторонам виднелись небольшие столики, за которыми восседали молодые менялы, крикливыми надсадными голосами зазывавшие посетителей. Тут же рядом с ними продавались жертвенные птицы и животные – голуби, овцы и даже волы. Но по мере продвижения к центру грандиозного здания сомнения, возникшие в голове Дивла Миара в адрес пренебрежительного отношения древних иудеев к святости, постепенно улетучились. Расшитые серебром и украшенные разноцветным жемчугом большие парчовые занавеси, сияющие золотом алтари и изящные настенные украшения, изготовленные талантливыми мастерами Израиля, вызвали неподдельное восхищение не только у верующих, впервые посетивших Храм, но и у него, Дивла Миара, человека, как он сам себя считал, далёкого от всякого эстетического восприятия. Он с изумлением взирал на лица окружающих людей, которые, словно повинуясь магическому влиянию прекрасных творений человеческих рук, становились одновременно и возвышенно одухотворёнными и смиренно кроткими. Мимо его беспрестанно проходили священнослужители в длинных светлых одеяниях, на шеях некоторых из них висели нагрудники, украшенные таким 132 множеством мелких драгоценных камней, что от них исходил яркий свет, переливающийся всем цветами радуги. Дивл Миар старательно осмотрел центральную часть храма, но нигде не обнаружил Иисуса Христа или других проповедующих людей. Однако ему показалось, что все присутствующие застыли в ожидании главного события, небезразличного каждому верующему. Тогда он снова вернулся к Красным воротам храма и обратился к пожилому еврею, сосредоточенно взиравшему на колыхавшуюся массу паломников: – Говорят, что сюда скоро придёт пророк Иисус из Назарета? – Только и слышишь – Иисус, Иисус.… Какой он пророк? Говорить можно всё, но только по нраву ли всем речь говорящего? – неопределённо высказался старик. – Но, ведь, он исцеляет людей! – Сразу видно, ты – не здешний. Первосвященник Каиафа считает как раз наоборот, что Назорей губит души человеков, что в него вселился бес. И я тебе советую, уж коли ты заговорил о хвори, обратись-ка лучше к лекарям. Возле Силоамских купален ты найдёшь любого, сообразно твоему недугу. – Где это? – осторожно поинтересовался Дивл Миар. – В Вифезде, у Овечьих ворот. Их разговор услышал стоявший рядом высокий юноша с тонкими чертами лица и живыми черными глазами: – За деньги здоровье не купишь. Иисус Назорей сначала исцеляет души, а затем плоть. У здорового духом – здоровая плоть. – Кто ты такой, чтобы поучать нас? – сразу возмутился старик. – Прежде чем суесловить, лучше хорошенько послушать Божьего сына. Разве можно судить о вкусе пищи, не отведав её? – Ну да! Теперь ты начнёшь судачить о том, что можно работать в святую субботу… – Мне понравилась одна притча, которую рассказывал кто-то из учеников Иисуса, – бесцеремонно прервал высокий юноша сердитое ворчание старого еврея. – Однажды мальчик рисовал углём на камне. К нему подошёл фарисей и ядовито заметил: «В субботу нельзя заниматься глупостями». На что мальчик сказал: «Разве ты не видишь, я рисую синагогу и священника». – А тебе, богохульник, – злобно сверкнул глазами старик, – я отвечу другой притчей: прежде, чем сказать два слова, сто раз подумай, чтобы сказанное не обернулось против тебя! После этих слов пожилой еврей неистово замахал руками, указывая на юношу: – Люди! Нечестивый молокосос восхваляет Иисуса Назорея, который берёт хлеб немытыми руками, водит дружбу с нищими и лечит в священную субботу. 133 Окружающие недовольно загалдели и с осуждением уставились на молодого человека. Тот, не ожидая такой негативной реакции толпы и не решаясь ввязываться в бесполезный спор, стал поспешно пробираться к выходу. Дивл Миар последовал за ним. – Скажи, почему сегодня в храме нет Иисуса из Назарета? – торопливо спросил он, догнав высокого и статного парня. – Он уже здесь был с утра, теперь вскоре должен появиться снова. Обычно Иисус проповедует в Соломоновом притворе. Может быть тебе, добрый человек, улыбнётся счастье, и Божий сын вылечит твою болезнь. – В общем-то, мне не надо лечиться. Я пришел из Галилеи с поручением к ученику Иисуса Назорея по имени Иуда Искариот. – Извини, добрый человек, я такого не знаю. Ведь, сейчас у Иисуса сотни, тысячи учеников.… Только будь всемерно осторожным, ты видишь, как исступленно выступают старики против проповедей Иисуса. В Иерусалиме слишком много желающих прогнать Божьего сына… или даже убить. Дивл Миар опять протиснулся в центр храма и стал терпеливо ожидать прибытия Иисуса Христа. Спустя четверть часа среди паломников прокатилось легкое оживление и старший детектив, наконец, увидел человека, внесшего свой огромный вклад в развитие иудейской религии. Он энергично шагал впереди группы молодых людей, перед которыми толпа с поспешностью открывала узкий проход. Самому младшему из окружения Христа было лет двадцать пять, старший выглядел лет на сорок. Дивл Миар обнаружил Иуду Искариота по небольшому ларцу, инкрустированному потемневшим серебром. К нему сразу подошло несколько человек, чтобы бросить пожертвования в круглое продолговатое отверстие, находившееся посреди крышки. Кто отдавал целый динарий, кто ассарий, а кто всего лишь несколько лепт. Иуда Искариот держался в стороне от своих товарищей. «Наверное, так легче собирать средства для организации проповедей Иисуса», – подумал Дивл Миар. – Смотри, смотри, – сказал один из двух молодых людей, стоявших впереди Дивла Миара, – по правую сторону от Иисуса идёт человек с чёрными, как смоль, волосами, это – Пётр, по возрасту самый старший из учеников, а рядом с ним – Андрей, его брат. Я слышал, что Пётр наиболее уважаемый и наиболее смелый апостол. Видишь, глаза у него, что два пылающих угля. – А кто те двое, по левую руку? – Иоанн и Иаков Заведеи – тоже рыбаки. При виде Иисуса Назорея некоторые менялы и продавцы жертвенных животных быстро покинули свои насиженные места и затерялись в толпе. 134 Но тот не обратил ни них никакого внимания и так же стремительно, как появился в храме, проследовал на невысокий подиум. Вокруг него тотчас образовалось плотное полукольцо. Гул в храме начал утихать, но уже через мгновение вскипел с новой силой: возле учеников Иисуса возникла вторая группа людей, возглавляемая человеком в одежде первосвященника. – Каиафа, – пояснил молодой человек, имевший небольшой рост, его курчавая голова почти касалась подбородка старшего детектива. – Новый первосвященник? – Да. Зять старого Анны. Он пришёл, чтобы лично посрамить чересчур говорливого Иисуса. Но вряд ли у него что-либо получится. Иисус слишком умён. В это время к центру протиснулся лысый толстый мужчина, который, указав пальцем на Иисуса, громко выкрикнул: – Кто тебе, Назорей, дал власть выгонять из храма менял и нас, бедных торговцев? Разве мы совершаем богопротивное? Отнюдь! Любой иудей, не затрудняя себя напрасными хлопотами, купит у нас жертву, достойную Господа Бога. Первый молодой человек снова пояснил: – Это – прозелит, грек Феофил. Ему-то грех жаловаться на бедность. Вон, какое пузо наел! Несколько фарисеев поддержали лысого торговца: – Да, скажи Назорей, кто тебе позволил выгонять добрых людей? Храм в один миг превратился в сплошное бушующее море. Людские голоса то накатывались на прочные высокие стены святилища, то уходили куда-то под самый купол здания. Иисус поднял правую руку вверх и, когда народ успокоился, отчетливо произнес: – Я отвечу, ежели кто из вас ответит на мой вопрос! – Спрашивай, – самодовольно кивнул головой Каиафа. – Иоанн Креститель, которого все почитают за пророка… – Не все, Назорей, не все! – хором загалдели старейшины, собравшиеся вокруг первосвященника. – Однако большинство иудеев знает Иоанна, как пророка, – твёрдо и решительно заявил Иисус, и установившееся молчание толпы свидетельствовало о справедливости его слов. – Ответьте мне, – с возрастающей силой в голосе продолжал говорить Иисус, – Иоанн крестил человеков в реке Иордан по собственной воле или по велению небес? Фарисеи, окружавшие Каиафу, взволнованно зашептались. Вопрос оказался явно неудобным. Если сказать, что Иоанн крестил по своему желанию, то, значит, многим верующим, присутствующим в храме, которые искренне доверились ему как посланцу Бога, наплевать в души. Если же сказать, что 135 Иоанн совершал обряд по воле Господа Бога, то, безусловно, признать его в качестве пророка. Внимание Дивла Миара снова привлек невысокий молодой человек. Он проронил слова, которые заставили сразу прислушаться: – А теперь видишь, человека с ящиком в руках? Это – Иуда Искариот. Из учеников Иисуса только он да мытарь, сборщик податей Матфей, имеют приличное образование. Искариот одно время даже учился в Риме. – Откуда у тебя такие подробности? – недоверчиво спросил его товарищ. – Разве забыл? Мой дядя – писарь синедриона. В этот момент, используя замешательство в стане оппонентов, вперёд выступил Пётр: – Братья! Они не знают, что сказать и посему молчат. Видать, их вера в Господа Бога мягче, чем вода. Она исчезает с лика земли, как дождевая влага. Зато вера всех вас воистину признающих слова Божьего сына не умрёт вовеки! Ибо вечно будет длиться жизнь ваша! Торговец, с мрачным видом взиравший на Петра, вдруг неестественно громко расхохотался: – Ха-ха-ха! А мой сосед Савл? Он тоже истинно верил в тебя, Назорей! Почему же он преставился не далее как вчера? В расцвете сил своих. Люди, не верьте Назорею! Он – не христос. Он – лжец! Первый молодой человек снова обратился к товарищу: – Вчера после очередной притчи Иисуса прошлогодний главный первосвященник Анна чуть слюной не изошёл. Кричал, словно пьяный ишак. – Криком обычно зовут на помощь.… Когда ума нет, кто поможет? – Я бы не сказал, что Анна слишком глуп. Однако, как поступит его преемник, полностью услышав очередную проповедь Иисуса? Сможет ли он дать вразумительный отпор или уйдет, как Анна, посрамлённый учениками Иисуса. Дивлу Миару не удалось до конца выслушать разговор молодых людей, толпа начала постепенно оттеснять его в сторону, но зато он заметил, что Иуда Искариот отделился от группы апостолов и стал пробираться к выходу. Старшему детективу удалось остановить ученика Иисуса только лишь на улице: – Я – Леввей, родом из Капернаума. Позволь задать тебе несколько вопросов? Они волнуют не одного меня, а многих моих знакомых следующих по стопам Божьего сына. – Чем могу быть полезен? – Сказывают, ты учился в Риме? – Учился – звучит слишком громко. Мы с дядей занимались там торговлей, но вот уж два года, как я на родине. – А где познакомился с Иисусом? – Мы с дядей ездили в Капернаум за рыбой. С той поры я постоянно следую за учителем. 136 – Я слышал, у каждого апостола есть своя точка зрения на проповеди Иисуса. Не кажется ли тебе, что главное условие успеха в единстве воззрений? Особенно это важно здесь, в Иудее, где влияние учителя не столь велико. – Конечно, у всех учеников имеется своё мнение, но между нами нет разногласий. Например, я считаю, что по приходу в Иерусалим мы совершили несколько ошибок. Одна из них – нельзя было пока изгонять из храма менял и торговцев. Здесь они являются влиятельными людьми. Ядовитые змеи не опасны, если их не тревожить. – Но если змея мешает… – Всему своё время. – Не говорится ли в Писании: «Лишь смелое дерзновение способно творить чудеса»? – Ты, я вижу, ученый человек, – улыбнулся Иуда Искариот, – и тебе должно быть ясно, что прежде, чем построить здание, возводят фундамент. Каждое дело должно меть первооснову. В Галилее знали Иисуса почти три года. Здесь совершенно другое положение: иудеи не станут покупать товар, пока хорошенько его не рассмотрят. Объяснять учение Иисуса Назорея верующим, до глубины души обманутым первосвященниками, точно Демокриту втолковывать неразумным варварам о том, что весь мир состоит из мельчайших частичек. Удивлению старшего детектива не было конца. Ничего себе! Библейский апостол является материалистом! Даже он, Дивл Миар, сомневается в материальной сущности мироздания: слишком уж в нём всё сложно и запутанно, чтобы разумная жизнь могла возникнуть в природе сама по себе, без всякого вмешательства из вне. – Хм? Интересно, – вопрошающе посмотрел Дивл Миар на Иуду, тщательно скрывая своё волнение, – нельзя ли пояснить, о каких частичках идёт речь? – Читая сочинения греческого учёного Демокрита, которые находятся в Большой Римской библиотеке, я пришёл к выводу, что Господь Бог сотворил мир не так, как об этом вещают Древние Писания. Всё исключительно сложное таится в простом и состоит из простого. Бог вначале создал небольшие маленькие частички, а уж потом они, сгустившись вместе, образовали то, что нас окружает. – Даже из них слепил человека? – продолжил игру Дивл Миар. – Ну не совсем.… Впрочем, это тема весьма обширного разговора. Короче говоря, Господь Бог не создал мула или красивую комнатную собачонку. Они, как и красивые садовые цветы, появились позже. В процессе усовершенствования мира. – И ты не боишься, открыто говорить об этом? Познание мира доступно одному лицу – Всевышнему! 137 – Тогда давай разрушим школы, библиотеки. Даже слабый котёнок способен познавать мир. И мы все по-своему познаём его. Иисус – как Божий сын, Пётр – как рыбак, Фома – как апостол. В том-то и состоит основа истинного разума, что она предназначена объединять людей, думающих поразному. В какой мере происходит это объединение, – зависит от каждого из нас в отдельности. Пока они вели беседу, начало смеркаться. Искариот задумчиво посмотрел на покрасневшее светило, неутомимо приближающееся к горизонту. – Мне надо уходить. – Постой! – воскликнул Дивл Миар. – Я ещё не спросил о главном. Твои слова мне глубоко не безразличны и мне хочется сопровождать тебя куда угодно, лишь бы послушать твои высказывания. – Приходи сюда завтра, Леввей. Если мы не отправимся в Галилею, я с удовольствием отвечу на все вопросы. Иуда помолчал и медленно двинулся по широкой мощеной улице, ведущей к дому священника Анны. Дивл Миар, не ожидая приглашения, зашагал следом, и ему показалось, что Иуда Искариот не против подобного сопровождения. – Едины ли вы, апостолы Иисуса в своей вере? – Хм. Интересный вопрос… Единство? Оно, на мой взгляд, является одним из главных видов насилия. Мне противно любое притеснение, особенно моральное. Согласись, не всякому человеку нравится парное молоко. Есть младенцы, которые пьют только виноградный сок. Так и не может быть царства, в котором люди обладают одинаковыми мыслями. В противном случае жизнь поданных такого государя превратится в обычную тюрьму. – Однако существуют моменты, когда без единого мнения нельзя совершить ни единого значимого поступка! – Только в судьбоносное время. Иногда мои друзья подшучивают надо мной, считая мои выводы сумасбродными. Лишь Иисус Назорей может нормально воспринимать смысл моих речей. Он, конечно, не от мира сего. Но даже, если бы Иисус был рождён самой развратной блудницей Назарета, я бы и тогда без тени сомнения последовал за ним. Господь Бог подобных гениев посылает на землю раз в тысячелетие. – Каждое твое слово вызывает волнение. Скажи, Искариот, в чём заключается истина Иисуса? Истину твоих слов я немного уловил. А ещё какова, например, истина твоего сподвижника Фомы, о котором ты недавно упоминал? – Ежели ты, Леввей, ищешь истину в речах Иисуса Назорея, то обязательно постигнешь её скрытый смысл, надо только поверить Божьему сыну. Другого пути нет…. А вот Фома – умнейший из двенадцати, вообще сомневается в существовании Бога… 138 – Во что же он верует? В идолов Рима? – Фома не так прост. Он не верит в существование Богочеловека. И его понять можно. Он несколько месяцев был ярым поклонником саддукеев, отрицавших воскрешение. Затем он также пылко защищал ессеев, ждущих скорое появление мессии, христоса, иными словами Спасителя заблудшего мира. Одно время, живя в пустыне, возле Иоанна Крестителя, он неожиданно повстречал Иисуса, с тех пор находится рядом с ним. Но в голове Фомы образовалась сплошная мешанина, и он начал во всё сомневаться. Теперь он считает, что человеческими душами управляет не Господь Бог, а некий Святой Дух, наподобие огромного бестелесного мозга. Он сеет на земле семена жизни и взращивает их. Причём, его Святому Духу не нужны ни храмы, ни синагоги, ни старинные обряды.… Однако эта несуразица не мешает ему следовать за Иисусом и среди мирян превозносить идеи Божьего сына. Вот в чём заключается истинный принцип единства! Выслушивать мнение товарищей и, ни в коей мере не подавляя личным суждением, постепенно склонять их на свою сторону. Таков Иисус Назорей! Иуда Искариот остановился, дружелюбно распрощался с Дивлом Миаром и направился в дом первосвященника Анны, где его должен был ожидать Керс Пок А старший детектив пошел в обратную сторону – к Иерусалимскому храму… Ещё раз вспоминая пылкие ответы молодого человека, Дивл Миар подумал: «А ведь, именно они, жители далёкой Юнианы, по сути являются настоящими современными Богами Вселенной! Кому, как не им, достигшим определённой зрелости в эволюции мироздания, всеобщий научный прогресс вручил исключительное право вершить непростые судьбы простых людей Земли? «Аз воздам!» говорится в еврейской Библии. Однако, и он, Дивл Миар, и Стина Рик, и Керс Пок и Блона Вюс призваны космическим сообществом не для того, чтобы обличать каждого, положившего бракованный кирпичик в фундамент Исторического Развития Земли. Наоборот, они, ни в коей мере не вмешиваясь в людскую жизнь, обязаны ради справедливого будущего незаметно скорректировать допущенную в прошлом ошибку. Но это произойдет по решению Всемирного Совета уже после завершения их экспедиции». И ещё подумал старший детектив, не может быть предателем этот застенчивый молодой человек. Но тут же вспомнив распространенную земную пословицу: «В тихом омуте черти водятся», решил пока не делать скоропалительных выводов. Истина может быть установлена только после тщательного расследования юнианскими учеными слуховой и зрительной памяти навигаторов, которая достоверно поведает им обо всех событиях, связанных с выполнением Проекта по Восстановлению Исторической Справедливости на планете Земля. 139 СЫН МЯТЕЖНИКА Не теряя присутствия духа, Блона Вюс громко, ей показалось, что чересчур громко, спросила: – Здесь живёт Вирсава? Остекленевшие глаза фантастически неправдоподобного призрака, безучастно смотревшие сквозь девушку, не выражали видимых эмоций. Зияющая пустота равнодушия и глубочайшей усталости облюбовала в них надёжное пристанище. Как только Блона Вюс немного пообвыкла к гнетущему полусумраку хижины, она, наконец, смогла распознать, что перед ней стоит обыкновенная старуха. Та почему-то нисколько не удивилась появлению незнакомки с мальчиком на руках, только молча вышла во двор и вскоре вернулась со старой циновкой, которую тотчас же растелила в левом углу комнаты. Остальная часть тесного помещения была наискосок отделена с помощью старого бордового полотнища. Вдруг за этой импровизированной перегородкой раздался глухой протяжный стон. Блона Вюс насторожилась. – Там кто-то есть? – спросила она у старухи, которая наподобие живой тени притихла рядом с очагом, а после вопроса Блоны Вюс поспешила скрыться за потрёпанной ширмой. Послышались слабые шорохи, а затем протяжное заунывное бормотанье, закончившееся глубоким жалобным вздохом. Девушка не выдержала. Она осторожно положила мальчика на циновку и отвернула край полога. Перед ней открылось жуткое зрелище: возле окна, прикрытого желто-серой холстиной, еле-еле пропускавшей внутрь комнаты мутные лучи света, на небольшом возвышении лежал полуголый мужчина. Он был со всех сторон обложен окровавленным тряпьём. Волосатая грудь, восковое лицо с неподвижными глазами, обрамлённое аккуратной бородкой, мускулистые руки местами тоже оказались вымазанными засохшими пятнами крови. На левом предплечье темнели две открытые колотые раны. Кроме грязной набедренной повязки на раненом ничего не было, мелкая дрожь озноба сотрясала его бледное беспомощное тело. Только впалые щеки пылали от сильного жара. Вдруг бедняга испустил неестественно дикий вопль, который до смерти перепугал Блону Вюс, а затем принялся неразборчиво нашептывать одну и туже непонятную фразу. – Что с ним? – попыталась получить от старухи какое-либо разъяснение, но не добившись результата, в отчаянии схватилась за голову. 140 Теперь она точно установила, откуда исходило тревожное неприятное зловоние, оно представляло собой запах человеческой крови, смешанный с едкими парами мужского пота. Девушка стала задыхаться. Не зная, какие действия предпринять в первую очередь, Блона Вюс впервые в жизни по-настоящему испугалась. Но, с трудом пересиливая нахлынувшую растерянность, она сначала бросилась к мальчику. Увидав почти бездыханное худенькое тельце, Блона застыла перед ним, точно перед иконой, в ужасе закрыв глаза. Из нервного оцепенения её вывели неторопливые шаркающие шаги старухи, которая внесла в комнату большой глиняный кувшин с питьевой водой. В то же время Блону Вюс перестало интересовать громадное многообразие всех существующих межзвёздных законов. Выходить из безнадежного тупика она решила с незамедлительного проведения курса ускоренной психотерапии. Ей не хватало опытной помощницы, поэтому старая женщина превратилась в первую пациентку. После пятиминутного гипнотического сеанса в старушечьих глазах возникли заметные проблески интереса к жизни, зато появилось море обычной человеческой усталости. Она произнесла первые слова: – Как тебя звать? – Трифена, – ответила Блона Вюс и в свою очередь спросила, – в доме есть лекарственные средства? Старуха отрицательно покачала головой и глухо пробормотала: – Наверное, нет. Но к соседям сейчас идти нельзя. Не хватало ещё кому-то узнать, что Вирсава притащился домой. Для всех он уже мёртв.… Надо порыться в кладовой. И старая мегера снова скрылась во дворе, а Блона Вюс наклонилась над безмолвствующим мальчиком. Она сделала компресс на ушибленное место в области затылка, потом произвела леченый массаж, перебинтовала чистым лоскутком ткани небольшую рану на локте и влила в рот несколько ложек воды, в которой растворила половину своего неприкосновенного медицинского запаса: два небольших зёрнышка – одно для успокоения нервной системы, другое для повышения иммунитета. Этого малышу было вполне достаточно. Старуха принесла плоскую деревянную чашку, в которой лежали пучки высушенных прошлогодних трав. Раздув огонь в полупотухшем очаге, она принялась готовить различные отвары. В комнате стало теплее. Затем старуха зажгла маленький светильник. – Что за беда произошла в твоём доме? – в очередной раз спросила Блона Вюс. 141 – Это вовсе не моё жилище, а непутёвого зятя Вирсавы, который сейчас готовится отойти в мир иной. Не иначе, как в преисподнюю, в гости к самому сатане. В глазах у старухи зажглись недобрые огоньки – Ты не ответила на мой вопрос, – с настойчивостью сказала Блона Вюс, вливая в рот мальчику очередную порцию ромашкового чая. Немного поколебавшись, старая женщина сочла возможным откликнуться на твёрдые слова девушки: – Вирсава и его нечестивый братец – мятежники. Разве ты не слышала об убийстве раба – охранника на винограднике Тибурция? Это они подговорили людей разорить владения известного римского военачальника… Между тем, Блона Вюс внимательно оглядела мальчишку. Его дыхание выровнялось, на щечках появился слабый розовый налет и сон, наконец, овладел слабеньким тельцем, вселяя в девушку надежду на скорейшее выздоровление. Затем Блона Вюс перенесла светильник во вторую часть комнаты и осторожно начала промывать раны Вирсавы от сгустков крови и загрязненья. Она тщательно обработала края ран, уже переставших кровоточить, отваром из змеиного корня, а когда они чуточку подсохли, присыпала их порошком из высушенной кожицы граната. Больше ничего подходящего в хижине бедняги Вирсавы не оказалось. В заключение юная врачевательница, с трудом разжав сухие горячие губы раненого, сумела вылить в рот целую кружку воды, куда предварительно высыпала оставшуюся часть медикаментов. Немного погодя, молодой человек перестал бредить и тоже забылся в беспокойном тяжелом сне. Очнувшись от несметного количества треволнений свалившихся на её бедолажную голову, Блона Вюс вспомнила о треугольной кнопочке на перстне. В разуме мгновенно зафиксировался беззвучный сигнал: заканчивался двенадцатый час ночи! Ещё не веря своему, мигом встревоженному сознанию, она инстинктивно бросилась к окну. Непроглядная темень ошеломила девушку. Блона Вюс сразу почувствовала, что дар речи может покинуть и её. Первое путешествие во времени и пространстве оказался для неё слишком неудачным, более того, роковым. Будущая карьера моментально приняла чёрную окраску. Прошла первая половина пребывания на Земле, а она не успела хотя бы на чуточку продвинуть вперёд операцию по проверке деятельности Иуды Искариота. Женщина-полицейский в Межзвёздной Детективном Агентстве с его своеобразным характером работы – большая редкость. А сколько усилий ей пришлось приложить, чтобы попасть в Полицейскую Академию! Теперь всё насмарку! 142 Оказывается, совершать добрые поступки иногда не является добром. То, что она натворила на чужой планете, в глазах начальства будет выглядеть огромнейшей порцией зла. Не иначе!… … Старуха обеспокоено посмотрела на погрустневшее лицо Блоны Вюс. – Не волнуйся, госпожа, можешь переночевать здесь, в убогом жилище Вирсавы. Я нашла ещё одну циновку. Сейчас напеку опресноки. Ещё заварю ромашкового чая. Есть сушеная смоква. Девушка некоторое время сидела безмолвно, а потом тихо попросила: – Лучше расскажите о своём зяте и внуке. Его, кажется, зовут Есромом? Старуха наморщила лоб, поджала губы, слёзы ручьями покатились по щекам, изборождённым неимоверным числом мелких морщин, и, выдавливая из себя отрывистые, порой бессвязные фразы, начала говорить: – Не думала, не гадала, что зять станет разбойником…. А ведь, чуяло моё сердце, уговаривала я своего непокорного мужа: не выдавай Федру за мытаря. От них все равно … толку не увидишь, через одного то пьяница, то мздоимец. Чего ожидать от бездельников, оторванных от хозяйства? Не послушался…. Не долго Вирсава собирал подати, через полгода с позором выгнали: лодырь не захотел по уму трудиться и на такой чистой работе Всё правды искал… А ныне честность и правда, что тонкие сухие сучья на дереве, захочешь снять спелые плоды, обязательно сорвёшься и голову разобьёшь…. Всё началось со смерти нашей любимой доченьки. Бедняжка простудилась, и Бог её забрал на небеса. Тут как раз объявился братец зятя – Варрава, который сейчас ожидает справедливого суда. Услыхав в путаной речи старухи знакомое библейское имя, Блона почемуто подумала: «Не является ли упомянутый мятежник тем самым Варравой, которого освободил Понтий Пилат вместо Иисуса Христа, выполняя требования заблудшей толпы? – Что им грозит? – спросила девушка. – Смерть – лучшее чего они заслуживают! Только жалко Есрома, мальчишке всего шестой год пошёл. Что с ним будет? – Не волнуйся бабушка! Есром завтра встанет на ноги. Относительно его отца дела обстоят намного хуже, но и он может скоро выздороветь … – Пропади он пропадом, разбойник! А мальчонку придётся забрать к себе. Пока жива буду, будет жить и Есром. Блона Вюс всё больше и больше склонялась к мысли, что непутёвый дядя Есрома является тем самым мятежником, о котором упоминали составители древней Библии. КОНКУРС ЛГУНОВ 143 Керс Пок, прослуживший в Межзвёздном Детективном Агентстве без малого десять лет, шагал к центру Иерусалима в весьма приподнятом настроении. Именно здесь располагались роскошные владения двух влиятельных людей Иудеи – первосвященника Анны и его зятя, первосвященника Каиафы. Следуя по главной улице, он заметил пышный кортеж, двигающийся в направлении Большого Иерусалимского Храма и смог без труда установить, что в переднем экипаже находится сам Каиафа, избранный на этот год главным первосвященником. Керс Пок отлично сознавал: занимая высокий пост в церковной иерархии, зять Анны просто-напросто не принял бы Иуду, сочтя ниже своего достоинства общаться с малоизвестным учеником «лжепророка» Иисуса Назорея. И хотя в Библии прямо не указывалось, с кем вёл переговоры Иуда Искариот о выдаче своего Учителя в руки священнослужителей и старейшин, Керс Пок уверенно прошествовал в дом первосвященника Анны. Впрочем, задача полицейского являлась не из разряда самых легких: ему нужно было постараться не только услышать беседу Анны с Искариотом, но и увидеть обоих за ведением самих переговоров. При расшифровке записей памяти, накопленной в ячейках его головного мозга за время пребывания на Земле, государственные следователи Высшего Совета Юнианы могут посчитать эти данные основополагающими, и тогда ему не миновать повышения по службе, а может быть и получения высокой государственной награды. Он частенько завидовал Стине Рик, уже имевшей счастье носить бриллиантовый орден, не говоря уже о Дивле Миаре, у которых наград столько, что ему впору цеплять их даже на спину. На этот раз Керс Пок своего не упустит! Не мудрствуя лукаво, полицейский решил сразу добиться встречи с первосвященником. И ему чертовски повезло: темнокожий раб-привратник, доложив Анне о прибытии молодого человека, возвратился с весьма приятным известием -–Анна готов выслушать его незамедлительно. Керс Пок был приятно удивлён, увидев вместо высохшей мумии высокого могучего старца с седой окладистой бородой. Умные проницательные глаза священника цепко скользнули по лицу Керса Пока и это оказалось достаточным, чтобы сформировать о прибывшем определённое мнение. Скорее всего, он являлось положительным, ибо Анна приветливо улыбнулся: – Что надобно от меня, Симон? Ты забыл сказать привратнику, откуда пришел в Иерусалим. – Я из Галилеи, являюсь последователем Леввея, который служит учеником Иисусу Назорею. С огромным почтением прошу позволения задать тебе вопросы, мучающие мою душу и не дающие покоя моему разуму. 144 – Похвально, похвально.… Только не будь многословен, галилеянин. Густые мохнатые брови старца сдвинулись, и пронзительный взгляд с ещё большей настойчивостью вторично пополз по статной фигуре полицейского, застывшей в непривычно смиреной позе. Сейчас этот взгляд обладал увеличенной внимательностью. Его можно было уверенно назвать изучающим, даже исследующим взглядом, если бы он не сопровождался скрытой энергией, которая несла с собой не только огромное количество мудрости, но и дополнительно ещё нечто, подспудно затаённое, не поддающееся расшифровке. Взгляд не был простым и не являлся добрым. Наверное, он представлял собой величайшее сосредоточие опыта и хитрости. К такому выводу пришёл Керс Пок спустя несколько мгновений, которые он предоставил своему мозгу в режиме поиска оптимального ведения беседы и которые были ограничены рамками паузы, предоставленной первосвященником. «Главное, - с внутренней тревогой подумал полицейский, - не попасться в хитросплетенья слов и мыслей Анны, которые очевидно будут одновременно и притворно наивными и чрезвычайно заумными». Анна удивительно точно походил на изображения святых, написанных талантливыми земными художниками эпохи Возрождения. – За мной стоят несколько молодых людей, которые начали сомневаться в мудрствованиях Иисуса Назорея, – как можно твёрже произнес полицейский в свою очередь смело и решительно посмотрел в глаза Анны, чтобы поглубже узнать, какое впечатление он сам произвёл на старца за первые минуты пребывания в его кабинете. Но морщинки возле больших умных глаз первосвященника даже не дрогнули. – Говори дальше, – лениво и равнодушно процедил Анна, небрежно кидая слова в пустоту, точно перед ним никто не стоял. Но за чересчур спокойным пустым взором Керс Пок прочитал: любое противостояние Иисусу Назорею старик обязательно использует в своих интересах. – Правда ли, что Иисус вовсе не Мессия, и что его исцеления не от Бога, а от Сатаны? – Ты-то как думаешь, сын мой? – по-отечески спросил Анна и, не ожидая ответа, продолжил. – Если бы Иисус не являлся проходимцем, стал бы он выискивать слабые места в священном Писании, составленном по желанию Господа Бога, чтобы укорять нас? А? – Но разве Божьи Законы могут быть неполноценными? – Ты правильно мыслишь, галилеянин, – легкая тень смущения пробежала по лицу Анны, – сила Божьих словес не может быть подвергнута сомнению. Может быть, я не совсем точно назвал их слабыми. Я имел в виду, что слабые духом не в состоянии постигнуть истинную суть Библии. Вот и ты, Симон, не смог предузнать иносказательность в моих речах. 145 – Выходит, Иисус, как и я, на свой лад истолковывает премудрости Господни? – И не только истолковывает, сын мой! Он льстит толпе, называя простолюдинов источниками света, будто наиболее просвещённые люди находятся среди безграмотных бедняков. Вот ты, Симон, скажи, куда будешь ставить зажженный фонарь, чтобы осмотреть местность? На землю или поднимешь повыше? – Конечно, подниму высоко вверх, – простодушно мотнул головой Керс Пок. – Вот и Назорей, называя чернь, светочем, наводит её на мысль, что она выше власти, выше священников, выше синедриона. Превозносить, льстить и хвалить, сын мой, искони было делом легким. Не так ли, Симон? – Да, да! – Возьмём Божью заповедь: «Не убивай, а кто убьет, подлежит суду». Назорей вносит дополнение в этот незыблемый постулат. Он говорит: «Даже тот, кто скажет плохое о брате, подлежит суду и геенне огненной». Сколько невинных душ судьям будет позволено в запальчивости своей отправить на тот свет раньше времени? Только основываясь на указанном суждении. А? – Но исцеление человеков? Сколько людей исцелил Иисус – не сосчитать! – Сын мой, неужели до Иисуса служители никогда не исцеляли верующих при помощи Божьего слова? Только Господь воистину способен вылечить больного человека. И духовно, и телесно. – Но многие иудеи считают Иисуса Мессией. Разве он не Христос? – Просто он так говорит! Кто ещё, кроме Иисуса может свидетельствовать об этом? – Иисус утверждает, что согласно Божьему Закону достаточно иметь два свидетельствования: его и Господа Бога. – Кто слышал свидетельствование Бога? Ты? Я? Кто ещё, кроме Иисуса. – Хорошо. Если Иисус – обманщик, то почему же вы дозволяете ему проповедовать в храме? После произнесённых слов Керс Пок глянул в окно. Над городом неумолимо сгущались вечерние сумерки. Время шло, а о прибытии Иуды Искариота никто не докладывал. Неужели Иуда отправился к Каиафе? Ведь, он, Керс Пок, рассчитал, что тот в первую очередь появится в доме первосвященника Анны. Удастся ли ему затянуть беседу с Анной на неопределённый срок? В этот момент на морщинистом лице старца появились признаки откровенного возмущения: – Галилеянин, не вы ли своим младенческим доверием вскормили Иисуса Назорея? Росток пальмы легко выдернуть двумя пальцами, а выросшее дерево не под силу сломать даже мужчине. – Назорея слушают, потому что он умён, его притчи знают во всей Галилее. 146 Анна постарался сделать вид, что высказанная фраза задела его самолюбие, но Керс Пок всё же разглядел кислое выражение первосвященника. – Опять ты прав, Симон. Да он – умён, но не настолько, чтобы стать правителем Иудеи. Претензии на царствование выглядят, по крайне мере смехотворными. Все мы произошли от Адама и Евы, но не все навязываются им в ближайшие родственники. Тщеславие Назорея может вызвать лишь бессмысленную смуту. Сын мой, разве ты не видишь, какая упорная борьба развернулась между фарисеями, саддукеями, ессеями и прочими последователями различного толкования учения Господа? А мятеж ленивых бедняков во главе с Варравой? Хорошо, что всё закончилось благополучно. Однако эти неприятные явления разъединяют еврейский народ. Стоит теперь Назорею, незаконно называющего себя царем, подлить масло в огонь, как вспыхнет пламя, которое сожжет израильские земли и погубит нашу древнюю религию. Язычники –римляне ждут не дождутся ослабления сил, объединяющих Израиль. – Но тогда… – Тогда, Симон, – запальчиво перебил первосвященник Керса Пока, – тогда, как говорит мой зять, лучше погибнуть одному во имя многих, чем погибнуть многим ради одного. В этот момент в покои разом вошли два раба. Один – знакомый Керсу Поку темнокожий привратник. Второй, вероятно, являлся личным писарем Анны, потому что в руках держал книгу в толстом кожаном переплёте, а также письменные принадлежности. Первым заговорил привратник. – Ученик Иисуса Назорея некто Иуда Искариот нижайше просит принять… Сердце полицейского радостно забилось в груди, его вынужденное словоблудие с первосвященником Анной оказалось не напрасным времяпрепровождением. – Пусть войдёт. Он уже искал встречи со мной. – Неторопливо вымолвил Анна и обратился к Керсу Поку. – Ну а тебя, Симон, я с Богом отпускаю. Надеюсь, сомнения, бередящие твою душу, рассеялись? – Много познал я, внимая твоим благочестивым словам, но ещё больше жажду узнать… – Я сказал с Богом. Ступай, ступай, – прервал красноречие Керса Пока седовласый старец, – да не забудь поведать братьям своим ту животворную истину, что извлёк из беседы нашей. – Мне бы хотелось бы хотелось продолжить разговор? – Не будь назойлив, галилеянин, – повысил голос Анна и строго глянул на второго раба, смиренно застывшего перед первосвященником, – Малх, положи книгу на стол и проводи ученика Симона до ворот. 147 Блеск бриллиантового ордена, о котором мечтал Керс Пок, идя на встречу с Анной, после этих слов начал тихонько тонуть в лучах заходящего светила. А причина оказалась и банально простой, и очень архисложной. Дело в том, что использование личного биополя по юнианскому законодательству разрешалось при нахождении в строго конфиденциальных условиях. Присутствие второго раба не входило в его планы. Кроме того, он должен был ещё получить разрешение Дивла Миара… Пока полицейский, сопровождаемый послушным рабом, с унылым видом выходил из покоев Анны, его голова буквально разрывалась на части, работая в сложном поисковом режиме. Как же теперь всё-таки найти пути и способы решения основной задачи: если не увидеть, то хотя бы услышать разговор первосвященника с Иудой Искариотом. Угораздило же его за бесполезными разговорами прозевать программирование мозга первосвященника на своё постоянное присутствие при всех разговорах Анны. Непростительная ошибка! Но как полицейский не старался, в нервные клетки не залетала ни одна существенная идея, за исключением запоздалого вопроса: почему он не догадался попросить у Дивла Миара разрешения на чрезвычайные действия. Миновав широкий двор первосвященника, видимо, под влиянием благоухающего аромата цветущих деревьев, Керс Пок немного успокоился и принялся мимоходом произвести анализ прошедшей встречи. С одной стороны, в силу служебной необходимости, выявилось внутреннее притворство Анны, но с другой стороны налицо тщательно замаскированная словесная фальшь. Первосвященник вынужден искать любых сторонников, чтобы не потерять власть, добытую в результате не легкой прогулки, а тяжелым изнурительным трудом, связанным с каждодневной борьбой с противниками, прикидывающимися лучшими друзьями. Из разговора Керс Пок вынес одно: слепое догматическое верование старых иудейских церковных иерархов уже не в состоянии справиться с молодым напористым и умным Иисусом Назореем, вносящим новое свежее дыхание в постулаты древнего Священного Писания. Дыхание, которое на несколько тысячелетий вперёд предопределило развитие Земли. И ещё: разговор ему напомнил состязание на звание лучшего лжеца. Его угнетало лишь одно обстоятельство, что в этом конкурсе выступить на равных с Анной ему не удалось. Керс Пок от огорчения встряхнул головой, и вдруг где-то в глубине сознания в виде слабой шальной искорки промелькнуло подобие надежды: а не попытаться ли втолковать сопровождающему рабу, что ему нужно вернуться назад для экстренной встречи с Иудой Искариотом? Только как выразить спасительную мысль, чтобы она первоначально выглядела убедительной и правдоподобной? ГАДАНИЕ С ПОМОЩЬЮ ТРЁХ БУКВ 148 Раздираемая на части внутренними противоречиями, Стина Рик отправилась во дворец Понтия Пилата. Сердце ей подсказывало, что надо было бы вместе с Блоной бороться за жизнь мальчика, но долг настоятельно велел продолжать выполнение важного задания, на которое правительство Юнианы затратило колоссальные средства. Тем более, её напарница обладала всем необходимым, чтобы справиться с любыми трудностями. А в данной ситуации все, что она могла сделать, так это проследить, куда убежала Блона Вюс, а затем приступать к исполнению роли великосветской римской гадалки Трифены. Другого выхода не существовало, ибо медицинские познания Стины Рик явно уступали всем другим. Дворцовая стража не слишком долго обращала внимания на Стину Рик. Ровно столько, сколько смотрят молодые мужчины, находящиеся при исполнении важных военных обязанностей, на всех хорошеньких женщин, называющие себя гадалками самых известных личностей Рима и тем более совершающих путешествие по восточным провинциям великой империи. Вскоре она оказалась в так называемой претории. Месте, где происходили массовые собрания свободных жителей города, созываемые императорским наместником, и где вершился суд над самыми опасными нарушителями Римских законов. И здесь вдруг до сознания Стины Рик дошло, что о способах гадания она знает ещё меньше, чем о способах оказания квалифицированной медицинской помощи. Если белокурая красавица Блона Вюс, обладавшая юркими карими глазами, была способна привести в замешательство любого человека, независимо от пола и возраста, то она, Стина Рик, сама частенько становилась жертвой таких цепких взглядов. Тем более, её напарница прошла специальную предполетную подготовку в Аппаратной Памяти и теперь обладала массой всевозможных способов и уловок, чтобы обмануть любого человека, не слишком сопротивляющегося обману, а Стина Рик, напротив, не могла, не покраснев, произнести хотя бы одну фразу, содержащую капельку неправды. И не приведи Господь, случайно, даже не по своей воле, «выдать» ложную информацию, тогда краской выступившей на прелестных щечках инспектора можно было бы вымазать всю юнианскую «желтую» прессу Сейчас ей оставалось лишь пожалеть о тех минутах, когда говорливая Блона Вюс пыталась на досуге рассказать о маленьких хитростях гадания. Стина Рик из огромного водопада слов не запомнила ни единого. Так, она, сходу отвергавшая и суеверие, и мистику, и предрассудки, поплатилась за свой снобизм… Через несколько минут девушку встретила юная прислужница супруги Понтия Пилата. 149 Обратного хода уже не существовало, в противном случае обман легко мог раскрыться и неизвестно, чем бы закончилась её глупая затея с гаданием. Ведь, Стина Рик привыкла инспектировать, а не участвовать в сложной оперативной работе. Резиденция римского наместника в Иерусалиме, ни чем особым не отличавшаяся при взгляде издалека, удивила Стину Рик роскошью и великолепием внутреннего убранства. Можно только предполагать, какая роскошь царила в кесарийском дворце Понтия Пилата официально считавшемся его домом. Оказывается, за высокими, грубо обработанными стенами мощной крепости скрывалось настоящее чудо. Весь двор был выложен небольшими красно-белыми мраморными плитками, а в самом его центре располагались зелёные газоны с пышными желтыми и розовыми цветами. Бордюры этих газонов обрамляли изящные бронзовые решетки с удивительно причудливым орнаментом. Справа вдоль стен в два даже кое-где в три этажа, тянулись открытые галереи. Самые верхние из них представляли собой сады, наподобие висячих садов древнего Вавилона. Деревья на галереях постоянно постригались и изображали фигуры сказочных животных. По стенам вились разнообразные цветущие лианы. Возле нижних ярусов приятно голубели небольшие водные бассейны, Отделённые от площади стройными рядами развесистых пальм. С левой стороны двора взгляд поражали своей вычурной архитектурой всевозможные подсобные строения, тоже сверкающие обилием свежих красок и позолоты. Вдоль строений, точно застывшие изваяния, виднелись ряды воинов дворцовой стражи. На их серебряных шлемах, украшенных страусинными перьями, весело играли желтые солнечные блики. Впереди возвышался сам дворец. Это был подлинный шедевр римского зодчества. Казалось, что белоснежное ажурное здание вобрало в себя достижения всех народов, покорённых могущественным Римом. В нём угадывались изысканные мотивы европейских, египетских и персидских строителей… Служанка подвела Стину Рик к одной из галерей и попросила немного подождать. «Вообще-то выход есть! – с некоторым облегчением вздохнула девушка. – Попробую гадать по руке». Она обладала прекрасной зрительной памятью и вспомнила, что Блона Вюс несколько раз пыталась ей предугадать судьбу по линиям ладони. Знатная римлянка приняла Стину Рик, полулёжа на широком диване, расшитом узорами, изображающими сцены из древних греческих преданий. Она оказалась общительной тридцатилетней женщиной, не лишенной красоты. Вопреки тревожным ожиданиям, супруга Понтия Пилата не стала расспрашивать гадалку о последних столичных новостях, о которых Стина Рик ничего не знала. 150 – Трифена, ты мне нужна, чтобы растолковать очень неприятный сон, увиденный мною два дня назад, который унес с собой всё моё спокойствие. – Я только что прибыла из Александрии, – начала фантазировать Стина Рик, потому что её внимание давно привлекали грандиозные египетские пирамиды, и этот регион Земли она знала очень хорошо, – сейчас в моде гадания по руке. Однако твой сон я попытаюсь сначала объяснить, основываясь на простом рассказе. Только прошу тебя, госпожа, не утаивать ни одной малейшей подробности. – Мне приснилось, как рыбаки поймали в море серебряную рыбку. И что самое главное, на её голове была крохотная корона. Точно не припомню, из чего она сделана, наверное, всё же из золота, зато свет от короны струился, как от миниатюрного солнца. Рыбаки доставили рыбку в наш дворец прямо к Понтию Пилату, и супруг тотчас распорядился разделать её и подать мне к ужину. Когда блюдо поставили передо мной, рыбка широко открыла ротик и пропищала: «Отдайте кесарево кесарю». Услышав удивительный сон, Стина Рик еле сдержала свои эмоции. Она боялась кратковременным замешательством выдать себя: уж слишком вещим являлся сон молодой супруги римского наместника: сама рыбка сразу напомнила Иисуса Христа, а рыбаки – его учеников. Ведь, на самом деле в повседневной жизни они в большинстве своём занимались рыбной ловлей. Чтобы выиграть время для составления легенды, Стина с заинтересованным видом спросила: – А потом что? – Я проснулась. С того дня не нахожу себе места. Одна служанка твердит, якобы сон предвещает о больших неприятностях, угрожающих моему мужу, ибо видеть во сне золотую корону, значит, потерять то золото, которое имеешь. Вторая говорит, мол, по всей вероятности Понтий Пилат не отдаёт в Рим часть податей, собираемых мытарями и, мол, это может раскрыться. Чего греха таить, она – права, врагов у Понтия предостаточно. Третья служанка, наоборот, пророчествует о больших доходах, которые получит казна от продажи рыбы. Правда, все они ничего не смыслят в гадании. – Гадание и толкование снов – не одно и тоже, – тянула время Стина Рик лихорадочно отыскивая наиболее подходящий вариант ответа, – но мне, кажется, я тебе могу помочь. Не слышала ли ты, госпожа, о неком Иисусе из Назарета и его учениках, которые проповедуют против первосвященников? – О да! Мне рассказывали ряд забавных и умных притчей этого городского плотника. Все они свидетельствуют о том, что Иисус – неординарный молодой человек. – Сколько рыбаков ты видела во сне? – Неужели я буду обращать внимание на такую мелочь? – У Иисуса – двенадцать учеников… 151 – Постой, неужели ты хочешь сказать, что та рыбка с золотой короной на голове на самом деле является Иисусом, самозванным царём? – взволнованно перебила Стину Рик супруга Понтия Пилата. – Вот-вот! – Наверное, ему-то и грозит опасность? – Бог мой, в вашей душе, госпожа, я вижу настоящий дар! Вы – прекрасная толковательница сновидений! Ни вам, ни вашему супругу нет причины волноваться, сон не принесёт неприятностей. Он возник на основании разговоров о молодом плотнике из Назарета. Вполне возможно, что в одной из притчей, услышанных вами, произносились именно те слова, которые сказала серебряная рыбка. А как сам Понтий Пилат относится о слухах, распространяемых об Иисусе Назорее, ведь, тот выдаёт себя за мессию? – Он предпочитает не вмешиваться в дела еврейской религии. – Говорят, что некоторые из учеников Иисуса, например, Иуда Искариот, ищут сближения с первосвященниками и готовы предать своего учителя. – Милая Трифена, охота тебе забивать голову различными глупостями? Или ты желаешь произвести фурор в светских кругах Рима, рассказывая свежие провинциальные сплетни? Лучше посмотри на мою раскрытую ладонь. Ну, сколько неизвестностей скрывают от хозяйки мои таинственные пересекающиеся линии. Представляешь, как это любопытно! Ладонь, линии, любопытство. Все три слова начинаются на одну и ту же букву… И Стине Рик волей неволей пришлось предсказывать словоохотливой богатой даме хлопоты на ближайшее время, дальнюю дорогу в скором будущем, а также благополучие и любовь на всю оставшуюся жизнь. Как только на холеной ладошке супруги Понтия Пилата уже ничего нового невозможно было рассмотреть, на счастье новоиспеченной гадалке снова вошла юная прислужница и певуче произнесла: – Первосвященник Каиафа хочет засвидетельствовать своё почтение. – Зови, зови, – нетерпеливо воскликнула знатная дама, мгновенно вспорхнув с дивана, а у Стины Рик эта неожиданная весть даже перехватила дыхание: «Из общения с женой Понтия Пилата можно будет извлечь определённую пользу!» Каиафа оказался симпатичным черноволосым мужчиной средних лет. Его подир сверкал ослепительной белизной, а нагрудник даже светился от обилия драгоценностей. – Слава Господу Богу за то, что он предоставил мне сегодня возможность вручить мой скромный подарок, – первосвященник, игриво улыбаясь, протянул красавице продолговатый зелёный футляр с открытой крышкой, под которой виднелось ожерелье из чёрного персидского жемчуга. Затем, самодовольно наблюдая за восхищенным взором жены Понтия Пилата, он ещё более манерно добавил: – Конечно, живое украшение дворца, что я вижу пред собой, неизмеримо краше всех сокровищ мира. 152 – Спасибо, Каиафа, за подарок. Твои слова всегда мне кажутся мёдом и я готова вкушать их с утра до вечера. – О, ежели бы наоборот! С вечера и до утра, – наигранно вздохнул первосвященник. – Любезный друг, драгоценность никогда не будет соизмерима с пошлостью. Говори, что тебе нужно от меня на сей раз? – Уже ничего. Мы с Понтием Пилатом поладили нынче без излишней полемики. От твоего дружеского содействия я отказываюсь! Временно. – Скажи, хитренький лис, о чём идёт речь? – Сущие пустяки. Я попросил у него на сегодняшний вечер отряд офицера Марка Семпония. – Неужели многомудрый Каиафа отправляется на войну? Хочешь поменять подир на доспехи? – мило ухмыльнулась жена Понтия Пилата. – Нет, я хочу большего: раз и навсегда покончить со лжепророком Иисусом из Назарета. Видя, как неожиданно смутилась его собеседница, первосвященник участливо спросил: –Я произнес какую-то глупость? – О любезный Каиафа, любая глупость, случайно вылетевшая из твоих уст, сразу становится крылатой фразой или, по крайней мере, величайшей мудростью. Но не боишься ли ты проиграть сражение с безоружным плотником? – Вот потому-то я хочу сегодня арестовать самозванного царя. Иначе будет поздно и сложно. Толпа горлохватов и чересчур болтливых лодырей, поддерживающих Иисуса, с каждым днем увеличивается и увеличивается. Ежели мы схватим Иисуса во время Пасхи, то может пролиться кровь невинных людей. Толпа совершенно слепа во гневе своём. Жена Понтия Пилата посмотрела на гадалку: – Каиафа познакомься с Трифеной. Лучшая гадалка Рима тебе совершенно точно укажет, удастся или нет твоя затея. Представляешь, она определяет судьбы людей по линиям ладони. Однако Каиафа не обратил особого внимания на гадалку: – В мире нет лучше и умней пророчицы, чем достопочтенная супруга Понтия Пилата, которая сейчас принимает человека недостойного даже стать рабом этого удивительного создания творца. Но, даже если бы я случайно оказался язычником, то и тогда не стал бы заниматься гаданием, напрасной тратой времени. А твой уважаемый супруг всегда ценит время и не тратит его на излишества и пиры. Кстати, послушай историю, что недавно поведал мне упомянутый тысяченачальник Марк Семпоний. Встречает как-то твой благородный муж пьяного сотника из его полка. Тот еле-еле держится на ногах. «Что бы ты сделал на моём месте, увидев офицера в таком непотребном виде?» – вопрошает сотника Понтий Пилат. «Я бы? Да я бы с такой свиньёй вообще не разговаривал!» Понтий Пилат улыбнулся и не 153 наказал сотника.… А теперь разреши поцеловать твои божественные линии на твоих божественных ладонях, разгадать которые не под силу ни одному смертному и позволь мне со смирением удалиться. Едва первосвященник вышел во двор, супруга Понтия Пилата снова обратилась к мнимой гадалке: – Теперь ты можешь приходить ко мне каждый день. Твой дар, наверное, благословил сам Меркурий. – Госпожа, я нахожусь здесь проездом, уже завтра мне нужно отправляться в Рим. – Прекрасно! По приезду в столицу зайди, пожалуйста, в дом известного агронома и писателя Колумеллы, напомни ему обещание, выслать нам свои сочинения. А теперь я приглашаю тебя на скромный ужин… …Стина Рик покинула ворота крепости, когда уже вечерний полусумрак начал окутывать Иерусалим. Настроение девушки соответствовало времени – оно было такое же сумеречное: ей не удалось узнать об Иуде Искариоте ничего существенного. Стина, отчаянно отказывалась от ужина, но железная настойчивость знатной дамы победила. Как ей хотелось в этот миг оказаться рядом с мужчинами! Наверное, они располагали какими-то важными данными. Во всяком случае, Керс Пок не оплошал. Неутомимой деловитостью он произвёл на Стину Рик приятное впечатление. Но прежде всего надо разыскать Блону Вюс…. Шел десятый час. Перед её взором лежала щербатая каменистая дорога. С небольшой возвышенности, откуда спускалась Стина Рик, открылась грандиозная панорама большого столичного города. Тихий южный вечер, быстро переходящий в тёмную ночь, превращал узкие улочки Иерусалима в бесконечно длинные зигзаги, напомнившие девушке магические знаки древних заклинателей Юнианы. Неожиданно в сознании Стины Рик возникла удивительно нежная мелодия, видимо, навеянная этой густой блаженной тишиной. В изумительно приятной волшебной музыке преобладали тонкие протяжные напевы старинных песен иудеев. Песен, которые она никогда не слышала, но почему-то представляла, что именно так они должны звучать: легко, грустно и мелодично, перенося человека в ирреальный несуществующий мир. Со склонов гор в иссиня черные ленты долин стекал сочный абрикосовый аромат, опьяняющий встревоженную душу и уводящий мысли куда-то в далёкую неведомую мглу. Иногда, при еле заметном дуновении ветра, хрупкая тишина нарушалась чутким подрагиванием мягких весенних листочков каштанов, верхушки которых уходили в необъятную глубину звездного фиолетового неба. Как только она достигла более населённой части города, фантастически прекрасная музыка, вызванная слуховой галлюцинацией, исчезла, растворясь 154 в свежем приземном слое воздуха. Глядя на тёмные альковы переулков, на квадратные тоннели городских магистралей, на неровные очертания глинобитных жилищ, Стина Рик почувствовала себя летящей птицей. И её даже стало совсем не страшно попадаться на глаза первой ночной страже. В конце концов, у неё на вооружении есть мощное современное оружие биоэнергетического века – гипнотическое внушение, которым она обязательно воспользуется. Кроме того, воины навряд ли обратят внимание на одинокую женщину, спешащую поскорей добраться до домашнего очага. Что касается строго предупреждения Дивла Миара, то в подобной ситуации не воспользоваться биополем являлось бы чрезвычайной глупостью, хотя как инспектор она всё-таки оперативно подчинялась ему. Стина Рик машинально подняла глаза вверх и неожиданно заметила необыкновенную красоту земного ночного неба. Ей показалось, что в отличие от родных юнианских небес, созвездия, наблюдаемые с Земли, располагаются не хаотично, а в каком-то неуловимо правильном порядке. К своему удивлению девушка обнаружила на небе несколько скоплений звезд, образовывавших три загадочных буквы «Л». Как чудно устроен окружающий мир! И Стина подумала, на самом деле это не созвездия, а гигантские буквы космического алфавита, именно этими светящимися точечками написаны Всемирные Законы, читать которые доступно лишь одному Космическому Разуму. Однако, несколько раз споткнувшись о булыжники, Стина Рик была застигнута врасплох шальной и неприятной мыслью, опустившую девушку с высоких небес на грешную землю. А что если она окажется случайной жертвой какого-нибудь маньякаубийцы, который ради интереса может прирезать родную мать? Спасёт ли её уникальное оружие от неожиданного удара камнем по голове? Девушку моментально охватил мелкий озноб, будто она вошла в полосу вечного холода. Тотчас же красивое фиолетовое небо приобрело мрачную серую окраску, ночные звёзды побледнели, полная безжизненная луна замерла на одном месте, а листва деревьев угрожающе затрепыхалась. Ноги Стины Рик в ту же секунду потяжелели. Это были две чугунные ступы для размалывания зёрен, которые она однажды видела в антропологическом музее. В это время на улицы города стал тихо наползать бледно-молочный туман. Еще в детстве она слышала сказку о том, что туманом управляют некие бестелесные твари – Демоны Ночных Страхов. Они могут наброситься на человека и, если человек окажется слабым и трусливым, то Демоны способны задушить его своими мерзкими ледяными лапами, напоминающими холодный студень. На миг Стине Рик почудилось, что Демоны существуют на 155 самом деле. Она оглянулась назад и воочию увидела их расплывчатые очертания. Но вот, наконец, знакомый переулок! Чепуховые страхи исчезли и она, не скрывая радости, опрометью кинулась во двор, в котором скрылась Блона Вюс с мальчиком на руках. Слава Богу! Дверь в хижину не заперта! Она рванула ручку двери и сразу попала в объятия своей напарницы. Им было, что рассказать друг другу! Но не успела девушка сообщить о хитроумном гадании с помощью трех букв, как в жилище ворвались вооружённые стражники. Изумлённая Блона Вюс не смогла даже закричать, – её истошный вопль застрял где-то в голосовых связках, а в испуганной голове Стины Рик мелькнула мысль: каким образом ночная стража оказалась в таком глухом месте? Тут она вспомнила странные силуэты ночных Демонов, беззвучно плывших по туманной улице. Несомненно, это была засада. Только чем же она, опытная космическая путешественница Стина Рик, смогла себя выдать? Неужели молодая жена Понтия Пилата раскусила неумелые уловки мнимой гадалки?… Воины разорвали грязную занавесь, и Стина Рик увидела раненого человека в беспамятстве лежащего на циновке. В этот момент дерзкое и грубое поведение стражников разбудило в Блоне Вюс женщину –полицейского. Один из нападавших был мигом повержен на глиняный пол. Второй, не выдержавший серии молниеносных тщательно отработанных ударов, с грохотом повалился рядом. И только с третьим, наиболее сильным из них, завязалась упорная борьба. Она бы, безусловно, закончилась полной победой Блоной Вюс, не окажись та в какой-то роковой миг спиной к входным дверям. В комнату ворвались ещё двое вооруженных стражников. Первый нанес ей сокрушительный удар по голове тяжелым оружием, наподобие палицы, второй поразил Стину Рик ударом меча. Спустя полчаса в хижине установилось полное безмолвие, нарушаемое лишь редким потрескиванием догоравшего светильника. Он освещал жуткую картину: на полу в лужах крови лежали тела двух молодых женщин. Стражники, очнувшись от ударов Блоны Вюс, благополучно удалились в крепость, прихватив с собой раненого Вирсаву. А старуха с маленьким Есромом скрылась в непроглядной темноте узких улочек предместья Иерусалима. ВО ВЛАСТИ ТЬМЫ Как только Иисус Назорей вместе с учениками покинул храм, Дивл Миар, затерявшись среди нескольких десятков наиболее преданных последователей Христа, отправился в восточную часть города. 156 Через некоторое время шумная, но весьма единодушная толпа остановилась подле большого старого строения и пребывала в эйфории примерно в течение двух часов. Когда ослепительно сверкающее солнце начало прятаться за плоскими крышами близлежащих домов и потускнел ласковый голубой небосклон, человеческая многоголосица сама по себе постепенно угомонилась. Люди мало-помалу стали расходиться. Пока Иисус был в этом невзрачном двухэтажном здании, Дивл Миар успел до захода светила возвратиться к Красным воротам Иерусалимского храма. В напрасном ожидании он провел около часа, но ни Блоны Вюс, ни Стины Рик, ни Керса Пока не обнаружил. При наступлении темноты он, теряясь в догадках, уныло зашагал в обратном направлении. Его волновал только один вопрос: почему же никто из его команды не появился на указанным месте встречи? Это ставило выполнение задачи под явную угрозу. Смогут ли они теперь собраться вместе, чтобы завтра не позже шести утра отправиться к месту посадки хронолёта? Он себя утешал лишь тем, что ни один из навигаторов не подал сигнал бедствия. Значит, есть ещё надежда… К его возвращению около двухэтажного строения осталась небольшая горсточка успокоившихся единомышленников, которые, несмотря на полутьму, продолжали мирно обсуждать текущие городские проблемы. Из узких верхних окон жилища доносилось тихое пение учеников Иисуса. Вскоре оно смолкло, и во дворе зазвучали звонкие голоса апостолов. Первые слова, услышанные Дивлом Миаром, несомненно, принадлежали самому учителю: – Истинно, истинно вам говорю, что все вы соблазнитесь обо мне, ибо в Писании сказано: «Поражу пастыря, и рассеются овцы его» – Ежели кто соблазнится, только не я! – уверенно пробасил второй мужчина, и Дивл Миар без труда установил, что это был Пётр, выступавший сегодня в Иерусалимском храме. Фраза произносилась уже вдогонку за Иисусом, который в присущей ему энергичной манере вместе с частью учеников вышел со двора на улицу. Видимо, кто-то остановил Петра, потому как до Дивла Миара донесся вовсе незнакомый голос: – Петр, ты напрасно думаешь, что учитель подозревает всех нас без исключения. Просто-напросто он говорит о множестве совершенно других приверженцев какого-нибудь совершенного другого учителя, среди которых всегда могут найтись предатели и завистники. – Лучше не будем без толку спорить. Настало время, когда Господь Бог в любом случае обязан прославить имя самого верного Сына своего… 157 – Но я против того, чтобы умертвлением кого-либо прославлять… Кому принадлежал этот страстный баритон, осмелившийся прервать Петра, старший детектив определить не мог, хотя стоял напротив говорящих. Их разделял высокий глиняный забор. – Только таким необычным способом Сын Божий превознесёт веру нашу! – продолжал упорствовать Пётр. – Господь Бог и без этого горестного деяния достаточно всемогущ! – снова пылко ответил второй мужчина. Дивлу Миару пришла в голову почти сумасшедшая мысль: «Уж, не о самопожертвовании ли Иисуса идет речь? Если это так, то он действительно является святым человеком, готовым отдать жизнь ради общих интересов. Тогда он – настоящий герой еврейской нации». – Чего же ты сейчас изменяешь мнение своё? Разве не вместе с Иисусом обсуждали мы? – снова раздался раскатистый бас Петра. – Теперь перепоясавши чресла ума, надо искать выход, как лучше использовать представившуюся возможность, а не уповать на милость Вседержителя. Ежели он благостен, то как допустит гибель Сына своего? – Давай, Пётр, пока не поздно уговорим братьев по приходу Иуды Искариота уйти обратно в Галилею? Ты видишь сам, Иерусалим не подготовлен к слышанию Слова Божьего. Ведь, в случае потери Учителя, всё окончится поражением. – Или всеобщим возмущением человеков! А это укрепит веру и дела наши. – Мы – простые рыбаки… – Иоанн, – Дивл Миар впервые услышал имя этого ученика Иисуса, – кто сказал, что мы останемся без поводыря? Не будет Иисуса, появится Андрей, Матфей… в конце концов, Фома. Упёрся ты в глухоте своей. Если сам Учитель предложил нам идеальный вариант, как мы можем отказываться? Слыхал ли ты историю о сидонском мятежнике Лине, который был распят дважды? Он в обоих случаях остался жив. – О моей ли глухоте вести речь! Я тебе скажу иное. Один отец спрашивает неразумного сына: «Сколько яиц снесёт за один день одна курица, если две сносят четыре яйца?» – «Два», - отвечает глупый юнец. «Правильно! Какое арифметическое действие нужно совершить, чтобы узнать об этом?» – «Слушать, когда она закудахтает». Так и здесь, где нужно употреблять разум, многие употребляют безвольный слух. – Опять ты за своё! – Петр, недостаточно слышать звон оружия, надо ещё знать, откуда он исходит! – Ты, я вижу, всерьёз заболел желанием уйти с позором в Галилею. Но в таком случае, Иоанн, угаснет огнь борьбы нашей. Почему ты закрываешь глаза на факты? Разве Иоанн Креститель своей смертью не укрепил ряды 158 последователей Сына Божьего? То, что задумал Иисус, не только мудро, но и единственно верно. – Не смертью, а жизнью человек красен. Сколько людей мог окрестить Иоанн, коли был бы живым и доселе? – Брат мой, первосвященники никогда не оставят Иисуса в покое. Или Каиафа слеп? Не читает Священное Писание? Не ведает слов, пять минут назад повторенных Иисусом: «Поражу пастыря, и рассеются овцы его»? Не зря народ называет Каиафу хитрым лисом. Он отлично понимает, сегодняшняя ночь – последний срок. Завтра число наших сторонников возрастёт, а на Пасху – удвоится, и они ничего с нами не смогут сделать. На Пасху вся Галилея будет в Иерусалиме! – Я остаюсь при своём мнении. Однозначно! Нельзя рисковать головой Учителя, которого Господь посылает нам один раз в несколько веков, как и нельзя было посылать Иуду Искариота к первосвященникам. Это есть напрасная трата времени. Нам необходимо срочно уходить в Капернаум. Конечно, наш самолюбивый Иуда природной мягкостью и умением заговаривать зубы, может склонить на свою сторону любого человека. Не спорю, может быть, выслушав доводы этого слезливого нытика, священники дадут те два дня, которые просит Иисус, чтобы в любом случае остаться на Пасху в Иерусалиме.… Но учти, кроме кровопролития подобный шаг ни чему другому не приведёт. – Успокойся, Иоанн! Лучше поспешим за Учителем в Гефсиманию. Не будем напрасно суесловить, и положимся на милость Господню. Он нас рассудит. Пока длился разговор, Дивл Миар, как вкопанный, стоял по другую сторону забора от апостолов, боясь пошевелить хотя бы пальцем. Любое неосторожное движение могло быть замечено говорившими и расценено не в его пользу. Мало того, что он бы лишился возможности почерпнуть столь необходимую информацию об Иуде Искариоте, его запросто могли принять за обыкновенного лазутчика и тогда неизвестно, чем бы закончилось секретное пребывание среди учеников Иисуса. Инстинктивно почувствовав окончание диалога, старший детектив, упреждая последующие действия, сам надумал войти в незнакомый двор. Он решительно шагнул в раскрытые ворота, где лоб в лоб столкнулся с высоким Петром. – Я – Леввей из Галилеи, принёс Иуде Искариоту послание от братьев наших, - заторопился высказать свои мысли Дивл Миар, боясь, что Пётр не обратит на него никакого внимания. Однако он остановился и, подойдя почти вплотную к старшему детективу, подозрительным голосом произнёс: – В столь позднее время? Дивл Миар понял, что Пётр тщательно всматривается в его лицо, поэтому, придав себе больше самоуверенности, с твердостью ответил: 159 – Как раз с временем-то мне повезло! Я еле-еле вас разыскал и завтра утром могу со спокойной душой отправляться обратно. – В таком случае тебе придётся ждать долго: Иуда ушел в город по нашим делам. – Тогда я почту за честь несколько минут побыть среди учеников Сына Божьего, ожидая прибытия Искариота, – уже смиренно проговорил Дивл Миар. – Тебе бы, путник, не ходить с нами, – хмуро заметил присоединившийся к ним Иоанн. В это мгновение появилась другая группа учеников Иисуса, и в свете полной луны Дивл Миар разглядел, что некоторые из них были вооружены короткими мечами. – О чем разговор? Пусть идет с нами, – равнодушно проронил один из них и затем все, не сговариваясь, дружно двинулись за основной группой учеников, в направлении шумящего невдалеке горного потока Кедрон… Дивл Миар, оставшись в одиночестве, медленно побрёл следом. Над темнеющей долиной зависла тонкая полупрозрачная дымка весеннего тумана, похожая на широкую извилистую ленту вуали. С правой стороны сквозь серую массу ночного воздуха проступали неясные очертания горы Елеон. Высоко в небе засветились золотые искорки мерцающих звёзд. Вдали послышался лай собак. – Вот она, Гефсимания! – кто-то неожиданно громко нарушил установившуюся торжественную тишину. В густом синем мареве не светилось ни огонька и где располагалось селение можно лишь смутно догадываться. Через полчаса неторопливой ходьбы они достигли небольшой горной возвышенности, на которой белел цветущий персиковый сад, угадываемый по пьянящему пряному запаху. Ученики миновали несколько камней, скорее представлявших собой небольшие скалы и, пройдя небольшое расстояние вдоль реки, увидели группу людей. Это были ученики Иисуса. Сам Учитель стоял под засохшей смоковницей и что-то громко говорил. Обе группы, слившись в одно целое, сначала занялись сбором хвороста, а потом разожгли костёр. Ещё немного погодя, до Дивла Миара донесся громкий бас Петра: – Учитель, скоро полночь, городские ворота будут закрыты, а Иуда Искариот до сих пор не появился! Иисус вышел на средину поляны и внимательно оглядел присутствующих: -Братья, я чувствую, что все вы ждете от меня слова, но потерпите немного, погрейтесь у костра. Мы с Петром, Иоанном и Иаковом пойдём к камням и помолимся Отцу моему Господу Богу об исполнении желаний наших. 160 Дивлу Миару, естественно, хотелось бы услышать, о чём намерены совещаться вместе с Иисусом его наиболее близкие ученики, однако это было делом затруднительным и практически невозможным. На лицах собравшихся явственно выражалось внутренне напряжение. Все с тревогой и надеждой ждали решающего часа, связанного с приходом Иуды Искариота. В такой неясной ситуации, когда нервы у каждого человека накалились до предела, любой неверный шаг Дивла Миара мог привести к психологическому срыву приверженцев Иисуса. Чувство величайшей неопределённости усиливали неестественные тени, отбрасываемые пляшущим светом костра, которые как неведомые гигантские чудовища то неистово прыгали на верхушках деревьев, то беспрестанно блуждали по всей окраине персикового сада. Ночная пора притупляет ощущение реального времени. В такие минуты человеческое сознание не способно правильно оценивать слова и поступки даже чрезвычайно близких людей, не говоря уже о том, чтобы спокойно воспринимать обыденный вид окружающего пространства, только лишь кажущийся необычным. У большинства учеников, сидевших вокруг костра, появились пугливые огоньки слепого смятения и неуверенности. Однако несколько человек все же принялись укладываться на пальмовые ветки. Они хотели немного отдохнуть перед выступлением своего кумира. Но не только для того, чтобы лучше воспринимать его мудрые изречения, возможно, им предстояла дальняя горная дорога по просторам Галилеи. Прошло около часа прежде, чем Иисус снова появился у догоравшего костра. Пётр недовольно набросился на спящих: – Как вы можете спать, когда решается судьба наша? Вдруг в отдалении послышалось торопливое шуршание приближающихся шагов, и через мгновение желтовато-красный блеск погасающего костра высветил взволнованное лицо молодого человека. То, что это был Иуда Искариот подтверждалось пренебрежительным возгласом Петра: – Наконец-то! Иуда подошел к товарищам и поочередно поприветствовал их. – Не томи нас, рассказывай! – сердитым голосом пророкотал неугомонный Пётр. И в тот же момент ночной воздух наполнился необычным гомоном и гвалтом. Показалось, будто неведомая нечистая сила покинула закоптелые своды преисподней и вырвалась из-под земли наружу. С гиканьем и свистом на поляну высыпала толпа рабов, вооружённых кольями и палками. За ними шествовали стройные ряды римских воинов. Впереди отряда важно вышагивал тысяченачальник, возле него семенил седой первосвященник, по левую и правую сторону от них шли старейшины. – Я – Марк Семпоний! – громко вскричал офицер. – Приказываю всем оставаться на местах! 161 Ученики, окружавшие Иисуса опешили, они никак не ожидали появления римского отряда. Но сам он спокойно двинулся навстречу гогочущей и размахивавшей палками толпе. – Кого вы ищете здесь? – с достоинством проговорил Иисус. – Иисуса Назорея! – Вот он! Я – перед вами! По мановению Марка Семпония воины остановились. Однако первосвященник визгливо прокричал рабам, что бы те немедленно окружили приверженцев Иисуса. Взятые в плотное кольцо, ученики тесно прижались друг к другу. Некоторые из них, в том числе и Пётр, обнажили мечи. Наступило короткое замешательство. Вперёд продвинулись только рабы, несшие факелы и фонари, чтобы осветить место столкновения двух противоборствующих сил. Через минуту поляна зажглась зловещим сине-зеленым светом, и тотчас ещё большее количество теней, извиваясь точно в агонии, принялось корчиться на ветвях деревьев. – Так кого вы ищите? – вновь переспросил Иисус. – Сказано тебе Иисуса Назорея! – ещё громче вскричал рассерженный Марк Семпоний. Рабы и воины по команде офицера наставили колья и копья на окруженных людей. К Иисусу быстро подбежали два человека – Пётр с одной стороны, Иаков с другой. Обращаясь к первосвященнику и офицеру, Иисус повелительно произнёс: – Оставьте всех! – он указал на учеников и сделал ещё один шаг вперёд. – Иисус Назорей – это я! Пять или шесть рабов бросились к Иисусу. Сверкнули мечи, и Дивл Миар увидел, что Пётр ранил одного из нападавших. Учитель мигом схватил Петра за рукав: – Возврати в ножны меч свой! Ибо все, взявшие меч, от меча и погибнут! А потом повернулся к первосвященнику: – Как будто на разбойника вышли вы с мечами и кольями. Я каждый день был в храме. Почему вы там не брали меня? Видимо, только когда наступает власть тьмы, вы способны творить дела свои!? – Оставь богохульство! – истошно завизжал первосвященник. – Дни твои сочтены! Марк Семпоний, прикажи воинам не трогать всех, это стадо никому не нужно. Пётр в отчаянии швырнул меч на землю и, оглянувшись, злобно посмотрел на Иуду Искариота: – Так вот к чему привело посольство твоё! Все ожидал от тебя, казнокрада, но пойти на такое неслыханное предательство…. Где клятвы, которые мы вместе с тобой давали на верность Сыну Божьему? Не сандалиями ли стражников попраны они? Сколько же серебра получил ты за измену свою? 162 Иуда попытался что-то сказать, но во всеобщем шуме и гаме его слова не услыхал никто. Волнение, мгновенно охватившее апостола, привело несчастного в состояние близкое к истерии. Поняв, что перекричать всех он не сможет, Иуда, окружённый стеной непонимающих взглядов товарищей, судорожно принялся глотать воздух, затем, безнадёжно махнув рукой, бросился в толпу. Ученики, расступились перед ним, как перед прокажённым, после чего сами кинулись врассыпную, чтобы как можно быстрее скрыться в кромешной темноте сада. Старейшины связали Иисусу руки и повели в город. Тем временем Дивлу Миару удалось проскользнуть в шумливую ораву людей, следующих за связанным Иисусом и около двух часов ночи оказался возле дома первосвященника Анны. Толпа немного успокоилась и разошлась по огромному двору. У всех участников этого ночного суматошного действа были бледные испуганные лица, похожие на лица набедокуривших младенцев. Вместе с ними и побледнели звёзды, неистово задрожавшие в глубокой синеве прохладного предутреннего неба. Рабы разожгли в углу двора, рядом с конюшнями, несколько костров и присутствующие расположились возле огня, чтобы немного погреться. Дивл Миар подошёл к одному из костров… Невиновность Иуды Искариота начала приобретать более отчетливый характер, непонятными оказались лишь упрёки Петра, ведь, по идее все происшедшие события планировались апостолами заранее. Вот, если бы сейчас собрать показания остальных навигаторов! Что же случилось с командой, подготовленной с особой тщательностью? Где они? Его невесёлые мысли прервал человек, осторожно дотронувшийся до плеча. Это был Керс Пок! – Куда ты подевал женщин? – сердито уставился на полицейского Дивл Миар, словно тот являлся виновником их отсутствия. – Почему вовремя не подошёл к воротам храма? Тебе, видимо, ничего серьёзного доверять нельзя!? – Прежде, чем с кулаками набрасываться на подчинённых, обычно принято выслушивать… – Оставь свои придирки! Где Блона? Где, наконец, Стина Рик? – С полным правом подобный вопрос я могу задать тебе самому! – Ну, хорошо, – нетерпеливо произнёс старший детектив, нервно потирая руки, – выкладывай, что тебе известно? – Давно бы так! А то сразу: где, где. Я несколько часов напрасно ожидал Блону Вюс у ворот священника Анны. Как в воду канула! Чтобы ты не тешился иллюзиями, оговорюсь сразу: разговор старика с Иудой Искариотом я не слышал. Не мог. Из-за твоего дурацкого табу. 163 – Не надо с больной головы перекладывать вину на здоровую. Знаю я, какой ты послушный исполнитель! – Ладно, ладно, – примирительно отозвался полицейский, с незаурядным терпением выслушав упреки Дивла Миара, – мой «коробок» тоже в чём-то виноват. Признаюсь, я малость прошляпил. Может быть, мне удалось бы коечто выяснить, но на мою беду, словно снег на голову, свалился Каиафа. Он прошёл в кабинет Анны буквально на несколько секунд раньше, чем в приёмной оказался я. Ты же отлично знаешь мои биоэнергетические способности, против трех человек одновременно я их применить не в состоянии. Вот, если бы кто-то мне помог! … Короче говоря, не дождавшись Блоны Вюс я около полуночи, перед самым закрытием городских ворот, отправился в Гефсиманский сад. – Зачем говорить неправду? – Дивл, имей капельку терпения. Короче говоря, благодаря лунной ночи мне без особых приключений удалось добраться до нагромождения камней. Надеюсь, ты их видел? За ними невдалеке горел костер. В этом месте я решил подождать Иуду Искариота, чтобы лично убедиться, ведет ли он за собой первосвященников и старейшин. – Молодец! – с удовлетворением отметил Дивл Миар. – Вот то, что нужно! – Внезапно среди камней я увидел тёмные силуэты четырёх спорящих мужчин. Как позже выяснилось, здесь находились Пётр, Иаков, Иоанн и сам Иисус Назорей… – Кратко обрисуй, в чём суть, подробное содержание разговора будет с точностью до буквы расшифровано на Юниане, – нетерпеливо перебил Керса Пока старший детектив. – Докладываю. Иоанн и его брат Иаков в ультимативной форме потребовали немедленного ухода в Галилею, в их родные края. Причем, они настаивали даже ни минуты не ждать возвращения Искариота. – А Иисус что? – Несколько раз пытался им объяснить, с какой целью он послал Иуду к первосвященникам… – Не торопись, меня теперь интересуют подробности. – Иисус надеялся несколько раз выступить в Иерусалимском храме, чтобы привлечь на свою сторону большее число сторонников. Поэтому-то он просил у первосвященников дать ему побыть в городе ещё два дня. – Ты забыл Петре… Как вёл себя Пётр?. – Тот вообще не вступал в спор с Иисусом, он был полностью на его стороне. Спорили только братья. Но Иисус в конце спора достаточно твёрдо им сказал, что готов пойти на смерть за благое дело и ни в коем случае не покинет Иерусалим, пока не выступит с проповедью в святой для иудеев день. – И всё? 164 – Потом Иисус удалился в кусты и долго-долго молился. А, оставшись втроём, апостолы начали совещаться. Они говорили очень тихо. Повидимому, о чём-то важном. Записалась ли эта беседа в моей памяти – неизвестно. Сигнал шёл очень слабый…. Но однозначно, речь шла о том, как спасти жизнь Иисуса, если он попадёт в руки первосвященников. – Хорошо, оставим Иисуса в покое, – снова с нетерпением прервал разговор Дивл Миар, – нам сейчас в первую очередь нужны сведения об Иуде Искариоте. Остальное пока не должно интересовать. Скажи, вёл ли Иуда сюда римский отряд? – Нет! Он шёл один, – с уверенностью сказал Керс Пок, – толпа появилась позже на четверть часа. Ведь, первосвященникам было давно известно, где собираются ученики, чтобы послушать проповеди Иисуса. – Вот это – другое дело! Молодчина! – еще раз похвалил его старший детектив. После недолгого размышления Дивл Миар задумчиво произнес: -Нам надо бы узнать более конкретно: был ли Иуда Искариот подкуплен первосвященниками? Ответ на этот вопрос может дать только Анна, старик слишком умён и хитер. Мне, кажется, всё, что творится в Иерусалиме, он держит на своём контроле. – Вывод один: надо идти к Анне и допросить его с использованием биополя, то есть под гипнозом. – Ты, Керс Пок, как всегда прав. Другого решения проблемы просто не существует. Но после разговора с Анной сразу отправимся к храму, наши барышни, наверное, уже там? Они благополучно миновали двух уставших полусонных рабов, которым уже надоело распахивать двери перед нескончаемой лентой священнослужителей, пожелавших воочию увидеть пойманного раскольника. Приёмная Анны оказалась заполненной до отказа. Посреди зала стоял Иисус со связанными руками. – Почему ты, Назорей, тайно от нас учишь? – вскричал один из священников, потрясая сжатым кулаком. – Я говорил миру явно, – хладнокровно отвечал Иисус и в его голосе почувствовался вызов беспорядочно галдящей толпе, – там, где сходятся люди, в синагогах и храмах. Тайно от Господа Бога ничему не учил. – Отвечай прямо! Не увиливай, когда тебя спрашивают! – послышался визгливый выкрик с задних рядов. – Зачем спрашиваешь меня? Спроси слышавших, о чём я говорил. – Ну да! – иронически заметил первосвященник Анна, держа руку на поясе, расшитом золотыми узорами, и шагнул вперёд. – Не хватало ещё привести сюда весь сброд, перед которым ты униженно богохульствовал и которому ты льстил. Хитрец! Один из старейшин не удержался и ударил Иисуса по щеке: – Так первосвященнику не отвечают! 165 – Если я сказал худо, то объясни, в чём неправда? Зачем бьёшь меня? Тут подбежали два служителя с большим куском полотна и набросили его на голову Иисуса, затем один из них нанёс сильный удар в лицо. Иисус пошатнулся, но смог удержаться на ногах. Второй человек злорадно рассмеялся: – Скажи, коли ты такой святой, кто тебя ударил? И снова вперед выступил Анна. Сорвав с Иисуса грязное покрывало, он громко закричал: – Ты же говорил, что разрушишь Иерусалимский храм, а на его месте построишь новый? Иисус молчал. А Дивл Миар подумал: «На глупые вопросы ответ может дать только глупец. Свой первый камень в фундамент нового здания Иисус уже заложил». Уязвлённый молчанием, Анна схватил Иисуса за рукав: – Так кто же ты? Царь иудейский или Христос? Иисус негодующе посмотрел в старческие глаза первосвященника и, с гордостью подняв голову, произнес: – Я – и тот, и другой! И скоро вы увидите сына человеческого по правую сторону на облаках небесных! Тогда Анна в исступлении рванул на себе белоснежный подир: – Люди, какого ещё свидетельства вам надо привести против самозванца? Все слышали богохульство его? – Все! Все! – хором завопили старейшины и священники, в ярости топая ногами. Первосвященник Анна с довольным видом отошел в сторону, а служители кинулись к Иисусу, стараясь наперебой, как можно сильней, ударить его. Кто-то плюнул Иисусу в лицо. Воспользовавшись поднявшейся сумятицей, Дивл Миар и Керс Пок пробрались к Анне. Тот, узнав в Керсе Поке ученика Симона, вяло улыбнулся и раздраженно кивнул на связанного Иисуса: – Ты тоже, галилеянин, явился свидетельствовать против Назорея? – Не свидетельствовать мы пришли, а узнать. – Ты же слышал, что сказал этот лжепророк? – на усталом лице Анны появились признаки раздражения. – Слышал. – Чего же ещё хочешь от меня? Сосредоточенно глядя в поблёкшие глаза первосвященника, Дивл Миар напряг своё сознание и направил лучи своего биополя на морщинистый лоб Анны. То же самое сделал Керс Пок – Кто ты такой? – успел вымолвить старик. А Дивл Миар уже повелительно произнёс: – Теперь Анна я хочу спросить тебя! 166 – Хорошо, спрашивай, – покорно согласился первосвященник. – За сколько серебряников вы с Каиафой купили предательство Иуды Искариота? – О чём ты говоришь? – искренне удивился первосвященник и у же потом, покорённый волей Дивла Миара, глухо промолвил. – Мне неизвестно предательство Искариота. – Расскажи тогда краткое содержание беседы с ним. – Речь велась о просьбе Назорея остаться в Иерусалиме еще на два дня. – И до чего вы договорились? – Вести какие-то переговоры мы вообще не намеревались. Решение схватить лжепророка и самозванца было принято ещё неделю назад. Мы с Каиафой без всякого посредничества хорошо знали место, где по вечерам проповедовал Иисус… Как раз в это ответственное время Дивл Миар принял сигнал бедствия. Старший детектив поспешно стёр из памяти первосвященника все подробности разговора и вместе с Керсом Поком быстро вышел на улицу. Светало… Над горными вершинами показалась тонкая неровная полоска алой зари. Уже через полчаса они очутились во дворе мятежника Вирсавы, то есть там, откуда исходил сигнал бедствия. У ворот невзрачного хижины их встретила встревоженная и печальная Блона Вюс, которая, очнувшись от сокрушительного удара стражника, не мешкая ни секунды, нажала на квадратную кнопку перстня. Она махнула рукой в сторону дома: – Там…. Стина… она, она… у неё не прослушивается пульс. Старший детектив, не помня себя, грубо оттолкнул Блону Вюс в сторону и опрометью кинулся внутрь, в распахнутые настежь двери. Спустя минуту он снова появился во дворе, неся на руках безжизненное тело инспектора. Несколько скупых мужских слезинок упали на бледно-желтую щеку девушки. – Я люблю тебя Стина… Я люблю тебя Стина, – шатаясь от горя, Дивл Миар, словно чудодейственное заклинание, шептал в забытье одну и ту же фразу. Казалось, кроме осунувшегося личика девушки, он никого перед собой не видел. Но заклинанье не действовало, и только тогда он, внезапно почерневший, беспомощно обратил взор на товарищей. А они не в силах ему чем-либо помочь, растерянно молчали. Наконец, Дивл Миар, точно боясь, что его горькие солёные слёзы могут повредить кожицу красивых щечек Стины Рик, осторожно вытер ладонью хрустальные капельки и поцеловал девушку прямо в тонкие розоватые губы. И вдруг, неожиданно для всех, он улыбнулся. Навигаторы испуганно посмотрели друг на друга. Они все одновременно подумали, что нервы «железного» руководителя полёта не выдержали этого тяжелого груза беды, свалившейся на их головы. 167 А Дивл Миар почувствовал слабое дыхание девушки. Молодой человек сразу понял, его любимая и несравненная Стина Рик чудом осталась живой. В голубых глазах Дивла Миара засветились радостные блики надежды. Затем, разорвав свою рубашку, с помощью Блоны Вюс он перевязал девушку и умудрился влить ей в рот все последние достижения юнианских медиков, находившиеся в их распоряжении. В это время догадливый Керс Пок заглянул в соседний двор и вскоре вновь предстал перед друзьями, управляя большой крестьянской повозкой, запряженной гнедой лошадью. С помощью каких невероятных усилий в распоряжении навигаторов оказалось древнее транспортное средство, полицейского никто не спрашивал. По-видимому, его насильственные действия не имели чересчур опасного вмешательства в историческое развитие Земли. Они бережно положили раненую на циновку, и первый солнечный лучик легко и беззаботно скользнул по обескровленному лицу девушки. Стина Рик открыла глаза… Керс Пок посмотрел на неё и приветливо улыбнулся, а про себя мечтательно и самолюбиво подумал: «Одна ступенька – ещё не лестница, так и один поцелуй – ещё не любовь». Но все-таки сумбурные мысли полицейского в данный момент походили на зависть. Конечно, это была уже не та зависть, которую называют родной сестрой вредного эгоизма – серая скучная злая. Это была добрая светлая зависть, которая могла быть родной сестрой только лишь порядочной и честной конкуренции или серьёзной и благой соревновательности. Хотя Керс Пок заранее уже утвердился в уверенности, что в любом соревновании с Дивлом Миаром у нет ни единого шанса на выигрыш. Остаётся на уповать на судьбу, которая иногда бывает переменчивой, как юнианский ветер. А старший детектив, не подозревая о тайных мыслях полицейского, внимательно смотрел на поднимающееся земное светило, которое открывало начало новому дню. Дню, который окажется самым несчастнейшим нём в истории христианства. Ещё не были оборваны нити земной жизни двух замечательных людей Земли – Учителя и его Ученика, но Дивл Миар, радуясь счастливому спасению милого и дорогого ему человека, одновременно уже скорбел и об Иисусе Назорее и об Иуде Искариоте, ошибочно ставшем жертвой непроизвольного заблуждения товарищей, а может скорее жертвой принесённой во благо дальнейшего развития христианства. Оба они отдали свои жизни во имя спасения многих миллионов человеческих душ. 168 Примерным образом думали и остальные навигаторы, занимая свои места в хронолёте. Они ещё раз убедились, что такой великий человек, как Иисус Христос, не мог ошибиться в выборе своих ближайших соратников… Вторая часть. Вещественное доказательство 1 2 АПРЕЛЯ 2002 г. 8.00 – 8.15 Сначала перед Владимиром возникла сплошная темно-серая пелена, но постепенно мутное облако рассеялось, и осталась одна объёмная светлая масса. В центре белесого образования сгустилось крохотное оранжевое пятнышко. Затем оно стало увеличиваться и увеличиваться в размерах, чтобы, наконец, принять форму настоящего небесного ангела с изумрудно-зелёными глазами и кудрявыми каштановыми волосами. За спиной небожителя легонько трепыхались два огромных лебединых крыла, больше похожих на паруса сказочной яхты. Ангел мило улыбнулся, его подрагивающие крылья через минуту растворились в мягком молочном тумане и, к чрезвычайному неудовольствию Владимира эфемерное райское создание превратилось в реально существующую рыжеватую женщину с густыми веснушками на щеках, одетую в потёртый медицинский халат. Грудным певучим голосом она довольно громко произнесла: – Говорят, мы, женщины, живучи будто кошки. Неправда! Мы – просто не курим и не пьём. Женщина осторожно вынула иглу шприца из его кожи, коснулась ваткой, смоченной в спиртовом растворе йода до руки Владимира, где осталась маленькая красная отметинка, и вновь запела, правда, теперь уже не слишком весело, а с частичкой какого-то неуловимого укора: – Вы, молодой, человек, переплюнули нас, баб, по всем статьям. Столько крови потерять! А посмотрели бы, что у вас с головой было.… Этак угораздило удариться! – Где Стина Рик? – прервал её неприятную песню Владимир и удивился слабости произнесённых звуков. Он привык на службе разговаривать тоном, не признающим возражений, то есть объяснялся с посторонними людьми, называемыми в рабочем обиходе 169 физическими и юридическими лицами, преимущественно на командирском языке. То, что он выдохнул сейчас, скорее сходствовало с детским лепетом. – Лежите уж! – махнула на него рукой пышногрудая медсестра. – Из-за вас ваша женушка целую ночь глаз не сомкнула. – Она вовсе мне не жена, – проворчал недовольно Владимир, или хотел проворчать нарочито недовольным тоном, сердясь не на милую Кристину, а на эту чересчур говорливую рыжую женщину. Но звуки собственного голоса вновь напомнили мягкое птичье щебетанье, будто голосовые связки принадлежали не ему, молодому человеку в возрасте Христа, а слабому заморышу, способному при малейшем движении воздуха отлететь к стене и там прилипнуть к свежей масляной краске. – Некоторые от здорового мужика удирают, а твоя, пусть эта девчонка тебе приходится хоть кем, до пяти утра проторчала здесь, – нараспев сердито продолжила разглагольствовать не понравившаяся ему пышная медсестра. А потом, еле справившись с перестановкой капельницы в дальний угол палаты, она со злостью добавила, - надеюсь, это достижение юрского периода тебе больше не понадобится? – Какое сегодня число? – Вот даёте! Если вчера, когда вас полуживого привезли в палату было первое апреля, то какое ещё число может быть сегодня? Конечно, второе апреля. – А время? – Девятый час токо пошёл. Настала пора сдавать смену. А вы, молодой человек, благодарите свою Кристину, что сумела быстро вызвать неотложку, иначе бы кровью изошли… Владимир осмотрелся и обнаружил на низенькой полуоткрытой тумбочке свой мобильный телефон, вероятно специально оставленный здесь Кристиной. Он решил незаметно приподняться с кровати, чтобы дотронуться до него. Однако тотчас же от резкой колющей боли мгновенно ушел в небытие, успев встревожено произнести фразу, смысл которой остался непонятной для медсестры. – Где Блона Вюс, где Керс Пок? Почему они мешкают? Пора покидать Иудею. – Говорила ему – лежи! Видать, снова бредит, – тихо пробурчала медсестра и вышла из палаты. Несколько раз Владимир то приходил в себя, то вновь забывался, утопая в неведомом состоянии, слегка похожем на физическую невесомость. Что это было: фантастически умопомрачительное наваждение, странный болезненный сон или обычная галлюцинация – он не мог разобрать. Но с каждой минутой одно становилось совершенно ясным: постоянно 170 меняющиеся картины космического путешествия во времени и пространстве, которые оканчивались счастливым возвращением на родную землю, удивительным образом совпадают с возвращающейся способностью объективно воспринимать существующую ситуацию. И серебристо-розовый ярко сверкающий хронолёт, и лица учеников Иисуса Христа, и Стина Рик в обличье его любимой девушки – все эти видения прерывались, как только он ощущал своё тело и немедленно возвращались внутрь головного мозга, стоило уму снова заснуть или уйти в обстановку сопредельную с действительностью. Но чем больше Владимир пребывал в здравом уме, а не во власти гипертрофированного сонмища видений, тем ярче и настойчивей перед глазами возникал пейзаж, связанный с морским побережьем. Теперь, после неудачной попытки приподнять от кровати непрестанно ноющую грудь, он вдруг обнаружил, из всей часто повторяющейся иллюзорной истории реальным было только его ранение. Владимир, наконец, понял, нужно немедленно забыть фантастический сон и разобраться, что же с ним случилось на самом деле. Это требовалось сделать на благо других, близких ему людей. Пока лишь воспринималась и осознавалась лишь одна Кристина, которую он, безусловно, любил и в скорости собирался на ней жениться. И он решил раскручивать события в обратном хронологическом порядке. Итак, прежде, чем почувствовать дикую боль в груди, он шагал вдоль песчаного взморья. Почему же он там оказался? Впрочем, если тебе суждено сломать шею в гостиной, сидя в кресле, то ты, случайно вывалившись из него, можешь пробить себе голову, да так, словно свалился с высоченной лестницы. Но почему всё же… Ах да! Ведь, он должен был следить за человеком в широкополой зелёной шляпе. Но это было вчера вечером, когда он оставил Кристину в салоне «Фольксвагена». Нет, мозг, страхуя себя от нежеланных эмоций, которые принесли бы ему значимый вред, категорически отказывается размышлять. И Владимир силится совладать с непослушным органом. Что же произошло вчера утром? В первый день апреля. 2 1 АПРЕЛЯ 2002 г. 8.00 – 8.10 171 «Самый длинный отдых начинается после смерти», – любила часто повторять бабушка. Естественно, после того, как её в торжественной обстановке проводили на пенсию, и она навсегда поселилась в их квартире. Но именно с этого неприятного для Владимира события закончились тихие спокойные времена. Школьная жизнь из нескончаемых каникул, которые иной раз ему любезно продляло Министерство образования, а в большинстве случаев, мучимый ужасными сомнениями, Владимир представлял себе сам, в одночасье превратилась в сплошное учебное время. Кроме вышеупомянутой дурацкой фразы бабушка безапелляционно твердила: – Тебе, Вова, властью дадено право – учиться, учиться и ещё раз учиться! Как говорят, тяжело в ученье – легко в труде. Раскрывая очередной надоевший учебник, он, расстреливаемый строгим неусыпным взором бабушки, в такие минуты горестно размышлял: «Если кому-то учёба даётся с потугами, то не лучше ли тягостное право на образование вкладывать в руки тех, кто его заслуживает: отличникам, на худой конец, хорошистам? Можно привести массу убедительных примеров, когда от беспросветного «протирания штанов» даже талантливые люди теряли здоровье и сходили с ума. А кто заболел или потерял рассудок от продолжительного отдыха? О таких история умалчивает. Разве что футбольные фанаты? И не трудолюбивая ли бабушка придумала эпохальный девиз: отдыхать легко, – трудно работать?» Эти воспоминания об юношеских годах, которые теперь не стереть из головы никакими стрессами современного стремительно бегущего бытия, почему-то вновь всплыли на изменчивую поверхность памяти, когда Владимир позволил себе вольность понежиться в постели чуть больше обычного. Однако, как всегда, воспоминания закончились признанием того, что без строгой и суровой бабушки ему бы не суждено стать таким, каков он есть – примерным работником государственной налоговой инспекции… Первый день очередного отпуска провести спокойно ему не удалось. Утренние размышления прервал резкий продолжительный звонок. Поначалу Владимир не захотел даже вставать, но звонок настойчиво повторился ещё два раза, и он, костеря, на чём свет стоит, нежданного гостя, накинул на себя длинный клетчатый халат, подарок Кристины на день рождения. Перед молодым человеком оказалась сухопарая дряблая старушенция. Когда же он включил в прихожей свет, то моментально сообразил, даже косвенно озвучивать сумасшедшую мысль о том, что в комнату вошла некая бабка, было бы огромной непростительной ошибкой. Вне всякого сомнения, появившаяся особа уделяла облагораживанию своей внешности львиную долю свободного времени. Однако Владимир с достаточной степенью точности установил: высохшая мумия не первый год содержалась за счет Пенсионного Фонда. Вернее, 172 находилась на заслуженном отдыхе, так бы, конечно, сказала покойная бабушка… Бабушка… За тиф, перенесённый в годы Гражданской войны, за страх быть репрессированной в тридцатые годы прошлого столетия, за голод и нищету, дарованные фашизмом и сталинским «военным социализмом», свой самый длительный отдых она получила в конце «перестройки». А до того, набрав общий трудовой стаж длинною в шестьдесят пять лет и пенсию в размере тридцати американских долларов, она ещё прожила несколько хлопотливых лет, наблюдая за балбесом, именно так себя именовал Владимир, вспоминая свою бабушку. Тогда в их, в общем-то, благополучном доме, стало катастрофически не хватать уверенности в завтрашнем дне. Для бабушкиного здоровья это явилось весьма значительным ударом, после которого она уже не могла не только условно поддерживать ряды неудачных строителей светлого будущего, но даже перестала посещать малочисленные коммунистические тусовки, собирающиеся на годовщины бывших советских праздников… Но, правда, впоследствии мрачное семейное существование быстро кануло в Лету, потому что каждый член их маленького домашнего коллектива, кстати, вымуштрованный и выпестованный той же покойной бабушкой, смог найти себя в новой жизни. Владимир поступил в Университет внутренних дел на полное государственное обеспечение. Папа, заслуженный работник образования, своевременно почувствовавший предприимчивое дыхание эпохи, в отличие от своих друзей и коллег, своевременно снял кое-какие накопления в сберегательной кассе и при помощи других друзей и коллег сначала арендовал, а потом «прихватизировал» кафе в центральной части города. Так поначалу в одном лице появился изворотливый и немного везучий директор, неплохой бармен и довольно неуклюжий официант. Но в конце второго тысячелетия от Рождества Христова все три ипостаси слились в одной: папа превратился в преуспевающего бизнесмена. Мама, кандидат физико-математических наук, ведущий специалист – океанолог, ушла из Южно-украинского научно-исследовательского института морского рыболовства, который папа кратко именовал «ни юг, ни рыба», и, обученная когда-то в студенческом строительном отряде варить похлёбку, стала в папином заведении первоклассным поваром, сносным бухгалтером и никуда не годной уборщицей. В последствии это не помешало ей переквалифицироваться в умелого руководителя всех папиных начинаний. Теперь папа с дрожью в голосе рассказывает об язвительных насмешках великовозрастных «школяров», а мама с ужасом вспоминает, как в горбачевские годы «горбатилась» в «рыбном» институте, направляя косяки цифр в никому не нужные бумажные моря. 173 В последние два года их «кафейный» бизнес особым ускорением «покатился» в гору, и они не только смогли нанять контингент новых работников, но и два дня тому назад укатили на отдых во Францию… Жаль, бабушка немного не дотянула до этих светлых дней… 3 2 АПРЕЛЯ 2002 г. 8.15 – 8.20 – Эх, куда меня занесло! – прошептал Владимир, когда в голове снова возникла тупая, временами даже пульсирующая боль. – При чём бабушка и родители к тем событиям, которые принесли столько треволнений для Кристины? Он усилием воли заставил себя сосредоточиться и внушить взбудораженным мыслям не бросаться из стороны в сторону, а идти, утихомирившись и взявшись за ручки, как это делают малыши в детском садике. Ведь, если мысли начнут в панике кидаться по разным окраинам нервных окончаний, то может сучиться непоправимое – мозг не выдержит такого перенапряжения души… Итак, в его комнате появилась старушенция. А что же дальше? 4 1 АПРРЕЛЯ 2002г. 8.10 – 8.30 Вошедшая пожилая дама, так будет сказано правильней, напомнившая ему бабушку, была ухожена и одета по последнему «крику» моды. Об этом красноречиво свидетельствовали нелепо расцвеченные волосы, наличие толстого слоя краски на редких ресницах, брови искусно изогнутые татуировщиком в виде коромысла, резко очерченные тонкие губы, а также обилие пудры на отвисших щеках и густые тени на дряблой коже возле глаз. Однако, после более внимательного взгляда на вошедшую женщину, Владимиру стало очевидным: и замысловатые перстни, подчёркивающие худобу желтых пальцев, которые представляли собой когти давно вымершей птицы, и блестящие белые бусы, в несколько рядов увивающие длинную шею, и огромные металлические кольца жёлтого цвета в оттопыренных ушах, и заколка торчащая из бело-сине-зеленых волос, собранных на макушке в тугой крохотный узелок – всё это являлось ни чем иным, как дешевенькими безделушками. Бабушка в подобных случаях пренебрежительно роняла: – Мишура! 174 Об этом же говорило синее бархатное платье, чуть-чуть выглядывавшее из-под длинного черного пальто, которое с большим трудом можно было отнести в разряд кожаных изделий. Кроме того, коричневые лакированные туфельки явно принадлежали к застойным временам ускоренного падения советской власти. Данные вещи, несомненно, покупались по вторникам в магазинах поношенной одежды «Секонд хэнд», когда на все товары производилась пятидесяти процентная скидка. Пожилую даму Владимир узнал. Конечно, не сразу. «Как её звали?» – пронеслось в его голове. И имя, и отчество, и даже фамилия неожиданной утренней посетительницы были весьма оригинальными. Впрочем, вся старушенция, тщательно скрывающая размеренное падение в брезгливые объятия неутомимой старости, представлялось ему ходячей претензией на оригинальность. «Ага, – вспомнил Владимир, – Злата Менделевна Вайнребе!» Она являлась первой «наложницей», то есть первой начальницей созданной в конце восьмидесятых годов прошлого столетия городской налоговой инспекции. А он после окончания университета получил направление в налоговую полицию и несколько дней проработал под её общим руководством. «Сколько же лет с тех прошло с тех пор? – сосредоточенно наморщил лоб Владимир. – Наверное, где-то около пяти?» Уйдя на пенсию, Злата Менделевна затаилась в стенах своей квартиры, словно кем-то напуганная мышь. Как рассказывали его сослуживцы, старуха выходила лишь для того, чтобы полаяться с продавцами магазинов, по её мнению постоянно нарушавшими правила торговли. О крутом нраве бывшей начальницы в кулуарах вновь отстроенного здания налоговой инспекции до сегодняшнего дня ходили легенды, потому как, унаследовав богатый жизненный опыт «административного прошлого», она в каждом сотруднике, прежде всего, видела бездельника. «Рабочие афоризмы» Златы Менделевны когда-то даже «бороздили нивы» управленческих просторов всего северо-восточного Крыма. На ум Владимира сразу пришло несколько: – «Только у немого слова не расходятся с делом», – «Работа – не отпуск, не утомляет», – «Работа голову учит, а безделье живот пучит», – «Отдых облагораживает человека, а труд превращает его в незаменимого работника». А её выражение – «Не то забота, когда есть работа, а то забота, когда её нет», потеряв первоначальный коммунистический подтекст, вдруг приобрело новое философское звучание. Теперь в прекрасное первоапрельское утро пожилая дама извинительно улыбнулась и затем поспешно открыла длинный ряд золотых зубов: 175 – Добрый день! Вы, естественно, меня не помните? В ответ Владимир постарался выудить из запасных тайников ума нечто похожее на оригинальность, но не найдя в обоих полушариях коры головного мозга ничего путного, кроме цитаты известного американца Дейла Карнеги: «для человека звук его имени является самым сладким и самым важным звуком», придал своему голосу большую порцию любезности: – Я вас слушаю, Злата Менделевна! Проходите, пожалуйста, в комнату. То, что Владимир не забыл, как звать начальницу, которая когда-то до её ухода на пенсию в течение двух или трёх дней оказывала на молодого человека «руководящее и направляющее воздействие», произвело эффект разорвавшейся бомбы. Разумеется, если таковое террористическое событие рассматривать с точки зрения человека оставшегося в живых. Владимир никогда не стремился к агрессивным поступкам, но то, что Злата Менделевна сегодня являлась персоной «нон грата», слегка проявлялось на его лице, осклабившемся в бессмысленной вынужденной улыбке… Женщина, распахнув пальто, которое, как уже упоминалось выше, было сшито из кожи содранной со зверя, родившегося в результате перегонки нефти, тем временем присела на краешек кресла услужливо пододвинутом Владимиром. – Меня вынудили обратиться к вам м-м-м… – Владимир. – О, да-да! Совершенно верно. Меня вынудили обратиться к вам чрезвычайно важные обстоятельства. Владимир про себя подумал: наверняка чрезвычайно важные обстоятельства состоят в том, чтобы прибить на кухне оторвавшийся карниз или переставить в гостиной рассыпавшуюся старинную мебель. Старушки вечно любят что-либо передвигать: то шкаф, то тумбочку под телевизор, то секретер. Очевидно, визиту способствовал тот факт, что он, купивший недавно квартиру почти по соседству с ней, во время редких случайных встреч относительно вежливо кивал головой и корректно выдавливал из себя сухое и официальное слово «здравствуйте». Злата Менделевна, почему-то запомнившая его, в ответ немного кокетливо, немного интригующе с полупоклоном произносила: «Добрый день, молодой человек». – Так вот, Володенька, – женщина положила на кресло пёстрый полиэтиленовый пакет и, сердито кивнув на него головой, сказала, – Страсть не люблю посещать наш местный супермаркет, где за прилавками стоят одни сплошные хамки.… Так вот, Володенька, вы даже представить не можете, в сколь затруднительный м-м-м пассаж втянул меня м-м-м Эмиль Фрисман. – Простите, кто? 176 – Чему, Володенька, вы удивлены? Неужели я такая старая, чтобы не иметь никаких племянников? Эмиль приехал ко мне два дня назад. Разумеется, из Израиля. И вы не можете себе представить, от него у меня случились беспрестанные головные мигрени. – Злата Менделевна, но я… – Дорогой мой человек, – с завидной настойчивостью прервала респектабельная дама его первую попытку освободиться от уз пристального внимания к своей персоне, – только не надо на меня давить. Сейчас вы, Володенька, скажете, я – не следователь прокуратуры, я даже не работаю в милиции, что я – только обыкновенный сотрудник налоговой полиции… – Ну да! – Погодите, не перебивайте! Вы не можете себе представить, я это отлично понимаю и знаю. Володенька, никакие возражения в расчет не берутся! Представляете, я даже знаю, что вы с сегодняшнего дня – в очередном отпуске. Знаю и то, что вы, молодые люди, живёте сейчас по принципу: работой можно поделиться, отпуском – никогда! Поэтому прошу вас о малюсенькой услуге. Я прошу вас, – разыщите Эмиля. – Злата Менделевна, если он исчез, то не проще ли обратиться в органы внутренних дел? – Боженьки! Володенька, вы не представляете, какая у меня дырявая память! – женщина нацепила на сухой крючковатый нос изящные очки, а Владимир с удивлением обнаружил – и очки, и красивая сумочка, из которой они были элегантно вынуты, оказались весьма дорогими предметами, и он впервые засомневался в своей предвзятости к вкусам Златы Мендлевны, незаслуженно обвиняя её в псевдоаристократичности. После чего она достала из полиэтиленового пакета плиточку шоколада «Корона» и с торжествующим видом вручила Владимиру. – Угощайтесь! – Зачем вы? – попробовал застесняться он, хотя скорей всего в данной ситуации надо было совершить вторую попытку уйти от сомнительной просьбы Златы Менделевны. Но этого не случилось, и женщина перешла на голос более твёрдый и решительный. Можно с уверенностью утверждать, что он стал не просительным, а как в прежние годы жестоким, носящим оттенок настойчивой требовательности. – Володенька, ну посуди, к кому теперь обращаться бедной всеми забытой вдове? Скажи честно, кто из молодых милицейских охламонов меня знает? А? – Вы хоть расскажите, в чём суть? – окончательно сдался Владимир. – Так уж я, Володенька, почти обо всем поведала. Из Израиля приехал мой племянник. – Ну? 177 – Зовут его Эмиль Давидович. Эмиль Давидович Фрисман. – Так. – Не успел племянник поздороваться, тут же ушел из дому, и как результат: его нет уже второй день. – Чего же вы хотите от меня? – Володенька, я не могу двигаться – у меня больные ноги. Плюс печень, почки, легкие и сердце. В прошлом году перенесла инфаркт. Помогите, дорогой мой человек! Только, пожалуйста, не подключайте милицию. Он, ведь, - иностранец. Зачем, скажите, Эмилю лишние хлопоты? Володенька, он – здесь, в городе. Соседка по этажу видела Эмиля возле Дворца Корабелов. А у вас есть машина. Проедьте разок по городу, загляните в различные кафе. Может, встретите?… Володенька? – Хорошо, хорошо, Злата Менделевна, уговорили. Проеду, посмотрю. Во что он одет? – Вы не можете представить, – несказанно обрадовалась пожилая дама, – одет он, конечно, очень изысканно. Одним словом, ин-телли-гент-но! Недаром соседка его заприметила. Боженьки! Я совсем забыла сказать, что Эмиль по профессии – археолог. Как и сам Давид, мой братик. Кратко выражаясь, на нём черный костюм, синяя рубашка.… Но вы же будете его высматривать в основном из машины, не правда ли? Поэтому запомните хорошенько. У него – длинное-предлинное коричневое пальто и зеленая широкополая шляпа с низкой тульей. Короче говоря, здешние молодые люди таких головных уборов не носят. Но самое главное, он немножечко прихрамывает на левую ногу. Мне братик почему-то не писал, видимо, не хотел расстраивать, но они недавно попали в автокатастрофу. – Зачем же он сюда приехал, ежели не секрет? – Боженьки! Зачем в Керчь приезжают археологи? Наверное, раскопать какой-нибудь бугор или курган. Я знаю? Его отец, ещё живя в Союзе, когдато весь Митридат перелопатил. – Какие вещи могут быть при нём? – Ну, предположим, пока он лопату и кирку-мотыгу с собой не взял… – А все-таки? – По-моему небольшой коричневый кейс… – Другие сведения есть? – Нет!… Ах, я же совсем забыла. Три или четыре года назад братик оставил у меня ни хранение вот эту вещь, – Злата Менделевна изящным движением положила модную сумочку в полиэтиленовый пакет, взамен появилась объёмистая книга в красивом кожаном переплёте. – Фолиант! Библия на иврите, – кратко пояснила пожилая дама. – Так вот, Володенька, вослед за словом «здравствуйте» племянник спросил: «Где наша библия?» И ещё протянул мне письмо, в котором братик просил переслать с ним эту святую книгу. – Теперь всё? 178 – Ещё нет! Он полистал Библию и вложил в неё два листочка. Кстати на них есть какие-то пометки. Гляньте, может, они вам чем-нибудь будут полезны? Потом Эмиль соизволил позавтракать и ушел.… С той поры, я имею в виду вчерашнее утро, как сквозь землю провалился. Володенька, поищите, пожалуйста, поспрашивайте. – Успокойтесь, Злата Менделевна, что в моих силах – сделаю. – Теперь вроде бы ничего не забыла, - удовлетворённо полуприкрыла накрашенные веки пожилая дама. – Я к вам под вечер снова загляну. Договорились? – Вы же мне не сказали, каков он на лицо? – Володенька, разве вы настоящих евреев не видели? Обыкновенное лицо с чёрными курчавыми волосами. Спереди, если снимет шляпу, можно увидеть лысину. Кратко выражаясь, он похож на артиста Аланзорова. Надеюсь, вы знаете этого выдающегося комика? 5 2 АПРЕЛЯ 8.20 – 8.25 На самом интересном месте воспоминаний мозги Владимира, словно ненадёжно отштампованный блок современного электронного устройства, говоря языком инженера-электронщика «дали сбой», то есть он снова потерял связь с объективной реальностью, а когда очнулся, то никак не мог найти ту ниточку, зацепившись за которую, можно было бы последовательно шаг за шагом продолжить восстанавливать происшедшие события. Перебирая в голове десятки вариантов, он не остановился ни на одном, ведущим нить к взбалмошному иностранцу, любителю острых ощущений, чьи личные интересы оказались важнее здоровья старой тётушки. С чего же начать поисковую операцию, для которой, будь он мастистым милицейским агентом, обязательно придумал бы заковыристое кодовое название, например: «дело в шляпе» или «отлов подзагулявшего племянника». Но вдруг в памяти всё отчетливей и отчетливей стала проявляться большая объёмистая сцена, представляющая собой городскую улицу, обеспокоенную вечерней суетой. 6 1 АПРЕЛЯ 2002 г. 16.00 – 20.30 179 Аршинцево. Автовокзал. Капканы. Затем снова автовокзал. «Сколько ещё можно колесить!? – проклинает себя Владимир за свой необоснованно мягкий характер. – В какой куче сена лежит сейчас заморская иголка, протыкая податливое сердце такой же стеблеобразной секс-бомбочки провинциального пошиба?» Неожиданно ему вспоминается отрывочный эпизод, когда под конец своего «мотания» по улицам он сворачивает влево и подъезжает к небольшой гостинице, которая находится возле керченских «Лужников». Ему приветливо улыбаются две симпатичные девчушки: – Людей с лицом кавказской национальности сегодня мы не принимали! – А вчера? – И вчера, и позавчера, и так далее, и тому подобное, - хохочет рыжая толстушка, по-видимому, дежурный администратор, - поэтому – адью! – Но подождите, я еще не обо всём спросил. – А мы не всем отвечаем. Владимир нехотя лезет во внутренний карман кожаной куртки и показывает служебное удостоверение. Девушки смущаются. – Мы налоги уплачиваем в срок! – иронизируют хорошенькие голубые глазки толстушки. – У нас всё о-кей! – вослед за подругой подаёт голос стройная брюнетка со жгучим взглядом. – Только посетителей пока маловато. – О, это мне как раз на руку! Вы не помните человека в зелёной шляпе, который звонил с вашего телефона? Он похож на артиста Аланзорова. – А в какое время? – хором спрашивает симпатичная парочка. – Сегодня утром. Приблизительно после девяти. – Извините, я тогда принимала дежурство и ничегошеньки не помню, говорит толстушка, – а тебя, Наталка, здесь вовсе не было. Спросите Егоровну, может, она видела? – Егоровна! – оглушительно и звонко кричит жгучая брюнетка. – Иди сюда! Тут с тобой налоговик пришёл разбираться, насчет левых заработков. – Какие такие разборки? – переваливаясь, точно гусыня, к стойке ковыляет уборщица, потрясывая в такт походке всеми объемистыми выпуклостями своего внушительного тела. – Мы сами могем любого налоговика на запчасти разобрать. Фигура уборщицы, похожая на фигуру знаменитого в прошлом тяжеловесаштангиста Жаботинского, безусловно, подтверждает сказанное. Женщина, хитро улыбаясь, останавливается посреди вестибюля гостиницы, заняв почти всё пространство небольшого помещения. – Сдаюсь! – шутливо поднимает руки вверх Владимир. – У меня к вам только один вопрос. Вы не заметили, чтобы кто-то утром в районе девяти часов звонил с вашего телефона, я имею в виду тот, что висит на стене возле 180 кабинки дежурного администратора? Человек был одет в длинное коричневое пальто или чёрный костюм… – Что вы, что вы! Такого не было, – машет обеими руками уборщица. – Спасибо и на этом, – хмуро благодарит Владимир и поворачивается, собираясь уходить. – Постой! – кричит женщина- штангист и обращается к молоденьким девушкам. – Девки! А наш «москвич»? Он же около девяти звонил. Может чуток попозже. Шутник международного масштаба. Он нас всех анекдотами извёл. Животы разболелись от хохота. – Да, – вмешивается толстушка, – что, говорит, такое бардак? И отвечает: фестиваль бардовской песни на Казантипе. – Нет, мне лучше понравился вопрос: что такое увалень? Бракованный валенок. А вот еще. Чем, говорит, незамужняя баба отличается от замужней? Первая со всеми мужиками сексом занимается, а одному любовнику бутылку ставит. Вторая со всеми любовниками сексом занимается, а одному мужу рога ставит. – Это – ерунда! – уверенно смеётся Владимир. – У нас свои анекдоты, не хуже московских! Скажите, чем вдова отличается от обычной жены? – Чем, чем? – весело щебечут девушки. – Вдова своему мужу ставит свечку, а жена – рога! – видя, что девушки не в восторге от рассказанного анекдота, он хочет попрощаться с ними и вдруг его взгляд падает на створки стеклянного ящичка с ключами от номеров. – Скажите, в каком номере проживает ваш «шутник»? Хотелось бы пообщаться с таким неординарным любителем анекдотов. Рыжая девушка лениво оборачивается на шкафчик: – Видите, ключи на месте. Значит, «шутник» ещё где-то кого-то развлекает. – Мне бы только глазком глянуть на его апартаменты. Я трогать ничего не буду. Честное слово! Девушки переглядываются. Потом толстушка, наконец, смягчается, но всётаки с неудовольствием говорит: – Наталка, подымись с мужчиной на второй этаж. Он проживает в двадцать первом номере. Вместе со жгучей брюнеткой Владимир неторопливо шагает по лестнице. Юная кастелянша хитровато улыбается: – Расскажите ещё чего-нибудь? – Только самый короткий анекдот. – Давайте! – Медведь-какофонист. – Фи, в нем ничего смешного нет. Одна пошлость. – Вы на что, Наталочка, намекаете? – Кому интересны намеки на «медвежью болезнь»? 181 – Вы не так поняли, я намекаю на то, что медведю в детстве наступили на ухо. – Все равно не смешно, – трясет кудряшками жгучая брюнетка. Они подходят к номеру, кастелянша привычными движениями открывает замок и распахивает входные двери. – Только после вас, – галантно склоняет голову Владимир. Девушка делает несколько шагов внутрь комнаты, а затем с истошным воплем кидается обратно. – Что с вами? Девушка от испуга не может вымолвить ни слова, лишь безвольно указывает глазами на серый полумрак. Но уж сам Владимир различает, что поперёк кровати лежит человек. Нет, это не Эмиль, искатель дешевых приключений. Коренастый светловолосый мужчина выглядит покруче, чем обыкновенный гражданин Израиля. На его лице трудно найти признаки интеллигентности. Ему около сорока лет. Ноги криво свешиваются на прикроватный коврик. Черные тупорылые туфли, потертые грязно-синие джинсы и серый заношенный свитер, на котором темнеют два больших пятна крови, указывают на то, что постоялец этой заурядной гостиницы с неброским названием «Курортная» не относится к вершителю судеб уголовного мира. По всей вероятности, он убит при помощи холодного оружия. Содержимое чемодана бедолаги, преждевременно покинувшего современный суетный мир, вытряхнуто прямо на пол. Дверцы шкафа и тумбочки распахнуты. Подушки, одеяло и матрац раскиданы по всему номеру, поэтому мужчина лежит прямо на панцирной сетке. Внизу под кроватью виднеется небольшая полу засохшая лужица крови. Владимир приказывает онемевшей кастелянше ни к чему не прикасаться, закрыть двери и ждать прибытия милицейского наряда. А сам он бегом спускается вниз и звонит оперативному дежурному городского отдела внутренних дел: – Это ты? Высылай «оперов» и «следака» на улицу маршала Еременко. Здесь в двадцать первом номере гостиницы «Курортной» обнаружен труп неизвестного мужчины. – Кто говорит? – слышится строгий представительный голос. – Назовите себя! То есть сообщите свои паспортные данные. – Какие ещё к чертовой матери данные? Это – я, Головко. – Ну, ты даёшь! Счастье пофартит тебе на всю оставшуюся жизнь, – я тебя не узнал. – Ни хрена! Тут лежит «жмурик», а ты о счастье треплешься! – А ты их солить собрался? Рассказывай, почему попал в гостиницу? Кстати, повторяю: когда отвальная? В отпуск молчком не уходят. 182 7 2 АПРЕЛЯ 8.25 – 8.30 Как только Владимир вспомнил о том, что он набрал номер телефона оперативного дежурного милиции, то пережитая картина вчерашнего драматического дня заставила его разум полностью восстановить первоапрельские события, в которых не было ни одного намёка на шутку. Хотя в целом происшедшее напоминало самую неудачную жизненную комедию, которую ему подбросила искусительница Судьба. Теперь он знал абсолютно всё: и что раньше уже звонил оперативному дежурному, и что этот оперативный дежурный ни кто иной, как Игорь Тарабурин, его однокурсник по Университету внутренних дел, капитан милиции, заступивший утром первого апреля на дежурство. Итак, после упомянутого посещения городской гостиницы, он черепашьим темпом ещё раз безрезультатно объехал основные кварталы Керчи. Это первое. Затем, около восьми часов вечера заглянул в Морской технологический институт, где Кристина заканчивала чтение последней лекции для вечерников. Это второе. Потом он намеревался поставить машину в гараж и совместно с любимой девушкой посетить её родителей, благо их дом находился неподалеку от гаражного кооператива. Где напоследок Владимиру предстояло сделать самый первый ответственный шаг в жизни – объявить им о готовности рука об руку с Кристиной совершить торжественный совместный старт в неведомое… На этом месте течение его мыслей оборвалось, но уже не в результате ухудшения здоровья. Глядя в ослепительно белый потолок реанимационной палаты, он решил: «Не лучше ли всё вспомнившееся аккуратно расставить по полочкам, начиная с того момента, когда немного успокоившаяся Злата Менделевна с высоко поднятой головой гордо удалилась из квартиры?». 8 1 АПРЕЛЯ 2002 г. 8.30 – 16.00 Захлопнув двери за Златой Менделевной, Владимир лениво начал собираться в гараж. 183 Ему чертовски не хотелось исполнять сумасшедшую идею хлопотливой старушки. Прошло, наверное, около часа или чуть меньше, пока он разогревал на «микроволновке» свой завтрак, читал вчерашние «Крымские новости», разгадывал хитроумный кроссворд и лишь потом стал искать одежду. Молодой человек уже почти открыл дверь, когда из кармана куртки послышалось «чириканье» мобильного телефона. Услышав глухой старческий голос, Владимир ещё тешил себя надеждой, что в первый день апреля счастье может улыбнуться ему, что блудный племянник, в конце концов, приплёлся к своей настырной тётушке. Но хрипловатый звук, раздававшийся из трубки, преподнес совершенно иную информацию: – Вы даже себе представить не можете, Володенька, до чего беспардонны нынешние мужики! Да, да, да! Вы не ослышались. Я специально говорю: мужи-ки! Мужчинами такую мразь называть нельзя. Хорошо, что в последнее время я никому дверь не открываю. Во всяком случае, незнакомым людям. – Успокойтесь, Злата Менделевна, успокойтесь. Племянник уже нашёлся? – в голове Владимира вновь с силой, как от костра из сухих прошлогодних обрезков винограда, брызнули искорки надежды. – Что вы!? У моего племянника ничего общего с подобными существами нет, и не было! – Тогда почему такой спешный звонок? – Просто хочу сообщить новость: ко мне недавно заходил ещё один сыщик. Впрочем, я неправильно выразилась. Не сочтите мои слова за обиду. Это был не сыщик в хорошем смысле слова, а натуральный отпетый хулиган, – ультимативном тоне заявила старушка. – Резонный вопрос: почему сыщик? – Потому, что он в грубой форме потребовал найти Эмиля. – А почему – хулиган? – Я ему корректно сказала: разве вы не видите, где расположен звонок в мою квартиру? Не надо, мол, барабанить в дверь. Это – не бубен! Он же мне снова в наглую кричит: открывай, старая мымра, ворота, иначе твой звонок прозвенит раньше, чем ты думаешь! Представляете, Володенька, какой нахал!? Старая мымра! Хм… Естественно, после таких нецензурных выражений я открывать не стала. Он тогда снова ногой в дверь: не дури, говорит, давай срочно тяни к микроскопу Эмиля. Я ему: Эмиля нет дома. Будьте добры, убирайтесь! Милицию вызову. Тогда, говорит он, передай своему хитрозадому Эмилю, пусть найдёт быка, если не хочет в стакане баланду хлебать. Скажите, пожалуйста, Володенька, где в нашем городе можно найти быка? Я ему в ответ: не смейте обзывать моего племянника! А он: не перебивай, старая мымра, сделай, что сказано! А как стемнеет, пусть немедля на стрелку топает. Я ему снова: куда, куда, что за стрелка? Тут наглец вообще перешёл всякие границы дозволенного: перестань, говорит, 184 кудахтать. Даже угрожать стал. Представляете, такой странный тип. Его вечером увидишь, со страху в обморок упадёшь. – Так вы его видели? – О чём речь, Володенька! Естественно. Пока тип за дверью бранился, я успела его хорошенько рассмотреть. Очень препротивная личность. Конечно, «глазок» искажает внешность, но вылитый уголовник. В квадрате. – Опишите его. – Я же говорю четырёхугольная рожа. Сплошные прямые углы. А ещё точнее, два квадрата. Один, что поменьше – лицо, второй – тело. Я за ним ещё в окно понаблюдала: идёт, точно подпрыгивает… Закончив разговор, Владимир снова вернулся в комнату, чтобы открыть форточку. И тут к своему необычайному удивлению обнаружил, что Злата Менделевна забыла в кресле принесённую Библию, реликвию родного брата. Он раскрыл кожаный переплёт и сразу увидел две статьи, аккуратно вырезанные из газет. Одна – на английском языке, а вторая, как и Библия, – на иврите. Судя по бумаге, они были довольно свежими. Владимир знал, что на воровском бандитском жаргоне слово «стакан» означает тюремную камеру, «стрелка» – место встречи уголовных элементов, а словом «бык» называют обычно руководителя шайки. Одно лишь он пока никак не мог взять в толк, какое отношение ко всему этому имеет интеллигентный племянник Златы Менделевны.? Но вывод всё-таки напрашивался: молодой человек попал под дырокол скоросшивателя, в котором хранится весьма туманное дело, связанное с преступным миром и этому молодому человеку может грозить неприятность. Уже через полчаса, прихватив с собой забытый склерозной старушкой библейский фолиант, он вёл «Фольксваген» по главной городской автомагистрали, протянувшейся вдоль морского побережья почти на два десятка километров. Владимир этот автомобильный «променад» совершал для видимости, лишь бы отвязаться от надоедливой Златы Менделевны, а также для очистки собственной совести, в дань уважения к бывшей начальнице, отдавшей государственной службе около сорока лет жизни. Нигде человека в зелёной шляпе он, конечно, не заметил. Вполне возможно, её легкомысленный гость посетил достаточно большое количество «злачных мест», потому как успел зацепиться за ненадёжный сук, на котором сидели тёмные уголовные птички и вместе с которыми он мог запросто угодить в очень вонючее дерьмо. Весьма вероятен и такой вариант: Эмиль Фрисман сейчас сидит на измятой постели какой-нибудь керченской сверхмодной шлюхи и с перепою не в состоянии просунуть левую ногу в правый рукав своей синей рубашки. Короче говоря, путей у молодого повесы бесчисленное множество. А у него, у Владимира, всего четыре дороги: можно держать баранку прямо, чтобы попасть на паромную переправу через Керченский пролив, 185 крутануть её влево или вправо и угодить на железнодорожный или морской вокзал или вообще развернуться на сто восемьдесят градусов и помчаться назад в Аршинцево. И еще. Без денег из богатенького еврейского государства в суетливый и скромный Крым никто не поедет! На уме пронырливого племянника не раскопки архаичных холмов, которые пока не успели покорить нынешние хапуги-кладоискатели, а тщательное изучение тех таинственных образований, находящихся под блузками и джинсами местных любвеобильных прелестниц, кстати, тоже похожих на древние скифские курганы. В конце концов, и гробокопатели, и путаны, питающиеся за счет подобных «исследовательских» работ, занимаются нелегитимным бизнесом, не поддающимся государственным налогообложением... «С уголовщиной шутки плохи! Пусть Злата Менделевна ерундистикой не занимается, а немедля топает в милицию и там всё подробненько рассказывает!» – заключил Владимир и решительно повернул назад. Не доезжая четверти километра до Аршинцево, он позвонил Злате Менделевне. Телефон старушки молчал. «Дурдом! – обрушил Владимир на себя крупный град обеспокоенных мыслей. – Старушенция шастает, решая пустяковые личные вопросы, а он, будто дурачок, мотается по городским окраинам. Не поймет, старая, что зарплата налогового полицейского со всеми вычетами с трудом хватает только на двести пятьдесят литров дизельного топлива. А город растянулся вдоль морского побережья на не один десяток километров. Туда сорок, сюда сорок. К тому же «телега» стала жрать почти в полтора раза больше обычного. Это ж какая арифметика получается! Да ещё «мобильник». С ума можно сойти». Но уже через мгновение его охватили совершенно другие думы: «Господи! До чего можно докатиться в мелочных рассуждениях! Копейки принялся считать. Стыд и позор! «Не хлебом единым жив человек», - говорится в Библии, которую надо отдать в руки старушки…. Или сразу решиться на твердое слово «нет». Чепухой заниматься нельзя!» Пока Владимир размышлял, перед глазами возникла его родная пятиэтажка, рядом с которой возвышалось высотное здание Златы Менделевны. Он взял книгу под мышки и поднялся на второй этаж. Досадуя на беспокойную старушку, заставившую его заниматься заведомо безрезультатными поисками авантюрного племянника, Владимир легонько стукнул кулаком по оббитой дерматином двери. К необычайному удивлению она медленно подалась вперёд. Оказывается, Злата Менделевна действительно страдала склерозом: домой пришла, а входную дверь закрыть забыла. Он осторожно ступил в проём. – Злата Менделевна! 186 Молчание… – Злата Менделевна, где вы? Ау, – полушутливо гукнул Владимир. Опять молчок. Молодой человек сделал несколько мелких шагов и очутился в прихожей. В нос ударил терпкий аромат дорогих французских духов, смешанный со своеобразными запахами украинского борща сваренного на неделю вперёд. Он настороженно проследовал в квартиру бывшей «наложницы», еле-еле сводившей концы с концами, ибо доброхотное государство наделило её такой мизерной пенсией, что выжить на неё могли одни тараканы, на истребление каковых у старушки иногда не хватало средств. Но весь парадокс современной жизни состоял в том, что бывшие подчинённые, ушедшие на пенсию немного позже, которых она раньше бранила за леность и тугодумие, теперь получали от того же государства в три раза больше, чем уважаемая Злата Менделевна… В её комнатах царила рыхлая нездоровая тишина. Владимир заглянул в гостиную и ужаснулся. Злата Менделевна полулежала-полусидела на оранжевом кожаном диване, неестественно склонив набок голову. Лицо пожилой женщины было сплошь покрыто чёрными синяками и ржавыми потеками крови. Темно-красные пятна даже усыпали даже желтый китайский халат с большими яркими цветами. На полураскрытой груди виднелись рваные колотые раны, уже переставшие кровоточить. На всякий случай он вздумал проверить пульс. Но, едва прикоснувшись к телу, моментально понял, женщина успела остыть. С трудом преодолевая внезапно возникшую оторопь, зрелище явно предназначалось не для слабонервных, Владимир всё-таки осмотрел жилище и установил, что в нем был произведён самый настоящий погром. Особенно досталось книжным шкафам и секретеру. Видимо, преступник искал вещь, из-за которой несчастная Злата Менделевна приняла столь мученическую смерть. Он подошёл к «Панасонику», телефону подаренному начальнице в день ухода на пенсию и, чтобы не стереть чужих следов и не оставить своих, авторучкой нажал кнопку включения. Владимир решил проверить, не звонил ли непутёвый племянник незадолго до убийства или после смерти старушки? В комнате тихо зазвучала запись разговора: – Квартира Вайнребе? «Это – не племянник!» – тотчас предположил Владимир. – Да, – раздался неуверенный, даже несколько испуганный голос старушки. – Позовите к телефону Эмиля. – Кто вы? Его сейчас нет дома. Вы знаете, где он? – в словах Златы Менделевны одновременно скрывались и тревога, и любопытство. Ответа не последовало. 187 Владимир раскрыл Библию и на одном из газетных листков пометил номер телефона, откуда раздался неожиданный для старушки звонок. После чего перемотал ленту записывающего устройства в первоначальное положение и, осторожно прикрыв двери, вышел из квартиры. В милицию он позвонил из собственной машины. – Оперативный дежурный городского отдела внутренних дел капитан Тарабурин слушает вас! – Игорь, тебя Головко беспокоит. Срочно высылай свою «гопкоманду» на улицу Крымскую, что в Аршинцево за телевышкой. – Ты что? Сдурел? Неужели я не знаю, где находится твоя улица? Какое еще чрезвычайное происшествие вынудило меня потревожить? – Здесь убита женщина. Записывай адрес: дом тридцать, квартира восемь, подъезд первый. – А ты-то как очутился на месте преступления? – Опосля расскажу. – Фамилию убитой случайно не знаешь? – Злата Менделевна Вайнребе. Пенсионерка. Бывшая наша «налоговичка». – Ты, вроде, в отпуск намылился? Когда отвальная? – Как только, так сразу. – Ага, жаба заела? Темнишь. – Много будешь знать, скоро состаришься, говаривала моя бабушка. – Я тебе не серенький козлик. Зубы не заговаривай. Без бутылки нечего мозги компостировать! Понял? Ещё немного пообщавшись с Тарабуриным, Владимир тупо уставился на Библию: «Почему же я не оставил её в квартире? Ах да, там был записан номер телефона, вернее на газетной вырезке, что лежит в книге. Что теперь делать с ней и что делать вообще? Приезд племянника оказался роковым для Златы Менделевны. Хорошо, если грабители нашли, что искали. А если вдруг искомое, вероятней всего бабки, лежит в кейсе Эмиля, с которым он отправился в загул? Тогда ещё хуже! Люди, совершившие зверскую расправу над ни в чем не повинной женщиной, запросто могут ещё более изощрённо прирезать и её племянника. Надо немедля начать поиски иностранного гуляки, чтобы предупредить его о грозящей опасности… Владимир глянул на часы: шёл первый час дня. Приближался срок поездки в Морской технологический институт. Вот уже несколько дней подряд они с Кристиной занимались обеденным насыщением желудков исключительно вдвоём, в обстановке почти приближенной к нирване. Её умные родители, чувствуя, как единение молодых людей переходит на более высокий уровень, тактично удалялись на прогулку в ближайший приморский парк. Возраст дочери достигал критической черты, поэтому они всяческими путями старались поддержать её неуклонное движение к законному браку. Данный факт Владимиру был по душе, значит, он им понравился, или, как 188 в таких случаях говорила бабушка «пришелся ко двору». Кристинина мать долгое время провела в Прибалтике и в прекрасный первоапрельский день вспомнила о рецептах латышской кухни. Владимиру особенно понравилось третье блюдо: сладкий хлебный суп с изюмом и сливками. Однако сама Кристина не обращала внимания на избитую фразу о том, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок. Девушка уже хорошо изучила открытый непосредственный характер Владимира и давно установила простую истину: путь к сердцу возлюбленного пролегал не по прямой линии, а причудливо колесил по извилинам коры головного мозга. Поэтому она изо всех силёнок старалась быть умной. Ну и, конечно, доброй. То есть такой, какова девушка была на самом деле. Не посвящая Кристину в перипетии дня, Владимир попросил её в первую очередь перевести вырезанную газетную статью, напечатанную на английском языке. Девушка не только быстро справилась с текстом, но и набрала на компьютере небольшую публикацию из известной американской газеты «Нью-Йорк Таймс». Она носила название «Уникальная находка». Вот что в ней говорилось: «Однажды некий бедуин, пасший стадо возле Мёртвого моря, ради забавы бросил небольшой камень в одну из пещер, находившихся на склоне отвесной горы. Пастух услышал звук разбивающегося сосуда и, раздираемый любопытством, с трудом взобрался на скалу. К своему разочарованию в разбитых глиняных черепках он не нашёл ни одной золотой или серебряной монеты. Зато он обнаружил старые свитки, которые рассыпались на мелкие кусочки при одном прикосновении пальцев. Бедуин рассказал о своей находке хозяину, а тот другу, учёному. Так появилась новая мировая археологическая сенсация. Впоследствии в течение десяти лет было найдено ещё одиннадцать пещер с глиняными кувшинами, в которых хранились полуистлевшие рукописи. Таким образом, число древних манускриптов достигло восьми сотен, в основном это были апокрифы – небиблейские сочинения и псевдоэпиграфы – продолжения библейских сочинений, приписываемых неизвестным персонажам. Было также установлено, что свитки принадлежали секте ессеев, располагавшихся в пустыне за рекой Иерихон, и охватывали период жизни Иисуса Христа. В числе ученых, до сих пор занимающихся расшифровкой текстов, находится самый известный в мире археолог Давид Фрисман, ранее проживавший в Советском Союзе и занимавшийся раскопками знаменитого городища Пантикапея в одном из крымских городов…» Фамилия ученого была подчёркнута жирной синей линией. 189 Из переведённого текста следовало, что кто-то всерьёз заинтересовался «археологической» знаменитостью. «А может быть, не учёный, а его неблагонадёжный отпрыск привлёк внимание неизвестного?» – промелькнуло сначала в голове у Владимира. Но тотчас же он отбросил в сторону эту шальную идею: «С какой стати Эмилю держать газетный листок у себя?» Владимир отвёз Кристину на работу и вторично, уже с большим рвением, объехал почти все городские кварталы. В некоторых оживлённых местах он останавливал машину и спрашивал у киоскеров, не видели ли они прихрамывающего мужчину в широкополой зелёной шляпе? Но всюду получал отрицательный ответ. На обратном пути он заглянул на квартиру Вайнребе. Здесь ещё суетились три милиционера, одетые в гражданскую одежду. Один из них узнал Владимира: – Привет, Головко! Задал ты нам работёнку. – Кто-нибудь из родственников появлялся? – Слушай, какие родственники? – с ходу завёлся второй милиционер, видимо, старший по званию. – Пока нам не мешай. Работу закончим, тогда пусть родственники объявляются. Хоть толпой. – Головко, иди своей дорогой, без тебя разберёмся! Чего пристал, как банный лист? – вскипел третий и сразу набросился на напарника. – А ты, дурило, замерил, на каком расстоянии тело убитой удалено от окна?… Владимир отрешенно махнул рукой и направился к своему подъезду. Неожиданно широко разрекламированный зарубежный замок с миллионом секретов, который после покупки жилища врезал Владимир, перестал повиноваться хозяину. Он увеличил немного усилия на ключ, но тот упорно не хотел поворачиваться, пока вдруг дверь сама не поползла внутрь. Ничего себе! Его собственное пристанище тоже оказалось незапертым. «Неужели склероз начал подбираться и к моим мозгам?» – подумал молодой человек. Стоя на пороге и затаив дыхание, он долго прислушивался ко всяким возможным шорохам. Кроме тягостного безмолвия, в квартире никого не было. Картина повторилась. Как и у покойной Златы Менделевны, неизвестный Некто пытался отыскать неизвестное Нечто. Весь нехитрый холостяцкий скарб оказался тщательно перевёрнутым, но не украденным. Особенно пристальное внимание досталось книжным полкам. Волей-неволей возникло предположение, что Злата Менделевна, не выдержав глумления над собой, указала его адрес и сделала это, потому что преступников интересовал, по всей вероятности, предмет, находившийся сейчас на заднем сидении «Фольксвагена» – толстая Библия в красивом кожаном переплёте. Наверняка, какое-то чрезвычайно редкостное издание, которое стоит сумасшедшие бабки. 190 Срочно приводя своё жилище в благопристойный вид, Владимир все более и более впадал в состояние необычайного волнения. Ведь, не только жизнь непутёвого Эмиля Фрисмана была под угрозой, теперь он сам, мягкосердечный дурачок, по собственной инициативе втянулся в криминальную историю с неизвестным происхождением. Во что бы то ни стало позарез необходимо встретиться с племянником! Тогда бы хоть рассеялась дымовая завеса над событиями сегодняшнего дня. Но прежде, чем снова заняться розыском, он отправился к бывшему труболитейному заводу, где располагались бесплатные курсы по изучению иврита. «Авось, вторая газетная вырезка прольет какой-либо свет на исчезновение иностранца?» – втайне надеялся Владимир. Через час он знал и содержимое второй статьи. Не удалось лишь установить, к какой газете она принадлежала. Корреспонденция с интригующим названием «Тайны четвёртой пещеры» гласила: «Содержание известных всему свету древнееврейских свитков, найденных близ селения Кумран в 1947 году, было по мере их расшифровки опубликовано. Однако, как сообщает видный израильский археолог, приехавший на постоянное место жительства в Иерусалим после распада советской империи, и пожелавший остаться неизвестным, что небольшая группа учёных, работавших над древними рукописями, которые находились в так называемой четвёртой пещере и которые описывают отдельный период жизни Иисуса Христа, тщательно засекретила свою деятельность. Она решила не допускать к исследованию никаких посторонних лиц, пока не будут получены первые официальные результаты. Археолог особо подчеркнул, что число участников группы строго ограничено и что он сам смог попасть в неё только лишь после смерти одного ученого. В настоящее время, говорит он, группа увеличена до двадцати человек, но все равно работы идут слишком медленно, чтобы завершить их хотя бы в первом десятилетии двадцать первого века. Кроме того, ряд свитков исчезло и на «чёрном рынке» за них стали платить астрономические суммы денег. Большой интерес в ученом мире вызвало сообщение о пропаже свитка, якобы раскрывающего тайну последних дней жизни Иуды Искариота, одного из учеников Иисуса Христа, выдавшего своего учителя в руки римского наместника Понтия Пилата». Точно таким же образом, как и в предыдущей статье, напечатанной на английском языке, несколько фраз кто-то тщательно подчеркнул авторучкой с синей пастой. Этими фразами были: «израильский археолог», «астрономические суммы» и «сообщение о пропаже свитка». Пометки помогли Владимиру расставить по местам все имеющиеся предположения. Очевидно, археолог Давид Фрисман в своё время выкрал 191 наиболее ценный свиток, отвёз его к родной сестре в Керчь, предварительно надёжно спрятав в переплете Библии. Затем он выждал несколько лет и теперь отправил сына в Крым с целью получить манускрипт в собственные руки. Вероятно, за это время он подобрал надежного и состоятельного покупателя. Однако по каким-то причинам произошла утечка информации и его отпрыск, Эмиль Фрисман, попал в другой, смертельный переплёт русской или украинской мафии, то есть оказался заложником чересчур хитроумной затеи отца. «Лучше бы он сразу сунул Библию в свой кейс, – продолжал далее размышлять Владимир, – тогда бы преступники суетились вокруг него, не трогая ни в чем неповинных людей. А возможно, Эмиль, почувствовав, что кто-то «сел ему на хвост», своим исчезновением решил сбить с толку неизвестных преследователей?». Надо попытаться разыскать Фрисмана, хотя бы для того, чтобы выполнить волю покойной Златы Менделевны. Дать ему возможность выпутаться из сложной ситуации и с честью похоронить тетушку. В один момент у Владимира промелькнула совершенно другая мысль: «Не позвонить ли Тарабурину и подробно рассказать о своих смутных догадках?» Но этой мысли не суждено было осуществиться. Молодой человек, проезжая мимо центрального стадиона, как раз вспомнил, что во время «скитания» по улицам города он выяснил, кому принадлежит телефон, с которого неизвестный звонил Злате Менделевне. И Владимир повернул руль в сторону гостиницы. 9 2 АПРЕЛЯ 2002 г. 8.30 – 9.00 Владимир вторично восстановил в памяти жуткие детали своего пребывания в двадцать первом гостиничном номере. Брр! Тяжким могильным холодом повеяло от нахлынувшего воспоминания, но зато мрачные события солнечного первоапрельского дня наконец-то были уложены по полочкам… … В палате снова появилась рыжая пышногрудая медсестра: – Ну что? Малость оклемался? Сейчас начнется врачебный обход, а мне пора уже домой собираться. Смена закончилась. – Сколько сейчас времени? – Полдевятого. Зачем вам время? Спите да сил набирайтесь! Медсестра ободряюще кивнула головой, и Владимир удивился, почему её большие веснушки не скатились, как горошинки, с круглых и полных щек? 192 – Постойте, – промолвил он, – я вижу на тумбочке лежит мой телефон. Не могли бы вы положить его возле подушки? – Ишь чего надумали! – сердито взглянула на него, но, заметив умоляющее выражение лица, смягчилась и снова мелодично пропела. – Ладно. Токо много не говорите, окрепнуть сперва надо. – Понял, понял, – прошелестел в ответ Владимир и взмахнул ресницами, – до свидания…. Потом отрешенно принялся снова анализировать известные факты: « То, что за Эмилем гоняется целая шайка преступников, факт непреложный. Во-первых, это бандит с квадратной комплекцией, напугавший Злату Менделевну и шедший вечером первого апреля на встречу с Эмилем возле строящегося кафе. Кстати, он там запросто мог прикончить бедолажного гражданина Израиля, ведь, грабителей, по существу, интересовала одна лишь Библия. Без этой книги Эмиль является не только никому ненужным её владельцем, но и лишним свидетелем. Во-вторых, «Хохмач» или «Шутник» из гостиницы, тоже представитель уголовной компании, неизвестно почему зарезанный подельниками. В-третьих, главарь шайки, он же «Бык», тот, который произвёл вчерашний выстрел. Или все-таки стрелял в меня «Хохмач»? А, может быть, существует ещё и четвёртая тёмная личность… Господи! После неудачной попытки своим глупым лбом разбить придорожный камень, в голову способно забрести что угодно.… Разве мертвецы стреляют? Я же сам, собственными глазами видел тело «Хохмача»! Он мог стрелять лишь на том свете. Только глазами и только в хорошеньких ангелочков или ведьмочек. Впрочем, там, говорят, нет разделения полов. Все святые … или черти. Одно ясно, как дважды два, если в шайке-лейке начались внутренние разборки, то преступники чувствуют добычу совсем рядом. Самый лакомый кусочек всегда достаётся сильнейшему. Но если «Бык» вооружен и доподлинно знает, где находится Библия (Иначе, зачем производить такой бедлам в квартире простого налогового полицейского?), то Эмиль, вроде бы, ему совершенно не нужен! Столько «если» и «зачем», что голова идёт кругом… Видимо, для того, чтобы до конца разобраться в правильности свих рассуждений, надо обратиться в милицию». Владимир, преодолевая острую боль, с трудом дотянулся до «мобильника». – Оперативный дежурный…, – бодро начал представляться всё тот же Тарабурин. – Игорь, ты ещё не сменился? – несуразным вопросом Владимир прервал его служебную ретивость. – Молчи, «герой»! Разве с тобой вовремя сменишься. Ты мне вчера столько трупов подсунул, что я за весь год дежурства не имел. Всегда нёс вахту без сучка, без задоринки… тьфу, без зазубринки. Из-за тебя этой ночью 193 ни одного часика не «кемарнул». Сплошная телефонная нервотрёпка.… Ну, рассказывай, как ты, как Кристина? – Я-то в порядке, а Кристина сейчас домой отправляется. Увидела меня, балбеса, живым и невредимым вот и повеселела. – Голос у тебя ещё подземный. Как из глубокого колодца. – Не дождёшься! Рано мне в Аид собираться. – Чего тебе надо от меня? – Игорь, пошли опергруппу в район пляжа, что находится в Аршинцево. Знаешь, где строится новое кафе? – Где тебя подобрали? – Вот-вот! Пусть ребята местность «прочешут». Коль я не ошибаюсь, для тебя там ещё «Иван Иваныч» лежит, второй по счёту. – Кто, кто? Говори громче, ничего не слышу. – Не помнишь, на чём мы в университете учились искусственное дыхание делать? – На «Иван Иваныче». – .Так на этом «Иван Иваныче» должно быть коричневое пальто и зелёная шляпа. Худой, как иголка. – Головко, ты дашь мне смениться или нет? Ладно, ладно. Не нервничай. Высылаю… Примерно через полчаса, перед приходом докторского консилиума, Тарабурин позвонил ему сам: – Ну, даёшь! Тебе в следственном отделе работать, а не сушить мозги у налоговиков... И штаны протирать… Ты как себя чувствуешь? Голос слабоват. – Тебе самому медведь на ухо наступил. Я чувствую себя прекрасно. Наверняка, мне кровь перелили от самого сильного керченского мужика? Если точку опоры поставить рядом с койкой, то смогу перевернуть всю больницу. – Уже ходишь? – удивился Тарабурин. – Не просто хожу, а летаю, пока по всей палате. Глядишь, скоро повыше заберусь. Легкость в теле, как говорил гоголевский Хлестаков, неимоверная. Рассказывай, нашли кого-нибудь? – Только-только мне позвонили с места события. Как и ты предполагал, возле кучи строительного мусора наши «мусора» наткнулись на ещё одну кучу… уголовного навоза. – Игорь, ты рассказываешь, словно пишешь. Тебе бы выдающимся прозаиком быть, но, к сожалению, ты ошибся. Это – Эмиль Фрисман, племянник Златы Менделевны, бывшей начальницей налоговой инспекции. – Какой ещё к черту Эмиль Фрисман? У тебя черепок явно не в порядке. Это – «Квадрат», местный мелкий мошенник по фамилии Влачуга… Ты привет Кристине передал, супермен несчастный? 194 После разговора с Тарабуриным в голове Владимира начался настоящий кавардак: «Какой смысл преступникам убивать ещё одного своего подельника? Наверное, всё-таки главарь шайки уже чует добычу в собственном кармане, и поэтому не собирается делиться ею с другими ворюгами? Может статься, Фрисмана оставили в живых, чтобы с помощью его, особенно не высвечиваясь, заполучить ценную Библию?… Где же сам фолиант? Ведь, кажется, он остался лежать на квартире Кристины. Возле телевизора… Нет. Опять не то! Вчерашним вечером он видел Библию на заднем сидении «Фольксвагена». А вдруг его будущая жёнушка положила её в свой институтский портфель?… Господи! Какой я осёл! Вздумал подвергать опасности самых близких людей. Вот откуда взялось постоянное чувство беспокойства, вызывающее в сердце настоящую тревогу»… И он снова потянулся за «мобильником», но снова колкая боль молнией пронзила грудь и, заставив слабеющее тело импульсивно вздрогнуть от набежавшей волны испуга, погасла где-то в голове. Владимир снова потерял сознание. 10 ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ К ЭПИЛОГУ Сколько времени он находился в состоянии близком к обыкновенной коме установить было сложно. Волнение за жизнь Кристины, перешедшее в панический страх, сделало своё недоброе дело. Но он уже вновь чувствовал себя бодро, а главное, в полной уверенности, что сейчас, как никогда, способен повлиять на ход событий. Владимир ещё ранним утром заметил, что в полуоткрытой тумбочке лежит спортивный костюм, который всегда находился в салоне «Фольксвагена» на всякий непредвиденный случай, связанный с ремонтом или обслуживанием машины. Наверное, Кристина посчитала, что костюм может когда-нибудь понадобиться. Молодой человек, пересилив ноющую боль, поднялся с постели и, полностью открыв тумбочку, к своему удивлению обнаружил там ещё и кроссовки. Конечно, рана беспокоила, но не так как прежде. Кроме того, разве он мог думать о своих пустяковых царапинах, если речь шла о жизни любимой девушки и даже всей её семьи. Для преступников чужие человеческие судьбы не имеют никакого значения! Но он должен сделать всё возможное и невозможное, чтобы предупредить планирующееся злодеяние. 195 Владимир быстро надел костюм, распахнул окно и выпрыгнул в сад. Свежий утренний воздух удесятерил его силы, а ноги сами понесли молодое тело по улицам приморского города. Прохожие удивлённо оглядывались на полусумасшедшего парня, мчавшегося с неимоверной скоростью и бесцеремонно расталкивающего их в разные стороны. Квартира Кристины находилась всего в двух кварталах от больницы. В свободное время они часто гуляли по ним, и поэтому дорога, по которой девушка должна идти домой, была хорошо известна. Она пересекала широкий тенистый парк, таивший даже в жаркие летние дни достаточно много живительной прохлады. Но именно этот парк, кроме бесчисленных укрытий от палящих лучей знойного крымского солнца, содержал в себе также множество таких уголков, где скоромные городские жители испытывали определённую не уютность. Особенно в те моменты, когда, проходя по таким тихим местам, встречали какого-нибудь прощелыгу, не говоря уже о проходимцах более крутого нрава. Надеясь догнать Кристину, молодой человек бежал, теряя последние остатки сил… Но в средине пути у него, как у спортсмена-легкоатлета, появилось второе дыхание и Владимир уже через несколько минут оказался у знакомого дома. Он единым махом преодолел несколько лестничных пролётов и, прошептав про себя слова благодарности Всевышнему, перевёл дыхание лишь у входных дверей. Затем Владимир принялся многократно нажимать кнопку звонка, он даже слышал внутри жилища его глухое дребезжание, однако дверь не открывалась. Предчувствие беды с ног до головы потрясло тело молодого человека, изнурённое ранением и продолжительным бегом. Неужели он опоздал? Владимир сделал несколько шагов назад и с размаху ударил ногой по двери: она с треском распахнулась внутрь коридора. И опять всё повторилось. Тот же беспорядок, перевёрнутая мебель и разбросанные по ковру книги. Полный ералаш… На диване лежали безжизненные тела родителей Кристины. «За что же на меня такие муки? Несправедливей наказания не придумать! Способно ли сердце выдержать, если вдруг рядом в соседней комнате окажется и Кристина?» – беспокойные мысли в единый миг взорвали голову Владимира. Несчастные родители были изрешечены пулями. Повсюду виднелись следы крови. Будто кто-то нарочно из садистских устремлений вымазал ею и диван, и кресло, и стол, и даже экран телевизора. «Но где же всё-таки Кристина? Есть ли хоть единый шанс увидеть любимую целой и невредимой?» 196 Внезапно его затылок ощутил холодное касание ствола. – Не шевелиться! – властно приказал грубый мужской голос. – Тихо, мент! Пасть раскроешь, пришью сразу. Свою сучку вообще не увидишь. Два шага вперёд! Владимир повиновался. Положение казалось безвыходным. Будь он здоровым человеком, то ещё можно было бы в самом начале применить силовой приём. Молодой человек даже немного шевельнул левой рукой, чтобы потом попытаться выбить оружие из рук преступника, но подспудно понял бессмысленность подобной затеи. Его руки походили на два скомканных продолговатых куска ваты: в них не было и тысячной доли былой мощи и ловкости. – Встань в угол и не рыпайся! – снова раздался строгий окрик неизвестного мужчины. – А теперь – повернись! И он, наконец, увидел плотного и коренастого человека. На смуглом деспотичном лице застыло выражение тупой самолюбивой решимости произвести всякий неординарный поступок. На вид ему было лет около тридцати пяти. Наверное, гримасу достойную великого Наполеона уголовник получил ещё при своём рождении. Она говорила, что её владелец способен утопить, задушить, прирезать или просто прибить любую человеческую особь, как паршивую бродячую собаку, но только не способен прощать или даровать жизнь лицу, посмевшему встать ему поперек дороги. « Бык!» – догадался Владимир. – Где Библия? – человек немигающе впёрся острыми зрачками в его глаза. Владимир стойко выдержал этот безжалостный режущий взгляд, только вспомнил свои же слова из своего фантастического сна: на глупые вопросы ответ может дать только глупец. – Не хочешь, – не отвечай. Товар вместе с твоей сучкой сам сейчас ко мне придёт. Ты знаешь, мент, отлично, что все мы живём в мире вещей, которые покупаются и продаются? В том числе, твоя сучка. Конечно, если бы человек являлся обыкновенной вещью, как, например, этот сложенный шезлонг, который не успели вынести на балкон, - преступник лениво кивнул в сторону окна, - то дать ему определение было бы чрезвычайно просто. Хотя не каждый ментяра способен дать определение даже шезлонгу. А ты знаешь, что такое шезлонг?… – преступник на минуту прервал своё идиотское красноречие. Владимир продолжал молчать. – Где тебе с куриными мозгами! Шезлонг – складное деревянное или металлическое кресло с сидением и спинкой из прочного текстильного материала. Чуешь, мент? Но как я сказал, человек особенная вещь, его нельзя характеризовать подобным «макаром»… Видя, как Владимир пошевелил руками, мужчина повысил голос, и в его голосе глупое самодовольство снова уступило место железной жестокости: 197 – Ну, ты, мудило, не расслабляться! Руки за голову! Вот так! Слушать можешь – расслабляться нельзя. Пока твоя сучка идёт, я тебе лекцию прочитаю. Так вот, человека идентифицируют, в отличие от шезлонга ещё с профессиональной стороны. Потому что он – процесс жизни. Кому-то дано ползать, кому-то управлять. И самое главное в этом процессе – башка! Она дана ему, чтобы постигнуть ис-ти-ну. Понял, мент, ис-ти-ну! Владимир слушал откровения сумасшедшего бандита вполуха. Он лихорадочно искал пути спасения, но не своего, личную жизнь он в расчет уже не брал. Главное, как спасти его любимую девушку! Что можно сделать, чтобы предупредить Кристину? Закричать? Но вряд ли она услышит такой слабый голос. Кроме того, преступник не даст даже рта открыть. У него – пистолет с глушителем. И простой хлопок не остановит Кристину за дверью… – Мент, чего побледнел? Слушай меня, а не собственную грешную душу. Но всегда ли башка ведет к разумной деятельности. Тщеславие и жадность заглушают человеческий разум. Возьмём того же профессора Фрисмана. Кто он по сути? Что ему не хватало в богатом Иерусалиме? Жадность привела его к деградации как ученого, он превратился в алчного Гобсека. Недалеко ушел и его долговязый отпрыск. А где народная мудрость о том, что жадность губит даже обезьяну? Теперь возьмём тщеславие. Пошевели извилинами, долго ли жили самые известные люди? Если кто до сорока дотянул, так это лафа. Тщеславие погубило Пушкина, Лермонтова и многих других писак. Не далеко ушли политики: Александр Македонский, Наполеон, Джон Кеннеди… Преступник подошел к окну и издали бросил шезлонг к ногам Владимира. Из криминального чрева вместе с потоком словесной шелухи, наконец, выперло великодушие: – Присядь на дорожку! Отдохни чуток, прежде, чем отправиться на тот свет. Владимир усмехнулся и гордо поднял голову, а мысль сразу заработала в одном направлении, как использовать шезлонг в качестве орудия для атаки, а не для позорного сидения. Между тем мужчина продолжал изощряться в красноречии: – Скажи, мент, почему футбольный мяч влетает в сетку ворот? Ты, конечно, сейчас думаешь, что его забил нападающий. Я же тебе говорю: гол пропустил вратарь. Так? Молчишь? Ну, молчи, молчи.… Тогда скажи, почему эти двое стариков отбросили копыта? Потому что я их замочил? Отнюдь! Они сами вследствие своего безумно-халатного отношения к жизни допустили непростительную ошибку. Как вратарь прозевал мяч в собственные ворота, так и они легкомысленно пропустили девять граммов свинца в собственные лбы. А могли просто-напросто не открыть входную дверь. – Если послушать, – не выдержал Владимир бесконечный поток наглого словоблудия, – то выходит, виноваты все, за исключением тебя! 198 – Закон Ньютона знаешь? – Да пошел ты, ублюдок! – Закон Ньютона гласит: на всякий яд есть противоядие! – вошедший в эйфорию разглагольствования, бандит пропустил гневные слова Владимира мимо ушей. – Причина, неуважаемый мною мент, лежит не только во внешнем взаимодействии стариков с окружающей средой. Она скрыта в них самих. – Чего плохого сделали тебе эти почтенные люди? – Кого ты называешь людьми? Это – послушная гнилая жижа. В такой массе настоящие люди могут лишь утонуть. Или по собственной причине, или их засосёт болотная трясина. Ты думаешь, преступник выбирает жертву? Нет, жертва сама идёт к нему, благодаря своим безвольным действиям. Наживка любого, как вы, менты, говорите, «авторитета в законе» – пьянство, стяжательство, прелюбодеяние, взяточничество, коррупция. Да, наконец, те же тщеславие и жадность. Плюс глупость. А уж рыба сама знает, что ей делать, захочет – клюнет, захочет – уплывёт на дно. И вообще, жить в современном мире: для кого-то всегда смелость и борьба, а для кого-то подлая трусость и жалкое смирение. Чтобы в нем сохраниться, надо врать, предавать… В этот момент глаза преступника, остекленевшие от множества злых и неприятных фраз, приобрели выражение хищнической радости. Они даже засветились по-особому – желчно и ядовито. – А вот как раз на мою лекцию пришла новая слушательница.… Посмотрим, с чем же ты появилась? Показывай, да живенько! В коридоре стояла растерявшаяся Кристина, которая, увидев вооруженного преступника, в ужасе закрыла лицо книгой, будто Библия могла чем-нибудь ей помочь. Неожиданно у незнакомца не выдержали нервы, и он открыл беспорядочную стрельбу, целясь в Кристину. Один за другим в комнате раздались глухие негромкие хлопки, но девушка воспользовалась Священным Писанием, как неким спасительным щитом, и пули, попадая в него, с треском отскакивали в сторону, одновременно высекая из обложки яркие синеватые искорки, похожие на огни электросварки. Казалось, что переплёт книги был сделан не из кожи, а из самого крепчайшего металла. Смертоносное оружие, которое преступник сжимал трясущимися руками, оказалось бессильным, и это бессилие разожгло в его безумных глазах неукротимую ярость, которая перекосила физиономию убийцы злобной гримасой ненависти. Он уже принялся стрелять беспрерывно и по Кристине, и по Владимиру. И так же беспрерывно неслись во все стороны ослепительные искры, с неприятным хрустом впивающиеся в стены. Их светящийся сноп быстро возрастал в объёме и превратился в сплошной огненный круговорот. 199 Вскоре этот фантастический вихрь образовал огромную зияющую воронку, которая наподобие магнита начала втягивать обоих молодых людей во вращающийся феерический конус. И они оба помимо воли стали проваливаться в бесконечную крутящуюся бездну. Всё же Владимир успел левой рукой дотянуться до любимой девушки, а правой крепко ухватиться за острый край вращающегося основания этого непрерывно крутящегося перевёрнутого конуса. Но вдруг центробежная сила больно рванула его за грудь, и он, не удержав дорогое ему существо, задыхаясь от горя, со стоном полетел в сторону от ярких огней в туманное белое пространство, постепенно принимающее прямоугольные формы и затем оказавшееся обычными стенами и потолком. 11 2 АПРЕЛЯ 2002 г. 9.50 – 10.00 – Мужчина, – умоляюще позвала Владимира из мучительного небытия тонкая юная особа лет восемнадцати, – пора принимать лекарства. Давайте вашу руку, я сделаю укол с витаминами… Владимир открыл глаза. Господи! Опять с ним что-то произошло. Снова полуобморочное состояние! А может быть обычный сон? К счастью, на самом деле так оно и есть – кратковременное забытье, похожее на сон. Наверное, спорадический результат воздействия каких-нибудь психотропных таблеток, которыми, по всей вероятности, напичкали его услужливые местные лекари? Он внимательно оглядел пришедшую девушку и тихо спросил: – Вы кто? – Я сменила Анну Федосеевну, предыдущую медсестру. – Которое сегодня число? – как заведенный автомат спросил Владимир, внутренне ругая себя за дурацкие вопросы. – Второе апреля. – Опять я спросил не то. Сколько сейчас времени? Сколько часов? – Почти десять утра. Уже начался обход, ждите врачей. Она неумело сделал укол и, смущенная своей неопытностью, быстро покинула палату. Её каблучки задиристо и молодцевато зацокали по белому кафелю. Владимир сразу глянул на полуоткрытую тумбочку. В ней, кроме серой полумглы, ничего не было. Никакого спортивного костюма. И мысли снова суетливо продолжили свой бег: «Значит, судя по времени, все, что сейчас случилось – сон, эфемерное наваждение. Пустая фикция. Но стоп! Кристина недавно вышла из больницы. 200 Это произошло вполне реально. Как реально то, что в мире существуют бандиты наподобие «Квадрата», «Быка»… Чтобы завладеть Библией они способны совершить самый отчаянный, самый дерзкий поступок. Ужас, увиденный им во сне, может произойти на самом деле! Не со мной, сюда они не доберутся. Да и зачем им немощный человек? Библия находится у Кристины. По какой причине я её не предупредил!? Она должна знать, что в фолианте с изящной оболочкой скрывается раритет, который годы превратили в настоящее исчадие ада, несущее с собой зло. Нет, опять я подумал не то. Просто-напросто, умное и светлое содержание древнего свитка временно оцепила темная паутина насилия. Слава Богу, отвратительные тенета никогда не отличались прочностью! Так и вся жизнь – сплошное переплетение добрых и злых дел. Но что же я пассивно валяюсь на койке? Надо поскорей помочь убрать из жизни то, что связано со злом». Владимир снова потянулся к «мобильнику». – Оперативный дежурный слушает! – пророкотал в трубке незнакомый бас. – Где Тарабурин? Он ещё не ушёл. – Даю «трубу». Через несколько секунд он услышал усталый голос товарища: – Да, Тарабурин на проводе. – Это опять Головко. Слава Богу, что я тебя застал. У меня есть огромнейшая просьба. – Что? Снова «жмурик»? – полушутливо, полу озабоченно проворчал друг. – Оставим шутки на второе. Я очень беспокоюсь за судьбу Кристины. Раз уж такая закрутилась катавасия, нельзя терять ни минуты. – Ты о своей жизни больше думай! Герой… – Слушай меня внимательно и не перебивай. И Кристине, и её родителям сейчас грозит смертельная опасность. Это я тебе говорю на полном серьёзе и за свои слова несу полную ответственность. Мне пока не удалось установить, откуда может прийти к ним беда, дело очень запутанное. Дай Бог, чтобы я ошибся. Короче. Ты можешь с нарядом милиции срочно прибыть на квартиру Кристины? Куда мы с тобой на прошлой неделе заходили. Понял? Сделай это срочно. Ради меня… Тут двери палаты распахнулись, и к Владимиру степенно прошествовал кортеж из пяти человек, одетых в белоснежные медицинские халаты. Самый пожилой из них укоризненно покачал седой головой: – Что происходит в реанимационной палате? Медсестричка, почему здесь у больного находится мобильный телефон? Немедленно уберите! Юная девчушка, покраснев до корней волос, быстро выхватила из рук Владимира современное средство связи и опрометью выскочила из палаты. Молодой человек услышал, как её стройные ножки автоматной очередью прошлись по коридору, словно он явился виновником её оплошности. 201 А старичок погрозил указательным пальцем в направлении капельницы, одиноко стоявшей в углу: – Безобразие! Таких мнимых больных надо метлой гнать из больницы. Потом он обратил взор на медицинскую аппаратуру, хаотично нагромождённую возле кровати: – А вы, больной? Как вы можете столь безрассудно вести себя? Ещё вчера вечером вы принесли нам массу огромнейших неприятностей. Неслыханная легкомысленность! И только после этого вступления врачебное светило сердито обернулось назад и испепелило взглядом заведующего отделением: – Никого к нарушителю не допускать! Даже на расстояние одного шага. Спустив пар, который в достаточно большой мере накопился в повидавшем виды организме доктора, он с вежливой улыбкой наклонился над Владимиром: – Ну, молодой, человек, как ваши делишки? 12 СПУСТЯ СУТКИ (ЭПИЛОГ) Конечно, Владимира никуда не «вытурили», но указание седого доктора было выполнено безукоризненно. По крайней мере, в течение суток. За это время острая боль покинула молодого человека, но зато появилось нестерпимое желание услышать подробности событий, прошедших без его участия. И когда на следующее утро он увидел счастливое личико Кристины, то искренней радости не было предела: – Выкладывай, был Игорь у вас дома? – Мы договорились, что обо всем он расскажет тебе лично. Сейчас он за дверью. По-моему, твой друг – очень пробивной человек. Сейчас он пробивает последний медицинский бастион. Владимир слишком хорошо знал характер напористого друга, поэтому сразу её прервал: – Ему мыла не надо. Пролезет в любое отверстие. Сломает любую преграду. А дряхлых старичков уговаривать – раз плюнуть. – Нет, милый, я не о том, Главный врач нас пропустил.… А вот Игорь увидел в коридоре юную симпатичную сестричку, дежурившую в эту ночь. Короче, её невинный взгляд сразил твоего смелого друга наповал. Теперь он не может прорваться сквозь путы очарования медицинской Сандрильоны. – Почему именно Золушки? – Уж очень она мне напоминает одну старую литовскую актрису, сыгравшую когда-то роль Золушки… 202 – Ну что вы, ребята, с кислыми минами смотрите друг на друга? – нарушая больничный этикет зычно и громко засмеялся вошедший Тарабурин. – Вам больше делать нечего, как промывать косточки несчастному капитану милиции, привыкшему влюбляться с первого взгляда? Пусть лучше больной доложит о своем драгоценном здоровье! – Ты греческую пословицу слышал? «За больным наблюдает врач, а излечивает Природа». Глянь на улицу, мне даже с койки видно: по городу шагает весна! Недаром апрель по-украински зовётся нежно и ласково – квитень. Не испытывайте моё терпение, рассказывайте всё по порядку. Сначала ты, Игорь. –Уволь! Начать должна Кристина, – загрохотал Тарабурин, – нас твои педики-медики-чудики пустили всего на пять минут. Особенно этот седой старикашка изгалялся. Будете, говорит, хамить, вообще не пропущу. – Кристина, давай, ты, – согласился Владимир, – кстати, где Библия? – Вот с неё-то я и начну. Помнишь, ты позавчера вечером, как угорелый, сломя голову выбежал из машины? – Ну да, за Эмилем Фрисманом, человеком в зелёной шляпе. – Я долго думала над твоими дневными злоключениями, о которых ты мне не особенно распространялся. Но на твоём лице, как обычно, можно было прочитать всё. Пока ты шел по взморью, я решила посмотреть, что же кроется в твоей Библии, тем паче она лежала на заднем сидении. – Узнаю чисто женское любопытство! – на всю палату всхохотнул Тарабурин. Но девушка не обратив внимания на его фамильярность, невозмутимо продолжила рассказ: – .Я взяла из «бардачка» твой перочинный ножик и надрезала ту обложку, которая мне показалась чересчур толстой. И вот что обнаружилось! После этих слов Кристина открыла портфель, где помещались конспекты лекций, и вынула тонкий пакет из прозрачного целлулоида. В нем просвечивался желто-серый кусок пергамента, сплошь исписанный непонятными знаками. Друзья поочередно осторожно осмотрели фрагмент свитка – древнюю реликвию, которая невольно вызвала у них почтительное уважение. Казалось, в их руках очутился таинственный листок земной истории, изготовленный из тончайшего стекла, который может при неосторожном обращении разбиться и тем самым нанесёт для всего мира непоправимый урон. – Ты слишком долго не появлялся, и мне пришлось положить пакет в свой портфель, а Библия осталась лежать там, где лежала, на заднем сидении «Фольксвагена». Потом, отчаявшись тебя увидеть, я села за руль и спустилась по объездной дороге прямо к морю, там увидев тебя, лежавшего в луже крови, вызвала «скорую». Затем я поехала в больницу и уже ночью отогнала твою машину в гараж. С тех пор, пакет остался у меня, а Библия – в лимузине, то есть в гараже. 203 Владимир ещё раз осмотрел свиток и зачарованно прошептал: – Уникальная вещь! – Прежде всего, это – вещественная доказательство, которое я должен по долгу службы немедля отправить в следственную часть, - пробурчал Игорь, вы должны благодарить Всевышнего и моё противозаконное молчание о том, что эта ценность до сих пор находится у вас. – Ну, теперь рассказывай ты, – Владимир повернул голову в сторону капитана Тарабурина. – Моя роль оказалась небольшой. С двумя нашими «гавриками» я на «газоне» примчался к родителям Кристины. Естественно, нашёл их целыми и невредимыми. Вот и всё! – Как всё? А человек в зелёной шляпе… – Как только я вышла из больницы, меня встретил Эмиль Фрисман, – произнесла Кристина. – В зелёной шляпе? – Никакой зелёной шляпы! Он был одет в другую одежду, а узнала я его по походке и, кроме того, он сразу мне представился. Он уже всё знал и просто поинтересовался, где находится Библия – реликвия его отца. – И что же ты ему сказала? – Правду. Ведь, Библия на самом деле лежала в твоём гараже. – Теперь слово снова переходит ко мне! – торжественно провозгласил Игорь, как будто чувствуя себя на трибуне перед огромнейшей аудиторией слушателей. – Только не тяни время и не кричи, – прошелестел Владимир, – а то сестра вас попросит из палаты. – Не беспокойся! Её сердце под прицелом, но твое ретивое моя новость может немного затронуть. Так что не особенно проявляй свои эмоции. Представляешь, возле строящегося кафе вчера был найден ещё один труп. – Я же вас предупреждал. Это – Фрисман! – попробовал Владимир изобразить звук хотя бы отдаленно похожий на крик. – Ты малость того… этого… малость, – тактично начал подбирать слова Тарабурин, чтобы не задеть самолюбие раненого друга. Однако Владимир сам понял, какую непростительную глупость он «отморозил», потому как покойники ходить не могут: – Извините, ребята, врачи такую дрянь колют, поневоле «крыша поедет». Кристина же с ним вчера разговаривала. Но тогда кто? – Крутой. Один из местных керченских авторитетов. Но о нём позже. Вчера вечером наши милицейские мужики перехватили телеграмму, предназначавшуюся покойной Злате Менделевне. В ней её брат Давид Фрисман сообщал о смерти своего сына Эмиля. Бедняга был найден возле международного аэропорта в Иерусалиме. – Выходит, что человек в зелёной шляпе – вовсе не Эмиль Фрисман? 204 – Точно так! Вчера же наши «следаки» сопоставили факты, сделали соответствующие запросы и установили, что твой мнимый Эмиль Фрисман на самом деле является крупным гангстером, живущим в Израиле. К слову, раньше он гастролировал в Союзе, неоднократно бывал в Керчи. – Но откуда они узнали о существовании Эмиля Фрисмана? – Здравствуйте, я – ваша тётя! Да мне сама Кристина рассказала в ту тревожную ночь, когда ты размышлял в какую степь податься. Или на тот свет или пока покоптить небо на этом. Спасибо, что Кристина догадалась после своего утреннего разговора с гангстером немедленно позвонить мне. Для того, чтобы взять его в твоём гараже пришлось посылать отряд спецназовцев. На счету «Лжефрисмана» такие подвиги, что герои американских кинобоевиков ему в подметки не годятся. Понял, герой невидимого фронта, умело замаскировавшийся под работника налоговой инспекции? – Иди ты со своими глупыми шуточками, – рассердился Владимир, – он, ведь, запросто мог убить Кристину. – Матёрым бандюгам это совершить большого труда не составляет, – убеждённо заявил Тарабурин. – Ну, вот что! Хватит тянуть резину, рассказывай сейчас же всё, что тебе известно. А то приходится из тебя вытягивать слова по копейке. – Хорошо. Мой знакомый, работающий в следственном отделе, сообщил мне по секрету некоторые данные. «Лжефрисмана» раскалывать не пришлось, он сразу всё выложил следствию, изобразив случившееся в виде своего небольшого приключения. Он узнал о существовании свитка от болтливого племянника Златы Менделевны, затем связался со своим бывшим знакомым керченцем Фёдором Дицем, который был известен в преступном мире, как человек, ворочающий крупными финансовыми суммами. Тот пообещал найти покупателя. Дни Эмиля Фрисмана были сочтены. Его жизненный путь закончился буквально перед вылетом на Украину. По стечению обстоятельств убийца очень походил на Эмиля. Когда бандит оказался в Керчи, Фёдор Диц запросил за свои посреднические услуги гораздо большую сумму. Но преступник его перехитрил, он сразу бросился проверять наличие покупателя. Съездив в Симферополь, где якобы проживал подпольный миллионер, «лжефрисман», естественно, никого не обнаружил. Это чрезвычайно озлобило международного гангстера. А Фёдор Диц тоже не медлил, посчитав, что гангстер решил обойтись без него, он послал Влачугу утром первого апреля к несчастной старушке, а, узнав, где находится Библия, начал действовать по собственному плану. Сначала убрал с дороги некоего Ступакова, твоего «Хохмача» из Москвы, который зверски растерзал Злату Менделевну и сразу оказался лишним Когда же гангстер снова появился в Керчи, он моментально разобрался в сути происходящих событий. В результате чего появились ещё два трупа: 205 Влачуги и Фёдора Дица. «Лжефрисман», несомненно, завладел бы свитком, не соверши он первую ошибку, оставив Библию у бедной старушки на время поездки в нашу крымскую столицу.… Теперь, пожалуй, всё… – Ты сказал о первой ошибке бандита, но не назвал вторую, – поинтересовалась Кристина. – Опять женское любопытство! Вторая ошибка состоит в том, что он вчера нарвался на существо более хитрое и более умное, чем он, которое, не будь Владимир моим другом, я бы с удовольствием отбил. – А твоя вторая плохая черта характера – отвратительная самонадеянность, – отрезала рассерженная девушка. – Какова же первая? – не успокоился Игорь. – Твоя болтливость! – не выдержал Владимир. – Столько наплёл, когда всё можно было объяснить в двух словах. Неожиданно Тарабурин зашелся в гомерическом хохоте, чем вызвал огромное удивление Кристины и Владимира. Вдоволь насмеявшись, он поясняюще объявил: – Это у меня вроде бы нервный срыв. Реакция на суету последних дней. Но и на самом деле я чертовски рад за вас. Видите, сколько может натворить один злой человек. Из его смертного списка случайно выпал один человек. Наш общий друг Владимир. Так что благодари, Володя, свою судьбу и… Кристину. – Вот бы посмотреть на растерянную рожу громилы международного класса в тот миг, когда он не обнаружил свиток! – с волнением произнесла Кристина. – Всё хорошо, что хорошо кончается, – риторически добавил Тарабурин, – как у нас на Урале говорят: не верь началу, а верь концу. Последние слова были сказаны твёрдо и уверенно, словно Игорь поставил окончательную точку в этой непростой истории… … А спустя несколько лет Владимир из окна своей кухни неожиданно заметил, что в небольшой расщелине, которая образовалась в стыке балконных плит, с завидным постоянством гнездятся скворцы. Они вдвоём с Кристиной полюбили слушать их лирические рулады и в такие минуты Владимир, с нежностью глядя на свою верную подругу, каждый раз вспоминал свой ирреальный космический полёт на родную планету с прекрасным названием Земля. В его памяти мелькали благородные лица Иисуса Христа, Стины Рик , Блоны Вюс и Керса Пока, которые почему-то очень походили на лица близких ему людей. И каждый раз он сожалел о том, что так и не узнал содержание письма одного из апостолов, начертанного на куске пергамента. Кроме того, Владимир каждый раз обещал себе: надо обязательно приобрести Библию и не по рассказам местного священника, выступающего с интересными проповедями на телевидении, а самому узнать как можно 206 больше о жизни самого известного и самого почитаемого человека за всю земную историю. Но мы-то знаем, что в отличие от наших меньших братьев по развитию и разуму, человек – существо, не отличающееся постоянством. Оно с течением времени способно забывать даже самые волнительные жизненные мгновения, а не только собственные обещания. 207 СОДЕРЖАНИЕ Глубокая осень СТИХОТВОРЕНИЯ Стр. 1.Мы………………………………………………………… 3 2.Весенняя осень……………………………………………. 4 3.Возвращение на шестой этаж……………………………. 5 4.Пара ласковых слов………………………………………. 7 5.Лунное затмение………………………………………….. 8 6.Совет………………………………………………………. 9 7.Почти омар, но не Хайям… Глубокая осень………… 10 8.Старшина и его жена…………………………………… 11 9.Старая дева……………………………………………… 13 10.Кто, где сидит……………………………………………..14 11.Надежда……………………………………………………15 12.Мишка……………………………………………………..16 13.Новая деревня……………………………………………. 18 14.Гудок……………………………………………………… 19 15.Памяти Владимира Высоцкого…………………………. 20 16.«Ветерок»…………………………………………………..21 17.Циклон……………………………………………………..22 18.Секреты имени…………………………………………….23 19. Сорок девять………………………………………………24 19. Две горы…………………………………………………...25 20. Бог любит «троицу»………………………………………26 21.Новая генерация………………………………………….. 27 22.Закон судьбы…………………………………………….. 28 23.Бывает………………………………………………………29 24. Время лечит?………………………………………………30 25.Киномеханик……………………………………………….31 26.Своя эпоха………………………………………………….32 27. Народ………………………………………………………33 28. На охоте…………………………………………………..34 29. Человек ценит то, что ему не хватает………………….. 35 30. Сердце и душа…………………………………………… 36 31. Безвозвратные потери……………………………………37 208 Модус вивенди Фантастическая повесть -Антарктида…………………………………………………..38 -На борту «Коломбины» .………………………………….. 44 -В лапах с чудовища…….………………………………….. 51 -Первые проблемы………………………………………….. 55 -Азкиопы…………………………………………………….. 60 -Ейф Тиом…………………………………………………… 63 -Неудачный день……………………………………………..67 -Роман и Мери………………………………………………..72 -Земные будни земных марсиан……………………………..76 -Остров Австралия……………………………………………83 -Внеплановые операции……………………………………..86 -Побег…………………………………………………………88 -Восстание алаинов…………………………………………..91 -Землетрясение………………………………………………97 -Ожидание……………………………………………………100 -«Фаэтон»…………………………………………………… 103 Тайна древнего свитка (Ирреалистическая повесть)..105 Оглавление………………………………………………… 206 209
