Карлсон Ю. В., Пятигорск. К ВОПРОСУ О СТРУКТУРЕ

К ВОПРОСУ О СТРУКТУРЕ ПОВСЕДНЕВНОСТИ
С ПОЗИЦИЙ СОЦИАЛЬНО-ФИЛОСОФСКОГО АНАЛИЗА
Ю. В. Карлсон
Пятигорский государственный лингвистический университет
Пятигорск
В статье рассматривается феномен повседневности, обозначается его отличие и
сходство с категорией бытия. Также приводится попытка эксплицировать в общем виде
структуру и структурные элементы повседневности основываясь на работы: Гегеля,
Шюца, Гуссерля, Броделя, Ле Гоффа, Касавина, а также работы некоторых современных
исследователей.
Ключевые слова: повседневность, структура повседневности, структурные
элементы, константы, категории, сущность.
О том, что обыденная, повседневная жизнь может и должна быть
рассмотрена с философских позиций, говорили многие философы. Так,
Мишель Монтень, французский писатель и философ эпохи Возрождения уже в
1580 г. определил, что: «Вся моральная философия может быть с таким же
успехом приложена к жизни повседневной и простой, как и к жизни более
содержательной и богатой событиями: у каждого человека есть все, что
свойственно всему роду людскому» [6, С.21].
Вклад в исследование повседневной жизни человека внесли
феноменологи, философы-экзистенциалисты, последователи «философии
жизни», а затем и социологи повседневности. Историки также активно
занимались исследованием повседневности. Сегодня повседневность является
чуть ли не самым популярным предметом исследований самой различной
направленности.
Понятие «повседневности», если рассматривать его с позиций социальнофилософского анализа, близко философской категории бытия. Объединяет их
то, что оба понятия обозначают существование, нахождение в мире. Однако, с
той разницей, что бытие понимается как разграничение на реальное и
идеальное, в то время как повседневность предполагает всегда реальное
существование в мире. Cуществование в повседневности человека непременно
первично по отношению ко всему остальному. Бытие - это «совокупность всего
сущего в мире, мир в целом» [14, С.56]: процессы, события и вещи, идеи,
ценности, понятия и т.д. в самом широком смысле, в то время как
повседневность центрирована вокруг человека. Смысл бытия проявляется как
раз в «наличности» человеческого существования (Хайдеггер). Т.о.
«повседневность» понимается как человеческое бытие, бытие человека и
человечества.
Единого подхода к исследованию повседневности не выявлено, скорее
можно говорить о множестве трактовок как самой повседневности, так и
подходов и методологических особенностей, но есть попытки выявления и
описания структуры повседневности и онтологических основ этого феномена.
Современные исследователи повседневности Касавин и Щавелев
отмечают: «Философия и гуманитарные науки постоянно делают
повседневность в ее разных формах объектом своего исследования, постоянно
колеблясь между низведением повседневности к рутинному сознанию и
практике и возвышением ее до интегрального мифоподобного горизонта,
свойственного современности» [2, с. 9 ].
Что касается исследований структуры повседневности с позиций
социально-философского анализа важное значение имеет здесь рассмотрение
таких аспектов как «множественность жизненных миров» (Джеймс, Гуссерль,
Шюц), сознание как источник «акцента реальности» (анг. accent of reality),
«естественная установка», априорное знание, идеализация, мышление,
действие, интенциональность сознания (Гуссерль, Шюц); habitus (М.Мосс,
Н.Элиас, П.Бурдье) и другие.
Повседневность в силу своей очевидности, само собой разумеющегося
фактора предстает как нетематезируемая область для индивида, погруженного
в свою повседневность, и ускользает от его рефлексии.
С одной стороны, повседневность – это некая социальная реальность,
имеющая свои законы и принципы (Бергер П., Лукман Т.), однотипная,
повторяющаяся изо дня в день, а с другой стороны, трансформирующаяся под
влиянием каждодневных изменений, она определяется некими структурными
элементами, имеет определенные дефиниции. Таким образом, в пространстве
повседневности происходит переплетение различных порядков.
Понятие «структуры повседневности» было введено в научный оборот
французским ученым Фернаном Броделем [1], который предпринял подробное
и многомерное описание самых разнообразных сфер материальной,
повседневной жизни людей 15-18 вв.: жилища, одежды, моды, интерьера,
техники, предметов роскоши, орудий, денежных средств, планов деревень и
городов, питания, цен на зерно, пищу и напитки, излишнее и обычное и др.
Вещи, которые кажется не имеют между собой тесной связи, не находятся в
корреляции, но рассмотрение всего этого происходит всегда с одной целью:
отыскать «правила, которые слишком долго удерживали мир в довольно трудно
объяснимой стабильности» [1, С. 38].
Далее он отмечает: «в самом деле мы, прибываем здесь не просто в сфере
вещей, но в сфере «вещей и слов», понимая этот последний термин шире его
обычного смысла. Речь идёт о языках культуры со всем тем, что человек в них
привносит, вводит постепенно, бессознательно становясь пленником этих
языков перед лицом своей повседневной чашки риса или своего ежедневного
куска хлеба» [1, С. 356]. Играют свою роль и цивилизации – странные
совокупности материальных ценностей, символов, иллюзий, причуд и
интеллектуальных построений. (...) вплоть до самых глубинных пластов
материальной жизни устанавливается нарочито усложненный порядок, в
котором участвуют подсознание, склонности, неосознанное давление со
стороны экономик, обществ, цивилизаций» [1, C. 356]. Исследование Броделя,
на первый взгляд, кажущееся только историческим исследованием, выводит на
уровень более глубокого понимания сути вещей, дает представление о
символическом консорциуме человечества.
Жак Ле Гофф, осмысливая культуру Средневековья, утверждал:
повседневность «особенно нуждается в дефинициях, ибо по природе своей не
имеет четких границ» [3, С.5]. Им выделяется несколько объектов
исследования: чудесное, пространство и время, тело, литература и мир
воображаемого, сновидения. Генри (Анри) Лефевр в своей теории
повседневности выделяет такие категории: тотальность, реальность,
отчуждение, пережитое, спонтанное, неоднозначное, практику [17, C. 32].
В современных исследованиях повседневности [2, 4, 5, 7, 8, 9, 10, 11, 12,
13, 15, 16] поиск структуры повседневности и её структурных элементов
продолжает занимать значительное место. Такие элементы у разных авторов
имеют различные названия - константы, категории, дефиниции, детерминанты,
фундаментальные единицы, но все работы содержат попытку зафиксировать
«ускользающую от рефлексии сущность» повседневности. Обратимся к
некоторым из них. Выделим некоторые из таких исследований.
Одна из современных исследователей феномена повседневности
Профессор Марковцева О.А. (Ульяновск) пишет: «феномен «повседневность»,
презентируется такими базовыми её структурами, как непосредственность,
экзистенция, опыт, смысл, язык, знак, текст. Их целостность устанавливается
в качестве основания повседневного бытия, условием которого является само
сознание человека» [5, С. 111].
Другую классификацию повседневного предлагает современный
петербургский исследователь В. Д. Лелеко [4]. В повседневности «как особой
модальности человеческого бытия» особое место он отводит пространственновременным характеристикам. На их фоне он раскрывает культурные смыслы
основных зон повседневного пространства, среди которых главными выделяет:
тело человека, дом как локус пространства, поселение как ареал-максимум
повседневного пространства.
Исследователи П. Станкевич, И. П. Полякова (Липецк) утверждают:
«Содержание повседневности раскрывается в детальном анализе специфики
социальной и индивидуальной характеристик (...) четырех элементов» [13, С.
81]. К таким элементам они причисляют: деятельность (повседневность
художника, поэта, ученого, музыканта и т. д. существенно различается),
потребность, сознание и способность. «Целостность повседневности скрыта в
гармонизации, с одной стороны, всех ее сфер (профессиональной деятельности,
деятельности в быту и отдыхе), а с другой – внутри каждой из сфер на основе
своеобразия четырех обозначенных элементов» [13, С. 81]. Авторы считают,
что именно такой подход позволяет определять феномен повседневности как
социально-философскую категорию, раскрыть сущность, содержание и
целостность этого явления.
Повседневность может рассматриваться в качестве универсального
основания человеческой культуры. Такую попытку исследования предприняла
И.В. Сохань (Томск, Санкт-Петербург), особую роль уделяя исследованиям
табу как началу человеческой культуры; телесности как главному
организующему принципу повседневности; социальным утопиям; роли
культурного героя в повседневности и игре как основной форме повседневного
опыта [11]. В своих последующих исследованиях Сохань И.В. выделяет в
качестве одного из важных элементов повседневности челокека - пищу и
исследует связанные с ней нормы, практики и традиции [12].
Николаева
Е.В.
(Москва)
рассматривает
повседневность
в
неотрадиционном русле и выводит несколько категорий повседневности,
называя их традиционными для российской культуры [7]: категорию Начала,
Переходности, Истории, Государственности, Земли, Слова, Соборности.
Некоторые современные исследователи видят особенно значимым
рассмотрение повседневности в контексте коммуникативного пространства и
языковой практики. В монографии Н.Л. Новиковой «Повседневность как
феномен культуры» [9] обосновывается смыслосодержание обыденного,
повседневного жизненного мира человека, структура социокультурного
пространства повседневности. Автор рассматривает его как пространсто
быта, предметного мира, пространство повседневной рефлексии,
пространство переживаний человека [8, С. 33]. Она так же выделяет особую
роль языка в конституировании повседневности; важное место в исследовании
отводится «языковому поведению человека» [8, С. 102].
Исследователь Н. Л. Чулкина (г. Москва) выделяет следующие базовые
концепты повседневности: дом (жилище); семья (дом); работа, учеба; отдых,
досуг, развлечения [15]. И также как Новикова рассматривает повседневность в
контексте языковой картины мира: как «концептосфера русской
повседневности» воплощается в ассоциативно-вербальной сети языка.
Плетнёва Е.В. (Волгоград), анализируя повседневность в русской и
французской языковых картинах мира, выделяет «метафорические поля для
исследования» [10]: гастрономию, кухонная утварь, костюм, интерьер,
бытовые постройки.
Для поиска содержания категории «повседневность», и ее «differentia
specifica» современные исследователи Касавин и Щавелев предлагают условно
развести эту категорию «на два плана её смыслообразующих коннотаций объективный и субъективный» [2, С.10]. В качестве первого подхода они
выделяют «онтологический, т.е. телесно-поведенческий, предметно-вещный,
деятельностно-событийный». В качестве его характеристик отмечаются:
безусловная необходимость для каждого человека; безальтернативность;
неизбежность; повторяемость, цикличность, ритмичность; замкнутость
(оконтуренность) типичных пространств повседневности; консервативность
обыденных начал жизни и форм культуры; устойчивость; усреднённость;
массовидность; приватность.
Другой подход обозначен ими как психолого-эпистемологический и
призван отразить «субъективные измерения (...) тех же самых её отличительных
характеристик» [2, С.12].
Таким образом, мы предприняли попытку экспликации структуры и
структурирующих элементов повседневности, чтобы показать, насколько они
могут разниться в рамках одного социально-философского подхода. На наш
взгляд, особое значение сегодня может приобрести поиск таких
фундаментальных
категорий
повседневности,
которые
в
разных
социокультурных сообщностях, культурах имеют свое вариативное
содержание.
Литература.
1. Бродель Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм XV – XVIII вв. В 3-х тт.
- Т.1. Структуры повседневности: возможное и невозможное. - М.: Весь мир, 2007. – 592 с.
Ле Гофф Ж. Средневековый мир воображаемого. - М.: Прогресс, 2001. - 440 с.
2. Касавин И.Т. Щавелев С.П. Анализ повседневности.- М.: Канон, 2004.- 432 с.
3. Ле Гофф Ж. Средневековый мир воображаемого. - М.: Прогресс, 2001. - 440 с.
4. Лелеко В.Д. // Теория культуры / Под ред. С.Н. Иконниковой, В.П. Большакова. - СПб.:
Питер, 2008. - С.342 - 381
5. Марковцева О.А. Повседневность как бытие человека в мире // Весник ОГУ № 6 /июнь
2006. – Том 1. – С. 111 - 117.
6. Монтень М. Опыты. Избранные произведения в 3-х томах. - Tом 3. Пер. с фр. - М.:
Голос, 1992. - 416 c.
7. Николаева Е. В. Неотрадиционализм в культуре повседневности (российская версия к.
XX века): Дис. ... канд. культурологических наук: 24.00.01, Москва, 2004. - 170 c.
8. Новикова Н.Л. Культура повседневности: теоретический аспект. - Саранск: Крас.Окт.,
2004. - 164 с.
9. Новикова Н.Л. Повседневность как феномен культуры. Саранск: Изд-во
Мордов.университета, 2003. - 120 с.
10. Плетнёва Е. В. Метафора повседневности в русской и французской языковых картинах
мира ("Гастрономия", "Костюм", "Интерьер"): дис. ... канд. филол. наук: 10.02.20., Волгоград,
2006. - 280 с.
11. Сохань И.В. Повседневность как универсальное основание человеческой культуры:
Дисс. канд.филос.наук: 09.00.13, Томск, 1999. - 124 c.
12. Сохань И.В. Повседневные практики конструирования человека: пища //
Конструирование человека: сб. трудов Всерос. науч. конф. с межд. участием (Томск, 16-18
июня, 2008). - Томск: ТГПУ, 2008. - С. 65-69.; Сохань И.В. Пища. Еда. Застолье // Человек,
2009. - № 3.- C.115-125; и др.
13. Станкевич Л. П., Полякова И. П. Феномен повседневности: сущность, содержание и
целостность // Философия и общество. - № 2. - 2009. - С. 72 - 81
14. Философский энциклопедический словарь. - М.: Инфра-М, 2005. - 576 с.
15.
Чулкина, Н. Л. Концептосфера русской повседневности как объект
лингвокультурологии и лексикографии: диссерт. ... доктора филол. наук: 10.02.01, Москва,
2005. - 345 c.; Чулкина, Н. Л. Мир повседневности в языковом сознании русских:
лингвокультурологическое описание (монография). - М.: УРС, 2007. - 258 с.
16.
Gil Thomas. Kulturphilosophie des Alltags. - Berlin: Berlin Verlag A. Spitz, Nomos, 1999.
- 186 s.