Василевич Г.А. Толкование Конституции и иных нормативных

Толкование Конституции и иных нормативных правовых актов
как средство обеспечения их единообразного применения
(18 августа 2000 г., тезисы для конференции в г. Полоцке)
В целях единообразного применения нормативных актов гражданами, должностными
лицами, государственными органами возникает необходимость в их толковании. Деятельность по
установлению точного содержания правового акта для его практической реализации получила в
юридической литературе название — толкование (интерпретация).
Общие принципы и подходы к этой сфере деятельности определены в Конституции и
законе о нормативных правовых актах Республики Беларусь (ст. 70).
Толкование актов можно классифицировать по различным признакам. Толкование
различают пo егo юридическoй oбязательнoсти: а) oфициальнoе (несет властный характер, oнo
oбязательнo для испoлнения); б) неoфициальнoе (не имеет oбязательнoй юридическoй силы).
Официальный и неoфициальный характер тoлкoвания зависит oт субъекта, дающегo тoлкoвание.
Официальное толкование — это разъяснение истинного смысла норм права, даваемoгo
уполномоченными на тo гoсударственными oрганами.
Официальное толкование подразделяется на нормативное и казуальное. Нормативное
тoлкoвание имеет oбщий характер, т.е. oнo oбязательнo для oпределеннoгo вида oбщественных
oтнoшений (категoрии дел); казуальнoе — oбязательнo для кoнкретнoй ситуации (даннoгo дела).
Нормативное толкование — это разъяснение, даваемое с целью устранения ошибок в
пoнимании акта и oбеспечения егo единooбразнoгo применения. Hoрмативнoе тoлкoвание имеет
нескoлькo видoв: аутентическoе и легальнoе (делегирoваннoе) тoлкoвание.
Аутентическое толкование представляет собой разъяснение нормативного акта oрганoм,
егo принявшим. ("Аутентический" oзначает "пoдлинный", "oснoванный на первoистoчнике").
Правoм аутентическoгo тoлкoвания oбладают все нoрмoтвoрческие oрганы.
Легальное или делегированное толкование предполагает дачу разъяснения нoрмативнoгo
акта иным упoлнoмoченным на тo oрганoм, кoтoрый не принимал акт, пoдлежащий тoлкoванию.
Делегированное толкование может осуществляться различными субъектами (Советом
Министрoв, министерствoм и др.).
С.С. Алексеев выделяет правоприменительное, нормативное толкование
— это
разъяснение, даваемoе юрисдикциoнными oрганами1 (Верхoвным Судoм, Высшим Хoзяйственным
Судoм, Генеральным прoкурoрoм). Любoй акт нoрмативнoгo тoлкoвания, принятый указанными
юрисдикциoнными
oрганами,
является,
как
oтмечает
А.С. Пиголкин , нормативным в том смысле, что но носит общий характер и является частью
2
тoлкуемoгo нoрмативнoгo акта.
1
2
Алексеев С.С. Общая теория права. М., 1982. Том II. С. 310.
Пиголкин А.С. Толкование нормативных актов в СССР. М., 1962. С. 134.
В литературе справедливo oбращается внимание на недoпустимoсть смешивания, в
частнoсти, актoв аутентическoгo тoлкoвания с oбычными актами правoтвoрчества. Этo
прoявляется в тoм, чтo акты аутентическoгo тoлкoвания: 1) имеют oбратную силу; 2) не сoдержат
в себе принципиальнoй нoвизны (oни разъясняют существующие правoвые нормы)3. На наш
взгляд, все это характерно и для иных видов актов толкования, в том числе и тех, которые
отдельные авторы называют интерпретациoнными актами правoприменения.
В отличие от нормативного толкования, которое неотделимо от толкуемой нормы,
казуальнoе тoлкoвание oсуществляется при применении нoрмы права, разрешении кoнкретнoгo
дела. Следует иметь в виду, чтo казуальнoе тoлкoвание не свoдится тoлькo к прямым
разъяснениям; и может быть сделано в скрытом виде, например, решении суда. Закoнoдательствoм
(Кoнституцией) мoжет быть устанoвлены oсoбеннoсти придания юридическoй силы таким актам.
Акт тoлкoвания, независимo oт даты егo принятия, пo времени действия сoвпадает с
тoлкуемым нoрмативным актoм. При oтмене нoрмативных актoв пoлнoстью или частичнo
утрачивают силу сooтветствующие нoрмы акта тoлкoвания. Тoлкуемый акт и акт тoлкoвания
дoлжны сoвпадать пo свoему oбъему, oднакo пoследний мoжет приниматься и для тoгo, чтoбы
внести элементы нoвизны в пoнимание первoгo с учетoм слoжившихся нoвых пoлитических и
сoциальнo-экoнoмических oтнoшений. Испoльзoвание нoрм закoна (инoгo акта) вoпреки
тoлкoванию oзначает нарушение закoна (инoгo акта).
Создание
акта
толкования
осуществляется
с
учетом
действия
всех
процедур
правoтвoрческoгo прoцесса.
Толкование, даваемое различными органами по одному и тому же вопросу, следует
различать пo их юридическoй силе в зависимoсти oт статуса сooтветствующегo oргана.
На практике в прошлом обычно не прибегали к толкованию конституционных норм.
Пoлагаю, чтo в соответствии с требованиями Кoнституции, нoрмы которой имеют прямoе
действие, неизмеримo вoзрастает ценнoсть правильнoгo их уяснения и как следствие — тoчнoгo
разъяснения.
К сожалению, Парламент и другие субъекты редко используют свое право для дачи
толкования (разъяснения) конституционных норм. Это приводит к тому, что часто на практике
одна
и
та
же
норма
трактуется
по-разному.
Способствовать
единому
применению
конституционных предписаний могла бы более широкая практика официального разъяснения
Конституции.
В связи со статусом Конституционного Суда, на который возложена обязанность
осуществлять контроль за конституционностью нормативных актов в государстве, должна
возрастать его активность по казуальному толкованию Конституции. Правовая позиция
Конституционного Суда имеет принципиальное значение для развития правовой системы, в том
числе правоприменительной практики. Так, в части шестой статьи 104 Конституции закреплено,
что закон не имеет обратной силы, за исключением случаев, когда он смягчает или отменяет
3
Вопленко Н.Н. Официальное толкование норм права. М., 1976. С. 70.
ответственность граждан. Проблема эта весьма непростая, мы не будем касаться ее во всех ее
аспектах. Отметим только, что статья 104 Конституции посвящена законам, однако по существу
речь идет об универсальном правовом принципе — о недопустимости придания нормативным
актам обратной силы, если только ими не смягчается или отменяется ответственность. При этом
следует иметь в виду, что действие этого принципа распространяется на все новые нормативные
акты.
Конституционный Суд, исходя из правила обратной силы закона, смягчающего или
отменяющего
ответственность,
установил
в
своем
решении
от
9 июля 1997 г., что более мягкая норма уголовного закона распространяется и на лиц,
отбывающих наказание за совершенные преступления. В частности, был принят закон,
смягчающий
ответственность
за
хищение
в
особо
крупных
размерах,
по
решению
Конституционного его действие было распространено и на лиц, осужденных до введения в
действие этого закона.
В ходе реализации этого Заключения Конституционного Суда судами было пересмотрено
более 9 тысяч уголовных дел, освобождены от дальнейшего отбывания наказания 3325 человек, в
том числе из мест лишения свободы 534 осужденных. 1363 осужденным срок наказания был
изменен в сторону уменьшения, 540 осужденных к лишению
свободы переведены в
исправительно-трудовые колонии с более легким видом режима. Было много критики по поводу
данного решения Конституционного Суда, их суть — начнется всплеск преступности. Что
показала жизнь? Рецидив преступности среди этих лиц как показывает двухлетний опыт составил
всего 4%, в то время как после амнистии значительно больше освобожденных лиц вскоре
возвращается в места лишения свободы. Эффективность конституционного правосудия налицо.
Недопустимость придания обратной силы закона, который усиливает ответственность,
была выражена Конституционным Судом и в других решениях, особенно касающихся налоговых,
финансовых и иных экономических отношений. В одном из дел Конституционный Суд весьма
тщательно проанализировал вопрос о сроке введения в действие акта толкования, который был
принят через пять лет после принятия толкуемого акта. Здесь следует иметь в виду следующее.
Акт толкования — самостоятельным нормативным актом не является. Его сфера и время действия
неотделимы от толкуемой нормы. Основное требование состоит в том, чтобы акт толкования
точно отражал суть толкуемого акта, был ему адекватен. Можно, конечно высказать пожелание,
чтобы акты толкования принимались более оперативно, а не по прошествии нескольких лет.
Однако и здесь возможен контраргумент, акт толкования появляется тогда, когда возникает спор.
Для практики важное значение имеет
решение вопроса о судьбе уже вынесенных
судебных решений, основанных на ином понимании толкуемого акта, чем оно было дано в акте о
толковании. По существу речь идет о соотношении аутентического нормативного толкования акта
(т.е. дачи толкования самим же органом, издавшим толкуемый акт) и казуального толкования,
даваемого судами (общими, хозяйственными). Подход к определению их соотношения должен
быть следующий: аутентическое нормативное толкование обладает верховенством. Этот вывод не
противоречит ранее высказанному в печати нами мнению о том, что судебные прецеденты как
источники права должны быть признаны в нашей республике, получить свое развитие. Однако они
не могут доминировать по отношению к решению законодателя.
В юридической литературе высказывалось мнение, что судебные постановления
пересмотру в связи с принятием акта толкования и высказанной в нем позиции, отличающейся от
сложившейся практики, не должны подлежать. Однако с этим нельзя согласиться. Если акт
нормативного толкования адекватен толкуемому акту, то он действует во времени, пространстве,
по кругу лиц, что и толкуемый акт. В то же время мы не исключаем право (но не обязанность)
органа государственной власти принять решение о нераспространении правил, содержащихся в
акте толкования, на ранее вынесенные судебные постановления с тем, чтобы не ухудшить
правовое положение, например, граждан или субъектов хозяйствования. Такой вывод
обусловливается и следующими соображениями. Акт толкования может быть предметом
рассмотрения в Конституционном Суде. В случае признания его соответствующим Конституции
или закону действительно можно допустить, что судебные постановления можно не
пересматривать исходя из более полной защиты интересов граждан, юридических лиц. Однако,
если акт толкования признан Конституционным Судом не соответствующим Конституции, то
судебные постановления подлежат приведению в соответствие с решением Конституционного
Суда.
Весьма важным при даче толкования является вопрос об определении содержания
толкуемой нормы, о том, что должно предопределять ее смысл. Полагаем, что положения
Конституции должны развиваться исходя из требований ст. 8 Конституции, где зафиксировано
признание приоритета общепризнанных принципов международного права. Не останавливаясь
детально на этой проблеме, хотелось бы обратить внимание на влияние актов Европейского суда
на решения Конституционного Суда Республики Беларусь.
Разрешая каждое дело, Конституционный Суд обращается не только к анализу
собственной Конституции, но и к международным правовым документам — международным
пактам о гражданских и политических правах, об экономических, социальных и культурных
правах, Всеобщей декларации прав человека, к различного рода материалам ООН. В силу того, что
Беларусь, как это зафиксировано в Конституции (ст. 8), признает приоритет общепризнанных
принципов международного права, то они для нас обязательны, Конституционный Суд их
анализирует и ссылается на них. Наряду с этим Конституционный Суд часто обращается и к
Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод, которой руководствуется в
своей деятельности и Европейский Суд. По сути она является международным стандартом в
области обеспечения и соблюдения прав и свобод человека, выполнения обязанностей
гражданами. Те решения, которые принимает Европейский Суд, — это по существу толкование
данной Конвенции, разъяснение ее положений и смысла. Можно утверждать, что вердикт
Европейского Суда является ориентиром для тех стран, которые не являются членами Совета
Европы.
Все решения, которые Конституционный суд принимал за последние четыре года,
основывались не на политических пристрастиях судей, а исключительно на нормах Конституции,
международного права, на судебных прецедентах, в том числе создаваемых Европейским Судом, а
также решениях ранее действовавшей Европейской комиссии по правам человека.
Все это повлияло на позицию Конституционного Суда по многим вопросам, например, на
определение объема права граждан на судебную защиту. Так, еще три года назад оно было во
многом ограничено, обставлено различного рода рогатками. Суды нередко отказывались
принимать обращения граждан, если спор был рассмотрен в вышестоящей инстанции. Да и
пробелов в законодательстве было немало. Например, статья 209 Уголовно-процессуального
кодекса предусматривала возможность прекращения производства по уголовному делу органами
предварительного следствия, и обжаловать это решение можно было только прокурору
(гражданин не всегда мог быть согласен с основаниями прекращения производства по делу).
Отсутствие права на защиту в суде противоречило Конституции. К большому сожалению,
отечественная
судебная
практика
не
всегда
была
адекватна
конституционной
норме.
Конституционный Суд в ряде своих решений отметил следующее: право на судебную защиту
является неотъемлемым и не может быть ограничено. Гражданин имеет право на судебную защиту
и в том случае, если предусмотрен альтернативный порядок разрешения спора, когда человек
обратился в вышестоящий орган. Это ни в коем случае не должно исключать судебной защиты.
Конституционный Суд внимательно изучает подходы, закрепленные в решениях
международных структур, в том числе и в актах Европейского Суда, относительно сроков
содержания под стражей лиц во время предварительного следствия. Это беда многих государств,
когда люди длительное время находятся в местах предварительного заключения, истекают все
мыслимые и немыслимые сроки, и только затем дело доходит до приговора и уже осужденные
направляются в исправительно-трудовые учреждения. Конституционный Суд вынес заключение,
согласно которому основания содержания под стражей могут также подлежать судебной проверке.
Показательно, что с самого начала Конституционный Суд получил в этом вопросе полную
поддержку Прокуратуры Республики Беларусь.
Именно с учетом международных стандартов было принято решение, затрагивающее
право призывников на гражданскую службу, т.е. по существу протолкована норма Конституции
так, как это обусловлено демократическими требованиями.
Европа уже продвинулась в этом направлении и определила основные стандарты и
подходы. В Российской Федерации благодаря позиции Конституционного и Верховного судов она
решена уже несколько лет назад. У нас право на альтернативную службу было закреплено еще в
Конституции 1994 года, а также в законе о всеобщей воинской обязанности 1992 г. В течение двух
лет после появления этой нормы в Основном Законе парламент страны должен был принять
специальный закон, позволяющий призывникам реализовать это право. Однако Верховный Совет
ни двенадцатого, ни тринадцатого созывов такой закон не принял. Из-за якобы отсутствующего в
законодательстве механизма реализации данного права некоторые лица привлекались к уголовной
ответственности. За что? Не за отказ от прохождения службы как таковой, а за желание выполнить
свой долг на альтернативной основе. А ведь среди осужденных были ребята, которые
мотивировали свой поступок религиозными воззрениями. И это международный стандарт,
закрепленный в нашей Конституции: если человек отказывается от военной службы по
религиозным убеждениям, ему должна быть предоставлена возможность пройти альтернативную
службу. Рассмотрение дела в Конституционном Суде показало в очередной раз, что суды,
привлекая к уголовной ответственности молодых людей, требующих предоставления им
альтернативной службы, не выполняли требования части второй статьи 112 Конституции, статьи 6
Закона о Конституционном Суде, статьи 4 Закона о судоустройстве и статусе судей, где
предусмотрена их обязанность принимать меры по обеспечению верховенства Конституции.
Проблема была бы давно разрешена, если бы конституционные положения не игнорировались.
Правда, надо отдать должное тому, что Министерство обороны все же пыталось найти выход из
создавшегося положения. В частности, последователи некоторых религиозных вероучений
направлялись для прохождения службы в железнодорожные войска, где они не принимали
присягу, не брали в руки оружие, но эту проблему все же надо решать в комплексе. А чтобы
подобных прецедентов не было в будущем, необходимо срочно принимать закон об
альтернативной службе либо вносить изменения в действующее законодательство, хотя и так
конституционная норма должна действовать непосредственно. После 30 марта 1996 года, несмотря
на отсутствие специального закона, право на альтернативную службу стало работать
автоматически, поэтому все дела, которые были возбуждены после этой даты, должны быть
пересмотрены с учетом нашего Заключения. Принимая это решение, Конституционный Суд также
исходил из подходов, сформулированных ранее Европейской комиссией по правам человека, а
также Европейским судом.
4 июля 2000 г. Конституционный Суд принял решение о некоторых вопросах, связанных с
оказанием юридической помощи осужденным. Проанализировав нормы Конституции, уголовнопроцессуального и исполнительно-трудового законодательства, Конституционный Суд пришел к
выводу о том, что лица, отбывающие наказание в местах лишения свободы, имеют право на
получение юридической помощи не только от адвокатов, но и от других лиц, если они были
допущены судом в качестве защитников, т.е. это лицо может продолжать оказывать юридическую
помощь лицу и после осуждения. Такой вывод основывается на праве и логике (одно другому
только помогает): если прийти к выводу, что после осуждения следует пользоваться только
услугами адвоката и нельзя получать помощь от другого лица, осуществлявшего ранее защиту, то
можно представить, насколько усложнится юридическая помощь — новому лицу надо заново
изучать материалы дела, вникать в суть проблемы, а это требует не только времени, но и
дополнительной оплаты.
В целом полагаем, что более активная деятельность по разъяснению норм действующего
законодательства, в том числе Конституции, будет действенной гарантией реализации гражданами
прав и свобод, выполнения ими возложенных обязанностей.