Овчинникова Марина Борисовна, сотрудник Научно-методического центра Главного военного клинического
advertisement
Овчинникова Марина Борисовна, сотрудник Научно-методического центра Главного военного клинического госпиталя им. Н.Н. Бурденко, член Союза писателей России. Московский Генеральный императора Петра I военный госпиталь в годы Первой мировой войны 1914-1917 гг. «Московский госпиталь … явился к бытию малым и бедным по своим средствам, но он с самого своего начала был велик умом и энергией своих творцов. Дух производительного труда и непрерывного развития был коренным его свойством», – подчеркивал в своей юбилейной речи на праздновании 200-летия Московского военного госпиталя в 1907 г. главный врач госпиталя Н.И.Якимов [2]. Эти слова могли бы стать эпиграфом к описанию истории Главного военного госпиталя в любой период его яркого и долгого бытия. Тем более актуальны они для века XX – века глобальных катаклизмов и войн. Первая мировая война, Февральская и Октябрьская революции, Гражданская война, восстановление разрушенного и дальнейшее развитие, Великая Отечественная война – во всех испытаниях Первенец российской медицины сохранил верность традициям, заложенным его основателями: «своей врачебной деятельностью с честью служил и городу Москве, и всей России» [2]. В состав сборника «Краткая история Московского Коммунистического военного госпиталя» (1943) вошли статьи, написанные старейшим сотрудником госпиталя генералмайором м/с А.Р.Злобиным [4, 5], состоявшим в нем на службе с начала (1902) до середины XX в. Эти уникальные воспоминания – подробное описание рабочих будней, ежедневных забот огромного лечебного учреждения в первые десятилетия XX в. – помогают почувствовать атмосферу эпохи, предшествовавшей Первой мировой войне, познакомиться с жизнью людей, в судьбах которых вскоре настанут кардинальные и зачастую страшные перемены. Итак, в третье столетие своей трудовой жизни Московский госпиталь вступил крупным лечебным, учебным и научно-исследовательским центром, выполнявшим всестороннюю консультативно-экспертную работу и ответственные задания по военносанитарному делу. После Русско-японской войны (1904-1905) в госпитале стало усиленно проводиться изучение военных предметов, принявшее вскоре обязательный характер, с приглашением лекторов из военного штаба и преподавателей военных училищ. Затем и среди военных 1 врачей нашлись хорошо подготовленные санитарные начальники. Кроме теоретических занятий проводились и практические, с выездами в поле и решением санитарнотактических задач. Появились руководства по санитарной тактике, авторами которых стали доктора В.В.Заглухинский («Военно-санитарная администрация с учением о войсковых болезнях» в трех частях. М., 1911; «Санитарно-тактическое исследование Московского военного округа». М., 1912); П.П.Потираловский («Краткий курс санитарной тактики». СПб, 1909), получивший ученую степень доктора медицины, представив в 1907 г. в Военно-медицинскую академию работу, написанную на основе опыта Русскояпонской войны. Это была первая диссертация в анналах академии на подобную тему. После Февральской революции П.П.Потираловский был назначен главным медицинским санитарным инспектором. В 1908 г. главный врач Московского Генерального императора Петра I военного госпиталя действительный статский советник Якимов Николай Иванович был назначен помощником окружного военно-медицинского инспектора Варшавского военного округа. После ухода Н.И.Якимова должность главного врача Московского Генерального императора Петра I военного госпиталя до Первой мировой войны последовательно занимали Н.К.Щепотьев, А.И.Всесвятский и Ф.П.Ключарев. Главный врач действительный студенческой Московского статский скамьи госпиталя советник занимался (1908-1911) Щепотьев научной Николай работой в доктор медицины Константинович области со эпидемиологии, медицинской географии, терапии. В дальнейшем продолжал изучать причины инфекционных болезней и вирусных заболеваний личного состава в армии, разрабатывал и поводил мероприятия противоэпидемической защиты войск. Он трудился на посту главного врача Киевского, Харьковского, Виленского госпиталей, был главным корпусным врачом армейских корпусов. С 1911 по 1912 г. главным врачом Московского Генерального императора Петра I военного госпиталя был действительный статский советник Всесвятский Александр Иванович, до своего назначения возглавлявший Рижский военный госпиталь. В 1913 г. он был назначен на должность корпусного врача 20-го армейского корпуса в Риге. Приказом по военному ведомству от 5 января 1912 г. была упразднена должность начальника госпиталя, которую исполнял строевой генерал, и главному врачу предоставлена полнота власти как в медицинском, так и в хозяйственно- административном отношении. За счет сумм, освободившихся от упразднения должностей начальников госпиталей (в 2 8 госпиталях), были созданы новые медицинские штаты и увеличены денежные средства на содержание кабинетов и лабораторий. Заслуживает внимания тот факт, что упразднение должности «начальник госпиталя» получило далеко не однозначную оценку. Анализируя положение дел даже «в таком крупном, перворазрядном госпитале, как московский имени Петра Великого, находящемся под непосредственным наблюдением военно-санитарного инспектора, ревизуемом по распоряжению командующего войсками и осматриваемом командирами трех в Москве расположенных армейских корпусов», авторы статьи «Военные госпитали» (газета «Новь» от 9 февраля 1914 г. № 14) приходят к выводу: «Более чем годовой опыт с отменой должности начальника госпиталя из офицеров убедительно свидетельствует о необходимости восстановить эту должность, оставив в руках главного врача исключительное заведывание медицинской частью, столь сложной и ответственной». Последним (дореволюционным) начальником госпиталя был генерал-майор Синельников Александр Петрович (1904-1912). Боевой офицер, участник Русскотурецкой войны 1877-1878 гг., он внимательно относился не только к вопросам обеспечения лечебной деятельности во вверенном ему учреждении, но также уделял немалое внимание духовно-нравственному климату в коллективе. По воспоминаниям современников, отношение А.П.Синельникова к врачам и ко всему персоналу госпиталя всегда отличалось корректностью и предупредительностью. С 1912 г. по август 1914 г., до начала Первой мировой войны, главным врачом в Московском госпитале был доктор медицины действительный статский советник Ключарев Феоктист Прокофьевич. Медицинскую помощь пациентам госпиталя оказывали высококвалифицированные специалисты – консультанты и ординаторы отделений с большим практическим стажем работы. Средний медицинский персонал госпиталя состоял из сестер милосердия (палатных и операционных) и военных фельдшеров. В госпитале были хорошо оснащенные операционные, кабинеты и лаборатория для лечебных и диагностических целей. Многое из оборудования было сделано на средства, отпущенные госпиталю к его 200-летнему юбилею. В госпитале была установлена электростанция, дававшая постоянный ток не только для медицинских целей, но и для освещения. В госпитале работали хлебопекарня и мыловарня. Хозяйственные нужды обслуживали мастерские: кузнечная, слесарная, колесная, плотнично-столярная, 3 малярно-кровельная, лудильная и обойная. На территории госпиталя имелось образцовое подсобное хозяйство. Хозяйством госпиталя ведал хозяйственный комитет под председательством помощника главного врача, состоявший из консультанта, 2 старших ординаторов и заведующего хозяйством. Комитет решал все дела, касающиеся благоустройства госпиталя, снабжения его необходимыми материалами, продуктами питания и медикаментами. Общее наблюдение за правильным содержанием госпиталя во всех отношениях и за расходованием хозяйственно-экономических сумм возлагалось на окружного военномедицинского инспектора. Главным военно-санитарным инспектором в 1906-1917 гг. был доктор медицины тайный советник Евдокимов Александр Яковлевич, которому выпала нелегкая задача возглавлять медицинскую службу российской армии в столь сложный исторический период. В короткое время мирной передышки после Русскояпонской войны он прилагал все усилия для реорганизации деятельности медицинской службы армии, повышения уровня профессиональной подготовки военно-медицинских работников. Как отмечали его коллеги, ревностное исполнение служебного долга, глубокое знание нужд и интересов военно-санитарного дела сочетались у Александра Яковлевича с всегдашним сердечным отношением к подчиненным и справедливой оценкой службы и труда каждого. В 1911 г. в честь 35-летия военно-санитарной службы А.Я.Евдокимова от военных врачей всех округов поступили заявления о собранных среди них по подписке средствах для учреждения при Обществе помощи сиротам и вдовам военных врачей капитала имени Александра Яковлевича Евдокимова. На эти пожертвования были учреждены в Старо-Русской детской колонии две бесплатные кровати для больных детей военных врачей. Особое внимание главный военно-санитарный инспектор А.Я.Евдокимов уделял Московскому военному госпиталю, понимая его роль в оказании медицинской помощи раненым воинам и стремясь сделать его образцовым во всех отношениях. Им был разработан проект коренной реконструкции старого здания в духе требований науки и техники, постройки новых корпусов на территории госпиталя и более целесообразной и отвечающей требованиям санитарии перепланировки некоторых подсобных зданий. «Согласно этому плану, – пишет А.Р.Злобин, – предполагалось на территории госпиталя выстроить два новых корпуса для хирургических отделений, отдельную кухню (ранее она находилась в здании главного корпуса) с варкой пищи при помощи пара и с термосами для хранения и развозки ее в теплом виде по отделениям, центральную хлебопекарню (для выпечки хлеба и снабжения им не только госпиталя, 4 но и всего гарнизона), механическую прачечную с дезинфекционной камерой при ней. Предполагалось также перенесение аптеки на территорию лаборатории, а прозектуры – из центра территории госпиталя на его периферию, механизация транспорта в широ ком размере путем связывания различных участков территории и хозяйственных построек при помощи «узкоколейки» (декавильки) и т. д. Имелись в виду также мероприятия по благоустройству в виде разбивки парка, цветников и тому подобных эстетических и культурных сооружений. Из всего этого грандиозного плана удалось, однако, осуществить только постройку механической прачечной с дезинфекционной камерой при ней. Из других сооружений лишь перед империалистической войной и в ее начале было начато строительство отдельной кухни и центральной хлебопекарни, законченное позже, при советской власти (причем хлебопекарня была использована сначала под клуб и столовую для госпитальных служащих, а впоследствии под аптеку)» [5]. На этом заканчивается недолгий, относительно спокойный период в жизни Московского госпиталя. Россия вступала в эпоху потрясений и катаклизмов, полностью изменивших путь ее развития. Вместе со страной в новую историческую эпоху вступает и Московский Генеральный императора Петра I военный госпиталь. 17 (30) июля 1914 г. в России была объявлена всеобщая мобилизация, а 19 июля (1 августа) Германия объявила России войну. Поступление больных в Московский Генеральный имени императора Петра I военный госпиталь по сравнению с первой половиной 1914 г. резко увеличилось. В июле-августе 1914 г. в госпитале ежедневно находилось около 5 тыс. человек. Количество коек было увеличено до 2160 [7]. С объявлением войны все врачи госпиталя согласно мобилизационному плану были откомандированы. Главный врач госпиталя доктор медицины действительный статский советник Ключарев Феоктист Прокофьевич также отбыл на фронт, получив назначение на должность корпусного врача 7-го армейского корпуса. Заведующий 2-м хирургическим отделением коллежский советник И.В.Турчанинов стал главным врачом перевязочного отряда 28-й пехотной дивизии. Главным врачом Московского госпиталя был назначен вновь прибывший доктор медицины статский советник Лобасов Николай Осипович (Иосифович) (с 1914 по 1916). В госпитале были оставлены на довоенных должностях помощник главного врача статский советник Котович Илья Федорович, а также несколько консультантов. До прибытия в госпиталь врачей, призванных из запаса на смену штатным врачам, Московский госпиталь оставался почти без докторов. В госпиталь стали поступать 5 раненые, которых некому было обслуживать. В это время прибыл первый призванный из запаса врач-хирург (фамилия его, к сожалению, не установлена), который в течение 4 суток без отдыха работал, пока не пришло подкрепление. Вскоре на место убывших на фронт врачей в госпиталь были присланы гражданские врачи, уже пожилые, с большим практическим стажем. Среди них были такие высококвалифицированные специалисты, как хирург В.H.Розанов, впоследствии оперировавший и лечивший В.И.Ленина (1922) после покушения на него эсерки Ф.Каплан в Москве, на заводе Михельсона, в августе 1918 г.; профессор Р.И.Венгловский – хирург, ученый и педагог, автор руководства по оперативной хирургии, на долгие годы ставшего настольной книгой многих хирургов; профессор Г.В.Власов – патологоанатом, заведующий кафедрой при Сокольнической инфекционной больнице (ныне 7-я клиническая инфекционная больница); прозектор М.А.Скворцов; Холин и др. Переполнение лечебных учреждений в начале войны было предельным. В тылу формирование госпиталей предусмотрено не было, и вся эвакуация могла базироваться только на сети постоянных военных госпиталей; рассчитывали также на гражданские больницы, на лечебные учреждения Общества Красного Креста и других общественных организаций. Но всего этого было крайне недостаточно. Накануне Первой мировой войны Московский военный госпиталь, имея 1545 штатных коек, 30 штатных врачей, 48 фельдшеров, 33 сестер милосердия, 345 фельдшерских учеников и 7 фармацевтов, был единственным на весь Московский военный округ (МВО), размещавшийся на территории 15 центральных губерний. Во время войны число работавших в Московском военном госпитале врачей достигало 80, а среднего медицинского персонала, санитаров и писарей – 1600. Количество развернутых коек колебалось между 2000 и 3160, фактически в госпитале иногда лечилось одновременно до 7-10 тыс. человек [5, 9]. «В Первую мировую войну …из всех военных госпиталей в самых тяжелых условиях находился Московский военный госпиталь», – отмечал в своем докладе на имя командующего МВО окружной военно-санитарный инспектор В.П.Миртов [1]. В связи с военными действиями и отходом русской армии в Москву эвакуировались госпитали с запада, и Московский Генеральный госпиталь принимал их, при этом персонал и часть необходимого оборудования этих госпиталей усиливали Московский Генеральный госпиталь, входя в его состав. В 1915 г. первым прибыл Варшавский Уяздовский военный госпиталь и поступил на усиление Московского Генерального госпиталя со своим медицинским и хозяйственным персоналом. Эвакуированный в Москву Бобруйский 6 военный госпиталь развернулся в 9 бараках летнего отделения Московского Генерального госпиталя на противоположном от госпиталя берегу реки Синички – притока Яузы (ныне заключен в трубу под улицей Новая Дорога). За этой территорией впоследствии так и закрепилось название «Бобруйка» (в настоящее время здесь расположены корпуса домов № 1, 3, 5 по улицам Новая Дорога и Госпитальный Вал). Виленский госпиталь разместили в здании Московской военно-фельдшерской школы (1й Краснокурсантский пр., д. 7). Кроме этих трех постоянных госпиталей прибыло и влилось в состав Московского Генерального госпиталя несколько военно-временных госпиталей. Крайне тяжелая работа, которая выпала на долю медицинского персонала Московского генерального госпиталя в эти годы, мало облегчалась открытием в Москве новых военно-временных госпиталей и лазаретов. Московский госпиталь должен был принимать всех раненых с пропускаемых транзитом через Москву военно-санитарных поездов и поэтому был систематически переполнен, причем наиболее тяжелыми больными. Раненых к госпиталю подвозили на трамваях и на носилках доставляли в госпиталь. Будущий известный русский писатель К.Г.Паустовский осенью 1914 г. работал кондуктором санитарного трамвая и так описывал те печальные дни: «В Лефортове мы помогали санитарам переносить тяжелораненых в палаты и бараки, разбросанные в саду, вдалеке от главного корпуса» [7]. На территории госпиталя по сторонам аллеи из лиственниц было в спешном порядке выстроено 6 деревянных бараков утепленного типа на 120-150 кроватей каждый. «В период эвакуации в Москву госпиталей из Западного края Московский госпиталь обогатился большим количеством железных кроватей с сетками, принадлежавших Варшавскому госпиталю. До этого в госпитале были простые железные кровати с деревянным настилом и матрацами – мешками, набитыми соломой» [5]. Но и таких кроватей не хватало, огромное число раненых и больных нижних чинов размещались на полу, на разостланной соломе, покрытой простынями. Все усилия врачебного, среднего медицинского персонала госпиталя, многочисленной команды нижних чинов, вольнонаемных помощниц сестер милосердия были направлены на облегчение участи раненых и больных, переполнявших отделения госпиталя. Подробных сведений о хирургической работе в этот период не сохранилось, но очевидно, что в хирургических отделениях Московского Генерального госпиталя в годы Первой мировой войны велась большая и напряженная работа. 7 Хирургическая помощь оказывалась как в основном здании госпиталя, так и в хирургических отделениях, развернутых в упоминавшихся выше 6 деревянных стандартных бараках, выстроенных на его территории. Кроме бывших 1-го и 2-го отделений было открыто еще 3-е хирургическое отделение. Отделения не справлялись с потоком тяжелораненых, требовавших хирургического вмешательства, поэтому на территории госпиталя в разгар войны (1915-1916) в спешном порядке было начато строительство двух новых капитальных каменных хирургических корпусов. К моменту Февральской революции 1917 г. они были подведены под крышу, затем строительство остановилось. В таком состоянии корпуса простояли до 1928-1930 гг., когда наконец были достроены и стали функционировать. С 1915 г. в течение двух лет прикомандированным к хирургическому отделению госпиталя работал один из основоположников отечественной нейрохирургии соратник Н.Н.Бурденко академик АМН СССР Борис Григорьевич Егоров. Раненные в челюстно-лицевую область поступали в общие хирургические отделения госпиталя, для их лечения и реабилитации привлекались зубные врачи, владевшие оперативной и ортопедической техникой. Эта работа заложила основу хирургической и ортопедической стоматологии в госпитале. В 1917 г. при хирургических отделениях госпиталя было открыто челюстное отделение. Заведующим был назначен старший ординатор М.Б.Изачик, ранее возглавлявший работу зубоврачебного кабинета. Зубоврачебный кабинет и открывшийся в мае 1917 г. одонтологический кабинет с протезной мастерской существовали самостоятельно. Зубоврачебным кабинетом с 1917 г. стал заведовать зубной врач Н.Зверев, старшим зубным техником был Посвянский (из солдат). Как свидетельствуют архивные документы, челюстное отделение и кабинеты были в достаточной мере укомплектованы хирургическим инструментарием. Большой вклад в развитие госпитальной стоматологической службы внес один из первых российских стоматологов профессор Г.И.Вильга, оказывавший консультативную и оперативную помощь раненным в челюстно-лицевую область. ЛОР-отделение госпиталя обслуживали призванные из запаса по мобилизации врачи К.А.Андреев, Б.М.Грохольский, К.А.Орлеанский, которые вели главным образом экспертную работу. Глазное отделение госпиталя оказывало помощь больным и раненым с травмами глаз. Возглавлял отделение В.П.Страхов (1914-1918). 8 Состояние медицинской науки и техники в тот период времени не позволяло расширить объем оказания урологической помощи, но уже в 1914 г. в госпитале была выполнена первая цистоскопия с помощью инструмента, созданного врачами госпиталя. Госпиталь был переполнен испытуемыми, больными инфекционными и венерическими заболеваниями, душевнобольными. Количество коек в двух отделениях для больных гонореей, сифилитическом и кожном отделениях в годы Первой мировой войны достигало 300. Заразное отделение, расположенное в четырех бараках, было развернуто примерно на 200 коек. Назначение бараков видоизменялось в связи с характером эпидемических вспышек. Бараки эти, как и все здание госпиталя, к 1917 г. стали ветшать и выходить один за другим из строя. В течение года (1915) в госпитале сменилось три консультанта по заразным болезням: старшие ординаторы И.И.Розанов (скончавшийся 12 декабря 1915 г. от сыпного тифа), А.П.Бондарев и В.Ф.Горбачев. Для исполнения ординаторских обязанностей в 1-м «заразном бараке» был назначен младший ординатор госпиталя А.И.Быковский, для заведования 2-м «заразным бараком» – младший ординатор В.А.Новосельский, 3-м «заразным бараком» – прикомандированный к госпиталю лекарь С.И.Пальк. В феврале 1915 г. окружной инспектор В.П.Миртов, посетив заразное отделение госпиталя, обнаружил много недостатков, в том числе неудовлетворительную сортировку больных и переводы их с температурой и недолечиванием в другие госпитали. Эти сведения не дают оснований упрекать врачей в небрежности, а свидетельствуют о большой перегрузке госпиталя. Так, на 11 февраля 1915 г. в госпитале состояло 5526 человек, а всего в 1915 г. на лечение поступило 124 тыс. человек, т. е. на каждую штатную койку – 57 человек, тогда как в другие госпитали Москвы – только 12 человек. В эти годы не было ни дня, когда бы число больных в Московском Генеральном госпитале соответствовало штатному числу коек, тогда как по необъяснимым причинам в других госпиталях Москвы, как военных, так и гражданских, ежедневно оставалось свободным около 20% коечного фонда [7]. Основная работа нервного отделения в период Первой мировой войны была связана с военно-врачебной экспертизой. Огромный поток раненых и больных делал крайне затруднительным оказание квалифицированной неврологической помощи. С 1914 по 1917 г. в нервном отделении госпиталя младшим ординатором работал выдающийся российский невролог Василий Васильевич (Алексей Вильгельмович) Крамер, который вместе с Николаем Ниловичем Бурденко стал организатором Нейрохирургического института. 9 19 февраля 1915 г. отделение для душевнобольных (заведующий – Е.Г.Делов) было расширено до 200 коек, добавлено было 25 офицерских мест и 90 – для нижних чинов. В штат отделения были добавлены 4 младших ординатора, 6 фельдшеров, помощник смотрителя, 2 писаря, 4 младших госпитальных надзирателя, 13 старших и 35 младших палатных надзирателей, 37 служителей. Из средств военного фонда для нужд отделения разрешалось осуществить «дополнительные ежегодные расходы, в том числе на покупку книг и предметов для занятия умалишенных и на починку одежды и обуви их … и на городской телефон» [8]. 5 марта того же года приказом № 4103 комендант города объявляет, что ввиду переполнения психиатрического отделения прием в него временно прекращен. «Церковный» корпус, в котором размещались психиатрические больные, на протяжении нескольких лет не ремонтировался. Подвалы здания заполнились водой, в помещения проникала сырость. Больные получали полуголодный паек. Не лучше обстояло дело и с лечением. В первые годы войны в госпитале продолжали играть важную роль медицинские совещания, на которых обсуждались научные, экспертные и организационные вопросы. Отчеты об этих Н.Э.Андерсоном, совещаниях, регулярно составленные публиковались во секретарем «Врачебной совещаний газете» доктором (1914-1915). Внимание терапевтов Московского госпиталя в это время привлекали в основном инфекционные болезни, по клинике и лечению которых был заслушан ряд сообщений: лечение дизентерии каломелем в сочетании с клизмами из горячего 1% раствора бензойнокислого натрия или перекиси водорода (консультант госпиталя профессор Г.Я.Гуревич), лечение столбняка противостолбнячной сывороткой и анализ заболеваемости брюшным тифом (заведующий инфекционным отделением А.И.Быковский), лечение туберкулезного лимфаденита так называемой рентгенизированной сывороткой (С.Б.Вермель – будущий первый профессор и организатор кафедры физиотерапии медицинского факультета Московского университета в 1922 г.); клиника амебной дизентерии (Л.С.Розенталь), поражение головного мозга при малярии и др. На медицинских совещаниях обсуждались также методы диагностики грудной жабы, сочетающейся с расширением аорты; эндокардита, возникшего на фоне флегмонозной ангины; травматических отеков конечностей в результате членовредительства и др. [1]. Все научные работы, написанные врачами госпиталя за 1914-1918 гг., печатались в «Военно-медицинском журнале». Большинство увидевших свет статей посвящено вопросам военно-врачебной экспертизы, 2 работы из 17, вышедших за этот период, – военно-полевой хирургии. 10 Резко сократилось использование физических методов лечения в физиотерапевтическом отделении госпиталя; в 1914 г. из-за перебоев с водой и электроэнергией была закрыта водолечебница. В годы Первой мировой войны госпитальная лаборатория уже не справлялась с большим потоком запросов лечащих врачей на лабораторные анализы раненых и больных. Лабораторные исследования делались 5 больным из 100, а рентгенологические – 3 из 100. В 1914 г. первым штатным рентгенологом Московского госпиталя стал выдающийся русский рентгенолог Е.С.Абрамов, впоследствии – член Всесоюзной ассоциации рентгенологов и радиологов, участник IV съезда рентгенологов. В период Первой мировой войны, когда госпиталь был переполнен ранеными, основное внимание рентгенологов уделялось установлению локализации и глубины залегания инородных тел. Объем работы рентгеновского кабинета значительно вырос по сравнению с довоенным временем: с 20 июля 1914 г. по 1 марта 1916 г. было произведено 3500 просвечиваний и 2775 рентгенографий. Экспериментальная лаборатория в 1914-1917 гг. не функционировала, так как все врачи, работавшие в ней, ушли на фронт. В конце войны в госпиталь была эвакуирована из Петрограда лаборатория Главного санитарного управления, которая разместилась в здании госпитальной лаборатории. Медицинские отчеты госпиталя за годы Первой мировой войны пока найти не удалось, но известно, что летальность была невелика: в 1915 г. – 1,1%, в 1916 г. – 0,7%, в 1917 г. – 0,6%, что, с одной стороны, характерно для госпиталя-распределителя, функции которого выполнял Московский Генеральный госпиталь, а с другой, учитывая количество находившихся на лечении, свидетельствует о высокой квалификации врачей и персонала [7]. В условиях переполненности госпиталя тяжелоранеными и больными значительно увеличилась (примерно в 5 раз, по воспоминаниям генерал-майора м/с А.Р.Злобина) нагрузка на прозектуру госпиталя. Госпитальный прозектор С.С.Абрамов в годы войны работал в качестве консультанта хозяйственного комитета госпиталя, а прибывший из запаса патологоанатом профессор Г.В.Власов был направлен в госпитальную лабораторию для производства клинических анализов согласно общей установке того времени, что «прозектор должен быть и бактериологом, умея производить все анализы, до судебно-химических включительно» [4, 5]. В период Первой мировой войны в прозектуре госпиталя работал М.А.Скворцов – будущий действительный член Академии медицинских наук СССР, один из крупнейших деятелей современной отечественной патологической анатомии. 11 В начале ХХ в., как и в прежние годы, раненых и больных, умерших в Московском Генеральном госпитале, хоронили, с отданием воинских почестей, на Семеновском военном кладбище [6]. Особенно много здесь было похоронено участников Первой мировой войны. Для них на южной окраине кладбища был огорожен новый большой участок. «Растет с каждым годом рать наскоро сколоченных солдатской же рукой четырехконечных крестов со скатными кровельками, – писал о военном Семеновском кладбище историк А.Т.Саладин, будучи свидетелем этих событий. – В особенности увеличился этот рост во время войны [Первой мировой. – Авт.], со второй половины 1914 г. могилы роются одна за другою в последовательном порядке, почему даты на крестах получаются хронологически правильными. Эта наглядная картограмма нарисована уже почти до конца кладбищенской черты, и скоро придется искать нового места» [14]. Чтобы представить сегодня, насколько серьезно относились в прежние времена к вопросам захоронений (вплоть до захоронений ампутированных конечностей), приведем выписку из обращения окружного военного инспектора к главному врачу Московского Генерального императора Петра I военного госпиталя от 30 января 1917 г.: «При переборке использованного лазаретного материала при Охтинском пороховом заводе была найдена часть руки. На дознании выяснилось, что прикомандированный к госпиталю д-р Ивенсен производил ампутацию руки у одного больного, после чего рука в мешке была выброшена, а не похоронена. Д-ру Ивенсену объявлен выговор» [11]. Несмотря на колоссальную нагрузку, госпитальные врачи, как и в довоенные годы, составляли основу медицинского персонала «Бесплатной лечебницы военных врачей для бедных всякого звания», попечительницей которой являлась Великая княгиня Елизавета Федоровна. Наряду с амбулаторным приемом в лечебнице было «9 бесплатных кроватей для постоянных больных, требующих оперативной помощи», больным выдавались «даровые лекарства». В госпитальной аптеке в период Первой мировой войны готовилось до 90 тыс. лекарственных форм в год. Штат аптеки состоял из начальника, его заместителя, 7 фармацевтов и санитаров. В 1916 г. работой аптеки руководил старший провизор Г.Р.Теплов. Приведем список врачей Московского госпиталя на 1916 г. Главный врач действительный статский советник Н.О.Лобасов, помощник главного врача статский советник И.Ф.Котович, клинический профессор статский советник Г.Я.Гуревич, и. о. заведующего хозяйством капитан Н.Ф.Петров. 12 Консультанты: действительный статский советник А.А.Корнилов, статские советники П.Ф.Петерман (Павлов), А.К.Федерольф. Исполняющий должность прозектора анатомии коллежский советник С.С.Абрамов. Старшие В.К.Ивенсен; ординаторы: статские коллежские советники советники А.П.Бондарев, Н.С.Щелкан, А.И.Карницкий, Д.С.Померанцев; надворные советники В.Ф.Горбачев, А.Б.Изачик, В.Н.Розанов; коллежский асессор Н.Э.Андерсон. Младшие ординаторы: статский советник В.П.Страхов, коллежские советники Б.М.Грохольский, К.В.Власов, Н.А.Пупынин, П.П.Бруханский; надворные советники К.А.Орлеанский; коллежские асессоры А.А.Сухов, С.Б.Вермель, Р.М.Жирмунский, К.А.Андреев, А.М.Лунц, К.П.Сычев, А.С.Розенштерн, А.И.Блинов, Е.А.Геника, А.И.Быковский, Т.Е.Булашевич, А.В.Крамер, Л.А.Постников, М.П.Кутанин, А.А.Хачатуров, Н.П.Недешев, В.А.Новосельский. Прикомандированные: врачи действительный статский советник И.И.Приклонский, статские советники И.А.Дысский, В.А.Дубровин; надворные советники С.С.Ступин, М.А.Скворцов, И.Д.Ермаков; коллежские асессоры Н.С.Кобылин, В.А.Чернявский, К.Н.Романович; лекари А.Н.Крюков, А.В.Чичкин, С.И.Пальк, Н.В.Пластинин, Х.Ш.Абрам, Ф.М.Толкачевский, Д.Я.Соколов, В.А.Поздняков, Н.К.Зезюкевич, А.Б.Тер Богдасаров, Л.А.Борисов, П.Ф.Беликов, В.А.Кисель, А.Г.Бромлей, Н.А.Кадлец, Д.В.Робустов, Б.Г.Егоров, А.П.Бружес, Н.Н.Девятов, В.А.Козьмин, А.Соколов. Провизоры: В.Ф.Бонэ, А.И.Быков. Отделение душевнобольных: заведующий статский советник Е.Г.Делов, младший ординатор надворный советник Станкевич, смотритель коллежский асессор Д.Н.Фальбуш, помощник коллежский регистратор В.А.Борушко. Аптека: лабораторный провизор Г.Р.Теплов, рецептариус надворный советник Д.Я.Яковлев, бухгалтеры: А.В.Степанов, надворный советник Д.Н.Пеньковой. Медицинские чины: коллежский секретарь И.М.Филиппов, коллежский регистратор В.Н.Парамонов. Госпитальная команда: заведующий (и. о.) капитан Г.М.Рихтер, помощник штабскапитан В.С.Лачинов. Комиссары: коллежские асессоры В.В.Куприянов, И.И.Никифоров, штабс-капитан А.А.Ильин, бухгалтер надворный советник А.Б.Хлебин [15]. В 1917 г. в Московском Генеральном госпитале уже работали женщины-врачи: ординатор Мария Константиновна Белавина, Елизавета Аркадьевна Боман, Евгения Яковлевна Герзон, Н.В.Мещерина, З.А.Сорокина, Е.А.Шевцова [9]. Как и в довоенное время, средний медицинский персонал госпиталя состоял из военных фельдшеров и сестер милосердия. Помогала работе фельдшеров команда 13 фельдшерских учеников, распределявшаяся на десять отделений (по 30-32 человека в каждом). В годы войны общежитие фельдшерских учеников располагалось не при госпитале, так как он был переполнен ранеными и больными, а на Покровке. Помогали 33 штатным сестрам милосердия в госпитале нештатные сестры как из различных московских общин сестер милосердия, так и вольнонаемные. Сестры милосердия из Иверской общины, находившейся под патронажем Великой княгини Елизаветы Федоровны, работали в Московском госпитале до Октябрьской революции; сестры из 1-го госпиталя Российского общества Красного Креста (ныне Центральный военный клинический госпиталь имени П.В.Мандрыки МО РФ) и из 2-го госпиталя Российского общества Красного Креста трудились и в послереволюционный период [3]. «В годы Первой мировой войны в нашем Училище живописи, ваяния и зодчества действовали санитарные дружины, – пишет в своих воспоминаниях дочь главного врача Ташкентского и Самаркандского военных госпиталей (1907-1914) М.П.Тихомирова народный художник Киргизии скульптор О.М.Мануйлова. – В их составе мы, студентки, работали сестрами в лазаретах, на вокзалах, куда прибывали эшелоны с больными и ранеными. На вокзалах были устроены душевые, перевязочные, санпропускники. Много тяжелого пришлось там повидать. Работать приходилось и днем, и ночью, по телефонным вызовам, в плохо приспособленных помещениях, где не всегда хватало медикаментов, бинтов и транспорта. При нашем Художественном училище в большом светлом выставочном зале был основан княгиней Щербатовой частный лазарет. Мне было очень удобно поблизости от скульптурных мастерских училища работать там. Но в этот аристократический лазарет попадали большей частью легкораненые офицеры. Ухаживали за ними сестры из высокопоставленных кругов, по вечерам знакомые артисты давали концерты. Настоящей работы там было мало. И я решила перебраться в военный Лефортовский госпиталь. Основанный Петром I в 1706-1707 году, этот с многочисленными фундаментальными корпусами громадный госпиталь был переполнен тяжелоранеными и больными. Главный врач Лобасов, бывший сослуживец моего отца, принял меня нештатной сестрой, так как штатные сестры (милосердия. – Авт.) были перегружены работой. … Во всех коридорах стояли койки. Кое-где больные лежали просто на полу. Не успевали распределять больных строго по болезням, и тифозные зачастую лежали рядом с легочными в одной палате. Я просила определять меня к самым тяжелым больным, так как им больше всего нужна была помощь. Больные были самых разнообразных возрастов и национальностей – 14 крестьяне из Польши и Белоруссии, потерявшие свои семьи, лихие казаки из Приамурья, грузины, русские. … С больными завязывались дружеские отношения – они рассказывали мне свои горести, под их диктовку я писала им письма на родину или читала ответные, заканчивающиеся обычно: “…и буду ждать ответа, как соловей лета!” Очень часто новоприбывшим не успевали выдавать питание – тогда я мигом мчалась в кухню к главному повару и вымаливала для слабобольных яйца, масло, молоко, сахар». После Февральской революции 1917 г. в связи с упразднением института военных фельдшеров к сестрам милосердия перешли все их обязанности. Госпитальной командой заведовал (и. о.) Г.М.Рихтер. Численность команды солдат в Московском Генеральном госпитале на 24 апреля 1917 г. составляла 1904 человека. Как пишет в своих воспоминаниях Ж.Ф.Пуце, служивший в конце Первой мировой войны писарским учеником канцелярии Московского Генерального госпиталя (впоследствии – подполковник Вооруженных Сил СССР), «все они жили в казарме команды обслуживания, за исключением привилегированной части команды – писарей, проживавших в одном из четырех двухэтажных домов, выходящих фасадами на Госпитальную площадь». Несмотря на трудности военного времени, стараниями госпитальной администрации 1 января 1916 г. была организована библиотека-читальня для нижних чинов. Солдаты выполняли самые различные обязанности по обслуживанию огромного госпитального хозяйства. Когда 27 марта 1917 г. мыловаренный завод, имевшийся при Московском Генеральном госпитале, сгорел, 19 апреля 1917 г. туда был откомандирован мыловар солдат Илья Войтель, который оборудовал этот завод. В конце апреля 1917 г. на полевые работы было отпущено 730 солдат госпитальной команды [9]. Госпиталь оказывал медицинскую помощь и военнопленным. В «Приемной книге военнопленных» указано, что в 1917 г. в госпитале проходили лечение 1102 военнопленных (в основном австрийской и германской армий) [12]. «Проникла я и к пленным австрийцам, – пишет О.М.Мануйлова. – Почти все они болели дизентерией или туберкулезом. Они кашляли, тихо стонали. …Были среди пленных чехи, словаки, венгры, румыны, поляки. Грустными глазами провожали они меня и просили принести табаку или папирос. Попала я и к немцам – у них было лучше – больше порядка и бодрости. Пленные немцы действовали сплоченной массой – ухаживали за своими более слабыми товарищами, сами топили свои печи и делились между собой присылаемыми с родины посылками». Выздоровевшие «военнопленные составляли значительную часть обслуживающего персонала госпиталя, – пишет Ж.Ф.Пуце. – Жили они в казарме команды обслуживания 15 и также находились в подчинении начальника команды обслуживания». Как свидетельствуют документы, силами выздоравливающих военнопленных на территории госпиталя производились земляные работы по включению госпиталя в городскую канализационную сеть. Еще в начале Первой мировой войны Московский Генеральный госпиталь перешел с керосинового освещения на электрическое [5]. В госпитале была обеспечена телефонная связь с городом. В 1916 г. в него можно было позвонить по номерам: 16-70 и 65-11 [15]. Посетители допускались к больным офицерам по средам и пятницам, к нижним чинам – по понедельникам и четвергам, с 14 до 16 часов; «к труднобольным любой день и час» [4]. К началу 1916 г. эвакуация раненых и больных в Москву увеличилась. В январе с фронта поступило 141 532 человека, в феврале – 105 587, в марте – 204 209 [7]. В московских госпиталях было увеличено количество коек, в том числе в Московском Генеральном госпитале, – до 3160, ежемесячно в него поступало 10-12 тыс. человек. После обследования часть из них переводили в другие госпитали. Наиболее тяжелые раненые и больные оставались в Московском госпитале. Так, по данным на 22 мая 1917 г. в госпитале находилось более 4 тыс. человек, а позднее доходило до 8 тыс. [9]. В годы войны значительно увеличились денежные расходы госпиталя. Так, если в мирное время годовой расход составлял 400 тыс. рублей, то за один только 1916 г. расход составил 1 811 106 рублей, а всего денежный оборот за 1916 г. – 3 775 756 рублей (из доклада бухгалтера госпиталя зауряд-военного чиновника Коренева) [10]. В 1916 г. на должность главного врача Московского Генерального госпиталя назначается доктор медицины Ильин Илья Павлович, которому довелось руководить работой коллектива в один из самых непростых периодов его истории: с 1916 по 1918 г. Постоянная перегрузка больными и ранеными не давала возможности производить ремонт госпитальных помещений. Большое движение больных (ежедневно поступало до 500 человек) приводило к большой изнашиваемости белья, поступление же вещевого имущества было нерегулярным. Остро ощущалась нехватка топлива. Тяжелую работу персонала Московского госпиталя еще более усугубляли многочисленные проверки, производимые строевыми генералами из инспекции. Вот некоторые выдержки из выводов: «На кухне дневальный не умел отвечать на приветствие. Никто не знал, сколько, каких продуктов вложено в котел. Приказал арестовать зав. продовольствием и дежурного по кухне офицера»; «госпитальная команда 1595 нижних чинов. Плохая выправка, не умеют приветствовать начальство»; «больные плохо приветствуют»; «истории болезней ординаторы ведут так, что ничего нельзя разобрать»; 16 «главному врачу Ильину объявлен выговор». Главному врачу приходилось давать объяснения. В одном из них он пишет, что на долю каждого из штатных врачей госпиталя на настоящий момент приходится по 100 больных…[8]. Работа, проделанная за годы Первой мировой войны Московским Генеральным госпиталем, огромна. За 1914-1917 гг. в его стенах была оказана помощь 376 тыс. больных и раненых. Остается только преклонить голову перед стойкостью госпитальных сотрудников, мужественно сражавшихся за жизни тысяч тяжелораненых и больных. Что же поддерживало их, что придавало силы перенести эти и дальнейшие испытания? «“Тяготы друг друга несите” – свято исполнялось всем служебным персоналом, – писал помощник главного врача госпиталя статский советник И.Ф.Котович. – Генеральный госпиталь при мне действительно представлял из себя одну семью, дружно, сплоченно, честно и верно работающую на пользу Родины и болящего воина» [13]. ЛИТЕРАТУРА 1. Алексеев Г.К. Развитие терапии // В кн.: Главный военный госпиталь / Под ред. Н.Л.Крылова. - М., 1985. - С. 144-213. 2. Алелеков А.Н. История Московского Военного Госпиталя в связи с историею медицины в России к 200-летнему его юбилею 1707-1907 гг. - М., 1907. - 658 с. 3. Ардашев В.Н., Григорьева Е.В., Овчинникова М.Б. Милосердные сестры // В кн.: Родоначальник Российской медицины – Главный военный клинический госпиталь имени академика Н.Н.Бурденко. - М., 2006. - Т. I. - С. 282-298. 4. Злобин А.Р. К истории патолого-анатомического отделения Московского Коммунистического военного госпиталя // В кн.: Московский Коммунистический военный госпиталь. - М., 1943. - С. 134-140. 5. Злобин А.Р. Краткая история Московского Коммунистического военного госпиталя, бывш. Московского генерального военного госпиталя имени Петра I, 1707-1942 // В кн.: Московский Коммунистический военный госпиталь. - М., 1943. - С. 23-46. 6. Медведев Г.А., Смирнова А.Г., Овчинникова М.Б. Московское Семеновское кладбище – памятник воинской славы России // Воен.-мед. журн. - 2012. - № 3. - С. 76-82. 7. Невский Н.М. Госпиталь в начале XX столетия (1901-1917) // В кн.: Главный военный госпиталь / Под ред. Н.Л.Крылова. - М., 1985. - С. 45-52. 8. РГВА. - Ф. 19032. - Оп. 1. - Д. 330. - Л. 22. 17 9. РГВИА. - Ф. 1606. - Оп. 11. - Д. 390. 10. Там же. - Ф. 1714. - Оп. 1. - Д. 23. 11. Там же. - Д. 27. 12. Там же. - Д. 33. 13. Там же. - Д. 83. 14. Саладин А.Т. Очерки истории московских кладбищ / Серия «Библиотека истории Москвы». - М.: Изд-во «Книжный сад», 1916. - 343 с. 15. Справочник «Вся Москва». - М., 1916. 18