ПРОБЛЕМА ИМЕНИ АБСТРАКТНОГО В ПСИХОЛИНГВИСТИЧЕСКОМ РЕСУРСЕ Баркова Екатерина Григорьевна Ставропольский государственный университет

ПРОБЛЕМА ИМЕНИ АБСТРАКТНОГО В ПСИХОЛИНГВИСТИЧЕСКОМ
РЕСУРСЕ
Баркова Екатерина Григорьевна
Ставропольский государственный университет
По
мнению
современных
языковедов,
абстрактные
имена
существительные содержат концептуальные, мировоззренческие основы
бытия человека, имплицитно вводят в сознание принципы создания научной
и языковой картин мира и являются непосредственным носителем
внеязыковой информации. В частности, абстрактные существительные несут
в себе содержание самых значимых в духовной, интеллектуальной и
эмоциональной
сфере
процессов,
представлений.
А.Н.
Леонтьев
явлений,
состояний,
утверждает,
что
понятий,
абстрактные
существительные есть обобщение множества возможных моделей данных
конкретных объектов («предметной области»), а именно инвариант этих
моделей (4, 11). Дж. Н. Кейнс вносит следующее уточнение в определение
конкретного существительного как названия предмета, а абстрактного — как
названия атрибута: „Конкретное существительное — это название того, что
рассматривается как имеющее атрибуты, т. е. как субъект атрибутов, а
абстрактное существительное — это название чего-то, что является
атрибутом к чему-то другому, т. е. атрибута субъектов“ (7, 15).
Исследователь замечает, что атрибуты сами могут быть субъектами
атрибутов, как, например, в предложении Unpunctuality is irritating
(Непунктуальность досадна), и что Unpunctuality, хотя и является по
существу абстрактным существительным, но может употребляться так, что
будет подходить под определение конкретных существительных. Но
„названия, которые образовались как абстрактные и продолжают так
употребляться,
могут
также
употребляться
и
как
конкретные
существительные, т. е. являются названиями атрибутов, которые сами могут
рассматриваться как имеющие атрибуты“ (7, 20).
1
Кейнс вынужден признать парадоксальность этого вывода и, исходя из
логических
соображений,
исследователь
отказывается
от
различения
конкретных и абстрактных названий, заменяет его различием между
конкретным и абстрактным употреблением названий, добавляя, что „как
логики мы мало имеем отношения к абстрактному употреблению названий“,
поскольку, „когда название употребляется в качестве подлежащего или
сказуемого в несловесном предложении, его употребление всегда конкретно“
(там же, с. 16).
Задача данной статьи – отметить и подчеркнуть, что абстрактная лексика
появляется на самом высоком уровне развития мышления,
в ней
реализуются вся система мировоззренческих ценностей, представлений
человека о мире, о себе, об отношении к себе, к миру, к другому человеку, к
добру и злу, т.е. абстрактная лексика является выражением всей
интеллектуальной, духовной и эмоциональной деятельности человека. О.
Есперсен утверждает, что, «когда мы выражаем существительными то, что
обычно выражается предикативными формами глагола, наш язык становится
не только более абстрактным, но и мало понятным; наряду с другими
обстоятельствами этому способствует еще и то, что в отглагольном
существительном исчезает ряд животворящих моментов глагола (время,
наклонение, лицо). Поэтому именной стиль может быть уместен в
философии, но и там он иногда только облекает простые мысли в тогу
глубокой мудрости; в повседневной же речи он оказывается мало
применимым»
(5,
53).
В
качестве
наглядного
примера
Есперсен
рассматривает санскрит, который стал в Индии привилегированным
средством выражения для тех, кто получает высшее образование. Его уже не
понимают в низших классах; санскрит перестал употребляться в других
областях человеческой жизни. В то время как санскрит все более и более
отходил от практических нужд повседневной жизни, он вместе с тем все
больше и больше использовался в высшей умственной деятельности; и по
мере того как сфера мыслей, которые надо было выразить, сужалась,
2
абстрактный способ выражения становился все более и более необходимым
(там же, с. 55-56).
Абстрактную
лексику
А.Н.
Леонтьев
считает
обязательным
психолинвистическим компонентом образа мира в представлении человека,
особенность которого состоит в его реактивном характере, укладывающемся
в бихевиористскую схему «стимул – реакция». Ориентация абстрактной
лексики базируется на определенной трактовке процессов поведения
(речевого поведения), при этом роль абстрактной лексики – установление
внутреннего равновесия в системе «человек – среда» (4, 37). Образ мира, как
он понимается сегодня психологами, - это отображение в психике человека
предметного
мира,
опосредствованное
абстрактной
лексикой
и
соответствующими когнитивными схемами и поддающееся сознательной
рефлексии. Бытие человека-в-мире как его составной части, находящейся с
этим миром в непрерывном диалоге предполагает, по мнению А.Н.
Леонтьева, «...возвращение к построению в сознании индивида образа
внешнего многомерного мира, мира как он есть» (курсив А.Н. Леонтьева), в
котором человек живёт и действует, но в котором абстракции сами по себе не
«обитают» (4, 271). С психолингвистической точки зрения, можно говорить о
системе инвариантных образов мира, точнее – абстрактных моделей,
описывающих общие черты в видении мира различными людьми. Заметим,
что такой инвариантный образ мира непосредственно соотнесен со
значениями и другими социально выработанными опорами, а не с личностносмысловыми образованиями как таковыми.
Вслед за А.Н. Леонтьевым отметим, что образ мира многомерен, как
многомерен и многообразен сам мир. Условно образ мира разбит на
ситуативные фрагменты, в которых сознанием сначала «высвечивается»
отдельное абстрактное понятие, а затем внимание и сознание переключаются
на другое. Такое непрерывное переключение сознания с одного понятия на
другое предполагает переход означенного образа предмета с одного уровня
осознанности
на
другой.
Подобный
3
ситуативный
фрагмент
можно
наблюдать, например, в произведении И.В. Гёте «Страдания юного Вертера».
На первый план выходят такие понятия, как Wärme (пыл), Vergötterung
(восторг), Liebe (любовь / сила любви (пер. Н. Касаткиной)), Glückseligkeit
(счастье), Zauderei (нерешительность); затем происходит движение сознания
к Zweifel (сомнения), Elend (страдания), Sehnen (тоска), Mißmut (уныние),
Trauer (грусть). Далее ситуативный фрагмент насыщается глубинными
понятиями, центральными для данного «кирпичика» образа мира: Übel
(беда), Pein (терзания), Qual (мука), Leiden (страдания). Таким образом, мы
видим некий «малый мир», проникнутый эмоционально-волевыми тонами.
Концепцию подобного «малого мира» сформулировал М.М. Бахтин: «Мир,
где действительно протекает, свершается поступок, - единый и единственный
мир, конкретно переживаемый..» (1, 511-512). Абстрактные понятия
приобретают ценностный центр, слагаются вокруг него в некоторое
устойчивое архитектоническое целое.
По мнению А.Н. Леонтьева, корни идеи диалога сознания с образом
мира можно усмотреть ещё в ранних работах П.А. Флоренского. Именно ему
принадлежит тезис о психике как своего рода продолжении предметного
мира: «... Акт познания есть акт не только гносеологический, но и
онтологический, не только идеальный, но и реальный. Познание есть
реальное выхождение познающего из себя или, - что то же, - реальное
вхождение познаваемого в познающего.. . Познание не есть захват мертвого
объекта хищным гносеологическим субъектом, а живое нравственное
общение личностей...» (6, 73-74).
Система абстрактных понятий, например, в романе И.В. Гёте
«Страдания юного Вертера», есть система ориентиров, необходимая для
деятельности в данном вещном и социальном, одним словом – предметном,
мире. С точки зрения психолингвистики, коммуникация – это способ
внесения той или иной коррекции в образ мира собеседника (ситуативный,
фрагментарный и в то же время непосредственный, т.е. образ «большого»
мира, или глобальный, но выключенный из реальной деятельности и
4
реального переживания этого мира, т.е. образ «малого» мира, мира
абстракций) (4, 272).
Абстрактные понятия играют важную роль не только в рефлексивных
процессах, но и в процессе хранения семантической информации. Б.М.
Величковский отмечает, что «семантическая информация может храниться в
памяти в форме вложенных друг в друга пространственных и семантических
контекстов» (2, 27). Форму такой организации и плотность «упаковки»
сведений обеспечивает именно система абстрактных понятий.
По мнению А.Н. Леонтьева, психолингвистика давно уже идет в
направлении моделирования ситуативного взаимодействия человека и мира,
в
направлении
построения
«психолингвистики
событий»,
или
«психолингвистики деятельностного взаимодействия». Большое значение для
развития науки имеют категории, связанные с пространственной, временной
и иной «событийной» конкретизацией речевых высказываний, в которых
фигурируют имена абстрактные. Последовательное рассмотрение этих
категорий как психолингвистических не может не оказать воздействия и на
понятийную и основные положения общей лингвистики.
Литература.
1. Бахтин М.М. Литературно-критические статьи. - М.: Художественная
литература, 1986. – 543 с.
2. Величковский Б.М. Функциональная организация познавательных
процессов. - М.: Академия, 1986. – 249 с.
3. Леонтьев А.Н.. Психология общения. – М.: Академия, 1997. – 368 с.
4. Леонтьев А.Н.. Основы психолингвистики. – М.: Академия, 2005. –
288 с.
5. Есперсен О. Философия грамматики. Пер. с англ. В.В. Пассека и С.П.
Сафроновой. Под ред. и с пред. проф. Б.А. Ильиша. – М.: Изд-во
иностранной литературы, 2002. – 408 с.
6. Флоренский П.А. Столп и утверждение истины. – М.: Наука, 1990. –
640 с.
5
7. Keynes J. N. Studies and Exercises in Formal Logic. - London, 1906. –
576 с.
8. Johann Wolfgang von Goethe. Die Leiden des jungen Werther. Deutscher Taschenbuch Verlag, 2007. – 240 c.
9. Гёте И.В. Страдания юного Вертера. – СПб.: Изд-во «Наука», 2002.–
253 с.
6