Неизвестный некролог по М.О. Меньшикову

Богданова О.А. (Москва)
Неизвестный некролог по М.О. Меньшикову
Через несколько месяцев после гибели Меньшикова в Валдае 20
сентября 1918 года во вновь учрежденном петроградском журнале «Вестник
литературы. Орган Общества взаимопомощи литераторов и ученых» (1919,
№ 6, с. 11-12) появился посвященный ему некролог за подписью А. Евг. под
заглавием «О Меньшикове и Розанове». Здесь было сказано общее
сочувственно-примирительное слово о двух один за другим ушедших
публицистах газеты «Новое время». Оба они были посмертно объединены
автором некролога не только близостью дат своих смертей (В.В. Розанов
скончался 5 февраля 1919 года в Сергиевом Посаде под Москвой), не только
общностью печатного органа, на страницах которого они высказывали свои
мысли, но, в первую очередь, своим неоднозначным отношением к евреям,
что и составляет главное содержание этого необычного некролога.
Под псевдонимом А. Евг. в «Вестнике литературы» писал Абрам
Евгеньевич Кауфман, 1855 года рождения, из Одессы, Председатель
правления Общества взаимопомощи литераторов и ученых, основанного в
1919 г. в Петрограде. В правление общества входили известные ученые и
писатели: В.Н. Сперанский, В.В. Святловский, П.К. Белецкий, В.А.
Апушкин, С.О. Грузенберг, А.А. Измайлов, В.С. Кривенко, А.А. Лукьянов,
П.Г. Мижуев, Вас.И. Немирович-Данченко, Э.К. Пекарский, Л.Н. Урванцев,
Б.О. Харитон, С.И. Шохор-Троцкий, К.К. Арсеньев, А.Ф. Кони, Н.С.
Таганцев. В 1919-1921 гг. Кауфман постоянно выступал на страницах
«Вестника литературы» со статьями на разные темы.
Объединенный некролог о Меньшикове и Розанове появился в составе
«Скорбной
летописи»,
печатавшейся
на
страницах
каждого
номера
«Вестника литературы». Ежемесячно под этой рубрикой помещалось не
менее 10 некрологов, десятки имен просто перечислялись. Таким образом,
1
речь шла о сотнях ученых и литераторов в разных уголках России, умерших
от голода, холода и болезней, вызванных недоеданием, а также погибших от
других причин в тяжелые годы Гражданской войны. В одном только 1919
году это были Г.А. Лопатин, М.А. Антонович, Р.И. Сементковский, Алексей
Н. Веселовский, А.К. Бороздин, С.А. Андреевский, К.К. Арсеньев, П.М.
Невежин, П.Д. Боборыкин, С.С. Кондурушкин, А.С. Лаппо-Данилевский,
В.И. Засулич, С.А. Толстая, Л.Н. Андреев и мн.-мн. др.
«Умирают теперь почти исключительно от голода или по поводу
голода. Питание, простое питание тела, “мученику пера” стало не по
средствам, выше обыкновенных средств! Тяжелое, кошмарное время!..» писал Пав. Б. [П.К. Белецкий] в № 1-2 «Вестника литературы» за 1919 год. И
задачу вновь образованной организации определял следующим образом:
«Ясно, что перед Обществом взаимопомощи литераторов и ученых стала
новая задача: задерживать стремительный путь собратьев к естественному
концу и отмечать знаками “места последнего упокоения”. Для потомства…»
(С. 9).
В № 5 «Вестника литературы» было опубликовано одно из посмертных
писем В.В. Розанова, продиктованное им младшей дочери, где философ
завещал литераторам-современникам, чтобы «они все друг другу забыли и
перестали бы ссориться», так как «ничего нет хуже разделения и злобы» и
«все литературные ссоры просто чепуха и злое навождение» (С. 8). В этих
словах философа выражен главный пафос издания – примирение всех дотоле
враждовавших в России представителей интеллигенции ради выживания
самой
культурной
прослойки,
в
случае
же
гибели
кого-либо
из
интеллигенции – увековечивание его памяти для последующих поколений.
Ведь «Россия слишком бедна культурными силами» (Н-ский, «Вестник
литературы», 1919, № 3, с. 12).
2
Автор некролога говорит о трех ушедших из жизни к началу 1919 года
«столпах» газеты «Новое время»: Меньшикове, Суворине1 и Розанове. Он как
бы реабилитирует их от обвинений в антисемитизме, который они, как
считали многие читатели, высказывали на страницах «Нового времени».
Двое из них, по мнению Кауфмана, – Суворин и Розанов – в конце жизни
прямо выразили свое расположение к еврейскому народу. Меньшиков же,
напротив, положительно высказывался о евреях в первый период своего
литературного пути – еще на страницах газеты «Неделя». Автор некролога
делает предположение, что, будь у Меньшикова такая возможность перед
смертью, он вновь бы выступил с примирительными по отношению к евреям
словами. Итак, обратимся к тексту некролога.
«При не совсем выясненных обстоятельствах погиб талантливый
публицист М.О. Меньшиков. Как у нас уже сообщалось, он был расстрелян в
гор. Валдае. Трагическая кончина писателя прошла почти совершенно
незамеченной, по вполне понятной причине – за отсутствием газет2. Между
тем,
покойный
писатель
сыграл
значительную
роль
в
нашей
публицистической литературе. Это была незаурядная писательская величина.
Самые суровые противники Меньшикова не могли отказать ему в крупном
даровании, публицистическом темпераменте, в большой чуткости и
разнообразных знаниях. Меньшикова читали и те, кто с ним не соглашался,
читали, когда в “Неделе” он выступал ярым “толстовцем”, проповедывал
“непротивление злу” и любовь к ближним, не исключая инородцев; читали
его и в “Новом времени”, на столбцах которого он сжигал то, чему раньше
поклонялся.
Оправдывая однажды свое участие в газете, где сотрудники не всегда
сходились во взглядах, Меньшиков удачно назвал “Новое время” –
“парламентом мнений”. Еще правильнее было бы сказать, что каждый
А.С. Суворин скончался гораздо раньше, 11 (24) августа 1912 года.
В 1918 году Советская власть закрыла почти все газеты и журналы, оставив только контролируемые ВЧК и
ЦК РКП (б).
1
2
3
сотрудник этой газеты, – да и сам Меньшиков – изображали собой особый
парламент мнений.
Издатель “Нового времени” А.С. Суворин в коршевских “С.Петербургских ведомостях” распинался за реформы и прогресс. Собрание
фельетонов талантливого “Незнакомца” под заглавием “Всякое” подверглось
ауто-да-фе, а автор привлечен был к суду. Даже в “Новом времени” Суворин
призывал иногда к любви и справедливости. “Будьте справедливы!” – так,
помню, озаглавлена была одна из его статей. И эти призывы к
справедливости не мешали Суворину проповедывать крестовые походы
против либералов и чинить на столбцах своей газеты расправы над
инородцами».
Тем
не
менее,
замечает
Кауфман,
Суворин
явился
литературным крестным отцом поэта-еврея С.Г. Фруга, содействовал выходу
в свет первого сборника его стихов, сам просматривал их в типографии.
Читаем дальше. «У свежей еще могилы третьего столпа “Нового
времени”, почти гениального В.В. Розанова не будем говорить об его
противоречиях, непостоянстве его взглядов и неустойчивости в отношениях
к отдельным людям и целому народу. “Русский Ницше” был весь соткан из
парадоксов».
Однако
«умирая,
Розанов
призывал
к
миру,
любви,
прекращению литературных ссор и злобы. А в печатаемых ниже двух
посмертных письмах он благословляет евреев и просит у них прощения за
все причиненные им обиды…»
Далее Кауфман подробно рассказывает об отношении к еврейству
Меньшикова, в доказательство своих мыслей приводя пространные цитаты
из статей публициста. Так как «М.О. Меньшиков печально окончил свою
жизнь», то он «не имел возможности оставить нам свои заветы в духе любви
и мира. С проповедью “мира в человецех” Меньшиков выступал на заре
своей литературной деятельности. Цитируя в одной из своих бесед в
“Неделе”
исследование о
Вавилоне, талантливый
публицист писал:
“Иудейство донесло до христианства драгоценнейшие заветы кротости,
4
любви, прощения, стремления к чистоте божественной. Пророки были
голосами глубокой народной мудрости”…
В другом месте он говорит: “Мы, часто враждебные евреям,
презирающие их, не замечаем, что в самых священных областях духа своего
мы им покорны и иногда более, чем они сами себе. Не только отдельные
лица, но и целые народы христианские живут принципами Пятикнижия, сами
того не подозревая”.
Оплакивая
скончавшегося
19
лет
назад
философа
Владимира
Соловьева, которого он близко знал, Меньшиков был крайне потрясен
рассказом С.Н. Трубецкого о том, что перед смертью Соловьев горячо
молился за благоденствие еврейского народа.
“Очень красивая сцена – писал Меньшиков в “Неделе” (№ 33 за 1900 г.)
– и прямо просится на картину. Соловьев, действительно, любил евреев,
болел за них. Я сам слышал от него не раз, как, говоря о них, он шутливо
называл их – “мой народ”. Он называл эту древнюю расу народом
“богорождающим”, не будучи в силах забыть величайший в истории подвиг
этого племени, тот, что из него именно явился Христос. Пусть евреи,
книжники и фарисеи, отвергли Его, но народ, сумевший в течение полутора
тысяч лет развить в себе силы, достойные для появления в нем Богочеловека,
- не простой народ, а какой-то особенный… “Бог – один”: это убеждение
избранный народ успел внушить двум третям человеческого рода, и это
заслуга немалая”.
И не только, как глубоко верующий христианин, обязанный, по его
словам, иудейству величайшею благодарностью, ибо “мой спаситель был
иудеем, иудеями же были пророки и апостолы”, Соловьев любил евреев.
“Влад. Соловьев, - продолжает Меньшиков, - не мог не любить евреев, уже
как поэт и мыслитель: слишком уж волшебна по продолжительности и
5
судьбе история этого народа, слишком центральна его роль в жизни нашего
духа, слишком трагичен его удел”…
Но это не все!
Оказывается, по теории Меньшикова, что сам знаменитый богослов,
философ, мыслитель и поэт был “еврей”, в благородном смысле этого слова,
по тайному смыслу своей души, по ее священным напевам, хотя в его жилах
не было ни одной капли еврейской крови.
Иначе говоря, высокоблагородные натуры, в роде Соловьева, “по
тайному тексту души”, евреи.
Известно, что Вл.С. Соловьев – по отцу чистокровный русский, но мать
его была польской породы. Поляки же, по словам Меньшикова, сильно
перемешаны с евреями.
“Возможно, - писал Меньшиков, - что наш философ и в жилах своих
ощущал несколько капель библейской крови; его наружность дает право на
это предположение. Но если бы оказалось и не так, то все же мягкая
славянская душа в нем была существенно преобразована библейскими
началами христианства, и он мог назваться иудеем, может быть, в большей
степени, нежели многие современные евреи… он верил так, как мог верить в
Христа пламенный его последователь, только что вышедший из еврейства…
Вл.С. Соловьев, христианин по имени, при всей кротости своего характера,
бессознательно был евреем”…
И как знать, умри М.О. Меньшиков естественною смертью и при
других обстоятельствах, и его уста, быть может, произносили бы молитву,
которую читал умиравший Соловьев, и он, по примеру В.В. Розанова,
заповедал бы нам мир, любовь и другие евангельские истины, – словом, то,
что он не раз проповедывал в своих талантливых “Откликах” в “Неделе” 18-
6
20 лет тому назад и что так важно и необходимо в переживаемые нами
дни…»
Как видим, в этом некрологе нет ни обзора жизненного и творческого
пути погибшего, ни перечня его трудов и заслуг – практически весь он
посвящен доказательству того, что Меньшиков на самом деле не испытывал
к евреям дурных чувств, что его пресловутый антисемитизм периода «Нового
времени» был явлением поверхностным и преходящим. Журналист-еврей с
сочувствием
и
симпатией
говорит
о
публицисте-консерваторе,
«черносотенце», и сожалеет о его безвременной кончине. Думается, что в
этом
проявляется
общая
линия
журнала
«Вестник
литературы»
и
представляемого им Общества взаимопомощи литераторов и ученых –
консолидация сил всей без исключения творческой интеллигенции России,
без различия партий и национальностей, перед лицом наступающего
варварства.
Кроме того, приведенный выше некролог свидетельствует о том, что
отношение Меньшикова к еврейской проблеме в России рубежа XIX-XX
веков, подчас непримиримо радикальное, весьма далеко от примитивного
зоологического
антисемитизма,
но
имеет
отчетливый
религиозно-
исторический характер и связано с заботой о беспрепятственном раскрытии
христианского потенциала русского народа. Отдавая дань любви и уважения
к евреям как к народу библейскому, он, тем не менее, мог испытывать к ним
отрицательные
чувства
как
к
народу,
в
ряде
своих
проявлений,
противохристианскому.
Как видим, Кауфман смог понять обрисованную выше диалектику в
отношении Меншикова к своему народу и воздать должное памяти
выдающегося публициста.
7