Смолин.Имперское возрождение
advertisement
Михаил СМОЛИН Имперское возрождение русский путь в будущее Смолин Михаил Борисович — главный редактор журнала «Имперское возрождение». Руководитель Православного центра имперских политических исследований. Исполнительный директор Фонда «Имперское возрождение» Предлагая общественному вниманию первый выпуск, альманаха «Имперское возрождение», как главный редактор, считаю необходимым ознакомить нашего читателя со сверхидеей нашего издания. Наш политический альманах ставит себе масштабную цель — инициировать и идейно способствовать имперскому пути возрастания для нашего Отечества, считая Имперское возрождение русским путем в будущее. «Имперское возрождение» на своих страницах будет стремиться акцентировать внимание на жизненной важности тысячелетних исторических традиций Православного мира и на необходимости воспитания в гражданах России национального самосознания. Только такого рода имперское почвенничество будет соответствовать исторически сложившемуся психологическому типу русского человека. В связи с подобным целеположением хочется обратить внимание на усилия современной российской власти по экономическому возрождению России. В ближайшие несколько лет предполагается увеличить внутренний валовой продукт в два раза. Хотя это и потребует необычайного напряжения всей экономики страны, но задача представляется вполне реалистичной. Задача увеличения ВВП, поставленная президентом, преследует цель стать конкурентноспособными на мировой арене. Эта чаемая экономическая конкурентноспособность, безусловно, необходима, в том числе и для поддержания политической свободы и суверенности нашей страны. Но приведет ли сам факт подобного увеличения внутреннего валового продукта к поставленной цели — конкурентноспособности, или, по-другому говоря, станет ли наша страна более жизнеспособной в борьбе за существование в современном мире? Думается, что развитие и рост экономики страны факторы более чем отрадные, но, взятые в отдельности, сами по себе они не достаточны для решения проблемы конкурентноспособности. Конкуренция в экономической области является только частным фактом в разнообразном противостоянии наций в современном мире. Конкурентные противостояния глубоко связаны с системой национальной безопасности вообще. Устойчивая же национальная безопасность способна успешно противостоять конкурентным вызовам только выработав адекватные ответы на всевозможные посягательства на наш суверенитет (государственный, религиозный, национально-культурный), чем и будет содействовать стабильному развитию всех сфер национальной жизнедеятельности. Посему рост только экономического сектора, без формирования религиозной, государственной и национальной самоидентификации у российского населения, не сможет решить проблему укрепления России как конкурентноспособной государственной общности людей. Эта общность останется рыхлой, разобщенной, не единомысленной в понимании главных основ нашего цивилизационно-государственного организма. Без внутренней скрепы, без всепроникающей мировоззренческой идеи, объединяющей нацию в ее жизнедеятельном активизме как внутри, так и вовне своей территории, все успехи в области экономики будут по пословице «не в коня корм», то есть либо будут использоваться не по назначению (не для развития сил нации), либо для потребления бесполезной бытовой роскоши и культурного суррогата западной цивилизации. Современное положение дел в области нашей национальной самоидентификации обстоит даже хуже, чем в области полуразрушенной национальной экономики, вследствие того, что первая сфера более сложна для поддержания и развития. Поэтому рост внутреннего валового продукта должен быть увязан с таковым же, а желательно и более сильным инициированием роста внутреннего национального сознания. Нация должна быть конкурентноспособна не только в области своего экономического потенциала, но и во всех других. Только при этом условии возрождение России будет носить полноценный, всесторонний характер. Либеральная идеология не способна обеспечить такой прорыв нашему Отечеству. Своими реформами она произвела угнетающее, шоковое воздействие на психику русской нации. Наши многочисленные социальные реформаторы были совершенно убеждены, что русский национальный психологический тип чрезвычайно мягок и податлив, что его можно неограниченно подвергать деформации во имя осуществления своих идей. Однако психологический тип нации, складывающийся однажды и раз и навсегда (как и психология взрослого человека), — наиболее стойкое и неизменяемое составляющее национального лица, воспроизводящееся из поколения в поколение столетиями. Можно временно подавить в народе проявления его психологического типа, но невозможно его убить совершенно. Пока нация жизнеспособна, она будет отрицательно реагировать на несвойственные ее психике социальные порядки. Вызвав своими действиями, психологическое отторжение в массе русских людей, либерализм в России переживает сегодня глубокий внутренний кризис, усугубляющийся стойким недоверием к нему в самых широких массах российских граждан. Либеральная доктрина стала ассоциироваться в массовом сознании, да и в сознании немалого количества интеллектуалов, с ослаблением русской государственности, с прямым предательством национальных интересов, с безумным разрушительным потенциалом плюралистического сознания, разделившего общество на множество атомизирующихся групп, с безудержной распущенностью нравов, с недопустимой терпимостью к сексуальным извращениям, с ничем не ограниченной, деспотической свободой различных средств массовой информации, безапелляционно давящих и буквально терроризирующих сознание граждан России. Российское общество отнеслось вполне спокойно лишь к тому в либеральной идеологии, что соответствует естественной необходимости человеческой жизни,— к снятию советского запрета на частную экономическую инициативу и свободу от советской идеологии. Все остальное будет нести на себе еще долгие годы почти всеобщее общественное осуждение. Одновременно с этим осуждением либеральных «ценностей» в русском обществе заметно стремление видеть свое Отечество воссоединенным, сильным, гарантирующим всем гражданам безопасность и политическую стабильность. Сознание общества постепенно консолидирует свое требование к власти — проведение полноценной экономической модернизации и широкомасштабного восстановления геополитического статуса России. Такое настроение в обществе благоприятно для восприятия Большого проекта по возрождению России. И здесь встает следующий вопрос. Какого рода возрождение будет адекватно, конгениально, традиционно для русской национальной стихии? Думается, прежде всего то, которое будет соответствовать сущности России как цивилизационного исторического феномена. И здесь очень сложно обойти молчанием имперскую идею в силу ее определенной естественности, традиционности для геополитического и внутриполитического формата существования нашей Родины. Имперская идея как идея масштабная и претендующая на объятие своим смыслом всего человеческого мира — единственно форматно сопоставима с идеей либерального глобалистского проекта. Идея национальной Империи — единственно возможная альтернатива самоубийственному для национального суверенитета либеральному проекту глобализации. Альтернативность этой идеи способна сохранить нашу религиозно-национальную самобытность и одновременно содействовать возрождению великодержавности нашего Отечества. Великодержавность надо рассматривать как один из синонимов Империи и неотъемлемое основание государственной полноценности, которое является результатом возрастания национального идеала до идеала всемирного. Великодержавность есть результат универсализации национального идеала, который не перестает быть национальным, то есть является продуктом определенной нации, но одновременно предлагается как один из способов существования для всего мира. Империя, таким образом, дает возможность нации стать творцом мировой истории, не потеряв своего национального лица. Имперская идея современна и своевременна для России. Только она способна провести страну срединным, царским путем между двумя наличествующими проектными крайностями — «глобализмом» и «изоляционизмом». Между либералистским «глобализмом» «нового мирового порядка» с его всесмешением национальных организмов в едином «мировом государстве» и узкоэтническим «изоляционизмом» — замыканием одной нации сугубо в своих этнических границах и интересах, то есть уходом от выполнения своей мировой роли. Только срединный путь Империи способен охранить нас от истощения национальных сил. Потеря национального лица и утрата влияния на мировую жизнь одинаково истощают национальные таланты. Отказ от национальной самобытности и отказ от экспансии своего взгляда на мир приводят к духовной и физической деградации национального организма. И «глобализм», и «изоляционизм» противопоказаны жизнедеятельной, имперской по своей сути нации. В Империях этот неразрешимый дуализм национального и всемирного призвания великой нации благополучно находит свое решение. Нация не призывается к смерти в мировом «глобалистском» проекте и не стремится закрыться от своего мирового призвания. Глубина национального начала и широта вселенского уравновешиваются в имперской идее, в сочетании национальных интересов и мировой миссии. Империя — это политическая лестница, по которой национальное начало, вложенное в государственность, способно дорасти до выразителя духа целой цивилизации. Так Святая Русь через имперскую идею смогла стать образом и лидером православной цивилизации в целом, наследуя в этом дело Византийской Империи. Универсальная идея Империи перешла от одного носителя к другому, продолжив тем самым вечно живую имперскую традицию православной цивилизации. Универсальность идеи в том, что объединяющей основой, общим мировоззрением государства становится вероисповедное мировоззрение, а не секулярная политико-экономическая идеология. Это мировоззрение не заменяет национальное, а возводит его как часть в более высокий принцип — вероисповедный, могущий духовно объединить и другие народы, пожелающие усвоить его вместе с господствующей в Империи нацией. Вообще, православная Империя — это идеал организации православного мира, своеобразный глобализационный проект внутри нашей цивилизации, попытка построить воцерковленное человеческое общество для различных народов, становясь для них преддверием Царства Небесного. На наших глазах православный мир вступил в свое третье тысячелетие. Его геополитическое положение в начале нового тысячелетия очень сложное. Православные народы или разделены (как русский с появлением на свет Украйны и Беларуси, и других суверенных государств бывшего СССР, где русское население исчисляют в миллионах), или подверглись прямой интервенции (как сербы и черногорцы), или состоят во враждебных православному миру блоках (как греки в НАТО), или стремятся последовать за уже вступившими (как болгары, румыны и одурманенные идеологией «украинского сепаратизма» южнорусы). Поствизантийский геополитический лидер православного мира — Россия — сегодня ослаблена тяжелой и продолжительной коммунистической болезнью и последовавшими за ней либеральными осложнениями, помноженными на развал единства страны и коммунистическое поражение в «холодной войне». Но главное в православном мире остается все же сохраненным — это единая Святая Соборная и Апостольская Вселенская Православная Церковь. И по обетованию Божию до скончания веков Ее не одолеют силы зла, «адовы врата». В духе мы, православные народы, остаемся едины, а значит, геополитическое единство продолжает оставаться всегда возможным в нашем будущем. С падением Русской Монархии в феврале 1917 года и утверждением власти «перманентной революции» в лице большевиков православный мир перестал быть в глобальном смысле устойчивым и влиятельным. Крушение Российской Империи в 1917 году было равнозначно уходу в небытие Византийской Империи в 1453 году. Православие, как определенная геополитическая сила, как и тогда, в XX столетии, на время перестала играть очень важную роль удерживающего мир с одной стороны от анархии и варварства, а с другой — от какой бы то ни было однополярности и мирового диктата. Погром православного мира был тотальным, коммунисты вели себя в стране как иностранные захватчики, уничтожая все, что возможно уничтожить физической силой. Для православной цивилизации большевики-атеисты в XX столетии стали тем же, чем для нее были турки-мусульмане XV века. Современные коммунисты и сочувствующие им любят говорить о геополитической преемственности СССР внешней политике Российской Империи. Это утверждение подобно тому, если бы геополитическую экспансию Турецкой державы мы бы посчитали продолжением той же внешней политики, которую вела поверженная ею Византийская Империя. Здесь похожа лишь внешняя составляющая, сам вектор экспансии, определяющийся территориальными границами государств, но внутренняя сторона процесса, то есть то, что несла в себе экспансия, совершенно разнится. Византия, геополитически расширяясь, распространяла границы православного мира, Османская Порта — мусульманскую умму, Российская Империя — все те же границы Православного мира, СССР — коммунистические идеалы. В случае с турками и коммунистами налицо революция смыслов геополитических экспансий, радикальная смена экспортируемых идей. В противодействие советской стране, стремящейся к расширению влияния коммунистических идей, отстроилась огромная трехсторонняя коалиция США, Западной Европы и Японии. Страны, противодействовавшие политике СССР, очень часто по инерции воспринимали всякое советское действие на международной арене как русскую экспансию, а потому создавали негативный образ прежде всего русского человека. Но такой взгляд на СССР указывал только на глубокую религиозно-историческую неприязнь к самой России и русской нации как многовековому фактору мировой политики, противодействующему западной цивилизации, а не на преемственность советской страны по отношению к дореволюционной России. Столь стойкое отрицательное отношение Запада к России даже под маской коммунистического режима лишь подчеркивало уверенность Запада, что Россия рано или поздно переживет и это увлечение коммунистическими идеями, представ вновь на мировой арене в своей старой традиционной роли ведущей православной державы. Сейчас, в начале XXI столетия, отчетливо видно, что православная цивилизация с ее ценностями как бы ушла в советские времена с мировой арены в невидимый мир своей внутренней жизни, с задачей изжить религиозно-политическую коммунистическую болезнь, перенеся десятилетия невиданных по организованности и жестокости, со времен первых веков христианства гонений. Меж тем противостояние капиталистической и социалистической систем в XX веке, с их ядерным потенциалом, открыли эпоху, в которой мир может быть полностью уничтожен военными средствами, изобретенными самими людьми. Человечество не один раз было в прошлом столетии на краю гибели, чего раньше в его истории никогда не случалось. Мир, глобализируясь, становился все более небезопасным, все более хрупким изза падения ценности человеческой жизни для отходящего от христианских убеждений Запада (для не христианского Ближнего и Дальнего Востока, где человек всегда имел незначительную ценность) и из-за роста человеческих горделивых амбиций. Это перманентно критическое состояние безопасности двуполярного (капиталистического и социалистического) мира, кое-как уравновешиваемое опасностью получения ответного всесокрушающего ядерного удара, неожиданно превратилось в еще более критическое с устранением (или самоустранением) одного из полюсов противостояния. Ожидаемое и одновременно потрясшее всех падение советской системы в 1991 году, кроме массы отрицательных моментов, дало нам, русским, потенциальный шанс на возрождение геополитической мощи православного мира в лице России. В системе двуполярности на каждый враждебный шаг (а по сути, всякий шаг рассматривался как враждебный) противоположная сторона должна была непременно отвечать адекватно, что было крайне утомительно для более слабой экономически советской стороны, в которой русские как нация несли самые большие издержки. Сегодняшнее положение Российской Федерации (потенциально способной вырасти в новую Российскую Империю), являющейся все еще очень сильной в военном отношении страной, но находящейся в экономическом плане в ряду многочисленной когорты других среднеразвитых стран, дает возможность не перенапрягаться в прямом экономическом соревновании и политическом противостоянии с США. Сегодня валовый национальный продукт России составляет пять процентов валового национального продукта США и около одного процента мирового валового продукта. Сегодня для США потенциально более опасными противниками являются консолидирующийся Европейский Союз (экономикополитическая опасность), бурно развивающийся Китай (военно-политическая опасность) претендующий на лидерство в Юго-Восточной Азии, и террористическая угроза из мусульманского мира (цивилизационная опасность). У России появилась очень короткая по историческим меркам передышка, когда мы можем попытаться на фоне военно-политической борьбы США и Китая, экономического противостояния США и ЕС, войны США с мусульманским экстремизмом решать свои, чисто русские проблемы возрождения государственности, развития промышленности и экономики в целом, замирение внутреннего (в РФ) и внешнего (в СНГ) политического и этнического сепаратизма, а также инициировать и начать заново ставший современным и жизненно важным процесс «собирания русских земель». Однако для этого необходимо решить немало внутренних проблем, в большинстве своем заложенных еще во времена социалистические. Так, сегодняшнее Российское государство несет в своем федеративном устройстве взрывоопасное деление страны на национальные республики, каждая из которых более или менее стремится встать на путь советских республик СССР — отделения от русского центра и разрушения единства государства. Российской Федерации срочно нужна радикальная реформа государственного устройства, направленная на унификацию разношерстного федерального деления (национальные республики и автономии, края, губернии, мегаполисы Москва и С.Петербург) в строгие рамки единообразного губернского деления. Пример унитарной политики — объединение Коми-Пермяцкого автономного округа с Пермской губернией — необходимо расширить до масштабов всей страны. В области религиозной и этнической политики также доныне остается немало наследия большевицкого прошлого. Секулярные и интернациональные мифы, легализованные в государстве еще коммунистами, продолжают ослаблять нас и сегодня. Нам продолжают указывать на то, что в России есть и католики, и баптисты, и иеговисты, и пятидесятники, и сатанисты, и татары, и чеченцы, и чукчи, и евреи, утверждая, что именно такое мультиэтническое разнообразие (хотя и крайне малочисленное каждое в отдельности, и да и вместе взятое) не позволяет России быть ни православной, ни русской страной. Действительно, Россия страна, в которой существует много религий, но это не значит, что Россия может разменивать свои православные традиции на униональные, секулярные религиозные проекты. В России действительно живет более ста народов, народностей и племен, но это не значит, что Россия должна реализовывать интернациональные идеалы в своей национальной политике. Российское государство действительно является общим домом для многих народов, не только для русских, но Россия не должна устраиваться и развиваться не по-русски. В противном случае такая Россия неизбежно мутирует и переродится в анти-Россию, мачеху для русского народа, и неизбежно рассыплется в исторический прах. Русские не только создали нашу Родину как историческое сообщество, но и принесли на алтарь своего Отечества столько жертв во имя его свободы и самостоятельности, что вопрос об их особом уважаемом положении не должен ставиться под сомнение. Напротив, необходимо воспитывать уважение к такой роли русского народа в нашем Отечестве у граждан других национальностей. Россия принадлежит русским по праву рождения, по праву особой исторической ответственности, которая рождает и определенные права на свое творение. Русские никогда не дарили эти свои особые права первородства никому другому. Хотя бы потому, что Россия до сих пор существует. Если бы русские отказались в массе от своего онтологического выбора, своей ответственности за самобытность России, то она давно бы не существовала на евразийском пространстве как государство. Историческая ответственность и порождаемые ею определенные права русских не должны и не могут ущемлять никаких прав и чувств других национальностей нашей страны, это простая констатация исторического факта, который только и дает жизнь нашей стране. Конечно, Россия — государство не только для православных и не только для русских людей, но устраиваться Россия должна следуя прежде всего православным, русским культурным традициям, одновременно оставаясь Родиной для многих иных религиозных конфессий и других народов. В геополитическом плане, если Россия хочет продолжить свое государственное бытие и стать мощным и самобытным лидером православного мира, она должна подтвердить свои возможности и права на господство в Северной и Восточной Евразии. Россия как государственная общность родилась на евразийской равнине и в своем историческом развитии-экспансии овладела всей территорией этой равнины, достигнув таким образом своих естественных границ — границ, указанных самой природой. На евразийской равнине, как показывает история, может быть либо один геополитический хозяин, либо всеобщий хаос политических притязаний. Геополитическая миссия России в Евразии, таким образом, состоит в обуздании этого хаоса, подчинении себе всей евразийской равнины и обеспечении безопасности этой территории от своих соседей, населяющих окрестные горы и пустыни. Подобное имперское будущее России как Срединного мира евразийского континента способна обеспечить только большая идеология. И эта большая идеология уже как религиозно-политическая доктрина может развиваться только на основе переведенных на язык имперских политических формулировок православных мировоззренческих установок. Православная вера несет в себе всеобъемлющий идеал переустройства как внутреннего человека (его души), так соответственно и всего окружающего человека мира, в том числе не упускается из вида и политическое устройство общества и государства в соответствии с историческими представлениями о них православного сознания. Таким образом, имперское возрождение, о котором мы говорим, является перспективной и масштабной национальной идеей, альтернативной либеральному проекту, традиционной для русской государственности и православной цивилизации, культивирующей консервативность нравов и семейных устоев, охраняющей русскость России и инициирующей волевую властную жизнедеятельность, способную к крупным и быстрым государственным и общественным мобилизациям.
