Постановление ЕСПЧ по делу № 205

[неофициальный перевод]
ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА
ПЕРВАЯ СЕКЦИЯ
ДЕЛО "АНДРЕЙ ФРОЛОВ (ANDREY FROLOV)
ПРОТИВ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ"
(Жалоба N 205/02)
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
(Страсбург, 8 марта 2007 года)
Европейский суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:
Х.Л. Розакиса, Председателя Палаты,
Л. Лукаидеса,
Н. Ваич,
А. Ковлера,
Э. Штейнер,
Х. Гаджиева,
Д. Шпильманна, судей,
а также при участии С. Нильсена, Секретаря Секции Суда,
заседая за закрытыми дверями 8 марта 2007 г.,
принял в тот же день следующее Постановление:
ПРОЦЕДУРА
1. Дело было инициировано жалобой N 205/02, поданной в Европейский суд по
правам человека против Российской Федерации 26 ноября 2001 г. гражданином
Российской Федерации Андреем Леонидовичем Фроловым (далее - заявитель) в
соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее Конвенция).
2. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской
Федерации при Европейском суде по правам человека П.А. Лаптевым.
3. 9 сентября 2005 г. Европейский суд решил уведомить власти Российской
Федерации о жалобе заявителя. В соответствии с пунктом 3 статьи 29 Конвенции
Европейский суд решил одновременно рассмотреть жалобу по существу и по вопросу о
приемлемости.
4. Власти Российской Федерации возражали против одновременного рассмотрения
жалобы по существу и по вопросу о приемлемости. Рассмотрев возражения властей
Российской Федерации, Европейский суд отклонил их.
5. Заявитель родился в 1967 г. в г. Санкт-Петербурге, где и проживал до своего
ареста. В настоящее время он отбывает наказание в Ленинградской области.
ФАКТЫ
I. Обстоятельства дела
A. Уголовное производство в отношении заявителя
6. 18 ноября 1998 г. заявитель был задержан сотрудниками милиции, доставлен в
районное отделение милиции и якобы избит. В тот же день заявитель был освобожден изпод стражи. Заявитель утверждает, что 7 декабря 1998 г. он обратился в прокуратуру с
жалобой на избиение.
7. 14 января 1999 г. заявитель был задержан по подозрению в совершении кражи и
доставлен в 43 районное отделение милиции в г. Санкт-Петербурге, где он якобы
подвергся серьезному давлению со стороны сотрудников милиции.
8. С 14 по 21 января 1999 г. заявитель содержался в камере 43 районного отделения
милиции. 21 января 1999 г. он был переведен в следственный изолятор ИЗ-47/1 г. СанктПетербурга, известный как "Кресты".
9. В июне 2001 г. заявитель обратился в Санкт-Петербургский городской суд с
ходатайством о применении к нему акта амнистии и прекращении производства по
уголовному делу. 4 июля 2001 г. Санкт-Петербургский городской суд отказал в
удовлетворении его заявления, указав, что вопрос о том, подлежит ли заявитель амнистии,
должен решаться судом при рассмотрении его уголовного дела.
10. 4 июня 2001 г. Санкт-Петербургский городской суд назначил в качестве
представителя заявителя его мать. После назначения в качестве представителя она
несколько раз виделась с заявителем в следственном изоляторе. Всегда при таких встречах
присутствовали тюремные надзиратели.
11. В судебном процессе заявитель был представлен его матерью и адвокатом С. Они
представляли доказательства и выступали с ходатайствами, удовлетворенными судом, о
привлечении дополнительных свидетелей и исключении отдельных доказательств,
представленных прокурором.
12. 20 сентября 2001 г. Санкт-Петербургский городской суд признал заявителя
виновным в совершении нескольких грабежей, создании преступной группы и сбыте
имущества, заведомо добытого преступным путем, с отягчающими обстоятельствами и
назначил ему наказание в виде лишения свободы сроком на шестнадцать лет. Суд
основывал свой приговор на частичном признании заявителем своей вины в открытом
судебном процессе, устных показаниях других обвиняемых по делу, потерпевших и
свидетелей по делу, заключениях экспертов и вещественных доказательствах. При
вынесении приговора Санкт-Петербургский городской суд принял во внимание помощь
заявителя, оказанную органам следствия в расследовании дела и выявлении участников
преступной группы.
13. Заявитель обжаловал этот приговор суда 20 сентября 2001 г., жалуясь, в
частности, что суд не применил закон об амнистии.
14. 9 декабря 2002 г. Верховный Суд Российской Федерации своим Определением
оставил приговор от 20 сентября 2001 г. в силе, согласившись с мотивами, которыми
руководствовался Санкт-Петербургский городской суд. Он также указал, что СанктПетербургский городской суд законно отказал в применении Закона от 28 июня 2002 г.
<*> об амнистии к заявителю из-за особой тяжести совершенных им преступлений.
--------------------------------
<*> Так в тексте (прим. переводчика).
B. Условия содержания заявителя под стражей
15. С 21 января 1999 г. по 16 февраля 2003 г. заявитель содержался в следственном
изоляторе ИЗ-47/1 в г. Санкт-Петербурге.
1. Число заключенных в одной камере
16. Согласно справке, выданной 11 ноября 2005 г. начальником следственного
изолятора и представленной властями Российской Федерации, в рассматриваемый период
заявитель содержался в 11 различных камерах. Каждая камера была общей площадью 8
квадратных метров, и в ней находилось шесть спальных мест. По утверждению властей
Российской Федерации, вследствие уничтожения документов информация о числе
заключенных, содержащихся в камерах, не доступна. Далее они утверждали, что
заявитель в течение всего периода пребывания в следственном изоляторе имел
восьмичасовой сон.
17. Заявитель не оспаривал размеры камеры и количество спальных мест в ней.
Однако он утверждал, что обычно он делил камеру с 12 или 14 заключенными. Учитывая
нехватку спальных мест, заключенные спали посменно.
2. Санитарные условия и оборудование,
температура и водоснабжение
18. Власти Российской Федерации, ссылаясь на справки, выданные 11 ноября 2005 г.
начальником следственного изолятора, утверждали, что все камеры были оборудованы
унитазами и раковинами. Унитаз был отделен от жилой зоны занавеской. По утверждению
властей Российской Федерации, унитаз находился "в удовлетворительном санитарном
состоянии". Камеры один раз в неделю подвергались дезинфекции. Заключенным раз в
неделю позволялось принимать душ. Через определенные интервалы им выдавали свежие
постельные принадлежности. В камерах имелась естественная вентиляция через окна,
которые не были закрыты металлическими ставнями. В каждую камеру также была
проведена вентиляционная шахта. Далее власти Российской Федерации утверждали, что
температура в камерах была "нормальная". Зимой в окна вставляли дополнительные
оконные рамы со стеклами. В камерах были установлены центральные терморегуляторы,
оборудованные также лампами, работающими круглые сутки.
19. Заявитель не согласился с описанием, данным властями Российской Федерации, и
утверждал, что санитарные условия были неудовлетворительными. Заключенные должны
были сушить свое белье внутри камер, создавая в них чрезмерную влажность. Освещение
в камерах было тусклым. Родственники обеспечивали заключенных лампами. Окна не
были застеклены, а закрыты толстыми металлическими решетками, что препятствовало
доступу в помещение естественного освещения и свежего воздуха. Зимой в камерах было
холодно, а летом - жарко, душно и слишком сыро. Искусственная вентиляция была
заблокирована камнями и отбросами и никогда не прочищалась.
20. Заявитель также оспорил описание властями Российской Федерации туалета. По
его утверждению, заключенные должны были делать занавески, чтобы отделить унитаз от
остальной части камеры. Надзиратели часто снимали занавески. Заключенным
позволялось раз в неделю принимать душ, но никаких туалетных принадлежностей им не
выдавалось. Всей камере давалось только шесть минут на принятие душа, хотя в
распоряжении заключенных было только шесть душей. Заявитель добавил, что ему были
выданы спальные принадлежности, когда он поступил в следственный изолятор 21 января
1999 г., и с тех пор они не менялись. Мать заявителя передавала ему смену постельного
белья, когда оно износилось.
3. Питание
21. Власти Российской Федерации утверждали, что "заявителя кормили в
соответствии с существующими нормами законодательства". Медицинский персонал
изолятора проверял качество продуктов трижды в день и заносил записи в
регистрационные журналы.
22. Заявитель утверждал, что питание было скудное и крайне низкого качества. Мясо
и яйца не выдавались, несмотря на то, что они входили в ежедневный рацион
заключенных в соответствии с нормативными актами властей Российской Федерации.
4. Прогулки на свежем воздухе
23. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель гулял, по меньшей
мере, один час в день.
24. Заявитель никак это не прокомментировал.
5. Медицинская помощь
25. При помещении заявителя в следственный изолятор он прошел рентгеновское
обследование. В ходе проверки были зафиксированы туберкулезные изменения в правом
легком. Заявитель был помещен в специальную камеру для дальнейшего обследования и
лечения, а затем, после того как у него был диагностирован туберкулез в верхней доле
правого легкого, он был переведен в туберкулезное отделение.
26. Стороны оспаривали изложение фактов относительно лечения, которое проходил
заявитель в следственном изоляторе. Согласно справке от 11 ноября 2005 г., выданной
начальником следственного изолятора и представленной властями Российской
Федерации, заявитель проходил врачебный осмотр с интервалом в 10 дней, и каждые три
месяца ему делался рентген. Власти Российской Федерации представили детальное
описание лечения заявителя, включая тип медикаментов, дозы и частоту приема. Они
также предоставили копию медицинской карточки заявителя и медицинские справки.
Медицинские справки свидетельствуют, что заявитель в настоящее время считается
клинически выздоровевшим от туберкулеза.
27. Заявитель доказывал, что ему не предоставлялось адекватное лечение, после того
как было установлено, что он страдает от туберкулеза. Его мать передавала ему
необходимые лекарства, поскольку они не были доступны ему в следственному изоляторе.
После нескольких жалоб различным должностным лицам заявителю стало
предоставляться лечение, и его здоровье улучшилось.
6. Жалобы на условия содержания заявителя под стражей
28. 19 июня 2001 г. заявитель обратился с жалобой в Конституционный суд
Российской Федерации на неадекватные условия его содержания под стражей, плохое
состояние его здоровья и то, что власти не применили к нему амнистию.
Конституционный суд Российской Федерации направил его жалобу в Министерство
юстиции Российской Федерации.
29. 22 апреля 2002 г. Главное управление исполнения наказаний Министерства
юстиции Российской Федерации направило Письмо заявителю, информируя его, что его
жалобы были рассмотрены и признаны необоснованными.
30. 22 мая 2002 г. заявитель обратился с жалобой в Управление Министерства
юстиции Российской Федерации по г. Санкт-Петербургу на то, что он содержался в
ужасных условиях. Результат этого обращения не известен.
II. Применимое национальное законодательство
A. Уголовная ответственность
31. Часть первая статьи 161 Уголовного кодекса Российской Федерации
предусматривает такое преступление, как грабеж. Часть 3 статьи 161 Уголовного кодекса
Российской Федерации предусматривает в качестве отягчающего обстоятельства при
совершении грабежа грабеж, совершенный организованной группой лиц или лицом, ранее
судимым за хищение либо вымогательство. Согласно части третьей статьи 161
Уголовного кодекса Российской Федерации за совершение грабежа предусмотрены
максимальное наказание в виде лишения свободы на срок до 12 лет и конфискация
имущества. Часть первая статьи 162 Уголовного кодекса Российской Федерации
предусматривает уголовную ответственность за хищение чужого имущества с
применением насилия, либо угрозой применения насилия. Согласно части третьей статьи
162 Уголовного кодекса Российской Федерации такое деяние, совершенное
организованной группой лиц или лицом, ранее судимым за хищение либо вымогательство,
наказывается лишением свободы до 15 лет. По части второй статьи 175 Уголовного
кодекса Российской Федерации незаконный сбыт имущества, заведомо добытого
преступным путем, совершенный группой лиц, либо лицом, ранее судимым за хищение,
вымогательство или сбыт имущества, заведомо добытого преступным путем,
наказывается лишением свободы сроком до пяти лет. Создание преступной группы в
соответствии с частью первой статьи 209 Уголовного кодекса Российской Федерации
подлежит наказанию в виде лишения свободы сроком до 15 лет.
32. Согласно части первой статьи 69 Уголовного кодекса Российской Федерации на
лицо, совершившее одновременно несколько самостоятельных преступлений
(совокупность преступлений), налагаются последовательно самостоятельные наказания.
Часть третья статьи 69 определяет, что окончательное наказание за преступления по
совокупности не может превышать 25 лет лишения свободы.
B. Условия содержания под стражей
33. Статья 22 Федерального закона от 15 июля 1995 г. N 103-ФЗ "О содержании под
стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений" определяет, что
заключенные обеспечиваются бесплатным питанием, достаточным для поддержания
здоровья и сил по нормам, определяемым Правительством Российской Федерации. Статья
23 указанного Федерального закона устанавливает, что заключенные должны содержаться
в условиях, отвечающих требованиям гигиены и санитарии. Им должно предоставляться
индивидуальное спальное место, и должны выдаваться постельные принадлежности,
посуда и туалетные принадлежности. Норма санитарной площади в камере на одного
человека не должна быть менее 4 квадратных метров.
C. Процедуры обжалования
34. Согласно статье 17 Федерального закона от 15 июля 1995 г. N 103-ФЗ "О
содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений"
заключенные имеют право обращаться с предложениями, заявлениями и жалобами, в том
числе в суд, по вопросу нарушения их прав. Статья 21 указанного Федерального закона
определяет, что такие жалобы, адресованные в органы государственной власти, органы
местного самоуправления и общественные объединения, направляются через
администрацию места содержания под стражей. Жалобы, адресованные прокурору, в суд
или иные органы государственной власти, которые имеют право контроля за местами
содержания под стражей, цензуре не подлежат и направляются адресату в запечатанном
пакете.
III. Применимые международные документы
35. Делегация Европейского комитета по предупреждению пыток и бесчеловечного
или унижающего достоинство обращения или наказания (ЕКПП) посетила Российскую
Федерацию с 2 по 17 декабря 2001 г. Часть адресованного властям Российской Федерации
Доклада (CPT/Inf (2003) 30), касавшаяся условий содержания под стражей и процедуры
обжалования, гласила следующее:
"45. Прежде всего, необходимо подчеркнуть, что ЕКПП приятно отметить прогресс,
происшедший по вопросу, вызывающему наибольшую озабоченность в российской
пенитенциарной системе: вопросу переполненности камер.
Когда ЕКПП впервые посетил Российскую Федерацию в ноябре 1998 г.,
переполненность была признана наиболее важной и неотложной проблемой, стоящей
перед системой исполнения наказаний. Во время посещения Российской Федерации в
начале 2001 г. делегации было сообщено, что число лиц, содержащихся под стражей,
уменьшилось на 30000 с января 2000 г. Примером этой тенденции стало СИЗО N 1 в г.
Владивостоке, в котором за трехлетний период было зарегистрировано уменьшение на
30% числа лиц, содержащихся под стражей.
ЕКПП приветствует меры, предпринятые за последние несколько лет властями
Российской Федерации в отношении проблемы переполненности, включая инструкции
Генеральной прокуратуры Российской Федерации, направленные на более выборочное
применение в качестве меры пресечения заключение под стражу. Тем не менее собранная
делегацией Комитета информация свидетельствует о том, что еще многое остается
сделать. В частности, переполненность по-прежнему процветает, а режимные действия
слабо развиты. В этом отношении ЕКПП повторяет рекомендации, сделанные в его
прошлых докладах (см. пп. 25 и 30 доклада о посещении Российской Федерации в 1998 г.,
CPT (99) 26; пп. 48 и 50 доклада о посещении Российской Федерации в 1999 г., CPT (2000)
7; п. 52 доклада о посещении Российской Федерации в 2000 г., CPT (2001) 2.
125. Как и в предыдущие посещения, многие заключенные выражали скептицизм
относительно функционирования системы обжалования. В частности, было выражено
мнение о невозможности конфиденциального обращения с жалобами в сторонние органы
власти. В частности, все жалобы, несмотря на их адресатов, регистрировались в
специальной книге, в которой также содержалась информация о характере жалобы. В
колонии N 8 надзирающий прокурор отмечал, что в ходе его проверок его обычно
сопровождает руководство колонии, и заключенным обычно не требуется встречаться с
ним наедине, "потому что они знают, что все жалобы обычно направляются через
администрации колонии".
В свете вышесказанного ЕКПП повторяет свою рекомендацию, чтобы власти
Российской Федерации пересмотрели процедуру подачи жалоб с тем, чтобы обеспечить ее
эффективное функционирование. При необходимости существующие механизмы должны
быть изменены с тем, чтобы гарантировать, чтобы заключенные могли направлять свои
жалобы во внешние органы на совершенно конфиденциальной основе".
ПРАВО
I. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции
36. Заявитель жаловался, что условия его содержания в следственном изоляторе ИЗ47/1 г. Санкт-Петербурга нарушили статью 3 Конвенции, которая гласит следующее:
"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему
достоинство обращению или наказанию".
A. Приемлемость жалобы
37. Власти Российской Федерации доказывали, что заявитель не исчерпал все
внутренние средства правовой защиты, доступные ему. В частности, он не обращался с
жалобой на условия его содержания ни к одному прокурору Российской Федерации.
38. Заявитель утверждал, что он безрезультатно жаловался на ужасные условия его
содержания под стражей в различные национальные органы власти. Он не обращался с
жалобами в какую-либо прокуратуру, поскольку полагал, что такая жалоба не будет иметь
шансов на удачное разрешение.
39. Европейский суд отмечает, что он уже в ряде случаев рассматривал те же
возражения властей Российской Федерации и отклонял их. В частности, Европейский суд
в соответствующих делах отмечал, что власти Российской Федерации не
продемонстрировали, что прокурор, суд или какой-либо иной орган могли обеспечить
заявителю исправление ситуации, учитывая, что проблемы, возникающие в связи с
условиями содержания заявителя под стражей, имели, несомненно, структурный характер
и не затрагивали только личную ситуацию заявителя (см. Решение Европейского суда по
делу "Моисеев против Российской Федерации" от 9 декабря 2004 г. N 62936/00; Решение
Европейского суда по делу "Калашников против Российской Федерации" от 18 сентября
2001 г. N 47095/99 и самое последнее Постановление Европейского суда по делу
"Мамедова против Российской Федерации" (Mamedova v. Russia) от 1 июня 2006 г. N
7064/05, § 57). Европейский суд не видит причин отходить от своих выводов в настоящем
деле и поэтому полагает, что настоящая жалоба не может быть отклонена по причине
неисчерпанности внутренних средств правовой защиты.
40. Европейский суд отмечает, что жалоба не может быть признана явно
необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции, и что она не является
неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Поэтому она должна быть объявлена
приемлемой.
B. По существу жалобы
1. Утверждения сторон
41. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель содержался в
удовлетворительных санитарных условиях. У него было спальное место, и он всегда имел
восьмичасовой сон. Питание отвечало применимым стандартам. Заявителю
обеспечивалось адекватное медицинское обслуживание, и состояние его здоровья в
заключении улучшилось. Власти Российской Федерации приложили к своим возражениям
справки, в которых были отражены результаты санитарной проверки следственного
изолятора ИЗ-47/1, проведенной в ноябре 2004 г. В справке указывалось, что при
проведении проверки температура, уровень освещенности и влажности были
удовлетворительными, хотя и ниже норм, установленных для следственных изоляторов.
Далее власти Российской Федерации утверждали, что в их распоряжении нет никаких
документов, указывающих на количество заключенных в камерах, в которых содержался
заявитель. Однако они полагали, что сам по себе факт, что заявитель содержался в
переполненных камерах, не может служить основанием для признания нарушения статьи
3 Конвенции, поскольку все прочие аспекты содержания заявителя под стражей были
удовлетворительными. Власти Российской Федерации отмечали, что переполненность
камер является общей проблемой многих государств-членов Совета Европы.
42. Заявитель оспорил описание условий содержания в следственном изоляторе,
данное властями Российской Федерации, как фактически неточное. Он указывал на то, что
размещение и отделение унитаза не обеспечивало какой бы то ни было приватности и
способствовало дальнейшей инвазии камеры. Качество пищи было совершенно
неудовлетворительным. Постельные принадлежности выдавались ему только один раз за
все время его пребывания под стражей. Надлежащее лечение было ему предоставлено
только после ряда жалоб администрации следственного изолятора. Что касается
количества заключенных, он утверждал, что камеры всегда были ужасно переполнены. По
утверждению заявителя, проблема переполненности следственных изоляторов была
признана многими должностными лицами Российской Федерации.
2. Мнение Европейского суда
43. Стороны оспаривали реальные условия содержания заявителя в следственном
изоляторе ИЗ-47/1 в г. Санкт-Петербурге. Однако Европейскому суду нет необходимости
устанавливать достоверность всех и каждого утверждения, поскольку он признает, что
имело место нарушение статьи 3 Конвенции на основании представленных фактов и, в
принципе, не оспариваемых властями государства-ответчика.
44. Основная характеристика, с которой согласились стороны - размеры камер.
Однако заявитель доказывал, что количество заключенных, содержащихся в камере, очень
сильно превышало ее проектные возможности; власти Российской Федерации не могли
указать точное число заключенных, содержащихся в камерах, сославшись на уничтожение
соответствующих документов.
45. В этом отношении Европейский суд отмечает, что в конвенционном
производстве, таком как по настоящей жалобе, не во всех случаях следует строго
применять принцип affirmanti incumbit probatio (тот, кто что-то утверждает, должен
доказать свое утверждение), поскольку в некоторых случаях только государство-ответчик
имеет доступ к информации, способной подтвердить или опровергнуть такие
утверждения. Непредставление властями государства-ответчика такой информации без
удовлетворительного объяснения может привести к выводу об обоснованности
утверждений заявителя (см. Постановление Европейского суда по делу "Ахмет Оцкан и
другие против Турции" (Ahmet Ozkan and Others v. Turkey) от 6 апреля 2004 г. N 21689/93,
§ 426).
46. Учитывая вышеупомянутые принципы, тот факт, что власти Российской
Федерации не представили какого-либо убедительного объяснения тому, что они не
предоставили соответствующую информацию и что они, в принципе, признали, что
камеры могли быть переполнены (см. выше, параграф 41), Европейский суд будет
рассматривать вопрос о количестве заключенных, содержащихся в одной камере, на
основании утверждений заявителя.
47. Заявитель доказывал, что камеры общей площадью 8 квадратных метров были
оборудованы шестью спальными местами, и в них обычно содержали по 12 - 14
заключенных. Из этого следует, что заключенные, включая заявителя, были вынуждены
делить спальные места и отдыхать по очереди. На каждого заключенного приходилось
менее чем 0,7 квадратных метров площади. В течение более чем четырех лет заявитель
был круглосуточно ограничен рамками своей камеры, за исключением ежедневных
одночасовых прогулок.
48. Независимо от причин переполненности камер Европейский суд полагает, что
обязанность по организации пенитенциарной системы таким образом, чтобы обеспечить
уважение достоинства заключенных, лежит на властях государства-ответчика, несмотря
на финансовые или материально-технические трудности (см. Постановление
Европейского суда по делу "Мамедова против Российской Федерации" (Mamedova v.
Russia) от 1 июня 2006 г., жалоба N 7064/05, § 63).
49. Европейский суд часто признает, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции
в силу недостатка личного пространства, предоставленного заключенным (см.
Постановление Европейского суда по делу "Худоеров против Российской Федерации"
(Khudoyorov v. Russia) N 6847/02, § 104 и последующие ссылки; Постановление
Европейского суда по делу "Лабзов против Российской Федерации" (Labzov v. Russia) от
16 июня 2005 г., жалоба N 62208/00, § 44 и последующие ссылки; Постановление
Европейского суда по делу "Новоселов против Российской Федерации" (Novoselov v.
Russia) от 2 июня 2005 г., жалоба N 66460/01, § 41 и последующие ссылки; Постановление
Европейского суда по делу "Майзит против Российской Федерации" (Mayzit v. Russia) от
20 января 2005 г., жалоба N 63378/00, § 39 и последующие ссылки; Постановление
Европейского суда по делу "Калашников против Российской Федерации" (Kalashnikov v.
Russia), жалоба N 47095/99, ECHR 2002-VI, § 97 и последующие ссылки; Постановление
Европейского суда по делу "Пирс против Греции" (Peers v. Greece), жалоба N 28524/95,
ECHR 2001-III, § 69 и последующие ссылки).
50. Принимая во внимание свое прецедентное право по данному вопросу и
материалы, представленные сторонами, Европейский суд отмечает, что власти Российской
Федерации не предложили каких-либо фактов или аргументов, способных убедить
Европейский суд прийти к иному выводу в данном деле. Хотя в настоящем деле нет
указания на то, что имелось прямое намерение унизить или оскорбить заявителя,
Европейский суд находит, что тот факт, что заявитель был вынужден жить, спать и
пользоваться туалетом в одной камере с таким количеством других заключенных в
течение более чем четырех лет сам по себе мог привести к страданиям или лишениям
такой степени, которая превышает неизбежный уровень страданий, неотъемлемо
присущих заключению под стражу, и вызвать в заявителе чувство страха, страдания,
чувство неполноценности, способных унизить и оскорбить его.
51. Поэтому имело место нарушение статьи 3 Конвенции условиями содержания
заявителя в следственном изоляторе ИЗ-47/1.
II. Предполагаемое нарушение статьи 6 Конвенции
52. Заявитель жаловался по пункту 1 статьи 6 Конвенции на то, что решения
национальных судов были неверными, поскольку они неправильно истолковали и
применили закон, а также некорректно оценили доказательства. Соответствующая часть
этой нормы Конвенции гласит следующее:
"Каждый... при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на
справедливое... разбирательство дела... судом...".
53. В отношении жалобы заявителя на судебное решение, вынесенное по его делу,
Европейский суд повторяет, что в соответствии со статьей 19 Конвенции его задачей
является только обеспечение соблюдения обязательств, принятых на себя Высокими
Договаривающимися Сторонами по Конвенции. В частности, Европейский суд не
рассматривает жалобы, в которых утверждается, что национальные суды допустили
ошибки права или факта, за исключением тех случаев, когда он полагает, что такие
ошибки могли повлечь возможное нарушение каких-либо прав и свобод, закрепленных в
Конвенции.
54. Поскольку заявитель жалуется на неправильную оценку доказательств,
Европейский суд повторяет, что вопрос допустимости доказательств является главным
образом вопросом регулирования национальным законодательством. Как правило,
национальные суды должны оценивать представленные им доказательства, в то время как
задачей Европейского суда является оценка того, была ли справедлива процедура в целом,
включая то, как были оценены доказательства (см. Постановление Европейского суда по
делу "Аш против Австрии" (Asch v. Austria) от 26 апреля 1991 г., Series A, N 203, p. 10, §
26).
55. Европейский суд отмечает, что национальные суды внимательно оценили
имеющиеся в их распоряжении доказательства, включая показания свидетелей и
документы. Заявитель имел возможность представлять свое дело и доказательства по
нему, а также оспаривать доказательства, представленные прокурором. Он имел
возможность представлять свое дело в суде в условиях, которые не ставили его в
ущемленное положение по сравнению со стороной обвинения. Заявитель обжаловал
приговор суда первой инстанции в суде второй инстанции. Обоснования, изложенные в
судебных
решениях,
надлежаще
отражают
оценку судами
обстоятельств,
свидетельствующих как за, так и против выводов, сделанных судами. В результате
Европейский суд не нашел никаких свидетельств того, что право заявителя на
справедливое судебное разбирательство не было соблюдено.
56. Следовательно, эта часть жалобы должна быть отклонена как явно
необоснованная по смыслу пунктов 3 и 4 статьи 35 Конвенции.
III. Предполагаемое нарушение статьи 7 Конвенции
57. Далее заявитель жаловался по статье 7 Конвенции, что в его деле не был
применен закон об амнистии. Соответствующая часть статьи 7 Конвенции гласит
следующее:
"Никто не может быть осужден за совершение какого-либо деяния или за
бездействие, которое согласно действовавшему в момент его совершения национальному
или международному праву не являлось уголовным преступлением. Не может также
налагаться наказание более тяжкое, нежели то, которое подлежало применению в момент
совершения уголовного преступления".
58. Европейский суд напоминает, что в его задачи не входит установление
индивидуальной уголовной ответственности заявителя или фактов, оспариваемых
заявителем, поскольку это главным образом является вопросом оценки национальных
судов. С точки зрения пункта 1 статьи 7 Конвенции, Европейский суд должен проверить,
являлись ли деяния, совершенные заявителем, уголовно наказуемыми на момент их
совершения, и было ли это определено с надлежащей доступностью и предсказуемостью в
национальном законодательстве (см. Постановление Европейского суда по делу
"Стрелетц, Кесслер и Кренц против Германии" (Streletz, Kessler and Krenz v. Germany),
жалобы N 34044/96, 35532/97 и 44801/98, ECHR 2001-II, § 51). В этой связи Европейский
суд отмечает, что заявитель не оспаривал того, что Уголовный кодекс Российской
Федерации законодательно закреплял преступления, за которые он был осужден, как в
момент их совершения, так и на момент судебного разбирательства. Эти нормы были
общедоступны, и их применение должно было быть достаточно ясным и предсказуемым
для заявителя. Наказание, назначенное судом, не превышает максимальное наказание,
предусмотренное Уголовным кодексом Российской Федерации за преступления, в
совершении которых заявитель был признан виновным. Более того, Европейский суд
отмечает, что Конвенция не гарантирует право на применение закона об амнистии (см.
Постановление Европейского суда по делу "Пузинас против Литвы" (Puzinas v. Lithuania)
от 13 декабря 2005 г., жалоба N 63767/00).
59. Следовательно, эта часть жалобы должна быть отклонена как явно
необоснованная по смыслу пунктов 3 и 4 статьи 35 Конвенции.
IV. Другие предполагаемые нарушения Конвенции
60. В своем Письме от 16 сентября 2004 г. в Европейский суд заявитель жаловался по
статье 3, пункту 3 статьи 5, подпунктам "b", "c" и "d" пункта 3 и пункту 1 статьи 6
Конвенции на то, что он был избит сотрудниками милиции 18 ноября 1998 г. и 14 января
1999 г. и был незаконно задержан 14 января 1999 г., на то, что производство по делу было
чрезмерно длительным, что он не имел достаточно времени для подготовки к своей
защите, поскольку встречи с его матерью происходили нерегулярно и их никогда не
оставляли наедине, что он не имел достаточно времени для подготовки кассационной
жалобы, что ему не была предоставлена юридическая помощь после его задержания, а его
представитель действовал неэффективно.
61. Европейский суд отмечает, что жалобы заявителя относятся к тому периоду,
когда в отношении него осуществлялось уголовное преследование. Соответствующие
процедуры завершились 9 декабря 2002 г., когда Верховный Суд Российской Федерации
постановил окончательное решение по делу. Заявитель не оспаривал того, что знал об
этом решении с самого начала и что он не обращался с указанными жалобами к властям
Российской Федерации после 9 декабря 2002 г. Впервые заявитель обратился с данными
жалобами в Европейский суд в своем Письме от 16 января 2004 г.
62. Следовательно, эта часть жалобы была подана с превышением установленного
срока и должна быть отклонена в соответствии с пунктами 1 и 4 статьи 35 Конвенции.
V. Применение статьи 41 Конвенции
63. Статья 41 Конвенции определяет:
"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней,
а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь
частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости,
присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".
A. Ущерб
64. Заявитель требовал присудить ему компенсацию материального ущерба, не
уточнив сумму. Что касается морального вреда, он оставил определение суммы на
усмотрение Европейского суда.
65. Власти Российской Федерации доказывали, что заявитель не обосновал свое
требование, и поэтому Европейский суд не должен ему ничего присуждать.
66. Что касается материального ущерба, Европейский суд отмечает, что заявитель не
указал требуемую сумму. Он также не представил никаких квитанций, расписок, либо
иных документов, на основании которых такая сумма могла бы быть установлена. В этом
отношении Европейский суд отмечает, что в соответствии с правилом 60 Регламента
Европейского суда любое требование о справедливой компенсации должно быть
изложено по пунктам и представлено в письменном виде с приложением любых
соответствующих подтверждающих документов, в противном случае "Палата вправе
отказать в удовлетворении требования полностью или частично". Соответственно,
Европейский суд в этой части ничего не присуждает заявителю.
67. Что касается требования о компенсации морального вреда, Европейский суд
признает, что заявитель претерпел унижение и страдание из-за унизительных условий
содержания его под стражей. Исходя из требований справедливости, Европейский суд
присудил заявителю 15000 евро в качестве компенсации морального вреда, включая
любой налог, который может быть начислен на данную сумму.
B. Судебные расходы и издержки
68. Заявитель не заявил никаких требований относительно судебных расходов и
издержек, понесенных им перед национальными судами или Европейский судом.
69. Следовательно, Европейский суд не присуждает никаких компенсаций в
отношении судебных расходов и издержек.
C. Процентная ставка при просрочке платежа
70. Европейский суд счел, что процентная ставка при просрочке платежей должна
быть установлена в размере предельной годовой процентной ставки по займам
Европейского центрального банка плюс три процента.
НА ОСНОВАНИИ ИЗЛОЖЕННОГО СУД ЕДИНОГЛАСНО:
1) объявил жалобу на условия содержания заявителя в следственном изоляторе ИЗ47/1 в г. Санкт-Петербурге приемлемой, а остальную часть жалобы неприемлемой;
2) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции;
3) постановил:
a) что власти государства-ответчика обязаны в течение трех месяцев со дня
вступления Постановления в законную силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44
Конвенции выплатить заявителю 15000 (пятнадцать тысяч) евро в качестве компенсации
морального вреда, которые должны быть переведены в национальную валюту по курсу,
действующему на день выплаты, плюс любые возможные налоги;
b) что с даты истечения вышеуказанного трехмесячного срока и до момента выплаты
на эти суммы должны начисляться простые проценты в размере предельной годовой
ставки по займам Европейского центрального банка плюс три процента;
4) отклонил остальные требования заявителя о справедливой компенсации.
Совершено на английском языке, и уведомление о Постановлении направлено в
письменном виде 29 марта 2007 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента
Европейского суда.
Председатель Палаты Суда
Христос РОЗАКИС
Секретарь Секции Суда
Серен НИЛЬСЕН
EUROPEAN COURT OF HUMAN RIGHTS
FIRST SECTION
CASE OF ANDREY FROLOV v. RUSSIA
(Application No. 205/02)
JUDGMENT <*>
(Strasbourg, 29.III.2007)
--------------------------------
<*> This judgment will become final in the circumstances set out in Article 44 § 2 of the
Convention. It may be subject to editorial revision.
In the case of Andrey Frolov v. Russia,
The European Court of Human Rights (First Section), sitting as a Chamber composed of:
Mr C.L. Rozakis, President,
Mr L. Loucaides,
Mrs {N. Vajic} <*>,
--------------------------------
<*> Здесь и далее по тексту слова на национальном языке набраны латинским
шрифтом и выделены фигурными скобками.
Mr A. Kovler,
Mrs E. Steiner,
Mr K. Hajiyev,
Mr D. Spielmann, judges,
and Mr S. Nielsen, Section Registrar,
Having deliberated in private on 8 March 2007,
Delivers the following judgment, which was adopted on that date:
PROCEDURE
1. The case originated in an application (No. 205/02) against the Russian Federation lodged
with the Court under Article 34 of the Convention for the Protection of Human Rights and
Fundamental Freedoms ("the Convention") by a Russian national, Mr Andrey Leonidovich
Frolov ("the applicant"), on 26 November 2001.
2. The Russian Government ("the Government") were represented by Mr P. Laptev, the
Representative of the Russian Federation at the European Court of Human Rights.
3. On 9 September 2005 the Court decided to give notice of the application to the
Government. Under the provisions of Article 29 § 3 of the Convention, it decided to examine the
merits of the application at the same time as its admissibility.
4. The Government objected to the joint examination of the admissibility and merits of the
application. Having examined the Government's objection, the Court dismissed it.
THE FACTS
5. The applicant was born in 1967 and lived until his arrest in St. Petersburg. He is now
serving a prison sentence in the Leningrad Region.
I. The circumstances of the case
A. Criminal proceedings against the applicant
6. On 18 November 1998 the applicant was arrested by police officers, taken to a police
station and allegedly beaten up. He was released on the same day. The applicant says that he
complained to a prosecutor about the beatings on 7 December 1998.
7. On 14 January 1999 the applicant was arrested on suspicion of robbery and taken to
police station No. 43 in St. Petersburg, where he alleges he was seriously assaulted by police
officers.
8. From 14 to 21 January 1999 the applicant was detained in a cell in police station No. 43.
On 21 January 1999 he was transferred to detention facility No. IZ-47/1 in St. Petersburg, known
as "Kresty".
9. In June 2001 the applicant asked the St. Petersburg City Court to grant him an amnesty
and discontinue the criminal proceedings. On 4 July 2001 the City Court refused his request,
holding that it was for the trial court to examine whether the applicant qualified for an amnesty.
10. On 4 June 2001 the St. Petersburg City Court appointed the applicant's mother to
represent him. Following her appointment, she had several meetings with the applicant in the
detention facility. Prison warders were always present at the meetings.
11. At the trial the applicant was represented by his mother and Ms S., of counsel. They
submitted evidence and made a successful application to the St. Petersburg City Court to call
additional witnesses and exclude certain items of evidence presented by the prosecution.
12. On 20 September 2001 the St. Petersburg City Court found the applicant guilty of
several counts of robbery, establishing a criminal enterprise and the aggravated offence of selling
criminally acquired property and sentenced him to sixteen years' imprisonment. It based its
judgment on the applicant's partial confession in open court, the oral evidence of the codefendants, victims and witnesses at the trial, expert opinions and real evidence. In determining
the sentence, the City Court took into consideration the assistance the applicant had given to the
investigating authorities in solving the case and identifying other participants in the criminal
enterprise.
13. The applicant appealed against the judgment of 20 September 2001, complaining, in
particular, that the City Court had not applied an amnesty law.
14. On 9 December 2002 the Supreme Court of the Russian Federation upheld the
judgment of 20 September 2001, endorsing the reasons given by the City Court. It also held that
the St. Petersburg City Court had lawfully refused to apply the amnesty law of 28 June 2002 to
the applicant because of the especially serious nature of his offences.
B. Conditions of the applicant's detention
15. From 21 January 1999 to 16 February 2003 the applicant was held in detention facility
No. IZ-47/1 in St. Petersburg.
1. Number of inmates per cell
16. According to a certificate issued on 11 November 2005 by the facility governor, and
produced by the Government, the applicant was held in eleven different cells during the
reference period. Each cell measured 8 square metres and had 6 bunks. According to the
Government, no information on the number of inmates in the cells was available as the
documents had been destroyed. They further submitted that the applicant had at all times had
eight hours' sleep.
17. The applicant did not dispute the cell measurements or the number of bunks. However,
he alleged that he had usually shared the cells with 12 to 14 detainees. Given the lack of beds,
inmates slept in shifts.
2. Sanitary conditions and installations,
temperature and water supply
18. The Government, relying on further certificates issued on 11 November 2005 by the
facility governor, submitted that all cells were equipped with a lavatory pan and sink. The pan
was separated from the living area by a curtain. According to the Government, the pan was "in a
satisfactory sanitary condition". The cells were disinfected once a week. Inmates were allowed to
take a shower once a week. They were provided with bedding at the same interval. The cells
were naturally ventilated through the windows which were not covered with metal shutters. Each
cell also had a ventilating shaft. The Government further stated that the temperature in the cells
was "normal". Additional window-frames with glass were inserted in winter. Central heating
devices were installed in the cells, which were also equipped with lamps which functioned day
and night.
19. The applicant disagreed with the Government's description and submitted that the
sanitary conditions were unsatisfactory. Inmates had to dry their laundry indoors, creating
excessive humidity in the cells. The cells were dimly lit. Relatives provided inmates with lamps.
Windows were not glazed and were covered with thick metal bars that blocked access to natural
light and fresh air. It was cold in winter and in summer it was hot, stuffy and excessively damp
inside. The artificial ventilation system was blocked with stones and garbage and was never
cleared up.
20. The applicant also contested the Government's description of the toilet facilities.
According to him, inmates had to make curtains to separate the lavatory pan from the rest of the
cell. The curtains were frequently removed by warders. Inmates were allowed to take a shower
once a week but no toiletries were distributed. The entire cell was afforded six minutes to
shower, although there was only six shower heads. The applicant added that he had been
provided with bedding when he had entered the facility on 21 January 1999, but it had not been
changed since. The applicant's mother had provided him with replacement bedding when it had
worn out.
3. Food
21. The Government asserted that "the applicant was fed in accordance with the established
legal norms". Medical personnel at the facility checked the quality of the food three times a day
and made entries in registration logs.
22. The applicant submitted that the food was of an extremely low quality and in scarce
supply. Meat and eggs were not provided despite the fact that they had been included in the
detainees' daily diet under Government regulations.
4. Outdoor exercise
23. The Government submitted that the applicant had at least a one-hour walk daily.
24. The applicant did not comment on this.
5. Medical assistance
25. On his admission to the detention facility the applicant was given an X-ray
examination. In the course of a check-up, tuberculosis changes in the right lung were detected.
The applicant was placed in a special cell for further examinations and treatment and then, after
being diagnosed with infiltrative tuberculosis of the upper lobe of the right lung, was transferred
to the tuberculosis division.
26. The parties disputed the treatment that the applicant had received in the facility.
According to a certificate of 11 November 2005 issued by the facility governor and submitted by
the Government, the applicant was examined by a doctor at ten-day intervals and had chest Xrays every three months. The Government gave a detailed description of the treatment the
applicant had been provided with, including the type of medicine, dose and frequency. They also
furnished a copy of the applicant's medical record and medical certificates. The medical
certificates indicate that the applicant is now considered to have clinically recovered from the
tuberculosis.
27. The applicant argued that he was not adequately treated after he was discovered to be
suffering from tuberculosis. His mother provided the necessary medicines because they had not
been available in the facility. Following several complaints to various officials, the applicant
started to receive treatment and his health improved.
6. Complaints about the conditions
of the applicant's detention
28. On 19 June 2001 the applicant complained to the Constitutional Court of the Russian
Federation about the inadequate conditions of his detention, his poor state of health and the
authorities' failure to grant him an amnesty. The Constitutional Court sent the applicant's
complaint to the Ministry of Justice.
29. On 22 April 2002 the Main Department of the Ministry of Justice for Execution of
Sentences sent a letter to the applicant informing him that his complaints had been examined and
found to be unsubstantiated.
30. On 22 May 2002 the applicant complained to the St. Petersburg Department of the
Ministry of Justice that he was being held in appalling conditions. The outcome of those
proceedings is unclear.
II. Relevant domestic law
A. Criminal liability
31. Article 161 § 1 of the Russian Criminal Code establishes the offence of robbery. Article
161 § 3 makes it an aggravating factor for the robbery to be committed by a criminal enterprise
or a person who has already been convicted of theft or extortion. Robbery under Article 161 § 3
is punishable by a maximum sentence of twelve years' imprisonment and confiscation of
property. Article 162 § 1 establishes criminal liability for the use of actual or threatened force
against another in order to commit a theft. Under Article 162 § 3 such an offence committed by a
criminal enterprise or a person who has been convicted of extortion or theft is punishable by a
maximum sentence of fifteen years' imprisonment. Under Article 175 § 2 the unlawful sale of
criminally acquired property by a group of individuals or a person who has been convicted of a
theft, extortion or the sale of criminally acquired property is punishable by up to five years'
imprisonment. Establishing a criminal enterprise is punishable under Article 209 § 1 by a
maximum of fifteen years' imprisonment.
32. Under Article 69 § 1 of the Russian Criminal Code consecutive sentences are imposed
upon a defendant who is convicted at the same time of several distinct offences (cumulative
offences). Article 69 § 3 provides that the final sentence for cumulative offences, should not
exceed twenty-five years' imprisonment.
B. Conditions of detention
33. Section 22 of the Detention of Suspects Act (Federal Law No. 103-FZ of 15 July 1995)
provides that detainees should be given free food sufficient to maintain them in good health
according to standards established by the Government of the Russian Federation. Section 23
provides that detainees should be kept in conditions which satisfy sanitary and hygienic
requirements. They should be provided with an individual sleeping place and given bedding,
tableware and toiletries. Each inmate should have no less than 4 square metres of personal space
in his or her cell.
C. Complaints procedure
34. Under Article 17 of the Detention of Suspects Act (Federal Law No. 103-FZ of 15 July
1995) detainees are entitled to lodge, inter alia, with a court, petitions and complaints concerning
violations of their rights. Article 21 provides that such complaints addressed to various State and
municipal bodies and NGOs must be sent through the detention facility authorities. Complaints
addressed to a prosecutor, a court or any other State body supervising the detention facility are
not subjected to censorship and are sent to the addressee in a closed envelope.
III. Relevant international documents
35. The European Committee for the Prevention of Torture and Inhuman or Degrading
Treatment or Punishment (CPT) visited the Russian Federation from 2 to 17 December 2001.
The section of its Report to the Russian Government (CPT/Inf (2003) 30) dealing with the
conditions of detention in remand establishments and the complaints procedure read as follows:
"45. It should be stressed at the outset that the CPT was pleased to note the progress being
made on an issue of great concern for the Russian penitentiary system: overcrowding.
When the CPT first visited the Russian Federation in November 1998, overcrowding was
identified as the most important and urgent challenge facing the prison system. At the beginning
of the 2001 visit, the delegation was informed that the remand prison population had decreased
by 30,000 since 1 January 2000. An example of that trend was SIZO No. 1 in Vladivostok,
which had registered a 30% decrease in the remand prison population over a period of three
years.
...
The CPT welcomes the measures taken in recent years by the Russian authorities to address
the problem of overcrowding, including instructions issued by the Prosecutor General's Office,
aimed at a more selective use of the preventive measure of remand in custody. Nevertheless, the
information gathered by the Committee's delegation shows that much remains to be done. In
particular, overcrowding is still rampant and regime activities are underdeveloped. In this
respect, the CPT reiterates the recommendations made in its previous reports (cf. paragraphs 25
and 30 of the report on the 1998 visit, CPT (99) 26; paragraphs 48 and 50 of the report on the
1999 visit, CPT (2000) 7; paragraph 52 of the report on the 2000 visit, CPT (2001) 2).
...
125. As during previous visits, many prisoners expressed scepticism about the operation of
the complaints procedure. In particular, the view was expressed that it was not possible to
complain in a confidential manner to an outside authority. In fact, all complaints, regardless of
the addressee, were registered by staff in a special book which also contained references to the
nature of the complaint. At Colony No. 8, the supervising prosecutor indicated that, during his
inspections, he was usually accompanied by senior staff members and prisoners would normally
not request to meet him in private "because they know that all complaints usually pass through
the colony's administration".
In the light of the above, the CPT reiterates its recommendation that the Russian authorities
review the application of complaints procedures, with a view to ensuring that they are operating
effectively. If necessary, the existing arrangements should be modified in order to guarantee that
prisoners can make complaints to outside bodies on a truly confidential basis."
THE LAW
I. Alleged violation of Article 3 of the Convention
36. The applicant complained that the conditions of his detention in facility No. IZ-47/1 in
St. Petersburg were in breach of Article 3 of the Convention which reads as follows:
"No one shall be subjected to torture or to inhuman or degrading treatment or punishment."
A. Admissibility
37. The Government argued that the applicant had not exhausted the domestic remedies
available to him. In particular, he had not complained about the conditions of his detention to
any prosecutor in the Russian Federation.
38. The applicant submitted that he had unsuccessfully complained about the appalling
conditions of his detention to various domestic authorities. He had not complained to any
prosecutor's office because he considered that such a complaint would not have any prospect of
success.
39. The Court observes that it has already on a number of occasions examined the same
objection by the Russian Government and dismissed it. In particular, the Court held in the
relevant cases that the Government had not demonstrated what redress could have been afforded
to the applicant by a prosecutor, a court or other State agency, taking into account that the
problems arising from the conditions of the applicant's detention were apparently of a structural
nature and did not only concern the applicant's personal situation (see Moiseyev v. Russia (dec.),
No. 62936/00, 9 December 2004; Kalashnikov v. Russia (dec.), No. 47095/99, 18 September
2001, and, most recently, Mamedova v. Russia, No. 7064/05, § 57, 1 June 2006). The Court sees
no reason to depart from that finding in the present case and therefore considers that this
complaint cannot be rejected for a failure to exhaust domestic remedies.
40. The Court notes that this complaint is not manifestly ill-founded within the meaning of
Article 35 § 3 of the Convention and that it is not inadmissible on any other grounds. It must
therefore be declared admissible.
B. Merits
1. The parties' submissions
41. The Government submitted that the applicant had been detained in the satisfactory
sanitary conditions. He had been given bedding and at all times had enjoyed at least eight hours'
sleep. The food met the applicable standards. The applicant had been provided with adequate
medical assistance and his health had improved in detention. The Government annexed to their
submissions copies of certificates showing the results of a sanitary inspection of detention
facility No. IZ-47/1 carried out in November 2004. The certificates indicated that when the
inspection was performed, the temperature, lighting and humidity levels were satisfactory,
although below the norms established for detention facilities. The Government further submitted
that they were not in possession of any documents showing the number of inmates in the cells in
which the applicant had been detained. However, they considered that the fact that the applicant
had been detained in overcrowded cells could not by itself serve as a basis for finding a violation
of Article 3 of the Convention because the remaining aspects of the applicant's detention were
satisfactory. The Government pointed out that overcrowding was a general problem in many
member States of the Council of Europe.
42. The applicant challenged the Government's description of the conditions in the
detention facility as factually inaccurate. He indicated that the placement and partitioning of the
lavatory pan had offered no privacy whatsoever and contributed to further infestation of the cell.
The quality of food was wholly unsatisfactory. Bedding had only been provided once in the
entire period of his detention. He had only been provided with adequate medical assistance after
numerous complaints to the facility administration. As regards the number of inmates, he insisted
that the cells had at all times been severely overcrowded. According to the applicant, the
problem of overcrowding had been acknowledged by many Russian officials.
2. The Court's assessment
43. The parties have disputed the actual conditions of the applicant's detention in facility
No. IZ-47/1 in St. Petersburg. However, there is no need for the Court to establish the veracity of
each and every allegation, because it finds a violation of Article 3 on the basis of the facts that
have been presented and, in principle, are undisputed by the respondent Government.
44. The main characteristic which the parties have agreed upon is the measurements of the
cells. However, the applicant claimed that the cell population severely exceeded their design
capacity; the Government were unable to indicate the exact number of inmates in the cells,
alleging the destruction of the relevant documents.
45. In this respect, the Court observes that Convention proceedings, such as the present
application, do not in all cases lend themselves to a rigorous application of the principle
affirmanti incumbit probatio (he who alleges something must prove that allegation) because in
certain instances the respondent Government alone have access to information capable of
corroborating or refuting these allegations. A failure on a Government's part to submit such
information without a satisfactory explanation may give rise to the drawing of inferences as to
the well-foundedness of the applicant's allegations (see Ahmet {Ozkan} and Others v. Turkey,
No. 21689/93, § 426, 6 April 2004).
46. Having regard to the abovementioned principles, the fact that the Government did not
offer any convincing explanation for their failure to submit relevant information and that they, in
principle, agreed that the cells could have been overcrowded (see paragraph 41 above), the Court
will examine the issue concerning the number of inmates in the cells on the basis of the
applicant's submissions.
47. The applicant argued that the cells measured 8 sq. m, were equipped with 6 bunks and
usually accommodated 12 to 14 inmates. It follows that the detainees, including the applicant,
had to share the sleeping facilities, taking turns to rest. Inmates were afforded less than 0.7 sq. m
of personal space. For more than four years the applicant was confined to his cell day and night,
save for one hour of daily outdoor exercise.
48. Irrespective of the reasons for the overcrowding, the Court considers that it is
incumbent on the respondent Government to organise its penitentiary system in such a way as to
ensure respect for the dignity of detainees, regardless of financial or logistical difficulties (see
Mamedova, cited above, § 63).
49. The Court has frequently found a violation of Article 3 of the Convention on account of
a lack of personal space afforded to detainees (see Khudoyorov v. Russia, No. 6847/02, § 104 et
seq., ECHR 2005 -... (extracts); Labzov v. Russia, No. 62208/00, § 44 et seq., 16 June 2005;
Novoselov v. Russia, No. 66460/01, § 41 et seq., 2 June 2005; Mayzit v. Russia, No. 63378/00, §
39 et seq., 20 January 2005; Kalashnikov v. Russia, No. 47095/99, §§ 97 et seq., ECHR 2002VI; and Peers v. Greece, No. 28524/95, §§ 69 et seq., ECHR 2001-III).
50. Having regard to its case-law on the subject and the material submitted by the parties,
the Court notes that the Government have not put forward any fact or argument capable of
persuading it to reach a different conclusion in the present case. Although in the present case
there is no indication that there was a positive intention to humiliate or debase the applicant, the
Court finds that the fact that the applicant was obliged to live, sleep and use the toilet in the same
cell with so many other inmates for more than four years was itself sufficient to cause distress or
hardship of an intensity exceeding the unavoidable level of suffering inherent in detention, and
arouse in him feelings of fear, anguish and inferiority capable of humiliating and debasing him.
51. There has therefore been a violation of Article 3 of the Convention on account of the
conditions of the applicant's detention in facility No. IZ-47/1.
II. Alleged violation of Article 6 of the Convention
52. The applicant complained under Article 6 § 1 of the Convention that the judgments of
the domestic courts were wrong as the courts had wrongly interpreted and applied the law and
incorrectly assessed evidence. The relevant part of this Convention provision reads as follows:
"In the determination of... any criminal charge against him, everyone is entitled to a fair...
hearing... by [a]... tribunal..."
53. With regard to the applicant's complaints about the judicial decisions given in his cases,
the Court reiterates that, in accordance with Article 19 of the Convention, its only task is to
ensure the observance of the obligations undertaken by the Parties to the Convention. In
particular, it is not competent to deal with an application alleging that errors of law or of fact
have been committed by domestic courts, except where it considers that such errors may have
involved a possible violation of any of the rights and freedoms set out in the Convention.
54. In so far as the applicant complained about the incorrect assessment of evidence, the
Court reiterates that the admissibility of evidence is primarily a matter for regulation by national
law. As a rule, it is for the national courts to assess the evidence before them, whereas it is the
Court's task to ascertain whether the proceedings considered as a whole, including the way in
which evidence was taken, were fair (see Asch v. Austria, judgment of 26 April 1991, Series A
No. 203, p. 10, § 26).
55. The Court notes that the domestic courts carefully evaluated the evidence at their
disposal, including statements by witnesses and the documentary evidence. The applicant was
able to present his case and submit evidence and to challenge evidence presented by the
prosecution. He had an opportunity to present his case to a court under conditions which did not
place him at a disadvantage {vis-a-vis} the prosecution. The applicant appealed against the trial
court's judgment to a higher-instance court. The reasoning in the courts' judgments properly
reflected their assessment of the circumstances that militated for and against the conclusion
reached. As a result, the Court has not found any indication that the applicant's right to a fair
hearing was not respected.
56. It follows that this part of the application must be rejected as being manifestly illfounded, pursuant to Article 35 §§ 3 and 4 of the Convention.
III. Alleged violation of Article 7 of the Convention
57. The applicant further complained under Article 7 of the Convention that the amnesty
law had not been applied in his case. The relevant part of Article 7 provides:
"No one shall be held guilty of any criminal offence on account of any act or omission
which did not constitute a criminal offence under national or international law at the time when it
was committed. Nor shall a heavier penalty be imposed than the one that was applicable at the
time the criminal offence was committed..."
58. The Court reiterates that it is not its task to rule on the applicant's individual criminal
responsibility or facts disputed by the applicant, those being primarily matters for the assessment
of the domestic courts. From the standpoint of Article 7 § 1 of the Convention, it must consider
whether the applicant's acts, at the time when they were committed, constituted offences defined
with sufficient accessibility and foreseeability by domestic law (see Streletz, Kessler and Krenz
v. Germany [GC], Nos. 34044/96, 35532/97 and 44801/98, § 51, ECHR 2001-II). In this
connection, the Court observes that the applicant did not dispute that the Criminal Code of the
Russian Federation provided a statutory basis for the offences of which he was convicted, both at
the time of their commission and at the time of the trial. These provisions were publicly
accessible and their application should have been sufficiently clear and foreseeable to the
applicant. The penalty imposed by the trial court did not exceed the maximum penalty laid down
in the Criminal Code for the offences of which the applicant was found guilty. Furthermore, the
Court notes that the Convention does not guarantee a right to the application of an amnesty law
(see Puzinas v. Lithuania (dec.), No. 63767/00, 13 December 2005).
59. It follows that this part of the application is manifestly ill-founded and must be rejected
in accordance with Article 35 §§ 3 and 4 of the Convention.
IV. Other alleged violations of the Convention
60. In his letter of 16 September 2004 to the Court the applicant complained under Articles
3, 5 § 3, 6 §§ 1 and 3 (b), (c) and (d) of the Convention that he had been assaulted by the police
on 18 November 1998 and 14 January 1999 and unlawfully arrested on 14 January 1999, that the
criminal proceedings had been excessively long, that he had not had sufficient time for the
preparation of his defence because the meetings with his mother had been held at irregular
intervals and they had never been left alone, that he had not had enough time to prepare his
grounds of appeal, that he had not been provided with legal assistance after his arrest and that his
counsel had been ineffective.
61. The Court observes that the applicant's complaints relate to the period when the
criminal proceedings were pending against him. Those proceedings ended on 9 December 2002
when the Supreme Court of the Russian Federation delivered the final judgment in the case. The
applicant did not dispute that he had been aware of the ruling from the outset and that he had not
raised these complaints with the Russian authorities after 9 December 2002. The first time he
made these complaints to the Court was in his letter of 16 September 2004.
62. It follows that this part of the application was introduced out of time and must be
rejected in accordance with Article 35 §§ 1 and 4 of the Convention.
V. Application of Article 41 of the Convention
63. Article 41 of the Convention provides:
"If the Court finds that there has been a violation of the Convention or the Protocols
thereto, and if the internal law of the High Contracting Party concerned allows only partial
reparation to be made, the Court shall, if necessary, afford just satisfaction to the injured party."
A. Damage
64. The applicant claimed compensation in respect of pecuniary damage, without
specifying the amount. As to the non-pecuniary damage, he left the determination of the amount
to the Court's discretion.
65. The Government argued that the applicant had not substantiated his claims and that the
Court should not, therefore, make any award.
66. As regards pecuniary damage, the Court observes that the applicant did not indicate the
amount claimed. Nor did he submit any receipts or vouchers or other documents on the basis of
which such amount could be established. In this respect, the Court points out that under Rule 60
of the Rules of Court any claim for just satisfaction must be itemised and submitted in writing
together with the relevant supporting documents or vouchers, "failing which the Chamber may
reject the claim in whole or in part". Accordingly, the Court does not make any award under this
head.
67. As to the claims in respect of non-pecuniary damage, the Court accepts that the
applicant suffered humiliation and distress because of the degrading conditions of his detention.
Making its assessment on an equitable basis and, taking into account, in particular, the term of
the applicant's detention, the Court awards the applicant EUR 15,000 in respect of non-pecuniary
damage, plus any tax that may be chargeable on that amount.
B. Costs and expenses
68. The applicant did not make any claims for the costs and expenses incurred before the
domestic courts and the Court.
69. Accordingly, the Court does not award anything under this head.
C. Default interest
70. The Court considers it appropriate that the default interest should be based on the
marginal lending rate of the European Central Bank, to which should be added three percentage
points.
FOR THESE REASONS, THE COURT UNANIMOUSLY
1. Declares the complaint concerning the conditions of the applicant's detention in facility
No. IZ-47/1 in St. Petersburg admissible and the remainder of the application inadmissible;
2. Holds that there has been a violation of Article 3 of the Convention;
3. Holds
(a) that the respondent State is to pay the applicant, within three months from the date on
which the judgment becomes final in accordance with Article 44 § 2 of the Convention, EUR
15,000 (fifteen thousand euros) in respect of non-pecuniary damage, to be converted into
Russian roubles at the rate applicable at the date of the settlement, plus any tax that may be
chargeable;
(b) that from the expiry of the above-mentioned three months until settlement simple
interest shall be payable on the above amount at a rate equal to the marginal lending rate of the
European Central Bank during the default period plus three percentage points;
4. Dismisses the remainder of the applicant's claim for just satisfaction.
Done in English, and notified in writing on 29 March 2007, pursuant to Rule 77 §§ 2 and 3
of the Rules of Court.
Christos ROZAKIS
President
{Soren} NIELSEN
Registrar