Любовь

Св. Макарий Великий.
Любовь.
Любовь и страх Господень суть первое испытание закона. Посему каждому
из вас, как незыблемое какое и твердое основание, должно положить в душе своей
страх и любовь, и напаять душу добрыми делами и продолжительными молитвами;
потому что любовь к Богу рождается в нас обыкновенно не просто и не сама
собою, но после многих трудов и великих забот и при содействии Христовом, как
изрекла премудрость. Ибо сказано: «аще взыщеши ея яко сребра, и якоже
сокровища испытаеши ю: тогда уразумееши страх Господень, и познание
Божие обрящеши» (Притч. 2: 4, 5).
Обретя же познание Божие и уразумев страх, удобно преуспеешь и в
последующем, то есть, в любви к ближнему. Когда приложен первый и великий
труд, тогда второе, как меньшее, с легчайшим трудом следует за первым. А без
первого и второе не может быть чисто. Ибо кто не любит Бога от всей души и от
всего сердца, то приложит ли правильно и без лести попечение о любви к братиям,
не выполняя любви к тому, ради чего прилагается попечение о любви к братиям?
Кто так не предал всей души Богу, не подвигнут еще к любви, тем, как
невооруженным, удобно овладевает изобретатель греха – или запиная его
лукавыми помыслами и делая, что заповеди Писания кажутся ему тяжкими и
служение братиям несносным, или доводя его до высокомерия и кичливости тем
самым, что служит он подобным ему рабам, и убеждая его, что, поелику исполнил
он заповеди Господни, то велик стал на небесах.
А это немалая ошибка; потому что приверженный и рачительный раб
должен суд о приверженности вверить Владыке, а не себя вместо Владыки делать
судиею, восписывающим похвалы и исполнившись самомнением. По изречению
Павла, нужно, чтобы Дух Божий «спослушествововал духови нашему» (Рим. 8:
16), а не нашим судом оценивал дела наши. Ибо сказано: «не хваляй себе сей
искусен, но егоже Бог восхваляет» (2 Кор. 10: 18). А кто не дожидается Его суда,
но предваряет оный, тот домогается славы человеческой, приобретая себе от
братий честь собственными своими трудами и делая, что свойственно неверным.
Ибо неверный тот, кто вместо небесных почестей гоняется за почестями
человеческими, как в одном месте говорит Сам Господь: «како вы можете
веровати, славу друг от друга приемлюще, и славы, яже от единаго Бога, не
ищете?» (Иоан. 5: 44).
(Послание; стр. 445-447). Сл. II, § 11-12; стр. 492-493.
Посему смотрите, чтобы с вами не было чего подобного, но, устремив души
горé, и имея единую заботу угождать Богу, не терять памятования о небе, не
принимать почестей века сего, так теките, не разглашая подвигов своих в
добродетели, чтобы тот, кто внушает желание земных почестей и, найдя малое и
тем уловив ум ваш, от занятия истинным низвергает человека в суетное и
исполненное лести, – вовсе не нашедши ни времени, ни доступа уловить души
пребывающие горé, погиб и остался мертвым. Ибо смерть диаволу, если порок не
приведен в исполнение и бездействен.
Когда же будет в вас любовь Божия, да последует необходимо за нею и
прочее: братолюбие, кротость, нелицемерие, продолжительность молитв и усердие
в оных – одним словом, всякая добродетель. А поелику велико стяжание сие, то для
приобретения оного нужны и великие труды, предприемлемые не напоказ людям,
но чтобы угодить Господу, Которому ведомо сокровенное и к Которому всегда
должно устремлять взор. Нужно внутренность души подвергать исследованию и
ограждать благочестивыми помыслами, чтобы сопротивник не нашел себе доступа
или случая к злоумышлению. Нужно изнемогшие составы души упражнять и
возводить к познанию доброго и лукавого. Упражнять же душу умеет ум,
последующий Богу, вместе с собою переселяющий к Нему всякую душу, любовь к
Богу, сокровенными разумениями добродетели и делами заповеди врачующий
гнилое и сочетающий с крепким.
(Послание; стр. 447-448).
Поелику единственное охранение и врачевство для души – с любовью
памятовать о Боге и держаться всегда добрых мыслей, то не будем отлагать
такового рачения, едим ли, пьем ли, покоимся ли, делаем ли что, говорим ли, чтобы
все, от нас зависящее, споспешествовало Божией, а не нашей собственной славе, и
жизнь наша не имела какой-либо скверны или нечистоты по навету лукавого.
Сверх того, любящим Бога удобен и приятен труд исполнения заповедей; потому
что любовь Божия делает подвиг легким и вожделенным.
(Ср. Сл. II, § 14; стр. 495).
Потому-то лукавый всеми мерами усиливается истребить в душах страх
Господень и любовь ко Господу ослабить беззаконными удовольствиями и
приятными приманками, стараясь застигнуть душу, когда не облечена в духовные
оружия и не охраняется, и растлить труды наши, вместо небесной славы внушая
нам славу земную и действительно прекрасное затмевая тем, что кажется хорошим
для обольщенных мечтою. Ибо, если найдет стражей беспечными, то умеет избрать
время вмещаться в труды добродетели и вместе с пшеницей посеять свои плевелы,
то есть, злословие, кичливость, тщеславие, желание чести, раздор и прочие
произведения злобы. Посему должно бодрствовать, всюду наблюдать за врагом,
чтобы, если употребит какую бесстыдную хитрость, отразить его прежде, нежели
коснется души.
(Послание; стр. 449-450). Ср. Слово I, § 3; стр. 464-465; II, § 15.
Помните же постоянно, что Авель принес Богу в жертву овец первородных
и тук их, а Каин принес плоды земные, но плоды не первые; и сказано: «призре Бог
на жертвы Авелевы, а на дары Каиновы не внят» (Быт. 4, 5). Какая же польза
сего сказания? Оно научает, что благоугодно Богу все, делаемое со страхом и
верою, а не что-либо многоценное, сделанное без любви. И Авраам не иначе приял
благословение от Мелхиседека, как принесши священнику Божию начатки и
главное в имуществе. А главным и лучшим в имуществе называется самая душа и
самый ум, чем и повелевается нам не скудно возносить Богу хвалы и молитвы, и не
что-либо обыкновенное предлагать в дар Владыке, но со всею любовью и с
усердием посвящать Ему, что есть лучшего в душе, вернее же сказать, всецело
самую душу, чтобы, всегда питаясь благодатью Духа и приемля силу Христову,
удобно совершать нам спасительное течение, делая оное для себя легким и
приятным, даже когда простирается оное далее требований правды; потому что сам
Бог вспомоществует нам в ревностных трудах и совершает через нас дела правды.
(Послание; стр. 450). Ср. Слово I, § 8; стр. 467.
Что же касается до частей добродетели, какую из них должно почитать
высшею, и в какой упражняться прежде других, также какая из них вторая, и как
прочие части одна за другою следуют, – о сем нет нужды и говорить; потому что
все они между собою равночестны, и одна посредством другой упражняющихся в
них возводят на самую вершину. Так, простота передает послушанию, послушание
вере, вера надежде, надежда служению, служение смирению, а у смирения
принимает к себе кротость, и приводит к радости, радость к любви, а любовь к
молитве. И таким образом, одна от другой завися и одна с другой состоя в связи,
держащегося их возводят они на самую желанную вершину, равно как и с
противной стороны, лукавство посредством собственных своих членов низводит
друзей своих до крайней злобы.
(Послание; стр. 450-451). Ср. Сл. I, § 8; стр. 467-468. II, § 16; стр. 496.
Вам же должно всего более пребывать постоянно в молитве, потому что она
есть как бы ликоначальница в лике добродетелей. Через нее испрашиваем у Бога и
прочие добродетели. Пребывающий постоянно в молитве как бы входит в общение
с Богом и сопрягается с Ним таинственною святостью и некою духовною
действенностью и неизреченным расположением сердца. Ибо, здесь еще в
путеводителя и споборника приняв Духа, воспламеняется он любовью ко Господу,
и горит желанием, не находя сытости в молитве, но непрестанно возжигаясь
любовью к Благому и напояя душу усердием, по сказанному: «ядущии мя еще
взалчут, и пиющии мя еще вжаждутся» (Сирах. 24: 23), и в другом месте: «дал
еси веселие в сердце Моем» (Пс. 4: 8). И Господь сказал: «царство небесное
внутрь вас есть» (Лук. 17: 21).
(Послание; стр. 451-452).
Какое же внутри нас разумеет Он царство? Не то ли, конечно, веселие, какое
душам подается свыше Духом? Ибо оно служит, так сказать, указанием и залогом
вечной радости, какую души Святых будут вкушать в ожидаемом веке. Посему
Господь утешает нас действенностью Духа во всякой скорби нашей, чтобы спасти
нас и сообщить нам духовные блага и Свои дарования. Ибо сказано: «утешаяй нас
о всякой скорби нашей, яко возмощи нам утешити сущыя во всякой скорби»
(2 Кор. 1: 4); и: «сердце мое и плоть моя возрадовастася о Бозе живе» (Пс. 83: 3);
и: «яко от тука и масти да исполнится душа моя» (Пс. 62: 6). Все это
гадательно изображает веселие и утешение, подаваемое Духом.
(Послание; стр. 452). Ср. Сл. III, § 1; стр. 498-499).
Поелику же показано, какую цель благочестия должны предположить себе
решившиеся проводить боголюбезную жизнь, а именно – душевную чистоту и
вселение в себя Духа возбуждением себя к добрым делам, то каждый из вас,
сообразно с указанною целью предуготовив душу и любовь к Богу предпочетши
всему, да посвятит себя, по Божией воле, молитвам и постам, памятуя того, кто
увещает непрестанно молиться (Кол. 5: 17).
(Послание; стр. 452-453).
Пребывающему в молитве, в деле столь важном, (должно) с великою
рачительностью и всеми силами подвизаться в борьбе; потому что великие
победные награды требуют и великих трудов, и злоба таковым подвижникам
наипаче всюду строит козни, о том стараясь и заботясь, того домогаясь, чтобы
отвратить от рачительности; от сего бывают сон и тягость в теле, изнеженность
души, уныние, нерадение, нетерпеливость и прочие немощи и следствия порока, от
которых погибает душа, постепенно расхищаемая и передающаяся во власть врагу
своему, поэтому, помысл, как мудрый кормчий, должен внимать молитве, нимало
не обращая мысли на смущение лукавого духа, не обуреваясь его волнами, но
прямо взирая к горней пристани и непорочную душу возвращая Богу, Который
вверил ее тебе и требует обратно.
(Послание; стр. 454). Ср. Сл. III, § 3; стр. 500).
По Писанию не то хорошо и благоугодно, чтобы падать на колена,
распростираться на земле, по примеру других, повергающихся во время молитвы,
между тем как мысль блуждает вдали от Бога, но чтобы, удалив от себя всякую
леность помыслов и всякую неправедную мысль, вместе с тем и всю душу предать
молитвам.
(Послание; стр. 454-455). Ср. Сл. III, § 4; стр. 500-501.
Плоды же искренней молитвы суть: простота, любовь, смиренномудрие,
постоянство, незлобие и все, тому подобное, что труд усердного к молитве прежде
вечных плодов произращает здесь в продолжение жизни. Такими плодами
украшается молитва. А если не имеет оных, то напрасен труд.
(Послание; стр. 455). Ср. Сл. III, § 5; стр. 501-503.
И не только молитва, но и всякий труд любомудрия, если произращает
сказанное выше, поистине есть путь правды и ведет к правому концу. А кто лишен
сих плодов, тому остается пустое имя, и уподобляется он юродивым девам, у
которых во время нужды не оказалось елея в брачный чертог, потому что не имели
в душах света – плода добродетели и духовного светильника в уме; почему
Писание справедливо наименовало их юродивыми за утрату ими добродетели,
прежде нежели пришел жених, за что и заключило для сих бедных двери горнего
чертога. Писание не вменило им в заслугу рачение о девстве, потому что не
оказалось в них действенности Духа; и весьма справедливо. Ибо что пользы от
возделывания виноградника, когда нет в нем плодов, ради которых несет труд
земледелец? Какое приобретение от поста, молитвы, бдения, когда нет мира и
любви и прочих плодов духовной благодати, какие перечисляет св. Апостол? Ибо
ради них весь труд несет любитель горней страны, ими привлекает Духа, и их
приобщаясь благодати, плодоносит, и с веселием наслаждается деланием, какое
духовная благодать совершила в его смиренномудрии и попечительности о делах.
(Послание; стр. 455–456). Ср. Сл. I, § 9; стр. 468–471.
Посему труды молитвы и поста и прочих дел должно переносить с великим
удовольствием и благою надеждою, цветы же и плоды трудов признавать
действиями Духа. Ибо, если кто станет вменять их себе и все приписывать трудам,
то вместо чистых оных плодов произрастет в нем высокомерие и какое-то
мудрование. А сии страсти, подобно какой-то гнилости, зарождаясь в душах
легкомысленных, растлевают и губят труды. Что же надлежит делать живущему
для Бога и в уповании на Него? С удовольствием пребывать в подвигах
добродетели, а избавление души от страстей и надежду восхождения к
совершенству на высшую степень добродетелей возлагать на Него и вверяться Его
человеколюбию.
(Писание; стр. 456–457).
Истинные Христовы делатели верою и трудами в добродетели с
несказанным удовольствием пожинают в плод от благодати Духа преестественное.
Для них блага – без труда усовершить в себе нелестную и неизменную веру и
непоколебимый мир, истинную благость и все прочее, вследствие чего душа,
сделавшись лучше себя самой и сильнее злобы врага, уготовляет из себя чистую
обитель достопоклоняемому и Св. Духу, от Которого приняв бессмертный мир
Христов, им сочетается с Господом и прилепляется к Нему. А приняв благодать
Духа, прилепившись к Богу и сделавшись с Ним единым Духом, не только легко
совершает она дела собственной добродетели, без борения со врагом для
преодоления его наветов, но, что важнее всего, восприемлет на себя страдания
Спасителя, и услаждается ими более, нежели миролюбцы почестью от людей,
дольнею славою и господством. Ибо для христиан, добрым житием и по дару Духа
пришедших в меру духовного возраста данной им благодати, и славы, и отрады, и
всякого удовольствия высшее услаждение – ради Христа быть ненавидимыми,
изгоняемыми, за веру в Бога терпеть всякое оскорбление, и биения, и гонения, и
все прочие страдания даже до креста, служат отрадою, упокоением и залогом
небесных сокровищ. Ибо сказано: «блажени есте, егда поносят вам и ижденут
вси человеки, и рекут всяк зол глагол на вы лжуще Мене ради. Радуйтеся и
веселитеся, яко мзда ваша многа на небесех» (Мф. 5: 11, 12). Сама благодать
Духа объемлет всю душу, и наполнив обитель веселием и силою, сладостными для
души делает Господни страдания, надеждою будущего отъемля ощущение
настоящих болезней.
(Послание; стр. 457–459).
Посему, как готовящиеся при содействии Духа достигнуть столь высокой
силы и славы, так жительствуйте, с радостью подъемля всякий труд и подвиг,
чтобы оказаться достойными пришествия в вас Духа и наследия со Христом,
никогда не изнемогая и не расслабевая от нерадения, так чтобы и самим не падать,
и для других не соделываться виновниками греха.
(Послание; стр. 459).
Если же некоторые, не имея еще в себе действенности высшей молитвы и
требуемой делом рачительности и силы, скудны в сей добродетели, то пусть в
другом восполняют послушание, служа, по мере сил, усердно, работая рачительно,
с удовольствием угождая другим, не из-за мзды заслужить честь, не ради
человеческой славы, не утомляясь трудами по изнеженности или нерадению,
услуживая не как чужому телу и чужой душе, но как рабам Христовым, как своим
утробам, чтобы дело ваше пред Богом оказалось чистым и нелестным.
(Послание; стр. 459). Ср. сл. III, § 7; стр. 504.
В рассуждении рачительности к добрым делам никто да не представляет в
предлог, что не в силах он совершать дел, спасающих душу; потому что Бог не
повелевает рабам Своим чего-либо невозможного, но явил столько преизобильную
и богатую любовь и благость Божества, что каждому дает возможность по воле его
сделать что-либо доброе, и никто из имеющих рачительность не остается без
возможности спастись. «Иже аще, – сказано, – напоит… чашею студены воды,
токмо во имя ученика, аминь глаголю вам, не погубит мзды своея» (Мф. 10: 42).
Что удобоисполнимее сей заповеди? За чашей студеной воды следует небесная
награда. И смотри, какое безмерное человеколюбие! Сказано: «понеже
сотвористе единому сих, Мне сотвористе» (Мф. 25: 40). Повелеваемое
маловажно, а приобретение послушания велико, и богато вознаграждается Богом.
Посему не требует Он того, что сверх сил; но сделаешь ли что малое или великое,
награда следует за тобою, соразмерно твоему произволению. Если делаешь во имя
Божие и от страха Божия, то дар светел и неотъемлем; и если делаешь напоказ и
для славы человеческой, то слушай, что с клятвою говорит сам Господь: «Аминь
глаголю вам, восприемлют мзду свою» (Мф. 6: 2). Посему, чтобы и с нами не
было того же, возвещает ученикам Своим, а чрез них и нам: «смотрите, милостыни,
или молитвы вашей, или поста вашего, не творите пред человеки: аще ли же ни,
мзды не имате от Отца вашего, Иже есть на небесех» (Мф. 6: 1). Так
повелевает отвращаться и бегать сих смертных и смертными воздаваемых похвал,
сей увядающей и убегающей от нас славы, искать же той одной славы, которой и
красоту изречь, и предел найти невозможно, с которою и мы возможем
сподобиться неизмеримых оных таин о Христе Иисусе Господе нашем. Ему слава
во веки веков! Аминь.
(Послание; стр. 454-461). Ср. Сл. III, § 8; стр. 504-505.
Труды и подвиги должны быть почитаемы, каковы они и действительно,
трудами и подвигами, а плоды плодами. Но если кто, по скудости ведения, делание
свое и подвиг почтет плодами Духа, то оказывается, что явно обольщается, сам
себя обманывая, и таким своим мнением лишая себя великих подлинно плодов
Духа.
(Слово III, § 5; стр. 503).
Утверждающим, что невозможно достигнуть совершенства и полного
освобождения от страстей, хотя бы и сподобился кто причастия и исполнения
благим Духом, необходимо представить свидетельство их Божественных Писаний
и доказать, что худо знают они дело и говорят ложно, а вместе и с опасностью для
себя. Господь говорит: «будите убо и вы совершени, якоже Отец ваш небесный
совершен есть» (Мф. 5: 47), означая сим совершенную чистоту. И: «хощу, да
идеже есмь Аз, и тии будут со Мною, да видят славу Мою» (Иоан. 17: 24). Это
слова Сказавшего: «небо и земля мимоидет, словеса же Моя не мимоидут» (Мф.
24: 35). К той же мысли ведет и сказанное Апостолом: «да представим всякого
человека совершенна о Христе» (Кол. 1: 28). А таким образом имеющие в виду
совершенство достигают двух прекрасных приобретений: в усильном и
непрерывном подвиге стремятся они к концу в надежде придти в сию меру и даже
присовокуплю: в надежде восхождения; и не уловляются кичливостью, но скромно
о себе думают и признают себя малыми, как не достигшие еще совершенства.
(Слово III, § 11; стр. 507-508).
Утверждающие сказанное выше причиняют весьма великий вред душе
тремя способами: во-первых, оказываются не верующими Божественным
Писаниям. Во-вторых, не предположив себе высшей и совершенной цели
Христианства, и не усиливаясь достигнуть оной, не могут иметь труда и рачения
алкать и жаждать правды; но, удовлетворяясь вешними образами и обычаями и
малыми какими-нибудь заслугами, лишены блаженного упования, и совершенства,
и всецелого очищения от всех страстей. В-третьих, думая о себе, что достигли
преуспеянием в малых, как сказано, добродетелях самого верха и не стремясь к
совершенству, не только всего менее могут иметь смирение, нищету и сердечное
сокрушение, но оправдывая сами себя, как уже достигшие цели, не способны к
ежедневному преуспеянию и возрастанию.
(Слово III, § 12; стр. 508).
Почитающим невозможным сие преуспеяние, совершаемое в людях Духом,
и которое есть новая тварь чистого сердца, Апостол явно уподобляет тем, которые
за неверие не сподобились войти в землю обетования, и «ихже кости за сие
падоша в пустыни» (Евр. 3: 17). Ибо что там, видимым образом, земля
обетования, то здесь, по таинственному знаменованию, избавление от страстей,
которое, по указанию Апостола, и есть конец всякой заповеди. И это есть истинная
земля обетования; ее-то ради все оное предано в образах.
(Слово III, § 13; стр. 508-509).
Посему надлежит нам, как признательным рабам, исповедовать
обетованную в сих речениях безмерную благость Божию к людям, и обетования
сии признавать истинными и твердыми, чтобы, если, по вседеятельности и немощи
произволения, не совершенно посвящали мы себя Создавшему и не стремились
достигнуть высоких и совершенных степеней добродетелей, то, по крайней мере,
могли получить хотя некоторую милость за правый и непревратный образ мыслей
и за здравую веру.
(Слово III, § 13; стр. 510).
Душа, истинно направившая стремление свое ко Господу, к Нему обращает
все желание, отрекается себя самой, и не следует хотениям собственного своего
ума.
(Сл. IV, § 25; стр. 536).
Немногие, вполне приобретшие совершенную любовь к Богу, в ничто
вменяют все мирские удовольствия и вожделения и великодушно переносят
искушения от лукавого. Впрочем, не должно посему отчаиваться и с нерадением
отказываться от доброй надежды. Хотя многие корабли терпят крушение, но, без
сомнения, есть и такие, которые переплывают море и входят в пристань. Поэтому
много потребно нам веры, терпения, внимательности и подвигов; сверх того, нужно
алкать и жаждать добра с великим благоразумием и с великою рассудительностью,
а также потребны горячность и неотступность в прошении. Ибо многие из людей
хотят получить царствие без трудов и потов. И ублажают они святых людей,
желают их славы и дарований, не хотят же иметь общения в равных с ними
скорбях, трудах и страданиях. Но сего вожделеют все – и блудницы, и мытари, и
всякий человек. А искушения и испытания предстоят для того, чтобы явными
сделать тех, которые истинно возлюбили Владыку. И они по справедливости
получат Небесное царство.
(Слово IV, § 27; стр. 537-538). Беседа V, § 13; стр. 69-70, § 14, стр. 70-71.
Елей мудрых дев есть благодать Духа.
(Слово V, § 4; стр. 543). Ср. Беседа IV, § 6; стр. 33-34.
Как любящий богатство, хотя соберет многие тысячи, не бывает тем
доволен, но тем паче делается несытым его желание; или как лишенный сладкого
пития, прежде нежели насытился оным, еще большею воспламеняется жаждою: так
и вкушения Божией сладости выше всякой сытости. Напротив того, чем более кто
обогащается сим богатством, тем паче представляет себя нищим. Таковые
христиане сами в себе невысоко ценят душу свою, но крайне уничиженными
пребывают пред Богом, и почитают себя рабами всякого человека. О такой душе,
по причине ее смирения, Господь много радуется, и упокоевается в ней. Посему,
если и имеет что человек, да не думает о себе поэтому; потому что самомнение –
мерзость пред Господом. Оно и вначале изринуло человека из рая, когда, услышав
сказанное: «будете яко бози» (Быт. 3: 5), доверчиво предался он этой суетной
надежде. Познай, как Бог твой и Царь, и Сын Божий Себе истощил, «зрак раба
прииим» (Фил. 2: 7), как обнищал, как вменен был с бесчестными, как пострадал.
А если Он Бог, ты ли, из крови и плоти сложенный человек, земля и пепел, и, увы,
вовсе непричастный ничему доброму, но сущая нечистота, высоко о себе думаешь
и кичишься? Если ты разумен, и о том самом, что получил ты от Бога, тем паче
скажи: «не мое это достояние, от другого получив, имею сие; и, когда угодно Ему,
без сомнения, отнято у меня будет данное Им». Таким образом, все доброе
приписывай Господу, а худое – своей немощи.
(Слово VI, § 3; стр. 561-562).
Божественная Троица вселяется в душе, которая при содействии
Божественной благости блюдет себя чистою, вселяется же не как Она сама в себе
есть, – потому что невместима для всякой твари, – но по мере способности и
удобоприемлемости человека. Как же скоро человек уклонится сколько-нибудь от
жизни, согласной с волею Божией, и оскорбит Божественного Духа, – ум его
извергается и отлучается от духовного веселия; потому что умаляется в нем
Божественная благодать, и любовь, и всякое благое действие Духа, сам же он
предается скорбям, искушениям и лукавым духам, пока душа не начнет опять
ходить право, в благоугождении Духу. Потом, показав свое покаяние во всяком
исповедании и смирении, снова сподобляется наконец благодатного посещения, в
большей, нежели прежде, воспринимает небесное веселие. Если же душа ничем не
оскорбит Духа, но будет жить благоугодно, противоборствуя всяким лукавым
помыслам и постоянно прилепляясь ко Господу; то таковая душа по
справедливости и соразмерно с сим преуспевает, сподобляется несказанных даров,
преставляется от славы в славу, от одного упокоения к упокоению
совершеннейшему, а потом, достигши совершенной меры Христианства,
сопричтена будет к совершеннейшим делателям и неукоризненным
священнослужителям Христовым в вечном Христовом царстве.
(Слово IV, § 28; стр. 585-586).
Душа, приявшая в себя оный небесный огонь Божества и любви Духа,
отрешается от всякой мирской любви, в едином небесном Женихе, Которого
приняла в себе, упокоеваясь горячею и несказанною любовью. Сказывая же тебе,
что и самых любимых братий, которых имеет у себя перед очами, 019если
останавливают в оной любви, душа, так сказать, отвращается; потому что жизнь и
покой ее – таинственное и неизреченное общение с небесным Царем.
(Беседа IV, § 14-15; стр. 40).
Поврежденное естество и благодать и благодатное
восстановление его.
1. Есть какая-то сокровенная тьма страстей, через преступление Адамово
привзошедшая во все человечество вопреки чистой природе человека, и сие-то
потемняет и оскверняет вместе тело и душу. Но как железо посредством
раскаливания и кования очищается, или золото, смешанное с медью и железом,
одним огнем отделяется, так и душа, посредством пречистых страданий Спасителя
разжигаемая и сокрушаемая благим Духом, очищается от всякой страсти и от
всякого греха.
(Слово IV, § 9; стр. 520).
2. Как порок есть нечто странное для нашей природы, – он вкрался в нас
вследствие преступления первого человека, и мы приняли его, и со временем
сделался он для нас как бы природою; так сим необычайным для нашей природы
(разумею дар небесного Духа) надлежит нам опять изгнать порок из естества
нашего, и восстановить себя в первобытную чистоту.
(Слово V, § 5; стр. 543-544). Ср. Беседа VI, § 8; стр. 35.
3. Слыша слово о царствии и будучи доведены до слез, не станем
останавливаться на сих слезах своих и не почтем себя удовлетворенными ни
слухом своим, как хорошо выслушавшие, ни очами своими, как хорошо
увидевшие; потому что есть другие уши, и другие очи, и другие слезы, равно как и
другое разумение, и другая душа, то есть, сей Божественный и небесный Дух,
Который слышит, и плачет, и молится, и познает, и в действительности творит
волю Божию. Ибо и Апостолам, обещая высочайший дар Духа, Господь сказал:
«…Утешитель же, Дух Святый, Егоже послет Отец во имя Мое, Той вы
научит всему» (Иоан. 14: 26); и еще: «много имам глаголати вам, но не можете
носити ныне: егда же приидет Он, Дух истины, наставит вы на всяку истину»
(16: 12). Он будет молиться, Он будет и плакать. «О чесом бо помолимся, якоже
подобает, не вемы, – говорит божественный Апостол, – но сам Дух
ходатайствует о нас воздыхании неизглаголанными» (Рим. 8: 26); потому что
самому только Духу явна Божия воля. Сказано: «Божия никтоже весть, точию
Дух Божий» (1 Кор. 2: 11). И в день Пятидесятницы, когда, по обетованию,
снисшел Утешитель, и сила благого Духа вселилась в душах апостолов,
совершенно свято с них покрывало греха, стражи приведены в бездействие,
открылись у них сердечные очи; и тогда уже, исполнившись премудрости и
возведенные Духом в совершенство чрез сего же Духа, соделавшегося в душах их
владычественным и царственным, научились исполнять волю Божию, и Им же
были руководимы на всякую истину. Посему, когда и с нами бывает, что, слыша
Божие слово, начинаем плакать, будем с несомненною верою умолять Христа,
чтобы с к нам истинно надеющимся пришел Дух слышащий и молящийся согласно
с Его волею.
(Слово VI, § 11; стр. 570-571).
4. Бог, сотворив тело сие, не из своего естества, не из тела дал ему
заимствовать себе жизнь, пищу, питие, одеяние, обувь; а напротив того, сотворив
тело само по себе нагим, устроил, что все необходимое для жизни заимствует оно
извне, и невозможно телу жить без того, что вне его существует, то есть, без пищи,
без пития, без одежды. Если же ограничивается оно тем, что в его естестве, не
заимствуя ничего извне, то разрушается и гибнет. Таким же образом и душа, не
имеющая в себе Божия света, сотворенная же по Божию образу, не из собственного
своего естества, но от Божества Его, от собственного Духа Его, от собственного
света Его воспринимает духовную пищу, и духовное питие, и небесное одеяние,
что и составляет истинную жизнь души.
(Беседа I, § 10; стр. 13-14).
5. Как в теле жизнь не от него самого, но от того, что вне его, то есть, от
земли, и без существующего вне его невозможно ему жить, так, если и душа еще
ныне не возродится в оную землю живых, и не будет там духовно питаться и
духовно возрастать, преуспевая пред Господом, и не облечет ее Божество в
неизреченные ризы небесной лепоты, то без оной пищи невозможно ей самой жить
в услаждении и упокоении. Ибо естество Божие имеет и хлеб жизни, – Того, Кто
сказал: «Аз есмь хлеб животный» (Иоан. 6: 35), и «воду живую» (Иоан. 4: 10), и
«вино, веселящее сердце человека» (Пс. 103: 15), и «елей радости» (Пс. 44: 8), и
многообразную пищу небесного Духа, и светоносные небесные одежды, даруемые
Богом. В этом и состоит небесная жизнь души. Горе тому, когда оно
останавливается на своей природе, потому что разрушается и умирает. Горе и
душе, если останавливается на своей только природе и уповает на свои только
дела, не имея общения с Божественным Духом; потому что умирает, не
сподобившись вечной Божественной жизни. И это не просто произносимые слова,
но самое дело духовной жизни, дело истины, совершаемое в душе достойной и
верной.
(Беседа I, § 11; стр. 14-15).
6. Итак, если сделался ты Божиим престолом, и воссиял в тебе небесный
Браздодержец, и душа твоя стала вся духовным оком и вся светом; если напитан ты
оною духовною пищею и напоен живою водою; если облекся в одежды
неизреченного света; если внутренний человек твой опытно и несомненно изведал
все сие: то, вот, живешь ты подлинно вечною жизнью, и душа твоя даже ныне
упокоевается с Господом; вот, действительно приобрел и приял ты сие от Господа,
чтобы жить тебе истинною жизнью. Если же не сознаешь в себе ничего такого, то
плачь и скорби, скорби и сетуй; потому что доныне не приобрел еще ты вечного и
духовного богатства, доныне не приял еще истинной жизни!
(Беседа I, § 14; стр. 15-16).
Благодать и прелесть.
§ 1. Души правдолюбивые и боголюбивые, с великою надеждою и верою
вожделевающие совершенно облечься во Христа, не столько имеют нужды в
напоминании других, и не терпят в себе даже какого-либо умаления в небесном
желании и любви к Господу; но всецело пригвоздившись ко кресту Христову,
ежедневно сознают в себе ощущение духовного преуспеяния в привязанности к
духовному Жениху; уязвившись же небесным желанием и жаждая правды
добродетелей, сильно и ненасытимо вожделевают духовного озарения. А если за
веру свою сподобляются приять познание Божественных таин, или делаются
причастниками веселия небесной благодати, то не полагаются сами на себя,
почитая себя чем-либо; но в какой мере сподобляются духовных дарований, в
такой же, по ненасытимости небесного желания, с большим еще напряжением
взыскуют оных; чем более ощущают в себе духовного преуспеяния, тем паче алчут
и жаждут причастия и приумножения благодати; чем более обогащаются духовно,
тем паче как бы обнищевают в собственном о себе мнении, по причине
ненасытимости духовного желания стремиться к Небесному Жениху, как говорит
Писание: «ядущии Мя еще взалчут, и пиющии Мя еще вжаждутся» (Сирах 24:
23).
Ср. Сл. VI, § 25; стр. 582. Ср. Беседа Х, § 1; стр. 105-106.
§ 2. Такие души, имеющие в себе пламенную и ненасытимую любовь ко
Господу, достойны вечной жизни; а потому сподобляются избавления от страстей и
в полноте благодати совершенно приемлют озарение и причастие Св. Духа,
неизреченного и таинственного общения. Души же немужественные и
расслабленные, которые по тому самому, что находятся еще во плоти, не
стараются здесь за терпение и великодушие принять в себя, не отчасти, но
совершенное освящение сердца, не надеются в совершенстве, с полным
ощущением и с несомненностью, быть в общении с Утешителем Духом, – по сему
самому не прияли от Духа избавления от вредных страстей, или, наоборот, и
сподобились Божией благодати, но, увлекаемые пороком, предались какой-то
беспечности и недеятельности.
§ 3. Поелику, прияв благодать Духа и находя для себя благодатное утешение
в упокоении, желании и в духовной сладости, и положившись на сие,
превозносятся они, предаются беспечности, не сокрушаясь сердцем, не смиряясь в
мыслях и не достигнув совершенной меры бесстрастия, не получив того, чтобы со
всею рачительностью и верою совершенно исполниться благодати,
удовлетворились они тем, и успокоились, и остановились при малом благодатном
утешении; то подобные силы души, преуспев более в превозношении, нежели в
смирении, если и сподобились какого дарования, лишаются оного за беспечное
небрежение и за суетную кичливость их самомнения.
§ 4. Душа истинно боголюбивая и христолюбивая, хотя бы совершала
тысячи праведных дел, по ненасытимому стремлению своему ко Господу, думает о
себе, будто бы ничего еще она не сделала; хотя бы изнурила тело свое постами и
бдениями, при таких остается чувствованиях, будто бы не начинала еще трудиться
для добродетелей; хотя бы сподобилась достигнуть различных духовных
дарований, или откровений и небесных таин, по безмерной и ненасытимой любви
свое ко Господу, сама в себе находит, будто бы ничего еще не приобрела; а
напротив того, ежедневно алкая и жаждая, с верою и любовью пребывая в молитве,
не может насытиться благодатными тайнами и благоустроением себя во всякой
добродетели. Она уязвлена любовью небесного Духа, при помощи благодати
непрестанно возбуждает в себе пламенное стремление к Небесному Жениху, –
несомненно верует, что чрез Духа приимет совершенное избавление от греха и
тьмы страстей, и, очистившись Духом, освятившись душевно и телесно,
сподобится стать чистым сосудом для принятия в себя небесного мира и обителью
небесного и истинного Царя Христа. И тогда-то соделывается она достойною
небесной жизни, став еще здесь чистым жилищем Св. Духа.
(Ср. Сл. VI, § 26; стр. 583-584).
§ 5. Но придти в такую меру возможно душе не вдруг, и не без испытаний.
Напротив того, многими трудами и подвигами, с продолжением времени, при
рачительности, после испытаний и различных искушений, приемлет она духовное
возрастание и преуспеяние дара до совершенной меры бесстрастия (Ср. Сл.VI, § 27;
стр. 584).
(Макарий Великий. Творения. – Москва, 1854 г. Беседа Х, стр. 105-109).
Вопрос. Как можно человеку быть нищим по духу, особенно когда сам в
себе чувствует, что он переменился, преуспел, дошел до ведения и разумения,
какого прежде не имел?
Ответ. Пока человек не приобрел сего и не преуспел – он не нищий еще
духом, но высоко о себе думает. Когда же приходит в сие разумение и
преуспеяние, тогда сама благодать учит его быть нищим по духу, – и хотя он
праведник и Божий избранник, не почитать себя за что-либо, но признавать душу
свою малоценною и уничиженною, как будто ничего он не знает и не имеет. И
такая мысль делается как бы прирожденною и укорененною в уме человеческом.
Не видишь ли, что праотец наш Авраам, будучи Божиим избранником, назвал себя
землею и пеплом (Быт. 18: 27)? И Давид, помазанный в царя, имел пред собою
Бога; и что говорил? «Аз есмь червь, а не человек, поношение человеков и
уничижение людей» (Пс. 21: 7).
(Беседа XII, § 3; стр. 124-125).
Если же увидишь, что кто-нибудь превозносится и надмевается тем, что он –
причастник благодати, то хотя бы и знамения творил он, и мертвых воскрешал, но
если не признает души своей бесчестною и уничиженною, и себя нищим по духу и
мерзким, окрадывается он злобою, и сам не знает того. Если и знамение творит он
– не должно ему верить; потому что признак Христианства – и тому, кто
благоискусен пред Богом, стараться таить сие от людей, и если имеет у себя все
сокровища царя, скрывать их и говорить всегда: «не мое это сокровище, другой
положил его у меня; а я нищий; когда положивший захочет, возьмет его у меня».
Если же кто говорит: «богат я, довольно с меня и того, что приобрел; больше не
нужно»; то таковой не христианин, а сосуд прелести и диавола. Ибо наслаждение
Богом ненасытимо, и в какой мере вкушает и причащается кто, в такой делается
более алчущим. Такие люди имеют горячность и неудержимую любовь к Богу; чем
более стараются они преуспевать и приобретать, тем паче признают себя нищими,
как во всем скудных и ничего не приобретающих. Они говорят: «недостоин я,
чтобы это солнце озаряло меня». Это признак Христианства, это – смирение. Если
же кто говорит: «я достаточен и обилен»; то он в обольщении и лжец.
(Беседа XV, § 35; стр. 171).
Вопрос. Человек может ли пасть, имея благодатное дарование?
Ответ. Если вознерадит, то падает: потому что враги никогда не остаются в
бездействии, и ведут брань, не предаваясь лености. Кольми паче не должен ты
прекращать искание своего пред Богом. Ибо много бывает тебе вреда, если
предаешься нерадению, хотя бы, по-видимому, испытан ты был в самом таинстве
благодати.
(Беседа XV, § 14; стр. 155-156).
Если царь положит свое сокровище у какого-нибудь нищего, то принявший
на сохранение не считает сего сокровища своею собственностью, но везде
признается в своей нищете, не смея расточать чужого сокровища; потому что
всегда рассуждает сам с собою: «это сокровище не только у меня чужое, но еще
положено ко мне сильным царем, и он, когда захочет, возьмет его у меня». И
имеющие благодать Божию должны то же в себе думать, быть смиренномудрыми,
исповедывать нищету свою. Если нищий, приняв от царя вверенное ему сокровище
и понадеявшись на это чужое сокровище, начинает превозноситься им, как
собственным своим богатством, и сердце его исполняется кичения, то царь берет у
него свое сокровище, и имевший оное на сохранении остается таким же нищим,
каким был прежде. Так, если и имеющие благодать превознесутся, и станут
надмеваться сердце их, то Господь отъемлет у них благодать Свою, и остаются они
такими же, какими были до приятия благодати от Господа.
(Беседа XV, § 25; стр. 163-164).
Люди легкомысленные и несведущие, когда отчасти действует в них
благодать, думают, что нет уже греха в них, а умеющие рассудить и благоразумные
не осмелятся отречься, чтобы, имея в себе благодать Божию, не подлежали они
действию срамных и нечистых помыслов.
(Беседа XVII, § 5; стр. 199-200). Ср. Сл. V, § 13; стр. 553).
Многие вводимы были в заблуждение самым действием в них благодати;
они подумали, что достигли совершенства, и сказали: «довольно с нас, не имеем ни
в чем нужды». Но Господь бесконечен и непостижим. И христиане не смеют
сказать, что постижим, но смиряются день и ночь (Беседа XXVI, § 17; стр. 268269).
Бывает и то, что в ином есть благодать, а сердце еще нечисто. Потому и
падали падавшие; они не верили, что с благодатью пребывает в них дым и грех.
Все же праведники, идя тесным и узким путем, до конца благоугождали Богу.
(Беседа XXVII, § 25; стр. 275).
Вопрос. Почему иные падают после того, как посетила их благодать? Не
гораздо ли слабее действующим оказывается в них сатана? Ибо как можно быть
ночи там, где день?
Ответ. Падают не потому, что благодать угасает или изнемогает; попускает
же Бог действовать злобе, чтобы испытать твой произвол и твою свободу, куда они
наклонены. Ибо почему написано: «Духа не угашайте» (1 Сол. 5: 19), когда он
неугашаем и светоносен? Потому что ты, не радея о Духе и не согласуясь с Ним
своею волею, угасаешь для Духа подобным образом. Писание говорит: «не
оскорбляйте Духа Святаго, Имже знаменастеся в день избавления» (Ефес. 4:
30). Видишь, в твоей состоит воле и в твоем самопроизволе – почитать Св. Духа, а
не оскорблять Его. А я тебе сказываю, что и в совершенных Христианах, которые
пленены и упоены добрым, есть произвол; посему, испытанные тысячами зол,
обращаются они к добру. Не видишь ли, что Петр «зазорен бе» (Гал. 2: 11), и
Павел, противостав, обличал его? И такой человек мог быть зазорным! Да и Павел,
муж духовный, по собственной своей воле вступил в спор с Варнавой, и вследствие
распри они разлучились друг с другом (Деян. 15: 39). И он же опять говорит: «вы
духовнии исправляйте таковаго: блюдый себе, да не и ты искушен будеши»
(Гал. 6: 1). Вот и духовные терпят искушения; потому что в них остается еще
произвол, и нападают на них враги, пока в этом они веке.
(Беседа XXVII, § 9-10; стр. 283-285).
Вопрос. Апостолы могли ли согрешить, если бы захотели, или благодать
была сильнее и самой воли?
Ответ. Согрешить они не могли; потому что, пребывая во свете, и при такой
благодати не превозносились (Беседа XXVII, § 11; стр. 285).
Вопрос. В каком смысле Апостол говорит: «ежели имею всякое видение, и
всякое пророчество, и языки глаголю ангельскими, ничтоже есмь» (1 Кор. 13: 1,
2)?
Ответ. Не так должны мы понимать сие, будто бы Апостол есть ничто; но в
сравнении с тою любовью, которая совершенна, сии дарования еще малы; и кто
стоит на сей степени, тот падает; а кто имеет любовь, тот не может падать.
Сказываю же тебе, что видел я людей, имевших все дарования и сделавшихся
причастниками Духа; и не достигнув совершенной любви, они падали. Некто,
человек благородный, отрекшись от мира, продал имение свое, дал свободу рабам;
и как благоразумный и смысленный прославился уже честною жизнью, и между
тем, предавшись самомнению и гордости, впал, наконец, в распутство и в тысячи
зол. Другой во время гонения предал тело свое, и быв исповедником, впоследствии,
по наступлении мира, освобожден и был в уважении: у него повреждены были
вежди оттого, что его томили в сильном дыму. И он, прославляемый, будучи
позван на молитву, взяв хлеб, дал оный отроку своему; и ум его пришел в такое
состояние, как будто бы никогда не слышал он Божия слова. Другой предал на
мучение тело свое во время гонения, был повешен и строган, потом ввергнут в
темницу. Ему по вере прислуживала одна инокиня, и, сблизившись с нею, пока был
в темнице, впал он в блуд. Смотри же, почему пали – и этот богатый, продавший
имение свое, и этот, предавший тело свое на мучение?
А другой некто, благоразумный подвижник, живя со мною в одном доме и
молясь со мною, так богат был благодатью, что, молясь подле меня, приходил в
умиление, потому что кипела в нем благодать; ему дано было дарование
исцелений, и не только изгонял бесов, но и связанных по рукам и ногам, имевших
жестокие болезни, исцелял возложением рук. Потом, вознерадев, прославляемый
миром и услаждаясь сам собою, возгордился он и впал в самую глубину греха.
Смотри же – и имеющий дар исцеления пал.
Видишь ли, как падают не пришедшие в меру любви? А кто достиг любви,
связан и упоен ею, тот погружен и отведен пленником в иной мир, как бы не
чувствуя собственной своей природы.
(Беседа XXVII, § 14-16; стр. 288-289).
Царство Божие и апостольская проповедь не в одном слышимом слове, так
чтобы для сего стоило только уметь говорить и передать другим, напротив того,
царствие – в силе и в действенности Духа. Сие испытали на себе Израильтяне:
всегда поучаясь в Писании, и, без сомнения, занимаясь мыслию о Господе, не
приняли она самой Истины, и самое наследство свое передали другим. Так и те,
которые другим сообщают словеса Духа, сами же не обладают словом в его силе,
другим передают наследие.
(Беседа XXVIII, § 7; стр. 300-301).
Очень немного таких, которые с добрым началом соединили добрый конец,
непреткновенно дошли до цели, имеют единую любовь к единому Богу и от всего
отрешились.
(Беседа V, § 7; стр. 59). Сл. IV, § 21; стр. 531.
Вопрос. Поелику грех преображается в светлого Ангела и уподобляется
почти благодати, то как можно человеку уразумевать козни диавольские, и как
отличать и принимать то, что от благодати?
Ответ. Что от благодати, в том есть радость, есть мир, есть любовь, есть
истина. Сама истина побуждает человека искать истины. Всякий же вид греха
исполнен смятения; в нем нет любви и радости пред Богом. Так, цикорий походит
на салат; но один горек, а другой сладок. И в самой благодати есть подобные
истины, и есть самая существенность истины; как например, есть луч солнечный и
самый круг солнца, и иначе является луч, иначе же – свет, заключенный в самом
круге. Светильник горит в доме, и иное есть повсюду сияющий от него луч, иное
же – более блистательный и ясный свет в самом светильнике. Так, бывает ничто от
благодати, когда человек видит вдали от себя как бы некие видения, и радуется сим
видениям. Иное же дело, когда входит в человека сила Божия, и объемлет члены и
сердце его, и пленяет ум в любовь Божию.
(Беседа VII, § 3; стр. 87-88). Ср. Сл. IV, § 13; стр. 523-525.
Вопрос. Каким образом падают и те, в которых воздействовала Божия
благодать?
Ответ. Самые чистые по своей природе помыслы бывают поползновенны и
падают. Человек начинает превозноситься, осуждать другого и говорить: «ты
грешник», а себя самого признавать праведным. Разве не знаешь, что говорит
Павел? «Дадеся ми пакостник плоти, аггел сатанин, да ми пакости деет, да не
превозношуся» (2 Кор. 12: 7). И в чистой природе есть возможность
превозношения.
(Беседа VII, § 4; стр. 88).
Иной входит преклонить колена – и сердце его исполняется Божественной
действенности, душа веселится с Господом, как невеста с женихом, по слову
Пророка Исаии, который говорит: «якоже радуется жених о невесте, тако
возрадуется Господь о тебе» (Ис. 62: 5). И иногда весь день чем-нибудь занятый
на один час посвящает себя молитве, – и внутренний его человек с великим
услаждением восхищается в молитвенное состояние, в бесконечную глубину оного
века, так что всецело устранятся туда парящий и восхищенный ум. На это время
происходит в помыслах забвение о земном мудровании, потому что помыслы
насыщены и пленены Божественным, небесным, беспредельным, непостижимым и
чем-то чудным, чего человеческим умом изречь невозможно. В это час человек
молится и говорит: «о, если бы душа моя отошла вместе с молитвою!»
(Беседа XIII, § 1; стр. 90-91). – Сл. VI, § 8; стр. 567-568.
Вопрос. Всегда ли человек входит в это состояние?
Ответ. Правда, что благодать непрестанно сопребывает, укореняется и
действует как закваска в человеке с юного возраста, и сие, сопребывающее в
человеке, делается чем-то как бы естественным и неотделимым, как бы единою с
ним сущностью; однако же, как ей угодно, различно видоизменяет она свои
действия в человеке к его пользе. Иногда огонь сей возгорается и воспламеняется
сильнее, а иногда как бы слабее и тише, в иные времена свет сей возжигается и
сияет более, иногда же умаляется и меркнет; и светильник сей, всегда горя и светя,
иногда делается яснее, более возгорается от упоения Божией любовью, а в другое
время издает сияние свое бережливо, и соприсущий в человеке свет бывает слабее.
(Беседа VIII, § 2; стр. 91). Сл. VI, § 9; стр. 568-569.
Иногда человек, всецело поглощенный оною сладостью и оным
созерцанием, не владеет уже собою, но был для мира сего как бы буим и варваром
по причине изобилующей любви и сладости и по причине сокровенных таин; так
что человек, получив в это время свободу, достигает совершенной меры, бывает
чистым и свободным от греха. Но после сего благодать умалялась, и нисходило
покрывало сопротивной силы; благодать же бывала видима как бы отчасти, и на
какой-то низшей степени совершенства.
(Беседа VIII, § 3; стр. 92). Ср. Сл. VI, § 12; стр. 571-572.
Человеку надобно, так сказать, пройти двенадцать ступеней, и потом
достигнуть совершенства. В иное время действительно достигает он этой меры и
приходит в совершенство. Потом благодать снова снисходит на одну ступень, и
стоит уже на одиннадцатой. Человек, которому показаны оные чудеса, и который
изведал их опытно, если бы так было с ним всегда, не мог бы уже принять на себя
домостроительства слова или иного какого бремени, не согласился бы ни слышать,
ни позаботиться по обыкновению о себе и об утрешнем дне, но только стал бы
сидеть в одном углу в восхищении и как бы в упоении. Посему-то совершенная
мера не дана ему, чтобы мог он заниматься попечением о братии и служением
слову, если не разорено уже средостение ограды и смерть препобеждена.
(Беседа VIII, § 4; стр. 92-93). Сл. VI, § 10; стр. 569-570).
На деле же бывает так: подобно сгущенному воздуху, какая-то как бы
мрачная сила лежит на человеке и слегка прикрывает его. Светильник непрерывно
горит и светит; однако же как бы покрывало лежит на свете; и посему человек
признается, что он еще несовершенен и не вовсе свободен от греха; почему, можно
сказать, что средостение ограды уже разорено и сокрушено, и опять в ином чемнибудь разорено не вовсе и не навсегда. Ибо бывает время, когда благодать
сильнее воспламеняет, утешает и упокоевает человека; и бывает время, когда она
умаляется и меркнет, как сама она домостроительствует сие на пользу человеку.
(Беседа VIII, § 5; стр. 93-94).
Кто же, хотя на время, приходил в совершенную меру, внушал и опытно
изведывал оный век? Доныне не знаю ни одного человека христианина
совершенного или свободного. Напротив того, если и упокоевается кто в
благодати, доходит до тайн и до откровений, в ощущения великой благодатной
сладости; то и грех сопребывает еще внутри его. Такие люди, по преизобилию в
них благодати и света, почитают себя свободными и совершенными; но погрешают
в сем, по неопытности вводимые в обман тем самым, что действует в них
благодать. А я доныне не видал ни одного свободного человека, и, поелику в иные
времена сам отчасти доходил до оной меры, то доведался и знаю, почему нет
совершенного человека.
(Беседа VIII, § 5; стр. 94).
Вопрос. Скажи нам: на какой ты степени?
Ответ. Ныне после крестного знамения благодать так действует и умиряет
все члены и сердце, что душа от великой радости уподобляется незлобивому
младенцу, и человек не осуждает уже ни еллина, ни иудея, ни грешника, ни
мирянина, но на всех чистым оком взирает внутренний человек, и радуется о целом
мире, и всецело желает почтить и полюбить еллинов и иудеев.
(Беседа VIII, § 6; стр. 94-95.
Христиане сами должны употреблять все старание к очищению от греха, но
вовсе никого не осуждать – ни явную блудницу, ни грешников, или людей
бесчинных; взирать же на всех с простодушным произволением, чистым оком,
чтобы обратилось человеку как бы в ничто естественное и непременное – никого не
уничижать, не осуждать, никем не гнушаться и не делать различия между людьми.
Ибо в том состоит чистота сердца, чтобы, видя грешников или немощных, иметь к
ним сострадание и быть милосердным. И Святым Господним случается сидеть на
позорище мира и смотреть на его обольщение; но по внутреннему человеку
беседуют они с Богом, тогда как по внешнему человеку представляются взорам
смотрящими на то, что происходит в мире.
(Беседа XV, § 8; стр. 150-151.
Сподобившиеся стать чадами Божиими и родиться свыше от Духа Святого,
иногда как бы плачут и сетуют о роде человеческом и, молясь за целого Адама,
проливают слезы и плачут, воспламеняемые духовною любовью к человечеству.
Иногда такою радостью и любовью разжигает их Дух, что, если бы можно было,
вместили бы всякого человека в сердце своем, не отличая злого от доброго. Иногда
в смиренномудрии духа столько унижают себя пред всяким человеком, что
почитают себя самыми последними и меньшими из всех.
(Беседа XVIII, § 8; стр. 213-214).
Вот признак Христианства: сколько ни потрудишься, сколько ни совершишь
праведных дел, оставаться в той мысли, будто бы ничего тобою не сделано; постясь
говорить: «я не постился»; молясь: «не молился»; пребывая в молитве: «не
пребывал, полагаю только начало подвигам и трудам». Хотя бы и праведен был ты
пред Богом, должен говорить: «я не праведник, не тружусь, а каждый день начинаю
только».
(Беседа XXVI, § 11; стр. 264.
Человеку должно, постится ли он, пребывает ли во бдении, молится ли,
делает ли что доброе, приписывать все Господу, говоря так: «если бы не
подкреплял меня Бог, то не мог бы я ни поститься, ни молиться, ни оставить мир».
И Бог, видя доброе твое произволение, потому что и свое, естественными силами
сделанное, приписываешь Богу, и Сам дарует уже тебе собственное Свое,
духовное, Божественное, небесное. Что же именно? Плоды Духа, радования и
веселие.
(Беседа XXVI, § 20; стр. 271).
Вопрос. Но поелику сим подобны и плоды естественные – любовь, вера,
молитва; то покажи нам различие, почему называются духовными?
Ответ. Собственно твое, что сам ты делаешь, хотя и хорошо и Богу
благоприятно, однако же нечисто. Например, любишь Бога, но несовершенно;
приходит же Господь, дает тебе любовь неизменную, небесную. Молишься ты, и в
то же время естественно кружатся твои помыслы; а Бог дает тебе молитву чистую,
совершаемую духом и истиной. В видимом мире земля сама собою всего чаще
приносит терния; земледелец вскапывает землю, прилежно обрабатывает и
засевает; однако же терния и не посеянные растут и умножаются; потому что
Адаму, по преступлении, сказано: «терния и волчцы возрастит тебе земля»
(Быт. 3: 18). Земледелец снова трудится, выкапывает терния; они еще больше
умножаются. Понимай это духовно: по преступлении земля износит из сердца
терния и волчцы; человек возделывает землю, трудится, а терния лукавых духов
все еще родятся. Потом сам Дух Святый вспомоществует человеческой немощи, и
Господь в сию землю сердца влагает небесное семя и возделывает ее. И когда падет
Господне семя, все еще родятся терния и волчцы. Сам Господь и человек снова
возделывает землю души, и все еще возникают и рождаются там семь лукавых
духов и терния, пока не наступит лето, не умножится благодать, и не посохнут
терния от солнечного зноя.
(Беседа XXVI, § 21; стр. 271-272).
Хотя порок пребывает в самом естестве, однако же преобладает там только,
где находит себе пажить. Нижние стебли пшеницы могут быть заглушены
плевелами. Но когда с наступлением лета растения сделаются сухи, тогда плевелы
нимало не вредят пшенице. Пусть будет тридцать мер чистой пшеницы, но есть в
ней примесь и плевел, – например, окажется их несколько горстей; плевелы
незаметны будут во множестве пшеницы. Так и в благодати: когда дар Божий и
благодать приумножаются в человеке и богатеет он в Господе, тогда порок, хотя
отчасти и остается в человеке, не может вредить ему и не имеет никакой над ним
силы, или никакой в нем доли. Ибо для того и пришествие и промышление
Господне, чтобы нас, порабощенных, повинных и подчинившихся пороку,
освободить и соделать победителями смерти и греха. Посему братия не должны
удивляться, если терпят от кого скорби, чтобы освободиться через то от порока.
(Беседа XXVI, § 22; стр. 272-273).
Бывает и то, что в ином есть благодать, а сердце еще нечисто. Потому и
падали падавшие: они не верили, что с благодатью пребывают в них дым и грех.
Все же праведники, идя тесным и узким путем до конца, благоугождали Богу.
(Беседа XXVI, § 25; стр. 275).
Вопрос. В каком страхе и трепете пребывают христиане?
Ответ. Чтобы не поползнуться в чем-нибудь, но пребывать в согласии с
благодатью.
(Беседа XXVII, § 18; стр. 290).
Иные, вкусив уже сладости Божией, подлежат еще действию на них
сопротивника, и по неопытности дивятся, что и после Божия посещения помыслы
оказывают свое действо и во время Христианских таинств. Но состарившиеся в
этом состоянии не дивятся сему, как и опытные земледельцы по долговременному
навыку, когда бывает плодородие, не остаются совершенно беспечными, но
ожидают и голода, и скудости; и наоборот – когда постигает их голод или скудость,
не теряют совершенно надежды, зная, что времена переменяются. Так и в духовном
– когда душа подпадает различным искушениям, не дивится она и не отчаивается,
ибо знает, что по Божию попущению дозволяется злобе испытывать и наказывать
ее; и наоборот, при великом своем богатстве и покое не делается беспечною, но
ожидает перемены
(Беседа XVI, § 3; стр. 186).
Солнце есть тело и тварь, но, освещая места зловонные, где есть тина и
нечистоты, нимало не терпит, или не оскверняется: кольми же паче Дух чистый и
Святый, пребывая в душе, состоящей еще вод действием лукавого, ничего от того
не заимствует; ибо «свет во тьме светится, и тма его не объят» (Иоан. 1: 5).
Поэтому, когда человек в глубине благодати и обогащен ею, и тогда есть еще в нем
зелие порока, но у него есть и заступник, который помогает ему. Посему, когда в
скорбях кто, или в треволнении страстей, не должен терять надежду; потому что
отчаянием еще более вводится в душу грех и одебелевает в ней. А когда имеет кто
непрестанную надежду на Бога, зло как бы истончавается и воденеет в нем.
(Беседа XVI, § 3-4; стр. 186-187).
Духовный человек почитает себя уничиженным паче всех грешников; и
такой помысл насажден в нем, как естественный; и чем глубже входит он в
познание Бога, тем больше почитает себя невеждою; чем более учится, тем паче
признает себя ничего не значащим. Сие же споспешествующая благодать
производит в душе, как нечто естественное.
(Беседа XVI, § 12; стр. 193).
Потребно много осторожности, чтобы не пасть. Некто из братий, молясь с
другими, пленен был Божественною силою и, восхищенный, увидел горний град
Иерусалим, и светоносные изображения и беспредельный свет, и слышал голос,
который говорил: «это есть место упокоения праведных». Вскоре же потом, он,
надмившись и подумав, что имел видение о самом себе, впал в самую бездну и
глубину греха и в тысячи зол. Поэтому, если пал человек живший внутренне и
высокий, то может ли, кто бы то ни было, сказать: «я пощусь, веду странническую
жизнь, расточаю имение свое, следовательно, уже свят»? Ибо воздержание от
худого не есть еще самое совершенство, разве вышел уже ты в уничиженный ум, и
убил змия, который таится под самым умом, во глубине помыслов, гнездится и
умерщвляет тебя в так называемых тайниках и хранилищах души; потому что
сердце есть бездна; итак, разве его ты умертвил и изринул из себя всякую бывшую
в тебе нечистоту.
(Беседа XVII, § 14-15; стр. 205-206). Ср. Слово 1, § 31; стр. 463-464. Сл. V, §
20; стр. 558).
После того, как человек уклонился от заповеди и подвергся осуждению
гнева, грех взял его к себе в свое подданство, и сам, как некая бездна горечи, и
тонкая и глубокая, вошедши внутрь, овладел пажитями души до глубочайших ее
тайников. Таким образом, и душу, и примешавшийся к ней грех уподобляем
великому дереву, у которого много ветвей, а корни в земных глубинах. Так и
вошедший в душу грех, овладев ее пажитями до глубочайших тайников, обратился
в привычку и предубеждение, с младенчества в каждом возрастает, воспитывается
и учит его худому.
Посему, когда действие Божественной благодати приосеняет душу, по мере
веры каждого, и душа приемлет помощь свыше – тогда благодать приосеняет ее
только еще отчасти. И не думай, чтобы в ком-нибудь озарялась вся душа; внутри ее
остается еще великая пажить пороку, и человеку потребны великий труд и усилие,
соглашенное с действующею в нем благодатью. Посему-то Божественная
благодать, которая в одно мгновение может человека очистить и сделать
совершенным, начинает посещать душу постепенно, чтобы испытать человеческое
произволение – сохраняет ли оно всецелую любовь к Богу, ни в чем не сдружаясь с
лукавым, но всецело предавая себя благодати. Таким образом, душа, в
продолжение времени и многих лет оказывающаяся благоискусною, ничем не
преогорчевающая и не оскорбляющая благодать, в самой постепенности находит
для себя пособие. И сама благодать овладевает пажитью в душе, и по мере того, как
душа многие годы оказывается благоискусною и согласною с благодатью, до
глубочайших ее составов и помышлений пускает корни, пока вся душа не будет
объята небесною благодатью, царствующею уже в этом сосуде.
Если же кто не соблюдает великого смиренномудрия; то предается он
сатане, и обнажается от данной ему Божественной благодати, и тогда
обнаруживается его самомнение, потому что он наг и беден. Посему,
обогащающийся Божьею благодатью должен пребывать в великом
смиренномудрии и сердечном сокрушении, почитать себя нищим и ничего не
имеющим, думать: «что я имею у себя, все то чужое, другой мне дал, и когда
захочет, возьмет у меня». Кто так смиряет себя пред Богом и людьми, тот может
сохранить данную ему благодать; как сказано: «смиряяйся вознесется» (Мф. 23:
12). Будучи Божиим избранником, да осуждает он сам себя, и будучи верным, да
почитает себя недостойным. Такие души благоугождают Богу, и животворятся
Христом.
(Беседа XVI, § 1-3; стр. 366-368).
Неопытный, утешаемый благодатью, думает, что пришедшая благодать
овладела всеми составами души и грех искоренен. Но большая часть души во
власти греха, одна же часть под благодатью. И человек обманывается, и не знает
сего (Беседа L, § 5; стр. 428).
Прекрасное дело – нестяжательность, псалмопение, пост, бдение; прекрасно
– сподобиться Божией благодати. Но кто не начал еще рыть и полагать основание,
как должно (а ум и в этом должен быть безукоризненным и причастным
благодати), тот много уже мечтает о себе и высоко ценит душу свою. Воззри на
Иисуса: от какой славы и до каких страданий и распятия нисшел Сын Божий и Бог!
И за сие-то смиренномудрие превознесен и посажен одесную Отца. Змий в начале
посеял в Адаме возношение: «будешь, как Бог». Посему, знаешь, до какого
бесчестия через это высокомудрие дошел род Адамов. Ищу человека, нищего
духом, и не нахожу. Христиане имеют благодать, богатеют в Бога, но нищи духом,
как бы не имеющие у себя ничего. Например, человеку должно приобрести сто
литр золота, и он, получив пять литр, удовольствовался тем. А у иных, если можно
так сказать, есть десять унций благодати, и мысленно делают из них сто, чем и
хвалятся. И иные, нередко имея у себя пять унций греха, делают из них пол-унции.
Сие же бывает с ними, или по неведению, – потому что, обманываясь в
рассуждении самой благодати, не знают дела, или по тщеславию, когда стыдятся
сказать, что действует в них зло; потому что провозглашают уже себя
совершенными. Человек должен и делать и говорить правду, исповедывать в себе и
дары благодати и действие греха. Лжет, кто говорит, что имеет чистое сердце. На
деле бывает не так, чтобы вдруг, едва благодать посетила, человек стал уже чист.
Предается он врагам и искушениям для упражнения и обучения, как и Иов был в
искусе; потому что и злое, хотя не по доброму изволению, содействует доброму. А
христианин, имея пять унций греха, должен говорить: «имею двадцать и
переполнен худым». И имея в себе, например, двадцать унций добра, должен
говорить: «у меня только пол-унции». Но если из тщеславия стыдится сказать это,
то путь говорит правду, пусть исповедует действенность благодати; но пусть
исповедует с другой стороны и грех. Разве положивший один камень в основание
кончил уже здание? И причастившийся малой доли благодати стал уже от сего
христианином?
(Слово I, § 12; стр. 474-475). Ср. Сл. VI, § 30; стр. 587-588.
И самые хорошие предприятия нередко совершаются ради пустой славы; и
сие Бог осуждает наравне с татьбою, унынием и другими великими грехами. Ибо
сказано: «Бог разсыпа кости человекоугодников» (Пс. 52: 6). Так, враг хочет,
чтобы служили и угождали ему и самыми добрыми делами; потому что он
обманщик, разнообразен и изворотлив в кознях.
(Слово IV, § 24; стр. 534-535).
Любителю добродетели должно позаботиться о великой рассудительности,
чтобы не обманываться в различении добра и зла, и входить в исследование
многообразных козней лукавого, который обвык обольщать многих благовидными
представлениями, по крайней мере, разуметь, что безопасное не все полезно.
Поэтому не поддавайся легкомысленно и скоро, к обольщению своему,
внушениями духовных сил, хотя бы это были и сами небесные Ангелы; но будь
медлителен, подвергая это самому тщательному испытанию, усваивая себе
прекрасное и отревая лукавое. Ибо действия благодати не неявны и грех не может
произвести оных, хотя бы и принял на себя личину добра. Если, по слову Апостола,
сатана и умеет «преображаться во Ангела светла» (2 Кор. 11: 14), чтобы
обольщать; то, хотя бы представлял и светлые видения, не возможет, как сказано,
произвести доброго действия; что и служит точным его признаком. Не может он
произвести ни любви к Богу или ближнему, ни кротости, ни смирения, ни радости,
ни мира, ни благоустройства помыслов, ни ненависти к миру, ни духовного
упокоения, ни вожделения небесных плодов, ни усмирить страсти и сластолюбие;
все сие явным образом произведение благодати. Ибо сказано: «плод духовный
есть любы, радость, мир» и проч. (Гал. 5: 22). Всего же скорее сатана способен и
силен внушить кичение и высокоумие. Итак, по действенности да распознается
воссиявший в душе твоей духовный свет – от Бога ли он, или от сатаны. Впрочем,
и самой душе, если она имеет здравую рассудительность, по духовному чувству
скоро делается явственным сие различение. Как уксус с вином на вид одинаковы,
но гортань чувством вкуса различает свойство того и другого, так и душа по
самому духовному ощущению и действенности может различать дарования Духа и
мечтания чуждого.
(Слово IV, § 13; стр. 523-525).
Хотя бы получил ты небесный вкус, хотя бы соделался причастником оной
мудрости и имел уже упокоение в душе своей, – и в таком случае не превозносись
и не будь самонадеян, как уже постигший и уразумевший всю истину, чтобы и тебе
не услышать: «се сыти есте, се обогатистеся, без нас воцаристеся: и о дабы
воцарилися есте, да и мы быхом с вами царствовали» (1 Кор. 4: 8). Напротив
того, и вкусив христианства, думай о себе, будто бы не касался еще оного. И это
пусть будет у тебя не поверхностною мыслью, но чем-то как бы всегда
насажденным и утвержденным в уме твоем.
(Слово VI, § 2; стр. 561).
Собственные душевные красоты и добрые плоды, как то: молитва, любовь,
вера, бдение, пост и другие добродетельные предначинания, когда будут в
единении и общении с Духом, тогда и сами, подобно вложенному в огонь
фимиаму, издадут обильное благоухание; да и нам уже легко будет вести жизнь
сообразно с Божией волею; потому что без Духа Святого никому не возможно
уразуметь волю Божию. Ибо как жена, вступающая в брак с мужем, до сочетания
водится собственным своим расположением и поступает по своей воле, когда же
соединится с ним, тогда, перестав обращать внимание на себя, начинает жить
совершенно под его руководством; так и душа, хотя имеет собственную свою волю,
собственные свои законы и собственные свои дела, но как скоро делается
достойною сочетаться с небесным мужем – Христом, подчиняется закону Мужа, и
следует уже не своей воле, но воле жениха ее – Христа.
(Слово VI, § 14: стр. 573-574).
Душа боголюбивая, если и все доброе сделает, обыкновенно приписывает
каждое дело не себе, но Богу. Посему также и Бог со Своей стороны, видя здравое
и правое разумение и видение души, всякое дело вменяет ей; и как бы сама она
трудилась, и сама собою произвела все, соразмеряет воздаяние. А если бы угодно
Ему стало вступить с нами в суд, то не нашлось бы ничего, по истинной правде
человеку принадлежащего; потому что и имение, и все мнимые на земли блага, при
которых человек может делать добро, и земля и все, что на ней, самое тело, и самая
душа принадлежат Ему. И не только все прочее, но и самое бытие человек имеет по
милости. Поэтому какая же у него остается собственность, которою по праву мог
бы он похвалиться или оправдаться? Впрочем, Бог приемлет приносимое людьми,
как величайший дар, и из приносимого всего приятнее Ему, если душа, хорошо
познавая отношение вещей, все, что делает доброго, в чем трудится для Бога, что
уразумевает и познает, Ему вменяет, и Ему все восписует.
(Слово VII, § 8; стр. 596-597).
Мудрые, когда восстают страсти, не смущаются их, а изъявляют гнев на
злые пожелания и делаются врагами самих себя. Иные так преобладаются
Божественною силою, что, если видят юношу с женщиною, хотя и подумают нечто,
однако же, ум их не сквернится и не совершает внутренне греха. Впрочем, и
таковому не должно еще смело на себя надеяться. А есть и такие, в которых похоть
совершенно прекратилась, угасла и увяла; но этой меры достигают одни великие.
(Беседа XV, § 49; стр. 181).
Благодать и свобода.
Несправедливо иные, введенные в обман лжеучением, утверждают, что
человек решительно умер и вовсе не может делать ничего доброго. Хотя младенец
ничего не в силах делать, или не может на своих ногах идти к матери, однако же
он, ища матери, движется, кричит, плачет. И матерь сжаливается над ним; она рада,
что дитя с усилием и воплем ищет ее. И поелику младенец не может идти к ней, то
сама матерь, преодолеваемая любовью к нему и с великою нежностью берет,
ласкает и кормит его. То же делает и человеколюбивый Бог с душою, которая
приходит и взыскует Его.
(Беседа XLVI, § 3; стр. 397).
Человек по природе имеет предначинание, и его-то взыскует Бог. И поэтому
повелевает, чтобы человек сперва понял, поняв, возлюбил и предначал волею. А
чтобы мысль привести в действие, или перенести труд, или совершить дело, – сие
благодать Господня дает возжелавшему и уверовавшему. Посему воля
человеческая есть как бы существенное условие. Если нет воли, сам Бог ничего не
делает, хотя и может по свободе Своей. Посему совершение дела Духом зависит от
воли человека.
(Беседа XXXVII, § 10; стр. 352).
Что же будет обнаружением воли, как не труд добродетелей?
(Беседа XXXVII, § 10; стр. 352).
Как железо, когда режет, рубит, возделывает землю, насаждает, будучи
нагнетаемо, само углубляется, – впрочем, иной некто движет им и налагает его, и
когда сломано, разжигает в огне и обновляет; так и человек, хотя сокрушается и
утруждается, делая доброе, однако же сокровенно действует в нем Господь, и во
время утруждения и сокрушения утешает и обновляет сердце, как и Пророк
говорит: «Еда прославится секира без секущаго? Или вознесется пила без
влекущаго?» (Ис. 10: 15)
(Беседа XXXVII, § 11; стр. 353).
Главное во всяком добром рачении и верх заслуг – прилежное пребывание в
молитве. Ею, испрашивая у Бога, ежедневно можем приобретать и прочие
добродетели. Отсюда в сподобившихся происходит общение в Божией святости, в
духовной действенности, и союз умного расположения как бы в неизреченной
любви ко Господу. Ибо кто ежедневно принуждает себя пребывать себя в
молитвах, тот духовною любовью к Богу воспламеняется к Божественной
приверженности и пламенному желанию, и приемлет благодать духовного
освящающего совершенства.
(Беседа XL, § 2; стр. 361).
Вопрос. Поелику некоторые продают имение, отпускают на свободу рабов,
исполняют заповеди, но не стараются в мире сем приять Духа, то ужели, живя
таким образом, не войдут они в Небесное царство?
Ответ. Это предмет, тонкий для рассуждения. Ибо некоторые утверждают,
что и царство одно, и геенна одна; мы же говорим, что много степеней, различий и
мер в одном и том же царстве и в одной и той же геенне. Бог, праведный Судия,
каждого награждает по мере веры. Ибо что делают они, делают по страху Божию,
но не все они – сыны, цари, наследники. Есть меры избыточествующие и есть меры
малые, в самом свете и в самой славе есть разность. То же и в геенне. А которые
утверждают, что одно царство, одна геенна, и степеней нет, те говорят худо.
(Беседа XL, § 3-4; стр. 361-362).
Приступающие ко Господу должны совершать молитвы в безмолвии, мире и
великом покое, и внимать Господу не с воплями непристойными и смешанными,
но с томлением сердца и трезвенными помыслами. Иные имеют скорбь и
болезненное ощущение, и благодушно переносят сие без смущения, владея
помыслами ума своего; а другие, имея ту же скорбь, переносят ее нетерпеливо, со
смятением и смущением совершают молитвы, чем соблазняются слушающие;
другие же, и не чувствуя ничего болезненного, напоказ или по своенравию издают
бесчинные вопли, как будто можно благоугодить тем Богу. Рабу Божию надлежит
пребывать не в таком неустройстве, но во всякой кротости и мудрости, как сказал
Пророк: «на кого воззрю? Токмо на кроткаго и молчаливаго, и трепещущаго
словес Моих» (Ис. 66: 2).
(Беседа VI, § 1-2; стр. 78-79).
Какое основание положит и какое начало делает человек, в том и пребывает
до конца. Если начнет совершать молитву громогласно и со смущением, то и до
конца удержит сей навык. Поелику же Господь человеколюбив, то в иных случаях
и сему человеку оказывает Он помощь. Посему такие люди, поощряясь действием
благодати, до конца остаются при своем навыке. Но видим, что это – дело невежд;
потому что и других соблазняют, и сами в смущении совершают молитву.
(Беседа VI, § 2; стр. 80).
Истинное основание молитвы таково – быть внимательным к помыслам и
совершать молитву в великом безмолвии и мире, чтобы и посторонние не
соблазнялись. Такой человек, если приимет благодать Божию и совершенство, до
конца будет совершать молитву в безмолвии, а еще более послужит к назиданию
многих. «Несть бо нестроения Бог, но мира» (1 Кор. 14: 33).
Душу окружает целый лес помыслов внушаемых сопротивною силою;
почему потребны великая рачительность и внимательность ума, чтобы человеку
отличать чуждые помыслы, внушаемые сопротивною силою. Иной полагается на
свою силу, думает сам собою просечь стоящие перед ним горы; а другой спокойно
и с рассудительностью управляет умом своим, и без утомления совершает дело
свое успешнее первого. Так и в молитвах некоторые прибегают к непристойным
воплям, как будто доверяя телесной крепости, не думая собственною своею силою
исполнить дело в совершенстве; а другие бывают внимательны к помыслам, и весь
подвиг совершают внутренне. Таковые свои разумением и рассудительностью
могут преуспевать, отражать восстающие помыслы и ходить в воле Господней.
(Беседа VI, § 4; стр. 81).
После грехопадения – в ином человеке действительно мертв, а в ином
живет, рассуждает, имеет волю.
(Беседа XXVI, § ; стр. 258).
Кто хочет приступить к Господу, сподобиться вечной жизни, соделаться
обителью Христовою, исполниться Духа Святого, чтобы придти в состояние
приносить плоды Духа, чисто и неукоризненно исполнять заповеди Христовы, тот
должен начать тем, чтобы прежде всего крепко уверовать в Господа и всецело
предать себя вещаниям заповедей Его, во всем отречься от мира, чтобы весь ум не
был занять ничем видимым. И ему надлежит непрестанно пребывать в молитве, с
верою, в чаянии Господа, всегда ожидая Его посещения и помощи, сие одно
всякую минуту имея целью ума своего. Потом, по причине живущего в нем греха,
надлежит ему понуждать себя на всякое доброе дело, к исполнению всех заповедей
Господних. Так, например, надлежит понуждать себя к смиренномудрию пред
всяким человеком, почитать себя низшим и худшим всякого, ни от кого из людей
не ища себе чести, или похвалы, или славы, как написано в Евангелии, но имея
всегда пред очами единого Господа и заповеди Его, Ему единому желая угодить в
кротости сердца, как говорит Господь: «научитеся от Мене, яко кроток есмь и
смирен сердцем: и обрящете покой душам вашим» (Мф. 11: 29).
(Беседа XIX, § 1; стр. 217-218). Слово I, § 13; стр. 478-482.
Подобно сему да приобучает себя, сколько можно, быть милостивым,
добрым, милосердным, благим, как говорит Господь: «будите добры и благи,
якоже и Отец ваш небесный милосерд есть» (Лук. 6: 36); и еще говорит: «аще
любите Мя, заповеди Моя соблюдите» (Ин. 14: 15); и еще: «подвизайтеся внити
сковзе тесная врата» (Лук. 13: 24).
(Беседа XIX, § 2 стр. 218). Ср. Сл.VII, § 18; стр. 606-608, § 19; стр. 608-609.
И, таким образом, что делает теперь с принуждением не произволяющего
сердца, то будет некогда делать произвольно, постоянно приучая себя к добру, и
всегда памятуя Господа и непрестанно ожидая Его с великою любовью. Тогда
Господь, видя такое его произволение и доброе рачение, видя, как принуждает себя
к памятованию Господа и как сердце свое, даже против воли его, ведет
непрестанно к добру, к смиренномудрию, к кротости, к любви, и ведет, сколько
есть у него возможности, со всем усилием; – тогда, говорю, Господь творит с ним
милость Свою, избавляет его от врагов его и от живущего в нем греха, исполняя
его Духом Святым. Тогда уже без усилий и труда во всей истине творит он все
заповеди Господни; лучше же сказать, сам Господь творит в нем заповеди Свои, и
он чисто приносит тогда плоды Духа.
(Беседа XI, § 2; стр. 219).
Но приступающему ко Господу надлежит, таким образом, прежде всего,
даже против воли сердца, принуждать себя к добру, всегда с несомненною верою
ожидая милости Господней. Надлежит принуждать себя к любви, если кто не имеет
любви, принуждать себя к кротости, если не имеет кротости; принуждать себя к
тому, чтобы милосердым быть и иметь милостивое сердце; принуждать себя к
тому, чтобы терпеть пренебрежение, и когда пренебрегают, быть великодушным,
когда уничижают, или бесчестят, не приходить в негодование, по сказанному: «не
себе отмщающе, возлюбленнии» (Рим. 12: 19); надлежит принуждать себя к
молитве, если не имеет кто духовной молитвы. В таком случае Бог, видя, что
человек столько подвизается и против воли сердца с усилием обуздывает себя, даст
ему истинную духовную молитву, даст истинную любовь, истинную кротость,
истинную доброту, и, одним словом, исполнит его духовного плода.
(Беседа XIX, § 3; стр. 212-220). Ср. Сл. VII, § 18; стр. 606-608.
Если же кто, не имея молитвы, принуждает себя к одной только молитве,
чтобы иметь ему молитвенную благодать, но не принуждает себя к кротости, к
смиренномудрию, к любви, к исполнению прочих заповедей Господних и не
заботится, не прилагает труда и усилия преуспеть в них, то по мере его
произволения и свободной воли, согласно с прошением его, дается ему иногда
отчасти благодать молитвенная, в упокоении и веселии духа, но по нравам остается
он таким же, каким был и прежде. Не имеет он кротости, потому что не взыскал
труда и не приуготовил себя соделаться кротким; не имеет смиренномудрия,
потому что не просил и не принуждал себя к тому; не имеет любви ко всем, потому
что, прося молитвы, о сем не позаботился и не показал усилия. При самом занятии
делом не имеет веры и упования на Бога; потому что знал себя, и однако же не
приметил, что не имеет у себя этого, и не потрудился со скорбью взыскать у
Господа твердой веры в Него и истинного упования на Него.
(Беседа XIX, § 4; стр. 220-221). Сл. I, § 14; стр. 482-484.
Каждому надлежит приневоливать и нудить себя, даже и против хотения
сердца своего, как к молитве, так и к упованию, так и к смиренномудрию, так и к
любви, так и к кротости, искренности и простосердечию, так и ко всякому
терпению, даже долготерпению, по написанному, с радостью (1 Сол. 5: 16); а также
принуждать себя к самоуничижению, к тому, чтобы почитать себя нищим и
последним, также к тому, чтобы не беседовать ни о чем бесполезном, но
размышлять, и сердцем и устами изрекать всегда то, что есть Божие; к тому, чтобы
не раздражаться и не вопиять, по сказанному: «всяка горесть, и ярость, и гнев, и
клич, и хула да возмется от вас со всякою злобою» (Еф. 4: 31); также принуждать
себя к тому, чтобы в нравах уподобляться во всем Господу; принуждать себя ко
всякому добродетельному подвигу, к доброму и прекрасному житию, ко всякой
доброте в обращении, ко всякому смиренномудрию, кротости, к тому, чтобы не
превозноситься, не высокомудрствовать, не надмеваться и не говорить ни о ком
худо.
(Беседа XIV, § 5; стр. 221).
Если же кто принуждает себя к одной молитве, иногда благодать Божия
приходит к нему, по его прошению и молению, потому что благ и милостив Бог, и
просящим у Него дарует просимое ими; однако же, кто не имеет сказанных выше
добродетелей, не приучил и не приуготовил себя к ним, тот, если и приемлет
благодать, то утрачивает оную по приятии, и падает от высокоумия, или не
возрастает в благодати, дарованной ему; потому что не предает себя от всего
произволения исполнению заповедей Господних. Ибо обителью и упокоением
Духу служат смиренномудрие, кротость и прочие Господни заповеди.
(Беседа XIX, § 6; стр. 222-223). Ср. VII, § 19; стр. 608-609.
Сам Дух дарует ему сие и научает его истинной молитве, истинной любви,
истинной кротости, к которым прежде принуждал он себя, которых искал, о
которых заботился и помышлял, и которые, наконец, даны ему. И таким образом
возрастая и усовершенствовавшись в Боге, сподобляется он быть наследником
царствия; потому что смиренный никогда не падает. Куда и пасть тому, кто ниже
всех? Высокоумие есть великое унижение. А смиренномудрие есть великая высота,
честь и достоинство.
(Беседа XIX, § 8; стр. 223-224).
Если кто не имеет у себя Божественной и небесной ризы, то есть силы Духа,
как сказано: «аще кто Духа Христова не имать, сей несть Егов» (Рим. 8: 9); то
да плачет он и умоляет Господа, чтобы приять ему сию с неба подаваемую
духовную ризу и облечь ею душу, лишенную Божественной действенности; потому
что покрыт великим стыдом страстей бесчестия, кто не облечется в ризу Духа.
(Беседа ХХ, § 1; стр. 226).
Таковая душа да просит у Христа, дающего ризу и облекающего славою в
неизреченном свете, и да не делает себе одеяния из суетных помыслов, и да не
думает, обольщаясь собственною праведностью, что есть у ней риза спасения.
(Беседа ХХ, § 2; стр. 227).
Кто останавливается на своей только праведности, и думает сам себя
избавить, тот трудится напрасно и вотще. Ибо всякое самомнение о праведности
своей в последний день сделается явным, «якоже порт нечистыя», как говорит
пр. Исаия: «бысть вся правда наша, якоже порт нечистыя» (Ис. 64: 6).
(Беседа ХХ, § 3; стр. 227-228).
Если в униженное естество человеческое не будут вложены и примешаны из
оного века и из оного отечества небесная закваска Духа, также добрая и святая соль
Божества, то душа не освободится от зловония порока и не вскиснет по тяжести и
бесквасию лукавства. А что душа делает, по-видимому, сама собою, что
предпринимает и прилагает старание совершить, опираясь на собственную только
силу и думая, что сама собой, без содействия Духа может привести дело в
совершенство, – в том много погрешает, потому что не благопотребна для
небесных обителей, не благопотребна для царствия та душа, которая думает сама
собой и своими только силами без Духа преуспеть в совершенной чистоте.
(Беседа XXIV, § 4-5; стр. 245-246).
Марии подражай, чадо, подражай, не имея в виду ничего иного, а взирая
только на Того, Кто сказал: «огня приидох воврещи на землю, и что хощу, аще
уже возгореся?» (Лук. 12: 49). Ибо возгорение Духа оживотворяет сердца.
Невещественный и Божественный огнь освещает души и искушает их, как
неподдельное золото в горниле, а порок попаляет, как терния и солому, потому что
«Бог наш огнь поядаяй есть» (Евр. 12: 29), «во огни пламенне дает отмщение
не ведующим Его и не послушающим благовествования» Его (2 Сол. 1: 8). Сей
огонь действовал в апостолах, когда возглаголали огненными языками. Сей огонь
облистал Павла гласом и просветил его ум, омрачил же у него чувство зрения. Ибо
не без плоти видел он силу оного света. Сей огонь видел Моисей в купине. Сей
огонь в виде колесницы восхитил Илию с земли. Действенности сего огня взыскуя,
блаженный Давид сказал: «искуси мя, Господи, и испытай мя, разжзи утробы
моя и сердце мое» (Пс. 25: 2). Сей огнь согревал сердце Клеопы и спутника его,
когда говорил с ними Спаситель по воскресении. И Ангелы и служебные духи
причащаются светлости сего огня, по сказанному: «творяй ангелы Своя духи, и
слуги Своя огнь палящ» (Евр. 1: 7). Сей огнь, сжигая сучец во внутреннем оке,
делает чистым ум, чтобы, возвратив себе естественную прозорливость,
непрестанно видел он чудеса Божие, подобно тому, кто говорит: «открый очи
мои, и уразумею чудеса от закона Твоего» (Пс. 118: 18). Поэтому огонь сей
прогонят бесов, истребляет грех, он есть сила воскресения, действенность
бессмертия, просвещение святых душ, утверждение умных сил. Будем молиться,
чтобы огонь сей коснулся и нас; и тогда, ходя непрестанно во свете, даже и в малом
чем-либо не преткнем ног своих о камень, но, как светила, явившиеся в мире,
будем содержать в себе глаголы вечной жизни и, наслаждаясь Божиими благами,
упокоимся в жизни с Господом, прославляя Отца и Сына и Св. Духа. Ему слава во
веки. Аминь.
(Беседа XXV, § 9-10; стр. 254-256).
Бог требует от человека труда, усилия и делания. Но если не явятся свыше
небесные облака и благодатные дожди; ни в чем не успеет трудящийся
земледелатель.
(Беседа XXVI, § 10; стр. 254).
Все любомудрствующие! И Закон, и Апостолы, и пришествие Христово
имеют целью очищение. Всякий человек, и иудей и еллин, любит чистоту, но не
может сделаться чистым. Посему надобно доискаться, как и какими средствами
можно достигнуть сердечной чистоты. Не иначе возможно сие, как с помощию
Распятого за нас.
(Беседа XVII, § 15; стр. 206). Ср. Сл. V, § 21; стр. 539.
Собственно от земли взятые врачевства, то есть, свои только дела правды,
не могли уврачевать и исцелить душу; только силою небесного и Божеского
естества, даром Духа Святого – сим одним врачевством мог человек получить
исцеление и достигнуть жизни, по очищении сердца Духом Святым.
(Беседа ХХ, § 7; стр. 230).
Беспредельная и непостижимая премудрость Божия, непостижимым и
неисследимым образом, многоразлично совершает раздаяние благодати
человеческому роду для испытания свободной воли, чтобы обнаружились любящие
Бога всем сердцем и ради Него переносящие всякую опасность и всякий труд. Ибо
иные, как скоро приступают с верою и молитвою, пока еще живут в мире, без их
трудов, потов и изнурения предваряют дарования и дары Св. Духа. При сем Бог
дает благодать не без причины, не065 безвременно и не как случилось, но по
неизреченной и непостижимой некоей премудрости, чтобы оказались
благоискусными произволение и свободная воля тех, которые скоро получают
Божию благодать, а именно, в том, что чувствуют они благодеяние, оказанную им
милость и сладость Божию по мере, сообщенной им без собственных трудов их,
благодати, которой сподобившись, обязаны они показать рачительность,
неутомимость, усилие и плод любви от своей воли и от своего произволения, и
воздать за дарования, то есть, всецело предать себя, посвятив любви Господней и
исполняя Господню только волю, совершенно же удаляясь от всякого плотского
пожелания.
(Беседа XXIX, § 1; стр. 302-303).
А иным, хотя удалились они из мира, отреклись, по Евангелию, от века сего
и с великим терпением преуспевают в молитве, в посте, в рачительности и в других
добродетелях, Бог не скоро дает благодать, и упокоение, и духовное радование, но
медлит и удерживает дар. И сие не без причины, не безвременно и не как
случилось, но по неизреченной некоей премудрости, для испытания свободной
воли, чтобы видеть, точно ли верным и истинным почитают Бога, обетовавшего
давать просящим и отверзать дверь жизни ударяющим в нее, чтобы видеть,
поистине ли уверовали в слово Его, пребудут ли до конца в несомненной вере, и
станут ли со всею рачительностью просить и искать, не отвратятся ли от Бога в
злостраданиях и в болезни, не предадутся ли лености, впав в неверие и
безнадежность и не претерпев до конца по причине умедления времени и
испытания их воли и произволения.
(Беседа XXIX, § 2; стр. 303-304).
Ибо кто не скоро приемлет, тот, когда Бог отлагает и медлит, еще более
возгорается и сильнее вожделевает небесных благ, и ежедневно прилагает большее
желание, рачение, неутомимость, усилие, совокупность всех добродетелей, алчбу и
жажду, только бы получить благо, а не ослабевает от порочных помыслов,
пребывающих в душе, не впадает в леность, нетерпеливость и отчаяние; или под
предлогом замедления не предается расслаблению, водясь таким помыслом:
«когда-то получу благодать Божию?» и чрез это вовлекаясь лукавым в нерадение.
Напротив, в какой мере сам Господь отлагает и медлит, испытывая веру и любовь
воли его, в такой и он, тем стремительнее и тщательнее, неослабно и неутомимо,
должен искать дара Божия, единожды уверовав и убедившись, что неложен и
истинен Бог, обетовавший подавать благодать Свою тем, которые просят ее и
верою и со всяким до конца терпением.
(Беседа XXIX, § 3; стр. 304).
Не уверовать только должно во Христа, но и пострадать с Ним, по
сказанному: «яко вам даровася, не токмо еже во Христа веровати, но и еже по
Нем пострадати» (Фил. 1: 29). Веровать только в Бога свойственно
мудрствующим земное, даже, не сказать бы, и нечистым духам, которые говорят:
«вемы Тя, кто еси Сыне Божий» (Марк. 1: 24; Мф. 8: 29). Ибо те и другие суть
«враги креста Христова: имже кончина погибель, имже Бог чрево, и слава в
студе их, иже земная мудрствуют» (Фил. 3: 18, 19). Видишь ли, что не только
отступнические силы, но и мудрствующие земное, суть враги креста? Пострадать
же и спрославиться со Христом можно тем только, которые в мире сем распяли
самих себя и язвы Господа носят на собственных телах своих.
(Послание пр. Макария; стр. 438-439).
Научившимся правильно любомудрствовать и избавившим душу от скверн
порока должно в точности знать цель любомудрия, чтобы, дознав труд шествия и
конец течения, всем отринуть высокомудрие и мысль о заслугах, по заповеди же
Писания отрекшись от своей души и от жизни, иметь в виду одно богатство,
которое Бог любящим назначил в награду за любовь ко Христу, призывая к оному
всех решившихся охотно принять на себя подвиг; и им к прохождению такового
подвига достаточное напутствие – крест Христов; неся оный, с веселием и с
доброю надеждою должно идти во след Спасителю Богу, соделав для себя законом
и путем жизни Его домостроительство, как сказал о сем Апостол: «подражатели
мне бывайте, якоже и аз Христу» (1 Кор. 11: 1); и еще: «терпением да течем на
предлежащий нам подвиг, взирающе на Начальника веры и Совершителя
Иисуса, Иже вместо предлежащия Ему радости претерпел крест, о срамоте
нерадив, одесную же престола Божия седе» (Евр. 12: 1, 2).
(Послание; стр. 439).
Должно бояться того, чтобы, превознесшись дарами Духа и некоторое
преуспеяние в добродетели обратив для себя в повод к высокомудрию и к
похвальбе, прежде нежели достигнем уповаемого конца, не ослабеть нам в своем
стремлении, по высокомерию не сделать бесполезным для себя предшествовавший
труд, и не явиться недостойными совершенства, к которому влекла нас благодать
Духа. Посему никак не должно ослаблять усилия в труде, отказываться от
предстоящих подвигов, и если что сделано прежде, тем и ограничивать ревность;
но, по Апостолу, надобно «задняя приводить в забвение, в предняя же
простираться» (Фил. 3: 13), и сокрушать сердце заботами о трудах, имея
ненасытимое желание правды, которой одной надобно алкать и жаждать
домогающимся совершенства. Им должно сделаться смиренными и исполненными
страха, как далеким еще от обетованных благ и много не достигшим до
совершенной любви Христовой. Ибо кто вожделевает сей любви и взирает на
горнее обетование, тот, постится ли, пребывает ли в бдении, или ревнует о другой
какой добродетели, не превозносится прежними заслугами, но, исполненный
Божественного желания и неослабно устремляя взор к Призывающему его, сколько
бы в чем ни подвизался, все почитает малым в сравнении с тем, к чему стремится,
и до конца сей жизни употребляет все усилия, прилагая труды к трудам и
добродетели к добродетелям, пока не представит себя досточестным пред Богом по
делами своим, не имея, впрочем, той мысли в совести, что сделался достойным
пред Богом. Ибо это самая высокая заслуга любомудрия – когда великий по делам
смиряется сердцем и осуждает себя за жизнь, Божиим страхом низлагая долу
самомнение, чтобы насладиться обетованием в той мере, в какой уверовав
возлюбил оное, а не в какой трудился. Поелику дары велики, то невозможно найти
достойных трудов. Но велики должны быть вера и надежда, чтобы ими, а не
трудами, измерялось воздаяние. Основание же веры – духовная нищета и
безмерная любовь к Богу.
(Послание; стр. 439-441).
Поелику сопротивная сила только побуждает, а не принуждает; то и
благодать Божия побуждает, по причине свободы и трезвенности естества. Если
теперь человек, побуждаемый сатаною, будет делать зло, то не сатана осуждается
вместо него, но терпит истязание и наказание сам человек, как по собственной воле
подчинившийся пороку. Подобным образом, если человек обратится к добру, и
Божия благодать превозможет, то благодать не себе приписывает доброе, но
воздает за оное человеку и прославляет его; потому что человек сам для себя
виновник добра (такова природа его); и приходящая к нему благодать нимало не
связывает его воли принуждающею силою, и не делает его неизменным в добре,
хотя бы он хотел, или не хотел того. Напротив того, и присущая в человеке Божия
сила дает место свободе, чтобы обнаружилась воля человека, уважает ли, или не
уважает он душу, согласуется ли, или не согласуется с благодатью. Многие оказали
уважение и согласие, а иные уклонились; ибо Апостол говорит: «наченши духом,
ныне плотию скончаваете» (Гал. 3: 3). Закон положен не естеству, но свободному
произволению, которое может склоняться на доброе и на худое. Посему-то Господь
говорит: «огня приидох воврещи на землю, и что хощу, аще уже возгореся»
(Лук. 12: 49). Господь хочет, чтобы возгорелся небесный огонь в сердцах
человеческих; и одни хотят сего, а другие не хотят. Подобно сему говорит еще:
«колькраты восхотех собрати вас, якоже кокош птенцы своя, и не
восхотесте» (Мф. 23: 37). Видишь ли – Господь хочет, но люди опять не хотят
приблизиться к Господу и обрести милость.
(Слово I, § 12; стр. 476-478). Ср. Сл. VII, § 3; стр. 592-593).
Сколько велики и неисповедимы обетованные Богом блага, столько же
многих требуют трудов и подвигов, с надеждою и верою совершаемых. И сие явно
из следующего: «аще кто хощет по Мне ити, да отвержется себе, и возмет
крест свой, и по мне грядет» (Мф. 16: 24). И еще: «аще кто не возненавидит
отца или матерь, и братию, и жену, и чад, еще же и душу свою, не может
Мой быти ученик» (Лук. 14: 26). Большая же часть людей столько неразумны, что
желают получить царствие, наследовать вечную жизнь, вечно царствовать со
Христом (что весьма высоко и выше всякого понятия), а живут по собственным
своим хотениям и им последуют, вернее же сказать, последуют тому, кто посеивает
в них такие суетные и явно вредные мысли.
(Слово IV, § 22; стр. 532-533).
Те непреткновенно совершают течение до конца, которые вполне
возненавидели все мирские пожелания, себя самих, всякую рассеянность и
удовольствия в мире и занятия мирскими делами. Ибо сие и значит – отречься себя
самого. Посему каждый извергается из царствия собственною своею волею, тем,
что не по самой истине берет на себя труды, и отрекается себя самого, но при оной
Божественной любви желает услаждаться чем-либо в веке сем и не посвящает Богу
всецелого устремления воли своей.
(Слово IV, § 23; стр. 533).
Иной возлюбил многоученую мудрость ради скорогибнущей славы, кто
почести от людей. Другой любит беседы о ненужном; иной просто любит
рассеиваться, или слушать праздные речи, или быть учителем, и то для славы
человеческой. Кто услаждается сном, а тот – острословием.
(Слово IV, § 25; стр. 535-536).
Ведение.
Обогащенные Духом Святым, поистине имея в себе небесное богатство и
общение Духа, если возглаголют кому слово истины, и если сообщат кому
духовное слово и пожелают возвеселить души, то из собственного своего богатства
и из собственного своего сокровища, каким обладают в себе, изрекают слово, им
возвеселяют души слушающих духовное слово, и не боятся оскудения у себя
самих; потому что обладают в себе небесным сокровищем благодати, из которого
предлагают снеди и увеселяют угощаемых духовно. А нищий и не приобретший
себе богатства Христова, не имея в душе духовного богатства, источающего
всякую благостыню слов и дел, и помышлений Божественных и неизглаголанных
тайн, если и хочет изречь слово истины и увеселить некоторых из слушающих, то,
в действительности и по самой истине не стяжав себе слова Божия, а только
припоминая и заимствуя слова из каждой книги Писания, или пересказывая и
преподавая, что выслушал у мужей духовных, увеселяет, по-видимому, других, и
другие услаждаются его словами; но, как скоро окончит свою речь, каждое его
слово возвращается в свое место, откуда взято. И сам он опять остается нагим и
нищим, потому что не его собственность – то духовное сокровище, из которого он
предлагает, пользует и увеселяет других, и сам он первый не возвеселен и не
обрадован Духом.
(Беседа XVIII, § 5; стр. 211-212).
Посему-то прежде всего с сердечною болезнью и верою надлежит просить у
Бога, чтобы дал нам обрести в сердцах своих богатство Его, истинное сокровище
Христово, в силе и действенности Духа; и таким образом обрести сперва в себе
самих пользу и спасение и вечную жизнь Господа, потом уже, сколько у нас есть
сил и возможности, будем пользовать и других, из внутреннего сокровища
Христова предлагая всякую благостыню духовных словес, и поведывая небесные
тайны.
(Беседа XVIII, § 6; стр. 212).
Кто ведет речь о духовном, не вкусив того сам, тот уподобляется человеку,
который при наступлении дневного зноя идет пустым полем и, томясь жаждою,
описывает источник, струящийся водою, изображая себя пьющим, тогда как
засохли у него уста и язык от палящей их жажды; или человеку, который говорит о
меде, что он сладок, но не вкушал его сам и не знает силы сладости. Так, если ведут
речь о совершенстве, о радовании или о бесстрастии не ощущавшие в себе их
действенности и удостоверения в них, то на деле не все бывает так, как они
говорят. Ибо когда такой человек сподобится со временем, хотя отчасти,
приступить к делу, тогда рассудит он сам с собою: «Не так оказалось, как
предполагал я. Иначе рассуждал я, а иначе действует дух».
(Беседа XVII, § 12; стр. 204). Ср. Сл. VI, § 5; стр. 563-564.
Кто говорит, но не руководствуется небесным светом и премудростью, тот в
уме не всякого может поселить убеждение.
(Беседа XV, § 50; стр. 182).
Сопротивная сила.
По Божию смотрению лукавый не тотчас послан в наследованную им
геенну, но оставлен для наущения и испытания человека, чтобы ему и нехотя
Святых через терпение соделывать более праведными и быть для них виновником
большей славы; а себе упорством своим во зле и своими умышлениями на Святых
приуготовить праведнейшее наказание; да будет, как говорит божественный
Апостол, «по премногу грешен грех» (Рим. 7: 13).
(Слово IV, § 2; стр. 514).
Вообще чрез него строится некое весьма великое домостроительство, и, как
сказано негде, лукавое недобрым своим произволением содействует благому;
потому что для душ добрых и имеющих доброе произволение и мнимо-скорбное
обращается наконец в благое, каковое значение имеет и сказанное Апостолом:
«любящим Бога вся поспешествуют во благое» (Рим. 8: 28) (Слово IV, § 16; стр.
517).
Для того оставлен сей жезл вразумления, чтобы чрез него, подобно в
огненной печи разжигаемым сосудам, выдержавшие испытание оказались более
твердыми, а не выдержавшие обличены были в своей ломкости, потому что не
перенесли огненного разжжения. Впрочем, диавол, как раб и тварь Владыки, не
сколько ему угодно, искушает, и не в какой мере сам хочет, наводит скорби, но
сколько попущением своим дозволяет ему Владычнее мановение. Бог, в точности
зная состояние всех, сколько есть сил у каждого, в такой мере попускает и
подвергаться искушениям, как думает о сем и Апостол; ибо говорит: «верен Бог,
Иже не оставит вас искуситися паче, еже можете, но сотворит со
искушением и избытие, яко возмощи понести» (1 Кор. 10: 13).
(Слово IV, § 7; стр. 517-518).
Это есть одна из козней сатаны – в иные времена добровольно уступать
место и прекращать обычные свои действия, с тою целью, чтобы в подвижниках
возбудить самомнение об их совершенстве.
(Слово VI, § 3; стр. 590).
Часто бывает, что сатана, наущая тебя, разглагольствует в сердце твоем, и
говорит: «сознайся, сколько сделано тобою худого; душа твоя наполнена
беззакониями, обременена многими и самыми тяжкими грехами». Да не будет же
неизвестно тебе, кто в этом случае действует, и под предлогом смирения старается
ввергнуть тебя в отчаяние. Ты отвечай ему: «имею у себя в Писании
удостоверения; Бог говорит: «не хощу смерти грешника, но еже обратитися
покаянием, и живу быти ему» (Иез. 33: 11). Ибо какую цель имело и сошествие
Его, как не спасти грешников, просветить пребывающих во тьме, оживотворить
умерщвленных?»
(Слово VII, § 2; стр. 592). Ср. Беседа Х, § 15; стр. 121-122.
Со всею проницательностью должно смотреть, нет ли от врага с какойнибудь стороны обмана, хитрости, злодейства. Как Дух Святой через Павла всем
служит для всех, чтобы всех приобрести (1 Кор. 9: 22); так и лукавый усиливается
быть всем для всех, чтобы всех низвести в погибель. А именно, с молящимися
притворяется он вместе молящимся, с тою целью, чтобы обольстить, под
предлогом молитвы вринув в самомнение; с постящимися постится, намереваясь
ввести их в обман самомнением; с имеющими ведение Писания предпринимает то
же, желая, чтобы под видом ведения впали они в заблуждение; сподобившимся
света откровений и сам представляется таким же, ибо сказано, что и сатана
«преобразуется во ангела светла» (2 Кор. 11: 14), чтобы, обольстив видимостью
подобного света, привлечь к себе; одним словом, для всех всякие принимает на
себя виды, чтобы, подчиняя себе сим уподоблением, под благовидным предлогом
уготовляет погибель. Сказано: «помышления низлагающе, и всяко возношение
взимающееся на разум Божий» (2 Кор. 10: 4,5). Видишь, до чего сей
высокомерный простирает дерзость своего намерения – низринуть и тех, которые
истинно познали Бога. Посему, со всяким хранением надлежит блюсти сердце свое
и многого разумения испрашивать себе у Бога, чтобы дал нам возможность
открывать козни злобы. Надобно также непрестанно упражнять и возделывать с
разумением ум и помыслы, и соглашать их с волю Божией. Нет иного дела столько
же высокого и досточестного; ибо сказано: «исповедание и великолепие дело Его».
(Слово VI, § 7; стр. 595-596).
У сопротивника, покушающегося отвлечь нас от любви Христовой, тысячи
есть ухищрений против нас. Или с помощью духов злобы наводит он на душу
внутренние скорби; или подготовляет в ней скверные и непозволительные
помыслы, приводя на память прежние грехи, как бы с намерением ввергнуть душу
в расслабление и внушить ей помыслы отчаяния, и именно – что невозможно ей
улучить спасение, и что помыслы сии душа, как бы совершенно сама из себя,
рождает, а не чуждый дух злобы всевает их в душу, и старается сделать сие
скрытно. Посему сопротивник или производит сказанное выше, или наводит
телесные труды, или примышляет укоризны и скорби от людей. Но в какой мере
лукавый устремляет на нас разожженные сии стрелы; в такой же и нам надлежит
более и более воспламеняться надеждою на Бога, в точности зная, что есть Божия
на сие воля, – души, пламенеющие к Богу любовью, подвергать испытанию,
истинно ли возлюбили Его.
(Сл. VII, § 31; стр. 621-622).
Божии человеки должны приуготовлять себя к борению и подвигу. Таков
путь Христианства. Где Дух Святой, так, как тень, следует гонение и брань. Истине
необходимо быть гонимою.
(Беседа XV, § 11; стр. 152-153).
Трезвение. Сопротивная сила. Образ и одеяние души.
Вопрос. До известной ли меры попускается сатане, или, сколько хочет,
нападает на нас?
Ответ. Стремление его – не только на христиан, но и на идолослужителей, и
на целый мир. Посему, если бы дозволено ему было нападать, сколько хочет, то
истребил бы всех. Почему же? Потому что его это дело, и такова его воля. Но как
скудельник, когда кладет сосуды в огонь, в меру разжигает печь, и не слишком
много, чтобы обжигаемые долее надлежащего времени сосуды не дали трещины, и
не слишком мало, чтобы, оставшись не прожженными, они не пропали даром; а
также делающий серебряные и золотые вещи подкладывает огонь в меру; а если
усилит огонь, то золото и серебро расплавляются, делаются жидкими и пропадают;
и ум человеческий умеет соразмерять тяжести с силами вьючного скота, или
верблюда, или другого какого животного, какую именно тяжесть понести может;
так кольми паче Бог, Который знает крепость сосудов человеческих, а разных
мерах попускает действовать сопротивной силе.
(Беседа XXVI, § 3; стр. 258-252).
Как земля одна и та же, но где жестка, а где тучна, в ином месте способна к
насаждению винограда, а в ином к сеянию пшеницы и ячменя; так различны и
сердца и произволения человеческие; а сообразно с сим подаются и дарования
свыше: одному дается служение слова, другому – рассудительность, иному же –
дарования исцелений. Бог знает, как может кто употребить данное ему. И
сообразно с тем дает различные дарования.
(Беседа XXVI, § 4; стр. 259).
Вопрос. Приявший в себя Божественную силу и изменивший отчасти
остается ли в своем естестве?
Ответ. Чтобы и после благодати испытываема была воля, к чему она
склонна и с чем согласна, естество оставляется таким же; и человеку суровому
оставляется его суровость, и легкому – его легкость. Иной, по естеству будучи
суровым, предает волю свою Богочестию, и приемлет его Бог; а естество пребывает
в своей суровости, но Бог благоволит о нем. Иной добронравен, скромен, добр,
посвящает себя Богу, и приемлет его Господь. А если не пребывает в добрых делах,
то не благоволит к нему Господь.
(Беседа XXVI, § 5; стр. 259-260).
Бог, желая явить Свое милосердие, приемлет всех и всякое произволение.
(Беседа XXVI, § 6; стр. 260).
Всего чаще сатана, как бы под видом добрых помыслов, что можно
благоугодить сим Богу, делает свои внушения душе и вовлекает ее в предприятия
тонкие и благовидные; и вовлекаемый не умеет различить, и оттого впадает в сеть
и погибель диавольскую.
(Беседа XXVI, § 12; стр. 265).
Вопрос. Душа имеет ли зрак?
Ответ. Имеет образ и зрак, уподобляющийся Ангелу. Ибо как Ангелы имеют
образ и зрак, и как всякий человек имеет образ, так и внутренний имеет образ
подобный Ангелу, и зрак подобный внешнему человеку.
(Беседа VII, § 7; стр. 89).
Внутренний человек есть некое живое существо, имеющее свой образ и свое
очертание; потому что внутренний человек есть подобие внешнего.
(Беседа XVI, § 7; стр. 190).
Если кто не имеет еще насажденной и утвержденной в себе Божией
благодати; то пусть, по крайней мере, как нечто естественное и неизменное, будут
в нем попечение, страх, болезнование и всегда утвержденное в нем сокрушение
сердца.
(Беседа XVI, § 6; стр. 189).
Вопрос. В каком страхе и трепете пребывают христиане (уже стяжавшие
действенность благодати)?
Ответ. Чтобы не поползнуться в чем-нибудь, но пребывать в согласии с
благодатью.
(Беседа XXVII, § 18; стр. 290). Ср. XLIII, § 4; стр. 375.
Духовные люди, прошедшие множество искушений, имеют страх и заботу,
как распорядиться вверенными им духовными дарованиями.
(Беседа XVI, § 11; стр. 193).
Сказываю же тебе, что и Апостолы, имея в себе Утешителя, не были
совершенно беззаботны. В них, при радости и веселии, был также страх и трепет по
действию самой благодати, а не со стороны порока; сама благодать остерегала их,
чтобы они не совратились даже и в чем малом.
(Беседа XVII, § 7; стр. 201).
Поелику некоторые утверждают, что при благодати душе уже не о чем
заботиться, то Бог и в совершенных требует душевной воли на служение Духу,
чтобы действовали согласно с благодатью. Ибо Апостол говорит: «Духа не
угашайте» (1 Сол. 5: 19). Некоторые не хотят быть в тягость другим, иные сами
себе прислуживают, а иные берут у людей мирских и раздают бедным. И это
превосходнее. Одни, имея благодать, заботятся только о самих себе; а другие
стараются оказать пользу душам других. Последние много преимуществуют пред
первыми. А иные, имея благодать, за имя Божие предают тела свои на поругания и
страдания. И сии опять выше прежних. Иные, упражняясь в добродетели, желают,
чтобы люди их хвалили и почитали, говоря о себе: «мы христиане и причастники
Духа Святого»; другие же стараются укрыть себя и от встречи с людьми.
Последние во многом преимуществуют пред первыми. Видишь ли, как и при самом
совершенстве усердие к Богу, зависимо от естественной воли, делается выше и
преимущественнее?
(Беседа XVII, § 8; стр. 201-202).
В будущем веке все, право жительствующие, облекутся в славу
Божественного Света, как соделавшиеся чадами света. Не будут взирать друг на
друга лукавым оком, потому что отнято лукавство; «несть там ни мужеский пол,
ни женский, ни раб, ни свободь» (Гал. 3: 28), потому что все прелагаются в
Божественное естество, соделавшись благими, богами и чадами Божиими. Там
непостыдно брат сестре изречет тогда мир, потому что все едино о Христе, и все
упокоеваются в одном свете. Будут внимательны один к другому, и пока внимают
друг другу, тот час же озарятся истиною, истинным созерцанием неизреченного
света. Так увидят друг друга во многих видах, и во многих и различных
Божественных славах, и каждый изумится
неизглаголанною, взирая на славу другого.
(Беседа LII, § 4; стр. 337-338).
и
возрадуется
радостью
В какой мере каждый из нас за веру и рачительность сподобился соделаться
причастным Св. Духа, в такой же в оный день и тело его будет прославлено. Тела
будут прославлены тем неизреченным светом, тою силою Духа, какие пребывают в
них ныне. Сие-то будет для них тогда одеянием, пищею, питием, увеселением,
радостью, миром и всем вечною жизнью.
(Слово IV, § 22; стр. 539). Ср. Сл. VII, § 25; стр. 615.
Та слава, какою здесь еще обогащаются души Святых, в воскресение
покроет и облечет нагие тела, и восхитит их на небеса; и тогда уже будут они
вместе и телом и душою непрестанно упокоеваться в царствии Божием.
(Слово V, § 2; стр. 541). Ср. Беседа V, § 21; стр. 77).
В рассуждении же одеяния, какое носят на себе христиане, явно, что сам
Дух облекает их.
(Беседа VI, § 7; стр. 84).
Вопрос. Видит ли кто душу при помощи откровения и Божия света?
Ответ. Как телесные очи видят солнце, так и озаренные Божиим светом
видят образ души; но немногие христиане достигают сего видения.
(Беседа VII, § 6; стр. 89).
Люди до преступления вместо покрова облечены были Божией славою.
(Беседа XII, § 8; стр. 128).
Во всем потребна трезвенность, чтобы и те блага, какие, по-видимому,
имеем, не обратились нам во вред. Ибо и добрые по природе люди, если не
остерегутся, постепенно завлекаются самою добротою, и имеющие мудрость
окрадываются самою мудростью. Поэтому человеку должно быть умеренным во
всех частях: благость сорастворять строгостью, мудрость – рассудительностью,
слово – делом, и все упование возлагать на Господа, а не на себя.
(Беседа XVI, § 9; стр. 191).
Бесстрастие.
Вопрос. Что такое воля Божия, к познанию которой восходить Апостол
призывает и убеждает каждого из нас (Рим. 12: 2)?
Ответ. Совершенное очищение от греха, освобождение от постыдных
страстей и приобретение самой высокой добродетели, то есть, очищение и
освящение сердца, с несомненностью совершаемое причастием совершенного и
Божия Духа. Ибо сказано: «блажени чистии сердцем: яко тии Бога узрят»
(Мф. 5: 8); и: «будите и вы совершени, якоже Отец ваш небесный совершен
есть» (Мф. 5: 48).
(Слово I, § 2; стр. 486).
Дух Святой, зная, как трудно избавиться от страстей неявных и тайных и что
они как бы укоренены в душе, показывает чрез Давида, как должно совершаться
очищение от оных. Ибо сказано: «от тайных моих очисти мя» (Пс. 18: 13), то
есть, с помощью многих молений, веры и совершенного устремления к Богу, при
содействии Духа, может быть совершено сие нами; если притом напрягаем к этому
силы, и всяким хранением блюдем сердце свое.
(Слово I, § 3; стр. 486-487).
Дело молитвы и служения слову, совершаемое надлежащим образом, выше
всякой добродетели и заповеди. И сему свидетель сам Господь. Ибо когда пришел
в дом Марфы и Марии, и Марфа занята была служением, а Мария сидела у ног Его
и наслаждалась сладостью Божественных уст Его, сестра же порицала ее, что не
помогает ей, и потому приступила с жалобою ко Христу; тогда, отдав
преимущество главнейшему пред второстепенным, Господь сказал: «Марфо,
Марфо, печешися и молвиши о мнозе: едино же есть на потребу. Мария же
благую часть избра, яже не отымется от нея» (Лук. 10: 41, 42). Сие же Он
сказал, не дело служения осуждая, но отдавая, без сомнения, преимущество
большему пред меньшим. Иначе допустил ли бы Он сие служение? Почему и Сам
оказывается исполнителем сего, умыв ноги ученикам? Но Господь столько далек от
намерения воспрещать служение, что и ученикам повелевает таким же образом
поступать друг с другом. А можешь также видеть, что и сами Апостолы, которые
сначала совершали служение при трапезах, предпочли сему высшее дело, разумею
молитву и служение слову. Ибо сказали: «несправедливо нам, оставльшим слово
Божие, служити трапезам» (Деян. 6: 2-4). Видишь, как первое предпочли
второму, хотя знали, что то и другое суть отрасли одного доброго корня.
(Слово III, § 14; стр. 511-512).
Вопрос. Что также значит сказанное Марфой Господу о Марии: «у меня
много труда, а она сидит при Тебе»?
Ответ. Что Мария должна была сказать Марфе, то предварительно сказал ей
Господь, а именно, что Мария оставила все, села при ногах Господних и весь день
благословляет Бога. Видишь ли сидение при ногах, превосходящее любовь? Но
чтобы яснее воссияло Божие слово, слушай еще. Если кто любит Иисуса и внемлет
Ему, как должно, и не просто внемлет, но пребывает в любви, то и Бог хочет уже
воздать чем-либо душе той за любовь сию, хотя человек не знает, что он примет,
или в какой мере Бог одарит душу. Ибо и Марии, возлюбившей Его и сидевшей
при ногах Его, не просто дана награда, но от сущности Своей даровал Он некую
сокровенную силу. Самые слова, какие бог с миром изглаголал Марии, были дух и
некая сила. Слова сии вошли в сердце, стали душою в душе, духом в духе, и
Божественная сила наполнила сердце ее; потому что, где обитает оная сила, по
необходимости делается она там пребывающею, как неотъемлемое стяжание.
Посему и Господь, зная, что даровал ей, сказал: «Мария благую часть избра»
(Лук. 10: 42). Но со временем и то, что делала Марфа из усердия услужить, привело
ее к тому же дарованию; потому что и она прияла Божественную силу в душу
свою.
(Беседа XII, § 16; стр. 134-135).
Сами Апостолы, до Креста пребывая с Господом, видели великие знамения,
как очищались прокаженные и воскресали мертвые; но не знали, как Божественная
сила и пребывает и действует в сердце; не знали, что сами они возродятся духовно,
вступят в единение с небесною душою и сделаются новою тварью. Они любили
Господа ради совершаемых Им знамений. Наконец, Господь сказал им: «Что
дивитесь знамениям? Я даю вам великое наследие, какого не имеет целый мир».
Странны были для них еще слова Господа, пока не воскрес Он из мертвых, и ради
нас не вознес тела на небо. И тогда сошел на них Дух Утешитель, и вступил в
единение с душами их.
(Беседа XII, § 17-18; стр. 135-136).
089Невидимая брань.
Некоторые говорят, что Господь требует от людей одних явных плодов, а
тайное совершает сам Бог. Но не так бывает на деле; напротив того, сколько
ограждает кто себя по внешнему человеку, столько же он должен бороться и вести
брань с помыслами; потому что Господь требует от тебя, чтобы сам на себя был ты
гневен, вел брань с умом своим, не соглашался на порочные помыслы и не
услаждался ими. Но чтобы искоренить уже грех и живущее в нас зло, – то сие
может быть совершено только Божией силою. Ибо не дано и невозможно человеку
искоренить грех собственною своею силою. Бороться с ним, противиться, наносить
и принимать язвы – в твоих это силах; а искоренить – Божие дело. А если бы сам
ты в состоянии был сделать сие, то какая была бы нужда в Господнем пришествии?
(Беседа III, § 3-4; стр. 24-25).
Откуда кичливость, небоязненность, неверие, ненависть, зависть, коварство,
лицемерие? Не должен ли ты вести с ними брань и борьбу втайне и в помыслах?
Если в доме у тебя разбойник, то сие сокрушает уже тебя и не дает тебе быть
беззаботным, даже сам начинаешь нападать на него; так и душа должна
сопротивляться, противоборствовать
и
отражать.
Произволение
твое,
противоборствуя, пребывая в труде и скорби, начинает, наконец, одерживать верх;
оно и падает и восстает; грех снова низлагает его; в десяти и в двадцати борениях
побеждает и низлагает душу; но и душа со временем в одном чем-нибудь
побеждает грех. И опять, если душа стоит твердо и ни в чем не ослабевает, то
начинает брать преимущество, решать дело и одерживать над грехом победы. Но
если и при этом посмотришь внимательно; то грех все еще перебарывает человека,
пока не достигнет он «в мужа совершенна, в меру возраста» (Еф. 4: 13), и вполне
не победит смерть. Ибо написано: «последний враг испразднится смерть»
(1 Кор. 15: 26). Так-то люди преодолевают грех и делаются его победителями. А
если говорит кто-нибудь: «я не блудник, не прелюбодей, не сребролюбец, для меня
довольно сего», то в таком случае боролся он с тремя частями, а с другими
двадцатью, которыми грех также воюет с душою, не боролся, напротив же того,
побежден ими. Посему должно бороться и подвизаться во всем, потому что ум, как
неоднократно говорили мы, есть борец, и имеет равномощную силу препираться с
грехом и противиться помыслам.
(Беседа III, § 5; стр. 25-25).
Если же говоришь, что противная сила крепче и порок вполне царствует над
человеком, то обвиняешь в несправедливости Бога, Который осуждает
человечество за то, что послушалось сатаны. Когда сатана силен и покоряет себе
какою-то приневоливающею силою, тогда по-твоему, он выше и сильнее души.
Выслушай же меня, наконец. Если юноша борется с отроком, и отрок побежден, и
осуждают отрока за то, что он побежден, то великая в этом несправедливость.
Посему утверждаем, что ум есть борец равносильный. И борющаяся душа, взыскав
помощи и защиты, получает их и сподобляется избавления, потому что борьба и
подвиг возможны при равных силах.
(Беседа III, § 6; стр. 26-27).
Искушения и скорби
Все праведники шествовали путем тесным и узким, злострадали, были
гонимы, поносимы, жили «в козьих кожах, в вертепах и пропастех земных»
(Евр. 11: 37). Подобно и Апостолы говорят о себе: «до нынешнего часа и алчем, и
жаждем, и наготуем, терпим поношение, и скитаемся» (1 Кор. 4: 11). Одни из
них были обезглавлены, другие распяты, прочие несли разные скорби. И сам
Владыка Пророков и Апостолов, как бы забыв Божественную славу, каким
шествовал путем? Сделавшись для нас образом, в поругание носил Он на главе
терновый венец, претерпел оплевания, заушения и крест. Если Бог на земле
шествовал таким путем, то и ты должен стать Его подражателем. Так шествовали и
Апостолы, и Пророки. И мы, если желаем быть назданными на основании Господа
и Апостолов, должны стать их подражателями. Ибо Апостол Духом Святым
говорит: «подобни мне бывайте, якоже аз Христу» (1 Кор. 4: 16). Если же
любишь человеческую славу, хочешь, чтобы кланялись тебе, ищешь себе покоя, то
совратился ты с пути. Тебе надобно сораспяться с Распятым, чтобы после сего и
прославиться с Прославившимся (Рим. 8: 17). Ибо невесте необходимо спострадать
с Женихом и чрез сие сделаться сообщницею и сонаследницею Христовою. И
никому не дозволено без страданий, не путем негладким, тесным и узким, войти в
град Святых, упокоеваться и царствовать с Царем нескончаемые веки.
(Беседа XII, § 4-5; стр. 126-127).
Как в мире иные приходят к какому-нибудь богатому человеку, –
поработать у него во время жатвы или во время другого дела, чтобы получить, в
чем сами имеют нужду для своего пропитания, – и некоторые из них бывают люди
ленивые и праздные, не трудятся, как другие, не работают, как должно, но не
трудясь и не изнуряя себя в доме богатого, хотят, как сделавшие уже все дело,
взять плату наравне с теми, которые трудятся терпеливо и скоро, и изо всех своих
сил – таким же образом и мы, когда читаем Писание, или о каком праведнике, как
благоугодил он Богу, как стал другом и собеседником Божиим, или и о всех Отцах,
как сделались они друзьями и наследниками Божиими, сколько претерпели
скорбей, сколько страдали ради Бога, сколько совершили доблестных дел и
подвигов, – тогда ублажаем их и хотим сподобиться равных с ними даров и
достоинств, охотно желаем получить славные оные дарования, отложив только в
сторону их труды, подвиги, скорби и страдания и стяжать те почести и
достоинства, какие прияли они от Бога; желаем усердно, а их изнурений, трудов и
подвигов на себя не приемлем. Но сказываю тебе, что всего этого желает и
вожделевает всякий человек: и блудники, и мытари, и неправедные люди хотели
бы получить царствие так легко, без трудов и подвигов. Для того-то и предлежат на
пути искушения, многие испытания, скорби, борения и пролитие пота, чтобы
явными сделались те, которые действительно от всего произволения и всеми
силами даже до смерти любили единого Господа, и при таковой любви к Нему не
имели уже ничего оного для себя вожделенного. Посему-то по правде входят они в
небесное царство, отрекшись от себя самих, по Господнему слову, и паче дыхания
своего возлюбив единого Господа; почему за высокую любовь свою и будут
вознаграждены высокими небесными дарами. В скорбях, в страданиях, в терпении,
в вере скрыты обетования, и слава, и устроение небесных благ, как плод сокрыт в
пшеничном зерне, повергаемом в землю, или в дереве, прививаемом посредством
некоего повреждения и уничтожения. Апостол говорит: «многими скорбьми
подобает нам внити в царствие небесное» (Деян. 14: 22); и Господь говорит: «в
терпении вашем стяжите души ваша» (Лук. 21: 19); и еще: «в мире скорбни
будете» (Иоан. 16: 33).
(Беседа V, § 14-15; стр. 70-71). Ср. Сл. IV, § 27-28; стр. 537-538.
Страдал Иосиф, страдали Давид, Моисей, Авраам и Ной. Примеры сии
привели мы из Писаний в доказательство, что действие Божией благодати
открывается в человеке и приемлет он дарование Духа Святого, какого сподоблена
бывает душа верная, только после долговременного борения, после опытов
великого терпения и великодушия, после искушений и испытаний, когда свободное
произволение испытано будет всякими скорбями. Когда ни в чем не оскорбит оно
Духа, но по благодати будет во всем согласно и заповедями; тогда бывает оно
сподобляемо достигнуть свободы от страстей, приять полноту духовного
всыновления и такого разумения, которое не от мира сего и которого делаются
причастными одни истинные христиане.
(Беседа IX, § 7; стр. 99-100).
Богом определено, чтобы таков был путь, вводящий в жизнь, – со скорбью, с
теснотою, со многими искушениями, с самыми горькими испытаниями.
(Беседа XLVII, § 13; стр. 409).
Мудрые пять дев, трезвясь, поспешив к необычайному для своего естества,
взяв елей в сосуды сердца своего, то есть подаваемую свыше благодать Духа,
возмогли войти с Женихом в Небесный чертог. Другие же юродивые девы,
оставшиеся при собственном своем естестве, не трезвились, не постарались, пока
были еще во плоти, взять в сосуды свои елей радости (Пс. 44: 8), но по нерадению,
недеятельности, беспечности, неведению, или и по самомнению о своей
праведности, предались как бы сну; и за сие не допущены в чертог царства, не
возмогши благоугодить небесному Жениху. Удерживаясь мирскими узами и
земною какою-нибудь любовью, не посвятили они небесному Жениху всей любви
своей и приверженности и не принесли с собою елея. Сами о себе думают они, что
принадлежат Жениху, и украшены плотскими оправданиями; но, не прияв елея
радости, не возродились они Духом свыше. А потому, несклонны они к доброму
мудрствованию духа, как к чему-то необычайному для нашей природы, разумею же
под сим небесную благодать, которой необходимо войти в состав и в единение с
естеством нашим, чтобы могли мы вступить с Господом в небесный чертог царства
и улучить вечное спасение.
(Беседа IV, § 6-7; стр. 33-34).
Святой огонь.
Марии подражай, чадо, подражай; не имея в виду ничего иного, а взирая
только на Того, Кто сказал: «огня приидох воврещи на землю, и что хощу, аще
уже возгореся» (Лук. 12: 49). Ибо возгорение духа оживотворяет сердца.
Невещественный и Божественный огнь освещает души и искушает их, как
неподдельное золото в горниле, а порок попаляет, как терния и солому, потому что
«Бог наш огнь поядаяй есть» (Евр. 12: 29), «во огни пламенне дает отмщение не
ведущим Его и не послушающим Его» (2 Сол. 1: 8).
Сей огнь действовал в Апостолах, когда возглаголали огненными языками.
Сей огнь облистал Павла гласом и просветил Его ум, омрачил же у него чувство
зрения. Ибо не без плоти видел он силу оного света. Сей огнь видел Моисей в
купине. Сей огнь в виде колесницы восхитил Илию с земли. Действенности сего
огня взыскуя, блаженный Давид сказал: «искуси мя Господи, и испытай мя,
разжзи утробы моя и сердце мое» (Пс. 25: 2).
Сей огнь согревал сердце Клеопы и спутника его, когда говорил с ними
Спаситель по воскресении. И Ангелы, и служебные Духи причащаются светлости
сего огня, по сказанному: «творяй Ангелы Своя духи, и слуги Своя огнь палящ»
(Евр. 1: 7).
Сей огнь, сжигая «сучец» во внутреннем оке, делает чистым ум, чтобы,
возвратив себе естественную прозорливость, непрестанно видел он чудеса Божии,
подобно тому, кто говорит: «открый очи мои, и уразумею чудеса от закона
Твоего» (Пс. 118: 18).
Поэтому огнь сей прогоняет бесов, истребляет грех, он есть сила
воскресения, действенность бессмертия, просвещение святых душ, утверждение
умных сил. Будем молиться, чтобы огнь сей коснулся и нас; и тогда, ходя
непрестанно во свете, даже и в малом чем-либо не преткнем ног своих о камень, но
как светила, явившиеся в мире, будем содержать в себе глаголы вечной жизни.
(Мак. Вел. XXV, § 9, 10).
Как огнем зажигаются многие светильники и горящие свечи – и все свечи и
светильники возжигаются и светят тем, что по природе одно и то же, так и
христиане воспламеняются и светят одним и тем же по природе Божественным
огнем Сына Божия, и они в сердцах своих имеют горящие свечи, и будучи еще на
земле, светят пред Ним, подобно Ему самому. Ибо сказано: «сего ради помаза Тя
Бог Твой елеем радости» (Пс. 44: 8). Посему-то и наименован Он Христом, чтобы
и мы, помазавшись тем же елеем, каким помазан Он, сделались помазанниками, и
были единой, так сказать, с Ним сущности и единого тела, как еще сказано:
«святяй и освящаемии от Единаго вси» (Евр. 2: 11).
Посему христиане уподобляются отчасти светильникам, имеющим в себе
елей, то есть, плод правды. Если же светильник в них не возожжен светильником
Божества, то они ничто. Господь был светильником горящим, по Духу Божества,
Который существенно в Нем пребывал и воспламенял сердце Его по человечеству
(XLIII, § 1, 2).
Правда, что благодать непрестанно пребывает, укореняется и действует как
закваска в человеке с юного возраста, и сие, пребывающее в человеке, делается
чем-то как бы естественным и неотделимым, как бы единою с ним сущностью;
однако же, как ей угодно, различно видоизменяет она свои действия в человеке к
его пользе. Иногда огонь сей возгорается и воспламеняется сильнее, а иногда както слабее и тише; в иное время свет сей возжигается и сияет более, иногда же
умаляется и меркнет (VIII, § 2).
Есть земля и страна сатанинская, где живут, ходят и покоятся темные силы,
и лукавые духи, и есть светоносная земля Божества (и святых духов), где ходят и
упокоеваются полки Ангелов и святых духов. И как темная земля не может быть
видима или осязаема очами тела сего, так светоносная земля Божества и неосязаема
и невидима плотскими очами; людям же духовным, сердечному оку видимы и
сатанинская земля тьмы и светоносная земля Божества (XIV, § 6).
Тот небесный огонь Божества, который христиане еще ныне, в веке сем,
приемлют внутрь себя, в сердце, действуя внутри сердца их, когда разрушается
тело, начнет действовать извне, и снова сопряжет члены, совершив воскресение
разрушению членов (XI, § 8).
Как царство тьмы и грех сокрыты в душе до дня воскресения, когда тьмою,
сокрытою ныне в душе, покроется и самое тело грешников, так и царство света и
небесный образ Иисус Христос таинственно ныне озаряет душу и царствует в душе
святых; но, оставаясь сокровенным от очей человеческих, едиными душевными
очами действительно видим Христос до дня Воскресения, когда и самое тело
покроется, и будет прославлено тем светом Господним, какой еще ныне есть в
душе человеческой, чтобы тогда и самому телу царствовать вместе с душою, еще
как приемлющего в себя царство Христово, упокоеваемою и озаряемою вечным
светом (II, § 5).