олигархизм» — специфический феномен постсоветской
advertisement
БОГОМОЛОВ О. Т., член РАН, почетный директор Института международных экономических и политических исследований РАН «ОЛИГАРХИЗМ» — СПЕЦИФИЧЕСКИЙ ФЕНОМЕН ПОСТСОВЕТСКОЙ ТРАНСФОРМАЦИИ РОССИЙСКОЙ ЭКОНОМИКИ В продолжение раскрытия темы «олигархического капитализма», сформированного в России в результате социально-экономических преобразований 90-х годов XX в. и расширенно воспроизводимого в начале XXI в. на основе сохранения и радикализации (при дальнейших институционализации и правообеспечении) либералистского реформацион-ного курса', мы публикуем соображения действительного члена РАН, почетного директора Института международных экономических и политических исследований РАН, заведующего кафедрой мировой экономики Государственного университета управления Олега Тимофеевича Богомолова о постсоветском «олигархизме», его генезисе и природе. — Насколько, по Вашему мнению, удачен сам термин «олигарх» как обозначение одного из ключевых субъектов той капиталистической системы, в которой воплотился реформационный курс, реализуемый с 1992 г.? — Дело, разумеется, в конечном счете не в терминах, но и они имеют определенное значение. Не случайно называться «олигархами» стало предосудительным, и от этой квалификации представители крупного бизнеса пытаются откреститься. Как известно, глава РСПП даже предлагал ввести альтернативный термин «магнат». Однако его призыв не был подхвачен, ибо появление узкой группы долларовых миллиардеров на фоне постсоветского краха экономики и роста нищеты воспринимается общественным мнением в качестве вопиющей аномалии. Дефиниция «олигарх» лучше подходит к группе лиц, которые не просто сосредоточили в своих руках огромные состояния и стремятся к рычагам управления не только своим бизнесом, но и государством, а отличаются также специфическими источниками использования. Речь, этих состояний конкретнее, идет и особым характером их о лицах, преуспевших в расхищении госимущества и госказны, с одной стороны, в паразитическом потреблении капитала, его неинвестиционном применении, незаконном вывозе за границу, и т.п., — с другой. Рождение «олигархии» в России является отклонением от мировой практики экономического развития. Конечно, концентрация производства и капитала происходит повсеместно. Такова объективная закономерность, связанная с прогрессом техники и экономики. Чем крупнее производство, тем производительнее оборудование и ниже издержки производства, и, стало быть, выше прибыль. Крупный капитал, захватывающий значительные части советских активов, сопровождал это демагогией о необходимости появления «эффективных собственников» и декларированию других благих, в том числе даже социальных, намерений «приватизация по-российски» наделе энергично нацеливалась производства и вовсе народного не на повышение благосостояния — эффективности решались чисто политические задачи. Впрочем, «глав-ваучеризатор» подчас их и не скрывал, заявляя: главная цель — «сделать перемены необратимыми», т.е. создать социальную базу утверждения нового политического режима. Понятно, что приватизационные правовые акты, особенно соответствующие президентские указы, писались в интересах ускоренного обогащения новой «элиты»1, и это было делом сугубо аморальным. Подробно о противоречии «указного права», на основе которого и была проведена приватизация, ее исходной правовой базе—принятым в июне 1991г. законодательным актам «О приватизации государственных и муниципальных предприятий в РСФСР» и «Об именных приватизационных счетах и 1 Неудивительно, что общественное мнение квалифицирует собственность этой «элиты», прежде всего новоявленных нефтегазовиков, как нелегитимную. Это тем более логично, что людям прекрасно известно: получив вследствие либерализации внешнеэкономических связей возможность выхода на мировые рынки, «олигархи» стали гнать сырье на экспорт. Высокие мировые цены, заниженный валютный курс рубля, отсутствие надлежащего государственного контроля позволяли им быстро обогащаться. Тем более, что налоговая и таможенная системы консервировали соответствующие «дыры». Нельзя не указать и на такой ныне уже хорошо «засвеченный» источник сверхдоходов, как частное присвоение природной ренты, принадлежащей собственнику недр — государству. Кроме того, происходит «проедание» амортизационных отчислений, предназначенных для обновления оборудования, не ведется геологоразведка. Все это тоже увеличивает «олигархические» доходы. Далее, в средство образования крупных спекулятивных доходов и накопления огромных состояний превратились перешедшие в частные руки банки. В них скапливалисьденьги, которые направлялись не на кредитование инвестиций в промышленность и сельское хозяйство, а на краткосрочные ссуды, главным образом торговле, причем под непомерные проценты. Банки преуспели в «прокручивании» временно находившихся у них бюджетных денег. В условиях чудовищного сжатия денежной массы и огромного дефицита оборотного капитала в экономике банкиры наживались как бессовестные ростовщики и откровенные спекулянты. Капиталы приумножались от банковских операций с ГКО, лт вкладах в РСФСР» — см. раздел «К вопросу о правовой обеспеченности приватизационной кампании» статьи В.Куликова «Российская приватизация в шестилетней ретроспективе», опубликованной в № 1 «Российского экономического журнала» за 1998 г. Названный раздел резюмировался следующим выводом: «Тот факт, что приватизация в России осуществлялась и осуществляется с серьезнейшими нарушениями предусмотренных законодательством процедур, делает ее, как и новых собственников, нелегитимными, во всяком случае, не вполне легитимными. Законность приватизации чуть ли не любого крупного объекта может быть оспорена» (с. 11). — Ред. с помощью передачи федеральным правительством некоторым кредитным организациям права взыскания долгов с иностранных должников государства. Важно отметить, что деньги потекли в карманы банковских и промышленных олигархов в ходе общего падения производства. Это специфический феномен постсоветской России. Картина беспрецедентная: в ситуации общего спада экономики, коего не было даже в годы войны, появились миллиардеры, входящие в число богатейших людей планеты! Такое не укладывается и в логику западного мышления. Западный капитал не идет в Россию не в последнюю очередь потому, что предприятия, находящиеся в руках «олигархов», приватизированы незаконно. А значит, есть опасность восстановления законности, чреватая для иностранных инвесторов непредсказуемыми убытками. — Коль скоро законность приватизации чуть ли не любого крупного объекта может быть оспорена, а сама эта приватизация, породившая «олигархов», изначально реально преследовала цели, далекие от повышения экономической и социальной эффективности производства, не очевидны ли правовые и социально-экономические основания для пересмотра ее итогов? — Действительно, как признано в одном из недавних выступлений высшего должностного лица государства, даже в юридическом смысле не все в приватизации легитимно. Налицо и однозначно негативный результат смены формы собственности в отношении эффективности общественного производства и социальной обстановки. Баснословные состояния тратятся на личные нужды «олигархов», строительство шикарных офисов. Капиталы «бегут» из страны, подпитывая экономику других стран. За годы реформ этот отток оценивается в 200—300 млрд. долл. Десятки миллиардов укрываются в банках Кипра и других офшорных зон, инвестированы в зарубежную недвижимость. Вслед за многими авторами «Российского экономического журнала» приходится констатировать печальнейший парадокс: мы кредитуем экономику преуспевающих стран, тогда как сама Россия находится в крайне тяжелом экономическом положении. Основные фонды той же нефтегазовой промышленности изношены, по разным оценкам, на 50— 80%. Геологоразведка в необходимых масштабах не ведется. Усиливается хищническая эксплуатация недр, хотя они, как известно, не находятся в частной собственности «олигархов». Налицо типичное поведение временщиков, стремящихся быстро и по максимуму выкачать и вывезти деньги из страны. «Запасные аэродромы» за границей «олигархи» себе давно уже создали и теперь на фоне сохраняющегося общего упадка производства и дальнейшего массового обнищания населения без стеснения купаются в роскоши, сорят деньгами.Они покупают виллы, яхты и футбольные команды, нагло и беззастенчиво демонстрируя свое богатство. Так могут тратиться шальные, а не заработанные «кровью и потом» деньги, которые настоящий предприниматель стремится пустить в дело. В этом контексте хотелось бы обратить внимание и на такую грань легитимности приватизации, как степень ее справедливости и оправданности в глазах населения. Ее моральная оценка большинством народа исключительно важна, ибо соответствие политики моральным представлениям — непременное условие успешного экономического развития. А в нашем обществе, стоит повторить, преобладает мнение, согласно которому состояния «олигархов» нелегитимны и приобретены вопреки интересам большинства граждан. Да и сами «олигархи» отлично осознают, что владеют своим имуществом на «не вполне законных» основаниях. Поэтому-то они и их адепты во властных структурах столь рьяно выступают против всякого пересмотра итогов приватизации. Пугают нас тем, что такой пересмотр может привести к гражданской войне, хотя желающих в ней поучаствовать среди населения практически нет. Кто, спрашивается, возьмется за оружие, отстаивая интересы «олигархов»? Вот почему я поддерживаю предложения С. Меньшикова относительно конкретных действий по демонтажу «олигархического капитализма» вплоть до тех или иных вариантов пересмотра итогов приватизации2. — Вы давно и обстоятельно изучаете реакцию на российские реформы наиболее авторитетных западных экономистов, лично общаетесь с ними. Понимают ли они, что, с одной стороны основным источником накопления астрономических состояний за считанные годы явились разорение страны, растранжиривание ее природного и интеллектуального потенциала, обеднение и обнищание огромных масс российского населения, а с другой, — такое могло произойти лишь при прямом патронаже высших государственных властных структур? — Эти ученые, внимательно следящие за российскими реформами, пишут о них так, как, к сожалению, далеко не всегда пишут у нас. В качестве примеров сошлюсь на хорошо известную читателям журнала книгу «Реформы глазами американских и российских ученых», подготовленную под моей редакцией российско-американской Группой экономических преобразований, включавшей пять нобелевских лауреатов, а также на монографию нобелевского лауреата Джозефа Стиглица «Глобализация и недовольство ею», рецензия на которую перепечатана в предыдущем номере вашего издания. Еще один яркий прецедент дает недавняя книга крупного специалиста по нашей экономике профессора Гарвардского названная научного «Пиратизация центра России: Маршала почему Голдмена, провалились красноречиво российские реформы». В ней на первых же страницах идет речь о раздаче Речь идет о следующих предложениях: «Начать этот демонтаж можно было бы с принятия законодательного акта о налоге на сверхприбыль, т.е. на всякий излишек прибыли, превышающий, скажем, 20% стоимости продаж. 2 госсобственности, процветавшей при первом российском президенте: «В благодарность за свой выход победителем на выборах 1996 г. из почти безнадежного положения он охотно пошел на то, чтобы семь организаторов его победы... поделили между собой некоторые из принадлежащих государству наиболее ценных активов в сырьевых отраслях и средствах массовой информации. В дополнение он назначил двоих из них... на высшие государственные посты. Проявленное при этом пренебрежение проблемой конфликта интересов подстегнуло «деловую» активность назначенцев. Семь влиятельных банкиров получили контроль над 50% имущественных активов страны... завладели даже более существенной долей в средствах массовой информации — 70% московской прессы и радио, 80% — национального телевидения. Казалось бы, достаточно власти и влияния, но российские олигархи не знают границ в своей жадности, они никогда не насытятся». Практически такое законоустановление коснется главньдм образом крупных корпораций, функционирующих в нефтегазовом секторе и цветной металлургии, где рентабельность продукции в последние годы систематически превышает среднюю прибыльность по промышленности в целом... Второй логичный шаг — пересмотр итогов всех аукционов по продаже в частные руки крупнейших государственных компаний в сфере добычи и экспорта топлива и сырья, прежде всего нефтяных концернов. Не секрет, что эта собственность перешла в частное владение за весьма низкую цену, составлявшую лишь мизерную часть ее реальной рыночной стоимости, и нынешняя капитализация соответствующих корпораций на порядок превышает суммы, первоначально затраченные олигархами. Поэтому неизбежно встает вопрос о возмещении государству понесенных им потерь или хотя бы уплате дополнительного налога на прирост капитальной стоимости... В случае отказа от рассматриваемого рода платежей следовало бы, думается, идти на ренационализацшо ведущих компаний экспортно-сырьевого сектора. Такое решение представляется оптимальным с народнохозяйственных позиций, тем более, что оно вовсе не исключает сохранение нынешних корпоративных структур — при контрольных пакетах акций в руках государства и при участии в управлении специализированных частных фирм. Подобная организация нефтяной промышленности в последние десятилетия практикуется в большинстве нефтедобывающих стран мира. Действительно, проблема конфликта корпоративных и чиновничьих интересов с общегосударственными у нас просто игнорируется. А на Западе за этим следят внимательно. Использование служебного положения в целях личного обогащения карается по американским и европейским законам. Если вы, будучи госчиновником, располагаете информацией, позволяющей в случае ее использования приобрести состояние, и идете на такой шаг, это преследуется по закону. А возьмите эпопею с покупкой ГКО крупными чиновниками и подконтрольными «олигархам» корпоративными структурами! И те, и другие безнаказанно «озолотились» на спекуляциях с этими ценными госбумагами. Кстати заметить, владелец «СБС-Агро» после краха своего банка вообще исчез с российского горизонта, предварительно выведя из страны и укрыв значительные активы. Банк оставил около 1,2 млрд. долл. непогашенных долгов, в основном — западным банкам. Надеюсь, все это рано или поздно всплывет и станет предметом судебного разбирательства — тем более, что тогдашний генпрокурор даже составил список чиновников, которые использовали информацию по ГКО в целях личного обогащения. Другой яркий пример касается самого известного ныне отечественного «олигарха». В первой половине 90-х годов ему удалось поработать в качестве заместителя министра топлива и энергетики, что помогло его группе «МЕНАТЕП» приобрести на пресловутом залоговом аукционе в 1995 г. 78% акций нефтяной компании «ЮКОС» за 309 млн. долл. В 2002 г. капитал этой компании оценивался уже примерно в 15 млрд, долл., и глава компании оказался в числе самых богатых людей планеты. — Нет ли опасности, увлекшись живописанием действительных ужасов постсоветского «олигархическрого капитализма», забыть о том, что ядром современного высокоэффективного рыночного хозяйства является именно крупнокорпоративный сектор и что, как справедливо подчеркивают ведущие авторы журнала, абсолютный императив быстрого, устойчивого и высококачественного народнохозяйственного роста — налаживание конструктивного партнерского взаимодействия крупных и сверхкрупных интегрированных корпораций с государством в рамках промышленной политики, макропрограммирования и индикативного планирования? — «Забывать» об этом, конечно, нельзя, ибо применительно к демонтажу «олигархического капитализма» речь и идет о переходе к активной промышленной политике, предполагающей подобное партнерство на ключевых приоритетах народнохозяйственного развития. Однако сегодня, к сожалению, приходится обсуждать другой вопрос: способны л» стать полноценными субъектами такой политики, с одной стороны, наши миллиардами «олигархи» долларов и опьяненные отметающие свалившимися любые намек* на на них свою народнохозяйственную и социальную ответственность, а с другой, — наши фе деральные власти, в своем нынешнем кадровом составе продолжающие гнуть прежнюк реформационную линию? Ответ на этот тревожный вопрос содержится в вышеупомянутой книге Стиглица. Oн откровенно высказывает свое мнение о том, что лица, повинные в реформационных бедах России, как и их принципиальные единомышленники, априори не в состоянии исправить положение. Он излагает комплекс идей по изменению нынешнего курса экономических реформ. А свою исходную позицию относительно роли государства в экономике он формиулирует в предисловии следующим образом: «Я не настолько глуп, чтобы поверить, что рынок сам по себе решит все социальные проблемы. Неравенство, безработица, загрязнение окружающей среды непреодолимы без активного участия государства». Стиглиц подчеркивает, что у рынка есть свои ограничители, он несостоятелен в ряде вопросов. В экономике необходимо оптимальное сочетание ролей государства и рынка. Наши же реформаторы, включая находящихся у власти, утверждают, что чем меньше доля госрасходов в валовом внутреннем продукте, тем эффективнее экономика, хотя на Западе доля этих расходов неуклонно возрастает. О том, что взятый в начале 90-х годов экономический курс продолжается и по сей день, свидетельствуют обнародованные намерения относительно проведения «непопулярных» мер, касающихся радикальной маркетизации ЖКХ, коммерциализации здравоохранения и образования, ускорения вступления страны в ВТО, и т.п. Особо следует отметить недавно прозвучавший из президентских уст тезис, согласно которому частная собственность всегда эффективней государственной. Это — кредо либеральной экономической теории. Стиглиц же утверждает, что применительно к ряду сфер народного хозяйства роль государства— решающая. Атомная энергетика, военная промышленность, транспорт, связь, электроснабжение, свидетельствует мировой а подчас опыт, и нефтедобыча—здесь, госсобственность и как госуправление полностью себя оправдывают. Государство должно также заботиться о том, чтобы пропорции между бедностью и богатством были социально приемлемыми. Высшее должностное лицо государства призывает ликвидировать бедность, но не говорит, что вместе с тем нужно преодолеть все расширяющуюся пропасть между гигантскими состояниями и массовой нищетой. Даже по официальным данным, среднедушевые доходы 10% самого богатого населения ныне в 14 раз выше, чем у 10% беднейшего. ^ Между тем доходы «олигархов» облагаются налогом в размере тех же 13%, что и доходы всех остальных граждан. Тот факт, что руководство страны гордится этой плоской шка лой подоходного "налогообложения, — еще одно свидетельство того, что оно больше заботится об интересах «олигархов» и новой буржуазии вообще, нежели об интересах остальных слоев населения. Нигде в мире на введение плоско|1 шкалы не идут, ибо это «сразу же запредельно обостряет социальные противоречия, рождает социальную несправедливость, блокирующую потенциал экономического роста. Конец
