Третье ухо

1
ПАНЧО ПАНЧЕВ
ТРЕТЬЕ УХО
комедия для кукольного театра
Перевод с болгарского Нади Поповой
Действующие лица:
ЗАЙЧИШКА-ТРУСИШКА
ВОЛК
СОЛОВУШКА
ТРЕУХ
АКТРИСА
ЕЖИК
БЕЛОЧКА
МИШКА
Лес, в котором слышно птичье щебетанье.
Приближается кто-то, насвистывая мелодию песенки „Зайчик
белый”. Это не кто иной, как Зайчишка-трусишка. Он видит перед
собой афишу и смотрит на нее с удивлением…
ЗАЙЧИШКА. Ты смотри! В лесу – объявление. Дай-ка прочитаю.
(Читает, запинаясь.) КУКОЛЬНОМУ ТЕАТРУ ТРЕБУЕТСЯ АРТИСТ
НА РОЛЬ ЗАЙЦА! (Бормочет.) На роль зайца. Это как раз для меня.
Кому же изображать из себя зайца лучше, как не настоящему зайцу?
Очень заманчивое предложение. Того и гляди, выбьюсь в
театральные звезды. М-да, и все же… Надо над этим подумать. А
теперь – бегом отсюда, а то я слишком долго задержался на одном
месте!
Пускается наутек. Появляется Серый Волк, который тоже видит
афишу-объявление.
2
ВОЛК (рычащим голосом). Ты смотр-рри! Здесь что-то написано.
(Пытается прочесть.) Бу-бу-бу… Бу-бу… Хватит бубнить, найду-ка
лучше кого-нибудь, кто бы мог мне его прочитать. Потому и люблю
рекламы по радио. Все тебе выкладывают, как есть, и вовсе не нужно
разбираться в буквах. (Кричит.) Эй, есть поблизости грамотный зверь
или птичка?
СОЛОВУШКА. Есть.
ВОЛК. Ты кто такой?
СОЛОВУШКА. Я – Соловушка.
ВОЛК. Ладно. Тогда читай! Че тут написано?
СОЛОВУШКА. Написано, что кукольному театру требуется
артист на роль зайца.
ВОЛК. Выходит, мне надо притворяться зайчиком? Оно и
неплохо податься в артисты, да вот только уши у меня недостаточно
длинные. И ежели мне играть зайца, тогда кому быть волком? К тому
же, наверно, мне придется грызть на сцене морковку. Нет уж, Тенк ю
вери мач, как говорят маленькие волчата. Они все изучают
английский… Театр – замечательное искусство, но я отдаю
предпочтение музыке. К примеру, хоровому блеянию ягнят. Беее,
беее, беее! Неплохо звучит, правда? Ну, пока! (Убегает куда-то.)
Вовращается Зайчишка.
ЗАЙЧИШКА. Ты смотри! Еще объявление. (Читает.)
„Кукольный театр… ля-ля-ля-ля… на роль зайца”. Так это я уже
читал… Понятно. Объявление то же самое… (Думает.) Ладно.
Допустим, я соглашусь. И какая мне польза? Дети будут мне
аплодировать, покупать открытки с моей длинноухой физиономией,
стоять в очереди за автографами. Словом – я добьюсь известности…
Только вот придется перебраться в город. Жить в тесной
однокомнатной, где не раскинешь ноги и уши, не говоря о том, что не
побегаешь… А на улицах – полным-полно рычащих автомобилей,
страшнее волков… Значит, и там мне не уйти от погони. И останется
одно – вспоминааать здешний зеленый покой… (Прислушивается к
трелям Соловушки.) Слышите, как замечательно поет Соловушка?
Не торопись я так, сел бы и слушал бы его песню, по крайней мере,
час, а то и два.
СОЛОВУШКА (прервав песню). А куда ты торопишься? У тебя
какие-нибудь важные дела?
ЗАЙЧИШКА. Конечно, важные. Ты что, не веришь?
СОЛОВУШКА. Верю.
ЗАЙКА. По правде сказать, Соловушка, мне показалось, что ты
засомневался.
3
СОЛОВУШКА. Отчего же мне сомневаться? Мы ведь с тобой
друзья? Раз ты мне что-то говоришь, значит это правда.
ЗАЙЧИШКА. А вдруг - не правда? Вдруг я тебя обманываю?
СОЛОВУШКА. Зачем тебе меня обманывать?
ЗАЙЧИШКА. А затем, что, может, мне стыдно сказать тебе
правду, вот зачем. Я бегаю не оттого, что у меня какие-то срочные
дела, а оттого, что сильно боюсь. И волков, и охотников. Боюсь даже
шишек, когда они срываются с ветки и падают на землю. Так боюсь,
что не могу остановиться, все бегу и бегу… Вот – и теперь пускаюсь
вприпрыжку. А ты пой и радуй хотя бы остальных! Интересно, а волки
и охотники любят музыку? (Убегает.)
СОЛОВУШКА (сквозь продолжающееся щелканье). Ну и мысли
приходят Зайчишке в голову – любят ли волки и охотники музыку? А я
задаюсь вопросом: любят ли дети музыку? Ведь музыка делает нас
добрее… (Поет уже словами.)
Мы становимся добрее с песней,
и когда пою – я рад безмерно.
А когда подхватим песню вместе,
в души к нам снисходит свет, наверно…
Потому пою с любовью, с негой –
этот дар мне Боженькой ниспослан.
Дар другой у Зайки – быстро бегать,
мчится он быстрей ракеты к звездам…
(Слышит рокот мотора и продолжает рассуждать.) Ну, а этот,
который носится в небе, он рожден чтобы стрекотать. Все, улетаю.
Рокот усиливается. Прибегает Зайчишка.
ЗАЙЧИШКА (запыхавшись). Не хватает мне волков и охотников
на земле, так и это стрекочущее чудо-юдо погналось за мной по
воздуху. Вы послушайте только, как страшно стрекочет!
Стрекотание вдруг смолкает.
О! Прекратилось. Вроде эта диковина приземлилась. И что теперь?
(Слышит хруст веток поблизости.) Эй! Кто там?
ГОЛОС ТРЕУХА. Свой. Твой двоюродный брат.
ЗАЙЧИШКА (кричит). Так иди сюда! Чего прячешься в кустах?
ГОЛОС. Боюсь.
ЗАЙЧИШКА. Кого боишься?
ГОЛОС. Тебя.
ЗАЙЧИШКА. Ур-р-ра! Наконец-то и меня кто-то испугался! И чем
я тебя пугаю?
ГОЛОС. Тем, что у тебя только два уха. Где третье?
4
ЗАЙЧИШКА. Нет у меня третьего уха. И впервые слышу, что
есть зайцы с тремя ушами.
ГОЛОС. А я впервые вижу зайца с двумя ушами.
ЗАЙЧИШКА. Ну, а у тебя их сколько?
ГОЛОС. Конечно же, три. Я вполне нормальный заяц.
ЗАЙЧИШКА. Бред! Это я – вполне нормальный, потому что у
меня два уха. Вот они! Одно, второе. Видишь, как я ими шевелю?
ГОЛОС. А вот и мои! Одно, второе, третье! И я ими шевелю.
ЗАЙЧИШКА. Возможно. Только я их не вижу. Мне кусты мешают.
Выходи оттуда и покажи мне свои уши! Раз мы двоюродные братья.
ТРЕУХ. Ладно. Иду. (Вылезает из кустов.) Здравствуй!
ЗАЙЧИШКА. Привет!
ТРЕУХ. Теперь, когда ты меня увидал, все еще будешь
прикалываться насчет ушей? У тебя, наверно, третье ухо откусил
какой-нибудь волк. Тебе повезло, что он откусил среднее, а то
физиономия бы у тебя перекосилась.
ЗАЙЧИШКА. А ты, наверно, вроде ряженого с этим третьим
ухом. Или из какого-нибудь театра и играешь такую роль?..
ТРЕУХ. Да никакой роли я не играю. Если хочешь, иди сюда и
потрогай мои уши, чтобы увериться, что они самые настоящие.
ЗАЙЧЕШКА. Хорошо. Подойди поближе!
ТРЕУХ. Да не тяни их так сильно!
ЗАЙЧИШКА. Извини, они и вправду настоящие. Значит, ты вроде
того теленка о двух головах, о котором мне бабушка Зайчиха читала в
одном женском журнале. Статья называлась „Ошибка природы”.
ТРЕУХ. Возможно. Только не я, а ты – ошибка природы, с твоими
двумя ушами. Потому что все зайцы, которых я знаю – треухие. Будь
по-другому, мы не могли бы летать.
ЗАЙЧИШКА. Как это – летать?
ТРЕУХ. Очень просто. Начинаешь крутить быстро своими тремя
ушами, они стрекочут, как пропеллеры, и ты взлетаешь, словно
вертолет. А волк, который за тобой гнался, остается внизу ни с чем.
ЗАЙЧИШКА. Неужто это правда?
ТРЕУХ. Конечно, правда. Сейчас тебе покажу.
ЗАЙЧИШКА. Нет уж, не надо! Слишком сильно стрекочут твои
пропеллеры и это меня пугает.
ТРЕУХ (делая паузу, во время которой ожидает, чтобы
Зайчишка что-то сказал). Ты чего призадумался?
ЗАЙЧИШКА. Да так, размечтался.
ТРЕУХ. О чем?
ЗАЙЧИШКА. Нет, нет, боюсь.
ТРЕУХ. Чего боишься?
ЗАЙЧИШКА. Того, о чем размечтался.
ТРЕУХ. И в чем оно заключается?
5
ЗАЙЧИШКА. А в том, чтобы и я мог летать. И сверху
насмехаться над Серым Волком.
Слышен волчий вой.
ГОЛОС СЕРОГО ВОЛКА (издали). Аууу! Это кто собирается
насмехаться надо мной сверху? Дай-ка я погляжу на этого храбреца!
ТРЕУХ. Ты беги в ту сторону, а я заманю его сюда и потом
взлечу!
ЗАЙЧИШКА. Бегу…
Появляется Волк.
ВОЛК. Ого! Почему у тебя три уха?
ТРЕУХ. А что? Разве это плохо?
ВОЛК. Наоборот. Очень даже хорошо. Я ужас как люблю заячьи
ушки и сейчас слопаю не два, а сразу три. Да и вообще ты выглядишь
довольно упитанным…
ТРЕУХ. Что правда, то правда, только ты упитанней меня. К тому
же я так проголодался, что съесть тебя придется в самый раз.
ВОЛК. Чего, чего? Уж не принимаешь ли ты меня за морковку?
Сейчас же иди сюда – буду тебя лопать!
ТРЕУХ. А почему бы тебе не прийти ко мне, чтобы я тебя
слопал?
ВОЛК. Прийти-то, я приду, только тебе не поздоровится. Но
признаться, мне чуточку стыдно. Потому что вместо того, чтобы тебя
есть, мне следовало бы отвести тебя в дурдом. Только сумасшедший
заяц может так разговаривать. Однако я так проголодался, что
немедленно повяжу слюнявчик. Вот! С детства я привык есть в
слюнявчике… Сейчас тебя проглочу.
Волк надвигается на Треуха, но тот взлетает, стрекоча своими
ушами-пропеллерами…
Аууу, наверняка надо сходить к глазному врачу. Мне привиделся заяц
с тремя ушами, а оказалось, что это змей. Настоящий змей, хотя всетаки в нем было что-то заячье! И взлетел, как в сказках… Если все
зайцы научатся летать, тогда я сдохну от голода. Аууу…
Волк уходит. Появляется Зайка.
ЗАЙЧИШКА. И в этот раз пронесло. Благодаря моему новому
другу Треуху. Который к тому же приходится мне и двоюродным
братом. Я несусь, как угорелый, а он живет себе в удовольствие и
порхает в воздухе! Счастливчик!
6
ГОЛОС ТРЕУХА (как бы через мембрану). Вместо того, чтобы
завидовать, делай, как я!
ЗАЙЧИШКА. О, ты вернулся? Где ты? Почему я тебя не вижу?
ГОЛОС. Я далеко.
ЗАЙЧИШКА. Раз ты далеко, отчего я тебя слышу? А ты меня
слышишь?
ГОЛОС. Слышу, конечно. Третье ухо служит мне еще и рацией.
Им я могу передавать и принимать на дальнем расстоянии.
Осуществляю связь даже с другими планетами…
ЗАЙЧИШКА. Я хочу только научиться летать. Не надо мне
третьего уха.
ГОЛОС. Только без него никак не обойтись. И в воздух нельзя
подняться.
ЗАЙЧИШКА. И нельзя сверху насмехаться над Волком.
ГОЛОС. Вот именно. Будешь насмехаться над ним и дразнить,
высовывая язык, только если обзаведешься третьим ухом.
ЗАЙЧИШКА. Да, однакооо…
ГОЛОС. Понятно. Подумай еще, а я пока займусь еще кое-какими
делами и когда прилечу к тебе, ты мне скажешь, что надумал!
(Уносится еще дальше.)
ЗАЙЧИШКА. Как мне быть? Если решиться стать треухим, тогда
я буду уже не я! И все поднимут меня насмех. Если выбрать остаться
с двумя ушами, до конца дней мне носиться сломя голову… Есть
такая пьеса – “Гамлет” называется. Она для взрослых, но ее главный
герой точь-в-точь похож на меня. “Быть или не быть” – вот что он
говорит и не знает как поступить. (Поет.)
Я нерешительно маюсь,
мне непонятно и страшно –
быть ли по-прежнему зайцем
или же змеем бумажным?
Лишь я взлечу в поднебесье,
вмиг распрощаюсь с тревогой.
Волки и мелкие бесы
будут стелиться под ноги.
Только милее мне, право,
лапками нежно, до хруста,
чувствовать тропки и травы,
грызть втихаря лист капусты…
Слышно приближающееся стрекотание Треуха. Он появляется.
ТРЕУХ. Ну, что? Ты надумал?
ЗАЙЧИШКА. Как раз обдумываю.
ТРЕУХ. Нечего мудрить, идем со мной! Тебе повезло, что самые
лучшие хирурги на моей планете приходятся мне родственниками.
7
ЗАЙЧИШКА. Аааа! Так значит, ты – с другой планеты!
ТРЕУХ. Нет. Это ты – с другой планеты. Я – с моей.
ЗАЙКА. Ладно, так и быть. И ты собираешься отвести меня для
операции аж туда?
ТРЕУХ. Вот именно. Космолет уже нас дожидается.
ЗАЙЧИШКА. А мне не будет больно?
ТРЕУХ. Нет. Ты совсем ничего не почувствуешь. Тебе дадут
такую усыпляющую морковку, ты ее погрызешь и тут же уснешь, а
когда проснешься, у тебя уже будет три уха.
ЗАЙЧИШКА. Здорово. Но потом все друзья будут смеяться надо
мной. Весь лес.
ТРЕУХ. Может, и будут смеяться, зато тебе уже нечего будет
бояться. Будешь себе летать и строить рожи Волку. И друзьям тоже,
если они над тобой начнут смеяться.
ЗАЙКА. Им не хочу. Они меня любят. И я их люблю.
ТРЕУХ. Тогда оставайся трусишкой! Несись, как угорелый,
впереди голодного Волка, пока он тебя не догонит когда-нибудь и не
проглотит… Р-раз! И нет уже Зайчишки… Ну, пока. Я еще к тебе
наведаюсь перед тем, как улететь насовсем, хотя мне надоело тебя
уговаривать! (Улетает со стрекотанием.)
ЗАЙЧИШКА (кричит ему вслед). Погоди, кузен! Не сердись на
меня! Такое важное решение непросто принять.
Слышен приближаюжийся женский голос, напевающий „Зайчик
белый”.
Кого еще нелегкая несет? Вроде говорят, что кто поет, у того нет
плохого на уме, но спрячусь на всякий случай.
АКТРИСА (появляется). Господи, как хорошо здесь, в близкой
рощице! Совсем как в песенке. Будто с минуты на минуту появятся и
зайчик белый, и маленькая косуля… (Дышит глубоко). Свежий
воздух! Тишина. (Слышен шорох в кустах.) Ба, да там в кустах кто-то
есть. Уж не злой ли зверь какой-нибудь?
ГОЛОС ЗАЙЧИШКИ. Нет. Не злой. А прячусь оттого, что ты,
может, какой-нибудь охотник.
АКТРИСА. Никакой я не охотник. Я – актриса. Посмотри! У меня
нет ни ружья, ни патронов. В моем рюкзачке – только губная помада и
расческа. Вот и все мое оружие.
ЗАЙЧИШКА (подходит ближе). Я не слышал, чтобы в какогонибудь зайца стреляли из губной помады или расчески. Из этих
оружий ты наверно стреляешь в людей…
АКТРИСА (смеется). Да, милый Зайка. Только в людей. Причем
не по-настоящему. В театре все происходит не по-настоящему. И
Белоснежка умирает не на самом деле, и волк не съедает Красную
шапочку и ее бабушку. У наших охотников ружья деревянные, без
8
патронов. А когда кто-нибудь стреляет, мы кричим из-за кулис: “Бах!
Ба-ба-ба-бах!”
ЗАЙЧИШКА. В таком случае – вашим зайцам можно
позавидовать! Живут себе по-царски.
АКТРИСА. Почему бы и тебе не поступить на работу в театр?
Наверно, ты прочитал объявление? Будешь кукольным зайцем и тебе
больше не придется бояться. Кроме того, быть актером замечательно.
Дети тебя любят. Аплодируют тебе…
ЗАЙЧИШКА. Раз это так замечательно, почему ты пришла сюда,
в лес?
АКТРИСА. Прогуляться. Насладиться красотой, подышать
свежим воздухом…
ЗАЙЧИШКА. Выходит, в театре нет ни красоты, ни свежего
воздуха? И, наверно, если я буду исполнять роль зайчика белого,
меня придется перекрасить из серого цвета в белый? Тогда я буду не
собой, а кем-то другим.
АКТРИСА. Зато у нас очень весело. Подумай и приходи!
ЗАЙЧИШКА. До свидания! Я подумаю. Только вот…
АКТРИСА. Что „только вот”?
ЗАЙЧИШКА. А у вас в театре есть длинные коридоры, чтобы по
ним можно было бежать?
АКТРИСА. Не то чтобы очень длинные, но… Приходи и
посмотришь сам! (Напевая „Зайчик белый”, уходит.)
ЗАЙЧИШКА. Ушла. Вроде и неплохо бы пойти в артисты, но где
мне тогда бегать? Легко было тому Гамлету из пьесы для взрослых –
или быть, или не быть! А у меня уже три возможности: остаться Собой
и провести остаток жизни в страхе и беге, согласиться на то, чтобы
мне пришили третье ухо и я полетел или же поступить в кукольный
театр. (Доносится вой Волка.) Ой, опять надо бежать. Это Волк.
Исчезаю.
ВОЛК (появляется). Только что слышал голос Зайца, а его уже
нет. И куда он подевался? Все равно, куда бы не побежал, я его
найду… (Уходит.)
Прибегает Зайчишка.
ЗАЙЧИШКА. И на этот раз я от него увернулся, только очень уж
мне страшно. (Слышит шаги.) Опять кто-то идет. О! Ежик! (Смеется.)
До чего он смешной! На его спине наколоты три яблока.
ЕЖИК (подходит ближе). В этом году много яблок. Они падают с
дерева, я сворачиваюсь в клубок и, покатившись по ним, накалываю
их на свои иголки. (Надкусывает яблоко и чавкает). До чего же
вкусно! И полезно.
ЗАЙЧИШКА (делая шумный прыжок). Гав-в-в!
ЕЖИК (совершенно спокойно). Кто это сказал „гав”?
9
ЗАЙЧИШКА. Я. А ты почему не испугался?
ЕЖИК. Откуда мне знать? Не испугался – и все.
ЗАЙЧИШКА. Счастливчик! А я вздрагиваю даже когда сам себе
говорю „гав”. Дай мне яблочко, чтобы успокоиться!
ЕЖИК. Бери из тех, что наколоты у меня на спине! Мне не жалко.
ЗАЙЧИШКА. Вот – беру. Спасибо. Но я хочу у тебя еще кое-чего
попросить.
ЕЖИК. Чего же?
ЗАЙЧИШКА. Совета.
ЕЖИК. Ну, а совета тем более не жалко, потому что его не
съешь. Какой тебе совет нужен?
ЗАЙЧИШКА. Ой, Ежик, скажи что мне сделать, чтобы не бояться!
Вроде тебя.
ЕЖИК. Все очень просто. Найди где-нибудь хорошие острые
иголки, одень их на себя и никто тебя не тронет.
ЗАЙЧИШКА. Во-первых, где мне взять эти иголки, когда мама у
меня зайчиха, а не ежиха? И, во-вторых, мне не верится, что они
покажутся моим врагам столь опасными.
ЕЖИК. Сейчас поверишь. Подожди только, пока сниму яблоки со
спины…
ЗАЙЧИШКА (начинает вопить, потому что Ежик
набрасывается на него и принимается колоть своими иголками).
Ой! Ой! Помогитеее! Я поверил, Ежик. Поверил. Хватит меня колоть!
Прошу тебя! (Про себя, когда Ежик его уже оставил в покое). Вместо
того, чтобы его просить, лучше мне держаться подальше от него…
ЕЖИК. Очень люблю, когда мне верят. Пойду-ка, наколю еще
яблок. (Запевает русскую песню “Расцветали яблони и груши…” и
удаляется, напевая.)
Слышится звон колокольчика и появляется Белочка.
БЕЛОЧКА (обращаясь к Зайчишке). Да ну его, Ежика, только и
знает, что колоться. Хорошо еще, что не умеет карабкаться по
деревьям. Здравствуй, Зайчишка!
ЗАЙЧИШКА. Здравствуй, Белочка! У тебя ведь нет иголок, а
только колокольчик на хвосте?
БЕЛОЧКА. Нет у меня иголок, нет. Да и колокольчик может
развязаться.
ЗАЙЧИШКА. А острые зубы у тебя есть?
БЕЛОЧКА. Есть. Но ими я могу грызть только орехи. Хочешь,
скажу тебе как отделаться от всех, кто тебя преследует?
ЗАЙЧИШКА. Ты на самом деле знаешь, как это сделать?
БЕЛОЧКА. Конечно, знаю. Послушай! Тебе надо научиться
карабкаться по веткам деревьев! Как это делаю я. С ветки на ветку, с
ветки на ветку… Разве ты видел, чтобы за мной кто-то гнался по
10
верхушкам деревьев? Не видел. И не увидишь. Живу себе
спокойненько и машу пушистым хвостом, не опасаясь, что Волк в него
вцепится. Потому и вырос у меня хвост таким большим и пушистым.
Взгляни-ка на свой! Он величиной с орешек.
ЗАЙЧИШКА. Ты мне даешь замечательный совет, Белочка,
только вот я не умею прыгать с ветки на ветку.
БЕЛОЧКА. Научишься. Это не сложно. Ты вообще пробовал?
Нет. Ну-ка, надо разбежаться отсюда и-и-и-раз! – вскарабкаться вооон
на то дерево напротив! Давай! Раааз, двааа…
ЗАЙЧИШКА. Я боюсь…
БЕЛОЧКА. Чего боишься? Деревья не кусаются. Давай же!
Раааз, двааа, три!
Слышен звук сильного удара и громкий стон.
ЗАЙЧИШКА. Ооох! Оооох! Ой, сил нет! Я расшибся!
БЕЛОЧКА. Мне жаль, Зайка, но сразу ничего не добьешься. Тебе
надо тренироваться…
ЗАЙЧИШКА. Нет уж, нет. Спасибо! По-видимому, мне не дано ни
прыгать по веткам, ни иметь роскошный хвост вроде твоего. Мой
совсем мне не нравится, но какой уж есть. Никуда мне от него не
деться. Даже если бежать быстрее ветра.
БЕЛОЧКА. Зато у тебя замечательные длинные уши.
ЗАЙЧИШКА. В детстве мама все время драла меня за уши.
Иногда за дурной поступок, в другой раз – чтобы я читал усерднее.
Вот они и выросли. А я научился многому из книг. Ни в одной, однако,
я не прочел, как не бояться. Об этом нигде не написано.
БЕЛОЧКА. Жаль, что ты не можешь прыгать по деревьям!
Смотри, как это легко и просто! Гоп! Гоп! Гоп! (Удаляется.)
ЗАЙЧИШКА. Ей-то легко. Оставила меня здесь с расшибленной
головой. Ой, как больно! Ооох! Ооох! Ооох!
ГОЛОС МИШКИ. Эй, кто там охает?
ЗАЙЧИШКА. А кто спрашивает?
МИШКА (появляясь). Я спрашиваю. Мишка.
ЗАЙЧИШКА. Ооо, Мишка! Как раз ты мне и нужен.
МИШКА. Для чего?
ЗАЙЧИШКА. Чтобы дать мне умный совет, идет?
МИШКА. Так и быть, дам. Но ты ведь знаешь какое словечко
рифмуется со словечком „идет”?
ЗАЙЧИШКА. Какое?
МИШКА. А вот такое короткое сладкое словечко.
ЗАЙЧИШКА. Короткое, сладкое… Какое же? Уж не хвостик ли
какого-нибудь сладкого зайчика?
МИШКА. Нет. Я тебя спрашиваю не о твоем хвостике, а о моем
любимом словечке.
11
ЗАЙЧИШКА. Может быть, „мама”?
МИШКА. Ты угадал, но только первую букву. К тому же „мама” не
рифмуется с „идет”. И не годится в пищу. Давай, подумай еще! Ммм…
ЗАЙЧИШКА. Морковка!
МИШКА. Ну и тугодум же ты! „Морковка” – это твое любимое
словечко, а не мое. Ммм…
ЗАЙЧИШКА. Мышка. Не годится. Это любимое словечко кошек.
Сдаюсь. Не могу угадать.
МИШКА. Тогда слушай и запоминай! Короткое сладкое словечко,
которое рифмуется с „идет”, начинается на букву „М” и к тому же –
самое любимое лакомство медведей, это…
ЗАЙЧИШКА. Мед!
МИШКА. Молодец! Ты ужас до чего догадливый. Тебе остается
еще догадаться, что в обмен на хороший совет тебе придется
вознаградить меня горшком хорошего меда. Его можно купить в
магазине „Лесные сладости” на центральной лужайке. (Поет.)
Среди леса, на лужайке главной,
вырос новый магазин – сверканье и уют.
Сладостями он набит и снедью разной,
там и мед волшебный продают.
Если ты разок-другой в него запустишь лапу,
будешь тут же околдован и со светлой головой;
ум твой, как компьютер, с каждой мыслью сладит,
выдаст каждому совет любой…
(Дальше продолжает словами.) А теперь скажи – в чем тебе нужен
мой совет?
ЗАЙЧИШКА. В одном очень важном деле.
МИШКА. А именно?
ЗАЙКА. Как мне отделаться от непрерывного страха? Мне
надоело дрожать и бежать. Посоветуй мне – как быть?
МИШКА. Все очень просто. Купи себе большой горшок меду. Я
тебе сказал где его достать. Съешь его. Затем съешь еще один. И,
таким образом, ты станешь большим и сильным, как медведь.
ЗАЙЧИШКА. И буду насмехаться над Волком, а он не посмеет и
подступиться ко мне.
МИШКА. Совершенно верно.
ЗАЙКА. Тогда – идем немедленно в магазин!
МИШКА. Не могу. У меня здесь назначена встреча и я должен
подождать.
ЗАЙЧИШКА. А я не могу ждать. Сейчас же иду покупать мед –
большой горшок себе и большой горшок тебе. Как раз накопил денег
на велосипед, но с этим делом придется повременить. Бегу!
(Убегает.)
МИШКА (оставшись один). Жаль велосипеда, но он не такой
сладкий, как мед. (Поет.)
12
Если ты в него разок-другой запустишь лапу,
будешь тут же околдован; повернувши вспять,
ум твой, как компьютер, с каждым связь наладит,
словно не одну имеешь голову, а пять…
Появляются Соловушка и Белочка с колокольчиком.
СОЛОВУШКА. Мы сходим с ума от ужаса, а Мишка песенки
распевает.
МИШКА. Почему бы мне и не петь? Что случилось?
БЕЛОЧКА. Имей хоть пять, хоть десять голов, все равно в уме
не укладывается. Такая новость…
МИШКА. Какая новость?
СОЛОВУШКА. Тетушка Сорока своими глазами видела, как
какой-то заяц чуть не съел Волка.
МИШКА. Это какой же такой заяц?
БЕЛОЧКА. Мы не знаем толком какой, но Волк еле ноги унес…
СОЛОВУШКА. Мы не за Волка беспокоимся, а за других зверей в
лесу. И если это наш Зайчишка…
МИШКА. Мне не верится. Он ест одни овощи. Вы что, шутите?
СОЛОВУШКА. Да нет, нам не до шуток.
МИШКА. Ну и дела! А вдруг это правда? У меня у самого была
такая тетка.
БЕЛОЧКА. Какая такая?
МИШКА. Вдруг начала воротить нос от меда и принялась есть
мясо.
СОЛОВУШКА. И что дальше?
БЕЛОЧКА. Что произошло с твоей теткой?
МИШКА. Она даже приходилась мне не теткой, а какой-то
дальней родственницей…
СОЛОВУШКА. Почему ты говоришь „приходилась”? Ее что, уже
нет?
МИШКА. Нет. Все друзья начали ее сторониться, даже когда она
появлялась, кричали: „Бегите! Идет медведица-стервятница!” И
прятались. Пока она куда-то не запропастилась и больше не
появлялась.
БЕЛОЧКА. Будем надеяться, что и наш Зайка уйдет, прежде чем
успеет нас съесть!
МИШКА. Со мной, допустим, ему придется туго, но для вас это
опасно. И для остальных наших друзей, мелких зверей. Если,
конечно, это правда. Потому что я все же сомневаюсь.
СОЛОВУШКА. А я тебе говорю, что это – сущая правда!
БЕЛОЧКА. И нам надо предупредить всех, что Зайчишка стал
стервятником.
13
МИШКА. Хорошо. Идите! Хотя мне не верится. Но раз вы в это
верите, бегите предупредить остальных, а я иду за вами…
Все трое уходят. Появляется Зайка и несет большой горшок.
ЗАЙЧИШКА. До чего тяжелый этот горшок с медом! Хорошо, что
я отнес другой прямиком в берлогу Мишки, а то его уже здесь нет. Не
беда. Могу и один отведать это пчелиное волшебство… Ооо! До чего
же оно сладкое! И липкое… Удивляюсь Мишке, как он его ест. Я
совсем не люблю такие приторные сладости. И липкие. Да вот –
приходится есть. Как лекарство. (Чавкает.) Нет, нет! Не смогу. Другое
дело, если бы это была морковка! И вкусно. И удобно в лапах
держать. Морковка – самое великое изобретение на Земле. Не знаю
как на других планетах, но вряд ли и там есть что-нибудь аппетитнее
морковки… Я как-будто приберег в котомке морковку к ужину. Дай-ка
посмотрю, она еще там? Вот она, красавица. А не пора ли ужинать?
Как-будто дело идет к вечеру?
ГОЛОС ТРЕУХА (издали). Нет, нет, еще не вечер. Еще совсем
светло, но у меня времени в обрез. Иду узнать твое решение, ты
хочешь третье ухо или не хочешь? Ты меня слышишь?
ЗАЙЧИШКА. Слышу тебя, кузен, но не вижу. Ты где?
ГОЛОС. Где бы я ни был, считай до трех – и увидишь меня.
Слышно стрекотание.
ЗАЙЧИШКА. Раааз. Двааа. Три.
Стрекотание затихает.
Три, только тебя нет.
ТРЕУХ (совсем рядом). Я здесь, здесь. Вот я. Ты только
повернись!
ЗАЙЧИШКА. Чудесааа! Вот ты где. Ну, здравствуй!
ТРЕУХ. Здравствуй, но не теряй времени на всякую
обходительную чушь, а лучше скажи какое ты принял решение!
ЗАЙЧИШКА. Скажу, только я не согласен, что приветствовать
друг друга – лишнее занятие. Воспитанные люди всегда говорят „с
добрым утром!” , „добрый день”, „добрый вечер”, „спокойной ночи”,
„доброго аппетита”…
ТРЕУХ. Доброго аппетита, да? (Начинает громко смеяться.)
В это время доносится звук колокольчика Белочки, она
направляется сюда вместе с Соловушкой, но оба прячутся.
14
СОЛОВУШКА (шепотом). Хватит бренчать этим колокольчиком!
Они поймут, что мы за ними подглядываем и тогда…
БЕЛОЧКА (также шепотом). Больше не буду. Я придержала его
за язычок. Лишь бы они не посмотрели наверх!
СОЛОВУШКА. Если нам не поднимать шум, они нас не заметят
за ветками.
Треух продолжает смеяться.
ЗАЙЧИШКА. Почему ты смеешься?
ТРЕУХ. Потому что я представил себе, как тебя встречает Волк,
здоровается с тобой и затем проглатывает.
ЗАЙЧИШКА. Волк не поздоровается со мной. Он –
невоспитанный.
ТРЕУХ. А ты – воспитанный?
ЗАЙЧИШКА. Ну конечно.
ТРЕУХ. Тогда – ты встречаешь какую-нибудь более мелкую
зверюшку, здороваешься с ней и проглатываешь.
ЗАЙЧИШКА. Я не ем зверюшек, а капусту и морковку.
ТРЕУХ. Ну, питаясь одной капустой и морковкой, не полетишь. У
тебя не хватит сил крутить достаточно быстро тремя ушами. После
операции тебе придется лакомиться и отбивными котлетами, и другим
мясцом…
СОЛОВУШКА (шепчет Белочке). Белочка, ты слышала? Бежим
отсюда, а то эти двое нас съедят!
БЕЛОЧКА. Значит, тетушка Сорока нас не обманула. Зайка на
самом деле стал стервятником.
Удаляются вместе со звуком колокольчика Белочки.
ЗАЙЧИШКА. Слушай, кузен! На это дело с отбивными и мясцом
я никогда не пойду. Говоря простым языком, ты меня толкаешь на то,
чтобы я ел своих друзей, а этому не бывать. Ни за что. Не хочу
третьего уха. Хочу бояться, как до сих пор, но быть самим собой.
ТРЕУХ. И все время бегать. И чтобы Волк тебя догнал. И съел.
ЗАЙЧИШКА. Даже если он меня и съест, это мое дело. А ты –
уходи! Убирайся со своими инопланетными штучками! Или тебе
вздумалось и из меня сделать отбивные?
ТРЕУХ. Ты несешь чепуху. Мы между собой никогда… Ведь мы –
двоюродные братья…
ЗАЙЧИШКА. Я тебе не верю. Убирайся! Улетай сейчас же, а то
закричу!
ТРЕУХ. Ладно, ладно – улетаю, но ты пожалеешь. Прощай!
(Взлетает со стрекотанием.)
15
ЗАЙЧИШКА. Улетел. По правде сказать, и мне очень хотелось
бы летать, но при этом не есть своих друзей. И теперь я снова не
знаю, как мне быть. Податься в артисты? Почему нет сейчас рядом
той девушки, актрисы, - чтобы взяла меня за руку и увела в кукольный
театр?
И, как по заказу, появляется Актриса.
АКТРИСА. Здравствуй, Зайчишка! Почему у тебя такой
удрученный вид?
ЗАЙЧИШКА. Потому что я не знал, что ты появишься как раз в
ту минуту, когда мне это очень нужно. Ты меня поведешь с собой в
театр?
АКТРИСА. Поведу, конечно. Но перед этим надо заняться твоей
подготовкой. Будущий артист должен знать некоторые тонкости
актерского ремесла.
ЗАЙКА. Какие, к примеру?
АКТРИСА. Например, должен петь. Ты знаешь ноты?
ЗАЙЧИШКА. Какие ноты?
АКТРИСА. Вот эти. (Поет.) До-ре-ми-фа-соль-ля-си-до. И
наоборот: до-си-ля-соль-фа-ми-ре-до. Таким образом они
расположены на нотной лесенке. Вверх и вниз. Но композиторы их
приводят в беспорядок и они превращаются в песни.
ЗАЙЧИШКА. Как это – приводят в беспорядок?
АКТРИСА. Очень просто. Напримееер… Послушай! (Поет.)
Соль-ми-ми, фа-ре-ре, до-ре-ми-фа-соль-соль-соль. Соль-ми-ми, фаре-ре, до-ми-соль-соль-до.
ЗАЙЧИШКА. Погоди! Эту мелодию я слышал…
АКТРИСА. Выслушай ее до конца! Ре-ре-ре-ре, ре-ми-фа. Мими-ми-ми, ми-фа-соль. Соль-ми-ми, фа-ре-ре, до-ми-соль-соль-до.
Теперь ты угадал песенку?
ЗАЙЧИШКА. Угадал. (Поет.) „Ходит грач босиком, бродит по
лесу пешком”… Дальше не помню слов.
АКТРИСА. Чтобы их не забывать, надо тренироваться, делать
упражнения. В театре все основано на упражнениях. Мы, актеры,
называем их репетициями. В переводе на русский, это значит –
повторения. Когда предстоит играть новую пьесу, сперва мы ее
репетируем – повторяем много раз без публики. Пока режиссер не
скажет: „Мы уже готовы, можно приглашать зрителей и делать
премьеру.” Так называется первое представление каждой новой,
поставленной на сцене пьесы. У театра и на улицах расклеивают
афиши. Люди их читают, покупают билеты и приходят смотреть
спектакль.
ЗАЙЧИШКА. А почему в лесу не расклеивают афиши?
16
АКТРИСА. Потому что никто об этом не догадался. Теперь мы
восполним этот пробел. Вот несколько афиш, мы их развесим на
деревьях и – порядок. (Шуршит афишами.) А ну-ка прочитай, что
здесь написано!
ЗАЙЧИШКА (по слогам). „ТРЕТЬЕ УХО. Пьеса Дедушки Панча.
С участием Зайчишки-Трусишки”. Да тут написано и мое имя.
АКТРИСА. Разумеется. Раз ты участвуешь, причем в главной
роли. Продолжай репетировать, чтобы не опешить перед публикой! А
у меня еще кое-какие дела… (Уходит.)
ЗАЙЧИШКА. Ну и ну! (Поет.) Соль-ми-ми, фа-ре-ре, до-ре-мифа-соль-соль-соль…
Появляется Соловушка. Но – высоко, на ветке.
СОЛОВУШКА. И песни распеваешь при всем при этом…
ЗАЙЧИШКА. О, Соловушка, привет! Почему ты удивляешься
моему пению? Лучше иди ко мне – попробуем спеть в два голоса!
СОЛОВУШКА. И это будет моей лебединой песней, да?
ЗАЙЧИШКА. Почему лебединой?
СОЛОВУШКА. Ну и неуч же ты! Лебединая песня - это когда для
кого-то она – последняя. Иными словами – предсмертная.
ЗАЙКА. С чего это вдруг ты собрался помирать?
СОЛОВУШКА. А с того, что ты меня съешь.
ЗАЙЧИШКА. Я?! Разве ты морковка?! Зачем мне тебя есть?
СОЛОВУШКА. Затем, что ты стал стервятником, вот зачем. Для
того, чтобы крутить тремя ушами и летать, нужно лопать своих друзей.
Да ты знаешь это лучше меня.
ЗАЙЧИШКА. Но у меня нет трех ушей. И не будет. И летать я
вовсе не собираюсь. А чтобы больше не бояться, нанялся артистом в
кукольный театр. Вот – посмотри на афишу! Почитай!
СОЛОВУШКА. И изворотливости ты выучился у своего
инопланетного кузена. Как нас заманивать: „Иди ко мне, споем вместе!
Посмотри на мою афишу!”… Только меня не обманешь. Улетаю
подальше от тебя. (Улетает.)
ЗАЙЧИШКА (один, грустно). Улетел. Оставил меня одного.
Хорошо хоть, что кусты шуршат, должно быть, еще кто-то идет сюда.
О, Ежик! Здравствуй!
ЕЖИК. Здравствуй, но только не приближайся. Если ты ко мне
подойдешь, всего тебя исколю своими иголками. Так что даже и не
пытайся меня есть!
ЗАЙЧИШКА. Да с какой стати мне тебя есть? Ты капуста, что ли?
ЕЖИК. Не прикидывайся дурачком! Знаю кем ты стал, но мне от
этого только легче. Не будешь зариться на мои яблоки.
ЗАЙЧИШКА. Почему же? Дай мне яблочко!
ЕЖИК. И притворяться научился.
17
ЗАЙЧИШКА. Да ты что, Ежик! То, что ты обо мне слышал,
неправда. Посмотри – у меня нет третьего уха. И я назначен артистом.
Почитай эту афишу!
ЕЖИК. Даже и не читая ее, вижу, что ты – хороший артист, раз
так ловко прикидываешься безопасным. Меня, однако, не обманешь.
Да и колючки при мне. (Уходит.)
ЗАЙЧИШКА (снова один, еще более грустный). И Ежик меня
покинул. Бегут от меня, как от волка… Неужели и с остальными будет
так?… (Слышит колокольчик Белочки.) Эй, Белочка, Пышнохвостая,
дай я у тебя спрошу!… Убежала. Слава Богу, что вон там поодаль
вижу своих родственников – зайчат. (Кричит.) Аууу! Братишкиии!
Идите сюда, порезвимся вместеее!
ГОЛОСА ЗАЙЧАТ. Не хотим… Мы тебя боимся… Иди резвись с
волчатами!… Или со своим новым двоюродным братом – треухом…
ЗАЙЧИШКА. И собственные братишки не хотят общаться со
мной. А без родных и друзей – жизни нет. Бедный я! (Разражается
рыданиями.) Один на всем белом свете… Не лучше ли… Да, конечно.
Где-то рядом валялся большой камень. Привяжу его себе на шею и
утоплюсь в реке… Только очень уж жалко себя. Таким добрым и
прытким зайчиком был. До того жалко себя… (Плачет в три ручья.)
Появляется Мишка, но сначала не видит Зайку.
МИШКА. Эй, кто тут плачет?
ЗАЙЧИШКА. А кто спрашивает?
МИШКА. Я спрашиваю. Мишка. Ты меня не видишь, что ли?
ЗАЙЧИШКА. Вижу, только глазам своим не верю. Разве ты меня
не боишься?
МИШКА. А почему мне тебя бояться?
ЗАЙЧИШКА. Чтобы я тебя не проглотил.
МИШКА. Ну, пораскинь мозгами: глядя на меня и глядя на себя,
как тебе это представляется?
ЗАЙЧИШКА. Что – это?
МИШКА. Проглатывание.
ЗАЙКА. Да никак не представляется. Но другим –
представляется и бегут от меня прочь. Как будто я не маленький
зайчик, а большущий волк.
МИШКА. А что это за камень у тебя на шее? Уж не галстук ли
какой-нибудь по новой моде?
АЙЧИШКА. Нет.
МИШКА. Раз нет, почему же ты плачешь?
ЗАЙЧИШКА. Потому что мне жалко себя. До того жалко! Прямо
перед глазами темнеет от тоски.
МИШКА. С такой глыбой на шее и у меня бы потемнело перед
глазами. Давай-ка развяжу ее!
18
ЗАЙЧИШКА. Только она мне нужна. Без нее я не утону.
МИШКА. Где ты не утонешь?
ЗАЙЧИШКА. В воде. Я решил утопиться.
МИШКА. Так бы сразу и сказал, дружок! Да вот беда –
поблизости нет воды. И слава Богу! А то пока ты дойдешь до реки,
веревка тебе до того натрет шею, что ты раздумаешь и откажешься.
ЗАЙЧИШКА. Я уже раздумал. Не знаю только как убедить
других.
МИШКА. В чем их убедить?
ЗАЙЧИШКА. В том, что я – не заяц-стервятник. Все от меня
бегут. А я такой же, каким был и прежде. Мне подавай капусту и
морковку. И какое-нибудь яблочко на десерт. Даже твой мед мне не по
душе. Не говоря о мясе…
МИШКА. Выходит, ты уже купил меду?
ЗАЙЧИШКА. Купил, конечно. Один горшок себе, другой тебе.
Вон там стоит мой! От него у меня еще слипаются лапы.
МИШКА. А вот я очень люблю, чтоб липло! Смотри как обниму
лапами этот милый горшочек!
Доносится вой Волка.
ЗАЙЧИШКА. Слышал? Сюда идет настоящий стервятник. Я
побежал.
МИШКА. Никуда ты не побежишь. Встань только позади меня!
СЕРыЙ ВОЛК (появляется). Привет, Мишка! Я, кажется, сбился
с тропы.
МИШКА. Нет, не сбился. Если ты ищешь Зайчишку, вот он.
Собственной персоной.
ВОЛК. Вижу, но зачем мне его искать?
ЗАЙЧИШКА. Чтобы попросить у меня прощения за то, что сказал
тетушке Сороке, будто я тебя чуть не съел.
ВОЛК. Я это сказал не о тебе, а о другом зайце. У него было три
уха, он превратился в змея и улетел. Он меня действительно хотел
съесть.
ЗАЙЧИШКА. Значит, речь шла не обо мне.
ВОЛК. Не о тебе.
МИШКА. Раз так, тебе придется обежать весь лес и сообщить
всем зверям, чтобы они не боялись Зайчишки-Трусишки и не бегали
от него. Только смотри, сообщи всем! Как бы тебя не подмял под себя
медведь!
ВОЛК. Да ладно, ладно. Как прикажешь. Что именно мне
сообщить?
МИШКА. Что Зайка никакой не стервятник и даже стал артистом.
19
ЗАЙЧИШКА. И приглашает их в кукольный театр, чтобы
посмотреть на него в главной роли в пьесе „Третье ухо”!
ВОЛК. Хорошо. Иду. (Трогается с места, выкрикивая.) Эй,
зверятааа! Лесные и полевые, мелкие и средниеее! Слушайте важное
сообщениеее!
МИШКА. Хорошо кричит. Все его услышат и придут в театр. А
когда пьеса закончится, все вместе будем тебе аплодировать.
ЗАЙЧИШКА. Да она вроде… Вроде почти закончилась.
МИШКА. Тогда начнем аплодировать!
ЗАЙЧИШКА. Нет. Давай сначала споем песенку! (Кричит.)
Артистыыы, идите сюда, чтобы нам спеть песенку, которой все
заканчивается!
Выходят все артисты и начинают петь.
ВСЕ.
И под конец – все вместе, все – на равных,
без разницы – и звери, и актеры.
ЗАЙЧИШКА.
Я, кто сегодня выступаю в роли главной.
ОСТАЛЬНыЕ.
И мы, кто приняли вторые роли.
АКТРИСА.
На сцене лицедейство не мешает,
а вот в лесу – иные нравы, нервы.
Там каждый сам себя изображает
и каждый мнит себя, конечно, первым.
ЗАЙЧИШКА.
Дай Зайке всласть набегаться, до зуда.
БЕЛОЧКА.
Дай Белке бешено скакать над елью.
МИШКА.
А Мишка медом лакомиться любит.
СОЛОВУШКА.
Соловушка сердца наполнит трелью.
ВСЕ.
Узнать: а что за роль отведена нам жизнью?! –
так Боженька велел и так, похоже,
самим себе мы сохраняем верность!
Пусть каждый делает лишь то, что может!
АКТРИСА. На этом, уважаемая публика, пьеса заканчивается…
ЗАЙЧИШКА (прерывает ее). Подожди, подожди! Еще не все.
Пока мы пели, я решил вот что: Когда мы сыграем пьесу перед всеми
детьми и уже некому будет ее смотреть, я уйду из театра и вернусь в
лес. Опять буду бояться, опять буду нестись с утра до ночи впереди
20
голодного Волка, зато буду на своем месте, буду самим собой. Потому
что…
Здесь снова идет исполнение второй половины финальной песни:
начиная с „Дай Зайке всласть набегаться” до конца.
КОНЕЦ