Светлана Шакирова - Belintellectuals
advertisement
http://www.genderstudies.info/social/s19.php Светлана Шакирова ТОЛКОВАНИЯ ГЕНДЕРА Опубликовано: Пол женщины Сборник статей по гендерным исследованиям. Алматы: Центр гендерных исследований. 2000 Данная статья посвящена истории понятия гендер. Как оно возникло, почему и с каким эффектом менялось, что представляется наиболее проблематичным в его теоретизации, почему оно до сих пор не получило адекватную лингвистическую и философскую оценку в отечественном феминизме? Американский термин "гендер", как известно, породил противоречивый комплекс идей и концепций феминистской ориентации. Однако там, где все понятно социологам, возникло много вопросов у философов и культурологов. С тем, что проповедует феминистская Америка, не соглашается феминистская Европа и третий мир. Нельзя с уверенностью утверждать, что напряжение между американскими теориями гендера и европейскими теориями сексуальных различий возникло только из-за гипертрофированного увлечения первых собственным неологизмом. В том, что многие неанглоязычные феминистские теоретики упорно не принимают гендер, кроется другая причина - различие в объяснении природы пола, половых различий и неравенства женщин. В последнее десятилетие гендер укрепился и в кругу феминисток СНГ. Идет медленная институализация гендерных исследований в науке, университетах. Женское движение, не задумываясь о высоких материях, активно распространяет идеологию гендерного равенства. На фоне единодушия практиков появляются однако скептики от теории, говорящие как о лингвистической неуместности английского слова гендер в русском языке, так и о концептуальных пределах гендера. Эта статья задумывалась как более или менее беспристрастный экскурс по феминистским теориям с целью выявления многообразия толкований гендера. В процессе работы оптимизм по поводу этого термина угасал, но приходило понимание того, что когда исчерпаны все возможные смыслы гендера, для теоретизации полового неравенства применяются другие концепты и подходы. Гендерный скепсис подогревается также и осознанием текущего состояния феминизма как идеологии. Феминизм в последнее время переживает системный кризис идентичности. Симптомами этого кризиса в политической сфере можно считать неудачи глобального феминизма в политике, отторжение женского элемента политическим истеблишментом, какими бы успешными и своевременными ни казались усилия ООН по "гендерному мэйнстримингу», гендерной сензитивности» и т.п. В практике женского движения кризис идентичности проявляется в том, что несмотря на многообразие форм и течений феминизма (я смогла идентифицировать 22), на Западе и у нас феминизм продолжает ассоциироваться с либеральным и радикальным течениями. Если следовать мысли Зиллы Айзенстайн о "радикальном будущем либерального феминизма" в Америке (заметим, и повсеместно, где он актуализировался), в практике женского движения все равно существует устойчивый мыслительный образ некоего нормального, правильного, умеренного женского движения и внутри него особенно радикального феминизма. Почему феминизм неэквивалентен всякой организованной целенаправленной деятельности по улучшению положения женщин? И хотя в последнее время наши журналисты упорно именуют всех активисток феминистками, далеко не всем общественницам близок феминизм. О чем это говорит? Упорство невосприимчивости к феминизму, к его, так сказать, всеобщности, общечеловеческой направленности (хотя об общечеловеческом говорить в эпоху постмодернизма просто неприлично), видимо, вызвано серьезными заявлениями самого феминизма о природе своих ценностей. Американские феминистки признают, что помимо гуманитарного, демократического и культурного потенциала, феминизм обладает довольно скверным свойством. Он есть часть глобальной колониалистской политики в условиях, когда мир перестал быть двухполюсным и у нас на глазах устанавливается единый мировой порядок. Порядок, которому уже, очевидно, ни Россия, ни, естественно, Казахстан, воспрепятствовать не в силах. В условиях рынка феминизм лишается своего воинственного голоса: на рынок поставляются сглаженные, нормализованные образцы западного феминизма, лишенные прежде всего политического содержания, На дискурсивном уровне феминизм функционирует прежде всего как борьба за равноправие и протекционизм со стороны государства женскому населению во всех сферах его активности: за квоты в политике, пособия в социальном обеспечении, создание благоприятного климата на работе против сексуальных домогательств и пр. Создается образ феминистки в политике, который удивительным способом показывает, как можно обезвредить феминизм, если придать ему вполне рыночные, популярные черты. Хиллари Клинтон олицетворяет сегодня успех американского (читай глобального) феминизма: "она белая, умная, решительная, она-профессионал; у нее есть дочь, но она уделяет ее воспитанию не всё свое свободное время; она действует независимо и сосредоточена на власти, она сохраняет свою девичью фамилию"1. Семь нелегких лет существования под своим стеклянным потолком - быть женой президента, научили ее стремлению к покорению больших высот. Ничего, что она холодная гордячка и не знает жизнь простых людей... Успешная женщина и феминистка нередко на языке масс медиа работают как синонимы, хотя нам известно, что, как правило, нигде, ни в одной стране мира феминизм не ассоциируется в обыденном сознании с достижением общепринятого жизненного успеха. Скорее с маргинальными или альтернативными формами существования. 3. Айзенстайн утверждает: "Я не думаю, что можно найти сегодня такое место на земле, где феминизм был бы доминирующим дискурсом. В масс медиа США более всего засвечиваются дерадикализованный радикальный феминизм и неоконсервативная версия либерального феминизма, /а сама/ феминистская активность проявляется в виде большого числа разнообразных маргинальных политик"2. Коммерциализация феминизма привела к чрезмерной виктимизации женщин. Закрепление статуса жертвы, многократно умноженное СМИ через дискуссии об изнасилованиях, сексуальных домогательствах, порнографии и сексизме, дает обратный эффект. Многие женщины говорят, что их тошнит от запугиваний и напоминаний позаботиться о своей безопасности. Виноват ли феминизм в том, что он взят в заложники масс медиа? Что он подается на экраны ТВ в претенциозных форматах программ "Я сама" или нашего "Бабьего царства"? Нередко раздаются голоса о том, что пора строить феминизм силы, а не феминизм жертвы. К сожалению, феминизм часто представляется обществу как серьезная, озлобленная или просто тоскливая теория. Думаю, не обязательно, занимаясь феминизмом, сохранять выражение вселенской боли, страдания или отчаяния. Боевитость, задор, оптимизм, яркие эмоции, спонтанность и непредсказуемость, пассионарность и как божий дар - харизма, наверное, этого сегодня не хватает имиджу феминисток. Кризис идентичности феминизма проявляется также в эпистемологическом плюрализме, прежде всего в умножении смыслов ключевого понятия феминистской методологии - гендер. В "Энциклопедии феминизма" Татл, как помнится, говорится о трехстах определениях феминизма. Думаю, при желании и усердии можно было бы набрать не меньше определений гендера, вернее не самих определений, а подходов к его пониманию. Несколько примеров. Всё начиналось с самой простой дихотомии sex/gender, далее гендер понимается как социальный конструкт пола, затем - как социальный институт, шире - сеть властных отношений, затем специфичнее - идеологическая система, поддерживающая принудительную гетеросексуальность. Постмодернизм вносит новое понимание гендера как технологии, репрезентации или составного эффекта дискурсивных и визуальных репрезентаций и, наконец, гендер понимается как перформанс, не связанный ни с биологическим, ни с социальным полом. Феминизм как идеология и как политика представляет собой мозаику, собираемую разными представительницами, или лоскутное одеяло, выполняемое разными мастерицами. Собранный из противоречивых и часто конкурирующих элементов, этот конгломерат в итоге можно назвать интеллектуальным и социальным продуктом высокой пробы. С точки зрения демократии и плюрализма идей. Кризис идентичности феминизма усугублен мощным влиянием постмодернизма. Чуть ли не плохим вкусом и теоретической невинностью считается сейчас в продвинутом гендерном сообществе употребление в единственном числе таких существительных, как феминизм, женщина, женская сущность, женское движение. Это эффект эпистемологического спора между эссенциализмом и постмодернизмом, проблематизировавшего различия. В эпоху постфеминизма, когда не найдены материальные носители женской идентичности, женского интереса, женской природы и сущности, когда празднуется индивидуализм, с одной стороны, и признается, что идентичность личности определяется целым набором статусов, таких как преимущественно врожденные признаки: класс пол раса этничность религия индивидуально достигнутый статус: уровень образования род занятий профессия семейное положение родительские функции престиж богатство власть затруднительно объявлять в политической повестке достижение справедливости для всех женщин, улучшения положения всех женщин. Равенство для всех неосуществимо. Феминизм сознательно сужает рамки, признавая, что в принципе он не выражает интересов всего женского населения, так как оно неоднородно и, как правило, безразлично к феминизму. Это стратегический уровень мышления. Тактически же феминизм вынужден артикулировать потребности всего женского коллективного субъекта. Внутри американского женского движения классические конфликты относительно всеобщности целей, как известно, проявились сначала в виде недовольства черных феминисток и лесбиянок, не вписавшихся в конвенциональный круг привилегированного субъекта феминистской деятельности. Первые обвинили феминизм в "белом солипсизме", вторые - в гетеросексизме; вдобавок женщины индейского происхождения отрицали культурное основание феминистского мировоззрения - критику бинарности женщина/мужчина, природа/ культура, хаос/порядок, эмоциональное/рациональное. В их культуре, как оказалось, отсутствует сущностное неравенство полов. Проблема самоидентификации и мультикультурализма в определении феминистских задач привела к умножению как форм женского активизма, так и специализации внутри гендерных исследований. Идентификация феминистки вообще всегда была острым вопросом. Как ответить на простой вопрос: что для вас феминизм? Как Ребекка Уэст, "когда не даёшь вытирать о себя ноги" или как пошутили минские студенты, "когда не даёшь"?.. Моё собственное определение феминизма таково: это осознанная необходимость (= свобода) доказывать своё Я в мужском мире. Несомненно следующее: принятие нами смешанности, многозначности самооценок созвучно демократическому плюрализму. Нестабильность и гибридность представляют больше свобод. В политике конкретная идентификация общественного движения определяет и содержание, и форму его практических действий. Но ригидность в защите самоидентификации часто трагична (Чечня, Югославия). Не менее противоречивым и сложным, чем политическая корректность и мультикультурализм, является вопрос о сексуальности. Что означает сексуальность для феминизма и гендерных исследований? Что она для конкретной личности? Сегодня сексуальность понимается как спектр возможностей проявления индивидуальности, а не просто как выбор между гетеро-, би- или гомосексуальностью. Все соглашаются, что сексуальность не менее социально сконструирована, чем гендер. Первая критика в адрес "гетеро-феминисток" прозвучала в начале 70-ых так: "она спит с врагом". Возникло понятие "политически корректной сексуальности"; многие женщины экспериментировали с бисексуальностью. Это не только ослабляло их "вину" быть "служанкой врага", но и укрепляло само понятие равенства. Развенчав "миф о вагинальном оргазме", они выступили в защиту женского тела, апофеозом чего стала массовая кампания в СМИ против порнографии. Эти активистки придавали иной смысл сексуальной революции того времени и понятию сексуальности в целом. В начале 70-ых годов женская сексуальность рассматривалась как секс между женщинами или как секс без пенетрации. Открытие клиторального оргазма и политически окрепшая идеология лесбийства позволили говорить о сексуальности без участия мужчин. Более того, сексуальное желание дополнилось новыми смыслами: лесбиянки, практиковавшие садомазохизм, и пары "butch-fernme" задавали вопрос: Чего хочет женщина? Что такое женщина? Существует ли понятие "женщина"? Понятия женственности и мужественности не менее проблематичны. М. Гарбер, представляющая позиции культурного феминизма, в своей книге о трансвеститах и транссексуалах "Запасные части. Хирургическое конструирование гендера" замечает, что границы феминности определяются намного легче, чем границы маскулинности. Например, "стать мужчиной" означает стать взрослым, а "стать женщиной" - отдать, подчинить свою сексуальность мужчине. М. Виттиг утверждала, что поскольку быть женщиной в традиционном понимании неизбежно означает обслуживать мужчину, принадлежать ему, все женщины должны хотеть быть лесбиянками. Дихотомия пол биологический/пол социальный постепенно вызывает сомнение. Успехи медицины свидетельствуют о неверности тезиса о том, что общество изменчиво, а биология неизменна. Мужчины, оказывается, могут вынашивать детей, дети - рождаться из пробирок. Радикальный подрыв всякой сексуальной идентичности лежит в дискуссии о транссексуальности. Дж. Раймонд утверждает, что если такие операции производят, значит, различия между полами все же существуют, и они значимы. М. Гарбер, наоборот, верит, что медицина в конечном итоге может разрушить понятие пола. Дениз Райли в книге "Мое ли это имя?" заметила, что невозможно быть каждую минуту женщиной. Женщина наедине с собой, вне общения, вне чужого взгляда, вне контроля - кто она? - женщина или личность без идентификации по полу? Ведь женщина или мужчина - это не все, чем является человек. Таким образом, можно сказать, что политическая, культурная и сексуальная самоидентификация женщин деконструирует основное, генеалогическое понятие феминизма - женщина/ы. На логически вытекающий вопрос "Если более не существует женщин, как же нам быть с женской политикой?" есть достаточно циничный, как все в политике, ответ: "Притворяйтесь, что вы женщины, даже если вы верите в то, что это неустойчивая или несуществующая категория"3. Вот так. Теоретическое самоубийство? Поздравьте себя, феминистки, что вы зачеркиваете себя как реальность. Однако попробуйте сказать кому-либо вне контекста теоретизирования, что слово "женщина" пустая абстракция... На это Лаура Ли Дауне резонно заметила названием своей статьи "Если женщина всего лишь пустая категория, тогда почему я боюсь гулять одна по ночам?"4. В 90-ые годы в гендерные исследования пришли мужчины. Их волнуют параллельные темы: социально сконструированная маскулинность, множественность маскулинностей за пределами так называемой гегемонной маскулинности, описываемой распространенным образом: белый гетеросексуальный мужчина среднего класса. Оспариванию и дестабилизации подвергается уже мужественность. Остается один шаг к завершению ло!ической схемы; если понятие "женщина проблематично, значит конструкт "мужчина" так же эфемерен? И всё? И что это даёт для практики? Вспоминаются слова Вольтера о том, что ни один философ не изменил нравов даже на своей улице. Или изречение Витгенштейна "Философия оставляет все, как есть". Перейдем теперь собственно к эпистемологической истории гендера5. Появлению в 60-70-ых годах собственно гендерной концепции предшествовало длительное развитие идей и понятий в европейской и американской психологии, медицине, сексологии, антропологии. С конца прошлого века разные ученые задавались вопросом, как человек приходит к осознанию своей половой принадлежности, какова природа половых различий, связан ли пол с гениальностью, сумасшествием и прочими психическими характеристиками. Основной вклад в эти области сделаны Фрейдом, Крафт-Эбингом, X. Эллисом. В 20-ые годы началось развитие биохимической и физиологической эндокринологии; из сравнительной психологии выделилась психобиология половых различий. В 50-ые годы появилась гипотеза о гормональном, хромосомном и нейро-диморфизме полов. С 60-ых годов начали практиковать хирургические операции по смене пола. В феминизме дискуссии о половой идентичности оформились в спор между биологическим детерминизмом и социальным конструктивизмом. Фраза Симоны де Бовуар "Женщиной не рождаются, ею становятся" ("Второй пол", 1949) стала точкой отсчета в истории феминистского применения гендера. Пол /гендер В 1958 г. в университете Калифорнии в Лос-Анжелосе открылся центр по изучению гендерной идентичности, занимавшийся проблемами транссексуализма. Сотрудник этого центра психоаналитик Роберт Столлер обобщил результаты многолетней работы в нескольких книгах, и он же впервые ввел в научный оборот понятие "гендерная идентичность" в 1963 году на международном конгрессе психоаналитиков в Стокгольме. Концепция гендерной идентичности строилась на разделении биологического и культурного: пол относится к биологии (гормоны, гены, нервная система, морфология), а гендер -к культуре (психология, социология). Параллельно с группой Столлера с начала 50-ых годов американские психоэндокринологи Джон Мани и Анке Эрхардт развивали концепцию половой идентичности. Их книга "Мужчина и женщина, мальчик и девочка" (1972) стала позднее популярным учебником для студентов университетов и колледжей. Концепция пола и гендера произвела эффект разорвавшейся бомбы. Так, для сравнения, если в период с 1966 по 1970 г.г. в американском библиографическом указателе по социологии понятие "гендер" не упоминалось ни разу, то в 1981-1985 г.г. дается 724 ссылки на это слово. В указателе по психологии - соответственно 50 и 1326 ссылок. Рост популярности гендерной концепции объяснялся прежде всего идейным влиянием феминизма с середины 70-ых годов, Концепция хорошо объясняла самые разные проблемы : генетические различия математических способностей мальчиков и девочек; половые различия в нервных процессах; сравнительное изучение поведения животных и человека; причины мужского господства в науке; сексистские структуры языка; споры о социобиологии; сходство сексизма и расизма. Однако постепенно нарастает сомнение в универсальности бинарной пары пол/гендер, обозначаются эпистемологические пределы применимости концепции. Здесь я прерву историю развития "гендера" как понятия, чтобы сделать методологическое отступление. Половое неравенство, как любой социальный феномен, может анализироваться тремя способами: на уровне метатеории, теории среднего уровня и прикладной методологии. Понятно, что самый широкий тип теоретизирования представлен на уровне метатеорий типа марксизма, психоанализа, постструктурализма. Этому уровню соответствуют различные течения феминизма, возникшие в результате "браков" последнего с основными политическими и философскими идеологиями. Упрощая, можно сказать, что марксистский феминизм для объяснения структурного неравенства полов использует класс, психоаналитический - бессознательное, радикальный - женскую сексуальность, черный - расу, постколониальный -этнос, культурный феминизм - женские ценности и т.д.6. С. Ушакин выделяет три главных типа теоретического фундаментализма в исследованиях пола: биологический (3. Фрейд), структурный (Т. Парсонс и М. Мид) и символический (М. Фуко, Ж. Лакан и др.)7. На среднем уровне концепция гендера кооптируется социальным конструктивизмом и теориями сексуальных различий. Прикладные методологии количественных и качественных исследований представляют третий уровень теоретизирования, для которого гендер есть прежде всего способ интерпретации данных. Остановимся подробнее на теориях среднего уровня. Социальный конструктивизм Надо заметить, что разделение на пол и гендер долгое время не вызывало теоретических возражений ни у ученых, ни у практиков женского движения. Последним он помогал отстаивать свои взгляды против царившего повсеместно биологического детерминизма с тезисом о естественной природе половых различий. О том, что понятия "природа", 'биологический пол", "женское тело", "сексуальность" так же социально сконструированы, как и понятия "культура", "социальный пол", "общество", тогда еще не задумывались. Было удобно объяснять подчиненный статус женщины влиянием патриархата, империализма, капитализма, расизма, истории и языка. К 80-ым годам дихотомия пол/гендер постепенно теряла первоначальную привлекательность. Этому во многом способствовало знаменитое эссе Гейл Рубин "Обмен женщинами" (1975). Гейл Рубин, Адриенн Рич, Моник Виттиг: гендер как идеологическая система, поддерживающая принудительную гетеросексуальность Применив идеи Маркса и Фрейда в прочтении французского психоанализа и структурализма, выпускница Мигичанского университета Г.Рубин предлагает концепцию поло-гендерной системы, трансформирующей биологическую сексуальность в продукты человеческой деятельности. Деление общества на мужчин и женщин служит прежде всего экономическим потребностям традиционного общества в концентрации материальной и символической власти в руках старших мужчин. Этому служат гетеросексуальные отношения, закрепленные браком. Используя идеи Леви-Стросса о структурах родства, Гейл Рубин показала, что инструментом соблюдения экзогамии и мира между племенами в патрилинейном обществе являлся обмен женщинами. Из того, что женщины имеют покупательную стоимость и их можно использовать в торговле между мужчинами, и возник социальный порядок, который мы имеем по сей день. По сути это мужской гомосоциальный контракт, конструирующий два пола как различные, неравные и при этом комплементарные. Это система власти, направленная на концентрацию материального и символического капитала в руках отцов, то есть старших мужчин, для контроля над молодыми мужчинами и женщинами. Семья является местом власти, охраняющей благосостояние мужчин, а гетеросексуальность есть институт, поддерживающий систему неравенства женщин. Адриенн Рич, основываясь на идеях Г. Рубин, вводит в дебаты о гендере понятие "принудительная гетеросексуальность". Она видит более сильную связь между положением женщин и структурами семьи, материнства как института и нормативным принуждением к единой модели сексуального поведения - то есть с репродуктивной гетеросексуальностью. Через понятие "политика размещения" Рич выражает важность помещения кого-либо в специфическую ситуацию чьей-либо социальной, этнической, классовой, экономической и сексуальной реальности. Гендер таким образом, становится комплексной сетью властных отношений, в противовес бинарной модели угнетения, предложенной в более ранних версиях. Категория пола есть политическая категория, которая утверждает, что общество является гетеросексуальным, продолжает эту идею француженка М. Виттиг. Она не делает различия между полом и гендером. Есть по сути один пол, женский. Быть мужчиной не значит "иметь пол", "иметь пол" есть всегда путь становления частичного и относительного, а мужчины в этой системе участвуют в форме универсальной личности. Виттиг понимает "пол" как созданный дискурсивно и циркулируемый системой обозначений, угнетающих женщин, геев и лесбиянок. В результате она формулирует политическую задачу - перевернуть целиком дискурс о поле, то есть перевернуть сами правила, устанавливающие "гендер" - или "фиктивный пол" - как сущностный атрибут людей и подобных им предметов. Женщины образуют угнетаемый класс, который может быть уничтожен, и в этом смысл феминизма. Другая парадоксальная мысль Виттиг: лесбиянка не является женщиной. Женщина существует только как понятие, которое стабилизирует и объединяет бинарное и оппозиционное отношение к мужчине, служа укреплению гетеросексуальных отношений. Лесбиянка не имеет пола, она вне категории пола, более того, она не женщина и не мужчина. Если женщиной не рождаются, а становятся, то можно стать третьим полом, отказавшись от гетеросексуальных отношений. Таким образом, эти влиятельные идеологи лесбийского феминизма видели путь освобождения женщин в кардинальном отказе от брака. Женщина может утвердить себя как независимый субъект истории, отказавшись от отношений, в которых она есть предмет обмена между мужчинами, объект эксплуатации и их сексуального желания, а также источник присвоения продуктов труда, включая детей. Джоан Скотт: гендер как сеть властных отношений Феминистский историк Дж. Скотт не первая связала пол с властью, до этого постмодернизм прежде Фуко, подробно изложил эту точку зрения. Заслуга Скотт в том, что она кардинально обновила и обогатила концептуализацию гендера, предложив взамен и в противовес устаревшей дихотомии пол/гендер комплексное определение. "Интересно отметить, пишет она, совпадение появления термина гендер с крупным эпистемологическим переворотом на Западе, ознаменовавшим постнеклассическую науку, переход от научных к литературным парадигмам (перенос акцента с причины на значение) и споры между теми, кто утверждал прозрачность фактов и теми, кто настаивал, что вся реальность конструирует или конструируется..."8. "Как определяющий фактор общественных отношений, гендер включает в себя 4 взаимосвязанных элемента: Культурно приемлемые символы, пробуждающие множественные представления (Ева и Мария как символы женщины, а также свет и тьма, очищение и загрязнение, невинность и греховность). Нормативные понятия, с помощью которых возможна интерпретация символов. Эти понятия выражаются в религиозных, образовательных, научных, правовых и политических учениях и обычно имеют форму бинарных противоположностей, однозначно относящихся к мужскому и женскому, мужественному и женственному. Понятия политики и отношения их к социальным институтам. Некоторые исследователи склонны признавать гендерные различия только в семье и домашнем хозяйстве. Однако они серьезно проявляются также в экономике, на рынке труда, образовании и политике. Самоидентификацию личности, то есть процесс личностного осознания принадлежности к тому или иному полу"9. Джудит Лорбер: гендер как социальный институт Американка Дж. Лорбер, пожалуй, относится к наиболее ортодоксальным идеологам гендера. Она пишет: "Неравное распределение власти, собственности и престижа между мужчинами и женщинами есть сегодня часть структуры современного общества. Подчинение женщин есть необходимая часть современного социального порядка не потому, что мужчины естественно превосходят или доминируют, (если бы это было так, они бы не подчиняли себе других мужчин) и не потому, что женщины рожают, (если бы это было так, ни одна мать никогда не могла бы быть лидером в своем обществе). Подчинение женщин существует потому, что гендер производит группу, которая может эксплуатироваться как работники, сексуальные партнеры, матери и воспитатели на рынке труда и в домашней сфере"'0. Вот как Лорбер обстоятельно структурирует гендер в отношении к социуму и к личности: Как социальный институт гендер включает в себя следующие понятия: гендерные статусы - социально признанные нормы, проявляющиеся в поведении, жестах, языке, эмоциях и физическом облике; гендерное разделение труда - распределение производительной и домашней работы между мужчинами и женщинами; гендерные родственные связи - семейные права и обязанности для каждого пола; сексуальные предписания; гендерные структуры личности - комбинации характерных черт, проявляющихся в чувствах и поведении; гендерный социальный контроль - формальное или неформальное принятие и поощрение конформистского поведения и стигматизация, социальная изоляция, наказание и медицинское лечение нонконформистского поведения; гендерная идеология - оправдание гендерных статусов, в частности, их различные оценки; гендерные образы - культурные репрезентации гендера и воплощение гендера в символическом языке и художественной продукции, воспроизводящей и узаконивающей гендерные статусы. Применительно к личности, гендер включает в себя следующие компоненты: категория пола - принадлежность к биологическому полу с рождения в зависимости от гениталий; гендерная идентичность - личное восприятие своей половой принадлежности применительно к функции работника и члена семьи; гендерный брачный и репродуктивный статус - осуществление или неосуществление позволенного или непозволенного типа ухаживания, беременности, рождения детей и родительских ролей; сексуальная ориентация - социально или индивидуально принимаемые образцы сексуальных желаний, чувств, практик и идентификаций; гендерная структура личности - внутренне присущие образцы социально признанных эмоций, организованных структурой семьи и родительства; гендерные процессы - социальные практики обучения, обучаемости, необходимых ролевых реплик, делающих поведение гендерно приемлемым (или неприемлемым), развитие гендерной идентичности; гендерные убеждения - принятие или сопротивление гендерной идеологии; гендерный дисплей - презентация себя как определенного типа гендерной личности через одежду, косметику, украшения, постоянные и временные телесные маркеры. В человеке обычно предполагается постоянное и конгруэнтное соответствие социальных компонентов его личности и физиологии. Действительная же комбинация генов и гениталий, пренатального, подросткового и взрослого гормонального влияния и репродуктивной способности может соответствовать или не соответствовать гендерной идентичности, сексуальной ориентации, детородному статусу, гендерному дисплею, структуре личности, трудовой и семейной роли"11. По Лорбер, последствия гендерного разделения таковы: "Эмоциональная и сексуальная эксплуатация женщин, объективация женщин в культуре и обесценивание их роли мировыми религиями, рассмотрение женщин как невидимых объектов истории, юридическое оправдание мужского контроля над женским телом - патриархатный компонент гендерного неравенства - вот средства подчинения. Психологические инвестиции женщин в своих детей, стигматизация мужской и женской гомосексуальной любви и женской сексуальности вписывают гендерный порядок в личные характеристики мужчины и женщины и их идентичность. Привязывание женщин к детям и мужчинам эмоционально служит мужской потребности биологического наследования, эмоциональной поддержки и гетеросексуальных отношений. Будь то прямое давление, как ограниченный доступ к контрацепции и абортам, или непрямое, пробуждающее женские качества воспитания и заботы и провозглашение неотделимости матерей от детей, в результате женщины кооптируются в структуру гендерного неравенства через "путы любви"'г. Гарфинкель, Уэст, Циммерман, Гоффман: гендер как система межличностного взаимодействия Эти американские социологи, условно объединенные в одну группу, строят свою концепцию гендера, применяя психологию общения13. Гендер, в их понимании, это система межличностного взаимодействия, посредством которого создается, утверждается и воспроизводится представление о мужском и женском как базовых категориях социального порядка. В теории социального конструктивизма различаются три понятия: биологический пол (sex), принадлежность к полу и пол социальный (гендер). Некоторое время в феминистской социологии бытовало представление о том, что биологический пол - это анатомо-фиэиологическая данность, константа, имеющая приписанный статус. А гендер - это достигаемый статус, конструируемый психологическими, культурными и социальными средствами. Считалось, что гендерная константа (или половая идентичность) формируется у ребенка к 5-летнему возрасту, затем лишь обогащается, воспроизводится и укрепляется. Половая идентичность становится личностным атрибутом, который рано фиксируется и остается неизменным и неотчуждаемым. В этом смысле она может быть уподоблена биологическому полу. Трудно утверждать, что гендер является достигаемым статусом, если он достигнут к пятилетнему возрасту и дальше не изменяется. В таком случае можно считать, что он функционирует как аскриптивный или приписанный статус. Интеллектуальная работа по деконструкции пола была стимулирована этнометодологическими исследованиями Г. Гарфинкеля. Особую известность получил описанный им "случай Агнес". Агнес с рождения до 18 лет воспитывалась мальчиком, в соответствии с мужской анатомией. В 18 лет, после мучений пубертата, когда ее сексуальные предпочтения противоречат телесному статусу, производится хирургическая операция по смене пола. Через некоторое время у Агнес появляется партнер мужского пола. Теперь перед ней стоит важная задача - стать женщиной. Гарфинкель называет Агнес методологом-практиком и истинным социологом, так как попадая в проблемную ситуацию гендерного сбоя (gender trouble), она начинает осознавать механизмы создания социального порядка. Таким образом, категория пола является социальной идентификацией. Наличие или отсутствие соответствующих первичных половых признаков еще не гарантирует отнесения индивида к определенной категории по полу. К.Уэст и Д. Циммерман приводят следующий пример. Покупатель (социолог) приходит в компьютерный магазин и собирается обратиться к продавцу за консультацией. Однако он затрудняется задать свой вопрос, так как не уверен, мужчина это или женщина. Возникает сбой в общении, поскольку эффективная коммуникация требует определения пола взаимодействующих. Если биологический пол определяется через наличие физиолого-анатомических признаков, то приписывание половой категории происходит в ситуации межличностного взаимодействия. По Гоффману, внешний вид, голос, почерк являются универсальными инструментами идентификации. И все равно не существует достаточного количества внешних признаков, которые могут однозначно показать, к какому полу принадлежит человек. Приписывание пола, таким образом, действует как нерефлексируемый фон повседневного взаимодействия, социальной коммуникации. Принадлежность к полу определяется культурным контекстом. Отсюда, гендерные отношения - это конструкты культуры, а "работа" культуры по приписыванию половой принадлежности называется гендером. Тереза де Лауретис: гендер как технология или перформанс Следующим теоретическим развитием теории гендера является понимание гендера как технологии. Американка Тереза де Лауретис считает, что гендер как процесс конструирования субъекта производит такие категории, как мужчина, женщина, гетеросексуал, гомосексуал, перверт, и пересекается с другими нормативными переменными, например, раса, класс, этнос, возраст, чтобы произвести властную систему, конструирующую социально признанные субъекты. "Гендер - не простая производная от анатомо-биологического пола, но социальная конструкция, репрезентация или скорее составной эффект дискурсивных и визуальных репрезентаций, которые, вслед за Фуко, я рассматривала как продукт различных социальных институций: не только семьи, системы образования, масс медиа, медицины или права, но также - что менее очевидно - языка, искусства, литературы, кино и научной теории"14. Реальность гендера заключается в эффектах саморепрезентации индивида. Это возможно в широких пределах - от нормативной половой идентичности и социальной роли через размывание границ пола к смене идентичности навсегда (транссексуалы) или временно (трансвеститы, трансгендеры и промежуточные стадии на пути между осознанием своей половой идентичности и операцией по смене пола). Лауретис дала название новой научной дисциплине - queer studies, исследованиям всех тех странностей и аномалий, которыми не занимались женские и гендерные исследования. Если первые оформлены сегодня как полноценные академические структуры в большинстве колледжей и университетов США, то гендерные исследования остаются собирательным термином для обозначения широкого спектра интересов. Говоря популярно, если вопросами пола занимаются только женщины - тогда это называется в Америке женские исследования, если сексменьшинства и/или мужчины - гендерные исследования. Сфера гендерных исследований и их более агрессивного двойника - queer theory может расширяться и далее, включая разные практики изменения тела. Это пирсинг (прокалывание серьгами разных частей тела), татуировки, скарификация (нанесение декоративных шрамов), бодибилдинг - все то, что представляется способами деконструкции гендера и размывания границ традиционных сексуальных идентичностей (гетеро- и гомосексуализма). Джудит Батлер: гендер как процесс конструирования идентичности, как метка культурного различия Для Батлер становится вопросом: если гендер как процесс конструирует сами категории идентичности, которые он же пытается объяснить, насколько он полезен для феминизма? В "Gender Trouble" она отмечает: "Разделение на пол и гендер предполагает радикальный разрыв между сексуализированными телами и культурно сконструированными гендерами. Следовательно, конструкция "мужчины" не обязательно относится к мужским телам, то же относится и к конструкции "женщины". Нет вообще причины полагать, что гендеров должно быть два. Если сконструированный статус гендера теоретизируется как радикально независимый от пола, тогда гендер сам по себе становится свободно плавающим артефактом, из которого следует, что "мужчина" и "мужественный" могут с той же легкостью обозначать женское тело, как и мужское, а "женщина" и "женственная" - так же легко мужское тело, как и женское. Тогда возникают вопросы о поле: Есть ли у пола история? Каждый ли пол имеет свою историю или свои истории? Есть ли история возникновения двух полов? Если оспаривается природа пола, возможно, пол так же социально сконструирован, как и гендер? И тогда различие между полом и гендером вовсе не различие?"15, Женщины, говорит Батлер, "даже во множественном числе, стали проблематичным понятием, местом соревнования, причиной беспокойства. Если кто-то является женщиной, это не единственное, чем она является; поэтому понятие "женщина" не может быть исчерпывающим не потому, что догендерная "личность" переходит специфические границы своего гендера, но потому, что гендер не всегда устанавливается постоянно и неизменно в различных исторических контекстах, и еще потому, что гендер пересекается с расовой, классовой, этнической, сексуальной и региональной модальностями дискурсивно установленных идентичностей. В результате, становится невозможно отделить "гендер" от политических и культурных пересечений, в которых он неизменно производится и подкрепляется"16. В отличие от большинства исследователей, относящихся к гендеру как фактору или измерению анализа, для Батлер гендер выступает маркером биологического, лингвистического и/или культурного различия, то есть это индивидуальный атрибут. Донна Харауэй: гендер в постгендерном мире Донна Харауэй представляет позицию постмодернистского феминизма социалистического толка. По образованию приматолог, она известна как автор любопытной футурологии "Манифест Киборга". Методологически это яркая представительница позиционизма, давшая ему такое понятие, как "ситуативные знания". Ее идея такова. В современном мире женщины помещены в многонациональные социальные, культурные и технические системы, которые зависят преимущественно от науки и технологий. На смену традиционным женщине и мужчине приходит киборг (кибернетический организм), способный преодолеть противоречия полов. "Киборг есть творение в постгендерном мире; он не имеет отношения к бисексуальности, доэдипову симбиозу, неотчужденному труду или другим соблазнам в отношении органической целостности через конечное применение всех сил частей в высшее единство"17. Джейн Флэкс, другой теоретик постмодернистского феминизма, поясняет точку зрения Харауэй: "Киборг есть феномен, нарушающий определенные, прежде доминировавшие разграничения, в частности, между людьми и животными, людьми и машинами, сознаниями и телами, материализмом и идеализмом. Он отрицает прежние надежды на единство и целостность, выраженные в таких идеалах, как неотчужденный труд, доэдипов симбиоз, сообщество как семья и женщина как богиня. Скорее киборг выявляет повышенное осознание границ, темной стороной которых для Харауэй выступает растущий индивидуализм"1В. Социальные локусы развитого капиталистического общества: Дом, Рынок, Рабочее оплачиваемое место, Государство, Школа, Клиника-Госпиталь и Церковь, по мнению Д. Харауэй, не дают достойного места женщинам, поскольку для личности женщины киборга имеет значение только геометрия различия и противоречия. Приведем пример одного такого места размещения женского в посткапиталистическом обществе. "ДОМ. Домохозяйства, возглавляемые женщинами; серийная моногамия; смена мужчин; одинокие пожилые женщины, технологии домашнего труда, оплачиваемая домашняя работа, повторное появление домашних кондитерских, домашнего бизнеса и телекоммуникаций, электронный коттедж, городская бездомность, миграция, модульная архитектура, возрожденная (симулируемая) нуклеарная семья, глубинное домашнее насилие" 19. Феминистская позиция требует знания, настроенного на резонанс, не дихотомию, утверждает она. Есть у нее такое нетривиальное определение гендера: «Гендер есть поле структурированного и структурирующего различия, где тоны крайней локализации, интимно-личного и индивидуализированного тела вибрируют в едином поле с глобальными всплесками высокого давления. Феминистское воплощение, следовательно, не имеет в виду фиксированное размещение в конкретном теле, женском или ином, но имеет в виду точки пересечения в полях, изгибы в ориентациях и ответственность за различия в материально-семиотических полях значения»20. Критика гендера: Мойра Гатенс против приписывания телу произвольного гендерного статуса Для феминистского философа Мойры Гатенс важнее всего биологические различия полов, что определяет ее позицию как эссенциализм. Эссенциализм - вера в истинную и неизменную сущность вещей, в свойства, закрепленные навечно. Следует заметить, что сам по себе эссенциализм ни хорош, ни плох; ни прогрессивен, ни консервативен; ни полезен, ни вреден. Если какой-либо текст разворачивается как эссенциалистский, обычно спрашивают, что заставило автора отстаивать такой взгляд. Размышления Гатенс начинаются так: "Различие пол/гендер использовалось различными группами: марксистами, мужскими гомосексуальными группами и феминистками равенства.(...) Спор о равенстве и различии полов привел к кризису как союз феминизма с социализмом, так и его союз с мужчинами гомосексуалами. Этим союзам обычно приписывалось утверждение о сущностном равенстве полов, в смысле подобия между ними"21. Анти-гендерная аргументация держится на опровержении двух тезисов Столлера, автора термина "гендер", а именно, что: 1) Тело нейтрально и пассивно по отношению к формированию сознания; 2) Важные последствия исторической и культурной специфики чьего-либо жизненного опыта могут быть исправлены сознательным изменением материальных практик рассматриваемой культуры. Гатенс не может согласиться с технологией гендера а'ля Лауретис, эта мысль ее возмущает до глубины души: "Можно заявить тогда, что маскулинное и фемининное поведение есть произвольные формы поведения, социально приписываемые безразличному сознанию, связанному с индифферентным телом"22. Поскольку не существует нейтрального тела, а есть по крайней мере два вида тел: мужское и женское, проблемой является различие полов. Очень похожие поведения имеют совершенно различные персональные и социальные значения, когда совершаются мужским и женским субъектами. Существует очевидное расхождение между женственным поведением и опытом, проживаемым женщиной, и женственным поведением и опытом, проживаемым мужчиной. Женственный мужчина может иметь опыт, описываемый как женственный, но способом, качественно отличным от женского опыта женственности. Он паразитически зависим от женского тела, особенно от материнского тела, что связано с процессом идентификации, полагает Гатенс. Как известно, биологически женщину отличают от мужчины всего четыре функции: менструации, беременность, деторождение и лактация. Из того, что мужчины не могут переживать эти физиологические опыты, следуют разные культурные значения пола. "В нашей культуре менструации ассоциируются со стыдом и скромностью характерными женскими атрибутами. Интересно было бы поразмышлять, связан ли этот стыд с контролем телесных потоков, экскреций, выделений, загрязнений, которому в культуре придается большое значение. Здесь важно фрейдово отрицание влияния месячных на психику девочки подростка. Ясно, что истечение крови будет иметь глубокое психологическое значение для нее и это значимость будет центром вокруг идей кастрации, сексуальной атаки и социально усиливаемого стыда. Первый опыт коитуса у женщины, вероятно, также будет влиять на это.(...) Среди качеств, выражающих женственность у Фрейда (и в нашей культуре) следующие: пассивность, мазохизм, нарциссизм, зависть, стыд. Я же предлагаю иной взгляд. Эти женственные типы поведения не есть просто результат патриархатной социализации и условий, силой которых так восхищалась Миллетт, или дискурсивно установленная категория, нуждающаяся в референте, но дополнительно есть способы защитного поведения..."23. Маскулинность и фемининность, говорит Гатенс, как формы поведения, соответствующего полу, есть манифестации исторически обоснованной, культурно разделяемой фантазии о мужской и женской биологии, и как таковые, пол и гендер не являются произвольно связанными. Связь между женским телом и женственностью не произвольна, подобно тому, как симптом не произвольно связан со своей этологией. На другом уровне асимметрия между полами отражается в феминистских размышлениях о том, исключаются ли женщины из определенных профессий, т.к. они престижны, или они престижны, потому что женщины исключены из них. Как всегда у феминисток, отстаивающих сексуальные различия, смысл феминизма сводится к страстной борьбе против мужского угнетения на основе общей анатомической судьбы. Критикуя теории гендерного равенства за анемичность, они манифестируют различия как источник силы и жизнеспособности женского движения. "Проповедники различия пола и гендера выступают за нейтрализацию различия полов и переходят к анализу "класса", "дискурса", "власти" или другого "хобби". Их взгляды пытаются кооптировать или тривиализовать феминистскую борьбу и феминистскую теорию в пике ее развития, сводя политику полов к гендерному различию и выдавая за первостепенные отношения между гендерами и властью, гендером и дискурсом или гендером и классом, как будто женские тела, репрессии и контроль над ними не являются критической основой в этой борьбе"24. Таким образом, Гатенс критикует концепцию гендера не с консервативной точки зрения, а наоборот, как позицию, ослабляющую феминизм, его борьбу против контроля над женским телом. Гендер уводит в тень сущностное различие полов - биологическое различие. Ее нападки на культурно оформленные различия фемининности и маскулинности показывают, что Гатенс против приписывания гендерной идентичности мужчины и женщины произвольному лицу. Именно биологическое различие полов лежит в основе дискриминации и неравенства. В этом кроется причина неискоренимости неравенства женщин. Итак, на вопрос "Женщиной рождаются или становятся?" эссенциалисты отвечают - рождаются, а социальные конструктивисты - становятся. Американка Дайана Фасс в книге "Говоря по существу"("Essentially Speaking") делает вывод о том, что непреодолимого барьера между такими, казалось бы, крайними концепциями, как эссенциализм (за различия) и социальный конструктивизм (за равенство) на самом деле нет. Доведенные до логической крайности, они переходят друг в друга. Эссенциализм может подписаться под всеми теориями конструктивизма, а последний действует как более умудренная форма эссенциализма. Получается, что на вопрос: "Могут ли сущности меняться, а конструкции быть нормативными?"25 современная теория дает положительный ответ. Попытки теоретизирования гендера в СНГ: от лингвистически нерелевантной категории к половым различиям Импорт гендера в нашу страну произошел в конце 80-ых годов. В апреле 1990 г. был образован Центр гендерных исследований в Институте социально-экономических проблем народонаселения в Москве. Сегодня почти во всех странах СНГ действуют центры гендерных исследований. Как и в США в начале 70-ых, у нас появилось понятие феминологии (в Иванове), которое не было серьезно воспринято научной общественностью. С гендером же с самого начала во многих местах была лишь одна проблема - журналисты путали его с тендером. Теоретических возражений против термина в принципе не возникло. Степени восприимчивости к гендеру у отечественных гуманитариев оцениваются как высокая (адепты), средняя (сомневающиеся) и низкая (критики). Нетрудно догадаться, какая группа самая многочисленная и какое определение гендера принимается ими за основное, рабочее. Это - адепты, а их гендер - "социальный пол", или "социальный конструкт пола". Вторая группа проявлена слабо. К ней можно отнести, в частности, эстонскую феминистку Катрин Кивима. Она замечает, что для эстонок "проблематичен был анализ понятия гендера (не говоря уже о понятии сексуальности) как социо-исторической конструкции, а не как чего-то "естественного"36. Ей как искусствоведу важно было понять, что "основные темы практики феминистского и гендерного искусства касаются вопросов, теорию которых можно развивать по основным направлениям западного феминистского искусства, т.е., эссенциальной и конструкционистской, или антиэссенциальной позициям. Согласно первой из них, конкретный женский опыт является общим для всех женщин, тогда как вторая склонна к деконструкции существующих представлений, стереотипов, гендерных ролей, идентичностей"27. Наиболее выпукло третье, критическое, направление заявлено, на мой взгляд, историком и антропологом Сергеем Ушакиным, лингвистом Софьей Бабаян и социологом Ириной Аристарховой. Остановимся на этом подробнее. Критика гендера как термина начинается обычно с утверждения о его лингвистической нерелевантности русскому и вообще неанглийским языкам28. Гендер называют теоретическим недоразумением, ошибкой перевода, показателем незнакомства переводчика с английским языком, неудачным следствием эпистемологического импорта29. С. Ушакин полагает, что для понимания традиционной проблематики пола и полового неравенства гендер не приносит ничего нового, в принципе, гендер - это тот же социальный пол, и нет смысла, употребляя сомнительный неологизм, делать вид, что до гендерных исследований в нашей стране ничего не было. "Пол имеет свою историю... которую вряд ли стоит подменять историей понятий и концепций, не имеющих адекватных символических форм в русском языке"30. Исследовательница из Армении склоняется к трактовке гендера в духе де Лауретис: "Нам кажется, что то содержание, которое вкладывается сейчас в термин "гендер", восходит к другому значению этого английского слова, обнаруженному в Американском словаре наследия: "gender" - это представление, презентация. Это именно представление индивида (мужчины/ женщины) во всей совокупности его физиологической и социальной сущности с акцентом на социальную. Гендер - понятие культурологическое. Идеальный образ женщины или мужчины данного хронологического и географического среза пестуется национальными традициями, этнопсихологией, степенью цивилизованности общества, религией, историей, национальным менталитетом и т.п."31. Важнее понять идеологическую невосприимчивость некоторых исследователей к термину гендер. И. Аристархова начинает с того, что предлагает "наполнить российским содержанием термин феминизм", иначе он будет постоянно отторгаться нашим контекстом. Важно также определиться с понятиями. По ее мнению, дуалистическое понятие гендера (sex / gender) малопродуктивно, поскольку отстаивает позицию эгалитаризма, сущностного равенства мужчин и женщин, что на практике приводит к невозможности женщинам вписаться в мужские структуры власти и угнетения. Аристархова, излагая Иригарэ, утверждает, что "требование равенства женщин с мужчинами - на основании их общечеловеческой идентичности - не является освободительным для женщин, а снова определяет их как "одинаковых" с мужчинами и подавляет возможность создания женской субъектности. Это требование убивает самоопределение женского рода в своей инаковости, не сводимой к стереотипам "слабого пола" или функции материнства"32. "Законы, по которым общество организовано, не уважает женскую генеалогию. И именно потому, что они в основе своей не уважают половое различие, их невозможно просто взять и распространить на женщин тоже. Эти права и всю сферу гражданского необходимо переосмыслить и переработать в терминах полового различия"33. Надо заметить, что эпистемологическое противостояние концепции гендера и концепции половых различий хорошо ложится и в контекст наших социо-политических реалий. Неоднократно звучали призывы феминисток СНГ сохранить свое лицо, а в азиатских культурах - противопоставить западной рациональности свой восточный дух. Возвращаясь к кризису идентичности феминизма, стоит напомнить, что вопрос о гендерном равенстве и гендерных (половых) различиях возник абсолютно закономерно. В нем отражены сложности феминистской практики в разных сферах ее проявления. Если политические и экономические элиты во всем мире продолжают оставаться мужскими сообществами, значит, феминизм равенства не работает. Значит, следует отказаться от вписывания в мужской контекст и строить жизнедеятельность на принципах маргинальной непринадлежности, инаковости, автономии. Получается, что цель феминизма труднодостижима в обоих вариантах: и через стремление к равенству с мужчинами, и через подчеркивание женской инаковости. Так или иначе, всякий политический вопрос начинается с определения понятий. Поэтому я посвятила эту статью истории понятия "гендер". Создается впечатление, что любая вариация на тему гендера подтверждает лишь мысль Г. Рубин о "бесконечном множестве и монотонной одинаковости" неравенства женщин в разные времена и в разных культурах. Феминизм вечен? 1 Айзенстайн 3. Экспортный феминизм Севера и Запада.- Гендерные исследования. №1. 1998. Харьков. С.13. 2 Айзенстайн 3., Жеребкин С. Интервью. - Новый образ. №2. Харьков. 1998. С.7. 3 Фридман Э. Женские исследования в США. - Дайджест теоретических материалов информационного листка "Посиделки" 1996-98 г.г. СПб., 1999. С.27. * Downs, L. L. "If Woman is Just an Empty Category, Then Why Am I Afraid to Walk Alone At Nights? Identity Politics Meets the Postmodern Subject". - Comparative Studies in Society and History. # 35, 1993. 5 Пожалуй, одно из наиболее подробных описаний истории "гендера" дано Донной Харауэй. См.: Haraway, D. 'Gender" for a Marxist Dictionary. - Haraway, D. Simians, Cyborgs, and Women. N.Y.: Routledge.1991. P.p. 127-148. 6 "Радикальные феминистки типа Кэтрин МакКиннон (1982) утверждают, что пол и гендер есть мировая система подчинения женщин мужчинами через контроль женской сексуальности и детородной функции. На их взгляд, гендерная система жесткая, не случайная и проникает в другие социальные институты, прежде всего в семью, масс медиа и религию. Они резко критикуют право и уголовное правосудие за то, что те позволяют мужчинам насиловать, убивать, сексуально домогаться или использовать женщин как проституток с минимальными юридическими ограничениями для себя. Марксистские феминистки типа Хайди Хартманн (1976) и Мишель Баррэ (1988) также помещают угнетение женщин в структуру общества. В отличие от радикального феминизма, фокусирующегося на сексуальности, марксисты фокусируются на гендерном разделении труда. Две параллельные системы - в экономике (капитализм) и семье (патриархат) - влияют на жизнь женщин. Феминистские психоаналитики типа Ходороу (1978), Иригарэ (1974), Митчелл (1975), Рубин (1975), основываясь на идеях Фрейда, Лакана, Леви-Стросса, показали, что гендер есть категория различия, возникающего в семейных отношениях, в частности, в материнстве. Гендер здесь коренится В бессознательном и проявляется в сексуальности, фантазиях, языке и табу инцеста. У психоаналитиков внимание сосредоточено на сексуальности как мощной культурной и идеологической силе, угнетающей женщин, поскольку она вписана в тело и бессознательное. Феминистки, пишущие с точки зрения расы и этноса, такие, как белл хуке (1984), ПатрисияХилл Коллинз (1989), утверждают, что неверно строить теорию на бинарной оппозиции мужчина/женщина, так как еще раса и социальный класс производят множество категорий мужчин и женщин, которые образуют иерархические системы стратификации во многих обществах. В такой стратификационной системе раса, класс и гендер пересекаются, производя доминирование белых мужчин и женщин высшего класса и подчинение цветных женщин и мужчин низшего класса. Такие теоретики мужских исследований, как Р.У. Коннэлл (1987), используя понятие гегемонной маскулинности - экономически успешной, расово превосходящей и очевидно гетеросексуальной, по аналогии, разработали идею множественности маскулинностей. Культурные феминистки - Джудит Батлер (1990), Донна Харауэй (1989, 1991), Джейн Флэкс (1990), Марджори Гарбер (1992), также подвергли критике гендерные категории как дуалистические и противоречивые. Их теории исходят из французской феминистской критики психоаналитических концепций гендерно окрашенной сексуальности и языка. (...) Сексуальность и гендер здесь - изменчивые, текучие категории.(...) Они критикуют феминистскую политику, строящуюся исключительно на подчиненном статусе женщин, и предлагают взгляд, подрывающий устои социального порядка, основанного на двух биологических полах и двух гендерах". (Lorber, J. Paradoxes of Gender. N.Y.: Yale University Press. 1994. P.4). 7 См.: Ушакин С.А. Поле пола: в центре и по краям. "Вопросы философии". М., 1999. № 5. в Scott, J.W. Gender: A Useful Category of Historical Analysis. In: Feminism and History. Ed. by J.W. Scott. Oxford University Press. 1996. P. 166. 9 Ibid., p.p.167-168. 10 Ibid., p.p. 292-293. 11 Ibid., p.p. 30-31. t2 Ibid., p.290. 13 См. : Здравомыслова Е., Темкина А. Гендерная социология. - Социологический журнал. М., 1998. №3/4. 14 Лауретис Т. де. Американский Фрейд. - Гендерные исследования Харьков. 1998. №1. С. 136. 17 Haraway, D. A Cyborg Manifesto: Science, Technology, and Socialist-Feminism in the Late Twentieth Century // Haraway, D.J. Simians, Cyborgs, and Woman. The Reinvention of Nature. N.Y.: Routledge. 1991. P.150. 18 Nicholson, LJ. Introduction. - Feminism/Postmodernism. Ed. by LJ. Nicholson. N.Y., L.: Routledge. 1990. P.11. 19 Haraway, D. A Cyborg Manifesto... P.170. 20 Haraway, D. Persistence of Vision. - Ibid., p. 195. 21 Gatens, M. Critics of sex/ gender difference. In: A Reader in Feminist Knowledge. Ed. by Sneja Gunew. L.: Routledge. 1992. P. 140. 22 Ibid., p. 143. 23 Ibid., p.149. 24Ibid., P. 154. 25 Fuss, D. Essentially Speaking. Feminism, Nature and Difference. N.Y., L.: Routledge. 1989. P. 6. 26 Кивима К. Феминизм и искусство в Эстонии. / Женщины Балтии. Издание Центра гендерных исследований Латвийского университета. 1999. №1, с. 5. 27 Там же. 28 С. Бабаян пишет: "Во-первых, в самом английском, равно как и в армянском, грамматической категории рода нет- ни на уровне существительных, ни на уровне согласуемых с ним слов. Во-вторых, даже в тех языках, где эта категория работает (например, в русском), она в целом не имеет мотивации. Отнесение слов к тому или иному роду основано лишь на морфемных показателях- тип окончания, суффикса, наличие/ отсутствие окончаний и т.д. Отнесение слова "ручка" к женскому, а "карандаш" к мужскому не означает большей или меньшей женственности. Мотивация начинается только на уровне одушевленных существительных, где грамматический род адекватен родо-половой принадлежности особи (мальчик-девочка, школьник-школьница). (...) Эти рассуждения соответственно приводят к двум выводам: Категория , нерелевантная для языка-источника (английского) не может быть основой для концептуальных обобщений и терминологической номинации. Если же тем не менее допустить, что термин "гендер" восходит к значению "грамматический род", мы вновь сползаем на биологический уровень, т.к. грамматическая категория рода получает свою мотивацию только на уровне одушевленности - а это уже биологическое разграничение мужской и женской особи. (Бабаян С. Гендер - "вопль женщин всех времен". - Диалог женщин. Международный женский журнал. М., 1999. №7(23). С.с. 3536). 29 С м.: Ушакин С.А. Поле пола: в центре и по краям. "Вопросы философии". М., 1999. №5.30 Там же. 31 Бабаян С. Гендер... с. 36. 32 Аристархова И. Генеалогия отношений российского и западного феминизма: в теории и на практике. - Посиделки. Петербургский центр гендерных проблем. 1999. №4(36). С.13. 33 Там же, с. 14.
