David Guramishvili Georgian-Ukrainian International

David Guramishvili Georgian-Ukrainian
International University ,, Iberia”
Грузино-Украинский Международный Университет
,,Иберия “ им. Давида
Гурамишвили
კავკასია და მსოფლიო
საერთაშორისო სამეცნიერო ჟურნალი
THE CAUCASUS AND WORLD
International Sciientific Journal
Кавказ и
Мир
Международный научный журнал
№3
Tbilisi – თბილისი - Тбилиси
2009
1
ISSN
1987 - 7293
მთავარი რედაქტორი
გურამ მარხულია
Editor in chief
Guram Markhulia
Главный редактор
Гурам Мархулия
რედაქტორი
შორენა ჩალაძე
Editor
Shorena Chaladze
Редактор
Шорена Чаладзе
პასუხისმგებელი რედაქტორი
Executive editor
Ответственный редактор
პასუხისმგებელი მდივანი
ავთანდილ ხაზალია
Avtandil
Khazalia
Автандил Хазалия
მაკა კაჭარავა
Executive sekretari
Maka Kacharava
Ответственный секретарь
Мака Качарава
კომპიუტერული რედაქტირება
მაყვალა დარსანია
Computer Editing
Makvala Darsania
Компьютерное редактирование
Маквала Дарсания
Editorial Board
David Chitaia ( Georgia), Leonid Klimenko (Ukraine), Mykhaylo Bagmet (Ukraine), Tomas Goltz (USA),
Ramaz Chanturia (Georgia), Nino Mamasakhlisi (Russian Federation),Teimuraz Papaskiri (Georgia), Kamal
Makili-Aliyev (Azerbaijan Republic), Aitian Mustafaeva(Azerbaijan Republic), Musa Qasimli (Azerbaijan
Republic), Araz Gurbanov (Azerbaijan Republic), Ramiz Sevdimaliev (Azerbaijan Republic), Nargiza
Gamisonia (Georgia), Vesna Crinivec (Sloven), Tamila Zviadadze (Georgia), Hasan Selim Qzertem (Turkey),
Kamer Kasim ( Turkey),Bezhan Khorava (Georgia), Christian Johannes Henrich (Germany), Sichan Siv
(USA), Kakhaber Pipia (Georgia), Abdal Rahman Abu-Laban ( Kingdom of Saudi Arabia), Dazmir
Jojua(Georgia), Ekaterina Bakaradze (Georgia), Ayumi Kishigami (Japan), Edisher Gvenetadze (Georgia),
Nazi (Nonna) Ushveridze.
Редколлегия
Давид Читаиа ( Грузия), Леонид Клименко (Украина), Михаило Багмет (Украина), Томас Гольтц
(США), Рамаз Чантурия (Грузия), Нино Мамасахлиси (Российская Федерация), Теймураз Папаскири
(Грузия), Кямал Макили-Алиев (Азербайджанская Республика), Айтян Мустафаева( Азербайджанская
Республика), Мусса Гасымлы (Азербайджанская Республика), Араз Гурбанов (Азербайджанская
Республика), Рамиз Севдималиев (Азербайджанская Республика), Наргиза Гамисония (Грузия), Весна
Кринвич (Словения), Тамила Звиададзе (Грузия), Хасан Селим Кзертем (Турция), Камер Касим
(Турция), Бежан Хорава (Грузия), Христиан Иохан Генрих (Германия), Сичан Сив (США), Кахабер
Пипия (Грузия), Абдал Рахман Абу-Лабан (Королевство Саудовская Аравия), Дазмир Джоджуа
2
(Грузия), Екатерина Бакарадзе (Грузия), Ауми Кишигами (Япония), Эдишер Гвенетадзе (Грузия), Нази
(Нонна) Ушверидзе.
UDC (უაკ) 908 (479) + 908 (100)
K-126
C-35
The authors opinion does not necessary coinside with position of editors.
Мнение авторов не всегда совпадает с мнением редакции.
3
C o n t e n s
Philology
Giorgi Kuparadzedze………………………………………………………….
Linguistic Anthropology ( Bringing up the Issue)
Marina Aleksidze……………………………………………………………………………….
On the Question of the Status of Exclamatory Sentences in the General Paradigm
(Based on the Material of Georgian and Russian languages
Nazi (Nona) Ushveridze………………………………………………………………………………..
Biblical Toponynies in the English Language
Tamila Zviadadze……………………………………………………………………………
Synonymic means of language as stylistics resources
Elene Abashidze………………………………………………………………………….
On the Theory of Deconstruction
Nino Vakhania…………………………………………………………………………….
The idea of the United Caucasus in Alexsander Orbelianis works
Khatuna Tsiklauri……………………………………………………………….
L’univers Proustien
Lali Ratiani …………………………………………………………………………………..
Expressing Antonyms, Opposition in modern German and Georgian languages
Laura Guruli…………………………………………………………………….
Basic Aspects in Learning Foreign T
Keti Galoberi, Maia Marghania…………………………………………………..
Semantic Contamination in the process of Borrowin English in Modern French Language
M. Jgharkava, M. Kakachia, M. Marghania……………………………………………………..
4
Phrazeological Predicate as Kind of Tranlation
(In Kartvelian Languages)
Nana Akhobadze, Maia Daraselia…………………………………………………………………..
Problems
of
Liliana Janashia
research
and
paculiarity
of
the
fauna-animal
images.
………………………………………………………………….
Symbolism of colour and sound in A. Blok's creation
History
Jambul Anchabadze…………………………………………………………………………
The first steps of establishing business contacts with Sweden, Norway, Belgium, and Finland.
David Chitaia………………………………………………………………………
International Relations and “Right for Legitimacy” of Occupied Subjects
David Chitaia……………………………..
Laws of Geopolitics and Georgian Geopolitical Space
Nodar Berulava…………………………………………………………………………
Eshera Plate as monument of political history of ancient period
Nargiza Gamisonia…………………………………………………………………….
Why Thought Charles the Great the Kingdom of Francs the same as the
Byzanty Empire
5
Ramaz Chanturia……………………………………………………….
The Parisian peace conference and the Armenian question
Omar Ardashelia……………………………………………………………………….
Neutral zone in Georgian-Armenian mutual relation of Lore in November, 1920
Irakli Gelenava……………………………………………………………..
Fragmentts of history about cultural laife in Abkhazia
Nodar Darsania…………………………………………………………………..
Political opinions as the form of political thinking
Guram Markhulia……………………………………………………………………
To History of Declaration of Independence of Armenia on Georgian
and Azerbaijanian Lands
Law
Kamal Makili - Aliev …………………………………………………………………………………
Equality and Prohibition on Discrimination as Fundamental Principles of International Law of Human
Rights.
Muzaffarov Rafael Ismail Ogli…………………………………………….
Partial Interpretaion of Tax Management (in apply of Azerbaijan Republic)
A.M. Mageramov………………………………………………………………………………………
6
Conceptional Aproach to Regulation of Trade-Economic Relations of Azerbaijan Republic with other States
and Problems of its joining ITO
Ilias Guliev………………………………………………………………………………………
The Use of Universal Jurisdiction in Attitude to Crime-Genozid.
Politolog y
Elgudja Qavtaradze, Avtandil Khazalia ……………………………………………..
Federative Model in Georgia ( Using Canadian Experience )
Edisher Gvenetadze…………………………………………………………….
The Politics of Russia in the south of Caucasus and the Present dey
Sociology
Koba Noniashvili ……………………………………………………………………………………
Empirical Sociology
Lia Svanidze……………………………………………………………….
The Role of Intellect in the Process of Ruling
7
Theona Gvenetadze …………………………………….
Die genderische Gleichberechtigung in Georgien
Содержание
Филология
Купарадзе Георгий
………………………………………………………………………….
Лингвистическая антропология (постановка вопроса)
Марина Алексидзе ……………………………………………………………………..
К вопросу о статусе восклицательных предложений в общей парадигме типов предложений (на
материале русского и грузинского языков)
Назии (Нонна) Ушверидзе…………………………………………………………………..
Библейские Топонимы в Английском языке
Тамила Звиададзе………………………………………………………………………………
Синонимические средства языка как ресурсы стилистики
Елене Абашидзе…………………………………………………………………………
О теории деконструкции
Нино Вахания
…………………………………………………………………………..
Некоторые вопросы мировоззрения Александра Орбелиани. Кавказ в сочинениях
Александра Орбелиани.
Xaтyна Циклaури……………………………………………………………………………….
Марсел Пруст
Лали Ратиани…………………………………………………………………………………
8
Выражение антонимов, оппозиции в современном немецком и
грузинском языках
Лаура Гурули…………………………………………………………………………
Основные аспекты изучения иноязычного учебного текста
К. Галобери, М. Маргания……………………………………………………….
Семантическая контаминация в современном французском языке в процессе заимствования с
английского языка
М.Джгаркава, М. Какачия, К. Маргиани ………………………………………………
Фразеологическое сказуемое как вид трансляции (на примере картвельских языков)
Нана Ахобадзе, Маиа Дараселия……………………………………………………
Проблемы исследования и особенности фауно-анимального образа
Лилиана Джанашия ……………………………………………………………
Символика цвета и звука в творчестве А. Блока
История
Джанбул Анчабадзе …………………………………………………………..
Первые шаги установления деловых контактов со Швецией, Норвегией, Бельгией и
Финляндией.
Давид Читаиа……………………………………………………………..
Международные отношения и право на легитимность оккупированных
субъектов
Давид Читаия……………………………………………………………………
Законы геополитики
и грузинское геополитическое пространство
Нодар Берулава……………………………………………………………………………………
,,Эшерская плита”, как памятник политической истории Абхазии античного периода
Наргиза Гамисония……………………………………………………………………..
Государство Карла Великого в противовес Византийской империи и рождение новой Европы
9
Рамаз Чантурия…………………………………………………………….
Парижская мирная конференция и ,,армянский вопрос”
Омар Ардашелия……………………………………………………………………
«Лорийская нейтральная зона» в грузино-армянских взаимоотношениях в ноябре 1920 года
Ираклий Геленава……………………………………………………………….
Эскизы из истории культурной жизни Абхазии (1900-1917 гг.)
Нодар Дарсания……………………………………………………………………
Политические взгляды как форма политического сознания
Гурам Мархулия……………………………………………………………………..
К истории провозглашения независимости Армении на грузинских и азербайджанских
землях
Право
Кямал Макили-Алиев……………………………………………………………….
Равенство и запрет на дискриминацию как основные принципы международного права прав
человека.
Музафффаров Рафаэль Исмаил оглу……………………………………………………
Фрагментарная интерпретация налогового менеджмента (на примере Азербайджанской
Республики)
А.М.Магераммов ……………………………………………………………
Концептуальный подход к регулированию торгово-экономических отношений Азербайджанской
Республики с другими государствами и проблемы её присоединения к ВТО
Ильяс Гулиев ………………………………………………………………………….
Применение универсальной юрисдикции в отношении преступления геноцида.
Политология
10
Элгуджа Кавтарадзе, Автандил Хазалия……………………………………………………..
Модель федерального обустройства Грузии ( на примере Канады )
Эдишер Гвенетадзе………………………………………………………..
Российская политика на Южном Кавказе и современность
Социология
Коба Нониашвили ………………………………………………………………
Эмпирическая социология
Лия Сванидзе…………………………………………………………..
Роль интеллекта в процессе управления
Теона Гвенетадзе..................................................................................................................................
Проблематика гендерного равноправия в Грузии
11
Philology - Филология
Giorgi Kuparadze
PH.D TSU Language Centre
(Georgia) Linguistic Anthropology
( Bringing up the Issue)
One of us is English and the other American,
so we have always had ready access to information about the English of these two countries.
P. Trudgill & J. Hannah
`Linguistic anthropology' is an interdisciplinary field dedicated to the study of language as a cultural resource
and speaking as a cultural practice. It assumes that the human language faculty is a cognitive and a social
achievement that provides the intellectual tools for thinking and acting in the world. Its study must be done by
detailed documentation of what speakers say as they engage in daily social activities. This documentation relies
on participant observation and other methods, including audiovisual recording, annotated transcription, and
interviews with participants. As an interdisciplinary field, linguistic anthropology has often drawn from and
participated in the development of other theoretical paradigms. Some of its own history is reflected in the
12
oscillation often found among a number of terms that are not always synonyms: linguistic anthropology,
anthropological linguistics, ethnolinguistics, and sociolinguistics. Its main areas of interest have changed over the
years, from an almost exclusive interest in the documentation of the grammars of aboriginal languages to the
analysis of the uses of talk in everyday interaction and throughout the life span [Duranti 1997, Foley 1997]. This
article provides a brief historical account of linguistic anthropology, and highlights important past and present
issues, theories, and methods.
Have you ever wondered: Why Eliza Doolittle had to change how she spoke to associate with people in "high
society"? How many words the Inuit really have for snow? What was the first human language like? Why do
Americans say "at and abat" while Canadians say "oot and aboot" for "out and about"? Linguistic anthropologists
investigate the relationship between communication and culture. They ask: "What is the message?", "How is it
formed?" and "What is its cultural meaning?". Linguistic anthropologists begin their work by using tools
originally developed by descriptive linguists to describe various parts of language and the range of sounds people
use when they speak. A linguist studying patterns of speech in England and China, for instance, would point out
that native English speakers can hear no difference between the "p" sound in the words "pot" and "spot". A
speaker of Mandarin, on the other hand, can hear a clear difference between the two "p"s. If we were to ask a
linguist why English and Mandarin speakers hear the "p" sound differently, she would point out that when we say
"pot" we create a puff of air that is missing when we say "spot." This missing puff is significant and therefore
heard in Mandarin while it is insignificant and therefore unheard in English. Tools like these allow linguistic
anthropologists to identify specific speech patterns of people from different social groups. In Eliza Doolittle's
speech, for instance, her dropped "h"s in "artford, 'ereford, and "ampshire" gave her a way as a poor flower seller.
The linguist Henry Higgins used his knowledge of language and social class to teach Eliza to speak in the refined
tones of upper-class London so that she could "pass" as a woman of wealth. Today a linguistic anthropologist
meeting Eliza would probably not want to change her speech. Rather, he would want to figure out what
assumptions people were making about Eliza on the basis of her dropped "h"s. Then he would ask why Eliza had
to change her speech to marry out of her social class? Finally, he might encourage Eliza and other flower sellers
to take pride in their distinctive speech patterns and to work to eliminate prejudice against people like them. In
short, a 21st century linguist would point out that the prejudice Eliza experienced was the result of culturally
imposed hierarchies rather than her inability to say what she wanted to say.
Linguistic anthropologists teach us that people use an enormous variety of languages and their dialects to
express their ideas. Some languages, nevertheless, have developed a precise vocabulary to talk about things
important to their culture. People who speak English, for example, have begun to use words related to computers
in their everyday speech. We "down-load", "boot", "e-mail" and "surf the world wide web" (and sometimes some
of us even "hack"), things we never did even a decade ago. By comparing cultures and languages, linguistic
anthropologists can understand the major concerns, interests and even physical environments of various groups of
people. Inuktitut, the language of the Inuit people who live in the Canadian north, has about 15 words for snow .
13
Those who live in southern Canada and speak English can probably come up with almost as many words for
snow--powder, slush, sleet, corn snow, packing snow, freezing rain, blizzard, severe winter storm, wet snow, dry
snow, blowing snow ---- distinctions that make sense for English Canadians who think about snow primarily in
the context of driving cars, shovelling sidewalks and skiing. English speakers living in Barbados may naver have
seen snow and have only one word to talk about the cold, white stuff. Linguistic anthropologists also study the
history of languages. Language is not static; it changes rapidly over time as anyone who tries to use the "hip"
speech of a previous decade knows. Furthermore, when people move, their language goes with them and it
changes as they meet people who speak other languages or have experiences which their own language does not
allow them to express. The word "toboggan," for instance, comes from a Mi'kmaq word for a sled used in the
snow. When European colonists first came to Canada they had to learn how to travel and move things around in
the Canadian winter. They adopted Mi'kmaq-style sleds and the word to describe them.
Historical research can also tell us how languages are related. Among the European languages, for example,
German and English are more similar to each other than either one of them is to French. We can hypothesize,
therefore, that German and English developed out of a common language. French, in turn, is closely related to
Spanish and Italian. All of these European languages are Indo-European which means that they are descendants of
proto-Indo-European, a language that probably developed about 6000 years ago in eastern Anatolia . By
comparing languages, linguistic anthropolgists can determine how long ago they split apart and where their
speakers migrated. In fact, some linguistic anthropologists think that by comparing all of the world's languages,
they can construct the original human language. Linguistic anthropologists are not only interested in written or
spoken languages, they study all forms of communication. Gestures (including American Sign Language and
Deaf Culture , choices about clothing or jewelry, even the physical distance we maintain between ourselves and
others all send culturally specific messages. While people in some cultures may greet each other with a
handshake, a bow or a simple "Hi," in other cultures people expect to kiss each other once, twice, or even three or
four times on one or both cheeks!
In the holistic tradition established by Franz Boas (1858-1942) in the USA at the beginning of the twentieth
century, anthropology was conceived as comprising four subfields: archaeology, physical (now `biological')
anthropology, linguistics (now `linguistic anthropology'), and ethnology (now `sociocultural anthropology'). This
vision of anthropology differs from the one found in the European tradition, where linguistics and social
anthropology remained rigidly separate disciplines for most of the twentieth century, despite the emphasis on the
use of native languages in fieldwork among UK anthropologists, and the theoretical and methodological influence
of Bronislaw Malinowski (1884-1942), who wrote about the importance of linguistic research for an
anthropological understanding of human societies. In the 1950s, the adoption of the term `ethnolinguistics'
(reflecting the European preference for `ethnology' over `(cultural) anthropology') for those studies that merged
linguistic and anthropological interests signaled the intellectual recognition, at least in some European academic
circles, of the importance of an `ethnological side' of linguistic studies (Cardona 1976), but the institutional
14
recognition of such a discipline within European anthropology has been slow to come. European scholars with
research interests similar to those of North American linguistic anthropologists are thus more likely to be found in
departments of linguistics, foreign languages and literatures, folklore, communication, sociology, or psychology.
To understand the special role given to the study of languages in the Boasian tradition, we must go back to the
time when anthropology became a profession in the USA, in the period between the last decades of the nineteenth
and the first decades of the twentieth century. In that time, the study of American Indian languages emerged as an
essential part of anthropological research. John Wesley Powell (1834-1902), the founder of the Bureau of
Ethnology, later renamed Bureau of American Ethnology (BAE), supported, through grants from the US
government, linguistic fieldwork, in the belief that by collecting vocabularies and texts from American Indian
languages, it would be possible to reconstruct their genetic relations and thus help in the classification of
American Indian tribes. Boas himself had become fascinated by the grammatical structures of Chinook and other
languages of the American northwest coast early on in his fieldwork, and seized the opportunity to work for the
BAE and edit the Handbook of American Indian Languages (1911). Although Boas, a diffusionist, was quite
skeptical of the possibility of using languages for reconstructing genetic relations between tribesland was against
any correlation between language and race. He tried to transmit to his students a passion for the details of
linguistic description and the conviction that languages were an important tool for (a) fieldwork, and (b) the study
of culture, especially because the categories and rules of language are largely unconscious and thus not subject to
secondary rationalizations. Furthermore, Boas was committed to what later became known as `salvage
anthropology,' [Boa, F 1911].
In the 1960s when Chomsky’s generative grammar was becoming popular in the USA, two other important
programmes were also launched: the ethnography of communication and urban sociolinguistics. Through his own
qualitatively oriented work and his collaboration with Charles Ferguson on multi-lingualism in South Asia, John
Gumperz criticized the notion of ‘language’ as used by linguists, and introduced the notions of variety,
repertoire,and linguistic community or speech community [Gamperz, J 1982]. In the same years, Dell Hymes
launched a call for a comparative study of communicative events to capture the ways in which speaking is a
cultural activity and should be studied as such. His collaboration with Gumperz produced a new paradigm in
linguistic anthropology, one in which researchers were expected to study both knowledge and use of languages
through ethnographic methods [Gamperz, J., Hymes, D.E. 1964].
The 1990s saw a rethinking of the concept of context in part due to: (a) a renewed awareness of the role of
theory and methodology in defining the difference between the message and its context [Duranti and Goodwin
1992]; (b) the influence of a number of theorists from other disciplines (e.g., Pierre Bourdieu, Anthony Giddens,
Mikhail Bakhtin, MichelFoucault, Cliford Geertz, Paul Ricoeur); (c) the use of the concept of ideology in trying
to understand how speakers conceptualize what constitutes appropriate and interpretable language; and (d) the
introduction and wider adoption of new recording technologies (e.g., video, digitized images), and their
15
implications for the definition of what constitutes an empirically adequate representation of speaking or, more
broadly, communication.
The last two decades have seen the development of several new projects involving the interface between
language and other cultural resources. Three of the most important ones are: 1. language socialization, 2. multilingualism, and 3. the study of the linguistic dimensions of power and control. If the goal of our study is a better
understanding of the role played by language in the human condition, we must be guided in our efforts by the
desire to improve our communication across social and cultural boundaries. This must also apply to our fieldwork
situation and our relationship with the speech communities we want to study.
Summing up all above mentioned, Linguistic Anthropology exists as a separate but related discipline that
emphasizes the relationship between language and culture, but adopts a more holistic and, often, humanistic
approach than, for example, cognitive psychology. Linguistic anthropologists study a variety of language
practices, ranging from the relationship between language and music within specific cultures to children's use of
language in play. A major focus that distinguishes linguistic anthropology from other branches of linguistics is its
focus on questions of politics, power, and social inequality, as these aspects of culture affect language. The study
of language ideologies emphasizes the different statuses of certain language practices, in contexts ranging from a
bank officer turning down a loan applicant, to political speeches, to bilingual and bicultural contexts (for example,
the study of "Spanglish," forms of language developed by Americans who speak both Spanish and English), to the
controversies about varieties of English spoken by African Americans.
Купарадзе Георгий
Доктор филологических наук, профессор Тбилисский государственный университет им.
И.Джавахишвили(Грузия)
Лингвистическя антропология
( Постановка вопроса)
Резюме
Данная статья посвящается краткому обзору возникновения и развития самостаятельной сферы
изучения соотношения языка с культурой, ибо в этой среде ярче всего проявляется тесный контакт
языковых особенностей с социальными интеракциами индивида. Будучи основой социального общения
между собой различных слоиов социума, лингвистическая антрополоия, как самостоятельное научное
направление, с первого-же момента возникновения всячески сремилась охвотить все основные виды
человеческой деятельности в обществе. Во время выдвежения основных положений его методов
исследования, различных теории и высказывании мы руководствовались теми фундаментальными
принцыпами, которые столь важны с точки зрения научного подхода. Исследования различных
16
источников ещë раз убеждают в том, что с развитием общества непременно меняется и его языковой
состав на всех уровнях лингвистического расслоения. Именно рассмотрение этих вопросов является целю
представленной работы.
References:
1. Foley, W. A (1997): Anthropological Linguistics: An Introduction. Blackwell, Malden, MA
2. Duranti, A (1997): Linguistic Anthropology. Cambridge University Press, Cambridge, UK
3. Gamperz, J.J (1982): Discourse Strategies. Cambridge University Press, Cambridge, UK
4. Duranti, A., Goodwin, C (1992):Rethinking Context: Language as an Interactive Phenomenon. Cambridge University Press, Cambridge, UK
5. Gamperz, J.J, Hymes, D,E (1964): The ethnography of communication. American Anthropologist.
4. Boa, F (1911):Introduction. In: Handbook of American Indian Languages. Smithsonian Institution and Bureau American Ethnology. Washington DC, vol BAE-B 40, pt, 1, pp. 1-83
Марина Алексидзе
Доктор филологических наук, профессор. Тбилисский государственный университет
им. И.Джавахишвили (Грузия)
К вопросу о статусе восклицательных предложений в общей парадигме типов предложений
(на материале русского и грузинского языков)
Восклицательные предложения представляют собой яркий пример эмотивных
синтаксических единиц, создаваемых по определенным моделям и предназначенных прежде
всего для выражения эмоционального состояния или эмоционального отношения субъекта речи.
Восклицательные предложения широко представлены как в русском, так и в грузинском языках
и, естественно, наряду с общими признаками характеризуются также особыми свойствами,
специфичными для каждого из сопоставляемых языков.
Восклицательные предложения признаются одной из наименее разработанных в
лингвистике тем, между тем круг проблем, связанных с ними, довольно широк, в частности, это
и формальные особенности маркирования восклицательных предложений в разных языках, и
темо - рематическая структура восклицательных предложений и многие другие. Одной из таких
проблем, обсуждаемой в лингвистической литературе, является вопрос о статусе
восклицательных предложений в общей парадигме синтаксических единиц.
17
В лингвистике сформировалось две точки зрения на коммуникативный статус
восклицательных предложений: они рассматриваются либо как самостоятельный коммуникативный тип, либо как характеристика, реализующаяся в системе трёх основных
коммуникативных типов. Последняя точка зрения приводит в конечном итоге к неопределимости
этого типа предложений и потому — исключению его из ряда коммуникативных типов.
Отсутствие однозначного решения вопроса о месте восклицательных предложений в
системе коммуникативных типов, несмотря на то, что они не раз являлись прямо или косвенно
объектом лингвистического описания, обусловлено как сложностью природы
феномена
эмоций и их проявлений в языке, так и с тем, что выводы авторов определяются задачами того
или иного направления в лингвистике и отражают различный подход к предмету исследования.
Само понятие предложения, несмотря на то, что оно является центральным понятием
синтаксиса, - одно из наиболее сложных и спорных лингвистических явлений. Свидетельством
этому можно считать наличие огромного количества дефиниций предложения. Наиболее полное
определение указанной синтаксической единицы на основе учёта и обобщения различных точек
зрения современных синтаксистов представлено в Лингвистическом энциклопедическом словаре,
согласно которому предложение - одна из основных грамматических категорий синтаксиса,
противопоставленная в его системе слову (словоформе) и словосочетанию по формам, значениям
и функциям. В широком смысле предложение - это любое высказывание, являющееся
сообщением о чем-либо и рассчитанное на слуховое или зрительное восприятие. В узком,
собственно грамматическом, смысле предложение - единица сообщения, которая образована по
специальному грамматическому образцу, обладает значением предикативности и своей собственной семантической структурой, обнаруживает их в системе формальных изменений и имеет
определённую коммуникативную задачу, выражающуюся интонацией и порядком слов (так
называемое актуальное членение предложения) (7, 395).
Основными характеристиками предложения являются: 1) его синтаксическая структура,
формирующаяся отдельными словоформами (компонентами предикативной основы
предложения) в их отношении друг к другу; 2) его семантическая структура; 3) порядок слов и
интонация; 4) члены предложения как компоненты предикативной основы предложения или её
распространители. В качестве основного признака предложения, отличающего его от всех других
единиц, выделяется предикативность.
Что касается классификации предложений, то в рамках традиционного подхода
предложения классифицируются по структуре и по семантике. Структурные классификации
предложений довольно разнообразны, так как при выделении структурных типов предложений
лингвисты используют различные подходы и критерии (2). Что касается семантической
классификации предложений, то данная типология пока еще недостаточно разработана и, как
правило, предложения классифицируются на основе не только семантики, но и структуры.
Например, Г.А. Золотова выделяет семантико-грамматические модели предложений. В
типологии автора наряду с исходными моделями предложений приводятся их фазисные,
18
модально - волюнтивные, субъектные (определенно-личные, неопределенно-личные, обобщенноличные), объектно-пассивные, инволюнтивные (безличные) модификации (3, 16-19). Среди
современных типологий предложения
особый интерес представляет классификация,
представленная В.Ю. Копровым, который в своей работе основное место уделяет анализу
функционирования разных типов предложений в свете грамматических категорий и трех
прагматических факторов: интенции говорящего, актуального членения и эмоциональной оценки
говорящим своего сообщения (6).
Поскольку предложение - это коммуникативная единица языка, прежде всего оно должно
характеризоваться коммуникативной целью, т.е. целевой установкой для слушающего. По цели
высказывания традиционная грамматика делит предложения языка на три коммуникативных
типа: повествовательный, побудительный и вопросительный (2, 156). Названные
коммуникативные типы предложений достаточно последовательно отграничены друг от друга.
Повествовательными называются предложения, заключающие в себе сообщение о каком-либо
факте действительности, явлении, событии и т.д. (утверждаемом или отрицаемом), то есть они
служат для передачи суждения. Вопросительными называются предложения, имеющие своей
целью побудить собеседника высказать мысль, интересующую говорящего. Побудительными
называются предложения, выражающие волеизъявление говорящего, их цель - побуждение к
действию. Помимо основных коммуникативных типов предложений выделяют ещё
промежуточные коммуникативные типы, совмещающие в себе черты различных кардинальных
типов: повествовательно-вопросительные и вопросительно-повествовательные предложения;
повествовательно-побудительные и побудительно-повествовательные предложения; вопросительно-побудительные и побудительно-вопросительные предложения. Некоторые исследователи
выделяют в качестве четвертого коммуникативного типа т.н. оптативные (желательные)
предложения (1, 93-94).
Первоначально как в русской, так и в грузинской синтаксической традиции восклицательные предложения рассматривались как самостоятельный коммуникативный тип наряду
с повествовательными, вопросительными и повелительными предложениями. Эта точка зрения
нашла отражение в трудах Д.Н. Овсянико-Куликовского, A.M. Пешковского, В.А.
Богородицкого, Л.А. Булаховского, В.В. Виноградова. В дальнейшем в связи с усилившимся
вниманием к логическому аспекту языка, к проблеме связи суждения с предложением,
восклицательное предложение как связанное с эмоциональной окраской речи и не
соответствующее особой форме мысли
было отделено от других типов предложения.
Восклицательность стали рассматривать как сопутствующую черту «не структурной природы»,
как сопутствующую цель, реализующуюся внутри системы трёх коммуникативных типов
предложения (8,176). Соответственно, стало утверждаться мнение, что в языке доминирует
мыслительная основа, а выражение эмоций выступает как второстепенный фактор, что
восклицательные предложения не обладают собственной совокупностью свойств, которая смогла
бы поставить их в один и тот же ряд с тремя вышеназванными, кардинальными коммуникатив19
ными типами предложения. Как результат, восклицательным предложениям было отказано в
собственном коммуникативном статусе, поскольку они специфичны только в связи с наличием
эмоциональной окрашенности, а поскольку языковое общение сопровождается различными
эмоциями, то любое предложение может получить эмоциональную окраску, т.е. решающая роль
отводится интонации восклицательного характера, которую можно придать любому типу
предложений.
Во многом аналогичную картину можно наблюдать в грузинской синтаксической
традиции: в одних исследованиях восклицательные предложения перечисляются в ряду
основных коммуникативных типов предложений – повествовательных, вопросительных и
повелительных (5,243); в других – подчеркивается их особый характер, который заключается в
передаче сильного эмоционального настроя говорящего (4,43).
Таким образом,
большинство современных лингвистов считают, что каждый из
коммуникативных типов предложения может быть представлен в двух вариантах невосклицательном и восклицательном. Это справедливо как по отношению к русском языку,
так и к грузинскому. Например, в обоих языках в следующих восклицательных предложениях
легко выявляются их невосклицательные повествовательные прототипы: Мы вчера были в цирке!
- Мы вчера были в цирке; Хорошо бы выбраться за город! - Хорошо бы выбраться за город;
დღეს შენ მოგიწევს სასწარაფოში წაყვანა! -
დღეს შენ მოგიწევს სასწრაფოში წაყვანა.
Аналогично этому восклицания вопросительного типа находят непосредственные соответствия в
невосклицательных вопросительных предложениях. Например: Когда же ты вернулся?! - Когда
же ты вернулся? ვინ ბრძანდებით, ბატონო, და რა გნებავთ?! - ვინ ბრძანდებით, ბატონო, და
რა გნებავთ?
Побудительные предложения, хотя и характеризуются во всей своей совокупности более
высокой степенью эмоциональной напряжённости, чем другие коммуникативные типы
предложения, формируют тем не менее подобные пары, составляющие которых отличаются
именно по наличию или отсутствию восклицания. Например: Откройте окно! – Откройте окно;
ახლავე გამოდი ოთახიდან! - ახლავე გამოდი ოთახიდან.
Вместе с тем восклицательные предложения в обоих сопоставляемых языках образуют
класс неоднородных явлений. Помимо того, что и в русском и в грузинском языке
восклицательным может стать каждый из основных коммуникативных типов предложения,
если эмоциональность, т.е. выражение отношения говорящего к сообщаемому, передается с
помощью вербальных и невербальных средств, в обоих языках отмечается еще один тип
предложения – предложения, восклицательный характер которых получает не только
интонационное, но и специализированное лексико-грамматическое выражение. Например, Ох,
какая прелесть! – вскричал иностранец (М.Б.). ო, რა საინტერესოა! საოცარია! - შესძახა
უცხოელმა (მ.ბ.) и другие. Это предложения, в которых эмоциональный аспект выступает на
первый план, эмоциональность заложена в них изначально, и они специально предназначены для
20
ситуаций, когда говорящий находится в состоянии эмоционального возбуждения. Содержание
таких
построений зависит от контекста, они лишены структурных и категориальных
семантических характеристик, присущих предложению, и соответственно не могут быть
включены в рубрики строгих коммуникативных типов. Учитывая структурные особенности
построений такого рода, а также их функциональные особенности, исследователи относят их к
чисто, или собственно, восклицательным, считая, что основной их функцией является выражение
чувств и эмоций.
Таким образом, несмотря на длительную историю изучения предложения в
лингвистических штудиях, вопрос о статусе восклицательных предложений в синтаксической
системе языка продолжает оставаться дискуссионным, а следовательно, требует дальнейшего
изучения.
1.
2.
3.
4.
5.
6.
7.
8.
Использованная литература:
Белошапкова В.А. Современный русский язык. Синтаксис М.: Высшая школа, 1977.
Валгина Н.С. Синтаксис современного русского языка. М., 2000.
Золотова Г.А. Очерк функционального синтаксиса русского языка. М., 2006.
Квачадзе Л. Синтаксис современного грузинского языка. Тбилиси, 1977. – На груз. языке.
Кекелия Ш., Давитиани Ак. Грузинский язык. Тбилиси, 1981. – На груз. языке.
Копров В.Ю. Сопоставительная типология предложений. Воронеж, 2000.
Лингвистический энциклопедический словарь. М.: Наука, 1990.
Почепцов Г.Г. Теоретическая грамматика английского языка. М., 1981
Marina Aleksidze
Doctor of Philology Sciences, Professor, I.Javakhishvili Tbilisi State University(Georgia)
On the Question of the Status of Exclamatory Sentences in the General Paradigm
(Based on the Material of Georgian and Russian languages)
Summary
In the present article some theoretical questions related to the determination of place of the
exclamatory sentences in the general system of the communicative types of sentences are discussed. The
exclamatory sentences are vivid examples of the emotive syntactic units, built upon some definite
models and dedicated first of all to the expression of the emotional conditions and emotional relations of
the subject of the speech. The complexity of the nature of the phenomenon of emotion and of its
manifestation in the language as well as the variety of the initial positions of one or another directions in
linguistics condition the absence of the unanimous answer to the posed question.
21
Назии (Нонна) Ушверидзе
Доктор филологических наук, профессор, Сухумский государственный
университет (Грузия)
Библейские Топонимы в Английском Языке
Топонимы как имена собственные обслуживают категорию географических объектов. В
значении топонимов, как и у других имен собственных, можно выделить не менее трех
компонентов: бытийный, классифицирующий, индивидуальный. Топонимические денотаты
многочисленны; это могут быть континенты, океаны, моря, страны и т. д. В связи с этим
классифицирующий компонент значения у топонимов нередко получает формальное выражение.
Во-первых, название денотата может являться неотъемлемой частью самого названия, например,
the Strait of Dover, Coney Island. Часто они входят в состав официального именования, но обычно
отсутствуют в более бытийном варианте:New York (City). Во-вторых, обозначение денотата
может входить в топоним как некая псевдоморфема: Kingstown, Peterborough. В-третьих.
Существуют морфемы, специфичные для денотата, но не называющие его прямо. В английском
языке его функцию выполняет окончание, например, -ton, -field, -bridge, -burg, - shire, land и
другие. Кроме того, понятийный компонент значения топонимов стремится к дополнительному
лексическому наполнению в речи. Потенциально безграничное количество возможных
22
географических объектов, а также различная степень их значимости для общества приводят к
тому, что языковой статус различных групп топонимов различен.
Фразеологические единицы, в состав которых входят библеизмы такого вида существуют в языках
всех стран, история которых в той или иной мере связана с христианством. Однако никакой другой язык
не испытал на себе такого заметного влияния Библии, как английский. В течение столетий Библия была
наиболее читаемой и цитируемой в Англии книгой. Не только отдельные слова, но и целые
идиоматические выражения вошли в английский язык с ее страниц. До сих пор изучение Библии является
обязательным в школах Англии. Каждый год появляются все новые издания Библии, предназначенные
для различных социальных групп и слоев населения, рассчитанные на людей разных возрастов.
Результатом этого является широкое проникновение в язык и частое употребление библейских
выражений. Ссылки к библейскому тексту – весьма распространенное явление в английской литературе.
Как отмечает В.П.Берков, ˝топонимы – это единственная группа собственных имен, которую
лексикографы разных стран более или менее единодушно включают в переводные словари˝. Трудно
переоценить символическое социально-психологическое и геополитическое значение топонимов.
Библейские топонимы, родившись в лоне семитских языков, стали лексическими единицами многих
языков, в том числе английского и русского, заимствуясь без перевода. Они проникли в английскую и
русскую литературу через тексты Священного Писания или опосредованно, стали неотъемлемой частью
лексики обоих литературных языков, несут огромную социальную, историческую и эмоциональную
нагрузку.
Корректное
употребление
топонимов
имеет
немаловажное
значение
для
ведения
межкультурной коммуникации, т.к. обозначаемые ими объекты играли важную роль в истории
христианского мира. Это могут быть как названия несохранившихся объектов и географических пунктов
(Babylon - Вавилон, Sodom and Gomorrah - Содом и Гоморра), так и названия объектов, которые
существуют и поныне, но имеют другие размеры, особенности географического положения, иные
природно-ресурсные, демографические, экономические и военные потенциалы (Nazareth - Назарет, Egypt Египет).
Среди зарегистрированных компонентов-топонимов БФЕ английского и русского языков нами
выделены:
1. Пять астионимов - названия городов (термины даны по ˝Словарю русской ономастической
терминологии˝ Н.В.Подольской: Babylon - Вавилон, Gomorrah - Гоморра, Nazareth - Назарет, Sodom –
Содом, Zion – Зион.
Так, топоним Babylon – Вавилон (столица Халдеи, один из древнейших городов мира)
зарегистрирован в составе следующих ФЕ: the confusion of Babylon — вавилонское столпотворение, lady
(whore) of Babylon — Вавилонская блудница, Вавилонское смешение языков, Вавилонское пленение
(плен), Вавилонская тоска (плач), Вавилонская башня.
23
Nazareth - Назарет (город в Галилее, где жили плотник Иосиф и дева Мария, где прошла земная
жизнь Христа до тридцати лет) встречается только в русской ФЕ из Назарета может ли быть что доброе?
Жители Галилеи – одной из самых крупных провинций Палестины, где находились города Назарет, Кана,
Капернаум и др. – были в презрении у остальных евреев из-за их смешанного происхождения и религии, а
также их диалекта.
Eden - Эдем (Едем) (местность, где Бог в начале насадил сад-рай, поместил в нем Адама и Еву и
поручил им возделывать и охранять эдемский сад) встречается в английской ФЕ the garden of Eden,
русский аналог которой рай земной, райский сад искомого топонима не содержит.
Gilead – Галаад (гористая страна за рекой Иордан) встречается в ФЕ balm in Gilead - бальзам в
Галааде - утешение, успокоение (лечебное вещество, производилось деревом Pistacia lentiscus, росшем в
этом районе).
Топонимы Sodom – Содом и Gomorrah – Гоморра (древние города, жители которых были злы и
грешны, за что Господь решил их истребить) обнаружены во ФЕ Sodom and Gomorrah – Содом и Гоморра
– порочное, греховное место, а так же в английской ФЕ the apple of Sodom - гнилой, но красивый плод,
обманчивый успех, и русской ФЕ Содомский грех, означающей грех однополой любви.
Zion – Зион (аллегорическое наименование небесного города) встречается в ФЕ to be at ease in Zion
– отдыхать, наслаждаться.
2. Среди компонентов английских и русских БФЕ зафиксирован один хороним (название страны)
Egypt – Египет.
Топоним Egypt - Египет – (страна Северо-восточной Африки по берегам Нила, в которой евреи
были в рабстве до бегства в Землю обетованную) присутствует в таких БФЕ, как corn in Egypt - изобилие
чего-л. и the flesh-pots of Egypt – Египетские котлы с мясом - символ утраченного благосостояния. В
других ФЕ топоним представлен образованными от него прилагательными, которые иной раз получают
собственную жизнь и применяются в словосочетаниях, характеризуя предметы и явления, далекие от
географического имени (Egyptian darkness - тьма Египетская - густая, беспросветная тьма; Egyptian slave Египетская работа (труд) - тяжелый, изнурительный труд; Egyptian plague(s) – Египетская(ие) казнь(и) жестокие, губительные бедствия).
3. Зарегистрирован и один гидроним (собственное имя водного объекта) – Силоамская (Купель)
(водоем, находившийся на юге от Иерусалимского Храма). Воды Силоама считались священными и были
предметом торговли; в ФЕ Купель Силоамская.
4. Зафиксирован один ороним (название горы) – Golgotha - Голгофа (холм в окрестностях
Иерусалима, на котором был распят на Кресте Иисус Христос).
24
Голгофа – символ нравственных страданий, мучений; подвижничества, зафиксирован в русской
ФЕ взойти на Голгофу – принять мучения, страдания.
Итак, топонимы, являющиеся компонентами библейских фразеологических единиц, будучи
своеобразными
символами,
содержат
нескончаемую
культурно-историческую
информацию.
Интерпретация значений таких названий не может быть достаточно глубоко проанализирована без
наличия экстралингвистической информации о денотате. Корректное использование подобных
интернациональных
топонимических
символов
имеет
большое
значение
при
осуществлении
межкультурной коммуникации, т.к. обозначают объекты особой важности в истории христианского мира.
Л И Т Е Р А Т У Р А
1. Артемова А.Ф. Английские имена собственные и пополнение словарного состава / А.Ф.
Артемова, О.А. Леонович // Иностр. яз. в шк. - 2005. - № 1.
2. Арнольд И.В. Стилистика современного английского языка. – М.:
3. Берков В. П. Вопросы Топонимсики
Просвещение, 2000.
Просвещение, M., 2000.
4. Подольская Н. В. Словарь русской ономастической терминологии М., 1988.
5. Труевцева О.Н. Английский язык: особенности номинации. – Л.: Наука, 1996. .
6. The Cambridge Encyclopedia of the English Language (by David Crystal). – Cambridge University
Press, 1997.
Nazi (Nona) Ushveridze
Doctor of Philology Sciences, Professor, Sukhumi State university (Georgia)
Biblical Toponynies in the English Language
Summary
The paper considers the question of phraseological units with Biblical toponymies.
As is known toponymy is the study of place-names. Toponymies being a component of Biblical
phraseological units contain enormous cultural and historical information. To interpretate the meanings of such
names it is necessary to take into consideration the analysis of both linguistic and exrtalinguistic phenomena.
The given group of phraseological units is widely used in every day speech - for example – Golgotha,
Babylon, Edem, etc.
In conclusion, it should be noted that nowadays the mentioned problem is less studied.
25
Tamila Zviadadze
Doctor of Philology Sciences, Professor, Sukhumi State university (Georgia)
Synonymic means of language as stylistics resources
Synonymic micro system is the basic component of a language chronometry. In a number of words of
similar value with different sound registration each innovation of a life of a society is reflected.
Synonyms are words of different sounding having similar values of one concept.
Synonymic relations interference all lexical system of language. The literary language of the people
cannot avoid these means. An originality and riches of language possibilities are shown in them. Interest of
researchers to a problem of synonyms which has arisen how the linguistic science was issued therefore does not
cool down. A number of initial theoretical positions at establishments Synonyms words or not till now
unequivocal and provoke set of the most various points of view.
As Arn. Chikobava specifies, we cannot say that synonyms have ostensibly absolutely identical value:
synonyms distinguish or the different moments of a defined subject, or the point of view which characterizes the
relation speaking to a subject, or the sensual image which is caused Synonyms by a word or difference dialect
synonyms (Arn. Chikobava, 2008, 124).
The difference of synonyms is felt during their application in different offers. Synonyms cannot replace
each other in all contexts; Actually there are no two words have completely identical value; a difference give
either subjective or the objective moments. This is notable more or less. In that case synonyms sometimes replace
each other free, but sometimes such replacement stylistic is doubtful or completely inadmissible.
26
As a result true synonyms are fiction, is impossible, that there was no a difference or because at names of
one and the same a subject an outcome is the different moments or relations of the subject to the objective data
named in a word differ. Application of synonyms is one of considerable questions of stylistics (Arn. Chikobava,
2008, 125);
For accuracy and standard of speech among two or more words having similar values, choose what in the
necessary case expresses thought and feeling clearly. The concrete word meaning, emotion and expressive come
to light only in a context. Selecting synonyms in sentence the speaker states also an estimation of a subject, the
phenomenon or action. For example: dardi – varami – javri – sevda – naghveli – chmunva – urva – kaeshani –
tsukhili
These words on value are identical, but differ in a semantic shade and in the emotional image which
selection is one of signs of subjective style.
Lexical synonyms can be semantic (ideographic) and stylistic. The first can be considered as one of
stylistic means of language. The central resources of stylistics in Synonyms language are stylistic synonyms
which at the great neamess or identity of value differ in style coloring and of usage sphere.
Stylistic colorings of words – synonyms become obvious against neutral in stylistic word relations in
which quality the dominant of a synonymic number usually acts.
Traditionally synonyms differ with rising style and down. For example:
nadimi, seroba, tsveuleba, mejlisi
lkhini
qeifi, ghreoba, tash-fanduri
miirtmevs, geakhlebit
chams
tqvlefs, shvleps, TanTqlavs...
27
dabrdzandeba, daroninebs
dadis
dakhetialobs, dawanwalebs, dawowialobs, dayialobs
Usually synonyms stylistic "raised" coloring are scooped from fund of book lexicon with changes solemn
rhetorical character. For example:
“modzalatesa, orgulsa da orpirs khom asjer meti chkua, gamchriakhoba... schirdeba!” (O. Ioseliani, I,
1989, 184);
“sadats siyalbe, sitsrue, gaidzveroba da mukhanatobaa, iq siyvarulze da zneobaze laparaks vin gabedavs”
(II, 226);
“shinaganad gamotslili da gamofituli, gamomshrali tikina ativtivda (II, 258);
“tolswortan da tolferdtan daetskhro vnebani da tsetskhlze xelebi etbo?” (II, 192);
Are lowered stylistic numbers are formed froms spoken-colloquial, slangy, professional, dialect, mainly
with a shade plural liberties, with an expression ironical, neglects, disapproval. There can be shades of caress
sympathy etc. Speech of the character is free and synonymic
numbers are filled basically with forms
characteristic for speech in that case when it is necessary to transfer emotional a spirit of the character. For
example:
“itsine da ighlitsine – metqi, me es gitkhari? (O. Ioseliani, I, 31);
“Chavjeqi ki ara, davedzneyve” (I, 48);
“mwvavs mze, mshashravs, dakhuchul tvalebs mtkhris (I, 65);
“es ushvelebeli sofeli khom dakhashkhashebuli, garetskhili riyitaa dafaruli (I, 40);
“Tvalis seirs uyurebt, rom shvilebs tavi mochras da moja ikos? (II, 5, 62);
As a whole performance stylistic aspect of synonym is possible to name all aspect of expresivelyemotional colorings (M.N.Kozhin, 1989, 14);
28
Besides, stylistic distinctions of synonyms are defined by sphere of their usage, first of all conformity to
this or that functional style:
The aspiration to limiting accuracy of expression, in publicism – aspiration to diversify speech is
officially-business language characteristic, avoiding boring repetitions. spoken – household sphere synonym not
against indication. However its usage depends in very strong degree on individuality speaking and on that is
subject to the big fluctuations. As a whole owing to impreparation of speech synonymy for this area of dialogue it
is not so characteristic. Is art-literary creativity is always connected with work on synonyms: a choice of such
word which is most exact, expressive, stylistic successfully expresses concrete opinion. For art speech it is
characteristic individually-author, contextual synonym. Works of art of different authors it is possible to find out a
long line of words for expression of the same concept.
We allocate a little group of synonyms:
I. When in pair near to a literary variant is peeper dialect:
“movardebian da erti tvalis daxamxamebashi sul ertianad gadachamen, gadasisnian” (d. kld. I, 356).
“bostani shemoirgva da shemoitrama (O. Ioseliani, I, 1989, 204);
“Chamoabnela, chamoaluskuma da wvimac daushva” (I, 223);
“isedac monjghreuli da moyanyalebuli yofila (I, 211);
“raghaca sacamlavi movayaret, dzirfesvianad gaaxmo da moakvinkila (II, 551);
“codvadac aghar miachnia, tuki rame... mogatyua, gagacucuraka (d. k. I, 79)
II. The Pair is filled with the archaic form:
“ramdeni gexvetse, gemudare da geaje (I, 232);
“garboda, iltvoda, rom male, rac sheidzleba swrafad, umal... gascloda iqaurobas” (I, 165);
“yvelafris ertad amogleja da amontxeva momindoma, yelshi ver atevs, mgudavs, maxrchobs, mashtobs (I,
106);
“dailewa, moisra, gacamtverda, sadac mas avad tu kargad unda ecxovra” (I, 165);
“amitomaa igi ase euli da martodmarto” (I, 166);
III. When we have only dialect forms:
“miivitska utsindeli cmutva da cerceroba (d. kldiashvili, 1952, 44);
29
“ar shegperis es cundruki da kaskasi (d. kld., I, 14);
“vdgavar am goroxebad, kolboxebad qceul yanashi, mojveril, datxril, daglejil sarevelebshi (I, 102);
“tu devebi wamovidnen, aaliances da aariales qveyana (I, 54);
“erti galeuli, gamsleuli, sacodavi arsebaa (I, 234);
IV. Sinonyms replace phraseological expressions:
“tsatsymendili amindi idga, ca fexad chamodioda” (o. i. I, 229);
“daitslebi, gasavatdebi, gatsydebi tselshi” (I, 217);
“vchqarobt adamianebi, suli cxvirshi gvidgas” (I, 236);
“ghmerti amistvis xels mogimartavs, shegetseva (d. kld. I, 184);
“boboqrobs, chqarobs, tyavshi ver eteva” (o. i. I, 185);
“dakra tvinshi civad,... chavbardi patrons, gavatave erti sikvdili, movchame chiri qveyanas” (I, 237);
“shebghale, mkrexeli xar, raki xati texe da angelozs frta mokvete” (I, 238);
Nearby to each other applied words in offers fill a phrase mostly expressiveness. Separately taken these
words can not coincide completely on sense, but the context gives the chance to present in a concrete case
together or to describe the phenomena under different corners. Especially interestingly is using dialect variants for
a designation of nature of the character, its properties, a field of activity.
Apparently the links it is created not only for the account of actually literary lexicon, but also for the
account spoken – colloquial and nonliterary means, and also semantic new growths. Creative work of writers
results gradually and to literaturizing there is no time "forbidden" in standard relations of means of language, to
rapprochement of their semantic shades and, hence, to fund enrichment synonyms the Georgian language.
synonym numbers give the big possibilities to the writer to pick up and replace lexical units. The basic
sign of speech (language) creativity is the nationality. A firm basis of lexical synonymy of the Georgian literary
language is live speech, dialects of the Georgian language.
Literature:
1.
M.Abalaki – the Basic questions synonyms and semantic неприривность language system, Tb., 2006 –
the Author's abstract;
30
2.
N.Basilaia – Practical stylistics of the Georgian language, Tb., 1990;
3.
V.Grigoriev – word Poetics, М, 1979;
4.
A.Efimov – Stylistics of art speech, М, 1961;
5.
O.Ioseliani – the Selected compositions in two volumes (on Georgian language) I – 1989;
6.
D.Kldiashvili – the Selected compositions in two volumes, 1952;
7.
M.Kozhin – Russian Stylistics, М, 1983;
8.
J. Silagadze – Questions of lexical synonymy of Georgian of a literary language, Tb., 1981 (on Georgian
language);
9.
Arn. Chikobava – Introduction in linguistics (on Georgian language), Tb., 2008.
Тамила Звиададзе
Доктор филологических наук, профессор, Сухумский государственный
университет (Грузия)
Синонимические средства языка как ресурсы стилистики
Резюме
Синонимная микросистема основная составляющая языкового хронометра. Литературный язык
любого народа не может обойти эти средства стороной.
Лексические синонимы бывают смисловые (идеграфические) и стилистические синонимы,
которые при большой близости или тождественности значения различаются стилевой окраской и сферой
употребления.
Различаются синонимы стилистически «возвышенной» окраски черпаются из фонда книжной
лексики с отменками торжественного риторического характера. Книжный стиль явно искуственен и
применен в том случае, когда персонаж беседует с социально вышестоящим или с представителем
передового слоя населения.
Снижены стилистический ряд формируется из слов разговорно – просторечных, диалектных,
преимуществеено с оттенком фамилярности, с экспресиией ироний, пренебрежения, неодобрения. Этот
синонимный ряд заполняется в основном формами характерными для речи в том случае, когда надо
передать эмоциональный настрой персонажа.
Выделяется несколько групп синонимов:
1.
Когда в паре рядом с литературным вариантом есть диалектное соответствующее.
2.
Пару заполняет архаичная форма;
3.
Когда имеем только диалектные формы;
4.
Синоними заменяет фразеологиченое
В статье использованы произведения Д. Клдиашвили и О. Иоселиани
31
Elene Abashidze
Doctor of Philology Sciences, Professor, University of Georgia (Georgia)
On the Theory of Deconstruction
The theory of “deconstruction” as a particular kind of philosophical approach to literary practice and reading
thereby, a method of criticism and mode of analytical inquiry was introduced by French philosopher Jaques
Derida who began speaking and writing publicly at a time when the European intellectual scene was experiencing
a split between so called "phenomenological" and "structural" approaches to understanding individual and
collective life. For those with a more phenomenological bent, the goal was to understand experience by
comprehending and describing its genesis, the process of its emergence from an origin or event. For the
structuralists, this was precisely the false problem, and the "depth" of experience could in fact only be an effect of
structures which are not themselves experiential. It is in this context that in 1959 Derrida asks the question: “must
not structure have a genesis, and must not the origin, the point of genesis, be already structured, in order to be the
genesis of something?” (Derrida, J., 2002. Positions London & New York: p. 7.)
In her book The Critical Difference (1981), Barbara Johnson clarifies the term: “Deconstruction is not
synonymous with ‘destruction’, however. It is in fact much closer to the original meaning of the word ‘analysis’
itself, which etymologically means to ‘undo’ – a virtual synonym for ‘to deconstruct’. The deconstruction of a
text does not proceed by random doubt or arbitrary subversion, but by the careful teasing out of warring forces of
signification within the text itself. If anything is destroyed in a deconstructive reading, it is not the text, but the
claim to unequivocal domination of one mode signifying over another. A deconstructive reading is a reading
which analyses the specificity of a text’s critical difference from itself.”
Derida’s, essay Structure, Sign and Play in the Discourse of the Human Sciences (1966) – which he was to
follow with his book Of Grammatology (1967) – began a new critical movement. Deconstruction, so far, has been
the most influential feature of post-structuralism because it defines a new kind of reading practice which is a key
application of post-structuralism.
Derida shows that a text (any text – be it a polemic, philosophical treatise, a poem or, for that matter, an
exercise in deconstructive criticism) can be read as saying something quite different from what it appears to be
saying, and that it may read as carrying a plurality of significance or as saying many different things which are
fundamentally at variance with, contradictory to, and subversive of what may be (or may have been) seen by
criticism as single, stable ‘meaning’. Thus, a text may ‘betray’ itself. A deconstructive criticism of a text reveals
that there is nothing except the text. That is, one cannot evaluate, criticize or construe a meaning for a text by
reference to anything external to it.
32
The axial of Derrida’s deconstructive theory is the contention that both speech and writing are signifying
processes which lack ‘presence’. Derrida destabilizes and displaces the traditional ‘hierarchy’ (he calls it a violent
hierarchy’) of speech over writing to suggest that speech can only ever be a subject to the same instabilities as
writing; that speech and writing are forms of one science of language, grammatology. This is not a reversal of the
priority, since Plato, of speech over writing but a displacement which produces a state of ‘indeterminacy’.
Derrida states that deconstruction exposes historical constraints within the whole history of philosophy that
have been practised at the price of contradictions, denials, and dogmatic decrees. The description of how
contradictions, denials, and dogmatic decrees are at work in a given text is closely associated with deconstruction.
The careful illustration of how such problems are inescapable in a given text can lead someone to describe that
text as deconstructed
To understand this more fully, consider the difference for Derrida between understanding language as speech
and as writing. Derrida argues that people have historically understood speech as the primary mode of language
(Derrida, J., 2002. Positions London & New York: p.7)
And understood writing as an inferior derivative of speech (Derrida, J., 1978. Of Grammatology Baltimore and
London: John Hopkins University Press. p.10).
Derrida argues that speech is historically equated with logos, meaning thought. On the historical
understanding of language as speech Derrida writes that "These disguises are not historical contingencies that one
might admire or regret. Their movement was absolutely necessary within this logos [i.e. the western tradition of
philosophical thought]" (Derrida, J., 1978. Of Grammatology Baltimore and London: John Hopkins University
Press. pp.7-11) and associated it with the presence of the speaker to the listener. Derrida argues that writing has
been considered "a particular, derivative, auxiliary form of language in general" (Derrida, J., 1978. Of
Grammatology Baltimore and London: John Hopkins University Press. p.7). It is as if the speaker thinks out loud
and the listener hears what the speaker is thinking and if there is any confusion then the speaker's presence allows
them to qualify the meaning of a previous statement. Derrida argues that by understanding speech as thought
language "effaces itself" and considers the understanding of language as speech "The system of 'hearing
(understanding)-oneself-speak' through the phonic substance". (Derrida, J., 1978. Of Grammatology Baltimore
and London: John Hopkins University Press. p.7).
Language itself is forgotten. The signified meaning of speech is so immediately understood that it is easy to
forget that there are linguistic signifiers involved - but these signifiers are the spoken sounds (phonemes) and
written marks (graphemes) that actually comprise language. Derrida therefore associates speech with a very
straightforward and unproblematic theory of meaning and with the forgetting of the signifier and hence language
itself. Unlike a speaker a writer is usually absent (even dead) and the reader cannot rely on the writer to clarify
any problems that there might be with the meaning of the text. The consideration of language as writing leads
inescapably to the insight that language is a system of signs. As a system of signs the signifiers are present but the
signification can only be inferred. There is effectively an act of translation involved in extracting a signification
from the signifiers of language. This act of translation is so habitual to language users that they must step back
from their experience of using language in order to fully realize its operation. The significance of understanding
language as writing rather than speech is that signifiers are present in language but significations are absent. To
decide what words mean is therefore an act of interpretation. The insight that language is a system of signs, most
obvious in the consideration of language as writing, leads Derrida to state that "everything [...] gathered under the
name of language is beginning to let itself be transferred to [...] the name of writing." (Derrida, J., 1978. Of
Grammatology Baltimore and London: John Hopkins University Press. p.12) this means that there is no room for
33
the naive theory of meaning and forgetting of the signifier that previously existed when language was understood
as speech.
Much later in his career Derrida retrospectively confirms the importance of this distinction between speech and
writing in the development of deconstruction when he states that: “From about 1963 to 1968, I tried to work out in particular in the three works published in 1967 - what was in no way meant to be a system but rather a sort of
strategic device, opening its own abyss, an unclosed, unenclosable, not wholly formalizable ensemble of rules for
reading, interpretation and writing. This type of device may have enabled me to detect not only in the history of
philosophy and in the related socio-historical totality, but also in what are alleged to be sciences and in so-called
post-philosophical discourses that figure among the most modern (in linguistics, in anthropology, in
psychoanalysis), to detect in these an evaluation of writing, or, to tell the truth, rather a devaluation of writing
whose insistent, repetitive, even obscurely compulsive, character was the sign of a whole set of long-standing
constraints. These constraints were practiced at the price of contradictions, of denials, of dogmatic decrees".
(Derrida, J., 1978. Of Grammatology Baltimore and London: John Hopkins University Press. p.11).
In this quotation Derrida states that deconstruction is what happens to meaning when language is understood
as writing. For Derrida, when language is understood as writing it is realized that meaning does not originate in
the logos or thought of the language user. Instead individual language users are understood to be using an external
system of signs, a system that exists separately to them because these signs are written down. The meaning of
language does not originate in the thoughts of the individual language user because those thoughts are already
taking place in a language that does not originate with them. Individual language users operate within a system of
meaning that is given to them from outside. Meaning is therefore not fully under the control of the individual
language user. The meaning of a text is not neatly determined by authorial intention and cannot be without
problem recreated by a reader. Meaning necessarily involves some degree of interpretation, negotiation, or
translation. This necessity for the active interpretation of meaning by readers when language is understood as
writing is why deconstruction takes place.
Derrida carries his logic further to suggest that the language of any discourse is at variance with itself and, by
so being, is capable of being read as yet another language. Thus, hypothetically, one may envisage an endless
regression of dialectical interpretations and readings without any stable, essential meaning. In short a text may
possess so many different meanings that it cannot have A MEANING. There is no guaranteed essential meaning.
An immediate deconstructive practice would be to question the foregoing sentence by asking what is meant by
‘guaranteed’, ‘essential’ and ’meaning’ in that context.
The implications are that any form of traditional literary criticism which employs the practical tools
comparison and analysis patiently and attentively to elucidate meaning is a self-defeating practice since the
rhetoric of both the literary text under analysis and literary criticism is inherently unstable.
Derrida has devised a number of terms to isolate and clarify what he is driving at. He uses the term supplement
to denote the unstable or indeterminate relationship between speech and writing. The French word suppleer
means ‘to take place of’ as well as ‘to supplement’ and it is his contention that writing both supplements and takes
the place of speech, though this is by no means the only opposition to which supplement applies.
The inherent, subversive, self-contradictory and self-betraying elements in a text ‘include’ what is not in the
text, what is outside the text, what is not said. But despite the presence of what is not absent, Derrida’s dictum that
‘il n’y a pas de hors-text’ must be seen as a sine qua non of deconstruction. The elements referred to above would
‘include’ assumptions and propositions. What is not said constitutes a ‘gap’, ‘lacuna’ or aporia.
34
The rigorous probing and analysis of a text, the process of dismantling it or taking it apart, also reveals what
Derrida refers to as ‘dissemination’ and ‘trace’. The former is scattering or dispersal of meaning; the latter is
something that is absent in a sign (e.g. signifier) but which, by virtue of the absence of its signified, suggests a
nostalgia for ‘self-presence’
Derrida’s deconstructive theory also involves the key distinction of differance and difference, which concerns
the principal of the continuous (and endless) postponement or deferral of meaning.
Deconstructive theory among American critics has been much in debt to Paul de Man’s main collections of
essays that are Blindness and Insight (1971), Allegories of Reading (1979) and The Resistance to Theory (1986).
Derrida and de Man met in 1966 and found that they were working on the same obscure text of Rousseau. – On
the Origin of the Languages – but de Man worked for the most independently of Derrida. De Man produced a
famous critique (The Rhetoric of Blindness) of Derrida’s early text Of Grammatology, in which he deconstructs
Derrida’s own reading of Rousseau. In Blindness and insight de Man works out a complex theory that critics
achieve insight at the cost of critical ‘blindness’. In allegories of Reading he attempts a deconstruction of
figurative and rhetorical strategies in Rousseau, Nietzsche, Proust and Rilke, and contends that literary language
is fundamentally self-reflexive rather than referential and the texts deconstruct themselves.
Other deconstructive theories have been elaborated by Geoffrey Hartman (e.g. Saving the Text, 1981, Easy
Pieces, 1986) and Harold Bloom (e.g. The Anxiety of Influence, 1973, A Map of Misreading, 1975). In the Critical
Difference Barbara Johnson analyses the networks of differences in both literary and critical texts, and
deconstructs Ronald Barthes’s celebrated analyses of Balzac’s Sarrasine, in which he applies the implication of
his distinction between readerly and writerly texts. Basically, Johnson shows that Barthes constructs castration as
the meaning of the story in a way in a way which Sarrasine refuses (i.e. Barthes constructs a version of the story
which the story resists).
Though Derrida was highly regarded by contemporary philosophers like Richard Rorty, Alexander Nehamas
and Stanley Cavell, his work has been regarded by other Analytic philosophers, such as John Searle and W. V.
Quine, as pseudo philosophy or sophistry. John Searle exemplified this view in his comments on deconstruction
in the New York Review of Books, 2 February 1994, for example: “...anyone who reads deconstructive texts with
an open mind is likely to be struck by the same phenomena that initially surprised me: the low level of
philosophical argumentation, the deliberate obscurantism of the prose, the wildly exaggerated claims, and the
constant striving to give the appearance of profundity by making claims that seem paradoxical, but under analysis
often turn out to be silly or trivial”.
Foucault who has often been closely associated with Derrida, also revealed his dissatisfaction of Derrida's style
of writing in a conversation with Searle. According to Foucault, Derrida practices the method of terrorism of
obscurantism. (Derrida, J., 1985. "Letter to A Japanese Friend," Derrida and Différance, Warwick: Parousia. p. 3).
.
Noam Chomsky has expressed the view that Derrida uses "pretentious rhetoric" to obscure the simplicity of
his ideas. He groups Derrida within a broader category of the Parisian intellectual community which he has
criticized for, in his view, acting as an elite power structure for the well educated through "difficult writing" and
obscurantism. Chomsky has indicated that he may simply be incapable of understanding Derrida, but he is
dubious of this possibility. (Derrida, J., 1985. "Letter to A Japanese Friend," Derrida and Différance, Warwick:
Parousia. p 3).
Emir Rodríguez Monegal alleged that many of Derrida's ideas were recycled from the work of Borges (from
essays and tales such as "La fruición literaria" (1928), "Elementos de preceptiva" (1933), "Pierre Menard" (1939),
"Tlön" (1940), "Kafka y sus precursores" (1951), opening his article with:”I've always found it difficult to read
35
Derrida. Not so much for the density of his thought and the heavy, redundant, and repetitive style in which it is
developed, but for an entirely circumstantial reason. Educated in Borges's thought from the age of fifteen, I must
admit that many of Derrida's novelties struck me as being rather tautological. I could not understand why he took
so long in arriving at the same luminous perspectives which Borges had opened up years earlier. His famed
"deconstruction" impressed me for its technical precision and the infinite seduction of its textual sleights-of-hand,
but it was all too familiar to me: I had experienced it in Borges avant la letter”. (Beardsworth, R. 1996. Derrida
and the Political. London and New York: Routledge. p.4).
Some critics charge that the deconstructive project is "nihilistic". They claim that Derrida's writing attempts to
undermine the ethical and intellectual norms vital to Academe, if not Western civilization itself. Derrida is
accused of effectively denying the possibility of knowledge and meaning, creating a blend of extreme skepticism
and solipsism, which these critics believe harmful.
Derrida, however, felt that deconstruction was enlivening, productive, and affirmative, and that it does not
"undermine" norms but rather places them within contexts that reveal their developmental and affective features.
Literature
1. Derrida, Jacques., 1985. "Letter to a Japanese Friend," Derrida and Différance, ed. David Wood and Robert
Bernasconi, Warwick: Parousia.
2. Derrida, Jacques., 1981. Positions. Trans. Alan Bass. Chicago.
3. Derrida, J., 2002. Positions. Translated by A. Bass. 2nd ed. introduction by C. Norris. London & New York:
Continuum.
4. Derrida, J., 1978. Of Grammatology. Trans. G. C. Spivak. Baltimore and London: John Hopkins University
Press.
5. Derrida, J., 1983. "The time of a thesis: punctuations" from Philosophy in France Today ed. Alan Montefiore.
Cambridge: Cambridge UP.
6. Derrida, J. 1973. Speech and Phenomena. Trans. D.B. Allison. Evanston: Northwestern UP.
7. Ellis, John M., 1989. Against Deconstruction Princeton: Princeton UP.
8. Johnson, Barbara., 1981. The Critical Difference.
9. Klein, Anne Carolyn1995. Meeting the Great Bliss Queen: Buddhists, Feminists, and the Art of the Self.
Boston: Beacon.
10. Rorty, Richard., 1995 "From Formalism to Poststructuralism". The Cambridge History of Literary Criticism,
vol. 8. Cambridge: Cambridge UP.
11. Powell, James and Lee, Joe, Deconstruction for Beginners (Writers & Readers Publishing, 2005)
12. Beardsworth, R. 1996. Derrida and the Political. London and New York: Routledge.
Елене Абашидзе
Доктор филологических наук, профессор, Университет Грузия(Грузия)
36
Резюм
Теория «деконструкции», как своеобразный философский подход к литературной практике и вообще к
прочтению текста была внедренна французским философом Жаком Дерида во второй половине ХХв.
Дерида утверждает, что текст (любой текст, будь то публицистика, философский трактат или поэма)
может быть прочтён в совершенно ином ключе, может иметь множество значений и может нести
различное, противоречащее и, в корне разрушающее кажущееся единственно верное смысловое
прочтение.
Основным положением теории деконструкции является убеждение, что живая речь и писменность
являют собой процесс сигнификации имеющий особеность отсутствия «присутствия». Дерида разрушает
трдиционую иерархию главенства речи над писменостью берущую начало со времён Платона и
утверждает, что речь, равно как и писменость одинаково подвержены фактору нестабильности и являют
собой равноправные и «неопределёные» формы языковой дисцыплины, грамматологии.
Особое внимание Дерида уделяет тому обстоятельству, что, в том случае, когда язык представлен
писменостью смысловое значение не исходит непосредствено из логоса. Напротив, отдельные
потребители языка всего лишь применяют условную систему знаков и их значений, которая существует
самостоятельно. Следовательно, значение текста не зависит непосредствено от авторского замысла и не
может быть реконструируемо читателем без искажения смысла. То есть, смысл с неизбежной
неоходимостью подразумевает определеную степень интерпретации, условности или перевода, что и есть
предпосылка деконструкции.
Нино Вахания
Доктор филологических наук, профессор, Сухумский государственный университет
(Грузия)
НЕКОТОРЫЕ ВОПРОСЫ МИРОВОЗЗРЕНИЯ АЛЕКСАНДРА ОРБЕЛИАНИ
Кавказ в сочинениях Александра Орбелиани
Идея кавказского единства вынашивается давно. Эта идея в грузинской действительности имеет
многовековую традицию, и она и по сей деньактуальность и жизнеспособность.
В определённые эпохи (в эпохе Давида Агмашенебели, царицы Тамар, в XIX веке, начале XIX века
и сегодня) необходимость выдвижения этой идеи ощущается особенно остро.
Она является основой политических взглядов и нравственных убеждений Леонтия Мровели, Давида
Агмашенебели, Александра Батонишвили, Ильи Чавчавадзе, Александра Казбеги, Иване Джавахишвили,
Арнольда Чикобава, Григола Робакидзе и других – идее единства народов Кавказа большое значение
придавала и грузинская политическая эмиграция.
«Кавказ - благословенный богом, окружённый едиными горами регион, обиталище родственных
народов. Если какой-нибудь завоеватель присвоит один из его регионов, и другие регионы не смогут жить
37
в мире. Погубив Кавказ, погибнет и Грузия, погубив Грузию, погибнет и Кавказ» - пишет исследователь
Т. Путкарадзе.
О родстве народов, населяющих Кавказ, как у нас, так и за рубежом созданы труды историков,
археологов, этнографов, антропологов, языковедов, в которых научно доказано общее происхождение
кавказцев (хотя тут же надо отметить, что этот тезис многие не разделяли и не разделяют и сегодня).
Грузинский летописец XI века Леонтий Мровели в «Картлис Цховреба» («Летописи Картли»)
нарекает населяющие Кавказ племена следующими именами: «кавкасани» («кавказцы»), «швилни
кавкасисни» («дети Кавказа»), «натесави кавкасисни» («родичи Кавказа»), «ковелни натесави кавкасисни»
(«всякие родичи Кавказа»), «кавкасни» («кавказы») и т. д.
«Подобные места часто встречаются в античных, древнегреческих, западных, русских исторических
письменных источниках».
Противники единства иберийско-кавказских народов обратят внимание на религиозные различия
этих народов. Как показывает история, религиозные различия не могли создать барьер, который бы
разъединил народы Кавказа и противопоставил их друг другу. Несмотря на религиозные и национальные
различия, весь Кавказ должен единой борьбой и взаимной поддержкой завоевать независимость. Враг
хоть одного народа Кавказа – враг всех кавказцев. Поэтому независимость, завоеванная одной страной,
призрачна и преходяща. Потомки Таргамоса должны объединиться под одним знаменем. Это необходимо
для спасения и счастья народов иберийско-кавказского происхождения. Этому учит нас вся наша история.
Так наставляют нас наши лучшие писатели.
После того, как Грузия потеряла независимость, его отношения с народами Кавказа определяла, в
основном, Россия. «А Россия с целью сохранения своего господства... с успехом использовала
религиозные противоречия и национальную вражду».
Идеей единого Кавказа руководствовались заговорщики 1832 года и, естественно, она наглядно
вырисовывается в письмах одного из главарей заговора – Александра Орбелиани.
Алексанру Орбелиани довелось заниматься деятельностью в то время, когда Грузия уже потеряла
государственность, и в порядке дня со всей остротой стоял вопрос: что будет дальше? Будет ли
существовать Грузия как независимое государство? Именно судьба будущей Грузии являлась предметом
дум и забот грузинских патриотов. Александр Орбелиани – один из тех, кто неустанно боролся за
независимость страны и для достижения цели ни с чем не считался. В представлении писателя путь к
спасению родины лежал через объединение всего Кавказа.
Одним из первых, кто в грузинской художественной литературе проповедовал идею единого
Кавказа, был Александр Орбелиани. В драме «Давид Строитель или последний век Грузии» показана
единая борьба народов Кавказа против турецких завоевателей. Из произведения мы узнаём, что от
турецкого господства страдают не только грузины, но и армяне, азербайджанцы и другие народы Кавказа.
Именно поэтому в борьбе против поработителей восстал весь Кавказ. От каспийского моря до чёрного
моря стар и млад, буквально все проникнуты одной мыслью и стремлением: объединиться, поддержать
друг друга и общими усилиями нанести поражение врагу. Несмотря на то, что коренные жители Кавказа
исповедуют разные религии, на поле брани против турков они выступают единой силой, сплочённо.
Значит, в драме явно вырисовывается мысль, что братство и дружба, сближение и родство людей разного
вероисповедания – вполне достижимые понятия.
Через всю драму «Давид Строитель» проходит мысль, что коренные жители Кавказа – одной плоти
и крови, они и в беде и радости должны быть неразлучны, находиться всегда вместе. Призыв Давида
Строителя «... Двести тысяч человек идут с восточных кавказских гор, одетые совсем как они, со своим
провиантом на два месяца. По словам нашего прославленного и именитого царя Давида: объединимся,
братцы кавказцы; время настало! Эти пять слов Давида были доставлены к ним. Молниеносно пронеслись
эти слова через весь Кавказ. По этому поводу было созвано большое собрание, от Чёрного моря до
38
Каспийского моря все говорят об одном и том же: мы должны вызволить от турков землю нашего
великого предка Таргамоса, и настало время нашего всеобщего объединения».
И, действительно, в произведении наряду с грузинами выведены и сыны других народов Кавказа:
армяне (Абесалом, Анастасия, Оганез, Георгий – патриарх Армении), азербайджанцы и коренные жители
гор Кавказа (магометанский ахунд, Бешкен, Манза, Ардиш, Давле, Савар, Бегум, Базика и др.). Надо
отметить, что писатель даже породнил людей разных национальностей. Например, жена мамасахлиси
(главы) Тбилиси, грузина Абулели – Анастасия – «первая женщина в доме – армянка». Его дочь Елена
обручена с грузином - Липаридом. Молочный брат Липарида – Абесалом – «первый сын в доме –
армянин» и т. д. Коренные жители Кавказа объединёнными силами воюют с врагом, и, естественно,
достигают весьма хороших результатов. Эта непобедимая сила истребила врага и очистила родную землю
от пришельцев. «Кто после этого нарушит наш союз, да будь он проклят», - говорит Давид Строитель.
Произведение заканчивается грандиозным народным праздником во Мцхете, где собрались потомки
всех восьми детей Таргамоса. Естественно, здесь присутствуют и духовные лица: грузинский католикос,
армянский патриарх и магометанский ахунд. Устраивается «Праздник свободы Таргамосцев», который
перерастает в народное празднество.
Давид Строитель был истинным освободителем народов Кавказа, бескорыстным помощником
покорённых турками народов, большим патриотом и интернационалистом, под флагом которого
объединился почти весь Кавказ. Давид Строитель считал, что братство и дружба будет залогом счастья и
благополучия народов Кавказа. Естественно, такой мудрый политик и дальнозоркий дипломат был
истинным толерантом, человеком, который в отношении других вероисповеданий проявлял большую
терпимость. «Он преданно любил свою нацию и православное вероисповедание, весьма уважал и другие
нации и вероисповедание»». Исторически всё обстояло именно так, и именно так показано в «Давиде
Строителе» Александра Орбелиани. Так что писатель имел основание проповедовать идею дружбы
народов и связать всё это с Давидом Строителем. То, что для Александра Орбелиани проповедование этих
идей было не случайным, свидетельствуют и его другие сочинения.
В статье «Заговор грузин против России с той поры, как русские пришли в Грузию, и до
сегодняшнего дня» Александра Орбелиани со всей очевидностью показывает подрывную политику врагов
нашей страны, русских, против Грузии, которая выражалась в том, что героя грузинского национального
движения, неугомонного борца за свободу, царевича Александра преследовали, старались взять в плен
или вообще уничтожить. Нередко гонимого царевича скрывали и охраняли горные народы Кавказа.
Несмотря на внешнее различие и противостояние, царевич Александр и лезгины ценили
достоинства друг друга. Известно, царевич что Александр вёл непрерывную борьбу для объединения
всего Кавказа. Это было очень трудным делом. В результате коварных происков России в Грузии
участились нашествия лезгин, но писатель за этой внешне выраженной враждой ищет и находит глубокую
общность между грузинами и горными народами Кавказа. Что касается народного героя Кавказа Шамиля,
мы полностью разделяем мнение, что он «является духовным наследником Александра (грузинского
царевича – Н. В.): он тоже всю жизнь вёл борьбу против империи и считал, что залог спасения – в их
политическом единстве».
Александр Орбелиани рассказывает, что в 1813 году анцухцы с почётом приняли царевича
Александра. Русские несколько раз подсылали убийцу, но он каждый раз спасался от расставленных
русскими сетей. Лезгины помогали царевичу Александру (помогали по той причине, что знали - если
царевич Александр потерпит поражение, завоевание свободы Грузией станет под сомнением, а если
Грузия не станет свободной, не смогут завоевать настоящую свободу и другие народы Кавказа). Сначала
русские подослали убийцу – кахетинца Китесу, которому лезгины кинжалом отрезали руки, вырвали
правый глаз, и в таком состоянии вернули его русским (заметьте, грузин идёт против грузина ради денег,
а защитником выступает лезгин, т. е. тут главное не вероисповедание, а общая цель, в данном случае –
свобода Кавказа). Русские назначили ему пенсию – до ста рублей, на которые он и жил.
39
В другой раз был подослан от царевича Давида Гогия Бастамашвили с ядом. В третий раз подослали
дворянина Закарию Джорашвили (и он был подослан царевичем Давидом), тоже с ядом. Но ни один не
изменил царевичу, наоборот, оба признались в том, что были подосланы с ядом.
В четвёртый раз подослали Ивана Корганова (армянина), человека коварного. Он действительно
пришёл с намерением отравить его. Его раскрыли, поймали, лезгины хотели его убить, но царевич
Александр простил ему и помог сбежать, так как он был сыном Осепа Корганашвили, который служил у
Ираклия II-го [Иван Корганов армянин, предательские поступки армян ещё не раз показывает Александр
Орбелиани, но это вовсе не означает оскорбление всей нации. Армянином был и отец Ивана, Осепа,
который верно служил царю Ираклию, но его сына так ослепила любовь к деньгам, что обрёк на смерть
царевича Александра. Воистину великодушен и благороден поступок царевича Александра, что особенно
подчёркивает писатель].
Заслуживает внимания одно место из того же письма Александра Орбелиани: «Этот заговор должен
быть осуществиться следующим образом: весь Кавказ от чёрного моря до Каспийского моря, все народы,
населяющие горы и долины, должны были объединиться и устроить всеобщую смуту... Выдающиеся и
простые люди, лица духовного сословия, пожилые женщины и юные девушки Грузии, все были
пронизаны одной мыслью: или всем до единого умереть, или вызволить родину. Читатель невольно
вспомнит слова Ильи Чавчавадзе:
«Народ поднялся, народ восстал, народ бушует,
От Каспия до Чёрного моря думает одно,
И эта дума есть свобода всего Кавказа».
Александр Орбелиани говорит о заговоре 30-ых годов, продолжением которого был заговор 1832
года. Писатель разделяет эти два явления друг от друга. Первого он называет шестым заговором, а
второго – седьмым, но в сущности, это одно и то же движение. Заговорщики 1832 года замышляли
восстание против России не только в Грузии, но и на всём Кавказе. При такой постановке вопроса цель
казался более легко достижимым, а исторический опыт Грузии убеждал их (главарей и участников
заговора) в такой необходимости.
Характерным является тот факт, что Александра Орбелиани, вернувшегося из ссылки, оклеветали
перед наместником Грузии М. Воронцовым, якобы он вёл переписку с Шамилем. Другой вопрос,
попробовал ли это главарь заговорщиков 1932 года (в дальнейшем он по разным причинам категорически
отрицал это обвинение). Но факт – клеветники хорошо знают настроения Александра Орбелиани и его
отношение к герою борьбы за освобождение Кавказа.
Очевидно, что царь Картли и Кахетии, «надежда и слава Иверии» Ираклий Второй всячески старался
найти общий язык с соседями по Кавказу. Хотя он, как царь и воин, никогда не отступал назад в боях с
ними (лезгинами), но как трезвый политик, хорошо понимал, что единый Кавказ – гарантия
независимости Грузии. За четыре года до Крцанисской битвы, когда уже почти ясна будущая судьба
Грузии, когда уже вырисованы не так уж привлекательные контуры будущей жизни, когда нашу страну
ещё не поставила на колени и не поглотила большая империя (до того времени осталась только
Крцанисская битва), грузинский царь возлагает свои надежды на поддержку Северного Кавказа и
напоминает им об общем происхождении и братстве. Александр Орбелиани ещё раз подчёркивает, что
разность вероисповеданий не обусловливает фатально вражду государств. Главное не вероисповедание, а
кровное родство, общие интересы., - учит писатель. Александр Орбелиани в схолии делает особое
замечание: однажды Ираклий строго наказал своего верного слугу Курдашвили из-за того, что он
рассердился на одного татарина и сказал ему: « неправоверный татарин!». Таким образом, Царь Ираклий
очень уважал каждую религию». Исторически известно, что царь Ираклий с терпимостью относился к
чужому вероисповеданию, был большим толерантом. Так что в этом вопросе (как и в почти во всём)
Александру Орбелиани, как историку, можно полностью доверять.
40
Писатель с большой гордостью и удовольствием рассказывает, что слова, сказанные однажды царём
Ираклием с черкесами, остались пословицей (в статье «Оставшиеся в Черкесии пословицей»). Нужно
отметить, что Александр Орбелиани сам захотел выяснить происхождение тех черкесских братьев,
которые пожертвовали своей жизнью за грузинского царя в войне, но, к сожалению, ничего не смог
узнать.
Этих двух братьев за особые заслуги похоронили грузинские цари, отец и сын Теймураз и Ираклий,
и поставили каменный купол, но писатель для их увековечения считает недостаточным только это. По его
мнению, необходимо выяснить личность этих черкесов, и ознакомить с ними потомство.
Почему Александр Орбелиани так особенно интересуется ими? Неужели в грузинских войсках не
были войны храбрее, непоколебимее, бесстрашнее, и, главное, преданнее и самоотверженнее? Разумеется,
должны быть, и были, но внимание писателя приковано к черкесам, погибшим в войне за Грузию, что
является очевидным образцом дружбы народов, их единства.
Необходимость единства Грузии и горных регионов Кавказа осознана не только грузинами, но и
трезво думающими лезгинами. Один старый лезгин свалившуюся на них беду при волнениях в ЧарБелакан объясняет тем, что его предки не поверили царю Ираклию и безжалостно пролили грузинскую
кровь.
Писатель – прекрасный знаток истории Грузии вселяет надежду, что зло, содеянное врагами Грузии,
никогда не оставалось безнаказанным и не останется безнаказанным и впредь: «То, что мне известно, и то,
что я выискиваю о прежнем и нынешнем положении грузин, до последних наших царей, свидетельствует,
что зло, содеянное внешними врагами в отношении грузин или попытки ослабления наших предков в
конце концов не приносило пользы ни им, ни их внукам, и им же сильно вредило. Обо всём этом мне
очень хорошо известно». Он сам понимает, что многие не согласятся с такими рассуждениями, и тут же
добавляет: «Я знаю, что критики пренебрегут этими моими словами и от предосудительности вдоволь
посмеются». А мы в этих словах писателя видим человека, безгранично любящего свою родину,
думающего о его судьбе, который утешает, подбадривает, крепит и других, и себя, чтобы не впасть в
апатию и безнадежность. Если мы не сумеем отомстить своим врагам, бог всё видит, он не даст
нарадоваться злодеям. Он говорит об этом во весь голос, чтоб и другие слышали: не замышляйте вражду с
нами, а если и сумеете нас одолеть, в конце концов безнаказанными всё равно не останетесь. Ну и что,
если этой угрозой он никого не напугал, из-за этого никто не будет смеяться с пренебрежением.
В автобиографическом произведении «Истинная любовь» наряду с другими событиями изображены
картины битвы против лезгин в эпохе царя Ираклия. Некий старик Берула рассказывает о прошлых
событиях. Мы привели пленных лезгин к царю Ираклию. «Господин так обрадовался, что крикнул своим
придворным: «Воистину, Вахтанг Орбелиани проявил большую преданность как ко мне, так и к
отечеству, и за это выражаю ему благодарность всенародно». Как рассказывает Берела, Ираклий в беседе
с лезгинами подчеркнул родство жителей всего Кавказа. Напомнил им, что мы, жители Кавказа, братья. А
затем, видя, что лезгины встревожены, безнаказанно отпустил их. Тем самым он сделал ещё один шаг к
сближению, миру, хотя ничего не получилось, но он не уменьшал старания. Многозначительно звучат в
произведении слова Ираклия: «Вы лезгины, но все мы, кавказские нации и Грузины, одни братья и
сёстры, и вы пьёте кровь ваших братьев?»
Писатель особо подчёркивает то, что поступок Ираклия не был разовым актом, вызванным
случайностью. Грузинский царь был дальнозорким политиком и всегда стремился к сближению с
кавказскими горцами, старался избегать конфликта с ними. Разумеется, он не боялся собственной
слабости, (наоборот, все стычки с лезгинами закончились победой грузин). Но неудачливому царь
прекрасно знал, что для счастья и независимости Грузии необходимо и неизбежно единство всего
Кавказа, так как независимость, завоеванная одной только Грузией (если только сбудется), будет
преходящим и неустойчивым. Поэтому «Господин чересчур любезно обходился с лезгинами, но они не
прекращали своё. Господин царь хотел, чтоб лезгины изжили свою бесчеловечность, поэтому одаривал
их, не хотел разжигать вековую кровную вражду».
41
Единство Грузин и других коренных обитателей Кавказа является основанием нашего счастья –
именно эту мысль хотел внедрить нам писатель Александр Орбелиани.
Nino Vakhania
Doctor of Philology Sciences, Professor, Sukhumi State university (Georgia)
The idea of the United Caucasus in Alexsander Orbelianis works
Summary
The idea of the United Caucasus is not new, its quite old. Its been a centuries-old tradition in
Georgian reality. Its quite natural that this idea is vividly fief in Alexander Orbelianis works
one of the ieaders of the mutiny in 1832 in Georgia.
In the writers opinion gaining and maintaining Freedom and independence is possible only by
uniting the effors of all the peoples living in Caucasus. The difference in religion makes no
obstacle that cant be overcome. The chief thing is not belies but the peoples common goal, ties
of blood relation-ship.
In short such is the conclusion read in Alexander Orbelianis works
Khatuna Tsiklauri
Doctor of Philology Sciences, Professor, Sukhumi State university (Georgia)
L’UNIVERS PROUSTIEN
Valentin-louis-Georges-Eugène-Marcel Proust naquit à Auteuil, banlieue de Paris, le 10 juillet 1871. La
célébrité ne vint à Proust qu’en 1919 après la publication aux Edition Gaillmard de la seconde partie, _ A
L’ombre des jeunes filles en fleurs _ qui recut le prix Goncourt. Proust avait déja quarqnte-huit ans. Il ne lui en
restait que trois à vivre. Il les passa presque entièrement au lit, à ajouter de nouveaux épisodes, à corriger et
remanier les épreuves des volumes en parution. Il put encore voir paraitre de son vivant les troisième et quatrième
partis, - Du coté de Guermantes et Sodome et Gomorrhe – ainsi qu’un volume de Pastiches et Melanges en 1919.
42
Le nom de Marcel Proust était presque inconnu du monde littéraire lorsque son premier roman Du coté de
chez Swann parut en 1913. L’auteur n’était plus un jeune homme (était né en 1871). Il avait jusqu’ ici passé
essentiellement sa vie dans les milieux fermés du “grand monde” parisien, fréquentant les salons littéraires
réservés à quelques initiés, faisant paraitre de temps en temps dans les revues des essais sur l’art et la litterature
aussi bien que des choniques mondaines. Son recueil de contes et publié en 1896 était passé inapercu. Mais ces
quelques écrits ne constituaient que le matériau préparatoire, études ou esquisses, du grand œuvre de sa vie. Après
1905, l’asthme, dont il a souffert depuis son enfance, imposa à Proust une solituge qu’il consacra entièrement à la
réalisation de sa tache créatrice qui se confond d’une manière étonnante avec sa vie.
Du coté de chez Swann était le premier volet d’un vaste ensemble romanesque imaginé par Proust. L’auteur ne
réussit à publier ce livre qu’après avoir essuyé le refus de plusieurs éditeurs. Il n’eut de succès ni auprès du public
ni auprès de la critique.
L’on peut dire que Marcel Proust n’a passé toute sa vie qu’à écrire un seul livre, “ce livre essentiel, le seul
livre vrai” comme il le qualifie dans les dernières pages du “Temps retrouvé”, volume qui clot le cycle. Ce livre
essentiel, dit Proust, l’ écrivain n’a pas à l’inventer, puisqu’il existe déja en lui meme. L’ écrivain lit son “livre
interieur” fait en lui par la vie. C’est ainsi que se présente la théorie littéraire personnelle que Proust expose dans
“Temps retrouvé”.
Ce n’est pas un hasard si le héros de Proust porte le nom de l’auteur; la narration romanesque suit la
vie mème de l’ auteur, dont elle est le souvenir. Le sujet biographique du livre est donc clair: l histoire
de la vie du narrateur .La première partie est constituée par l’enfance et les premiers reves qui, dans les
livres suivants, seront mis à l’epreuve de la vie. Marsel rève d’un grand amour, le cherche, mais ne peut
le trouver dans le sentiment qu’ il porte à la fille de Swann, Gilberte, puis dans ses rencontres avec les
“jeunes filles en fleurs” à la station balnéaire de Balbec. “Parmi ses jeunes filles se distinge Albertine
avec laquelle Marcel se met à entretenir des rapports complexes et douloureux.
C’est à Balbec que le héros fait conaissance du peintre Elstir dont l’atelier lui sert d’ école pour comprendre
l’art (A l’ombre des jeunes filles filles en fleurs).Puis Marcel entre dans la société aristocratique que Proust décrit
en laissant perser des traits sarcastiques (Le coté de Guermantes, Sodome et Gomorrhe).
Albertine vit auprès de Marcel comme une “prisonnière”, elle le quittera finalement pour mourir loin de lui.
Dans la dernière partie le héros - narrateur reconnait enfin sa vocation: refuser toute forme de vie active et de
vivant avec les hommes et retrouver par les souvenirs son passé transformé en acte créateur.
Prust lui-meme exprima son déplit de son œvre prise pour des mémoires. Il écrit à Jaques Riviere le 7 fevrier
1914: “Non, si je n’avais pas de croyances intellectuelles, si je cherchais simplement à me souvenir, je ne
prendrais pas, malade comme je suis, la peine d’écrire“. et il déclarait dans la meme lettre qu’il s’agit d’une
“construction” architecturale qui ne se dévoilerait que peu à peu jusqu’ à l’etre entièrement, le cycle étant achevé.
43
En parlant de son œvre Proust la comparait à la construction d’une cathédrale ou au développement du thème
d’une œvre musicale complexe. Le lecteur doit pénétrer la structure du livre de la mème manière que, lorsqu’on
écoute un morceau de musique, l’impression “confuse” que l’on en a initialement s’éclaire peu à peu. Prust décrit
puis d’une fois cet effet que l’on ressent en écoutant la musique: “Je n’aimais proposer à mon attention que ce qui
m’était encore obscur, et pouvoir, au cours de ces exécutions successives, rejoindre les unes aux autres, grace à la
lumière croissante...Les lignesfragmentaires et interrompues de la construction, d’abord presque ensevelie dans la
brune.”(la prisonière).
Il est particulièrement important de sentir la composition proustienne. “Du coté de chez Swann” est consacré
aux souvenirs d’enfance, mais une telle définition est trop laconique, l’essentiel étant la manière dont les
souvenirs naissent dans la concience de l’adulte. le souvenir n’est pas pour Proust un état de tout repas, mais
plutot un processus dramatique ou s’expriment les rapports de l’homme au temps et à la vie ambiante.
Proust déroule devant nous, page après page, le panorama de la conscience qui s’affirme conscience
souveraine, conscience démiurgique, se dressant librement au-dessus des lois du réel extérieur et constituant la
trame romanesque à partir de ses propres matériaux, les souvenirs. “Sa puissance est en ce point effectivement
immense. C’est le monde qu’il a su arrêter, combiner, mettre à nu jusque dans ses moindres détails,
monstrueusement agrandir, placer sous microscope, modifier quand il le fallait. En ce point il est un dieu
uniquement limité par la richesse du fleuve enchanté de sa mémoire.”
La composition de l’ œuvre proustienne est complexe ainsi que le rapport qu’il entretient à la littérature qui l’a
précédé et qui l’a suivi. En un certain sens Proust est l’ achèvement du roman classique français dont il a
bouleversé en mème temps les rapports internes et barré les voies d’évolution. Le livre proustien marque une
crise, une frontière entre deux époques littéraires.
Proust apparait comme un classique et un réaliste. Cette double attitude à l’égard de l’ œvre proustienne n’est
pas le fait du hasard: elle est à la base mème du livre. Ses structures exsprimaient de manière aigue la crise des
concerts fondamentaux constituent le roman classique, à savoir les concerpts d’action humaine, de création et de
liberté.Dans le roman de Proust la conscience est créatrice, mais elle est créatrice d’illusion esthétique. La quete
du “vrai réel” est en fait une construction d’illusion, d’une illusion que Proust aime, mais dans le mème temps de
l’autre coté de l’illusion existe une réalité indépendante dont la pression, chez Proust, ne cesse de se faire sentir.
C’est sur cette tension qu’est bati l’univers proustien.
L’imagination est, à coté de la mémoire, l’autre force active du roman proustien. Ces deux activités en se
conjuguant forment le “courant de conscience” proustien.
L’imagination “modèle” les images mentales des hommes, des situations, des objets encore inconnus, leurs
images préliminaires, non actualisées, appelées à transformer déja la future rencontre possible en une espèce de
souvenir.
44
La composition de l’œuvre proustienne est complexe ainsi que le rapport qu’il entretient à la littérature qui l’a
précédé et qui l’a suivi.. En un certain sens Proust est l’ archèvement du roman classique français dont il a
bouleversé en même temps les rapport internes et barré les voies d’ évolution. Le livre proustien marque une crise,
une frontière entre deux époques littéraires. Si on le considère en fonction de la tradition narrative du XIX siècles
l’on voit clairement la transformation et la décomposition auxquelles Proust a soumis la structure romanesque
constituée. Cepandant, par rapport à ses “héritiers”, par rappors au “nouveau roman”, Proust apparait comme un
classique et un réaliste. Cette double attitude a l’ égard de l’ œuvre proustienne n’est pas le fait du hasard: elle est
à la base même du livre. Ses structures exprimaient de manière aigue la crise des concepts fodamentaux
constituant le roman classique, à savoir les concepts d’ action humaine, de création et de liberté. Dans le roman de
Proust la conscience est créatrice, mais elle est créatrice d’ illusion esthétique. La quête du “vrai réel” est en fait
une construction d’ illusion, que Proust aime, choie et culture de toutes les manières. Mais dans le même temps de
l’autre coté de l’ illusion existe une réalité indépendante dont la pression, chez Proust, ne cesse de se faire sentis.
Cest sur cette tentsion qu’est bati l’univers proustien.
Xaтyна Циклaури
Доктор филологических наук, профессор, Сухумский государственный университет
(Грузия)
Марсел Пруст
(1871-1922), французский писатель. Родился в Париже 10 июля 1871. Детские годы Пруст
провел в Париже, уезжая на каникулы в городок Иллье (в романе В поисках утраченного времени
назван Комбре), недалеко от Шартра. В возрасте девяти лет у Пруста обнаружилась астма, от
которой он страдал всю жизнь; в конечном счете она стала и причиной его смерти. Болезнь,
вызванная
отчасти
сопровождалась
причинами
страхами,
психосоматического
бессонницей,
характера,
расстройством
часто
пищеварения
обострялась
и
и
чрезмерной
чувствительностью. Мать любовно выхаживала сына, и Пруст, подобно своему персонажу
Марселю, с которым у него много общего, наслаждался тревогой близких и возможностью
нарушать правила строгой дисциплины, установленные отцом для воспитания детей. С
одиннадцати и до восемнадцати лет Марсель посещал парижский лицей Кондорсе, где добился
блестящих успехов в литературе и философии.. Он восторгался французскими классиками,
Ж.Мишле и поэтами-парнасцами; позднее увлекся творчеством А.Франса, Ж.Э.Ренана,
45
Ш.Бодлера и, в меньшей степени, поэтов-символистов. Он переводил небольшие работы
Д.Рескина, хотя его английский всегда оставлял желать лучшего, читал Джордж Элиот пофранцузски, а в последние годы стал поклонником Достоевского. Пруст писал журнальную
эссеистику и бесконфликтные рассказы. Они были опубликованы в сборнике Утехи и дни
(Plaisirs et les jours) в 1896. Блестящие стилизации любимых и вместе с тем беспощадно
пародируемых прозаиков (О.Бальзак, Э. и Ж.Гонкуры, Г.Флобер и Ренан) были изданы в 1919
под названием Подражания и прочие мелочи (Pastiches et mlanges). Он пробовал себя в критике,
превознося достоинства Бальзака и обвиняя Ш.О.Сент-Бева в косности, из-за чего тот не мог
понять своих современников. Неровный роман Жан Сантей (Jean Santeuil), его ученический опыт,
созданный между 1896 и 1900, был опубликован в 1952. Замысел и неторопливое воплощение в
жизнь художественной саги Пруста относятся к годам, последовавшим за смертью его матери в
1905. Здоровье писателя ухудшилось - не в последнюю очередь из-за прискорбных привычек:
ночами он бодрствовал, спал днем, принимал множество лекарств и постоянно жаловался на
усталость, хотя продолжал непрерывно работать над романом
Он превратился в законченного пессимиста: ему казались фальшивыми все чувства, и
особенно
любовь,
которая
неизбежно
приносит
разочарование,
поскольку
любящий
идеализирует любимое существо и не способен к трезвой оценке. Пруст сменил несколько
квартир в Париже. Он жил в своей легендарной комнате с пробковыми стенами, наглухо
закрытой для внешних запахов и шума. Время от времени он посещал нормандский городок
Кабур (названный в романе Бальбеком) или шел полюбоваться скульптурами и архитектурой
какой-нибудь старой церкви. Когда в 1912-1913 была завершена первая часть его по-вагнеровски
огромной прозаической симфонии, он не нашел для нее издателя. Даже лучшие критики,
озадаченные длинными предложениями и усложненным поэтическим стилем, не сумели принять
новый взгляд на мир, требовавший новых выразительных средств. В 1913 Прусту удалось
опубликовать роман По направлению к Свану (Du Ct de chez Swann). Когда в 1918 появилась
вторая часть, Под сенью девушек в цвету (A l'ombre des jeunes filles en fleurs), настроения
публики
переменились.
Пруст
получил
престижную
Гонкуровскую
премию,
которая
способствовала последующему успеху его книг. Он покончил с затворничеством, стал принимать
немногих восторженных поклонников, нашел время для публикации нескольких небольших эссе,
продолжая работать над разрастающимся романом. Третья часть, У Германтов (Du Ct de
Guermantes), оказалась настолько длинной, что была издана двумя выпусками, первый вышел в
1920. Критики встретили роман благосклонно, однако отметили несовершенство архитектоники.
Раздраженный автор дал понять, что в законченном виде пятнадцатитомный роман представит
46
столь же выверенную конструкцию, как готический собор. В 1921 второй том У Германтов
появился одновременно с книгой, где Пруст предпринял необычайно смелую попытку
фронтальной атаки на общественные предрассудки - два тома под названием Содом и Гоморра
(Sodome et Gomorrhe), опубликованные в 1921 и 1922, составляют четвертую и пятую части
романа. На исходе лета 1922 Пруст сильно простудился; практически отказавшись от еды, он пил
холодное пиво в качестве средства против астмы. 18 ноября, ближе к вечеру, он скончался. Три
части главного труда его жизни, просмотренные им лишь частично, были опубликованы
посмертно: Пленница (La Prisonnire) - самое глубокое изображение ревности во всей мировой
литературе; Беглянка (Albertine disparue) - слабейшая часть романа; и Обретенное время (Le
Temps retrouv) - эстетическое завещание Пруста, величественное и печальное откровение,
проясняющее психологическую основу романа и творческое кредо автора.
ЛИТЕРАТУРА
1. Пруст М. Собрание сочинений. В поисках за утраченным временем, тт. 1-4. Л., 1934-2. 1938 Андреев Л.Г.
3. Марсель Пруст. М., 1968
4. Пруст М. По направлению к Свану.М., 1973
5. Пруст М. Под сенью девушек в цвету. М., 1976
6. Пруст М. Содом и Гоморра. М., 1987
7. Пруст М. Пленница. М., 1990
8. Ревель Ж.-Ф. О Прусте. М., 1995 Набоков В.В.
9. Пруст. - В кн.: Набоков В.В. Лекции по зарубежной литературе. М., 1998
10. Lettre à Mme Straus citée par G Painter. Marsel Proust. les année de maturité.
P.1966, p.231.
47
Лали Ратиани
Доктор филологических наук, профессор, Сухумский государственный университет
(Грузия)
Выражение антонимов, оппозиции в современном немецком и
грузинском языках.
В связи с тем, что антонимы не достаточно и не полностью изучены в немецком и грузинском
языках актуальность их исследования однозначна.
Интересно исследовать в какой степени существующие определения антонимов связаны с проблемой
их функционального анализа. Следовательно мы должны придеживаться какого-нибудь направления,
которое занимается проблемой антонимии.
Как известно, язык представляет собой организованную систему, некое единое целое, составляющие
части которого закономерно соединяются друг с другом и находятся в строгой взаимозависимости.
„Одно
из
важнейщих
явлений
системного
яхарактера
языка
состоит
в
соответствующем
противопоставлении его элементов. Антонимические отношения буквально пронизывают весь язык.“(1)
Представители современного языкознания уделяют возрастающее внимание изучению семантической
структуры слова. Слово изучается с различных подходов языковой структуры. В этом отношении
лексическая система играет важную роль. Исследования последних лет дают нам основания полагать, что
лексический фонд языка является весьма важной и сложной системой и, что антонимы в первую очередь
представляют собой явление лексическое характера.
Так как антонимы являются важной семантической категорией языка, требуется их исследование не
только собственно лингвистических, но и некоторых семиотических и логических проблем.
48
К сожаленью, не все категории и измерения данной системы до конца изучены. К таким мало
изученным явлениям относятся и антонимы, которые, несмотря на свою важную роль в языке, все еще не
обрели однозначного определения.
„Структура значения антонимических слов и закономерность их использования в речи неясна, и
понятие „противоположности“ обычно не уточняется.“(3) Цитируемый автор полагает, что при
исследовании антонимов „существенно важно раскрыть понятие противоположности“. (4)
Также мало и недостаточно изучены антонимы и в немецком языке. По этому поводу один из
исследователей немецких антонимов пишет следующее: „ Тема антонимии относится к наименее
исследуемой области семантических отношений словарного фонда, хотя лингвисты не раз обращали
внимание на эту проблематику. Работы, посвященные антонимам в области русского языка более
многочисленны, нежели в других языках, однако и здесь невозможно встретить единую трактовку
важнейших моментов, связанных с общими проблемами антонимии.“ (5)
Такого же мнения придерживается одна представительница лингвистики, которая пишет: „Антонимы
относятся к наименее исследуемой и недостаточно изученной проблеме. Они должны быть исслодованы
не только теоретически, но и практически.“(6)
Лексический фонд языка- система единиц, обозначающие предметы и явления реального мира и их
взаимоотношения. Противоположность- это вид взаимной зависимости, в которой оказываются предметы
и явления реального мира. Слова, которые противопоставляются друг другу и которые своим значением
выражают это противопоставление, образуют в словарном фонде нечто особенное, которое именуется
антонимом.
При изучении языка, особенно при изучении иностранного языка, эфективно изучать слова вместе с
их синонимами и антонимами. В этом случае можно выразить мысли яснее и понятнее, и сказанное при
этом легче понять.
Однако если антонимы так важны, проблема их перевода также особенно актуальна. Эта
актуальность возрастает, когда она касается таких совершенно различных языков, как немецкий и
грузинский языки.
В области антонимии мы встречаемся еще со многими нерешенными вопросами. Точнее сказать,
антонимы еще не изучены с точки зрения их сопоставительного анализа. Еще не выяснена проблема
перевода антонимов с одного языка на другой.
Мы конечно
изучили
научную
литературу, посвященную антонимии и коснулись в общем
теоретической части изучения сопоставляемых языков. Мы придерживаемся
распространенного в
49
современном языкознании мнения о том, что нужно принимать во внимание не только различия, но и
соответствия между языками.
Чтобы провести классификацию антонимов мы опираемся на лингвистическое понятие оппозиции.
Исходя из этого мы различаем следующие виды антонимических оппозиции:
a) приватная оппозиция , напр. bekannt-unbekannt
b) градуальная оппозиция , напр. gesund-ungesund-krank
c) эквиполентная оппозиция , напр. schlecht-gut
Что касается сравнения грузинских и немецких антонимов оно привело к следующему результату. На
основании анализа вышеприведенных примеров установлено следующее:
1) В обоих языках даны антонимические отношения, выраженные аффиксальными и полуаффиксальными
средствами: напр. auffallig-unauffallig , aufmerksam-unaufmerksam
Оба языка обладают некоторыми средствами для выражения антонимии, как прилагательные с
корнями, имеющие противоположные значения.
2) Есть случаи, когда соответствия нарушены. При сравнении некоторые немецкие прилагательные не
имеют антонимической пары в грузинском языке.
3) Немецкая приватная оппозиция соответствует в грузинском языке эквиполентной оппозиции.
4) Градуальная оппозиция в немецком языке соответствует приватной оппозиции в грузинском языке. В
грузинском языке по сравнению с немецким языком основным является эквиполентная оппозиция.
5) Немецкая приватность соответствует грузинской эквиполентности. В случае если в грузинском языке
не наблюдается градуальность, соответствующая немецкой градуальности, ее заменяют эквиполентными
отношениями.
Литература:
1. L. A. Novikov. Antonymie in der russischen Sprache. Verlag. Moskauer Universitaet. 1973. S.12;
Das Vorwort S. Agricola E. Woerter und Wendungen. .Woerterbuch zum deutschen Sprachgebrauch.
Leipzig.. 1992.
2. L. A. Novikov Die Gegenueberstellung als semantischer Grund der Antonymie. S.17.
50
3. Л.Г.Корнеева. Антонимы в современном русском языке. Автореферат,М.1973.
4. В.М.Завялова. Антонимы в немецком языке. Издательство-Высшая школа.М.1969.стр.3
5. Завьялова В.,М.Антонимические отнашения в сфере однокорневых прилагательных
современного немецкого языка Акд.М.1975
6. gaCava r. franguli antonimiis sogierTi sakiTxi. Tbilisi. 1996.
Lali Ratiani
Doctor of Philology Sciences, Professor, Sukhumi State university (Georgia)
Expressing Antonyms, Opposition in modern German and Georgian languages.
Summary
Antonyms belong to a very significant semantic category; they haven’t been yet enough investigated. Comparison
of German and Georgian antonyms is especially interesting because these two languages belong to absolutely
different group of languages.
A detailed contrast analysis gives us the following results:
1. For both languages it’s typical to use affix or half-affix means to express antonym relations.
2.It’s typical for both languages to express antonym opposition be means of opposite meanings of adjective roots.
3. Private opposition in German corresponds to equipollent oppositions in Georgian.
4. Gradual opposition in German corresponds to private opposition in Georgian.
5. When German gradual oppositions do not correspond to Georgian gradual oppositions, they are substituted by
equipollent opposition
Лаура Гурули
Доктор филологических наук, профессор. Тбилисский государственный университет
им. И.Джавахишвили (Грузия)
ОСНОВНЫЕ АСПЕКТЫ ИЗУЧЕНИЯ ИНОЯЗЫЧНОГО УЧЕБНОГО
ТЕКСТА
51
Современная методика обучения иностранным языкам
ориентирована на
целенаправленное обучение связной речи и базируется на тексте как целостной, особым образом
структурированной единице речи. «Текст – начало и конец деятельности преподавателя
иностранного языка... и деятельности учащегося. Нельзя научиться иностранному языку, не
аудируя и не читая учебных текстов; но, с другой стороны, речь на иностранном языке, письмо,
наконец, перевод есть порождение текстов» (Леонтьев, Жлутенко, 1979, с.4).
Поскольку реальной единицей связной речи обычно оказывается не одно или несколько
предложений, а текст, представляющий собой смысловое и формально-языковое единство, и
поскольку факторы, определяющие линейный порядок элементов предложения, находятся вне
предложения, то и процесс обучения связной речи должен строится на текстовой деятельности.
Из этого следует, что «исходным пунктом в представлении учебного материала должно быть
высказывание, под которым понимается отрезок текста или целый текст, часть разговора или
целый разговор, между отдельными частями которого обнаруживаются структурные отношения»
(Томина, 2005, с. 56). Таким образом, границы текста очень широки. Это может быть одна фраза,
в которой реализована цель, диалоговое единство (обмен репликами, для поддержания контакта).
Это может быть статья, репортаж, лекция и многотомный роман. Объем текста как единичного
проявления речи - речевой деятельности и речевого общения - зависит от целей общения,
определяемых экстралингвистическими факторами. Организующим началом текста как единицы
общения является намерение автора, целеустановка, которая определяется конкретной
деятельностью людей. С другой стороны, текст - это продукт предметной деятельности, поэтому
прежде всего « выясняется мотив и цель сообщения, а уже затем рассматривается материал (
предмет), на котором этот мотив и эта цель реализуется» (Гиндин, 1977, с. 56). В качестве
продукта таких видов деятельности, как говорение, письмо, выступает текст, в котором
объединяется вся совокупность конкретной практической деятельности. В процессе
преподавания иностранного языка текст (в его письменной или устной форме, в виде
диалогического или монологического высказывания) является базовой учебной единицей и
непосредственной целью процесса обучения.
Проблемам учебного текста посвящено множество работ разных исследователей, которые
рассматривают его с различных методических позиций: предмета и этапа обучения, формы
представления (устной и письменной, монологической и диалогической), способа и цели
предъявления, трудности понимания и усвоения, структурной организации и наличия
культурологического компонента и т.д. Тот факт, что учебный текст совмещает в себе черты
текста как единицы речевой деятельности вообще и текста как учебной единицы, определяет
целый комплекс требований экстралингвистического, лингвистического, методического и
психологического порядка, которым он должен отвечать.
Учебный текст является органическим компонентом системы текстов учебного пособия
по определённой дисциплине, предназначенного в соответствии с программными требованиями
для определённого этапа обучения , ориентирован на людей определённой социальной,
национальной и возрастной группы . Он предназначен не только для осмысления, но и, как
правило, для целостного усвоения содержащейся в нём информации, которая характеризуется
высокой степенью новизны, имеет содержательное наполнение, структурную и языковую
организацию, оптимальные для реализации целей и задач определённого этапа обучения.
«Учебный текст - это текст, организованный в дидактических целях в смыслосодержательном, языковом и композиционном отношениях в единую систему, часть совокупной
информации учебника, предназначенной для управляемого становления текстовой деятельности,
на основе которой даётся система знаний по определённой дисциплине, прививаются
определённые умения и навыки людям определённой группы (возрастной, национальной и т.д.)
на определённом этапе обучения» (Бабайлова, 1987, с.11-12). Отличительной чертой учебного
52
текста на иностранном языке является тот факт, что усвоению в нём подлежат оба плана –
содержательный и формальный.
С методической точки зрения он является целью и средством обучения, а также способом
организации учебного материала и единицей учебного общения. В процессе обучения
иностранным языкам текст используется как основа организации обучения, как единица и
средство обучения различным видам речевой деятельности, как предмет речевой практики и
средство стимулирования речевой и познавательной активности студентов. Кроме того, учебный
текст выступает как объект лингвистического анализа и наглядная иллюстрация
функционирования языковых категорий, как источник научной и культурно-страноведческой
информации и как средство эмоционально-эстетического воздействия на обучаемых (Томина,
2005, с. 48).
Следует отметить, что текст и учебный процесс - взаимообусловленные, взаимозависимые
и дополняющие друг друга явления. С одной стороны, учебный процесс диктует свои
методические требования к учебному тексту, но, с другой стороны, признание текста основной
учебной единицей приводит к необходимости серьёзно учитывать его характеристики в методике
преподавания иностранных языков. Рассмотрим это положение поподробнее.
Одним из наиболее важных принципов отбора учебного материала является принцип
одновременного учета смыслового содержания речи и совокупности лингвистических средств,
необходимых для адекватного выражения смыслового содержания речи и совокупности
лингвистических средств, необходимых для адекватного выражения
смыслового
содержания..Специфика смыслового содержания является одной из основных характеристик
текстов. Бесконечное разнообразие реальных текстовых материалов можно различать прежде
всего по их смысловому содержанию, которое характеризуется в каждом случае определенными
смысловыми структурными элементами. Так, разграничение смысловой и содержательной
стороны текста и выделение мотива и цели текстовой деятельности обусловливают
необходимость перехода от обучения общению через язык к обучению языку через общение,
поскольку именно общение, будучи речевой деятельностью, предполагает формулирование
мотива и определение цели, что приближает учебную ситуацию к реальной жизни.
Сам текст становится объектом социо-психолингвистического и культурологического
анализа, что очень важно для студентов, изучающих иностранный язык и часто имеющих дело с
абсолютно новыми реалиями и особенностями их отражения в языке. Учёт информативности,
которая отражает соотношение основной и второстепенной информации текста, а значит, и его
интерпретационные возможности, определяет место данного конкретного текста в системе
других учебных текстов, а также вид работы с ним.
Анализ логико-смысловой структуры учебного текста позволяет в некоторой степени
спрогнозировать степень трудности его понимания и выбрать оптимальную форму работы с ним.
Трудность понимания может быть связана с вероятностью недостаточной выраженности общей
исходной мысли текста, наличия подтекста, нечёткости соотношения основной мысли и
второстепенных уточнений. В этой связи исследователями установлена зависимость понимания
текстовой информации от композиционно-смысловой структуры текста, а именно, от способа
выражения основной идеи, от её локализации в тексте, от заголовка, от способа изложения
мыслей и т.д.
Текст - это специфическая форма практической деятельности людей, и при создании
текста эта практическая деятельность(т.е. экстралингвистические факторы ) является исходной.
Именно она определяет набор лингвистических средств, соответствующий определенной речевой
деятельности в определенной сфере общения. Т.о., экстралингвистические характеристики
учебного текста являются существенным фактором, влияющим на ход учебного процесса и
определённым образом формирующим его. Поэтому с методической точки зрения «эффективным
можно считать таким образом организованный текст, в котором коммуникативное намерение
53
правильно интерпретируется адресатом, т.е. его структурно-смысловая целостность обеспечивает
информативность его содержания, а используемые языковые средства отвечают требованиям
адекватности» (Зимняя, 1985, с.56).
Содержательная характеристика учебного текста определяется тем фактом, что
информация сообщения выражена средствами изучаемого иностранного языка и оформлена в
соответствии со специфическими композиционными нормами, характерными для определённого
стиля, жанра, композиционно-речевого типа в данном языке. К тому же само содержание
сообщения, как правило, отражает своеобразие мировосприятия, психического склада
представителей определённой национальности, носителей данного языка. Следовательно,
содержательный аспект учебного текста, вмещающий в себя информацию и форму её языкового
оформления, непосредственно связан с лингво - методическим и психологическим планами
учебного процесса.
В лингво-методическом отношении это - тематическая организация материала и
последовательность его предъявления, соответствующее этапу обучения языковое наполнение
текста и грамотное соотношение известного и нового. Тогда, среди основных характеристик
языкового оформления учебного текста, можно выделить наличие синонимов и антонимов,
процент незнакомого лексико - грамматического материала, употребительность и повторяемость
лексики и грамматических конструкций и т.д.
Психологическая составляющая учебного текста обусловливается, прежде всего,
двуплановостью его содержания, исследуемого в аспекте коммуникативной лингвистики в
тесной связи с ситуацией общения, в которой порождается текст и которую он отражает. Так,
учебный текст, как и любой текст, с одной стороны, «является продуктом речевой деятельности и
как таковой должен быть средством речевого воздействия говорящего на слушающего», с другой
стороны, он одновременно служит объектом восприятия и является предметом смысловой
переработки для реципиента (Зимняя, 1985, с.73)
Содержание учебного текста, с одной стороны, отражает ценностно-ориентационную
деятельность автора, а с другой стороны, предполагает познавательную активность реципиента,
поскольку речевое воздействие заключается не только в том, что говорящий (пишущий)
представляет информацию и высказывает свою точку зрения, цель его – побудить слушающего к
высказыванию, «спровоцировать его поведение в нужном направлении». Следовательно, при
работе с текстом следует опираться не только на мыслительные, но и на эмоциональные
процессы, благодаря которым информация о предмете или явлении актуализируется и
приобретает «личностный смысл» (Китайгородская, 1992). Но далеко не каждый текстовый
материал может стимулировать речевую активность. Восприятие текстового материала зависит
не только от степени владения языком, но и от широты кругозора, уровня культуры и
образования, возраста, этнических и других социально-психологических особенностей учащихся.
Даже если в языковом отношении текст не вызывает трудностей, степень овладения им может
зависеть от его содержательной стороны, проблематики, композиционной структуры, которые
порождают субъективную реакцию студентов. Именно данное положение предполагает
необходимость выделения в учебном тексте психологического аспекта, подлежащего анализу с
точки зрения восприятия текстового материала различными группами учащихся, а также с точки
зрения его влияния на мотивированность, а значит, продуктивность учебного процесса.
Отметим, что для учебного текста на иностранном языке, в котором практически всегда
присутствует национально-специфический компонент, особенно актуальной является
зависимость его восприятия от национальной принадлежности студентов и их культурнострановедческого кругозора. В этой связи становится очевидной необходимость выделения ещё
одного аспекта учебного текста на иностранном языке, а именно – лингвострановедческого.
Как писал Л.В.Щерба, «действительность воспринимается в разных языках по-разному:
отчасти в зависимости от реального использования этой действительности в каждом данном
54
обществе, отчасти в зависимости от традиционных форм выражения каждого данного языка, в
рамках которых эта действительность воспринимается» (Щерба, 1958, с.7). Поэтому каждый
язык по-своему представляет мир в значениях своих единиц (лексика), в особой образности
(фразеология), в специфических конструкциях понятийных категорий (грамматика). Различным в
разных языках может быть семный состав слов, обозначающих один и тот же предмет, различной
может быть их этимология, различными могут быть закономерности сочетания слов и т. д.
В центре внимания лингвострановедения находятся самые разные проблемы, в том числе
лингвистические, поведенческие, социально-культурные и другие. Среди них, например, такие
вопросы, как:
национальная специфика структуры акта общения (у разных народов
коммуникативные акты регулируются определёнными правилами и характеризуются
специфическими особенностями обращения младшего к старшему, женщины к мужчине, сына к
отцу, хозяина к гостю и т.д.);
национальное своеобразие соотношения вербальных и
невербальных компонентов коммуникации (известно, что часто символика вербальной и
невербальной культуры оказывается прямо противоположной в различных лингвокультурных
общностях) и т.д.
Со всеми этими и многими другими трудностями сталкиваются учащиеся в процессе
овладения иностранным языком. Но особенно остро проблема непонимания или недопонимания
проявляется при чтении текстов, когда отсутствуют такие "сигналы-помощники", как интонация,
жестикуляция, когда нет возможности переспросить собеседника и уточнить информацию.
Кроме того, нельзя не отметить, что особенность понимания текста заключается в том, что
иностранному учащемуся часто нужно уметь «расшифровывать» помимо языковой ещё и
содержательную информацию, которую автор стремится передать читателю. Чтобы распознать и
правильно интерпретировать эту фоновую информацию, учащийся должен в достаточной
степени обладать знаниями, освоенными представителями другой культуры. Таким образом,
исходя
из
содержания
понятия
«лингвострановедение»,
можно
определить
лингвострановедческий аспект учебного текста на иностранном языке как присутствующую в
нём специфическую информацию о национальных (социальных, исторических, культурных,
экономических и многих других) особенностях страны изучаемого языка.
Лингвострановедческий аспект – это то, что отличает учебный текст на иностранном
языке от учебного текста вообще, а умение вычленять, анализировать и использовать
лингвострановедческий компонент в преподавании - признак современного подхода к обучению
иностранному языку.
ЛИТЕРАТУРА
1. Бабайлова А.Э. Текст как продукт, средство и объект коммуникации при обучении неродному
языку. Изд.Саратовского ун-та,1987.
2. Гиндин С.И. Два принципа внутренней организации текста. Материалы симпозиума. М.,
1971.
3. Зимняя И.А. Психологические аспекты обучения говорению на иностранном языке. М.:
Просвещение, 1985.
4. Китайгородская Г.А. Интенсивное обучение иностранным языкам. Теория и практика. М.:
Русский язык,1992.
5. Леонтьев А.А. Жлуктенко Ю.А. Психологическая природа текста и особенности его
восприятия,Киев,1979.
6. Томина Ю.А. Элементы программированного обучения в преподавании русского языка как
иностранного на подготовительном факультете. Материалы конференции МГУ, 2005.
7. Щерба Л.В. Очередные проблемы языковедения. Л.: Наука,1958.
55
Laura Guruli
Doctor of Philology Sciences, Professor, I.Javakhishvili Tbilisi State University(Georgia)
Basic Aspects in Learning Foreign Text
Summary
In the process of teaching a foreign language a text is the basic learning unit and the main
purpose of studying. The boards of the text are waste. It may be an article, a lecture or a huge novel. The
volume of the text depends on the purpose of communication, which is defined by extra linguistic facts.
From one point, studying is suits the methodical demands, and from the other receiving the text as a
major learning unit brings us to the necessity of include his characteristics while teaching a foreign
language(basically, Russian).
While learning a foreign text we can outline several aspects of its discussion:
1. methodical (volume, genre, form of communication-oral or written);
2. extralinguistical (the manners of interpretation, the character of the information of the foreign text);
3. linguistically (lexica-grammatical material, syntactic organization and stylistically arrangement of
the text);
4. physiological (theatrical contents, actuality of the problem of a foreign text);
5. nation-cultural specifics of the country of the language learning.
Keti Galoberi, Maia Marghania
Doc. of Philology Sciences, Prof. Sukhumi State university (Georgia)
Semantic Contamination in the process of Borrowing from
English in Modern French Language
For the last ten years, the whole stratum of loan words from the English Language has been singled out,
majority of whose enters active vocabulary and often sounds in modern French speech. However, the part of
anglitsisims does not
draw limits of certain functional style and the registration of new linguistic changes does
not often take place in dictionaries, as sometimes it is not clear if we have the matter with borrowing or
completely with another lexico-semantic process.
56
Semantic contamination is one of the interesting and ambiguous types of linguistic borrowings in
comparison. It represents particular kind of semantic imitation, created in the process of borrowing in that case
when the formation of model of basic language takes place by borrowing language and the meaning of foreign
prototype appears as the only sign of borrowing. There are a number of disputable and unsolved issues that are
connected both with similar classification of semantic imitation and with mechanisms of their creation.
The necessity of studying of borrowing as a linguistic process has been emphasized and argued by E.
Haugen. He specifies borrowing as a process, causing the formation of linguistic models of one language in
another one. Haugen singles out three categories of borrowings:
1) Borrowings without morphemic changes (loan-words): club (m); dancing (m); hobby (m).
2) Borrowings with morphemic changes in part (loan blends): Fr. blackbauler v. < Eng. to blackball; Fr.
footballer (m) < Eng. Footballer (n); Fr. partenaire (m) < Eng. partner (n); Fr. désappointé, adj. < Eng.
disappointed and so on.
3) Borrowings with full morphemic changes.
E. Haugen refers this category to the translation loan, for example: the French verb réaliser acquires the
meaning ‘to understand’ under the influence of the English verb to realize, the French noun dada (m) acquires
additional metaphorical meaning “a little horse” under the influence of the English word hobby-horse.
Semantic contamination and translation loans have similarity. Translation loans and phenomena of
semantic contamination (as well as all the rest types of borrowings) are formed as the result of the same linguistic
processes – self-formation (reflection) of models from one language into another one. Besides, they have a formal
similarity. This is the same form of morphemic change.
There are principal differences between the formation processes of translation loans and semantic shifts
under the influence of contamination. In the case of semantic contamination, there is neither structural model
borrowing nor morphemic combination.
In the process of borrowing, the main factor of semantic contamination is the phenomenon of semantic
similarity within the system of the given language caused by the influence of associative forms on each other. The
analysis of factual linguistic material reveals that for the French Language semantic contamination formation
under the influence of English is the typical process promoted not only linguistic contacts but also the existence of
a great percent of words of Latin and Old French origin in the English Language.
It is possible word meaning borrowing without its formal structure based on phonetic and semantic
meaning.
57
According to similarity of types of two models, the phenomena of semantic contamination can be
homonymous, synonymous and Homological.
If a new borrowed meaning has not in common with the features of the given word meaning, but the
phonetic form of both models is characterized by significant quality of similarity, borrowing created as a result of
semantic contamination can be called homonymous or homophone, i.e. French trafic (m), < English - traffic (n).
Synonymous semantic contamination is partly created by coincidence of old and new meanings without
having sound similarity with the forms of both models: f. e. French epervier (m), < English- hawk (n).
Homological semantic contamination is partly created by coincidence of old and new meanings and at
the same time by the existence of phonetic similarity of the forms of both models: contact (m), < English contact
(n).
Thus, homonymous borrowings are considered as one of the recourses of homonymy. However, this
circumstance should not cause blending of homophonic borrowing with full borrowings for linguistic signs, which
can be homonymy as a result of phonetic assimilation in recipient language. Compare: French - coke [kok] <
English coke [kouk] with the French words - coq (m) and coque (f) and so on.
It is becoming possible to draw distinction between these two kinds of borrowings by means of
morphological analysis. It shows complete accordance of morphemic structure while borrowing by linguistic sign,
and for a semantic contamination, borrowed meanings can be expressed in a word having different morphological
nature, rather than a word in its own language, i.e. Fren. couvrir (v.tr.) < cover (v).
The group, which unites synonymic and homological borrowings, can be divided into two sub-groups:
1) Semantic shift;
2) Semantic blending.
Semantic shift changes a word of native language with a word of another language expressed by a new
notion for borrowing language, and semantic blending gives not only the development of polysemy but also the
creation of synonyms as well. The word ‘information’ came into the language from English did not present
before the synonym of French word renseigmement (m). The nouns of French are being created by analogy:
condoléance (f.pl.), réalisateur (m.), relation (m.)
The formation of semantic contamination in the process of borrowing is closely related in contact
languages with translator’s so-called “faux amis” (lying, untruthful friends) abundance. The French Language
is continuously under the influence of the English Language, i.e. the adjective energetique can be used by wrong
way due to influence of semantic of English word- energetic. For instance: in the sentence c’est un homme
énergétique, instead of word énergétique it must be used the word énergique, actif à poigne.
58
Thus, due to influence of semantic of English words, French words may be used by wrong way and
become as a standard, or it is being created semantic contamination.
Literature:
1) J. Dubois, L’emprunt en Franais, Paris, ed. II, 2004.
2) E. Haugen, the Analysis of Linguistic Borrowing, Language.1963.
3) J. Giraud, Lexique Français du cinéma, Paris, 1960.
4) Vie et Language “Mots dans le vent”, journ., 1999, 2001.
Dictionaries:
1) Petit Robert, Paris, 2004
2) Le Petit Larousse compact, Paris, 2001
К. Галобери, М. Маргания
Док. филологических наук, проф. Сухумский государственный университет (Грузия)
Семантическая контаминация в современном французском языке
в процессе заимствования с английского языка
Резюме
Семантическая контаминация представляет собой особый вид семантических имитаций,
возникающих в процессе заимствования в тех случаях, когда образование модели языка-источника
совершается средствами заимствующего языка и значение иноязычного прототипа выступает в качестве
единственного признака заимствования.
59
Необходимость изучения заимствования прежде всего как лингвистического процесса впервые была
подчеркнута и научно обоснована Эйнером Хаугеном. Он определяет заимствование как процесс,
вызывающий воспроизведение лингвистических моделей одного языка в другом.
Анализ фактического языкового материала показывает, что для французского языка образование
семантической контаминации под влиянием английского языка является характерным процессом,
которому способствуют не только языковые контакты, но и наличие в английском языке большого
процента слов латинского и старофранцузского происхождения. Отсюда-существование в этих двух
языках значительного количества слов, сходных фонетически и частично совпадающих по значению. А
чем больше в воспринимающем языке слов, фонетически и семантически сходных со словами языкаисточника, тем вероятнее возможность проявления семантической контаминации.
М.Джгаркава, М. Какачия, К. Маргиани
Док. филологических наук, проф. Сухумский государственный университет (Грузия)
Фразеологическое сказуемое как вид трансляции (на примере картвельских языков)
Резюме
Применения языка, как говорит известный французский лингвист Э. Бенвенист, на котором мы
говорим, столь многообразны, что одно их перечисление вылилось бы в обширный список всех сфер
деятельности, к каким только может быть причастен человеческий разум. Одно из свойств языка
заключается в том, что мыслительные операции независимо от того, носят ли они абстрактный или
конкретный характер, всегда получают выражение в языке. Мы можем сказать все что угодно, и сказзать
это так, как нам хочется. Язык это большая структура, включающая в себя меньшие структуры
нескольких уровней, придающая форму содержанию мысли. Мы постигаем мысль уже оформленную
языковыми рамками.... Язык, когда он проявляется в речи, используется для передачи ,,того, что мы
хотим сказать.» (Э.Бенв., 104-105)
В Картвельских
языках
(грузинском, сванском и занском), учитывая особенность глагола,
который отличается полиперсональностью и обилием категорий, основная мысль передаётся именно этой
частью речи, которая в предложении является сказуемым, т. е. «сказует» о чём-то. Остальные речевые
единицы подключаются к нему, давая допольнительную информацию.
Всё, что происходить в нас и вокруг нас, мы передаём с помощью предложений, ядром которых
всегда является глагол, то есть слово, выражающее состояние, действие или чувство. (А. М. Дирр, глагол
в кавказских языках, эргативная конструкция предложения, Москва, 1950,стр.17)
Но высказать
происходящее или-же чувство и т.п. можно и другими словами, которые имеют глагольное значение и
60
тоже являются сказуемым. Как отмечал Н Басилая, «сказуемое есть главный член предложения, который
передаётся
глаголом,
именем со вспомогательным
глаголом или другими словами
имеющими
глагольное значение и передаёт деиствие, положение, принадлежность, или определение по какому-либо
признаку, выраженного подлежащим предмета или представленного предметом явления и указывает, что
делает предмет, в каком он состоянии, что с ним происходит, что приписывается, что вообще происходит,
какое положение, кем или чем является предмет, какой, который, сколько, чей, откуда и т. д. этот
предмет. «(Н. бас.,5)
Одними из
видов
сказуемого в картвельском отличаются
сложные сказуемые,
которые
выражаются: 1.отглаголенным именем и вспомогательным глаголом; 2. неделимым словосочетанием,
фразой, идиомой.
Сложным считается сказуемое, которое состоит из двух или нескольких полнозначных слов, но
семантически является синтаксической единицей, имеющей одно глагольное значение, т. е. одним членом
предложения. (Н. Бас., 114). Такое сказуемое называется фразеологическим.
Выражение ,,прикусил язык « можно понимать в прямом и переносном смысле. В первом случае
на вопрос что сделал? отвечает глагол ,, прикусил», который является сказуемым; во втором случае фраза
,,прикусил язык « (т. е. замолчал) в целом есть сложное фразеологическое сказуемое. Считаем, что
второй случай можно квалифицыровать как форму транслации.
Сущность трансляции состоит в том, что она переводит полнозначные слова из одной
грамматической категории в другую,то есть превращает один класс слов в другой. (Л.Теньер,378)
Меняются соотношения структуры и функции. Но, как отмечает Арн.Чикобава, структура не
может описываться по функции (так же как и функция не может описываться по структуре).
(Арн.Чик.,015)
Слова в сложном фразеологическом сказуемом по смыслу так взаимосвязанны друг с другом,что
по отдельности представляя их лексическое значение полностью бы изменило содержание предложения.
Например в грузинском предложении bavshvebi kurs ugdeben mascavlebels словосочетание kurs ugdeben
означает «слушают», а дословный перевод – «ухо бросают». В целом предложение означает – « Дети
слушают учительницу», а не «Дети ухо бросают учительнице», что по смыслу абсурдно.
Такие же преобразования наблюдаются в сванском и менгрело-лазском. Например,
1) в сванском:
mekwad mikvens, mare amnem, shashwar amurtkwawne = Я хотел сказать, но он
заставил меня замолчать(т.е. «заткнул» меня).
61
shashwar amurtkwawne дословно = дроздей заставил глотать.
2) в менгрельском:
mushi maxorobasha kэmortэn, xoruas xe kimetx = когда пришел в свою семью, обживаться начал.
xe kimetx = рукой взялся (т.е. взялся,начал)
3) в лазском:
berek okitxuten tis itaxups = дитя чтением (учебой) мучается;
tis itaxups = голову ломает (т.е. мучается).
В данных предложениях сложно дать структуральную квалификацию подчеркнутым фразам, зато
легко квалифицировать их семантически.
Как
отмечает
Л.Теньер,
главный
метод
структурального
символический.(Л.Тен.380). Трансляция – это один из главных механизмов,
синтаксиса
виртуальго-
в которых реализуется
независимость структурного и семантического планов.
Различают две ступени трансляции:
I – когда слово из одной части речи переходит в другую как отдельный элемент;
II – когда глагольный узел в целом,независимо от количества подчиненных или подчиненных
второй степени и т.п. элементов, входящих в его состав, занимает одно место, тем самым представляя
собой трансляционный элемент.
Фразеологическое сказуемое в картвельских языках считаем трансляцией второй ступени. На
первый взгляд алогичная семантика составляющих фразу (идиому) слов переходит в логическое значение.
Если это значение в предложении выражает действие, семантически занимает место глагола, оно является
сказуемым. Происходит трансляция, которую можно назвать глагольной.
В картвельских языках множество неделимых словосочетаний, фраз, идиом имеют глагольное
значение, т.е. в предложениях играют роль сказуемого.
Напр., в груз. – kovzi nacarshi chauvarda (ложка упала в золу) = опрастовалосился, ничего не смог.
ena mucelshi chauvarda (язык в живот провалился) = замолчал.
piri gatexa
(рот поломал) = не выполнил обещанное.
в сванском –lakind ambidne
(на известь поджог меня) =разгневал(меня)
62
qa otpatirne mi shdamral (ему хорошо проколю я ухо) =проучу
gu xad
(в сердце имел) =нравилась
в менгрельком – guri quuchu (сердце подсказало) =догадался
guri apu (сердце имеет) = хочет
gurq murtu (сердце повернулось) =обиделся
в лазском – guri gundumelan (сердце перекладывают) =поддерживают(друг друга).
tis muxtu
(в голову пришло) =понравилось
goqteri gododginu (наоборот поставил его) =выдал, обвинил.
В предложениях такие фразы (идиомы) выражают действие подлежащего, т.е. являются
сказуемым по смыслу.
Фразеологическое сказуемое в картвельских языках можно разделить на 3 типа:
I – когда фраза подменяет простое сказуемое
Fr = Vs
II - когда фраза подменяет составное сказуемое
Fr =Vk
III - когда фраза подменяет другую фразу синонимной семантики.
Fr1 = Fr2 =V
Анализ
фразеологического
сказуемого
еще
рвз
подтверждает,
что
трансляция
имеет
категориальную а не структурную природу. Первоначальное значение выражения нередко претерпевает
семантический сдвиг, в результате чего оно не соответствует больше морфологическому маркеру,
который был в нём использован. Следовательно отличается структурный план от плана семантического.
Отслеживается грань между синтаксисом и семантикой.
Литература
63
1.
Н. Басилая, Сказуемое и
придаточное сказуемое в груинском языке (на груз.языке), Сухуми,
1974.
2. Э. Бенвенист, Общая лингвистика, Москва, 1974.
3. Я. Вовшин, Трансформационный синтаксис глагольных конструкции современного
английского языка, Минск, 1983.
4. А. М. Дирр, Глагол в кавказских языках, (эргативная конструкция предложения), Москва, 1950
5. Л.Теньер, Основы структурного синтаксиса, Москва, 1988.
6.
Арн. Чикобава, Проблема простого предложения в грузинском языке, Тбилиси, 1968.
M. Jgharkava, M. Kakachia, M. Marghania
Doc. of Philology Sciences, Prof. Sukhumi State university (Georgia)
Phrazeological Predicate as Kind of Tranlation
(In Kartvelian Languages)
Summary
In Kartvelian languages (Georgian, Swan, Zan) because of verb peculiarities (polipersonality and several
categories) the main idea is generally represented just by this part of speech, that is the predicate of the sentence,
or says about something.
The other speech items are connected to it giving more information.
One of the types of predicate in Kartvelian is the Difficult predicates. They are represented by:
1. Verbal name and semi-verb?
2. phrase, sentence, idiom.
The idea of translation is that it translates the words from one grammatical into the other transforms one
class of words into the other (L. Terner, 378).
There are two levels of translations:
1. When a word transforms from one part of speech into other as concret element.
2. When verbal system takes concret place and represents translational element of the second level
Phraseological predicate in Kartvelian is translation of the second level.
3.
64
Нана Ахобадзе
Доктор филологии, профессор, Сухумский государственный университет (Грузия)
Проблемы исследования и особенности фауно-анимального образа
В связи с тем, что анимальному образу уделяется недостаточное внимание в современной
литературе т. к. наличие такого прослеживается в большинстве случаев в фольклоре в форме
сказок, важно показать важную роль и значение анимального образа.
К числу употребительных способов создания образной речи относится способ основанный
на исследование фауно-анимального образа. Образность может быть определена, как
семантическое явление. Оно формируется за счёт того, что диференцирующие семы
производящие значения не исчезают, а переходят в потенциональные семы производного
значения. Основным фактором его создания является наличие 2-х сопостовительных
разнородных объектов реальной действительности.
Обращённость к фауно-анимальному образу используемых для образной характеристики
объясняется внелингвистическими причинами. Сознания человека в начале интерпретирует
свойства животного мира в человекоподобных признаках, а за тем переносит их на человека.
Иначе, говоря в природе человек видет себя так же, воспринимает природу и лишь за тем,
наблюдая яркую специфику черт какого либо животного совершает акт обратного переноса,
использует наименование животного для образной характеристики человека, обладающий этими
чертами этого животного.
Из всех типов знакового и образного отображения мира языком наиболее существенным
является анимальность.
Фауно-анимальное сравнение представляет с собой структуру, состоящую из агента (зоо и
фитоморфизмов)
референта
(человек)
модуля
слово
или
словосочетания.
Поэтизация
анимального и вообще фауноанимального мира в антросемии имеет свои лимиты обусловленные
оценкой того или иного типа фауны, той или иной культуры. Общие знаменатели здесь может
быть запрет на поэтизацию представителей фауны. Именно наличие знаменателя позволяет
выбрать материал для образности где-то в пределах экстремально-экзотических.
65
Поэтизация природы распространена в художественном творчестве мира, чем поэтизация
фауны или вещей, однако вещность играет существенную роль в сказке и допустима в поэзии,
хотя анимальная символика фолклера, басни и сказки играет важную роль.
В разных эпохах выделение человека из анимальной среды проходило не равномерно и
зависело от конкретных социально-хозяйственных и географических условий. Трудность
разграничения зоосемии и антосемии заметна уже в басне. Поэтизация анимального мира в
антросемии это обусловленные оценкой того или иного типа фауны или культуры.
Структурные особенности поэтического образа как знака, задаются его иконической
функцией: поэтический образ признак выдвинуть свой реферат как особо значимый в
поэтической произведении.
Анимальная поэтика социализируется в общественных институтах: введение сурового
законодательства по охране животных, наличие элитарной сети учреждений сервиса, что иногда
вызывает протесты. Для западных культур при этом стали типичными некоторые анимальные
эксцентризмы, так на пример итальянский журнал «Дженти сообщил о постановке одной
мелодрамы прошлого века в Амстердаме. В спектакле была занята группа из шесты немецких
овчарок.Художественный текст выявляет антропоморфную образность не только и не столько
наличием соответствующих олицетворений метафорического типа, сколько олицотворительной
повествовательной структурой, вводящей сравнением в качестве «расказчика» Приммеры тому в
мировой литературе многочисленны и хорошо известны. Это – Дж. Свифт, Л. Толстой, Дж.
Лондон, Л. Сэрроли, Ч. Айтматов, С. Орбелиани и другие. Но здесь существенным является
выбор найболее экзотичных и наименое поэтизируемых в этно-культурной (семантической)
норме представителей живой природы. В социальной сатире М. Твена значительное место
занимает неоконченная повесть «3000 лет среди микробов, где в качестве повествователя
выступает холерный вибрион, поселившийся в зубе бродяги Блицовского».
Идея реинкорнации, имеющая не только мифологическую, но и естественно-исторические
истоки, зачастую приводит к формированию такого анимального образа.
Рассмотрим некоторые поэтические образы в аспекте их связи с аниматической
фразеологией. Появление фразеологизмов с анималистическими компонентами А. Смитт с
охотой сказал «В разговорный англгиский вошло много фразеологизмов связанные с охотой,
скачками, из животных чаще всего упоминается собака и лошадь пр.
66
to lace a dog a bark oneself (держать собаку, а лаять самому) – выполнить работу своего
подчиненного
– every dog has his day (каждая имеет свой день – всему свое время).
- money makes the mare go (деньги и кобылу заставят идти) – сденьгами все можно сделать
– to swap horses while crossing a stream (менять лошадей переезжая через реку)
- производить крупные перемены в неподходящий или опасный момент.
По
классификации
Логана
т.
агента
анималистические
фразеологизмы
можно
распределить по группам на основе зоонима
- to take the bull by the horns (брать быка за рога) – действовать решительно
- to bell the cat (повесить звонок на кошку) взять на себя всю инициативу в опасном деле.
- a black sheep (черная овца) – паршивая овца
- a birds eye view (с птичьего взгляда) с птичьего полета
- to be no chicken (не быть цыником – выйти с детского возраста
- to fly on the wheel (мужа на колесо о человеке сильно переувеличевшем о своем
значении).
Итак, в языковой и поэтической моделях мира анимальный образ как носитель
экологической культуры занимает важное место. Он дает возможность человеку оказывать как
позитивную, так и негативное обратное воздействие на живую природу и в своей практической, и
в духовной деятельности.
Список литературы
67
1. Ролан Берт – Избранные работы, Москва, «прогресс», 1989
2. Виноградов – Стилистика, теория поэтической речи, М., изд. АКН, 1963
3. Губанов Н. И. – Проблема образного и знакового в чувственном отображении,
Вопросы философии, №5
4. Мемералов Ю. И. – Теория образности А. А. Потебни и инд. стиль, Ф. И. 1987, №2
5. Фёдоров А. И. – Образная речь, Новосибирск, изд. Наука, 1985.
Nana Akhobadz
Doctor of Philology Sciences, Professor, Sukhumi State university (Georgia)
Problems of research and paculiarity of the fauna-animal images.
The role of fauna-animal images are substantiated in the article. It is necessary to show the
importance and the role of fauna-animal images in modern literature because it should not be
given enough consideration. This image is mainly used for figurative description of a person through
the nature and gives possibility to the person to exert negative and positive influence on the nature.
68
Лилиана Джанашия
Доктор филологии, профессор, Сухумский государственный университет (Грузия)
Символика цвета и звука в творчестве А. Блока
В стихотворении 1902 г. под заглавием "Religio" А. Блок писал:
Любил я нежные слова,
Искал таинственных соцветий...
В самом деле, именно цветовая символика и вообще зрительная образность - основная черта
поэтической модели мира, созданной Блоком. Но поэт не только искал таинственные цветовые
соответствия: он прислушивался и к таинственным звуковым соответствиям окружающего мира.
В 1919 г. в предисловии к поэме "Возмездие" он говорит: "Я привык сопоставлять факты из
всех областей жизни, доступных моему зрению в данное время, и уверен, что все они вместе
создают единый музыкальный напор". Музыкальное ощущение явлений находит выражение у
Блока как посредством повторяющихся образов, подобных лейтмотивам его лирических циклов и
поэм, так и посредством тонкой проработки звуковой ткани и ритмического разнообразия его
стиха. Ритм и звук в его поэзии очень часто несут совершенно определенную информацию,
улавливаемую читателем синэстетически, на подсознательном уровне.
Слово "синестезия" происходит от греческого synaisthesis и означает смешанное ощущение
(в противовес "анестезии" - отсутствию ощущений). Синестезия - это явление восприятия, когда
при раздражении одного органа чувств наряду со специфическими для него ощущениями
возникают и ощущения, соответствующие другому органу чувств, иными словами, сигналы,
исходящие от различных органов чувств смешиваются, синтезируются. Человек не только
слышит звуки, но и видит их, не только осязает предмет, но и чувствует его вкус.
Синестезией называют прежде всего межчувственные связи в психике, а также результаты
их проявлений в конкретных областях - поэтические тропы межчувственного содержания;
цветовые и пространственные образы, вызываемые музыкой; и даже взаимодействия между
искусствами (зрительными и слуховыми) (1).
В чем же суть понятия "межчувственная связь" (синестезия), ее функций в искусстве? Речь
идет о взаимодействиях в полисенсорной системе чувственного отражения, возникающих по
принципу ассоциации. Простейшие связи, как известно, - "ассоциации по смежности", а наиболее
значимые для искусства это "ассоциации по сходству". Сходство может быть сходством по
форме, структуре, гештальту(форме/виду) слухового и зрительного образов (например, на этом
строится аналогия: мелодия-рисунок). Сходство может быть и по содержанию, и по
69
эмоциональному воздействию (на этом основаны, например, синестетические аналогии "тембрцвет", тональность-колорит"). Последний тип синестезий наиболее характерен для искусства, и
при признании связующего посредничества высших эмоций, в формировании синестезий можно
усмотреть участие мыслительных операций (пусть они и осуществляются чаще всего на
подсознательном уровне). В связи с этим синестезию относят к сложным специфическим формам
невербального мышления, возникающим в виде "со-представления", "сочувствования", но не "соощущения", как то трактуется согласно этимологии этого слова.
Тональность звуковых образов лирики А. Блока отражается на восприятии его
стихотворений. Александр Блок, являясь одним из ярчайших представителей символизма,
обладая синестетически развитой душевной структурой, явился подлинным певцом красок
эпохи, ее "голоса" в мировой истории.
Поэтические образы Блока нельзя рассматривать как простые отражения реальных объектов
или как обычные метафоры и метонимии, просто нагруженные каким-нибудь абстрактным
смыслом. Его образы
всегда
сохраняют
как конкретный, так и абстрактный смысл, т. е.
являются символами. Голубые видения, розовые горизонты, белые храмы над рекой в его ранних
стихах - и желтый петербургский закат, лиловый сумрак, ночь, улица, фонарь, аптека в его
поздних стихах, - все это одинаково сопротивляется истолкованию на одном только уровне
значения, потому что все это нагружено сложной полисемичной информацией.
Центральный образ ранней блоковской лирики (1901 - 1902), образ Прекрасной Дамы,
порой воплощает реальные черты Любови Дмитриевны Менделеевой, будущей невесты и жены
поэта, но гораздо чаще это возвышенный символ Вечной Женственности. Само имя "Прекрасная
Дама" содержит в своих ударных слогах два компактных звука "а". Дистинктивный признак
компактности обычно ассоциируется с ощущением простора, полноты, завершенности, величия,
уравновешенности, силы и мощи. Все эти и подобные ощущения можно свести к понятию
устойчивости. Поэтому не приходится удивляться, что в некоторых стихотворениях о
Прекрасной Даме эти ударные "а" господствуют в первых же строках: "Она молода и прекрасна
была'...", "Она росла за дальними горами...", "Она стройна и высока...", "Ты в поля отошла без
возврата..."
Культ Вечной Женственности останется важнейшей темой поэзии Блока. Когда образ
Прекрасной Дамы впоследствии замещается образом Незнакомки, Падучей Звезды, то все равно
ее вид вызывает в поэте то же самое ощущение величия - в следующей строфе девять ударных
"а":
И медленно пройдя меж пьяными,
70
Всегда без спутников, одна, Дыша духами и туманами, Она
садится у окна...
Влекущие розовые и голубые видения, дорога вдаль, алая заря, весь этот ландшафт ранней
поэзии Блока создает впечатление иллюзорного мира "снов и видений".
В поздней поэзии Блока вся модель его поэтического мира претерпевает коренные
изменения. Русский сельский пейзаж сменяется видением "северной Венеции", призрачного
города Петра Великого, воспетого Пушкиным, Гоголем и Достоевским. Меняется и цветовая
символика блоковской поэзии:
В эти желтые дни меж домами
Мы встречаемся только на миг.
Ты меня обжигаешь глазами
И скрываешься в темный тупик… (6 октября 1909)
В черных сучьях дерев обнаженных
Желтый зимний закат за окном.
(К эшафоту на казнь осужденных
Поведут на закате таком...) (6 декабря 1911)
После 1904 г. все цвета у Блока становятся темнее. Светлые оттенки синего ("голубой" и
"лазурный") и красного ("розовый") постепенно исчезают. Если в первом его томе лазурный цвет
составлял 9,6% всей цветовой гаммы (а в "Стихах о Прекрасной Даме" - даже 13,3%), то после
1904 г. доля его становится ничтожной. Частота упоминаний черного цвета в двух следующих
томах нарастает, но доля белого остается относительно устойчивой, слегка понижаясь только в
третьем томе. Это можно понять: просто символика белого цвета меняется. Это уже не цвет тех
цветов, которые поэт бросает за церковную ограду, - это цвет смерти ("белая смерть", "белый
саван") и цвет метели, снежной бури, в которой кружатся черные маски. Полисемический символ
метели становится центральным в стихах Блока 1907-1908 гг.; он проходит лейтмотивом через
поэму "Возмездие" и достигает окончательной мотивировки в "Двенадцати".
Вместе с цветовой образностью у позднего Блока изменяется и звуковая ткань
стихотворений. Особенно заметны частые созвучия на диффузные гласные "у", "ы", "и".
Вспомним, что диффузность синэстетически ассоциируется с неполнотой, внутренней
неуравновешенностью, слабостью и даже страданием — со всеми чувствами, которые можно
обозначить общим понятием неустойчивость.
И вот уже ветром разбиты, убиты
Кусты облетелой ракиты.
71
И прахом дорожным
Угрюмая старость легла на ланитах,
Но в темных орбитах
Взглянули, сверкнули глаза невозможным...
И снится, и снится, и снится: Бывалое солнце! (3 октября 1907)
В статье "Дитя Гоголя" (1909), приведя слова великого писателя о музыке. Блок выражает
уверенность, что музыка, как и жизнь, вечна: "Если же и музыка нас покинет, что будет тогда с
нашим миром?" - спрашивал Гоголь. Нет, музыка нас не покинет" (2, с. 379). Блоковское "если
музыка нас покинет" - это опасение утраты чувства времени, способности слышать его ритм. И
потому музыка в его поэзии (в широком понимании: и образ и тема музыки, и музыка стиха) - это
стремление согласовать свое творчество с жизнью, с ритмом времени. Именно здесь Блок
вступал в спор с символистами, разделявшими тезис Шопенгауэра: "Музыка - только форма"
(3,с.81). Так, теоретик и практик русского символизма А. Белый писал: "Всякая форма искусства
имеет исходным пунктом действительность (понимая под действительностью внутренний мир
поэта, а конечным-музыку, как чистое движение" (4,с.55). Блок же, понимая музыку как
способность и особенность поэтического восприятия мира, все увереннее шел к мысли о
содержательности музыки, о содержательности форм искусства. Для него музыка прежде всего
ритм жизни, а затем уж ритм творчества. Его трактовка проблемы отношения искусства к
действительности, трактовка чисто поэтическая, эмоциональная: поэзия - если считать, что ритм
жизни, ее музыка является отзвуком самих жизненных явлений, то поэзия - это отражение не
голых фактов, а движения жизни, ее ритма. Музыка трактуется как звуковой эквивалент
действительности.
Таким образом, попутно ставится и проблема поэтического вдохновения. Обладая особым
художественным слухом, поэт или только воспринимает свои субъективные представления о
мире - и тогда они воплощаются в мистических образах, или тонко чувствует ритм, голос жизни и вследствие этого из-под пера его выходят произведения, передающие в словах, красках, ритмах
движение самой жизни.
Идея музыки настолько прочно вошла в сознание Блока, что стала одной из основных черт
его эстетических взглядов и психологии творчества на протяжении всего зрелого периода
творческой деятельности, начиная примерно с 1905 года.
Отсутствие музыки означало для Блока отсутствие жизни, омертвелость. Безумная пляска
пани Катерины в "Страшной мести" Гоголя или Катерины Ивановны Мармеладовой в романе
Достоевского "Преступление и наказание" - антимузыкальна, это жест крайнего отчаяния.
72
Умирающий может плясать лишь в припадке безумия или полнейшего равнодушия к людям, как
пляшут притворяющиеся живыми мертвецы в "Плясках смерти" Блока. Скрежещущие звуки,
которые проходят через все стихотворение, открывающее этот цикл, - это лязг костей, это тот
диссонанс, который во многих стихах Блока враждует с музыкой жизни, это отражение
антимузыкальности "страшного мира".
Мертвецы еще пытаются жить, даже править жизнью.
Как тяжко мертвецу среди людей
Живым и страстным притворяться!
Но надо, надо в общество втираться,
Скрывая для карьеры лязг костей...
Мертвец весь день трудится над докладом.
Присутствие кончается. И вот Нашептывает он, виляя задом,
Сенатору скабрезный анекдот...
Мертвецы пытаются лязг костей музыкой заглушить, но это и музыка в блоковском смысле,
и люди и их окружение здесь антимузыкальны. Все в этом мире омертвелости дисгармонично,
здесь постоянно висит один звук - "нездешний, странный звон: То кости лязгают о кости".
Блок только подошел к трагедии двойничества как борьбы злых и добрых начал в человеке,
которую с такой силой раскрыл С. Есенин в "Черном человеке".
В связи с вышеуказанными мотивами интересно рассмотреть функциональную значимость
красного цвета в творчестве Блока. Красный цвет у зрелого Блока почти всегда трагический,
больной, горячечный. Можно предположить, что трагическое восприятие красного цвета
появляется у Блока после прочтения рассказа Леонида Андреева "Красный смех" (1904), в этом
же году поэт пишет стихотворение "Город в красные пределы...". Образы этого стихотворения
использованы им и в статье "Безвременье" (1906), первая часть которой посвящена Леониду
Андрееву. Блок считает, что "нота безумия, непосредственно вытекающая из пошлости, из
паучьего затишья", впервые зазвучала у Андреева в рассказе "Ангелочек" .
Развивая мысль о том, что в городе царит "пошлость-паучиха", Блок рисует картину
безумного города, безумного мира, каким он, по его мнению, обрисован и у Андреева. Это среди
безлюдья "пьяное веселье, хохот, красные юбки; сквозь непроглядную ночную вьюгу женщины в
красном пронесли шумную радость, не знавшую, где найти приют. Но больная, увечная их
73
радость скалит зубы и машет красным тряпьем; улыбаются румяные лица с подмалеванными
опрокинутыми глазами, в которых отразился пьяный приплясывающий мертвец-город...
Наша действительность проходит в красном свете. Дни все громче от криков, от машущих
красных флагов; вечером город, задремавший на минуту, окровавлен зарей. Ночью красное поет
на платьях, на щеках, на губах продажных женщин рынка" (2, с. 71).
Символика цвето-звуковых образов Блока развивалась под знаком непрестанного
углубления смысловой сферы стихов. Таинственный мир цвета и звука, непостижимых и
роковых, с годами размыкал свой круг, приближаясь к живой жизни и людям, пока не слился с
ними в одном нерасторжимом единстве, став частью неделимого целого . Сам Блок этот процесс
назвал "вочеловечвание".
В эволюции символики звука и цвета в образной структуре Блока отчетливо ощутимо
движение
от
частного,
конкретного,
случайного
к
обобщенно-типологическому,
всеохватывающему значению, к стихии звуко-цветового напора и от нее - к всеобщей гармонии.
Литература
1. Галеев Б.М . Содружество чувств и синтез искусств. - М.,1982.
2. Блок А. Памяти В.Ф. Комиссаржевской. - М., 1916.
3. Шопенгауэр А. Собрание сочинений в пяти томах. Том 1.- М.,1994.
4. Белый А. Символизм как миропонимание. - М., 1994.
Liliana Janashia
Doctor of Philology Sciences, Professor, Sukhumi State university (Georgia)
Symbolism of colour and sound in A. Blok's creation
Summary
The symbolism of colour is the main feature of the poetic world model created by Blok. However, Blok
did not just search for mysterious colour correspondences. He also listened to mysterious sound
correspondences of the surrounding world.
Blok expresses his musical perception of events through both recurring images similar to the lyric series
and poems and refined development of the sound fabric and rhythmical diversity of verses. Rhythm and
74
sound often bear in his poetry quite specific information that readers catch at the subconscious level
synaesthetically. Sky-blue visions, rose horizons, and white temples over rivers in his early verses and
the yellow sunset in St Petersburg, lilac twilight, night, street, lantern, and pharmacy in his later verses
are all equally resistant to interpretation at the level of meaning alone, because all that has sophisticated
polysemantic overtones.
History - История
Джанбул Анчабадзе
Доктор исторических наук, профессор, Сухумский государственный университет
(Грузия)
Первые шаги в установлении деловых контактов
со Швецией, Норвегией, Бельгией и Финляндией.
После поражения Германии в первой мировой войне правительство Грузии вынуждено
было временно прервать с ней деловые контакты и переключило свое внимание на
взаимоотношение
с нейтральными странами. С этой целью в декабре 1918 года в
скандинавские страны были посланы члены торгово-экономической комиссии, находящиеся
в Берлине.
Первой страной, которую посетили представители Грузии, была Швеция. В Стокгольме
им устроили теплую встречу. Целью грузинской делегации являлось информировать
75
правительство Швеции, его руководителей и представителей деловых кругов об
экономическом положении в Грузии и ознакомиться с сырьевым рынком этой страны. [1]
Особенно грузинская сторона была заинтересована условиями приобретения товаров
первой необходимости.
Грузия испытывала острую нужду в бумаге, спичках, медном купаросе, сере - в Швеции
же существовала возможность их приобретения в доступных и выгодных ценах.
В рабочий план экономической комиссии входило также ознакомление с технической
стороной гидро-индустрии Швеции, так как, эта страна была самой развитой среди
скандинавских стран.
Местная пресса уделяла большое внимание работе экономической комиссии Грузии.
Печатались пространные интервью членов комиссии о политическом и экономическом
положении Грузии. Особенно сердечной была встреча
представителя экономической
комиссии Ш.Каучишвили с бывшим министром международных отношении Швеции
Тролом. Стороны обсудили узловые торгово-экономические вопросы грузино-шведских
отношении. Бывший министр
с большим вниманием выслушал предложения
экономической комиссии о том, что Грузия может поставит в Швецию
марганец,
шерсть, вату, табак, вино, фрукты и др. И в тоже время приобрести продукты всех видов
и изделья первой необходимости.
Во время переговоров хозяева отметили, установление
торгово-экономических
взаимоотношении с Грузией для Швеции является самым выгодным на Кавказском
регионе.
Швеция считала Тбилиси кавказским экономическим центром. В дань уважения к гостьям
в дружественной обстановке хозяева устроили визит ( «дарбазоба») .[2]
У членов экономической комиссии состоялось также встреча с руководителем торгового
отделения министерства международных отношении Швеции. Он оказал гостьям помощь в
урегулировании организационных вопросов, в частности, получения от правительства
Англии разрешения въезда шведских судов в Черное море, так как, Черное море еще не
было открыто для нейтральных стран. [3]
По рекомендации союза писателей Стокгольма грузинская делегация провела переговоры
с видными экспертными фирмами о товарообмене, но грузинская сторона воздержалась от
окончательного решения до принятия разрешения въезда нейтральных судов в Черное
море. Разрешение же было принято только в марте 1919 года. [4]
После этого договора с фирмами никакие препятствия соглашениям не угрожали, если бы
30% заказанная шведская продукция была бы покрыта реальными деньгами, остальные же
было бы гарантировано сырьем.[5]
76
К сожалению грузинская делегация не получила от правительства ответа о том,
насколько возможным было во время выполнит требования шведской стороны.
Грузинским марганцем заинтересовался один из значительных шведских металлургических
заводов, который фактический пользовался непригодным сыреем. Поэтому руководство
завода выразило желание приобретения грузинского марганца высшего качества.[6]
Грузинские
представители
обратили
внимание
трубопроводов, в которых Грузия очень нуждалась.[7]
на
технологию
производства
Экономическая комиссия провела переговоры также в Европе с известной шведской
специализированной производственной фирмой ASEA электротехнического направления в
связи с Чиатурской железнодорожной электрофикацией.
На основе информации, предоставленной комиссией, фирма выработала проект
электрофикации и хозрасчета Чиатурской железной дороги. Этот проект для Грузии был
очень выгодным, так как вывоз марганца из рудников в основном происходил на лошадях.
В таких условиях невозможно было вовремя произвести его транспортировку к пристани.
Экономическая комиссия, ознакомившись со многими фабриками и заводами Швеции,
послала солидный материал индустриального развития страны министерством финансов,
торговли и промышленности. [8]
Бесспорно, что информация, полученная из
возможность грузинскому правительству и его
делового сотрудничества.
Швеции, способствовало и давала
структурам для более эффективного
Представители грузинской экономической миссии в конце января 1919 года посетили
Норвегию. В начале они посетили Христианию.
У них состоялось встреча с министром иностранных дел страны, который оказал им
действенную помощь в основательном ознакомлении экономики Норвегии [9] в Христиании,
комиссия ознакомилась с деятельностью крупнейшего банковского учреждения, который
внес большую лепту в индустриальное развитие Норвегии. По инициативе этого банка, во
время войны образовалось акционерное «Мингрелское общество» с 10 – миллионным
уставным капиталом. Общество заорендавало в Мингрелии на 35 лет мингрелские имения.
[10]
В Норвегии общественным представителем дирекции был известный инженер Христиансен,
который в Грузии создал три экспедиции: использование лесных ресурсов, использование
энергии реки Цхенисцкали и освоение рудных ископаемых. По этому поводу
М.Каучишвили писал:» После ознакомления с этим проектом я убедился в том, что
руководители Грузии планировали серьезные мероприятия.!».[11]
Руководство общества выразило готовность выполнит серьезные работы в Поти и его
окрестностях по осушению болот и технического оснащения городских муниципальных
77
учреждений. У самого Христиансена появилось желание создания Норвежско-грузинского
банка. [12] Активно проводились консультации по поводу займа. Представители общества
посчитали возможным участие норвежских банков в оплате, если это произойдет при
участии Англии[13] (по политическим соображениям). Главное, что норвежцы выразили
согласие оплатить заем при условии гарантии поставки марганца с нашей стороны. [14]
В апреле 1919 года Христиансен планировал приехать в Грузию с целю проведения
переговоров с правительством по вышеупомянутым вопросам. Но его представитель Рустед,
у которого состоялось встреча в Париже с грузинской делегацией, считал
преждевременным его приезд в Грузию. После этого Христиансен передумал посетить
Грузию. М.Каучишвили и после возвращения в Берлин не прекращал общения с
Христиансеном. Он был настолько заинтересован нашей страной, что сам приехал во
Францию с целю ознакомления с создавшемся ситуацией вокруг Грузии на Версальской
конференции. [15]
Опять же главной целю Христиансена оставались вопросы, связанные с урегулированием
мингрелских имений. Он собирался встретится с правительством Грузии.
В Норвегии представители Грузии ознакомились с работой одного из крупных электрохимических объединении. На этом предприятии метод получения высшего качества
ферросплавов считался лучшим во всей стране. Руководители предприятия убедительно
доказывали, что они могут конкурировать с любим мировым предприятием по переработке
феромарганца. [16]
Они ввозили марганец из-за границы, поэтому у грузинской
перспектива предложения им грузинского марганца высшего качества.
стороны
возникла
Установлением взаимоотношений с этим крупнейшим предприятием, использованием
существующих в стране гидроресурсов у Грузии была возможность достичь определенных
успехов в производстве марганца.
М.Каучишвили у руководителя этого объединения Стинга попросил об оказании помощи
Грузии в создании предприятия переработки феромарганца. Он с удовольствием принял
предложение грузинской делегации, подтвердив свое согласие письменно. Более того, он
выразил желание установления деловых взаимоотношений с правительством Грузии. [17]
Деятельность
представителя министра финансов, торговли и промышленности Грузии
А.Джабадари в Бельгии прошла с интересом. 10 июня 1919 года, он начал собирать
сведения, касающиеся экономики этой страны. [18]
Во время первой мировой войны большинство фабрик и заводов Бельгии были
уничтожены. Только в Брюсселе, Лиеже, Антверпене оставшиеся предприятия немцы
оставили в непригодном состоянии. Почти все машинные установки были вывезены.
Работа прекратилась на месторождениях каменного угля. Работали только сахарные заводы
и мелкие мастерские. Аналогично вели себя немцы в занятой им Франции.
78
После заключения мира бельгийцы, начали поиск машинных установок, вывезенных в
Германию. С этой целью были созданы специальные комиссии, которые должны были
установит местонахождение вывезенных машинных установок.
В результате самоотверженного героического труда бельгийцев к концу июня 1919 года
значительная часть фабрик и заводов стала работать и была восстановлена эксплуатация
рудников каменного угля. Начали работать предприятия, производящие предметы первой
необходимости, сахарные и кожевенные заводы. В начале из-за дефицита промышленного
товара правительство запретило экспорт, но положение вскоре изменилось к лучшему.
Экспорт местного товара был осуществлен сначала во Францию, а потом и в другие
страны.
Правительство провело ряд мероприятий с целью укрепления курса валюты.[19]
А.Джабадари старался предложить правительству Бельгии и крупным фирмам грузинский
марганец, табак, лес, шерсть и др., приобретение же этих товаров для растущего
производства этой страны было обязательным.[20]
Бельгийцы не были знакомы с Грузией и ее природным богатствам. Представители
Грузии в этом аспекте в основном смогли урегулировать ряд вопросов.
В Брюсселе в официальной газете « Этуац Бельжиц» были опубликованы интересные
сведения о экономическом и политическом положении Грузии. А.Джабадари отмечал, что
главный редактор этой газеты с большим уважением и симпатией относился к Грузии и
без всяких проблем печатал о ней любую статью.[21]
Вообще
бельгийская пресса активно поддерживала установление грузино-бельгийских
торгово-экономических отношений.
Бельгийские промышленники и торговцы на основе информации из прессы
заинтересовались Грузией и просили у ее представителей более детального сведения об их
стране. [22] Очевидно, что в наскоро полученных сведениях были пробелы, но не взирая
на это, множество крупных компаний рудных ископаемых выразило желание установления
контактов с Грузией. Руководители бельгийских банков предложили представителям Грузии
идею создания бельгийско-грузинского банка.
У Грузии были солидные природные ресурсы, но собственными усилиями заложить
основу и создать крупную перерабатывающую промышленность было не в ее силах.
Поэтому с такой развитой индустриальной страной как Бельгия, установление деловых
экономических отношений для промышленности Грузии было очень выгодным и полезным.
У правительства Грузии были попытки установления торгово-экономических отношений
с Финляндией. С этой целью экономическая миссия Грузии собирала нужную
информацию. Члены миссии установили деловые отношения как с государственными, так и
с частными структурами. Финское правительство
было заинтересовано в налаживании
деловых
контактов с Грузией. С целью изучения сырьевого рынка сюда был
79
командирован уполномоченный экспедиции провианта финского сената, который
осуществлял переговоры с представителями правительства о скупке нужных для
Финляндии товаров.
Представитель Финляндии особенно был заинтересован марганцем, шерстю, шелковым
коконом и т. д. [23]
В посланном письме уполномоченного экспедиции правианта финского сената на имя
министра финансов, торговли и промышленности Грузии 19 апреля 1919 года был список
товаров, нужных Финляндии. Именно: шерсть, лист табака, коньяк, вино, сухофрукты,
фруктовые консервы и др. всего товара на 18 млн. рублей. [24]
19 мая 1919 года, министр финансов, торговли и промышленности получил письмо из
Финляндии. Автор письма просил гарантии, что продукция, полученная из Финляндии, не
подвергнется реквезиции и в Грузии у нее не будет препятствий в свободной торговле, а
также в проливах Басфор и Дарданеллы свободного передвижения их судов.[25]
В начале августа 1919 года представитель Финляндии датированным письмом оповещал
руководителя внешнего ведомства Е. Гегечкори о том, что по распоряжению финского
правительства
1 августа с.г. был послан нагруженный параход с товаром первой
необходимости, но его прибытие к 10 августа было предполагаемым.
Представитель Финляндии просил министра вместо посланного товара прислать сырье
(шерсть, табак и др.) эквивалентной стоимости, также урегулирования организационных
вопросов, связанных с доставкой товара, чтобы не были бы задержаны финские параходы
в портах Грузии. Финская сторона была заинтересована разобраться с рядом вопросов,
связанных с товарообменом. Именно, обеспечивало или нет министерство финансов,
промышленности и торговли Грузии транспортировку товаров на месте, привезенных из
Финляндии в Потийском и Батумском портах; так же организацию посылки груза из Поти
в Армению и Азербайджан; будут ли сняты ограничения в Тбилиси на свободную
торговлю бумаги и будет ли угрожать реквизиция ввезенному товару.[26]
Финская сторона просила гарантии со стороны правительства взамен привезенного товара
немедленной доставки сырья эквивалентной стоимости и урегулировании вопросов,
связанных с задержкой транспортировки из Грузии.
Из вышеупомянутых писем очевидно, что финские правительственные структуры серьезно
были заинтересованы в деловых взаимоотношениях с Грузией.
Таким образом
правительство грузинской демократической республики в сложных
политических условиях стремилось найти свое место в международных отношениях, ее
первые шаги свидетельствуют о целенаправленной политике установления дипломатических
и экономических контактов с Европейскими странами.
Литература:
80
1. Центральный государственный исторический
оп.,1,д №301, л. 15.
2. ЦГИАГ. Ф.,1891, оп., 1., д№301, л.15.
3. ЦГИАГ. ф.,1891, оп.,1,д №301, л. 15.
4. ЦГИАГ. Ф.,1891, оп., 1., д№301, л.15.
5. ЦГИАГ. Ф.,1891, оп., 1., д№301, л.16.
6. ЦГИАГ. Ф.,1891, оп., 1., д№301, л.16.
7. ЦГИАГ. Ф.,1891, оп., 1., д№301, л.16.
8. ЦГИАГ. Ф.,1891, оп., 1., д№301, л.16.
9. ЦГИАГ. Ф.,1891, оп., 1., д№301, л.17.
10. ЦГИАГ. Ф.,1891, оп., 1., д№301, л.17.
11. ЦГИАГ. Ф.,1891, оп., 1., д№301, л.17.
12. ЦГИАГ. Ф.,1891, оп., 1., д№301, л.17.
13. ЦГИАГ. Ф.,1891, оп., 1., д№301, л.17.
14. ЦГИАГ. Ф.,1891, оп., 1., д№301, л.17.
15. ЦГИАГ. Ф.,1891, оп., 1., д№301, л.17.
16. ЦГИАГ. Ф.,1891, оп., 1., д№301, л.18.
17. ЦГИАГ. Ф.,1891, оп., 1., д№301, л.18.
18. ЦГИАГ. Ф.,1891, оп., 1., д№301, л.27.
19. ЦГИАГ. Ф.,1891, оп., 1., д№301, л.27.
20. ЦГИАГ. Ф.,1891, оп., 1., д№301, л.27.
21. ЦГИАГ. Ф.,1891, оп., 1., д№301, л.27.
22. ЦГИАГ. Ф.,1891, оп., 1., д№301, л.27.
23. ЦГИАГ. Ф.,1891, оп., 1., д№301, л.27.
24. ЦГИАГ. Ф.,1891, оп., 1., д№301, л.28.
25. ЦГИАГ. Ф.,1891, оп., 1., д№301, л.28.
26. ЦГИАГ. Ф.,1891, оп., 1., д№301, л.29.
архив
Грузии.(Далее
ЦГИАГ) ф.,1891,
Janbul Anchabadze
Doctor of
Historical Sciences, Professor, Sukhumi State Univesity (Georgia)
The first steps of establishing business contacts with Sweden, Norway, Belgium, and Finland.
Summary
After restoration of independence of Georgia, the capital task of the republic government was establishing
diplomatic relations with leading states and recognition of independence of the country.
81
At the same time Georgian government strived to settle economic connections with the dominating countries of
Europe. For this purpose economical commission was created, task of which was to bring about economical
relations with the developed countries.
In presented stuff based on the numerous archive materials, work of created economical commission in
Scandinavian countries is considered.
In such a manner the government of Georgian democratic republic in complicated political
conditions aspired to find its place in international attitudes, its first steps testify of purposeful policy
of establishing of diplomatic and economical contacts with European countries
Давид Читаиа
Доктор исторических наук, профессор, Сухумский государственный университет
(Грузия)
Международные отношения и право на легитимность оккупированных
субъектов.
Междунаро́дные отноше́ния — связаны с совокупностью экономических, политических, правовых,
идеологических, дипломатических, военных, культурных и других связей и взаимоотношений между
субъектами, действующими на мировой арене.Главной особенностью международных отношений
является отсутствие в них единого, центрального ядра власти и управления. Они строятся на принципе
полицентризма и полииерархии. Поэтому в международных отношениях большую роль играют
стихийные процессы и субъективные факторы. Международные отношения выступают тем
пространством, на котором сталкиваются и взаимодействуют на разном уровне - глобальном,
региональном, многостороннем и двустороннем - различные силы: государственные, военные,
82
экономические, политические, общественные и интеллектуальные. Все международные отношения можно
подразделить на два основных типа: отношения соперничества и отношения сотрудничества.
В настоящее время геополитические интересы США и России обусловлили агрессивную
политику России в отношении Грузии, результатом чего является оккупация исторических
грузинских областей. Признание Россией независимости Абхазии и Цхинвальского региона, вызвало
неадекватную оценку в мировом сообществе. Россия в международных отношениях стремится
навязать свое решение и другим странам и этим получить легитимность своей агрессивной
политики против Грузии.
Во многом именно поэтому международные отношения как объект исследования продолжают
ускользать от четкого их определения: все самоочевидное идентифицируется (определяется) и
квантифицирустся (измеряется) всегда с наибольшим трудом. Между тем анализ явления требует прежде
всего выделения этого явления из круга других, ему подобных или с ним смежных - то есть априорного
его определения.
Одновременно складывается и мировая политика: особая сфера силовой по преимуществу борьбы за
установление и или изменение фактических норм, процедур и правил, по которым осуществляются на
практике международные
отношения
каждой конкретной эпохи. Участниками мировой политики
выступают лишь крайне узкие слои высшей элиты соответствующих стран и народов, реально
располагающие властью в своих странах. Народы результатами своего труда и ратных дел определяют
макротенденции и параметры национального и мирового развития, международных отношении. Слой
крайне малочисленных верхушек властвующих элит определяет зигзаги мировой политики, "включая"
своими действиями одни макротенденции и тормозя, сдерживая, перекрывая другие. "Мировая" эта
политика не по географическому и или социальному ее охвату, но лишь в том смысле, что она служит
механизмом поддержания международных
субъектов,
использования
ими
отношении
процессов,
явлений,
своего времени, участия в них конкретных
фактических
промежуточных
результатов
международных отношении.
Кризис международного регулирования, о котором говорят в последние годы [1] - признак того, что сфера
такого регулирования стоит перед возможностью нового качественного прорыва. Будет ли реализована
эта возможность, и если да, то каким окажется ее качество, зависит от легитимности не только собственно
регулирования, но его международно-политического и правового контекста: его субъектов, средств,
целей, миропорядка, в котором оно будет осуществляться.
В этом принципиальное отличие мира XXI в. от международных отношений прошлого. Мироустройство
не должно быть легитимным; оно есть результат стихийной игры исторических сил. Миропорядок может
обладать легитимностью, и тогда это его "плюс", но может и слабо, нечетко отличаться от мироустройства
- тогда вопрос о его легитимности просто не возникает. Регулирование, управление должны опираться на
легитимные [2] основания, в противном случае имеют место неприкрытые насилие и произвол.
Проблема легитимности не случайно возникла в международных отношениях с их переходом к
политической глобализации [3], особенно с начала 90-х годов, когда глобализация и США-центричность
мира становятся все более трудноразличимы.
83
"Легитимность" суть "законность" , предполагающая как наличие неких норм, правил, регламентации
разного рода (не обязательно правовых в строгом смысле слова) , так и их принятие, соблюдение, если не
обществом 6 целом, то значимой его частью.
Поэтому легитимность возможна лишь в условиях социальной целостности. Социум и легитимность неразделимые явления и понятия: общество образуется и сохраняет стабильность на базе какой-то
легитимности. Но последняя может поддерживаться только в социальной среде, сознающей и
признающей свою целостность (пусть даже это целостность нарождающаяся, еще неустойчивая, самого
низшего порядка) .
Понятие "легитимности" вошло в политический оборот в XVII в. Дж. Локк в "Трактатах о
государственном правлении" [4] (1690 г.) подверг критике идею божественного происхождения власти
короля и вытекавший отсюда тезис о ее абсолютном характере. Дж. Локк доказывал, что государство
создано не Богом, но человеком для защиты его неотъемлемых прав (жизни, свободы, собственности) и
его интересов. Люди организуют государство и участвуют в нем добровольно и согласно их
представлениям. Поэтому источником политической власти является в конечном счете народ. Монарх же
черпает легитимность своего правления в согласии управляемых с ним и его властью. Иными словами,
монарх, правитель законны, легитимны лишь в той мере, в какой народ признает их самих, а также их в
этой роли. Правительство не имеет права действовать произвольно, оно обязано подчиняться
"естественным" законам, не им созданным; отсюда локковская теория разделения властей. Народ суверен и имеет право свергать безответственное правительство. Но и сопротивление власти должно
также ограничиваться разумными пределами (обратим внимание на это повторяющееся обращение к
разуму и здравому смыслу).
Выбор самого термина "легитимность" не случаен: в английском языке и праве того времени и поныне
legitimacy означает "законнорожденность", наличие законного родителя, а также деяние и/или
приобретение, основанные на праве прямого наследства. Естественно, что в концепции Дж. Локка
легитимность четко отнесена к внутренним, а не международным отношениям; имеет нравственный и
философский (точнее, рационально-когнитивный) смысл. Политико-правовые оформление этой
концепции и смысл понятия "легитимность" возникнут лишь по итогам Американской (1776 г.) и Великой
Французской (1789 г.) революций, а международным содержанием наполнятся в "доктрине Монро" (1823
г.) и процессе ее реализации.
Международные отношения, еще недавно считавшиеся "диким полем" [5], на протяжении большей
части их истории не предъявляли спроса на легитимность. Хотя, по-видимому, даже в глубокой древности
предмеждународные отношения никогда не были "диким полем" в строгом смысле этого слова (в них
всегда присутствовали какие-то, пусть примитивные нормы, обычаи) , но стихийная природа каждого
следующего мироустройства воспринималась как ниспосланная судьбой и не требовала легитимации, как
не требуют ее климат, последствия стихийных бедствий и прочие природные явления. Войны, мор и
разорение сваливались на человека, подвергая его тяжелейшим испытаниям и страданиям. А потому само
завершение периода невзгод уже было величайшим благом, ожидать или требовать легитимности
которого было, по меньшей мере, странно.
С возникновением международного порядка как явления - то есть стремления человека организовать
международную жизнь сообразно своим представлениям, интересам и удобству, - положение несколько
изменилось.
В тех случаях, когда попытки легитимации международного порядка и создаваемых в его рамках
институций предпринимались (система Вестфальского договора, Венский конгресс и Священный союз
84
XIX в., версальско-вашингтонская система и Лига Наций, ялтинско-потсдамская и ООН), успех бывал
относительным и временным: ни мировой порядок, ни его институты не создавали и не обретали какойлибо универсальной легитимности. Отстаиваемые ими нормы, правила и процедуры всякий раз
оказывались не в состоянии регулировать без изъятий весь комплекс международных отношений эпохи. В
первооснове этой неспособности лежал тот факт, что каждый из сменявших друг друга миропорядков
создавался против кого-либо, а значит, не принимал какую-то часть государств, иных акторов
международных отношений в свое поле. Такое положение следует, видимо, признать естественным и
неизбежным: если в международной среде изначально отсутствует внутреннее признание ее единства, для
универсальной легитимности просто нет оснований.
Глобализация, особенно ее международно-политическая стадия, меняют в корне это положение. Прежде
всего они предъявляют спрос на регулирование, притом в растущих масштабах, объемах, императивности.
Глобализация становится возможной на таких уровнях развития науки, техники, коммуникаций, при
такой сконцентрированности населения, капиталов, экономики, на фоне потенциально столь
разрушительных экологических проблем и военной силы, что риски дальнейшей стихийной эволюции
мировой экономики и международных отношений становятся неприемлемы. Глобализация требует все
более глубокого регулирования все большего числа сфер деятельности. И хотя объемы и качество такого
регулирования не снимают пока стихийности в целом как явления, они в состоянии существенно снизить
амплитуду колебаний финансовых, экономических и многих других процессов вдоль умозрительной
"исторической результирующей (равнодействующей) " мирового развития.
Но регулирование невозможно помимо институтов, механизмов, процедур его осуществления, что
поднимает вопрос о правовой основе такой практики во всех ее составляющих: на каких основаниях
создаются необходимые институции, откуда черпают они полномочия, кем и как определяются цели их
деятельности и критерии оценки результатов, решается применение санкций к нарушителям и/или
оппонентам процесса регулирования как такового?
На совокупность объективных требований регулирования и их правовой основы накладываются другие,
многочисленные интересы и соображения. Ясно, что потребность в регулировании не может быть
источником права. Управление любого рода само - одно из следствий укорененности права, стабильности
его функционирования. Всегда и везде в истории праву предшествовала политика. В контексте
глобализации соответствующая политика направлена на закрепление системы интересов, лежащей в
основании современного мироустройства и подведшей непосредственно к глобализации. Эта система
включает интересы как макроформационные (мира в целом, его наиболее развитой части), так и "моторов
глобализации" - ведущих государств и групп государств, негосударственных акторов международных
отношений, находящихся между собой и с остальным миром в отношениях давно признаваемой
взаимозависимости.
В самом факте, что мироустройство и международный порядок задаются ведущими социальными
силами эпохи и их интересами, нет ничего нового. Однако принципиальное отличие политического
сознания глобализации от его предтеч и предшественников в том, что признаются также невозможность
предотвратить процесс изменений в мире; более того, вредоносность и опасность попыток такого рода.
Соответственно, политическое мышление Запада с 70-х годов XX столетия развивается под влиянием
идей "исторических изменений" (historical change) , "направляемых изменений" (guided change),
"глобального управления" (global governance) . Но даже попытка управления (безотносительно к ее целям,
стратегии и пр.) ставит вопрос о легитимности как самой попытки, так и ее средств, направленности,
субъектов, институций. Иначе ее пришлось бы квалифицировать как принуждение, насилие.
85
Основная политическая причина спроса глобализации на легитимность связана, несомненно, с
проблемами взаимосвязи глобальной, международной и национальной безопасности, и в этом контексте с проблемой так называемых "недееспособных государств" (failed states) . Глобализация востребует
страны конкуренто- и дееспособные, внутренне стабильные, некоррумпированные, а ради всего этогодемократические. "Failed" оказываются государства, не просто не соответствующие названным
требованиям и критериям, но и не способные им отвечать по причинам раздробленности ограниченных
ресурсов страны между соперничающими кланами и группировками элиты, предельного эгоизма
локальных элит, их неподконтрольности обществу, безответственности перед своей страной и
международным сообществом и готовности использовать любые, в том числе крайние средства
внутриэлитной
борьбы.
Такие
государства
отличаются
имманентной
нестабильностью,
коррумпированностью госаппарата, социальной и политической культур, низким уровнем жизни
основной части населения и отсутствием у нее позитивных жизненных перспектив. Поэтому они нередко
оказываются жертвами предельно жестоких диктатур либо служат благоприятной почвой для действий на
их территориях всевозможных полулегальных, нелегальных и криминальных организаций разного толка.
Подобные страны существовали всегда и еще недавно численно доминировали в мире, международных
отношениях. Но в условиях глобализации они становятся угрозой глобальной и международной
безопасности, поскольку могут легко превращаться в источник и арену конфликтов, быть объектами
манипуляции и/или удобной базой для международных терроризма и преступности.
"Техническое" решение проблемы кажется искусительно простым: сменить преступный или нравственно
ублюдочный режим на нечто демократическое, приличное, и тем самым положить начало созданию в
стране предпосылок и условий для достойного развития. Оставляя в стороне практические сложности и
риски такого решения, подчеркнем два принципиально значимых обстоятельства. Во-первых, любое
решение упирается в проблему легитимности всего комплекса мер и средств его осуществления: в
противном случае будут иметь место внутренняя гражданская война и/или агрессия извне, насилие и
принуждение страны к определенным режиму и типу развития. То и другое плохо совместимо с
безопасностью; в конечном счете создает проблем больше, чем решает; и прямо противоречит
идеологическим взглядам и ценностям, выросшим за последние 300 лет на локковских идеях
неотъемлемых прав личности и суверенитета народа.
Во-вторых, проблемы "недееспособных государств" и особенно "режимов-изгоев" оказываются
одновременно и оселком проверки на дееспособность самой глобализации, и политически оптимальным
"носителем" процесса построения глобального миропорядка. На политическом и нравственном основании
борьбы с международными терроризмом, источниками его финансирования, опасности попадания в руки
"стран-изгоев" и failed states оружия массового уничтожения (ОМУ) , отмывания незаконных доходов и т.
п. закладываются основы глобального миропорядка и его легитимности. Затем, спустя какое-то время и в
случае успеха этого начинания, будущий глобальный миропорядок сможет (если сможет)
функционировать как полноценное средство и институт глобального управления.
В конце ХХ-начале XXI вв. режимы, не пользующиеся в мире доверием и симпатиями или вызывающие
(притом обоснованно) противоположные чувства и оценки, принято вначале представлять
"нелегитимными". Лишь после такой долгой политической и пропагандистской подготовки
приоткрывается путь к их смещению - штыками или розами, как придется. Режимы, запятнавшие себя
кровью народа, международными преступлениями, доказавшие (иногда не раз) способность и готовность
не руководствоваться "химерой совести" , сочувствия не заслуживают. Казалось бы, слава тем, кто обладая могуществом и возможностями - берет на себя труд и риск по устранению таких режимов.
86
Однако международное право не знает пока норм и положений, которые давали бы отдельным державам
или даже международному сообществу в целом основания решать по собственному разумению судьбу
правящих режимов, исторически сложившихся в тех или иных государствах. До сих пор такое право
присваивалось себе (в международных отношениях) лишь победителями в очередной войне.
Глобализация одним из ее следствий имеет также неожиданный эффект: образование "теневых"
экономики, политики, юстиции. В традиционной системе международных отношений никаких видов
"тени" не могло быть по определению: "тень" возможна только под сенью закона или де-факто
заменяющих его норм и правовых положений. Поэтому теневая экономика, едва она переходила границы
"материнского" государства и попадала на международную арену, становилась для внешнего мира частью
законной международной торговли. Глобализация, стягивая мир в единое целое и насыщая его
различными видами регулирования, неизбежно создает и расширяет зону "тени". Борьба же с последней
(достаточно вспомнить усилия по предотвращению отмывания денег) требует легитимности всего
комплекса средств и институтов противодействия незаконным оборотам чего бы то ни было.
Таким образом, не только гипотетическому глобальному миропорядку, но и процессу его создания с
самых первых шагов остро необходима легитимность, притом в идеале такая, которую могли и должны
были бы добровольно принять все народы, государства, культуры, конфессии, идеологии - иначе
глобального порядка не получится. Теоретически выходов из этого затруднения может быть два, притом
не исключающих друг друга: разработать и принять желаемые нормы, принципы, процедуры в рамках
международного права; либо распространить на международные отношения принципы права
внутреннего, исходя из того, что глобализация продвигает мироцелостность на новую ступень,
политическая же глобализация экстраполируется в формирование глобального миропорядка и
трансформацию межгосударственных отношений во внутриглобальные.
В том и другом случаях легитимности должна предшествовать политика, способная заложить основы
законности будущего миропорядка; процесса, путей и средств его созидания; его субъектов и
предстоящего функционирования. Ставки велики: неудача грозит обернуться глобальным кризисом
легитимности, отбросить международную жизнь в состояние "дикого поля" с его локальными
произволами.
Очевидно, было бы неверно отождествлять легитимность с правовым ее пониманием [6] Легитимность в
праве - соответствие нововведения нормам действующего законодательства и/или права в целом, что
предполагает наличие самого права или уже признанных легитимными институтов, наделенных правом
законотворчества, а также правомерность процесса законотворчества в целом и во всех его компонентах.
Специфика международного права в том, что оно суть продукт межгосударственных
(межправительственных) договоров и соглашений; никакой законодательной (как и иной) власти в
международных отношениях не существует. Ранее было показано, что идея легитимности возникла на
пересечении рационалистической мысли как метода и продуктов этой мысли - нравственных и политикофилософских взглядов. Правомерно задаться вопросом, какие виды легитимности известны практике и с
чего начинается ее формирование.
Понятие легитимации (то есть достижения легитимности) чего-либо возникло достаточно поздно и на
базе уже развитых систем права, а потому часто до сих пор трактуется как прежде всего или даже
исключительно правовое. В этом случае легитимно то, что отвечает действующим нормам формального
права. Такое понимание легитимности правомерно ("легитимно"), но сильно заужено. Наряду с правовой,
можно выделить еще минимум шесть видов легитимности, не менее значимых в повседневности. Это
легитимность морально-этическая, производная от декларируемых и/или фактических нравственных
87
ценностей, норм, критериев; конфессионально-идеологическая, диктуемая догматами вероисповедания,
церкви, политических и иных идеологий; политическая, проистекающая из того, что в данных социальноисторических условиях признается или может быть признано как политически полезное, необходимое,
допустимое либо вынуждаемое обстоятельствами (Б. Шоу в "Орлеанской деве"; "политическая
необходимость часто вынуждает нас совершать политические ошибки"); психологическая, порождаемая
де-факто действующими (в отличие от формально признаваемых) нормами и представлениями;
рационально-логическая - производная от законов функционирования рационалистического мышления и
не признающая рациональным, логичным, а следовательно, приемлемым и законным все, что
противоречит такому мышлению; и социокультурная, в том или ином сочетании интегрирующая все
перечисленные и вводящая в них мощную историко-генетическую компоненту.
Категория легитимности венчает понятийный ряд "нравственно-истинно-целесообразно-желателънологично-справедливо". Эти термины не синонимы, но и не "чужие" друг другу. Истинное по критериям
веры не обязательно будет легитимно политически; но вопрос о первом неизбежно влечет за собой и
вопрос о втором. "По закону правильно, а по существу издевательство". Подобные примеры нетрудно
найти для любой пары терминов из этого понятийного ряда. Вряд ли нужно доказывать, что разные виды
легитимности могут в реальных обстоятельствах не только плохо согласовываться, но и противоречить
друг другу. Исключениями правильнее считать не такие противоречия, но те гораздо менее вероятные
ситуации и случаи, когда между разными видами легитимности возникают если не гармония, то хотя бы
взаимная непротиворечивость. В полной мере легитимно, очевидно, лишь то, что по всем категориям
понятийного ряда получает позитивную оценку. Во всех прочих случаях легитимность, если она есть,
отмечена большей или меньшей "червоточиной".
В XXI в. политика не может игнорировать право, но обращается она ко всему спектру представлений
человека, среди которых правовые понятия могут занимать далеко не первое место или вовсе
отсутствовать. Можно, видимо, предположить, что путь к итоговой оценке легитимности начинается с
психологии - с восприятия средств и методов действий как наиболее доступных для внешнего
наблюдения и понятных в этой их очевидности: если средства "хороши" (моральны, справедливы,
отвечают принятым в данном обществе традициям, нормам и т. п.), то они воспринимаются как
легитимные. Далее эта оценка может полностью или частично переходить на использующего такие
средства субъекта (актора: "хорошими средствами пользуется хороший человек") и/или на его цели ("если
человек хороший, у него не может быть плохих целей"). Сочетание всех перечисленных легитимностей
обеспечивает таковую действий, деятельности субъекта и получаемого таким образом результата.
Напротив, сомнительность любой из позиций ставит под вопрос легитимность других и в конечном счете
всей цепочки от средства до результата.
Исторически средства в международных отношениях были производны от силы и веры. В первом случае
("сильный всегда прав") реальное насилие могло не наступать: часто достаточно репутации,
подкрепленной соответствующим потенциалом. Поэтому возможным оказывается внешнее принятие
легитимности силы как способа и средства действий ("против лома нет приема") при скрытом,
внутреннем отказе в легитимности использующему силу, его действиям и целям. В итоге легитимность
силы как средства делает внутренне нестабильными любые отношения, статусы их субъектов, следствия и
результаты отношений и деятельности прежде всего потому, что жертва насилия не может внутренне
смириться с его "легитимностью". Но еще и потому, что всякий "новый сильный" , ломающий "под себя"
ранее созданное, будет столь же легитимен в применении силы (и одновременно нелегитимен в
получаемых с ее помощью результатах), как любой из его предшественников.
88
Другим источником потенциальной легитимности средств, субъекта, целей и результатов исторически
служила вера. Легитимно то, что прямо вытекает из ее догматов, освящено религиозной традицией и ее
служителями. Основанная на вере легитимность, ее производные чрезвычайно устойчивы. Так
создавались все, например, изначально церковные, позднее секуляризированные, ставшие светскими
институты власти в Европе. Менее жесткие, но также устойчивые результаты способна обеспечивать
идеологически обусловленная легитимность. "Минус" двух этих видов легитимности, однако, в том, что
вера и идеология почти автоматически отвергают "иноверцев". Такое отвержение может происходить в
жестких формах - от нетерпимости до религиозных войн. Но гораздо опаснее и более чреваты скрытой
социальной и политической нестабильностью формы мягкие: "моя" вера иноверцев просто ни к чему не
обязывает. Чаще же всего она объективно препятствует им принять "мои" подходы, оценки - у них есть
свои вера, догматы, критерии, табу и императивы.
Вера, идеология как основания легитимности наиболее эффективны для "внутреннего использования" в
пределах относительно целостных социально-территориальных и социокультурных систем. Можно
предположить, что в таких системах вера и/или идеология играют важную роль как основания
легитимации на ранних этапах становления системы, когда ее будущие устройство и жизнь еще только
выстраиваются под ту или иную социоисторическую гипотезу, которая в дальнейшем будет объективно
проверяться практикой. На позднейших этапах существования таких систем религиозная и
идеологическая ригидность, напротив, содействует размыванию их былой легитимности.
Реальные жизненные интересы, здравый смысл и развитие научной мысли периодически восстают
против социальных структур и порядков, основанных на их идеологической легитимации. В этом смысле
становление вестфальской системы международных отношений было прямой предтечей отстранения от
власти КПСС, распада Союза и появления постсоветских структур международных отношений на месте
былого соцсодружества. Конечно, эта тема нуждается в самостоятельном исследовании. Но уже сейчас
правомерно предположить, что в связке "социум-международные отношения" возможна долговременная
цикличность силового и идеологического видов легитимации.
Еще один вид легитимации - право. В нем концепция легитимности наиболее разработана нормативно и
теоретически, критерии легитимности ясны, условия ее наступления и/или отказа в ней наиболее
предсказуемы. Проблема в том, что в международном праве и применительно к международным
отношениям и порядку названные позиции наименее проработаны по сравнению с другими видами права.
Процесс же кодификации международного права - один из самых медлительных [7] (что не означает
негативной его оценки), а незавершенность (в отсутствие необходимой его легитимности) властного
компонента триады "сила-вера-власть" сохраняет постоянный риск того, что легитимация в поисках столь
необходимой ей опоры будет обращаться к силе, Богу или идеологиям.
С течением времени, однако, все более мощным источником легитимации становятся здравый смысл, а
в современном обществе - наука. Первая (тогда представлялось, что окончательная) победа здравого
смысла была одержана североамериканским "веком разума" (Age of Reason) . В XVII-XVIII вв. здравый
смысл отождествлялся с рационализмом, последний же - с наукой, и казалось, что распространение
просвещения навсегда изгонит из человеческих отношений все противоречащее знанию. К концу XX в.,
однако, было уже понятно, что так называемый здравый смысл решающим образом опирается на
социокультурное основание; а содержание последнего может существенно расходиться в пределах одной
и той же культуры, но различных социальных страт. Поэтому культурная легитимация всегда социально
окрашена и тем обеспечивает скорее изменчивость, нежели преемственность легитимности и социальных
форм.
89
Сочетание права, здравого смысла и самоорганизации на этих основах дают гражданское общество,
которое в современном мире выступает как новый и наиболее мощный суверен, источник права и
легитимации, в том числе - через зарождающееся глобальное гражданское общество - в мировой
политике, международных отношениях и в контексте глобализации. Последняя добавляет к факторам
легитимации новое измерение: по мере интернационализации жизни складываются идентичности и
лояльности на основе профессиональных групп и корпоративной принадлежности. Место традиционной
страновой культуры начинает занимать культура групповая, характеризуемая принадлежностью группы,
индивида к определенным профессиональному слою, типу занятости и т. п. Эти разновидности культуры
остаются, естественно, социальными; но содержание их социальности существенно меняется, что
сказывается и на признании ими (не) легитимности тех или иных институций, норм, механизмов и прочих
современных международных отношений.
Важно подчеркнуть, что если политика предшествует праву, то и все виды легитимности (или как
минимум некоторые из них) должны предшествовать легитимности правовой. Иными словами, прежде
чем конкретный порядок будет признан легитимным в (международно-) правовом смысле слова, ему
предстоит утвердиться в качестве легитимного психологически, конфессионально и т. д. В этом случае
рано или поздно возникает требование закрепить в праве то, что рождено самой жизнью и признано в
качестве, если не позитивного, то хотя бы неизбежного.
Возможен и обратный вариант: вначале в норме права отливается нечто, рассматриваемое как желаемое
или безусловное с позиций политики, идеологии, веры; а затем сконструированные правовые нормы
начинают навязываться жизни. В этом случае, однако, правовая легитимность, формально
присутствующая, на деле лишена оснований в виде иных видов легитимностей или такие легитимности
существенно ослаблены. При такой легитимации становятся необходимы насильственное навязывание
соответствующих норм, их подкрепление не - или антидемократическими институтами и практикой; в
самых патологических случаях право становится формой
легитимации предельного произвола.
Все перечисленное относится обычно к разным вариантам легитимации внутри страны. Международная
легитимность достигается через посредство договоров, заключаемых государствами и правительствами,
внутренняя легитимность которых и право действовать от имени народов своих стран в целом обеспечены
или считаются таковыми. В идеале легитимны соглашения, заключенные публично легитимными
правительствами легитимных государств, не противоречащие ранее признанным нормам международных
отношений и права, а также договорам, участниками которых являются договаривающиеся стороны.
Источником международной легитимности оказывается, таким образом, внутренняя легитимность
государств и правительств. Именно эти принципы и механизм составляли основу международного права и
понимания легитимности в международных отношениях XX в., особенно второй его половины.
Но из этого, на первый взгляд, прекрасного положения следует ряд выводов, плохо совместимых с
реалиями глобализации и современной международной жизни. Первое и главное: поскольку народ суверен, правительство же возникает и действует лишь с его согласия и в пределах такого согласия, то
никакое правительство не может взять у народа хотя бы часть его суверенных прав и передать их любым
наднациональным союзам, структурам, интеграциям. В мире, где наднациональное регулирование все
чаще вынуждается необходимостью, образование эффективных структур такого регулирования
оказывается крайне трудноразрешимой на легитимных основаниях проблемой. В наиболее выраженном и
болезненном варианте проблема эта возникла в Евросоюзе. Попытка решить ее укреплением бюрократии
ЕС породила практически повсеместно в Европе критику такой практики как недемократической (с чем
90
трудно не согласиться) . Подписание Конституции ЕС должно было по идее вызвать к жизни "матрешку
суверенитетов" подобно тому, как это номинально имело место в бывшем СССР или происходит в
современной России.
Но этого пока не произошло: большинство комментаторов едины в том, что ЕС не стал еще
федеративным образованием [8].
Проблема неотъемлемости суверенитета оборачивается возможностью дробить суверенитет (реализуя
право меньшинств [9] на "самоопределение вплоть до отделения"), но не интегрировать его. Как
следствие, легитимность распада обеспечить в современном мире легче и проще, чем легитимность
объединения и совместных действий. Это делает международное сообщество опасно уязвимым перед
угрозой согласованных действий криминала, нелегальных групп, а также любых сетевых структур,
законных или иных.
Связь легитимности государства и через него всей международной системы с суверенными правами
народов делает предельно трудноразрешимой проблему вмешательства международного сообщества во
внутренние дела государства даже в тех случаях, когда основания для такого вмешательства не вызывают
нравственных, политических, иных не правовых сомнений. Народ имеет право свергнуть режим, не
пользующийся согласием с ним граждан, но чаще всего лишен реальной возможности сделать это.
Правомерна ли в таком случае помощь международного сообщества в свержении нелегитимного режима и кто от имени народа своей страны может обращаться за ней? Каковы легитимные основания и рамки
предоставления такой помощи? Наконец, как быть в ситуациях, когда вмешательство извне
представляется в высшей степени необходимым, но никакого обращения за внешней помощью из самой
страны не поступает? Или, хуже того, режим, по фактически принятым в мире критериям преступный, в
собственной стране таковым не считается и искренне поддерживается элитами, населением как законный?
Все это вопросы, практически весьма актуальные в современном мире, но правового решения не
имеющие, а потому оставляющие (по меньшей мере пока и надолго) опасные проблемы международной
жизни без легитимных путей и средств их решения.
Существует, однако, принципиально иной путь обеспечения легитимности в том политическом и ином
пространстве, которое ранее было международным - путь, основанный на трансформации этого ранее
международного пространства или его значительной части во внутреннее. И здесь политика предшествует
праву, притом может действовать несколькими способами.
Самый простой, прямолинейный - создание империй. При всех исторических и прочих различиях между
ними, империи всех времен и типов объединяет прежде всего насильственный характер их интеграции. В
истории империи создавались только через завоевания. После этого право победителя становилось
основой внутренней легитимации с ее неизбежными при таком сценарии издержками, рассмотренными
выше; но легитимации уже внутренней, а не международной. Последняя же если возникала, то сводилась
к разделу мира между основными метрополиями и к установлению самых общих принципов отношений
между ними и колониальной периферией [10] В мире, напротив, империи воспринимались как зло и
угроза - хотя до поры непобедимые. Легитимность колониализма [11] была таковой лишь для метрополий,
но никак не для народов и стран-объектов колонизации. В конечном итоге легитимность любой империи
неизменно отвергалась, основанные на ней внутренний и международный порядки рушились, взрывались.
По сути, традиционная империя - то же насилие, только по причине его изначальной мощи растянутое во
времени на поколения и века.
Но с начала XIX в., постепенно, во многом исподволь, складывается новый тип распространения
внутренней легитимации на международные отношения. Рождение такого понимания легитимности
91
прямо и тесно связано с политикой США по отношению к Латинской Америке периода утверждения
"доктрины Монро" (1820-е-1900-е годы) и острого конфликта европейских, особенно британских, и
североамериканских интересов в этой части мира. Первоначальный смысл "доктрины Монро" заключался
в том, чтобы воспрепятствовать проникновению ведущих европейских держав в Латинскую Америку и
особенно появлению там их колоний. Отсутствие у США в 20-е годы XIX в. и последующие десятилетия
флота и других возможностей, которые позволяли бы эффективно противостоять нажиму ведущих
европейских держав, вызвало в Европе облегченное отношение к "доктрине Монро" - где-то между
иронией и безразличием.
Совершенно иначе обстояло дело в самих США, где эта доктрина стала первым после обретения
независимости серьезным притязанием страны в международных отношениях. Тут доктрина стала
политико-теоретическим обоснованием, во-первых, признания государства внутренне легитимным, а
потому и легитимным участником мировых отношений либо легитимного же отказа ему в таком
признании; во-вторых, де-факто решения вопроса о законных путях преобразования государства изнутри
и извне так, чтобы содействовать его внутренней и международной легитимности. Тем самым,
фактически был поставлен- и со временем решен по крайней мере для самих США - вопрос об источниках
и критериях признания легитимности международного порядка:
законен и может признаваться в этом качестве лишь миропорядок, создаваемый внутренне легитимными
государствами и социальными силами на основе демократически выраженной "воли народа".
Основы и общие фактически используемые критерии современной практики установления
легитимности и признания государств и режимов ведут отсчет с "доктрины Тобара" (1907 г.) , названной
по имени сформулировавшего ее основные положения министра иностранных дел Эквадора. Сущность
этой доктрины в том, что правительства, приходящие к власти неконституционным путем, не должны
признаваться международным сообществом. Таким образом, приход к власти посредством "инсургенции"
- государственного переворота или революции - автоматически
ставил бы новый режим за пределы международно-правового поля и выводил бы его из-под действия
международно-дипломатических конвенций.
Спустя несколько лет президент США В. Вильсон уточнил "доктрину Тобара" , добавив к ней важный
принцип "демократической легитимности": правительство легитимно и может признаваться лишь в том
случае, если оно пришло к власти при поддержке народа. С начала XX в. требование "демократической
легитимности" как главного условия признания становится одним из постоянных компонентов внешней
политики США (на этом основании, например, США вплоть до 1933 г. отказывали в признании
советскому правительству).
В требовании "демократической легитимности" прослеживается прямая связь с положением о народе как
носителе суверенитета: если высшая власть может исходить только от народа, то наличие
демократической поддержки режима в момент его прихода к власти закономерно должно признаваться
главным условием его легитимности. Формой выражения такой поддержки обычно признаются
свободные и честные выборы. К настоящему времени создано немало политических технологий,
позволяющих путем манипулирования настроениями и представлениями народа (электората) добиваться
желаемого при формальной чистоте выборов как процедуры. Но проблема с "демократической
легитимностью" и конституционностью прихода правительства к власти - не только в возможности
подобного манипулирования, достаточно легко обнаруживаемого.
92
Большинство из ныне ведущих демократий Запада возникли в свое время как раз в процессе и
результате переворота, революции, иных форм насилия. Великобритания, первая европейская демократия,
сложилась по итогам череды гражданско - религиозных войн и до сих пор не имеет конституции.
Американская и французская республики образованы революциями. Демократии в послевоенных
Германии и Японии созданы при решающей роли (на первоначальном этапе) оккупационных войск США.
Поворот современной России к демократии стал возможен как следствие, по сути, революционного
прекращения бывшего СССР, немедленно поддержанного всеми ведущими странами Запада.
Можно, конечно, утверждать, что за революцией стоит народ, и потому такое насилие легитимно. Но
как можно уверенно различить в момент переворота, народ или отдельные группы интересов
осуществляют революцию? А без этой уверенности разделять революции демократические и
антидемократические (типа октября 1917 г. в России) затруднительно, особенно на самых ранних их
этапах. Поэтому политико-идеологические предпочтения и реальные интересы остаются для всех особенно для ведущих - государств главным фактическим критерием при решении вопроса, признавать ли
легитимными новые государства и режимы, особенно в случаях их образования по итогам
внутристрановых переворотов и глубоких трансформаций. В период холодной войны и в обстановке
конфронтации такая практика приобрела четко выраженный характер. Как СССР, так и США
молниеносно признавали государства и режимы, создававшиеся при их сочувствии и тем паче прямом
участии; и так же решительно отказывали в законности и признании государствам и режимам,
возникавшим при содействии оппонента по конфронтации.
Одним из закономерных следствий подобной практики явилось нарастание сомнений в законности
миропорядка и даже в самом его существовании. С одной стороны, державы-победительницы во Второй
мировой войне договорились о ялтинско-потсдамской системе, положили начало Объединенным Нациям.
С другой, в своих сферах интересов и влияния СССР и США создавали собственный внутрисистемный
порядок (СССР - в рамках концепций социалистического лагеря, "социалистического интернационализма"
, позднее соцсодружества, поразительных аналогий с "доктриной Монро"; США - поощряя НАТО и
интеграционные процессы в Западной Европе) . При этом вплоть до конца 50-х годов минувшего столетия
СССР и США де-факто сотрудничали в ликвидации колониализма как главной опоры ведущих мировых
держав XIX - первой половины XX вв. - Великобритании и Франции,- и производного от колониализма
понимания международной легитимности.
Г. Киссинджер в 1964 г. выдвинул концепцию "легитимного международного порядка", при котором
между ведущими державами существует принципиальное согласие относительно принципов построения
их взаимоотношений, а также допустимых средств и методов проведения внешней политики. Легитимный
миропорядок стабилен в противоположность революционной системе, в которой одна из ведущих держав
или группа стран стремятся к изменению ранее сложившегося мироустройства, к разрушению прежнего
статус-кво и его замене новым. Согласно Г. Киссинджеру, период с 1789 (Великая Французская
революция) по 1815 г. (Венский конгресс) был революционным; а миропорядок с 1815 по 1914 г. легитимным [12] Заметим, что в 1815-1914 гг. ведущую роль в европейской, а тем самым и мировой
политике играл реакционнейший Священный союз европейских монархий, хотя в среде буржуазнодемократических республик постепенно накапливались силы для окончательного и необратимого слома
монархизма в Европе в пользу демократических политических форм. Следуя этой логике Г. Киссинджера,
период с 1914 по 1991 г. надо, видимо, признать революционным: в это время не только была подведена
черта под европейским монархизмом традиционного толка, но борьба против него в ряде случаев привела
к власти силы и движения неоабсолютистского толка (тоталитарные партии и силы) , предпринявшие
попытку переустроить мир на базе идеологически мотивированных представлений о легитимности.
93
Закончился ли этот период или - учитывая фактор КНР и неолиберальную идеологизацию внешней
политики США 1990-х - начала 2000-х годов, - еще продолжается, пока не ясно.
Важно иное. Применительно к интерпретации "доктрины Монро" источником легитимности выступает
интерес, но особый: легитимный интерес внутренне легитимного актора (субъекта) международных
отношений, искренне - пусть не всегда бескорыстно-озабоченного тем, чтобы и другие народы получили
бы такие же возможности для осуществления их собственного суверенитета в условиях политических
свобод и демократии. Откровенно эгоистический интерес легитимен только для самого субъекта, а
беззастенчивое преследование своих интересов делает неизбежным их будущее отрицание другими
интересами в таких же или более жестких формах. Интерес же альтруистический (или хотя бы внешне
кажущийся таковым) лишен этих недостатков или способен на протяжении долгого времени
минимизировать связанные с ними издержки. Поэтому он может обращаться одновременно и к силе, и к
вере, идеологическим ценностям, и к здравому смыслу как средствам легитимации.
Этот подход к взаимосвязи легитимности государства и международного порядка обретает особое
значение в условиях глобализации по многим причинам - глобализация суть тенденция к
мироцелостности [13], лидирующая роль в которой будет принадлежать легитимации внутренней; СШАцентричность современного мира создает предпосылки и условия для доминирования именно
американских подходов к важнейшим проблемам современной международной жизни; в практике
"доктрины Монро" нащупан подход к обеспечению легитимности наднациональных институтов и
процессов, трудно дающийся традиционному международному праву; наконец, если в этой практике и
присутствует имперская тенденция, то это какая-то принципиально новая тенденция, не "забывающая"
про силу, но пока четко ставящая ее позади права.
С возникновением США-центричного мира требование "демократической легитимности" заметно
активизируется. Примерами его использования в политике США стали антисаддамовская операция в
Ираке (2002-2004 гг.), поддержка Соединенными Штатами "революции роз" в Грузии с последующей
сменой режима в Аджарии - одной из автономий в составе Грузии (2003-2004 гг.), обостренное внимание
США к процессам смены режимов в Белоруссии, Украине, России. В то же время проблема легитимности
в современном мире имеет прежде всего политический характер и предполагает легитимность не только
государства и/или правящего в нем режима, но и международного (мирового, глобального) порядка, в
рамках которого легитимность государства / режима оценивается не отдельными государствами, но от
имени мирового сообщества [14] При этом в обоих случаях проблема легитимности теснейшим образом
связана с проблемой насилия - революционного и военного в международных отношениях.
Вот почему противопоставление международного права насилию в международных отношениях
представляется не совсем верным. Право не может не опираться на априори признаваемую возможность
применения насилия против особо злостных нарушителей права и на практику легитимного насилия,
когда в нем возникает необходимость. Общество держится на институционализированном насилии.
Международное сообщество станет подлинно мировым только тогда, когда выработает и сумеет провести
в жизнь критерии легитимного насилия, институционализировать их в глобальном миропорядке.
Перспектива международно-политического оформления глобализации, включающая замену ушедшей с
окончанием холодной войны в прошлое ялтинско-потсдамской системы, придание некоей политической
определенности собственно глобализации, насчитывающей уже более трех десятилетий, и осуществление
по возможности упорядоченного перехода от международного порядка к все более регулируемому
порядку глобальному - востребуют легитимность по всему диапазону современной международной
94
жизни: применительно к ее субъектам и институтам, средствам и методам, процедурам и организации,
формам и сути.
Явления и понятия легитимности и признания по-разному рассматриваются в международных практике,
праве и теории. Легитимность "в международных отношениях.
чаще рассматривается в политическом, а не строго правовом" смысле [15] К отношениям
мироглобальным подход применимый, но недостаточный. Как ни парадоксально, но упор на
традиционные международные отношения, право, понимание легитимности расчищает дорогу
империестроительству, итогом которого станут скорее всего имперские образования номинально новые, а
по существу традиционного же типа (притом нет гарантии, что одна из таких неоимперий образуется
непременно вокруг и на основе США [16] К тому же сами США разумно не уверены в том, не ускорят ли
попытки ее создания наступление естественного для всякой империи падения) .
Дискуссия по последнему вопросу объективно выявляет дополнительные грани проблемы. Во-первых,
начинает нащупываться, просматриваться какая-то пока трудноопределимая цикличность в смене
макроподходов к легитимности, ее базовых парадигм. Эта цикличность сильно растянута во времени, но
угадывается в том, как империи, светское господство духовных властей, различные варианты
колониализма попеременно приносили с собой доминирование внутреннего права этих систем в
обеспечении требуемой легитимности. Но затем на смену им шли периоды преобладания
"атомизированного" международного сообщества и поиска легитимности на путях совместных усилий его
участников. В итоге исторически складывается взаимодополняемость двух подходов, которая, скорее
всего, и приведет к легитимному глобальному миропорядку, если будет востребована именно в этом ее
качестве, а не как предпочтение одного из подходов.
Во-вторых, сумеют ли сами США удержаться от экстраполяции собственных опыта и правовой
культуры на политическую глобализацию? В международных отношениях и праве сложились два подхода
к решению вопроса о приоритете внутренних или международных норм и принятых обязательств. В
большинстве стран международные нормы, соглашения и обязательства, участником которых является
данное государство, приоритетны по отношению к его внутреннему законодательству. Из этого же
исходит и традиционное международное право в целом. В США принят противоположный подход:
приоритетно внутреннее право. Тем самым мир как бы "изготовился" быть ведомым, США же
запрограммированы их властно-политической, законодательной и правовой традициями на роль
ведущего, "обкатали" в XIX-XX вв. эту роль на Латинской Америке и последние сто лет стремятся
утвердить ее за собой в мире. Недооценивать мощь и инерцию этой тенденции, способной действовать
даже вопреки здравому смыслу и советам научных анализов, было бы некорректно.
В-третьих, в условиях развития всевозможных сетевых структур источником легитимности в мире
вполне способно стать глобальное гражданское общество, признаки которого уже давно фиксируются
многими исследователями. Необходимо сознавать, однако, что как в обычном обществе нормально
присутствие групп и организаций самой разной меры здравомыслия и приличности, так и в сообществе
глобальном подобные явления не только возможны и вероятны, но уже имеют место. Демократия
способна оборачиваться иррационализмом, массовой травлей, самосудами, просто господством
агрессивной серости. Своя обратная сторона есть и у глобального гражданского общества. К проявлениям
этой стороны в связи с проблемами международной легитимности надо, видимо, быть готовыми.
Наконец, все исторически известные виды легитимации ретроспективны: в границах права,
вырастающего из реальных общественных отношений, вначале что-то складывалось, оформлялось,
распространяло вокруг себя ареал, "ауру" своей не правовой легитимности, а затем получало правовые
95
выражение и легитимность. Только там, где право оформляло произвол власти, оно опережало реальные
отношения и процессы, чаще всего ценой отрыва от общества и жизни. В современном
высокотехнологичном обществе все большая часть его жизни зависит от прогнозов и определяется
ожиданиями. А потому и право должно будет не только продолжать оформлять нечто уже сложившееся,
но и во все большей степени предвосхищать грядущие отношения и проблемы, заранее выстраивать под
них рамки легитимности таким образом, чтобы минимизировать разрыв между правом и практикой.
Особенно императивны эти требования в международной жизни, прежде всего на стыке проблем
экологии, экономики, Мирового океана. Создание правил по ходу игры всегда кому-то объективно
подыгрывает и снижает легитимность правил, затрудняет их утверждение и признание. Иное дело
принцип конституционности, когда заранее определяются "коридор" императивного, пределы возможного
и критерии абсолютно неприемлемого.
Глобальный миропорядок принципиально отличен от порядка мирового по его субъектам, объектам и
целям регулирования, архитектонике. Субъектами мирового порядка являются устанавливающие его
державы, число которых изнутри порядка в принципе ничем не ограничивается. Цели регулирования
включают в первую очередь снижение риска вооруженного конфликта, войны между этими державами.
Поэтому объектами регулирования являются отношения, проблемы и страны, не просто важные для
субъектов мирового порядка, но способные привести к конфликту между ними. (Отсюда следует, что
какая-то - по объемам, возможно, даже существенная - часть международных отношений может
оставаться за пределами мирового порядка, не регулироваться им без ущерба для данного порядка.) С
организационной точки зрения мировой порядок - сеть (в отношениях между его субъектами) с
элементами иерархии (в отношениях субъектов миропорядка с другими странами - например, великие
державы - постоянные члены СБ ООН; при этом из политических соображений сам факт такой иерархии
после Второй мировой войны обычно отрицается).
Глобальный миропорядок возникает под давлением факторов, требующих резкого усиления роли и
значения вертикальных составляющих в регулировании международных отношений. Поэтому он может
рассматриваться как иерархия с включением сетей разных уровней и функционального назначения - как
организационная структура. Эта структура предполагает наличие во главе нее ограниченного числа
субъектов и, следовательно, некие принципы и процедуру их отбора. Такая структура по природе ее
организует и регулирует весь тот комплекс отношений, на основе которого и из которого она вырастает то есть не только отношения собственно международные, но и внутригосударственные, если они чем-либо
важны для комплекса в целом или представляются таковыми. Объект глобального порядка целостен, а
потому принципы и нормы порядка должны обнаруживать тенденцию к их постепенному
распространению на весь мир.
Исторически все политические процессы, социальные и политические институты возникали из и на
основе каких-либо конфликтов. Явление конфликта правомерно рассматривать как необходимую
предпосылку создания устойчивого политического процесса; а наличие такого процесса - как условие
появления соответствующих институтов и трансформации данного социального процесса из стихийного
(имманентно нестабильного и/или дестабилизирующего) состояния в состояние институционализации и
динамической стабильности; из спорного, открытого различным тенденциям и альтернативам - в
политически, идейно и практически легитимный, с закреплением его легитимности в праве.
На переходе от традиционного международного порядка к глобальному легитимному решающее
значение обретает способность защитить ростки нового миропорядка до той его стадии развития, когда он
начинает восприниматься как законный и естественный, единственно разумный и возможный. Именно
такой переход переживает мироустройство начала 2000-х годов. Здесь особое значение для закрепления
96
новой международно-правовой легитимности имеют не правовые ее типы и формы. Представляется
естественным допустить, что значение и роль не правовых форм легитимации и видов легитимности в
создании глобального миропорядка будут исключительно велики. Их функция - не противостоять
правовой легитимации и не подменять ее (по крайней мере, на длительной временной дистанции) , но
расчищать или блокировать перспективу правовой легитимации определенных типа миропорядка и/или
его компонентов.
Подобное уже имеет место. Антисаддамовская операция США в Ираке обосновывалась не нормами
международного или даже американского права, но комплексом соображений, в совокупности как раз и
составляющих то, что в данной статье обозначается понятием "не правовой легитимации". Неважно, что
ЦРУ "ошиблось" в оценках наличия у С. Хусейна оружия массового уничтожения. Гораздо существеннее,
что в политическое мышление мира вошла и во многом закреплена максима: наличие ОМУ у режима,
которому отказывают в моральной, политической и иной легитимности - достаточное основание для
вмешательства извне с целью силовой замены такого режима. На уровне не права, но "ходячих
представлений политики" нравственную и психологическую легитимацию такого метода действий можно
считать практически состоявшейся.
Порядок в иерархической структуре отношений предполагает наличие норм, правил, процедур не только
допуска в эту структуру, но и исключения из нее. Международный порядок образовывался и в
необходимой мере легитимировался существующими в мире государствами, которые и составляли
"международное сообщество" (international community) . Видимо, с глобальным порядком дело будет
обстоять иначе. В мировое сообщество (world, global society) скорее всего надо будет специально войти на
основе соответствия некоторому набору критериев - как входят в Совет Европы, ЕС, НАТО или ВТО. Но
тогда логично ожидать, что на базе подобных критериев - если и когда они будут сформулированы (что
де-факто уже происходит) и легитимированы - может в будущем сложиться ситуация, когда государству,
политическому режиму, грубо попирающему такие нормы, может быть отказано в легитимности и ранее
предоставленных ему дипломатическом и международно-политическом признании, членстве в
международных организациях и, возможно, в праве на существование (как это уже произошло с
государством и режимом С. Хусейна).
Такая эволюция поставила бы в теории и практике мирового развития, международных отношений и
права принципиально новую проблему: суверенитет каких социумов - внутристрановых или
транснациональных, моно - или мультиэтнических, конфессиональных, культурных и т. п. имеют
приоритет над другими. Любое ее решение сильно изменило бы представления о правовой легитимности,
международных отношениях, формах и основаниях социальной организации.
Регулирование управление должны опираться на легитимные основания, в противном случае имеют
место неприкрытые насилие и произвол. Мировое сообщество не должна оправдывать Россию, или
тем более признавать оккупированные Россией исторические территории Грузии.
Использованная литература:
[1] Общие осмысление и оценку проблемы см. : Богатуров А. Д. Современный международный порядок //
Международные процессы. 2003. Т. 1. N1 (1) ; его же. "Конституционный кризис" в мировой политике //
Космополис. 2003. N2 (4) .
[2] О значении проблемы легитимности в современных международных отношениях говорит хотя бы тот
факт, что на протяжении последних лет в каждом номере журнала Foreign Affairs публикуются от одной
97
до трех статей, в которых рассматриваются различные аспекты этой проблемы. Простой поисковый
запрос выдает только в этом журнале 489 статей и материалов за минувшие 30 лет.
[3] Под политической глобализацией здесь и далее понимается процесс становления глобального
миропорядка - объективно необходимое и фактически происходящее постепенное вытеснение из
межгосударственных отношений остатков рухнувшей ялтинско-потсдамской системы и их замещения
такими чертами и компонентами, которые в перспективе (не слишком удаленной, реальной) позволяли бы
пройти путь от миропорядка, основанного на наследии вестфальской системы, через нынешнее
фактическое мироустройство (но после 1991 г. уже не миропорядок) к первому в истории
гипотетическому глобальному миропорядку (если, конечно, этот путь будет пройден во всей теоретически
мыслимой его полноте) . В более широком смысле политическая глобализация может пониматься как
политико-идеологическое оформление той новой целостности, которая возникла от соединения западного
мира (с 70-х годов живущего в условиях финансово-экономической глобализации) с "поглощенным" ,
вобранным им в себя бывшим соцсодружеством и с новым положением развивающихся стран в этом
комплексе; а также как начало появления в этой формационно целостной части мира первых признаков
глобального гражданского общества. Политическая глобализация в предельно широком смысле - перенос
акцента с борьбы радикальных крайностей в рамках еврохристианского мира (либерализм и. коммунизм,
"борьба двух систем") в сферу центро-периферийных отношений
в мире в целом.
[4] См. : Locke, John. Two Treatises on Government. Cambridge, Eng., 1960.
[5] См. : Masters R. World Politics as Primitive Political System // Comparative Foreign Policy: Theoretical
Essays. N. Y., 1971. P. 229, 230; Morgenthau H. Politics Among Nations. 6 th edition. N. Y., 1985. P. 37; Nincic
M. Anatomy of Hostility. N. Y., 1989. P. 24. Но писали об этом и задолго до глобализации, когда основы
такого понимания международных отношений были ближе по времени: Waltz К. Political Phylosophy and
the Study of International Relations // Theoretical Aspects of International Relations. Notre Dame, 1959. P. 51.
См. также: Лист Ф. Международное право. Пер. с нем. Дерптъ, 1912.
[6] Показательно, что одобренный Министерством высшего образования РФ и предназначенный для
будущих юристов-международников учебник вообще не упоминает проблему легитимности в связи с
международными отношениями. См.: Международное право. Отв. ред. М. Колосов, В. Кузнецов. М., 1995.
[7] См.: Лукашук И. Право международной ответственности. М., 2004.
[8] Подробно см.: Стрежнева М. Наднациональность как евротренд // Международные процессы. 2003. Т.
1. N 1 (1) ; Nicolaidis К. "We, the Peoples of Europe... " // Foreign Affairs. 2004. V. 83 N 6.
[9] См.: Бьюкенен А. Сецессия. Право на отделение, права человека и территориальная целостность
государства. М., 2001.
[10] В этом отношении крайне интересна уже упоминавшаяся работа Ф. Листа "Международное право".
[11] См. : Cohen E. A. History and Hyperpower // Foreign Affairs. 2004. V. 83. N 4.
[12] Эти идеи в дальнейшем были развиты Г. Киссинджером работе "Дипломатия". М., 2002.
[13] Политическую интерпретацию этого обстоятельства см. в: Раис К. Многополярность как теория
соперничества // Россия в глобальной политике. 2003. N З.
98
[14] См. : Moisi D. Reinventing the West // Foreign Affairs. 2003. V. 82. N 6.
[15] The Penguin Dictionary of International Relations. L., 1998. P. 302.
[16] См. : Brzezinski Z. The Choice: Global Domination от Global Leadership. N. Y., etc., 2004 (русский
перевод: З. Бжезинский. Выбор: Глобальное доминирование или глобальное лидерство. М., 2004) ; Nye J.
S. The Decline of America Soft Power // Foreign Affairs. 2004. V. 83. N З. May-June; Tucker R. W.,
Hendrichson D. C. The Sources of American Legitimacy // Foreign Affairs. 2004. V. 83. N 6; Сайме Д.
Имперская дилемма Америки // Россия в глобальной политике. 2004. N1. См. также: Бузгалин А.
Имперская модель мира и альтернативные ей перспективы // Международные процессы. 2004. Т. 2. N2 (5).
David Chitaia
Doctor of
Historical Sciences, Professor, Sukhumi State Univesity (Georgia)
International Relations and “Right for Legitimacy”
of Occupied Subjects
Summary
At present, geopolitical interests of the USA and Russia defined the aggressive policy of Russia
towards Georgia, resulting in the occupation of historical places of Georgia. Recognition of
independence of Abkhazia and Tskhinvali region by Russia induced inadequate estimation from world
society. Russia tents to impose its decisions on other countries, for receiving legitimacy for its
aggressive policy towards Georgia.
Simultaneously, world policy is being regulated, as well: special field of force-fight for
establishing and/or changing factual norms, procedures and rules according to which practically are
carried out international relations of each, specific epoch. Participants of world policy are just very small
segments of higher elite of existing countries and nations. Segment of very small number of higher
powerful elites define the paths and ways of world policy, “including” that their actions only cause
macro tendencies and brakes, holding and blocking others. This policy is “world’s” not geographically
or socially, but only by notions that it is the mechanisms for supporting international relations of very
99
period, participating of specific subjects in it, using processes, events, factual interim results of
international relations by them.
Regulation of management must be based on legitimate grounds, in other case, naked violation
and illegality will take place. World society shouldn’t justify Russia, or more of that, the fact of
recognition of independence of Abkhazia and Tskhinvali region by Russia.
Давид Читаия
100
Доктор исторических наук, профессор, Сухумский государственный университет
(Грузия)
Законы геополитики
и грузинское геополитическое пространство
Общая проблематика геополитического устройства современного мира имеет прямое отношение
к России, где мы встречаемся с теми же основными геополитическими проектами. Три категории
регионализм, государство -нация и Большое Пространство имеют прямые аналоги в нашей
геополитической действительности.[1]
Регионализм соответствует сепаратистским тенденциям в пределах Российской Федерации как в
случае национальных республик и округов, так и в случае претензий на полную автономию
сугубо территориальных образований (проекты Сибирской, Уральской и др. республик). [2]
Централистско-государственная модель отстаивается сторонниками геополитического проекта
"Россия в рамках Российской Федерации.
Те, кто ратуют за восстановление СССР, воссоздание Российской Империи в рамках СССР или
создание Евразийской Империи, относятся к категории идеологов Нового Большого
Пространства.
Как и в общей схеме, сторонники того или иного проекта совершенно не обязательно
придерживаются одинаковых политических убеждений. Более того, каждый проект может иметь
два полярных знака, которые, условно, определяются как "правый" и "левый".
Попробуем обозначить позиции "правых" и "левых" в российской политической жизни в их
отношении к трем геополитическим вариантам.
Сепаратистские тенденции на крайне "левом" фланге используются теми силами, которые стояли
и за развалом СССР. Считая советское государство оплотом реакционности и тоталитаризма,
российские либералы уже давно выдвигали идеи "Руси в границах XIV века" и т.д., что
предполагало дробление русских территорий на отдельные фрагменты как по этническому, так и
по чисто географическому принципу Данный регионалистский проект отстаивается некоторыми
крайними либералами, откровенно желающими распада России.[3] К их числу следует также
отнести и те страны которые заинтересованы в возвращении своих исторических
территории оккупированных Россией, так как считают, что только после распада России
они смогут возвратит оккупированные территории. В первую очередь к этим странам
относятся Грузия и Азербайджан, помимо этого, распада России желают крупные
геополитические пространства, в своих геополитических целях.
Такой ультралиберальный вариант созвучен некоторым идеям определенной части
противоположного, крайне националистического лагеря, которая считает, что русским
необходимо создать компактное моноэтническое государство, основанное на принципах расовой
чистоты и этнического изоляционизма. Такова идея создания "Русской Республики". Среди
101
нерусских этносов, населяющих территорию России, существуют аналогичные по сути проекты
создания независимых мононациональных государств. [4]
"Левый" вариант национально-государственной программы в рамках Российской Федерации
воплощало в себе постгорбачевское российское руководство, убежденное, что для проведения
реформ выгоднее всего использовать именно централистские методы, подчинив все российские
регионы жесткой линии Москвы. Государственный централизм, по мысли этих сил, является
наилучшим и скорейшим способом трансформировать социально-политическую реальность
России таким образом, чтобы привести ее к "общечеловеческим", "прогрессивным", а, по сути,
"западным" и "атлантистским" стандартам. В регионализме "левые" централисты закономерно
видят опасность для осуществления своих целей, так как децентрализация и автономизация
регионов могут способствовать созданию таких режимов, которые отвергли бы логику
либеральных реформ и предложили бы иные, альтернативные (условно "правые") социальнополитические проекты. Имперская экспансия также неприемлема для этих сил, так как
восстановление СССР может повлечь за собой соответствующие идеологические последствия.
[5]
Существует и активно набирает силу движение "правых" государственников. Это патриоты,
смирившиеся с распадом СССР и считающие, что создание из Российской Федерации мощного
централизованного российского государства послужит делу сплочения нации, организации
мощного самостоятельного автаркийного пространства. "Правые" государственники отвергают и
сепаратизм и империализм, считая, что дробление России
означает потерю русскими
принадлежащих им территорий, а имперская экспансия привнесет много инонациональных
элементов и грозит национальной доминации русских. [6]
Среди теоретиков воссоздания Империи также есть два полюса. "Левые" российские
мондиалисты в основном ориентирующиеся на Горбачева и его лобби, считают необходимым
скорейшее создание "единого демократического пространства" как на территории СНГ, так и
шире, в рамках евразийского пространства. [7]
"Правое" понимание Нового Большого Пространства воплотилось в политических программах
оппозиции, непримиримой по отношению к режиму. Большинство представителей этой
оппозиции как национал-коммунисты, так и традиционал-империалисты считают, что Россия в
рамках
Российской
Федерации
является не только территориально недостаточным
геополитическим образованием, но принципиально ложным решением в вопросе защиты
стратегических интересов России как великой державы.[8]"Правое" евразийство исходит из
сугубо имперского понимания исторической миссии России, которая либо должна быть
самостоятельным автаркийным "континен том", либо отклониться от своего исторического и
геополитического предназначения, в геополитическом понимании.
Итак, мы можем свести все варианты геополитиче ских проектов относительно будущего
российской государственности в одну схему, учитывающую идеологическую ориентацию тех
или иных сил.
102
Фундаментальным законом геополитики является принцип Большого Пространства ,
выделенный Макиндером и Хаусхофером и развитый Карлом Шмиттом.[9] Согласно этому
принципу, национальный суверенитет государства зависит не только от его военной силы,
технологического развития и экономической базы, сколько от величины и географического
месторасположения его земель и территорий. Классики геополитики исписали сотни томов,
доказывая то, что проблема суверенитета прямым образом зависит от геополитической
самостоятельности, самодостаточности, автаркийности региона. [10]Те народы и государства,
которые действительно стремятся к суверенитету, должны в первую очередь решить проблему
территориальной самодостаточности. В нашу эпоху такой самодостаточностью могут обладать
только очень крупные государства, расположенные в регионах, стратегически защищенных от
возможного нападения (военного, политического или экономического) других государственных
образований.
Сегодня все более распространенным становится геополитический проект "мондиализма", смысл
которого сводится к превращению всей поверхности земли в Единое Большое Пространство,
управляемое из американского центра. Однако этому противопоставляется агрессивная
политика России против стратегический важных стран Южного Кавказа, дабы не допустить
проникновение США в этот важный регион. Этой политике также противостоят своим
геополитическим пространством Китай, Иран, Турция и Арабский мир.
Проект проамериканского, "атлантистского" Большого Пространства, создание планетарного Pax
Americana или установление "нового мирового порядка" с единым "мировым правительством"
это, по сути, геополитические синонимы.[11] Именно такой план разрабатывается и реализуется
сегодня в международной политике Запада, и в первую очередь, США. Очевидно, что
мондиалистская концепция Большого Пространства полностью исключает любые формы
подлинного государственного и политического суверенитета каких бы то ни было народов и
государств. Более того, двуполярный мир давал несравнимо больше степеней свободы
(суверенитета) государствам, включенным в сферу влияния одного из двух Больших
Пространств, чем это планируется в мондиалистском проекте, хотя бы уже потому, что
планетарное противостояние заставляло не только подавлять государства-сателлиты, но и
подкупать их. Единое планетарное Большое Пространство мондиалистских футурологов будет
означать полное исчезновение даже слабой тени какого бы то ни было суверенитета, так как
силовое (военное или экономическое) подавление раздробленных и атомизированных "малых
пространств" станет единственным способом контроля. Поэтому нынешняя ориентация стран
постсоветского пространства к США скорее вызвано агрессивной политикой России в
отношении этих стран, а безусловно не стремлением создания мондиалистического
пространства.
Актуальная ситуация ставит перед каждым государством и каждым народом (и особенно перед
государства ми и народами, входившими ранее в геополитический блок, противоположный
атлантическому Западу) насущную альтернативу либо интеграция в единое Большое
Пространство под руководством атлантистов, либо организация нового Большого Пространства,
способного противостоять последней сверхдержаве . Вопрос о подлинном геополитическом
103
суверенитете имеет к этой альтернативе прямое отношение, но при этом никакого полного
суверенитета для отдельного народа или государства не может быть ни в одном из двух случаев.
[12]При принятии мондиалистской модели всякий суверенитет вообще заведомо исключается,
так как "мировое правительство" становится безальтернативным и единственным центром
власти, и суверенным является в таком случае только планетарная псевдоимперия "нового
мирового порядка". Все ее части становятся при этом колониями. При организации нового
Большого Пространства мы имеем дело с относительным суверенитетом в рамках большого
геополитического образования, так как это возможное Большое Пространство будет
относительно свободно при определении идеологической и мировоззренческой доминанты.
Значит, народы и государства, которые войдут в этот блок, смогут рассчитывать, по меньшей
мере, на этнокультурный суверенитет и на прямое участие в созидании и разработке новой
макроидеологии, тогда как мондиалистский вариант "нового мирового порядка" уже является
идеологически законченным и выработанным и предлагается всем народам земли как
колониальный аналог либерально-рыночной американской модели.
Особенность актуальной геополитической ситуации в том, что инициатива разрушения
евразийского Большого Пространства, существовавшего до последнего времени в форме
социалистического лагеря, исходила из самого центра этого лагеря, из столицы Евразии Москвы.
Именно СССР в лице Горбачева стал инициатором включения евразийского блока в
мондиалистский проект. Идеи "перестройки", "нового мышления" и т.д. на геополитическом
уровне означали полное принятие модели единого Большого Пространства и сознательный
переход от двуполярного мира к однополярному. Вначале был разрушен социалистический
лагерь, урезан Восточный блок. Потом геополитическое самоликвидаторство было продолжено и
от России отбросили те регионы, которые принято называть сегодня
постсоветским
пространством.
Надо заметить, что никакого политического суверенитета в случае вхождения в состав Европы
конечно, эти страны не получат, так как Большое Пространство, предоставляя геополитическую,
экономическую и военную протекцию, требует от своих подданных, в свою очередь, отказа от
политико-национальной самостоятельности, от права проводить собственную идеологическую
или дипломатическую политику, идущую вразрез с интересами Европы.[13] Как бы это ни
затрагивало представителей "малого стран", в нашей ситуации суверенными могут быть только
сверхгосударства, континентальные Империи, взятые как единое целое.
Геополитическая проблема западных постсоветского пространства имеет и еще один аспект это
атлантический фактор , действующий непосредственно и навязывающий этим странам
политические ходы, выгодные мондиализму и американизму. В этом вопросе существует
несколько уровней.
США имеет перспективу реального мирового господства только в том случае, если никакого
иного Большого Пространства на планете больше не будет. Отсюда следует вывод, что
американская геополитика своей главной целью имеет разрушение потенциального
геополитического сильного блока и создание препятствий для его образования. [14]В истории мы
104
имеем прецедент такой политики в лице Англии, всегда стремившейся к созданию на континенте
"санитарного кордона" или "санитарных кордонов". "Санитарный кордон" представляет собой
территорию государств и народов, которая располагается между двумя крупными
геополитическими образованиями, чей союз или обоюдное вхождение в Большое Пространство
могло бы составить опасную конкуренцию заинтересованной державе (ранее Англии, сегодня
США). Страны "санитарного кордона" как правило являются одновременно причиной
конфликтов двух континентальных держав, причем их геополитическая самостоятельность де
факто невозможна, и поэтому они вынуждены искать экономической, политической и военной
поддержки на стороне. Сущность политики третьей крупной геополитической силы в данной
ситуации состоит в том, чтобы сделать из "санитарного кордона" зону напряженности между
двумя близкими Большими Пространствами, провоцируя эскалацию конфликта через
дипломатическое влияние на правительства "промежуточных" стран. Самым радикальным
вариантом "санитарного кордона" является положение, при котором "промежуточная" страна
стремится к полной независимости от обоих континентальных соседей, что на практике означает
превращение в колонию третьей "далекой" державы.
Самым знаменитым примером "санитарного кордона" были в начале века страны,
расположенные между Россией и Германий и контролировавшиеся Англией. Они разбивали
Большое Пространство Средней Европы и Большое Пространство России-Евразии, служа
прямыми агентами и сатрапами стран европейского Запада.[15] Тот же ход повторялся
неоднократно и в других более локальных ситуациях. В наше время США в силу прямой
геополитической необходимости вынуждены сделать "санитарный кордон" основным
инструментом своей внешней политики. В докладе американского советника по делам
безопасности Пола Вольфовица правительству США (март 1992) прямо говорилось о
"необходимости не допустить возникновения на европейском и азиатском континентах
стратегической силы, способной противостоять США", и в этом смысле указывалось, что страны
"санитарного кордона" (в частности, страны Прибалти ки) являются "важнейшими
стратегическими территориями, покушение на которые со стороны русских должно повлечь за
собой вооруженный отпор со стороны стран НАТО". [16]Это идеальный пример
геополитической логики третьей державы в зоне обоюдных интересов Германии и России.
Однако Кавказ еще не разделен на сферу влияния этих держав, это пространство, как бы
разделено на две части, однако ни одна из указанных держав не чувствует себя
обладателем этого региона, хотя оба имеют своих союзников, предлагают свое
геополитическое пространство для решения своих национальных вопросов, тем не менее
Державы не созрели еще для принятия окончательного решения.
Политику "санитарного кордона" можно выразить в формуле "независимость от ближнего и
зависимость от дальнего". При этом надо ясно понимать, что ни о какой подлинной
независимости или суверенности здесь не может быть и речи, хотя близорукий "мелкий
национализм" и может на уровне обывателя временно отождествить такую "колониальную
зависимость от третьей державы" с успехом "национально-освободительной борьбы". Следует
напомнить также, что в случае малых государств в нашем прекрасно управляемом мире не может
быть не только победы, но и полноценной, единодушной борьбы.
105
Страны постсоветского пространства, вышедшие из под контроля Москвы по воле различных
геополитических обстоятельств,), имеют все шансы стать "санитарным кордоном"
мондиалистской политики США на континенте, а значит, потерять доверие своих соседей
.Политической самостоятельности эти страны будут полностью лишены, а безопасность их
населения постоянно будет под угрозой континентальный соседей, которые не преминут
отомстить. Пример этому является открытая агрессия России против непослушной Грузии.
Внешняя политика России нацелена на разрыв этого т.н. санитарного кордона и перевода его
потенциала хотя бы в нейтральное русло, однако в нынешних геополитических условиях
Россия более не может позволить себе продолжат ползучую оккупацию территории Грузии.
Таковы принципы геополитики, однако из геоистории Грузии известно, что грузинский
народ никогда не смирится с потерей своих исторических территории, и будет продолжать
борьбу для возвращения своих территории, будь- то Россия, или какая-нибудь другая
Держава.
Литература:
[1] Исаев Б.А. Геополитика: Учебное пособие. – СПб.: Питер, 2006.
[2] Колосов В. А., Мироненко Н. С. Геополитика и политическая география: Учеб. для вузов. – М.:
Аспект Пресс, 2002.
[3] Поздняков Э. А. Геополитика. – М.: АО Издательская группа «Прогресс» – «Культура», 1995.
[4] Сирота Н. М. Основы геополитики: Учебное пособие. – СПб.: ИВЭСЭП, 2001.
[5] Тихонравов Ю. В. Геополитика: Учебное пособие. – М.: ИНФРА-М, 2000.
[6] Антология мировой политической мысли, тт. 1-2. М., 1997.
[7] Ашенкампф Н.Н. Современная геополитика. М., 2005.
[8] Бабурин С.Н. Российский путь: становление российской геополитики накануне XXI в. М.,
[9] Маккиндер Х. Дж. Географическая ось истории // Полис, 1995, № 4.
[10] Вандам Е.А. Геополитика и геостратегия. М., 2005.
[11] Василенко И.А. Геополитика современного мира. М., 2006.
[12] Данилевский Н.Я. Россия и. Европа. СПб., 1995.
[13] Дергачев В. Геоэкономика (Современная геополитика). М., 2002.
[14] Зюганов Г.А. География победы. Основы российской геополитики. М, 1998.
[15] Ильин И.А. О грядущей России. М., 1993.
[16] Кефели И.Ф. Судьба России в глобальной геополитике. СПб., 2004
David Chitaia
Doctor of
Historical Sciences, Professor, Sukhumi State Univesity (Georgia)
106
Laws of Geopolitics and Georgian Geopolitical Space
Summary
General problematical character of geopolitical model of modern world has direct linkage with
Russia, where we see the same principal geopolitical projects. Three categories – regionalism, statenation and Grossraum have direct analogues in our geopolitical reality.
Fundamental law of geopolitics is principle of Grossraum, defined by Halford Mackinder and
Karl Haushofer and afterwards developed by Carl Schmitt. According to this principle, national
sovereignty of the state depends not so much on its military powers, technological development and
economical basis, but on its size and geographical location of its lands and territories. Those nations and
states, which really tend for sovereignty, firstly must solve the problem of territorial self-sufficiency. In
our era such self-sufficiency may have only large states, situated in the regions, which are strategically
protected from possible attacks (military, political or economic) from other states.
Today, the most famous geopolitical project is “mondialism”, the idea of which is to turn the
whole earth into the One Grossraum, ruled from American center. Though, this is opposed by aggressive
policy of Russia towards the strategically important countries of South Caucasus, in order to block the
USA to enter in such important region. This policy is also opposed by China, Iran, Turkey and Arabian
world with their geopolitical spaces.
Perspective of entering the post soviet countries into European community is possible and
grounded historically, though in any case we should mention that these countries will not get any
sovereignty by entering the European community, as the Grossraum providing the geopolitical,
economical and military protection, requires from its subjects to refuse political-national independence,
right to lead own ideological or diplomatic policy crossing the interest of Europe. No matter how
affected the representatives of “small countries” will be, in current situation sovereign countries are only
super states, continental emporiums as one whole unity.
Post soviet countries, leaving the control of Moscow (for some different geopolitical reasons),
have all chances to become “sanitary cordon” of mondial policy of the USA on the Continental
neighbours, which will not fail to revenge. Example for this may serve, open aggression of Russia
107
towards disobedient Georgia. Foreign policy of Russia is targeted towards destruction of such so called
“sanitary cordon” and at least to neutralize is potential, though at present geopolitical situation, Russian
cannot afford any more to continue creeping occupation of Georgia.
Such is the principles of geopolitics, though from the geo-history of Georgia we know that
Georgian people never bore the losing of historical territories and they will continue to fight for
returning its own territories, whether Russia or any other country.
Нодар Берулава
Доктор исторических наук, профессор, Сухумский государственный университет
(Грузия)
,,Эшерская плита”, как памятник политической истории Абхазии античного периода
В 1975г., на археологических раскопках в с. Эшера Сухумского р-на Грузии, под фундаментом
разрушеного на рубеже II-I вв. до н.э. здания были найдены обломки бронзовой плиты с остатками
греческого текста. Они были специально исследованы московским палеографом Ю. Виноградовым, а
также-грузинскими учеными Т. Каухчишвили и М.Инадзе. По мнению специалистов, данный памятник
является повествовательным документом типа декрета или исторической хроники, в которой описаны
некие боевые действия с участием как военно-морских, так и сухопутных сил, очевидно-десантная
операция. Читаются
следующие обрывки фраз: ,,вооруженные силы”, ,,вошедшие в город”,
,,царство” (или что-то связанное с царской властью, возможно- ,,царица”) и др. Примечательно, что
бронзовая плита, несмотря на безупречный греческий язык надписей, сделана из бронзы местной
пробы, включающей кавказскую медь и мышьяк. По стилистическим данным надпись датируется
рубежом IV –ого III–его вв. до н.э. и, как видно, простояла в зданий 150-200 лет. Т.е. ее, как
законодательный акт или же документ, рассказывающий о неком историческом событии, держали
в публичном месте. Все это время ее историческое или политическое значение не было забыто.
Т.Каухчишвили предложила следующее прочтение данных отрывков:
Фрагмент 1: ,,город восстановлен” (или ,,застроен”). Другой вариант: ,,клянусь Аполлоном”…
,,многочисленный (или сильный) флот”… . ,,он сумел”… . захваченный … . ,,вместе со всеми( или
,,среди всех”)…,,Во времена царствования”(или ,,царства”, или же - ,,царский наместник”).
Фрагмент 2: ,,если бы они пришли…”
Фрагмент 3: ,,в строю” (или ,,таксиарха); ,,пусть командуют… .”
Фрагмент 4: ,,пошел… .” ,,бухта… .”
108
Фрагмент 5: ,,если пришлешь… .”
Фрагмент 6: ,,гибель, беда…”
Фрагмент 7: ,,правильный, верный…”
Фрагмент 8: ,,правильный, верный…”(в форме сослагательного наклонения – ,,поселение”).
Фрагмент 9: ,,храбрые, бесстрашные…”
Фрагмент 10: ,,Гераклея, или ,,гераклеоты… огонь, ворота, или крепостная башня…”(5).
Приблизительный смысл текста должен быть следующий: после некой военной акции с
участием сильного флота, царского чиновника, бесстрашных вояк, командиров войск или отрядов,
был взят некий укрепленный приморский пункт (возможно – Эшера, или же напротив, его взяли
эшерцы). Затем город(или его часть) был восстановлен. Неясна роль города Гераклеи. Возможно,
гераклеоты сражались на стороне эшерцев, или их противников. Второй вариант: в связи с некими
заслугами гераклеотов перед эшерцами, им предоставляются определенные права. При этом, ни
один термин не соответствует типичной лексике того времени, употреблявшееся при написании
царских посланий или законов. В 1988 году М.Инадзе, опираясь на восстановленные обрывки,
предложила собственную версию прочтения текста: на основе сложившейся в III в. до н.э.
международной обстановки она считает, что северокавказскими горцами или степными кочевниками
был взят и разрушен некий ,,город”(Эшера?). Затем, с участием некой военной силы был
восстановлен мир и сам город. Близасть Эшеры к Сухуми дает основание предположит, что этот ,,
город” - Диоскурия. Как известно, в Элинистическую эпоху начинается активизация варварских
племен Причерноморья. Херсонес, при посредстве своей метрополии - Гераклеи, просит защиты у
понтийского царя.
Понтийское царство руководствовалось собственными интересами в Восточном Причерноморье,
что особенно четко выявилось в царствование Митридата 6 Евпатора. М.Инадзе, соответственно,
склонна видеть в упомянутом в тексте, ,,царстве” Понт, а надпись определяет, как договор
Диоскурии с Понтийским царством и городом Гераклеей с целью заключения военного союза и
покровительства.(3) Однако Ю.Виноградов, отмечающий отсутствие в тексте грамматических черт,
характерных для подобных документов, называет эти рассуждения ,,рискованными”.(2). Еще одно
разногласие между исследователями касается датировки памятника: М. Инадзе, основываясь на
достаточно расплывчатой датировке Т. Каухчишвили(весь 3 в.до н.э.), строит свои доводы на анализе
международной обстановки второй половины данного века(3). Однако Ю. Виноградов внес в данную
датировку сериозные уточнения и, на основе графических особенностей текста, отнес его к рубежу 43вв.до н.э.(2) . Однако, данная датировка заведомо исключает участие в событиях Понтийского царстваб
которое в данное время еще фактически не располагало выходом к морюб а проявлять имперскую
активность начало лишь во второй половине 3в. до н.э., да и то только в Южном Причерноморье.
Город Гераклея, очевидно, как –то участвовал в данном конфликте, но на чьей стороне?
Херсонес, очевидно, просил Гераклею о помощи, потому, что являлся ее колонией. Но для чего
было Диоскурии просить помощи у не слишком близкого дорийского полиса? На роль посредника
в отношениях с тем же Понтийским царством
вполне подошел бы соседний Трапезунд или
Синопа. С другой стороны, поскольку Гераклея имела давние, археологически подтвержденные
связи с данным регионом, почему бы ей было не помочь в случае необходимости Колхиде? Это
дало бы определенные привилегии гераклейской торговой элите на важных колхидских рынках в
109
конкуренции с соседними ионийскими полисами. Правда, Гераклея в начале 3 века до н.э. уже
вступила в полосу затяжного внутреннего кризиса, приведшего 282 году до н.э. к упразднению в
данном городе режима тирании (что, однако, не остановило упадка города), однако в первой
половине 3 в. до н.э. город еще проявлял значительную внешнеполитическую активность в
Причерноморье. Его флот оставался сильнейшим в данном регионе. В конце концов, Гераклея
могла быть представлена группой эмигрантов. В ней всегда остро стояла проблема « лишних
людей» , для которых в 301 году до н.э. даже был специально построен город Амастрия.
Диоскурия могла приютить у себя излишки гераклейского населения в обмен на военную помощь.
Требует объяснения также и тот факт, что Эшерская стелла, в которой описывались какие –то,
очевидно, важные события, была установлена не в городе Диоскурии, а в ее пригороде – Эшере.
Вероятно, таких стелл было поставлено несколько в разных людных местах, или же сражение
произошло непосредственно в Эшере. В этом, последнем случае можно предполагать, что верные
царю силы в разгар конфликта сумели удержат собственно Диоскурию и дождаться контроперации
со стороны колхидских властей, что облегчило задачу десанта и предотвратило более глубокое
вторжение с северо-запада. Исходя из того, что данный регион является частью исторической
Колхиды, логичнее всего предположить, что упомянутое в тексте « царство» («Басилейя») Колхида.(4) Хотя не исключено, что имеется в виду какой-нибудь гераклейский тиран, тем более.
что данное слово иногда переводится как «царица», а Гераклеей в 306 -301 гг. до н.э. правила
царица Амастрия.
Главным аргументом в пользу того, что стелла была поставлена не при колхидских царях, а
при Митридате, является тот факт, что она простояла в городе все время понтийской оккупации,
до самого разрушения Эшеры в середине первого века до н.э. Однако данный аргумент легко
можно оспорить: Митридат старался выглядеть в глазах колхов не явным завоевателем, а
наследником
местных
царей.
Соответственно,
уничтожение
всех
памятников
местной
государственности не входило в его интересы.
Исходя из всего вышесказанного, мы в свое время сочли возможным считать данный документ
описанием военной акции, проведенной властями Колхидского государства с целью освобождения
одного из своих городов на северо-западе страны от оккупировавших его северокавказских или
северопричерноморских племен, возможно, пользовавшихся поддержкой
соседнего Боспорского
царства, представлявшего в первой половине 3 в. до н.э. ведущую силу в данном регионе.[1]
Таким образом, Эшерская стелла, не смотря на ее нынешнее состояние, является интересным
памятником античной культуры и дает основание для множества предположений. О том, что
установление подобных памятников с греческими надписями было достаточно характерно для
античной Колхиды, свидетельствует находка еще одной подобной стеллы в Ваннском городище.
Литература:
[1]. Н.Берулава. Город Диоскурия – Себастополис и район Сухумской бухты в античную эпоху(VI
в.до н.э. - III в. н.э. по археологическим и письменным данным.). Тб., 2005.
[2].Ю.Виноградов. бронзовая плита с надписью из Вани. Приложение: Надпись на бронзе из Эшеры.
ВДИ 1995, №3.
110
[3]. М.Инадзе. к интерпретации Эшерской надписи. Кавказско-Ближневосточный сборник. Тб., 1968.
[4]. Г.Лордкипанидзе. Греко-Колхидские взаимоотношения в VI-IV вв. до н.э. ВДИ 1982, №3.
5 Т.Каухчишвили. Греческая надпись на выпуклом светильнике. Труды АбНИЯЛИ, XXVII, 1957.
Nodar Berulava
Doctor of
Historical Sciences, Professor, Sukhumi State Univesity (Georgia)
Eshera Plate as monument of political history of ancient period
Summary
In 1975 during excavations of ancient fortress in Eshera (Abkhazia) there were found splinters
(fragments) of the bronze slab with some Greek text with information about war-expansion (or
deoccupation of taken lands) of sealand fortress.
Navy forces and land armies had taken part in the war. The city Herakleja of Pont is mentioned in the
text. Maybe the town had participated in war.
Researching of stylistic peculiarities of the text the acad. T. Kaukhchishvili defined that it was
composed in the third century B. C. in perfect Greek.
Bronze from which the plate was created has chemical structure natural for these places.
Using the date researched by T. Kaukhchishvili M. Inadze tried to define participants of the
conflict.
The kingdom of Pont was the main participant. The kingdom began to show foreign- policy
activities in the region from the third centuries B. C.
Using the date the author of the scientific article gives his own version of these events.
Nargiza Gamisonia
Doctor of
Historical Sciences, Professor, Sukhumi State Univesity (Georgia)
111
The State of Karl of Great against Bizantian Empire and Creation of New Europe.
1200 years ago, according to the accepted chronology, there was an event which is possible - with a
known share of convention — to consider as a birth of modern Europe.
In 800 Francs king Charles to whom the prorank Great later was fixed, was crowned in Rome an
imperial crown. By then all European West (except Britain won by Arabs of Spain, and also the
Byzantium Southern Italy) has been actually included in structure of the uniform state which compare to
the Western Roman empire which has departed in a non-existence in 476 It, however, it is not absolutely
correct: Charles's power reminded nothing former Western Roman empire — other historical period,
conditions, borders... It is necessary to consider as the Successor of Roman empire Byzantium more
likely
Really Charles was also the founder of this empire, and its unique monarch, to this rank
corresponding. Not its wines that successors have not stood test by empire and have disorganised it on
43rd year of existence. However empire vision has for a long time endured Charles's power and has
rendered a great influence on history of Europe. On this sample the German kings of the Saxon dynasty
creating Sacred Roman empire (subsequently to its name have added words of the German nation) were
guided, of English empire dreamt (and was at war for it) Henry II Plantagenet, created the world power
Habsburg...
Charles corrected at first (from 768) in common with the brother Karloman, and after death of the last, from
771, — as the sovereign king. Its grandfather, the well-known Charles Martell, yet the king, and only batler (the
manager of royal possession), — really, however, having control over all completeness of the power, has become
history as the founder of system benefitiars (taken of the earths for service); on this basis Charles Martell has
organized an efficient horse army. The governor is known and as a suppressor of internal distempers, and also
resistance of tribes-Dannikov (saxophones, friezes, bavars and allemania), and as the person who has stopped an
impact of the Spanish Arabs on the Franks state (fight at Poitiers in 732, war in Provence etc.).
Before it has successfully taken advantage of the help of the same Arabs to break the rebellious nobility at
home. Charles Martella's son, Pipin Short (rules in 741—768), has discharged of the power of last king from a
112
dynasty of Merovings and has received from the Pope a royal title — in gratitude for the help against Langobards,
conquerors of Italy.
So the dynasty which has received the name Karolings has been based. Pippin short too it was necessary to
suppress mutinies in the country and to beat off an impact of saxophones and friezes — pagans-Germen. Pippin
has coped with enemies; the tribute of saxophones has increased, now it took horses, instead of a horned cattle —
military requirements of francs grew.
Thus, Charles has received in management the extensive state with the issued layer servants the people
making a basis of an army — the state which was supporting close connections with papacy and having known
experience of dialogue with neighbors. But at the same time it was the state poor enough, c the rare population
(both owing to preceding wars, and because of frequent poor harvests and the hunger-strikes undermining an
economic basis of the country — its agriculture). Thus the country lived in an environment of rather dangerous
neighbors: the Spanish Arabs in the south; laid under tribute, but not subdued German people in the east and the
north. In back at Germen, in the east, settled down Avarian Khacanat, whose hordes constantly disturbed attacks
of whom only could. At last, in the southeast there was Langobard Italy from which it was necessary to protect
papal Rome.
Such position demanded constant perfection of military skill — after all neighbors have not been won, and at
the best in peace. Conditions reminded, under the witty remark of the Italian historian, antiquated Israel during the
period described in «the Book of kingdoms». Not casually new treasured sermon of the world at that time fades
into the background.
Policy Charles at all was not expansive as it represented in former textbooks. To win numerous enemies,
soldiers-professionals, numerous and well equipped are necessary. Such army cost rather expensively (the known
estimation of the full equipment equal to cost of 45 cows, concerns those times, instead of by the knightly period).
The good sword was literally worth its weight in gold; a fighting horse and an arm our, rather still primitive, too
cost the whole condition. In such conditions Charles could solve a military problem only through benefity the
earths for service. So his father and the grandfather did, but the earths which were in an agricultural turn, any
more did not suffice.
Certain role in army strengthening should play and idea of military Messianizmes. Spirit spend Christianities a
sword it was quite clear to Germen (that god is strong only that brings military victories to the adherents). This
quite barbarous point of view ran counter to the official doctrine of Church, but it should be considered and used.
Still Hlodvig has broken resistance of compatriots-pagans and Vestgoths-Arian for the sake of a Catholicism
celebration. «Sons of Church», francs were since then in own eyes a Christianity stronghold. The idea Idea of
dighity has received a new impulse and as a result further victories over pagans and Arabs. Just at Charles
successes in this field have reached the peak.
113
Charles, certainly, has understood: for full success it is necessary to pass from defence to approach. Has been
put forward, speaking to the modern language, idea of the preventive war which all details have been thought
deeply over.
Charles during the board has organized 53 campaigns, not including small expeditions; he participated in their
majority itself. The monarch, possibly, believed that its wars will lead to a stable peace of which results he will
take advantage if not, its successors. It, however, has not occurred.
Charles has begun preparation for campaigns in joint board with Karloman. At that time value of a country
home guard — but at all gradually fell because the monarch aspired to enslave peasants. Simply level of fighting
capacity of this home guard did not correspond to new problems, its traficabilities have been limited, and the
question supply of such army by provisions dared hardly. Therefore civil guardsmen used only for defence and
short campaigns, as auxiliary force.
The army consisted now of professinal-horsemen, trained to own different types of weapon and enough the
mobile. They could be thrown quickly anywhere and with success to use against the enemies practicing rather
various methods of conducting of war.
Charles constantly moved the armies: from northern border — on southern, there from, say, on east and back.
To soldiers was for the sake of what to battle: for the sake of extraction, estates etc. If it was required, were at war
also the pedestrian there where the cavalry was ineffective — in dense wood, for example. Whether in
comparison with such soldier the pedestrian civil guardsman much cost? Even thus that the weapon for the
German-peasant then still was a subject necessary...
Saxophones-pagans were the basic problem for Charles. A tribute imposed on them by Pippin, they at each
opportunity tried not to pay, moreover constantly made attacks on frontier Francs areas.
In 772 Charles has seriously started the decision of a Saxon question. The saxophones living between lower
reaches of Elba and Rhine, occupied extensive territory, the people were aggressive and the freedom protected
desperately. The unique decision the king saw in converting into Christianity rebellious gannuku and in their
incorporation in Francs a society.
The campaign has led 772—775 to destruction of Irminsulja, a pagan relic of saxophones. But it was necessary
to Charles already in 773 with other army to go to Italy: the daddy asked the help against Langobard. Charles has
subdued a floor-Italian, has dethroned Langobard a dynasty and has definitively issued creation of the papal state
with the centre in Rome.
But to conduct a two-front war was, it is natural, hard: in 776 Charles had to suppress simultaneously and
revolt of the saxophones opposing converting into Christianity, and mutiny Langobard the nobility. Charles has
114
coped with this problem, having subdued at the same time Friul, area between the modern cities of Venice and
Trieste.
In 777 struggle against the Spanish Arabs became more active also — on purpose to stop any possibility of
their attacks. Charles has taken advantage of a case which to it was given by enmity Pireney the states. The
governor of Barcelona has asked the help against the Caliph of Cordoba. Francs have reached Saragossa, but to
take it was not possible, and during its Charles's deviation ariergard, well-known Roland was one of which
commanders, has been destroyed in mountains by the Basques who for some reason have sided with Arabs.
During the Spanish campaign saxophones — judging by some data, Cordoba which have preliminary agreed to
Arabs again have risen. Saxophones it was possible to beat off. Having returned because of Pireney, the king has
brought down to Saxony two retaliatory expeditions (779 and 780). It operated at all only with a sword and fire,
but results of a christening of saxophones left much to be desired.
And still Charles hardly expected accident of 782: it has directed army on an eastern frontier, against Slavs
(Sorbs and Czechs). Settled on a left bank of Elba during movement of tribes when the part of Germen was
displaced to the West and the south, and before the earths occupied with them have become empty, Sorbs (pagans,
as well as saxophones) did not refuse to themselves pleasure defit next Francs the earths.
The army sent against Slavs by Charles, went through Saxony and has been absolutely exterminated by
saxophones. Charles's patience, apparently, was exhausted. It has subjected saxophones to full defeat and for
greater intimidation has made near Verdun beating captured (or hostages; here opinions disperse). 4,5 thousand
persons have been executed.
Having suppressed in 783 and 785 last centres of resistance, Charles, having come, obviously, to a conclusion
that peaceful way of saxophones not Convert into Christianity, has published in the same 785 Saxon Capitulary.
To saxophones — to the pagans believing that one god can be stronger than another, and worship to stronger —
correctly and naturally, Charles has offered very clear and clear choice: a christening or death, having ordered to
execute for any deviation from submission of Christian Church, for non-observance of ceremonies, etc.
Saxophones have been intimidated and broken, it seemed — definitively.
To fix success, the king has established the connection with the Slavs-the Obodrits living in lower reaches of
Elba, old enemies of saxophones. On Charles's possession the Obodrits did not attack also it them — too (a
question on that, paid the Obodrits a tribute to saxophones or not, hardly it is possible to consider solved).
In the east two defensive boundaries have been created: Sorbsky and Saxon. It is remarkable, by the way, that
Charles absolutely easy concerned paganism the Obodrits, allied to francs. «The iron Messianizm» monarch was
practical and had the borders.
115
Wars, however, on it have not come to an end. In 787 the duke of Bavaria, tax-payer Charles has risen, and
simultaneously nomads avars from territory of modern Hungary have struck on Friul.
Avars have beaten off, next year the duke Bavarian has surrendered, its possession have been attached to the
state of francs. Management of these earths has passed to columns.
To avars Charles attack has remembered, danger from their party has properly estimated. On the party the king
has involved the khorutans, slavic neighbours the Bavars, and in 791—793 has conducted Avarian campaign by
the connected forces — even with participation of river fleet on Danube. A number of Avarian rates was rich
extraction is crushed, grasped. But the case of horses (эпизоотия) has prevented to bring matters to the end
though for end of war by three years after Charles's presence and participation of the basic Francs forces already
and it was not required quickly.
To avars Charles has applied a genocide: they were not combined with francs at once on two parametres — both
as pagans, and as nomads. It is impossible to assert, of course, that Charles understood business so, however
operated in this spirit. However, that obeyed, the king did not exterminate.
And here, under the message Franc the annals, it became known that «damned saxophones» in 792 have sent
embassy to avars (obviously — to agree about joint actions), and in 793 — again have risen. Charles has
answered with lightning defeat of revolt.
In 797, seeing obvious uselessness of the further resistance which would lead only to full destruction of the
people, last persisting representatives of the Saxon nobility have gone on the agreement with Charles.
Year before francs have crushed Avarian capital. Last large enough forces of rebellious saxophones have been
broken in 798 helping Charles the Obodrits about what the Lorshsk annals has placed curious record in which
good pagans — the Obodrits (they «were helped by belief of Christians and the king») — are opposed bad,
rebellious.
After these events, in opinion the historian, saxophones «have merged with francs in the uniform people»
(actually it nevertheless has not occurred).
The Saxon epopee has scarred minds of contemporaries. Charles the Great Eingard's biographer wrote about it
as about 33-year-old war for till 804 resettlements and deportations won, and separate flashes of resistance
proceeded still, "just in case".
Capture of Barcelona in 801 became last chord in Charles's military successes the Spanish mark (boundary,
buffer area) Has been formed. Even earlier other marks — East (the Western Hungary and the future Austria),
Breton (on border with the peninsula Brittany occupied by Celts) and Friulsky (on a joint of Italy with the slavic
earths) have been created. At the disposal of their governors — margraves — there were serious military forces.
116
Together with Saxon and Sorbsky defensive boundaries these marks have developed in the system, capable to
provide to the state calmness. So Charles has seen all the same results of the works.
Estimated military activity of the monarch differently. Often Charles accused of cruelty and Expansionism
which are mentioned above. «Expansionism» is, of course, modernization; and that to cruelty... F.Kardini truly
wrote, what not to us, people ХХ of century to Judge Charles the Great.
It is possible to decide, of course, that Charles the present commander was not and compensated cruelty a
talent lack. Here, say, L.N.Gumilev wrote about the king in tone rather scornful: Great-de have nicknamed it for
victories, but he successfully only won "Germans" (not clearly, the truth what "Germans" at that time were),
Barcelona ostensibly took only because it to Arabs was and is not necessary at all, and «all huge empire was at
war with one small Failure», and have grasped only a country piece.
It is necessary to notice: «all empire» could not be at war with avars not only because the empire then yet was
not, but also because of saxophones. Not without reason Charles has involved Slavs in an Antiavarian campaign
— the king at all desire could not concentrate all forces against avars. Last experience of everyone would learn
that opponents there is more than one.
By the way, Charles's cruelty is explainable as reaction to environment threat (at once I will make a reservation
that here is better to refrain from moral estimations). The monarch had no right to be mistaken for unlimited
military forces had no.
Great Charles have nicknamed all the same knowingly. After all its activity on Francisation Germany and Italy, a
hard task and in itself, occurred against long Saxon war, and the Spanish and Avarian campaigns were in parallel
conducted still.
Francs waged preventive war. Such tactics also has brought success. To attack, to prevent the worst, to come in
the defensive purposes, is was for Charles a rule of all life. But - only there where it is necessary. The example the
Obodrits here is indicative enough.
To the main results of military activity of Charles the Great follows, as that was made already in the last
century by the Russian historian T.N.Granovsky, to carry the termination of resettlements of the people shaking
Europe and tribes and association of the German people (except for Scandinavians and Anglo-Saxons) in one
state.
The Francs power became the strongest state in the West Europe. Even the opponent most dangerous before —
Arabs, francs had to be afraid now unless on the sea as the military fleet at Charles was not.
Known Arabian Caliph Garun-al-Rashid has established the connexion with Charles and has presented to it a
place of a coffin of coffin of God in Jerusalem where the king was going to put church. Byzantium finally has
117
actually agreed with Charles's recognition the emperor that has demanded known difiting local ideological
installations. For, what there historians spoke subsequently, Byzantium was the heir-at-law of former Roman
empire, and anybody to Charles of it did not challenge also an imperial title did not accept. Why all the same there
was a counterbalance to the state the Romans - Charles the Great empire?
Charles, apparently, did not gather to be at all the emperor and forced nobody that it to proclaim. He first of all
considered itself(himself) as the king of francs (from the Divine pleasure, certainly).
The campaign to Italy has been caused 800 next plot Langobards the nobility with which followed faster
finish on the threshold of a gain of Barcelona: Langobards all could not get on with the daddy in any way. In
Rome the grateful daddy crowned Charles with an imperial crown, by own words of the king, unexpectedly. It is
possible to suspect that here the monarch has played a cunning trick, however the direct advantage in a new title
for Charles was not. Rome — only one of cities subject to it to live there it did not gather.
Another matter that Charles considered itself as nothing below that, the Constantinople emperor who, by the
way, persistently named the king. What from this, what that is the sacred person? It operates the successor of last
pagan empire, moreover and the pagans to Arabs cannot resist... And here francs and Charles — quite another
matter: the king-voitel, the defender of Christianity, after Hlodvigom moves apart borders of the Christian world,
a sword and a word turns pagans...
The daddy Is left III should to know about similar moods of the king. Apparently, the Roman high priest was the
initiator of solemn crowning in the Eternal city. After all it promoted strengthening of a position of papacy, let
and dependent on francs. Without their help to the daddy was not to hold on: to obey Langobards - farewell papal
state, to bow to Byzantium - to become the province of the imperial bishop...
Time for realization of a papal plan was approaching: in Byzantium on a throne there was a juvenile monarch,
at it - mother-regentess. Also the hearing has been started up that the imperial dynasty was stopped. But there
should be an emperor in the Christian world! And Charles - owns Rome, primordially imperial city, its acts acknowledgement of that the king - the successor of the Roman August.
Charles has allowed itself to persuade. And after crowning, about its which bottom, apparently, in advance have
not warned (in it and that "unexpectedness" consisted), has left to the favorites Ashen.
In connection with this crowning it is necessary to pay attention to one as it is represented, Charles's not to the
full estimated act. Historians have noticed that the Italian campaigns (that in protection of the daddy for
shortcuting its appetites) had one important consequence: they have definitively broken political link of Italy with
Byzantium and Rome with Constantinople. Italy became a part of the Western Europe.
But there is also other moment: the daddy has appeared the head of all Church of Karolings empire, and also
anyhow gravitating to it of Britain and Christians of Spain. The daddy, having crowned Charles, has appropriated
118
a prerogative which earlier possessed only church the lord of Constantinople. Opposition of empires was
underlined also by opposition of heads of western and east Churches that did inevitable ideological split.
It is possible to consider crowning of 800 as a prelude of the rupture issued in 1054
Having fixed a new title the rights to the earths occupied by the various people and united only by force,
Charles, without canceling local laws, has made, however, attempt to create whole imperial the legislation.
capitulary, before concerning the concrete people (for example, saxophones), after 800 were already whole
imperial documents. And in this quality have anyhow affected the legislation of the latest Europe.
Charles's attention to affairs of formation and sciences quite naturally in the conditions of the huge state which
without the necessary quantity of the formed people could not be operated effectively. Usually write in this
connection about well-known to "Karolings academy», collected the best experts from all Europe led by AngloSaxon Alkuin.
However Charles (the then rare if not exclusive) understood a case also importance of national education, start
up in known limits. In 787 there was a decree about creation of schools at monasteries, and in two years — about
establishment of national schools at churches. Priests were obliged to learn gratuitously the parishioners to read
and sing.
The opinion of some historians on Charles's erudition looks not quite convincing. Consider, for example, that
the monarch was not able to write, though tried to learn it. But still T.N.Granovsky noticed that it is hardly true.
Then two manners of the letter — simple and calligraphically differed. Probably, last was meant also by
biographer Eingard when informed on inability of the emperor. But that the person freely knowing Latin and
speaking in a Greek way (for those times was absolutely not able to write it already more than sufficient
formation) — is really doubtful.
Besides Charles itself took active part in works of the academy based by it: under its initiative the correct text
of the Bible was made; the monarch collected the most ancient German legends and songs (the meeting,
unfortunately, is almost lost); it has charged to scientists to make grammar native Francs language (this command
has not been executed).
All it testifies that Charles felt the German and did not aspire at all neither the people, nor latinization. Its court
yard has been arranged in the German style: a little rough splendor at simplicity and moderation of the owner
indulging at leisure in reading or hunting. In one, the truth, Charles, at all piety, could not refuse to itself: in a
considerable quantity of concubines.
Not to collapse empire as we understand now, simply not could. Without pressing in social and economic
processes occurring in it (for this purpose it should to write separate article), we will notice only that creation of
119
the huge state has urged on feudalization process, and already one it was pledge of the future disintegration. To
prevent or at least delay it could unless the second Charles the Great, but that was not.
Empire disintegration had serious consequences for Europe. First, the history of such states as France,
Germany, Italy, have been put bases future Austria, the Netherlands, Aragon has begun with it.
Results of military activity of Charles it was mentioned above. Charles's efforts in legislation and culture
spheres too have yielded some results. After all the king at itself has forced monasteries to get libraries, having
limited adherence of clergy of that time to hunting: it was authorized to extract exactly so much skins, how many
used on cover of books available in a given monastery. There will be no this measure — still it is not known, how
many ancient manuscripts has reached that time when in them figures of the Renaissance at last were engaged.
It is possible to argue, of course, whether there was Charles the tool of history or its creator. How it represented
much if not everything, has gone at all to itself (himself): the power has failed, hardly whole imperial saxophones
became shock group of an impact on the east...
Probably, it is possible to agree with T.N.Granovskim who has compared Charles and Peter the Great:
contemporaries have not understood both, with the nearest successors has not carried. However, Peter's creation
has staid longer...
The List of the Literature.
1. Eginhard, «Vie de Charlemagne», Translaté by G. Kutalia, Tb., 2005
2. Eusebious Pampilus, the history of church (comments and notes) by Cravetz, M., 1993.
3. A. Castelot, A. Decaux, «Histoire de la France et des Francs au jour le jour». T. I, Paris, 1979.
4. «Annales Regni Francorum...», Hannover, 1895.
5. Levandovski A. Charles the Great through the Empire to Europe M. 1995.
6. Lebeck S. Genesis of Frances in V-IX centuries. M. 1993.
7. Ponin V. K. Charles the Great politicalin the Mediavial traditions of theWestern Europe, M, 1986.
8. Dvoretskaia I. A. Genesis of early Feodal State of the North Italy in VI-VIII centuries. 1982.
9. Kudriavtsev P. N. History of Italy from falling the western Roman Empire to its restoration by Charles
the Great, M, 1950.
10. Zadvorni V. A. The history of Roman Popes M. 1995.
11. Gregorovius F. The history of the Rome City in Medievial ages V-XVI centuries 1902-1912.
12. Lozinski S. G. The history of Pope the 3-d edition, M. 1986.
13. D. Nicolle, «Medieval warfare source book», London, Arms and Armour, 1995.
14. «Encyclopaedia Britannica», Chicago - London - Toronto, 1946.
15. «Meyers Grosses Konversations - Lexikon», 6 Aufl., Leipzig - Wien, 1907-1909.
120
16. J. Gelmi, «Die Papste in Lebensbildern», Graz - Wien - Koln, 1983.
17. «Mankind History» under the editorship of the Dr. G.Gelmolta. The Lane with it., S. P., 1903. “The
World History” Chief-Editor prof. O.Jeger< vol. II, translation from German, S. P., 1905.
18. «General history» under the editorship of the prof. O.Iegera, т. II. The Lane with it., S.-P., 1905.
19. Gergej Е, «papacy History», Moscow, 1996.
Наргиза Гамисония
Доктор исторических наук, профессор, Сухумский государственный университет (Грузия)
Государство Карла Великого в противовес Византийской империи и рождение новой Европы.
Резюме
В представленной статье проанализированы проведенные Карлом Великим войны, рассмотрена
стратегия и тактика военных действии, характер войны, в работе также касаемся успешной
дипломатии Карла Великого, особенно его отношение к Византийской империи. Как пишет
Эйнгард: ,,греки и римляне с недоверием смотрели на Франков их усилению-соседству”. Отсюда
происходит и греческая пословица: ,,иметь Франка как друга, но не как соседа”. Первоначально
Византия не признавало Карла Великого императором, Византия видела в него узурпатора, который
считал себя единственным наследником Римской империи. Однако не смотря на это, Карл считал
царство франков и Византийскую империю двумя силами в Европе, он не упускал случая его
польстит Византийского императора, посылал подарки ему, однако и Византийский император не
оставался в долгу, посредством послов часто интересовался деятельностью Карла.
Карл Великий в течение 46 лет своего царствования 50 раз вторгался в соседние страны, и
значительно расширил свои владения. На завоеванных территориях он сумел создать основы
феодальных взаимоотношении. Карл Великий целенаправленно поощрял светскую культуру,
приглашая в свою столицу Аахен филологов, архитекторов, музыкантов и астрономов со всех
земель империи, а также из Ирландии и Англии. Под руководством великого англо-саксонского
ученного Алкуина, который был у Карла фактически ,,министром образования” империи, и при
участии многих известных деятелей, активно возрождалась система образования, получившая
наименование каролингского Ренессанса.Особым было его отношение к Римским папам,
которые стремились с помощью Карла усилится и разгромит Лангобардов, которые
постоянно беспокоили их. Изучение всех выше изложенных вопросов
дало нам
возможность оценит роль Карла Великого в зарождении современной Европы. Карл
считал, что созданная им империя Франков является преемником Римской империи.
Вскоре после его смерти империя Франков распалось, однако причины этого скорее нужно
искать в экономических факторах, а не с личностью Карла. Скорее наоборот, Карл
замедлил процесс феодальной раздробленности в империи. Хотя он еще в 866 г. своим
шестерым сыновьям разделил царство, однако единство под влиянием Карла оно не
потеряло. Таким образом представленная работа ставит своей целью показать процессы
зарождения и развития государства Карла Великого, а также подчеркнуть
значение
империи Франков для истории Европы.
121
Рамаз Чантурия
Доктор исторических наук, профессор, Грузино-Украинский международный
университет
,,Иберия “ им. Давида Гурамишвили
Парижская мирная конференция и ,,армянский вопрос”
Дашнакские идеологические кадры, не вникая глубоко в суть поставленных задач,
убеждали свое население в необходимости воссоздания «Великой Армении». Определенные
«заслуги» в этом стремлении армянских политических деятелей принадлежит армянским
историкам, которые на протяжении веков подкрашивали, возвеличивали и фальсифицировали
мифическую древнюю историю своего народа, результатом же такого рода деятельности стало
формирование в сознании армянского народа особенной исторической, генетически ценной
«идеальной» эпохи Тиграна II1.
После многолетней колоссальной теоретической, организационной, идейно-политической
работы идея необходимости воссоздания Армении в ее древних границах была усвоена и принята
122
всеми слоями армянского общества, в основе этого стремления лежала историческая ненависть к
туркам и зависть к грузинам. Именно эти убеждения дашнакских руководителей Армении были
причиной кровавых конфликтов, охвативших Центральный Кавказ в период первых республик.
Армянским политикам на определенном историческом этапе удалось найти политических
союзников для достижения поставленной цели, так как дашнакская историческая миссия
совпадала с интересами как России, так и европейских держав и США.
Потерпев поражение в войне с Грузией, правительство Армении надеялось, что Англия
передаст Армении оспариваемые ими территории, однако вскоре им пришлось разочароваться в
своих союзниках, ибо Англия преследовала только свои интересы. Обеспокоенное этим
руководство Армении пригласило на совещание командующего британскими вооруженными
силами на Кавказе, Форестье-Уокера. 7 февраля 1919 года в Ереване на т.н. «совещании»
премьер-министр Армении, О. Качазнуни, обращаясь к Форестье-Уокеру, заявил, что
«…армянский народ разочарован отношением к себе союзников, что он ждал немедленной
помощи после победы держав Согласия, тогда как за месяц пребывания английских войск на
Кавказе, в действительности, ничего сделано для него не было»2.
Заявление О. Качазнуни вызвало возмущение английского генерала, который в гневной
форме ответил премьер-министру, что3 «…многое из сказанного Министром показалось…
крайне обидным… Какое основание имеет Министр утверждать, что англичане не помогают
народу?.. Правительство Армении едва ли выбирает правильный путь для возбуждения симпатий
утверждением, что народ разочарован и ничего не было сделано для него»4. В ультимативной
форме Форестье-Уокер потребовал от О. Качазнуни в самом срочном порядке сделать в
армянском парламенте заявление от имени правительства Армении о «помощи»5, оказанной
англичанами армянскому народу, в противном случае он грозил подачей рапорта своему
правительству о неблагодарном армянском народе6.
На следующий день О. Качазнуни, выступая в парламенте, во всеуслышание заявлял о
всех добродетелях «благородной» английской нации. «Рассказывать тупоголовым членам
армянского парламента о преступной политике английских дипломатов… и о той роли, которую
сыграла в этом вопросе партия «Дашнакцутюн» Качазнуни, конечно, не осмеливался»7.
Армянские общественные деятели, напуганные позицией английского командования по
вопросу расширения Армении, решили издавать газету на английском языке, но не в Ереване, а в
Тбилиси, «центре армянской цивилизации». В первом номере этой еженедельной газеты 8
говорилось: «Сегодня мы впервые получили возможность обратиться к великому народу
Британии на английском языке. Наши первые слова- это слова приветствия нашего народа в
123
адрес союзнических держав… В течение многих веков политическое и социальное направление
Армении было западным. Во время войны нашим лозунгом стали слова «За Великобританию,
Францию и Америку!9 За справедливость и свободу!» Маленький, но верный союзник
Великобритании - Армения - самым сердечным образом приветствует великую британскую
нацию!»10
Газета всемерно старалась познакомить английского читателя с историей и культурой
Армении. На ее страницах была напечатана серия статей А. Магдасяна «Армения, ее культура и
чаяния», в которой, наряду с историей армянского народа, дана подборка цитат из высказывания
общественно-политических и культурных деятелей Запада, где армяне противопоставлялись
другим народам Кавказа и Ближнего Востока.11
«Армяне, - писал А. Магдасян, - принадлежат к индоевропейской расе человечества. По
мнению объективных наблюдателей, они интеллектуально, морально и физически выше
большинства окружающих их народностей – «англосаксы» Востока»12.
Описывая тяжелое положение Армении, газета все надежды на возрождение страны
возлагала на Англию, только они могут построить новую жизнь на нашей опустошенной земле, писала «The Transcaucasian Post»13. Так армянская общественность Грузии лебезила перед
Англией, надеясь, что они установят новые границы Армении, однако интересы в Азербайджане,
связанные с возможностью контроля над бакинской нефтью, представлялись англичанам куда
более значимыми, чем безумное расширение пределов Армении14. Их даже больше интересовала
Грузия, на территории которой 30-тысячный английский экспедиционный корпус охранял трассу
нефтепровода Баку-Батуми15.
Руководители Армении начали осознавать, что Англия заняла Центральный Кавказ не для
расширения Армении, а для решения своих геополитических задач. Армянский ученый Г. Галоян
справедливо отмечает, что «армянский вопрос являлся составной частью общего плана держав
раздела Азиатской Турции»16.
К такому же заключению приходит и грузинский историк Г. Гамбашидзе, который пишет,
что «в обострившихся на рубеже 1918-1919 годов международных отношениях европейские
государства тесно связывали вопросы, касающиеся Грузии, Азербайджана и Армении, со своей
захватнической политикой в отношении Ближнего Востока и с проблемами борьбы против
социалистической революции в России»17.
Известно, что целая система секретных соглашений военного времени, заключенная
между Англией, Францией, Россией и Италией, не предусматривала не только создания
124
«Великой Армении», но и самого существования независимой Армении. По соглашению мартаапреля 1915 года между Англией, Францией и Россией, последней оставались проливы и
Константинополь. Это было сделано под сильным нажимом со стороны России, когда Англия и
Франция опасались усиления прогерманской ориентации в Петербурге и потери России как
союзника. Эта уступка не давала, однако, покоя ни Франции, ни Англии. Президент Франции
Пуанкаре писал послу в России Палеологу, что обладание Константинополем выводит Россию в
Средиземное море и, возможно, сделает ее великой морской державой18. Английский Премьер
Грей признавался: «Ни нам, ни французам не нравилось это»19.
26 марта 1915 года был заключен т.н. Лондонский договор между Англией, Францией и
Италией20. Платой за свое вступление в войну на стороне Антанты Италия считала малоазийский
вилайет Анталью, который и был ей отдан по Лондонскому договору. После этого Англия и
Франция открыли переговоры по определению границ своих будущих владений на Ближнем
Востоке, однако, без участия России и Италии. В январе 1916 года представителями Англии и
Франции был подписан проект раздела Турции. Согласно договору Сайкса-Пико Франции
передавались территории Турции, на которые претендовала Россия21. Поэтому на переговорах в
Петербурге, проходивших в марте-апреле 1916 года, вынудили Францию уступить России
вилайет Хаккяри (Киркук)22. В зоне России оказывались вилайеты Ван, Битлис, Эрзерум,
Трапезунд и большая часть Курдистана. К концу лета 1916 года русские войска уже занимали эти
области23.
После выхода России из войны территории, передаваемые России, стремилась получить
Англия, однако, свои претензии на эти области высказывала и Франция. В связи с этим
несоответствие соглашения Сайкса-Пико с новой обстановкой было очевидно24. В условиях
начатой с новой силой дипломатической борьбы европейских государств за сферы влияния,
руководители Армении пытались получить заверения Англии, расширения пределов Армении и
требовали включения в ее состав семи турецких вилайетов. Дашнаки не подозревали, что за
овладение на претендуемые ими территории велась острая дипломатическая борьба между
Англией и Францией. В такой политической обстановке безусловно Англия никаких заверений
дать Армении не могла и неуверенно указывала, что вопросы территорий определит Парижская
мирная конференция25.
О. Качазнуни, впоследствии касаясь политики Англии в отношении Армении, писал:
«Англичане никакого различия не проявили. Как будто не знали или забыли, что мы их
союзники. К грузинам и азербайджанцам проявили такое великодушие, которое явилось
совершенно неожиданным непонятным. Конечно, мы остались недовольны англичанами нашли,
что они неблагодарные…, а источников неблагодарности искать уж не стали»26.
125
Все старания дашнакского правительства убедить англичан в бесспорности своих
притязаний на Карабах, Ахалкалаки и Лори, оказались тщетными. Политика английского
командования в этом вопросе была неуступчивой и твердой. Англичане просто приказывали
дашнакам безоговорочно подчиняться решениям «союзнического» командования и признать
азербайджанскую власть в Карабахе и грузинскую в Ахалкалаки, будущее же Лорийской
нейтральной
зоны
определялось,
согласно
заверениям
англичан,
Парижской
мирной
конференцией.
Отношения правительств Армении и Грузии на проходившую в Париже конференцию и
надежды на решение спорных армяно-грузинских вопросов были различными. Так, еще 21
ноября 1918 года в правительстве Грузии обсуждался вопрос о позиции грузинской делегации на
Парижской мирной конференции, в секретном протоколе которой читаем: «Близость с армянами
для нас необходима. Если мы, два христианских народа, не сможем договориться между собой,
то это поставит под сомнение способность Грузии существовать самостоятельно и это
обстоятельство создаст плохое впечатление в Европе. Мы должны поставить цель: соединить
Армению – Турецкую и Российскую и постараться, чтобы политический центр Армении перешел
в Турецкую Армению. Этим мы поможем армянам найти выход к Черному морю; если дело
пойдет так, то Армения не будет теснить Грузию и тем самым легко решится вопрос
обостренных армяно-грузинских отношений…»27. Таким образом как видно из приведенного
документа, грузинская делегация в Париже, согласно решению правительства, должна была
поддерживать домогательства руководителей Армении, чтобы они отказались от южных
областей Грузии. Вместе с тем, руководители Грузии уступали Армении исторические
территории Грузии, находящиеся в пределах Турции. Однако после начатой Армении войны
против Грузии планы эти изменились и правительство Грузии стремилось от Парижской
конференции получить политического признания страны и справедливого решения армяногрузинского
территориального
вопроса,
кроме
того,
было
решено
вести
борьбу
за
мусульманскую Грузию28, с целью ее присоединения.
Для защиты своих национальных интересов в послевоенном мире правительства как
Армении так и Грузии послало в Париж29 своих делегатов. Интересы армянского народа на
конференции защищали две делегации, одна - армянская национальная, другая республиканская.
Председателем армянской национальной делегации на Парижской мирной конференции был –
Погос Нубар Паша, армянскую республиканскую делегацию в Париже возглавлял Аметик
Агаронян.30 Председателем грузинской делегации был Н. Чхеидзе.31
Армянская делегация в Париже перед началом своей работы распространило среди
политических деятелей Европейских государств книгу - обшую работу армянских публицистов,
126
где они пытались уверовать европейского читателя в том, что мол армянский народ единственный носитель и хранитель европейской культуры, волей злого рока занесен между
некультурными народами, с одной стороны грузинами, с другой турками и татарами, которые
мешают армянскому народу исполнить свою великую историческую миссию просветителя
Малой Азии и Закавказья.32
Они (армяне) страдают за "трогательную верность своим великим союзникам. России,
Франции, Англии, Италии, Америке, Японии, Греции, Сербии и Белгии", за них, "За этих великих
своих союзников шел на свою голгофу этот маленький народ, "маленький союзник", который
оставался верен даже и тогда, когда Великая Россия распалась".33
"Наши друзья - русские, англичане, французы говорили нам, - старайтесь ладить с татарами
и грузинами, в крайнем случае с одними грузинами.34 Но это оказалось свыше сил нашего
народа, ибо между интересами этих двух народов лежала пропасть и пропасть эта называлась ориентация. Измени армяне свою ориентацию, они бы приобрели сразу в Закавказье друзей, но
тогда бы союзники имели в тылу только врагов".35 Так армяне пеклись за своих союзников, а
теперь должнабыла наступить очередь этих союзников позаботиться о территориях маленького,
но верного союзника - Армении.
Для удовлетворения своих поисков дошнаки обратились мирной конференции с письмом:
"Армяне, обманутые и покинутые Грузинами и преданные татарами, соединившимися с Турками,
после разгрома России и Брест-Литовского договора защищали этими (30000 солдат) войнскими
частями фронт в течение 7 месяцев удерживали наступление турок... Лишившись Киликии,
лишившись своих естественных гаваней Мерсини и Айса, армянский народ был бы обречен на
увядание в своих горях, без сношении с Средиземным морем и, не имея возможности дышать,
Армения лишилась бы своих легких. Жизнь и будущее армян на Средиземном море...". 36 К
письму была приложена карта "Великой Армении", изданная в Париже, в пределах
проектируемой дошнаками Армении оказалась большая часть Турции с выходом на Черное и
Средиземное море, в эту Армению входили также Ахалкалаки, борчалинский уезд дор. Храма, а
также г. Гянджа. Ясно, что для органичивания этого нового армянского государства не был
исползован "излюбленный" армянами этнографический принцип и тем более схема построена не
на исторической основе, так как Армения прекратившая политическое существование в 1045
году, таких границ не имела никогда. Ложность представленных армянской делегацией карты и
статистических сведений сразу стала всем ясной и лишила фантастические планы армянской
делегации всякого доверия в глазах французских, английских, и американских представителей. 37
Плану создания "Великой Армении", по вине самых армян, переборщивщих в своих требованиях
нависла угроза.
127
В период Парижской конференции Армения не получила ожидавшейся поддержки от
англичан. Появилась надежда на США. Соедененные штаты начали искать новые пути
проникновения на Центральный Кавказ. Для этой цели американцы использовали благодарную
идею оказания помощи многострадальному армянскому народу. США начала всячески раздувать
пропагандистскую шумиху вокруг т.н. "армянского вопроса".38 По ироническому замечанию Г.
Гувера, в 1919 году Армения была известна в Соединенных штатах почти как Англия.39 США
выставляла себя в качестве друга и защитника армян, что пораждало у последных
соотсветствующие иллюзии по созданию "Великой Армении".
Для прикрытия своих планов Сенат американского конгресса 15февраля 1919 г. даже
принял специальное постановление, по которому армянскому народу разрешалось созадать...
свободную национальную республику для защиты своих национальных прав. 40 А 23 мая Сенат
выразил надежду, что "мирная конференция примет соответствующие меры для оказания
помощи Армении и создания независимой республики".41
Вопрос о мандате над Арменией вызвал острые дебаты на Парижской конференции, во
время которых отчетливо проявились противоречия между союзниками. 42 По американским
планам Армения должна была быть подвластна Лиге Наций, в создаваемую американцами
Армению должны были войти Карс, Ардаган, Эрзерум, Киликииская область, Армении
предоставлялось также воход к Черному морю и владеть Ахалкалакским и Ахалцихским
районами.43
Согласно планам США Грузия объединялась с Арменией, в создаваемую федерацию
американские дипломаты вели и Азербайджан. Однако намерения США вызвала протест со
стороны грузинской делегации, после чего американцы обещали, что они возмут некоторые
обязательства и по отношению к Грузии.44 Таким образом представителям Англии и Франции на
конференции пришлось отбивать упорные дипломатические атаки президента В. Вильсона. Тем
не менее "Совет десяти" Парижской мирной конференции в составе глав правительств и
министров иностранных дел Англии, США, Франции, Италии и двух делегатов от Японии,
назначил в июле 1919 года американского полковника В. Гаскелля верховным комиссаром в
Армении. Резолюция, принятая Советом, гласила: "...Всем представителям правительств
Соединенных Штатов, Англии, Франции и Италии, находящимся в Армении, Грузии,
Азербайджане и Константинополе, должно быть немедленно предложено вступить в
сотрудничество с полковником Гаскеллем и оказывать ему поддержку".45
В. Гаскелль, как новый правитель Армении, действовал не только от имени своего
правительства, но и правительств Англии, Франции и Италии. Это положение значительно
128
упрочили позиции США в Армении и вообще на Кавказе. Англия безусловно сознавала важность
происходящих собитий. Однако, обстоятельства складывалось на в ее пользу. Дело в том, что в
начале мая официально стало известно о скором выводе из Центрального Кавказа и из других
районов, английских войск.46 Поэтому Англия, уходя из Закавказья, пытался найти себе
преемника из числа союзных государств, который заменил бы здесь своими войсками уходящие
английские части. В международной обстановке того времени такими преемниками англичан в
Центральном Кавказе могли быть США, Франция или Италия.
Между тем, 11 апреля 1919г. дипломатический представитель Армении в Грузии А.
Евангулов сообщал Министерству иностранных дел Армении следующее: „Сегодня генерал Томсон пригласил генерала Корганова и меня, просил, ввиду необходимости скорейшего вывода
войск из нейтральной зоны, немедленно указать крайний предел территориальных претензий
армян в Борчалинском и Ахалкалакском районах. На мое замечание, что, как известно генералу
Томсону, Хатисов предложил грузинскому правительству два варианта возможного соглашения:
первый – Борчалинский уезд до Храми – Армении, весь Ахалкалаки – Грузии; второй – разделить
оба уезда на две части. Генерал Томсон, после долгих убеждений, ответил, что он просит
правительство Армении дать своему представителю полномочия окончательно решить вопрос,
ибо такие полномочия у него имеются от генерала Мильна“.47
По поводу предложения А. Хатисяна, Томсоном было высказано мнение, что граница на
Храме неминуемо угрожает Грузии и Тифлису, и что он полагает предложить весь Ахалкалакский уезд Грузии, а в Борчало установить границу Кура-Оглы–Шамблуг. Впоследствии в этот
проект Томсоном были внесены новые изменения, заключавшиеся в следующем: в Борчалинском
уезде проводилась граница от горы Ляльвар к Санаину, оставляя Санаин Армении, а Алавердский район48 отходил к Грузии.
В связи с изменением, внесенным Томсоном первоначальный проект, А. Евангулов 12
апреля 1919г. телеграфировал министру иностранных дел Армении: „На заявление Корганова и
мое о неприемлемости для правительства этого нового предложения, Томсон долго убеждал в
необходимости выразить согласие, заявив, что таковое не может иметь влияния на Парижской
конференции“.49
Таким образом, правительство Армении, опасаясь вывода английских войск из Закавказья
(следовательно, и из „нейтральной зоны“), вместе с английским военным командованием
составляло варианты „крайнего предела“ территориальных претензий к Грузии. Чтобы решить
вопросы границ до ухода англичан, дашнаки шли на „уступки“: так, в случае присоединения
„нейтральной зоны“ к Армении они уступали Ахалкалаки Грузии. Таким вариантом решения
территориальных вопросов не был удовлетворен даже английский офицер, который стремился
разделить на части „нейтральную зону“ и этим устранить территориальные проблемы между
129
двумя республиками. Однако правительство А. Хатисяна не давало окончательного ответа и на
этот вариант. Следует отметить, что эти вопросы решались правительством Армении с
английским командованием без участия грузинской стороны, т.е. в одностороннем порядке.
Союзное командование в Тбилиси не предъявило правительству Грузии выработанный ими
вариант решения территориальных вопросов, так как они были знакомы с позицией руководства
Грузии по этому вопросу. Действительно, ни вариант Союзного командования, ни, тем более, А.
Хатисяна не были приемлемы для правительства Грузинской Демократической Республики.
После неудачной попытки правительства Армении решить территориальные вопросы до
ухода англичан, руководство Грузии, в конце концов, добилось50 созыва Всекавказской конференции, которая состоялась в Тбилиси 25 апреля 1919 года. С азербайджанской стороны на
конференции принимали участие М. Джафаров, Ф. Хан-Хойский, Хамсмамедов; с армянской
стороны – С. Мамиконян, С. Тигранян, С. Арутюнян; с грузинской стороны – Е. Гегечкори, Н.
Рамишвили, К. Канделаки; с Горской Республики – Кантемир, Файзулаев, Бутаев. Эта
конференция должна была способствовать решению не только территориальных вопросов между
Кавказскими государствами, но и заложению фундамента экономического и политического
союза, обеспечению безопасности границ региона51.
Н. Рамишвили, опасаясь, что участники конференции не смогут договориться по
отдельным, прежде всего, пограничным проблемам, заявил, что не надо делать вывод, будто без
решения территориального вопроса вся работа безрезультатна. Не существует ни одного
государства, у которого не было бы каких-нибудь претензий к соседней стороне, но неужели изза этого нельзя согласованно решать другие вопросы?52
По мнению представителя Республики Горских Народов Кантемира, главнейшей задачей
конференции было рассмотрение политических вопросов, так как нужно было продемонстрировать всему миру, что Кавказские республики являются независимыми государствами.
Иначе не ставились бы ни территориальные, ни какие-нибудь другие вопросы53. Поскольку на
рассмотрение конференции был поставлен вопрос о независимости, требовалось дать ответ и на
вопрос обеспечения безопасности Кавказских стран в сложной международной обстановке.
Поэтому Е. Гегечкори внес предложение об обязательном объединении военных сил между
Кавказскими государствами. В дополнение к этому, Н. Рамишвили указал участникам
конференции на грозящую независимым республикам опасность со стороны Добровольческой
армии генерала Деникина. „Если бы этот вопрос был частного характера, – Отметил Н. Рамишвили, – я не поставил бы его на рассмотрение конференции, но он касается всех нас, поэтому я
предлагаю принять общее постановление“.54
В рассмотрении данной проблемы все делегации приняли активное участие. Подготовленная
грузинской делегацией резолюция подчеркивала факты агрессивных действий со стороны
130
Деникина, его намерение оккупировать весь Кавказ. Конференция, таким образом, постановила
„объединить военно-дипломатические силы Закавказья55 против наступающей опасности для
защиты независимости и свободы“.56 Эту резолюцию поддержали все кроме армянской делегации. Армян еще не покидала надежда на восстановление единой России. Дашнаки заключили
тайный военный союз с Деникиным57, направленный как против Грузии, так и Азербайджана.
Таким образом, Всекавказская конференция не привела к решению территориальных
проблем между республиками. Армянская делегация не присоединилась к резолюции, направленной против их добродетелей. Кроме того, они имели территориальные претензии к Грузии и
Азербайджану и, присоединившись к указанной резолюции, им пришлось бы отказаться от этих
претензий, что противоречило планам создания „Великой Армении“ от моря до моря.
Между тем, противостояние между Грузией и т.н. „Государством Юго-запада Кавказа“ в
конце апреля 1919г. завершилось ее упразднением58. Интересен результат этой войны: Ардаганский округ к югу от р. Куры был отдан Армении. Следует отметить, что Армения никакого
отношения не имела к этому округу, здесь не было ни одного армянского селения, да и
исторически она не имела право претендовать на эту область Грузии.
Таким образом, определенная часть территории Грузии была передана даже не с тем, кем
Грузия воевала, а третьей стороне – Армении.
Грузинская дипломатия опять не сумела использовать успех военных, дашнаки же
добились своего, не имея на это никаких прав.
Однако для достижения поставленной цели этого было недостаточно. Так, 28 мая 1919г., в
день первой годовщины независимости Хорурд объявил независимую Армению „объединенной“,59 т.е. включил в состав существовавшей Армении все те земли, которые
предположительно должны были освободиться от грузин, азербайджанцев, курдов и турок. Раздел шкуры неубитого медведя, как показала в дальнейшем история, оказался преждевременным.
Правительство Англии в пойске преемника остановило свой выбор на Италии, Ллойд
Джордж подкинул Премьер-министру Италии идею взять мандат на Грузию.60 Предложение
английского Премьера понравилось главе итальянского правительства и он в срочном порядке
сообщил об этом царью Виктору-Эмануилью.61 В своем секретном телеграмме Орландо писал:
"Его превосходительству царью Италии!
Вчера62 Ллойд Джордж словестно передал "Мандат" на грузинскую республику. Речь идет
об одной из багатых полезно-ископаемыми стране мира... Ясно, что для Италии принятие
мандата на Грузию будет иметь колосальное значение..."63
Стремление правительства Орландо получить мандат на Грузию и борьба в этом
направлении в июне 1919 года было прервано. Вызвано оно было тем, что новый Премьер131
министр64 Италии изменил внешнюю политику государства.65 Ф. Нитти сразу же отменил все
планы в отношении Грузии.66 Ф. Нитти как и Л. Джордж понимал, что Грузия и остальная часть
Центрального Кавказа должна была войти в лоно новой-Советской Российской империи. Это и
было причиной изменения внешнеполитического курса Италии в отношении Грузии.
Европейские державы опасались столкнования с Советской Россией и последовательно
отказывались от т.н. "Мандата" на Армению, Азербайджан и Грузию.
Создавшемся положением безусловно не были довольны дашнаки, ожидавшуюся
поддержку от Европейских государств Армения не получила.67 Поэтому дашнаки в газете
"Ашхатавор" опубликовали статью с критикой английской политики по отношению к Армении.
В связи с уходом британских войск над Арменией нависла угроза турецкого вторжения. В ответ
Скотленд Лиддел68 подверг резкой критике внутренюю и внешнюю политику дашнаков. "Вместо
того, - писал он, - чтобы убедить своих соотечественников жить в мире с соседями – и
подождать, когда мирная конференция69 уладит многие спорные вопросы, многие армянские
лидеры, дашнаки и др. настраивают народ против мусульман.
...Армянские лидеры одержимы глупой идеей о том, что там, где есть армяне, должны быть
только армянские законы и никаких других. И их грезы о будущей Армении дошли до идей об
Армении с выходом на три моря -Черное, Средиземное и Каспийское. Если такая Армения могла
бы быть создана, то среди ее населения армяне составляли бы только 3%. И наконец, мы никак не
можем поверить, что партия дашнаков является истинными представителем помыслов, чаяний
армянского народа и преданным защитником его нужд".70
Как видно за несколько месяцев пребивания на Кавказе английский офицер сумел
разобраться в политике армянских руководителей и давал их деятельности соответствующие
оценки. К тому же следует отметить, что столь резкая критика дашнаков безусловно была
связана
с
проектом
установления
американского
протектората
над
Арменией
и
свидетельствовало об обострении не только Армяно-Английских, но и Англо-Американских
отношений.71
На претендуемых дашнаками грузинских территориях правительство Грузии в августесентябре 1919г. провело выборы. Как видно из первоисточников, из 35 тысяч избирателей Ахалцихского уезда в выборах участвовало 30 тысяч. Из них 24 тысячи проголосовало за грузинских
социал-демократов, национально-демократическая партия получила 2500 голосов, Дашнакцутюн
– около 3000. В Ахалкалаки проголосовало 21 687 человек, из них 13 тысяч отдали свои голоса
социал-демократам, 7 – тысяч дашнаковцам. В связи с этим фактом газ. „Эртоба“ писала: „Ереванское правительство уверяло страну, что Джавахети принадлежит Армении, что большинство
132
армян не хочет оставаться с Грузией и тянется к Армении. Выборы доказали, что 2/3 населения
этих областей плоть и Кровь Грузии... С этого момента Ереванское правительство должно отказаться от своих необоснованных претензий, должно понять, что его попытка присоединить
Джавахети является непростительной авантюрой, которая может вызвать в этом крае пламя войны“.72
Таким образом, победа грузинской социал-демократии не было просто победой на выборах,
это означало победу грузинской стороны в своего рода плебисците. Казалось бы, после этого
дашнаки одумаются, однако, увы, миф о „Великой Армении“ оказался весьма живучим.
Вскоре, 15 августа 1919 года началась эвакуация английских войск из Лорийской
„нейтральной зоны“. В связи с этим в Тбилиси открылась третья армяно-грузинская конференция. С армянской стороны в ней участвовали: С. Мамиконян, С. Хачатурян и генерал
Кишмишев; с грузинской стороны – К. Сабахтаришвили, С. Мдивани и генерал Гедеванишвили.
На конференции в качестве наблюдателя присутствовал представитель Союзного командования
Генерал Бич.
Главным на конференции было решение вопроса об управлении „нейтральной зоной“ после
вывода оттуда английских войск. Конференция, работавшая таким образом с 29 августа по 1
сентября 1919 года постановила:
1. Администрация нейтральной зоны Борчалинского уезда останется смешанной (т.е. Грузиноармянской – Г.М.);
2. Расходы смешанной администрации в нейтральной зоне должны разделить правительства
обеих республик;
3. Оставить неизменным ту линию, где стоят грузинские и армянские гарнизоны, а также
количество этих гарнизонов73.
На этом в работе конференции был объявлен перерыв.
Положение Армении после вывода английских войск74 серьезно осложнилось. Азербайджан
вернул свои позиции в Карабахе, дашнаки опасались перехода „нейтральной зоны“ к Грузии, а
Деникин не в состоянии был оказать серьёзную помощь Армении для решения этих вопросов в
свою пользу.
В письме, направленном в Париж председателю армянской делегации А. Агароняну,
положение Армении описано следующим образом: „Несмотря на обращение Закавказских
Республик с просьбой временно, до разрешения мирной конференции судьбы Закавказья
оставить английские войска, эвакуация их всё же началась 15 августа и в настоящее время английские военные силы оставили пределы Закавказья, за исключением Батума. Из Армении все
войска были выведены еще в начале лета.
133
Вследствие этого Полковник Гаскел, не имея в распоряжении реальных сил, лишен
возможности провести в жизнь свои предначертания. Переговоры с Азербайджаном не привели
пока ни к чему: Азербайджан не соглашается на выработанный Гаскелом совместно с
Правительством (Армении – Г.М.) проект об учреждении Американского генерал-губернаторства, кроме Нахичеванского уезда и Шарура, еще Сурмалинского и Даралагяза, являющегося
единственной связью с Занзегуром и за оставление в Занзегуре существующего положения.
В настоящее время Нахичеванский и Шарурский уезды управляются фактически
Азербайджаном, за исключением Камеринского района, который входит в пределы Армении.
Несмотря на предложение полковника Гаскела прекратить военные действия, курдотатарские атаки всё же продолжаются на границах, в особенности в районах Игдыря и Сарыкамыша, где значительные курдские банды под руководством турецких и азербайджанских
офицеров и аскеров совершают нападения на наши войска...
В армяно-грузинской конференции был объявлен перерыв на несколько дней, чтобы ее
участники доложили своим правительствам о первых результатах: Грузинская делегация требует
безусловной уступки всего Ахалкалакского уезда и Борчалинского до линии Лейли-Даг–перевал
Локский–г. Крестовая“.75
В апреле 1920г. в Италии, в Сан-Ремо заседал Верховный совет держав Антанты, который
должен был разрешить противоречия между державами Антанты, обострившиеся в связи с новой
расстановкой сил в мире. Разделив между собой сферы влияния на Ближнем и Среднем Востоке,
Верховный совет официально предложил США взять мандат на Армению с сопредельными
районами76.
США конечно не могли не считаться с международной обстановкой и общественным
мнением, они были готовы принять мандат на Армению и расширить ее пределы77. Вопрос мандата на Армению, всего Закавказья и Турции был последний раз обсужден на конгрессе США 24
мая 1920г. Обсуждение вопроса продлилось больше недели, подробно излагались доводы „за“ и
„против“ мандата. Изменившаяся международная обстановка, в частности, разгром второго
похода Антанты, занятие Красной Армией Северного Кавказа, установление Советской власти в
Азербайджане, майское вооруженное восстание в Армении и др. – заставили американский
конгресс трезво оценить свои возможности.
В конце концов, сенатор Маккормик выдвинул довод о слабости стратегических
коммуникационных позиций США в Армении на случай обострения противоречия между США
и другими государствами на Ближнем Востоке. „Каждый, – говорил он, – кто посмотрит на карту
и увидит коммуникационные пункты Англии и Франции, тот скажет, что США в Армении не
могли бы оказать сопротивления Франции или Англии“.78
134
Учитывая изменившуюся обстановку в Закавказье, сенатор Смит заявил: „Я думал, 10 тыс.
солдат было бы достаточно. Теперь я полагаю, что даже 100 тыс. солдат будет недостаточно для
обеспечения там нашей безопасности, ибо мы будем против Советской России и против других
воинствующих народов“.79
Ссылаясь на доклад генерала Мосли о положении в Армении, сенатор Лодж сообщил, что
„Северная Армения, которая была Российской Арменией, где находится их столица, кажется
Эривань, находится в районе, где идут бои“.80 При таких условиях, – заключал Томсон, – было бы
безумием брать на себя эту новую неизвестную миссию, полную огромных опасностей“.81
Конгресс США 1 июля 1920г. отклонил предложение президента о принятии США мандата
на Армению. На призывы Вильсона, вспомнить о гуманизме, сенаторы ответили: „Не желаем
ввязываться в европейские дела, хотя бы этого и требовали соображения гуманизма“.82
После этого, по мнению Лиойд Джорджа, "независимое армянское государство
превратилось в безнадежный проект".83 Тем не менее ни Англия, ни Франция не остановились
перед принятием рокового для армении решения.84
Между
тем
грузинские
политические
деятели
продолжали
в
Париже
дипломатическкую работу по признанию незавимисости республики де юре.
85
вести
Однако
необоснованные территориальные претензии к Грузии, высказанные армянами на Парижской
мирной конференции имело отрицательное влияние на стремление грузинских дипломатов.
Позиция дашнаков в значительной мере помешало Грузии да и самой Армении вступить в лигу
нации. Таким образом армяно-грузинский территориальный вопрос не был разрешен Парижской
мирной конференции. Европейские державы и США, после разгрома добровольческой армии
большевиками, опасались столкновения с новой, крепнушейся Советской Россией поэтому
армяно-грузинский вопрос рассматривался ими в призме "Русского вопроса".
[1] Тигран II Великий – армянский царь (95-55 гг. до н.э.).
[2] ЦГИАА, ф. 65, оп. №1, д. №12, л. 132.
[3] На совещании при этой беседе присутствовали военный министр, генерал Ахвердов, министр
иностранных дел С. Тигранян и министр просвещения Мелик-Карагезян, запись беседы сделана
Мелик-Карагезяном.
[4] ЦГИАА, ф. 65, оп. №1, д. №12, л. 132 (об.).
[5] Имеется в виду экономическая (продовольственная) помощь.
[6] И. Шахдин. Дашнакцутюн на службе русской белогвардейщины и английского командования
на Кавказе. Заккнига, Тифлис, 1931, с. 42-43.
135
[7] Там же, с. 43-44.
[8] Эта газета называлась «The Transcaucasian Post» («Закавказская почта»), редактором ее был С.
Меликян. В библиотеке ТГУ хранятся 8 номеров этой газеты.
[9] Как видно, армяне уже не помнили роль России.
[10] «The Transcaucasian Post», №1, 21.02.1919. Цитируется по книге: А. Ментешашвли.
Октябрьская революция и национально-освободительное движение в Грузии. 1917-1921 гг. Тб.,
1987, с. 154.
[11] Как армянская, так и грузинская общественность издавала в Тбилиси газету на английском
языке («The Georgian Messenger»), однако эта газета не ставила целью противопоставление
грузин другим народам Кавказа.
[12] The Transcaucasian Post, №1, 21.02.1919.
[13] Там же.
[14] Точку зрения английской дипломатии в армянском вопросе выразил капитан английской
армии Роленсен, в частной беседе с армянскими военными он заявил: «Для чего вам вилайеты,
если у вас нет войск занять свою теперешнюю территорию? Мусульмане не пропустят вас
добровольно, а силы у вас нет… Мы не жандармы, чтобы для других наводить порядок…
Трапезунд вам будет стоить больших денег, которых у вас нет. Если у вас есть ископаемые
богатства, разрабатывайте их сами, а от нас материальной помощи не ждите!» (ЦГИАА, ф. 67,
оп. №1, д. №149, л. 224).
[15] Всего в Закавказье было 60 тысяч английских войск. В Грузии англичане занимали Тифлис,
Кутаиси, Батуми, Сухуми, Поти, Кобулети, Самтредия, Хашури, Боржоми, Натанеби, Мцхета,
Душети, Казбеги и Борчало. (См. Г.Л. Гамбашидзе. Агрессивная политика Англии и США в
отношении Грузии и Закавказья (1919). Тб., 1964, с. 45).
[16] Г. Галоян. Борьба за Советскую власть в Армении. М., 1957,с. 96.
[17] Г.Л. Гамбашидзе. Агрессивная политика Англии и США..., с. 81 и далее.
[18] E. Kedourie. England and the Middle East. (The destruction of the Ottoman Empire, 1914-1921).
London, 1956, p. 31.
[19] Там же.
[20] Италия 4 мая 1915 года вышла из Тройственного союза, и 23 мая объявила войну АвстроВенгрии, порвала дипломатические отношения с Германией и впоследствии вступила с ней в
войну. См. Г.Р.Мархулия. Армяно-грузинские взаимоотношения в 1918-1920 гг. Тб., 2007,
с.221.
[21] В т.н. «синюю зону», т.е. в число непосредственных владений Франции, наряду с
прибрежной Сирией и Киликией вошли вилайеты Айнтаб, Урфа, Мардин, Диярбекир и область
136
Хаккяри. Кроме того Франция получала т.н. зону «А», являющуюся сферой влияния, которая
включала в себя Восточную Сирию и далее на востоке – Мосульский вилайет.
[22] Ввиду этого Франция в виде компенсации получила дополнительные территории в районе
Сивас-Харпут-Цезарея (Кейсери).
[23] Датой заключения договора Сайкса-Пико в том виде, какой он принял после переговоров в
Петербурге, считается 16 мая 1916 года. (См. А.И. Чохели. Политика Франции в отношении
Грузии 1917-1921 гг. Тб., 1980, с. 89.).
[24] E. Kedourie. England and the Middle East. p. 111.
[25] В правительственных кругах Англии еще не был решен вопрос о передаче Армении
территории, которую должна была получить Россия.
26] О. Качазнуни. Дашнакцутюн больше нечего делать! Тифлис, 1927, с. 31.
[27] А. Ментешашвили. «Грузинская Демократическая Республика и Парижская мирная
конференция». В журн. «Мацне», серия истории. Тб., 1992, №2, с. 162 (на груз. яз.).
[28] Г.Р.Мархулия. Армяно-грузинские взаимоотношения в 1918-1920 гг. Тб., 2007. с. 224.
[29] Парижская мирная конференция была официально созвана с целью положить конец
состоянию войны, начавшейся 1 августа 1914 года между державами Антанты и центральными
державами. Это состояние войны было законцено в момент подписания мирных договоров: с
Германией - 28 июня 1919 года, Австрией - 10 сентября 1919 года, Болгарией - 27 ноября 1919
года, Венгрией - 4 июня 1920 года и Турцией - 10 августа 1920 года (См. Б.И. Штейн. Русский
вопрос на Парижской мирной конференции. (1919-1920). М., 1942, с. 5).
[30] ЦГИАА. Ф. 276, оп., №1, Д., №119, п. 96.; Армянская делегация состояла из 14 человек, куда
входили Т. Мирзоян, М. Пападжанов, Г. Гульян, А. Оганджанян и др. видных политических и
общественных деятели Атмении.
[31] Грузинская делегация состояла из 19 человек, куда входили И. Церетели, Г. Ружиладзе, Н.
Джакели, И. Джавахишвили и др.
[32] Кариби (П. Гелеишвили). Красная книга. Тифлис, 1920, с. 12-13.
[33] Г. Чальхушян. Красная книга. Ростов-на-Дону, 1919, с. 6.
[34] О. Качазнули в последствии касаясь этого вопроса признавался что: "Воевали с тем соседом,
с которым нам надо было иметь самый честный контакт" (См. О. Кагазнуни. Дашнакцутюн
больше нечего делать. с. 32.). Важность "ориентации" и создание "Великой Армении" оказалось
сильне чувства дружбы к тому народу, который на протяжении девяти столетии охранял и
поддерживал луч огня надежды армянского народа - воссоздания армянской государственности.
[35] Г. Чальхушян. Красная книга. с. 35.
137
[36] Армянский вопрос перед мирной конференцией. Екатеринодар, 1919, с. 5, 9 (Перевод с
армянского А. Качеджиева). Подлинник на французском языке предъявлен мирной конференции
Армянской делегацией.
[37] Доклад И.А. Джавахишвили Правительству Грузии. 1926 г. ЦГИАГ. ф., 476, оп., №1, д., №6,
л.л. 81-111 (На груз. яз.); Ср.: Д. Бердзенишвили. "Ахалкалаки Джавахетский". в Жур.,
"Артануджи". №7, Тб., 1998, с. 68-69.; Ср.: Д.И. Кекелия. Территория и границы Грузии. Тб.,
1996, с. 30 ( На груз.яз.).
[38] Г.Р. Мархулия. Об «Армянском вопросе» на Южном Кавказе. Вкн. «Исторические
разыскания». Ежегодник. Т.VII, с. 268 и след.
[39] Цитировано по кн. Г. Гамбашидзе. Из истории политики США в отношении Грузии 19181920 гг., Тб., 1960, с. 29.
[40] Г.А. Галоян. Рабочее движение и национальный вопрос в Закавказье 1900-1922 г.г. Ереван,
1969, с. 285.
[41] С.С. Степанян. Армения в политике и мпериалистической Германии (Конец 19, начало 20
века). Ереван, 1975, с. 196.
[42] Об этом см. В.А. Гурко-Кряжин. Ближный Восток и державы. М., 1925.
[43] Против этого выступало Англия, считая Грузию своей (См. Г. Гамбашидзе. Из истории
политики США в отношении Грузии 1918-1920 гг. с. 30).
[44] З.Д. Авалишвили. Независимость Грузии в международной политике 1918-1921 гг.
Воспоминания. Очерки. Тб., 1990. с. 284 (на груз. яз.).
[45] Г. Гамбашидзе. Из истории политики США в отношении Грузии 1918-1920 гг., с. 38.
[46] Правительство Англии из-за внутренных и внешных причин вынуждено было оставить
Центральный Кавказ. Об этих причинах см. А.И. Чохели. Политика Франции в отношении
Грузии 1917-1921 гг., с. 125 и след.; Р. Цухишвили. Англо-грузинские взаимоотношения в 19181921 гг. Тб., 1995, с. 59 и след. (На груз. яз.).
[47] ЦГИАА, ф. 66, оп. №1, д. №148, л. 50.
[48] Ныне в Армении.
[49] ЦГИАА, ф. 66, оп. №1, д. №176, л. 51.
[50] После октябрьского пограничного конфликта между Грузией и Арменией, правительство
Грузии в ноябре 1918г. созвало Всекавказскую конференцию, однако как указывалось дашнаки,
опасаясь того, что вопросы территории будут решены не в пользу Армении, не приняли участия в
работе конференции, поэтому конференция была отложена на неопределенное время.
[51] А. Бендианишвили. Национальный вопрос в Грузии в XIX-начале XXв., Тб., 1980, с. 243 (на
груз. яз.).
[52] Газ. „Эртоба“, №97, 6 мая 1919г.
138
[53] Газ. „Эртоба“, №97, 6 мая 1919г.
[54] Газ. „Эртоба“, №127, 12 июня 1919г.
[55] Согласно принятой резолюции, Грузия и Азербайджан 16 июня 1919г. подписали военнополитический договор (Г. Р. Мархулия. Из истории.., с. 198.
[56] Газ. „Эртоба“, №127, 12 июня 1919г.
[57] А. Раевский. Английская интервенция и мусаватистское правительство, Баку, 1927, с. 115.
[58] В. Н. Нозадзе. Борьба за независимость Грузии из-за Месхетии, Тб., 1989, с. 47 (на груз. яз.).
[59] ЦГИАА, ф. 276, оп. №1, д. №119, л. 55.
[60] На сетования Орландо, что Италия не получила подмандатную территорию Ллойд Джордж
ответил: "Вы правы в тысячу раз". После чего и была предложена "подмандатна" Грузия. См.
Д.Ю. Джоджуа. Грузино-итальянские взаимоотношения 1919-1921 гг. Тб., 1997, с. 48. (На груз.
яз.).
[61] Виктор-Эмануил 3 - царь Италии 1900-1944 гг.
[62] То есть 15 марта 1919 года.
[63] I Documenti diplomatici italiani. Sesta Serie: 1918-1922, Vol. 11 (18 gennaio - 23 marzo 1919).
Roma, 1980, p., 636, doc. №834. Цит. по кн. Д.Ю. Джоджуа. Грузино-итальянские
взаимоотношения 1919-1921 гг. с. 49.
[64] Е. Орландо в июне 1919 года вынужден был подать в отставку из-за объявления
парламентом воотума недоверия правительству.
[65] Д.Ю. Джоджуа. "Русская политика" Франческо Нитти и Грузия (июнь - 1919 г. - июнь 1920
г.). Тб., 2001, с.18 (На груз. яз.).
[66] Ф. Нитти, Европа без мира. М., 1923, с. 123 и след.
[67] Н.Г. Вашакмадзе. Армяно-грузинские отношения и вопрос государственных границ в
Европе 1919-1920 годах. В журн. «Гантиади», №3-4, Тб., 2000, с. 45 (на груз. яз.)
[68] Английское командование издавало в Тбилиси газету на английском языке "The Georgian
Mail" ("Грузинская почта"), редактором которой и был Скотленд Лиддел.
[69] Имеется в виду Парижская мирная конференция.
[70] Цит. по кн. А. Ментешашвили. Октябрьская Революция и национально-освободительное
движение в Грузии 1917-1921 гг., с. 156-157.
[71] Об этом см. S.P. Tilman, Angli-American relation at the Paros Peace Conference of 1919.
Prinecton, 1961, p. 132 и след.
[72] Газ. „Эртоба“, №186, 21 августа 1919г.
[73] ЦГИАА, ф. 276, оп. №1, д. №55, л. 76.
[74] Английские войска оставались только в Батуми.
[75] ЦГИАА, ф. 276, оп. №1, д. №112, л. 30 (ОБ.).
139
[76] США, предлагая свои услуги в качестве арбитра в пограничном споре между Грузией и
Арменией, пытались учредить в Лорийской „нейтральной зоне“ американское губернаторство
(ЦГИАА, ф. 68, оп. №1, д. №200, л. 1-2.).
[77] Ллойд Джордж говорил на одном из заседаний в Сан-Ремо: „Президент Вильсон, бесспорно,
хотел расширения Армении, но он считал, что она должна расшириться на юг (см.: Д. Ллойд
Джордж. Правда о мирных договорах, М., 1949, т. II, с. 425.).
[78] Г. А. Галоян. Рабочее движение.., с. 301.
[79] Там же, с. 302.
[80] Американские сенаторы имели ввиду майское вооруженное восстание 1920г. в Армении.
[81] Г. А. Галоян. Рабочее движение.., с. 302.
[82] В. А. Гурко-Кряжин. История революции в Турции, М., 1923, с. 137.
[83] Д. Ллойд Джордж. Правда о мырных договорах, т. 2, с. 454.
[84] Об этом с хронологической последовательность. говориться в следующей главе.
[85] Грузию де юре признали 18 государств мира: Турция (3 июня, 1918 года. Грузию признала
также и новая Кемалистская Турция - 17 января 1921 года); Аргентина (13 сентября 1919 года);
Россия (7 мая, 1920 года); Германия (24 сентября 1920 года); Швейцария (27 сентября 1920 года);
Бельгия (27 января 1921 года); Франция (27 января 1921 года); Англия (27 января 1921 года);
Италия (27 января 1921 года); Япония (27 января 1921 года); Австрия (17сентября 1921 года);
Румыния (18 февраля, 1921 года); Люксембург (23 февраля 1921 года); Гаити (9 марта 1921 года);
Либерия (28 марта 1921 года); Мексика (14 апреля 1921 года); Панама (26августа 1921 года);
Сиам (20 ноября 1921 года). Как видно среди государств признавших Грузию нет соседней
Армении. Грузинское правительство сделало в этом направлении первый шаг и отправило в
Ереван телеграмму в которой сообщалось, что правительство Грузии признает Армению (См.
Г.Р. Мархулия. Армяно-грузинская мирная конференция 1919 года и создания Лорийской
нейтральной зоны. Тб., 2005, с. 20). В тот же день (8 марта 1919 года) Министр Иностранных дел
Армении С.Ф. Тигранян в своей ноте писал Е.П. Гегечкори. "...Со своей стороны Правительство
Армении считает своим долгом подтвердить перед Вашим Правительством, что оно признавало и
признает
Грузинскую
Демократическую
Республику
в
качестве
независимого
и
самостоятельного государства". (См. ЦГИАА. ф., 276, оп., №1, д., №119, л.11). Однако
парламентами республик они не были ратифицированы. Армению как Грузию признали многие
государства мира, однако оно уже не имело практического значения, так как план оккупации
Центрального Кавказа в Москве был уже готов.
140
Ramaz Chanturia
Doctor of
Historical Sciences, Professor,
David Guramishvili Georgian-Ukrainian
International University ,, Iberia” (Georgia)
The Parisian peace conference and the ,,Armenian question”
Summary
Having suffered defeat in war with Georgia, the government of Armenia hoped that England
will transfer to Armenia territories challenged by them, however they had to be disappointed in the allies
for England pursued only their interests.
Heads of Armenia did not wish to understand that England has occupied Southern Caucasus not
for expansion of limits of Armenia, and for the decision of the geopolitical problems. It is known that
the whole system of confidential contracts of the wartime, concluded between England, France, Russia
and Italy, did not provide not only creations of "Great Armenia», but also that which has arisen casually,
after capture of the power by Bolsheviks in Russia.
After an exit of Russia from the war, those territories for which it applied, England aspired to
receive, France also applied for these areas. In the conditions of the diplomatic struggle of the European
states begun with new force for influence spheres, heads of Armenia tried to receive assurances of
England about expansion of limits of Armenia, demanding inclusion in its structure of seven Turkish
Vilaiet. Dashnaks did not suspect that for mastering of these territories sharp diplomatic struggle
between England and France was conducted. In such political conditions certainly England any
assurances give to Armenia could not and specified Dashnaks that questions of territories will be defined
by the Parisian peace conference.
The governments of Armenia and Georgia on a miscellaneous concerned peace conference
passing in Paris and hoped that conference will make the decision necessary to them. For protection of
the national interests in the post-war world heads of Armenia and Georgia have sent the delegates to
Paris.
The Armenian delegation in Paris for "touching" fidelity to the great allies demanded from them
to take care of territories small, but the true ally – Armenia. However Armenia has not received
expected support from the European powers. In a role of the defender of the Armenian people have
acted as the USA.
141
The question on the mandate over Armenia and Georgia has caused sharp debate at the Parisian
conference during which time contradictions between allies were distinctly showed. Under the American
plans, Armenia should be to subject League of the Nations and Ardagan should enter into its limits,
Erzerum, Akhalkalaki and Akhaltsikhe areas, Kilikian area Kars. The outlet to the sea, but only Black
was given to Armenia also. According to plans of the USA, Georgia united with Armenia. The
American diplomats have entered into created federation also Azerbaijan. However against this intention
of the USA England has acted. Further this plan of the USA has not had development.
England in connection with leaving from Southern Caucasus "has transferred" the mandate to
Georgia of Italy, however, soon the new government of Italy has refused this political certificate.
Subsequently and the congress of the USA has rejected the offer of the president of V. Wilson on
acceptance of the USA of the mandate to Armenia. It has been caused by that the European powers and
the USA were afraid of collision with the Soviet Russia and consistently refused so-called "mandate" to
Armenia, Azerbaijan and Georgia, hence, the Armenian-Georgian territorial dispute has not been
resolved by the Parisian peace conference. Consideration of these questions sets as the purpose of the
presented work.
Омар Ардашелия
Доктор исторических наук, профессор, Сухумский государственный университет
(Грузия)
Лорийская нейтральная зона в грузино-армянских взаимоотношениях
в ноябре 1920 г.
Политика деятелей дашнакского правительства с помощью западных стран завоевать территории соседних государств, в очередной раз не увенчалась успехом. Американцы не оправдали
142
надежд армян. Казалось, созданию „Великой Армении“ грозит опасность, однако нет. 10 августа
1920 года в Севре был подписан договор1 между Великобританией, Францией, Италией и
Японией (главные союзники державы), Арменией, Бельгией, Грецией, Геджасом, 2 Польшей,
Португалией, Румынией, С.Х.С. государством3 и Чехословакией (которые вместе с главными
державами составляют союзные державы) с одной стороны, и Турцией, с другой стороны.
Договор подписали уполномоченные: Великобритании – Грехем, Франции – Мильеран, ФрансуаМарсаль, Изаак, Ж.Камбон и Палеолог, Италии – Бонин Лонгаре и Мариетти, Японии – Шинда и
Матсуи, Армении – А. Агоронян, Бельгии – Ван-Ден-Гейвель и Ролен Жакменс, Греции –
Венизелос и Романос, Польши – Замойский и Пильц, Португалии - Коста, Румынии – Титулеску
и Гика, С.Х.С. государства – Пашич и Тумбич, Чехословакии – Бенеш и Осусский, Турции –
Хаади-Паша, Тевфик-Бей и Халисс-Бей.
В статье 89, подписанно договора говорилось: стороны соглашаются передать на
третейское решение президента США вопросов установления турецко-армянской границы в
вилайстах.
Эрзерумском,
Трапезундском,
Ванском
и
Битлисском,
о
демилитаризации
оттоманской территории, прилегающей к этой границе, и о выходе Армении к морю. В статье 92
указалось, что границы Армении с Азербайджаном и Грузией должны быть установлены по
взаимному соглашению заинтересованных стран. В случае отсутствия согласия стран
относитально этих границ, окончательное решение о них принадлежит главным союзникам.
Таким образом, как видно Армении передавалась часть восточных провинций Анатолии, т.е.
турецко-армянская
граница
устанавливалась
в
Эрзерумском,
Ванском,
Битлисском
и
Трапезундском вилайетах. Армения этим самым получала выход к морю, но только в Черное,
территорию „стиснутой“ Армении „великодушные“ европейские дипломаты увеличили за счет
исторических грузинских земель. Более того, страны Антанты отдали Армении Карсскую область
и вернули захваченные турками части Эриванской губернии. Дашнаки были довольны таким
расширением своей страны, к тому же они ожидали от Антанты присоединения к Армении
Карабаха, находящегося в пределах Азербайджана и т.н. „нейтральной зоны“, образованной Англией в результате армяно-грузинской войны 1918 года.
Таким образом, Севрский договор4 предусматривал расширение Армении и решения т.н.
„армянского вопроса“, однако вскоре Турция была охвачена пламенем народного восстания.
После оккупации страны войсками победителей оно приняло характер вооруженной борьбы против оккупантов. Патриотически настроенные слои турецкого общества боролись против раздела
Турции и за короткое время эта борьба приобрела общенациональный характер.
Вскоре,
в
противовес
ставшему
марионеткой
в
руках
оккупантов
султанскому
правительству, было образовано правительство ВНСТ (Великое национальное собрание Турции).
143
ВНСТ провозглашало себя единственной законной властью, олицетворявшей волю турецкого
народа.
Новое правительство ставило задачу освобождения страны от оккупантов и образование
суверенного, независимого национального государства на территории Восточной Фракии и
Анатолии.
В сложной международной обстановке начала 20-х годов XXв. правительство Советской
России не могло не пытаться использовать антибританскую и антифранцузскую позицию Турции
в своих интересах.
Советская Россия признала ВНСТ и начала снабжать Турцию вооружением5. Создавалась
угроза планам Антанты, тем самым и расширению Армении. Положение резко обострилось.
Советское правительство ошибочно считало, что турецкий лидер М. Кемаль намерен встать в
авангард борьбы угнетенных народов Востока против мирового империализма. Поэтому интересы
армян, так приблизившихся к заветной цели, были принесены в жертву. Большевики пренебрегали
ими в надежде на мировую революцию и подъем национально-освободительной борьбы на
Востоке, возглавить которую почему-то, по мнению кремлевских мечтателей, должна была Турция. То значение и та роль, которую неосновательно придали большевики народам Востока в
борьбе за свержение „международного империализма“, безусловно, были причиной тех уступок
Турции, которые были сделаны „за счет“ Армении.
Столкнувшись с национально-освободительным движением в Турции, Англия решила
использовать против кемалистских войск, в первую очередь“ дашнакскую Армению. Правительство А. Огаджаняна, несмотря на позицию Советской России в отношении Турции,
поддалась на провокацию Англии. Дашнаки, имея в руках клочок бумаги – Севрский договор,
двинули свои войска на Турцию и захватили Олтиси. Неожиданное занятие Олтиси явилось вызовом Турции.
Провоцируя дашнаков на столкновение с кемалистами, англичане не забывали
провоцировать и кемалистов на столкновение с дашнаками. На этот счет имеется свидетельство
самого Мустафы Кемаля, который писал: „Англичане, одобрившие армян в их желании стать в
обостренные отношения с мусульманами, подстрекали их к этому и ставили нас в известность об
опустошениях, производимых армянами, называли их непереносимыми, возбуждали нас против
армян и толкали к тому, чтобы отплатить соседям тем же“.6
24 сентября 1920 года началась армяно-турецкая война. Турки требовали, чтобы дашнаки
отказались от Севрского договора. Когда военные действия были уже начаты, турецкое командование предложило дашнакам начать переговоры и решить вопрос мирным путем7. Однако
дашнаки отвергли предложение турок. О. Качазнуни впоследствии писал: „Мы не боялись
войны, так как были в полной уверенности, что победим. Мы имели армию, которая была
144
хорошо вооружена английским оружием и хорошо одета... (мы) все были ослеплены Севрским
договором“.8
После отказа правительства Армении от переговоров, турецкие войска перешли в
наступление, „хорошо вооруженная и одетая“ армянская армия постоянно отступала, турки,
заняв ряд армянских районов, приближались к границам Грузии. В этой обстановке
правительство Грузии обратилось к руководству Армении с предложением временно ввести
грузинские войска в „нейтральную зону“ и тем самым освободить армянские части для борьбы с
турецкой агрессией.
Правительство Армении было вынуждено временно отказаться от своих амбиций в
отношении Грузии и 13 ноября 1920г. в Тифлисе по вопросу о временном вводе грузинских
войск в „нейтральную зону“ между Грузией и Арменией был подписан нижеследующий договор:
„Ввиду наступления на Армянскую Республику турецких войск Ангорского правительства и
создавшейся угрозы нейтральной зоне и самой Грузии, по предложению правительства последней уполномоченные упомянутых правительств – со стороны Грузии военный министр Г.
Лордкипанидзе и товарищ министра иностранных дел К. Сабахтаришвили. и со стороны
Армении делегация Республики в лице председателя С. Мамиконяна, Т. Бекзадяна и С.
Хачатуряна заключили следующее соглашение:
1. По предложению правительства Грузии правительство Армении дает согласие на ввод в
нейтральную зону грузинских войск;
2. Нахождение грузинских войск в нейтральной зоне не порождает никаких новых прав на
эту территорию;
3. Администрация остается на прежних основаниях;
4. Всё нужное для своего снабжения войска покупают по вольным ценам, не прибегая к
реквизиции;
5. В случае необходимости в нейтральную зону пропускаются беженцы из Армении в числе
примерно до 10 000 душ;
6.
Государственное
имущество
Армянского
правительства
и
его
учреждений
беспрепятственно должно быть пропускаемо в нейтральную зону, причем имущество это
остается в полной собственности Армянской Республики и по требованию последней должно
быть ей возвращено;
7. Для наблюдения за точным исполнением данного соглашения при грузинском
командовании в нейтральной зоне находится особо уполномоченный Армянского правительства;
8. Данное соглашение заключается сроком на три месяца, после чего может быть продлено
по обоюдному соглашению. Если новое соглашение не состоится, то данное соглашение теряет
силу, войска уводятся и восстанавливается старое положение;
145
9. Соглашение это входит в силу с момента подписания9.
Таким образом, после заключения вышеприведенного соглашения, армянские части,
находящиеся в „нейтральной зоне“ были отправлены на фронт. Во второй половине ноября, в
результате панического бегства армянских войск, Кара-Бекир паша победоносно вошел в г.
Александрополь. Правительство А. Огаджаняна в такой обстановке не могло более оставаться у
власти и подало в отставку. Вскоре было образовано правительство С. Врацьяна из дашнаков и
эсеров. Сам премьер придерживался русской ориентации и эсеры имели личные связи в армянских
большевистских сферах.
Была надежда, что в случае появления большевиков (неизбежность этого начинали
сознавать) правительству такого состава удастся найти общий язык с ними.
Между тем турки продолжали свое наступление, страны Антанты к судьбе Армении
проявляли безразличие.10 „Мы исчерпали все средства, – говорили они, – сделали все возможное
и невозможное, больше ничего сделать для бедных армян не можем“.11 В такой сложной для
республики обстановке, 26 ноября 1920 года дашнаки подписали декларацию об отказе от
Севрского договора12, а значит и от определенных территорий.
Спустя некоторое время 29 ноября 1920 года Армения была провозглашена Советской, хотя
части Красной Армии вошли в Эривань 4 декабря. Безусловно, эта задержка сыграла роковую
роль в дальнейшем. Дашнаки, уже будучи свергнутыми, 2 декабря 1920г. подписали с кемалистской Турцией Александропольский мирный договор13, согласно которому за Арменией
оставалось территория лишь в 13 тыс. кв. км, т.е. район г. Эривань и оз. Севана; было оговорено
вмешательство Турции во внутренние дела Армении и право ведения военных операций на ее
территории; железная дорога Александрополь-Джульфа ставилась под контроль Турции;
вооруженные силы Армении ограничивались 1500 чел. с 24 пулеметами и 8 орудиями14.
Фактически это был договор о захвате Армении Турцией и об установлении протектората над
ней, но мировое сообщество уже не имело никакого основания сожалеть об этом. Один из
лидеров „Дашнакцутюна“ О. Качазнуни впоследствии скажет: „Наша партия сделала уже всё, что
должна была сделать и исчерпала себя... Мы, как правительство и как партия исчерпали все свои
силы, очутились в тупике. И если бы большевики опоздали, мы должны были бы призвать их, ибо
сами уже были бессильны, а в стране не было другой силы, могущей заменить нас в эти дни“.15
Таким образом, потерпев сокрушительный крах и поставив собственный народ на грань
уничтожения в результате войны с Турцией, дашнаки вынуждены были сойти с политической
сцены. Они уступили главные роли новым хозяевам – большевикам, таким же жестоким и
беспринципным хищникам, но более сильным и еще дальше шагнувшим по части зажигательных
лозунгов и оболванивания масс.
146
После советизации Армении в Ереване был создан Военно-революционный комитет под
председательством С. Касьяна.16 Вскоре, назначенный Народным комиссаром по иностранным
делам А. Бекзадян 7 и 10 декабря 1920г. посылает ноту МИД Грузии, в которой требовал „немедленного вывода грузинских войск из Лорийского района“.17
Как видно из приведенного документа, начиналась новая борьба за осуществление прежних
целей, однако другими путями. Что касается требования теперь уже Советской Армении, то
грузинское правительство ответило однозначным отказом18.
30 декабря 1920г. правительство Советской Армении предъявило руководству Грузии
новую ноту следующего содержания: „...Во время войны с Турцией грузинские войска оккупировали нейтральную зону. В ваших ответах от 10 и 12 декабря вы отказываетесь от
выполнения наших требований и говорите, что нейтральная зона была занята по соглашению от
13 ноября с дашнаками. Армянское (Советское – Г.М.) правительство вынуждено заявить, что
оно не признаёт соглашение от 13 ноября, так как оно было заключено по требованию Антанты...
Наше требование положить конец такому положению в нейтральной зоне, в этой бесспорно
армянской территории“.19 Правительство Советской Армении больше не предъявляло свои
претензии на грузинские земли, так как в Москве был уже готов план оккупации Грузии, и армянские большевики не сомневались, что после этого им передадут „нейтральную зону“.
После установления советской власти в Азербайджане и Армении, в Грузии были созданы и
совершенно открыто действовали „комитеты спасения“ и „освобождения“ Армении, Азербайджана, Терека, Кубанская Рада, Северо-Кавказское Эмирство, „Горское правительство“ и др.
В январе 1921г. в Тифлисе состоялось совещание дашнаков, на котором они, при помощи Грузии
и Антанты, постановили усилить борьбу против Советской Армении и поднять восстание с
целью свержения советской власти20. Эти факты давали основание большевикам констатировать,
что „Грузия окончательно превратилась в штаб мировой контрреволюции на Ближнем Востоке“.21 Таким образом, оккупация и советизация Грузии становились неизбежными22.
Все попытки грузинского руководства найти поддержку в борьбе с большевиками были
тщетными (`vafrine yvelgan depeSebi, arsaidan dapireba, xolo londonidan civi uari~23).
В ночь с 11-го на 12 февраля 1921г. Красная Армия перешла границы Грузии. Москва по
радио сообщала, что в Грузии началось восстание, а по Кавказу передавала, что Советская
Армения напала на Грузию и требует присоединения Борчалинского уезда24.
В ожесточенных боях части регулярных войск Грузинской Демократической Республики не
смогли остановить соединения Красной Армии. 25 февраля 1921г. в Грузии была установлена
советская власть.
После установления советской власти в Грузии, Кавбюро РКП (б) уже могло заняться
территориальными вопросами трех советских республик Закавказья. 2 мая 1921г. на пленуме
147
Кавбюро РКП (б) было принято решение о создании комиссии из представителей Закавказских
республик под председательством С. Кирова для определения границ между советскими республиками Закавказья с представлением заключения на утверждении пленума Кавбюро25. Заседания комиссии в составе председателя Кирова, членов: Сванидзе, Тодрия (от Грузинской ССР),
Гусейнова, Гаджинского, Расул-Заде (от Азербайджанской ССР), Бекзадяна и Мурадяна (от
Армянской ССР) – состоялись в Тифлисе 25-27 июня 1921г. На первом же заседании Бекзадян
предложил членам комиссии учесть исключительно тяжелое положение Советской Армении и
„во имя общей солидарности, установления раз и навсегда самых искренних, дружеских
взаимоотношений сделать известные территориальные уступки, при этом в районах, населенных
компактным армянским населением“.26 К такой фальши для достижения своих целей не
прибегали даже дашнаки, как видно, армянские большевики по части зажигательных лозунгов
шагнули дальше от своих предшественников. К тому же в конце своей „дружеской“ просьбы
Бекзадян добавил, что „в Москве, в беседе с ним Сталин вполне разделял эту точку зрения“.27
Однако, представители Советской Грузии, которых поддержали представители Советского
Азербайджана, заявили о недопустимости каких бы то ни было территориальных прирезок. Их
поддержал и С. Киров.
Для урегулирования вопросов 26 июня на заседании были вынуждены участвовать
Орджоникидзе, Орахелашвили и Элиава. Тем не менее, вопрос о территориальном размежевании
Закавказских советских республик не был решен и представитель Армении Бекзадян перенес его
на решение Кавбюро ЦК РКП (б).28
7 июля 1921г. пленум Кавбюро при участии Сталина, а также наркоминделов ССР Грузии и
ССР Армении Сванидзе и Мравяна постановил присоединить к ССР Армении бывшую
нейтральную зону Лори. Вопрос о присоединении к ССР Армении Ахалкалакского района было
решено передать на рассмотрение ЦК КП (б) Грузии, заключение которого затем должны были
внести на пленум Кавбюро29. 16 июля президиум ЦК КП (б) Грузии подтвердил постановление
Кавбюро о передаче Лорийской „нейтральной зоны“ ССР Армении („за“ – Ф. Махарадзе, М.
Орахелашвили; Б. Мдивани отметил, что вопрос предрешен, но лучше было бы устроить
плебисцит). По вопросу же об уступке Советской Армении Ахалкалакского района президиум
ЦК КП (б) Грузии, исходя из соображении политической, равно как и экономической связи
Ахалкалакского района с Тифлисом, признал это предложение неприемлемым30.
Те же армянские круги и в 1922 году представили новый проект, согласно которому
большая часть Джавахети или же Ахалкалакского района должна быть присоединена к Борчалинскому району с целью создания единой армянской административной единицы. По словам И.
Джавахишвили, „ясно, что и этот план являлся первой ступенью мастерски придуманного проекта
отторжения этих двух уездов из состава Грузинской ССР и их присоединения к Армении, за
148
которым обязательно последовала бы и вторая. Достаточно окинуть взглядом составленные
дашнаками карты, как станет ясным, что и на этот раз шла борьба за осуществление прежних
целей, однако другими путями“.31 И эта попытка в 1923 году закончилась неудачей.
Оказывается, и после этого был составлен еще один проект, о чем свидетельствуют
последние абзацы доклада И. Джавахишвили: „Пару слов еще о якобы новом проекте относительно необходимости предоставления автономии Джавахети и ее выделении. После всего
вышесказанного, ясно, откуда и для чего проистекает этот проект... Если при прежнем режиме
российского владычества в Грузии попирались интересы грузинского народа и благодаря
политике русских и армянских чиновников свободные грузинские земли заполучили только армяне и русские, неужели и теперь возможно, чтобы жизненные интересы грузинского народа
были принесены в жертву этому проекту... Это настолько невероятно, что уверен, правительство
ГССР откажется от осуществления данного проекта, так же, как было отказано другим подобным
проектам32.
Таким образом, Советская Грузия без боя лишилась южных районов Борчалинского уезда,
которые были переданы Армении. А переданы они были по одному лишь признаку – из-за
проживающего там армянского населения. Принцип: селиться кучей и вытеснять все другие нации, чтобы потом заявить, что это „исконно армянские земли“ – принес свои плоды и, в
результате реализации этого древнего армянского принципа, Советская Армения получила 381
тыс. кв. км исторической территории Грузии.
Сегодня, чтобы не повторить ошибок прошлого, мы должны внимательно изучить уроки
истории, вновь перелистать ее страницы, порою трагические, горькие и кровавые. Это не только
позволит понять глубинные истоки происходящих сегодня процессов, но и наметить единственно
верный путь государственного строительства.
Литература:
[1.] Всемирная история, М., 1961, т. VIII, с. 117.
[2] Геджас – Саудавская Аравия.
[3] С.Х.С. государство – Сербо-Хорватское Союзное государство.
[4] Севрский договор не был ратифицирован ни одной из подписавших его держав. В течение
последующих двух лет произошли большие перемены на Ближнем Востоке. Начавшиеся в
Анатолии движения за национальное освобождение Турции увенчалось успехом, вследствие чего
Севрский договор уже не соответствовал вновь сложившейся обстановке. Поэтому все вопросы,
нашедшие свое „разрешение“ в Севрском договоре, были вновь поставлены на обсуждение
конференции, созванной в Лозанне. Однако, на этот раз вопрос не получил разрешения.
149
„Больной, – по выражению Керзона, – армянский вопрос тихо скончался“ (см.: Армянский вопрос
на Лозаннской конференции, Тифлис, 1926, с. 1.).
[5] Документы внешней политики СССР, т. III, М., 1959, с. 369.
[6] В. С. Завриев. К новейшей истории Северо-Восточных вилайетов Турции, Тб., 1947, с. 81.
[7] О. Качазнуни. Дашнакцутюн, больше ничего делать. Тифлис, 1927, с. 37.
[8] Там же, с. 37-38.
[9] ЦГИАГ, ф. 1836, оп. №1, д. №200, л. 5-6.
[10] А. Аставацатрян. Иттихадско-дашнатские отношения. Жур. «Айреник» («Родина»), Ереван,
1964, №12, с. 15.
[11] О. Качазнуни. Дашнакцутюн.., с. 46.
[12] Документы внешней политики СССР, т. III, М., с. 674.
[13]Этим договором официально завершилась армяно-турецкая война. В этой войне с армянской
стороны погибло 60 тыс. человек, ранено – 56 тыс., умерло от голода – более 30 тыс., из них 10
тыс. детей. По неполным данным материальный ущерб составил около 20 млн. рублей золотом
(Г. А. Галоян. Рабочее движение.., с. 220.).
[14] Международная политика новейшего времени в договорах, нотах и декларациях. –
Составители Ю. В. Ключников и А. В. Сабанин, М., 1929, ч. III, вып. 2, с. 71-73.
[15] О. Качазнуни. Дашнакцутюн.., с. 57, 60.
[16] Ц.П. Агарян. Победа Советской власти и возраждение армянского народа. М., 1981, с. 21.
[17] ЦГИАГ, ф. 1836, оп. №1, д. №200, л. 9.
[18] ЦГИАГ, ф. 1864, оп. №1, д. №51, л. 18.
[19] ЦГИАГ, ф. 1864, оп. №1, д. №51, л. 26.
[20] При непосредственной поддержке Грузии, дашнаки 16 февраля подняли антисоветский
мятеж в центре Армении. Ввиду отсутствия в этот момент достаточного количества частей
Красной Армии им удалось занять столицу Эривань и удержать ее в течении 45 дней, т.е. до 2
апреля 1921г. (ЦГИАА, ф. 37, оп. №1, д. №27, л. 116.).
[21] Н. Н. Стуруа. Вопросы новой и новейшей истории Грузии, т. II, Тб., 1987, с. 19.
[22] Г.Р.Мархулия. Армяно-грузинские взаимоотношения в 1918-1920 годах. Тб., 2007, с.253.
[23] Н. Н. Жордания. Моё прошлое, с. 135.
[24] Там же, с. 122.
[25] ЦГИАА, ф. 85, оп. №1, д. №58, л. 2-3.
[26] ЦГИАА, ф. 128, оп. №1, д. №1420, л. 15.
[27] ЦГИАА, ф. 128, оп. №1, д. №1420, л. 15-16.
[28] ЦГИАА, ф. 128, оп. №1, д. №1420, л. 15-17 (Копии протоколов заседаний комиссии по
определению внутренних границ между республиками Закавказья).
150
[29] Л. Тоидзе. После 25 февраля, Тб., 1990, с. 23-24 (на груз. яз.).
[30] С. В. Хармандарян. Ленин и становление Закавказской Федерации, 1921-1923. Ереван, 1969, с.
110.
[31] Доклад И. Джавахишвили правительству Грузии. 1926, ЦГИАГ, ф. 476, оп. №1, д. №6, л. 82111 (на груз. яз.).
[32] Доклад И. Джавахишвили правительству Грузии. 1926, ЦГИАГ, ф. 476, оп. №1, д. №6, л. 82111.
Omar Ardashelia
Doctor of
Historical Sciences, Professor, Sukhumi State Univesity (Georgia)
Neutral zone in Georgian-Armenian mutual relation of Lore
in November, 1920
The Dashnaks government of Armenia in connection with military-political position in republic
has been compelled to sign the agreement on which Georgia control in Lore neutral »to a zone was
temporarily transferred with Georgia. The politician of figures of the government of Armenia by means
of the western countries to expand limits of Armenia nevertheless has crowned success. In August, 1920
in Sevr the contract according to which the part of East provinces Anatolys was transferred to Armenia
has been signed. Armenia received an exit to the black sea."Generosity" European diplomats have
increased territory of Small Armenia at the expense of the historical Georgian earths. Besides Dashnaks
expected from Antanty of joining to Armenia Karabakh which are in limits of Azerbaijan and so-called«
neutral zone », the formed England as a result of the Armenian-Georgian war of 1918.
Having faced national-liberation movement in Turkey, England has decided to use against
Kemalist armies, first of all, Armenia. Soon Armenia has begun war with Turkey for the purpose of
capture of the territories provided by the Sevr contract, but has suffered defeat and has receded to
borders of Georgia. In these conditions the government of Georgia has addressed to a management of
Armenia with the offer to enter the Georgian armies into «a neutral zone». The government of Armenia
has been compelled to refuse temporarily the ambitions concerning Georgia, and on November, 13th,
1920 in Tbilisi the agreement according to which «the Lore neutral zone» for a period of three months
passed in management of Georgia has been signed.
Armenia, having suffered defeat in war with Turkey, on November, 26th, 1920 has signed the
declaration on refusal of the Sevr contract. After a while, on November, 29th, 1920 in Armenia the
Soviet power was established. Soon the people's commissar on foreign affairs of the Soviet Armenia has
demanded from Georgia of a conclusion of the Georgian armies from Lore area. Struggle for realization
of the former purposes, however, other ways proceeded.
151
After an establishment of the Soviet power in Georgia, on July, 7th, 1921 plenum of Caucasus
bureau has decided to attach to the Soviet Armenia the former Lore neutral zone. So from Georgia 381
thousand in sq. km have been cut off. Its historical territory. Consideration of the specified questions is
the principal aim of the presented work.
Ираклий Геленава
Эскизы из истории культурной жизни Абхазии
(1900-1917 гг.)
Абхазия издавна являлась и поныне является неотъемлемой частью Грузии. Тем не менее, грузиноабхазские отношения часто рассматриваются весьма тенденциозно, некоторые факты и явления толкуются
необъективно.
Фальсификация истории грузино-абхазских отношений началась сразу после насильственного
присоединения Грузии к Российской Империй, а именно 200 лет тому назад. С тех пор искажение этих
взаимоотношений с большей или меньшей интенсивностью, продолжается по сей день. Известно, что целью
царизма, а впоследствии и советского режима, являлась колонизация Грузии и ассимиляция (т. е. руссификация)
её населения. Великодержавные шовинисты, используя политику ,,разделяй и властвуй”, искусственно
насаждали среди абхазцев антигрузинские настроения и взгляды, которые, проникнув в науку, привели
зарождению антигрузинской идеологии среды российских и абхазских учёных. В результате этой политпки
стали
распространяться
созданые
фальсификаторами
,,научные”
труды,
превратившеся
в
орудие
152
идеологического отравления абхазской молодёжи. С течением времени началось отчуждение, превратившееся
впоследствии в ненависть столь дружественных некогда народов. Фактически, именно эти лженаучные издания
и привели к проявлению анти-грузинских тенденции ещё в 1918-1921 гг., подготовили идеологическую почву
для конфликта в 1989 году и наконец, вызвали открытую братоубийственную войну в 1992-1993 гг. Сегодия,
когда абхазский сепаратизм празднует свою ,,победу“, значение востановления историчеслой истины, в
частности, научное освещение взаимоотношении зтих двух народов в период 1900-1917 гг., очень велико, прежде
всего потому, что оно будет способствовать разрядке напряженной ситуации, торжеству принципа
справедливости и восстановлению территориальной целостности Грузии.
Русификаторская политика царизма в области просвещения являлась камнем преткновения для
духовного развития как грузинского, так и абхазского народов. Царское правительство в основном заботилось о
просвещении лишь привилегированных слоев этих народов, нисколько не способствуя повишению культурного
уровня простого народа. Однако оппозиционная деятельность передовой обшественности вынудила
правительство внести некоторые либеральные коррективы в систему народного просвещения. ,,Царьосвоводитель“ Александр II утвердил в 1864 году новый закон о народном просвещении, позводявший народные
шлолы городам, сёлам и частним лицам.
Население Грузии, её передовая общественность успешно использовала новый либеральный закон,
помышлявший действовать на свой страх и риск, не дожидаясь разрешения властей. Начался настоящий бум
строительства школьных зданий в городах и местечках, а в селах крестьяне временно сдавали свои собственные
дома ,,под школы” (чтобы не терять времени на возведение специальных школьных зданий) и приглашали (за
свой счёт) педагогов. Так появились сперва начальные школы, неполные средние училища и их число росло с
каждым годом. Даже царские власти приняли участие и (с единственной целью русификация населения) в
стремлении дать подрастающему поколению образование.
С упразднением Абхазского княжества, в 60-х годов XIX века русские власти открыли в регионе
приходские школы, однако обучение в них велось большей частью на русском языке, ибо они готовили именно
преподавателей русского языка. Грузинский язык изучался лишь в некоторых из этих приходских школ
Абхазии., что же касается абхазского языка, то в те времена он, разумеется, ещё не изучался.
В 80-х годах XX века царская бюрократия ещё более усилила преследование грузинского языка и
культуры по всей Грузии и особенно на територии Сухумского округа. Из школ были выдворены и грузинский
язык и его преподавателей, хотя грузинский язык как предмет преподавался в приходских школах. Передовые
педагоги – грузины и абхазы – старались привить своим воспитанникам чувство нерушимой историчесской
дружбы и взаимодоверия, общности их интересов и многовековых традиций. Они неоднократно возвышали свой
153
голос против великорусского шовинизма что, разумеется, раздражало царских чиновников. Так, например,
кутаисский губернатор в своём доносе наместнику царя на Кавказе писал, что так как главными противниками
русификации населения Сухумского округа являются Федот Сахокия, Тома Эшба, Иванэ
Эшба, Антимоз
Джугели, Иване Гегия, Григол Канделаки, Иване Бурчуладзе, Спиридон Норакидзе, то необходимо для
пресечения их действий принять административные меры.
С целью обрусения абхазцев власти открыли в Сухуми т. н. ,,горскую школу“, когорая по своей структуре
и содержанию являлясь ничем иным, как русским военизированным училищем. Русификация абхазцев
происходила также и в других учебных заведениях.
Грузинские педагоги, проживающие в Сухумском округе, активно участвовали в нац-освободительном
движении. Выпестованные ими старшекласники также выступали с демократическими лозунгами, требуя
признания свободы развития национального языка и культуры. В начале революции (1905 г.) правительство не
скуполось на посулы, но после её подавления, снова возобновились преследования грузинского и абхазского
языков, насильственная руссификация населения.
Невзирая на препятствия, в Абхзии передовое общество добилоь открытия ряда учебных заведений, в
которых обучение могло вестись и на грузинском языке. В некоторых школах Сухумского округа имелись
читательные залы.
Педагогов, работавших в Грузии, в частности, в Сухумском округе, правительственная администрация
оценивала не по уровню их образованности и профессионализма, а с точки зрения их
политической
благонадёжности. Педагогов, прогрессивно мыслящих, вдохновенных сторонников передовых взглядов и
новейших учебных методик, она преследовала, проводников же русификаторской политики всячески
поддерживала. Светское образование целиком находилось в подчинении у попечителей Кавказского учебного
округа, русификаторов типа печально известного Яновского. Духовное образование находилоось под контролем
Грузинского Экзархата – великодержавного клерикального ведомства, учрежденного царизмом и главами
отдельных эпархий.
Грузинская обшественность в Абхазии добилась огромного успеха, введя учебники ,,Деда-Эна“ (,,Родная
речь“) и ,,Русское слово“ Я. Гогебашвили попытался искоренить т. н. ,,немой метод“, противопоставив ему
обучение русского языка при помощи грузинского. Грузинским обшественным деятелям удалось основать
частные грузинские и абхазские школы. Вырос и книжный фонд народных библиотек-читалень. Читатель
получил доступ к книгам по естествознанию, к газетам и журналам. По инициативе И. Чавчавадзе ,,Общество по
распространению грамотности среди грузин“ неоднократно высылало книги Сухумской народной библиотеке.
154
Следует отметить, что до 60-х годов XIX столетия у абхазов не было собственной письменности. В 1962
году барон Услар создал абхазский алфавить на основе русского алфавита, а через два года Бартломей
использовал с этой же целью грузинскую азбуку, как более соотвествущую абхазскому языку. Последний вариант
был отвертнут русификаторами. При тогдашних условиях идея барона Услара взяла верх. В XX веке абхазская
азбука менялась несколько раз. В конце концов признание и распространение получил абхазский алфавит
основанный на русском.
Первые оригинальные произведения на абхазском языке появились в начале XX века. Родоначальником
абхазского литературного языка считается Д. Гулиа. В 1912 году вышёл в свет его первый сборник абхазских
стихов. В те годы было основано ,,Общество по распространению грамотности среди абхазцев“. Малочисленный
абхазский этнос начал превращаться в просвещенную нацию, и завоевательская политика российских властей
активно противодействовала этому процессу. По вине русских шовинистов так и не были основаны газеты и
журналы на абхазском языке. В Сухумском округе господствовала русская периодическая печать. Среди абхазцев
всё более уменьшалось количество грузиноязычной интеллигенции и увеличивалось число интеллигенции
русскоязичной.
Сотрудничество между грузинами и абхазами в большой мере чувствувалось в сфере театрального
искусства. В Сухуми была создана группа грузинских любителей сцены, которая начала выступать в 1885 году.
Организаторами и участниками этого начинания были М. Дадиани-Анчабадзе, её брат Ш. Дадиани – известный
писатель, драматург и общественный деятель, Д. Логуа и др. В 1890 г. в Самурзакано (Гальский р-он) по
инициативе И. Гегиа был создан кружок любителей сцены. В 1902 году в Сухуми на гастроли приехала труппа
,,Странствующего грузинского драматического общества“., её три постановки вызвали восхищение и грузин и
абхазцев. Спектакли ставились и русской трупой. С 1908 г.
культурно-просветительская деятельность
Сухумской труппы любителей сцены становится более активной и систематичной. В начале XX века в Сухуми
функционировали три театра: Алоизи, театр Самуриди, летний театр в Александровском парке, а также
кинотеатры: ,,иллюзион,“ ,,наука и жизнь,“ ,, Алоизи“ и др. Одним из очагов театрального искуства в Абхазии
стал и Г. Очамчира.
Как грузинское, еак и абхазское население было равноправным соучастником общегрузинских успехов и
неудач. Они одинаково воодушевлялись достижениями в деле культурного возрождения и развития своих
народов, поровну разделяли общие провалы и невзгоды. Убийство Ильи Чавчавадзе, смерть Акакия Церетели и
Важа-Пшевела поверглa в траур всё население Абхазии.
На основе анализа иследованного материала делаем вывод, что в 1900-1917 гг. культурная жизнь местного
населения переживала знаменательный подъём. Абхазия являлась составной частью общегрузинского
155
культурного сообщества. Культурная жизнь этого региона развивалась в тесном союзе и под положительным
влиянием грузинской культуры, однако, великодержавные русские шовинисты по всеми возможними методами
препиятствовали этому процессу, пытаясь внести диссонанс в традиционные грузино-абхазские отношения,
заложить фундамент русификации местного населения. Осуществление такой политики было некоторое время
задержано возникновением суверенной Грузинской демократической республики и её деятельностью.
Литература:
[1] Геленава И. О некоторых аспектах российской образовательной политики в Абхазии в конце
XIX и в первом двадцатилетии XX века (По материалам Самурзакано). исторический альманах
,,Клио“, №26, Тбилиси 2005, №26, ст. 82. (На груз.яз.).
[2] Инал-ипа Ш. Д. Абхази, Сухуми 1965, ст.163.
[3] Геленава И. Из истории культурной жизни Абхазии (1917-1921 гг.), Тб. 2003, ст. 34. (На
груз.яз.).
[4]Геленава И. Один из аспектов культурной жизни Авхазии в конце XIX и в начале XX вв.
исторический альманах ,,Клио“, №21, Тбилиси 2004, №21, ст. 76. (На груз.яз.).
[5]ЦГАА, ф. 53, д. 101, л-л. 84-85.
[6] Геленава И. Из истории библиотечного дела в Абхазии в конце XIX – начале XX века.
,,Историческик разыскания ”, (Ежегодник), Тбилиси 2006, № VIII- IX, ст. 191-192. (На груз. Яз.).
[7]Газ. ,,Цнобис пурцели“, 1902, 13 июня. (На груз. яз.).
[8] Бгажба О. Х. Лакоба С. З. История Абхазии, Сухуми 2006, с. 278-279.
[9] Газ. ,,Имерети“, 1914, 18 июля. (На груз.яз)
Irakli Gelenava
Doctor of
Historical Sciences, Professor,
David Guramishvili Georgian-Ukrainian
International University ,, Iberia” (Georgia)
Fragmentts of history about cultural laife in Abkhazia
It is generally known that the objective of imperialism and subsequently of soviet-communist regime
was the colonization of Georgia and assimilation (i. e. russification) of its population. The great-power
,,chauvinists”, using the policy of ,,divide and rule”, artificially propaganding among the Abkhazs antiGeorgian attitudes and views which, after penetrated into science, led to the conception of anti-Georgian
ideology among Russian and Abkhaz population.
The cooperation between Georgians and Abkhazs was largely fell in the sphere of dramatic art.
On the basis of analysis of the studied facts and materials we conclude that the cultural life of the local
population experienced a considerable raising. Abkhazia from time immemorial was an integral part of
All-Georgian cultural community. Adduced data demonstrate that the goverrnment of sovereign
Georgian Republic, Georgian intelligentsia in every possible way favoured the raising of the cultural
156
level in Abkhazia, supporting their fraternal people to promote the native language and literature,
dramatic and musical arts.
Нодар Дарсания
Доктор исторических наук, профессор, Сухумский государстенный университет
(Грузия)
Политические взгляды как форма политического сознания
Тщательное изучение и обстоятельный анализ специфики политической сферы общества,
политики, как особой формы общественной деятельности в целом, природы и сушности
политического сознания и политических взглядов в частности, приобретает все более актуалный
характер в условиях широкомасштабной глобализаций и либерализаций общественой жизни
современного нам мира. Т. е. особое значение приобретает формирование политического
сознания, а также вопросы какую роль играет в общественной жизни политическая ориентация
человека, политические взгляды, идей, теорий в процессе практического вовлечения все
большего количества людей, массы в политическую жизнь и борьбу современного нам мира.
Чтобы понять значения политических взглядов в жизни общества необходимо вскрыть сушность
и специфические закономерности их развития. Политические взгляды, как и вся духовная жизнь
общества, являются отражением его материалной жизни, материальных отношений людей. Но,
как известно, формы общественного сознания отличаются друг от друга, помимо прочего, и тем,
что каждая из них имеет свой объект, своиственный ей аспект отражения общественного бытия.
Политических взглядах отражаются то, что относится к той области жизни и отношений людей,
которую называют политической сферой жизни общества. Т. е. политические взгляды общества
являются частью политики. Политика кроме политических идей, включает практическую
деятельность наций, классов, государств и взаймоотношения между ними.Для того, чтобы
установить, какие именно взгляды, идет, теорий относятся к числу политических, необходимо
выяснить, что же относится к политической, сфере жизни общества, что представляет сабой
политические отношения и что, наконец, означает само слово «политика». Термин «политика»
(Греч. Politica – государственные и общественные дела; polis - город-государство) получил
распространение под влиянием трактата Аристотеля о государстве, правлений и правительстве,
названного им «Политика».Необятен диапазон представлений о политике: Вот лишь некоторые
ее определения:
157
«Политика означает стремление к участию во власти или оказанию влияния на распределения
власти, будь то между государством, будьто внутри государства между групами людей, которые
оно всебе заключает» (М. Вебер).
«Политика в высшем смысле есть жизнь, а жизнь есть политика» (О. Шпенглер).«Политика – это
процесс управления» (О. Ренни).
Изучение политики есть изучение принятия общественно значимых решений (Р.
Шнаидер).«Лишь немногие могут творить политику, но судить о ней могут все»
(Древнегреческий политический Деятель Перикл).
В. И. Ленин писал о политике как о практической деятельности людей «Политика есть участие в
делах государства, направление государства, определение форм, задач, содержания деятельности
государства». Государство как политическая организация… является основой, ядром надстройки
общества, оно оказывает решающее влияние, по сути, на все стороны жизни общества.
В политике находят выражение интересы и задачи всего общества, а также формы, методы и
средства, при помощи которых оно достигает своих целей.
В процессе политической деятельности классов, партий, наций и государств возникают
политические взгляды, складываются определенные отношения между ними, особенно
выделяются вопросы устройства государства, отношения к нему, имеющей целю управление его.
Так как эти вопросы являются самым существенным в политике основным ее объектом. Стало
быть, объектом политики являются также политические отношения. Политические отношения –
это отношения, непосредственно связанные с вопросом о политической,
государственной
власти. Кроме того, политические отношения такие общественные отношения,
особенность
которых в том, что соотносящимися сторонами являются большие массы людей. То есть области
человеческих отношений, которая охватывает не единицы, не тысячи а миллионным, и в десятки
миллионов.
Таким образом, политические отношения – это отношения которые складываются, проходя
через сознание, людей. Путем политических убеждений, взглядов идей, теории, и т. д. различные
политические формы деятельности различных политических организаций и учреждений
характеризуют политические отношения определенных социальных групп, слоев, классов
общества.
Формируется
политические
теорий.
Окончательно
политическая
идеология
складывается только в связи с политической практикой. Правильность той или иной идеологий,
торий подтверждается практикой.
158
Под политической идеологий надо понимать совокупность идей, теорий, взглядов, выражающих
коренные интересы наций, классов и партий. Их отношение к таким объективным явлениям
общественной жизни, как экономический строй общества, основанный на определенной форме
собственности, политический строй общества, выраженный в определенном типе государства и
соответствующих ему нормах права. Политические идей отражают положение классов и
социальных групп в обществе и их борьбу за свой интересы. Политическая идеология отличается
от других форм сознания своеобразным отражения явлений общественной жизни. Если в
искусстве отражение мира происходит в форме художественных образов, в науке – в форме
понятий, законов, то в политической идеологий общественные отношения отражаются при
помощи политических категорий: политика, демократия, насилие, свобода и др.
Политическая
идеология
фиксируется
в
программных
документах,
в
декларациях,
в
политических лозунгах партии или правительства.
Таким образом, Политическая идеология, это система исторически развивающихся идей, которой
определенные социальные слой, классы, партий, Наций руководствуются в своей деятельности, и
в которой отражаются их коренные интересы и понятия о сущности политических организаций,
отношений, действий.
Политическая идеология освещает путь практической деятельности государства, партии, класса.
И так, в действительности в реальной жизни, существует таким образом, теснейшая связь и
взаимодействие различных сторон политической сферы жизни общества, политических
действий, отношений, организаций, взглядов.
Политические взгляды – есть форма общественного сознания, в которой отражаются, в
зависимости от насущных, коренных интересов людей, их отношения к существующему
общественно политическому строю, государственной власти, и другим классам, нациям,
государствам. Если подробно рассмотреть это определение, расширит его и выделит из нее то,
что нам представляется главным, тогда политическое сознание – иными словами – есть такая
форма общественного сознания, в которой отражаются: реальное положение людей в обществе,
обусловленные их социально-экономическим положением и состоянием. Отношение людей к
существующему общественно-политическому строю, государственной власти, другим классам,
нациям, государствам. Данное определение показывает, что политическое сознание – это такая
форма сознания, в которой имеется свой объект отражения реальной действительности –
отношения к власти, к различным социальным проблемам, к данному общественнополитическому строю в целом.
159
Из этого следует, что политическое сознание, Как отражение реальной жизни, возникло тогда
когда в обществе появились классы, государства, политическая власть, т. е. когда возникла
политическая организация общества. Далее из этого же определения ясно, что политическое
сознание, как и все общественное сознание, являющееся отражением, общественного бытия,
отражает Реальное
положение реальные условия жизни общества.
Политическое сознание, как непосредственное и наиболее концентрированное выражение
социально-экономических и политических интересов, оказывает самое мощное влияние на всю
идеологическую жизнь общества. Все формы общественного сознания взаимодействуют,
оказывают влияние друг на друга. Это превалирующее влияние в системе общественного
сознания объяснятся природой, сущностью политического сознания.
Из всех форм общественного сознания политическое сознание оказывает наибольшее обратное
влияние на экономическое развитие. Известно что формы сознания связаны с экономической
основой общества не одинаково. Есть формы сознания, связанные с экономической основой
общества непосредственно-политическое сознание, правосознание и мораль. Другие формы
сознания-экономическое, философское, религиозное – связаны с этой определяющей основой не
непосредственно, а через политическое, правовое и нравственное сознание. Во всем этом
взаимодействий решающая роль принадлежит политическому сознанию, его теоретическому
уровню – политической идеологии.
Политическая идеология реализуется в политике, воплощается в деятельности государства,
политических партии, классов. Исходя из всего, выше сказанного можно резюмировать что,
политические отношения – составная часть, элемент политической сферы жизни общества. Они
находят свою реализацию и воплощение в особой системе институтов,
учреждении и
организаций, осуществляющих власть.
Политические отношения складываются, предварительно проходя через сознание людей, в
соответствий с политическими взглядами.
Политические взгляды пронизывают собой все другие формы общественного сознания: мораль,
религию, искусство, науку, философию. Испытивая на себя влияние других форм общественного
сознания, политика сама оказывает на них огромное воздействие, направляя развитие всей
духовной жизни в интересах всего общества.
160
Политическое сознание – есть форма общественного сознания в которой отражаются интересы
людей,
массы,
их
отношения
к
существующему
общественно-политическому
строю,
государственной власти, а также к представителям других наций, и государствам. Отсюда
понятен интерес большинства людей массы к тому, что происходит в мире, к тому, что мы
называем политикой.
Известный философ древности Аристотель говорил, что человек существо общественное, можно
сказать, политическое. Уже в далеком прошлом люди поняли ту особенность человека, что он не
может жить вне общества, а при наличий классов и государства это означает – вне политики.
Занимать определенную политическую позицию значит не только выражать свое мнение о
политических
событиях, но и своим поведением, своими поступками, своими конкретными
действиями выражать к ней свое отношение, влияя на нее, активно участвуя в ней. Это участие в
политике зависит, помимо прочего, от убеждений человека, его политических взглядов.
Использованная
Литература:
1. М. Вебер. Политика, как призвание и ремесло. Тб., 1994.
2. Политология, под редакций проф. М. А. Василинка. М., 2005.
3. Грабаровский Ю. Е., Политические взгляды как форма общественного сознания, Рига,
1989.
4. Бурганов П. А., Политические и правовые взгляды, М., 1959.
5. Флоренова Л. И., Политические и правовые взгляды. Ростов- на -дону, 1958.
6. К. Маркс, Беспорядки в Константинополе, соч. т. IX.
7. В. И. Ленин, К вопросу роли государства. Пол. Соб. соч. т. 33.
Nodar Darsania
Doctor of
Historical Sciences, Professor, Sukhumi State Univesity (Georgia)
Political opinions as the form of political thinking
Summary
161
Political opinions and certain relationships arise and formulate while the period of political
activity. The matters about state formation and the dependence to it aiming to fortify the country, are
particularly denoted.
Political relationships are formed after realizing them by human beings. Political thinking is the
kind of form of public thinking. The interests of humans and mass and their dependence to the power are
expressed in it.
Гурам Мархулия
Доктор истории, профессор, Сухумский государственный университет
(Грузия)
К истории провозглашения независимости Армении
на грузинских и азербайджанских
землях.
После падения царства Багратионов (1801 г.),( армянское царство Багратидов
было
упразднено в 1045 г.)1 грузинский народ неустанно вел борьбу за восстановление независимости
своего
государства. Подъем историко-патриотических настроений народов Центрального
Кавказа, последовавший после Октябрьской революции, оказался благодатной почвой для
обращения к историческому прошлому своего государства. Вместе с тем идея патриотического
долга лидеров политических партий Закавказья неохотно вступала в конфликт с идеей
целостности России. Однако первостепенность историко-политических задач заставляла
сознательно изменить – Российской родине.
Переломный характер времени, сложные социальные и международные коллизии в
конкретных исторических условиях остро ставили вопрос о выработке системы национальноосвободительного движения. Однако, действия в этом направлении в грузино-армянских
политических кругах не получили приемлемого для обоих народов решения. Главной причиной
этого послужил армянский метод «национально-освободительного движения», который
приобрел весьма оригинальный характер.
Лидерам армянских политических партий в своей «борьбе за независимость» было
неудобно открыто выступать против своих освободителей, тем более, что дашнаки стремились к
созданию
национально-территориальной
основы
для
будущего
независимого
Великого
162
армянского государства, поэтому союз с Россией был необходим для реализации своих планов.
Дашнаки в осуществлении своей национальной цели возлагали определенные надежды и на
грузинских политических деятелей, которые невольно оказались в плену армянской пропаганды
проведения административной реформы по этническому принципу. Грузинские политики, не
обратив внимания на дальновидный армянский маневр, дали обещание разделить Закавказье по
национальному признаку. Однако в изменившейся политической ситуации армянский план
провалился, выходом России из войны дашнаки потеряли своего вдохновителя и покровителя,
новая, Советская Россия не намеревалась принимать участия в создании Великого армянского
государства. Изменилось и отношение грузинских политиков к своим историческим
территориям. В такой политической обстановке дашнакам пришлось искать нового союзника для
осуществления своей древней национальной идеи. Поэтому армянские политические деятели не
спешили создавать армянское государство на базе Ереванской губернии. Грузинские социалдемократы, потеряв всякую надежду на восстановление демократической России, стали
готовиться к провозглашению независимости своей страны.
14/27 апреля 1918 года председатель правительства Закавказской Республики А. Чхенкели
получил телеграмму от Вехиб-Махмед-Паши, в которой турецкое правительство требовало
продолжения Трапезундской конференции2 Правительство Закавказской Республики выразило
готовность продолжить конференцию в Батуми.
Батумская конференция открылась 11 мая 1918 года3 в ней принимали участие с турецкой
стороны Халил-бей, - председатель делегации, Вехиб-паша, Тефик Селим и Нусредин-бей4 Со
стороны Закавказской Республики в конференции участвовали – А.И. Чхенкели – председатель
делегации, Н.Я. Николадзе (Соц.-дем.); А.И. Хатисян, Р.И. Качазнуни (Дашнакцутюн); М.Г.
Гаджинский и М.Э. Расул-Задэ (Мусават)5 На конференции присутствовали также представители
Германии – немецкая делегация состояла из четырех человек во главе с генералом Фон-Лосовым6
главной задачей которых было не отдавать всецело Закавказье во власть Турции7
На первом пленарном заседании Батумской конференции председателем Закавказской
делегации было высказано, что, с точки зрения последней, настоящие переговоры следует
рассматривать как прямое продолжение трапезундских, и что в основу их должен быть положен
Брест-Литовский договор. Однако Халил-бей дал понять, что турецкая сторона не намерена
руководствоваться условиями Брест-Литовского договора8 В вопросе отношения к Закавказской
республике среди посланников Султана на Батумской конференции вырисовывались три
направления:
163
1. Вехиб-паша считал, что во время переговоров должны быть защищены условия БрестЛитовского договора; 2. Второе направление во главе с Талат-беем считало обязательным
отрезать от Закавказья и другие территории9 3. Сторонники Энвер-паши требовали
присоединения к Турции всего Закавказья10 однако такое решение вопроса столкнуло бы Турцию
с интересами Германии, так как между Турцией и Германией еще 17 апреля 1918 года был
подписан секретный договор о разделе сфер влияния в Закавказье11. Поэтому позиция Талат-бея
в отношении Закавказья была более приемлемой для Германии. В соответствии с такой
установкой 14 мая 1918 года в Батуми турецкая делегация предъявила делегации Закавказской
республики
ноту,
в
которой
требовала
«передать
Турции
железнодорожную
линию
Александрополь-Джульфа»12. Это означало установление влияния над Азербайджаном и
протурецкими районами Северного Ирана, кроме того, определенная часть территории
Закавказской Республики и железнодорожная сеть подпадала под контроль Турции.
15 мая А. Чхенкели выразил протест Халил-бею против этой ноты и заявил, что она
является нарушением суверенитета Закавказской республики, независимость которой была
признана Блистательной Портой13. Закавказским правительством сразу же были предприняты
соответствующие меры по защите Александрополя14. О турецком ультиматуме было сообщено
председателю немецкой делегации Фон-Лоссову, который, в свою очередь, сообщил
оттоманскому правительству, а также правительствам Австро-Венгрии и Болгарии о протесте
Закавказской республики на турецкий ультиматум15. Однако, несмотря на это, турецкие войска
того же 15 мая начали военные действия против войск Закавказской республики в районе
Александрополя16. В связи с этим в Батуми А. Чхенкели вновь предъявил протест турецкой
делегации17, однако турецкие войска продолжали наступление и к вечеру 15 мая ими был занят
город Александрополь18.
Анализируя военно-политические события, Акаки Чхенкели того же 15 мая из Батуми
отправил очередное секретное письмо национальному совету, в котором говорилось, что:
«Турция больше не желает существования объединенного Закавказья, первым шагом выхода из
создавшегося катастрофического положения будет провозглашение независимости Грузии, так
как проект19 Турции не приемлем для нас…»20
Согласно письму А. Чхенкели, 16 мая исполнительный комитет национального совета
Грузии приступил к подготовительной работе по провозглашению независимости Грузии 21.
Армянские же политические деятели еще не теряли надежды на осуществление своих целей и
требовали продолжения военных действий против Турции.
164
В такой сложной обстановке 19 мая 1918 года А. Чхенкели получил письмо Фон-Лоссова,
в котором немецкий генерал предлагал свои услуги в качестве посредника в переговорах с
Турцией22. Предложение Фон-Лоссова обсуждалось на заседании (того же 19 мая) Закавказской
делегации, приводились доводы за и против23, в конце концов было решено принять
предложение Фон-Лоссова. «Имею честь уведомить вас, что Закавказская делегация принимает
предложение добрых услуг, как посредника, которые вам угодно было предложить…»24, говорилось в ответном письме. Однако вскоре стало известно, что Турция отказывается от
посредничества Германии. «К несчастью, моя попытка, по-видимому, не увенчалась успехом»,25 писал Фон-Лоссов.
В создавшемся трудном военно-политическом положении нужно было действовать
быстро и решительно, однако, в Тбилиси медлили с принятием важных решений. Мировая война
продолжалась, поэтому трудно было брать ориентацию на то или иное государство и надеяться
на его политическую и военную помощь. Однако в создавшемся положении для Грузии
ориентация на Германию была единственно правильным решением, так как только Германия
могла приостановить продвижение турецких войск. Турция, как союзница Германии, несмотря на
геополитические противоречия из-за Грузии, не могла открыто выступить против Германии. На
это и надеялись грузинские политики. В свою очередь, и Германии в своей геополитической
борьбе необходимо было утвердиться в Грузии. Однако, как было отмечено выше, у входящих в
один блок Германии и Турции цели в этом регионе далеко не совпадали и в их
взаимоотношениях наблюдались элементы соперничества. Германия планировала после занятия
Баку перебросить по Каспию свои силы в контролируемый англичанами североиранский порт
Энзели с последующим вторжением в Ирак и выходом в районе Басры к Персидскому заливу26.
Воспользовавшись этим положением, грузинские политические деятели обратились к
правительству Германии с предложением взять Грузию под свое покровительство 27. Грузинское
предложение германское командование приняло с радостью, так как Германия теперь независимо
от Турции могла пользоваться кавказским сырьем и железнодорожными сообщениями для своих
целей28
Согласно взятому курсу, в Батуми же грузинские общественные и политические деятели
приступили к составлению акта о независимости, была создана комиссия по составлению акта29.
Узнав о намерениях грузинских политиков, дашнаки пришли в ярость, они не сумели реально
оценить создавшееся положение, в осуществлении грандиозных планов дашнаки не могли
надеяться на помощь Германии, единственным спасением для них были англо-французские
силы, но в это время их не оказалось в нужном для них месте, поэтому дашнаки остались одни
против тех сил, с которыми намеревались бороться. Отчаянные создавшимся положением,
165
дашнаки не могли примириться с курсом меньшевиков, поэтому А.И. Хатисян требовал от Н.Н.
Жордания изменения взятого курса, «если мы тонем – заявил А. Хатисян – то будем тонуть
вместе»30, на что Н. Жордания ответил: «Если армяне тонут, то грузины не обязаны тонуть
вместе с ними»31.
22 мая Н. Жордания с проектом акта о независимости Грузии выехал из Батуми в
Тбилиси. А. Чхенкели же, чтобы подготовить национальный совет к принятию важного
политического решения, писал: «До последней минуты я не терял надежды подписать договор от
имени Закавказья… однако этому мешает турецкая завоевательная политика, они вступили в
Ереванскую губернию, в Гяндже сформировали свое правительство32, чем фактически оторвали
Азербайджан от Закавказья. Остается только Грузия, которой угрожают со всех сторон…
провозглашение независимости Грузии – это единственный путь выхода из создавшегося
положения, хотя и в этом случае мы не будем застрахованы от турецкого вторжения, но этой
угрозе должно предшествовать провозглашение независимости, чтобы не потерять правовую
основу…»33. В другом месте своего письма А. Чхенкели писал: «Сегодня меня посетил ген. ФонЛоссов, с которым поделился своими взглядами, он категорически заявил, что остается
единственный путь – провозглашение независимости Грузии. Он к тому же отправил сообщение
своему правительству, что Закавказская Республика не существует, существует только Грузия,
которая завтра провозгласит независимость и просит ее признания и покровительства…»34. В
конце письма А. Чхенкели убедительно просил национальный совет немедленно провозгласить
независимость Грузии.
Намерения союзников по отношению к Грузии и всему Кавказу вызвали острую
дипломатическую борьбу между Германией и Турцией. Чтобы отвлечь внимание турок от
Закавказья, немецкое командование пыталось направить их силы в другом направлении. Так,
Людендорф, обеспокоенный продвижением турецких войск на Южном Кавказе, телеграфировал
в Берлин: «Я повторяю свое требование, чтобы турки обратили свое внимание на Персию и
Месопотамию»35. Однако турецкое командование видимо особо не надеялось на успех в
«подсказанном» направлении и продолжало свое наступление против Закавказской Республики.
23 мая А. Чхенкели вновь посылает письмо национальному совету, где с определенным
недовольством писал: «Я думаю, что вы уже провозгласили независимость, если нет, то мне
непонятна ваша тактика…»36. 24 мая в Тбилиси состоялось заседание исполнительного комитета
рабочих и солдатских депутатов столицы, где с докладом «О Батумских мирных переговорах»
выступил Н. Жордания. Прибытие германской делегации в Батуми, - сказал он в своем докладе, было неприятным сюрпризом для турок, считавших переговоры с Закавказьем своим частным
делом37. Далее в выступлении Н. Жордания было ясно видно, что он полностью разделял взгляды
А. Чхенкели и, со своей стороны, пытался убедить исполнительный комитет рабочих и
солдатских депутатов Тбилиси в том, что Закавказское союзное государство никакой
перспективы не имеет и что уже «Закавказская Республика отсчитывает последние дни своего
существования…»38. Такое заключение Н. Жордания не вызвало противоречий, это означало, что
германофильский внешнеполитический курс получил полную поддержку39.
Между тем турецкая армия, заняв значительную часть территории Закавказской
Республики, продолжала свое наступление, возникла угроза потери столицы – Тбилиси, в городе
началась паника. 25 мая к населению обратилось городское самоуправление с призывом
сохранять спокойствие40. Планам Германии, а также существованию Грузии и Армении угрожала
реальная опасность. Поэтому Людендорф вынужден был еще раз обратиться в Берлин к
военному командованию с призывом «…чтобы со стороны Турции были приостановлены
166
дальнейшие военные действия против Закавказья»41. Людендорф предупреждал, что если
турецкое правительство из-за политических и экономических стремлений в другом направлении
опоздает с защитой собственной территории и создаст нам трудности на Кавказе, откуда мы
могли бы выступать против англичан, то оно не может рассчитывать на то, что мы за свой счет
вернем ему позже его собственную территорию42.
На эти требования Энвер-паша отвечал, что продвижение турецких войск в Закавказье
было необходимо ввиду армянских жестокостей43 в отношении мусульман, на что Турция не
могла смотреть равнодушно44.
Ввиду проявленной Энвером неуступчивости Людендорф отозвал германских
представителей с Батумской конференции. 25 мая вечером Фон-Лоссов и сопровождающие его
лица покинули Батуми45.
В такой военно-политической ситуации в Сейме Закавказской Федеративной Республики
между меньшевиками, дашнаками и мусаватистами не было никакого единства46. В такой
ситуации 26 мая 1918 года на заседании Закавказского Сейма социал-демократическая фракция
предложила Сейму признать факт распада Закавказской Федеративной Республики 47. В своем
выступлении И. Церетели по этому поводу отметил: «…Социал-демократическая фракция взяла
на себя инициативу поставить этот вопрос здесь в Сейме. Официальным актом Сейм выявит то,
что есть в действительности… Нельзя говорить об единстве Закавказья, когда его нет на самом
деле. Раз его нет – это надо сказать и против этого не должен спорить ни один человек, к какой
бы партии он ни принадлежал…»48. Все развивающиеся в Сейме разногласия - писал позднее О.
Качазнуни – никакими компромиссами нельзя было примирить. Причиной этого создавшегося
положения, по мнению дашнакского лидера, было то, что: «…Грузины видели, что мы являемся
для них лишней обузой, что без нас они легко разрешат свои дела. А у азербайджанцев было
только одно желание – днем раньше соединиться с турками и с ними вместе вступить в Баку.
После победы турок надобность в Закавказской Федерации у азербайджанцев отпала. Грузины
были им не нужны, а армяне рассматривались как враги…»49. Таким образом, политические
интересы народов Центрального Кавказа не совпадали, что и явилось причиной распада
Закавказской Республики.
Однако перед самороспуском Закавказского Сейма дашнаки, не успевшие к этому
времени создать национально-территориальную основу, - базу для будущей независимой
Армении, официально обратились к азербайджанской фракции З.С. о передаче города Еревана,
так как создаваемая Армения не имела столицы и четко определенной территории для
существования. С условием, что армянские террористические, бандитские формирования
прекратят разбои, массовые убийства и грабежи мирного населения, азербайджанские делегаты
дали положительный ответ50. После этого Закавказский Сейм 26 мая 1918 года принял свое
последнее решение, которое гласило: «Ввиду того, что по вопросу о войне и мире обнаружились
коренные расхождения между народами, создавшими Закавказскую независимую Республику, и
потому стало невозможно выступление одной авторитетной власти, говорящей от имени
Закавказья. Сейм констатирует факт распадения Закавказья и слагает свои полномочия»51.
В тот же день, в воскресенье, 26 мая 1918 года открылось историческое заседание
Национального Совета Грузии, на котором с речью выступил Ной Жордания:
«Граждане! Сегодня здесь Вы были свидетелями редкого исторического и вместе с тем
трагического акта. В этом зале умерло одно государство, и вот сейчас в этом же зале
закладывается фундамент другого государства.
167
Между этими двумя государствами, из которых одно умерло, а другое зарождается, не
могло существовать противоречия интересов.
Новое государство Грузии, которое основывается, не пойдет против интересов какой бы
то ни было нации, народа или государства.
Его цель – уберечь себя в современной исторической буре.
И когда эта цель будет достигнута, оно придет на помощь и тем, кого вместе с нашей
страной постигло великое испытание.
…Мы желаем поддерживать дружественные отношения с народами, живущими в нашей
стране или вне ее.
Мы обратили особое внимание на глубокую трагедию того народа, одна часть которого
живет на нашей территории, а другая часть – вне наших пределов. Это армянский народ.
Современные грузины вспомнят древний завет, и армянский народ найдет у нас ту же
защиту, которую он находил у грузинских царей.
Мы желаем быть в добрососедских отношениях с народом, составляющим значительное
большинство Закавказья – с мусульманами. Мы желали бы, чтобы они последовали нашему
примеру – основали свое государство и протянули нам руку для объединения…»52. После этого
выступления Н. Жордания прочитал «Акт о независимости Грузии». Таким образом Грузия
восстановила свою государственность, упраздненную российским самодержавием 117 лет тому
назад. Сразу же было сформировано новое временное правительство Грузии в составе:
1.
Председатель правительства и Министр внутренних дел – Ной Рамишвили.
2.
Министр иностранных дел – Акаки Чхенкели.
3.
Военный министр – Григорий Гиоргадзе.
4.
Министр финансов, торговли и промышленности – Георгий Журули.
5.
Министр народного просвещения – Георгий Ласхишвили.
6.
Министр земледелия и труда – Ной Хомерики.
7.
Министр юстиции – Шалва Месхишвили.
8.
Министр путей сообщения – Иванэ Лордкипанидзе
Провозглашение независимости Грузии вызвало взрыв негодования и возмущения
армянской общественности.53 Оно было расценено как предательство интересов армянского
народа. Так, большевик Шаумян следующим образом расценивал провозглашение независимости
Грузии: «Объявление независимости Грузии свидетельствует о новом преступлении
меньшевиков. Это новая попытка предательства по отношению к соседнему с Грузией
армянскому народу, невероятнейшее, бесстыднейшее предательство»54.
По мнению дашнаков, грузинские социал-демократы55 объявили Грузию отдельной
республикой только для того, чтобы начать с Турцией сепаратные переговоры и избавиться от
турецких захватчиков отдачей им всей Армении56.
Когда вечером 26 мая в Батуми члены Закавказской делегации получили телеграмму от Н.
Жордания, что Грузия провозгласила независимость, глава дашнакской делегации А. Хатисян
впал в раздумье: «Его мучила мысль, что придется покинуть Тбилиси, тбилисскую обсерваторию
и другие обще-краевые учреждения? Вообще в Тбилиси грузины находятся в меньшинстве»57,
указывал, он и как бы этим сетованием высказывал претензию на столицу Грузии.
168
Такое отношение к провозглашению независимости Грузии армянских политических и
общественных деятелей объясняется тем, что дашнаки к этому времени не сумели подготовить
национальную территорию для провозглашения армянского государства. Положение
усугублялось и турецким ультиматумом от 11 мая, где Турция требовала «исправления границ»,
то есть отторжения в пользу Османской империи предполагаемой территории Армении. Вина
грузин, таким образом, заключалась в том, что ее политические деятели провозгласили Грузию
независимой республикой и оставили армян одних, не поддержав их стремления очистить
территорию от турок и азербайджанцев для воссоздания некогда существовавшей Великой
Армении.
Впоследствии один из лидеров «Дашнакцутюна» О. Качазнуни, видимо, трезво оценив
политическую наивность программы своей партии, отмечал: «…одна из характерных черт нашей
национальной психологии – возлагать на других ответственность за собственную
недальновидность, которой не избегла и партия Дашнакцутюн»58.
Тем временем в Батуми, того же 26 мая, в 9 часов вечера, делегация уже не
существовавшей Закавказской Республики получила новый турецкий ультиматум. Турецкое
правительство требовало нового «исправления» границ. Согласно ультиматуму, в пределы
Турции должны были перейти – Нахичеванский уезд, исключая Ордубад, половина ШаруроДаралагязского уезда, Сурмалинский уезд, Эчмиадзинский уезд, половина Ереванского уезда,
большая часть Александропольского уезда с городом Александрополем и всего Ахалкалакского
округа59. Кроме того, в турецком ультиматуме выдвигалось требование передачи в распоряжение
турецких войск всей железнодорожной сети Закавказья.
Однако за четыре часа до получения турецкого ультиматума Закавказская Республика
была распущена, поэтому на турецкий ультиматум бывшие члены делегации Сейма в срочном
порядке ответили Халил-бею, что: «Ультиматум, переданный вами правительству Закавказской
Республики, не можем передать по назначению, так как Закавказская Республика распалась и
Грузия провозгласила независимость»60. Несмотря на такое развитие событий, турецкое
правительство не растерялось и, тем более, не намеревалось изменить свое отношение к
территории Закавказья.
27 мая 1918 года в Тбилиси азербайджанский национальный совет принял постановление
о создании независимой Азербайджанской Республики. Этот акт официально был оформлен на
следующий день, 28 мая было провозглашено о создании Азербайджанской Демократической
Республики, временной столицей Азербайджана был объявлен г. Гянджа ввиду оккупации г. Баку
большевиками.
После провозглашения независимости Грузии и Азербайджана очередь оставалась за
Арменией. Провозглашение независимости Грузии, так негативно воспринятой дашнаками,
вынудило турецкое правительство внести существенные коррективы в своих планах по
отношению к Армении. Косвенным подтверждением этого являются слова Энвера, сказанные им
несколько позднее, в Стамбуле представителям дашнакского правительства: «Турецкие
министры две недели думали – создать Армению или нет, и, наконец, решили создать, потому
что так было выгодно как для армян, так и для турок»61.
После прибытия Ованеса Качазнуни и Александра Хатисяна в Тбилиси они выступили в
национальном совете с предложением о восстановлении независимости Армении и скорейшего
установления мира с Турцией. По их мнению, теперь именно этот шаг мог защитить армян от
трагедии62. Предложение дашнаков и их взгляд на создавшееся политическое положение было
одобрено Советом. Так, 28 мая 1918 года, поздно ночью, Центральный тбилисский армянский
169
национальный совет вынужден был объявить Армению независимой республикой. Началась
новая эра в жизни армянского народа, возродилась утерянная еще в 1045 году самостоятельная
государственная жизнь. Однако территория независимой Армении составляла всего 9 тыс. кв. км.
гористой и пустынной местности. План создания Великой Армении провалился, хотя
руководители Армении и не думали останавливаться на достигнутом, составляли новые планы и
искали новых союзников для решения национальной цели.
После провозглашения независимости Армении турецкие войска прекратили свое
наступление в районе Сардарабада и Караклиса, а 29 мая военные действия были прекращены на
всем фронте. Казалось, что прекращением военных действий турецкое правительство
отказывается от предъявленного 26 мая ультиматума, т.е. от определенных территорий. Для
выяснения этого вопроса 31 мая 1918 года председатель правительства Грузии Н. Рамишвили в
своей телеграмме, адресованной Халил-бею, писал: «…27 мая, в 9 часов вечера, Правительству
Грузинской Республики был прислан ультиматум, адресованный Императорским Оттоманским
Правительством Правительству Закавказской Республики. Посему я имею честь просить Вас
известить меня, касается ли этот ультиматум Грузинской Республики…»63. В своем ответном
письме Халил-бей утверждал, что ультиматум относится ко всем национальным правительствам
Закавказья, включая и Грузию, и согласился продлить его только на 24 часа 64. После длительных
переговоров между Халил-беем и А. Чхенкели премьер-министр Грузии Н. Рамишвили в ноте от
31 мая заявил о принятии Грузией турецкого ультиматума65. Турецкий ультиматум был принят и
армянским правительством.
Таким образом, кроме тех областей, которые теряла Грузия по Брестскому договору, то
есть – Карса, Ардагана и Батуми, правительствам Грузии пришлось уступить Турции
Ахалкалакский и Ахалцихский уезды66.
Из Ереванской губернии к Турции отошли Сурмалинский уезд и часть территории
Александропольского, Эчмиадзинского, Ереванского и Шаруро-Даралагязского
уездов.
4 июня 1918 года в Батуми был подписан договор мира и дружбы между Императорским
Оттоманским правительством и Правительством Грузии и Армении, после чего Турция
официально признала независимость Грузии и Армении.
Вскоре 5 июня 1918 года на заседании правительства Грузии был заслушан доклад
военного министра г. Гиоргадзе «о положении дел в Борчалинском уезде и о необходимости
выяснения границ грузинского государства». После доклада министра, правительство приняло
следующее постановление: «Для охраны ныне существующих границ поручить военному
министру и министру внутренних дел выставить вооруженные силы на границах уездов
Борчалинского, Сигнакского и Тифлисского, для детального же выяснения границ образовать
комиссию»67.
8 июня 1918 года премьер-министром Грузии было сообщено начальнику германской
военной миссии, что правительством Грузии сделано распоряжение о занятии территории по
линии Закавказской железной дороги до моста на р. Куре и ст. Пойлы, а по Александропольской
линии той же дороги – до середины тоннеля между станциями Караклис и Шагали, хотя,
основываясь на государственных границах бывшего грузинского царства с восточной стороны,
трактатом 1783 года между Грузией и Россией историческая граница Грузии проходит далее
названных пунктов68.
170
Однако это распоряжение правительства Грузии вызвало протест со стороны армянского
национального совета Тифлиса. В ноте протеста, опубликованной в газете «Борьба», говорилось:
«Армянский национальный совет, осведомившись о ноте Грузинского Правительства, в которой
оно предписало грузинским частям занять часть железной дороги Тифлис-Александрополь до
тоннеля между Шагали-Караклис, ссылаясь на договор 1783 года, заключенный между Россией и
Грузией, по которому исторические границы последней простираются еще дальше, полагает:
между республиками Грузии и Армении не состоялось соглашения по вопросу о границах двух
соседних государств. По одностороннему постановлению Правительства Грузии не может быть
разрешен вопрос о границах, которые должны быть установлены договором соглашения между
Грузией и Арменией. По своему существу постановление Грузинского правительства
противоречит демократическим принципам, основой которых служит самоопределение народов
и этнический принцип, чем и руководствовалась до сих пор Кавказская демократия»69.
Таким образом, как видно из приведенного документа, занятие правительством Грузии
исторических территорий страны, по мнению дашнаковцев, «противоречило якобы
демократическим принципам» и, безусловно, мешало армянам самоопределяться на грузинских
территориях. Правительство Армении и армянский национальный совет были категорически
против проведения границ на исторической основе, так как оно угрожало бы существованию
возникшей в совершенно другом географическом пространстве армянской государственности.
Дашнакские «созидатели» таким образом, требовали от грузинского правительства признания
продолжавшейся на протяжении веков ползучей, этнической оккупации исторических областей
Грузии70.
Правительство Грузии для определения государственной границы между республиками 10
июня 1918 года образовала комиссию в составе – И. Церетели, Д. Ониашвили, П. Ингороква,
генерала Одишелидзе. В работу комиссии были приглашены представители Армении и
Азербайджана71. На первом же заседании комиссии от имени национального совета Грузии И.
Церетели представителям Армении (Н. Карчикян, Г. Хатисов, Г. Караханов) заявил, что в состав
Грузии полностью должны войти Ахалкалаки72, Казахи73, Борчало74 и Александропольский
уезд75. В связи с этим представитель Армении Н. Карчикян заявил, что в предложении И.
Церетели он видит старый план раздела Армении между Грузией, Азербайджаном и Турцией, к
этому он добавил, что Лоре и Ахалкалаки бесспорно принадлежат Армении.
В выше приведенном заявлении переполненного через край «патриотизма» Н. Карчикяна
вызывает также интерес мысль о существовании некоего «старого плана раздела Армении». Дело
в том, что, по мнению дашнаковцев, грузинские социал-демократы объявили Грузию
независимой республикой только для того, чтобы начать с Турцией сепаратные переговоры и
избавиться от турецких захватчиков отдачей им всей Армении, хотя истоки этого вопроса
восходят к началу Трапезундской конференции, когда в политических кругах Турции не могли
даже в мыслях допустить образования Армении.
В дальнейшем, когда интересы Турции столкнулись с интересами Германии, Султанское
правительство вынуждено было в некоторых аспектах отказаться от Грузии и Азербайджана. В
сепаратных переговорах с грузинскими и азербайджанскими представителями – делегации
Закавказского Сейма в Трапезунде, турецкую сторону интересовали предварительные границы
будущих независимых государств – Грузии и Азербайджана. Турецкую сторону интересовали
территории, на которые она в дальнейшем могла претендовать. Грузинские социал-демократы
выразили турецкой стороне надежду, что Грузия будет восстановлена в границах,
предусмотренных договором 1783 года между Россией и Грузией. Азербайджан стремился
восстановит свою юрисдикцию на бывшее Ереванское ханство, так как это азербайджанское
171
государство было оккупировано Россией. Таким образом, грузинские и азербайджанские
представители выразили турецкой стороне свои мнения о возможных границах своих государств.
Это высказанное мнение стало известно дашнакам, которые посчитали, что меньшевики и
мусаватисты в союзе с Турцией составили план раздела Армении.
Вскоре в вопросе создания новых государств на Южном Кавказе, для борьбы против
Советской России, вмешалась Англия, имевшая свои счеты с Турцией и поддерживающая
дашнаковцев в их мечте создания «Великой Армении». В результате английского вмешательства
турецкое правительство вынуждено было изменить свое отношение к Армении. Опасаясь также
напряженного международного положения, Турция предоставила Армении определенную
грузинскую и азербайджанскую территорию, ошибочно надеясь, что наконец-то окончательно
избавиться от армян и т.н. «армянского вопроса».
Таким образом, плана раздела Армении между Азербайджаном, Турцией и Грузией не
существовало. Грузинские представители требовал своих, исторических территорий, однако эти
исторические, южные области Грузии были заселены армянами и считались ими «чисто
армянскими». Эти мотивы и были приняты дашнаками за «план раздела Армении», о чем
«утверждал» Н. Карчикян на заседании комиссии по определению государственной границы76.
На заседании комиссии 11 июня был заслушан доклад П. Ингороква. Главные выводы
ученого заключались в следующем: «С юга граница Грузии тянется по хребту Малый Кавказ,
проходит около южной границы Борчалинского уезда, южнее Караклиса, доходит до северного
берега озера Гогчи, сворачивает на север по реке Акстаф, доходит до ст. Дзегам, охватывает
Закатальский округ и заканчивается горой Силоват»77. Этническую границу П. Ингороква
справедливо отвергал, как не отвечающую потребностям государственности.
Представители национального совета Армении, в свою очередь, потребовали Лоре,
Ахалкалаки и 2/3 Борчалинского уезда. Эти области, по требованию армянской делегации,
должны были войти в пределы Армении. Такое заявление представителей Армении вызвало
резкое возмущение со стороны грузинской комиссии, заседание было прервано и в дальнейшем
работа комиссии возобновлена не была.
12 июня 1918 года представители Германии сообщили армянскому национальному совету,
который еще находился в Тбилиси, что в Константинополе состоится конференция с участием
всех республик Закавказья и Центральных государств78. Представители армянского
национального совета и члены бюро Дашнакцутюна, надеясь, что Батумское соглашение не
будет ратифицировано, срочно отправили в Константинополь своих представителей. Однако изза осложнения германо-турецких отношений конференция была перенесена на неопределенное
время.
15 июня правительство Турции предъявило руководству Грузии требование: «Допустить
временное отступление от статьи III договора от 4 июня 1918 г., и позволить турецким войскам
временно занять часть Борчалинского уезда по реке Каменке и линии железной дороги к югу от
моста между разъездом Кобар и станцией Калагеран (на 117 верст)».79 Требования80 турецкого
командования были поддержаны представителями германской военной миссии в Тбилиси.
Поэтому правительство Грузии было вынуждено удовлетворить их требования. Турецким
войскам было предоставлено право занять линию по правому берегу р. Каменки, а именно:
селения Ново-Покровку, Джелал-оглы81, Николаевку, Гергеры, Вартанлур, Куртан, Дар-Кенд и
далее линию от моста на 117 верст Александропольской ветви бывших Закавказских железных
дорог до станции Кобер и Калагеран и до селения Марц и Лорут 82. Территории севернее от этой
линии удалось защитить от турецкой оккупации, которые были заняты грузинскими войсками,
172
пунктами расположения которых были селения – Воронцовка, Александровка, Айдербель,
Мгарт, Кобер, Кориндж и Цатер83.
Изложенное выше взаиморасположение войск, - с одной стороны грузинских, а с другой –
турецких, продолжалось до 18 октября 1918 г. Непосредственного соприкосновения с
территорией Армении у Грузинской республики таким образом не было.
Сложные грузино-армянские взаимоотношения усугубились создавшимся положением, к
тому же оно осложнилось инцидентом, связанным с переездом армянского правительства из
Тбилиси в Ереван. Дело в том, что после провозглашения независимости Армении в Тбилиси и
до прибытия правительства дашнаков в Армению Ереванский армянский национальный совет, в
свою очередь, образовал «армянское временное правительство», не объявив об этом народу и не
декларировав его. В начале июня 1918 года это т.н. правительство делегировало своего
представителя в Тифлисский армянский национальный совет для сообщения им следующего
ультимативного требования: «Если после получения данного письма через две недели Вы не
приедете в Эривань, то мы объявим в газетах Тифлиса и др. местностей, что Вы не являетесь
представителями этой страны, и, что разочарованные вами, немедленно будет образовано
Учредительное собрание, которое волею народа решит судьбу страны»84.
После получения этого ультимативного письма бюро партии Дашнакцутюн и армянский
национальный совет, фактически составляющие правительство Армении, напуганные угрозой
потери власти, срочно приступили к подготовке к отъезду. 17 июня 1918 года в связи с отъездом
армянских правительственных кругов грузинские официальные лица не стали провожать своих
армянских коллег85. В свою очередь, обиженное руководство Армении несколько часов стояло в
тамбуре вагона в жаркий июньский день, выразив тем самым обиду на руководство Грузии за
непроявленную толерантность.
Правительство Грузии дало возможность армянскому национальному совету взять
принадлежащие им общественные и личные вещи и имущество, в том числе три машины. Однако
большая часть необходимого для нового государства с новой столицей снаряжения осталась «в
родном Тифлисе», к тому же они досконально были обысканы и проверены на границе Грузии 86.
Униженные этими действиями, высокопоставленные лица Армении затаили в себе злобу и
ненависть на руководство Грузии, что проявилось в дальнейших грузино-армянских
взаимоотношениях.
19 июня руководители Армении прибыли в Ереван в новую столицу Армении. С первых
же минут им открылась ужасающая картина экономического положения страны. Народ голодал,
беженцам из Турции приходилось есть траву, эпидемия тифа и холеры унесла жизни десятков
тысяч людей – говорили, что оставленная турками территория превратит Армению в кладбище87.
В этом хаосе руководители Армении думали не об улучшении экономического положения
государства, а о расширении его пределов. 30 июня было сформировано первое правительство
независимой Армении, бюро «Дашнакцутюна» Премьер-министром Армении избрало видного
дашнакского деятеля – Ованеса Качазнуни, Министром Иностранных дел стал – Александр
Хатисян, Министром внутренних дел – Арам Манукян, Министром финансов – Хачатур
Карчикян, Военным Министром был назначен – Ованес Ахвердян. В дальнейшем состав
правительства Армении не раз изменялся, в зависимости от политических обстоятельств.
Для расширения пределов созданной из исторических территории Грузии и
Азербайджана
Армении,
дашнакское
правительство
в
последующем
развязала
кровопролитные войны с Грузией, Азербайджаном и Турцией, однако потерпело
173
поражение, вскоре же в Южном Кавказе была установлена Советская власть, армянским
амбициям был временно положен конец.
Литература:
1.
В 1045 г. Византия упразднила Анийское царство. После упразднения государственности, армяне в результате
переселенческой политики Византии, покинули страну и поселились в разных областях империи. Особенно
значительным было армянское поселение в Киликии, где в 1080 г. ими был образован орган самоуправления,
вроде княжества, который впоследствии армянскими историками был возведен в ранг царства – Киликийского
армянского государства. В 1375 г. и оно было упразднено. В армянской историографии годом упразднения
государственности в Армении принято считать 1375 г., как будто актом 1080 г. была восстановлена
государственность Армении.
2.
Документы и материалы по внешней политике Закавказья и Грузии. Тифлис, 1919, док. № 137, с. 274.
3.
Батумская конференция завершилась 4 июня 1918 года подписанием договора»мира и дружбы» независимых
теперь уже Грузии и Армении с Турцией.
4.
Следует отметить, что с турецкой делегацией в Батуми прибыло более 200 чиновников для создания турецкого
управления в Батумской области.
5.
В Батумской конференции принимали участие также представители Горской Республики Сев. Кавказа.
6.
ЦГИАА. Ф. 222, оп. № 1, д. № 1а, лл. 306-307.
7.
Следует отметить, что первоначально Германия намеревалась создать грузино-армянское федеративное
государство, однако впоследствии, из-за позиции Турции, планы эти изменились. (См. J. Lepsius. Deutschland und
Armenien 1914-1918. Sammlung diplomatischer Aktenstüke. Potsdam, 1919, с. 383).
8.
Документы и материалы по внешней политике Закавказья и Грузии. Док. № 131, с. 312-316.
9.
Турция предусматривала создание армяно-азербайджанской области, которая должна была войти в турецкую
империю.
10. ЦГИАГ. Ф. 1823, оп. № 2, д. № 1, лл. 207-208.
11. Г. Пипия. Германский империализм в Закавказье в 1910-1918 гг. М., 1978, с. 38.
12. Документы и материалы по внешней политике Закавказья и Грузии. Тифлис. Док. № 133, с. 269-270.
13. Там же, док. № 134, с. 271.
14. Там же, док. № 135, с. 271-272.
15. Там же, док. № 138, с. 278.
16. Там же, док. № 139, с. 278.
17. Там же, док. № 139, с. 278-280.
18. Там же, док. № 144, с. 287-288.
19. Имеется ввиду проект договора мира и дружбы между Турцией и Закавказской Федеративной Республикой.
20. ЦГИАГ. Ф. 1836, оп. № 1, д. № 2, л. 67.
21. ЦГИАГ. Ф. 1836, оп. № 1, д. № 2, л. 68.
22. Документы и материалы по внешней политике Закавказья и Грузии. Док. № 147, с. 293.
23. Там же, док. № 148, с. 293-301.
174
24. Там же, док. № 149, с. 301-302.
25. Там же, док. № 155, с. 306.
26. П. Дарабади. Геоистория Каспийского региона и геополитика современности. Баку – «Элм» - 2002, с. 98-99.
27. А. Ментешашвили. Грузия на международной арене 1918-1933 гг. В кн.: Очерки истории грузинской
дипломатии. Часть II, Тб., 1998, с. 373 (на груз. яз.).
28. Э. Людендорф. Мои воспоминания о войне 1914-1918 гг. М., 1924, с. 182.
29. А. Ментешашвили. Грузия на международной арене 1918-1933 гг., с. 374.
30. ЦГИАА. Ф. 190/507, оп. № 1, д. № 23, л. 101; Н.Н. Жордания. Мое прошлое (Воспоминания). Тб., 1990, с. 91 (на
груз. яз.).
31. Там же.
32. Турецкое правительство после захвата Гянджи сформировало здесь правительство Азербайджана. Была создана
также «армия ислама» под командованием брата Энвера – Нури паши, для освобождения остального
Азербайджана от большевиков.
33. ЦГИАГ. Ф. 1836, оп. № 1, д. № 2, лл. 69-70.
34. ЦГИАГ. Ф. 1836, оп. № 1, д. № 2, лл. 70-71.
35. Е.К. Саркисян. Экспансионистская политика Османской империи в Закавказье накануне и в годы первой
мировой войны. Ереван, 1962, с. 368.
36. В. Гурули. Внешнеполитическая ориентация Грузии (Март 1917 г. – май 1918 г.). В кн. Грузинская дипломатия.
Ежегодник. Т. IX, Тб., 2002, с. 37 (на груз. яз.).
37. Газ. «Борьба», 26. V. 1918 г.
38. ЦГИАГ. Ф. 1844, оп. № 2, д. № 7, л. 53.
39. В. Гурули. Внешнеполитическая ориентация Грузии, с. 39.
40. Документы и материалы по внешней политике Закавказья и Грузии. Док. № 158, с. 308.
41. Е.А. Саркисян. Экспансионистская политика Османской империи в Закавказье…, с. 369.
42. Там же.
43. Об этом см. Преступления армянских террористических и бандитских формирований против человечества (XIXXXI вв.). (Краткая хронологическая энциклопедия). Под Ред. Н. Фаиг Гызы. Баку – Элм – 2002.
44. Е.А. Саркисян. Экспансионистская политика Османской империи в Закавказье…, с. 369.
45. З.Д. Авалишвили. Независимость Грузии в международной политике 1918-1921. Воспоминания. Очерки. Тб.,
1990, с. 79 (на груз. яз.).
46. Об этом см. С.Т. Аркомед. Материалы по истории отпадения Закавказья от России. Тифлис, 1931.
47. Документы и материалы по внешней политике Закавказья и Грузии. Док. № 161, с. 317 и след.
48. Там же, с. 325-326.
49. О. Качазнуни. Дашнакцутюн больше нечего делать! Заккнига, Тифлис, 1927, с. 28.
50. Преступления армянских…, с. 88.
51. Документы и материалы по внешней политике Закавказья и Грузии. Док. № 162, с. 330.
52. Там же, док. № 164, с. 332-335.
53. Рубен. (Т. Минасян). «Развал грузинской жиронды». Тифлис, 1923, с. 17.
54. С.Г. Шаумян. Избранные произведения. М., 1958, т. II, с.263.
55. Грузинская социал-демократическая партия была образована 4 декабря 1918 года.
56. Е.К. Саркисян. Экспансионистская политика Османской империи…, с. 363.
57. З.Д. Авалишвили. Независимость Грузии…, с. 82.
175
58. О. Качазнуни. Дашнакцутюн больше нечего делать, с. 15.
59. Е.К. Саркисян. Экспансионистская политика Османской империи…, с. 362.
60. З.Д. Авалишвили. Независимость Грузии…, с. 81-82.
61. Е.К. Саркисян. Экспансионистская политика Османской империи…, с. 401.
62. R.G. Hovannisian. The Republic of Armenia. University of California Press. Berkeley. Los Angeles. London. Volume I,
1975, p.
63. Документы и материалы по внешней политике Закавказья и Грузии. Док. № 168, с. 339.
64. Там же, док. № 169, с. 340.
65. Там же, док. № 171, с. 341-342.
66. Без Ацхурского, Абастуманского и Закерского районов.
67.ЦГИАГ. Ф. 1864, оп. № 1, д. № 17, л. 9.
68.ЦГИАГ. Ф. 1864, оп. № 1, д. № 17, л. 12.
69.Газ. «Борьба», 1918, № 96.
70.Г.Р. Мархулия. Территориальные претензии дашнаковцев и т.н. вопрос «раздела Армении» в политических
кругах Турции, Грузии и Азербайджана. В кн. «Исторические разыскания». Абхазская организация. Т. VI, Тб., 2003,
с. 241.
71.Представители Азербайджана в работе комиссии не принимали участие.
72.Здесь не шла речь об Ахалцихе, так как он был занят турками по Батумскому договору.
73.Казахи – в Азербайджане.
74.Борчало – Марнеули.
75.В Александропольский уезд входил также Караклис (Ванадзор) и другие южные области Грузии.
76.Г.Р. Мархулия. Территориальные претензии дашнаковцев и вопрос раздела Армении в политических кругах
Турции, Грузии и Азербайджана, с. 243.
77.ЦГИАГ. Ф. 1864. оп. № 1, д. № 31, л. 16.
78.R.G. Hovannisian. The Republic of Armenia. University of California Press. Berkeley. Los Angeles. London. Volume I,
1975, p 52.
79.ЦГИАГ. Ф. 1864, оп. 1, д. № 3, л. 26.
80.Эта мера была необходима турецкому командованию ввиду принятого ими передвижения войск по КараклисДелижано-Казахскому шоссе.
81.Джелал-оглы – ныне Степанован в Армении.
82.ЦГИАГ. Ф. 1864, оп. № 1, д. № 13, л. 6.
83.ЦГИАГ. Ф. 1864, оп. № 1, д. № 13, лл. 7-8.
84.ЦГИАА. Ф. 222, оп. № 1, д. № 13, лл. 149-150.
85.Это было вызвано тем, что многие дашнакские лидеры считали Тбилиси армянским и не стремились его
оставлять, более того, они претендовали на большую часть территории Грузии. Вызванные этим натянутые
отношения и являются причиной возникшего инцидента.
86.С. Врацян. История армянской республики. Бейрут, 1958, с. 75.
87.R.G. Hovannisian. The Republic of Armenia. p 42.
Guram Markhulia
Doctor of
Histori, Professor, Sukhumi State Univesity (Georgia)
176
To History of Declaration of Independence of Armenia on Georgian and Azerbaijanian Lands
Summary
Leaders of Armenian political parties in their “struggle for independence” was uncomfortable to position
openly against their liberators, moreover that Dashnaks tend to creation of national-territorial foundations for
future independent Great Armenian state, so union with Russia was important for realization of their plans.
Dashnaks in fulfillment of their national aim pinned their faith on Georgian political figures, who found
themselves in captivity of Armenian figures for adoption of administrative reform by ethnic principle. Georgian
politicians didn’t take into consideration to the farseeing Armenian maneuver; they gave their promise to divide
the Transcaucasia by national sign. However, in the changed political situation the Armenian plan had failed, as
Russia left the war, Dashnaks lost their inspirer and protector, the new Soviet Russia wasn’t going to participate
in creation of Great Armenian state. Relations of Georgian politicians to their historical territories had changed. In
this political situation Dashnaks had to look for the new allies for fulfillment their ancient national idea. That’s
why Armenian political figures didn’t hurry to create the Armenian state on the basis of Yerevan province.
Georgian Social Democrats, as they lost all hopes to recover democratic Russia, started to prepare to proclaim
independence of their country.
From May 28, 1918, late at night, the Central Tbilisi Armenian National Council had to declare Armenia
the independent republic. The new era in Armenian people’s life had started, the independent Armenia consisted
of only 9 thousand sq. m. of mountainous and desert country. The plan of creation of Great Armenia failed, but
the government of Armenia and they didn’t think to stop in the achieved, they made new plans and looked for
new allies for solving the national purpose.
Occupying historical territories by the authorities of Georgia, from the point of view of Dashnaks
“opposed the so called democratic principles” and absolutely prevented Armenians to gain independence on the
Georgian territories. Government of Armenia and Armenian National Council were categorically against making
borders on the historical ground, as it could make a threat of existence of Armenian state occurred on the other
geographical space. By this Dashnak “creators” demanded from government of Georgia to recognize centuries’
long crawling, ethnical occupation of historical region of Georgia.
Azerbaijan tended to recover its jurisdiction on the former Yerevan khanate, as Azerbaijanian state was
invaded by Russia. Thus, Georgian and Azerbaijanian representatives expressed to the Turkish party their
opinions about possible of their states.
To broaden the bounds of the territory created from historical territories of Georgia and Azerbaijan and
Armenia, the government of Dashnaks later released bloody wars with Georgia, Azerbaijan and Turkey, but still
177
was defeated, soon in the South Caucasus was established the Soviet authority, to Armenian ambitions was put an
end.
Law - Право
Кямал Макили-Алиев,
магистр, консультант Конституционного Суда
Азербайджанской Республики.(Азербайджанская Республика)
Равенство и запрет на дискриминацию, как основные принципы международного права
прав человека.
Практически каждый основной международно-правовой источник права прав человека
содержит положения о запрете на дискриминацию: «Каждый человек должен обладать всеми
правами и всеми свободами, провозглашенными настоящей Декларацией, без какого бы то ни
было различия, как-то в отношении расы, цвета кожи, пола, языка, религии, политических или
иных убеждений, национального или социального происхождения, имущественного, сословного
или иного положения» (статья 2 Всеобщей декларации прав человека): см. также ст. 2(1)
Международного Пакта «О гражданских и политических правах»; ст. 2(2) Международного
Пакта «Об экономических, социальных и культурных правах»; ст. 14 Европейской Конвенции «О
защите прав человека и основных свобод»; ст. 1 Американской Конвенции «О Правах Человека»;
ст. 2 Африканской Хартии Прав Человека и Народов; ст. 20(2) Конвенции Содружества
Независимых Государств «О правах и основных свободах человека»; ст. 3 Арабской Хартии Прав
Человека.
Принимая во внимание то, что всеобщность прав человека как таковая основывается на
том, что все люди рождаются «свободными и равными в своем достоинстве и правах»[1] запрет
на дискриминацию в использовании данных прав есть необходимая аксиома. В то время как
некоторые документы охватывают общий запрет на дискриминацию, другие устанавливают
178
запрет на дискриминацию до такой степени, при которой возможно обеспечение равного
использования прав и свобод. Данная часть работы концентрируется на основных признаках для
дискриминации, общих для различных документов – поле, расе, религии и до определенной
степени, языке. Обзор расширения запрета на дискриминацию по другим признакам, также
входит в фокус данной части исследования. Как будет рассмотрено далее, между концепциями
равенства и запретом на дискриминацию существует видимая связь. В действительности запрет
на дискриминацию есть, в общем смысле, негативная формулировка принципа равенства (Lener
N., at p. 25).[2]
1. Концепция равенства.
Концепция равенства уходит корнями в философские дискуссии, детальный анализ
которых выходит за пределы фокуса данного исследования, так как не является правовым.
Однако, международное право уже давно занимается устранениями неравенств – например,
право иностранцев запрещает государствам обращаться с ними хуже, чем с гражданами данного
государства. Равенство – это камень преткновения всех демократических государств: равенство
всех перед законом, равенство возможностей, равный доступ к образованию, и т. д. Права на
образование, труд, справедливое судебное разбирательство – есть результаты развития данной
концепции. В сравнении, дискриминация фокусируется на негативных аспектах данной области,
т. е. на неравенстве возможностей, неравенстве обращения. В консультативном заключении
Постоянной Палаты Международного Правосудия по школам меньшинств в Албании говорится,
что: «Равенство между членами большинства и меньшинства должно быть эффективным и
подлинным».[3]
Когда дело касается равенства и дискриминации действует обычное правило: ситуация
является дискриминирующей или неравной если подобные ситуации разрешаются иначе или
иные ситуации разрешаются подобным образом. В отличии от других аспектов прав человека,
применение равенства de jure, совершенно необязательно повлечет применение равенства de
facto. Если два человека в начальной точке находятся в несравнимых, разных условиях, то
одинаковое обращение с ними, повлечет лишь сохранение подобной ситуации и акцентирует
различия. Поэтому, реализация равенства de facto часто зависит от компенсирующих действий
(позитивной дискриминации), которые представляют собой разрешенную дискриминацию в
пользу лиц или групп лиц, находящихся в более ущемленном положении. Примерами такой
практики могут быть видны из опыта некоторых Скандинавских государств в отношении их
политики приема на работу женского населения или из предыдущей схемы доступа к высшему
образованию применяемой в Австралии, которая способствовала получению высшего
образования, ранее плохо представленным, коренным народам этого государства. Специальный
Докладчик ООН Марк Босуйт завершил свой отчет по концепции и практике компенсирующих
действий в 2002 году, указывая сложность данного понятия и отсутствия на данный момент
общего понимания его границ ().[4]Комитет по правам человека подтвердил, что политика
179
компенсирующих действий соответствует международному праву прав человека (например Stalla
Costa v. Uruguay).[5]
Хотя концепции равенства и дискриминации и отличаются друг от друга, детальное
рассмотрение международных документов показывает, что цель установления равенства,
достигается в первую очередь при помощи запрета на дискриминацию.
2. Запрет на дискриминацию.
Дискриминация по различным признакам находится под запретом со стороны большого
количества международных документов. Исследование различных международно-правовых
положений принятых за многие годы рассказывает многое о развитии международного
сообщества. Устав ООН с его прогрессивной целью равенства, отмечает только расовый,
половой, языковой и религиозный признаки дискриминации (статьи 1 и 55).[6] Для сравнения
обратимся к более поздним международным документам, охватывающим запрет на
дискриминацию, принятым под эгидой Европейского Сообщества – дискриминация запрещается
на основе пола, расовой или этнической принадлежности, религии и убеждений, инвалидности,
возрасту и сексуальной ориентации (ст. 13 Консолидированная версия Договора о Европейском
союзе и Договора, учреждающего Европейское сообщество, исправленных и дополненных в
соответствии с Единым европейским актом, Маастрихтским договором, Амстердамским
договором и некоторыми другими актами. Данное положение добавлено в соответствии с
Амстердамским договором в 1997 году).[7] Хартия Основных Прав Европейского Союза, которая
была принята позднее, содержит одно из самых полномасштабных положений о запрете на
дискриминацию. Статья 21 Хартии запрещает «дискриминацию любого рода, в частности, по
признаку пола, расы, цвета кожи, этнического или социального происхождения, генетических
характеристик, языка, религии или убеждений, политических и иных взглядов, принадлежности к
национальному меньшинству, имущественного положения, происхождения, ограниченной
трудоспособности, возраста или сексуальной ориентации».[8]
По определению всеобщие права человека должны применятся ко всем без исключения.
Говоря словами Венской Декларации и Программы Действий: «Уважение прав человека и
основных свобод, без какого бы то ни было различия, является основополагающей нормой
международного права прав человека».[9] Учитывая то, что Всеобщая декларация прав человека
была принята в 40-е года XX века, фразеология данного документа удивительна – был
использован язык без указания на пол, несмотря на ранние не принятые версии Декларации, где
использовались фразы: «все люди – братья». Несмотря на это, ООН, в целях установления
всеобщности прав человека, постоянно воспроизводит такие права в документах, посвященных
специфическим группам людей. Например, дети хоть и являются людьми, но получают
дополнительную защиту, предоставляемую Конвенцией ООН «О правах ребенка».
Действительно, дети особенно уязвимы в виду их возраста и их зависимости от взрослых в
период формирования личности. Дети обладают более ограниченными правами по сравнению со
180
взрослыми во всех государствах-членах ООН. Эта и другие подобные группы будут рассмотрены
более подробно далее в этой работе, когда речь пойдет об институтах международного права
прав человека.
Запрет на дискриминацию, как концепция, устанавливаема только при применении
определенных правовых и политических схем. Необходимость равенства и отсутствие
дискриминации в реальности, а также в праве, впервые поощрялось Постоянной Палатой
Международного Правосудия (Advisory Opinion on Minority Schools in Albania).[10] Сегодня,
дискриминация используется как «уничижительная сущность несправедливого, нерезонного, не
имеющего оправдания и произвольного различия», которая присуща «любому деянию, которое
лишает индивидов равенства обращения с ними, по сравнению с другими индивидами, из-за
того, что они принадлежат к определенным группам в обществе».[11] (McKean, W., at pp. 10-11).
3. Дискриминация по половому признаку.
Равенство между мужчинами и женщинами, является одним из основных столпов
Организации Объединенных Наций – в Преамбуле Устава ООН народы Объединенных Наций
вновь утверждают веру в «равноправие мужчин и женщин».[12] Большой прогресс в этой
области был достигнут за годы существования ООН. Например, женщинам предоставлялись
политические права с 1945 года, в то время как до этого, такие права были скорее исключением,
нежели правилом. Второстепенное положение женщин во многих культурах, долго было
поводом для беспокойства международного сообщества. Статистика ООН показывает, что
женщины составляют мировое большинство бедных и безграмотных, они зарабатывают намного
меньше денег, чем мужчины, и часто работают задаром. Здравоохранение – это еще одна забота
ООН, так как здоровье женщин всегда влияет на здоровье их потомства. Большое количество
международных инициатив ставят своей целью устранение такого неравенства, при помощи
проектов, которые служат для предоставления образования для молодого женского населения и
поддержания у них самодостаточности. Продвижение женского финансового менеджмента
популярно в промышленных секторах Индии, тогда как образование в области здравоохранения,
включая репродуктивное здравоохранение, задействовано во многих странах Африки.
Спорным моментом является мнение некоторых ученых, что международное право внесло
свой вклад в развитие дискриминации, из-за своего раннего протекционистского подхода.
Международная Организация Труда, например, учитывая то, что она признала, что женщинам
требуется специальная защита, дискриминировала женщин тем, что изначально защищала их
права, как матерей, в ущерб их равному праву на труд. Однако, даже больше чем любые другие
аспекты дискриминации, развитие в данной области блокировали, практически непреодолимые
культурные барьеры, мешавшие устранению дискриминации по половому признаку. Женщины
рассматривались как группа риска. В 1993 году Венская Декларация и Программа Действий
пояснила, что: «права женщин и девочек являются неделимой, неотъемлемой и неотчуждаемой
181
частью всеобщих прав человека».[13] Это было кульминацией прогресса от протекционной
дискриминации (несмотря на лучшие побуждения) к признанию полного равенства в правах.
3.1 Декларация «О ликвидации дискриминации в отношении женщин».
В 1967 году Генеральная Ассамблея ООН приняла Декларацию «О ликвидации
дискриминации в отношении женщин». Данная Декларация недвусмысленна в своем осуждении
такой дискриминации. Статья 1 Декларации гласит, что дискриминация в отношении женщин,
которая отрицает или ограничивает их равенство по отношению к мужчинам, по своей природе
несправедлива и составляет преступление против человеческого достоинства. Это положение
есть развитие Преамбулы, которая признает огромный вклад, внесенный женщинами
социальную, экономическую, политическую и культурную жизнь и то, что для полноценного
развития страны и глобального благосостояния, а также для поддержания мира, необходимо
максимальное участие в этом как женщин, так и мужчин. Ударение ставится на необходимость
формирования правильного общественного мнения, положительного к устранению
предрассудков и практик, основанных на идее неполноценности или второстепенности
женщин.[14] Несмотря на то, что со времени принятия такой декларации прошло более сорока
лет, необходимость в формировании такого общественного мнения существует во многих
странах.
В Декларации провозглашаются как гражданские и политические, так и экономические и
социальные права. Интересно, что статья 10(3) позволяет принимать, prima facie,
дискриминационные меры для защиты женщин в определенных условиях труда, учитывая
физиологическую природу их труда.[15] Это можно назвать далеким эхом подхода МОТ,
который был отмечен ранее. Декларация запрещает считать беременность поводом для
увольнения, и женщины должны иметь право вернуться на работу, после возвращения из
оплачиваемого отпуска по беременности и родам, при условии наличия учреждений по уходу за
детьми, которые могут сделать такое возвращение возможным. Другие положения охватывают
традиционные источники половой дискриминации – национальность после замужества, права
собственности, трафикинг и эксплуатацию, и т. п. Учитывая видимую связь между концепцией
равенства и Уставом ООН, все государства побуждаются продвигать имплементацию принципов,
указанных в Декларации. Но даже при ссылке на такой источник как Устав ООН, это побуждение
показало себя как излишне оптимистичное.
3.2 Развивая права женщин
Пять лет спустя принятия Декларации «О ликвидации дискриминации в отношении
женщин», Генеральный Секретарь ООН попросил Комиссию по положению женщин
182
проконсультироваться с государствами по вопросу о форме и содержании возможного
международного документа по правам женщин. ЭКОСОС создал рабочую группу по данному
вопросу и в 1974 году начался процесс создания такого документа. 1975 год был отмечен как
Международный Год Женщин, с проведением в Мехико первой Международной конференции
ООН о положении женщин. Данное событие послужило катализатором для объявления ООН
Десятилетия Женщин (1976-1985 гг.). В свою очередь это способствовало большому мировому
фокусу на женских вопросах. Комиссия поднажала с процессом создания международного
документа. Хорошо организовав данный проект, основываясь на вышеуказанной Декларации, как
на фундаменте, Генеральная Ассамблея ООН в 1979 году приняла Конвенцию «О ликвидации
всех форм дискриминации в отношении женщин».
Даже без обращения к Конвенции, главные комитеты и суды по правам человека, уже
рассматривали дела, касающиеся дискриминации в отношении женщин. Международные
организации такого типа, рассматривали большое количество жалоб, заявленных женщинами.
Большинство примеров, которые достигли международные инстанции действительно являются
случаями дискриминации: например, Lovelace v. Canada. Автор коммюнике Сандра Ловелас,
родилась и была зарегистрирована как член индейского племени Малисит, но потеряла свои
права и статус как представитель такого племени (в соответствии с национальным правом), когда
вышла замуж не за индейца. Это стало проблемой, когда Ловелас развелась с мужем и не смогла
вернуться на родную землю. Индеец, который женится на женщине не индейского
происхождения, не теряет своего статуса индейца, отсюда и дискриминация по половому
признаку. Комитет по правам человека постановил, что это является нарушением статьи 27
МПГПП (права меньшинств) со стороны Канады, в виду того, что Ловелас не могла больше
использовать свою натуральную культурную принадлежность к своему племени, после распада
ее брака.[16] Элемент дискриминации был ключевым в решении по данному делу. В деле Ato del
Avellanal v. Peru перуанская женщина представила коммюнике в Комитет по правам человека,
утверждая что была лишена доступа к правосудию из-за ее пола. В соответствии с перуанским
правом только муж может представать перед судом, если дело касается супружеской
собственности. Комитет по правам человека признал ее утверждения оправданными, и ввиду
этого постановил, что женщины в Перу не получали равенства перед судом – а значит
существует дискриминация.[17]
В механизме Совета Европы, статья 14 ЕКПЧ, положение о запрете на дискриминацию, не
может быть обжаловано само по себе. С вступлением в силу в 2005 году Протокола 12 ЕКПЧ, в
Европе наконец-то появился полноценный запрет на дискриминацию. Статья же 14 может быть
рассмотрена вместе с нарушениями других прав. Например, Великобритания не нарушила право
на семейную жизнь, когда закон об иммиграции облегчил возможность для эмигрантов мужчин,
воссоединятся со своими женами, но не наоборот. Однако это явилось нарушением статьи 14
совместно со статьей 8 право на семейную жизнь (Abdulaziz, Cabales, Balkandali v. United
Kingdom).[18] Такой подход сравним с подходом Комитета по правам человека: маврикийское
право, которое защищало мужчин женатых на маврикийских женщинах от депортации, но не
наоборот, было признано несоответствующим МПГПП данным Комитетом (Aumeeruddy-Cziffra
v. Mauritius).[19] Различное обращение с мужьями и женами при выборе фамилий было признано
183
нарушением Европейской конвенции по правам человека в деле против Швейцарии (Burghartz v.
Switzerland), когда Европейски суд по правам человека постановил, что: «очень весомые
причины должны быть представлены для того чтобы дискриминация по половому признаку была
признана сопоставимой с Конвенцией» (параг. 27). Обращение к государственному
благоразумию, таким образом, представляется ограниченным, учитывая важность запрета на
дискриминацию по половому признаку в международном праве. Другие организации по правам
человека, занимают такую же ограничительную позицию, однако государства все же, обладают
правом оговорок и заявлений при ратификации, что может повлечь обратный эффект и
пошатнуть основы принципа.
3.3 Конвенция «О ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин».
Повторяя Декларацию, Преамбула Конвенции напоминает, что дискриминация в
отношении женщин противоречит принципу равенства прав и уважения к человеческому
достоинству. В отличие от Декларации, Конвенция пытается стать международным биллем о
правах женщин. Несомненно, что разнообразие прав включенных в ее основу, отражает данную
цель. Данный документ обязывает государства ликвидировать дискриминацию в отношении
женщин при использовании ими гражданских, политических, экономических, социальных и
культурных прав. Конвенция имплементируется при помощи системы государственных
периодических отчетов, в то время как Факультативный протокол к ней от 1999 года,
предоставляет механизм индивидуальных жалоб. Для мониторинга прогресса государств в
области прав женщин, Конвенция создала Комитет по ликвидации дискриминации в отношении
женщин.[20]
Дискриминация определяется Конвенцией как «любое различие, исключение или
ограничение по признаку пола, которое направлено на ослабление или сводит на нет признание,
пользование или осуществление женщинами, независимо от их семейного положения, на основе
равноправия мужчин и женщин, прав человека и основных свобод в политической,
экономической, социальной, культурной, гражданской или любой другой области» (статья 1).
Государства-участники Конвенции осуждают дискриминацию в отношении женщин и
соглашаются вести политику ее ликвидации. В этом смысле они соглашаются имплементировать
принцип равенства в свои основные законы и конституции; принимать соответствующие
законодательные и другие меры (включая санкции), запрещающие всякую дискриминацию в
отношении женщин; установить юридическую защиту равных прав; воздерживаться от любых
дискриминирующих действий в отношении женщин; отменить все дискриминирующее
законодательство, которое еще существует (статья 2).[21]
Государства также принимают на себя позитивные обязательства по обеспечению
развития и продвижения женщин в сторону равенства прав. Как предлагалось Декларацией,
стороны Конвенции соглашаются на модификацию социальных и культурных моделей
поведения мужчин и женщин «с целью достижения искоренения предрассудков и упразднения
184
обычаев и всей прочей практики, которые основаны на идее неполноценности или превосходства
одного из полов или стереотипности роли мужчин и женщин». Семейное воспитание обязано
включать в себя правильное понимание «материнства как социальной функции».[22] Трафикинг
и эксплуатация в отношении женщин, а также проституция запрещаются.
Повторяя Конвенцию «О политических правах женщин», статьи 7-8 Конвенции
охватывают устранение дискриминации в отношении женщин в политической и публичной
жизни их стран, а также на международном уровне. В том числе Конвенцией охватываются права
на гражданство и брак женщин, а также предоставляется свобода от дискриминации при
получении образования или работы и право на здравоохранение. Равенство перед законом и
равенство в семейных делах рассматривается в статьях 15 и 16.[23]
Отражая реалии обеспокоенности международного сообщества судьбой женщин, особое
внимание было уделено правам «сельских женщин», учитывая особую роль, которую они играют
в экономическом выживании своих семей. Соответственно, женщинам предоставляется право на
равное участие в создании стратегий развития региона, на равное участие в любой деятельности
их сообщества и на адекватные условия жизни, «особенно жилищными условиями, санитарными
услугами, электро- и водоснабжением, а также транспортом и средствами связи».[24] Для
дальнейшего продвижения сельских женщин, также в Конвенции имеется специальное
положение о создании для них институтов здравоохранения и планирования семьи, доступа к
образованию и обучению, и как уже отмечалось, доступа к участию в кооперативах,
сельскохозяйственных займах и доступа к участию в планировке перезаселения земель.
Разрешаются компенсирующие действия (или как они иногда называются позитивная
дискриминация): «Принятие государствами-участниками временных специальных мер,
направленных на ускорение установления фактического равенства между мужчинами и
женщинами, не считается, как это определяется настоящей Конвенцией, дискриминационным,…
эти меры должны быть отменены, когда будут достигнуты цели равенства возможностей и
равноправного отношения».[25] Ратификация Конвенции была быстрой, и она вступила в силу в
1981 году. Однако, такая быстрота, лишь подтвердила излишнюю оптимистичность в отношении
этого документа. Государства установили большое количество оговорок и заявлений при
ратификации Конвенции. Многие ученые рассматривают такое количество оговорок и заявлений,
не только как фактор, подрывающий эффективность Конвенции, как международно-правового
документа, но и как пример неотъемлемой слабости системы прав человека ООН, основанной на
консенсусах.
3.4 Усиление прав женщин.
Вторая Мировая конференция о положении женщин была проведена в Копенгагене в 1980
году. В этот раз была принята программа действий в отношении проблем в областях образования,
трудоустройства и здоровья женщин во второй половине международной декады посвященной
им. Прогресс был медленным, но целенаправленным и многие цели были включены в общие
185
рамки стратегий по реализации равенства женщин. На третьей международной конференции в
Найроби в 1985 году были приняты Стратегии Будущего для Продвижения Женщин к 2000 году.
Четвертая Мировая конференция о положении женщин была проведена в Пекине в 1995
году. Эта конференция представила самый полный обзор прав женщин и прогресс в их
применении на тот момент. Эта конференция была также самым большим международным
собранием, когда-либо проводимым под эгидой ООН. Пекинская Платформа Действий принятая
на данной конференции остается чертежом для международных действий в пользу достижения
полового равенства. Обязательства принятые на себя государствами во время Пекинской
конференции были далеко идущими, но и теперь к этим обязательствам зачастую прикреплялись
оговорки. Комиссии ООН по положению женщин было поручено предоставлять консультации
государствам по имплементации Платформы Действий.
Специальная сессия Генеральной Ассамблеи ООН, созванная для Пекинской
конференции, способствовала обзору прогресса, достигнутого в установлении равенства мужчин
и женщин. На международной конференции «Пекин +5», проведенной в Июне 2000 года, одним
из критических пунктов повестки, была помощь женщинам и девочкам, которые являются
субъектами дискриминации. Такая же ситуация повторилась и на обсуждениях, проведенных в
рамках «Пекин +10» в 2005 году.
Другие аспекты полового равенства, охватываются более специфическими конвенциями –
Конвенция ЮНЕСКО «О борьбе с дискриминацией в области образования» от 1967 года
предоставляет равные возможности для получения образования, как мужчинам, так и женщинам,
а Конвенция «О политических правах женщины» от 1952 года обязывает государства приобщать
женщин к участию в политической деятельности.
Наконец, 8 Марта – Международный День Женщин. Этот день отмечается ООН, хотя
корни его уходят еще за долго до Второй мировой войны. Чествование вклада женщин в развитие
всеобщего избирательного права началось в США в 1909 году и распространилось по всей
Европе к 1914 году. Такой праздник способствует ежегодному фокусированию на оценке
мировым сообществом и государствами прогресса достигнутого в обеспечении запрета на
дискриминацию в отношении женщин и истинного равенства использования прав и свобод.
4. Расовая дискриминация.
Все люди заслуживают и обладают правом требования равного обращения со стороны
других людей населяющих государство их проживания. Такое равенство, как уже было отмечено,
зависит от ликвидации всех форм дискриминации. Расовая дискриминация считается особенно
острой, так как индивиды дискриминируются на основании лишь цвета их кожи или этнического
происхождения; факторов, которые естественно не находятся под контролем таких
индивидов.[26] В этом смысле, расовая дискриминация сопоставима с дискриминацией по
половому признаку.
186
Жестокости, совершенные во Время второй мировой войны, усилили общественную
озабоченность проблемами расизма и катастрофическими последствиями свободного действа
расизма в мире. Зачастую люди подвергаются дискриминации лишь на основании их расового
происхождения, самой экстремальной формой которой стал апартеид. Данная часть работы
рассмотрит международный ответ на существующую угрозу и практику расовой дискриминации
по всему миру, а также международные документы по борьбе с такой дискриминацией.
Ликвидация всех аспектов расовой дискриминации, давно уже является частью работы ООН. В
2001 году международное сообщество провело Конференцию в Южной Африке, в Дурбане.
Запрет на расовую дискриминацию закреплен в международном праве прав человека и уже
считается в научной среде частью jus cogens (наприм, Lerner, N. At. p. 24).[27]
4.1 Развитие международного права прав человека в данной области.
Свод норм в области расовой дискриминации был создан под эгидой ООН. Данные нормы
были изначально продуктом страха международного сообщества перед расовой дискриминацией
и побуждениями расовой ненависти к жестокостям, совершенным во время Второй мировой
войны. Хотя религиозная дискриминация, также была не последним фактором в этой ситуации,
все же международные нормы в этой области намного слабее, как будет рассмотрено далее в этой
работе.
Различные специализированные международные документы охватывают проблемы
расовой дискриминации в определенных сферах: Конвенция «О дискриминации в области труда
и занятий» от 1958, принятая Международной Организацией Труда и Конвенция «О борьбе с
дискриминацией в области образования» от 1960 года, принятая под эгидой Организации
Объединенных наций в области образования, науки и культуры, являются двумя самыми
выдающимися из таких документов. Уже в 1949 году черновой вариант Декларации прав и
обязанностей государств (так и не была принята) гласил: «каждое государство должно считать
своей обязанностью обращаться со всеми людьми в пределах своей юрисдикции с уважением к
их правам и основным свободам человека, без различия в отношении пола, расы, языка или
религии».[28] Однако, необходимость документа международного уровня, который бы
разобрался с данной проблемой, стала прижимать все мировое сообщество.
4.2 Декларация и Конвенция.
Растущая международная озабоченность подтолкнула Генеральную Ассамблею ООН к
принятию Декларации «О ликвидации всех форм расовой дискриминации» в 1963 году. Данная
Декларация осуждает все формы расового дифференцирования, объявляет государственные
курсы, основанные на расовом превосходстве, угрозой международному миру и безопасности и
187
утверждает цель ООН в освобождении международного сообщества от расовой дискриминации и
сегрегации. Два года спустя Генеральная Ассамблея ООН приняла международную конвенцию,
которая включала в себя принципы, обязательные к применению – Международную Конвенцию
«О ликвидации всех форм расовой дискриминации» от 1966 года, которая была принята как
следствие Декларации Генеральной Ассамблеи ООН «О ликвидации всех форм расовой
дискриминации» от 1963 года (GA Resn 1904, GA Doc. A/Res/1904 (XVIII), 21/11/63). Преамбула
Декларации отмечает антиколониальную политику ООН и осуждает доктрины расовой
дифференциации или превосходства, как морального, так и социального, как несправедливые и
опасные. Практика апартеида также была на первых линиях международной обеспокоенности в
то время. Многие статьи Декларации нашли юридическое закрепление в терминологии и
положениях Конвенции. Оба эти документа пронизывает принцип уважения человеческого
достоинства, содержащийся в Уставе ООН и общие принципы прав и основных свобод человека,
охватываемые Всеобщей декларацией прав человека.
Генеральная Ассамблея приняла текст Конвенции 19 января 1966 года, тем самым,
заявляя, что расовая дискриминация это тот предмет рассмотрения, который должен изучаться
под эгидой ООН. Что следует помнить, так это то, что Конвенция обязана своим
существованием, определенной политической ситуации 1960-х: она представляла общий взгляд,
направленный против расовой дискриминации, учиненной доктринами расового превосходства
(апартеид) и колониализмом. Учитывая, что это был период активной деколонизации, многие
государства-участники считали, что расовая дискриминация, являлась проблемой, находящейся в
их юрисдикции. Сегодня, борьба с «этническими чистками» является новой заботой тех, кто
применяет Конвенцию.
Параграфы Преамбулы Конвенции схожи с такими же параграфами Декларации и
повторяют осуждение расовых барьеров и практики апартеида, а также вновь подтверждают
принятую на себя обязанность ООН по быстрой ликвидации расовой дискриминации. Конвенция
состоит из трех частей: первая, рассматривает детали границ применения Конвенции и
обязательства государств-участников; вторая, посвящена механизму имплементации и
применения; а третья содержит заключительные положения документа. Данная Конвенция
получила хороший отзыв мирового сообщества и имеет большое количество ратификаций – 173
государства на Март 2008.
4.3. Определение «расовой дискриминации».
Статья 1(1) Конвенции предоставляет рабочее определение «расовой дискриминации»:
«любое различие, исключение, ограничение или предпочтение, основанное на признаках расы,
цвета кожи, родового, национального или этнического происхождения, имеющие целью или
следствием уничтожение или умаление признания, использования или осуществления на равных
началах прав человека и основных свобод в политической, экономической, социальной,
культурной или любых других областях общественной жизни».[29] Некоторые ученые
188
рассматривают такое определение достаточно широким, для того чтобы включать: «все
дискриминирующие деяния, как умышленные, так и неумышленные, как успешные, так и
неуспешные, при условии, что существует цель или результат».[30] Четыре указанных действия
(различие, исключение, ограничение, предпочтение) были включены в определение, с целью
охватить все аспекты дискриминации. Для того, чтобы любое из этих четырех действий было
признано дискриминирующим, должны быть выполнены два условия. Различие, исключение,
ограничение, предпочтение должны: «(1) иметь цель сводить на нет или приводить к неравенству
признание и использование, на равных началах, прав и основных свобод человека, или (2)
приводить к такому результату».[31]
Интересно отметить, что при определенных обстоятельствах, позитивная дискриминация
как таковая разрешается. Статья 4(1) устанавливает, что принятие «особых мер с
исключительной целью обеспечения надлежащего прогресса некоторых расовых или этнических
групп или отдельных лиц, нуждающихся в защите, которая может оказаться необходимой для
того, чтобы обеспечить таким группам или лицам равное использование и осуществление прав
человека и основных свобод, не рассматривается как расовая дискриминация, при условии,
однако, что такие меры не имеют своим последствием сохранение особых прав для различных
расовых групп и что они не будут оставлены в силе по достижении тех целей, ради которых они
были введены».[32] Соответственно, государство может предоставить коренным народам
привилегированные условия на определенное время, которое необходимо, для поднятия их
статуса, на тот же уровень, на котором находится остальное население.
Государства-участники принимают на себя обязательства внести поправки в свои
национальные законодательства для объявления практики и/или побуждения к расовой
дискриминации уголовным преступлением. По сути, все граждане государства, вне зависимости
от их расового происхождения, должны быть равны (перед законом).[33] Таким образом, отказ в
свободе перемещения или невыдача паспортов населению различных коренных народов со
стороны государства, может считаться нарушением Конвенции. Многие государства проявили
нежелание признавать наличие проблем в данной области. Комментарии государств, полученные
Комитетом по ликвидации всех форм расовой дискриминации (создан Конвенцией),
подтверждают наличие такой нехорошей тенденции. Многие государства утверждают, что на их
территории нет этнических групп подвергающихся расовой дискриминации, в то время как
другие утверждают, что им не известно о наличии расовых трений. Некоторые из таких проблем
говорят сами за себя. Например, определение расовой дискриминации установленное ООН,
содействовало первым утверждениям Южной Африки относительно того, что апартеид не
представляет собой расовую дискриминацию, так как предоставляет одинаковые расовые
возможности каждой расовой группе, с целью раздельного развития. Все же апартеид объявлен
вне закона Международной конвенцией «О пресечении преступления апартеида и наказании за
него» от 1973 года (на данный момент применение этого документа приостановлено).
4.4. Заключительные комментарии.
189
Конвенция о расовой дискриминации ставит своей целью защиту групп от дискриминации
на основании расовой принадлежности. Государства определили, что религия, язык и культура
могут отличаться от расовой принадлежности, но возможно, расширение подхода
международного сообщества к этому вопросу до такой степени, чтобы признать апартеид
расовой дискриминацией, хорошо показывает, насколько широк данный подход, и что он мог бы
усилить запрет на дискриминацию в других областях. Положения Конвенции охватывают лишь
малую часть, намного более широкого и общего запрета на дискриминацию. Однако, говоря
словами Генерального Секретаря ООН, данная Конвенция обладает: «мощной моральной силой
виртуальной универсальности заложенной в первостепенном принципе (jus cogens) который
гласит, что расовая дискриминация должна быть ликвидирована повсеместно».[34] Потому
влияние Конвенции нельзя недооценивать.
Еще больший вес добавляет тот факт, что во многих случаях запрет на дискриминацию
формирует фундамент национальных конституций. Германия и Южная Африка, например, в
своих конституциях на сегодняшний день, установили прямой запрет на расовую
дискриминацию.
1993-2003 гг. были третей декадой Борьбы с Расизмом и Расовой Дискриминацией.
Будучи частью такой инициативы, ООН создала Модель национального законодательства для
руководства правительств при принятии новых законодательных актов о борьбе с расовой
дискриминацией. Специальный Докладчик (Морис Глеле-Аханханзо) получил мандат на
расследование современных форм расизма, расовой дискриминации, ксенофобии и схожих видов
нетерпимости. Международное внимание далее было сфокусировано на данном предмете с
подачи Международной конференции по борьбе с расизмом, расовой дискриминацией,
ксенофобией и схожими видами нетерпимости (Дурбан, 2001), которая ставила своей целью
создание нового глобального видения борьбы с расизмом в XXI веке.
5. Религиозная дискриминация.
Религиозная дискриминация и нетерпимость являются одними из древнейших причин
международных конфликтов и, как хорошо показывает Израильско-Палестинский конфликт,
остается причиной таких конфликтов и по сей день. Религия являлась существенным предметом
обсуждений с ранней истории развития прав человека, при этом мир зачастую становился
свидетелем многих международных диспутов и войн, возникших из-за идеологических различий
между государствами. Часто религиозные и идеологические проблемы, возникавшие между
основными группами в государствах, становились причинами гражданских войн и угроз
международному миру и безопасности. Хорошим примером могут служить Балканы.
Религия является более проблематичным признаком в праве о запрете на дискриминацию.
Во время создания Всеобщей декларации прав человека не был учтен тот факт, что большинство
государств мира на тот момент имело свои государственные религии и управлялось
190
религиозными, а не светскими законами. Потому в практике государств встречается большое
количество аномалий. Каирская декларация «О правах человека в исламе» от 1990 года принятая
Исламскими государствами постоянно ссылается на законы Шариата,[35] а значит на
верховенство статуса мужчин, как в публичном, так и в частном праве. С другой стороны в
контраст данной конвенции Арабская хартия прав человека от 1994 года,[36] является
нейтральной в отношении пола и ограничивает ссылки на Исламский Шариат в параграфах
преамбулы. Существующая система прав человека, таким образом, часто обвинялась в
однобокости, или так называемой «западной» однобокости, хотя как показывает юриспруденция,
это не всегда правдиво. Настолько насколько это возможно международное право прав человека
должно быть надрелигиозно. Например, в деле Hoffman v. Austria, Европейский суд по правам
человека, заключил что Австрия нарушила Европейскую Конвенцию отказом присвоения
родительских прав матери, лишь на основании того что она является Свидетелем Иеговы.[37]
5.1. Развитие международного запрета на религиозную дискриминацию.
Свобода
вероисповедания
в
государстве
процветает,
когда
существуют
корреспондирующие нормы, запрещающие дискриминацию по религиозным признакам. Запрет
на дискриминацию по признаку, inter alia, религиозных убеждений составляет часть норм
международного права прав человека. Индивиды должны иметь возможность свободно
использовать это одно из самых основных прав человека, для определения своих теологических и
философских убеждений и для демонстрации таких убеждений, без вмешательства государства,
по крайней мере, до тех пор, пока религиозная практика не нарушает или препятствует
использованию своих основных прав другими людьми. Специальный Докладчик ООН (Рибьеро)
подтвердил данное утверждение: «хорошо известная школа юридической мысли говорит, что
индивид должен обладать свободой не только выбирать теистические убеждения и свободно их
практиковать, но и иметь право рассматривать жизнь с нерелигиозной точки зрения, без того
чтобы находится в ущемленном отношении vis-à-vis [по сравнению] с верующими. Специальный
Докладчик отмечает, что также как верующие, которые должны свободно пользоваться свои
правом на вероисповедание, так и неверующие (свободные мыслители, агностики и атеисты) не
должны испытывать на себе дискриминации».[38] Правило запрета на дискриминацию на
основании вероисповедания, таким образом, должно заключать в себе все виды веры или
убеждений. За трения между различными религиозными группами зачастую ответственны сами
государства, в которых наблюдается отсутствие терпимости (толерантности). Как и в случае с
языком, религия, часто использовалась как оружие для битв между группами. Религия была
доминирующей темой Реформации и войн в Германии в XVI веке. В то время было принято, что
правящая власть объявит государственную религию и предпишет все остальное. Нетерпимость,
была практически государственной политикой. Как отметил Докладчик ООН в работе по
религиозной дискриминации: «Толерантность, изначально распространялась лишь на одну или
несколько специфических вероисповеданий; и только позже начала распространятся на все
религиозные группы. Более того, размеры толерантности, распространявшиеся на различные
191
группы, сначала были очень малы; и только путем постепенного распространения были
достигнуты равные ее размеры».[39]
При применении толерантности в отношении различных религиозных групп, государство
устанавливает, запрет на дискриминацию на основании приверженности или неприверженности
к определенной религии. Как отмечает Натан Лернер «международная защита прав человека,
началась с областей, связанных с религией».[40]
Включение религии как признака для дискриминации в положения о запрете на
дискриминацию характеризуют религию, как личностный признак, такой же, как и раса, пол или
язык. «Она [религия] рассматривается как «природный» феномен, на основании которого было
бы несправедливо дискриминировать, когда получают признания права и свободы».[41]
Подобные причины для использования запрета на дискриминацию повторяются во всех
последующих документах по правам человека, так что дискриминация по религиозному
признаку определенно находится под запретом в международном праве прав человека.
Некоторые ученые полагают, что запрет на религиозную дискриминацию является частью jus
cogens.[42] Понятие равенства для всех людей, независимо от пола, расы, религии и языка,
сейчас крепко стоит на позициях общего принципа международного права, применимого ко всем
народам и государствам. То, насколько данная норма является общепризнанной и всеобщей,
можно судить из простого анализа региональных и местных документов по правам человека.
Необходимость применения международно-правовых положений о запрете на
религиозную дискриминацию подчеркивается в отчете Специального Докладчика ООН и затем
отражается в Декларации Генеральной Ассамблеи ООН.
5.2. Создание декларации.
Аркот Кришнасвами, Специальный Докладчик Подкомиссии ООН по предотвращению
дискриминации и защите меньшинств был назначен в 1956 году для исследования и
предоставления результатов исследования по дискриминации на основании религиозных прав и
религиозной практики. Его заключительный отчет был обозначен как: «веха в работе ООН по
искоренению предубеждений и дискриминации на основании вероисповедания и убеждений»
().[43]Отчет был рассмотрен в время подъема и увеличения количества случаев религиозной
нетерпимости в Европе. По рекомендации Подкомиссии ООН по предотвращению
дискриминации и защите меньшинств, Генеральная Ассамблея ООН 7 декабря 1962 года приняла
Резолюцию 1779, которая требовала отмены дискриминирующих законов, которые были
причиной, inter alia, религиозной нетерпимости, и принятия соответствующего законодательства
для запрета такой нетерпимости. Подготовка проекта конвенции о ликвидации всех форм
религиозной нетерпимости началась в то же самое время,[44] однако на сегодняшний день она
так и не была принята. Учитывая медленный прогресс по разработке конвенции, Генеральная
Ассамблея ООН решила начать установку прецедента с принятия проекта декларации.
192
После продолжительных дебатов и переговоров, Генеральная Ассамблея ООН приняла без
голосования Декларацию «О ликвидации всех форм нетерпимости и дискриминации на основе
религии или убеждений» 25 ноября 1981 года.[45] В рамках Декларации Генеральная Ассамблея
ООН выражает свою уверенность в том, что: «религия и убеждения являются одним из основных
элементов концепции жизни и что свобода вероисповедания и убеждений должна
гарантироваться и уважаться в полной мере» (прокламация перед принятием Декларации).
Использование религии и религиозных убеждений как орудия для оправдания внешнего
вмешательства во внутренние дела государств и для разжигания ненависти между народами и
людьми, также отражено и осуждается в Декларации. Декларация признает, что истинная
свобода вероисповедания и убеждений будет способствовать достижению основных целей ООН
по установлению международного мира, социальной справедливости и дружбы между народами.
5.3. Содержание Декларации.
Для целей декларации, «нетерпимость и дискриминация на основе религии или
убеждений» означает любое различие, исключение, ограничение или предпочтение, основанное
на религии или убеждениях и имеющее целью или следствием уничтожение или умаление
признания, пользования или осуществления на основе равенства прав человека и основных
свобод. Любая такая дискриминация считается нарушением Устава ООН или соответствующих
ему документов и таким образом осуждается, как «оскорбление достоинства человеческой
личности и отрицание принципов Устава Организации Объединенных Наций», а также как
«препятствие для дружественных и мирных отношений между государствами».[46]
Все права и свободы перечисленные в Декларации должны свободно использоваться
всеми без дискриминации. Статья 6 Декларации определяет список свобод, включая свободу
мысли, совести, религии или убеждений: «а) отправлять культы или собираться в связи с
религией или убеждениями и создавать и содержать места для этих целей; b) создавать и
содержать соответствующие благотворительные или гуманитарные учреждения; с) производить,
приобретать и использовать в соответствующем объеме необходимые предметы и материалы,
связанные с религиозными обрядами или обычаями или убеждениями; d) писать, выпускать и
распространять соответствующие публикации в этих областях; е) вести преподавание по
вопросам религии или убеждений в местах, подходящих для этой цели; f) испрашивать и
получать от отдельных лиц и организаций добровольные финансовые и иные пожертвования; g)
готовить, назначать, избирать или назначать по праву наследования соответствующих
руководителей согласно потребностям и нормам той или иной религии или убеждений; h)
соблюдать дни отдыха и отмечать праздники и отправлять обряды в соответствии с
предписаниями религии и убеждениями; i) устанавливать и поддерживать связи с отдельными
лицами и общинами в области религии и убеждений на национальном и международном
уровнях». Поэтому, все определившееся последователи или верующие должны получать
соответствующее обращение со стороны того или иного государства. Группы и индивиды также
обязаны проявлять религиозную терпимость и мирное сосуществование.[47]
193
Запрет на дискриминацию и взаимная терпимость, хоть и являются камнями преткновения
данной Декларации, но все же не являются монохромным понятием. Полное использование
свободы вероисповедания неизбежно ведет к посягательствам на другие права человека, так как
столкновения культур практически являются нормой. Комитет по правам человека ООН
рассматривал подобную ситуацию в деле Singh Bhinder v. Canada. Потерпевший потерял свою
работу в качестве электрика в Канадской Железнодорожной Компании из-за отказа носить
обязательную специальную защитную шапку. Так как он был сикхом, он заявлял, что ему должно
быть позволено, носить тюрбан. Однако в данном случае победил здравый смысл и
необходимость охраны здоровья, а потому безопасность истца преобладала над его
религиозными верованиями.
Многие из прав содержащихся в Декларации – это права групп, которые могут
использоваться индивидом, лишь совместно с такими же верующими как он сам: например,
право на собрание в связи с вероисповеданием и содержание места для целей такого
собрания.[48]
Хотя Декларация и не обязательна к исполнению с правовой точки зрения все же она
«обладает некоторым правовым воздействием и оказывает высокое давление в области
следования ее правилам на членов международного сообщества в той мере, при которой, в конце
концов, ее положения станут нормами международного обычного права».[49] Декларация
является единственным международным документом, посвященным целиком вероисповеданию и
убеждениям, и как таковая очень информативна и обладает достаточным авторитетом.
Декларация на данный момент является прорывом в предоставлении религиозным группам хоть
какой-то защиты, на подобие той, что была предоставлена расовым или этническим группам.
Права заключенные в Декларации могут рассматриваться как общие международные принципы,
применение которых не только устанавливает запрет на дискриминацию и нетерпимость в
отношении религии или убеждений, но и идет вперед в сторону обеспечения свободы
вероисповедания в государствах.
5.4. Разработка концепции.
Комиссия ООН по правам человека поручила Подкомиссии по предотвращению
дискриминации и защите меньшинств провести полномасштабное исследование текущих
областей проблем нетерпимости и дискриминации на основании религии и убеждений. Элизабет
Одио Бенито была в последствии назначена Специальным Докладчиком и должна была
составить отчет о различных случаях проявления нетерпимости и дискриминации на основании
религии и убеждений в мировой практике и выявить корень таких проблем, а также составить
список рекомендаций в виде определенных мер, которые должны быть приняты для борьбы с
нетерпимостью и дискриминацией на основании религии и убеждений, со специальным
ударением на меры, которые можно предпринять в сфере образования.
194
Бенито выявила две стадии любого проявления религиозной нетерпимости:
неблагоприятное отношение к лицам или группам другой религии или убеждений и проявление
такого отношения на практике. Одним общим фактором для всех проявлений нетерпимости это
неравенство материальных благ получаемых преступником и жертвой.[50] Неудивительно, что
одной из главных рекомендаций Специального Докладчика было создание международного
соглашения (конвенции) по ликвидации всех форм нетерпимости и дискриминации на основании
религии или убеждений, на основании Декларации 1981 года.
5.5. Специальный Докладчик по религиозной нетерпимости и дискриминации.
До рассмотренная отчета Бенито в 1987 году, в ответ на большое количество нарушений
Декларации и на большое количество действий не совместимых с принципами Декларации,
Комиссия по правам человека назначила Специального Докладчика (Анжело де’Альмеида
Ребиеро, замещенного затем Абдельфаттах Амором) для проведения детального исследования
таких случаев и предоставления рекомендаций по принятию мер для улучшения ситуации.
Отчеты Ребиеро за время его деятельности охватили улучшающиеся отношения в постсоветских
государствах с религиозными учреждениями, угроза казнью (фетвах) Салману Рушди и большое
количество других инцидентов религиозной дискриминации по всему миру. Новый Специальный
Докладчик расширил свою деятельность для проведения большего количество визитов, в
различные страны, и более длительных и содержательных совещаний с правительствами и
неправительственными организациями (такую политику проводит и Асма Джахангир, текущий
докладчик). Следует отметить, что Специальный Докладчик не может обязывать государства
следовать его рекомендациям и служит больше собирателем информации: «диалог
установленный с правительствами Специальным Докладчиком и передача им предположений
относительно их стран, не в коей мере не является обвинением или осуждением со стороны
Специального Докладчика, а лишь просьбой о разъяснении некоторых моментов, с целью, при
поддержке правительства под вопросом, найти решение проблемы, которая своими корнями
уходит в сердце основных прав и свобод».[51] Роль Специального Докладчика таким образом,
заключается не в принятии решений или предъявлении обвинений, а скорее в изоляции основных
причин любых проявлений нетерпимости или дискриминации внутри государства.[52]
Озабоченность подъемом религиозной нетерпимости подтолкнула Генеральную Ассамблею ООН
к принятию Резолюции 60/166 (2005), которая осуждает исламофобию, антисемитизм и
христионофобию, в общем, порицая дискриминацию по религиозному признаку.[53]
Как и с расовой дискриминацией, применение принципа запрета на дискриминацию в
отношении религиозных и других убеждений можно достичь через принятие соответствующих
законов во всех областях жизни общества.
5.6. Заключительные коментарии.
195
Равенство для всех независимо от религиозных убеждений, является необходимым в
справедливом, плюралистическом обществе. Многокультурный характер сегодняшних народов,
населяющих страны мира, делает взаимную терпимость очень важной. Религиозные и другие
убеждения пронизывают всю жизнь индивида. Более того, религиозные/моральные догмы
отделяют правильное от неправильного, плохое от хорошего в обществе. Суды, при решении
диспутов применяют основные убеждения общества, в котором они действуют. Таким образом
существует вероятность того, что в плюралистическом обществе с разнообразием религий и
убеждений, некоторые группы не смогут получать полное обеспечение их религиозных
принципах в судах, а значит будут подвергнуты дискриминации. В юридической литературе,
данный вопрос до сих пор остается спорным. Схожая ситуация существует с рабочими
графиками – при расположении каникул/праздников. Даже выбор меню в большинстве
ресторанов и отелей отражает доминирующие религиозные убеждения общества. Некоторые
группы неизбежно будут чувствовать себя ущемленными в правах. Однако, важно отметить, что
свобода от дискриминации не требует полного равенства на ранних стадиях. Что требуется, так
это принятие всеми того, что будет существовать обязательное расхождение во взглядах на
религию и убеждения, и предоставление альтернативных праздников, где это возможно.
Запрет на дискриминацию требует, чтобы религиозные и другие убеждения не были
критерием для приема кандидатов на работу, образование или тренинги. Убеждения индивида не
могут быть использованы против него. Полтика запрета на дискриминацию не обязательно
означает гарантии свободы вероисповедания, но может улучшить правовое и социальное
положение последователей негосударственных религий.
6. Язык и другие признаки для дискриминации
6.1. Язык
Язык является еще одним признаком для дискриминации, упомянутым во Всеобщей
декларации прав человека. Однако, его определение является намного более слабым по
сравнению с расовым, половым и религиозным признаками. Лингвистические права не
привлекли столько внимания международного сообщества. Также следует учитывать возможные
пересечения дорог с другими признаками для дискриминации. Например, лицо, говорящее на
другом языке, чем большинство населения государства может еще быть и другого расового
происхождения или вероисповедания. Из-за этого процесс вычисления признака для
дискриминации может стать очень сложным. Многие национальные законодательства включают
в себя намного больше материальных норм в отношении дискриминации расы и пола, нежели в
отношении лингвистической дискриминации. Для этого существует множество причин, и не в
последнюю очередь тот факт, что считается вполне допустимым для государства иметь один
196
официальный язык и таким образом, по определению, дискриминировать все другие. Однако в
постоянно растущем плюралистическом глобальном сообществе сейчас очень мало (если вообще
они остались) моно-лингвистических государств; из чего следует, что лингвистическая
дискриминация является реальностью для тысяч различных языков используемых по всему миру.
В принципе данная ситуация наверно и сбросила скорость с которой международное сообщество
занимается данной проблемой. Несмотря на все это лингвистическая дискриминация может
внушать столько же беспокойства, сколько и любая другая дискриминация по перечисленным
ранее признакам. Язык лежит в основе образования, а значит лингвистическая дискриминация
может ограничить доступ к образованию языковых меньшинств в государствах (см. Belgian
Linguistics Case of European Court on Human Rights).[54] Совершенно ясно что такая ситуация
может отрицательно сказаться на детях. Доступ к трудоустройству также является
потенциальной проблемой для тех, кто говорит на другом языке, как и доступ к тренингам и
повышению квалификации. Иногда лингвистическая дискриминация считается более
оправданной или позволительной чем любая другая – но причиной этого является то, что у
государств в этой области больше свободы действий. К сожалению это так, несмотря на то, что
язык очень близко связан с культурой и с растущей заботой международного сообщества о
сохранении и продвижении культурного плюрализма. Например, Суд Европейских Сообществ
закрепил право ирландского преподавателя говорить на ирландском (гэльском) языке, вне
зависимости оттого, что языком преподавания в его колледже был английский. Причиной для
этого послужили защита и продвижение коренной ирландской культуры (Groener v. Minister of
Education).[55] Связь языка с культурой хорошо видна, учитывая, что статья 27 Международного
Пакта «О гражданских и политических правах» (права меньшинств) является основным
положением, относящимся к лингвистическим группам.[56]
ООН приняла Декларацию «О правах лиц, принадлежащих к национальным или
этническим, религиозным и языковым меньшинствам» в 1992 году. Эта Декларация
предоставила лицам, говорящим на языке меньшинств право пользоваться таким языком: «в
частной жизни и публично, свободно и без вмешательства или дискриминации в какой бы то ни
было форме».[57] Это на сегодняшний день главный принятый ООН международный документ,
охватывающий лингвистическую дискриминацию. Более значительное развитие данная тема
получила в Европе – Европейская Хартия «О региональных языках и языках меньшинств» от
1992 года и Рамочная конвенция «О национальных меньшинствах» от 1995 года, а также ряд
рекомендаций принятых под эгидой Организации по Безопасности и Сотрудничеству в Европе
(например, Лундские рекомендации), являются примерами такого развития.
Лингвистическая дискриминация потенциально вредит индивиду, и даже часто создает
угрозу человеческому достоинству, учитывая негативный эффект, который она распространяет
на культурную идентификацию индивидов. Несмотря на все это, по всей видимости, данная
проблема все же не вызвала должной обеспокоенности государств или международного
сообщества.
6.2. Другие признаки для дискриминации.
197
Многие международные документы перечисляют другие признаки дискриминации, а
некоторые даже включают определенные признаки дискриминации «какого-либо другого вида»
(«иного обстоятельства»), в свои списки, не являющиеся при этом исчерпывающими. Изобилие
других признаков дискриминации возымело мало эффекта за время их появления, и еще меньше
возникло прецедентов с ними, разбираемых соответствующими органами международного
правоприменения, по сравнению с прецедентами, касающимися пола, расы и религии.
Дискриминация на основании национальности была затронута в Guye et al. v. France.
Комитет по правам человека признал национальность признаком дискриминации входящем в
понятие «иного обстоятельства», в рамках МПГПП, и признал правоту заявлений нескольких
сотен сенегальских солдат, которые по их уходу на пенсию из французской армии, получали
меньшее пенсионное обеспечение, чем граждане Франции с такими же послужными списками,
также служившими во французской армии[58] (следует отметить, что данная военная служба
проводилась до объявления независимости Сенегалом в 1960 году). На региональном уровне,
Европейский Суд по Правам Человека упустил возможность принять решение по правовому
охвату «иного обстоятельства» внутри Совета Европы, отклоняя жалобу о дискриминации на
основании королевского статуса в деле The Former King of Greece v. Greece, так как было найдено
нарушение другой части Европейской Конвенции по Правам Человека.[59] Рождение было
признано признаком для дискриминации в европейском деле Marckx v. Belgium, из-за того что
внебрачные дети попадали в ущемленное положение в соответствии с бельгийским
наследственным правом.[60]
Многие другие признаки для дискриминации эволюционируют по своей природе, в ответ
на развитие общества и расширения политической воли. Например, в Европе, потенциал
дискриминации на основании сексуальной ориентации прогрессивно искореняется. Однако на
сегодняшний день позиция, например, трансексуалов не настолько развилась и государства все
еще имеют широкую свободу политической воли в этом отношении.
7. Заключение.
«Нормы прав человека не рассматривают людей как равных, потому что люди неравны.
Они требуют, чтобы люди были признаны обладающими одинаковыми правами… Главной
целью прав человека, является предоставление всем равных возможностей для свободного и
полного развития; таким образом, методы ликвидации дискриминации включают переправление
фактического в неравенства в применение прав человека».[61] Всеобщее принятие прав человека
еще не стало реальностью, а тем более не стало реальностью реализация равенства в
использовании своих прав всеми людьми. Естественно прогресс не стоит на месте. Государства
на сегодняшний день намного более серьезно относятся к своим юридическим обязательствам
гарантировать универсальность прав, и чувствуется явный прогресс в помощи тем, кто
подверглись дискриминации на основании расы или пола. Декларации ООН показывают
готовность охвата и других форм дискриминации. Тем временем дискриминация будет
рассматриваться как отяжеленная форма нарушения прав или в худшем случае как
способствующий фактор к нарушению таких прав.
198
Элизабет Одио Бенито, Специальный Докладчик Подкомиссии ООН по правам человека
сделала прекрасное заключение относительно ключевого аспекта норм равенства и запрета на
дискриминацию, которые охватывают всю систему ООН: «Равенство, к сожалению, не является
единообразием. Режим абсолютного уважения прав человека должен найти единство с
многообразием, взаимозависимость со свободой. Равное достоинство всех требует уважения к
отличиям личности каждого человека. Только в абсолютном уважении к праву мы можем найти
аутентичное равенство и единственную возможность использования прав человека в полной мере
без расовой, половой или религиозной дискриминации».[62]
Литература:
[1] См. там же, с. 82, статья 1.
[2] Lerner N. Group Rights and Discrimination in International Law. – The Hague: Martin Nijhoff,
1991, c. 82.
[3] Case Concerning the Questions of Minority Schools in Albania 1935 PCIJ Series A/B, No. 64, c. 17,
<www.macalester.edu/courses/intl245/docs/1935.04.06_albania.pdf>, 24 январь 2009.
[4] UN Doc. E/CN.4/Sub.2/2002/21,
<http://www.unhchr.ch/Huridocda/Huridoca.nsf/(Symbol)/E.CN.4.Sub.2.2002.21.En?Opendocument>,
24 январь 2009.
[5] Rubén D. Stalla Colsta v. Uruguay, Communication No. 198/1985, U.N. Doc. CCPR/C/OP/2 at 221
(1990), <www.bayefsky.com/pdf/148_uruguay198vws.pdf >, 24 январь 2009.
[6] Права человека: сборник международных документов. – Варшава: Хельсинский фонд по
правам человека, 2001, с. 1.
[7] Консолидированная версия Договора о Европейском союзе и Договора, учреждающего
Европейское сообщество, исправленных и дополненных в соответствии с Единым европейским
актом, Маастрихтским договором, Амстердамским договором и некоторыми другими актами. –
М.: «Интердиалект+», 2001.
[8] Хартия Основных Прав Европейского Союза, ЕС, Ницца, 2000,
<http://www.lawmix.ru/abro.php?id=4103>, 24 январь 2009.
[9] Венская Декларация и Программа Действий, ООН, 1993, параг. 15, <
http://www.un.org/russian/documen/declarat/viendec.pdf >, 24 январь 2009.
[10] Case Concerning the Questions of Minority Schools in Albania 1935 PCIJ Series A/B, No. 64, c.
17, <www.macalester.edu/courses/intl245/docs/1935.04.06_albania.pdf>, 24 январь 2009.
[11] McKean W. Equality and Discrimination under International Law. – Oxford: Clarendon Press,
1993, сс. 10-11.
Права человека: сборник международных документов. – Варшава: Хельсинский фонд по правам
человека, 2001, с. 1, Преамбула.
[12] Венская Декларация и Программа Действий, ООН, 1993, параг. 15, <
http://www.un.org/russian/documen/declarat/viendec.pdf >, 24 январь 2009.
[13] Декларация «О ликвидации дискриминации в отношении женщин», ООН, 1967, статья 3,
<http://evolutio.info/index.php?option=com_content&task=view&id=66&Itemid=38>, 24 январь 2009.
[14] См. там же
199
[15] Lovelace v Canada, UN Doc. CCPR/C/13/D/24/1977 (1981),
<http://www1.umn.edu/humanrts/undocs/session36/6-24.htm>, 24 январь 2009.
[16]Ato del Avellanal v Peru, Un Doc. CCPR/C/34/D/202/1986 (1988),
<http://humanrights.law.monash.edu.au/undocs/session44/202-1986.htm>, 24 январь 2009.
[17] Abdulaziz, Cabales and Balkandali v United Kingdom, Ser. A, No. 94 (1985),
<http://www.unhcr.org/refworld/category,LEGAL,,,MWI,3ae6b6fc18,0.html>, 24 январь 2009.
[18] Aumeeruddy-Cziffra v Mauritius, UN Doc. CCPR/C/12/D/35/1978 (1981),
<http://www.unhcr.org/refworld/category,LEGAL,,,MUS,3f520c562,0.html>, 24 январь 2009.
[19] Права человека: сборник международных документов. – Варшава: Хельсинский фонд по
правам человека, 2001, с. 142, статья 17
[20] См. там же.
[21]См. там же, статья 5.
[22] См. там же.
[23] См. там же, статья 14.
[24] См. там же, статья 4(1).
[25] Santa Cruz H. Racial Discrimination. – New York: United Nations, 1971.
[26] Lerner N. Group Rights and Discrimination in International Law. – The Hague: Kluwer, 1999, с.
24.
[27] Черновой вариант Декларации прав и обязанностей государств, ООН, 1949,
<http://untreaty.un.org/ilc/texts/instruments/english/draft%20articles/2_1_1949.pdf>, 25 январь 2009
[28] Права человека: сборник международных документов. – Варшава: Хельсинский фонд по
правам человека, 2001, с. 126.
[29] Lerner N. Group Rights and Discrimination in International Law. – The Hague: Kluwer, 1999, с.
26.
[30] См. там же, с. 49.
[31] Права человека: сборник международных документов. – Варшава: Хельсинский фонд по
правам человека, 2001, с. 126, статья 4.
[32] См. там же, статья 5.
[33] UN Doc. A/42/493, с. 10,
<http://daccessdds.un.org/doc/UNDOC/GEN/N87/220/84/IMG/N8722084.pdf>, 25 январь 2009.
[34] Каирская декларация «О правах человека в исламе», Каир, 1990,
[35]<http://www.uapravo.net/data2008/base65/ukr65918.htm>, 25 январь 2009.
[36] Арабская хартия прав человека, 1994,
<http://www1.umn.edu/humanrts/instree/arabhrcharter.html>, 25 январь 2009.
[37] Hoffman v Austria, Ser. A, No. 255-C (1993), <http://www.religlaw.org/template.php?id=143>, 25
январь 2009.
[38] UN Doc. E/CN.4/1990/46, параг. 113,
<http://daccessdds.un.org/doc/UNDOC/GEN/G90/100/42/PDF/G9010042.pdf>, 25 январь 2009
[39] Arcot Krishnaswami. UN Doc. E/CN.4/Sub.2/200/Rev. 1, с. 4,
<http://daccessdds.un.org/doc/UNDOC/GEN/N60/236/40/PDF/N6023640.pdf>, 25 январь 2009.
[40] Lerner N. Group Rights and Discrimination in International Law. – The Hague: Kluwer, 1999, с.
75.
[41] Dickson B. The United Nations and Freedom of Religion. – International and Comparative Law
Quarterly, 1995, №44, с. 332.
[42] Brownlie I. Principles of International Law. – Oxford: Oxford University Press, 1979, с. 513.
[43] Benito O. UN Doc. E/CN.4/Sub.2/1987/26, c. 1.
200
UN Doc. A/RES/1781 (XVII),
<http://daccessdds.un.org/doc/RESOLUTION/GEN/NR0/195/37/IMG/NR019537.pdf>, 25 январь
2009.
[44] Декларацию «О ликвидации всех форм нетерпимости и дискриминации на основе религии
или убеждений», ООН, 1981, <http://www.un.org/russian/documen/declarat/relintol.htm>, 25 январь
2009.
[45] См. тамже, статьи 2 и 3.
[46] См. тамже, статья 2.
[47] См. тамже, статья 6(а).
[48] Lerner N. Group Rights and Discrimination in International Law. – The Hague: Kluwer, 1999, с.
89.
[49] Benito O. UN Doc. E/CN.4/Sub.2/1987/26.
[50] UN Doc. E/CN.4/1994/79, параг. 17,
<http://daccessdds.un.org/doc/UNDOC/GEN/G94/103/10/PDF/G9410310.pdf>, 25 январь 2009.
[51] См. там же, параг. 101.
[52] UN Doc. A/RES/60/166, <unesdoc.unesco.org/images/0014/001446/144619r.pdf>, 25 январь
2009.
[53] Belgian Linguistics Case, Ser. A, No. 34 (1968),
<http://www.pili.org/dadel/Belgian_Linguistics_case>, 25 январь 2009.
[54] Case 379/87, Groener v Minister for Education [1989] ECR 3967,
<http://oxcheps.new.ox.ac.uk/casebook/Resources/GROENE_1%20DOC.pdf >, 25 январь 2009.
[55] Права человека: сборник международных документов. – Варшава: Хельсинский фонд по
правам человека, 2001, с. 87.
[56] См. там же, с. 139, статья 2(1).
[57] Gueye et al. v France, UN Doc. CCPR/C/35/D/196/1985 (1989),
<http://humanrights.law.monash.edu.au/undocs/session35/196-1985.html>, 25 январь 2009.
[58] The Former King of Greece v Greece ECHR, 2000, No. 25701/94 (2000),
<http://www.maknews.com/html/articles/king_v_greece/king_v_greece.html>, 25 январь 2009.
[59] Marckx v Belgium, Ser. A, No. 31 (1979),
[60]<http://www.pravnadatoteka.hr/pdf/aktualno/eng/20021104/MARCKX_v_BELGIUM.pdf >, 25
январь 2009.
[61] Tomasevski K. Women rights. – in J. Symonides (ed.) Human Rights: Concept and Standards. –
Paris: UNESCO, Ashgate and Dartmouth, 2000, c. 242.
[62] Benito O. UN Doc. E/CN.4/Sub.2/1987/26, параг. 17.
201
Музафффаров Рафаэль Исмаил оглу,
главный государственный налоговый инспектор, младший советник налоговой службы
(Азербайджанская Республика)
Фрагментарная интерпретация налогового менеджмента
(на примере Азербайджанской Республики)
Налоговый менеджмент является сложной системой. Налоговый менеджмент формируется
одновременно с управлением финансами, ибо, он не существует отдельно как инструмент
управления бизнесом, а является лишь неотъемлемой частью всего финансового менеджмента [1]
При этом одно из ярко выраженных особенностей является то, что в налоговой сфере
законодательство изменяется гораздо быстрее, чем в любой другой области регулирования. С
этих позиций налоговый менеджмент можно рассматривать как особое научное направление,
сориентированное на решение двоякой задачи: во первых, это повышение эффективности
производства и, во вторых соблюдение налогового законодательства. Субъектами в области
налогообложения выступают государственные налоговые органы, налогоплательщики и другие
участники налоговых отношений. Естественно, гл авную роль играют две из них - государство и
предпринимательский сектор (юридические и физические лица). Интересы их совпадают не
всегда. Поэтому общую систему управления налогообложением, имеющем в определенном
смысле разноплановые цели, необходимо рассматривать как двухуровневую систему:
Верхний уровень - управление налогами и сборами как частью публичных ресурсов, т.е.
финансов государственных органов управления;
Нижний уровень - управление налогами и сборами хозяйствующих субъектов.
На государственном уровне основная цель при проведении налоговой политики сводится, вопервых, к формированию доходной части бюджетов и во-вторых, к стимулированию развития
экономического потенциала страны. Задача управления налогами на предприятиях и
организациях иная: оптимизация налоговых платежей с целью увеличение размера прибыли;
причем речь идет так о тактике сокращения налогов, так и об устойчивом сокращении их на
долгосрочную перспективу. С рассматриваемых позиций система налогового менеджмента
должна быть организована таким образом, чтобы обеспечить процесс управления как на
государственном уровне, так и на уровне хозяйственных субъектов. Поэтому в настоящее время
правомерно введение в научный и практический оборот понятий "государственный налоговый
менеджмент" и "корпоративный налоговый менеджмент".
202
Как научное направление налоговый менеджмент требует раскрытия своих концептуальных
основ, как область практической деятельности он основывается на конкретных приемах и
способах принятия решений по управлению налогообложением. Этими двумя взаимосвязанными
установками определяются многозначность налогового менеджмента, его методологические
основания.
Рассматриваемое научное направление характеризуется своим предметом и методом.
Предметом налогового менеджмента являются:
- отношения по поводу установления, введения и взимания налогов;
- налоговые ресурсы;
- финансовые потоки.
Содержание налогового, менеджмента включает различные виды налоговых платежей и сборов,
а также процедуры налогового производства.
Метод налогового менеджмента охватывает: 1) способы воздействия права на общественные
отношения по вопросом налогообложения и 2) совокупность приемов, элементов налогового
механизма.
Главное методологическое основание для налогового менеджмента связано с общей теорией
управления. Поскольку налоговый менеджмент является частью теории управления, в его основу
должны быть положены принципы системного подхода и системного анализа.[2]
Кроме того налоговый менеджмент как многоплановая система характеризуется возможностью
декомпозиции его по разным основаниям с целью выделяются концептуальных образов,
позволяющих осветить те или иные стороны этой системы.
В настоящее время создан определенный задел теоретико - методологических основ налогового
менеджмента применительно к разным уровням управления. Большинство исследователей
сходится в том что налоговый менеджмент представляет собой часть общей теории управления.
Другим металогическим основанием для него следует полагать финансовую науку и ее научно практическое направление - финансовый менеджмент. Поэтому управление налогообложением
является неотъемлемой частью всего процесса управления объектом, оно должно
рассматриваться в общем контексте управления финансами. В то же время особенности процесса
налогообложения и его значимость в формировании доходной части бюджетов вызывают
необходимость выделения налогового менеджмента в качестве самостоятельной системы,
притом относящиеся к классу сложных систем специального назначения. Именно с этих позиций
необходимо подойти к изучению налогового менеджмента, характеристике его концептуальных
основ.
Таким образом, налогообложение (включая процесс управления налогами) - понятие
многоаспектное и иерархически сложное; система налогообложения с полным основанием может
203
быть отнесена к классу так называемых сложных систем. Налоговый менеджмент как сложная
система характеризуется возможностью декомпозиции его по разным основаниям с целью
выделения концептуальных образов (частей, подсистем), позволяющих осветит отдельные
стороны этой системы. Другими словами, с системных позиций процесс управления налогами
требует рассмотрения нескольких
разноплановых представлений (аспектов), имеющих
полииерархический характер.
Среди участников налоговых отношений наряду с налогоплательщиками, плательщиками сборов,
налоговыми агентами, сборщиками налогов и сборов, финансовыми органами и др. выделяются
налоговые органы.
Налоговыми органами в Азербайджанской Республике являются Министерство Налогов и его
региональные подразделения. Министерство Налогов Азербайджанской Республики создано 11
февраля 2000 года по указу президента Азербайджанской Республики на базе Главной
Государственной Налоговой Инспекции.
В Налоговом Кодексе Азербайджанской Республики, который вступил в силу 2001 году, четко
фиксированы и сформулированы основные цели и задачи Налоговых органов страны.
В 2002 году с структуре налоговых органов проведена радикальная реформа. Ликвидированы 60
местные налоговые органы и вместо них созданы 12 территориальных налоговых управлений.
Кроме того ликвидировано Главное Управление Налогов города Баку и его 11 местных органов.
В результате структурных преобразований организован Департамент Налогов города Баку и его
3 филиала.
Важным документом в области налогового управления в республике является "Государственная
программа совершенствования налогового администрирования в Азербайджанской Республике
(2005-2007 гг)". На Министерство Налогов АР возложено проведение единой государственной
налоговой политики; осуществления контроля за полнотой и своевременностью внесения в
бюджеты разных уровней налогов и не- налоговых платежей. Налоговый менеджмент - особый
процесс, направленный на обеспечение заданного законом режима функционирования налоговой
системы. Его концепция базируется на органическом единении государственного и
корпоративного налогового менеджмента. С позиции общенациональных экономических
интересов цель государственного налогового менеджмента - оптимизация двух основных
источников поступлений в доходную часть бюджета: налогов и займов, а с позиции интересов
бизнеса (корпоративного менеджмента) цель иная - снижение расходов для повышения
прибыльности за счет оптимизации всех налого вых обязательств. Поиск общей минимизации
налогов осуществляется через корпоративное и международное налоговое планирование.
Как государственный, так и корпоративный налоговый менеджмент охватывает три
взаимодействующие сферы: 1) налоговые прогнозирование и планирование, 2) налоговые
регулирование, 3) налоговый контроль . Налоговым прогнозированием обычно предваряется
налоговое планирование особенно применительно общенациональному и региональному
уровням. Сфера налогового планирования неоднозначно. Они разделяется на государственное
бюджетно - налоговое и корпоративное планирование.
204
Государственное планирование положено в основу государственной налоговой политики. Его
цель - формирование доходной части бюджета, оптимизация двух основных источников
поступлений (налогов и займов) , а также обеспечение решений поставленных социально
экономических задач по доходным источникам.
Корпоративное налоговое планирование осуществляется в рамках разработки как стратегических
решений на предприятиях и в организациях , так и тактических ; главная его цель - оптимизация
налоговых платежей путем законных способов их снижения.
Таким образом, корпоративное налоговое прогнозирование и планирование - формирование
хозяйствующим субъектом в отношении налогов документов среднесрочного и текущего
планирования: бизнес - плана и бюджетов. Налоговое планирование в рамках разработанной
стратегии усложняется эффектом взаимного влияния большого количество факторов, которые
необходимо учитывать в практической деятельности (объем и структура производства, элементы
учетной политики для целей налогообложения, способы управленческого учета, политика
ценообразования, структура затрат).
Один из элементов налогового менеджмента является налоговое регулирование, которые тесно
связано с планированием. Общая цель налогового регулирования заключается в том, чтобы
уравновесить общественные, корпоративные и частные экономическое интересы.
Эффективность управления во многом определяется тем, настолько действенной является
система налогового контроля. Налоговый контроль как элемент государственного воздействия на
хозяйствующие субъекты обязывает их правильно формировать налоговую базу и точно
исчислять величину налогового обязательства.
Обеспечение государственного налогового контроля возможно различными способами. Одним из
них является учет налогоплательщиков.
Особенности корпоративного налогового контроля является то, что нормативными актами
установлена совокупность приемов и способов но обеспечению соблюдения налогового
законодательства и налогового производства.
В отношении налогового контроля, реализуемого внутри организации, возможны два подхода:
внутренней аудит и внешний аудит. Внутренней аудит - первичный контроль осуществляемый на
уровне работников бухгалтерских и финансовых служб предприятия. Внешний аудит - негосударственный налоговый контроль со стороны специализированных фирм или аудиторов,
получивших на это соответствующее разрешение - лицензию.
Таким образом, корпоративный налоговый контроль - проверка соблюдения налогового
законодательства и правильности налоговых расчетов, осуществляемая внешними аудиторами и
работниками финансовых и бухгалтерских служб самого предприятия. Этот контроль
предусматривает обеспечение достоверности учета налогооблагаемых объектов, внесенных в
бюджет налоговых платежей, а также качественного составления налоговых расчетов и отчетов.
205
Следовательно, налоговый менеджмент - 1) на государственном уровне особый научно
практический процесс, направленный на обеспечение заданного законом режима
функционирования налоговой системы; системы отношений, возникающих по поводу
организации и движения денежного потока от субъектов налогообложения в бюджеты разных
уровней. Концепция его базируется на органическом единении государственного и
корпоративного налогового менеджмента. 2) термин, объединяющий в целях налогообложения
неотъемлемые части деятельности современного предприятия. Многие вопросы налогового
менеджмента связаны с бухгалтерским учетом, многие с теорией и практикой налогов,
некоторые - с общим управлением и корпоративным планированием. 3) руководство
деятельностью предприятия с целью оптимизации налогообложения. С практической точки
зрения управление налогами включает в себя организацию надежного налогового учета,
контроль за правильностью расчетов, минимизацию налогообложения в рамках действующег о
законодательства.
Как была отмечено, налоговый менеджмент - это система отношений, возникающий по поводу
организации в движения денежного потока от субъектов налогообложения в бюджеты разных
уровней. Поэтому в его задачи входит должная организация системы управления
налогообложением в целом и его отдельных подсистем. Такое толкование связано с пониманием
многих аспектов сложной системы и определятся разнообразными структурами построениями,
каждое из которых представляет собой структурными - функциональный аспект системы
управления налогообложением. Выделяются основные структурные аспекты на государственном
и корпоративном уровне управления.
Виды налогового менеджмента можно рассматривать через призму бюджетных
взаимоотношений. Это связано с тем , что налоги являются преимущественно выражением
отношений собственности, а экономические интересы государства не тождественны интересам
бизнеса. С этих позиций различают государственный и корпоративный менеджмент, ибо
используемые методы государственного управления налогооблажением отличаются от методов
управлением движением капитала на уровне организаций. Однако здесь применима концепция
налогового менеджмента как дифференцированного целого, т.е. органического единения двух
противодействующих видов налогового менеджмента - государственного и корпоративного.
Государственный налоговый менеджмент (ГНМ) - одна из непосредственных функций
государства и значимый элемент его экономической политики. Предмет его определяют
принципы налогооблажения, а также принципы оперативного управления налоговым
производством. Его основная цель - оптимизация двух основных источников поступлений в
доходную часть бюджета: налогов и займов. Объектами государственного налогового
менеджмента являются потоки денежных средств в бюджетную сферу, поступающие от
хозяйственных субъектов при выполнении ими налоговых обязательств; договорные отношения
по предоставлению разных видов налоговых льгот; контрольные действия налоговый
администрации, обусловленные необходимостью применения санкций при нарушение
законодательства о налогах и сборах.
206
Корпоративный налоговый менеджмент (КНМ) - неотъемлемая часть управления финансово хозяйственной деятельностью предприятий и организаций законное средство уменьшения
налогового бремени налогоплательщика. На уровне предприятия и организации налоговый
менеджмент представлен корпоративным налоговым планированием и внутреннем налоговым
контролем.
С позиции интересов бизнеса целью управления налогами является минимизация налоговых
платежей для повышения прибыльности бизнеса.
Иерархия налогового менеджмента в настоящее время в основном сложилось и представляет
собой многоуревновую и многоаспектную систему с определенными отношениями
соподчинения между исполнительными и законодательными органами разных уровней
государственного устройства. В круг обязанностей законодательных органов входит инициация
разработки и законодательное утверждение доходной части бюджетов, налоговых концепций на
очередной финансовый период. Исполнительная власть обязана разработать проекты бюджетных
заданий по налогам и осуществлять постоянным контроль за их реализацией.
Управление налоговыми процессами в Азербайджанской Республике рассредоточено на трех
уровнях: государственном (соответствующая исполнительная власть - Министерство Налогов),
региональном (территориальные налоговые органы) и муниципальном (налоговые структуры
муниципалитетов).
Такой системе свойственна вертикальная декомпозиция, предполагающая приоритет подсистем
верхнего уровня в области налогового законотворчества.
В управлении налоговыми процессами участвуют не только названые органы но и различные
негосударственные организации: ассоциации налогоплательщиков, консалтинговые и
аудиторские фирмы, ученые вузов и др. Все они являются носителями налоговых инициатив,
способствующих развитию и совершенствованию системы налогообложения в Азербайджанской
Республике.
Организация корпоративного налогового менеджмента усложняется эффектом взаимного
влияния большого количества факторов, которые необходимо учитывать в практической
деятельности. К этим факторам относятся: масштабы деятельности и структура объекта, тяжесть
налогового бремени, способы управленческого учета, элементы учетной политики для целей
налогообложения, политика ценообразования, структура затрат и т.д.
Процедура налогового менеджмента состоит из двух частей: 1) порядок исчисления налогов, 2)
порядок уплаты налогов. Обязанность по определению суммы налога, причитающейся к уплате в
бюджет или внебюджетный фонд, возлагается или на налогоплательщика или налоговые органы,
или налоговых агентов. Налогоплательщик самостоятельно исчисляет сумму налога,
подлежащую уплате за налоговый период, исходя из налоговой базы, налоговой ставки и
налоговых льгот.
Уплата налога - совокупность действий налогоплательщика или иного субъекта по фактическому
внесению суммы налога в бюджет или внебюджетный фонд.
207
К основным процедурам уплаты налога относятся следующие: источник налога и срок его
уплаты. Источник налога - резерв, за счет которого налогоплательщик носит налоговый платеж.
Сроки уплаты налогов зависят от того, относятся ли налоги к срочным или периодично календарным.
Финансовый (налоговый) менеджмент может функционировать лишь при наличии определенных
видов обеспечения: законодательного, нормативного , кадрового, организационного,
информационного, технического, программного и т.д. Среди перечисленных видов обеспечения
законодательное, нормативное и информационное обеспечения имеют специфики, связанную с
пониманием налога как правовой категории. Законодательное обеспечение охватывает
совокупность законодательных и нормативных актов различного уровня, содержащих налоговые
нормы. Сюда в первую очередь входят: 1) Конституция Азербайджанской Республики, 2)
Налоговый Кодекс Азербайджанской Республики, 3) Законы АР, 4) Указы и распоряжения
Президента АР, 5) Постановления Кабинета Министерств АР.
Нормативное обеспечение включает в себя следующие нормативно правовые и нормативная
методические акты: 1) Акты Министерства Налогов АР, 2) Акты Министерства Финансов, 3)
Письма, указания, приказы, инструкции, положения, устав, правила, разъяснения и другие акты
Министерства Налогов АР.
Следует отметить, что Постановления Конституционного Суда АР, решения и определения
Верховного Суда АР важны для регламентации отношений в налоговой сфере, а также зашиты
интересов налогоплательщиков.
Информационное обеспечение системы управления предприятием включает в себя главный
элемент - информационную базу, состоящую из различных блоков бухгалтерского и налогового
учета.
Следует отметить, что действия финансового менеджера по решению проблемы взаимодействия
бухгалтерского учета и налогообложения, а также более применимых методов управления
движениям денежных потоков, в том числе и для налоговых целей, необходимо рассматривать
как сущностные компоненты корпоративного налогового менеджмента.
Примечание
1. Многие наследователи сходятся в том, что управление налогообложением является
неотъемлемой частью всего финансового менеджмента и должно рассматриваться в общем
контексте управления финансами. В то же время особенности, присущие процессу
налогообложения, и его значимость в формировании доходной части бюджетов вызывают
необходимость выделения налогового менеджмента в качества самостоятельной системы.
2. Системный подход - это определенная методическая концепция, связанная с историкофилософской ретроспективной и современными теоретика - познавательными представлениями о
налогах и налогообложении. Системный анализ - определенный аспект
208
ЛИТЕРАТУРА
1. Налоговый Кодекс Азербайджанской Республики. – Баку, 2001
2. "Государственное Программа совершенствования налогового
Азербайджанской Республике (2005 - 2007 г.)". – Баку, 2005
администрирования
в
3. Мамедов Ф. Сегодня профессиональный праздник работников налоговый службы. –
Азербайджан, 2005, 11 февраля (на азербайджанском языке)
4. Мамедов Ф. В Азербайджане создана налоговая законодательная база на высоком уровне. Халг газети, 2006, 7 марта (на азербайджанском языке)
5.Евстигнеев Е.Н. Основы налогового планирования. - СПБ.: Питер, 2004. - 288 с.
6. Ходов Л.Г. Налоги и налоговое управления экономики: Учеб нособие. - М: ТЕИС, 2003. - 253
с.
7. Дадашев А.З., Кирина П.С. Налоговое планирование в организации (Учебно- практическое
пособие). - М.: Книжный мир, 2004. - 168 с.
8. Миляков Н.В. Налоги и налогообложение. Учебник. 4 изд. перераб. и доп. - М.: ИНФРА-М,
2004. - 432 с.
Muzafarov Rafael Ismail ogli
(Azerbaijan Republic)
On the article " Fragmental interpretation of tax management "
Summary
The article is devoted to actual subjects, the research of the separate moments of tax management.
It is ascertained that tax management is an integral part of the whole financial management.
The management of the taxation is examined as a two leveled system consisting of top and bottom
levels.
Important point of the article is differentiation of such concepts, as " the state tax management " and "
corporate tax management ".
The subject and methods of tax management are allocated. There is also emphasizedattention to the
reforms lead in the field of tax management in Azerbaijan Republic.
The task of the current article is to define of concepts of " tax management " and its kinds. The
procedure of tax management is analyzed as consistry of 2 parts : 1) the order of tax calculation ; 2) the
order of tax payment.
209
А.М.Магеррамов
к.э.н., доцент кафедры «Организация таможенного
дела и управления» Бакинский Государственный
Университет(Азербайджанская Республика)
Концептуальный подход к регулированию торгово-экономических отношений Азербайджанской
Республики с другими государствами и проблемы её присоединения к ВТО
Обоснование необходимости полноправного участия Азербайджана в многосторонней
торговой системе важно начать с оценки ожидаемого «эффекта участия», иными словами,
необходимо, прежде всего, оценить те выгоды, которые может получить наше государство от
присоединения к ВТО, и те издержки, которые она может понести как от процесса
присоединения, так и при выполнении обязательств полноправного участника этой Организации.
В пользу участия Азербайджана в многосторонней торговой системе, на наш взгляд,
говорят следующие аргументы:

создается более предсказуемая и безопасная торговая среда для экспортеров
вследствие использования торговыми партнерами более совершенных норм и правил,
регулирующих внешнеэкономические отношения;
 широкомасштабное распространение режима наибольшего благоприятствования
будет обеспечивать отечественным экспортерам недискриминационные условия
торговли;
 перспективы улучшения доступа к рынкам сбыта;
 открытие возможностей участия в многосторонних соглашениях, касающихся
связанных с торговлей аспектов прав интеллектуальной собственности и связанных с
торговлей инвестиционных мер, а также в Генеральном соглашении по торговле
услугами;
 появление
реальных
возможностей
содействовать
совершенствованию
многосторонней торговой системы посредством прямого участия в мероприятиях
ВТО;
 открывается доступ к механизму разрешения споров с целью защиты торговоэкономических интересов страны в случае, если они будут ущемлены торговыми
партнерами, и некоторые другие аргументы.
Одним важным вопросом является вопрос о механизме, функционирующим в рамках
многосторонней системы регулирования торгово-экономических отношений ГАТТ/ВТО,
который относится к регулированию транзитных (транспортных) перевозок.
Действие данного механизма направлено, как известно, на то, чтобы полноправные
участники системы ГАТТ/ВТО при осуществлении транзитных перевозок, безусловно,
предоставляли друг другу режим наибольшего благоприятствования. Это означает, что в
отношении всех сборов, правил и формальностей, связанных с транзитом, каждая странаучастница должна предоставить транзитным (транспортным) перевозкам, идущим на территорию
любой другой страны-участницы или из нее, режим не менее благоприятный, чем режим,
предоставленный перевозкам в любую третью страну или из любой третьей страны (9, р.401404).
210
Более того, в отношении транзитных (транспортных) перевозок недопустимо применение
каких-либо дискриминационных мер.
Страна через территорию, которой осуществляется транзит, может требовать, чтобы
транзитные (транспортные) перевозки совершались через соответствующую входную таможню.
Вместе с тем такие перевозки не в праве подвергаться каким-либо необоснованным задержкам
или ограничениям и должны быть освобождены, например, от таможенных пошлин и всех
транзитных или других сборов, установленных в отношении транзита, за исключением сборов за
перевозку или сборов, соразмерных с административными расходами, вызываемыми транзитом,
или со стоимостью предоставляемых услуг.
Функционирования многосторонней системы регулирования торгово-экономических
отношений является принцип регулирования внешней торговли с помощью таможенных
тарифов. В соответствии с существующими требованиями, «никто из стран-участниц не должен
устанавливать или сохранять на ввоз любого товара из территории другой страны-участницы или
на ввоз или продажу для экспорта любого товара, предназначаемого для территории другой
страны-участницы, никаких запрещений или ограничений, будь то в форме квот, импортных или
экспортных лицензий или других мер, кроме таможенных пошлин, налогов или других сборов»
(11). Действие многостороннего механизма, основанного на данном принципе, содействует
справедливой конкуренции, удерживает партнеров от необоснованного введения торговых
барьеров.
Небезынтересным видится и получение Азербайджаном от стран-членов ВТО льгот,
которые предусматриваются в некоторых соглашениях «Уругвайского раунда». Так, в ст. 29
Соглашения по субсидиям и компенсационным мерам предусмотрены позитивные и гибкие
положения для тех его сторон, которые находятся в процессе перехода от централизованного
планирования к рыночной экономике свободного предпринимательства», что позволяет таким
странам прибегать к программам и мерам, необходимым для проведения преобразований в
течение переходного периода (включая, в принципе, запрещающие виды субсидий) (4). Кроме
того, в ст. 65 п.3 Соглашения по торговым аспектам прав интеллектуальной собственности
говорится, что страны с переходной экономикой, наряду с развивающимися странами, имеют, за
некоторыми исключениями, право на пятилетнюю отсрочку с осуществлением положений
Соглашения. В ст. ХII ГАТС, посвященной ограничениям, мотивируемым необходимостью
поддержания платежного баланса, признается, что страны, находящиеся в процессе переходного
экономического периода, могут прибегать к ограничениям, в частности, для поддержания такого
уровня финансовых резервов, который является достаточным для претворения в жизнь
программы экономического развития или экономического перехода (5).
В пользу полноправного участия Азербайджана в многосторонней системе регулирования
торгово-экономических отношений говорит и анализ соглашений договоренностей
«Уругвайского раунда». Так, Соглашение по торговле услугами содержит более
детализированные правила в отношении применения и продолжительности, антидемпинговых
мер, метода определения того, какой товар продается по демпинговым ценам. В нём также
регулируется вопрос о критериях, принимаемых во внимание при определении ущерба,
нанесенного отечественной промышленности демпинговым импортом, определены процедуры,
которыми необходимо пользоваться при инициировании и проведении антидемпинговых
расследований (10, р.90-92).
211
В процессе присоединения к многосторонней системе регулирования торговоэкономических отношений наиболее сложным является заключительный этап. Ведь от того, на
каких условиях страна-кандидат завершит процесс переговоров, будут зависеть долгосрочные
выгоды ее участия в системе ГАТТ/ВТО.
Азербайджанским экспертам прежде необходимо четко определить те отрасли
отечественной промышленности, тот перечень товаров, которые требуют защиты посредством
Таможенного тарифа. В первую очередь это должны быть экспортно-перспективные отрасли,
становление и развитие которых позволит государству получить стабильный источник валютных
поступлений, а также сельское хозяйство; до начала переговоров важно учесть то обстоятельство,
что партнеры по переговорам будут ждать и даже требовать от Азербайджана тарифных уступок
по конкретным товарам или товарным группам.
По тем товарным позициям, по которым потребности внутреннего рынка обеспечиваются
полностью, ставки таможенных пошлин должны быть не ниже 25 %. Что касается товарных
позиций, по которым импорт аналогичных товаров не представляет серьезной угрозы
отечественным производителям, целесообразно установить таможенную пошлину в пределах от
5 % до 20 % в зависимости от степени обеспеченности внутреннего рынка данным товаром.
Показательным в связи с сельским хозяйством является пример Швейцарской
Конфедерации. Для примера приведем величины существовавших в 1997-1998 гг. ставок
таможенных пошлин на некоторые категории сельскохозяйственных товаров в Швейцарской
Конфедерации. Так, ставка таможенной пошлины на ввозимые в Швейцарию молоко и молочные
продукты составляла 452 %; мясные продукты – 119 %; замороженные овощи – 115 % (8; 13, р.
49-52).
Как известно, Азербайджан импортирует некоторую часть потребности зерна. Сохранение
или повышение таможенных пошлин на импорт зерна приводит к увеличению себестоимости,
следовательно, и розничных цен на такие социально-значимые группы товаров, как мясные и
молочные продукты, хлебобулочные изделия. Не вызывает сомнения и необходимость отмены
таможенных пошлин на целый ряд сельскохозяйственных машин и механизмов, оборудование
для мясомолочной и пищевой промышленности. Отмена таможенных пошлин на импорт этих
товаров могла бы способствовать техническому перевооружению сельскохозяйственной отрасли
страны. Зарубежный опыт показывает, что внедрение технологий выращивания овощей с
капельным поливом и внесением водно-растворимых минеральных удобрений позволяет снизить
затраты труда в 2-З раза, сократить энергетические затраты на 18-20 %, повысить урожайность не
менее чем в 1,5 раза.
Другой проблемой, которую приходится решать в процессе присоединения к ВТО,
является проблема обеспечения соответствия национального законодательства положениям
Генерального соглашения по тарифам и торговле и других соглашений и договоренностей
ГАТТ/ВТО. В соответствии с договоренностями «Уругвайского раунда» полноправным
участником ВТО может стать страна, призывающая и соблюдающая все без исключения
Соглашения и Договоренности, действующие в рамках многосторонней торговой системы. В
этой связи уже на начальной стадии процесса присоединения Азербайджана к ВТО необходимо
привести отечественное законодательство в соответствие с требованиями ГАТТ/ВТО. Под
термином «привести в соответствие» понимается как необходимость внесения изменений в
существующее законодательство в области внешнеэкономических связей, так и необходимость
212
разработки и принятия новых законодательных актов, отвечающих правилам многосторонней
торговой системы (15, р.70-71).
В основу функционирования демпингового механизма должны быть положены
признанные в рамках многосторонней системы регулирования торгово-экономических
отношений количественные критерии определения демпинга: во-первых, размер демпинга
превышает 2 % от экспортной цены; во-вторых, объем импорта по демпинговым ценам из
определенной страны превышает 3 % объема импорта аналогичных товаров в Азербайджан; втретьих, импорт по демпинговым ценам причиняет серьезный ущерб отечественным
товаропроизводителям аналогичных товаров.
Наличие и отлаженное функционирование механизма мониторинга за потоками ввозимых
в страну товаров особенно важно на начальном этапе экономических реформ, поскольку
одновременно с осуществлением процесса широкомасштабной либерализации внешней торговли
правительству приходится решать сложную задачу структурной перестройки экономики,
становления конкурентоспособной промышленности.
Безусловно, возникнет ситуация, при которой ввозимые в страну товары будут не только
«вытеснять» неконкурентоспособные виды отечественной продукции, но и создадут угрозу
процессу становления перспективных, конкурентоспособных отраслей национальной экономики.
В такой ситуации наличие четко действующего механизма мониторинга за импортом в
Азербайджан позволит своевременно принимать меры в случае, когда тот или иной
импортируемый товар угрожает причинить серьезный ущерб отечественным производителям
аналогичных товаров. Более того, наличие механизма мониторинга за ввозимыми в страну
товарами позволит предотвратить импорт товаров, использование которых может угрожать
жизни и здоровью людей, животных и растений, а также несоответствующих критериям
общественной морали.
В процессе реформирования национальной экономики решение проблемы
субсидирования экспорта является чрезвычайно важной задачей. В этой связи необходимо
создать современный механизм субсидирования отечественных товаропроизводителей,
отвечающий требованиям многосторонней системы регулирования торговли. Действие данного
механизма должно быть направлено на:
 запрещение предоставления или сохранения субсидий, де-юре или де-факто
обусловленных результатами экспортной деятельности предприятий;
 регламентацию предоставления субсидий, которые не влекут неблагоприятных
последствий для экономических интересов других стран, т.е. не наносят ущерба
промышленности торговых партнеров Азербайджана, не аннулируют и не сокращают
преимущества, приобретаемые другими странами согласно Договоренностям в рамках
ГАТТ/ВТО;
 регламентацию предоставления субсидий, выделяемых на цели промышленных
исследований и разработок (научно-исследовательские и опытно-конструкторские
работы), помощь районам, находящимся в неблагоприятном экономическом
положении, на цели приспособления к новым экологическим условиям
Общее запрещение количественных ограничений в торговле является одним из
фундаментальных принципов функционирования многосторонней системы регулирования
213
торгово-экономических отношений. В то же время ст. ХII ГАТТ (1994 г.) разрешает применять
количественные ограничения в случае сложностей с платежным балансом страны.
Вероятно, что в ходе реформирования национальной экономики правительство
Азербайджанской Республики вынуждено задействовать и такой механизм регулирования
внешней торговли, как количественные ограничения. Главное при этом должны быть соблюдены
Договоренности о правилах и процедурах урегулирования споров.
Как известно, в ходе работы «Уругвайского раунда» (МТП) была достигнута
договоренность о включении сельскохозяйственной отрасли в систему многостороннего
регулирования торговли. Результатом продолжительных переговоров, явилось создание правовой
основы для проведения долгосрочных реформ в области сельского хозяйства, значительное
усиление рыночной ориентации в торговле продукцией этой отрасли.
Нормы и положения Соглашения по сельскому хозяйству были нацелены на создание
предсказуемой и стабильной среды как для импортирующих, так и для экспортирующих стран. В
соответствии с этим Соглашением проблемы доступа к рынкам должны регулироваться
таможенным тарифом вместо широко применяющихся административных мер. С помощью
таможенных пошлин должна быть обеспечена определенная степень защиты национальных
производителей (6). Уровень таможенных пошлин должен уменьшиться в течение 6 лет в
среднем на 36 % для развитых стран и в течение 10 лет в среднем на 24 % для развивающихся
стран (14, р.123-124).
Чтобы упростить осуществление процесса тарификации в особо чувствительных
ситуациях, в Соглашение по сельскому хозяйству был включен пункт о «специальном режиме»
При некоторых тщательно и жестко определенных условиях стране разрешается поддерживать
ограничения на импорт до конца периода осуществления тарификации.
Данное Соглашение расширяет и уточняет положения Соглашения по техническим
барьерам в торговле, заключенного во время «Токио раунда» МТП. В соответствии с этим
документом, технические соглашения и стандарты, а также процедуры проверки и сертификации
не должны создавать излишних помех для торговли. Тем не менее, в Соглашении признается
право стран на установление того уровня защиты, который они сочтут необходимым для охраны
жизни и здоровья человека живой природы или окружающей среды этих уровней защиты.
Соглашение по техническим барьерам в торговле может облегчить доступ
азербайджанских товаров к зарубежным рынкам, поскольку оно направлено на устранение
дискриминации при использовании стандартов, а также систем и способов сертификации и
испытания товаров, требований по маркировке и упаковке товаров. Соглашение побуждает
страны к использованию международных стандартов там, где они применимы.
Как упоминалось ранее, целью переговоров в рамках разработки данного Соглашения
было обеспечение окончательной интеграции торговли текстильными и швейными изделиями в
систему ГАТТ. Согласно положениям Соглашения, интеграция этого сектора в многостороннюю
систему регулирования торговли должна происходить поэтапно.
Первый этап начался 1 января 1995 г. Каждая из Договаривающихся Сторон должна была
интегрировать в систему ГАТТ товары, перечисленные в особом списке Соглашения. Объем
интеграции должен был составлять не менее 16 % от общего объема импорта этой страны в 1990
214
г. В начале второго этапа, т.е. 1 января 1998 г., предусматривалась интеграция товаров, которые
составляли не менее 17 % объема импорта 1990 г. 1 января 2002 г. должны были быть
интегрированы товары, составляющие не менее 18 % от импорта 1990 г.; оставшаяся часть
номенклатуры текстильной продукции должна будет интегрирована в конце переходного
периода, т.е. до 1 января 2005 г.
Полноправное участие Азербайджана в ВТО, следовательно, в Соглашении по
текстильным изделиям и одежде может обеспечить отечественным товаропроизводителям более
свободный доступ к рынкам данных товаров, будет содействовать установлению справедливых и
равноправных условий торговли текстильными изделиями и одеждой, позволит избежать
дискриминации азербайджанских товаров со стороны зарубежных партнеров (1).
Регулирование торговли текстильными изделиями с помощью согласованных на
многосторонней основе правил, а не односторонних квот и ограничений, позволит шире
использовать экспортный потенциал страны в этой области.
В Генеральное соглашение по торговле услугами включены положения об общих и
защитных исключениях, которые аналогичны статьям ХХ (общие исключения) и ХХI
(исключения по соображениям безопасности) ГАТТ-1994. Соглашением предусмотрена
возможность проведения переговоров для выработки согласованного подхода к регулированию
вопроса предоставления субсидий в сфере торговли услугами, препятствующих торговле (3,
с.35).
Важными в ГАТС являются положения, касающиеся вопросов доступа к рынкам и
национального режима, причем здесь определяются не обязанности общего характера, а
обязательства, принимаемые на себя каждой конкретной страной. По поводу доступа к рынкам
необходимо отметить, что каждая договаривающаяся Сторона должна обеспечить для услуг и
торговцев услугами других сторон режим не менее благоприятный, чем тот, который
соответствует условиям и ограничениям, согласованным и указанным в ее собственном перечне
обязательств (7, р.66-67).
Положения о доступе к рынку должны обеспечить постепенный отказ от таких мер, как
ограничение количества организаций, предоставляющих услуги, общей стоимости сделок в
сфере услуг, общего количества операций и работников, занятых в этой сфере. Кроме того,
предполагается постепенное снятие ограничений, касающихся вида юридических субъектов или
совместных предприятий, через которые предоставляются услуги, а также ограничений на долю
иностранного капитала, определяющую уровень иностранного участия.
Система урегулирования споров в рамках ВТО является одним из основных механизмов
управления многосторонней торговой системой. Разработанные в ходе «Уругвайского раунда»
новые правила упрощают принятие решений по учреждению, определению круга полномочий и
составу Комиссий по урегулированию споров, и теперь эти решения не зависят от согласия
участников спора.
В Договоренности определяется процедура работы Комиссии, согласно которой она
обычно завершает работу в течение шести месяцев, а в случаях, не терпящих отлагательства –
трех месяцев. Отчеты Комиссии могут рассматриваться Органом по урегулированию споров на
предмет утверждения в течение 20 дней после того, как они представлены участникам. Отчеты
утверждаются в течение 60 дней после их составления; исключения составляют те случаи, когда
215
Орган по урегулированию споров единогласно решает не утверждать отчет или же одна из
сторон уведомляет Орган о своем намерении подать апелляцию (11, р.110). После утверждения
отчета Комиссии или отчета Апелляционной комиссии заинтересованная сторона должна
уведомить о своих намерениях относительно реализации утвержденных рекомендаций. Если
выполнить их сразу не представляется возможным, заинтересованным сторонам должен быть
предоставлен разумный период времени.
Существенное влияние на ход переговоров по присоединению Азербайджана к ВТО могут
оказать Европейский Союз и Соединенные Штаты Америки. Причем, на основании наблюдений
за многими переговорными процессами надо отметить, что политическая мотивация позиций ЕС
и США часто преобладает над экономическими факторами.
Внимание, в частности, Европейского Союза к процессу присоединения Азербайджана к
ВТО объясняется, например, тем, что, во-первых, ЕС является крупнейшим в мире торговым
блоком, обладающим де-факто возможностью блокировать в рамках ВТО любые решения; вовторых, процесс переговоров по доступу к рынкам товаров и услуг носит главным образом
двусторонний характер и касается основного заинтересованного поставщика; в-третьих,
поскольку ЕС является одним из крупных торговых партнеров Азербайджана, то он будет играть
определяющую роль в выработке условий полноправного участия Азербайджана в
многосторонней торговой системе (1).
Практика показывает, что в ходе переговоров по присоединению к ВТО новых членов ЕС
стремится, прежде всего, усилить и конкретизировать те правовые нормы и положения, которые
были предложены стране-кандидату ранее и зафиксированы в рамках двусторонних отношений.
Европейский Союз не в последнюю очередь рассматривает переговоры о присоединении и как
средство давления на страну-кандидата. Причем, важно отметить, что позиция ЕС здесь
полностью совпадает с позицией США в их стремлении добиться системных изменений в
экономической и внешнеторговой политике присоединяющихся стран.
Основным инструментом торговой политики Европейского Союза является сложная
система преференций, которая служит для укрепления отношений с разными странами
посредством воздействия на политику торговых партнеров и обеспечения благоприятных
условий для экспортеров ЕС (12, р.88-89).
Торговые отношения Европейского Союза с Азербайджаном регулируются
двусторонними соглашениями и политика данного интеграционного объединения в отношении
Азербайджана в рамках ВТО рассматривается как дополнение к существующей договорноправовой базе.
США являются ведущим партнером в рамках ВТО, имеют большое влияние как в
многосторонних торговых переговорах, так и в переговорах по присоединению новых членов.
Эволюция позиции США в рамках ГАТТ/ВТО по отношению к странам-кандидатам
может быть представлена в упрощенной форме как движение от необходимости предоставления
стране-кандидату определенного торгового режима, до обеспечения своих национальных
политических и экономических интересов. При этом, как показывает практика, политический
вектор позиции США часто преобладает над экономическим.
216
Учет Соединенными Штатами своих экономических интересов проявляется в стремлении
получить от страны-кандидата как можно более существенные уступки в доступе к рынкам
товаров и услуг, решать конкретные вопросы двусторонних торгово-экономических отношений,
а также навязать обязательства, часто выходящие за рамки многосторонних соглашений
ГАТТ/ВТО.
Наибольшие сложности во взаимоотношениях Азербайджана и США
• возникнут на заключительном этапе переговорного процесса в силу действия
• дискриминационной поправки Джексона-Вэника к американскому торговому
законодательству. Как известно, данная поправка увязывает распространение режима
наибольшего благоприятствования со свободой эмиграции и является формальным
основанием для США прибегать в процессе переговоров о присоединении к
положениям ст. XIII (неприменение многосторонних торговых соглашений между
отдельными членами) Соглашения об учреждении ВТО.
США предпринимали попытки пересмотра или отмены этого дискриминационного
положения, однако они пока не дали реальных положительных результатов. Первой такой
попыткой можно считать подписание 24 октября 1992 г. президентом Дж. Бушем Закона «О
свободе для образовавшихся евроазиатских демократий и открытых рынков». Данный акт
обеспечивал экономическое содействие в различных формах, но не являлся результатом
радикального реформирования американского торгового законодательства.
Администрация Б. Клинтона сделала более существенный шаг в направлении
либерализации торговли с постсоветскими странами, суть которого заключалась, в частности, в
распространении преимуществ беспошлинной торговли на большинство бывших советских
республик посредством использования Всеобщей системы преференций (1).
Характерно, что большинству стран США предоставляют режим наибольшего
благоприятствования в торговле независимо от их статуса в ГАТТ/ВТО, однако исключение из
этого правила касается стран с нерыночной экономикой. В США нет единого закона, который
устанавливал бы условия торговли со странами с нерыночной экономикой, как нет и единого
закона, устанавливающего критерии определения страны с нерыночной экономикой. Существует
множество законов, регламентов, резолюций и юридических актов, которые создавались в
течение нескольких десятилетий и каждый из которых был создан в определенное время для
достижения отдельных, прежде всего политических, целей.
Некоторые из этих законов основаны на внешне объективных экономических
определениях (применение специальных положений антидемпингового закона – один из
примеров такого определения). Другие основаны на политических определениях, в которых
ключевым соображением является скорее отношение к политике той или другой страны, нежели
к нерыночной природе ее экономики.
Сам по себе факт вступления Азербайджана в ВТО ещё не явится основанием для полной
нормализации торгово-экономических отношений с США. Такая нормализация может быть
достигнута, например, в результате выполнения обеими странами комплексной программы мер,
включающей проведение двусторонних переговоров, осуществления политических и
217
экономических реформ в Азербайджане, а, по-видимому, определённого реформирования
торгового законодательства США (3).
Краткий анализ позиции некоторых промышленно развитых государств по
присоединению Азербайджана к ВТО, позволяет сделать вывод о том, что они, учитывают как
свои политические, так и экономические интересы; такая позиция корректируется в зависимости
от развития внутриполитических процессов в нашем государстве; при этом демонстрируется, в
конечном счёте, преобладание политики над экономикой. Формально поддерживая переговоры
по присоединению Азербайджана к ВТО, эти страны, видимо, будут и дальше активно
участвовать в переговорном процессе (навязывая при этом достаточно жесткие условия
присоединения), с другой стороны, они по-прежнему не готовы в полном объеме распространить
на наше государство режим наибольшего благоприятствования.
Вместе с тем, нельзя не учитывать и то обстоятельство, что главной целью при принятии
решения о вступлении в ВТО продолжает оставаться вопрос об обеспечении равноправного
участия нашего государства в мировых торгово-экономических отношениях, построение деловых
отношений, сотрудничества и партнёрства на паритетных условиях и равноправных исходных
позициях. Большое значение имеет и решение вопросов о беспрепятственном выходе
азербайджанских товаров и услуг на мировые рынки, о недопустимости нарушения прав
азербайджанских хозяйствующих субъектов (фирм, компаний и др.) на международной торговой
арене.
Естественно, обозначенные цели и ориентиры исходят из современной
внешнеэкономической политики и стратегии Азербайджана, согласующиеся не только с целями
интеграции в мировые торгово-экономические отношения, но и с собственными национальными
интересами устойчивого развития. Одновременно в случае успешного достижения поставленных
целей могут быть претворены в действительность целый ряд важнейших задач, как например,
выход товаров и услуг азербайджанского происхождения на международный рынок на
недискриминационных и выгодных условиях, укрепление экспортного потенциала нашего
государства и совершенствование структуры экспорта, защита местного производителя в
условиях конкуренции с использованием жестких требований и норм ВТО и т. д.
В случае членства в ВТО Азербайджан, при унификации своего законодательства в
соответствии с мировой практикой, может приобрести также возможность использования
своеобразного механизма разрешения торгово-экономических споров, развивать свои торговоэкономические отношения на устойчивых и предсказуемых условиях, что, в свою очередь, будет
способствовать увеличению иностранных инвестиций и др.
Имеется ввиду, пример таких государств как КНР, Грузия, особенно Молдовы и
Кыргызстана, который свидетельствует о том, что приоритет в период вступления должен
отдаваться тщательно продуманным и конструктивным переговорам, в том числе, с соседними
странами, которые являются фактически или потенциально крупными торгово-экономическими
партнёрами Азербайджана.
Следует учитывать и то, что наше государство является членом некоторых региональных
объединений, таких как СНГ, ЭКО, ЧЭС, Организации стран Исламской конференции и др.,
перед каждой из которых имеет определённые обязательства, и которые должны быть достаточно
учтены для переговорного процесса (2, с.53-56).
218
Аналогичным является и опыт Молдовы, который доказывает, что для экономики
государства, которое не готово к либеральным и жестко регламентированным условиям мировой
торговли, последствия от участия в ВТО могут иметь в целом негативный характер.
Очевидно и то, что процессы, происходящие в современном мире, подтверждают мнение о
торговых возможностях любой страны, которые во многом определяются её участием (или
неучастием) в многосторонней системе регулирования международной торговли.
Торгово-экономические отношения, строящиеся на основе согласованных принципов и
правил, открывают субъектам хозяйствования возможность эффективно использовать
преимущества безопасной и предсказуемой торговой среды. А это значит, что в условиях
растущей взаимозависимости национальных экономических комплексов, углубления
интеграционных процессов особое значение приобретает вопрос о неукоснительном соблюдении
согласованных на многосторонней основе принципов регулирования торгово-экономических
отношений и других начал международного экономического права.
Литература:
1. Алиев Ф. Войдет ли Азербайджан в ВТО . Зеркало. 1997. 23-30 октября.
2. Бакинская Декларация делегаций-участниц международной конференции по
восстановлению исторического шелкового пути от 8 сентября 1998 года. Бакинский
рабочий от 09.09.1998г.
3. Вельяминов Г.М. Конференция ООН по торговле и развитию (ЮНКТАД) – 20 лет .
Хозяйство и право, № 8, 1984.
4. Международное публичное право. Сборник документов в двух томах. Под ред.
К.А.Бекяшева.М., 1998.
5. Мустафаев Р. Азербайджанская государственность на путях познания себя и вселенной.
Баку, Азернешр, 1995 (на азерб.яз.).
6. Перов А.В. Налоги и международные соглашения России. М., 2000.
7. Belenger M. Institutions economique internationales . Introdiction an droit international
economique. P., Pedone,1981.
8. Bennouna Mohamed. Le nouvel odre economique International et la doctrine juridique .
K.J.P.E.M. 1987.No- Brunner K.The New International economic order . A charter in a
protraeted confrontation. Orbis. Vol 20. No-3. 1986.
9. General Agreement on Trade in Services. Geneva, GATT, 1994.
10. Harriet Matejka. Mer Caspienne: questions de coopetation economique . RGDIP, 1998. Vol. 67.
N-4.
11. Mah J.-A. Reflections on the Trade Policy Review Mechanism in the World Trade Organization.
– JWT 31, 1997.
12. Petersmann E.U. (editor). The GATT/WTO. Dispute settlement system. Nijhoff Law specials 23,
Kluwer. 1997.
13. Ramcharan B.G. Development and International economic cooperation. Annuaro de Derecho
Internationali. 1988. Vol.2.
14. Terry D. Adams. Back to the Future: Britain, Baku Oil and the Cycle of History . Azerbaijan
International. 1998. Volume 63. Automn.
15. Winner А.М. The Impact of the General Agreement on Trade and Services on the OECD
Multilateral Agreement on Investment . M., Bedjaoni. International Law. Achievements and
Prospects. Paris, 1991.
219
Ильяс Гулиев
Диссертант кафедры
Международного публичного права
Бакинского Государственного Университета (Азербайджанская Республика)
Применение универсальной юрисдикции в отношении преступления геноцида.
Одним из самых эффективных средств в борьбе с международной преступностью является
принцип универсальной юрисдикции. В соответствии с этим принципом каждое государство
имеет право, а в некоторых случаях обязано преследовать и передать
своим судам лиц,
совершивших особо опасные преступления против интересов международного сообщества,
независимо от места совершения этого преступления или гражданства лиц, совершивших
преступления. Несмотря на то что, на уровне доктрины этот принцип существует с XVI века, на
практике он активно применялся лишь после второй мировой войны, в особенности в 90-е годы
XX века для преследования преступлений, совершенных на территории бывшей Югославии и
Руанды. Как правило, принцип универсальной юрисдикции в основном применяется в
отношении военных преступлений, преступлений против человечности и геноцида. В этой статье
будут затронуты международно-правовые аспекты применения универсальной юрисдикции в
отношении геноцида.
Вопросы применения универсальной юрисдикции в отношении преступления геноцида
были, и в некотором значении до сих пор остаются предметом дискуссий как на уровне
законодательства и судебной практики, так и на уровне доктрины.
В отличие от Женевских Конвенций о защите жертв войны 1949 года, Конвенция о
предупреждении и наказании преступления геноцида 1948 года прямо и четко не
предусматривает возможность применения универсальной юрисдикции в отношении геноцида. В
статье VI Конвенции, определяющей юрисдикцию, отмечается, что «лица, совершившие
преступления геноцид и иные другие деяния, предусмотренные статьей III Конвенции, должны
быть судимы компетентным судом государства, на территории которого эти действия совершены
или международным уголовным судом с соответствующей юрисдикцией”. Несмотря на то, что
данная статья Конвенции не отвергает возможности применения универсальной юрисдикции в
отношении геноцида, она ее прямо и не предусматривает. Более того, тот факт, что в статье
220
употреблены слова “должны быть судимы” (в тексте на английском языке “shall be tried”)
создает впечатление, что юрисдикция здесь ограничивается исключительно территориальной
юрисдикцией или юрисдикцией международного уголовного суда.
На стадии разработки текста Конвенции существовали разные подходы по поводу
возможности применения универсальной юрисдикции в отношении геноцида. На первый взгляд
кажется, что предложения касательно применимости универсальной юрисдикции были
отвергнуты. В 1946 году Саудовская Аравия вынесла на обсуждение Генеральной Ассамблеи
ООН проект конвенции о геноциде. В статье 6 проекта говорилось: “Преступление геноцида
будет преследовано и наказано любым государством в соответствии с его законодательством,
независимо от места совершения деяния или гражданства лица совершившего преступление”. Но
предложение Саудовской Аравии не было принято и подготовка проекта конвенции была
поручена секретариату.
В свою очередь, в статье VII Конвенции, подготовленной в секретариате Рафаэлем
Лемкином, Веспасианом Пела и Анри Доннедье де Вабром, было отмечено (статья 6 настоящего
текста Конвенции о геноциде): “Стороны, пришедшие к Высочайшему Соглашению, берут на
себя обязательство наказывать лиц совершивших преступление, предусмотренных настоящей
Конвенцией, независимо от гражданства этого лица или места совершения им преступления”. Ad
hoc Комитет выступил против этого предложения, и эта статья, в последующем, была дана в
новой редакции: “Лица, подозреваемые в совершении геноцида или любого другого деяния,
предусмотренные статьей IV 4, будут судимы компетентным судом государства, на территории
которого эта деяние совершено или компетентным международным судом”.
Некоторые государства в своей практике принимают за основу именно такой подход, и
суды этих государств воздерживаются от применения универсальной юрисдикции в отношении
геноцида. Но считать такую практику общепризнанной невозможно. Анализ решений
международных организаций, национального законодательства и судебной практики государств
показывает,
что
существует
общепризнанная
обычная
международная
норма,
предусматривающая применение универсальной юрисдикции в отношении геноцида.
В этом смысле, позиция Международного Суда, изложенная в деле Боснии и Герцеговины
против Югославии о применении Конвенции о предупреждении и наказании преступления
геноцида 1996 года, имеет большое значение. Суд заявил, что “права и обязательства,
предусмотренные Конвенцией, являются правами и обязанностями erga omnes. Обязанность
221
каждого государства по предупреждению и наказанию геноцида, территориально не ограничена”.
[1]
Кроме того, деятельность Международных Уголовных Трибуналов по бывшей Югославии
и Руанде, также подтверждает возможность применения универсальной юрисдикции в
отношении геноцида. Данное положение, в первую очередь, отражено в резолюциях Совета
Безопасности ООН, учредивших указанные трибуналы. Так, в статье 8 резолюции 955 Совета
Безопасности ООН от 8 ноября 1994 года, учредившей Международный Уголовный Трибунал по
Руанде, была признана юрисдикция не только международного трибунала, но и национальных
судов в отношении серьезных нарушений международного гуманитарного права, в том числе
геноцида. При этом, здесь в понятие национальные суды входят не только суды
территориального государства. Впоследствии, в Германии, Франции и в некоторых других
странах проходили судебные процессы многих лиц, подозревавшихся в совершении геноцида на
территориях Югославии и Руанды, и соответствующие международные уголовные трибуналы не
стали возражать против этого. В 1999 году I Палата Трибунала по Руанде призвала все
государства осуществить универсальную юрисдикцию в отношении геноцида.
На сегодня минимум 60 государств приняли законодательные акты, предусматривающие
применение универсальной юрисдикции в отношении геноцида, а суды минимум 5 стран
претворили эту юрисдикцию в жизнь.
Германия является одной из таких стран. Согласно пункту 1 части 6-й УК, уголовное
законодательство страны применяется в отношении некоторых преступлений, в том числе
геноцида, совершенного за пределами территории страны, вне зависимости от закона места
совершения преступления.
Германские
суды
провели
несколько процессов
с
применением
универсальной
юрисдикции в отношении геноцида. Значение этих процессов состоит в том, что немецкие суды
не только применили данный принцип, но и одновременно, прокомментировали статью VI
Конвенции, этим привнеся ясность в вопрос применения универсальной юрисдикции по
отношению к геноциду. С этой точки зрения, дело Jorgic представляет большой интерес. Так, 26
сентября 1997 года Nikolai Jorgic был признан виновным Высшим Региональным Судом
Дюссельдорфа в совершении геноцида и предумышленного убийства на территории Боснии и
Герцеговины, и приговорен к пожизненному заключению. Позже Федеральный Верховный Суд
оставил решение в силе и прокомментировал необходимость применения универсальной
222
юрисдикции следующим образом: “Осуждение обвиняемого судом Германии на основе
универсального принципа не запрещается международном правом. Такой запрет не может
вытекать и из статьи VI Конвенции о геноциде. Да действительно, принцип универсальности не
отражен в Конвенции и причиной тому явился отказ некоторых государств от осуществления
международной юрисдикции в отношении защищаемого права, носящего политический
характер. Но, в свою очередь, это и не повлекло за собой включения какого-то запрета в
Конвенцию. Мысль о неполноценности положений статьи VI вытекает не только из истории
подготовки текста Конвенции. Высказывание о том, что геноцид может быть наказан судом
территориального государства, или международном судом несовместимо с обязательством о
предупреждении геноцида как международного преступления, предусмотренного статьей I
Конвенции. Ввиду того, что геноцид в основном подстрекается, а иногда и совершается органами
власти, невозможно ожидать эффективного преследования этого преступления территориальным
государством. Международный суд, предусмотренный Конвенцией о геноциде, не существовал
до учреждения Международного Уголовного Трибунала по бывшей Югославии (МУТЮ) 1993
года, Международного Уголовного Трибунала по Руанде (МУТР) 1994 года и Международного
Уголовного Суда. Международный Уголовный Трибунал по бывшей Югославии может
рассматривать максимум десять дел в году. Поэтому бремя преследования преступлений,
связанных с осуществлением “этнической чистки”, в основном ложится на национальные суды.
Такое понимание Конвенции поддерживается пунктом 1 статьи 9 Статута МУТЮ. Так, в
отличие от статьи VI Конвенции о геноциде статья 9 предусматривает конкурирующую
юрисдикцию национальных судов в отношении геноцида. Прокурор Трибунала отметил, что под
“национальными судами” подразумеваются не только территориальные суды, но и суды других
государств. Так, Прокурор МУТЮ отказался сам осуществить процесс по некоторым делам и
приветствовал осуществление правосудия органами власти Германии. Если государства мира
были бы согласны с мнением об окончательности статьи VI Конвенции о геноциде, то статья 9
Статута МУТЮ ограничила бы свою юрисдикцию судом Боснии и Герцеговины, или в лучшем
случае судами государств, входящих в бывшую Югославию. Кроме того, в деле о применении
Конвенции по предупреждению и наказанию геноцида (Bosnia and Herzegovina v. Yugoslavia),
Международный Суд ООН заявил, что права и обязанности, предусмотренные в Конвенции,
носят характер erga omnes. Поэтому обязательства по предупреждению и наказанию геноцида не
имеют никаких территориальных ограничений. Непредусмотрение принципа универсальности в
Конвенции о геноциде означает только то, что государства не обязаны принимать этот принцип и
223
преследовать иностранца, совершившего преступление на территории другого государства. Что
касается наказания геноцида, деяния которого считаются преступлениями по обычному и
конвенционному праву, никакая норма международного права не запрещает государствамучастникам сделать больше чем тот минимум, который предусмотрен Конвенцией”.[2]
Позже
это
решение
Федерального
Верховного
Суда
было
обжаловано,
но
Конституционный Суд Германии отклонил обжалование в 2001 году. Суд в первую очередь
заявил,
что
запрет
на
применение
универсальной
юрисдикции,
предусмотренный
международным обычным правом, противоречил бы обязательству Германии принятому ею
статьей I Конвенции о геноциде. А это невозможно, так как запрещение геноцида является
нормой jus cogens. Кроме того, Суд вновь подтвердил заключение Федерального Верховного
Суда о том, что статья VI не запрещает государствам участникам применение универсальной
юрисдикции в отношении геноцида. Суд в особенности заявил: “Принцип универсальности
применяется в отношении некоторых действий, ставящих под угрозу правовые интересы
сообщества государств. Вопрос о том, предусмотрен ли принцип универсальной юрисдикции в
Конвенции о геноциде, должен быть выявлен посредством комментария. Суды низшей
инстанции, посредством текстуального комментария, дали правильное толкование статье VI
Конвенции о геноциде, которая не предусматривает никакого запрета для уголовной юрисдикции
Германии. Кроме того, Конвенция не определила вопрос исключительной юрисдикции, так как
здесь, например, не предусматриваются принципы активной и пассивной юрисдикции. Суды
истолковали статью I Конвенции о геноциде в соответствии с целью эффективного
преследования преступления. Следовательно, тот факт, что принцип универсальности не
предусмотрен в Конвенции, означает только то, что преследование лиц, совершавших геноцид,
не является обязанностью государств-участников, но они имеют на это право на основе данного
принципа.”[3]
Кроме этих дел, в судах Германии, были рассмотрены дела Dusko Tadic (13 февраля 1994
года), Djajic (23 мая 1997 года), Maksim Sokoloviç (29 ноября 1999 года), Kjuradj Kusljichin (15
декабря 1999 года) по совершенным ими преступлениям геноцида на территории бывшей
Югославии.
Суды Израиля также наделены полномочием, осуществлять универсальную юрисдикцию
в отношении геноцида. В главе 5 Закона о предупреждении и наказании преступления геноцида
от 29 марта 1950 года отмечается, что “лицо, совершившее преступление, предусмотренное этим
224
законом вне пределов государства Израиля, может быть привлечен к ответственности и наказан
на территории государства Израиля”.
В деле Eichmann Окружной Суд специально указал на то, что “текст статьи VI Конвенции
о геноциде, предусматривающий территориальную юрисдикцию, не является окончательным.
Каждое государство имеет право осуществить свои полномочия в пределах международного
обычного права ”.
Еще одной страной, считающей возможным применение универсальной юрисдикции в
отношении геноцида является Испания. В этой стране было осуществлено несколько процессов с
применением универсальной юрисдикции, где суды изложили свою позицию по статье VI
Конвенции о геноциде.
Один из этих процессов связан с экс-президентом Чили Пиночетом. Среди преступлений,
по которым он был обвинен в 1998 году, был и геноцид. Audiencia Nacional (Первый
Центральный Суд Испании) заявил, что статья VI Конвенции о геноциде не исключает
возможности применения иной юрисдикции, чем юрисдикция судов территориального
государства или международного трибунала. Суд объяснил свои выводы следующим образом:
“Статья VI Конвенции не исключает возможность того, чтобы суды иные, чем того государства,
на территории которого преступление было совершено или международный суд, имели
соответствующую
юрисдикцию.
Статья
VI
Конвенции
подразумевает
международный
уголовный суд и требует от государств-участников обеспечения преследования геноцида судами
государства, на территории которого это преступление совершается. Но, применение
ограничения к юрисдикции, отличающейся от предусмотренной статьи VI Конвенции, могло бы
противоречить духу Конвенции, которая требует от государств-участников применение своих
национальных уголовных законов для преследования такого международного преступления как
геноцид и таким образом, не оставлять безнаказанным подобное преступление. Статья VI никоим
образом не может быть рассмотрена как положение, лишающее государств-участников права
преследования преступника на основании своих законодательств.”[4]
Наряду с этим, суд заявил, что для осуществления универсальной юрисдикции в
отношении
геноцида
требуется
одно
условие:
юрисдикция
иных
государств,
кроме
территориальной юрисдикции, является субсидиарной. То есть суды государств могут
осуществить свою юрисдикцию только в том случае, когда этого не делает территориальное
государство. Но и в этом случае возникает одна проблема. Эта проблема заключается в том, что
225
суд государства может возбудить уголовное дело для исключения юрисдикции другого
государства, но потом не продолжать процесс. В нижеследующем уголовном деле Испанский суд
столкнулся именно с такой проблемой.
Речь идет о деле, возбужденном 2 декабря 1999 года по иску некоторых Гватемальских и
международных неправительственных организаций против бывших президентов Гватемалы
Ефрейн Риос Монт, Фернандо Ромео Лукас и Оскар Гумберто Межиа и пяти ответственных
офицеров полиции. Истцы, ходатайствуя перед Audiencia Nacional, утверждали, что лица, по
поводу которых подано заявление, несут ответственность за совершение геноцида, пыток,
«терроризма» и других преступлений совершенных во время внутреннего конфликта в
Гватемале. Как и в деле Пиночета от 13 января 2000 года прокурор заявил, что осуществление
юрисдикции невозможно, так как указанные преступления расследуются Гватемалой. [5]
27 марта 2000 года судья Первого Центрального Суда Испании Руиз Поланко отверг эти
возражения и заявил, что суд имеет юрисдикцию над указанными преступлениями. [6] В своем
решении судья Руиз Поланко отметил, что иск должен быт рассмотрен в суде, так как суды
Гватемалы не расследуют дело и следственные действия здесь были приостановлены без
достаточных на то оснований. Кроме того, Поланко заявил, что если суды Гватемалы не могут
осуществить на должном уровне первичную юрисдикцию в отношении этих исков, другие суды,
в том числе суды Испании могут осуществить универсальную юрисдикцию над серьезными
нарушениями основных прав человека. Поэтому суд принял решение отправить следственную
группу в Гватемалу для выяснения хода следствия и причин ее приостановления.
13 декабря 2000 года Суд, рассмотрев дело в пленуме, отказал в осуществлении
испанскими судами субсидиарной юрисдикции на данном этапе. В особенности, Суд заявил, что
согласно статье 96 Конституции Испании и статье 27 Венской Конвенции о праве
международных договоров 1969 года, договоры имеют приоритет над законами Испании и в
соответствии со статьей VI Конвенции о геноциде, юрисдикция территориального государства
имеет приоритет над субсидиарной юрисдикцией других государств. Суд по этому поводу
отметил, что если проводятся следственные действия в суде места совершения преступления, или
в международном уголовном суде в связи с деяниями, считающимися геноцидом, суды других
государств должны приостановить осуществление юрисдикции.[7]
Суд отверг заключение судьи Поланко по поводу бездействия судов Гватемалы и
разрешения судам Испании применить универсальную юрисдикцию. Суд заявил, что
226
неосуществление действий со стороны судов территориального государства может быть связано
с определенными причинами.
Суд пришел к выводу, что нет никаких юридических препятствий для преследования
актов геноцида в Гватемале.
Еще одним государством, суды которого имеют право применять универсальную
юрисдикцию над преступлением геноцида и осуществляющим это право на практике, является
Австрия. В статье 65.1.2 Уголовного Кодекса Австрии отмечается, что суды могут осуществлять
свою юрисдикцию в отношении преступлений, совершенных вне пределов территории Австрии,
но с условием, что эти действия были признаны преступлением и по законодательству места
совершения этих деяний; иностранец, подозреваемый в совершении преступления, был на
территории Австрии и экстрадиция этого лица в государство, где это преступление совершено,
была бы невозможной, по причинам иным, чем природа и свойства преступления.
В Австрии был проведен судебный процесс в связи с применением универсальной
юрисдикции над преступлением геноцида. В июле 1994 года Dushko Chvyetkovich был обвинен за
совершение геноцида, убийство и поджоги в Боснии и Герцеговине. Осуществление Австрией
юрисдикции над этим преступлением было опротестовано, но этот протест был отвергнут
Верховным Судом.
Суд заявил, что «по статье 65.1.2 УК, суды могут осуществить свою юрисдикцию над
преступлениями, совершенными вне пределов территории Австрии, но с одним условием, что
эти действия были признаны преступлением и по законодательству места совершения этих
деяний, иностранец, подозреваемый в совершении преступления был на территории Австрии и
экстрадиция этого лица в государство, где это преступление совершено, была бы невозможной
по причинам иным, чем природа и свойства преступления». [8]Верховный Суд далее заявил, что
статья VI Конвенции о геноциде, «предусматривающая осуждение компетентным судом
государства, на территории которого преступление было совершено», лиц, обвиняемых за
совершение преступления геноцида, основана на подразумевании нормально функционирующей
правовой системы в территориальном государстве. Так как в Боснии и Герцеговине не
существует нормально функционирующей правовой системы, и в то же время нет постоянно
действующего международного суда, невыполнение юрисдикции судами Австрии могло бы
противоречить целям Конвенции.[9]
227
Таким образом, в деле Dushko Chvyetkovich была применена универсальная юрисдикция,
но он был оправдан в силу отсутствия достаточных доказательств.
Суды Франции также имеют право осуществлять универсальную юрисдикцию в
отношении геноцида. Но делают они это только в трех случаях: в отношении геноцида,
совершенного на территории бывшей Югославии после 1991 года (эта компетенция дана судам
Законом 95-1 от 2 января 1995 года имплементирующим резолюцию 827 Совета Безопасности
ООН об учреждении Югославского Трибунала); по отношению к преступлениям геноцида,
совершенным на территории Руанды или гражданами Руанды на территории сопредельных
государств в 1994 году (эта компетенция дана судам Законом 96-432 от 22 мая 1996 года
имплементирующим резолюцию 955 Совета Безопасности ООН об учреждении Трибунала по
Руанде); по отношению к лицам, совершившим преступление после 1993 года и получившим
гражданство Франции после совершения преступления (согласно статье 113-6 Уголовного
Кодекса Франции местные суды могут применить универсальную юрисдикцию к лицам,
приобретшим гражданство Франции после совершения преступления за границей).
Вопрос применения универсальной юрисдикции над преступлением геноцида судами
Франции возник в нескольких случаях.
Первый раз, 6 мая 1994 года рассматривая дело Xavor, судья Трибунала Высшей
Инстанции Парижа, пришел к выводу, что суды Франции не имеют полномочия осуществлять
универсальную юрисдикцию над лицами, подозреваемыми в совершении преступления геноцида
на территории бывшей Югославии. Он заявил, что статья VI Конвенции о геноциде
подразумевает
не
универсальную,
а
территориальную
юрисдикцию
и
юрисдикцию
международного уголовного суда. Этот вывод был также подтвержден Апелляционным и
Кассационным судом.
Через год, другой судья того же суда принял похожее решение. В своем решении от 23
февраля 1995 года по делу Zigiranyirazo судья Трибунала Высшей Инстанции Парижа заявил, что
статья VI Конвенции о геноциде определил не соперничающую, а исключительную юрисдикцию
и поэтому применение универсальной юрисдикции по отношению к этому преступлению
невозможно.
Однако по делу Munyeshyaka было принято совсем другое решение. Судья обвинил
священника из Руанды Венсесласа Мунйешяка в совершении геноцида и преступлений против
228
человечности в Руанде в 1994 году и возбудил в отношении его уголовное дело. 20 марта 1996
года Апелляционный Суд принял протест против юрисдикции судьи. Однако Кассационный Суд,
рассмотревший дело 6 января 1998 года, отменил решение Апелляционного Суда. Кассационный
Суд отметил, что согласно статье 211-1 Уголовного Кодекса и Закона 94-432 от 22 мая 1996 года
вступившего в силу после решения Апелляционного Суда, судья правильно
применил
юрисдикцию в отношении преступления геноцида. В своем решении Кассационный Суд в
частности заявил: «Согласно статьям 1 и 2 закона 22 мая 1996 года, в соответствии со статьями 24 Статута Международного Трибунала, если лица, совершившие серьезные нарушения
Женевских Конвенций, законов и правил войны, а также совершившие геноцид и преступления
против человечности, в частности лица, участвующие в совершении этих преступлений, найдутся
на территории Франции, они будут преследованы и осуждены судами Франции, на основе
законов Франции».[10]
Это решение применяется также по отношению к преступлению геноцида, совершенным
на территории бывшей Югославии согласно вышеупомянутому Закону 95-1.
Таким образом, анализ деятельности Международного Суда ООН, других международных
судебных инстанций, национального законодательства и судебной практики государств
полностью позволяет нам сделать вывод, что преследование лиц, совершивших преступление
геноцида, является обязательством erga omnes и в отношении этого преступления применяется
принцип универсальной юрисдикции. Другими словами, все государства должны передать лиц,
совершивших геноцид, своим судам для привлечения к ответственности, или же передать этих
лиц государству, которое сможет и пожелает привлечь их к ответственности, или международной
уголовной судебной инстанции с соответствующей компетенцией, независимо от места
совершения преступления и гражданства лиц, подозреваемых в совершении данного
преступления или потерпевших.
Литература:
[1] См: Case concerning application of the Convention on the Prevention and Punishment of the Crime
of Genocide (Bosnia and Herzegovina v. Yugoslavia). Preliminary Objections, Judgment of 11 July
1996, International Court of Justice, para.31
[2] См: Public Prosecutor v. Jorgic. Judgment. Federal Supreme Court, 30 April 1999
[3] См: Jorgic case. Judgment. Constitutional Court, 12 December 2000
[4]См: Legal Memorandum on Universal Jurisdiction. Amnesty International, 2001
[5] См: Opinion of the Prosecutor’s Office alleging the incompetence of the Spanish jurisdiction, 13
January 2000
229
[6] См: Decision of Judge Ruiz Polanco confirming the jurisdiction of the Spanish Central Trial Court
No. 1 over the alleged acts, 30 March 2000
[7] См: Decision of the National Court. Criminal Chamber. Plenary Session. Appeal Record No.
115/2000. Preliminary Proceedings 331/99. Central Court of Instruction N.1. Madrid, 13 December
2000
[8] Во время судебного процесса прокурор выступил с аргументом о невозможности правового
сотрудничества с Боснией и Герцеговиной в связи с отсутствием почтовой или телефонной связи
между судами двух государств по причине конфликта, а также отсутствием нормальной
судебной администрации и этот аргумент был принят Верховным Судом.
[9] См: Judgment of the Oberster Gerichstshof (Supreme Court), 13 July 1994.
[10] См: Munyeshyaka. Jugement. Cour de cassation. Chambre criminelle. No.96-82.491 PF, 6 January
1998, Bulletin des Arrêts de la Cour de Cassation, N1.
230
Politology - Политология
Элгуджа Кавтарадзе, доктор политических наук, профессор, Сухумский
государственный университет (Грузия), Автандил Хазалия, Доктор юридических наук,
профессор, академиик НАН Абхазии. (Грузия)
Модель федерального обустройства Грузии
( на примере Канады )
В Канаде два уровня власти определенные конституцией: федеральная власть и власть провинции (по
числу десять). Оба уровня власти действуют по конституционной системе. Избрание членов федерального
парламента происходит по всей территории страны, а пополнение законодательной власти провинции –
соответственно – по участкам провинции.
То есть, два разных представителя представляют один и тот же район в двух разных законодательных
органах.
У обоих уровней власти – определенные сферы управления, которые, по конституции, относятся к
особой компетенции.
Наряду с другими вопросами, полномочие федерального парламента распостраняется на: оборону,
вопросы межгосударственных отношений, валютной почты, банковские, а также, уголовного права.
Компетенция же законодательных органов провинции
просвещение, сферу гражданского и имущественного права.
распостраняется
на:
здравоохранение,
Существуют также сферы, относящиеся к компетенции обоих уровней власти, например, вопросы
защиты окружающей среды. Верховный суд занимает высшее место в правовой системе и уполномочен,
упразднить федеральные или провинциальные законы, если они не входят в сферу их компетенции.
Однако, в реальной жизни часто создаются объективные условия, которые невозможно определить
конституционными категориями. Для упорядочения вышеуказанных условий конституционная
юриспруденция допускает влияние закона, принятого органами одного уровня власти, на сферу,
относящуюся к сфере влияния другого уровня власти, если суть данного закона не выходит за рамки
полномочия определенной власти. В случае коллизии, предпочтение отдается федеральному закону.
У федерального правительства имеются также т.н. «остатки полномочии». Если выясняется, что
конкретная сфера не относится к компетенции одного уровня власти, суд может передать
законодательные права федеральной власти. Однако, суд редко выявляет подобного рода «помарки».
Кроме того, по отношению к вопросам «национального значения» . (напр. аэронавигация, морское
загрязнение) или чрезвычайного положения (напр. войны) федеральная законодательная власть
уполномочена принимать законы в сферах, которые, обычно, относятся к компетенции провинции.
231
В некоторых случаях, происходит de facto совпадение федеральных и провинциальных полномочии, что
называют « кооперативным федерализмом ». Например, такие сферы, как здравохранение, образование,
общественное благосостояние юридически относится к сфере провинциальной компетенции, однако,
стоит отметить, что у канадских провинции разное финансовое состояние и передача данных важных
вопросам к провинциальной компетенции вызвало бы множество проблем в степени данного
обслуживания в разных провинциях.
Учитывая вышесказанное, федеральным правительством созданы национальные системы, которые
обеспечивают действие единых стандартов в разных провинциях. Федеральное правительство также
«уравнивает» или передает средства семи самым не- богатым провинциям, чтобы уровень их
общественного обслуживания соответствовал стандартам, существующим в трех богатых провинциях.
Иногда выдача таких средств зависит от исполнения определенных условий, то есть, провинции получать
помощь в случае, если они дадут обещание, что затрата сумм произойдет лишь по правилам,
установленным федеральной властью.
Данный факт существенно меняет перераспределение власти, так как « право на затрату», данное
федеральной властью, дает право принимать законы в сферах провинциальной компетенции.
Законодательные полномочия даны не только одному конкретному уровню власти в федеральном
государстве Канада, но в отличие от такого унитарного государства, как Великобритания, у федеральной
системы – особые свойства – передача полномочии не происходит федеральными законодательными
органами путем делегировании своих прав. Таким образом, односторонее изменение провинциальной
юрисдикции в Канаде федеральными властями недопустимо. Их делегирование ( передача ) происходит
по конституции и они не подчинены федеральному управлению. Канадская конституция представляет
собой « защищенный » документ, что означает, что изменить ее рядовым актом федерального парламента
невозможно.
Однако, конституция и федеральная система действуют в обществе, постоянно развивающемся и,
поэтому, меняются и сами. С 1982 года в Канаде действует официальная процедура внесения дополнении
в конституцию. Данный способ внесения изменении представляет часть акта о конституции, которая
усилила хартию прав и свобод Канады. Форма процедуры зависит от того, кагого рода изменения должны
быть внесены. По общему правилу, внесение в конституцию дополнении должно быть поддержано как
федеральной законодательной властью, так, как минимум, 2/3 провинциальных органов
( 7 провинции из 10 ), что представляет приблизительно половину канадского населения.
Канадский федерализм не без проблем; В действительности канадского федерализма самой большой
проблемой представляет возможность отделения Квебека. В 1980 и 1985 г.г. сепаратическая власть
Квебека провела референдум по вопросу Квебекской независимости.
В обоих случаях население Канады поддержало в составе Канады ( однако, во второй раз, с небольшим
преимуществом ).
Приближение референдума 1995 года пугало многих канадцев и федеральную власть. Реакцией
федеральной власти было то, что во избежании грядущего референдума она избрала политику « ласки и
кнута » и, в случае успеха, власти должны были избрать «правило игры ». Первая политика подразумевала
предоставление « обновленного федерализма » с туманной идеей предстоящей децентрализации.
Политика же кнута подразумевала объяснения Квебеку того, что отсоединение его не произошло бы
безболезненно. По отношению к последней стратегии федеральная власть решила определить законность
232
отсоединения Квебека по отношению к верховному суду страны. Отделение Квебека – в решении данного
вопроса суд коснулся основных принципов канадской демократии, федерализма и конституционализма и
любое рассуждение по поводу канадского федерализма неперфектны.
Власть обратилась к суду с тремя вопросами:
Вопрос первый : По канадской конституции, может ли квебекская национальная ассамблея,
законодательная власть или правительство, принять решения об одностороннем выходе Квебека из
состава Канады;
Вопрос второй: По международным нормам имеет ли право квенбекская национальная ассамвлея,
законодательная власть Квебека , приниять решение в одностороннем порядке о выходе из состава
Канады. По этому поводу , предусматривает ли международное право, право cамоопределения, которое
предоставляет национальной ассамвлее Квебека, законодательной власти или правительству, принять
одностороннее решение о выходе из состава Канады;
Вопрос третий : По отношению к Квебекской асаамблее, законодательной власти или правительства,
принять решение о выходе из состава Какады в одностороннем порядке, какому из судов –
муждународному или национальному – отдается предпочтение в Канаде?
20 августа 1988 г. суд, по единому решению, ответил на вопросы следующим образом :
а) по канадской конституции, Квебек не имеет право в одностороннем порядке принять решение о
выходе из состава Канады;
б) вышеупомянутое право не предоставляется Квебеку ни международным правом;
г) так как ни национальным, ни международным судом Квебеку не предаставлено право одностороннего
отделения от Канады, вышеупомянутые суды не противятся друг другу и нет надобности определить,
какому праву отдать предпочтение.
Из упомянутых двух вопросов ответ на второй был найден быстрее ( вопрос о международном праве ).
Рассуждение подразумевает вопрос об отделении наряду с « людьми ». Суд вообще обошел вопрос о
том, представляет ли население « народ » по международным понятиzм. Если бы это было и так, жители
Квебека не удовлетворяли принцип о трех критериях, по которым « народ » имеет право на
самоопределение по международному праву, в частности :
а) они поддаются порабащению, под управлением;
б) не поддаются порабащению, эксплуатации со стороны иноземцев;
г) не сокращаются права на самоопределение.
Самой интересной и новатарской стороной решении суда является то, что суд призвал все стороны,
внести дополнения в конституцию, согласно которому в случае принятия Квебеком большинством
голосов решения о выходе из состава Канады, остальная часть Канады обьязана вести переговоры по
данномо вопросу.
Несмотря на внешне напряженную ситуацию в Канадской конфедерации, в этой стране никогда не было
гражданской войны. Все канадцы гордятся этим фактом. На самом деле, многие канадцы – федералисты и
233
сепаратисты заявляют, что, как бы это не звучало странно, самый важный момент для них – это период
перед референдумом, когда будущее страны решалось у избирательных урн, а не путем насилия. Кроме
того, Канада в те легкие времена сохранила статус члена Великой Семеркии и в период ожесточенных
дебатов по поводу будущего страны сумела принять сотни беженцев и иммигрантов.
Благодаря чему сохраняется в Канаде мирное отношение к решению территориальных проблем?
В первую очередь, с 1867 года, начиная с периода создания конфедерации, территориальная целостность
Канады не была нарушена иностранными властями и войсками, как это случилось в восточной Европе и
нерусских республиках бывшего Советского Союза.
Вторе, большую роль сыграл и тот факт, что сейчас нет т.н. « агентов – провокаторов ».
Как грузины часто подчеркивают , « силовая политика России не всегда поддерживала » усиление
новоявленных независимых стран на Кавказе.
В третьих, история Канады зачастую была эволюционной и компромиссной. Вышеупомянутая история
знакома с мирной культурой ( в отличие от США, в Канаде никогда не было революции ).
И, напоследок, наверное, ради справедливости, стоит отметить, что политическая структура федерализма
дает возможность единения и мирного сосуществования. Именно с данной проблемой связан вопрос –
быть или нет федерализму в Грузии, насколько это система оправдает себя?
В некоторых случаях, создание федеральной структуры – вопрос не сложный. Уже существует
формальная правовая основа конституционализма. Особое внимание стоит обратить на следующий этап:
1. Вхождение в законные права Грузинской Конституции (1995)
2. Создание конституционного суда (1996)
3. Легитимизация закона « об общих судах » (1997)
Кроме того, так как в Грузии явно существуют разные регионы, возможно создание обособленных
провинции или штатов Грузии.
Намного труднее вопрос, насколько оправдает себя федерализм « на месте ». Возможно, возникнет
огромное множество вопросов, связанных с меньшинствами.
Так как защита меньшинств попадает под схему федерализма ( в том числе право на получение
оброзования на родном языке ), защита прав меньшиств « на месте » произойдет не без трудностей.
В Грузии существует многообещающая традиция многовековой толерантности.
Во вторых, Грузия добровольно присоединяется к режиму европейских прав и требовании об уважении «
национальных меньшиств ».
Вышеупомянутый выжнейший вопрос, который требует обязательного решения, это – возможно ли
существование федерализма вне данных на бумаге формальных структур. В частности, учтут или нет
местные власти решения суда, в которых объяснены вопросы раздела власти.
Уважение к закону нелегко распростронить в системе где властвуют коррупция и цинизм, так как «
элитарное общество » традиционный синдром безнаказанности уступит лишь через сильное давление.
234
Многое обещает усердная работа отдельных судей, юристов, политиков, негосударственных
организации, но безусловно и то, что следует пройти сложный и долгий путь.
Возможен ли федерализм в Грузии?
Реальная возможность есть, если произойдет развитие политической и правовой культуры, однако на
сколько правильно внедрение федеральной системы в Грузии – вопрос подлежит обсуждению.
Литература:
1: А.Хазалия, Э.Кавтарадзе. Система государственного управления и политическое планирование.
Тбилиси., 2003.
2: Г.Алмандо, С.Верба. Гражданская культура и стабильность демократии. Политические исследования.
1992, №4.
3: В.Е.Чиркин. Конституционное право зарубежных стран. М., «Юрист». 2006.
4: В.А.Коченков. Гражданское общество; проблемы исследования и перспективы развития. « Вестник
Московского университета «. М., 2001.
5: Э.Кавтарадзе Политология. Тбилиси., 2005.
6: И.А.Василенко. Политическая глобалистика. М., «Логос», 2003.
7: Р.Т.Мухаев. Политология. М., 2002.
Elgudja Kavtaradze,Professor, Avtandil Khazalia ,Professor, National Academy of Sciences of
Abkhazia(Georgia)
Federative Model in Georgia ( Using Canadian Experience )
Summary
There are two levels of Constitutional system in Canada: Federal Government and Provincial Government (ten
in number). Both levels work by parliamentary system. Election of MP is important ad they are elected from
territorial units of the whole country.
Each level has its own competition and they decide problems connected with Defensive system, Foreign
relations, Current, Post, bank, criminal issues (the competition of Federal Government), Health service, education,
Civil law (the competition of Provincial Government).
The history of state Canada is very interesting because this country was developing peacefully and there never
was revolution or civil war.
235
It’s very important experience for Georgia as well, because it (this experience) may be used in Georgian reality
today.
Fortunately, Georgia has a longstanding tradition of co-living together with representatives of different
nationalities and nowadays, after the terrible wars this experience could be very important but the problem of
federative system in Georgia must be discussed by representatives of all levels of Georgia society.
236
Эдишер Гвенетадзе
Доктор исторических наук, профессор, Грузинский государственный технический
университет(Грузия)
Российская политика в южном кавказе и современность
С XVI века Российское государство начинает вести кавказскую политику, к тому времени
Россия не может вести активную политику и довольствуется лишь дипломатическими ходами.
Примечательна геополитическая эволюция Кавказа, которую можно разделить следующим
образом:
Первый этап: середина XVI века-середина XVIII века.
В этот период в 1555 году был заключен Амасский мирный договор, на основании которого
Турция и Иран поделили между собой Южный Кавказ. Россия, взяв на себя роль «Третьего
Рима», вела на Кавказе осторожную
дипломатическую политику на протяжении второй
половины XVI и всего XVII века, считая своей опорой грузинские княжества-царства, ведущие
перманентные войны против Ирана и Турции. Россия пользуется позицией грузинских
политиков, которые считали православную Россию чуть ли не спасителем, тем самым Россия
укрепляет свою дипломатию.
Второй этап: (вторая половина XVIII века и середина XIX века).
В 20-годы XVIII века Россия успешно завершает свою северо-западную политику и
становится всемогущей Империей. Она начинает вести
довольно успешную открытую
насильственную кавказскую политику против Ирана и Турции, о чем свидетельствуют русскотурецкие войны в 1768-1774 и 1787-1791 годах, в рузультате которых Россия еще больше
укрепила свои позиции.
В начале XIX века Россия фактически без сопротивления вошла в Кавказ и аннексировала
Грузию. Адекватные меры, принятые со стороны Ирана и Турции, оказались безрезультатными,
о чем свидетельствуют их поражения в войнах.
Третий этап: (вторая половина XIX века –конец XIX века).
237
В лице Англии и Франции у России появились противники в Кавказской политике. Но
несмотря на поражение в Крымской войне, Парижский Конгресс признал факт принадлежности
Кавказа России как международную правовую реальность.
В 70-е годы XIX века Россия окончательно уничтожила буферную зону с Турцией, тем
самым получив важный геополитический плацдарм на Южном Кавказе, что означало реальную
опасность вторжения со стороны России в Персидский залив и Индию.
Четвертый этап: (конец XIX века-1917 год)
К концу XIX века геополитичесая роль Кавказа возросла в связи развитием мирового
хозяйства. Прикаспийские богатые нефтяные скважины стали поводом для конкуренции крупных
государств. На рубеже XIX-XX веков
Российская Империя стала крупным производителем
нефти в мире, а в самой России таковыми были Баку и Грозный. В Азербайджан стал поступать
английский, шведский, немецкий капитал. Бакинской нефтью заинтересовалась американская
компания «Стандарт-оил».
К 1903 году Российское правительство предложило Рокфеллеру нефтепроизводство в Баку.
Начались переговоры по строительству нефтепровода Баку-Батуми, которые впоследствии были
сорваны.
Пятый этап (1917-1922)
Не будем подробно описывать данный этап и ту обстановку, которая сложилась на Кавказе
после Октябрьской революции 1917 года, отметим лишь тот факт,
что здесь столкнулись
интересы Германии, Англии и России, в результате которых победителем оказалась Россия.
Шестой этап: (1922-1991 годы )
В это время Кавказ был в руках модернизированной Российской империи-Советского Союза,
тем самым СССР стал геополитическим лидером на Ближнем и Среднем Востоке.
Седьмой этап: (1991-1994 годы)
В мире произошло важнейшее геополитическое изменение. СССР распался. Был установлен
новый мировой порядок, в котором доминирующую роль играл Запад. С целью подчинения
Кавказа еще более усилилились спровоцированные Россией этноконфликты. Обострилась
238
«геополитика нефти». Азербайджан открыто заявил о своем прозападном нефтяном курсе как
гаранте сохранения своей независимости.
С 1992 года же началась геополитическая война нефтепроводов, охватившая весь регион. Из
целого ряда проектов Баку целенаправленно выбрал проект Баку-Тбилиси-Джейхан, тем самым
заняв явную дистанцию по отношению к Москве и сделав акцент на стратегическое партнерство
с Западом. По нашему глубокому убеждению, это была попытка к
урегулированию
Карабахского конфликта.
Восьмой этап (1994-2003 годы)
Москва отреагировала сразу же, начав действия, и под ее патронажем было подписано о
прекращении армяно-азербайджанской войны, хотя из-за непроходимости и отсутствия
нефтепроводов по Северному Кавказу началась война в Чечне. Если глубоко задуматься над
данным вопросом, можно с уверенностью сказать, что конфликты и нефтепровода составляют
важнейшую часть больших политических игр, охвативших геополитический регион Кавказа.
Девятый этап (2003 год-август 2008 года)
Маршрут Баку-Супса-Джейхан стал важнейшим фактором для взаимоотношений Грузии и
Азербайджана с Западом, благодаря чему Тбилиси стал одним из игроков в геополитике нефти.
Россия со своей стороны усиливает контакты с Ираном с целью восстановления ослабевшего
влияния на Кавказе. Об этом свидетельствуют известные события в 2005 году, происходившие
между Москвой и Баку.
Десятый этап (август 2008 года)
После грузино-российской войны радикально изменилось геополитическое положение на
Кавказе. Россия оторвала от Грузии ее древнейшие территории-Абхазию и так называемую
Южную Осетию и формально признала независимость этих территорий. Это обстоятельство
породило качественно новую ситуацию на Южном Кавказе. В геополитические игры Кавказа
открыто подключилась Анкара, начавшая процесс налаживания своих отношений с Ереваном.
Москва стала выступать в роли посредника в вопросе мирного решения Карабахского вопроса.
Тегеран также подключился к геополитическим процессам на Южном Кавказе.
Таким образом, резюмируя сказанное, мы пришли к такому выводу, что геополитические
процессы, начавшиеся на Кавказе в XVI веке, активно продолжаются по сей день.
239
Использованная литература
Асанишвили
П.
Проблемы
безопасности
Южного
Кавказа
в
трансформированной
международной системе. Тб., 2006 (на грузинском языке).
Этнические конфликты в СССР. Причины, особенности, проблемы изучения. М., 1989.
Мурадян И. Политика США на Ближнем Востоке и формирование региональных альянсов.
Ереван.
Дугин А. Мистерии Евразии. М.,1996.
Журнал «Центральная Азия и Кавказ». 2000, №2
Журнал «Политика», №3, 2003.
Спорные вопросы на Кавказе. М.,1987.
Edisher Gvenetadze
Doctor of
Historical Sciences, Professor, (Georgia)
The Politics of Russia in the south of Caucasus and the Present dey
This work disscusses the Politics of Russia led in the South of Caicasus since the XVIth century up
to date. All the wars wich were canied out in the South of Caucasus by Russia are divided into ten
Stages. The authers express the opinion, that the imperialistic politics wich started in the XVIth century
actually lasts up to date in the above mentioned region.
240
Социология
Sociolology
Коба Нониашвили
доктор политических наук, профессор,
Сухумский государственный университет (Грузия)
Эмпирическая социология
Эмпирическая социология в форме социальных исследований зародилась в трех европейских
странах --Англии, Франции и Германии, но особенно широкое развитие получила на рубеже XIX —
XX вв. в США.
Социальные исследования проводились в Англии и во Франции еще в XVII в., т.е. со времен
«политической арифметики» и «социальной физики» (задолго до возникновения самого слова
«социология»). Английские «политические арифметики» XVIIв. (Уильям Петти, Джон Граунт,
Грегори Кинг и Эдмунд Галлей) выработали методы количественного исследования социальных
процессов; в частности, Дж. Граунт применил их в 1662 г. к анализу уровней смертности.
Методология и методика эмпирических исследований разрабатывались главным образом
естествоиспытателями. Многие выдающиеся естествоиспытатели (Э. Галлей, П. Лаплас, Ж. Бюффон,
А. Лавуазье) вошли в число родоначальников социологии.
На ранних этапах теоретическая и эмпирическая социология развивались в некотором отрыве
друг от друга. Разрыв теории и эмпирии, под знаком которой проходило становление классической
социологии XIX в., усугублялся тем, что, с одной стороны, макросоциологические теории Конта и
Спенсера принципиально не допускали проверки на микроуровне, с друной _ они были
ориентированы только на прошлое (социология в целом формировалась именно как историческая
социология), а эмпирические исследования были посвящены злободневным проблемам современного
общества. Так было до конца XIX в., пока Дюркгейм и Вебер вплотную не занялись методологией.
Только в 20-е годы XX в. начинается объединение теоретической и эмпирической социологии,
разрабатывается количественная (в отличие от качественной у Дюркгейма, Зиммеля, Тенниса и
Вебера ) методология, яркими представителями которой явились П. Лазарсфельд, Р. Мертон, Дж.
Ландбегр и др.
Эмпирическая социология в Европе формировалась не в университетах (цетрах научной мысли), а
в практической сфере -- в среде государственных служащих, предпрнимателей, врачей, ученыхестественников,
учителей.
Ее
возникновение
стимулировалось
практическими
нуждами
капиталистического общества, развитие которого XIX в. вело к быстрому росту городов (интенсивная
урбанизация), поляризации бедности и богатства (как следствия интенсивной индустриализации),
пауперизации (обнищанию) населения и увеличению преступности (явлений, неизбежных на стадии
пероначального накопления капитала). В этот период наблюдается рост различного рода
общественных движений, стремившихся привлечь внимание властей
и общественности к
241
социальным порокам и бедам, которые претерпевает общество, выступавших за социальные
реформы и просвещение населения. В Англии и США активно проявляло себя «движение за
социальные обследования».
В начале XIX в отмечается своеобразный бум социальной эмпирики. После долгого перерыва в
Англии и Франции возобновляются регулярные переписи населения (1801), формируется система
статистических служб и обществ, обьединившая энтузиастов эмпирических исследований
(Манчестерское и Лондонское статистические общества, Центр всеобщей статистики Франции и т.
д). Социальная информация, в том числе с промышленных предприятий, собирается через
церковные
приходы и государственные финансовые инспекции, парламентские комиссии,
благотворительные организации, правительство и частных лиц.
В Англии большое влияние на становление эмпирических социальных исследований оказали
монументальные исследования аграрного труда Джона Синклера «Статистическое описание
Шотландии» (21 том). В
специально
составленном
вопроснике
затрагивались
проблемы
половозрастной и профессионально-квалификационной структуры
населения, состояния сельского
труда и ремесел. Исследование Джеймса Кей_Шаттлуорта «Моральные и физические условия
жизни текстильных рабочих Манчестера» (1831) касалось санитарных условий быта трудящихся.
Значительным вкладом в английскую эмпирическую науку стали исследования ливерпульского
предпрнимателя –судовладельца
Чарлза
Бута (1840-1916). Его ориентация на эмпирическое
изучение проблем бедности, занятий и условий жизни в промышленном городе явилось следствием
не академического, а практического интереса. Вышедшее в 1889-1903 гг. 17-томное произведение
«Жизнь и труд людей в Лондоне» отличалось тщательной проработкой методики и техники сбора и
анализа данных. Ч. Бат известен тем, что он стоял у истоков течения, изучавшего экологию города,
и социального картирования городских районов. Статистическое описание охватывало сравнительный
анализ условий жизни различных слоев населения, связи бедности с занятостью, условиями труда
и регулярностью доходов. Три года Бут жил в кварталах лондонской бедноты и провел тысячи
интервью с работодателями, профсоюзными лидерами, рабочими. Например, отчет Бута о состоянии
религиозности в Лондоне основан на 1800 интервью. Он создал новую классификацию населения
на три класса (низший, средний и высший), сравнил условия жизни и труда работников различных
отраслей промышленности. В проведении исследования Бута активно участвовала основательница
Фабианского (социалистического) общества Беатриса Вебб (1858-1943), которая позже со своим
супругом Сиднеем Веббом (1859-1947) напишет знаменитый труд по истории рабочего движения
«История тред-юнионизма» (1894), где на богатом документальном материале прослеживается
эволюция различных социальных институтов.
Во Франции к числу родоначальников эмпирической социологии относят Луи Вилларме. Бывший
врач наполеоновской армии опубликовал множество работ по социальной гигиене, особенно
известен его двухтомный труд «Сводка физического и морального состояния рабочих на бумажных,
шерстяных и шелковых мануфактурах» (1840). Немалую роль в
развитие социальной эмпирики
внесли работы Александра Паран—Дюшатле «Общественная гигиена» (1836) и «Проституция в
Париже» (1834),
Андре Герри --«Очерки моральной статистики Франции» (1832), где
устанавливалась связь между уровнем промышленного развития департаментов и уровнем
преступности. Заметный след оставили нак называемые монографические исследования рабочих
семей Фредерика Ле Пле (1806-1882). В его шеститомном труде «Европейские рабочие» (1877-1879)
дана исчерпывающая типология рабочих семей по образу жизни, профессиям и бюджету,
информация о технико-экономическом развитии отраслей, профессиональном продвижении молодых
рабочих, условиях жизни. Его техника поиска индикаторов для измерения и диагностики
242
социальных отношений получила свое дальнейшее развитие в современной социологии. Он создал
во Франции целую школу (названную его именем), представители которой –Анри де Турвиль,
Эдмон Демолен и др. –развивали доктрину географического детерминизма. Согласно данной
концепции природные условия определяют вид и характер трудовой деятельности.
Но самым заметным среди эмпириков был, пожалуй, франко-бельгийский ученый-математик, один
из крупнейших статистиков XIXв. Адольф Кетле (1796-1874). С его именем в истории науки связан
переход социальной статистики от сбора и описания фактов к установлению устойчивых
корреляций между показателями, или статистических закономерностей. Работа Кетле «О человеке и
развитии его способностей, или Опыт социальной жизни» (1835) поможет социологам перейти от
умозрительного выведения ничем непроверяемых «законов истории» к индуктивно выводимым и
статистически рассчитывеамым социальным закономерностям. По существу, с этого момента можно
начинать отсчет социологии (в терминологии Кетле «социальной физики») как строгой, эмпирически
обоснованной науки. Можно выделить несколько ярких достижений Кетле:
1. Открытие статистических закономерностей;
2. Концепция средних величин и «среднего человека», согласно которой арифметически
средняя величина, полученная в распределениях ответов на вопросы, как бы
онтологизируется, обретает самостоятельную жизнь в среднетипичном представителе данной
группы, общества;
3. Установление социального закона как устойчивой тенденции изменения средних величин
либо как устойчивой тенденции изменения средних величин либо как устойчивой
корреляции между несколькими характеристиками;
4. Методические правила формулировки анкетных вопросов. А. Кетле рекомендовал ставить
только такие вопросы, которые : а. необходимы и на которые можно получить ответ; б. не
вызывают у людей подозрения; в. одинаково понимаются всей совокупностью
опрашиваемых; г. обеспечивают взаимный контроль.
Импульсы социальным обследованиям дали открытие Кетле того, что «траектории» движения
населения могут
быть вычислены с достаточной точностью (хотя и уступающей точности
астрономических наблюдений), а также убедительные статистические выкладки Мальтуса
относительно опережающего роста коэффициента рождаемости по сравнению с ростом
урожайности.
В английской и французской эмпирической социологии можно выделить условно следующие
основные направления:
1. Политическая арифметика (У. Петти и Дж. Граунт) _простейшее количественное исследование
общественных явлений;
2. Поциальная физика (А. Кетле)—эмпирические
количественные исследования физических
характеристик человека и установление статистических закономерностей общественных явлений с
применением сложных математических процедур (понималась как теоретическая дисциплина);
3. Социальная гигиена (Э. Чадвик, Л. Вилларме,
А. Паран-Дюшатле)—эмпирическое описание
санитарных условий труда и быта городских промышленных рабочих, классификация социальных
показателей здоровья населения на основе опросов, интервью и наблюдения с целью выработки
практических рекомендаций для последующего проведения благотворительных социальных реформ;
4. Моральная статистика (А. Герри, Дж. Кей-Шаттлуорт)—сбор и анализ количественных данных о
нравственных и интеллектуальных характеристиках различных слоев населения с целью разработки
243
решений в области социальной
социальной инженерии);
политики
и
социального
управления (один
из
источников
5. Социография (школа Ле Пле)—монографическое описание определенных территориальных или
профессиональных общностей необязательно с применением количественных методов обработки
данных, но с опорой на статистику и наблюдение, результаты которых обычно используются для
анализа динамического (исторического) состояния объекта в разичное время. К социографии
нередко относят, например, исследования, проведенные Б. и С. Вебб, а также Ф. Энгельсом
(«Положение рабочего класса в Англии»). Обоснование статуса социографии, как относительного
типа исследования, тождественного эмпирической социологии в целом, дал Ф. Теннис.
В Германии указанные направления получили развитие как вторичное явление. В начале XIX в
немецкая статистика представляет собой конгломерат сведений по географии, истории,
демографии, экономике, медицине, а зарождение собственно эмпирической социологии происходит
во второй половине XIX в. через заимствование сложившихся ранее идей французской и английской
эмпирических школ. Так, в 60-70-е годы в Германии распространяются не отличавшиеся научной
новизной идей Герри, Кетле, Ле Пле, под влиянием которых организуют конкретные исследования,
в том числе труда и быта рабочих, Эрист Энгель (автор известного «бюджетного закона»), Адольф
Вагнер и Вильгельм Лексис (разрабатывавший математическую модель массового поведения).
Основным и фактически единственным центром организации и проведения эмпирических
исследований в Германии стало «общество социальной политики» (возникло
в 1872г), которое
сыграло выдающуюся роль в европейской интеллектуальной жизни. С деятельностью Общества
связано творчество ведущих
представителей немецкой исторической школы политэкономии
(поэтому их нередко называют ещё немецкими социальными политиками), в частности
Г.
Шмоллера, а также М. Вебера,
А. Вебера,
Ф. Тенниса. Наивысшая активность Общества
приходится на 80-90-е годы XIX в. Для его деятельности
характерны
предварительное
коллективное обсуждение программы предстоящего исследования, определение ключевых проблем,
по которым намечалось собрать первичную информацию, непосредственный перевод их в
формулировку вопросов анкеты, которые рассылались затем «экспертам» (землевладельцам,
предпринимателям, чиновникам, учителям и священикам). Собранные материалы публиковались
без глубокой обработки, так как социальные политики мало интересовались методологией.
Впервые серьезное внимание на методологию исследования, правильную формулировку вопросов
обратил М. Вебер. Благодаря его усилиям эмпирическая деятельность Общества поднялась на
качественно новый уровень. На протяжении своей жизни М. Вебер учавствовал прямо или
косвенно в шести исследованиях. В 1890-1891 гг. Общество организовало эмпирическое исследование
аграрных отношений в Германии. Вебер составил для него программу и анкету, выпустил в свет
работу «Положение сельскохозяйственных рабочих в Германии восточнее Эльбы» (1892). Вебер
прекрасно
владел
методологией
количественного
(теория
вероятностей)
и
сравнительно_исторического анализа данных.
Известны
некоторые детали
проведения его
первого исследования. Так, из 3 тыс. разосланных в 1890 г. анкет возврат составил 70%, а
из 10 тыс. экспертных бланков
1891 г. вернулась лишь одна тысяча. Вебер любил подробно
описывать результаты исследования: его первый научный отчет содержал 890 страниц, на 120 из
которых приводились таблицы доходов и бюджетов рабочих семей. В 1908 г. по предложению
своего младшего брата Альфреда М. Вебер начинает цикл обследований промышленных рабочих.
Эмпирической базой служили материалы заводской статистики, наблюдений и интервью с
рабочими. Одно только методолигическое обоснование программы содержало 60 страниц. Кроме
244
того, Вебер подготовил и несколько пространных методологических документов. один из них -«Рабочий план»--включил 27 тем. В инструкции интервьюеру Вебер, в частности, рекомендовал
начинать с описания технологических характеристик предприятия, а
затем уже переходить к
историческим и географическим особенностиям формирования рабочей силы, к квалификации и
проблемам обучения.
В первой четверти XX в. мировым лидером в развитии эмпирической социологии становятся
США. Уже к 1910г. в стране
было проведено около 3 тыс. эмпирических исследований с
использованием новейшей статистической техники. Уже в первой методологической программе
_физикализме—Дж. Ландбергом (30-е годы) заявлены центральные принципы количественной
методологии: операционализм, квантификация и бихевиоризм. Благодаря усилиям П. Лазарсфельда,
Г. Блейлока, П. Бриджмена,
У. огборна, Р. Мертона, Г. Зеттерберга закладывается математикостатистический и методико=методологический фундамент эмпирической социологии. Проникновение
математики в социологию обогатило её кластерным, факторным, корреляционным, лонгитюдным и
другими методами анализа данных, а взаимодействие с психологией привело к развитию точных
методов измерения явлений: тестов, шкал, социометрии,
прожективных, психодиагностических
процедур и т.д.
Koba Noniashvili
Doctor of political Scieces, Professor,Sukhumi State Univesity (Georgia)
Empirical Sociology
Summary
The empirical sociology takes very important part in sociological knowledge and belongs to fundamental
sociology. The empirical sociology takes a long way before becoming contemporary.
The empirical sociality was created in three European countries, in England. in France, and in Germany, but
increased especially in XIX and XX centuries in USA.
The empirical sociology was creating not in universities, but in practical sphere. The fast increasing of cities, the
polarization of poverty and richness, the growing of crime was caused by the developing of capitalism. Different
kinds of social movements were trying to pay attention of the society and the government to the social terror.
There was created “The movement of social research” the system of statistical agencies and society. The unity of
enthusiast of empirical research and others, which were gathering information from church living, the
governmental financial inspection, the parliamentary committee and from private persons.
In England in developing of the empirical social research played important role the monumental research of John
Sanclair ~ the statistic describing of Scotland, it was about agricultural work. The research of James KeyShatleurt – the moral and physical life condition of textile workers of Manchester was about the sanitarian life of
workers. The work of Charles Butty “The life and work in London” was about the differing analyse of the
working condition of different classes, the connection of poverty and job creation, the condition of work and the
regulation of capital gains. Betty had been living for three years in district of poor and interviewed the employers,
245
the leaders of labor union, the workers. In research of Charles butty took part the founder of Fabian society
Beatrice Webb, lately she wrote her well-known work about the history of workers’ movement – “Tred-unionizm
history”with her husband Sydnemy Webb, where it is shown the evolution of differ social institute depending on
rich documental information.
In France the initiator of empirical sociality was Lui Filarme, he published a lot of work about social hygiene. In
developing of empirical sociality took an impostant role the works of Alexandre Paran- du- Chatleur and Andrea
Gerr, where was established the connection of department’s industrial development level and the level of crime.
In the work of Frederick le-Plee – “European workers” is about the rules of worker’s life, the professions and the
accounts, the technical and economic developing of different sphere, the life’s and promotion’s conditions of
young workers. In France he created the school, which representatives Anre de Terville, Adman Demolen and
others developed the doctrine of geographical determinism, which define the face and character of work.
In Germany the birth of empirical sociality was going during the XIX century, which was depend on English and
French empirical schools. For example in 60-70 there was held the specific research about the conditions of
workers’ life and work. The only centre for holding the empirical research was “The Social Political Society”,
which was created in 1872. In this society were working the representatives of German polite-economic historical
school; G.Sh.Madler, M.Webber, A. Veber, F.Cenins. This society was working especially hard in 80-90. First M.
Webber paid attention to the methodology of research and the right formulation of questions. Thanks to this
society the empirical work rose to higher levels. M Webber posses the methodology of facts’ quantitative and
historical analyse. He prepared several methodological documentation.
In the XX century the leader of developing empirical sociality was the USA. In 1910 was held three thousand
empirical research. In 30 G.Landberg created the central concepts of quantitative methods: operationalism,
quantification and behaviorism.
Helping by P. Lazarspeld, G. Blacklok, A. Bridgeman, U. Ogbarne, R. Mertan, G. Zetterberg was created the
mathematic-statistic and methodic- methodological fundament of empirical sociality. The penetrating of
mathematic in sociality enriched it with cluster, correlation, longitudinal and other methods, and the connection
with psychology leaded us to the correct methods of measure: tests, scales, sociometric , psychodiagnostical
procedures.
246
Лия Сванидзе
Доктор психологических наук, профессор, Сухумский государственный университет
(Грузия)
Роль интеллекта в процессе управления
Психическая действительность состоит из трёх больших групп: психичесских процессов, психических
свойств и психического состояния.
Из указанных групп психические свойства – это индивидуально-психологические особенности ,
которые лежат в основе типологии человека.
Среди психических свойств выделяется интеллект (intellects латинское слово и означает уровень
умственного развития, способность специфичесского мышления человека), который имеет в грузинском
языке такие аналоги, как ум, разум, рассудок, талант, гениальность. В течение веков об интеллекте не
существовало однозначного мнения, одинаковых взглядов. В XX -веке под интеллектуалом
подразумивали человека, имеющего множество достоинств, очень способного, разумного, абстрактно
мыслящего, имеющего способность обучать. В 50-годы к определению интеллекта добавилось новшество
– интеллект, как способность выделить существенное, выяснить взаимосвязь между явлениями
существующей действительности.
В процессе решения социальных задач, личность мобилизует ту специфическую форму интеллекта,
которая в психологии называется " социальным интеллектом " и который отличается своими
оригинальными особенностями. Социальная задача предполагает проблемные ситуации , которые
невозможно уладить однозначными решениями и не подразумевает существования заранее
обусловленных ответов. Соответственно, существует свободный выбор ответов. Обьектом оперирования
таких задач является человек или группа людей. В этом случае человечесские отношения представленны ,
как условие задачи , а поведение людей, их поступки и продукт их совместных действий, представляет
критерий эффективного решения задачи.
Нужно отметить, что в результатах решения любой социальной задачи, ясно и чётко отражаются
особенности личности управляющего, что в последствии может пригодится для прогнозирования
основания поведения этой личности в любой жизненной ситуации. Человек , который стремится к власти
видит и в других это стремление и , соответственно видит в них своих конкурентов. Любая, даже самая
простая жизненная социальная ситуация является более сложной ,чем это может показаться с первого
взгляда.
Для социальной ситуации характерна многозначность, многоаспектность, многообразие. Это
затрудняет прогнозирование действий человека. Приведём один простой пример: к субъекту управления
идёт незнакомый человек с просьбой принять его на ответственную должность. Каким бы симпатичным
247
не был он внешне , редко найдётся управляющий, который бы взял на себя ответственность и сразу
принял бы этого человека на работу. Несмотря на прекрасные данные , у него должны быть рекомендации
компетентных людей; но если даже будут удовлетворены все требования, управляющий примет
окончательное решение опираясь на свою интуицию, т.е. на основании субъективного фактора. Значит
принятие любого решения во многом зависит от интеллекта управляющего, его статуса, возраста,
образованности и других характеристик. Исходя из выше сказанного можно отметить, что социальное
поведение управляющего в высшей степени сложно. В этом случае резонно коснуться вопроса
социального интеллекта и его роли в процессе управления.
С незапамятных времён психологи в общем интеллекте выделяли виды абстрактно, теоретического,
вербального, конкретно-практического и невербального интеллекта. Вместе с тем в практический
интеллект часто включали способность эффективноых отношений с обществом.
Другие психологи выделяют социальный интеллект, как независимый феномен. По их мнению ,
социальный интеллект представляет собой разновидность общего интеллекта, который отличается от него
только обьектом оперирования.
Объектом оперирования в сфере социального интеллекта считается человек, группа людей, общество и
их действия в отличающейся ситуации.
В последнее время среди основных компонентов социального интеллекта называют способность
перенять положительный опыт из одной ситуации в другую , способность определить общие и частные
свойства общества, отдельного человека в различных ситуациях. Весьма значительным является так же
способность понять логику развития ситуации или его изменения, точность ориентирования при новых
или изменяющихся обстоятельствах, способность поддерживать людей. И, наконец, выделяют такую
особенность социального интеллекта, как способность свести до минимума процесс общения в условиях
ограниченного времени.
Наряду с указанными интеллектуальными особенностями, интеллектуальный управляющий должен
суметь для экономии энергетических затрат выборочно реагировать на поведение людей, проявлять
принципиальность и твёрдость при достижении стратегических целей, уметь уменьшить до минимума
неоправданные и бесполезные действия , должен владеть оправданными методами воздействия на людей.
Когда мы рассматриваем вопросы интеллекта руководителя, нельзя пройти мимо роли социальных
норм в его деятельности. Социальные нормы являются объективным фактором, который определяет
действия управляющего в социальной ситуации.
Личность конкретного управляющего имеет оттенок субъективности, поэтому вслед за изучением
объективных предпосылок его действий в высшей степени значительным является и вопрос исследования
его личности.
Ведущим свойством личности интеллектуального управляющего являются ценностные ориентации ,
темперамент, психологический тип, свойства характера, организаторские и професиональные
способности, стиль управления, интуиция, как наивысшее проявление взаимоотношений.
К особой группе свойств управляющего относится способность деловых отношений. Это те свойства,
которые проявляются в процессе труда, деятельности. К этим свойствам относятся организаторские
способности, чувство долга, энергичность, способность рационально распределить время и
248
проконтролировать его, дальновидность, требовательность, непоколебимость в достижении цели, чувство
ответственности и т.д.
Ценностные ориентации, т.е. твёрдые ориентации в поведении занимают ведущее место среди
элементов психического поведения личности, как сознательного, так и безсознательного и
подсознательного.
К организаторским способностям интуитивного плана в первую очередь относятся: социальная
чувствительность, способность понять человека, причины его поступков и взаимосвязь между ними.
Интеллектуальный управляющий имеет в высшей степени развитую ближнюю, эпизодическую и
дальнюю память относительно важных вопросов, типичных социальных ситуаций и быстро осваивает
позитивные нормы поведения.
Интеллектуальный управляющий владеет способностью вникнуть в с первого взгляда, в незаметные
интонации, мимические изменения, динамику позы. Он должен чувствовать малейшее изменение эмоций
собеседника, даже минимальные изменения его состояния и с большой точностью оценивать вызывающие
их причины. Вместе с тем, в деятельности интеллектуального управляющего сохраняется ориентация на
актуальные, важные причины, без реализации которых существование объекта управления не имеет
смысла.
Но если меняется социальная ситуация толковый руководитель моментально меняет и тактику,
сохраняя выбранную стратегическую линию действий.
Интеллектуальный руководитель высокого класса вырабатывает индивидуальный стиль своей
деятельности, который, в случае необходимости, благодаря своей гибкой психике, может и изменить.
Для квалифицированного управления организатор обязан знать и быть способен воспользоваться
различными приёмами общения – сочувствием, эмоциональным и интелектуальным пониманием,
способами позитивного воздействия на людей. Управляющий непременно должн уметь
квалифицированно воспользоваться такими способами как убеждение, вдохновение, принуждение,
сильная воля.
Для интеллектуального управляющего в высшей степени важны такие социально необходимые
изменяемые, как статус, роль, физическая сила, умелость, которые дают личности определённые
преимущества. Без этих факторов один и тот же человек воспринимается по разному, он теряет часть
социальной сферы, элементы непривычности, что отличает его от других.
Организаторские способности, социальный интеллект, как правило, формируются позже, чем
музыкальные, художественные, математические и другие способности. Это, в первую очередь, связано с
неопределённостью человеческих взаимоотношений. Если художник, музыкант, математик в своей
деятельности оперирует чётко воспринимаемыми характерными знаками ( линии, цвета, звуки, голоса,
символы и др. ) реального мира, управляющий имеет дело с людьми, обществом, народом, чьи действия
весьма разнообразны и часто очень трудно предусмотреть их заранее.Исходя из сложности объекта
оперирования, запаздывает формирование организаторских способностей. Их формирование зависит от
накопления опыта, социальной наблюдательности над людьми и над человеческими отношениями, что
даётся человеку вместе с возрастом.
С помощью Государственного департамента по делам образования и культуры США и при
администрировании совета международных исследований и обмена была создана международная
249
исследовательская программа лидерства и организаторской эффективности GLOBE 2001-2003 в которой
принимали участие и грузинские учёные. Из указанного исследования приводим несколько интересных
данных. 256 руководителей финансовой и телекомуникационной сферы следующим образом расположили
совокупность качеств, наиболее важных для интеллектуального лидера: 1. административные
способности;
2. способность принять решение ( воля, личность, интуиция) ; 3. высокая мотивация достижения цели; 4.
способность видеть и планировать; 5. нравственные качества
( честность, справедливость, надёжность); 6. гуманность ( доброта, сочувствие );
7. дипломатичность (способность вести переговоры, ориентация на взяимовыгодные решения,
способность избежать в внутригрупповых конфликтов; 8. коллективизм
( ориентация на группу, сотрудничество, верность, дружественность).
Согласно исследованиям, по
сравнению с другими странами, грузины особенно высоко ценят гуманность лидера, его самообладание и
солидность, индивидуальность, административные способности, заботу о самолюбии другого человека.
Во время интервью менеджеры чаще всего отмечали ценность следующих качеств:
1. человечность; 2. уровень специальных знаний; 3. требовательность; 4. справедливость; 5.
организаторские способности; 6. внимательность; 7. твёрдость; 8. дружественность;
9. заботливость; 10. дисциплинированность; 11. коммуникабельность; 12. доброта.
Столь высокая оценка экспертных знаний указывает на то, что только профессиональный и
интеллектуальный управляющий будет иметь авторитет среди подчинённых.
Во время интервью менеджеры часто характиризовали такого лидера как " настоящего мужчину ". Под
этим понятием подразумевается умение дружить, надёжность, внимательность, заботливость, чувство
ответственности. Анализ публикаций, касающихся управления производством в организациях и
лидерства показывает, что особое значение придаётся следующим качествам интеллектуального лидера:
1. душевное тепло;
2. чуткость; 3. способность организовать людей; 4. работать без устали, больше других ;
5. внимательность; 6. принципиальность; 7. требовательность; 8. строгость; 9. чутьё;
10. профессионализм; 11. доброта; 12. честность, справедливость.
Какими бы многообразными и многочисленными не были единицы, составляющие личность (
установки, ожидания, мотивы, ценности,склонности компетенции, способности и другое), всё равно
должно существовать системное звено, которое их объединяет. Его самость, проприум, являются такими
обобщёнными
конструкциями.
Выражая
саморефлексию
индивида
такой
конструкт
определяетсамовосприятие, самооценку, самоиндетификацию, самоуважение и т.д. Именно им
приписывается та функция управления, которая обеспечивает выбор действий и их выполнение.
Сильнейшей тенденцией современной психологии является выдвижение на первый план его
прикладной стороны, его практизация. Практическая деятельность в психологии, в первую очередь,
подразумевает прогнозирование, управление и контроль процессов. Согласно многочисленным
исследованиям, в современной психологии неприложной истиной считается генетическая
250
обусловленность интеллекта.
Вообще считается, что приблизительно 70-80 % индивидуальной
различности, умственных способностей объясняется генетической вариативностью. По более осторожным
оценкам, она составляет самое малое 50 %. Эти данные обозначают не процент наследственного
интеллекта, а то, какое количество умственной различности индивида , можно приписать к генетическим
факторам.
Уже выявлен ген, который отвечает за стремление человека к новшествам и проявляется в
экстравертности, быстроте, коммуникабельности и любопытстве. Это означает, что интеллект в большой
степени определяется генетическим фактором. Но и многообразие среды оказывает значительное влияние
на результаты тестов, измеряющих интеллект. Известно, что гены и среда взаимосвязаны. " Таким
образом, наши гены формируют нашу же среду, которая, в свою очередь формируют нас ".
Интеллект напрямую связан с деятельностью человека и влияние среды наиболее значительно во время
этого процесса. Уровень интеллекта определяется не только врождёнными факторами, но и
взаимодействием со средой. От интеллектуально успевающего человека, в первую очередь, требуются
коммуникационные способности и высокий уровень критического мышления. "... Критическое мышление
охватывает не только ориентирование в потоке новой информации, способность обдумать и применить её,
но и оценку полученных результатов и выводов. Человек, спсобный на это, критически обдумает
полученную информацию, рационально отстоит свою позицию".
Рассмотренные вопросы ясно показывают что роль интеллекта в процессе управления неизмерима,
более того, только люди интеллектуальные способны осуществить управление, которое представляет
целенаправленное, целесообразное и целевое
воздействие на объект управления. Они могут справиться с безболезненым решением
сложнейших и многогранных проблем управления.
Литература
Основы психологии. Тб., 2005 (на груз.яз.).
Л. Сванидзе. Лекции по экономической психологии. Познавательное обучение.
Г.Кипиани. Национальный характер и развитие. Тб., 2003 (на груз.яз.).
Г.Кипиани. Характеристики эффективного лидера в грузинской культуре, в книге , тезисы
конференнции посвящённой 90-летию со дня рождения В. Норакидзе. Тб., 1999. с. 62-63 (на
груз.яз.).
5. И.Имедадзе. Основные течения в психологии XX века. Тб., 2004 (на груз. яз.)
6. Г. Айзенк, Л. Кельман. Природа интеллекта: битва за разум. М., 2002.
7. А. Маслоу. По направлению к психологии бытия. М., 2002.
1.
2.
3.
4.
Lia Svanidze
The Role of Intellect in the Process of Ruling
Summary
251
The article reflects and represents the idea of social intellect fundamentally, its subjective and
objective aspects. They give to it very important psychical functions.
Using modern empirical researches it is studied important peculiarities of social intellect and
genetic(al) foundation.
It is shown that the level of intellect is defined not only by genetically factors, but by their
relation to the environmental.
Studied and discussed problems show the greatest role of intellect in ruling processes.
Theona Gvenetadze
Phd student, Tbilisi State University
Die genderische Gleichberechtigung in Georgien
Mit der Unabhängigkeitserklärung begann in Georgien gesellschaftlicher Wandlungsprozeß, der
Frauenproblemen wird von der Gesellschaft und der Regierung mehr Aufmerksamkeit geschenkt.
Georgien ist ein Staat mit der alten Geschichte und reichen Traditionen. Bis heute bleibt es als ein
patriarchatisches Land. Zwar ist die georgische Gesellschaft fast demokratisch, genauer gesagt, ist
bestrebt eine demokratische Gesellschaft zu schaffen, aber die Verhältnisse werden immer noch nach
den traditionellen georgischenVorstellungen geregelt. Staatlich und gesetzlich verordnete
Gleichberechtigung der Frauen wird oft ignoriert. Die genderische Ungleichheit der Frauen ist tief
eingewurzelt. Das ist dadurch bedingt, dass die Änderungen im menschlichen Bewußtsein viel schneller
getroffen werden als im gesellschaftlichen sein.
Nach der Deklaration der Menschenrechte mussen die Rechte von Frauen und Männer in einer
geschlechtergerechten Gesellschaft gleich sein. Eine wichtige Frage ist Erwerkstätigkeit der Frauen.
Meistens haben die Frauen keine freie Wahl. Sie werden durch die ökonomische Situation in der
Familie gezwungen, solche Arbeitsstellen einzunehmen, die ihrer Qualifikation nicht entsprechen. Trotz
der hohen Arbeitslosenrate kann man feststellen, dass die weibliche Arbeitskräfte nicht benachteiligt
warden , obwohl die führenden Posten die Männer haben. Die Frauen dominieren im Beruf des Handels,
der Bildung, des Gesundheitswesens, des Dienstleistungsbereichs.
Die schwere wirtschaftliche Lage ist ziemlich schwer. Sie haben keine Gelegenheit ihre Kentnisse
und Möglichkeit vollig realisieren zo konnen. Es ist zu betonen, dass in der letzten Zeit die Äktivitat der
Frauen am politischen und öffentlichen Leben vorhanden ist. Sie beteiligen sich an der
Parlamenttätigkeit oder sie sind Mitglieder des Ministerkabinetts. Trotzdem bleibt die Zahl der Frauen in
Verwaltungsbehorden gering.
Nach dem Verfassungsgesetzt Georgiens ist die Ehe eine freiwillige Bindung, die in den staatlichen
organen, also standesamtlich registriert wird. Die Gleichberechtigung der Ehegatten wird laut Artikel
252
115 anerkannt. Die Ehegatten haben gleiche Guterrechte und Pflichten. Die Verleihung eines direkten
oder indirekten Vorrechts oder nach dem Geschlecht, nach Vermögensrechtlichen und sozialen Stand
wird als Diskrimination aufgefasst.
Nach dem Gestz müssen die Ehepartner gleiche Pflichten und Rechten haben. Die Frage der
traditionellen Rollenverteilung in georgischen Familie läßt sich näher betrachten. Das Lebensziel der
georgischen Frau ist vor allem die Familie. Sie widmet sich vollig dem Haushalt, die georgischen
Männer halten sich großenteils von der Hausarbeit fern. Sie sind mehr für die finanzielle Versorgung
zuständig. Allererste Pflicht der georgischen Frau ist ausgezeichnete Gattin, Mutter und Hausfrau zu
sein. Nebenbei versuchte sie sich am gesellschaftlichen Leben zu beteiligen und berufliche Tätigkeit
auszuüben. Eine ziemlich schwere Last.
Laut statistischen Untersuchungen, die das Frauenbildungszentrum durchgefuhrt hat meint 58% der
Abgefragten, dass die Frauen in Georgien diskriminiert sind. Einige finden, dass sie sich gar nicht für
diskriminiert halten, weil sie ihrem Zustand nicht bewußt werden oder nicht bewußt werden wollen. Die
Mehrheit der Abgefragten findet, dass die Frauen benachteiligt werden, weil sie oft über die gute
Qualifikationsveraussetzungen verfugen und ihre Fähigkeiten nicht durchsetzen konnen. Dergleichen
Meinung sind die Männer. Sie denken, die Ungleichheit in der Familie, also unrechtmassige
Rollenverteilung ist kein Grund dafür, die Frau als benachteiligt zu betrachten. Ebenso unterschiedlich
sind die Meinungen der beiden geschlechter darüber, von wem an der Familie die Entscheidungen
getroffen warden muss. 32% der abgefragten Frauen meint, dass die Probleme in der Familie von ihnen
gelost werden und nur 2,9% denkt, dass es von ihren Lebenspartners durchgesenkt wird. Im Unterschied
zu den Frauen ist 16,9% der Männer der Auffassung, dass sie in der Familie alle mögliche
Entscheidungen treffen und 7% denkt, dass die Frauen daran aktiver beteiligt sind. Die gleiche Anzahl
der Frauen und Männer finden das alle Entscheidungen von ihnen gemeinsam getroffen werden.
Zusammenfassend kann man sagen, dass die Frauen in der georgischen Familie meistenfalls
Zustimmung ihres Mannes angewiesen ist, was darauf hinweisst, dass das Vorzugsrecht der Männer für
Norm gahalten wird und die Frauenrolle ernidriegt ist. Also wir haben mit sogennanten maskulinischen
Kultur zu tun.
Die dominierende Rolle der Männer führt oft zu der Verletzung der Frauenrechte. Oft gibt es
Auseinandersetzungen, Streite. Die Frau wird zum Opfer der Gewalt (Physische Gewalt, sexuelle
Gewalt, Gewaltandrohung, Einschuchterung und andere). Die Mehrheit von Freuen, die zu den
Objiekten obengenanntenb Gewalttaten warden, finden sich leicht mit ihrem “Schicksal” ab. Das hat
seine Gründe. Meistenfalls sind Traditionen, Mentalität, Angst, Armut, Schutzlosigkeit, Unwissenheit,
Informationsmangel und andere. Die Gewalttat in der Familie gilt heutzutage in der ganzen
Zivillgesellschaft der Welt als grobe Verletzung der Menscenrechte.
Leider gibt es im Strafgesetzbuch kein Artikel der dergleiches Verbrechen beschreibt. Es gibt kein
wirksames Mittel, mit Hilfe dessen die Gewalttaten in der Familie verhütet werden können. Es ist
erforderlich, in die Gesetzgebung die Änderungen vorzunehmen und gegen Gewaltkriminalität
wirksame Maßnahmen zu ergreifen. Nicht nur einzelne Personen müssen fur den Schutz ihrer Rechte
kämpfen, sondern die ganze Gesellschaft. Es ist zu betonen, dass die Neubewertung der Frauenrolle bei
uns relativ langsam verläuft.
253
In der postkomunistischen Zeit entstanden in Georgien zahlreiche Nichtregierungsorganisationen
unter ihnen, verschiedene Frauenvereine, Gesellschaften, Zentren, Asoziationen und
Wohltätigkeitsvereine, die sich mit den Frauenproblemen befassen. Sie leisten ihren Beitrag zur
richtigen Orientierung der Gesellschaft bei den Reformprozessen und zur Schaffung der neuen
Weltanschauung, Eine baschäftigen sich mit den aktuellen Problemen der Frauen, auf dem Gebiet der
Ausbildung, der Kultur, des Gesundheitsschutzes, der Beschäftigung der socialen Versicherung und
andere.
Georgien uberlebt heute seine schwierigste Lage. Sein Ziel ist einen demokratischen und
humanistischen Staat zu bauen. Es werden zahlreiche Reformen in Ausbildungsystem,
Gesundheitswesen, in der Wirtschaft und in anderen Bereichen durchgeführt.
Das intelektuelle und scjopferische Potencial der Frauen wird leider nur gering benutzt. Man soll
den Frauen mehr Möglichkeit geben, ihre Fahigkeiten vollig zu entfalten, damit sie sich mit ihrer
Bildung und beruflicher Qualifikation gegenuber den Mannern behaupten konnen. Statistische Angeben
zeigen, dass 60% der abgefragten Frauen und 56% der Manner die Auffassung teilen, dass die Frauen
heute ihre Kenntnisse und Möglichkeiten nicht realisieren konnen.
Der Staat muss viele Maßnahmen ergreifen um die Durchsetzung der Gleichberechtigung von
Frauen und Männern zu fordern. Die Frauen müssen die Gleichheit nicht nur im staatsbürgerlichen
Recht, sondern auch im Erwerbsleben und in der Familie erreichen.
Der Staat soll alles dafür tun, um die Vertretung der Frauen in den politischen Führungpozitionen
zu steigern. Leider ist heutzutage die Frauenvertretung in den Staatsorganen gering. Im gesetzgebenden
Organ 6,8%, in der Regierung 2,5% und in den lokalen Selbstverwaltungsorganen 11%.
Heutzutage stellen sich die Frauenorganisationen zum Ziel die Rechte der Frauen, die 57% der
ganzen Bevölkerung Georgiens betragen, zu schützen.
L
DDie Literatur:
1.Die Verfassung von Georgien.
2.Der Komentar des Zivilrechts, das Buch V.
3.Die statistischen Angaben der Nichtregierungsorganisationen.
Теона Гвенетадзе
Докторант Тбилисского государственного университета им. И.Джавахишвили. (Грузия)
G
Проблематика гендерного равноправия в Грузии
254
Резюме
Рассмотреть и изучить коренные причины и последствия в рамках анализа. После
документального подтверждения наличия гендерных различий и неравенства, вероятно, было бы
полезно попытаться провести более глубокий анализ причин и последствий таких различий и
неравенства.
Становление гендерных исследований теоретически и практически чрезвычайно важно для
Грузии. Политическая власть, обладая ресурсами, контролирует жизнь общества. Благодаря
гендерному подходу мы научились внимательно относиться к "умолчаниям", т.е. тем проблемам,
которые остаются за бортом обсуждений и о которых не принято говорить.
Сбор, анализ и распространение статистических и других данных являются жизненно важными
функциями, так как они предоставляют существенно значимую информацию правительствам,
международным институтам и иным организациям. Такая информация используется для
определения
приоритетов,
разработки
программ
и
направления
политики.
Принимая во внимание важность сбора, анализа и распространения данных, учет гендерной
проблематики имеет решающее значение в статистике. Учет гендерной проблематики в
статистике означает подготовку всех статистических данных с учетом гендерных ролей и
гендерных различий, а также неравенства в обществе. Все данные о гендерных проблемах
должны собираться, и анализироваться с учетом гендерных факторов. Именно рассмотрение
этих вопросов ставит целю представленная работа.
255
Електронная версия журнала
www.Iberia.edu.ge
Принципы подачи статей.
Статьи принимаются и печатаются только на иностранном языке. Журнал принимает только
оригинальные статьи. Если статья была издана ране, или находиться на рассмотрении другой
редакции, это должно быть отдельно указано.
Авторские права принадлежит журналу. При переиздании или перепечатке статьи в какой либо
форме требуется получить его письменное разрешение.
Статьи можно послать в редакцию также по электронной почте по адресу :
G.Markhulia@yahoo.com
256