Школьная библиотека в футурологическом контексте

А.В. Соколов
ШКОЛЬНАЯ БИБЛИОТЕКА
В ФУТУРОЛОГИЧЕСКОМ КОНТЕКСТЕ
Если эволюцию человечества связать с революционными изменениями в области
социальной коммуникации, то можно выделить четыре эволюционных периода:
I. Доисторическое варварство (от овладения речью до до III тыс. до н.э. —
времени изобретения письменности);
II. Архаичная традиционная цивилизация (рукописная книга до XV века н.э —
времени изобретения книгопечатания);
III. Современная техногенная цивилизация, освоившая полиграфическую
коммуникацию и включающая этапы:
— мануфактурное производство (XV ‒ XVIII вв.);
— индустриальное производство (XIX ‒ ХХ вв.);
— электронная коммуникация (распространение телевидения после 60-х гг.);
IV. Гипотетическая посттехногенная цивилизация XXI века в виде версий:
— информационное общество;
— трансгуманистическое общество конвергентных технологий;
— гуманистическое общество знаний.
Архаичные традиционные цивилизации представляют Древняя Индия и Китай,
Древний Египет, а также некоторые государства современного третьего мира.
Современная техногенная цивилизация, которая сформировалась в XV – XVII столетиях в
европейском регионе, существует около 500 лет, но она показала себя очень динамичной и
агрессивной. Сталкиваясь с традиционными обществами, она подавляла и буквально
поглощала их вместе со свойственными им культурными традициями. Гипотетическая
посттехногенная цивилизация наступившего столетия, многочисленные сценарии которой
предложены различными авторами, является предметом футурологических исследований.
В этих сценариях обычно учитываются следующие цивилизационные измерения (аспекты):
а) человеческое (антропологическое) измерение — демографические и
физиологические параметры населения;
б) социально-экономическое измерение — семья и организация производства,
урбанизация, стратификация общества, средства массовой коммуникации и т.п.;
в) геополитическое измерение — государственная власть и право, статус страны в
мировом сообществе;
г) научно-технологическое измерение — высокие технологии, информатизация и
телекоммуникация, прогресс точных и естественных наук;
д) духовная культура — религия, философия, гуманитарные науки, общее и
специальное образование, библиотечный социальный институт и книжная коммуникация.
Сопоставление сценариев, относящихся к традиционной цивилизации и
индустриальной техногенной цивилизации, расцвет которой пришелся на вторую
половину прошлого века, показывает, что не случайно последняя именуется в западных
странах «эпохой благоденствия» и «обществом потребления». Научно-технический
прогресс и экономический рост привели к высокому комфорту жизни в
модернизированных странах, обеспечили постоянно повышающийся уровень потребления
и медицинского обслуживания, увеличили среднюю продолжительность жизни.
Социальной реальностью западных стран стали высокая производительность труда, новые
технологии и материалы, бытовые удобства, расцвет науки и образования, всемирные
информационные и транспортные системы и другие «чудеса техники». ХХ столетие
можно назвать «золотым веком» книжности, когда произошла «революция в мире книг»
(Р. Эскарпи), объем ежегодной книжной продукции с 1955 по 1990 гг. вырос в три с
1
лишним раза по количеству названий (с 269 до 842 тысяч) 1, а Россия пользовалась
репутацией «самой читающей страны мира».
Однако плоды индустриальной цивилизации оказались не без горечи: они
породили глобальные кризисы, поставившие под угрозу само существование
человечества. До ХХ столетия человечество почитало себя бессмертным. В войнах и
конфликтах могли исчезнуть государства, погибнуть отдельные народы и культуры, но
все же человечество оставалось и продолжало свою историю. Теперь же возникла
парадоксальная ситуация: наращивая технологическую мощь, человечество становится
заложником адских орудий массового уничтожения, которые само изобретает. Другой, не
менее важной проблемой является нарастающий экологический кризис. Наконец,
биологическому роду homo sapiens угрожает антропологический кризис, выражающийся в
патологических изменениях генофонда человечества вследствие искусственного
ослабления факторов естественного отбора. Возможности генетического изменения
человека, предлагаемые наукой, сопрягаются с не менее опасными перспективами
манипулирования его психикой. Техногенная цивилизация открывает новые зоны риска, и
нет никаких оснований считать, что будут получены только благоприятные последствия.
Человечеству угрожают: геополитический кризис, вырождение и духовная деградация
населения, социальные деформации, беспредельное эгоистическое корыстолюбие, утрата
чести, совести, стыда во всех слоях общества. Эти угрозы хорошо известны
государственным деятелям, социологам, публицистам, народным артистам, философам,
генералам, митрополитам и, конечно, школьным библиотекарям. Но что может сделать
школьный педагог-библиотекарь на фоне апатии российской элиты всех сортов? Вообще
говоря, немало, потому что гражданин России прежде, чем обрести гражданское
достоинство, становится учеником начальной и средней школы, приходит в школьную
библиотеку, где встречается с библиотекарем — представителем русской интеллигенции.
Эта встреча может стать судьбоносной для маленького человечка, если об этом
позаботится неравнодушный педагог-библиотекарь. Для правильной профессиональной
ориентации библиотечному работнику XXI века нужно представлять себе сущностные
особенности информационного общества и других версий гипотетической
посттехногенной цивилизации. Попробуем помочь ему разобраться в этой сложной
профессионально-мировоззренческой ситуации.
1. Информационное общество.
Прежде всего, нужно уточнить понятие «информационное общество». Массив
публикаций (научных статей, монографий, сборников докладов, обзоров и т.д.), так или
иначе связанных с информационным обществом, поистине необозрим. Сбивает с толку
терминологический
разнобой:
мелькают
наименования
«сетевое
общество»,
«киберобщество», «электронное общество», «цифровое общество», «постсовременность»,
«эпоха гибкой специализации», даже «общество плати за все» (Винсент Моско, канадский
философ). По-разному понимается соотношение между понятиями «информационное
общество», «постиндустриальное общество», «постэкономическое общество», «общество
знаний», «общество постмодерна». Некоторые авторы, простоты ради, их отождествляют,
другие
доказывают,
что
информационное
общество
—
первая
стадия
постиндустриального общества, третьи называют общество знаний высшей стадией
грядущей цивилизации, четвертые считают, что Россия когда-нибудь достигнет кондиций
информационного общества, пятые им возражают и т.д. Споры между теоретиками
информационного общества не всегда имеют академический характер, зачастую их
стимулируют коммерческие расчеты транснациональных корпораций или политические
интересы великих держав.
1
Книга. Энциклопедия. М.: Большая российская энциклопедия, 1999. С. 5.
2
По содержанию концепции информационного общества делятся на историософские
и прогностические. Историософские исходят из глобального взгляда на историю
человеческой цивилизации, а прогностические ограничиваются рассмотрением
конкретного образа информационного общества. Прогностические, в свою очередь, в
зависимости от стиля мышления их авторов, подразделяются на технократические,
исходящие из принципа технократического детерминизма, и гуманистические, отдающие
приоритет гуманистическим идеям2. По целевой и читательской направленности
различаются две интерпретации будущего информационного общества:
а) адресованная научной общественности футурологическая интерпретация,
полагающая, что информационное общество — это гипотеза о грядущем
постиндустриальном состоянии нынешнего индустриального общества;
б) рекламно-идеологическая интерпретация, представляющая информационное
общество в качестве места торжества просвещения, свободного творчества, социальной
справедливости, которая нацелена на манипуляцию общественным сознанием в интересах
рекламодателей (транснациональных корпораций) или государственной бюрократии3.
Рекламно-идеологическая интерпретация нашла отражение в официальных
документах, посвященных информационному обществу. Идея информационного
общества приобрела международное признание в 2000 году, когда на Окинаве лидеры
«большой восьмерки», в том числе президент Путин, подписали Хартию глобального
информационного общества. В
Хартии декларировалось: «Информационнокоммуникационные технологии (ИКТ) являются одним из наиболее важных факторов,
влияющих на формирование общества двадцать первого века. Их революционное
воздействие касается образа жизни людей, их образования и работы, а также
взаимодействия правительства и гражданского общества. Перед всеми нами открываются
огромные возможности». В декабре 2003 года в Женеве собрался многолюдный (более 10
тысяч человек) Всемирный саммит по информационному обществу, где были приняты
«Декларация принципов» и «План действий», развивающие положения Окинавской
хартии. В ноябре 2005 г. Всемирный форум на высшем уровне был продолжен в Тунисе,
где собрались около 20 тысяч правительственных чиновников и специалистов. Там были
приняты «Тунисское обязательство» и «Тунисская программа для информационного
общества», где содержались предложения по разрешению ключевых проблем реализации
глобального информационного общества.
Школьный библиотекарь должен различать рекламно-идеологические презентации и
научно-футурологические образы информационного общества для того, чтобы правильно
сориентировать своих читателей, как учителей, так и учеников. Глубокий и критический
анализ сущности информационного общества осуществил И.Д. Тузовский в недавно
изданной монографии, посвященной проблематике информационного общества как
социального проекта и научной концепции4. Автор констатирует, что идея
информационного общества является сегодня футурологическим проектом, крупнейшим
среди всех политических и экономических проектов современности, который реализуется
на государственном уровне в США, странах Евросоюза, Японии, Индии, России. Вместе с
тем он характеризует эту идею как «самую большую мечту и самое большое научное
заблуждение социологии и философии последних десятилетий». Дело в том, что, по
словам И.Д. Тузовского, «наиболее глубинным атрибутом постиндустриального
информационного общества» является его техногенность», которая сочетается с
Обзоры концепций информационного общества содержатся в книгах: Соколов А.В. Информационное
общество в виртуальной и социальной реальности. СПб.: Алетейя, 2012. С. 167‒230; Он же. Российские
библиотеки в информационном обществе. М.: Литера, 2012. С. 115‒207.
3
Соколов А.В. Российские библиотеки в информационном обществе. М.: Литера, 2012. С. 246.
4
Тузовский И.Д. Утопия-XXI: глобальный проект «Информационное общество» /Челяб. гос. акад. культ. и
искусств. Челябинск, 2014. 389 с. Тузовский, И.Д. Утопия-XXI: глобальный проект "Информационное
общество" [Электронный ресурс]. - URL: http://scipeople.ru/publication/120010/, режим доступа: свободный. Загл. с экрана. - (Дата обращения: 07.04.2015)
2
3
капиталистическими отношениями в глобальных масштабах. В этих условиях возможны
только количественные, но не качественные изменения по сравнению с индустриальным
капиталистическим обществом. Формирование техногенной инфосферы не гарантирует
существенный прогресс в культуре, образовании, науке. Автор с сожалением приходит к
выводу, что распространяемая в общественном сознании рекламно-идеологическая
интерпретация грядущего процветающего информационного общества есть мифоутопия,
то есть проект будущего, основанный на ложной предпосылке, что якобы возможно
кардинальное улучшение жизни общества за счет внедрения достижений информационнокоммуникационных технологий во все сферы социума. Техногенная информатизация не
может облагодетельствовать человечество при сохранении нынешнего экономического и
политического статус-кво.
Школьному библиотекарю следует обратить внимание на то, что перспективой
информатизации отечественного библиотечного дела является проект Национальной
электронной библиотеки (НЭБ),
предусмотренный «Основами государственной
культурной политики», утвержденными Президентом РФ 24 декабря 2014 г. НЭБ должна
представлять собой «единое российское электронное пространство знаний на основе
оцифрованных книжных, архивных, музейных фондов». Приоритетом при реализации
проекта НЭБ пользуются техногенные цифровые технологии, которые преобразуют
Национальную электронную библиотеку в виртуальное книгохранилище, то есть в
квазибиблиотеку. Трудно сказать, сможет ли квазибиблиотека модернизировать
библиотечную сеть России и пробудить у школьников XXI века жажду чтения. Однако
очевидно, что реализация проекта НЭБ имеет чрезвычайно важное значение для
обеспечения жизнеспособности библиотечного социального института в условиях
информационного общества, а также в условиях общества знаний, которое
просматривается в перспективе (см. раздел 3). Теперь, используя сценарии различных
футурологов, попытаемся уточнить те цивилизационные измерения (см. начало статьи),
которые свойственны информационному обществу и которые полезно учитывать при
библиотечно-педагогической работе с юными обитателями этого общества.
1а. Человеческое (антропологическое) измерение. Демографические процессы,
определяющие динамику народонаселения мира, всесторонне осмыслены С.П. Капицей и
представлены в его монографии5. Автор пришел к заключению: «Поскольку человечество
не может больше поддерживать ускорение роста, наступает фазовый переход и рост
прекращается. Так происходит коренная перестройка режима развития человечества и
переход к постоянному населению мира — около 10 млрд.» (с. 162). По прогнозам ООН, к
2050 году с лица Земли исчезнут 23 млн. немцев, 16 млн. итальянцев и 40 млн. русских. За
этот же срок население Азии, Ближнего Востока, Африки и Латинской Америки
увеличится на 4-5 млрд. человек, и этот людской океан захлестнет европейские города. В
середине XXI века коренные жители Старого Света превратятся в жалкое меньшинство.
На Елисейских полях и на Пикадилли в 2050 году белые лица будут встречаться очень
редко.
Что касается России, то С.П. Капица вынужден констатировать: «В настоящее время
население России ежегодно уменьшается на 200 000 человек и по переписи 2010 г.
уменьшилось на 1,4 млн. человек до 142 млн. по сравнению с переписью 2002 г.» (с. 155).
Причины демографического кризиса он усматривает в отсутствии государственного
подхода к управлению рождаемостью, распаде семьи, увеличении числа беспризорных
детей, растущей безработице, которая сопровождается ростом алкоголизма и
самоубийств, то есть не в естественных, а в социально-экономических факторах. С.П.
Капица не касается этнической структуры российского населения и проблем миграции.
Другие авторы бьют тревогу: «Через 200 лет нас вообще не будет. Вместе с нами исчезнет
вся наша богатая культура. Все наши музеи, театр и балет, литература, музыка и кино
Капица С.П. Парадоксы роста: Законы глобального развития человечества. М.: Альпина нон-фикшн,
2013. 204 с.
5
4
будут неинтересны новому российскому населению. Наши достижения в развитии науки и
технологий достанутся приезжим. Также к ним перейдут наши земли, за которые наши
прадеды воевали и умирали в кровавых войнах на протяжении многих веков»6.
Количественная депопуляция сочетается с опасностью деградации генофонда
человечества из-за прямого воздействия загрязненной среды (химические и
радиоактивные воздействия) и появления новых видов болезнетворных микробов и
вирусов. По медицинским данным, в современных городах осталось не более пяти
процентов полностью здоровых жителей и еще около двадцати процентов «практически
здоровых», то есть с какими-то сравнительно незначительными изъянами. Остальные 70 ‒
75% страдают хроническими недугами, передаваемыми по наследству. В докладной
записке академиков РАН говорится, что «состояние здоровья россиян, особенно детского
и подросткового возраста, становится фактором, угрожающим безопасности страны». У
академиков вызвало «острое беспокойство», что рождаются больными или заболевают
более трети новорожденных (в 2010 – 35,5%, в 1990 – 14,8%)7. Школьным библиотекарям
поневоле приходится иметь дело с физически, а порой и психически ослабленными
детьми, что требует дифференцированного подхода в их библиотечно-педагогической
работе.
1б. Социально-экономическое измерение техногенной цивилизации проявляется в
процессе урбанизации — массовой миграции сельского населения, прежде всего
молодежи, в быстро растущие города. Сельский образ жизни основан на существовании
многодетных патриархальных семей. Несмотря на значительную детскую смертность,
неуклонный рост жителей наблюдался повсеместно из века в век. В городских условиях
дети перестали рождаться, потому что родители воспринимают их как лишнюю обузу, а
взрослеющие подростки вовсе не нуждаются в родительской опеке. В патриархальных
деревенских семьях родители трудились, отдыхали, вообще жили вместе с детьми, что
затруднительно обеспечить в городе. Поэтому городская молодежь не спешит
обзаводиться семьей и детьми, довольствуясь сожительством в «гражданском браке». К 30
годам, более-менее наладив карьеру, великовозрастные родители заводят одного ребенка,
очень редко двух. В конечном счете двух родителей в следующем поколении сменяет, в
среднем, всего один. К сожалению в однодетной семье может родиться и генетически
ущербный ребенок. Спасенный от гибели медициной, он подрастет, станет родителем и
произведет еще более генетически ущербное потомство. Известный отечественный
футуролог И.В. Бестужев-Лада пришел к выводу, что город, как «черная дыра»
засасывает попавших в него без остатка. Таким образом, сначала исчезнут с лица земли
уже перешедшие к городскому образу жизни, а затем, спустя всего два-три поколения —
несколько десятилетий — и все остальные жители городов8. Ясно, что должны уйти в
небытие школы и школьные библиотеки, которые являются неотъемлемой частью
городского ландшафта. Что касается российских сел, то в них давно сокращается сети
школ и библиотек, так что стать «островком спасения» для школьных библиотекарей они
никак не смогут. Выход в данном случае один: выйти за пределы техногенной
цивилизации. Столь же пессимистичен геополитический прогноз России XXI века.
1в. Геополитическое измерение для российского информационного общества
охарактеризуем с двух противоположных точек зрения: с точки зрения американского
футуролога Джорджа Фридмана и с точки зрения отечественного политолога Александра
Ивановича Неклессы. В панораму глобальных политических событий, ожидаемых в
Никитин С.В. Ударное вымирание. Секс, отношения и демографический кризис в России. СПб.:
Питер, 2014. С. 13.
7
Россия на пути к современной динамичной и эффективной экономике / под ред. академиков А.Д.
Некипелова, В.В. Ивантера, С.Ю. Глазьева. – М.: РАН, 2013. 93 с.
8
Бестужев-Лада И.В. Глобальный технологический прогноз на XXI век // Социологические исследования.
2007. № 4.
6
5
течение наступившего столетия9, Д. Фридман включает трагический финал России. Он
одобряет экономический выбор постсоветской России, состоящий в превращении страны
в мирового экспортера природных ресурсов и энергоносителей. Полученные средства
будут использованы для восстановления влияния в пределах бывшего Советского Союза и
для укрепления военной мощи страны. Д. Фридман предсказывает, что «к 2015‒2020 гг.
российская военная мощь станет вызовом для любой державы. Даже для США» (с. 157). В
ответ США инициируют создание антироссийского блока стран, в который войдут
бывшие страны-сателлиты СССР и страны Балтии. Россия не сможет выдержать давления
США и других своих противников и вскоре после 2020 г. развалится без какой-либо
агрессии извне, как было в 1917 и 1991 гг. Регионы станут отделяться , в том числе
малонаселенный Тихоокеанский регион, Карелия, Татарстан, Чечня и прочие районы,
населенные мусульманами. Развалятся и другие страны СНГ. В результате Россия
исчезнет с политической карты мира, а в Евразии воцарится хаос, который позволит США
стать региональным гегемоном.
Политолог А.И. Неклесса начинает с утверждения, что к концу своего
существования СССР приближался к порогу постиндустриализации, но распад Союза
привел к цивилизационному откату. После 1991 года элитарные позиции «новых русских»
захватили наиболее предприимчивые лица партийно-комсомольской номенклатуры, полуи прямокриминальные личности. Их успеху способствовали не образованность и
интеллектуальное развитие, а корыстный расчет, аморальность, круговая порука, эгоизм.
А.И. Неклесса видит основную причину упадка России в примитивности политической
элиты постсоветского времени, в дефиците высоких смыслов и масштабных личностей. В
одном из интервью, данном в конце 2010 года, он заявил: «Сегодня российское общество
архаизируется. Мы наблюдаем поразительные случаи творящегося беспредела. Не только
властные, но и социальные институты перестают нормально работать, переходя на
авральный режим ручного управления. Либо «просто» имитируют цивилизацию. Это и
есть неоархаизация. Россия проваливается в мировой андеграунд. Она сегодня не только
расширенно воспроизводит криминал и коррупцию, но начинает успешно торговать ими в
различных упаковках». Поставив диагноз российским болезням, ученый политолог
указывает и путь излечения: «Для России в её нынешнем состоянии наиболее актуальной
и болезненной темой является реабилитация. Прежде всего, социально-культурная,
реабилитация российского гражданина и среды его обитания»10.
Если связать оба геополитических прогноза — американский и российский, можно
сделать следующий вывод. Инициируемый США развал России и евразийский хаос
действительно возможны, если в управленческой элите будет по-прежнему
господствовать дефицит высоких смыслов и масштабных личностей. Для сохранения
России в качестве могучей и суверенной державы нужна реабилитация гражданского
общества и его социально-культурной основы. Формирование личности начинается за
школьной партой и в школьной библиотеке. Поэтому школьный библиотекарь — это
стратег, управляющий цивилизационным выбором России.
1г. научно-технологическое измерение в информационном обществе связано с
дальнейшим совершенствованием информационно-коммуникационных технологий,
Интернета и электронной коммуникации. Не приходится сомневаться в появлении
информационных услуг, гаджетов, систем, пригодных для усиления информатизации
школьных библиотек. Критическое значение имеет укрепление информационной
безопасности — барьеры и фильтры, отсеивающие опасные и провокационные
сообщения, вирусы и спам, предупреждающие киберпреступления, разоблачающие
кибермошенников. Известно, что
команды искусных хакеров готовятся к
информационным атакам, способным подорвать экономику целой страны и вывести из
строя все службы национальной безопасности. Не думаю, что школьные базы данных
9
Фридман Д. Следующие 100 лет: прогноз событий XXI века. М.: Эксмо, 2010. 336 с.
http://www.kasparov.ru/material
10
6
подвергнуться хакерским атакам, но остается нерешенной задача предотвратить
распространение всевозможной пакости и мусора. которыми переполнены
информационные пространства Интернет.
Однако информационно-коммуникационные технологии не являются последним
словом научно-технического прогресса. В научных лабораториях разрабатываются новые
технологические процессы, обещающие изменить плоть, кровь и аппарат мышления
человека в такой степени, что появятся «постчеловеческие существа». Популярный и в то
же время весьма компетентный обзор перспективных высоких технологий содержится в
книге признанного специалиста в области синергетики Георгия Геннадьевича
Малинецкого, которая, на мой взгляд, должна быть в фонде каждой библиотеки средней
школы11.
1д. Духовная культура — это совокупность интеллектных, эстетических, этических
ценностей, являющихся результатами творческой деятельности субъектов данной
цивилизации и отличающих её от других цивилизаций. Духовная культура формируется
социальными институтами, где создаются, обрабатываются, хранятся, распространяются
цивилизационные культурные ценности. К духовным социальным институтам относятся
библиотечный социальный институт и педагогический институт народного образования.
Школьная библиотека является элементом обоих социальных институтов: и
библиотечного, и педагогического. Отсюда следует, что педагог-библиотекарь — это
специалист
широкого
библиотечно-педагогического
профиля,
обладающий
компетенциями (знаниями, умениями, навыками), свойственными специалистам двух
смежных социальных институтов. Вследствие двойственного положения на долю
педагога-библиотекаря достается двойная доза профессиональных забот и социальной
ответственности, которая обусловлена кризисным состоянием как российской школы в
целом, так и школьных библиотек.
Учителя жалуются, с одной стороны, на резкое падение уровня жизни («продукты,
необходимые для выживания, стали съедать весь бюджет»), с другой стороны, на
бюрократическое давление со стороны чиновничества (рабочие программы на 100 листов,
которые никому не нужны, журнал выхода в Интернет и тому подобное). Педагогам
обидно, что на полноценную работу с детьми времени просто не остается12. Дети же,
лишенные семейной опеки, дичают и развращаются. К 15-ти годам треть российских
подростков имеет сексуальный опыт, вследствие чего уровень заболеваемости сифилисом
по сравнению с 1990 годом у девушек выше в 8 раз, у юношей в 9 раз, у мальчиков в 34
раза, у девочек в 39 раз. В итоге, по оценке специалистов, каждый пятый подросток в
будущем не сможет иметь детей13. Нет необходимости упоминать о росте наркомании и
алкоголизма среди школьников, о детской и школьной преступности, приведшей к тому,
что в местах лишения свободы несовершеннолетние составляют 10,7% всех
заключенных14. Получается, что современная российская школа — это не очаг
просвещения молодого поколения, а источник деградации нации.
Сможет ли информатизация и интернетизация школ и библиотек России
противостоять разрушительным тенденциям деградации? Конечно, нет. Скорее, напротив,
она будет способствовать реализации пессимистического геополитического сценария, о
котором говорил американский футуролог Д. Фридман (см. выше). Оставим сценарий
Фридмана в стороне, потому что он не предусматривает существования России в условиях
геополитических катаклизмов XXI века, и обратимся к оптимистическим сценариям
утверждения в России гипотетической в настоящий момент посттехногенной
Малинецкий Г.Г. Чтоб сказку сделать былью… Высокие технологии — путь России в будущее. М.:
Книжный дом «Либроком», 2013. 224 с.
12
Демидов А. Школа идет в кризис // Новая газета. 2015. 9 февраля.
13
Россия на пути к современной динамичной и эффективной экономике / под ред. академиков А.Д.
Некипелова, В.В. Ивантера, С.Ю. Глазьева. – М.: РАН, 2013. С. 12‒13.
14
Демоскоп weekly. № 505 – 506. 2 – 15 апреля 2012.
11
7
цивилизации. Возможны два пути перехода от современного информационного общества
к
посттехногенной
цивилизации:
технократический
и
гуманистический.
Технократический путь заключается в дальнейшем развитии технико-технологического
аспекта цивилизации, сформированного в информационном обществе; гуманистический
путь предполагает приоритет человеческого (антропологического) цивилизационного
измерения. В зависимости от выбора посттехногенного будущего, роль школы, школьной
библиотеки и педагога-библиотекаря получается различной. Остановимся подробно
сперва на технократическом, затем на гуманистическом варианте.
2. Конвергентные технологии и трансгуманистическая эволюция.
Конвергентные технологии представляют собой многообещающий прорыв в
будущее творческой научно-технической мысли. Конвергенция мыслится как синтез
(интеграция, скрещивание) высоких технологий, в качестве которых выступают нано-,
био-, информационные и когнитивные (НБИК) технологии. Как осуществляется
конвергенция? Нанотехнология, оперируя на атомно-молекулярном уровне, обеспечивает
создание материала любого типа и любого применения. Присоединяя биотехнологии,
получается гибридная биоорганическая конструкция. Информационные технологии
служат для того, чтобы биоорганическую конструкцию превратить в интеллектуальныю
систему, а задача когнитивных технологий вооружить интеллектуальную систему
алгоритмами мышления, подобными естественным алгоритмам или превосходящими их.
Конвергенция понимается не как комплексирование известных технологий, а как
взаимопроникновение знаний и методов, полученных в области изучения физической
субстанции, живой природы и человеческой духовности. Здесь речь идет об основах
мироздания и о сущности человечности. Актуальность конвергентных технологий
обусловлена не столько бескорыстной жаждой знания, сколько известными нам
экологическими, антропологическими, экономическими, геополитическими, духовными
кризисами техногенной цивилизации. Все эти кризисы имеют отношение к будущему
школы и библиотеки, следовательно, мы не можем игнорировать НБИК-технологии и их
следствия. Одним из таких следствий является идея трансгуманизма. Трансгуманисты
утверждают, что современный человек является не вершиной, а, скорее, — началом
эволюции рода человеческого. Они рассчитывают с помощью конвергентных технологий
выйти за считающиеся сейчас естественными человеческие кондиции, вплоть до
искусственного выращивания бессмертного «постчеловека». Познакомимся с
«постчеловеческими» проектами.
В 2012 году заявило о себе Стратегическое общественное движение «Россия 2045»,
организованное миллиардером Дмитрием Ицковым (род. 1981 г.). В Движении
принимают участие авторитетные российские ученые в области философии, синергетики,
искусственного интеллекта, нейрофизиологии, биологии и психологии — В.С. Стёпин,
В.И. Аршинов, Д.И. Дубровский, В.Е. Лепский, В.Ф. Петренко, А.П. Назаретян, С.Ф.
Сергеев, В.Л. Дунин-Барковский и др. Футурологические сценарии техногенной
цивилизации представлены в сборнике статей, подготовленных участниками Движения,
—
«Глобальное
будущее
2045.
Конвергентные
технологии
(НБИКС) и
трансгуманистическая эволюция / под ред. проф. Д.И. Дубровского. М., 2013. 272 с.».
Участники движения не только пишут книги и статьи, но и непосредственно
конструируют обитателей грядущей России. Так, на международном конгрессе,
состоявшемся в июне 2013 г. в Нью-Йорке, были продемонстрированы некоторые
результаты технического проекта «Аватар», который ставит задачи:
1) Конструирование антропоморфных роботов-аватаров (искусственных тел);
2) Создание систем дистанционного управления аватарами с эффектом присутствия;
3) Разработка интерфейсов «мозг‒компьютер» для мысленного управления аватаром.
В проекте предусмотрены четыре этапа:
8
Этап А (2015 ‒ 2020 гг.) — будут созданы искусственные органы человеческого тела
и органы чувств, новые человеко-компьютерные языки для взаимодействия людей и
машин, а также дистанционно управляемое искусственное тело.
Этап Б (2020 ‒ 2025 гг.) — в искусственное тело можно будет пересаживать мозг. По
мнению некоторых ученых, мозг способен жить намного дольше, чем тело, — лет до
двухсот-трехсот. Соответственно, человек с синтетическим организмом сможет прожить
столько же.
Этап В (2030 ‒ 2035 гг.) — будет разработана методика по переносу нематериальной
структуры человеческого сознания в искусственное тело.
Этап Г (2040 ‒ 2045 гг.) — появится некое виртуальное тело-голограмма.
Участники проекта считают, что даже «недоделанные» аватары будут очень полезны
человечеству. Их можно использовать для реабилитации инвалидов, замещения людей на
вредном производстве, для освоения космоса, а также для туризма «с технологией
телеприсутствия»15.
Движение «Россия 2045» не является экзотическим исключением в мировой
футурологии. Получили широкое распространение прогнозы Рея Курцвейла —
технического директора компании Гугл. Рей Курцвейл не мечтатель-фантаст, а активный
исследователь в области искусственного интеллекта и заслуженно пользуется репутацией
самого авторитетного технологического футуролога. Если собрать все прогнозы,
сделанные им в течение последних 20 лет в книгах, лекциях, интервью, получается
следующая последовательность событий16:
2020 — персональные компьютеры достигнут вычислительной мощности
человеческого мозга, а беспроводной доступ в Интернет покроет 85% поверхности Земли;
2022 — в США и Европе будут приняты законы, регулирующие отношения людей и
роботов. Деятельность роботов, их права и обязанности будут нормализованы;
2025 — появится массовый рынок гаджетов-имплантантов;
2027 — персональный робот, способный на полностью автономные сложные
действия, станет столь же привычным, как холодильник или кофеварка;
2031 — 3D-принтеры для распечатки человеческих органов будут использоваться в
больницах любого уровня; нанороботы начнут доставлять питание к клеткам человека и
удалять отходы;
2033 — самоуправляемые автомобили заполнят дороги;
2036 — посредством биотехнологии человечеству удастся перепрограммировать
клетки на лечение болезней, а использование 3D-принтеров позволит повсеместно
выращивать новые ткани и органы;
2037 — гигантский прорыв в понимании тайны человеческого мозга. Некоторые из
алгоритмов мозга будут расшифрованы и включены в нейронные сети компьютеров;
2038 — появление роботизированных людей, продуктов трансгуманистических
технологий. Они будут оснащены дополнительным интеллектом, ориентированным на
определенную узкую область знания, и разнообразными опциями-имплантантами — от
глаз-камер до дополнительных рук-протезов;
2039 — наномашины будут вставляться прямо в мозг и осуществлять произвольный
ввод и вывод сигналов из клеток мозга. Это приведет к виртуальной реальности «полного
погружения», которая не потребует какого-либо дополнительного оборудования;
2040 — поисковые машины будут управляться не только речью, но и мыслями,
благодаря гаджетам, внедренными в человеческий организм; результаты поисковых
запросов будут выдаваться на экраны очков или линз;
2042 — первая потенциальная реализация бессмертия — благодаря армии
нанороботов, которая будет дополнять иммунную систему и «вычищать» болезни;
15
16
Сможет ли миллиардер Ицков сделать людей бессмертными к 2025 году // Российская газета. 2013. 27 июня.
http://slon.ru/insights/1213655. Доступ 11.04.2015
9
2043 — человеческое тело сможет принимать любую форму, образуемую большим
числом нанороботов. Внутренние органы будут заменяться кибернетическими
устройствами гораздо лучшего качества;
2044 — небиологический интеллект станет в миллиарды раз более умным, чем
биологический;
2045 — наступление технологической сингулярности. Земля превратится в один
гигантский компьютер.
Разумеется, в трансгуманистических сценариях как отечественных, так и
зарубежных футурологов, нигде и никогда не упоминается о книге, чтении, библиотеке, о
проблемах познания, понимания, обучения. В самом деле, если имплантированный гаджет
может сделать восьмилетнего мальчика, без всяких усилий с его стороны, умнее, чем вся
современная Российская академия наук, вместе взятая, то зачем в 2045 году содержать
школы и библиотеки и, тем более, заставлять детей учить наизусть таблицу умножения и
«Песнь о вещем Олеге»? Вопрос риторический, потому что в обществе бессмертных
продуктов конвергентных технологий (НБИК) вообще не может быть ни «восьмилетних
мальчиков», ни седовласых академиков. Получается, что всего через три десятилетия, в
2045 году наступит финал не только школьных библиотек, но и рода человеческого
вообще, ибо проблемы рождаемости, воспитания и обучения новых поколений утратят
актуальность, а литературная классика будет считаться «безумным суеверием».Таким
образом, технократический путь в посттехногенное общество приводит к кошмарной
антиутопии, с которой бессмысленно соглашаться и еще глупее опровергать.
3. Гуманистическое общество знаний.
В свете поиска путей в посттехногенную цивилизацию антиподом
технократического информационного общества выглядит общество знаний17. Идея
общества знаний не может похвастаться столь пристальным вниманием государственных
деятелей, как концепция информационного общества, однако в философскогуманитарных кругах она обсуждается весьма интенсивно не один десяток лет. В 2005
году был обнародован Всемирный доклад ЮНЕСКО «К обществам знания»18, в
составлении которого приняли участие ведущие философы и социальные теоретики
современности: Ж. Деррида, М. Кастельс, Ю. Кристева, П. Рикёр, Ю. Хабермас и др. В
докладе рассматривается перспектива перехода от информационного общества
(техногенной цивилизации) к обществу знания (посттехногенной цивилизации). Авторы
доклада отрицают «логику узко-технологического детерминизма» и связывают свою
концепцию не только с достижениями технологии, но и с «более широкими социальными,
этическими и политическими параметрами». Они исходят из постулата, что информация
— инструмент знания, но сама по себе знанием не является, поскольку информация — это
товар, который покупается и продается на соответствующем рынке, а знание —
общественное достояние, которое должно быть доступно для каждого. Информационнокоммуникационные технологии создают новые возможности для распространения знаний,
но, — предупреждают философы-гуманисты, — нам предстоит пройти долгий путь от
формирования глобального информационного общества к настоящим обществам знания.
Гуманистическая позиция авторов доклада проявляется в следующих принципах. Вопервых, общество знания мыслится как глобальное и сетевое, но не допускающее
насаждаемую машинными технологиями унификацию образа жизни и мышления.
Необходимо сохранить многообразие и многоязычие народных культур. Именно поэтому
в докладе говорится не об одном, эталонном «обществе знания», а о многих «обществах
Вообще говоря, первым отрицанием обесчеловеченных футуриблей являются концепции ноосферы В.И.
Вернадского и П. Тейярда де Шардена, появившиеся более восьмидесяти лет назад, когда об
информационном обществе никто не помышлял.
18
К обществам знания: Всемирный доклад ЮНЕСКО. Париж: Изд-во ЮНЕСКО, 2005. – 240 с.
17
10
знания», каждое из которых располагает собственными преимуществами. Во-вторых,
озабоченность духовным развитием индивидуальной личности, чтобы каждый человек
свободно ориентировался в потоке информации и отличал полезную информацию от
бесполезной. Отсюда девиз «образование для всех на протяжении всей жизни». В-третьих,
ликвидация социального и международного неравенства в доступе к знаниям. Причем
авторы отдают себе отчет, что «большинство населения мира, прежде всего, испытывает
нужду в книгах, школьных учебниках и острейшую нехватку преподавателей, а уж потом
нуждается в компьютерах и доступе к Интернету». В-четвертых, утверждение
унаследованных от века Просвещения прав человека, включая свободу выражения
мнения, свободу информации, право на бесплатное базовое образование, право свободно
участвовать в культурной жизни общества и в научном прогрессе. В-пятых, авторы
убеждены, что знание нельзя превращать в товар, поэтому чрезмерная коммерциализация
доступа к знаниям рассматривается ими как серьезная угроза для человечества. Эти
гуманистические принципы хорошо согласуются с культурно-просветительной миссией,
традиционно выполняемой школой и библиотекой.
Значение доклада заключается не только в том, что он привлек внимание мирового
сообщества к негативным следствиям коммерческой информатизации и стимулировал
дискуссию вокруг сути «общества знаний»19. Более важным, чем схоластические споры,
представляется
гуманистический
пафос
доклада,
стремление
преодолеть
технократическую односторонность, которой страдает большинство публикаций об
информационном обществе. С точки зрения школьного библиотекаря, общество знания
является наиболее привлекательной перспективой, предусматривающей использование
гуманистического культурного наследия человечества и разумное сочетание
традиционных книжных коммуникаций с цифровыми информационными сетями.
. В наши дни проблематику ноосферологии разрабатывают А.Д. Урсул 20 и В.С.
Стёпин21. Остановимся на концепции посттехногенной цивилизации Вячеслава
Семеновича Стёпина, одного из выдающихся современных философов, универсальная
эрудиция которого распространяется на антропологию и философию, социальногуманитарные и естественные науки, диалог культур в глобализирующемся мире и типы
цивилизаций. Поэтому его понимание перспектив развития человечества обладает
панорамностью и достоверностью, свойственными мыслителям историософского склада.
В.С. Стёпин видит выход из кризисов, порожденных техногенной цивилизацией, в
переходе к новому типу цивилизационного развития, третьему по отношению к
традиционалистскому и техногенному. Новый тип цивилизационного развития, по
мнению академика Стёпина, состоит не в отказе от научно-технического прогресса, а в
придании ему гуманистического измерения, что, в свою очередь, ставит проблему нового
типа научной рациональности, включающей в себя в явном виде гуманистические
ориентиры и ценности. Новую рациональность, свойственную посттехногенной
цивилизации, Стёпин именует постнеклассической. Смысл гуманистического проекта,
нарисованного философом-гуманистом, видится в уверенности, что в эволюционной
последовательности цивилизаций жестокую техногенную цивилизацию, толкающую
человечество к катастрофе, должна сменить посттехногенная гуманистическая
цивилизация, способная найти выход из глобального кризиса. Гуманистическая
См., например: Ефременко Д.В. Концепция общества знания как теория социальных трансформаций:
достижения и проблемы // Вопросы философии. – 2010. – № 1. – С. 49–61; Опенков М.Ю. Хакни будущее:
введение в философию общества знаний: Курс лекций для философских факультетов. – М.: МОО ВПП
ЮНЕСКО «Информация для всех», 2007. – 128 с.; Плотинский Ю.М. Проблемы развития общества знаний:
социокогнитивный подход // Информационное общество. – 2008. – № 5–6. – С. 43–50.
20
Урсул А.Д. Путь в ноосферу (Концепция выживания и устойчивого развития цивилизации). М.: Луч, 1993.
275 с.; Он же. Переход России к устойчивому развитию. Ноосферная стратегия. М.: Издат. дом «Ноосфера»,
1998. 500 с.
21
Стёпин В.С. Цивилизация и культура. СПб.: СПбГУП, 2011. 408 с.; Он же Теоретическое знание. М.:
Прогресс-Традиция, 2003. 744 с.
19
11
цивилизация должна выработать механизм социально-этической экспертизы научных и
технологических программ и проектов. Этот механизм должен каждый раз соотносить
требования поиска научной истины с гуманистическими идеалами, обогащая научную
этику социально-культурными нравственными нормами. «Не отказ от науки, —
резюмирует В.С. Стёпин, — а её новое гуманистическое измерение предстает одним из
важных аспектов поиска новых стратегий цивилизационного развития»22.
Провозглашенная гуманизация науки обусловила настороженное отношение к
трансгуманистическим проектам перестройки биологической основы homo sapiens.
Расшифровка генома человека открывает возможности не только лечить наследственные
заболевания, но и усилить те или иные умственные или физические способности,
например, искусственно выращивать олимпийских чемпионов. Риск заключается в том,
что в силу системных взаимосвязей генома при перестройке какого-то одного гена,
программирующего определенные свойства будущего организма, может произойти
искажение других свойств. Биотехнологии игнорируют социально-культурные основы
человеческой жизнедеятельности. Стёпин призывает не упускать из виду, что
человеческая культура глубинно связана с человеческой телесностью и первичным
эмоциональным строем, который ею продиктован. Для людей, у которых была бы
атрофирована эмоциональная сфера, не имели бы смысла ни Байрон, ни Шекспир, ни
Пушкин, ни Моцарт. Для них станут недоступны целые пласты человеческой культуры.
«Биологические предпосылки, — утверждает академик, — это не просто нейтральный фон
социального бытия, это почва, на которой вырастала человеческая культура и вне которой
невозможны нормальные состояния человеческой духовности»23.
Хочется поверить маститому академику, потому что его видение эволюции
человечества не только оптимистично, но и опирается на идеологию ноосферы,
разрабатываемую отечественными мыслителями. Принимая футурологическую
концепцию В.С. Стёпина, не могу не высказать недоумение. Говоря о приоритете
гуманистических ценностей в
посттехногенной цивилизации,
наши философыгуманисты почему-то никогда не рассматривают естественную культурнокоммуникационную систему, обеспечивающую трансляцию в социальном пространстве,
сохранение в историческом времени и актуальное общественное использование
гуманистических ценностей цивилизованных наций. Вполне очевидно, что незаменимым
ядром этой системы являются институт народного образования и библиотечнобиблиографический социальный институт. Обидно, что мудрые академики забывают о
школьных библиотекарях.
4. Заключение.
Настоящая статья носит постановочный характер. В ней впервые школьные
библиотеки рассматриваются в футурологическом контексте. Конечно, футурологический
контекст далеко не исчерпан. Мы сосредоточили внимание на цивилизационных
тенденциях, определяющих судьбу России в XXI веке. Тенденции эти неоднозначны.
Существует самоубийственная техногенная тенденция, угрожающая распадом
российского государства и вырождением русского народа. Задача системы народного
образования и библиотечно-библиографического института всеми силами противостоять
гибельной тенденции. Антиподом безумной технизации является гуманистическая
посттехногенная цивилизация. Есть ли у школьных библиотек шансы стать органическим
Стёпин В.С. Перелом в цивилизационном развитии. Точки роста новых ценностей // Глобальное будущее
2045. Конвергентные технологии (НБИКС) и трансгуманистическая эволюция / под ред. проф. Д.И.
Дубровского. М., 2013. С. 23.
23
Стёпин В.С. Перелом в цивилизационном развитии. Точки роста новых ценностей // Глобальное будущее
2045. Конвергентные технологии (НБИКС) и трансгуманистическая эволюция / под ред. проф. Д.И.
Дубровского. М., 2013. С. 19.
22
12
элементом этой цивилизации? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно углубить
рассмотрение футурологического контекста XXI века. Нам нужно представить будущую
социальную структуру России, господствующую в обществе элиту, так называемую
меритократию, и
пользователей массовой культуры, необходимо использовать
гуманистические ресурсы, воплощенные в библиотечных фондах и вспомнить, как
призывает И.И. Тихомирова «отечественные традиции руководства чтением
художественной литературы, направленные на духовно-нравственное воспитание
детей»24. Короче говоря, сообществу школьных библиотекарей следует осознать себя как
исторически востребованную духовную силу, в которой роль авангарда принадлежит
Русской школьной библиотечной ассоциации.
Тихомирова И.И. Библиотечная педагогика или Воспитание книгой: учебно-методическое пособие. СПб.:
Профессия, 2011. С. 4.
24
13