Интервью - Centropa

Симон Гонопольский
Одесса
Украина
Интервью
Интервьюер: Людмила Гриншпун
Сегодня 20 марта, 2003 года, мы в гостях у Симона Нусиевича Гонопольского, живущего
в Одессе.
Если учесть то, что я уже в возрасте, они выходцы из Одесской области, село
Петроверовка. Вот они там жили. И получилось так, что семьи моего отца и моей матери
как-то между собой были дружны. Вот. И они, значит… Семья отца была менее
заможной, есть по-украински такое выражение.
Зажиточная?
Да. Менее зажиточная, Семья матери моей - более. Соответственно, родители моего отца
они были… Ну, сельским хозяйством занимались. А родители матери были более
образованы. Дед был талмудистом. Я даже сейчас пытался выяснить, была ли там
синагога, знаю, что к нему приходили за советами, у него собирались на молитву. Его я не
помню. А жили они. В каждой же семье там было 5 - 6 детей. Где-то, во время
гражданской войны они пережили погромы, благодаря тому, что у них были хорошие
отношения внутри вот этого села, там не было никаких национальных… То местные
жители, в основном, - украинцы, даже прятали, как мне рассказывали, наших.
Во время погромов?
Да, во время погромов. А вот после Гражданской войны, там неоднократно менялась
власть, там, и так далее… То наступило голодное время, это время НЭПа и так далее, и
туда, оно дошло позже, и молодежь из сельских районов стала перебираться в Одессу. А
так как мой отец был трудоголиком, трудовой парень. Он одним из первых перебрался в
Одессу. И потом забрал маму. Я даже не знаю, они официально женились, в этой
Петроверовке или уже в Одессе. И с большим трудом нашли жилье в районе рынка
Привоз. И отец пошел работать, начиная с ученика, на масложиркомбинат, что
располагался за железнодорожным вокзалом, если вы знаете.
Да.
А когда-то там был маслобойный завод. Продукты питания нужны во все времена. И он
пошел туда, там была такая специальность жировщик, прессовщик. В общем, он там начал
работать. Начал работать, а мать была дома. И он, благодаря своему добросовестному
отношению к работе он быстро там продвинулся. А потом стали приезжать сюда, в
Одессу его родственники. Сестра, братья. Несмотря на то, что мы жили в маленькой
комнатке, это я представляю себе сейчас, это было метров 12, не больше. Я себя еще
помню стоящим в кроватке… Где вот эти?... Но я знаю, что они у нас жили первое время.
И они тоже, там через этот завод прошли. А потом… Отец был общественник, он вступил
в партию. И как-то мы стали жить лучше. И здесь подошли 32-е, 33-е годы, теперь говорят
Голодомор, а я просто дома слышал: голод. Как-то, мама была дома, и мы жили около
Привоза, как-то она покупала, но мы не ощущали. Хотя я сейчас помню, что чай с сахаром
считался тогда…
Роскошью.
Роскошью. И когда, потом сюда перебрались бабушка с дедушкой, родители отца, и жили
в районе Молдаванки. И когда на субботу или в пятницу мы с отцом приходили к его
деду. То вы знаете, чем бабушка угощала нас?
Чем?
Она крошила лук в подсолнечное масло, солила его и с хлебом это считался деликатес.
Потом она мне давала 5-10 копеек, я шел в аптеку и покупал мятные таблетки. Вот такой
был образ жизни. Возвращаясь к тому времени, когда вот этот голод, отец пришел и
говорит, что 5 тысяч коммунистов, членов партии, посылают в сельскую местность
1
помогать крестьянам, потому что там голод и тяжело. И, самое главное, он объяснял маме,
что надо на следующий год чтобы… чтобы добиться урожая в следующем году
обязательно. Он уехал, а через какое-то время и мы с мамой поехали к нему.
Вы не помните, когда он уехал? Какое это было время года? Осень, лето, зима?
По-моему, это было осенью. Это, по-моему, было осенью. Это, по-моему, было осенью.
Потому что я помню, что когда мы ехали туда поездом, а я впервые ехал поездом, то мама
взяла с собой в мешке немного картошки и какой-то еды. Когда мы туда пришли, то я
помню опухших с голода людей и хозяева, у которых отец жил, сразу же закрыли двери,
чтобы соседи не видели, что готовится еда. Мама начала чистить картошку, а они говорят,
что очистки нельзя выбрасывать, надо все сохранить. Ужасно. Я помню, что
познакомился с местными детьми и научился скакать верхом на палке, как на лошади. Я
вспоминаю, что это было осенью. Было достаточно еще тепло. Потом стало еще хуже.
Запомнилось, как хоронили людей без гроба, на лестницах. Ужасное было время. Мы
пережили там зиму. Подробностей я не знаю. Знаю, что весной, когда появилась, когда
зацвела акация, то люди ели акацию. Отцу там тоже было трудно. Сейчас обратил
внимание… Я не помню, кем там был отец, но его товарищ был секретарем райкома, тоже
еврей, между прочим. Помню то, что к отцу очень хорошо относились жители. Потом был
очень хороший урожай и как-то жизнь там воспряла, и мы, где-то, в 1934 году вернулись.
Сначала вернулась мама. Она болела. Ее отвезли на машине, или машин не было, на
лошади, а я остался с отцом и я помню, как мы пошли куда-то на бойню. Там скот
убивали. Он попросил сделать еду из свежего мяса. Его не отпускали, но ему удалось
вернуться. Он вернулся на свой завод. Не помню, до или после этой поездки, в Одессу
переехали его родители тоже сюда. И все здесь уже работали. Так же как и родители
мамы. Нет, родители матери остались там. Бабушка приехала к нам и жила с нами, когда я
уже был в школе. Что мне запомнилось, как мы топили. У нас топили печку шелухой от
подсолнечника. Шелуху привозили в мешках с папиного завода. Знаете, вот то, что?..
Да.
И мешками заносили в квартиру. Было такое приспособление для шелухи. И мы с ней
часами сидели и сыпали в печь эту шелуху. К чему я все рассказываю… И она вот в это
время рассказывала мне эти библейские истории. Я уже был старше, я это воспринимал, и
так далее... А вот когда мы приходили к папиному отцу, то я помню, он всегда накрывался
талесом, читал молитвы. Папа не был верующим, тогда это не приветствовалось. Но, тем
не менее, на пасху и другие праздники, пекли ументаш, такие вкусные треугольнички.
Шолохмонес - это, когда детям подарки дают, это я помню. Вот это у нас… Я пошел в
школу. Сначала в одну, а потом в 118-ю. Хорошая атмосфера. Школа была с украинским
языком преподавания. По национальному признаку не было разделения, но я помню, что
классную руководительницу звали Фаня Соломоновна, очень мудрая женщина. Мы ее
любили. Может быть, где-то дома, есть ее фотография. Вот. Ну что? Образ жизни. Отец
работал. Потом случилась травма – прессом придавило суставы. Его тогда сняли с
воинского учета. Но он продолжал работать, кем он работал тогда, я не знаю. Но, помоему, он уже к тому времени поднялся по иерархической лестнице. Я помню, что
несколько раз был в пионерских лагерях. У меня сохранились две фотографии. Я, смотря
по ним, вот с этих позиций, вижу, что там тоже было много евреев. Но тогда об этом не
думали. Это не было на повестке дня. Я тут недавно, на Таировском кладбище встретил
могилу Валентина Жаринова. Я вспомнил, что я с ним вместе учился, отец у него был
военный, а теперь сам он похоронен в чине полковника. Были у меня товарищи других
национальностей. Я что-то плохо это помню. Было время, когда ожидали войну,
готовились к войне. Надо отдать должное, что этих жилкопах, которые были, и как-то подругому… Проводились специальные курсы для женщин и детей. Это, кажется,
называлось МПВО, местная противовоздушная оборона. Кажется так. Мы там учились. В
1941 году, когда кончились занятия, нас перевели в другую школу, а нашу школу
переоборудовали под военный госпиталь. Уже тогда ожидали войну. Младшего брата
2
отца мы, помню, из нашего дома, провожали в армию. Он уходил служить в авиацию. Это
средний брат. А младший был кадровым военным и погиб во время войны. Теперь сестры
отца: у одной муж, Межишко, тоже был кадровым военным и принимал участие в боях
под Одессой. А у второй где-то погиб потом. Отрывисто помню, что была еще сестра у
отца, которая и в те времена, после революции где-то училась, была астрономом и
трагически погибла где-то в Киеве, мне так и не объяснили. Еще в те времена.
До войны?
Еще в те времена. Когда бабушка, которая жила с нами, т.е. мамина мама умерла, я не
помню.
Но тоже до войны?
Дедушка тоже умер до войны. А бабушка, папина мама, она уехала вместе с младшей
дочерью. Муж этой сестры отца был ранен под Одессой, его вывезли и они уехали с ним с
поездом. Когда еще из Одессы можно было уехать поездом. Одессу не смогли взять,
немецко-румынские войска, фашистские части обошли Одессу, Одессу потом
блокировали, и можно было выбраться только морем. Сюда подвозили подкрепление на
сухогрузах: людей и боеприпасы, а отсюда забирали раненых и жителей, многие не
доплывали, т.к. суда бомбили. Отец сначала был в истребительном отряде, туда собрали
членов партии. Они должны были воевать с десантами, которые немцы сбрасывали к нам
в тыл. Потом, когда началась блокада, отца отпустили домой, он пришел и сказал, маму
звали Роза: «Роза, положение серьезное, меня отпустили, но я не могу с вами остаться,
мое место в армии, я уйду в армию, а вам надо уехать из Одессы». Я знаю только то, что
он был в Приморской армии и в те времена, когда уже стало туго в городе. А мне было
тогда уже 13 лет, и я понимал все. Отец попадал в город с передовой трамваем. Эти
трамваи ходили от Куликового поля до 411 батареи, за которой стояла его часть. Зачем он
приезжал я не знаю, но он два раза брал меня за руку и водил в солдатскую столовую
кормить, потому что было туго с питанием. А потом, 28 сентября, появились дома талоны
- документ на право посадки на судно. Трудно было туда попасть в порт. И как это
совпало, я не знаю, что отец на военной машине, на газике, забрал нас и забрал свою
сестру с сыном и отвез в порт. Больше мы отца не видели. Соседи рассказывали, что он
пару раз приходил во двор и приносил хлеб жильцам. Нас посадили на судно. Вышли мы
вечером, по дороге нас бомбили, но как - то обошлось. Через двое суток нас выгрузили в
Новороссийске. Поселили в какие-то склады, а потом в эшелоны и повезли на восток. В
это страшное время, когда наши отступали и было так трудно, была организована эта
служба. Мы сели в теплушки, там были сделаны нары, стояли печки-буржуйки. Мы ехали
месяц. За это время везде, где мы проходили, на станциях нас ожидал кипяток, питание и
даже топливо. Несколько раз нас бомбили. Тогда впервые, услышал свист бомб, которые
рядом с нами... Машинисты старались, чтобы летчики не могли попасть. Они то разгоняли
состав, то резко останавливали, а когда это не помогало, начинали сигналить и мы тогда
выскакивали из вагонов и разбегались кто куда. Навсегда запомнил, как на бреющем
полете небольшой немецкий самолет летел, стрелял, и было видно лицо летчика в маске.
Потом на станции Пухово мы догнали эшелон с немцами, этническими немцами, которых
вывозили вглубь страны. Этот состав охраняли солдаты. Немцы разбомбили этот состав,
много погибло, вот такой парадокс.
Именно этот состав?
И погибли там почти все. Даже не знали, кого они… Вот. Мы в дороге мы узнали, что
Одессу сдали, а когда мы уезжали из Одессы, патриотизм был такой большой, мы были
уверены, что Одессу не сдадут. И все, что знали об отце, что он в Приморской армии, а
почты ж не было тогда. Так что, вот, связь с отцом нарушилась. Приехали мы в этот
Кустанай, тогда это было захолустное место, Северный Казахстан. Ну, совершенно,
отдаленная провинция. Нас сгрузили в клуб. Мы сидели на тех вещах, что были с собой и
не знали, что будет дальше. Вдруг зашла рослая такая, широкоплечая, волевая женщина.
Такие казачки, типа Быстрицкой. Она обошла всех, остановилась около нас и говорит:
3
«Собирайте вещи и пойдете со мной». Мы привыкли подчиняться. Мама посмотрела на
тетку, а та говорит: «Не теряйте время, идемте». Какие там у нас вещи! Мы собрались.
Она привела нас в свою избу, изба была даже не из камня, а из самана. Это когда делают
кирпичи из коровьего помета и соломы с глиной. Нищета страшная. Она нас искупала,
ведь мы месяц ехали. Обогрела, накормила. «Вы будете здесь жить». И тогда нам сказала,
что нас должны были везти куда-то в степь, казахские поселения, где мы бы пропали, не
зная языка. «Вы будете здесь жить, а там посмотрим». Оставила нас у себя. Она оказалась
природно умной женщиной, настоящий праведник мира. Потом, через какое-то время, она
нашла нам другую квартиру, уже в деревянном доме и немного больше площади. И они
нас пустили.. Ну, чтобы такой, немножко юмористический… Праздник, как говорится, со
слезами на глазах. Запомнил я такое неразборчиво. Тогда мы уже получали за отца…
Такой был термин…
Паек?
Нет. Аттестат. Пришла девчушка с этим аттестатом, а у сестры отца была фамилия Спирт.
Она никак не могла понять. Вот эта девочка пока выясняла, что за фамилия, то ведомость
держала за спиной. А животные жили тут же в доме. Подошла коза и сжевала эту
ведомость. Бедная девчонка расплакалась, это ж деньги, что она будет делать. Запомнился
такой факт. И значит, мы написали акт тогда, что коза по имени такая-то, съела эту
ведомость. Потом мы встречали эту девчонку, она говорила, что ей поверили. Вот так это
было. Вместе с тем было так, что жили мы хорошо, а у второй хозяйки дочка работала на
мелькомбинате, на мельнице, ей давали, она домой приносила отруби, из которых можно
было готовить. Я, когда мы приехали, сразу пошел в школу. Был ноябрь, где-то к декабрю.
Догнал седьмой класс и стал учиться. И тогда я впервые встретил понятие антисемитизм.
Местные жители не знали кто такие евреи. Они говорили явреи. Умники говорили, что
они чуть ли не с рогами. Уже были раненые с фронта, от которых доходили какие-то
неприятные сведения. В школе как-то мальчишки местные решили испытать меня на
прочность. Я никогда не был забиякой, но когда они меня обозвали жидом, меня это очень
зацепило. Сумок тогда не было, а книги обвязывали проводом. И вот с этим проводом я и
вступил в бой. После этого меня приняли в свою среду, и я уже такого не слышал. Когда я
окончил 7 класс, мне шел уже 15-й год, и новая хозяйка стала говорить, что отруби есть, а
приготовить их не на чем. Местность была безлесная, и дров не было. Как-то узнали, что в
этой столице, в кавычках, есть тут комбинат деревообделочный и что там нужны рабочие.
Они из березовых стволов изготавливали для саней полозья. Там стоял локомобиль,
березу распаривали, нарезали. И циркулярной пилой делали эти брусья. Там нужен был
подсобник. Я был рослый, и меня взяли. Сейчас я восторгаюсь своей мамой, которая
воспротивилась. Она сказала: «Сын, тебе будет тяжело, но иди». Я тогда закалился и
морально и физически. К чему я все рассказываю. После работы мы уходили домой с
небольшими мешочками, где были опилки, чурбашки, щепки, палочки. Так кооператив
между мной и хозяйской дочкой приносил плоды. Зажили мы хорошо. А потом, там некий
Корсаков приехал из-под Москвы, из Золотого кольца и организовал производство ложек
из отходов. Поставили токарные станочки и меня научили на них работать. Я стал токарем
по дереву. Мы точили солонки, ложки, шкатулки. Я уже получил специальность.
То есть в школу Вы уже не вернулись?
Нет. На этом мои университеты закончились. К этому времени туда перебазировалась
воинская часть Сталинградского летного военного училища. Туда понадобились
вольнонаемные. Там ремонтировали самолеты. Там нужны были рабочие руки. Туда
отобрали из молодежи наиболее толковых. Между прочим, в те годы семь классов
ценились очень высоко, даже больше, чем 10 сейчас. Меня в эту часть взяли
вольнонаемным, и это была такая радость. Нас одели в комбинезоны, я был на должности
моториста и крутил гайки, ремонтировал и освоил специальность. Но когда я шел домой, я
запускал руки в масло машинное, измазывал маслом лицо и руки, чтобы все видели меня в
авиационном комбинезоне и в таком виде. Мальчишка. Так мы жили, как могли, но, во
4
всяком случае, нелегко. Сохранилась фотография тех времен. Когда мы уезжали из
Одессы, то мама взяла с собой розданные нам со складов две железнодорожные черные
шинели, шапки зимние и ботинки кожаные. И мама, будучи умницей, не взяла другое, а
взяла это все с собой. И это нам пригодилось. Вот на той фотографии мы с мамой в этих
шинелях. Со временем жизнь наладилась. К этому времени освободили Одессу. Это было
в 44-м году, 10-го …
Апреля.
Мама написала домой. Соседи ответили, что ваша квартира сохранилась, там живут
Волковы, наши соседи. Потом и эти Волковы написали: «Розочка, если вы хотите, то
возвращайтесь, мы поищем себе жилье». Мама не знала, что ей делать. Мне было уже 17
лет, почти призывной возраст. Мама сказала, что если меня заберут в армию, то она
поедет домой. И я, ничего ей не сказав, пошел в военкомат и попросил, чтобы меня
досрочно взяли в армию. А потом, через какое-то время, меня вызывает командир части,
где я служил вольнонаемным, и спрашивает: «Гонопольский, что это такое? Тебе
полагается бронь». Я объяснил. Командир объяснил, что мне полагается бронь. Не надо
мне, я хочу, чтобы мама могла уехать. Ну, так мы возьмем тебя к себе, не возражаешь?
Нет, конечно. Потом меня вызвали в военкомат для всех положенных процедур. Маму я
отправил сюда. Она поселилась здесь же на Привозной улице, с этими Волковыми. Они в
маленькой комнате, а она в проходной. Они проходили через нее. А я стал служить.
Присвоили звание авиационного механика. И жизнь меня закалила и физически и
морально. Я не помню, чтобы мне было тяжело. Было голодно. Страдали от голода. Я
запомнил, что мы строем ходили на мясокомбинат, там работали, а нас за это кормили
сбоями, горячим варевом. Мы наедались. И в части нас поддерживали и местные жители,
да и девушки появились. В 1945 году нас перебазировали в Новосибирск, там я попал в
маршевую роту и должен был ехать на фронт войны с Японией, но потом что-то
изменилось, и я опять оказался у себя в части. ТО, что вы спросили про образование. В 50х годах, после войны был приказ, что все получившие офицерское звание могут получить
среднее образование при части. Появились вечерние школы. Мне тоже разрешили
посещать, хотя я был старшиной. Преподавали в школе жены летчиков, которые были без
работы. И вот я, живя в казарме, отгородил себе уголок, где занимался. Если учесть, что
многие офицеры были малообразованные, и я на их фоне хорошо выглядел. Я сразу
поступил, минуя 8-й, в 9-й класс. Где-то к окончанию девятого класса, я вошел в ритм
занятий. Меня использовали для провожания учительниц домой, т. к. многих летчиков
переводили в Германию. Меня должны были демобилизовать в 1951 году, по истечении
семи лет службы, но оставили еще на год. В 1952 году мне должны были присвоить
офицерское звание, но старшие товарищи мне это не советовали из-за моих анкетных
данных. Сказали, что лучше езжай на гражданку, поступай в институт, потом будешь нас
благодарить. Я приехал в 1952 году сюда, застал очень сложное положение у мамы.
Пошел на завод. Прочитал в газете, что славился завод имени Кирова и пошел на него
учеником разных специальностей, было очень тяжело. Пришлось быть учеником целый
год. Но за это время я освоил несколько сложных специальностей, стал пользоваться
уважением и на следующий год поступил в институт. Это был Ленинградский заочный
индустриальный институт, его отделение. Чтобы учиться, я одну неделю работал днем, а
потом две недели в ночную смену, т. е. после занятий шел на работу. Это было очень
тяжело. Там в институте познакомился с женой. У нее тоже такая судьба, она училась
после мукомольного техникума. Работала на хлебозаводе сменным технологом. Виделись
мы редко, т.к. не совпадали смены. Но потом за старание мне выделили на заводе
комнату. В 1957 году мы получили свою комнату. Жене заниматься было очень тяжело.
Особенно жене, у нечасто опускались руки, но в 1959 году мы окончили институт, а в
1960 родился сын. Даже без задержки. Он родился 1 апреля, а мы записали его 2-го.
На всякий случай.
5
После окончания я перешел на инженерную работу и прошел все ступени начиная с
рядового инженера-конструктора. Потом начальник бюро, начальник отдела, зам.
главного инженера. Через какое-то время удалось построить самостоятельное жилье.
Семья была трудовая. Сын родился, тоже пошел по нашему пути. Если говорить о
еврействе и о корнях, то в те времена никогда не было мыслей отказаться от своего
происхождения, но знали очень мало. Жена с трудом доставала книги Бабеля, чтобы
почитать. Никого живых предков не осталось, чтобы рассказать, хотя бабушка моей жены
немножко нас просвещала. Потом уже, когда подошла перестройка, и стала
активизироваться община… Все, что я знал, я рассказывал сыну. Вернусь немного назад.
Как получилось с языком. Родители разговаривали между собой, чтобы я не понимал, но
постепенно с помощью бабушки немного освоил.
Вторая сторона кассеты.
Сын рос очень начитанный, и он, по собственной инициативе, стал изучать историю
религии, иудаизма и не только иудаизма. Он даже лучше знает историю религий, чем его
знакомый, окончивший семинарию. Сын относится очень серьезно и так воспитывает
своего сына. Особым толчком послужила гибель жены. Она погибла в автомобильной
катастрофе, и похороны были проведены по еврейской традиции. Сын стал в синагогу
ходить, там полагается читать молитвы и меня привлекает. Из синагоги ежегодно
присылают открытку в день смерти жены, т.к. еврейский и григорианский календари не
совпадают. Я хожу в синагогу на Новый год. Языка я не знаю и молитв тоже не знаю. Но
отношусь с уважением к истории и обычаям своего народа. Нашему народу досталась
очень тяжелая судьба, и, благодаря мужеству народа сохранилась вера. Хотя не люблю
крайности. Человек религиозный должен, конечно, соблюдать все законы Торы, быть
объективным в жизни. Человека нельзя судить только по степени его религиозности, если
человек недостойно живет, то даже будь он евреем...
Родители отца жили отдельно?
Да, я же говорил.
Но дедушка еще работал?
Нет, уже нет. Он был пожилой. Они нашли жилье на Молдаванке с младшей дочкой. Мы к
ним приходили на праздники. Я только запомнил обряд молитвы, как он облачался.
Значит, Шаббат соблюдали?
Да, обязательно. Он читал дома молитвы.
Вы приходили по пятницам, вечером?
Возможно. Не могу точно сказать, столько лет прошло. В памяти четко отложилось, как
мы приходили, как дедушка молился, как меня угощали, уважение отца к своему отцу.
Возможно, он и работал. Бабушка умерла где-то в 1963 году в возрасте около 90 лет. Т. е.
она примерно 1870-х годов рождения. А теперь если вернуться в 1941, то им было
примерно около 70. А перебрались они примерно в возрасте до 60-ти. Может, дед и
работал. Из всей семьи отца все мужчины погибли. Три брата и два зятя. У матери одна
сестра осталась здесь с дочкой и погибла, причем погибла так, что даже вместе с ней
погиб парень, то ли русский, то ли украинец, ее одноклассник, который пытался ее спасти.
А жила она на Ф. Меринга 56. Это то, что я знаю о них. А брат один моей матери был жив
после войны. Вот вкратце, наверное, я много пропустил.
А вы были на родине родителей в Петроверовке?
Да. Это было недалеко от того места, где отец работал во время голода. Мы туда
заезжали, и я запомнил хозяйство бабушки. Дедушки не был. Был такой достаток.
Крепкий дом. Там было хозяйство, по-моему, корова, птица. Особое впечатление
произвело то, что бабушка сама пекла хлеб в грубе, печке. Мне… Там были и мои
двоюродные сестры. Она из остатков теста пекла пышки, такие свежие. Отношение между
людьми в Петроверовке было хорошее и не только это касалось погромов. Во время ВО
войны такой факт, который я случайно узнал от своего сослуживца, выходца из
Петроверовки. Жили рядом две семьи: еврейская и украинская. Мужчины ушли на фронт.
6
Во время Холокоста еврейская семья вся погибла. А в украинской семье - погиб на фронте
муж. Когда еврей вернулся, то застал на месте своего дома пепелище. Соседка пригласила
зайти к ней. Так он там и остался, вырастил этих детей. Дети к нему очень хорошо
относились. Второй факт. Когда я служил в армии, к нам в часть прислали молодых ребят
с Украины. Они проходили курс молодого бойца. Они меня вычислили по внешнему виду.
Вечерами, когда у нас были вечера «художественной самодеятельности» в кавычках в
солдатской казарме, то они на гитаре исполняли еврейские песни и сибиряки думали, что
это грузинские песни. А на меня они так выразительно смотрели, что оказалось, хотя они
воспитанные уже после войны знают хорошо еврейский язык и обычаи и рассказывали
мне о военных годах и так далее. Немножко я вам сумбурно…
Расскажите о первых месяцах войны.
Я этому не уделил достаточно внимания. Когда был первый налет на город, то ли 22, то ли
23 июня вечером, во всяком случае, была задействована вся гражданская оборона,
прожектора, стреляющие зенитки и в перекрещении этих прожекторов мы видели
немецкие самолеты. А потом 22-го июля немцы бомбили Одессу, причем они сбрасывали
по квадратам, с немецкой педантичностью, зажигательные бомбы. Причем эти бомбы
были очень маленькие, по килограмму весом, но их было очень много. Учитывая, что
город был деревянный, они попадали на крыши домов и вызывали много пожаров. Во
всяком случае, наш район Привоза хорошо горел. И мы мальчишки тогда дежурили, и
мама разрешала мне это делать. Мы забирались на крыши домов и сбрасывали эти бомбы
на камни вниз. Это продолжалось несколько месяцев. Потом постепенно кончались
запасы в городе, стало хуже с питанием. И самое тяжелое время наступило, когда отрезали
Беляевку, и не было воды. Тогда выдавали талоны на воду, по половине ведра на человека
в день. Но талоны были, а воды не было. Можно было взять только там, где были колодцы
и артезианские скважины. Одной из таких скважин, а мы жили тогда на Франца Меринга,
потому что считалось, что этот район не бомбят, я ходил за водой к дому, где сегодня
кинотеатр «Одесса», Эта очередь выстраивалась на километры, ждали воду, а так как
немцы уже подошли близко к городу, то они начали обстреливать город из орудий. Если
об авиационном налете можно было заранее предупредить, объявив воздушную тревогу, и
дать возможность спрятаться в подвалах, то артиллерийский налет был внезапный.
Только когда начинали рваться снаряды, начинали говорить громкоговорители и
предупреждать о местах разрывов снарядов, тогда все разбегались, а километровые
очереди ведер оставались стоять. Потом уже стала угроза оккупации города, и стали
строить баррикады. Мальчишки тоже принимали участие. Помню, там, где Соборная
площадь прибыло пополнение, подразделение кавалеристов казаков. Они подъехали на
лошадях, выстроенные по семейному принципу. Пожилой дед и с ним целая команда
родственников со своим оружием. Они были очень патриотично настроены, но война уже
была другого поколения, и их очень много погибло в боях под Одессой, против танков.
Да, еще как выходили из положения, когда не было еды, а трамваи работали, ходили даже
в то время. То мальчишки, и я несколько раз, выезжали за город и выкапывали с огородов
картошку, овощи и привозили. Хуже было из-за отсутствия хлеба. Ну, а стрельба в городе
было слышна, с этой 411 батареи они стреляли через весь город в сторону Лузановки, ну
то, что вещи раздавали, я уже говорил. Патриотизм был очень высокий. Мальчишек брали
в армию тогда 24-23 года рождения, т.е. им было 18 лет-17. Не хватало вооружения, они
сразу попадали в госпитали. Я рассказывал, что на Франца Меринга, в помещении
больницы был госпиталь, и мы бегали смотреть на раненых. Если опять по
национальному… В Одесском музее зафиксировано, что был краснофлотец Бегельфард,
который в рукопашном бою один уничтожил 16 или 17 румын. Тогда были винтовки со
штыками, и он был физически сильным и смелым. Секретарем горкома партии тоже был
еврей. Среди эвакуированных больше было евреев.
Вы так и не знаете где и когда погиб отец?
7
Знаю. С отцом интересная история. Официально, я разыскал в Подольске по Москвой в
архиве Вооруженных сил, что он погиб в 1943 году. И это зафиксировано в книге памяти
защитников Одессы. Есть такая…
То есть он из Одессы не уехал?
Уехал. Сейчас расскажу. Недавно, будучи на Пионерской в библиотеке, я нашел книгу
памяти евреев, погибших в войну, то там тоже нашел его. Мне мать рассказывала, что
после войны, я тогда был в армии, ее нашел один мужичок. Будем так называть его.
Спросил фамилию, и сказал, что он служил с моим отцом вместе в одной части. Что они
из Одессы попали с ним в Севастополь, там воевали. В Одессе была мясорубка, а в
Севастополе еще больше. Там мало кто выжил. И, тем не менее, их вывезли в
Новороссийск, там, где была Малая земля. И там отец погиб. Они договорились, что если
кто-то останется в живых, чтобы нашли родных. И вот этот мужик нашел мою маму. И
такой факт, будучи по профессии сапожником, он пошил маме в подарок туфли в память
об отце. Как я не пытался узнать, куда же он девался, я не знаю. Она сказала, что он
принес туфли, и больше она его не видела. Мы с женой были в круизе по Черному морю,
то в Новороссийске мы на такси поехали на Малую землю, но там найти ничего нельзя.
Там холмы, и на этих холмах зеленых, таблички о массовых братских могилах. Что здесь
похоронено столько-то сотен людей.
Аттестат мама же получала до конца войны?
Да, конечно. По нему мама получала и здесь, и в эвакуации.
Но похоронки мама не получила?
Похоронки мы не получили. В архиве указано, что он погиб в 1943 году. Это
правдоподобно, потому что хронология совпадает. Также как и его братья. Я нашел
среднего брата, что он погиб, младшего брата тоже.
А родители жены?
Родители жены? С матерью я был знаком по заводу, где работал. Меня как-то пригласили
на ее рабочее место, и она представилась, кто она. Мы с ней побеседовали и решили, что
пора. Мы к тому времени уже два или три года встречались. Они жили в малюсенькой
комнатушке, и моя мама в проходной комнате. Пора уже создавать семью. Мы отказались
жить вместе и моя мать нашла нам угол, но потом со временем я получил на заводе
комнату. А ее мама работала у нас. А отец ее был взят в армию и погиб под Ленинградом.
А ее мать все время жила с нами, когда я получил квартиру. А потом уехала с младшей
дочкой в Германию и там умерла.
Значит, у вас братьев и сестер нет? А у жены – сестра?
У меня нет. А вот у жены родная сестра. Она сейчас в Германии. Я забыл рассказать об
этой тете Стюре. Ее зовут Анастасия Михайловна. После возвращения в Одессу, у нас
завязалась переписка. Потом мы на семейном совете решили пригласить ее в гости. Она
приезжала в Одессу и гостила, правда у моих теток. Мы ее очень хорошо принимали,
показали достопримечательности Одессы, пляжи, она была очень довольна.
Сфотографировались. Она уехала, а потом должна была приехать ее дочка, но что-то не
получилось. Но переписка была с ней.
Какой вы запомнили довоенную Одессу?
Довоенная Одесса
Еще ж мальчишка. Купаться, вы естественно купались?
Мы жили в районе Привоза. Напротив нас была мясоконтрольная станция. Туда обычно
приезжали колхозники, которые привозили мясные продукты. Приезжали и русские и
евреи, и часто говорили на еврейском языке, но матом ругались только на русском. Вот
какая специфика. Закрытые дворы, окна выходят напротив. Жили дружно. Во дворе была
тетя Маня, которая была, как теперь говорят, неформальным лидером. Она следила за
порядком во дворе. Ты, такая-то еще не сделала обед, а муж сейчас придет. Хватит
разговаривать, иди, делай обед. Или говорила, где ты до сих пор ходил, только женился. И
так далее. Во время войны она следила за светомаскировкой, часто пускали ночевать к
8
себе, когда приезжали колхозники, чтобы была очередность, ведь это был бизнес. А для
мальчишек была комната, называлась форпост, где дети занимались с родителями, там
были игры. Была цурка, это кусочек деревянный и надо было ударить его палкой с
заостренным концом, и отбросить как можно дальше. Были так называемые маялки, это
подбивали ногой. Были зимы холодные и катались на коньках, но коньки были не у всех.
Брали деревянный брусок, приматывали проволокой. Около нас была улица Карла
Маркса, теперь она называется Комсомольская?
Екатерининская.
Это была единственная, асфальтированная улица. По ней катались на коньках, цепляясь за
машины. Такси зимой были лошади, сани с пологом, а летом это дрожки. Скромно жили.
Я помню, что мы с папой ходили напротив вокзала, там и теперь хлебный магазин,
покупали там 200 грамм чайной колбасы, это был праздник. Можно было попить чай.
Создавали запасы, варили варенье. Мама уходила, а мы с отцом сладкоежки доставали
глиняные посудины с этим вареньем. Одежда была скромная такая, но были
удовлетворены жизнью. Я не никогда помню дома нытья, было много книг, читали много.
Отдыхали. Я несколько раз был в пионерском лагере. А так уезжали на целый день на
море. Пляжи были Аркадия, Лузановка. С примусом, со всей едой на целый день туда. Вот
такой был отдых. Свадьбы. Столы накрывались в каких-то помещениях, вроде балагана.
На дощаных, больших столах. С одной стороны садилась, по-еврейски, мишпуха, т.е.
родственники одной стороны, т.е. невесты, а с другой жениха и происходила такая
полемика с юмором, о том, кто, сколько кушает, у кого какая фигура. Но никогда не было
злобы. Не помню я в предвоенные годы… Были воры, но не было бандитов. Не помню,
чтобы кого-то покалечили. Вытащить, это да. Не хватало, очереди в магазинах. Такая
Одесса была. Новых домов было мало, строили сравнительно немного. Я, например,
ходил в Воронцовский дворец, там были кружки. Ездил туда сам, мама отпускала одного.
У меня было стремление к моделированию. Мы там изготавливали какие-то модели.
Пытались меня учить музыке, но не очень-то получилось.
А на чем пытались учить?
На скрипке. Я попал к какому-то старому еврею, он сказал, что если со мной заниматься,
то можно во мне разбудить что-то. Но я не проявил особого желания, а родители не
настаивали. Были товарищи в школе. Собирались в парке, за Привозом, где бывшее
кладбище.
А родители уезжали куда-то в отпуск?
Нет. Не помню того. Не успели пожить. Пока приехали, я в 1927 году родился, пока отец
освоил профессию. Переезжали из одной комнатушки в другую, материально было
трудно. Сейчас понимаю насколько, тем более дома постоянно жили вечные гости. Жила
одна родственница, училась в университете.
Перед войной у вас было две комнаты?
Квартира была трехкомнатная, мы занимали две, а в третьей жили Волковы. Комунна
была запущенная. Потом этот дом разгромили.
А какая обстановка была в квартира?
Шкаф, книжные шкафы были, много книг. Родители спали на кровати, а я спал на
раскладушке, был какой-то диванчик, но на нем спали вечные гости, и на полу кто-то
спал. Запомнил я ставни на окнах, южная сторона, их закрывали. Нарядов особенных я не
помню у родителей. Отец ценил работу, ценил коллектив, где работал. Постоянно ходил
на какие-то собрания, встречи. Друзья у него тоже аналогичные были.
Книги кто покупал? Кто больше читал?
Отец, наверное. Читала больше мама, а приносил отец. Мама не работала, а отец работал.
А книги какие? Художественные?
Исторические. Я много читал, втянулся, Около раскладушки у меня была настольная
лампа, я укрывался и читал под одеялом. Зачитывался фантастикой, исторической. А
потом уже и девочки появились.
9
А бабушка жила с вами?
Она жила с нами несколько лет. Помню только эти эпизоды, как мы топили печку, она
рассказывала мне. Недолго она, наверно, жила. Не помню, как она умерла, слишком
многое с тех пор произошло. Слишком насыщенная жизнь. Как много случилось за мою
жизнь. И голодомор, это ужасное впечатление произвело, потом война, бомбежки,
разрушенные дома. Это только вспомнить, что во время бомбежек люди прятались в
подвалы, а бомбы попадали в дома, они рушились и засыпали все. И не было техники,
чтобы достать людей из подвалов. А немцы сбрасывали на Черноморский флот мины,
которые не попадали в порт, а падали на город, разрушали дома. Период эвакуации, а там
голод. Ужасно. Сейчас, даже трудно понять, что значит это. Наша часть была в поле, и
голод всюду преследовал нас. Трудно поверить, что могли съесть неполное ведро
картошки. Были специальные подогревательные лампы, авиационные, для подогрева
двигателей самолета. Когда самолет возвращался из полета, ставилось ведро с картошкой,
садились вдвоем и ели. Это ужасное состояние голода. Это может только понять человек,
который это сам перенес. Вечно свербит мысль, изо дня в день, из месяца в месяц наесться
полностью. Всухую картошку трудно было съесть. Так народные умельцы додумались
использовать вместо жира касторовое масло. Самолеты смазывались касторкой,
натуральной, хорошей. Когда стали говорить, что это вызовет определенную реакцию
человеческого организма, то оппоненты говорили, что человеческий организм ко всему
привыкает.
Привычен.
Так и было. Неделю надо было помучиться, а потом все хорошо. Было холодно. Надо
было к зиме приготовиться. Старшина проверял, как они заклеены. Зажигал свечу и ей
обносил окно по периметру. И язычок свечи не должен был колебаться. Если где-то
колебался, то надо было переделывать. Я к чему это рассказываю, что в нашей квартире
большие окна, и я сам занимаюсь их заклеиванием и очень к этому ответственно
отношусь. Все щели проконопачиваю очень внимательно. Но у нас балкона нет.
Вторая кассета. Первая сторона.
Как звали родителей вашего отца?
Дедушка Гонопольский Израиль (Сруль) в разных документах по-разному. Мама отца,
бабушка Марьям, отчество не помню. Дедушка со стороны моей матери – Вейсер Симха.
В честь него назван я. Бабушка, по-моему, Циля. Теперь мой отец – Гонопольский Нуся
или Наум Израилевич или Срулевич. Год рождения 1901, а гибели 1943.
Папа был старшим сыном?
Да, все остальные мужчины младше. А вот сестра Хана была старше моего отца, она была
1899 года рождения.
Как была фамилия тети Ханы в замужестве?
Спирт. Мы говорили об этом, когда я рассказывал об эвакуации.
Сколько у нее было детей?
Один Илья.
Только Илья был.
Участник войны и мой ровесник. 1926 года.
Он успел повоевать?
Успел повоевать, был стрелком радистом. Умер несколько лет назад в Одессе.
Умер несколько лет назад в Одессе.
Мы вместе с ним учились в школе в эвакуации, он тоже работал на деревообделочном
комбинате, т.к. он был 1926 года рождения, то он в армию был призван в 1893 году, попал
в Челябинскую школу стрелков-радистов, был на фронте, вернулся в Одессу.
Где он работал?
Он работал на мясокомбинате. А до этого работал где-то радистом, не помню.
У него остались дети?
У него дочка Рита, сейчас живет в США. Как ее зовут, не помню. Она музыкант.
10
Это сын тети Ханы?
Да
Тетя Дора. Расскажите о ней.
Она младше отца, рождения 1910 года. Ее фамилия Межишко по мужу. Он был кадровый
военный, был ранен под Одессой. Они выехали вместе с ним до госпиталя, потом он опять
ушел на фронт, а она попала к нам и потом вместе с тетей Ханой уехала в Одессу.
Дочку Ильи звали Рита. Муж позже погиб. У тети Доры сын Сеня Межишко. Он сейчас в
США. Эмигрировал в начале 90-х. Работал докером в порту или грузчиком. Был очень
уважаемым человеком. Потом работал на кране, таком большом. Когда он недавно
приезжал в Одессу, его очень тепло и хорошо встречали. Очень трудолюбивый. И
последний мой двоюродный брат, Алик, сын погибшего в войну папиного брата Лени,
самого младшего. Он здесь женился, окончил техникум, работал на инженерных
должностях, эмигрировал в Германию.
Брат папы, Леня, какого был года рождения?
Папин брат родился где-то 15-16 года рождения. Был кадровый военный. Его сын родился
в эвакуации и своего отца он не знает. Жена была в положении, он погиб на фронте.
Тетя Дора сколько прожила?
Она умерла 6 -7 лет назад. Ей было 85-86 лет.
А тетя Хана?
А тетя Хана на пару лет раньше. Что касается станков, которые я проектировал, я могу и
сегодня сказать, а вот домашние даты не помню. Что-то с памятью моей стало.
Кто переехал после папы в Одессу?
Потом приехала Дора.
Дора приехала уже замужем?
Нет, нет. Папа с большим трудом устроил ее на мясокомбинат, а потом переехали
остальные, подробности я не помню. Дора точно жила у нас. Она пошла на подсобную
работу, а так как была трудоголиком как вся семья, то очень быстро продвинулась. Когда
переехали бабушка с дедушкой точно не знаю, но до войны мы к ним ходили.
Как папин брат Леня стал кадровым военным?
Вот здесь фотография есть. Его призвали в армию, там он проявил себя. Отслужил,
вернулся, а перед войной, когда стали укреплять армию, его призвали, он окончил какоето военное заведение, получил звание лейтенанта, и вместе с женой разъезжали.
А как его жену звали?
Жену звали Беба, она умерла несколько лет назад.
А его сын?
Алик здесь окончил техникум станкостроительный, какие-то курсы, работал на заводе,
был начальником отдела, а потом работы не стало, сын подрастал, и они уехали в
Германию.
Шел ли разговор о том, что кто-то из дедушек воевал во время первой мировой войны?
Нет.
Опишите дедушку, каким Вы его запомнили?
Есть такое выражение – порода Гонопольских. Люди, занимающиеся физическим трудом,
рослые, крепкие. У меня рост 181, у сына 185. Дед был высокий, крепкий. Отец тоже был
рослый. Дедушка был широкоплечий, с большой темной бородой. Крепкий, уверенный в
себе человек. Я знаю из рассказов, что когда жили в Петроверовке, он много работал на
земле, здесь он тоже где-то работал, но не знаю где. Помню в нем силу. Уверенность в
себе, исключительное спокойствие, доброжелательность, располагающее к себе. Да и все
сыновья у него такие были и дочери. Отец моей мамы, Симха, по-моему, не занимался
физическим трудом. Он занимался каким-то предпринимательством, я знаю одно, что он
был начитанным, пользовался авторитетом, был советчиком для всех. Бабушка была дома.
Обе бабушки занимались домашним хозяйством, и каждой семьи был участок, домашняя
живность. Когда я приезжал к маминой бабушке, то всегда было парное молоко, пекся
11
хлеб. А потом я уже помню, что бабушка Циля жила у нас в Одессе. У мамы были сестра,
которая осталась в Одессе и погибла вместе с дочерью
Это которая жила на Франца Меринга?
Жила на Франца Меринга.
Она была младше мамы?
Она была младше мамы года на два, а дочка была такая же, как я.
Как ее фамилия была?
Фамилия, кажется, была Зельцер. Было три брата. Два были в Одессе. Один работал на
фабрике Розы Люксембург, а второй был музыкантом. Они оба умерли перед войной. А
один брат Яша он пережил войну, но в Одессу не вернулся, жил на Кавказе. Он женился
на жене своего погибшего брата. Я поддерживал отношения уже с двоюродными
братьями. У этого Яши был сын Лева, учился на физмате
В Одессе?
Да. В армии был во флоте, служил в Крыму, потом трагически погиб. А у другого брата
две дочки, сейчас в Израиле.
Их фамилии и имена?
Вейсер - это фамилия братьев. Дочка одна - Марина Гафт, а вторая - Мара, фамилию не
помню. Теперь я ничего не сказал о родителях жены. Она - Геллерман Элла Яковлевна. Ее
отец Геллерман Яков, тоже погиб в войну, а мать Белла Ильинична, работала у нас на
заводе. У моей жены есть еще сестра, которая родилась в эвакуации и отца не знала. Ее
зовут Аня, она сейчас в Германии. Семья жены была в эвакуации в Стерлитамаке, и мать
там работала на заводе имени Кирова и с ним вернулась в Одессу. В Сольилецке она
попала на этот завод. Жили без отца очень тяжело, тем не менее, Эллочка очень хорошо
занималась, окончила 7 классов, затем мукомольный техникум, после этого работала в
сменах на хлебозаводе, пошла в заочный институт, где мы с ней и познакомились. После
этого она работала в СКБ-3, специальном конструкторском бюро, прошла все ступеньки
до конструктора 1 категории. Это на углу Сегедской и Гагарина, дом с круглыми окнами.
Очень старательный была человек, трагически погибла три года назад. Друзья со всех
стран мира продолжают писать и вспоминать о ней. Я забыть ее не могу. Она была очень
хорошей женой, мамой. А сын родился через 9 месяцев после окончания нами института.
Окончил 101 школу, окончил политехнический институт. Еще занимаясь, работал на
кафедре. Сказались гены отца и мамы. Я его водил на завод, дома разговоры были тоже о
работе. У нас другой мысли о его будущем и не было. После окончания института он
попал в УКРНИИСИБ, это украинский научно-исследовательский институт станков и
автоматов.
А где он находился?
Он был расположен на Греческой площади, около ресторана «Киев», а филиал на
Таирова. Работая в институте, он поступил в заочную аспирантуру в Москве, во
ВНИИМАШЕ, сдал кандидатский минимум и к этому времени начался этот развал в
стране. Диссертацию он успел приготовить, но защитить не успел. Институт его приказал
долго жить, и он работал на станкостроительном заводе начальником лаборатории,
начальником производства, потом и это закрыли. Работал он на ряде предприятий,
произошла переквалификация, стал заниматься информатикой, компьютерами, и полюбил
это дело. Второе его увлечение - это море, яхтенный спорт. Он яхтенный капитан, вицепрезидент одесской федерации парусного спорта. Он очень любит море, и оторвать его от
него невозможно. Мы убедились, что и внук увлекся. Жена Наума - Трофимова, Евгения
Владимировна. Они познакомились еще в институте, на яхтенной базе. Внук Рома, ему 15
лет. Живем мы вместе. Рома сначала учился в 35 школе, потом мы перевели его в «Тали»,
это 94 школа. Но так как он собирается пойти по стопам отца и деда, и его интересуют
информатика, пришлось перейти ему после 9-го класса в Приморский лицей, т.к. в 94-ой
школе с точными науками слабовато. Случилась трагедия и жена погибла, теперь я с ними
12
живу один. Сыну приобрели компьютер, и он спрашивает у Ромы, который сегодня
разбирается в этом больше, чем папа.
Вы получили комнату в комунне, на Белинского?
Я пришел на завод учеником, мне не повезло, а может и наоборот. Мне почти год
пришлось быть учеником. Я освоил специальность специалиста по гальванопокрытиям,
но это место не освободилось. Мне предложили в механическом цеху учиться на
разметчика, я закончил 6-ти месячное обучение у Валентины Дмитриевны Поцурай, и она
тоже не уволилась. Тогда сложно было с рабочими местами. Пошел учеником на
расточной станок. После этого, а это совпало по времени, когда я учился уже в вечернем
институте, было трудно. Мы с Эллой снимали квартиру. Меня высмотрел такой Иван
Владимирович Пастернакевич, был такой на заводе расточник самой высокой
квалификации. Была создана одна из первых бригад, она очень славилась на заводе, меня
в нее взяли. Я и зарабатывать лучше стал, и специальность лучше освоил. Тут завод
построил первый послевоенный дом, конечно желающих было много получить квартиру.
Это был 1957 год. И благодаря моему бригадиру, я получил эту комнату. Он на
распределении квартир сказал, что если Гонопольскому не дадут комнату, то он вплоть до
увольнения с завода. Он был небольшого роста, но имел большой общественный вес. И
нам дали. Это была маленькая комнатка в коммунальной квартире, но мы тогда встали на
ноги. Мы там жили 15 лет, до 1972 года. Тесно было, но это было наше жилье. А потом с
так называемым трудовым участием, мы построили уже эту квартиру на Сегедской. Мне
разрешило руководство завода отлучаться на строительство. Я закончил в 1959 году
институт и попал сначала рядовым конструктором в отдел главного технолога. И у меня
неплохо получалось. Потом я стал начальником конструкторского бюро, а потом
начальником отдела, а потом зам. главного инженера. Я пришел на завод в 52-м году.
Уволился с завода в 2001 году. Вся моя биография состоит из службы в армии и работы на
заводе: 8 лет в армии и 48 на заводе.
Сколько вы создали станков? Или так нельзя спрашивать?
Так нельзя. Мы проектировали оснастку для станков, а не сами станки. В бюро отдела
механизации мы создавали агрегаты для механизации. У меня есть 2 медали ВДНХ за
конкретные работы, и я ими очень горжусь. Другие награды не так ценю. Потом, когда
стала важна экспортная деятельность, мы стали производить станки на экспорт. Тогда я
был зам. главного инженера по экспорту и мне приходилось выезжать за границу. Мы
первыми осваивали станки с программным управлением, приходилось много общаться с
проектными организациями. Мы отставали по кибернетике, электронике и даже
приходилось сначала заказывать это программное управление за границей и
устанавливать на наших станках. Со временем и сами научились это делать.
Мама вернулась в Одессу одна или с тетями?
Сама. Тети уехали раньше. Она задержалась из-за меня. Мне дали отпуск, и я ее провожал
какую-то часть дороги. Я преклоняюсь перед памятью матери, она очень мудро
поступила, что она не возражала, чтобы я занимался физическим трудом. И во время
эвакуации, и потом когда я вернулся из армии. Нам было очень трудно, т.к. зарплата у
ученика была низкая, но она меня подбадривала, поддерживала, особенно если впереди
была перспектива роста. Когда мы поженились, то она тоже никогда не говорила, чтобы я
искал богатую невесту. Всегда старалась помочь. Получилось так, что когда родился сын,
и жене нужно было выйти на работу, то мама приезжала каждый день к нам на Белинского
и смотрела ребенка. И она заболела и ее скорая помощь забрала от нас, но было поздно,
врачи не смогли ее спасти, у нее был перитонит. Просмотрели. Она долго терпела боль.
После войны, когда приехала в Одессу, она немного работала. Так же погибла моя жена
Эллочка. Автобус перевернулся, у нее внешних повреждений не было, и врачи оказывали
помощь тем, у кого были открытые раны. А у нее были поломаны ребра, повреждены
легкие. Нужно было освободить легкие от крови.
Мама так и прожила там с соседями, в проходной комнате?
13
А мама Эллы жила с младшей дочерью и там еще была жива бабушка, и нам помочь не
могла. Когда построили дом на Сегедской, то мама жены тоже получила там квартиру, как
жена погибшего, но она не привыкла жить одна, прожив всю жизнь в коммунальной
квартире, и все время проводила у нас. Потом мы соединили наши квартиры, тем более
что она начала болеть. И она прожила с нами лет 20, наверное, а потом уехала с младшей
дочерью в Германию. Она ее больше жалела.
А дочка с семьей уехала?
У дочки муж, двое детей. А жили мы сначала на К.Маркса 90, там я еще помню себя
стоящим в детской кроватке, помню, как приходил брат отца и его товарищи. Игрушки.
Какие игрушки?
Был алюминиевый пугач с пробкой, я стрелял. Помню, как провожали одного из братьев в
армию, и я сидел у папы на плечах.
Это кого провожали?
Среднего, Изю.
Я чувствую, что мы кого-то пропустили.
Жена была тоже Роза, детей не было. Его взяли в армию, он служил в авиации. Он
вернулся, кем-то работал. Во время войны взяли в армию, и он погиб на фронте, в 1943
году. Потом мы жили на Привозной, 34. Я запомнил эту маленькую комнатку, тесноту, я
там облился горячим борщом, на шее до сих пор есть шрам. И я борщ не любил до войны,
пока не захотел кушать. Потом жили на Привозной, 28, уже лучше, в 2-х комнатах. Отец
стал больше зарабатывать. А мама была домашней хозяйкой.
Когда вы говорили о свадьбах, вы имели в виду конкретную?
Нет. В 1950 году я как поощрение получил отпуск и приехал в Одессу. По дороге я
простудился и в итоге попал в госпиталь, перенес тяжелую операцию- фронтит, это когда
долбили лобные пазухи. Долго лежал, но потом мне продлили отпуск. В то время меня и
пригласили на такую свадьбу во дворе.
У отца получается довольно большая разница с младшими?
Была еще одна сестра, которая погибла. Она была между отцом и Дорой, а Дора 1910 года.
Изя тоже в этом промежутке, а Леня где-то 1913-14 года.
Опишите мамину маму. Эту бабушку я вижу на фотографии: маленькая…
Папина была среднего роста. А эта небольшая, очень деятельная. Начитанная. Она мне
рассказывала библейские истории и очень подробно. Это было связано с тем, что дед был
образованным человеком. Очень насыщенная была жизнь.
Вы еще бывали в Петроверовке?
С отцом мы были в Гроссулово, Муратово. А в Петроверовке мы ездили с мамой перед
школой. Видимо тогда мы и привезли бабушку в город. Родственников там не оставалось.
Тогда это был районный центр.
А родственники там оставались?
Нет.
А что вам рассказывала бабушка жены?
Во взрослом состоянии нам рассказывали Элина бабушка и мама о еврейских традициях и
обычаях.
Как звали бабушку?
Дора.
Вторая сторона второй кассеты.
Жили мы отдельно. Очень насыщенная была жизнь. Не оставалось времени. Встреча с
ровесниками – это был праздник. Мы первые из наших друзей жили самостоятельно. Все
остальные жили с родителями. У нас был маленький ребенок. Пошла уже руководящая
работа. Я, будучи по натуре добросовестным человеком, задерживался на работе. Нам не
оставалось времени на размышления.
К бабушке Марьям вы ходили после войны?
14
Обязательно. Она в этой семье была культом помощи, внимания. Бабушка была очень
внимательна к людям, и это передавалось по наследству. Такой была и тетя Дора, и ее сын
Сеня. Всегда помогали тем, кто нуждался или материально, или физической помощью. К
бабушке ходили обязательно. Когда родился Натан, она специально от нее передала
подарок лично от нее.
Натана вы к ней водили?
Конечно, но он был слишком маленьким.
Пока был жив дедушка, вы все семейные праздники отмечали у него в семье?
Наверное.
А после войны вы на праздники ходили?
Ну, после войны…
Или вы были слишком заняты?
После войны мы были уже очень заняты. Если летом получалась какая-то возможность, то
мы выезжали на турбазы всегда, в крайнем случае, по Крымско-Кавказской. Я всегда
выбирал, чтобы было не очень дорого. Сначала ездили с Эллой, а потом уже вместе с
Натаном ездили к родственникам на Кавказ, потом перебрались в Ялту, жили на какой-то
турбазе, или на квартире. Весь южный берег Крыма мы объездили и сфотографировали. А
потом, когда я ездил на курорт в Минеральные воды, то тоже брал их с собой. Натан уже
ходил в пешие походы. Я старался привить сыну, жене, себе любовь к природе и
прекрасному. Много читали, выписывали много журналов и друзья у нас были
интересные.
А кто приучил Натана к морю?
Мы когда жили на Белинского, то рядом был Дом пионеров Приморского района, он
ходил в авиамодельный кружок. А насчет моря… Папа, т. е. я, когда Элла шла на базар,
брал ребенка, сажал к себе на плечи, на пояс прикреплял фляжку с водой, и шел на пляж,
спускались к морю. А потом уже, когда он подрос, то позволяли себе снимать между
Лузановкой и Крыжановкой комнату и там проводили лето. Я его научил плавать, нырять,
он очень рано познал море. А потом, я разрешал ему ходить на море самостоятельно.
Потом уже на первых курсах института он с товарищами ездил в Подмосковье на лыжные
базы. Потом он познакомился с одним капитаном, который его приучил к морю и яхтам. И
оставил там свою душу. Он не мыслит свою жизнь без моря. Эти походы не только здесь,
но и до Крыма, Кавказа, до Турции, Болгарии. И это совсем не просто быть ночью в
открытом море и отвечать не только за себя, но и за команду. Вырабатывает характер.
Жена тоже ходит с ним в рейс?
Конечно. Теперь в прошлом году он уже брал и Рому. И они попадали в шторм. Невестка
нервничала. А они из-за шторма не могли войти в яхт-клуб, и пришлось причалить в
порту, где проходы больше. Рома теперь гордится, что в судовой роли, где записан состав
команды судна, есть отметка о том, что есть такой матрос Роман Гонопольский. Ему было
около 14 лет.
Расскажите о маминой маме.
Я все, что мог, рассказал.
Чисто внешний вид.
Небольшая, всегда с покрытой головой, мне кажется, что она соблюдала…
Кашрут?
Кошерность дома. Всегда тихий голос был. Вошла она в нашу семью незаметно, и ушла
незаметно. Я не помню, когда ее не стало. Жалко, что когда я вернулся из армии, то надо
было расспросить у мамы, у теток, но тогда мне было не до этого.
Как вы отнеслись к смерти Сталина? Вы помните свое состояние?
Я в это время еще был в армии. Информацию мы получали однозначную. Еще будучи
ребенком, я оценил сам факт эвакуации на восток, как она была организовано проведена.
Я видел, как было тяжело, но была организация, и страной руководил Сталин. И служба в
армии и все военные успехи были связаны с его именем. У меня было очень уважительное
15
отношение. В то время перед войной принятие Конституции сталинской, выборы, была
идеализация. Из песни слов не выкинешь. Отец был членом партии. И сам факт, что я сам
вступил в армии в партию, хотя к окончанию службы у меня стали появляться вопросы,
сомнения. Мы тяжело пережили смерть Сталина, но перед этим перед выборами, когда я
был агитатором, и началось дело врачей, то люди задавали вопросы, как же так, то я не
мог однозначно ответить. И поверить в это не мог, но и не поверить не мог. Это была
большая травма. Если в армии я не ощущал своей принадлежности к еврейству, то в те
годы, в 52-м, в 53-м, я уже стал ощущать и даже часто и больно. Все приходит со
временем. Но чтобы человек сделал правильный выбор, человек должен владеть
информацией. Как теперь говорят, тот, кто владеет информацией, владеет всем. Когда
рядовой человек знает только то, что можно прочесть и увидеть, ему трудно
домысливать.
1937 год коснулся семьи?
Напрямую, нет. Но я помню, что отец пришел и говорил маме, что его принуждали
написать на кого-то донос, но он отказался, сказав, что никогда душой не кривил и не
будет. Чистки были. Но такие сопоставления, как голод, умирающие люди и попытки
помочь, выйти из положения, как посылка моего отца в деревню.
Как вы отнеслись к созданию государства Израиль?
Ну, что сказать. С одной стороны постоянная информация о сионизме и антисионизме, а с
другой стороны, когда услышали, что израильтяне могут за себя постоять и сохранить
свое государство, то появилась гордость, и не только у меня одного, а у многих. Все
убедились, что евреи не только говорят, но и могут и работать, и защищать себя если
надо. Сын родился в 1960 году, в 1963 мы удалили ему гланды и позволили себе купить
«Рекорд», это телевизор. Это было не просто сделать. За мои заслуги мне его достали на
заводе. Мы стали получать больше информации. А потом стала всеобщим увлечением
подписка на толстые журналы. И жена так старалась их достать, что мы иногда
отказывали себе и в пище, чтобы что-то купить из книг. Мы надеялись получить жилье и
откладывали с каждой зарплаты какую-то сумму, чтобы со временем купить мебель. Всю
жизнь материально нам никто не помогал, настолько было сложно приобрести все, что у
нас есть сегодня. Мы всегда ценили то, что у нас было.
Вы были в пионерском лагере. Расскажите о нем.
Помню. Коллективизм, самостоятельность. Я первый раз был где-то в третьем классе.
Становились взрослыми. Это было на лимане. Знаю, что ночью вода фосфоресцировала.
Нужно было самому отстаивать свои интересы, и родители воспитывали, таким образом,
самостоятельность. Я понимал, что нужно уважать товарищей. Дети должны проходить
такие этапы воспитания самостоятельности.
Вы помните, как вас принимали в пионеры?
Да, на фотографии я в галстуке. Я был активным, и мне многое поручали. Когда-то, я был
еще совсем ребенком, и нужно было подписаться на газету, и мне дали деньги, и я поехал
и сумел сделать. В парк мы ходили играть в футбол, с девочками гуляли. Взросление было
рано. И интерес к девушкам, и интерес к литературе.
Что именно происходило в лагере? В походы вы ходили.
Были пионерские костры, купание ночью в лимане, а потом посещение девочек, когда
твоя кожа вся светится. Походы были, и я не отставал нигде. Я ведь уже в 14 лет пошел
работать и выдержал взрослые нагрузки. Потом физически я выдерживал любые нагрузки.
Думаю, что это было заложено еще в пионерских лагерях. В школу я ходил
самостоятельно.
На лыжи Вы встали, первый раз в эвакуации?
Да, на коньки в Одессе. На лыжи в Кустанае, а потом, когда наша часть переехала в
Новосибирск, там это было главное средство передвижения. На танцы мы ходили в
сапогах и строем, при этом менялся направляющий, так как было очень холодно, то днем
в увольнение ходили на лыжах.
16
На чем вы с мамой ездили в Петроверовку?
По железной дороге до станции Веселый Кут, а потом на телеге. Были извозчики.
Но не пешком?
Нет. Это далеко, пешком было далеко. Сейчас туда ходят автобусы.
Нет записи.
Давайте уточним данные о вашей тете Хане?
Она вышла замуж за Спирта и тоже стала Спирт. Фамилию дочки двоюродного брата я не
помню. Знаю, что она родилась в 1958-57 года рождения. Они в 1960-х годах переехали в
Одессу из Донбасса. Брат пошел работать на мясокомбинат. Где-то в это время они
разошлись. Риточк или Рита Иосифовна окончила школу Столярского, потом
консерваторию и работала в оркестре оперного театра. Из Одессы они эмигрировали в
Штаты где-то в 1995 году. Живут там, и связи с ними нет.
Рита жила с папой?
Нет, с мамой. Разошлись ли они в Донбассе, я не уверен.
А почему Вы говорите, что она Иосифовна. Она Ильнична.
Это я оговорился. У Изи жену звали Роза. Она умерла в Одессе в конце 1980-х годов. Дора
умерла в 1991 году. Дора. Десятый.
Ваш двоюродный брат Алик?
Я его называл Алик, а полностью его зовут Альфред Леонидович. Год рождения 1941 год.
Он сегодня жив?
Да, отца своего он не видел, жили в эвакуации на Кавказе. Трудовой парень. Женился.
Жену звали Люба, она преподавала в школе, а ее отец был директором завода. Потом у
них родился сын Алеша. Окончил политех, женился, и они решили всей семьей уехать в
Германию. Брат с женой там пенсионеры, а Алеша с Ирой там работают в русскоязычном
издательстве. Они и здесь занимались чем-то похожим.
То есть, они хорошо знают язык?
Не совсем так. Язык они, конечно, знают, относительно. Но им повезло, что эта
организация, в которой они работают, русскоязычная. Выключите, пожалуйста.
Меня назвали…
Это будет ниже. Где вы были с родителями во время голода?
Мы жили в селе Муратово Гросуловского района. А после, когда голод прошел, это было
в 35 году.
Это относится к 35-му году?
Да, мы ездили в Петроверовку, и тогда меня поразило бабушкино хозяйство. Тогда уже
было приличное. Жену маминого брата Моисея звали Роза. На ней женился Янкель.
Кем был Моисей? Один работал на кондитерской фабрике. А второй был музыкант. Вот
видите, я написала.
А музыканта звали… Цаля. Цаля Вейсер. Где он работал, я не знаю, но запомнил, что
когда мы были у него дома, у него под кроватью лежала большая духовая труба.
Кто в семье мамы был старше?
Цаля, был старшим.
Это был старший?
Тот, который умер. Марина и Мара были дочки Моисея. А у Цали была дочка Оля. Она
жила здесь в Одессе и умерла в 1986-7 году. Это дочь Цали.
А у Поли какая фамилия?
Я с ней общался. Ее сын здесь. Ее фамилия Крутянская. Крутянский Роман Михайлович.
Он 1959 года рождения. Работает водителем. Мы могли бы добавить в это древо.
Там не добавляется.
Лева погиб в 80-х годах. На черноморском флоте он служил. Может, он даже успел
демобилизоваться, но его смерть связана с какой-то аварией на флоте.
Его фамилия Вейсер?
Да. Он был в звании подполковника. Жена Руша.
17
А дети?
У него дочка.
Теперь о маминой сестре.
Ривой звали ее дочь. Фамилия кажется Зельцер.
А как звали сестру?
А сестру звали Маня. Самым старшим был Цаля, а потом мама, а потом Моисей, затем
сестра, как мы ее назвали?
Маня. А Янкель?
Потеряли. 1901 года рождения был Янкель, Яша. Цаля где-то 1899, после мамы Моисей
был примерно 1906- года рождения. А Маня 1910 года. Манин муж был призван в армию.
Надо решить вопрос, кто из них был старше? Моисей или Маня?
Маня.
Расскажите о маме.
Много читала. Внешне была симпатичной. Пользовалась успехом у молодых людей, но
полюбила отца. Отец тоже был симпатичным. Уехали тогда, когда пошло расслоение
населения на бедных и богатых. После этого было раскулачивание. Стало негде работать в
селе. Они были из трудовой семьи. Появилось желание переехать в город. Отец работал на
прессе,
Именно физический труд.
Выжимал из семечек масло. Родители помогали соседям. Тяжелые подробности той зимы
в селе во время голода запомнились на всю жизнь. Я видел, как хоронили людей, как дети
пухли от голода. Не хочется об этом вспоминать. Отец был на руководящей должности.
Местные жители не только хорошо к нему относились, но и были благодарны за его труд.
Этот момент, когда отец повел меня на бойню, Я не помню, что сделали с этим мясом, но
я помню, как я смотрел и жадно глотал эти куски мяса. Когда мы вернулись из села, то
жили мы не в 2-х комнатах, а жили в одной. Жили после войны в этой маленькой комнате.
В маленькой жила какая-то пожилая женщина. В другой жили Кашковы. Эту женщину
звали, кажется, Мина Яковлевна.
Получается, что она всегда была проходной?
У нас комната была одна и до войны тоже была проходной. Здесь надо сказать, что страна
была в ожидании войны. Нашу школу превратили в госпиталь еще в 1940-м году. Мы
ходили в школу далеко на Молдаванку. Там где потом была специальная авиационная
школа. Там близко от дома, где жила бабушка Марьям. Это называлась Петропавловская
улица. Приходилось далеко идти пешком в школу. Занятия были в несколько смен.
Это интересная такая подробность
22 июня на Одессу был налет, но не было бомбежки. А первая серьезная бомбежка была
через месяц, 22-23 июля.
Значит, это я не поняла.
Объявили войну, и я не помню, в этот же вечер или следующий, была объявлена первая
тревога, кстати, было подготовлено вещание, ведь приемников тогда не было. Тогда мы
увидели впервые немецкие самолеты. А потом, только 22 июля немцы бомбили Одессу.
Все, я поняла.
Эти налеты длились целый месяц. Или немецкие самолеты пролетали мимо Одессы, т.е.
они летали над городом, но не сбрасывали бомбы. Город не был деревянным, разве что
крыши. Деревянным был Привоз.
Я поняла.
Привоз горел
Первая сторона третьей кассеты.
Раз, два, три, четыре.
Неразборчиво. Привоз воспламенился…
Привоз горел?
18
Да, потому, что многие строения были деревянные. Мы мальчишки бегали, и мама не
возражала, чтобы я дежурил. Хотя это ее характеризует положительно, я был еще
мальчишкой. Теперь я понимаю, что она наверняка волновалась и, тем не менее, она
понимала, что это нужно. Я благодарен ей за то, что она воспитывала во мне чувство
долга и обязательности. Отрезали Беляевку, т.е. перерезали водовод. И самое тяжелое
время для города наступило, когда отрезали от Одессы водонапорную станцию в Беляевке
и, фактически, перерезали водовод. Это выполнялось женщинами и…
И детьми…
И детьми, подростками. Мы сели на судно. Немцы охотились за судами, расстреливали
их. Чтобы не быть под прицелом авиации, наше судно вышло ночью. Нашему судну
повезло, и мы дошли до Новороссийска. Многие суда погибли. Были потоплены и
погибли. Нас разместили в теплушках. Там были изготовлены нары. Мы ехали целый
месяц в теплушках. В это время на железнодорожных станциях нас ожидали кипяток,
питание неразборчиво. Ну вот это здесь есть.
Вы потеряли связь с отцом?
Не потерялась, а оборвалась.
Вы не получили от него ни одного письма?
Нет, нет. Мы не могли получить письмо от отца, если Одессу сдали… Вот, где-то, кстати
говоря, мы упустили это место. Назад можно. Добавить, чтоб было ясно, что 28 сентября,
а в кавычках написать: за15 или 17 дней до сдачи Одессы. Потому что Одессу сдали 15,
16, 17-го октября. Вот здесь как-то нужно обыграть.
Поняла, поняла. Поехали.
За отца или зарплату, как называется, оплату…Вот не знаю, получали за отца аттестат.
Оплата. Пришла девчонка с ведомостью, она не с аттестатом пришла.
С ведомостью на этот аттестат.
С ведомостью на раздачу денег семьям… Так оно получше звучит, она пришла с
ведомостью, по которой раздавала деньги семьям воинов, которые были на фронте.
Взрослые там…
Присутствующие, скажем так.
Да, присутствующие писали акт, что эту ведомость съела коза. Ну, жили мы хорошо…
Скажем, легче… Вот так вот. Потому что хорошо никто не жил. Сам факт, что хлеб
делали из отрубей… Это, понимаете ли… Пошел в школу, в седьмой класс и догнал… Ну,
догнал седьмой класс, это как-то… Пошел в школу и…
Давайте добавим.
Такие конфликты были не только у меня. И ради справедливости, нужно добавить, что
эвакуированные со временем подружились с местным населением, и такие конфликты
стали…
Редкостью?
Да. Были изжиты самой жизнью. Это с положительной стороны характеризует сибиряков.
Пожалуйста, это напишите.
Хорошо.
Потому что не хочется. Это несправедливо сказать, что там люди какие-то… Это сам
факт, и я говорил об этом, что, значит, там … Слова «евреи» и «эвакуированные» для
местных жителей были трудно произносимые. Не потому, что они были плохие люди.
Просто они по-своему … не знали, что это…
Они не сталкивались…
Да. Конечно, кто-то возможно, будоражил вот это мнение, но больше я такого не ощущал.
Или воинская часть или военное авиационное училище. Им понадобились… Я осваивал
специальность моториста. Пауза. Мама в Одессе получила извещение о том, что отец
пропал без вести.
В Одессе она уже получила извещение?
В Одессе она получила, что отец пропал без вести.
19
Не похоронку, а именно то, что он пропал без вести?
Да. Один документ был, писали, что погиб или пропал без вести. Так. В одной чати в
Приморской армии. С моим отцом в Приморской армии… Отец служил в Приморской
армии, потом эта часть была перевезена в Севастополь, там участвовала в боевых
действиях. Мясорубка. Не надо мясорубка. Это попадет за границу… надо написать что
бои были…
Тяжелые.
Тяжелые. В Севастополе… Раз это попадает к ним. Не надо. Многие погибли… В
Севастополе многие погибли. Запишите, пожалуйста.
А Вы говорите.
Оставшихся вывезли в Новороссийск.
Это тоже нужно шире.
Кто-то останется в живых. Ну, мужик, это не годится… Это термин нужно как-то…
Хорошо.
Мама получала после войны какую-то пенсию за отца, как погибшего. В 1953 году я
поступил в Ленинградский заочный индустриальный институт, где были организованы
вечерние занятия. А на заводе я работал посменно, поэтому получалось, что я неделю
работал в первую смену, а две в ночную. Режим работы на заводе был – трехсменный.
Построили заводской жилой дом на улице Сегедской.
Не почистила.
Вот здесь, на Осипова.
На Осипова, да. Что еще можно добавить? Сейчас на Пурим вы были в синагоге?
Я был в Гмилус-Хеседе на Шаббате. В синагогу я хожу с сыном на новый год. Можно
сказать, что мы посещаем ее по еврейским праздникам. В смысле обрядов… Там есть
такое понятие как Кадиш. Это связано со смертью. Эту молитву меня научили, и в
годовщину смерти жены я туда хожу. Участвую в общественной жизни, хожу в еврейскую
библиотеку на Пионерской, хожу на мероприятия Гмилус-Хеседа. Читаю в библиотеке, в
читальном зале не только украинские, но и израильские издания. Поддерживаю связи с
друзьями и родственниками, выехавшими за рубеж. Близко к сердцу принимаю события,
происходящие в Израиле, в связи с конфронтацией, создаваемой там Ясиром Арафатом и
его приспешниками. Надеюсь, что все-таки мир поймет, что надо помочь Израилю. Дать
ему возможность мирно жить и развиваться. Вот это бы я добавил. Жена моя, Гиллерман
Элла Яковлевна, 1933 года рождения, была в эвакуации в Стерлитамаке, вместе с
матерью.
Это было.
Потом завод вернулся в Одессу. Это как раз тот завод, на котором я работал. И
получилось так, что мы с Эллочкой познакомились в институте, а потом я, буквально
случайно. Узнал, что мать работает на этом же заводе. Вот. Мы с ней встречались долго,
потому что у нас очень долго не решалась проблема семейного жилья. Ни у моей мамы,
ни у ее, не было жилья. И где-то после трех лет, в56-м году, мы создали семью, и первое
время были вынуждены снимать по наему квартиру. А в 57-м году, когда уже на заводе
построили первый дом, то мы получили квартиру. Учились вместе в институте, было
трудно. Особенно – ей, но я ее старался максимально помочь. И надо отдать должное моей
покойной маме, что он приходила к нам домой, готовила и т. д. Чтобы Элла могла
учиться, так как ее мама была занята младшей дочкой и еще бабушкой, которая у них
жила. После окончания института она работала одно время в СКБ-3, это специальное
конструкторское бюро. Она была до окончания института копировщицей, на рабочем
месте. А когда институт окончила, она стала работать конструктором. Очень любила свою
работу и успевала. Поэтому у нас всегда в семье были трудовые… неразборчиво. Когда
стало нам. Я возвращаюсь немного назад. Когда мы получили вот ту квартиру в
коммунальной квартире, маленькую комнату, было трудно там заниматься мне. Она
занималась у себя на работе, а я там черти и т.д. На заводе стали как-то решать проблемы,
20
я участвовал в этом. Мы выбрали площадку на Сегедской, стали строить дом с трудовым
участием. Тут уже окончил. И после работы мы ежедневно, ходили на стройку, и
выполняли работу, и это гарантировало нам получение жилья. И после ого, как построили
этот дом, мы уже имели возможность… У сына уже была своя комната, у нас. А со
временем мы объединились Беллой Ильиничной и она с нами жила до 90-х годов, а потом
она уехала с младшей дочерью на постоянное место жительства. Ну, что из этого… Жена
продолжала работать, я продолжал работать. Работал на разных должностях после
окончания института, начиная от конструктора и начальника конструкторского бюро,
начальника отдела проектного, потом заместителем главного инженера и на других таких
работах. Но всю свою трудовую жизнь я провел на заводе Кирова, т.е. начиная с 1952-го
года по 2001 год. То есть 49 лет. Также Элла проработала до своей гибели.
Знаете ли Вы о том, владел ли дедушка землей или ее арендовал?
Безусловно, не владел. Потому что семья была бедной. В лучшем случае арендовал.
Возможно, что работали просто по найму.
Помните ли Вы, зажигала ли бабушка свечи? Бабушка Марьям, когда вы ходили в гости?
Да. Да. И у вас где-то об этом сказано. Когда мы приходили. Мы всегда посещали их на
праздники, всегда заставали зажженные свечи и дедушка надевал талес.
Что подавалось к столу? Кроме ументашей Вы что-то запомнили?
Нет. Я не помню, но знаю, что жили они очень скромно. Не помню.
Не помните.
Во всяком случае, изобилия не было.
Это понятно. На каком языке говорили между собой бабушка с дедушкой?
Бабушка с дедушкой на идиш говорили.
А к Вам обращались?
По-русски. А к отцу обращались на идиш.
Попробуйте описать квартиру деда. Как Вы ее запомнили?
Квартира была не квартира. А была комната метров 14 квадратных. С выходом на улицу,
без… напрямую.
А пол?
Пол был деревянный. В соседней комнате жили родственники, и я запомнил, что у них
было такое отверстие в стенке, и переговаривались.
А какие родственники?
Двоюродной бабушкиной сестры дети.
Бабушкиной сестры дети.
Я могу неточно сказать. Это было такое родство.
Это был первый этаж?
Первый этаж.
А двор Вы помните?
С улицы был вход.
Вообще был с улицы вход?
Я же говорил, что вход был с улицы. И даже не было…
То есть кухни тоже не было?
Прямо у входа, совсем немного, небольшая площадь. Стоял керогаз. Жили чрезвычайно
скромно, потому что они переехали из села в город. Тогда с жилплощадью в Одессе было
трудно и для них это было все, что они сумели…
А вот какую-то обстановку в комнате?
Ну, не помню подробности. Ну, естественно, была кровать, был стол. Я ж говорю, 14, а
может быть даже меньше…
Но там жили бабушка, дедушка, младшая дочь, Дора?
Да. Дора приехала раньше сюда. Она приехала, обосновалась.
И уже к ней приехали бабушка с дедушкой?
Ну, я не знаю.
21
Но она с ними жила в той комнате?
По-моему, так.
А она уже вышла замуж к тому времени?
Нет. К тому времени – нет. Она вышла замуж перед самой войной.
Вышла замуж перед самой войной. Вы сказали, что папа устроил ее на мясокомбинат?
Не мясокомбинат, а жиркомбинат. Что он работал на маслобойном заводе, которыйтеперь
называется жиркомбинат.
И она очень быстро поднялась?..
Она не очень быстро. Будучи из трудовой семьи пошла на работу подсобницы. Тогда
трудно было устроиться на работу. И она пошла на любую работу. И благодаря ее
прилежанию и старанию, она из подсобной рабочей стала квалифицированной. Вот так,
допустим.
Вы не помните на каком кладбище похоронен дедушка?
Нет. Я почему-то, вообще не помню похорон. Что я могу сделать. Не помню.
Как одевалась бабушка?
Всегда в платочке была, в длинной… Никогда я не видел ее простоволосой. Скромно так
одевалась.
Давайте уточним, где она была в эвакуации?
Она эвакуировалась вместе с Дорой. Они были в Куйбышеве, в Пензе. А потом приехали к
нам.
Значит, бабушка была с вами в Кустанае?
Да.
Она до конца жизни жила с тетей Дорой?
Да.
В этой квартире?
Нет. Потом они перешли в этом же доме. Но у них уже была комната с входом со двора.
И там уже была какая-то кухонька.
Это было уже тогда, когда тетя Дора вышла замуж?
Нет. Это было после войны.
Уже после войны?
Дора ж вышла замуж до войны. Она вышла замуж до войны. Муж попал в кадры, в
армию. Он был младшим лейтенантом, лейтенантом, и она с ним была под Молдавией,
они войну встретили в пограничных войсках. А когда вернулись после войны, то они уже
въехали в ту квартиру, во дворе.
Значит, война застала их не в Одессе?
Кого?
Тетю Дору.
Нет, она была в Одессе, а муж был под Одессой. На реке Днестр, где-то. А потом он был
ранен и попал в госпиталь в Одессу.
Вот, где они встретились.
И они встретились и потом уже были то ли в Пензе, то ли не помню где.
Какое образование получили отец и его братья и сестры?
Начальное, я думаю.
Вряд ли больше, чем начальное?
Ну, тогда среднее образование вообще считалось… Люди, которые имели, так
называемую семилетку… Ну, если проводить параллели, это все равно, что сейчас среднее
образование. Я не уверен. Может быть, они и семилетку кончили. Но, скорее всего,
начальное.
Вы упоминаете, что у вас дома жила какая-то родственница?
Я вам сказал, что по семейной традиции, всегда было очень доброжелательное отношение
к родственникам. И вот, перед войной жила одна двоюродная кузина.
А с чьей стороны, Вы не помните?
22
Это со стороны маминой родни, какие-то, двоюродной сестры дочка.
Тетя Хана. Где они жили после войны? До войны?
Они жили на Троицкой, 12
Вы бывали у них?
Да.
Что-то Вы помните?
Ну, что. У них комната была побольше. Коммунальная квартира, трое соседей. У них
была комната метров 25, наверное. Где-то ее муж работал, а брат учился. На год старше
меня. И потом после эвакуации они опять вернулись в свою…
Опять вернулись в свою… А что означают слова, трагическая гибель тети Ривы? Той,
которая училась в Киеве.
Это наша семейная легенда. То ли училась на астронома. И в это время были
революционные преобразования. И чуть ли она не застрелилась от разделенной любви.
Но это какие-то семейные. Что там произошло, почему, я не знаю.
Изя. Папин брат.
Да, это младший брат. Он работал в Одессе. Был рабочим. Образование неполное среднее,
или семилетка, или … Потом он был призван в армию. Вот я запомнил провожание его.
Потом вернулся опять. Работал. Детей не было. Жена у него была Роза. Жили они на
Тираспольской улице. Где-то. Он был призван в армию, погиб. Жена его после войны
была здесь в Одессе. Детей у них не было. Мы с ней иногда встречались.
Она после войны так и жила на Тираспольской?
Да, надо отдать должное, что многие одесситы после эвакуации вернулись назад, в свое
жилье. И к чести одесситов, среди тех, кого я знал, как правило, не было конфликтов. Все
попадали в свои …
Тетя Дора после войны работала?
Да. Она работала на хлебозаводе, а потом она где-то в торговле работала. Долго, так как
мужа у нее не было. А сын в армии служил, ей приходилось работать. А после войны, там
получилось после семейных перипетий, она объединилась с тетей Ханой и жила с ней.
А где они жили, в чьей квартире?
Сначала получилось так, что брат мой Илья, когда повторно женился, то Дора как бы с
ним поменялась. Он перешел в ее квартиру, а она в его. Какой-то был обмен. А потом они
объединились с тетей Ханой, здесь, на Троицкой. А потом произошел обмен и, они с тетей
Ханой переехали на улицу Утесова. Тетя Хана там и умерла. А Дора потом, когда
заболела, жила с сыном на Черемушках.
Сеня послевоенного года рождения?
Нет, он родился перед войной. В 40-м, или в 38-м. Она с ним эвакуировалась буквально на
руках. Он был маленький.
Совсем был маленький. Когда Вы говорили о своем посещении бабушки в Петроверовке,
Вы сказали: крепкий дом. Что Вы имели в виду?
Я имел в виду, что материально, они жили лучше, чем вот эта семья. И у них было свое
хозяйство. То, что я запомнил, нас угощали там молоком, я знаю, что коровы были, куры.
Подворье свое было. Ну, и дом. По-моему, там кухня была, была печь, в которой пекли
хлеб. И было, по-моему, две комнаты, а, может быть, и три. Я не помню.
А обстановку этих комнат?
Понимаете, я был маленький, не акцентировал внимания. Сам факт, что у них семья была
многочисленная, сравнительно. Там, очевидно, для всех было жилье.
Вы сказали, что там жили Ваши двоюродные сестры? С кем бабушка жила тогда в
деревне, как Вы думаете?
Да, да.
Приезжали в Одессу, в основном, папины родственники и жили у вас?
А потом перебрались и мамины. Только я не помню, когда они перебрались. Но мамины
родственники тоже жили в Одессе.
23
Потом?
Я не знаю, когда. Наверное, с мамой и папой параллельно, в те же годы попали в Одессу.
Дядя Моисей. Он работал на кондитерской фабрике?
Да.
У него были две дочки. Они были Ваши ровесницы?
Одна была моя ровесница, жили они на Франца Меринга. У них была приличная комната,
на втором или третьем этаже, во дворе. Мара была на год старше меня. А потом он стал
болеть и, слышал, взрослые говорили, что они решили обзавестись еще ребенком, чтобы
как-то приподнять его моральный дух. И вот эта Муся, Муся, Марина, она родила где-то,
наверное, в 37-году. И все равно, он умер от какой-то онкологической болезни.
А его брат Яша, когда женился?
Я не помню.
До войны, или после войны?
Конечно, он же старше этого, Миши, Моисея. До войны. Жили они в районе около
тюрьмы. Его жена была тетя Фира, а дочка была Поля. Она старше меня лет,наверное, на
семь, восемь.
А кто женился на маме Марины и Мары?
Еще один брат, Яша. Был еще брат Яша. Которого жена во время войны, в Холокосте
погибла, и он женился после войны на жене вот этого Моисея. У евреев же принято…
А девочки потом с ними жили?
Нет. Они жили на Кавказе.
Где, на Кавказе? Вы у них были в гостях?
Нет. Не был. Моя мама ездила туда в гости. После войны я не был. Рустави, по-моему.
Кажется, Рустави. Мара была там, на металлургическом комбинате референтом.
Мать забрала девочек с собой?
Да. Потом эта Марина переехала в Москву. А Мара тоже переехала в Москву. А мать
осталась там.
Значит, дядя Яша тоже работал там. Кем он был?
Не знаю.
Не помните?
Я его после войны не видел. И до войны, не знаю, кем он был по профессии. Знаю, что он
работал.
Его жена погибла в Одессе, во время Холокоста?
Да. Я не помню ее имени.
Детей у них не было?
Как не было. У них, я же вам сказал, сын, Лев, который был подполковником.
Так это был сын от первой жены?
Да.
А я поняла, что…
Нет. Я же вам говорил. Он, наверное, 21-го, 22-го года рождения.
Он намного старше Вас?
Да. Он учился в Одесском университете, по-моему, на физмате. Он очень способный был.
Потом он попал в армию. Он был в неразборчиво войсках.
Лева тоже успел повоевать?
Да. Успел повоевать и после войны продолжал служить в армии. Когда демобилизовался,
он все равно работал по этой специальности. Я не знаю, какая специальность, по-моему,
что-то, связанное с радиоэлектроникой.
А у каких же родственников Вы были на Кавказе в гостях?
Та еще были родственники. Двоюродная сестра моей мамы. Во время отпуска мы были у
них в Сухуми, семьей. Эта женщина была очень похожа на мою маму. Вот так
познакомились.
Это была мамина двоюродная сестра. То есть, дочь какой-то бабушкиной?...
24
Да, да.
Но кто и что, Вы не помните?
Нет. Надо было уточнять, когда все это поколение было живым.
Почему Вам кажется, что бабушка Циля соблюдала кашрут?
Не помню. Знаю, что она была верующая, и она была очень начитанная. И она
рассказывала мне не просто выдержки из каких-то молитв и так далее. А библейские
истории.
А какие библейские истории?
Ну, я уже не помню. О сотворении мира, об Адаме, о Еве. Вот, такого плана. Во всяком
случае, она у меня привила интерес к чтению литературы, связанной с историей.
Вы сказали, что у Вас в комнате стояли книжные шкафы?
Тогда ж не было книжных шкафов, был стеллаж какой-то с книгами. Там же места было
мало. Была постель родителей. Постель моя, на которой я редко спал, потому что гости
всегда были. Была раскладушка, стол большой…
Вторая сторона третьей кассеты.
…Сегодняшнего дня трудно, совершенно другие нормы были, другая мебель.
Вы помните, что бабушка читала?
Не помню этого. Она была старенькая, и я не помню, чтоб она читала.
А где Цаля жил?
Что, значит, где жил?
Примерно, по какому адресу? Вы были у него в гостях.
Я сказал, тогда это считалось чуть ли не пригородом, около городской тюрьмы. А вот
адреса я не помню.
Мамина сестра Мара?
У мамы сестры Мары не было.
Которая погибла во время Холокоста вместе с дочкой.
Дочка у нее была Рива.
А ее Вы сказали, звали Марой.
Нет. Я как-то забываю. Но где-то я написал. Я не помню, как ее звали. Дочку – Рива, а как
ее …
Хорошо, Вы сказали, что она погибла во время Холокоста, и Вам рассказывали, что ее
пытался спасти одноклассник.
Да. Она жила в том же доме, где жил вот этот Моисей, Миша. Они были наверху, а она
жила на первом этаже. Они уехали, эвакуировались, а она осталась в Одессе.
А почему, неизвестно?
Я не знаю, почему. Они были ровесники мне по возрасту, и Мара и Рива. Та была
постарше. Я приходил в тот дом вместе с родителями. И когда после войны я пришел, они
сказали, что румыны, немцы, когда вошли, их в гетто увели А у нее был парень, который,
с которым она встречалась в школе.
Ривин одноклассник, не мамы, а дочки?
Да. Он пытался ее вызволить. Какая-то была трагическая история. И он сам то ли погиб,
то ли пострадал. Вспоминали о нем, как об очень хорошем парне.
Рива была постарше Вас?
Она была 25-го года, Мара была 26-го, а она была 25-го. На два года старше меня. Такая
стройная, красивая. В те годы она уже была хорошо сложена и пользовалась успехом у
мальчиков.
Что мама рассказывала о своей жизни в Петроверовке?
Я не помню.
Не помните?
Я не помню. Людмила Исааковна, понимаете: война, эвакуация, армия, возврат…
Кем мог быть отец на фабрике?
Чей отец?
25
Ваш. Он уже не был простым рабочим.
Я не знаю, по-моему, он работал на суконной фабрике начальником участка, или цеха. На
такой должности, управленческой.
Вас учила Фира Соломоновна?
Она была классным руководителем.
Но это был второй класс, должен был быть один учитель.
Да, вы правы. На этой фотографии она как раз стоит.
Да и там написано, второй класс.
Я после этого приходил в школу 118-ю, и у них где-то был архив. Потом кто-то… В
общем, растеряли. Я хотел… Дело в том, что в этой школе учились многие известные
одесситы, включая Жванецкого.
А кого-то из своих учителей Вы еще помните?
Нет.
И вот этот переход из начальной школы в среднюю школу?
Не было у меня..
Переход от одного учителя ко многим учителям?
Точно, Вы правы.
Вы уехали в эвакуацию после шестого класса?
Да.
Шестой класс – это много предметов.
Ну, же вам сказал, то мы сначала учились в 118-й. Потом ходили в эту школу… Я не
помню.
И вы не помните, какие предметы Вам больше нравились?
Я интересовался историей, географию любил. И, конечно. Физику и математику, потому
что я ходил в кружки технические, техника меня интересовала. Недаром я пошел в
политехнический институт.
Вот по поводу политехнического института. Вы начинали учиться в Ленинградском?..
Ленинградский заочный индустриальный институт имел здесь в Одессе филиал. Нам
читали лекции.
Это мне понятно. В дипломе у вас как?
Одесский политехнический. Где-то на четвертом курсе этот филиал ликвидировали и нас
перевели в политехнический институт.
Вы ходили в кружок во дворце пионеров, а в школе были какие-то кружки?
Были. У нас активная была общественная жизнь. Были спортивные кружки,
организовывали у нас какие-то походы. Два раза был в пионерском лагере. Еще были
кружки по месту жительства. Там тоже вечерами мы собирались, играли в игры. Я
шахматы впервые увидел, освоил в кружке при жилкопе.
А как отмечались советские праздники?
Советские праздники, конечно, отмечали. Запомнились, конечно, 1 мая, Октябрьские. А
где-то с 37-го года – новогодние елки.
Помню, принятие первой конституции, выборы первые я помню. Выборы в Верховный
совет помню. Был большой митинг на Привокзальной площади. И выступал Хенкин, был
такой грузчик в порту у нас, кстати, по национальности – еврей. Он выступал с балкона
железнодорожного управления. Такая вот активность была.
А Вы ходили с папой на демонстрацию?
С папой ходил.
Вы что-то несли или просто шли?
Не помню.
А елка дома была? Или только школьная елка была?
Школьная. Дома не было. Активно общался с одноклассниками. Приходили к нам, я к ним
ходил. Кроме того, в Ильчевский парк, я не помню, как он до войны назывался, мы туда
26
ходили в футбол играть. С девочками катались на качелях. У меня свободного времени не
было, и я никогда не засиживался.
А вот 37-й год?
Я вам сказал, что я запомнил, что отец пришел, и что он сказал маме: «Роза, у меня
неприятности. На меня давят, чтобы я написал на кого-то. Я не могу, вплоть до того, что
уйду с работы»…
Это я помню. А дома были газеты?
Дома отец изготовил детекторный приемник, мы слушали передачи.
Наверное, были газеты. Я помню, что мне в школе доверили оформить подписку на весь
класс.
Скорее всего, «Пионерская правда».
Вполне может быть. Конечно, были газеты дома.
Когда началась война, вы жили на Франца Меринга, в безопасном районе?
Дело в том, что немцы со свойственной им пунктуальностью, бомбили город по
квадратам. Все бомбежки были на рассвете или в сумерках. Тогда, когда средства
противовоздушной обороны, прожектора, не могли работать. И население отмечало, что
вначале бомбили улицу Пушкинскую, Привоз. Когда был сильный пожар на Привозе, мы
перебрались к родственникам, которые эвакуировались раньше нас.
Это дядя Миша?
Да, да. И мы переехали в их квартиру.
Каким был город Кустанай?
Он. Это Северный Казахстан, несколько сот километров от Челябинска. Степной район.
Туда шла одноколейная ветка поезда. Во время войны, вернее, до войны там были
ссыльные. Мы там встречались с одесситами, которые приехали туда до войны, возможно
даже в 37-м году. Там промышленности практически, никакой не было. Был
деревообрабатывающий комбинат, на который я пошел работать. Это аграрный такой
город.
А внешний вид?
Там были одноэтажные дома. Школа была. Мало многоэтажных домов. Суровая зима.
Сложности с отоплением, не было леса.
Топили как раз, Вы ж пошли на комбинат, чтобы?..
Да. У каждого была обязательно корова. Это средство питания. Кизяк, назывались эти
отходы от коровы. Это все собиралось, перемешивалось с сеном, и готовились из этого на
зиму для отопления. Угля было мало, и он был дорогой.
А какая школа была?
Школа была, по-моему, трехэтажная, по-моему, она была имени Кирова. По-моему, она
была десятилетка. Я учился в 7-м классе.
А классы были большие?
Человек по 30.
В школе были какие-то кружки? Или вы были так заняты домашними делами?
Лидия Исааковна, было очень тяжелое время. Вы говорите о кружках, а я помню, что
бумаги не было, что писать не на чем было. Писали на оборотных бланках, писали на
газетах, между строк. Время было голодное, о каких-то там портфелях речи не могло
быть. Так что о каких-то кружках речи не могло быть. Я помню другое, что мы ходили
работали, помогали. Куда, я не помню, но где-то мы помощь оказывали.
А вас кормили в школе?
Тогда?
Да, во время войны.
Симон Нусиевич отрицательно качает головой.
А здесь, до войны?
Я не помню. Давали там что-то вроде печенья. Не в смысле питания, а в смысле угощения.
У тети Стюры были свои дети?Дочка была?
27
Да, да. Дочка была. Дочка даже собиралась сюда приехать к нам, не приехала.
Дети были взрослые?
Взрослые дети.
Старше Вас?
Да, конечно. А, по-моему, были и младше. Я помню, когда она нас туда привела, были
младше. У нее семья, она и муж была.
И муж был на месте?
Да. Он во внутренних войсках служил. Потом ушел на фронт. Было двое или трое детей. Я
уже не помню. Были дети, конечно.
Она работала?
Нет она не работала. Она дома хозяйство вела, у них был огород.
И корова у нее была?
Наверное. Там невозможно было прожить без коровы. Корова – это было и питание, и
отопление.
Какое у Вас было звание при демобилизации?
Старшина.
Когда Вы окончили школу?
Какую?
В армии?
Я демобилизовался в 52-м году, значит, я окончил школу в 51-м году. В этих школах
преподавали жены офицеров, но они имели государственный статус и мы получили
аттестаты зрелости.
Я уже задавала вопрос. Что значит, была сложное положение у мамы?
Положение сложное было в том, что мама, практически не работала. Я приехал молодой и
крепкий парень, которого надо было кормить, и специальности у меня не было. Я пошел
на завод, учеником. И надо было жить на очень скромное содержание ученика, и мама
где-то подрабатывала. Кому-то она оказывала какие-то услуги. Покуда я не начал хорошо
зарабатывать, на приходилось худо. Сам факт, мне приходилось в шинели еще ходить
пару лет.
Когда Вы вернулись в Одессу, Вы с мамой не ходили на кладбище?
Нет, не помню. У меня в памяти осталось, когда мама умерла, похороны. Тогда я попал на
кладбище.
Мама похоронена на еврейском кладбище?
Да.
А бабушка Марьям?
Тоже на еврейском. Да, я теперь посещаю. Там, значит, на еврейском кладбище
похоронены бабушка Марьям, тетя Хана, тетя Дора, Илья. Там четверо наших. И жена моя
тоже там.
Бабушка умерла в 59-м году. Она не застала Натана?
Нет. Не застала. Я думал, что она застала, а она не застала. Он родился в 60-м?
Дело врачей? Что Вы об этом помните?
Ну, что я об этом помню. Это очень потрясло. Мы все были воспитаны в духе веры в
средства пропаганды. Когда впервые услышали об этом, то внутренне никак не могли с
этим согласиться. Это было как раз перед выборами, и все жители спрашивали: «Как же
так?» Это дело врачей так потрясло общество, что даже те, кто безоговорочно верили в
идеи социализма, сразу стали сомневаться. Если в 37-м году удалось убедить, что это
враги народа, то в 52-м большинство не верило. Мне кажется, что совсем отсталые
озлобленные люди могли поверить, что врачи могли пойти на такое.
А как 48-й год, время образования Израиля?
Я был в армии тогда. До нас туда информация доходила дозированная.
Оно прошло мимо?
28
Оно не прошло мимо. Понимаете, в послевоенные годы часто такие разговоры были, что
евреем недостаточно активно участвовали в войне. Что они были в Ташкенте. Что они
воевать не могут. Хотя среди раненых и награжденных было много евреев. И когда я
услышал о том, что Израиль успешно воюет, у меня появилось чувство гордости за своих
соплеменников, что они могут за себя постоять. Народ может за себя постоять.
В честь кого вы назвали сына?
В честь отца. Отца звали Нуся, а сына назвали Натан. Так принято у евреев, часто даже
достаточно первой буквы. Он с гордостью это имя носит. Он не частое. По-моему в
переводе с иврита это – победитель.
Когда Ваша жена окончила мукомольный техникум?
После 7-го класса. Она окончила его в 53-м году. Она 33-го года рождения.
А когда вы поженились?
В 56-м. Мы познакомились в 53-м, но ни у нее, ни у меня не было жилья. Мы решили с
родными, что мы будем снимать комнату.
Из какой она была семьи?
Папа где-то работал в промышленности, в Харькове.
Они не одесситы?
Они харьковчане. Когда завод ее дяди эвакуировался в Стерлитамак, дядя забрал их с
собой. Потом этот завод вернулся в Одессу.
А как мать оказалась на кировском заводе?
Потому что ее брат работал на заводе Кирова главным инженером. Им дали в
коммунальной квартире комнату.
Когда они приехали в Одессу?
Они приехали в конце 44-го года.
Сразу после освобождения?
Да, еще война шла. Одессу бомбили.
Она какое-то образование имела?
Да. Она была начитанная образованная женщина.
А чья была бабушка?
Мамина. С братом жила мать его жены.
Почему Рому перевели в еврейскую школу?
Она была недавно создана. Он сначала учился в 35-й школе. Но там было плохо с
дисциплиной. Решила невестка. Кроме того, в этой школе материальная база лучше.
Он учился в этой школе пятый, шестой, седьмой класс? В восьмой класс он уже пошел в
лицей?
Наверное, так.
29