© Присяжнюк К.Г. То, что я скажу, не найдет ответ.

©
Присяжнюк К.Г.
То, что я скажу, не найдет ответ.
Все, чего хочу, не захочешь ты.
То, что я могу – мало для побед…
Все идет не так… Белые листы,
Слабые слова уничтожил снег.
Никаких надежд – ясно все как день:
Крошечку тебя дал пришедший век,
И на этом все. Дальше – дребедень…
***
…Вот потеплело, и вечность назад подалась,
Ошеломленно рычит из провала дверей…
В небе январском любимая бросилась в пляс Небо искрит на зеленых лучах фонарей!
Нынешней ночью она – королева-метель,
Завтра – пушистая снежность еловых шатров;
Позже – веселые слезы под звонкий апрель,
Радуга мая и влага осенних ветров…
Наедине с мирозданьем однажды поймешь –
Наши любимые нас никогда не покинут.
Знаки от них разглядишь в повседневной картине,
Даже пускай все тоскою затянуто сплошь.
Эту незримую тонкую ось бытия
Кто-то любовью зовет, кто-то таинством Божьим;
Ею когда-то удержан был в жизни и я,
Хоть и казалось уже, что ничто не поможет…
Белые знаки летят и целуют огнем,
С тихим восторгом смотрю в искрометное небо…
Вечность ворчит за спиной, но пока мы вдвоем –
Не одолеть ей, в каком из миров бы я не был.
*****
…Отлаются последние собаки И ночь раскроет нехотя объятья
И отголоском северного мрака
Качнет на струнах сохнущее платье.
И я, щелчком отправив вниз окурок,
Уйду с балкона в темень душных комнат…
Ну вот – феодосийская фактура,
Какой ее потом годами помнят.
Садись, пиши – а я старею, что ли:
Душа не держит градус благодати…
Текут деньки текилою без соли,
Монетами в игральном автомате.
Но выигрыш никак не выпадает;
Все новости черны и в тучах небо,
И отпуск понемногу пропадает –
А я еще и весел толком не был…
Безрадостно, как дома, в башнях старых
И от Тепе-Оба до Коктебеля
Прибой играет в кегли грязной тарой,
Сигналы SOS сбивая в ней в коктейли.
А на дворе – ни солнышка, ни Музы;
Стихи глупее крымской непогоды…
Сидим, пытаясь скрасить дождь арбузом,
Из-под зонтов обозреваем воду.
А море лихо лупит в лоб причала,
Ему до фени – все же не Солярис…
И мы с тобой целуемся устало,
Припоминая, сколько нам осталось.
*****
Ночью небо крыло снегом
Все грехи, прорехи, раны –
И торжественно-печален
Утром встал прощенный мир.
Словно ткнулись мы с разбегу
В грань упругого экрана,
За которым все сначала,
Но уже без черных дыр.
Пять минут с надеждой этой
Сквозь заснеженные стекла
Взрослый люд смотрел на сказку,
А потом вздыхал и шел –
К рычагам и кабинетам,
Под рабочий день Дамоклов,
Натянув привычно маски
И ворча, что крест тяжел.
И фата небес к полудню,
Вся истоптанная в клочья,
Стала просто серой кашей,
Затрудняющей прогресс…
И уже почти паскудным
День казался ближе к ночи –
Ничего не стало нашим
Из дарованных чудес.
Только дети после школы,
Отыскав полянки снега,
Влет черпали звездный холод
И резвились от души.
Хорошо, когда все вволю,
Жизнь еще – детальки «Лего»;
И спасали дети город,
Оставляя нам грешить…
******
Шагнув за веху «графоман»,
Не дотянувши до «поэта»,
Уместно врать, что где-то к лету
Закончишь кассовый роман.
На самом деле зуд писать
Утих уже лет пять тому как…
Почти физическая мука –
Хоть пару строчек увязать.
Но от тебя чего-то ждут,
В тебя зачем-то очень верят –
А ты боишься власти Зверя
И каждый вечер, как редут.
И нужно снова штурмовать,
Не признавая слова «хватит»,
А после выстраданным матом
Свое творенье поливать…
Они прочтут и скажут – «класс!»,
А у тебя опустошенье:
Ведь ты-то знаешь, что уменье
Отнюдь таланту не придаст.
Сперва шли рядом два пути –
Один в стихах, другой в бетоне,
Но разошлись… И разум тонет
В попытках вновь к стихам пройти.
И мысли плавятся в тоску,
Не успевая стать словами…
Так обретают место в яме
Среди заслуженных паскуд.
А ты все врешь и веришь сам,
Что до сих пор способен вроде –
Но жизнь идет и зря проходит,
И снег ластится к волосам.
И еле начатый роман
Горит диагнозом средь лета:
Обычнейший не-графоман,
Не дотянувший до Поэта.