А.Г. ЛЯПУСТИН ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ ВОСТОЧНАЯ ФИЛОСОФИЯ ФИЛОСОФИЕЙ?

УДК 3(06) Актуальные проблемы гуманитарных наук
А.Г. ЛЯПУСТИН
Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова
ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ
ВОСТОЧНАЯ ФИЛОСОФИЯ ФИЛОСОФИЕЙ?
Философия – термин, происходящий от двух слов: φιλία – любовь и
σοφία – мудрость. Считается, что первым употребил термин «философ»
Пифагор. По легенде, на вопрос тирана Леонта, является ли Пифагор мудрецом, он назвал себя не мудрецом, а любителем мудрости. Диодор Сицилийский сообщает, что, по мнению Пифагора, никто не мудр, «ибо человек по слабости своей природы часто не в силах достичь всего, а тот, кто
стремится к нраву и образу жизни мудрого существа может быть подобающе назван любомудром (философом)». Вне всякого сомнения, единственным «мудрым существом» Пифагор считал Бога, что подтверждается словами Пифагора о необходимости для человека видеть высшую
нравственную цель в уподоблении Богу. Итак, истина у Бога, и мы, простые смертные, не в состоянии владеть ею. Наш удел заключается в бесконечном стремлении к этой запредельной человеку истине, любовном
порыве, которому, однако, не суждено достичь своей цели. Таким образом, в определении философии следует выделить два ключевых момента:
во-первых, признать за философской истиной характер трансцендентности для человеческого познания, и в то же время, во-вторых, признать
необходимость для человека постоянно стремиться к этой истине. Оба
этих момента, на наш взгляд, присутствуют в восточной философии и
именно оттуда были перенесены на древнегреческую почву.
Понятие «философской истины» кардинально отлично от понятия истины в формальной логике, где высказывание признается истинным тогда,
когда описываемое в нем положение дел имеет место в действительности.
Философия тем и отличается от точных наук, что выходит за пределы
насущной действительности, материального мира, проникая в такую сферу, где органы чувств, свидетельствующие о совпадении понятия с действительностью, бессильны. Сомнения в подлинности материального мира пронизывают большую часть философских школ древней Индии. Так,
представители школы веданта, признававшие все следствием незнания,
отрицали реальность всего, считая объективный мир иллюзией, за исключением Брахмана. Буддизм, настическая школа, отрицавшая авторитет
вед, не просто признает, но и углубляет этот принцип веданты. Если представители веданты допускают реальность объективного мира для практиISBN 5-7262-0633-9. НАУЧНАЯ СЕССИЯ МИФИ-2006. Том 6
81
УДК 3(06) Актуальные проблемы гуманитарных наук
ческих целей, то буддисты утверждают, что все пусто и абсолютно нереально и что мы знаем только наши восприятия. Это называется учением о
пустоте или тщете (шуньявада или видьямарта). В древнем Китае мысль
об иллюзорности объективного бытия также имеет место быть: достаточно вспомнить знаменитую притчу Чжуан-цзы о бабочке, где стирается
всякая грань между сном и реальностью, иллюзорным и реальным.
Итак, всякая философия должна начинаться с сомнения (в этом смысл
слов М.К. Мамардашвили о том, что истинная философия всегда начинается с Сократа). Это – первый шаг. Вторым же шагом должна стать попытка нахождения абсолютной истины, попытка, которая обречена на
неуспех. Истинный философ действует без надежды на успех, всегда
помня о цели, знает о ее недостижимости. Г.Г. Майоров пишет: «Любовь
философа совершенно бескорыстна и по-своему трагична, ведь он посвящает себя той – Абсолютной Истине, - относительно которой он заведомо
знает, что обладать ею никогда не будет…». Мысль о бескорыстных действиях, не связанных цепью желаний и, следовательно, ожиданием цели,
пронизывает всю древнеиндийскую мысль. Достаточно вспомнить, что
ключевым термином древнеиндийской культуры было понятие «жертвы»
или «жертвоприношения». В Ригведе (Х, 90) говорится, что мир возник в
результате жертвы, которую принес первочеловек Пуруша. Мысль о
жертвоприношении выражена и в Бхагаватгите, где есть такая фраза:
«Брахман – жертвоприношение, брахман – жертва, на огне брахмана
бархманом излитая, брахмана именно этим и должно достигать – на деянии брахмана сосредоточением» (Бхагаватгита, IV, 24). В данном случае
речь идет о принесении действиям всех целей, ради которых те могли бы
совершаться. Об этом Кришна сообщает Арджуне еще и в таких словах:
«Меня действия не пятнают: ведь плодов Я от них не жажду; кто таким
меня видит, Партха, тот цепями действий не скован» (там же, IV, 14). Это
и есть основной смысл кармы- йоги – совершение действия без привязанности. Желание результата – это те цепи, которые притягивают человека к
сансаре, принуждая души вернуться в материю. Во второй благородной
истине буддизма (о причине страданий) также недвусмысленно говорится
о жажде, желаниях, ведущих человека от возрождения к возрождению и
необходимости избавиться от желаний. Чтобы понять, насколько путь
был важнее цели, результата в древнекитайской философии, достаточно
вспомнить какое значение придавалось понятию «дао» («путь»), причем
не только в даосизме, но и в других философских школах.
ISBN 5-7262-0633-9. НАУЧНАЯ СЕССИЯ МИФИ-2006. Том 6
82