ТАТЬЯНА КОМЫЛИНА tatjana-kmylina@rambler.ru СЕМЕЙНЫЙ КРОССВОРД почти невыдуманная история Литературный жанр: Драматургия Драматический жанр: Пьеса Роли: женские: 4; мужские: 4; детские: нет; другие (животные, предметы и т.п.): нет; массовка: нет Оригинальный язык произведения: русский; период написания: XXI век, 2013 г. Формат файла: doc (Microsoft Word); размер 94,0 КБ. ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА: МАТЬ – Вера Сергеевна Гуляева, 55 лет ОТЕЦ – Виктор Петрович Гуляев, 60 лет ЗИНАИДА – старшая дочь, 30 лет НАДЕЖДА – младшая дочь, 20 лет, на протяжении всего действия не расстается с журналом, в котором постоянно разгадывает кроссворд. БАБКА – мать Веры, за70 ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ ЛУГОВОЙ - 35 лет; сожитель Зинаиды, бывший жених Надежды СЛАВКА – 27 лет, жених Надежды, бывший ухажер Зинаиды. 1 КАРТИНА I. Мать суетится у стола. Бабушка сидит в кресле с вязанием. Надежда разгадывает кроссворды. БАБКА: Вера, а ты не знаешь, к чему это у меня ладошка чешется? НАДЕЖДА: К гулянке. БАБКА: А че праздник какой нонче? НАДЕЖДА: Почему праздник? Рука чешется к деньгам. Вот пенсию получишь и гулять будем. БАБКА: А-а. Так а че на твою зарплату не гуляли? НАДЕЖДА: Так зарплата – это святое, бабуль. Так, по вертикали: рогатая, ядовитая змея с черными пятнами, 5 букв… Мам, ты как со змеями, дружишь? МАТЬ: С какими змеями? НАДЕЖДА: С разными. С рогатыми, например. Хотя, нет. Какая дружба. Тут уж если рога появились, дружбе конец. Если она, конечно, была. А если не было… БАБКА: А мы бывало в молодости пойдем за брусникой на болото, вот там этих змей-то уж повидали. Она же змея, раз - и появится. Открывается дверь. Входит Зинаида. Она с чемоданом, с пакетами. ЗИНАИДА: Всем здрасьте! Не ожидали? НАДЕЖДА: Ого! Вот, бабушка, ты, как всегда права. БАБКА: (Не замечая Зинаиду.) Она, змея-то разная бывает, бывает злая, а бывает – приползет и не трогат никого. ЗИНАИДА: Спасибо на добром слове. А уж я-то как рада вас видеть. МАТЬ: Приехала? А как же…как же не сообщила, не позвонила? Ой, что это я? БАБКА: Зиночка, дай я на тебя полюбуюсь. Приехала, и молодец. Молодец, что приехала! А ты одна или как? ЗИНАИДА: Или как…Бабуль, давай потом. Лучше, если все вопросы, просьбы, пожелания потом. Устала с дороги. О-о-х! Сейчас бы чайку горяченького… МАТЬ: Так раздевайся, не будешь же в одежде чай пить. Надюш, а ты чего притихла? Поднимай задницу, встречай сестру. НАДЕЖДА: Давно не виделись! Не прошло и года. ЗИНАИДА: Ошибаешься. Вот как раз год-то и прошел. НАДЕЖДА: Дни в календарике крестиком зачеркивала? Чего приперлась-то? 2 МАТЬ: Надюша, ты что, не с той ноги встала? ЗИНАИДА: Ну, во-первых, я в свой родной дом приехала. При-е-ха-ла. А не приперлась, как тут некоторые выразиться изволят. НАДЕЖДА: Ох-ох-ох! А ты, мама… МАТЬ: Надя, не начинай, прошу тебя. НАДЕЖДА: Не начина-а-й? (Надежда вскочила с кресла.) Интересно у нас получается! Как скорую вызывать, мать успокаивать, таблеточками её отпаивать – Наденька, а как (С вызовом.) гостей дорогих встречать – не начинай. Ну что, этот тоже оказался недостойный? БАБКА: А у нас бригадир был. Тоже все говорили – недостойный. А он ничего. Правда, такой вертлявый, такой вертлявый… Так девкам глаза пудрил… НАДЕЖДА: Мозги. БАБКА: Мозги-то? Были, а как же. Да еще каки мозги! Мозгов бы не было, кто ж его бригадиром бы назначил? А уж девки вокруг его табуном, табуном…А ты одна что ли? Твойто где? ЗИНАИДА: Я же сказала: все вопросы потом. Да и не хочется ничего объяснять. НАДЕЖДА: А чего тут объяснять? Тут и так все понятно: сбежала, никому ни слова не сказала, всех послала подальше, все плохие, ничего не понимающие в высокой любви. МАТЬ: (Им обеим). Вот что вы как аспиды. НАДЕЖДА: О! Спасибо! Мама – ты супер! (Быстро села в кресло, взяла в руки журнал с кроссвордом.) А говорила – никак. МАТЬ: Что – никак? НАДЕЖДА: Да со змеями никак. (Смотрит на сестру.) Рогатыми. А сама знаешь. МАТЬ: Чего я знаю? НАДЕЖДА: Не чего, а кого. Змею – сама же сказала – аспид. Пять букв. Вот, подходит. Рогатая змея – аспид. Я все это слово вспомнить не могла. Слушай, сестренка, а ты часом не рогатая? Этот твой аспид тебе рогов случайно не наставил, что ты в гнездышко родимое прилетела, а? Не зря же ты прямо как-то на змее пожаловала. Хотя нет, он не аспид. ЗИНАИДА: И откуда такие умозаключения? НАДЕЖДА: Аспид – змея, она моя, женский род. Здесь скорее верный муж устал от тирании жены аспеда. А ты, кстати, насовсем, или как всегда? ЗИНАИДА: А как всегда, это как? НАДЕЖДА: А сама не догадываешься? До очередного: (Копируя сестру.) «Все! Это мое! 3 Вот сердцем чувствую! Это точно не такой, как все! Вы меня не понимаете. Вы мне зла желаете. Я всегда у вас была самая нелюбимая». Нелюбимая она. МАТЬ: Что вы как неродные?! Обнялись бы, поцеловались. Чего уж старое вспоминать. НАДЕЖДА: Ага, не нацеловалась она еще. БАБКА: А вот у нас говорили: кто старое помянет, тому… НАДЕЖДА: А пусть, а я вот помяну. БАБКА: Помер что ли кто?... (Обиделась на смешки и молчание.) Ну, не хотите, не говорите. НАДЕЖДА: Живы все, бабуля, еще как живы. Правда, сестренка?! МАТЬ: Наденька, успокойся, давай на стол накрывать. НАДЕЖДА: А как же, конечно! Это мы мигом! И первое, и второе, и третье организуем. (Сама себе.) А ну, Надюха, доставай все соленья-варенья! Гости дорогие пожаловали! Сейчас, сейчас. Это мы мигом. Всю кладовку опустошим. (Зинаиде.) Балычок не желаете? А вот икорочка, свеженькая. Только что навыковыривали. Три килограмма кильки ушло. А на десерт вы что предпочитаете? (Матери.) Так надо, да? Мать молча накрывает на стол, изредка поглядывая на Зинаиду. МАТЬ: Садитесь к столу. (Зинаида молча садится возле матери, наливает себе чаю.) Надежда, ты не слышишь? НАДЕЖДА: И слышу, и вижу, и знаю, и предчувствую! БАБКА: А я раньше бывало тоже все предчувствовала. Вот как рука заноет или нога, быть дождю. ЗИНАИДА: (Надежде.) И что ты предчувствуешь, если не секрет? НАДЕЖДА: Да какие могут быть от тебя секреты, сестренка? Ты же, как агент КГБ, насквозь видишь. Всё и всех. (Снова копируя сестру.) «…Наденька, он тебе не пара. Ты посмотри на него и посмотри на себя. Он же старый для тебя. Ты же меня на несколько лет моложе! Красивая, стройная. Ты же себе еще найдешь. А я…Может это мой последний шанс». ЗИНАИДА: Все никак не успокоишься? Да я тебя, можно сказать, от необдуманного поступка спасла. Во-первых, командированный - темная лошадка. Во-вторых, по возрасту не подходит… НАДЕЖДА: По возрасту? Да далеко ли твой возраст от меня ушел? ЗИНАИДА: Пусть и недалеко, но ушел. 10 лет, это тебе не игрушки. Это сейчас не так заметно, а потом… 4 НАДЕЖДА: А потом – суп с котом. Ну, а в-третьих? ЗИНАИДА: Ну, Надь, так получилось. Ну, виновата. Я же признаю. Хочешь, прощенья у тебя попрошу? НАДЕЖДА: А попроси!.. Хотя, на что мне твое прощение? Мне от него ни холодно, ни жарко. ЗИНАИДА: Что ж ты теперь всю жизнь на меня злиться будешь? Ну, вот такая я. НАДЕЖДА: Такая? Ты такая. А я? Я какая? А обо мне ты хоть когда-нибудь думала? А мне кусочек счастья не положен? Вот хоть малюсенький? У тебя ведь всегда всего по полной: женихи – твои, наряды – тоже самые лучшие. Мне техникум, а тебе – институт! И даже замухрышка этот и тот тебе достался. БАБКА: А бригадир наш тоже росточку маленького был, тоже замухрышкой звали, а уж девки так и вились возле него, так и вились. ЗИНАИДА: Замухрышка. А раньше был милый Васенька. НАДЕЖДА: Был да сплыл. Васенька! И имя-то какое-то кошачье - Васенька…Да если бы я захотела… ЗИНАИДА: Чего ж не захотела-то? Кто тебе не давал? Ну и ехала бы вслед за ним. НАДЕЖДА: Ага! А давай все уедем. Мать одну оставим. Пусть тут мыкается. Папаша слинял, и мы давай вслед за ним! БАБКА: Как одну? А я на что? Он-то слинял, а я - то тут. А я вот всегда говорила, смотри, Верка, мужик видный, заберут с руками и ногами. За им глаз да глаз. ЗИНАИДА: Как это слинял? Куда слинял? Вот это новости. Мама, а мне почему не сообщили? Мать только махнула рукой, да приложила платок к глазам. НАДЕЖДА: Тебе сообщить? Ха-ха! Издеваешься, да? Куда сообщить? На деревню дедушке? Мы твой адрес знали? Ты же не звонила, не писала. Агент, он и в Африке агент. ЗИНАИДА: Ну, если уж на то пошло, я за отца не в ответе. НАДЕЖДА: А ты ни за кого не в ответе. Ты и за себя ответить не можешь, и мое счастье разрушила. Любишь ты чужие судьбы ломать! Вот никакую генетическую экспертизу не надо: копия папочка! Как это: «мандаринка от апельсинки…». МАТЬ: Яблочко от яблони… НАДЕЖДА: Да какая разница! Мандаринка, яблочко…Яблочко! Сорт только червивый. А ты знаешь, сколько мать слез пролила? 5 МАТЬ: Девки, хватит вам. Да и было бы из-за чего ругаться – из-за мужиков. Вон их сколько драными тапками землю протирает. БАБКА: А бригадир-то наш при сапогах был. Керзовы таки, добротны… НАДЕЖДА: А мне не надо с драными тапками, мне… ЗИНАИДА: (Перебивая.) Ей при галстуке подавай, да с портфелей! НАДЕЖДА: А хоть бы и так, и что? ЗИНАИДА: Ничего. БАБКА: (Пытаясь разрядить обстановку.) Вот Зина про портфель-то напомнила. Бригадир наш как-то раз с получки так погулял, так погулял, и портфель-то свой и не помнил, где оставил. А мы-то с девками его нашли да припрятали. Уж он поискал. А твой-то нашел? ЗИНАИДА: Кого? БАБКА: Так ты говоришь, портфель он потерял. ЗИНАИДА: Я говорю? А…Нашел, нашел. (После паузы.) Да…ну родитель дает! Вот уж не ожидала. Мам, у вас ведь вроде любовь была? НАДЕЖДА: Была. А куда она делась-то? Наша мамочка до сих пор по нему сохнет. МАТЬ: Не надо про отца плохого говорить. Какой никакой, а отец все же. Да и сердцу не прикажешь. Кто виноват, что ему другая приглянулась. НАДЕЖДА: Приглянулась! Как ЭТО могло ему приглянуться? Кому она вообще может приглянуться? Глаза-то у него где?! Ух, сказала бы я… МАТЬ: А ты скажи, скажи. Давай, давай прямо по больной мозоли! НАДЕЖДА: Святая ты, мать. Другая бы…(Зинаиде.) Она же ему, знаешь, что сказала? « Ты, говорит, Витенька, зла на меня не держи. Может, где не права была». Нет, ты представляешь? Он, кобель, загулял, а она не права! «…ты, говорит, уж, коль не поживется, знай, угол у тебя всегда есть». ЗИНАИДА: И правильно. А куда ж ему тогда, как не в дом родной? Ведь столько лет прожили. НАДЕЖДА: Конечно, давайте все обратно! Мы люди гостеприимные, всех примем! Вот так и будем с мамкой встречать вас и провожать, встречать и провожать. Нет, наоборот, провожать и встречать, провожать и встречать. А свою жизнь нам устраивать не надо? МАТЬ: Скажешь тоже! НАДЕЖДА: И скажу! Гордости у тебя нет! А чего? Ты еще в этом... как его…в самом соку. Сказала бы ему, чтобы катился к этой своей… И глаза тебе больше не мозолил. А то еще 6 «…угол всегда у тебя есть!». МАТЬ: Ну, сейчас-то уже не приму. БАБКА: Ага, не примет она! НАДЕЖДА: Да, ладно, примешь - не примешь – твое дело. А я? Про себя я вообще молчу. Вот строили мы с тобой, мама, планы, строили…Ба-бах! Все в один миг рухнуло. Всё под откос: и твоя жизнь, и моя… А мне, между прочим, скоро четвертачок стукнет. ЗИНАИДА: И какие это у вас планы? Узнать-то можно, или сведения секретные? МАТЬ: Да, Надюшка у нас замуж было засобиралась. НАДЕЖДА: Мама! ЗИНАИДА: Да ну?! И за кого это? НАДЕЖДА: О-о-о! Гляньте-ка, глазки-то забегали! Грудки-то заколыхались! МАТЬ: За Славку…бывшего твоего. НАДЕЖДА: (С сарказмом.) Можно? ЗИНАИДА: Можно, а почему нельзя. Только с каких это пор ты на него внимание-то обратила? Он же тебе никогда не нравился? НАДЕЖДА: Не нравился, потому что тебе нравился. А я, знаешь ли, до чужого добра не охочая. ЗИНАИДА: А сейчас как же? Со своим добром проблемы? НАДЕЖДА: Ага. Нехватка андрогенов. БАБКА: Свят, свят, слово-то како чудное. Чего, Зин, ей не хватает? МАТЬ: Надь, ты хоть объясни, что это за новшество такое? НАДЕЖДА: Это, мама, не новшество. Это 8 букв по горизонтали – мужские половые гормоны. Андрогены называются. МАТЬ: Господи, век живи, век учись. (Засмеялась.) Вот сколько лет таким добром пользовалась, а как звать и не знаю. БАБКА: Вот бесстыдницы. Да скажи я раньше такое при матери про такое добро. НАДЕЖДА: Вот, правильно, бабушка, и ты подтвердила – добро. Так чего добру пропадатьто? Тебе он не нужен. Сама ведь от него отказалась. Набросилась на Василия Петровича, как мегера. А он ведь поначалу на меня засматривался. И провожал он – меня. ЗИНАИДА: А ты не подумала, почему он тебя провожал? НАДЕЖДА: И почему же? ЗИНАИДА: А может он через тебя ко мне подкатывал. 7 НАДЕЖДА: Смотрите-ка, подкатывал он! Снежный ком среди жаркого лета! Чего же укатил, комок твой? И ведь не зацепился ничем? Что, сестренка, есть чем там зацепиться или нет? А может не климат здесь? Ближе к своей стихии подался, на севера? Чего же здесь не остался? Ему же предлагали. И место, и квартиру давали. ЗИНАИДА: (Безнадежно.) А, что здесь, что там, конец-то все равно один. БАБКА: Помер что ли? А с виду такой здоровый, лысина, правда, уже проступала. Я заметила. А так здоровый. ЗИНАИДА: Такие, баба, не помирают. Такие - живее всех живых. БАБКА: Вот раньше про Ленина тоже так говорили. А ведь помер. ЗИНАИДА: Да живой он, живой, не волнуйся. НАДЕЖДА: Вот-вот, верной дорогой идете, товарищи. Мне вот только с вами не по пути. МАТЬ: Зин, а чего тогда не пожилось-то? ЗИНАИДА: Мама, давай потом как-нибудь. МАТЬ: Что потом? Что потом? Матери-то можешь сказать!? ЗИНАИДА: Да надоело, мама все. Носки его грязные, тапки эти дурацкие с заячьими ушками. Зато как уж он себя-то бережет! На балкон ни за что не выйдет, пока халат теплый не наденет да эти тапочки дебильные. НАДЕЖДА: Правильно, застудить боится. МАТЬ: Кого? НАДЕЖДА: Да не кого, а чего. Генофонд свой. По вертикали 8 букв. (Подняв палец вверх.) Важнейшая особенность единого генофонда - его глубокая дифференцированность и неоднородность! А не дай бог его дифференцированность и неоднородность в негодность придет. Нет! Такое нельзя застудить! БАБКА: А дед мой, бывало, соберется на улицу, так я всегда проверю, надел кальсоны или нет. Кальсоны для мужика – первое дело. Оно же не лишне, да и организму теплей. ЗИНАИДА: Нынче кальсоны не носят, баба. Не знала я, сестра, что ты в техникуме лекции по половому воспитанию посещала. Может, хватит. Никто не сомневается в твоей половой осведомленности. НАДЕЖДА: Может, хватит. А, может, и не хватит. Это кому как. Тебе вот и года хватило. А на счет половой осведомленности, так это еще подумать надо: кто тут больший осведомитель. МАТЬ: Зина, так вы насовсем что ли расстались? 8 ЗИНАИДА: Насовсем…почти. МАТЬ: Ну…почти так почти. По радио звучит песня: Мы с тобой случайно в жизни встретились…». Надежда встает, прибавляет громкость. Все молча слушают. ЗИНАИДА: (После непродолжительного молчания, Зинаида, убавив громкость.) Знаешь, мам, накатило что-то. Он на работу ушел, а я себя такой ненужной почувствовала. Вещи собрала и на вокзал. НАДЕЖДА: А на вокзале как? ЗИНАИДА: Что как? НАДЕЖДА: На вокзале нужной кому-то стала? МАТЬ: Так ты ему даже записки не оставила? ЗИНАИДА: Не оставила. МАТЬ: Как и нам, когда уезжала. Помнишь? ЗИНАИДА: Да ладно, мам. Помню, конечно. Дура была. НАДЕЖДА: И давно поумнела? МАТЬ: Надежда, не ерничай. НАДЕЖДА: Да я не ерничаю. Она, мама, по факсу ему депешу отправила: «Не скучай, родной Василий, к маме я уколесила!» БАБКА: А факс-то этот точно ему записку передаст? А може забудет, тогда как? НАДЕЖДА: (Смеется.) Передаст, передаст! А как же, лично в руки! Так и так, мол, многоуважаемый Василий Петрович, ваша дрожайшая супружница, ой, пардон, сожительница просила вам кланяться, и сообщает, что она, тебя, старого козла, бросила за неисполнение своих супружеских обязанностей в полном объеме. ЗИНАИДА: Да не слушай ты ее, мама. Ничего я ему не писала. Зачем? Да он и не сразу поймет, что меня нет. Оставь записку на столе, так он мимо сто раз пройдет, а на нее и не взглянет. Для него главное – диван! Обломов чертов! Вот диван для него - всё! И любовь, и ласка, и тепло, и общение. Тут все, как по сценарию: приходит, нижние конечности в заячьи тапки, газету в руки, на свою любимый диван п-л-люх, а через пять минут – храпоток на весь дом! И так каждый день. А на балконе может час простоять. Носки шерстяные напялит, тапки эти … И стоит, как на наблюдательном пункте. Бинокля только не хватает да автомата. По сторонам глазами лупит. То ли ищет кого, то ли так. Потом в обратном порядке: Пост сдан! Тапки снимает, носки и опять на диван. 9 МАТЬ: Так устает, наверное, на работе. ЗИНАИДА. (Задумчиво). Устает… НАДЕЖДА: Ага, перетрудился, бедный. Уж так устает, так устает. Поперекладывай бумажки-то с места на место. И так целый день. Это же какой титанический труд! А устанет бумажки перекладывать, так с синей пасты будет на черную переписывать. Этот без работы не усидит. Труженик. Стахановец. МАТЬ: А такой интеллигентный казался. ЗИНАИДА: Ну почему казался? Он и есть интеллигентный. НАДЕЖДА: Интеллигентный! Мне Наталья…ну, из киоска, рассказывала уж после того, как он…извиняюсь, они, уехали, как Василий Петрович из-за 20 копеек такой скандал завел. У Наташки мелочи-то на сдачу не было, ну а он… ЗИНАИДА: А чего ж при нём не рассказывала? Боялась? НАДЕЖДА: А ей-то чего бояться? Что он на нее ОБЭП нашлет? БАБКА: У твоей Натальи мелочи никогда нет. И куда это она у нее только девается? МАТЬ: Ага, прямо все ей тыЩами несут. НАДЕЖДА: Ну, тыЩами не тыЩами, а чего из-за 20 копеек трагедию разыгрывать. Ладно, всё. Много чести будет о нем разговаривать. (Кажется, решила сменить гнев на милость. Зинаиде.) Устала с дороги? ЗИНАИДА: Есть маленько. МАТЬ: А здесь чего делать будешь? Работать куда пойдешь? ЗИНАИДА: Боитесь, что объем? Не переживайте, без работы не останусь. А что у вас интересного? Ночью-то куда сходить можно? БАБКА: Так ночью лучше на ведро. Чего в темноте шарашиться? (Сестры и мать засмеялись.) И ниче смешного. Тебя отпусти, так опять куда-нибудь сдуешь. Ох, Зинаида, Зинаида. ЗИНАИДА: А что, земля большая. Может, и мне где местечко под солнцем найдется. Так вы про отца не рассказали. Куда он уехал-то? НАДЕЖДА: А кто сказал, что он уехал? (Снова уткнулась в журнал.) Так…по вертикали: человек, способный на нечестные поступки; плут, мошенник, пройдоха. 10 букв. ЗИНАИДА: Надь, да отложи ты свой кроссворд. Ничего не пойму, какая-то тайна за семью печатями. Уехал – не уехал. Он с вами или как? НАДЕЖДА: Или как. Может, закроем тему. Что там, на счет пройдохи-то? 10 МАТЬ: Надь, ну он ведь отец ей, не чужой же. Скажи уж. НАДЕЖДА: А что, и скажу. Ты уехала - мне нагадила, папочка любимый ушел - нагадил. Давайте, кто следующий? БАБКА: Знаешь, Зинаида, отец-то к Марии Павловне ушел. ЗИНАИДА: К какой Марии Павловне? НАДЕЖДА: А то ты не знаешь. К Славкиной мамаше. Вот предки-то умные люди были. МАТЬ: А предки здесь при чем? НАДЕЖДА: А фамилия? Фамилия у него какая? МАТЬ: У кого? НАДЕЖДА: У отца, у кого же еще? МАТЬ: Ну. НАДЕЖДА: Что – ну? Гу-ля-ев. И Зинка, между прочим, Гуляева. МАТЬ: Ну, Гуляевы. И что? НАДЕЖДА: И что? Да, ничего. У них на роду написано гулять. Вот так и гуляют. По фамилии. БАБКА: Вот неправильно это, мужицкую фамилию брать. Надо было свою оставлять. Нашато как красива была: Пастухова. МАТЬ: А ты чего же себе свою девичью не оставила? Была бы сейчас Коровина. БАБКА: Не говори! И так все смеялись: пастух корову замуж взял. Не, Пастухова лучше. МАТЬ: Вот. А по мне Гуляева лучше, чем Пастухова. Надежда, так ты ведь тоже Гуляева. НАДЕЖДА: Сейчас не обо мне разговор. Оба-на: и как я сразу не догадалась: вот он, по вертикали-то - папочка родной! Человек - способный на нечестные поступки, мошенник, пройдоха. (Шепчет про себя.) Точно, подходит – про-хо-ди-мец! 10 букв. Как прошелся он с этой Марией Павловной, так и ушел. Одним словом, проходимец и есть. БАБКА: Нет, Надя, так нельзя. Он же отец ваш. Какой же он пройдоха. Подыскивай другое слово. НАДЕЖДА: Как другое, если это подходит? БАБКА: Не знаю ничего и знать не хочу! Подходит! А если оно к отцу вашему не подходит? Это что же получается, для чего я дочь свою вырастила, чтобы она с проходимцем жила? Я тебе говорю: подыскивай другое слово! НАДЕЖДА: Ну, извините. Не знали в редакции журнала, что кандидатура Виктора Петровича Гуляева весь кроссворд испортит. 11 БАБКА: И что же теперь делать? НАДЕЖДА: А что делать? (Подмигнув сестре, смотрит на последнюю страницу.) Вот телефон есть главного редактора, звонить надо. БАБКА: Правильно, звонить надо. (Поставила перед Надеждой телефон.) Давай, Надька, звони. Пусть вопрос меняют. А то все будут думать, что наш отец проходимец. НАДЕЖДА: А чего это я буду звонить? БАБКА: Тогда вон мать пусть звОнит. Верка, иди звони. ЗИНАИДА: (Смеется). Баб, ты что, серьезно? Надька дурью мается, а ты веришь каждому её слову. Подходит-то слово, а не «отец». А вообще, это же здорово. МАТЬ: Что здорово, что отец проходимец? Вот дожились. Вырастили их, вынянчили, образование дали и на тебе. ЗИНАИДА: Здорово, что к Славкиной мамаше ушел, а не к какой-нибудь другой. Ты же, Надь, сама сказала, что за Славку замуж собралась. Перейдешь к Славке жить, а папаня рядом. Как будто ничего и не менялось. Мать делает Зинаиде всякие знаки, чтобы та не продолжала эту тему. Но Зинаида этого не замечает. Мам, а отец к вам-то заходит? МАТЬ: Да, заходит иногда. (Сказала и, сама напугавшись своих слов, прикрыла рот рукой и посмотрела на Надежду.) Так, когда мимо проходит. НАДЕЖДА: Та-а-а-ак, а вот с этого места поподробней, пожалуйста. Когда это он заходил? МАТЬ: Так я же говорю, когда мимо проходит. Да как-то пару раз всего и было-то. НАДЕЖДА: Пару раз, говоришь. А я почему не знаю? МАТЬ: Так ты не спрашивала, а я и не говорила. Да давно заходил, последний раз на Троицу. НАДЕЖДА: На Троицу, говоришь? Ну-ну. Я же сказала, чтоб ноги его здесь не было. А ты, баб, что молчала? БАБКА: Так я что? Мать не велела. НАДЕЖДА: Мать не велела! Так чего заходил, чего надо? МАТЬ: Да ничего не надо. Помин принес. Тетку Катерину поминуть. Она ведь тебя, доченька так любила, так любила. Померла ведь тетка Катерина. НАДЕЖДА: Да ты что? Вот не знала, когда на похороны ходила, что тетка Катерина померла! А дальше что? МАТЬ: Так ничего, помин, я говорю, принес. Блинчики, яички… 12 НАДЕЖДА: Вот кобель. Вот хоть и отец, прости господи, а кобель! 60 лет, а все кобель. Мама! Да сколько он об тебя будет ноги-то вытирать?! Я же тебе сколько раз говорила, у тебя что, гордости ни капли не осталось? Ты же нас с Зиной всю жизнь учила, чтобы мы не позволяли никому себя обижать, а сама что делаешь? Яички он принес. Не знает, сердешный, куда эти свои яички пристроить. МАТЬ: Надежда, думай, что говоришь! Отец ведь. НАДЕЖДА: А я и думаю. Вот ведь не молодой уже. Чего надо?! Модно, что ли стало на старости лет баб менять. Вот, козлы. Телевизоров насмотрятся, и пошли…И этот…Помянуть он принес. А у нас что, помянуть нечем? Или мы не в курсе, что троица? А может, мы не в курсе, что тетка Катерина померла? Или у нас ног нет самим на кладбище сходить? МАТЬ: Хватит тебе, заладила одно и то же. НАДЕЖДА: Это я заладила? А я думаю, чего это у тебя настроение меняется. То слово не выдавишь за весь день, а то, как разговоришься – не унять. Сегодня вон с утра бред какой-то несешь. МАТЬ: Да тебе показалось. Я всегда в одной поре. НАДЕЖДА: В одной поре она. Ты ладно, а его эта молодуха как отпускает? МАТЬ: Да какая же она молодуха, шестой десяток уже. Почти как я. Так он ей не докладывается, пошел и пошел. ЗИНАИДА: Я гляжу, прикольно тут у вас! (Смеется.) Прямо журнал «Веселые картинки»! Так свадьба-то когда? МАТЬ: (Испуганно). Чья свадьба? ЗИНАИДА: А что, кроме Надежды еще кто-то замуж выходит? МАТЬ: А тебе кто сказал? ЗИНАИДА: Про свадьбу-то? Так вы же сами с Надькой и говорили. Или что, еще какая-то свадьба намечается? МАТЬ: Да нет, какая свадьба. Да и Надежда… НАДЕЖДА: Ма-ма! Я же просила. МАТЬ: Да ладно, доченька, не чужие ведь. НАДЕЖДА: Тебе еще раз сказать? Не на-до! ЗИНАИДА: (Напевает.) Не надо печалиться, вся жизнь впереди…Вся жизнь впереди… НАДЕЖДА: Все, закрыли тему. Будем дальше мысли тренировать. (Продолжает разгадывать кроссворд.) По горизонтали: Купец – устаревшее, обычно иноземец. 5 букв. Кто 13 бы это? МАТЬ: (Убирая чашки со стола, все время посматривает на часы. Обращается к дочерям). А вы так и будете дома сидеть? Может, сходили бы куда. ЗИНАИДА: Да не хочется что-то с дороги. Завтра уже по гостям пойдем. МАТЬ: Вечер-то какой теплый. Зин, тут тетя Поля как-то про тебя спрашивала. Соскучилась, говорит, по племяннице. Давно не видела. Сходите, она как раз утром в магазине полную сумку набила. Всего понабрала (видно, что нервничает): и консервы, и пряники, и майонез. Не иначе как салат какой задумала. Как чувствовала, что ты приедешь. ЗИНАИДА: Смотри-ка, экстрасенсов полродни! Все всё знают, все всё предвидят. Салат она задумала. (Смехом.) Думай, чего говоришь-то. Салат: консервы, пряники и майонез. Полный набор витаминов! Хренотень под майонезом называется. (Теперь уже смеются все.) Я вот лучше к Надюшке присоединюсь. Мы с ней кроссворд поразгадываем. Попросвещаемся немного, так сказать. Ты как, сестренка, не против? (Надежда молча пожимает плечами, но журнал почему-то закрыла.) Ты там про купца спрашивала. Из пяти букв. По горизонтали. (Помолчала.) Гость. МАТЬ: (Подбежала к окну.) Уже? Сестры с недоумением посмотрели на мать. ЗИНАИДА: Что «уже»? МАТЬ: Так ты же сказала «гость». Я… и… А где гость-то…И нет никого. ЗИНАИДА: Где? По горизонтали. МАТЬ: (Сразу не сообразив.) Как по горизонтали? НАДЕЖДА: По горизонтали – это (Показывает.) вот так. БАБКА: Пьяный что ли? МАТЬ: Так он ведь не пьет. Да он и раньше не сильно. Так, когда с бани, или гости когда. БАБКА: Неужели запил? Отчего это? Не дай бог, что случилось. Мать крадучись подошла к окошку, как бы кого высматривая. ЗИНАИДА: (Смеется) Мама, ау! Мать остановилась, молча села на стул. Я что-то ничего не пойму. Кто не пьет? Слушайте, у вас тут что происходит? МАТЬ: Да ничего не происходит. (Успокоившись.) О, господи. БАБКА: Господа-то хоть не поминай. Слышен мужской голос и стук в окно. 14 ОТЕЦ: Мать, ты дома? Чего не идешь-то? Время-то посмотри сколько уже. Ждал, ждал, не пацан ведь. Да и увидит кто. Мать, слышишь меня? ЗИНАИДА: О! А вот и гость! НАДЕЖДА: Не зря у тебя, бабушка, рука-то чесалась. БАБКА: Так что ли и правда гулянка кака будет? ЗИНАИДА: А рука-то какая? БАБКА: Какая рука? ЗИНАИДА: Рука спрашиваю какая чесалась: левая или правая. БАБКА: Кто ее знат, правая или левая. Эта вот рука. Какая же еще. ЗИНАИДА: Правая, значит, здороваться с кем-то будешь. Сестры смотрят на мать. Зинаида с усмешкой, Надежда со злом. Мать на дочерей. Снова раздается стук в окно. МАТЬ: Вроде как стучит кто. (Поднялась со стула). НАДЕЖДА: И кто это у нас «вроде как стучит»? Стучит, а не заходит. И кто это у нас такой нерешительный? Пойду-ка я посмотрю. МАТЬ: Да я сама, доченька. Ты сиди. Я сама и гляну. (Опережая Надежду, выбегает из дома, схватив с вешалки куртку). НАДЕЖДА: Пойду-ка я поприсутствую при этой очной ставке. ЗИНАИДА: Надь, да оставь ты их. НАДЕЖДА: (Зло). Оставь? Вот так просто да? Возьми и оставь. ЗИНАИДА: Отец ведь. Неудобно. НАДЕЖДА: Отец? А ему удобно было? Ему удобно? (Заплакала.) Да ты не знаешь, как мама эту разлуку перенесла. Сколько она слез пролила. А я, я ведь его люблю больше жизни. Папка всегда для меня примером был. Ну, вот как этот, знаешь? ЗИНАИДА: Знаю! (С усмешкой) Павлик Морозов. НАДЕЖДА: Зина, ты хоть не смейся. ЗИНАИДА: Нет, Надь, ну как не смеяться, у вас не поймешь не то «Маски – шоу», не то «Санта Барбара» какая-то. Неужели так все запущено? (Садится рядом с Надеждой, обняла её. Надежда прильнула к сестре и разрыдалась пуще прежнего.) НАДЕЖДА: Зин, не могу я так больше. Вот взяла бы все бросила и уехала куда-нибудь к чертовой матери. БАБКА: Ты, Надежда, брось это. Уехала бы она. А мы как же? 15 ЗИНАИДА: Успокойся, Надюш, успокойся и давай поговорим. Давай я тебе глазки вытру. Помнишь, как ты маленькая ко мне прибегала и говорила: «Зинуя, вытли мне слезки и сопли тозе вытри, а то майчиски длазнют». НАДЕЖДА: (Улыбаясь). А то ты и вытирала! Сама рассказывала, как к маме меня приводила и говорила: «Заберите свою сопливицу ненаглядную». ЗИНАИДА: Это не я, это мама так говорила. «Сопливица ты, говорит, моя ненаглядная!». Кстати, а с чего это ты взяла, что мама меня больше, чем тебя любила? Ты вон «ненаглядная»… НАДЕЖДА: Ага, и сопливица еще (Смеется.) ЗИНАИДА: А я просто Зинка была. НАДЕЖДА: А я помню, как папа всегда говорил: «Наша Зина – чудес корзина!» ЗИНАИДА: А-а, это когда мы с мальчишками простыни порезали. Белье чистое на веревке висело, ну а мы… Ты не помнишь, наверное. В войну играли. Я санитаркой была. Бинты нужны были. Мать пироги дома стряпала. Ну, мы простыни разрезали, я их в корзинку сложила. А в корзинке яйца лежали, мать на рынке у кого-то домашние купила. Я, значит, яйца все выложила, сперла с тарелки несколько пирогов, и, как Красная шапочка, сверху тряпки этими пирожками прикрыла, чтобы немцы не догадались, что я бинты партизанам ношу. Да мать сама виновата, кто яйца в корзинке хранит? Холодильника что ли мало? А командиром партизан был этот…Знаешь ты его, живет тут недалеко…рыженький… НАДЕЖДА: Вовчик. ЗИНАИДА: Ага, Вовчик. Так вот этот Вовчик (засмеялась), геморрой этот местный, предложил яйца вместо гранат взять. Мало того, что все яйца побили, так еще и все белье матери ухайдокали. Перестирывала потом. А Славка мой, прости, твой уже, главным немцем был. (Смеются уже вместе). НАДЕЖДА: А я все понять не могла, почему тебя «Красной шапочкой» звали. Вроде и шапки красной у тебя никогда не было. ЗИНАИДА: Не говори! Вот так с папиной подачи и прозвали. Долго звали, а потом как-то и… забылось. И красной шапочки не стало, и пирожки носить некому. А тут вон оно что, Надюха,- война! НАДЕЖДА: Да… 5 слов по горизонтали - конфликт между политическими образованиями — государствами, племенами, политическими группировками и т. д., происходящий в форме вооружённого противоборства. (Смеются.) 16 ЗИНАИДА: Ну, ты даешь! Слушай, и в кого ты такая умная-то уродилась? НАДЕЖДА: Да уж явно не в тебя. Да…А у папаньки нашего война, видно, продолжается. До сих пор в партизаны с матерью играют. Как дети, ей богу. ЗИНАИДА: А как получилось, что он ушел? НАДЕЖДА: Как в кино. Ты когда сфинтила с моим Василием, вернее, теперь уже с твоим. Я дай думаю назло тебе за твоего Славку замуж выйду. Ну, как-то и намекнула ему. Сама намекнула, представляешь? ЗИНАИДА: А он? НАДЕЖДА: А что он. Он стал похаживать ко мне. Я вроде бы смехом, смехом, а потом… ЗИНАИДА: А по-о-том… НАДЕЖДА: Придется мне, сударыня, вас разочаровать. Потом просто привыкла к нему. ЗИНАИДА: Да ладно! И даже не влюбилась? НАДЕЖДА: Да какой там влюбилась. Знаешь, спокойно с ним. Скажу я тебе, сеструха, ты многое потеряла. Он, Славка, какой-то… ЗИНАИДА: Какой? Скажешь, не такой, как все, особенный. Не верю я. Такой же, кобель, как все. Убедишься еще в этом. Ну и… НАДЕЖДА: Что «ну и»? ЗИНАИДА: Дальше-то что? НАДЕЖДА: Дальше? Дальше дружили мы с полгода, потом…опять дружили, только уже посерьезнее. БАБКА: Хоть без последствий? НАДЕЖДА: Да здесь можете не переживать. Со Славкой я дружила, и с головой тоже, знаете ли, в приятельских отношениях состояла. Потом Славка жениться предложил. Ну, а я ему и сказала, чтобы, как и положено, сватов засылал. Пришла его маман, Мария свет Пал-лна. Мы с матерью стол накрыли, огурчики там, помидорчики. БАБКА: С матерью они стол накрыли. А я не помогала? НАДЕЖДА: Помогала, бабуля, помогала. И ты помогала, и отец водочки купил. Все, как положено. Ну, Мария Павловна сначала его, Славку значит, нахваливала, потом мне дифирамбы пела, а потом плавно так на родителя нашего переключилась. ЗИНАИДА: В смысле? НАДЕЖДА: Да безо всякого смысла. БАБКА: Видела я, как она глаза на него таращила. У нас тетка Настасья была, в годах 17 уже…мы-то тогда молодые были…так Настасья на бригадира нашего так засматривалась, так засматривалась… То ли хотела че сказать, то ли че… НАДЕЖДА: Вот-вот, все они хотят «то ли че». Причем, с чужими мужиками. ЗИНАИДА: А дальше? НАДЕЖДА: Потом: «Ах, какой заботливый, да ах, какой работящий». Ну, естественно, всплакнула над своей женской долей одинокой: ни гвоздь не прибить, ни утюг отремонтировать. Потом проводить попросила, темно уже было. Тут я сама сплоховала, надо было нам со Славкой её проводить, а потом уже, ну, короче…Так нет же, не додумались. А папашка наш с радостью так подсобрался и пошел. ЗИНАИДА: Сам что ли желание изъявил? А мать? БАБКА: А что мать? Она, знаешь, какая гордая за своего мужика сидела. Я ей и так знаки делала, и так…Ить и раньше все время говорила: держать мужика надо. НАДЕЖДА: Да ей, похоже, вообще все дальнейшее по барабану. ЗИНАИДА: Ну? НАДЕЖДА: Что «ну»? А он как ушел, так потом дня три не возвращался. ЗИНАИДА? Да ну… НАДЕЖДА: Представь себе. Потом, правда, пришел. БАБКА: Пришел …прощения у матери просил. ЗИНАИДА: Что-то в голове не укладывается, чтобы наша мама и не простила. НАДЕЖДА: Так он прощения-то просил за то, что другую, видите ли, полюбил. Ничего, говорит, не могу с собой поделать. Зацепила. И все тут. И ушел. ЗИНАИДА: А мать? НАДЕЖДА: Что мать? Плакала. Долго. И сейчас еще нет – нет, да заплачет. Жили ведь хорошо. Я и не помню, чтобы они особо как-то ругались. Ну и отпустила. ЗИНАИДА: Ну, если честно так между нами, Мария Павловна-то ничего. А за собой как следит. Прическа там, маникюр. Слушай, а где у нее муж-то? Я что-то и у Славки никогда не спрашивала. НАДЕЖДА: А оно мне надо? У каждого свой валет в кармане. Мне бы со своими разобраться. Да и Славка как-то особо по этому поводу не парится. Вот, Зин, смотри, интересно как, по вертикали: социально-психологическое явление, эмоциональное состояние человека, связанное с отсутствием близких. 11 букв. ЗИНАИДА: (Помолчав.) Да, Надь, вот ты и до нас добралась. 18 НАДЕЖДА: В смысле? ЗИНАИДА: Одиночество это. А смысл какой хочешь, такой и вкладывай. Да, вот такая она жизнь, сестренка. Мать одна, ты одна, и я одна. Вот это и есть твои 11 букв по горизонтали. НАДЕЖДА: И бабуля одна. Да, бабуля. БАБКА: А че же. Дед-то как помер, жалко, еще и не старый был, так я и одна. Одна… Незаметно стемнело. Входит мать. МАТЬ: А вы что это в потемках? НАДЕЖДА: Да нам как-то не темно разговаривать. МАТЬ: Оно и правда. А о чем разговоры? НАДЕЖДА: О ком. О тебе, конечно. Уже хотели в милицию идти. ЗИНАИДА: Бабушка вроде как задремала. МАТЬ: (Испуганно.) Зачем в милицию-то? НАДЕЖДА: (Показывая матери на бабушку, чтобы говорила тише.) Тебя в розыск объявлять. Ты где была так долго? МАТЬ: Да я к Полине заходила, поговорили с ней, про Зину вот сказал, что приехала. НАДЕЖДА: Как отец, чего не зашел? МАТЬ: Зайди к тебе. Ты его быстро обратно отправишь. Надь, я вот все поговорить с тобой хочу. НАДЕЖДА: Об отце? МАТЬ: И о нем тоже. Он ведь, девчонки, так переживает. НАДЕЖДА: Что, молодуха не устраивает? МАТЬ: Да не о молодухе речь-то. За нас переживает. Сам, говорит, не знает, что творит. И там ему вроде ничего, и домой тянет. Сколько раз, говорит, уже вечером дойдет до нашего дома, а войти боится. Мне его даже жалко как-то. НАДЕЖДА: Жалко у пчелки. А ты знаешь, что даже инвалидов жалеть не принято, сила духа надламывается. Хотя опять же…Сила – то у него есть, а духа нет. Значит, нечему тут надламываться. ЗИНАИДА: Перестань, мама. Хотел бы, так давно б вернулся. МАТЬ: И приняли бы обратно? ЗИНАИДА: Нам главное, чтобы ты его приняла, да, Надь? А мы-то что. Для нас он как был отцом, так и остался. Надежда молчит, не реагируя на слова матери и сестры. 19 МАТЬ: (Довольная словами Зинаиды.) Ну, вот и ладно. Ой (Потягиваясь), день что-то трудный сегодня выдался. Ну что, девчонки, отдыхать пора?! Постепенно гаснет свет. КАРТИНА II. Зинаида дома одна. С работы возвращается мать. Устало садится на диван. МАТЬ: Неделя-то как быстро пролетела. Надя еще не пришла? И бабушки нет? Вот и хорошо. Зина, я давно с тобой поговорить хотела. ЗИНАИДА: Так чего же не говорила? МАТЬ: Так днем на работе, а вечером мама, да и …Надюшка… ЗИНАИДА: Боишься её что ли? МАТЬ: Не боюсь, неудобно мне перед ней. ЗИНАИДА: Мама, знаешь, что неудобно? Спасть на потолке, одеяло спадывает. (Зинаида присаживается рядом с матерью, обнимает ее.) Давай рассказывай, только быстрей. Не увидишь, как Надежда вернется. МАТЬ: Знаешь, Зина, я себя виноватой перед ней чувствую, а она на отца в обиде. Славку даже на порог не пускает. И на звонки его не отвечает. Вот как будто ничего и не было. Да ты и сама все видела. Ой, Зин, отец ушел, а я не могу без него. Мне кажется, позови я его, он бы вернулся. ЗИНАИДА: Так позови, в чем дел-то? Не молодые уже, поймете, поди, друг друга. МАТЬ: Боюсь я. У меня мысли про него день и ночь. Вот думаю, вернется ко мне, к нам, а про неё думать будет. Ну что это за жизнь? А не дай бог, меня её именем назовет, я же не переживу. ЗИНАИДА: Ничего, переживешь! Меня сколько раз называли, живая, как видишь. МАТЬ: Из-за отца и Надюшка со Славкой знаться не хочет. ЗИНАИДА: Может, она его разлюбила. МАТЬ: Нет, так быстро нельзя человека разлюбить. ЗИНАИДА: Ну, значит, и не любила она его. Да она мне и сама рассказывала. А ты здесь совсем ни при чем, так что не нагоняй на себя. МАТЬ: Это она тебе сказала? ЗИНАИДА: Что сказала? МАТЬ: Что не держит на меня обиды. 20 ЗИНАИДА: Ма-ма! Ну, какая обида? Это жизнь, мама, понимаешь, жизнь! Полюбил, разлюбил, ушел, пришел. МАТЬ: А ты по своему-то скучаешь? ЗИНАИДА: Мама, давай не будем об этом. МАТЬ: Зина, вот как не будем? Ты уже неделю здесь, а ничего никому не рассказываешь. Думаешь, у меня сердце за тебя не болит? ЗИНАИДА: Да я и сама, мама, ничего не знаю. И скучаю, и не скучаю. Но ни звонить не хочется, ни писать, ни видеть. Я все от него какого-то шага ждала. Какого-то действия. Потом поняла, что напрасно жду. Не дождусь. Нет, вернее, дождалась, но только не того, чего хотела. Поначалу вроде бы все нормально было, а потом чувствую, что-то не то. Не так всё. Придет, молчит. Не обижает, не кричит. Понимаешь, просто молчит, и все. А мне как-то не хочется в тридцать лет превращаться в теплую домашнюю вещь. Я же не хочу, чтобы об меня только терлись, я же любви хочу, лю-бви! Мама, ну хоть ты-то меня можешь понять. МАТЬ: Понимаю, как не понять. Знаешь, Зина, вот не надо было Славку бросать. ЗИНАИДА: Не надо было. А, да что уж теперь. Входит Надежда. НАДЕЖДА: Всем привет!.. Что это вы какие-то не такие. Я ничего не пропустила? ЗИНАИДА: Да так, разговаривали. Раздевайся, тебя ждем, ужинать пора. НАДЕЖДА: Это я быстро. Так проголодалась, что все сейчас здесь смету. Садятся за стол. Надежда, садясь за стол, снова раскрывает свой журнал. Как интересно: по вертикали: культурный феномен, представитель разумной внеземной цивилизации, обитатель иных планет. 13 букв. МАТЬ: О, опять достала. Ты не можешь без своего журнала? Кстати, надо проверить, может ты и спишь тоже с ним? И ведь не показывает никому, лупится сама в него день и ночь. НАДЕЖДА: Во-первых, не я без него не могу, а он без меня. Как прихожу, он сразу мне на глаза попадается. А во-вторых, ну, надо же хоть с кем-то спать в моем возрасте! Ну и втретьих … ЗИНАИДА: А в-третьих, по вертикали - это инопланетянин. МАТЬ: Выдумают же! Представляете, сидим мы за столом, пьем чай, и вдруг дверь сама по себе открывается, а на пороге… На последних словах Зинаиды неожиданно открывается дверь, и входит Василий Петрович Луговой. 21 ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ: Можно? (После немой сцены раздается дружный хохот всех трех женщин.) Я так плохо выгляжу? НАДЕЖДА: Ага, поизносился в дороге. (Смех продолжается.) Только что-то антеннки не видно, может, отпала где. ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ: Мне уже можно пройти или еще дать вам время порадоваться моему приезду? НАДЕЖДА: И пиджак зеленый. (Смех только усиливается.) МАТЬ: (Пытаясь унять смех.) Вы уж извините нас, Василий Петрович. Это мы так… ЗИНАИДА: Ага, о своем, о женском. НАДЕЖДА: О бензине. ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ: О каком бензине? МАТЬ: Да это у них модно так сейчас говорить. НАДЕЖДА: (Пытается говорить серьезно, но не в силах сдержать смех.) О горючей смеси лёгких углеводородов с температурой кипения от 33 до 205 градусов Цельсия. 6 букв по вертикали. Ох, Василий Петрович, Василий Петрович, как же далеки вы от молодежи. Да, сестренка, ты права: 10 лет – это не возраст, это уже срок. ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ: Я что-то не пойму: мне как реагировать на это? НАДЕЖДА: Воспринимайте это как шутку, ну или как детскую игру. Для вас ведь, Василий Петрович (Поет.) «Вся наша жизнь – игра!» А вообще-то вы проходите, вот к столу присаживайтесь. Чай, кофэ…или потанцуем, а? (Поет. Заметно, что придуривается, вальсируя возле него.) Мы с тобой случайно в жизни встретились, Оттого так скоро разошлись. Мы простого счастья не заметили И не знали, что такое жизнь. Вот, Васенька, увидела тебя, и все слова из головы повылетали. Я что-то не помню, ты уже сказал, чего приперся или еще нет? (Продолжает пение, еще больше придуриваясь) Нет, любовь не только чувство нежное, Нет, любовь не только сердца зов. Может, я люблю тебя по-прежнему, Но не нахожу я прежних слов. 22 ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ: Надя, зачем ты так? НАДЕЖДА: Обидела? Ну, извините. Вы еще и обидчивый, оказывается. Зинаида молча встает и выходит из комнаты. МАТЬ: Зина, ты куда? Зина, подожди (Уходит вслед за ней). ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ: Ну, здравствуй, Надежда. НАДЕЖДА: Так ведь здоровались уже. Чего за своей-то не побежал? Беги, догоняй. ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ: Надь, ну зачем ты так. Может, я зря приехал? НАДЕЖДА: Вопрос не по адресу. Беги, ворочай Зинаиду, у неё и спросишь. (Встает.) ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ: (Берет её за руку) Надя, подожди. Тебе разве Зина ничего не рассказала? НАДЕЖДА: Рассказала. Про тапки твои дурацкие с заячьими ушами и про генофонд. ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ: Надежда, что ты несешь? Какие уши, какой генофонд? НАДЕЖДА: Как какой? Застуженный. ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ: Надя, я к тебе приехал. Я давно хотел с тобой поговорить. НАДЕЖДА: Ко мне? (Тактично убирая его руку со своей.) Ты ничего не попутал? Нам-то с тобой о чем говорить? Поговорили обо всем, тогда еще. Или что забыл сказать? ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ: Я думал о тебе. НАДЕЖДА: Это когда с сестрой втихушку уехали, или когда спать ложился. А, может, когда бессонница мучила? Вася, давай закончим этот разговор. Ни к чему он. Да и зайдет кто. Мне это надо? ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ: Мне надо. НАДЕЖДА: Тебе надо, ты и говори. ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ: Так я и говорю. Я не могу без тебя. Думаю, думаю…Назад бы все повернуть. Надь, плохо мне. НАДЕЖДА: Это опять не ко мне, я сиделкой не подрабатываю. Это 0-3. (Встает, берет с полки (шкафа) телефон, ставит его на стол и набирает номер.) Алё, скорая? Тут человеку плохо. Симптомы…сейчас минуточку. Вася, симптомы у тебя какие? Девушка, он молчит. Но я так думаю, температура и понос. Да, да понос. Сколько раз в день? Вася, сколько раз понос? (Смотрит на Василия.) Чего молчишь-то? Девушка, извините, ради бога, мы пошутили. Да, девушка, понимаю. Да, да, клянусь вам, в первый и последний раз. Да, спасибо. Извините еще раз, до свидания. ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ: Глупая шутка. 23 НАДЕЖДА: Это уж как умеем, так и шутим. Давай честно, зачем приехал? За Зинаидой? Так иди к ней, чего сидишь-то. ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ: Она разве ничего не рассказала? НАДЕЖДА: А что она должна была рассказать? А, нет, вспомнила. Рассказала. Про тапки твои дебильные и про демографию. Ой! Вася, ты гений! (Радостно закричала.) Дебил! ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ: Я – дебил? Ну, знаешь… НАДЕЖДА: Да не ты, это по горизонтали. Вот, смотри: слабоумный, олигофрен. 5 букв. А я еще думала. Нет, ну дебила не знать! Да, Надежда Викторовна, что-то вы совсем нынче… ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ: Надя, перестань ломать комедию. Думаешь, мне легко было приехать? НАДЕЖДА: А что, с транспортом проблемы? Рельсы с поездов сошли? (Василий встает, подходит к Надежде и пытается ее обнять.) Так, Вася, руки убери. ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ: Надя, ну я же по-дружески. НАДЕЖДА: Вася, я повторять не буду, ты же меня знаешь. Или руки убери, или как звездану…по-дружески. ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ: Хорошо, хорошо, не буду. Ну, ты хоть выслушать меня можешь? НАДЕЖДА: Давай, говори. Послушаю, все равно заняться нечем. Завтра выходной. Кстати, а ты почему не на работе? Выходной-то завтра, а не сегодня. Ты случайно не 8 букв по горизонтали? ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ: По какой горизонтали? Ты помешалась на своих кроссвордах. Кто только такую чушь составляет? НАДЕЖДА: Почему – «чушь»? 8 букв по горизонтали: человек, который живет на чужой счёт, чужим трудом. Знаешь, кто это? ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ: Кто? Тунеядец, вот кто. НАДЕЖДА: Тебя никто за язык не тянул. ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ: А я здесь при чем? Знаешь ведь, что работаю. Отгул взял. Специально, с учетом выходных. Вдруг за один день не управлюсь. НАДЕЖДА: А что работа трудоемкая предстоит? ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ: Да уж, нелегкая. Надо уговорить одну особу, чтобы замуж за меня вышла. НАДЕЖДА: Так позвать Зинаиду? Мне кажется, она и за день согласится, чего тянуть-то. ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ: Ты так ничего и не поняла? 24 НАДЕЖДА: Да все я поняла. Поняла, что Надежда чего-то не договаривает, от тебя ей за неделю ни одного звонка. Поняла, что что-то неладно. Но что тебя снова ко мне потянет, не ожидала, честное пионерское. ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ: Да меня всегда к тебе тянуло. НАДЕЖДА: Тянуло ко мне, а притянуло к Зинаиде. ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ: Да не знаю, как это вышло. Оставаться я здесь не собирался, а ты бы не поехала со мной. НАДЕЖДА: Это я тебе сказала? ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ: Зинаида говорила, что ты от матери никуда. Мамочкина дочка. НАДЕЖДА: А ты предлагал? Знаешь, Василий, зря ты приехал. Не хочу я ничего ворошить. Пусть все идет, как идет. ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ: Нет, Надя, не пусть. (Опять пытается ее обнять и поцеловать.) Это ошибка, Надя. Ну, пойми, не могу я без тебя. Зина все понимала, потому и уехала. Я же её постоянно Надей называл. Виноват я перед ней…И перед тобой. Что мне делать, Надя? НАДЕЖДА: Топиться. Там за последним домом речка разливается шире всего, место хорошее. Туда иди. ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ: Ты это сейчас серьезно? НАДЕЖДА: А ты пошутил? Нет, батенька, так не годится. Я ему советы дельные даю, а он шутить изволит. ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ: Не шутить я сюда приехал. И без тебя уезжать не собираюсь. Так что давай, решай: или – или. НАДЕЖДА: Или. Второе. ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ: Надя, я что, похож на идиота? НАДЕЖДА: А я, по-твоему, на кого сейчас похожа? Сама недавно обвиняла родную сестру в подлости, а сейчас сама это же делаю. ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ: Ты так и не поняла, почему Зинаида ушла? НАДЕЖДА: Я бы тебя поняла, если бы ты её вернул. Сели бы, поговорили… ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ: Да сто раз уже говорили. Она сама, между прочим, предложила к тебе ехать. Она сама не раз говорила, что у тебя поперек дороги встала. Надя, ну я ж мужик. НАДЕЖДА: Да ты что?! Входит Надежда. Следом Мать. ЗИНАИДА: Говорила, Надя, говорила. Не врет он. 25 ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ: Зин, ты извини, что все так вышло. ЗИНАИДА: А так и должно было выйти. Я же все понимала. И понимала, почему ты тогда со мной пошел, а не с Надеждой. НАДЕЖДА: О, это интересно. И почему же? ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ: А почему мужчины одних любят, а на других женятся? НАДЕЖДА: И второе «почему» напрашивается. Так почему? ЗИНАИДА: Потому что есть женщины для быта, а есть для любви. НАДЕЖДА: Я, получается, для быта. Этакая бытовая утварь. Вроде и не нужна, и без нее никак. ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ: Надя, ты все не так понимаешь. Да, мы, мужики, порой и сами себя не понимаем. Знаешь, когда рядом хорошее, хочется еще лучше, а время проходит, и не надо этого лучшего. НАДЕЖДА: Лучшее – враг хорошего. Это не я сказала. Это кто-то из великих. Так что делать-то будем? ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ: Надя, я все для себя решил. Думаешь, мне легко было приехать? Зинаиде в глаза посмотреть, матери твоей. А как ты меня встретишь, даже представить боялся. Но ведь лучше же, когда все честно. НАДЕЖДА: Лучше, когда все по совести. А по совести не получается. (Как бы рассказывая, но и как бы рассуждая вслух.) С древних времен существует легенда о том, что изначально жизнь была на нашей планете однополая. Как сейчас растения, цветы, деревья. Люди тоже были однополыми. По каким-то неведомым причинам, это не понравилось богам. Возможно, человек был слишком самодостаточным и независимым и не нуждался ни в ком. А, может быть, богам просто было скучно и им захотелось игры между живыми существами. Так или иначе, но боги решили сделать человечество двуполым, разделив его на мужчин и женщин. И душу каждого живого существа разделили на две половинки. Тут-то все и началось...С тех пор вот уже множество веков и тысячелетий все мы ищем свою половинку. Вот и ты, Вася, найдешь еще свою половинку. Так что, уезжай, Вася. ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ: Знаешь, как сказала Раневская, половинка бывает у таблетки, у яблока, у… НАДЕЖДА: Давай, давай, договаривай! Чего застеснялся? ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ: (Не обращая внимания на её подкол, продолжает.) А человек – это одно целое. И мне рядом нужно еще такое же целое, но чтобы оно было мое, понимаешь, 26 моё! Чтобы всегда рядом, чтобы насмотреться, надышаться не мог. Не ценил я этого, не понимал. НАДЕЖДА: А сейчас понял? ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ: А сейчас понял. Мы вместе с Зиной это поняли. Неслышно вошла Зинаида. ЗИНАИДА: Да, Надя, так уж вышло. Мы действительно поняли, что поторопились. Я думала: стерпится-слюбится. Не стерпелось. И не слюбилось. Вот и решили расстаться. Но зла я на Василия не держу. НАДЕЖДА: Да, вот они, тайны-то, как быстро наружу вылазят. И года не прошло. ЗИНАИДА: Это хорошо, что они сейчас вылезли, а не лет так через пять. А ты, Надя, подумай. Люди ведь ошибаются, что их теперь убивать за это или казнить всю жизнь. НАДЕЖДА: А так хорошо вечер начинался. (Берет в руки свой журнал. Василию.) Вася, ты уезжай, мне время надо, чтобы подумать. ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ: Да никуда я не уеду. Думай, я тебя не тороплю. Нет, как это не тороплю, у меня ведь всего ничего времени-то. Мне в воскресенье уже уезжать надо, а без тебя я никуда не поеду. Вера Сергеевна, вы вот все молчите. МАТЬ: Так меня пока никто ни о чем не спрашивал. Да и не советчик я им уже, девки взрослые. Пусть сами решают. Им жить. А я – что? Если им будет хорошо, то и мне хорошо. НАДЕЖДА: (Вслух. Сама себе.) По вертикали: Совокупность обстоятельств, положение, обстановка. 8 букв. Я, Вася, вот тут подумала, а если через год поменяется у тебя мировоззрение. Так и будешь от сестры к сестре бегать? ЗИНАИДА: Нет, Надя, не будет он никуда бегать. Мы с ним, когда уезжали, я еще в поезде почувствовала, не надо было никуда ехать. НАДЕЖДА: А как ты это почувствовала? ЗИНАИДА: Блеска у него в глазах не было. И все переживал, как ты наш побег воспримешь. А вот по мне, если любишь, если в омут с головой, какая разница, кто и что как воспримет. Так ведь? Молчание. ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ: Душно как-то стало. Надя, может, пойдем подышим свежим воздухом. НАДЕЖДА: Да мне и здесь нормально. МАТЬ: Василий, а давайте я вам компанию составлю. Да и поговорить нам есть о чем. 27 ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ: Да, да, Вера Сергеевна. (Выходя из комнаты.) Надя, так я жду? ЗИНАИДА: (Встает у двери.) Иди, иди, Надь. Поговорите, все обсудите. Жизнь – она штука сложная. Я же тебе плохого не посоветую. Глядишь, Надюха, и на твоей свадьбе попляшем! Василий Петрович вышел, сразу послышались какие-то странные звуки. Входит Славка. СЛАВКА: А этот чего здесь делает? Вроде не четверг, чтобы к теще на блины? Что тут про свадьбу? Без меня меня женили? НАДЕЖДА: Слава, зачем пришел? Я же тебя просила. СЛАВКА: Ситуацию пришел прояснить. Как-то она меня в корне не устраивает. Надежда что-то стала считать, загибая пальцы и шепча про себя. НАДЕЖДА: 8 букв по вертикали. Подходит. СЛАВКА: Что подходит? НАДЕЖДА: Совокупность обстоятельств, положение, обстановка. СЛАВКА: Какое к черту положение! Ты что, издеваешься надо мной? Да не прикалывает меня уже это положение, понимаешь. Мне уже перед ребятами н-никак! Ты, Надя, уже давай, определяйся, в конце концов. НАДЕЖДА: (Задумалась.) Да, Слава, ты, наверное, прав. Определяться надо. (Направляется к двери.) Я думала, время все расставит по полочкам, а нет…Не торопится. СЛАВКА: Кто? НАДЕЖДА: Время, Слава. Время не торопится. Придется нам самим все разруливать. (Выходит.) СЛАВКА: Нет, Надь, ты куда? Я не понял. Я тут о свадьбе пришел поговорить, а она… Слава не замечет Зинаиду. Она стоит у него за спиной. ЗИНАИДА: Славочка, ты и свадьба – понятия несовместимые. СЛАВКА: (Оборачиваясь и замечая Зинаиду.) Зина?! Приехала? Ах, да, я же твоего этого сейчас встретил. Как бы заехал ему по этому интеллигентному фейсу! А ты когда приехала? ЗИНАИДА: Да я уже неделю как. СЛАВКА: А я почему не знаю? ЗИНАИДА: Так это у тебя спросить надо. СЛАВКА: Ну, и как жизнь молодая? Сюпруг дрожайший не обижает? ЗИНАИДА: Не обижает. Слав, а я о тебе часто вспоминала. СЛАВКА: И что, интересно, ты вспоминала? Как ты меня прокатила? Честно, не ожидал. 28 Вечером прощались-целовались, а утром тебя уже нет. Другой жизни захотелось? Интеллигентной. Королевой захотела себя почувствовать. И как? Удалось? ЗИНАИДА: Удалось. Только надоело быстро. Я, Слава, любви хочу. Дурной, сумасшедшей, какая у нас с тобой была. Помнишь? СЛАВКА: Помню, конечно. (Подошел к Зинаиде, обнял её. Они стали целоваться. В этот момент заходит Надежда.) НАДЕЖДА: Я не помешала, нет? (Садится на диван, раскрывает свой журнал.) СЛАВКА: (Смущен произошедшим.) Надя, ты все не так поняла. Мы… НАДЕЖДА: Да, конечно. Я же такая глупая…Да, кстати, не подскажете глупой наивной девочке, что означает…так-так-так…где это…а, вот! По горизонтали: взаимоотношение полов, основанное на инстинкте продолжения рода, но выходящее далеко за пределы удовлетворения этой потребности. 4 буквы. СЛАВКА: (Медленно.) Че-го? НАДЕЖДА: Того! Чем, спрашиваю, женский и мужской пол должны заниматься, чтобы род продолжался? Дети чтобы произошли? Понятно, нет? СЛАВКА: Надь, ты чего? НАДЕЖДА: Чего, чего? Того! Да ладно, расслабься ты. Зинаида заливается смехом, глядя на эту перепалку. ЗИНАИДА: Надя, а Василий где? НАДЕЖДА: Где? Там, где и надо ему быть. Дак что, Славочка, вспомнил, чем ночью-то занимался? СЛАВКА: С кем это я занимался? Слушай больше! Тебе наговорят. Наташка эта, из киоска, поди, натрепала. НАДЕЖДА: А, Наташка, значит, натрепала… СЛАВКА: Подвез девчонку – это что – преступление? Да я её и не знаю совсем. Просто подвез. Понимаешь? Попросила, подвез. Чего тут такого, а тут эта…Наташка…её же всегда черти принесут туда, куда не надо. Она меня просто на прощание чмокнула, ничего такого и не было. НАДЕЖДА: Кто чмокнул, Наташка? СЛАВКА: А Наташка-то здесь при чем? Настя… НАДЕЖДА: А-а-а, во-о-т…уже Настя…ты же говорил, что не знаешь её. Так кто кого …ччмокнул-то? Ты яснее выражайся. 29 СЛАВКА: Да я …эту девчонку…ну…того…короче…нет, она меня, а тут эта…Наташка твоя: (Копируя подругу Нади.) «Славик, не боишься, что я Надежде расскажу». А я что…мне бояться нечего. Я и говорю: «Рассказывай». Чего, уже доложила? НАДЕЖДА: Да успокойся ты, Слава. Никто мне ничего не докладывал. Да мне это и не надо. Так… с четырьмя буквами, похоже, разобрались. СЛАВКА: Зин, может, ты объяснишь, о чем это она? ЗИНАИДА: (Смехом.) О сексе, Славочка, о сексе. Взаимоотношение полов, основанное на инстинкте продолжения рода, но выходящее далеко за пределы удовлетворения этой потребности. 4 буквы. СЛАВКА: А я здесь при чем? НАДЕЖДА: Да, успокойся ты. Конечно, ты ни при чем. ЗИНАИДА: Надя, так Василий-то где? СЛАВКА: (Ревностно.) Да куда он денется, твой Василий. НАДЕЖДА: (Поет.) Никуда не денется, влюбится и женится. Всё равно он будет мой. Пара-рам…Пара-рам! Пам-пам! Не заметили, как в комнату зашел отец. Он смущенно стоит на пороге. Зинаида, увидев отца, бросилась ему на шею. ЗИНАИДА: Папка! Здравствуй, мой родной! ОТЕЦ: Доченька, здравствуй, здравствуй, милая. Ты уж прости отца, знал, что приехала, зайти боялся. Надя, доченька, здравствуй. НАДЕЖДА: (Сухо.) И тебе не хворать. ЗИНАИДА: Пап, да ты что у порога-то? Проходи. Давай, давай. Сколько мы с тобой не виделись-то. ОТЕЦ: Да, давно уж. Слава, здравствуй. СЛАВКА: Ага, здрасьте. Давно не виделись! Мать-то знает, что вы сюда похаживаете? ОТЕЦ: Слава, я к детям своим пришел. СЛАВКА: Да мне-то как-то все равно. Мать расстроится. НАДЕЖДА: Ничего, Славик, переживет! Моя тоже поначалу расстраивалась, а сейчас привыкла. (Смотрит на Славку с какой-то издевкой.) Папа, ты вещи-то где оставил? ОТЕЦ: Так я, это, Надя…Я…Надо же с матерью поговорить. ЗИНАИДА: А чего говорить-то, папа? Все же и так понятно. СЛАВКА: Какие вещи? Всем все понятно, мне только вот ничего не понятно. 30 НАДЕЖДА: А ты, Слава, мимо ушей все пропускай. Наслаждайся обществом красивых женщин. СЛАВКА: Да я уже полгода этим обществом наслаждаюсь. Уже перед ребятами стыдно. Смеются, говорят тесть уже переехал, а жена всё вещи не соберет. ЗИНАИДА: Жена? А кто у нас жена? Надя, не ты случайно? НАДЕЖДА: Я – нет. Пока. ЗИНАИДА: Значит, Слава, место жены вакантно? СЛАВКА: А ты у сестры спроси. НАДЕЖДА: А что у меня спрашивать? На мне что табличка «Справочное бюро» висит? По-моему, вы тут уже сами все определили. Слав, вот ты даже сейчас свой кобелизм скрыть не можешь. СЛАВКА: Какой кобелизм, Надя? Я к тебе с самыми серьезными намерениями. ЗИНАИДА: Что-то ты ко всем с серьезными намерениями. НАДЕЖДА: И к тебе тоже? ЗИНАИДА: А ты как думаешь? НАДЕЖДА: Да, Славочке нашему необходимо изменение живой материи в ходе развития организма или в последовательности поколений организмов. СЛАВКА: Чего, чего? НАДЕЖДА: Эволюция. По горизонтали. СЛАВКА: О-бал-деть! Ты что, серьезно? ЗИНАИДА: Да, Слава, она это серьезно. Не завидую я твоему супружескому счастью. Будешь по ночам вертикаль с горизонталью соединять. СЛАВКА: Слушайте, ну и семейка у вас! Виктор Петрович, ты идешь или остаешься? ОТЕЦ: Так я это, Слава, мать дождусь. СЛАВКА: Ну, жди-жди, а я пошел. ЗИНАИДА: Слав, вечером приходи в гости. Ждать буду. НАДЕЖДА: Да-да, Слава, приходи. Я…Мы… не против. Входит мать. МАТЬ: Чего это Славка как ошпаренный вылетел? ОТЕЦ: Да он, мать, похоже, в невестах запутался. К Надьке пришел, а на Зинку пялится. МАТЬ: А ты к кому пришел? ОТЕЦ: К тебе… К вам. Знаешь, Вера Сергеевна… 31 МАТЬ: В кои-то веки я для тебя стала Верой Сергеевной? ОТЕЦ: Вера, ты к словам-то не цепляйся. Мы же с тобой обо всем поговорили, все как будто решили. МАТЬ: Со мной-то решили, а у нас еще дети есть. ОТЕЦ: Дети взрослые. Поймут. МАТЬ: Так ты им и объясни, чтобы поняли. НАДЕЖДА: Так, родители, давайте – ка по порядку. О чем это вы договорились, и что мы должны понять? МАТЬ: Отец хочет обратно вернуться. НАДЕЖДА: Мама, вот что ты опять за него говоришь? Сам напакостил, сам пусть и отвечает. ЗИНАИДА: Возвращайся, папа, чего уж там. НАДЕЖДА: Зин, вот быстро все у тебя: ушел – нормально, пришел – тоже, слава богу. МАТЬ: Надя, ну мы же свои, неужели уж не простим друг дружку? НАДЕЖДА: Друг дружку? А меня, интересно, вы за что прощать будете? Я что сделала? (Уткнулась в журнал.) По вертикали: Богиня несправедливости. Дочь Зевса и Фемиды. 6 букв. ОТЕЦ: Надежда, ты взрослая, ты пойми меня, просто попытайся понять. Я знаю, что совершил ошибку. Но ведь от них никто не застрахован. НАДЕЖДА: Папа, я все понимаю, но другие почему должны страдать от ваших ошибок? Мама любит, она простит. Да, она уже и так простила. А я не могу. Думаешь, из-за Славы? Нет! Я даже рада, что так все вышло. Хороший он, заботливый. И мужем, наверное, хорошим бы был, но…не лежит у меня к нему душа. Не могу я себя переломить. Да и видела я, как у него глаза заблестели, когда Зинаиду увидел. Я, папа, тебя за себя простить не могу. Девочки вот как-то с мамами больше, а я же всегда с тобой. Ведь ты же всегда у меня и за маму, и за папу. Мам, ты только не обижайся, ты же сама говорила, что отец у нас очень хороший. И вот ты ушел. Понимаешь, у-шел. И все. И с тобой все ушло. Пусто стало. В доме пусто, в душе пусто. Пу- сто-та. ОТЕЦ: Доча, так я же и хочу все вернуть обратно. Чтобы все, как раньше. Все вместе. НАДЕЖДА: А Мария Павловна как же? ОТЕЦ: А что Мария Павловна? НАДЕЖДА: И тебе её не жалко? 32 ОТЕЦ: Ой…запутался я что-то совсем. НАДЕЖДА: А ты распутайся, папа, распутайся. Ты сам себе не ври. Ты в себе разберись. А мы подождем. МАТЬ: Доча, а может… НАДЕЖДА: Мы подождем, правда, мама? Мы лучше подождем, чем так: туда-сюда. И Мария Павловна она ведь тоже…человек. И её понять надо. (И, как обычно, уткнулась в свой журнал.) НАДЕЖДА: Адикия. Богиня несправедливости. Дочь Зевса и Фемиды. Красивое имя. Вот и ты, папа, реши все по справедливости. Чтобы никого не обидеть. Ошибки всегда можно исправить, только бы другим больно не сделать. МАТЬ: Оно, конечно, так. Ты уж, отец, и правда, решай все серьезно. Чего уж мы будем бегать друг к дружке. ОТЕЦ: Выгоняете, значит. ЗИНАИДА: Папа, ну что ты такое говоришь? Кто тебя выгоняет? НАДЕЖДА: Тебя никто не выгонял, папа. Ты сам ушел. ОТЕЦ: Хорошо. Пусть будет так. Сам ушел, сам и приду. А с Машей, действительно, поговорить надо. Вера, я тогда с Машей поговорю и… МАТЬ: Поговори…И приходи. Совсем приходи. НАДЕЖДА: 14 букв по вертикали ОТЕЦ: Что, дочка? Не расслышал. НАДЕЖДА: Я говорю – 14 букв по вертикали. Ясность, точность, отчетливость. ЗИНАИДА: Определенность. (Отцу.) Это слово из кроссворда – определенность, значит. МАТЬ: Вот-вот, и я говорю, должна быть какая-то определенность. ОТЕЦ: Хорошо. Понял я все. Ну, я пойду. Входит бабка. БАБКА: (Оглядела всех.) По радиву передавали: дождь местами, а он везде лупит. И мест никаких не выбират. Че молчите-то? Случилось чего? Ну, молчите, молчите. То ли показалось, то ли нет, вроде как лысенький этот пробежал. Да нет. Показалось. Виктор, а ты чего здесь? Уходишь уже? А-то, может, почаевничаешь с нами. МАТЬ: Уходит он уже, мама. Иди, Витя, иди. Ты подумай, Витя. Хорошо подумай. БАБКА: Хороший хозяин в дождь и собаку не выгонит. Виктор уходит. Все молча садятся за стол. Молчание нарушает Надежда. 33 НАДЕЖДА: Ну что, вот почти все и разрешилось. ЗИНАИДА: Почти? Почему «почти»? Ты о чем? НАДЕЖДА: Как о чем? Все о том же. Совсем маленько осталось. По горизонтали: Живое существо, обладающее даром мышления и речи. 7 букв. МАТЬ: Я вот все думаю, что же он за человек такой? ЗИНАИДА И НАДЕЖДА: (вместе) Че-ло-век. (Сестры засмеялись.) МАТЬ: И что вам смешно? Я его и правда не пойму. Я их вообще, мужиков, понять не могу. Вроде живет, все хорошо, слова плохого друг другу не сказали. Я ведь и не уродина, и хозяйственная, и поговорить могу и рюмочку выпить, если надо. Вот живи, да радуйся. Чего не хватает? НАДЕЖДА: Драйва. МАТЬ: Чего, чего? НАДЕЖДА: Драйва. Врожденного, биологически определенного побуждения достигнуть цели или удовлетворить потребность. 5 бук по вертикали. БАБКА: Чего удовлетворить? Какую такую потребность? ЗИНАИДА: Обыкновенную, мужскую потребность. МАТЬ: Вот паразит, а! Вот паразит! Я к нему со всей душой, простила его, а он потребность удовлетворять собирается. НАДЕЖДА: Мама, да успокойся ты. Потребность – она ведь разная бывает. МАТЬ: А чего тогда Зинаида говорит? НАДЕЖДА: Ну…у Зинаиды тоже своя потребность. Вот каждый про свою потребность и говорит. МАТЬ: Надежда, выкладывай сразу все, что там у тебя осталось. А то вот сиди и думай теперь, что он еще удовлетворить соберется. НАДЕЖДА: Да ничего уже почти не осталось. Осталось только …так…вот…по вертикали 8 букв: внутреннее стремление к чему-то еще, к тому, чего нет в данном месте, в данном времени. МАТЬ: И что это? НАДЕЖДА: А я откуда знаю? Думайте. БАБКА: Вот что будем так сидеть и думать? ЗИНАИДА: А что нам еще остается? Мужиков всех разогнали, вот теперь будем сидеть и думать. 34 МАТЬ: Надь, а ты как думаешь, отец вернется? НАДЕЖДА: Так кто ж его знает? Может и вернется. БАБКА: Ага, вернулся, ждите. Сейчас Пал-лна вцепится в него зубами и ногами, и всё. Говорила ведь, держать мужика надо. МАТЬ: Ой, Надь, а там буквы какие-нибудь есть? НАДЕЖДА: Где? МАТЬ: Где-где, в вертикали твоей. НАДЕЖДА: (Равнодушно.) Есть. Первая – о, вторая – ж, третья – и, четвертая – д… БАБКА: И долго еще играть в «Поле чудес» будем? ЗИНАИДА: Пятая – а, шестая – н, седьмая – и… МАТЬ: Все! Не говори дальше, я знаю слово! ЗИНАИДА: Да ну?! МАТЬ: Точно! Ожидание! Надь, дак это что, про нас что ли? ЗИНАИДА: Про нас, все про нас. А вы еще не поняли? НАДЕЖДА: Ну почему про вас? Про жизнь, про людей. Встает и выходит из комнаты, как бы специально оставив журнал на видном месте. Мать берет журнал и изумленно смотрит, листая страницы. МАТЬ: Зин! А где… Ничего ведь…Зин…Что же это? Ведь нигде никакого кроссворда…Зин, Зина, ты чего молчишь? ЗИНАИДА: А что говорить-то? Все и так понятно. МАТЬ: Кому понятно? ЗИНАИДА: Всем. (Как бы обращаясь к зрителям.) Ведь, правда, понятно? Она сама свой кроссворд составляет. Кроссворд своей жизни. А мы у нее и по горизонтали, и по вертикали. МАТЬ: Дожили! Родная дочь из матери с отцом кроссворд городит. ЗИНАИДА: Городят огород. БАБКА: Кто? Селиваниха, поди? Ей все больше всех надо. ЗИНАИДА: Поздно уже. МАТЬ: А Надька-то куда ушла? Пойду погляжу. ЗИНАИДА: Ага, сходи, сходи. Может, чего и найдешь. МАТЬ: Если ты про отца, так не придет он. ЗИНАИДА: Мам, ты Надежде про журнал…не говори… Слышны чьи-то шаги. Обе встали как по команде. Входит Надежда. 35 МАТЬ И ЗИНАИДА (вместе): А, это ты… НАДЕЖДА: В смысле? МАТЬ: Вот все у тебя со смыслом. Все правильно. И в кого ты такая правильная уродилась? ЗИНАИДА: Мам, а что у Надюхи был выбор? МАТЬ: Какой выбор? ЗИНАИДА: Как какой выбор? В кого уродиться! МАТЬ: Ох, Зинаида, ох, аспед… (запевает.) Мы с тобой случайно в жизни встретились, Оттого так скоро разошлись. Мы простого счастья не заметили И не знали, что такое жизнь. НАДЕЖДА: Зин, как думаешь, вернется Василий или нет? ЗИНАИДА: Да я как-то, Надя, про Славку думаю. Может снова, а? МАТЬ: Вот нет, чтобы об отце подумать… БАБКА: Как он на бригадира нашего походит. Лысиной. Ох, молодость, молодость. Все тихонько подхватывают. Нет, любовь не только чувство нежное, Нет, любовь не только сердца зов. Может, я люблю тебя по-прежнему, Но не нахожу я прежних слов. БАБКА: Вер, а Вер, не помню, спрашивала или нет, рука-то к чему чешется? Раздается стук в окно. Немая сцена. Конец. 36