doc - molvi.net

•
Авторский комментарий
Пожалуй, «Сказки бабушки Лукерьи» подверглись
самой беспощадной цензуре с моей стороны (если не
считать сборника рассказов «Я – Бог, бесконечностью
политый», который был написан в девяносто втором
году и по сугубо личным соображениям вообще не
будет опубликован, даже фрагментарно). По сути, в
избранное целиком попал один-единственный рассказ.
Остальные либо не попали вообще, либо представляют
собой в конечной редакции куцый набор каких-то
выхваченных из канвы рассуждений или сюжетных
линий, которые до определённой степени самоценны.
Название сборника абсолютно оторвано от его
содержимого. Там нет сказок как таковых, да и
бабушку Лукерью я не видел даже в самых страшных
своих снах.
Всё, что попало «под нож», несёт на себе слишком
суровый отпечаток моего душевного состояния на тот
момент и не может быть предъявлено широкой
публике.
Единственный нетронутый рассказ – это маленькое,
трогательное и трагическое повествование про
послевоенную судьбу солдатских ног. Он был
посвящён военным действиям в непризнанной
Республике Ичкерия. И если на сайте molvi.net с моей
подачи
говорится
о
том,
что
наибольший
эмоциональный эффект от прочтения предложенных
рассказов в электронном виде достигается в ночное
время суток при полном отсутствии внешнего
освещения, то в данном случае я хотел бы
посоветовать прочитать рассказ с экрана портативного
устройства в перерывах между ночными боями гденибудь на передовой, если судьба забросила вас в
такие обстоятельства.
Комментариев по ходу текста нет, хотя, по здравому
размышлению, они не были бы кое-где лишними. В
конце-концов, любопытствующие без труда найдут
необходимую информацию в той же всемирной сети.
Харитон молвиЩев
25 августа года 2008-го
2
Харитон молвиЩев
Сказки бабушки Лукерьи
3
ГНОЙНЫЕ ВЫДЕЛЕНИЯ НАДОРВАВШИХСЯ ОТ
РАДОСТИ ПИКИРУЮЩИХ БОМБАРДИРОВЩИКОВ
А в этом рассказе уже не до шуточек будет. Потому как
тут вообще нельзя нигде смеяться или причитать,
будто это дурь какая-то. Потому как это моя позиция
гражданская. Ну да ладно, чего тянуть-то? Поехали…
Шёл как-то бой под Шали между боевиками
чеченскими и группировкой сил федеральных.
Жестокий такой. И огонь ураганным назвать можно. То
тут земля вверх взметнётся, то там, то сям. Ну и
шандарахнул один снаряд вплотную к тому месту, где
занял боевую позицию солдатко. И убило солдатку. Да
так убило, что на две части разорвало: одна в
бронетехнику впечаталась, а другую взрывной волной
унесло куда-то под Ачхой-Мартан. Наудачу верхняя
половина на поле боя осталась. Её отскребли, как
положено в гроб цинковый запечатали и отправили на
родину, чтоб схоронили. Ну и ноги, конечно, искали
перед этим, но они всё не подходили. Ещё бы иначе
было – улетели ж не близко. В общем, забыли все про
ноги. А ноги тем временем потихоньку оправились, в
речушке ближайшей помылись (солдатко перед
смертью обкакался немножко) и стали думу думать:
как быть? Думать особо нечего было – домой двигать
надо. Путь неблизкий, на перекладных не доберёшься,
да того и гляди подстрелят. И пошли домой ноги
солдатские.
Долго ли, коротко ли через перевалы горные, через
низины и долины бежали да ковыляли ноги, но дошли
ж таки до дома рОдного. Здесь-то и встала во весь
рост проблема, о которой как-то и не задумывалось
раньше: это что ж, рассуждают ноги, придём мы
сейчас домой, позвоним, открывается дверь и нате вам
– ноги без туловища! И ведь не объяснишь, что
обидно, кто ты и что ты – хозяин в земле поди ж ты не
первый день покоится. Затеплилась тут в ногах
надежда слабая – может живо туловище? Позвоню,
оно откроет, обрадуется, нас вместе сошьют как будто
и ничего не было! Да нет, опасно: вот если б туловище
приползло – это одно, а ноги оторванные в проёме
дверном – это верный обморок. Решили ноги, пока не
рассвело, до кладбища добраться, а там при первых
солнечных лучах побродить в поисках свежих могилок
4
– вдруг тело не в земле вовсе, а в госпитале лечится?
Слабая надежда, но всё же… Потопали ноги на
кладбище.
Пришли. Рыскали недолго. В жутковатом лунном свете
резанула табличка с портретом и надписью
пояснительной. Всё. Кранты. Подогнулись ноги и в
снег плюхнулись. Совсем им поплохело. Жизнь не
мила стала. Хоть в могилу ложись. А что? Ноги
вскочили. Всё верно! В могилу. Но жизнь штука
коварная и спросила у ног: а как это вы думаете
закапываться? А? Что, съели? Захлопнулась ловушка:
ни в земле упокоиться, ни домой вернуться. Крепко
закручинились ноги солдатские. Но недолго позволили
себе сопли бабские размазывать. Раз так, без дела
нечего сидеть, матерью с дела работать были
приучены. Только опять пошатнулись ноги – как же мы
работать будем? В футбол играть, что ли? «Кармен» на
льду танцевать? Ладно. Раскисать нельзя. Чему быть –
тому не миновать.
Идут себе потихоньку ноги, работу мысленно
подыскивают. Попалась им стена здания белая.
Уставились ноги – что б такое написать? О! Знаем:
«Смерть
фашистской
гадине!».
Стали
уголёк
подыскивать и одумались. Негоже стены марать – так
и самим замараться недолгонько.
Как уж в «Театр Кукол» уткнулись, не знаю, но это и
решило исход терзаний. Устроились на работу, верно
смекнув: у кукол ног нема, всё ж разнообразие. Тут бы
и поставить внушительную точку на радость
охламонам и шутам, но не всё ещё сказано.
Работают в кукольном театре ноги, там подсобят,
здесь помогут. В общем, никаких претензий и главное
самое денег ноги, равно как и пищи, не просят. Один
только раз администрация предложила справить
обувку и портки новые. На что ноги сказали, как
отрезали: «Мы ноги не чьи-нибудь, а солдатские! Ни
за что в барахло гражданское не оденемся!» Ну,
администрация и не приставала больше. Ноги же знай
себе по окончании дня рабочего кукол по местам
развесят, приберут и к себе в каморку. Иногда водочки
тяпнут, былое вспомнят, детективчик почитают.
Разумеется, и сердечные привязанности были. Как-то
5
сдружились больше с ёжиком и принцессой. Конечно,
принцессе больше внимания. Волосы разгладят, пыли
на одёжке осесть не дадут. Грешным делом и под юбку
заглядывали. Разумеется, ничего там не было вообще.
Ну и не надо – это любовь платоническая.
Ну так вот, идёт времечко. Подходит Рождество
Христово. В это время для детворы Ёлки организуются.
А уж под Рождество самое детишек с родителями
через край привалило. Ноги солдатские накануне всю
смазку проверили и оборудование, чтоб, ни дай Бог,
какая заминка с занавесом и прочим вышла. Ладно всё
работало, ноги тихонько в щёлку подглядывают, как
детки веселятся. И заметили ноги дамочку. Глазам
своим поверить не могут – невестка! Она, невестка!
Откуда ж? Лучше б и не подходили, между нами
говоря, ноги в тот день к расщелинке. Ведь это
действительно невестка (по тем ещё временам)
явилась. Да не одна. С мужем и ребёнком. Ноги это
тоже поняли. Не поверили поначалу, за биноклем
сбегали театральным, пригляделись. Поняли, что к
чему. Сердце в груди запрыгало, нервы взвинтились:
«Ах ты-ы-ы-ы… Ах ты ссука поганая! Променяла,
блядина, память солдатскую на жирный хуище!!!» И
сдали нервы. И выскочили ноги солдатские. Подлетели
к невесточке милой и двинули ей так, что та копыта
отбросила. И муженьку. И ребёнку ихнему. И пошли
крошить всё и вся ноги солдатские…
Когда их, ноги, снайперы пристрелили, много крови
утекло. Эксперты подсчитали, что трупов всего 632, а
ещё 17 без вести пропали.
Вот и всё.
P.S. Дурацкий какой-то рассказ получился слишком. А
чего? Какая война, такой и рассказ.
6-10.I.96
КАРБИДНЫЕ ПОДНОШЕНИЯ ВОЛГО-ДОНСКИХ
ПОЛНОМОЧИЙ ЯЩЕРИЦАМ, ФАНФАРЫ И
КРЕПДЕШИН ПРЕЗИРАЮЩИХ
{…}
Долго ль, коротко ль утоляла жажду куница арбузАми
с дынями, как показался островок. Куница велела
6
гребцам жару наддать, и скоро уткнулся плот в сушу.
Островок вот такусеньким оказался. Песок кругом, коегде кокосы валяются. Кому сказать – не поверят:
остров обитаемым оказался. Глазам кунициным такая
картина предстала: на аккуратненьком стуле за столом
сидит и пальцами барабанит академик Павлов,
халатом
белоснежным
облачённый.
На
столе
медицинские колбы и прочая хирургическая нечисть
соседствуют. По левую руку от учёного именитого –
наркотики. В двух шагах буквально клетка стоит, а в
ней (мало этому академику собак) Джими Хендрикс
слюнки пускает, наркотиков хочет, из угла в угол
мечется. Правой рукой Павлов регистрирует в журнале
эксперименты и их результаты.
– Милорды! – обратилась куница. – Что это, простите,
за остров?
Прежде чем ответить, академик Павлов швырнул
Хендриксу порцию гашиша.
– Вы, милочка, плыли так долго и не знаете куда?
{…}
13-22 января 96г.
МАРШРУТ ЗАРАЖЕНИЯ ЛИЧНОСТИ НА
АБРИКОСЫ НАТЯНУТЫЙ, БЕГУЩИЙ ПО ЗОВУ
СЕРДЦА
{…}
А знаете, как люди заражаются болезнями, бронхитом
например? Сидят в избушке палочки бронхитные,
булку с маслом уминают, чайком из самоварчика
балуются. То одна из-за стола выскочит, к оконцу
подбежит – не наступили ли благоприятные условия?,
то другая. Это всё у человека внутри происходит, в
организме. А как только одна, принюхавшись, клич
бросит – бегом на улицу, рассусоливать некогда. Что
дальше грядёт, и писать не буду. Зачем же так, за что?
Только возвращаются мысли тяжёлые камнепадом.
Нет, расскажу, хватит тихой сапой жить, отмолчал я
своё. В человеке в каждом и солнце есть, и облака.
Вообще весь мир, нашему идентичный. Только в
7
природе солнце лучи испускает, которые не
потрогаешь, от которых просто тепло, а у нас в
организме солнце особые излучает. Это обыкновенная
древесина. Не опилки, конечно, это было бы глупо.
Вспомните, как в пыльной комнате луч явно заметен. А
у нас без всякого солнца. Из дерева сделан.
Темноватого такого цвета. Хочешь – отпиливай,
хочешь – лаком покрой. Удобно. И палочки
бронхитные (да и не только бронхитные) знают, как
определить благоприятные условия: лучи, т.е. свет
другими словами, вдруг лопаются на куски. Лошадки,
коровы, блоки, из которых можно домики игрушечные
строить – всего навалом. Добро это на землю красиво
так падает, замедленно вертится и по ходу дела
краски приобретает нужные. Жирафы жёлтыми
пятнами
покрываются,
крокодилы
зелёными
становятся, и так далее. Палочки бронхитные допьют
быстренько чай и вприпрыжку на улицу –
благоприятные условия, что вы хотите. А толстопузый
в это самое время ох как плохо себя чувствует
(палочки ведь плодятся!). Чтоб не подохнуть, таблетки
пить начинает. Фармацевты потрудились, конечно, на
славу. Только вот чем вся эта пресловутая слава
оборачивается: у стойких палочек бронхитных только
одно оружие – гитара. Сомкнутся они, передние грифы
сжимают, задние – плечом к плечу.
– Три-четыре!
Яростный
строй
яростный стройотря-а-а-а-ад…
гита-а-а-а-а-ар,
Запугать, наверное, хотят. Почва под ногами греется.
Не от песен, а от таблеток. Температура по шкале
Цельсия вверх ползёт. Вот уже и ногам горячо. Всё, не
до песен – спасаться! Но некуда спасаться – удар
ножом в спину, замечу. Почва везде как осатанела – и
пылают дома, лопаются карнизы, закипают речушки.
Сутки, вторые гибнут бронхитные палочки. Они боли
не испытывают в силу особенности своей конструкции,
но это ещё не повод убивать всё и вся. Часть
(маленькая очень) спасается весьма непостижимым
образом. В огурцах. Бегут наперегонки к огуречным
плантациям и давай быстрее огурцы поздоровее
выискивать, тоннель выколупывать и прятаться.
Мелочь всякая огуречная быстро высыхает и
скукоживается, а вот огурчищи противоборствуют
стихии весьма успешно. Как вы уже догадались, кто в
8
них схоронился, тот и молодец, как солёный огурец.
Всё заново отгрохают, в избушку засядут и давай
благоприятных условий дожидаться.
{…}
Прогуливается Павлик и слышит звук шарманки.
Интересно стало. Вскоре заприметил в свете фонаря
старенького дедулю, крутившего не спеша ручку и
негромко напевающего грустную песню.
– Погадать тебе, сынок?
– Погадайте.
– Дай монетку.
Порывшись в карманах, достал Павлик кой-какую
мелочь.
– Устроит?
– Эх, времена тяжкие…
Пришлось добавить. На плече у старика восседала
маленькая шустрая обезьянка.
– Давай, Плюшка, работай.
Обезьянка картинно прикрыла глаза лапкой, а левой
вытащила розовый билетик и отдал Павлуше.
–
–
–
–
«Ты ослепнешь», – прочитал Павлик.
Не повезло, – вздохнул старичок.
А мы сейчас посмотрим. Пускай она ещё погадает.
Отчего бы и нет.
Старикашка деньги убрал, а обезьяна проделала
привычную работу.
– «Ты ослепнешь». Опять? Так. Продайте-ка мне пять
карточек!
– Мы не продаём, мы гадаем.
– Хорошо. Погадайте пять раз. Вот деньги.
На всех билетиках
ослепнешь».
была
– Приятно было познакомиться.
9
одна
надпись:
«Ты
Но развернувшегося Павлушу окликнул старичок.
– Попробуй ещё раз, сынок. Последний. Бесплатно.
Сам.
Потянулся толстый за розовым счастьем – тут-то
обезьяна Плюшка и вцепилась в глазки Павлушины, с
корнем вырвала. Заорал слепыш и понёсся, кровь
затыкая, куда глаза глядят. Старичок же перехватил
из-за плеча металлическую коробочку с красным
крестом и льдом внутри и молча сложил в неё глаза. И
он, и обезьяна Плюшка подрабатывали в клинике у
Святослава Фёдорова, глазного хирурга.
{…}
Теперича вот о чём поведать надобно. В лесах
пригородных собрались на сходку волки. Слово взял
вожак всех стай. Говорил он хрипло и отрывисто о
том, что обнаглело племя людское.
Если
раньше
набеги
и
делали,
то
как-то
организованно, по-человечески. А теперь что?
Стреляют и старых, и молодых, волчат утаскивают.
Разбойничают в лесу, одним словом.
– Что делать будем, волки? – спросил вожак.
Все молчали, поскольку нужно было молчать – вожак
сам объявит о своём решении.
– Слушайте меня, волки. Завтра утром подкрепитесь
как следует и ложитесь спать. А вечером, когда никто
не ждёт, объявимся в городе. Пусть идут все, кто
может идти. Старые матёрые волки, чтоб показать
молодым, как нужно драться; старые волчицы, чтоб
своим воем поддержать боевой дух. Пусть крепкие
молодые клыки терзают человеческую плоть. Пойдут
молодые волчицы, чтобы отомстить за невинно
убиённых детишек. И пусть идут волчата. Они
попробуют после бойни на вкус человеческое мясо.
Пусть идут все!
10
Чудовищная стая не шелохнулась и не издала ни
звука. Замолчал и вожак. И вдруг заговорила старая
волчица, Мать Стаи.
– По вечерам немного людей найдёшь ты на улице,
старый волк. Как будешь выкуривать их из каменных
нор?
– Этим займётся обезьяна Плюшка. К вечеру весь
город будет знать, что состоится бесплатное красочное
шоу на самой большой площади города для детей и
взрослых. И люди пойдут. Они охочи до таких зрелищ.
Им быстро полюбится смешная суматошная обезьянка.
Тем
временем
обезьяна
Плюшка
вместе
со
старикашкой вовсю расклеивали по городу плакаты
зазывальные.
{…}
Толстяк на мягкой перине книжку читал. На улице
ночь. Тихо, только электричка разве что промчится. На
секунду откинув голову, Павлик фыркнул – в центре
города немыслимое шоу с какой-то поганой обезьяной.
Ну уж его не затащишь. Тем временем плотное кольцо
горящих глаз медленно сжимало вокруг города кольцо.
Это были волки.
Время клонилось к полночи, когда Павлуша словно
ужаленный подскочил. Весь красный, он словно в
нервном испуге стал выдавливать таблетки в ступку.
Растолча их, облегчённо вздохнул: до полуночи
оставалось 4 минуты. Расстегнув и сняв рубаху, Павлик
освободился от майки и, едва дыша, уселся на стул и
стал ждать.
Ровно в полночь грудь его затрещала, полилась кровь
и, раздвинув клетку грудную, появилось сердце. Оно
было
маленьким
и
чёрным,
всё
покрытое
источавшейся желчью. В руках у сердца был
маленький хлыстик. Спрыгнув на стол, оно сумрачно
посмотрело вокруг и хриплым голосом приказало:
– Демидролу!
11
Павлик трясущимися руками подал ступку. Вывалив
содержимое в рот, сердце облизнулось и щёлкнуло
хлыстом. Толстый Павлик сжался. Сердце достало
огниво и раскурив трубку, принялось расхаживать по
столу туда-сюда, склонив голову.
Как только трубка угасла, сердце соскочило со стола и
направилось в прихожую. Павлуша на четвереньках
последовал за ним. Усевшись на тумбочку, чёрное
противное сердце приказало обуть его. Повязав на
ноги голубенькие пинеточки, Павлик забился в угол.
– Мы идём гулять, – сообщило сердце.
Повиновавшись, толстый открыл входную дверь и
вышел вслед на лестничную клетку.
– Иди за переводом! – приказало сердце.
Павлик взбежал к ящикам почтовым, достал почтовый
перевод и отдал сердцу. То вырвало у него из рук.
– Это мне перевод… – робко заметил Павлуша.
В ответ сердце щёлкнуло хлыстом и захрипело.
Вышли на улицу. Сердце понюхало воздух и
встрепенулось. В нём проснулся азарт охотника.
Добыча была рядом. Ничего не подозревая, во дворе
разгуливали пещеристые тела. Коварное сердце в два
прыжка очутилось рядом и вцепилось обоим в горло.
Те сдались почти без сопротивления. Распотрошив
нутро, чёрное сердце с досадой стукнуло маленьким
кулачком. У пещеристых тел не оказалось души.
Сердце же питалось душами. Оно уже давно сожрало
душу поганого Павлика.
– Иди домой! Неси плеер и кассету «Led Zeppelin», –
приказало раздосадованное сердце. – Теперь идём на
вокзал.
Стоя на платформе, Павлик помог нацепить сердцу на
плечи плеер в качестве ранца. Надев наушники,
сердце поставило свою любимую песню: «Whole Lotta
Love». И, сорвавшись с места, помчалось по шпалам.
Куда бежишь, сердчишко? В Боснию.
12
Вот несётся желчное сердце, сшибая на своём пути
поезда к чертям собачьим. Как вдруг видит – лежит на
рельсах Анна Каренина. Остановилось. Жива ль?
Мёртвая. Нет души у ней. Сплюнув, сердце вновь
наддало жару.
Скоро очутилось сердце в Боснии.
Побродило по горам меж елей ветвистых. Кругом, куда
ни глянь, трупы под снегом валяются. Ни одной живой
души. Расстроилось сердце. Побрело куда глаза
глядят.
{…}
Найдя неподалёку дерево поваленное, взгромоздилось
на него сердце.
{…}
Как заслышало сердце стрёкот – насторожилось. Всё
громче. Неужто по мою душу? Тихонько спряталось
сердце под деревом, почтовый перевод к груди
прижало. И вылетели тут «Апачи» да «Хью Кобры».
Стали поливать убежище свинцовым дождём. Ринулось
прочь сердце. Морская пехота в вдогонку бросилась,
лазеры с космоса жгут всё попятам, вертолёты
взрывают почву. Эх, только бы не зацепиться.
Упадёшь – живым не встанешь. Бежит сердечко, через
овражки перепрыгивая. Да нет, не уйти! Не уйти ему,
сердечку нашему! Прижгут, ей Богу прижгут!
И вдруг видит сердце, что стоит на конечной
остановке троллейбус. «Двойка». Никого народу нет.
Ни дай Бог дверь закроет и уедет! Метров сто ещё. А
вояки совсем озверели. Почти поравнялось с
троллейбусом, а дорога, снегом припорошенная, лёд
под собой таит. Засеменило сердечко, а само тихонько
под нос себе просит:
– Подожди меня, «двоечка», миленькая, не уезжай…
Не уезжай, двоечка…
И впрыгнуло в последнюю дверь сердечко. И уехало на
«двойке».
13
***
А я никогда больше рассказы писать не буду. Никогда.
9-18 марта 1996г.
http://molvi.net
14