1. Методология глобализации - Экспертно
advertisement
Развитие России в условиях глобализации Москва 2003 Отчет о научно-исследовательской работе по теме: «Развитие России в условиях глобализации» Руководитель темы д.э.н. С.Г. Ерошенков МОСКВА 2003 год 2 РЕФЕРАТ Отчет 558 страниц. Объектом исследования является: процесс нового мирового развития, который будет доминировать в обществах грядущего, анализ места России в период глобализации. Цель работы: Определить тенденции развития мира в ближайшие 10-15 лет, включая анализ места России в современном мироустройстве и тенденций развития России в ближайшие 10-15 лет; Выявить и определить изменение роли и функций государств в современных условиях, определить основные роли и функции России в современных условиях; Сформулировать предложения по выработке стратегии развития российского государства в период глобализации. В процессе работы проводился анализ научной литературы и другой печатной продукции по данной тематике (включая обмен мнениями ведущих специалистов), исследовались процессы, протекающие в современном обществе и в России, составлялись прогнозы развития современного общества и места Российской Федерации в период глобализации. 3 ОГЛАВЛЕНИЕ ВВЕДЕНИЕ............................................................................................................. 8 Часть I. ГЛОБАЛИЗАЦИЯ ............................................................................... 11 1. Методология глобализации........................................................................... 11 1.1. История глобализации .....................................................................................................11 1.2. Глобализация: понятийный аппарат ...............................................................................14 1.3. Методологические вопросы глобализации ....................................................................21 1.4. Суть современного процесса глобализации ..................................................................29 1.5. Наше видение глобализации (выводы)...........................................................................32 2. Глобальные тенденции .................................................................................. 34 2.1. Общая тенденция повышения роли гуманитарных наук ..............................................39 2.2. Политическое прогнозирование......................................................................................41 2.3. Процесс технологической трансформации ....................................................................46 2.4. Изменение социальных целей национальной политики ...............................................47 2.5. Влияние глобализации на рынок труда ..........................................................................48 2.6. Массовая урбанизация .....................................................................................................48 2.7. Концепция «устойчивого развития». ..............................................................................52 2.8. Факторы глобализации. ...................................................................................................56 2.9. Мировые тенденции в демографии.................................................................................57 2.10. Перспективы развития человечества под влиянием глобализации ...........................59 3. Общество и культура ..................................................................................... 67 3.1. Глобализация и общество: общие проблемы .................................................................67 3.2. Ведет ли глобализация к унификации? ..........................................................................71 3.3. Складывание глобальной культуры ................................................................................73 3.4. Взаимодействие между цивилизациями ........................................................................75 3.5. Спасение природы от технократизма .............................................................................77 3.6. Парадигмы развития.........................................................................................................78 3.7. «Информационное общество» – новая парадигма .......................................................88 3.8. Культурологическая парадигма «глобальной ойкумены» ...........................................95 3.9. Социопсихологические факторы в условиях глобализации ..............................................96 3.10. Роль знаний в жизни современного общества ...........................................................100 3.11. Влияние СМИ на формирование интеллектуального потенциала общества .........102 3.12. Усиление роли СМИ ....................................................................................................103 4. Мироустройство ............................................................................................ 112 4.1. Рост глобального неравенства .......................................................................................118 4.2. Конкуренция цивилизаций ............................................................................................127 4.3. Векторы международного взаимодействия .................................................................128 4.4. Постиндустриальное мироустройство..........................................................................129 4.5. Национальный сепаратизм и международная интеграция .........................................142 4.6. Глобальная и национальная безопасность ..................................................................143 4.7. Отношение к глобализации в различных странах мира .............................................146 4.8. Контуры нового международного порядка (основные выводы) ...............................147 5. Международные отношения ...................................................................... 158 5.1. Международные организации и сообщества ...............................................................167 5.2. Тенденции развития международных отношений ......................................................169 5.3. Новая фаза интеграции ..................................................................................................170 5.4. Геополитика ....................................................................................................................171 5.5. Международные организации .......................................................................................172 4 5.6. Дезинтеграция государств .............................................................................................174 5.7. Право нации на самоопределение .................................................................................174 5.8. Судьба национальных государств в эпоху глобализации ..........................................176 5.9. Глобализация подрывает власть национальных государств. ...........................................181 5.10. Судьба и роль государства в процессах глобализации (выводы) ............................193 6. Мировая экономика...................................................................................... 201 6.1. Глобализация экономики ..............................................................................................204 6.2. Архетипы глобальной экономики .................................................................................208 6.3. Глобальная конкуренция ...............................................................................................210 6.4. Структурные преобразования в мировой экономике..................................................215 6.5. Корпоратизация мировой экономики ...........................................................................224 6.6. ТНК – опора глобальной экономики ...........................................................................226 6.7. Отношения между государствами и ТНК ....................................................................230 6.8. Глобализация финансов .................................................................................................231 6.9. Неоэкономика финансов ................................................................................................233 6.10. Финансовый рынок и изменение его структуры .......................................................236 6.11. Высокие технологии.....................................................................................................242 6.12. «Новая экономика».......................................................................................................243 6.13. Новый (шестой) технологический уклад ...................................................................246 6.14. «Экономика знаний» ....................................................................................................249 6.15. Информатизация общественно-экономической жизни ...........................................252 6.16. Интеллектуальная собственность ...............................................................................254 6.17. Экономическая глобализация (выводы) .....................................................................257 7. Государство в условиях глобализации ..................................................... 260 7.1. Глобализация и государственность ..............................................................................266 7.2. Политика государств по отношению к развитию глобализации ...............................273 7.3. Роль и значение национального государства в «глобализованном» мире................277 7.4. Особенности функционирования государства в условиях глобализации ................279 7.5. Цель государственного строительства .........................................................................281 7.6. Социальная структура будущего государства .............................................................282 7.7. Государство как самый эффективный инструмент общества ....................................282 7.8. Изменение роли государства в условиях информатизации общества ......................283 7.9. Новое распределение полномочий ...................................................................................287 7.10. Глобализация и государство (выводы) .......................................................................288 Часть II. РОССИЙСКОЕ ГОСУДАРСТВО ................................................. 292 8. Развитие России в условиях глобализации ............................................. 292 8.1. Место России в условиях глобализации мировой экономики ...................................295 8.2. Роль России в мировом развитии ..................................................................................297 8.3. Экономические возможности России ...........................................................................300 8.4. Сценарные возможности развития России ..................................................................306 8.5. Развитие системы корпоративного управления в России .........................................315 8.6. Продуктивно-творческая личность – главный ресурс современной экономики .....319 8.7. Системный кризис ..........................................................................................................319 8.8. Необходимость изменения парадигмы развития российской экономики ................325 8.9. Угрозы для будущего развития России ........................................................................327 8.10. Основы предлагаемой парадигмы развития ..............................................................329 8.11. Направления будущего развития российской экономики ........................................331 8.12. Путь России к постиндустриализму ...........................................................................336 8.13. Вхождение России в информационное общество .....................................................340 8.14. «Качество жизни» как экономическая категория информационного общества ....348 8.15. Совершенствование государственного управления ..................................................352 5 9. Внешняя политика России .......................................................................... 358 9.1. Основные проблемы .......................................................................................................358 9.2. Будет ли у России суверенная внешняя политика в 2020 году? ................................359 9.3. Стратегические цели внешней политики .....................................................................363 9.4. Роль России в преодоление кризиса глобального управления ..................................368 9.5. Враги и союзники ...........................................................................................................368 9.6. Будущие конфликты и их разрешение .........................................................................378 9.7. Возможности создания международных союзов и коалиций ....................................380 9.8. Ориентиры внешнеполитической стратегии России. .................................................386 9.9. Национальная безопасность России .............................................................................388 9.10. Военная безопасность ..................................................................................................391 9.11. Сдерживание в неядерном "снаряжении" ..................................................................394 9.12. Стратегические возможности ......................................................................................400 9.13. Мобилизационные возможности ................................................................................402 9.14. Возможности противоракетной обороны...................................................................404 9.15. Военно-техническая политика в условиях глобализации ........................................406 10. Построение инновационной экономики в России ................................ 410 10.1. Экономика как часть культуры ...................................................................................410 10.2. Технологические возможности России ......................................................................413 10.3. За пределы сырьевого сектора ....................................................................................417 10.4. Нужен переход к инновационной экономике ............................................................418 10.5. За пределы противопоставления: капитализм или социализм.................................418 10.6. Инновационная экономика – переход к новому технологическому укладу ..........420 10.7. Трансформация потенциала ВПК в источник модернизации ..................................421 10.8. Нужен инновационный государственный менеджмент ...........................................422 10.9. ВВП не учитывает истощение природных ресурсов ................................................424 10.10. Инновации не нужны господствующей социальной силе ......................................425 10.11. Построение инновационной экономики нуждается в трансформации элиты ......426 10.12. Россия в период глобализации ..................................................................................427 10.13. Необходимость «интеллектуального прорыва» ......................................................428 10.14. Прежние стереотипы не работают ............................................................................429 10.15. Аспекты алгоритма развития России .......................................................................430 10.16. Новое мировоззрение и глобализация ......................................................................431 10.17. Основные факторы глобализации экономики России ............................................433 10.18. Идея «технологического рывка» ...............................................................................439 10.19. ФЦП «Электронная Россия». ....................................................................................442 10.20. Вызовы информационной экономики и шансы России..........................................444 10.21. Отечественное производство информационной продукции ..................................446 10.22. Пути информационно-технологического развития России....................................449 11. Государственное управление в условиях глобализации ..................... 454 11.1. Повышение эффективности работы государственного аппарата ............................455 11.2. Государственное управление дополняет рыночное саморегулирование...............458 11.3. Причины кризиса государственного управления ......................................................460 11.4. Кризис государственного управления в условиях глобализации ............................462 11.5. Роль власти в России ....................................................................................................463 11.6. Будущее общество ........................................................................................................464 11.7. Роль традиционных ценностей....................................................................................464 11.8. Строительство социального государства ...................................................................465 11.9. Социальные стандарты ...................................................................................................477 11.10. Совершенствование системы оплаты труда ............................................................483 11.11. Социальное страхование. ...........................................................................................490 11.12. Приоритеты государственного управления .............................................................496 6 11.13. Принципы качества – точка опоры ...........................................................................502 11.14. Стратегическое планирование на государственном уровне...................................508 11.15. Социально-процессная революция в государственном управлении .....................510 12. Финансовый контроль ............................................................................... 512 12.1. Глобализация и государственный финансовый контроль ........................................512 12.2. Роль Счетной палаты в ЕВРОСАИ .............................................................................522 12.3. Международный стандарт финансовой отчетности (МСФО) .................................523 12.4. Информационно-аналитическое обеспечение финансового контроля ...................526 ЗАКЛЮЧЕНИЕ ................................................................................................. 528 БИБЛИОГРАФИЯ ............................................................................................ 530 7 ВВЕДЕНИЕ Основные задачи исследования. В данном исследовании решались три главные научные задачи: 1. определить объективные тенденции развития глобализирующегося мира в ближайшие 15-20 лет; современного 2. выявить изменение ролей и функций государств в условиях глобализации; 3. сформулировать инициативы и предложения по выработке перспективной стратегии государственного строительства в России на этот период. Основные проблемы исследования. Решение поставленных задач оказалось связанным с рядом проблем: 1) мир 2015 – 2020 годов в еще большей степени, чем сегодняшний, будет нести в себе черты постиндустриализма, который в жизни человечества самопроявляется в нескольких фундаментальных процессах: возникающим новым типом производства, в котором человек занимает позицию “носителя всеобщих производительных сил”, где он во все большей мере перестает быть агентом производственного процесса и встает рядом с ним в качестве организатора, контролера, регулировщика. Этот тип производства квалифицируется учеными как телекоммуникационный, компьютерно-коммуникативный, информационный, технотронный; состоянием перехода экономики товара через экономику денег в экономику человеческих способностей. “Человеческий капитал” как совокупность профессионально-квалификационных навыков, знаний, таланта индивидов становится двигателем все более разнообразного и все менее энерго- и миатериалоемкого производства; превращением постиндустриальной хозяйственной деятельности в “экономику дорогого человека”, где главной формой накопления становится то, что эффективно потреблено для подготовки и развития человека-труженика. Академик Н.Н. Моисеев, рассуждая о постиндустриальных перспективах России, отмечал: этот этап развития возводит воспитание массового мастерства на уровень важнейшей национальной задачи. “Людей, от которых зависит успех производительной деятельности, приходится дорого и долго обучать”, констатировал этот ученый, подчеркнув при этом, что “нет проблемы более важной, чем образование и воспитание народа, формирование мастера даже в условиях кризиса экономики”; все большим в процессе перехода на рельсы постиндустриального развития контролем общества над своей социальной средой. Социокультурные институты, ячейки и структуры этого общества непрерывно и быстро эволюционизируют в направлении бесконечного разнообразия форм, норм и ценностей. Исторический плюрализм стилей и образов жизни на стадии постиндустриализма стал объединяться в некую 8 органическую разнообразность, отражая таким образом и в такой специфической форме единство разноплеменного современного человечества; 2) глобализация как магистральный путь универсализации интенций и ценностей постиндустриализма даже в интерпретации наиболее талантливых своих исследователей до сих пор оставляет открытыми вопросы, что она собой представляет: процесс мирового развития, содержащий альтернативы и варианты или же процесс однозначный, однонаправленный, императивный; ведет ли этот процесс к созданию однородной мироцелостности или же содержит в себе возможности существования и сосуществования разных национально-культурных идентичностей и различных цивилизационных частей человечества; является ли, наконец, этот процесс порождением новейших сдвигов в производительных силах, науке и культуре или он имеет свои исторические корни и исторические прецеденты; 3) в мире продолжается борьба вокруг двух основных оптик мировидения. Противоборство универсалистских, мондиалистских взглядов на земные дела, в основе которых лежат априорные идеи и схемы грядущего мирового государства, всемирного правительства, с мировидением, для последователей которого Земля и живущее на ней человечество предстают в неразрывном единстве, но в широком разнообразии социально-политической и культурной жизни людей, предельно обостряется именно в эпоху глобализации; 4) множество недоразумений и недоразумений и критических инвектив вызывает сам термин “глобализация”. Не только в русском, но и во многих других языках “глобализация” требует уточнения объекта приложения этого действия или процесса. Ведь если речь идет о глобализации всех или основных сфер и сторон жизни современного человечества, то сам термин представляется в лучшем случае некорректным, упрощающим многообразие существующего мира и тенденций его развития. К тому же в жизни человечества есть многое такое, что не может быть унифицировано (глобализировано) без угрозы самому бессмертию рода людского. С другой стороны, из-за неопределенности самого термина глобализация как теоретическое отражение реальных процессов до настоящего времени мало чем отличалась от прежних концепций универсализации, мондиализации, вестернизации, интернационализации тех или иных сторон жизни всех или большинства народов мира, особенно в работах большинства западных авторов; 5) признание глобализации всемирным процессом выводит ее из рамок уже сложившейся науки глобалистики, ограничивавшейся изучением возможности оптимальных реакций человечества на прагматические глобальные проблемы, возникавшие в процессе общего кризиса индустриальной цивилизации. Обсуждая возможности обсуждения глобализации через призму глобалистики, необходимо учитывать два обстоятельства: a. за три десятилетия существования глобалистика так и не 9 определила контуры своего предмета и продолжает разрываться между противоположными тенденциями - фрагментацией знаний с ее выработкой дисциплинарно различных образов глобализации и безбрежным расширением, фактически отождествлением с историей человечества. b. с другой стороны, глобалистика, находясь в подобном состоянии, не позволяет дать адекватные ответы на проблемы, возникающие в ходе глобализации и выражаемые в полярно-различных оценках этого процесса общественным мнением всего человечества; 6) выработка оптимальной для России стратегии овладения ценностями постиндустриализма в глобализирующемся мире усложняется из-за системного кризиса, в котором оказалось наше Отечество в конце XX начале XXI веков. Свою лепту в это вносят и неблагоприятные для Российской Федерации последствия распада СССР как одной из форм исторической российской государственности, неудачного реформирования и ориентации основных групп новой российской правящей элиты на разные варианты догоняющего развития, в рамках которого вряд ли возможна реализация истинных национальных интересов страны. Как представляется, выход может быть найден только на пути разработки и реализации совершенно новой, скоррелированной с основными тенденциями мирового развития социально-экономической и политической парадигмы, закрепляющей за страной статус одного из центров оригинального развития современного мира. 10 Часть I. ГЛОБАЛИЗАЦИЯ 1. Методология глобализации Глобализация — это одна из наиболее горячо обсуждаемых тем в современных общественных науках. Если одни ученые ожидают от нее безграничного (в прямом и переносном смысле слова) процветания, то, например, известный историк Пол Кеннеди предупреждает об отсутствии у человечества институциональных структур, необходимых в условиях глобализованного мира, а экономист Дэни Родрик указывает на потенциальную опасность, которую несет освобождение международных финансовых потоков от контроля со стороны национальных государств1. Глобализация вызвана объективными причинами, самой эволюцией мирового сообщества. Прежде всего, произошедшей в конце XX века революцией в средствах транспорта, связи и коммуникаций. Глобализация — “это состояние мира, для которого характерны сети взаимозависимости, простирающиеся на трансконтинентальные расстояния. Составными частями этих сетей могут быть движение и влияние потоков капитала и товаров, информации и идей, людей и насилия, а также связанные с экологией и биологически эффективные субстанции”2. Различаются четыре измерения глобализации: 1. экономическая, 2. военная, 3. экологическая, 4. социальная и культурная3. 1.1. История глобализации Много споров ведется о дате начала глобализации. В принципе, есть основания утверждать, что процесс глобализации начался с началом самой истории. В научной литературе, однако, начало глобализации обычно связывают с теми или иными событиями западной истории. На одном конце спектра историки отмечают значение первого кругосветного путешествия в 1519—1521 гг. Сторонники теории мир-экономики увязывают начало глобализации с экспансией западного капитализма в период после XVI века. Некоторые специалисты в области экономической истории указывают, что именно рубеж девятнадцатого и двадцатого веков был точкой наивысшего подъема международной торговли и инвестиций, пока Первая мировая война и Великая депрессия не запустили цепную реакцию протекционизма. Робертсон считает, что глобализация началась в период между 1875 и 1925 гг., когда мир был поделен на временные пояса, введена международная линия смены дат, почти повсеместно принят грегорианский календарь, создана международная система телеграфной связи, а Мерфи указывает на усилия международных организаций, с 1850 г. занимавшихся развитием Ohmae К. The borderless world. N.Y., 1990; Kennedy P. Preparing for the twenty first century. N.Y., 1993; Rodrick D. Has globalization gone too far? Washington, DC, 1997. 1 2 Robert 0. Keohane/Joseph S. Nye Jr., Power, Interdependence and Globalism, in: dies., Power and Interdependence, 3. Aufl., Boston 2000. S. 229. 3 Май Б. Сопротивление глобализации. Обоснованы ли опасения ее противников//Международная политика. 2000. №7. 11 транспорта и связи. Еще одна группа ученых связывает начало глобализации с окончанием Второй мировой войны, наступлением ядерного века, освобождением колоний, возобновлением международной торговли и инвестиций и экономическим ростом северо-восточной Азии. Можно также начинать повествование о глобализации и с возникновением pax Americana в начале 1970-х или триумфом неолиберальной идеологии в начале 1980-х. Наконец, следует отметить, что в английском языке слово "глобализация" было впервые употреблено в его современном значении в 1960 г.4 Термин “глобализация” (англ. globalization) первоначально трактовался несколько иначе, чем сейчас. Еще в середине 90-х годов с этим понятием связывался процесс международного масштаба, обусловленный инвестициями на финансовых рынках, которые определялись техническими достижениями и дерегулированием. Мощный фактор глобализации - отказ бывших коммунистических стран и режимов социалистической ориентации третьего мира от прежней модели развития. Да и остающиеся коммунистические государства встают на рыночные рельсы. Стираются грани между различными вариантами самой рыночной модели. Западная Европа частично ограничивает социальную ориентированность экономики, а Восточная Азия ослабляет государственное вмешательство в жизнь. Все более интернациональным становится финансовый и производственный капитал. Транснациональные корпорации контролируют уже свыше 1/3 активов всех частных компаний. Глобализации способствует и нарастание новых угроз, которым человечество может противостоять лишь сообща, - терроризма, наркоторговли, распространения ядерного оружия, экологических катастроф и т.д.5 Подобно любому другому феномену в истории человечества, глобализация имеет плюсы и минусы, причем разные страны, народы, социальные слои и индивидуумы воспринимают одни и те же ее аспекты неодинаково. Точно так же от индустриализации на первых порах выигрывали в основном ее пионеры, англичане и голландцы, да и то не все, а лишь буржуа, которые богатели и набирали политический вес. Тем не менее сегодня никто не сомневается в том, что индустриализация была не только объективно неизбежным, но и прогрессивным процессом. Исторические периоды глобализации История вопроса также вызывает немало споров: кто-то считает, что глобальные процессы начались с эпох великих географических открытий, кто-то - с И.Канта, а кто-то - с книгопечатания. Думается, что первые предпосылки возникновения глобальных проблем, или начало процесса глобализации, можно отнести ко второй поло вине XX века, точнее 19451975 годам. (Хотя Е.М. Примаков, например, относит этот период к временам И.Канта). И вот почему. Вторая мировая война стала по сути дела Held В., McGrewA., GoldblattD., PerratonJ. Global transformations. Stanford, 1999; Wallerslein I. The modern world-system. N.Y., 1974; Murphy C.N. International organization and industrial change: Global governance since 1850. N.Y., 1994; Gilpin R. The political economy of international relations. Princeton, 1987; Guillefn M.F. The limits of convergence: Globalization and organizational change Argentina, South Korea, and Spain. Princeton. 2001. 5 Баженов Е.П. Глобализация как объективный процесс.// Независимая газета. — 2002. 13 февраля. 4 12 первой глобальной войной, в которую в той или иной степени оказались вовлечены все континенты. Сразу же после войны была создана, по сути дела, глобальная международная организация - ООН. В эти же годы стала рушиться колониальная система и возник комплекс социальноэкономических проблем развивающихся независимых государств. В эти же годы процессы научно-технической революции, в том числе связи и ин формации, не только сложились, но и стали влиятельным политическим и экономическим фактором. Примечательно, что еще в начале 40-х годов В.И. Вернадский предсказал, спрогнозировал появление ноосферы, как “сферы разума”, т.е. появление принципиально нового фактора, влияющего на развитие человеческой цивилизации. Можно сказать, таким образом, что первый период формирования глобальных процессов пришелся на третью четверть XX века. Второй период - 1970-ые - 1990-ые гг. можно охарактеризовать, как переход процессов глобализации в формально признанное мировым сообществом состояние, когда “вдруг” человечество столкнулось с комплексом глобальных проблем, назвало их и предприняло первые робкие попытки их решения, например, в области международной безопасности, помощи развивающимся странам, экономического и гуманитарного сотрудничества. С конца 1990-х годов начался на наш взгляд, третий период глобализации, у которого появились существенные особенности. достижения НТР в области информатики и связи, развитии международных контактов, в особенности, бурное развитие Интернета, привело к созданию глобального мирового сообщества, когда национальные границы во все большей степени становятся условностями. Во всяком случае, сохранение закрытых, авторитарных обществ, ограничение передачи знаний, информации и передвижений людей становятся практически невозможными. Само по себе это уже не просто позитивное явление, но и проблема, а иногда угроза национальной идентичности, т.е. национальной безопасности; очевидный рост влияния США - не только политического, экономического, финансового, но и информационного, технологического осознанное стремление использовать это влияние в соответствии с национальными интересами и ценностями США, придает особую специфику всем без исключения глобальным проблемам. Позиция США, их роль в решении глобальных проблем, становится в ряде случаев не просто важной, но и решающей. Очевидно, что далеко не всегда американские интересы и ценности совпадают с интересами других стран; многие нации и государства справедливо обнаружили в процессах глобализации явную угрозу своему развитию, даже существованию. В целом ряде стран появилась озабоченность правящих элит, сформировались социальные группы противодействия процессам глобализации. Иными словами, произошла серьезная переоценка, когда эти процессы стали восприниматься в том числе и исключительно с негативными характеристиками. 13 1.2. Глобализация: понятийный аппарат Проблема глобализации при ближайшем рассмотрении оказывается не только такой уж знакомой, но прежде противоречивой. В том числе даже в российской политической и научной элите. Дело в том, что в последние годы в научный оборот введены новые категории, не всегда обоснованные с научной точки зрения. А между тем именно понятийная точность принципиально важна при анализе нового явления. Дж. Сорос - один из авторитетных специалистов по этой проблеме, считает, что “глобализация - это слишком часто употребляемый термин, которому можно придавать самые разные значения”6. Обратимся, например, к одному из наиболее распространенных определений глобальных проблем. “Глобальные проблемы - современные проблемы существования и развития человечества в целом - предотвращение мировой термоядерной войны и обеспечение мира для всех народов; преодоление разрыва в уровне социально-экономического развития между развитыми и развивающимися странами; устранение голода, нищеты и неграмотности; регулирование стремительного роста населения в развивающихся странах; предотвращение катастрофического загрязнения окружающей среды; обеспечение человечества необходимыми ресурсами продовольствием, промышленным сырьем, источниками энергии; предотвращение отрицательных последствий развития науки и техники. Глобальные проблемы порождены противоречиями общественного развития, резко возросшими масштабами воздействия деятельности человечества на окружающий мир и связаны также с неравномерностью социальноэкономического и научно-технического развития стран и регионов. Решение глобальных проблем требует признания необходимости международного сотрудничества”7. Очевидна неполнота, а главное, неточность данного определения, где не видно, на наш взгляд, основного - объективности в появлении глобальных проблем, вытекающей из нового этапа научно-технической революции. А ведь это принципиально, так как сегодня и в научной и в политической литературе вполне распространено мнение о возможности для России избежать соприкосновения с глобализацией. Некоторые политики даже публикуют серии статей под лозунгом: “Нет империалистической глобализации'”. Думается, что важно и другое замечание, а именно: глобальные процессы, объективно нарастая, развиваются неравномерно, а не являются следствием общественного развития, т.е. путается причина и следствие. Этот подход с тех пор, когда марксистская идеология все противоречия современности стремилась объяснить неравномерностью развития капиталистических стран. Определение кочевало из учебников в словари, потерялись сноски на классиков и решения партсъездов, но само определение осталось, что в принципе весьма показательно для нынешней 6 7 Сорос Дж. Тезисы о глобализации. - Вестник Европы, № 2-2001. С.38. Большой энциклопедический словарь. - М., 1998. С.286. 14 политической науки в России. Важно и другое: требуется особая понятийная ясность, когда мы используем понятия “проблемы” (наиболее часто упоминающиеся) и “процессы”. О чем же мы все-таки говорим, когда рассматриваем вопросы глобализации, - о проблемах или процессах? Для этого необходимо рассмотреть иные трактовки. Можно использовать, например, определение политолога В.А. Мальцева: “Глобальные проблемы современности являются комплексными и всеобъемлющими. Они тесно переплетены между собой, с региональными и национально-государственными проблемами. В их основе - противоречия глобального масштаба, затрагивающие основы существования современной цивилизации. Обострение противоречий в одном звене ведет к деструктивным процессам в целом, порождает новые проблемы. Разрешение глобальных проблем осложняется также и тем, что пока еще низок уровень управления глобальными процессами со стороны международных организаций, их осознавания и финансирования со стороны суверенных государств. Стратегия выживания человека на основе решения глобальных проблем современности должна вывести народы на новые рубежи цивилизованного развития”8. В связи с таким, в общем-то, общепризнанным определением встает немало вопросов, особенно конкретного политического характера. Прежде всего потому, что мы, в России, еще только выходим на уровень практического принятия решений. А раз так, то оказывается, например, что большинство авторов (даже когда называют это явление процессом), имеют в виду проблему. Так, в учебнике политологии (авт.; Ю.В. Ирхин, В.Д. Зотов) в специальном параграфе “Глобальные процессы формирования современного миропорядка” написано: “На рубеже третьего тысячелетия основными проблемами, стоящими перед человечеством, вне всякого сомнения, являются те, от которых зависит его существование, судьбы всех народов. Такие проблемы принято называть глобальными”9. Важно отличать «процессы» и «проблемы» В другом учебнике по политологии - В.А. Мальцева - делается попытка определения, из которой также видно, что автор очевидно ставит знак равенства между понятиями процесса и проблемы: “Глобальные проблемы современности - это совокупность наиболее острых мировых проблем, решение которых требует массового осмысления и объединения усилий всех народов и государств”10. (Иными словами, эти авторы ставят знак равенства между двумя понятиями - “проблема” и “процесс”. Такая трактовка, на самом деле, влечет за собой совершенно иное восприятие, иной анализ. Именно поэтому следует обратить внимание на принципиальную разницу между ними. На это, кстати, обратил прежде всего свое внимание академик Е.М. Примаков, выступая на Ассамблее Совета по внешней и оборонной политике в марте 2001 года. Напомним определение этих терминов. См.: Мальцев В.А. Политическая мысль второй половины XX в. Хрестоматия. М-, 1999. Политология. - “Юристь”, 1999. С.444. 10 В.А. Мальцев. Основы политологии. - М. 1997. С.461. 8 9 15 Проблема (от греческ. problema - задача) в широком смысле этого понятия - сложный, теоретический или практический вопрос, требующий, как правило, адекватной теории для своего решения. Процесс (от лат. processus - продвижение) - это последовательная смена явлений, состояний в развитии чего-либо. Для нас эта разница важна потому что, отличая процесс от проблемы, мы можем сделать, важнейший выводы: некая глобальная проблема появилась в результате неких процессов, становящихся (или уже ставших) глобальными. Иными словами, глобальная проблема, как правило, не возникает “вдруг”. Она становится следствием развития общества, может быть увидена до того, как превратится в проблему, требующую решения; некие глобальные процессы пока еще не стали глобальными проблемами, но, вероятно, могут ими стать. Сегодня, например, такой глобальный проблемой (и не только для России) может стать катастрофический рост внешней задолженности, или подмена Североатлантическим союзом функций Совета безопасности ООН; глобальные процессы в отличие от глобальных проблем не всегда создают непосредственную угрозу человечеству. Они, безусловно, влияют на развитие человечества. И влияют, как правило, по нарастающей. Но это влияние может не только не нести угрозы, но, более того, сказываться позитивно на развитии человечества. Либо нести в себе как отрицательные, так и положи тельные черты. Например, глобальный процесс роста значения образования, превращение образования в ведущую производительную силу, в отрасль экономики, обладающую эффективностью, в т.ч. и рентабельностью. По сути дела меняется сам предмет воздействия, когда основные усилия инвестиций вкладываются уже не в средства производства, а в человека; Россия отнюдь не всегда может решать глобальные проблемы, хотя бы потому, что у нее просто нет ресурсов. А главное, что этого сегодня делать может быть и не нужно. Иными словами вовлеченность, степень участия России в решений мировых глобальных проблем должна быть внимательно изучена. Например, насколько Россия сегодня может считать себя ответственной за происходящее во всех регионах мира. А может быть, с учетом наших приоритетов и возможностей, пересмотреть ряд своих внешнеполитических обязательств и амбиций? процесс, а тем более процессы, могут и должны идти неравномерно. Как следствие - неравномерность экономического развития. Более того, процесс, в том числе и глобальный может останавливаться и даже идти вспять. С проблемой это допустить сложно. Проблемы, как правило, сами по себе не решаются. Что же касается глобальных процессов, то можно, например, предположить, что опережающие темпы экономического развития США, характерные в последнее десятилетие, отнюдь не обязательно сохранятся и в будущем десятилетии. Как и лидерство в информатике и связи 16 (если, например, допустить, что найдется умное правительство у какогонибудь развитого государства, обладающего запасом фундаментальных исследований и НИОКР, которое захочет “перескочить” через технологические этапы); среди глобальных процессов трудно выделить главный (например, экономический, финансовый, международный), хотя авторы и считают, что основной процесс глобализации все-таки научно-технический, еще конкретнее - информационно-коммуникационный. Так, например, одним из важнейших глобальных процессов, влияющих на человеческую цивилизацию, является информатизация человечества. Как важнейшая часть - интернетализация. Последствия этого процесса во всех областях - военной, политической, культур ной, экономической - трудно переоценить. По мере усиления с конца 80-х годов, процесс интернетализации прошел несколько стадий - охватил научную и военную элиту США, вышел за пределы этой страны, наконец, превратился в глобальный процесс. Уже в конце 1990-х годов многие политики и ученые увидели, что в результате его лавинообразного роста могут появляться не только положительные, но и отрицательные проблемы глобального характера для человечества. В ноябре 1999 года, например, в рамках ЕЭС проходила конференция, на которой политические и экономические лидеры стран Западной Европы весьма обеспокоено анализировали будущие глобальные проблемы, связанные с распространением Интернета. Были предприняты и решительные меры для устранения его негативных последствий. Примечательно, что российские ученые и политики, исследующие тему глобальных проблем в 90-е годы, даже не назвали процесс информатизации в качестве возможной глобальной угрозы. Иными словами налицо отставание российской элиты в осмыслении сущности и последствий глобализации. Этот разрыв превращается в пропасть, когда речь идет о практических шагах. Множественность интерпретаций глобализации В этой связи политически и методологически, нам кажется, принципиально важным следовать рекомендации академика Н.Н. Моисеева: “Нужны разные интерпретации, и каждая из них отражает определенные черты реальности. Именно определенные, но не более! И эти интерпретации далеко не всегда могут быть согласованы друг с другом, более того, они могут и противоречить друг другу. В докладе Фейерабенда говорится, например, о невозможности согласовать общую теорию относительности и модель квантовой механики. Теория Шредингера позволяет рассчитать многие ядерные реакции, но как заметил еще Бор, она “противоречит ряду важных фактов. И т.д. И так будет всегда. Вопрос об абсолютной, единственно верной истине бессмыслен! Более того, он вреден, а положительный ответ на него - опасен! Множественность различных интерпретаций не трагедия, а благо. Оно залог построения в сознании человека той голограммы, которую Эйнштейн и 17 называл пониманием. Которая и есть залог успешной практической деятельности и накопления практического опыта!”11. Осознание и исследование процессов глобализации, а тем более принятие конкретных мер, может и должно быть субъективным, даже в рамках одной нации и государства, а тем более в межгосударственных отношениях. В противном случае мировому сообществу, в том числе и России, будет навязано одно единственное представление, а также, естественно, один набор практических мер и форм международного сотрудничества. Сохранение национальной особенности в подходах к решению глобальных проблем, представляется обязательным. Глобализация: продолжение старого или новая эпоха? Пожалуй, самый сложный вопрос, касающийся глобализации: является ли она лишь продолжением современности, модерна или представляет собой принципиально новую эпоху? С одной стороны, Гидденс полагает, что "современность по сути своей глобалистична"; с другой, британский социальный теоретик Маритн Элброу считает, что глобализация — это "трансформация, а не кульминация", "переход к новой эре, а не апогей старой". Он предлагает делать четкое различие между модерном как навязыванием всему остальному миру "практической рациональности" через действия государства и рыночных механизмов, производством универсалистских идей, поглощающих все разнообразие мира, — и глобальностью, восстанавливающей "безграничность культуры и поощряющей бесконечную обновляемость и диверсификацию культурных выражений, а не гомогенизацию или гибридизацию"12. Дискуссия о взаимоотношениях между модерном и глобальностью является центральной в научных изысканиях. Если глобализация это всего лишь интенсификация более ранних тенденций, тогда сегодняшняя волна публикаций и исследований едва ли оправдана. Существуют, однако, весомые теоретические доводы в пользу того, что глобальность отличается от модерна. Модерн, по сути дела, это лишь продолжение западного взгляда на мир. Если быть теоретически последовательными, то мы должны употреблять термины "глобализация", "глобальный" и "глобальность" лишь для обозначения, соответственно, процессов, качеств и состояний, которые не происходят из или управляются какой-то одной моделью, парадигмой или мировоззрением. В своем наиболее широком смысле суть глобальности — это множественность концепций, а не культурная или парадигматическая гегемония; речь идет о разрастании межнациональных экономических, политических, социальных и культурных связей. Это критическое замечание особенно уместно применительно к авторам, которые считают глобализацию неизбежной и всеобъемлющей, в частности, неолибералам и марксистам. Важно отметить различие, которое Кобрин предлагает делать между глобализацией конца двадцатого века и предыдущими периодами мировой 11 12 См.: Моисеев Н.Н. Системная организация биосферы и концепция коэволюции //Общественные науки и современность. 2000. - № 2. Giddens. Ibid.; Albrow M. The global age. Stanford, 1997; 18 экономической экспансии. Всемирная экономика девятнадцатого века "связывала отдельные, взаимоисключающие, географически ограниченные национальные рынки посредством международной торговли и инвестиций". Глобальная экономика конца двадцатого века, напротив того, основана на развитии технологий, международной кооперации между компаниями и интеграции информационных потоков. Глобализация означает, что "национальные рынки не связаны между собой, а сплавляются"13. Определения глобализации. В целом, рассматривая информационные технологии как движущие силы глобализационных тенденций современного мирового развития, можно констатировать: глобализация – это практический феномен современной научнотехнической революции, глубинная суть которого заключается в образовании органической связи науки с производством, в превращении производства в широкомасштабный инновационный процесс, в возникновении нового способа производства, основанного на информационных технологиях; глобализация – это материальное воплощение информационных технологий, разрушающих административные барьеры между странами, придающих финансовым потокам, конкуренции, информации и информатизации всемирный и объективный характер; глобализация - это реалии того единого мира, который возникает на основе новых компьютерных технологий, породивших многообразные процессы информатизации жизни всего человечества; глобализация – это современные процессы информатизации мира, распространение и внедрение компьютерных, телекоммуникационных, метатехнологий во всех сферы жизни современных людей. Именно это приводит к тому, что «постепенно, – как отмечал Н. А. Косолапов, – нарастает осознание принадлежности у всех людей, стран, народов к единому человеческому роду, необходимости делать из этого практические и политические выводы»14; глобализация – это этап мирового развития, когда к высоким технологиям – high-tech, направленным на изменение окружающей среды, прибавляются гуманитарные технологии – high-hume, включающие в себя инструменты, непосредственно связанные с изменением самого человека, с формированием его сознания. Возможности гуманитарных технологий позволяют изменять сам характер человеческого развития15; глобализация – это начало того периода в истории человечества, когда человек вынужденно будет приспосабливать себя к окружающей среде, причем в условиях, когда информационные технологии принесут на своих плечах не только новые общественные отношения, но и новый облик всего человечества. В информационном обществе возникает, как представляется, возможность обеспечить взаимную конвертацию понятий «развитие» и 13 Kobrin S.J. The architecture ofglobalization: state sovereignty in a networked global economy // Dunning J.H. (ed.) Governments, globalization, and international business. N.Y., 1997. 14 МЭиМО. 1998, № 4. С. 103. 15 См. подр.: Практика глобализации, с. 97-132. 19 «эволюция» таким образом, чтобы лишить их полярно противоположного смысла, связанного с различением их социальной и биологической основ; глобализация – это время и процесс, когда метатехнологии создают «вторую природу», «универсальную технокультуру», «всемирную техносферу», на базе которых возникают ростки общества будущего16; глобализация – это период в истории человечества, когда информационное общество в его глобальном измерении, вооруженное коллективным интеллектом человечества, приблизится вплотную к возможности управления мировыми процессами и проблемами, исходя из интересов всеобщего выживания и дальнейшего развития. Истина заключается в том, что коллективный разум, не сводимый только к совокупности отдельных разумов, – такая же реальность, как и, например, коллективный интерес; глобализация – это сохраняющаяся на нынешнем этапе ее существования неравномерность развития человеческих обществ, так как и информационным технологиям присуща известная скачкообразность в появлении и распространении. Продолжающая существовать асимметричность взаимозависимости между странами и народами наталкивается еще на один серьезный фактор, который углубляет раскол в мире, – на то, что человеческий фактор может оказаться существенным препятствием на пути внедрения информационных технологий с целью определенной социальной гомогенизации человечества; глобализация – это выделение во всех странах мира групп людей, связанных с информационными технологиями, и их обособление в автономное “информационное сообщество”, перетекание интеллектуальных ресурсов в наиболее развитые страны с постепенной концентрацией информацуионно- коммуникационного потенциала в корпорациях и государствах постиндустриального типа; глобализация – это и новые формы и методы культурной агрессии в условиях расширения возможностей и интенсификации использования глобальных информационно-коммуникационных сетей, что ставит под угрозу сохранение самобытности и национальной идентичности для целых стран и народов; глобализация – это определяемый информационной революцией процесс, который несет в себе еще и четыре имманентно свойственные информационным технологиям негативных момента: 1. с превращением формирования сознания в наиболее эффективный вид бизнеса управляющие системы могут просто потерять адекватность в масштабах всех информационных обществ, что чревато печальными последствиями для всего человечества; 2. стремление решать проблемы информационным «промыванием мозгов» в ограниченных масштабах может быть в известной мере 16 Кувалдин В. Глобализация – светлое будущее человечества? // НГ-сценарии. № 9. 11.10.2000. 20 результативным. Но при массовом применении манипуляционные техники вызывают эффект неадекватного поведения самих управляющих систем; 3. имея дело с «картинками» и собственными представлениями о жизни, представители информационной элиты нередко забывают о реальном мире, реальных людях, реальных проблемах, противопоставляя их компьютерной виртуальности; 4. длительные усилия по формированию сознания изменяют способ мышления и мировоззрение информационной элиты, она отрывается от народной массы и теряет эффективность. При этом исчезает смысл демократии как трансляции импульсов из низов общества наверх по капиллярным системам общества, так как они просто не воспринимаются элитой17. 1.3. Методологические вопросы глобализации Объем накопленных обществоведческими дисциплинами наблюдений и обобщений, относящихся к глобализационным процессам, весьма неоднозначен, еще не пришло “время приводить представления разных наук о глобализации к общему знаменателю: в “числителе” окажутся несопоставимые величины“ (Ю. Шишков). Можно рассматривать высказываемые суждения обобщающего плана не столько как попытку формирования некоей наддисциплинарной глобалистики, а лишь как осмысление тех сторон глобализации, от анализа которых непосредственно зависит качество и достоверность прогнозирования будущего развития России; В России, научное сообщество которой приобщилось к изучению глобалистики с опозданием на несколько лет, тем не менее, создана интересная научная библиография проблемы. Некоторые из отечественных публикаций по осмыслению глобализационных тенденций и реалий, по анализу негативных последствий глобализации, обобщению данных о возрастании мироцелостности и регионализации современного мира и некоторым другим проблемам превосходят уровень работ западных авторов. Это непривычное для нас явление в обществоведении можно объяснить, по всей видимости, несколькими обстоятельствами: а) с самого начала глобализационной проблематикой в России занялись ведущие ученые, что сразу подняло исследовательскую планку на заметную высоту; б) большинство российских работ по глобализации выгодно отличались от многих западных публикаций своей аналитичностью, в то время как труды зарубежных авторов иногда напоминали идеолого-пропагандистские упражнения по обоснованию глобальной роли США и неизбежности вестернизации мира; в) тот факт, что не совсем удачный ход реформирования Российской Федерации в первое десятилетие ее существования превратил страну в 17 См. подр.: Практика глобализации, с. 77-95. 21 объект воздействия всех или почти всех негативных сторон глобализации, что анализировали и отражали в своих работах российские ученые, также стал одной из причин достаточно высокого качества отечественных работ по глобальным проблемам; Обращаясь к проблематике мирового развития и к такой его тенденции, как глобализация, нас прежде всего интересует место, которое может и должна занимать Россия в нынешнем глобализирующемся мире. Все происходящее в планетарном сообществе народов является современным этапом самоорганизации мира, долговременных тенденций эволюции которого нельзя не учитывать. В возникающий на наших глазах транснациональный мир Россия должна войти на правах партнера, как страна, создавшая мирового класса культуру, обладающая серьезным научным потенциалом, способная обогатить человечество оригинальным опытом эффективного и основанного на свободе, равенстве и справедливости общественного развития. Для реализации достоверного и устойчивого прогноза будущего любой современной страны принципиально важно, чтобы их элитарное и общественное мнения адекватно воспринимали реалии глобализации. Критерием этого является консолидированная оценка глобализационных процессов, исходящая из интересов не только определенных социальных групп, но и государства, реализующего общие интересы, общее благо. Такая потребность объясняется тем, что по мере роста числа образованных людей именно они в условиях глобализации во все большей степени начинают влиять на экономическую и политическую жизнь государства. Возникает интеллектуальная элита, чье влияние на процесс принятия государственных и общественных решений становится не просто большим, а решающим. В образуемой интеллектуалами новой социальной группе формируется жизненная мотивационная система, существенно отличающаяся от той, в центре которой находились “молох потребительства” или жажда наживы. Интеллектуальная элита уже сейчас стала супервлиятельным классом в западных государствах. К сожалению, этого пока что не произошло в России, где роль интеллектуальной элиты находится ниже допустимого уровня. Это вовсе не означает, что она не интересуется проблемами глобализирующегося мира. Для примера можно привести несколько тезисов, вызвавших в свое время бурное обсуждение в интеллектуальных кругах страны. 1) К глобализации необходимо подходить как качественно новому явлению, процессу, а не только как к группе возникших проблем (Е.М. Примаков). С этим не согласны многие отечественные ученые. Философ В.Г. Федотова, например, полагает, что «термин «глобализация» возник, когда нужно было характеризовать начинающийся распад под влиянием транснациональных экономических и информационных связей Вестфальской системы государств-наций”. Среди политиков такое отношение к глобализации нередко принимает одиозные формы, как, например у Г. Зюганова, призывающего «бороться с империальной глобализацией». Но 22 если в глобализации не видеть реальный и новый процесс, то невозможно найти ни принципиально новые методы исследования, ни оригинальные и качественно новые способы решения глобальных проблем. 2) Очевидно, что постиндустриальные страны получают огромное преимущество в процессе глобализации, отрываясь в своем развитии от остального мира. Как показано в докладе ООН за 1999 г. «Глобализация с человеческим лицом», контраст между развитыми и развивающимися странами усиливается. Разрыв в доходах между пятью богатейшими и пятью беднейшими странами составлял 30:1 в 1960 г., 60:1 в 1990 г., 74:1 в 1997 г.». На эту особенность все исследователи обращают внимание, но она, на наш взгляд, не главная. Главное то, что в период глобализации отстающие государства становятся еще более отстающими в научном, техническом, экономическом, социальном и политическом отношениях. Они, похоже, навсегда теряют перспективу войти в клуб развитых государств, ибо главное условие такого вхождения – опережающие темпы развития науки, образования, наукоемких технологий – для них недостижимо. В этом смысле растущие показатели социального неравенства фиксируют динамику роста разрыва между передовыми и отсталыми государствами. Иначе говоря, в современном мире для того, чтобы стать богатым, надо стать передовым государством. Более того, растущее отставание государств от стран-лидеров глобализации неизбежно ведет к потере государственного суверенитета, а затем – национальной идентичности, исчезновению, в конечном счете, дефакто государств и наций. Эту угрозу достаточно хорошо осознали уже на Западе, где правые и левые политики формируют свои политические позиции, исходя из реальности подобной угрозы. 3) Глобальные процессы могут и должны быть неравномерными, то есть в разных странах идти с разной скоростью. В общественном мнении и научной литературе, к сожалению, доминирует иная точка зрения, а именно: глобальные проблемы стали следствием неравномерности развития государств, превратились в проблемы, которые и надо решать. В этом смысле теоретический спор о том, что же такое глобалистика – исследование процессов или проблем, – имеет совершенно конкретное значение. Если глобальные процессы развиваются в разных странах неравномерно, то это означает, что, как минимум, у каждой страны, руководство которой выбрало оправданную и эффективную стратегию развития, теоретически есть шанс внести свой вклад в борьбу за лидерство в глобальном мире. Этот вывод принципиально важен, ибо от эффективного руководства страной в эпоху глобализации зависит очень многое. Американские исследователи в книге “Глобальные тенденции развития человечества до 2015 года” констатировали, что для прогресса России “решающим фактором будет само российское руководство”. Важно подчеркнуть и другое обстоятельство, связанное с признанием неравномерности развития глобальных тенденций. Глобализация предполагает, что наибольшая эффективность достигается на отдельном, часто очень специальном направлении развития науки и технологии. Это означает, что человек, корпорация, государство могут 23 добиться выдающихся достижений на этом, относительно узком участке развития научно-технологического прогресса. В этом смысле шанс есть даже у большинства государств, даже у не очень крупных корпораций, если им удастся «оседлать» одно из направлений научно-технического процесса, или одну из тенденций глобализации. Неравномерности в развитии НТП, наукоемких технологий изначально предполагает «технологические» скачки, «перескакивание» через этапы развития. 4) Неравномерность глобализации предполагает неравномерность в развитии регионов, даже отдельных регионов внутри регионов. Процессы глобализации охватывают то или иное государство отнюдь не равномерно, а «высокотехнологическими очагами». В России, например, это Москва, Санкт-Петербург (на которые приходится половина всех пользователей Интернета). То же самое наблюдается в других странах. Это имеет огромное значение для федеративной России, где будет происходить дальнейшая поляризация между «точками роста» в отдельных городах и мегаполисах и остальными частями страны. Более того, так как собственник, например, градообразующего предприятия может находиться за границей, то решение о судьбе города и региона может приниматься за пределами России. Традиционное русское отношение к центральной власти (безусловно, кстати, оправдавшее себя за тысячелетнюю историю государства) в новых условиях потребует нового осмысления. 5) В оценке глобализации продолжает сказываться субъективный фактор. Типичная неверная позиция, нередко встречающаяся у журналистов и политиков: «Ни в коем случае нельзя «принимать решение» об участии России в глобализации». Речь, конечно же, идет о том, чтобы избежать очередного «исторического» политического решения по всем процессам глобализации. Но уже очевидно, что без принятия принципиальных политических решений, например, по вопросам образования, развития наукоемких технологий, структурной перестройки экономики и т.д., нельзя преодолеть выявившееся здесь отставание, которое может не только сохраняться, но и увеличиваться. Важно подчеркнуть, что неучастие правительства России в деятельности тех или иных международных организаций, равно как и в коллективных действиях по обузданию глобальных вызовов, не только не остановит глобализации, но не сможет приостановить даже втягивания России в эти процессы. 6) В России отсутствует сколько-нибудь консолидированное общественное понимание значения и сущности глобализации как объективного – экономического, научно-технического и т.д. – комплексного явления. Это неизбежно отражается на качестве политических, экономических и иных решений, разрабатываемых и проводимых в жизнь государственной элитой. Об этом красноречиво свидетельствует соотношение бюджетных инвестиций в нефтедобычу и образование – соответственно 10,0 млрд. долл. и 1,5 млрд. долл. В развитых странах такая пропорция выглядит обычно всегда в пользу образования. Между прочим, изменение такого соотношения потребует болезненного, трудного 24 политического решения не только Президента, Правительства и Федерального собрания, но и всего общества, включая и руководителей самой нефтяной отрасли. 7) Огромное и все возрастающее значение в процессе глобализации будет играть общественность, неправительственные организации и институты, а также местные органы власти. Это – обычная закономерность развития глобальных процессов, когда роль институтов гражданского общества становится важным фактором экономического и научнотехнического развития страны. Объясняется это, на наш взгляд, следующими обстоятельствами. Во-первых, в России не сложилось в полном смысле этого слова национальная элита страны. Напомним, что ее главными качествами должны являться ответственность и способность к стратегическому проектированию развития страны. Та квазиэлита, которая сложилась сегодня в России, и безответственна, и не способна прогнозировать последствия принимаемых решений. Ее профессиональные и нравственные качества явно не дотягивают до уровня тех государственных задач, решением которых эта элита должна заниматься. Во-вторых, в России, в отличие от Запада, где с учетом процессов глобализации и под их влиянием приняты сотни конкретных политических и экономических решений, у национальной элиты до сих пор нет понимания приоритетности этих вопросов. 8) Некоторые авторы, пишущие на темы глобализации, считают лидером этого процесса «по определению» западный мир, экстраполируют этот вывод и на будущее, оставляя всем «незападным» цивилизациям удел аутсайдеров. Их аргументация коротко сводится к следующему. «Какое свойство европейской цивилизации радикальным образом отличает ее от других? Даже беглый анализ эволюции различных типов обществ позволяет дать однозначный ответ на этот вопрос: динамизм западного мира. Ни в одном регионе планеты со времени распада родового строя не сменилось столько общественных форм, как в Европе. Нигде трансформации социального порядка не происходили с такой быстротой, нигде многовариантность и темпы общественного прогресса не были столь высокими». Такая позиция имеет мало общего с пониманием сущности глобальных процессов. Она скорее призвана обеспечить пропагандистское прикрытие западным либеральным демократиям, «застолбить» их лидерство в глобализации. Понятно, что такая позиция изначально выводит Россию, Японию, Китай, Индию «за скобки» стран-лидеров глобализации. Согласиться с этим, значит признать за указанными странами роль «маргиналов» глобализации. У такой позиции есть неприемлемая, даже опасная сторона. Фактически она пытается доказать, что ценности и приоритеты западных государств не просто бесспорны, но и могут предлагаться, даже навязываться всему остальному миру. Это уже делается с помощью политических, дипломатических и даже военных средств. 9) Иллюзии глобализации, фантомы глобализации, мифы глобализации – эти понятия все чаще входят в общественное сознание через фильмы, СМИ, книги. Они активно используются для формирования реальности. И не 25 только технологической, но и социально-культурной и политической. Мы убеждены, что, несмотря на все попытки США распространить присущие им формы культурных, социальных и политических отношений в планетарном масштабе, в обозримом будущем в странах «периферии» не появится ничего похожего на мини-США. Можно предположить, что, навязывая миру свои приоритеты и ценности, правящая элита США стремится создать некие рамки, нормы мировых отношений, которые подчиняли бы международное право, общепринятые нравственные нормы американскому гегемонистскому мировидению. 10) В эпоху глобализации представляется малоперспективной идея мобилизационной постиндустриальной модернизации, базирующейся на собственных источниках. Прежде всего, потому, что она по своей сути экстенсивна. Она объективно воплощается в элементах коммунистической практики, так как в этом случае неизбежно требуется фактически всеобщая мобилизация сил нации и предполагается, в явной или неявной форме, закрытость системы от остального мира. История Советского Союза убедительнее всего свидетельствует об эффективности таких мер в краткосрочной перспективе (война) и о неэффективности такого пути в стратегической перспективе. Таким образом, любая стратегия «догоняющего» развития опирается на использование для оптимизации индустриального хозяйства уникальных, объективных или субъективных, возможностей той или иной страны. Это начинают понимать в правительстве РФ. Так, характеризуя в феврале 2003 года новую среднесрочную программу социально-экономического развития страны, премьер-министр М.М. Касьянов заявил, что нынешние темпы роста ВВП (4% в год) недостаточны для того, чтобы Россию можно было считать развитой страной. 11) К сожалению, реальное состояние экономики России таково, что не наблюдается ни структурных изменений, ни роста отраслей глубокой переработки, ни повышения инновационной активности, что может свидетельствовать только об одном: Россия, ее развитие не вписываются в реалии современных глобальных процессов. В 2002 году, частности, количество предприятий, внедряющих инновации, по оценкам Центра экономической конъюнктуры, сократилось с 51% до 47%. , Ни естественные ресурсы, ни дешевый труд не способны стать основой прорыва к постиндустриальным рубежам, поскольку обеспечиваемое ими ускоренное накопление имеет естественный предел и не носит самоподдерживающегося характера. Запасы полезных ископаемых так или иначе истощаются, цены на них на мировых рынках весьма нестабильны, и те отрасли промышленности, которые в определенных условиях давали импульс индустриальному прогрессу, могут оказаться его тормозом. Дешевая рабочая сила также не остается таковой вечно; по мере роста уровня жизни издержки по найму возрастают и, в конечном счете, стремятся к тем показателям, которые достигнуты в более развитых государствах. 12) Единственным источником стабильного процветания страны является лишь интеллектуальный потенциал нации. Если в XVIII и XIX 26 столетиях Англии удавалось лидировать на основе достижений экспериментальной науки, то в начале ХХ века Германия заняла первое место среди индустриальных держав фактически исключительно за счет новых отраслей промышленности, в частности, химии и электротехники. Ключевым фактором успеха было применение уже не экспериментального, а теоретического знания. Лидерство США в середине этого же века было обусловлено их прорывом в области наукоемких, прежде всего информационных технологий, когда теоретическое знание стало использоваться не для производства новых продуктов, а для генерирования самого нового знания. Сегодня, как нам представляется, происходит ускоренная аккумуляция информационных технологий и знаний, дающих кумулятивный эффект для всей экономики. Таким образом, в условиях, когда информация и знания становятся непосредственной производительной силой, возникает монопольный ресурс, отличающийся неизвестными прежде качествами и характеристиками. 13) Центром приложения главных усилий на нынешнем этапе глобализации становится человек. В определенном смысле, чем больше возможностей – образовательных, интеллектуальных, информационных и т.д. – он будет иметь, тем более значительным станет интеллектуальный ресурс нации и государства, тем динамичнее - темпы роста экономики, тем прочнее – состояние безопасности страны. В этой связи весь комплекс вопросов, связанный с развитием потенциала личности, приобретает основное звучание. Обеспечение высоких социально-экономических стандартов жизни человека совершенно по-новому представляет и многие традиционные проблемы. Так, права человека из проблемы часто спекулятивной, второстепенной в эпоху глобализации превращается в одну из самых приоритетных. Например, безопасность любого государства зависит от его способности обеспечивать не только оборону, развитие экономики, но и экономические, политические, социальные права граждан, среди которых в условиях глобализации выделяется право на информацию. 14) Одной из опасных тенденций глобализации становится растущий разрыв внутри государств, даже внутри отдельных регионов между различными группами населения в экономическом, информационном и социальном отношении. По мнению В.М. Сергеева, в последние десятилетия можно наблюдать отчетливую тенденцию к концентрации богатства, знания, технологий, человеческого капитала на весьма небольших территориях, в малых группах населения, которые составляет небольшую долю от общего населения даже в странах ОЭСР. Социологи и политики бьют по этому поводу тревогу. Может быть, вопрос следует сформулировать иначе? А выдержат ли национальные политические институты растущий разрыв в уровне развития внутри глобализующихся стран? Вряд ли этот вопрос представляется серьезным для Нидерландов или Дании, но уже для Великобритании он становится значимым. А что мы увидим, если посмотрим на Россию? Если Москва с 8% населения страны обеспечивает более 40% налоговых поступлений в государственный бюджет, это означает, что 27 уровень жизни в Москве в 5–6 раз выше, чем по России в среднем. Несмотря на катастрофическое сокращение расходов на науку и значительную «утечку мозгов», Москва продолжает аккумулировать около 70% научного потенциала страны (достаточно посмотреть на статистику грантов РФФИ). По данным индекса цитирования, Москва все еще на шестом месте в мире по количеству публикуемых научных статей (после Лондона, Токио, СанФранциско, Парижа и Осаки, но впереди Нью-Йорка, Бостона, Амстердама, Лос-Анджелеса). Нет сомнений в том, что, по крайней мере, коридор Москва–Санкт-Петербург глобализован и регион останется глобализованным, разве что случится какая-то очень крупная катастрофа. Какой смысл в таком случае оперировать среднестатистическими данными по стране? А разве для будущего Китая имеет такое большое значение уровень жизни и образования в деревне где-нибудь в Синьцзяне? Гонконг и Шанхай гораздо важнее. Нам представляется, что сейчас невозможно делать прогнозы относительно будущего состояния мира, ориентируясь на существующую в настоящее время совокупность национальных государств. Используемая при таком анализе концептуальная система может оказаться нерелевантной. 15) Не только ученым, но и, прежде всего, политикам и управленцам сегодня необходим более широкий взгляд на мир. Всем им важно увидеть свою область деятельности – будь то научная, административная работа, законодательная сфера или участие в исполнительной власти – в более широком контексте процессов, формирующих нынешние реалии в мире и России. Сегодня для нас важно понять, что процесс глобализации подобен огромной волне. Если Россия окажется на ее гребне, то относительно легко и быстро будет двигаться в своем развитии. Если эта волна захлестнет, накроет Россию, то результат будет трагичным: Россия отстанет уже не на годы, а на десятилетия от передовых стран мира, а это означает ущемление и политического суверенитета, и фактическую потерю национальной идентификации. Проблема в том, как взобраться на гребень этой волны, как использовать в интересах России огромную энергию волны глобализации. И решать эту проблему сегодня уже, откровенно говоря, почти поздно. Мы можем рассчитывать только на использование оригинальных прорывных технологий, без которых не сможет обойтись ближайший этап глобального единения человечества. Отбор научных идей и мобилизация социальной энергии народа для вывода страны на гребень глобализационных перемен – основные задачи для новой управленческой элиты страны. 16) В эпоху глобализации резко возрастает роль нравственных основ политической элиты стран, стремящихся выйти на передовые позиции в своем постиндустриальном развитии. По большому счету, вся ответственность за это лежит на нынешних лидерах и политических элитах. Им должны быть чужды все семь грехов человечества, о которых писал Махатма Ганди: политика, лишенная принципов; коммерция, лишенная морали; богатство, лишенное труда; образование, лишенное качества; наука, лишенная человечности; удовольствие, лишенное совести; поклонение, 28 лишенное жертвенности. Уинстон Черчилль так определил различие между политиком и государственным деятелем: первый думает о следующих выборах, второй – о будущем. Похоже, что в России сегодня наблюдается острый дефицит государственных деятелей, политиков же - переизбыток. В результате мы утрачиваем не только чувство перспективы, но и, возможно, простой инстинкт самосохранения. 1.4. Суть современного процесса глобализации Ускорение концентрации богатства. Термин «глобализация» получил распространение в 1990-е годы. Тогда ряд исследователей в США и Германии обратили внимание на некоторые характерные тенденции в экономике как своих стран, так и других развитых государств. Речь шла, прежде всего, о заметном ускорении процесса концентрации капиталов и формировании узкой группы сверхбогатых людей. Этот процесс происходил на фоне сокращении доли средних слоев, т. е. тех, кто получает доходы среднего уровня. Эти наблюдения западных исследователей были в последнее время подтверждены данными национальной и международной статистики. Так, согласно данным Статистического Бюро США, если в 1986 г. на долю 1% самых богатых американцев приходилось 19% национального достояния, то в 1999 г. узкий слой сверхбогачей владел уже 40% всего богатства страны. В свою очередь, в ооновской статистике в начале XXI столетия приводились сведения о том, что личное состояние небольшой группы богачей, которые обычно фигурируют в известных списках американского журнала «Форбс», превышает совокупное национальное достояние значительной группы «средних» государств мира. Согласно cложившимся социологическим представлениям, появление в мире подобного узкого круга сверхбогачей есть не что иное, как формирование глобальной «корпоративной олигархии». Безусловно, ускорение концентрации богатства в руках немногих представляется одной из наиболее примечательных черт глобализации в наши дни. Конечно, концентрация производства и капитала происходила и ранее - с начала 20-го столетия. Однако в последние два десятилетия этот процесс пошел особо быстрыми темпами. Рост спекулятивных финансовых потоков. Вместе с тем наблюдаются и другие сопутствующие тенденции в современной мировой экономике, которые также заслуживают внимания. В числе таких примет «новой экономики» - гигантский рост объемов финансовых потоков, не связанных с обслуживанием материального производства в мировой экономике. Вот как охарактеризовал это явление Д.Львов, по оценке которого ныне на долю реального сектора или товарной массы приходится не более 10-12% от общего оборота мировых финансовых ресурсов: «Мировая финансовая система превратилась, по существу, в глобальный спекулятивный конгломерат, функционирующий не в интересах развития национальной 29 экономики, роста промышленного производства и уровня жизни людей, а в интересах укрепления позиций стран золотого миллиарда. Это раковая опухоль на живой ткани мировой экономики. Масштабы ее постоянно разрастаются. Метастазы пронизывают финансовые системы все большего числа стран. Опасность разрастания этой финансовой чумы ХХ века становится все более очевидной. Если ее не остановить, то она может разразиться в глобальный мировой кризис ХХI века». «Погоня за прибылью со скоростью света». На чрезмерное увлечение чисто «финансовой стороной» дела со стороны мирового бизнеса, что способствует росту нестабильности в мировой экономике, также указывал несколько лет тому назад известный американский экономист, лауреат Нобелевской премии Джозеф Стиглиц, который в 90-х годах 20 века возглавлял группу экономистов-аналитиков Всемирного Банка. Подобная «увлеченность» со стороны корпоративной олигархии проявляется, прежде всего, в стремлении к «максимизации» прибыли. Современные западные исследователи, например, указывают на следующий примечательный факт. Если в свое время вполне приемлемой нормой прибыли считались 10%, то в последнее время руководство многих крупных корпораций нередко рассматривает 50-процентную прибыль как минимальный уровень, ниже которого бизнес уже «считается малодоходным». Некоторые западные исследователи назвали это явление в коммерческой деятельности «погоней за прибылью со скоростью света». Отрицательные социально-экономические последствия. В результате упомянутых тенденций, как отмечают ныне известные экономисты, «теряется органическая связь между реальной экономикой и финансами». Между тем потеря такой связи, безусловно, повлечет за собой большие отрицательные социально-экономические последствия. Конкретно можно указать и на тревожные обстоятельства, которые уже реально возникали на практике. Так, в погоне за максимумом прибыли руководители многих корпораций осуществляют следующие меры: существенно сокращают число занятых, что ведет к увеличению безработицы. Несмотря на это, крупный бизнес в последние годы продолжает активно выступать за дальнейшую «либерализацию рынка труда», т. е. за полную свободу в деле увольнения наемной рабочей силы. В связи с этим можно прямо говорить о процессе демонтажа «государства благосостояния» в развитых странах Запада, которое сложилось в них после второй мировой войны. Такой «демонтаж» наглядно проявляется в крупнейшей из этой группы стран – США. Согласно данным, приведенным в исследовании двух германских исследователей, в 1995 году 4/5 всех американских рабочих и служащих получали в час на 11% меньше, чем в 1973 г. Таким образом, на протяжении более 20 лет происходило падение уровня жизни большинства американцев. Подобного результата руководство американских корпораций добилось путем эффективного нажима на профсоюзы своей страны. В итоге роль профсоюзов в защите социальных 30 прав своих членов ощутимо уменьшилась, а их численный состав сократился – с 20% от общего количества работающих по найму в 1980 г. до 10% к концу 1990-х годов. Как отметил американский экономист Лестер Туроу, американские «капиталисты объявили своим рабочим классовую войну и выиграли её». Но, в действительности, подобный выигрыш означает в долгосрочной перспективе снижение платежеспособного спроса со стороны большинства населения, т. е. ведет к сокращению ёмкости внутреннего рынка; снижают издержки производства путем все больше «экономии» на соблюдении «технологической культуры» в процессе изготовления продукции, а это сопряжено, в конечном итоге, с ухудшением ее качества. Несоблюдение технологических правил способно приводить не просто к убыткам, а к громадному ущербу в экономике и социальной жизни целых стран и регионов. Наглядными примерами в данной связи эпизодов могут служить сравнительно недавние случаи с возникновением «коровьего бешенства» и эпидемией «ящура» в сельском хозяйстве ряда стран Западной Европы, повлекшие за собой миллиардные убытки, в том числе из-за необходимость забить несколько миллионов голов скота. Как оказалось, в первом случае причиной массового распространения т.н. коровьего бешенства или губчатого энцефалита, опасного для людей, было нарушение технологии приготовления корма для скота. Эпидемия же ящура возникла изза отказа, опять-таки в интересах экономии, от массовой вакцинации многих видов домашних животных в таких высокоразвитых странах как Великобритания и Нидерланды. Обострение противоречия между корпорациями и массами. Приведенные примеры наглядно подтверждают растущее во всем мире, прежде всего в развитых странах, понимание того, что реальность последнего времени все более ставит под вопрос экономическую эффективность с точки зрения общественных, а не только частных или групповых интересов. В данном контексте следует указать на все более обостряющееся противоречие между интересами транснациональных корпораций, с одной стороны, и международного сообщества как такового – с другой. Данное противоречие связано и с тем, что стремление корпорации к максимальной прибыли неизбежно ведет к значительному росту цен на все виды продукции, в то время как мировое сообщество или массовый потребитель во всем мире заинтересованы в получении продуктов общественного и индивидуального широкого спроса по оптимально доступным ценам. Помимо того, некоторые западные исследователи связывают с ускорением процесса глобализации и возрастанием роли транснациональных корпораций и такие негативные явления, как «усиление разъедающего влияния глобальной преступности, коррупции в системе государственного управления, потеря национального суверенитета». 31 Неадекватность ВВП. Чрезмерная увлеченность «большого бизнеса» чисто «финансовой стороной дела» видна и на таком примере. В последние годы имеет место широкое, можно сказать, монопольное использование в мировой экономике, на международном и национальном уровнях, показателя «валовой внутренний продукт» (ВВП), который в последние годы фактически подменил многие другие индикаторы экономической деятельности (в частности, такой показатель как «национальный доход»), а также натуральные показатели выпуска продукции в различных отраслях экономики той или иной страны. Между тем реалистически мыслящие экономисты обоснованно считают, что ВВП неадекватно отражает сложные процессы в экономике, особенно, если этот показатель не дополняется другими индикаторами. Дело в том, что ВВП включает не только валовой объем реально произведенного материального продукта, скажем, в промышленности и сельском хозяйстве, но и всю массу денежного или финансового оборота в стране за год. Иначе говоря, ВВП включает в себя наряду с реально произведенной товарной массой и большую долю того, что трезво мыслящие экономисты называют «экономикой мыльного пузыря». Если вспомнить характеристику, данную выше нынешнему состоянию мировой финансовой системы, то трудно не согласиться с такими экономистами. К сказанному следует добавить, что ВВП по своей сути весьма напоминает показатель «валовой продукции», применявшийся в качестве основного в практике плановой экономики Советского Союза еще в начале 60-х годов прошлого века, несмотря на резкую критику засилья «вала» со стороны ряда видных советских экономистов. Хорошо известно также, что именно «господство» пресловутого «вала» в хозяйственной практике нашей страны, во многом обусловило возникновение значительных дисбалансов в экономике, включая и проблему дефицита товаров широкого потребления и продуктов питания, и, в конечном счете, необходимость проведения экономических реформ. Монетаризм исчерпал себя. На основе сказанного выше можно сделать вывод, что действующая ныне в развитых государствах модель экономического развития, которая известна под разными терминами (монетаризм, неомеркантилизм и т.д.), исчерпала себя и, потому тормозит движение мировой экономики по пути дальнейшего научно-технического и социального прогресса. Следовательно, есть необходимость выработки новой, более адекватной модели, которая базировалась бы на учете основных факторов, определяющих уровень экономического развития в современном мире, и при этом более полно принимала во внимание главные задачи, стоящие ныне перед человечеством. 1.5. Наше видение глобализации (выводы). Авторский коллектив в настоящем труде обосновал собственное 32 видение современного мира: глобализация – это характерная черта и ведущая тенденция этапа универсализации постиндустриально-информационного общества, вовлекающего человечество в новый этап его цивилизационного развития; глобализация – это нелинейный, прерывистый, пульсирующий, необратимый в принципе и в целом и обратимый в отдельных своих проявлениях диалектический процесс возрастания мироцелостности на этапе транснационализации отдельных сторон жизни всего человечества; глобализация – это коммуникационное “сжатие” планеты, информационная взаимопроникаемость и взаимосвязанность, интернетизация современного мира в условиях бурного научно-технического прогресса; глобализация – это процесс становления глобальной экономики, опорными консолями которой выступают сектор транснациональных экономических агентов и фактически самодовлеющая финансово-кредитная глобальная сфера; глобализация – это формирование миропорядка взаимозависимости, постмеждународных и транснациональных отношений, во все большей степени превращающихся в механизмы решения внутренних проблем срастающегося в единый организм человечества; глобализация – это и стратегический проект, реализуемый человечеством в его попытках сознательного и целенаправленного воздействия на стихийные процессы мирового развития для созидания желательного и благоприятного для людей будущего, перевода их жизни на рельсы устойчивого развития; глобализация – это, наконец, камуфляжная форма идеологии глобализма, использующая объективные тенденции мирового развития для обоснования приоритета эгоистических национальных интересов стран “золотого миллиарда”, оправдания политики лидерства и гегемонизма в мировых делах. 33 2. Глобальные тенденции «За пределами роста». «Теория роста» недолго оставалась властительницей помыслов обществоведов. Первыми, кто опрокинул обоснованность подобных воззрений, были американские ученые Донелла и Денис Медоузы. Подготовленная под их руководством книга «Пределы роста» (1972 г.) была направлена против необузданного и неконтролируемого экономического роста, вызывающего истощение и деградацию природных ресурсов, загрязнение и разрушение окружающей среды, возрастающего дефицита продовольствия в условиях неудержимо растущего населения мира. Выводы авторов были категоричными: «демографический взрыв» и недостаточно высокие приросты производства продовольствия, истощение невозобновляемых видов сырья и энергоносителей, резкое ухудшение среды обитания человека спровоцируют серьезный кризис уже к 90-м годам с катастрофическими последствиями к 2030 году, если экономический рост в мире будет пущен на самотек. Переиздавая свой труд через 20 лет, но уже под названием «За пределами роста», авторский коллектив, значительно переработав текст и оснастив его новыми, более точными цифрами и расчетами, фактически повторил свой прежний вердикт: «Чтобы будущее вообще состоялось, необходимы отступление, замедление темпов роста, исцеление. Обнищание нельзя остановить непрерывным ростом материального производства, оно неизбежно будет распространяться и при сохранении роста мировой экономики»18. В этот период мировую известность получили десятки глобальных моделей и концепций общественного развития, выполненных в универсалистском духе. Направления прогностических исследований Кроме известных докладов Римского клуба (их было опубликовано около 20-ти)19, активно развиваются и другие направления прогностических исследований: регулярные обзоры американского института «Всемирная вахта» (Worldwatch), который ведет систематические наблюдения за состоянием природной среды планеты и развитием мирового социума; модели, разрабатываемые группой японских специалистов во главе с Й.Кайя на основе анализа современных тенденций индустриализации и ее последствий в различных странах мира; западноевропейские варианты глобально-региональных моделей, выполняемые в исследовательском отделе системного анализа Министерства охраны окружающей среды Великобритании, а также в Свободном университете (Амстердам) и Высшей сельскохозяйственной школе (Вагенинген) в Голландии; Медоуз Д. и Д., Йор Р. За пределами роста. М., 1997. С. 232. Кроме уже упоминавшихся работ Д. и Д. Медоузов с соавторами, М. Месаровича и Э. Пестеля, следует отметить также доклады Я. Тинбергена «Обновление международного порядка» (1976), Э. Ласло «Цели для человечества» (1977), Т. Монбриаля «Энергия: обратный счет» (1978), Дж. Баткина, М. Эльманджра и М. Малицы «Нет пределов обучению» (1979), М. Гернье «Третий миф: три четверти мира», Б. Гаврилишина «Дороги, ведущие в будущее» (1980), А. Кинга «На радость и горе: микроэлектроника в обществе» (1982), Э. Боргезе «Будущее океанов» (1986) и т.д. 18 19 34 концептуальные разработки, выполненные в рамках Совета взаимодействия — международной организации, объединяющей бывших глав государств и правительств современного мира. Все эти проекты отражали в основном три точки зрения относительно путей мирового развития: 1. первая ассоциируется с работами так называемых алармистов, пропагандировавших идеи «нулевого роста», то есть фактического прекращения развития производительных сил и роста населения во имя сохранения экосреды. Эти воззрения были отвергнуты в первую очередь представителями развивающихся стран». «Там, где эндемична массовая безработица, свирепствуют болезни и нужда, а растущее народонаселение рвет общество по швам, на охрану природной среды будут смотреть как на роскошь, которую себе могут позволить лишь те, кто стоит на верхней ступени лестницы прогресса», — пророчески писал Дж. Холлиман в своей книге «Экология мирового развития», увидевшей свет еще в 1972 году20; 2. вторая разновидность точек зрения, в противоположность первой, может быть названа «максималистской». Ее приверженцы, основываясь на неоклассических теориях экономического роста и выступая от имени слаборазвитых стран, главный акцент делали на необходимости выравнивания уровней развития «центра» и «периферии» с тем, чтобы объединить усилия мирового сообщества для сохранения окружающей среды на новой экономической основе; 3. третья группа воззрений базировалась на идеях тесной связи и взаимозависимости социальных, экономических и экологических процессов развития, отражая новый, более высокий уровень осмысления глобальных проблем человечества. Группы глобальных проблем На рубеже 60-70-х годов рождается глобалистика как учение о глобальных проблемах современности, относя к ним «проблемы, возникающие в результате объективного развития общества, создающие угрозу всему человечеству и требующие для своего решения объективных усилий всего мирового сообщества». Это кочующее из одного издания в другое определение представляется неадекватным большинству попыток систематизации глобальных проблем в соответствии с их генезисом, остротой, характером воздействия на общество и т.д. Ю.Н. Гладкий, в частности, расшифровывает понятие «глобалистики» через 6 групп глобальных проблем: «метапроблемы» — предотвращение ядерной войны и сохранение мира на Земле; преодоление отсталости слаборазвитых стран; проблемы преимущественно природно-экономического характера: экологическая, энергетическая, сырьевая, продовольственная, Мирового океана; 20 Helliman J. The Ecology of World Development. L., 1972. P. 4. 35 проблемы социального характера, своего рода «социальные бомбы», возникающие в области демографии, «экологии души» (нужды преодоления кризиса культуры, нравственности), охраны здоровья и т.д.; проблемы чисто научного характера: освоение космоса, исследование внутреннего строения Земли, долгосрочное прогнозирование климата и др.; проблемы смешанного характера, связанные с массовой гибелью людей: региональные конфликты, организованная преступность, техногенные аварии, стихийные бедствия; так называемые «малые» проблемы, сопровождающие все развитие человечества: бюрократизм, потребительство, эгоцентризм и т.п.21 Конфликт глобальных процессов Д. Рифкин предупреждает: “Мы вступаем в новую эпоху глобальных рынков и автоматизированного производства. Путь к экономике почти без рабочих четко виден. Приведет ли этот путь в надежную гавань или к ужасной пропасти, будет зависеть от того, насколько хорошо цивилизация сумеет подготовиться к после рыночной эре, которая последует за третьей промышленной революцией. Конец работе может означать смертный приговор цивилизации в той форме, в какой мы ее знаем. Конец работе может также сигнализировать о начале новой социальной трансформации, возрождению человеческого духа. Будущее в наших руках”22.' Опасность такого “глобализма” не только в том, что он нарушает права народов на самостоятельное развитие. Тем самым ограничиваются и ресурсы поливариантного развития человечества, необходимые как гарантия корректности хода и перспектив его развития в возможных кризисных ситуациях. В этом смысле возникает, может быть, самый главный конфликт глобальных процессов. С одной стороны, основным предметом воздействия, основным средством производства становится интеллект человека, а значит его личность, самобытность, творческий потенциал, которые должны стремится к развитию, полной реализации. А с другой - всемирная унификация, стремящаяся усреднить все и вся. Известный историк Пол Кеннеди предупреждает об отсутствии у человечества институциональных структур, необходимых в условиях глобализованного мира, а экономист Дэни Родрик указывает на потенциальную опасность, которую несет освобождение между народных финансовых потоков от контроля со стороны национальных государств23. Тенденция к глобальной унификации В. Вьюницкий справедливо полагает, что: “глобализм, заявивший о себе как об экономическом и социокультурном феномене с 70-х годов XX столетия, бросает вызов национальной и государственной самобытности. Этот вызов, отмеченный серьезной обеспокоенностью в целом роде, в том числе западноевропейских государств, объясняется тем, что суть глобализации - не только в возникновении системы глобальных взаимосвязей Гладкий Ю. Глобалистика: трудный путь становления // МЭиМО. 1994, № 10. С. 107-108. См.: Rifkin J. The Age of access. The New Culture of Hypercapitalism, Where All of Life is a Paid for Experience. N.Y., 2000. Ch. 4. 23 Ohmae К. The borderless world. N.Y., 1990; Kennedy P. Preparing for the twenty first century. N.Y., 1993; Rodrick D. Has globalization gone too far? Washington, DC, 1997. 21 22 36 человечества и возникновении комплекса глобальных проблем, которые не могут быть разрешены силами отдельных государств, но и в известной универсализации жизни разных групп, составляющих в совокупности род людской. Более того, сама эта тенденция составляет серьезную глобальную проблему, порождая у людей кризис идентичности - их способности к самоидентификации в качестве представителей национальных групп и государственных образований24. В условиях нынешнего монополярного мира тенденция к глобальной унификации отчасти компенсируется различиями крупных образований, объединяющих их, - региональными, культурными, социальноэкономическими. С превращением мира в однополярный, в котором доминирует одна сверхдержава, действие этих компенсирующих факторов во многом снимается и начинаются негативные черты глобализма. В такой глобальной обстановке (а после распада Советского Союза и системы Варшавского Договора в мире существует именно она) происходит и вульгаризация идеи глобализма. Сегодня на практике глобализация означает фактически трансформацию значительной части мира в своего рода Pax Americana со стандартизированным образом и идеалами жизни, формами политической само организации общества, типом массовой культуры, жизненными ценностями и др. Глобализация как вершина интернационализации Существует много подходов к анализу процесса глобализации и делается множество попыток ее определения. Кратко глобализацию, вероятно, можно определить как высшую стадию интернационализации. В более широком представлении под ней следует понимать совокупность таких процессов и явлений, как трансграничные потоки товаров, услуг, капитала, технологии, информации и межстрановые перемещение людей, преобладание ориентации на мировой рынок в торговле, инвестировании и других трансакциях (на уровне фирм), территориальная и институциональная интеграция рынков, а также возникновение глобальных проблем типа экологической деградации или чрезмерного роста народонаселения, для решения которых необходимо всемирное сотрудничество. Характерной особенностью здесь являются международные потоки, которые в условиях либерализации почти или вовсе не контролируются национальными законодательствами. В основном это потоки капитала и информации. Исторические корни глобализации уходят в процесс интернационализации, который с позиции отдельных стран развивается в двух направлениях — вовнутрь и вовне. Развитие вовнутрь означает, что процесс идет по пути расширения использования иностранных товаров, капитала, услуг, технологии, информации в сфере внутреннего потребления данной страны. Развитие вовне характеризуется преобладанием ориентации стран на мировой рынок и глобальной экспансией фирм в торговле, 24 См.: Римский клуб. История создания, избранные доклады и выступления, официальные материалы. М., 1997. 37 инвестициях и других сделках. Главным следствием этого процесса наряду с ростом взаимозависимости государств является пространственная и институциональная интеграция рынков. Интернационализация стимулировала экономический прогресс. Она привела к расширению обмена материальными и интеллектуальными ценностями, благотворно сказалась на контактах между людьми. Однако данный процесс шел в определенных экономических и социальнополитических условиях. Сама природа процесса, интересы и система ценностей оказались весьма благоприятными лишь для определенных групп стран. Например, колониализм с его принципами международного разделения труда на больших пространствах планеты был типичным проявлением такого рода эффекта и связанных с ним выгод для странметрополий. Транснационализация Важным компонентом интернационализационного процесса и одним из основных источников глобализации является транснационализация, в рамках которой определенная доля производства, потребления, экспорта, импорта и дохода страны зависит от решений международных центров за пределами данного государства. В качестве ведущих сил здесь выступают транснациональные компании (ТНК), которые сами являются одновременно и результатом, и главными действующими лицами интернационализации. Процесс глобализации экономики ускорился в последние десятилетия, когда различные рынки, в частности капитала, технологии и товаров, а в известной степени и труда, становились все более взаимосвязанными и интегрированными в многослойную сеть ТНК. Эти весьма влиятельные и хорошо организованные образования постоянно стремятся к созданию новых связей в производстве, продуктовых разработках, дизайне, товарной универсализации и маркетинге. Они постоянно нацелены на экспансию, рвутся к новым рынкам, выступают за единые либеральные правила хозяйственной игры, а также служат важным инструментом глобализации рынков путем расширения информационной инфраструктуры, которая ускоряет заключение и снижает издержки хозяйственных сделок. Хотя определенное количество ТНК оперирует в традиционном торговом секторе, в целом международные фирмы выступают за промышленную реструктуризацию многих развивающихся стран путем создания новых отраслей, в частности автомобильной, нефтехимической, машиностроительной, электронной и др., и модернизации традиционных, включая текстильную и пищевую. Универсализация Универсализация, с одной стороны, характеризуется растущей идентичностью или сходством национальных систем экономического регулирования и институтов, а также конвергенцией национальных политик. Это происходит в силу одобренных в многостороннем порядке моделей поведения, образа действия и систем ценностей, включая единство постулатов новой технологии, гомогенизацию и стандартизацию 38 производства и потребления. Другой характеристикой универсализации является конвергенция подходов к правам человека, а также культур под воздействием средств массовой информации. Противоречивость интернационализации В рамках интернационализационного процесса сложился комплекс отношений между его участниками. Некоторые из этих отношений носят интеграционную направленность, другие могут вести к дезинтеграции и расколу. Противоречивость самого процесса интернационализации и сохранение в силе государственных структур остаются важными источниками конфликтов в современной мировой системе, несмотря на многочисленные усилия по их гармонизации. Формы проявления и последствия конфликтов, а также средства и возможности их разрешения различны в отдельных группах стран. Различия определяются характером взаимосвязей в данной системе и уровнем развития соответствующих стран, а также спецификой их социальных, идеологических и культурных структур. Процесс глобализации протекает в условиях сильно поляризованной мировой системы в плане экономической мощи и возможностей. Такое положение является потенциальным источником рисков, проблем и конфликтов. Несколько ведущих стран контролируют значительную часть производства и потребления, даже не прибегая к политическому или экономическому давлению. Их внутренние приоритеты и ценностные ориентиры накладывают отпечаток на все крупнейшие сферы интернационализации. 2.1. Общая тенденция повышения роли гуманитарных наук Интерес к исследованию глобальных проблем и прогнозированию последствий их развития подтверждает более общую тенденцию роста значения гуманитарных наук в жизни человечества в ХХI веке. Из вспомогательных, описательных, даже идеологических инструментов общества они превращаются в фактор его развития через адекватный и своевременный анализ и прогноз, необходимый как правящим элитам, так и усиливающим свое влияние на процесс подготовки и принятие решений среднему классу, интеллигенции. Несколько десятилетий назад о такой возможности говорили ученые (В.И. Вернадский) и писатели (И. Ефремов). С появлением первых реальных признаков и научных представлений о современном “осевом времени” – этапе перехода к новой, постиндустриальной стадии в развитии человеческой цивилизации, происходит чудо “гуманитарного ренессанса”, то есть резкого повышения престижа и статуса гуманитарного знания и изживания технократического синдрома, ввергнувшего индустриальный мир в структурный кризис. Это становится понятным ввиду многочисленных опасностей, угрожающих благополучию человека, самому его существованию на Земле. Чтобы он мог ответить на эти “вызовы истории”, требуется мобилизация новых знаний о человеке, социальной и природной среде его бытия, преодоление прежних упрощенных представления о его сущности, его месте в космосе, природе и 39 истории. Человек эпохи глобализации – это поистине индивид всемирноисторический. В его формировании активно участвуют, наряду с местной социальной средой и традициями, факторы глобального порядка, диалог культур и цивилизаций, всемирное духовное производство в виде науки, искусства и массовых коммуникаций. Рассогласованность его микро- и макромира, национальных и общечеловеческих ориентиров, эндогенных и экзогенных влияний проходит через сознание и психику современного человека, сообщая особый динамизм его жизни, образуя напряженную драматургию его духа. Он, этот современный человек, умеет использовать стохастизм мирового развития в своих интересах, доказывая, что основным богатством общества является его творческая свобода. Есть все основания полагать, что базовым национальным приоритетом при переходе к информационному обществу становится человек, личность, точнее – развитие того интеллектуального, духовного и энергетического потенциала, которым эта личность обладает. Очевидно, что образование в этих условиях становится решающим фактором в достижении этой цели. Прогнозируя его значение, американские эксперты пишут: «В 2015 году образование будет определяющим фактором достижения успеха, как индивидуального, так и национального». Но, на наш взгляд, не только образование будет таким фактором. Очень образно значение этого фактора описал академик Ю. Осипов: «Если говорить о математике, поскольку это моя сфера, то, с моей точки зрения, она лежит в основе естествознания. Но, может быть, еще более заметным в этом веке станет развития гуманитарных наук и исследований, которые в последнее время наша академия очень поддерживает. Почему? Потому что гуманитарные знания очищают душу человека». Факторами, оказывающими решающее влияние на развитие потенциала личности, являются и культура, и религия, и нравственность. Соответственно, сообщество таких личностей, если хотите, сумма личных потенциалов, объединенных в нацию, составляет главный ресурс, определяющий место государства в мире в эпоху глобализации. Понятно, что основной социальный слой – носитель интеллектуального, культурного, духовного и информационного потенциалов – интеллигенция (при всей условности этого понятия), т.е. та социальная группа населения, которая профессионально занимается интеллектуальной деятельностью. Она же является и основным носителем нравственности и духовности. Точнее, должна быть таковым. В этом смысле перед российской интеллигенцией стоит задача огромной политической значимости, осознания своей роли для будущей России в эпоху глобализации. Как точно сказал М. Капустин: «Сейчас интеллигенции следует предаться воспоминаниям о будущем, т.е. спроецировать свое славное, даже великое прошлое – вперед. А для этого опять-таки необходимо, чтобы российская интеллигенция, духовная элита общества, заняла в нем то реальное место, какое занимает в человеческом теле голова, а не филейные части, в которые превратились распавшиеся части нашей интеллигенции». Современная интеллектуальная и нравственная личность – главный ресурс постиндустриального развития России. 40 Новый этап научно-технической революции во всем мире сделал интеллектуальную элиту ее ведущим социальным слоем. Но только не в России, где работники интеллектуального труда остались вне процесса подготовки и принятия политических решений. Именно им должен принадлежать «контрольный пакет» на управление государством, ибо они в наибольшей мере обладают качествами государственных деятелей – способностью прогнозировать объективные последствия принимаемых решений и ответственность за такие решения именно они станут основной социальной стратой постиндустриального общества ХХI века. Наконец, именно они способны реализовать главный общечеловеческий и национальный интерес будущего общества – развитие творческой личности. Представляется, что в начале нового столетия можно говорить уже о стремительно набирающей силу тенденции активного участия гуманитарных наук в определении судеб современного человечества. Это происходит, как представляется, по двум основным причинам.: 1. информационная революция способствует тому, что количество и качество эмпирической информации, доступной исследователям, выросло многократно, в сотни и тысячи раз, сделав ее, по сути, объективной, научной, деидеологизированной 2. произошли качественные изменения в методологиях и инструментарии гуманитарного исследования, превратившие, например, социологию в точную науку. Роль личности (ее профессиональных, деловых, нравственных и интеллектуальных качеств) при подготовке, принятии, реализации политических решений приобретает все возрастающее значение. В этом смысле можно утверждать, что качество политических и иных решений в ХХI веке будет во многом определяться стремительно растущим уровнем развития наук о человеке. С точки зрения среднесрочной перспективы процессы глобализации из сферы преимущественно научного анализа и прогнозирования неизбежно перейдут в сферу компетенции реальных дипломатических, политикоправовых и иных технологий, принятия соответствующих практических управленческих решений. В этом смысле представляется интересным прогноз А. Илларионова о сокращении доли государства в ВВП до 25%, которое повлечет увеличение темпов роста до 8% в год, но это «сокращение государства» должно происходить не пропорционально, например, по отраслям, а в соответствии с приоритетами постиндустриальной или глобальной экономики. При этом советник Президента РФ справедливо подчеркивает, что в данном случае необходим еще и «беспрецедентный в отечественной истории пересмотр самих методов политического управления страной». 2.2. Политическое прогнозирование С политической точки зрения ситуация с глобализацией выглядит еще сложнее. Политика, которая, как известно, является искусством научно 41 определяемого возможного, может быть иногда научно необоснованной, то есть тогда, когда в ней превалирует искусство. Но долго длиться такое состояние не может, ибо политика всегда стремится возвратиться в рациональное русло. Это ее качество проявляется как в теории, так и на практике. Действительно, говоря о будущем, мы используем слова из прошлого. Осознание современных реалий, формирование нового понятийного аппарата практически всегда отстает от динамики изменений в мире. Инерция мышления особенно свойственна политическим деятелям, которые используют старый аппарат для изучения новых реалий. Они не могут заметить, что третье тысячелетие наступило не только по календарю. Такого рода “затмение” характерно не только для политиков, но и для некоторых исследователей. В этих случаях ложные научные подходы рождают некорректные политические концепции, превращающиеся затем в контрпродуктивные прогнозы и стратегии. Политическое прогнозирование представляет собой форму гипотетического отражения политики будущего, раскрывающего совокупное влияние тех факторов, которые в данное время влияют на развитие объекта государственного регулирования. Иначе говоря, прогнозирование – это разновидность гипотетической и проектной методики отражения будущего. Такой характер “заглядывания” в будущее основывается на стремлении учесть как научные рекомендации, так и накопленный практический опыт в той или иной области жизни, а также данные о тех людях, которые будут реализовывать эти проекты. При прогнозировании используются разнообразные методы, но главным является построение сценариев развития, которые могут иметь форму эссе, аналитического исследования или краткого описания основных структурных параметров ситуации и тенденций их развития, а также формализованного сообщения, сделанного на основе обобщения количественно обоснованных суждений. Задачи политического прогнозирования Практика показывает, что чем выше уровень прогнозирования политических событий, тем эффективнее, результативнее планирование и управление ими. Для органов политического руководства иметь научно обоснованные прогнозы – значит, предвидеть ход развития социальноэкономических и политических событий. Основная причина, побуждающая политических деятелей и ученых заниматься прогнозированием, состоит в том, чтобы просчитать и смоделировать результаты принимаемых решений на определенном отрезке времени. Это значит, что прогнозы должны: предоставить информацию о том, какие конкретные политические цели возможны и достижимы для субъекта политики; помочь разъяснить, какие из этих целей в наибольшей степени соответствуют интересам общества на данном этапе развития; дать основу для принятия решения при наличии альтернативных политических целей, которые в равной степени соответствуют интересам общества; 42 найти правильное соотношение между текущими и современными задачами, между ближайшими и дальними целями, между минимальными и максимальными требованиями, между целями и средствами; вскрыть последствия принимаемых политических решений. Типы политических прогнозов В настоящем исследовании будут использованы все четыре известных типа политических прогнозов. 1) поисковые прогнозы, которые составляются для ориентации тех или иных практических целей. Типичным примером могут быть периодически публикуемые прогнозы ООН, некоторые прогнозы, составленные Всемирным банком и другие; 2) аналитические прогнозы, составители которых разрабатывают и совершенствуют научный арсенал социально-экономического и политического прогнозирования: 3) нормативные прогнозы, дающие изображение определенного будущего в качестве наиболее желаемого или, по крайней мере, предпочтительного в сравнении с иными альтернативами; 4) прогнозы-предостережения, с помощью которых совершается мобилизация общественного мнения для предупреждения наступления нежелательного будущего. Такими стали работы членов Римского клуба “Пределы роста”, “Человечество на поворотном пункте” и другие. Методы прогнозирования Западная и отечественная научная политическая мысль достигла больших успехов в разработке методов и исследовательских техник в области прогнозирования. Известны более 150 методов, используемых при анализе проблем будущего. В принципы все они могут быть сведены в три группы: 1. методы изыскательского, 2. методы нормативного прогнозирования 3. методы обратной связи, многие из которых так или иначе использованы при осуществлении настоящего футурологического исследования. Авторы данной работы считают, что в настоящее время пытаться прогнозировать при помощи различных – количественных и качественных методов - развитие глобальных процессов не только можно, но и нужно. Важность прогнозирования для эффективного руководства страной Можно считать достаточно обоснованными два вывода американских экспертов в их прогнозах основных характеристик мира 2015 года о роли и месте России в глобализационных процессах: 1) если все в России будет идти так же, как сейчас, то Россия останется в «маргинальном состоянии» и не будет всерьез восприниматься в качестве субъекта для соревнования; 2) главным шансом изменить в благоприятном направлении свою судьбу и обеспечить перспективу участия России в качестве субъекта глобализации 43 является обретение ею эффективного политического и общественного руководства.. К этому можно добавить, что именно чрезвычайно низкое качество управления страной в последние десятилетия привело к невиданному кризису, в котором оказалась Россия. Примечательным представляется в этой связи признание М. Тэтчер: «Ошибки, заключавшиеся в том, что желаемое принималось за действительное, были умножены на неспособность понять, что российская экономика зависит от властных структур. Пока властные структуры противятся реформам, эти реформы просто не могут произойти». К сожалению, эта тема не стала популярной среди научных исследователей, но зато стала объектом острых идеологических схваток различных политических сил. От расчета вероятностей - к оценке возможностей В математике вероятностью события занимаются тогда, когда событие повторяется или может быть повторено большое (в идеале – бесконечное) число раз и при этом наблюдается статистическая устойчивость результата. При таком подходе выражение «вероятность распада России на множество государств» теряет смысл: ни повторяемости, ни, тем более, статистической устойчивости тут быть не может. Каждое конкретное состояние общества уникально (мы можем иногда говорить о схожести, подобии, проводить исторические параллели, но это совсем другое). Было бы неплохо ввести новый термин, более широкий, чем вероятность, – степень возможности. Вероятность – частный случай степени возможности – характеризует возможность наступления события в самом простом случае, она может быть вычислена простыми математическими способами. Определение степени возможности требует комплексного подхода, где есть место и вычислениям, и заключениям экспертов различных областей гуманитарного знания, и моделированию и т.д. Определение вероятности – наука, определение степени возможности в самом общем виде – наука и искусство. В качестве примера можно привести предложение членакорреспондента РАН Л. Н. Сумарокова, который предлагает ввести «коэффициент вероятности» «р» для оценки конкретных событий. В качестве примеров таких количественных оценок автор приводит следующие: терроризм становится все более определяющим фактором мирового развития. С вероятностью р=0,40 к 2015 г. появится «глобальное оружие в кейсе»; появятся новые коммерческие источники энергии на базе термояда (р=0,60). Это будет оказывать все большее влияние на мировую энергетическую ситуацию; Китай становится к 2015 году супердержавой (р=0,85); коренное население России сокращается к этому сроку на10–12%; США становятся ново-тоталитарным обществом (neototalitarizm) с р=0,70, что во все большей мере начинает ощущаться населением этой страны; происходит драматическое падение престижа США в мире (р=0,60); 44 происходит и принимает все более острые формы раскол мусульманского мира на «ортодоксальную» и «толерантную» части. Здесь будет наблюдаться повышение напряженности, которая будет все сильнее влиять на мировую ситуацию; в России и на территории СНГ произойдут несколько крупных техногенных катастроф с общими экономическими потерями порядка 1–3 Чернобыля (р=0,60); возможны и катастрофы большего масштаба (например, химическое заражение Балтийского моря или радиоактивное заражение Баренцева моря, в том числе, на границе с Норвегией (р=0,20); Россия перестает быть самодостаточной и потеряет потенциал, обеспечивающий развитие (р=0,3); рост изоляции России, при которой она становится государствомизгоем (р=0,35); развертывается промышленное клонирование в интересах сельского хозяйства (р=0,7); появятся новые виды пищевых продуктов и пищевых добавок, способные длительное время поддерживать жизненные процессы в организме; появятся киборги (существа, у которых до 70% органов могут быть замещены на искусственные); появятся бытовые компьютеры нового поколения, умещающиеся в кармане, с которыми можно будет общаться на естественном языке; усилятся миграционные процессы в России. Замещение коренного населения пришельцами (до 25%) с дальнейшим развитием этой тенденции (р=0,55); крах отечественной авиации (р=0,50); дальнейшее возрастание зависимости от импорта массовой высокотехнологичной продукции (р=0,80); нарушение экологического равновесия на Севере России (р=0,50); дальнейший рост дифференциации доходов в России. Реально 2–3% населения контролируют 80–90% национального продукта в стоимостном его выражении; появление новых форм выражения социального протеста. Политическая апатия – до 70% населения; появление центров полулегального международного шантажа. Фактически это будут «политизированные» ТНК, которые находятся вне юрисдикции ООН; легализация наркобизнеса. 50% населения страны становятся наркозависимыми (р=0,45); психотропное оружие глобального масштаба (р=0,25); постепенный распад традиционных форм семейной жизни. «Гибкие» средне- и краткосрочные браки со средней продолжительностью 7–8 лет; сокращение роли государственного влияния (особенно в России); 45 снижение роли традиционных ценностей, в частности, в области культуры; тенденция к экстремизму и самоуничтожению; огромная часть мирового населения психически неустойчива (р=0,45); появление людей-мутантов с новыми биопсихологическими свойствами и непредсказуемым поведением (р=0,15); глобальная ядерная катастрофа (р=0,12); Прогнозирование глобальных тенденций обеспечивает реальное управление Авторы данного исследования полагают, что некоторые глобальные процессы можно и нужно прогнозировать с помощью количественных методов, в том числе и с помощью методов экстраполяции. И это не только необходимо, но и давно делается как у нас, так и на Западе. Так, среди семи выделяемых экспертами США в упоминавшейся работе главных глобальных тенденций, три - демографические тенденции, природные ресурсы и окружающая среда, мировая экономика и глобализация, - могут, на наш взгляд, исследоваться с помощью количественных методов и прогнозироваться на 7–10 лет. Развитие других четырех главных тенденций также до определенной степени могут прогнозироваться с помощью количественных методик и качественных оценок. В наименьшей мере можно прогнозировать научно-технические последствия глобализации. Американские аналитики, в частности, пишут об этом: «Пятнадцать лет назад мало кто мог предсказать то, насколько глубокие последствия будет иметь развитие информационных технологий». И хотя это не совсем верно, так как в середине 80-х годов в СССР был подготовлен и частично опубликован ряд работ, в которых прогнозировались подобные последствия, все же следует признать, что именно информатизация жизни современного человечества оказалась наименее освоенной прогнозными научными исследованиями в недалеком прошлом. Между тем прогнозирование глобальных тенденций и их последствий представляет собой единственное реальное средство желательного воздействия людей на в целом стихийные силы, в слепом столкновении создающих канву будущей жизни человечества. 2.3. Процесс технологической трансформации Происходит перекройка техноэкономической карты мира. Новая технологическая революция является источником важных структурных и институциональных сдвигов в соотношении между производством и услугами, а также в самих соответствующих секторах, что ведет к принципиальным изменениям на мировой экономической карте. В последние 15-20 лет большинство индустриально развитых и небольшая группа развивающихся стран смогли реализовать процесс технологической трансформации. В 1950-1990 гг. мировая торговля промышленной продукцией увеличивалась в 2 раза быстрее, чем выпуск продукции обрабатывающей промышленности. Наиболее крупные сдвиги 46 произошли в технологии, производстве, организации, источниках снабжения, квалификации персонала, занятости и моделях потребления, соотношении издержек и цен, рыночных позициях, размещении производственных мощностей. На смену колониальному пришла модель промышленного разделения труда между странами и внутри отраслей. Относительные преимущества обладания природными ресурсами сменились преимуществами тех, кто их может приобрести. Этот процесс особенно сильно повлиял на развивающиеся страны, которые получили возможность значительно ускорить темпы своего промышленного развития. Однако далеко не все они в полном объеме воспользовались этим; многие из них по-прежнему находятся на периферии мировой экономики. 2.4. Изменение социальных целей национальной политики Глобализация повлекла изменения социальных целей национальной политики и режимов регулирования. Экспортная ориентация, дерегулирование, либерализация, приватизация образуют очень важный фактор развития глобализационного процесса. Одновременно эти процессы являются источником внутренних и международных конфликтов, поскольку напрямую связаны с внешней конкурентоспособностью. Проблема гармонизации усилий по достижению конкурентных преимуществ с социальными целями стала ключевой и для промышленно развитых стран. В наше время факторы и силы, порождающие новое неравенство (а также сохраняющие или воспроизводящие его старые виды), еще более сложны, чем в прошлом. В условиях либерализации и глобализации рыночной системы ресурсы и возможности распределяются в соответствии с уровнем прибыльности и экономической мощи. Если на глобальном рынке распределение дохода и в дальнейшем будет базироваться на уровне прибыльности, то сами экономические факторы станут воспроизводить и даже увеличивать неравенство в международном разрезе. Вопрос о степени равенства в условиях глобальной рыночной экономики весьма актуален. Однако пока в соответствии с программами либерализации и структурной адаптации социальные параметры развития заметно подчиняются внешним экономическим силам и процессам, причем происходит это практически повсюду, особенно в развивающихся странах и странах с переходной экономикой. Уменьшение официальной и рост неофициальной занятости, углубление неравенства в распределении доходов, сокращение удельных расходов на образование и здравоохранение, снижение посещаемости школ, а в бывших социалистических странах и повышение уровня смертности являются сигналами надвигающегося глобального социального кризиса. 47 2.5. Влияние глобализации на рынок труда В связи с этим поднимается вопрос о влиянии глобализации на занятость. В отсутствие адекватных мер проблема безработицы может стать потенциальным источником глобальной нестабильности. Разбазаривание людских ресурсов в виде безработицы или частичной занятости — главная потеря мирового сообщества в целом, и особенно некоторых стран, которые тратили большие средства на образование. Высокий уровень безработицы в середине 90-х годов сигнализирует о наличии крупных структурных проблем и политических ошибок в рамках мировой экономики. Эти факторы свидетельствуют о необходимости эффективного управления изменениями на всех уровнях, особенно в сферах, которые непосредственно влияют на условия жизни людей. В частности, спорен вопрос о том, может ли международная миграция содействовать решению проблем занятости и бедности. Сегодня рынки труда интернационализированы в значительно меньшей степени, чем рынки товаров или капитала. По оценке ООН, количество людей, живущих в странах, где они не родились, колеблется в пределах 50-80 млн. человек. Это относительно немного. Но в предстоящие десятилетия международная миграция может стать важным вопросом для региональных и глобальных организаций. Вполне вероятно, что вместо "железного за навеса", разделявшего прежде Восток и Запад, на мировой сцене появится "золотой занавес" между Севером и Югом. Развитые страны, видимо, должны будут защищать собственные рынки труда. Потребуются строгие меры регулирования в виде квот, разного рода ограничений в получении гражданства, образования, приобретения собственности и пр. 2.6. Массовая урбанизация Массовая урбанизация — также одна из причин глобализации. Важным источником напряженностей и конфликтов может стать также урбанизация, связанная с глобальными демографическими, технологическими и структурными изменениями. Города уже становятся ключевыми элементами общества в масштабе стран и мира в целом, а также основными каналами распространения влияния глобализации по ряду причин: снабжение городов продовольствием и энергией зависит во многих странах не от местных источников, а от импортных ресурсов.; города являются основными центрами глобальной стандартизации потребления, культур. В них же транснациональные компании действуют наиболее активно. Урбанизация, видимо, усилит процесс глобализации, а кооперация между крупными городами в политическом и институциональном плане станет новой областью международных отношений. 48 Факторы роста глобализации Если исходить из объективного характера процесса глобализации, то следует определить те основные факторы, которые обусловливают этот процесс. Можно выделить следующие из них: производственно-технический — резкое возрастание масштабов производства, международные формы его осуществления (ТНК), качественно новый уровень средств транспорта и связи, обеспечивающий быстрое распространение товаров и услуг, ресурсов и идей с приложением их в наиболее благоприятных условиях; экономический — небывалая концентрация и централизация капитала, организационные формы, рамки деятельности которых выходят за национальные границы, приобретают международный характер, способствуя формированию единого рыночного пространства; информационный — радикальное изменение средств делового общения, обмена экономической, финансовой информацией, создающее возможности оперативного, своевременного и эффективного решения производственных, научно-технических, коммерческих задач не хуже, чем внутри отдельных стран; научно-технологический, определяемый экономическими выгодами использования передового научно-технического, технологического и квалификационного уровня ведущих в соответствующих областях зарубежных стран, для ускоренного внедрения новых решений при относительно меньших затратах; социологический, проявляющийся в ослаблении роли привычек и традиций, социальных связей и обычаев, преодолении национальной ограниченности, что повышает мобильность людей в территориальном, духовном и психологическом отношениях, способствует международной миграции; политический, выражающийся в ослаблении жесткости государственных границ, облегчении свободы передвижения граждан, товаров и услуг, капиталов; экологический, обусловливающий объединение усилий мирового сообщества, консолидацию ресурсов, координацию действий в различных сферах. Среди прочих глобальных проблем современности он оказывает особое воздействие на процесс глобализации. Процесс глобализации мирохозяйственных связей не исключает расширения и интенсификации экономической деятельности на региональном уровне, в том числе вовлечение в активный масштабный взаимный международный обмен административных образований отдельных стран. С одной стороны, это ускоряет планетарную глобализацию, с другой — выступает как известный тормоз, способствующий усилению групповой региональной обособленности, возникновению новых противоречий и углублению конкуренции. 49 Интернационализация проблем Процесс глобализации протекает в условиях сильно поляризованной мировой системы в плане экономической мощи и возможностей. Такое положение является потенциальным источником рисков, проблем и конфликтов. Несколько ведущих стран контролируют значительную часть производства и потребления, даже не прибегая к политическому или экономическому давлению. Их внутренние приоритеты и ценностные ориентиры накладывают отпечаток на все крупнейшие сферы интернационализации. Глобализация способствует стиранию грани между внутренней и внешней политикой государств. Политика, выходящая за рамки одной страны, охватывает все более широкий круг проблем. Энергетическая, научно-техническая, транспортная, социальная, экологическая политика все сильнее интернационализируется. Влияние глобализации на мировую экосистему Глобализация с ее глубокими экономическими, технологическими и социальными преобразованиями несомненно повлияет и на мировую экосистему. А это типичная проблема общечеловеческой безопасности. До сих пор вину за общий ущерб окружающей среде возлагают на развитые страны, хотя основной вред они причиняют все же себе. Можно назвать несколько источников будущих конфликтов, которые возникнут в связи с использованием экосистемы. Борьба за водные ресурсы, вероятно, выльется в острые региональные конфликты. Будущее тропических лесов и последствия их вырубки уже стали предметом глубоких раздоров между государствами из-за расхождений в интересах и политических целях. В целом мир уже не может себе позволить бездумно расходовать ресурсы, нанося непоправимый вред среде обитания. С другой стороны, развивающиеся страны не располагают приемлемыми решениями в использовании, например, энергоресурсов, возможностями разработок альтернативных технологий на транспорте, в промышленности и сельском хозяйстве, которые позволили бы избежать эрозии почв, аридизации, расточительного использования водных ресурсов и т.п. Данные проблемы важны и для промышленно развитых стран, которые в этой связи имеют свои интересы. Увязка взаимных интересов при использовании природных ресурсов и сохранение экологического баланса — задача, решение которой станет проверкой способности стран к сотрудничеству. Взаимный интерес должен возобладать над соображениями конкурентной борьбы из-за таких глобальных последствий, как потепление климата, радиация, загрязнение водного бассейна и т.д. Возможно, именно здесь возникнут острые конфликты. Усиление роли национальных правительств Отдельные страны не могут позволять себе выключаться из системы всемирного рынка, не заплатив за это высокую цену. В то же время глобализация неизбежно влечет за собой усиление роли национальных правительств во внутриэкономической сфере и во взаимодействии с внешним миром. Это дает возможность снизить уязвимость, минимизировать 50 социальные издержки, связанные с глобализацией, легче добиться договоренности с международным капиталом в плане достижения более справедливого распределения выгоды от торговли, иностранных инвестиций и других сделок. В международном контексте государства должны выступать за смягчение неблагоприятных последствий неравенства, асимметрии во взаимозависимостях. Для этого необходимо принятие более справедливых и демократичных правил игры в международных отношениях. Роль отдельных стран должна рассматриваться с учетом перспективы внешних возможностей и проблем, возникающих при появлении новых сфер взаимосвязей благодаря глобально интегрированному производству, ТНК, различным видам движения капитала, более тесной зависимости в торговле товарами и услугами, межнациональным информационным потокам. Усиление многофакторности Но было бы неверно не видеть новые и нередко большие сложности, связанные с глобализацией. Речь идет о необходимости практического учета множества факторов, влияющих на процесс развития, складывающиеся ситуации в различных сферах жизнедеятельности. Возьмем хотя бы недавний финансовый кризис в Юго-Восточной Азии, России, Бразилии. Вряд ли произошедшее в России можно объяснить непосредственно предшествовавшим экономическим крахом в Юго-Восточной Азии. Традиционные экономические показатели, характеризующие хозяйственные связи этих двух регионов мира (объемы и доли взаимного внешнеторгового оборота, инвестиций, степень связи валют и т. д.), дают однозначный ответ: существенной экономической взаимозависимости здесь нет. Тогда что же общего? Видимо, прежде всего не были учтены качественные изменения в системе международных денежно-финансовых и в целом экономических отношений, как раз предопределяющих и отражающих процесс глобализации. Среди них такие, как небывалое усложнение инструментов и структур финансового рынка, широкое распространение производных расчетно-платежных средств; масштабный переход на систему непосредственных международных расчетов “online”; вал либерализации международной миграции капиталов; резкое ограничение и ликвидация во многих случаях валютного контроля; углубление диверсификации регионов по обеспеченности капиталом (излишек-недостаток). Все это предопределило существенное и ускоренное воздействие на психологию иностранных инвесторов: политическая и экономическая неустойчивость в странах отпугивала от прямых вложений в реальный сектор, ориентировала на быстрые портфельные вложения, которые немедленно и массово ринулись прочь, почуяв опасность. А за этим — неизбежный крах валют. То же повторилось в России, усугубившись неуклюжими действиями правительства. Психология “задвинула” экономику. Это ли не сигнал глобализации. Для любой отрасли науки, в том числе экономической, глобализация ставит сверхзадачу — знать все и обо всем. Мнения ученых о 51 сущности процесса глобализации, его конкретных проявлениях, предпосылках и последствиях далеко не однозначны. Несомненно одно — глобализация предполагает усиление многофакторных экономических, социальных и других явлений, ускоряет их прогнозирование, оценку и преодоление возможных негативных последствий. Вместе с тем, глобализация мирохозяйственных отношений объективно взаимодействует с количественным и качественным углублением взаимосвязи национальных экономик. С исследовательских позиций в практике хозяйственной деятельности правомерно разграничение уровней глобализации на международный, межгосударственный, в том случае региональный; по сферам экономической деятельности (внешнеторговые, инвестиционные, ресурсные, валютно-финансовые отношения и т.д.); в масштабах отдельных коммерческих, кредитно-финансовых операций, проектов. На микроуровне набор и многообразие факторов глобализации, учитываемых в мирохозяйственных связях, особенно широк. Здесь могут возникать и возникают трудности в определении наиболее существенных, решающих из них. Крупные международные, межгосударственные экономические трансакции далеко не всегда определяются чисто хозяйственными векторами, политические, этнические, экономические, психологические составляющие нередко приобретают определяющую роль. В известной мере похож алгоритм действия факторов глобализации в отдельных сферах мирохозяйственных, хотя их набор в данном случае несколько ограничен. Наконец, операции, сделки в мирохозяйственной внешнеэкономической деятельности. Перед субъектами МЭО возникает практическая задача определения, оценки и регулирования конкретных факторов и, что важно, не только коммерческих, экономических, которые обусловливают то или иное решение. Простейший пример: вкладывать ли иностранному инвестору свой капитал в тот или иной проект российской экономики, ориентируясь только на его высокую прибыльность и отдаленную перспективность, либо принять прежде всего во внимание политическую неустойчивость в стране, правовую неопределенность, повышенный криминальный фон? Последнее может оказаться решающим для осуществления или отказа от соответствующей акции. Тем более это относится к мирохозяйственным проектам интеграционного характера, предполагающим масштабные, долгосрочные отношения. В этом случае практическое значение приобретает проблема международной и национальной экономической безопасности. Речь идет, таким образом, не о степени точности определения процесса глобализации, а о методах его практического учета на всех уровнях мирохозяйственных отношений. 2.7. Концепция «устойчивого развития». Расширительное толкование глобальных проблем и глобалистики как сферы их изучения привели к тому, что задача сохранения и peaбилитации окружающей среды, решению которой были подчинены все концепции 52 экоразвития, очень скоро сменяются более сложной и многоуровневой проблемой гармонизации отношений в системе «Человек — Общество — Природа». Возникшая в этой связи концепция «устойчивого развития» стала новым словом в науке, занимающейся вопросами мирового развития. Будучи генетически связанной, с идеями экоразвития, эта концепция соединила в себе экологический, экономический, социальный и политический подходы к решению тесно связанных между собой и взаимопроникающих глобальных проблем. В качестве конечной цели концепция, сформулированная группой ученых и специалистов во главе с Г. Х . Брундтланд, предусматривала создание «устойчивого общества» — общества, «удовлетворяющего нужды сегодняшнего поколения, не лишая будущие поколения возможности удовлетворять их собственные нужды»25. Развивая эту идею, Медоузы предложили «самое простое определение» такого общества: «Устойчивое общество, — отмечали они в книге «За пределами роста», — это общество, способное существовать в течение жизни многих поколений, общество достаточно дальновидное, гибкое и мудрое, чтобы не разрушать поддерживающие его физические или социальные системы»26. Для «основного закона планеты Земля», как стали называть концепцию устойчивого развития наиболее последовательные ее сторонники, характерно признание, что для самосохранения, выживания человечества в условиях структурного кризиса индустриальной цивилизации необходимо: найти пути постепенного отказа от агрессивного техногенного развития; прекратить безудержное наращивание производства и потребления материальных благ; создать природовосстанавливающие, природощадящие, безотходные технологии; сократить разрывы в уровнях жизненного благосостояния народов, ликвидировать нищету; ограничить потребление материальных благ уровнем разумной достаточности. Все это связывалось не только с изменением парадигмы самого мирового развития, но и с непременным и радикальным изменением менталитета, способа мышления по крайней мере сколько-нибудь значительной части интеллектуально, экономически, политически активных слоев населения планеты. «Им предстоит, — писал об этом В.Гельбрас, — осознать и принять к руководству те степени свободы, которые Природа установила для Человека и Социума, полностью выявить сферы разрушения человеком естественной гармонии бытия, избавиться от заносчивой близорукости, присущей человеку в определении целей и приоритетов своей 25 26 Наше общее будущее. Доклад Международной комиссии по окружающей среде и развитию. М., 1989. С.50. Медоуз Д.и Д., Рандерс Дж. За пределами роста. М., 1997. С.232. . 53 деятельности и создать новую философию развития, основанную на осознании гармонии как общего и высшего закона Мироздания»27. Стратегия устойчивого развития, рекомендованная Конференцией ООН по окружающей среде и развитию в 1992 году, в основном затрагивала сферу демографии, экономики, экологии и научно-технического прогресса. Между тем оставались в тени вопросы социально-культурной, духовной сферы жизни народов, без учета которых вряд ли можно было серьезно говорить о предотвращении глобальных опасностей, угрожавших бессмертию рода человеческого. Приверженцы концепции устойчивого развития исходили и продолжают исходить из представлений об универсальности мира, о мироцелостности, логично требующей возникновения глобального масштаба «устойчивого общества». Именно в этой части устойчивое развитие было подвергнуто решительной критике сторонниками цивилизационного подхода к оценке состояния и перспектив мирового развития, да и не только ими. Столь авторитетная организация как Римский клуб до сих пор продолжает считать концепцию устойчивого развития «сплошной утопией». Йоханнесбургский саммит 2002 г. Современные глобализационные процессы являются определенным шагом человечества к устойчивому развитию, предполагающему восстановление равновесия в системе “человек – общество - природа”. Всемирный саммит по устойчивому развитию, проходивший 26 августа – 4 сентября 2002 года в Йоханесбурге (ЮАР) с участием свыше 100 глав государств и правительств и около 40 тысяч представителей 195 стран и международных организаций, признал нелицеприятную правду: современная модель развития человечества, истощающая окружающую среду, принесла блага лишь немногим. Для всех других она обернулась серьезнейшими проблемами. В послании саммиту генеральный секретарь ООН Кофи Аннан подчеркнул, что опустынивание планеты продолжается, ядовитые отходы, как и прежде, отравляют почву, загрязняют водоемы, истощают рыбные запасы, люди продолжают гибнуть от голода, дети умирают, не научившись грамоте, пропасть между богатыми и бедными сообществами людей все увеличивается. Он считает, что если не предпринять правильных действий сейчас, то изменение климата приведет к хаосу уже при жизни нынешних поколений людей. Йоханнесбургский саммит вместе с тем отметил, что принял эстафету от Рио-де-Жанейро, где в 1992 г. проходила Конференция ООН по охране окружающей среды планеты Земля и был принят исторический документ – “Повестка дня XXI века”. В нем фиксировалось право людей на здоровый и продуктивный образ жизни в гармонии с природой, наполнялось конкретным содержанием и понятие “устойчивого развития”. Цели развития человечества в III тысячелетии. Новый форум оценил как достаточно высокий уровень теоретикоконцептуальной разработки проблем устойчивости будущего жизни на 27 Гельбрас В.Проблемы перехода к устойчивому развитию // МЭиМО. 1995, №12. С.30. 54 Земле. Среди целей развития человечества в III тысячелетии устойчивое развитие признано важнейшим условием достижения всех других желаемых ориентиров. Участники саммита в Йоханнесбурге в итоговом документе отразили решимость ускорить достижение целей по обеспечению устойчивого развития. Это означает ориентацию на целый ряд его элементов и направлений: в политико-правовом отношении претворение в жизнь концепции устойчивого развития предстает как: а) развитая современная демократия, то есть народовластие, конституционная власть, правовое государство, гражданское общество; б) система экологически обоснованного законодательства и налогообложения; в) социальная справедливость (достойная плата за труд, соблюдение прав человека); г) обеспечение свободы и равенства всех людей перед законом; д) координация правительственных и общественных структур в обеспечении устойчивого развития общества. в экономической сфере к элементам и направлениям реализации устойчивого развития отнесены: а) разумное сочетание государственной, общественной и частной собственности, цивилизованная товарно-рыночная экономика в пределах хозяйственной емкости биосферы; б) демонополизация и свободная конкуренция производителей и продавцов; в) производство сельскохозяйственной и промышленной продукции, культурных благ в достаточном количестве для удовлетворения основных жизненных потребностей всех жителей планеты; г) эффективные и гуманные средства стимулирования полезной деятельности землян; в экологическом аспекте устойчивого развития его основополагающими элементами являются: а) обеспечение коэволюции общества и природы, человека и биосферы, восстановление гармонии между ними, нацеленность всех трансформаций на формирование ноосферы (сферы разума); б) сохранение реальных возможностей не только для нынешнего, но и для будущих поколений удовлетворять свои основные жизненные потребности; в) теоретическая разработка и практическая реализация методов эффективного использования природных ресурсов; г) развертывание малоотходного и, по возможности, безотходного производства; д) постепенный переход к энергетике, использующей возобновляемые источники энергии; е) совершенствование административных, правовых и экономических методов защиты природы; з) постоянная забота о видовом разнообразии биосферы; 55 ж) систематическая эколого-воспитательная работа среди населения; в социальном плане устойчивое развитие может быть представлено как: а) искоренение на Земле голода, нищеты и безработицы; б) забота о детях и пожилых людях, больных и калеках; в) обязательное дошкольное и общее школьное образование, воспитание детей и подростков; г) развитие широкой и общедоступной сети профессиональных, средних и высших учебных заведений; в международном отношении устойчивое развитие разворачивается как: а) борьба за мир, предотвращение новой мировой войны и региональных конфликтов, решение любых противоречий мирными, политическими средствами; б) оказание всесторонней помощи слаборазвитым странам в разных аспектах экономического развития; активное содействие ООН в ее миротворческой и природоохранной деятельности; в информационном плане концепция устойчивого развития реализуется как: а) высокий уровень развития науки, техники и их использование на практике; б) преодоление разобщенности естественных и гуманитарных наук путем разработки единой социоестественной научной теории; в) всемерное развитие средств массовой информации, обеспечение их правдивости; г) кибернетизация и информатизация хозяйства и культуры всех народов; д) выдвижение на приоритетное место информационных ресурсов; е) преодоление отставания сознания от бытия, развитие у людей способности научного предвидения. 2.8. Факторы глобализации. Участники саммита в Йоханнесбурге констатировали, что глобализация открывает новые возможности и ставит перед человечеством новые трудные задачи в области устойчивого развития. “Мы признаем, - говорится в итоговом документе, - что глобализация и взаимозависимость открывают новые возможности для расширения торговли, инвестиций и потоков капитала, а также для технического прогресса, включая развитие информационных технологий, в интересах роста мировой экономики, развития и повышения уровня жизни во всем мире. В то же время сохраняются и серьезные проблемы, включая острые финансовые кризисы, отсутствие безопасности, нищету, изолированность и неравенство как на страновом, так и на международном уровнях. Развивающиеся страны и страны с переходной экономикой сталкиваются с особыми трудностями в деле реагирования на эти трудные задачи и возможности. Глобализация 56 должна быть всеохватывающей и справедливой”. Саммит исходил из того, что современные глобализационные процессы определяются несколькими группами факторов: производственно-техническими – резким возрастанием масштабов производства, международных форм его осуществления, качественно новым уровнем средств транспорта и связи, обеспечивающих быстрое распространение товаров и услуг; экономическими – небывалой концентрацией и централизацией капитала, организационными формами производства, рамки деятельности которых выходят за национальные границы, приобретают международный и транснациональный характер, способствуют формированию единого рыночного пространства; информационными – радикальным изменением средств делового общения, обмена экономической, финансовой информацией. Это создает возможности оперативного, своевременного и эффективного решения производственных, научно-технических, производственных, коммерческих задач на страновом, региональном и глобальном уровнях; научно-технологическими – определяемыми экономическими выгодами использования передового научно-технического, технологического и квалификационного уровня ведущих в соответствующих областях зарубежных стран для ускорения внедрения новых решений при относительно меньших затратах; социальными – проявляющимися в ослаблении роли привычек и традиций, социальных связей и обычаев, в преодолении национальной ограниченности, повышении мобильности людей, имея в виду территориальные, духовные и психологические ее аспекты; политическими – выражающимися в ослаблении жесткости государственных границ, облегчении свободы передвижения граждан, товаров, услуг, капиталов; экологическими – обусловливающими объединение усилий всех людей мира, консолидацию ресурсов и координацию действий в различных сферах, исходя из потребности консолидированных ответов на “вызовы истории”. 2.9. Мировые тенденции в демографии Усиление пространственной дифференциации Примерно до середины 50-х годов XXI века будет усиливаться пространственная дифференциация в глобальном распределении населения не только по линии «Север – Юг» (доминирующая тенденция до начала 80-х годов ХХ века), но и по линии «Запад – Восток». Она определяется: почти не убывающей «сверхрождаемостью» (и «сверхприростом») прежде всего в странах Черной Африки, чуть замедляющейся рождаемостью и высоким приростом в странах Южной Азии, Северной Африки и Центральной и Южной Америки; 57 ускоренным развитием новых индустриальных стран. Но при этом: число новых индустриальных стран существенно не прибавляется; экономико-демографическая дифференциация (с позиций прироста населения) среди этих стран заведомо больше, нежели не только среди стран «золотого миллиарда» (ОЭСР), но даже среди самых беднейших стран. в свою очередь, первые из указанных стран (некоторые из них являются политическими и экономическими лидерами – в мире или в регионах – по растущей доле в мировом ВВП или же по военной мощи) нередко представляют страны с огромной социально-экономической дифференциацией; демографические параметры в индустриальных районах новых индустриальных стран-гигантов приближаются к таковым в странах ОЭСР, а в слаборазвитых и отсталых районах – практически законсервированы. Демографическая политика развитых стран Страны ОЭСР пребывают и будут находиться в разной степени демографической деградации, и «поправлять дела», преимущественно, путём иммиграции. Пример прозорливой демографической политики (с позиций иммиграции) – Канада: она имеет для её осуществления больше благоприятных факторов, нежели старая Европа. Западная Европа стихийно будет становиться «черной», в меньшей мере – «желтой» и «смуглой», но всё более мусульманской, буддистской и нехристианской. США: станут «латиноамериканскими» (от «латинос»). В меньшей мере подобная ситуация характерна для Израиля, Японии, Тайваня - представителей специфических цивилизаций. В целом западная цивилизация с её преимущественно «западными» ценностями под действием демографических факторов будет поглощаться пришлыми цивилизациями. Подобная ситуация, в целом, характерна и для стран постсоциалистических. С большей дифференциацией и с большей спецификой. Однако даже для быстро размножающегося, например, африканского населения существуют факторы, которые приведут к резкому сокращению рождаемости и прироста (один из них – СПИД и прочие болезни). Формирование новой демографической картины Новая демографическая картина уже формируется, что приведет к растущим реальным и потенциальным миграционным (односторонним!) потокам, а попутно к экономическим и политическим противоречиям между следующими субъектами земной цивилизации: «Севером» и «Югом»: «полюс Юга» – Чёрная Африка – останется демографически мало изменившимся; «Севером» и «Востоком»; к «Востоку» относятся новые индустриальные страны-гиганты; к «Востоку» в той или иной степени уже относятся страны постсоциалистические, включая страны Восточной Европы – кандидаты на принятие (в будущем) в НАТО и Европейский Союз; «Западом» и «Востоком»; 58 новыми индустриальными странами-гигантами и новыми индустриальными странами -карликами – в пределах субрегионов; новыми индустриальными и отсталыми районами в новых индустриальных странах-гигантах. 2.10. Перспективы развития человечества под влиянием глобализации Глобализация настолько многогранный и противоречивый процесс, что политические оценки ее влияния на развитие человечества порой диаметрально противоположны. Так, сторонники развития глобализации считают, что это «единственно возможный для человечества выбор». Их оппоненты, антиглобалисты, против, утверждают, что глобализация – это «мировая война, развязанная транснациональными компаниями, международной оргпреступностью и ее легальным прикрытием против человечества»28. Уже с начала развития современного этапа глобализации (70 – 80 годы ХХ века) глобалисты связывали ее с рождением нового мирового порядка, который они понимали или как мир без гегемонии (Р. Фалк 29), или как восстановление позитивного сверхгегемонизма, или как становление мирового гражданского общества (Д. Хелд 30). Глобалисты считали, что в политическом аспекте глобализация – это, прежде всего, «альянс рынка и демократии» и ее развитие будет стимулировать экспансию общечеловеческих ценностей. Имелось в виду, что преодолевая государственные границы при помощи новых средств информации и коммуникации, глобализация будет способствовать независимости индивидов и их инициативности и, следовательно, приведет к распространению свободы и демократии, так как «информация есть наиболее демократичный источник власти»31, позволяющий гражданам сравнивать условия своей жизни с условиями жизни в более свободных и процветающих странах и соответствующим образом влиять на собственное правительство. В таком мире государства, предпочитающие оставаться закрытыми обществами, неизбежно будут приходить к упадку при одновременном росте недовольства среди своих граждан, испытывающих потребность в материальном прогрессе. Между тем, как государства, устранившие преграды для глобализации, получат широкие возможности для развития, но потеряют часть своих регулирующих привилегий и будут вынуждены смириться с тем, что их роль сужается, ограничиваясь социальной сферой, отражением агрессии, предотвращением гражданских войн, а также поддержанием национального самосознания. Естественно, что за прошедшие годы произошла определенная трансформация взглядов на глобализацию, вскрылись новые ее черты - как положительные, так и отрицательные. В настоящее время глобалисты чаще 28 Из писем родоначальника антиглобализма субкоманданте Маркоса. On Humane Governance: Toward a New Global Politics. The World Order Models Project Report of the Global Civilization Initiative. Cambridge, England: Polity Press and University Park, PA: Penn State University Press, 1995, 304 pp. 30 Held D. Political Theory today. Stanford: Stanford UP, 1991. P. 228, 233. 31 Toffler A. Powershift: Knowledge, Wealth and Violence at the Edge of the 21st Century. New York: Bantam Books, 1991, p. 12. 29 59 интерпретируют глобализацию как «глобальную экономику с сетевой структурой, которая будет управляться быстрым и, в значительной степени, неограниченным обменом информацией, идеями, культурными ценностями, капиталом, товарами, услугами и людьми»32. Антиглобалисты, напротив, считали и продолжают считать, что глобализация в действительности есть не что иное, как «диктатура рынка, освобожденного от всяких ограничений» – новая форма тоталитаризма, процесс подчинения мировой элитой всего земного пространства, решение всех мировых проблем в интересах узкой группы мировых политиков и финансистов. По их мнению, глобализация не только не способствует развитию демократии, а, наоборот, препятствует ее реализации, поскольку нельзя всерьез говорить о демократии, когда реальная власть находится не в руках правительств, избранных гражданами, а у транснациональных монополий, которые никто не избирал. Как сказал по этому поводу Бутрос Бутрос-Гали, бывший генеральный секретарь ООН: «Реальность мировой власти ускользает от государств: глобализация предполагает появление новых властных структур, возвышающихся над государственными». Транснациональный капитал подчиняет себе политическую власть государств, что ведет к неэффективному, неравномерному и несправедливому распределению мировых ресурсов, к присвоению узкой группой людей основной части всемирного богатства и разрушению экологической системы планеты. Кроме того, стремительный рост финансовых рынков (валютных, кредитных, фондовых) в условиях глобализации с каждым годом будет приобретать все более самостоятельное и самодовлеющее значение, отрываясь от сферы собственного производства и торговли, и это приведет к резкому возрастанию числа и объема финансовых спекуляций, закономерным итогом которых будут финансовые кризисы, способные в одночасье обрушить экономику любой страны. Антиглобалисты также полагают, что глобализация навязана миру США и отражает претензии этой страны на мировое господство, а другим государствам в этих условиях уготована лишь роль «сателлитов» США. По мнению антиглобалистов, для человечества глобализация – зло, поскольку она принесет благоденствие только избранным – тому «золотому миллиарду», который сумеет воспользоваться ее плодами, в то время как положение остального мира значительно ухудшится. В поддержку этого цитируют слова президента Европейского банка реконструкции и развития Жака Аттали, который сказал: «В грядущем новом мировом порядке будут и побежденные и победители. Число побежденных, конечно, превысит число победителей. Они будут стремиться получить шанс на достойную жизнь, но им, скорее всего, такого шанса не предоставят. Они окажутся в загоне, будут задыхаться от отравленной атмосферы, а на них никто не станет обращать внимания из-за простого безразличия. Все ужасы XX столетия поблекнут по сравнению с такой картиной». 32 Доклад Национального разведывательного совета США “Глобальные тенденции развития до 2015 г.: диалог о будущем с неправительственными экспертами”. Декабрь 2000. 60 Таким образом, даже беглое, поверхностное сравнение приведенных диаметрально противоположных взглядов на глобализацию показывает, какие сложные, подчас противоречивые проблемы она порождает, насколько конфликтно и неоднозначно ее влияние на развитие современной цивилизации. Исторические вехи глобальных процессов. Проблемы глобализации, её последствий выдвинуты объективным развитием человечества. Сам феномен глобализации зародился отнюдь не сегодня. Его понятийное оформление является современным, в определенной степени идеологизированным, маркированием качественно нового этапа давно известных философам процессов всемирно-исторического развития человечества. Подходя к истории как к исследованию человеческих отношений, А. Тойнби справедливо писал в «Постижении истории», что подлинным ее предметом является «жизнь общества, взятая как во внутренних, так и во внешних ее аспектах. Внутренняя сторона есть выражение жизни любого данного общества в последовательности глав его истории, в совокупности всех составляющих его общин. Внешний аспект – это отношения между отдельными обществами, развернутые во времени и пространстве». Процессы всемирно-исторического развития представляют собой именно такое пространственно-временное развертывание названных отношений. Известны и узловые, знаменовавшиеся качественными сдвигами в этих процессах, вехи человеческого развития: «неолит – бронзовый век – промышленно-техническая – современная научно-техническая революция». Каждая такая веха примечательна своими способами производства, соответствующими им общественными формациями, своими парадигмами цивилизационных, в социально-культурном смысле, изменений и доминирующими социально-гуманитарными типами личности. Это обстоятельство принципиально важно для выбора теоретикометодологических оснований анализа и прогноза глобальных тенденций развития. Современная глобализация – качественный скачок в истории. В своем позитивном неидеологизированном выражении современная глобализация представляет собой качественно новый скачок во всемирноисторическом развитии человечества. Суть этого скачка в столь значительном усилении взаимозависимости ранее развертывавшихся почти независимо друг от друга процессов всемирно-исторического развития человечества, что это развитие обретает законченно системный характер и становится реальным фундаментом зарождения и грядущей в более-менее отдаленной перспективе институализации общепланетарного человеческого социума. Обусловлено это особенностями современной научно-технической революции, сузившей ранее бывшее неограниченным социальноестественное пространство функционирования человечества до уровня многоквартирного дома с элементами коммунального общежития, что 61 предъявляет принципиально новые требования к его «жильцам» типа регионально локализованных наций, государств и цивилизаций. Позитивные тенденции естественно-исторической глобализации. Объективные процессы всемирно-исторического развития, порожденные ими сегодня качественно новые связи между обществами, значение их для современного функционирования, а еще больше для обозримого будущего человеческого социума и каждой отдельной страны и начинают приобретать форму научного знания. Оно все чаще находит выражение в виде теоретических концепций и прикладных прогнозов глобализации и глобальных тенденций развития, которые оказывают порою решающее влияние на теорию социального развития и практику как внутренней, так и внешней политики ведущих стран мира. В позитивном своем содержании глобализация как системный процесс всемирно-исторического развития могла бы стать объективным фундаментом для высокоэффективного, основанного на взаимовыгодном сотрудничестве всех стран, народов и обществ экономического, социального, культурного и духовного развития человечества, постепенной трансформации его в относительно единый общепланетарный социум. Определенные зримые ростки этого мы отчасти и наблюдали в XX веке, когда, как объективно-историческое выражение общественной стороны современной НТР, начала развиваться международная экономическая, политическая и военная интеграция: сначала регионального и блокового, а затем и системного характера. Ведущими направлениями этого развития стали формирование мировых рынков и интернационализация экономики как форм роста взаимосвязи и взаимозависимости национальных и региональных хозяйств и первых признаков зарождения относительно единого мирового хозяйства. Однако эти позитивные тенденции естественно-исторической глобализации изначально стали наталкиваться на препятствия, которые постоянно порождаются на их пути и воспроизводятся природным эгоизмом, основанном на голой, как писал М. Вебер, наживе, общественноэкономической организации доминирующей в мире западной цивилизации. Аспекты развития капитализма в XIX–XX вв. В работах классиков экономики рубежа XIX–XX вв. Д. А. Гобсона, Р. Гильфердинга, К. Каутского и др. обозначенное явление объясняется процессами перехода развитого капитализма в стадию империализма, который был примечателен: установлением в экономической и политической жизни индустриально развитых обществ господства финансовой олигархии; созданием подконтрольных ей банковских и промышленных монополий; обострением между созданными ими международными экономическими объединениями и монополиями конкурентной борьбы за рынки сбыта, источники сырья, сферы приложения капитала; 62 все более тесным и глубоким переплетением колониальных и неоколониальных форм эксплуатации экономически отсталых стран и регионов; созданием в целях проведения номинальной политики и защиты конкурентных позиций своих монополий военно-политических блоков, введением в постоянную практику локальных войн и агрессий. Стремясь глобализировать всевластие монополистического капитала, империализм уже с момента своего рождения начал последовательно пытаться ставить на службу своим эгоистическим интересам естественноисторические процессы глобализации. Заключая картельномонополистические соглашения, трансформируя их в международные пакты и конвенции, его капитаны на протяжении всего XX века настойчиво и небезуспешно вносили в них элементы внешнего управления. В результате сегодня мы имеем наряду с феноменом естественно-исторической глобализации параллельную ему, управляемую в корыстных интересах экономических и политических институтов и субъектов империализма, глобализацию. Процессы всемирно-исторического значения. Империализм открыл эру качественно новых условий развития человечества, установив в качестве направляющей его доминанты геополитические факторы, подчинив им все прочие движущие силы общественного бытия. Формированию управляемой глобализации и вытекающих из нее геополитических доктрин глобализации способствовал ряд сопутствовавших переходу капитализма в стадию империализма обстоятельств. Переход от промышленно-технической революции к современной НТР и, соответственно, от национальных форм капитализма к империализму, совпал еще с тремя процессами всемирно-исторического значения: 1. с началом общепланетарной демографической революции; 2. с отходом населения развитых стран от обеспечившей мощный импульс установлению капитализма протестантской этики бережливости и рациональности в личном и общественном потреблении и началом усвоения им на базе роста уровня жизни новых парадигмальных ценностей, знаменовавших либерализацию гедонизма и становление эры господства потребительства; 3. с полным завершением к этому времени эры географических открытий и колониального раздела мира. Общепланетарная демографическая революция. Начало общепланетарной демографической революции было вызвано успехами медицины и общим подъемом уровня жизни, соответственно, снижением смертности и ростом продолжительности жизни при сохранившихся у большинства народов традиционных брачных установок на естественную, не ограничиваемую рациональными соображениями рождаемость. 63 Последовавший и сохранившийся на протяжении всего XX века «демографический взрыв» перевел осужденную ранее общественным мнением концепцию Мальтуса о несоответствии темпов роста населения темпам производства продовольствия в качественно новое измерение быстрого уменьшения естественного права каждого жителя Земли на долю необходимых ему и его потомству для достойного существования ограниченных земных природных ресурсов. Развитие общества массового потребления. В развитых странах проблема ограничения прав на доступные ресурсы обрела дополнительную остроту в силу империалистических особенностей мирового бытия – развития в них национального капитала. Столкнувшись с фактом раздела между формировавшимися международными картелями и монополиями мировых рынков сбыта, национальный капитал усилил деятельность по расширению таковых в своих странах путем фабрикации у населения искусственных потребностей, замены ценимых ранее буржуазией ценностей умеренности и бережливости ценностями престижного сверхпотребления. Потребительский престиж как основа новой этики буржуазного бытия с помощью подконтрольных капиталу СМИ постепенно овладел массами населения развитых стран. В итоге в них утвердилось общество массового потребления, что усугубило проблему доли естественно ограниченных природных ресурсов для достойного существования каждого землянина. К концу XX столетия сложилась ситуация, когда атлантическое сообщество, составляющее 1/7 населения планеты, стало потреблять свыше 2/3 мировых используемых природных ресурсов и не только не проявляет готовности ограничить свою расточительность в потреблении, но и продолжает ее наращивать. Развитие общества массового потребления: породило глобальные теплоэнергетические и прочие кризисы ресурсного обеспечения, обостряет порожденные демографической революцией международные, межрегиональные и межцивилизационные противоречия, особенно экономического характера, усиливает уже дважды проявившуюся в глобальном и многократно в региональных масштабах перманентную, врожденную, тягу не желающего снижать во имя сохранения мира нормы своих сверхприбылей империализма к переделам мира. На пороге глобальных техногенных катаклизмов. На рассмотренные явления накладываются негативные результаты использования умножающихся возможностей подчиненной не только благому, но и корыстному, неразумному использованию современной НТР. Ради умножения прибыли капитала эти возможности изначально были поставлены в конфронтационные отношения к потребностям гармоничного функционирования и развития главного условия существования человека – природной среды. В итоге, к концу XX века естественно64 воспроизводственные ресурсы природной среды истощились и мир оказался на пороге глобальных техногенных катаклизмов. Их можно было решить установлением разумных отношений человекаприроды, но это также требует отказа всего человечества от некоторых соблазнов роста потребительства, а от капитала – некоторой умеренности в своей корысти. На что капитал, как свидетельствует нежелание США и ряда других государств присоединяться к направленным на преодоление названных глобальных кризисов международным конвенциям, идти отказывается. Это находит выражение в отказе атлантического сообщества от концепций социальной модернизации и социального прогресса, а, в конечном счете, в доктринах нового мирового порядка, «золотого миллиарда» и т. п., являющихся оформлением реализуемых им геополитических установок на управляемую глобализацию. «Глобальные тенденции развития человечества до 2015 года». Документальным свидетельством реализации установок атлантического сообщества на управляемую глобализацию во имя ложно понимаемых национальных интересов и подчинения им интересов всего остального мира, включая Россию, стали материалы Национального разведывательного Совета США «Глобальные тенденции развития человечества до 2015 года». Исходная теоретико-методологическая посылка этих материалов лежит не столько в плоскости научного знания и объективного анализа процессов всемирно-исторического развития, сколько на доктринально-субъективных установках, базирующихся на безосновательных претензиях малокультурной в политическом отношении, но сверхмощной в военно-техническом, экономическом и т.д. измерениях империи на мировое господство. Уважаемые материалы свидетельствуют также, что США окончательно отбрасывают установленные Ялтинскими, Потсдамскими и Хельсинскими соглашениями основания международных отношений, которые полвека обеспечивали мирное существование человечества и вступают под внешне благородными лозунгами на путь кардинального передела мира. Между тем анализ этих материалов показывает, что обозначенные в них в качестве национальных и общечеловеческих интересов установки не являются таковыми. Это - установки, выражающие интересы транснациональных корпораций, которым давно уже тесны рамки национальных государств. Транснациональные корпорации давно уже реализуют свою геополитическую доктрину управляемой глобализации, в которой предполагается принести в жертву молоха их корыстных интересов все национальные интересы, в том числе в конечном счете и самого американского народа. Арсенал анализа и прогноза глобальных тенденций. Наука, как зарубежная, так и отечественная, уже накопила достаточный теоретико-методологический арсенал анализа и прогноза глобальных тенденций развития. Достаточно напомнить: о неиспользованных советским режимом анализах и прогнозах 70-х годов ХХ века, которые готовились именно в связи с вызовами современной 65 НТР, прогнозно-аналитических работах Вычислительного Центра АН СССР под руководством Н. Моисеева, о математическом моделировании глобальных процессов в связи с потребностями устойчивого развития, выполняемом группой ученых под руководством академика Матросова. Не утратили своего эвристического потенциала прогнозы Римского клуба, основанные на идеях системной динамики глобальные модели «Мир1» и «Мир-2» Форрестера, а также модели «Мир-3» Медоуза. К этому можно добавить математические теории иерархических многоуровневых систем кибернетических моделей и концепций органического роста М. Месаровича и Э. Пестеля, принципы планетарной взаимозависимости, гуманистического и социального порядка и планирования и т.д. Эффективной методологической основой использование указанной аналитики может стать обеспечение системной взаимосвязи формационного, цивилизационного, антропологического и геополитического подходов, что позволит обеспечить учет не только технологических и экономических, но и политических, географических, духовных и иных факторов развития. 66 3. Общество и культура 3.1. Глобализация и общество: общие проблемы Положительные эффекты глобализма. Анализ развития мировой экономики показывает, что глобализм обладает целым рядом положительных эффектов. стимулирование роста производства в силу конкуренции; расширение рынка; углубление специализации в ходе и международного разделения труда; повышение производительности труда, распространение передовых технологий; экономия ресурсов и снижение цен; возможность исключения крупных военных конфликтов между государствами. Однако их в полной мере использует лишь узкий круг наиболее развитых стран (США, Германия, Англия, Япония). Остальная часть мирового сообщества испытывает на себе, в большей мере, его негативные последствия. Обострение противоречий между «богатыми» и «бедными». Более того, с развитием глобализации возникает целый ряд неразрешимых противоречий, которые неизбежно ведут ко все большей напряженности между так называемыми «богатыми» и «бедными»: противоречия в социально-экономической сфере, включая и сферу единого информационного пространства; противоречия, вызванных наличием неразрешенных вопросов во взаимоотношениях между богатыми странами-лидерами и бедными развивающимися в связи с сырьевыми ресурсами, массовой иммиграцией, утечкой мозгов и квалифицированных кадров; противоречия, обусловленные противостоянием транснациональных процессов абсолютному характеру государственного суверенитета. Последнее противоречие часто рассматривается как «основное противоречие современной эпохи» (отсюда и концепции «ограниченного суверенитета» и «гуманитарной интервенции»). Указанные противоречия глобализма представляют серьезную опасность процессу стабилизации в мире. Они не только ведут к обострению межгосударственных отношений, но и к появлению антиглобализма, в том числе в виде его крайней формы – международного терроризма. Кому выгодна «минимизация государства»? За счет чего удавалось догоняющим странам (Германия, Япония, Франция, Корея) сократить разрыв со странами-лидерами? Если отвлечься от помощи, оказываемой более успешными странами-партнерами, то главным фактором всегда была руководящая роль государства, способного объединить национальные интересы и направить их на осуществление рациональной экономической стратегии. 67 Для развития большинства отечественных отраслей производства на первых порах необходима протекционистская политика государства, а также создание ценовых и финансовых привилегий для приоритетных производств. Западные же страны, чья продукция наиболее конкурентоспособна на мировых рынках, наоборот, заинтересованы в максимальной либерализации и открытости в международной торговле и движении капиталов, а также в ослаблении государственной опеки и защиты экономики во всех других странах. В условиях глобализации либеральная доктрина «минимизации» государства практически возведена в ранг непререкаемой идеологии. К выполнению вытекающих из нее требований страны принуждаются не только экономическими, но и политическими и иными средствами, в том числе и с помощью таких международных институтов как МВФ, МБ, ВТО. Стремление развитых стран к устранению государства в качестве участника экономических отношений вытекает из их монопольного обладания важнейшим ресурсом – способностью производить новые научные и технологические знания и претворять их в новые, более совершенные товары и услуги. Этой способностью сегодня обладают только самые развитые страны мира, ибо только у них имеются в наличии необходимые научные, технические и предпринимательские кадры вкупе с необходимыми общими «цивилизационными» условиями жизни. В результате такого положения вещей в бедных странах основную прибыль приносят отрасли, работающие на экспорт (в богатые развитые страны), а отрасли производства, ориентированные на внутренний рынок, влачат самое жалкое существование. Глобализация: объединение и раскол. Таким образом, хотя понятие глобализации означает в первую очередь объединение, сегодня, в условиях сложившейся системы, она приводит к объединению только мировой элиты и углубляет раскол между «золотым миллиардом» и остальными пятью миллиардами населения Земли. Сегодня идет консолидация мировой элиты в сферах политической, идеологической, культурной. Как правило, это процесс американизации: экспансии американской культуры, правил политкорректности в отношении действий американских властей и войск и т.д. По определению некоторых ученых, идет процесс возникновения новой мировой цивилизации, которая стремится к выработке общей мировой (геополитической) стратегии. Происходит идеологическое и политическое объединение мировой элиты, которую принято называть Мировым правительством. При этом, похоже, что другим цивилизациям, живущим на основе каких-либо других принципов (в том числе и России), места в ней нет - им уготована лишь роль обслуживающих или сырьевых придатков. Новый товар: национальные интересы. В условиях глобализации, когда роль государства резко падает, происходит, по выражению А. С. Панарина, поставка на рынок того, что прежде не обменивалось и не продавалось, – национальных интересов. Это 68 становится возможным при полной свободе от контроля со стороны государственной власти и от подотчетности собственному народу, но именно этого требуют либеральные концепции глобализации. В таких условиях характер организации государства уже не важен, ибо власть не несет ответственности за состояние дел в стране, где хозяйничают транснациональные корпорации. Именно поэтому США более чем спокойно относятся к характеру политического режима в открытых для их монополий странах и весьма агрессивны по отношению к тем странам, где наносится ущерб американским транснациональным корпорациям. Новый миропорядок: империя США. Ограничение суверенитета превращает государство из субъекта международных отношений даже не в объект, а в окружающую среду. В этой связи для внешней политики США становятся более важными проблемы внутриполитической поддержки того или иного внешнеполитического решения, нежели одобрение мирового сообщества или даже собственных союзников. Последние события вокруг Ирака свидетельствуют как раз об усилении глобальных властных устремлений США. Эти действия США создают прецедент, указывающий на формирование нового миропорядка. В его основе лежат черты имперской модели международных отношений, характеризуемой приоритетом интересов американских транснациональных корпораций, внутриполитической ситуации и национального права над международным, беспрецедентным силовым доминированием и отношением ко всему остальному миру как к провинции американской метрополии. Куда двигаться России? Когда речь идет о месте и роли России в системе международных отношений, то становится очевидным, что тот путь, на который длительное время ориентировалось российское руководство – путь в кильватере США – для России не только расточителен, но и малоперспективен. Простое следование за локомотивом самой мощной экономики и нарождающейся империи для России непосильно. Более того, он абсолютно не учитывает ее собственные национально-государственные интересы. Путь европейской интеграции, хотя и в большей степени связан с российскими интересами но, тоже несет нам массу проблем, поскольку в Европе до сих пор относятся к России как к восточной деспотии с непредсказуемым развитием. Хотя и точек для сближения здесь все-таки значительно больше. Китайский опыт, в силу отсутствия достаточного количества китайцев на российской территории для нас маловероятен, но, опять-таки, точек соприкосновения интересов с Китаем, хотя бы из-за общей многотысячной сухопутной границы, более чем достаточно. СНГ – длительное время многие российские надежды были связаны с интеграцией бывших советских союзных республик – своих надежд не оправдывает. Бывшие союзники из числа стран Восточной Европы и Азии тоже не горят желанием возрождать разорванные ранее узы. 69 Добиться уважения собственных граждан – магистральный путь. Получается заколдованный круг? А может быть имеет смысл национально-государственные интересы Российской Федерации начать формулировать не из Вашингтона или Парижа, а внутри страны? Не стоит забывать, что Россия – самодостаточная страна, имеющая все необходимые ресурсы на собственной территории. Более того, ее геополитическое положение изначально выгодно связывает три перспективных торгово-экономических региона современного мира: Атлантику, Тихий и Индийский океаны. Только один этот ресурс способен принести колоссальные выгоды и экономике, и международному имиджу России. Мы должны прекрасно осознавать, что достойное будущее у страны будет только тогда, когда достойное будущее получат ее граждане. Никто в мире не будет уважать страну, которую не уважают собственные граждане. Добиться уважения собственных граждан путем построения социальноориентированных государства и экономики – вот в чем стержень и суть национально-государственных интересов России на достаточно длительную историческую перспективу. С этих позиций Российская Федерация вправе будет претендовать на статус полноценного и влиятельного субъекта современной мировой политики и тогда уже никакая империя не сможет диктовать не только России, но и всему миру свои правила игры. Многочисленные изменения в структуре и функциях современного государства не обязательно вызваны глобализацией, но происходят на ее фоне и почти всегда хотя бы отчасти ею стимулируются и сдерживаются. Усиление интереса общественности к вопросам глобализации В последнее десятилетие в области глобальных процессов произошло несколько качественно новых изменений, которые повлекли за собой усиление интереса к феномену глобализации не только ученых, но и мировой общественности: глобалистика как наука из области «гипотезы», предположения, догадки, допущения перешла в категорию «теории», пусть еще не сформировавшейся, весьма спорной, но уже многими признанной теории. Это означает, что стадия первоначального исследования, обобщения материала и первичного анализа, преимущественно политологами, сменяется стадией практического системного анализа и прогноза, в том числе и с применением специальных методов. Это качественно более высокая стадия исследования, когда над глобализационной проблематикой начинают работать крупные научные коллективы, обеспеченные необходимыми ресурсами и добивающиеся серьезных результатов. К примеру, уже сейчас выяснилось, что ближайшее десятилетие будет тем периодом международной жизни, когда «конец истории» в фукуямовском понимании либеральной униформизации мира будет каждодневно опровергаться общественной практикой, что все чаще и чаще будет звучать в работах ученых термин «гармонизация общественного и мирового развития»; 70 сегодня можно уверенно говорить об устойчивой тенденции роста уже не только научного, но и общественного, а также государственного интереса к существу и прогнозу глобальных процессов, их последствиям в масштабах как всего человечества, так и в рамках отдельных государств. Это внимание вызвано тем, что составление планов развития государств, например, социально-экономического или политического, невозможно без учета динамики, направленности и характера глобальных процессов. Спор о существе глобальных процессов приобрел не только научное, но и политическое значение. Можно без преувеличения сказать, что признание правомерности и актуальности исследования глобальных процессов неизбежно ведет к признанию неотложности принятия радикальных и нетрадиционных политических и экономических решений. По существу, речь о принципиальной переоценке, переосмыслении основополагающих категорий, принципов и ценностей, разработке новых алгоритмов развития общества и государства, всего человечества. И, наоборот, отрицание предмета изучения, его принципиальной новизны, актуальности и неотложности исследования, неизбежно ведет к сохранению прежних, традиционных оценок и методов решения политических, экономических, военных и других проблем. Разница, как представляется, принципиальная. 3.2. Ведет ли глобализация к унификации? Ведет ли глобализация к унификации экономических, политических и даже культурных укладов? Наиболее известна точка зрения, что распространение рынка и новейших технологий заставит все общества отказаться от своего прединдустриального своеобразия и стать, в общем и целом, единообразными (речь, впрочем, не идет о полной гомогенности). Таких взглядов придерживались в 1950-х и 1960-х гг. экономисты и социологи; позднее историки экономики продемонстрировали то же явление на примере заработной платы и рынков труда в конце XIX — начале XX веков. В пользу подобного подхода говорят и работы социологов образования. Подводя итоги обширным эмпирическим исследованиям распространения образовательных систем и других форм государственной деятельности по всему миру, они указывают, что рационализующая деятельность государства набрала свою собственную инерцию, на которую уже не влияют национальные различия политических систем или уровней экономического роста. Мейер отмечает нарастающее единообразие форм государственной деятельности — при сохраняющемся неравенстве его результатов. Социологи, политологи и историки выдвигают целый ряд аргументов против подобного подхода. Энтони Гидденс, к примеру, утверждает, что "глобализацию следует понимать как диалектическое явление, где процессы в одном удаленном регионе часто ведут к отличным или даже противоположным процессам на другом". Антрополог Джонатан Фридман полагает, что глобализация — это в такой же мере продукт культурной фрагментации, как и модернистской гомогеннности. Впрочем, работы этих 71 социальных и политических теоретиков обычно не основаны на эмпирических исследованиях, хотя исследования, которые могли бы подтвердить их точку зрения и существуют: к примеру, Доремус показывает, что различные национальные стили в инновационной политике, в торговле и в инвестициях по-прежнему существуют. Пожалуй, наиболее интересной и обоснованной представляется работа политолога Джеффри Гарретта, хотя он и описывает в основном процессы в развитых индустриальных демократиях. Он утверждает, основываясь на эмпирических данных, что в контексте глобальной экономики национальным государствам доступны по крайней мере два пути, в основе которых лежат неоклассическая экономическая теория или принципы социалдемократического корпоратизма. Его выводы ставят под сомнение упрощенную точку зрения на проблему единообразия, предлагая рассматривать баланс правых и левых политических сил и институций рынка труда как два основных фактора, определяющих экономические процессы. В другой своей работе (1999) на основании данных по более чем ста странам за период 1985—1995 гг. он не обнаруживает унификации моделей государственных расходов. Специалисты, изучающие разновидности капитализма давно уже указывают, что компании и целые страны идут в глобальный рынок каждая своей дорогой. К примеру, отраслью специализации на глобальном рынке для Германии является высокоточное машиностроение и приборостроение, сложные продукты химического синтеза; для Франции — скоростные поезда, системы запуска спутников и ядерные энергетические установки; для Японии — разные категории бытовой техники и автомобилей для массового покупателя; для США — программные продукты, финансовые услуги или биотехнологии. Социологи, со своей стороны, показывают живучесть национальных форм корпоративной или профсоюзной организации и культуры, даже в условиях растущей интеграции этих стан в глобальную экономику. Подобные, казалось бы, взаимоисключающие, противоречия между выводами сторонников и противников тезиса о нарастающем единообразии глобализованного мира могут объясняться тем, что степень абстракции в их работах различна: если сторонники глобализации как единообразия, как правило, делают весьма широкие обобщения, то скептики основывают свои выводы на узком материале. Впрочем, некоторые социологи полагают, что глобализация ведет к гомогенизации всемирного общества, не разрушая местного своеобразия; глобальное для них — скорее паутина взаимосвязанных локальных культур33. Глобализация: социологический опрос в России Продвижение к устойчивому развитию в условиях глобализирующегося мира нередко сдерживается: недостаточной изученностью феноменов глобализации, 33 Guldens A. The consequences of modernity. Stanford, 1990; Garrett G. Partisans Politics in the global economy. N.Y., 1998; Garrett G. Trade, capital mobility and government spending around the world. Work. Pap., Dep.Polit., Yale Univ., 1999; Orru M., Biggart N. W., Hamilton G. G. The economic organization of East Asian capitalism. Thousands Oaks, CA, 1997; Robertson R. Globalization: time-space and homogeneityheterogeneity// Featherstone M., Lash S., Robertson R. (eds.) Global modernities. London, 1995. 72 фрагментарном проникновении науки в сущность этих феноменов, слабой информированностью граждан в том, что касается существа и общественной значимости феноменов устойчивости развития и глобализации. В частности, газета “Ведомости” опубликовала 17 апреля 2002 г. данные опроса фондом “Общественное мнение” 1600 респондентов в 40-ка регионах России: только 8% опрошенных заявили, что знакомы с термином “глобализация”; примерно треть слышала это слово, но не смогла объяснить его содержания; около половины признались, что впервые услышали термин “глобализация” в момент опроса; 13% затруднились вести беседу на столь абстрактную тему. Характерно, что Ассоциация менеджеров Российской Федерации на основании глубокого интервьюирования 80-ти предпринимателей установила: 46% респондентов считали основным содержанием глобализации унификацию стандартов, 36% опрошенных посчитали глобализацией появление глобальных информационных сетей (Интернет и т.п.). 3.3. Складывание глобальной культуры Много горячих споров вызывает и предполагаемое складывание глобальной культуры в процессе глобализации. В действительности, лишь немногие ученые поддерживают этот тезис. Своим рождением он обязан концепции "глобальной деревни", подхваченной впоследствии некоторыми влиятельными маркетологами, уверявшими, что мир все более и более населен космополитичными потребителями. Социолог Лесли Склер пишет, что "культур-идеология консьюмеризма" — основанная на образах, символах, эстетизировании себя и стиля собственной жизни — распространилась по всему миру и несет очень важные последствия, включая стандартизацию вкусов и желаний, и даже падение Советского Союза34. Другие социологи, однако, сомневаются в реальности унифицирующего влияния массового консьюмеризма. Социологи призывают делать различие между феноменом всемирного распространения товаров массового потребления и тем, как они на самом деле воспринимаются потребителями; это восприятие, как кажется, становится все более многообразным по мере нарастания глобализации; сходным образом, антрополог Арджун Арпадураи считает, что потребление глобальных масс-медиа порождает иронию, избирательность и, в целом, активное действие". Впрочем, исследователи говорят и о складывании мировой культуры, цементирующей общества, 34 McLuhan M. Understanding media. London, 1994; McLuhan M., Fiore Q. The medium is the message. London, 1967; Sklair L. Sociology of the global system. N.Y., 1991. 73 "рационализируя системы (несовершенно) эгалитарного правосудия и представительного правления, в экономике, политике, культуре и социальных взаимодействиях". Наконец, социологи и историки отмечают возникновение "партикуляристских" идентичностей, подрывающих концепцию глобальной культуры, а также рост этнического активизма начиная с 1960-х, который никак нельзя объяснить глобализацией; разумеется, рост миграций через границы предлагает исключительно богатый материал для изучения того, складывается ли действительно глобальная культура35. Глобализация как идеология Глобализация — это еще и идеология. Глобализация несет черты дальнего родства с неолиберерализмом и технократическим подходом к экономическому развитию и реформам. С другой стороны, глобализация ассоциируется с международным активизмом в области защиты прав человека, окружающей среды, равноправия женщин или мира; экологические движения особенно часто выступают под знаменем глобализма с девизом "Думай глобально, действуй локально". Таким образом, глобализация часто изображается как безличная — и потому несущая неизбежность — сила, используемая для оправдания тех или иных действий (даже если сами по себе они достойны всяческой поддержки)36. Неэкономические последствия глобализации Важно отметить, что экономические аспекты являются лишь одним компонентом результатов глобализации, которая имеет последствия и неэкономического характера, сопряженные с огромными рисками, потенциальными издержками и даже возможностью катастрофы: 1. одной из таких областей является сфера безопасности, где глобализационные процессы могут привести к возникновению конфликтов; 2. другая область — это политические кризисы, способные перерасти из локальных в крупномасштабные события, а если их вовремя не устранить, то привести к катастрофе; 3. в качестве третьей сферы можно назвать экологию и здравоохранение. Глобальные взаимосвязи чреваты и глобальными экологическими бедствиями, связанными, например, с всеобщими потеплением и изменением климата, широкомасштабными эпидемиями. Меры преодоления кризиса сегментации В краткосрочном плане кризис будут пытаться изжить в первую очередь попытками стимулирования развития бедных стран в типичном гуманитарноооновском стиле. Их прямое противоречие текущим интересам практически всех ключевых сил развитых стран и исключительная сложность самой задачи обрекает их на неудачу. Среднесрочными мерами решения проблемы 35 Appadurai A. Modernity at large: Cultural dimensions of globalization. Minneapolis, 1996; MeyerJ. W., BoliJ., Thomas G.M., Ramire?. F.O. World society and the nation-state //American Journal of Sociology. 1997. № 130 (1). P. 144— 181; Modish В. An introduction to global history // Mazlish В., Buultens R. (eds.) Conceptualizing global history. Boulder, CO, 1993; fortes A. Globalization from below: The rise of transnational communities. Princeton, 1997. 36 Albrow M. The global Age. Stanford, 1997; Robertson R. Globalization; Social theory and Global culture. London, 1992; McMichael P. Development and social change: A global perspective. Thousand Oaks, CA, 1996; Keck M.E., Sikkink K. Activism beyond borders: Advocacy networks in international politics. Ithaca, N.Y., 1998. 74 станут прежде всего попытки стимулирования «культурной экспансии» развитых стран для расширения информационных рынков за счет снятия «культурного барьера». Практика показывает, что подобные действия, поневоле посягая на цивилизационную идентичность осваиваемых обществ, ведут к разрушению слабых обществ и конфронтации Запада с наиболее жизнеспособными из них. Поэтому они неразрывно связаны с другим среднесрочным способом смягчения кризиса – с нагнетанием в мире военнополитической напряженности для стимулирования военных научнотехнологических разработок (которые, как это ни печально, служат наиболее эффективным методом государственного стимулирования науки и технологий). Культурный барьер В конечном счете, все эти подходы недостаточны. Наиболее вероятный путь изживания кризиса (если забыть об апокалипсических прогнозах сравнительно безболезненной эвтаназии незападных цивилизаций – по аналогии с современной Африкой и завтрашней Россией, если она не озаботится собственной стратегией постиндустриальной самореализации) – качественное удешевление и упрощение современных технологий. Однако вопрос об областях применения этих «закрывающих» технологий (они «закроют» не только отрасли, но и, соответственно, целые страны), темпах их распространения и характере влияния на конкретный рисунок международной конкуренции остается открытым. Появление и превращение в значимый фактор международной конкуренции такого явления, как «культурный барьер», делает все более очевидным ответ на другой вопрос, поставленный еще А. Тойнби. Разделение человечества идет не только по используемым технологиям и уровню благосостояния, но и по цивилизационному признаку. Социализм и капитализм конкурировали в рамках единой культурно-цивилизационной парадигмы, и силовое поле, создаваемое биполярным противостоянием, удерживало в ее рамках все остальное человечество, оказывая на него мощное преобразующее влияние. 3.4. Взаимодействие между цивилизациями Сценарии взаимодействия между цивилизациями Р. Робертсон, выступая с тех же позиций цивилизационного подхода, несколько по иному формулирует также четыре сценария возможных взаимодействий между цивилизациями: 1. мира как мозаики закрытых цивилизаций, где фундаментализм пытается не допустить угрозы каждой из них со стороны других; 2. мира как Царства Божьего на Земле. За него ратуют католическая церковь, различные экуменические и экологические движения и который предполагает общепланетарный консенсус по поводу основных ценностей и идей в области международной безопасности и обеспечения бессмертия рода человеческого, примата международного права и т.д.; 75 3. мира как совокупности взаимно открытых друг для друга суверенных государств, между которыми существуют интенсивные обмены на основе равноправия; 4. мира как той же державной модели, но устроенной по иерархической версии, где цивилизации - лидеры обеспечивают устойчивое развитие за счет доминирования над периферией. Располагая сценарии в указанном порядке, этот ученый отдавал теоретический приоритет третьему из них, реально же осуществляющимся считал четвертый.37 Конкуренция между цивилизациями. Исчезновение биполярной системы уничтожило это силовое поле, высвободив сразу две цивилизационно-культурных инициативы: исламскую, несущую мощный социальный заряд, и китайскую. (Существенно, что в силу сочетания традиций с демографическим регулированием мальчиков рождается почти на 15% больше, чем девочек, что способствует повышению общего уровня агрессивности китайского общества, выливающейся при эффективном управлении во внешнюю экспансию). Мировая конкуренция стремительно приобретает характер конкуренции между цивилизациями – и кошмарный смысл этого обыденного факта еще только начинает осознаваться человечеством. Проще всего понять его по аналогии с межнациональными конфликтами, разжигание которых является преступлением особой тяжести в силу их иррациональности: их сложно погасить, так как стороны существуют в разных системах ценностей и потому не могут договориться. Участники конкуренции между цивилизациями разделены еще глубже, чем стороны межнационального конфликта. Они не только преследуют разные цели разными методами, но и могут понять ценности, цели и методы друг друга. Финансовая экспансия Запада, этническая – Китая и религиозная – ислама не просто развертываются в разных плоскостях; они не принимают друг друга как глубоко чуждое явление, враждебное не в силу различного отношения к ключевому вопросу всякого общественного развития – вопросу о власти, – но в силу самого своего образа жизни. Компромисс возможен только в случае изменения образа жизни, то есть уничтожения как цивилизации. Такая конкуренция не просто осуществляется по отношению к каждому ее участнику методами, являющимися для него внесистемными и потому носящими болезненный и разрушительный характер; она носит бескомпромиссный характер и нарастает даже при видимом равенстве сил и отсутствию шансов на чей-либо значительный успех. Она иррациональна – и потому опасна и разрушительна. Каждая из трех великих цивилизаций, проникая в другую, не обогащает, но разъедает и подрывает ее (классические примеры – этнический раскол американского общества и имманентная шаткость прозападных режимов в исламских странах). Возможно, ислам уже в ближайшее десятилетие станет «ледоколом» Китая по отношению к Западу 37 Robertson R. Globality, Culture and Images of World Order // Social Change and Modernity. Berkley, 1992. P. 407. 76 подобно тому, как гитлеровская Германия и, в конечном счете, сталинский СССР стали «ледоколом» рузвельтовских США по отношению к Европе. 3.5. Спасение природы от технократизма Многие основоположники теории постиндустриализма отдали дань технократизму, зачарованные возможностями научно-технического прогресса и его возрастающего воздействия на всю жизнь человечества: Э. Тоффлер в своей книге «Футуршок», увидевшей свет в 1971 г., писал о «супериндустриальном обществе», где все изменения и перемены выводятся из техносферы; Зб. Бжезинский годом раньше провозгласил, что мир стоит перед «технотронной эрой», в которой его бытие и развитие будут определять технология и электроника38. Глобализация как исторический феномен представляет собой процесс становления нового типа мирового развития, который будет доминировать в обществах грядущего постиндустриального цивилизационного суперцикла. В самом общем виде его отличие от прежнего можно свести к несовпадающему содержанию замещающего и совмещающегося развития. Если в первом случае речь идет о том, что новое или разрушало, или подчиняло, замещало старое качество, то во втором новое качество дополняет или восполняет старое. Оно должно преобразовать доминировавшее до сих пор конфронтационное развитие, возвратив человечеству уверенность в его бессмертии, сбалансировав отношения в системе “человек – общество природа”. Это стало необходимым потому, что “никогда ранее (эти слова Э. Тоффлер написал в 1980 году) ни одна цивилизация не создала средств, способных в прямом смысле уничтожить не город, а всю планету. Никогда ранее всем океанам не грозило загрязнение, а с лица Земли не исчезал ежедневно один вид животного или растений вследствие человеческой жадности или недосмотра. Никогда ранее разработки полезных ископаемых так варварски не обезображивали планету. Никогда ранее устройства для распыления аэрозолей не истощали слой озона, а тепловое загрязнение не угрожало климату планеты. Война против природы уже достигла поворотного рубежа и биосфера не в силах противостоять промышленному наступлению”39. Спасение природы стало для человечества делом первоочередной срочности потому, что созданная людьми техногенная цивилизация «пронизала и отравила мир естественный», и сама «стала машиной, которая все делает или желает делать по образу машины»40. Об опасности подобной перспективы еще в самом начале ХХ века писал О. Шпенглер. По его мнению, человек в такой цивилизации уподобляется Гаргантюа, который «развил в себе ненасытный аппетит к потреблению и обладанию, производит все больше и больше, вовлекает себя в порочный круг роста, которому не Brzesinski Zb. Between Two Age: America’s Role in the Technotronic Era. N. Y., 1970. Toffler A. The Third Wave. N.Y., 1980. Р.137-138. 40 Шпенглер О. Человек и техника // Культурология ХХ века. Антология. М., 1995. С. 438. 38 39 77 видно конца»41. Аурелио Печчеи, президент Римского клуба, признавал, что техника «стала главным фактором изменений на Земле» и что «человеческое развитие вступило в новую эру», тем не менее резко выступал против техницистского менталитета как «невыносимой бессмысленности 42 индустриального стиля жизни» . Э. Тоффлер и А. Печчеи были, тем не менее, далеки от мысли искать в научно-техническом факторе главную причину всеобщего экологического кризиса. Этот путь объяснения парадоксальности мирового развития был столь же заманчивым, сколь и ошибочным. Как отмечал М. Хайдеггер, «угроза человеку идет даже не от возможного губительного действия машин и технических аппаратов. Подлинная угроза уже подступила к человеку в самом его существе, она состоит в опасности того, что «человек окажется уже не в состоянии вернуться к исходному раскрытию более потаенного и услышать голос более ранней истины»43. Э. Фромм сформулировал эту истину в понятиях «иметь или быть»44. 3.6. Парадигмы развития Новая парадигма развития – постиндустриализм. Ученые, склонные формулировать свои выводы в рамках современного цивилизационного подхода, отнюдь не избегают темы универсальности общих направлений мирового развития, сращивания и все большего единения современного человечества, единства и взаимозависимости нашего мира. Вместе с тем подавляющее их большинство последовательно выступает против всевозможных проектов его унификации, в том числе и в виде вестернизации. Они исходят из того, что практика становления постиндустриализма в различных регионах мира констатирует лишь для отдельных территорий, оказавшихся в особых условиях, реализацию тенденций унификации, имея в виду их уподобление евроатлантической цивилизации. Однако и в таком случае подчеркивается антиисторичность вестернизации мира, ибо она ведет к разрушению, исчезновению национально-культурного генофонда человечества, который своим многообразием обеспечивал и должен и далее питать устойчивое развитие человеческого социума. Для них возникновение единой планетарной цивилизации означает не слияние ныне существующих локальных в целостную идентичность, а появление нового качества в результате складывания мировой системы цивилизаций или, как отмечал Н.Н.Моисеев, «превращения совокупности цивилизаций в единую систему, в которой каждая цивилизация сохранит столь нужные для человечества особенности»45; не победу евроатлантической цивилизации во всемирном масштабе, а конец эпохи евроцентричной истории, когда родившаяся в Европе индустриальная цивилизация достигла весьма серьезных успехов в Печчеи А. Человеческие качества. М., 1980. С. 37. Там же, с. 39. 43 Хайдеггер М. Время и бытие. М., 1993. С. 234. 44 Фромм Э. Иметь или быть. М., 1990. 45 Моисеев Н.Н. Информационное общество: возможность и реальность// Полис. 1993, №3. С.12. 41 42 78 своей универсализации, но так и не сумела восторжествовать на всем земном шаре46; не кризисное саморазрушение всех ценностных структур «культуры модернити», а поиск этой цивилизацией во внешних контактах с другими цивилизационными образованиями дополнительных ресурсов для преодоления глубокого кризиса ее рационально-техногенных устоев и всемерного стимулирования появления новой парадигмы развития — постиндустриализма. Здесь уместно, как представляется, отметить три момента: 1. мир отнюдь не был изначально обречен на европоцентризм своего прогресса и всеобщей истории. А.Г.Франк, объясняя причины, почему историческое развитие пошло по пути «монополярной» (евроцентристской), а не «мультиполярной» трансформации, выделяет из них поворот Китая в период династии Мин ( ХV век) к тщательной самоизоляции, а также действия морских держав Западной Европы, завоевавших Америку и «впрыснувших» ее золото в процессы первоначального накопления капиталов для последующего рывка в виде индустриальной цивилизации. 47 В этом смысле постиндустриализм, восстанавливая полицентричность мирового развития, не может не нести на себе и отпечаток свершившейся мировой истории; 2. единый мир в категориях системного подхода — это совокупность взаимодействующих, взаимосвязанных, самоорганизующихся в процессе постоянной эволюции человеческих социумов, где в первом случае подобная общность — это человечество, во втором — государства, общества, культурные пространства и т.д. Мир как система — это человечество в движении, когда его составные части переплетены все более и более многочисленными и перепутанными связями, а импульсы системы достигают практически каждого живущего на Земле человека. Это «мир миров», по определению М. Гефтера, который, демонстрируя безусловные тенденции к глобализации многих сторон своего современного бытия, тем не менее постулирует устойчивое сохранение культурного многообразия в человеческом сообществе, так как «именно исторически сложившиеся культуры национальных и социальных общностей представляют собой главный источник, из которого личность черпает жизненные смыслы, образующие основу ее самосознания, выстраивающие иерархию ее ценностей и норм, духовное содержание ее бытия»48; 3. нельзя считать достаточно обоснованными и утверждения ряда мыслителей, что на стадии постиндустриализма преодолевается трагическая несовместимость Запада и Востока в киплинговском их понимании, что на этой стадии развития происходит некий синтез между евроатлантической цивилизацией и другими восточными культурно-цивилизационными образованиями. Подразумевая под Западом принцип личностный, а под Востоком — коллективистский, сторонники подобной точки зрения исходят Терборн Г., Красильщиков В. Идея социализма и мировое развитие // Коммунист. 1991. №3. С. 21; Touraine A. Critique de la modernite. P., 1992. P. 44. 47 Франк А.Г. Смещение мировых центров с Востока на Запад // Латинская Америка. 1993. №2. С. 8. 48 См. выступление Г. Дилигенского на круглом столе «Актуальные вопросы глобализации // МЭиМО. 1999. № 5. С. 56. 46 79 из того, что в настоящее время начинает «исчезать «геосоциокультурная дуальность» мира, так как происходит «великий западно-восточный синтез», то есть «размывание» пространственной локализации этих двух принципов»49. Но синтез в сфере культуры проявляется не просто в плодотворящем и плодотворном межцивилизационном взаимодействии, а в возникновении прежде всего новой культуры с качественно иными, чем вступавшие в контакт субъекты, структурой ценностей. Если же это только процесс, то тогда определенные выводы можно делать в случаях, когда участники межцивилизационного взаимодействия соединяются внутренними духовными связями, а сами контакты становятся неотъемлемым компонентом их общественного сознания. С этой точки зрения современная действительность вряд ли дает основания для утверждений о западновосточном синтезе как реальном феномене или процессе. Представляется, что единая планетарная цивилизация в принципе не может быть каким-либо синтезом, ибо она по природе своей возникает явлением, феноменом полицентричным, в ней действуют глобального размаха тенденции унификации и дивергенции, ее ценностная система может носить лишь интегративный характер, соединяя через подсистемы начала как западного, так и восточного миров, но не растворяя, не синтезируя их друг в друге или друг с другом, а скорее актуализируя, динамизируя в каждой из них существующие ценности, способные благоприятствовать постиндустриальному развитию. Постиндустриальная модернизация Востока. В последние годы уверенно набирает вес точка зрения, согласно которой постиндустриальная модернизация Востока происходит на свой лад, заимствуя и используя научно-технологический достижения Запада, обогащая их собственным вкладом, фактически создавая общее поле соразвития, сотрудничества в достижении одних и тех же цивилизационных целей, но идя к ним индивидуальной дорогой, мобилизуя для этого собственные внутренние культурные силы и способности. Рушатся восходящие еще к Гегелю представления о пассивности, летаргичности и неспособности восточного менталитета к социальному, технологическому и иным формам прогресса. Как недоразумение начинает рассматриваться довольно устоявшаяся теория о восточных культурах как исключительно коллективистских, а о западной — как только индивидуалистской. Оба эти начала присущи, и это подтверждают современные исследования, любой культуре, но выражаются и проявляются в них с разной интенсивностью, играют разные роли. Равным образом происходит и отказ от безоговорочного отождествления органично присущих постиндустриализму социальноориентированной рыночной экономики, а также демократии с индивидуализмом. Опыт современной модернизации Японии, новых индустриальных стран Юго-Восточной Азии показывает, что перемены в них начинались не с либерализации государства, как это было, во всяком случае 49 Кантор К.М. Россия и Запад: взаимодействие культур // Вопросы философии. 1992, №6. С. 44-45. 80 согласно установившимся теоретическим представлениям, на Западе, а в условиях, когда государство действовало в качестве инициирующей, направляющей силы, организатора и исполнителя акций и мероприятий, сделавших необратимыми процессы утверждения рыночных ценностей и отношений в экономике. Обобщая опыт современной модернизации Японии, Южной Кореи, Тайваня и Гонконга, Н.Н. Моисеев отмечал, что «они вышли на путь технического прогресса. Они могут рассматриваться как образцы техногенных цивилизаций. Вместе с тем, по взаимоотношениям личностьобщество, во взаимоотношениях между людьми, в системе ценностей и приоритетах, в стремлении сохранить самих себя, свой образ жизни эти страны принадлежат к традиционным цивилизациям»50. Многие современные исследователи подчеркивают в своих работах, что постиндустриальная революция проходила на Востоке при сохранении важнейших традиционных начал в социокультурной сфере, что позволило новым индустриальным странам освоить достижения западной техноцивилизации, не вестернизируясь в буквальном смысле этого слова, модернизироваться, сохранив основополагающие черты своих национальных культур, сохранив и развив свою идентичность51: По всей видимости, в этом кроется ответ на вопрос о коренном изменении позиции загадочного Востока, упорно отвергавшего, отторгавшего экспансию космополитического индустриальнопромышленного производства Запада в недалеком прошлом и раскрывшегося по отношению к принципам и ценностям постиндустриального развития. Этот же феномен дает основание утверждать: постиндустриальное общество как таковое есть и будет столь же полифоничным, как и современный мир. «Начало и конец истории» (Фукуяма). Наиболее примечательным в полемике между сторонниками и противниками универсалистской предназначенности евроатлантической цивилизации стало столкновение концепций двух американских ученых. Ф. Фукуяма в опубликованной летом 1989 года в журнале «Нэшнл интерест» статье «Конец истории?» утверждал, что процессы либерализации в Советском Союзе и в Восточной Европе свидетельствуют о «триумфе Запада, западной идеи». Исходя из этого аргумента, он констатировал: «Возможно, все то, что мы наблюдаем, это не просто конец холодной войны или своеобразного периода послевоенной истории. Это - конец истории как таковой, конечный пункт эволюции и борьбы идеологий, превращение западной либеральной демократии в универсальную, единственную форму государственного управления делами человечества. Это не означает, что журналу «Форин афферз» нечем будет заполнять свои страницы ежегодных обзоров международных отношений, ибо победа либерализма произошла прежде всего в сфере идей или сознания и пока еще не завершена в реальном 50 51 Моисеев Н.Н. Информационное общество: возможность и реальность // Полис. 1993, №3. С. 11. Touraine A. Harmann J., Hakiki-Talatite F. Quel emploi pour les jeunese vers des stratégies novatrice. P., 1988. P. 48. 81 или материальном мире. Но есть основательные причины полагать, что в конечном итоге именно этот идеал будет управлять материальным миром»52 Фукуяма не считал свою постановку вопроса о конце истории «оригинальной теорией», признав в качестве своего предшественника в подобной постановке проблемы немецкого философа ХIX века Г. Гегеля. По Гегелю, как его интерпретирует этот автор, идеи в материальном мире вырабатываются в форме исторических событий, связанных с борьбой различных видений мирового развития, то есть идеологий. В соответствии с утверждением Гегеля, что «Европа есть, безусловно, конец всемирной истории, а Азия — ее начало», Фукуяма фиксирует «конец истории» в связи с тем, что западная модель либеральной демократии победила в масштабе всего мира, соединив таким образом начало и конец истории. Столкновение цивилизаций (по Хантингтону). Статья Ф. Фукуямы стала поводом для одной из наиболее значительных интеллектуальных полемик второй половины XX столетия. Западногерманский историк Г. Химмельфарб, один из самых последовательных критиков Фукуямы, привела следующие доводы в пользу непредсказуемости истории. «Мистер Фукуяма, — писала она, — лишь в последней части своей работы приходит к мысли о том, что религия, национализм, расовая принадлежность и этнические различия могут занять место «идеологических конкурентов» либеральной демократии, да и тогда он отбрасывает их как несерьезных конкурентов, потому что они не имеют «универсального значения». Но именно в этом все дело»53. Собственно говоря, именно эта мысль стала исходной для С. Хантингтона, летом 1993 года противопоставившего взглядам и суждениям Ф. Фукуямы свою собственную концепцию мирового развития. В статье «Столкновение цивилизаций» этот известнейший американский социолог констатировал: «Во-первых, существует мнение, что крах советского коммунизма означает конец истории или повсеместную победу либеральной демократии в мире. Этот довод страдает ошибочностью Единой Альтернативы. Он коренится в характерном для эпохи холодной войны допущении, что единственной альтернативой коммунизму является либеральная демократия, следовательно, из кончины первого рождается универсализм второй. Впрочем, очевидно, что существует множество форм авторитаризма, национализма, корпоративизма и рыночного коммунизма (как в Китае), которые живы и чувствуют себя хорошо в современном мире... Полная нелепость думать, что раз советский коммунизм провалился, то Запад навсегда покорил мир. Во-вторых, предполагается, что растущее взаимодействие более развитые коммуникации и транспорт, все это создает общую культуру. Может, так и бывает при определенных обстоятельствах. Но войны чаще происходят между государствами с высоким уровнем взаимодействия, 52 53 Фукуяма Ф.Конец истории?// США: экономика, политика, идеология. 1990. №5. С. Гаджиев К.С. Конец евроцентристского мира и новая конфигурация геополитических сил. — М..1993.—С.35. 82 которое, укрепляя самоидентификацию, часто вызывает реакцию сопротивления и противоборства. В-третьих, имеется допущение, что модернизация и экономическое развитие способствуют укреплению однородности и порождают общую современную культуру, близко схожую с той, что существует на Западе в текущем столетии. Ясно, что современные городские, образованные, богатые промышленные общества наделены общими чертами, которые отличают их от отсталых, аграрных, бедных неразвитых обществ. В современном мире большинство модернизированных обществ составляли западные страны. Но модернизация не равнозначна вестернизации. Япония, Сингапур, Саудовская Аравия являются современными, процветающими, но явно не вестернизированными обществами. Презумпция Запада, что по мере модернизации другие народы станут такими же «как мы» - это частица западного высокомерия, иллюстрирующего столкновение цивилизаций. Утверждать, что словенцы и сербы, арабы и евреи, индусы и мусульмане, русские и таджики, тамилы и сингалезцы, тибетцы и китайцы, японцы и американцы все вместе принадлежат к единой универсальной цивилизации западного толка означает бросить вызов действительности.»37. С.Хантингтон четко проводит различие между феноменом интернационализации жизни современного человечества как результатом распространения ценностей западно-индустриальной культуры, и интеграционными процессами; якобы ведущими к возникновению универсальной цивилизации западного типа. Считая первое явлением объективным и реальным, во втором случае он формулирует прямо противоположный вывод: утопичность идеи о возможности мирового государства и мирового правительства ставят под сомнение утверждения о возможности возникновения единой мировой цивилизации. Мир XXI века, по его мнению, будет миром столкновения и противоборства 7-8 ныне существующих цивилизаций. Теоретически воссоздавая «предположительную картину будущего», американский социолог постулирует: противоречия между цивилизациями важны и реальны; цивилизационное самосознание народов мира возрастает; конфликты между цивилизациями придут на смену идеологическим и другим конфликтам в качестве преобладающего вида конфликта; международные отношения, исторически являвшиеся игрой в рамках западной цивилизации, будут все больше девестернизироваться и превращаться в игру, где незападные цивилизации станут выступать не пассивными объектами, а активными субъектами мировой политики; эффективные международные институты в области политики, экономики и безопасности будут складываться скорее внутри цивилизаций, чем между ними; 37 Хантингтон С. Конфликт цивилизаций? .. Полис. 1994. № 1. С. 54 – 55. 83 конфликты между группами, относящимися к разным цивилизациям, будут более частыми, затяжными и кровопролитными, чем конфликты внутри одной цивилизации; конфликты между вооруженными группами, принадлежащими к разным цивилизациям, станут наиболее вероятным и опасным источником напряженности, потенциальных мировых войн; главными осями международной политики станут отношения между Западом и остальным миром; руководящие элиты некоторых расколотых незападных стран постараются включить свои нации в западный мир, но в большинстве случаев им придется столкнуться с серьезными препятствиями на этом пути; в ближайшем будущем основным очагом конфликтов будут взаимоотношения между Западом и рядом исламско-конфуцианских стран.54 Противоречия «цивилизационной парадигмы» Хантингтона. С выводами С. Хантингтона о том, что «в обозримом будущем не сложится единой универсальной цивилизации» и «мир будет состоять из непохожих друг на друга цивилизаций, каждой из которых придется учиться сосуществовать со всеми остальными», нельзя не согласиться. Но целый ряд основополагающих положений предлагаемой им «цивилизационной парадигмы» международных отношений в XXI веке вызывает серьезные сомнения и возражения: фактически констатируя, что мир вступает в эпоху полицентричного развития, этот автор не может отрицать того, что из каждого такого центра «картина мира» будет выглядеть по-разному, в связи с чем его «цивилизационная модель» предстает вовсе не универсальной парадигмой глобального развития, а попыткой, по словам индийского ученого К. Махбубани, привлечь внимание западной общественности к тому, как выглядит евроатлантическая цивилизация в современном мире, если смотреть на нее с определенных, в данном случае западноцентристских, научно-географических координат55; постулируя существование в будущем мире нескольких самостоятельных цивилизаций, американский социолог приходит к выводу, что в XXI веке неизбежно их столкновение, вернее, развитие событий по формуле «Запад против остального мира». Не исключая и такого сценария межцивилизационных отношений, тем не менее хотелось бы обратить внимание на более оптимистическую и плодотворную концепцию сотрудничества народов современного взаимозависимого мира, единственно гарантирующего человечеству выживание и развитие в условиях грозящих апокалипсисом глобальных угроз; представляя дело таким образом, что «столкновение цивилизаций» — это феномен будущего, С. Хантингтон сознательно проходит мимо того самоочевидного факта, что вся история западной, то есть индустриальной, Там же, с. 47. Мунтян М.А. Интернационализация, интеграция и регионализация мира // Проблемы глобальных и региональных интеграционных процессов. Сб. — М., 1996. — С. 123. 54 55 84 цивилизации представляет собой непрестанную череду попыток собственной универсализации, что процессы модернизации по существу были навязыванием, в том числе и прежде всего силой, ценностей «модернити» всему миру, что невосприимчивость к ним и ожесточенное сопротивление восточных цивилизаций ограничили глобалистские потуги Запада и его цивилизации в ХIХ-ХХ веках; Перечень внутренних противоречий «цивилизационной парадигмы» С. Хантингтона можно было продолжить, но в рамках настоящей темы следует обратить внимание на следующее. Прежде всего, определяя то, что он понимает под термином «цивилизация», американский социолог раскрывает его «как некую культурную сущность», «как культурную общность наивысшего ранга, как самый широкий уровень культурной идентичности людей». Но если цивилизация определяется через культуру, то последняя не может пониматься иначе, чем всеохватывающий процесс «очеловечения» индивидом своих отношений с природой и межличностных отношений в обществе, то есть не может не представлять собой процесс, включающий всю гамму всевозможных отношений, в том числе экономических, идеологических, религиозных и т.д. Эволюция человека в таком случае предстает как развитие культуры в широком смысле этого термина, на чем настаивали и настаивают многие мыслители как далекого прошлого, так и настоящего времени, в связи с чем утверждение американского ученого о том, что мир только вступает в эпоху межкультурных конфликтов, некорректно именно потому, что мир из этой эпохи никогда и не выходил. Конкуренция между цивилизациями или культурами, о чем пишет С. Хантингтон, является одновременно и экономической коллизией, что в корне меняет отношение к его «цивилизационной парадигме», изымая из ее содержания главное — новизну проявляющихся конфликтов, оставляя их в старом поле двух классических дефицитов — ролевого и ресурсного. В этой связи становится ясным, что «новая цивилизационная парадигма» С. Хантингтона весьма близка по содержанию к уже широко растиражированной в западной литературе концепции углубляющегося противостояния Севера и Юга, где под протагонистами понимаются «золотой миллиард» жителей высокоразвитых стран и весь слаборазвитый регион мира. Начало «бунта против Запада». С. Хантингтон в своей «цивилизационной парадигме» исходит из того, что в XX веке отношения между цивилизациями продвинулись от фазы, когда преобладало однонаправленное влияние одной цивилизации на все оcтальные, к фазе интенсивного и устойчивого взаимодействия. В частности, он писал в этой связи: «Если пользоваться любимым выражением историков, то «экспансия Запада» кончилась и начался «бунт против Запада» Неравномерно, с перерывами и откатами могущество Запада в сравнении с другими цивилизациями ослабевало. В 1990 году карта мира была мало похожа на карту 1920. Баланс военной, экономической силы и политического влияния изменился... Запад продолжал оказывать заметное влияние на другие 85 общества, но в его отношениях с другими цивилизациями все более стала преобладать реакция на происходящие там события. Незападные общества, далекие от того, чтобы быть простыми объектами истории западного типа, все больше превращались в мотор и творцов как собственной, так и западной истории»56. Он утверждал при этом, что культурное и цивилизационное разнообразие мира бросает вызов западной и особенно американской вере в универсальность западной культуры. Эта вера, — отмечал Хантингтон, — страдает тремя недугами: она ошибочна, она аморальна, она опасна. Что она неверна, хорошо резюмировал Майкл Говард: «Широко распространенное на Западе представление, будто культурное разнообразие — это исторический курьез, быстро исчезающий в связи со складыванием общей, ориентированной на Запад, англофонной мировой культуры, которая формирует наши основополагающие ценности, просто неверно». Она аморальна, ибо если незападным обществам суждено формироваться под воздействием западной культуры, то на сей раз это может произойти только в результате экспансии, развертывания и применения Западом силы. Империализм — неизбежное логическое следствие универсализма. К тому же, будучи зрелой цивилизацией, Запад не обладает больше экономическим и демографическим динамизмом, необходимым для того, чтобы навязать свою волю другим обществам. Наконец, западный универсализм опасен для мира, поскольку может привести к крупной межцивилизационной войне между сердцевинными государствами, то есть центрами разных цивилизаций. Такая война для Запада опасна, ибо может привести к его поражению. Региональная фрагментация мира. Критическое восприятие «цивилизационной парадигмы» С. Хантингтона не должно затмевать того очевидного факта, что потребности выживания человечества на нынешнем этапе требуют мобилизации энергии не только каждого индивида, с которого начинается мировое сообщество людей, но и таких объединяющих их исторических образований, как цивилизации. Пытаясь зафиксировать картину современного мира, все более решительно втягивающегося в постиндустриальную стадию развития, когда устойчивость такового становится одним из приоритетных критериев, то прорисовка его в образах различных цивилизаций столь же полезна, сколь и выделение континентов на земном шаре. Но если мы хотим ощутить мир как живой организм, как развивающуюся суперсистему, то начинаем мыслить категориями определенных пространств, регионов, населяющих их народов, образованных ими государств. Мы стремимся учитывать их соперничество в реализации жизненных интересов наций, выделять лидеров и аутсайдеров социально-экономического развития, его центры и стагнирующие зоны, различать “грандов” мировой политики и периферийные народы и т.д. Не случайно А. Неклесса пишет о современном мире как о реальности сосуществования шести цивилизационных зон: Южной (тропической), 56 Там же, с. 121. 86 расположенной преимущественно в районе Индоокеанской дуги, Тихоокеанской, Евразийской, Североатлантической, а также Транснационального Нового Севера и «сумеречного архипелага Глубокого Юга».57 Убежденный мондиалист, то есть сторонник точки зрения, согласно которой человечество в своем развитии движется к «всемирной империи», «глобальному государству», О. Долльфюс тем не менее фиксируют в своих трудах региональную фрагментацию современного мира. Первый из них полагает что «общий планетарный дом» существует постольку, поскольку транспортные средства и средства связи обеспечивают обмен информацией, материальными благами и людьми, а во главе ведущих государств стоят политики, нацеленные на всемирный порядок Но в современном мире есть и государства, а то и целые регионы, которые абсолютно, как подчеркивал исследователь, не способны воспринимать и пользоваться нормами и ценностями жизни, навязываемыми им извне (в его понимании это Албания, Судан, Эфиопия, Сомали, страны Сахеля, Бангладеш, Афганистан, Непал, Гаити и Андские острова)58. «Система Мир», как он называет свою концепцию, состоит из «центров мирового пространства, формирующих архипелаг великих метрополий», острова которого — мегаполисы северовостока США, Японии, дуга европейских городов от центра Италии до Лондона — «концентрируют в себе власть политических, экономических и военных олигополий». Она, эта система, включает также зоны «органического хаоса», где правят бал «насилие, нищета и безнравственность». В нее встраиваются находящихся между центрами мирового пространства и его периферией страны (Южная Корея. Тайвань и другие), пытающиеся «влиться в общее» движение “великих метрополий». Здесь же - и те группы государств, которые противятся этому движению, «делающие ставку на культурную и религиозную самобытность, как это было в 80-е годы в Иране при Хомейни»59. Мир-системы. В своем видении мира как определенной целостности И. Уоллерстайн занимает не апологетическую, а критическую позицию. Ключевым понятием в его работах является мир-система, рассматриваемая им не как система «в мире» или система «миров», а как система, которая «сама есть мир». Согласно этому американскому ученому, мир-системы бывают двух типов: мир-империи, основанные на политической власти, и мир-экономики, базирующиеся на торговле. Исходным пунктом и основой концептуальных построений Уоллерстайна выступает мысль о несимметричности взаимозависимостей современного мира и более того — о реальной зависимости экономически слаборазвитых стран от индустриально состоявшихся государств, об эксплуатации первых последними. Страны «золотого миллиарда» выступают в качестве центра, процветающего за счет Неклесса А. Конец цивилизациии, или конфликт истории // МЭиМО. 1999, №5. С, 81. Долльфюс О. Система Мир // МЭиМО. 1995. №6. С. 82. 59 Там же, с. 82. 57 58 87 неравенства в экономических обменах и неравномерного развития по сравнению с периферией. Система центр - периферия в экономическом плане по крайней мере консервирует слаборазвитость большинства освободившихся от колониального господства стран, ибо центру невыгодно обретение ими еще и экономической самостоятельности. Уоллерстайн в своих работах показал и доказал бесперспективность претензий современного американского варианта либерализма на формирование новой мир - системы, ибо непримиримое противоречие двух главных положений неолиберализма — «прав человека» и «права наций» воздвигло «капитальное препятствие на пути развития либерализма и продвижения его по миру»60. 3.7. «Информационное общество» – новая парадигма Ё. Масуда начал использовать для характеристики наступающей эпохи термин «информационное общество», исходя из того, что на первый план общественной жизни выступает четвертый, информационный сектор экономики (вслед за сельским хозяйством, промышленностью и экономикой услуг), где информация и знания революционизируют не только сферу материального производства, но и преобразуют жизнь общества61; Н. Н. Моисеев несколько по-другому интерпретировал и содержание, и место «информационного общества» в постиндустриальном процессе. Он считал, что информационное общество приходит на смену постиндустриальному социуму, «вытесняющему», преодолевающему основные черты и ценности индустриализма. В связи с этим «вступление в информационное общество” следует связывать «с качественно новым этапом развития цивилизации»62. Для российского ученого информационное общество — «иная парадигма, иные принципы развития и стратегия развития», «цивилизация наступающего века», «новая культура, меняющая постепенно весь облик не только производственной, но и духовной жизни человека»63. Определение информационного общества. Фундаментальной чертой становящегося информационного общества является проникновение компьютерных информационных технологий во все сферы жизни людей. По определению А. И. Ракитова, общество может считаться информационным, если: «1. любой индивид, группа лиц, предприятие или организация в любой точке страны в любое время могут получить за определенную плату или без нее на основе автоматизированного доступа и систем связи любые информацию и знания, необходимые для их жизнедеятельности и решения личных и социально значимых задач; 2. в обществе производится, функционирует и доступна современная информационная технология; 60 Wallerstein J. The Modern World-System. N-J. 1974. P. 391; Wallerstein J. The Insurmountable contradictions of liberalism: Human rights and peoples in the Geoculture of the modern World-system. N-J., 1993. 61 Мasuda Y. The Information Society as Post-Industriel Society. Wash., 1983. 62 Моисеев Н. Н. Информационное общество: возможности и перспективы // Полис. 1993, № 3. С.6. 63 Там же, с. 7, 11, 13. 88 3. имеются развитые инфраструктуры, обеспечивающие создание национальных информационных ресурсов в объеме, необходимом для поддержания постоянно ускоряющегося научно-технологического и социально-исторического процессов. Общество в состоянии производить всю необходимую для жизнедеятельности информацию, и прежде всего научнотехническую; 4. в обществе происходит процесс ускоренной автоматизации и роботизации всех сфер и отраслей производства и управления; 5. происходят радикальные изменения социальных структур, следствием которых оказывается расширение сферы информационной деятельности и услуг. В информационной сфере трудится большинство работающего населения. Число занятых в традиционных сферах производства неуклонно снижается при столь же неуклонном повышении производительности труда и качества продукции»64. Выгоды информационного этапа развития человечества. В Окинавской хартии “большой восьмерки” подчеркивается в этой связи, что на информационном этапе своего развития человечество приобретет существенные преимущества по сравнению с традиционными и индустриальными обществами. К таким выгодам прежде всего нужно отнести: свободу доступа к информации и свободу ее распространения, что поспособствует более полному раскрытию творческого потенциала граждан, демократизации социальной жизни и т.д.; существенное улучшение системы образования, повышение уровня кадрового управленческого состава; качественное преобразование организации и механизмов управления во всех сферах деятельности; создание дополнительных возможностей для совершенствования здравоохранения, развития телемедицины и санитарно-культурного просвещения населения; принципиально новый уровень информационно-аналитического обеспечения научных исследований и организации исследовательской деятельности; - формирование благоприятной среды для становления и развития “среднего класса” путем расширения сферы научно-технической деятельности, наукоемких производств, образования, культуры, искусства, информационных, консультационных и других квалифицированных услуг. Информационное общество как магистральная цель развития России. Появление информационного общества справедливо связывают с распространением информационных технологий, хотя сводить только к ним современные процессы информатизации жизни людей было бы неправильно, поскольку они имеют и другие, социальные по своей природе, 64 Ракитов А. И. Философия компьютерной революции. М., 1991. 89 составляющие. Это общество «стоит на пороге» нашей истории, оно является результатом качественно нового витка постиндустриальной преображения жизни. Процессы информатизации уже сейчас преображают многие стороны бытия современного человека. Эти объективные явления подвигают многих ученых и политических деятелей на обозначение уже нашей эпохи как «информационного общества», которое можно и нужно «создавать», «строить», «культивировать», ибо в противном случае странам и народам грозит «социальная маргинализация», перемещение «на периферию исторического процесса» и т.д. Задача информатизации СССР была впервые сформулирована в еще в 1989 году, через несколько лет родив концепцию «информатизации России». В последующие годы из некоего манящего весь цивилизованный мир идеала информационное общество как магистральная цель развития Российской Федерации приобрело более или менее определенные черты и признаки, заключавшиеся в следующем: формирование глобального информационного пространства и углубление процессов информационной и экономической интеграции стран и народов; становление, превращающееся в доминирование, в экономике стран, наиболее продвинутых на пути к информационному обществу, новых технологических укладов, базирующихся на массовом использовании сетевых информационных технологий, перспективных средств вычислительной техники и телекоммуникаций; создание рынка информации и знаний как факторов производства в дополнение к рынкам природных ресурсов, труда и капитала и перевод информационных ресурсов общества в реальные ресурсы социальноэкономического развития за счет расширения доступа к ним; возрастание роли инфраструктуры (телекоммуникационной, транспортной, организационной) в системе общественного производства и усиление тенденций к совместному функционированию в экономике информационных и денежных потоков; фактическое удовлетворение потребностей общества в информационных продуктах и услугах; повышение уровня образования, научно-технического и культурного развития за счет расширения возможностей систем информационного обмена на международном, национальном и региональном уровнях и, соответственно, повышение роли квалификации, профессионализма и способностей к творчеству как важнейших характеристик услуг труда; повышение значимости проблем обеспечения информационной безопасности личности, общества и государства и создание эффективной системы обеспечения прав граждан и социальных институтов на свободное получение, распространение и использование информации65. См. подр. Смолин Г. Л., Черешкин Д. С. От политики информатизации к информатизационной политике // Международная информационная служба. 1992, № 2; Нисневич Ю. А. Информация и власть // ИРР. 1995, № 65 90 Становление киберсреды. Ускорение темпов создания информации, совершенствование средств ее хранения и передачи, изменение принципов общения людей в процессе обмена информацией ведут к становлению социобиоэлектронной среды, в которую будет включен сам человек со всем набором его жизненных обстоятельств и проблем, то есть к возникновению киберпространства. Примером такой киберсреды может служить современная «сеть сетей» — Интернет, представляющая собой быстро (на 10-15% в месяц) растущую систему, объединяющую сотни миллионов пользователей, десятки миллионов компьютеров и сотни тысяч серверов по всему свету.66 Многократно испытанные преимущества Интернета привели к массовому отказу многих стран, несмотря на уже произведенные многомиллиардные вложения, от национальных корпоративных или ведомственных сетей в пользу построения открытых стандартизированных систем и их интеграции в Интернет. Движение к глобальному информационнотелекоммуникационному пространству и будет обозначать собой, по всей видимости, технико-технологическую составляющую возникновения постиндустриального общества как общества человека не только разумного (homo sapiens), нo и творческого (homo sapiens ingenius). Интернет не случайно называют символом и движущей силой глобализационных процессов, развивающихся в мире. Доступ к Интернету как разделительная линия. Обследования, проведенные социологами в 1998 и 1999 гг. во многих странах, вместе с тем показали, что доступ к Интернету является своеобразной разделительной линией между образованными и неграмотными, богатыми и бедными, мужчинами и женщинами, молодыми и пожилыми, городскими и сельскими жителями. Еще одна разделительная линия – знание английского языка, который используется в 80% сайтов, в компьютерной графике и инструкциях. В результате информатизации в мире возникают новые, невидимые, но весьма опасные барьеры, разделяющие людей: Интернет объединяет тех, кто имеет доступ к «мировой паутине», и отсекает тех, кто лишен этого. Возникли две параллельных системы коммуникаций: 1. одна – для обеспеченных людей, с хорошим образованием, современными средствами связи, которые дают возможность получать большие объемы информации, при этом быстро и дешево; 2. другая - для тех, кто не приобщен к Интернету и вынуждены пользоваться прежними информационными методами и способами, получая устаревшую и потому менее ценную информацию. Результат конкуренции представителей этих двух систем очевиден: превосходство современной системы информации и коммуникации не оставляет шанса на равные возможности тем, кто находится вне нее. В итоге подавляющая масса населения планеты, не имеющая соответственных См. подр.: Сигалов А. Желтые страницы Интернет: русские ресурсы. СПб, 1996; Клименко С., Уразметов В. Интернет. Среда обитания информационного общества. Протвино, 1995. 66 91 доходов, образования и доступа к современным средствам связи, все больше маргинализируется и отбрасывается на обочину технологического и экономического прогресса. На все экономически развитые страны с 15% населения приходится 88% пользователей Интернета (только в США и Канаде их – более 50%), а в Южной Азии с 20% мирового населения – менее 1%. В целом на планете лишь 2% населения имеют доступ к Интернету67. Протест антиглобалистов. Из всего этого следует, что свершающаяся в мире “глобализация на практике не так уж и глобальна”. Информационная революция действительно позволила связать воедино отдельные регионы планеты. Но технологический прогресс одновременно выделил группу постиндустриально ориентированных государств (“золотой миллиард”), отношения между которыми характеризуются все возрастающей самодостаточностью. На указанные страны сегодня приходится 76% прямых иностранных инвестиций, 73% объемов международной торговли, 88% всех регистрируемых в мире патентов и свыше 80% пользователей сети Интернет. По этой причине глобализация в виде стирания границ, создания общих структур и наднациональных органов, перехода на единые технологические, экономические, юридические и социальные стандарты выступает пока что в большей мере региональным, чем общемировым явлением. Углубляющиеся разрывы в технологическом и социально-экономическом развитии стран и народов приводят к формированию в мире своего рода “клуба избранных” и “зоны гетто”. Это вызывает бурные протесты все более крепнущего антиглобалистского движения, не оставляющего вне своего внимания все издержки нынешней модели глобализации. Бывший министр иностранных дел Чехии Иржи Динстбир полагает в этой связи, что нарастающая критика недостатков современного мироустройства очень важна, но если она направлена только на разрушение институтов, которые на самом деле нуждаются в улучшении, то она не достигает своей цели. Ибо альтернативой даже несовершенному порядку является только лишь хаос и социалдарвинистский мир, в котором сильные безнаказанно душат слабых, а международный терроризм и преступность приобретают невиданный размах. У России, к сожалению, больше шансов оказаться в периферийно “зоне гетто”, чем в интегрирующемся “клубе избранных” постиндустриальных стран. Поэтому ответственное государственное отношение к процессам глобализации не терпит ни эмоциональных реакций, ни научных упрощений. Проблемы информатизации страны и участия ее в процессах глобализации предстают сегодня объектами исторического выбора как для государственных деятелей, так и для всех граждан Российской Федерации. Особая роль общественной самоидентификации. В ближайшее десятилетие первичным условием конкурентоспособности того или иного общества станет уже не эффективность государственного управления, как сейчас, но сохранение и углубление самой общественной 67 Юрлов Ф. Н. Социальные издержки глобализации // Социс. 2001, № 7. С.15. 92 идентичности. Особую роль будет играть совершенствование и поддержание устойчивой системы общественных ценностей, действенно мотивирующих общество к достижению успеха в глобальной конкуренции. Общество, не сознающее себя как обособленная целостность, участвующая в жестокой конкуренции, равно как и общество, господствующая в котором система мотивации не ориентирована на коллективный успех в этой конкуренции, обречены на поражение и в конечном счете – не деструкцию. Пример тому дает не только СССР, но и множество стран, еще четверть века назад представлявших собой хотя и не самые развитые, но все же стабильные, единые и обладающие определенными позитивными перспективами территории. Самоидентификация советского народа, базировавшаяся на чудовищных жертвах гражданской Великой Отечественной войн, а также на коллективном успехе в период «оттепели» (социальный, технологический и идеологический прорыв, символом которого стал полет Ю.Гагарина), разрушилась в период горбачевской «катастройки». Сегодня российское общество стоит перед необходимостью обретения новой самоидентификации, что, как показывает история, отнюдь не представляет собой принципиально неразрешимой задачи. Так, самоидентификация американского общества была подорвана не только перед гражданской войной 1861–1865 годов, но и совсем недавно – в конце 60-х (когда обращенный к Никсону лозунг «объедините нас!» был не только предвыборным преувеличением). От вещей – к их образам. В складывающемся постиндустриальном мире важнейшим ресурсом развития оказывается не традиционное географическое пространство с закрепленными на нем физическими людьми и производственными мощностями, а интеллект и финансы, не знающие материальных границ и легко перемещающиеся в виртуальном пространстве с помощью информационных технологий. Их бурное развитие вместе с тем выдвинуло в число важнейших ресурсов развития фактор времени. Более медленный масштаб “технологического времени” материального производства оказывается причиной усиливающегося разрыва с ускоряющимся производством знаний, что влечет утрату индустриальной деятельностью привлекательности для инвесторов. Для понимания происходящих в этой связи процессов необходимо иметь в виду изменение характера и стиля социально-экономической жизни в результате ее масштабной информатизации. Если индустриальная эпоха концентрирует внимание на решении проблем производства и предоставления благ, то после двух столетий технологических революций производство любой вещи перестает быть сложной проблемой. Проблемой номер один становится реализация произведенной продукции. Экономическая среда предстает для потребителя как проблема выбора из многообразия образов, стилей, стандартов, марок и товарных знаков. Материальная реальность при этом не ликвидируется, но симулируется, сохраняя атрибутику этой реальности в форме виртуальной операционной среды, в которой удобно создавать и демонстрировать образы. 93 Эту операционную среду создают информационно-коммуникационные комплексы, отображающие на экранах компьютеров атрибутику реальности и обеспечивающие имитацию управления этой реальностью нажатием клавиатуры. Для принятия решений пользователю уже не нужны сами вещи, а достаточно их образов. От негарантированного платежеспособным спросом производства и ненужного материального существования многих вещей как раз и избавляет применение информационных технологий. Ключевым становится виртуальное. Определение “виртуальный” становится ключевым в современной теории управления. Императив “виртуальной реальности” уже оказывает существенное влияние не только на способы представления информации и организацию производства, но даже на теорию и практику ценообразования. В виртуальной реальности становится возможным разрабатывать инновации без необходимости их материального воплощения. Сегодня появились условия для создания бесчисленных модификаций вещей, не затрагивая их функциональных свойств и не осуществляя затрат материального производства, но демонстрируя участникам рынка высочайшую инновационную активность. Искусная имитация технологического прогресса позволяет творческим компаниям получать “справедливую цену” только за виртуальное производство инноваций. Информатизация экономической жизни приводит к образованию и интенсивному развитию виртуальных корпораций – такого временного альянса независимых компаний, который связан с совместным решением стратегически важных задач под долгосрочные потребности крупных заказчиков и потребителей комплексных решений. Возникающие при этом сетевые структуры, выходящие за пределы предприятий, обладают новыми возможностями для формирования эффективных рыночных и хозяйственных объединений. Пространство виртуализации в данном случае включает в себя: виртуальный рынок – информационно-коммуникационное объединение партнеров через Интернет со свободным взаимным доступом к информационным ресурсам; виртуальную реальность – определенным образом организованное информационно-коммуникационное пространство, выступающее средой и инструментом инновационной деятельности; внутриорганизационные сети, объединяющие в целостную систему отдельных сотрудников с помощью информационных технологий, а также обеспечивающие координацию и управление пространственнораспределительными структурами; межорганизационные динамические сети – временные объединения системных партнеров с явно выраженной ориентацией на их ключевые компетенции. Устойчивость традиционализма. При оценке конкурентоспособности цивилизации важно учитывать, что современные технологии парадоксально придают новую жизнеспособность традиционным социальным организмам, которые: 94 в силу архаичности или примитивности не воспринимают многие разрушительные технологии, разработанные для сдерживания современных социальных механизмов (традиции – лучшее оружие против пропаганды), и защищены от ряда современных вызов (пренебрежение правами человека позволяет запретительно жестоко карать за наркоторговлю и организованную преступность); эффективно использует для выживания современные технологии и методы управления; получают стремительно расширяющуюся социальную базу в силу возникновения технологического разрыва между обществами и внутри развитых обществ и увеличения в силу этого доли людей, не имеющих жизненных и социальных перспектив (в частности, ислам стремительно занимает нишу, освобожденную коммунизмом как его течением, принимая на себя его социально-психологическую функцию стремления к справедливости). 3.8. Культурологическая парадигма «глобальной ойкумены» Ученые, исповедующие цивилизационный подход к определению сущности и направленности мирового развития, исходят из того, что человечество в своей истории последовательно прошло через три стадии развития, три цивилизационные революции, последняя из которых — постиндустриальная, — разворачивается на наших глазах, в течение последних нескольких десятилетий. Она прежде всего характеризуется человекоцентричностью: именно человек признается реальной самоцелью развития, что сопряжено если не с полным отказом, то во всяком случае с серьезнейшей корректировкой ведущей свою родословную от эпохи Просвещения «прогрессистской» концепции общественного развития, которая основывалась на «представлении о науке и технике как единственном и всесильном средстве разрешения любых человеческих проблем и достижения социальной гармонии на путях рационально спроектированного миропорядка».68 С другой стороны постиндустриальная революция ведет к утверждению нового комплекса системообразующих ценностей и норм, объединяющих в единое целое все человечество. При подобной постановке вопроса неизбежно отвергаются все концепции и теории, так или иначе связанные с экономикоцентричностью или техноцентричностью общественного развития, и на первый план выдвигаются аргументы, связанные с культурно-историческим разнообразием современного мира. Рассматривая последнее обстоятельство как исходный пункт своих рассуждений, У. Ганнерс создал культурологическую парадигму «глобальной ойкумены» как сферы постоянного взаимодействия, обмена информацией и перевода феноменов одних культур на язык других, где возможно развитие в четырех основных направлениях: Бессонов Б.Н. Цивилизация и философия: необходимость новых ценностей // Философские перспективы человечества. Сб.ст. М., 1993. С.5. 68 95 1. по сценарию «созревания», согласно которому на Земле реализуется равноправный диалог и обмен информацией между крупными культурными метрополиями и многочисленными периферийными культурами. Метрополии стимулируют развитие периферии, обогащая ее культуру собственными ценностями. Культурный поток имеет и обратное направление, ибо интерпретацией привнесенных идей и ценностей периферия способна оказывать влияние на метрополию. В результате происходит своеобразная «гибридизация» ценностей, они становятся сложными, синтетическими образованиями, в которых «глубинные ритмы локального наследия переплетаются с транснациональными мотивами»69; 2. по сценарию глобальной гомогенизации в духе унифицирующей мир вестернизации, которая ведет в тупик «культурного империализма»: предполагаемое в этой связи копирование западного образа жизни должно привести к упрощению, а, значит, и деградации культурного многоцветия современного человечества; 3. по сценарию «сатурации» (насыщения): периферийные культуры медленно впитывают смысл и стиль потребительского общества, насыщаясь его нравами и ценностями, в результате чего через несколько поколений местные традиции и обычаи исчезнут и возникнет эффект глобальной культурной гомогенности в духе все той же вестернизации; 4. по сценарию «периферийной коррупции», когда местные культуры отфильтровывают культуру метрополий, воспринимая не Бетховена, а поп-музыку, не произведения лауреатов Нобелевской премии в области литературы, а детективы, не мир Шекспира, а «Санта-Барбару», реализуя так называемый феномен «культурной свалки»70. 3.9. Социопсихологические факторы в условиях глобализации Рост важности социопсихологических факторов. Социопсихологические факторы, влияющие на формирование трудового ресурса являются не менее, а иногда и более значимыми, чем экономические. Для каждого поколения существенные изменения социальной среды, вызывающие ощущение нестабильности окружающего мира и личной незащищенности, психологически мало приемлемы. Ощущение нестабильности окружающей индивидуума объектной среды способствуют формированию эгоцентричной системы ценностных приоритетов, что в условиях неразвитости гражданского общества ведет к росту десоциализации индивидуума. Однако, именно социализация и самореализация индивидуума является основой стабильности любого социума. Позитивный характер указанных факторов при разных формах государственного устройства (авторитарное, тоталитарное, демократическое) достигается различными методами. Однако при переходе от одной формы к другой возможно возникновение у части населения серьезных проблем мировоззренческого характера, выражающихся в разрушении сложившейся системы ценностей и, 69 70 Hannerz U. Notes on Global Ecumene // A Public Culture. 1939. №1. P. 65. Hannerz U. Scenarios for periphical cultures. Binghempton. 1989. 96 в связи с этим, в социально деструктивном поведении. Единственным инструментом, позволяющим нормализовать социально-экономические отношения в переходный период, является система госуправления. Последняя, на основе мониторинга идущих в обществе социальноэкономических процессов и выявления наиболее значимых, влияющих на них факторов, должна обеспечить эффективное управление ограниченными общественными ресурсами. Понимание этого позволяет отрешиться от гуманистического идеализма и прогнозировать неизбежный крах социального государства при неэффективном госуправлении развитием трудового ресурса. В связи с вышеизложенным становится понятным ответ на вопрос: “Сколько стоит человеческая жизнь?”, обсуждаемый в связи с несоответствием реальности общепризнанного тезиса: “Человеческая жизнь бесценна”. Понятие “человеческая жизнь бесценна” относится к категории нравственных, духовных ценностей. Но в экономическом отношении стоимость человека, как трудового ресурса, может быть определена как совокупная стоимость общественно полезных ресурсов, вложенных в индивидуума и тех, что он может произвести. Отношение совокупной стоимости национального трудового ресурса к совокупной стоимости национальных материальных ресурсов в первом приближении характеризует самодостаточность национальной экономики. Это очень грубая характеристика, не учитывающая степень структурной эффективности использования трудовых ресурсов в различных сферах деятельности, но позволяющая оценить уровень развития трудового ресурса страны. Традиционно считается, что трудовой ресурс – это население, а власть всегда относилась к населению как неисчерпаемому ресурсу. В последнее время, в связи с тенденцией убыли населения, говорится о демографическом кризисе. Но как не все население является трудовым ресурсом, так и не снижение его абсолютного количества, а снижение качества является угрозой для развития и, более того, существования современного государства. К социально конструктивной самореализации личности. В основе жизнедеятельности человека лежат три базовые психологические мотивации (те же, что и у животных): 1. борьба за выживание; 2. борьба за лидерство; 3. продолжение рода. Четвертый стимул – когнитивный, является чисто человеческим и активно проявляется сегодня в условиях избытка информации. Можно предположить, что это основной стимул развития индивидуума в постиндустриальном обществе. В то же время только уровень личностного и интеллектуального развития индивидуума будут определять возможность использования этого стимула, а уровень развития общества – возможность его социально конструктивной самореализации. Способом выживания современного социума является инновационное развитие. Отдаленность последствий решения этой задачи говорит об ее 97 общественном, надличностном характере. Это ставит государство, как институт защиты общества, перед необходимостью согласования интересов личности и общества. Проблема согласования интересов личности и общества возникла вместе с возникновением понятий “права личности”, “гражданское общество” и других подобных атрибутов современной западной информационной культуры. На протяжении тысяч лет эти понятия отсутствовали, поскольку индивидуум не отделял себя от общества, его ценностей, традиций, осознавал вторичность ценности своей жизни по сравнению с общественными интересами. Это позволило человеческой цивилизации развиваться, решая задачи, нереализуемые при жизни одного поколения. Такое отношение индивидуума к социуму обеспечивает высокий уровень социализации члена социума. Именно для восточных культур, отличающихся наибольшей стабильностью свойственны произведения декоративноприкладного искусства, создаваемые несколькими поколениями мастеров. Десоциализация и виртуализация мировоззрения. Однако, во второй половине 20 века возникли факторы, коренным образом изменившие принципы формирования социума. Обычно индивидуум воспринимает окружающий мир через мировоззренческую модель, сформированную с помощью предметных отношений, объектов и символов, знакомых с детства. Устойчивость этой модели и сохранение соответствия ей окружающей действительности обеспечивает рядовому индивидууму ощущение психологической защищенности. Потребность в сохранении этого чувства мотивирует индивидуума к жизни в знакомых условиях, даже если они и не очень комфортны. Для России этот фактор имеет существенное значение. Возникновение транссоциумного информационного пространства расширило информированность индивидуума и повысило его адаптивность к изменениям внешней среды. При этом у него снизилась зависимость чувства защищенности от знакомого с детства предметного окружения, а также снизились уровень социализации и приоритетность общественных интересов и ценностей. Активное информационное воздействие на индивидуума в сферах, не являющихся для него объективной реальностью, сформировало у современного человека мифологизированное (внеобъектное) мировоззрение. Иллюзорное расширение информированности, вызывая у индивидуума эмоциональную рефлексию, с одной стороны отгораживает человека от его внутреннего мира, а с другой – разрушает его способность взаимодействовать с объектной средой, что непосредственно влияет на способность к определенным видам трудовой деятельности. Такое мировоззрение замещает социально-ориентированное, делает индивидуума внутренне свободным от обязательств перед обществом. При этом у индивидуума, в связи со снижением в сознании ценности его общественных функций, исчезает мотивированность к их выполнению. В результате сохраняется социализация только на уровне минисоциума, который сам часто является социально деструктивным. Это особенно существенно для России, 98 перенасыщенной гражданами, сидевшими в тюрьме. Жизнедеятельность индивидуума приобретает рефлексивный, внесоциальный характер. Даже при отсутствии антисоциального поведения индивидуум теряет внутреннюю связь с обществом, что снижает мотивированность к решению задач, имеющих общественно полезные, но отсроченные результаты. Десоциализация мировоззрения индивидуума – это одна сторона кризиса развития современного общества. Развитие цивилизации привело к определенному перенасыщению общества продуктами собственной жизнедеятельности. Это перенасыщение возникло в короткий срок, не было вызвано необходимостью удовлетворения естественных психофизических потребностей человека и сформировало новые, искусственные потребности. Окружающий мир, сохраняя для большинства индивидуумов характер “черного ящика”, перестал быть объектом поклонения, пиетета, стал предметом потребления. Потеря связи с внешней средой – это вторая сторона кризиса развития современного общества. Развитие трудового ресурса – развитие общества. Из вышеизложенного видно, что причина кризиса – это проблемы развития трудового ресурса, из чего следует два варианта развития общества: 1. упадок в результате личностной и профессиональной деградации населения; 2. укрепление на основе более узкой специализации индивидуумов. Первый вариант для России неизбежен при бездействии государства. Уже сегодня 95% детей-дошкольников отстает от возрастной нормы по психофизическому развитию. А это возраст, определяющий будущие интеллектуальные способности и поведенческие стереотипы. В будущем это трудовой ресурс, не пригодный для наукоемкого производства, а потому мало ценный, низко адаптируемый и легко десоциализируемый. Понятно, что такой вариант неизбежно приведет к распаду, а также к экономической и культурной зависимости России. Второй вариант требует целенаправленного управления государством социально-экономическими процессами с целью предотвращения экономических потерь, связанных с человеческим фактором, а также организации жизнедеятельности членов социума в форме, обеспечивающей одновременно возможность индивидуальной самореализации и принесения пользы обществу. При этом следует учесть, что чем выше уровень профессиональной специализации, тем ниже возможности бытовой и социальной адаптации и реадаптации индивидуума. Сегодняшнее общество, способное прокормить себя с помощью приусадебного участка не сможет обеспечить конкурентоспособность России в 21 веке, а специалисты, способные создать что-то новое не выживут в обществе, не ценящем их и не способном обеспечить им психологически и физически достойную жизнь. 99 3.10. Роль знаний в жизни современного общества История превращения науки в производительную силу. Превращение науки в непосредственную производительную силу происходило и продолжает происходить под воздействием радикальных изменений в самой концепции знания. Существует множество теорий о пределах и природе знания. Но еще во времена Платона сформировались две основные теории, раскрывающие значение и функции знания: 1) знание как самопознание, т.е. как интеллектуальный, нравственный и духовный рост человека; 2) знание как способ сделать деятельность человека более успешной и эффективной. Весьма убедительный анализ истории науки провел П. Дракер, который следующим образом представляет процесс превращения науки в важнейший фактор существования и развития человечества. В доиндустриальную эпоху знания включали в себя логику, грамматику и риторику, составившие тривиум – три основные дисциплины времен средневековья, которые соответствуют и современным представлениям о широком образовании. Функция знания такого содержания укладывается в рамки теории самопознания, формирующего внутренний мир человека. В рамках такого представления знание отличается от способности к действию. Полезность не есть знание; полезность есть умение, навык – то, что по-гречески называется «техне». Преобразование практического опыта в знания, практического обучения – в учебники, секретов мастерства – в методологию, а конкретных действий – в прикладную науку послужило основой глобального преобразования общества на основе развития техники. В результате промышленной революции произошло соединение полезных навыков с наукой и появление «технологии». Само это слово предполагает, что в нем содержится «техне», т.е. секреты ремесла, и «логия», т.е. организованное, систематизированное, целенаправленное знание. Технология – непременный атрибут индустриальной эпохи. Производство, основанное на умении, навыках и мастерстве ремесленников, почти в одночасье сменилось производством, основанным на технических достижениях. В результате столь же стремительно промышленный капитал занял центральную позицию в экономике и общественной жизни. В дальнейшем производительность промышленного капитала оказалось возможным повысить только путем применения знания к процессам труда. Этот этап изменения роли науки связан с именем Тейлора, аксиомой подхода которого является возможность анализа при помощи знаний и научной организации любого физического (квалифицированного или неквалифицированного) труда. Наибольшее влияние Тейлор оказал на систему профессионально-технического обучения рабочих, обеспечивающую быструю подготовку первоклассных специалистов и существенное повышение эффективности экономики. И это – венец капиталистической экономики, всей эпохи индустриализма. 100 Сегодня повышение производительности труда рабочих, занятых физическим трудом, уже не может создавать дополнительные материальные ценности само по себе. Отныне значение имеет только повышение производительности труда людей, организующих производство и применение интеллектуального продукта, а также принимающих управленческие решения. Для этого требуется применение знания к знанию. Знание стало сегодня основным условием производства. Традиционные «факторы производства» – землю, природные ресурсы, рабочую силу и капитал – сегодня можно получать без особого труда, если есть необходимые знания. Новое понимание знания. Знание в новом его понимании означает реальную полезную силу, средство достижения социальных и экономических результатов. Сегодня знание систематически и целенаправленно применяется для того, чтобы определить, какие новые знания требуются, является ли получение таких знаний целесообразным и что следует предпринять, чтобы обеспечить эффективность их использования. Иными словами, знание превратилось в основу инновационной экономики. Это третье изменение роли знания можно определить как революцию в сфере управления. И поскольку управление носит общий характер, независимо от функций и задач конкретных организаций, постольку в обществе, основанном на знаниях, ему принадлежит особая роль. Но есть специфика в характере и роли знаний в процессе прохождения человечества через промышленную революцию, революцию в организации труда и революцию в управлении. Если в прежние времена знание носило общий характер, то сегодня знания стали глубоко специализированными, существенно понизив социально-экономический статус образованных людей с широкой эрудицией. Умение заниматься практической деятельностью в какой-либо конкретной области стало цениться существенно выше обладания широкими знаниями, позволяющим вести разговор или писать на самые разнообразные темы. То, что называется знанием сегодня, должно ежечасно доказывать свою значимость и проверяется на практике. Эти знания (как вполне конкретные и специализированные) развились из «ремесел» в «научные дисциплины», которые преобразует частный опыт в систему, отдельные случаи и события – в информацию. Такие знания в большей мере связаны с практическим опытом, чем с учебой и школьной подготовкой: это информация, имеющая практическую ценность, и служащая для получения конкретных результатов. Изменение роли руководителя. В соответствии с изменением роли знаний в жизни общества меняется представление о характере управления и социальном облике руководителя. Понятие «руководитель, начальник, менеджер» еще с доиндустриальных времен ассоциируется с представлением о «человеке, отвечающего за работу своих подчиненных», а управление – с высокой должностью и властью. 101 Такое представление о «начальниках», «управлении» и «руководстве» еще доминирует в российском обществе и по сей день. Широкое распространение эффективного управления способствовало тому, что к началу 50-х годов XX века содержание понятия «руководитель» изменилось и стало означать: «человек, отвечающий за эффективность и результаты работы коллектива». То обстоятельство, что знание стало главным, а не просто одним из видов ресурсов, превратило ряд технологически развитых обществ в постиндустриальные. Земля, рабочая сила и капитал являются сегодня, главным образом, сдерживающими, ограничивающими факторами. Без них даже знание не сможет приносить плодов, а управление не будет эффективным. Но если обеспечено эффективное управление, в смысле применения знания к знанию, другие ресурсы всегда можно изыскать. Поэтому и второе представление о роли руководителя П. Дракер полагает слишком узким, а наиболее адекватным считает такое: «человек, отвечающий за применение и эффективность знания». Переход от общего знания к комплексу специализированных знаний коренным образом изменяет структуру общества, создает новые движущие силы социально-экономического развития. Постиндустриальное общество должно быть основано на знании, организованном в виде специализированных дисциплин, а его членами должны быть люди, обладающие специальными знаниями в различных областях. Именно в этом их сила и эффективность. 3.11. Влияние СМИ на формирование интеллектуального потенциала общества Масс-медиа и связанная с ними массовая культура способны сегодня воздействовать на общество и национальных лидеров в гораздо большей степени, чем государственные институты и политические партии могут влиять на средства массовой информации. Искусство создания навязчивых образов и манипулирования общественным сознанием достигло технологического уровня, позволяющего формировать «виртуальную реальность» в голове «массового человека». В такой «реальности» правдой является уже не само происходящее, а то, что об этом пишут, говорят и показывают средства массовой информации. По этой причине взаимоотношения со СМИ превратилась в одну из наиболее острых для современной российской науки проблем. Средства массовой информации, по мнению известного американского политолога Б. Коэна, может быть, и не добиваются большого успеха в том, чтобы растолковать людям, что думать, но они потрясающе успешно растолковывают им, о чем думать. В рейтинге поднимаемых СМИ тем, достойных общественного внимания, наука занимает сегодня самые нижние строчки, существенно уступая проблемам астрологии, чудесам ясновидения и технологиям «снятия порчи». В ответ на закономерные упреки российские масс-медиа доходчиво разъясняют общественности, что в рыночной 102 экономике наука рассматривается как товар. И если спросом пользуется мракобесие, то именно оно, а не наука, выбрасывается на информационный рынок. А в качестве главного аргумента в пользу такого «опускания» науки, безусловно, является апелляция к «свободе слова». На этот аргумент, кстати сказать, существует актуальное по сей день замечание Марка Твена, который называл в числе добродетелей американского общества не только свободу слова и свободу совести, но и благоразумие не пользоваться ими никогда. Предупреждение величайшего мастера слова относительно пределов следования абстрактным либеральным ценностям имеет особый смысл в ситуации, когда пишущая и электронная пресса фактически вырождается в провокатора политических скандалов, «спецназ информационных воин» и растлителя общественной нравственности. Существует и еще одно непреложное обстоятельство, избавляющее от иллюзий автоматического действия свобод в интересах провозглашающего их общества. Капиталистическая экономика по своей социальнонравственной природе далека от культивирования моральных добродетелей. Ведь, по утверждению известного американского социолога Л. Туроу, в капиталистическом обществе «желание стать преступником столь же законно, как и желание стать священником». И российские СМИ, в полном соответствии с природой нового для современной России общественного строя, обслуживают господствующий класс в качестве проповедников философии вседозволенности – без оглядки на социальные условности и моральные запреты. Так что общество имеет дело вовсе не с интеллектуальными заблуждениями опьяненных атмосферой «подлинной свободы» журналистов, а с вполне определенной идеологией, суть которой раскрыл Ф. Кюрнбергер еще на заре капитализма: «Из скота добывают сало, из людей – деньги». Современная телевизионная культура и капиталистическая экономика идеально подходят друг к другу, потому что заняты деланием денег. «Тонкая настройка» электронных СМИ на решение этой задачи выражается в формировании «виртуального мира», существенно искажающего реальность и дезориентирующего общество. В этом мире иллюзия правды оказывается внушительней реальной правды. Современные СМИ стали, по утверждению Л. Туроу, светской религией, заменяющей общую историю, национальную культуру, истинную религию, семью и друзей. Они действуют в качестве силы, навязывающей свое представление о действительности. 3.12. Усиление роли СМИ Но указанные перемены порождают фундаментальные вопросы: о ценностях, об общем видении будущих перспектив, об убеждениях – обо всем том, что обеспечивает целостность общества как единой системы и делает жизнь людей значимой и осмысленной. В силу указанных обстоятельств переход от традиционных и индустриальных обществ к обществам с интеллектуальной экономикой требует существенных перемен в 103 государственной политике и общественном сознании, что возлагает на СМИ особую ответственность. Распространение социального подражания. Усиление роли СМИ связано также с тем обстоятельством, что в современных обществах весьма велико значение социального подражания, основанного на массовой информации. Принципиальное значение при этом имеют пропорции между технологизированной информацией, воспроизводящей производственную практику, и социально-культурной информацией, связанной с индустрией досуга. В настоящее время в России сложился явный перекос в пользу сверхпотребления развлекательной продукции при недопотреблении практически ценных знаний технологического плана. Это весьма отрицательно влияет на массовое экономическое поведение. Дело в том, что в условиях информатизации общества «заработную плату и цены регулирует уже не столько соотношение спроса и предложения, сколько групповые имитации уровня и образа жизни, соответствующее им давление наиболее влиятельных и организованных групп» (А. С. Панарин). Наиболее же организованными и влиятельными в современной России являются группы с паразитарно-потребительскими устремлениями. Их давление определяет повышенный спрос на «развлекаловку» и провоцирует в обществе «революцию притязаний», не обеспеченную творческими стимулами и производственными возможностями. Искривление экономической мотивации. Навязываемые СМИ установки на «красивую жизнь» приводит к столкновению структур досуга со структурами труда и грозит разрушением здоровой экономической мотивации. Тиражируемый с телеэкранов «пир во время чумы» усиливает в массовом сознании паразитарные тенденции, существенно ослабляя позиции созидательно-творческих сил. Не случайно ведь в анекдотическом персонаже «нового русского» иронически подчеркивается вопиющее несоответствие между притязаниями на высокие стандарты потребления господствующего экономического класса и низким уровнем технологической культуры складывающего в России бизнеса. Что и говорить: ни православной, ни протестантской аскезой наши доморощенные «хозяева жизни» явно не отягощены. Сила эмоционального воздействия легко воспринимаемых телевизионных зрительных образов оказывается для массового распространения гораздо эффективнее логически точных письменных аргументов и литературных текстов. По этой причине телевидение отбрасывает общество во многом назад в мир неграмотности из-за отсутствия потребностей в интеллектуальных усилиях для восприятия картинок и постоянного снижения словарного запаса как «делающих», так и потребляющих «телевизионную продукцию». Разрушение взаимосвязи науки и массового сознания. Обеспечение взаимосвязи между наукой и массовым сознанием – одна из важнейших социальных функций СМИ. В данной связи следует отметить, 104 что мифотворчество СМИ – это реальность, в которую погружено общественное сознание. А утверждения о том, что СМИ не влияют на общество и нейтральны по отношению к науке – это миф. Поэтому «конструируемая» СМИ виртуальная реальность включает и определенный образ науки, что воспринимается общественным мнением как реальность объективная. Очевидно, что подобный суррогат реальности выступает в качестве неблагоприятной среды публичного обитания науки. Из-за отсутствия механизмов оповещения СМИ о происходящем в науке и внятной научной политики авторы телепрограмм решают сегодня за общество, какие события являются важными и кого следует считать «героем дня». Так, в день присуждения Ж.Алферову Нобелевской премии «героем дня» оказалась… И.Хакамада. Из сказанного следует, что на СМИ лежит значительная доля ответственности за кардинальное изменение отношения к науке, произошедшее в России за последние годы. Наиболее очевидным результатом изменений общественного сознания является резкая смена романтического увлечения наукой и желания большинства родителей видеть своих детей космонавтами и учеными на пренебрежительное отношение к научной деятельности и стремление строить карьеру детей на ниве экономики, юриспруденции, модельного бизнеса и даже рода занятий, где деньги очень дурно пахнут. Подобное посредничество электронных СМИ между наукой и массовым сознанием грозит разрушением созидательнотворческих начал российского общества. Иерархия современного бизнеса. Но это лишь верхний слой проблемы. В основе негативных процессов лежат разнородные экономические и политические интересы тех олигархических групп, с которыми тесно связаны российские СМИ. Для общего понимания причин и механизмов антинаучной позиции многих «олигархических» изданий целесообразно обратиться к иерархии современного мирового бизнеса и месту в нем российской экономической элиты: 1) высший уровень предпринимательской иерархии занимается сегодня производителями символов и образов жизни, стилей поведения и стандартов потребления, а также продуктов массовой культуры; 2) второй уровень связан с метатехнологиями, направленных на социальное применение информационных технологий и манипулирование массовым сознанием; 3) третий уровень включает ученых, исследователей и специалистов, создающих новые технологические принципы, активно решающих проблемы первых двух уровней и продвигающих свои разработки высокотехнологичным структурам; 4) консультанты в области менеджмента, инжиниринга, финансов, права, архитектуры, дизайна и рекламы представляют сегодня четвертый уровень иерархии мирового бизнеса; 105 5) далее следуют организации производственного плана, иерархический статус которых понижается от наукоемких предприятий до структур добывающей промышленности и сельского хозяйства. Представленные уровни иерархии современного мирового бизнеса определяют и соответствующий уровень доходов занимающих их структур: производители интеллектуальной продукции получают сегодня наиболее высокую ренту. На долю же производственных коллективов сырьевого сектора остаются в сложившейся системе мирохозяйственных отношений лишь ресурсы для элементарного экономического выживания. Источник пренебрежительного отношения к науке В условиях, когда производство и использование ценных знаний и интеллектуальных услуг составляет в постиндустриальных экономиках до 70% ВНП, эффективное включение «человеческого капитала» и интеллектуальных ресурсов России в современное транснациональное производство наукоемкой продукции представляется наиболее перспективным направлением возрождения страны и ее адаптации к процессам глобализации. Но господствующий в России экономический класс связан с сырьевой отраслью. Движение же по уровням технологических укладов требует от государства перераспределения средств из экспортносырьевой отрасли в наукоемкий сектор экономики, что, естественно, противоречит интересам нынешней олигархии. Именно в этой социальноэкономической реальности и кроется источник пренебрежительного отношения к науке. Политическая окраска. Настоящая наука находится вне политики. Но ее изначальная политическая нейтральность нарушается при персонификации общественных отношений. Это обстоятельство становится решающим в условиях фактического перехвата «четвертой властью» партийных общественнополитических функций. Поэтому сегодня любые события, включая научные факты, все более утрачивают сегодня политическую нейтральность. Так, об уже упомянутом факте присуждения Ж.Алферову Нобелевской премии электронные СМИ все же сообщили, но сопроводили, по известным политическим причинам, телевизионным комментарием о снижении престижности этой награды. Чтобы, не дай Бог, общество сильно не возгордилось этим национальным достижением и не засомневалось в том, правильно ли СМИ определяют «героев дня» и «людей года». Почему растут «независимые научные центры»? В силу рассогласованности интересов господствующего класса с научным сообществом российские СМИ тяготеют не к официальной науке, а к так называемым «независимым научным центрам». Слово «научный» в данном случае носит, чаще всего, декоративно-прикладной характер и используется для придания специалистам среднего уровня «солидности», а также расширения возможностей пропагандистского влияния на население. Нетрудно заметить, что к обсуждению в электронных СМИ хода «реформ» 106 привлекаются одни и те же политологи и экономисты из «независимых центров», не сходящие со страниц газет и телеэкранов. В то же время ни признанных мировым научным сообществом российских ученых, ни даже зарубежных нобелевских лауреатов на экранах телевизоров не показывают. В результате вокруг СМИ формируется не научная среда, а, как справедливо отмечает Юревич А.В., своеобразная «клика советников», факторами приближения которой к власти и телеэкрану являются: известность – не по заслугам, а по частоте выступлений в СМИ; лояльность влиятельным политикам; пробивные качества; умение оказаться в нужное время в нужном месте.Выстраиваемые подобным образом взаимоотношения СМИ с научной сферой и спекуляция «штатных экспертов» своими научными регалиями спровоцировали повальную защиту влиятельными людьми диссертаций с закономерным результатом – превращением большинства мелких политиков в «крупных ученых» и потерей способности населения отличить «настоящую» науку от «поддельной». Конфликт между сиюминутным интересом и вечной истиной. Следует подчеркнуть, что СМИ выступают в качестве посредника между властью, наукой и обществом, формируют мировоззренческие установки массового сознания. И здесь необходимо принимать во внимание всю сложность и конфликтность системы отношений, в которых СМИ реализуют свою функцию. Отношения власти и общества являются в основе своей практическими и связаны с предметно-преобразовательной деятельностью. В практическом отношении реализуется и познавательная функция, которая институализируется в научную деятельность: знания в значительной мере добываются из практики и в подавляющей своей части служат практическим потребностям общества. Но институты власти реализуют в своем отношении к преобразуемой и познаваемой объективной реальности актуальный политический интерес, а наука нацелена, в конечном счете, на добывание вечных истин. Ибо только истинное представление о мире и позволяет обществу избегать трагических ошибок, добиваясь желаемых успехов не случайным, а закономерным образом. Конфликт между сиюминутным интересом и вечной истиной заложен потенциально. Реальное разрешение этого конфликта зависит от многих факторов: дееспособности общества, мудрости и нравственности власти, остроты текущего момента, социальной роли науки и позиции СМИ. Массмедиа могут способствовать просвещению общества истинными знаниями и вооружению адекватным пониманием происходящего. Но могут включаться и в реализацию конъюнктурных политических интересов власти, выступать в качестве мощного инструмента влияния на массовое сознание и заниматься «промыванием мозгов». Именно в этой роли и выступают сегодня наиболее влиятельные СМИ, что явно не соответствует попыткам их 107 самоидентификации в качестве «зеркала», якобы отражающего мир и смотрящееся в него общество. Весьма опасным для науки представляется настойчиво проводимая СМИ линия о необходимости следования ученых законам рынка. На первый взгляд, вроде бы все логично, если бы не приведенные выше соображения об опасности для будущего следовать логике потребления и сомнительности ставки на жадность людей как на главный стимул общественного развития и двигатель прогресса. Кроме того, научное знание не ограничивается естествознанием и техническими дисциплинам. Оно распространяется на психологию человека и массовое сознание, на общество и его организацию, духовную сферу и идеологию, выступающую ориентиром для социального действия. СМИ участвуют в процессе распространения научного знания и являются инструментом включения производимых общественными науками идеологий и утопий в массовое сознание. Правящая элита определяет предмет научного просвещения. Но вот на что хотелось бы обратить особое внимание. Западные политологи постоянно подчеркивают прагматичность демократических обществ с рыночной экономикой, а также их ориентацию на потребности и настроения обывателя. Но даже в таком прагматическом измерении информационной политики бросается в глаза контраст между содержанием отечественной и зарубежной журналистики. Так, в США и Англии примерно три четверти всех выступлений СМИ по проблемам науки приходятся на долю медицины, биоэтики и биотехнологий. Затем следуют науки о поведении, космонавтика и инженерия. На почтительном расстоянии от них находятся политические науки и экономика. И такое распределение интересов естественно для нормальных обществ с нормальными интересами нормальных людей71. Но если в технологически развитых демократиях общественную потребность в пропаганде научного знания определяет массовый обыватель, то в России, по причине «названного» характера демократических институтов, предмет научного просвещения определяют правящие элиты. При этом экономическая элита заинтересована в информационном обеспечении сбыта продукции сырьевого сектора, а политическая элита занята исключительно собственными избирательными компаниями и «схватками бульдогов под ковром», но никак не проблемами развития общества. Поэтому в СМИ у нас чаще всего «экспертами года» бывают маркетологи, биржевые брокеры и политтехнологи, но никак не экономисты, социологи и философы с мировыми именами. Размножение политологов в интересах олигархов. Однако даже при столь зауженном предмете научного просвещения политологические программы и телевизионные «политологи» оказываются весьма далекими от выявления закономерностей политических процессов, так как занимаются преимущественно сочинением и массовым 71 Юревич А. В. Наука и СМИ // Полис, 2001, № 3 108 распространением политических сплетен с пикантными подробностями. Участие серьезных ученых в подобных политических шоу является нонсенсом, а выступления «политических шоуменов» под видом политологов дискредитирует все научное сообщество, да и науку в целом. За последние годы в России возникло более 100 новых социологических центров, а число новоявленных политологов перевалило за 50 000 человек. Количество экономистов давно перевалило за сотню тысяч, превысив сегодня все разумные пределы72. Однако стремительный рост количества политологов и экономистов не только не переходит в позитивное социальноэкономическое качество страны, но и не позволяет получать осмысленную информацию о тенденциях мирового развития, месте и перспективах участия России в глобальной экономике. Непрекращающиеся ток-шоу с участием «штатных реформаторов», «равноудаленных олигархов», «продвинутых топменеджеров» и всезнающих комментаторов с телесуфлерами носят характер заклинаний, внушений, «промывания мозгов», но никак не научного анализа. Возникает закономерный вопрос: сколь долго и как много будет еще вешаться подобной «лапши на уши» доверчивых зрителей и читателей? Ведь любому человеку, мало-мальски знакомому с современной научной литературой, известно, что экономические успехи наиболее развитых стран определяются сегодня научно-техническим гением творческих лидеров, символизируемых Б.Гейтсом, а вовсе не «ловкостью рук» финансовых спекулянтов. Российское же общество настойчиво убеждают брать пример с «догоняющих» стран «третьего мира» и стать примерным участником «системы мирового капитализма». Той самой, между прочим, системы, которая, по утверждению одного из ее апологетов Дж. Сороса, «трещит по швам» и все более «противостоит нравственным ценностям». Избранный (или навязанный) российскими СМИ способ выполнения роли посредника между наукой и массовым сознанием не только искажает образ науки и ухудшает отношение к ней, но и содействует изменению общей траектории ее развития - с прежней концентрации национальных усилий на науках естественного профиля к нынешнему буму политтехнологий, обеспечивающих манипулирование массовым сознанием. Совершенно очевидно, что российские СМИ выражают интересы содержащих их «олигархов», которые по природе и способам накопления капитала далеки от нужд науки и истинных потребностей общества. Высокотехнологичное производство, главным двигателем которого является современная наука, требует смещения приоритетов политики и перераспределения ресурсов в направлении, противоречащем корыстным целям господствующих в современной России социальных сил. Хозяева мощных сырьевых и торгово-финансовых компаний объективно не заинтересованы в развитии науки, а значит, и в улучшении отношения к ней общества. СМИ, таким образом, лишь исполняют заказываемую им сегодня 72 Юревич А. В. Наука и СМИ // Полис, 2001, № 3 109 музыку. Но справедливости ради необходимо отметить, что иногда они это делают с вдохновением. Наука – не обуза, а основа развития. Наиболее опасной для науки позицией СМИ является ее представление в качестве социальной неудачницы и обузы для общества. Однако формируемые СМИ образы резко контрастируют с истинной ролью современной науки как основы научно-технического и социального прогресса, а также самосознанием самих российских ученых и инженеров, активно привлекаемых для работы в лучших лабораториях мира и корпорациях технологического профиля. Так что российская наука – вовсе не немощный и убогий субъект, а главный стратегический ресурс ХХI века и интеллектуальный источник спасения России от дальнейшего опускания в варварство. Не на «олигархов» же, брокеров и чиновников надеяться, в самом деле, россиянам? Сегодня в мире нет ничего эффективнее стоимости, создаваемой знанием. Поэтому не только и не столько наука нуждается сегодня в деньгах, сколько общество и национальный капитал нуждаются в науке как наиболее важном факторе усиления конкурентоспособности и самом привлекательном объекте инвестиций. Но российскому обществу продолжает, к сожалению, навязываться комплекс цивилизационной неполноценности во всем диапазоне: от компьютерной техники до мировых достижений порноиндустрии. Кому выгодно понижать авторитет России?. Россия приняла в свое время, хотя и с запозданием и в сложных условиях, исторический вызов индустриализации, успешно решив, по большому счету, эту задачу. Страна создала передовую науку, пионерные технологии, совершенную систему образования и социальной поддержки населения. По потенциалу фундаментальных исследований и сегодня лишь Россия и США обладают несравнимыми с другими странами возможностями. Зачем же тогда средствам массовой информации так «опускать» страну с величайшей в мире культурой до уровня отсталых осколков колониальных империй с неграмотным населением и прописывать одинаковые рецепты для преодоления трудностей в историческом развитии? Часто подобные разрушительные действия независимых от общественного мнения и государственного влияния СМИ оказывается на поверку формой участия их хозяев в грязном бизнесе на понижении авторитета России и ее национального достоинства. Ведь образ страны является весьма существенным средством политического и экономического влияния на мировой арене. Наблюдаемые случаи участия отечественных СМИ в формировании образов и оценок России на стороне и в интересах недружественных политических субъектов и зарубежных государств имеют мало общего с проявлением творческих свобод, а является разновидностью бизнеса на понижении национального авторитета. Подобная «предпринимательская» деятельность отдельных изданий и телеканалов по совершению сделок купли-продажи национальных интересов России на 110 мировом рынке информационных услуг не может оцениваться по шкале демократических завоеваний. На самом деле это «иудина работа» с извлечением доходов из корыстной заинтересованности конкурентов России, наивной доверчивости общества и политической беспомощности государства. Ценностные ориентации и стиль деятельности российских СМИ имеют принципиальное значение для разработки и реализации национальной научно-промышленной политики. Без заинтересованной поддержки созидательно-творческих сил общества со стороны прессы и телевидения Россия может окончательно утратить интеллектуальные и духовные ресурсы своего развития. Потому что принципиально невозможно ставить и решать задачи экономического подъема в нравственно надломленной и духовно опустошенной стране. Потому что поиск выхода на решение общенациональных проблем отечественного научно-промышленного комплекса возможен только при условии налаживания уважительного политического диалога взамен агрессивных монологов, травмирующих и раскалывающих общество. Без возвращения обществу самоуважения и достоинства невозможны вдохновенное научно-техническое творчество и самореализация созидательных сил общества. Потому что в основе успеха лежит не скепсис и цинизм, а вера россиян в самих себя, в свою страну и в российскую науку – одну из немногих областей деятельности, за которую никогда не приходилось, да и сегодня, по большому счету, не приходится стыдиться нашему обществу. 111 4. Мироустройство Мир становится все более взаимосвязанным. Большинство современных книг и статей принимают за данность, что мир становится все более глобальным, то есть все события становятся более взаимосвязанными. К примеру, специалист в области политэкономии и политологии Роберт Рейх заявил, что "национальные экономики" исчезают, и компании больше не имеют гражданства. Не все, однако, согласны с таким подходом. Среди скептиков наиболее аргументированной кажется, пожалуй, позиция Пола Херста, оксфордского политолога и сторонника лейбористов, который утверждает, что глобализационному тренду последних двадцати лет уделяется слишком много внимания: он вовсе не является беспрецедентным в мировой истории; международные инвестиции и торговля в основном сосредоточены в треугольнике Северная Америка – Япония - Западная Европа. Политолог Роберт Уэйд указывает, что объем торговли все еще мал по сравнению с национальными экономиками; инвестиции компаний в своих странах намного превышают инвестиции за рубежом и т.д.; к тому же, огромная часть земного шара (Африка, Южная и Средняя Азия) очень мало затронута глобальными процессами. Подобные возражения важны тем, что позволяют нам более осторожно воспринимать мифы о неизбежности и необратимости глобализации. Следует, впрочем, сделать две оговорки: 1. никто и не утверждает, что глобализация для того, чтобы называться таковой, должна быть действительно вездесущей и всеобъемлющей; на самом деле, как в развитых, так и в развивающихся странах она затрагивает лишь определенные отрасли экономики; 2. оспаривая реальность глобализации, скептики сосредотачивают свое внимание исключительно на ее экономических аспектах, забывая о политике, культуре и информационных потоках; учеными собрано вполне достаточно свидетельств глобализации в этих областях.73 Плюсы глобализации. Как бы ни относились к глобализации ее противники и сторонники, нужно признать, что она уже явно изменила мировую систему, как порождая новые проблемы, так и открывая новые возможности. Очевидно, что тенденции технологического, политического, институционального, идеологического и культурного развития активизируют глобализационный процесс, который в будущем, видимо, ускорится. Важным аспектом этого процесса станет рост международной торговли услугами. Ее объем уже значительно возрос, а в будущем увеличится еще больше, особенно в области телекоммуникационных и финансовых услуг. Мир станет более открытым, интегрированным, взаимозависимым. 73 Reich R.B. The world of nations. N.Y-, 1991; Hirst P., Thompson G. Globalization in question. London, 1996; Wade R. Globalization and its limits // Berger S., Dore R. (eds.) National diversity and global capitalism. Inthaca, NY, 1996; Krugman P. Peddling prosperity. N.Y., 1994; Castells M. The rise of the network society. Cambridge, MA, 1996. 112 Позитивное влияние глобализации связано с эффектом конкуренции, к которой она неизбежно ведет, а негативное — с потенциальными конфликтами, которыми она чревата, хотя их можно избе жать путем развития глобального сотрудничества на основе политических соглашений или создания новых международных институтов. Глобализация рассматривается, с одной стороны, в качестве важного источника новых возможностей, с другой — как причина многих бед и даже конфликтов внутри отдельных государств, а также между странами (регионами). С одной стороны, глобализация ведет исключительно к конвергентным процессам: начиная с джинсов, телевизоров и гамбургеров до формирования мультинациональной деловой культуры, определенные принципы и правила которой разделяет большинство бизнесменов мира. С другой стороны — растет национальная и культурная дифференциация, которая в крайних формах национализма и религиозной нетерпимости проявляется в конфликтных формах. Природным является желание народов сберечь свои культурные и национальные ценности, стереотипы поведения и т. д. Издержки и выгоды процесса глобализации распределяются между участниками крайне неравномерно. Повышение производительности, сокращение затрат, рост доходов и благосостояния на одном полюсе достигаются ценой увеличения неопределенности, рисков, неравенства, бедности на другом. Поскольку издержки и выгоды, единство и противоречие интересов одновременно проявляются не только в отдельных странах, но и далеко за их пределами, то и проблемы не могут решаться лишь с помощью межгосударственного сотрудничества. Необходимы новые функциональные формы и механизмы для гармонизации национальных экономических интересов, национальных политик и действий, для разрешения конфликтов, защиты более слабых партнеров и принятия санкций против тех, кто нарушает общепринятые правила игры. Отдельные страны не могут позволить себе выключаться из системы всемирного рынка, не заплатив за это высокую цену. В то же время глобализация неизбежно влечет за собой усиление роли национальных правительств во внутриэкономической сфере и во взаимодействии с внешним миром. Это дает возможность снизить уязвимость, минимизировать социальные издержки, связанные с глобализацией, легче добиться договоренности с международным капиталом в плане достижения более справедливого распределения выгоды от торговли, иностранных инвестиций и других сделок. В международном контексте государства должны выступать за смягчение неблагоприятных последствий неравенства, асимметрии во взаимозависимостях. Для этого необходимо принятие более справедливых и демократичных правил игры в международных отношениях. Роль отдельных стран должна рассматриваться с учетом перспективы внешних возможностей и проблем, возникающих при появлении новых сфер взаимосвязей благодаря глобально интегрированному производству, ТНК, различным видам 113 движения капитала, более тесной зависимости в торговле товарами и услугами, межнациональным информационным потокам. Что касается преимуществ глобализации, то, во-первых, она вызвала обострение международной конкуренции. Здоровая конкуренция и расширение рынка ведут к углублению специализации и международного разделения труда, стимулирующих, в свою очередь, рост производства не только на национальном, но и на мировом уровне. Еще одно преимущество глобализации — экономия на масштабах производства, что потенциально может привести к сокращению издержек и снижению цен, а, следовательно, к устойчивому экономическому росту. Глобализация может привести к повышению производительности труда в результате рационализации производства на глобальном уровне и распространения передовой технологии, а также конкурентного давления в пользу непрерывного внедрения инноваций в мировом масштабе. Преимущества глобализации связаны также с выигрышем от торговли на взаимовыгодной основе, удовлетворяющей все стороны в качестве которых могут выступать отдельные лица, фирмы и другие организации, страны, торговые союзы и даже целые континенты. В целом преимущества глобализации позволяют улучшить свое положение всем партнерам, получающим возможность повысить уровень заработной платы и жизненные стандарты путем увеличения производства. Конечным результатом глобализации должно стать общее повышение благосостояния в мире. Новые очаги конфликтов. Несмотря на все преимущества глобализации, данный процесс вызывает в мировой экономике и финансах новые очаги конфликтов и противоречий. существует резко увеличивающийся разрыв между слабыми и сильными странами; разрыв, который объясняется скачкообразным нарастанием неэквивалентного обмена. Мировое экономическое соперничество сводится в подобной ситуации к борьбе между индустриальными странами за права и возможности поставок своей продукции в страны центра; именно на почве глобализации происходит деформация финансоворыночных механизмов. Обобщенно это проявляется через антилиберальное перерождение инструментов конкуренции; конкуренция вырождается, превращаясь в свою противоположность. Она уже не подстегивает отстающих, не побуждает их к наращиванию конкурентных преимуществ, а уничтожает многих из тех, кто в иных условиях имел бы шанс на выживание. Причем это касается не только хозяйствующих субъектов, но и целых стран; серьёзные угрозы стабильному развитию экономики исходят от ажиотажной экспансии глобального капитала, особенно капитала спекулятивного. Сейчас большая часть капитала под влиянием новых, несоизмеримых с обычной прибылью глобальных вы год, переориентируется на спекулятивное обогащение. Мощные волны, рождаемые спекулятивными накатами, дестабилизируют экономику не только слабых, но и сильных 114 стран. Меняется сам характер производства мирового ВНП. В нем быстро возрастает доля наукоемкой продукции. Производство информации и сопутствующих продуктов становится важнейшим показателем развития. Человеческий, интеллектуальный “капитал” все в большей степени становится прямой производительной силой. Его качество превращается в главный показатель уровня развития стран и регионов. Минусы глобализации. Глобализация чревата негативными последствиями или потенциальными проблемами, в которых некоторые ее критики усматривают большую опасность. 1) Одна из основных проблем связана с вопросом: кто оказывается в выигрыше от глобализации? Фактически основную часть преимуществ получают богатые страны или индивиды. Несправедливое распределение благ от глобализации порождает угрозу конфликтов на региональном, национальном и интернациональном уровнях. В процессе ее быстроразвивающиеся страны входят в круг богатых государств, а бедные страны все больше отстают от них. Растущий разрыв в доходах вызывает недовольство с их стороны, чреватое международными конфликтами, поскольку государства стремятся присоединиться к клубу богатых стран и готовы бороться с ними за свою долю в мировом производстве. Вопрос распределения преимуществ является одним из важнейших в процессе глобализации мировой экономики. 2) Вторая проблема связана с потенциальной региональной или глобальной нестабильностью из-за взаимозависимости национальных экономик на мировом уровне. Локальные экономические колебания или кризисы в одной стране могут иметь региональные или даже глобальные последствия. Такая возможность носит не только теоретический характер, а является вполне реальной, что подтверждает финансовый кризис в Азии, начавшийся летом 1997 г. в Таиланде, а затем перекинувшийся на другие страны Юго-Восточной Азии, дойдя и до Южной Кореи. Подобные явления свидетельствуют о большой уязвимости взаимосвязанных экономик. Мировой спад или депрессия способны повлечь за собой призывы разорвать взаимные связи и зависимости, созданные в ходе глобализации, как это произошло во времена Великой депрессии 30-х годов в США. Результатом может стать экономический конфликт с угрозой превращения в экономическую войну или даже военное столкновение. 3) Третий круг порождаемых глобализацией проблем вызван опасением, что контроль над экономикой отдельных стран может перейти от суверенных правительств в другие руки, в том числе к наиболее сильным государствам, многонациональным или глобальным корпорациям и международным организациям. В силу этого некоторые усматривают в глобализации попытку подрыва национального суверенитета. Такие настроения могут легко перейти в крайний национализм с призывами к протекционизму, повлечь за собой рост экстремистских политических движений, что потенциально чревато серьезными конфликтами. Роль государства в эпоху глобализации - тема 115 отдельного большого разговора. Укрепление государства и его институтов обязательное условие не только выживания, но и развития государства и нации в условиях глобализации. Государство не отмирает, но оно может и должно взять на себя стратегические функции по участию в этих процессах. Глобализация оказывает большое влияние на экономику всех стран, носящее многоаспектный характер. Она затрагивает производство товаров и услуг, использование рабочей силы, инвестиции в человеческий капитал, технологии и их распространение из одних стран в другие. Все это, в конечном счете, отражается на эффективности производства, производительности труда и конкурентоспособности. Некоторые аспекты влияния глобализации на национальную экономику заслуживают особого упоминания. Прежде всего, отметим чрезвычайно высокие темпы роста прямых иностранных инвестиций, намного превосходящие темпы роста мировой торговли. Эти капиталовложения играют ключевую роль в трансферте технологий, промышленной реструктуризации, образовании глобальных предприятий, что оказывает непосредственное воздействие на национальную экономику. Второй аспект касается влияния на технологические инновации. Новые технологии, как уже отмечалось, являются одной из движущих сил глобализации, но она, в свою очередь, усиливая конкуренцию, стимулирует их дальнейшее развитие и распространение среди стран. Иногда в разряд издержек глобализации относят безработицу в экономически развитых странах с высоким уровнем заработной платы. Но это утверждение опровергается низкой нормой безработицы во многих из них и ее высоким уровнем в государствах с низкой заработной платой. Национальная политика и технологический прогресс являются более важными детерминантами занятости, чем факторы глобализации. С глобализацией увязывают и миф о том, что она угрожает социальному благосостоянию некоторых стран, однако значительно большее влияние на эту сферу оказывают другие факторы — налоговая политика и демографические тенденции. В обоих случаях глобализация обычно используется для оправдания провалов в национальной политике тех или иных государств. Пути решения проблем глобализации. В целом решение экономических, политических и прочих проблем глобализации потребует реальных усилий по развитию сотрудничества всех крупных государств, особенно стран ЕС, США, Канады, Японии, России, Китая, Индии, Бразилии и др. Необходимо модернизировать действующие или создать новые институты, имеющие глобальные перспективы и наделенные полномочиями принимать решения наднационального характера и следить за их исполнением, соблюдая одновременно требования прозрачности и подотчетности своих действий. Существуют некоторые пути решения проблем, которые были перечислены, с помощью глобального сотрудничества и новых международных институтов. 116 Первая группа проблем касается распределения преимуществ от глобализации внутри стран и между ними. Эти вопросы должен решать международный институт на базе глобального сотрудничества. Он мог бы, к примеру, облагать страны, получающие наибольшие выгоды от глобализации, особым налогом, используя эти поступления для оказания финансовой и технической помощи тем, кто проигрывает от глобализации. Например, Международная ассоциация развития предоставляет наиболее бедными странам кредиты на более льготных условиях, чем Всемирный банк. Однако это должно происходить на более регулярной основе. Богатые страны должны поддержать подобную инициативу как средство достижения глобальной стабилизации. Следующий круг проблем связан с хрупкостью международной экономической системы, что приводит к взаимозависимости стран. В ответ на это необходимо усилить международное сотрудничество, создать новые институты или расширить полномочия действующих, целью которых должна быть стабилизация и помощь развивающимся странам. Третья, порождаемая глобализацией проблема, — ущемление национального суверенитета и независимости политических лидеров — также во многом может быть решена на базе международного сотрудничества, например, путем четкого разграничения полномочий сторон, т. е. национальных правительств и их лидеров, с одной стороны, и международных организаций и многонациональных или глобальных корпораций — с другой. Уже само участие политических лидеров в создании необходимых институтов, занимающихся этими и другими проблемами, связанными с глобализацией, поможет им вернуть ощущение, что они управляют своим будущим и контролируют свои позиции в глобализированном мире. Глобальное сотрудничество на основе создания формальных или неформальных международных институтов представляет собой важный механизм для решения проблем, порождаемых процессом глобализации. С его помощью можно достичь стабильности в глобализованном мире, прийти повсеместно к экономическому росту, осуществить переход к рынку в бывших социалистических странах, ускорить развитие наиболее бедных государств, а также решить проблемы глобализации, носящие неэкономический характер. Рейтинги глобализации. Как сообщило агентство Washington ProFile, по итогам 2002 года Россия сместилась на 45-е место с 40-го по итогам 2001 года. Украина превзошла Россию по уровню вовлечения экономики в мировую экономическую систему (по этому показателю Украина заняла 35-е место, Россия — 51-е), по объемам международной торговли (11-е и 40-е места), по человеческому фактору (43-е и 54-е места). В то же время по числу граждан страны, посетивших иные страны, Украина и Россия занимают соответственно 34-е и 33-е места. Вместе с тем, Россия опережает Украину по числу международных организаций, в работе которых она принимает участие (12-е 117 и 22-е места соответственно), а также по количеству интернет-серверов (41-е и 45-е места). Для сравнения агентство отмечает, что по последнему показателю Великобритания заняла 9-е место, следом за ней идут Финляндия, США и Франция, на 15-й позиции — Чехия, на 17-й — Германия, на 32-й — Польша, 35-й — Япония, 51-й — Китай. В рейтинге глобализации, составляемом экспертами журнала Foreign Policy, участвуют 62 страны мира, объединяющие 85% населения земного шара и более 90% мировой экономики. При составлении рейтинга аналитики учитывают четыре основных параметра: 1. экономическая интеграция — объем международной торговли, инвестиций и различного рода выплат (в том числе зарплат), совершаемых с пересечением государственных границ; 2. персональные контакты, в частности, международные поездки и туризм, объем международных телефонных переговоров, почтовых отправлений и переводов; 3. количество пользователей Интернета и количество Интернетсерверов; 4. вовлеченность страны в международную политику, в частности, членство в международных организациях и количество посольств. Наиболее глобализированной страной мира второй год подряд признана Ирландия. В первую пятерку по глобализации вошли также Швейцария, которая, как и год назад, заняла 2-е место, Швеция (по итогам 2001-го занимала 5-е место), Сингапур (в 2001 — 3-е место) и Нидерланды (4-е в прошлом рейтинге). Кроме того, эксперты отметили, что в 2002 году в мире снизилось число туристов, совершающих путешествия в другие страны, а также уменьшились объемы международной торговли. Составители индекса подчеркнули, что уровень экономической интеграции особенно заметно снизился в Западной Европе. 4.1. Рост глобального неравенства Наиболее горячие споры, однако, ведутся вокруг вопроса о не равенстве и в рамках отдельных стран, и в международном масштабе. Существуют неопровержимые доказательства того, что глобальное неравенство увеличилось за последние пятьдесят или сто лет: с 1870 по 1990 г. разрыв в уровне среднего дохода на душу населения между развитыми и развивающимися странами вырос в пять раз. Хотя некоторые страны (например. Южная Корея, Таиланд или Ирландия) и сумели за последние сорок лет почти вдвое сократить разрыв, несомненно, унификации уровня экономического развития не наблюдается. Что касается неравенства внутри отдельных стран, то здесь ситуация более запутана. С одной стороны, большинство специалистов согласны, что разброс в уровне заработной платы в развитых странах увеличился за последние тридцать лет; с другой, существуют свидетельства того, что общее 118 неравенство доходов за этот период не возросло, а показатели бедности имеют тенденцию сокращаться по мере экономического роста74. Ведет ли глобализация к американизации? Среди обвинений, звучащих в адрес глобализации, одно из главных - это то, что она ведет к превращению всего человечества в вассалов США, в составные части всемирной империи “Pax Americana”. И нельзя отрицать, что в Соединенных Штатах во второй половине 1990-х гг. действительно нарастали подобные аппетиты. Но, на наш взгляд, страхи одних и амбиции других по поводу американизации рода человеческого лишены оснований. Мир не впервые переживает ситуацию, когда государство (или группа государств), движение (или несколько движений), идеология (или несколько идеологий) распространяют свое влияние на другие части земного шара. Порой экспансия опиралась исключительно на грубую силу - вспомним Римскую империю, татаро-монгольскую орду, Наполеона, колониальные империи, Гитлера. В других случаях насилие сочеталось с идейно-духовным воздействием. Так распространялись христианство, ислам, буддизм, конфуцианство, индустриализация, марксизм. Бывало, что все обходилось без принуждения - итальянское Возрождение и французское Просвещение завоевывали сердца людей без помощи пушек и плеток. Случалось, и нередко, что отстающие страны по собственной инициативе начинали перенимать опыт передовых. Так поступила, в частности, Россия при Петре I. Тогда многим подданным российской короны казалось, что царь сошел с ума и предал нацию, что русская цивилизация в результате чужеземных “прививок” испустит дух. Но получилось наоборот. Россия из полуазиатской окраины Европы превратилась в мощную и гордую европейскую державу. И когда на наши просторы вторгся Бонапарт, дворянство, которое предпочитало французский язык своему, возглавило ожесточенное сопротивление захватчикам и сыграло важнейшую роль в разгроме и ликвидации наполеоновской империи. Достаточно посмотреть и на другие цивилизации. Отнюдь не исчез с карты мира Китай, который на протяжении столетий бомбардировали иноземные движения и идеи (буддизм, ислам, христианство, индустриализация, марксизм), атаковали различные колони заторы (от монголов до англичан, от маньчжуров до японцев). Выстояли как самобытные цивилизации Индия и Египет, Мексика и Индонезия, Иран и Бразилия. Япония в VII веке скопом все переняла у Китая, в XIX веке японцы обратились к европейскому опыту. В итоге они не только не перестали быть японцами, а, напротив, переполнились гордыней и обрушились на соседние народы с варварской агрессией. В результате Второй мировой войны агрессоров разбили и поставили на колени, американские оккупационные власти даже написали для японцев конституцию. Но японцы так и не американизировались, более того, смогли создать собственную Pritchett L. Divergence, big time // Journal of Economic Perspectives. 1997. № 11 (3). P. 3—17; Deininger К., Squire L. A new data set measuring income inequality// World Bank Economic Review. 1996. 74 119 экономическую супердержаву, конкурирующую во многих сферах экономики с США. Невзирая на разгром во Второй мировой войне, длительную иностранную оккупацию и разделение нации на два антагонистических государства, не пропала Германия, сохранившая лучшие национальные традиции. Если же немцы в чем-то и изменились под влиянием державпобедительниц, так это в их отношении к демократии, правам человека, другим нациям, причем изменились в лучшую сторону. Сейчас Германия, наряду со многими соседними государствами, все глубже интегрируется в единую Европу. Участники процесса, поступаясь частью суверенитета, сливаются в общее экономическое, социальное, культурное пространство. Но в Европе не наступило ни полного единообразия, ни тем более американизации. Свои ценности, традиции, привязанности у французов и англичан, итальянцев и финнов, греков и австрийцев. Более того, внутри каждого европейского государства один регион отличается от другого, по рой разительно. Достаточно неделю попутешествовать по Европе, чтобы ясно ощутить, насколько эта самая глобализированная часть планеты далека от превращения в стандартную и пресную американскую деревню. Как раз наоборот; Чем значительнее успехи европейцев в совместном развитии, тем сильнее их тяга к независимости и самобытности. И все человечество сейчас более многоцветно и полицивилизационно, чем когда бы то ни было в прошлом. Очевидно и то, что сама Америка не готова к борьбе за глобальную гегемонию. После беспрецедентного десятилетнего взлета экономика США забуксовала. По мере обострения экономических и иных проблем должно усиливаться сопротивление такой политике и внутри Соединенных Штатов. Многие законодатели, общественные деятели, ученые, журналисты, звезды культуры отвергают по пытки Вашингтона руководить всеми и вся на планете. Для того чтобы загнать всех в однополюсный мир, требуется применять силу, а это сопряжено с людскими потерями. Американское же общество слишком чувствительно к жертвам. Ну и, наконец, на передний план выходят новые угрозы, которые Соединенные Штаты объективно не в состоянии ликвидировать с опорой исключительно на собственные силы. Террористические удары по самому сердцу Америки вынудили США искать союзников и сочувствующих. Без энергичной и честной помощи России, стран Центральной Азии, Пакистана, поддержки (по крайней мере молчаливой) многих мусульманских государств Соединенные Штаты не справились бы с первой мишенью антитеррористической кампании - афганскими талибами и их сообщниками. Итак, международные отношения движутся к многополюсности. Из прошлого мы знаем, что многополюсность отнюдь не всегда обеспечивала мир. Но сегодня есть основания для большего оптимизма. И дело здесь как раз в глобализации. Государства становятся настолько взаимозависимы, что они не только не хотят воевать друг с другом, но, напротив, заинтересованы 120 во взаимной поддержке. Это опять-таки показали события 11 сентября в Нью-Йорке и Вашингтоне. Существуют сотни нитей, которые связывают Америку и Россию в единую систему, делают их заложниками стабильности и процветания друг друга. Точно так же взаимозависимы США и Китай. Усиление зависимости слабых от сильных. Критики утверждают, что глобализация усугубляет зависимость слабых и малых государств от сильных и больших. С этим тезисом тоже можно поспорить. Слабые и малые всегда зависели от своих антиподов. Определенная экономическая зависимость остается и теперь, но она постепенно приобретает обоюдный характер. В этом смысле показателен финансовый кризис, потрясший в конце 1997 г. Восточную Азию. США и западноевропейские государства взялись тогда помогать попавшим в беду, причем движимые не альтруизмом, а трезвым расчетом, осознанием того, что сами могут пострадать от азиатского кризиса. В целом, глобализация может сделать различные народы настолько взаимозависимыми, что они со временем перестанут разрешать противоречия с помощью насилия, научатся больше сотрудничать друг с другом. В таком случае благодаря ей есть надежда, что XXI век будет менее кровавым, чем минувшее XX столетие. Не забудем и то, что бывшие (и остающиеся) коммунистические государства и режимы социалистической ориентации третьего мира сами, по собственной воле двинулись в сторону свободного рынка. И не от хорошей жизни, а оттого, что прежние социально-экономические эксперименты завели их в тупик. Не прошло, однако, и нескольких лет, как беды этих стран стали объяснять эксплуатацией со стороны богатых, волчьими законами рынка. Но виновата здесь, думается, не глобализация, а неэффективная политика в прошлом, когда они разрушили свои производительные силы или вообще не сумели их создать и организовать. Исправить такое положение можно только в рамках сотрудничества с передовыми государствами и участия в глобализации. Разумеется, глобализацию необходимо корректировать с помощью международных институтов, прежде всего ООН, а также региональных организаций, ВТО, Мирового банка, МВФ. Всемирный рынок, как и национальные рынки, должен быть упорядоченным и социально ориентированным. Множественность образов глобализации. Глобализация и весь блок связанных с нею проблем сейчас - являются предметом бурного обсуждения различных групп специалистов - философов, политологов, бизнесменов, религиозных деятелей, военных. Журналистов и т.д. Но следует отметить, что даже в среде обществоведов нет сколь либо сложившегося единства в понимании самой базовой категории “глобализация”. Всю существующую множественность мнений можно свести к четырем основным группам: 121 1. первая склонна видеть в глобализации, главным образом, становление единого общемирового финансово-экономического пространства, своего рода единого рынка общепланетарного масштаба, слияние отдельных национальных экономик, прежде локальных и самодостаточных, в единую систему. Именно данное толкование глобализации порождает наибольший шквал критики, протестных настроений, поскольку неизбежным следствием ее считают разрушение национальных цивилизационных структур, унификацию мира и утрату национальных идентичностей, консолидацию наиболее развитых стран в их противостоянии остальному миру; 2. другая группа специалистов видит в глобализации становление однополярного мира, окончательное завершение “холодной войны” и формирование нового мирового порядка. Поскольку с политической арены исчезла мировая социалистическая система как потенциальный противник и сдерживающий фактор, это привело к абсолютному военно-политическому доминированию в мире США и их союзников. Формирующееся глобальное сообщество — это процесс установления гегемонии США в масштабах всего мира. Можно вспомнить публикацию в 1992 г. в “Нью-Йорк тайме” закрытого “Меморандума Вулфовица”, где близкое к Бушу-старшему руководство республиканцев констатировало становление новой политической реальности и писало о том, что главной задачей внешней политики США должно быть недопущение доминирования какого-либо другого государства в любом регионе мира; 3. следующий подход — понимание глобализации как процесса формирования единой системы ценностей, признаваемых и охраняемых во всех цивилизованных или стремящихся прослыть таковыми странах планеты. Если прежде основным содержанием истории была борьба конкурентных и непримиримых идеологий, то с победой либеральной демократии в мире установилось более или менее единое представление о базовых ценностях человеческого общества. Хотя концепция Ф. Фукуямы активно критикуется, многие видят сущность глобализации именно в его “конце истории”; 4. более локальное видение глобализации как появления общемирового информационного пространства на базе новейших компьютерных и медиа-технологий, следствия Интернета, глобального телевидения и т.д. Следствием этого стало появление информационных технологий наднационального масштаба, способных достаточно эффективно воздействовать на сознание и поведение. Существуют и иные оценки, но они носят более локальный характер, и, в принципе, вписываются в указанные основные теоретические подходы. Процесс интегрирования государств в сообщества. При всей множественности существующих оценок и теоретических подходов, как аналитики, так и все прочие авторы, констатируют реально происходящий процесс интегрирования всех или подавляющей части государств мира в более тесное и взаимообусловленное сообщество стран. Существующее и сохраняющееся различие геополитических интересов, 122 экономических и социокультурных условий, ментальности, политических традиций, не может ослабить действия происходящих центробежных процессов. На грани второго и третьего тысячелетий происходит объективный процесс формирования качественно нового уровня взаимоотношений государств мира во всех сферах общественной жизни, что, вероятно, и следует назвать глобализацией. Необходимость новых международных структур Основной сферой глобализации является международная экономическая система (мировая экономика), т.е. глобальные производство, обмен и потребление, осуществляемые предприятиями в национальных экономиках и на всемирном рынке. К концу XX в. международная экономическая система превратилась в сложную структуру, насчитывающую около 200 политических единиц, в том числе 186 государств. Все они в той или иной мере участвуют в производстве совокупного продукта и пытаются строить и регулировать свои национальные рынки. Это порождает чрезвычайно сложную ситуацию с точки зрения интернационализационного процесса, и не только в связи с ростом количества новых политических и экономических центров, участвующих в принятии решения. Действительно, новые отрасли на базе современных технологий требуют конструирования соответствующих международных структур. Научно-технический прогресс, лежащий в основе технологических изменений, по сути, является интернациональным процессом. Производство и потребление во многих странах решающим образом зависят от того, смогут ли они обеспечить импорт сырья и энергоносителей. Ряд стран для поддержания экономического роста остро нуждается в импорте капитала и потребительских товаров, а иногда и квалифицированной рабочей силы. Подобные международные взаимосвязи требуют активизации финансовых потоков и услуг, сети международных грузовых перевозок и коммуникаций. Примерно 1/5 дохода промышленно развитых стран и 1/3 — развивающихся стран напрямую зависят от экспорта. По оценкам, в мире 4045% занятых в обрабатывающей промышленности и примерно 10-12% в сфере услуг прямо или косвенно связаны с внешней торговлей, которая остается основным средством перераспределения мирового дохода. Издержки и выгоды процесса глобализации распределяются между участниками крайне неравномерно. Повышение производительности, сокращение затрат, рост доходов и благосостояния на одном полюсе достигаются ценой увеличения неопределенности, рисков, неравенства, бедности на другом. Поскольку издержки и выгоды, единство и противоречие интересов одновременно проявляются не только в отдельных странах, но и далеко за их пределами, то и проблемы не могут решаться лишь с помощью межгосударственного сотрудничества. Необходимы новые функциональные формы и механизмы для гармонизации национальных экономических интересов, национальных политик и действий, для 123 разрешения конфликтов, защиты более слабых партнеров и принятия санкций против тех, кто нарушает общепринятые правила игры. Глобализация мирохозяйственных отношений. Глобализация международных отношений и мирохозяйственных связей — закономерный процесс, заключавшийся в усилении взаимосвязи и взаимовлияния основных направлений и составляющих развития мирового сообщества. В широком понимании — это многофакторное взаимодействие разнообразных явлений международной жизни (экономических, нравственно-правовых, социальных, политических, этнических, религиозных, психологических и т. д.). Процесс глобализации также правомерно рассматривать на уровне мирохозяйственных отношений как охватывающий всю систему международных экономических отношений (МЭО), мировую экономику. Глобализация мирохозяйственных связей предполагает экстенсивные и интенсивные направления развития. Она несет преимущественно позитивные начала, но может иметь и негативные последствия. В настоящее время происходят глубокие изменения во всей системе международных отношений. Новой существенной чертой их становится глобализация. Это понятие трактуется по-разному: согласно преобладающей точке зрения, ни одно действие (экономическое, социальное, юридическое, политическое, военное и т. д.), ни один процесс в обществе, в нашей жизни, каким бы масштабным или, напротив, частным он ни был, нельзя рассматривать ограниченно, только как таковой. Взаимосвязь и взаимозависимость отдельных акций, явлений и процессов усиливаются, что требует учета и оценки обратного эффекта, всех последствий как близких, так и более отдаленных, в непосредственно прилегающих и в отстоящих сферах. Серьезно осложняется определение предпосылок: те или иные ситуации в политике могут быть вызваны не только и не столько политическими факторами, сколько экономическими, социальными, этническими, а в экономике они могут быть обусловлены не только и не столько экономическими факторами. Глобализация, понимаемая в таком расширительном смысле, означает существенное увеличение непосредственного пространства, поля возникновения, осуществления, воздействия последствий отдельных акций в различных областях жизнедеятельности. Применительно к рассматриваемым проблемам таким пространством становятся все мировое сообщество, вся система международных отношений. На первый взгляд, чисто правовая международная акция, затрагивающая экономические (политические, социальные) действия и ситуации, при таком подходе оказывается важным, а нередко решающим фактором их развития. При этом в сфере международных отношений она так или иначе касается других стран, что не может не учитываться при ее обосновании, подготовке, осуществлении, оценке результатов и последствий. Например, острая проблема современности — вступление новых стран в НАТО. Казалось бы, проблема сугубо военная и политическая. На деле же очень серьезная экономическая — 124 перераспределение внешней торговли вооружениями, изменение инвестиций в военное производство, затрат на содержание и подготовку военнослужащих, изменения в расходах военного бюджета и т. п. Речь идет и о значительном непредсказуемом расширении сферы воздействия отдельных акций и процессов национального (регионального, интернационального) уровня на международные отношения с учетом усиливающейся взаимозависимости отдельных стран в современных условиях. Показателен в этом отношении опыт Косовских событий в Сербии: они непосредственно затрагивают многие европейские, да и не только европейские государства, экономическую, правовую, этническую и религиозную сферы, что усложняет их решение, оценку последствий во всех областях. На ускорение процесса глобализации в мировых масштабах радикальное воздействие оказывает развитие всеохватывающей системы связи и информации, формирование качественно новых условий международного общения. Глобализация касается и такой особой сферы международных отношений, какой являются мирохозяйственные связи, мировая экономика. Это означает, что коммерческая трансакция в этой области неизбежно затрагивает внутреннюю экономику, производство, демографию, экологию, социальные отношения, право, политику и т. д. При этом степень такого охвата различна, как не одинаковы обратные связи. Из данного подхода вытекает, что простая и даже комплексная, но лишь экономическая оценка подобной трансакции недостаточна. Необходим учет ее последствий хотя бы в указанных сферах. Тогда решение о трансакции потребует корректировки и, возможно, даже окажется нецелесообразным. Иной будет и оценка предпринятых действий. Здесь необходимы не только традиционные количественные показатели, которые малопригодны в таких областях жизни общества, как культура и искусство, мораль и право, жизненные ценности и установки, социальные и политические представления. Правомерна и ограничительная трактовка глобализации, рассматривающая взаимовлияния и обратные эффекты в пределах определенной сферы, в данном случае экономики, и охватывающая все ее области и секторы (внутренняя, внешняя, НИОКР, производство, рынок, обращение, потребление), затрагивающая экономические отношения между странами, мировое хозяйство. Речь идет о глобализации мирохозяйственных отношений. И в этом узком смысле процесс глобализации неоднозначен и проявляется в постепенном втягивании в данную сферу всех видов МЭО: внешней торговли, движения капиталов, перемещения трудовых ресурсов и других факторов производства, научного, технико-технологического, инжинирингового и информационного сотрудничества между странами. Глобализация в целом и мирохозяйственных отношений, в частности, — объективный процесс, выражающий совокупность условий развития современного мирового сообщества и прежде всего научно-технического и экономического прогресса. Это неизбежный этап восхождения человечества 125 к новым горизонтам, несущий в итоге положительные начала, но вместе с тем не лишенный серьезных и масштабных противоречий, а значит не исключающий негативных воздействий. В силу исключительной многофакторности глобализации преодоление таких воздействий крайне затруднено. Традиционная оценка влияния отдельных факторов в условиях глобализации оказывается недостаточной, а общие выводы малодостоверны в силу многообразия взаимосвязей и взаимозависимостей, их особой динамичности. Очень подвижны вся мировая экономика, ее отдельные сферы и секторы. Положение в международных регионах, группах стран и в отдельных странах непрерывно изменяется, роль и место последних в мировом хозяйстве не раз и навсегда даны, зависят не только, а нередко и не столько от них самих. Тем более это относится к отдельным фирмам и национальным, и транснациональным. К примеру, еще в 1995 г. американская ТНК по производству компьютерной техники и программного обеспечения “Микрософт” не входила в число 15 крупнейших в мире, то уже в 1998 г. она вышла на первое место, оторвавшись от других сверхгигантов, в том числе лидировавших многие годы до этого “Дженерал электрик” и “Роял Датч-Шелл”. Глобализация мирохозяйственных связей — многоуровневое явление, затрагивающее: отдельные предприятия (микроуровень); товарные, финансовые и валютные рынки и рынки труда (мезоуровень); региональную, национальную экономику (макроуровень). В условиях рыночных отношений микроуровень составляет структурообразующую основу глобализации мирохозяйственных связей в силу того, что отдельные предприятия, фирмы, предприниматели являются определяющими субъектами международных экономических связей во всех их формах. Практические масштабные мирохозяйственные контакты осуществляются на мезоуровне международных рынков товаров и услуг, капиталов, труда, финансово-кредитных ресурсов и валюты. Множественность факторов глобализации, крайнее усложнение под воздействием последней условий хозяйствования, невозможность чисто рыночного саморегулирования в данной ситуации и особенно в планетарных масштабах предопределяют особую роль в этом процессе макроэкономического уровня. С одной стороны, принципиальное значение на этом уровне приобретают целенаправленные усилия по преодолению, ослаблению и ликвидации препятствий и ограничений в сфере МЭО, с другой — содействие процессам глобализации, осуществление последовательных мер по координации экономических и социальных программ, концентрации ресурсов для решения глобальных, особо масштабных проблем, затрагивающих мировое сообщество, группы стран, регионы. 126 Информационный мир: диалог или монополия. Строго говоря, в условиях мирового развития, определяемого информационной революцией, информационное общество может складываться в двух альтернативных вариантах: в монологическом варианте, связанном с претензией одной из мировых культур, в нашем случае – западной, - выступать в роли глобального эталона, вытесняющего все остальные; и в диалогическом варианте, означающем, что будущий духовный облик мира и его глобальную информационную систему формируют все великие мировые культуры на основе партнерского обмена и консенсуса по поводу некоторых базовых ценностей, необходимых всему человечеству. Сегодня миру явно навязывается первый вариант, основанный на софизме: частное выдается за всеобщее, глобальное. Однако тот глобальный мир, в который втягивается современное человечество, является слишком сложным для того, чтобы он мог быть исчерпывающим образом объяснен и описан на языке какой-то одной культуры, даже самой развитой. Только реализация диалогического варианта формирования глобального информационного общества может привести к освобождению глобализации от гегемонистских и униформистских деформаций ее нынешнего этапа. Как представляется, демократический глобальный порядок можно создать лишь при условии, когда не один только западный цивилизационный регион сохранит свою идентичность, а все мировые культуры и цивилизации получат возможность на партнерских основаниях участвовать в формировании глобального миропорядка, накладывая на него печать своего цивилизационного опыта и своих интересов. Человечество сможет взять под контроль мировое развитие только в том случае, если признает, что основой назревшего социальноэкономического и политического реформирования являются все великие цивилизационные традиции – западноевропейская, восточно-христианская, мусульманская, индо-буддистская, конфуцианско-буддистская, – равновеликие по своей ценности, равно полезные и равно пригодные для устойчивого продвижения в лучшее будущее. 4.2. Конкуренция цивилизаций Ключевой проблемой современного человечества является его нарастающее разделение, имеющее многоуровневый характер, идущее одновременно по целому ряду признаков. Волна сегментации человечества. В конце XIX – начале XX века человечество достигло исключительно высокой для тогдашнего уровня развития интеграции. Эта интеграция, устранив внутренние барьеры на рынках, предельно (вплоть до развязывания мировой войны) обострила конкуренцию между наиболее развитыми странами и привела к глубокой сегментации человечества. Весь мировой экономический рост после второй мировой войны опирался на постепенное изживание этой сегментации, пока победа Запада в «холодной войне» не покончила с ней окончательно. Однако новое устранение барьеров на мировых рынках (модные сопоставления глубины интеграции начала и конца 127 ХХ века некорректны, так как в конце его наиболее значимой была интеграция на рынке услуг, зачаточном в его начале) породило новые комплексы неодолимых проблем и, соответственно, новую волну сегментации. Всемирная интеграция еще только начинается, и ее ход – и тем более последствия – нуждаются в тщательном анализе, но уже ясно, что старая модель «роста за счет интеграции», обеспечивавшая развитие человечества в течение всего послевоенного периода, исчерпана. Пока не будет сформирована новая модель развития (а это делается ощупью и, соответственно, медленно и непоследовательно), о высоких темпах развития и тем более об устойчивом росте, – хотя бы для развитых стран, образующих основную часть мировой экономики, – придется забыть. Сегментация человечества идет сразу в нескольких направлениях, на нескольких уровнях. На поверхности лежит разделение между успешно развивающимися и неразвитыми странами («между богатыми и бедными», «между золотым миллиардом и пока двумя, а завтра больше миллиардами, заживо сжигаемых в топке процветания западной цивилизации»). Прогресс Запада и успешных стран Азии слишком заметен на фоне вымирающей Африки, содрогающейся в конвульсиях Латинской Америки, стагнирующей уже второе десятилетие Японии, деградирующих Юго-Восточной Европы и постсоветского пространства. 4.3. Векторы международного взаимодействия Начало разрыва ЕС и США. Вместе с тем рассмотрение традиционного мирового «треугольника цивилизационных сил» (Запад–ислам–Китай) становится все более недостаточным. Похоже, мы присутствуем при еще более драматическом, чем столкновение западной и исламской цивилизаций, акте начала разделения Запада, – при начале расхождения между ЕС и США. Действительно, ожесточенная экономическая конкуренция играет здесь безусловно подчиненную роль: пагубная для европейской экономики агрессия против Югославии и события 11 сентября, когда ЕС спасал американскую финансовую систему, агрессия США в Ираке достаточно убедительно доказывают, что для европейцев теснота экономических связей с США решительно доминирует над экономической же конкуренцией с ними. Происходящее размежевание, видное в множестве мелких деталей, но более всего в различном отношении к Ираку, свидетельствует не о политическом, но о значительно более тонком и одновременно более глубоком мировоззренческом, ценностном расхождении двух обществ. Американское общество ориентировано прежде всего на обеспечение собственной конкурентоспособности. Правило, мешающее ему достигать эту цель, искренне воспринимается как устарелое недоразумение и отбрасывается. США – боксер, который не пользуется на ринге ножом не потому, что это не принято, а потому, что за это засчитают поражение. 128 Европейское же общество стремится жить по установленному своду принципов (надо отметить, в целом разумных и гуманных), обеспечивающих ему наиболее комфортную и благополучную жизнь. Это обрекает его на пассивность, догматичность, коллаборационизм – вчера перед лицом «советской угрозы», сегодня перед лицом склонного к экспансии ислама – и относительную слабость в мировой конкуренции. Однако заранее списывать Европу со счетов, даже с учетом ее внутренней неэффективности и разнородности, было бы глубокой ошибкой. Не стоит забывать, что ее коллаборационизм и склонность к уклонению от конфликтов могут привести ее на тот самый холм, с которого процветающая обезьяна китайской стратагемы вот уже несколько тысячелетий наблюдает за схваткой сменяющихся тигров. 4.4. Постиндустриальное мироустройство Мир постиндустриальной цивилизационной революции продемонстрировал и продолжает являть перемены столь разительной глубины и так спрессованные во времени, что нередко не успевающие адаптироваться к ним люди воспринимают все как виртуальную реальность, существующую и развивающуюся параллельно с постоянно сокращающимся привычным пространством индустриального бытия. Поток преобразовательной деятельности, захвативший все человечество, несет его в будущее, не сметая, однако, все на своем пути, а отступая там, где сталкивается с гранитом фундамента жизнеустройства людей, ища обходные пути, образуя старицы и оазисы традиционной жизни, создавая иллюзии попятных движений и все же всегда устремленный к творению нового социального и исторического бытия. Поэтому трудно не согласиться с А. Неклессой в том, что события, меняющие наш мир, входят в него через потрясение ума и души. «Живя на разломе исторических эпох, — писал он, — мы вряд ли ясно представляем всю его головокружительную глубину. Тем более скрыт от нас за горизонтом времени истинный облик Града будущего. Значительная часть сегодняшних рассуждений на эту тему окажется, скорее всего, досужими домыслами или в лучшем случае миражом, кривым зеркалом, искажающим невидимый ландшафт. Слишком уж велик диапазон перемен. Но размышления о данном предмете все же не совсем бесплодны. Да и неизбежны они. Чем более грозные знаки прочитываются в окружающем мире, тем настойчивее наши попытки заглянуть за горизонт, прорвать полупрозрачную пелену времени. И то, что удается узреть сквозь прорехи, еще сильнее подогревает любопытство»75. Трудности «проектов будущего». Мысленные прорывы человечества за горизонты исторического времени всегда основывались на расшифровке тех явлений, процессов, фрагментов будущего, которые обычно присутствуют в настоящем бытие и смысл которых затуманивается устойчивостью традиций и жизненной рутиной. И 75 Неклесса А. Конец цивилизации, или конфликт истории // МЭиМО. 1999, №5. С.74. 129 лишь те, кому удается проникнуть в логику взаимного положения друг к другу этих элементов «настоящего будущего», «удается узреть сквозь прорехи» грядущее, то есть распознать вектор развития Истории, чаще трактуемого нами как мировое развитие. И хотя «проектов будущего» создано множество, тем не менее вопрос о приоритетных направлениях мирового развития постоянно оставался едва ли не главным в научных дискуссиях по крайней мере последней четверти XX века, так как его концептуализация столкнулась с необходимостью уточнения общих представлений о мире, о движущих силах и пределах его развития, о роли технического и социального прогресса, о соотношениях национальных и общечеловеческих интересов, содержании принципов и норм международных отношений и т.д. Познавательный процесс при этом осложнялся по крайней мере обстоятельствами троякого рода: 1. неготовностью современного обществоведения к решению подобных задач, так как оно оказалось неадекватным масштабам и сложности встающих перед людьми проблем; 2. осмысления сдвигов в мировом социуме в конце XX столетия как одного из уникальных случаев переходности в истории человечества, своеобразного «марш-броска», прорыва в его качественном состоянии; 3. мощным вторжением комплекса глобальных опасностей в жизнь динамично развивающегося противоречивого мира. При этом столь же дискуссионным, как и раньше, оставался вопрос о соотношении стихийных, не зависящих от человека, и субъективных начал в определении или созидании будущего. Модели будущего мироустройства. В самом общем виде можно утверждать, что научная мысль в этой связи варьировалась в соответствии с двумя моделями возможного будущего мироустройства: 1. возникновением унифицированного глобального социума; 2. складыванием единой общечеловеческой цивилизации, представляющей собой систему всех жизнеспособных локальных цивилизаций. Сторонники первого подхода основывали свои рассуждения на том, что нынешний и последующие этапы мирового развития определяет и будет направлять глобальная революция, пронизывающая все сферы общественных отношений, но прежде всего — область отношений человека и общества с природой.76 Многие исследователи стали акцентировать проблемы возникновения мирового гражданского общества, мирового правительства, приоритетности общечеловеческих ценностей, формирования «глобального человека» (homo globalis), видя в таком развороте событий аргументы в соревновании людей с глобальными «вызовами истории». Вначале модель универсализации локальных человеческих общностей обосновывалась ими 76 Ягодин Г.А. Предисловие к русскому изданию книги Д. Медоуз и Дж. Рандер «За пределами роста». М., 1997. С. 7. 130 всесильной преобразовывающей миссией научно-технической революции, обещавшей создать на Земле «грандиозное общество изобилия». Интерпретация мировоззрений в США. Если попытаться классифицировать наиболее представительные подходы обществоведения США к интерпретации картины современного мира, то можно выделить последователей трех научных школ, так называемых «глобалистов», «гегемонистов» и «просвещенного национализма»: 1. первые из них после окончания «холодной войны» связали свои чаяния с глобализацией, которая мыслилась как «глобальная демократия, охватывающая весь земной шар система свободной торговли, международные соглашения по разоружению и запрещению оружия массового уничтожения»77. Признавая, что после краха СССР наступил «момент однополярности» и США фактически оказались во главе мира.78, глобалисты не переставали утверждать, что их страна привержена принципу “лидерства без главенства”. Широкая западная коалиция во главе с американцами, как об этом пишет З.Бжезинский, простирающаяся от Европы до Японии, вышла на первое место в мире как «функционально прагматический транснационализм». Речь в случае с «прагматическим транснационализмом», как считает П. Бьюкенен, идет о новом мировом порядке, выгодном элитарной верхушке крупнейших ТНК и ТНБ, требующей свободы действий как в географических, так и политических рамках и координатах79; 2. для школы гегемонистов мир предстает единым и неделимым в том смысле, что требует повсеместного доминирования США. Уже в 1992 году в cвязи с публикацией в «Нью-Йорк Таймс» секретного «Меморандума Вулфовица» стало очевидным, что главным принципом внешнеполитической стратегии США республиканский истеблишмент считает концепцию гегемонизма, а главной задачей — недопущение доминирования какого-либо другого государства в любом из регионов современного мира. В указанном документе Россия была определена как страна, представляющая наибольшую потенциальную опасность для жизненно важных интересов США, хотя за три недели до его публикации Дж. Буш и Б. Н. Ельцин в совместном заявлении констатировали, что США и Россия впредь не будут рассматривать друг друга в качестве противников. «Гегемонисты» рассматривают мощь Америки как меч, острие которого направлено против всех, кто не разделяет американских ценностей или сомневается в их праве распоряжаться судьбами мира; 3. «просвещенные националисты», которые по своему влиянию на властные структуры средства массовой информации далеко уступают глобалистам и гегемонистам. Они выступают как умеренные изоляционисты, видя роль США не в организации «крестовых походов» во имя «прав Независимая газета. 24.XI.1999. С. 8. Brzezinski Z. Selective Global Connitment // Foreign Affairs. Vol. 70. 1991. №4. Р. 5. 79 Независимая газета. 24.XI.1999. С.8. 77 78 131 человека» или установления демократии во всем мире, а в том, чтобы не оставлять ни одной агрессии безнаказанной. США, по их мнению, должны заняться решением многочисленных внутренних проблем для нового «возрождения Америки». Регионализм как мировая тенденция. Выдвижение тенденции регионализации мира на передний план общественного развития, на первый взгляд, противоречило общепризнанной закономерности интернационализации, универсализации экономики, политики, сближения культур, на которой строятся концепции устойчивого развития и постиндустриального цивилизационного преобразования жизни человечества. Но при более внимательном анализе обнаруживается, что ускорение всестороннего взаимодействия стран и народов на уровне регионов, в конечном счете, углубляет процесс общемировой интеграции, хотя и на несколько иной, более «фрагментарной» основе. Российские ученые в сборнике статей «Регионализм как мировая тенденция» выделяют три группы факторов, и соответственно, три уровня становления и развития международных регионов: 1. это факторы предпосылочного характера — территориальные, социально-психологические, культурологические и т.п.; 2. это факторы, составляющие основу, сердцевину региона — экономические; 3. это факторы политические, носящие при любой конфигурации регионального строения субъективно-волевой характер, но в наиболее развитых региональных системах знаменующие качественно новую модель регионально-интеграционного поведения государств. Выпадение любого из этих факторов либо полностью взрывает всю систему региональных отношений (это касается двух последних), либо, если речь идет о первом из них, серьезно их ослабляет.80 Типы регионального сотрудничества. Исходя из степени значимости международных регионов для мировой системы международных отношений, можно назвать три типа регионального сотрудничества: 1. центральные регионы, во многом определяющие «облик планеты», направление и перспективы развития земной цивилизации во всем многообразии ее потенций — и конструктивных, и разрушительных (Западная Европа, Северная Америка, Азиатско-тихоокеанский регион). До конца 80-х годов в мире был еще один центральный регион — Советский Союз с Восточной Европой. С распадом СССР и социалистического содружества он перестал быть таковым, хотя продолжают существовать многие предпосылки для воссоздания здесь на новой основе диверсифицированного международного сотрудничества. Нынешнее состояние Российской Федерации и стран, вошедших в Содружество Независимых государств, дает основание говорить, что появилось новое 80 Там же, с. 8-9. 132 международное региональное движение, переживающее стадию формирования, но еще долго, даже при самом благоприятном стечении обстоятельств, вряд ли способное достигнуть значения центрального для мировой международной системы региона; 2. периферийный тип международного региона демонстрирует доминирующие разветвленные двусторонние связи, многосторонние политические контакты, в которых проявляется тяга к интеграционным видам связей. Однако, при существовании многочисленных международных организаций различного плана, здесь еще не достигнута сколько-нибудь высокая степень международно-правового оформления регионального сотрудничества всеми его участниками (Восточная Азия, Южная Азия, Средний и Ближний Восток, Латинская Америка, Африка); 3. локальный тип международных регионов, к которым относятся компактные субрегиональные группировки, состоит из весьма ограниченного числа членов, в отношениях между которыми доминирует какая-то конкретная группа объединительных факторов (Совет балтийских государств, Центрально-азиатский союз). Разная реакция на универсалистские проблемы. Исследователи, выделяя в качестве субъектов мирового развития цивилизации, международные регионы, интегрирующиеся региональные пространства, предупреждают, что универсалистские по своей сути проблемы развития и задачи овладения ценностями и организационными возможностями постиндустриализма преломляются в разнообразных гранях региональной специфики, приобретают новое содержание в жизни современного человечества. Они по-иному, чем раньше, располагаются в повестке дня первоочередных дел различных стран и народов. На уровне регионов становится ясным, что общая проблема гуманизации отношений «человек – общество - природа» не имеет однозначного прочтения не только потому, что для одних она предстает в виде сохранения высокого уровня потребления, а для других является прозой физического выживания, но прежде всего из-за того, что от региона к региону окружающая среда, человек и общество в разной степени подверглись созидательноразрушительному воздействию индустриальной цивилизации и потому поразному реагируют на «вызовы истории». На Каирской конференции ООН по народонаселению, состоявшейся в сентябре 1994 года, приводились данные о том, что 1 житель США потребляет столько энергии, сколько 3 японца или же 6 мексиканцев, 12 китайцев, 33 индийца, 147 бангладешцев, что со времени рождения и до возмужания на одного американца расходуется в 30-40 раз больше природных ресурсов, нежели на одного ребенка в развивающихся странах.81 Трагический смысл подобного разрыва заключается в том, что выравнивание уровней жизни людей на планете, если исходить из западных стандартов, даже теоретически недостижимо, если только не допустить сокращения 81 Гельбрас В. Проблемы перехода к устойчивому развитию // МЭиМО. 1995, №1; 133 численности землян практически до масштаба «золотого миллиарда». По расчетам президента Вуппертальского института климата, окружающей среды и энергии Э. Вайцзеккера, «если бы все человечество захотело жить, как мы, ему потребовались бы три таких планеты, как Земля».82 Новые глобальные вызовы. Мировой социум между тем продвигается в будущее, не решив в массе своей старые глобальные проблемы и наталкиваясь на ряд не менее сложных новых. Люди, благополучно пережив предчувствие экологической катастрофы в 70-80-е годы прошлого столетия, стали менее чувствительными к пророчествам алармистов, так как все больше времени приходится тратить на выживание в постоянно усложняющемся бытие. Их уже не тревожит перспектива возникновения термоядерной мировой войны, ибо они уверовали в инстинкт самосохранения человечества и остаются верными этой надежде даже в условиях расширения «ядерного клуба» планеты за счет враждующих между собой Индии и Пакистана. Снизившиеся показатели прироста землян в 90-е годы ХХ века по существу сняли тревогу относительно «демографического взрыва» и продовольственной катастрофы, переориентировав внимание ученых на последствия быстрого старения населения в регионе «золотого миллиарда» и омоложения планеты почти исключительно за счет населения слаборазвитых частей света. Крупномасштабная геологоразведка после энергетического кризиса 19721982 г.г. (обеспеченность мировыми запасами ископаемого топлива возросла по углю с 400 до 440 лет, природному газу -с 60 до 67 лет, по нефти — с 40 до 42 лет по данным на 1995 год), а также развитие энергосберегающих технологий по существу ликвидировали угрозу «энергетического голода», хотя в принципе проблема надежного снабжения человечества энергией так и не снята.83 Немало сделано в мире и по преодолению «экологического стресса», связанного с тем, что во второй половине XX века антропогенное давление на природу достигло размеров, при которых она стала утрачивать способность к самовосстановлению. Но результаты такого развития событий вряд ли можно признать достаточными. Людям никак не удается приостановить рост загрязнения атмосферы. Образование озоновых дыр и истощение озонового слоя, начиная с 1986 года, ведут к изменению радиационного и термического режимов атмосферы, создавая опасность для здоровья и жизни людей, растительного и животного мира. Угроза изменения глобального климата, прежде всего из-за растущего из года в год уровня выброса углеродов и достигшего в настоящее время 6 млрд.т. рождает все более мрачные и обоснованные прогнозы. За последние десятилетия ухудшилось общее состояние водных ресурсов — рек, озер, водохранилищ, внутренних морей. 80 стран, в которых проживает 40% населения Земли, испытывают постоянную и все возрастающую нехватку воды.84 Ускоренная эрозия почв, получившая у специалистов Московские новости. 9-16.IV.1995. C. 12. Там же, с. 9. 84 Там же, с. 11. 82 83 134 название «тихого кризиса планеты», представляет, по их мнению, наибольшую после атомной войны угрозу жизни на планете.85 Сохранение генетического фонда Земли (за прошедшее столетие полностью исчезли или близки к исчезновению до 25 тысяч видов растений, более 1 тысячи видов диких животных; согласно оценкам, к 2010-2015 г.г. биосфера может потерять еще до 10-15% составляющих ее видов) еще более настоятельно требует пересмотра всей стратегии поведения человека в отношении природной среды, без чего ни устойчивое развитие, ни постиндустриальное общество вряд ли смогут войти в арсенал наиболее действенных ответов на «вызовы истории». Дело осложняется еще и тем, что новые из подобных «вызовов» и по удельному весу, и по создаваемым человечеству угрозам начинают выходить на передний план мировой «повестки дня», требуя незамедлительных действий, на что не хватает ни времени, ни средств. Один из самых серьезных новых вызовов — постоянный рост преступности в мире, особенно организованной. Как констатировали лидеры стран «восьмерки» на своем саммите в Денвере (июнь 1997 г.), «преступные группировки часто адаптируются к крупным изменениям быстрее и эффективнее, чем наши правительства».86 К началу 90-х годов в мире действовали более 500 международных преступных группировок, организаций и групп различной экстремистской направленности. Только за 10 лет своей деятельности они совершили 6,5 тысяч актов международного терроризма, от которых пострадало более 11 тысяч человек.87 Трагедия 11 сентября 2001 года в США выдвинула задачу борьбы с ним на первый план современного человечества. Нелегальная международная торговля наркотиками охватывает практически все страны мира. Общий годовой доход только американской мафии от контрабанды и продажи наркотиков превышает 1 млрд долл. С начала 70-х годов наркоторговля выросла, по разным расчетам, в 30, а то и в 50 раз. Коммерческий терроризм и заложники, рэкет и наемники, казнокрадство и взяточничество, хищения и контрабанда, нелегальный бизнес оружием, тайное «дешевое» захоронение высокотоксичных отходов, биржевые и компьютерные аферы, проституция и торговля людьми, а также их органами, отмывание «грязных денег» подтачивают моральные устои, деформируют социальные идеалы, грозят человечеству из-за своей повсеместности и масштабности перерождением. В мире уже сейчас существуют около 30 территорий, где военные конфликты, отсутствие устойчивой правовой инфраструктуру, легитимной власти образовали так называемый «опрокинутый социум» (Чечня, Афганистан, Руанда, Сьерра Леоне и др.). Это своего рода «глобальный андеграунд», по коридорам которого «движутся мировые грязные деньги», которые, в свою очередь, связаны со слабо контролируемыми спекулятивными финансовыми ресурсами легального транснационального мира».88 Там же, с. 12. Цит. по: Максимова М. Указ. раб., с. 13. 87 См. подр.: Морозов Г.И. Международный терроризм. М., 1997. 88 Неклесса А. Конец цивилизации, или конфликт истории // МЭиМО. 1999, №5. С. 82. 85 86 135 Тенденции глобального развития. Анализ сегодняшних реальных тенденций глобального развития позволяет констатировать: негативные проблемы и угрозы нарастают быстрее, чем сказываются результаты спорадических, разрозненных и постоянно запаздывающих усилий поставить их под какой-то контроль; происходит снижение способности человеческих сообществ адаптироваться к быстро меняющимся условиям их существования в порядке «самонастройки»; упование на то, что «расширенный порядок человеческого взаимодействия», как считал Ф. Хайек, автоматически, без какого-либо специального вмешательства человеческой воли, разрешит все проблемы89, в современных условиях выглядит по крайней мере легкомысленным, так как любой «спонтанный порядок» с его стихийной адаптацией обществ к меняющимся условиям жизни неизбежно приведет к крупным социальным потрясениям, в том числе разрушительным войнам и революциям; представительная демократия, характеризующаяся краткосрочной периодичностью смены власти, когда политические деятели и партии не просто склонны, но и вынуждены ориентироваться на сиюминутные проблемы, отодвигать на задний план долгосрочные цели, к чему добавляется неэффективность громоздкой системы принятия решений, все больше пасует перед глобальными проблемами. Сплошь и рядом само общество в лице большинства граждан оказывается неготовым к тому, чтобы одобрить необходимые и назревшие, но «непопулярные решения». Человечество нуждается в инструментах и механизмах, которые позволят добиться успеха в решении глобальных проблем, надежно защитят нынешнее и будущие поколения людей от природных и социальных угроз. Их «изобретение» практически всегда связывается с сознательным вмешательством людей в стихийные, эволюционные процессы, поэтому прогноз ожидаемых последствий их применения для достижения планируемых целей должен составлять квинтэссенцию, основное содержание стратегии мирового развития. И так как подобные предвидения могут быть двоякого рода (как проекция наблюдаемых тенденций в будущее с выяснением ожидаемых последствий и как образ желаемого будущего, то есть обоснование альтернатив существующему положению вещей), то и стратегии развития человечества могут быть различными. Их обоснование, аргументация, экстраполяция на разные стороны жизни людей приводит к возникновению моделей общественного развития на планетарном уровне или, как это принято в современной терминологии, к формированию тех или иных вариантов желаемого и возможного мирового порядка. От евроцентричности к «миру миров». Установление оптимального миропорядка было бы делом относительно несложным и легким, если бы наш мир, будь-то его цивилизационное, 89 Хайек Ф. Пагубная самонадеянность. М., 1992. С. 215. 136 этносоциальное, культурное измерения или сложившаяся исторически державная система, характеризовался хотя бы более или менее заметной гомогенностью или «равновесностью» своих составных частей. Тогда реализация их неконфронтационного сожительства, взаимовыгодного сотрудничества, эффективной кооперации хотя бы по вопросам выживания рода человеческого зависела бы прежде всего и в основном от организационных технологий и принципов взаимоотношений, которыми обладает современный мировой социум. Но суть коллизии вступившего в стадию радикальных перемен «мира миров» заключается в том, что социально-экономические и духовно-культурные различия между народами обуславливают их разные цели, желания и возможности в осуществлении объективно требуемых перемен. Но прежде чем говорить о мировом порядке, складывающемся в стремительно трансформирующемся мире, необходимо объяснить то содержание, которое мы будем вкладывать в данное понятие. Прежде всего, преодоление евроцентричности современного мира и складывание полицентричности мирового развития понуждает развести ранее считавшиеся идентичными понятия мирового порядка и международного порядка: если под международным порядком считать «совокупность доминирующих в международных отношениях политических принципов, правовых норм и условий экономических обменов, которые формируются под воздействием объективных процессов общественного развития и соотношения социальных сил в каждую историческую эпоху, представляя собой результат взаимодействия государств и других участников международной жизни»90, то понятие мирового порядка возникает лишь в эпоху глобализации жизни современного человечества и должно содержать в себе, согласно нашему пониманию, всю информацию о внутренней организации (структуре) мирового сообщества, служащую своеобразным ключом к расшифровке кодов мирового развития; если международным порядком считать, по Куперу, «преобладающий тип внешнеполитического поведения государств” (вне зависимости от того, служит ли он упорядочению или дезорганизации международных отношений) и видеть в нем «правила, которые управляют системой международных отношений и поддерживают ее в состоянии стабильности»91, то мировой порядок в таком случае представляет собой воплощение модель человеческой деятельности, которая обеспечивает реализацию и элементарных, и главных целей развития человечества92; если система международных отношений является прежде всего рынком, где реализуются национальные интересы государственноорганизованных социумов, то мировой порядок — это границы и условия превращения нынешнего ущербного и опасного «сущего» в «должное» Шахназаров Г.Х. Грядущий миропорядок. М., 1988. С. 8. Cooper R. Is there a New World Order? In: Prospects for Global Order. Vol. 2. L., 1993. P. 8. 92 Rengeger, N.Y. No Longer a «Tournament of Distinctive Knights Systematic Transition and the Priority of International Order. In: From Cold War to Collapse. Theory and World Politics in the 1980’s. Cambridge, 1993. P. 146. 90 91 137 гармонизации отношений в системе «человек – общество - природа». Миропорядок как таковой выступает в качестве конкретной формы процесса мирового развития, в то время как система международных отношений отражает нормы и практику «взаимодействия национальных политических организаций и других факторов мировой сцены между собой и с международной сферой как ареалом жизни всего человечества. Миропорядок в такой интерпретации понятия: позволяет рассматривать в совокупности, в единстве все факторы, так или иначе влияющие на жизнь всего человечества или отдельных его частей; дает возможность отразить в этой комплексной категории разнообразные данные всех сторон жизни всех людей на планете, преобразовав их в органичную теорию мирового развития; способствует координации усилий многих наук и политических сил в поиске путей решения острых глобальных проблем; постулирует представление о современном мире как о глобальной социальной реальности; преобразовывать конкретные состояния мировой среды в импульсы активных общественных действий; предполагает изменение, структур, институтов, механизмов, процедур и норм общественного управления в соответствии с меняющимися структурами ценностей в ходе развертывания процесса мирового развития. Анализируя в соответствии с критериями нашего понимания мирового порядка не факты, а группы факторов, обуславливающих основные процессы современного мира, считая таковыми четыре — глобализацию, интеграцию, фрагментацию и индивидуализацию, — можно попытаться определить свое отношение к уже выдвигавшимся моделям и сформулировать свое собственное видение складывающегося миропорядка. Представляется в этой связи, что дихотомическое восприятие мира в виде противостояния Запад-Восток или Север-Юг, не может служить отправным принципом для глобальных моделей хотя бы потому, что свой восток есть у Запада, запад — Востока, север — у Юга, а юг — у Севера. Точно также весьма эвристичный цивилизационный подход не может, как это продемонстрировал С. Хантингтон, учесть объективный ход всепроникающей транснационализации жизни человечества, что вынудило А. Неклессу прибавлять к традиционным цивилизациям виртуальное «цивилизационное пространство» наднациональных субъектов мирового развития. Стадиальный подход, в свою очередь, весьма условен, так как в жизни любого общества наличествуют серьезные рудименты предыдущих этапов исторического развития и успешно «сожительствуют» разные технологические уклады. Мир как конгломерат взаимодействующих анклавов. Интересную в этой связи модель анклавно-конгломеративного современного мира создал российский ученый - А. Д. Богатуров. Согласно этой модели, одновременно со странами Запада и вместе с тем в относительной удалении от них существует иной тип обществ, особенность 138 которых состоит в том, что они представляют собой конгломеративные образования. В них архаичные и модернизированные начала образуют отдельные анклавы, сосуществующие друг с другом без опасности взаимного уничтожения. К такому типу обществ автор относит Россию, Китай, Японию, Индию и ряд других незападных государств. Совокупность взаимовлияющих и взаимно приспосабливающихся, хотя и не пытающихся копировать самих себя анклавов, по мнению А.Д. Богатурова, и составляет ту часть мира, которая способна ограничить воздействие глобализационных импульсов, исходящих от Запада. Взгляд на мир как на конгломерат взаимодействующих, но не обреченных на взаимное уподобление анклавов отличается от видения мира сквозь призму глобализации-вестернизации, в трех отношениях: 1. он органичнее сочетается с фактическим многообразием мира, находя естественное структурное местоположение и функцию как для западных, так и не западных его составляющих. Мир перестает делиться на “Запад” и “недо-Запад”, который должен стать Западом, но еще не сделал этого из-за неразумия, отсталости или злонамеренного упрямства. В идеале мир-когломерат предстает состоящим из нескольких равноположенных частей-анклавов, непохожих и не стремящихся походить друг на друга, но взаимно влияющих и взаимно приспосабливающихся друг к другу. Причем на поверхности такого образования постепенно складывается стабилизирующий его общий пласт разделяемых всеми ценностей. Однако внутренняя организация каждого анклава не разрушается только потому, что более развитому анклаву по экономическим, экологическим или ресурсным соображениям выгодно как можно быстрее освоить пространство соседних анклавов даже ценой их разрушения; 2. достоинство анклавно-конгломеративного видения мира – в его миролюбивом, примирительном характере, контрастирующем с воинственностью западных глобалистских теорий, их нескрываемой ориентацией на поглощение “отсталого” “передовым” и борьбой различных цивилизаций за выживание; 3. предлагаемый А.Д. Богатуровым подход представляет собой вариант средоохранной (и в этом смысле экологической) рационализации жизни человечества. Он противостоит инструменталистскопреобразовательному отношению мирового сообщества к среде своего обитания. Миру, быть может, стоит осознать, куда ведет потребительство с его постоянно растущим поглощением ресурсов и обеднением культурнодуховного многообразия планеты, прежде чем “ложиться на курс” безоглядной, ничем и никем не контролируемой глобализации93. Зоны со-развития. Третья цивилизационная революция, как представляется, формируя взаимозависимый «мир миров», демонстрируя свои явные универсалистские потенции и интенции, объединяя в единую систему исторически 93 Богатуров А.Д. Синдром поглощения в международной политике // Pro et Contra. Осень 1999. Т.4, №4. С. 40-41. 139 существовавшие и вновь возникающие регионы и индивидуализируя их с помощью мощных тенденций фрагментации, выстраивает сложный тренд постиндустриально трансформирующихся пространств, общая логика движения которого определяется степенью, способностями и возможностями овладения известными принципами и ценностями постиндустриализма, но каждое из которых стартует в свое будущее с различных социальноэкономических и духовно-культурных позиций, почти всегда из «разного» исторического времени. Накладываясь на многообразие современного мира, его «экономическую неравновесность», неоднородность и оригинальность многих национальных культур, различную пассионарность народов, на традиционно сложившееся международное разделение труда и различную вовлеченность народов в жизнь мировой цивилизационной системы, постиндустриальная трансформация мира обнаружила многоцентрие своего развития. Япония, Тайвань, Китай, Индия, Саудовская Аравия в Азии, ЮАР — в Африке, Бразилия, Чили, Перу — в Латинской Америке стали реальными примерами развертывания этой глобальной тенденции. Вокруг них складываются зоны со-развития, в которых центр (центры) и периферия связаны между собой следующими факторами: технологической и экономической взаимозависимостью; развитием определенной производственной культуры на основе общих стандартов; более или менее явно проявляющейся общей системой ценностей, определяющих социальную структуру и политические режимы входящих в такие пространства государств; общностью восприятия внешнего мира и внерегиональных, в том числе глобальных проблем. В каждом из трансформирующихся пространств, равно как и во всем их историческом тренде, по-разному сталкиваются прошлое и будущее, старое и новое, консервативное и прогрессивное. Возникающее при этом причудливое соотношение сил и движений, государств и международных институтов, в разных ситуациях выступающих то носителями инноваций, то играющих старые роли, движимые началами будущего или цепко удерживаемые в объятиях традиционности сказывается на глубине и эффективности воздействия импульсов постиндустриализма на жизнь различных частей человечества. Постиндустриально модернизирующиеся пространства не обязательно совпадают с ареалами тех или иных цивилизаций они могут разделять их границами более тесно агрегированных специфическими связями интеграционных объединений или же вовлекать в орбиты своего влияния и воздействия государства, принадлежащие к разным цивизационным общностям. Так, евроатлантическая цивилизация, предстающая в настоящее время в виде двух интеграционноцивилизационных ядер, развивается в рамках все более индивидуализирующихся пространств — Европейского Союза и Североамериканской зоны свободной торговли (НАФТА). В то же время первое из 140 них в качестве периферии «ведет» за собой Северную Африку и распространяется на Восточную Европу, второе фактически «поглотило» из другой цивилизации - Мексику. К тому же западноевропейская зона интеграции демонстрирует возможность существования в трансформирующихся пространствах не одного, а нескольких центров, в отношениях между которыми превалирует не соперничество, а партнерство. Очаги трансформации к постиндустриализму. В качестве трансформирующихся пространств, в которых постиндустриализм достиг наивысших в настоящее время точек саморазвития, выделяются три региона — США, Канада и Мексика, Западная Европа, Япония. Некоторые специалисты спешат в этой связи присвоить им титул постиндустриальных обществ, хотя Д. Белл еще в начале 70-х годов предупреждал, что процесс постиндустриализации нельзя сводить только к информатизации западных стран, предвидя, что им придется пережить не менее радикальную революцию, чем другим странам и народам. Однако роль трех наиболее продвинутых очагов постиндустриализма в динамизации перемен во всем тренде стартовавших в будущее пространств, действительно велика. В АТР, где экономически преобладает Япония, в военно-политическом плане доминируют США, демографически довлеет Китай, складываются несколько пространств: это АТЭС, способное стать экономическим ядром всего региона; это «Большой Китай» (КНР, Тайвань и Сингапур), будущее которого определит и судьбу всей Юго-Восточной Азии; это австралийско-новозеландский центр, способный объединить вокруг себя государства Океании. Латинская Америка в этом смысле предстает как совокупность нескольких устремленных в постиндустриальном направлении пространств, центрами которых выступает Бразилия, Чили, Перу. Отдельную группу составляют государства Центральной Америки. Их развитие может идти в двух направлениях: 1. сближение отдельных пространств в процессе общей латиноамериканской интеграции 2. подключение латиноамериканского континента к интеграционным процесса в рамках НАФТА, о чем все чаще говорят как на севере, так и на юге Америки. В качестве отдельного постиндустриально модернизирующегося пространства все отчетливее предстают страны Индостанского полуострова. В арабском ареале существуют по крайней мере два интеграционных ядра — довольно европеизированная группа североафриканских государств и традиционалистская общность арабов, ориентирующихся на консервативные режимы Ближнего Востока, в первую очередь Саудовскую Аравию. В еще большей степени фрагментирована и другая, неарабская часть мусульманского мира. Здесь соперничают проекты «Великого Турана» с 141 центром в Анкаре, патронируемая Ираном группа фарсиязычных народов и т.д. Отдельным трансформирующимся регионом является, вне всякого сомнения, и пространство, перекроенное после ликвидации СССР границами 15 суверенных стран, 12 из которых образовали Содружество Независимых Государств (СНГ). При всем том, что ядром этого трансформирующегося в настоящее время пространства является Россия, ход событий в этом регионе и вокруг него может сложиться таким образом, что роль региональных центров возьмут на себя также Украина, Азербайджан, Казахстан, Узбекистан. Исторические императивы. Выдвигаемая концепция современного мира как тренда постиндустриально трансформирующихся пространств, объединенных общими закономерностями перехода всего человечества на новую ступень цивилизационного развития, отражает в себе все четыре основных процесса общественных перемен — глобализацию, интеграцию, фрагментацию и индивидуализацию, — в связи с чем способна объяснить и рационально увязать между собой многие разноречивые факты, связанные со становлением нового мирового порядка. Она исходит из того, что острота глобальных проблем предоставляет людям слишком мало времени, чтобы взять под общий контроль собственное будущее. Человечество вряд ли сможет выжить, если не создаст механизмы обуздания эгоистических устремлений отдельных государств, международных регионов, интегрирующихся пространств и целых цивилизаций; не научится управлять многими процессами, связанными с решением или нейтрализацией негативных эффектов глобальных проблем; не «цивилизует» применение насилия в современном мире, вызывается ли оно вовлечением в международную жизнь «медвежьих уголков» планеты или является следствием неравномерного распространения ценностей постиндустриальной цивилизации. Не столкновение цивилизаций, что и невероятно, и не допустимо, а встреча постиндустриально модернизирующихся пространств на поле исторического творчества, их взаимная заинтересованность и взаимовыгодное сотрудничество, их соединение в обладающую элементами саморегулирования суперсистему представляют собой исторические императивы, связанные с проблемами выживания и развития человечества. 4.5. Национальный сепаратизм и международная интеграция В конце ХХ века мир стал очевидцем двух, на первый взгляд диаметрально противоположных, тенденций государственного развития. С одной стороны, с падением коммунистических режимов в Советском Союзе, Югославии и Чехословакии начался процесс дезинтеграции многонациональных государств. А с другой стороны, был отмечен 142 неуклонный рост экономической, культурной и политической интеграции национальных государств, особенно проявившийся в Западной Европе. В чем причины указанных процессов, так ли они противоположны, как кажутся? Некоторые исследователи считают94, что причины первого процесса – «давно назревавшие межэтнические конфликты», стремление народов, имеющих статус национальных меньшинств, обрести собственную государственность с тем, чтобы в лице государства обрести защитника своих интересов – социальных, культурных, но прежде всего экономических. Во втором случае процесс внешне вроде бы шел в другую сторону, но, по сути, его цель была та же – защита, в первую очередь экономических интересов граждан. Только ставка во втором случае была сделана на активное использование факторов международной интеграции, а в более широком плане – на глобализации95, т.е. на факторы, отражающие взаимосвязанность стран всего мира - на международное разделение труда, международное сотрудничество, интеграцию рынков товаров, услуг, быструю и широкую диффузию технологий. Дальнейшее развитие событий показало, что государства, сделавшие ставку на использование факторов глобализации, смогли обеспечить своим народам во много раз более лучшие условия жизни, чем те, которые избрали национальный сепаратизм. Казалось бы, приведенные примеры наглядно демонстрируют преимущества участия в глобализации для государств. Тем не менее до сих пор споры о влиянии глобализации на развитие отдельных государств и мира в целом не утихают. Причина такого положения кроется прежде всего в том, что глобализация – достаточно сложный и многогранный процесс и не все ее компоненты можно однозначно трактовать как положительные или отрицательные. В связи с этим отношение к глобализации в целом также было и остается неоднозначным. 4.6. Глобальная и национальная безопасность Многоаспектность глобальной безопасности. Глобализация требует соответствующего мышления, подхода к миру как единому целому, что крайне необходимо для управления всеобщими проблемами и постоянного политического диалога по жизненно важным сферам общей безопасности и сотрудничества. Отсутствие желания к сотрудничеству, рост глобальной угрозы, развитие внутренней и внешней напряженности и конфликтных ситуаций могут подорвать и даже обратить вспять весь глобализационный процесс. Вот почему "поиски безопасности", понимаемой многоаспектно и всеобъемлюще, становятся главной задачей. 94 См., например, Стэнли Хоффман. Столкновение цивилизаций. «Foreign Affairs». № 4, 2002. Между глобализацией, интеграционными процессами и интернационализацией мировой экономики существует тесная причинноследственная связь, хотя, строго говоря, они являются разными категориями и понятиями. Например, интеграция отличается от глобализации хотя бы разной степенью мобильности факторов производства и их управляемостью. Интеграция — это объединение отдельных частей в целое на разных уровнях: внутринациональном, межгосударственном и мировом. Степень интеграционности компонентов в каждом случае различна. В то время, как суть глобализация — это, прежде всего, новое качество производственнохозяйственной, финансовой и торговой взаимозависимости в международном масштабе. 95 143 Под многоаспектностью здесь подразумеваются безопасность отдельных лиц, стран, регионов и всего международного сообщества в ряде важных областей, в частности, способность предупреждать конфликты и управлять ими в случае необходимости, сохранение стабильности экосистемы, гарантированное снабжение продовольствием, топливом и сырьем, доступ к новой технологии, институциональная надежность международного сотрудничества в самых разных условиях. Важным компонентом безопасности должна считаться также борьба с насилием и преступностью в международном масштабе. Следует подчеркнуть, что мировое сообщество должно осознать значимость высокоразвитых и эффективных форм глобального управления рисками и возможностями глобализации. Сегодня, однако, основным инструментом коллективных или многосторонних действий остаются существующие организации. Поэтому повышение их эффективности является крайне важным условием предупреждения коллапса глобальной системы и ее распада на неэффективные протекционистские структуры. Очевидна необходимость совершенствовать управление проблемами, порождаемыми самим глобализационным процессом, а также другими силами и факторами, действующими в эпоху после окончания "холодной войны". Информатизация и терроризм. Информационная революция, являющаяся мотором и крыльями глобализационных процессов, создает возможность для развития всех стран и народов. Это ее одна сторона. Но, как показывает историческая практика, у информатизации мира есть и другая ипостась. В условиях углубляющейся взаимозависимости и целостности мирового сообщества народов архаичные социальные структуры и их элиты нередко переходят в контрнаступление против тех политических, социальных и иных форм жизнедеятельности и институтов, которые обеспечивали становление и функционирование техносферы. Международный терроризм во многих случаях – результат именно возникающего в этой связи противоборства между архаикой и современностью, между разными моделями развития и соответствующими им социально-политических культур, проявление начавшихся процессов функциональной стратификации стран и народов в зависимости от места в системе обеспечения потребностей наиболее развитой части мира. Стягивание в результате научно-технической, информационной революции мира в единую, хотя и со множеством противоречивых и взрывоопасных проблем, целостность, то есть глобализация жизни современного человечества, не может в этой связи не носить противоречивого, неоднозначного для всех субъектов и объектов мирового развития характер. И дело не только в том, что мировое развитие продолжает демонстрировать свою неравномерность, иерархизируя страны и народы по ряду комплексных показателей их развития, вынося на высшие этажи этой иерархии наиболее значимые для него экономические, социальные и другие процессы, закрепляя в мировой системе отношений неравенство и 144 несправедливость. Это только его, мирового развития, видимая, верхушечная часть. Его глубинная часть, если современные тенденции сохранятся и в будущем, может обернуться для человечества и более катастрофичными, чем выживание в уже привычном историческом режиме неравноправия одних и привилегированности других, последствиями. Бурная и беспощадная информационная революция, развивающаяся хаотично, без осознанного и целенаправленного вмешательства человека, из-за своих внутренне встроенных дестабилизаторов мало кому обещает относительно стабильное и обеспеченное будущее. Она способна сделать разрывы в уровнях развитости между странами мира не только более широкими, но и практически непреодолимыми. Более того, и в развитых странах она будет во все большей степени жестко и необратимо делить людей по степени их участия и использования информационных технологий и – «практически полной взаимосвязи с этим – по их богатству»96. Информационная безопасность. Если информационные ресурсы становятся важным (если не важнейшим) инструментом внешней политики, то вопросы национальной безопасности государства, прежде всего обеспечение его национальной идентичности, т. е. национального и государственного суверенитета, – становятся в прямой зависимости от информационных возможностей государств. Иными словами, информационные ресурсы из средства обеспечения мероприятий во внешней политики превращаются в самостоятельные и самые эффективные инструменты внешнеполитического воздействия. Они сравнимы, а иногда и превосходят по всей эффективности, собственно военные средства. Со всеми вытекающими отсюда последствиями. Например, если мы говорили прежде о гонке вооружений, т. е. процессе количественного наращивания и качественного совершенствования вооружений и военной техники, то теперь вероятно можно говорить и о соревновании, даже гонке в информационных средствах воздействия на вероятного противника. Иными словами, информационные процессы создали принципиально новые инструменты внешнеполитического воздействия. В ряду классических инструментов (таких, как военная сила, экономика, дипломатия) информационные ресурсы по своей эффективности стали превосходить все остальные. В этом смысле защита национальных интересов сегодня невозможна без обеспечения государством информационной безопасности, без создания информационного ресурса влияния, способного противодействовать в случае необходимости «информационной агрессии». «Информационная война» – это, к сожалению, совершенно реальный инструмент внешней политики сегодня. 96 Практика глобализации: игры и правила новой эпохи. Под ред. М. Г. Делягина. М., 2000. С.133. 145 4.7. Отношение к глобализации в различных странах мира Между тем, по данным крупнейшего в мировой истории исследования об отношении к процессу глобализации, проведенного компанией Environics International по заказу Всемирного Экономического Форума, шестеро из каждых десяти человек в мире считают глобализацию позитивным процессом, а категорически не согласны с этим 10% населения земного шара. Опрос был проведен среди 25 тыс. человек, живущих в 25 странах мира (в том числе в России и Казахстане) и, как считается, выявил точки зрения 65% населения планеты. В 19 из 25 стран большинство опрошенных заявило, что ожидает, что расширение глобализации принесет пользу для них и их семей. При этом наиболее сильны позиции глобалистов в Голландии, где 87% респондентов выразили проглобалистские взгляды. За ней следуют Венесуэла (82%), Индия (79%) и Катар (78%). В Казахстане 60% опрошенных высказались в поддержку глобализации, 11% – выступили против. В России, соответственно, 32% «за» и 13% «против». Наибольшее число сторонников глобализации проживает в богатых странах Европы и Северной Америки и «бедных» странах Азии. При этом жители «богатых» стран убеждены, что глобализация нанесет ущерб жителям «бедных» стран; в свою очередь жители «бедных» стран с этим категорически не согласны и ожидают, что глобализация позволит им улучшить свое материальное положение. Самые убежденные противники глобализации проживают в Турции (61% опрошенных настроены негативно) и Аргентине (48%), что авторы исследования объясняют влиянием экономических кризисов, разразившихся в этих странах. Однако далее в списке врагов глобализации идут вполне благополучные Австралия (35%), Франция (34%) и Испания (33%), причем во Франции и в Испании антиглобалистские идеи крайне популярны среди представителей мелкого и среднего бизнеса, считающих, в частности, что глобализация дает власть над миром крупным корпорациям и обрекает мелкие предприятия на гибель. Также крайне противоречиво отношение жителей планеты к различным проявлениям глобализации. К примеру, влияние глобализации на снижение цен на товары и услуги считают позитивным 63% опрошенных и негативным – 25%. 60% уверены, что глобализация идет на пользу национальным культурам, а 28% – во вред. 56% убеждены, что глобализация полезна для национальных экономик, а 33% уверены, что вредна. Наибольшее беспокойство вызывают проблемы сохранения окружающей среды (47% опрошенных убеждены, что глобализируемый мир уничтожает природу), бедности (45% считают, что глобализация и бедность – синонимы) и безработицы (46% респондентов думают, что глобализация несет с собой сокращение рабочих мест). 146 4.8. Контуры нового международного порядка (основные выводы) Несмотря на многие несообразности, внутренние противоречия и конфликты глобализирующейся международной среды, можно утверждать, что в мире возникли контуры нового международного порядка. 1) Вместо принципа разрешительности (laisez faire), который со времен Вестфальского мирного договора 1648 года считался системообразующим и представлял неограниченную свободу суверенным государствам во внутренней политике, появился принцип “избирательной легитимности”, которым международное сообщество начинает руководствоваться de facto. В соответствии с этим принципом США и их союзники присвоили себе право не только определять, насколько легитимны внутриполитические действия правительств суверенных стран, но и лимитировать пределы их государственного суверенитета. 2) В современной системе международных отношений сложилось определенное соотношение сил и возможностей, определяющих четкую иерархию государств в мировой политике. 3) Большинство стран мира, соглашаясь или не соглашаясь с фактическим положением дел на международной арене, принимает его в расчет при определении своей внешней политики. 4) В мире существует, хотя еще и слабый, несовершенный, но согласительный механизм, благодаря которому ведущие государства мира могут при желании улаживать, пользуясь услугами ООН, возникающие противоречия и конфликты. 5) Институты реального регулирования международных отношений остаются полуоткрытыми, так как идут переговоры и разговоры о расширении Совета Безопасности ООН за счет Японии, Германии, Италии, G-8 - Китая и Индии. Активизация интеграционных процессов, усиливающаяся прозрачность границ, глобальная система финансов и глобальная экономика делают более широкое участие в функционирующих структурах международного сотрудничества единственной возможностью для каждой страны сохранить свою роль и позиции в мировой политике. И сейчас уже ясно, что глобализация сохраняет значение великих держав как постоянных и самых влиятельных акторов в системе международных отношений. Такие центры силы и влияния, как США, ЕС, Япония, Китай, Индия, Россия и в дальнейшем будут оказывать определяющее воздействие на мировые дела. Они будут претендовать на мировое лидерство, испытывая при этом явную нехватку возможностей для его реализации. 6) Система международных отношений еще значительное время будет колебаться между попытками осуществления однополярного доминирования и фактической многополярностью. США на самом деле являются бесспорным экономическим лидером, в том числе в области новой экономики, и военно-политическим гегемоном (помимо ядерной области). Это лидерство выгодно, хотя и не нравится, большинству стран западного мира. Пока этому не видно реальной альтернативы, особенно учитывая тот факт, что опора на США позволяет экономить ресурсы и не брать на себя 147 ответственность за происходящее в мире. Сами США проводят линию на укрепление своего лидерства через односторонние действия, ослабление не контролируемых ими организаций (ООН), усиление контролируемых (НАТО), ограничение потенциальных конкурентов (ЕС). “Особое преимущество мирового положения США состоит в том, – полагает российский исследователь В. В. Соколов, – что в силу своей экономической, политической и военной мощи они являются единственным государством, которое может себе позволить не приспосабливаться к мировому сообществу, а приспосабливать это сообщество к себе. Гигантская сверхдержава поэтому сегодня способна одновременно извлекать выгоду как из всемирных процессов глобализации, так и из использования инструментов национально-государственной политики, которые она может применять исключительно по своему усмотрению”97. 7) Современная система международных отношений характеризуется уменьшением противостояния между государствами по поводу парадигм развития человечества. Деление на страны первого, второго и третьего миров во многом потеряло свой смысл. Но на формы поведения государств и образ политического мышления еще долгое время будет продолжать накладывать отпечаток наследие холодной войны. В мире, несмотря на тенденцию экономической и финансовой глобализации, и частично благодаря ей, создаются три крупнейшие экономико-политические группировки – быстро объединяющаяся Европа, НАФТА и медленно, но верно оформляющееся АТЭС. Эти три группы приблизительно равны по экономической мощи, при этом они обнаруживают скорее тенденцию к региональной интеграции, чем к глобализации и созданию системы глобального управления. Количество государств-членов ЕС к 2010 году достигнет, по всей видимости, 27, а НАФТА – 34. Азиатские государства, которые модернизировались по западному образцу и подчинялись западному доминированию, имеют все меньше оснований продолжать следовать подобной политической линии. Это уже характерно для экономики и будет все сильнее проявляться в военнополитической сфере и международных делах. Высокий уровень развития, повышение уровня образования элит и населения, рост национального самосознания позволяет говорить о реальности нового “азиатского вызова”. От государств, входящих в эти группировки, зависит сохранение мировой экономической и политической стабильности. Известно, что глобализация сама по себе нисколько не упорядочивает систему международных отношений и не делает ее устойчивее, напротив, она ведет к распространению в системе принципов, граничащих с анархией. И в этом случае человечество, если оно намерено не только выжить, но и обеспечить свое дальнейшее развитие, вряд ли способно обойтись без государства как формы человеческого общежития. 8) Новая система международных отношений озабочена проблемами создания системы глобального управления (global governance). ОЭСР, ВТО, 97 Соколов В. Государство и геоэкономические условия // Безопасность Евразии. 1999, №1. С. 161. 148 МВФ, Всемирный банк уже сейчас занимаются вопросами, которые раньше были исключительным делом национальных государств. Но все эти организации являются классическими образцами моно ориентированных структур, явно недостаточно учитывающих комплексные последствия своих действий. Понимание этого отнюдь не обеспечивает единства в понимании того, каким такое глобальное управление должно быть и должно оно базироваться на современных государствах или отменять их? В данной сфере существуют четыре основных концепции: I.концепция мирового правительства, представляющая собой, по сути, увеличенную модель национального государства, которое в глобальном масштабе занимается тем же, чем правительства внутри отдельных стран. Эта концепция в настоящее время является маргинальной, так как никакое мировое правительство не может иметь достаточной политической легитимации. К тому же мир как целое нуждается в политике обеспечения целесообразного порядка, а не в осуществлении властных полномочий; II.концепция реформирования ООН, когда ее Совет Безопасности превращается в квазиправительство, а Генеральная Ассамблея – в квазипарламент. У такого подхода немало сторонников, но он также подвергается критике как сугубо этатистский. ООН представляется как организация с чрезмерно централистскими целями, управляемая узким кругом избранных государств, а выведение ее на центральную роль в глобальном управлении вызывает опасение недооценки в подобном случае значения частных игроков – бизнеса и неправительственных организаций; III.концепция политического управления глобальным развитием со стороны либо одной гегемонистской державы (США), либо группы крупнейших держав, объединенных в НАТО, ОЭСР или “большую восьмерку”. Подобная концепция уже активно реализуется на практике, но неизбежно будет встречать противодействие у тех государств, которые не принадлежат к клубу великих держав; IV.концепция корпоративного глобального управления, которая пользуется наибольшей популярностью у многих теоретиков глобализации, так как предполагает коллективный процесс поиска и реализации решений. Руководитель Института развития и мира Дуйсбургского университета Д. Месснер считает, что национальное государство по-прежнему находится в центре мировых связей. Оно по существу является средоточием, в котором сходятся отношения всех субъектов мировой политики – ООН и ее специализированных организаций, региональных союзов, субнациональных (локальных) органов, многонациональных концернов, неправительственных организаций, СМИ, различных групп интересов, научных центров. Именно государство способствует координации усилий всех акторов международной жизни при решении четырех главных задач, возникающих в процессе глобализации современного мира: I.определении рамок такого мирового порядка, в котором бизнес не сможет “приватизировать” политику; 149 II.обеспечении более эффективного, чем прежде, реагирования на “вызовы истории” в виде разнообразных глобальных проблем; III.формировании правового глобального поля на базе западных традиций; IV.использовании общих принципов управления при решении национальными государствами региональных и локальных проблем98. Академик О. Т. Богомолов отмечает в этой же связи: “Судя по всему, мир сталкивается с задачей такого управления процессом глобализации, которое ограничило бы ее риски и издержки, максимизировало выгоды. ХХI век ожидает противоборство двух мощных сил: национальной бюрократии (и всего, что за ней стоит) и международной экономической среды, утрачивающей “национальную прописку” и обязательства. Вряд ли национальным государствам грозит полная утрата суверенитета в отношении своей экономики в пользу наднациональных или международных образований. Как бы ни было велико влияние наиболее могущественных стран и их транснациональных гигантов, национальные государства в обозримой перспективе не отомрут, а, наоборот, будут укреплять себя и добиваться демократизации глобальной экономической среды. Международному сообществу предстоит найти и узаконить разумные границы делегирования национального суверенитета в экономической области международным институтам”99; 9) В современной системе международных отношений начинают преодолеваться упрощенные картины мира, рождавшиеся как следствие деления стран и народов мира на “передовые” и “отсталые”, направленность отношений между которыми считалась определяющим вектором мирового развития. Вместе с ними отходят на второй план поверхностные и скоротечные формы глобализации, по существу отражавшие логику мышления в соответствии с законами линейного, прогрессистского восхождения жизни на Земле. Постепенно появляется понимание того, что нынешний этап глобализации – это всего лишь появление того наднационального слоя общечеловеческой цивилизации, который вовсе не требует одномоментной и повсеместной унификации, а представляет достижимый на современном этапе культурно-цивилизационного развития народов уровень согласия в том, что касается определяющих их жизнь ценностей, как духовных, так и материальных. 10) В СМО получит дальнейшее развитие тенденция, которую министр иностранных дел Российской Федерации И. Иванов охарактеризовал следующим образом: «Думаю, что время стратегических альянсов в их традиционном понимании безвозвратно ушло. Сегодня на глобальном уровне нет противостояния между отдельными странами или группами стран. Нет больше и «блоковой дисциплины», которая в прошлом заставляла государства держаться общей линии, нередко вопреки собственным интересам. Одновременно в международных отношениях появился такой мощный объединительный фактор, как необходимость противостоять 98 99 Messner D. Globalischerung, Global Governance und Ent wicklugspolitik // Politik und Gesellschaft. 1999, № 1. S. 10-13. Богомолов О. Т. Моя летопись переходного периода. М., 2000. С.346. 150 глобальным угрозам и вызовам, которые затрагивают интересы безопасности всего мирового сообщества. Это создает предпосылки для формирования широких международных коалиций, которые направлены на решение конкретных проблем, а не на создание баланса или противостояние другим государствам. Самое убедительное тому свидетельство – глобальная антитеррористическая коалиция, возникшая на волне солидарности с США после трагедии 11 сентября 2001 года. Думаю, что она вполне могла бы стать одним из элементов новой глобальной системы безопасности ХХI века, разумеется, при условии, что ее фундаментом будет международное и центральная координирующая роль ООН». 11) По мере роста экономического потенциала стран-членов Европейского Союза их политические амбиции будут не только расти, но и реально подкрепляться растущим влиянием в мире. Особое значение приобретает для них укрепление евро как возможной альтернативы американскому доллару. Вместе с тем рост политических амбиций, экономического и финансового могущества Европы не будет подкреплены адекватным усилением военной мощи, в особенности в современных видах вооружений и военной техники. Вряд ли стоит рассчитывать на создание в Европе центра силы, который стал бы военно-политической альтернативой США. Объединенная Европа сможет стать конкурентом США, Китаю и Японии только в случае интеграции, в том числе политической, с Россией. Эту тенденцию, как нам кажется, все более осознают правящие круги ведущих европейских государств и чиновники европейских институтов. На наш взгляд, развитие этой тенденции во многом зависит и от России, ее готовности идти навстречу западноевропейским государствам и стимулировать эти процессы. 12) Если говорить о вероятных крупных региональных вооруженных конфликтах на период до 2015 года, то здесь на первом месте еще долгое время будут находиться следующие: - угроза перерастания конфликта вокруг Кашмира в полномасштабную войну между Индией и Пакистаном, в том числе с применением ядерного оружия или иных средств массового поражения; - угроза конфликта на Корейском полуострове; - продолжится противоборство между арабскими государствами и Израилем на Ближнем Востоке, в том числе и вооруженное; - весьма вероятно, что пекинское руководство лишь до определенного времени будет использовать преимущественно метод военнопсихологического давления без прямого использования военной силы на своих соседей по мере роста китайской мощи. Отмеченными выше сценариями, конечно же, не исчерпываются возможные конфликтные и кризисные ситуации с применением вооруженной силы, в том числе ядерного оружия, а также других видов ОМУ, в особенности разными международными террористическими организациями; 13). Существующие режимы нераспространения ОМУ, в том числе и бактериологического оружия, далеко не адекватны масштабам угрозы. В 151 отношении новых видов биологического оружия можно сказать, что соответствующих режимов практически не существует. Принятая “восьмеркой” на саммите в Кананаскисе программа Глобального партнерства против распространения оружия и материалов массового уничтожения является попыткой продвижения в этом направлении. В практическом плане мировому сообществу важно сконцентрироваться на таких проектах, как утилизация избыточного оружейного плутония, возврат отработанного топлива исследовательских реакторов в страны-изготовители и их перевод на низкообогащенное топливо, повышение эффективности Конвенции о физической защите ядерного материала. Перспективной представляется работа по расширению числа государств, заключивших дополнительные протоколы к Соглашению о гарантиях МАГАТЭ, что позволяет контролировать возможную незаявленную ядерную деятельность. Наращивания заслуживают многосторонние и индивидуальные усилия по повышению безопасности, физической защиты, учета и контроля ядерных материалов и радиационных источников. В этой связи сохраняет свое значение выработка в рамках Конференции по разоружению договора о запрещении производства расщепляющих материалов для военных целей. Объективно возрастает значение усилий по расширению круга стран, приверженных принципам предотвращения доступа террористов к ОМУ. Угрозы безопасности России от биологического терроризма должны рассматриваться столь же серьезно, как и угроза ядерной войны. Это должно найти свое отражение в законодательной базе, в расходах на разработку соответствующих средств защиты. Актуальна реализация инициативы Президента РФ В.В. Путина по разработке инновационных устойчивых к распространению технологий ядерного топливного цикла, включая создание реакторов нового поколения. 14). Особое место занимает развитие глобальной тенденции, связанной с созданием, уничтожением и использованием ядерного оружия. Здесь можно говорить о следующих тенденциях: создание новых систем боевого управления, связи, разведки, обнаружения и наведения, что будет содействовать качественному росту стратегических возможностей одного государства – США, обладающего научно-техническим потенциалом для обеспечения этого роста. К сожалению, Россия в ближайшие годы не сможет выступить конкурентом в военно-техническим соревновании; количественное сокращение в результате переговоров ядерных потенциалов России, США, возможно, других ядерных стран будет продолжаться, прежде всего, в силу очевидной нецелесообразности сохранения старых «сверхпотенциалов»; будет ускоренными темпами развиваться система ПРО, которая перейдет со стадии научно-технической и экспериментальной на стадию промышленных разработок. В этой связи вероятно втягивание в этот процесс других, прежде всего европейских государств, а также России; 152 будет продолжаться качественное совершенствование неядерных вооружений, которые (по мере роста мощности боезаряда, точности попадания) приобретут функции ядерного оружия. 15). Если говорить о ядерном измерении системы международных отношений, то, видимо, можно говорить о том, что мы вступили в новый этап распространения ядерного оружия. На наш взгляд, тенденции таковы: США при поддержке других государств будут с каждым годом все активнее и безудержнее бороться против распространения ОМУ, что, однако, отнюдь не перекроет всех каналов передачи информации и лабораторных исследований, число которых будет увеличиваться в странах со средним уровнем развития. Для десятков государств изготовление ядерного оружия по мере роста их научно-технических потенциалов и расширения глобальных связей перестанет быть проблемой. Сохранится лишь вопрос об их промышленном производстве, однако, и в этой области результаты НТР могут создать условия для этого. ядерные технологии будут распространяется «по горизонтали» по мере ускорения НТР, вовлечения в нее развивающихся государств, появятся научные и технические возможности для создания ядерных вооружений практически в любом государстве, способном выделить для этого необходимые ресурсы; характер поведения новых ядерных государств в конфликтных и кризисных ситуациях может существенно отличаться от того, что сложилось во взаимоотношениях между СССР и США, Россией и США. Вероятно, возникнет совершенно новое уравнение стратегической стабильности, которое может существенно отличаться от того, когда было абсолютное доминирование двух супердержав, и даже от того, которое существует на сегодняшний день. 16). Высказанные предварительные соображения о перспективах развития глобальных процессов и международных отношений до 2015 года не внушают особенного оптимизма. С началом нового столетия человечество вступило в период, который, скорее всего, будет характеризоваться отсутствием стабильности и законности, при очевидном доминировании одной сверхдержавы. Такой прогноз нередко обосновывается ростом международного терроризма. Но это только часть правды. Другая, значительно большая часть, заключается в том, что эта нестабильность является следствием неравномерности процессов глобализации, во-первых, и очевидной их антисоциальной направленностью, во-вторых. Наконец, втретьих, все это объясняется также отсутствием эффективного международного механизма, ибо прежние – ООН, ОБСЕ и т.д. – создавались совершенно в других условиях и для решения иных международных задач. Основные положения международного права, общие идеи Устава ООН сориентированы на разрешение межгосударственных споров национальных государств, в связи с этим акценты в них сделаны на суверенность, неприкосновенность целостности, решении споров мирными средствами. Уже сегодня выработанные принципы оказываются недостаточными и часто 153 (или все более) неэффективными. Человечество познает все новые формы конфликтов. По мере дальнейшего продвижения к постиндустриальному обществу количество конфликтов не уменьшится. Всякая совместная деятельность увеличивает возможность конфликта, ибо в любом взаимодействии (а в более тесном – тем более) проявляется несовпадение целей и интересов их субъектов. Исходя из структурных характеристик системы человеческих цивилизаций, свойственных ее современному состоянию интеграционных тенденций и все большему обозначению постмодернизационных процессов, можно построить упрощенную мыслительную конструкцию, иллюстрирующую возможности гашения противоречий, способных привести к ставшим чрезвычайно опасными военным столкновениям. Если конфликт разгорается между цивилизациями, что соответствует концепции С. Хантингтона, то по причине осознания его возможной катастрофичности внутри цивилизаций инициируются и активизируются процессы, выражающие неприятие его, тем самым ослабляются позиции субъектов межцивилизационного конфликта, что неизбежно ведет к его сдерживанию и гашению. Во внутрицивилизационных конфликтах образуется противоположное восприятие его разными цивилизациями (а вариантов восприятия не так уж много). Не выразить своей оценки, сохранить нейтралитет в современном мире, где интересы государств-гигантов переплетены и географически не локализованы, невозможно, что вынудит их в конечном итоге заняться мирным урегулированием. Такая схема «возгорания–гашения» при ее сбалансированности может обеспечивать стабильность отношений, их девиацию в безопасных рамках. Не этот ли механизм работал в биполярной модели «холодной войны»? При учете достаточной действенности различных общественных движений и объединений, не признающих межгосударственных и межцивилизационных границ, приведенная схема наполняется новыми силовыми и информационными линиями. В условиях нерешенности вопроса дальнейшего распространения ядерного и ракетного оружия по планете возникает проблема не только установления факта ядерного нападения как можно раньше после его начала, но и идентификации носителей ядерного оружия, определения их государственной принадлежности, что технически реализовать крайне сложно. А возможные дальнейшие более глубокие сокращения запасов ядерного оружия могут обеспечить достижение таких его количеств и такой совокупной мощности, когда ущерб не участвующим в конфликте странам будет незначительным и оцениваться ими как приемлемый. Такая ситуация вполне вероятна и она может вызвать желание у некоторых политиков, ориентированных на лидерство любой ценой, нанести удар «из-за спины». Антагонистический конфликт возникает при полном несовпадении целей и интересов и нежелании (или невозможности) хотя бы одной из сторон пойти на уступки. Видимо, в рассматриваемый период мы расстанемся с иллюзией быстро освободить мир от ядерного оружия. 154 Наличие возможности гарантированного взаимного уничтожения, при неспособности отыскать компромисс, может существенным образом повлиять на протекание конфликта, общее стремление к выживанию препятствует возникновению неразрешимых ситуаций. Существование ядерного оружия еще не до конца сыграло свою позитивную роль, осознание его пока абсолютной мощи не послужило установлению в полном объеме новых правил и норм международной жизни. Задача сокращения и уничтожения СНВ требует решения не столько ради конечной цели, сколько ради необходимости сохранения состояния «нахождения в процессе» ввиду огромного влияния такого нахождения на множество других процессов совершенно иной природы. При этом положительное и отрицательное влияние могут оказывать как успехи, так и неудачи в деле продвижения к «миру без оружия». Можно предполагать возможность определения некоторого идеального темпа для каждой составляющей этого процесса. Такая позиция может вызывать крайне негативную реакцию. Она может восприниматься противоречащей логике и здравому смыслу, абсурдной и даже безнравственной. Как-то не принято ставить цели и вроде бы даже двигаться к ней, при этом не стремиться получить результат, а фактически лишь изображать деятельность. Однако противоречие здесь скорее кажущееся, все происходит от смещения акцентов. Человечеству прежде всего необходимо сохранить себя, уничтожение оружия – лишь представляющееся непременным условие спасения. Никогда в истории оружие не уничтожалось ради торжества высших идей, из гуманизма и миролюбия. Причиной всегда выступало появление все более совершенных и все более мощных его видов. Возврат на несколько десятилетий назад в технической оснащенности средствами уничтожения не изменит природы человека. И именно осознаваемая опасность и процесс избавления от нее послужат выработке нового сознания человечества, рождению новой философии человека, соответствующей его осознанной силе. 17) Одной из характерных особенностей современности, которая сохранится и до 2015 года, является распространение терроризма во многих регионах мира. Новый, еще только складывающийся мировой порядок, находится во власти весьма сложных и неоднозначных переходных процессов, неустойчивость которых обусловлена обострением ряда серьезных противоречий. С одной стороны, происходит дальнейшая интеграция в сфере экономики и политики, идет складывание мирового сообщества стран и народов, а с другой – нарастает вал конфликтов на этнической, культурно-цивилизационной и религиозной почве. Все это будет происходить на фоне весьма динамичного развития и распространения современных вооружений, высоких технологий, в том числе двойного назначения, которые создают объективные предпосылки для расширения масштабов террористических действий и их возможных последствий. На период до 2015 года в отношении международного терроризма будет сохранять свою актуальность две основные парадигмы: I. терроризм как средство принудительной дипломатии и 155 II. терроризм как война. При этом следует предвидеть возможную эволюцию терроризма, которая будет происходить под влиянием изменений, свершающихся в мире. Вначале будут определяться основные цели террористической деятельности и объектов террора. Это повлечет за собой соответствующие изменения в стратегии и тактике действий террористических группировок, в соответствии с которыми будет обеспечиваться достижение поставленных целей. Происходящая в настоящее время эволюция терроризма и переход его к новым формам происходит в условиях сохранения парадигмы “принудительной дипломатии”. Это означает, что мировое сообщество в рассматриваемый период будет иметь дело с “бомбовым терроризмом”, с захватом заложников, самолетов, различных других объектов с предъявлением политических и экономических требований. В то же время нужно пр6едвидеть, что уже в недалеком будущем эволюция терроризма будет все более активно выдвигать на передний план парадигму “терроризмвойна”. На практике это означает, что террористические организации будут использовать стратегию и тактику ведения широкомасштабных кровопролитных операций и действий. Парадигма “терроризм-война” объективно определяет стремление к овладению оружием массового поражения, использование которого как раз и может обеспечить достижение наиболее масштабных результатов: массовых потерь среди населения и нанесение значительного экономического и экологического ущерба. Этому будет способствовать продолжающееся распространение в мире оружия массового поражения и технологий двойного назначения. Развитие мирной ядерной энергетики уже в настоящее время привело к тому, что в 30-ти странах работает около 450 промышленных и многие сотни исследовательских ядерных реакторов, ежедневно нарабатывающих плутоний. Известно, что один промышленный 1000мегаватный реактор вырабатывает в год количество плутония, которого достаточно для создания 40-50-ти ядерных боезарядов. Пример Израиля, Пакистана, Индии, ЮАР показывает, что, несмотря на все старания, мировое сообщество не в состоянии устранить возможность тайного создания ядерного оружия даже в странах со средним научно-промышленным уровнем. Известно, что в ядерных государствах, особенно в России и США, накоплены большие запасы высокообогащенного (оружейного) урана, которые тщательно охраняются и получить его террористам чрезвычайно сложно. Несколько иное положение с плутонием, заряды с которым значительно сложнее урановых по устройству, но приобретение реакторного плутония в некоторых странах является делом реальным. Это означает, что в период до 2015-го года в мире могут появиться новые обладатели ядерного оружия, и это могут быть не только государства, но и международные террористические организации. Это может стать особенно чувствительным для России, поскольку уже в настоящее время вдоль ее границ расположен целый “ядерный пояс”, который составляют Северная Корея, Китай, Индия, 156 Пакистан. Невдалеке расположены и другие ядерные державы– Франция, Англия, Израиль. К тому же весьма тяжелыми последствиями для нее может обернуться совершение террористических актов в отношении объектов ядерной инфраструктуры, способных привести к радиоактивному заражению больших территории, источников водоснабжения, систем обеспечения жизнеспособности страны. Необходимо также учитывать возрастание в период до 2015-го года угрозы химического и биологического терроризма. По оценке спецслужб, химическим и бактериологическим оружием обладают более 15-ти государств, а также ряд международных террористических организаций. Особый интерес террористов к использованию этих видов оружия массового поражения объясняется рядом факторов: доступность, относительной дешевизной, возможностью легального приобретения исходных компонентов. В середине 90-х годов ХХ века террористы перешагнули рубеж, применив впервые в террористических целях химические отравляющие вещества (Япония, 1994-1995 гг.). Реальность угрозы терроризма с использование ОМП для России не вызывает сомнений. Это, в свою очередь, определяет необходимость принятия комплекса соответствующих мер по предотвращению и нейтрализации проявления терроризма на ее территории. Опыт борьбы с этим явлением показывает, что прежде всего необходимо разработать и принять нормативно-правовую базу, крайне нужную для координации деятельности спецслужб в противостоянии этому социально-политическому феномену как внутри страны, так и за ее пределами. Необходимо также провести структурную реорганизацию силовых структур РФ для обеспечения успешной борьбы с терроризмом, который все более активно выдвигается на одно из первых мест среди угроз международной безопасности и стратегической стабильности. Успех борьбы с международным и внутренним терроризмом может быть обеспечен только при условии активного взаимодействия всех государств в рамках современной мировой антитеррористической коалиции стран и народов. *** Говоря об устройстве завтрашнего мира, мы не должны строить его заново, опираясь только на некоторую модель, реализующую принципы высшей справедливости или всеобщего блага. Человечество возникло не сейчас и не внезапно, длинный исторический путь определил его сегодняшнее состояние и ныне живущим поколениям предстоит его продолжать, учитывая приобретенное и накопленное, не противореча логике исторического процесса, не отметая безоговорочно то, что не укладывается в некие абстрактные схемы. 157 5. Международные отношения Трактовки глобализации современного мира. В международно-политической науке существуют различные трактовки глобализации современного мира. 1) Сторонники реалистической парадигмы понимают ее: в духе “столкновения цивилизаций” (С. Хантингтон); как результат победы Запада во главе с США в холодной войне против СССР; как закономерный процесс распространения гегемонии единственной сверхдержавы на остальной мир (Г. Киссинджер); как геополитическое переустройство мира, в частности, как пересмотр политики союзов, когда принадлежность к одному и тому же региону играет уже не первостепенную роль (Ф. Сашвальд). 2) Неолибералы рассматривают глобализацию как: “конец истории” (Ф. Фукуяма), окончательную победу и распространение на весь мир западных ценностей – плюралистической демократии, индивидуальных прав и свобод человека; все более широкое распространение во взаимодействиях государств норм международного права, процесс преодоления государствами своих узкоэгоистических национальных интересов и становления “сообщества цивилизованных стран” и т.п. 3) Неомарксисты считают, что термин “глобализация” означает не что иное, как стратегию монополистического капитала и американского империализма по окончательному закреплению неравенства в мире и эксплуатации “периферийных” и “полупериферийных” регионов и государств мировым центром”. Они же используют глобализацию как понятие, замещающее термин “империализм” - его содержанием в таком случае становится политика мирового капитала, направленная на подчинение мира потребностям своего развития (С. Амин). Взаимозависимость и транснационализм (по Кольяру). Д. Кольяр выделяет пять фундаментальных концептов, перемены в содержании которых характеризуют масштабы глобальных трансформаций, происходящих в современном мире - независимость, взаимозависимость, транснационализация, мондиализация и глобализация. Рассматривая термин “независимость”, этот автор подчеркивает его совпадение с понятием суверенитета, который представляет собой свободу принятия политических решений на уровне стран. Однако в результате глобализационных процессов конца ХХ века практически все государства перестали обладать реальным суверенитетом или независимостью. Пришедшая им на смену взаимозависимость представляет собой “сочетание зависимостей друг от друга” политической, дипломатической, стратегической, экономической, культурной, что заставляет государства сотрудничать в целях управления совокупностью этих взаимосвязей. 158 Близким к взаимозависимости, хотя и не равнозначным ей является, по мнению Д. Кольяра, понятие транснационализма: в обоих случаях речь идет о развитии процессов солидарности в международных делах. Но если при взаимозависимости государства контролируют эти связи, то транснациональные образования пересекают границы многих государств и ускользают от их контроля и не согласуются с суверенитетом. Что касается мондиализации, то она – следствие явлений, которые ведут к возникновению мира без границ, к международным отношениям, которые уже не могут отождествляться с межгосударственными отношениями. Мондиализация выражает степень роста взаимозависимостей, национальных и транснациональных солидарностей в мире, что отражается в многочисленных концепциях “большой планетарной деревни” или “космополиса”. Глобализация же, рассматриваемая в соотношении с вышеназванными понятиями, представляет собой, по Д. Кольяру, “высшую и последнюю стадию мондиализма”100. Фрагмеграция (Розенау). Дж. Розенау, современный классик теории международных отношений, в свою очередь, попытался установить различия между понятиями глобализации и близкими ему по содержанию терминами “глобализм”, “универсализм”, и “сложная взаимозависимость”. Он утверждает: понятие “глобализация” имеет, по сравнению с другими, менее широкое и более специальное значение; понятие “глобализация” апеллирует не к ценностям и структурам, а к процессам и идеям, которые рождаются в умах и в поведении людей, к взаимодействиям, которые возникают тогда, когда индивиды и их объединения заняты своими обыденными делами и стремятся достичь поставленных перед собой целей. Процессы глобализации, по мнению Розенау, отличаются тем, что не знают территориальных границ и не признают юридических барьеров. С его точки зрения, любая совокупность взаимодействий, которая имеет потенциал неограниченного распространения и способна легко преодолевать национальные юрисдикции должна рассматриваться как процесс глобализации. Признавая, что глобализация сопровождается процессами диаметрально противоположными ей, подчеркивая вместе с теми их неразрывный характер, Дж. Розенау использует термин “фрагмеграция” (фрагментация плюс интеграция) для определения процесса, экономические и социальные аспекты которого колеблются между глобализацией и локализацией, а политические – между централизацией и децентрализацией101. Основные тенденции глобализации. Оценивая анализ глобализации современной международнополитической наукой, можно выделить ряд тенденций, совокупное взаимодействие которых и составляет содержание этого явления: 100 101 Collard D. La societe des systemes après la Guerre froide. Р., 1996. Р. 48-50. Rosenau J.N. New Dimentions of Security // Security Dialogue. 1994. Vol. 25 (3). Р. 256. 159 тенденция к становлению экономической системы, действующей по единым правилам в масштабе всей планеты; нарастание финансовых и информационных трансграничных потоков, неподвластных государственному регулированию и контролю; эрозия национально-государственного суверенитета в результате возрастающей “проницаемости” межгосударственных границ и ослабления традиционных функций государства; размывание границ между “внешними” и “внутренними” политическими, экономическими, информационными и другими процессами; распространение на весь мир западных (прежде всего - американских) стандартов образа жизни. поведения, потребления, досуга; рост интеграционных процессов, составляющих важную часть глобализации. Они развиваются в виду умножения общих проблем, решить которые легче, а в ряде случаев только и возможно совместными усилиями, заинтересованности средних и малых государств в увеличении своего международного влияния, потребностями современной экономики, требующей для той или иной степени саморегулирования емкого рынка и т.д. Интеграционные принципы ЕС. Одним из самых интересный примеров интеграционного строительства представляет собой Европейский Союз, созданный на основе трех основополагающих принципов: 1. интеграция является не целью, а средством; 2. интеграция требует постепенности; 3. интеграция нуждается в адекватных механизмах. Таковые в Европейском Союзе создавались на основе пяти принципов их функционирования: 1. наличие межгосударственных и наднациональных институтов, что позволяет поддерживать баланс между национальными и общими интересами; 2. разделение между компетенциями ЕС и национальными институтами. Решения в одних областях определяются наднациональными органами, в других – одновременно национальными и наднациональными, в третьих – ЕС лишь координирует действия своих членов; 3. разнообразие типов принимаемых решений: обязательный и рекомендательный характер, свобода в выборе средств их реализации на национальном уровне и т.п.; 4. примат права ЕС над национальными правовыми нормами в рамках, определенных основополагающими договорами; 5. участие общественности стран, входящих в ЕС, в поддержке интеграционных процессов. 6. демократизация современного мира и теория “демократического мира”, обобщающая опыт не воюющих между собой развитых демократий. Если первая является объективной тенденцией развития современного мира, то теория демократического мира с самого начала своего возникновения 160 вызывает ряд возражений, так как она не дает ответа на вопросы о том, почему все же возможна агрессия демократических стран в отношении недемократических государств, почему демократические страны вели империалистические войны и т.п.?; 7. формирование идеологии “глобализма”, призванной обосновать неизбежность происходящих изменений, формирования нового международного порядка под руководством Запада и при лидирующей роли США. Как замечает в этой связи А. Д. Богатуров, “очевидно, что глобализация – это не только то, что существует на самом деле, но и то, что людям предлагают думать и что они думают о происходящем и его перспективах”102. Последствия глобализации (оптимисты, пессимисты и скептики). Позиции исследователей по проблемам уже проявившихся и прогнозируемых последствий глобализации международной среды можно разделить на группы оптимистов, пессимистов и скептиков. 1. Первые акцентируют те преимущества, которые несет с собой глобализация в экономическом, социальном и политическом отношениях. По их мнению, главная заслуга глобализации заключается в том, что она способствует расширению сообщества демократических народов и государств, способствует демократизации общественного развития в целом, ориентации на право как единственно легитимный способ разрешения конфликтов. 2. Пессимисты же полагают, что глобализация не только не способствует универсализации свободного рынка и честной конкуренции, но, напротив, ведет к росту концентрации капитала в наиболее развитых странах, доминирующих в мировой экономике. По их мнению, расширение “культуры Макдоналдса”, рост возможностей манипулирования людьми в интересах глобального управления, использование метатехнологий для вывода их обладателей из конкуренции, насаждение стандартов неолиберальной глобализации при помощи военной силы лишают надежды на демократизацию мировых общественно-политических отношений, на возникновение “глобального гражданского общества” и на самоуправление народов в рамках “мирового сообщества”. 3. Скептики отвергают крайние позиции в оценке последствий и перспектив глобализации, с сомнением относясь как к выводам о ее исключительно благотворном влиянии на человечество, так и к заключениям о ее гибельном воздействии на человеческую цивилизацию. Основная идея скептиков заключается в том, что процессы, обозначаемые термином “глобализация”, объективны и неизбежны. Они действительно открывают перед странами и народами новые возможности, но и ставят их перед сложными и опасными вызовами. Это подразумевает, как полагают скептики, существование сильного и эффективного государства, способного противостоять идеологии глобализма, методам формирования геоэкономики, 102 Богатуров А.Д. Синдром поглощения.., с. 33. 161 навязываемым богатыми странами. Скептическое их отношение вызывают и концепции “единой лодки” глобализации, согласно которым это обстоятельство будет способствовать формированию солидаристского мирового сообщества, несмотря на неравное во многих отношениях положение экипажа этой лодки. Развитие межправительственных организаций. Практически все исследователи признают, что в последние десятилетия глобализация международной среды проявилась как реальный феномен, внесший значительные изменения в количество акторов, структуру их взаимосвязей и содержание процессов в системе международных отношений. Государства, несмотря на антиэтатистское наступление в основном неолиберальных авторов, остаются основной формой политической организации современного общества и главными участниками международных отношений. Их число в мире постоянно увеличивается, согласно некоторым прогнозам в 2050 году их будет не менее 800. они сами изменяются и развиваются, адаптируются к новым условиям и приспосабливают их к себе. Не исчезает, а лишь видоизменяется наполнение понятия государственный суверенитет. Основная проблема заключается в том, по какому пути пойдет развитие государства, как оно будет взаимодействовать с другими участниками международной жизни, которые все решительнее заявляют о себе. Активно развиваются межправительственные организации (МПО). Если в 1900 г. их было всего 30, то в 1999 – 251. Современные МПО выполняют шесть основных функций: 1. через МПО государство осуществляет политическое влияние на международные процессы; 2. МПО служат местом согласования интересов различных государств путем переговоров; 3. одни МПО используются для ослабления других или взаимодействия с ними; 4. МПО используются государствами для информирования других о своих намерениях и целях; 5. документы, принимаемые МПО, служат неким ориентиром для государств, которые входят в них, для выработки собственной политики; 6. в определенных условиях МПО формируют и базисные принципы, из которых исходят государства в дальнейшем. Возрастание роли международных неправительственных организаций. Международные неправительственные организации (МНПО) играют все возрастающую роль в системе международных организаций. Об этом свидетельствует бурный рост их числа: в 19000 г. их было 69, в то время как на рубеже ХХ-XXI веков – 27.000. Для них характерно не только резкое увеличение количества, но и расширение географии деятельности, усиление политического влияния, расширение спектра вопросов, которыми они занимаются. Все более значимыми участниками международной жизни 162 становятся транснациональные корпорации и банки (ТНК и ТНБ). Положительная сторона их деятельности на мировой арене может быть сведена к следующим моментам: развитие мировой торговли; инвестирования в экономику слаборазвитых государств; создание рабочих мест в развивающихся странах; развитие процессов демократизации за счет совершенствования рыночных отношений; подготовка национальных кадров; внедрение процедур мирного разрешения спорных и конфликтных ситуаций. Не менее существенны и отрицательные для международных отношений моменты в деятельности ТНК и ТНБ: подрыв национального суверенитета малых и средних государств; усиление разрыва между развитыми и развивающимися странами; готовность ради собственной выгоды не только поддерживать репрессивные режимы, но и сотрудничать с ними; интерес к сохранению дешевой рабочей силы в развивающихся государствах; размывание национальных особенностей путем внедрения своих технологий и продукции; договоренности с другими ТНК по разделу рынков и снижение конкуренции. Увеличение числа участников международных отношений. С конца ХХ столетия вместе с другими участниками международных отношений самостоятельные шаги на мировой арене стали предпринимать внутригосударственные регионы – административно-территориальные образования, кантоны, федеральные земли, штаты, субъекты федераций и т.п. Внутригосударственные регионы становятся все более значительным фактором европейского строительства, что привело даже к появлению такого определения ЕС как “Европа регионов”. Нередко к самостоятельным участникам системы международных отношений причисляют СМИ, которые через воздействие на людей оказывают влияние на мировые политические процессы. В последние годы в СМО появляются и гибридные акторы, которые представляют собой соединение государственных и негосударственных структур. Эти гибридные образования действуют в различных областях, прежде всего в сфере бизнеса, где транснациональные компании имеют смешанный (с государственным) капитал. Гибридные образования существуют и в СМИ. В целом, изменение количества и качества участников международных отношений в эпоху глобализации имеет ряд серьезных следствий: возникает острая проблема ответственности международных акторов за их действия на международной арене. Некоторые исследователи отмечают в этой связи, что негосударственные акторы не всегда осознают свою ответственность и выступают в международной сфере как участники с 163 ограниченной ответственностью, что негативно сказывается на авторитете и “имидже” государства; сложность взаимосвязей участников международных процессов, которые трудно проследить и просчитать, порождает неопределенность того мира, в котором “все возможно и почти ничто не является точно установленным” (В. Гавел); множественность акторов породила и так называемый парадокс участия, суть которого сводится к тому, что чем меньше участников на международной арене и чем более они однородны, тем предсказуемое их действия и последствия этих действий, и наоборот (М. Никольсон); сложность, запутанность, отсутствие согласованности и подчинения действий даже в рамках одного актора, государства - еще один феномен современного мира. Можно привести примеры, когда государственные власти не контролировали свои вооруженные подразделения. Растущая множественность участников мирового взаимодействия, их пестрота, разнородность и разнообразие остаются фактами, с которыми приходится считаться политикам и аналитикам. Монополярность или многополярность? После окончания холодной войны меняется и структура системы международных отношений. Что закончилась эпоха биполярного мира, было ясно всем. Проблема заключалась в определении того, что пришло на смену ему. Дискуссия развернулась вокруг двух точек зрения: 1. мир стал монополярным (однополярным, однополюсным, униполярным); 2. мир стал многополярным (многополюсным), где выделяется несколько полюсов силы. Первая точка зрения получила поддержку исследователей и политиковпрактиков главным образом в США. Здесь стали говорить о формировании Pax Americana – однополюсного мира во главе с США. С. Хантингтон оправдывал лидерство США тем, что эта страна являлась самой свободной и либеральной. Однополярность связывалась также с отсутствием серьезных угроз для США со стороны какого-либо другого государства (К. Уолтц). В то же время идея однополярности мира во главе с США вызвала достаточно широкую критику как внутри этой страны, так и за ее пределами. Сомнению подвергалась целесообразность для самих США брать на себя тяжесть такого лидерства, играть роль “мирового полицейского”. Появились работы, в которых предпринималась попытка показать, что однополярность мира вовсе не означает непременно полюс в виде США. Ряд автором считали, например, что таким полюсом является группа из семи ведущих государств (G-7). Критики идеи однополярности системы международных отношений предлагали прямо противоположную ее модель, основанную на многополярности. Она становится довольно популярной в мире, а во второй половине 90-х годов ХХ века – и в России, что во многом связано с именем Е.М. Примакова, тогда министра иностранных дел. После окончания холодной войны, утверждал он, произошло формирование новых центров 164 силы или полюсов, в связи с чем миропорядок, к которому нужно стремиться, используя сложившиеся условия, может быть только многополярным. При этом имелось в виду, что характеристиками многополярного мира являются: противодействие любому другому участнику системы, который стремится быть лидером; стремление к усилению собственной позиции или, по крайней мере, недопущение ее ослабления (осуществляется путем переговорных процедур, но при необходимости и силовыми методами); даже в случае противоборства стремление к тому, чтобы не допустить дестабилизации системы. Вместе с тем в последние годы появилась точка зрения, согласно которой рассуждения в духе полярности системы международных отношений были адекватны государственно-центричной модели мира вплоть до конца ХХ столетия. То есть до той поры, когда, с одной стороны, военнополитический фактор играл доминирующую роль и определял мощь государства на мировой арене, с другой – до тех пор, пока не стали действовать новые, негосударственные акторы. Уровни полярности. Многие исследователи в этой связи стали писать о нескольких уровнях полярности при рассмотрении международных отношений. Так, Дж. Най выделял три таких уровня: 1. первый относился к силовой сфере, где доминировали США; 2. второй касался экономической области, в которой США делили первые места с Западной Европой и Японией; 3. третий уровень составляли транснациональные отношения, которые развиваются бурными темпами и формируют “центры” в той или иной области – транснациональные корпорации, глобальные финансовые институты, отдельные города (Лондон) или регионы (Южная Калифорния). Сторонники такой точки зрения, принимая во внимание сложность и многоуровневость современного мира, предпочитают говорить не о многополярности мира, где полюсом выступает государство, а о его полицентричности, где полюса являются качественно различными и находятся на разных уровнях. Дж. Розенау пишет в этой связи, что политическая структура мира ХХI века будет напоминать сеть по типу Интернета, с множеством узлов и сплетений – государственных, межгосударственных, негосударственных и смешанных по своей природе. По его мнению, уже сейчас понятие “международные отношения” утрачивают свой прежний смысл, поэтому для описания нового феномена следует использовать новый термин – “постмеждународные отношения” по аналогии с понятием “постиндустриальная эра”, постиндустриализм и т.д. Однако пока, как подчеркивает Дж. Розенау, наряду с системами, в которых активно действуют негосударственные и надгосударственные акторы, образующие “полицентричный мир”, существует и “государственноцентричный мир”. 165 Процесс «глобального перехода». Современный международный порядок возникает на наших глазах подобно фотографии, опущенной в проявитель – сперва медленно появляются контуры общей геополитической картины мира, затем будут проступать более частные детали, подчеркивая долгосрочный и всеобщий характер охвативших мир перемен. Процесс “глобального перехода” в различной степени и по-разному охватывает страны и регионы мира. Этот период крайне противоречив, что выражается в парадоксе переходности. С одной стороны, продолжают действовать старые закономерности и нормы, с другой – одновременно появляются новые. В принципе можно выделить три главных сценария дальнейшего перехода глобализирующегося мира к новой системе международных отношений. Первый связан с относительно легким и плавным процессом перехода. Однако он не согласуется с реальным развитием международных событий, иллюзии относительно того, что после завершения холодной войны в прошлое уйдут войны и военные конфликты, были развеяны очень быстро и радикально, что хорошо прослеживается на проблемах, связанных с бывшей Югославией и вокруг нее. Прямо противоположный прогноз относительно “транзита” к новой системе международных отношений, а также возможной в дальнейшем структуры мира дают исследователи, которые пишут о расколе. Причем основания для раскола у разных ученых различны: западная, латиноамериканская, африканская, исламская, конфуцианская, хинди, православная, буддистская, японская цивилизации – у С. Хантингтона; цивилизации, но иного рода – сельскохозяйственная, индустриальная и постиндустриальная – у Э. Тоффлера; социально-экономическое развитие мировых регионов – высокий, средний и низкий, - на основе чего соответственно выделяются центр, полупериферия и периферия – у И. Валлерстайна; шесть пространственно-экономических зон (североатлантическая, тихоокеанская, евразийская, “южная”, расположенная преимущественно в районах индоокеанской дуги, а также два транснациональных региона, выходящих за рамки привычной географической картографии) – у А. И. Неклессы. Главный аргумент против теорий раскола заключается в том. что человечеству присуще некое чувство самосохранения, которое не допустит по каким бы то ни было причинам глобального конфликта, чреватого уничтожением всей человеческой цивилизации. Наконец, в рамках третьего сценария “глобального перехода” делаются попытки учесть обе тенденции мирового развития – интеграцию и универсализацию мира, с одной стороны, и его раскол, фрагментацию, обособление отдельных частей и областей – с другой. Одним из первых, кто обратил внимание на одновременное действие обеих тенденций, был Б. Р. Барбер. Он заметил, что по всему миру распространяются единые образцы типа Макинтоша, Макдоналдса, представляющие некий глобальный мир, 166 названный им “McWorld”. Противоположную тенденцию, свидетельствовавшую о сепаратистских движениях, этнических и конфессиональных конфликтах он назвал “джихадом”. В отличие от С. Хантингтона, который предсказывал “столкновение цивилизаций”, Б. Р. Барбер пишет о столкновении “джихада” с глобализирующимся миром. Дж. Розенау в связи с одновременным действием двух мировых тенденций предложил даже специальный термин “фрагмегративность” (фрагментация плюс интеграция). Р. Робертсон пустил в научный оборот еще один термин, также раскрывающий данное явление – “глокализация” (глобализация плюс локализация). Именно эта модель перехода к новой системе международных отношений реализуется в современном мире: проходит он с конфликтами и обособлением отдельных частей, но при общей глобализационной и интеграционной направленности. 5.1. Международные организации и сообщества Одна из главных отличительных черт современной глобализации формирование и развитие мощных мировых и региональных коалиций, позволяющих достигать мультипликации усилий и более эффективной защиты локальных интересов на мировой арене. Более того, в последние годы многосторонние организации стали брать на себя часть традиционных функций национальных государств, прежде всего в экономической области. Экономические региональные объединения. Ликвидация противостояния двух политических и экономических систем привела к резкому ускорению формирования глобального рынка. Нынешний этап его развития идет через все расширяющуюся деятельность экономических региональных объединений – Европейского союза (ЕС), Североамериканской зоны свободной торговли (НАФТА), АзиатскоТихоокеанского экономического сотрудничества (АТЭС) и т.д. На долю ЕС, НАФТА и АТЭС приходится примерно 80% мирового ВВП, 82% всех государственных бюджетов и 85% экспорта. Видимо, на этой основе и будет сформирован глобальный рынок ХХI века. ОЭСР и «большая семерка». Возрастает значение объединенных механизмов регулирования глобальной экономики. Центральное место в международной экономической системе занимает «большая семерка», в которую вошли США, Великобритания, Франция, Германия, Италия, Япония и Канада. Хотя в мае 1998 г. на встрече в верхах в Бирмингеме произошло превращение «большой семерки» в «большую восьмерку» за счет присоединения России, в экономических вопросах этот форум по-прежнему сохраняет формат «семерки». «Большая семерка» является ядром Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), которую можно назвать институциональным оформлением западного сообщества. На долю ОЭСР приходится свыше 70% мирового ВВП и 89% совокупных государственных бюджетов. 167 ВТО и МВФ. Наиболее важным инструментом регулирования мировой торговой системы стала созданная по инициативе США Всемирная торговая организация (ВТО). Государства-участники ВТО обязаны упразднить таможенные барьеры на различные виды товаров и услуг, в том числе по информационным технологиям и финансовым операциям. «Большая семерка» во главе с США осуществляет неформальный контроль над Всемирным банком и Международным валютным фондом (МВФ), которые со времени Второй мировой войны играют ключевую роль в формировании глобальной финансово-кредитной системы. В этих организациях странам «большой семерки» принадлежит 45% голосов. В конце ХХ века именно Всемирный банк и МВФ фактически взяли на себя главную роль в обеспечении международной экономической безопасности, которая трактуется исходя из интересов прежде всего США. Таким образом, произошла подмена Совета Безопасности ООН созданными и контролируемыми Западом финансовыми институтами. Последний пример тому – война в Ираке, причина которой лежит прежде всего в экономической, а не в политической плоскости. Активизация международного сотрудничества. Можно предположить, что международное сотрудничество будет в целом укрепляться, особенно когда появятся новые возможности получения сверхприбылей крупными транснациональными корпорациями. Вместе с тем итоги войны в Ираке могут внести значительные коррективы в расстановку сил на мировой арене. Развитые страны, в первую очередь члены «большой семерки», будут продолжать участвовать в работе многочисленных международных организаций и стремиться к сотрудничеству по широкому кругу вопросов с целью защиты собственных интересов и укреплению своего влияния. Возможно, будет иметь место некоторая изоляция США из-за усиления недовольства остального мирового сообщества их ролью единственной сверхдержавы и «мирового жандарма». Страны-члены ЕС будут работать над осуществлением крупномасштабных программ, предусматривающих высокую степень кооперации как в экономике, так и в политике. Относительно менее развитые государства будут избирательно участвовать в международных организациях и сообществах с целью отстаивания своих интересов и борьбы против тех нововведений, которые, с их точки зрения, угрожают их национальной безопасности и суверенитету. Развивающиеся страны будут активно участвовать в данном процессе с целью утверждения собственного самосознания, накопления ресурсов для осуществления социально-экономического развития и поддержки находящихся у власти правительств. Наиболее нестабильные из них будут участвовать в международных организациях и сообществах главным образом для подтверждения своего международного признания. Страны, сохранившие социалистическую ориентацию, и так называемые «страныизгои» будут также бороться против тех международных организаций, 168 которые представляются им порождением империализма, а значит, направленными против них (например, МВФ и ВТО). Кроме того, они будут препятствовать работе тех организаций, в которых значительную роль играют транснациональные корпорации. Направления эффективного сотрудничества. По мнению американских аналитиков, в рамках международных организаций наиболее эффективное сотрудничество будет в следующих областях: мониторинг международных финансовых потоков и положение дел в оффшорных зонах; ужесточение законов против коррупции, торговли наркотиками и «живым товаром»; метеорологический мониторинг и предупреждение об опасных природных катаклизмах; решение вопросов охраны окружающей среды; разработка эффективных вакцин и лекарственных препаратов; оказание гуманитарной помощи беженцам и жертвам голода, природных бедствий, военных конфликтов; борьба с терроризмом. Вместе с тем с переменным успехом может осуществляться сотрудничество по линии: определения условий охраны прав на интеллектуальную собственность; реформирования и укрепления международных финансовых институтов; расширения состава Совета Безопасности ООН; создания миротворческих вооруженных сил, подконтрольных Совету Безопасности ООН или крупнейшим региональным организациям (возможно, за исключением ЕС); военного участия, санкционированного ООН, для недопущения ущемления прав человека; изменения концепции мирового сообщества, связанного с представлениями о новых правах, в частности таких, как право на «открытость границ» для людей из беднейших стран. (Источник: Доклад Национального разведывательного совета «Глобальные тенденции 2015: диалог о будущем с неправительственными экспертами»). 5.2. Тенденции развития международных отношений В войне против Ирака – первый крупный международный кризис после окончания «холодной войны». Коалиция (антитеррористическая) – это временное или постоянное явление? Т. е. вопрос в том, будут ли «односторонними» или «многосторонними» международные отношения? В зависимости от преобладания той или иной тенденции, в ближайшие 10–20 лет будут формироваться международные условия для России. 169 Сейчас в мире складывается новая ситуация, когда государства находят общий язык и взаимодействуют на международной арене не по принципу «блоковой дисциплины», а на основе совпадающих подходов к решению конкретных проблем. Именно такой характер носило и носит наше тесное взаимодействие с Францией, Германией и Китаем в рамках Совета Безопасности ООН. Такое положение является совершенно естественным. Оно говорит о фактическом преодолении наследия холодной войны и постепенном утверждении демократических норм в международных отношениях. Наконец, это еще одно свидетельство укрепляющейся тенденции к многополярному мироустройству. Подчеркнем, что концепция многополярности, как мы ее понимаем, – это не прикрытие каких-то комбинаций в духе антиамериканизма, а отражение одной из реальностей современного мира, в котором объективно существуют различные центры влияния, и ни одно государство не в состоянии в одиночку решать все проблемы». 5.3. Новая фаза интеграции «Новая фаза интеграции экономики и деятельность наднациональных образований (ЕС), а также международных организаций (МВФ, МБ, ВТО и др.) бросают очередной вызов исторически сложившимся национальным государствам, да и вообще многим представлениям о государстве, ставшими привычными в XX веке». Можно только согласиться с этим утверждением А. Салмина о «вызове исторически сложившимся национальным государствам». Действительно, усиливающаяся глобализация поставила вопрос уже о политическом и экономическом суверенитете государств, активно участвующих в интернациональных процессах. При этом наша позиция заключается в том, что именно интернациональные процессы усиливают роль государства на стадии формирования национальных органов и экономик. Как это ни парадоксально, но именно государство обладает исключительным правом субъекта международных отношений в полной мере. В силу этого условия интеграции, ее темпы, масштабы и т.п. – все такого рода вопросы наиболее эффективно решаются на межгосударственном уровне. При этом важно отметить два обстоятельства. 1) рассматриваемая постановка вопроса стала предметом обсуждения на Западе достаточно давно. Более того, за последние годы мы увидели, как на государственном, политическом и общественном уровне, а также в крупных национальных корпорациях (например, «Сименс») принимаются вполне конкретные политические и экономические решения. Так, осенью 1999 года на основе анализа участия немецких школ в процессах информатизации в мире правление «Сименса» приняло срочное решение о направлении всей полученной прибыли на финансирование национального Интернет-образования и информационного обеспечения деятельности национальных учреждений культуры; 170 2) такая постановка вопроса свидетельствует о переходе научной общественности в России на новый уровень осмысления сути глобальных процессов. Вплоть до самого последнего времени в советской и российской науке вообще не рассматривались угрозы государству и нации, вызванные развитием глобальных процессов. У этого вызова, – по мнению А. Салмина, – как минимум пять составляющих. Происходит процесс так называемой «экономизации» политики. Во внутренней политике в нормальной, не кризисной обстановке при отсутствии внешних конфликтов большой интенсивности на первый план выходит «экономический блок» с его мотивацией, логикой, повседневными интересами (ситуация, которая в свое время была обозначена классическим журналистским вопросом: кто в США «влиятельнее» – Билл Клинтон или Ален Гринспэн?). 5.4. Геополитика Не секрет, что в системе внешнеполитических приоритетов США в период холодной войны и сразу после нее господствовали Европа, страны Западного полушария и Япония. В настоящее время приоритеты изменились. Безусловно, Европа остается важной, но она скорее превратилась в глубокий "тыл" американских интересов, а линия "фронта" сместилась в глубину Центральной Евразии, туда, где смыкаются границы Афганистана, бывших советских среднеазиатских государств и двух новых ядерных держав — Индии и Пакистана. Рядом и Китай. Здесь мы наблюдаем зарождение качественно нового геополитического центра мира. "Качество" происходящих здесь процессов во многом будет предопределять и "качество" потенциальных конфликтов. Весьма показательна в этой связи позиция западников — членов 'ядерной пятерки" по вопросу о создании уже в ближайшей перспективе зоны, свободной от ядерного оружия, в Центральной Азии. Она сводится, в частности, к выработке таких формулировок Договора, которые могли бы обеспечить возможность беспрепятственного транзита ядерного оружия через район Центральной Азии (статьи 3 и 4 "Самаркандского" текста проекта Договора), одновременно изъяв важнейшее для России (да и для пяти потенциальных участников Договора) положение, касающееся подтверждения прав и обязанностей сторон Договора по другим международным Договорам (статья 12) - прежде всего по ДКБ . Возрастающее значение данного региона не только как "колыбели" глобального террористического вызова, но и как "носителя" иных цивилизационных ценностей, привело объективно к возрастанию роли России в системе внешнеполитических приоритетов "пилотной" американской "цивилизации". Россия потребовалась как "подпитка" для США российским же геополитическим и пространственным ресурсом. Новое геополитическое "качество" потенциальных конфликтов в этом важнейшем регионе, вероятно, будет также связано с характером российско-американского взаимодействия. 171 Данное взаимодействие, принимающее форму квазисоюза, - это возможность для нас упрочить свое положение в "клубе" наиболее влиятельных стран мира. Однако продуктивное партнерство может быть основано только на хладнокровно рассчитанном соотношении интересов обеих сторон. Предлагаемая России роль ведомого партнера, которая неизменно будет вступать в противоречие с долговременными российскими интересами, причина потенциальной конфликтности. Кроме того, становится все более ясным, что американская правящая элита абсолютным условием сохранения мирового лидерства рассматривает присоединение к национальным ресурсам США ресурсов других стран. Во внешней политике прежние геополитические схемы «баланса сил» во многом утрачивают свою значимость. Традиционные представления о важности военной мощи и политического влияния сохраняются, но этих факторов самих по себе уже недостаточно, чтобы гарантировать принадлежность к мировой элите. Слабые в военном отношении Япония или Канада – более старые и более естественные члены символического клуба ведущих стран («G-7 плюс 1»), чем ядерный сверхгигант Россия, попрежнему входящая в число постоянных членов Совета Безопасности ООН. При этом следует, на наш взгляд, подчеркнуть, что такая оценка, особенно популярна, кстати, у нынешней администрации США, которая гипертрофирует значение экономического фактора. Положение государства в мире определяется не только нынешней экономической мощью или ядерным потенциалом, но и наличием природных ресурсов (у России 30% мировых запасов), образованностью населения и другими факторами, из которых, на наш взгляд, решающее значение имеют: темпы научно-технического прогресса; качество политического руководства. 5.5. Международные организации Новый этап интеграции мировой экономики. То обстоятельство, что экономические процессы приобретают глобальный характер, во многом стирает грань между внутренней и внешней политикой, часто, но не всегда, подчиняя первую второй. Новая ситуация резко ограничивает для подавляющего большинства национальных правительств возможность вмешиваться в регулирование этих процессов. Механизмы реального управления экономикой все в большей степени оказываются в руках наднациональных сообществ, международных и национальных неполитических организаций, а также немногих, отнюдь не слабеющих на фоне глобального развития, правительств экономически более могущественных стран, в первую очередь США, а также Японии, Китая и др. Проблема для России: выработка стратегии работы с международными организациями, практически отсутствующей в последнее время. На наш взгляд, у правительства должна быть не только стратегия работы с международными организациями, но внешнеполитическая и 172 внешнеэкономическая стратегия вообще. Причем эта стратегия должна иметь общенациональный, согласованный характер. Данный тезис прекрасно иллюстрируется, на наш взгляд, внутриполитическим кризисом в России в марте 2000 г., начало которому был положено (можно сказать – спровоцировано) фактически ультиматумом МВФ российскому правительству по поводу погашения процентов по внешнему долгу Парижскому клубу. МВФ в данном случае, и это надо сказать прямо, повел себя отнюдь не как партнер, а как жесткий кредитор, потребовавший выплаты процентов при любых обстоятельствах. Можно предположить (во всяком случае, это допускали сетевые СМИ), что МВФ хотел получить от России политические уступки. Государство, в новом контексте ограниченное в своих возможностях, вынуждено отказываться от некоторых прежних функций и претензий в пользу гражданского общества. Так, оно уступает часть политической инициативы экономическим субъектам и неправительственным организациям (НПО) – национальным и международным, – которые все чаще способны навязать свою волю, как самим государствам, так и межгосударственным организациям. В то же время улучшение экономического положения страны почти неизбежно приведет к усилению активности НПО универсалистской направленности (а не только организаций ветеранов, инвалидов и солдатских матерей), снизившейся за последние несколько лет. Действительно, на современном этапе глобализации роль гражданского общества, его институтов, в том числе и неправительственных организаций, растет и, безусловно, будет расти в еще большей мере. Это – объективная тенденция глобализации. В этой связи возникает несколько проблем: качество принятия политических решений, то есть эффективность политического руководства (фактор, о решающем значении которого в будущем, мы уже говорили), будет во многом определяться степенью развития институтов гражданского общества, их активности, влияния; для России при незаконченной реформе местного самоуправления возможность формирования эффективных институтов гражданского общества непосредственно на местном уровне имеет огромное значение. По сути дела этот процесс еще только начинается в России. И у него огромный ресурс для ускорения темпов развития страны, который пока что используется только на зачаточном уровне; можно говорить не только об усилении влияния НПО, но и об их активном воздействии, даже вмешательстве в политику государства, включая внутреннюю. Масштабы и эффективность этого вмешательства необходимо учитывать уже сейчас. Так, ежегодное финансирование из-за рубежа отдельных партий, «центров» и групп в России, кстати абсолютно не контролируемое государством, составляет сотни миллионов долларов (а по некоторым оценкам даже более 1,5 млрд. долл.) в год. Сфера политического влияния – прямого и косвенного – также достигла огромных размеров. Пример с Чечней далеко не единственный. В данной связи поражают даже не 173 масштабы вмешательства, а темпы его роста, впрочем как и увеличение материально-технического потенциала такого влияния. 5.6. Дезинтеграция государств Утрата национальными правительствами большинства стран многих рычагов управления экономикой, а также того, что прежде относилось к сферам внешней политики и национальной безопасности, неизбежно ведет к ослаблению их роли в качестве «главных управляющих» на территориях самих национальных государств. Сферы деятельности, по-прежнему регулируемые внутри страны, все чаще переходят в компетенцию региональных и местных властей, претендующих (и, часто, не без оснований) на большую компетентность и эффективность в управлении ими. Очевидно, что в России уже сегодня региональные и, отчасти, местные власти готовы к «перехвату» целого ряда функций у федерального правительства, что доказал опыт 1996–2000 гг. К 2000 году Россия подошла фактически как конфедерация. В некоторых субъектах федерации был налицо не только феномен приоритета регионального законодательства над федеральным, но и фактически прекратилось действие федеральных законов, вышли из-под федерального контроля даже местные органы исполнительной власти. Были зафиксированы попытки установления дипломатических отношений с иностранными государствами, учреждения посольств, визитов «на высшем уровне», внешних займов и т. д. 5.7. Право нации на самоопределение В области международного права в течение XX века произошел важный сдвиг от признания доминирующим принципа национального суверенитета (и, соответственно, – безопасности государства), господствовавшего в «цивилизованном мире» начиная с Вестфальского договора, к допущению принципа суверенитета народов (и, соответственно, безопасности народа), а последнее время – и к признанию суверенитета народа (и, соответственно, – безопасности граждан). Такая эволюция снижает барьер на пути вмешательства – в том числе вооруженного – международных организаций и действующих на основе их мандата блоков и отдельных государств во внутренние дела других государств, особенно тех, которые признаются «несостоятельными» (failed states). Неполная ясность международного права в области теории суверенитета и ее противоречивое воплощение в нормах положительного права создают почву для противоречий и конфликтов нового типа, которые уже можно было наблюдать в случаях Югославии, Восточного Тимора, Сьерра-Леоне и др.». Эта проблема – тема отдельного серьезного разговора. Принцип «суверенитета народов» или «права наций на самоопределение» (в марксистской трактовке) принес немало бед. Достаточно посмотреть на недавнее прошлое СССР, Югославии, да и сегодняшней России. Если эта тенденция получит свое развитие в будущем (а именно это и ожидается), то 174 дробление государств может продолжаться до бесконечности. Уже сейчас некоторые политологи прогнозируют, что через 20 лет в Европе будет на несколько государств больше, а в мире – больше на несколько десятков государств. При этом очевидно, что бесконфликтно происходить это не будет. Более того, весь опыт истории государств, современный в том числе, свидетельствует о необычайной остроте этих конфликтов, их стратегических социальных, экономических и международных последствиях. Глобальная тенденция, которую можно условно назвать «суверенизацией государств», в современный период глобализации находится во взаимосвязи с другими глобальными тенденциями, а именно: демографической и экономической, имеющими самостоятельную логику и инерцию развития. Это означает, что тенденция «суверенизации» будет бесконечно подпитываться энергией двух названных и других глобальных тенденций, регулярно генерировать новые проблемы. Решение таких проблем, как показывает международный опыт, само по себе – чрезвычайно трудная задача. Она, однако, может быть значительно осложнена, если в этом заинтересована третья сторона. Можно даже сказать, что в этом случае проблема становится не решаемой, – внешнее вмешательство бесконечно долго может поддерживать конфликт. Эта проблема становится уже не просто тяжелым конфликтом, но конфликтом международным, когда в него втягивается международное сообщество (либо под его прикрытием какое-то государство), то есть происходит «снижение барьеров» для внешнего вмешательства. Утверждение принципа «права наций на самоопределение» ведет к тому, что иностранные государства и международные организации могут воспользоваться, по сути, любым подлинным или мнимым предлогом для вмешательства. В «мягкой» форме это видно на примере Чечни. Значительно более опасным представляется как «гуманитарное» вмешательство Запада, так и мусульман-фундаменталистов. Эти две экспансии по сути своей распространяются на весь мир, а глобальные тенденции мирового развития – глобализация информации, экономики, деятельности правительств – представляют необходимый инструмент для их реализации. Россия сделала важные шаги на пути подключения ее национального права к международно-правовой системе. Согласно ст. 15 Конституции РФ, международное право обладает преимуществом в случае коллизии норм внутреннего права и международных норм, признанных РФ. Вступив в Совет Европы и приняв на себя другие международные обязательства, Россия признала возможность вмешательства в свою внутреннюю политику, в том числе и право любого ее гражданина подавать апелляцию в Европейский Суд. Мы полагаем, что и в дальнейшем приоритет международного права над национальным получит свое развитие. Видимо, это также один из процессов глобализации. Проблема, однако, заключается в том, чтобы международное право не превратилось в обоснование для некоторых государств и международных организаций (например НАТО, где сильно влияние одного 175 государства) претендовать на вмешательство во внутренние дела других суверенных государств. 5.8. Судьба национальных государств в эпоху глобализации Государство отмирает? По крайней мере, сегодня остается вообще открытым вопрос о конечной судьбе государства в эпоху глобализации. Есть немало тех, кто утверждает, что оно отмирает. Однако: остается в стороне вопрос о политической организации будущего «безгосударственного» человечества; объективное усиление роли общественных организаций в эпоху глобализации отнюдь не означает, что этот процесс идет в ущерб функциям государства; об обмирании государства, как правило, не говорят в США; в последнее время ряд ученых поставил вопрос о генезисе геогосударственности. Глобализация и фрагментация. Параллельно с глобализацией, устраняющей экономическую разобщенность территорий, развертывается процесс фрагментации, выражающейся и в новом витке государственного строительства. Так, Стокгольмский институт стратегических исследований констатирует, что возникающий режим безопасности характеризуется одновременно глобализацией и фрагментацией. Вызовы для России. Обращает на себя внимание тот, факт что, по прогнозам американских ученых, в течение ближайших 15–20 лет на земном шаре в результате территориального передела образуются более 100 новых государств. Согласно тем же расчетам, должна распасться и Россия. Это один из вызовов России. Другой вызов связан с тем, что в процессе глобализации утверждается новое разделение труда между территориями (независимо от того, сохранится ли их государственная определенность и оформленность), закрепление за ними определенных функций в мировом хозяйстве. Есть основания говорить о том, что России в нем может выпасть доля сырьевого придатка и кладбища вредных отходов. «Ее (глобализации) преимущества и риски распределяются неравномерно, а рост и достаток, которые она несет одним, компенсируются все большей уязвимостью и маргинализацией других», – говорит Кофи Аннан. Не относится ли к этому ряду бегство капиталов, поток которых из России составляет порядка 20 млрд. долл. в год, что, кстати сказать, определяет крайне низкую долю накоплений в ВВП – примерно в 1,5 раза меньше, чем в развитых странах. Еще один вызов заключается в том, что технические достижения и открытые границы, которые позволяют коммерческим фирмам налаживать производство товаров и оказание услуг на транснациональном уровне, открывают возможность выхода на международный уровень и перед 176 террористическими организациями, преступными синдикатами, торговцами наркотиками и лицами, участвующими в «отмывании» денег. 2 противоречивые тенденции: сепаратизм и наднациональная религиозная солидарность. Защищая общедемократические ценности, нельзя игнорировать опасность сепаратизма. Марксистская формула «самоопределение вплоть до отделения», которую мы сумели, так сказать, зафиксировать и в Уставе Организации Объединенных Наций, для нашего времени устарела. Сейчас 2,5 тыс. этнических и национальных групп населяют 150 многонациональных государств. Вы представляете себе, какой бы хаос был в международных отношениях, если бы мы пошли на обеспечение права любой из этих этнических или национальных групп выделяться в самостоятельное государство. Например, попытки защитить, албанскую часть населения Косово от геноцида, обернулись другой стороной медали, – геноцидом сербского населения и стремлением албанцев Косово выйти из Югославии. Глобально-демократический подход не может служить оправданием для поощрения сепаратизма и потому, что в Косово тот же сепаратизм – это путь к большой балканской войне. Точно такой же подход можно определить и в отношении Чечни. Глобалистские тенденции проявляются, в том числе, и в росте наднациональной религиозной солидарности. Это совершенно ясно. В таких условиях особо тщательно следует подходить к определению исламского экстремизма. Действительно, в ряде конфликтов проявляется исламоэкстремистская связь. Существует определенный треугольник: Афганистан – Чечня – Косово, в котором налицо переброска и финансирование боевиков, оружия. Наднациональное движение религиозного характера, которое является одной из отличительных черт глобализма на международной арене, может ассоциироваться с конкретными проявлениями исламского экстремизма, который делает трудно урегулируемыми многие конфликты. Глобализм и экономические санкции. Глобализм не должен подталкивать к бездумному и бессрочному использованию экономических санкций против стран, вовлеченных в конфликт и даже по ряду позиций противопоставивших себя мировому сообществу. Пример Ирака очень характерен в этом отношении. В отношении Ирака существовало две тактики, и они существуют по сегодняшний день, проявляясь то более, то менее контрастно. Одна из этих тактических линий – линия России, которая заключается в том, чтобы Ирак действительно соблюдал все резолюции Совета Безопасности ООН по разоруженческим проблемам. «Глобализм не должен подталкивать, – делает вывод Е.Примаков, – к бездумному наложению экономических санкций». Вместе с тем он считает, что такой политикой США сами загнали себя в тупик. «Кстати говоря, – пишет он, – сейчас американские политики сами ищут выход из создавшегося положения. Они, судя по всему, понимают, что если они не найдут этот выход, то эти санкции окажутся неэффективны». 177 Санкции США решают их внешнеполитические задачи. На наш взгляд, с этим утверждением принципиально нельзя согласиться потому, что США рассматривает санкции против своих оппонентов в качестве военного и эффективного инструмента заявления, не рассчитывая зачастую на немедленный политический эффект. Механизм использования санкций Вашингтоном отработан до совершенства. Отнюдь не всегда он носит публичный характер, но любое правительство немедленно чувствует на себе влияние таких санкций, как только оно предпринимает шаги, которые рассматриваются Соединенными Штатами как нежелательные. Диапазон и интенсивность таких санкций могут быть разными, но говорить об их неэффективности, как это считает Е.Примаков, нельзя. Их эффективность прямо зависит от поставленных внешнеполитических задач. Например, говоря об их неэффективности по отношению к Кубе, Е. Примаков не объясняет какую же, собственно говоря, внешнеполитическую задачу преследовала политика США по отношению к Кубе: «Другой пример – Куба. 40 лет Соединенные Штаты использовали экономические санкции против Кубы. Сейчас они вынуждены отказаться от экономической блокады в поставках продовольствия и медикаментов. Это, конечно, лишь один только шаг, но он свидетельствует о том, что санкции в условиях глобализации, которые, казалось бы, должны приносить свои плоды, их не приносят. Они не угрожают тем режимам, против которых направлены». Такое утверждение, конечно, не соответствует действительности. Санкции США именно угрожают. И плоды свои приносят – они изолируют и ослабляют государства. Е. Примаков, кроме того, выделяет и еще один внешнеполитический аспект глобализации: «несмотря на несомненное лидерство США в процессах глобализации, это не может механически переноситься на процессы урегулирования конфликтов в форме монополизации посреднической миссии, как это было на Ближнем Востоке, и в форме решения о применении силы, как это было в Югославии. Иначе говоря, США не могут, даже будучи лидером процесса глобализации, монополизировать процесс урегулирования конфликтов или в то же время принимать самостоятельные, самостийные, без решения Совета Безопасности ООН решения о применении военной силы». И здесь утверждение Е.Примакова, на наш взгляд, очень спорное: 1. США стремятся монополизировать миссию, когда они в этом заинтересованы, даже не особенно пытаясь скрыть от мировой общественности степень своей заинтересованности. Декларируется, как это происходило в Афганистане, Иране, Северной Корее, Венесуэле и т.д., – «угроза интересам национальной безопасности» или «фундаментальным демократическим ценностям». Это не зависит ни от региона, ни от режима в стране. По одному и тому же поводу, в зависимости от времени и, главным образом, степени заинтересованности, может быть сформирована различная степень «вовлеченности» США. Очевидны примеры с позицией США по Грузии, Чечне, которые формировались на фоне военного конфликта в Афганистане и Ираке; 178 2. стремление к использованию военной силы очевидно усиливается. И подтверждается прямыми примерами, в т.ч. и примерами эффективного (как в Афганистане и Ираке) использования военной силы. 3. США по сути дела удается если и не монополизировать, то взять под свой контроль урегулирование конфликтов. Степень этого контроля может быть разной – от очень высокой до значительной, – но всегда существенной. Другое дело, что такой контроль внешне выглядит как контроль международный. Как видно из приведенных примеров, Е. Примаков пытается избежать жесткой оценки глобализма во внешней политике США, найти в ней противоречивые тенденции. Информационные технологии активно вмешиваются в государственную политику. Происходит если не утрата государствами суверенитета в информационной сфере (то есть возможности в чрезвычайных ситуациях гарантированно и более или менее эффективно контролировать национальное информационное пространство), то уменьшение их влияния в повседневной жизни, а также и влияние любых властей любого уровня, равно как и крупных информационных корпораций, проводящих, как правило, свою долгосрочную информационную политику. Это, безусловно, так. В России это видно, например, на изнурительной борьбе государства с компанией «Медиа–Мост». На самом же деле степень свободы или автономии СМИ настолько высока (во всяком случае, до тех пор, пока государство не берется за них напрямую), что можно говорить о том, что существует, по меньшей мере, несколько корпоративных информационных политик. Представляется, что по мере развития Интернета и связанных с ним СМИ – электронных и печатных – независимость корпоративной информационной политики будет расти. Интернет формирует своего рода виртуальное гражданство, не разделенное национальными границами. Совершенно очевидно, что новые информационные технологии вмешиваются в национальную политику. Это вмешательство многопланово и только еще начинают изучать. Так, последствия использования Интернета в политических кампаниях («черный» PR, соцопросы, т.д.) уже стали реальностью современной политической жизни России. И это при том, что охват населения России сетью Интернета не превышает 5%. Интернет сводит к минимуму преимущества политической элиты перед своими избирателями. Интернет и современные СМИ действуют в современном обществе, где разница культурных потенциалов между электоратом и политической элитой мала как никогда. Это подрывает эффективность классических партий и вообще традиционных механизмов массовой мобилизации. Усиление роли информационных инструментов внешней политики. Роль информационных инструментов внешней политики стала столь велика, то принципиальное значение приобретает, например, анализ 179 соотношения сил уже не только военных, экономических, но и информационных. На наш взгляд, если говорить о таком соотношении между Россией и США, то оно значительно хуже для России, чем даже соотношение экономических сил. С одной стороны, современные СМИ, в том числе Интернет (в той мере, в какой он включен в систему именно СМИ), создают так называемый «эффект CNN», когда события, на которые по той или иной причине, обращают внимание СМИ, формируют не только мнение так называемой «международной общественности», но – прямо или косвенно – и общественности во многих странах мира. С «эффектом CNN» связан, конечно, рост возможности манипуляции не только общественным мнением, но и лицами, принимающие политические решения». Например, шесть месяцев до вторжения НАТО в Югославию была начата спланированная в штабе НАТО кампания в СМИ, которая координировалась из Брюсселя, по подготовке общественного мнения в Европе. Ее график, разработанный до деталей, был составлен таким образом, чтобы собственно военная операция лишь довершила операцию информационную. Но, с другой стороны, приходится считаться и с таким специфическим эффектом, как сравнительно быстрое «уставание» от СМИ, когда внимание к событию может резко снижаться не из-за уменьшения его действительной политической значимости, а исключительно из-за психологической усталости. Так или иначе, при всех противоречивых эффектах, современные СМИ – не только неотъемлемая часть политического процесса во многих странах, а также международных отношений, но и эффективный инструмент внешней политики коалиций и государств. Во внешней политике новые средства коммуникаций, наряду с уменьшением роли национальных правительств обуславливают падение роли дипломатии в том классическом понимании, которое этот термин приобрел в XIX столетии. Дело идет к тому, что в обозримом будущем у посольств может остаться две основные функции: демонстрация государственного флага и консульского обслуживания. В этих условиях особенно важно, чтобы государство, проводящее активную внешнюю политику – и все больше от нее зависящее, сумело создать эффективную обновленную систему защиты своих интересов во внешнем мире. Различия в оценках глобализации. Процесс глобализации в последние годы стал одной из наиболее обсуждаемых проблем. При этом можно четко указать на два диаметрально противоположных подхода к этой теме. С одной стороны, утверждается, что глобализация – это безусловный и неотвратимый признак прогресса, который принесет с собой еще большее процветание. С другой, приводятся многочисленные примеры негативных социально-экономических последствий глобализации. Более того, в странах Запада возникло широкое, хотя и пестрое по составу участников, 180 общественное движение протеста против этих последствий, которое принято называть «антиглобалистским». Разумеется, столь несхожие мнения высказываются людьми с различным социальным статусом. Радужные оценки итогов и перспектив глобализации звучали и звучат в устах представителей крупного бизнеса – руководителей гигантских корпораций и финансовых холдингов. Напротив, представители широких социальных слоев – профсоюзов, экологических и других массовых движений – становятся все более критичными в отношении самых очевидных отрицательных результатов глобализации. В числе таковых называются: рост безработицы и сокращение занятости в материальной сфере, ухудшение экологической ситуации во многих странах, снижение качества продукции в области производства предметов потребления и т.д. Для понимания глубинных причин такого расхождения необходимо разобраться в том, что реально скрывается за понятием глобализация. 5.9. Глобализация подрывает власть национальных государств. Социолог Раймонд Верной давно писал, что распространение транснациональных корпораций создает "деструктивное политическое напряжение" и необходимо "восстановить баланс между политическими и экономическими институтами". Историк Пол Кеннеди считает, что правительства теряют контроль, и глобализация разъедает позиции развивающихся стран и трудящихся: "Сегодня глобальное общество стоит перед необходимостью примирить технологические изменения и экономическую интеграцию с традиционными политическими структурами, национальным самосознанием, социальными потребностями, институциями и обычаями". Специалисты в области международных отношений сходятся в том, что глобализация порождает необходимость международного управления и подрывает власть национальных государств. Закат национального государства пророчат и социологи; впрочем, Эванс полагает, что глобализация вступает в противоречие с государством, потому что в противоречии с государством находится неолиберальная идеология, лежащая в основе глобализации, а не из-за каких-то характеристик глобализации самой по себе. Пожалуй, наиболее проработанную теорию упадка национальных государств выдвигает британский экономист Сара Стрендж. Разумеется, те, кто подобно Херсту и Уэйду, сомневаются в неизбежности и необратимости самой глобализации, смотрят на будущее национальных государств с большим оптимизмом103. Интересный тезис выдвигает специалист в области международных отношений Роберт Гилпин. Он указывает, что глобализация повышает значение внутренней политики, проводимой государствами, так как в новых условиях страны вынуждены соревноваться за звание наиболее привлекательного места для инвестиций. Политолог Лео Панич считает, что 103 Vemon R. Sovereignty at Bay: The multinational spread of U.S. Enterprises. -Y., 1997; Kennedy. Ibid.; Evans P. The eclipse of the state? // World Politics. 1997. № 50. p. 62—87; Strange S. The retreat of the state: The diffusion of power in the world economy. N.Y., 1996 181 "сегодня авторами глобализации являются сами государства, и речь идет в первую очередь об их реорганизации, а не вытеснении на обочину", а Р. Кокс отмечает, что "властные полномочия перешли не от государства к кому-то еще, а переместились внутри самого государства от министров труда или промышленности к министрам экономики и главам центральных банков". В целом, большинство политологов считает, что национальное государство не собирается отмирать и уступать свои позиции глобальному мегагосударству или средневековой фрагментации104. Другое дело, что многие специалисты, журналисты и политики говорят о конце европейского государства всеобщего благосостояния. Тем не менее, Пол Пирсон считает, что государство всеобщего благосостояния пришло в упадок не под воздействием глобализации, а в результате целенаправленных действий консервативных правительств. Гарретт с цифрами в руках доказывает жизнеспособность социал-демократической модели в условиях глобализации и в экономическом, и в электоральном смысле. О том, что государство не атрофируется говорит и тот факт, что расходы государств не снижаются по мере их вовлечения в глобальную экономику105. Стратегии национальных правительств в условиях глобализации. Стратегия правительств различных стран в связи с глобализацией неодинакова. Те из них, кто рассматривает глобализацию как угрозу, демонстрируют защитную реакцию: вводят меры экономического протекционизма, отгораживаются от иммиграции, пытаются ограничить глобальные трансакции национальным законодательством. Подобная политика в перспективе грозит огромными издержками, связанными с уменьшением благосостояния, растущим экономическим и технологическим отставанием. Наиболее динамичные государства, напротив, уже выступают в качестве игроков в глобальном состязании за конкурентоспособность, экономическую и инвестиционную привлекательность. В этом соревновании правительства нередко прибегают к агрессивной внешнеэкономической политике, дерегулированию, субсидированию экспорта, что также вызывает немалые перекосы. Дерегулирование ведет к снижению дееспособности государства, подстегивает в качестве ответной реакции протекционизм или национализм, субсидии оборачиваются нерациональным106 распределением бюджетных ресурсов. Ни изоляционизм, ни наступательный интервенционизм сами по себе не предполагают рассчитанного на перспективу ответа на вызовы глобализации. 104 Gilpin. Ibid.; Panitch L. Rethinking the role of the state // Mittelman J.H. (ed.) Globalization: Critical reflections. Boulder, CO, 1996; COJC R. W. Production, Power and world order; Social forces in the making of history. N.Y., 1987]. 105 Pierson P. Dismantling the welfare state? Reagan, Thatcher, and the Polities of Retrenchment. N.Y., 1994; Garrett, 106 http://www.amr.ru/eventsdoc.26.html 1998 182 Многообещающим оказывается более активное участие государств в процессах региональной интеграции и в развитии глобальных политических сетей. Решение глобальных проблем объединяет государства. Происходит консолидация государств в решении наднациональных проблем. Государства, хотят они того или нет, все более активно втягиваются в решение глобальных проблем. Более того, разрешение многих из них возможно более эффективно (или только) на уровне национальных государств, а не международных организаций, это: изменение климата; озоновые дыры; наступление пустынь; выбросы углекислого газа; ухудшение экологии; преступность; эпидемии; бедность; Именно государства и в перспективе будут заниматься многими глобальными феноменами, например, решением задач неуправляемости мегаполисов или нарастания обособленности, отчуждения индивидуума от общества. Именно государствам предстоит решать проблемы гармонизации системной конкуренции стран, создания архитектуры глобального управления. Государства должны изменяться. Государства сами меняются или должны изменяться, чтобы не потерять конкурентоспособность в глобализирующемся мире. Выделим основные направления таких изменений. 1) Последствия глобализации и их преодоление можно осилить только в рамках дисциплинированно проводящейся государственной политики в различных областях, повышения эффективности всего управления. Критическое значение приобретают: усиление финансовой и банковской системы; установление действенного контроля за финансовой и банковской системой; эффективно функционирование системы правосудия; чистота самого правительства; отсутствие коррупции. 2) Глобализация меняет роль государства в экономике, отношение между ним и независимыми хозяйствующими субъектами. Из самостоятельного игрока на экономическом поле государство все больше превращается в арбитра. В условиях, когда экономика становится все более мобильной, обостряется конкурентная борьба за создание наилучших условий для размещения производств и привлечения инвестиций, у 183 государства появляется все большие возможности оживлять национальную экономику путем создания привлекательных рамочных условий. 3) Для крупных предпринимательских структур глобальная конкуренция за мировой капитал становится все более жесткой, и дорогу для них на международной арене может и должно прокладывать государство. Наблюдается феномен растущего разрыва в интересах государства и крупного транснационального бизнеса, увеличивающегося между ними отчуждения, которое носит объективный характер. Бизнес заинтересован в обходе обременительных национальных правил, тогда как политики часто разрабатывают законы, как бы забывая о существовании заграницы. 4) Транснациональные корпорации стремятся вести дела в рамках международной системы (или ее отсутствия), государства, хоть и участвуют в формировании этой системы, имеют приоритетом внутренние проблемы. Правительствам, которые недооценивают международной мобильности экономики, и бизнесу, часто игнорирующему рамочные политические условия страны, еще предстоит выработать такие правила игры, которые позволили бы глобализации приносить плоды (в виде экономического роста, создания рабочих мест и т.д.). 5) Глобализация радикально повышает требования к политике государства в области образования. Все чаще вместо разговоров о “бедных странах” можно услышать о “странах с дефицитом интеллекта”. Государства стремятся повысить уровень образования и профессиональной квалификации своих граждан, поскольку конкурентоспособность в решающей степени определяется наличием высокопрофессиональных человеческих ресурсов. Бедным странам оказывается все труднее выдерживать соревнование в этой сфере, к тому же они в первую очередь испытывают проблему “утечки мозгов”, что в перспективе ведет к возрастанию экономического социального неравенства государств. 6) Глобализация предъявляет повышенные требования к компетенции государственного руководства. Особенно динамично будут развиваться те страны, которые способны систематически учиться на чужом опыте. Государства должны усиленно наверстывать свое отставание от действующих по всему миру предпринимательских структур, простирающих инновации и обучающее партнерство за национальные рамки. Конкурентоспособность государства в растущей степени зависит от того, насколько оно способно обеспечить своих граждан — особенно интеллектуальный и политический класс — всей полнотой международной и внутренней информации. Именно в этом заключается главный смысл информационной безопасности в современном государстве. 7) Глобализация меняет систему принятия государственных решений, выдвигая на первый план принцип субсидиарности (вопросы решаются на том уровне, который обеспечивает наиболее квалифицированную и эффективную их реализацию). Национальный уровень по-прежнему остается самым важным, поскольку только на нем существуют достаточные правовые механизмы решения самого широкого круга проблем. Но если политические 184 цели на уровне отдельных государств становятся недостижимыми (вследствие эрозии внутреннего суверенитета), тогда они все чаще выносятся на региональный и международный уровни. Возникла также задача международной (или хотя бы региональной) совместимости национальных правовых систем и установленных правил игры для экономических субъектов. 8) Глобализация порождает общую тенденцию к децентрализации компетенции по принятию решений внутри государства. Усложнение общественных связей, децентрализация экономической деятельности, информационных потоков приводят к невозможности их регулирования из единого центра. Это подразумевает менее иерархическое управление и координирование, порождает тенденцию к выстраиванию общества по типу сети, а не иерархии институтов. Влияние глобализации на демократию. Глобализация оказывает противоречивое воздействие на развитие демократических институтов. С одной стороны, большая информационная прозрачность мира, императивы децентрализации и рыночной конкурентоспособности ускоряют распространение демократических ценностей и институтов, число формально демократических государств на планете растет. С другой стороны, выясняется, что демократия и рыночный либерализм, взятые сами по себе, не создают надежных и устойчивых к вызовам глобализации государств. Демократические Филиппины менее приспособлены к реальностям современного мира, чем квазидемократические “азиатские тигры”. Возникает новая проблема - обеспечения демократии, организационно оформленной в рамках отдельных государств, при создании системы глобального управления. Принимая во внимание тесную связь между внутренним суверенитетом и демократией, глобализация, сокращая этот суверенитет, может способствовать ослаблению легитимации демократических институтов в рамках отдельного государства. Все большим влиянием в мире пользуются транснациональные корпорации и неправительственные организации, руководство которых не формируется с помощью традиционных демократически процедур. Наконец, глобализация сопровождается накоплением информации о гражданах, их поведении, а также созданием электронных баз данных об их телеметрических параметрах, структуре ДНК, отпечатках пальцев и т.д. По оценкам экспертов к 2015 году такие данные о 75% жителей планеты будут находиться в закодированном виде в единой системе. Тем самым резко возрастают возможности для вмешательства в личную жизнь граждан и даже для глобального контроля за поведением общественности. Это находится в очевидном противоречии с рядом основополагающих демократических принципов и потребует дополнительных мер по защите сферы частной жизни. 185 Глобализация и внешняя политика государств. Глобализация способствует стиранию грани между внутренней и внешней политикой государств. Политика, выходящая за рамки одной страны, охватывает все более широкий круг проблем. Энергетическая, научно-техническая, транспортная, социальная, экологическая политика все сильнее интернационализируется. Министерства иностранных дел постепенно утрачивают привычную роль единственного представителя страны на международной арене. Все острее встает проблема институционального обеспечения координации внешнеполитических линий различных ведомств, причем как внутри государств, так и между ними. Избиратели, правительства и парламенты все еще мало задумываются над тем, насколько решение ими внутренних проблем воздействует на остальной мир и зависит от него. Глобализация заметно осложняет проведение и меняет содержание внешней политики государств. По сравнению с прежними временами, когда положение в мире определялось отношениями между двумя десятками государств, сейчас приходится иметь дело с двумя сотнями очень различных по размерам и внутреннему состоянию стран, каждая из которых претендуют хотя бы на формальное равноправие. К ним добавляются сотни международных организаций, институтов и режимов, а также тысячи частных и общественных самодеятельных игроков различного профиля и оттенков. Внешняя политика все меньше определяется односторонними национальными интересами, когда главными целями являются сохранение и расширение влияния, соблюдение равновесия сил или достижение нейтралитета. В нее все более настоятельно вторгаются такие темы, как борьба с преступностью, миграция, контроль за постоянно растущими финансовыми потоками, охрана окружающей среды и т.д. Справиться с ними оказывается невозможно без международного сотрудничества. Возрастает удельная значимость “низкой дипломатии” (торговля, технологии, валюта и т.д.) по сравнению с “высокой дипломатией” (национальная безопасность, военные кризисы, саммиты). Глобализация трансформирует содержание политики безопасности государств. Увеличивается роль проблем “мягкой безопасности”, связанных с экономикой, финансами, бедностью, экологией, этническими конфликтами. Вопросы “жесткой безопасности” сохраняют свою значимость, все больше перемещаясь для стран первого порядка из плоскости военного противостояния государств в сферу соревнования в области высоких технологий. Ускорившийся трансграничный переток “ноу-хау” и усиление хаотичности в международных отношениях очевидно усиливают опасность распространения оружия массового поражения, ракетных технологий, что может способствовать началу настоящей гонки вооружений в развивающихся странах. 186 Мондиализация. Многие критики глобализации отмечают, что важнейшей тенденцией меняющейся геополитической картины мира является стремление мира к унификации, "мондиализации" (от французского "Ie monde", "мир"), к размыванию границ между государствами народами, культурами. Параллельно распаду традиционных образований — таких как государстванации — намечается организация новых форм объедения (микронационализмы, этнизм, неотрибализм и т.д.). Процесс мондиализации при сохранении основных геополитических тенденций (доминация атлантизма) является, по их мнению, не нейтральным и спонтанным, но спонсируемым, курируемым и организуемым единственной международной державой. Иными словами, мондиализация будет содержательно являться универсализацией атлантистской модели, перенесением основных черт западной цивилизации Моря на весь остальной мир. Этот Единый Мир будет складываться таким образом, чтобы быть увеличенной проекцией Соединенных Штатов Америки с соответствующим набором основных социально-экономических ценностей, лишь несколько адаптированных к локальным условиям. Либерал-демократический уклад в определенный момент своей экспансии столкнется с проблемой реакции обществ и социальнополитических механизмов прежней формации на навязываемую унификационную модель. В такой ситуации демократическая составляющая позволит закрепить и легитимизировать цивилизационную альтернативу в политическом аспекте. Либерализм на этой стадии войдет в определенный концептуальный антагонизм с демократией. Логика мондиализации, спонсируемой Западом, ведет к постепенному сокращению демократического элемента, особенно в отношении социальных и культурных регионов, медленно осваивающих либеральные нормативы или вовсе отчаянно сопротивляющихся им. Этот феномен чреват т. н. "дифференцированной, избирательной демократией", а в пределе, полным отказом от нее. В такой ситуации рано или поздно, как отмечают оппоненты глобализации, станет вопрос о своего рода "либеральной диктатуре". Что показали события в Югославии? Особенно сильный импульс дискуссиям о последствиях глобализации для современного государства дали события в Югославии. Так, Е. Гильбо отмечает, что события в Югославии показали, что отныне никто не может быть уверенным, что не подвергнется в мирное время военному насилию. Война становится легальной институцией международных отношений. Легальным становится осуществление силового воздействия на территории суверенного государства в мирное время107. Важнейшим результатом событий в Югославии стал ощутимый вклад в международное право обоснование нарушения суверенитета другой страны гуманитарным 107 Е. Гильбо. Новый мировой порядок после Косово. // Новый Петербург, 1999, № 22. 187 предлогом. Собственно, и это не является абсолютной новацией. В 1938 году именно нарушением прав судетских немцев Гитлер обосновал свои территориальные претензии к Чехословакии. Теперь же предлогом для войны становится факт нарушения прав граждан чужой страны. При этом сами права определяются внутренним законодательством агрессора, а не страны, где происходят события. Важной новеллой в международном праве следует признать осуществление оригинального давления на лидера государства-жертвы агрессии с целью принуждения к капитуляции. Восприятие войны через призму личности вождя противоборствующей стороны, ушедшее в Европе вместе со средними веками и становлением буржуазного национального государства в XVII-XIX веках, возвращается вновь. Однако если в средние века захват и казнь вождя декларировались на основании права войны, то есть все-таки на основании признания верховенства международного права, то в данном случае выносится приговор на основании права странагрессоров. При этом если в средние века речь шла о вожде традиционном, то теперь речь идет о демократически избранном лидере буржуазного государства, занимающем середину его политического спектра, то есть репрезентативно представляющем баланс национальных интересов и мнений. Приговор в отношении Милошевича за нарушение политических принципов, которых он не обязывался придерживаться, за действия, совершенные в своей стране на основании ее законов, в точности повторяет изобретенную Хомейни в отношении Салмана Рущди правовую конструкцию. Приговор в отношении Милошевича и югославских политиков стал важным прецедентом, свидетельствующим о том, что происходит глобализация права. Национальные правовые системы распространяют свое действие на территорию всего земного шара, сохраняя при этом свою национально-культурную специфику. Каждый гражданин отныне, оставаясь жить в своей стране и в своем городе, может быть за те или иные действия, не преступные с точки зрения национального законодательства, осужден и репрессирован на основании шариата, англосаксонского или континентального права, северокорейского права “чучхэ”, чеченского права, специфического права судов, утвержденных международными организациями и т.п. Неизвестно, насколько далеко зайдет глобализация правовых систем и какие субъекты права смогут в перспективе быть учредителями и судьями. Во всяком случае, международные организации типа ООН, НАТО, СБСЕ, СНГ, ЕС, Лиги арабских стран, Организации американских государств - могут действовать по прецеденту Гаагского трибунала. Гаагский трибунал для Югославии, учрежденный международной организацией, приговаривает Милошевича к некой мере наказания за неправильные с точки зрения выбранного законодательства действия в Косово. Точно так же аналогичный трибунал для России, если следовать этой логике, способен приговорить высших руководителей России за нарушение прав человека во время контртеррористической операции в Чечне. 188 Таким образом, в результате косовского прецедента коренным образом изменилось ключевое понятие международного права -понятие суверенитета. Отныне суверенитет любого государства является ограниченным. Ограничивается также: право силового контроля своей территории в мирное время, неприкосновенность главы суверенного государства, верховенство внутренних законов на собственной территории. Теперь более сильное государство (альянс) имеет право соучастия в силовом контроле территории, осуждения глав государств в качестве частных лиц по собственным законам правового регулирования положения граждан более слабого государства на основании законов более сильного. Исчезновение суверенных границ. Вследствие глобализации возникает фундаментальное проникновение внутреннего правового пространства, то есть суверенитета, одних государств на территорию других. Все это означает невозможность в XXI веке суверенного существования маленьких государств. Суверенитет теперь могут сохранить только страны или блоки с территориями в миллионы километров, населением в сотни миллионов, миллионными армиями, эффективными средствами ПВО и ПРО, обладающие ядерным оружием и - главное эффективными средствами его доставки. Ведь само по себе обладание несколькими ядерными зарядами без средств эффективной доставки не стоит ничего, как показал пример той же Югославии. В силу этого государство имеет лишь два выбора - либо добровольно ограничить свой суверенитет, передав его значительную часть более сильному субъекту международного права (гегемону), либо его суверенитет будет ограничен применением новых принципов международных отношений, ограничивающих суверенитет. Первый выбор оказывается более предпочтительным, так как ограничение суверенитета не сопровождается произвольным нарушением права граждан маленького государства на жизнь и сохранность имущества. Этот выбор не гарантирует сохранения суверенитета, но, по крайней мере, гарантирует относительно стабильное, но зависимое; существование, наподобие положения провинции в ранние годы Римской республики или положения республик СССР. С другой стороны, исчезновение суверенных границ действия правового поля для внутреннего законодательства государств имеет обоюдный характер. Распространяя действие своих законов и политических принципов на территорию малых государств, государства-гегемоны фактически ставят их суверенные власти в положение частного субъекта собственного права. Некоторые элементы такого положения дел наклевывались и раньше. При конгрессе США допускаются лобби “дружественных” государств. Лоббировали свои интересы в Москве страны СЭВ-ОВД. Фактически иностранные государства становятся частью политической системы самих стран-гегемонов. По сути, логика глобализации ограничивает суверенитет самих гегемонов. 189 Осмысление геополитического будущего. Новая конструкция международных отношений, с которой мир входит в XXI век, крайне нестабильна и является в силу этого переходной. Конструкция, основанная на праве ООН, при всех ее недостатках все же обеспечивала стабильность. О конце этой эпохи стоит пожалеть, но наступление эпохи глобализации стало закономерным итогом предыдущего десятилетия, теорий “нового мышления”, “конца истории” и “нового мирового порядка”. Несмотря на усилия идеократов разных культур, социальных слоев и государств осмыслить геополитическое будущее и контуры нового миропорядка, человечество столкнулось с ним неожиданно, и только сегодня приступает к осмыслению происшедшего как свершившегося факта. Этому осмыслению все еще мешает жесткий идеологический прессинг со стороны СМИ, естественное нежелание признать отличие новой реальности оттого, что виделось в прекраснодушных грезах переходного десятилетия. Но реальность остается реальностью, и она очень скоро вступит в свои права. Ни капитуляция Милошевича, ни его сопротивление, ни посредничество России, ни упрямство или уступчивость НАТО, ни активность ООН, ни “особые позиции” европейцев, ни протесты приверженцев разрядки и конвергенции уже ничего не могут изменить. Принципы суверенитета, верховенства ООН остались в XX веке. Новый мировой порядок воспринимается всеми незападными цивилизациями как новый вызов, брошенный Западом остальному человечеству. И события вокруг готовящейся войны в Ираке новое подтверждение того, что в начале 3-го тысячелетия понятие государственного суверенитета становится все более релятивным. В то же время те, кто ранее предрекал отмирание национального государства в обозримом будущем, теперь стали более осторожно формулировать свои сообщения о его смерти. Хотя действительно наблюдается ослабление традиционных связей и разрыхление территориальных ограничений, что является одним из субстанциональных элементов национальной государственности и напрямую связано с экономической, культурной и технической глобализацией. В то же время происходят такие процессы, которые практически не имеют никакого отношения к нарастающему глобальному сращиванию, но зато сильно влияют на корректировку излишних претензий, предъявлявшихся в последние десятилетия к государству. Зачастую и во все большей степени феномен глобализации используется и инструментализируется с целью предотвращения необходимого снижения роли государства в обществе - в рамках национального государства, как отмечает108 Р. Крамер. В Берлине на конференции «Современное управление в XXI веке” лево-демократических и социал-демократических руководителей государств было сделано примечательное утверждение о том; что нельзя допустить, чтобы глобализация происходила как бы сама по себе109. Её необходимо поставить 108 109 Р. Крамер. Национальное государство пока продолжает жить // Международная жизнь, 2000, -№7. Выдержки из Заключительного коммюнике опубликованы в см.: Internationale Politik, 2000, №6. 190 под более действенный политический контроль. Как именно это должно происходить, имея в виду хотя бы некоторую перспективу на успех, уточнено не было. Также остался без ответа вопрос, какими же были бы последствия такого усиленного политического регулирования. Предпосылкой всех этих требований является, однако, то обстоятельство, что национальное государство действительно пребывает в тяжелом положении, подвергаясь опасности оказаться в итоге на свалке истории. Оценка перспектив национального государства. “Если бы федеральное правительство прекратило свое существование, то рядовые граждане страны в течение длительного времени не заметили бы никаких перемен в своей повседневной жизни”. Именно так высказался в двадцатых годах прошлого столетия американский президент Кэлвин Кулидж, причем тогда Америка было вполне самодостаточной и мало интересовалась тем, что происходит за пределами ее границ. Американское федеральное государство, составленное из множества образований, объединенное силой в результате кровавой гражданской войны, казалось тогда практически отживающим свой век. Впоследствии Великая депрессия, Вторая мировая война и холодная война заставили американцев переосмыслить и заново определить роль их федерального государства, а также довольно радикально изменить собственное мировосприятие. В Германии дела обстоят несколько иначе: Германия, созданная в свое время, как и Америка, путем объединения небольших территорий, пережила в 1990 г. после длительного разделения процесс восстановления немецкого национального государства, т. е. нация и государство вновь стали в известной степени равнозначны. В настоящее время Федеративная республика не собирается отступать от концепции немецкого национального государства. Французский министр иностранных дел Убэр Ведрин посчитал некоторое время назад необходимым напомнить своему немецкому коллеге Йошке Фишеру, что выдвинутая им незадолго до этого идея европейского федерализма не получит должного развития, поскольку в Европе в отличие от Соединенных Штатов Америки есть нации110. Их исчезновение могло бы послужить причиной возникновения у народов Европы серьезнейших проблем с собственной идентификацией, а также больших осложнений в плане демократии. Франция на самом деле не верит в то, что национальное государство переживает период самораспада. Напоминание об определенных основополагающих аспектах последовало лишь из-за того, что за некоторое, время до этого немецкий министр иностранных дел конкретизировал в одной из своих речей те представления, которые затем были восприняты как наднациональные, претерпев в качестве таковых неверное истолкование, а Европейский Союз вновь оказался под растущим давлением необходимости 110 [Убер Ведрин: Классический федерализм или Федерации национальных государств? / Frankfurter AUgemeine Zeitung, 13. 06. 2000 г.]. 191 проведения реформ. Более значительных результатов запущенная Фишером с новых позиций дискуссия на тему конституционных основ не принесла, к тому же и сам он вскоре поспешил заверить, что не является сторонником “устранения” национальных государств. Какой бы смысл не вкладывался в понятие глобализации, с ним связывается детерминистское объединение перед лицом неотразимой пробивной силы рынка и экономики, которая все очевиднее вытесняет сознательное созидание политическими средствами. Национальные правительства, как отмечает журнал “Foreign Affairs”, не только утрачивают автономию в условиях глобализирующейся экономики, но и вынуждены делиться частью своих властных полномочий, в том числе политическими, социальными и в сфере политики безопасности, которые прежде являлись основными функциями национально-государственного суверенитета, с компаниями, международными учреждениями и неправительственными организациями. В то же время, территориальное государство, его исторический авторитет и высшая компетентность размываются различными процессами. Точно обозначенное в своих внешних пределах государство, создающее добавленную стоимость внутри собственных границ, становится все более активным на внешних рынках, беря на себя обязательства быть со своей стороны более открытым. Различные ресурсы, денежные и информационные потоки, достижения и феномены культуры, а также рабочая сила, беженцы, те, кого преследуют, и криминальные элементы перемещаются по миру, все меньше и меньше обращая внимания на политические границы и государственные интересы. Даже притязания на абсолютную национальногосударственную самостоятельность, кажется, начинают постепенно уступать место расплывчатым международным нормам и правилам поведения. Все эти тенденции и факторы воздействия в силу их необозримости и долговременных последствий с трудом поддаются какойлибо классификации. Кроме того, сказывается самодовлеющий характер проблемы: европейские усилия по интеграции и особенно прием новых членов из стран Восточной Европы в НАТО и ЕС. Распад Советского Союза освободил государства от дисциплины блоков. Восточнее этих границ происходили войны и вооруженные конфликты, западнее ничего подобного не случалось. При этом в качестве одной из причин данного положения вещей называют то, что переплетение экономических интересов на Западе зашло уже так далеко, что государства уже не в состоянии воевать друг с другом. Отсюда следует, что для достижения подобного эффекта на Востоке необходим стабильный, распространяющийся на национальные государства общеевропейский миропорядок, предусматривающий отказ национальных государств от своих суверенных прав и утрату ими своего значения. До сих пор не потеряли своей актуальности слова бывшего федерального канцлера Гельмута Коля о том, что без европейского объединения опасность возникновения войны могла бы возрасти. 192 Дело в том, что члены ЕС действительно уступили классические функции национального государства наднациональному объединению. Свобода размещения фирм и проживания людей, свобода перемещения капитала и отказ от собственной валюты не отменили до конца, но все же в значительной степени изменили прежний общественный договор территориального государства, которое под контролем парламента несло ответственность перед своими гражданами. Теперь европеизация данных сфер дополняется глобализацией, также ограничивающей поле ответственности государств. С течением времени о себе непременно напомнит проблема демократии, поскольку на европейском уровне она существует лишь в зачаточной стадии, а на глобальном - отсутствует вообще. На неограниченную перспективу именно национальное государство остается единственной структурой, устанавливающей и взимающей налоги, призывающей или набирающей на службу солдат и принимающей решение об их использовании. Оно определяет методы и формы получения образования его гражданами, сохраняет за собой компетенцию по принятию решений относительно передачи тех или иных полномочий наднациональным структурам или их делегированию вниз согласно принципу субсидиарности. Этот достаточно обширный набор функций не только абстрактно; воспринимается как проявление деятельности международного действующего субъекта, но и по-прежнему играет важную роль в повседневной жизни граждан. Национальное государство остается к тому же понятной конструкцией, ставшей хорошо знакомой благодаря культуре и привычкам как результат исторического развития. Англичанам, французам, немцам, шведам, швейцарцам и словенцам не нужна новая идентичность они обрели ее либо уже давно, либо совсем недавно и намерены хранить и впредь. Симпатий к европейской нации немного, и намерений по ее созданию особо не отмечается. Тем более с учетом перспективы расширения ЕС на Восток: поляки, чехи и венгры также мало озабочены этим, как и другие. Их всех вполне устраивает собственная идентичность, а отстаивать свои национальные интересы они готовы и в будущем. 5.10. Судьба и роль государства в процессах глобализации (выводы) В связи с тем, что относительно судьбы и роли государства в процессах глобализации современного мира существуют разные, в том числе и диаметрально противоположные научные точки зрения, есть смысл рассмотреть более детально высказываемые в публикациях антиэтатистские концепции с их аргументами, ибо если не совокупность национальных государств и не мировое правительство, то что собой может или должна представлять организационная структура, способная взять на себя ответственность за решение все усложняющихся проблем человеческого бытия и бытия человечества? 1) Функциональная целостность и взаимозависимость отдельных частей современного мира, развивающиеся под воздействием научно – технических 193 достижений человечества, все большего овладения им временем и пространством, действительно вступают в противоречие с политической фрагментацией международной системы, состоящей из независимых государств. Д. Белл еще в своей первой крупной работе о постиндустриализме отмечал, что в новых условиях мирового развития национальное государство со своими организационно-политическим средствами слишком мало и слабо для участия в управлении мировой экономикой и слишком велико для обеспечения полнокровной жизни многообразных локальных и региональных сообществ людей, ибо “здесь важен учет порядка и масштаба различий их интересов и возможностей”. Но такого рода противоречие диалектично, оно создает то напряжение, ту энергию, которая не дает исчезнуть полифонии мира в стерилизующем чреве “всемирного государства” или униформизироваться под властью “глобального правительства”. Глобальная революция, формирующая взаимозависимый “мир миров”, демонстрирует свои явные универсалистские интенции и потенции. И если бы наш мир, будь то его цивилизационное, экономическое, этносоциальное и культурное измерения или исторически сложившаяся державная (государственная) система, характеризовался хотя бы относительной гомогенностью, “равновесностью” своих социальноэкономических элементов, то организация их неконфронтационного сожительства, взаимовыгодного сотрудничества, эффективной кооперации зависела прежде всего и в основном от организационных технологий и принципов взаимоотношений, которыми располагает или имеет в своем распоряжении человечество. Но суть коллизии глобализирующегося мира заключается в том, что народы разных цивилизационных общностей и каждая нация в отдельности стартуют в свое постиндустриальное будущее с разных социально-экономических и духовно-культурных позиций, зачастую из “разного” исторического времени, обладая несовпадающими возможностями и способностями для овладения ценностями и инструментами нового типа жизнедеятельности. И потому глобальные процессы информационных преобразований, демонстрируя очевидные объединительные, прежде всего интеграционные устремления, в не меньшей степени проявляются в регионализации мира, в возникновении трансформирующихся (в соответствии с собственными особенностями) пространств, где количество государств не только не сокращается, а, напротив, умножается. 2) Глобальная экономика меняет своих “героев”, государства-нации уступают в ней место главных действующих субъектов транснациональным корпорациям и банкам, превратившимся на современном этапе в “локомотивы” мирохозяйственной деятельности в целом. Но и в этих условиях за государствами остаются по крайней мере четыре, как подчеркивает М. Рац, важнейшие экономические функции: определение правил рыночных “игр обменов” и обеспечение гарантий выполнения законных договорных обязательств между хозяйствующими субъектами; 194 контроль за базовыми параметрами денежной системы и их регулирование в рамках действующего законодательства; выработка и реализация в единой мировой системе национальных интересов; формирование хозяйственной инфраструктуры, приспособление национальной экономики к динамике глобальных экономических процессов111. С другой стороны, при всей размытости границ постепенно “открывающихся” перед глобальной экономикой национальных хозяйств последние все еще остаются основополагающими макроэкономическими структурами, образующими фундамент мировой экономики. Современная глобальная экономика как некое переходное к новой стадии развития мирового экономического пространства состояние причудливо сочетает территориально-государственные макроэкономические структуры с транснациональными корпоративными хозяйственными структурами. Транснациональность последних вовсе не означает, что они функционируют в каком-то внестрановом и внегосударственном пространстве. ТНК стартуют с одной национально-государственной площадки только для того, чтобы “посадить” свои филиалы на других подобных площадках и формировать доход при помощи оптимального сочетания сравнительных преимуществ двух или большего числа национальных экономик. С третьей стороны, в западных научных изданиях вопрос о государственном регулировании в экономике освещается не так однозначно отрицательно, как это с недавних пор принято в нашей отечественной научной и общественно-политической литературе. Как полагают специалисты, новые индустриальные страны ЮгоВосточной Азии своим прорывом в экономику постиндустриального типа обязаны прежде всего хорошо продуманной системе государственного регулирования с целью создания новой хозяйственной структуры и стимулирования развития тех секторов экономики, которые не “поддаются” законам функционирования рынка, но жизненно важны для ускорения развития и связаны в первую очередь с формированием главного действующего экономического субъекта – “человеческого капитала”. Азиатско-тихоокеанский регион, взятый в целом, превратился в динамично развивающийся экономический регион, демонстрируя особую азиатскую модель вхождения в глобальную экономику. 3) Рассматривая основные тенденции развития современного мира, крайне важно не упускать из вида его технико-технологические и хозяйственно-экономические параметры. Именно экономические реальности в эпоху глобализации вносят решающий вклад в формирование современного мира. С известной долей упрощения можно утверждать, что если раньше на международной арене борьба за власть и влияние велась государствами с помощью армий и идеологий, то теперь она перешла в сферы процентных ставок, курсов валют, “эффективности рынка”. Другими 111 См. подробнее: Мунтян М. А. Государство в меняющемся мире, с. 98. 195 словами, как писал известный американский обозреватель М. Хирш, “старая игра ведется по новым правилам. Наше будущее во все большей степени начинает зависеть не от невежественных армий, бряцающих оружием в ночи, а от расторопных финансистов, ведущих дела 24 часа в сутки. Одним нажатием клавиши компьютера они способны повести атаку на слабую валюту или дать всемирному капиталу сигнал к отступлению из страны, необдуманно повысившей налоги”112, то есть обречь ее на катастрофу. И дело здесь не только в том, что при всем своем могуществе технологоэкономические факторы сами по себе не формируют социальные условия, при которых коммуникационные и информационные ресурсы максимально эффективно служили бы человеческим потребностям. Для этого необходима воля и деятельность особой политической коллективности – государства. Заложенные в основу любого государственного устройства принципы политической самоорганизации человеческих сообществ обеспечивают значительную степень его независимости от тех или иных экономических интересов и факторов. Как писал Гегель, “государственное устройство народа образует единую субстанцию, единый дух с его религией, с его философией и искусством, или, по крайней мере, с его представлениями и мыслями, с его культурой вообще (не говоря о дальнейших внешних факторах, климате, соседях, положении в мире). Государство есть индивидуальное целое, из которого нельзя взять одну отдельную, хотя и в высшей степени важную сторону, а именно государственное устройство само по себе”113. Известно, что отдельные государства в совокупности представляют мировое сообщество, но каждое из них имеет ограниченное влияние на его действия и должно, исходя из собственных возможностей, приспосабливаться к логике конкурентной борьбы на международной арене. Обострение этой борьбы является оборотной стороной усиления процессов интернационализации, интеграции и глобализации жизни стран и народов, роста их взаимозависимости. Например, при перенесении в соответствии с принципами экономической целесообразности предприятий на новую территорию или в другую страну, оставшиеся на прежнем мечте люди теряют рабочие места. В результате возникают проблемы, которые рыночные механизмы сами по себе не могут решать без вмешательства государства. В этом смысле можно согласиться с Я. Накасонэ и его коллегами, по мнению которых “по мере углубления взаимозависимости между государствами, а также по мере расширения трансконтинентальной экономической деятельности роль правительств в урегулировании различных разногласий не снижается, а скорее возрастает”114. Именно государства ищут приемлемый баланс между растущей экономической взаимозависимостью и достижением национальных целей в глобальной экономике, в связи с чем сохраняют за Литературная газета. 30.11.1994. Гегель Г. В. Ф. Философия права. М., 1990. С. 44. 114 Накасонэ Я. и др. Псоле холодной войны. М., 1994. С.174. 112 113 196 собой заметную роль перед лицом могущественных международных экономических сил. Вместе с тем, как справедливо отмечал в одной из своих работ академик Л. И. Абалкин, все достаточно глубокие социально-экономические изменения в принципе не могут происходить самотеком, путем саморазвития, и выбор вариантов, направлений продвижения вперед для любого общества далеко не беспределен. Существуют рамки, ресурсные и институциональные ограничения, из которых оно вырваться не может: это – его тип культурно-цивилизационного устройства, система регулирующих жизнь ценностей, механизмы их передачи через историческую память. Государство в этой связи призвано не только выбирать, формулировать соответствующую духовно-культурному потенциалу народа стратегию продвижения в будущее, мобилизовывать массы на реализацию намеченной программы, но и несет ответственность за результаты ее претворения в жизнь. “Содействие национальной культуре, чтобы сохранить идентичность народов и подтвердить аутентичность их развития, – писали авторы коллективного труда “Ключ к новой стратегии развития”, реализованного под эгидой ООН, – не является чрезмерным требованием, роскошью, а составляет неотъемлемую часть мотивов развития и становится основой конкретного выбора, позволяющего мобилизовать их энергию. Успех развития предполагает прежде всего усиление человеческого потенциала путем образования в соответствии с требованиями модернизации”115. Более того, роль социокультурных особенностей народов в современном развертывании глобализационных процессов постоянно возрастает, умножая центры мирового развития, преобразуя само это развитие из экономикоцентричного в социокультуроцентричное, в котором за национальным государством сохраняется широкое поле деятельности. 4) В современном мире возникла и приобретает все большую значимость проблема обострения противоречий между возрастающей экономической и политической взаимозависимостью стран и народов, с одной стороны, и сохранением за национальным государством суверенитета как источника играемой им роли активного участника международных отношений – с другой. Сторонники глобализации в той ее хаотической форме, в которой она развивается сейчас, предлагают разрешить это противоречие весьма просто – отменить само национальное государство как переставшее соответствовать новейшим “вызовам прогресса”, расчистив таким образом историческую сцену для самореализации объективного глобализационного процесса. Суверенитет при этом рассматривается как одна из главных сущностных характеристик государства, принцип, согласно которому конечная и высшая власть в пределах подвластной ему территории и над населением, проживающих на этой территории, принадлежит государству, и только государству. Отмена и государства-нации, и принципа суверенитета провозглашается насущной задачей, хотя хорошо известно, что 115 Abdel-Malek A/ et autre/ Clespour une strategie nouvelle du developpement. P., 1984. Р. 13-17. 197 альтернативой им могут быть либо мир, в котором нет конечной, высшей власти в пределах данной территории, либо мир, в котором отсутствуют сколько-нибудь четко очерченные государственные границы. Конечно же, решение проблемы судьбы суверенного государства в глобализирующемся мире не может быть столь простым, бесхитростным и однозначным, как это представляется на первый взгляд. Пока что ясно одно: роль государства и как главного субъекта политической власти, и как главного носителя монополии на легитимное насилие, и как важнейшего субъекта международных отношений в обозримой перспективе не только не уменьшится, но в некоторых аспектах и усилится. Однако сама проблема от этого не перестает существовать, так как абсолютный суверенитет государства на современном этапе способен отторгать общечеловеческие цели и скоординированные действия по решению глобальных вопросов, а национальная обособленность – противостоять объективным требованиям процесса мирового развития, одинаково приоритетных для всех стран и народов. Ответ на вопрос о том, как можно разрешить упомянутое противоречие, облегчается тем, что безоглядного суверенитета государств в мире уже давно не существует. Все, или почти все из них действуют в режиме ограниченного, “просвещенного суверенитета”, устоявшейся практики добровольного делегирования прав и прерогатив наднациональным, межнациональным и негосударственным международным органам, организациям и движениям. Многое из того, что не следует делать государству, чтобы не вступать в конфликт с интересами мира и мирного развития человечества, обобщено и отражено в международном праве, регулирующем всю международную сферу отношений и имеющего приоритет перед правом национальным, внутригосударственным. Даже Дж. Шелл, яростно обрушивавшийся на суверенные права национальных государств, был вынужден признавать: “Сегодня, независимо от того, сколь энергично государственные деятели могут претендовать на “суверенность” своих государств, факт состоит в том, что все они уловлены сетями глобальной жизни, в которой выживание каждой нации зависит от всех”116. Есть немало оснований признать удивительную способность государственных механизмов и самого государства трансформироваться в соответствии с новыми обстоятельствами и потребностями новой эпохи. Можно уверенно предположить, что в ХХI веке государство оказалось перед необходимостью открыться всемирной взаимозависимости. Оно было вынуждено взять на себя заботу о социальном комфорте и материальном благосостоянием, личном благополучии и безопасности человека, о защите его основных прав и свобод. Современное государство во все в большей мере становится основным агентом развития, организующим административнополитическую, юридическую, экономическую, культурную окружающую среду для функционирования рыночного хозяйства, подчиняет функционирование этого рынка социальным задачам и целям. По всей 116 Шелл Дж. Судьба Земли. М., 1982. С. 177. 198 видимости, сейчас мало таких людей, которые сомневаются в том, что рынок способствует созданию национального богатства. Но это может сделать лишь рынок, опутанный сетью социальных и политических институтов, которые наполняют его определенными ценностями и приоритетами. Государство ныне заботится о сохранении и развитии национальной культуры, языка, науки, искусства, образования, охраняет частную жизнь граждан, обеспечивает их доступ к информационным терминалам национального и международного масштабов. В наше время начинаются процессы, способные в будущем привести к деприватизации государства, то есть превращению его не по идее, а на деле в силу, отданную на служение народу. Некоторые исследователи считают, что глобализация, развиваясь из национально-государственного начала, не может не служить ему умножением политических, экономических, технических, пространственных и организационных возможностей самореализации. Игнорирование национального государства, его суверенитета – это ложный путь, ведущий к конфликтам. Характерно в этой связи, что большинство адептов такого подхода к современному государству проживают в странах, отнюдь не спешащих отказываться от своей государственности, более того, направляющих все свои усилия на то, чтобы использовать в собственных национальных интересах возможности, открывающиеся в связи с процессами глобализации. Никакая глобальная система не будет жизнеспособной, если не будет открыта национальным интересам, не будет построена на взаимодействии государств. Тем более, что сам национальный интерес не выступает чем-то чужеродным глобальному, поскольку является синтезом внутренних и внешних факторов. Глобальной ответственности всех субъектов международных отношений можно добиться, если она будет предполагать учет и реализацию национальных интересов. Только на этом пути может быть преодолена их “анархия”. В целом глобализация и национальные интересы государств, а, стало быть, и их суверенитет, – не взаимоисключающие, а взаимодополняющие друг друга структурные элементы развивающегося глобального международного порядка. Предполагать, что государства добровольно на каком-то прогнозируемом отрезке истории откажутся от защиты национальных интересов значит полностью отрываться от международных реалий. 5) Достаточно широко распространено мнение, что отказ от деления мира на отдельные государства, преодоление державной структуры мира может стать гарантией исчезновения войн и вооруженных конфликтов, неприменения военной и иной силы в отношениях между народами, что современные государства являются “риском для существования всего человечества”. Но фактом остается то обстоятельство, что модификация параметров национального суверенитета отнюдь не приводит к отмене роли силы ни внутри отдельно взятых стран, ни на международной арене. Власть, наделенная монополией на легитимное применение силы и насилия, продолжает оставаться в руках государства, за исключением тех случаев, когда оно, по взаимному согласию с другими государствами, делегирует 199 такое право международным организациям для проведения специальных, строго оговоренных операций. Сила не может не оставаться важнейшим участником международных отношений до тех пор, пока насилие остается не самым последним из способов человеческого существования и служит “незаменимым пока средством регулирования многих общественных процессов, явлений”117. Обозримая перспектива мирового развития, как представляется – не ненасильственный мир, а международный порядок, способный создать надежную систему контроля над насилием прежде всего в его вооруженных формах, ввести насилие в цивилизованные, социальнонравственные формы, чтобы обуздать его в интересах человечества. 6) Атака на независимость и суверенитет государства развертывалась по линии так называемого “права на вмешательство”. Под таким правом подразумевается, что одно государство (или группа государств) может вмешаться во внутренние дела другого государства в случае нарушения прав граждан, неспособности властей остановить начавшуюся гражданскую войну, проведения политики геноцида в отношении национальных меньшинств. Принцип соблюдения “прав человека” при этом выдвигается в качестве приоритетного для системы межгосударственных отношений, что противоречит многим положениям современного международного права, которое сложилось прежде всего как право государств-наций. Не лишним в данном случае может служить напоминание, что немалое число стран до сих пор не готово признавать права и свободы человека в качестве общечеловеческих ценностей и приоритетных для межгосударственных отношений. Показательно в этой связи, что на Конференции ООН по правам человека, состоявшейся в Вене в 1993 году, лишь несколько азиатских стран, в том числе Япония и Южная Корея, поддержали резолюцию, призывавшую рассматривать права человека в качестве универсальной ценности. Агрессия США и их союзников по НАТО против Югославии под предлогом предотвращения геноцида албанцев в Косово, причем без согласия на это Совета Безопасности ООН, повторенная в отношении Ирака, показала, насколько далеко принцип “гуманитарной интервенции” может завести мировое сообщество в подрыве созданных основ международной безопасности. Возникшая в этой связи коллизия отражает новое противоречие в развитии человечества – между всевозрастающей взаимозависимостью, глобализацией определенных сфер жизни народов, с одной стороны, и сохранением за национальным государством суверенитета и, соответственно, роли главного национального представителя и субъекта в международных отношениях. И это противоречие, раз оно не антиномия, не может быть решено за счет ликвидации одного из своих полюсов, а только, в соответствии с законами диалектики, путем “перетекания” их друг в друга и преодоления противоречием нового поколения. 117 Косолапов Н. А. Международная безопасность и мировой политический процесс // МЭиМО. 1992, № 12. С.6. 200 6. Мировая экономика Примеры глобальных экономических процессов. В качестве примера можно привести глобальные процессы, происходящие в мировой экономике. Далеко не всегда вхождение в мировой рынок оборачивается благом для той или иной страны. Мировой опыт подтверждает, что если страна полагается лишь на экспорт своих природных ресурсов, то рискует очень быстро столкнуться со следующими проблемами: быстрым истощением своих естественных богатств возникновением спада в экономике, неравным распределением получаемого за счет ресурсоэкспорта богатства, т.е. обогащением незначительного меньшинства (прежде всего зарубежных инвесторов), при обнищании подавляющего большинства населения. Наконец, наиболее тревожный симптом в нынешнем мировом экономическом развитии - это наличие колоссальной несвязанной денежной свободно обращающейся массы, т.е. фиктивного капитала. Сейчас, даже по самым консервативным оценкам, соотношение этой фиктивной массы к реальному обороту товаров в мире достигло 100:1. Необходимость глобального экономического пространства. Основные силы глобализационного процесса — международные компании, транснациональные корпорации и финансовые институты — для своей экспансии нуждаются в "глобальном пространстве". Типичная ТНК владеет или контролирует ряд иностранных филиалов, связана деловыми союзами (благодаря прямым инвестициям) на всех континентах, прибегает к стратегическим методам управления своей деятельностью за рубежом. Такая корпорация не упустит случая, чтобы воспользоваться деловыми идеями, изделиями, кадрами, капиталом, источниками сырья в любом месте, где это выгодно. Аналогичным образом строится ее политика в области сбыта. Подобная активность позволяет этим корпорациям завязывать новые связи далеко за пределами своих национальных границ. Результатом углубления интернационализационного процесса являются взаимозависимости и взаимодействия национальных экономик. Это можно воспринимать и интерпретировать как интеграцию государств в структуру, близкую к единой интернациональной экономической системе. Хотя основная часть глобального продукта потребляется в странахпроизводителях, национальное развитие все более увязывается с глобальными структурами и становится более многосторонним и разноплановым, чем это было в прошлом. Международная экономическая интеграция. Серьезный методологический и практический вопрос — соотношение процессов и понятий: глобализация — международное экономическое сотрудничество, интеграция. Два последних явления и понятия — закономерные и последовательные этапы интернационализации 201 хозяйственной жизни, отражающие определенные уровни экономического прогресса человечества. Глобализация международных отношений, а в ограничительном смысле — в сфере мирохозяйственных связей — МЭО — проявляется в постепенном втягивании в этот процесс отдельных их видов: внешней, международной, мировой торговли (товарами и услугами, технологиями перемещения факторов производства (труда, рабочей силы, капитала, информации); международных финансово-кредитных операций (безвозвратное финансирование и помощь, кредиты и займы разных субъектов МЭО, операции с ценными бумагами; специальные финансовые механизмы и инструменты); операций с валютой. Особая роль отводится производственному, научному, технико-технологическому, инжиниринговому и информационному международному сотрудничеству. Качественно новым этапом МЭО, становления мирового хозяйства является международная экономическая интеграция (МЭИ). Она означает продвинутость всех указанных блоков, их более тесное переплетение в интернациональных масштабах. В то же время МЭИ приобретает основополагающее значение по отношению к другим сферам. Масштабное, устойчивое и постоянное деловое международное сотрудничество предопределяет заинтересованное, взаимовыгодное, открытое человеческое общение, усиливает необходимость преодоления национальной замкнутости и эгоизма. Создаются дополнительные предпосылки прозрачности государственных границ, особенно в части формально-бюрократических и фискальных процедур. Настоятельной потребностью становится формирование единого экономического, правового, информационного пространства для свободной и эффективной предпринимательской деятельности всех субъектов хозяйствования. Таким образом, есть все основания утверждать, что МЭИ вполне вписывается в процесс глобализации, составляя его важное ядро. Вместе с тем, МЭИ, означающая взаимоприспособление национальных экономик и встраивание их в единый воспроизводственный комплекс, не может не затрагивать и не видоизменять другие сферы международных отношений: развивается практика межгосударственных (многосторонних и двусторонних) соглашений, формируются координирующие институты и механизмы, создаются надгосударственные структуры и органы согласованной международной системы регулирования, применяются специальные экономические рычаги и инструменты. Изменяется также понимание места и роли МЭИ при расширительной трактовке процесса глобализации, предполагающей учет и оценку взаимовлияний и обратных эффектов всех сфер общественной, международной жизни. В этом смысле МЭИ становится действенным фактором данного процесса, способствующим решению вечной, всемирноисторической задачи — возможно полного удовлетворения духовных и материальных потребностей мирового сообщества. Позитивное значение глобализации трудно переоценить: неизмеримо умножаются возможности человечества; 202 более полно учитываются все стороны его жизнедеятельности; создаются условия её гармонизации. Глобализация международных отношений и мирохозяйственных связей создает серьезную основу для решения всеобщих проблем человечества. Перед человечеством возникают новые цели, которым соответствуют и новые пути их достижения. Характеристика глобальной экономики. В целом глобальная экономика, если к ее транснациональному ее сектору прибавить сферы реального производства, торговли и обмена услугами, то она может быть охарактеризована следующими показателями: только 2-3 % людей живут в “суперцивилизации”, уже реализовавшей экономику будущего, то есть “экономику знаний”; около 15 % землян живут в постиндустриальном обществе с экономикой информационного типа; еще 10 % людей живут в странах с индустриальной экономикой. Остальные 70 % землян заняты в традиционной экономике, обеспечивая выживание ремесленничеством, примитивным сельским хозяйством, собирательством и охотой. Эти данные можно подтвердить другим порядком цифр: в 1995 г. 80 % мирового ВВП присваивалось 24 странами, в которых проживало 14,5 % населения планеты; 15 % – 63 странами с 31,5 % мирового населения; 5 % – 45 странами с 55 % населения мира118. По расчетам профессора Б. М. Болотина, в середине 90-х годов ХХ века треть населения земного шара располагала в 10 раз меньшей суммой ВВП на душу населения, чем США, а 70 % уступали им по этому показателю в 5 раз119. Вместе с тем глобальная экономика обладает некоторыми общими чертами, свидетельствующими о складывании мирового постиндустриального способа производства и которые, по всей видимости, в последующем во все большей степени будут характеризовать ее облик и содержание: все возрастающая часть производительного потенциала национальных экономик ориентируется на международный обмен, а не на удовлетворение внутригосударственных потребностей, что объективно ведет к становлению и развитию глобальной экономики, усиливает конкуренцию, динамизирует функционирование и повышает ее эффективность. Растущая транснационализация страновых экономик связывается не только с возникновением ТНК и ТНБ, но и с новым мировым разделением труда; с появлением «новых индустриальных стран» — государств так называемого «третьего мира», вовлеченных в современное постиндустриальное производство; с формированием региональных интеграционных объединений; c совершенствованием принципов и правил международного обмена материальными ценностями; c потребностями выравнивания диспропорций в развитии Севера и Юга и т.д.; разворачивается процесс всесторонней интеллектуализации труда и производства, происходит все более быстрое превращение информации и 118 119 Богомолов О. Т. Моя летопись переходного времени, с. 347. МЭиМО. 1995, № 12. С. 18. 203 научного знания в непосредственную производительную силу. В 1991 году в США расходы на приобретение информации и информационных технологий (112 млрд. долл.) впервые превысили затраты на приобретение производственных технологий основных фондов (107 млрд. долл.). В этой стране расходы на информационные технологии возрастали в прошлом веке в среднем ежегодно на 20-25 % в 70-80-е годы, в 90-е – примерно на 30-35 %.120; началось формирование отраслей, специфическим образом сочетающих формы материального производства и предоставления услуг на базе использования высоких технологий. Речь идет прежде всего о производстве программных продуктов и телекоммуникационных услугах. В 1994 году информационные услуги обеспечили около 10% внешнеторгового оборота развитых стран. Объем этого рынка достигает в настоящее время 400 млрд. долларов, из которых почти половина (41%) приходится на долю США. С конца 50-х годов ХХ века по 1999 г. число действующих компьютеров в мире выросло с 2 тысяч до 200 миллионов. За последнюю четверть прошлого века обрабатывающая мощь действующих компьютеров возрастала в среднем ежегодно на 58-60 %. В США число персональных компьютеров в расчете на 1 тысячу жителей возросло со 190-210 в 1990 г. и 360-370 в 1996 г. до примерно 500 в 2000 г.121; в течение последних 25 лет в постиндустриальных обществах на наиболее “наукоемкие” услуги приходилось около 70 % мирового валового продукта. В глобальной торговле они занимали более скромное место – 21,2 – 23,6 %, так как 85 % всей номенклатуры услуг непосредственно экспорту не подлежат. Лидером сферы услуг в последние годы является Интернет. Число его пользователей выросло с 3 млн. в 1993 г. до примерно 300 млн. – в апреле 2000 г. К 2005 году специалисты прогнозируют увеличение числа пользователей Интернета до 1 миллиарда. Поток информационного обмена в “мировой сети” практически удваивается каждые 100 дней122; с 70-х годов ХХ века идет активный процесс формирования экономики «нелимитированных ресурсов», безграничность которых обеспечивается не масштабами их добычи, а сокращением потребностей в них. С 1973 по 1985 год ВНП индустриальных стран увеличился на 32%, а потребление энергии — лишь на 5 %. Между 1975 и 1987 годами американское сельское хозяйство при росте валового продукта более чем на 25 % сократило потребление энергии и энергоносителей в 1,65 раза123. 6.1. Глобализация экономики Глобализация экономической деятельности современного человечества не вызывает сомнений даже у большинства из тех авторов, которые так или иначе оспаривают всемирность или всеохватность этого феномена. В отечественной и зарубежной научной литературе, посвященной Мельянцев В. Информационная революция – феномен “новой экономики” // МЭиМО. 2001, № 2. С.4. Там же. 122 Мельянцев В. Указ. раб., с.5. 123 Антипина О., Иноземцев В. Диалектика стоимости в постиндустриальном обществе, с. 51. 120 121 204 “глобализации” мировой экономики, доминируют определения следующих типов: как качественно нового уровня интегрированности, целостности и взаимозависимости мира; как объективного усиления проницаемости межгосударственных перегородок; как резкого возрастания масштабов, объемов и интенсивности трансгосударственных, транснациональных перетоков капиталов, информации, услуг и человеческих ресурсов; как усиления роли вне-, над-, транс– и просто негосударственных регуляторов мировой экономики; как форсированного экспорта и вживления в политическую ткань разных стран мира тех или иных вариантов моделей демократического государственного устройства и принципов рыночного хозяйствования; как развития экономической и политической взаимозависимости стран и регионов мира до такого уровня, на котором становится возможной и необходимой постановка вопроса о создании единого мирового правового поля и мировых органов экономического и политического управления; как выхода интересов хозяйственных субъектов за национальногосударственные рамки; как решения национальных “частных” экономических проблем с учетом мировых хозяйственных интересов и мобилизации мировых ресурсов; как взаимозависимости экономической ситуации в развитых и развивающихся странах; как потребности в общемировой координации всех или большинства проблем функционирования национальных моделей экономической и финансовой политики. Следует заметить, что, несмотря на накопление экономической наукой достаточного эмпирического материала и теоретических обобщений, необходимых для более или менее сбалансированного представления о глобализации в сфере мирового хозяйствования, тем не менее недоразумения возникают из-за недостаточного расчленения многими авторами понятий мировой и глобальной экономик, отказа от учета отличий между первым из них (как суммой национальных хозяйственных организмов, умножаемой механизмами, органами и институтами интернационализации эпохи индустриального общества) и вторым (определяемым транснационализацией определенных сторон и сфер экономик каждой из стран, соединяемых трансграничными потоками товаров, инноваций, финансов и людских ресурсов в постиндустриальную эпоху). Сетевая экономика. На гребне достижения нового качества экономической деятельности и организации бизнес-процессов родилась и получает все более широкое распространение сетевая экономика. Ее формирование – это перенос в электронную среду Интернета различных видов социально-экономической деятельности, а также процесс превращения традиционных организаций в 205 виртуальные сетевые структуры. При их создании ориентируются на следующие преимущества виртуальной организации бизнеса: экономию на перемещениях путем устранения ограничивающих факторов географического положения участников совместной деятельности и применения гибких форм сотрудничества; снижение затрат на формирование и поддержание внутренней информационной среды, а также обеспечения “управляемой прозрачности” при внешнем информационном взаимодействии; внутрифирменную координацию, которая обеспечивает создание с помощью средств “коллективной работы” лучших возможностей творческого взаимодействия; коллективное формирование информационных ресурсов и обеспечение их доступности для всех заинтересованных участников сетевой структуры; возможность имитации и проигрывания в реальном времени возможных решений с привлечением практически неограниченного количества участников. К новым видам Интернет-технологий, которые окажут в ближайшее время наибольшее влияние на развитие “сетевой экономики”, следует отнести: доведение до массового уровня применение средств организации групповой работы географически разделенных участников совместной творческой деятельности и формирование на этой основе “виртуальных лабораторий”, производящих ценные знания для крупных транснациональных корпораций; разработку и внедрение технологий “интеллектуальных агентов”, создающих эффект постоянного присутствия в сети “информационного робота”, запрограммированного на сбор и фильтрацию необходимой информации, поиск нужных людей и организаций, установление и поддержание деловых контактов, обеспечение переговоров и контроль за реализацией соглашений; для крупных высокотехнологичных компаний в условиях информатизации экономики актуальнейшей задачей является освоение и внедрение так называемых CALS-технологий. Эти технологии специально разработаны для надежного управления всем объемом разнородных данных, которые создаются, хранятся и используются в различных информационных системах для обеспечения информационной поддержки продукции в течение всего ее “жизненного цикла” – от момента проектирования и до времени утилизации. Экологизация экономики. Особо следует упомянуть о характерном для глобальной экономики процессе ее все большей экологизация. Парадоксальность генеральной проблемы, которая стоит перед постиндустриальными странами в данном случае, заключается в необходимости решать одновременно прямо противоположные задачи: с одной стороны, предоставлять людям новые экономические возможности для саморазвития и самовыражения, и, с другой 206 — максимально снизить давление на природу. Несомненная экологизация экономической деятельности во всем мире отражает двойственный характер целей постиндустриального развития, сохраняющего неизменной в общественном сознании установку на постоянный рост материального благополучия. И так как в процессе формирования постиндустриальной структуры глобальной экономики темпы ее роста не могут не замедляться, то опасение по поводу возможности их наращивания сменяется иным: сможет ли возникающая экономика обеспечить решение экологических задач, имея в виду, что людям предстоит справиться с еще более сложной проблемой — изменить свой образ жизни? Экологическая проблематика, по мнению многих экономистов, выдвигает на передний план необходимость пересмотра устаревших стереотипов экономического мышления. Оно, принимая темп роста валового внутреннего продукта – ВВП – за основной показатель экономического прогресса, фактически выводит за рамки рассмотрения роль природных ресурсов в производстве. Стало ясно, что развиваемая А. Смитом и его последователями экономическая теория оказалась несовершенной, ибо она “не видит” экологических проблем и не знает, как их решать. Г. Дейли, экономист Всемирного банка, признает в этой связи: “У макроэкономики и окружающей среды нет точек соприкосновения”. Проблематичность вопроса гармонизации отношений между обществом и природой, экономикой и экологией за счет преодоления безудержного потребительства современных людей возрастает многократно, если стать на реалистичную позицию А. Эльянова, который ставит под сомнение пригодность для решения подобных задач экономики рыночного типа. Он считает, что «рыночная экономика не может развиваться без роста потребления. Как в силу того, что на потребление в конечном счете завязано производство, так и потому, что улучшение условий жизни — важнейший стимул к повышению производительности труда»124. С другой стороны, современная экономическая система методично наносит ущерб нашей планете, опираясь на иррациональные решения, подсказанные устаревшей теорией. Многие теоретики начали ставить под сомнение всесилие “невидимой руки” рынка, которая, по мнению А. Смита и являлась “волшебной палочкой” капиталистической экономики. Для них ясно, что в условиях дефицита ресурсов и глобальных проблем, экологической дестабилизации мира “невидимая рука” ничем не регулируемого рынка превращается в “незримую пяту”, растаптывающую общее благо и общую судьбу человечества, как заключили аналитики комиссии ООН, возглавляемой Гру Харлем Брундтланд в 1987 году125. 124 125 МЭиМО. 1996, №11. С. 8. Один мир для всех. М., 1990. С. 145. 207 6.2. Архетипы глобальной экономики В целом, если попытаться охарактеризовать сущность современных глобализационных процессов в экономике, то придется признать: существующая глобальная экономика не является: ни мировой экономикой (то есть суммой государственнонациональных комплексов плюс организационных и материальных продуктов интернационализации); ни геоэкономикой (понимаемой как существование разного рода контроля над ресурсными потоками и управление международными воспроизводственными цепями в пределах всей планеты, целью которых является участие субъектов международных экономических отношений в создании и переделе мирового валового продукта); ни информационной экономикой (так как в действительности современная экономика, будучи затронута и в некоторых областях существенно информационно-технологической революцией, тем не менее в большей своей части состоит из индустриальных и доиндустриальных способов производства и систем распределения); ни постиндустриальной экономикой (она пока что доминирует только в странах “золотого миллиарда”, да и то весьма неравномерно); ни транснациональной экономикой (которая продемонстрировала свои планетарные интенции, свою эффективность, но и неспособность к оптимальному решению общечеловеческих проблем). В данной связи вопрос можно поставить и по другому: глобальная экономика – это и мировая, и информационная, и постиндустриальная, и транснациональная, и геоэкономика одновременно, представляя в ней экономические архетипы, хозяйственную современность и “островки” будущего. С этой точки зрения глобальная экономика – это постоянно изменяющийся результат воздействия на все бытие человечества, и в первую очередь хозяйственное, глобализации как объективного вектора мирового развития. Поэтому она способна каждый раз представать как мгновенная фотография экономической жизни, фиксирующая плюсы и минусы чередующихся побед и поражений тех инноваций, которые на наших глазах кардинально преобразовывают мир. Трансформация экономики продолжается. Экономическая глобализация за полтора десятилетия своего существования продемонстрировала, что она открывает новые возможности социально-экономического прогресса: углублению более быстрыми темпами международного разделения труда; перераспределению инвестиционных и трудовых ресурсов; созданию качественно новых условий для распространения знаний, технических достижений, управленческого опыта и производственной культуры и т.д. Глобальную экономику в современной ее интерпретации вряд ли можно считать окончательным продуктом глобализационных тенденций, 208 действующих в этой сфере жизни людей. Трансформационные процессы здесь будут продолжаться до тех пор, пока не будут выработаны принципы и созданы механизмы, способные эффективно решать проблемы всего человечества, а не отдельной или отдельных его частей. Плоды пожинают сильнейшие. Преимущества экономической глобализации реализуются, однако, отнюдь не автоматически и не все страны в равной мере их ощущают. Большая их часть приходится на передовые промышленно развитые страны, которые своей политикой активно проталкивают такую свободу рыночной экономики и такую либерализацию экономических обменов, которые обеспечивают реализацию их конкурентных преимуществ и интересов контролируемых ими транснациональных корпораций. Попытки менее развитых стран усилить свои конкурентные позиции, создавая торговые и таможенные союзы, встречают противодействие на том основании, что такого рода действия противоречат характеру процесса глобализации. Когда рыночные свободы расходятся с интересами экономически сильных государств, то ими, свободами, легко пренебрегают. Создание более справедливой и демократической (а потому, в конечном счете, и более эффективной) глобальной экономической системы вряд ли возможно без целенаправленного использования международных механизмов перераспределения ресурсов и результатов мирового экономического развития. Требует своего разрешения и серьезный круг вопросов, возникающих в рамках взаимоотношений национальных государств и транснациональных корпораций. К переосмыслению базовых основ. Переосмысление в ХХI веке базовых основ хозяйственной деятельности человечества будет вызываться несколькими обстоятельствами: неспособностью рынка противодействовать разрушению человеком окружающей среды, что уже в недалеком будущем грозит необратимыми экологическими катастрофами; несостоятельностью рыночных механизмов в решении социальных проблем, наиболее ярко проявляющейся в увеличивающемся разрыве между богатым Севером и бедным Югом. Но и в высокоразвитых странах в процессе глобализации их экономик проявляются весьма тревожные негативные моменты: за чертой бедности проживают более 100 млн. человек, число безработных превышает 35 млн. человек, сокращается численность среднего класса, общество все более четко разделяется на две неравновесные категории, представляя собой пропорцию 20% : 80%, где 20 % – это владельцы большей части национальных богатств, а 80% – это те категории населения, социальное и материальное положение которых дестабилизирует, делает неустойчивой, а нередко понижает статус и ухудшает условия жизни глобализация126; 126 Kapstein E. B. Sharing the Wealth Workers and the World Economy. N. Y., 1994. Р. 346. 209 неэффективностью рыночного либерализма в предотвращении развертывающихся по принципу цепной реакции финансовых кризисов; отсутствием сбалансированного подхода к использованию классических механизмов саморегулирования экономики, с одной стороны, и к координированным действиям правительств, международных и наднациональных учреждений по регулированию процессов глобализации127. Процессы глобализации мировой экономики. В обозримом будущем (по крайней мере в ближайшие 10–12 лет) мировая экономика будет развиваться под воздействием процессов глобализации – ничем не ограниченных потоков глобального обмена информации, капитала, товаров, услуг. По сравнению с промышленной революцией процесс глобализации будет более быстрым и неравномерным. Под воздействием процессов глобализации мировая экономика будет расти более высокими темпами в силу влияния более грамотной экономической политики, увеличения объемов международной торговли и инвестиций, распространения информационных технологий и динамизма частного сектора. Государственные институты будут, как и раньше главными игроками на международной арене. Эффективность управления будет находиться в растущей зависимости от умения формировать партнерство для использования информационных потоков, новых технологий и сил негосударственных организаций. Глобализация вызовет растущую потребность в международном сотрудничестве. Мировая экономика будет формироваться и развиваться под воздействием ключевых глобальных факторов и связанных с ними тенденций демографического состояния, природных ресурсов и окружающей среды, науки и технологии, национального и международного управления, возможных будущих конфликтов и взаимодействия основных экономически развитых стран Европы, Азии и США. Приоритетное значение будет придаваться развитию информационных технологий в науке и технике, а также новым способам использования биотехнологий. Для успеха в глобальной экономике необходимо делать большие капиталовложения в развитие технологий и образования, а также привлекать к управлению пользующихся влиянием негосударственных деятелей. 6.3. Глобальная конкуренция Рынок не является глобальной саморегуляцией. В условиях современного глобализирующегося мира становится очевидным, что рынок как саморегулирующийся механизм отнюдь не является универсальным (в смысле всеобщего и единственного) способом решения всех проблем современного мира. Он более приспособлен для реакции на краткосрочные и с известной натяжкой – на среднесрочные 127 См. подр. Богомолов О. Т. Моя летопись переходного времени, с. 351. 210 сигналы и импульсы, но мало что может, когда речь идет о долгосрочных целях. Рыночная конкуренция рассчитана на быструю и постоянную отдачу в виде прибыли, в связи с чем показатели рыночного успеха могут вводить в заблуждение, если применять их к стратегического масштаба интересам и целям. Весьма любопытные мысли на этот счет высказал не кто иной, как Папа Иоанн Павел II во время визита в начале 1999 года в Мексику. “Пока глобализация руководствуется только законами рынка в интересах наиболее могущественных, – подчеркивал он, – ее последствия могут быть только негативными. Таковы, к примеру, подход к экономике как к абсолютной ценности, игнорирование безработицы, упадка многих общественных служб, разрушения окружающей среды, природы, разрыва между бедными и богатыми; несправедливой конкуренции, которая ставит бедные нации в положение все большей униженности”128. Разрушительный характер глобальной конкуренции. Глобальная экономика 90-х годов ХХ века – эпохи бурного процветания развитых стран за счет переваривания ресурсов социалистической системы, – была одновременно и эпохой глобальной конкуренции. Экономическая интеграция и снятие барьеров на рынках, дошедшие в эпоху глобализации до своего логического завершения, сделали глобальную конкуренции всеобъемлющей и всепроникающей, превратили ее в собственную противоположность – из инструмента воспитания, развития и стимулирования неэффективных экономик она превратилась в орудие их массового уничтожения. На глобальных рынках, лишенных внутренних барьеров (как между регионами мира, так и между торгуемыми благами), в силу их естественного развития появились глобальные монополии, которые немедленно начали загнивать. Плоды этого загнивания первоначально удалось отбросить в более слабые, развивающиеся страны, но уже с весны 2000 года неблагополучие охватило и развитые экономики. Другое проявление загнивания глобального монополизма – прекращение автоматического ослабления основных проблем человечества (бедности, неграмотности, болезней, дискриминации, загрязнения окружающей среды) по мере механического увеличения богатств. 90-е годы ХХ столетия стали первым десятилетием новейшей истории, когда экономические успехи человечества «в целом» сопровождались серьезным усугублением его проблем. Это внятно свидетельствовало об объективной необходимости смены парадигмы развития человечества. Данные тревожные симптомы проявлялись на подъеме мировой экономики. В ближайшие годы ухудшения мировой конъюнктуры следует ожидать ужесточения глобальной конкуренции и приобретения ею более разрушительного (для слабых ее участников) характера. В свете этого прогнозы двукратного роста мирового потребления энергоресурсов к 2020 году (и, соответственно, угрозы их дефицита) – признак не столько самого этого роста, сколько высокой вероятности разрушения экономик стран Юго128 Еженедельник “Век” . 1999. № 6 (321). 211 Восточной Азии, на долю которых приходится основная доля прироста энергопотребления, их стратегическими более развитыми конкурентами. Общее следствие ужесточения конкуренции – сужение возможности более слабых участников. Любое менее эффективное производство будет уничтожаться и утрачиваться; соответственно, в конкуренции смогут участвовать обладатели либо наивысшей эффективности производства, либо уникальных преимуществ (в первую очередь ресурсов). От глобализации к регионализации. На глобальных рынках подобное ужесточение конкуренции означало бы физическое устранение большей половины человечества как занятого в неэффективных производствах. Заведомая нереальность столь значимой катастрофы живого организма, каким является человечество, заставляет предположить, что выход будет найден. Его наиболее вероятное направление – переход от глобализации к регионализации, то есть от формирования единого общемирового рынка к созданию системы региональных рынков, разделенных не столько естественными, сколько политикоадминистративными границами. В их рамках в силу снижения остроты конкуренции смогут не только существовать, но и развиваться относительно менее эффективные общества. Переход к регионализации будет длительным и сложным. Кроме того, чем слабее будут общества того или иного региона, тем более проницаемыми будут его экономические границы для глобальной конкуренции, и тем менее эффективной будет регионализация. Ужесточение конкуренции на рынках ресурсов. Другое направление ужесточения глобальной конкуренции – дополнение конкуренции на рынках сбыта более жесткой конкуренцией на рынках ресурсов. Наша страна столкнулась с ней, когда обнаружила, что способность производить лучшие в мире, например, военные самолеты не значит ничего без способности обеспечить для соответствующих производств необходимые людские, финансовые и материальные ресурсы, стремительно перетекающие в иные сферы производства. Выяснилось, например, что без серьезных усилий со стороны государства произвести из отличного металла просто хорошую машину невозможно: этот способ использования металла относительно менее эффективен, чем используемый конкурирующими производствами – и, значит, металл достанется им. То же и с финансами, и с технологиями, и с рабочей силой (включая управленцев и интеллектуалов). Расширение спектра субъектов глобальной конкуренции. Существенный фактор глобальной конкуренции – расширение спектра ее субъектов, в том числе и за счет трудно наблюдаемых и даже вовсе не поддающихся наблюдению структур. Так, весомой надгосударственной силой уже давно стали транснациональные корпорации. Как правило, они стремятся к реализации интересов «страны базирования» (то есть места расположения их штаб-квартиры). Вместе с тем они занимают в мировой экономике «положение сильного», соответствующее положению США среди других стран, в силу чего их интересы, идеология и стиль ведения 212 конкуренции наиболее близки к американским. Важно и то, что США создали наиболее совершенный механизм симбиоза крупных корпораций с государством, в силу чего их политика и интересы если и не совпадают, то, во всяком случае, дополняют друг друга наиболее гармоничным образом. При этом значительная часть транснациональных корпораций (особенно действующих в сфере финансов) действует в рамках далеко не всегда формализованных и часто принципиально не поддающихся наблюдению групп и союзов. В сочетании со слабостью системы наблюдения за мировой экономикой и транснациональным бизнесом в целом это в большинстве случаев делает последнего неуязвимым для национальных и международных бюрократий «невидимкой». Субъектом мировой конкуренции становятся отдельные регионы тех или иных стран, которые в силу обладания значимыми ресурсами и эффективного управления оказываются более успешными, чем их страны в целом, и фактически действуют самостоятельно. Значительную, хотя и скрытую роль в современной конкуренции играют разнообразные структуры, действующие внеэкономическими методами (многие из них стремятся даже не к прибыли, но к власти или влиянию в чистом виде). Это религиозные и преступные организации, а также структуры, ориентированные на решение отдельных проблем (как, например, антиглобалистское и экологические движения). В эту же группу организаций входят спецслужбы ряда стран (в том числе и развитых, и наиболее развитых), обладающие значительной степенью самостоятельности. Источником этой самостоятельности является: распространенная более широко, чем это может быть признано, практика «самофинансирования специальных операций» (во многом подпитывающая мировую наркоторговлю, нелегальную торговлю оружием и технологиями); реализация слишком деликатных и не поддающихся огласке интересов, не допускающих огласки методами (причем эти интересы носят как национальный, так и частный характер, включая интересы корпораций и частные интересы высших лиц соответствующих государств и спецслужб). Новая структура конкуренции. Упрощение процесса коммуникаций, позволившее создавать весьма эффективные сетевые структуры, распределенные не только в географическом, но и в правовом отношении (что позволяет минимизировать и юридический риск), резко повысило влиятельность всех негосударственных участников мировой конкуренции. Более того: оно впервые позволило оказывать весьма значительное влияние на общество и отдельно взятому, не образующему никакой организации, человеку, без них обреченному на полное бессилие (классическим, хотя и крайним примером является случай Унабомбера). Новая структура конкуренции, определяющая и будущая определять в ближайшие годы мировую среду, в которой будет существовать Россия, практически не подвергается анализу. Между тем применение стандартных подходов исключает из рассмотрения целый ряд 213 важных субъектов этой конкуренции и в результате делает неадекватным как анализ, так и получаемые на его основе выводы. Современная глобальная конкуренция (частным, хотя и фундаментальным, структурирующим случаем которой является конкуренция между цивилизациями), ведется разнородными субъектами, существующими в различных плоскостях, преследующими несопоставимые цели и действующими разнородными методами. В силу фундаментальных различий в системе ценностей и образе действия они не способны понять друг друга, а значит – прийти к долгосрочному (не тактическому, заключаемому ради достижения локальной цели) соглашению. Общим знаменателем, к которому сводятся их усилия, является влияние на развитие человечества. В бизнесе эту роль выполняет прибыль, но глобальная конкуренция носит надэкономический характер и ведется за навязывание миру своей модели развития. Материальные блага оказываются естественным результатом окончательного успеха и приятным, но всего лишь побочным следствием успеха частичного. В этом современная глобальная конкуренция напоминает биологическую: ее смыслом является экспансия в чистом виде. При сопоставлении сил участников конкуренции следует ориентироваться не столько на масштаб их деятельности (хотя он сам по себе служит важным ресурсом – залогом устойчивости), сколько на масштаб «ликвидных», высвобождаемых ресурсов. Учитывать надо все ресурсы, в том числе организационные, интеллектуальные и коммуникативные, которые участник конкуренции может высвободить для участия в ней в различные моменты и на различные сроки. Незаменимыми ресурсами являются обладание технологиями и склонность к агрессии (стратегическая оборона – единственный гарантированный путь к поражению). Геоэкономика. Расхождения в трактовке терминов “мировая экономика” и “глобальная экономика” нередко концептуализируются и усугубляются нюансами, возникающими при оперировании аргументами, которые лежат в основе не сводимых к феномену экономической глобализации теорий “геоэкономики” и “постэкономики”. Концепция “геоэкономики” в свое время была выдвинута историком Фрицем Реригом, ее популяризировал в своих трудах Фернан Бродель. Применительно к условиям конца ХХ века эту концепцию переформулировал Жак Аттали. Он, в частности, сформулировал следующий вывод: для “геоэкономики” совершенно не важно, какой народ проживает на той или иной территории, какова его история, культурные традиции, ибо заслуживает внимания лишь то, где располагаются центры мировых бирж, полезные ископаемые, информационные центры, крупнейшие производства. Геоэкономика в интерпретации Аттали подходит к миру и его реалиям так, как если бы мировое правительство уже существовало и единое планетарное государство состоялось. По мнению этого автора, три важнейших экономические пространства современности – американское, европейское и 214 тихоокеанское – структурируют вокруг себя менее развитые регионы, образуя геоэкономику129. 6.4. Структурные преобразования в мировой экономике Одна из главных тенденций сегодняшнего развития мировой экономики – это высокий уровень безработицы, который пока не приводит к сокращению инфляции. Недостаточно эффективное распределение трудовых ресурсов можно рассматривать не только как фактор инфляции, но и как проблему, препятствующую скорейшему выходу из кризиса экономики как США, так и Евросоюза. Рост безработицы препятствует структурным преобразованиям. Так, в США, несмотря на все меры Федеральной резервной системы по стабилизации экономики, рост безработицы продолжается. В сентябре 2002 года число занятых в несельскохозяйственном секторе сократилось на 17 000 человек, а в октябре – еще на 5 000, хотя, как правило, за сокращением занятости в одном месяце, следует рост в последующем (под влиянием сезонных, структурных факторов и т.д.)130. Однако негативные тенденции в области занятости в США продолжились в 1 квартале 2003 года. Так, уровень безработицы в Соединенных Штатах возрос с 5,7% трудоспособного населения в январе 2003 г. до 5,8 % в феврале (при том, что эксперты считают, что уровень безработицы в 6% – уже значительно выше равновесного и такой уровень будет негативно влиять на платежеспособный спрос). В феврале 2003 года занятость в несельскохозяйственном секторе сократилась на 308 000 чел., хотя в январе наблюдался рост числа занятых на 185 000 чел. Негативные данные за февраль превысили прогнозы большинства американских аналитиков: в упомянутом месяце ожидался рост числа занятых на 20 000 чел.131 Также нестабильной является и динамика заработной платы в США. За февраль 2003 года средняя почасовая заработная плата в США увеличилась на 0,7% (эксперты ожидали роста только на 0,3%), а в предыдущем месяце – выросла на 0,1%, что позволило предполагать начало постепенного выхода из кризиса. Однако реальность оказалось более печальной. Приведенные данные свидетельствуют о том, что: экономика США, вопреки многочисленным оптимистическим прогнозам, пока не на подъеме, так как непрогнозируемый рост почасовой зарплаты является индикатором будущего, более высокого, уровня инфляции по сравнению с ожидаемым. высокая инфляция вместе с ростом безработицы являются индикаторами снижения платежеспособного спроса, а это, в свою очередь, показывает, что подъем производства также пока откладывается. Так, совокупный объем розничных продаж (основной показатель состояния потребительского спроса) в США за февраль 2003 г. упал на 1,6%, а объем 129 130 131 Данные Reuters, Bloomberg (www.moneynet.com, www.bloomberg.com ) Данные Bureau of Labor Statistics (См. сайт ЗАО «Финанс-Аналитик» www.finam.ru ) 215 розничных продаж товаров без учета автомобилей (retail sales ex-auto) снизился на 1%. Эксперты ожидали снижения этих показателей только на 0,5 и 0,1% соответственно132, однако, как видим, жизнь преподнесла неприятные сюрпризы зарубежным экономистам. Негативная ситуация на рынке труда характерна также и для других государств. Так, за февраль 2003 года уровень безработицы в Германии составил 11% трудоспособного населения, что является рекордно высокой цифрой (за январь – 11,3%). В странах еврозоны совокупный уровень безработицы за тот же период составил 8,6% (за январь 8,5%), в Японии – 5,2% (за январь 5,5%)133. По нашему мнению, на рост безработицы в США и иных развитых странах влияют следующие факторы. при росте почасовой заработной платы в условиях инфляции у компаний не будет другого выбора, кроме как по-прежнему продолжать политику снижения издержек и сокращать персонал. Отметим, что уровень европейской безработицы выше, чем в США, что отчасти зависит от того, что европейская рыночная модель носила до сих пор более социальный характер, чем американская, а это означало, что в условиях кризиса европейские корпорации неохотно шли на реструктуризацию и сокращение издержек, ставя одним из главных приоритетов благосостояние работников, а не максимизацию прибыли любой ценой. Но эта политика себя не оправдала в условиях более глубокого, чем ожидалось, спада; по оценкам инвестиционного банка Merrill Lynch, за 2002 год американское население потратило примерно 200 млрд. долл. на приобретение жилья и недвижимости134. Поэтому, у многих людей появилась возможность сдавать недвижимость в аренду и получать доходы, а это фактор, в значительной степени препятствующий поиску работы. То же характерно и для многих других развитых стран. Правда, в перспективе, с началом выхода из кризиса, подобная добровольная безработица станет фактором создания новых рабочих мест, что будет способствовать равновесию на рынках труда. Интересно отметить, что анормально высокий сегодняшний уровень безработицы в Западной Европе вызван тем, что в период 2001–2002 гг., когда мировая экономика только начала входить в кризисную стадию, европейские корпорации неохотно шли на сокращение персонала и предпочитали сокращать издержки иным путем. По данным американских инвестиционных банков, число занятых в несельскохозяйственном секторе США за упомянутый период сократилось на 40%, в то время как в странах еврозоны – только на 4,1%. Поэтому, глубина и масштабность сегодняшнего кризиса заставляют европейские корпорации идти на более жесткие меры по снижению издержек и сокращать число занятых более резкими темпами, чем в США и Японии. См. сайт ЗАО «Финанс-Аналитик» www.finam.ru Там же. 134 Данные Merrill Lynch (сайт www.ml.com ) 132 133 216 Важно отметить, что в условиях нынешнего кризиса можно наблюдать все три вида безработицы в действии – фрикционную, структурную и циклическую. Неправильное размещение ресурсов, возможности альтернативных доходов и факторы снижения издержек корпорациями свидетельствуют о масштабности кризиса зарубежной экономики, об откладывании начала экономического подъема на Западе. Поиск путей выхода из кризиса. Если ранее разные страны использовали одни и те же методы преодоления кризисов, то сейчас наблюдается усиление тенденции к поиску в разных странах собственных путей выхода из кризиса. Так, если в период кризисов 70–80-х годов ХХ века Западная Европа и США использовали одни и те же монетарные методы выхода из кризиса, то сейчас нет единства по поводу регулирования экономики не только в США, но даже в странах Западной Европы, несмотря на декларируемое сближение моделей экономического развития европейских стран. В последнее время обострились противоречия между Банком Англии и Европейским Центральным банком (ЕЦБ) относительно методов преодоления кризиса. Так, ЕЦБ исходит из того, что монетарная политика должна регулировать только уровень инфляции и денежную массу в обращении, но не дело монетарных властей заботиться о состоянии производства. Банк же Англии главной целью своей политики считает обеспечение экономического роста и стабильности, а в контроле над инфляцией видит одно из средств достижения этой цели. Похожих целей придерживается и Федеральная резервная система (ФРС) США. Особенностью британской экономики является то, что при более высоких процентных ставках, чем в странах континентальной Европы, экономика Великобритании выходит из кризиса несколько более быстрыми темпами. Банк Англии в 2002 году снижал ставки каждый раз, как только уровень инфляции оказывался выше прогнозируемого. Производство в Евросоюзе выходит из кризиса очень медленными темпами по сравнению с другими странами. Рост ВВП за 2002 год в странах еврозоны составил только 0,2%, в то время как в Англии 1,7%, в США – 1,4%, в Японии – 0,5%135. Вероятно, отчасти это связано с нежеланием ЕЦБ снижать учетные ставки, как только публикуются свежие данные о снижении объемов производства. В странах еврозоны ситуация такова, что, с одной стороны, индекс уверенности европейских предпринимателей достаточно высок, а это отчасти и заставляет ЕЦБ достаточно неохотно идти на понижение учетных ставок. С другой стороны, индекс уверенности потребителей стран еврозоны в ноябре 2002 год находился на самой низкой отметке с ноября 2001 года, а в Великобритании этот же показатель был значительно выше. В связи с этим, розничные продажи в начале 2003 года в континентальной Европе продолжали понижаться (падение на 1,1% в январе 2003 года), а ситуация в 135 Там же и www.k2kapital.com . 217 Англии была значительно лучше и свидетельствовала о начале выхода британской экономики из спада136. Из этого можно сделать вывод, что получение прибыли любой ценой, как и поддержание высокой занятости любой ценой являются стратегиями, мало применимыми в условиях кризиса. Снижается эффективность монетарных методов регулирования экономики. Еще одной тенденцией мировой экономики является то, что монетарные методы регулирования экономики, считавшиеся ранее высокоэффективными для выхода из кризиса, в ряде развитых стран себя не оправдывают. Так, в Японии в конце 2002 года был объявлен план новой банковской реформы. Если в начале 2002 года японское правительство планировало просто перевести все банки страны на систему международной общепринятой бухгалтерской отчетности, то к концу года стало ясно, что простые изменения в методах ведения бухучета не приведут к оздоровлению банковской системы страны. Поэтому в 2002 году в Японии был проведен ряд более радикальных мер по стабилизации банковской системы. А именно: правительство выявило, переведя многие крупные банки на новую систему отчетности, что старые методы ведения учета в японских банках позволяли им увеличивать чистую прибыль за счет отложенных налогов на прибыль, на величину вплоть до 50%. Между тем американские и европейские аналогичные банки могут увеличивать таким способом чистую прибыль не более чем на 10%137, из-за большей прозрачности их финансовой отчетности. Соответственно, это снижало надежность многих банков и банковской системы страны в целом, что увеличивало риски вкладчиков. Выявление данных махинаций с отчетностью заставило Банк Японии повысить стандарты надежности для банков. В результате многие крупные японские банки продемонстрировали финансовые показатели хуже ожидаемых, а государство заставило их принять принудительную помощь, что фактически означало мягкую национализацию ряда банков. Более того, в ряде подобных банков по требованию Банка Японии было заменено руководство и взяты под контроль кредитные операции с целью избежать выдачи ссуд ненадежным заемщикам и последующего банкротства банков. По данным инвестиционного банка Merrill Lynch, японские банки в 2002 году выдали кредитов, не отраженных в официальной отчетности, на сумму около 43 трлн. иен (примерно $ 355 млрд. в долларовом эквиваленте); более того, как сообщили в упомянутом банке, японские неофициальные источники утверждают, что на самом деле эта цифра может быть чуть ли не вдвое выше. Подобные цифры заставляют правительство Японии и монетарные власти принимать еще более строгие меры контроля за отчетностью и операциями банков. Предполагается, что новый, более жесткий план банковской реформы приведет к тому, что банки перестанут выдавать кредиты компаниям – потенциальным банкротам. Японское правительство относит к подобной «группе риска» ряд предприятий 136 137 См. www.k2kapital.com Источник: Merrill Lynch. The Global Economy. November 2002. 218 розничной торговли, строительства и сектора недвижимости. План встречает жесткую критику со стороны промышленного и банковского лобби в парламенте. Но у японского правительства, по всей видимости, нет иного выбора в условиях, когда при рекордно низких учетных ставках Банка Японии (0,1%) японская экономика демонстрирует рекордно низкие результаты и в сравнении с Великобританией и США, и в сравнении с собственными предыдущими экономическими успехами. По нашему мнению, банковская реформа может принести позитивные результаты в средне- и долгосрочном аспекте. Однако в краткосрочном аспекте такая реформа может привести к банкротству ряда предприятий, которые лишаются ранее доступных источников дешевого финансирования, а за разорением таких предприятий неизбежно последует рост безработицы. Характерно, что в Японии очень высокий процент занятых в сфере строительства (около 10% по сравнению с 5% в США и примерно таким же уровнем в странах еврозоны)138. Однако можно предположить, что в перспективе стабилизация банковской системы приведет к постепенной стабилизации экономики в целом. Более того, в азиатских странах подъем экономики начался раньше, чем в США и Европе. Как представляется, вывод экономики из кризиса может осуществляться не обязательно за счет традиционных монетарных методов регулирования. Институциональные реформы и методы прямого государственного контроля за некоторыми секторами национальных экономик имеют сейчас гораздо большее значение, чем раньше, когда кризис, как считалось, можно преодолеть только за счет снижения издержек предприятиями. Развивающиеся страны быстрее выходят из кризиса. Среди современных тенденций развития мировой экономики можно отметить и то, что некоторые развивающиеся страны выходят из кризиса быстрее, чем развитые (например, страны Юго-Восточной Азии), а некоторые оказались даже не затронуты кризисом. Итоги экономического развития ряда развивающихся стран в 2002 году и прогнозы зарубежных экспертов по росту ВВП весьма положительные. Таблица 1. Развивающиеся рынки: основные итоги развития в 2002 году и прогнозы на 2003 год Страна Темпы роста Годовые темпы реального ВВП (%) инфляции (%) 2002 2003 2002 2003 П П Юго-Восточная Азия Китай 7,8 8 -0,6 1,5 Гонконг 2 3 -2,4 -0,4 Индия 4,6 5,7 3,8 4,7 138 Источник: Merrill Lynch. The Global Economy. November 2002. 219 Индонезия 3,7 4 11,6 8,3 Южная Корея 6,1 5 2,7 3,7 Малайзия 4 5,3 1,9 2,4 Сингапур 3 4,3 0,3 1,4 Латинская Америка Бразилия 1,1 1,1 7,8 11,1 Чили 2,7 4,7 2,7 2,4 Мексика 1,5 4,8 5 3,5 Венесуэла -6,5 н\д 30 н\д Перу 3,4 2,8 2 2 Восточная Европа Россия 4,3 3,5 15 12,5 Чехия 2,4 2,7 1,4 1,8 Венгрия 3,1 3,3 5,1 5,3 Польша 1,2 2,2 2,1 3,1 Другие развивающиеся страны Египет 3 2 2,4 3,5 Израиль -1,5 3 5,6 4,9 Турция 5 4 45,6 35,9 Источник: инвестиционный банк Merrill Lynch, обзор: The Global Economy. Как видно, из азиатских стран самые высокие темпы экономического роста по итогам 2002 года отмечены в Китае, причем в Китае же наблюдался и отрицательный темп инфляции. Самый высокий уровень инфляции в азиатском регионе отмечен в Индонезии, однако, что характерно, высокая инфляция не стала препятствием для достаточно высокого темпа экономического роста в этой стране. В Восточной Европе бесспорным лидером по темпам экономического роста является Россия, несмотря на самые высокие темпы инфляции не только в Восточной Европе, но и среди многих других сравниваемых стран. Годовой уровень инфляции выше российского наблюдается только в Венесуэле и Турции, но в Турции и темпы роста несколько выше российских. Сравнительный анализ данных по развивающимся странам и сопоставление их с данными по развитым странам приводит к следующим выводам: большинство развивающихся стран демонстрирует более высокие темпы роста ВВП, чем развитые, что отражает их более раннее начало выхода из экономического кризиса; высокие темпы инфляции в большинстве развивающихся стран совместимы с довольно высокими темпами роста производства, вопреки классическим монетаристским каналам. Каждая из рассматриваемых развивающихся стран имеет свою особую экономическую модель, но можно предположить, что правительства некоторых из этих стран не полагались на традиционные монетаристские 220 методы вывода экономики из кризиса (примеры – Россия, Турция, Китай, Индонезия). Роль высоких цен на нефть. Отметим, что большую роль в стабилизации национальных экономик развивающихся стран-экспортеров сыграли высокие цены на нефть. За 2002 год цены на нефть на Лондонской нефтяной бирже IPE поднялись на 36% (с 21 до 28,66 долл./барр.). Рост нефтяных цен за 1 квартал 2003 года составил 12%, причем в конце квартала цена нефти была избыточно высокой (33,09 долл./барр.). Динамика цен на нефть Brent, IPE, 2001-2003 35,0 31,0 27,0 23,0 31.03.2003 30.11.2002 31.07.2002 31.03.2002 30.11.2001 31.07.2001 15,0 31.03.2001 19,0 IP E Brent C rude F utures Источник: International Petroleum Exchange Подобные тенденции в динамике нефтяных цен обуславливают российскую экономическую стабильность, укрепление рубля и профицит федерального бюджета. В то же время высокие цены на нефть способствуют ухудшению экономического положения стран-импортеров. В мире сложилось определенное противоречие между развитыми и развивающимися странами, выражающееся в том, что улучшение положения экспортеров нефти неизбежно приводит к ухудшению состоянию экономики странимпортеров. Война в Ираке – это, по нашему мнению, прямое политическое последствие такого противоречия. К мировым институциональным преобразованиям В будущем это противоречие может быть разрешено, если разные государства смогут выработать совместные методы регулирования нефтяных цен, недопущения как их избыточного роста, так и избыточного падения. В настоящее время система контроля ОПЕК за ценами на нефть себя практически не оправдывает, так как появилось много независимых странэкспортеров, а потому система регулирования мирового нефтяного рынка нуждается в пересмотре. Это еще раз свидетельствует о необходимости институциональных преобразований в мировом масштабе, а не только в масштабе национальных экономик. В перспективе институциональные преобразования затронут не только сырьевые рынки, но и рынки мировых валют. Сейчас в мире наблюдается определенное «противостояние» валют – доллара США, единой европейской 221 валюты и японской иены. Причем доллар по итогам 2002 года демонстрировал более слабую динамику к евро и японской иене. Более того, зарубежные эксперты ожидают по итогам 2003 года дальнейшего ослабления курса доллара к евро (на 16%) и к иене (на 7%)139. Динамика обменного курса доллара США к евро 1,18 1,14 1,10 1,06 1,02 0,98 01.04 01.03 01.02 01.01 01.12 01.11 01.10 01.09 01.08 01.07 01.06 01.05 0,90 01.04 0,94 Доллар США/ЕВРО Источник: Центральный Банк Российской Федерации (www.cbr.ru ) Рост веса финансовых прогнозов Слабость доллара можно объяснить действиями различных факторов. Одним из них выступает фактор, которому ранее не придавалось большого значения на валютном рынке. Это информация о финансовых результатах деятельности компаний. Причем для рынка мировых валют имеет значение не столько само объявление финансовых результатов, сколько их прогноз, сделанный как независимыми аналитиками, так и самой компанией. Значение такой информации для валютного рынка будет, по нашему мнению, постоянно возрастать в связи с тем, что мировой бизнес расширяет свои масштабы за пределы отдельных стран и регионов. Все больше компаний-экспортеров приобретают статус транснациональных с открытием ими филиалов и представительств в зарубежных странах, приобретением зарубежных компаний (либо слиянием с аналогичными зарубежными компаниями), масштабными инвестициями за рубежом. Поэтому и информация о будущих финансовых результатах транснациональных компаний может служить фактором, влияющим на состояние обменных курсов валют. Скорее всего, иностранные корпорации будут настроены пессимистично, пока идут негативные данные по инфляции и продолжается рост цен на нефть. В Западной Европе, негативные данные корпораций менее влияют на стабильность национальной валюты, поскольку программы европейских компаний по сокращению издержек и весь корпоративный негатив, вероятно, еще впереди. Поэтому в долгосрочном аспекте можно предположить, что доллар по отношению к евро стабилизируется, но, скорее всего, это может произойти в конце 2003 года – в 2004 году. 139 Прогноз инвестиционного банка Merrill Lynch. www.ml.com 222 Последствия занижения валютного курса. В современной экономике очевидна взаимосвязь между уровнем внешней задолженности страны и курсом ее валюты. Даже при положительном сальдо платежного баланса внешний долг оказывает депрессивное влияние на курс национальной валюты, поскольку приток иностранной валюты должен пойти на погашение внешних обязательств и способен лишь временно увеличивать валютные резервы. При отрицательном сальдо платежного баланса необходимость получения иностранной валюты для выплаты хотя бы текущих процентов по обслуживанию долга заставит правительство страны снижать курс для стимулирования экспорта. Иными словами, часть национального экспорта направляется на обслуживании долга. Внешний долг – чистый вычет из национального богатства. Валютный рынок отражает эту потерю понижательной тенденцией курса национальной валюты. Само наличие внешних обязательств заставляет национальное правительство проводить определенную финансовую политику. Одна из главных целей этой политики – мобилизация валютных ресурсов для обслуживания долга. Это предопределяет сильное налоговое бремя на бизнес и население, а также дефицитность государственного бюджета. Падающий курс стимулирует экспорт, вызывает оживление экономики и поэтому положительно воспринимается общественностью. При этом мало обращается внимание на то, что заниженный по отношению к ППС валютный курс предопределяет неэквивалентность внешнеэкономического обмена. Низкий курс национальной валюты позволяет потеснить на мировом рынке конкурентов за счет уменьшения внешнеторговых цен. Соответственно снижаются мировые цены на продукцию, экспортируемую из данной страны. Поскольку должниками являются развивающиеся страны, то падают мировые цены на сырье. Однако мировые цены на продукцию, импортируемую странами-должниками, остаются без изменений. Занижение цен на сырье оборачивается завышением добавленной стоимости в ценах на готовые изделия. Валютный курс, недооцененный в сравнении с ППС, стимулирует экспорт и приводит к оголению внутреннего рынка. Потребители испытывают нехватку продукции, производимой в их же стране. Внутренние цены начинают расти. Инфляция усиливается. На определенном этапе из-за общего роста внутренних цен экспорт становится нерентабельным. Экспортеры начинают говорить о необходимости дальнейшего понижения курса национальной валюты. Такое падение происходит рано или поздно вне зависимости от воли экспортеров, хотя и к их большой радости. Но в дальнейшем ситуация должна повториться на новом инфляционном витке. Заниженный курс валюты по отношению к ППС неизбежно приводит к инфляции. Но валютный курс – основной показатель, определяющий объем текущего экспорта. Это предопределяет невозможность единомоментного отказа от заниженного курса. Тем не менее экономическая политика должна быть 223 направлена на стимулирование экспорта с помощью льготного кредитования и осуществление мер по замещению импорта национальной продукцией. В такой ситуации постепенная ревальвация валюты будет менее болезненной. Последствия завышения валютного курса. Какие экономические последствия имеет противоположное явление – завышение валютного курса? Развитым странам завышенный курс их валют позволяет дешевле приобретать сырье, а также значительно удешевляет прямые инвестиции. Высокая доля добавленной стоимости в их продукции дает возможность успешно конкурировать даже при валютном курсе, превышающем ППС. Следует также учитывать, что преобладающая доля внешней торговли конкретной развитой страны приходится на прочие развитые страны. Поэтому относительно валютных курсов все они оказываются в примерно равном положении. Соотношения обязательств и требований к внешнему миру можно считать факторами третьего уровня курсообразования. Понятно, что в случае низкой внешней задолженности курс национальной валюты будет определяться факторами первого и второго уровня курсообразования. Например, размер внешнего долга Ганы в 1995–1999 гг. оставался относительно стабильным, а курс национальной валюты значительно снизился. Это снижение объяснялось сильным инфляционным процессом. В Мексике резкое падение курса национальной валюты в 1995 г. и 1998 г. совпадало со скачкообразным ростом внешней задолженности. На Филиппинах снижение курса национальной валюты в 1997 г. произошло одновременно с ростом задолженности. Выплаты процентов по внешнему долгу истощают валютные резервы страны и предопределяют бюджетный дефицит. Поэтому можно сказать, что рост цен предшествует валютному кризису и падению курса национальной денежной единицы. Но валютный кризис дает инфляции новый импульс. Некоторые страны Юго-Восточной Азии имели до кризиса 1997 г. относительно умеренную внешнюю задолженность. Она скачкообразно возросла из-за того, что эти страны получили кредиты для поддержки своих валют. Но как показывает практика, последующие трудности, с которыми столкнутся их валюты, будут связаны с необходимостью обслуживания этого долга. 6.5. Корпоратизация мировой экономики Глобализация мирохозяйственных связей приводит к процессу международной концентрации и централизации капитала. Увеличивается объем операций по слиянию и поглощению компаний (развитие рынка mergers & acquisitions) – во второй половине 90-х гг. ХХ века как способ развития и повышения конкурентоспособности, расширения доли на рынках в условиях роста мировой и национальных экономик, в 1999–2002 гг. как способ улучшения положения компаний (снижение издержек, оптимизация структуры) в условиях ухудшения мировой экономической конъюнктуры. 224 Этот процесс сопровождается активизацией международных потоков капиталов (отсутствие ограничений в области движения капиталов становится необходимым условием функционирования мировой экономики и в то же время представляет угрозу для национальных экономик). Не однозначно к глобализации относятся на Западе, в т.ч. и в США. Так, Н.Извеков справедливо пишет: “В настоящее время в серьезных изданиях США в той или иной форме ведется дискуссия на весьма актуальную тему об усиливающемся процессе глобализации и корпоратизации мировой экономики. При этом просматриваются два основных подхода к этой объективной тенденции, обусловленной в первую очередь активным процессом научно-технического прогресса в последние десятилетия. Происходящие ныне процессы часто именуют также “технологической революцией”. - С одной стороны в США громко звучат мнения о том, что глобализация и сопутствующая ей модернизация несут с собой всеобщий прогресс и процветание, которые также приведут к утверждению “западных” культурных, моральных и иных ценностей повсюду в мире140. Однако с таким оптимистическим прогнозом не согласны многие ученые и политические аналитики как в самих Соединенных Штатах, так и в ряде других развитых стран Запада, которые считают подобные суждения не просто поверхностными, но и вводящими в заблуждение, а поэтому опасными. Например, хорошо известный в Соединенных Штатах журнал политического инакомыслия “Нэйшн”, в июле 1996 г., 'посвятил свой специальный выпуск проблеме глобализации, в частности ее теневой стороне. В передовой статье этого выпуска отмечалось: “Глобализация - это главное политическое явление наших дней, которое ведет к возникновению новых фундаментальных неравенств, снижению зарплаты, ухудшению природной среды, подрыву стандартов в области прав человека, по мере того как регионы и государства соревнуются между собой за инвестиции со стороны корпораций”. Тезис об увеличении социального неравенства подкрепляется ссылкой на данные Бюро статистики США за июнь 1996 г., согласно которым разрыв между богатыми и бедными в этой стране достиг максимальной величины за весь период после окончания второй мировой войны. По расчетам американских экономистов, в нынешних условиях лишь незначительное меньшинство (около 20%) населения в той или иной мере может выиграть либо сохранить социальный статус в процессе реализации технологической революции, а подавляющее большинство рискует оказаться за пределами “прогресса”, причем около трети уже ощутило на себе подобный негативный эффект. Эти подсчеты, однако, относятся лишь к развитым странам, в то время как в развивающихся государствах с их быстрым ростом населения соотношение “имущих” и “неимущих” может оказаться еще более неблагоприятным, а следовательно, проблема окажется еще острее. 140 См.: Извеков Н. Глобальные проблемы XXI века. // Обозреватель Observer. 2002. № 9-10. 225 Д. Рифкин обращает внимание на такие аспекты нынешнего глобального развития, как определяющая роль в нем транснациональных корпораций (ТНК). Он указывает на то, что в последнее время высшее руководство ТНК утрачивает чувство гражданской ответственности по отношению к какомулибо конкретному государству, приобретая черты “новых космополитов”. Исследователь также проводит мысль, что нынешняя глобальная по своим масштабам деятельность ТНК по существу создает угрозу существования большинства национальных государств, поскольку они лишаются главного экономического суверенитета. 6.6. ТНК – опора глобальной экономики Еще одной опорой глобальной экономики, помимо самостоятельной, всемирного охвата финансово-валютной системы, являются транснациональные корпорации и монополии. Появление и стремительный рост числа ТНК – главные признаки глобализирующейся экономики, создающей свой самый сложный и современный производственный этаж – транснациональный. К концу ХХ столетия насчитывалось уже свыше 44 тысяч материнских ТНК и не менее 276 тысяч их “дочерних” филиалов. ТНК возникли как результат действия объективной потребности в оптимизации размеров предприятий и связанной с этим необходимости в расширении пространственных границ для функционирования возникающих в ходе научно-технологического переворота производительных сил. Новые виды связи, транспорта, высокая точность выпуска комплектующих изделий позволили рассредоточить единый технологический процесс национального производства в различных странах в зависимости от оптимальных экономических и социальных условий, обеспечивавших максимальное снижение издержек производства и массовый выпуск конечного продукта. В настоящее время ТНК и ТНБ в совокупности контролируют 1/3 активов мирового промышленного сектора, 40 % его производства, 90 % экспорта развитых стран, 80 % инвестиций. На них приходится около половины внешнеторгового оборота, 80% торговли продуктами высших технологий, 30 % мирового ВВП141. Из 100 крупнейших ТНК 35 представляют США, 42 – Европу, 21 – Японию, 2 – остальные регионы планеты. Всего лишь пять крупнейших ТНК осуществляют более половины мирового производства товаров длительного пользования, самолетов, электронного оборудования, автомобилей и другой продукции. Всеми глобальными телекоммуникационными сетями практически владеют две-три ТНК. Процесс разрастания и концентрации ТНК не останавливается. В целом в 1996 г. из 100 крупнейших транснациональных корпораций 47 действовали в высокотехнологичных отраслях, с производством товаров средней технологической сложности были связаны 26 ТНК и с добычей и переработкой минерального топлива и выплавкой металлов – 17142. 141 142 Там же. Шишков Ю. Эволюция мирового экономического пространства // НАВИГУТ. 1999, № 1. С. 179. 226 Роль ТНК в современном мире. Если попытаться обобщить роль транснациональных корпораций в современном мире, то можно с достаточной долей уверенности утверждать: ТНК играют заглавную роль в глобализирующемся мире, в то время как государства, участвовавшие в их основании, только пытаются так или иначе влиять на процессы экономической глобализации; ТНК уже существенно влияют на политику своих государствоснователей (вплоть до рекрутирования кадрового состава действующего политического истеблишмента), так как их экономические и финансовые возможности нередко соизмеримы или превосходят государственные; ТНК в своем развитии будут все более укрупняться вплоть до монополизации рынка в областях и сферах своей деловой активности. К 2020 г. инвестиции ТНК увеличатся, как предполагают специалисты, не менее чем в 4 раза и достигнут уровня в 800 млрд. долл., а стоимость товаров, произведенных заграничными филиалами транснациональных корпораций, увеличится примерно до 20 триллионов долларов143; государства утрачивают контроль над развитием ТНК, которые пока что “соглашаются” подчиняться существующему порядку и праву, в то время как эффективного международного контроля за их деятельностью наладить пока что не удается. В 1974 году при ООН были созданы Комиссия по транснациональным корпорациям и Центр по ТНК, которые вскоре, только начав разворачивать свою деятельность, были ликвидированы144; представляется, что достаточно скоро может наступить момент, когда сама необходимость “подчиняться” национальному и мировому праву станет сковывать деловую активность ТНК, что побудит их образовать некий мировой альянс, который сможет успешно конкурировать и с мощными национальными государствами, и с существующими международными организациями; возможности ТНК соизмеримы с государственными во всех областях, кроме сферы легального применения “вооруженного насилия”, поэтому можно предположить, что рано или поздно у ТНК возникнет желание взять под свой контроль и эту сферу. В данном случае небезынтересны данные, свидетельствующие, что за период 1995-1998 годов 2000 богатейших людей планеты удвоили свое достояние, доведя общую его сумму до 1 триллиона долларов, в то же время богатство трех первых из них превышало совокупный ВНП всех наименее развитых 36 стран, население которых составляло более 600 миллионов человек145; подобная перспектива может иметь вполне объяснимые основания, так как наряду с колоссальными внутренними экономическими, организационными и финансовыми возможностями ТНК являются еще и полными монополистами в сфере технологий, в том числе и военных, которые разрабатываются в их собственных структурах. В этой связи можно, 143 Fukuyama F. The End of History and the Last Man/ N. Y., 1992. Синцеров Л. Длинные волны глобальной интеграции // МЭиМО. 2000, № 5. С. 56. 145 Уткин А. И. Мировой порядок ХХI века. М., 2001. С. 101. 144 227 по всей видимости, согласиться с мнением, согласно которому ТНК “являются на сегодняшний день наиболее технологически развитым, эффективным и потому влиятельным типом организаций, созданных человечеством”, но их деятельность как единого целого нередко выходит за пределы привычного поля зрения людей, традиционно структурированных в соответствии с национально-государственными критериями. Неоднозначность роли ТНК. Влиятельность и даже всевластие ТНК и их превращение в ключевой инструмент современного общественного развития базируются на том, что ими создается 80% новых технологий, то есть новых способов производства. Их лавинообразный рост в последние годы объясняется многими причинами, среди которых на первое место следует поставить локомотивную роль ТНК, которые в условиях конкуренции увеличивают масштабы производства, снижают издержки, ищут новые рынки, дешевую рабочую силу, размещают производство, где ниже налогообложение, так как обладают необходимыми для этого финансовыми, организационными и технологическими ресурсами. Стремление удешевить разработку и использование новейшей технологии побуждает крупнейшие транснациональные корпорации идти на те или иные слияния, что становится все более характерной тенденцией в наукоемких отраслях промышленности. ТНК спровоцировали появление новых индустриальных стран и содействуют индустриализации развивающегося мира, переводя на их территорию ряд производств, в первую очередь так называемых “грязных” и невысокой или средней технологической сложности. Но и в этом случае роль ТНК не столь однозначна, как это кажется или как бы это хотели представить сами транснациональные корпорации. Слабо связанные с национальным производством, ТНК оказывают неоднозначное влияние на воспроизводственные процессы в развивающихся странах. С одной стороны, они втягивают эти страны в мировые экономические отношения, предоставляя им шанс осуществить ту или иную стратегию модернизации. С другой стороны, перекачав через ТНК ресурсы из стран “третьего мира” и обеспечив себе условия для нового экономического рывка, развитые страны предусмотрительно отгораживаются от волн неблагополучия, которые возникают в этой связи в развивающихся странах. Они способствуют тем самым возникновению острых противоречий между глобализацией, тараном которой они по существу являются, и насущными потребностями национальных экономик отдельных государств. Развитие корпоративного управления. Корпоративное управление как система управления организационноправовым оформлением бизнеса, оптимизацией организационных структур, построением внутрифирменных и межфирменных отношений компаний является на современном этапе динамичным и гибким. Оно включает в себя широкий круг проблем, связанных с процессом реализации властных полномочий хозяйствующими субъектами, процессом принятия решений в рамках отношений собственности на основе сложившегося производственного, человеческого и социального потенциала. Особенности и 228 характер корпоративного управления определяются интересами собственников, сложившимися типами (схемами) контроля, как механизма регулирующего взаимоотношения руководства и собственников, целевыми установками деятельности корпорации и ее менеджмента. В управлении корпорацией как хозяйственным субъектом можно выделить три основных аспекта: 1. управление корпорацией как системой отношений собственности; 2. управление корпорацией как производственной системой; 3. управление организационной структурой. Наиболее ярко выраженной тенденцией развития корпоративного управления на современном этапе является разработка проблем механизмов контроля, обеспечивающих эффективную деятельность корпораций. В корпорациях, одной из отличительных черт которых является разграничение прав и функций собственников и менеджеров, приоритетной задачей становится осуществление контроля за деятельностью руководства компании со стороны акционеров. В рамках корпоративного управления определяется механизм, с помощью которого акционеры контролируют деятельность высших должностных лиц, а также система ответственности этих должностных лиц перед акционерами за достигнутые результаты. При всех различиях сложившихся моделей корпоративного управления (выделяются классические: англо-американская, германская и японская модели управления корпорациями) в каждой из развитых стран формируется такая система сдержек и противовесов, которая сможет удовлетворить интересы акционеров и вместе с тем обеспечивать достаточную самостоятельность менеджеров, создавать условия для проявления их инициативы. Следует отметить, что такая система находится в постоянном развитии и совершенствовании. Принципы корпоративного управления (ОЭСР). В апреле 1999 г. в специальном документе, одобренном Организацией экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), были сформулированы пять главных принципов корпоративного управления: 1. права акционеров (система корпоративного управления должна защищать права владельцев акций). 2. равное отношение к акционерам (система корпоративного управления должна обеспечивать равное отношение ко всем владельцам акций, включая мелких и иностранных акционеров). 3. роль заинтересованных лиц в управлении корпорацией (система корпоративного управления должна признавать предусмотренные законом права заинтересованных лиц и поощрять активное сотрудничество между компанией и всеми заинтересованными лицами в целях приумножения общественного богатства, создания новых рабочих мест и достижения финансовой устойчивости корпоративного сектора). 4. раскрытие информации и прозрачность (система корпоративного управления должна обеспечивать своевременное раскрытие точной 229 информации обо всех существенных аспектах функционирования корпорации, включая финансовое положение, результаты деятельности, сведения о структуре собственности и управления). 5. обязанности совета директоров (совет директоров обеспечивает стратегическое руководство бизнесом, эффективный контроль над работой правления и обязан отчитываться перед акционерами и компанией в целом). Перечисленные выше основы корпоративного управления кратко формулируются следующим образом: справедливость (принципы 1 и 2), ответственность (принцип 3), прозрачность (принцип 4), подотчетность (принцип 5). 6.7. Отношения между государствами и ТНК Корпорациям нужен «минимум» государства. Учитывая, что главными «носителями» глобализации выступают крупные транснациональные корпорации, логично было бы прежде всего вести речь об отношениях между государствами и транснациональными корпорациями. Надо подчеркнуть, что эти отношения носят достаточно двойственный и противоречивый характер. Начать с того, что современные транснациональные корпорации заинтересованы не только в максимальной прибыли, но и в максимальной свободе рук в своей деятельности по ее получению. В первую очередь это означает минимум налогообложения и минимум контроля за их операциями. Следовательно, крупному бизнесу реально нужен всего лишь «минимум» государства. Не случайно поэтому, что транснациональные корпорации особо охотно имеют дело с небольшими и даже мини- или микрогосударствами, по сравнению с которыми сами корпорации выступают как гораздо более мощные структуры, прежде всего в финансово-экономическом плане. Примечательно, что т.н. оффшорные зоны (удобные убежища от налогов) ныне размещаются главным образом в малых странах, особенно в островных государствах. Корпорации не могут полностью обходиться без государства. Наконец, в 90-е годы ХХ века в период ускорения глобализации наблюдался развал таких государств как Советский Союз, Югославия и Чехословакия, а на политической карте мира появилось 20 новых государств. В итоге этого процесса транснациональные корпорации из Северной Америки и Западной Европы получили широкий доступ к природным ресурсам и рынкам новоявленных стран. Вместе с тем транснациональные корпорации, в силу объективных причин, не могут полностью обходиться без государства, поскольку они, хотя и способны на многое, в действительности на деле могут делать далеко не все. В первую очередь крупному бизнесу нужна защита в чисто физическом смысле. Разумеется, корпорации имеют свои собственные охранные структуры и службы безопасности, но последние не в состоянии полностью заменить полицию и вооруженные силы государства, особенно крупного. 230 Кроме того, транснациональные корпорации, особенно в последние годы, с готовностью перекладывают на государство решение социальных и иных проблем, хотя для себя постоянно добиваются снижения налогов. Подобная позиция указывает на «снижение социальной ответственности» со стороны транснациональных корпораций. Поэтому, вопреки некоторым пессимистическим прогнозам относительно предстоящего отмирания государств и передачи их функций крупнейшим транснациональным корпорациям, вполне обоснованно ожидать, что государства, которые в современных условиях выполняют столь широкий набор совершенно необходимых для общества функций, будут существовать и в будущем. Вот как определяют некоторые западные исследователи стабилизирующую роль современных государств: «…Интернационал больших денег постоянно подрывает именно то, к чему он в отчаянии обращается во времена кризисов, а именно способность национальных государств и их международных учреждений предпринимать эффективные действия». Как будут разрешаться противоречия между корпорациями и государствами? Проблема в наши дни заключается именно в том, что интересы транснациональных корпораций, особенно тех, которые заняты добычей природных ресурсов, могут вступать в противоречие с защитой суверенитета небольших государств, обладающих такими ресурсами. Понятно, что транснациональные корпорации в таких случаях будут стараться задействовать в своих целях возможности, прежде всего военные, крупных держав, на территории которых расположены их штаб-квартиры. Не будет преувеличением сказать, что за нынешней агрессией США и Британии против Ирака скрываются, в первую очередь, интересы крупнейших американских и британских нефтяных корпораций. Война против Ирака - это очень серьезная опасность не только для региона Ближнего Востока, но и для всего остального мира, поскольку может быть первым этапом в серии конфликтов за обладание нефтяными ресурсами и перерасти в открытое военное «столкновение цивилизаций» («clash of civilizations»). 6.8. Глобализация финансов Глобализация финансов - это самый сложный и наиболее продвинутый в плане интернационализации процесс, являющийся результатом углубления финансовых связей стран, либерализации цен и инвестиционных потоков, создания глобальных транснациональных финансовых групп. По темпам прироста, объем займов на международном рынке капитала в предшествующие 10-15 лет превысил на 60% объем внешней торговли и на 130% валовой мировой продукт. Увеличивается количество международных организаций-инвесторов. В глобализации финансов часто усматривают 231 причину роста спекуляций и отвлечения со спекулятивными целями капитала от производства и создания новых рабочих мест. Процесс финансовой глобализации сконцентрирован прежде всего в трех основных центрах мировой экономики — США, Западной Европе и Японии, финансовая же спекуляция выходит далеко за границы этой триады. Глобальный оборот на рынке валют ежесуточно достигает 0,9-1,1 трлн. долл. Приток спекулятивного капитала может не только превысить нужды той или иной страны, но и дестабилизировать ее положение. В действительности же имеется лишь несколько примеров понастоящему глобальных финансовых операций, не поддававшихся контролю заинтересованных стран. В мире насчитывается только 15-20 финансовых рынков, которые реально являются глобальными в том смысле, что на них осуществляются крупные сделки с облигациями, акциями и валютой в международном масштабе на товарных и фондовых биржах, а также предоставляется широкая гамма универсальных услуг. Лондон, например, завоевал прочную ведущую позицию в мире прежде всего благодаря финансовой мощи и международным связям своих институтов, а также в результате концентрации контроля над товарными, валютными, фондовыми и страховыми рынками. Количество глобальных финансовых групп еще невелико, но оно быстро увеличивается в результате слияния банков, страховых компаний, ипотечных кредитных учреждений, роста инвестиционной активности пенсионных фондов и фондов взаимной поддержки. Эти институты являются основным рычагом глобализации на финансовом рынке. Распределение активов идет главным образом по линии институциональных инвесторов, число которых постоянно увеличивается. В связи с возрастанием их фондов и ослаблением ограничений на инвестиции возникла новая дисциплина — управление глобальным портфелем. Ее задача заключается в поиске возможности выгодных капиталовложений, повышении их отдачи, оптимальном распределении рисков. Глобализация фондовых рынков. Из примерно 40 тыс. ТНК лишь немногие оперируют на глобальном рынке акционерного капитала. Включение в список зарубежных фондовых бирж для большинства компаний служит зачастую поддержанием престижа на биржах своей страны. Фондовые рынки становятся все более тесно связанными, невзирая на различия часовых поясов. Коммуникационные технологий позволяют осуществлять маркетинговые и распределительные операции без физического представительства фирм. Международная связь — не новинка. Однако появилось много новых факторов, которые отражаются на конкуренции между мировыми финансовыми центрами. В прошлом эти центры были созданы на базе нескольких рынков, опирающихся на необходимую инфраструктуру, включая правовую и отчетную. С 80-х годов дополнительным фактором стала коммуникационная система. В результате 232 возникли новые финансовые рынки, движение которых мгновенно оказывает влияние друг на друга. Повышение риска сбоев в финансовой системе. На международном уровне делались многочисленные попытки стабилизировать мировые финансы, снизить риски стран, фирм, от дельных лиц. Руководители международных банков пытаются с середины 70-х годов совместными усилиями создать глобальную сеть безопасности. В рамках МВФ также предпринимаются шаги по раз работке глобального механизма для разрешения непредвиденных ситуаций на финансовом рынке. Тем не менее, быстрая глобализация финансов по-прежнему остается важнейшей причиной уязвимости мировой экономики. Интеграция финансовых рынков повышает риск системных сбоев. В условиях глобальной экономики большинство государств (в отличие от передовых индустриально развитых стран) беспомощны в борьбе с внутренними последствиями колебаний валютных курсов, спекулятивного движения капиталов и прочих факторов нестабильности, связанных с глобализацией финансов. 6.9. Неоэкономика финансов Вне зависимости от того, как те или иные специалисты относятся к самому феномену глобализации, подтверждают или оспаривают его существование, все они вынуждены признавать, что глобальность кредитнофинансовых рынков современной экономики стала реальным фактом. Ученые экономисты сходятся в оценке решающей роли, которую играют в хозяйственном развитии мира транснациональные корпорации и банки, разного рода наднациональные финансовые органы и организации, но саму эту роль трактуют с различных позиций. Многие из них, признавая всё возрастающий разрыв в темпах и объемах роста финансовой сферы по сравнению с такими же показателями в отраслях реальной, связанной с непосредственным производством товаров, экономикой, расходятся в определении глубины и характера угроз, возникающих на этой основе для всего человечества. На самом деле, если привычные виды промышленного производства, имеющие дело с материальными объектами, оказались в тисках “пределов роста”, то появление неоэкономики финансов связывается с лавинообразной глобализацией деятельности банковского сообщества, появлением феномена оффшорных зон, огромной массой “беспризорных денег”, появлением финансовых технологий, ставших возможными во многом благодаря революции в области информатики. И, вписывая указанные процессы в исторический контекст современного мирового развития, А. Неклесса резюмирует: “Финансовая глобализация – это одновременно и жизненная субстанция, и интегральный символ нового мироустройства. Здесь сошлись воедино экономическая интеграция, повсеместная информатизация и транснациональная коммуникация. Здесь же проявился и дух нового универсализма, заменивший проект универсального 233 гражданского общества идеей глобального планирования и контроля за перераспределением ресурсов”146. Неолиберальная модель. К концу ХХ столетия мир финансов стал практически самостоятельной сферой, утратив прямую зависимость от физической реальности в виде принципа привязки денег к золотому стандарту. Стараниями участников “семерки” в конце 80-х годов ХХ столетия были разработаны положения так называемого Вашингтонского консенсуса, фактически направивших в последнее десятилетие деятельность мировых финансовых учреждений в русло неолиберального и монетаристского понимания принципов современного мирового развития. Суть перемены ориентаций в стратегии хозяйственного развития заключалась в отказе от любых форм государственного вмешательства в экономику и опоре на приоритет свободных рыночных сил, действующих автоматически и обеспечивающих таким образом экономическое благополучие. В качестве основы мирохозяйственных связей прочно утвердилась неолиберальная модель, основными чертами которой являлись: форсированная гомогенизация механизмов экономического регулирования стран, входящих в мировое хозяйство, на жесткой монетаристской основе; стихийный рыночный механизм как основной, если не единственный, регулятор развития; национально-государственный комплекс, суверенитет государства, рассматривающиеся как отмирающие категории, преодоление которых нередко рассматривалось как залог экономического процветания; совокупность мер и усилий, направляющихся на ослабление хозяйственной роли государства, на либерализацию и дерегулирование в сфере экономики. Просчеты неолиберальной политики. О недостатках и просчетах политики, проводившейся западными странами в этой связи, свидетельствовал до этого ее адепт и разработчик Дж. Сакс в статье под характерным названием “ Глобальный капитализм. Как заставить его работать”. Финансовый кризис 1997-1998 годов, писал он в журнале “The Economist”, засвидетельствовал окончание определенного этапа глобализации мира. По его мнению, после на удивление мирного падения коммунизма Вашингтон вознамерился возглавить переход к глобальному капитализму, предлагая совместно с Европой и Японией обеспечивать безопасность мировой торговли и региональную стабильность, а с помощью МВФ – финансовую привязку России, Латинской Америки, Африки и Южной Азии к мировой экономике. Америка хотела гарантировать себе глобальное лидерство, не платя за него, подчеркивал этот автор. Предлагавшиеся развивающемуся и посткоммунистическому миру глобализация, частные инвестиции и американские советы представлялись на 146 Неклесса А. Проект “Глобализация”: глобальные стратегии в преддверии новой эры // НАВИГУТ. 1999, № 1. С. 124. 234 Западе вполне достаточными для обеспечения всеобщего процветания и экономического роста, не требующими от США больших расходов. В результате, заключает Дж. Сакс, в течение десятилетия “вашингтонский консенсус” заслонял реальные проблемы мира, разделенного на бедных и богатых, а МВФ выполнял условия этого консенсуса, обеспечивая Америке бесплатное лидерство, проводил в жизнь ее диктат, не считаясь с интересами и взглядами зависимых от нее стран и политиков147. Глобальная финансовая империя. Для многих неожиданным оказался тот факт, что в условиях компьютеризации и либерализации валютно-финансовых операций, быстрого развития микропроцессорной техники и телекоммуникаций возникла не просто новая реальность, неоэкономика финансов, объявшая весь географически и социально разнородный мир, но по существу глобальная финансовая империя, в центре которой оказались Международный валютный фонд и Всемирный банк. Эти рудименты старой бреттон-вудской системы были срочно приспособлены к осуществлению координирующей деятельности в новых финансово-экономических условиях. Над этими институтами возвышаются США, контролирующие более половины инвестиционных средств, имеющихся в распоряжении примерно 2 тысяч инвестиционных фондов, действующих в масштабах всей мировой экономики, то есть не менее 4 трлн. долл.148. К тому же считается, что потоки операций на валютно-финансовых рынках в десятки раз стали превосходить реальные потребности финансирования международной торговли. В настоящее время ежегодный объем мировых финансовых трансакций оценивается астрономической суммой порядка полуквадриллиона (500 триллионов) долларов, что, как считает А. Неклесса, вместе с ростом объемов вторичных ценных бумаг и производных финансовых инструментов, “создает ситуацию кредитного риска в глобальном масштабе, чреватую общесистемным кризисом”149. Дж. Сакс, в частности, отмечал в этой связи, что теория и практика полной либерализации рынка капиталов может привести мир в “преддверие ада”, во избежание чего предлагал ввести строгое налоговое регулирование трансграничных перемещений финансовых ресурсов. Необходима перестройка мира финансов. В мире возникло и постоянно расширяется движение за перестройку современной глобальной финансово-валютной системы на основе “поствашингтонского консенсуса”, который отражал бы более полно экономические реалии и потребности оптимального развития мировой экономики: вырабатывался не только Вашингтоном, но всеми заинтересованными странами; 147 The Economist. September, 1998. P. 21-25. См. Евстигнеев В. Финансовая глобализация – явление и методологический инструмент // МЭиМО. 2001, № 3. С. 74. 149 Там же. 148 235 учитывал разные направления экономической мысли, экономические теории, по-своему связывающие рыночные отношения и принципы с направляющей и организующей ролью государства, государственных и общественных структур и имеющие собственные ответы и рекомендации относительно провальных для рынка ситуаций; исходил из особенностей социальных и национальных факторов, общецивилизационных постулатов и этнических особенностей их проявления; г) содержал, помимо общих принципов, еще и несколько моделей развития, рассчитанных на разные регионы и государства; предусматривал большую, чем сейчас открытость и демократичность в деятельности международных финансовых институтов, в той или иной степени поставив их под контроль мировой общественности; исходил из того, что наличие в странах прочной и устойчивой финансовой системы является важной предпосылкой отражения атак спекулятивного капитала и противодействия массовому оттоку капитала; вводил понятие “упорядоченной либерализации” в финансовой сфере, так как она может быть полезной и выгодной только тогда, когда скорость проведения либерализации финансов скоррелирована с созданием и закреплением макроэкономической стабильности, крепкой банковской системы и независимых регулирующих органов и т. д. 6.10. Финансовый рынок и изменение его структуры Стадии процесса глобализации. Процесс глобализации (в том числе стандартизация) включал следующие стадии: основные материалы и сырье глобализованы в 60-х годах ХХ века через систему товарных рынков; затем возник мировой валютный рынок, в основе которого с 1973 года плавающие курсы валют; в 90-е годы ХХ века изменяется структура трансграничного движения капиталов: портфельные инвестиции становятся наиболее прибыльным и менее рискованным инструментом экспорта капитала на основе интернационализации рынков ценных бумаг, прежде всего акций, затем производных финансовых инструментов; развивающиеся рынки (emerging markets) становятся важной интегрированной частью глобального финансового мира; к 2000 году сформирован интегрированный рынок кредитов (на базе еврообязательств) и страхования. Растущий спрос на управление риском в энергетике и «стандартизированной» недвижимости может привести к стандартизации и глобализации дополнительных услуг – в виде ценных бумаг энергетических компаний и ипотечных документов. Ведется глобальная торговля экологическими сертификатами–квотами на выбросы в атмосферу. 236 Быстрая глобализация финансовых рынков. Рассмотрение и сравнение процессов интеграции и интернационализации в секторе реальной экономики и на финансовом рынке, показывает, что интернационализация денежно-кредитных рынков в современных условиях происходит быстрее, чем в сфере производства. Глобализации в первую очередь подвержена система национальных финансовых и товарных рынков. Создание единого интегрированного пространства из национальных рынков в сочетании с экспансией ТНК и крупнейших банков развитых стран в третьи страны, по сути, и означает глобализацию. ТНК и ТНБ через систему финансовых и товарных рынков формируют цены на капитал и основные биржевые товары. В условиях глобализации мирового финансового рынка изменяются структура его составляющих и роли его основных сегментов. Общий объем (оборот) ценных бумаг в мире на начало 1999 года оценивался в 350 трлн. долл. Совокупный объем производных финансовых инструментов на начало 1999 года оценивался в 150 трлн. долл. Таким образом, существует тенденция исключительного по масштабам темпа прироста мирового финансового рынка (и третичного сегмента – рынка деривативов). Если фондовый сегмент глобального рынка капиталов в 1970 году имел оборот, равный 3% мирового ВНП, то к 1995 года оборот мирового фондового рынка составлял уже 136%. На начало 1997 года мировой рынок облигаций (по задолженности / по номиналу) достигал 21,5 трлн. долл., из них 40,1% приходилось на облигации правительств отдельных государств. При этом рынок правительственных эмиссий был поделен следующим образом: на США приходилось 30,7% его объема, Европу – 41,8% и на остальные страны – 27,5%. На глобальном рынке капитала, определяемом как рынок инвестируемого капитала, в 1969 г. оборачивалось около 1,9 трлн. долл., в конце 1994 г. – уже 33 трлн. долл. Мировой рынок капиталов, таким образом, ежегодно увеличивал свой оборот на 12%. Доля рискового капитала составляла 53% в 1969 г. и 41% – в 1994 г. (G.P.Brinson, IMC, 1995). Увеличение капитализации мирового рынка акций осуществлялось достаточно высокими темпами. Суммарная стоимость акций на мировом фондовом рынке за 10-летний период (1987–1997 г.) увеличилась почти в 2,5 раза и достигла 21,3 трлн. долл. Общая сумма мировой биржевой капитализации котируемого рискового капитала (примерно 39 000 различных компаний) на конец 1998 г. составляла около 23,5 трлн. долл. Биржевая стоимость акций более чем 19 000 предприятий развитых стран составляла около 22 трлн. долл. Примерно столько же котирующихся компаний из развивающихся рынков оценивались примерно в 1,5 трлн. долл. (к этому в течение 3–5 лет прибавляется рисковый капитал в сотни млрд. долларов на плановые проекты приватизации150. «Мир в 2000 году», англоязычное издание: The Economist Publications, The Economist Newspaper Limited, 1999, русскоязычное издание: // «Эксперт» 2000. ñ. 150 237 Развивающиеся и глобализирующиеся рынки (Азии, Латинской Америки, Восточной Европы) к 2010 году будут располагать капитализацией котируемого рискового капитала в размере 12 трлн. долл., или 44% предполагаемой мировой капитализации, которая должна составить (по расчетам Barings Secutities) 28 трлн. долл. (ожидается появление более 40 000 компаний на мировом финансовом рынке, ориентированных на привлечение национальных и иностранных инвесторов/акционеров). В общей мировой капитализации фондовых рынков на 1995 год в размере 17,8 трлн. долл. доля развивающихся рынков составляла 11%. К 1999 году капитализация мирового фондового рынка достигла уровня 25 трлн. долл. (в 1990 г. – 9,3 трлн. долл.). Увеличение объемов капитализации происходит за счет рынков развитых государств. На них в 1999 г. приходилось 92% всего объема мировой капитализации (в 1996 г. – 86%). На первом месте рынок США – 50% капитализации мирового рынка (30% в 1990 г.), на рынки Западной Европы приходится 31%, на рынок Японии – 11%. США превратились в мировой центр финансовой активности и в значительной степени определяют динамику и структуру операций в других странах151. Долгое время на мировом рынке корпоративных ценных бумаг доминировали США. Но за период с начала 80-х до конца 90-х годов ХХ века доля рыночной стоимости акций США на мировом фондовом рынке сократилась с 53 до 42%152 (в конце 1990-х–начале 2000-х годов доля США на мировом рынке акций начала сокращаться в пользу континентальной Европы, развивавшей рынки акций еврозоны). Понятие «национальный финансовый рынок» постепенно уходит в прошлое, вытесняясь понятием «мировой финансовый рынок», и это связано с тем, что все большую роль на этом рынке играют международные институциональные инвесторы. Изменение роли фондового рынка. Фондовые рынки (рынки акций и АДР) выполняют в современном мире двойственную роль. С одной стороны, они выполняют свои традиционные функции как индикаторов состояния экономики своей страны и состояния крупнейших предприятий-эмитентов своей страны. Но, с другой стороны, эти рынки являются также индикаторами настроений институциональных инвесторов, преимущественно из развитых стран, и особенно – степень их уверенности в стабилизации мировой экономики. Если раньше неоспоримым считалось влияние конъюнктуры фондовых рынков развитых стран на развивающиеся рынки (emerging markets), то сейчас можно уже говорить, что и состояние развивающихся рынков тоже оказывает влияние, хотя и краткосрочное, на динамику фондовых рынков развитых стран. Речь здесь идет не только о политических событиях (военные действия в Ираке, например), но и о кризисных ситуациях, которые периодически создавались на рынках развивающихся стран (экономические кризисы в Аргентине, Турции, Венесуэле и т.д.). Нестабильность в 151 152 Доронин И.Г. Мировой финансовый рынок на пороге 21 века. // Мировая экономика и международные отношения. С. 34. Андрианов В.Д. «Россия: экономический и инвестиционный потенциал». – М.: «Экономика», 1999. - с. 153. 238 развивающихся странах заставляет международных инвесторов выводить капиталы из этих стран и искать возможности для более выгодных вложений средств. Кроме того, надо отметить все возрастающую зависимость в условиях кризиса рынков национальных валют развитых стран, а также фондовых рынков от динамики мировых цен на сырье, в первую очередь на нефть, хотя традиционно считалось, что от нефтяных цен зависят только развивающиеся страны и их финансовые рынки. Высокие цены на нефть – это потенциально высокие издержки производства, в дополнение к уже существующим, предстоящее сокращение персонала, рост безработицы, а потому и затягивание кризисной ситуации в экономиках этих стран. В то же время можно отметить, что в ряде стран (Россия, Турция) позитивная динамика фондовых рынков обусловлена интересом международных институциональных инвесторов не только к акциям нефтяных компаний, но также и к акциям компаний-неэкспортеров (в основном высокотехнологичного и телекоммуникационного сектора). И это опровергает будущие представления о высокой зависимости развивающихся фондовых рынков, особенно российского, от динамики цен на нефтяные акции. Роль фондового рынка изменяется – к концу 90-х годов ХХ века именно рынок ценных бумаг в этот период несет функции основного кредитора (поставщика инвестиционных ресурсов) для экономики, так как предприятия (особенно вновь образованные – start-up companies, малокапитализированные и развивающиеся компании) привлекают необходимые средства посредством размещения ценных бумаг на открытом рынке, а не посредством банковских кредитов. Фондовый рынок становится основным структурообразующим элементом финансового рынка. Изменение роли фондового рынка в системе привлечения финансирования сопровождается следующими взаимосвязанными процессами: дезинтермидации (когда компании-эмитенты выходят на финансовый рынок (на инвесторов) напрямую, минуя посредников; в первую очередь снижается роль банков в процедуре посредничества); секьюритизации (трансформация форм финансирования посредством размещения ценных бумаг – стандартизация финансовых процедур, их массовость и расширение географии в условиях глобализации; придание инвестициям более ликвидной формы, что снижает риски для инвесторов и уменьшает стоимость заимствований для эмитентов); развитие третичного рынка производных финансовых инструментов (созданный изначально для снижения и перераспределения рисков рынок деривативов превращается в самостоятельный рынок, позволяющий развитым экономикам манипулировать ценами на ресурсы развивающихся стран и осуществлять ценообразование на базовый актив, не владея им); увеличение роли институциональных инвесторов – это связано с переходом на накопительную пенсионную систему и социальное 239 страхование, являющиеся ресурсной основой финансового рынка США (кроме США и Великобритании подобная система также создана в некоторых исламских экономиках; отсутствие аналогичной эффективно действующей системы в еврозоне может рассматриваться как один из основных факторов, сдерживающих экономическое развитие ЕС); консолидация институтов финансового рынка; универсализация характера деятельности институтов (присутствия на всех сегментах финансового рынка). Роль интернационализации финансовых рынков. Интернационализация финансового рынка (пространства финансов) сделала государство-сообщество более нестабильным. Ощущается новая коллективная тревога, боязнь стать жертвами не войны, не природного катаклизма, а финансового кризиса. Веймарская республика среди прочего была потрясена и финансовым кризисом, который даже сегодня все еще упоминается среди коллективных кошмаров немецкого народа. Финансовые кризисы потрясли СССР, Мексику и многие другие развивающиеся страны (частично, в соответствующей пропорции, и Италию); во всех этих случаях государство с его структурами оказалось неспособным защитить свое сообщество. Таким образом, интернационализация финансовых рынков процесс вполне объективный, почти повсеместно воспринимается как бич. И все же следует рассмотреть и другой аспект: интернационализация финансового рынка сыграла на пользу государству-сообществу в той степени, в которой она сделала относительной власть государства-структуры, принудив его к равнению на заграницу, к конкуренции с другими государствами-структурами, то есть к образцовому поведению. Государство нуждается в финансах, таким образом, финансы являются таким же инструментом самого государства, как система судопроизводства, вооруженные силы и полиция. Политические решения в других областях (промышленная политика, учебная, санитарная и т. д.) представляют собой цель государства; а оборонная политика, судебная политика и общественный порядок, внешняя политика и финансовая политика присущи самой сути суверенитета данного государства. Но если во внешней и оборонной политике государство постоянно жило в “режиме конкуренции”, соперничая с другими государствами (и поэтому всегда было вынуждено вести себя образцово под страхом поражения и лишения власти правящего класса, который в данный исторический момент его представляет), то судебная и финансовая политика были лишь слегка затронуты принципом конкурентного отбора. В государстве, герметично закрытом с финансовой точки зрения: невозможен фискальный арбитраж; невозможно также вложение сбережений в ценные бумаги кроме тех, которые предлагает собственное государство; не существует возможности спастись от инфляции, обменяв сбережения на иностранную валюту. 240 Другими словами, люди отданы во власть финансовой преступности государства, способного наделать бесконечное количество долгов, прижать собственных налогоплательщиков или монетизировать государственный долг. И речь здесь идет о самых настоящих преступлениях: государство, монетизирующее государственный долг, тем самым обнуляет сбережения, которые являются количественным выражением лет жизни и работы гражданина. Их обнуляция, таким образом, является не чем иным, как авторитарным превращением периодов индивидуальной жизни из работы в рабство, тем, что типично для средневековья. Опцион выхода. Интернационализация же финансового рынка сделала совершенно элементарным и культурно нормальным “опцион выхода”. Опцион выхода является понятием хорошо знакомым в микроэкономике и описывает возможность потребителя отказаться от одного продукта и перейти к другому каждый раз, когда он неудовлетворен. Эта возможность допустима, естественно, только там, где имеется свободная конкуренция, и она вынуждает производителей внимательно следить за вкусами и нуждами потребителей. В политике возможность выхода следует понимать как возможность реализации одного или нескольких аспектов бытия в качестве гражданина другой страны. И если существует область политической деятельности, в которой наличие опциона выхода требует эффективности, так это финансы. Действительно, опцион выхода в области финансов сегодня представляется исключительно простым: если не доверять итальянской политике, то будем вкладывать капиталы в Лондоне. Правительство проводит инфляционистскую политику, значит будем покупать облигации в марках. Вследствие этого государству, несмотря на свою в основном политическую природу, пришлось столкнуться с экономическим давлением, которое принуждает к эффективному выбору максимальной полезности для “потребителя”, подвергая (при реальности опциона выхода) непрерывным изменениям социальный контракт. Это победа правового государства. Таким образом, любой простой опцион каждого гражданина предполагает политическую оценку (зачастую даваемую неосознанно) бюджетной политики и экономической политики государства в целом. Речь идет об очень эффективной оценке, потому что она вынуждает государство принимать немедленные меры, приводя в движение одну из трех политик покрытия государственного бюджета: денежное, финансовое (или долговое) и фискальное маневрирование. Действительно, как известно, если фискальная политика недостаточна для покрытия государственного бюджета, в принципе существуют две формы покрытия дефицита: монетизация или принятие финансового долга, причем в первом случае платит сегодняшнее поколение, во втором — будущие. Тема противопоставления пространства государства и пространства финансов включает в себя анализ этих двух политик и определение того, каковы границы деятельности государства в каждой из них. Чем больше у 241 государства возможностей использовать эти инструменты, воздействовать на них и контролировать их, тем увереннее можно говорить о существовании/продолжении традиционных суверенных прерогатив государства и, следовательно, его особого пространства. Возможность контролировать денежные, финансовые и фискальные инструменты обеспечивает государству абсолютность собственных решений как минимум в отношении нахождения материальных ресурсов. 6.11. Высокие технологии Метатехнологии дают сверхмонополию. Проблема заключается в том, что создаваемая информационной революцией технологическая пирамида завершается не столько созданием и тиражированием действительно меняющих человеческую жизнь наукоемких high-tech, сколько выработкой информационных принципов, лежащих в основе развития информационной техники и жизнедеятельности информационного общества. Возникают метатехнологии, которые практически исключают любую возможность конкуренции с их разработчиком, то есть могут привести к его необратимой или непоколебимой монополии и на рынках, и в том, что касается информационной власти на международной арене. Если считать, что второй уровень технологической пирамиды, то есть уровень «ноу-хау» сложился лишь с началом современной НТР, то создание информационных принципов стало реальностью только в середине 70-х годов ХХ века, когда появились признаки формирования информационного общества. М. Г. Делягин и его соавторы полагают, что «важнейшим проявлением качественного технологического рывка, приведшего к возникновению информационного общества, и одновременно одной из его существенных черт является новое надстраивание технологической пирамиды и формирование следующего – «нулевого» – уровня. На этом уровне находятся разработчики и распространители качественно нового типа технологий – так называемых «мета-» и «гипертехнологий», появление которых знаменовало начало нового, принципиально важного этапа не только технологической эволюции человечества, но и развития самих рыночных отношений»153. Информационные технологии по самой своей сути отличаются от традиционных товаров своей неполной воспроизводимостью. Они несут на себе неотъемлемый отпечаток создавшего их типа национальной культуры, в результате чего их использование представителями других культур является для них в определенной степени чуждым занятием и обеспечивает разработчику данных технологий значительное конкурентное преимущество. Метатехнологии же являются логическим завершением этого процесса: в обмен на доступ к качественно большей эффективности субъект рынка сознательно или бессознательно отдает не только деньги, но и потенциальную возможность тотального и оперативного контроля за своей 153 Там же. 242 деятельностью, а также многообразного воздействия на нее. В новом, информационно – постиндустриальном мире уже не пространство с проживающими на нем людьми и осуществляемым ими производством являются важнейшими ресурсами общественного развития, а в первую очередь относительно мобильные благодаря господству информационных технологий и демократических стандартов финансы и интеллект, легко перетекающие с территории на территорию. Так как эти ресурсы не имеют однозначно национально-государственной привязки, то эффективное освоение любой территории информационным обществом сегодня состоит отнюдь не в осовременивании, оздоровлении и развитии находящегося на ней общества, а в обособлении внутри него с последующим изъятием основной части здоровых и прогрессивных элементов, то есть людей – носителей финансов и интеллекта. При таком разделении ролей в «сотрудничестве» прогресс более развитого общества идет за счет деградации, разрушения «осваиваемого общества», он всегда представляет собой «игру с отрицательной суммой» в чистом виде. «Вымывание мозгов» и переток наиболее значимых для прогресса интеллектуальных ресурсов, предопределяющих успех в соревновательном процессе мирового развития, угрожает лимитировать будущее не только слаборазвитых стран. Формирующееся в мире «информационное сообщество» людей, то есть специалистов, работающих с информационными технологиями, естественно тяготеет к концентрации в том богатом и демократическом государстве, которое способно обеспечить его членам достаток, профессиональный рост и профессиональную среду общения. Реальность демонстрирует, что такой страной стали США, первыми перешагнувшие порог информационного общества и не уступающими до сих пор позиций монополиста в разработке и контроле метатехнологий. С ними пока что только пытаются конкурировать, и всегда безуспешно, некоторые высокоразвитые страны – Великобритания, Япония, Германия. Многие аналитики приходят к выводу, что при информационных технологиях конкуренция из механизма воспитания и развития слабых превращается в механизм в лучшем случае их окончательной и бесповоротной маргинализации. 6.12. «Новая экономика» Когда значительная часть населения страны становится пользователем Интернета, на наш взгляд, можно говорить о новом качестве общества и новом качестве государства. Общество и государство в этом случае становятся информационными. Можно согласиться, что особенностью нынешней технологической революции является, по мнению известного социолога М.Кастельса, не центральная роль информации и знаний, «но применение таких знаний и информации к генерирующим знания устройствам, обрабатывающим информацию и осуществляющим коммуникацию». То есть речь идет о качественно новом, по принципу и 243 скорости распространении информации в пространстве, обществе и государстве. Появление «новой экономки». Вопрос в том, можно ли действительно считать происходящие изменения «новой экономикой», на наш взгляд, уже не стоит в развитых государствах, но он стоит чрезвычайно остро перед Россией. Чтобы в какойто степени приблизиться к ответу на этот вопрос, необходимо, прежде всего, определиться с критериями, то есть доказать, что технологические факторы играют решающее значение в экономическом росте. Предпосылками перехода к «новой экономике» послужили, как представляется, четыре фактора: 1) либерализация рынков; 2) усиление мобильности капитала; 3) глобализация рынков; 4) появление цифрового пространства как единой коммуникационной Сети. Феномен «новой экономики» связан, по мнению ряда ученых, с одной стороны, со стиранием границ и барьеров, а с другой – с появлением таких крупных монополий, как Мicrosoft. Тогда возникает вопрос о том, к какой же все-таки модели рынка приводят нас новые технологии, а именно: во-первых, происходит ли усиление конкурентных или монопольных тенденций, а вовторых, насколько значимо это усиление для современного рынка. Растущая доходность информационных продуктов. Традиционная экономическая теория исходит из действия закона убывающей доходности, на основе которого объясняются и исследуются многие понятия и процессы в экономической науке. Однако информационные продукты не подчиняются этому закону, или, во всяком случае, демонстрируют возрастающую доходность в весьма долгосрочной перспективе. Феномен растущей доходности анализировался экономистами и раньше. Английский экономист Альфред Маршалл исследовал его еще в 1890 году в тех отраслях, где возникал эффект экономии на масштабе производства: железные дороги, газовая промышленность, электроэнергия. Особенность информационных продуктов заключается в том, что растущая доходность проявляется явно в связи со структурой издержек, связанных с их производством. Именно это способствует, в основном, возникновению и развитию монополий на рынке. Кроме того, в случае информационных продуктов эффект масштаба может появляться не только в традиционном виде (со стороны предложения), но и со стороны спроса. Более того, спрос нередко формируется искусственно. Возникают так называемые «сетевые внешние эффекты»: полезность нарастает по мере роста числа участников. Потребительская полезность «Мicrosoft Windows» обусловлена именно тем, что данная «оболочка» используется огромным числом потребителей, то есть происходит стандартизация продукта на рынке. В этой связи появляются и 244 угрозы – стандартизируются национальные потребности, появляется устойчивая зависимость государства от поставщика, а также и того, кто совершенствует продукт. Модификация монополий и рынков. Вместе с тем, данные монопольные тенденции проявляются иначе, нежели это было в условиях традиционной экономики. Обычно мы говорим о том, что монополия завышает цену и занижает объем производства, – таковы типичные обвинения, предъявляемые монополиям. Но когда речь идет о монополии на рынке информационных продуктов, ситуация совсем иная монополия увеличивает объем производства и снижает цены. Монополии в информационной сфере находятся в условиях жесточайшей конкуренции и если будут вести себя неэффективно, то будут потесниться от более эффективных конкурентов. Именно это и происходит на современном рынке услуг информации и связи. Таким образом, мы со всей очевидностью сталкиваемся с двойственностью модификации рынка в условиях распространения информационных технологий. С одной стороны, рынок неизбежно монополизируется, но, с другой стороны, монополии в большей степени начинают вести себя как совершенные конкуренты. Политический эффект налицо. Но его последствия до конца еще не осмыслены. По мнению М. Кастельса, в условиях распространения информационных технологий происходит скорее снижение рыночных барьеров; потребители получают возможность сравнивать цены, торговля в режиме on-line экономит трансакционные издержки, в итоге эти факторы ведут к развитию конкуренции. Монополии также ведут себя нетрадиционно, когда им становится невыгодно повышать цены и сдерживать объемы производства. Одновременно на рынке происходят изменения временного характера: срок жизни нового продукта укорачивается, поскольку информация о нем распространяется быстро и повсеместно. Для экономики России этот вывод особенно важен, ибо не имеет смысла надеяться на постепенное сокращение отставания от стран, где новейшие технологии объективно сокращают сроки жизни товаров и услуг. Догнать их невозможно, если догонять последовательно. Догнать их можно только если перегнать, т.е. внедрить принципиально иного качества продукт, новое поколение, «перескочить через этап». Кроме того, вполне вероятно и даже уже возможно появление таких товаров, которые окажутся насыщены знанием в большей степени, чем этого требует их функциональное назначение, что подробно рассматривается Т.Сакайя: «Выпускаемые часы, фотокамеры, персональные компьютеры будут иметь функции, которые покупатель вряд ли применит и в которых он редко нуждается». Примеры таких продуктов множатся. Есть и другая важная особенность, а именно: формируется устойчивая тенденция наделения товаров и услуг «интеллектуальным имиджем в условиях новой экономики». Меняется сама компания, действующая на 245 рынке, ее структура, управление. «Интеллектуальная компания» может на сегодняшний день вообще не располагать фондами в их традиционном понимании, поскольку материальные активы начинают вытесняться интеллектуальными активами, а текущие активы вытесняются информацией. Оценивая компанию, все чаще уходят от оценки ее материальных активов. Так, рыночная капитализация активов компании «Майкрософт» выше аналогичного показателя компании «Ай-Би-Эм», хотя «Майкрософт» продает гораздо меньше продукции. Приобретая акции, инвестор покупает не фонды в традиционном понимании, а информацию, рынки. Таким образом «интеллектуальная компания» не нуждается в больших активах, в чем нуждается классическая корпорация. Плюсы «новой экономики». Проанализируем другие доводы в поддержку концепции «новой экономики». Прежде всего, необходимо оценить темпы технологических перемен. Один из способов оценки – анализ динамики цен на новую технологию. В последние годы происходит снижение цен на продукцию новой технологии. Реальная цена производства компьютера сокращается приблизительно на 35% в год, а стоимость телефонных разговоров - приблизительно на 10% в год. 3начит, мы можем утверждать, что темп инноваций действительно очень высокий. Кроме темпов роста, доводом в пользу «новой экономики» можно считать всепроникающий характер информационных технологий, которые могут способствовать повышению эффективности практически во всех секторах. И не только в экономике, но и в политике, в военном деле, а еще и вообще – во всех областях человеческой деятельности. Но особенно это ощутимо в экономике, направленной на удовлетворение непосредственных нужд людей. Это самый быстроразвивающийся сегмент экономики. Именно на это обращает внимание в своей работе американский экономист К. Келли. Интернет дает возможность находить наиболее выгодную цену на товар или услугу, снижает трансакционные издержки между потенциальными партнерами, устраняет излишние барьеры на пути новых участников рынков. Рост производительности труда под влиянием информационных технологий происходит в силу целого ряда причин: ускоряется, например, рост показателя ТFР (tоtа1 fасtоr productivity). Меняются и подходы при управлении отдельными компаниями в эпоху «новой экономики». Происходит перемещение внимания от управления осязаемыми активами к управлению неосязаемыми активами, основу которых составляют интеллектуальные ресурсы, интеллектуальная собственность. Наконец, надо сказать, что информационные технологии имеют глобальный характер. 6.13. Новый (шестой) технологический уклад Ключевые направления современной научно-технической революции (информатика и электроника, новые материалы и биотехнологии, машинный 246 интеллект и робототехника, генная инженерия и сверхпроводимость, гибкое автоматизированное производство) ведут не только к появлению новых видов товаров и услуг, к радикальному преображению технологических процессов, но и формируют новый технологический способ производства, идущий на смену индустриальному. Пятый с момента начала промышленной революции технологический уклад начал развиваться с середины 70-х годов ХХ века и базировался на электронике, вычислительной технике, телекоммуникациях, малоотходных и наукоемких производствах. Он носил черты как индустриального, так и постиндустриального способов производства, то есть являлся по существу переходным. По всей видимости, лишь шестой технологический уклад, ядром которого будут служить наноэлектроника, генная инженерия, нетрадиционная энергетика, в зачаточном состоянии уже существующие и сейчас, будет полностью адекватным глобальному постиндустриальному обществу и его технологическому способу производства. Д. Белл в русском переводе его книги «Грядущее постиндустриальное общество» отмечал: «Постиндустриальная или информационная эра наступает в результате длинной цепи технологических перемен. Не все страны – а к настоящему времени лишь немногие – готовы к вступлению в нее»154. Для стран, претендующих на статус развитых, постиндустриальных, характерно превалирование технологических укладов с третьего по пятый в разном их сочетании. Считается, что для третьего уклада характерно приоритетное развитие таких отраслей, как химическая, автомобилестроительная, для четвертого — ракетно-космическая, атомная и достаточно развитые системы вычислительной техники, для пятого — все новшества, связанные с микроэлектронной революцией. В Японии на начало 90-х годов XX века удельный вес четвертого уклада равнялся примерно 30%, пятого — 46%, в то время как в России эти же показатели составляли 46% и 5%155. Информация – в центре внимания. У.Мартин рассматривал информацию как данные, собранные и систематизированные в пригодной для использования в компьютерах форме, как движение «сырых данных» через стадию «зрелости» к статусу знания156. Д. Белл писал уже о «революции в организации и обработке информации и данных, в которых центральную роль играет компьютер». Он связывал эту революцию «со становлением постиндустриального общества»157, в котором: информация выступает в качестве важного стимулятора перемен в обществе, формирует «информационное сознание»; информация является ресурсом, услугой, товаром, источником добавочной стоимости и занятости; свободный доступ к информации ведет к политическим процессам, которые характеризуются растущим консенсусом в обществе; Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. М., 1999. Россия и вызовы на рубеже веков: возможность маневра в условиях лимитирующих факторов. М., 1998. С. 54. 156 Martin W. J. The Information Society. L., 1988. Р. 39. 157 Bell D. The Social Framework of Information Society.., р. 163. 154 155 247 возрастает культурная ценность информации в интересах развития человека и его социальных образований158. Информационный технологический способ производства. Несмотря на переходный характер развивающегося на наших глазах пятого технологического уклада, его результаты позволяют с достаточной теоретической обоснованностью формулировать главные черты информационного технологического способа производства: гуманизация техники, заключающаяся не только в сведении к минимуму тяжелого физического и монотонного труда, но и придающая труду творческий характер; повышение наукоемкости производства, приоритет высокотехнологичных, реализующих новейшие достижения научной мысли технологий; миниатюризация техники, позволяющей индивидуализировать и диверсифицировать труд вовлеченных в производство людей, переносить работу на дом и т.д.; экологизация производства, предусматривающая не только комплексное использование сырья, но и замену его пластмассами, композитами, керамикой, использование малоотходных и безотходных технологий, все более жестких природоохранных стандартов и т.д.; сочетание локализации и глобализации производства, примером чего могут служить информационные сети, которые достигают каждого человека, где бы он ни находился, и одновременно делают его гражданином мира, ибо предоставляют в его распоряжение плоды творчества всего человечества. Ядром информационного технологического способа производства являются три взаимосвязанных направления развития и смены поколений техники и технологий: 1. микроэлектроника; 2. биотехнология; 3. информатика. Первая открыла дорогу для применения компьютеров, иной микропроцессорной техники во всех сферах человеческой деятельности и жизни, что позволило оптимизировать технологические процессы, многократно повысить производительность труда. Биотехнология воплощает в себе открытия в области молекулярной биологии. Они заложили основы современной генной инженерии, способной расшифровывать и вносить корректировки в код наследственного вещества, целенаправленно создавать более продуктивные виды растений и животных, разрабатывать эффективные виды лекарств, материалы с запрограммированными свойствами и т.д. Наконец, третье звено ядра постиндустриального технологического способа производства — информатизация общества, всех сторон его жизни и трудовой деятельности на базе телекоммуникаций, информационных компьютерных сетей с использованием космических средств связи и 158 Vartin W. J. Op. cit., р.40. 248 волоконно-оптических кабелей, факсимильных аппаратов, электронной почты, сотовой связи. С помощью средств мультимедиа (синтеза компьютеров, аудио- и видеотехники), компьютерной графики создается виртуальный мир, виртуальная реальность, где для человека открывается широкая дорога для творчества, быстрого освоения и обновления знаний. Всесторонняя информатизация жизни современного человечества «представляет собой интеллектуально-гуманистическую перестройку всей жизнедеятельности человека и общества в целом на основе все более полного использования информации… с целью созидания информационного общества и дальнейшего становления ноосферы (сферы разума)»159. Эволюция техносферы. Современная информационная революция развивается, прежде всего, в ставшей реальностью в ХХ столетии техносфере – искусственной среде жизнедеятельности человека. Эта революция не может не наталкиваться и не учитывать три важнейших последствия образования техносферы. Н. Н. Косолапов представляет ее в глобальном контексте следующим образом: собственно техносфера как совокупность наиболее развитых постиндустриальных государств, находящихся друг с другом в определенных структурных связях и отношениях; страны, реально претендующие на скорое вхождение в техносферу благодаря достигнутому уровню развития или исполняемым для техносферы жизненно важным функциям; страны, необходимые техносфере как незаменимые источники энергоресурсов и сырья или емкие рынки; замещаемые страны, функции которых по отношению к техносфере могут выполнять (вместе или по отдельности) другие страны и территории на тех же экономических и иных условиях и с теми же практическими результатами; страны, пока еще (или вообще) не имеющие значения для жизнедеятельности техносферы; страны, ныне или в перспективе враждебные техносфере либо ее ведущим центрам и подкрепляющие эту враждебность действиями или потенциально способные на таковые160. 6.14. «Экономика знаний» Свой особый взгляд на современную мировую экономику формулирует В. Л. Иноземцев, не поддерживающий концепций становления некоей новой глобальной экономики. По его мнению, в мире идет “формирование нового международного порядка”, который характеризуется прежде всего углублением и расширением пропасти, отделяющей постиндустриальные страны, где роль главного производственного ресурса начинают играть информация и знания, от всего остального мира161. В.Л. Иноземцев не только Ващекин Н. П., Лось В. А., Урсул А. Д. Концепция современного естествознания. М., 2000. С. 229. Там же. 161 Иноземцев В. Парадоксы постиндустриальной экономики // МЭиМО. 2000, № 3. С. 3. 159 160 249 детальнейшим образом рассматривает отличия современной хозяйственной системы от экономики индустриального общества, но и уточняет соотношение широко распространенных двух терминов, используемых для характеристики постиндустриального сектора новой экономики: “knowledge economy”, то есть экономики, основанной на знаниях, и “information economy” – экономики, базирующейся на информации. Известный ученый пишет в этой связи: “Утверждая, что современная хозяйственная система представляет собой экономику знаний, а не информационную экономику, мы стремимся подчеркнуть, что важнейшим производственным ресурсом общества становится не столько информация как относительно объективная сущность или набор данных о тех иди иных производственных и технологических процессах, сколько знания, то есть информация, усвоенная человеком и не существующая вне его сознания”162. Качественное различие информации и знаний. Информация и знания, по мнению этого автора, качественно различны, что прослеживается по целому ряду направлений: информация, будучи раз произведенной, доступна сколь угодно широкому кругу людей, а ее усвоение тем или иным человеком не предполагает ее отчуждения у кого бы то ни было. Напротив, знания, не существующие в объективизированной форме, доступны в своем аутентичном виде только их создателю и в принципе неотчуждаемы, так как любая их передача изменяет их первоначальное качество; информация тиражируема и издержки на производство очередной копии носителя ее первоначальной версии с каждым новым этапом технического прогресса стремится к нулю; создание же новых знаний требует по мере развития информационной системы усвоения все большего объема данных и поэтому каждый новый успех в приумножении знаний требует все больших усилий; приобретение информации требует все меньших затрат и в этом отношении она доступна и демократична; напротив, знания возникают как следствие достижения личностью высокого интеллектуального уровня, обусловленного не только образованием, но зачастую и наследственными факторами, и в этом отношении знания редки, они становятся основой не равенства, а новой социальной стратификации; хотя информация весьма специфическим образом переносит свою стоимость на тот продукт, в производстве которого применяется (как правило, переносимая стоимость значительно выше издержек тиражирования), только лишь знания обладают свойством безграничного самовозрастания; информация, как и любой другой производственный ресурс, может быть и является объектом собственности, и в этом отношении информационная экономика имеет сходство с индустриальной; напротив, См.: Иноземцев В.Л. Fin de siecle. К истории становления постиндустриальной хозяйственной системы (1973-2000) // Свободная мысль. 1999, № 7. С.3-27, №8, с.19-42; его же. Расколотая цивилизация. М., 1999. С. 163-297; его же. Парадоксы постиндустриальной экономики // МЭиМО. 2000, № 3. С. 3. 162 250 знания, в отличие от любого другого производственного ресурса, могут быть и являются лишь объектом владения, и в этом качестве образуют базу для качественно новой хозяйственной системы. “Преобразование информационной экономики в экономику знаний, – заключает В. Л. Иноземцев, – окончательно уводит хозяйственную систему от присущей индустриальному обществу объективной основы в сферу устойчиво нарастающего субъективизма. Именно в этом, на наш взгляд, качественное отличие экономики знаний от информационной экономики”163. Знания – база будущей цивилизации. Специалисты вполне аргументировано ставят вопрос о складывании постиндустриального экономического способа производства, который призван создать производственно-распределительную базу будущей цивилизации. Его главным элементом единодушно признается научное знание, которое заменяет труд в качестве производителя дополнительной стоимости, основной массы материальных благ и услуг. «Интеллектуализация» постиндустриальной экономики, по мнению В. Иноземцева, становится ее наиболее примечательной чертой, ибо: знание, информация представляют собой уникальные и одновременно неуничтожимые в процессе их «потребления» блага; знание, однажды произведенное, можно воспроизвести и передавать по очень низкой цене, которая совершенно не соответствует первоначальным затратам на его производство; знание может получить цену, если только оно защищено какой-либо монополией; цену знания трудно установить согласно закону спроса и предложения, поскольку информация в принципе неделима и покупатели по определению не могут до конца понять, как оценить товар, пока они не купят его; природа знаний такова, что крайне трудно, если не невозможно, поддерживать монополию на информацию, и существует объективная тенденция «ускользания» ее из частных рук или монопольного владения; научное знание, становясь предметом общественного достояния, не отчуждается вместе с тем ни от их создателей, ни от того, кто ими пользуется, даже если они являются объектами купли-продажи164. Технологический характер разрыва между странами. Не позже начала 90-х годов разрыв между развитыми странами и остальным миром окончательно принял технологический характер: современные технологии слишком сложны и дороги, чтобы их могли не то что создавать, но даже применять относительно неразвитые страны. Это лишает их самой возможности эффективно работать – и, следовательно, лишает их будущего в условиях глобальной конкуренции. Развитые страны осознают эту проблему преимущественно через призму «цифрового неравенства», которое ограничивает рынки сбыта производимой ими (точнее, их корпорациями) сложной и потому дорогой высокотехнологичной 163 164 Иноземцев В. Парадоксы постиндустриальной экономики, с. 4. Иноземцев В. Л. Экономическая общественная формация: границы понятия и значение теории // Полис. 1991, № 4. С. 42. 251 продукции, а, следовательно – и возможности их технологического прогресса. Однако на деле проблема глубже: рост эффективности информационных технологий привел к классическому «кризису перепроизводства» информационных (в широком смысле слова) услуг. Их объем слишком велик даже для глобальных рынков. Именно это – наиболее глубокая причина системного структурного кризиса, охватившего сейчас экономики развитых стран и мировую экономику в целом. Расширение же глобальных рынков сдерживается не только бедностью большинства населения развивающихся стран, но и культурным барьером: технологии производства и даже обработки информации, разработанные для одной цивилизационной парадигмы, не воспринимаются в рамках другой. Результат – сокращение притока ресурсов для дальнейшего прогресса информационных технологий Запада. Естественно, развитые страны будут прилагать все усилия для если не разрешения, то, по крайней мере, смягчения этого кризиса, который не только лишает их перспектив сохранения безусловного мирового лидерства (из-за сокращения финансирования развития технологий), но и порождает значительные внутренние проблемы, уже запустив процесс маргинализации части среднего класса. Реальностью становится процесс превращения «общества двух третей» в «общество одной пятой». 6.15. Информатизация общественно-экономической жизни Глобализация выражается в процессах формирования планетарного информационного пространства, мирового рынка капиталов, товаров и рабочей силы, в интернационализации проблем техногенного воздействия на природную среду, межэтнических и межконфессиональных конфликтов и безопасности. Предпосылками процессов глобализации явились информационная революция, обеспечивающая техническую базу для создания глобальных информационных сетей, интернационализацию капитала и ужесточение конкурентной борьбы на мировых рынках, определяемой дефицитом природных ресурсов и обострением борьбы за контроль над ними, демографический взрыв, усиление техногенной нагрузки на природу, распространение оружия массового уничтожения, увеличивающее риск всеобщей катастрофы. Серьезным импульсом глобализации послужило и качественное совершенствование транспорта и средств связи: контакты между народами, регионами и континентами не только ускорились, уплотнились и упростились, но и стали доступнее для большей части населения. Однако глобализация пока охватила сравнительно узкую группу промышленно развитых стран, которые образуют основу нескольких успешно развивающихся интеграционных группировок с участием более 60 государств (ЕС, НАФТА, АТЭС, АСЕАН, МЕРКОСУР и другие). В 1997 г. на данные страны приходилось примерно ¾ мирового ВВП и мировой торговли 252 – факт, статистически фиксирующий не столько глобализацию, сколько регионализацию мирового пространства. В экономике развитие глобализационных процессов тесно связанно с ужесточением на мировом рынке конкурентной борьбы за контроль над природными ресурсами и информационным пространством через использование новейших технологий. Появление и развитие принципиально новых систем получения, передачи и обработки информации позволили создать глобальные сети, объединенные высокой восприимчивостью к инновациям и быстротой адаптацией к меняющейся ситуации на рынке, что дает различным субъектам глобализации новые возможности увеличить свое значение в мировой экономике. Одновременно происходит процесс перерастания региональных ТНК в глобальные, которые осуществляют оптимизацию производственных процессов, использование ресурсов и научных разработок, диверсификацию и управление инвестициями в мировом масштабе. Слабая эффективность существующих механизмов регулирования не позволяет избежать созданий условий для дестабилизации экономической и социально-политической ситуации в отдельных странах и мировом сообществе в целом. Это находит выражение прежде всего в мировых финансовых кризисах. Не случайно, что именно в финансовой сфере процессы глобализации получили наибольшее развитие. Компьютеризация, системы электронных счетов и кредитных карт, спутниковая и оптиковолоконная связь позволяют практически мгновенно перемещать финансовую информацию, заключать сделки, переводить средства с одних счетов на другие независимо от расстояния и государственных границ. Это приводит к резкому сокращению транзакционных издержек и является одним из основных факторов образования единого мирового финансового рынка. Процессы глобализации финансовой сферы не только привели к свободному, неконтролируемому перемещению огромных денежных масс через национальные границы и формированию глобального финансового рынка, но и к изменению функции денег в мировой экономике. Деньги сами превратились в самый ходкий товар, а спекуляция на изменении курса валют – в одну из прибыльных рыночных операций. Для выживания и успешного ведения дел в процессе глобализации хозяйствующим субъектам для необходимо осознать объективную важность информации и информационно-интеллектуальных систем, поскольку неотъемлемой чертой современного общества является его информатизация – насыщение производства и других сфер общественной жизни всевозрастающими потоками информации и применение наиболее эффективных методов для управления этими потоками. Глобальная информационная система Интернет в настоящий момент представляет собой ассоциативное объединение разнообразных информационно-компьютерных сетей со всего мира. Миллионы пользователей компьютеров имеют возможность обмениваться информацией через Интернет, получают доступ к тысячам баз данных, архивов и других 253 источников информации. В современном обществе любой, кто имеет персональный компьютер, может открыть для себя новые индивидуальные информационные возможности, которые превосходят возможности почты, телеграфа и автономных компьютерных систем. 6.16. Интеллектуальная собственность Быстрое развитие в течение последних двух десятилетий информационно-коммуникационных технологий предопределило заметное повышение значения интеллектуальной собственности. Продажи объектов этого вида собственности представляет собой наиболее динамичный элемент внешнеторгового оборота. В условиях развития электронных систем связи реализация продукции «новой» информационной индустрии превратилась в самостоятельную сферу коммерции. Наличие Интернета создает возможности широкого доступа к различным продуктам интеллектуальной деятельности, их быстрого распространения в самых различных странах. Речь идет, прежде всего, о компьютерных программах, аудио- и видеопродуктах, электронных версиях печатных изданий. Однако их использование на широком информационном поле резко снижает степень защиты авторских прав создателей и собственников. Такое положение дел выдвигает проблему защиты интеллектуальной собственности на информационные продукты. Данная проблема усугубляется тем обстоятельством, что право на продукты интеллектуального труда обладает экстерриториальностью. Это означает, что признание интеллектуальной собственности в рамках одного государства может не распространяться на другие государства вследствие отсутствия соответствующих международных договоренностей. Отсутствие в какойлибо стране действенной системы правовой защиты интеллектуальной собственности резко ограничивает возможности участия этой страны в международном экономическом обмене, в широком использовании достижений современного научно-технического прогресса. Одновременно снижается защищенность интеллектуальной собственности, созданной гражданами данной страны. Ее объекты становятся доступными для безнаказанного «пиратского» использования. Поэтому в защите интеллектуальной собственности в сфере прежде всего, высоких информационных технологий заинтересован широкий круг стран. Понятно, что проявление монополистических тенденций в этой сфере стало бы серьезным препятствием для совершенствования экономик развивающихся стран. Как показывает практика, успешное развитие международного сотрудничества возможно лишь при четком правовом регулировании создания и использования интеллектуальной собственности. Это относится и к таким сферам как компьютерные и высокоточные технологии, биотехнологии, фармацевтика, медицина. Установление и строгое соблюдение норм международного права в данной сфере является обязательным условием сотрудничества на мировой арене. Международные конвенции в области авторского и смежных прав 254 являются основой для равноправных и справедливых отношений между странами. В теоретическом плане формирование права интеллектуальной собственности связано с нахождением компромисса между двумя проблемами: с одной стороны, Всеобщая декларация прав человека и гражданина 1948 г. декларирует право каждого свободно участвовать в научном прогрессе и пользоваться его благами; с другой стороны, эта же декларация направлена на предусматривает защиту авторские права на научные и художественные труды. В мировой практике решение этого противоречия традиционно достигалось путем установления определенного срока охраны авторского права на нововведение, по истечении которого произведение переходило в общественное достояние. Роль ВОИС. Обязательства стран по защите прав на интеллектуальную и промышленную собственность становятся непременным атрибутом межправительственных соглашений. Кроме того, защита этого типа собственности – наиболее динамично развивающаяся сфера международного права. Особую роль в формировании этой области права призвана сыграть Всемирная организация интеллектуальной собственности (ВОИС). Конвенция об учреждении ВОИС, подписанная в Стокгольме 14 июля 1967 г., содержит следующее положение: «Интеллектуальная собственность включает права, касающиеся: литературных, художественных и научных произведений; выступлений исполнителей фонограмм и программ эфирного вещания; изобретений во всех областях человеческой деятельности; научных открытий; промышленных образцов; товарных знаков, знаков обслуживания и торговых названий и обозначений; пресечения недобросовестной конкуренции, а также обеспечение всех других прав, являющихся результатом интеллектуальной деятельности в промышленной, научной, литературной или художественной областях». Большинство вышеперечисленных видов деятельности регулируются нормами авторского и смежных прав или являются объектами охраны промышленной собственности. Однако серьезные вопросы вызывает включение в состав интеллектуальной собственности научных открытий. Если международное регулирование пойдет по пути установления прав интеллектуальной собственности на научные открытия, значительно сузятся не только границы научного обмена, но и сотрудничество в сфере образования. Тенденция к приватизации научных открытий. Концепция международного интеллектуального сотрудничества, выработанная в XIX – XX вв., исходила из отсутствия преград на бесплатное использование фундаментальных знаний. Считалось само собой 255 разумеющимся, что такие знания являются коллективной собственностью человечества. Учебники и образовательные программы всех без исключения стран состоят из таких знаний. Ныне складывается контртенденция, а именно: тенденция к приватизации фундаментальных научных открытий. Понятно, что в случае ее реализации резко возрастет разрыв в уровне профессиональной подготовки между развитыми и развивающимися странами. Соответственно, увеличится экономическое отставание последних. Тенденцию к приватизации фундаментальных знаний можно считать вполне закономерной в условиях развивающейся глобализации. Дело в том, что идеология этого процесса строится на безапелляционных утверждениях о приоритетах частного присвоения над общественным. Понятно, что в таких условиях превращение фундаментальных научных открытий в объект собственности является необходимым условием присвоения «интеллектуальной ренты» – дополнительной стоимости продуктов высоких технологий. Исторически источник этой ренты складывался стихийно вследствие различий в уровнях развития конкретных стран. В условиях глобализации предпринимается попытка создать устойчивую базу «интеллектуальной ренты» путем установления преград для распространения фундаментальных знаний. Традиционно такие преграды создавались путем засекречивания научных открытий. Однако этот путь позволял извлекать прибыль лишь при использовании открытий прикладного характера. Установление права интеллектуальной собственности на фундаментальные научные открытия позволит обеспечивать их коммерческое использование. При этом «интеллектуальная рента» приобретет все черты монопольной ренты. Теория общественных финансов, развивавшаяся в западных странах в 60-70-х годах ХХ века, трактовала предоставляемые населению бюджетные услуги как общественные блага. Утверждалось, что такие блага могут быть частными и смешанными. Первые, в отличие от вторых, характеризуются отсутствием соперничества при их потреблении, а также их доступностью для потребления всеми гражданами (т.н. неисключимость для потребителей). При этом современная экономика рассматривалась как состоящая из двух соизмеримых секторов – частного и общественного. На этих теоретических основах в последние 20–30 лет складывалась современная западная экономика. Процесс глобализации, в частности его проявление в сфере интеллектуальной собственности, направлен на свертывание производства общественных благ в сфере науки и образования. Речь идет, по сути дела, о нормировании международного обмена в данной сфере. Однако анализ последствий распространения прав интеллектуальной собственности на научные открытия не противоречит утверждению о значении интеллектуальной собственности в современном высокотехнологическом мире. 256 6.17. Экономическая глобализация (выводы) Итак, суммируя и синтезируя многие точки зрения и оценки, высказываемые в научной литературе о всех или почти всех видах, формах и тенденциях проявления глобализации в сфере экономики, учитывая вызванные ею к жизни феномены, можно констатировать: экономическая глобализация – это возникновение мировой “финансовой экономики”, самостоятельной глобальной финансово-валютной системы, решающим образом воздействующей на состояние и рост производства материальных ценностей и обмен ими; экономическая глобализация – это складывание транснационального (наднационального) сектора экономики, который, надстраиваясь над всем экономическим зданием планеты, связывает все его “этажи” современными средствами коммуникаций, передовыми управленческими системами, информационными технологиями, общими правилами и принципами функционирования и т.д.; экономическая глобализация – это проникновение в тех или иных формах во все поры хозяйственной жизни “экономики знаний”, основанной на все расширяющемся процессе превращения науки в главную производительную силу современного общества с далеко идущими последствиями для всех сторон его жизни; экономическая глобализация – это информатизация технологического способа производства в постиндустриальной экономике, ведущая к интеллектуализации труда и повышению в нем удельного веса творческих начал, кладущая начало превращения “человека экономического” в “человека творческого” (homo ingenius). Творческий потенциал личности превращается в ведущий ресурс новой экономической деятельности, человеческий капитал становится определяющим фактором процветании нации; экономическая глобализация – это региональная интеграция в тех случаях и при таких обстоятельствах, когда глобализационные тенденции наталкиваются на неготовность, неспособность, нежелание одних стран и народов идти на уступки и потери, которые оборачиваются преимуществами и прибылями для других. В этом смысле интеграционные процессы в любом их виде есть не что иное, как более или менее оптимальные формы продвижения в направлении к постиндустриальному будущему человечества; экономическая глобализация – это обеспечение условий для плодотворной международной конкуренции и согласование макроэкономических политик национальных государств, находящихся на разных стадиях экономического развития и резко различающихся зрелостью рыночных механизмов; экономическая глобализация – это эффективный путь к ликвидации экономической отсталости большей части народов современного мира, если будут найдены такие средства и механизмы преодоления национального эгоизма и своекорыстия стран “золотого миллиарда”, которые вместе с тем позволят сохранить их производительные экономики; 257 экономическая глобализация – это решительная демократизация состава и деятельности межгосударственных и наднациональных международных организаций, институтов и движений, способных обуздать элементы экономического хаоса, предотвращать проявления национального эгоизма, нейтрализовать последствия нерациональных экономических стратегий и решений, координировать интересы разных субъектов глобальной экономики и т.д. экономическая глобализация – это преодоление тенденций идентификации процессов модернизации с вестернизацией или американизацией, когда глобализационные процессы используются для “распространения в мире евро-американской модели развития”165, а большинство государств превращаются “в придаток сверхэкономики” стран “золотого миллиарда”166; экономическая глобализация – это потребность в создании такой глобальной хозяйственной системы, в которой гармония развития будет обеспечиваться разнообразными регулирующими механизмами, лишь одним из которых останется “невидимая рука” рыночной экономики; экономическая глобализация – это процесс, в рамках которого в принципе должен быть преодолен разрыв в уровнях развития и доходов между Севером и Югом. Но уже сейчас не составляет труда предсказать, что глобализационный процесс в ХХI веке будет протекать в поляризованном с точки зрения экономических возможностей и хозяйственных потенциалов державно разделенном мире, и это остается важнейшим источником рисков, конфликтов, международного терроризма; экономическая глобализация – это поиск такого управления глобализационными процессами, которое ограничит ее риски и максимизирует выгоды. Как бы ни было велико влияние наиболее могущественных стран и их транснациональных корпораций, национальные государства в обозримой перспективе сохранят свой контроль над экономикой и будут добиваться реальной демократизации глобальной экономической среды с тем, чтобы реализовать “парадокс Нэсбитта” – “чем выше уровень глобализации экономики, тем сильнее ее мельчайшие участники”; экономическая глобализация – это и сложившиеся к началу XXI века условия для формирования социально-информационных систем, которые динамизируют осуществления экономической и культурной экспансии. Они приобретают характер своего рода “виртуальных империй”. Они представляют собой принципиально новые формы политической интеграции и мобилизации информационно-коммуникационного пространства, которое наполняется виртуальными корпорациями и научными лабораториями, виртуальной продукцией и образами инновационных решений, средствами телеработы и дистанционного образования, электронными финансовыми системами и виртуальными деньгами. На этой основе может быть 165 166 Покровский Н. Е.Вифлиемские звезды “глобализации” // Социологические исследования. 1995, № 3. С. 88. Зиновьев А. А. Гибель “империи зла”// Социологические исследования. 1995, № 2. С. 73. 258 сформирован механизм экспансии, функционирующий путем раздвижения информационно-коммуникационных границ за счет вовлечения все большего числа образов и взаимосвязей в процессе создания постиндустриальной социально-экономической реальности. Связанные с этим явления на международной арене привели к появлению термина “информационный империализм”; экономическая глобализация – это и рождение глобальной “теневой экономики”, “экономики казино”, экономики “фантомных денег”, глобальной организованной преступности. Глобальная экономика как завершенная система, как конечный результат экономической глобализации – дело, несомненно, далекой перспективы, хотя этот феномен уже на современном этапе дает реальное наполнение объективного процесса мирового развития. В наиболее общей форме происходящие в современном мире глобализационные процессы могут рассматриваться, прежде всего, как часть длительного исторического перехода от эпохи интернационализации хозяйственной, политической и культурной жизни, когда превалируют взаимоотношения между самостоятельно развивающимися странами, к глобализации, когда формируется новый, более сложный уровень человеческой общности с его собственными закономерностями, движущими силами и механизмами регулирования. Поэтому весьма важно не впадать в преувеличение или нигилизм, абстрагирование или абсолютизацию при оценке современных интеграционных, интернационалистских и глобализационных тенденций и процессов; не смешивать их и не подменять друг другом при анализе мировых явлений; не проходить мимо сложной и противоречивой природы интернационализации, интеграции и глобализации, негативных аспектов их самопроявления; не отрывать эти явления от других, неэкономических направлений и проявлений глобализации. Не следует также игнорировать и тот очевидный факт, что сам термин “глобализация” в применении к современным мировым процессам, и, прежде всего, экономическим, практически всегда не перекрывает их многообразия и в значительной своей части может использоваться только как условный. Человечество, если оно хочет выжить, действительно стоит перед величайшей задачей изменения принципов своей жизнедеятельности, в первую очередь в экономической ее сфере. Пока что у него есть только представление о том, как жить дальше нельзя, но нет ни ясности относительно существа, масштабов и последовательности требуемых изменений, ни готовности к осуществлению такого рода глобальных перемен. По всей видимости, современные процессы транснационализации мировой экономики, которые принято называть глобализацией, только подведут страны и народы к преддверию устойчивого развития, задача реального овладения которым будет решаться уже на следующем витке развития. 259 7. Государство в условиях глобализации Роль и функции государства в эпоху глобализации - это, безусловно, крайне актуальная тема отдельного исследования. На наш взгляд, укрепление государства и его институтов – обязательное условие выживания и развития нации в условиях глобализации. Государство не только не отмирает, оно может и должно взять на себя стратегические функции по формированию процессов глобализации. Ключевой вопрос в этой связи – сочетаемость национального и глобального. Как, например, опережающими темпами развивать образование, не теряя при этом национальной специфики? Или как защитить национальный язык, культуру в эпоху глобализации? Это сугубо практические вопросы, с которыми мы сталкивались уже в ходе, например, дискуссии о реституции или закона о свободе совести, или дискуссии вокруг закона о русском языке. При этом мы исходим из того, что действительно качественный рост в этих областях – от культуры, образования до религии – возможен только при использовании, соблюдении и развитии национальных традиций. Международные возможности и стандарты должны вписываться в национальную программу образования и дополнять ее, а не наоборот. Последствия глобализации для судеб государства достаточно давно стали предметом исследования, свидетельством чему явился выход в свет еще в середине 90-х годов книги японца Кеничи Омае “Мир без границ”. Автор отстаивал идею превращения глобального рынка в доминанту мировой политики: глобализация втягивает человечество в новую эпоху, когда “традиционные нации-государства теряют свою естественность и становятся несостоятельными как партнеры по бизнесу”. Тем самым в фундамент концепции государства в эпоху глобализации был заложен краеугольный камень. Дальнейшее ее развитие было связано с трудами интеллектуальных представителей стран, которые выступили идеологами глобализации на двух ее стадиях, прежней и нынешней, - Великобритании и США (С. Хантингтон, Ф. Фукуяма, Т. Фридман, Э. Гидденс, Дж. Розенау, П. Кеннеди, Р. Робертсон, З. Бауман и др.). Россия включилась в данную дискуссию существенно позже. Проигрыш Советским Союзом холодной войны с Западом и его последующий распад создали тот идеологический вакуум, который и была призвана восполнить концепция глобализации в ее идеологической версии. Гернот Эрлер в книге “Global Monopoly” заявлял: “Закат СССР был эпохальным событием. После крушения Восточного Рима отсутствует духовно-политическая альтернатива. Под лозунгом “глобализации” ничем не скованный капитализм аранжирует знамения времени”. Однако события 90-х гг. на постсоветском пространстве никак не вписывались в контекст глобализации. Вызвав у одних понятную осторожность, у других они подстегнули глобалистский тезис о полной исторической изжитости национального государства, утрату им своей былой роли на международной арене и неспособность выполнения им внутренних и внешних функций. 260 Космополитический тип государственности. С громким заявлением на сей счет, адресованным непосредственно президенту Путину, выступил Петр Щедровицкий, которого его сторонники называют “ведущим методологом России”: “Вызовы XXI века заставляют проектировать иной тип государственности, который можно назвать космополитическим - постнациональным и постиндустриальным государством. Именно этот выбор между двумя разными моделями государственного устройства - и соответственно разными программами государственного строительства - и задает драматизм самоопределения российского общества и становящегося института президентской власти на рубеже тысячелетий”167. «Полуторный» мир. Рассмотренная Сэмюэлом Хантингтоном конфигурация “полуторного мира” вызвала также большой резонанс: модель одно-многополярной системы, в которой существуют одна супердержава и несколько крупных держав. Именно здесь, в этой конфигурации, стоит поискать ответ на вопрос о том, откуда исходил главный импульс к выдвижению идеи глобализации на авансцену международной политики. Интернет и информационная революция, транснациональные компании и авангардные технологии, наднациональные международные организации и новая волна демократизации в глобальном масштабе - все это домены США. Но именно с этим связывается нынешний этап глобализации. Именно США обязан своей победой над Джоном Мейнардом Кейнсом экономический ультралиберал Фридрих фон Хайек: Америка отказалась от своей традиционной политики изоляционизма и протекционизма и явила мировому сообществу через прозрачные, открытые границы свой экономический потенциал. Она и выступает сейчас, если брать субъектную сторону глобализации, в качестве унификатора на международной арене. Гибель национализма - это вопрос времени? Закономерно поэтому, что именно в США громче всего раздаются голоса тех, кто объявляет национальное государство реликтом прошлого, обреченным глобализацией на выход на пенсию по старости. Наиболее резким среди них, может быть, является голос Ф. Фукуямы: “Экономические силы ранее породили национализм, заменяя класс национальными барьерами, создавая централистское, гомогенизированное в языковом плане сообщество. Те же самые экономические силы ведут к устранению национальных барьеров путем сотворения интегрированного мирового рынка. Гибель национализма - это вопрос времени”. Под национализмом Фукуяма понимает государственную политику отстаивания национальных интересов. Стоит, однако, разобраться, какова, что называется, цена вопроса. Американский политолог Кеннет Курц, бывший президент Американской политологической ассоциации, счел нужным трезво констатировать в своей 167 Государство в эпоху гуманитарных технологий. - М.: 2001. 261 статье “Глобализация и американская мощь”: “Государства выполняют жизненно важные политические, социальные и экономические функции, и ни одна другая организация не соперничает с ними в этом отношении”. И далее: “Мы не должны задаваться вопросом о том, что случится с обществом и экономикой, когда государство начнет отмирать, поскольку мы имеем на этот счет слишком много примеров. Некоторыми из наиболее очевидных являются Китай в 1920-х и 1930-х годах и вновь в период культурной революции, многие африканские государства после обретения ими независимости, а также в настоящее время постсоветская Россия. Чем менее достаточным является государство, тем более вероятно, что оно распадется на составные части или окажется неспособным адаптироваться к транснациональным переменам. Вызовы меняются, но государства выдерживают”. Разумеется, это всего лишь одна точка зрения из множества, но она позволяет разглядеть нечто вроде перспективы сохранения исторической значимости национального государства. Следует подчеркнуть, что в подавляющем большинстве стран именно государство продолжает оставаться несущей конструкцией национальной идентичности. Особенно это относится к странам, где гражданское общество, которое может выступить в качестве ее опоры, не получило такого развития, как в государствах “семерки” или объединенной Европы. Для народов стран, слабо затронутых процессом глобализации или не затронутых ею вовсе, национальная идентичность остается сверхценностью. А ведь таковых в международном сообществе подавляющее большинство: это можно сказать о большей части Африки и Латинской Америки, в большой мере - о России, обо всех странах Ближнего Востока (за исключением Израиля) и о значительной части Азии. Права государства против прав человека. Необходимо подчеркнуть еще один важный момент. Глобализация как идеология нового космополитизма заостряет против национального государства права человека: «Глобализация предполагает существование правил и обязательств, предусматривающих подчинение им суверенных стран. По мере глобализации рынков и культуры неолиберальная теория, объясняющая глобализацию, предполагает увядание суверенности отдельных стран, формирование нового типа “гражданина мира”, чья лояльность обращена уже не к отдельным правительствам, а к внегосударственным структурам»168. Воинствующие глобализаторы предлагают сфокусировать всю проблематику прав человека на этом новом “гражданине мира”. Что можно сказать на этот счет? Мирогражданство - большая тема, обсуждавшаяся в течение двух тысячелетий, считая со стоиков, и получившая новый резонанс в последние годы. Но на этом основании противопоставлять суверенность стран и права человека и пытаться отдать предпочтение чему-либо — это не вполне логично. Полнота жизни человека 168 Уткин А.. Глобализация: процесс и осмысление. - М.: 2001. 262 во многом проистекает из его одновременной принадлежности национальному государству в качестве подданного и гражданскому обществу в качестве частного лица. Спору нет, глобализация необычайно расширила возможности применения человеческих знаний и талантов. Как бы ни относиться к феномену “утечки умов” из России, фактом остается то, что, например, российские математики и программисты могут сегодня приложить свои силы и способности, приобрести достойный статус и образ жизни практически в любой точке земного шара, где есть потребность в математике и программировании. Это - зримое свидетельство глобализации. Они действительно стали новыми “гражданами мира”. Но таковыми являются десятки, может быть, сотни тысяч наших соотечественников. Оставшимися полутора сотнями миллионов россиян суждено жить и работать в России, и здесь локализовано для них все ценное в этом мире. И они держатся за свою национальную идентичность. Однако пренебрегать их интересами во имя глобализации - значит прямиком доводить идею до абсурда. Глобализация – жестокая реальность. Глобализация придала современному миру невиданную динамику, резко обострила конкуренцию между странами. Она уподобила мировую экономику гонкам с их жестокими законами выживания, становясь для национальных государств суровой и беспощадной проверкой их способности адаптироваться к лавинообразным переменам. Процесс стремительного роста экономики главных проводников глобализации сочетается с не менее стремительным соскальзыванием на самое дно мирового порядка тех, кто не поспел к глобальному шапочному разбору, кто превыше всего поставил свою национальную идентичность. Здесь кроются серьезные угрозы и вызовы мировой стабильности. Ведь именно страны, выпавшие из обоймы глобализации, могут стать и становятся ареной межэтнических коллизий, прибежищем наркобизнеса и организованной преступности. И, что особенно актуально сегодня, - международного терроризма. Те, кому не на что надеяться, бывают готовыми на все. Отсюда следует, что глобализация — не идеал и не лозунг, а жесткая реальность, с которой так или иначе приходится считаться всем. Мировые общества и национальные государства. В книге Ульриха Бека “Что такое глобализация?” содержится любопытная постановка вопроса о мировом обществе без мирового государства. Бек вводит понятия “Первого модерна”, обозначающего начальный этап глобальной модернизации, и “Второго модерна”, связанного с нынешним процессом глобализации. Необратимая глобальность, согласно Беку, означает, что мы уже давно живем в мировом обществе, а это подразумевает две вещи: 1. совокупность не-национально-государственных, политически организованных отношений; 2. опыт жизни поверх границ. 263 Единство государства, общества и индивида, предполагаемое Первым модерном, рассыпается. Мировое общество подразумевает не мировое государственное или мировое экономическое общество, а общество негосударственное, то есть такое, для которого территориальногосударственные гарантии порядка и правила общественнолегитимированной политики теряют свою обязательность. Тем не менее, У. Бек в конечном итоге признает взаимосвязь между мировым обществом и национальным государством; национальные государства сегодня уже не могут существовать без мировых обществ, а мировые общества не способны существовать без национальных государств. Мировое правительство. Такое положение дел в мире вновь ставит на повестку дня международной политики старый вопрос о мировом правительстве. Доминирование США в “полуторном мире” еще не решает задачи, которые призвано было бы выполнять мировое правительство. Откуда проистекает если не необходимость мирового правительства (думается, переводить в практическую плоскость эту неумирающую идею все еще очень преждевременно; народы и страны к этому совершенно не готовы), то необходимость думать о мировом правительстве как о чем-то грядущем. Пожалуй, самую лучшую аргументацию в пользу идеи мирового правительства ныне, как и прежде, можно почерпнуть в работе “Феномен человека” Тейяра де Шардена, который, кстати, впервые ввел в философию и науку понятие “свертывания”, или, выражаясь на глобалистский лад, мировой компрессии. По Шардену, это универсальный процесс, который присутствует в неорганической природе точно так же, как в человеческом обществе. Отсюда вытекает, что неуправляемая, хаотичная глобализация не может продолжаться беспрестанно без появления некоего глобального сознания, организованного в том числе и институционально. Чем это будет, сегодня не знает никто. Но проблема тем самым отнюдь не упраздняется. И требует глубокого осмысления. Является ли современное национальное государство сувереном? Эта проблема - является ли все еще сегодня современное национальное государство сувереном в экономической и денежной политике и до какой степени? - возникает, поскольку обстановка, в которой ныне принимаются экономические и финансовые решения, радикально изменилась. Начиная с конца 60-х годов вырос как средний уровень инфляции в западных экономиках, так и разрыв между уровнями инфляции в отдельных национальных экономиках, находящихся в интенсивном торговом и финансовом взаимодействии; таким образом создались условия для торгового арбитража и резких изменений в маршрутах товаропотоков между государствами; рухнул режим фиксированного обменного курса; соответственно выросла возможность арбитража на валютных рынках. Резко вырос объем международной торговли и соответственно скорость циркуляции денег на мировом рынке. Произошедшая интернационализация 264 банковской системы усложнила регулирование кредитов со стороны центральных банков отдельных стран. Постоянно увеличивалась огромная масса капиталов (начавшая расти с нефтедолларов и постепенно подпитываемая созданием новых финансовых инструментов и “производных инструментов”), крайняя подвижность которой часто создавала напряженную обстановку для обменных курсов и процентных ставок. Таким образом, за достаточно короткий срок государство столкнулось с ситуацией, новой как по объекту — возможность того, что внешние факторы будут воздействовать на внутреннюю денежную и финансовую стабильность, — так и по субъекту — на абсолютный суверенитет государства покушается теперь не другое государство (субъект хорошо известный, против которого уже выработаны способы сопротивления), а субъекты иные многонациональные корпорации, банки, в общем, международный рынок. Треугольник несовместимости. Многообразие природы действующих лиц, множественность операционных центров, технологическое развитие, размеры потоков капитала — все эти факторы сделали влияние международного финансового рынка на внутреннюю экономику столь ярко выраженным, что привели к несовместимости между стабильностью обменного курса, свободой перемещения капиталов, независимостью денежной политики. Это так называемый треугольник несовместимости. Уже не пользуясь абсолютной властью, государство, таким образом, оказалось перед выбором: согласиться с влиянием международного рынка на перемещение капиталов и обменный курс, при этом соглашаясь одновременно с утратой значительной части независимости в принятии решений и утратой возможности маневра в денежной политике. Речь идет о решении, трудном для современного суверенного государства, превратившего контроль над деньгами в один из своих краеугольных основ — упрямо замкнуться в собственном финансовом рынке, пытаясь стерилизовать внешнее воздействие на него. Реакция многих государств на треугольник несовместимости в первый момент была консервативной; и все же закрытие финансового рынка в качестве доблестной защиты собственного денежного суверенитета в Италии, Франции и многих других государствах окончилось провалом: операция антиисторическая и объективно реакционная. Действительно, ни один закон, созданный для действия на определенной территории и для регулирования определенной ситуации, не сумел обуздать эту финансовую массу, готовую использовать любые нюансы толкования наиболее благоприятных законов, готовую изменять юридическую форму и национальную специфику субъектов, готовую идти на нововведения со скоростью, бесконечно превышающей скорость обновления законодательства. Только осознанное принятие изменения обстановки, только признание неадекватности традиционных инструментов современного государства-структуры (и прежде всего абсолютности собственного выбора) спасло государство-сообщество. 265 7.1. Глобализация и государственность Все или практически все авторы, написавшие хотя бы лаконичные тезисы по любому из аспектов многообразных и разнонаправленных современных процессов глобализации, непременно касаются меняющихся в этой связи роли и функций государства. Это, пожалуй, единственная тема, где позиции адептов глобализации и авторов, не признающих ее реального существования в качестве мирового феномена, сопоставимы. Их подходы различаются лишь степенью разброса мнений – между полной убежденностью в отмирании этого института и не менее твердой уверенностью в том, что влияние государств на исторический прогресс человечества будет только возрастать. В спорах относительно судьбы государства предается забвению сложная и неоднозначная природа современной государственности, не учитываются “широкий” и “узкий” смыслы, вкладываемые в понятие государства, не различаются особые черты, присущие государствам отдельных народов. Если узкое понятие государства, к примеру, выделяет лишь три его признака (территорию, народ, суверенную власть), то широкое понимание государства содержит в себе более разнообразные признаки этого многотысячелетнего явления в истории человечества169. Критика вплоть до неприятия государства не является чем-то новым в истории этого выдающегося изобретения людей, внесшего свой значительный вклад практически во все сферы общественного прогресса и во все те достижения, которым характеризуется современное человечество. Государство развивалось вместе с обществом, органичной частью которого оно являлось, переживая различные этапы самовыражения, меняя формы правления и территориального устройства, воплощаясь в различных типах политических систем, множа и диверсифицируя функции управления общественными делами. История человечества свидетельствует вместе с тем, что никогда не было и, по всей видимости, вряд ли могут быть идеальная власть и идеальное государство. Во всяком случае, пока что людям не удалось придумать некой совершенной формы государственного устройства и властных отношений, которая была бы эффективной, жизнеспособной, справедливой, одинаково нравилась всем и в равной степени отражала интересы всех без исключения групп, слоев, сословий, классов, одновременно соответствуя принципам защиты прав человека и соблюдения свобод личности. Суть этого постулата отражена в известном изречении древних римлян “gubernatorum vituperatio populo placet” (народу нравится критиковать правителей). Кризис государственности. Современное мировое общественное и научное мнение во все большей степени склоняются к признанию правового социального демократического государства в качестве оптимального для нынешнего этапа развития 169 См. подробнее: Пугачев В. П., Соловьев А. И. Введение в политологию. М., 1995. С. 191. 266 человечества. Аргументом в пользу такого выбора служит тот факт, что оно в принципе нацелено на обеспечение оптимального сочетания прав и свобод человека, достойных условий его общественного бытия, а в идеале – на примерное равенство жизненных шансов, одинаковые возможности самореализации личности. Такого рода настроения крепнут, несмотря на то, что все или почти все существующие в современном мире государственные образования, даже общепризнанные демократии, явно не дотягивают до указанных критериев. При всех известных достоинствах и преимуществах демократии как государственного устройства, очевидны относительность и ограниченность таких ее атрибутов, как парламентаризм, система представительства, всеобщее избирательное право. Некоторые исследователи полагают, что существующее противоречие между потребностью в более совершенном государстве и отставанием общественной практики в его реализации является основной причиной кризиса, в котором оказалась в последние десятилетия сама государственность во всех ее известных формах: государства как субъекта действия и власти; государства как организующего принципа, задающего целостность или сходство мириадам различных агентов и институтов управления; государства как определенных структурных принципов, формирующих отношения властвования и контроля; государства как базисной структуры правления и порядка в общем и как политического тела “законов” в частности; государства как регулятора господствующих нормативноидеологических порядков в обществе. Однако большинство ученых связывают кризис государства в последние десятилетия с интенсификацией процессов интернационализации, универсализации и глобализации, которые, меняя современный мир, не могут не вызывать коррекции ролей и функций суверенного национального государства, длительное время служившего центральной осью глобальной международно-политической системы и выступавшего главным инструментом обеспечения цивилизационного прогресса разных народов. Совокупность особенностей глобального перехода к информационнопостиндустриальному этапу развития человечества даже выдвинула на повестку дня сакраментальный вопрос: не стало ли суверенное национальное государство, еще совсем недавно главный действующий субъект в международно-политической системе, достоянием истории? Во всяком случае, немалое число авторов именно в таком смысле трактовали проблему кризиса современных форм государственности. Идея «глобального правительства». Отдельные авторы, опираясь на утверждения об архаичности сложившихся типов государственности как форм организации и управления общественными делами в период “срастания человечества в единое целое”, высказывались в пользу “скорого политического объединения мира”, писали о неизбежности и необходимости образования как мирового правительства, так и создания глобального государства. Они выражали уверенность в том, 267 что историческая тенденция повернула в сторону объединения мира в единое целое, в связи с чем следует вместо ностальгических реминисценций о теряемом “славном” мире ясно очерченных национальных границ и национальных интересов обратиться к строительству новой мировой структуры, которая погребет под собой государства-нации. В целом можно согласиться с тем, что с углублением процесса глобализации информационного общества завершается большой исторический цикл развития, когда государство шли “рука об руку” с цивилизацией и возвышение государства служило показателем подъема цивилизованности тех или иных народов. Умножение субъектов исторического процесса на современном этапе подрывает подобную монополию государства. Но это вовсе не означает, что завтра или в сколько-нибудь обозримом будущем национальное государство будет сдано в архив истории. Будут продолжать меняться его роль и функции, место и значение в жизни планетарного сообщества людей. Оно превратится, по всей видимости, в один из многих сложных субъектов человеческого бытия, но вряд ли перестанет быть ведущим действующим лицом национальной и международной сцены до тех пор, пока будут существовать различные этносы и народы. Тезис о “глобальном правительстве”, будь то в вариантах, отражающих интересы экономически развитых государств (с претендентами в виде “большой семерки”, структур МВФ или ОЭСР), или в моделях развивающихся стран (где его роль отводилась руководящим органам “нового международного экономического порядка”), на протяжении последнего десятилетия потерял свою привлекательность. По своей сути этот тезис в изначальной своей форме носил чисто экстраполяционный характер: если национальные правительства не справляются с задачами, которые ставит перед ними жизнь, то функции по их разрешению должны быть возложены на наднациональное правительство. Как следствие, построения в рамках глобального правительства всегда носили скорее умозрительный, чем реалистический характер, в связи с чем отказ от них всегда оставалось не более чем возвращением к здравому смыслу. Не более завидная судьба была уготована логическим конструкциям, основанным на гегемонистской теории стабильности. Утверждение о том, что для нормального развития мировой экономики необходима “державастабилизатор”, несущая ответственность за поддержание мирохозяйственного режима, само по себе было достаточно привлекательным, по крайней мере, хотя бы для самой такой державыгегемона. Но ставшая реальностью экономическая многополярность сделала маловероятным установление новой гегемонии в сфере экономики, не говоря уже о политике. Аргументы о возможной гегемонии “большой триады”, как правило, не учитывают степени различий в экономических интересах ЕС, США и АТЭС. 268 Глобальное управление без глобального правительства. Поиски в этой сфере приводят к идее, суть которой может быть выражена как “глобальное управление без глобального правительства”170. “Всемирное правительство с единой мировой столицей, – писал М. Линд, редактор журнала “National Interest” – чисто технически было, вероятно, возможно во времена Чингисхана и, вне всякого сомнения, во времена Наполеона. Провал всех попыток достижения мирового господства коренится вовсе не в уровне развития технологии – он вытекает из упорного нежелания народов жить под игом каких бы то ни было завоевателей. Это верно и по отношению к новейшим стремлениям к всемирному владычеству”171. Сторонники такого управления без глобального правительства» относятся к глобализации как к мощной, трансформирующей мир силе, ответственной за эволюцию обществ и экономик, за изменение форм правления и всего мирового порядка. Ученые подобной научной ориентации не предсказывают создания единого мирового сообщества, не говоря уже о некоем едином мировом государстве. У них глобализация ассоциируется с формированием новой стратификации государств, которые уже перестают быть той осью, вокруг которой формируется мировой порядок, но отнюдь не исчезают с мировой арены, не умирают и даже не отмирают. Их кредо: традиционные концепции государственности изменяются медленно, но постоянно. Прообраз глобального управления. Противоречивость тенденций современного мирового развития вместе с тем показывает, что эпоха абсолютной его стихийности заканчивается или даже уже закончилась в условиях, когда объемы и качество накопленных человечеством знаний явно неадекватны задачам управления все ускоряющимся процессом перемен глобального характера. Но и такое “социальное полузнание”, как его характеризовал Н. А. Косолапов, позволяет констатировать, что не “мировое правительство”, а совокупность межгосударственных и наднациональных органов, сохраняющих плюрализм национальных суверенитетов, выступает в качестве прообраза глобального управления. Причем объектом такого управления будут не территории и этносоциальные образования, а глобальные процессы (общественные, биосферные и др.). А. Б. Вебер еще в 1993 году утверждал, что элементы системы подобного управления глобальными проблемами уже существуют и функционируют, не без основания считая таковыми: международное право, определяющее принципы и правила поведения государств и других участников международной системы; международные межправительственные организации, созданные и действующие на основе делегированным им суверенными государствами См. подробнее: Афонцев С. Проблема глобального управления мирохозяйственной системой: теоретические аспекты // МэиМО. 2001, № 5. С. 67. 171 Линд М. В защиту либерального национализма // Проблемы Восточной Европы. 1995. № 43-44. С. 7-8. 170 269 полномочий, которые формулируют общие цели мирового сообщества и призваны добиваться их реализации; контроль со стороны межправительственных организаций и органов за соблюдением нормативных требований международного права, включая и организацию коллективных действий в отношении государств, нарушающих эти требования; осуществляемые или координируемые межправительственными организациями и органами меры, направляемые на сохранение мира, обеспечение международной безопасности, разоружения и контроль над вооружениями, содействие развитию, оказание гуманитарной помощи в связи со стихийными бедствиями и крупными катастрофами; лидерство крупных демократических государств, способных служить действенной опорой межправительственных организаций и органов в решении стоящих перед мировым сообществом глобальных проблем на основе консенсуса; деятельность различного рода специализированных международных неправительственных организаций. Всемирный банк о роли государства . В 1997 году совершенно неожиданно для многих с идеей необходимости переосмысления роли государства в сторону ее повышения выступил Всемирный банк. “Далеко идущие изменения в глобальной экономике вынуждают нас вернуться к базисным вопросам о государстве: какова должна быть его роль, что может делать, что не может и как действовать наилучшим образом?” – так сформулировал задачи, поставленные в докладе “Государство в меняющемся мире”, директор ВБ Дж. Вулфенсон. “Многие думали, что последней точкой реформ по либерализации мировой экономики является минималистское государство, - подчеркивал он. - Подобное государство не причиняет вреда, но не может принести и большой пользы. История настойчиво повторяет, что хорошее правительство – это не роскошь, а жизненная необходимость. Без эффективного государства устойчивое развитие – и экономическое, и социальное – невозможно”172. Причину подобной “смены вех” в зарубежной науке следует искать в особенностях вхождения стран “золотого миллиарда” в информационный этап своего развития. Сначала на основании ускорения процессов глобализации учеными и политиками Запада был сделан вывод о сужении и ослаблении роли национального государства, но затем реальные события заставили их мыслить категориями расширения и усложнения функций государства в современном мире. Усложнение роли государства. Нескончаемый спор между ортодоксальными либералами и дирижистами о том, должно ли государство вмешиваться в процесс развития, неожиданно оказался, по мнению А. Эльянова, беспредметным. “Практически все решения государства любой страны, затрагивающие 172 Цит. по: МЭиМО. 2001, № 6. С. 111. 270 экономическую и социальную сферу – писал он, – будь то налоги, тарифы, субвенции, валютный курс, процентная ставка по кредитам, бюджет или политика в вопросах образования или подготовки кадров, науки, здравоохранения, пенсионного обеспечения и т. п. – оказывают влияние на ход ее развития. Проблема, стало быть, не в том – вмешиваться или нет, поскольку избежать вмешательства практически невозможно, а в его целях, инструментах и последствиях. Государство ныне, независимо от уровня развития, не может оставаться безучастным к проблемам, с которыми эта страна сталкивается, без риска ее развала и (или) утери власти. Всепроникающий демонстрационный эффект более благополучных народов не только побуждает, но и вынуждает государство к действиям, нацеленным на благоустройство жизни в своей собственной стране”173. При этом современная роль государства не может отражаться в понятиях “больше – меньше”, здесь уместнее такие понятия, как усложнение и совершенствование, обусловленные продвижением на более высокие ступени развития. На активное участие в экономической жизни просто обречено государство, осуществляющее переход к рыночному хозяйствованию, но не в роли предпринимателя, а “в качестве созидателя общественных благ, мостящих дорогу к развитию, и его регулятора”. Российский исследователь выделяет три основные группы подобных общественных благ: утверждение и отладка нового, основанного на праве порядка, обеспечивающего бесперебойную работу рыночной системы; формирование материальных и духовных предпосылок для развертывания современного экономического роста, всего того, что не может или еще не готов обеспечить частный сектор; восполнение “провалов рынка”, которые особенно глубоки и опасны по своим последствиям при догоняющем типе развития, так как многие ключевые проблемы не поддаются рыночным решениям, хотя сами эти решения не могут не считаться с состоянием рынка и тенденциями его развития. К примеру, механизм рынка в силу устанавливаемой им зависимости предложения от спроса скорее препятствует, чем способствует переходу к новым технологиям. Сходная ситуация складывается и при углублении неравномерности в доходах, когда обусловленные им контрасты становятся неприемлемыми с экономической и политической точек зрения. Решение этих и подобных им проблем требует активного участия государства174. Неоэтатизм. Известная реабилитация государства в мировой научной литературе последних лет в концентрированной форме проявляется в концепциях неоэтатизма. Интересную и достаточно эвристичную концепцию в этой связи создал российский исследователь М. А. Чешков. Старый и новый этатизмы различаются, по его мнению, следующими параметрами: 173 174 Эльянов А. Государство в системе догоняющего развития // МЭиМО. 1998, № 3. С. 60. Там же, с. 62, 63. 271 организационными механизмами – старый этатизм предпочитал механизмы управляющие, новый отдает предпочтение механизму направляющему; старый этатизм имел субъектом рационально-легальную администрацию (по М. Веберу), в сознании которой государство считалось высшей и абсолютной ценностью – само по себе или как носитель общественного блага и общественного интереса. Субъектом же неоэтатизма выступает широкая социальная коалиция, включающая администраторов, предпринимателей, лиц среднего класса, построенная на принципах открытости. В сознании этой коалиции государство выглядит лишь как один из факторов социальной организации, равноположенных негосударственным акторам и силам; межгосударственные отношения в рамках старой государственности строились на принципе абсолютной суверенности и признании государственного суверенитета как высшей ценности мирового нормативного порядка, чему в реальности “соответствуют” отношения господства, неравенства, гегемонизма. Международные отношения с возникновением неоэтатизма включают в себя принцип относительного или “мягкого” суверенитета, производного от международного права, тенденцию к смягчению неравенства (деполяризацию); старый этатизм предстает как тотальность в том смысле, что в ней власть публичная и частная либо слиты, либо разделены институционально, а не структурно, и связаны отношениями первичности – вторичности. В неоэтатизме власть публичная отделяется от власти частной (или социальной), а власть государственная – от власти политической, и все они связаны скорее отношениями взаимообусловленности и равноположенности; прежний этатизм ориентировался на поддержку корпоративных образований как основную единицу социума, не признавая этой роли за индивидом и его групповыми объединениями, в то время как неоэтатизм не имеет “привилегированной” единицы, ориентируясь на равноположение индивида, корпорации, примордиальных общностей (этнических, языковым и др.), которые не столько детерминируются, сколько обусловливаются государством; отношения старого этатизма с природой были отношениями господства – подчинения (как и отношения к единицам социума), неоэтатизм же ориентируется на такое развитие, в ходе которого воспроизводится и поддерживается равновесие социума и его природной среды (стратегия устойчивого развития). Квинтэссенция неоэтатизма может быть выражена так: в данной связке государство, организуя социум, действует посредством механизмов не детерминации, но обусловливания, имея своим партнером разнородные и равноположенные единицы социума. В свою очередь, отношения социума с природой строятся на принципе сбалансированного или устойчивого развития”175. 175 Чешков М. А. Феномен неоэтатизма (мировые и локальные измерения) // Полис. 1996, № 2. С. 59-60. 272 Функции современного государства. Современное государство постепенно начинает обретать ту нишу, которую ему суждено занимать в глобализирующемся постиндустриальном мире: охрана прав человека, хозяйствующих субъектов, общественных организаций и ассоциаций от покушений и злоупотреблений; выполнение роли арбитра в многочисленных спорах и конфликтах; определение законодательных “правил игры” в экономике, общественно-политической жизни; контроль за исполнением этих правил; выполнение по поручению общества некоторых функций, которые опасно или нерационально поручать частным лицам и компаниям (контроль за окружающей средой, поддержка депрессивных регионов, борьба с преступностью и т. д.); охрана страны от покушений извне; регулирование внешних отношений; защита интересов своих граждан и фирм за рубежом. Изменение исторической миссии государства. Государству и правовым органам еще предстоит пережить нелегкий процесс адаптации к меняющимся условиям развития глобализирующегося мира, но уже сейчас видно, что от этого зависит не только судьба государства и продление его пусть и видоизмененной, однако столь же важной, как и раньше, исторической миссии. Вопреки укоренившемуся представлению о том, что глобализация неизбежно ведет к ослаблению и ликвидации государственных институтов, в странах-лидерах глобализационных процессов в последние годы прослеживается иная тенденция, а именно – отхода от идеологических моделей развития в пользу реализации национальных интересов как критерия общественного прогресса. Эта тенденция еще не получила публичного признания, однако практическая политическая деятельность прежде всего США, Великобритании, Франции, Германии, в еще большей мере стремительно прогрессирующего Китая отчетливо свидетельствует об этом. Представляется, что подобная естественная реакция суверенных государств на глобальные изменения в жизни человечества – не случайность, а тенденция, прогнозируемая на длительную перспективу. И если это так, то борьба с государством (а не с коммунизмом), которая велась в СССР и России, его институтами в целом противоречила этой тенденции. Что же касается Российской Федерации, то ее приоритетной задачей, было, есть и будет в ближайшей и среднесрочной перспективе создание современного эффективного демократического государства. 7.2. Политика государств по отношению к развитию глобализации Споры по поводу последствий развития глобализации для человечества вполне можно сравнить с теми спорами, которые велись в XIX–XX веках по отношению к капитализму и последствиям его развития. Это естественно, поскольку фактически глобализация лишь естественно продолжает 273 тенденции развития человечества и сопровождающие их противоречия между способом производства материальных благ и способом их присвоения. С этих позиций глобализацию можно рассматривать как современную форму существования капитализма (по иронии предвиденную Карлом Марксом и Фридрихом Энгельсом), сохраняющую основную дилемму социальноэкономического развития – противоречие между эффективностью и справедливостью. Сегодняшняя интеграция мировой экономики не является беспрецедентной: подобные тенденции наблюдались и ранее. И всегда укрепление международных связей способствовало взаимообогащению (и материальному, и технологическому, и культурному) участвующих в таких связях стран, прогрессу мировой цивилизации в целом. Прогресс в технологии, постоянно снижающий транспортные и коммуникационные издержки, способствовал расширению международного сотрудничества. Однако исторический опыт свидетельствует, что во все времена развитие этого сотрудничества определялось не столько технологическими, сколько политическими факторами. Именно политика государств, а не технический прогресс определяла размеры и темпы международной экономической интеграции. Эта тенденция сохраняется и в настоящее время: глобализация может идти намного дальше, если только государства ей это разрешают. Вместе с тем отдельные государства могут оградить себя от участия в процессе глобализации, но ни одно государство (ни США, ни Россия, ни другие страны) не имеет возможности остановить этот процесс во всем мире: всегда найдутся страны, заинтересованные в международном сотрудничестве для укрепления своих экономических позиций. Поэтому государства стоят перед выбором: или поддерживать процесс глобализации, помогать ему и пытаться получить от него пользу для своей страны, или сопротивляться ему и тем самым ограничить свое участия в международном сотрудничестве и разделении труда, воздвигнуть барьеры для притока новых технологий, инвестиций. В связи с этим нетрудно предвидеть, что основной проблемой будущего будет проблема отношения между процессом глобализации и государствами, теми национальными институтами, которые существуют и, по всей вероятности, будут продолжать существовать. В частности, среди вопросов, которые ставит развитие глобализации, особый интерес вызывают следующие: изменятся ли роль и значение национального государства в «глобализованном» мире, в чем будет состоять возможная трансформация задач и функций государства, изменит ли глобализация прежние представления о государственном суверенитете? Есть ряд мнений по этим вопросам. Например, в прогнозе глобальных тенденций развития до 2015 года, подготовленном Национальным разведывательным советом США176, сказано: 176 Доклад Национального разведывательного совета США “Глобальные тенденции развития до 2015 г.: диалог о будущем с неправительственными экспертами”. Декабрь 2000. 274 «Государства останутся доминирующими игроками на мировой сцене, но правительства будут все слабее и слабее осуществлять контроль трансграничных потоков информации, технологий, болезней мигрантов, вооружения и финансовых сделок (законных и незаконных)». Этот прогноз отражает мнение многих исследователей, которые считают, что глобализация, преодолевающая национальные границы при помощи новых средств информации и коммуникации, глобальной циркуляции всевозможных (прежде всего, финансовых) ресурсов, постепенно сужает роль национального государства. Таким образом, развитие процессов глобализации, осуществляемой «без оглядки на политические границы и государственные интересы», будет «постепенно подрывать» право государств на «абсолютную национальногосударственную самостоятельность» и, таким образом, способствовать постепенной эрозии национальных государств, вплоть до их полного отмирания. Свое мнение исследователи аргументируют тем, что уже сейчас не только в Европе, но и во всем мире складывается качественно новая ситуация, характеризующаяся стремительным ростом межграничных потоков информации, коммуникации, уплотнением взаимосвязей в политике и экономике, технологии и СМИ, культуре и образе жизни, причем, судя по наблюдаемым тенденциям, эта плотность в будущем многократно увеличится. Особенно они обращают внимание на факт европейской интеграции, указывая, что Европейский Союз постепенно становится чем-то большим, чем просто временная коалиция свободных государств. По их мнению, Европейский Союз уже сегодня фактически представляет собой новую организационную модель надгосударственного устройства, в которой наднациональные структуры в особо важных сферах берут на себя обязательные регулирующие полномочия, а национальные государства – члены Союза, с целью обеспечения реализации совместно выработанной наднациональной «внутренней политики», добровольно отказываются от части своих классических функций, ограничивают степени свободы принимаемых решений. Таким образом, благодаря интеграции и активному участию в процессах глобализации Европа становится более сильной и благополучной, а союзные отношения европейских государств, основанные на единстве базовых ценностей и общности интересов, способствуют экономическому развитию каждого из них, хотя, безусловно, и в разной степени. Определенный резон в подобного рода аргументации есть. Действительно, страны, входящие в Европейский Союз, достигли значительных успехов в развитии экономики, в уровне благосостояния своих граждан в силу их участия в интеграции, процессах глобализации. В этих государствах хорошо понимают, что приоритетная цель их развития, состоящая, прежде всего, в том, чтобы способствовать росту уровня благосостояния граждан, может быть достигнута только в единении с другими членами Европейского Союза, поскольку дальнейшее успешное 275 развитие в условиях глобализация требует принятия таких мер в международном масштабе, которые отдельные государства обеспечить уже не в состоянии. Таким образом, готовность к союзничеству у этих государств обусловлена как коллективными, так и собственными интересами. Преимущества интеграции и активного участия в процессах глобализации понимают и в других странах. Недаром в состав Европейского Союза стремятся войти многие страны бывшего социалистического лагеря. Однако более глубокий анализ тенденций мирового развития показывает, что, по крайней мере в обозримом будущем, «отмирания» национального государства не произойдет. Напротив, чтобы люди преуспели в использовании возможностей, предоставляемых глобализацией и международной интеграцией, им необходима крепкая государственность. Но в то же время нельзя не сказать о том, что национальному государству свойственны довольно противоречивые тенденции. С одной стороны, национальное государство, как правило, пытается играть роль основной политической организации общества, осуществляющей охрану его экономической и социальной структуры. Оно видит свою главную задачу в создании условий, обеспечивающих благосостояние и достойную жизнь общества, в выполнении общих дел общества, в обеспечении прав и свобод граждан, в смягчении социальных неравенств, обеспечении правопорядка, выполнении функции социального и политического арбитража. А поскольку рост благосостояния граждан определяется, прежде всего, социальноэкономическим развитием общества, то государство должно так трансформировать свои инструменты государственного регулирования, чтобы иметь возможность с их помощью стимулировать формирование мощных экономических структур, способных обеспечить такое развитие, обеспечить им условия для успешного функционирования и на международной арене (например, как это делает правительство США). С другой стороны, злоупотребление его инструментами может привести к опасным перегибам и извращениям в форме национализма и шовинизма, особенно тогда, когда они переплетаются с расистской или этноцентристской идеологией. Безусловно, элементы глобализации – более широкие и свободные потоки информации, капитала, товаров, услуг, людей, а также перераспределение власти в пользу разного рода негосударственных структур – изменят характер полномочий практически всех правительств. В таких условиях национальное государство, возникшее и сформировавшееся в определенной исторической ситуации, будет все больше вовлекаться в противоречивый, но необратимый процесс, в ходе которого оно частично уступит свои суверенные права наднациональным структурам. Вместе с тем нельзя не учитывать, что национальное государство – это исторически сложившийся организм, рассматриваемый многими как необходимый элемент упорядочивания жизнедеятельности людей, объединенных национальными или другими основами, инструмент защиты их интересов, прав и свобод. Идея национального государства – защитника 276 интересов, прав и свобод своих граждан, несомненно, весьма живуча, она глубоко укоренилась в мировоззрении значительной части граждан и люди могут испытывать к ней определенную привязанность. Поэтому национальное государство еще довольно долго будет функционировать как важная форма организации общества. 7.3. Роль и значение национального государства в «глобализованном» мире Национальные государства, их правительства по разному могут относится к глобализации: от активного участия в этом процессе, до полной самоизоляции от него. Однако анализ исторических фактов второй половины ХХ века показывает, что неучастие той или иной страны в процессе глобализации представляло собой серьезное препятствие для развития. Так, согласно данным Всемирного банка, 24 развивающиеся страны, в которых отношение объема экспорта к ВНП в 1960–90-х гг. в среднем удвоилось, повысили темпы роста среднедушевого ВНП с 1 до 5% в год. В то же время, согласно тем же данным, в 30 странах, наименее активно вовлеченных в международное разделение труда, показатель ВНП на душу населения снизился по сравнению с серединой 1970-х177. Эти данные подтверждают тезис, что государства, предпочитающие избегать тесных деловых контактов с остальным миром, оставаться закрытым обществом, неизбежно приходят к упадку при одновременном росте недовольства среди своих граждан, которые испытывают потребность в материальном прогрессе. Причем недовольство граждан своим материальным положением может даже привести к «отмиранию» таких государств, что наглядно было продемонстрировано на примере СССР и других стран социалистического лагеря. Это лишний раз подтвердило тезис, высказанный В.И.Лениным «Производительность труда есть, в конечном счете, самое главное условие победы нового общественного строя». Тем не менее вопрос участия или, напротив, неучастия в процессах глобализация или нет – это вопрос выбора государства. Почти во всех странах существуют политики, которые приводят массу доводов в пользу неучастия в процессе глобализации, но мотив их действий, как правило, один – защитить своих неконкурентоспособных производителей от законов всесильного рынка. Нередко такие подходы находят воплощение в протекционистской политике государства и в отдельных случаях это может быть вполне оправдано. Однако, делая такой выбор, государства как бы соглашаются с тем, что изолируют свою экономику (или отдельные ее отрасли) от мирового прогресса, что в перспективе чревато отбрасыванием страны на обочину мировой цивилизации. Если речь идет о временном тактическом отступлении, используемом для коренной перестройки национальной экономики или отдельных ее отраслей, то оно вполне может 177 См.: Globalization, Growth and Poverty. Building an Inclusive World Economy. Washington (DC): The World Bank, 2002, рр. 4-5. 277 быть оправдано дальнейшими успехами победоносным наступлением. Если же перестройки не происходит, то отставание от других стран будет только увеличиваться, а всесильные рынки будут в очередной раз свидетельствовать о слабости конкретных политиков. Таким образом, участие национального государства в процессе глобализация не предначертано, а избирается им самостоятельно и выбор этот делается, прежде всего, с целью укрепления позиций национальной экономики: существующий опыт говорит о том, что свобода торговых и финансовых потоков не только за короткий период обогащает многих граждан, но и способствует технологической перестройке экономики. Однако от государства в первую очередь зависит, чтобы участие в глобализации приносило пользу не только отдельным гражданам, корпорациям, но и всему обществу. Следовательно, сама по себе глобализация не может ослаблять государства. Она только может укреплять государства, активно в ней участвующие, соответственно увеличивая их отрыв от других государств. Но мощь государства зависит не только от сделанного им выбора, но и от того, как оно воспользуется предоставляемыми глобализацией возможностями. Вместе с тем в условиях развития глобализации, укрепляющей взаимосвязи финансовых институтов и промышленности разных стран, их торгово-экономические отношения, будущее национального государства во многом зависит не только от развития мирового рынка и мировых хозяйственных связей, но, прежде всего, от состояния его национальной экономики. Именно способность национальной экономики эффективно работать в условиях интернационализации, с пользой для себя использовать глобализацию рынков, транснациональную концентрацию капитала, мобильность производственных факторов и продуктов будет определять положение (да и судьбу) национального государства в будущем «глобализованном» мире. Политическая стабильность государства, его четкая и ясная макроэкономическая политика, либерализация рынка и контролируемая приватизация – необходимые, однако не достаточные условия его успешного экономического развития. Благосостояние национального государства также во многом определяется конкурентоспособностью его экономики, от проводимой им макро- и микроэкономической политики, создающей необходимые условия для «пpодвинутости» национальных компаний. Политически стабильное, сильное государство, проводящее четкую и ясную макроэкономическую политику, направленную на формирование конкурентоспособной национальной экономики, может не опасаться либерализации рынка. Для него глобализация – благо. В то время как плохо организованные, слабые и коррумпированные государства с обанкротившейся национальной экономикой, как правило, становятся изгоями в глобальной экономической системе. Естественно, что активное участие в процессах глобализации потребует от национального государства расширения международного сотрудничества в решении транснациональных проблем, а также определенного ограничения 278 своих действий. Однако ошибочно полагать, что эти ограничения подорвут способность государства исполнять возложенные на него функции: обеспечивать обороноспособность и правопорядок, регулировать социальноэкономическое развитие, поддерживать национальную культуру и самобытность. Международная экономическая интеграция только ускорит реакцию рынка на избранный государством курс путем расширения его возможностей для альтернативного выбора. При этом есть все основания полагать, что ограничения, навязанные международной экономической интеграцией участвующим в ней государствам (или добровольно взятые ими), в конечном счете окажутся более чем целесообразными. Кроме того, можно предположить, что по мере дальнейшей интеграции мировой экономики и повышения важности трансграничных потоков будет совершенствоваться и глобальное, наднациональное управление. Оно возникнет не за счет государств, а как выражение тех интересов, которые воплощает собой государство. Таким образом, будучи источником порядка и основой глобального управления, государство и впредь останется такой же важной и эффективной формой организации общества, как и ранее. 7.4. Особенности функционирования государства в условиях глобализации Один из спорных вопросов, связанный с глобализацией, касается способности государства в ее условиях исполнять свои регулирующие функции и осуществлять контроль за развитием экономики. Некоторые исследователи склонны полагать, что уже сегодня господство транснациональных компаний и крупнейших банков, бесконтрольное движение финансового капитала позволяют говорить об исчезновении государственного суверенитета, о неспособности государства эффективно влиять на экономические и социальные процессы и контролировать их течение. Вопрос о роли государства в условиях глобализации активно обсуждается в научных и деловых кругах. Не является исключением и Россия. В ряде монографий и статей встречаются высказывания, что с развитием глобализации «государство постепенно утрачивает возможность быть полным хозяином на собственном экономическом пространстве», о «радикальном ограничении автономии национальных правительств в определении и проведении в жизнь мероприятий экономической политики», о «размывании государственного суверенитета» и «снижении эффективности выполнения государством своих традиционных функций». Государства при всем том еще обладают эффективными инструментами для защиты национальных интересов как собственными силами, так и путем координации действий с другими государствами в рамках международных экономических организаций и интеграционных объединений. Об этом свидетельствует, например, опыт стран Европейского союза, добившихся значительных успехов именно в регулировании валютно-финансовой сферы. 279 Сбалансированной представляется мнение И.Осадчей 178 о том, что «выводы о несущественной роли государства по крайней мере на нынешней стадии глобализации, хотя они и основаны на некоторых реальных процессах и тенденциях, все же преждевременны и категоричны». Однако, несмотря на то, что по крайней мере в обозримом будущем государства сохранят свою значимость, глобализация, безусловно, окажет определенное влияние на их функционирование. Это обусловлено следующим. В условиях глобализации возрастает взаимозависимость национальных экономик, в результате чего резко усиливается их уязвимость от действий внешних факторов. Причина такого усиления уязвимости кроется в нарастающем несоответствии между возможностями национальных, межгосударственных и наднациональных органов регулировать приобретающий все более глобальные черты рынок и потребностями в таком регулировании. Процесс хозяйственной глобализации создает взаимную заинтересованность в политической, социальной и макроэкономической стабильности на территориях всех участвующих в этом процессе государств, но вместе с тем и сама глобализация, «пробивая оборону национальных государств», существенно осложняет реализацию этих интересов. С одной стороны, глобализация способствует либерализации хозяйственной деятельности, в результате чего государство лишается определенной части своих регулирующих функций. Так, глобализация финансовых рынков жестко детерминирует характер кредитно-денежной и фискальной политики государства, традиционно рассматриваемой в качестве важнейшего инструмента его воздействия на экономику. С другой стороны, возникают ситуации, когда сохраняющиеся национальные институты (например, национальная денежная система) не могут эффективно регулироваться средствами национальной политики. В этих условиях дестабилизация экономического развития может стать результатом различных причин: уменьшающейся способности государств собирать налоги, поскольку делать это в отношении мобильных капиталов значительно сложнее, чем прежде; усиливающейся неопределенности спроса на отдельные товары; возрастающей конкуренции вокруг размещения производства, нередко приводящей к ухудшению экологических и социальных стандартов; увеличивающейся глобальной взаимозависимости асимметричного типа в отношении, например, торговли энергией, с одной стороны, и сельскохозяйственной продукцией – с другой. Глобальный характер конкуренции сказывается и на ограничении способности национального государства обеспечивать социальную защиту населения. Наконец, серьезная угроза исходит от неконтролируемых трансграничных потоков краткосрочных финансовых ресурсов. Для избежания такой дестабилизации от государств требуется 178 Осадчая И. Экономическая мысль в развитии: от истоков до современности / И. Осадчая // Мировая экономика и междунар. отношения. – 2001. – № 9. – С. 115 – 120. – Рец. на кн.: История экономических учений: Учеб. пособие. – М.: ИНФРА-М, 2000. – 783 с. 280 значительное усиление, иногда и перестройка законодательных систем и норм, а также механизмов принуждения к их исполнению. И многие страны на практике уже перестраивают сложившиеся механизмы государственного регулирования экономики с целью повышения их эффективности. Речь идет в первую очередь о сближения национального законодательства в соответствующих областях и координации действий с другими странами. Для развитых стран с давно сложившимися и в основном открытыми для внешнего мира финансовыми рынками проблема предотвращения дестабилизации экономики сопряжена в первую очередь с острой необходимостью создания институтов и средств международного воздействия на хаотические потоки «горячих денег» и борьбу с криминализацией финансовой сферы. Страны же, не имеющие открытых для внешнего мира финансовых рынков, должны, прежде всего, решить вопрос о допустимой степени открытости своих финансовых рынков для иностранного капитала и лишь затем направить свои усилия на проведение внутренних преобразований: развитие национального банковского законодательства, создание отвечающей современным требованиям инфраструктуры, разработку эффективных инструментов государственного регулирования национальной финансовой системы. Но не только внутренние проблемы влияют на эффективность выполнения государством возложенных на него функций, но и внешние, связанные с углублением его взаимосвязи с мировым хозяйством. В условиях глобализации правила внутреннего регулирования государственных функций (налоговая система, правила инвестиционной деятельности и т.д.) должны более чутко реагировать на изменение параметров мировой экономики. Политика правительств одних государств в условиях глобализации должна находиться в тесной взаимосвязи с поведением правительств других стран и международных организаций. Отсюда - необходимость в унификации и согласовании регулирующих мероприятий в отдельных странах. 7.5. Цель государственного строительства Конечная цель политического и государственного строительства на нынешнем этапе глобализации (переход общества с постиндустриальной на информационную стадию развития) – создание общества, предоставляющего максимальные возможности для самореализации нравственных, одухотворенных личностей. Подчеркнем еще раз главную цель – максимальную самореализацию личности. Для этого важны как материальные, так и духовные условия. В этом смысле стратегическая задача политического руководства – создать такие материальные и духовные условия, которые бы содействовали становлению крупной, самодостаточной личности, ее самой максимально возможной реализации. Именно из суммы таких личностей в эпоху глобализации складывается нация и государство, обладающее уникальным научным, нравственным и экономическим потенциалом и возможностями, а в конечном счете – все человечество, вся цивилизация. В современной России есть все предпосылки для этого: древняя 281 и богатая культура, высокая степень образования населения, развитая наука и – что немаловажно – огромная духовная история и традиция. Более того, мы уверены, что только у государств и наций, которые смогли создать благоприятные условия для самореализации личностей, есть будущее в период глобализации, ибо уровень интеллектуального потенциала государства будет определяться уровнем интеллекта его граждан. 7.6. Социальная структура будущего государства Известно, что «задачей № 1» сегодня для любого государства, не желающего оказаться на обочине истории, является переход от постиндустриального общества к информационному. Правящая элита США, например, видит эту задачу как вполне конкретную, поставив целью завершить этот переход к 2020 году. По оценкам американских специалистов, к этому времени в материальном производстве будет занято не более 17% населения страны. Этого, по их мнению, будет вполне достаточно для экономического процветания США и сохранения их лидерства в мире. Остальная часть населения будет по своему усмотрению решать, чем ей заниматься – отдыхать, учиться или заниматься любым общественно полезным трудом. Иными словами информационное общество в недалеком будущем будет иметь современно иную социальную структуру, нежели сейчас. Труд, возможность иметь значительный социальный статус станут в определенной степени привилегией. На этом прогнозе необходимо остановиться подробнее. Обращают на себя внимание, по меньшей мере, два обстоятельства: 1) большая неработающая часть населения будет социально защищена, получая пособие, равное средней зарплате, то есть реализуется давняя мечта социалистов. Вместе с тем эти люди будут отлучены от активной экономической или политической жизни общества, лишены возможности увеличивать свой социальный статус, делать карьеру и т.д. Не будут ли они вычеркнуты из общественной жизни? 2) работающие 17% населения – это лучшие умы, обладающие набором всех качеств, необходимых для творческой личности – знаниями, энергией, волей. Вероятно, что исторически именно эта пассионарная, наиболее активная часть населения (т.е. одна пятая) и двигала прогресс, создавала нацию. Вместе с тем возникает нравственная проблема для остальных 80% дееспособного населения, их перспективах. 7.7. Государство как самый эффективный инструмент общества Понятно, что огромная роль на рассматриваемом этапе перехода к информационному обществу отводится государству как самому эффективному инструменту, изобретенному человечеством для реализации возможностей личности. Государство отнюдь не отмирает в эпоху глобализации. На наш взгляд, без сильного государства переход от постиндустриального к информационному обществу невозможен. 282 7.8. Изменение роли государства в условиях информатизации общества Ослабление государственного суверенитета в финансовой сфере. В нарастающих процессах информатизации общества и персонализации всего спектра общественных отношений отмечается ослабление влияния традиционных институтов и структур власти. В результате интенсивного развития информационных технологий претерпевает изменение роль государств в мировом сообществе и внутри отдельной страны. Указанные процессы ведут к стиранию государственных границ и ослаблению государственного суверенитета в финансовой сфере. Об этом свидетельствуют следующие обстоятельства: менее 30% рынка ценных бумаг «семерки» контролируется государствами или подчинено реализации государственных интересов; мировой рынок перемещает сегодня из страны в страну свыше 3 трлн. долларов, из которых 2 трлн. долларов не контролируется государствами или официальными институтами; частный капитал имеет сегодня существенно больше ресурсов, чем центральные банки государств мира. Рост глобальных сетевых структур. Глобализация ведет к резкому усилению внешних связей общества, интегрирующих его отдельные элементы в глобальные сетевые структуры. Общество испытывает в новых условиях возрастающие перегрузки, вызываемые ослаблением или разрывом традиционных экономических и социальных связей, социальным расслоением населения и различными конфликтами. Усиление центробежных тенденций угрожает распадом традиционных связей общества как целостной системы. Это требует укрепления роли государства как гаранта социальной стабильности и защитника общества от глобальной волны насилия, преступности и террора. Особо следует подчеркнуть, что нет каких-либо гарантий успешной интеграции в глобальные сетевые структуры отдельных элементов общества (даже ценой его нарастающей дезинтеграции). Особую сложность представляет вопрос о возможностях и эффективности вмешательства государства в экономику в силу того, что мировая экономика не гомогенна. В связи с этим модели развития и адаптации к новым условиям весьма многообразны. Глобальные сетевые структуры не способны обеспечить нормальное социально-экономическое развитие отдельных обществ из-за отсутствия полноценной связи с их корневой ценностной системой и национальной культурой. Повышение значения «национального ромба». В определении роли государства в экономике необходим учет особенностей общества, закономерностей и динамики его развития в условиях глобализации. Так, вне связи с национальным государством не может быть рассмотрена и удовлетворительно решена проблема конкурентных преимуществ. 283 Экономическая деятельность существенным образом связана с общими условиями функционирования так называемого «национального ромба». «Национальный ромб» включает в себя четыре основные детермининанты: 1. параметры производственных факторов страны (природные ресурсы, рабочая сила, технологическая база и т.п.); 2. внутренний спрос; 3. уровень межотраслевой кооперации; 4. стратегия деятельности и развития национальных компаний и финансово-банковской системы. Процессы глобализации не «отменяют», а повышают значение «национального ромба», так как усиление интеллектуального, профессионального и организационного потенциала страны невозможно в отрыве от социума и его духовной базы. «Полугосударственная экономика». Все большей концентрации национальных усилий требует научнотехническое развитие. Участие государства в инновационном процессе приобретает такие масштабы, что в США, к примеру, появился специальный термин «полугосударственная (semipablic) экономика», отражающий тесные связи между частными фирмами и органами государственной власти. Это связано с тем, что формирование национальных конкурентных преимуществ зависит не столько от транснациональных корпораций и внешних инвестиций, сколько от политики государства на национальном и международном уровнях. А промышленная политика, ориентированная на стимулирование инноваций, невозможна без социальной политики, направленной на формирование продуктивно-творческого человека как главного ресурса современной экономики. Ответственные государства не могут полагаться и не полагаются на автоматическое действие законов рынка. Только государство может сформировать новую движущую силу общества. Вряд ли нужно упускать из виду, что рыночная сила была, есть и будет концентрированно выраженным стремлением к богатству и его символом. Рыночный способ организации производства с идеологией общества потребления имеет свой естественный и скорый физический предел по причине ограниченности ресурсов и роста социального расслоения населения планеты. Потрясающий материальный прогресс не только не сопровождается прогрессом духовным, но и ведет к усилению политики формирования двойных стандартов. Поэтому поиск новой движущей силы общества в современных условиях должен быть нацелен на трансформацию мотиваций в направлении достижения высокого качества жизни с ее гуманистической основой миропонимания и человеческого существования. Особое значение данное обстоятельство имеет для нынешней России. Игнорирование факта ограниченных возможностей рыночной самоорганизации привел, в частности, к тому, что в процессе экономической реформы разрушилась прежняя система государственной мобилизации 284 творческих ресурсов молодого поколения, а новой, адекватной нынешним реальностям, системы востребования потенциала молодого поколения до сих пор не создано. Молодые люди, получившие высшее образование, выбрасываются в свободное плавание без необходимых начальных ресурсов и юридической защиты продекларированных конституционных прав. В результате этого оказались обескровлены кадровые ресурсы целых секторов народного хозяйства, а в науке уже потеряно целое поколение. Сегодня уже очевидно, что только государство в состоянии сформировать новую движущую силу общества, создав принципиально новую модель роста молодого поколения, ориентированного на постиндустриальные ценности и стремление к высокому качеству жизни в его гуманистическом понимании. Оптимальная стратегия государства в условиях глобализации. Укрепление роли государства и инструментов его влияния на социально-экономические процессы для решения назревших проблем становится сегодня в России господствующей политической идеей. Однако на этом пути существуют серьезные опасности, связанные с отягощенной исторической наследственностью российской государственности и менталитетом общества. В первую очередь к ним нужно отнести: трактовку проблемы укрепления государства как процесса усиления бюрократического аппарата и возможностей его произвола; неадекватность отражения государственным аппаратом общественных потребностей и национальных интересов; обострение проблем коррупции в условиях ослабления общественного контроля и усиления возможностей власти действовать не по закону, а по собственному усмотрению. Оптимальной стратегией государства в условиях глобализации является тесная кооперация с институтами и структурами общества путем делегирования им части своих полномочий в интересах активизации творческих сил, а также организация эффективного контроля за действиями бюрократического аппарата и борьба с коррупцией. Целенаправленная социализация государства была бы адекватным ответом на вызовы глобализации и информатизации, а также необходимой предпосылкой успешной интеграции России в мировое сообщество. И это вовсе не поиск какого-то особого пути. Так, в ведущих странах западного мира отмечается увеличение удельного веса социальных программ и расходов на образование при относительном уменьшении военных расходов. Рост же производства публичных благ, удовлетворяющих общественные и групповые интересы, является сегодня общемировой тенденцией. Единственно возможным направлением повышения эффективности политической реформы в современных условиях представляется развитие институтов гражданского общества и местного самоуправления, социализация государства и интеграция общества с концентрацией усилий на решении проблем информатизации и адаптации России к проблемам глобализации. 285 Воздействие глобализации на институты государства. В Никонов, президент фонда “Политика” в статье “Глобализация и государство” отмечает следующие направления воздействия глобализации на государство и его институты. Растущее число негосударственных субъектов экономики и политики берет на себя ряд функций, ранее выполнявшихся государством. Дневной оборот денег на мировом финансовом рынке (до 1,5 трлн. долл.) во много раз превышает годовой размер ВВП подавляющего большинства стран мира, в том числе и России. Экономическая мощь транснациональных корпораций превышает возможности правительств даже среднеразвитых стран. Хозяйственная политика отдельных государств перестает быть суверенной, находясь под усиливающимся воздействием ситуации на мировом рынке. Национальные и международные неправительственные организации — религиозные, правозащитные, экологические, благотворительные и иные оказывают растущее влияние на общественное мнение, формирование политики, выработку законов, сами выполняют функции социальной защиты и даже принимают участие в деятельности комитетов и комиссий ООН. Глобальная система коммуникаций маргинализирует роль государства на информационном поле, делает практически невозможной правительственный контроль за потоками информации. Государство в принятии решений все чаще полагается на экспертизу частного бизнеса и неправительственных организаций, располагающих по ряду вопросов большей информацией, чем госструктуры. Происходит утрата монополии государства на властные функции. С возникновением других влиятельных институтов государство фактически утрачивает монополию на реализацию властных функций. Если не юридически, то де-факто происходит эрозия внутреннего суверенитета отдельных государств, их способность по собственному разумению формировать свои общества и решать внутренние проблемы ослабевает. В то же время, утрата государством монополии на власть не означает умаление его роли. Национальное государство (наднациональное появится еще не скоро) даже с учетом глобализации сохраняет свои центральные позиции, которые оно должно однако во многом формулировать заново и отстаивать в усиливающейся конкуренции с международными субъектами гражданского общества и экономической жизни, межгосударственными организациями, ведя с ними активный диалог. У национального государства всегда будет преимущество (или монополия) в решении важнейших задач: обеспечение порядка и обороноспособности; предоставление социальных услуг; регулирование рынка; поддержание транспортной инфраструктуры; контроль за добычей природных ресурсов; регулирование миграции; решение внутренних этнических проблем. 286 7.9. Новое распределение полномочий «Взаимозависимость мира» не отличается особой новизной, как это может показаться на первый взгляд. Да и быстрота коммуникаций - понятие относительное по сравнению с прочими достижениями и характеристиками современных обществ. Нередко забывают тот факт, что всеобщее благосостояние и международные связи не предотвращают войн и конфликтов, в том числе и между государствами. Перед лицом порой кажущегося беспомощным сопротивления международной экономической конкуренции консервативные опасения относительно утраты государственного суверенитета и культурной автономии консолидируются с социал-демократическими страхами по поводу исчезновения регулирующих средств государства в сфере национальной экономики. Во Франции главенствующее положение политики более надежно обеспечивается за счет централизации власти, но давление против этого постоянно растет. В Германии с присущим ей слабо выраженным либерализмом и сильными регулирующими традициями, характерными для всех североевропейских “государств всеобщего благоденствия”, независимо от того, кто находится у власти: христианские демократы или социал-демократы, политика наделена более важными сдерживающими Функциями. В России, как и в странах Восточной Европы, эта проблема обретает совершенно иные формы. По отношению к другим странам мира говорить о примате экономики было бы ошибочным. Как правило, как следствие политических просчетов отмечаются перекосы в экономике и других сферах. Поэтому по-прежнему остается открытым вопрос о том, в какой степени произошедшие за последние годы изменения на международной арене повлекли за собой “не только” возникновение нового порядка в традиционной структуре взаимоотношений между государствами, но и новое распределение полномочий между государством, экономикой и тем, что сегодня принято называть гражданским обществом. Многое зависит и от того, насколько внятно могут изъясняться сами политики: например, они говорят об упрощении системы налогообложения, а на практике граждане сталкиваются с тем, что она, наоборот, с каждым годом становится все сложнее и разобраться в ней могут исключительно специалисты. Даже в США, оплоте экономического дерегулирования и либерализации, государство не собирается сдавать своих позиций179. В течение последних десятилетий доля федеральных расходов в национальном доходе постоянно составляла около 20%, в то время как объем общественного регулирования и количество принятых нормативных актов федерального значения все росли и росли: достаточно назвать наиболее важные сферы, которые они затрагивали - это экология, безопасность на рабочем месте, охрана здоровья. Федеральные расходы и переложенные на 179 Лайт П.: The True Size of Government. Вашингтон, 1999 287 частный сектор затраты по регулированию увеличивались за последние 50 лет почти на 50% быстрее, чем развивалась экономика. На примере Европы хорошо видно, что национальный доход, которым сегодня располагают правительства западноевропейских стран, почти в два раза превышает уровень, имевшийся на момент окончания второй мировой войны. Для этого имеются легко объяснимые причины. Право и общественный строй, демократия в том виде, в каком мы ее знаем, как и прежде нуждаются в функционировании национального государства. Государство воплощает собой господствующий строй, обеспечивающий в лице государства - гаранта основных конституционных прав, права граждан на свободу, и учреждающий те правила и общественные институты, в соответствии с которыми граждане реализуют свой суверенитет, формируют волеизъявление и могут совершать необходимые действия как самостоятельно, так и через своих представителей. О том, что может произойти, если государство “отомрет”, наглядно свидетельствуют примеры Китая времен культурной революции, Африки - в период постколониализма и, наконец, постсоветской России. Особой ясности относительно того, что в эпоху глобализации вызывает желание воспользоваться коллективными правами на самоопределение и, в конечном счете, на отделение от больших государственных образований, сегодня нет. Но факт остается фактом: ни одна из бывших союзных республик СССР после его распада не выразила желания присоединиться к Российской Федерации, за все они моментально воспользовались возможностью обрести независимость. На сегодня очевидно, что отречения от национального государства в пользу глобальной силы анонимной, смывающей все границы динамики экономического развития в ближайшее время не произойдет. Скорее речь идет о давно назревшей корректировке объема стоящих перед ним задач. Она началась уже в конце 70-х годов как реакция на чрезмерное расширение функций и претензий государства, взявшегося за управление вплоть до последних мелочей национальной экономикой, обеспечение постоянно растущего комплекс социальных гарантий, регулирование слишком большого количеств сфер жизнедеятельности, и потерпевшего затем по ряду направлений полный провал. Снижение чрезмерных требований происходит как в виде определенного отступления, так и путем передачи федеральных полномочий образующим федерацию государствам-членам. Происходит некая нормализация, отход от преобладавшей в прежние десятилетия веры в государство и необходимая адаптация новым обстоятельствам. Определяющее политические приоритеты суверенное государство так скоро не отомрет. 7.10. Глобализация и государство (выводы) В целом от того, насколько государства сумеют видоизмениться и приспособиться к новым социальным реалиям, зависит и характер самореализации постиндустриализма как новой общечеловеческой цивилизации или нового суперцикла постиндустриальных цивилизаций, 288 движущихся в направлении все большего единства рода людского и его социальных организаций. От этого зависит и та цена, которую придется заплатить человечеству за свой очередной бифуркационный выбор. Анализируя меняющуюся роль государства в глобализирующемся мире, можно констатировать: - глобализация – это не отмена или преодоление государства, а скорее трансформация его функций и ролей, что особенно явственно проявляется в странах “золотого миллиарда”. Здесь процессы, связанные с глобализацией, уменьшают возможности национальных правительств контролировать ситуацию и управлять ею на территории своих государств. Многие функции переходят к транснациональным корпорациям, институтам гражданского общества. Уже сейчас возможности влиять на мировые процессы у такой компании как “Майкрософт” или такой общественной организации, как “Гринпис”, больше, чем у доброй половины государств – членов ООН. Если не юридически, то де-факто происходит эрозия внутреннего суверенитета отдельных государств, их способность по собственной воле формировать свои общества и решать внутренние проблемы. Клаус Зегберс, профессор Свободного университета Берлина, констатировал, что столь же нелепо говорить об исчезновении государства, сколь и отрицать растущее число влиятельных субъектов международной и внутринациональной жизни, которым государства с большей или меньшей степенью добровольности уступают часть своего суверенитета; глобализация – это не сокращение, а умножение численности государств. При создании ООН в 1945 году в ней были представлены 51 государство, в настоящее время их 191, по некоторым данным через четверть века на Земле будет существовать до 500 государств. Глобализация, делая все более условными государственные границы, способствует подъему национального самосознания во всех уголках планеты, питает тенденцию к увеличению числа независимых государств. Не менее трети современных суверенных государств находятся под давлением повстанческих движений, диссидентских групп, правительств в изгнании. Принцип территориальной целостности все больше отступает перед принципом права наций на самоопределение. Крупные государства обречены на столкновение с растущими проблемами сепаратизма. Принцип самоопределения вплоть до отделения ведет к размножению недееспособных государств; глобализация – это стирание грани между внутренней и внешней политикой государств. Политика, выходящая за рамки одной страны, охватывает все более широкий круг проблем. Энергетическая, научнотехническая, транспортная, социальная, экологическая политики все сильнее транснационализируются. Министерства иностранных дел постепенно утрачивают привычную роль единственного представителя страны на международной арене. Все острее встает проблема институционального обеспечения координации внешнеполитических линий различных ведомств, причем как внутри государств, так и между ними. Избиратели, правительства, парламенты, политические элиты в целом не могут больше 289 абстрагироваться от того, насколько решение ими внутренних проблем воздействует на остальной мир и зависит от него. - глобализация – это превосходство экономической мощи транснациональных корпораций над возможностями даже средних государств. В ХХI веке экономическая сила транснациональных компаний может превысить потенциалы крупных государств. Глобализация меняет роль государства в экономике, отношение между ним и независимыми хозяйствующими субъектами. Из самостоятельного игрока на экономическом поле оно все больше превращается в арбитра. Но в условиях, когда экономика становится все более мобильной, обостряется конкурентная борьба за создание наилучших условий для размещения производств и привлечения инвестиций, у государства появляются все большие возможности воздействовать на национальную экономику путем создания привлекательных рамочных условий. глобализация – это сохранение национальным государством центральных позиций и преимуществом в решении таких задач, как: а) обеспечение порядка и обороноспособности; б) предоставление социальных услуг; в) регулирование рынка; г) поддержание транспортной инфраструктуры; д) контроль над добычей природных ресурсов; ж) регулирование миграции; з) решение внутренних этнических проблем и т. д.; глобализация – это не просто изменение самого государства, а появление и проявление неоэтатизма и связанных с ним новых принципов организации государственности. В частности, в условиях глобальных процессов государство должно содействовать наименее болезненной интеграции национальной экономики и граждан в мировое хозяйство. Его экономическая функция должна иметь в таком случае два аспекта: а) целенаправленно превращать страну в узел транснациональных отношений и б) нести ответственность за тех своих граждан, которые на данный момент не способны встроиться в структуры глобальной экономики. Государство призвано оказывать им социальную помощь и регулировать темпы преобразований таким образом, чтобы население успевало адаптироваться к изменяющимся условиям. Глобализация радикально повышает требования к политике государства и в области образования. Оно оказывается ответственным за повышение уровня образования и профессиональной квалификации своих граждан, поскольку конкурентоспособность страны на международной арене в решающей степени определяется наличием высокопрофессиональных кадров. В этом смысле все чаще вместо дефиниции “бедные страны” употребляется термин “страны с дефицитом интеллекта”; глобализация – это и предельно высокие требования к компетенции государственного руководства. Качественное сжатие времени в человеческой истории, особенно заметное с развитием глобализационных тенденций, когда темпы исторических перемен взвинчиваются до предельных значений, цена принимаемых на государственном уровне решений необычайно возрастает. Казалось бы незначительные ошибки или нерасторопность способны 290 превращаться в настоящие катастрофы. Глобализация меняют всю систему принятия государственных решений, выдвигая на передний план принцип субсидиарности (вопросы решаются на том уровне, который обеспечивает наиболее квалифицированную и эффективную их реализацию). Национальный уровень по-прежнему остается самым важным, ибо только на нем существуют достаточные правовые механизмы решения самого широкого круга проблем и вопросов. Но если политические цели на уровне отдельных государств становятся недостижимыми вследствие эрозии внутреннего суверенитета, тогда они все чаще выносятся на региональный и международный уровни. В этой связи возникает задача международной совместимости национальных правовых систем и установленных правил игры для экономических и политических субъектов; глобализация – это рост ответственности государства за демократические ценности и институты, так как глобализационные тенденции оказывают противоречивое воздействие на их судьбу. С одной стороны, большая информационная прозрачность мира, императивы децентрализации и рыночной конкурентоспособности ускоряют распространение демократии, число демократических государств на планете постоянно растет. С другой стороны, выясняется, что демократия и рыночный либерализм, взятые сами по себе, не создают надежных и устойчивых к вызовам глобализации государств. Последняя, сокращая внутренний государственный суверенитет, в конечном счете способствует ослаблению легитимации демократических институтов в рамках отдельных государств. Дело в том, что объединение людей в народ, устанавливающий законы своего общежития на основе народного суверенитета, что стало основой современной демократии, было впервые осуществлено в национальном государстве. Предлагаемая или предполагаемая его замена разного рода транснациональными корпорациями неадекватна с точки зрения сохранения демократии. Если в демократическом государстве человек выступает целью и роль его в общественной жизни абсолютна, то в любой фирме этого же государства он – только средство достижения цели, нужен постольку, поскольку содействует максимизации прибыли. В этом случае утилитаристские соображения выгоды начинают довлеть над гражданскими правами, человек оказывается встроенным в структуры иерархических отношений, игнорирующие принцип равноправия. С развитием глобализационных процессов становится все яснее, что человечество продолжит и в дальнейшем двигаться в историческом пространстве, основываясь на национально-государственной, культурной, расово-этнической, социально-экономической, религиозной, политической и всех других формах плюралистического в своей основе мирового развития. Его жизнь осложняется необходимостью выработки ответов на глобальные “вызовы истории”, что требует овладения наукой регулирования мирового развития. 291 Часть II. РОССИЙСКОЕ ГОСУДАРСТВО 8. Развитие России в условиях глобализации Россия может потерять свое геопространственное преимущество. Россия все еще располагает двумя уникальными преимуществами: пространством, позволяющим обеспечить необходимую мировой торговле трансевразийскую железнодорожную магистраль, и минеральными ресурсами, являющимися последней на нашей планете нетронутой природной кладовой. Общее ужесточение конкуренции за ресурсы развития означает, что нашему обществу уже в ближайшее время предстоит доказывать, по меньшей мере, основным участникам глобальной конкуренции, если не свою способность использовать эти ресурсы, то хотя бы свою возможность ими владеть. Наше право на владение уникальной возможностью создания трансевразийской железнодорожной магистрали поставлено под сомнение укоренением американского влияния в Средней Азии. Несмотря на стратегическое соперничество, США и Китай могут договориться о маршруте железнодорожного транзита, огибающего территорию России, – не из вредности, но из политической целесообразности и понятного стремления избежать социальной деградации и политикоуправленческого хаоса, нарастающих на этой территории. В этом случае Россия лишится важнейшего интегрирующего фактора и из моста между Европой и Юго-Восточной Азией, которым она сейчас потенциально является, превратится в совокупность никому не нужных третьестепенных окраин участников глобальной конкуренции. Потеря российского контроля над Сибирью и Дальним Востоком. Освоение природных ресурсов Сибири и Дальнего Востока под международным, а не российским контролем и вовсе является открытой темой дискуссий американских специалистов, по меньшей мере, с 1996 года. При этом обобщение картин идеального мироустройства, к которому неявно (а зачастую и неосознанно) стремятся ключевые участники международной конкуренции, дает примерно одинаковую схему. По ней власть российского государства ограничена европейской частью России, в которой сформировано вполне европейское по внешнему антуражу государство – своего рода гибрид Португалии и Польши. Природные же ресурсы Сибири и Дальнего Востока находятся под внешним контролем и эксплуатируются авторами соответствующего подхода. Транснациональные корпорации даже готовы платить налоги через Москву – частью ради поддержания относительной цивилизованности в лишающейся источников существования «Московии», частью в силу заведомо более выгодных условий ведения бизнеса. Столкновение интересов цивилизаций на территории России. Существенно, что крупные российские корпорации, уже вынужденные принимать решения на основе своего позиционирования в поле описанных 292 интересов, как правило, ориентируются в качестве наиболее предпочтительных на интересы Запада – не только как наиболее близкого цивилизационно, но и как единственного участника глобальной конкуренции, ориентированного на развитие бизнеса. Предстоящее столкновение интересов Запада (США и ЕС, вероятно, будут действовать порознь), Китая и исламской цивилизации на территории России должно, как минимум, регулироваться, направляться и балансироваться российским государством, которое одно из участников конкуренции способно осознавать специфику осваиваемой территории. Без этого столкновение станет не только стихийным, но и неадекватным характеру спорных ресурсов и сможет стать разрушительным не только для нашего общества, но и для всего человечества. Важный и недооцениваемый фактор конкуренции за ресурсы – изменение климата. Его масштабы, скорость и причинность еще долго будут оставаться полем дискуссий, но наличие его изменений сознает любой человек с не отшибленной преобразованиями памятью. Изменение климата создаст угрозу уничтожения для многих благополучных обществ, обладающих значительными ресурсами и способными использовать их для изъятия «климатической ренты» у слабых обществ, которые изменение климата переместит в более благоприятные условия. К первым относятся, например, США и многие исламские государства, ко вторым – Россия. Необходимость реидеологизации российского общества. Восстановление самоидентификации российского общества, «обретение субъективности», нужда в которой остро ощущается уже сейчас, может идти только на базе идеи «конструктивного реванша» в глобальной конкуренции и путем глубокой реидеологизации общества. Идеология одна способна соединить социальные и национальные группы в единый коллектив, сплоченно участвующий в мировой битве за рынки и ресурсы, а в конечном счете – за перспективу. Она же – единственный генератор энтузиазма, удесятеряющего как физические и административные, так и интеллектуальные силы общества. Идеология решительно отличается от религии и национализма открытостью, готовностью использовать в качестве ресурса максимальное количество потенциальных союзников, стремлением никого из них не отталкивать в объятия конкурентов по формальным признакам. Возникнув первоначально в социальном качестве, как орудие классового самосознания и классовой борьбы, идеология по мере развития общественных отношений расширилась до понятия «образа жизни», блестяще реализованного в США и не до конца – в советском обществе. «Образ жизни» как идеология позволяет свести отторгаемых членов общества к содержательному минимуму, к тем, кто действительно несовместим с целями и ценностями этого общества. Тем самым, обеспечивая наибольшую целостность, идеология обеспечивает и наиболее полное использование человеческих ресурсов данного общества. Одна из фундаментальных причин успешности США – именно исключительная идеологизированность американского общества. Еще в 1837 году начинающий политик А.Линкольн впервые выдвинул тезис о необходимости 293 «политической религии», почитающей Конституцию и законы США как религиозную догму. Впоследствии, после гражданской войны, американское общество выработало такую «гражданскую религию», вводящую религиозную жесткость и нормативность в сферу принципиально важных для выживания общества вопросов его внутренней жизни. При этом «гражданская религия», объединяя людей разных вероисповеданий на основе их верности интересам общества, по сути своей стала прототипом современных общественных идеологий. В современной России попытка восстановления целостности общества пока контрпродуктивна. После краха идеологии, ориентированной на складывание «новой исторической общности людей – советского народа», и попыток заменить ее заведомо непригодной для всего общества идеологией торжествующих спекулянтов, общественное самосознание упало на первичный, национальный уровень. Так как для многонациональной страны это смертельно опасно, государство (если забыть об анекдотических попытках ельцинского периода) инстинктивно попыталось обеспечить общественное единство на более высоком, чем национальный, уровне – на уровне религии. Действительно, Россия не только сохранилась в период феодальной раздробленности и татаро-монгольского ига, но и развивалась до создания Петром Первым национальной бюрократии именно на религиозной, православной основе. Но путь, который был передовым еще пять веков назад, сегодня оборачивается своей противоположностью, так как Россия соединяет представителей всех великих религий мира и атеистов. Деление на более чем сотню национальностей менее разрушительно, чем на несколько конфессий, из-за: размытости национального чувства (особенно у преобладающей нации – русских), сглаженного далеко зашедшим формированием наднациональной общности – советского народа; количественного и особенно культурного доминирования русских, хотя и подрываемого массовым вторжением более активных и сплоченных беженцев с постсоветского пространства; того, что разделение на множество относительно небольших групп, сдерживающих и уравновешивающих друг друга, меньше угрожает целостности, чем разделение на несколько крупных групп, неизбежно жестко отделяющихся друг от друга. Идеология, способная объединить страну, в явном виде пока не существует. Между тем многие косвенные признаки – и, в частности, недооцениваемый интеллигентными наблюдателями оглушительный успех проекта «Владимир Путин» образца конца 1999–начала 2000 года – позволяют предположить, что основы этой объединяющей и мотивирующей идеологии уже стихийно выработаны обществом. Ее суть – гармоничное соединение неотъемлемых насущных прав личности и необходимости патриотизма как единственно возможного инструмента обеспечения этих прав в условиях внешней конкуренции. Понимание необходимости этих компонент достаточно четко, так как унаследовано от советского общества, 294 которое последовательно и в целом успешно реализовывало их. Сегодня эта идеология выработана на уровне ощущений и понимания и нуждается лишь в артикуляции, являющейся неотъемлемой функцией общественной элиты. Обновление элиты – условие выживания России. Подобно тому, как государство является мозгом и руками общества, элита – совокупность людей, участвующих в принятии значимых решений либо являющихся примерами для подражания – служит его центральной нервной системой, отбирающей побудительные импульсы и передающей их соответствующим группам социальных мышц. Сегодняшняя российская элита не способна справляться со своими функциями даже не столько из-за развращенности длительным грабежом и разрушением собственной страны, сколько из-за вызванного этим обессиливающего цинизма. Отсутствие идеалов и энтузиазма, неспособность воодушевлять общество на решение ключевых задач делает российскую элиту совокупностью ничего не желающих (кроме личного благосостояния) и ничего не могущих «пикейных жилетов». Поэтому категорическим требованием выживания России в глобальной конкуренции является обновление элиты в процессе артикуляции ею уже нащупанной обществом созидательной идеологии. В процессе этого обновления общественная элита, помимо воодушевления, должна обрести и адекватность. Значение столь банального требования обычно недооценивается, хотя для современной российской элиты, привыкшей к немыслимому еще 10 лет назад уровню комфорта в обмен на реализацию интересов более сильных участников глобальной конкуренции (вместо национальных интересов), оно означает среди прочего и значительные материальные жертвы. В частности, критерием практической патриотичности национальной элиты является форма ее сбережений: какими бы высокими мотивами не руководствовались ее члены, как целое она обречена действовать в интересах сохранения и приумножения собственных активов (материальных или нематериальных – влияния, статуса и репутации в значимых для нее системах, доступна к контактам и информации и так далее). Если эти активы носят чужеродный характер или контролируются стратегическими конкурентами, элита начинает реализовывать их интересы, превращаясь в условиях глобальной конкуренции в коллективного предателя общественных или классовых интересов. Как минимум это означает, что адекватная элита должна хранить личные средства в национальной валюте, а не в валюте своих стратегических конкурентов. Кроме того, она должна сознавать с беспощадной ясностью и полнотой, что в современных условиях дружба возможна между народами, а между странами и обществами бывает только конкуренция. 8.1. Место России в условиях глобализации мировой экономики Место России в условиях глобализации мировой экономики будет определяться тем, насколько успешно страна справится с негативными последствиями, связанными с демографическими проблемами, с организованной преступностью, наркоманией и (что самое главное) с 295 возможностью финансирования образования, медицины, науки и новых информационных технологий. Не последнюю роль должно сыграть и восстановление экономического взаимодействия с бывшими республиками СССР и странами приграничного окружения (особенно на юге и востоке страны). В современной мировой экономике Россия занимает специфическое место – она, с одной стороны, не может быть отнесена к развивающимся странам, а с другой - несопоставима с иными странами с переходной экономикой в силу наличия системы образования, науки, подготовки кадров, проведения исследований, обладание знаниями и технологиями наряду с обладанием мощными сырьевыми запасами и сравнительно развитой хозяйственной инфраструктурой. Для интеграции России в мировую систему необходима реализация политики, направленной на снятие структурных ограничений. Среди этих ограничений экономики – проблемы не реформированного и дотируемого государством сектора локальных, нереализуемых в международном масштабе услуг (ЖКХ, наземный транспорт, здравоохранение и образование). Вместе с тем сектор глобально реализуемых услуг (туризм, авиатранспорт, финансовые, юридические, телекоммуникационные услуги) и потребительских товаров еще недостаточно эффективен для международной конкуренции. При этом некоторые предприятия и сектора российской экономики обеспечивают прирост до 20% в год – речь прежде всего о секторе высоких технологий (но его удельный вес в экономике незначителен). Обязательным является увеличение государственных инвестиций в инфраструктурные проекты и «человеческий капитал». Государство является единственным субъектом, способным финансировать масштабные инфраструктурные проекты (дороги, транспорт, связь), осуществлять крутые инвестиции в человеческий капитал (образование, здравоохранение), значимо финансировать научные исследования. Два направления экономического развития, за счет которых можно увеличить темпы роста ВВП и одновременно не потерять самостоятельности национальной экономики в глобализирующемся экономическом пространстве: 1. создание условий для развития сферы новых технологий/ знаний (в самом широком смысле – от образования и науки до практической реализации/внедрения); 2. развитие и поддержание капитальной базы, развитие внутреннего финансового рынка (способного привлекать и управлять/ перераспределять финансовые потоки резидентов и нерезидентов). В современных условиях мирового экономического развития важно корректно оценивать транснациональную составляющую в капитализации российских компаний (то есть инвестиционную экспансию в иностранные активы). Вне зависимости от того, где эта капитализация осуществлена географически, при развитом рынке ценных бумаг она приносит капитал в страну и способствует развитию национальной экономики. В условиях 296 глобализации платежный баланс страны во многом перестает прямо отражать реальные процессы – многое из того, что отражается как «торговый дефицит» или «приток капитала» есть внутрифирменные потоки ТНК, которые могут идти в новые разработки и технологии. Для обеспечения экономического роста необходимо создание капитальной базы, эффективного финансового рынка. При этом необходимо, чтобы компании, привлекающие капиталовложения, выполняли известные стандартные требования, то есть развитие рынка капиталов должно сопровождаться комплексом институциональных мер, в частности не только реформированием непосредственно банковской системы, но и созданием (правовых) условий, в которых банк сможет обеспечить возврат предоставленных кредитов. Необходим механизм накопления капитала. Нынешняя система банковского кредитования не отвечает требованиям экономики, в которой присутствуют элементы постиндустриального общества, по критериям динамичности/ оперативности и перераспределения рисков. Основой такого механизма в современных условиях становится скорее фондовый рынок, использующий инструмент / рычаг капитализации. Создание капитальной базы экономики может основываться и на развитии системы частных пенсионных и страховых накоплений, а также на документарном оформлении прав собственности и направлено на возможность капитализации таких источников доходов (в том числе и будущих), как земля, недра, недвижимость, ценные бумаги и другие активы. 8.2. Роль России в мировом развитии Предпосылки полноценного включения России в процессы глобализацию. В России за последние 7–10 лет процессы информатизации, компьютеризации и развития телекоммуникаций позволили создать серьезные предпосылки и условия перехода к информационному обществу, интеграции страны в глобальный мировой рынок. Главные из них следующие: информация становится важным ресурсом социальноэкономического, технологического и культурного развития, масштабы ее использования стали сопоставимыми с традиционными (энергия, сырье и т.д.) ресурсами; величина суммарных затрат на информацию уже имеет макроэкономическую значимость. Объем продаж средств вычислительной техники и информатики вместе с программным обеспечением превышает 5 млрд. долларов в год, что составило в 1997 г. примерно 6% ВВП России. В стране насчитывается более 400 тысяч оригинальных, постоянно обновляемых баз данных. Быстро растет количество российских сайтов в Интернете. Растет парк ЭВМ, ускоренными темпами идет развитие систем и средств телекоммуникации. Растет количество корпоративных информационных сетей и непрерывно увеличивается число абонентов мировых открытых сетей. Интенсивно расширяется национальная сеть связи, использующая 297 спутниковые каналы. Достаточно успешно осуществляется телефонизация страны, стремительно растет рынок средств мобильной связи. Отставание России от развитых стран в области телекоммуникаций и компьютерных сетей быстро сокращается: сегодня число телефонных линий, приходящихся на одного жителя страны, лишь вдвое меньше, чем на Западе. В значительной степени информатизированы многие отрасли хозяйства, банковская сфера и сфера государственного управления, хотя существующие информационные сети и системы не полностью обеспечивают решение задач национальной и общественной безопасности, правопорядка. В государственных органах на федеральном уровне, а также в некоторых регионах достигнута относительно высокая насыщенность информационными системами и телекоммуникационными сетями. Созданы все предпосылки для вхождения России в сообщество технологически и экономически развитых стран на правах полноценного участника процесса глобализации с сохранением политической и экономической независимости, национальной самобытности и культурных традиций, с развитым гражданским обществом и правовым государством. Прогрессивная динамика российского фондового рынка. Важно отметить, что российский фондовый рынок по итогам 2002 года оказался одним из самых привлекательных развивающихся фондовых рынков, наряду с аналогичными рынками Турции и Китая. Индекс РТС, основной индикатор состояния фондового рынка России, продемонстрировал по итогам года рост на 34%, в то время как фондовые индексы ряда развитых стран по итогам 2002 года снизились. Сравнительная динамика индекса РТС и двух ведущих индексов фондовых индексов США и Великобритании представлена ниже: Индекс РТС в сравнении с индексом Dow Jones (США) и FTSE 100 (Великобритания) RTS Dow Jones RTS 31.03.2003 6000 30.11.2002 31.03.2003 30.11.2002 31.07.2002 31.03.2002 30.11.2001 31.07.2001 7000 31.07.2002 8000 31.03.2002 9000 6500 6000 5500 5000 4500 4000 3500 3000 30.11.2001 10000 450 400 350 300 250 200 150 100 31.07.2001 11000 31.03.2001 12000 31.03.2001 450 400 350 300 250 200 150 100 F TS E 100 В данной связи можно отметить следующие характеристики российской экономики, обусловившие позитивную динамику индекса РТС в 2002 году. В 2002 году цены на нефть выросли на 36%, а акции нефтяного сектора составляют большую долю в структуре индекса РТС и динамика акций таких 298 компаний, как ЮКОС, Сибнефть и ЛУКОЙЛ, сильно зависят от конъюнктуры рынка нефти. Институциональные отраслевые реформы. В 2002 году также была успешно проведена реформа отрасли телекоммуникаций. Из 79 небольших компаний электросвязи, входящих в структуру холдинга «Связьинвест», было создано 7 крупных компаний, числом не менее 3 млн. абонентских линий каждая. Укрупнение компаний и рост их доходов принесли свои положительные результаты, которые отразились в росте акций объединенных АО электросвязи. В указанном же году было объявлено о ряде масштабных институциональных реформ в нефтяной отрасли (обмен акций холдинга ОНАКО на акции Тюменской нефтяной компании, присоединение ОАО «ВНК» к нефтяному холдингу ЮКОС). Примечательно, что эти объединения прошли без ущемления прав акционеров. В России также постепенно проходит банковская реформа, которая должна привести к повышению информационной прозрачности эмитентов банковского сектора. Инвесторы положительно воспринимают эту новость. Лидерство по итогам года акций Сбербанка, входящего в индекс РТС, на наш взгляд, лучшее тому подтверждение. Макроэкономическая ситуация в России в течение всего 2002 года оставалась достаточно стабильной, что выразилось в сравнительно небольшом обесценении рубля к доллару и темпах роста ВВП, которые по итогам года оказавшихся лучше прогнозируемых. Для российских инвесторов новости подобного рода создают благоприятный инвестиционный фон. Условия стабильного роста российского фондового рынка. Вышеперечисленные факторы позитивно повлияли на российский фондовый рынок. Однако для стабильного его роста и повышения его оборотов и ликвидности необходимо более существенное улучшение макроэкономических и институциональных условий. Среди таких условий можно выделить, в частности, следующие: необходимо стимулирование крупных российских инвесторов к стратегическим инвестициям в акции российских предприятий. Для этого нужна, по нашему мнению, организация крупномасштабных сделок с акциями, которые сейчас принадлежат государству. Государственная собственность в России, к сожалению, не приводит ни к более высокой эффективности по сравнению с частным сектором, ни к большей защите прав миноритарных акционеров (держателей неконтрольных пакетов). Поэтому, необходима продажа пакетов акций, которые сейчас находятся в государственной собственности; в целях проведения справедливой оценки продаваемого имущества необходимо развивать институт независимого оценщика. Сейчас растет авторитет ведущих российских консалтинговых и оценочных фирм, особенно на фоне громких скандалов с некоторыми известными американскими аудиторами и консультантами, которых обвиняли в причастности к 299 недобросовестным сделкам и сокрытии информации о банкротствах некоторых проблемных предприятий. Кроме того, особо важна справедливая оценка имущественных комплексов, которая не была проведена еще в начале массовой приватизации периода 90-х гг. XX века, в силу того, что тогда еще не сложились условия для такой оценки и не была подготовлена необходимая нормативная база; необходимо создавать условия для инвестирования населением своих сбережений в ценные бумаги. Это возможно при развитии институтов доверительного управления, паевых инвестиционных фондов, упрощении системы налогообложения, операций с ценными бумагами. Главным условием стабильности российского фондового рынка является, несомненно, стабильность экономики России в целом. А это зависит, в свою очередь, от стабильности национальной валюты, сохранения высоких темпов роста производства, бюджетного профицита, успешных реформ налоговой и банковской систем. После 11 сентября 2001 г. в долгосрочном плане произошла переоценка рисков вложения в финансовые инструменты США и России. Итог для российского рынка – индекс РТС изменился со значения 150 до уровней сегодняшних, то же самое будет происходить и в дальнейшем. При таких обстоятельствах фондовый рынок России «обречён» на рост в долгосрочном плане. Если же говорить о ближайшей перспективе, то поведение российских акций вполне укладывается в рамки коррекции движения вперед. 8.3. Экономические возможности России Количественные показатели экономического роста России. С точки зрения количественных показателей, ситуация сегодня выглядит следующим образом. Экономический подъем в России продолжается. Если в 2002 году ВВП вырос не менее чем на 4%, то это означает, что за четыре послекризисных года (1999–2002 гг.) отечественная экономика выросла почти на 26%. Однако, несмотря на столь благоприятное развитие, общий объем российского ВВП составил в 2002 году лишь около 70% от уровня 1990 года. Чтобы вернуться в 2010 году на уровень 1990 года, среднегодовой прирост российского ВВП в 2003–2010 годах должен составлять не менее 4,4%. Понятно, что, достигнув уровня 1990 года, структура ВВП станет кардинально иной: основную его часть будут составлять товары и услуги рыночного сегмента экономики. Существенно сократится и доля ВПК. Однако вопросы о темпах роста и месте России в мировой экономике остаются. Остается и главный вопрос: какую долю в этом приросте займет наукоемкая продукция? А ведь именно это - главный вопрос, когда рассуждают о темпах роста ВВП. Качественные показатели. С точки зрения качественных показателей, ситуация выглядит еще более пессимистичнее. Если в 1980 году, например, душевой доход в России был вдвое меньшим, чем в США и больше, чем в КНР, то в 2002 году он уже в 4 300 раза меньше среднеамериканского и лишь вдвое превосходит китайский (при населении КНР в 10 раз больше российского). Важность роста отраслей, ориентированных на внутренний рынок. Существует много рекомендаций относительно того, как изменить эту тенденцию. Остановимся лишь на одной. Особое место, на наш взгляд, занимают отрасли, ориентированные на внутренний рынок. В 2001 году, например, объем розничной торговли в России превысил 100 млрд., а услуги населению – 25 млрд. долл. Поэтому главное внимание следовало бы уделить стимулированию роста внутреннего спроса населения на отечественные товары. Десятки отраслей (и не только пищевая, текстильная, деревообработка) могут дать ежегодный прирост в 2003–2010 годах в 15– 20% за счет стимулирования внутреннего спроса населения, который у нас настолько низок, что не дает развиваться отечественной промышленности. Здесь возможна разработка целого комплекса мер: рост (в разы, но постепенно) заработной платы, пенсий и пособий; льготное кредитование (например, как в США на покупку автомашин, что позволило преодолеть экономический кризис I квартала 2002 года); предоставление кредитов на жилье, строительство домов и дач; предоставление кредитов на товары длительного спроса: электротехнику, связь, одежду и т.д. Главное направление экономического роста – инновации. В информационном обществе спрос населения, широких масс потребителей на высокотехнологическую продукцию становится главной движущей силой развития экономики. Но главное направление борьбы за экономический рост – это разработка неотложных мер по ликвидации отставания в наукоемких отраслях, наукообразовании, инновациях. В условиях глобализации существующая тенденция увеличения разрыва между Россией и развитыми государствами неизбежно приведет к тому, что из потенциальной угрозы экономической безопасности она превратится в политическую и экономическую реальность. Комплексное преодоление технологического отставания. Для того, чтобы быстро решить проблему технологического отстаивания России собственно экономических, а тем более рыночных механизмов, – уже недостаточно. Нехватка времени может быть компенсирована комплексом политических, административных, экологических решений, взаимно дополняющих и усиливающих друг друга. Отнюдь не претендуя на то, чтобы перечислить все эти меры, авторы, тем не менее, полагают, что такой комплекс мог бы включить: формирование стратегической цели и программы, объединяющей усилия всего общества, например, в специальном обращении президента РФ, а главное – соответствующая государственная политика. Нужна явно выраженная политическая воля, заинтересованность всей российской элиты.; проведение мобилизационных мероприятий по консолидации ресурсов, например, инвентаризации имеющихся ресурсов с тем, чтобы научиться их эффективно и полностью использовать; 301 принятие общего плана, а не только плана правительства. Он может насчитывать тысячи мероприятий, – от местного до федерального уровней, – для решения задач повышения эффективности экономики в каждом ее секторе, даже незначительном; сокращение государственных расходов вообще и расходов на государственное управление в частности. Если в информационном обществе необходима помощь государства фундаментальной науке, НИОКР, в образовании и культуре, то госуправление как опека традиционных отраслей, – роскошь; всемерное материальное и нематериальное стимулирование отраслей, определяющих научно-технический прогресс (образование, наукоемкие технологии и т.д.). Здесь и только здесь удельный вес и присутствие государства должно повыситься. Интеллектуальная рента – фундаментальный источник роста. Важнейшая угроза экономической безопасности России – отставание в темпах развития интеллектуального потенциала. О роли интеллектуального потенциала в развитии экономики и общества за последние годы стали говорить больше. Однако в России ситуация в целом не изменилась. К сожалению, алгоритм экономического развития (если можно говорить о развитии экономики старыми методами) остался прежним. Другое дело на Западе. Как справедливо считает академик Д.С.Львов, «в ведущих странах мира интеллектуальная рента уже превратилась в фундаментальный источник социально-экономического развития». На Западе не только резко растет спрос на наукоемкую продукцию, увеличивается ее доля в ВВП, но и отчетливо прослеживается тенденция вытеснения наукоемкой продукцией остального производства на периферию, в развивающиеся государства. Тенденция такова: Россия за последнее десятилетие снизила и без того свою низкую долю в мировом наукоемком секторе в 8 раз. Таким образом, отставание от США увеличилось в 40 раз! Разрыв колоссальный, может быть, необратимый. Нужно обновление элиты. Решающее значение для экономики страны имеет психологическое состояние правящей элиты, что не является, строго говоря, экономической категорией. Важнейшие проблемы экономической безопасности страны: запоздалое осознание правящей элитой приоритетов развития интеллектуального потенциала для экономики страны, неспособность этой элиты принять соответствующее решение, проявить волю. Тенденция отставания. Тенденция очевидна, но требует особых комментариев. В частности, из таблицы видно, что если всего лишь 10 лет назад мы отставали от США в 4 раза, то сегодня – в 40 раз! Такова ситуация в России. К сожалению, она отнюдь не улучшается. Сошлемся лишь на одно авторитетное мнение чл.-корр. РАН Евгения 302 Каблова: «Пока об ориентации на высокие технологии говорится и очень много, и на каждом совещании. Но в действительности, делается все, чтобы задушить даже ростки инвестиций в науку». Этот ученый, кстати, – член Совета при Президенте РФ по науке и высоким технологиям. Важно подчеркнуть, что государственная политика в науке и образовании, конечно же, выражается, в том числе, и в государственном финансировании. Ни в одной развитой стране мира фундаментальная наука и целиком образование не являются объектом рыночных отношений. В то же время, не стоит путать эту проблему с проблемой «сокращения государства» в экономике, у которой есть серьезное обоснование. Интеллектуальный ресурс – решающий. В условиях, когда информация, образование и знания становятся непосредственной и важнейшей производительной силой, возникает уникальный интеллектуальный ресурс, отличающийся неизвестными прежде качествами и характеристиками. Уже, однако, ясно, что этот ресурс стал решающим: в темпах развития экономики, оптимизации ее структуры; в превращении экономики в ресурсосберегающую и менее энергоемкую, вообще менее затратную; в господствующем положении государств в мировой торговле, когда наукоемкие товары стоят значительно выше сырьевых, а объем их продаж – выше; в обеспечении информационной и военной безопасности государств, когда качество ВиВТ является решающим фактором эффективности использования военной силы. Проблема территорий вне глобализации. Но перед Россией встает очевидная проблема территорий, не вовлеченных в глобальные национальные процессы. И это отнюдь не только огромные территории Сибири и Дальнего Востока, о которых иногда говорят. Это районы, находящиеся в радиусе 100 км от Москвы, огромные территории, оказавшиеся вне процесса концентрации финансов, информации, технологий. Они стремительно превращаются не только в дотационную периферию, но и районы полного экономического вырождения. Взаимозависимость социальных и экономических последствий информатизации. Взаимозависимость социальных и экономических последствий информатизации еще только изучается. Ясно одно: эта взаимозависимость не просто существует, она серьезно влияет на общество. Уже в 1985 году в развитых странах стоимость информационных ресурсов превысила стоимость ресурсов топливно-энергетического комплекса. Но в то же время радикально изменилось и социальная структура общества. Сейчас любые перспективы государства – от обеспечения безопасности до сохранения суверенитета – связаны, прежде всего, с «оснащенностью» того или иного государства, а в конечном итоге каждого человека, средствами получения, обработки и передачи информации. Этим, в частности, объясняется тот факт, 303 что на протяжении многих последних лет развитые государства всячески содействовали распространению информационных технологий, в т.ч. и среди малообеспеченных слоев населения, учреждений образования и культуры. Создавались и создаются целевые программы, направленные на то, чтобы осознанно управлять формированием будущей социальной структуры общества. На наш взгляд, не случайно, что в 1985 году в СССР сложились условия для серьезных политических и социальных процессов, которые привели к радикальным (и не всегда положительным) изменениям. В их основе лежало не только очевидное научно-техническое отставание СССР в соревновании развитых государств на новом (информационном) этапе научно-технической революции, но и отсталость социальной структуры и политической системы. Иными словами, политическая нестабильность, социальные катаклизмы в СССР и России во многом стали следствием отставания в научнотехнической области. Справедливо это и по отношению к другим странам. Социальный аспект экономической безопасности. Таким образом, в эпоху глобализации важнейший аспект экономической безопасности – социальный. Это, в частности, относится и к структуре общества, которая стремительно, революционно меняется. Сегодня в развитых государствах, собственно в производстве промышленной продукции, сельском хозяйстве, лесопереработке и рыболовстве занято значительно меньше половины трудоспособного населения. Более 70% занято в сфере услуг. И тенденция эта будет сохраняться. По оценкам американских специалистов, через 10 лет менее 60% трудоспособного населения, занятого в высокотехнологических отраслях, будет обеспечивать все потребности развитых стран. Остальные будут изначально лишены самой возможности творческого труда. Им останется только одно – жить на социальные пособия, ибо потребность даже в неквалифицированном труде станет минимальна. Соответственно, государства, «не успевшие» в решении социальных задач НТП, окажутся не только сырьевым придатком передовых государств, но и станут полностью зависимыми в экономическом, финансовом, информационном отношении, т.е. нации потеряют свой суверенитет. Решающее значение человеческого потенциала. В ХХI веке перспективы, в т.ч. и экономические, любого государства связаны с ростом качества человеческого потенциала. Можно предположить, что и экономическая безопасность государства будет прямо зависеть от качества человеческого потенциала – причем не только уровня образования, развития науки, оснащения информационными средствами, но и моральных, физических и духовных качеств личности. При переходе от постиндустриальной стадии развития к информационной и, далее, постинформационной, творческие и иные качества личности определяют в целом возможности общества и государства. Процесс формирования личности, влияние информационных ресурсов имеет уже не просто значительное, но решающее значение. 304 Сегодня возможности человека получать информацию, образование, квалификацию прямо зависят от уровня его доходов, прежде всего заработной платы. К сожалению, в России, очевидно, что населению явно недоплачивают. Это ведет, во-первых, к занижению темпов роста ВВП страны, сокращению рынка, покупательной способности населения. Но, главное, – к невозможности повышать качество труда человека, его интеллектуальный потенциал. Как видно из следующей таблицы, доля заработной платы в России вдвое меньше, чем в развитых странах мира. С учетом же того, что сам ВВП на душу населения меньше в 5–7 раз, это означает, что доход среднего гражданина России в 10, 15, даже в 20 раз меньше среднеевропейского. Собственно в такое же меньшее число раз он может путешествовать, покупать книги, пользоваться Интернетом. Таблица 2. Доля заработной платы в ВВП России и ведущих стран Запада, в % 1992 1993 1994 1998 Россия 36,7 39 38 30 Евросоюз 71,4 70,9 69,6 68,9 США 72,4 72,2 71,8 72 Япония 74,5 74,9 75,7 75,9 Из таблицы видно и то, что доля заработной платы в ВВП в России стремительно сокращается, в то время как в развитых странах стабилизируется или даже растет. В данном случае это означает продолжение значительного ограничения социальных возможностей развития человеческого потенциала. Прежде всего, возможностей получить информацию (оплата Интернета, программного обеспечения, техники и т.д.), образования, знаний вообще, поездок, путешествий, средств связи. Очевидно, что сегодня эти потребности стали первостепенными для самого человека. Есть реальная опасность не увидеть социальных последствий экономических изменений. В нашей истории это уже бывало. Напомним, что когда на ХХ съезде КПСС (1956 г.) говорилось о перспективах рабочего класса, т.е. промышленного пролетариата, то в это же самое время в передовых странах социальная структура общества уже радикально изменилась – более 50% трудоспособного населения было занято в сфере услуг, а не в промышленности. Этих изменений в СССР не увидели. Иными словами, с экономической точки зрения, даже с точки зрения сугубо практической экономики, сегодня стало особенно актуальным все, что связано с человеком и человеческим потенциалом. Качество будущего человека – важнейший фактор, влияющий на экономическую безопасность государства. Этот показатель стал значительно важнее макроэкономических показателей. В этом смысле старый подход к решению социальных проблем по остаточному принципу – давно устарел. Нужна смена приоритетов в 305 экономической и бюджетной политике государства, переориентация на повышение качества человеческого потенциала. 8.4. Сценарные возможности развития России Следует сказать о том, что у России реально существует несколько сценариев развития в условиях глобализации на ближайшие 10–15 лет. 1) Инерционное развитие. Первый. Внешне благоприятный, инерционный. В соответствии с этим сценарием в ближайшее десятилетие позиции России в мировой экономике и политике определит скорость, с какой она сможет использовать новейшие достижения НТР, а также ликвидировать отечественную антиинновационную систему, не способную справиться с проблемой «внедрения». Эта проблема и общественного сознания, и политических приоритетов, и деятельности правительства. Но главное – это проблема формирования новой государственной политики. По нашему мнению, новая государственная политика должна начинаться с формирования общественного мнения. Неудачи предшествующего развития экономики, думается, подготовили население России к восприятию новых экономических идей, основу которых должно составить первоочередное стремление населения к повышению как реального уровня жизни, так и научнотехнического уровня производства. В этом, в частности, нам позволяет убедиться опрос, проведенный ВЦИОМ в январе 2002 года. На вопрос: «Что, по Вашему мнению, прежде всего, должно быть в стране, чтобы она считалась великой?» были получены следующие ответы (приводится удельный вес ответов в общем объеме исследуемой совокупности): 1. высокий уровень благосостояния граждан- 67,1%; 2. высокоразвитая промышленность- 66,1%; 3. соблюдение прав и свобод человека- 34,4%; 4. высокий уровень образования населения- 30,8%; 5. ядерное оружие- 29,5%; 6. богатые природные ресурсы- 25,2%; 7. великое культурное наследие- 16,7%; 8. обширная территория- 8,6%; 9. затрудняюсь ответить- 5,6%; 10.другое– 0,8% Как видно из результатов социологического опроса, общественное мнение уже выделяет в качестве приоритетных те условия, которые отражают в наиболее адекватной степени реалии постиндустриального общества. В то же время можно констатировать, что давления на правительство со стороны общественного мнения нет. Количество публикаций, публичных выступлений в СМИ, парламентских слушаний и общественных инициатив явно недостаточно. Очевидно, недостаточно некоторым социологам и внимания публичных политиков, научного сообщества. Это позволяет делать вывод о том, что нашим согражданам еще достаточно трудно дать однозначную оценку этим процессам, поэтому их 306 мнение по данным вопросам может быть сведено к формуле «скорее – за, чем против». Этот свидетельствует о том, что взаимосвязь между позицией государства в мире и ростом его научно-технического потенциала для правительства и общественности неочевидна. Конечно, степень влияния государства на международные процессы зависит в первую очередь от его силы (как в военном, так и в общеэкономическом смысле). Это уже стало очевидным, хотя и не являлось таковым в 80-е годы ХХ века. В феврале 2001 года 61% респондентов согласились с мнением, что Россия является слабым государством, и лишь вдвое меньше (31%) опрошенных назвали ее сильной. Причем сегодня именно низкий уровень экономического развития страны население рассматривает как основное препятствие к обретению Россией статуса великой державы. Но это отнюдь не означает, что в общественном сознании ставится знак равенства между развитием наукоемкого производства и производства вообще. Де-факто складывается вариант развития России как поставщика сырьевых ресурсов на мировой рынок. В стратегическом плане этот путь не имеет перспектив, но за ним стоят экономические интересы естественных монополистов. И, наоборот, серьезных групп, лоббирующих высокотехнологическое развитие, в России просто нет. 2) Догоняющее индустриальное развитие. Есть и другой сценарий, реализованный в послевоенной Японии, в ряде стран Юго-Восточной Азии и Южной Америки, а также недавно в Китае. Это сценарий догоняющего индустриального развития. Но он вряд ли может привести к успеху в наших российских условиях. Эта модель в принципе бесперспективна, нетехнологична, ибо изначально использует экстенсивные факторы (низкий уровень заработной платы, избыток людских ресурсов, заниженные тарифы на энергоносители и т.д.). Такая экстенсивная модель неизбежно исчерпает себя со временем, потребует перехода к новым технологиям. Но время будет упущено. 3) Формирование экономики, основанной на знаниях. Но есть и предлагаемы авторами третий сценарий – формирование экономики, основанной на знаниях, на повышении роли научно-технического прогресса. Это путь развития общества, где основная ставка делается на развитие науки, инноваций, культуры, информационной индустрии и человеческого потенциала. Здесь требуется активная государственная политика, основанная на продуманной стратегии. Важным условием успеха в деле создания и реализации такой стратегии является заинтересованное участие и тесное сотрудничество всех сил российского общества. Речь идет о совершенно новом и пока непривычном феномене – социальном партнерстве, почти что социальном контракте, но только на условиях не индустриального, а постиндустриального общества. Другое условие – радикальное изменение структуры экономики России в пользу наукоемких, высокотехнологических отраслей. Представление о нынешней, современной динамике развития основных отраслей экономики дает следующая таблица. 307 Таблица 3. Отрасли Отраслевая структура ВВП (в %) В текущих ценах В ценах 2000 г. 1990 г. 2001 г. 1990 г. 2001 г. 65,0 44,4 57,6 46,7 Материальное производство Промышленность 39,2 29,3 38,6 32,5 Сельское хозяйство 16,7 8,3 7,9 7,5 Строительство 9,2 6,8 11,0 6,7 Услуги 35,0 55,6 42,4 53,3 Источник: Российский статистический ежегодник. 2001. М.: Госкомстат России, 2001 г. . Из нее, в частности, видно, что современные тенденции охватывают и экономику России (происходит сокращение удельного веса промышленности и сельскохозяйственной продукции и рост сферы услуг). Однако, во-первых, это происходит без всякого участия государства, а во-вторых, эти пропорции отражают аналогичные пропорции промышленно-развитых стран, но 20-летней давности. Говоря о темпах роста ВВП промышленно-развитых стран, мы должны помнить, что эти темпы не просто устойчивы, но и обеспечены преимущественно за счет новых наукоемких отраслей, т.е. качество каждого процента роста ВВП будет значительно выше, чем в случае ресурсных источников. В сегодняшней России необходимо понимать, что качественная структуры роста ВВП гораздо важнее, чем изменения его абсолютной величины. Сегодня об этом в России говорят редко – дискуссия в основном концентрируется вокруг вопроса о том, мало ли или достаточно 5% ежегодного прироста ВВП. Ответ на данный вопрос отчасти дает краткосрочный прогноз развития мировой экономики, проведенный ИМЭМО РАН на период до 2003 года («Финансовые известия», 26 декабря 2002 года). В данном прогнозе нас интересовала возможная доля России в сравнении с удельным весом развитых и развивающихся стран. Таблица 4. Доля России в мировом ВВП в период 2000–2003 гг. (в %) 2001 2002 2003 Весь мир 100,0 100,0 100,0 52,7 51,0 51,2 Развитые страны 21,0 20,9 20,9 США 7,5 7,3 7,1 Япония 20,9 20,4 20,0 Западная Европа 4,4 4,2 4,1 Германия 3,1 3,0 3,0 Франция Великобритания 3,0 3,0 2,9 Италия 2,9 2,9 2,9 308 Развивающиеся страны Китай Индия Бразилия Постсоциалистическ ие страны Россия 41,5 42,2 42,9 11,5 5,3 2,7 5,8 11,9 5,3 2,8 5,9 12,3 5,4 2,9 5,9 2,6 2,6 2,6 Таблица ясно показывает, что имеющиеся темпы роста российской экономики явно недостаточны, чтобы занять достойное место в рамках существующего в настоящее время мирового экономического порядка. Кроме этого, следует учесть, что при постиндустриальном развитии, характерном для настоящего этапа развития экономики промышленноразвитых стран, темпы роста объемных показателей уже не являются первостепенным фактором. Гораздо важнее для этих стран качественное развитие экономики, повышение уровня эффективности и прибыльности функционирования производств. Это позволяет говорить о некоем «кумулятивном» эффекте в развитии их экономики, при котором, например, увеличение в США пользователей Интернета с 10 млн. до 100 млн. человек позволяет судить не столько о количественном увеличении (хотя это несомненно), сколько о распространении персональных компьютеров и программного обеспечения. Сценарии развития финансового рынка России. Рассмотрим некоторые возможные сценарии (варианты) развития финансового рынка России в соответствии с общими макроэкономическими сценариями развития. Первый вариант. Финансовый рынок может носить подчиненный характер в экономическом развитии и следовать за тенденциями в развитии нефинансового сектора или может играть активную роль, направлять и способствовать развитию экономики. Реализация различных сценариев экономического развития окажет разное влияние на характер развития финансового рынка. При реализации сценария преимущественного развития экспортного сектора основная экономическая активность будет связана с деятельностью экспортоориентированных компаний, а потому, основной спрос на инвестиционные ресурсы будет предъявлен со стороны предприятийэкспортеров. По характеру деятельности предприятия-экспортеры в меньшей степени связаны с внутри российским экономическим и финансовым пространством и в большей мере с оффшорным движением денежных средств и с иностранными финансовыми и/или профильными (аналогичной отраслевой направленности) нефинансовыми компаниями, с мировыми товарными и финансовыми рынками. 309 Кроме того, в условиях существования дефицита внутренних финансовых ресурсов в значительных объемах и на длительный срок по относительно умеренным ставкам. Российские экспортеры обращаются за ними на мировые финансовые рынки. Привлечение инвестиций происходит разными способами. Различные формы кредитования. Если речь идет о средствах в объеме 10–50 млн. долларов, то это скорее торговый кредит для обеспечения контракта или оплаты поставок товаров экспорта на мировой рынок – это финансирование оборотных средств. Для привлечения более долгосрочных средств в объеме 50–100 млн. долл. организуется синдицированное кредитование, которое более распространено в практике деятельности российских предприятий-экспортеров. Также возможно размещение российских ценных бумаг долгового характера (как правило для привлечения средств в объеме от 100 до 200 млн. долл.) – евронот, евровекселей, еврооблигации (в зависимости от целей, сроков и условий привлечения средств). Реже происходит размещение прав на акции в виде депозитарных расписок (американских, глобальных). В посредничестве в привлечении средств часто основную роль играют иностранные финансовые институты, предоставляя гарантии, организуя синдикации, выступая в виде андеррайтеров при размещении облигационных займов или ADR / GDR. В этом случае значительная часть посреднической и торговой активности перемещается с внутреннего российского финансового рынка на мировой. Внутренние финансовые институты смогут участвовать в процессе привлечения денежных средств, инвестиционного консультирования, выступая в качестве посредников между российскими нефинансовыми предприятиями и западными финансовыми рынками и институтами. Принимая во внимание то, что, с одной стороны, западные финансовые институты часто предпочитают работать во взаимодействии с российскими финансовыми организациями, лучше понимающими внутреннюю экономическую среду и условия функционирования бизнеса предприятийэмитентов (такими, как Тройка-Диалог, Ренессанс-Капитал, Объединенная финансовая группа, в том числе и Внешторгбанк, Сбербанк), а с другой – российские нефинансовые компании развивают инвестиционные и консультационные направления деятельности в рамках своих интегрированных бизнес-групп (такие, как НИКойл, Газпромбанк, МДМ), у российских финансовых институтов существуют перспективы по интеграции в мировое финансовое пространство. Но только немногие национальные финансовые институты смогут выступать как самостоятельные игроки на мировом финансовом рынке - прежде всего из-за недостаточности собственных финансовых ресурсов и устойчивости. В случае реализации рассматриваемого сценария роль внутреннего финансового рынка как механизма аккумуляции внутренних денежных ресурсов будет носить ограниченный характер. Ни банковский сегмент, ни 310 фондовый рынок не получат значительного развития. Ликвидность и обороты на фондовом рынке будут в значительной степени обеспечены бумагами эмитентов-экспортеров, а динамика рынка будет определяться мировой конъюнктурой. Вместе с тем, следует отметить, что в 2001–2002 годах сложилась тенденция расширения практики привлечения финансовых ресурсов крупными российскими экспортерами (а также предприятиями тяжелого машиностроения, обслуживающими инвестиции экспорта) на рынке внутренних корпоративных облигаций, номинированных в национальной валюте. Но подобное становится возможным в условиях сочетания благоприятной внешней и внутренней конъюнктур, приведшего к расширению внутреннего предложения инвестиционных ресурсов (на фоне макроэкономической стабильности, повышения монетизации, предсказуемости валютной политики, дефицита внутренних финансовых инструментов, отсутствия государства на рынке внутренних заимствований и т.д.). Поэтому рассматривать подобную тенденцию как долгосрочную достаточно спорно. Второй сценарий экономического развития отчасти уже реализуется в настоящее время. С одной стороны, экспортеры в рамках расширения своих инвестиционных программ на фоне благоприятной внешнеторговой конъюнктуры выступают основными инвесторами в российскую экономику и размещают заказы на промышленное оборудования для предприятий тяжелого машиностроения. Как следствие, предприятия машиностроения начинают привлекать капиталовложения и объем привлеченных ими средств в 1999–2002 годах был значительным. По функциональной структуре финансового рынка для финансирования оборотных средств используется банковское кредитование, источники капиталовложений диверсифицированы – это и банковское кредитование, и размещение корпоративных облигаций, в отдельных случаях – заимствования на мировых финансовых рынках или привлечение средств иностранных инвесторов при посредничестве российских финансовых институтов. То есть крупные предприятия тяжелого машиностроения имеют различные/широкие возможности для обеспечения инвестиционных потребностей. С другой стороны, очевидное постдевальвационное развитие предприятий, производящих продукцию конечного спроса (легкая, пищевая промышленность), породило спрос с их стороны на инвестиционные средства. Но в основном речь идет о финансировании оборотных средств посредством банковской системы. Только в отдельных случаях речь может идти о привлечении долгосрочных средств в основной капитал через размещение ценных бумаг. Таким образом, реализация второго сценария предполагает, что основная роль в конструкции финансового рынка будет приходиться на 311 банковское кредитование, и отдельные размещения корпоративных облигаций. Негативным обстоятельством для развития финансового рынка представляется значительная степень зависимости от мировой ценовой конъюнктуры. При ее ухудшении происходит сворачивание инвестиционных программ, а следовательно, и уменьшение посреднической активности финансового рынка в аккумуляции денежных ресурсов, подрыв ресурсной базы финансового рынка, уменьшение объемов кредитования, ухудшение условий кредитования (по срокам, стоимости, особенно в условиях возрастания валютных рисков), сокращение объема торгов, ликвидности, количества эмитентов на фондовом рынке. Вместе с тем, в рамках реализации второго сценария возможно целенаправленное, акцентированное проведение экономической политики, направленной на диверсификацию структуры экономики, сокращение зависимости от внешнеторговой конъюнктуры. Механизмы функционирования финансового рынка для финансирования подобного индустриального типа развития известны. Основным институтом финансирования тех или иных приоритетных направлений выступает не фондовый рынок, а банковская система. Возможно проведение политики кредитной экспансии через увеличение доли государства в капитале и активах банков с госучастием (Сбербанк, Внешторгбанк, Российский банк развития, Россельхозбанк, Росэксимбанк, Всероссийский банк развития регионов). Подобная политика реализуется уже сейчас, когда во Внешторгбанке открыта кредитная линия для Газпрома, а в Сбербанке – для РАО ЕЭС. Речь также идет о кредитовании через масштабные коммерческие банки для финансирования приоритетов структурной политики в рамках соответствующих интегрированных бизнес-групп. Среди таких проектов могут быть не только индустриальные производства, но и инфраструктурные проекты в области энергетики, ЖКХ, транспорта, коммуникаций. При этом финансовый рынок формируется как долговой, а фондовый сегмент будет ограничен в объемах и ликвидности. В рассматриваемом случае наиболее высока роль банковского кредита, затем идут секьюритизированные долговые обязательства и в последнюю очередь – финансирование за счет акционерного капитала. В перечне инструментов финансового рынка приоритет отдается кредитованию, возможно развитие вексельного обращения. Но роль инструментов, поддерживающих ликвидность и перераспределяющих риски, а также и самого фондового рынка будет подавлена при одновременном чрезмерно спекулятивном характере операций и оторванности от процессов в реальном (нефинансовом) секторе. Фондовый рынок будет иметь простую продуктовую гамму, роль срочного рынка останется несущественной, общий характер рынка будем менее инновационным. Невозможно будет корректно оценивать реальную стоимость российских компаний (капитализацию), включающую и нематериальные 312 активы, а также и транснациональную составляющую в капитализации российских компаний. В конечном счете реализация первого и второго вариантов применительно к финансовому рынку приведет к тому, что крупные компании-экспортеры будут заимствовать средства на внешних рынках, а экономика в целом будет финансироваться через долговые инструменты. На финансовом рынке будет доминировать банковский сектор. В то же время роль внутреннего фондового рынка будет подавлена. Без развитого фондового рынка и широкого спектра инструментов сложно поддерживать конкурентоспособность национального финансового рынка, обеспечивать оптимальные условия для всех внутренних компаний по привлечению инвестиций, стимулированию торговой активности. Третий сценарий предполагает развитие постиндустриальных секторов (в том числе компьютерных технологии, программного обеспечения, телекоммуникаций и Интернет, генных технологий и биотехнологий), а также вновь созданных предприятий (start-up companies), работающих не в сфере высоких технологий, а на конечный спрос (в том числе страховой сектор, сфера услуг, пищевая промышленность). Для компаний подобного рода, составляющих основу развития ведущих мировых экономик в современных условиях, характерно привлечение средств через механизм рынка ценных бумаг, в частности через венчурное финансирование. В России существует значительное число так называемых компаний роста, которые могут быть выведены на фондовый рынок. Но возможности привлечения инвестиций через размещение ценных бумаг ограничены целым рядом причин, среди которых и высокий уровень налоговой нагрузки (как общий по экономике, так и на финансовые операции), препятствующий развитию инвестиций в реальный сектор через рынок ценных бумаг, и неурегулированность структуры собственности, и одновременно высокий уровень излишней регулятивной нагрузки, что в комплексе негативным образом сказывается на возможностях компаний быть прозрачными, публичными и привлекать средства на открытом рынке. Характерным примером недостаточной развитости внутреннего фондового рынка может служить то, что ведущим предприятиям сектора start-up companies (вне зависимости от отраслевой принадлежности) – Вымпелком, МТС, Вимм-Билль-Данн – оказалось проще привлечь средства на мировом финансовом рынке, чем в России. Необходимым представляется проведение комплекса институциональных преобразований как общеэкономического характера, так и непосредственно применительно к сфере финансового рынка. Тогда возможно ожидать, что фондовый рынок и привлечение инвестиций через размещение ценных бумаг будут играть более значительную роль. К числу названных мер можно отнести увеличение количества эмитентов, объема торгов, количества сделок с бумагами одного эмитента, увеличение числа эмиссий как корпоративных облигаций, так и акций (дополнительные 313 эмиссии будут служить не целям изменения структуры собственности, а привлечению капитала), формирование сегментов фондового рынка по отраслевой принадлежности (с обязательным выделением сектора новых технологий, сектора компаний роста), создание отдельного рынка для мелких и средних предприятий (упрощенные правила допуска и привлечения средств), появление сложных финансовых инструментов, развитие рынка производных ценных бумаг, а также консолидацию торговой активности и создание единого торгового пространства. Следует заметить, что в настоящее время речь скорее не идет о выборе или о реализации одного их трех указанных сценариев. Скорее мы можем говорить о том, что будет происходить постепенная реализация этих трех сценариев – архитектура финансового рынка при реализации первого уже сформирована, для второго также начинает складываться. Но это достаточно неустойчивая конструкция финансового рынка, не позволяющая реализовать высокие темпы роста. Формирование финансового рынка при реализации третьего сценария – это скорее вопрос времени, чем вероятности, но акцентированное развитие фондового рынка и использование разнообразных финансовых инструментов может позволить обеспечить более быстрые темпы развития, улучшить не только количественные, но и качественные показатели развития. Участие государства следует сконцентрировать в формировании совершенной архитектуры финансового рынка. Необходимо создавать устойчивую конструкцию, не зависящую только от мировой конъюнктуры. Но полностью абстрагироваться от нее невозможно в условиях глобализации. По этой причине невозможна реализация только индустриального типа развития аналогично экономикам Юго-Восточной Азии - в условиях международного разделения труда в них заведомо неконкурентные позиции по энергоемкости (климатический фактор), стоимости транспортировки (географический фактор), стоимости рабочей силы и т.д. При этом в настоящее время реализуется скорее долговая модель – банковское кредитование или облигационные инструменты. Финансирование через рынки акций развито недостаточно, основная причина этого, вероятно, заключается в том, что еще не оптимизирована структура собственности, не завершены институциональные преобразования. Не используется мощнейший инструмент экономического развития – капитализация результатов текущей и будущей деятельности компаний. В любом из трех рассмотренных сценариев можно определенно предполагать сокращение количества финансовых (прежде всего банковских) институтов при их консолидации и универсализации общего характера их деятельности, но при сохранении специализации на уровне структурных подразделений. Принимая неизбежность взаимодействия и влияния на российскую экономику мирового глобализированного пространства, при реализации любого сценария неизбежно развитие инвестиционно-банковских 314 направлений деятельности и операций с ценными бумагами в финансовых институтах. 8.5. Развитие системы корпоративного управления в России В России вследствие кризиса 1998 г. создались финансовые возможности для завершения консолидации акционерного капитала у крупнейших российских эмитентов, кроме того, экспансия и формирование новых интегрированных структур потребовали дополнительных ресурсов. В результате стандарты корпоративного управления стали необходимым условием бесконфликтной реализации программ реорганизации и получения доступа к внешним (зарубежным) источникам финансирования. Необходимость соответствия международным стандартам корпоративного управления стала дополнительным фактором развития внутренних процедурных механизмов управления в корпорациях, изменения методологии и технологии менеджмента в связи с формированием новых целевых установок деятельности предприятий, а именно изыскания внутренних и внешних источников для стабилизации и развития бизнеса. Приоритетное развитие получили инструменты и методы финансового менеджмента. Необходимой предпосылкой для постановки финансового менеджмента является структуризация компании и развитие управленческого учета. В первую очередь разрабатывается организационная структура, которая фиксирует существующую ситуацию, последовательно и системно фиксирует производимые продукты, оказываемые услуги, обеспечивающие функции и их распределение по организационным звеньям. Затем происходит выделение центров финансового учета, входящих в создаваемую финансовую структуру. Значительная часть усилий направлена на получение оперативной и аналитической информации для менеджмента компаний. На практике это реализуется путем создания различных схем интеграции бухгалтерского и управленческого учета, причем источником информации является и организация учета в подразделениях. Вся совокупность методов и инструментов финансового менеджмента создает предпосылки для реализации принципа «прозрачности» корпораций, который, как отмечалось, является одним из пяти главных принципов корпоративного управления, сформулированных ОЭСР. Таким образом, для получения крупных инвестиций корпорации должны представить подтверждение того, что их деятельность организована в соответствии с принципами надлежащего корпоративного управления. Поэтому состояние системы корпоративного управления рассматривается как пусть и не главный, но достаточно существенный фактор, влияющий на оценку инвестиционного риска. В настоящее время существуют специальные рейтинги корпоративного управления. С мая 2000 года рейтинги ведущих компаний России публикуются швейцарским инвестиционным банком Brunswick UBS Warburg, российским Институтом корпоративного права и 315 управления (с марта 2001г.) и международным рейтинговым агентством Standard & Poors (с июня 2001г.). Соответствие международным стандартам. Соответствие российской модели корпоративного управления международным стандартам является наиболее обсуждаемой и разрабатываемой проблемой на современном этапе. Если практика корпоративного управления в 1990-х годах имеет явно негативный имидж, то с 2000 года и по настоящее время корпоративное управление стало темой многочисленных конференций и семинаров, существуют различные проекты (в том числе с участием крупных международных компаний). Так, в 2002 г. Международной финансовой корпорацией (МФК) запущен проект «Корпоративное управление в России». Цель проекта – улучшение системы корпоративного управления в российских открытых акционерных обществах и расширение их доступа к рынкам капитала. Проект реализуется путем совместной работы с ОАО, государственными структурами и всеми иными заинтересованными сторонами. Участие в проекте принимает и Инвестиционный департамент МФК, который заинтересован в осуществлении инвестиций в региональные компании. Состояние системы корпоративного управления является одним из важнейших факторов оценки целесообразности осуществления инвестиций, поскольку от него зависят дополнительные возможности как для управления рисками, так и для получения прибыли компаниями – клиентами МФК. Кодекс корпоративного управления. В апреле 2002 года Федеральной комиссией по рынку ценных бумаг (ФКЦБ) принято распоряжение «О рекомендации к применению Кодекса корпоративного поведения». Кодекс подготовлен под руководством ФКЦБ юридической фирмой «Кудерт Бразес». Целью разработки данного Кодекса являлось совершенствование корпоративного управления в России на основе введения определенных стандартов, установленных на основе анализа наилучшей практики корпоративного поведения, в том числе в соответствии принципами ОЭСР. Кодекс содержит рекомендации относительно наилучшей практики корпоративного поведения, которые, однако, не являются обязательными для исполнения. Исходя из своей организационно-правовой формы, отраслевой принадлежности, структуры капитала и других особенностей, хозяйственные общества применяют те рекомендации Кодекса, которые считают полезным или на основе Кодекса принимают собственные «кодексы корпоративного управления». Так, в целях повышения инвестиционной привлекательности общества Совет директоров РАО «ЕЭС России» принял Кодекс корпоративного управления РАО «ЕЭС России». В основу кодекса положены принципы корпоративного управления, принятые странами – участниками ОЭСР, результаты оценок компании акционерами, аналитиками, рейтинговыми агентствами, результаты анализа корпоративного управления, который был проведен менеджментом внутри компании. В Кодексе предусматривается 316 дополнительные гарантии соблюдения прав и интересов акционеров, наряду с теми, которые сегодня определены нормативами. Кодекс также предоставляет акционерам право создавать собственные коалиции и расширяет требования к исполнительным органам управления Общества – Совету директоров и Правлению. Он также предусматривает наличие в Совете директоров независимых директоров, причем расшифровывает понятие независимого директора и устанавливает критерии его независимости. В Кодексе зафиксировано соотношение административных и корпоративных методов управления дочерними и зависимыми компаниями в рамках РАО как холдинга. Ключевые особенности. Анализ основных тенденций развития корпоративного управления в России позволяет выделить следующие ключевые особенности формирующейся модели корпоративного управления: перманентный процесс перераспределения собственности в корпорациях; значительная доля государства в акционерном капитале и связанные с этим проблемы управления и контроля; преобладание «инсайдерских интересов» в корпоративном управлении, в том числе в управлении (контроле) финансовыми потоками; слабая роль традиционных «внешних» механизмов корпоративного управления (рынка ценных бумаг, банкротства, рыночных институтов корпоративного контроля). Проблемы развития. Указанные особенности (они достаточно подробно рассматриваются в отечественной литературе180) обуславливают целый ряд проблем как концептуального, так и прикладного характера в сфере развития национальной модели корпоративного управления. формирующаяся в России структура собственности (корпораций) носит пока промежуточный характер, а потому и выводы о тяготении к той или иной классической модели корпоративного управления преждевременны181; складывающаяся собственная система корпоративного управления включает в себя характеристики обеих основных моделей корпоративного управления, имеющих место в развитых странах. К «англо-американским» элементам относятся: достаточно развитое законодательство, направленное на защиту прав небольших пакетов акций (слабость его применения на практике – другой вопрос), серьезный уровень требований к информационной прозрачности компаний, быстрое формирование институциональной среды для коллективных инвестиций. С германской (и близкой к ней японской) моделью нас роднят концентрация акционерного капитала (в России явная и устойчивая тенденция к концентрации См. работы М. Афанасьева, Т. Долгопятовой, Б. Кузнецова, Ю. Винслава А. Городецкого, М. Дерябиной, В. Дементьева, Б. Мильнера, Ю. Павленко, Ю. Перевалова, А. Радыгина, К. Савицкого, Я .Сергиенко и др., а также доклады сектора: «Анализ основных процессов в организации внутрифирменного управления», 1998; «Сущность, разновидности и формирование корпоративных структур», М.: 2001. 181 Подробно англо-американская и германская модели корпоративного управления рассматриваются в в докладе «Сущность, разновидности и формирование корпоративных структур», Москва, 2001. 180 317 собственности и контроля), элементы перекрестных владений, формирование сложных корпоративных структур разного типа, слабая роль фондового рынка как механизма корпоративного контроля; важнейшее значение имеет проблема аффилированных отношений. Если принять во внимание реальную организацию структуры собственности (контроля) и финансовых потоков многих крупных компаний, то представляемые данные как по собственности (менеджеров и аутсайдеров), так и финансовые показатели деятельности могут не соответствовать действительности. Типичные недостатки. В связи с этим возникают следующие типичные недостатки современной системы корпоративного управления российских компаний: неполное раскрытие информации о структуре собственности и реальных владельцах компании; недостатки, связанные с составлением финансовой отчетности по российским стандартам; ограниченное раскрытие важных нефинансовых показателей о деятельности компании; формальность и низкая эффективность процедур оценки работы высших менеджеров, неполное раскрытие данных о вознаграждении руководителей и неочевидная их привязка к результатам деятельности компаний; невысокий с точки зрения профессионализма состав советов директоров, а также формальность и недостаточная эффективность их функционирования. Характерный для постприватизационного периода процесс слияния функций менеджеров и контролирующих акционеров остается прежним и в настоящее время во многих российских корпорациях. Это вызвано рядом причин и обстоятельств. Слияние функций обусловлено тем, что при существующей внешней среде («серые» схемы корпоративных финансов, контроль финансовых потоков, вывод активов и т.д.) собственнику нужен контроль такого рода, когда он не может делегировать даже оперативное управление предприятием, чтобы не терять контроля за активами и финансовыми потоками. Вместе с тем, во многих корпорациях, стремящимися стать публичными, собственники все чаще предпочитают заниматься только стратегическим управлением компанией, по-прежнему инициируя все масштабные действия182. Следует отметить, что на современном этапе в России отсутствуют реальные экономические и институциональные предпосылки для формирования модели корпоративного управления в ее классическом (англосаксонском или германском) понимании. В целом в соответствии с существующей в мире тенденцией к взаимодополнению и комбинации Так, журнал «Деньги» в качестве одной из основных тенденций 2002 года в развитии корпоративного управления назвал процесс, когда менеджеры получали все больше полномочия на принятие решений, в том числе и при разработке стратегии компании. См. «Деньги», №3, 2003 г. 182 318 различных моделей корпоративного управления, которая основана на реальных экономических процессах, в первую очередь глобализационных, можно говорить о формировании смешанной модели, которая будет учитывать особенности происходящих в российской экономике процессов и базироваться на принципах корпоративного управления ОЭСР. С точки зрения государства основной задачей является формирование правового поля и экономической среды для защиты и гарантий прав собственности и обеспечения баланса интересов прав всех участников корпоративных отношений. 8.6. Продуктивно-творческая личность – главный ресурс современной экономики У контролирующей власть экспортно-сырьевой олигархии до последнего времени мало обнаруживалось склонностей к минимальным жертвам во имя чего-то, лежащего за пределами их личных и корпоративных интересов. Поэтому сигнал из правительства о возможностях перераспределения ресурсов сильных в пользу слабых симптоматичный, хотя и во многом непонятный. Он является молчаливым признанием того, что не борьба с коммунизмом и не следование западным образцам экономической организации общества, а современная научно-промышленная политика может и должна быть императивом прогрессивного развития российского общества. Даже несмотря на столь неблагоприятную для ее разработки и реализации социально-экономическую и политическую ситуацию в стране. Переориентация экономического курса на стимулирование инноваций невозможна без соответствующей социальной политики, обеспечивающей формирование продуктивно-творческого человека как главного ресурса современной экономики. Но такая переориентация должна сопровождаться масштабными программами образования и государственными капиталовложениями в информационно-технологическую инфраструктуру. В конечном же счете от экономических реформ не следует ждать чудес до тех пор, пока результаты преобразований не воплотятся в изменения социальной структуры российского общества, которые приведут к выведению на верхние ступени социальной иерархии созидательнотворческих сил. Только эти силы в состоянии сформировать прогрессивный вектор развития страны и увлечь за собой своей активностью остальную часть российского общества. Без решения этой социально-политической и культурной задачи нам не помогут сами по себе ни законы, ни институты, ни механизмы, ни формы общественного устройства, «ни Бог, ни царь и ни герой». 8.7. Системный кризис На внутреннем рынке в настоящее время Россия вошла в ту фазу системного кризиса, в которой негативные тенденции последних 10 лет в различных сферах начинают приводить к катастрофическим последствиям, 319 что многократно увеличивает риск и ответственность принимаемых политических решений. Система сбора и анализа информации, существующая в стране, неадекватна задачам стратегического управления, более того, объем и содержание необходимой информации быстро меняется. Следовательно, для России выходом из сложившейся ситуации является создание системы качественного научного мониторинга как внешних, так и внутренних факторов развития общества. Проблема организации научного мониторинга, стратегического управления по масштабу и важности для страны сравнима с разработкой новых стратегических вооружений и космической программой. Выход из системного кризиса становится ключевой сферой управленческой деятельности в современной России. Основа системного кризиса – несоответствие времен осмысления информации, принятия и реализации решений управляющей системой и времен развития процессов в объекте управления. Системный кризис охватывает различные сферы жизни общества, и выйти из него нельзя, принимая отдельные меры, либо проводя реформы только в одной конкретной области. Общество теряет главные цели и сверхзадачи, являющиеся ранее системообразующими, а отдельные части системы общества начинают решать свои проблемы в ущерб целому. Нерегулируемое развитие структур, подобно раковой опухоли, приводит к тому, что общественный организм «пожирает» сам себя, что, как следствие, меняет общественное сознание. Нестабильности в различных системах, взаимно усиливают друг друга, что может привести к усилению кризиса. Выход из системного кризиса требует высочайшего уровня мониторинга, новых механизмов управления, мобильных социальных технологий (обобщенно – экономических и социальных инноваций). Ряд кризисов поражает отдельные сферы жизнедеятельности общества, а системный может поразить все общество. Россия столкнулась с инфраструктурным кризисом (структура и качество управления, состояние инфраструктуры, обеспечивающее жизнеспособность (линии электропередач, железные дороги, теплосети и др.) сейчас не в состоянии обеспечивать не только развитие нашей экономики, но и ее устойчивое безопасное функционирование в связи с моральным и техническим обветшанием). Также важным является духовно-нравственный кризис общества, связанный с потерей смыслов и ценностей, с потерей ориентации общества – утратой образа будущего. Мировой и исторический опыт показывает, что общество сталкивается с системными кризисами чаще всего в период качественных переходов, в моменты бифуркации различных систем общества. Решением системного кризиса, чаще всего, является сильное целенаправленное вмешательство в социальную организацию общества с учетом всех рисков (т.е. планирование социальной организации общества должно учитывать не только политэкономические факторы, но и социальную нестабильность, а также возможность природных и техногенных катастроф). 320 Следовательно, можно сделать вывод, что современное состояние развития российского общества исчерпывает себя. Дальнейшее развитие общества будет возможно лишь при изменении социальной организации общества, выборе оправданных мер и способов их реализации, с точки зрения устойчивого развития, а следовательно и учета при стратегическом развитии не только политэкономических факторов, но и факторов безопасности человека и общества.Цели и ориентиры для общества особенно важны, как и механизмы и системы управления. Анализ и выбор стратегии должен не предопределять политический и социально-экономический выбор общества, а показывать каков коридор возможностей, какую цену придется заплатить за принимаемое решение. Оценка коридора возможностей, оценка рисков, которые связаны с принимаемыми сейчас стратегическими решениями – актуальная стратегическая задача России и решать ее предстоит обществу в неблагоприятном системном контексте. Научно-технический прогресс и Россия. В современных условиях уровень развития науки и технологий стал фундаментом экономического роста, решающим фактором конкурентоспособности государств в мировом сообществе, основой обеспечения их национальной безопасности и равноправной интеграции в мировую экономику. Анализ показывает, что уровень экономической, военной и технологической безопасности государств в XXI веке будет в еще большей степени определяться состоянием научно-технологического потенциала, способностью генерировать научные знания и доводить их до практической реализации. Развитые страны уже вошли в качественно новую стадию социально-экономического развития, основным содержанием которой является создание экономики, основанной на научных знаниях и базирующейся на высокоэффективных национальных инновационных системах. Рынок наукоемкой продукции и высоких технологий становится ареной самой жесткой мировой конкуренции, а научно-техническая сфера и фундаментальные знания – одним из важнейших факторов геополитики. Только страны с мобильным, динамично развивающимся научнотехнологическим комплексом могут сохранить свои позиции и обеспечить свою национальную безопасность. Система управления российской наукой крайне медленно адаптируется к рыночной экономике, рациональное сочетание методов государственного регулирования и самоуправления в управлении научными организациями до сих пор не найдено. Отсутствие координации направлений развития науки, технологий и техники делает практически неосуществимой задачу концентрации ресурсов на получении научных знаний именно в тех областях, которые жизненно необходимы для развития и обеспечения безопасности российского государства. Сложившееся положение создает реальную угрозу национальной безопасности Российской Федерации, требует разработки и практической реализации политики Российской Федерации в области развития науки и технологий (инновационной политики) на длительную перспективу. 321 Все это позволяет сделать вывод о том, что развитие фундаментальной науки, создание инновационной системы, обеспечение обороны и безопасности должны стать стратегическими национальными приоритетами Российской Федерации на период до 2020 года. Мир XXI века – это мир новых информационных технологий и, нового видения науки. Возникает новый образ науки, который базируется на постепенном сращивании фундаментальных и прикладных наук. Из фундаментальных исследований все более вычленяются ориентированные, поисковые, в которых познание базовых закономерностей природы и общества непосредственно соединяется с установками на достижение определенных практических целей. И раньше было трудно провести четкую границу между фундаментальными и прикладными разработками. Сейчас же во многих направлениях скорость превращения результатов фундаментальной науки увеличивается настолько, что грань, отделяющая получение научных идей от их практической реализации, становится все более аморфной. Ценностное наполнение фундаментальной науки и научноинновационной сферы возрастает посредством ее активного взаимодействия с другими сферами духовной жизни, в частности с социальной сферой. Конечные пользователи инновационной продукции становятся уже не пассивными акцепторами достижений научной и инженерной мысли, а ее стимуляторами и архитекторами. Современная экономика становится все более экономикой знаний и информации. Взятая как элемент научно-инновационной системы, научная сфера создает пространство знаний, служащее своеобразным инкубатором нововведений. Соответственно, меняется понимание того, что такое «инновация». Если классическое определение инноваций связано с производством новых товаров и услуг, то современное – с производством нового знания. Следовательно, уходит в прошлое противопоставление «фундаментальная наука» и «инновационная деятельность», так как именно фундаментальная наука является основным генератором новых знаний. Особенности системного кризиса в экономике. Экономика России в последнее время функционирует в режиме чрезвычайных ситуаций. На первый взгляд, такое положение дел можно было бы оправдать беспрецедентностью и масштабами перехода от директивной к рыночной экономике. Однако, по нашему мнению, издержки переходного периода могли бы быть значительно меньше, если бы власти опирались в своих действиях не только на стандартные модели и схемы, предлагаемые Всемирным банком и МВФ, а на стремление создать, опираясь на мощный потенциал российских ученых, собственную специфическую для России модель перехода, и затем принимать управленческие решения с учетом сценариев, вырабатываемых на основе такой модели. Создание такой модели особенно необходимо в настоящее время, поскольку есть основания полагать, что в текущей спокойной обстановке зреют предпосылки для новых, возможно более тяжелых, экономических кризисов. Если не провести институциональную трансформацию российской экономики, то в будущем 322 кризисы будут повторяться, экономическая политика будет политикой «латания дыр» и преодоления чрезвычайных ситуаций. Россия – часть мирового пространства и как в таковой в ней должны отражаться общие тенденции мировой экономики. Но общие тенденции, как и в промышленно развитых странах, должны преломляться через национальную специфику.Во Франции, например, государство контролирует деятельность бирж и маклеров через Комиссию биржевых операций. Внебиржевой рынок Германии регулируется в большей мере саморегулирующими организациями и контролируется, в основном, банками. В России же институт фондовых бирж не имел продуктивной истории. Речь велась лишь о фондовых отделах либо при товарных биржах (как в период Российской империи или в период НЭПа), либо при ММВБ (как в современной России). Имеет свою структуру и система собственности в России: большая доля акций находится в распоряжении инсайдеров, а не в руках основных акционеров (как в Германии), или в руках миноритарных акционеров (как в США). Специфичен и тот факт, что государство зачастую берет на себя риски по финансированию обычных коммерческих проектов, что считается недопустимым в странах с рыночной экономикой. Все это приводит к тому, что, по международным оценкам, уровень конкурентоспособности российской экономики – 45 место из 49, суверенный рейтинг – 85 из 87, коррумпированность – 84 из 90 и т.д. Системный кризис и экология. Системный кризис оказывает влияние не только на экономические факторы и явления, но и на те факторы существования населения России, которые достаточно сложно поддаются количественной верификации. В частности, системный кризис развития России отражается в экологическом кризисе. Под экологическим кризисом можно понимать природные аномалии, возникающие на основе прямого или косвенного воздействия человека, либо аварии технических устройств, приводящие к изменениям природной среды, массовой гибели живых организмов и экономическому ущербу. Экологические кризисы не являются следствием умысла, а являются следствием стихийного хода истории, процесса развития производств и др. Расчет возможности и последствий экологического кризиса является сложной, но выполнимой задачей. К сожалению, прогнозирование экологических кризисов пока что не развито в России. Между тем, следует учесть что в XXI веке это направление станет одной из основных задач по сохранению целостности экосистем. Техногенные кризисы – основа системного кризиса. Падение промышленного производства, сокращение возможностей развития производства – опасности и угрозы, являющиеся основой системного кризиса. Признавая необходимость ликвидации технологического отставания России в качестве «задачи № 1», авторы 323 обращают внимание на то, что уязвимость техносферы в настоящее время усиливается, технологический парк практически всех отраслей промышленности находится в опасном состоянии. Большинство отраслей добывающего сектора, определяющего сложившуюся экономику страны, вынуждены работать с очень «близки» горизонтом планирования, причем кризис в добывающем секторе России в настоящее время был бы равносилен коллапсу всей экономики страны. Реструктуризация «естественных монополий» с большей вероятностью приведет к технологическому распаду страны. Развал поддержки функционирования уникальных объектов создает дополнительные угрозы, связанные с их эксплуатацией. Уникальные объекты рассчитаны на определенные ресурсы и системное окружение, вне которого они могут приобретать совершенно иные (а возможно и опасные) свойства. Отсутствие экономической политики, учитывающей специфику российской экономики, создает принципиальные трудности в формировании технологической и инновационной политики. Отсутствие единой межотраслевой системы координации и мониторинга не позволяет снизить возможность технологических кризисов. Социально-демографические кризисы. Наиболее ярко и понятно для населения России системный кризис отражается в социально-демографическим кризисе. Существует ряд социальных явлений, которые сегодня определяют интенсивное развитие негативных процессов в обществе: • падение уровня жизни как населения страны в целом, так и его пенсионной части (как следствие пенсионной реформы, по сути, проводимой за счет пенсионеров); • общее старение населения и уменьшение числа работающих; • повышение уровня безработицы и формирование разряда бездомных; • интенсивное развитие наркомании, алкоголизма, криминального поведения, прежде всего характерного для молодежи; • качественное и количественное увеличение групп риска (нищие, беспризорники, проститутки, бомжи и др.); • рост вынужденных переселенцев, часто лишенных конституционных прав. Указанные группы населения отличаются различной степенью разрушенности социально-психологической структуры личности. Чтобы противостоять этим негативным социальным процессам, общество должно знать масштабы этих «болезней», их распространение, динамику и воздействующие на них факторы, располагать эффективными методами борьбы с ними, основанными на использовании новых социальных технологий (социальных инноваций). Как выйти из системного кризиса? Проведенный анализ причин системного кризиса в России, а также принятое авторами положение о приоритетности технологического и технического развития российской экономики позволяют сделать вывод о том, что в настоящее время для России принципиальной становится задача 324 перевода экономики на инновационный путь развития. Этот путь должен опираться на четкие правила поведения производителей в процессе воспроизводства. Соблюдение их должно стать жестким и абсолютно адекватным выбранной стратегии. Для России принципиально важно создание системы прогнозирования и оценки рисков возможных кризисных явлений путем создания системы мониторинга, координации и управленческого формирования сценариев развития общества. 8.8. Необходимость изменения парадигмы развития российской экономики Россия потеряла историческую перспективу? Россия в результате неадекватных реформ (или их отсутствия) последних 20 лет оказалась среди не просто отставших в своем развитии государств, а государств, по мнению некоторых авторов, потерявших историческую перспективу. И это сегодня самое страшное. Известный либеральный экономист Дж. Сакс в своей статье «Новая карта мира» в журнале «Экономист» за 24 июня 2000 года утверждает, что карту мира теперь необходимо разграничивать не по признаку идеологии, а по признаку технического развития. По данному критерию Россия относится к третьей группе стран – технических маргиналов, которые не только не способны создавать технические инновации, но и воспринимать их. С одной стороны, мы категорически не согласны с утверждением Дж. Сакса об отнесении России по уровню технического развития, даже несмотря на существенное падение потенциала, вызванного перестройкой ее экономики, к группе стран – «технических маргиналов». По нашему мнению, в настоящее время Россия не только способна воспринимать, но и реализовывать технические решения, которые под силу далеко не всем промышленно развитым странам (включая и США). Утверждение Дж. Сакса, как и многих других «западных» экономистов, объясняется аберрацией понятий «падение производства» и «падение научно-технического уровня». Второе часто, но далеко не всегда, как сейчас в России, соответствует первому. Многие из существующих в России «прорывных» технологий, будучи здесь правильно использованы, могли бы привести к существенному подъему российской экономики. Надо лишь создать условия для восприятия открытий. Техническое развитие определяет направления глобализации российской экономики. С другой стороны, признание России страной «с рыночной экономикой» (что произошло относительно недавно) поставило перед ней задачи, которые, и здесь мы согласны с Дж. Саксом, требуют оценки экономического развития, исходя не столько из «признака идеологии», сколько «признака технического развития». Перед российской экономикой встают новые задачи, отличные от тех, которыми было обусловлено развитие России в период перестройки, да и в настоящее время. Как известно, более половины доходов 325 бюджета России в настоящее время приносят естественные монополии, т.е. отрасли, продукция которых определяется конкурентоспособными условиями добычи сырьевых ресурсов (рентой первого рода). Нельзя не учитывать того, что большинство этих ресурсов невосполнимые, что возможности их добычи (при существующей технологии) в большинстве своем ограничены временем жизни уже данного поколения. Продолжение экономической политики России как некого «сырьевого придатка» промышленно развитых стран стратегически чревато полным коллапсом экономики: природные ресурсы близки к истощению, а производство технологически сложной продукции не налажено. Именно поэтому «признак технического развития» российской экономики должен стать основным при определении направления глобализации российской экономики. Но такой подход требует изменения многих из принципов и критериев развития российской экономики. Более того, по нашему мнению, речь должна идти об изменении парадигмы ее развития. Парадигмы, определяемой созданием лучших условий развития не для «сырьевых» отраслей, как этого требуют сторонники «правого» направления в политике и «сырьевые монополисты», а для отраслей, определяющих рост научнотехнического уровня развития российской экономики, для отраслей – производителей технологически сложной продукции. Отсутствие оптимистической перспективы при существующей парадигме. Утратила ли Россия стратегическую перспективу в этом отношении? По нашему мнению, если и утратила, то только в рамках существующей парадигмы развития российской экономики, создающей реальные условия для усиления «естественного монополизма» и ослабления потенциала производителей технологически сложной продукции. Отметим, что к такой продукции принадлежит и производство продукции ВПК, определяющей уровень и возможности национальной безопасности России. И условия «войны в Чечне», и события в Ираке, да и возможные синергические последствия всех других военных конфликтов, которые могут возникнуть, как в России, так и в близлежащих регионах, показывают всю безответственность, с какой «молодые» российские реформаторы отнеслись к сохранению суверенитета российского государства не только в экономике, но и в политике. Объявив многие виды производства «неэффективными», они лишь подчеркнули тот факт, что не умеют считать эффективность мероприятий не с точки зрения отдельной отрасли, а с точки зрения перспектив развития страны как единого народного хозяйства. В рамках существующей парадигмы развития российской экономики нет стратегии ее оптимистического развития, нет возможности для «технологического взрыва», который необходим для достижения тех «амбициозных» темпов роста, о которых говорил Президент РФ, критикуя Министерство экономического развития и торговли. Повторим еще раз: в рамках действующего алгоритма Россия не имеет оптимистической исторической перспективы. Этот вывод подтверждает прогноз глобальных 326 тенденций до 2015 года Национального разведывательного Совета США в отношении России: «Россия остается самым важным действующим лицом на территории бывшего Советского Союза. Однако ее мощь по отношению к соседним регионам снизится, и она будет по-прежнему испытывать недостаток ресурсов, необходимых для осуществления своих планов. Помимо разрушающейся инфраструктуры, тяжелый урон наносит населению длительное пренебрежение вопросами окружающей среды. Это усугубляется такими негативными последствиями переходного периода, как алкоголизм, сердечные заболевания, наркомания и ухудшение работы системы здравоохранения. Население России не только сокращается, но и становится все менее и менее здоровым, а значит, теряет способность служить движущей силой экономического возрождения. Хотя ВВП России достиг нижнего предела перед стадией оживления, попытки России полностью интегрироваться в мировую финансовую и торговую систему к 2015 году могут оказаться безуспешными. Даже при самом удачном развитии событий и достижении Россией экономического роста в размере 5% в год, экономика России будет в пять раз меньше экономики США». Для сравнения отметим, что в настоящее время это соотношение равно 5,8 раза (по ППС, данные Всемирного Банка). Наши расчеты показывают, что такой прогноз, к сожалению, реален. Но при одном условии – если в последующие 13 лет в России будет действовать та же парадигма развития, что и в 10 предыдущих лет «перестройки». 8.9. Угрозы для будущего развития России Чем опасно отсутствие перспективной парадигмы развития? Отсутствие перспективной парадигмы развития российской экономики таит в себе следующие угрозы для будущего развития России. отсутствие ясных целей и программ национального развития России, отсутствие ясного плана возможного преобразования – нового «русского проекта», определяющего стратегию развития российской экономики как экономики равноправного партнера во внешнеэкономическом сотрудничестве с промышленно развитыми странами; сохранение «сырьевого» характера российской экономики, определяющего невыгодное положение России в рамках мирового экономического порядка; отсутствие развитой структуры реального сектора российской экономики, как главной базы роста и основы эффективного функционирования государства, определяющей уровень социальных гарантий, как по линии «государство – регионы», так и по линии «регионы – местные органы власти». В этом случае Россия не сможет использовать не только региональное межотраслевое разделение труда внутри государства, но и выгодное территориальное положение в рамках межгосударственных связей по линии «Европа – Азия»; невозможность влиять на внешнюю ситуацию, в частности отражать негативное воздействие внешних факторов на экономику России. Потеря 327 Россией инициативы в глобальных процессах, влияющих на изменение мирового экономического порядка, и ограничение возможности использования положительных факторов международного разделения труда; отсутствие инвестиций для обеспечения не только восстановления, но и развития и модернизации экономики России, что столь необходимо для нее после реального разрушения экономического потенциала, вызванного неправильными мероприятиями по перестройке; увеличение разрыва в уровнях жизни различных слоев населения России (уже сейчас достигающего 13–14 раз), дальнейшее увеличение бедности и нищеты подавляющего большинства населения, а в вместе с тем и потеря перспектив социального и экономического подъема российской экономики. Технологическое отставание как «угроза №1». Мы нередко говорим о растущем отставании России от развитых стран по объему ВВП, душевому доходу (10–15 раз), заработной плате (10–12 раз). Но самая опасная угроза – технологическое отставание, которое за последние 10 лет, по нашим оценкам, увеличилось в 40 раз! Это отставание (по сравнению с США) возросло как в относительном, так и в абсолютном измерении. Если США производят более 30% всей мировой наукоемкой продукции, то Россия – менее 1%, причем эта доля сокращается. Некоторые эксперты оценивают ее в 2003 году уже в 0,3%. Для авторов – это «угроза №1», но она не является таковой для многих «правых», «левых», «центристов». Подобное расхождение основных целей развития российской экономики требует пояснения. В частности, для авторов угроза технологического отставания весомее, чем: для «левых» – угроза увеличения социальных различий: различий между «трудом» и «капиталом»; для «правых» – экономико-правовая угроза, связанная с закреплением прав собственности; для «центристов» – угроза нарушения устоев «государственности», существующих в настоящее время. Технологическое отставание как «угроза №1» приводит к целому ряду отрицательных явлений в российской экономике, которые, в конечном итоге, выражаются в потере национально-культурной идентичности Опасность размывания нации. Потеря национально-культурной идентичности, т.е. размывание нации, превращение ее просто в сообщество граждан, проживающих в безнациональном государстве, на фоне усиливающихся процессов глобализации в мире. Потеря идентичности, национальных ценностей, культуры, языка, традиционной религии означает ни больше ни меньше, как потерю национального (а затем и государственного) суверенитета. Сначала нация перестает быть нацией, ее интересы заменяются чуждыми, а позже то же происходит и с государством. По сути дела те же цели ранее реализовывались военно-силовыми средствами, а теперь военная оккупация уступает место оккупации 328 экономической, технологической, культурной и духовной. Разница в том, что, сохранив национальную идентичность, даже проигравшая войну нация имеет шанс возродиться (вспомним страны «гитлеровской коалиции»), а потеряв ее – никогда. Отсутствие национальной идентичности выражается, в первую очередь, в отсутствии национальной внешней политики, отсутствии самостоятельной международной позиции. Здесь государство похоже на человека, «потерявшего лицо»: кто же захочет вступать в отношения с государством, у которого нет позиции, нет собственной политики? Но еще хуже, когда за отсутствием собственной позиции скрываются чужие национальные интересы. Важность национальной стратегии. Ослабление функций государства, его институтов до степени, когда возникает угроза потери контроля над процессами, происходящими в стране. Эта ситуация характерна для современной России, особенно в период до 2000 года. Размывание общей системы ценностей ведет к резкому ослаблению функций государства, коррупции, отказу всего государственного механизма. Испытывая идеологический вакуум, государственные институты начинают работать неэффективно, а затем и против государства. При отрицании самой возможности формирования государственнопатриотической идеологии и национальной стратегии, эти проблемы даже не ставятся. Подразумевается, что у России есть иные (не национальные) «общедемократические», «общеевропейские» (читай – либеральные) ценности и приоритеты. На практике это выливается в процесс насильного втискивания России в рамки чуждых ей «западных» идей, интересов и образа жизни. Идет ломка наших национально-культурных устоев, изживание того, что мы испокон веков считали хорошим, полезным, добрым, прекрасным, в конечном счете нравственным. 8.10. Основы предлагаемой парадигмы развития Медленные темпы развития российской экономики, латентно высокая инфляция, практически полная зависимость от тенденций развития мирового рынка означают: внутри страны – ухудшение жизненного уровня населения, а в рамках мирового экономического порядка – снижение влияния России на тенденции мирового рынка, потерю ею суверенитета не только в экономике, но и политике, а в конечном итоге превращение России в второразрядную страну, оцениваемую в настоящее время как «сырьевой придаток» промышленно развитых стран. Это же положение и эта же роль России в процессе глобализации неминуемы при продолжении проводящейся в настоящее время экономической политики. Характеристика «левых» и «правых» развития российской экономики Существуют несколько позиций, характеризующих дальнейшее развитие российской экономики. Перечислим лишь основные из них, указав на их недостатки. 329 Первая – позиция «правых» сил: следует снизить государственные расходы, сужая тем самым возможности вмешательства государства в экономику, что приведет к расширению сферы использования рычагов ее саморегуляции. Основной недостаток: в условиях монополизации российской экономики в настоящее время государственные расходы – единственный источник поддержания «на плаву» отраслей, производящих технологически сложную продукцию (особенно связанную с ВПК), а также поддержания уровня жизни населения регионов, оставшихся без средств изза неправильно проведенной политики перестройки нашей экономики. Расширение механизма саморегуляции в этом случае приведет лишь к углублению разницы в доходах населения и дальнейшей монополизации экономики. К обозначенной позиции, в сущности, примыкает позиция топменеджмента и глав «естественных монополий», достаточно четко выраженная В. Аликперовым (в нескольких статьях в газете «Известия»). Суть этой позиции сводится к тому, что, снижая влияние государства на экономику, следует продолжить курс на использование сырьевых ресурсов в качестве основного направления развития российской экономики. А технологически сложные производства развивать постольку, поскольку это необходимо для развития сырьевых отраслей. Думается, что настоящая практика развития России уже показала всю пагубность углубления сугубо «сырьевой направленности» нашей экономики. Вторая – позиция «левых» сил: следует сосредоточить все имеющиеся «дополнительные» ресурсы, отобрав их у монополистов в финансовом секторе или у «сырьевых» монополистов (природную ренту), и направить на развитие «продвинутой», по меркам мирового рынка, продукции, с тем, чтобы в дальнейшем сразу выйти на уровень стран, определяющих мировой научно-технический уровень. Основной недостаток: отсутствие экономического механизма «отнятия» этих «дополнительных» ресурсов. Кроме этого, развитие технологически сложных производств не может проводиться в некоем «промышленном вакууме» – оно потребует развития смежных производств по технологическим цепочкам. А это, в конечном итоге, натолкнется на отсутствие экономического механизма межотраслевых отношений производителей, характерное для настоящего этапа развития российской экономики, или, точнее, механизма беспрепятственного перелива ресурсов в процессе этих отношений. Нужна национальная доктрина России. В создавшейся ситуации положение России особенно тяжелое. Она является одной из первоочередных жертв выражающей управляемую глобализацию геополитики установления нового мирового порядка, в котором ее место не среди избранных, а среди прочих управляемых и используемых в интересах избранных. Россия обладает все еще огромным потенциалом возрождения на основе использования возможностей ее природных и интеллектуальных ресурсов, соединенных с современной НТР. Но в рамках доктрин управляемой глобализации этот потенциал использовать невозможно. Отсюда - задача 330 анализа особенностей естественных процессов современного всемирноисторического развития и разработки на его основе системной национальной доктрины возрождения. Пока такой доктрины нет. То, что известно под именем национальных доктрин (военная и т.д.), - это частные паллиативы, не учитывающие взаимосвязь многообразия основных внутренних и внешних условий и тенденций российского бытия. Разработка национальной доктрины современной России в системе глобальных тенденций человеческого развития зависит от политического целеполагания, прерогатива ее формулировки принадлежит верхам. Эксперты могут здесь пойти по пути разработки многовариантных прогнозов. Несомненно одно: страна Россия должна иметь определенную доктрину. Положение ее в современном мире столь критическое, что у нее больше шансов исчезнуть со сцены мировой истории, чем выжить. На протяжении всего последнего десятилетия страна находится по основным 24 параметрам развития в зоне предкатастрофического характера. Последние годы не изменили ситуацию, скорее наоборот, поскольку к объективным показателям добавились и субъективные, в частности в трудовой сфере наблюдается крайнее истощение созидательного духа населения, а в демографической – синдром национального самоубийства и т. д. 8.11. Направления будущего развития российской экономики С точки зрения определения возможного направления развития российской экономики, на наш взгляд, заслуживают внимания три направления, связанные с ее прошлым, настоящим и будущим. 1) Усиление директивности управления экономикой. Первое направление, характеризующее прошлое, – директивность управления экономикой. Суть этого управления вкратце можно определить как сочетание централизованного распределения ресурсов, централизованного ценообразования, централизованного планирования всех сторон деятельности производителя в процессе воспроизводства. Далее в качестве основных черт данного направления следует отметить: полное подчинение интересов развития отдельного производителя народнохозяйственным интересам развития экономики, приоритетность межотраслевых отношений при полном отсутствии конкуренции, «прозрачность информации» как в отношениях государства и производителя, так и между производителями в процессе воспроизводства, превалирование «технологического детерминизма» процесса воспроизводства при отсутствии критерия максимизации эффекта отдельного производителя. С одной стороны, это определяло ненужность инициативы производителя в процессе воспроизводства, но с другой, обеспечивало всех производителей народнохозяйственного пространства России (СССР) ресурсами, необходимыми для процесса воспроизводства. А потому приводило к выравниванию уровней жизни населения России, выравниванию условий деятельности производителей по всем регионам и отраслям российской 331 экономики, к отсутствию безработицы, к сбалансированности экономики. Эти положительные качества директивности управления в создавшейся ситуации обычно замалчиваются. 2) Неоклассическое направление развития. Неоклассическое направление развития – то направление, которое характерно для настоящего развития экономики России. Его основные признаки: критерий максимизации эффекта – основной стимул поведения производителя, «коммерческая тайна» в отношениях производителей, конкуренция – основной фактор развития экономики, «внутриотраслевой» научно-технический прогресс, аккумуляция ресурсов в рамках отдельных отраслей, дифференциация всей экономики на «сильные» и «слабые» отрасли. К числу первых, как мы убедились, принадлежат «сырьевые» отрасли, к числу вторых – отрасли, производящие технологически сложную продукцию. Результат подобного развития - монополизация экономики за счет только «сильных» сырьевых отраслей. Все это предполагает в будущем превращение экономики России в «экономику отдельных отраслей», а при определении стратегии развития российской экономики – включение в международное разделение труда только «сильными» сырьевыми отраслями, приоритетность глобализации экономики по отношению к задачам развития народного хозяйства России. И как результат - «развал» России как экономически, так и территориально на отдельные районы и производства: участвующие в глобализации (которых будет меньшинство) и не участвующие в ней. Нетрудно предвидеть и будущее: процесс глобализации экономики сторонниками рассматриваемого направления будет «преподноситься» широкой общественности как мероприятие, «необходимое для выживания России»: действительно, ведь «слабые» отрасли, производящие технологически сложную продукцию, в результате проигрыша в конкуренции исчезнут, а потому единственным путем сохранения российской экономики станет интеграция с производителями промышленно развитых стран. В этом случае мы можем иметь два реальных результата. I.первый, «локальный» результат – прибыль «естественных монополий», сотрудничающих с промышленно развитыми странами, возрастет; II.если же рассматривать вопрос с «глобальной», стратегической позиции, то вполне закономерен вывод о том, что Россия полностью потеряет свою экономическую, а затем и политическую самостоятельность, будучи «подвешена на крючок» необходимости сотрудничества с промышленно развитыми странами. Таким образом, подобное развитие приведет к рассогласованию критериев желаний и стремлений «естественных монополий» и критериев развития России как самостоятельного государства, обладающего возможностью отстаивать свои интересы в процессе глобализации экономики как интересы равноправного партнера в отношениях с промышленно развитыми странами. 332 3) Институциональное развитие. Третье направление, с которым мы связываем будущее российской экономики, назван нами институциональным направлением развития. Его основной критерий – минимизация трансакционных издержек при принятии единых для всех производителей правил поведения («правил игры») в процессе воспроизводства. Этот критерий, в свою очередь, предполагает приоритетность: процесса обращения в процессе воспроизводства, межотраслевого сотрудничества перед внутриотраслевой конкуренцией, «технологического детерминизма» при межотраслевом сотрудничестве над критерием максимизации эффекта при внутриотраслевой конкуренции, перелива капитала в границах народнохозяйственного пространства России над его аккумуляцией в рамках «сильных» производств. А потому – выравнивание нормы прибыли между сотрудничающими производителями и, как результат, включение в воспроизводство большинства производителей России. Превалирование «технологического детерминизма» процесса воспроизводства предполагает превращение научно-технического прогресса в основной фактор развития, а стратегически, вследствие этого, – превращение технологически сложных производств в основную сферу деятельности российской экономики. Для этого необходима разработка «правил игры», основанных на «прозрачности информации» при межотраслевых отношениях производителей в процессе воспроизводства. «Прозрачность информации», в свою очередь, предполагает отношения производителей, основанные на принципе взаимовыгодности, которая приведет к приоритету задач развития российской экономики как «народного хозяйства». Именно таким образом можно добиться исчезновения деления отраслей на «сильные» и «слабые», выравнивания эффективности их деятельности как основы достижения сбалансированности российской экономики. Институциональное направление развития российской экономики также предполагает включение России в процесс глобализации. Но в этом случае процесс глобализации определяется как вторичный по отношению к развитию экономики самостоятельного государства, которое, при возникновении противоречий в процессе глобализации, в качестве альтернативного варианта будет руководствоваться возможностью развития за счет собственных ресурсов. Отметим в связи с этим, что Россия, как никакая страна в мире, обладает наибольшим «набором» естественных ресурсов. И это не призыв к автаркии, а лишь указание на к возможности уже в настоящее время страсть взаимоотношения российской экономики с промышленно развитыми странами не по формуле «подчиненного с начальником», когда задача подчиненного заключаются только во всемерном изучении «опыта начальника». Возможно, наряду, например, с Китаем, построить российскую экономику, не гнушающуюся своего прошлого, изображаемого сторонниками «правого» направления как некое «исчадие ада», которого ни в коем случае не следует «касаться», а уж тем более изучать элементы механизма его хозяйственной деятельности. 333 Синтез направлений развития. Следует учесть, что каждое из вышеперечисленных направлений обладает когерентностью признаков или их взаимообусловленностью в рамках определенного направления и попытки проводить мероприятия одного направления в рамках критериев, обусловленных другим направлением, как показал опыт России, приносят не пользу, а вред. Именно в этом случае возникает ситуация, которую В. Черномырдин образно описал фразой «Хотели – как лучше, а получилось – как всегда». Надо также учесть, что российские реформаторы при проведении реформ исходили из прямой противоположности «директивности» и «рынка». В этом была их явная ошибка. Институциональное направление развития рыночной экономики в некоторых элементах развития сходно с элементами директивности управления, которые можно использовать, но, понятно, без элементов централизованного управления. Подобное сходство выражается, в частности, в создании условий для: превалирования задач развития страны над интересами развития отдельных производителей; приоритетности межотраслевого сотрудничества по отношению к внутриотраслевой конкуренции (которой, правда, при директивности не было); признания в качестве основы отношений производителей «технологического детерминизма» межотраслевого сотрудничества; принятия правила «прозрачности информации» в отношениях производителей; признания взаимовыгодности как основного критерия отношений производителей; признания сбалансированности экономики как основы ее функционирования; признание развития «народного хозяйства» России в качестве первоочередной стратегической задачи по отношению к интересам развития только «естественных монополий». Специфика российского развития. Следует учесть, что российская экономика имеет специфику развития, которая затрудняет использование «западного опыта». Есть факты (пусть на настоящем этапе и преподносимые как отрицательные), которые свидетельствуют о том, что российская экономика выгодно отличается от «западной». В частности, промышленно развитые страны не смогут преодолеть ограниченности воспроизводства «режимом фирм». В развитии экономики этих стран всегда будет присутствовать различие между отношениями производителей внутри «фирм» и при «межфирменных» отношениях. Экономика России более 70 лет развивалась по единым для всех производителей страны принципам. Тот факт, что в реальном секторе российской экономики в настоящее время практически для всех предприятий сохраняется дебиторско-кредиторская задолженность, должен работать на 334 лучшее понимание российскими производителями (лучше, чем производителями промышленно развитых стран), приоритетности межотраслевого сотрудничества: Производители промышленно развитых стран, конечно, не стали бы сотрудничать при подобной долгосрочной задолженности. Поэтому Россия и в условиях рыночной экономики сможет адаптироваться к принципам развития, основанным на приоритетности задач «народного хозяйства», а промышленно развитые страны – нет. Утверждение о том, что практически все технологические связи, установленные при директивности управления, неэффективны – неверно. Они неэффективны только при признании в качестве основы развития критериев неоклассического направления. Но если перейти на критерии институционального направления, то восстановление прежних связей, как и оценка их с точки зрения эффективности окажется иной, сходной с оценкой при директивности управления экономикой. Разработка единых для всех производителей России «правил игры» должна начаться с мероприятия, прямо противоположного либерализации цен, разрушившей народнохозяйственное пространство России: с восстановления единых принципов ценообразования на все виды продукции. Дальнейшее преобразование экономики должно проводиться при учете когерентности признаков институционального направления, изложенных выше. Необходимость политической воли к развитию страны. Что касается организаций, которые должны проводить в жизнь отмеченные мероприятия, то здесь, в первую очередь, необходима воля «руководства страны». По некоторым высказываниям Президента РФ можно сделать вывод о том, что желание видеть страну единым и суверенным комплексом у него есть. Далее речь должна идти о признании новой парадигмы и новых критериев развития экономики Правительством РФ, что, учитывая взгляды многих из его членов, весьма проблематично, как и дальнейшее разграничение сфер деятельности органов власти, исходя из предлагаемых критериев. Надежда здесь – на производителей России, большинство из которых испытывают существенные сложности как из-за отношений с государством, так и с другими производителями: из-за отсутствия беспрепятственного перелива ресурсов. Причем следует подчеркнуть, что больше всего по этой причине страдают производители технологически сложной продукции, олицетворяющие научно-технический уровень российской экономики. Однако мы не теряем надежды, что стремление к созданию экономики России как экономики единого суверенного «народного хозяйства» с присущими ему критериями и принципами развития победит, и Россия будет участвовать в процессе глобализации как суверенное равноправное государство, обладающее всеми признаками статуса «великой державы». 335 8.12. Путь России к постиндустриализму Макроэкономические тенденции развития России. При прогнозировании основных макроэкономических тенденций развития России в ближайшей, среднесрочной и долгосрочной перспективе можно выделить, как это делают авторы опубликованного 31.01.2003 г. доклада Brunswick UBS Warburg «Расширяющиеся горизонты» («Expanding horizons»), следующие основные параметры этого прогноза как важнейшие вехи пути к процветанию России в постиндустриальном мире: хотя за последние 4 года Россия демонстрировала серьезный финансово-экономический рост, такое положение совсем не обязательно может сохраниться в среднесрочной и долгосрочно перспективе без принятия правительством страны комплекса соответствующих мер; предлагается, чтобы вышеуказанные мероприятия включали бы прежде всего наращивание товарно-экспортного потенциала России; особую роль для перспектив развития экономики России может сыграть Китай, промышленно-экспортный потенциал которого мог бы быть гармонично интегрирован с уникальными природными богатствами России; экспортный потенциал России может быть далее увеличен на путях развития импортно-замещающего потенциала страны и упрочения ее внутреннего финансового сектора; предпосылками реальной оценки рубля наряду с вышеупомянутыми факторами должны стать увеличение производительности труда и вступление в ВТО; с оптимистической точки зрения ВВП России может вырасти на 77% к 2006 г. по сравнению с 2002 г. и на 160% к 2010 г., достигнув уровня 900 млрд. долл. США, при условии, что курс рубля по отношению к доллару в течение текущего десятилетия будет стабилен; особые мероприятия потребуются для обеспечения финансовой стабильности России. Путь России к постиндустриальному процветанию. Прямой ответ на вопрос, каков путь России к постиндустриальному процветанию, можно сформулировать так: «Он будет включать в себя комбинацию роста производства (путем повышения производительности труда работающих) и расширения капиталоемкости экономики (на путях инвестиционного бума). При разработке и реализации собственной стратегии реформ Россия должна учитывать важнейшие уроки из мировой практики приспособления к постиндустриальному миропорядку: экономическое мышление в период индустриального общества характеризовалось акцентом на диверсификацию собственного потенциала, особенно промышленного. Типичными примерами подобной экономической политики были социалистические страны, а также новые индустриальные страны Восточной Азии. В отличие от этого при переходе социума к постиндустриальному типу развития ключевыми факторами экономической 336 стратегии должны стать специализация и интеграция применительно к условиям глобализации; в последнее время просматривается тенденция к относительному (но не абсолютному) снижению доли обрабатывающей промышленности в совокупном размере мировой торговли. При этом Россия занимает примерно «серединную» позицию в спектре показателей глобальной доли экспорта товаров и услуг в ВВП (около 40% по сравнению с примерно 90% у Эстонии и 10% у США, Японии и др. в 2001 г.). Далее, по показателю «экспорт услуг в экспорте товаров» Россия ранжируется примерно на одном уровне с такими странами, как Китай и Мексика (около 10% в 2000 г.), заметно отставая от лидеров в этой сфере – Великобритании и США (примерно 40% в 2000 г.). В то же время по показателю «доля услуг в ВВП» Россия находится опять-таки в «серединном положении» по сравнению с геоэкономическими центрами силы (США и Великобритания – порядка 75% и Китай – около 35%); ключевыми параметрами постиндустриальной экономической динамики становятся «хороший деловой климат» и «умение использовать свое сравнительное преимущество» с точки зрения специализации в геоэкономике. Составными элементами сравнительного геоэкономического преимущества России являются следующие факторы: фундаментальное преимущество – уникальное богатство природных ресурсов, особенно энергетических ресурсов; в сфере промышленности наследием советской экономики у России является низкий уровень развития индустрии потребительских товаров. Реально конкурентоспособными в геоэкономике являются производство военного и сопредельного оборудования и отчасти продукция тяжелого машиностроения. В то же время Россия располагает рядом достаточно развитых сфер услуг (медицина, образование, наука, инжиниринг, культура и искусство). Также налицо солидная инфраструктура добывающей промышленности и транспорта. Наконец, Россия характеризуется наличием недооцененной («undervalued») национальной валюты с точки зрения паритета покупательной способности населения. Причем по последнему показателю Россия является печальным лидером в мирохозяйственной классификации (18% в 2000 г. и, по предварительным оценкам, 9% в 2002 г.). Нынешняя структура внешнеторгового экспорта России характеризуется следующими параметрами: нефть и нефтепродукты – 37%; газ – 14%; уголь и др. – 1%; электричество, фосфаты и пищевые продукты – 2%; древесина и сопутствующие товары – 4%; драгоценные металлы – 2%; черные металлы – 6%; цветные металлы – 5%; продукция машиностроения – 8%. 337 При этом экспорт услуг в 2002 г. составлял только 12% от экспорта товаров. Таким образом, другими источниками современной геоэкономической конкурентоспособности России вслед за выше перечисленными показателями являются природное сырье, его обработка и энергоносители. Пока к ним нельзя отнести перерабатывающую промышленность. Вместе с тем в будущем можно ожидать достижения конкурентоспособности страны в сфере высокостоимостных услуг и промышленности, что реально достижимо в особенности с учетом уникально богатого «человеческого капитала». Однако «камнем преткновения» на этом пути является проблема реальной оценки рубля. В целом основа пути России к процветанию в лоне постиндустриальной экономики на ближайшую перспективу – это экспорт природного сырья и продуктов его переработки, что дополнялось бы конкурентоспособным внутренним инвестиционным климатом. В дальнейшем к этим факторам должен добавиться высокотехнологический экспортный потенциал. Условия постиндустриального процветания. Тремя основными условиями реализации данной перспективы являются следующие факторы: 1. устойчивый рост экспорта; 2. внутренняя экономика должна быть достаточно привлекательна для инвесторов с точки зрения наращивания импортно-замещающего потенциала; 3. должно продолжаться расширение местных финансовых рынков, что сократило бы «бегство капиталов» и позволило использовать внутренние ресурсы для инвестирования и, таким образом, расширения рынка капиталов. При всем этом особенно важна перспектива вступления России в члены ВТО (Всемирной торговой организации). В этом случае страна получила бы возможность дополнительного доступа к международным рынкам, чему способствовал бы в особенности фактор дешевизны энергетической составляющей российской экономики. Другим залогом успешного геоэкономического прогресса России представляется развитие ее беспрецедентно тесного хозяйственного взаимодействия с Китаем. Китай ныне все более превращается в «новую мастерскую мира» – лидера в сфере перерабатывающих отраслей промышленности. Это положение можно было бы эффективно увязать с уникальными природными богатствами России и развитием ее потенциала в области добывающих отраслей промышленности. В случае обеспечения гармоничного российско-китайского мирохозяйственного взаимодействия Россия могла бы стать индустриально-сырьевым и индустриальнодобывающим «провайдером» для прогресса индустриальноперерабатывающих отраслей китайской экономики. В случае такого развития событий Китай, в свою очередь, мог бы стать для России такой же «палочкой-выручалочкой», какой ранее стали, например для Австралии, Япония и новые индустриальные страны Юго-Восточной Азии. 338 Для обеспечение внешнего инвестиционного «бума» и наращивания импортнозамещающего производства правительство России должно будет обеспечить «хороший деловой климат» как главный приоритет экономической политики правительства страны. Однако пока этому процессу безусловно противоречит чрезмерная бюрократизация нынешнего российского истеблишмента. Процессы и индикаторы макроэкономического развития России. По некоторым оценкам, процессами развития России в первой декаде ХХI века представляются следующие: достижение ежегодного роста ВВП в размере 4,5%; продолжение консервативной монетаристской политики правительства; антиинфляционная направленность правительственного монетаризма обеспечит стабилизацию рубля; цены на нефть на мировом рынке не выйдут за пределы 18,5–23,5 долл. США за баррель; начиная ориентировочно с 2006 г. общий объем экспорта России будет возрастать ежегодно на 6%, а к 2010 г. – на 10%; будут развиваться процессы хозяйственного замещения импорта; будет стабилизирован внутренний финансовый рынок; Россия вступит в ВТО в 2007 г. В случае соблюдения данных условий моделируются следующие макроэкономические индикаторы России к 2010 г. Таблица 5. Макроэкономические индикаторы России к 2010 г. 2001 г. 2010 г. Номинальный ВВП (млрд. дол.) 309 922 ВВП на душу населения (дол.) 2149 6556 Обменная ставка рубля к доллару (на конец 30,1 32,0 года) Реальное уценивание, % 13,4 3,7 Экспорт (товаров) (млрд. дол.) 102 185 В т.ч., нефти и нефтепродуктов (млрд. дол.) 34 50 Импорт (товаров) (млрд. дол.) 54 160 Экспорт товаров и услуг, % ВВП 36 24 Баланс текущих платежей, % ВВП 11,2 0,4 Правительственный (федеральный и 49 10 местный) долг, % ВВП Банковские кредиты частному сектору, % 14,1 32 ВВП 339 Вышеприведенный прогноз был сделан авторами доклада Brunswick UBS Warburg «Расширяющиеся горизонты» («Expanding horizons»), и является классическим примером современного постиндустриально ориентированного политико-экономического мышления. Соответственно проводимый в рамках данной парадигмы анализ основных тенденций макроэкономического развития России на обозримую перспективу ограничен в плане исторической динамики, ибо не учитывает футурологии постинформационного социально-экономического развития. Между тем постинформационизм – реальная цивилизационная альтернатива постиндустриализму и в национально-государственном, и в глобальном масштабе. 8.13. Вхождение России в информационное общество Очередная грань веков ознаменовались внедрением во все сферы жизни информационно-коммуникационных технологий, включая Интернет. Новые информационно-коммуникационные технологии несут в себе огромный потенциал: совершенствования менеджмента в государственной, муниципальной и корпоративной сферах; повышения производительности труда; роста удовлетворенности населения в товарах и услугах; повышения качества и уровня жизни. Информационно-коммуникационные технологии составляют фундамент и материальную базу для перехода к новому типу социальноэкономической организации - информационному обществу, глобальному информационному обществу. Формирование информационного общества происходит и в России. Доступ к материальным и духовным благам информационной цивилизации позволяет обеспечить населению России постоянное улучшение жизни, экономическое процветание и необходимые условия для свободного развития личности. Только войдя в информационное общество, Россия сможет присоединиться к группе технологически и экономически развитых стран на правах полноценного участника мирового развития с сохранением политической независимости, национальной самобытности и культурных традиций, с развитым гражданским обществом и правовым государством. Признаки информационного общества. Становление информационного общества характеризуется следующими основными признаками: дальнейшей социализацией процессов государственного и корпоративного управления - предоставления принципиального новых возможностей маркетингового исследования и последующего удовлетворения потребностей различных категорий населения за счет совершенствования менеджмента; формированием глобального информационного пространства, углублением процессов информационной и экономической интеграции 340 регионов, стран и народов, направленной на повышение качества жизни населения; становлением и в последующем доминированием в экономике новых технологических укладов, базирующихся на массовом использовании перспективных информационно-коммуникационных технологий и, в конечном счете, построением «экономики, основанной на знаниях». В такой экономике в дополнение к рынкам природных ресурсов, труда и капитала функционирует рынок информации и знаний как факторов производства. Информационные ресурсы общества становятся реальными ресурсами социально-экономического развития, и обеспечивается рост удовлетворенности потребностей общества в информационных продуктах и услугах; возрастанием роли информационно-коммуникационной инфраструктуры в системе общественного производства, в социальной, духовной и культурной сферах; повышением качества образования, здравоохранения, социальной защиты населения, уровня научно-технического и культурного развития за счет расширения возможностей информационного обмена на международном, национальном и региональном уровнях и, соответственно, повышением уровня мотивации сотрудников, ростом востребованности в высококвалифицированном труде, в профессионализме; ростом уровня творчества различного труда, и, как следствие повышением ответственности сотрудников государственного и корпоративного секторов как важнейшей характеристики труда; созданием эффективной системы обеспечения прав граждан и общественных институтов на свободное получение, распространение и использование информации как важнейшего условия демократического развитии; созданием условий повышения физического, нравственного и духовного здоровья различных групп населения, особенно молодежи и несовершеннолетних, за счет предоставления новых моделей досуга и каналов общении, и, как следствие снижение уровня девиантного поведения. Все эти признаки информационного общества должны служить целевыми ориентирами при вхождении России в информационное общество, как стратегической задачи социально-экономического развития. Понятие информационной среды. Информационная среда - эта среда, в которой создается, хранится и распространяется информация, и осуществляются все формы информационного взаимодействия в обществе, обеспечивающие его существование и функционирование, как единого социального организма. Понятие информационной среды распространяется как на общество в целом, так и на любую отрасль, подотрасль, сферу деятельности и любую составляющую общества. Можно говорить об информационной среде науки или ее отдельных областей, информационной среде экономики, культуры и т.п., можно говорить об информационной среде мира, страны, региона, 341 города и даже маленькой деревни. Можно говорить об информационной среде, в которой живет тот или иной контингент населения, отличающийся одинаковым поведением людей (сегмент населения). Информационная среда формируется естественным или целенаправленным образом, отражая достигнутую степень развития общества и его отдельных составляющих. В то же время информационная среда сама является необходимым условием дальнейшего развития общества. Только в развитой информационной среде, адекватной современному этапу научно-технического, политического, социально-экономического и культурного развития цивилизации, могут быть реализованы эффективные механизмы хозяйствования и управления, разработаны и внедрены во все сферы жизни общества современные высокие технологии, обеспечено необходимое качество образования и созданы благоприятные политические, социальные и культурные условия для достойной жизни людей. Развитие информационной среды в каждой стране происходит неравномерно во времени и пространстве в зависимости от уровня ее развития. Поэтому создание реальных условий и предпосылок для целенаправленной трансформации информационной среды, как необходимого условия социального прогресса и успешного движения к информационному обществу, является одной из приоритетных задач общества и государства. Оно особенно актуально для России на текущем этапе ее социальноэкономического развития. Движение к информационному обществу предполагает целенаправленное развитие информационной среды как необходимого условия прогресса во всех областях человеческой деятельности. В упрощенной форме информационную среду можно представить тремя основными составляющими: контентом - объемом и содержанием информации; языками, отображающими информацию; информационно-коммуникационной инфраструктурой и способами информационного взаимодействия, определяемыми техническими возможностями каждого этапа развития цивилизации (на современном этапе - уровнем развития всех видов коммуникаций с использованием информационных технологий). Наиболее общими характеристиками информационной среды являются: характеристики информационной инфраструктуры и пространственный масштаб информационного взаимодействия. скорость передачи информации; параметры контента (объем, смысловое содержание, ценность информации и др.). Первые две характеристики могут быть определены количественно. Так для России информационная инфраструктура субъектов Федерации может быть охарактеризована следующими показателями: развитие телефонии (наивысшие показатели - 67 аппаратов на 100 жителей в Республике Хакасия, 51 – Москве, 41 – Санкт-Петербурге); 342 сотовая связь (50 на сто жителей в Московской области, 47 – Москве, 46 - Санкт-Петербурге); Интернет (40% охвачено жителей Ямало-Ненецкого автономного округа, 30% - Калининградская область, 15% - Москва); компьютеры (35 на сто жителей в Москве, 29 - Санкт-Петербурге, 29 – Орловской области); коннективность (155 мб/с – Санкт-Петербург и Новгородская область, 100 мб/с – Москва, Иркутская область, Ставропольский край). Структуризация полезности информации. Контент и языки могут иметь и более сложную структуризацию, представляющую процесс обработки или генезиса информации индивидуальным или коллективным субъектом. Например, применительно к анализу мотивации государственных и корпоративных руководителей (субъектов) в получении информации такая структуризация может иметь следующий вид. Чем более полезна для субъекта информации, тем лучше она им воспринимается и запоминается. Информация полезна, когда она представляется в нужный момент. Рассмотрим возможный генезис информации: язык, сведения, данные, знания, понимание, применение, анализ, синтез, оценка. Например, в образовательной проблематике подобный генезис называется таксономией Блума. На практике приведенная последовательность выдерживается совсем не обязательно. Язык – это алфавит, лексика, грамматика. Это «эмбриональная» информация, показывающая способы ее формального выражения. Язык имеет потенциальную возможность представлять интерес для субъекта. Это могут быть фрагменты картинок, образы, словари, классификаторы, рубрикаторы, нормативы, предметные указатели, форматы сообщений, структуры баз данных и пр. Сведения – отдельные сообщения, набор текстов, иллюстрации, графики, схемы и пр., имеющие общезначимый смысл. Сведения характеризуются возможностью объединения по некоторым признакам в группы, классы. Например, сведением является сообщение об определенном росте инфляции после повышения ставки рефинансирования. Различные сведения, одновременно характеризующие некоторый объект или явления с разных сторон, называются данными. Данные фокусируются на определенном объекте или явлении. Например, в России много людей, которые живут в городе численностью до 50 тыс. человек, доме № 5, родились в 90-е годы и имеют фамилию Иванов. Множество Ивановых, характеризующееся любым из этих признаков - это сведение. И только «пересечение» отдельных сведений является данными, указывающими на нужного нам Иванова. Данные сами по себе обычно только идентифицируют объект, явление, зависимость. Они как бы «фильтруют» сведения для указания на что-то конкретное. Это уже информация для субъекта, представляющая некоторую ценность. Но большей ценностью обладают данные о динамике их изменения 343 - как говорят математики, первая или вторая производная. Если что-то развивается, это больше обращает на себя внимание. Например, данные о текущем курсе доллара хорошо дополнить динамикой его роста. Количество голодающих меньше настораживает, чем данные о структуре динамики. Данные становятся более информативными для субъекта, если они несут информацию об изменении ситуации. Знания – это структурированный набор данных, релевантных или даже пертинентных некоторой проблеме или потребности субъекта. Знания обычно характеризуются некоторой гипотетической возможностью полезного применения. Если данные не нужны, они либо будут забыты, либо запомнены субъектом «на всякий случай», либо сохранены «до лучших времен» в базе данных компьютера. Знания – в той мере знания, в какой они соотносятся со схемой восприятия информации Руководителем. Понимание – это стадия восприятия информации, характеризующаяся соотнесением полученных данных со знаниями субъекта. Понимание растет, если знания соответствуют намерениям объекта. Понимание – это идеальная, внутренняя форма восприятия информации. Понимание связано с интуитивными процессами целеполагания, зачастую скрытыми от окружающих. Сформулированные и высказанные субъектом во внешнюю среду намерения и цели можно назвать идеями. Применение – это стадия проверки знаний на практике. Применение предполагает наличие у субъекта информации о внешней обстановке, либо это один из способов узнать что-то об этой обстановке. Применение углубляет знания и понимание информации. Применение обычно подразумевает двухфазовый процесс: исследование и собственно применение. Например, в политике и торговле проводятся маркетинговые исследования. В производстве проводятся научно-исследовательские работы, бизнес-планирование, имитационное моделирование, выпуск экспериментального образца и пр. Собственно применение подразумевает широкомасштабные действия, окончательное внедрение дорогостоящей технологии, запуск серийного производства. Анализ, синтез, оценка – стадии обработки информации, которые удобно отнести непосредственно к процессам принятия управленческих решений. Предоставление информации субъекту на этих стадиях наиболее ответственный процесс для поставщика информации. Здесь велик риск, но есть и интригующая возможность повлиять на процесс и результат. Национальная стратегия движения России к информационному обществу. Национальная стратегия движения России к информационному обществу может исходить из глобальных оценок места и роли России в мировых экономической и геополитической системах и ее исторической миссии как хранителя культурно-исторических ценностей. Эту миссию еще предстоит сформулировать. В ней должно быть что-то от потребностей мирового рынка, российских возможностей и культурно-исторических ценностей, потребностей различных категорий российского населения, что344 то интегрирующее многоликую и огромную страну. Миссия должна содержать вызов. И вызов этот может быть сделан с учетом вхождения России в глобальное информационное общество. Национальная стратегия должна: принимать все лучшее, социально и гуманитарно ориентированное из зарубежного опыта; учитывать уникальные экономико-географические условия России. Уникальность состоит в исключительной роли телекоммуникаций и средств массовой информации, как инструментов удовлетворения жизненно необходимых, в том числе духовных потребностей населения в регионах, сколько-нибудь удаленных от столицы. Именно это обстоятельство и будет в ближайшие десятилетия определять темпы и глубину демократических преобразований, формирования дистанционных систем образования и научного обмена, медицинских услуг и услуг труда, наконец, торговли и организации досуга. Социальная и гуманитарная составляющие движения к информационному обществу в России должны рассматриваться как важнейшие компоненты этого процесса. Русскоязычный фактор, в российской информационной среде, должен стать серьезной движущей силой движения к информационному обществу как фактор, способный ускорить формирование единого информационного пространства на территории России и некоторых стран СНГ. Социально-экономическое развитие России в XXI веке может быть обусловлено технологическим и социальным прорывом, что возможно лишь на модернизированной технологической базе, особенно в сфере мягкой продукции. Модернизация предполагает резкое увеличение спроса на информацию и знания, переход к высоким, прежде всего компьютерным и коммуникационным технологиям, формирование в России конкурентного инновационного рынка. Это потребует развития современной информационной и телекоммуникационной инфраструктуры, общенациональной компьютерной сети, формирования единого информационного и экономического пространств, т.е., в конечном счете, трансформации существующей информационной среды, без которой невозможно свободное распространение информации, перемещение капиталов и человеческих ресурсов. К главным социально-экономическим последствиям глубинных трансформаций информационной среды относятся: рост социальной и экономической значимости информационных технологий и информации в жизни людей, не только элиты, но и миллионов граждан, принимающих самостоятельно большие и малые решения, превращение информации в экономическую категорию, постоянное расширение инвестиций в развитие информационной среды; ускорение социальных и экономических процессов, побуждающее органы государственной власти и местного самоуправления быстрее реагировать на происходящие перемены, создавать все более эффективные и 345 гибкие механизмы управления сферами экономической деятельности и общественной жизнью; быстрый рост числа реальных и потенциальных потребителей коммерческой информации, циркулирующей в открытых информационных сетях, перестройка в связи с этим мировых торговых связей, увеличение роли посреднической деятельности и международного маркетинга товаров и услуг; сдвиг совокупного спроса в сторону информационных потребностей и опережающие темпы создания, распространения, постоянного обновления и использования информации; резкий рост значения для социально-экономического развития постоянного обновления и роста знаний, роли образования и науки, систематического обучения и переобучения работников. тенденция к слиянию информационных и денежных потоков в рамках единой инфраструктуры и рост уязвимости национальных экономик от ее надежного и безопасного функционирования. Проблемы трансформации информационной среды в России. На пути к информационному обществу России придется решать сложные и разнообразные проблемы создания условий для трансформации и развития информационной среды. Можно выделить следующие три класса этих проблем. 1) Первый класс составляют проблемы целенаправленного развития технологического базиса вхождения России в информационное общество. Главное здесь состоит в обеспечении адекватного потребностям общества, времени и социально-экономической ситуации уровня функционирования и развития следующих основных составляющих этого базиса: национальных информационных ресурсов - баз и банков данных, всех видов архивов, системы депозитариев государственных информационных ресурсов, библиотек и музейных хранений и пр. и обеспечения широкого свободного доступа к ним; информационно-коммуникационной инфраструктуры - территориально распределенных государственных и корпоративных компьютерных сетей, телекоммуникационных сетей и систем специального назначения и общего пользования, линий связи, сетей и каналов передачи данных, средств коммутации и управления информационными потоками, а также организационных структур и правовых механизмов, обеспечивающих ее эффективное функционирование; информационных, компьютерных и телекоммуникационных технологий - базовых, прикладных и обеспечивающих, систем и средств их реализации, сетевых технологий обеспечения доступа к информации; производства и потребления информационных продуктов и услуг для органов государственной власти и органов местного самоуправления всех уровней, хозяйствующих субъектов и населения; 346 научно-производственного потенциала информатизации, телекоммуникаций и связи - организации и предприятия фундаментальной и прикладной науки в областях информатики, вычислительной техники, телекоммуникаций и связи, конструкторско-технологической и производственной баз их развития; рынка информационных технологий, средств вычислительной техники, телекоммуникаций, связи, информационных продуктов и услуг; технологий, структур и механизмов функционирования и развития электронных СМИ. Проблемы трансформации технологического базиса в рыночной экономике решаются в известной степени независимо от усилий, предпринимаемых государством. Поэтому Национальная стратегия России в информационном обществе может строиться на основе достижения баланса интересов граждан, организаций и государства в информационной сфере. При этом следует исходить из принципа безусловного правового равенства всех участников процесса информационного взаимодействия вне зависимости от их политического, социального и экономического статуса. Тем не менее, роль государства как координатора и интегратора усилий всех участников процесса информатизации (бизнеса, институтов гражданского общества, неправительственных организаций, населения и др.), устанавливающего правила игры и создающего реальные благоприятные условия для развития информационно-коммуникационной инфраструктуры, системы производства информационно-коммуникационных технологий, информационных продуктов и услуг, остается весомой. 2) Второй класс проблем обусловлен тем, что России может строить свою стратегию движения к информационному обществу в тесном информационном окружении с другими странами. Здесь на первый план выходит проблема обеспечения безопасности национальных информационных ресурсов и критически важных сегментов и объектов информационно-коммуникационной инфраструктуры, защиты общества и граждан от угроз, связанных с возможностью применения новых информационных технологий в качестве оружия и распространением компьютерных преступлений. Международное информационное сотрудничество должно быть переведено на новый уровень, ориентировано на разработку и принятие правовых положений и международных соглашений, обеспечивающих координацию деятельности в сфере борьбы с информационным терроризмом и информационным криминалом, по предотвращению этих угроз и согласованию действий по минимизации их последствий, а также по международно-правовой защита национальных информационных ресурсов и интеллектуальной собственности, законных интересов граждан в процессе информационного обмена. 3) Третий класс проблем определяется социокультурными факторами, мешающие превращать в реальность потенциальные возможности информационно-коммуникационных технологий: 347 неразвитые информационные потребности большинства населения, определяемые, главным образом, низким платежеспособным спросом на информационные продукты и услуги; существующая в обществе недооценка роли информации в экономике и в общественной жизни; недостаточная готовность общества к жизни и работе в информационном обществе и низкая компьютерная грамотность основных слоев населения. Национальная стратегия движения России к информационному обществу может включать концептуальные подходы и принципы решения перечисленных проблем и определять тем самым направления программной реализации основных положений стратегии. 8.14. «Качество жизни» как экономическая категория информационного общества Очевидно, что улучшение жизни населения связано, не только с материальным благополучием, ростом оплаты труда, стремлением достижения высоких производственных показателей в труде. Однобокая гонка за прибылью может лишить многие народы многонациональной России природной самобытности, грозит возможностью растворения этносов в рыночной стихии, уничтожения малочисленных народов под спудом внешнего давления цивилизации. Вместе с тем опора на чисто затратный принцип социальной помощи населению в условиях рыночного хозяйства может угрожать их существованию из-за роста иждивенчества, обычного недостатка финансовых средств, а также снижением защитных и адаптационных свойств отдельных категорий населения. В настоящее время происходит принципиальное изменение подходов к оценке и повышению качества жизни. Особенно это связано с формированием глобального информационного общества. Ведь информационно-коммуникационные технологии предоставляют принципиально новые возможности для исследования потребностей населения, повышения имиджа органов государственной власти, обеспечения постоянного роста уровня и качества жизни. Чтобы понять это, следует проследить историю развития понятий уровня и качества жизни. Начиная с 60-х годов понятие «качество жизни» в мировой науке и практике прошло путь от публицистического словосочетания до научной категории. Население России является одновременно как производителем, так и потребителем продукции и услуг, и «качество жизни», в связи с этим, должно учитывать одновременно уровень и степень обеспечения населения материальными благами и меру удовлетворенности духовными, культурными, эстетическими и иными потребностями. 348 Понятие «уровень жизни». Понятие «уровень жизни» в большей степени ориентировано на такую оценку степени удовлетворения материальных и иных потребностей, которые поддаются прямому количественному измерению. «Уровень жизни» - социально-экономическая категория, выражающая уровень удовлетворения материальных и культурных потребностей личности в смысле обеспеченности потребительскими благами, которые характеризуются преимущественно количественными показателями, абстрагированными от их качественных значений (размер оплаты труда, доход, объем потребления благ и услуг, уровень потребления продовольственных и промышленных товаров, продолжительность рабочего и свободного времени, жилищные условия, уровень образования, здравоохранения, культуры и т.д.). Раньше (ООН, 1961 год) понятие «качество жизни» очерчивалось кругом универсальных количественных показателей, в состав которых обязательно входили такие 9 групп характеристик, как: здоровье, потребление продуктов питания, образование, занятость, жилищные условия, социальное обеспечение, одежда, свободное время, права человека. Подходы к оценке качества жизни. Особое значение приобретает вопрос о показателях оценки качества и уровня жизни. Показатели качества жизни населения - это совокупность признаков, посредством которых может быть дана оценка достигнутого уровня и динамики социально-экономической результативности развития всей сферы работ, связанных с развитием общества. Обычно при определении состава показателей качества жизни используется интегральный и частный подходы к оценке рассматриваемых категорий. В свою очередь, интегральный подход предполагает проведение двух типов оценок: объективной (на основе официальных статистических данных); субъективной (на основе общественного мнения с привлечением обобщающей информации, основанной на результатах социологических опросов населения). Объективные и субъективные критерии, сосуществуя в единой системе критериев, дополняя друг друга, с разных сторон отражают объективные условия жизни и субъективное ощущение степени удовлетворенности человека данными ему условиями жизни. Интегральный подход является актуальным еще и потому, что многие составные элементы качества жизни (например, удовлетворенность) количественно неизмеримы. К числу подобных «неизмеряемых» элементов относятся также индивидуальные привязанности и предпочтения, степень свободы, уверенность человека в своей способности контролировать любую ситуацию и т.п. Мировая статистика уровня жизни. Таким образом, научное обеспечение проведения информационного мониторинга уровня жизни объединяет две группы показателей: 349 1. оценки, основанные на статистической информации, успешность формирования которой изначально определялась развитостью используемых информационно-коммуникационных технологий; 2. оценки, основанные на социологических опросах. Качество социологических опросов, обработки полученных результатов также во многом определяются используемыми информационными технологиями. Международная статистика уровня жизни (ООН, 1978 г.) включает уже 12 основных групп показателей: 1. рождаемость, смертность и другие демографические характеристики населения; 2. санитарно-гигиенические условия жизни; 3. потребление продовольственных товаров; 4. жилищные условия; 5. образование и культура; 6. условия труда и занятость; 7. доходы и расходы населения; 8. стоимость жизни и потребительские цены; 9. транспортные средства; 10. организация отдыха; 11. социальное обеспечение; 12. свобода человека. Система оценки уровня жизни в России. В 1992 г. в России (Центре экономической конъюнктуры и прогнозирования при Министерстве экономики РФ) была разработана система оценки уровня жизни, состоящая из семи разделов и 39 показателей. Система показателей подраздела «Уровень жизни» введена в действие Госкомстатом России с 1993 г. и состоит из следующих показателей: средняя оплата труда работников; покупательная способность населения со средними заработной платой и пенсией; минимальный потребительский бюджет по основным социальнодемографическим группам населения; прожиточный минимум по основным социально-демографическим группам населения; численность и доля населения, имеющего среднедушевые доходы ниже минимального потребительского бюджета и прожиточного (физиологического) минимума; потребление продуктов питания в домашних хозяйствах с различным уровнем среднедушевого дохода; денежные доходы и расходы определенных социальнодемографических групп населения; показатели дифференциации населения; соотношение среднедушевых доходов населения 10% наиболее и 10% наименее обеспеченного населения; 350 индекс концентрации доходов населения (коэффициент Джини); структура потребительских расходов социально-демографических групп населения; распределение населения по размеру среднедушевого дохода. В 1998 г. постановлением Госкомстата России утверждена «Унифицированная система показателей, характеризующих социальноэкономическое положение муниципального образования», в соответствии с которой характеристику социально-экономического положения муниципального образования предполагается проводить по 25 направлениям с использованием 300 показателей. В перечень показателей включены разделы, отражающие основные аспекты качества и уровня жизни. Однако даже для муниципального образования основным недостатком этой системы показателей является отсутствие разветвленной сети учреждений муниципальной статистики или информационно-аналитических институтов, которые могли бы совместно с органами государственной статистики субъектов РФ осуществлять информационный мониторинг уровня жизни на территориях муниципального образования. Дополнительные показатели условий жизни. Анализ критериев качества жизни, действующих в России и за рубежом, показывает, что качество жизни характеризуется и дополняется также показателями, которые определяют не только уровень, но и условия жизни: макроэкономические показатели (динамика производства, уровень инфляции, уровень заработной платы занятого населения); жилье, социальная инфраструктура; состояние здоровья населения; состояние окружающей среды; социальные аномалии (преступность, наркомания и т.д.). Социальные индикаторы. Важнейшей составляющей оценки качества жизни является определение уровня удовлетворенности населения динамикой социально-экономических изменений (качеством лечебно-профилактической помощи, трудовой деятельности, рекреационного обслуживания, экологической безопасностью и др.). В связи с этим управление качеством жизни населения предполагает наряду с использованием системы статистических показателей разработку и применение комплекса социальных индикаторов, полученных в процессе проведения социологических маркетинговых опросов. Подсистема социальных индикаторов является, наверно, более гибкой по своему составу в сравнении с системой статистической оценки уровня, качества и условий жизни и может отражать приоритетные направления мониторинга качества жизни на конкретном этапе разработки и реализации стратегического плана развития автономного округа. В составе социальных индикаторов в большинстве существующих методик присутствуют следующие группы оценок: 351 социо-культурные установки и взгляды (отношение к частной собственности, представление о социальной справедливости, религиозность и др.); социальное самочувствие (удовлетворенность различными аспектами жизни, наиболее беспокоящие проблемы и пр.); политические оценки и взгляды (доверие к политическим лидерам, органам власти); оценки экономической ситуации (производственная и социальная ситуация, уровень потребления, оценка материальной обеспеченности); оценки и прогнозы экономических перемен (темпов и результатов реформ); экономические установки и поведение (трудовая и хозяйственная мотивированность, инвестиционное поведение); оценки социальных перемен (например, оценки эффективности социальной поддержки). Задачи регулирования качества жизни предполагают, что любая система показателей может завершаться обобщающим показателем, обеспечивающим единство всех показателей и однозначную оценку динамики исследуемого процесса. Новые показатели – атрибуты информационного общества. Качество жизни не имеет предела совершенствования и роста. Поэтому постоянно идет поиск и разработка новых средств и методов повышения качества жизни. В это емкое понятие включаются все новые и новые аспекты, постоянно совершенствуются информационно-управленческие механизмы исследования и повышения качества и уровня жизни. К таким механизмам относятся атрибуты информационного общества: национальные информационные ресурсы, отражающих как потребности населения в продукции и услугах, так и сами эти продукты и услуги; информационно-коммуникационная инфраструктура, обеспечивающих взаимодействие и функционирование всех компонентов общества для повышения качества и уровня жизни населения; производство и потребление высококачественных информационных продуктов и услуг для органов государственной власти и органов местного самоуправления всех уровней, хозяйствующих субъектов и населения; технологии, структуры и механизмы функционирования и развития электронных СМИ, как инструмента информационной открытости обществ, без которого невозможен постоянный рост уровня и качества жизни населения. 8.15. Совершенствование государственного управления Административная реформа предполагает наведение порядка в органах власти, постоянное улучшение согласованного функционирования и взаимодействия органов государственной власти. Органы государственной 352 власти, в свою очередь, это институциональная структура, определение характеристик которой не столь очевидно, как иногда кажется. В корпоративном мире идентификация институциональной структуры происходит проще. В корпорации обычно сформулированы цели деятельности, которые направлены на реализацию необходимых внешнему рынку продукции и услуг, поставлен менеджмент, есть владелец, есть высший менеджмент и пр. В корпорации достаточно четко выделяется внешний рыночный мир от внутреннего, подвластного топ-менеджменту. В органах власти такого четкого разделения не существуют, несмотря на существование межведомственных барьеров – органы власти хотят расширительно толковать свою деятельность, увеличивать властные полномочия, и, как следствие, это приводит размыванию границ ответственности государственных структур. Вместе с тем непосредственно в органах государственной власти работает более 1,3 млн. человек. Сейчас строится многоуровневая «Управленческая вертикаль». Согласно конституции РФ Президент РФ является главой государства. Есть три ветви власти. Есть федеральные органы государственной власти, есть органы государственной власти субъектов Федерации. Между органами государственной власти осуществляется постоянное взаимодействие при одновременной реализации нескольких тысяч задач и функций. Например, только в федеральных органах власти предписано исполнять порядка 1350 задач и функций. Остаются трудности обеспечения взаимодействия органов государственной власти с органами местного самоуправления. Эти трудности возрастают с появлением новых уровней управления: Совета Министров Союзного Государства, федеральных округов, муниципальных округов. Современный менеджмент – для органов государственной власти. Парадоксом ситуации является то, что законодательные нормативные документы не всегда способствуют разрешению этих трудностей. С методической точки зрения, решение вопроса обеспечения согласованного функционирования и взаимодействия органов государственной власти в этих документах практически не подкреплено. Государственным служащим в нормативно-законодательных документах не предписано улучшать «государственные услуги», направленные на «постоянное повышение удовлетворенности потребностей население», проводить «маркетинг», совершенствовать «государственное управление», улучшать «информационное обеспечение», «методы поддержки управленческих решений». В положениях об органах государственной власти мы редко увидим слова «цели», «планирование», «мотивация», «стратегическое управление», «потребности населения в государственных услугах» и др., а без них невозможен современный менеджмент. А без использования методов современного управления (менеджмента) как в органах власти обеспечить согласованное функционирование и взаимодействие структур? Ведь согласованность функционирования и взаимодействия – это, прежде всего, согласованность целей и путей 353 действий, принятие органами власти и всеми госслужащими на себя определенной ответственности за их реализацию. «Кораблю без целей любой ветер попутный!». Мы можем говорить об общих целях, например, внешней политики. Так, главная цель внешней политики любого государства, как известно, – обеспечение национальных интересов. Для России в условиях глобализации может быть сформулирована следующая система целевых приоритетов: обеспечение суверенитета народов, сохранение национальной и культурной идентичности. Но насколько такие приоритеты – быть может даже и привлекательные для политиков – затронут душу школьника, пенсионера, писателя, ученого. Какие конкретные стратегические и тактические цели ставят перед собой органы государственной власти всех уровней, чтобы они заинтересовали различные категории населения? И можно ли «согласованные» цели придумать и навязать сверху? А как согласовать между 1,3 млн. госслужащих пути реализации целей? И даже если госслужащие между собой согласуют свои действия, как на эти действия посмотрит население? Вхождение России в информационное общество заставляет искать на эти вопросы новые ответы. Характеристика работы существующего госаппарата. В настоящее время работа государственного аппарата характеризуется следующими факторами: государственный аппарат плохо знает потребности общества и, как следствие, сохраняет к нему недоверие. Во многом по этой причине сохраняется и ответное недоверие общества к государству, в котором граждане России часто видят не систему обслуживания интересов общества, а закрытые группы, действующие в собственных интересах; государственный аппарат остается непрозрачным для контроля со стороны гражданского общества. Отсутствуют эффективные механизмы, обеспечивающие подконтрольность власти обществу и ответственность власти перед обществом. Общество не может отследить, как аппаратом тратятся средства налогоплательщиков. Государственный аппарат, поневоле прячась от общества, теряет «точку опоры» для своего развития; новые политические и экономические условия в очень слабой степени подействовали на изменение типа деятельности, профессиональной психологии госслужащих. По-прежнему ведущим мотивом огромного числа чиновников в их взаимоотношениях с гражданами остается собственное усмотрение. В государственных органах и учреждениях граждане попрежнему ставятся в положение просителей; программно-целевые методы управления не выполняют своей роли средства общественного и производственного развития. Программы носят затратный, «мероприятийный», экономически непрозрачный характер. Стратегическое планирование в органах власти развито слабо, система мотивации не обозначена. Как следствие, имидж власти формируется чаще имиджмейкерами на поверхностную потребу обществу, а не на основе 354 оценки результатов реальной деятельности государственных служащих. Изза этого государственное воздействие на различные сферы жизни в большой степени стихийно, а совокупная политика государства – слабо предсказуема; многоуровневость и неопределенность взаимодействия органов государственной власти не способствует повышению устойчивости управления. Непрозрачен и плохо понятен населению процесс подготовки и принятия государственных и муниципальных решений; расплывчаты и запутанны функции власти. Как одно из проявлений – активное участие (стремление к участию) государственных и муниципальных органов в предпринимательской деятельности. Неупорядоченность функций и полномочий федеральных и региональных органов государственной власти ведет к неоправданным конфликтам между ними, обусловливает разные социальные и правовые стандарты на территории России. Аспекты совершенствования госуправления. Закономерен вопрос: что необходимо для ликвидации названных пороков – только ли время, требуемое для естественных перемен в общественном сознании и адаптации власти к принципиально изменившимся общим условиям или весьма существенная корректировка методов государственного управления? Велика инерция государственной власти идти по первому – долгому – пути. Начиная с 2000 года российская государственная власть начала интенсивно осваивать второй путь. Политическая ситуация явно стабилизировалась, повысилась устойчивость финансово-экономического развития, мир вступил в эпоху развития информационного общества. В этот процесс включилась и Россия. Эта стабилизация и информационнотехнологическое обновление дает шанс поиска эффективного перехода от устаревших традиционных методов управления государственным аппаратом к новым. Текущие тенденции совершенствования управленческой сферы государственного аппарата можно охарактеризовать следующими аспектами: идет более четкое разграничение полномочий и предметов ведения между федеральным центром и субъектами РФ. Регламентируется состав задач, функций руководителей органов государственной власти субъектов Российской Федерации с ориентацией на улучшение согласованности действий федерального центра и субъектов РФ; укрепляется «властная вертикаль». При этом растет количество уровней иерархии – сформированы федеральные округа, создаются муниципальные округа, формируются некоммерческие организации, исполняющие роль «посредников» между органами государственной власти субъектов Российской Федерации и органами местного самоуправления. Создание Союзного государства также сопровождается ростом «высоты властной вертикали». С управленческой точки зрения это не всегда способствует повышению устойчивости управления, если это управление реализуется на базе устаревших (неинформационных) приемов; 355 во власть идут управленческие кадры, имеющие опыт корпоративного менеджмента в крупных финансовых и промышленных структурах. Власти приходится взаимодействовать с крупными корпоративными структурами, где интенсивно внедряются современные методы менеджмента и управления на основе качества. Российские органы власти все интенсивней взаимодействуют с зарубежными коллегами, развивают отношения с международными организациями, корпоративным сектором, идет работа по вступлению России в ВТО и пр. Все это способствует инкорпорации методов корпоративного менеджмента в государственный сектор; государственный аппарат развивается в условиях формирования информационного общества. Стала немыслимой организация работы государственного аппарата без современных информационных технологий. Инструменты информационного общества. Информационное общество создает условия для обеспечения совершенствования функционирования и взаимодействия министерств и ведомств. Инструменты информационного общества - хорошее подспорье для совершенствования государственного управления, проведения административной реформы. Одним из путей такого обеспечения может быть соблюдение следующего порядка: 1. органы государственной власти и местного самоуправления организуют исследование потребностей различных групп населения в продукции и услугах; 2. затем они вырабатывают и озвучивают свое текущее видение перспектив национального и отраслевого развития; 3. с учетом этого видения органы государственной власти с применением современных информационных технологий согласовывают между собой и своими сотрудниками цели и пути совершенствования деятельности органов государственной власти; 4. согласованные таким образом цели и пути являются основой для заинтересованного обеспечения согласованного функционирования и взаимодействия органов государственной власти по всем уровням управления. Основные вопросы вхождения России в «информационное общество». Вхождение России в «информационное общество» инициировало разговор и дискуссию по этой теме. Основные вопросы: постановка государственного менеджмента в условиях глобального информационного общества; исследование сегментированных потребностей общества в государственных услугах, и, на его основе - стратегическое и тактическое планирование (согласование интересов в сетевой инфраструктуре); 356 организационно-функциональное и процессное структурирование органов государственной власти в условиях повышения прозрачности ведомственных барьеров; мотивация как многофакторный феномен и как опора повышения ответственности государственных служащих в условиях информационного общества; когнитивные, рефлексивные и психологические аспекты государственного управления и принятия групповых управленческих решений в сетевой инфраструктуре; информационный, лингвистический, программный, технический и коммуникационный базис органов государственной власти; нормативно-правовая база обеспечения согласованного функционирования и взаимодействия органов государственной власти в контексте формирования информационного общества. Эта дискуссия нуждается в целенаправленном регулировании со стороны государства. Глобальное информационное общество предоставляет возможность формирования коллективных стратегических субъектов на основе применения сетевых сетевой информационных технологий, например, проведением стратегических Интернет-конгрессов. 357 9. Внешняя политика России 9.1. Основные проблемы Прежде чем говорить о том, какая внешняя политика России может быть в 2020 году, необходимо попытаться решить вопрос: будет ли тогда у России внешняя политика вообще? В том классическом, традиционном понимании, которое сложилось к настоящему времени о независимой (суверенной) политике государства. Либо сам предмет исчезнет к 2020 году, т.е. у России к этому времени вообще не будет независимой внешней политики (а значит, внешней политики вообще). Кратко осветим лишь некоторые проблемы, связанные с ответом на этот вопрос: 1. История человечества и составляющих его народов от времен дикости и до наших дней идет миро-военным курсом. Его не меняют достижения цивилизации. Работа на войну, ведение войн и ликвидация их последствий заняли в ХХ веке большую часть исторического времени жизни многих народов. Во второй половине прошлого века война стала способной стать суицидом для рода человеческого. Завершение Холодной войны в конце XX века победой Запада не изменило миро-военный ход исторического процесса в начале XXI века. Изменилась только расстановка военных сил на планете и усилилась тенденция к глобализации военно-политического развития и влияния на его ход США – единственной сверхдержавы. Традиционные («горячие») войны и нетрадиционные («холодные») войны не сданы в архив истории, хотя иллюзии на этот счет имели место. 2. В предстоящий исторический период до 2020 года планетарное мировоенное развитие в решающей мере будет зависеть от выбора США политики мира или войны. Пока вырисовывается тенденция, которая указывает, что в ближайшие годы эта страна будет отдавать предпочтение военно-силовым методам решения глобальных и региональных проблем, защиты своих национальных интересов, которые трактуются как глобальные. Такой курс объективно обречен на провал, хотя временно это обстоятельство может быть закрыто успешными победными военными акциями. Но к 2020 году в любом случае станет очевидной несостоятельность и авантюрность такого рода военно-политического курса. 3. Вызванная таким курсом интенсификация военных приготовлений поглотит значительную часть материальных и духовных ресурсов многих народов и всего мирового сообщества, поскольку сделает военные интересы для многих государств доминирующими, приведет к значительной затрате их ресурсов и энергии на военные приготовления и ведение военной борьбы. При таком ходе событий неизбежно будут проходить процессы явного и тайного производства оружия массового уничтожения, его расползание по планете. К 2020 году США вероятно сохранят доминирующую однополярную систему военно-политических отношений под своим руководством, но это будет однополярный мир с открытым и скрытым враждебным отношением к этой стране. К этому времени придет осознание бесперспективности и опасности упований на военно-силовое решение 358 глобальных и региональных политических, экономических, духовных и многих других более конкретных проблем. 4. Если процессы глобализации будут идти до 2020 года с акцентом на войну, на военно-силовое решение противоречий, то историческая ситуация образца 2020 года будет представлять не устойчивый мировой порядок, а мировой хаос, состояние неопределенности и опасности военных взрывов и катаклизмов регионального и планетарного характера. Несостоятельность и авантюрность устремлений отдельных государств или их коалиций использовать этот хаос в эгоистических целях станут очевидными. 5. Положение России в 2020 году будет существенно зависеть от вектора и характера ее политической воли по миро-военным проблемам, в том числе от того, насколько она сумеет учесть собственный и мировой ущербный опыт утопического мессианского миротворчества, особенно ярко проявленного в периоды пребывания на вершине государственного руководства Николая II и М. Горбачева. Сложная и неблагополучная для страны ситуация требует от государственного руководства Российской Федерации и всех ее влиятельных общественно-политических сил высокого политического искусства и исторической ответственности за взвешенный и осторожный, но в то же время твердый принципиальный и последовательный реалистический курс в решении миро-военных проблем. 6. В то же время от России, ее политических, интеллектуальных усилий существенно будет зависеть миро-военная ситуация в 2020 году не только внутри и вокруг нее, но и в ощутимой мере на всей планете. Выработать реалистическую философию и политику невоенного развития исторического процесса, обуздание войны как очевидной угрозы существованию роду человеческому – самая важная глобальная проблема. К такого рода идеям и политике неизбежно придется прислушиваться и следовать мировому сообществу. Решение этих глобальных задач без утопизма и альтруизма, с реалистическим подходом к своей и международной безопасности – это тот курс, который будет определять положение России в сложной исторической ситуации в середине второго десятилетия XXI века. 7. Решение миро-военной проблематики является ключом к решению всех других глобальных проблем человечества: ресурсных, экономических, экологических, демографических и т.д. Народы и государства, преуспевшие в развитии технологий материального, информационного и духовного производства, не имеют права ставить его на службу военно-силовой политике, не рискуя судьбой всего человечества. Середина второго десятилетия XX века будет критическим временем в деле судьбоносного выбора дальнейшего развития исторического процесса. Роду человеческому, каждому представляющему его народу придется обуздывать свою агрессивную природу и все, что ведет к ее проявлениям. 9.2. Будет ли у России суверенная внешняя политика в 2020 году? Очевидно, что в условиях нарастающей глобализации Россия столкнулась с острой необходимостью осмысления своего места в мире и 359 разработки своей стратегии развития. Даже если кое-кто и считает, что уже знает ответ на этот вопрос (большей частью из идеологически ангажированной аудитории) – ошибается. Прежде всего, потому что главная угроза глобализации – размывание суверенитета и национальной идентичности, универсализация, по сути, только возникла. «Мы теряем свое лицо, мы превращаемся в лишенных корней индивидуумов, свободных от связей с обществом… Мир, лишенный привязки к истории, языку, культуре и родству, в котором люди и предметы теряют ценность», – пишет С. Хантингтон. На пороге качественного скачка. В основных своих чертах универсализация отражает ценности и приоритеты стран-лидеров глобализационных процессов, которые те и не пытаются скрывать, более того, открыто декларируют. Это хорошо видно на примере развития Интернета, где, как известно, абсолютным лидером является США. Как признает известный специалист в этой области Н. Репин, «сегодня существуют технологии обмена информацией различной природы, но нет технологий жизни и работы в информационном мире» (об этом, прежде всего с нравственной точки зрения, не раз говорил профессор С. Капица, сравнивая быстро развивающиеся «железные» возможности с отставанием в интеллектуальной «оболочке» – авт.). Все мировое телекоммуникационное сообщество стоит сегодня на пороге величайшего качественного скачка – перехода от пассивной модели приема информации с помощью средств связи к активной модели рабочей деятельности внутри информационного общества. Эффект ожидается кумулятивный. Этот качественный скачок неизбежно предстоит сделать всем, но, прежде всего, институтам государства. Государственным служащим предстоит научиться науке современного управления с помощью информационных технологий. Провайдерам комплексных услуг Интернета – научиться конструировать услуги, способные кардинально изменить жизнь современного человека. «Каждому человеку, в свою очередь, – научиться жить и развиваться, постоянно находясь в информационной среде. В конечном счете, очевидно уже сейчас, что самое главное – это развитие человеческого потенциала, который с помощью новых информационных технологий возрастет очень быстро», – продолжает Н. Репин. Доминирующая информационная культура. Трудно сегодня даже представить себе масштабы и качество будущего роста человеческого потенциала, его информационной, образовательной, духовной и научной составляющих. Вероятно они примут лавинообразный и неуправляемый характер. Но ведь человеческий потенциал не может быть вне исторических, культурных и социальных рамок. Он не может быть, унифицированным, «абстрактным». Он неизбежно будет воспринимать черты доминирующей информационной культуры, а именно – американской. Вспомните хотя бы сленг наших «продвинутых» пользователей компьютерами! Их язык, способ общения, даже уже способ и образ жизни. 360 Уже сейчас можно говорить, что у этой категории граждан есть свои отличия от остального общества, даже внешние, свои приоритеты, ценности, даже механизм коммуникации и поведения. В этой связи Н. Репин справедливо считает, что «никакой качественный скачок в социальной жизни общества не происходит сам по себе. Он всегда есть результат совокупной воли и деятельности различных людей и их сообществ». Иными словами, в качестве нового влиятельного фактора появляется «совокупная воля сообщества» (заметьте, не правительства или иных институтов государства, а «сообщества»), может быть того самого «гражданского общества», о котором в последнее время так много говорится, но чье влияние так слабо сказывается в России. «Совокупная воля» творческих людей. «Совокупная воля» творческих людей – фактор, как нам представляется, способный серьезно скорректировать или даже изменить суть происходящих глобальных процессов. Качественно новый уровень передачи информации, общения ставит совершенно по-новому вопрос о роли общественного мнения на принятие политических, да и иных решений. И не только, как в данном случае, в области информатизации, но и в политике. Интересно в этой связи мнение психологов. Как подчеркивает И. Дмитриев, «люди подвергаются внушению не только на сеансах гипноза, но и во всяком процессе общения. И так называемое влияние общества часто оказывается сильнее самого сильного гипнотического воздействия». Нам представляется, что в современной России роль общественного мнения традиционно недооценивается. А между тем, на наш взгляд, именно оно должно сыграть ключевую роль в разработке национальной стратегии и наиболее эффективных ответов на глобальные вызовы. Вопрос о будущем России как суверенного государства. Это обстоятельство принципиально важно для сегодняшней России, где к старым, собственно российским, проблемам 90-х годов ХХ века, добавились новые, прежде всего связанные с внешними факторами, – ростом доминирования США в мире, международным терроризмом, появлением очагов напряженности на границах страны, а главное – активизацией глобализационных процессов в международных отношениях. Расширение НАТО, международный терроризм, растущая мощь Китая, нестабильность на юге, «проблема Калининграда» и «северных территорий», – эти и другие проблемы можно справедливо рассматривать как потенциальные угрозы, которые ставят на повестку дня вопрос о будущем России как суверенного государства, ее способности сохранить свое влияние не только на постсоветском пространстве (что уже поставлено под сомнение), но и на своей собственной территории. Более того, вопрос о суверенитете государства неизбежно перерастает в вопрос о сохранении нации, системы ее ценностей, национальных интересов. Вот почему растущее научнотехническое и технологическое отставание России от ведущих государств, потеря темпов развития, угроза быть поглощенными глобализацией, это на 361 нынешнем этапе – уже угроза государственному суверенитету, т.е. реальная национальная угроза. Выбор общенационального курса. Все эти вопросы, в конечном счете, упираются в нерешенность главной проблемы – выбора стратегического курса и приоритетов развития России, которые были бы приняты большинством сограждан, т.е. стали бы общенациональными. Если говорить о внешней политике, то сегодня, к сожалению, часть элиты России пытается в очередной раз решить за своих сограждан, по какому внешнеполитическому пути должна пойти Россия. Предлагается, например, даже настаивается, что Россия должна сознательно выбрать для себя роль «младшего партнера» США, (т.е. фактически предлагается модель отказа от самостоятельной внутренней и внешней политики России), т.е. потерять часть (важнейшую) суверенитета. По сути, повторяется модель конца 80-х годов ХХ века, которую удалось навязать советскому обществу: отказ от ОВД, СЭВ, и в итоге Союзного государства. При этом забывается, что потеря суверенитета во внешней политике такого государства неизбежно скажется и на внутренних факторах, консолидирующих нацию, – чувстве самосознания, гордости, в конечном счете, на сохранении самой нации. Именно потому при разработке внешнеполитической стратегии необходимо учитывать наличие острейшей мировоззренческой проблемы – отсутствие у нации современных и сколько-нибудь общих представлений об обществе и государстве, о целях и средствах внутренней и внешней политики, об единых приоритетах и ценностях. Парадоксально, но иногда мы даже сталкиваемся с ситуацией, когда в рамках единой внешней политики существует разница (и существенная) в позициях президента, МИДа, Госдумы, Совета Федерации. Есть своя «внешняя политика» и у российских корпораций. Есть «своя» и у партий, отдельных социальных групп. В принципе уже эти трудности могут стать непреодолимым препятствием на пути создания такой внешнеполитической стратегии. Это препятствие «с лёта» преодолеть вряд ли возможно. Ни один даже самый талантливый ученый не сможет предложить обществу приемлемую систему приоритетов и ценностей – настолько оно сейчас расколото, по разному воспринимает саму суть проблемы. Для этого необходима «большая» наука, серьезная и несуетливая работа, в т. ч. и с политическими партиями, огромным количеством людей, сопровождаемая в обязательном порядке общенациональной дискуссией в СМИ. Вместе с тем, любой президент любого государства обязан предложить нации свою внешнеполитическую программу, как минимум свое системное видение роли и места государства в мировом сообществе, целей, и способов их достижения на международной арене. «Двойная» спираль развития. Значительные катаклизмы следует ожидать в связи с колоссальными диспропорциями в уровне потребления (в том числе и общепланетарных ресурсов) между «золотым миллиардом» Римского клуба и остальным 362 населением. В случае, если данное положение будет консервироваться или ухудшаться и разрыв будет увеличиваться, межцивилизационные конфликты примут угрожающий характер. Однако объективная логика развития в процессе глобализации управления, а также активность объединяемых (по типу Группы-77 в ходе саммита по устойчивому развитию) стран развивающегося мира в состоянии переломить эту тенденцию. Однако само противоборство за «равноправие» в потреблении – источник потенциальных конфликтов. Политикам и экспертам еще предстоит ответить на вопрос - что важнее с точки зрения превращения России в один из полюсов мировой политики: восстановление очага собственной цивилизации или сохранение и укрепление государственности? Россия в отличие от, скажем, Индии, всегда была склонна укреплять второе, иной раз за счет мутации (адаптации) первого. В данный исторический период, как представляется, без сохранения и укрепления государственности нет шансов рассчитывать на то, чтобы стать этим полюсом. «Двойная» спираль развития – одновременное укрепление государственности и воссоздание очага собственной цивилизации, органически вписывающей в себя элементы западной и восточной цивилизации – вероятный шанс России стать полноправным субъектом мировых процессов. Однако следует со всей трезвостью и реализмом отдавать себе отчет в том, что это стремление России может стать и скорее станет источником конфликтности. Главный стратегический вызов власти в России как пройти по этому «лезвию бритвы», решая задачи развития и одновременно не обрести страну на губительные для нее перманентные конфликты. Умение «управлять» естественными межгосударственными конфликтами интересов, умело, направляя их на благо России, - главный профессиональный вызов сформировывающимся «новым элитам» государства. 9.3. Стратегические цели внешней политики Главная цель внешней политики. Принципиально важным в связи с вышесказанным становится определение главной внешнеполитической цели России. Очевидно, что в общественном мнении страны нет не только единства, но и сколько-нибудь консолидированной точки зрения по этому вопросу. Война в Ираке отчетливо показала огромный разброс мнений и оценок не только различных политических сил (что достаточно понятно), но и внутри правящей элиты страны. Подобный разброс мнений отражается и на внешнеполитическом курсе государства, который должен быть: последовательным, предсказуемым, нацеленным на главную задачу, скоординированным между большинством политических сил и институтов государства. 363 Главная (стратегическая) цель внешней политики любого государства, как известно, – обеспечение национальных интересов, которые для России в условиях глобализации можно и нужно сформулировать в следующую систему приоритетов, которые выражаются прежде всего в: обеспечении суверенитета народов, проживающих на данной территории; суверенитета как с точки зрения экономической, так и политической, военной, информационной безопасности, так и с точки зрения сохранения национальной и культурной идентичности. Внешняя политика отстаивает национальные интересы. Внешняя политика любого государства формируется, как известно, в результате действия многих субъектов и обстоятельств. Первое из них заключается в умении главных руководителей страны и высших дипломатов верно определять и умело отстаивать национальные и государственные интересы страны. Если это умение достаточно высоко, то оно может в определенной мере компенсировать слабость базы внешней политики государства, которую составляет экономическая, финансовая, военная, научная, информационная и иная мощь. Прежде чем отстаивать национальные и государственные интересы, их надо не только знать, но и глубоко понимать. Вот тут-то и возникает первая трудность. Если А. Козырев представлял себе эти интересы как исключительно либерально-демократические и к тому же американского образца и в соответствии с этим выстраивал приоритеты российской внешней политики, то Е. Примаков был явным сторонником политического и экономического плюрализма, многовекторной внешнеполитической деятельности, радетелем государственно-национальных интересов. Отсюда и эффективность деятельности в восприятии того и другого политика у нас в стране и за рубежом. Национальные интересы России. Если содержание внешней политики и ее направления должны вытекать из государственных и национальных интересов, то попробуем сформулировать эти интересы сегодня. 1) Определяя их, укажем, прежде всего, на главный интерес: сохранение целостности страны, недопущение её распада, что не исключает, а, наоборот, предполагает глубокое реформирование государственного устройства России и грамотного перераспределение властных и имущественных прав и полномочий между Центром и регионам. Распад России имел бы далеко идущие трагические последствия не только для ее народов, но и для всего остального мира. Укрепление государственности через ее реформирование, безусловно, упрочить бы позиции России в мире. 2) Другим важным интересом является глубокое реформирование общественно-политической, экономической, правовой и других компонентов общественной жизни на принципах демократии и плюрализма и в соответствии с идеологией, которая не противоречит менталитету преобладающей части россиян, их историческому и жизненному опыту. В 364 качестве такой идеологии обществу все настойчивее предлагается консервативная, но ее архитекторы явно не затрудняют себя вопросом: мог ли этот «новый консерватизм» сложиться за последние 10–12 лет? Может быть, речь идет о консерватизме, унаследованном от советских времен? Или от царских? Без создания современных, динамичных, конкурентоспособных политической, экономической, правовой и других систем Россия не сможет ни возродиться, ни тем более выйти на передовые рубежи постиндустриальных и информационных обществ. Если все же такие системы не будут созданы, то это еще более увеличит нашу отсталость от цивилизованного мира и усилит вероятность превращения России в колониальную окраину развитого мира. 3) К следующему императиву национально-государственных интересов России можно без сомнения отнести решение проблемы взаимоотношений между странами СНГ. В этом вопросе надо, наконец, покончить с неопределенностью. Это означает что страны СНГ либо решаются на более высокую степень интеграции по типу, например, Европейского союза, либо идут на окончательный развод: демаркируют границы, вводят их охрану, таможню и т.д. По мнению авторов, странам СНГ уже давно надлежало договориться между собой о создании конфедеративного союза. Этот тип объединения вполне соответствовал бы разнообразным интересам народов этих стран и их правящих элит. Поднятие уровня взаимоотношений между странами СНГ, безусловно, повысило бы международный статус каждого из его участников и всего содружества в целом, а дальнейшая дезинтеграция, вне всякого сомнения, этот статус понижает. 4) Возрождение промышленного и научно-технического потенциалов необходимо также отнести к числу важнейших национальногосударственных интересов России. Без такого возрождения международный статус и возможности внешней политики России еще более снизятся. 5) Обеспечение территориальной и иной безопасности также следует включить в список приоритетных интересов России. Без поддержания на должном уровне оборонного потенциала в соответствии с принципом разумной достаточности задачу защиты территориальной целостности не решить. Этот потенциал – одна из важных составляющих фундамента внешнеполитической деятельности любого государства. Особую роль в нынешней российской ситуации играет ракетно-ядерный щит. Контуры внешнеполитической стратегии. Какая же внешнеполитическая стратегия может вытекать из перечисленных национально-государственных интересов? Поскольку сегодняшняя Россия не в состоянии проводить сугубо наступательную внешнюю политику, какую может себе позволить, к примеру, США (война против Ирака подтверждает это в очередной раз), постольку ее внешняя политика должна быть, в основном, оборонительной. Однако оборонная стратегия совсем не должна быть пассивной. Оборона может и должна быть активной. Прежде всего на тех направлениях, где это возможно и где ситуация для нас благоприятна. В частности, в таких 365 регионах, как Ближний Восток, некоторые развивающиеся страны, Индия и др. Исходя из этого, предпочтение следует отдать стратегии «осмысленного многостороннего партнерства и балансирования», что вполне согласуется с выводом об активной обороне. Роли соединительного моста и посредника в сочетании со стратегией активной обороны позволили бы Российской Федерации в ближайшие 15–20 лет окончательно оправиться от распада СССР, в основном решить внутренние проблемы, прочно встать на ноги, наладить дружественные и союзнические связи с «ближним зарубежьем» и, в конечном счете, вновь стать одним из важнейших центров мировой политики. Что, в свою очередь, позволило бы ей перейти к новой внешнеполитической стратегии и практике. Россия самостоятельно в отличие от СССР ни сегодня, ни в обозримом будущем не будет в состоянии даже частично реализовать такой проект. Поэтому почему бы ей не обратиться с таким предложением к мировому сообществу. Тем более, что некоторые шаги в данном направлении уже сделаны. С некоторыми странами, в том числе с Китаем, Японией, Южной Кореей, уже достигнуты соглашения о совместном освоении некоторых газовых, нефтяных, медных месторождений, сооружении соответствующих трубопроводов, линий электропередач и т.д. Но это, так сказать, локальные проекты, а нужны крупномасштабные. Для их реализации потребуется, конечно, и соответствующее законодательство. В частности, следует до конца определиться с законами о соглашениях о разделе продукции, о залоге земли, льготных кредитах и т.д. Меры по ускорению развития страны. На наш взгляд, внешнюю политику Российской Федерации необходимо планировать исходя, прежде всего, из необходимости осуществления курса на ускоренное научно-техническое, экономическое и социальное развитие страны. Темпы развития становятся главной целью. Для реализации ее нужно: предотвращать ситуации, требующие отвлечения ресурсов, необходимых для реализации программы ускоренного развития; максимально интегрировать на приемлемых условиях Россию в структуры международного сообщества для ускорения научно-технического и экономического развития страны; используя членство в международных организациях, включая неправительственные, усилить влияние страны на принятие решений в глобальном и региональном масштабах в интересах ускоренного развития, компенсируя недостаточность некоторых ресурсов. Это потребует активизации участия России в международных организациях; защитить от внешнего негативного воздействия процесс формирования национальной идентичности как условие развития Российской Федерации. Необходимы меры правовой, экономической и информационной защиты, ибо ускоренное развитие возможно только при условии сохранения национальной идентичности; 366 создать максимально благоприятные условия для привлечения внешних, в том числе частных, инвестиций в российскую экономику, прежде всего ее наукоемкие области; содействовать продвижению российских бизнес-структур на рынки зарубежных стран, в особенности тех, которые могут быть конкурентоспособными в наукоемких отраслях; формировать через СМИ систему подготовки зарубежных кадров и общественные организации благоприятный международный имидж страны. Авторитет страны – очень важный ресурс развития. По существу, речь идет о воссоздании в новом качестве (но для решения по сути тех же задач) механизма информационного влияния как средства внешнеполитического воздействия. Отсутствие непосредственной военной угрозы. Прямой военной угрозы в краткосрочной перспективе России нет. Однако можно предположить, что непосредственна угроза военной безопасности России могут исходить, прежде всего, от растущего отставания в научно-технической, технологической и экономической областях. Это отставание неизбежно поведет к отставанию как в качестве средств ведения войны (В и ВТ), так и способах их применения. Технологическое отставание через несколько лет может обернуться в неспособность России обеспечить силовыми средствами свои национальные интересы и свою безопасность. При этом, по мере отставания России особое значение приобретает фактор соседних государств. Можно предположить, что именно от этих государств будет исходить угроза использования оружия массового поражения, транслироваться на Россию процесс усиления исламского экстремизма и терроризма; увеличиваться масштабы проникновения в Россию наркотиков, нелегальных иммигрантов, Террористов, что неизбежно будет дестабилизировать обстановку в стране. В среднесрочной перспективе – после 2010–2015 годов – технологическое отставание России может привести к превращению ее в зависимое от технологически развитых держав государство, не способное обеспечить защиту суверенитета. Сохранение суверенитета над финансами. Принципиально важны вопросы о том, где и под чьим контролем находятся активы государства (золотовалютный запас и т.д.), активы корпораций, личные счета, а также: не может ли в случае особых обстоятельств, скажем, правительство США заморозить эти активы (как это было, например, в случае с Ливией и Ираком). Не является ли с этим последним обстоятельством потенциальная, но весьма реальная, угроза национальной безопасности России и ее суверенитету? Наконец, какие механизмы могут быть созданы для сохранения контроля над активами страны, корпораций и граждан? На наш взгляд, требуется принятие законодательных и иных нормативных актов, которые бы гарантировали нации и государству не 367 только контроль, но и использование указанных ресурсов в интересах опережающего развития. 9.4. Роль России в преодоление кризиса глобального управления Иракский кризис в его краткосрочном измерении близок к разрешению. Ожидаемые последствия его разрешения по-американски также прогнозируемы. В то же время причины его возникновения и избранный США и Великобританией метод его разрешения является проявлением кризиса системы глобального управления. Очевидно, что ООН не реализовала себя в полной мере как эффективный центр управления, в частности потому, что итоги Второй мировой войны и холодная война продиктовали свою логику и рабочую практику деятельности этой организации. Глобализация, глобальные проблемы требуют иного по качеству уровня регуляции человеческой деятельности и международных отношений. Мир в начале XXI столетия сильно отличается от мира середины прошлого столетия, когда создавалась Организация Объединенных Наций. И России следует готовиться к грядущим изменениям и участвовать в организации нового миропорядка. Сохраняя приверженность принципу «признания» государства как основного элемента системы глобального управления и ООН как главного коллегиального института мировой политики, России следует инициировать обсуждение (пока на концептуальном уровне) вопроса а о совершенствовании системы глобального управления по следующим направлениям: разработка новой модели Совета Безопасности ООН, предполагающей окончательное преодоление разделения мира на «победителей» и «побежденных»; включение в Совет Безопасности (можно в качестве непостоянных сменяемых другу друга членов Совета Безопасности) дополнительно еще несколько ведущих государств – представителей основных региональных общностей (для России желательны Индия и Германия); подключить к ООН институт прямого представительства гражданских обществ и их институтов. 9.5. Враги и союзники Развитие глобальных тенденций подталкивает Россию к систематическому сближению с передовыми государствами. Такой курс позволяет совместно противостоять действительным вызовам безопасности. Сотрудничество с наиболее развитыми странами – путь к интеграции в мировую экономику. При этом недопустима односторонняя ориентация. Она должна быть многовекторной, гибкой, но приверженность к стратегической принадлежности к лагерю развитых и ответственных держав должна в конечном счете стать приоритетной. В практическом плане это означает 368 продолжение линии на обретение полноправного места в «восьмерке», расширение и создание на ее основе нового союза безопасности, развитие особых отношений с НАТО, формирование специальных соглашений о взаимодействии с ЕС, вступление в ВТО. Где выход? Нас если и спасет, то «малая глобализация» партнеров равных весовых категорий, т.е. стран из числа бывших советских союзных республик и некоторых стран бывшего социалистического лагеря. И в основе этого взаимно заинтересованного спасения должна быть наша наука, новые технологии и образование - тот самый «ключевой фактор развития», который и может выполнить свою роль развития при создании условий для реализации Коллективного Разума участников этой самой «малой глобализации». Для этого еще есть все условия: не разрушены школы и университеты, сохранилась еще многомиллионная армия преподавателей – «носителей опыта предшествующих поколений», еще теплится жизнь в наших «наукоградах» и, чтобы информацию, создаваемую в них, превратить в капитал, надо только создать необходимые условия. Рынок в том виде, в каком он функционирует у нас, по своему определению не может создать таких условий. Без вмешательства государства в анархию рыночных отношений, без привлечения наших заинтересованных ближайших соседей надеяться на возрождение нашей экономики – иллюзия. Нужно в противовес американской глобализации создавать «свою» евразийскую «малую глобализацию». Да, надо открыто сказать народу, чтобы выжить, мы вынуждены вступить в «холодную экономическую», борьбу»: другого выхода не видится. В этом процессе могли бы принять участие страны бывшего СССР (может быть, за исключением стран Прибалтики), некоторые страны бывшего соцлагеря, Афганистан и Ирак (в будущем). Основу взаимоотношений в таком случае можно было бы позаимствовать у стран Европейского союза устанавливаемых вплоть до установления единой валюты по типу «евро». Учитывая, что одна часть упомянутых стран находится в Европе, а другая - в Азии, предполагаемый союз условно можно было бы назвать Евразией. В этом смысле привлекает, безусловно, внимание концепция правительства РФ о формировании единого экономического пространства, в которое войдут прежде всего Россия, Украина, Белоруссия, Казахстан. Интеграция с лидерами глобализации. Необходимо констатировать, что даже в среднесрочной перспективе Россия не может быть полностью интегрируема в структуры, объединяющие страны-лидеры – ЕС и НАТО. Это, вероятно, естественная ситуация, в условиях которой, закрепляясь в системе глобальных и региональных институтов, Россия может стать самостоятельным центром интеграции не только для стран-членов СНГ, но и некоторых государств Азии. В отличие от множества других стран Российская Федерация обладает сохранившимся 369 потенциалом значительной части своего суверенитета как основы альтернативных интеграционных процессов, в Евразии. При этом подобные процессы отнюдь не будут направлены против существующих институтов. Скорее, они будут их дополнять. Укрепление роли ООН. Роль ООН и других международных организаций будет ослабевать по мере усиления роли США, в том числе и в делах Европы. Но вместе с тем, ряд государств, в том числе и союзники США по НАТО, будут заинтересованы в сохранении ООН как механизма, который хотя бы отчасти компенсировал усиление США. Такой интерес объективно есть и у России, а подобное совпадение интересов может стать платформой для сотрудничества, даже многостороннего партнерства России. России важно попытаться не только сохранить, но и укрепить роль ООН и ее Совета Безопасности в качестве главного инструмента поддержания мира и стабильности. Сохранению влияния этой организации, видимо, способствовало бы расширение состава постоянных членов СБ ООН за счет включения в него Германии, Японии, Индии, возможно, других государств. В целом необходим комплекс мер по сохранению (возможно, спасению) ООН как инструмента, компенсирующего рост американского влияния в мире. Борьба с международным терроризмом. Можно предположить, что нарастание международного терроризма – долгосрочная тенденция, в том числе как специфическая реакция государств и отдельных групп людей на чрезмерно непропорциональное усиление роли США в мире. Было бы ошибкой недооценивать негативные последствия этого нарастания и для России. В этой связи следует разработать политические мероприятия, добиваться изменения международно-правовых норм с тем, чтобы осуществлять эффективное международное сотрудничество с целью, в частности, нанесения превентивных ударов по базам террористов. В новых условиях не следует исключать возможности направления российских миротворческих сил в зоны проведения международных антитеррористических операций, имея в виду, что ограниченное военное присутствие России в таких силах укрепляет ее международные позиции Совместные действия – благотворная почва для усиления сотрудничества. Совершенствование механизма принятия внешнеполитических решений. Очевидно, что в России назрела проблема совершенствования механизма принятия и реализации внешнеполитических решений. Решение крупных задач на международной арене невозможно без создания полноценного механизма выработки, принятия и реализации внешнеполитических решений внутри страны. Необходимо повышение уровня координации (которая сейчас осуществляется МИД) и возложение ее на президентские структуры (Совет Безопасности или иное специальное подразделение в Администрации президента), которые для этой цели должны 370 быть существенно расширены и профессионализированы. Следует более активно прибегать к практике создания консультативных органов при госструктурах, возобновить госзаказ научным центрам на проработку важнейших международных вопросов. Главным содержанием внешней политики должно стать содействие ускорению темпов экономического и научно-технического развития. Формирование благоприятной информационной среды. Репутация, авторитет государства – важный ресурс его внешней политики, способный серьезно влиять на качественное изменение политических и внешнеэкономических процессов. Для своего времени военная мощь и социальное благополучие были вполне достаточными аргументами для высокой репутации страны. Сейчас главный аргумент – эффективность государства, эффективность корпораций. Это способность данного государства предложить некую стратегию собственного развития, развития своих корпораций и ее реализовать. В связи с этим возрастает внимание к проблемам реальной оценки национального богатства России, ее «капитализации» как очень важного компонента ее имиджа. Мы должны на современном языке, очень по-современному демонстрировать свою возможность самоуправления и способность к управлению репутацией. Необходимо наращивать усилия по изменению международного имиджа России. Сегодня у России нет информационной политики, хотя очевидно, что в условиях глобализации роль этого ресурса резко возрастает. Повышению имиджа России могла бы содействовать также активизация русских диаспор и создание пророссийского лобби в ведущих странах мира. Это впервые выглядит как разрешимая задача, учитывая, что постсоветская волна эмигрантов, в отличие от всех предыдущих, испытывает к России позитивные чувства. Отношения России с США. Главная задача глобальной политики США - расширение их важнейшего стратегического плацдарма в Европе посредством выдвижения НАТО на Восток, включая Балтику и Украину; Россию следует устранить как евроазиатскую великую державу. На ее месте надо создать конфедерацию, состоящую из Европейской русской республики, Сибирской республики и Дальневосточной республики». Разумеется, подобными инструкциями в Госдепартаменте и Министерстве Обороны США широко пользовались при разработке «новой стратегии США» на ближайшие десятилетия нового века. Интересам США отвечает максимальное ослабление и развал России, овладение ее ресурсами, становление контроля над ее ядерным потенциалом. Надо признать, что за период псевдореформ президент Ельцин и младореформаторы вольно или невольно подыгрывают этим американским планам. Правящей элите США удалось накрепко привязать Россию к своей политической колеснице, сделав ее полностью зависимой от кредитов МВФ. 371 Это положение России будет приниматься во внимание в оценке обстановки в мире при выработке новой стратегии НАТО. Вышесказанное позволяет сделать следующие выводы и предположения: 1) Активизация деятельности США и некоторых государств НАТО, направленная на реализацию новой стратегии альянса - решение проблем в мире силой - представляет прямую угрозу национальным интересам России и другим государствам мира и не будет способствовать укреплению стабильности обстановки. Военная структура организации НАТО создана в годы «холодной войны», с антисоветской направленностью. Логично, что после крушения СССР и Варшавского Договора эта организация изжила себя и должна быть распущена. Сохранение НАТО - это сохранение раскола Европы, что выгодно для США. 2) На нынешнем этапе усиливается противоборство двух основных направлений. Одно базируется на формировании единого пространства европейской безопасности без разделительных линий, на утверждении стабильности и безопасности. Его воплощает ОБСЕ. Другое - на возрождении и усилении военного блока и силовых подходов к европейским и мировым делам. Стержень этого направления - процесс расширения НАТО и применение силы в регулировании проблем в глобальных масштабах. Только ОБСЕ может в полной мере и в равной степени обеспечить интересы безопасности государств Европы - как входящих, так и не входящих в военные союзы. 3) В противовес силовым намерениям НАТО необходимо вести работу по трем традиционным измерениям военно-политическому, экономическому и гуманитарному. Важно наращивать потенциал организации по всем элементам конфликтной ситуации; раннее предупреждение, предотвращение конфликтов, урегулирование конфликтов, миротворчество и постконфликтное восстановление. В условиях принятия в НАТО новой стратегии было бы целесообразно вести линию на повышение авторитета и роли ООН в международных делах, в урегулировании кризисов, противодействовать попыткам ревизии Устава ООН, в частности в том, что касается прерогатив Совета Безопасности и его постоянных членов. В условиях глобализации военной деятельности НАТО было бы целесообразно в таких авторитетных международных организациях, как ООН, ОБСЕ, ЕС осудить попытки ревизии Устава ООН и вести работу по усилению прав Совета Безопасности и его постоянных членов. 4) Важно не допустить гегемонии США и формирования однополярного миропорядка. В этом плане необходимо активизировать работу с такими интеграционными структурами Европы, как ЕС, ЗЕС, поддерживать диалог с европейскими нейтральными странами. 5) Вывод из неспровоцированной агрессии США против Ирака и других стран состоит в том, что нарушение стабильности постконфронтационного периода становится нормой. США стараются приучить всех к тому, что однополярный мир стал де-факто и Вашингтон будет судить и наказывать 372 каждого единолично без всякого участия в этом ООН. В условиях предстоящего энергетического кризиса в ХХI веке США стремятся взять под свой контроль богатейшие нефтяные и газовые регионы Персидского залива, Средней Азии и Каспийского моря. И в этом цель новой стратегии США. Отношения России и США будут отличаться сохранением множества противоречий. Можно предвидеть, что усиление роли США в мире может и будет происходить в т.ч. и за счет России. Вместе с тем надо признать, что сегодня эти отражения вышли на предельный уровень их развития. Появляется широкая совместная повестка дня, включающая в себя борьбу с международным терроризмом, усилия по нераспространению оружия массового поражения, обеспечение энергетической стабильности, интеграцию Китая в мировую систему. У России и США могут быть близкие или совпадающие позиции по широкому спектру международных проблем – объединение Кореи, ближневосточное урегулирование, противодействие этнической и религиозной нетерпимости, международным преступным группировкам. В целом, однако, необходимо отдавать себе отчет в том, что везде и всегда США будут жестко отстаивать свои интересы, в том числе, и в противовес интересам России. ЕС и трансформация НАТО. Можно предположить, что в связи с изменениями 90-х годов XX века США будут утрачивать интерес к НАТО. НАТО переживает сегодня серьезные трансформации. Последние события подтверждают, что альянс из монолитной военной структуры де-факто превращается в организацию коллективной безопасности. Вероятно, НАТО медленно угасает в своем прежнем качестве. В то же время она сохраняет влияние как важнейшее звено в системе европейской безопасности. Следует расширять сотрудничество в рамках «двадцатки». Тем более, что скоро «20» превратится в «27», в условиях которой влияние России на дела данной организации вряд ли ослабнет. России не нужно ставить вопрос о своем членстве в НАТО. И не только потому, что нас туда не примут, но и потому, что нам туда не нужно. России важно сохранить свободу рук в принятии военно-политических решений, а также не осложнять своих отношений с Китаем, который по-прежнему относится к НАТО с большим подозрением. Пытаться играть на противоречиях Западной Европы и Соединенных Шатов бессмысленно и глупо. Они соединены столь плотными экономическими, политическими, военно-стратегическими, цивилизационными связями, что при всех противоречиях между ними фактор заинтересованности в сотрудничестве в обозримой перспективе окажется на порядок выше, чем все другие факторы. Сама по себе идея антиамериканской оси Париж–Берлин–Москва – безответственная иллюзия. Хотя это не означает отсутствия необходимости тесного партнерства с Германией и Францией для продвижения своих интересов в Европе и для усиления легалистской парадигмы в международных отношениях. 373 Представляется, что тенденция усиления европейской интеграции сохранится, несмотря на возможные разногласия и естественные противоречия между ее участниками. Так, разногласия в ЕС по поводу войны в Ираке могут означать лишь некоторое замедление процессов формирования единой Европы и возрождение в какой-то мере тенденции к ренационализации внешней и оборонной политики ведущих европейских держав. Это означает для России необходимость иметь дело не только и не столько с Евросоюзом как целым, сколько с отдельными его членами. Должна быть поставлена цель к 2008 году ввести безвизовый обмен между Россией и странами Европейского Союза, как это ЕС практикует, например, со странами Латинской Америки. Это будет способствовать созданию неразделенного европейского пространства, реализации прав граждан на свободу передвижения и безболезненному решению калининградской проблемы. Россия и страны Европейского Союза должны активизировать совместные научно-технические программы в областях высоких технологий – аэрокосмическая, атомная промышленность, телекоммуникации, биотехнологии. Москве следует принять участие в создании общеевропейской транспортной системы. Следует расширять финансовые расчеты в евро. Россия не должна ставить своей целью членство в Европейском Союзе. Было бы нежелательно делать социально-экономическое развитие России заложником брюссельской бюрократии, ставить российский бизнес в излишне жесткие рамки, учитывая, что степень рыночной свободы в России выше, чем в ЕС. В то же время России следует унифицировать свое законодательство с европейским, если это не противоречит нашим интересам. Китай и страны АТР. К 2020 году КНР станет одним из лидеров глобализации и составит конкуренцию США. Внешняя активность КНР резко возрастет и может принять по отношению к России угрожающие характеристики. Потребность быстро растущего Китая в сырьевых ресурсах будет стремительно увеличиваться. КНР способна выполнить для нашей страны ту же роль, что Япония выполнила для Австралии, которая обеспечила себе высокую динамику роста именно за счет поставок сырья для Японии. Россия заинтересована в реализации проектов постройки нефтепроводов как через территорию Китая, так и в порт Находка, откуда энергоносители могли бы доставляться в другие страны АТР. Необходима разведка новых и подключение действующих нефтяных месторождений для полноценного наполнения планируемых нефтепроводов. Принципиальной угрозой к 2015–2020 годам может стать проблема сохранения фактического контроля правительства над районами Дальнего Востока и Восточной Сибири. Экспансия зарубежных государств и оторванность Москвы могут поставить такую территориальную проблему в плоскость практически значимой. 374 Развитие российского Дальнего Востока немыслимо без государственной программы освоения региона и привлечения большого объема инвестиции из стран АТР. При этом следует попытаться создать ситуацию равной конкуренции для компаний различных государств – Китая, Японии, Кореи, США, азиатских «тигров», не предоставляя кому-либо преференций по политическим мотивам. Есть все возможности для создания «очагов роста» наукоемкой продукции, в том числе военного назначения, а также бурного развития туристической индустрии на Дальнем Востоке в сотрудничестве со странами АТР. Надо раз и навсегда отказаться от идей создания антизападных «треугольников» и других альянсов в Азии, потому что: в такой политике мы не заинтересованы; там нет партнеров, настроенных проводить антизападную (или антиамериканскую) политику; следует ясно сознавать, что в любом альянсе с Китаем России из-за ее более слабого экономического и демографического потенциала будет уготована роль младшего, зависимого партнера. Вместе с тем Россия заинтересована в максимальной интеграции Китая и Индии в мировую систему. Мы должны поддержать вступление Китая в «большую восьмерку», а Индии – в Совет безопасности ООН. Дальний и Ближний Восток. Масштабы проблемы китайской миграции в Россию преувеличены рядом националистически настроенных сил в политических целях. На Дальний Восток из Китая пребывает меньше людей, чем корейцев или выходцев из Кавказского региона. Это не значит, что проблема депопуляции дальневосточного региона не является одной из острейших для российского государства. Россия нуждается в качественно более высоком уровне сотрудничества с Японией как с наиболее развитой страной Восточной Азии. Однако путь односторонних российских уступок неприемлем. Япония тоже заинтересована в преодолении противоречий с Россией, осознавая, что в противном случае будет еще больше проигрывать в экономическом и политическом соревновании с Китаем. Проблема Курил имеет перспективы только компромиссного решения, и должна рассматриваться в контексте, схожем с общеевропейским (или калининградским) – через движение к созданию с Японией общего экономического пространства и к безвизовому режиму. Россия заинтересована в мирном развитии Корейского полуострова и в политическом воссоединении обоих его государств. Необходимо пресекать попытки северокорейского руководства шантажировать мировое сообщество оружием массового поражения. Предотвращение войны в Корее – важнейшая политическая задача, для решения которой необходимы, с одной стороны, международные усилия по оказанию экономической помощи КНДР, а с другой – полный отказ Пхеньяна от программ создания оружия массового 375 поражения, его безоговорочное возвращение в договор о нераспространении ядерного оружия и сотрудничество с МАГАТЭ. На Ближнем Востоке для России полезнее всего продолжать придерживаться формата «квартета» – Россия, США, ЕС, ООН, – развивая в то же время двусторонние отношения и с арабскими странами, и с Израилем. Продвижение к миру с данном регионе должно предусматривать поэтапный вывод израильских войск с занятых арабских территорий, активизацию борьбы с терроризмом палестинцев, проведение выборов в Палестине, создание там государства с временными границами и, наконец, решение всего комплекса вопросов о статусе Палестины. Окончательное решение вопросам о границах палестинского государства, статусе Иерусалима, судьбе беженцев и еврейских поселений на занятых землях могут быть только навязаны участникам конфликта со стороны мирового сообщества. СНГ и соотечественники за рубежом. В силу объективно-исторических причин Россия связана по самым разным параметрам с постсоветским пространством сильнее, чем с остальным миром. Однако попытки создания на базе СНГ какой-то жесткой структуры бесперспективны. Продолжая разностороннее сотрудничество, необходимо сделать упор на создание зоны свободной торговли, а в перспективе – единого валютного пространства на базе ЕврАзЭС. Следует усилить координацию переговорных позиций всех его участников при вступлении в ВТО. Создание Союзного государства с Белоруссией должно проходить с учетом перспективы возможного присоединения к нему и других стран. Нецелесообразно уже сейчас обозначать конечную цель такого объединения. Необходимо лишь непрерывное его движение вперед – к введению единой валюты, приватизации в Белоруссии, созданию всех предусмотренных в Союзном договоре структур. Нужно как можно скорее реализовать этот Договор и двигаться дальше – ко все более тесной интеграции. Один из важнейших ресурсов роста, которым пренебрегало на протяжении всех 90-х годов XX века правительство России, - это наши соотечественники за рубежом. Россия должна стремиться к закреплению наших соотечественников в элите бывших советских республик. «Дуги нестабильности». Южная дуга нестабильности – совокупность многофакторных векторов воздействия на южный фланг России с целью дестабилизации военно-политического и экономического положения расположенных здесь регионов и отторжения их территорий от Российской Федерации. Влияние происходит и непосредственно, и опосредованно, в большинстве случаев скоординированно по времени и направлению. Удары по России считаются векторами воздействия. Учитывая это, разрабатываются контрвекторы, способные нейтрализовать негативные для национальной безопасности воздействия на ближайшую и последующую перспективы. Каждый из сегментов южной дуги нестабильности имеет свои особенности и требует тщательного отношения к себе. 376 Западный фланг. Турция. Векторы воздействия: а) господство в черноморском бассейне с выходом на Крымский полуостров и поддержка татарских сепаратистов. Дестабилизация обстановки в Приазовье с целью формирования Крымской татарской республики; б) усиление совместно с США позиций в Грузии. Поддержка чеченского сопротивления. Развитие вектора дестабилизации на Дагестан. Финансирование и материальная поддержка националистических движений за «Великий Дагестан». Цель – отторжение от России и формирование условий для эксплуатации 300-километрового шельфа Каспия. Влияние на Калмыкию с намерением воздействовать на сдачу позиций России до границ Астраханской области. Контрвектор: укрепление контактов с Украиной и правительством Крыма, поддержка русскоязычного населения Крыма, усиление Азовской флотилии и создание новых военноморских баз на Черном море. Поддержка режима в Абхазии и оппозиции в Грузии. Создание условий для политических контактов с северным Курдистаном Турции на основе защиты прав человека. Включение в орбиту этих действий наднациональных организаций и ООН. Ирак. Вектор воздействия: - оккупация территории Ирака американобританскими войсками. Дестабилизация российского делового сотрудничества с этой страной с последующим ее распространением на юг России и нагнетание военной угрозы через территорию Ирака. Контрвектор: одностороннее снятие санкций, поставка вооружения через территорию Сирии, контакты с оппозицией Ирака третьего поколения (т.е. с теми, кто придет к власти, сместив режим, установленный Соединенными Штатами). Оценка курдского фактора на севере Ирака и его влияния на дестабилизацию положения Турции и Западного Ирака. Иран. Вектор воздействия: экономическое и военно-политическое влияние США на Иран. Силовой вариант решения иранского вопроса с последующим выходом на Каспий и дестабилизация ирано-российских и российско-азербайджанских отношений. Контрвектор: втягивание Ирана в орбиту военно-технического и технологического сотрудничества с Россией, двухсторонние соглашения с Ираном по Каспию и совместные разработки на его шельфах. Создание условий для формирования коллективной региональной безопасности на Каспии совместно со странами СНГ с упором на силы Ирана. Афганистан. Вектор воздействия: приход к власти Талибана, поглощение или уничтожение Северного альянса, выход на Среднеазиатские республики с целью смены в них существующих режимов и прорывом на территорию России, формирование устойчивого наркотрафика, исламизация приволжских республик, создание Великого Афганистана, расчленение России. Контрвектор: поддержка пророссийской элиты в среднеазиатских республиках, формирование мощной группировки, вплоть до ядерной, на границе с Афганистаном. Поддержка оппозиции нынешнему правительству Афганистана. Информационная дискредитация присутствия в этой стране войск США и поиск союзников внутри страны. 377 Индия. Вектор воздействия: конфликт с Пакистаном может вызвать серьезные последствия в связи с потенциальным применением им ядерного оружия. Контрвектор: учитывая невозможность полноценного сотрудничества с Пакистаном, России необходимо откровенно встать на сторону Индии. Максимально расширить свое военно-техническое сотрудничество с этой страной вплоть до поставки современного российского оружия, даже в кредит. Внедрить в армию этой страны своих инструкторов и специалистов. Расширить возможности Индии по ядерным разработкам и ракетной технике. Индия в ближайшие 10 лет должна нависнуть своей боевой мощью над Пакистаном и Китаем. Китай. Вектор воздействия: экономический рывок Китая при полной энергонедостаточности, дефиците сырья и избытке рабочей силы. Территориальные претензии к России, экспансия, стремление к ослаблению России через сталкивание с США и другими соседями. Контрвектор: зависимость Китая от энергоресурсов России, ядерный шантаж в случае территориальных претензий, поиск союзников в Тихоокеанском регионе (Корея, Вьетнам, Япония), превращение Индии в полноценного ядерного партнера. Поиск повода для конфликта между Китаем и США. 9.6. Будущие конфликты и их разрешение Стабильности в мире будут угрожать все обостряющиеся противоречия между США и Великобританией, с одной стороны, и государствами, объединенными Евро, с другой. Это обусловлено хождением в мире двух фактически мировых валют, принадлежащих развитым в экономическом отношении странам. Каждая из этих валют будет стремиться вытеснять иную валюту, конкурирующую с ней, что приведет к их столкновению на рынках мира. Попытки их разрешить могут еще в большей мере обострить противоречия между соответствующими государствами, заставить искать все более эффективные пути методы их разрешения. Не исключено, что такими методами могут быть и вооруженные. В этом плане у России есть шанс. Она не входит в валютные противоречия, с промышленно-развитыми странами, следовательно, может заняться своими внутренними делами – экономикой и разрешением возникающих межнациональных, региональных, да и классовых противоречий. Этот шанс нужно не упустить, а воспользоваться им. Стабильности в мире будет угрожать также всеобъемлющая борьба за источники нефти и пути ее транспортировки. Кто будет владеть источниками и путями транспортировки нефти и газа, тот будет управлять ценами на них и, следовательно, управлять экономикой мира. Но Россия и здесь имеет шанс, включающий: пересмотр отношений информационной составляющей, прекращение СМИ нагнетания негатива, активная информационная работа по внедрению в сознание людей чувства личного и государственного достоинства. 378 Особое внимание необходимо придать активной работе с государствами Ближнего Зарубежья, бывшими союзниками и государствами СНГ с учетом и того, что через них проходит транспортировка, скажем, нефти и газа в одну сторону, продовольствия, товаров и технологий - в другую. Кто будет владеть и управлять этими потоками, особенно на западных границах, тот и будет решающим образом влиять на их цены, а значит, и диктовать свою волю как «западу» так и «востоку» (а значит, и России). Будут усиливаться транснациональные корпорации. Они будут развиваться и трансформироваться. Уже сейчас в мире ощущается усиление давления этих корпораций и их влияния не только на ход мировых экономических событий, но и на события политические. Несомненно, взаимовлияние действий транснациональных корпораций и глобализаций. При этом сами транснациональные корпорации видоизменяются. Если в прошлом транснациональные корпорации представлялись как слияние и распространение капитала нескольких крупных акционеров (владельцев капиталов и производств), то в настоящее время они поднялись до ранга капиталистическо-государственных образований. Это произошло в связи с проникновением владельцев транснациональных корпораций в государственные структуры власти, использующих государственные экономические и властные возможности в своих интересах и целях; интегрируя силу своих капиталов с возможностями государства, они усиливают свой диктат государству. Диктат осуществляется ими и в глобализационных процессах. Гораздо большую опасность, чем раньше, начинает представлять стремительная трансформация государственно-капиталистических транснациональных корпораций в «семейные» (клановые). Семья (клан) становится полным владельцем транснациональной корпорации. Бюджет «семейных» транснациональных корпораций уже сейчас в некоторых странах начинает превышать государственные бюджеты. А это значит, что семья («семейная» корпорация), по сути, становится владельцем государства со всеми вытекающими отсюда последствиями. Эти «семейные» корпорации не замыкаются в существующих границах своего влияния, а постоянно усиливают свое влияние в мире. То есть они активно участвуют в процессах происходящей глобализации, и будут стремиться и в дальнейшем не только влиять на процессы глобализации, но и контролировать их. Будет происходить трансформация «семейных» корпораций в «семейноглобальные» корпорации. Стремление отдельных «семейных» корпораций стать «глобально-семейными» может привести к непредсказуемым явлениям в мире. Подобного рода «семейные» корпорации уже сейчас способны иметь все атрибуты, присущие государству, в том числе свои силовые структуры, вплоть до вооруженных сил, которые могут быть использованы в глобализационных процессах. Это может привести к тому, что появятся новые угрозы как отдельным государствам, так и миру в целом. Интересы «семейно-глобальных» корпораций будут в основном нацелены на владение 379 нефтью, газом и другими видами сырья, а также на рынки их сбыта, которые в основном просматриваются на «востоке». Противостоять процессам такого рода может только сильное «мировое сообщество». Отсюда задачи по укреплению этого сообщества и его существующих органов (ООН, ОБСЕ) и даже создание новых органов. Они должны быть мощными, эффективными и бескомпромиссными. 9.7. Возможности создания международных союзов и коалиций Рубеж XXI века стал той исторической развилкой, на которой человечество, переживающее объективный процесс глобализации, оказалось перед выбором пути дальнейшего развития. Куда и как двигаться дальше, дабы сохранить земную цивилизацию и не ввергнуть народы в пучину взаимного уничтожения перед лицом растущей опасности, связанной с неуклонным исчерпанием природных ресурсов? Сегодня мировому сообществу навязывается модель осуществления глобализации, сработанная в Соединенных Штатах и имеющая целью формирование единого мира в виде некоей «цивилизационной иерархии». Если говорить напрямую, такая модель обеспечивала бы процветание лишь «золотому миллиарду» была и гибельна для большей части человечества. Что же может и должно стать альтернативой заокеанским схемам? Каким видится единый глобальный мир? Какова должна быть геополитика, обеспечивающая безопасное и поступательное развитие современной цивилизации? В качестве модели мироустройства, альтернативной схемам «цивилизационной иерархии», можно предложить модель Единого глобального общества, которую можно было бы назвать «цивилизационной взаимоподдержкой» или «цивилизационной гармонией». Ее концептуальной основой является идея о глобализации мира как новом этапе развития единого живого организма – человеческой цивилизации во всем многообразии ее цивилизационных типов и планеты Земля как среды ее обитания. В мировоззренческом плане речь по существу идет о естественном распространении идеологии общинности, приоритета общего перед частным, личным как основы мировоззрения и жизнедеятельности народов нашей страны на геополитический, глобальный уровень. Речь идет о переходе от взаимоподавления и противоборства цивилизаций к сотрудничеству и взаимоподдержке, когда благополучие и успех каждой из них определяются созданием условий для развития и поддержкой со стороны всего мирового сообщества. Это, на наш взгляд, – единственно возможный путь к построению глобального и взаимосвязанного общества без антагонистических противоречий. Иной вариант, а именно технократически взаимосвязанное глобальное общество, неизбежно порождает и будет порождать глобальные угрозы, способные поставить человечество на грань само уничтожения, 380 поскольку их парирование будет весьма затруднено или даже практически исключено. Предлагаемые принципы строительства Единого глобального общества. В основу строительства предлагаемого нами Единого глобального общества могут быть положены следующие принципы: единство духовной основы, существо которого состоит в том, что строительство всех отношений между цивилизациями и государствами базируется на принципе общинности – примате интересов развития сообщества в целом, учете интересов всех стран, народов и сохранении безопасности среды обитания; добровольность выбора цивилизационного развития, в том числе в плане возможного самоограничения, означающая, что ни одна цивилизация и ни одно государство не ограничиваются в направленности своего совершенствования путем наделения какой-либо функцией в рамках мирового разделения труда; согласованность цивилизационного развития, обеспечивающая такое развитие каждой из цивилизаций, при котором достигается всестороннее развитие всего человеческого сообщества в целом. Реализация этого принципа позволит избежать неравномерности развития различных цивилизаций, обеспечить гармоничный рост всех сфер деятельности всего сообщества и каждой из цивилизаций в нем; цивилизационная взаимоподдержка, существо которой состоит в том, что основой межцивилизационных отношений вместо конкуренции становятся взаимоподдержка и взаимопомощь; цивилизационное равноправие, когда межцивилизационная взаимоподдержка строится на основе равноправного и равноценного обмена материальными, информационными и духовными ценностями, при котором исключается эксплуатация одних стран и цивилизаций другими; взаимная безопасность цивилизационного развития, означающая, что, развиваясь сами, различные цивилизации и государства не допускают ущемления возможностей развития других цивилизаций (стран) планетарного сообщества и исключают создание им каких-либо угроз. Безусловно, планам реализации модели Единого глобального общества будет оказываться мощное противодействие. Альтернативные силы, стремящиеся создать систему глобального угнетения, по сути – современную глобальную рабовладельческую империю, обладают гигантским военным и экономическим потенциалом, высокой организованностью, доминируют в структурах международной власти, в информационном и экономическом пространстве планеты. Именно по этой причине ни одно государство, сколь бы сильно оно не было, не сможет противостоять им самостоятельно, в одиночку. Это по силам только коалиции государств. Такая коалиция должна обладать мощным экономическим, научнотехническим, интеллектуальным потенциалом, значительными людскими ресурсами и территорией, необходимыми для самодостаточного развития 381 сырьевыми и топливными запасами, иметь открытый выход в Мировой океан и – самое главное – единую мировоззренческую и духовную основу жизнедеятельности народов – общинность, примат общего над частным, личным. Ядро и основа геополитического союза. Отсюда следует, что геополитическими союзниками в деле построения Единого глобального мира на основе «гармонии цивилизаций» могут быть только страны, существование которых строится на основе идейнорелигиозных систем общинной ориентации, предполагающих доминирование в организации жизни общества не безграничного потребления, а идей, духовности (православие, ислам и различные модели соответствующих светских идеологий). К числу таких стран относятся прежде всего Россия, бывшие республики СССР, традиционные союзники России в арабским мире и на Балканах, Куба, Индия, Китай, Иран, а также Греция, которая, и оставаясь в НАТО, является православной страной, что и было продемонстрировано ее позицией по отношению к войне западной коалиции против Югославии. Такой геополитический союз превзойдет по своему потенциалу атлантический блок – «золотой миллиард» и будет способен обеспечить построение Единого глобального мира на основе «гармонии цивилизаций». Однако этот достаточно широкий геополитический союз может быть сформирован далеко не сразу. Первоначально должно сложиться его геополитическое ядро, вокруг которого в дальнейшем может состояться объединение всех этих стран и которое должно быть достаточно мощным, чтобы противостоять натиску Запада. В качестве такого ядра, как представляется, сегодня может выступить практически только союз четырех стран – России, Индии, Китая и Ирана. С духовной точки зрения, союз этих стран охватывает все ведущие идейно-религиозные системы общинной ориентации – православие, ислам, индуизм, конфуцианство и коммунизм. С научно-технической точки зрения, совокупный интеллектуальный и технологический потенциал такого блока стран достаточно велик, что позволит не только обеспечить свою научно-техническую независимость, но и самим фактом своего существования нивелировать претензии Запада на право быть глобальным «интеллектуальным центром», а значит и идейно нивелировать саму идею глобализации по модели «золотого миллиарда». С геополитической тоски зрения такой союз представлял бы собой достаточно жесткую структуру – геополитический ромб, охватывающий ядро Евразии и имеющий открытый выход в Тихий и Индийский океаны, т.е. непосредственно к внутренним областям морской цивилизации. За счет этого данный блок смог бы оказывать геополитическое давление в направлении Юго-Восточной Азии, наиболее динамично развивающегося региона Земли, и Африки. Это вынудит западный блок перераспределить свои силы и перейти от тотального геополитического наступления к оборонительной стратегии, по крайней мере на отдельных геополитических направлениях. 382 В дальнейшем, используя новую мировую ситуацию, предлагаемый блок смог бы осуществить геополитический прорыв на юго-западном (балканском) направлении с выходом через Средиземное море и Африку к Атлантическому океану. Нельзя не упомянуть и потенциальных геополитических союзников блока РИКИ. К их числу относятся страны, которые, будучи по своему геополитическому положению и национальным традициям народов «континенталистами», в силу исторических обстоятельств входят в атлантический блок или являются его союзниками. Это Германия, Франция, Япония, Корея, а также балканские страны. Общим геополитическим интересом, позволяющим установить союзные связи с этими странами, является их стремление к установлению многополярного мира при устранении доминирования одной сверхдержавы – США и формированию в перспективе трансконтинентального паневразийского блока стран в противовес атлантическому союзу. При этом данный паневразийский блок в дальнейшем может интегрировать в свою орбиту развивающиеся страны других континентов (Латинской Америки, Африки и др.). Причем данный паневразийский блок вовсе не обречен на «вечную конкуренцию» с трансатлантическим блоком - их совместные миротворческие усилия могут реально привести к формированию единой планетарной коалиции за выживание землян. "Вызовы" нераспространения. В целом "нераспространенческие угрозы" выделяют новую качественную ситуацию. После трагических событий в США 11 сентября 2001 года и в связи с развертыванием "глобальной антитеррористической войны" в сфере нераспространения оружия массового уничтожения сложилась качественно новая ситуация, требующая комплексного осмысления. Разворот на противодействие "асимметричным" рискам, терроризму, связанному с оружием массового уничтожения, на практике ведет к неоднозначным результатам, в т. ч. в российско-американском диалоге: с одной стороны, дальнейшее развитие получает совместная практическая работа по предотвращению утечек опасных технологий и материалов; с другой - благодаря односторонним шагам США, происходит фактическое расшатывание и ослабление ряда международных нераспространенческих режимов. Что несет новая ядерная доктрина США? Решение администрации о выходе из Договора по ПРО усугубило данную опасную тенденцию. Сложившаяся разветвленная система контроля над вооружениям подведена к черте, за которой она может перестать быть работоспособной и эффективной. Это становится очевидным, если посмотреть на положение дел на ключевых направлениях нераспространения. 383 В международном сообществе сложился консенсус, что основополагающим механизмом сдерживания ядерного оружия является Договор о нераспространении ядерного оружия. Собственно итоги первой сессии подготовительного комитета (апрель с.г., Нью-Йорк) конференции 2005 года по рассмотрению действия Договора о нераспространении ядерного оружия вновь подтвердили необходимость его дальнейшего укрепления и развития. На таком фоне вызывает озабоченность, что в США как одном из депозитариев Договора делаются публичные пробросы со ссылкой на новую ядерную доктрину о возможности ядерного удара по странам "черного списка", не обладающим ядерным оружием. Таким образом, наносится ущерб режиму "негативных гарантий безопасности". Как бы встык идут сообщения официальных лиц о том, что изучается возможность создания ядерных боезарядов малой мощности путем трансформации имеющихся ядерных боезарядов. Сюда же можно подверстать позицию администрации по ДВЗЯИ. Вопрос о продвижении его ратификации в сенате снят, более того, запущен процесс сокращения сроков подготовленности ядерного полигона в Неваде на случай возобновления натурных испытаний. При этом США формально подтверждают намерение соблюдать действующий мораторий на ядерные взрывы, но не исключают возможность выхода из него "при чрезвычайных обстоятельствах". Опасность превентивного ядерного удара. Исходя из новых подходов и концепций, которые не отказываются от "прожектирования" силы в мире, усиливается реальный потенциал для превентивного удара. Кардинально меняются подходы к реальному применению ядерного оружия - во все большей степени они становятся оружием "поля боя". Этот фактор заслуживает отдельного анализа. Угроза отказа от моратория на ядерные испытания со стороны США представляется сейчас более серьезной, чем индийские и пакистанские ядерные испытания. Речь при этом не идет о традиционном аргументе о необходимости проведения испытаний для обеспечения безопасности и надежности существующих зарядов, а о создании принципиально новых, таких зарядов, которые можно было бы использовать в обычных военных конфликтах. Речь идет об уничтожении целей, с которыми даже высокоточные и мощные заряды справятся не могут. Будущие ядерные боезаряды призваны быть высокоточными, следовательно иметь малую мощность. Логично предположить, что процесс создания и принятия на вооружение новых ядерных боезарядов будет сопровождаться полномасштабными ядерными испытаниями. Не меньшую угрозу несет и следствие мифа о возможностях "чистых" миниатюрных ядерных боеприпасах - поворот американской ядерной стратегии в сторону снижения порога применения ядерного оружия. 384 При этом планируется, что ядерное оружие может быть использовано для уничтожения запасов ОМУ или его производств, которые расположены в укрепленных подземных сооружениях. В данном контексте способность боеприпаса поражать глубокозалегающие объекты с "минимальным побочным ущербом" играет ключевое значение, от этой его "способности" зависит его приемлемость. «Долги в обмен на нераспространение». Сложная ситуация складывается вокруг Конвенции о запрещении биологического и токсинного оружия. Отказ США в одностороннем порядке от протокола по проверке КЗБО и упор на национальные средства противодействия биоугрозе практически блокируют работу по укреплению КЗБО. В то же время появляются новые возможности сотрудничества на двусторонней основе в данной сфере (США заключили с Великобританией и Канадой соглашения об обмене информацией, научной экспертизой и разработке вакцин). В сфере химразоружения также происходит заметное смещение акцентов в сторону борьбы с терроризмом. США отдают приоритет обеспечению последовательного и своевременного уничтожения существующих запасов химоружия. Но, учитывая, что это - дело отдаленной перспективы, на нынешнем этапе упор делается на реализации участниками химконвенции права на проведение инспекций по подозрению. Кроме того, ставится задача обновления списков запрещенных конвенцией ОВ. Не могут не вызывать беспокойство ничем не подкрепленные обвинения в адрес России о несоблюдении ею конвенций о запрещении химического и биологического оружия, ставшие основанием замораживания американского содействия России в сфере разоружения России. Необходимо продолжать целенаправленную работу по разблокированию сложившейся ситуации и возобновлению помощи по всем направлениям. Заслуживает обсуждения идея размена "долги на нераспространение", нашедшая отражение во внесенном сенаторами Дж. Байденом и Р. Лугаром в конце 2001 года законопроекте (находится на проработке в профильных комиссиях). Смысл инициативы: предоставить президенту США право списывать российский долг в счет программ нераспространения и уничтожения ОМУ в России. Преломление приоритетов. В целом, можно сказать, что в сфере нераспространения происходит заметное смещение акцентов. Многие приоритеты так или иначе преломляются сквозь призму борьбы с рисками нового поколения, противодействия сращиванию ОМУ-угрозы с международным терроризмом. Соответственно, расширяется поле для международного сотрудничества, углубления российско-американского взаимодействия в этой сфере. Но при этом важно удержать США в международно-правовых рамках нераспространенческих режимов, противодействовать попыткам размыть их, подстроить под фирменные "американо-центристские" установки. 385 Важно добиваться укрепления международно-правовой архитектуры в этой области, подкрепленной сетью многосторонних институтов, какими являются ООН, КР, МАГАТЭ, 03Х0, ОПАНАЛ, ГЯП. В данной связи имеет важное значение целенаправленная работа по универсализации Договора о нераспространении ядерного оружичя, используя процесс подготовки к обзорной Конференции этого Договора 2005 года, по обеспечению вступления в силу ДВЗЯИ, по завершению разработки Договора о создании безъядерной зоны в Центральной Азии и Протоколу к Договору о безъядерной зоне в Юго-Восточной Азии. В целом становится очевидным, что механизмы нераспространения нуждаются в укреплении и переосмыслении. 9.8. Ориентиры внешнеполитической стратегии России. Известно, что внешняя политика зависит от возможностей – политических, экономических, научно-технических, информационных и т.д. – государства использовать их для достижения своих внешнеполитических целей. Объем и качество этих возможностей (ресурсов), наравне с искусством их использования, являются главными факторами, определяющими внешнюю политику. В этой связи необходимо попытаться спрогнозировать те реальные возможности, которыми будет обладать руководство России в будущем, ибо от них в первую очередь будет зависеть не только место России в мире, но и ее способность защищать свои национальные интересы. Исходя из глобальных геополитических тенденций, можно сформулировать определенные ориентиры внешнеполитической стратегии России: потенциал объединенной мощи стран западного сообщества предопределяет их особую роль в управлении глобальными процессами, поэтому нужно считать прямолинейное противодействие этому непродуктивной стратегией на среднесрочную перспективу в силу недостаточности ресурсов у России. В этой связи следует не допускать ухудшения отношений с США и другими западными государствами, сужения сферы их международных связей. Напротив, активизировать сотрудничество с ними по всем региональным и проблемным направлениям мировой политики, завязывая их на диалог и обязательства, втягиваться в решение глобальных проблем и активно сопровождая такое сотрудничество пиаракциями. Подключать к сотрудничеству партии, общественные организации и движения; при всех возможных новациях одновременно необходимо укреплять международный статус национального государства. Институт государства должен оставаться важным элементом глобальной системы управления и являться сдерживающим противовесом возникающим новым локальным и глобальным международным структурам неоимпериалистического толка. Но государство может сохранить свой позитивный статус в мировом политическом процессе, если будет максимально открытым и 386 плюралистичным. В этой связи нужно поставить вопросы о соблюдении всеми государствами мира определенных стандартов в системе гражданских отношений, о механизме соблюдения ответственности правящих режимов перед ООН и ее институтами и при соответствующей международной инспекции; совершенствование внешнего патронажа ООН над процессом трансформации социально-политических общностей является необходимым условием предотвращения дестабилизации международной системы. В этом плане России следует способствовать как сохранению существующих государств, так и созданию новых. Иметь варианты новых моделей политической организации пространств на Ближнем и Среднем Востоке. Реанимировать контакты с курдской и другими диаспорами и их представительствами в России, во всем мире; одновременно способствовать активизации деятельности негосударственных участников глобального управленческого процесса и насыщению политического пространства и международных отношений трансграничными гражданскими связями; учитывая, что в настоящее время наряду с мировой экономикой глобальная сеть Интернет продолжает формировать свою внегосударственную мир-систему, инициировать разработку кодекса поведения в глобальной сети Интернет и организации международной вир
