Екатерина Войнова АГАМЕМНОН СРЕДИ НАС «И Ангелу

Екатерина Войнова
АГАМЕМНОН СРЕДИ НАС
«И Ангелу Пергамской церкви напиши:
… ты живёшь там, где престол сатаны».
Апокалипсис (Откр. 2:12—13).
Действующие лица:
правитель Древней Греции, правнук Тантала
Жрец-глашатай
Федора, дочь Агамемнона
Пресвитер раннехристианской общины
Луций, римский гражданин
Стая Эриний
Хор
Агамемнон, экс -
Действие происходит в Древнем Риме, после рождества Христова, в I век н.э.
Действие I
Агамемнон во внутреннем дворе своих владений, у статуи Зевса.
АГАМЕМНОН:
О Зевес! О Владыко небес!
Отзовись, отзовись ты из бездны!
Агамемнон я - ...Царь? Нет... Лишь раб твой...
Я взываю к небесным созвездиям!
Обманул я злой рок свой. Живу!
Не одно разменял уж столетье,
Но чем дольше в Аид не схожу,
Тем отчаянней жажду бессмертья.
Больше тысячи лет я брожу
По земле, наблюдая за сменой
Поколений, богов, городов,
Погребенных под времени тленом...
Я бродил по античным брегам,
Размышлял на Элладских просторах…
Вот империя Рима взошлаПошатнулась Зевеса опора.
Мне ж владыкой Олимпа дана
За геройство чреда долголетья.
Только век мой подходит к концу...
Осмелел я молить о бессмертье!
Я прошу о возможности жить!
Сколько жить? О, хочу бесконечно.
Не боюсь сей удел я влачить,
Если б стал я царем вновь навечно.
Агамемеон я,
Царь?..
О лишь раб твой!
Я взываю в мольбе о бессмертье!
Уповаю на дар сей не зряДаровал же Ты мне долголетье:
Я прожил больше тысячи лет,
Принося тебе многие жертвы…
Был я свернуть готов небеса,
Чтоб забыть на века, что я смертен.
Но летА, отведенные мне,
Знаю… Знаю! Подходят к исходу…
Все, все тленно, но тленен ли сонм
Где живут Олимпийские Боги?
Надели меня властью, Зевес,
Как тогда в мои лучшие годы!
Чтоб дворца моего снова блеск
Поразил этот варварский город!
Чтобы слава моя разрослась,
Возродил бы я снова Элладу,
И воздвиг бы я храмы Богам:
Зевсу храм и Афине Палладе!
Раздается удар грома. Меркнет. Сверкает молния. Из мрака появляется жрец –
глашатай.
ЖРЕЦ-ГЛАШАТАЙ:
О бессмертье взывал ты, о царь!
Обращая к созвездьям свой клич.
Мрак Аида предчувствуешь ты.
Страх пред ним, да... - разит словно бич!
Погружает сознание в плен
По ночам мыслей злых темный рой:
Жизнь уходит - ты страждешь по ней…
Вопль твой словно волков стаи вой.
АГАМЕМНОН:
Ты глашатай? Верховный, О жрец!
Укажи мне Зевесову волю!
Сколько дней Бог богов мне отвел
На мою Агамемнову долю?
ЖРЕЦ-ГЛАШАТАЙ:
Дни подходят к исходу, увы!
На закате твое долголетье.
Жил ты тысячу лет на земле,
Наслаждаясь развитьем планеты.
И теперь ты вот думать дерзнул
О бессмертие, взывая к Зевесу.
Ты готов принести на алтарь
Его многие, многие жертвы...
Возликуй же: услышан твой клич!
Зевс готов разрешить твою тяжбу,
Если ты принесешь свою дочь
В жертву Зевсу - в могилу не ляжешь.
АГАМЕМНОН:
Дочь?!.. Что слышу я, о небеса!
На заклание дочь?! Но, Владыко...
Я готов истребить города.
Дочь же снесть на закланье так дико!
ЖРЕЦ-ГЛАШАТАЙ:
Твоя дочь навлекла гнев богов,
Заменив на христианскую веру,
Почитание Бога богов;
К Зевсу жар на общины “фалерну”,
Что из чаши одной с ними пьет,
Причащаясь к угодным им тайнам.
Веру в Зевса в античных богов
Предает она на поруганье!
АГАМЕМНОН:
Что я слышу? Что слышу я, жрец?
Дочь Федора не чествует Зевса?!
Отвела она новым богам
В неокрепшей душе своей место?
Разрази меня гром, о судьба!
Дочь последнья в роду моем царском,
Что Владыкой как дар мне дана
За управу над римскою властью.
Пусть лишился на старости лет
Агамемнова трона, поныне
Управляю державой, как бог,
Как Зевес управляю незримо.
Я советник, “вещун” при дворе,
Императором правлю как пешкой,
Волю Зевса вещаю ему,
Что Юпитером кличется здешним.
Я же предан Олимпу всегда
Лишь бы годы вернуть мне былые
И мою Агамемнову власть
Мне б вернуть навсегда и отныне.
ЖРЕЦ-ГЛАШАТАЙ:
В силах Зевса вернуть тебе власть,
Наделить бытием тебя вечным,
Покорить тебе все города,
Указать тебе неба путь млечный.
Лишь Федору ему принеси…
На алтарь, принеси в жертву Зевсу!
Навлекла она гнев всех богов
Всех богов, начиная с Ареса.
АГАМЕМНОН:
Разрази, разрази меня гром!
Меч пронзает, тираня мне сердце!
Подскажи, подскажи мне судьба
Не такое жестокое средство!
Я хочу обрести снова власть,
Я стремлюсь стать вовеки бессмертным,
Но не дочери жизни ценой,
Не такою кровавою жертвой!
ЖРЕЦ-ГЛАШАТАЙ:
Зевс взирает, решайся скорее!
Подготовлен для жертвы алтарь.
Коль предашь на закланье ФедоруВечный житель земли ты и царь!
Жрец-глашатай скрывается. Раздаются раскаты грома. Мрак сгущается вокруг.
АГАМЕМНОН:
О глашатай! Я страхом объят!
Гром и молния - символы Зевса…
Сверкает молния.
Но ты скрылся, не вижу тебя...
О, ужель я один в этой бездне?..
Молния освещает все вокруг - Агамемнон один, никого рядом нет. Он рвет на себе
одежды. Снова раздаются раскаты грома, вокруг него начинают “кружить” Эринии в
черных “одеяниях”.
СТАЯ ЭРИНИЙ:
Месть, месть, месть
Управляет Эринией стаей.
Снесть, снесть, снесть
В жертву Зевсу Федору желаем!
Месть, месть, месть
Развевает крылами, крылами.
Снесть, снесть, снесть
В жертву Зевсу Федору желаем!
Месть, месть, месть
Месть, месть, месть
Месть...
Раздаются раскаты грома
АГАМЕМНОН (кричит)
О небо! Пощади!
Мрак и тьма скрывают все вокруг. Доносятся хлопанье крыльев Эриний и вопли
Агамемнона.
Действие II
Катакомбная Церковь Древнего Рима. Евхаристия подходит к концу. Люди общины
расположены вокруг пресвитера. Луций сидит в стороне, не принимая участия в жизни
общины.
ПРЕСВИТЕР (указывая на проделанные ниши в стенах):
Здесь мученики за Христа погребены,
Вот в этих хладных катакомбах.
Почтим же память их и мы!
И нас ждать могут гекатомбы.
Люди вслед за пресвитером подходят и “прикладываются” к священным захоронениям.
Луций стоит обособленно, хмуро наблюдая за происходящем. Вдруг он резко выводит
Федору из толпы и отводит её в сторону.
ЛУЦИЙ (тихо Федоре):
Федора! Любовь заставила меня
Спуститься в эти катакомбы.
Я, как Орфей, сошел в Аид,
Любовью к женщине пленённый.
ФЕДОРА:
О чем ты, Луций, держишь речь?
Здесь Рай земной - христиан община.
Прими ж крещение и ты!
Христос спаситель всем единый.
ЛУЦИЙ:
Пойми, я римский гражданин!
Кумир и бог мой - император.
Вера христиан не для меня.
Но к нам спешит уж ваш... "оратор"
К ним приближается пресвитер
ПРЕСВИТЕР:
Послушаем апостольский завет!
Апостол Павел к нам взывает.
В его посланье есть ответ
На то, что многих нас терзает.
Я оглашу вам письмена,
Писанные Павлом из Коринфа. (Отходит).
ЛУЦИЙ (Федоре):
Опомнись, дочь царя Микен
И всей округи и Тиринфа!
ФЕДОРА (Луцию):
Тс-сс…
ПРЕСВИТЕР (читает):
Я Павел, божий раб,
Апостол я призванный,
И к благовестию Христа
Спасителем избранный.
Спаситель, что рожденным был
От семени Давидова по плоти,
Спаситель, что распятым был
И все ж воскрес из мертвых.
Через него и получил я благодать,
Чтоб к вере все народы покорять:
Народы все Его во имя,
Призванные Господом единым.
Я должен, братия, и Эллинам
и ... варварам, и мудрецам.
Настал вот сей черед
Служения и вам.
И не стыжусь, я, братья,
Благовествования ХристоваВедь это сила ко спасению
И воскресению всему живому.
Спасенье в вере,
В вере да пребудем!
Как писано: праведный верою
Жив будет.
И ныне, оправдавшись верою,
Через Спасителя имеем с Богом мир
И хвалимся мы славы Божьею надеждой,
Но помним, братия, что хвалимся не только сим,
Но хвалимся еще скорбями, ибо скорбь
Множит терпение и опыт, и надежду,
А за надеждой следует любовь,
Любовь, что мир весь необъятный держит.
Так, отвращайтесь всякого вы зла,
Держитесь, братия, держитесь же добра;
И будьте друг ко другу вы братолюбивы.
В скорбях пребудьте же спокойны, терпеливы.
Гонителей же ваших вы не проклинайте,
А вместо этого вы их благословляйте;
И злом за зло вы никому не воздавайте.
А если же возможно с вашей стороны,
Пребудьте в мире же со всеми вы людьми.
Ибо и заповеди: не прелюбодействуй,
Не убий и не крадиВсе заключаются лишь в слове сим:
Люби.
Так, зная время,
Ты и поступай.
Ибо сей час восстать от сна
Уже настал.
И вот прошла уж ночь,
И пребывает день:
Да облечемся в свет
И ниспровергнем тень.
Богатства бездна и премудрости Господь!
Так судьбы же Его непостижимы,
Пути же Его неисповедимы!
Ибо и все лишь из Него, к Нему и Им.
Так, слава лишь Ему вовеки же,
Аминь.
В середине речи пресвитера, Луций отходит в угол и сидит в задумчивости. Люди по
очереди подходят к пресвитеру. Луций подходит к Федоре и отводит ее в сторону.
ЛУЦИЙ:
Федора, я страхом объятТебя... поджидает... несчастье…
Федора вопросительно смотрит на Луция
ЛУЦИЙ:
Во сне мне был явлен обряд
Расправы с тобой чрез распятье.
ФЕДОРА:
О, Боже! Какие-то сны...
А, впрочем... Все это пустоеВсе страхи - исчадия тьмы.
Терзает меня же другое... (пристально смотрит на Луция).
Луций подходит близко к Федоре.
ЛУЦИЙ:
Однажды тебя полюбив,
Не мыслю я счастья иногоПризнать, что тобой только жив
И видеть тебя лишь женою.
Но должен тебя увезтиГоненья грозят сей общине:
Угрозы христиан извести
Уже прокатились по Риму.
И сон меня мучил не раз,
Что ты предана на мученье.
Намедни мне жрец одноглаз
Открыл сих кошмаров значенье...
ФЕДОРА:
Страданья же все победим
Мы только любовью Христа.
И знай, что не жизнь и не смерть,
Ни ангелы, ни высота
Не в силах христиан отлучить
От силы любви их Отца!
ЛУЦИЙ:
Опомнись! Сегодня должны
Мы вместе покинуть сей город!
Готовься: у старой стены…
ФЕДОРА (перебивает):
О, Луций, ты очень мне дорог...
Но кто различает все дни,
Тот знает, что дни все Господни;
И не различает кто дни,
Для Бога их не различает;
Никто для себя не живет,
Никто же и не умирает.
И так, что живем, не живем,
Но знаем, всегда мы - Господни.
ЛУЦИЙ:
О что же делать! Как же убедить тебя?
Люблю и буду ждать тебя
Сегодня, завтра там, у нашей той стены.
ФЕДОРА:
А я же буду здесь молиться за тебя!
И знай, что вопреки всему,
Здесь ты меня найдешь всегдаВблизи у мучеников,
Погребенных за Христа.
Луций хочет еще что-то сказать, но к ним снова приближается пресвитер с толстой
книгой.
ПРЕСВИТЕР (открывает книгу):
Вот, братья, в помощь ветхий вам завет!
Здесь много откровенья (открывает книгу).
Вот тут Иссайя говорит
О Корене Иессея.
Восстает оный завладеть
Народами вдруг всеми.
Язычники увидят в нем
Надежду на спасенье.
Бог же надежды да вселит
В вас радости забвение!
Пресвитер протягивает книгу Луцию, но тот резко отворачивается и уходит прочь.
Федора задумчиво, с тоской смотрит в сторону Луция.
ФЕДОРА:
Вот стоило ему уйти,
В душе не стало света…
Откуда же, с каких высот
Мне ждать Творца ответа:
Зачем, зачем приходим в жизнь
Коль столько здесь страданья,
Зачем, зачем любовь дана
Коль столько в ней терзанья?
ПРЕСВИТЕР:
О, кто ты человек,
Коль споришь со Творцом?
Изделие ли скажет
Сделавшему его:
«Зачем меня ты сделал так?»
Не властен ли горшечник над
Своею глиною…
Пресвитер уходит вглубь к оставшейся небольшой группе людей.
Федора садится, прислонившись спиной к каменной стене, и начинает тихо плакать.
До неё доносится голос пресвитера:
…И вот прошла уж ночь
И пребывает день,
Да облечемся в свет
И ниспровергнем тень!..
ФЕДОРА (бормочет вслух):
Оставь, оставь, оставь
Меня мрачная тень…
Засыпает. Вдруг до неё сверху доносится голос:
«Не бойся - я с тобой».
Она резко вскакивает, смотрит по сторонам, вверх – никого. В глубине помещения,
также находятся люди рядом с пресвитером – они также спокойно сидят, читая
писания ветхого завета. Федора еще раз смотрит вверх и резко убегает прочь.
Действие III
Агамемнон в оборванных одеждах стоит на коленях, протягивая руки перед собой, затем
начинает ползти; с трудом поднимается с колен, трет глаза и пытается идти,
протягивал руки вперед, как слепой.
АГАМЕМНОН:
Куда бреду? Не вижу... Слепну...
Ужель в подземный мир, где ждет меня Харон?..
Он тень мою свезет в ладье по Стиксу,
Вот и дожил до собственных я похорон.
Появляется жрец - глашатай с посохом в руках.
ЖРЕЦ – ГЛАШАТАЙ:
Харон с рожденья всем готовит уж ладью,
Но час забвенья в ней под властию Зевеса.
Так от тебя был отведен злой рок не раз,
И палачом твоим не стала Клитемнестра.
АГАМЕМНОН:
Кто? Где? Опять глашатай жрец?
ЖРЕЦ – ГЛАШАТАЙ (вручает Агамемнону посох):
Вот путеводный посох!
Жизнь из тебя уходит, ты ослеп…
АГАМЕМНОН (с силой трет глаза):
В глазницах будто осы,
Их жала жгучи,
Жжет, жжет, жжет, жжет!
Я правнук Тантала (выкрикивает)!
ЖРЕЦ – ГЛАШАТАЙ:
Так обессмерть Атридов род!
Ты правнук Тантала. А тантал-сын Зевеса!
Раздаются раскаты грома и удары молнии. В темноте жрец исчезает. Агамемнон
остается один, поверженный и растерянный. Вдруг слышится звук шагов. Агамемнон
прислушивается и пытается идти, опираясь одной рукой о посох, другую протягивая
вперед, как бы ощупывая пространство.
АГАМЕМНОН:
О, жало смерти, я еще не твой!
Бороться буду я за жизни моей день!
Навстречу выбегает Федора.
ФЕДОРА (бормочет, как заклинание):
Оставь, оставь, оставь
Меня мрачная тень!
Федора, не видя ничего перед собой, падает на грудь Агамемнона. Одновременно они в
страхе резко отскакивают друг от друга.
ФЕДОРА:
Отец!.. Ты болен?! Что с тобой?!
АГАМЕМНОН (тянет руки к дочери):
Федора!.. Дочь!.. О гнусный посох! (Поднимает посох вверх, как перст)
Вот для чего мне жрец его вручил…
Стучит посохом по земле. Делает это нелепо, как слепой.
Нас к жертвенному алтарю сведет сей посох.
Федора стоит, не шевелясь.
Послушай!.. Я тебя зачал, когда бесплоден был…
По воле бога Зевса – он наш прародитель.
А я – внук Тантала – Зевес – мой праотец…
ФЕДОРА:
Господь один – Христос Спаситель!
Языческие боги были же людьми,
Подчас жестокими - их тени алчут крови,
А тот, кто власть несет за тени все
Питается людскими страхами и болью.
АГАМЕМНОН:
Опомнись! Зевс- верховный бог!
ФЕДОРА:
Познай истинного Бога!
Не требует Он кровных жертв,
Лишь просит заповеди Его хранить и слово.
Отец, пора рассеять многовековую мглу!
Настал твой час уверовать в спасенье!
АГАМЕМНОН:
О! Жизнь твою я чаял сохранить!
Ты ж род наш предала, и нет тебя прощенья!
Хватает ее за руку и тащит
ФЕДОРА:
Куда же в слепоте в слепоте своей меня ведешь?
АГАМЕМНОН:
Конечный пункт всех смертных есть Аид.
ФЕДОРА:
Господни заповеди суть ключи к спасенью!
АГАМЕМНОН:
Не изобрел же никаких ключей
Ни Пифагор, ни Парменид.
Сверкает молния и освещает жреца. Он крадется по заднему плану с огромным
позолоченным кратером, доставая оттуда горсти крупы и, посыпая вокруг. Из кратера
выглядывает лезвие меча. Раздается удар грома.
АГАМЕМНОН:
Но, боги!.. Чувствую вблизи алтарь…
Как жжет мне руку посох!
О гнусный посох, ты как смертный меч!
Ой! (вскрикивает) Осы, осы, осы!
Яростно трет ослепшие глаза
ФЕДОРА (плачет):
Какие осы, папа, где?
АГАМЕМНОН:
Повсюду видятся кровавые мне осы.
Везде они, во мне, во тьмеМутанты осы. Осы – кровососы!
Всё. Правнук Тантала я. Дочь предаю мечу.
О, боги, боги!.. Кровососы…
Пространство погружается во тьму. Жужжат осы, доносятся взвизгивания Эриний,
лязг и скрежет металла. Дым заполняет пространство. Громкий крик Федоры. Сильные
раскаты грома. Гробовая тишина.
На месте Федоры появляется сгусток света. Сгусток перемещается вверх. Оттуда,
сверху доносится пение хора.
ХОР:
Ветра, возносите вы души ввысь,
Коль души те легки,
Коль не отягчены они
Порочной суеты.
А там, на островах блаженных
Дует ласковый Зефир,
Оттуда лестница ведёт
В предвечный горний мир.
И с горней высоты хрустальной
Людская жизнь лишь балаган.
Земля прекрасна, но царят
Убийства здесь вражда и брань.
Действие IV
Агамемнон лежит, пытается ползти, но не может. Открывает рот, пытаясь что-то
сказать, но вместо слов издает только бессвязный хрип. Оставляет попытки ползти и
хрипеть. Сверху доносятся раскаты грома. Он тянет руку ввысь.
После девяти ударов грома, раздается “голос из бездны”:
Мою ты волю тщился выполнить, слуга:
Да, дочь свою ты на закланье снес.
Вот только жертвы я, увы, не получилПроклятье, ветер от меня её унес!
Но твою тяжбу о бессмертье разрешу
Так, как мою ты разрешил - наполовину.
Влачи ты ношу жизни на века,
Но бестелесным будь отныне.
Теряй, теряй неумолимо плоть!
И будь правителем незримым…
Ха, управляй исподтишка,
Ведомый мной… Начнем же с Рима!.. (хохот)
Затемнение
Действие V
Катакомбная церковь древнего Рима. На это раз в облачении священнослужителя –
Луций. Люди общины расположены вокруг него. Он указывает на стену пещеры. Затем
подходит к нише стены.
(ЛУЦИЙ) СВЯЩЕННОСЛУЖИТЕЛЬ:
Федора здесь погребена…
Вот в этих хладных катакомбах.
Почтим же память мучеников мы!
Всех нас ждать могут гекатомбы.
Люди вслед за ним подходят к священным захоронениям. Плечи Луция начинают
вздрагивать от слез, которые он старается побороть.
(ЛУЦИЙ) СВЯЩЕННОСЛУЖИТЕЛЬ:
Послушаем апостольский завет!
Апостол Павел к нам взывает.
В его посланье есть ответ
На то, что многих нас терзает.
Несколько секунд молчит в глубокой задумчивости. Наконец открывает книгу и
начинает читать
Ты помни, человече:
Скорбь – удел души за всяко зло.
А слава, честь и мир тому,
Кто сотворит добро!
И Бог отец будет судить
За все наши дела
Через Спасителя,
Чрез сына своего – Христа.
Христос понес же смерть за нас.
Когда мы были немощны…
И искупил страданиями
Наши все грехи.
Так, да почти себя мы мертвыми,
Но мертвыми лишь для греха,
Живыми же для БогаЖивыми навсегда!
Ибо возмездие за грех есть смерть.
А Божий дар – жизнь за Христа вовек!
Луций закрывает книгу. Люди общины подходят к нему за благословением, и он
благословляет христиан общины
Занавес