А. Соломоник PhD (Израиль) Заметки о диакритических знаках и, в частности, о букве [ё] Общий семиотический абрис проблемы Диакритические значки (попросту, диакритики) были определены мною с точки зрения семиотики (науки о знаках) как добавочные к базисным значки системы. Они придают своим базисным основам новое значение, иногда значительно отличающее их от таких же знаков, но уже без диакритиков. Обычно знаки с диакритиками не считаются полноценными новыми знаками того же ранга и не включаются в начальный их список. Они рассматриваются как разновидность первоначального знака и обозначаются графически как дополнения к нему. Такой подход имеет множество практических приложений, которые иногда не принимают в расчет семиотические соображения общего характера, что приводит к спорам и недоразумениям. Например, русская буква [ё], введенная более 220 лет тому назад, до сих пор не признается большинством пишущих по-русски и не отмечается диакритическим значком – двумя точками над буквой ‘е’. По поводу употребления буквы [ё] ведутся нескончаемые дискуссии. Я не претендую на вынесение окончательного вердикта по этому вопросу, но надеюсь, что мои семиотические доводы внесут свою лепту в обсуждение данной проблемы. Название диакритические знаки относится, прежде всего, к значкам, которые сопровождают ту или иную букву национального алфавита, придавая ей иное произношение. Началось это с того, что в еврейский алфавит были включены только согласные буквы, а гласные, сопровождающие данный согласный, изображаются точками и черточками, с помощью которых они и читаются. Так, знак גчитается звуком [г], и эта буква входит в ивритский алфавит, где называется ‘гимел’. Чтобы прочитать эту букву с гласным звуком, например [га], надо под значком буквы ‘гимел’ добавить диакритический знак [ ̠]ג. Таким способом диакритические значки обеспечивают чтение на иврите гласных звуков до нашего времени. Но это – старейший алфавит; заимствовавшие его в свое время древние греки догадались добавить в алфавит специальные гласные 1 буквы. Все последующие алфавиты уже включали гласные буквы, соответствовавшие имевшимся в языке звукам. Такой способ изображения целых слогов сохраняется и сейчас в некоторых языках семитской группы, скажем, в гез-амхарском алфавите, которым пользуются некоторые племена в Эфиопии. Только там этот принцип усовершенствован – к согласной букве добавляются черточки в определенных местах. Одна черточка в отведенном для нее месте заставляет читать согласную букву со звуком [а], другая – со звуком [о] и т.д. Но большинство современных алфавитов данную стадию письма уже преодолели. И все же во многих языках имеются диакритики, присоединение которых к той или иной букве заставляет читать ее особым образом. Наиболее известны немецкие умляуты, две точки над гласными буквами ä, ö и ü, которые изменяют их произношение. Отметим, что буквы с умляутом не становятся отдельными буквами, которые включаются в алфавит как самостоятельные единицы. Они все включаются в сферу деятельности базисной буквы и трактуются как ее изотопы. Буквы с диакритиками просто отличаются своим произношением, и все. Их обособление заставило бы отвести им особое место в алфавите и в словарях, что привело бы к многочисленным неудобствам чисто лексикографического плана. Разумеется, они вносят неудобство самим своим присутствием на письме – приходится отнимать руку от бумаги и возвращаться к соответствующей букве, снабжая ее одной или несколькими дополнительными значками. Сегодня, когда бремя письма берет на себя компьютер и иные электронные приспособления, такое неудобство частично исправлено, но все равно диакритики вносят разноголосицу в такую строгую и упорядоченную систему знаков, которую представляет собой алфавит. Следует заметить, что диакритики имеются и в самых отлаженных современных алфавитах. Так, во французском языке циркумфлекс превращает ‘е’ в открытое [ε]. В румынском существуют две гласных буквы с циркумфлексом: â и î, они читаются звуком [ы]. “Хвостик” под буквой с – ç называется C-седиль. Буквы с с-седиль приняты в таких языках как французский, португальский, каталанский, окситанский; перед гласными a, o, u она читается звуком [s], в то время как без диакритика та же буква произносится [к]. Есть и другие диакритики в различных алфавитах; все они не превращают получаемый составной значок в букву алфавита. Думаю, что можно определить как диакритики цифры рядом с символом химического элемента, выделяющие тот или иной из его изотопов. Фактически, большинство химических элементов не существуют, так сказать, в чистом виде; они принимают вид изотопа элемента, обозначенного в таблице Менделеева единым знаком. Когда мы говорим об элементе в общем виде, мы используем именно этот значок. Когда же мы рисуем практическую картину превращений и 2 взаимодействий данного элемента, нам приходится применять знак того изотопа, который в данном превращении участвует, потому что каждый изотоп имеет свои существенные и только ему присущие свойства и характеристики. Так что общий знак кислорода – латинская буква О – превращается в 16О, в или в иной изотоп кислорода, известный химикам и подходящий для данной реакции. С семиотической точки зрения важно, чтобы диакритик был правильно записан по отношению к основному знаку; и еще следует отметить, что основной изотоп кислорода иногда обозначается без указания его изотопного номера. Его удельный вес в сравнении с другими изотопами огромен; так что, говоря об 16О, мы как бы говорим о кислороде вообще, сохраняя при этом его общий символ – о – без указания изотопного номера. 17О История буквы ё в русском языке Буква ё была введена в русский алфавит в XVIII столетии. В течение этого века шло бурное развитие национальной культуры, разбуженной нетерпеливой рукой Петра I. Еще при Петре была проведена реформа церковнославянской письменности в сторону ее секуляризации. Позднее была создана Российская Академия Наук во главе с княгиней Воронцовой-Дашковой. В ноябре 1783 года в ее доме в Петербурге состоялось одно из первых заседаний недавно возникшей академии. На нем присутствовали такие выдающиеся личности как Державин, Фонвизин, Княжнин, митрополит Гавриил и другие. Княгиня попросила присутствующих написать слово ёлка. Тогда проблема йотированных гласных не была еще решена и звуки [jo], [ja], [ju] писались самым разнообразным образом. Звук [jo] чаще всего изображался двумя буквами или, скорее, двумя значками – ьо, їô, ió, ио. Собрав разные написания слова ёлка, княгиня спросила: «А правильно ли писать один звук двумя значками?». Было решено ввести в русское правописание букву ё, которая бы однозначно читалась как [jo]. Так в русском письме появилась новая буква ё, которая вошла в алфавит. Она просуществовала более двух веков; были у нее периоды взлетов и паданий. На сегодняшний день можно сказать, что на практике она не прижилась. Большинство русскоговорящих людей, прекрасно зная о существовании этой буквы и о правилах ее произношения, пишут вместо нее букву е. То же происходит и с печатными текстами, в которых вместо ё тоже появляется е. Наиболее распространенным аргументом в защиту такого положения дел является то, что, мол, лень снова возвращаться и ставить диакритик, тем более, что любой грамотный человек легко поймет из контекста, когда надо читать слово со звуком [е], а когда со звуком [jо]. Но тогда зачем вся эта история затеяна и зачем включать в алфавит букву, которая не используется или используется чрезвычайно редко и непоследовательно? Кроме того, не всякий, читающий 3 тексты написанные по-русски, знает язык настолько хорошо, чтобы разгадывать загадки из контекста, в котором появляется слово. Множество людей, изучающих русский с нуля, как раз затрудняются в правильном произношении слов с буквой е, когда она читается как ё. В чем же дело? Отчего использование этой буквы вызвало столь многочисленные затруднения? Мне представляется, что при введении этой буквы были допущены две принципиальные ошибки. Во-первых, диакритик был приспособлен не к той основе, которая фонетически обслуживает данный сложный звук: в нашем случае речь идет об йотированном о [jo], а не об йотированном е [je]. Попробуйте произнести звуки [о] и [е] и проследите за положением губ и языка. При произнесении [е] губы растянуты, а язык поднят в кончикам нижних зубов. Когда вы произносите [o], губы вытянуты колечком вперед, а язык опуcкается вниз. То же происходит и при произношении йотированного [ jo]. Это теперь, по истечении двух веков использования буквы ё, мы привыкли привязывать ее к е-основе и она нам кажется совершенно естественной. Но, ведь, прежде абсолютно спокойно и правильно указывали ее происхождение от ‘о’. В перечне правописаний звука [jo], приведенного выше, мы не встречаем ее привязки к теперешней основе сложного звука. Более того, даже сегодня, передавая звучание иностранных слов с йотированным ‘о’, мы используем правильные сочетания звуков [й + о], например, в слове Нью-Йорк и в совершенно новом слове йогурт. Как можно в одно и то же время использовать совершенно разные написания для одного и того же звука? Второй принципиальной ошибкой мне кажется включение уже имевшейся буквы, но теперь уже с диакритиком, в качестве самостоятельной единицы в алфавит. Этот факт ведет к далеко идущим последствиям, которые не всегда выполнимы. Одно из них связано с основным принципом построения любого алфавита: каждый звук в языке должен иметь свою и только его обслуживающую букву. Но, как мы видим из только что приведенных примеров, этот принцип постоянно нарушается в отношении буквы ё. Второе неисполнимое требование: каждая буква языка, если она начинает слово, должна иметь отдельное представительство в толковых национальных словарях (то есть, ей должно быть выделено в таких словарях отдельное место). Вот передо мной два представительных словаря современного русского языка: Толковый словарь русского языка С.И. Ожегова и Н.Ю. Шведовой (1995) и академический Словарь русского языка (том 1, Москва, 1985). В первом из них словам на ё посвящен специальный раздел, и в нем 12 словарных статей-слов. А в академическом словаре вообще нет (!) раздела для этой буквы, и все слова, начинающиеся на ё, включены в алфавитном порядке в раздел для буквы е. 4 Недаром академик А.А. Реформатский писал сравнительно недавно, в 1937 году: «Есть ли в русском алфавите буква ё? Нет. Существует лишь диакритический значок «умлаут» или «трема» (две точки над буквой), который употребляется для избежания возможных недоразумений...»1 Что же теперь делать? Существует, по крайней мере, три варианта решения проблемы. Я не знаю, какой из них получит практическое предпочтение, и изложу их все. Первое и самое радикальное решение – это отказаться от буквы ё и заменить ее иной буквой, непохожей по форме на имеющееся в алфавите е. Тогда мы сумеем объединить в одной рубрике все бытующие сегодня правописания звука [jo]. Новая буква займет свое место в русском алфавите, а в толковых словарях представит все слова, начинающиеся с этой буквы, как в русских, так и в иностранных текстах, в одном месте. К недостаткам такого подхода можно отнести его радикализм – полный разрыв с существующей традицией, что чревато серьезными потерями в понимании прежних наработок и переделкой языковых навыков, существующих у нынешнего поколения. Впрочем, кажущаяся сейчас непреодолимость указанных препятствий, сильно преувеличена. Можно вспомнить, что проведенная большевиками реформа русского алфавита в 1918 году тоже была встречена в штыки самыми влиятельными представителями русской культуры (Бунин, Цветаева и др.), но со временем все привыкли к новому написанию и признали его практическую ценность. С течением времени привыкнут и к новой букве. Второй вариант менее радикален. Можно, не создавая новой буквы, исключить ё из алфавита и принять единое написание звука [jo] посредством двух существующих в алфавите йо. Это то, что было до предложенной княгиней Дашковой реформы, но тогда не было единообразия в изображении звука [jo]. В результате все слова с этим звуком выйдут из компетенции буквы е и перейдут в распоряжение буквы й, под началом которой и будут находиться. В этом случае мы пойдем по пути многих стран, в которых некоторые сложные звуки передаются не посредством одной особой буквы, а сочетанием из нескольких букв. Так, в английском сложный звук, передающийся русской ш, пишется двумя буквами – sh; а в немецком для его написания используются даже три буквы – sch. Такие сочетание существующих в алфавите букв для изображения сложных звуков сокращает количество букв в алфавите и не создает особых сложностей при чтении. Недостатком данного варианта, с моей точки зрения, будет нарушение принятого в русском алфавите принципа изображать 1 Цитируется по http://www.gramota.ru/class/istiny/istiny_7_jo/ (апрель 2014). 5 любой звук (даже сложный) посредством одной буквы. Этот принцип отличает русское письмо от других систем письменности в лучшую сторону, и отказываться от него в пользу одного исключения из правил было бы неразумно. Наконец, третий вариант – оставить все как есть. Он консервативен и кажется нелепым в свете высказанных ранее соображений. Однако большинство существующих конструкций в нашей жизни поневоле приспосабливаются к нелепостям в реализации заложенных при их инициации соображений. Увы! – принцип “Die erste Kolonne marschiert, die zweite Kolonne marschiert...» не всегда исполним на практике; и с минимальными несоответствиями предложенных заранее планов приходится мириться. Тем более, если в целом их внедрение оказалось успешным. То же самое происходит и с национальными алфавитами. Они всегда используются с отклонениями от заранее продуманных чертежей. Общеизвестны колоссальные огрехи английской письменной системы. Они, тем не менее, не помешали странам, которые ее применяют, благополучно развиваться и создавать великолепные литературные шедевры. Простим и русскому алфавиту небольшую погрешность с буквой ё. Она не очень мешает созданию культурных ценностей самого высокого ранга. Хотя…, неполадки с буквой ё, все-таки, огорчительны; и, может быть, кто-то придумает всех устраивающее решение по данной проблеме. 6