Соколов В - Большой театр кукол

Соколов В. Марионетка // Театр и музыка. 1923. №6. С. 629–632.
МАРИОНЕТКА
I
«Все знают, – пишет в начале своей «Истории марионеток» Ш. Маньен,
– что марионетка – это фигурка из дерева, кости, слоновой кости, глины или
просто из тряпок, которая изображает реальное или фантастическое
существо, и гибкие движения которой подчиняются нитям, проволочкам или
струнам, дергаемым ловкой и невидимой рукой».
В том-то и дело, что, во-первых, знают это далеко не все, а во-вторых,
даже имея это общее представление о марионетке, в рассуждениях и спорах о
ней, ее задачах, о театре, об актере постоянно смешивают марионетку как
таковую с прочими разновидностями движущихся кукол и оперируют с
представлением о марионетке, совершенно не зная и не понимая ее
настоящего существа.
II
Марионетка возникла в глубочайшей древности. Исследователи
производят ее от древнейших храмовых фигур Египта и Греции, наделенных
движением. Известны изображения Вакха-Озириса с движущимся фаллосом,
носимые женщинами в процессиях, статуя Юпитера-Амона, движением
головы указывавшая дорогу несшим ее жрецам, Аполлон в храме
Геллиополиса, встававший во весь рост и отвечавший жестами на вопросы,
фигуры, сделанные Дедалом, с поразительным знанием физики, двигавшиеся
при помощи нагретого воздуха, магнитов, ртути и т.д. Затем следуют
дошедшие до нас из раскопок фигурки из глины, кости, двигавшиеся при
помощи нитей – собственно «невропаста» – забавлявшие пирующих. Отсюда
«невропаст» – человек, управляющий марионеткой. Наконец, мы имеем
упоминание о знаменитом афинском невропасте Потейносе, которому
архонты уделили место для представлений в театре Еврипида и еще при
жизни воздвигли статую.
Р. Пишель в прекрасной статье о «Родине Кукольного театра»
вскрывает более древнюю отчизну марионетки – страну чудес, Индию.
Он приводит свидетельства из преданий Сомадева (XI в. До Р. Хр.), в
которых говорится о замечательных куклах, сделанных знаменитым
механиком и художником Ашура Майа и его учеником Вишарада; эти куклы
могли танцевать, летать, возвращаться на зов; приносить различные
предметы. Среди молодых людей тогда возникла игра, заключавшаяся в
подражании виду, движениям и голосам этих кукол. В индусских преданиях
существует повесть о том, как жена бога Шива сделала себе такую красивую
куклу, что спрятала ее от мужа далеко в горах и ежедневно посещала,
украшая и учась у нее красивым движениям. Шива тайно последовал
однажды за ней, влюбился в куклу и оживил ее.
В Индии марионетка носила название «Сутрапрота», т.е. греческое
невропаста. Человек же, дергающий нити, невропаст, назывался –
«сутрадхара».
Крайне знаменательно, что до сих пор в Индусском живом театре
режиссер называется «сутрадхара». Не есть ли это указание на то, что
кукольный театр в Индии, а следовательно, и вообще, явился, как искусство
представления, раньше, чем живой театр?
«Актер создан пустым тщеславием двух женщин, которые не были
достаточно серьезны, чтобы любоваться изображением божества, без
желания с ним состязаться. Их пародия оказалась прибыльной; через 50 или
100 лет места для таких пародий появились уже во всех концах земли», –
говорит Крэг.
С течением времени божественная марионетка, выйдя из храмов – в
древности, как и в средних веках – пережила ряд кощунственных изменений,
падая через Понча и Полишинеля до гомункулусов Хольдена, Хевельта,
Диксона, современного Тони Зарга и прочих искусников.
Опять-таки прав Крэг, скорбя о том, что «как всякое искусство,
перешедшее в грубые вульгарные руки, так и кукла стоит перед нами живым
укором; все куклы теперь – лишь низкие комедианты; они подражают
комедиантам более широкой и более плотской сцены».
III
Важно понять основной пафос в факте возникновения марионетки.
В тоске от предопределения, в жажде свободы воли, человек создал
марионетку. Созданием ее он освобождался от сознания неумолимости
смерти, необходимости плотской. Он творил свой мир и двигающихся
существ в нем, утверждая ими свою логику, волю и эстетику, чувствовал
себя божеством, управляющим миром. Его воля и фантазия божественно
воплощались в существа, облик, движения и действия которых побеждали
мир
необходимости
плотской,
воцаряя
лишь
художественную
необходимость.
Идея творчества сливается здесь с предметом и формой его.
Недаром человек издревле уподоблял себя марионетке. В Махабхарате
указывается, что люди не имеют собственной воли, а подобно марионеткам
управляются нитями, идущими от божества.
«Останови невропастию», – восклицает Марк Аврелий.
Платон даже различает нити: нить разума – золотая, тонкая, прочие –
железные, тугие.
Позднейшие поэты и философы твердят: «весь мир – игра
марионеток».
Марионетка всегда была и является существом, наделенным даже для
грубого взгляда некоей жуткостью, тайной.
Ее обаяние совершенно особенное.
В XVI, XVII веках существовало несколько процессов по обвинению
невропастов в колдовстве, сношении с дьяволом и темными силами.
Полишинель был гильотинирован во Франции, а не так давно в Италии
полиция потребовала, чтобы марионетки женского пола носили голубое
дессу.
Недаром люди, посвятившие себя этому искусству, отличаются
фанатизмом, граничащим с маниакальностью, и нередко участь их –
сумасшествие. Имена несравненного Бриоше, Поуля, Рейбеханда,
Гейзельбрехта, Шмидта отмечены особой печатью в истории человечества.
Но марионетка, сотворенная человеком, в то же время и овладевает им.
Здесь создание неотделимо от творца. Происходит уже не воплощение
человека, а расплощение его, если можно так сказать.
Насколько человек воплощает марионетку и приказывает ей, настолько
она расплощает его и ведет за собой.
Она ворожит, подчиняясь, и завораживает, подчиняя.
IV
Поэтому-то и необходимо различать собственно марионетку от
разновидностей ее, ничего общего с ней не имеющих и ее идею, смысл, и
задачи, только искажающих, – от автомата и так называемых гиньолейпетрушек.
Когда противополагают актера марионетке, желая избежать в театре
недопустимых в искусстве случайностей и хаоса, то думают об автомате,
механически точном, постоянном, послушном и безошибочном. В эту же
ошибку впадает и Крэг. Конечно, марионетка не автомат.
Именно механичности-то, автоматичного постоянства в марионетке и
нет. Она лишена хаотических, плотских случайностей, точна, гибка, но лишь
в руках человека-невропаста. В этом коренное ее отличие от автомата,
который действует без непосредственного участия человека. Марионетка не
более послушна, чем человек, пожалуй, даже менее.
Она не послушнее музыкальной мелодии, написанной нотами и
разыгрываемой человеком.
Это ноты, инструмент и музыкант в одном существе.
Все сантиментальные россказни о милой послушности марионетки –
вздор.
За ней стоит неотделимый от нее, ее материала и природы, невропаст.
Все споры о марионетке и актере подняты людьми, марионетки по
существу незнающими.
Тем более следует различать марионетку и гиньоля-петрушку, куклу,
приводимую в движение рукой человека, с пальцами, всунутыми в голову и
руки куклы, как в перчатку.
У этих кукол своя сущность и задачи, хотя и интересные, но ничего
общего с марионеткой не имеющие.
Гиньоли лишены пластики марионеток, они ограничены в движениях,
стиле, сюжете. Их удел исключительно комическое.
Серьезность, таинственность марионетки в них отсутствует. Они
призваны возбуждать смех своим юмором, комизмом, циничностью.
Сюжет гиньолей: шаржи, пародии, насмешки, смешные сказки.
Это зрелище справедливо излюбленное детьми.
Настоящая марионетка для детей слишком непонятна, подчас жутка и
непереносима. Недаром большой ребенок Дон Кихот не вынес их
убедительности и обрушился на них.
И когда на куклу возлагалась задача насмешки, шаржей, пародий
литературных, общественных и политических – прибегали к гиньолям.
Таковы были знаменитый Лионский театр, театр Жорж Санд, Лемерсье
де Невилля и др. Смысл, прелесть и убедительность этих кукол именно в их
ограниченности и в подражании человеку; в том, что человек заключается в
примитивные, смешные формы движений.
Разумеется, по сравнению с задачами, смыслом, возможностями и
сюжетом марионеток все это гораздо уже и мельче. Сила, убедительность и
душа марионетки – в движении. Творчество невропаста и через него
марионетки наделено совершенно исключительными чертами. Прежде всего
– никакая реальность, никакой плотский материал не обязательны для
марионетки. Ее движения могут быть построены и осуществлены в форме
совершенного гротеска, острой фантастики, полной абстракции. В ее мире
царствует лишь художественная необходимость, опрокидывающая все
законы анатомии, человеческой логики, необходимости плотской.
Художник и невропаст создают ее фигуру движения, обстановку,
абсолютно не будучи связаны в своей фантазии и замыслах ни материалом,
ни законами человеческой необходимости, создавая свои законы.
Поэтому-то все театры марионеток, строящиеся по живому театру
действиями кукол, их формой, репертуаром – лишены настоящей силы.
Можно изумляться технике кукол и невропастов, но чем правдоподобнее
марионетка в смысле подражания человеку, тем в больший тупик упирается
это искусничанье, старающееся во что бы то ни стало скрыть в марионетке
куклу и сделать из нее гомункулуса.
Подражание человеку, а тем более актеру живого театра, конечно, не
является задачей марионетки. Что может и должен сделать актер – того не
сделает и не должна делать марионетка, и наоборот.
Задача настоящего театра марионеток ничего общего с театром вообще
не имеет. Его цель подняться до самодовлеющего искусства, вытекающего из
самой природы марионетки.
К этой цели – два пути.
Первый – настоящий эксцентризм. Ясно, что марионетка может
открыть и осуществить представления сюжетов и персонажей,
развертывающих действие, в смысле и форме максимального эксцентризма.
Здесь мы можем создать зрелище необычайной остроты.
Пьеса строится с безграничными возможностями выявления места
действия, обстановки и движения. Драматургическая форма не связана
никакими условиями и законами сцены плотской.
Персонаж, буквально теряющий с аэроплана голову, действующий без
нее или наоборот с двумя головами, персонаж, состоящий из одних рук и ног,
без туловища, двигающиеся предметы, эксцентрические танцы, перед
которыми лучшие живые эксцентрики бедны и бледны и т.д., и т.д.
Второй путь более значительный и серьезный. Это – путь чистого
движения.
Здесь уже марионетка совершенно отходит от какого бы то ни было
анатомического напоминания человека, отходит от всяческой предметности.
Может быть, тогда исчезнет и название «марионетка», к слову сказать,
местное и случайное.
Представление выразится в движениях каких-то форм, плоскостей,
линий, света и звука в комплексе этих движений.
Ритм – основа такого движения. И для поэта, художника, композитора
и невропаста откроются безграничные волнующие задачи новой силы и
формы – в этом явлении искусство музыкальной динамики.
Вл. Соколов.