ПАТРИОТИЗМ РЕВОЛЮЦИЯ. КЛАССЫ П М РОГАЧЕВ

П М РОГАЧЕВ
М. А. СВЕРДЛИН
ПАТРИОТИЗМ
КЛАССЫ
РЕВОЛЮЦИЯ.
Издательство политической литературы
Рогачев П. М., Свердлин М. А.
Патриотизм, классы, революция.— М.: Политиздат, 1979.—208 с.
Авторы книги, волгоградские ученые, доктора философских наук П. М. Рогачев и М. А. Свердлин, известны читателям
по книгам «Нации — народ — человечество», «Патриотизм и общественный прогресс» и др. В своей новой работе они
на большом фактическом материале раскрывают сущность патриотизма, его классовый характер, показывают
соотношение патриотизма, национализма и интернационализма, роль патриотизма в сплочении всех передовых сил
современности в борьбе за мир, демократию и социализм. Проблема патриотизма рассматривается как часть теории
революции.
Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Р59
10504-288
66.017 ШИ
079(02)—79
154 - 79 0802010206
Политиздат, 1979 г.
ВВЕДЕНИЕ
В процессе революционного обновления мира громадное значение имеет патриотизм трудящихся — одно из
наиболее глубоких чувств, закрепленных веками и тысячелетиями обособленных отечеств1. Не только в прошлом, но и
в настоящем он выступает как одно из наиболее массовых явлений общественного сознания, занимая важное место в
системе движущих сил развития современного общества. Какой бы революционный поток нашей эпохи мы ни взяли,
будь это мировая социалистическая система, или международное рабочее движение, или национальноосвободительная борьба,— всюду успехи борьбы во многом связаны с патриотическим подъемом масс.
Суть этих движений, их кульминационный пункт и главный критерий успеха сводятся в конечном счете к
социальному перевороту, к революции. Для ее победы помимо объективных условий требуются предпосылки
субъективного порядка и в первую очередь достаточно высокий уровень сознания масс и единство социальных слоев —
движущих сил революции. И именно здесь на политическую авансцену выступает патриотизм — 7преданность
родине, готовность служить интересам ее прогресса, одпо из цементирующих средств единения трудящихся в
масштабе всей страны.
Национальный фронт, Фронт патриотических сил, Фронт народного единства, Отечественный фронт и другие
подобные объединения ныне символизируют сплочение всех революционных сил против контрреволюции. Правда,
среди борющихся в составе Национального фронта патриотов имеются такие, кто еще не поднялся до уровня
революционной идеологии научного коммунизма, хотя и является противником империализма, многонациональных
монополий и военно-промышленных комплексов. Рано или поздно патриотизм явится одним из факторов, который
подведет многих из них к осознанию необходимости социалистической революции как единственно возможного пути
подлинного процветания их отечества.
Однако в условиях антагонистического общества патриотизм — сложное и противоречивое явление. Его особенности,
как и общественное значение, наиболее отчетливо сказываются в переходные эпохи, на главных перекрестках истории.
Об этом свидетельствует опыт истории, в частности Великая французская революция XVIII века и Великая
Октябрьская социалистическая революция. Одни во имя патриотизма шли за революцией, другие выступали против
нее — тоже во имя патриотизма, но ложно понятого.
Привязанность к традиционным образам родины, ее общественным институтам, ее культурным традициям, к родной
природе, устоявшемуся быту в переходные эпохи сталкивается с новыми требованиями прогресса, с новыми
моральными установками. В таких случаях у многих людей любовь к родине живет рядом с «печалью и гневом»
против надругательства разлагающихся реакционных классов над национальными ценностями. Причем в сознании
тех, у кого отсутствуют ясно определенные классовые позиции, эти чувства не находят должного выхода в действии, а
их субъективно-психологическая оценка собственных взглядов и действий (а также взглядов и действий других людей)
очень часто не совпадает с их объективной ролью. Смутные догадки об этом несовпадении могут вести к тому, что
противоречие принимает характер трагедии. Так бывает, например, в период несправедливых захватнических,
империалистических войн, когда сталкиваются, с одной стороны, чувство национального достоинства, воинская
доблесть, верность присяге, а с другой — догадки об истинном характере войны. Это противоречие находит подлинное
разрешение, когда сознание поднимается до уровня научной идеологии, до понимания необходимости борьбы за
революционное переустройство общества, за свержение эксплуататоров как злейших врагов родины.
Нередко силы контрреволюции используют патриотизм как средство единения «всех и вся», принадлежащих к
данной национальности, с целью отвлечения масс от классовой борьбы, направленной против монополистического
капитала, и разъединения революционных сил в международном масштабе. Сама революция изображается
буржуазными идеологами как разрушение национальных ценностей. Патриотизм, отождествляемый с
национализмом, превращается в объект спекуляций контрреволюционеров, уводит людей в сторону от истины, в
болото иллюзий и призраков, делает тех, кто не искушен в политике, орудием самых гнусных акций реакционеров.
Последним нередко могут, даже помимо своей воли, помогать сторонники... социализма, но социализма
«национального», «демократического», «плюралистического» и т. п., отрицающего классовую дифференциацию и
политическое руководство нацией со стороны пролетариата.
Обращаясь к этой проблеме, В. И. Ленин отмечал ненаучный характер положений Ж. Сисмонди, у которого понятие
нации построено «на искусственном абстрагировании противоречий между теми классами, которые эту «нацию»
образуют» 2. В 1905 г., говоря о русской нации, В. И. Ленин писал: «Но само это общество, ныне кажущееся единым и
цельным в борьбе против самодержавия, расколото бесповоротно пропастью между капиталом и трудом...
Собственники и наемные рабочие, незначительное число («верхние десять тысяч») богачей — и десятки миллионов
неимущих и трудящихся, это, поистине, «две нации», как сказал один дальновидный англичанин еще в первой
половине XIX века»3 (имеется в виду английский писатель Б. Дизраэли).
Четко обозначившийся водораздел между лжепатриотизмом буржуазии и действительным патриотизмом рабочего
класса и всех трудящихся глубоко раскрыл В. И. Ленин в работе «О национальной гордости великороссов». Он
1
Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 37, с. 190.
Там же, т. 2, с. 221.
3
Там же, т. 11, с. 282.
2
решительно и последовательно отстаивал международное братство рабочих в борьбе против шовинизма и
патриотизма буржуазии всех стран. Рабочие, писал Ленин, «предпочитавшие политическое (и идейное) сближение с
своей буржуазией единству с пролетариатом других наций, совершили бы измену социализму, и демократии, и своей
родине» 4.
Противоположность действительного патриотизма патриотизму фальшивому, прикрывающему фактически
национализм, шовинизм, нашла свое проявление и в революционных движениях нашей эпохи. Например, опыт
революции в Чили убедительно свидетельствует о том, какую роль играет патриотизм разных слоев населения в
революционном процессе. Идея революции завоевала сознание большинства патриотов из народа и побудила их к
действию5, правительство Народного единства предстало в глазах масс как глубоко патриотическое по своему
характеру6. Большую роль сыграли здесь патриотически настроенные военнослужащие. Например, в сложной
обстановке, созданной контрреволюционным выступлением в октябре 1972 г., «именно союз народного движения с
патриотическими кругами вооруженных сил обеспечил народу победу»7. Но трагедия этой революции, помимо всех
других причин, объясняется тем, что реакционным силам удалось использовать слепой патриотизм многих
военнослужащих, понимаемый в смысле верности «профессиональному долгу», военной дисциплине, любому
приказу, исходящему от реакционной военной верхушки, которая мотивировала свои контрреволюционные действия
якобы патриотическими целями.8 Чилийская трагедия учит также, что создание широкого фронта не должно вести к
ослаблению и утрате ведущей роли рабочего класса; что все звенья государственной власти должны быть завоеваны
представителями народных масс — подлинными патриотами.
Коммунисты — авангард рабочего класса — настойчиво выступают за единство действий «со всеми прогрессивными,
патриотическими и миролюбивыми силами как в национальных рамках, так и в региональном и всемирном
масштабе»9.
Коммунисты видят свою задачу в том, чтобы обращать на дело революции все ценное в патриотизме, не отдавать его
на откуп буржуазии, разоблачать ее лицемерие и попытки спекулировать на патриотических чувствах масс. Святой
обязанностью каждого марксиста-ленинца, как указывал Л. И. Брежнев на XXV съезде КПСС, является защита
пролетарского интернационализма от его буржуазной и ревизионистской фальсификации. Ведь наши противники
клеветнически называют интернационалистов антипатриотами и иностранными агентами. Патриотизм и
интернационализм в изображении буржуазных идеологов представляются как взаимоисключающие
противоположности. Поэтому выполнить задачу защиты интернационализма можно, лишь учитывая значение и
место патриотизма в сознании интернационалистов, показывая и на практике и в теории органическое единство
интернационализма революционного авангарда и подлинного патриотизма. С другой стороны, нельзя поднять
широкие массы до последовательно революционного интернационалистического сознания, не опираясь на их
патриотические чувства.
Вопрос об отношении патриотизма разных классов к интернационализму — это, в сущности, вопрос о сплочении
революционных сил вокруг пролетариата в национальном и международном масштабе. Рассматриваемая в таком
аспекте проблема патриотизма является органической частью теории революции, а патриотизм широких масс — это
одна из характеристик уровня их революционного сознания.
При этом многие аспекты жизни, не связанные в обыденном патриотическом сознании непосредственно с
революцией, в действительности все больше получают политическое звучание. Не только забота о хлебе насущном
(для значительной части населения в развитых странах эта проблема не стоит так остро, как в прошлом) и не только
жажда политических свобод толкают людей на революционные действия. Взять, например, такую проблему, как
охрана природы. Капиталистический способ производства создает смертельную угрозу природной среде. И
трудящиеся рано или поздно должны приходить к осознанию необходимости отвести эту угрозу путем
ниспровержения капитализма. То же следует сказать о здоровье и жизни людей, моральных ценностях и традициях
культуры. Забота обо всем этом есть не только проявление гуманизма, она имеет и патриотическое содержание:
огромный мир в обыденном сознании трудящегося патриота предстает нередко прежде всего в образе родного края,
отечества, национальных ценностей, созданных народом.
Многие философские проблемы, носящие в прошлом отвлеченный характер, ныне становятся остро политическими.
К числу их относится, например, проблема природы человека. Ее можно и нужно толковать научно, вскрывая
предпосылки стремления людей к единению и братству. Однако буржуазными философами она толкуется в целях
4
Там же, т. 24, с. 378.
См.: Тейтельбойм Володя. Размышления о 1000 днях правления Народного единства.— Проблемы мира и социализма,
1977, № 1.
6
См.: Родригес Педро. Проблема защиты народной власти.— Проблемы мира и социализма, 1977, № 6, с. 38.
7
Инсунса Хорхе. Пути революции.— Проблемы мира и социализма, 1977, № 5, с. 58.
8
Характерно, что реакция для борьбы с революцией под «патриотическими» лозунгами создавала «отряды
самообороны от коммунистов» во главе с отставными военными, а воинствующее общество женщин из буржуазных
слоев призывало офицеров выступить против правительства, упрекая их... в не достаточном патриотизме (см.
Проблемы мира и социализма, 1977, № 3, с. 31—36; № 1, с. 31—37).
9
Международное Совещание коммунистических и рабочих партий. Документы и материалы. М., 1969, с. 325.
5
оправдания шовинистической политики реакционных классов, доказательства неизбежности войн, ссылками на некую
извечную агрессивную природу человека.
Для разоблачения сущности реакционных националистических концепций требуется мобилизация всех средств
науки, достижения которой являются предметом гордости патриотов, их опорой в борьбе против сил реакции.
Уже сказанное выше свидетельствует о большой важности и вместе с тем сложности вопроса о патриотизме,
требующего глубокого научного исследования. Между тем нельзя не обратить внимания на одно противоречие. В
повседневной практике революционной борьбы, в актуальных политических лозунгах патриотизм присутствует как
что-то само собой разумеющееся. В последние годы марксисты и в теоретических исследованиях стали уделять все
большее внимание этой категории, но главным образом в трудах, посвященных национальному вопросу вообще и
современным национально-освободительным движениям в частности. Что касается исследований по теории
социалистической революции, демократических антимонополистических движений в странах развитого капитализма,
то здесь дело обстоит иначе.
В советской и зарубежной марксистской литературе достаточно полно раскрыто интернациональное значение и
интернациональный характер социалистической революции, особенно Октябрьской революции. Но явно
недостаточно освещается место патриотизма трудящихся масс в этом великом социальном перевороте,
патриотическое значение последнего. Даже когда пишут о защите завоеваний Октябрьской революции, то нередко
термин «патриотизм» вообще не упоминается. Возможно, это объясняется тем, что отрицательное отношение
марксистов к буржуазному «патриотизму» — шовинизму в первой мировой войне долгое время молчаливо
переносилось на патриотизм вообще.
Да, В. И. Ленин в свое время писал о совершенно неприличном в устах с.-д. «патриотизме»10, имея в виду идеологию
реакционной буржуазии, маскирующей под патриотизм идеи шовинизма и человеконенавистничества. Ленин
отмечал также отрицательную роль патриотизма мелкой буржуазии в конкретной ситуации, связанной с Брестским
миром11. Но с не меньшим пафосом он говорил и о национальной гордости трудящихся масс и революционной
интеллигенции. Позднее Ленин высоко отзывался о патриотизме крестьянина, бесповоротно вставшего на сторону
рабочего класса.
Здесь мы видим образец ленинского конкретно-исторического классового подхода к общественным явлениям.
Руководствуясь этим принципом, мы обязаны аналитически подойти к патриотизму в современную эпоху.
Необходимо дифференцировать в патриотизме различные аспекты, соотнести в нем классовое и
общедемократическое. Это даст нам возможность уяснить, как и при каких обстоятельствах патриотизм может играть
роль интегрирующего фактора в сплочении разнородных антиимпериалистических сил; в чем преимущества
патриотизма пролетариата, выступающего в роли гегемона по отношению к другим патриотическим силам,
участвующим в революционном движении; в каком отношении находится патриотизм разных классов к
интернационализму и национализму. В итоге это даст возможность всесторонне оценить роль патриотизма разных
социальных слоев в революции, в защите демократии, национальной независимости и мира во всем мире.
10
11
См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 17, с. 190; т. 26, с. 329—330.
См. там же, т. 37, с. 190, 216.
Глава 1.
ПАТРИОТИЗМ И НАЦИОНАЛИЗМ.
Современная эпоха характеризуется растущим влиянием идей интернационализма на сознание трудящихся во всем
мире. Это связано с интернациональным характером перехода от капитализма к социализму, с усилением ведущей
роли рабочего класса и мировой системы социализма в историческом прогрессе, с интернационализацией всей
общественной жизни, ускоряемой развитием научно-технической революции.
Одновременно наша эпоха отмечена печатью усиления и национально-патриотических чувств народа. Утвердился
новый патриотизм трудящихся в социалистических странах, пронизанный стремлением сделать максимум
осуществимого в строительстве социализма и коммунизма в своей стране во имя победы мировой социалистической
революции. Наблюдается подъем национального самосознания народов, освободившихся из-под ига империализма и
все более активно борющихся против неоколониализма, а также растущее стремление всех людей доброй воли
предотвратить мировую термоядерную войну, которая могла бы привести не только к уничтожению национальных
ценностей, но и к гибели целых народов. Все это, естественно, вызывает рост чувства патриотизма у различных слоев
общества.
Спекулируя на этом, реакционные буржуазные идеологи стремятся выдать указанные процессы в духовной жизни
общества за торжество национализма. Они пытаются отождествить патриотизм и национализм. С подобной идеей
выступали, например, некоторые американские философы на XV Всемирном философском конгрессе в городе Варне
(1973 г.). В литературе ее отстаивают такие известные социологи — «специалисты» по национальному вопросу, как Б.
Шейфер, Л. Доуб, Р. Эмерсон, Р. Страус-Хюпе и др. Наиболее откровенно эта идея прозвучала у Брэдфорда Бернса в
книге «Национализм в Бразилии». Он не без риторики заявляет: «Быть националистом — это быть гражданином,
осознающим свой долг перед родиной. Быть националистом — это просто-напросто быть бразильцем и патриотом»12.
Нетрудно заметить коварство этой концепции, которая содержит ложный вывод, что нельзя быть патриотом в наши
дни, не будучи националистом, и что, с другой стороны, интернационализм, как антипод национализма,
одновременно есть нечто противоположное патриотизму. Леонард Доуб, выдавая за патриотизм сознание
национальной исключительности, откровенно писал, что «преградой роста интернационализма является
убежденность людей в превосходстве своей страны и культуры»13.
На мельницу антикоммунизма льют воду некоторые модные концепции, рожденные в среде рабочего движения,
вроде «нового интернационализма» и т. п. Они сводятся к противопоставлению национально (или регионально) особенного общему в революционном процессе, самостоятельности отдельных отрядов рабочего движения их
международной солидарности, то есть, в сущности, к противопоставлению патриотизма проверенному исторической
практикой интернационализму. Хорошо известно, что интернационализм всегда предполагал как само собой
разумеющееся строгий учет национальной специфики. Это засвидетельствовано во многих документах
международного коммунистического движения. Л. И. Брежнев в речи на Конференции коммунистических и рабочих
партий Европы в Берлине в 1976 г. отмечал: «Уважение взглядов каждого участника, демократическая и подлинно
товарищеская атмосфера обсуждения, широкое сопоставление опыта различных партий, дружеская внимательность к
интересам партнеров позволили всем нам прийти к совместным оценкам и выводам по ряду актуальных проблем,
имеющих сегодня огромное значение для народов Европы и всего мира»14.
Гипертрофирование национальной или региональной специфики при недооценке интернационалистского единства в
условиях, когда общий классовый враг активно координирует свои антисоветские и антикоммунистические действия в
международном масштабе, свидетельствует о национальной ограниченности, о смешении действительного
патриотизма с национализмом.
Худший, наиболее одиозный вариант такого отождествления представлен маоистской концепцией. С безграничным
цинизмом спекулируя одновременно и на интернационализме и на патриотизме китайского народа, маоисты
демонстрируют миру великоханьский шовинизм, стремление к мировой гегемонии. «В Китае продолжается процесс
формирования национального сознания в духе враждебности и превосходства всего китайского по отношению к
внешнему миру,— отмечал польский еженедельник «Перспективы».— Опыт — хотя бы наш, европейский,—
указывает на то, что такой процесс может привести к опасным последствиям...»15
Исключительную важность для судеб революционного процесса имеет показ трудящимся массам, что патриотизм и
национализм — такие явления, которые, хотя и нередко сопутствуют друг другу, по существу своему чужеродны,
имеют разную социально-классовую основу. Это видно из того, что есть классы, которые националистичными были
всегда, а патриотичными — лишь в годы своего подъема (крупная буржуазия); есть классы и социальные слои,
которые патриотичны всегда, но не всегда исповедуют национализм — могут освобождаться от него под влиянием
революционных процессов и научной идеологии (крестьянство, близкая к народу революционно-демократическая
интеллигенция), и есть класс, который всегда патриотичен, представляя большинство своей нации и выступая в силу
12
Цит. по: Национализм в Латинской Америке: политические и идеологические течения. М., 1976, с. 290.
Doob L. Patriotism and Nationalism. Their psychological Foundation. New Heven, 1964, p. 263.
14
Брежнев Л. И. Ленинским курсом. Речи и статьи. М., 1978, т. 6, с. 66.
15
Цит. по: Правда, 1977, 2 сентября.
13
этого главным творцом и хранителем национальных ценностей, но вместе с тем по природе своей
интернационалистичен, чужд национализму (пролетариат).
Благородные идеи патриотизма с наибольшей плодотворностью влияют на общественный прогресс, когда
освобождаются от националистического груза и органически сочетаются с идеями интернационализма. В противном
случае патриотические чувства могут использоваться в антинародных целях. Они всегда были мощным
побудительным мотивом активных действий масс, особенно в защите родины от иностранной агрессии. Но усилиями
реакционной пропаганды патриотическое умонастроение нередко получало националистическую, шовинистическую
направленность, и тогда массы, сознание которых оказывалось отравленным ура-патриотическим угаром, становились
пушечным мясом.
Проблема соотношения патриотизма и национализма настолько сложна, что ее не могли решить даже великие
мыслители прошлого. Это относится, например, к Фихте и Гегелю16.
Немецкие мыслители не могли не видеть животворного характера патриотизма французских революционеров. С
другой стороны, они оказались свидетелями и захватнических войн Франции, которые велись тоже под флагом
патриотизма. В этом обстоятельстве (наряду со слабостью и непоследовательностью немецкой буржуазии, интересы
которой они идеологически выражали) кроется одна из причин противоречивости их взглядов на проблему
патриотизма. Особенно это характерно для Фихте. В диалоге «Патриотизм и его противоположность» (1807) он
высмеял «ура-патриотизм» и «патриотическое» верноподданичество17. Настоящий патриотизм Фихте видел в другом.
Он одним из первых философов связал патриотизм с развитием науки. «Патриот желает,— писал Фихте,— чтобы цель
человечества осуществлялась прежде всего в той нации, членом которой он является. Ускорить реализацию этой цели
в наше время можно только исходя из науки. Следовательно, наука и ее возможно большее распространение является
ближайшей из всех целей человеческого рода»18. В патриотизме Фихте видел средство объединения Германии. Он
решительно выступал против деспотизма и сепаратизма князей, бывших главным препятствием на пути к созданию
единой немецкой нации и единого германского государства как политического идеала ученого. Поначалу Фихте
возлагал большие надежды на идеологию французского освободительного движения, которое рассматривалось им как
главная сила против деспотизма. Но, разочаровавшись в надеждах на Францию, он стал относить прогрессивную
гуманистическую миссию к немецкому духу, к разуму немцев, к нации, которая может в оригинале усвоить его (Фихте)
философию, воплощая в жизнь общечеловеческие идеалы. Превращение революционно-освободительных войн
Франции в захватнические заставило Фихте увидеть главную задачу в идейной борьбе с французской агрессией. Но в
«Речи к немецкому народу» он допускает националистические крайности (1808), выдвигая такие идеи, как «праязык» и
«пранарод». Фихте заявлял, что только немцы «способны любить родину так, как это должно, в соответствии с
разумом». Он благословлял борьбу князя Бголова против польского языка. По его мнению, «раз народ перестал
управлять самим собой, он обязан также отказаться от своего языка и слиться со своими победителями»19. Здесь мы
видим национализм с шовинистическим налетом. Таким образом, Фихте так и не сумел по существу, различить
патриотизм и национализм.
Гегель тоже не понял сути патриотизма. Его заслугой была мысль, что патриотизм предполагает отечество, в котором
есть возможность волеизъявления личности. Но одновременно Гегель связывал патриотизм с сознанием абсолютности
государства, а такое государство фактически подавляет свободу. Таким образом, он впал в противоречие, для
преодоления которого не нашел другого средства, кроме апелляции к пресловутому абсолютному духу,
воплощенному в государстве... немецкого образца20.
Великий русский писатель Л. Н. Толстой в «Севастопольских рассказах» и «Войне и мире», как известно, создал
замечательные образы патриотов — героических рыцарей отечества. Но в последний период жизни, впадая в
глубокую ошибку, он стал вообще отрицать прогрессивное значение патриотизма, фактически отождествляя его с
шовинизмом и сводя его роль к обману масс в грабительских войнах и к поддержке реакционных правительств21.
В отличие от этих искренне заблуждавшихся мыслителей прошлого, представители буржуазной социологии, стоящие
на службе империализма, тенденциозно извращают существо патриотизма22. В попытках отождествить его с
16
Обращение к их взглядам, помимо всего прочего, актуально с точки зрения современной идеологической борьбы, в
частности между буржуазными и марксистскими социологами, представляющими два немецких государства — ФРГ и
ГДР. Первые, игнорируя конкретно-исторические условия, выхватывают и поднимают на щит те идеи Фихте, которые
свидетельствуют о его националистических отступлениях от демократизма. Вторые же — не отрицая слабых сторон
мировоззрения Фихте, ставят на службу гуманизму его прогрессивные идеи, составляющие сущность его концепции
германского национального государства, создаваемого на демократической основе (см. Манфред Бур. Фихте. М., 1965, с.
100—105; Абуш А. Ложный путь одной нации. М., 1962, с. 156).
17
Fichte I. G. Ausgewahlte Texte. Berlin, 1962, S. 127.
18
Цит. по: Фрагменты из произведений И.-Г. Фихте.— Философские науки, 1973, № 2, с. 126.
19
Цит. по: Меринг Ф. На страже марксизма. М.—Л., 1927, с. 184.
20
См.: Гегель Г. Работы разных лет. М., 1971, т. 2, с. 70.
21
См.: Толстой Л. Н. Поли. собр. соч. М., 1958, т. 90. Статьи: «Патриотизм или мир?», «Патриотизм и правительство», а
также его статью «Христианство и патриотизм».— Поли. собр. соч. Л., 1958, т. 39.
22
Gerstenmeier E. Neuer Nationalismus? Stuttgart, 1965, S. 5.
национализмом, шовинизмом используются даже «аргументы» от биологии23. Их откровенное биологизаторство
выражается в том, что законами биологии объясняется общественный прогресс, биологическое ставится выше
социального, между тем, как отмечал Ф. Энгельс, «при общественном производстве средств развития — уже
совершенно неприменимы категории из животного царства»24.
В качестве классического примера биологизаторства в объяснении явлений сознания выступает расизм во всех его
разновидностях. Это относится и к так называемому психорасизму. В его интерпретации действительный факт
зависимости психического от физиологического выглядит так, что, например, интеллектуальные способности людей
якобы жестко детерминированы их физиологическими и даже морфологическими особенностями. Психология здесь
сводится к физиологии и только ею объясняется. Так, американские исследователи проблемы «коэффициента
интеллектуальности» Г. Гаррет, О. Шай, Н. Дженсон заведомо ставили уровень интеллекта в прямую зависимость от
расовой принадлежности. В действительности же результаты тестов предопределяются не расой, а социальным
положением людей, условиями труда, быта, образования и т. п. Нетрудно видеть «патриотическую» (точнее:
националистическую) подоплеку подобных изысканий: «мы», дескать, заведомо способнее, интеллектуально выше
«их».
Крайним и наиболее одиозным выражением биологизаторства является стремление доказать, что национализм
неистребим потому, что коренится в неких изначальных биологических факторах, идущих от мира животных.
Имеются в виду и даже выдвигаются на передний план агрессивные отношения между особями в их борьбе за
существование. А нация изображается как некая совокупная особь, заведомо противостоящая и враждебная другим
народам.
Но, во-первых, даже в животном мире отношения не только не сводятся к агрессивности, но последняя и не составляет
главного в них. Ныне открыты психофизиологические механизмы, которые служат не столько интересам отдельной
особи, сколько сохранению и развитию вида в целом25. Во-вторых, в человеческом обществе агрессивные отношения
связаны не с природой человека как биологического вида, а прежде всего с частной собственностью. Они отнюдь не
являются необходимым проявлением сущности человека. Этой сущностью является социальность в широком смысле
этого слова и только социальность, выступающая, в частности, в виде патриотизма и интернационализма. Отсюда
вывод: национализм, хотя он и напоминает указанные явления агрессивности, но отнюдь не отражает главного даже в
отношениях животных. Следовательно, поднимаемая на щит апологетами национализма его «биологическая основа»
на поверку оказывается весьма хилой. Одновременно национализм, в отличие от патриотизма, и антисоциален.
Ликвидация частной собственности обрекает национализм на смерть. В зрелом социалистическом мире он существует
как остаточное явление, поддерживаемое влиянием буржуазной идеологии. Патриотизм же будет жить и процветать
до тех пор, пока существуют национальные различия и государственные границы.
Буржуазные психологи не видят (или намеренно скрывают) различия между националистическими и
патриотическими чувствами. Между тем оно имеет место даже на уровне обыденного сознания. Но только в этом
случае его трудно уловить. Что касается революционного патриотизма прогрессивных классов на уровне
идеологическом, а тем более патриотизма пролетариата, органически связанного с интернационализмом, то здесь
различие очевидно. И корни его надо искать в таких устоях человеческой жизни, как труд, деятельность, направленная
на преобразование общественных отношений, характер собственности.
В отличие от буржуазных идеологов, марксисты связывают природу патриотизма прежде всего с революционной
деятельностью людей, не обусловленной непосредственно их национальной принадлежностью, а в повседневной
жизни — с общественно полезным трудом. Человек, общаясь с другими людьми и создавая ценности, испытывает
чувство привязанности к ним; включая их во временную цепь «прошлое — настоящее— будущее», он сознательно
стремится полученное от предков и созданное им самим передать последующим поколениям, оставить о себе память.
Это в конечном счете и есть одна из самых общих основ патриотизма.
Такое понимание природы патриотизма помогает видеть его жизненность, устойчивость, а вместе с тем и его отличие
от национализма. Если: наиболее общий источник патриотизма — труд, то источником национализма в
капиталистическом обществе является частная собственность. Если одна из имманентных существенных черт
патриотизма состоит в солидарности, в коллективизме той или иной степени (это вытекает из самой природы труда,
не отягощенного грузом частнособственнических отношений), то национализм с его групповщиной лишь по
видимости напоминает коллективизм, по сути же ему имманентны эгоизм, отчужденность, противопоставление «я» и
«не-я», «мы и они», одних групп людей другим. Патриотизм тоже предполагает различение человеческих коллективов
на «мы» и «они», но отнюдь не противопоставление их интересов. В национализме же это противопоставление, то есть
упомянутая антисоциальность, содержится в самой его сущности.
Процесс психологической дифференциации людей и объединения их в определенные общности имеет корни в
далекой древности. Но как он развивался на разных этапах становления человеческих коллективов? По этому вопросу
имеются очень интересные суждения крупного историка и этнопсихолога Б. Ф. Поршнева в книге «Социальная
23
См.: Спурел X. Патриотизм с биологической точки зрения. М., 1914, с. 12, 38, 57.
Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 20, с. 623.
25
См., например, Крушинский Л. В. Роль элементарной рассудочной деятельности в эволюции групповых отношений
животных.— Вопросы философии, 1973, № 11; Панов Е. Н. Организация и эволюция популяционных систем.— Там же.
24
психология и история». Смысл этих суждений сводится к тому, что осознание общности «мы» приходит не иначе, как
через сопоставление своего коллектива с чем-то таким, что именуется «они», то есть «не-мы». И с этим нельзя не
согласиться. Но далее следует мысль, вызывающая возражение: осознание «они», то есть обособление, «первичнее, чем
«мы»»,— утверждает автор26.
Данное разделение во времени так же неуместно, как, например, разделение общего и особенного. Одно без другого не
существует. Осознание «они» всегда ассоциируется с «мы», оно не могло родиться без психологического
самопричисления к тому, что именуется «мы». В противном случае, то есть если чувство обособления родилось бы
раньше чувства солидарности, человеческое общество не могло бы возникнуть и развиваться. Эти чувства всегда
сопутствовали друг другу, но в целом преобладало чувство солидарности, хотя и в весьма узких рамках родовых
коллективов. Частная собственность усилила психологию обособленности. На ее основе и сложился национализм, но
тем не менее она не могла убить то, что отличает человека от всего живого,— социальность. А патриотизм есть одно из
выражений социальности людей.
Патриотизм — это естественное состояние сознания гражданина, понимающего свой долг перед родиной.
Национализм же — это искаженное отражение действительности, аномальное состояние сознания. Для него
характерно прежде всего некритическое отношение к ценностям своей нации и игнорирование ценностей
инонациональных. Это явление можно назвать этноцентризмом. Оно, конечно, может присутствовать и в сознании
патриота, отнюдь не исповедующего национализм, но опять-таки на уровне обыденном. Патриот-ненационалист, как
труженик, свои ценности стремится сохранить и приумножить, вовсе не противопоставляя их каким-либо иным
ценностям. Патриот-националист, как собственник, так или иначе обособляет, а в варианте шовинистическом
возвышает «мое» над «не моим», считает «мое» как что-то исключительное.
Нельзя не согласиться с утверждением авторов книги «Современное революционное движение и национализм», что
самопричисление себя к определенной общности и к ее ценностям не всегда означает этноцентризм. Это могут быть
национальное самосознание и патриотизм. В отличие от патриотизма, «в явлении этноцентризма групповая
идентификация с ценностями своей этнической группы не сопровождается осознанием гражданских обязанностей и
стремлением служить интересам своей нации...»27. Этноцентризм «не гражданствен по своей природе — он
эгоистичен»28. Национализм, вырастающий из этноцентризма,— это спесь и претензии на права без осознания
обязанностей перед обществом. Что касается патриота, свободного от национализма, то он всякую ценность для своего
«я» рассматривает как ценность для всего общества и даже для всего человечества. У националиста, если говорить
принятой в философии терминологией, «норма-цель», и «норма-рамки» постоянно находятся в конфликте. Главной,
доминирующей для него стороной в этом конфликте является «норма-цель».
Характерно, что националисты, неизменно объявляя себя патриотами, отказывают другим народам в праве любить
свою родину и, как правило, не видят у них никаких достоинств, третируют их. Так, идеолог французского
реакционного национализма, роялист по политическим взглядам, Ш. Моррис писал о немце, что это существо,
«которого Лютер и Кант, Фихте и Трейчке отвратили от рода человеческого»29. В 1934 г. он, критикуя марксизм,
одобрительно писал о «соединении» гитлеровцами национализма и социализма. Позднее он выступил против
франко-советского пакта, был мюнхенцем, проповедовал аншлюс Австрии гитлеровцами.
Патриотизм и национализм чужеродны и в эстетическом отношении. Патриотическое чувство ассоциируется с
возвышенным и прекрасным. Патриот-ненационалист благоговеет перед ценностями, созданными Человеком на
земле, радуется не только родному ландшафту, родной культуре, звукам родной речи, но и всему прекрасному, где бы
оно ни родилось. Он смотрит на мир широко. Взгляд же националиста на мир узок. Его чувство собственности,
стремление сохранить ее для себя, не дать никому низменно и безобразно.
Деятели, третирующие патриотизм как таковой, оказываются, по существу, на позициях национализма, что является
лишним свидетельством чужеродности этих явлений сознания. При этом мы имеем в виду не только идеологов
международных монополий, скрывающих за своими космополитическими лозунгами махровый шовинизм сильных
хищников, жаждущих власти над всем миром. Болезни национализма подвержены даже те, кто выступает против
идеи отечества из «благородных» побуждений, якобы от имени интернационализма. Таким был, например, анархист
Густав Эрве. «Могут ли сосуществовать патриотизм и интернационализм? — риторически спрашивал Эрве и с
иронией отвечал: — Да, как вода и огонь» (La Vie Socialiste, 20 Juin, 1905, № 16, p. 970). Между прочим, он, как и
подобает нигилисту (а нигилизм ничего общего не имеет с интернационализмом), предрекал скорое исчезновение
национальных языков и торжество эсперанто. Этот мнимый интернационалист в годы первой мировой войны стал
пропагандистом борьбы «до победного конца», после чего-де придет время свести счеты с национализмом. В итоге
«пришло время», когда Эрве стал ярым сторонником фашизма. Он преклоняется, благоговеет перед «своим»,
«отечественным», если даже оно уродливо. Эти особенности разных воззрений — патриотизма и национализма —
хорошо подметил еще В. Г. Белинский30.
26
См.: Поршнев Б. Ф. Социальная психология и история. М., 1966, с. 81.
Современное революционное движение и национализм. М., 1973, с. 116.
28
Там же.
29
Цит. по: Черняк Е. Пророки и мифы.—Дружба народов, 1973, № 5, с. 228.
30
См.: Белинский В. Г. Поли. собр. соч. М., 1954, т. IV, с. 489.
27
Таким образом, рассматриваемые явления предстают, по существу, как два разных миросозерцания. Как известно,
ядром мировоззрения является философия. Достижения в истории философской мысли служат, наряду с другими
духовными ценностями нации, предметом законной гордости патриотов. Но чтобы отмежеваться от национализма,
требуется конкретно представить, что именно, какие элементы истории философской науки связаны с особенностями
нации и что является общечеловеческим.
Нам представляются неприемлемыми попытки связывать характер философских учений в разных странах с так
называемым «психическим складом нации». При этом ссылаются иногда на следующее высказывание К. Маркса:
«Различие французского и английского материализма соответствует различию между этими нациями. Французы
наделили английский материализм остроумием, плотью и кровью, красноречием. Они придали ему недостававшие
еще темперамент и грацию. Они цивилизовали его»31. О чем здесь идет речь? Конечно, не о сущностных
характеристиках философского знания в разных странах, а главным образом о стиле изложения материала
французами, в отличие от аристократического стиля классиков английской философии. Но даже эти особенности
вытекают не столько из различия в психологии наций как чего-то неизменного, сколько из отличия двух буржуазных
революций.
Кроме того, буквально на одну страницу выше Маркс и Энгельс говорят о весьма реальных различиях между Бэконом
и Гоббсом, принадлежащим к одной нации. У первого «материя улыбается своим поэтически-чувственным блеском
всему человеку», а у второго — «чувственность теряет свои яркие краски и превращается в абстрактную чувственность
геометра...»32
Особенности, которые связывают с национальным характером, касаются, таким образом, только «колорита», но не
способа, не логики, не существа философского мышления. О «национальной» философии можно говорить лишь в
смысле происхождения тех или иных течений, традиций, школ, в смысле приоритета, преимущественного внимания к
тем или иным проблемам, особенностей условий борьбы материализма и идеализма. Но на всем этом меньше всего
сказывается так называемый «психический склад».
Патриотизм и национализм различаются в видении прошлого, настоящего и будущего, особенно в понимании места
традиций в судьбах народов.
Взгляд националиста на мир ретроспективен, он обращен прежде всего назад. Растущая интернационализация
общественной жизни с железной неумолимостью ломает тесную скорлупу националистического мирка. Поэтому
националист не может не воздыхать о «добром старом времени», когда он чувствовал себя безмятежно и прочно
сидящим на своем «национальном» сундуке. В патриотизме приверженность к традициям прошлого, хотя и является
существенным компонентом, не составляет главного. Причем, в отличие от националиста, для которого традиции
оказываются мертвым капиталом33, для патриота-революционера они подчинены задачам социального обновления.
Именно в этом плане В. И. Ленин писал о национальной гордости великороссов традициями революционной мысли и
борьбы34.
Взгляд патриота обращен в будущее, в сторону революции, устраняющей преграды на пути прогресса отечества. Эта
устремленность в будущее, желание перестроить общество и передать все ценное детям в сочетании с глубокими
историческими корнями в тысячелетней трудовой деятельности делают патриотизм своего рода символом бессмертия
Человека. Они отражают несравненно большую жизненность патриотизма перед устремленным в прошлое
национализмом, несмотря на его живучесть. Конечна, указанные качества в полной мере присущи патриотическому
сознанию на уровне научной идеологии. Нельзя не заметить, что на уровне обыденного сознания люди могут быть
чрезмерно озабоченными сохранением равновесия между динамизмом эпохи и устойчивыми образами прошлого,
могут с болезненной ревнивостью относиться к новому, вздыхая о прошлом и находя отраду для души, например,
только в музее (конечно, в «своем», национальном музее!). Следует подчеркнуть, что пока обыденное сознание не
озарено научной идеологией, полное отделение патриотизма и национализма невозможно.
В борьбе против националистической демагогии, попыток реакционеров сковать патриотизм железными узами
национализма коммунисты опираются на богатые традиции революционного патриотизма. В противовес
националистам, родоначальники патриотизма нового времени, герои 1789 г. очень хорошо понимали родство
патриотических чувств народов разных стран. Великий патриот Франции Максимилиан Робеспьер провозглашал:
«Люди всех стран — братья, и разные народы должны взаимно помогать друг другу по мере своих сил, подобно
гражданам одного и того же государства»35. Эта идея легла в основу декрета Конвента о помощи всем народам,
желающим низвергнуть своих тиранов.
Идеи общности патриотизма разных народов как «частного проявления любви к человечеству» (Н. А. Добролюбов)
31
Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 2, с. 144.
Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 2, с. 143.
33
Против такого понимания традиций выступал еще Гегель как великий мастер диалектики. «...Традиция,— писал
он,— по есть неподвижная статуя: она — живая и растет подобно могучему потоку, который тем больше расширяется,
чем дальше он отходит от своего истока» (Гегель. Соч. М., 1932, т. IX, кн. 1, с. 10).
34
См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 26, с. 106— 110.
35
Робеспьер Максимилиан. Избр. произв. в 3-х томах. М., 1965, т. И, с. 328.
32
получили известное теоретическое обоснование в трудах передовых домарксистских социологов36. В интерпретации
революционеров-демократов патриотизм предстает свободным от национализма. Это важно подчеркнуть в свете
задач современной идеологической борьбы. Национализм стремится присвоить себе все традиции прошлого и тем
самым затруднить объединение патриотических сил под лозунгом интернационализма. В действительности именно
интернационалисты, а не националисты продолжают прогрессивные традиции революционеров-демократов.
Из всего сказанного следует, что истинный патриотизм труженика имеет общую природу с интернационализмом,
который родился в качестве идеологии класса только с утверждением на исторической арене пролетариата. Для него
объединение в международном масштабе стало не только политической необходимостью (чтобы эффективнее
противостоять капиталу как силе международной), но органически вырастает из самой природы этого класса как
труженика и одновременно противника частной собственности. В основе интернационализма лежит в конечном счете
труд, он вырастает из осознания планетарного единства труда — главного, что объединяет прогрессивное человечество. Именно к рабочим относятся слова Маркса: «...человеческое братство в их устах не фраза, а истина, и с их
загрубелых от труда лиц на нас сияет человеческое благородство»37. Вот почему интернационализм при определенных
условиях неизбежно становится идеологией не только пролетариата, но и всех трудящихся. Главное из этих условий —
гегемония пролетариата.
Интернационалисты де могут не быть патриотами уже потому, что они люди труда, которые, в отличие от
тунеядствующих имущих классов, не могут не ценить то, что создано их руками. Следовательно, труд является
исходной основой для различения патриотизма и интернационализма, с одной стороны, и национализма — с другой.
Патриотизм крупной буржуазии, живущей за счет труда большинства своей нации и других народов, всегда был
националистическим. А ныне монополистическая буржуазия вообще антипатриотична, космополитична. По-иному
обстоит дело с мелкобуржуазными слоями. При анализе их патриотизма нельзя не учитывать двойственную природу
мелкого буржуа. Как частный собственник, мелкий буржуа националистичен, как труженик — патриотичен. Его
патриотизм освобождается от национализма в процессе социальных преобразований. На этом пути он и становится
тем самым «лучшим революционным патриотизмом», о котором писал В. И. Ленин.
Отождествление национализма и патриотизма неизбежно сопровождается затушевыванием классовой природы
последнего. А национализм, как известно, всегда характеризуется возвышением «общенационального» единства над
классовым. «Основная идея национализма,— писал венгерский марксист Золтан Комочин,— заключается в том, чтобы
выдавать классовые интересы буржуазии за интересы всей нации, всего народа. Национализм является орудием
установления господства буржуазии, упрочения и защиты ее власти и непрерывного распространения ее
экономического, политического, идеологического влияния»38. Классовые интересы буржуазии неизбежно выплывают
наружу в условиях обострения классовой борьбы. «...Буржуазия,— писал В. И. Ленин,— предает интересы свободы,
родины, языка и нации, когда встает пред ней революционный пролетариат»39.
Научное объяснение природы патриотизма состоит в том, чтобы видеть в нем и общедемократическое, и классовое.
Всякий действительный патриотизм включает в себя общенародное содержание: любовь к земле отцов, родному
языку, прогрессивным традициям культуры нации — все, что составляет национально-этнический аспект
патриотизма. При различии в характере этой любви у разных социальных групп есть нечто и общее. Вне
национально-этнического аспекта имеется также общедемократическое содержание. Патриотические чаяния
трудящихся тесно связаны с демократией. Защита ее всегда является предметом заботы подлинных патриотов.
Именно благодаря этому патриотизм выступает в качестве главного интегрирующего фактора, способного объединять
в национальном масштабе в борьбе против империалистической реакции представителей разных социальных групп.
Следует заметить также, что патриотизм служит одним из «мостиков» для перехода на сторону социализма людей,
ранее далеких от научного, марксистско-ленинского мировоззрения. Ярким примером этого является, например,
идейная эволюция графа А. Толстого, ставшего одним из крупнейших пролетарских писателей, в произведениях
которого особенно большое место занимают проблемы патриотизма. Прогрессивные деятели науки и культуры
нередко вступали в ряды коммунистических партий или примыкали к коммунистам, еще не осознав четко своих
классовых позиций. Они действовали, исходя из патриотических соображений, убеждаясь в том, что именно
коммунисты, борющиеся против эксплуататорского строя, выполняют великую патриотическую миссию сохранения
и приумножения национальных ценностей культуры (Ланжевен, Жолио-Кюри, Пикассо, Пабло Неруда и др.).
В своей самой глубокой сущности патриотизм носит классовый характер. В современную эпоху по своей классовой
природе патриотизм разделяется на буржуазный, мелкобуржуазный и пролетарский. Последний с победой
пролетарской революции и утверждением нового общественного строя стал социалистическим, общенародным. Он
является высшим типом патриотизма прежде всего потому, что органически связан с интернационализмом.
Разумеется, имеют место разного рода переходные, смешанные формы, особенно характерные для патриотизма в
развивающихся странах, неразрывно связанного с национально-освободительным движением и нередко, в той или
36
См.: Белинский В. Г. Поли. собр. соч., т. IV, с. 489; Чернышевский Н. Г. Поли. собр. соч. в 15-ти томах. М., 1949, т. XIV, с.
48.
37
Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 42, с. 136. - 35
38
Комочин Золтан. Национальные интересы и интернационалистские цели. М., 1976, с. 14.
39
Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 7, с. 241.
иной мере, с национализмом. Кроме того, необходимо учитывать особенности сознания внутриклассовых групп и
общественных прослоек (вроде демократической части офицерства, интеллигенции и т. п.).
В антагонистическом обществе у каждого из классов и социальных групп свой угол патриотического зрения40. Для
буржуа это прежде всего привилегии на внутреннем рынке, монополия на эксплуатацию своего народа и строй,
охраняющий узурпированные «права» имущих; для крестьянина и вообще мелкого буржуа — клочок земли,
мастерская или лавочка, которые может отнять «иноземец»; для интеллигента — святыни национальной культуры. Все
эти социальные группы связывают свое благополучие существования и приумножения национальных ценностей с
государством — правда, до тех пор, пока на собственной практике и под влиянием более передового класса не
убеждаются в антинародном характере прогнившего государственного строя. Только один класс — пролетариат, когда
становится «классом для себя», обращает свой взор в сторону революции. Свое главное патриотическое дело он видит
в революционном обновлении общества, в смене буржуазного социально-политического строя, что открывает простор
для расцвета всех сил нации, подлинного прогресса отечества. Причем не только собственные классовые интересы
освобождения, определяющие верность прогрессивным традициям нации, без усвоения которых нет прогресса,
побуждают пролетариат с удвоенной энергией бороться против буржуазного строя, против всех реакционеров,
разрушающих национальные ценности.
Сознательный пролетарий своей борьбой помогает соотечественникам увидеть действительное положение вещей,
различить реальные и мнимые национальные ценности, понять, что верхушка эксплуататоров является смертельным
врагом демократии, что интересы нации требуют ликвидации существующей власти. Забота о широких
общественных интересах, прежде всего о демократии и всех национальных ценностях, под влиянием рабочего класса
перемещается в центр патриотического сознания непролетарских слоев и служит укреплению единства всех здоровых
национальных сил.
Однако тот же национально-этнический элемент патриотизма, способный быть фактором внутринационального
сплочения, может играть и роль катализатора межнациональных антагонизмов. Это неизбежно, когда национальноэтническое становится самодовлеющим. Следовательно, если видеть только национально-этническую природу
патриотизма, связывать его только с приверженностью к прошлому нации, к традициям этноса, а последний
рассматривать классово не расчлененным, если, следуя за буржуазными идеологами41, считать нацию высшей и
единственно прочной общностью людей, то очень легко сбиться на точку зрения тождества патриотизма и
национализма. Попытки отождествить их выглядят более респектабельными, когда патриотизм подменяется
понятием «национальная идеология». Ныне это особенно характерно для ревизионистов, у которых классовое,
интернациональное заслоняется национально-специфическим, а идеология пролетариата растворяется в
«общенациональной идеологии». Это о них В. И. Ленин писал: «Идейно-политическое родство, связь, даже тождество
оппортунизма и социал-национализма не подлежит никакому сомнению»42. Понятие «национальная идеология»
весьма условно. Его ни в коем случае нельзя абсолютизировать. Без существенных оговорок можно принять эту
категорию только применительно к восходящему, но отнюдь не к развитому капитализму43.
Что касается анализа социальной структуры и идейных течений в развивающихся странах, то и здесь понятие
«национальная идеология» весьма и весьма условно. Абсолютизация его оказывается теоретически бесплодной и даже
дезориентирующей. Она ведет к тому, что утверждается ложная мысль об абсолютной прогрессивности национализма
в развивающихся странах и тождестве его с патриотизмом. Этому способствует сознание одного очевидного
немаловажного факта: на первом своем этапе национально-освободительные революции во многих странах
проходили в силу ряда исторических причин под знаменем национализма, главным образом в его мелкобуржуазной
разновидности. В науке он получил название «оборонительного» национализма. Как писал Р. Арисменди, «наш долг
— при контактах с националистами — соблюсти правильное соотношение между единством и идеологической
борьбой, что сегодня приобретает громадное практическое значение как для нас, так и для них. Потому что, не говоря
уже о ложном, механическом противопоставлении национального интернациональному, а патриотического
интернационалистическому, националисты могут стать игрушками той же самой классовой борьбы и империализма,
жизненно заинтересованного в том, чтобы отделить национально-освободительный поток от международной
социалистической революции»44
Таким образом, объективная неумолимая логика классовой борьбы состоит в том, что наши враги стремятся отделить
национальное от социалистического, то есть действительно патриотического, тогда как интересы прогрессивного
развития человечества требуют принципиально иного «отделения». Здесь основополагающим для нас является
указание К. Маркса о необходимости «раз навсегда оторвать дело национальностей от дела... контрреволюции»45. А
«разорвав» эти два чужеродных начала, необходимо соединить «дело национальностей» с делом мировой
социалистической революции.
40
Конечно, на личностном уровне классовая принадлежность и характер патриотических чувств могут не совпадать.
Rupert Emerson. From Empire to Nation. Cambridge, 1960, p. 90.
42
Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 26, с. 151.
43
См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 30, с. 111.
44
Арисменди Родней. Ленин, революция и Латинская Америка. М., 1973, с. 532.
45
Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 30, с. 459.
41
Полностью и со всей очевидностью отделить патриотизм от национализма смогла только историческая практика
пролетариата, что нашло отражение в теории научного коммунизма. Рабочий класс в ходе революционной ломки
буржуазных общественных отношений обнаружил верность патриотическим ценностям нации, одновременно дав
всему миру образец нового патриотизма, очищенного от скверны национальной вражды и ставшего могучим
стимулом всестороннего общественного прогресса.
Глава 2
СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ
И ВОЗНИКНОВЕНИЕ ПАТРИОТИЗМА НОВОГО ТИПА
Коренной поворот в истории человечества, начатый социалистической революцией, захватил все сферы общественной
жизни, самые глубинные пласты бытия и сознания людей. Многие линии общественного прогресса в условиях
социализма, хотя и получили отражение в науке, каждодневно открываются новыми гранями, требующими
дальнейшего глубокого осмысления. Но есть и такие социальные явления, которые только недавно оказались в поле
зрения исследователей. К числу их относятся коренные изменения в области патриотического сознания.
Социалистическая революция породила принципиально новое явление — социалистический патриотизм.
Исторический пример советских патриотов имеет громадное значение для мирового освободительного движения.
Пролетариат, вооруженный научной теорией общественного прогресса, осознал необходимость и возможность
уничтожения всякой эксплуатации на путях социалистической революции, открывающей простор для всестороннего
прогресса наций. В 1914 г., в разгар первой мировой войны, В. И. Ленин писал: «...нельзя в XX веке, в Европе...
«защищать отечество» иначе, как борясь всеми революционными средствами против монархии, помещиков и
капиталистов своего отечества, т. е. худших врагов нашей родины...»46. И далее: «Интерес (не по-холопски понятой)
национальной гордости великороссов совпадает с социалистическим интересом великорусских (и всех иных)
пролетариев»47.
В постановлении ЦК КПСС «О 60-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции» говорится: «За
революцией, за рабочим классом пошли широчайшие массы трудового народа, все передовые люди науки и
культуры». Что побудило их стать на этот путь? Среди прочих факторов не последнюю роль здесь сыграли чувства
патриотизма.
История показала, что насущные проблемы социального и национального прогресса получают коренное разрешение
только на путях пролетарской революции. Поэтому движение рабочего класса выступает как самое демократическое,
патриотическое. Но особенно велики его заслуги перед родиной там, где пришлось решать задачи не только
социальных преобразований, но и национального спасения. Известно, что в 1917 г. Россия в хозяйственнополитическом отношении пришла на грань катастрофы и легко могла стать добычей западных колонизаторов48. В этих
условиях социалистическая революция, как указывал В. И. Ленин, была «необходимостью, ибо иного выбора не
оказалось: англо-французский и американский империализм неизбежно задушит независимость и свободу России...»49.
Находившиеся у власти социал-оппортунисты, помогавшие буржуазии в одурманивании народа ура-патриотическим
угаром, в самый трудный час, как метко сказал Ленин, побили рекорд «по части предания родины». Победа Октября,
говорится в постановлении ЦК КПСС, «спасла нашу Родину от надвигавшейся катастрофы, к которой ее толкала
преступная политика правящих эксплуататорских классов — помещиков и буржуазии, вывела ее на путь подлинно
независимого развития, всестороннего социально-экономического и культурного прогресса».
Достижение в ходе революции демократических целей всех патриотов — мира между народами, самоопределения
наций, утверждения демократических институтов власти и т. д. — все это служило необходимой предпосылкой
борьбы за социализм. С другой стороны, только социализм открывает простор для последовательной и
всеобъемлющей реализации демократических требований. В. И. Ленин учил, что «социалистическая революция
невозможна без борьбы за демократию. Это бесспорно...»50. Но «надо уметь соединить борьбу за демократию и борьбу за
социалистическую революцию, подчиняя первую второй»51. Советская власть показала блестящий пример такого
соединения. И это создало ей авторитет в глазах патриотов, обеспечило мощную социальную опору. Еще накануне
Октября Ленин писал: «...предлагая тотчас демократический мир, отдавая тотчас землю крестьянам, восстанавливая
демократические учреждения и свободы, помятые и разбитые Керенским, большевики составят такое правительство,
какого никто не свергнет»52. История подтвердила реальность этого предвидения.
Буржуазные социологи и историки, стремясь обесценить исторический опыт СССР в глазах всех демократов мира,
утверждают, что Октябрьская революция была делом «кучки заговорщиков», действовавших при полном равнодушии
большинства и установивших жестокую диктатуру партии53. Подобная клевета не принимается даже некоторыми
46
Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 26, с. 108.
Там же, с. 110.
48
В годы войны государственный долг России увеличивался с невиданной быстротой: одни проценты за долги
превышали весь довоенный годовой бюджет (см.: Голиков Г. Великий Октябрь. М., 1977, с. 24).
49
Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 37, с. 191.
50
Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 49, с. 346.
51
Там же, с. 347.
52
Там же, т. 34, с. 239.
53
Профессор королевского колледжа Кембриджского университета Д. Данн писал, будто Октябрьская революция
была лишь «путчем незначительной группы интеллектуалов» (Dunn T. Modern Revolutions. An Introduction to the
Analysis of a Political Phenomenon. Cambridge, 1972, p. 46).
47
буржуазными учеными. Так, известный на Западе историк Э'Карр признает, что «за переворотом 25 октября
действительно стояло большинство населения»54. Уже обстановка сентября 1917 г. дала основание Ленину
констатировать: «За нами большинство класса, авангарда революции, авангарда народа, способного увлечь массы»55. И
рабочий класс действительно увлек за собой крестьянство, движение которого к октябрю 1917 г. перерастало в
восстание. Это дало основание Ленину сказать: «За нами большинство народа». Именно поддержка пролетарской
революции большинством трудящихся обусловила сравнительно бескровный переворот в октябре. А это всегда было
одной из забот патриотов: меньше человеческих жертв и разрушений материальных и духовных ценностей народа!
Конечно, многие из тех, кто сочувствовал революции или поддерживал ее, исходили из демократическипатриотических соображений, не разделяя на первых порах идей социализма. Путь средних слоев к социализму, а
следовательно, и к социалистическому патриотизму бывает нередко долгим и мучительным. Алексей Толстой в
романе «Хождение по мукам» хорошо показал это на примере своего героя Рощина, который еще в 1917 г. был
убежденным монархистом, но затем пережил тяжкие муки исканий и в конечном счете пришел в ряды защитников
социалистической революции. Такие люди вступали в ряды борцов за социализм, еще не зная существа марксистской
доктрины, практика борьбы убедила их как патриотов в том, что большевики — единственная сила, способная
сохранить национальные ценности и обеспечить действительную демократию. Революция в России была поистине
народно-патриотической. Такой характер ей придала гегемония пролетариата, главной патриотической и вместе с тем
интернационалистской силы XX века, выступающей в революции «за дело всего народа, во главе всего народа»56
В ходе революции четко обнаружилась противоречивая природа мелкой буржуазии и особенно среднего
крестьянства, в ту пору самого многочисленного слоя в населении страны. К. Маркс писал: «Мелкий буржуа...
составлен из «с одной стороны» и «с другой стороны». Таков он в своих экономических интересах, а потому и в своей
политике... таков он in everything (во всем). Он — воплощенное противоречие»57. Двойственная природа этого класса
отразилась в его патриотизме. Имея в виду национальную ограниченность этого патриотизма, В. И. Ленин писал, что в
вопросах большой политики судить «с точки зрения старого патриотизма... не только несоциалистично, но и вообще
неверно»58. В связи с Брестским миром партии «пришлось пройти полосу самого резкого расхождения с
патриотизмом»59 мелкой буржуазии, не понимавшей в этой критической ситуации необходимости территориальных
жертв ради победы социализма. Но, заключив мир, «ломая»60 слепой патриотизм мелких буржуа, партия Ленина
проявила действительный патриотизм — социалистический. Как и предвидел Ленин, утрата территорий оказалась
хотя и тяжелой, но временной. Национальные интересы в конечном счете восторжествовали на основе укрепления
социалистического строя.
Громадное значение имеет тот факт, что новая власть, возглавляемая партией рабочего класса, в числе самых первых
своих актов издала декреты «О мире» и «О земле», выражавшие самые насущные интересы и чаяния народа. Такие
«народники» и «патриоты», как эсеры, находившиеся у власти перед Октябрем, ничего не сделали для выполнения
многочисленных наказов крестьян, интересы которых они якобы представляли. Большевики же немедленно после
прихода к власти превратили наказы народа в закон и стали проводить их в жизнь.
События гражданской войны еще больше открыли глаза мелкой буржуазии на действительное положение вещей и
заставили ее переориентироваться. Крестьянин убедился в классовом единстве буржуазно-помещичьих кругов с
иностранным капиталом. Он увидел прямую угрозу потери земли, полученной в результате победы революции.
Одновременно он понял, что его единственный надежный союзник и защитник — пролетариат. В ноябре 1918 г. В. И.
Ленин констатировал: «...история сделала так, что патриотизм теперь поворачивает в нашу сторону. Ведь ясно, что
нельзя свергнуть большевиков иначе, как иностранными штыками»61. А в декабре 1920 г., когда встал вопрос об
иностранных концессиях в России, В. И. Ленин говорил, что позиции среднего крестьянина, «который будет лучше три
года голодать, чем отдать Россию иностранцам, это — настоящий патриотизм, без которого мы три года не
продержались бы. Без этого патриотизма мы не добились бы защиты Советской республики, уничтожения частной
собственности... Это — лучший революционный патриотизм»62
В ходе борьбы Советской власти за мир обнаружилась вся неприглядность позиций «левых» коммунистов, и особенно
Троцкого. Троцкисты еще до революции выдвинули фальшивый и несбыточный лозунг «Прочь границы!». Это был
откровенный космополитизм, ничего общего не имеющий ни с интернационализмом, ни с защитой национальных
интересов. Что касается их лозунга «революционной войны» якобы во имя интернационализма, то такая тактика была
чистейшей авантюрой. Продолжение войны означало бы гибель Советской власти. Большевики не допустили этого,
сохранив Советскую власть как базу мировой революции. В этом и проявилось подлинное единство патриотизма и
54
Carr E. H. The Bolsheviq Revolution. 1917— 1903. N. Y., 1950—1953, vol. 1.
Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 34, с. 244.
56
См. Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 11, с. 102.
57
Маркс К., Энгельс Ф. Соч., Т. 16, с. 31.
58
Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 38, с. 134.
59
Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 37, с. 190.
60
См. там же, с. 216.
61
Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 37, с. 216.
62
Там же, т. 42, с. 124.
55
интернационализма.
В первый период гражданской войны внутренней и международной реакции удалось использовать слепой
патриотизм определенных слоев против Советской России. Хотя основная масса шла в бой, гонимая белогвардейской
мобилизацией, некоторая часть народа шла за белыми, еще находясь в плену иллюзий старого патриотизма. И тем не
менее, как справедливо отмечается в нашей литературе, «внутренняя контрреволюция могла быть опасной только в
союзе с внешней или с актом национального предательства, например, сдачей немцам столицы, чему можно было
помешать только взятием власти большевиками»63. Верхние слои, выходцы из буржуазно-помещичьей среды, получив
мощную поддержку интервентов, в большинстве своем сражались не из высоких патриотических соображений, а из
желания вернуть богатства, отнятые у них Советской властью и переданные народу. «Было бы ошибочно думать,—
писал по этому поводу У. Черчилль,— что... мы сражались па фронтах за дело враждебных большевикам русских,
напротив того, русские белогвардейцы сражались за наше дело»64.
В конечном счете интервенты вынуждены были покинуть Россию. Вслед за ними бежали разбитые остатки внутренней
контрреволюции. Уходя, они оставили руины и пепелища, разграбленную и разрушенную ими, голодную страну.
Положение ее даже многие оптимисты, вроде Герберта Уэллса, считали безнадежным.
Но сохранилось и укрепилось главное — Советская власть, Советское государство, ставшее единым Отечеством
трудящихся. На основе этого в ходе строительства социализма и его последующего развития впервые в истории
сформировался единый для всего трудового многонационального народа патриотизм.
Констатируя этот небывалый в прошлом исторический факт, мы не можем вместе с тем не обратить внимания на то,
что и единый народ и его единый патриотизм складываются не вдруг и не в идиллической обстановке всеобщего
классового мира — картины, сюжет которой придуман оппортунистами правого толка. Предпосылкой образования
прочной социалистической общности, единой в классовом и межнациональном отношении, является размежевание
классовых сил. Начавшееся внутри национальных общностей размежевание на прогрессивную и реакционную части в
конечном счете вылилось в поляризацию революционно-интернационалистических и контрреволюционнонационалистических сил в масштабе всей многонациональной страны.
Размежевание с контрреволюцией предполагает одновременно борьбу за единство всех здоровых патриотических сил
нации, то есть ее большинства. Даже в обстановке небывало острой классовой борьбы в России партия Ленина вовсе не
исключала сотрудничества разнородных социальных сил в патриотической борьбе.
В новых условиях второго этапа общего кризиса капитализма объединения патриотов стали важным компонентом
политической жизни в странах, избравших социалистический путь развития, одним из решающих условий победы
революции и строительства социализма. Так, в конституции Польской Народной Республики записано: «Фронт
единства народа является общей платформой деятельности общественных организаций трудящихся и
патриотического объединения всех граждан... вокруг жизненных интересов Польской Народной Республики»65. Фронт
объединяет и направляет патриотическую деятельность миллионов граждан на социалистическое строительство. О
том, какое значение придается патриотическому воспитанию в странах социализма, свидетельствует, например,
проведение пленума ЦК ПОРП в апреле 1977 г., специально посвященного этой проблеме. В докладе на пленуме
Первый секретарь ЦК ПОРП Э. Терек отмечал: «...укрепление единства народа является главной задачей идейновоспитательной работы партии. Основное соединяющее звено в этой работе — это прежде всего патриотизм,
развившийся из лучших традиций польского народа. Это социалистический патриотизм, основной чертой которого
является чувство ответственности за жизненные интересы поляков, за безопасность и мирное развитие Родины.
Творческим выражением патриотизма является верная служба Родине, гражданская активность и прежде всего
добросовестная и высокопроизводительная работа на каждом участке экономики, науки и культуры, забота о нашем
совместном благе, гордость за достижения социализма в Польше»66.
Общенародный патриотизм — прямое продолжение патриотизма рабочего класса. Он впитал в себя верность
прогрессивным традициям культуры и освободительной борьбы, все лучшее из старого патриотизма.
Последовательная революционность, высокая идейность граждан, отождествляющих судьбы нации, Родины с
судьбами социализма — вот что прежде всего характеризует новый патриотизм. Этой новой духовной ценностью
общество обязано Коммунистической партии, которая всей своей деятельностью завоевала высочайший авторитет и
право быть политическим и духовным вождем всего народа.
В Конституции СССР, отражающей высшие интересы народа и принятой после всенародного обсуждения, записано:
«Руководящей и направляющей силой советского общества, ядром его политической системы, всех государственных и
общественных организаций является Коммунистическая партия Советского Союза. КПСС существует для народа и
служит народу.
Вооруженная марксистско-ленинским учением, Коммунистическая партия определяет генеральную перспективу
развития общества, линию внутренней и внешней политики СССР, руководит великой созидательной деятельностью
советского народа, придает планомерный, научно обоснованный характер его борьбе за победу коммунизма».
63
Сб.: Критика буржуазных концепций истории и политики КПСС. Л., 1974. с. 189.
Черчилль У. Мировой кризис. М., 1932, с. 174.
65
Цит. по: Проблемы мира и социализма, 1977, 6, с. 94.
66
Трибуна люду, 1977, 15 апреля. См. Комочин Золтан. Национальные интересы и интернационалистские цели, с. 16.
64
Коммунистическая партия одновременно выступает и как ведущая патриотическая сила, и как объект патриотических
чувств народных масс. Она является составной частью нового Отечества, а слова «коммунист» и «патриот» стали, по
сути, синонимами. Изучение и пропаганда героической истории Коммунистической партии имеет громадное
значение в патриотическом воспитании трудящихся. С партией они связывают самые благородные помыслы, все свои
подвиги в деле созидания и защиты самого справедливого общественного строя. А сама Коммунистическая партия
достигает успеха в своей деятельности, опираясь на великую силу социалистического патриотизма масс.
К социалистическому патриотизму в полной мере следует отнести ленинское указание на глубину патриотического
чувства и его устойчивость. Но, кроме того, ему присуща неизмеримо большая широта кругозора, вырастающая на
основе научной идеологии.
В сознании всех слоев трудящихся масс патриотизм на уровне идеологии утвердился впервые только при социализме,
органически сочетая в себе и глубокие чувства любви к Родине и ненависти к врагам ее, и идеи служения социализму,
сознание долга и гражданской ответственности за судьбу Родины, и, что особенно важно, волю к патриотическим
действиям, имеющим четкую направленность на борьбу за социализм и коммунизм. Патриотизм, как и
интернационализм, становится органической частью научного мировоззрения граждан социалистического общества.
Все это — закономерное следствие не только объективных условий социализма, но и большой идеологической работы
марксистско-ленинских партий братских социалистических стран. «Первоочередной задачей в идеологической
работе,— отмечалось в отчетном докладе Центрального Комитета КПЧ на XV съезде Коммунистической партии
Чехословакии,— остается систематическое воспитание людей в духе социалистического патриотизма, пролетарского и
социалистического интернационализма»67.
При социализме, таким образом, патриотическое сознание широких масс перерастает в патриотическое
самосознание.
Коренным образом меняется главная направленность патриотической деятельности. Патриотизм рабочего класса, с
построением социализма, воспринятый всеми трудящимися, воплощается в созидании в самом широком и
всеобъемлющем смысле этого слова. Повседневный труд становится основной сферой патриотической деятельности.
Как подчеркивалось в выступлениях на упомянутом выше пленуме ЦК ПОРП, «патриотизм в настоящее время — это
добросовестная работа». Нетрудно заметить, что если люди глубоко осознают общественную значимость труда,
связывают его с интересами и судьбами Отечества, революционного преобразования общества, то стимулы трудовой
деятельности неизмеримо возрастают. Таким образом, «замыкаются» в непосредственную связь результаты
повседневного труда в социалистическом мире и успехи мирового освободительного движения. Среди всех
компонентов патриотического сознания одно из важнейших мест занимает гордость революционными завоеваниями,
имеющими широкое общественное значение. У советских людей это гордость за первую победоносную
социалистическую революцию, за то, что они проложили ранее неизведанные пути в коммунизм, защитив в жестокой
схватке с фашизмом социализм и мировую цивилизацию; гордость за гигантский скачок от хозяйственной и
технической отсталости к вершинам прогресса. Эта гордость вдохновляет людей на новые свершения в труде во имя
мира и освобождения всего трудящегося человечества.
Особо подчеркнем, что в условиях социализма, преимущества которого органически соединяются с достижениями
научно-технической революции, особенно большое патриотическое значение имеет труд творческий, в который
вовлекаются миллионы трудящихся. Это естественное следствие роста их сознательности, образования.
Патриотическое сознание требует постоянного повышения трудовой квалификации.
Уместно здесь привести высказывание Эриха Хонеккера в докладе на IX пленуме ЦК СЕПГ, в котором патриотизм и
интернационализм непосредственно связываются с расширением знаний: «...в нашей республике все отчетливее
выявляется стремление людей, уже по большей части окончивших десятиклассную общеобразовательную и
политехническую школу, к дальнейшему образованию, к укреплению своего патриотического и
интернационалистского мировоззрения строителей социализма»68.
Историческая практика социализма начисто опровергла все ненаучные односторонние взгляды на проблему
отношения человека к труду. Одни объявляли человека по природе ленивым и говорили, что якобы только
материальная заинтересованность и принудительные факторы внешнего порядка заставляют его трудиться. Другие
возводили в ранг чуть ли не единственного стимула потребность творить, созидать. В гипертрофированном виде эта
точка зрения сводится к тому, что труд всегда есть радость независимо от его характера и общественных условий.
Человеку действительно присуща потребность в творчестве. Величайший порок эксплуататорского общества состоит в
том, что его режим угнетения глушит и даже убивает
радость творчества. Историческое призвание коммунизма состоит прежде всего в том, чтобы освободить от
антагонизма, от всей скверны эксплуататорского общества естественную потребность человека к творческому труду.
«Достижение высокой степени освобождения человека неразрывно связано с со-, зданием социальных предпосылок
приобщения масс к творческому труду, проявления каждым своей неповторимой творческой индивидуальности»69.
Трудящийся видит, что при социализме он работает на себя, что благополучие определяется количеством и качеством
67
XV съезд Коммунистической партии Чехословакии. М., 1977, с. 77.
Хонеккер Эрих. Роль рабочего класса и его партии в социалистическом обществе. М., 1973, с. 367.
69
Косолапое Р. И. Социализм. К вопросам теории. М., 1975, с. 4.
68
его труда. Принцип «от каждого по способности, каждому по труду» обеспечивает рост материальных стимулов. Но
тот же принцип совершает переворот и в сознании людей, содействуя развитию мощных духовных стимулов, В
эксплуататорском обществе моральные стимулы тоже имели место, но их • значение ограниченно. Например, в
трудовой деятельности людей они могли сказываться в интересах успешного ведения справедливой войны. При
социализме же морально-патриотические побуждения становятся постоянно действующей движущей силой.
Радость справедливо вознаграждаемого труда, постоянный рост фондов общественного потребления рождают новый
прилив сил и желание трудиться на благо «моего» коллектива, «моего» Отечества, не связывая все свои действия
непосредственно с материальным вознаграждением. Материальные стимулы, соединенные органически с
моральными, получают свое естественное, подлинно человеческое выражение, освобождаясь от налета стяжательства,
приобретательства и измеряясь удовлетворением разумных человеческих потребностей.
У сознательного члена общества потребность к творчеству не является изолированной от моральных стимулов, а тем
более противопоставленной им. Творчество всегда подвергается моральной оценке, вписывается в общие интересы
развития общества. Современное производство нуждается в особо четкой координации творчества индивидов в
рамках больших коллективов совместно работающих людей. Технологический и социальный факторы, тесно
переплетаясь, направляют творчество индивидов в русло общих интересов.
Нельзя не обратить внимания на то, что хотя объективно всякий добросовестный общественно полезный труд имеет
патриотическое значение, тем не менее нельзя упускать из виду, что некоторые упорно трудятся, руководствуясь вовсе
не патриотическими соображениями, а корыстью, безмерным честолюбием и другими сугубо личными мотивами.
Подлинно патриотический труд — это тот, который одновременно наполнен и творческим дерзанием, и высоким
сознанием общественного долга, стремлением органически сочетать личные интересы с общественными, а при
необходимости и подчинять первые последним. Разграничивать объективную роль и субъективные мотивы
деятельности людей очень важно для понимания громадного значения воспитательной работы.
Одним из важнейших критериев патриотического отношения к труду является стремление людей к максимально
продуктивному использованию рабочего времени. К. Маркс говорил, что всякая экономия сводится в конечном счете к
экономии времени. Особенно жизненно это указание Маркса в условиях научно-технической революции. «Вот цифры,
дающие представление о цене одной минуты в масштабах страны,— говорил Л. И. Брежнев в речи на XVI съезде
профессиональных союзов СССР.— За минуту вырабатывается более двух миллионов киловатт-часов электроэнергии,
выплавляется почти 300 тонн стали, добывается более одной тысячи тонн нефти, почти полторы тысячи тонн угля, 650
тысяч кубических метров газа. Потеря лишь одной минуты рабочего времени в масштабе страны равнозначна потере
результатов дневного труда двухсот тысяч рабочих.
Такова цена одной рабочей минуты. К сожалению, мы иногда забываем об этом. Иначе потери от прогулов и простоев
не измерялись бы миллионами человеко-дней»70.
Патриотическое сознание людей социалистического мира побуждает не только беречь каждую минуту рабочего
времени, но и повышать качество продукции. Борьба за эффективность и качество стала знамением времени,
сердцевиной экономической стратегии партии в десятой пятилетке. В преддверии 60-летия Октябрьской революции
по инициативе передовых коллективов Москвы и Ленинграда широко развернулось соревнование за успешное
претворение в жизнь намеченных XXV съездом КПСС социально-экономических задач, выполнение и
перевыполнение народнохозяйственного плана под лозунгом «Работать лучше, повышать эффективность и качество!».
В этом особенно слитно выступили и потребность к творчеству, и высокое сознание патриотического долга.
Такой труд становится основой гармонического развития личности. Как подчеркивал известный педагог В. А.
Сухомлинский, в нем «человек утверждает себя как гражданин...»71. «Гражданское,— продолжает он,— должно быть не
в звонкой фразе, а в душе — это одно из важнейших правил трудового воспитания... Один из тончайших секретов
воспитания — суметь увидеть, найти, открыть гражданское, идейное начало труда»72.
Сознание гражданственности в социалистическом патриотизме выражено неизмеримо больше, чем в старом
патриотизме. Оно предполагает преданность строю, верность морально-политическим принципам нашего общества
и одновременно, что не менее важно, критическое отношение к недостаткам. Чтобы любовь к Родине не выродилась в
простую сентиментальность, она должна сочетаться с борьбой против всякого зла, ослабляющего силы общества. В
этом особенно сильно выражены действенное начало нового патриотизма, его устремленность в будущее,
гражданская, социальная активность личности. Это естественно для общества, в котором множится широкая
самодеятельность всех сынов Отечества как подлинных хозяев страны.
Гражданственность означает способность «быть за все в ответе». Этот девиз в повседневной жизни настоящего
гражданина конкретизируется глубоким сознанием ответственности за дело, порученное обществом. Антиподами
такого сознания и поведения являются бюрократизм, стремление, не решая ничего, перекладывать ответственность и
само дело на других. «...Мое глубочайшее убеждение, что, когда кто-то делает за нас, когда инициатива не у нас, когда
аппараты и их головка не проникнуты патриотизмом дела, которое им поручено,— ни черта не будет... надо не
70
Брежнев Л. И. Ленинским курсом. Речи и статьи. М., 1978, т. 6, с. 326.
Сухомлинский В. А. Рождение гражданина. М., 1974, с. 319.
72
Там же.
71
гастролировать, а работать изо дня в день, имея все возможности наладить дело»73 — так писал Ф. Э. Дзержинский в
1925 г., будучи председателем ВСНХ.
При социализме новой сферой проявления патриотизма масс стала их самодеятельность в области управления
государственной и общественной жизнью. «И мы убеждены в том,— писал В. И. Ленин,— что с каждым шагом
Советской власти будет выделяться все большее и большее количество людей, освободившихся до конца от старого
буржуазного предрассудка, будто не может управлять государством простой рабочий и крестьянин. Может и
научится, если возьмется управлять!»74 Здесь уместно вновь обратиться к истории социалистической революции и
строительства социализма в нашей стране. Иные буржуазные идеологи, лишенные элементарного чувства
объективности, и по сей день твердят, что в 1917 г. власть перешла не к рабочему классу, а к некой партийной элите.
Но рабочий класс России действительно взял власть и умело и в высшей степени гуманно использовал ее в интересах
Отечества. Одним из первых шагов в этом отношении было установление рабочего контроля на производстве.
Нетрудно видеть, что уже в этой своей роли рабочий выступает как патриот, рачительный хозяин национальных
богатств, приумножающий их и сохраняющий от расхищения. Американский профессор истории Ф. Каплан счел
возможным писать, что экономика России «была обречена на дезорганизацию из-за «рабочего контроля»»75. В
действительности дезорганизация исходила из другого источника. В. И. Ленин писал относительно капиталистовуглепромышленников, что «дело дошло до невероятно наглых преступлений», «до порчи и остановки ими производства.
Растет безработица. О локаутах говорят. Локауты, в сущности, начинаются именно в форме дезорганизации
производства капиталистами...»76. Что можно было противопоставить этому? «Контроль, надзор, учет — вот первое
слово в борьбе с катастрофой и с голодом»77,— писал В. И. Ленин. Но кто должен осуществлять контроль? И на этот
счет у Ленина мы находим соответствующее указание: «Чтобы контроль над промышленностью действительно
осуществлялся, он должен быть рабочим контролем, чтобы во все ответственные учреждения входило большинство
рабочих и чтобы администрация отдавала отчет в своих действиях перед всеми наиболее авторитетными рабочими
организациями»78. Например, в Петрограде строгий контроль над вывозом сырья установил завком акционерного
общества «Лангезиннен и Ко». Комитет судостроительного завода Нового Адмиралтейства предупредил заведующих
цехами и кладовщиков о том, что все пропуска на вывоз с завода материалов и изделий должны быть подтверждены
им. В начале августа 1917 г. Центральный совет фабзавкомов Петрограда обратился с воззванием ко всем рабочим
города об охране фабрик и заводов, организации «своей надежной милиции».
Уже в начале революции практические дела рабочего класса стали подвигом всемирно-исторического значения. В. И.
Ленин отмечал, что «передовой рабочий, как руководитель бедноты, как вождь деревенской трудящейся массы, как
строитель государства труда, «пошел в народ». Тысячи и тысячи лучших рабочих отдал деревне Питер, отдали ей
другие пролетарские центры»79. Затем родились коммунистические субботники, договоры между коллективами
трудящихся по социалистическому соревнованию, поход двадцатипятитысячников, движение стахановцев и т. д.
Всюду на передних рубежах строительства социализма был рабочий класс. И ныне, в условиях зрелого социализма, он
на деле показывает свою руководящую роль в обществе.
Патриотизм проявляется и в социалистическом способе решения такой важной проблемы, ставшей ныне глобальной,
как охрана природной среды. Природа родного края уже сама по себе, а тем более включенная «в оборот»
человеческой деятельности, ее ценности, первозданные и произведенные человеком, чисто материальные и
эстетические,— все это служит всегда предметом гордости, любви и забот подлинных патриотов. М. Пришвин писал:
«Охранять природу — значит защищать Родину».
Фанатическая погоня капиталистов за прибылью, добываемой любой ценой, даже ценой опустошения природной
среды, поставила перед всем человечеством проблему спасения его «большого дома», сохранения его собственного
бытия. Социалистическая революция создает условия для решений этой проблемы. Забота о природе при
социализме возводится в ранг большой государственной политики и освящается Основным Законом
социалистического государства. Статья 18 Конституции СССР гласит: «В интересах настоящего и будущих поколений
в СССР принимаются необходимые меры для охраны и научно обоснованного, рационального использования земли и
ее недр, водных ресурсов, растительного и животного мира, для сохранения в чистоте воздуха и воды, обеспечения
воспроизводства природных богатств и улучшения окружающей человека среды». Миллионы тружеников в
социалистических странах выступают как рачительные хозяева, создатели и хранители национальных природных
богатств. Забота о природе приобретает в странах социализма характер всенародного движения.
Любовь к природе — замечательное эстетическое чувство, оно является важным компонентом патриотизма. Но в
каком виде? В какой связи? Взятое само по себе, изолированно от гражданских компонентов, это чувство может быть
выражением простой мещанской сентиментальности. У любого патриота-гражданина оно обязательно связывается с
73
Из рукописного наследия Ф. Э. Дзержинского.—Коммунист, 1977, № 11, с. 117—118.
Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 35, с. 276.
75
См.: Гегемония пролетариата в трех русских революциях. М., 1975, с. 314.
76
Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 32, с. 129.
77
Там же, т. 34, с. 156.
78
Там же, т. 32, с. 240.
79
Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 36, с. 363.
74
трудом народа, преобразующим и еще больше украшающим природный мир. У патриота-революционера это
чувство еще шире, глубже, богаче. «Я помню,— писал Ф. Дзержинский из тюрьмы,— что почти вся красота природы...
вызывала во мне мысли о нашей идее». В настоящем патриотизме слиты эстетика, рожденная природой, и эстетика
революции. Нет задачи важнее и благороднее, чем воспитание подобных чувств у всех людей, созидающих
коммунизм. Тогда само дело созидания становится главной радостью жизни миллионов людей.
Вдохновенным трудом советских людей наша Родина поднялась от отсталости к вершинам технического прогресса,
став ведущей индустриальной державой мира, что является предметом законной гордости всех патриотов Страны
Советов. На этом фоне жалкой демагогией выглядят рассуждения реакционеров о положении в пашей стране, о
смысле и целях нашей политики и т. д. Так, американский сенатор Г. Джексон, принадлежащий к кругу «ястребов»,
самых махровых антисоветчиков, ничтоже сумняшеся, заявлял, что экономической подоплекой мирных инициатив
нашей страны является якобы ее нуждаемость в западной технологии. Он делает вид, будто не понимает, что в
современном мире, в условиях научно-технической революции, все страны в известном смысле «нуждаются» в
международном обмене. Не составляют исключения и США. Сошлемся на официальный американский документ. В
1973 г. одна из подкомиссий конгресса, занимающаяся национальной безопасностью и научными проблемами (I),
пришла к выводу: «Бизнесмены в Соединенных Штатах и других высокоразвитых странах уже проявляют интерес к
передовой советской технологии в таких отраслях, как металлообработка, станкостроение, электроника,
энергетические установки, производство алюминия, добыча полезных ископаемых и другие»80.
Все расширяющейся сферой патриотической деятельности масс при социализме стала наука и культура. В отличие от
капитализма, где культура, как один из факторов прогресса отечества, была раздвоена в классовом отношении, при
социализме сложилась единая культура. Подлинная целостность этого элемента Отечества не может не сказаться
благотворно на патриотизме трудящихся в создании культурных ценностей. Единый социалистический образ жизни,
полный пафоса созидания и творчества, единые идеалы и цели—создание коммунизма, единство принципов
партийности и научности, единоголосый по своей классовой сущности отклик трудящихся, кому адресованы творения
культуры, при росте их образованности и разнообразия вкусов — все это создает атмосферу доброжелательства и
вместе с тем повышенных требований к деятелям культуры.
Утвердилось небывалое единство культуры и в другом отношении. Обычно при рассмотрении процессов культурной
революции в социально-классовом аспекте в литературе достаточно хорошо показываются достижения социализма в
росте образования, квалификации трудящихся, в преодолении противоположности между умственным и физическим
трудом. В национальном аспекте не менее убедительно раскрыты поистине революционные изменения,
заключающиеся в грандиозном росте культуры ранее отсталых народов, в ликвидации пропасти в уровне культурного
развития между разными нациями и народностями и достижении их фактического равенства.
Но культурная революция в национальном аспекте не ограничивается этим. Она означает не просто рост
национальных культур, но в еще большей степени их единение, взаимообогащение на основе социализма, результатом
чего является образование интернациональной социалистической культуры как органического целого. Культура
советского народа как новой исторической общности людей не есть простая сумма национальных культур, так же как
и сам народ не является простой суммой наций, народностей. В отличие от колонизаторских форм взаимоотношения
культур, социалистическая культурная революция отнюдь не ведет к какому-либо растворению, поглощению или
аннигиляции самобытности национальных культур. Клеветой на социализм являются суждения буржуазных
идеологов о характере советской общности людей и ее патриотизма. В Австрии в 1973 г. вышла книга с
претенциозным и интригующим названием: «Советский патриотизм — что это, собственно говоря, значит?». А значит
это, в изображении автора, ни более ни менее как «денационализацию». Западногерманский антикоммунист Б.
Мейснер утверждает: «Тезис о советском народе как новой социально-политической общности является
идеологическим обоснованием осторожно проводимой политики ассимиляции, направленной на постоянную
русификацию нерусских народов»81. Фальсификаторы коммунизма не хотят видеть, что именно революция в России
открыла простор для расцвета национальных культур, что важнейшим источником их роста служила взаимосвязь и
взаимопомощь пародов. Становясь взаимопроникающими частями единого целого, национальные культуры вместо с
тем сохранили и развили национальный колорит в содержании, форме, изобразительных средствах. Особенно
убедительным в этом отношении является факт бурного развития национальных языков: более сорока из них только
при Советской власти получили свою письменность, на базе которой впервые созданы самобытные национальные
литературы82. «Очень велико и многообразно сплетение (курсив наш.— Авт.) «музыкальных языков и диалектов»
Страны Советов»83 — так метко сформулировал особенность советской музыкальной культуры Б. В. Асафьев.
Патриотический аспект культурной жизни касается также проблемы преемственности. Буржуазные кликуши
изображают пролетарскую революцию как нашествие гуннов, сетуют на то, что сокровища национальной культуры
Цит. по: Антисоветизм па службе империализма. М., 1976, с. 57.
Osteuropa, 1972, N 12, S. 905.
82
Подробнее см.: Рогачев Л. М., Свердлин М. Л. Нации — парод — человечество. М., 1967, с. 146—175; Они же. Советский
народ — новая историческая общность людей. М., 1973; Они же. Патриотизм и общественный прогресс. М., 1974, с.
203—218.
83
Асафьев Б. В. Избранные труды. М., 1957, т. V, с. 61.
80
81
якобы «утоплены в море социализма— интернационализма». Так писал американский историк Лоу84. Одновременно
коммунистам приписывается и противоположное — отрицание процесса взаимовлияния культур. Так, Г. Кон, рисуя
явную карикатуру на коммунизм, писал: «Запад и его цивилизация олицетворяли все то, что Ленин был намерен
разрушить. Но он хотел также вырвать с корнем западное влияние в России»85. Искушенные в антикоммунизме и
формально знакомые с марксистской литературой, эти авторы не могут не знать, что В. И. Ленин неоднократно
высказывал принципиально иные идеи, ничего не имеющие общего с тем, о чем пишут эти господа. «...От
раздавленного капитализма сыт не будешь,— писал В. И. Ленин.— Нужно взять всю культуру, которую капитализм
оставил, и из нее построить социализм. Нужно взять всю науку, технику, все знания, искусство»86. На первом этапе
революции рабочий класс, ограбленный господствующими классами в области образования, еще не мог выступать в
роли творца ценностей культуры в узком смысле слова (искусство, наука). Но он взял на свои плечи защиту
культурных ценностей нации от разграбления и разрушения. А. В. Луначарский писал: «...как народный комиссар по
просвещению, болевший душою за целость художественных и исторических достояний народа, не могу не выразить с
восторженной радостью своей глубочайшей благодарности чудесной новорожденной петроградского пролетариата —
Красной Гвардии за то, что и в деле сбережения народных сокровищ она являет примеры, достойные преклонения»87.
Известно, например, что в первые месяцы революции Тульский Совет рабочих, солдатских и крестьянских депутатов
принял под «тщательную охрану» дом Л. Н. Толстого в Ясной Поляне. Совет депутатов города Клина освободил от
реквизиции дом П. И. Чайковского. Местными органами власти были взяты под охрану дома М. Ю. Лермонтова в
Тарханах, В. Г. Белинского в Чембаре и т. д.88 В огненном 1918 г. на имя В. И. Ленина поступило письмо от
Чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией города Борисоглебска. В нем говорилось: «В архиве кн.
Волконских, предков декабриста кн. Волконского, обнаружено много исторических документов, среди которых особо
важные: 2 подлинника за подписью Робеспьера и Бонапарта, таковые при чем и препровождаются Вам, так как мы
затрудняемся решить, в какое из научных учреждений эти документы направить».
В. И. Ленин с первых дней Советской власти проявлял постоянную заботу об охране ценных исторических
памятников. В этих целях Совет Народных Комиссаров создал специальную комиссию. Об отношении Ленина к
ценностям национальной культуры А. М. Горький писал следующее: «Я нередко подмечал в нем черту гордости...
русским искусством. Иногда эта черта казалась мне странно чуждой Ленину и даже наивной, но потом я научился
слышать в ней отзвук глубоко скрытой, радостной любви к рабочему народу»89.
Культурное наследие с точки зрения марксизма является своего рода сырым материалом для нового производства.
Социализм является источником мощного, небывалого в истории подъема культуры. Поэтому социалистическое
культурное воспроизводство выступает как значительно более расширенное по сравнению с буржуазным. Для него и
указанного исходного материала требуется намного больше. Необходимо также иметь в виду еще два обстоятельства,
подчеркивающие превосходство социализма перед капитализмом в отношении к культурному наследию: 1)
буржуазия сохраняет из прошлого то, что отвечает ее классовым интересам, а став реакционной, она отвергает и даже
разрушает многие ценности культуры, тогда как рабочий класс всегда заинтересован в сохранении и умножении всего
прогрессивного, 2) в буржуазном обществе наследование культурных ценностей осуществляется стихийно.
Пролетарский же способ наследования характеризуется сознательностью и планомерностью.
В условиях социализма не утрачиваются никакие подлинные ценности национальных культур. Это воочию показал
опыт не только СССР, но и других братских стран. «Наш рабочий класс и его передовой отряд — партия,—
указывается в резолюции I Национального съезда работников образования и культуры Кубы (1971 г.),— беря на себя
ответственность по защите национального характера культуры, подтверждают ее патриотическую и
деколонизаторскую направленность и высказываются за то, чтобы в художественных произведениях отразились
материальные и духовные преобразования, происходящие в кубинском обществе»90.
При социализме ликвидируется пропасть между создателями и потребителями культурных ценностей. Развитое
социалистическое общество характеризуется вовлечением в сферу научного и художественного творчества
миллионных масс трудящихся. Это факт громадного исторического значения. М. Горький писал, что «культура только
тогда прочна и способна к безграничному, бесперебойному росту, когда в дело культурного строительства включена
вся масса населения...»91.
И здесь ведущей силой общества стал пролетариат- Уже в первые годы революции, при острой нехватке кадров
просвещения, рабо чие взяли на себя, в сущности, основную ношу в ликвидации неграмотности на селе. Рабочие,
среди которых процент грамотных был больше по сравнению с сельским населением, шли на село, чтобы нести свет
84
The Russian Review, Hannover, 1963, N 1, vol. 22, p. 17.
Kohn H, Basic History of Modern Russia. Political, Cultural and Social Trends. N. Y., 1957, p. 101.
86
Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 38, с. 55; см. также т. 40, с. 102; т. 41, с. 304—305.
87
Донесения Комиссаров Петроградского ВРК. М., 1957, с. 307—308.
88
См.: Ненароков А. П. Российский пролетариат и культурное строительство (1918—1920 гг.).—В кн.: Рабочий класс —
ведущая сила Октябрьской социалистической революции. М., 1976, с. 287.
89
Горький М. Собр. соч. в 30-тп томах. М., 1952, т. 17, с. 39.
90
Иностранная литература, 1976, № 5, с. 226.
91
Горький М. О науке.— Комсомольская правда, 1951, 17 июня.
85
знания крестьянам. Рабочий класс сумел привлечь на свою сторону передовых деятелей науки и культуры. Одни из
них еще до революции определили свое кредо — служение пролетариату, другие пришли к этому в ходе революции.
А затем в процессе социалистического строительства был создан широкий слой интеллигенции из рабочих и
крестьян. В результате образовался союз пролетариата и науки, перед которым не могла устоять никакая темная сила.
Первой предпосылкой вовлечения широких масс в культурное творчество является образование, об успехах которого
свидетельствуют факты, характеризующие грандиозные успехи социализма, неведомые для развитых
капиталистических стран. Если в США, передовой стране капитализма, до сих пор насчитываются миллионы
неграмотных, то в СССР, как и в подавляющем большинстве других социалистических стран, неграмотность давно
ликвидирована.
Всеми видами обучения в нашей стране охвачено около 94 млн. человек, или каждый третий гражданин СССР.
Причем свыше 20 млн. человек учатся в вечерних общеобразовательных школах, заочных и вечерних отделениях
техникумов и вузов, школах коммунистического труда и т. п. По данным социологов, например, работающие
мужчины в СССР тратят на самообразование более четырех с половиной часов в неделю, тогда как в США — менее
одного часа92. Не менее показательно и то, что среди трудящихся, которые стремятся к продолжению образования,
подавляющее большинство составляют передовики производства. Анализ данных социологических исследований
наказывает, что среди мотивов поступления в вечернюю школу на первом месте стоит желание принести больше
пользы обществу на основе повышения знания и квалификации 93. Это свидетельствует о высоком сознании
патриотического долга, проявляющемся в повседневной деятельности широчайших масс трудящихся.
Одной из традиционных сфер патриотической деятельности является укрепление обороны страны. История знает
немало примеров воинской доблести. Но социализм породил принципиально иные источники военных подвигов,
ставших явлением массовым. Когда молодой Советской республике пришлось вступить в войну, самую справедливую
из всех войн в истории человечества, В. И. Ленин провозгласил: «Мы оборонцы с 25 октября 1917 г. Мы за «защиту
отечества», но та отечественная война, к которой мы идем, является войной за социалистическое отечество, за
социализм, как отечество, за Советскую республику, как отряд всемирной армии социализма»94
Защищая революцию, «социализм, как отечество», уже в гражданской войне в России рабочие проявили такой
героизм, какого в других государствах не было и быть не могло95. Это о них с гордостью и одновременно с болью Ленин
говорил: «...гибли лучшие люди рабочего класса, которые жертвовали собой, понимая, что они погибнут, но они
спасут поколения, спасут тысячи и тысячи рабочих и крестьян»96. Партия, цвет рабочего класса, в годы гражданской
войны потеряла на фронтах около 50 тыс. человек97.
В Великой Отечественной войне советскими людьми были совершены небывалые по бесстрашию и воинской доблести
подвиги самопожертвования, которые изумили весь мир. Ломая головы над источниками этого героизма, ученые
мужи Запада не видят главного. Одни ищут корни героизма, например, в традиционной военной стойкости и
выносливости русского солдата, другие — в жестокости фашистов, вызвавшей гнев и ярость людей, третьи — в умелой
пропаганде старых традиций, что якобы вызвало к жизни «русский воинствующий национализм».
Если бы это был «национализм», он непременно проявился бы и тогда, когда Советская Армия вступила на
территорию врага. В действительности же советские воины проявили беспримерный гуманизм и интернационализм.
Они прежде всего сделали все необходимое для организации здравоохранения в побежденной стране. После разгрома
фашизма медицинское обслуживание населения в Германии находилось в катастрофическом положении. В Берлине
из 33 000 больничных коек, имевшихся в довоенное время (7,7 койки на 1000 человек населения), осталось 8500, из 6500
врачей, работавших до войны, в 1945 г. осталось около 2000. Смертность грудных детей в Дрездене составила летом
1945 г. 73 процента. По стране распространились инфекционные (дизентерия, брюшной тиф) и социальные болезни
(венерические и туберкулез). Больницы и предприятия фармацевтической промышленности были почти полностью
разрушены. Советская военная администрация немедленно оказала населению помощь. Самоотверженная работа
большого числа советских врачей, служивших в Советской Армии, сыграла громадную роль в лечебнопрофилактической работе, в спасении жизни многих тысяч людей98. Это ли не показатель гуманизма советских
патриотов, свободных от чувства мести, которое в подобных ситуациях всегда несет националистическую окраску. Что
касается традиционной стойкости, гнева по отношению к захватчикам и тому подобных психологических моментов, то
они, конечно, сыграли свою роль. Традиции тоже работали на нашу победу, но главный источник ее был в том, что,
как образно сказал И. Эренбург, к слову «Россия» прибавилось слово «Советская», а вставшее во время войны прошлое
«соединилось с настоящим и будущим»,— следовательно, в «органической связи России и Октябрьской революции»99.
92
См.: Правда, 1977, 12 августа.
См., например: Духовный мир советского рабочего. М., 1972, с. 151—152.
94
Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 36, с. 82.
95
См. там же, т. 42, с. 140.
96
Там же, т. 40, с. 296.
97
См.: История Коммунистической партии Советского Союза. М., 1968, т. 3, кн. 2, с. 554.
98
См.: Шюлер Хайнц (ГДР). Развитие здравоохранения в Германской Демократической Республике.— В кн.: Социализм
и здравоохранение: проблемы здоровья и физического развития человека. М., 1977, с. 93—94.
99
См.: Красная звезда, 1943, 11 ноября.
93
Ни одна война в прошлом не знала такого размаха партизанского движения, как Великая Отечественная война.
Движимые патриотическими чувствами, массы трудящихся шли в партизанские отряды. По поводу этого народного
движения тоже нагромождено немало фальсификаций. Так, в одном из боевых наставлений по борьбе с партизанами,
разработанных вермахтом, указывалось, что партизанские отряды комплектуются из якобы насильно призванных из
населения рекрутов. Эту ложь опровергает, например, следующая директива Центрального штаба партизанского
движения местным штабам: «Мобилизацию населения в партизанские отряды запрещаю. Партизанское движение
есть движение добровольческое, движение патриотов, оно растет и будет расти в результате огромного стремления
трудящихся масс разбить немецких оккупантов»100.
Теперь спустя десятилетия, пытаясь как-то оправдать жестокое поражение фашизма и рассчитывая на
неосведомленность людей, родившихся после войны, реакционные историки преподносят читателям заведомую ложь.
В книге «Тайная полиция: 1937— 1945», опубликованной в Мюнхене в 1974 г., Вильгельм фон Шрамм пишет, что
«десятки тысяч людей разных национальностей встречали немцев как освободителей»101. Рейнгард Гелен утверждает,
что летом 1942 г. якобы от 700 тысяч до миллиона граждан СССР добровольно сотрудничали с немцами и «в повестку
дня встал лозунг — освобождение вместо завоевания»102. Эти домыслы нетрудно опровергнуть свидетельствами самих
гитлеровцев, которые вынуждены были признавать прямую связь патриотических подвигов советских людей с
идеалами коммунизма и отсутствие какой-либо идейной основы для сотрудничества между оккупантами и местным
населением.
В брошюре «Политические задачи немецких солдат в России в разрезе тотальной войны», изданной командованием 3й немецкой танковой армии в мае 1943 г., говорилось: «Русский человек должен быть привлечен к совместной работе с
немцами. Этого можно добиться силой, но нельзя заставить народ идейно бороться за осуществление этих задач...
Борьба против большевизма — это борьба двух мировоззрений. В таком понимании победа не может быть достигнута
только одним оружием. Решающим для исхода войны на Востоке является то, чтобы немцы вырвали корни
большевизма из сердца народа». Этим гитлеровцы расписались в своем бессилии сокрушить противника в битве
мировоззрений, признав идейную силу непобедимости советского народа.
Гитлеровский министр оккупированных восточных территорий Розенберг не без знания дела говорил, что «население
Белоруссии в такой степени заражено большевистским мировоззрением, что для местного самоуправления не имеется
ни организационных, ни персональных условий». О каких условиях можно было говорить, если героический народ
республики во имя спасения социалистического Отечества пожертвовал четвертью своего населения, а его
партизанская армия не дала ни дня покоя врагу и заставила оттянуть на себя многие дивизии фашистских регулярных
войск.
Вопреки прогнозам гитлеровских стратегов, события второй мировой войны показали, что не только советские люди,
но и истинные патриоты в других странах Европы, оккупированных гитлеровской армией, даже в самый тяжелый
период глубоко верили в победу Советского Союза, органически связывая ее с борьбой за освобождение своей родины.
Выдающийся патриот Болгарии генерал Займов, преданный военному суду за борьбу против гитлеровцев, говорил в
мае 1942 г.: «Если бы освободить советское посольство от полицейской блокады, будьте уверены, что тысячи патриотов
со всех концов страны придут туда, чтобы засвидетельствовать, что их возмущают намерения превратить Болгарию в
базу для войны против Советского Союза... Москва остается единственной надеждой народов мира... Москва —
надежда каждого человека, который хочет иметь свою родину...»103 Генерал заявил, что он верит в победу СССР и не
жалеет, что за эту веру предстал перед судом. На вопрос судьи, где источник таких настроений у генерала царской
Болгарии, Займов ответил, что это результат его близости к простым солдатам и их влияния. Подвиги героев Великой
Отечественной войны навсегда остались в памяти благодарных потомков. В мемориале Сталинградской битвы на
могильной плите есть такая надпись: «Спасибо за жизнь». Это волнующий символ преемственности поколений
патриотов. Советская молодежь бережно хранит военно-патриотические традиции своих отцов. Чтя их память, она
готовит себя к выполнению своего патриотического долга. «В революционном прошлом и настоящем нашей родной
партии, в славных традициях советского народа черпает советская молодежь коммунистическую убежденность,
страстность и настойчивость в достижении намеченных целей»104. Так писали от имени всех юных патриотов
участники Всесоюзного слета победителей похода комсомольцев и молодежи по местам революционной, боевой и
трудовой славы. Они заверили Центральный Комитет КПСС, что будут и впредь «перенимать от старших поколений
горячий патриотизм и пролетарский интернационализм»105. Готовность к защите Родины — это внутреннее
побуждение сердца патриота и веление Отечества, освященное его законами. В Конституции СССР записано: «Защита
100
История Коммунистической партии Советского Союза. М., 1970, т. 5, кн. 1, с. 491.
Цит. по: Хатцер Фридрих. Литература агрессии.— Иностранная литература, 1977, № 9, с. 186.
102
В «Литературной газете» (1977, 14 сентября, с. 9) рассказано о содержании западногерманского телефильма
«Перебежчик», в котором изменник Родины Власов кощунственно изображается как «русский патриот», «борец за
свободу и демократию», оплакивается «трагическая участь геперала-патриота», который хотел быть «освободителем
России» с помощью... фашистских захватчиков!
103
См.: Люди молчаливого подвига. М., 1975, с. 149.
101
104
105
социалистического Отечества есть священный долг каждого гражданина СССР. ...Воинская служба в рядах
Вооруженных Сил СССР — почетная обязанность советских граждан».
Империализм располагает огромным, постоянно растущим военным потенциалом, его агрессивная природа
сохранилась, призраки войны еще живут в гонке вооружений, порождаемой интересами военно-промышленных
комплексов. Поэтому «утверждение в сознании трудящихся, прежде всего молодого поколения, идей советского
патриотизма и социалистического интернационализма, гордости за Страну Советов, за нашу Родину, готовности
встать на защиту завоеваний социализма было и остается одной из важнейших задач партии»,— говорил товарищ Л.
И. Брежнев на XXV съезде КПСС.106
106
Глава 3
ИНТЕРНАЦИОНАЛИСТСКИЙ ХАРАКТЕР СОЦИАЛИСТИЧЕСКОГО
ПАТРИОТИЗМА
Главная, определяющая черта советского патриотизма — это его неразрывная связь с пролетарским
интернационализмом. Что касается внутрисоюзных отношений, то здесь имеет место не просто сочетание
патриотизма и интернационализма, а их совпадение. Вызывает возражение вывод, будто «главный объект
патриотизма — национально-особенное, неповторимое по своей национальной форме»107. Так же неприемлемо
фигурирующее нередко в литературе понятие «национальный патриотизм» в отношении советской действительности.
Фактически речь может идти о национальной гордости, которая не исчерпывает всей полноты патриотизма. У нас,
скажем, нет русского патриотизма, но есть русская национальная гордость. А патриотизм есть только общесоветский.
Приведенные суждения подтекстно содержат неверную мысль, что существуют два равнозначных вида патриотизма—
национальный в общесоветский. Специфическое национально-этническое, составляя важный элемент отечества, как
объекта и источника патриотизма, не есть главное в нем. Основное, определяющее в отечестве — это общественный
строй. Выше приводилось положение В. И. Ленина о «социализме, как отечестве». А социализм интернационален. К
тому же у советских людей всех национальностей общественный строй и по форме государственной власти один —
советский. Поэтому речь должна идти не о сочетании советского патриотизма и интернационализма, а о том, как
«внутри» этого патриотизма, совпадающего с интернационализмом, соотносятся национальное и общесоветское
(интернациональное). Советский патриотизм включает национальную гордость, которая предполагает верность
самобытным прогрессивным традициям своей нации. Но и здесь главным предметом гордости является не столько
прошлое национально-особенное, сколько советская новь, достижения нации в социалистическом строительстве, ее
вклад в интернациональное дело созидания коммунизма. Выдвижение на передний план прошлого национальноособенного означает возвращение к старому национально-ограниченному патриотизму.
Советский народ как общность синтезирует в себе все ценное в многообразной национальной жизни, исторический
опыт наций, их общественный потенциал. Он представляет собой единый экономический, социально-политический и
духовный организм, который несравненно более жизнеспособен в противостоянии мировому империалистическому
фронту. Следовательно, данная общность по отношению к нациям, объединенным в ней нерасторжимыми узами,
выступает как своего рода доминанта, образование более высокого порядка. Таким же образом соотносится и
советский патриотизм с национальной гордостью. В докладе Л. И. Брежнева о 50-летии СССР была выдвинута . новая
категория — «общенациональная гордость советского человека». Это огромное емкое, богатейшее по своему
содержанию чувство, как указывал Л. И. Брежнев, «глубже и шире» традиционных национальных чувств отдельного
народа108. Оно по сути совпадает с советским патриотизмом, когда речь идет о национальных отношениях внутри
СССР, о национально-этнических элементах вроде языка, традиций культуры, искусства и т. п109. Но помимо этого
советский патриотизм включает как главный социально-классовый аспект, предполагая, например, проблемы
патриотизма и труда, патриотизма и дальнейшего укрепления социально-политического и идейного единства
советского общества, патриотизма и укрепления обороноспособности, патриотизма и интернационального долга
перед международным революционным движением.
Рожденное социалистической революцией интернациональное Отечество прошло испытание на прочность в Великой
Отечественной войне. Жестоко просчитались гитлеровские стратеги, делавшие главную ставку на развал Советского
многонационального государства. Незадолго до начала войны военный атташе Германии в СССР генерал Кёстринг
сообщал в Берлин о «миллионах недовольных» в радах Красной Армии, о том, что представители нерусских
национальностей ненадежны для Москвы и потому могут быть зачислены в потенциальные союзники Германии 110. Ход
войны продемонстрировал прямо противоположное. Глубокий патриотизм и интернационализм проявили
представители всех национальностей как в регулярных армейских частях, так и в партизанском движении. Даже
реакционные буржуазные историки признавали, что в СССР во время войны национализм «был не в состоянии
проникнуть в массы населения» и что основная масса осталась в «стороне» от него. Так писал в 1963 г. американец
Армстронг. Тем не менее и ныне ставка на национализм отнюдь не снята с вооружения у тех, кто готовит новую войну
107
Гречанов А. Д., Котов Н. И., Разумовский А. М. В. И. Ленин о сочетании интернационализма и патриотизма. Л., 1969, с.
14.
108
Правда, 1977, 17 сентября.
109
В художественной форме чувство семьи единой, связанное с образами природы разных краев нашей страны,
хорошо выразил Расул Гамзатов в цикле стихов «Из белорусской тетради»:
И в душе моей слиты навеки
Шум берез и безмолвие гор,
Могилевские синие реки
И зеленый каспийский простор.
110
См.: Звезда, 1976, № 10, с. 170.
против СССР. Это означает, что борьба против националистических происков антикоммунизма, разжигания им
национализма была и остается одной из центральных задач идеологической работы.
Защитив в жестокой битве Страну Советов как отряд всемирной армии социализма, советские люди одновременно
выполнили свой интернациональный долг. Логическим следствием их победы было образование мирового
социалистического содружества. При анализе взаимосвязи патриотизма и интернационализма в рамках этого
содружества нельзя не учитывать, что братские страны, оставаясь полностью суверенными, уже не являются
«обособленными» отечествами. «Для нас, болгар, социалистическое отечество — это детище социалистической
революции, осуществленной в нашей стране, детище болгаро-советской дружбы, огромной исторической помощи,
оказанной Страной Советов,— говорил болгарский ученый Я. Янчев на одной из международных конференций.—
Освещение этих связей, закономерностей развития, реальных тенденций и перспектив дальнейшего укрепления
единства с советским народом и народами других социалистических стран является частью марксистско-ленинской
теории о социалистическом отечестве, патриотизме и интернационализме»111
Государства социалистического содружества в тесном единении противостоят мировой реакции и, следовательно,
выполняют роль интернационального отечества трудящихся, как оплота борьбы за мир, национальный суверенитет,
демократию и социализм. И эта роль обусловлена как историческими преимуществами социализма, так и
преимуществами, которые порождает их тесное сотрудничество. В Конституции СССР законодательно закрепляется,
что Советский Союз «как составная часть мировой системы социализма, социалистического содружества развивает и
укрепляет дружбу и сотрудничество, товарищескую взаимопомощь со странами социализма на основе принципа
социалистического интернационализма...». В моральном кодексе строителя коммунизма, сформулированном в
Программе КПСС, прямо и непосредственно связываются любовь к социалистической Родине и преданность
интересам мирового социалистического содружества. Здесь как нельзя лучше выражено органическое единство и даже
определенная слитность социалистического патриотизма и интернационализма.
С победой Октября интернационализм в СССР стал государственной политикой. С возникновением мирового
социалистического содружества он превратился уже в многостороннюю государственную политику. Использование
государственных рычагов для осуществления интернациональных связей и согласования действий социалистических
государств на международной арене, во всех международных организациях неизмеримо увеличило возможности
интернационализма как постоянно действующего и всевозрастающего фактора мирового прогресса.
Одновременно эти процессы еще больше обнажают вред национализма, как правило паразитирующего на
национальных чувствах и прикрывающегося патриотизмом. Патриотический долг требует от граждан не только
укрепления социализма, но и непримиримого отношения к тем, кто своими действиями наносит вред обществу,
государству, вроде различных диссидентов, сионистов, националистов и т. п. Хотя таких отщепенцев единицы в
социалистическом обществе, тем не менее политический вред их, как союзников антикоммунизма, немал. Вредное
воздействие на сознание идейно незрелых людей могут оказывать идеологические диверсии буржуазной и
ревизионистской пропаганды, неизменно апеллирующие к националистическим предрассудкам. В США, например,
опубликована книга антисоветского содержания, которая многозначительно названа: «Национализм — последняя
стадия коммунизма». В этом плане возлагаются надежды на разрядку в международных отношениях. Во-первых, в
связи с разрядкой борьба двух миров переносится главным образом в сферу идеологии, где, по расчету буржуазных
идеологов, можно преуспеть в распространении национализма; во-вторых, с преодолением былой конфронтации
между двумя системами, которая сплачивала социалистические страны, в условиях разрядки, по тем же расчетам,
возможно усиление центробежных националистических тенденций.
Коммунисты, не переоценивая национализма, руководствуются указаниями В. И. Ленина о том, что борьба с этим
закоренелым предрассудком «тем более выдвигается на Первый план, чем злободневнее становится задача
превращения диктатуры пролетариата из национальной (т. е. существующей в одной стране и неспособной
определять всемирную политику) в интернациональную (т. е. диктатуру пролетариата по крайней мере нескольких
передовых стран, способную иметь решающее влияние на всю мировую политику)»112.
Националистически мыслящие люди абсолютизируют значение суверенитета, превращают его в самоцель, что
вступает все больше в противоречие с объективным процессом интернационализации общественной жизни. Еще Ф.
Энгельс писал: «Крупная промышленность уже тем, что она создала мировой рынок, так связала между собой все
народы земного шара, в особенности цивилизованные народы, что каждый из них зависит от того, что происходит у
другого»113. Поэтому закономерен вопрос не о зависимости как таковой, а о ее характере. Есть, например,
односторонняя зависимость малых, хотя и формально суверенных, стран капитализма от своих сильных партнеров.
Опыт взаимоотношений между странами Бенилюкса и ФРГ красноречиво говорит об этом. Тогда как в отношениях
между странами СЭВ мы видим принципиально иное — взаимную зависимость равноправных партнеров. Здесь
любая страна, вступая в договорные отношения, добровольно берет на себя определенные обязательства. Тем самым
она, конечно, связывает себя. Но это отнюдь не нарушение суверенитета. Взаимная зависимость в виде тесного
сотрудничества и обеспечивает действительный суверенитет. В условиях противостояния двух систем только
111
Цит. по: Социализм и нации. М., 1975, с. 173.
Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 41, с. 165.
113
Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 4, с. 334.
112
коллективный суверенитет, предполагающий совместную защиту завоеваний социализма, может служить гарантией
индивидуального суверенитета каждой социалистической страны.
Разумеется, не исключено, что какие-то текущие национально-специфические задачи той или иной страны могут не
совпадать с общими интересами социалистического содружества. Но несовпадение отнюдь не означает еще
столкновения интересов, если налицо реальный учет взаимных интересов, искренняя готовность помочь друг другу,
поиски взаимоприемлемых решений. Любые расхождения по текущим задачам и возможная полемика по этому
поводу имеют подчиненное значение по отношению к коренным, перспективным интересам мировой
социалистической революции. «Политика нашей партии,— пишет Я. Кадар в книге «Интернационализм и
национальные интересы»,— служит интересам рабочего класса и всего нашего народа, нашим национальным целям,
являясь одновременно интернационалистической. Мы убеждены, что если бы она не служила национальным
интересам, то не отвечала бы и интересам международного рабочего класса, и что если бы она не была
интернационалистской, то подвергла бы опасности и интересы нашей родины»114.
Комплексная программа дальнейшего углубления и совершенствования сотрудничества и развития социалистической
экономической интеграции стран — членов СЭВ содержит в качестве важнейшего принципа полное равенство стран и
взаимную выгоду. Тесное сотрудничество с братскими странами жизненно важно и для СССР — оно составляет
органическую часть международных условий коммунистического строительства в нашей стране. Мы широко
используем опыт и достижения братских стран и получаем от них ценную продукцию, необходимую для развития
народного хозяйства.
В Отчетном докладе ЦК КПСС XXV съезду партии Л. И. Брежнев нарисовал широкую панораму крепнущего
сотрудничества братских стран. На нынешнем этапе оно «означает, например, совместное освоение природных
ресурсов для общей пользы, совместное строительство крупных промышленных комплексов, рассчитанных на
удовлетворение нужд всех его участников, спланированную на многие годы вперед кооперацию между
предприятиями и целыми отраслями промышленности наших стран». Отличительными чертами такого
сотрудничества являются и усиление планомерности, а также его всеохватывающий и систематический характер. Это
— прообраз будущих отношений мирового коммунизма. Сбывается предвидение К. Маркса, что пролетариат
приведет человечество к «гармоничной национальной и интернациональной координации общественных форм
производства»115. Экономическая интеграция сопровождается и обеспечивается тесным идеологическим
сотрудничеством, постоянным обменом опытом государственной, партийной и хозяйственной деятельности.
Интернационализация все шире охватывает культуру, органы массовой информации, научную жизнь. Многие
направления наук развиваются теперь коллективными усилиями ученых братских стран.
Таким образом, сотрудничество охватывает все сферы жизни, осуществляется на всех уровнях — от высших
государственных и партийных институтов до коллективов предприятий. Выступая на XVI съезде профсоюзов СССР, Л.
И. Брежнев обратил внимание на почин славного коллектива венгерского «Красного Чепеля», развернувшего
социалистическое соревнование в честь 60-летия Великого Октября и взявшего на себя конкретные обязательства по
досрочному выполнению экспортных поставок в Советский Союз. С теми же инициативами выступили рабочие
других братских стран. «Если вдуматься, товарищи,— говорил Л. И. Брежнев,— то в целом мы имеем тут дело с
качественно новым явлением — интернациональным движением миллионов и миллионов строителей нового мира,
вдохновляемых единой целью. Это почин огромного значения, за ним большое будущее».
Благодатные плоды социалистической интеграции налицо. В отличие от несоциалистического мира, где
увеличивается разрыв в уровнях развития отставших и передовых стран, в социалистическом содружестве
увеличивается процесс выравнивания.
С 1951 по 1973 г. темпы роста промышленной продукции в более развитых странах составляли в среднем за год 8,0—
9,8%, тогда как в менее развитых — 10,3—12,9%116. В целом же налицо экономический подъем всех стран — членов
СЭВ.
Социалистическое содружество стало теперь самой динамичной экономической силой в мире, не знающей кризисов,
застоя и потрясений. В 1971 —1975 гг. индустрия стран СЭВ развивалась в 4 раза быстрее, чем развитых
капиталистических стран. Национальных! доход стран — членов СЭВ в целом вырос в 1976 г. по сравнению с 1948 г. в
9,5 раза, в то время как в развитых капиталистических странах — только в 3,3 раза117. Эти успехи в решающей степени
обусловлены превосходством социализма и социалистического типа интеграции, животворной силой
интернационализма.
Новый тип отношений между странами, основанный на принципе интернационализма, ныне уже вышел за рамки
социалистического содружества. Он все больше утверждается в практике взаимоотношений со многими странами,
освободившимися от колониального гнета. Эти связи сыграли большую роль в завоевании национальногосударственной независимости, а теперь служат фактором подъема экономики и культуры стран, вставших на путь
некапиталистического развития.
114
Цит. по: Проблемы мира и социализма, 1977, № 0, с. 84.
Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 17, с. 553.
116
См.: Мещеряков В. и др. СЭВ: принципы, проблемы, перспективы. М., 1975, с. 35—36.
117
См.: Коммюнике о XXXI заседании сессии Совета Экономической Взаимопомощи.—Правда, 1977, 25 июня.
115
В тезисах ЦК КПСС «К 100-летию со дня рождения Владимира Ильича Ленина» хорошо раскрыта эволюция
пролетарского интернационализма: «Полвека назад Ленин признал необходимым включить в испытанный боевой
призыв коммунистов «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» и обращение к народам колоний и зависимых стран:
«Пролетарии всех стран и угнетенные народы, соединяйтесь!» Ныне международное коммунистическое движение,
верное идеям Маркса, Энгельса, Ленина, выработало новый лозунг, отвечающий современному, обогатившемуся
понятию революционного пролетарского интернационализма: «Народы социалистических стран, пролетарии, все
демократические силы в странах капитала, освободившиеся и угнетенные народы,— объединяйтесь в общей борьбе
против империализма, за мир, национальную независимость, социальный прогресс, демократию и социализм!»»
Октябрь, а затем победа в Великой Отечественной войне дали новый мощный импульс мировому революционному
процессу, всем трем его могучим потокам—мировой системе социализма, международному рабочему движению и
национально-освободительной борьбе. Для всех этих потоков СССР продолжает служить маяком. Еще в 1921 г. В. И.
Ленин писал: «Все на Советскую Российскую республику смотрят, все трудящиеся во всех странах мира без всякого
исключения и без всякого преувеличения. Это достигнуто. Замолчать, скрыть капиталисты ничего не могут...»118.
Любое крупное событие в нашей стране, любое выступление ее руководителей становится в центре внимания мировой
общественности и получает отклики из самых отдаленных уголков планеты.
Особое место в системе международных отношений наша страна заняла уже в первые годы становления Советской
власти. В докладе на II конгрессе Коммунистического Интернационала В. И. Ленин отмечал, что «взаимные отношения
народов, вся мировая система государств определяются борьбой небольшой группы империалистских наций против
советского движения и советских государств, во главе которых стоит Советская Россия. Если мы упустим это из виду,
то не сможем поставить правильно ни одного национального или колониального вопроса... Только исходя из этой
точки зрения, политические вопросы могут быть правильно поставлены и разрешены коммунистическими партиями
как в цивилизованных, так и в отсталых странах»119. Мир социализма, включающий теперь многие страны, имеет
возможность определяющим образом влиять на всю мировую политику. На опыте трудящихся социалистических
стран прогрессивное человечество убеждается, что можно служить своей родине, не только не принося ни малейшего
ущерба другим народам, но, наоборот, содействуя одновременному прогрессу всех. Это существенно отлично от
националистического варианта патриотизма, который нередко пил нектар из черепов убитых детей «чужих» отечеств.
Несмотря на все усилия антикоммунизма и национализма, авторитет первого интернационального Отечества — СССР
и мирового содружества стран социализма неуклонно растет, а вместе с этим неудержимо шествует по планете
пролетарский интернационализм. Ныне ужо не один СССР оказывает могучую поддержку мировому
освободительному движению. В это самое гуманное и благородное дело включились все страны социалистического
содружества. Фидель Кастро говорил: «...если хотите понять, почему мы помогаем Анголе, вам следует прочесть
учебник по пролетарскому интернационализму»120.
Существо проблемы сочетания патриотизма и интернационализма глубоко раскрыл В. И. Ленин на примере
политики нашей партии, которая «проводила максимум осуществимого в одной стране для развития, поддержки,
пробуждения революции во всех странах»121. Это, конечно, не означает, что можно удовлетворяться успехами в своей
стране и не заботиться о прямой активной поддержке других отрядов революционного движения. Нельзя не заметить,
что одна из форм благовидно прикрытого национализма как раз может выражаться в попытке выдать достижения
внутри своей страны за единственно возможную форму сочетания патриотизма и интернационализма. В связи с этим
особую актуальность в наши дни приобретает указание В. И. Ленина: «Интернационализм на деле — один и только
один: беззаветная работа над развитием революционного движения и революционной борьбы в своей стране,
поддержка (пропагандой, сочувствием, материально) такой же борьбы, такой же линии, и только ее одной, во всех без
исключения странах»122
В повседневной жизни отношения между различными национальными отрядами освободительного движения
строятся на принципе взаимной помощи. Односторонняя систематическая помощь ослабляла бы мощь тех, кто ее
оказывает, уменьшала бы возможности развитой социалистической страны в реализации преимуществ социализма, в
повышении благосостояния народа. Одновременно она не стимулировала бы стремление стран, получающих помощь,
к максимальному использованию внутренних ресурсов для своего развития. Но в критических ситуациях борьбы с
международным империализмом любая страна должна быть готова идти на материальные жертвы. Нетрудно видеть,
что этого требуют и правильно понятые, взятые в перспективе патриотические интересы, поскольку подобная помощь
способствует укреплению международного фронта всех революционных сил, определяющих судьбы всех народов в
современную эпоху.
118
Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 43, с. 341.
Там же, т. 41, с. 242.
120
I съезд Коммунистической партии Кубы. М., 1976, с. 271-272.
121
Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 37, с. 304.
122
Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 31, с. 170. 100
119
Глава 4
РОЛЬ ПАТРИОТИЗМА В БОРЬБЕ ЗА АНТИМОНОПОЛИСТИЧЕСКУЮ
ДЕМОКРАТИЮ
Патриотизм выступает одним из факторов, которые подводят многих и многих людей к осознанию необходимости
встать в ряды борцов против реакции. А эта борьба, носящая ныне мировой характер и рождающая новые
интернациональные формы организации, проходит прежде всего в рамках отечеств, наций.
Что представляют собой национальные общности в условиях развитого капитализма? При характеристике их
социально-политического облика нельзя не учитывать резко меняющегося положения классов и социальных групп с
точки зрения их национальной роли, соответствия их интересов и действий интересам нации. Нельзя признать
правильной характеристику всех наций в современном капитализме как «буржуазных». Такая характеристика, по
существу, приписывает всей нации свойства «буржуазности», иначе само понятие «буржуазные нации» лишается
смысла.
Нация — это прежде всего народ, трудящиеся массы, среди которых ведущее место все больше занимает рабочий
класс. Поэтому указанная характеристика неприемлема. Во-первых, она означает смешение понятий социальнополитического строя и нации. Во-вторых, здесь имеет место отождествление части и целого — перенесение
характеристик господствующего класса — меньшинства нации — на нацию в целом, тогда как монополистическая
буржуазия не олицетворяет нацию, ее прогрессивные традиции. В-третьих, это противоречит ленинскому положению
о противоположности двух культур внутри нации при капитализме. В-четвертых, такая точка зрения не согласуется с
коренным марксистским тезисом о решающей роли народных масс в истории. В-пятых, термин «буржуазная нация»
предполагает безраздельное господство буржуазии в идеологии во все времена, пока существует капитализм, и
поэтому противоречит положению о возможности завоевания большинства нации на сторону пролетариата как
необходимого условия мирных форм революционного перехода к социализму. В-шестых, из этой точки зрения
логически вытекает вывод о том, что социалистические нации возникают на «развалинах» старых наций. А в таком
случае явно игнорируется и этническая сторона вопроса. Нации, в ходе социалистической революции коренным
образом преобразуясь в социально-политическом и экономическом отношении, сохраняют определенную
этническую преемственность. Наконец, характеристика наций при капитализме как буржуазных затрудняет борьбу
против антикоммунизма, который объявляет марксистов некой вненациональной силой.
Нельзя не заметить также, что характеристика всех наций развитого капитализма как буржуазных перекликается с
концепцией, которая противопоставляет «богатые» «нации-буржуа», взятые в целом, бедным «нациям-пролетариям».
Этим противопоставлением подменяют главный антагонизм современного капитализма — между
империалистической буржуазией и угнетенными массами во главе с пролетариатом. Как известно, данная концепция
усиленно развивалась маоистами.
Необходимо в центре внимания держать не социальную сущность одного правящего класса нации при капитализме, а
социальную разнородность всех слоев, составляющих нацию, и, именно исходя из этого, типизировать нации при
капитализме, сопоставляя их с социалистическими нациями, в которых по мере движения к коммунизму усиливается
социальная однородность.
Разумеется, на облике нации, как и всех других социальных явлений капиталистического общества, отпечатывается
господство буржуазных производственных отношений и буржуазной идеологии. Но именно в социальной
разнородности это и проявляется, что и должно быть положено в основу характеристики данной общности.
Определение национальных общностей при капитализме как социально-разнородных более предпочтительно,
поскольку в нем подчеркивается главное, что характеризует нацию при капитализме во все периоды ее существования
и, следовательно, в отличие от критикуемой точки зрения, не по видимости, а по существу выдерживается принцип
классового подхода к явлениям при одновременном учете этнического фактора.
При классификации национальных общностей нельзя не учитывать, что интересы буржуазии никогда полностью не
совпадали с интересами нации. Даже в эпоху подъема капитализма национально-патриотический интерес буржуазии
определялся возможностью «беспрепятственной массовой эксплуатации отечественной рабочей силы» 123,— писал Ф.
Энгельс. И хотя это было «уже не патриотическими фантазиями экзальтированных студентов, а необходимым
условием развития промышленности», тем не менее даже интересы хозяйственного развития буржуазия всегда готова
была принести в жертву интересам своего спасения как господствующего класса перед лицом пролетариата. Это
воочию показала уже революция 1848 г.: «...позади буржуазии, которая в результате первого штурма оказалась
победительницей, везде уже поднималась грозная фигура пролетариата, руками которого фактически была одержана
победа, и это толкнуло буржуазию в объятия только что побежденного врага, в объятия монархической,
бюрократической, полуфеодальной и военной реакции, от которой революция и потерпела поражение в 1849 году» 124.
Позднее на ту же дорогу встала и пошла еще дальше русская буржуазия.
123
124
Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 21, с. 423.
Там же, с. 422.
Ныне крупная буржуазия, стремящаяся отождествить себя со всей нацией, из которой она выросла, а последнюю
окрестить собственным именем, на деле уже давно перестала быть национальной и превратилась в
космополитическую. Игнорируя интересы своей нации, принося их в жертву международным монополиям, она
одновременно подавляет независимость других народов. «Деятельность многонациональных фирм-спрутов,—
говорится в Политической декларации Конференции коммунистических и рабочих партий капиталистических стран
Европы (1974 г.),— является посягательством на экономическую и даже политическую независимость европейских
капиталистических государств»125. Идеологи буржуазии стремятся подкрепить космополитическую практику
космополитическими теориями. Цель их: сохранить статус-кво в современном мире, предотвратить революцию,
которая подрывает желаемую для реакционеров «стабильность мира». Об этом откровенно писали американские
теоретики Р. Розекранс и А. Стайн в 1976 г.126 Этой цели подчинена, в частности, концепция «новой структуры мира»,
настоятельно требующей якобы создания «мирового правительства», которое могло бы стать, по мнению его
поборников, панацеей от всех «зол»... революционных.
Слов нет, «структура мира» коренным образом меняется. И одной из важнейших ее черт является существование
мирового социализма и мощных революционных потоков в несоциалистическом мире. Одновременно сохраняется
вопиющее несоответствие между потребностями и потенциальными возможностями научно-технической революции,
с одной стороны, и интересами конкурирующих многонациональных корпораций — с другой. Это явный анахронизм,
злокачественная опухоль в современном мире. И не структуру мира надо приспосабливать на потребу монополиям, а
удалять эту опухоль хирургическим путем в интересах всей планеты, которая избавится от страха и угрозы гибели
целых народов, обретет действительную стабильность.
Корни всех зол, исходящих из антинационального характера деятельности монополий, становятся все более
очевидными для всех честных людей — патриотов. Прибыли монополий им приходится оплачивать дорогой ценой.
Если некоторые слои рабочего класса и улучшили свое материальное положение, то этим они обязаны собственной
борьбе, заставляющей буржуа идти на уступки, примеру и достижениям реального социализма. Еще Т. Драйзер, имея
в виду изменения в социальном законодательстве США, отвоеванные рабочими, писал: «За все это я благодарю
Маркса и Красную Россию». «...Если при быстром росте капитала,— отмечал К. Маркс,— и увеличивается доход
рабочего, то одновременно увеличивается и общественная пропасть, отделяющая рабочего от капиталиста, а вместе с
тем увеличивается и власть капитала над трудом, зависимость труда от капитала»127
Дамоклов меч разорения монополиями висит над крестьянством. Отсюда, например, в странах Европейского
экономического сообщества не утихает борьба по проблемам ценообразования и обмена сельскохозяйственной
продукцией. Роковым результатом наступления монополий является массовое разорение крестьянских хозяйств и их
прямая ликвидация. В Италии в 1960—1971 гг. разорилось 675 тыс. хозяйств, из них 527 тыс. (78 процентов) составили
небольшие крестьянские хозяйства размером до 5 гектаров. В послевоенный период и до первой сельскохозяйственной
переписи Европейского экономического сообщества, проходившей в 1966 г., в Голландии перестало существовать 19
процентов всех сельскохозяйственных предприятий, в Бельгии и Люксембурге — 44, в ФРГ — 29 процентов. В
последние годы темпы разорения крестьянства еще больше увеличились128
Как никогда, страдают от гнета монополий все слои трудящейся интеллигенции. Об этом красноречиво
свидетельствует, например, такой парадоксальный факт. Переполненные школы, почти полное отсутствие детских
садов и яслей сочетаются с массовой безработицей среди учителей, а также закрытием педагогических учебных
заведений. И это происходит в то время, когда постоянно расширяется сеть школ и детских учреждений в странах
социализма129.
Острая необходимость защиты культурных ценностей активизирует патриотические слои интеллигенции, поднимая
их на борьбу против монополистического капитала. Сама жизнь и неустанная идейная борьба марксистов против
буржуазной демагогии и фальсификаций помогают интеллигенции понять противоположность двух культур внутри
нации при капитализме, убеждают ее в том, что монополистическая буржуазия с ее шовинизмом, космополитизмом
и агрессивной политикой представляет собой смертельную угрозу для культуры.
Самое главное состоит в том, что монополистическая буржуазия ныне противопоставляет себя большинству нации.
Наблюдается «не только рост противоречия между трудом и капиталом, но и углубление антагонизма между
интересами подавляющего большинства нации и финансовой олигархией»130.
Весь мир является свидетелем хищнического использования природных богатств промышленными корпорациями.
Результат этого — нарушение экологического равновесия, загрязнение окружающей среды, уничтожение
элементарных условий жизнедеятельности людей. Приведем некоторые иллюстрации. Летом 1969 г. насыщенная отхо
125
Цит. по: Рабочий класс и современный мир, 1974, № 3, с. 151.
См.: Петровский В. «Новая структура мира»: формулы и реальность.— Мировая экономика и международные
отношения, 1977, № 4, с. 16.
127
Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 6, с. 450—451.
128
См.: Коммунистические партии в авангарде борьбы трудящихся против многонациональных монополий. М., 1977,
с. 264.
129
См.: Рамелсон Берт. Праздник всех трудящихся.— Проблемы мира и социализма, 1977, № 9, с. 37.
130
Международное Совещание коммунистических и рабочих партий. Документы и материалы, с. 298.
126
дами нефтепереработки и другими сбросами река Кайахога в районе Кливленда (США) вспыхнула пламенем, так что
оказались выведенными из строя два железнодорожных моста. Как показали исследования американских ученых,
«многие другие реки США становятся все более похожими на канализационную трубу». По выкладкам ученых, если
существующие тенденции сохранятся, то к концу XX века 22 речные системы станут биологически мертвыми131. Не
менее остро стоит проблема воздушной среды. В Нью-Йорке от интенсивного загрязнения воздуха в 1953 г. погибло,
попросту задохнулось. 200 человек, а в 1963 г. — 400 человек132. По опубликованным данным133, прямой ущерб только
от загрязнения воздуха в США (даже без учета потерь вследствие болезней людей и неблагоприятных экологических
последствий) оценивается в 18 млрд. долларов ежегодно. Если темпы роста загрязнения сохранятся, то к концу 80-х
годов убытки от него достигнут в США 500 млрд. долларов, то есть составят громадную часть валового продукта
страны.
Проблемы охраны окружающей среды, обеспеченности природными ресурсами, их использования и воспроизводства
перерастают в вопросы развития национальной экономики, торговых отношений, здоровья будущих поколений и
многие другие, так или иначе затрагивающие судьбы нации, патриотические интересы людей.
Мероприятия, проводимые буржуазными государствами, несут на себе отпечаток классовой ограниченности. Каждая
отдельная монополия мало внемлет призывам общественности и официальных органов, стремится переложить
расходы по охране среды на плечи трудящихся. В 1970/71 финансовом году в США средства, выделенные на борьбу с
загрязнением воздуха, воды, на расширение парков и создание зон отдыха, были в 66 раз меньше, чем военные
расходы. Да и эти мероприятия буржуазного государства были вынужденной реакцией на рост массового движения за
охрану природы. Объем государственных ассигнований на сохранение среды ограничивается также кризисными
явлениями капиталистической экономики. Например, борьба с загрязнениями была провозглашена национальной
целью США на 70-е годы, но в начале 1975 г. в связи с усилением инфляции, экономическим спадом и ростом
безработицы правительство США приняло план, предусматривающий ограничение федеральных расходов, включая
отсрочку на пять лет мер по более строгому контролю над загрязнением воздуха134.
Во всех буржуазных концепциях экологических проблем отчетливо просматривается стремление объяснить
экологический кривис факторами, идущими от техники или опять-таки от пресловутой «природы человека» (как
якобы самого алчного и грязного из всех существ). Поэтому, если они и ищут пути выхода из кризиса, то
преимущественно на основе технической и организационной, стыдливо уходя от коренных проблем социальнополитического характера, порождаемых капитализмом.
Угроза экологического кризиса обусловлена обостряющимся противоречием между научно-технической революцией
и капиталистическим способом ее использования. Экологическая проблема — в том виде, как она стоит в
капиталистическом обществе,— это одна из форм проявления общего кризиса капитализма. Открытая К. Марксом
глубинная, наиболее существенная тенденция капиталистического производства — создание системы «всеобщей
эксплуатации природных и человеческих свойств»135 — приобретает особо разрушительную силу на
монополистической стадии развития капитализма. А выступления широкой патриотической общественности всех
стран в защиту родной природы становятся органической частью антимонополистической борьбы136.
Разрушительный характер деятельности монополий становится тотальным, охватывая все аспекты жизни в
буржуазном мире, вызывает тревогу у всех прогрессивных людей за судьбы самого общества. Подлинные патриоты не
могут, например, равнодушно взирать на то, как средства информации, печать, радио, телевидение, объединенные в
гигантский синдикат, делают черное дело морального разложения нации.
Тлетворная роль монополистического капитала становится все более очевидной особенно в деятельности верхушки
государственного аппарата. Результатом сращивания монополий и государства является разложение, коррупция,
взяточничество и т. п. высокопоставленных слуг капитала. В этом плане представляет интерес, например,
опубликованная в «Юнайтед Стейтс ньюс энд Уорлд рипорт» статья американского публициста Дональда Бэкона под
характерным названием: «Жульничество на каждом шагу»137.
Возьмем правовую сферу. Даже у людей, обольщенных мишурой, рекламными вывесками буржуазной демократии,
рано или поздно открываются глаза на то, как попираются в капиталистическом мирр элементарные права и свободы
личности. «Капитализм вообще и империализм в особенности,— писал В. И. Ленин,— превращает демократию в
иллюзию — и в то же время капитализм порождает демократические стремления в массах, создает демократические
учреждения, обостряет антагонизм между отрицающим демократию империализмом и стремящимися к демократии
131
Подробнее см.: Ожегов Ю. П. Идеологическая борьба вокруг проблемы экологии.— В кн.: Научно-техническая
революция и идеологическая борьба. М., 1977. с. 299-333.
132
См.: Общество и здоровье человека. М., 1973, с. 165.
133
См.: Медунин А. Е. Химия и биосфера. Вопросы философии, 1974, N» 11, с. 169. 109
134
См.: Научно-техническая революция и идеологическая борьба, с. 309.
135
Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 46, ч. I, с. 386.
136
Интересные и глубокие суждения по этим вопросам читатель найдет в книге «Экология и политика (Проблемы
защиты природной среды)», Международные дискуссии марксистов. Прага, 1972.
137
Статья перепечатана в «Литературной газете» от 28 сентября 1977 г.
массами»138. Боясь прозрения масс, идейные оруженосцы капитала стремятся отвлечь внимание общественности от
вопиющих пороков в собственном доме, тыча пальцем в сторону социалистического мира, где якобы нарушаются
права человека. Принятие новой Конституции СССР, гарантирующей широчайшие права гражданам и являющейся
поистине гимном свободы личности, вызвало у наших врагов новый взрыв антисоветизма. С плохо скрываемым
лицемерием они стремятся выдать белое за черное и наоборот.
«Да и что могут противопоставить этим реальным достижениям развитого социализма апологеты капиталистических
порядков?— говорил Л. И. Брежнев в докладе на сессии Верховного Совета, обсуждавшей проект Конституции СССР.
— Каковы действительные права и свободы, которые обеспечивает широким массам трудящихся современное
империалистическое общество? «Право» десятков миллионов на безработицу? Или «право» больных обходиться без
врачебной помощи, которая стоит огромных денег? Или «право» национальных меньшинств на унизительную
дискриминацию в труде и образовании, в быту и в политической жизни? Или, может быть, «право» жить в вечном
страхе перед всемогуществом организованного преступного мира и видеть, как печать и кино, телевидение и радио
делают все, чтобы воспитывать молодое поколение в духе эгоизма, жестокости и насилия?»
У патриотов, проданных народу, но может не вызывать тревогу преступная деятельность слуг большого бизнеса,
ставящая под угрозу самое ценное достояние — здоровье народа, саму жизнь людей. Вот мрачные свидетельства этих
преступлений.
В свое время в США стали широко продавать дезодоранты. Покупатели не знали, что в состав дезодорантов входит
гексахлорофен — весьма вредное для здоровья вещество. В 1970 г. соответствующие лаборатории установили, что в
состав дезодорантов входят ядовитые вещества, химически родственные боевым ОВ, широко применявшимся во
Вьетнаме во время войны. Несмотря на это, производство дезодорантов не было запрещено. Более того, в США эти
ядовитые вещества входят в состав до 400 различных товаров, в том числе таких, как мыло, зубная паста, шампуни. Их
добавляют в косметические лосьоны, ряд дезинфицирующих веществ и даже включают в лекарственные препараты,
часто назначаемые дерматологами. Бизнесменов и врачей не смутило даже то, что комплекс этих химических веществ
вызывал у подопытных животных кровоизлияния в мозг или приступы эпилепсии139.
От американских бизнесменов не отстали их коллеги в Старом Свете. Английская газета «Санди таймс» недавно
опубликовала статью под названием «Афера, оплаченная человеческими трагедиями»140. В ней рассказывается, как две
фармакологические фирмы (английская и западногерманская) долгое время вели торговлю талидомидом —
препаратом, который рекламировался как идеальное успокаивающее средство, абсолютно безвредное для организма,
и рекомендовался для лечения обширного круга болезней. На английском рынке этот препарат рекламировался как
средство, которое «особенно рекомендуется детям». Но вскоре обнаружились зловещие последствия применения
талидомида. Несмотря на многочисленные сигналы о рождении детей-уродов у матерей, принимавших препарат, и о
заболеваниях периферическим невритом, торговля продолжалась в течение четырех лет. Один из деятелей
английской фирмы цинично заявлял: «Не наше дело просвещать медицинские круги, как вести себя в тех или иных
ситуациях. С точки зрения торговой политики, чем больше мы станем писать о побочном эффекте (!), тем труднее нам
будет сбывать лекарство». Примечательно, что в течение пяти лет публикация названной статьи запрещалась в
Великобритании девять раз. Могущественные бизнесмены, опасаясь скандала, делали все, чтобы правда о препарате не
выплыла наружу. Однако сила общественного негодования была настолько велика, что замолчать эту аферу оказалось
невозможным. Факты, о которых рассказала буржуазная газета, убедительно показали закулисную сторону
деятельности капиталистических компаний, готовых ради наживы идти на любое преступление против нации.
И если бы не судорожные усилия идейных защитников капитала, то моральные дивиденды бизнеса падали бы прямо
пропорционально росту его прибылей. Усилия прилагаются колоссальные, а престиж все-таки падает. Так, недавний
опрос агентства Луиса Харриса в США показал, что доверие крупным корпорациям выразило лишь 16 процентов
взрослых американцев; десять лет назад эта цифра составляла 55 процентов. «Поразительное падение репутации
бизнеса на протяжении жизни нашего поколения есть факт тревожный и опасный»,— с озабоченностью
констатировал журнал «Юнайтед Стейтс ньюс энд Уорлд рипорт»141.
Монополистический капитал, вступая все более в антагонизм с интересами большинства наций, увеличивает число
своих противников. Это создает основу для широкого антимонополистического объединения патриотов и гуманистов,
представителей самых разных слоев населения, включая и среднюю буржуазию, подвергающихся гнету со стороны
монополий. Ближайшая цель освободительного движения состоит в том, чтобы возможность сплочения превратить в
действительность, добиться единства действий всех разноголосых антиимпериалистических движений,
фокусирующихся на интересах спасения нации. Сплочение демократических, антимонополистических сил является
узловой проблемой коммунистических партий142. Они пристально изучают исторические корни, социальноэкономические, политические и идейно-психологические предпосылки такого единства, ищут пути и средства его
138
Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 30, с. 71. ИЗ
См.: Чикин С. Я. Развитие здравоохранения в СССР.— В кн.: Социализм и здравоохранение: проблемы здоровья и
физического развития человека. М., 1977, с. 36.
140
Статья перепечатана в советском еженедельнике «За рубежом», 1977, № 40.
141
Цит. по: Эпштейн С. Большой бизнес: усиление моральной деградации.— Коммунист, 1977, №13, с. 114.
142
См.: Красин Ю. А. Узловая проблема стратегии коммунистов.— Рабочий класс и современный мир, 1977, № 1.
139
достижения.
Большинство демократических слоев трудящихся еще не готово к тому, чтобы полностью отвергнуть капитализм и
перейти к социализму. В развитых капиталистических странах налицо противоречие между наличием общих
предпосылок социализма и недостаточной зрелостью непосредственных предпосылок социалистической революции в
виде революционной ситуации143. Тем не менее общая борьба всех патриотов за решение антимонополистических
задач неизбежно должна подвести даже отсталые слои к осознанию необходимости социалистической революции,
содействуя созданию революционной ситуации.
Для всех демократов задача ликвидации власти монополий есть, в сущности, первостепенная патриотическая задача.
Но разнородные средние слои сами по себе не могут выступать как монолитная сила, последовательно борющаяся
против империализма. «...Простое большинство мелкобуржуазных масс,— писал В. И. Ленин,— еще ничего не решает
и решить не может, ибо организованность, политическую сознательность выступлений, их централизацию
(необходимую для победы), все это в состоянии дать распыленным миллионам сельских мелких хозяев только
руководство ими либо со стороны буржуазии, либо со стороны пролетариата»144. Объективные интересы крестьянства
и средних слоев вообще требуют, чтобы по отношению к ним рабочий класс, и только он, взял на свои плечи роль
гегемона.
Уже на самых первых этапах своей классовой борьбы рабочие ставят цель освобождения труда во всемирном
масштабе, не ограниченного какими-либо национальными рамками, то есть выступают как интернационалисты. Но,
как отмечали Маркс и Энгельс в «Манифесте Коммунистической партии», пролетариат должен прежде всего
«подняться до положения национального класса, конституироваться как нация...»145. Пролетарских революционеров,
писал В. И. Ленин, интересует прежде всего и более всего самоопределение пролетариата внутри наций146.
Для рабочего класса интернациональные интересы никогда не выступали как некая абстракция, оторванная от
национальной жизни. Отечество, учил В. И. Ленин, есть «данная политическая, культурная и социальная среда». Эта
«среда» «является самым могущественным фактором в классовой борьбе пролетариата», и он «не может относиться
безразлично и равнодушно к политическим, социальным и культурным условиям своей борьбы, следовательно, ему не
могут быть безразличны и судьбы его страны»147. «Пролетарский интернационализм,— как образно замечал Г.
Димитров,—должен, так сказать, «акклиматизироваться» в каждой стране, чтобы пустить глубокие корни на родной
земле»148
Классовые интересы пролетариата, свободные от всякой эгоистической узости, как отмечает Гэс Холл, «гармонируют с
национальными интересами, с интересами значительного большинства народа»149 - Когда коммунисты требуют
классового подхода к явлениям и выделяют интересы пролетариата, то этим не ставится под сомнение понятие
«национальный интерес», который разные классы, буржуазия и пролетариат, по-разному представляют. Как указывал
X. Багдаш, «национальный интерес, который представляет трудовой народ, по своему содержанию несравненно шире
национального интереса буржуазии. Это интерес подавляющего большинства нации, которое в конечном счете
определяет судьбы родины. Причем в наше время реализация этого интереса уже возможна только в условиях борьбы
и за национальное, и за социальное освобождение»150. лавным выразителем национальных интересов является
пролетариат, поэтому недостаточно говорить о сочетании его классовых интересов с национальными — они, по
существу, совпадают. Пролетариат и его авангард — коммунисты, вопреки затасканному и лживому утверждению
буржуазных идеологов, будто коммунистические партии представляют собой части некоего «основанного на железной
дисциплине» «всемирного заговора», управляемого Москвой151, всегда были плотью от плоти своего народа,
подлинными патриотами своей Родины. Ныне в развитых странах рабочий класс составляет большинство народа. Он
— надежда нации, сила, олицетворяющая ее прогресс. В. И. Ленин еще накануне Октября указывал, что пролетариат
выступает «поистине как представитель всей нации, всего живого и честного во всех классах...»152
Как известно, в английском издании «Манифеста Коммунистической партии» 1888 г. вместо приведенных выше слов
«подняться до положения национального класса» было напечатано: «подняться до положения ведущего класса
нации»153. Маркс и Энгельс видели историческое предназначение пролетариата как в судьбах человечества, так и
непосредственно в жизни своей нации.
В 1893 г. социалисты П. Лафарг, Ж. Гед и др., разрабатывая текст воззвания французской Рабочей партии «К
143
См.: Заглавии В. В. Предпосылки социализма и борьба за социализм.— Вопросы философии, 1975, № 10,11.
Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 34, с. 41.
145
Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 4, с. 444.
146
См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 25, с. 292.
147
Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 17, с. 190.
148
См.: Димитров Г. Избр. произв. М., 1957, т. I, с. 439.
149
Из доклада Гэса Холла «Роль теории в борьбе за единство мирового коммунистического движения».—Правда, 1977,
8 сентября.
150
Проблемы мира и социализма, 1975, № 10, с. 12.
151
См.: Правда, 1977, 8 сентября.
152
Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 34, с. 300.
153
Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 4, с. 444 (примечание).
144
трудящимся Франции», высказали глубокие суждения об историческом месте отечества и нации и об отношении к
ним интернационалистов: «...интернационализм не означает ни унижения родины, ни принесения ее в жертву. Когда
образовались отечества, они были первым и необходимым этапом на пути к единству человечества, к которому мы
идем, и порожденный всей новейшей цивилизацией интернационализм представляет новый этап этого пути, тоже
неизбежный. И так же, как французская отчизна организовалась не в противовес различным провинциям, которые
она вырвала из состояния отжившего антагонизма с целью объединить их, а в их же интересах и для их свободы и
процветания, так же и отчизна человечества, которая требует общественной организации производства, обмена и
науки, не образуется и не может образоваться в ущерб ныне существующим нациям, а только для их же пользы и для
их наивысшего развития.
Тот, кто вступает на путь интернационализма, ведущий к полному расцвету человечества, не перестает быть
патриотом...
Напротив, интернационалисты могут назвать себя единственными патриотами, потому что они единственные, кто
отдает себе отчет в том, насколько должны улучшиться условия, в которых сможет и должно быть обеспечено будущее
и величие отчизны, всех отчизн, превратившихся из антагонистических в солидарные»154. Эти положения П. Лафарга и
Ж. Геда встретили поддержку со стороны Ф. Энгельса. Одобряя в целом смысл воззвания, он высказывал сомнения
относительно целесообразности употребления самого термина «патриот», опошленного к тому времени буржуазией.
Подлинный патриотизм возродился на новой, более высокой базе, став знаменем коммунистов.
Аналогичную метаморфозу претерпел лозунг «национальной культуры». В эпоху подъема капитализма это был
прогрессивный лозунг буржуазии, сплачивающий все демократические слои на борьбу против феодальной реакции.
Но в эпоху империализма буржуазия, ставшая реакционной, использовала этот лозунг для затушевывания классовых
противоречий. В устах ее он звучал лицемерно. Поэтому марксисты решительно выступали против этого лозунга,
сбивавшего с толку демократов — представителей культуры, которые, не поднявшись до уровня научного понимания
классовых отношений, могли легко поддаваться на удочку буржуазной демагогии, псевдопатриотических концепций
вроде теории «единого потока». Под ширмой «национальной культуры» выступала тогда деградирующая, но все еще
безраздельно господствовавшая культура буржуазная. Ныне же положение коренным образом меняется. Еще в
условиях капитализма утвердился и внушительно заявил о себе такой феномен, как культура' пролетарская, ставшая
ядром демократической культуры. Выдвигаемый теперь уже пролетариатом лозунг «национальной культуры»
приобрел новое содержание и направляется против антикультуры крупной буржуазии.
Всюду, во всех сферах жизни рабочий класс выступает как подлинно национально-патриотическая сила. Французская
коммунистическая партия в 1940 г. заявила: «Народ — вот с кем связывается великая надежда на национальное и
социальное освобождение. И лишь вокруг рабочего класса, пламенного и великодушного, полного веры и отваги,
потому что ему принадлежит будущее, только вокруг рабочего класса, руководимого коммунистической партией,
партией чистой совести, чести и героизма, может быть создан фронт свободы, независимости и возрождения
Франции»155.
То, что это не было простой декларацией, коммунисты доказали кровью, пролитой в борьбе с фашизмом.
Возглавляемый ими рабочий класс составил ядро движения Сопротивления.
Жак Дюкло, один из выдающихся деятелей ФКП и международного коммунистического движения, писал, что
коммунистической партии и миллионам трудящихся, идущих за ней, «не надо брать у кого-либо уроки патриотизма...
Рабочий класс — душа нации. Ни во внешней политике, ни во внутренней политике невозможны никакие изменения
без поддержки рабочего класса, чьи интересы сливаются с интересами нации, тогда как капиталисты часто ставят свои
классовые интересы выше интересов нации»156. Свой вклад в борьбу против внутренней и международной реакции
внесли все марксистско-ленинские партии. Так, в документах IX съезда Коммунистической партии Греции с законным
чувством гордости утверждается, что в сражениях с фашизмом КПГ продемонстрировала свой глубоко народный и
патриотический характер, обогатила и продолжает обогащать боевые традиции своего народа157.
Пример коммунистов вдохновлял и сплачивал всех патриотов. Борьба коммунистов, писал Луиджи Лонго,
«способствовала воспитанию народных масс в духе ненависти к фашизму, способствовала, в частности, становлению
классового, антифашистского сознания среди рабочих и трудящихся, национально-патриотического антифашистского
сознания среди наиболее просвещенных представителей интеллигенции, среди студентов и молодежи, которые с
энтузиазмом шли сражаться за обновление и прогрессивное развитие Италии, униженной и опозоренной многими
годами фашистской власти»158.
Рабочий класс проявил себя как ведущая сила нации не только на полях сражений за национальную свободу, но и в
повседневной жизни, всемерно способствуя прогрессу родины. Уже при капитализме он обнаруживает качества
созидательной организованной силы.
В ходе научно-технической революции изменяется структура рабочего класса. Ядром его становятся рабочие, занятые в
154
См. примечания к соч. К. Маркса и Ф. Энгельса, т. 39, с. 458—459.
Торез Морис. Избр. произв. М., 1959, т. I, с. 172.
156
Дюкло Жак. Мемуары. М., 1975, т. 2, с. 74.
157
См.: IX съезд Коммунистической партии Греции. М., 1975, с. 139.
158
Проблемы мира и социализма, 1976, № 4, с. 9.
155
современных отраслях производства. Растет интеллектуальный уровень рабочего класса, его способность к активному
и компетентному участию в управлении экономикой, всей общественной жизнью. Указывая на этот факт, авторы
книги «Критика буржуазных концепций научно-технической революции» справедливо отмечают, что эти новые
качества рабочего класса «оказываются во все более разительном несоответствии с его реальным положением при
капитализме»159.
В условиях развитого капитализма без участия рабочего класса и его авангарда — коммунистов общество оказывается
неспособным решить наболевшие социальные и национальные проблемы, преодолеть кризисные явления, которые,
как метастазы, проникли во все поры жизни.
G другой стороны, как писал В. И. Ленин, «пролетариат становится революционным лишь постольку, поскольку он не
замыкается в узкоцеховые рамки, поскольку он выступает во всех проявлениях и на всех поприщах общественной
жизни, как вождь всей трудящейся и эксплуатируемой массы...»160.
Богатая практика успешных революционных выступлений показала, как сочетаются гегемония пролетариата и
единение всех демократических (патриотических) сил. Анализируя опыт Коммунистической партии Чехословакии,
заместитель председателя ЦК Национального фронта ЧССР Томаш Травничек пишет: «На всех этапах этой
героической борьбы КПЧ постоянно подчеркивала решающую историческую роль рабочего класса, никогда не
забывала, что осуществление целей национальной и демократической революции создаст условия для перехода к
революции социалистической. Еще в период оккупации почти повсеместно были учреждены подпольные
национальные комитеты, в которые вошли представители всех патриотических сил нашей страны — рабочие,
крестьяне, интеллигенты и даже представители антифашистски настроенной буржуазии»161.
Французский буржуазный социолог Р. Арон утверждал, что, приходя к власти, марксисты-ленинцы сами якобы
становятся консерваторами, поскольку «исповедуют извечные темы консерватизма: превознесение национального
единства, осуждение отдельных лиц и групп, наносящих ущерб этому единству»162. Но, во-первых, безосновательно
объявлять лозунг национального единства консервативным во всех случаях. Во-вторых, марксисты-ленинцы выступают
за национальное единство, отдавая отчет, о единстве каких сил идет речь и чему оно подчинено. В-третьих, достижение
единства социалистических сил предполагает всесторонний учет их классовой дифференциации.
Способность рабочего класса и его партии выполнить роль вождя всех антиимпериалистических сил проявляется в
том, что их борьба за конечную цель органически связана с решением ближайших повседневных задач. Партия
коммунистов рождена и действует в народе и для народа. Не упуская из поля зрения конечной цели, они считают
своим священным патриотическим долгом заботиться о текущих нуждах народа. Нет ничего более карикатурного, чем
изображение коммунистов как силы, способной лишь быть в оппозиции к буржуазному строго, звать только на
баррикады, разрушать и только разрушать устои старого общества. Даже в условиях господства монополистического
капитала партии рабочего класса решают многие позитивные задачи. Хорошими примерами их конструктивной
политики явились инициативы некоторых коммунистических партий по выработке совместной программы левых сил.
Общие программы левых сил, естественно, не могут быть приравнены к программе компартий. Они результат
компромисса. Тем не менее в них намечается ряд радикальных мер по демократизации страны. Важное место
отводится борьбе с экономическим кризисом и инфляцией. Подобные соглашения предусматривают передачу
некоторых полномочий центральных властей органам местного самоуправления и проведение целого ряда
социальных мероприятий, связанных с преобразованиями в системе просвещения, здравоохранения,
градостроительства и т. д. Они включают также конкретные меры по защите общественного порядка, по борьбе с
уголовной и политической преступностью.
Своими неотложными задачами коммунисты считают борьбу с безработицей, повышение жизненного уровня народа,
сохранение и укрепление национальной независимости163. Взятые вместе, эти задачи реализуются путем создания
переходных социальных и политических институтов, характерных для этапа революции, получившего название этапа
борьбы за антимонополистическую демократию.
Принципиальная оценка значения, характера и исторического места переходных форм содержится в трудах классиков
марксизма-ленинизма. К. Маркс писал о таком состоянии капиталистического общества, «когда, с одной стороны,
159
Критика буржуазных концепций научно-технической революции. М., 1976, с. 93.
Ленин Б. И. Полн. собр. соч., т. 41, с. 193—194.
161
Травничек Томаш. Инструмент борьбы за демократию и социализм.— Проблемы мира и социализма, 1977, № 7, с.
45.
162
Raymond Aron. Les desillasions du progres. Canal-Lerry. Paris, 1969, p. 40.
163
В сентябре 1977 г. Политбюро ЦК Народной партии Панамы (НПП) выступило с заявлением в связи с подписанием
нового договора с США о статусе Панамского канала. Заключение этого договора, говорилось в документе, отражает
прогрессивную тенденцию на международной арене, обусловленную развитием сил социализма, мира, демократии и
национального освобождения. Оно стало возможным благодаря патриотической и антиимпериалистической позиции
правительства Панамы во главе с Торрихосом Эррерой, благодаря единству и решимости всех панамских патриотов
добиться деколонизации страны. В то же время Политбюро отметило, что новый договор не полностью отвечает
устремлениям панамского народа, и призвало продолжить борьбу за достижение полной независимости страны от
империалистических монополий США.
160
нынешняя экономическая основа общества еще не преобразована, а с другой стороны, рабочие массы накопили
достаточно сил, чтобы заставить принять переходные мероприятия, рассчитанные на то, чтобы осуществить в конечном
счете радикальное переустройство общества»164. Ленин еще в 1917 г. писал: «...государственно-монополистический
капитализм при действительно революционно-демократическом государстве неминуемо, неизбежно означает шаг и
шаги к социализму!»165
Классики марксизма-ленинизма отмечали, что конкретное содержание переходных форм определяется
историческими, национально-государственными условиями. «В национальных программах,— писал В. И. Ленин,— со
всей точностью и категоричностью должна быть намечена необходимость борьбы за переходные требования при
надлежащих оговорках относительно зависимости этих требований от конкретных условий места и времени.
...В общей программе должны быть ясно указаны основные исторические типы переходных требований национальных
партий в зависимости от коренной разницы экономических структур, как например, Англия и Индия, и тому
подобное»166.
Это положение В. И. Ленина было предложено для включения в проект резолюции IV конгресса Коминтерна по
вопросу о программе Коммунистического Интернационала в ноябре 1922 г. При обсуждении проектов программы
вопрос о переходных требованиях как пути, подводящего массы к социалистической революции, вызвал оживленные
прения. В конечном счете конгресс принял предложения В. И. Ленина, включив их в свою резолюцию167.
На современном этапе переходные требования предполагают создание демократических социально-политических
режимов. Л. И. Брежнев, выступая на Конференции коммунистических и рабочих партий Европы в Берлине, отмечал:
«Активная деятельность коммунистов в странах Западной Европы, их настойчивость в борьбе за массы, за объединение
рабочего класса и всех сил, способных бороться против власти монополий, установление подлинно демократических
режимов (курсив наш. — Авт.), создание предпосылок перехода к социализму приносят свои плоды»168.
Коммунисты уделяют пристальное внимание переходным формам революционного процесса. Значение последних
состоит, помимо прочего, в том, что они позволяют наиболее безболезненно вовлечь в революционную борьбу тех
патриотов, которые еще не готовы принять социалистическую революцию, но вместе с тем уже не хотят терпеть гнет
монополий.
Наиболее радикальным требованием переходного характера в области политической является формирование
правительства левого блока подлинных национальных сил, способных обеспечить развитие антимонополистической
демократии. Традиционные формы буржуазной демократии, допускающие участие в правительствах представителей
социал-демократических партий, обнаружили полную несостоятельность даже там, где социал-демократы долгие
годы возглавляли правительства (в Швеции, например). Вхождение этих партий в буржуазные правительства
достигнуто было «ценой их полного включения в систему государственно-монополистического капитализма...»169.
Пока власть находится в руках монополий, никакие социальные меры, как бы они ни казались демократическими, не
могут дать ожидаемого эффекта. Так было, например, с национализацией некоторых отраслей промышленности в
ряде капиталистических стран. Прибыли от национализированных предприятий в конечном счете оказывались в
сейфах государственно-монополистического капитала.
Громадное значение имеет вхождение коммунистов и левых социалистов в местные органы власти. Участвуя в
муниципальных, департаментских и областных органах управления, а тем более возглавляя их (в Италии и Франции
это стало широко распространенным явлением), демократические силы добиваются многого в решении местных
социальных вопросов.
Однако насущные интересы нации требуют завоевания левыми силами большинства в парламенте, активного участия
их в правительствах. Это позволило бы при соответствующих условиях препятствовать монополиям использовать
государственные рычаги в корыстных, антинациональных целях. «Многие коммунистические партии,— пишет Б. Н.
Пономарев,— упрочили позиции в своих странах. Новое здесь состоит в том, что некоторые из них завоевали в
последние годы такие позиции, что перед ними практически встают проблемы, связанные с возможностью их участия
в правительствах. Это позволяет им в ряде случаев уже сегодня оказывать на буржуазию нажим, с которым правящие
круги соответствующих стран не могут не считаться при выработке и проведении не только внутренней, но и
международной политики»170. Действенное участие в подлинно демократическом правительстве позволило бы
оказывать давление на монополистическую буржуазию не только «снизу», но и «сверху» и тем самым увеличивало бы
возможности мирного развития социалистической революции.
Самой насущной задачей является отстранение от власти военно-промышленного комплекса, являющегося главным
164
Маркс К., Энгельс Ф Соч., т. 16 с. 384-385.
Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 34, с. 191.
166
Там же, т. 54, с. 347-348.
167
См. примечания к Полн. собр. соч. Ленина В. И., т. 54, с. 677—678.
168
Брежнев Л. И. Ленинским курсом. Речи и статьи. М., 1978, т. 6, с. 62.
169
Тюрф Жозеф. Поиск путей к социализму.— Проблемы мира и социализма, 1977, № 9, с. 27. (Материалы
международной научно-теоретической конференции «Великий Октябрь и современный мир»).
170
Пономарев Б. Сплоченность коммунистов — верный путь к успеху дела мира и социализма.— Проблемы мира и
социализма, 1977, № 7, с. 9.
165
врагом нации, который усиливает опасность истребительной войны, ежечасно пожирая гигантские национальные
ценности, отнимая хлеб у миллионов людей.
По данным американского профессора Мюррея Вейтенбаума, прибыли военно-промышленного комплекса США на
60 процентов выше, чем в невоенных отраслях. Из монополий военно-промышленного комплекса 94 имеют 50
процентов чистой прибыли, 49 — более 100 процентов, 22 — более 200 процентов и одна корпорация — примерно
2000 процентов171.
Переходный этап революционного процесса предполагает демократизацию всех звеньев государственного аппарата,
устранение реакционных, коррумпированных монополиями элементов и замену их демократами-патриотами. В
противном случае, как показывает, например, опыт Чили, уцелевшие в государственном аппарате реакционеры не
замедлят использовать рычаги государства в целях контрреволюционных.
В области экономики важнейшими мерами на этапе борьбы за антимонополистическую демократию являются
национализация ключевых отраслей промышленности и кредитно-финансовой системы, введение рабочего контроля
над производством, замена монополистического «патернализма» над крестьянством, ведущего его к массовому
разорению, действительным покровительством со стороны демократического государства (в области сбыта,
обеспечения техникой, удобрениями и т. п.). При утверждении антимонополистической демократии эти меры
приобретают подлинно народный характер: плоды национализации обращаются на пользу трудящимся.
Антимонополистическая демократия создает также благоприятные условия для творческой деятельности
патриотической интеллигенции на благо народа, ограждая ее от материального и морального давления со стороны
монополий и одновременно ограничивая возможности разлагающего влияния буржуазной антикультуры.
Радикальные меры, направленные против монополий во всех сферах общественной жизни, содействуя созданию
единого подлинно народно-патриотического фронта, становятся платформой не только для антимонополистической
борьбы, но и для дальнейшего движения к социализму. В. И. Ленин, рассматривая такие меры переходного характера,
как контроль над производством и распределением со стороны демократического государства и широких масс,
введение «всеобщей трудовой повинности», писал: «...в своей сумме и в своем развитии (курсив наш.— Авт.) эти шаги
были бы переходом к социализму, который непосредственно, сразу, без переходных мер, в России неосуществим, но
вполне осуществим и насущно-необходим в результате такого рода переходных мер»172. Эти идеи воплотились в жизнь
в странах, построивших социализм.
Переходные формы борьбы не могут быть самоцелью. В противном случае коммунисты уподобились бы
реформистам, ревизионистам, мелкобуржуазным патриотам и т. п. В. И. Ленин учил: «...не упускай из виду главного
(социалистической революции); ставь ее в первую голову... подчиняя ей, координируя, соподчиняя ей, ставь все
демократические требования...»173. Вполне естественно, писал В. И. Ленин, что партия революционного пролетариата
«так заботливо относится к своей программе, так тщательно определяет задолго вперед свою конечную цель,— цель
полного освобождения трудящихся,— так ревниво относится ко всяким поползновениям урезать эту конечную
цель...»174. Социализм как главная цель не должен заслоняться какими-либо преходящими текущими задачами дня,
чтобы мелкие приобретения но связали рук, не сбили с пути175.
Не отдельные частичные штопанья, а «сумма» мер, взятых в развитии и направленных не к отдельным разрозненным
целям, а против «совокупной деятельности»176, на которой базируется все капиталистическое производство и общество
в целом,— вот кредо подлинных революционеров. Устранение самых глубинных основ капитализма, то есть
социалистическая революция, и есть реальное содержание патриотизма рабочего класса и его союзников.
Когда мы говорим о «совокупной деятельности», нельзя упускать из виду господство капитала в международном
масштабе. Нельзя смотреть на революционный процесс только через узкую щель «непосредственно данной»
национальной ситуации. Капитал есть сила международная. И хотя он в разных странах имеет специфические формы,
тем не менее развивается по общим законам.
Как сила международная, капитал выступает все больше в виде межгосударственных политических союзов и
наднациональных, международных корпораций. Приведем некоторые цифры, свидетельствующие о месте
многонациональных компаний (МНК) в современном капиталистическом мире и размахе их деятельности.
Около половины МНК ориентируются на США — ведущую капиталистическую державу. Это не может не
способствовать концентрации усилий монополистов в борьбе против освободительного движения. МНК срослись с
самыми сильными финансовыми группами. Их интересам служит так называемый интернационал финансистов
(«бильдербергская группа»). Принадлежащие МНК предприятия производят значительную часть валового
национального продукта капиталистических стран. Так, доля оборота только самых крупных МНК в начале 70-х годов
составляла в валовом национальном продукте США 42,8 процента, Англии — 42,7, ФРГ — 23,2, Франции — 19,5,
171
См.: Правда, 1977, 8 апреля.
Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 31, с. 56.
173
Там же, т. 49, с. 347.
174
Там же, т. 10, с. 197.
175
См. там же.
176
См. Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 3, с. 38.
172
Японии — 35 процентов177. Доля всех МНК в производстве этих стран гораздо выше и неуклонно растет. В итоге
транснациональные корпорации, число которых не превышает нескольких сот, подчинили своим корыстным
интересам примерно 40 процентов промышленного производства капиталистического мира и около 60 процентов его
внешней торговли178. МНК особенно глубоко проникли в отрасли с высокоразвитой техникой — в производство
электроники, особенно вычислительных машин, атомной энергии, электрических приборов и линий связи, в
химическую индустрию.
Располагая мощными средствами массовой информации, МНК оказывают возрастающее воздействие на
идеологическую жизнь в капиталистических странах. Их апологеты пытаются доказать значение МНК для народов как
в экономике179, так и в международной политике, в укреплении якобы мира между народами. Развитие
международных производственных связей МНК выдается за абсолютную гарантию мира. В действительности МНК —
самые сильные и опасные эксплуататоры трудящихся не отдельной нации, а всех народов, попадающих в орбиту их
деятельности. Как отмечалось на Брюссельской конференции коммунистических и рабочих партий
капиталистических стран Европы в 1974 г., МНК «поддерживают самые реакционные и самые авторитарные течения, в
том числе и фашистские»180. Убедительным доказательством этого является прямая поддержка МНК фашистской
хунты в Чили и реакционных диктаторских режимов в ряде других стран Латинской Америки, крайне правых сил в
Португалии, Испании, Франции, неофашистов в Италии и ФРГ, правых террористов в Японии, наиболее реакционных
политических течений в США и т. д.
Преследуя экономические и политические цели, МНК стремятся к более полному контролю над основными видами
национального производства и над международным обменом. Совершенно не считаясь с интересами национальной
экономики, они по своему произволу распределяют капиталовложения — изымают или увеличивают их, вывозят или
ввозят капитал, сворачивают или расширяют производство, вызывают экономические потрясения, деформируют
хозяйственное развитие отдельных стран. Это вызывает тяжелые социальные последствия. Внезапные перемещения
капиталов и производства лишают работы многих трудящихся, от разрыва сложившихся связей страдают и слои
средней буржуазии. Брюссельская конференция коммунистических и рабочих партий констатировала, что МНК несут
прямую ответственность за инфляцию181. Их действия усилили разрушительную силу и тяжелые последствия кризиса,
охватившего капиталистический мир.
Деятельность МНК привела к ухудшению положения трудящихся, особенно рабочего класса. «Могущество этих
монополий,— указала Брюссельская конференция,— дает им дополнительные возможности, позволяющие усиливать
эксплуатацию, ухудшать условия труда и существования»182. МНК полнее, чем другие монополии, используют
достижения научно-технической революции для интенсификации труда. Получая более высокие прибыли, они платят
рабочим несколько больше. Хотя прибавка не компенсирует увеличения затраты сил рабочими в результате
интенсификации труда, составляя лишь ничтожную часть по отношению к росту его производительности, все же
создается иллюзия привилегированного положения рабочих МНК. Этим рабочим прививается дух кастовой,
замкнутости, отгораживающий их от занятых на национальных предприятиях. Одновременно внушается
космополитическая, внеклассовая идея особых отношений с компанией, основывающихся якобы на объединении
труда и капитала в международном масштабе, на отказе от классовых организаций и классовой борьбы как в
национальных, так и в международных рамках183. Бросается в глаза, что на предприятиях МНК уровень
организованности трудящихся по линии профсоюзов, как правило, ниже, чем на национальных предприятиях.
Например, в крупнейшем в Японии и твердо стоящем на классовых позициях профцентре Сохё, включающем 36,3
процента всех членов профсоюзов — рабочих государственных, муниципальных предприятий, а также частного
сектора, почти не представлены рабочие МНК, что связано с антирабочей, враждебной Сохё политикой этих
монополий.
Претендуя на своеобразную экстерриториальность, МНК стремятся обойти неудобные для них местные порядки. Они
игнорируют трудовое законодательство, коллективные договоры, правила страхования, права профсоюзов, даже если
они закреплены законами184, используют все средства давления на правительства и на трудящихся, чтобы добиться
привилегий и льгот по сравнению с национальными предприятиями.
МНК могут сравнительно легко избегать ударов организованных рабочих, переводя производство в другие регионы,
минуя районы с высоким уровнем рабочего движения. В интересах усиления эксплуатации они могут широко
177
См.: Коммунистические партии в авангарде борьбы трудящихся против многонациональных монополий. М., 1977,
с. 21—22. Эта книга содержит богатый материал, характеризующий антинародную деятельность МНК.
178
См.: Проблемы мира и социализма, 1978, № 6, с. 69.
179
Буржуазный экономист Р. Инз пишет, что МНК, «будучи просто деловыми предприятиями, играют ведущую роль
в повышении мирового жизненного уровня... Они, возможно, являются абсолютно необходимыми (!) катализаторами
процесса экономического развития».
180
Рабочий класс и современный мир, 1974, № 3, с. 151.
181
См.: Рабочий класс и современный мир, 1974, № 3, с. 151.
182
Там же.
183
См.: Плетнев Э. П. Космополитизм капитала и интернационализм пролетариата. М., 1974, с. 97— 108.
184
См.: Иванов И. Д. Международные корпорации в мировой экономике. М., 1976, с. 188—195.
использовать исторически сложившуюся разницу в стоимости рабочей силы, в уровне жизни трудящихся разных
стран. Вот некоторые примеры. В Австрии имеются предприятия фирмы «Семперит», входящей в международный
концерн «Мишлен». В связи с кризисом владельцы решили переместить предприятия из Австрии в Ирландию, где
производственные затраты ниже. По этой же причине другие международные монополии переводят свои
предприятия из Западной Германии в Австрию или Италию. Межнациональные монополии «Вестингауз электрик» и
«Дженерал электрик» закрывают свои высокооснащенные заводы в Канаде и открывают такие же в Мексике, Гонконге,
в ряде латиноамериканских и африканских стран. Тысячи канадских трудящихся остаются без работы. Как отмечалось
в диалоге Ф. Фюрнберга (Австрия) и М. Дойга (Канада) по проблемам патриотизма в редакции журнала «Проблемы
мира и социализма», подобные манипуляции служат источником противоречий между рабочими разных стран, и
люди в таких случаях становятся доступнее националистической пропаганде185. Это настораживающий факт, который
требует от коммунистических партий определенных контрмер по усилению интернационального воспитания и
борьбе с национализмом. В борьбе против политики МНК требуются выступления рабочих разных стран. В 1973 г.
рабочие предприятий мультиконцерна «АКЗО» в ФРГ, Голландии, Бельгии и Австрии совместными выступлениями
заставили капиталистов отказаться от плана сократить производство в ФРГ и Голландии. Затем они совместно
выступили против намерения владельцев ликвидировать 6500 рабочих мест.
Коммунистические
партии
стран
капитализма
в
борьбе
против
МНК
стремятся
использовать
антимонополистический и патриотический потенциал всех слоев населения, в том числе крестьянства, для которого
международные монополии тоже являются главным врагом. МНК завоевывают господствующее положение на рынках
сельскохозяйственных средств производства. Так, во Франции в 1975 г. доля МНК в продаже тракторов, изготовляемых
в стране, составила 59 процентов, в общем экспорте сельскохозяйственной техники — 71 процент. Аналогичная
картина сложилась и на рынках сельскохозяйственной продукции и продовольственных товаров. Завоевав решающие
позиции в производстве и сбыте, МНК систематически усиливают эксплуатацию крестьян. В 1973/74 г. цена
фосфатных удобрений в ФРГ была на 41 процент выше, чем пять лет назад, цена калийных удобрений—на 23 процента
выше, тогда как закупочные цены на сельскохозяйственные продукты увеличились в гораздо меньших размерах, а на
некоторые продукты даже снизились. В 1968— 1972 гг. в Италии и Бельгии цены на сельскохозяйственные средства
производства выросли на 21—35 процентов, а закупочные цены на продукты сельского хозяйства — только на 12—31
процент. «Ножницы» цен используются монополиями для ограбления как крестьян, так и трудящихся городов.
Покупая сельскохозяйственные продукты по низким ценам, промышленные и торговые фирмы систематически
взвинчивают розничные цены на изготовляемые из них продовольственные товары. В странах ЕЭС в 1975—1976 гг. они
росли в среднем на 11,5 процента в год. Результатом всего этого является прямое разорение крестьянских хозяйств
или, по меньшей мере, рост их долговой кабалы. В 1969—1972 гг. в ФРГ общая сумма долгов крестьян выросла на 22
процента.
Состоявшаяся в 1975 г. в Париже первая в истории Конференция коммунистических партий по проблемам сельского
хозяйства единодушно пришла к выводу, что для отпора политике многонациональных корпораций трудящиеся
города и деревни должны объединиться и действовать сообща. Конференция подчеркнула связь демократического
решения крестьянских и общенациональных проблем: «Нельзя найти выход из сельскохозяйственного кризиса без
проведения коренных антимонополистических реформ в масштабах всего общества»186.
Еще раньше, в январе 1971 г., в Лондоне состоялась Конференция представителей 15 коммунистических партий
Западной Европы, специально посвященная проблемам борьбы рабочего класса в условиях развития
межнациональных монополистических объединений187. Она рассмотрела последствия усиления МНК в различных
сферах жизни и соответствующие аспекты борьбы против них. Была подчеркнута угроза со стороны МНК социальным
завоеваниям и демократическим правам трудящихся, а также суверенитету европейских стран. Намечены три
основных направления действий против МНК: борьба за национализацию МНК; недопущение нарушений законов о
социальных правах и демократических свободах трудящихся; укрепление конкретной солидарности рабочих разных
стран. Было указано, что особенно важную роль в борьбе против МНК играют профсоюзы при условии
взаимодействия национальных профцентров и укрепления солидарности рабочих каждой МНК, объединенных
общими непосредственными требованиями. Отмечено также значение контактов между коммунистическими
организациями всех предприятий МНК. Конференция поставила задачу более широкого вовлечения в борьбу против
МНК инженерно-технической интеллигенции и служащих, а также других патриотических средних слоев населения.
Намеченный курс существенно отличается от реформистской линии социал-демократических партий. Он
ориентирует на развитие массового движения против МНК в международном масштабе, на использование
экономических, политических и идеологических средств борьбы. Этот курс предполагает тесную связь выступлений
против МНК с борьбой за демократию, национальную независимость и за социализм. Он предусматривает и борьбу
против неоколониалистских действий международных монополий. В качестве главной альтернативы засилью МНК
выдвигаются коренные социально-экономические преобразования, ведущие к социализму.
В высшей степени актуален вывод, сделанный одним из руководителей Германской коммунистической партии,
185
См.: Проблемы мира и социализма, 1976, № 1, с 39—40.
Цит. по: Коммунистические партии в авангарде борьбы трудящихся против многонациональных монополий, с. 269.
187
См.: Правда, 1971, 14 января.
186
Людвигом Мюллером, на международной конференции «Великий Октябрь и современный мир»: «Важнейшей силой
в борьбе против международных концернов выступает рабочий класс. От международных институтов и организаций,
которые в той или иной степени являются защитниками мировых позиций капиталистической системы, нельзя
ожидать действенных мер против засилья международного монополистического капитала. Не может быть речи о
классово нейтральном «контроле» за международными концернами. Поэтому бьет мимо цели часто выдвигаемое
правыми социал-демократическими лидерами требование усиления роли международных государственномонополистических институтов. Не является решением проблемы и выработка на международном уровне лишь
общих правил, которых должны придерживаться концерны»188.
Контроль за монополиями не может иметь успеха ни на национальном, ни на международном уровне, пока
фундаментом экономических и политических отношений будет оставаться все тот же монополистический капитал. В
этих условиях отношения неизбежно сводятся к господству и подчинению. Жизнь подтверждает характеристику,
которую В. И. Ленин дал этому явлению. «Отношения господства и связанного с ним насилия,— писал он,— вот что
типично для «новейшей фазы в развитии капитализма», вот что с неизбежностью должно было проистечь и
проистекло из образования всесильных экономических монополий»189. С расширением деятельности
межнациональных монополий эти отношения еще больше приобретают международный характер. И в борьбе
против этих монополий все большее значение приобретает революционный патриотизм, органически соединенный с
интернационализмом.
*
*
*
Интернационализация капитала не устраняет национальных особенностей, не ведет к нивелировке условий труда,
жизни, а следовательно, и условий и средств революционной борьбы в разных странах. И тем не менее растущая
космополитизация монополий повелительно диктует необходимость координации действий в национальных рамках с
общим фронтом классовой борьбы против международной реакции.
Проблема координации общего и особенного в революционном движении приобрела особую актуальность, являясь
одним из важнейших аспектов сочетания патриотизма и интернационализма.
Именно в связи с проблемой общего и особенного в революционном процессе Л. И. Брежнев на XXV съезде КПСС
остро поставил вопрос о защите пролетарского интернационализма, о чем говорилось выше. Эта проблема — камень
преткновения для многих псевдомарксистов, ревностно пекущихся о национальных особенностях и стремящихся
монополизировать патриотизм. В их изображении реально только национально-особенное, а общий,
интернациональный опыт есть не более чем простая сумма опытов национальных отрядов освободительного
движения.
В действительности общее есть нечто большее, чем сумма составляющих его элементов. Это — синтез на уровне нового
качества. Общее пронизывает собой отдельное, составляя наиболее глубокую сущность последнего. В политике это
означает, что самые коренные принципы борьбы за социализм воплощают в себе международный опыт и прежде
всего опыт реального социализма, который выступает, разумеется, не как стандартная, общая для всех стран схема, а в
своем конкретном национальном своеобразии.
Синтетическое качество целого не может не влиять на качество составляющих его частей. Внимательный учет
интернационального опыта выявляет сравнительные критерии Для определения действительно полезного в
национальном опыте, отделения его от случайного, преходящего, иллюзорного. Творческое использование
интернационального опыта дает многократное увеличение национальных сил.
Учет общего не означает игнорирования национально-специфического. «Единство в основном, в коренном, в
существенном,— указывал В. И. Ленин,— не нарушается, а обеспечивается многообразием в подробностях, в местных
особенностях...»190. Абсолютизация особенного, забвение или чисто формальное признание общего — это, по
существу, отказ от пролетарского интернационализма.
В постановлении ЦК КПСС «О 60-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции» подчеркивается:
«Все развитие мирового революционного движения подтверждает, что соблюдение общих принципов марксизмаленинизма, пролетарского интернационализма — это важнейшая предпосылка укрепления позиций, роста
авторитета и влияния каждой компартии, успешного выполнения ею своих обязанностей перед рабочим классом
собственной страны и своего интернационального долга».
Игнорирование интернационального опыта проявляется прежде всего в недооценке опыта реального социализма и
переоценке теоретических схем, так называемых «национальных моделей социализма», не проверенных практикой ни
в одной стране.
Игнорирование общего опыта связано также с отрицанием исторической преемственности в теории и практике
марксизма, выступающим под видом борьбы с «догматизмом», не учитывающим особенностей современного
188
Проблемы мира и социализма, 1977, № 9, с. 16.
Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 27, с. 323. 146
190
Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 35, с. 203. 148
189
развития общества. Ссылки на то, что 70-е годы — это не 1917 год, не могут быть признаны убедительными. Как
известно, 1917 год был непохожим и на 1870 год, однако Ленин пристально изучал опыт Парижской коммуны, так же
как предыдущий и последующий опыт международного рабочего движения. Ленинизм, выдаваемый
антикоммунистами и ревизионистами за «чисто русское» явление, сложился как обобщение всемирного опыта. В. И.
Ленин писал: «Благодаря вынужденной царизмом эмигрантщине революционная Россия обладала во второй
половине XIX века таким богатством интернациональных связей, такой превосходной осведомленностью насчет
всемирных форм и теорий революционного движения, как ни одна страна в мире. С другой стороны, возникший на
этой гранитной теоретической базе большевизм проделал пятнадцатилетнюю (1903—1917) практическую историю,
которая по богатству опыта не имеет себе равной в свете»191. Богатая формами, оттенками, методами, революционная
борьба в России особенно быстро созревала, «особенно жадно и успешно усваивала себе соответствующее «последнее
слово» американского и европейского политического опыта»192. Некоторые сторонники «нового интернационализма»,
противопоставляя «отсталые» и «передовые» страны, не хотят признать «европейский» опыт перехода к социализму и
в таких странах, как ГДР и Чехословакия, которые до победы социалистических революций были развитыми
европейскими странами. Делая упор на «неповторимость» путей социализма в разных странах, они в то же время
противоречат сами себе, рисуют для всех стран Западной Европы, для Японии, США, Канады и др. однообразную
картину борьбы за социализм. Такая позиция не может не вызывать возражений. В выступлении члена ЦК
Португальской коммунистической партии М. Моргадинью на международной конференции, посвященной 60-летию
Октября, справедливо говорилось, что не имеют права давать уроки другим партиям те, кто «пытается подчинять
развитие борьбы в нашей стране нелепому требованию какого-то регионального или «геополитического»
однообразия...»193.
Против проверенного практикой пролетарского интернационализма нередко выдвигается тезис о его
«недемократичности», о том, что он якобы ущемляет патриотические интересы и самостоятельность
коммунистических партий. Но, как известно, только пролетарский интернационализм открыл дорогу к
самоопределению угнетенных в прошлом наций, а вместе с тем и к самостоятельности национальных отрядов
рабочего движения. С другой стороны те, кто слишком усердно убеждает буржуазных критиков коммунизма в своей
самостоятельности и независимости от СССР, КПСС и международного коммунистического движения, нередко
скатываются к антисоветизму, национализму, оказываются в одном лагере с буржуазией, ибо антисоветизм «всегда
был общей почвой», объединяющей «врагов мира и социализма»194. И наоборот, как подчеркивал член Политбюро
ЦК Компартии Австрии Ф. Фюрнберг, поддержка политики Советского Союза, стран социалистического содружества
— это важнейшая черта не только интернационализма, но и подлинного патриотизма. «Сегодня буржуазия,—
говорил Ф. Фюрнберг,— используя антисоветизм, рассчитывает с его помощью нанести тройной удар — против целей
собственного рабочего класса, против его интернациональной борьбы, против СССР и мировой социалистической
системы. Поэтому борьба против антисоветизма — это не только интернациональный долг, это в первую очередь
патриотический долг коммунистов по отношению к собственному народу»195.
Действительный патриотизм и пролетарский интернационализм не знает мнимой дилеммы: или самостоятельность,
или солидарность с Советским Союзом и международным коммунистическим движением. Автономия и солидарность
выступают в единстве196, любая коммунистическая партия предстает перед миром одновременно как национальная
политическая сила и как часть международного коммунистического движения...197. Коммунисты считают, что
пробным камнем интернационализма поэтому было и остается отношение к Советскому Союзу, к реальному
социализму. И при этом ни в коей мере не ставится под вопрос независимость их политики198. П. Тольятти писал:
«Степень солидарности с русской революцией и понимания ее самой продолжает оставаться критерием
революционного духа масс и революционности их партий»199. Как бы предвидя «патриотические» заботы иных
нынешних толкователей интернационализма, П. Тольятти еще в 1925 г. указывал, что «независимость по отношению к
Советскому Союзу означает по сути независимость от рабочего класса и вместе с тем зависимость от класса
буржуазии»200.
Наконец, одним из «доводов» против пролетарского интернационализма является утверждение, будто его сторонники
исходят из устаревшей схемы расстановки классовых сил, тогда как гегемония пролетариата якобы уступила место
«плюрализму» политических сил.
191
Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 41, с. 8.
Там же.
193
Проблемы мира и социализма, 1977, № 9, с. 40.
194
] См.: Международное Совещание коммунистических и рабочих партий. Москва, 1969. Прага, 1969,
с 451
195
Проблемы мира и социализма, 1976, № 1, с. 37.
196
См. там же, 1977, № 9, с. 28.
197
Проблемы мира и социализма, 1977, N° 9, с. 79.
198
См. там же, с. 80.
199
Togliatti P. Opere, Roma, 1967, vol. I, p. 678.
200
Unita, 1925, 17/X.
192
Отказ от гегемонии пролетариата неизбежно ведет и к отказу от пролетарского интернационализма, к сведению его
только к демократическим принципам «равенства», «невмешательства», «взаимного уважения суверенитета» в
отношениях между народами. Еще хуже, когда пролетарский интернационализм противопоставляется этим нормам.
В действительности пролетарский интернационализм всегда включал как свою органическую, неотъемлемую часть
демократические принципы, но никогда не исчерпывался ими.
Например, применительно к итальянской действительности П. Тольятти настаивал на проведении коренного
различия интернационалистских связей коммунистов от международных связей других течений (либеральнобуржуазных, демохристианских и др.)201.
При любом отступлении от интернационализма сказывается отход от классового принципа оценки явлений. Забвение
интернационального, выражающего общность коренных интересов рабочего класса, неизбежно связано с
выдвижением на передний план «национального», недифференцированного в классовом отношении, с
возникновением иллюзии общности интересов всех классов внутри нации при капитализме.
В. И. Ленин в статье «К вопросу об общенациональной революции» дает пример научного подхода к понятиям
национального и классового. «В известном смысле слова,— писал он,— победоносной может быть только
общенациональная революция. Это верно в том смысле, что для победы революции необходимо объединение в
борьбе за требования этой революции громадного большинства населения...
Но этим и ограничивается условная правильность ходячего выражения: «общенациональная» революция. Никаких
дальнейших выводов, кроме указанного, собственно говоря, труизма (победить против организованного и
господствующего меньшинства может только громадное большинство), нельзя делать из этого понятия... Понятие
«общенациональная революция» должно указывать марксисту на необходимость точного анализа тех различных
интересов различных классов, которые сходятся на известных, определенных, ограниченных общих задачах. Ни в каком
случае не может служить это понятие для того, чтобы затушевывать, заслонять изучение классовой борьбы в ходе той
или иной революции. Подобное употребление понятия «общенациональная революция» есть полный отказ от
марксизма и возврат к вульгарной фразе мелкобуржуазных демократов или мелкобуржуазных социалистов»202.
Марксисты-ленинцы исходят из того, что пролетарский интернационализм — «это основной компонент, который
придает классовой борьбе необходимое революционное содержание»203, в свою очередь и классовые позиции рабочего
класса, естественно, требуют защиты пролетарского интернационализма, его постоянного развития.
Опыт классовой борьбы пролетариата и его союзников показывает, что «формы, критерии пролетарского
интернационализма историчны, они видоизменяются и развиваются вместе с мировым революционным процессом.
Сам же принцип пролетарского интернационализма, принцип солидарности и взаимосвязи основных потоков
мирового революционного процесса незыблем, ибо он выражает общую закономерность классовой борьбы»204.
Сочетание исторически конкретного и непреходящего в интернационализме находит свое выражение в постоянном
стремлении коммунистов искать «соответствие внутренних задач своей интернациональной ответственности»205, в их
умении в соответствии с исторической обстановкой подчинять национальные задачи высшим интернациональным
интересам мирового революционного процесса. Это и есть единственно возможный путь органического сочетания
патриотизма и интернационализма. В условиях противоборства различных классовых сил на международной арене в
современную эпоху нет иного, более эффективного средства защиты патриотических интересов, обеспечения
прогресса нации, спасения самой жизни ее, как и существования всего человечества, кроме интернационалистского
единения всех революционных сил. В этих условиях патриоты, если они выступают против интернационализма,
логикой борьбы отбрасываются в лагерь реакции. Такой «патриотизм», даже продиктованный самыми благородными
субъективными побуждениями, разъединяя революционные силы, обособляя их друг от друга в «национальных
квартирах», наносит на деле ущерб нации, родине. «Немного интернационализма — удаляет от родины, много
интернационализма — сближает с ней». Этот афоризм Жана Жореса стал теперь еще более актуальным. Служить
родине по-настоящему можно только на путях международной революционной борьбы с прогнившим и ставшим
опасным для жизни человечества капиталистическим строем. Патриот в наше время должен быть революционером, а
настоящим революционером он становится тогда, когда он выступает интернационалистом не на словах, а на деле.
Как отмечалось выше, в современных условиях революционным силам противостоят не только национальные отряды
крупной буржуазии, но и международные объединения империалистов. «Однако означает ли это, что в подобной
ситуации революционная борьба в рамках одной страны становится бесперспективной?»—ставит вопрос К. И.
Зародов, подводя итоги международной конференции «Диалектика экономики и политики в период борьбы за
революционное преобразование общества», и отвечает: «Нет, не означает. Почему? Потому, что неверно было бы
акцентировать внимание лишь на одной стороне дела, а именно на интернациональном переплетении интересов
монополий, капитала и игнорировать вовсе не сокращающуюся, а, напротив, по-прежнему возрастающую
201
См. Togliatti P. Le Partito Communista Italiano. Milano, 1958, p. 142.
Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 15, с. 276—277.
203
Брежнев Л. И. Ленинским курсом. Речи и статьи. М., 1973, т. 2, с. 432.
204
Пономарев Б. Некоторые вопросы теоретической работы КПСС за 60 лет после Октябрьской революции. - Проблемы
мира и социализма, 1977, №9, с.9.
205
Там же, с. 11.
202
неравномерность экономического и политического развития капиталистических стран.
Именно по этой причине и в нынешних условиях полностью остается в силе ленинское положение не только о
возможности, но и необходимости добиваться революционной победы в национальных границах отдельных стран.
Ослабление усилий, направленных к этой цели, перенесение их главным образом на международный, региональный
уровень может привести к демобилизации участников революционной борьбы, сковать их инициативу»206.
Но победить в национальных границах своей страны можно, только опираясь на рост сил социализма, мира,
демократии во всем мире. Подлинно революционная стратегия опирается на единство национальной инициативы и
всемерной международной поддержки революционных усилий, на единство патриотизма и интернационализма.
206
Проблемы мира и социализма, 1978, № 6, c. 68.
Глава 5
РЕВОЛЮЦИОННО-ДЕМОКРАТИЧЕСКИЙ ПАТРИОТИЗМ В
НАЦИОНАЛЬНО-ОСВОБОДИТЕЛЬНОМ ДВИЖЕНИИ
Задача отделения патриотизма от национализма как одна из важнейших стратегических задач идеологической
борьбы в современную эпоху особенно сложна и в теоретическом и в практическом плане применительно к сознанию
широких народных масс, участвующих в национально-освободительных революциях.
На современном историческом этапе бурные революционные процессы происходят в регионах, охватывающих
огромные территории Азии, Африки и Латинской Америки. Что представляет собой этот мир? В каком направлении
идет развитие стран в этих регионах? Каково социальное содержание происходящих здесь процессов? Под какими
идеологическими знаменами они происходят?
Для ответа на эти вопросы неприменимы какие-либо однозначные характеристики и схемы вроде пресловутого
маоистского «три А» (что означает Азию, Африку и Латинскую Америку), согласно которому классово
недифференцированный «третий мир» противостоит развитым странам с белым населением. Нет ничего более
убогого и беспринципного с точки зрения классовой, чем приложение подобной схемы к миру, который в
действительности отличается своей классовой разнородностью как в целом, так и внутри каждой страны.
С одной стороны, сюда входят государства с прогрессивными режимами, избравшими социалистическую
ориентацию. С другой стороны, есть страны, имеющие реакционные, проимпериалистические режимы, идущие по
капиталистическому пути. Есть страны, недавно завоевавшие политическую независимость, и есть такие, для которых
даже формальная независимость еще остается проблемой. Немало также государств (например, в Латинской
Америке), давно получивших формальную независимость.
Сообразно этому должна быть различной и политика участников национально-освободительных движений в
зависимости от конкретного соотношения социальных сил в каждой стране.
Общим для всех этих стран является борьба прогрессивных сил против неоколониализма, неудержимая тяга народов
к действительному освобождению на путях демократических революций нового типа207. С точки зрения субъективного
фактора (а именно идейно-психологических основ движения) общим является наличие реальной возможности
объединения всех прогрессивных сил на основе революционного патриотизма тех слоев, которые все более
ориентируются на интернационалистскую солидарность с рабочим движением и народами социалистических стран.
Именно он объединяет борцов за национальное освобождение под руководством таких, например, организаций, как
Африканский национальный конгресс Южной Африки, Патриотический фронт Зимбабве, Народная организация
Юго-Западной Африки (СВАПО) и др.
Роль революционного патриотизма особенно явственно выступает в обширной зоне азиатских и африканских
государств социалистической ориентации с населением около 150 млн. человек и территорией более 12 млн.
квадратных километров208. Одной из важнейших патриотических задач является борьба освободившихся стран за
экономическую независимость — в частности, путем национализации иностранной монополистической
собственности. Заметим, что темны национализации во второй половине 70-х годов стали значительно выше, чем в
предшествующее десятилетие.
Революционный патриотизм, особенно при условии поддержки национально-освободительного движения со стороны
интернационалистических сил, служит могучим фактором побед и в борьбе с иностранной интервенцией. Так, против
Народной Республики Ангола выступили объединенные силы — американского империализма и расистов ЮАР.
Заодно с ними действовали маоисты. Тем не менее патриоты Анголы с помощью стран социалистического
содружества одержали замечательную победу.
Выше мы подчеркивали классовый характер патриотизма, отмечая наличие в нем общедемократических элементов.
Это в полной мере относится и к патриотизму в условиях национально-освободительного движения. У каждого из
социальных слоев есть свое понимание интересов страны и своих патриотических задач. Но есть и общее, что
объединяет все прогрессивные силы. Это — интересы национального освобождения. На этой основе и вырос тип
патриотизма, который можно квалифицировать как революционно-демократический. Он не совпадает по своему
содержанию ни со старым буржуазным патриотизмом, ни с пролетарским. Ближе всего по своей социальной
сущности он стоит к мелкобуржуазному патриотизму. Но кроме мелкой буржуазии, крестьян, ремесленников и
мелких торговцев такой патриотизм может быть характерным для интеллигенции, прогрессивного офицерства,
представителей левого крыла национальной буржуазии.
Нередко этот патриотизм ассоциируется с национализмом, противостоящим иностранному империализму. В
литературе можно видеть безоговорочные положительные оценки такого «оборонительного» национализма
применительно ко всем этапам национально-освободительной революции.
207
См.: Брутенц К. Н. Современные национально-освободительные революции, М., 1974.
См.: Великая Октябрьская социалистическая революция и национально-освободительное движение народов Азии,
Африки и Латинской Америки, Материалы международной научной конференции 26—28 мая 1977 года, г. Баку, М.,
1977, с. 41.
208
Конечно, «оборонительный» национализм имеет большее оправдание в борьбе против иностранного гнета по
сравнению с другими формами национализма и с так называемым племенным трайбализмом. Такой национализм,
иногда называемый «патерналистским», «страновым» или «государственным», сыграл свою роль на первом этапе
национально-освободительной революции — в борьбе за политическую независимость. Иначе обстоит дело на
последующих этапах, когда все больше обнажаются его отрицательные стороны, как идеологии, несовместимой с
интернационализмом.
Для правильной оценки национализма необходимо учитывать, знаменем какого конкретного движения он выступает.
Одно дело — национализм как знамя антифеодального и антиколониального движения, направленного против
империализма. Совсем иное значение он имеет, когда используется против социализма.
Нельзя во всех случаях безоговорочно объявлять национализм как силу сплочения нации, как фактор, всегда
мобилизующий народы на борьбу против неоколониализма. Из такой квалификации логически следовал бы вывод о
безусловной поддержке национализма со стороны революционных пролетарских сил, марксистов-ленинцев. В связи с
этим необходимо обратиться к классическим положениям марксизма-ленинизма, имеющим непреходящее значение
как образец диалектического подхода к явлениям.
«Марксизм,— писал В. И. Ленин,—непримирим с национализмом, будь он самый «справедливый», «чистенький»,
тонкий и цивилизованный»209. И еще: «Марксисты ведут решительную борьбу с национализмом во всех его видах,
начиная с грубого, реакционного национализма наших правящих кругов и правооктябристских партий, вплоть до
более или менее утонченного и прикрытого национализма буржуазных и мелкобуржуазных партий»210. Это
положение имеет принципиальное методологическое значение.
Вместе с тем Ленин требовал конкретно-исторического подхода к оценке национализма, учета разнообразия его форм.
Он писал, что «никуда не годится абстрактная постановка вопроса о национализме вообще. Необходимо отличать
национализм нации угнетающей и национализм нации угнетенной, национализм большой нации и национализм
нации маленькой»211.
Ленинская методология требует всестороннего учета реального, конкретно-исторического содержания национализма.
В этом смысле поучительна, например, мысль В. И. Ленина об отношении к революционным демократамнемарксистам вроде народников в России. «Ошибка некоторых марксистов,— писал Ленин,— состоит в том, что,
критикуя теорию народников, просматривают ее исторически-реальное и исторически-правомерное содержание в
борьбе с крепостничеством. Критикуют... мелкобуржуазный социализм, и забывают, что эти теории выражают
передовой, революционный мелкобуржуазный демократизм...»212.
Необходимо различать также идеологию того или иного движения и его объективное значение и результаты.
Националистическая идеология, как элемент миросозерцания, по сути своей буржуазна и, следовательно, в
современную эпоху реакционна. Но иным может быть объективнее значение движения Made, хотя оно и разбивается
под знаменем идеологии национализма, особенно национализма «оборонительного» характера. Кстати сказать, в
истории известны аналоги, когда революционные движения, например, крестьянских масс нередко освящались такой
извращенной формой идеологии, как религия.
Чтобы не впасть в сектантство, коммунисты всегда помнят об указанном различии. Как интернационалисты,
коммунисты всегда в принципе против национализма. Вместе с тем в тактике коммунисты выступают в поддержку
националистов, когда последние борются против национального гнета, за демократию. В. И. Ленин писал: «Поскольку
буржуазия нации угнетенной борется с угнетающей, постольку мы всегда и во всяком случае и решительнее всех за,
ибо мы самые смелые и последовательные враги угнетения. Поскольку буржуазия угнетенной нации стоит за свой
буржуазный национализм, мы против»213.
Возникает вопрос: что именно в идеологии национализма, пока еще широко распространенной, а нередко и
доминирующей в национально-освободительном движении, марксисты должны поддерживать? И на этот вопрос В.
И. Ленин дал четкий ответ: в национализме угнетенной нации «есть общедемократическое содержание против
угнетения, и это-то содержание мы безусловно поддерживаем, строго выделяя стремление к своей национальной
исключительности...»214 К Значит, речь идет не о поддержке национализма как такового, а лишь о поддержке его
общедемократического содержания. Это «общедемократическое содержание» есть не что иное, как национальноосвободительное движение масс, патриотизм трудящихся, всех демократических слоев, включая прогрессивную
интеллигенцию и военных, патриотизм, который нередко облекается в неадекватную националистическую форму.
Национализм — идеология по своей самой глубокой сути буржуазная. Патриотизм промежуточных слоев, как
собственников, может находиться под глубоким влиянием этой буржуазной идеологии. В результате этого наряду с
классической формой реакционного буржуазного национализма, шовинистического по своей сущности, существует и
такая разновидность национализма, тоже буржуазного по своей природе, но выступающего в мелкобуржуазном
варианте. В нем переплетаются прогрессивное и реакционное — патриотизм мелкобуржуазных масс как тружеников
209
Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 24, с. 131.
Там же, с. 236.
211
Там же, т. 45, с. 358—359.
212
Там же, т. 16, с. 213.
213
Там же, т. 25, с. 275.
214 Там же, Полн. собр. соч., т. 25, с. 275—276.
210
и националистические наслоения, связанные с их частнособственнической природой. Освобождение патриотизма от
этих наслоений как раз и составляет важнейшую задачу идейной борьбы. Аналогичную задачу ставил в свое время В.
И. Ленин, говоря о необходимости «заботливо выделять из шелухи народнических утопий здоровое и ценное ядро
искреннего, решительного, боевого демократизма крестьянских масс»215
Для самих участников национально-освободительного движения, находящихся в плену националистических
предрассудков, составляет большую сложность уяснение разницы между патриотизмом и национализмом.
Последний представляется им как единственное средство сплочения всех национальных сил, панацея от всех зол.
Неудивительно, что многие лидеры освободительного движения декларируют национализм как свое моральнополитическое кредо. Как известно, принцип национализма официально зафиксирован в документах многих
революционно-демократических партий и отражен в конституциях некоторых молодых государств.
Нельзя не согласиться с точкой зрения авторов книги «Современное революционное движение и национализм», что
наличие демократических элементов в конкретно-историческом содержании той или иной разновидности
национализма определяется не национальным, а классовым моментом, зависит от того, какой класс стоит во главе
национального движения, каковы его цели, какие методы предлагаются для решения социальных и национальных
вопросов. «Чем более прогрессивной является социальная группа или класс, возглавляющие социальное и
национально-освободительное движение, тем больше содержится демократических элементов в его идеологических и
политических концепциях»216. В конечном счете с углублением революционного процесса и поляризации классовых
сил эти элементы должны неизбежно перерасти тесные рамки национализма, а патриотизм прогрессивного
большинства нации будет освобождаться от националистических оков. С другой стороны, национализм по своему
реальному содержанию все более превращается в орудие защиты эгоистических классовых интересов
проимпериалистических кругов. Реакционная роль этой идеологии, как противоположной действительному
революционному патриотизму, усиливается. Под знаменем национализма объединяются реакционные силы,
противостоящие революционному большинству.
Национализм, как и всякая реакционная идеология, паразитирует на незрелости масс. С помощью национализма
реакционеры стремятся отвратить массы от революционных действий, приглушить классовые противоречия,
подорвать интернационалистскую солидарность трудящихся. При этом используется весь арсенал демагогических
приемов буржуазной пропаганды. Так, например, идейные кликуши фашистской хунты в Чили, возвратившей
значительную долю национальных богатств империалистическим монополиям и поправшей национальное
достоинство чилийцев, кощунственно апеллируют к «национальному самосознанию» людей, к «национальной душе»
народа, выдвигают некую «националистическую концепцию государства». При этом опять-таки выдвигаются доводы
от биологии, что, впрочем, естественно для фашистских идеологов. «Чилийский народ,— говорят они,— не может
быть разделен предполагаемыми различиями каст или социальных классов, так как он признает единое наследство
крови...»217
Все это предостерегает нас от однозначной характеристики идеологии национально-освободительного движения. В
Африке, например, только в последние десятилетия решался вопрос о политической независимости бывших колоний
и полуколоний. Речь шла об освобождении народов, еще не ставших нациями и не переживших классовой
дифференциации. Здесь, естественно, общедемократическое содержание национализма до самого последнего
времени оставалось (а в некоторых странах и по сей день остается) еще достаточно богатым. В ряде случаев еще не
исключается, что революционные демократы, исповедуя национализм, объективно могут вносить определенный
вклад в национально-освободительное движение, развивающееся под влиянием роста сил мирового социализма.
По-иному обстоит дело в Латинской Америке, где большинство стран уже в течение ста лет пользовалось
политической самостоятельностью. Здесь давно уже интенсивно шел процесс образования наций социальноразнородного типа, внутри которых развивалась классовая дифференциация. Силы, в свое время возглавлявшие
национально-освободительное движение и выступавшие под лозунгом национализма, скатились вправо,
противопоставляя себя народным массам и используя против них даже фашистские методы подавления. Алехо
Карпентьер, известный кубинский литературовед и публицист, отмечает, что после провозглашения независимости
народы латиноамериканских стран испытали бремя... 222 диктаторских режимов! Задачи достижения подлинной
фактической независимости остались нерешенными. Национализм, которого по-прежнему придерживается
реакционная верхушка во многих странах Латинской Америки, оказался в фарватере шовинизма янки. Подлинными
борцами за национальную свободу выступают силы антинационалистические, то есть коммунисты, а также отдельные
представители революционной демократии, которых сама логика борьбы все больше толкает на разрыв с
национализмом.
О том, что национализм несовместим с Дальнейшим развитием национально-освободительных движений, с задачами
социального прогресса, свидетельствует практическая деятельность политических лидеров освободившихся стран,
которые ориентируются на капиталистический путь развития, а также тех, кто, провозгласив социализм, на деле
отходит от политики сотрудничества с социалистическими странами, делая расчеты на подачки империалистов и
215
Там же, т. 22, с. 121
Современное революционное движение и национализм, с. 84.
217
Цит. по: Коммунист, 1977, № 10, с. 120.
216
спекулируя на противоречиях между капитализмом и социализмом на межнациональной арене.
Нет ничего более противоестественного, чем попытки соединить националистическую идеологию с действительной, а
не с мнимой социалистической ориентацией. Отвечая на претензии так называемых тупамаросов
(националистической организации «Движение за национальное освобождение» в Уругвае), провозгласивших, что
«социализм в Латинской Америке будет националистическим и наоборот», Р. Арисменди пишет: «Национализм не
есть патриотизм. А социализм по существу интернационалистичен, хотя он и олицетворяет самый подлинный
патриотизм»218. Р. Арисменди рисует тактическую схему, сочетающую в себе гибкость и принципиальность: «Мы не
недооцениваем национализм угнетенных наций во всем его демократическом значении. Такова концепция Ленина.
Наоборот... патриотическая, антиимпериалистическая и демократическая позиция может выступать в форме
националистической идеологии мелкой буржуазии и даже буржуазных слоев. Рабочий класс... внимательно подходит
к вопросу о возможном союзе с такими течениями. Но никогда нельзя допускать, чтобы пролетариат идейно
подчинился подобным течениям и перешел на националистические позиции. Все, что есть действительно
революционного в национализме средних слоев Латинской Америки, имеет корни в нынешнем процессе революции,
заимствовано у пролетариата и его идеологии, является уступкой пролетарской точке зрения или отступлением перед
ней»219. Характерно, что многие лидеры освободительного движения, выступающие под лозунгом национализма,
добиваются поставленных целей подлинного освобождения в той мере, в какой фактически «отступают» от своего
кредо под давлением объективного хода классовой борьбы на мировой арене, становясь на путь тесного
сотрудничества со всеми интернациональными освободительными силами, прежде всего с мировым
социалистическим содружеством. Они все определеннее заявляют о своей приверженности не национализму, а
марксизму-ленинизму, пролетарскому интернационализму.
Два пути развития освободившихся стран — капиталистический и некапиталистический (с ориентацией на
социализм) — находят в конечном счете свое идеологическое выражение соответственно в национализме и
интернационализме. Имеются некоторые промежуточные переходные стадии процесса, характеризующиеся
временной неопределенностью соотношения социальных сил и своеобразным состоянием господствующей
идеологии, когда взгляды, близкие к научному социализму и интернационализму, перемежаются с утопиями и
предрассудками. Марксисты-ленинцы всеми имеющимися в их руках средствами идейного воздействия показывают
борющимся массам, насколько пагубным для них может быть путь капиталистического развития, даже если он
обставлен вехами «национальной самобытности», «суверенитета», которые вне интернациональной солидарности на
деле сводятся к заскорузлому национализму.
Это видно на примере тех развивающихся стран, в которых взяли верх консервативные силы. Нищета трудящихся
масс, увеличивающийся разрыв в уровне производства и потребления по сравнению с высокоразвитыми
капиталистическими странами, рост иностранных инвестиций через «открытые двери» для частного капитала,
усиливающий экономические позиции бывших колонизаторов, «присутствие» не только технических специалистов,
представителей делового мира, но и... военных баз империалистических держав — все это определяет типичную
картину неоколониализма. Логическим следствием этого является фактическая утрата независимости внешней и
внутренней политики недавно освободившихся стран.
Подобные результаты могут быть следствием беспринципных уступок империалистам со стороны лидеров,
неспособных противостоять соблазну получить непосредственно осязаемую выгоду в виде «помощи», предлагаемой
вчерашним колонизатором.
Конечно, выбор социалистической ориентации не простой шаг. Громадным тормозом в этом выборе являются
традиционные связи с развитыми капиталистическими странами. От них нельзя легко отказаться. Этому мешает
экономическая и техническая отсталость недавно освободившихся стран.
Социалистическая ориентация не обещает народам скорого и простого решения насущных проблем подъема
благосостояния. Путь коренных социальных преобразований может быть долгим и трудным, требующим громадных
усилий, собранности и сплоченности всего народа. Л. И. Брежнев в докладе «Великий Октябрь и прогресс
человечества» отмечал: «Путь борцов за свободу не легок. Нужен упорный труд по созданию основ общественной
экономики, необходимых для социализма. Неизбежны ожесточенные схватки с эксплуататорскими элементами и их
иностранными покровителями. Подчас они приводят к зигзагам в политике молодых государств и даже иногда
вызывают движение вспять. Но генеральное направление развития неоспоримо. Воля миллионов трудящихся,
осознавших свои цели и свое место в жизни,— надежный залог укрепления национальной независимости и конечной
победы общественного строя, свободного от эксплуатации и угнетения». В этих условиях особенно велико значение
патриотизма, готовности всех прогрессивных сил самоотверженно служить делу обновления родины на путях
социализма, отчетливого понимания того, что альтернативой социализму может быть только капиталистическое
рабство, бесконечные страдания народа, рост классовой поляризации, угнетение, военные конфликты, увековечивание
отсталости.
Народы развивающихся стран могут опираться на богатый опыт перерастания демократических революций в
социалистические, имеющий вдохновляющее и поучительное значение.
218
219
Арисменди Родней. Ленин, революция и Латинская Америка. М., 1973, с. 564—565.
Там же, с. 531.
К началу национально-освободительных революций многие страны Востока продолжали жить в
«докапиталистическое время»220, почти не зная резкой классовой дифференциации и зрелых классовых противоречий
капиталистического общества. Поэтому с точки зрения своей «общенациональности» эти революции больше похожи
на революции прошлого, чем, например, на русскую 1905—1907 гг.221. Вместе с тем в революциях на Востоке
неизмеримо больше, чем во всех буржуазных революциях прошлого, выражен национально-освободительный аспект.
Здесь особенно возрастает роль такого идейно-психологического феномена, как революционно-демократический
патриотизм, объединяющий многообразные социальные силы.
Однако нельзя забывать, что всякая революция, как указывал В. И. Ленин, «если это настоящая революция, сводится к
классовому сдвигу»222. Борьбу угнетенной нации против угнетающей В. И. Ленин квалифицировал как имеющую
«действительное социальное содержание...»223. Во многих странах Азии и Африки народные революции уже на самом
первом этапе не только имели антиимпериалистический характер, но и обладали некоторыми
антикапиталистическими чертами — они уже тогда были направлены как против иностранного империализма, так и
против внутренней крупной, компрадорской буржуазии. На этапе же социально-экономических преобразований
классовый характер революции становится еще более четко выраженным.
Если подойти к проблеме с точки зрения возможности перерастания национально-освободительной революции в
социалистическую, то есть основания считать, что ситуация во многих странах Востока будет ближе к ситуации в
России 1905 и 1917 гг.224 и в странах Восточной Европы после разгрома гитлеризма. Хотя слагаемые этой возможности
не совпадают полностью. Во многих странах рабочий класс крайне малочислен и идейно еще не созрел для того, чтобы
возглавить национальное освобождение. Гегемония пролетариата в революции и по сей день в большинстве стран
остается задачей будущего. Отсутствие этого важного фактора перерастания демократической революции в
социалистическую компенсируется другими слагаемыми, общими со странами, пережившими в свое время
указанный процесс.
Это, во-первых, небывалая острота классовых и национальных противоречий в современном мире, соединившихся в
один клубок. Во-вторых, все более очевидная для трудящихся масс бесперспективность капитализма, его «моральный
износ». В-третьих, и это самое главное, растущее влияние реального социализма, что означает наличие гегемонии
пролетариата в международном масштабе. В. И. Ленин связывал возможность минования капитализма именно с
помощью освободившимся народам Востока со стороны социалистических государств225. «С момента основания
Советского государства,— говорил Фидель Кастро, выступая на XXV съезде КПСС,— каждый борющийся народ, будь
то в Европе, Азии, Африке или Латинской Америке, мог, как и наш народ, рассчитывать на поддержку и солидарность
советских коммунистов. И повсюду, где есть благородные сердца, где существует чувство . справедливости, это не будет
забыто».
Подчеркивая исключительную важность ориентации многих молодых государств иа социализм, минуя
капиталистическую стадию развития, Л. И. Брежнев в докладе «Великий Октябрь и прогресс человечества» заявил: «В
лице социалистических стран эти государства имеют верных и надежных друзей, готовых оказать им возможную
помощь и поддержку в развитии по прогрессивному пути. Поддержку не только моральную и политическую, но и
экономическую, организационную — вплоть до содействия в укреплении обороны».
Вот, например, некоторые данные, которые впечатляюще, хотя в далеко не полно, показывают масштабы и характер
помощи Советского Союза африканским странам. Благодаря содействию Советского Союза только по соглашениям,
имевшимся на1января 1976 г., эти страны получили и получают прирост мощностей по производству электроэнергии
на 2,9 млн. киловатт, чугуна — 2,75 млн. тонн, стали — 4,4 млн. тонн, железной руды — 3,5 млн. тонн, продуктов
переработки нефти — 2,65 млн. тонн, цемента — 1,65 млн. тонн226. В осуществлении индустриализации этих стран, как
важнейшего условия сохранения независимости и вместе с тем материальной базы строительства социализма, особое
значение имеет то обстоятельство, что в советском экспорте больше 90 процентов составляют товары
производственного назначения, тогда как в экспорте капиталистических стран — менее 70 процентов. Нельзя не
отметить также, что при помощи Советского Союза построены и строятся многие десятки сельскохозяйственных
предприятий на основе современной техники.
Глубокий социальный смысл и огромное значение для судеб революции в развивающихся странах имеет помощь
СССР в подготовке кадров. С помощью СССР для этих стран подготовлено около 200 тысяч специалистов и
квалифицированных рабочих. На предприятиях СССР прошли стажировку многие тысячи африканских инженеров и
220
И до сих пор еще две трети населения развивающихся стран функционирует в рамках неиндустриальных укладов
(см. Гафуров Б. Г. Актуальные проблемы современного национально-освободительного движения. М., 1976, с. 97—98).
221
См.: Ульяновский Р. А. Очерки национально-освободительной борьбы. Вопросы теории и практики. М., 1976, с. 47—
48.
222
Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 32, с. 384.
223
Там же, т. 30, с. 29.
224
См.: Ульяновский Р. А. Очерки национально-освободительной борьбы. Вопросы теории и практики, с. 48.
225
См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 41, с. 246.
226
См.: Громыко Анатолий. Октябрь и судьбы Африки.— Международная жизнь, 1977, № 8, с. 102—103.
техников227.
Все это свидетельствует о международных условиях борьбы за социализм более благоприятных, чем те, которые имела
наша страна на старте социалистических преобразований. Что касается внутренних условий в странах
социалистической ориентации, то здесь много проблем, связанных с незрелостью социальных отношений. Как учил В.
И. Ленин, «надо понять, какие посредствующие пути, приемы, средства, пособия нужны для перехода
докапиталистических отношений к социализму. В этом весь гвоздь»228. В области государственно-политической такой
переходной формой может быть власть революционной демократии, которая отнюдь еще не исчерпала своих
возможностей. В документах международного коммунистического движения эта форма получила название
государства национальной демократии.
Как показывает практика, за этапом национального освобождения следует этап национально-демократических
преобразований, который в свою очередь, при условии политического господства революционно-демократических
сил, служит преддверием к этапу социалистических преобразований. Иногда национальное освобождение и
демократические преобразования (первый и второй этапы) сливаются в одно целое, без особых переходных ступеней
открывая путь к социалистическому переустройству общества, как это было, например, во Вьетнаме, Лаосе.
Но в любом случае остаются незыблемыми принципы, имеющие стратегическое значение. Они состоят прежде всего в
единении марксистов-ленинцев со всеми патриотическими силами нации. Эта линия получила одобрение
международного
коммунистического
движения229.
Второе
условие
—
соединение
патриотизма
с
интернационализмом, тесное сотрудничество с революционными силами других стран, в первую очередь с народами
социалистических стран230.
Необходимо подчеркнуть также, что союз марксистов с революционными демократами может быть действенным
только тогда, когда в основе его лежит установка на развитие революции в направлении к социализму. В противном
случае тактика единого фронта может выродиться в политику, подобную той, которую проводит социал-демократия,
удерживая массы от революции;.
При этом условии единству патриотов внутри страны, как и их международной солидарности, не мешает то
обстоятельство, что во главе движения оказываются революционные демократы. Революционно-демократическая
идеология, отражающая интересы антиимпериалистических сил, став официальной в ряде стран с социалистической
ориентацией, может быть переходной к научному социализму. В. И. Ленин допускал, что «убежденным социалистом»
можно стать «по-своему, не через марксизм», а в результате практического участия в классовой борьбе231. Ленин также
видел возможность «превращения» «народно-революционной» партии в марксистскую, но подчеркивал при этом, что
такой процесс является результатом не «простой перемены вывески», а большой работы революционных демократов в
области социальных преобразований232. Идейным мостом для такого перехода и является патриотизм,
освобождающийся от груза национализма.
Революционный патриотизм противостоит как шовинизму империалистов, так и националистическому сознанию
трайбалистов, неспособных оторваться от этнической пуповины и выйти за пределы узкого горизонта этнического
самосознания. Ныне для многих развивающихся стран характерна этническая пестрота, объединение в рамках одного
государства нескольких этнических образований. На определенном этапе трайбалистские (узкоэтнические) взгляды,
на основе которых даже создавались политические партии, сыграли известную положительную роль — они
способствовали пробуждению чувства национального достоинства и даже политического самосознания народных
масс.
Но этим, в сущности, и ограничилась прогрессивная роль трайбалистского сознания. Потребность объединения
народов для антиимпериалистической борьбы особенно возрастает теперь, когда монополистический капитал
выступает в обличье международных корпораций и союзов, одновременно придерживаясь старого, испытанного
принципа «разделяй и властвуй». И чем больше растет указанная потребность, тем более реакционным становится
трайбализм.
Это все более отчетливо понимают лидеры революционно-демократических партий. Например, в Народной
Республике Конго уже в 1966 г. широко распространялись плакаты-лозунги министерства информации: «Если Конго
не убьет трайбализм, то трайбализм убьет Конго».
В противовес трайбализму в ряде стран Африки пропагандируется идея, отождествляющая государство и нацию. И
хотя исторически это не совсем точно (процесс образования единых наций в рамках молодых освободившихся
государств еще далек от своего завершения), тем не менее в практически-политическом отношении эта идея понятна,
если под «единой нацией» иметь в виду «единое гражданство» и, соответственно, единый «общегосударственный
227
См.: СССР и страны Африки. М., 1977, с. 301,
Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 43, с. 228.
229
] См.: Международное Совещание коммунистических и рабочих партий. Документы и материалы, с. 313—314
228
[315???]
230
См.: Проблемы мира и социализма, 1977, №6, с 80.
См.: Ленин В. П. Поли. собр. соч., т. 37, с. 384.
232
См. там же, т. 44, с. 233.
231
патриотизм». Например, в Танзании официально провозглашен лозунг воспитания такого «общегосударственного
патриотизма». Правительство страны при назначениях лиц па тот или иной государственный пост игнорирует
этнический фактор и в качестве критерия выдвигает «послужной список и работоспособность». В ряде стран четко
наметился отказ от построения партийных органов на этнической основе.
Особенно опасен трайбализм в условиях, когда многие десятки народов оказались разделенными границами и
отдельные части их проживают в разных государствах. Эти границы определились и уже не могут ломаться по воле тех
или иных «представителей» этнических групп, какими бы «патриотическими» лозунгами это ни прикрывалось. Если
по отношению к Африке хотя бы на минуту представить возможность всеобщего пересмотра границ по
узкоэтническому принципу, то подобная акция вылилась бы в антагонизм, чреватый войной всеафриканского
масштаба.
От этнической неоднородности государств Африки, созданной колонизаторами, никуда не уйти, кроме укрепления их
единства в исторически определившихся границах. И вполне правомерно, что лидеры освободительного движения
исходят из того, что существует единый конголезский, гвинейский, эфиопский и тому подобный народ. В конституции
Республики Мали (1974 г.) провозглашен девиз: «Один народ, одна цель, одна вера». В некоторых странах Африки
отчетливо просматривается складывание многоэтнических общностей. Так, в Гвинее конечной целью национальной
политики ставится создание «этнополитической общности», «единого гвинейского народа»233. В Народной Республике
Конго партия «Национальное революционное движение», отождествляя понятия «нация» и «народ», в одной
[FOOTN]1[MIDFT] См. Sekou Toure. Le pouvoir populaire. Conakry, 1969, t. XVI, p. 9—10.
из резолюций своего Центрального Комитета заявила, что она осуждает любой узкий национализм, ставящий целью
разрушить основы пролетарского интернационализма.
На современном этапе мирового революционного процесса, когда насущной, жизненной необходимостью является
объединение всех прогрессивных антиимпериалистических сил, острый политический характер приобретает
проблема взаимоотношения культур разных народов и регионов. Здесь нередко дают о себе знать национализм, по
своей реакционной роли похожий на национализм трайбалистский и «страновый», и расизм, противопоставляющий
культуру африканцев культуре белой расы. Они — порождение политики империализма. Многие десятилетия
усилиями его идеологов в сознании белого населения насаждался расизм, утверждалась идея превосходства западной
культуры. Ныне империализм, лишенный возможности давить полицейскими методами культуру африканцев,
стремится сохранить, по крайней мере, свое «культурное присутствие» в бывших колониях. Но конечная цель та же —
сохранение духовного господства расистов. Четвертая конференция неприсоединившихся стран (г. Алжир, 1973 г.),
осуждая «недопустимую практику» международных монополий, посягающих на суверенитет развивающихся стран,
отметила, что империализм «навязывает свое идеологическое господство, чуждое народам развивающихся стран».
Конференция подчеркнула необходимость вновь заявить о самобытности национальной культуры и ликвидации
пагубных последствий колониальной эры. Культурному отчуждению и той цивилизации, которую навязывает нам
империализм и колониализм, должны быть противопоставлены восстановление самобытности и решительное
использование своих социально-культурных ценностей234. Директор алжирской газеты «Аш-Шааб» Мохамед Саиди,
выступая на симпозиуме по проблемам африканской культуры в 1969 г., с полным основанием характеризовал
«культурное присутствие» как одну из основных пружин неоколониализма235.
Своего рода «патриотической реакцией на такую политику является негритюд, выражающийся в противопоставлении
негритянской культуры культуре «белых»». В нем переплетаются гордость и спесь, чувство достоинства и высокомерие.
Концепция негритюда выращена на идее мнимого принципиального отличия в характере мышления людей белой и
черной рас. Президент Сенегала Леопольд Сенгор, характеризуя «африканское мышление» как иррациональное,
противопоставляет его европейскому рационализму, основанному на науке, которая якобы в принципе «не может
перейти от суждения о факте к суждению о ценности». Наука-де не может дать ответа на вопрос о месте человека в
мире. Фактически, по Сенгору, все это под силу только «африканскому мышлению».
В сущности своей негритюд — это тоже расизм, но расизм антибелой окраски. Делая упор на самобытности культуры,
он, как правило, оставляет вне поля зрения острые социально-политические проблемы борьбы с колониализмом. В
связи с этим обращает на себя внимание вывод африканского культуроведа Ф. Фанона. Хотя он и допускает некоторую
односторонность, но, по существу, правильно говорит о значении политической борьбы как главного
антиколониального фактора. «Доказательства существования нации,— пишет он,— обретаются не в культуре, а в
борьбе, которую народ ведет против захватчиков». Сама национальная культура создается «в гуще народной борьбы, а
не на основе песен, поэм или фольклора»236.
Подлинное лицо негритюда и его пагубную роль все больше распознают приверженцы действительного патриотизма.
Так, революционные демократы Народной Республики Конго заявляли: «Мы не против индивидуальности того или
иного деятеля искусства, а против этих ложных культурных течений, которые получили соблазнительные названия
233
См.: Движение неприсоединения в документах и материалах. М., 1975, с. 244.
La Culture africaine, le Symposium d'Alger. Alger, 1969, p. 16.
235
Цит. по: Ерасов Б. С. Тропическая Африка: идеология и проблемы культуры. М., 1972, с. 137.
236
La Culture africaine... p. 16.
234
«негритюд», «арабизм», «бантуизм» и которые в конечном счете лишают людей возможности взаимопонимания»237.
Между научным исследованием особенностей культур и негритюдом, противопоставляющим культуры разных
народов и рас,— дистанция огромного размера. Президент Гвинейской Республики Секу Туре так говорил об этом:
«Особенности наших народов не должны превратиться в особенности, которые приведут к нашей изоляции и
замедлению нашего исторического прогресса. Негритюд не может определять африканца и еще меньше Африку.
Политика негритюда основана на ошибочном понимании истории и целей, она уводит воспринявших ее от
правильного пути к прогрессу... Доктрина негритюда не имеет никакого исторического основания, связанного с
достоинствами или недостатками наших народов»238.
Вождь революции конголезского народа М. Нгуаби, убитый националистами, наемниками империализма, определял
всякий регионализм как «реакционную идеологию»239. Она лишь по видимости сплачивает близкие в этнокультурном
отношении народы, а на деле противопоставляет их всему миру, разъединяет международный
антиимпериалистический фронт. Эта идеология — прямой антипод интернационализма, являющегося единственным
залогом подлинного решения проблем мира между народами, их независимости и процветания на путях социализма.
237
238
239
«Ногоуа», 1972, 21. VIII.
«Etumba», 1969, 20—27. IX.
Глава 6.
ПАТРИОТИЗМ И БОРЬБА ЗА МИР
В современную эпоху ничто другое так не сближает различные формы патриотизма, а также и самих патриотов —
сынов разных народов, как борьба за мир, за предотвращение ядерной катастрофы. Озабоченность судьбами мира
больше, чем что-либо другое, заставляет нередко объединяться людей, стоящих на разных классовых позициях.
Происходят существенные изменения и в самом понимании патриотического долга. Издревле патриотизм связывался
и теперь еще связывается с подвигом на поле брани. Причем нередко эта связь у разных социальных сил получает
прямо противоположный смысл. У патриотов — борцов за справедливые цели военный подвиг имеет
высокоморальное значение. Их патриотизм не противостоит интернациональному единению прогрессивных сил.
Реакционные слои, стремясь использовать военную доблесть в своих классовых целях, кощунственно апеллируют к
патриотизму, чтобы прикрыть им оголтелый шовинизм. Как показали события последних лет, в этом отношении нет
принципиальной разницы между «ястребами» военно-промышленных империалистических комплексов и мнимыми
революционерами типа маоистов. И те и другие, преследуя шовинистические цели, используют патриотизм для
разъединения народов, для подготовки войны, угрожающей существованию всего человечества.
Что касается маоистов, то они до конца обнажили перед всеми честными людьми мира свою контрреволюционную
сущность, затеяв прямую агрессию против социалистического Вьетнама, постоянно организуя военные провокации
против развивающихся стран Азии и открыто поддерживая самые реакционные милитаристские режимы во всем
мире.
Об опасности шовинизма, прикрываемого патриотическими лозунгами, постоянно напоминали классики марксизма.
Ф. Энгельс в 1874 г. указывал социалистам на необходимость «сохранять истинно интернациональный дух,
исключающий возникновение какого бы то ни было патриотического шовинизма...»240. А В. И. Ленин в статье «Кому
выгодно?» писал о том, как обращает себе на пользу патриотизм буржуазия, которая «не стесняется торговать и
честью и совестью...»241, болтает о ««патриотизме» (пушечном патриотизме), о защите культуры (орудиями
истребления культуры)...»242
В условиях, где господствует монополистический капитал, где на сознание масс оказывается колоссальное идейнопсихологическое давление поджигателей войны и создается атмосфера военной истерии, от действительного патриота
в борьбе за мир требуются не меньшая воля, мужество, стойкость и доблесть, чем в ратных подвигах.
Известно, каким преследованиям подвергались борцы за мир, прежде всего коммунисты, в США — стране,
официальные представители которой и их идейные оруженосцы больше, чем кто-либо, спекулируют на патриотизме,
прикрывая им шовинистические устремления к мировому господству. Еще в 1941 г. американский мультимиллионер
Генри Люис в передовой статье журнала «Лайф» со всей откровенностью полицейского писал, что настало время «в
полной мере признать долг и возможности США, как самого мощного и жизнеспособного государства, управлять
миром во имя достижения целей, которые США считают важными, и добиваться их такими средствами, которые
США найдут нужными». В 1954 г., когда под сенью маккартизма разрабатывалось антикоммунистическое
законодательство в США, сенатор Хемфри заявлял: «Я не намерен быть патриотом только наполовину. Я не
размякну... Либо сенаторы признают, что собой представляет коммунистическая партия, либо они будут продолжать
барахтаться в юридических тонкостях». Он требовал запрещения коммунистической партии и лишения ее всех прав
во имя... американского патриотизма, хотя коммунисты в годы второй мировой войны кровью своей доказали
верность патриотическому и интернациональному долгу.
Под шум речей о патриотизме и особой миссии американцев в защите «свободного мира» США совершили
интервенции в Корею (1950—1953 гг.), в Гватемалу (1954 г.), в Ливан (1958 г.), на Кубу (1961 г.), в Доминиканскую
Республику (1965 г.). Наконец, они затеяли самую грязную из всех войн — интервенцию во Вьетнам. И всюду
преследовались цели спасения реакционных режимов. Эти «патриотические» акции выполнялись в значительной
мере руками солдат, рекрутируемых из самой униженной и обездоленной части населения США, особенно негров243.
Неудивительно, что белые и негры, выступавшие против войны во Вьетнаме, не стыдились своего «антипатриотизма».
Политика агрессии, как бы она ни прикрывалась лозунгами «патриотического единства», в конечном счете
оборачивается углублением внутренних антагонизмов. Бывший государственный секретарь США Г. Киссинджер
вынужден был сделать следующее признание: «Конфликт во Вьетнаме, в который мы столь опрометчиво вступили
полтора десятилетия назад, расколол страну в большей мере, чем любое другое событие со времени гражданской
240
Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 18, с. 500.
Ленин В. П. Полн. собр. соч., т. 23, с. 61.
242
Там же, с. 62.
243
Характерно, что на военных кораблях, отправляющихся для выполнения «освободительных» миссий, стало
традицией отводить самые худшие помещения для негров, представляющих значительную часть личного состава.
Примечателен и такой факт. Негритянский военный врач Чарльз Дрю, ответственный в период второй мировой войны
за расовую «сегрегацию» крови, через несколько лет умер от потери крови из-за того, что его не приняли в госпиталь
для белых.
241
войны в Америке»244
В этих словах, по существу, отражается признание невиданного ранее обострения противоречий между власть
имущими монополиями, военно-промышленным комплексом — с одной стороны, и подавляющим большинством
народа, всеми патриотическими силами общества — с другой. Прогрессивный американский историк Говард Зинн
пишет в связи с этим: «...почему правительство Соединенных Штатов, ставших самым оснащенным в военном
отношении и самым богатым государством в мире, вступило в полосу столь острых конфликтов с американским
народом? В конце 50-х годов и начале 70-х годов страна пережила беспрецедентное волнение негров, студенческие
демонстрации, движение гражданского неповиновения, бунты заключенных; широко распространилось
представление о неустойчивости, даже ущербности американской цивилизации»245.
Таков неизбежный результат попыток выдать мнимые духовные ценности за действительные. Симптоматично в этом
отношении и признание одного из американских журналов, который в канун 200-летия США писал: «Флаг
американского патриотизма бессильно повис»246. Тот же Говард Зинн раскрывает реальную роль американского
патриотизма, культивируемого господствующими классами США: «...патриотизм возводится в США в нечто святое,
причем особую силу этому придавала всегдашняя и первоочередная забота о «национальной безопасности». Но
никакая другая страна в мире так сильно не вооружалась, никакая другая страна не брала на себя полицейские
функции в столь обширных районах нашей планеты, как США... И если бы не этот «наркотик» — национализм, то
подобное разбазаривание ресурсов страны на нужды «безопасности» могло бы стать невыносимым для американского
народа»247.
Ничто не находится в таком вопиющем противоречии с патриотическими интересами трудящихся масс, как
бессмысленное уничтожение в захватнической войне людей и материальных ценностей, создаваемых трудом десятков
поколений. Гибель в наибольшей мере угрожает цвету нации — молодому поколению, составляющему основу
вооруженных сил. Более того, как отмечал Л. И. Брежнев, «если накопленные ныне запасы оружия будут пущены в
ход, то человечество может быть уничтожено полностью»248. 500 тыс. человеческих жертв атомных бомбардировок
Хиросимы и Нагасаки — эти цифры оказываются мизерными в сравнении с нынешними возможностями молоха
войны. Колоссальные разрушения и жертвы влекут за собой даже «обычные» «локальные» войны.
Подготовка к войне, гонка вооружений означают колоссальную растрату национальных богатств. 25 процентов всех
научных кадров заняты военными разработками и используют для этого около 40 процентов всех средств, выделяемых
в мире на исследовательскую работу. Но дело не только в прямых расходах на вооружение. Военные конфликты даже
после своего завершения, еще долго отягощают государственные бюджеты (государственные долги и проценты на них,
пенсии инвалидам и вдовам и т. д.).
Приведем некоторые данные о затратах на вооружение, которые особенно зловеще выглядят на фоне многочисленных
социальных болезней, переживаемых человечеством. Например, в мире до сих пор насчитывается 800 млн.
неграмотных, 500 млн. постоянно голодают. В то же время один бомбардировщик В-1 стоит 80 млн. долларов. На эти
средства можно было бы построить 16 больниц. Стоимость атомной подводной лодки типа «Трайдент» — 1,5 млрд.
долларов — равна расходам на строительство 416 школ. Вместо одного авианосца, который обходится в 900 млн.
долларов, можно было бы построить до 90 тыс. квартир. Чтобы покончить в мире с малярией, требуется затратить 450
млн. долларов. Это примерно половина того, во что человечеству обходится ежедневно гонка вооружений249.
Вопреки демагогии милитаристов, гонка вооружений не приносит материальных выгод трудящимся и не решает
проблему занятости. Каждый миллиард долларов, вкладываемый в вооружение, создает всего 35 тыс. рабочих мест, в
то время как вложенный в гражданские отрасли он означал бы создание 150 тыс. рабочих мест для
неквалифицированных рабочих, или 100 тыс. рабочих мест для учителей, или 50 тыс. рабочих мест для строительства
школ. С военными расходами прежде всего связаны инфляция, рост цен, кризис городов, здравоохранения,
образования. Военное производство, кроме того, относится к числу отраслей с наиболее высоким коэффициентом
загрязнения окружающей среды. Поэтому экологическая проблема, имеющая патриотическое и одновременно
интернациональное содержание, неотделима также от борьбы против милитаризма.
Против милитаризма восстают сердце и разум всякого патриота-гуманиста. Забота о мире и антимилитаризм всегда
были наиболее характерными чертами гуманизма. Еще Эразм Роттердамский в «Трактате о вечном мире»
провозглашал: «Пусть величайшие почести воздаются тем, кто предотвращает войну, кто мудрым советом
восстанавливает согласие и кто всеми силами делает так, что становятся ненужными великие армии и огромные
запасы оружия»250.
Но это был гуманизм элитарный, космополитический, а следовательно, и утопический. К числу подобных рецептов
воцарения всеобщего мира относятся также федералистские концепции, восходящие к английскому фабианству,
244
Правда, 1976, 18 февраля.
Зинн Говард. США после второй мировой войны. 1945—1971. М., 1977, с. 17.
246
The Christian Science Monitor, 1971, 3 July.
247
The Christian Science Monitor, 1971, 3 July.
248
Брежнев Л. И. Ленинским курсом. Речи и статьи, т. 6, с. 215.
249
См.: Проблемы мира и социализма, 1977, № 12, с. 91-93.
250
Роттердамский Эразм. Трактат о вечном мире. М., 1963, с. 55.
245
американскому движению квакеров, неокантианцам, французским сенсимонистам и т. п. Заведомо утопическим
является призыв к созданию искусственной «всемирной» федерации при сохранении буржуазных государств. В. И.
Ленин в работе «О лозунге Соединенных Штатов Европы» глубоко вскрыл подлинное существо таких «федераций».
Если допустить возможность образования при капитализме каких-либо федеративных объединений, то они могут
быть лишь фикцией, прикрывающей стремление международных монополий «сообща давить социализм» (Ленин).
Столь же несбыточными оказались концепции «левых» вроде Пятакова, ратовавшего за «объединенное действие
пролетариев всех стран, разрушающих границы буржуазного государства, сносящих пограничные столбы,
взрывающих национальную общность и устанавливающих общность классовую»251.
Всемирное движение народных масс открыло реальные пути укрепления мира на основе сохранения национального и
государственного суверенитета. Уже есть немало убедительных примеров того, как страны, даже принадлежащие к
разным социальным системам, находили способы решения сложнейших международных проблем, и при этом ни
одна из сторон ни на йоту не поступалась своим суверенитетом. Для буржуазных концепций предотвращения войн
характерна недооценка роли народных масс в истории. «В нашем техническом, научном, основанном на разделении
труда мире,— писал совсем недавно западногерманский социолог X. Хентинг,— постоянно сохраняется компетентное
управление посредством специальных знаний; оно вступает при этом в противоречие с демократией, господством
народов, т. е. «дилетантов»... Наше общество намерено разрешить это противоречие в пользу компетентного
управления»252. Представляя массы безвольным орудием политических деятелей в решении вопросов международных
отношений, империалисты тратят колоссальные средства для обработки сознания масс, оправдания в их глазах своей
милитаристской политики, усиливающей опасность войны.
Несмотря на усилия милитаристов, не раз пытавшихся в последние десятилетия вовлечь человечество в новые военные
авантюры, мир не сгорел в пожарищах ядерной войны. Этим он обязан бдительности и активной борьбе трудящихся
масс. «Один из важнейших факторов современного международного развития,— говорил Л. И. Брежнев на Всемирном
конгрессе миролюбивых сил в Москве,— это активное участие народных масс, их организаций, их политических
партий в решении проблем войны и мира...
Можно сказать с уверенностью, что нынешние сдвиги в мировой обстановке — это в значительной мере плод
деятельности общественных сил, результат невиданной доныне активности народных масс, проявляющих острую
нетерпимость к произволу и агрессии, несгибаемую волю к миру» 253.
Одним из источников, питающих эту волю, является патриотизм рабочего класса и широких масс народа. В нем как
раз воплощается сближение, а нередко и совпадение разных форм патриотизма прогрессивных слоев. Борьба за мир и
разоружение, говорил Б. Н. Пономарев на научно-практической конференции «Великий Октябрь и современная
эпоха»,— «это священный долг каждого, кто считает себя демократом, гуманистом, не говоря уже о коммуниста»254.
Как показывает опыт пацифизма, действенность гуманистического патриотизма средних слоев весьма ограниченна,
если патриоты-гуманисты не объединяются с революционными интернационалистскими силами. Политика мирного
сосуществования, как справедливо пишет Ю. А. Красин,— «это не пацифизм, не умиротворение империализма. Это
наступательная политика социализма. Она вынуждает империалистическую реакцию переходить в оборону,
вынуждает ее бороться на почве разрядки, а не «холодной войны»»255. Изолированные от революционеровинтернационалистов, патриоты-гуманисты из непролетарских слоев не могут добиться действительного мира.
Движения типа Пагуошского приобретают огромное значение благодаря тому, что они включаются в единый
антиимпериалистический поток, где самой мощной силой выступают международное рабочее движение и прежде
всего страны социализма.
Патриотизм становится совсем беспомощным в борьбе за мир, если его рыцари одержимы национализмом. По
природе своей национализм и мир — антиподы. Подлинная реализация интересов процветания родины возможна на
путях сотрудничества народов, что и составляет сущностную характеристику действительного мирного
сосуществования. Национализм же всегда в той или иной мере чреват обособлением и даже противопоставлением
народов.
Возможности патриотизма в борьбе за мир неизмеримо возрастают с рождением нового типа патриотизма —
социалистического. Это патриотизм пролетариата, переросший в социалистический в результате победы революции.
Он опирается на могущество социалистического Отечества трудящихся. Это патриотизм, проявляющийся не только в
военной защите Родины, но и в повседневном созидательном труде.
Идеологи антисоветизма, используя псевдореволюционные концепции «левых» — от троцкистов до маоистов,
251
Цит. по: Красин Ю. А. Теория социалистической революции: ленинское наследие и современность. М., 1977, с. 216.
Цит. по: Общественность и проблемы воины и мира. М., 1976, с. 71.
253
Брежнев Л. И. Ленинским курсом. Речи и статьи. М., 1974, т. 4. с. 324-325.
254
Коммунист, 1977, № 17, с. 34. Перспектива атомной смерти заставляет переосмысливать свои позиции даже некоторых
политиков и идеологов из буржуазного мира, бывших в свое время ревностными поборниками «холодной войны». Так, Дж.
Кеннан, который в 1947 г. пытался подвести теоретический базис под политику «холодной войны», теперь пишет: «Когда я
думаю о том, что ракеты с ядерными зарядами нацелены в разных направлениях, мне делается неуютно, я испытываю
тревогу не столько за себя в моем возрасте, сколько за моих пятерых внуков, за всех детей на земле».
255
Красин Ю. А. Теория социалистической революции: ленинское наследие и современность, с. 259.
252
стремятся приписать социалистическому государству рабочих и крестьян политику насилия в решении
международных проблем. Обратимся в этой связи к позиции основателя нашего государства В. И. Ленина.
«Насилие,—подчеркивал он,—имеет свою силу по отношению к тем, кто хочет восстановить свою власть (курсив
наш.— Авт.). Но этим и исчерпывается значение насилия, а дальше уже имеет силу влияние и пример. Надо показать
практически, на примере, значение коммунизма»256.
Для сознательных пролетариев, людей труда идеальным является мирный путь революции. Вместе с тем они готовы
взять в руки оружие, когда встает необходимость защиты революции от контрреволюции. Захват и защита власти для
пролетариев имеет своей целью воплощение в жизнь вековой мечты всего прогрессивного человечества — устранения
антагонизма между людьми. К. Маркс писал, что «в противоположность старому обществу с его экономической
нищетой и политическим безумием нарождается новое общество, международным принципом которого будет —
мир, ибо у каждого народа будет один и тот же властелин — труд!»257. Мир и труд впервые в истории органически
соединились в образе жизни, мыслей и действий советского народа. Развивая идеи Маркса, Ленин в связи с
окончанием разорительной гражданской войны, навязанной контрреволюцией, и приступом к социалистическому
строительству говорил: «...собственность разъединяет и превращает людей в зверей, а труд объединяет. И труд
объединил... их с рабочими и крестьянами всех стран...»258. Во всех странах, продолжал Ленин, «большевистское знамя,
программа большевизма, образ действий большевиков — есть то, что для рабочих всех цивилизованных стран, для
крестьян всех отсталых колониальных стран является знаменем спасения, знаменем борьбы...»259.
В отличие от разного рода утопистов и пацифистов, идейные вожди пролетариата в вопросе борьбы за мир, как и во
всех вопросах социального прогресса, возлагали главные надежды на людей труда, надежных хранителей моральных
ценностей человечества. С оптимизмом революционеров и реалистичностью подлинных ученых они ставили перед
рабочим классом задачу «добиваться того, чтобы простые законы нравственности и справедливости, которыми
должны руководствоваться в своих взаимоотношениях частные лица, стали высшими законами и в отношениях
менаду народами»260. Нельзя не подчеркнуть также, что В. И. Ленин именно в связи с вопросом о мире, который он
объявлял «кардинальным вопросом» «всей современной жизни», писал о пролетариате, что только он, «достигши
власти, сразу предложит справедливый мир всем воюющим народам, только пролетариат пойдет на действительно
революционные меры... чтобы достигнуть как можно скорее, как можно более справедливого мира»261.
Действительные, а не мнимые революционеры всегда судьбы родины ставили в зависимость от мирных отношений
между народами. Основатель Коммунистической партии Чили Луис Эмилио Рекабаррен опубликовал в 1914 г.
брошюру под названием «Родина и патриотизм», главный пафос которой состоит в отстаивании мира и осуждении
шовинизма, классового предательства социал-демократии в первой мировой войне. «Война — это преступление
против человечества,— писал он.— Народы не позволят, чтобы это преступление оказалось безнаказанным.
Пролетариат должен взять в свои руки руководство судьбой народов»262. Когда победила Октябрьская революция, Л.
Рекабаррен сразу же написал: «Без колебаний присоединяюсь к русским большевикам, которые начинают идти по
пути мира...»263. Единственным «выходом из вечных войн», писал В. И. Ленин, является социалистическая
революция264.
Уже возникновение на земле могучего социалистического государства положило конец безраздельному господству
империализма на международной арене. Социализм стал представлять мирные интересы «по отношению к
большинству населения земли против военно-империалистических хищников»265
Рапалльский договор266 признал «действительное равноправие двух систем собственности хотя бы как временное
состояние, пока весь мир не отошел от частной собственности и порождаемых ею экономического хаоса и войн к высшей
системе собственности...»267.
Мирные инициативы Советского государства были отнюдь не проявлением его слабости. Г. В. Чичерин, будучи
наркомом иностранных дел РСФСР, писал по этому поводу: «В течение всего периода интервенции Владимир Ильич
настаивал на наших обращениях к противникам с мирными предложениями. Он нисколько не опасался вызвать этим
впечатление слабости. Он считал это, наоборот, одним из сильнейших средств для оказания давления на
256
Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 42, с. 75.
Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 17, с. 5.
258
Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 41, с. 356.
259
Там же, с. 357.
260
Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 16, с. 11.
261
Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 34, с. 300.
262
См. «Великая Октябрьская социалистическая революция и национально-освободительное движение народов Азии, Африки и
Латинской Америки». Материалы международной научной конференции 26—28 мая 1977 года, г. Баку, с. 57.
263
Там же.
264
См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 42, с. 99.
265
Там же, т. 40, с. 96.
266
Мирный договор между РСФСР и Германией, заключенный в 1922 г.
267
Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 45, с. 193.
257
воинствующий интервенционизм в странах Антанты»268.
Империалистические интервенционистские силы были уверены в своем военном (и не только военном) превосходстве
над Советской Россией и потому без колебаний обрушили на нее мощный удар, рассчитывая на легкую победу.
Однако многократное военно-техническое превосходство не принесло интервентам победы. Исход борьбы зависел
прежде всего от массовой поддержки рабочими и крестьянами власти Советов, от интернационалистской
солидарности международного рабочего класса. Ссылаясь на высказывание прусского короля Фридриха II («Если бы
наши солдаты понимали, из-за чего мы воюем, то нельзя было бы вести ни одной войны»), В. И. Ленин говорил в годы
гражданской войны: «Мы же теперь готовы сказать, сравнивая свое положение с положением этого монарха: мы
можем вести войну потому, что массы знают, за что воюют, и хотят воевать, несмотря на неслыханные тяготы...»269.
В другом месте В. И. Ленин также подчеркивал: «Во всякой войне победа в конечном счете обусловливается
состоянием духа тех масс, которые на поле брани проливают свою кровь. Убеждение в справедливости войны,
сознание необходимости пожертвовать своею жизнью для блага своих братьев поднимает дух солдат и заставляет их
переносить неслыханные тяжести. Царские генералы говорят, что наши красноармейцы переносят такие тяготы, какие
никогда не вынесла бы армия царского строя. Это объясняется тем, что каждый рабочий и крестьянин, взятый под
ружье, знает, за что он идет, и сознательно проливает свою кровь во имя торжества справедливости и социализма. Это
осознание массами целей и причин войны имеет громадное значение и обеспечивает победу»270.
Теперь к моральным факторам нашего превосходства добавилась материально-техническая и военная мощь
социалистического мира. Империалистические поджигатели войны никак не могут рассчитывать на слабость СССР и
его союзников. Они пытаются запугать широкие массы народа «советской угрозой», мнимым стремлением СССР к
военному превосходству с целью оправдания форсируемой ими гонки вооружений. Все это подкрепляется избитыми
«доводами» о надуманном стремлении коммунистов к решению мировых проблем с помощью вооруженной силы,
приписыванием странам социализма собственного порока. Известный идеолог антикоммунизма Р. Страус-Хюпе
утверждает: «Хотя коммунисты, пока они не уверены в своем военном превосходстве, будут полагаться главным
образом на политико-психологическую стратегию, они в конечном счете имеют цель навязывания своей воли
военными средствами...»271
Действительность свидетельствует о другом. В. И. Ленин еще в декабре 1917 г. писал, что политика мира дает
многократное увеличение пропагандистской силы социалистической революции272. Позднее, в 1920 г., Ленин снова
утверждал, что всякий мир «откроет во сто раз больше и шире дорогу нашему влиянию»273. Обстановка мира создает
наилучшие возможности для того, чтобы социализм показал свои преимущества в главной сфере жизнедеятельности
человечества — в производстве.
Одновременно эта обстановка создает благодатные условия для борьбы всех прогрессивных сил несоциалистического
мира за демократию и социальный прогресс. История человечества красноречиво свидетельствует о том, что в
обстановке войны проблема демократии всегда отодвигается на задний план или вообще зачеркивается
реакционерами.
В. И. Ленин писал, что «самое крупное проявление демократии» находится «в основном вопросе о войне и мире».
Подлинный демократизм тех или иных политических сил проверяется на том, как они теоретически относятся к
проблеме войны и мира и как практически решают ее. Вместе взятые, проблемы мира и демократии, как уже
отмечалось, есть главный предмет забот всех подлинных патриотов. События современной международной жизни
учат, что радикальное и комплексное решение этих проблем возможно только на путях социализма. И «закономерно
то, что в борьбе двух противоположных систем,— говорил М. А. Суслов,— успех сопутствует социализму — той
системе, которая последовательно борется за мир, за то, чтобы навсегда исключить войны из жизни человеческого
общества»274.
Только при социализме вековые чаяния патриотов, их надежды на мир между народами получают подлинную
реализацию. В СССР впервые в истории миролюбивая политика возведена в один из основных законов государства.
Обширная Программа мира, разработанная Коммунистической партией, фактически признана теперь многими, даже
являющимися противниками социализма.
Как отмечал Л. И. Брежнев в докладе на VII внеочередной сессии Верховного Совета СССР в октябре 1977 г.,
«государственные и политические деятели и печать капиталистических стран признают значение того факта, что во
внешнеполитической главе Конституции Советский Союз в государственно-правовой форме закрепил свою
приверженность делу мира и сотрудничества между народами»275. Советское законодательство не только отвергает
войну как средство решения международных проблем и запрещает пропаганду войны, но и закрепляет реальные пути
268
Чичерин Г. В. Ленин и внешняя политика. М., 1977, с. 11.
Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 38, с. 50.
270
Там же, т. 41, с. 121.
271
Цит. по: Красин Ю. А. Революцией устрашенные. М., 1975, с. 341.
272
См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 35, с 191
273
Там же, т. 40, с. 247.
274
Коммунист, 1977, № 17, с. 23.
275
Брежнев Л. И. Ленинским курсом. Речи и статьи, т. 6, с. 530.
269
обеспечения подлинного мира между народами, основанного на тесном сотрудничестве в решении глобальных
проблем всего человечества.
Советское государство предлагает всему миру сосуществование стран с различным общественным строем на основе
уважения суверенитета государств, признания их территориальной целостности, невмешательства во внутренние дела,
равноправия, сотрудничества в области науки, техники, культуры, торговли, здравоохранения, охраны окружающей
среды.
И если капитализм препятствует осуществлению этих принципов, то в глазах патриотов он все больше предстает как
приговоренный к смерти строй, порождающий милитаризм. Сто лет назад Ф. Энгельс гениально предвидел:
«Милитаризм господствует над Европой и пожирает ее. Но этот милитаризм таит в себе зародыш собственной
гибели»276. Вместе с ним должны уйти в небытие межнациональная рознь, война, разрушение ценностей. На смену
этому через революцию приходит общество, которое выполняет историческую миссию избавления всех людей от
социального неравенства, от всех форм угнетения и эксплуатации, от ужасов войны и утверждает на земле Мир, Труд,
Свободу, Равенство, Братство и Счастье всех народов.
276
Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 20, с. 175.
Содержание.
Введение
Глава 1. Патриотизм и национализм .
Глава 2. Социалистическая революция и возникновение патриотизма нового типа
Глава 3. Интернационалистский характер социалистического патриотизма .
Глава 4. Роль патриотизма в борьбе за антимонополистическую демократию .
Глава 5. Революционно-демократический патриотизм в национально-освободительном движении
Глава 6. Патриотизм и борьба за мир .
Петр Михайлович РОГАЧЕВ, Матвей Абрамович СВЕРДЛИН: «ПАТРИОТИЗМ, КЛАССЫ, РЕВОЛЮЦИЯ»
Заведующий редакцией В. М. Михкалев; Редакторы И. Ф. Аношкин, С. И. Пружинин; Младший редактор О. П. Осипова
Художник Е. П. Суматохин Художественный редактор С. И. Сергеев Технический редактор И. А. Золотарева
Сдано в набор 17. 05. 79. Подписано в печать 07. 08. 79. А00411. Формат 70х907зг- Бумага типографская WS 1, Гарнитура
«Обыкновенная новая». Печать высокая. Условн. печ. п. 7,60. Учетно-изд. л. 7,41. Тираж 50 тыс. экз. Заказ Mi 4647.
Цена 35 коп.
Политиздат.
125811, ГСП, Москва, А -47, Миусская пл., 7. Типография изд-ва «Звезда», г. Пермь, ул. Дружбы, 34.