История западноевропейской литературы Средневековья
advertisement
Н.М. Хачатрян 5 ЛЕКЦИЙ ПО ИСТОРИИ ЗАПАДНОЕВРОПЕЙСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ СРЕДНЕВЕКОВЬЯ (Предназначены для студентов Ш курса) 1 1. Средневековая литература, национальные эпосы Средневековье – один из самых продолжительных периодов в истории западноевропейской литературы, сопоставимый только с античностью. После крушения Римской империи на территории Западной Европы началось великое переселение народов, приведшее к созданию новых христианских государств, осваивающих освободившееся политическое и культурное пространство. Принято считать, что средневековье уничтожило древнюю цивилизацию, философию, политику и юриспруденцию, и единственным ее заимствованием от погибшего древнего мира было христианство. Кроме того, существует устойчивое представление об этой эпохе как о мрачном периоде истории, в котором безраздельно властвовала церковь, подчинявшая своему влиянию все области человеческой деятельности. Однако для адекватной оценки культуры европейского средневековья необходимо учитывать три важнейших момента: 1. несмотря на общепринятое мнение, разрыв культурной преемственности между античностью и средневековьем не был полным и катастрофичным; 2. влияние церкви на становление новой, христианской по своему духу цивилизации, в частности, на образование и искусство имело не только отрицательное, но и положительное воздействие; 3. искусство и литература средних веков в разных странах и на разных этапах исторического развития неоднородны. Источниками средневековой литературы являются: традиции национального фольклора, наследие античности, христианское мировоззрение В IX-X веках территория западноевропейских стран была малолюдна, население расселялось на плодородных землях, в основном вокруг сохранившихся с античных времен городов Средиземноморья, где, с течением времени, стали строиться христианские храмы, дворцы государей и их баронов, сохранялись и переписывались книги. Книга почиталась не только как материальная, но и духовная ценность, поскольку несла в себе Божественный глагол. Люди вели натуральное хозяйство, которое постепенно, благодаря торговле, стало приобретать все более открытый характер и обмен товарами привел к обмену духовными ценностями. Столицей нового христианского мира стал «новый Рим» – Аахен, в котором правил легендарный король Карл Великий – фигура действительно мощная и масштабная. Органичным метаязыком средневековья и универсальным способом самовыражения была архитектура. Центральным, написанным на этом языке культурным текстом 1000-го года считалась, 2 несомненно, Аахенская капелла, базилика (круглая церковь), совмещающая в себе квадрат, восьмиугольник и круг, постепенно переходящие друг в друга как символ восхождения от телесного к духовному, от земного к небесному. Во время молитв внизу располагался в строгом иерархическом порядке весь императорский двор, на втором этаже (один!) молился сам император, помазанник Бога на земле. Наследник Карла Великого, Оттон Ш велел вскрыть саркофаг своего предшественника, снял с шеи скелета золотой крест и повесил его на себя. Этот кощунственный исторический жест означал многое: европейские короли принимали на себя божественную благодать своего великого предка. Феодализм, как общественная формация, отражал характер общественных отношений. Символом феодальной власти был замок, представлявший собой сначала земляную, потом деревянную, а в дальнейшем и каменную крепость. Владельцу замка – сеньору, или сюзерену служили воины, называвшиеся его вассалами (буквально – “малыми ребятами”). За это они получали пропитание и определнные социальные привилегии. Культ воинской отваги в рыцарской среде поддерживался турнирами и военными походами, часто напоминавшие разбойничьи набеги. При этом в выработавшемся кодексе рыцарской чести самым основным стало представление о чести, ценимой дороже жизни. Великую роль в передаче на Запад традиций античности играла Византия. Западные монархи женились на византийских принцессах, приглашали ученых византийских монахов. В условиях разноплеменного населения Европы единственным понятным всем языком была латынь, которую, для укрепеления своей власти, использовало западное крыло христианства в лице римской католической церкви Естественно, латынь стала и языком ку.льтуры и межнационального общения. Преподавание в европейских университетах велось на ученой латыни, что делало возможным обучение представителей разных народов. Легенда гласит, что сам Карл Великий вставал глубокой ночью для занятий латинской грамотой. Конечно, произведения античных авторов сохранялись и допускались лишь в той мере, какую определяла церковь, однако, несмотря на неприятие языческой культуры, латынь изучалась на материале произведений великих римлян: Вергилия, Сенеки, Боэция, Овидия и др. Частная и общественная жизнь также контролировалась церковью, подчинялась установленным ею обрядам. Укреплению церковной власти служили тщательно продуманные, яркие театрализованные религиозные ритуалы. Особенно грандиозным был спектакль, завершаемый в день Пасхи инсценировкой воскресения Иисуса Христа. Главенствующую роль играла церковь и в деле образования. Церковные и монастырские школы, равно как и университеты, давали знания не противоречащие вере, а подтверждающие ее. Система изучаемых семи дисциплин назывался ARTES LIBERALES и состоял из двух циклов: 3 первый – тривиум, включал в себя грамматику, риторику и диалектику (формальная логика), второй – квадривиум ,– арифметику, геометрию, астрономию и музыку. Изучение дисциплин имело преимущественно прикладной характер. Без грамматики, риторики и диалектики невозможно было бы переписывать церковные книги, сочинять молитвы, читать проповеди, строить церкви. Романская базилика, спроектированная по преданию, не без участия Петра и Павла, синтезировала в себе искусство псалмопения и сложные арифметические выкладки. При этом цифры и геометрические фигуры имели символическое сакральное значение: 1 – адресует нас к единому Богу; 2- к Иисусу Христу, соединившему в себе две сущности богочеловеку, 3 – к Троице, 4 – к четырем сторонам света, четырем рекам в Раю, четырем стихиям, четырем Евангелистам, четырем главным добродетелям, четырем концам креста и т.д. За квадратом и кругом скрывались Рай потерянный и Рай будущий… Религиозными идеями мироустройства пронизана и пришедшая на смену базилики готическая архитектура, в которой все части связаны принципом господства и подчинения. Громада готического собора всем своим лесом колонн и пилястр устремляется в едином могучем порыве к небу и в то же время каждый уголок собора, каждый витраж, каждая башенка, каждая деталь является сама по себе чем-то законченным. Самой престижной наука была теология, непререкаемый арбитр в философии, этике, эстетике, политике, юриспруденции. Наконец, церковь руководила и эстетической жизнью общества, все виды искусства – архитектура и живопись, скульптура и музыка были проникнуты религиозными идеями и сюжетами. Театр и литература культивировали специфические церковные жанры: мистерию, миракль, духовные стихи, парафразы псалмов и библейских сказаний. С другой стороны, под влиянием светской жизни в культуру средневековья проникали и далекие от религиозного аскетизма мотивы, основанные на традициях устного народного творчества и наследия античности. Выдающимся созданием средневековой народной культуры является эпос. ИРЛАНДСКИЙ ГЕРОИЧЕСКИЙ ЭПОС Наиболее древний из средневековых европейских эпосов – кельтский героический эпос, – включает ирландские саги о Кухулине, мифологические песни “Старшей Эдды” и англосаксонский эпос “Беовульф”. Ирландский героический эпос складывался между III и IV веками, поэтому в нем сохранились черты родового строя – непререкаемый авторитет вождей, культ племенных богов 4 (тотемов), элементы матриархата, некоторое варварство в поведении героев. Поэтическим творчеством занимались жрецы – друиды, – из которых впоследствие выделились профессиональные певцы: создатели и исполнители эпических песен назывались филидами, лирических – бардами. Первый известный нам свод ирландских песен был создан племенем уладов, и называется соответственно – Уладским циклом. Главным героем эпоса является Кухулин, племянник эпического короля Конхобара, сын его сестры Дехтире и бога света Луга. Еще в детстве он убил пса кузнеца Куланна, за что прослужил у него 3 года сторожем, отсюда его прозвище Ку Xулайн (пес Куланна). Кухулин – идеализированный герой, имеющий, однако 3 недостатка: “слишком молод, слишком. смел, слишком прекрасен”. По решению старейшин он отправляется искать невесту, оказывается в Шотландии, знакомится с тремя богатыршами, из которых одна рождает ему сына Конлайха. В 17 лет он совершает подвиг: один уничтожает всю армию врагов, которых заклинаниями заставляет вброд, по одному, переходить реку и за три месяца, пока его соплеменники спали – перебил всех. Описание образа Кухулина изобилует сказочными элементами, от него исходит нестерпимый жар, глаза перемещаются, волосы источают кровь, он становится пяткой на копье и т.д. В 1643 году исландский епископ Снорри Свейнсон обнаружил сборник текстов, позднее названный “Королевским кодексом”, эти тексты были присоединены к уже известной тогда “Эдде” Стурлусона. Так возникла “Старшая Эдда”, а сборник Стурлусона стал называться “Младшей Эддой”. Значение слова “эдда” неизвестно. В скандинавском эпосе отражены антропоморфические языческие представления о мире, состоящем из 3 частей, это: Мидгард – “срединная земля”, населенная людьми, Валгалла – обиталище богов и воинов, погибших на поле брани, и Нифльгейм – подземное царство мертвых. В “Младшей Эдде” перечислены 12 богов скандинавского пантеона, главным из которых были Один (в германском эпосе – Вотан), Тюр (бог неба), Тор (бог войны), Фригг (жена Одина, богиня брака и любви) и др. Англосаксонский героический эпос “Беовульф” дошел до нас в уникальной рукописи X века”, хранящейся в Британском национальном музее. Англосаксы – это германские племена, жившие с V века на Британских островах. Певцы и исполнители их эпических песен назывались глеоманами или скопами. “Беовульф” не является “национальным” эпосом, т.к., хоть и написан на древнеанглийском языке – описанные в нем события происходят в Дании (первая часть поэмы), и в Южной Швеции (вторая часть), поэтому можно предположить, что в основу поэму легли древние общегерманские древние мифы. 5 Время создания эпоса и авторство – неизвестны. Событийный план, вероятно, относится к VII-VIII векам, узнаваемых исторических личностей в нем нет. В первой части поэмы рассказывается о том, что в пиршественный зал (Палату Оленя) датского короля (конунга) Хротгарта, стал совершать нападения Грендель, страшное чудовище, похищавшее воинов. Отважный рыцарь Беовульф пришел на помощь Хротгарту и, когда Грендель в очередной раз напал на воинов, Беовульф схватил его за лапу и сжал так сильно, что оторвал ее: “…уйти в болота, зарыться в тину хотело чудище, затем что чуяло как слабнет лапа в железной хватке рук богатырских… Неисцелимая в плече нечистого кровоточащая зияла язва – сустав разъялся, лопнули жилы, стяжал в сражении победу Беовульф, а Грендель бегством в нору болотную упасся, гибнущий…земная жизнь его уже кончилась…” Хротгарт вознаградил Беовульфа, но мать Гренделя решила отомстить за гибель своего сына. Беовульф принимает вызов, спускается в ее подводную пещеру и завладевает волшебным мечом: “Тогда он увидел среди сокровищ орудие славное, меч победный, во многих битвах он был испытан… ухватился герой за черен…сплеча ударил и снес ей голову, шею рассекши, разбив хребтину, пронзило лезвие плоть зломерзностную. Тварь издохла, клинок окровавился, герой возрадовался. И тут победный меч изнутри озарился светом – так ранним утром горит на тверди свеча небесная…” Беовульф находит уже издохшего Гренделя и отрубает ему голову, но сохранить волшебный меч ему не удается: “… Смоченный в крови зломерзких, клинок, как льдышка, в руках стал таять – то было чудо… в путь обратный он, невредимый чудищеборец, пустился в пучинах…” Воины Хродгара, не последовавшие за Беовульфом и ожидавшие исхода битвы на берегу, увидели покрывшиеся кровавой пеной волны и решили, что герой убит, но он появился и ему стали возносить славу и дары, которые он, вернувшись на родину, передал своему сюзерену, королю гаутов Хигелаку. Действие второй части поэмы начинается с рассказа о том, что после смерти короля, гаутами 50 лет мудро и справедливо правил Беовульф. Но один из гаутов украл в горах сокровища, охраняемые драконом, который стал мстить людям: убивать и огнем уничтожать их жилища. Престарелому Беовульфу приходится защищать свой народ, он вступает в поединок с огнедышащим драконом. Только один из его дружинников, доблестный Виглаф, отважился помочь своему сюзерену. Его обращение к трусливым вассалам предвосхищает рассуждения героя французского эпоса Роланда о вассальской верности. Виглаф говорит: “Бог свидетель, уж лучше мне в пламени навеки сгинуть, владыку спасая, чем ждать в укрытье! Бесчестно было бы нам, щитоносцам, вспять обратиться, не испытавши врага железом, не встав на сторону правителя ведеров. Не должным образом ему мы платим за 6 прежние милости, коль скоро конунг, покинутый гаутами, гибнет в битве! Да будет щит мой и меч в сражении ему подспорьем!” Беовульф побеждает дракона, но сам умирает от смертельной раны. Два своих первых подвига Беовульф совершает, фактически, ради спасения не своего народа, однако он может считаться национальным героем, поскольку его третий подвиг совершен за спасение родного племени. Он воплощает в себе идеальные черты эпического героя: физическую мощь, несокрушимое мужество, нравственность, способность противостоять любым опасностям, рискуя жизнью. Интересно решается в поэме тема судьбы: с одной стороны подчеркивается, что “не властен смертный спастись от смерти, ему, гонимому, Судьбой открыта одна дорога – в приют, готовый принять земное души вместилище на ложе смерти, где сон последний – отдохновение от буйного пиршества.”, С другой стороны – фатализм опровергается уверенностью, что сильный, не знающий страха, может противостоять смерти: “Судьба от смерти того спасает, кто сам бесстрашен”. Имя Беовульф переводится как Пчелиный Волк, т.е. медведь. Поэтому Беовульф побеждает своих врагов врукопашную, не прибегая к помощи оружия. Но в этом языческом герое уже угадываются черты христианского культурного героя, например, Змееборца Георгия Победоносца. Видимо, более поздняя редакция переписчиков эпоса “подогнала” языческие представления к христианским стандартам. Много в поэме метафор (кенингов). Например, для обозначения корабля – “Конь Морской”, “Древо моря”, “Широкоребрый”, “Дерево Плаваний”, моря – “Дорога Китов”, “Лебединая дорога”, меча – “Луч сражений” и т.д. Древняя традиция одновременного сочинения и исполнения произведения, отраженная в описании Гомером Демодока, певшего о странствиях Одиссея, отражена и в “Беовульфе”: “…И приближенный, любимец Конунга, славославный знаток многопамятливый, сохранитель преданий старопрежних лет, он, по-своему сопрягая слова, начал речь – восхваление Беовульфа: сочетая созвучья в искусный лад, он вплетал в песнопение повесть новую, неизвестную людям поведывал быль…” 7 2. Героические и национальные эпосы ФРАНЦУЗСКИЙ ГЕРОИЧЕСКИЙ ЭПОС Наиболее яркие события национальной истории, запечатленные в устной традиции, позже были обработаны образованными сказителями, которые во Франции назывались жонглерами, в Испании – хугларами, в Германии – шпильманами. Ведущим жанром французского героического эпоса эпохи феодализма были “шансон де жест” (“сhansons de gestе”, песни о подвигах или деяниях). Жонглеры создали более или менее окончательный текст из разных сказаний. Chansons de geste исполнялись на ярмарках, в замках под аккомпанемент арфы или виолы. Объем поэм составлял от 1000 до 20 000 стихов. Корпус дошедших до нас героических поэм насчитывает около 100 поэм. Все они отчетливо делятся на 3 тематических цикла. Впервые это деление предложил знаменитый трувер XIII века Бертран де Бар-сюр-Об во вступительных лессах к своей поэме «Жирар де Вьенн»: «...Лишь три жесты украшают Францию: о короле Франции — самая главная, самая богатая и рыцарственная. Вторая — о Дооне седобородом из Майанса, который был столь отважен... Третья жеста, что была столь ценима, — о гордом Гарене Монгланском...» 1. «Жеста короля Франции» повествует о роде каролингских императоров, берущем свое начало от Пиппина Короткого. Французы XII века видят каролингское время золотым веком, а власть императоров — подлинно сакральной; отсюда центральная фигура здесь — король Франции, символ единства страны, народной правды и силы, оплот против иноземцев — «язычников», или против своеволия и хищничества крупных феодалов. В эпосе это — родовое качество Каролингов. Главную роль в произведениях, относящихся к «жесте короля», чаще всего играет Карл Великий, сын Пиппина, которому в эпосе часто приписываются деяния других императоров. Карл — фигура, наиболее четко соотносящаяся в сознании европейцев XII века с “золотым веком” и божественной властью. 2. «Жеста Доона де Майанс» представляет непокорных вассалов, дается двоякая оценка феодальной разрухи, выражается печаль по поводу бесчинств феодалов и слабости короля, но в то же время высказывается некоторое сочувствие мятежным баронам. Таким образом, эпический мир предстает во всей полноте: королевская власть как власть высшая и всеобъемлющая, как своего рода высочайший синтез мифа о «золотом веке», идеальные вассалы как опора высшей власти, и непокорные, склонные к анархии вассалы как нечто, с одной стороны, противопоставленное высшей власти, а, с другой — показывающее и некоторые негативные ее стороны. 3. В «Жесте Гарена де Монглан» доминирует образ идеального вассала, бескорыстно служащего родине и королю, король — на втором плане, «деяния» совершаются его верными 8 вассалами. Формулировка из поэмы «Эрнальт де Боланд» сообщает о роде Гарена, причем в качестве главного родового качества называется способность править согласно закону. Самой совершенной поэмой королевского цикла французского героического эпоса является “Песнь о Роланде”, сочетающая патриотический пафос первого и третьего циклов. Идеальный король и идеальный вассал дополняют друг друга. Приблизительное время создания поэмы – 1100 год. Древнейшая дошедшая до нас оксфордская рукопись датирована 1170 годом. Остается нерешенной проблема авторства: имя, упомянутое в последней строке (Поэме конец. Турольдус утомился…), может быть именем и сказителя, и жонглера, исполнявшего произведение, и переписчика. В основе поэмы – исторические предания об одном из испанских походов Карла Великого 778 года, завершившийся неудачной осадой Сарагоссы; по возврашении домой арьергардный отряд франков подвергся нападению басков; в битве в Ронсевальском ущелье в числе других знатных баронов погиб маркграф Бретани, Хруотланд. В поэме же поход Карла преподносится как крестовый, вместо христиан-басков на Роланда нападают несметные полчища мусульман. Отомстив за смерть своего любимого вассала, Карл обращает в христианство всех испанских мавров. Таким образом, в “Песне о Роланде” присутствует откровенная контаминация эпох, автор прибегает к приему идеального эпического времени, приписывая Карлу Великому участие в крестовых походах XI века. Карл Великий изображен всемогущим, наделенным огромной физической и моральной силой. Достойным его соратником представляется граф Роланд – доблестный рыцарь, беззаветно преданный своему сюзерену и “милой Франции”. Ролан готов возглавить опасное посольство или остаться во главе арьергардного отряда и подвергая себя опасности, выполнить свой патриотический долг: Когда увидел граф Роланд могучий, Что близок бой, - он стал надменным грозным Стал гордым он как лев иль леопард. “Друг Оливье, оставь такие речи! Сказал Роланд – Великий император Оставил с нами 20 тысяч войска, Не чаял он, что есть меж нами трус! Обязан каждый рыцарь за синьора Терпеть и зной, и холод, и лишения. Жалеть не должен кровь свою и тело!... Друг Оливье, рази копьем булатным Рубить врагов я буду Дюрандалем – Его мне дал великий император – И если здесь меня постигнет смерть, Кому мой меч достанется – тот скажет – “Владел им верный доблестный вассал”. 9 Бок о бок с Роландом сражаются архиепископ Турпен, с мечом в одной руке и крестом в другой, и отважный, но благоразумный Оливье. Между страстным, безудержно рвущимся на подвиг Роланд и надежным, осторожным в своиих решениях Оливье нет противопоставления, оба прекрасны в своей вассальской преданности королю и беззаветной храбрости. Они противостоят отчиму Роланда – Ганелону, олицетворяющему феодальное своеволие и эгоизм. Ганелон – достойный рыцарь, но его толкает на предательство та же страстность натуры, что и у пасынка. Когда Карл не соглашается отправить своего племянника с посольством к Марсилию и тот просит оказать эту честь своему отчиму – Ганелон приходит в ярость, ему кажется, что Роланд таким образом хочет избавиться от него: …если Бог мне даст сюда вернуться, До самой смерти горе и страдания Твоим уделом будут!” И воскликнул Роланд в ответ: “ Твои безумны речи! И знают все: угроз я не страшусь! Но мудрый франк везти послание должен, И если император соизволит, - охотно я послание отвезу! Аой! Так возникает трагический конфликт, в ходе которого Ганелон совершает предательство, а Роланд умирает в бою. Тем более неотвратимым и справедливым кажется возмездие, постигшее Ганелона. После поединка, в котором честь погибшего Роланда защищает рыцарь Тьедри, а интересы Ганелона – его родич, могучий Пинабель, изображается справедливая победа представителя Роланда. Четвертование Ганелона, описанное с характерным для средневекового сознания безжалостным натурализмом, не кажется чрезмерным и жестоким, так как “ужасная смерть” постигла изменника и 30 его сородичей в назидание потомкам. Глубоко патриотической идее “Песни о Роланде” соответствует ее художественная форма. В поэме органично сочетаются фольклор и индивидуальное литературное творчество. Так например, характерный для фольклорной поэтики гиперболизм подчеркивает масштабность изображаемых событий и мощь эпических характеров: 20 тысячный отряд Роланда сначала побеждает 100 тысячную армию Марсилия, а потом и 400 тысячное войско эмира Балиганта, рог, призывающий на помощь Карла Великого – слышен за тысячи километров, Роланд трубит в рог так сильно, что жилы лопаются у него на висках. В поэме изпользуется и характерный фольклорный прием – параллелизм, способствующий выражению эпического и героического пафоса происходящих событий. Практически все основные герои изображены попарно: Карлу соответсвует эмир Балигант, (оба могучие искусные воины, оба белобороды и т.д.), племяннику Карла – Роланду – равновелик племянник Балиганта Аэльрот, двенадцати французским пэрам – 12 пэров сарацинских. Надо отметить и постоянные формы вызова на поединок, похвальбы перед боем, описания 10 единоборств, постоянные эпитеты (“милая Франция”, как в устах франков, что понятно, так и в устах сарацин), простоту и непротиворечивость психологических переживаний, последовательность изложения событий. Важный признак жанра — форма. Все французские эпические поэмы написаны десятиили двенадцатисложным стихом с цезурой после IV или VI слога, текст поэм разбит на лессы или тирады, (от 5 до 40 стихов в каждой) связанные между собой ассонансами или, позднее, рифмами, проходящими через всю лессу. Как и все предыдущие признаки, это — часть мнемонической системы, направленной на запоминание и пересказ, позднее эта система превращается в традиционную жанровую форму. В целом эпос Франции изучен хорошо, в течение второй половины XIX века в Европе вышел целый ряд работ (Paris, Gautier, Tavernier, Bruckner, Bedier, Boissonade). Сегодня эти труды стали уже классическими, хотя многие положения опровергнуты (например, теория Ж. Бедье о создании «Песни о Роланде» в монастыре). В 1874–1875 гг. в Париже выходит классический труд Виоле-ле-Дюка «Dictionnaire Raisonné du Mobilier Français de L'Epoque Carlovingienne à la Renaissance», где в исследование средневековой материальной культуры (оружия и доспехов) привлекается текст «Песни о Роланде». Эту традицию продолжили другие исследователи, среди которых наиболее интересны работы Ф. Кардини, Ж. Ле Гоффа, однако и здесь сохраняется та же тенденция — текст эпических поэм приводится всего лишь в качестве иллюстративного материала для приводимых в этих исследованиях положений из области истории, психологии и мифологии изучаемого периода На протяжении XX века «Chansons de Geste» (и «Песнь о Роланде» в первую очередь) становятся предметом исследования настолько часто, что литература о «Песнях о деяниях» на сегодняшний день практически необъятна. Из наиболее интересных трудов следует назвать работы испанского исследователя Р. Менендес Пидаля. В последние десятилетия авторов все более привлекает культурно-исторический аспект исследования «Песен о деяниях». Так, хотя в своих трудах по религиозной, философской и эстетической мысли в средневековой Европе Д. Робертсон в первую очередь исследует отражение этих концепций в рыцарском романе, он неоднократно обращается и к произведениям «Chansons de Geste» и к «Песни о Роланде» — в первую очередь. Вызывают интерес работы К. Берто, П. Банкура, Х. Бартлеса. В отечественном литературоведении традиция изучения «Chansons de Geste» также имеет давнюю историю. Из работ русских литературоведов следует отметить труды Б. И.Ярхо, в частности, «Введение» к его же переводу «Песни о Роланде», статьи Вл. А. Лукова «"Песнь о Роланде" в свете фольклора» и «Французский героический эпос "Песнь о Роланде" (анализ фольклорной природы памятника)», где поэма детально разбирается именно как фольклорное произведение, и показывается фольклорная специфика его выразительных средств, а также многочисленные статьи З. Н. 11 Волковой и ее книгу «Эпос Франции», где подробно описываются генетические связи всего французского героического эпоса и разбирается язык его памятников. В 1995 г. вышла книга А. Д. Михайлова «Французский героический эпос», которая является, пожалуй, наиболее полным трудом русских исследователей по данному вопросу. ИСПАНСКИЙ ГЕРОИЧЕСКИЙ ЭПОС В основе испанского героического эпоса, как и в основе французского, лежат исторические события. Это был драматический период, когда после 711 года весь Пиренейский полуостров был завоеван маврами. На севере осталось непокоренным только королевство Астурия, откуда началась Реконкиста (отвоевание) – национально-освободительное движение. Однако испанскую Реконкисту осложняло то, что на отвоеванных землях устанавливалось самостоятельное государство, воевавшее не только с общим врагом, но и между собой, наиболее губительным для страны было острое соперничество между выделившимся из Астурии королевством Леон и графством (а затем также королевством) Кастилией. Особенно пагубным был период правления кастильского короля Альфонса VI. Эти события и отражены в национальном героическом эпосе, поэмы, которого (как и французские) содержат 3 основные темы: 1. борьба с маврами за свободу Испании 2. феодальные раздоры как величайшее зло для страны и измена родине 3. борьба за первенство Кастилии Выдающимся памятником испанского героического эпоса является “Поэма о моем Сиде”. Xуглары складывали песни об историческом прототипе главного героя поэмы – Родриго Руйе Диасе по прозвищу Компеадор (т.е. боец) еще при его жизни, но написана была эта замечательная поэма около 1140 года. Она отличается необыкновенной правдивостью, простотой и сердечностью тона. Интересно, что в своей искренней любви к народному герою, авторы сознательно занижают его социальный статус. Исторический Родриго Диас принадлежал к высшей кастильской знати, в поэме же он изображен простым инфасоном, т.е. рыцарем средней руки. В отличие от песни о Роланде”, в которой тема любви практически отсутствовала, в “Поэме о Сиде” семейная тематика занимает важное место. Сцена прощания Сида с доньей Хименой и дочерьми не менее трогательна, чем сцена прощания Гектора с Андромахой. В скупых, может быть несколько натуралистических художественных деталях угадывается страстная любовь супругов друг к другу: Мой Сид донью Химену обнял в последний раз Донья Химена у Сида стала руки целовать Горестно плачет, не знает что начать. 12 На него и на дочек обращает свой взгляд. “Отдаю я вас в руки Бога и Небесного отца, Разлучаемся и свидимся – Бог ведает когда Вовек вы не видали, чтобы плакали так Как ноготь от мяса от него оторвалась. Любовь Сида к дочерям не мешает ему, однако, подчиниться своему вассальному долгу и когда король Альфонс предлагает ему выдать дочерей за леонских инфантов де Каррион, которые кичатся своим знатным происхождением, – он не противится. Демократизм стиля поэмы проявляется и в скромной роли религиозной фантастики (лишь один раз, да и то во сне, к Сиду является архангел Михаил), и в веротерпимости автора и его героя, которые уважительно относятся к ростовщикам-евреям Рахили и Иуде, в крепкой дружбе Сид с мавром Абенбальбоком и т.д. Высокий патриотический пафос поэмы несколько снижается меркантильным вниманием к выгодной стороне войны, которое проявляют не только воины, но и король, и сам Сид. Автор сообщает о размерах добычи, (поживы), о доле, доставшейся Сиду и каждому его воину, и о дарах, которые получает король Альфонс. Разделить без ошибки поживу приказал он, Казначеям велел все записать на пергамен. Людям Компеадора посчастливилось знатно: Пoлучает всадник сто серебряных марок. Половину от этого пеший ратник. Пятина – Компеадору достатлась без остатка. Здесь продать ее нельзя, ни отдать ее в подарок. Ни пленников, ни пленниц за войском не потащишь. Дал он знать в Кастехоне, и в Ите, и в Гвадалахаре Что если найдется на пятину покупатель Пусть за ней приходит, не будет в накладе. Оценили мавров в три тысячи марок. Сиду по душе был этот подарок. Учинили на третий день с ним расплату. В отличие от французского эпоса, где франки побеждают бессчетные тысячи врагов, война в “Поэме о моем Сиде” изображается просто, без гиперболизма: Вассалы Компеадора рубят без пощады В короткое время убили триста мавров. В изображении характеров также проявляется реализм поэмы Сид предстает благородным, деятельным, прямым, он – истинный рыцарь, его преданность сеньору, королю Альфонсу, неоднократно подчеркивается. Он понимает, что его сюзерен – личность не слишком выдающаяся, но король – символ единства родины. Важной чертой характера Сида является и подчеркнутое великодушие по отношению к своим презренным зятьям, навязанным ему королем, к сильным и слабым, друзьям и врагам. За это его любят: “мой Сид” – не просто 13 прозвище, но и отношение, постоянный эпитет. Так зовут Сида мавры, так зовет его к концу действия король Альфонс, так, как это ни парадоксально, называет себя и он сам. Отличительной чертой стихотворного строя поэмы является неравносложность, строки состоят из 8 или 12 стихов, скрепленных ассонансами. В XIV веке о герое Реконкисты сложилась еще одна поэма– “Родриго” (варианты ее названия – “Юношеские подвиги Сида”), рифмованная хроника о Сиде, сюжет которой впоследствии был использован Пьером Корнелем в трагедии “Сид”. К концу XIV века–началу XV века стали появляться посвященные ему романсы, которые исполнялись под аккомпанемент гитары. Эта традиция просуществовала довольно долго, достигнув своего пика в творчестве великого испанского поэта Федерико Гарсиа Лорки. 14 3. Эпоха рыцарства НЕМЕЦКИЙ ЭПОС. “ПЕСНЬ О НИБЕЛУНГАХ” Героический эпос в Германии возник значительно позже, чем во Франции и Испании. Дело в том, что письменность на немецком языке оформилась лишь к XII веку. Шпильманы, конечно обрабатывали устные предания мифологического и легендарно-исторического происхождения, но дополняли их художествеными открытиями уже XIII века, отсюда – стилистическая пестрота, характерная для немецких эпических поэм. Гордость всей немецкой средневековой литературы составляет “Песнь о Нибелунгах”. Время ее создания – приблизительно 1200 год. Во множестве источников сюжетов, жанровых и стилистических влияний можно отметить произведения, созданные в разные исторические эпохи в разных национальных традициях: “Песнь о Хильдебранде”, старинные эпические песни о Зигфриде и гибели нибелунгов, о Дитрихе Бернском, Эрманарике и Вальтере Аквитанском, перевод на немецкий язык “Песни о Роланде” 1130 года, кельтские сказания о Тристане и Изольде, рыцарская лирика австрийского поэта Вальтера фон дер Фогельвейде и рыцарские романы Гартмана фон Ауэ. Именно поэтому в “Песне о Нибелунгах” отсутствует характерный для национальных эпосов патриотический пафос. Зато в немецкой героической поэме, которая напоминает уже рыцарский роман, человек уже представляется как индивидуальная личность, борющейся за свои чувства и права. Поэма состоит из около 10 000 стихов, составляющих 39 авентюр. Авентюры, т.е. песни, написаны так называемой “нибелунговой строфой”, т.е. четверостишиями, в которых первые три строки имеют структуру 4+3 (4 ударения в первом полустишии и 3 – во втором), а последняя – 4+4: Сюжет поэмы рассказывается последовательно и неторопливо. Главный герой поэмы, Зигфрид, еще в юности прославившийся своими подвигами (он завладел кладом Нибелунгов и победил стерегущего его дракона), прибывает с нижнего Рейна в Вормс, просить у короля Гюнтера руку его сестры Кримхильды, о красоте которой он слышал и страстно ее полюбил. Гюнтер соглашается, но с условием, что Зигфрид поможет ему в сватовстве к исландской богатырше Брюнхильде. С помощью шапки-невидимки, добытой вместе с кладом, Зигфрид выручает Гюнтера, но завладевает поясом и кольцом Брунхильды, ставшие поводом для спора двух королев о достоинствах их мужей. Брунхильда узнает, что Гюнтер обманул ее, на самом деле победителем был Зигфрид. Гюнтер поручает своему верному вассалу Хагену отомстить Зигфриду за разглашение тайны. Выведав у Кримхильды, что на теле ее мужа, омытом кровью дракона, есть уязвимое место, Хаген предательски убивает его и завладевает кладом Нибелунгов. Кримхильда выходит замуж за короля гуннов Этцеля (Атиллу), заманивает 15 бургундов во главе с Гюнтером в гости и во время пира гунны их убивают. Последними погибают Гунтер и Хаген, отказавшийся указать место на дне Рейна, где он спрятал клад Нибелунгов. Однако и Кримхильда погибает: ее убивает старый рыцарь Хильдебрант за то, что она стала причиной гибели стольких славных героев. Старик, пылая гневом, к Кримхильде подскочил, Мечом своим тяжелым взмахнул он что есть сил. Она затрепетала, издав короткий крик Но это ей не помогло – удар ее настиг. Жену владыки гуннов он надвое рассек. Кто обречен был смерти – тот смерти не избег, Стенал в унынии Этцель и Дитрих вместе с ним, Скорбя по славным ленникам и родичам своим. Бесстрашнейшим и лучшим досталась смерть в удел. Печаль царила в сердце у тех, кто уцелел. Стал поминальнной тризной веселый пышный пир За радость испокон веков страданием платит мир. “Песнь о Нибелунгах” изобилует сказочными волшебными мотивами, приправленными авантюрным духом любовного рыцарского романа, мрачными злодеяниями, убийствами, потоками крови. Действующие лица – мощные, страстные характеры, они без колебания идут на преступления. Эпизод мести, задуманной и осуществленной Кримхильдой, основан на легенде о германской пленнице Ильдико (Хильда), которая ради своего племени погубила Атиллу, но если Ильдико действовала, повинуясь голосу крови, то бургундская королева идет против своего рода и убивает своих братьев во имя страстной любви к мужу. Так, в “Песне о Нибелунгах” причудливо соединились идущие из глубокой полуварварской древности мифологические представления, суровые нравы и жестокие поступки с принципиально новыми отношениями между людьми, свойственными феодально-христианской эпохе. Известности немецкого эпоса в огромной степени способствовала оперная тетралогия великого немецкого композитора Рихарда Вагнера – “Кольцо Нибелунгов”, состоящая из 4 опер: “ Золото Рейна”, “Валькирия”, “Зигфрид” и “Гибель богов”. Рыцарская лирика После крестовых походов, высокой целью которых провозглашалось освобождение Гроба Господня, а в действительности они совершались во многом ради завоеваний и грабежей, в Европе стали создаваться ордена - военно-религиозные организации, в ряды которых вступали вернувшиеся из походов паладины. Таким образом, первыми рыцарями стали 16 вооруженные монахи, вчерашние крестоносцы, отождествлявшие меч с крестом, один из лучей которого длиннее трех остальных. В XII-XIII веках, когда в основном завершилось формирование феодализма, в европейских странах ведущую роль в обществе стало играть светское рыцарство, посвящавшее свои устремления служению сюзерену и Прекрасной Даме. Начал создаваться рыцарский кодекс чести: защищать слабого, быть верным слову, беззаветно служить своему сеньору, помогать церкви и отечеству, быть бесстрашным, уметь постоять за себя, проявлять учтивость, галантность и щедрость. Поскольку на снаряжение рыцаря требовались немалые средства, рыцарями становились в основном дети знатных родителей. Рыцарем можно было стать достигнув 21 года. Юноша в течение нескольких лет служил сеньору: сначала в качестве пажа (часто с 7 лет), затем в качестве валета-оруженосца (обычно с 15 лет). Сначала церемонию посвящения проводил священник, наносяший будущему рыцарю сильный удар, затем это право перешло к сюзерену, который лишь символически прикасался мечом к плечу посвящаемого. В отсутствии военных походов, как возможности проявить свою доблесть, для сохранения воинских навыков организовывались рыцарские турниры., на которых рыцари должны были тупым копьем вышибить противника из седла. Победителю доставались слава, доспехи побежденного и благосклонность Прекрасной Дамы. (чаще всего жены сюзерена). Конечно, в художественной литературе и исторических источниках отмечены случаи нарушения рыцарского кодекса чести, интриг, насилия и откровенного грабежа со стороны тех, кто с оружием в руках разъезжал на коне, прикрыв лицо забралом. Но в целом рыцарство, безусловно, было позитивным общественным явлением, способствовавшим появлению и развитию специфической куртуазной (от франц. сour – двор) культуры. Особой славой пользовались как центры куртуазии дворы Гильома Аквитанского, Генриха Гордого и Филиппа Швабского. Происхождение культа Прекрасной Дамы, скорее всего, связано с культом Богоматери. Позже предметом рыцарского поклонения становится светская дама, жена короля или знатного вельможи. Она присутствует на турнирах, награждает победителей короной, цветком или шарфом. Ей посвящаются подвиги, любовные стихи, предусмотренные этикетом. Восхищение ее красотой являлось обязательным элементом куртуазного поведения. Культ Мадонны (Прекрасной Дамы) был связан и с изменением роли женщины в семье и обществе; она становилась важным фактором и при решении сложнейших политических задач. Речь идет в первую очередь о династических браках. С их помощью, в частности, пытались уладить затянувшийся конфликт между Францией и Англией, Плантагенетами и Капетингами. Людовик VII, владевший небольшой областью Иль-де Франс, женился на знаменитой красавице Элеоноре Аквитанской и получил в наследство юго-западную часть Франции с богатейшей куртуазной культурой. Но через 13 лет этот брак завершился разводом. Элеонора настояла на 17 своем участии во Втором Крестовом походе, где вела себя более чем фривольно. Людовик жестоко страдал и в конце концов развелся по причине того, что за 13 лет она не родила ему наследника (две дочери не считались наследницами престола). Прекрасная Элеонора немедленно вышла замуж за представителя Капетингов, Генриха П Анжуйского и родила ему четырех сыновей, одним из которых был знаменитый Ричард Львиное Сердце. В эпоху развитого феодализма создавалась куртуазная литература, отвечавшая культурным запросам господствующего класса. Основными жанрово-родовыми формами, которые в ней культивировались, были лирика и роман отражавшие пробуждение личного начала в сознании средневекового человека. Своего наивысшего расцвета рыцарская лирика достигла в южной провинции Франции, древней Окситании, где к концу XI-XIII веков образовалось государство Прованс со своим языком (смеси французского и итальянского), культурными традициями, связями со странами Средиземноморья, в том числе и арабскими, а также живыми воспоминаниями об античности. Провансальские поэты-рыцари называли себя трубадурами (от глагола trobar, находить, открывать). Уделяя большое внимание технической стороне творчества, они разработали свою особую систему жанров, метрических и строфических форм, ввели в европейскую поэзию рифму. Трубадуры делились на сторонников так называемых «ясного» и «темного» стилей. Первые призывали писать ясным, прозрачным стилем, понятным самому широкому читателю, вторые, следуя высокомерно-аристократическому изречению “Procul este, profani” (Прочь, профаны!), ориентировались на своего, в идеале равного себе, читателя, и культивировали стиль усложненный, требующий известной образованности. В тематическом разнообразии провансальской поэзии наиболее важной является тема любви. Трубадуры, предвосхитив ренессансную защиту права личности на свободу чувств, выделяли различные виды и оттенки любви: «тайная, «тонкая» (fin amor), и грубая (fol), «разделенная» и неразделенная», причем последней отдавалось явное предпочтение. В стихах влюбленного поэта должны были проявляться трепетное обожание, скромность и робость. Он должен был тщательно скрывать свою любовь от постороннего взгляда, прибегая к помощи иносказаний и псевдонимов для себя и своей Дамы. Условные имена, под которыми подразумевались дамы сердца, друзья, покровители поэта или он сам, назывались сеньялями. Провансальские трубадуры разработали систему лирических жанров, это канцона, альба, баллада, пастурелла, романс, тенцона, плач, сирвента. Канцона – песня любовного или религиозного содержания с изысканной строфикой и рефренами. Она продолжала традицию народных майских обрядов, основным фоном служило описание природы. Альба – это песня друга или оруженосца рыцаря, находящегося ночью в спальне своей возлюбленной, который песней дает ему понять, что наступает рассвет и пора покинуть свою 18 Даму. В рефрене альбы обязательно было использование слова “рассвет”. Часто встречается и антиальба, или серена, т.е. вечерняя песня, в рефрене которой используется слово “вечер” …..Истерзался друг тоской: Ох, томится день деньской! Нет, видать, Нынче вечера не ждать! ……. Пастурелла – (пастушеская песнь). Сюжетом ее является любовный дилог рыцаря, встретившего красавицу-пастушку. Тенцона, т.е. песня-спор, прения, восходит к соревнованию жонглеров. Предметом поэтического спора могли быть проблемы политические, философские, этические (например, о том, какой вид любви предпочтительнее), вопросы поэтической техники (например, тенцона сторонников «ясного» и «темнного» стилей, Гераута де Борнея и Раймбаута Ш, графа Оранского). Известна тенцона трубадура, пишущего под псевдонимом Монах из Монтаудона, в которой он беседует с Богом. Баллада ( в точном переводе – танцевальная песнь). Первоначально так называлась песня, исполнявшаяся во время танца на народных гуляниях, вокруг майского деревца. Вначале баллада состояла из ритмично чередующихся однотипных строф с постоянным рефреном. Позднее термин «баллада» стал обозначать “лирико-эпическое повествование с налетом таинственности и трагизма”. Во француской поэзии наиболее известны баллады Франсуа Вийона. Романсами вначале назывались песни на романском языке, в дальнейшем – стихи любовного содержания, предназначенные для пения. Плач происходит от известного одноименного жанра устного народного творчества и выражает скорбь по поводу смерти какой-либо известной, обычно знатной, личности. Сирвента – ( от провансалького sirventes – “служащий”) – чаще всего была посвящена обсуждению политических или социальных вопросов. Иавестным автором сирвент и плачей был Бертран де Борн (ум. в 1210 г.), которого Данте упомнает в трех своих произведениях (“О народном красноречии”, “Пир”, “Божественная комедия”) и называет его искусным певцом войны, особо говорит о его щедрости, но помещает в 8-ой круг Ада, среди “злокозненных советчиков”, несущим за волосы собственную голову вместо фонаря. Трубадур был виновником вражды между Ричардом Львиное Сердце и его старшим братом Молодым Генрихом; на смерть которого Бертран де Борн написал полный искреннего отчания плач: Наш век исполнен горя и тоски, Не сосчитать утрат и грозных бед. Но все они ничтожны и легки Перед бедой, которой горше нет, То гибель Молодого Короля. 19 Политические сирвенты Бертрана де Борна отличались страстностью и резким осуждением нравов общества: Я сирвентес сложить готов Для тех, кто слушать бы желал. Честь умерла, ее врагов Я бы нещадно истреблял, В морях топил без дальних слов, Но выйдут те из берегов. Огонь бы трупов не сожрал, уж разве б Страшный Суд настал. Я не ворчун и не злослов, А наглецам бы не прощал. Господь помимо всех даров Рассудок человеку дал, Чтоб скромным быть, но не таков Любой из золотых мешков: Из грязи в графы прет нахал, Уже и замок отмахал! Короны есть, но нет голов, Чтоб под короной ум блистал. О славе дедовских гербов Маркиз иль князь радеть не стал А у баронов при дворах Я бы от голода зачах: Хоть богатеет феодал – Пустеет пиршественный зал. Северофранцузские певцы – труверы – писали в основном в рамках, созданных трубадурами, но внесли и свой вклад в жанровую систему рыцарской лирики. Это песни о крестовых походах, ткацкие песни, песни о неудачном замужестве(chanson de mal mariée). Последние два жанра писались чаще всего мужчинами, но от лица женщины, но сохранилось около 30 имен трубадуров-женшин, наиболее известная из которых – Беатрис де Буа. Выдаюшимся представителем рыцарской лирики является трубадур XII века, гасконец Маркабрю, представитель “темного” стиля. По его собственному шутливому выражению, он “сам себя не понимал”. Он был одним из основателей куртуазной поэтики; певец супружеской любви, религиозного смирения и любви к Богу, но писал и изящные пастуреллы: Встретил пастушку вчера я Здесь, у ограды блуждая, Бойкая, хоть и простая, Мне повстречалась девица. Шубка на ней меховая И кацаейка цветная, Чепчик – от ветра прикрыться. К ней обратился тогда я: – Милочка! Буря какая 20 Нынче взметается злая! – Дон! – отвечала девица Право, здорова всегда я, Сроду простуды не зная – Буря пускай себе злится! – Милочка, самой пугливой, Даже и самой строптивой Можно привыкнуть на диво К ласкам любовным, девица. Судя по речи игривой Мы бы любовью счастливой С вами могли насладиться. – Милочка! Вы загляденье! Полно же без сожаленья Так над любовью глумиться. – Дон! Нам велит Провиденье: Глупым – ловить наслаждение, Мудрым – к блаженству стремиться. В XII веке известным трубадуром был граф из Байи Джауфре Рудель, о жизни которого существует трогательная легенда.: подобно герою немецкого эпоса Зигфриду, он также заочно влюбился в графиню Триполийскую, писал о ней восторженные стихи и наконец отправился в дальнее путешествие, чтобы увидеть ее, но по пути заболел и умер на руках у возлюбленной Графиня, тронутая его любовью, уходит в монастырь. От тоски по вас, далекой, Сердце бедное болит Утешения никчемны, Коль не увлечет меня В сад, во мрак его глубокий, Или же в покой укромный Нежный ваш призыв, - Но где вы?! Бернарт де Вентадорн, трубадур из Окситании, сын пекаря, был посвящен в рыцари, но полюбил жену своего сюзерена и был изгнан из замка. Он бежал в Англию, где состоял на службе у английской королевы Элеоноры Аквитанской. Бернарт де Вентадорн прославился своими кансонами: У любви есть дар высокий, Колдовская сила, Что зимой, в мороз жестокий Мне цветы взрастила. Ветра вой, дождя потоки – Все мне стало мило. Вот и новой песни строки Вьются легкокрыло. И столь любовь нежна, И столь любовь ясна, 21 Что и льдины как весна К жизни пробудила… В Германии рыцарская лирика – миннезанг (любовная песня), проявилась не столь ярко, она вторична по отношению к поэзии провансальских трубадуров и северофранцузских труверов, однако, благодаря плодотворному влиянию народной поэзии, песни некоторых миннезингеров, в частности, Вальтера фон дер Фогельвайде, по праву вошли в сокровищницу средневековой рыцарской поэзии. Наибольшей известностью пользовался миннезингер Тангейзер, который, по легенде, жил на горе с любимой им богиней Венерой. Вскоре он раскаялся и отправился в Рим просить отпущения грехов у папы римского. Папа сказал, что скорее зацветет посох в его руке, чем Тангейзер получит прощение. Расстроенный миннезингер вернулся к Венере, посох же в руке папы зацвел. Известна написанная на этот сюжет одноименная опера Рихарда Вагнера. 22 4. Рыцарский роман Параллельно с рыцарской поэзией в Европе возник и получил огромное распространение рыцарский или куртуазный роман. Термин roman вначале обозначал любое произведение, написанное на романском языке. Позже оформилась его современная характеристика как произведение эпического рода, крупной формы, обладающее развитой сюжетной структурой, а также главным героем, проживающим на наших глазах значительную часть своей жизни Первые европейские романы, появившиеся в XII-начале XIII века, писались в стихах (до 30-50 тысяч 8-мисложных стихов) на героические, сказочные, позже и на бытовые темы. С середины XIII века романы стали создаваться в прозе. В некоторых романах обнаруживается сочетание стиха и прозы, т.е. элогиум, например ,в романе-сказке “Окассен и Николетт”. Основные признаки рыцарского романа: возвышенная героика, тема любви, сказочная фантастика, экзотика, национальный и исторический маскарад, авантюрный характер сюжета, исключительный герой, действующий в исключительных обстоятельствах ради достижения своего собственного, личного счастья, а не общенационального благополучия. Именно последний признак существенно отличает рыцарский роман от породившей его героической поэмы. Авторы рыцарских романов были людьми образованными, они были хорошо знакомы с народной сказкой, мифологией, сказаниями древних кельтов, скандинавов и германцев, произведениями античных авторов, религиозными легендами о Граале и т.д., элементы которых встречаются в их произведениях, которые принято делить на 3 oсновных цикла: античный, бретонский и византийско-восточный. 1. Сюжетами романов античного цикла были в основном “беллетризованные” биографии крупных деятелей древности. Наиболее известен “Роман об Александре Македонском”, основанный на легендарных и исторических данных. Авторство романа приписывается греческому историку Калисфену, племяннику Аристотеля, который сопровождал Александра в его походах. По легенде Каллисфен отказался падать ниц перед Александром, за что и был казнен. На самом деле этот роман написан около 200 г.н.э. в Египте, на греческом языке. Позже роман псевдо-Каллисфена был переведен на латынь, а в XIII веке – на французский язык Ламбером Ле Тор и Александром Де Берн. Эта французская версия “Романа об Александре” написана 12-сложником или 6-стопным ямбом с парной рифмовкой и цезурой после третьей стопы. Эта метрическая форма получила каноническое значение и термин – “александрийский стих”. Авторы придали Александру черты идеального рыцаря вне реального времени и реального пространств. При рождении он получает символические подарки: от феи 2 рубашки (одна спасает его от жары и голода, другая – от ран), от царя 23 Соломона – щит, от царицы амазонок Пентесилеи – меч. В соответствии с рыцарским кодексом, Александр учится воинскому искусству и отправляется в странствие – завоевать мир и познать его. В описании его странствий используются сказочные мотивы: он посещает страны, где живут люди с песьими головами, где вместо деревьев каждую весну вырастают прекрасные девушки, а каждую осень вновь уходят под землю, он поднимается в небо в деревянной клетке, возносимой орлами, в стеклянной бочке спускается на морское дно, посещает земной рай. К романам античного цикла относятся также “Роман об Энее”, в котором в традициях рыцарской лирики обсуждаются 2 вида любви: страстная (любовь Дидоны к Энею) и рассудочная (чувство Энея к Лавинии) и “Роман о Трое” Бенуа де Сент-Мора, в котором описанные в гомеровских поэмах события излагаются с позиций троянцев. Этот сюжет использовался Чосером, Боккаччо, Шекспиром в “Троиле и Крессиде”. 2. Романы бретонского цикла основаны на кельтских преданиях. Это, прежде всего, романы Артуровского цикла, или иначе – Круглого стола, центральной фигурой которого является король бриттов Артур, легендарный герой, в V-VI веках защищавший Англию от англосаксов. Сведения о нем сообщает Гальфрид Монмутский в своей латинской хронике “История королей Англии”. Артур изображается идеальным монархом, напоминающим Карла Великого. В своей резиденции Карлион, находящейся в центре Вселенной, он окружает себя благородными рыцарями, которые собираются за заказанным им специально большим круглым столом и рассказывают о своих подвигах. При его дворе состоят волшебник Мерлин, фея Моргана (сестра Артура), сенешаль (глашатай) Кей, рыцари Говен, Эрек, Ивэн, Ланселот, Персеваль (Парсифаль) и др. Артур вступает в поединок со своим племянником Мордредом, посягнувшим на честь его жены, королевы Гениевры. Племянник погибает, а Артур получает смертельную рану. После смерти он удаляется на остров блаженных – Авалон ( напоминаюший сканд. Валгаллу), где спит вечным сном во дворце на вершине горы. Самым талантливым создателем романов артуровского цикла по праву считается французскиой поэт П половины XII века Кретьен де Труа. Его перу принадлежат романы об идеальной рыцарской любви ”Эрек и Энида”, “Ланселот или Рыцарь Телеги”, “Ивэн или Рыцарь Льва”. “Персеваль или Повесть о Граале” и др. Многие искуственные ситуации в романах Кретьена де Труа, вероятно, подсказаны Марией Шампанской, при дворе которой поэт находился, однако, благодаря своему таланту, ему удалось живым, непринужденным языком воспеть привлекательность рыцарского служения Даме, т.е. совершаемых ими подвигов во имя любви. Сюжеты романов Артуровского цикла разрабатывались и в последующие эпохи, начиная с очень популярной книги английского писателя XV века, Томаса Мелори, “Смерть Артура”. В бретонский цикл входят также романы о Граале и лэ Марии Французской. 24 Понятие “Грааль” первоначально означало некий таинственный талисман, наделяющий своего обладателя сверхъестественной силой. Граалю посвяшен роман Кретьена де Труа, который был завершен целым колективом сменяющих друг друга соавторов. Позднее Грааль модифицировался в священную чашу, из которой пил Ииисус во время Тайной вечери и которую сохранил его ученик Йосиф Аримафейский. Во время Распятия в эту чашу Йосиф собрал кровь, капавшую из ран распятого Христа (впервые это описано поэтом Робертом де Барон в поэме об Йосифе Аримафейском ок 1220 года). Йосиф, по легенде, был первым проповедником Евангелия в Англии. В поэме немецкого поэта, рыцаря-тамплиера Вольфрама фон Эшенбаха “Парцифаль”, – Грааль уже не чаша, а драгоценный камень, принесенный ангелами, которые находятся на границе между Францией и Испанией, в храме, основанном рыцарем Тутурелем. Приключения Парцифаля и его сына Лоэнгрина стали шесть веков спустя сюжетной основой для известных опер Рихарда Вагнера “Лоэнгрин” и “Парцифаль”. Известна и легенда о том, что чашу Грааля изготовили ангелы из изумруда, выпавшего изо лба попверженного Люцифера, а собранная в нее кровь Спасителя – символ очищения от сатанинских грехов. Жанр лэ – это стихотворная новелла, содержащая до 1000 стихов. Известен сборник из 12 лэ английской придворной поэтессы Марии Французской, использовавшей сюжеты кельтских народных сказаний ( например, “Лэ о жимолости” – первая обработка сюжета о любви Тристана и Изольды). Они тесно связаны с народной поэзией, не случайно в “Лэ о Ионеке” фигурирует сюжетный мотив, известный по “Сказке о Финиксе, Ясном Соколе“. Жемчужиной бретонского куртуазного цикла является французский “Роман о Тристане и Изольде”, созданный в середине XII века, но до нас не дошедший. Однако сохранились его переводы на другие языки и большое количество французских обработок кельтского сюжета. В XIX веке французской филолог Жозеф Бедье обработал этот сюжет, создав самую известную версию романа. Главный герой испытывает мучительную раздвоенность из-за того, что одновременно любит Изольду (чужую жену) и желает сохранить верность своему сеньору – королю Марку. В этом романе впервые описывается конфликт чувства и долга, который станет основным в трагедиях французских классицистов XVII века.. Чтобы оправдать Тристана в глазах читателей, автор вводит сказочный мотив любовного напитка, который мать Изольды предназначает для новобрачных. По ошибке служанка дает напиться из этого кувшина Тристану и Изольде, которые обречены до смерти любить друг друга. В первую брачную ночь Изольду заменяет служанка, любовники продолжают встречаться тайком, но королю Марку сообщают об измене супруги и он изгоняет Тристана из Корнуолла. Тристан удаляется в Бретань и женится на Изольде Белорукой. Смертельно раненый, он надеется, что Изольда излечит его, ждет, но, когда жена лжет ему, что паруса на прибывающем корабле черные – он умирает. Изольда сходит с корабля, входит в дом, ложится 25 рядом с любимым и умирает. Из их могил вырастает куст жимолости, ветви которого сплетаются, символизируя победу любви над смертью. Имена Тристана и Изольды стали нарицательными как Дафнис и Хлоя, Паоло и Франческа, Ромео и Джульетта. 3. Структура и сюжеты романов византийско-восточного цикла заимствованы из позднегреческих романов – это “Дафнис и Хлоя” Лонга, “Повесть о любви Херея и Каллирои” Харитона, “Эфиопская повесть о Габрокоме и Антии” Ксенофонта Эфесского и др. Основной темой этих романов является преодоление разлученными влюбленными превратностей судьбы, сюжетную линию составляют необыкновенные приключения с непременым счастливым концом. Источниками романов этого цикла были, кроме визатийских романов, персидские и арабские сказки, рассказы путешественников. От романов античного и бретонского цикла эти романы отличает близость к реальной жизни, они демократичнее, часто содержат антиаристократические и антирыцарские тенденции. В соответствии с этим сюжетными мотивами становятся 1. любовь представителей разных религий, например язычника и христианки (“Флуар и Бланшефлер”) 2. пародия на образцовые рыцарские романы, например, Кретьена де Труа (“Мул без узды” Пайена де Мезьера), причем здесь пародия заключается и в антонимии имен авторов: Кретьена (Христианина) и пародиста Пайена (язычника) 3. противопоставление надуманных горестей аристократов суровой жизни простых крестьян , например, роман-сказка “Окассен и Николетт”, в котором нет ничего рыцарского, кроме пародирования рыцарских боев в сценах войны в графстве Торлор. Переосмыслению подвергается соотношение между рыцарством и любовью. Влюбленный в прекрасную сарагосскую пленницу графский сын отказывается исполнять свои возлюбленной, рыцарские он попадает обязанности; в плен. замечтавшись О близости о своей фольклорной ураченной традиции свидетельствует и стихопрозаическая структура – элогиум, о которой есть сообщения в самом тексте. После стихотворных отрывков следуют прозаические отрывки, которые начинаются словами: “Говорят, рассказывают и повествуют, что”….. Ироническое отношение к рыцарству и сочетание жанровых признаков позволяют усматривать в этом произведении один из источников сервантесовского “Дон Кихота”. 26 5. Городская литература В XIII-XIV веках в Европе начинается бурный рост городов, в связи с чем развиваются торговые связе и обмен культурными ценностями. Горожане становятся серьезной социальной силой в борьбе с феодалами, они противопоставляют традиционной аристократической культуре новую, демократическую культуру. В литературе происходит грандиозный переворот: художественное творчество, ориентированное на отражение идеальных представлений о жизни, уступает место реалистическому ее изображению, более того, эстетика возвышенного и изящного высмеивается и пародируется. Городская литература в большей степени, чем рыцарская, опирается на устную народную традицию, но в отличие от эпических сказаний, используется бытовой язык, стих отделяется от музыки и появляется проза, почти не отличающаяся от разговорной речи. Жанровая система городской литературы охватывает все три литературных рода: эпос, драму и лирику. Из эпических жанров наиболее популярны были фаблио (в Германии – шванки, в Италии – фацетии). Это короткие стихотворные ли прозаические рассказы о случаях из жизни простых людей, обычно с парадоксальной и остроумной развязкой. Главным персонажем чаще всего является крестьянин, например, в известном фаблио “Крестьянин-лекарь” это молодой крестьянин, который рассмешил и, тем самым, спас принцессу, которая подавилась костью и которую безрезультатно лечили известные лекари. Когда же его обступили все больные города с требованием спасти и их – он обещал вылечить всех пеплом самого больного из них, после чего все разошлись. Сюжет этого фаблио был использован Мольером в комедии “Лекарь поневоле”. В фаблио “О крестьянине, который тяжбой приобрел рай” герой-плебей побеждает в споре самого святого Петра, который не впускает его в Рай. Тогда крестьянин напоминает Петру его грехи – тройное отречение от Христа. Смущенный Петр открывает перед ним врата Рая. Иногда фаблио носят назидательный характер, так, в “Попоне, разрезанной пополам”, крестьянка решает выгнать старого отца и посылает сына в конюшню за попоной, чтобы старик “постелил себе, когда придет пора помирать под ззабором”. Мальчик приносит половину попоны, объяснив, что половину сохранил для своих родителей. Пристыженная крестьянка оставляет отца в доме и заботливо за ним ухаживает. В сатирических фаблио высмеиваются и священники (глупые, жадные, богохульники, развратники), и короли (слабые, жестокие), и рыцари (тупые, наивные, наглые). Жанровой разновидностью фаблио становится и басня, в которой действуют животные, за которыми, конечно, угадываются человеческие персонажи. Эти средневековые басни и сюжетно связанные 27 с ними сказки о животных образовали так называемых “животный эпос”. Во Франции он назывался “Роман о Лисе”. Главным его героем является лис Ренар (в немецком варианте – Рейнеке-Лис), который выразительно передает двойственную природу средневекового горожанина: с одной стороны это угнетаемый феодалами бесправный человек, с другой – он уже сам стал хищником, готорым поживиться за счет более слабых. В зависимости от этого меняется и тон анонимных авторов: они с сочувствием рассказывают о мужественной борьбе Ренара с волком Изенгримом (голодным и злым рыцарем), медведем Бреном (неповоротливым и ленивым феодалом), львом Ноблем ( королем), но осуждают его, когда он обижает слабых – зайцев, улиток, петуха Шантеклера и других “Роман о Лисе” по сюжетному принципу разделен на 30 “ветвей”. Многие эпизоды были обработаны в более поздней литературе, например “Рейнеке-Лис” Гете. Интересно, что авторы проявляют ироническое отношение к собственному творению, сравнивая его тему с великими литературными мотивами. Так, во Вступлении передаются стилистика и основные направления конфликта: Вы, сударь, слышали не раз От нас, сказителей, рассказ, Как похищал Парис Елену, Но был наказан за измену. Вы часто слышали от нас Печальный, трогательный сказ О славном рыцаре Тристане И о его смертельной ране. Сегодня я для вас начну Рассказ веселый про войну, Что продолжалась сотни лет (Конца ей и доселе нет). Ренар и волк ее вели И примирить их не могли Другие звери. Лис прослыл Отменным плутом. Да и был Он впавду хитрым, что скрывать, И волка он одолевать Привык не силой, а умом. Из крупных средневековых произведений наиболее значительными являются во Франции – аллегорический эпос “Роман о Розе” Гильома де Лорриса и Жана де Мена, дидактическая поэма “Картина мира” Готье из Меца, с Германии – дидактический трактат Фрейданка “Разумение”, в Англии – морально-дидактическая поэма Уильяма Ленгленда “Видение о Петре Пахаре” В общественной жизни средневекового города огромную роль играл театр. Отвергнув традиции античного театра, средневековье создало новый, – опираясь на многовековой опыт 28 драматургии церковного обряда и театрализованных импровизаций народного карнавала. Театр формировал общественное сознание горожан, прививал определенные нравственные нормы и политические идеи. Церковь всегда понимала значение представления как формы пропаганды, поэтому первые опыты театральной драматургии средневековья являлись прямым продолжением церковного действа. Обычно внутри кафедрального собора, а позже – перед ним ставились мистерии - грандиозные инсценировки библейских сказаний. Вне стен собора, на кафедральной площади можно было собрать больше зрителей, однако постановка требовала и больше затрат: строился большой деревянный помост (Земля), сооружался некий купол, изображающий небо, под подмостками предполагался ад. Сюжетами мистерий были чаще всего грехопадение Адама (“Игра об Адаме”), убийство Авеля Каином, благовещение пророков о пришествии Христа. Декорации, костюмы и игра актеров были настолько реалистичны, что известны случаи, когда актер, игравший Христа, так долго висел на кресте, что терял сознание, зрители, узнавшие актера, игравшего Иуду, нешадно его избивали и т.д. Но при всей пышности и грандиозности мистерий, простые горожане хотели видеть на сцене и простых людей, подобных себе. Частично эти потребности удовлетворил миракль (чудо) – переходная ступень от религиозного театра к бытовому. Действующими лицами были простые горожане и крестьяне, попавшие в трудное положение и спасенные Христом, Богородицей или другими святыми. Самым популярным жанром средневекового театра был, несомненно, фарс (от лат. farcio – начинаю). Вначале это были вставные эпизоды в мистериях и мираклях, затем фарс выделился в самостоятельный жанр, который можно определить как фаблио, представленное в лицах. В этих бытовых комедийных сценках было много грубых сценических эффектов, брани и колотушек, переодеваний, путаницы. Осмеянию подвергались все слои феодального общества, в том числе и представители новых, рожденных эпохой профессий. Так, в анонимном фарсе “Адвокат Патлен” крестьянин, не уберегший овцу из стада богатого суконщика, обращается за помощью к адвокату, кторый советует ему в суде отвечать на вопросы судьи блеянием. Крестьянина сочли невменяемым и освободили от штрафа, когда же адвокат потребовал с крестьянина плату за совет – крестьянин вновь ответил блеянием. Разновидностью фарса можно считать соти (дурачество), которые носили острый политический характер, за что актеров преследовали: изгоняли из города, сажали в тюрьму. Но чаще соти представляли собой церемонию избрания “папы шутов”, которому воздавались королевские почести. По мнению М.Бахтина, таким образом осуществлялся один из доминантных принципов народно-карнавальной культуры – опрокидывание общественной пирамиды с ног на голову. Гюго в романе “Собор Парижской богоматери” дает красочное описание подобного соти. В том же романе одним из действующих лиц является известный 29 автор XVI века Пьер Гренгуар – автор многих соти и моралите. Моралите – это жанр в основном драматический, однако встречаются и моралите, написанные прозой. Все действующие лица, кроме главных персонажей, представлены аллегорическими фигурами, на груди которых обычно писались те качества или состояния человека (Любовь, Ложь, Добро, Гордость), явления общественной жизни (Мир, Война), социальные группы (Духовенство, Дворянство), которых они изображали. Одним из наиболее интересных литературных и культурных явлений средневековой городской жизни была лирическая поэзия. В Англии и Шотландии бурное развитие получил жанр народной баллады. Наибольшей известностью пользовались баллады о благородном разбойнике Робин Гуде. Они существовали с XIV века, но в XVI веке были объединены в поэму “Деяния Робин Гуда” в 8 частях. Защитник бедных, гроза богатых, Робин Гуд как символ демократического бунта, стал первым из галереи “благородных разбойников” – это Карл Моор (“Разбойники”) Шиллера, Дубровский Пушкина, Жан Сбогар Нодье и др. Народные баллады обращались не только к эпизодам и персонажам героических эпосов или исторических легенд (например, о швейцарском патриоте Вильгельме Телле), но использовали и комические или трагикомические случаи из жизни простых людей (например пушкинское переложение шотландской баллады “Воротился ночью мельник”) Во Франции средневековая поэзия представлена необычайно ярким художественным явлением – поэзией вагантов (от лат. vagantes – бродячие). Вагантами называли веселых бесшабашных студентов, грамотных, но безработных, которые зарабатывали сочинением по заказу латинских стихов, репетиторством, но в основном проводили время в кабаках и на улицах. Сами себя они называли голиардами (от лат gula – глотка, или в честь библейского Голиафа, пьяницы и буяна). Поэзию вагантов отличает независимость и свобода суждений, смешение высокого и низкого, прекрасного и безобразного, трагическог и смешного. В основном ваганты писали на латыни (например студенческий гимн Gaudeamus), но сочиняли и на местных языках. Они пародировали Библию, Евангелие, жанры рыцарской лирики. Так, например, выглядит пастурелла из сборника Carmina burana в интерпретации анонимного автора: На заре пастушка шла берегом вдоль речки. Пели птицы. Жизнь цвела. Блеяли овечки. Паствой резвою своей правила пастушка, и покорно шли за ней козлик да телушка. 30 Вдруг навстречу ей школяр, юный оборванец. У пастушки как пожар на лице румянец. Платье девушка сняла, к школяру прижалась. Пели птицы. Жизнь цвела. Стадо разбежалось. Свой протест против средневекового аскетизма, смирения плоти, отказа от наслаждения жизнью, проповедуемых церковью, ваганты выражали в стихах, обращенных к Бахусу. Одним из типичных примеров является “Исповедь Архипиита Кельнского”: Для меня стихи – вино! Пью единым духом! Я бездарен как чурбан, Если в глотке сухо. Не могу я сочинять на пустое брюхо. Но Овидием себе я кажусь под мухой. Эх, друзья мои, друзья! Ведь под этом небом жив на свете человек не единым хлебом. Значит, выпьем вопреки лицемерным требам, в дружбе с песней и вином, с Бахусом и Фебом! В поэзии вагантов значительное место занимала любовная тема, но их концепция любви принципиально отличалась от куртуазной. Прекрасную Даму заменяет веселая вакханка, трактирная служанка, уличная торговка, а любовь представляется не как вечное служение, а как праздник души и тела. Ваганты не были озабочены проблемами авторских прав, поэтому сохранилось немного их имен, известны однако имена Архиппита (сер. XII в.), Рютбефа (XIII в.), немца Ганса Сакса (XVIв.), но наиболее талантливым из них был, несомненно Франсуа Вийон. Франсуа Вийон Этот величайший поэт средневековья, родоначальник французской поэзии, родился в 1431 году в Париже. Его настоящая фамилия – Монкорбье, видимо по названию родовой сеньории в провинции Бурбонне. Обстятельства и дата его смерти неизвестны. Поэт в восьмилетнем возрасте потерял отца и его усыновил Вийон, настоятель церкви Св.Бенедикта. Окончив Парижский университет в 1452 году, Вийон получает степень магистра искусств. 31 Однако еще в студенческие годы он отличался бесшабашным поведением, участвовал в драках, ограблениях, за ранение священника был арестован, но ему удалось бежать. Потом он возвращается в Париж, где, в 25-летнем возрасте (!) пишет свое “Малое завещание”. Здесь впервые появляется тема смерти, которая пройдет через все его творчество. Беспутный голиард весело прощается со своей жизнью, завещая все, что имеет своим друзьям: обездоленным – улицу Сент-Антуан и 2 стакана, чтобы пить из Сены, приютам и больницам – свою каморку, портному – тряпье, сапожнику – заплаты, цирюльнику – все, что он не успел состричь, а также вывеску харчевни, дырявый кошелек и т.д. Вскоре, однако он снова бежит от преследований за ограбление Наваррского коллежа. Судьба забрасывает его в Блуа, ко двору герцога-поэта Карла Орлеанского, известного мецената и организатора поэтических турниров. На одном из таких турниров в качестве первой строки для баллады был предложен оксюморон: “От жажды умираю над ручьем”. В турнире участвововало много признанных поэтов, но победил безвестный бродяга, написавший не изящную безделушку, а трагически безысходное стихотворение, блестяще переведенное И.Эренбургом: Баллада поэтического состязания в Блуа От жажды умираю над ручьем. Я плачу от любви, смеюсь от пеней; Я всюду дома, – мой же темный дом Страна изгнанья, скорби и томлений; Мне темен свет, ясны и близки тени, Мне из людей всего понятен тот, Кто лебедицу вороном зовет; Я сомневаюсь в явном, верю чуду; Нагой как червь, пышней я всех господ; Я всюду принят, изгнан отовсюду. Я скуп и расточителен во всем; Я, падая, страшусь своих падений; Я нищ, и я кичусь своим добром; Мне постоянно чудится в измене; И случай мне важнее всех учений; Безродный, жду наследства, что ни год; Жду осенью, когда ж растает лед; Закона мне страшней моя причуда; И только враг меня к себе влечет; Я всюду принят, изгнан отовсюду. Не различаю я людей кругом, Но знаю ясно лики привидений; Я ночью бодр, а сплю я только днем; Я у костра дрожу, как лист осенний; Я в праздники не знаю развлечений И в будни я не ведаю забот; Могучий, я слабее всех сирот; В тюрьме мне хорошо, на воле худо; 32 Меня отчаянье вперед ведет; Я всеми принят, изгнан отовсюду. Пос л а н и е О, принц, я истинам теряю счет, Но ни одна мне веры не дает; Таким я прежде был, таким я буду; Внизу узревший пламень всех высот, Я всеми принят, изгнан отовсюду. В 1461 году Вийон вновь оказывается в тюрьме, откуда его освобождает Людовик XI, тогда же он пишет свое “Большое завещание”, в котором былая беззаботность уступает место трагизму, сатирическому ожесточению и горькому чувству одиночества: XXIII Ушли года, а я без цели, Нищ разумом, считаю дни, Что раньше срока облетели… Один, без крова, без родни, – Не веришь? На меня взгляни! Смотри как всеми я отринут! Друзья, родные, где они, Как только грош последний вынут?! Когда Вийон был за новую кражу приговорен к повешению, он создает свою бессмертную “Балладу повешенных”: О люди-братья, мы взываем к вам: Простите нас и дайте нам покой! За доброту, за жалость к мертвецам Господь воздаст вам щедрою рукой Вот мы висим печальной чередой, Над нами воронья глумится стая, Плоть мертвую на части раздирая, Рвут бороды, пьют гной из наших глаз... Не смейтесь, на повешенных взирая, А помолитесь господу за нас! Мы – братья ваши. Хоть и палачам Достались мы, обмануты судьбой. Но ведь никто – известно это вам? – Никто из нас не властен над собой! Мы скоро станем прахом и золой, Окончена для нас стезя земная, Нам Бог судья! И к вам, живым взывая, Лишь об одном мы просим в этот час: Не будьте строги, мертвых осуждая, И помолитесь господу за нас! Здесь никогда покоя нет костям: То хлещет дождь, то сушит солнца зной, То град сечет, то ветер по ночам 33 И летом, и зимою, и весной Качает нас по прихоти шальной Туда, сюда и стонет, завывая, Последние клочки одежд срывая, Скелеты выставляют напоказ... Страшитесь, люди, это смерть худая! И помолитесь господу за нас. О, господи, открой нам двери рая! Мы жили на земле, в аду сгорая, О, люди, не до шуток нам сейчас, Насмешкой мертвецов не оскорбляя, Молитесь, братья, господу за нас! Тема смерти тесно переплетается с темой социального неравенства, протестом против богачей, пирующих, когда вся страна наводнена нищими и голодными: Огромные на блюдах рыбы, Бараний бок на вертеле, Лепешек горы, масла глыбы, Чего уж нет на том столе – Творог, глазунья и желе, И крем, и пышки, и свинина, И лучшие в округе вина. Это описание пиршества предвосхищает описание трапез великанов в романе Рабле “Гаргантюа и Пантагрюэль”, но это не ренессансное раблезианское воспевание радостей торжествующей плоти, а сатирическое изображение паразитизма. Парижский парламент в 1463 году отменил Вийону смертную казнь, заменив ее 10летним изгнанием. С этого времени следы Вийона теряются. Можно предположить, что жизнь его не была долгой, и на его неизвестной могиле не сделана шутливая эпитафия, которую он себе придумал: Я – Франсуа, чему не рад. Увы, ждет смерть злодея, И сколько весит этот зад Узнает скоро шея. С одной стороны, Вийон, несомненно, – поэт средневековья, поскольку он придерживался в своем творчестве фиксированных жанровых форм, с другой стороны – он взрывает эти жанры изнутри. Стихи его настолько полны человекоцентристским пафосом, любовью к жизни, что его можно считать, как и Данте Алигьери, первым поэтом Возрождения. 34
