Калмыков Ж.А. - Кабардино-Балкарский государственный
advertisement
Калмыков Ж.А. К вопросу о характере кабардино-русских отношений в XVI - первой половине XVIII века. // Черкесский вопрос: история, проблемы и пути решения. Нальчик, 2012. С.15-25. Кабардино-русские отношения в XVI – XVIII вв. большинство историков-кавказоведов рассматривают как военно-политическое содружество и взаимовыгодный союз между Кабардой и Россией. Во-первых, эти отношения в указанных хронологических рамках, как мы знаем, представляют собой длительный исторический процесс, имеющий этапы с различными политико-событийными характеристиками. Одно дело кабардино-русские отношения в XVI – первой половине XVIII века, другое дело - в годы Русско-Кавказской войны, совсем иное – во второй половине XIX – начале XX века. Во-вторых, при всем желании историки не могут дать сегодня гарантию полной объективности и полноты освещения данной проблемы, так как они располагают лишь российскими источниками. О том, что рассказывают крымско-турецкие архивы, к нашему сожалению, мы пока не знаем. Когда будет устранен этот недостаток, сказать трудно. В-третьих, кабардино-русские отношения в прошлом не следует рассматривать исключительно с позиции сегодняшних реалий, а будет более правильным, если это делать в историческом контексте XVI - начала XX вв., с учетом как внутренних условий каждой из сторон, так и международных обстоятельств, без эмоций и великодержавных амбиций. Если при изучении кабардино-русских отношений следовать принципам историзма, нетрудно будет заметить, что в XVI веке, а точнее в 1552 – 1557годах были заложены лишь основы союзнических отношений на перспективу, когда были определены общие интересы и взаимные обязательства сторон. Совместная борьба против Крыма и Турции оставалась приоритетной, а взаимная военная помощь обязательным условием союза от Ивана Грозного до Елизаветы Петровны. Но для историка является очевидным, что сложившиеся между Москвой и Кабардой отношения нельзя трактовать, как союз между двумя однозначно равными сторонами. Кабарда страдала больше от крымско-турецкой экспансии, и она располагала для борьбы с ней меньшими возможностями, чем Россия того времени. Последняя также сильно страдала от набегов крымских татар и турок, но для нее во второй половине XVI века приоритетной внешнеполитической задачей стала война с Ливонским орденом. Поэтому, кабардинцам удалось уговорить Ивана IV заключить союз лишь с третьей попытки1. Разумеется, интересы Кабарды и России совпадали, и это послужило основой для переговоров и соглашения. Но в этом союзе в роли покровительствующей стороной выступала Россия, тогда как Кабарда была в положении нуждающегося в покровительстве (в защите). Поэтому на всех переговорах между кабардинцами и русским царем речь шла о том, чтобы последний заступился за них, защищал и оберегал. При этом адыги (кабардинцы) просили царя, чтобы «он взял к себе в холопи»2, что означало утвердить их на царскую службу. Таким образом, русский царь приобрел по отношению к кабардинцам статус сюзерена, а сами кабардинские феодалы выступили в роли его подданных, обязанных только службой. В дипломатической переписке XVI - XVIII вв. с обеих сторон при определении статуса кабардинцев чаще всего употребляется термин «подданства», хотя их отношения к престолу по своему характеру больше соответствовали понятию «вассальства». Думаю, что российское руководство в лице императора Павла I в конце XVIII века имело полное основание заявить, что народы Северного Кавказа, разумеется, в первую очередь кабардинцы, «находятся более в вассальстве нашем, нежели в подданстве»3. Подданство предполагало вхождение Кабарды в территориальное пространство России, чего на самом деле не было до 1822 года. Даже во время второго и третьего адыго-кабардинских посольств речь шла только о службе всем народом, до конца жизни («со всею землею Черкасскою» … «до своего живота»)4. Отсюда видно, что на этих переговорах уже не было речи о том, чтобы царь «их с землями взял к себе» как это было во время первого посольства5. Нельзя забывать и о том, что в XVI веке и позже у кабардинорусского союза было немало противников, которые считали, что мир в Кабарде будет более надежным, если найти общий язык с Крымским ханством и Турцией. Но найти согласие с теми, кто требовал полного подчинения и плату позорной дани людьми было невозможно. Мы должны так же учитывать, что кабардинцы в качестве покровителя избрали Москву и по религиозным причинам. Ш. Ногмов писал, что кабардинцы прибегли под покровительство русских как к единоверцам. Но, как мы уже знаем, в последующее время благодаря усилиям Крыма и Турции, постепенно, произошла смена религиозных воззрений кабардинцев в пользу ислама. Отсюда можно заключить, что кабардино-русские отношения развивались в очень непростых условиях. Видимо с учетом этих обстоятельств и позиций Крыма с Турцией царский двор и кабардинцы на протяжении длительного времени не ставили вопрос о фактическом вхождении, хотя в зависимости от политической обстановки, заявляли о подданнических отношениях. Таким образом, в XVI - XVIII вв. подданство в понимании кабардинских феодалов, скорее всего, означало, службу царскому престолу за то, что последний покровительствовал и платил им жалованье. Союзническо-покровительственный характер отношений кабардинцев с царем позволял Кабарде сохранять территориальный и политический суверенитет. Кабардинские посольства, прибывавшие в Москву, после каждой смены престолонаследия, принимались самим царем в торжественной обстановке, как иностранные гости. А они, как правило, добивались подтверждения союзнических обязательств с обеих сторон. Из достоверных источников нам также известно, что кабардинские князья на протяжении ряда десятилетий обращались в Москву за царской грамотой «на большое кабардинское княжение»6. Многочисленные челобитные, шертные записи, листы и письма, с которыми кабардинские владельцы обращались к царской персоне, не оставляют сомнения в том, что в XVI – первой половине XVIII века они воспринимали русского царя не иначе как верховного сюзерена. В своих обращениях к нему они, как правило, подтверждали свое подданство, просили: защиту не только от внешних врагов, но и от соперников у себя в стране; назначения жалованья за службу; о «не взимании» таможенных пошлин; по поводу аманатов и так далее7. Несмотря на все это, в XVI – XVII вв. царские власти, в дипломатической переписке с Турецким султаном, могли заявить лишь о союзническо-подданических отношениях с кабардинцами8. В ответ на это турецкие власти отвечали абсурдной (для нас сегодня) претензией, что кабардинцы в прошлом были данниками (вассально зависимыми) золотоордынских ханов и что эти отношения (права), после распада Золотой Орды, перешли к Крымскому хану, как к правопреемнику. Игнорировать эту ситуацию и присоединить Кабарду, как это было с Казанским (1552 г. ) и Астраханским (1556 г. ) ханствами, Москва не имела возможности, так как для этого на данном этапе у нее не было сил, да и Кабарда не планировала такого варианта. Заметим также, что до 60-х годов XVIII века в Кабарде не было российской администрации, ее внутренняя и внешнеполитическая жизнь протекала исключительно по местным традициям и законам, то есть Кабарда оставалась самостоятельной страной. Да и Терский город, расположенный в устье Терека, в котором размещался русский воинский гарнизон, находился за пределами территории Кабарды и выполнял в основном функции обороны южных рубежей России и оказания помощи ее союзникам на Кавказе. Поэтому определение взаимоотношений Кабарды с Россией как подданнических имело, скорее, значение союзнических, а не вхождение. Такой подход уже закрепился в научной литературе последних лет и в учебных изданиях для школ и вузов нашей республики. Правомерность такой трактовки подтвердил представитель Российской Академии наук, доктор исторических наук В. Трепалов. Он пишет, что «450 лет назад произошло не присоединение Черкесии к России, а установление между ними союзнических отношений». Кабарда в начале XVIII столетия по - прежнему остается «яблоком раздора» между Крымом и Турцией, с одной стороны, и Россией, с другой. Россия ни в XVII-ом, ни в начале XVIII века на международном уровне не смогла добиться, чтобы Турция и Крым признали подданнические отношения Кабарды к ней. Поэтому, когда Кабарде угрожала опасность и она не получала своевременную военную помощь со стороны России (так часто бывало), она вынуждена была вести гибкую внешнюю политику, чтобы отвести от себя новые разорительные набеги со стороны Крыма и Турции. Нет сомнения, что кабардино-русские отношения поднимали авторитет Кабарды на Кавказе и служили сдерживающим фактором крымско-ногайскотурецкой агрессии. Но есть все основания утверждать, что в XVII – начале XVIII века Кабарда в свою очередь оказывала существенную помощь России в осуществлении ее внутриполитических и внешнеполитических задач, которая выражалась не только в военной поддержке, но и в строительстве и укреплении российского государства. Чтобы убедиться в этом, достаточно вспомнить место и роль представителей знаменитого рода Черкасских в русской истории. В кабардино-русских отношениях есть еще один важный аспект, который вводит в заблуждение наших читателей, а иногда и историков. Это то, что в Кабарде с XVI века, как постоянный фактор, имели место две феодальные группировки (с 20-х годов XVIII века по русской терминологии «партии»), которые не всегда были последовательными в своей внешнеполитической ориентации. Когда Россия по разным причинам не могла оказывать Кабарде своевременную военную помощь, изначально прорусская Кашкатауская партия вынуждена была стать более сговорчивой к требованиям Крыма и Турции. Имело место и наоборот, когда Баксанская партия обращалась за помощью к России в борьбе со своими политическими противниками, не только внешними, но и внутри страны. Отсюда видно, что наличие или отсутствие единства (стабильности) внутри Кабарды во многом зависело от внешнеполитических обстоятельств, так как она была уязвимой в отношениях с великими державами, какими тогда были Турция и Россия. Если бы у Кабарды был только один противник в лице Крыма или Ногайской орды, то она смогла бы постоять за себя вместе со своими соседями. Многовековая история помнит, немало случаев, когда кабардинцы с позором изгоняли со своей территории чужеземных поработителей и могли проучить зазнавшихся крымских ханов, ногайских мурз и турецких паши. Серьезно вопрос о вхождении Кабарды в состав России встал только в начале XVIII века, когда Азов стал российским и выход к Черному морю был поставлен в практическую плоскость. Инициатором стал Петр I, который проявил заинтересованность в дальнейшем углублении отношений с западными адыгами и кабардинцами, в связи с чем запрашивал азовского губернатора «похотять ли они с нами заодно быть»9. Сразу заметим, что с обычными подданными царский двор так не обращался. В отношениях с Кабардой Россия пошла еще дальше накануне русскотурецкой войны 1710 - 1711 года. Чтобы лишить крымчан и нагайцев возможности участвовать в русско-турецкой войне на стороне осман, на Северный Кавказ был послан сподвижник Петра I Александр Бекович Черкасский (он происходил из знатного кабардинского рода Джамбулатовых, был капитаном русской армии и личным советником царя по восточным вопросам)10. Миссия нашего соотечественника успешно завершилась. На переговорах кабардинцы и другие народы торжественно подтвердили свою преданность России и выразили готовность в случае войны с Турцией собственными силами защитить побережья Каспийского и Черного морей от вторжения вражеских войск, а так же «чинить поиски» на Крым и кубанских ногайцев, если они выступят на стороне Турции11. По сохранившимся сведениям кабардинцы сдержали свое обещание и летом 1711 года организовали поход на Кубань, который завершился весьма успешно … Для нас представляет значительный интерес тот факт, что Александр Бекович Черкасский во время пребывания на Северном Кавказе (1711 г.) от имени русского правительства подписал договор с кабардинскими князьями, в котором Россия обязывалась: включить Кабарду в состав России на правах автономного управления …; оборонять ее от внешних врагов …; не брать с кабардинцев ни налогов, ни податей; платить ежегодно жалованье кабардинским владельцам, находящимся на русской службе12. В свою очередь кабардинцы обязывались: сохранять верность России, нести пограничную службу, выставлять каждый раз войска и участвовать, в случае необходимости, в военных походах против Турции и Крымского ханства13. Таким образом, по нашим сведениям, только при Петре I серьезно возник вопрос о вхождении Кабарды как суверенного и независимого государства в состав России, при этом на исключительно благоприятных условиях. До этого речь могла идти только о союзе двух стран и подданстве отдельных владетелей или группы кабардинских феодалов царскому престолу. Если внимательно вчитаться в содержание этого договора станет понятным, что он означал не столько вхождение, сколько присоединение, так как «автономия» предполагала сохранение на присоединяемой территории прежних традиционных общественных институтов, а не установление новых порядков, как предусматривается при территориальном вхождении. Условия указанного договора были притворены в жизнь лишь частично, поскольку Россия в 1711 году в войне с Турцией потерпела поражение. России пришлось предусматривающий подписать тяжелый возвращение Турции Прутский Азова, мирный срытие договор, Таганрога, уничтожение Азовского флота и вывода русских войск из Польши 14. А кабардинский вопрос, на положительное решение которого рассчитывали в Кабарде на случай победы России, и вовсе не рассматривался. Таким образом, Россия не смогла выполнить свои обязательства перед Кабардой: ни включить ее в свои территориальные владения, ни полноценно защищать. Как свидетельствуют письменные источники, Россия лишь от случая к случаю выплачивала жалованье кабардинским феодалам за службу. Что касается возвращения беглых холопов своим владельцам, то и это, со временем, становится «камнем отношениях XVIII века15. преткновения» в кабардино-русских В этой ситуации кабардинцы оставались «вольным» народом, проводящим самостоятельную политику. Но это не значит, что русско-кабардинские связи из-за этого прекратились. Наоборот, в исключительно сложных международных условиях, с перерывами и медленно, но в целом поступательно развивались эти отношения. В первой половине 30-х годов XVIII века дипломатическая борьба за Кабарду возобновилась с новой силой. Турция настаивала на вассальстве Кабарды Крыму, а Россия на подданстве. Дипломатическая борьба настолько обострилась, что она привела к вооруженному конфликту между Турцией и Россией16. Нападение крымских татар и турок на Кабарду вызвало в 1735 году ответные действия русских войск против Азова, что послужило поводом к новой русско-турецкой войне (1735 – 1739 гг.). В этой войне кабардинцы приняли самое активное участие на стороне России. Но по вине Австрии, в союзе, с которой воевали русские, Россия вынуждена была подписать с Турцией невыгодный для себя мир. В 1739 году на Белградской мирной конференции русские дипломаты вынуждены были отступить от своей первоначальной позиции: от проведения границы между Турцией и Россией по Кубани и от присоединения Кабарды к России. В конечном итоге они согласились с принципом нейтрализации Кабарды, давно выдвигавшийся турками17. Согласно статье 6 Белградского мирного трактата, Кабарда провозглашалась «вольной» и должна была служить своеобразным барьером между владениями России и Турции. Обе империи обязывались не вмешиваться во внутренние дела кабардинцев. Отсюда видно, что Россия не выполнила принятые на себя обязательства перед кабардинцами по договору 1711 года, по которому Кабарда включалась бы в состав России на правах широкого автономного управления. В связи с этим мы солидарны с мнением К.Ф. Дзамихова, что «Если бы царское правительство считало кабардинские земли неотъемлемой частью своей государственной территории, то вряд ли оно пошло на такой шаг»18, то есть на уступки. Тем более, если бы этой территорией оно владело с середины XVI века. 6-ая статья Белградского мира имела большое значение для Кабарды, так как она объявляла её суверенным государством и тем самым она становилась субъектом международных правовых отношений. Это, во- первых. Во вторых, она сняла угрозу крупномасштабных акций со стороны Крыма и Турции почти на треть века. По нашему мнению не правы те историки, которые утверждают, что «нейтрализация Кабарды не отвечала ни интересам России, ни потребностям самого кабардинского народа»19. Как показала жизнь, ни Турция, ни Россия всерьез не собирались соблюдать на практике принцип невмешательства в кабардинские дела. В Кабарду постоянно засылались турецкие эмиссары и русские агенты, разумеется, для агитации в свою пользу. Именно в условиях действия Белградского мира Россия, без согласия Кабарды, начала строительство на ее северо-восточной территории Моздокской крепости (1763 г.), вокруг которой, вскоре, стали создаваться казачьи станицы. С этого времени кабардино-русские отношения приобретают иной характер и связано это с переходом России к экспансионистской политике, что приводит к военным столкновениям. На данном этапе Россия отказалась от альянса с Кабардой, в одностороннем порядке нарушила этот союз и приступила к захвату ее северных территорий (Об этом рассказ в следующей главе). Таким образом, с середины XVI в. до 60-х гг. XVIII в., несмотря на сложную обстановку на Северном Кавказе, Кабарде удавалось сохранять территориальную целостность и политический суверенитет во многом благодаря союзническо-покровительственному характеру отношений с русским государством. Кабарда реально стала частью Российской империи в результате Русско – Кабардинской войны, точнее с 1822 года, когда А.П. Ермолову удалось подавить ее освободительную борьбу и ввести имперскую администрацию. Что касается Западной Черкессии, то к ее завоеванию царизм приступил в начале XIX века, когда она еще находилась под влиянием и номинальным покровительством Турции. После победоносной войны России с Турцией и подписания Андрианопольского мира (1829г.) начинается планомерное завоевание территории закубанских адыгов и в целом Северо-Западного Кавказа, о чем краткий рассказ в следующей главе. _____________________ Кумыков Т.Х. Присоединение Кабарды к России и его прогрессивное значение. Нальчик, 1957; Карданов Ч.Э. У истоков дружбы. Нальчик, 1982. Дзамихов К.Ф. Адыги: вехи истории. Нальчик, 1994, с.57-71. Мамбетов Г.Х. 1557 год – присоединение или военно-политический союз? // Сборник статей молодых ученых и аспирантов. Майкоп, 1993, с.5-25. 2 Кабардино - русские отношения в XVI-XVIII вв.Т.1, М., 1957, с.3. 3 История народов Северного Кавказа (конецXVIII-1917 г.). М., 1988, с. 16. 4 Кабардино-русские отношения.., с.3. 5 Там же. 6 Сокуров В.Н. Кабардинские грамоты XVI-XVIII вв. – // Из истории феодальной Кабарды и Балкарии. Нальчик, 1981, с.162 - 201. 7 Там же. 8 История Кабардино-Балкарской АССР, т.1, М., 1967, с.166. 9 Там же, с.162. 10 Там же. 11 Там же, с.236. 12 Налоева Е.Д. Государственно-политический строй и международное положение Кабарды в первой половине ловине XIX века.- Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. Нальчик, 1973, с.12. 13 Там же. 14 Там же. 15 Алоев Т.Х. К вопросу о международно-правовом статусе Кабарды.- // Исторический вестник КБНИИ, вып.1, Нальчик, 2005, с.223, 224. 16 История Кабардино-Балкарской АССР, т.1, М., 1967, с.166-167. 17 Там же. 18 Дзамихов К.Ф. Адыги: вехи истории. Нальчик, 1994, с. 60. 19 История Кабардино-Балкарской АССР, т.1, М., 1967, с.167.
