К 310-ти летию Морского корпуса Петра Великого (Военно

1
К 310-летию Морского корпуса Петра Великого (Военно-морского
института)
Высочайшим
указом
Петра I от 14 (по ст. ст.)
января 1701 г. в Москве была
учреждена
школа
«математических
и
навигацких, т. е. мореходных
хитростно искусств учения»,
располагавшаяся в Сухаревой
башне (Заложена была в 1692
г. и окончена в 1695 г. Она
была построена в честь
стольника
Лаврентия
Панкратьевича Сухарева, командовавшего одним из 9 стрелецких полков (всего
в полках 14198 человек) во время стрелецкого бунта в 1682 г., приведшего на
престол царицей его сестру Софью. Полк Сухарева не изменил Петру I и не
участвовал в бунте. Петр знал цену подвига Сухарева. Для него показалось
малым наградить полк и начальника полка драгоценностями. Петр хотел
передать грядущим поколениям свою благодарность истинно по царски: он
повелел воздвигнуть великолепное, величественное здание на месте
Сретенских ворот и назвать его башнею Сухарева, повелев в ней быть
управлению этого полка. Ни оставшаяся жизнь Сухарева ни его могила не
известны. Рядом с Сухаревой башней была церковь Св. Панкратия,
построенная в 1700 г. Существовало мнение, что она была построена
потомками Сухарева над его могилой). Школа подчинялась оружейной палате,
а в обученье набирали «добровольно хотящих, иных же паче и со
принуждением». Первым учителем был англичанин Фарварсон (в России
Андрей Данилович), в 1698 г. поступивший в русскую службу.
В 1715 г. в Санкт-Петербурге учреждена Морская академия, или академия
морской гвардии, учениками которой были переведенные из школы
«математических и навигацких наук» в Москве. Петр I лично следил за ходом
обучения своей морской гвардии и собственноручно написал перечень наук,
чему должно было «учить детей». Первым директором был француз, барон
Сент-Илер.
После уезда в Санкт-Петербург учеников из Сухаревой башни в нее из
Кремля была переведена Московская адмиралтейская контора, которая долгое
время именовалась Правлением московских адмиралтейских дел.
В 1752 г. по образцу сухопутного был основан морской шляхетский
кадетский корпус на 360 учеников. Воспитанники старшего класса назывались
гардемаринами, а двух младших – кадетами.
Для помещения Морского корпуса был отведен бывший дом Миниха, на
Васильевском острове, на углу набережной Большой Невы и 12-й линии. В
1762 г. корпус переименован в Морской кадетский. Летом 1771 года огромный
2
пожар уничтожил половину жилых строений на Васильевском острове.
Сгорели и все деревянные дома Морского кадетского корпуса, и он был
переведен в Кронштадт, где оставался до 1796 г. В течение 25 лет корпус
находился в Кронштадте, в Итальянском дворце.
Император Павел I, сохранивший и по вступлении на престол звание
генерал-адмирала, в ноябре 1796 г. выразил желание, «чтобы колыбель флота,
Морской кадетский корпус, был близко к генерал-адмиралу», и приказал
перевести корпус в Санкт-Петербург. Для этого архитектор Ф. Волков на
Васильевском острове построил величественное здание в классическом стиле,
существующее и поныне. Настоящей архитектурной редкостью вновь
отстроенного Морского шляхетного кадетского корпуса стал Столовый зал (с
1919 года - Зал Революции). Его расположили на втором этаже. Всех поражали
красота и размеры зала. Длина его (70 с лишним метров) соответствовала, как
писал писатель С. Колбасьев, «длине шестисоттонного миноносца», ширина
составляла 21 м 30 см. Столовый зал был самым большим безколонным залом
России. Его плоский потолок держался на мощных якорных цепях,
прикрепленных к стенам.
В 1826 г. число воспитанников в корпусе было увеличено до 505, а в 1827
г. при корпусе был учрежден офицерский класс (При общей реформе военноучебных заведений в 1860-х гг. Морской корпус был переименован в Морское
училище и получил в 1867 г. новый устав. В 1891 г. восстановили его прежнее
наименование – Морской кадетский корпус. Действующее тогда положение о
корпусе было высочайше утверждено 22 февраля 1894 г. Управление Морским
корпусом было вверено директору (он же начальник Морской Николаевской
академии) при участии учебно-воспитательного совета и хозяйственного
комитета. Общее число воспитанников было доведено до 320 человек.
Программа Морского кадетского корпуса включала всего 6 классов, с
годичным курсом в каждом: три младших назывались общими, три старших –
специальными. Окончившие удовлетворительно полный теоретический и
практический курс гардемарины (звание носили воспитанники старшего
класса) производились в мичманы. Неспособные по болезни к военно-морской
службе награждались гражданскими чинами Х или XII класса.
У этого учебного заведения был свой корпусный праздник, который
торжественно отмечался 6 ноября (день памяти Святого Павла Исповедника, в
честь которого при императоре Павле I освятили в 1797 году корпусную
церковь).
По состоянию на 1818 г. нравственного воспитания в корпусе как такового
не было; кто был воспитан дома до пятилетнего возраста, тот мог пройти все
искушения корпусной жизни невредимым; а искушения эти были
действительно очень велики. В корпусе было свободное поле всевозможным
страстям и порокам, где во всем блеске могла проявиться сила доброго
домашнего воспитания в религии и нравственности. Тогда в морском корпусе
распорядок дня включал учебу: четыре часа до обеда и четыре после обеда;
четыре предмета ежедневно. Директором корпуса до 1824 г. был адмирал
Карцов Петр Кондратьевич, при котором в этом учебном заведении
3
существовали и поощрялись телесные наказания
Командиром третьей роты, был некто капитан-лейтенант М.М.Г., человек
желчный капризный и всегда сердитый, у которого первое и единственное
наказание были розги. В его дежурство дежурная комната в 11 часов, когда
заканчивались классы, оглашалась воплями кадетов, которых он сек. Впрочем,
нельзя сказать, чтобы он один занимался сеченьем; многие другие офицеры
тоже не отказывали себе в этом удовольствии; исключением были только
командиры рот набожное князья Ширинские-Шихматовы, из которых Сергей
Александрович впоследствии был монахом. Вследствие беспрестанных
сечений в корпусе образовались спартанские нравы и розг уже не стыдились, а
гордились ими; кого чаще секли за шалости и молодечество, и кто под розгами
не кричал, тот назывался молодцом, чугуном и стариком; это последнее
название было особенно почетным.
За учением следовали разные игры. Летом обыкновенно играли в городки.
Так протекали дни корпусной жизни с учением, играми и шалостями,
горем, радостью, дружбою и враждою. Дружба воспитанников была идеальная,
а вражда безмерная. Кто поверит, что враждующие стороны не говорили между
собою и избегали друг друга по два года и более? Но когда приближался
великий пост и прощеные ДНИ, тут часто происходили трогательные
примирения. Как ни тяжело человеку, даже в отрочестве, побороть свою гордость и приблизиться с протянутой рукою к врагу, но высшая сила, присущая
воспитанникам от купели крещенья, неодолимо влекла к тому, от которого
отталкивало сердце. За то, какой сладостью оно наполнялось, когда примирение совершалось, и дружба занимала место вражды. Бывали между
враждующими и такие, которые отвергали приближающегося к ним с миром,
но все, же вражда уже была побеждена и вскоре, затем враги сближались.
Между воспитанниками много было таких, которые домашним
воспитанием были настроены религиозно и часто между ними,
единомышленниками, бывали религиозные беседы, весьма радостно
волновавшие сердце и которые питались и укреплялись чтением религиозных
книг. Тогда библейским обществом были распространяемы небольшого
формата библии и тогда же появилась русско-славянская Евангелия, издавались
беседы митрополита Михаила и краткие жития некоторых святых.
Домовая церковь была на верху корпусного здания и имела очень хороших
певчих. Вообще служба там совершалась весьма благоговейно и благолепно.
Каждую субботу была всенощная, и все роты фронтом приводились в
храм, где и стояли поротно, при старших и младших офицерах; в таком же
порядке слушалась литургия по воскресеньям и большим праздникам. В
праздники, обыкновенно, за обедом играла своя корпусная музыка и, в эти дни,
за обедом давали сладкие слоеные пироги. Торты, жареные гуси были только в
рождество и пасху.
Корпусный зал был знаменателен темь, что при своей огромности он не
имел колонн, а между тем он вмещал в одной своей половине за обедами до 700
человек, а мог поместить и более, если принять в расчет большое место в конце
зала, где помещалась огромная модель корабля. После Наваринского сражения
4
1827 года по распоряжению директора корпуса адмирала И.Ф.Крузенштерна в
Столовый зал (в конце) поместили великолепную модель брига «Наварин», (в
половину натуральной величины). Она заняла место напротив входа, у задней
стороны. В 1832 году справа у стены зала поставили еще одну деревянную
модель фрегата «Президент». Обе модели не только украсили зал, но и
служили учебными пособиями.
Закон Божий преподавал свой корпусной священник, но, то преподавание
не имело особенного влияния, как сухое и холодное; но когда в корпус
поступил иеромонах Иов, то эта сторона воспитания приняла совершенно
другой вид. Религиозная жизнь вскоре возродилась. Прекрасный собой,
кроткий, любящий, увлекательно-красноречивый и ревностный пастырь юных
овец, он вдруг овладел сердцами всех, особенно тех, которые были дома
подготовлены религиозно. Во время служения, когда он своим симпатичным
голосом читал Евангелие за всенощной или за обедом, то это божественное
слово воистину проникало в сердце, так что у некоторых воспитанников на
глазах навертывались слезы. Во время преподавания закона Божьего, он
рассказывал воспитанникам дивное величие и благость Божию, бесконечное
Божье милосердие к тем, кто становился на путь добродетели. Таким образом,
Иов зажигал в юных сердцах ту любовь к Богу, с которой приходит ненависть к
пороку и решимость творить только угодное Богу. Это было самое прекрасное
время для душ воспитанников, а какое влияние оно имело на всех!
А как улучшались нравы в большой массе воспитанников? Какое
бодрствование и наблюдение каждым за собою, какая кротость и скромность
заменила место бесстыдных выражений и привычек, какой мир? Словом, это
время было эпохой истинного возрождения, плоды которого не погибли ни для
одного из тех воспитанников, которые были пробуждены от греховного
усыпления, хотя и отроческого, и если б продолжалось такое религиозное
воздействие, наверное, корпусное воспитание было бы истинным,
плодотворным воспитанием. Когда Иов приходил в роты в праздничные дни, то
по галереям за ним обыкновенно следовала масса кадет. Все просили его зайти
к ним, хотя бы на минуту, чтоб услышать его сладкую беседу или какое ни
будь назидательное слово; и что он говорил с любовью и чему поучал, то
каждый старался помнить и исполнять.
Когда он служил и читал Евангелие своим звучным и чрезвычайно
симпатичным голосом, многие не могли удержаться от слез. Это поистине
было чудесное явление в корпусе. Его любовь, его ревность, заботливость в
обращении сердец к Богу любви, объясняют успехи первых проповедников
слова Божьего.
Этот случай благотворного влияния одного человека на нравы
воспитанников, одним только Божественным словом, с любовью внедряемым в
юные сердца, ясно показывает, что для исправления нравов как в детях, так и в
обществе, нет другой силы столь всемогущественной, как христианская
религия. Не сухо и холодно преподаваема воспитанникам, а с любовью и
примером внедряемая в их сердца.
Бывали в корпусе и курьезные случаи.
5
31 марта (по ст. ст.) 1826 г. был самым замечательным днем в жизни
Морского кадетского корпуса. В этот день корпус впервые посетил император
Николай I. Он приехал в корпус около 3-х часов пополудни вместе с великим
князем Михаилом Павловичем и прямо пошел в классы, где тогда были
воспитанники. Главным дежурным был капитан-лейтенант князь Сергей
Александрович Ширинский-Шихматов. Николая Павловича сразу же встретил
директор корпуса контр-адмирал П.М Рожнов (директором корпуса стал в
марте 1825 г.) и все корпусное начальство. Император обошел классы, роты,
лазарет, столовый зал, делая различные замечания. Шедший впереди штабофицер, отворяя двери, называл то помещение, куда входили. Так, входя в
отдельный класс, он сказал: «танцевальный класс», а там в то время был
преподаватель закона Божия. Обычно для преподавания закона Божия в
кадетских классах соединяли вместе два класса, но поскольку в классном
помещении 2 класса не помещались, то их располагали в танцевальном классе.
Когда штаб-офицер сказал: «танцевальный класс», то Николай I ответил: «это и
по учителю заметно». По возращении домой великий князь Михаил Павлович в
кругу приближенных рассказал, что в Морском корпусе священник учит кадет
танцевать.
Гражданский закон может заставить повиноваться себе посредством
страха, но посредством этого же страха, его можно обойти, тайно нарушить,
можно истолковать для своих целей с полным внутренним сознанием, что он
стеснителен и непрактичен, даже глуп, и обойти его есть дело ума и ловкости.
Закон не имеет силы над совестью, в большинстве случаев он имеет только
силу кары. Поэтому только те суть истинные и бескорыстные исполнители
государственного закона (где он не идет вразрез с законом Евангельским),
которые в душе носят Бога и Его святые заповеди.