Восток-Запад: особенности коммуникативных практик
advertisement
Л.В.Кривых Восток-Запад: особенности коммуникативных практик1 Ключевые слова: психоментальная модель, коммуникация, общение, язык, модель мира, мышление, высококонтекстные культуры, низкоконтекстные культуры. Мы живем в эпоху вероятности создания мультикультурного пространства. Этот эволюционно неизбежный процесс порождает множество сложных вопросов, требующих непростых решений. Так, например, в момент зарождения и формирования Евросоюза решался вопрос: сохранять ли этнокультурные особенности народов, входящих в него, или унифицировать эти особенности на базе создания нового мультикультурного пространства. Образующие это новое сообщество государств страны предлагали свое видение данной проблемы. Французская модель создания нового образования предполагала сохранение этнопсихологических образцов поведения и общения. В то время как германская модель строилась на принципе нового культурного образца, который предполагал нивелировку этнопсихологических особенностей народов будущего Евросоюза. По прошествии небольшого по историческим меркам времени, эта проблема не только не отпала, но еще больше обострилась. Так в ноябре 2010г. Ангела Меркель признала, что идея создания мультикультурного пространства в настоящее время потерпела крах. Ее ответ мечтателяминтеллектуалам: «Конечно же, подход а-ля “мульти-культи” по принципу живем бок о бок да радуемся друг другу абсолютно провалился!»2. Вопрос возможности создания общего мультикультурного пространства не нов. Например, вопрос о взаимодействии представителей разных культур остро стоял в момент формирования государственности США и продолжает оставаться актуальным до сих пор. В свое время Ли Якокка отмечал пестрый этнокультурный состав американского государства: «За исключением американских индейцев, все мы - иммигранты и дети иммигрантов. Поэтому важно, чтобы мы вышли за пределы стереотипов, с которыми сжились». Однако, населяющие страну этнические группы «…переварились в американском котле, но вместе с тем в тесном общении друг с другом каким-то образом сумели сохранить свои национальные культуры»3. Не обошла эта проблематика и Россию, которая в настоящее время вышла на второе место в мире, после США, по притоку иммигрантов. Объективный процесс взаимопроникновения культур породил множество порой достаточно острых проблем разного плана (этнокультурных, психологических, экономических, социальных и т.д.). Их решение направлено на получение одного результата – создания пространства для совместного сосуществования представителей различных культур Однако политические решения о создании мультикультурного пространства оказываются в настоящее время не достаточно подготовленными. Почему? Вопрос о мультикультурном пространстве является частью более глубокого вопроса о принципиальных различиях культур. Взаимное непонимание вплоть до отторжения можно 1 Работа проводилась при поддержке РГНФ. Научно-исследовательский проект «Взаимовлияние восточной и западной культурных моделей», грант №09-03-00137а. 2 Цит. по: http://loxovo/livejournal.com/tag. 13.11.2010. 3 Ли Якокка. Карьера менеджера. М., 1990. С. 372. 11311 наблюдать в общении представителей «Востока» и «Запада». Решение проблемы общения представителей разных культур требует глубокого концептуального осмысления и детального описания типов коммуникативного взаимодействия. Коммуникативные аспекты психоментальной модели Прежде чем рассматривать вопрос о специфике межкультурного взаимодействия необходимо разобрать в его основах. Фокусом коммуникативного взаимодействия является то, каким образом человек воспринимает мир и себя в этом мире. Коммуникативный акт не следует рассматривать в качестве простого процесса передачи информации. Скорее это встреча и взаимоотношение, взаимопознание (узнавание) разных индивидуальных картин мира, при которой происходит пересечение, наложение или несовпадение смысловых полей коммуникантов. Эти картины варьируются и от индивида к индивиду, и от культуры к культуре. Основой индивидуальной картины мира является ментальность человека, которая предстает как система образов, которые лежат в основе человеческих представлений о мире и о своем месте в этом мире и, следовательно, определяет поступки и поведение людей. «Ментальность – это тот уровень … сознания, где мысль неотделима от эмоций, от латентных привычек и приемов сознания»4. Такое представление о ментальности оказывается ближе всего к русскому слову миропонимание, а в научной литературе к понятию «картина мира». Следует, кроме того, отметить, что ментальность тесно связана с областью коллективного бессознательного и находится глубже различных форм человеческого сознания и поведения, она материализуется в мышлении, чувствах и действиях. При эффективной коммуникации происходит раскрытие и обмен индивидуальными мирами общающихся людей; осуществляется передача человеком другим людям своих субъективных представлений. Такая передача оказывается связанной в большой степени с выделением и выражением вовне всеми доступными средствами значимых для человека признаков воспринимаемых объектов внешнего мира. Ментальность и ее представленность в картине мира (модели мира) составляют основу коммуникативного поведения. Очевидно, что ментальная репрезентация не является объективной моделью мира, его зеркальным отражением. Хотя в ней и отражены определенные его характеристики, тем не менее, она представляет собой не более чем внутреннюю, субъективную модель внешнего мира. Это некая теоретическая конструкция, объясняющая мышление и действия индивида. Как отмечал В.М.Розин, «Мы не всегда ощущаем мир таким, каков он есть на самом деле, но гораздо чаще рассматриваем его через рамки той модели мира, которую мы создали для систематизации и организации нашего накапливающегося жизненного опыта»5. Когнитивные психологи указывают, что подобные репрезентативные конструкции, детерминированы рядом обстоятельств, в том числе и культурным контекстом. Таким образом, надо полагать, что различия культур можно обнаружить и при анализе мировоззренческих установок представителей этих культур. Не только структурные особенности, но и специфика смыслового континуума делает эти картины мира 4 Микешина Л.А., Опенков М.Ю. Новые образы познания и реальности. М., 1997. С. 127. 5 Розин В.М. Психология: наука и практика. М., 2005. С.224. 11411 своеобразными. И как следствие – мы сталкиваемся с различными коммуникативными стилями, определяющими понятийный объем используемого коммуникативного знака. Если рассматривать межкультурное общение в качестве сопоставления, сравнения разных картин мира, то нельзя не заметить, что в тех моментах, где эти картины не совпадают, происходит межкультурный диссонанс, который требует не только выявления этого несовпадения, но и его “перевода” на знакомый “язык” (в «свою» знакомую систему выразительных коммуникативных средств). Неправильный перевод может привести в лучшем случае к простому недопониманию, а в худшем – к конфликту, в основе которого будет лежать неправильная интерпретация смыслового значения чужого знака. В формировании картины мира важную роль играют особенности восприятия и мышления. Необходимо обратить внимание на психологическую способность распознавания информации о пространстве и времени. Пространственно-временной континуум можно рассматривать в качестве основания не только принципиальной способности человека воспринимать окружающий его мир, но и тем фокусом (той культурно обусловленной призмой) сквозь которую он его видит. Несмотря на то, что природа пространственновременного проектирования предметного мира до сих пор вызывает у ряда специалистов вопросы, большинство из них все-таки признают, возможную правоту тезисов Канта об априорности пространственно-временных структур восприятия и об интуиции чистой длительности как врожденном чувстве Бергсона. В ментальных структурах человека сочетаются объективные значения реального окружающего мира и субъективные особенности его восприятия. Именно в последних запечатлена индивидуальная неповторимость и уникальность личности. Любой тип познания базируется (предполагает) определенную ведущую логику этого познания. Анализ коммуникативных средств используемых субъектом, позволяет определить эту приоритетную логику. Учитывая особенности восприятия и мышления, можно выделить два типа культур: высококонтекстные и низкоконтекстные культуры. Если несколько упростить вопрос, то можно сказать, что ведущим для низкоконтекстных культур является логико-знаковое мышление. Оно организует любой используемый материал (как образный, так и словесный) таким образом, что создается вполне определенный однозначный контекст, так необходимый для социального взаимодействия. Это достигается за счет того, что из всего многообразия связей объективного мира, из всех его граней выбираются лишь немногие, наиболее существенные для упорядоченного отражения действительности. Мир постигается как бы поэлементно. Из этих элементов и создается непротиворечивый текст. Описывая аналитический стиль мышления, характерный для западной культуры И.А.Герасимова указывает на «…сущностную характеристику, сопряженную с логико-вербальным мышлением. Это – установка сознания и опыта вовне, на окружающий мир…Дискретное мышление порождает классическую рациональность, в качестве характеристик которой исследователи выделяют: объективность окружающего мира, относительную устойчивость физических объектов и их дискретность… Опыт, приобретаемый во взаимодействии человека с внешней природой, 11511 формирует и развивает когнитивный аппарат, приспособленный именно к этому виду опыта»6. Мышление представителей высококонтекстных культур имеет в своем основании иную логику. Она исходит из отождествления «Я» и Мира; из тождества микрокосма и макрокосма. Исходной посылкой такой логики может служить представление о том, что индивидуальное «Я» - это только малая часть всеобщего. Этот стиль мышления преимущественно базируется на интуитивно-метафорических способах постижения действительности Психологи установили, что основным свойством личности представителей высококонтекстных (коллективистских) культур является принятие противоречий или способность недуально (не противоречиво) мыслить. Так, занимаясь исследованием этой проблемы, Г. Триандис отмечал: «Мы на Западе полагаем, что если «истинно А, то Б истинным быть не может, но эта точка зрения имеет мало смысла в таких культурах, как индийская, где широко представлен философский монизм, согласно которому “всё едино” и “противоположность великой истины является великой истиной”»7. Качественной характеристикой и отличительной особенностью образного мышления является постижение мира «гештальтами», обеспечивающими «… одномоментное схватывание многочисленных, зачастую противоречивых и даже, с позиции формальной логики, взаимоисключающих свойств и связей предметов и явлений»8. Такое пространственно-образное мышление, обеспечивает не только одномоментное «схватывание» мира во всей полноте его взаимосвязей и взаимозависимостей, наличных и потенциальных связей, но и восприятие реального мира в его полноте и многообразии. «При этом отдельные свойства образов… взаимодействуют друг с другом сразу во многих смысловых плоскостях, что определяет многозначность образа (или символизирующего этот образ слова) в соответствующем контексте»9. Именно такие особенности образного мышления и создают необходимые предпосылки для формирования неосознаваемого психического. Вследствие того, что сознание неразрывно связано с общением и вербальнознаковым мышлением, его деятельность направлена на организацию однозначного контекста. Из всего многообразия возможных связей оно вычленяет и организовывает лишь отдельные, необходимые для данного контекста. Поэтому лишь многозначность и сложность образного мышления, создает условия для частичного, как минимум, неосознавания всей сложности этих связей. Эта способность во многом определяет не только интуитивно-метафорический способ постижения мира, но и сам процесс общения. 6 Герасимова И.А.Проблема двойственности в контексте компаративистских исследований.//Эпистемология & философия науки. Т.ХХ1, № 4. М., 2009. С.107. 7 Цит. По: Стефаненко Т.Г. Этнопсихология. М., 2003. С. 161. 8 См.: Методологические проблемы исследования функций мозга. Рига. 1984. С.58. 9 Там же. С.59. 11611 Следует отметить, что между культурами есть существенные различия в том, какие средства коммуникации используются для передачи информации и какие требования выдвигаются к передаче сообщения. В низкоконтекстных культурах западного типа прослеживается прямой стиль коммуникации. Он, является отражением аналитического стиля мышления, базирующегося на рационализирующем постижении мира. Знак такой коммуникации призван объективно, отстраненно передать саму суть информации и не зависеть ни от времени, ни от контекста. Кроме того, он дожжен соответствовать требованию однозначности и компактности передаваемой информации. Исходной мировоззренческой установкой коммуникативного акта в таких культурах является то, что собственное «Я» и «Я» Другого находятся в минимальной объективной зависимости друг от друга. Момент пересечения субъективных миров (картин мира) в таком случае – случаен и не взаимообусловлен. Основной задачей самого коммуникативного процесса, в этом случае, является адекватная передача «Другому» некоторого смысла и, соответственно, распознание смысла этой информации при помощи данных субъектам коммуникации средств. Само распознавание при этом, соответственно, не предполагает учета контекста. В западных (низкоконтекстных) культурах приоритетным каналом коммуникативного взаимодействия является вербальный язык. При этом больше внимания уделяется содержанию сообщения. Другими словами, акцент смещен на то, что сказано, а не на то, как это было произнесено. Если при общении коммуниканты сталкиваются с неконгруэнтным высказыванием (невербальный компонент высказывания не соответствует содержанию вербального текста), то партнер скорее воспримет содержание вербального текста, оставив за скобками противоречащую ему вербальную составляющую. Для таких культур характерен когнитивный стиль обмена информацией, при котором важно соблюдать заданные четкие требования к передаваемой информации. В идеале она должна быть аналитически логичной, однозначно интерпретируемой, непротиворечивой. Вследствие того, что культивируется развитие речевых навыков, требования к устному тексту совпадают с требованиями к письменному тексту (говорят как пишут). Тексты создаются таким образом, чтобы они были самодостаточными и не нуждались в дополнительном объяснении. Поскольку, как было уже отмечено выше, основной канал передачи информации – вербальный, отсюда вытекает необходимость предъявлять особые требования к речи (точность использования понятий, логическая связность высказываний, беглость, краткость, максимальная информативность и т.д.) Наиболее иллюстративна в этом отношении американская культура. Большинство американцев используют small talk: - «Как поживаешь?»; - «Спасибо прекрасно!». Такой стиль взаимодействия не предполагает развернутых описательных ответов, не только обсуждения, но и постановку проблем, требующих вдумчивого осмысления. Это скорей формальное информационное взаимодействие, нежели межличностное общение. Вопросы такого типа (на которые не предполагается получить развернутый ответ) – скорей некое, принятое в данной культуре, ритуальное обращение, за которым должно последовать основное информационное сообщение. Низкоконтекстные культуры заставляют высказываться четко, ясно, однозначно, сразу выдвигать (формулировать) аргументы своей позиции, чтобы сразу вызвать зеркальную ответную реакцию. Язык в таких культурах точен и хорошо структурирован. По- иному обстоит дело в культурах восточного типа (высококонтекстных культурах). При передаче информации в большей степени обращается внимание на контекст сообщения, 11711 то есть на то, с кем, в какой конкретно ситуации, при каких обстоятельствах происходит общение. Контекст, в который погружена передаваемая информация, задает в данном случае значение и смысл вербальным, так и невербальным высказываниям. Эту особенность употребления вербального языка отмечал Б. Малиновский. Показывая высокую зависимость значения как отдельного слова, так и целых выражений от контекста употребления он отмечал: «…невозможно перевести слова … языка, весьма отличного от нашего, без детального описания без детального описания культуры его носителей…». Связано это с тем, что в подобных культурах «…значение слова всегда выводится не из пассивного созерцания этого слова, но из анализа его функций в данной культуре… Мир значений и весь языковой аппарат этого народа – их запас слов и их тип грамматики – может быть объяснен только в связи с его духовными потребностями»10. Так, для того, чтобы хорошо знать китайский язык необходимо не менее хорошо знать как минимум китайскую историю и систему произношения. Изменения одного из четырех тонов произношения приводит к изменению значения высказывания. Невозможно порой понять смысл высказывания и без знания социального статуса адресата. Использование сложной системы, так называемых почтительных суффиксов или префиксов, а также уважительных и уничижительных слов, позволяет обозначать социальное положение человека по отношению к говорящему. Китайская языковая модель (как и языковая модель многих других азиатских языков) отражает важность иерархического контекста, которая отсутствует в западном сознании. Язык в таких культурах в большей степени образен и нагляден. Он не столь точен и структурирован, чем в западных культурах. Значение, как отдельных слов, так и целых высказываний зависит (может меняться) от контекста употребления. Высокая контекстуальная зависимость находит свое выражение также и в богатстве коммуникативных выразительных средств (как вербальных, так и невербальных). Например, для выражения эмоций, в стремлении передать все возможные оттенки возникающих между людьми чувств и возможные колебания отношений меду ними, в японском языке, имеется намного больше терминов, чем в европейских языках. Для обозначения улыбки, играющей столь важную роль в японской культуре, они имеют множество слов, представляющих разные типы улыбок (улыбка, за которой скрывается печаль, надменная неопределенная улыбка, «социальная улыбка», которая используется в общении для соблюдения благопристойности, профессиональная улыбка, довольная улыбка человека в возрасте и т.п.)11. Выбор того или иного слова, для обозначения улыбки не толь задается ситуацией, но и сам может описывать контекст употребления. Что касается такой зависимости в отношении невербальбального языка, то она тоже явно прослеживается. Если западный стиль мышления предполагает, как уже было отмечено выше, такую форму организации передаваемой информации, при которой она должна отвечать определенным требованиям (однозначности, непротиворечивости и т.д.), то восточный тип организации передаваемой информации не предполагает столь жесткого следования подобного рода Бронислав Малиновский Проблема значения в примитивных племенах. // Эпистемология & философия науки. Т.У, № 3. М., 2005. С.209. 10 11 См.: Пронников В.А., Ладанов И.Д. Японцы. (Этнопсихологические очерки). М.: 1985 11811 требованиям. Здесь возможно не обращать внимание на некоторые, сточки зрения нашей логики, несоответствия. Э то нашло свое подтверждение в проведенных психологических экспериментах. Когда представителей разных культур (высоко и низкоконтекстных) просили охарактеризовать знакомых им людей, то представители высококонтекстных культур чаще использовали описания, неразрывно связанные с обстоятельствами описания («разумный в общении с друзьями», «неразумный в общении с тещей»). В это же время, представители низкоконтекстных культур использовали при описании характеристики общего плана, не зависящие от контекста («человек находчивый», «человек умный»). Таким образом, идеи непротиворечивости, пригодные при анализе западного стиля мышления не способны отразить специфику восточного мышления. Очевидно, что высокая контекстуальная зависимость побуждает уделять внимание в первую очередь форме сообщения, то есть тому, как сказано, а уже затем тому, что именно сказано. Совершенно очевидно, что особое значение при этом придается невербальному языку. В процессе общения, как минимум, важно не только что говорят, но и как это осуществляется. Важно, что смысл передаваемого вербальным способом текста не противоречил невербальному высказыванию. То есть текст должен быть конгруэнтен. Высказывание изначально наполняется разными смыслами в зависимости от ситуации. Коммуникативное взаимодействие в культурах восточного типа характеризуется расплывчатостью и неконкретностью (неоднозначностью) высказываний. Высказывание выстраивается таким образом, что может быть неоднозначно интерпретировано (а, следовательно, имеет варианты понимания). Пространственно-временная организация общения Одной из наиболее значимых систем невербального поведения является пространственно-временная организация общения. По мнению американского культурантрополога Э.Холла пространство и время являются двумя составляющими «ядра культуры, вокруг которого вращается все остальное». Как сказывается различное восприятие пространственно-временного континуума на коммуникативном поведении представителей разных культур? Исследования культурных антропологов показывают, что представления о пространстве и времени варьируются от культуры к культуре. Анализ существующих концепций времени и взаимодействия с ним, позволяет выявить принципиальные межкультурные отличия. Культуры различаются по тому, как представляют (ощущают) время, по тому, как оно проживается (с какой скоростью оно проживается), по предпочтительному ориентированию на прошлое, настоящее или будущее. Если для одних культур определяющим (ведущим) является время по часам, то для других – время определяется по происходящим событиям (событийное время). Для культур, ориентированных на время по часам, время представляется как некая длительность, протяженность. Оно линейно и направлено из прошлого в будущее. Это промежуток между двумя пунктами в пространстве. Для западных культур время в одном аспекте континуально, но в другом - дискретно. С одной стороны, это некий континуум, состоящий из отдельных единиц, но с другой стороны каждая из единиц представляет для индивида самостоятельную ценность. Настоящее воспринимается звеном (точкой), отделяющим прошлое от будущего. Время, при этом ценно не само по себе, а в качестве актуального или потенциального вместилища проектов, событий, целей. Вероятно, с этим связано то, что для большой части западных культур более ценным является будущее, нежели прошлое. Преобладают понятия и 11911 представления, связанные с завтрашним днем: проекты, ожидания, планы и т.д. В этом смысле можно сказать, что будущее задает настоящее. В западноевропейской и американской традициях восприятия времени выработана модель со следующими параметрами: «1) линейность (время течет); 2) монотонность (время течет с одинаковой скоростью); 3) неповторимость (прошлое нельзя вернуть); 4) непрерывность и причинность (прошлое определяет будущее); 5) синхронность (для каждой области общественной жизни время должно означать одно и тоже); 6) кумулятивность (с течением времени что-то всегда накапливается)»12. Жизнь протекает в таких культурах в убыстренном темпе. В течение дня люди постоянно куда-то спешат, бегут, мечутся между делами. Они рационально и экономно обращаются с каждым промежутком времени, часто смотрят на часы, так как соблюдение пунктуальности является важным атрибутом поведенческого этикета культуры. Даже система обучения в таких культурах больше ценит быстроту обучения, нежели прочность усвоенных знаний. Интересны в этом отношении данные, собранные Р.Левайном, подтверждающие наличие количественных различий в скорости жизни. По его данным в самом быстром темпе живет Швейцария. В категорию стран с высокой скоростью жизни вошли и другие западноевропейские страны. Не безынтересно, что США оказались на 16 месте по темпу жизни13. Иное ощущение времени характерно для культур, в которых время событийно. В них люди переживают время конкретно и целостно. Время неразрывно связано с конкретным событием. Наглядно это представлено в культурах, где дискретное восприятие времени не представлено в языке. В таком случае протяженность времени описывается через последовательность происходящих конкретных событий («Это было тогда, когда белый человек впервые ступил на эту землю»; «Две луны появятся на небе, прежде чем он дойдет до этой деревни»). Время здесь может воспринимается либо в виде круга, либо в виде пересекающихся спиральных траекторий. Очевидно, что в восточной модели время характеризуется цикличностью, дисконтинуумом (оно состоит из хороших и плохих моментов. При этом хорошие – следует ценить, плохие – избегать). Как было уже отмечено выше оно не абстрактная категория, а конкретный реально переживаемый процесс. Э. Холл определил время по часам как монохронное времени, а событийное – как полихронное. Соответственно, по его мнению, представители западных (низкоконтекстных) культур живут в монохронном времени, восточных (высококонтекстных) в полихронном. Если эти особенности не принимать во внимание, то, по его мнению, взаимодействие англоязычных и испаноязычных американцев может быть представлено как череда микротрагедий, причиной которых являются те различия в использовании времени, которые существуют в этих культурах. При монохронном использовании времени в низкоконтекстных культурах человек безраздельно сосредотачивает свое внимание на ком-то одном деле, на одном событии, и не приступит к другому делу, не перейдет к другому событию, пока не Бутовская М.Л. Язык тела: природа и культура (эволюционные и кросс-культурные основы невербальной коммуникации человека). М., 2004. С. 271. 12 13 См.: Levine R.A. Geography of Time. N.Y., 1997. 12011 закончит первое. Он серьезно относится к предельным срокам, отмечает время предстоящих встреч в календаре, ценит пунктуальность и расторопность. Представители этих культур придают большое значение краткосрочным отношениям. В отличие от них представители высококонтекстных культур живут, по преимуществу в полихронном времени. Их внимание может быть обращено сразу на несколько событий одновременно (эффект «Фигаро»). В таком случае человек достаточно гибок в отношении запланированных дел. В этих культурах не столь важное значение придают придельным срокам и временным рамкам. Важнее знать не точное время, а скорее его место во временной последовательности т.е. будет ли оно раньше или позже какого то события. Кроме того, в таких культурах индивид должен уметь адекватно реагировать на непредвиденные события и уметь корректировать свое время в соответствии с ними. Они включают новое более значимое событие, в соответствии с реалиями социальной среды. Например, могут значительно опоздать, отложить или перенести намеченную встречу, если перед ней кто-то из близких попросит о неотложной помощи. Репутация человека окажется под угрозой, если он немедленно её не окажет. Впрочем, для представителей таких культур в данной ситуации не возникает никакой дилеммы, дело чести для него важней. Для представителей этих культур характерна ориентация на долговременные отношения. Представления о пространстве и способах его использования у представителей разных культур тоже порой сильно различаются. Одним из принципиальных отличий в пространственной ориентации представителей двух типов культур является то, что, если пространство для западных культур линейно, то краеугольным понятием пространства культур восточного типа является центр. При ориентации в пространстве европейцы и американцы двигаются от одной точки к другой. Улицы в населенных пунктах четко спланированы и следуют в одном направлении. В качестве пространственных ориентиров люди используют необычные сооружения, скверы, памятники и т.д. Базовым представлением о пространстве в таком случае является «место». Для незападного сознания, как уже отмечалось, важно ощущение центра, то есть того места, к которому можно подойти с любой стороны. Такое ценностное восприятие центра связано в традиционных восточных культурах с их исторически сложившейся социальной организацией и глубоко укоренилось в глубинных структурах подсознания.14 Интересно, что пространственными ориентирами в населенных пунктах Японии являются перекрестки. Именно они, а не улицы как в западной культуре имеют свое название. При этом каждый угол перекрестка имеет свое особое обозначение. Такой способ восприятия пространства сказывается и на внутренней организации жилища. Оно имеет некий центр, вокруг которого и организовываются предметы дома. Различия в восприятии пространства сказываются и на коммуникативном поведении. Как культурные особенности влияют на персональное пространство, соблюдаемое нами при общении с окружающими? Персональное пространство человека состоит из четырех зон: интимной, персональной, социальной и публичной. Именно они и Так, например, в исторические времена самураи в Японии расселялись концентрическими кругами вокруг Эдо (историческое название современного Токио). При этом приближенность или отдаленность жилища самурая от дворца императора напрямую зависела от степени их родства и преданности императору. 14 12111 структурируют индивидуальные контакты человека. Допуск в каждую из этих зон строг и избирателен. Если исходить из того, что расстояние во время общения должно быть оптимальным (психологически комфортным), то нельзя не заметить, что оно вариативно. Если персональная (личная) зона, в которой человек организует свое взаимодействие с другими, в западных культур составляет от 46 до 120 см.15, то для представителей восточных культур она значительно меньше. Представление о личной зоне в этих культурах принципиально различно. Связано это, в первую очередь с представлениями об индивидуальной сущности человека. Если для западной культуры она ограничена телом и одеждой человека, то для восточной – она запрятана глубоко внутри человеческого тела и защищена от проникновения16. Представители высоконтекстных культур по иному воспринемают свое тело. Для них не понятна персонализация пространства в общественных местах. Поэтому для них считаются допустимыми телесные контакты (в общественных местах можно не только толкаться, но и находиться в такой непосредственной близости, которая у западного человека вызывает психологический дискомфорт). Как отмечает М.Л.Бутовская «Общественное место подразумевает абсолютно равные права на любую точку пространства, поэтому тот факт, что кто-то первым занял данное место, совершенно не дает человеку никаких гарантий от посягательства на него другим»17. Как верно отметил Э. Холл, расстояние партнеров по общению структурируется определенным образом под влиянием различных факторов, среди которых одним из основных является культура. В каждой из культур он выделяет оптимальные «зоны» для различных видов коммуникации. По его наблюдениям нормы приближения к человеку сильно отличаются в низкоконтекстных и высококонтекстных культурах. Самая большая дистанция была выявлена у жителей Северной Европы, а самая короткая – у арабов. Как отмечал Э.Холл, люди в Латинской Америке « не могут ощущать удобства в разговоре, пока они не приблизятся друг к другу на такое расстояние, которое в США принято либо при сексуальном контакте, либо перед началом драки. Поэтому, когда они приближаются к нам, мы испытываем неловкость и отодвигаемся. В результате этого они думают, что мы демонстрируем им свою холодность, отчужденность и недружелюбие»18. Хотя выбор дистанции общения осуществляется неосознанно, человек всегда реагирует, если выбранное партнером расстояние коммуникации не соответствует нормам его культуры. Так, в частности, дистанция между партнерами по общению в таких культурах всегда является индикатором уважения и, в соответствии с этим, она меняется в зависимости от возраста, пола, социального статуса общающихся. Особенно строго это правило соблюдается в традиционных культурах. Например, в Японии сложная система языковых средств выражения вежливости служит своеобразным регулятором расстояния между общающимися. Применение собеседником той или иной языковой категории вежливости немедленно сигнализирует партнеру, какое конкретно физическое расстояние будет оптимальным для 15 Американцы, например, предпочитают общаться с собеседником на расстоянии порядка 90 см. 16 См.: Холл Э. Как понять иностранца без слов. М., 1995 17 Бутовская М.Л. Язык тела: природа и культура (эволюционные и кросс-культурные основы невербальной коммуникации человека). М., 2004. С. 228. 18 Холл Э. Как понять иностранца без слов. С. 305. 12211 данной конкретной ситуации общения. Даже хорошо знающий японский язык европеец не способен реагировать на такого рода сигналы. Он их не чувствует. Кроме дистанции существуют и другие компоненты пространства общения: ориентация, угол общения, персональное пространство, концепция «почетного места», оппозиция «выше-ниже» и т.д.19 Даже такой беглый взгляд позволяет нам заметить, что в полихронной культуре коммуникация представляет собой, прежде всего «эмоциональный обмен». При этом модальность такого обмена не имеет большого значения. Не важно обменялись ли коммуниканты добрым словом или косым взглядом. В полихронной же культуре мы имеем дело с «когнитивным обменом», при котором, соответственно, к коммуникатору предъявляются значительные когнитивные требования. Символика подарка в разных культурах Как уже удалось выяснить ранее, человеческое поведение обусловлено целым рядом факторов. Наиболее важным для нас является его принадлежность к этнокультурной группе. Несмотря на большое количество индивидуальных различий, люди во всех культурах постоянно вступают между собой в самые разные отношения, в контексте которых они совершают какие-либо поступки. Смысл этого поступка не всегда лежит на поверхности. Его необходимо ещё распознать. Как правило, он задается культурным контекстом и поэтому скрыт в традиционных представлениях о правильном и неправильном поведении. Эти представления в разных культурах могут быть разными. Проиллюстрируем это на примере отношения к подаркам в деловом общении. Роль и смысл подарков в деловом общении представителей западных восточных культур настолько разный, что непонимание этого порой является серьезным препятствием для развития деловых контактов. Согласно традиционным представлениям восточной культуры, любым деловым контактам должно предшествовать создание по возможности прочных межличностных отношений, что объясняется ориентацией этих культур не на краткосрочные контакты, а на долгосрочные отношения. Долгосрочные отношения следует начинать с установления прочных личных. Для этого, прежде всего, необходимо проверить партнера на надежность и соответствие ценностных представлений. Подарок при первом же деловом контакте является для представителей таких культур ни чем иным кроме знака о добрых намерениях и символа уважения.20 После того, как станет ясно, что партнеры подходят другу, первоначально установленные отношения следует закрепить и поддерживать. Осуществляется это с помощью своеобразной системы «инвестиций», обмена сигналами принадлежности (сувениры, подарки, знаки внимания). В восточной модели делового поведения установление См.: Лабунская В.А. Экспрессия человека: общение и межличностное познание. Ростов-на-Дону, 1999. 19 Иллюстративным в этом отношении является исторический факт представления иностранных послов в русской истории. Если западные послы представали перед русским царем с формальной бумагой (верительной грамотой), то вручение верительных грамот восточными послами дополнялось дорогими подарками. 20 12311 личных контактов в деловых отношениях рассматривается как необходимое условие их успешности. Поскольку такие контакты способствуют формированию целой системы взаимных обязательств (ты мне – я тебе), которые являются важной предпосылкой для каждого последующего этапа деловой коммуникации, их необходимо задавать сразу. Такая система в западной модели делового общения является возможной (носит вероятностный характер), но только на завершающем этапе отношений. Они не готовы к подаркам ни в начале, ни в процессе деловых отношений, так как стараются избегать действий, которые могут быть расценены, как взятка. В этом случае подарок ассоциируется с попыткой подкупа для получения каких-либо преференций. Западная модель делового поведения строится на строгой и категоричной этике в соответствии с системой ценностных координат. Если в системе ценностных координат в восточной культуре определяющим является отношение взаимной зависимости («мы» - самоидентификация), то для западной культуры ценностью является индивидуальная автономия. Поведение западных предпринимателей определяется исключительно экономической рациональностью и целесообразностью. Подведем итоги. Интегративные процессы, происходящие в низкоконтекстных и высококонтекстных культур в современном мире, приводят к увеличению контактов между различными культурами. В результате этих процессов все больше людей переступают раньше разделявшие их барьеры. Формируются новые явления культуры, границы между своим и чужим стираются. Все большее количество людей кроме своей собственной, в той или иной мере связаны с другими культурами, т.е. живут в живут в гибридных культурах. Возникающие при этом перемены охватывают практически все формы жизни и получают в разных культурах неоднозначную оценку. Огромную роль в этом объединительном процессе играет единый язык, понимаемый в широком смысле этого слова, как единство вербальных и невербальных его составляющих. Он приобщает членов сообщества к информационной сети совместного пользования с огромными объединительными возможностями. Однако, как показывает практика, процесс глобализации не ведет к формированию единой мировой культуры. Современная культура остается единым множеством самобытных культур, находящихся в диалоге и взаимодействии друг с другом. Поэтому все большее значение приобретают способности к пониманию чужой культуры, признание чужой самобытности, умение включать чужие ценности в свое видение мира, умение строить диалогические отношения. Происходящие изменения все больше подчиняются логике межкультурной коммуникации. В большинстве случаев, и это чаще всего не осознается, но именно наша ментальность и наши представления о мире предопределяют особенности нашего коммуникативного поведения. Основы поведенческих актов стоит искать в глубинах человеческого подсознания. Каждодневно мы живем, общаемся, но, как правило, не рефлексируем и не анализируем свое поведение. Поведенческие акты культурно детерминированы. Воспринимаем мы друг друга «сквозь культурные очки». Любую другую культуру мы воспринимает сквозь призму ценностей и смыслов своей собственной культуры. Именно эта масштабная сетка не позволяет нам порой правильно и адекватно интерпретировать послания другой культуры, что приводит в лучшем случае к непониманию, а порой и к конфликтам. Прежде чем говорить о возможности построения мультикультурного пространства, необходимо , чтобы представители разных культур осознали важность и необходимость перехода от этноцентризма к этнорелятивизму. Только на этом пути возможно взаимопонимание 12411 взаимопроникновение и культур. Этот путь расширяет ментальные границы индивида без утраты его культурной самоидентификации. Он ведет к более гибкому коммуникативному взаимодействию с представителей разных культур, что и может способствовать их сближению и взаимопониманию.
