Газдаров Т. * К вопросу об изменении Федерального закона

Т. ГАЗДАРОВ,
студент 4-го курса юридического факультета
Северо-Осетинского государственного университета им. К.Л. Хетагурова
К ВОПРОСУ ОБ ИЗМЕНЕНИИ ФЕДЕРАЛЬНОГО ЗАКОНА
«О СВОБОДЕ СОВЕСТИ И РЕЛИГИОЗНЫХ ОБЪЕДИНЕНИЯХ»
Россия на протяжении последних 20 лет гордится своими достижениями
в области закрепления самых демократических основ в области свободы
совести и вероисповедания. Действительно, на уровне Конституции РФ
закреплена свобода совести и ее гарантия – принцип светского государства.
Однако почти все конституционные нормы в этой области требуют
дальнейшего закрепления в текущем законодательстве. В отличие от других
случаев, когда требуемый конституцией закон не принимается годами, в
области свободы совести такой закон принят в 1997 г.
Нужно менять Федеральный закон «О свободе совести и религиозных
объединениях», а также всю государственно-религиозную политику.
Закон внес, безусловно, элементы демократизма в сферу религиозной
свободы. Но на протяжении всех лет действия закона на научном и
политическом, но не на законодательном уровне обсуждались идеи
коренного изменения данного акта. В него за 13 лет внесены лишь девять
поправок.
Поэтому предлагаем коренным образом изменить Закон «О свободе
совести и религиозных объединениях». Может быть, это с формальной
стороны будет тот закон, но содержательно это уже другой закон.
Методологией своих предложений об изменении данного Закона мы
избираем юридико-технический метод: начать с самого начала Закона и
выявлять проблемы отдельных норм.
Начнем с того, что этот Закон, в отличие от многих других законов,
имеет преамбулу, где уже есть проблемы. Эта проблема заключается в том,
что, по мнению Федерального Собрания, Закон принимается, признавая
особую роль православия в истории России, в становлении и развитии ее
духовности и культуры.
Действительно, никто не отрицает роли православия в развитии
государства. Однако сегодня, когда статья 14 Конституции гласит, что
религиозные объединения отделены от государства и равны перед законом,
выделение
особой
роли
Русской
православной
церкви
выглядит с
конституционной точки зрения не этично. Поэтому первая моя инициатива
заключается в изъятии этой формулировки.
Определяя
свой
предмет,
Закон
пропустил
довольно
важное
конституционное понятие – гарантию свободы совести (ст. 1). Закон
останавливается
на
проблеме
регулирования
свободы
совести.
Гарантирование же является формой защиты. Поэтому предлагается ввести
понятие гарантии в предмет Закона.
Дефекты в области понятий «регулирование» и «защита» имеются и в
системе нормативно-правовых актов, устанавливаемых данным актом. По
мнению законодателя, по вопросам регулирования свободы совести могут
издаваться законы субъектов РФ (ч. 1 ст. 2). Но с этим можно согласиться
лишь отчасти. Дело в том, что регулирование прав и свобод отнесено
исключительно к ведению Федерации (п. 3 ч. 1 ст. 71 Конституции), так как в
такой ситуации субъекты РФ имеют право принимать свои законы о свободе
совести.
В части 3 статьи не устанавливается, что нормативные акты не должны
противоречить Конституции РФ. В ней только говорится, что законы и иные
нормативные правовые акты, принимаемые в Российской Федерации и
затрагивающие
реализацию
прав
на
свободу
совести
и
свободу
вероисповедания, а также деятельность религиозных объединений, должны
соответствовать настоящему Федеральному закону. А что делать, если сам
Закон противоречит Конституции?
Поэтому предлагается, во-первых, изъять акты субъектов из системы
нормативно-правовых актов о свободе совести и, во-вторых, указать, что все
акты, включая данный Закон, должны соответствовать Конституции РФ.
Мы не на голом месте высказываем опасения в возможном и реальном
несоответствии рассматриваемого Закона Конституции. Например, в ч. 2 ст. 3
Закона сказано, что право человека и гражданина на свободу совести и
вероисповедания может быть ограничено федеральным законом только в той
мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя,
нравственности,
здоровья,
прав
и
законных
интересов
человека
и
гражданина, обеспечения обороны страны и безопасности государства.
И это в то время, когда ст. 54 Конституции утверждает, что свобода
совести, предусмотренная ст. 28 Конституции, не подлежит ограничению.
То, что и эта норма Закона «О свободе совести и религиозных объединениях»
должна быть исключена из него, нет сомнения, причем путем признания ее
неконституционной Конституционным Судом РФ.
В Законе существует также неправильный дисбаланс императивных и
диспозитивных норм. Например, ч. 7 ст. 4 гласит, что по просьбам
религиозных организаций соответствующие органы государственной власти
в
Российской
Федерации
вправе объявлять
религиозные
праздники
нерабочими (праздничными) днями на соответствующих территориях.
Эта диспозитивная норма в какой-то мере может удовлетворять
религиозные меньшинства. Однако, поскольку ст. 112 Трудового кодекса
императивно объявляет рождество Христово общероссийским праздником,
это создает опасность неравного отношения государства к религиям, что
противоречит принципу светского государства.
Единственно правильным вариантом разрешения проблемы является
придание ч. 7 ст. 4 рассматриваемого Закона императивного характера через
на государственные органы наложение обязанности объявлять нерабочими
днями
все
религиозные
соответствующих территориях.
праздники
по
просьбе
верующих
на
Закон предоставляет довольно интересный перечень религиозных
объединений:
1.
Религиозной группой признается добровольное объединение
граждан, образованное в целях совместного исповедания и распространения
веры, осуществляющее деятельность без государственной регистрации и
приобретения
правоспособности
необходимое
для
деятельности
юридического
лица.
религиозной
Помещения
группы
и
имущество
предоставляются в пользование группы ее участникам.
2.
Религиозной группой признается добровольное объединение
граждан, образованное в целях совместного исповедания и распространения
веры, осуществляющее деятельность без государственной регистрации и
приобретения
правоспособности
необходимое
для
деятельности
юридического
лица.
религиозной
Помещения
группы
и
имущество
предоставляются в пользование группы ее участникам.
Чем продиктовано такое разделение единого понятия, нам не понятно.
На наш взгляд, это открывает простор для локального сектантства и
нарушения закона, особенно имея в виду то, что религиозные группы могут
действовать без государственной регистрации, необходимо унифицировать
виды религиозных организаций без всяких различий.
Довольно не жесткую политику Закон проводит по отношению к
иностранным
религиозным
организациям.
По
определению
Закона,
иностранной религиозной организацией именуется организация, созданная за
пределами Российской Федерации в соответствии с законодательством
иностранного государства.
При всем желании мирового сообщества быть единым против всяких
опасностей, не исключено, что одни государства на законодательном уровне
поддерживают идеи, которые не приветствуются в другом государстве.
Иначе говоря, может быть, другие государства позволяют создавать
религиозные организация, цели которых запрещены в России. Поэтому ч. 1
ст. 13 Закона следует изложить следующим образом: иностранной
религиозной организацией именуется организация, созданная за пределами
Российской Федерации в соответствии с законодательством иностранного
государства, цели деятельности которой не противоречат конституционному
строю и законодательству РФ.
Кстати, в сфере свободы совести Россия никак не охраняет свой
конституционный строй. Посягательства на конституционный строй даже не
объявлены основанием для ликвидации религиозной организации (ст. 14).
Боле того, в этой статье в качестве такого основания не названо и разжигание
межрелигиозной или иной розни. Считаем, что эти основания надо добавить
в Закон.
Существуют в рассматриваемом Законе и внутренние противоречия. В
частности, если ст. 15 утверждает, что религиозные организации действуют в
соответствии со своими внутренними установлениями, если они не
противоречат
законодательству
Российской
Федерации
и
обладают
правоспособностью, предусматриваемой в их уставах, то в ч. 2 ст. 10
установлен перечень сведений, которые должны указываться в уставе. На
наш взгляд, это нарушение самостоятельности религиозных организаций.
Особое научное и практическое значение имеют и проблемы права
собственности религиозных организаций. Дело в том, что рассматриваемый
Закон устанавливает более или менее хорошее положение: в собственности
религиозных организаций могут находиться здания, земельные участки,
объекты производственного, социального, благотворительного, культурнопросветительского и иного назначения, предметы религиозного назначения,
денежные средства и иное имущество, необходимое для обеспечения их
деятельности, в том числе отнесенное к памятникам истории и культуры.
Казалось бы, все. Но оказывается, что это норма не базовая, а имеет
конкретизирующие акты. Например, положение о передаче религиозным
организациям находящегося в федеральной собственности имущества
религиозного назначения утвержденное постановлением Правительства.
Этот акт вводит два понятия: просто имущество религиозного
назначения, находящееся в федеральной собственности, и имущество
религиозного назначения, входящее в состав особо ценных объектов
культурного наследия народов Российской Федерации. Причем последний
вид имущества передается религиозным организациям в пользование, а не в
собственность. На наш взгляд, такое раздвоение понятий противоречит
смыслу ч. 1 ст. 21 Закона, который обязуется передавать все имущество
религиозным организациям.
Еще один момент – трудовые правоотношения в религиозных
организациях.
Существует
специальная
статья
Закона
об
этих
правоотношениях. Эту статью можно бы признать адекватной, если бы в
Трудовом кодексе не регулировался это вопрос. Но существует целая глава в
ТК РФ, которая регулирует данную сферу отношений. Поэтому не лишним
было бы исключить ст. 24 Закона.
То, что мы нашли дефекты почти во всем Законе, не является
самоцелью. Очень много нареканий взывает этот Закон и со стороны
институтов государственной власти и общественности.
Важность проблематики вытекает из того, что она связана с правами и
свободами человека, а их защита является обязанностью государства. Это
сделать очень сложно с нынешними дефектами Закона. Поэтому мы
убеждены, что нужно менять Федеральный закон «О свободе совести и
религиозных объединениях», а также всю государственно-межрелигиозную
политику.