news_768 - Саратовский государственный университет
advertisement
На правах рукописи Шилова Светлана Алексеевна Проблема языка в символическом идеализме Э. Кассирера 09.00.03 — история философии по философским наукам Автореферат диссертации на соискание учёной степени кандидата философских наук Саратов — 2008 Работа выполнена в Саратовском государственном университете имени Н.Г. Чернышевского Научный руководитель доктор философских наук, профессор Тетюев Леонид Иванович Официальные оппоненты: доктор философских наук, профессор Невважай Игорь Дмитриевич кандидат философских наук, доцент Крючков Станислав Валерьевич Ведущая организация Пензенский государственный педагогический университет имени В.Г. Белинского Защита состоится 13 ноября 2008 года в 16.00 часов на заседании диссертационного совета Д 212.243.09 по присуждению учёной степени доктора философских наук при Саратовском государственном университете им. Н.Г. Чернышевского по адресу: 410012, г. Саратов, ул. Астраханская, 83, корпус 12, ауд. 203. С диссертацией можно ознакомиться в Зональной научной библиотеке Саратовского государственного университета им. Н.Г. Чернышевского. Автореферат разослан «11»октября 2008 г. Ученый секретарь диссертационного совета Листвина Е.В. 2 ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ Актуальность темы диссертационного исследования. Современное состояние истории философии, те задачи, которые ставит перед нею наука, а также небывалый интерес, который вызывают социально-гуманитарные дисциплины на рубеже ХХ – XXI веков, и место историко-философского наследия в их динамичном развитии указывают на актуальность историко-философского исследования проблемы языка, лежащей в основе философии символических форм Э. Кассирера (1874-1945), одного из ярчайших представителей Марбургской школы неокантианства. Расцвет неокантианства как философского течения пришелся на начало ХХ века. Именно неокантианство способствовало обоснованию значимости достигнутых естественными науками результатов и смогло придать философии статус строгой науки. Однако вторая половина ХХ века стала свидетелем определенного забвения неокантианства, а вместе с ним и философского рационализма, на смену которого пришли новые философские направления. В настоящее время обращение к неокантианству вновь носит актуальный характер. Философия неокантианства в ХХ веке выступила определенным стимулом в развитии многих философских школ и течений. Некоторые идеи М. Хайдеггера, Э. Гуссерля и Х.-Г. Гадамера перекликаются с философскими идеями Марбургского неокантианства. Занимая неоднозначную позицию в истории философии, неокантианство с призывом к восприятию и переосмыслению идей Канта, выступает определенным вектором развития современной философской науки. Критико-рационалистическая картина человека и мира, созданная неокантианством и незаслуженно прибывавшая в забвении почти столетие, вновь становится центральной проблемой многих философских исследований, определяя новый виток в развитии мировой философской мысли. Обращение автора диссертационного исследования к проблеме языка в символическом идеализме Э. Кассирера обусловлено не только актуальностью идей неокантианства, но и особым статусом, который занимает язык в рамках символического понимания формы духа, культуры и мира. Именно язык, являясь средством расширения познавательного потенциала человека, представляет собой тот предмет теоретической философии, где происходит символизация науки и культуры человека. Таким образом, анализ проблемы языка в символическом идеализме Э. Кассирера представляется весьма актуальной проблемой историкофилософского исследования. Степень научной разработанности проблемы. Философский интерес Э. Кассирера к языку обусловлен критической ролью языка в процессе познания и культуротворчества: критика языка и языковых форм мышления становится интегрирующей составляющей проницательно научного и философского мышления. Язык в философии Э. Кассирера выступает в качестве одной из базовых символических форм, посредством которой осуществляется объективация духа. Для философа-неокантианца важным является сам факт анализа феномена языка, при этом следует отметить, что язык в кантовской трактовке предстает как одна из множества форм символической рациональности. Многообразие символических миров и единство духа – вот основополагающий тезис 3 трехтомного труда «Философии символических форм»1. Символ в философской системе Э. Кассирера является идеальной основой формообразования единства мира и духа. Язык в рамках символически-конструктивного понимания выступает «медиумом» расширения познавательного потенциала человека. В наше время обновленный интерес к истории идеалистической философии начинается с поиска методологических схем, которые могли бы реконструировать общую историко-философскую канву идеализма в условиях постметафизического мышления в философии и науке. Существенное значение при подготовке диссертации имела литература, которая затрагивает отдельные аспекты немецкого идеализма и трансцендентализма. Следует назвать, прежде всего, ряд известных работ отечественных философов российской дореволюционной истории: А.И. Введенского, И.И. Лапшина, Г.И. Челпанова и философов советского периода, внесших достойный вклад в сохранение традиций немецкого идеализма – В.Ф. Асмуса, К. Бакрадзе, А. В. Гулыги, Т. И. Ойзермана, И. С. Нарского, К.А. Сергеева, Ю.В. Перова, А.Я Слинина. Трансцендентальная философия И. Канта становится тем полем дискуссии в неокантианстве, в том числе и в идеализме феноменологического и герменевтического толка, в контексте которого в XX веке происходит философское переосмысление истории трансцендентальной философии. Последних два десятилетия отмечено появлением новых интересных исследований, посвященных как самой теоретической философии И. Канта, так и ее современным интерпретациям. Следует, прежде всего, отметить работы Л. А. Абрамяна, В. Н. Брюшинкина, В. В. Васильева, Н. К. Вахтомина, П. П. Гайденко, Т. Б. Длугач, А. А. Ермичева, В. А. Жучкова, А. Н. Круглова Л. А. Микешиной, К. А. Михайлова, Н. В. Мотрошиловой, Д. Н. Разеева, А. П. Скрипника, Л. И. Тетюева, С. А. Чернова. Большое внимание значимости практической философии И. Канта – этическим и эстетическим идеям уделяли И.С. Андреева, А. А. Гусейнов, О. Г. Дробницкий, Л. А. Калинников, В. А. Конев, В. В. Лазарев, К. Н. Любутин, А. Г. Мясников, Ю. В. Перов, Э. Ю. Соловьев, Л. Н. Столович, С. А. Чернов и др. Именно в лоне немецкого классического идеализма получают теоретическое обоснование гуманитарные науки, философия мифа, языка и философия культуры. Благодаря системе символического трансцендентализма Э. Кассирера качественно новое значение обретает философский проект теории познания и языка. Первым, кто открыл для России традицию немецкого неокантианства и представил основные идеи философии языка Э. Кассирера, является Б. А. Фохт (1875–1946). Его интерпретация стала первым введением в философию символических форм. Вполне объяснимо, писал он, что «все внутренние формы культуры (наука, искусство, миф и религия), живут и возможны лишь благодаря усвоению продуктов внутренней формы языка и его функций»2. Нем. изд.: Cassirer E. Philosophie der symbolischen Formen. 1. Teil. Die Sprache. 1923. Nachdruck; Cassirer E. Philosophie der symbolischen Formen. 2. Teil. Das mythische Denken. Darmstadt, 1925; Cassirer E. Philosophie der symbolischen Formen. 3. Teil. Phaunomenologie der Erkentnis. Darmstadt, 1929. Русское изд.: Кассирер Э. Философия символических форм. Т. 1. Язык. – М.; СПб., 2002; Кассирер Э. Философия символических форм. Т. 2. Мифологическое мышление. – М.; СПб., 2002; Кассирер Э. Философия символических форм. Т. 3. Феноменология познания. – М.; СПб., 2002. 2 Фохт Б. А. Понятие символической формы и проблема значения в философии языка Э. Кассирера. Тезисы к докладу // Кассирер Э. Избранное. Опыт о человеке. – М., 1998. С. 762. 1 4 Философия символических форм Э. Кассирера изначально стоит на позиции Марбургской школы неокантианства и рассматривает критику познания как основу критики разума. Но в ходе развития критической рефлексии философ выходит за рамки традиционализма неокантианской школы, и критика познания превращается тем самым в критику культуры. Функция языкового мышления в философии символических форм становится методологическим оплотом в дальнейшем развитии основ философии культуры. История и теория неокантианства, в первую очередь, относящаяся к марбурской школе, в нашей отечественной литературе освещена достаточно ангажировано и требует сегодня обстоятельного анализа. Следует отметить, прежде всего, интересные исследования А. И. Абрамова, В. Н. Белова, П. П. Гайденко, Б. Т. Григорьяна, Т. Б. Длугач, Н. А. Дмитриевой, В.А. Жучкова, А. А. Кравченко, С. А. Ненашевой, Б. В. Михайлова, И. С. Попова, В. В. Сапова. Познавательные аспекты неокантианской методологии хотя традиционно и рассматривались на предмет марксисткой критики, в ряде работ отечественных философов исследованы творчески взвешено. В области методологии естествознания и научного познания следует назвать работы В. У. Бабушкина, Т. Б. Длугач, А.Ф. Зотова, В.А. Лекторского, С.Ф. Мартыновича, З.А. Сокулер. Вопросы философии истории, культуры и религии освещали П.П. Гайденко, А.А. Кравченко, Н.А. Лисовенко, А.Ф. Лосев, К.А. Свасьян, А. И. Эдельман. Вопросы истории и методологии неокантианской программы обоснования науки и философии нашли отражение в работах философов саратовской школы теоретической философии В. П. Барышкова, В. Н. Белова, В. Н. Гасилина, Б. И. Мокина, С. В. Никитина, В. П. Рожкова, В. Б. Устьянцева, В. А. Фриауфа, Л. И. Тетюева. При этом, что важно особо подчеркнуть, работ, посвященных анализу философии Э. Кассирера не так много. Это объясняется тем, что большинство трудов философа, опубликованные в разные периоды его жизни в Германии и в США, вновь стали переиздаваться только с 80-х годов XX века. Степень разработанности философских взглядов Э. Кассирера в западной философии определяется несколькими масштабными международными конференциями и «круглыми столами», посвященных творчеству немецкого философа. Символический идеализм, нашедший свое программное выражение в трехтомном труде «Философия символических форм» Э. Кассирера, вызывает большой интерес среди российских исследователей. В истории русской философской мысли он оказал существенное влияние на становление символизма А. Белого и диалектическую разработку А.Ф. Лосева. А.Ф. Лосев, в частности, дал высокую оценку «Философии символических форм» Э. Кассирера, определяя его символический идеализм как многовариантную философскую систему. В отечественной литературе анализу философии Э. Кассирера посвящено всего несколько монографий и статей. Это работы К. А. Свасьяна3, А. А. Кравченко4, М. Е. Соболевой 5 , В. Н. Белова 6 , В. Е. Семенова 7 , А. В. Иванова 8 , Свасьян К.А. Проблема символа в современной философии. – Ереван, 1980. Он же: Философия символических форм Кассирера. – Ереван, 1989. 4 Кравченко А. А. Логика гуманитарных наук Э. Кассирера. Кассирер и Гёте. – М., 1999. 5 Соболева М. Е. Философия символических форм Кассирера. Генезис. Основные понятия. Контекст. – СПб., 2001. 6 Белов В. Н. Эрнст Кассирер. Философия символических форм // Вопросы философии. 2003. №12. 7 Семенов В. Е. Трансцендентальные основы понимания (И. Кант и неокантианство). – Владимир, 2008. 3 5 М. В. Демидовой9. Не изученной остается тема «Кассирер – Хайдеггер» в отечественной литературе, посвященной давосской дискуссии двух философов; опубликовано две работы, – это статьи О. В. Книжник10 и Л. И. Тетюева11. Одним из крупнейших западных исследователей философии Э. Кассирера является Дж. М. Кройс12. В его интерпретации философия символических форм представляет собой философию культуры, в основе которой лежит язык как базисная символическая форма. Сходное представление о философии Э. Кассирера мы встречаем у таких философов как: Д. Ф. Верен13, О. Швеммер14, Э. В. Орт15 и Д. Дюпре16. Некоторые западные исследователи рассматривают идеи Э. Кассирера в рамках теории познания, воспринимая их как логическое развитие неокантиантской традиции Марбургской школы. Среди них можно назвать Х. Хольцхайя17, Х. Мёккеля18, Х. Петцольда19, М. Феррари, Г. Куна20, С. Ицкофа21, Ф. Кауфмана22, Ю. Штольценберга. Дж. Пассмор23 и Н. Гудмен24 рассматривают философию символических форм с позиции историцизма. Необходимо отметить, что указанные выше исследователи философии Э. Кассирера, как отечественные, так и западные, лишь аспектно затрагивают его взгляды на проблему языка в контексте рассмотрения каких-либо других идей философа, гносеологических или культурных. Наиболее близко, по нашему мнению, подошли к вопросу об особом статусе языка в философии символических форм М. Е. Соболева25 и Дж. М. Кройс. Для М. Е. Соболевой разработанная философом теория языка является составной частью его теории познания, задающей ее основное неокантианское Иванов А.В. Философская судьба Э.Кассирера // Вестник Московского университета. Серия 7. Философия. 1990. №2. 9 Демидова М. В. «Animal symbolicum» Э. Кассирера и научное знание ХХ века / Под ред. проф. В. А. Фриауфа. – Саратов, 2007. 10 Книжник О. В. Давосская дискуссия между Э. Кассирером и М. Хайдеггером: символическая и экзистенциальная трактовка бытия // Вестник ОГУ №2. 2007. С. 54 – 62. 11 Тетюев Л. И. Иммануил Кант в давосской дискуссии между Э. Кассирером и М. Хайдеггером // Иммануил Кант и актуальные проблемы современной философии. Т. 2. – М., 2008. С. 179 – 187. 12 Krois J.M. Ernst Cassirer: Symbolic Forms and History. – New Haven; London: Yale University Press, 1987. P. 6-7 13 Verene D.Ph. Cassirer’s Concept of a Philosophy of Human Culture // Symbolic Forms and Cultural Studies. Ernst Cassirer’s Theory of Culture. – New Haven; London: Yale University Press, 2004. P. 19–27. Верен Д.Ф. Кант. Гегель и Кассирер. Происхождение философии символических форм // Кассирер Э. Жизнь и учение Канта. СПб., 1997. С. 405–420. 14 Schwemmer O. The Variety of Symbolic Worlds and the Unity of Mind // Symbolic Forms and Cultural Studies. Ernst Cassirer’s Theary of Culture. – New Haven; London: Yale University Press, 2004. P. 3-18. 15 Orth E. W. The Modern Concept of Culture as Indicator of a Metaphysical Problem // Symbolic Forms and Cultural Studies. Ernst Cassirer’s Theary of Culture. – New Haven; London: Yale University Press, 2004. P. 28-34. 16 Dupre L. Cassirer’s Symbolic Theory of Culture and the Historization of Philosophy // Symbolic Forms and Cultural Studies. Ernst Cassirer’s Theary of Culture. – New Haven; London: Yale University Press, 2004. P. 35-48. 17 Holzhey H. Der Neukantismus // Philosophie im 20. Jahrhundert: In 2 Bd. – Hamburg: Rowelt Taschenbuch Verlag, 1992. Bd. 1. 18 Möckel Ch. Einführung in die transzendentale Phänomenologie. – München, 1998. 19 Paetzold H. Sprache als symbolische Form. Zur Sprachphilosophie Ernst Cassirers // Philosophisches Jahrbuch, 1981. S. 301 – 315. 20 Khun H. Review of Essay on Man by Ernst Cassirer // Journal of Philosophy. 42. 1945. P. 499-500. 21 Itzkoff S. Ernst Cassirer: Scientific Knowledge and the Concept of Man // Notre Dame: University of Notre Dame Press. 1971. P. 1-20. 22 Kaufmann F. Review of An Essay on Man by Ernst Cassirer // Philosophy and Phenomenological Research 8. 1948. P. 283. 23 Passmore J. A Hundred Years of Philosophy // Middlesex: Penguin Books. 1968. P. 315. 24 Goodman N. Ways of Worldmaking // Indianapolis: Hackett Publishing Co. 1978. P. 5. 25 Соболева М. Е. Философия как «критика языка» в Германии. – СПб., 2005. 8 6 направление. В своем исследовании она делает акцент на гносеологической значимости языка. Тогда как Дж. М. Кройс отмечает исключительную значимость языка для всей символической философии культуры Э. Кассирера, рассматривая его как первичную духовную форму культуры. Новое возрождение критики языка как критики познания, разумеется, порождает острые дискуссии в западной философии XX века. Приверженцы классической традиции критикуют представителей «аналитической философии языка» за сужение и ограничение проблематики. Обращение к философии символических форм Э. Кассирера, как показывают работы представителей англоамериканской философии, расширяет поле семиотической трансформации символа и языка. Наиболее яркими представителями современной рецепции символических форм как семиотики являются Х. Петцольд и Дж. М. Кройс, ведущие яростные споры вокруг подлинной интерпретации языка как символической формы. Ключевым моментом их дебатов является вопрос о степени влияния неокантианской философии на символический идеализм Э. Кассирера. Следует сказать еще об одной важной проблеме, которая в контексте анализа проблемы языка в символическом идеализме Э. Кассирера заслуживает особого внимания. Речь идет о доминировании в западной философии XX века семиотических установок и прагматической тематики. В связи с этим встает совершенно законный вопрос о серьезном анализе и вдумчивой критике языка научных и философских теорий, значимость которых усиливается в контексте развития естественных и социально-гуманитарных программ обоснования. В отечественной литературе эта философская дискуссия рассматривается впервые, что и делает достаточно актуальным и злободневным исследование проблемы языка в символическом идеализме Э. Кассирера. В качестве объекта диссертационного исследования выступает теоретическая философия Э. Кассирера, представителя марбургской школы неокантианства. Предметом исследования является историко-философский анализ проблемы языка в символическом идеализме Э. Кассирера. Целью диссертационного исследования является реконструкция и анализ философии символических форм Э. Кассирера, непосредственным образом связанной с разработкой проблемы языка. В связи с поставленной целью выдвигаются следующие задачи: - выявить философские истоки символического идеализма Э. Кассирера; проанализировать генезис понятия «символического» в трансцендентальной философии И. Канта и принципа «чувственного символизма» в философских воззрениях И. Гёте; - рассмотреть глубокую внутреннюю соотнесенность исходных оснований критико-феноменологического метода Э. Кассирера и трансцендентальнофеноменологического метода Э. Гуссерля в аспекте обоснования языка как символической формы; - раскрыть смысл теоретической трактовки языка как символической формы и проследить внутреннюю логику определения априорного статуса языка в символическом идеализме Э. Кассирера; - установить наиболее явные точки разрыва с неокантианством и гегелевской феноменологией духа, определяющие кассиреровское представление о языке как символической форме объективации духа; очертить общий контур трансцендентального измерения понятийной и символической «многомирности» языка; 7 - эксплицировать основные моменты расхождения во взглядах Э. Кассирера и М. Хайдеггера во время давосской дискуссии на язык как способ миропонимания и взаимопонимания; - дать развернутый критический анализ восприятия символического идеализма Э. Кассирера в западноевропейской философии ХХ века и выявить специфику культурфилософской интерпретации Дж. М. Кройса. Методологической и теоретической основой диссертационного исследования являются основополагающие идеи и принципы методологии марбургской школы неокантианства, взятые на вооружение Э. Кассирером в философии символических форм, а именно рационализма, историцизма и системности. Вместе с этим, в ходе осуществляемых исследований, автор опирается на специальные методы историко-философского анализа, представленные в работе приемами теоретического сопоставления, логического сравнения, концептуального обобщения исследовательских данных и построения выводов. А также были использованы методы сравнительного анализа, реконструкции, критические принципы феноменологической методологии. В работе используется также метод компаративных исследований, позволяющий путем сравнения концептуально различающихся историко-конкретных представлений о символе (представления И. Канта, Гёте, Э. Гуссерля и Э. Кассирера) проанализировать некоторые тенденции исторических изменений во взглядах на этот предмет и выявить специфику развития идеи языка как символической формы в трансцендентализме Э. Кассирера. В анализе авторских текстов философа диссертантом широко применяется герменевтический метод. Реконструирование историко-философского контекста имеет непосредственное отношение к проблемам трасцендентальной критики оснований современной философии. Причем важно отметить, что данная проблематика становится методологически актуальной и для англо-американской традиции философствования. Научная новизна результатов исследования состоит в особенностях самого подхода к поставленной проблеме. В данной работе впервые осуществлено отечественное историко-философское исследование проблемы языка в символическом идеализме Э. Кассирера. Полученные в ходе исследования результаты, обладающие новизной и теоретической значимостью, состоят в следующем: - раскрыты основные философские истоки и методологические корни символического идеализма, выступающие фундаментом для формирования представлений о языке как символической форме; трансцендентальная философия И. Канта исследуется на предмет ее трансформации в трансцендентальную философию языка; - впервые предложено концептуальное, многоплановое и многоаспектное рассмотрение проблемы языка в символическом идеализме Э. Кассирера, позволяющее выяснить не только внутреннюю логику определения языка как символической формы, но и смысловое значение трансцендентального измерения понятийной и символической «многомирности» языка как формообразующего принципа миропонимания и взаимопонимания; - по-новому проанализирован критический метод обоснования Э. Кассирером автономности языка как идеальной системы, а особый априорный статус языка определен в качестве формы рефлексии и способа символической объективации духовного мира. В связи с этим выявлено, что интересы Э. Кассирера объясняются в большей мере методологическими возможностями вариативных прочтений кантовского наследия; 8 - определены основные моменты в сближении и расхождении позиций Э. Кассирера и М. Хайдеггера во время давосской дискуссии в отношении языка, что позволяет представить развернутый критический анализ восприятия символического идеализма Э. Кассирера западной философией ХХ века и, более конкретно, уточнить оригинальную трактовку проблемы языка в культурфилософской интерпретации Дж. М. Кройса; - в научный оборот введены четвертый том труда Э. Кассирера «Философия символических форм»26 и значительное число непереведенных на русский язык работ западных философов, посвященных исследованию его философии. Положения, выносимые на защиту: 1. Философия языка является образующим принципом трансцендентального идеализма Э. Кассирера, основополагающим понятием которого является понятие о символе. В обосновании символического идеализма Э. Кассирер придерживается двух линий философской рефлексии. С одной стороны, он опирается на идеи кантовской критической философии, с другой, – на духовные основы гётевского наследия. Личный мотив «возврата к Канту» Э. Кассирер обосновывает необходимостью изменения фундаментальных понятий неокантианства и возвращением к понятию «созерцания», исходному анализу отношений форм чувственности и форм разума. Продолжая линию преемственности кантовского единства разума, Э. Кассирер, тем не менее, выходит за пределы теоретико-познавательных установок марбургской школы неокантианства в толковании априоризма и трансцендентальных основ символической предметности. Посредством объединения кантовского принципа спонтанности разума и креативного характера гетевского понимания духа Э. Кассирер определяет символизацию в качестве формы самовыражения языка и духа, проявления их единства и многообразия в познании мира. 2. Обращение Э. Кассирера к феноменологическому методу Э. Гуссерля необходимо рассматривать в качестве методологического ориентира для переформулировки неокантианского принципа материального априори и философских оснований трансцендентальной логики модальностей, предполагающей возможность обоснования смысла единства духа и многообразия символических формообразований в языке, мифе, религии и искусстве. Мотив поиска форм идеального априори приводит философа к разработке программы символического рационализма, который в контексте обоснования собственной системы выразился тремя проекциями «Философии символических форм» – мифа, языка и феноменологии познания. 3. Язык в идеализме проявляет себя как символическая форма познания a priori. Априорный статус языка Э. Кассирер основывает на чувственно-духовном единстве языка, возможные условия которого он усматривает в опыте созерцания априорных форм пространства и времени, числа и чистых обстоятельств, выражающих синтетическое представление о предметах. Исходя из условий возможного опыта, язык конституирует способность духа к символический презентации. Идея автономности языка, предусматривает представление о языке как идеальной системе формообразования. В силу своего исключительного положения относительно других символических форм (мифа, науки, искусства, техники), язык следует рассматривать в качестве необходимого условия формирования философской Cassirer E. The Philosophy of Symbolic Forms. Volume 4: The Metaphysic of Symbolic Forms. – New Haven; London: Yale University Press, 1996. – 237 p. 26 9 рефлексии. Такое понимание языка раскрывает возможность обосновать философию в качестве одной из символических форм, развивающихся в рамках истории философии. 4. Теоретический интерес Э. Кассирера к феноменологии духа обусловлен сугубо методологическими мотивами неокантианства. Гегель оказал существенное влияние на Г. Когена, основателя марбургского неокантианства. Влияние Г. Гегеля на философию языка Э. Кассирера имеет решающее значение для понимания языка как предмета (Gegenstand) мышления. В критике гегелевского принципа тождества бытия и мышления Э. Кассирер находит обоснование собственной философии языка, в которой и язык, и мышление принципиально выступают автономными формообразованиями. В качестве такого основания он определяет кантовскую идеальность априорной формы (функции категорий), обладающей одновременно и понятийной, и символической многомерностью. Язык тем самым становится воздействующим и миропреобразующим принципом, поскольку целью активности форм духа в языке выступают миропонимание и взаимопонимание. 5. Проблемы языка как способа миропонимания и открытия символических перспектив понимания смысла бытия человека наиболее остро и отчетливо проявляются в дискуссии между Э. Кассирером и М. Хайдеггером в Давосе. Здесь впервые озвучивается положение, что язык как принцип формообразования посредством понимания открывает потенциальную возможность конструирования бытия. Язык обращается своей предметностью к «другому». Самокритика познания определяется смысловым выражением языка, масштаб измерения философской предметности которого становится символической перспективой взаимопонимания. Как один, так и другой солидарны в том, что критика языка выступает основой критики познания, но философы расходятся в понимании природы языка. М. Хайдеггер герменевтику языка превращает в поиск нового языка метафизики, открывая путь к фундаментальной онтологии и аналитике Dasein. Э. Кассирер, наоборот, критику языка определяет формой символической рефлексии, посредством которой задается всякий раз новое понимание мира, связывая символический образ «конечного» бытия с самим образом человека, его духовным миром, миром символических форм. В работе обращение к Канту со стороны Э. Кассиирера и М. Хайдеггера характеризуется как специфическая форма трансцендентальной самокритики познания. 6. В западной философии ХХ века наметились два подхода в рецепции кассиреровского понимания языка как символической формы. Первый подход связан с имманентной критикой неокантианской теории познания: большинство европейских философов склоняются к восприятию философии символических форм в качестве исторической формы трансцендентальной философии. Дальнейшая трансформация им видится на путях прагматически ориентированной теории языка, целью которой была бы задача рационального обоснования теории знака и семиотики как символической формы. Сторонники второго подхода видят в философии символических форм новые начатки трансцендентального идеализма. Обращаясь к позднему периоду в творчестве Э. Кассирера, они рассматривают его философию как философию культуры, семиотику и межкультурный аналог антропологии. Семиотическая трансформация неокантианской философии Э. Кассирера выявляет две важнейших для всей философии XX века тенденции – актуальность кантовской трансцендентальной философии и значимость философской программы культур-философского историзма. Большая часть критиков склонна считать философию символических форм разновидностью философии 10 истории. Согласно культурфилософской интерпретации Дж. М. Кройса, систему символического идеализма следует воспринимать как философию культуры, в основе которой лежит разработанный Э. Кассирером концепт языка, как базисного феномена и первичного принципа символической духовной формы. Теоретическая и практическая значимость результатов исследования. Результаты проведенного исследования имеют непосредственную мировоззренческую значимость и могут представлять научный интерес для специалистов в гуманитарной области, выступать историко-философской основой в дальнейшей разработке символического идеализма по истории философии, философии языка, теоретической лингвистики, философии культуры, Полученные в диссертации выводы могут быть использованы в работе методических семинаров, в исследованиях, связанных с разработкой методологических проблем неокантианства, теоретико-познавательных проблем философии языка, теории познания, а также в процессе обучения иностранным языкам и переводу. Апробация диссертационного исследования. Результаты данного исследования были представлены в сообщениях и докладах на Международной научнопрактической конференции «Современные коммуникативные практики» (Саратов, март 2004 г.), Межвузовской научно-практической конференции «Междисциплинарные связи при изучении литературы» (Саратов, октябрь 2005 г.), Межвузовских философских научно-практических семинарах «И. Кант и актуальные проблемы гуманитарных наук» (Саратов, апрель 2006 г.) и «Кант, неокантианство и немецкий трансцендентализм» (Саратов, апрель 2006 г.), Межрегиональной научно-практической конференции «Гуманитарные науки, культура и образование: актуальные проблемы современности» (Саратов, июнь 2006 г.). Основные положения диссертации обсуждались на заседаниях кафедры философии и социальноэкономических наук ПИ СГУ. Результаты работы отражены в пяти научных публикациях. Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав (семи параграфов), заключения и списка использованной литературы. В заключение диссертации представлены основные итоги работы, указано ее теоретическое и практическое значение. Список использованной литературы включает 188 наименований работ отечественных и зарубежных авторов. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ Во введении обосновывается актуальность темы исследования, степень ее разработанности, определяется объект, предмет, цель и задачи исследования, формы и характер апробации основных идей. Первая глава «Истоки и основания символического идеализма Э. Кассирера: постановка проблемы» состоит из трех параграфов, в которых представлен проблемный анализ концептуальных истоков философии символических форм Э. Кассирера, реконструируемой в диссертационном исследовании в качестве символического идеализма. В первом параграфе «Понятие символического в трансцендентальной философии И. Канта» ставится задача выявить поле смежности и поле различия в кантовском и кассиреровском определении понятия символа, а также определяется место символического в познании и исследуются особенности кантовского различения схематических и символических форм представления и значение этого различения для развития философии символических форм. 11 Несмотря на существование множества определений понятия «символа», все исследователи единодушно отмечают, что «новый поворот темы» возникает в связи с кантовским учением о воображении. Один из самых известных анализов проблемы символа в философии И. Канта был осуществлен Э. Кассирером в его работе «Философия символических форм». Развивая некоторые идеи И. Канта, Э. Кассирер строит свою собственную философскую систему, центральным понятием которой становится понятие «символа», представляющее собой соединение кантовских идей разума и априорных форм. У И. Канта символ впервые приобретает статус особого духовного освоения реальности. Э. Кассирер усиливает этот кантовский трансцендентальный мотив и определяет символ в качестве универсального способа объяснения духовной реальности. В качестве истока кассиреровского понятия «символа» выступает понятие символического в «Критике способности суждения». Символическое познание рассматривается И. Кантом как вид интуитивного. Детально анализируется и раскрывается тезис И. Канта, что все созерцания, которые подводятся под априорные понятия, являются или схемами, или символами. В диссертации доказывается, что особенности кантовского различения схематических и символических форм носят трансцендентальный характер. Специфика символического трансцендентального познания передается принятием принципа дуальности. Основой всякого суждения о чувственно воспринимаемом и умопостигаемом мире выступает суждение по аналогии. Аналогия позволяет не только познать и понять мир феноменов, но и указать на их истоки, воспроизводя и создавая возможность трансцендентального опыта познания заново. Работа схематизма признается И. Кантом репродуктивной, тогда как работа символизации носит продуктивный характер. Символ и символизация являются универсальными средствами расширения границ познанного, что дает возможность постоянного образования новых культурных форм. Преодолевая традиционализм марбургской школы неокантианства, Э. Кассирер посредством возврата к исходной теории трансцендентального познания И. Канта, обнаруживает необходимость развития феноменологического мотива в трансцендентальной философии. Изначально представители марбургского неокантианства, исходя из философского метода трансцендентального идеализма И. Канта, приближаются к феноменальному уровню научного познания. Но при этом феноменальность познания для неокантианцев тождественна символичности, что получило законное развитие уже в философии языка Э. Кассирера. Истоки для развития критической тенденции он находит в трансцендентальной аналитике. В этом смысле «коперниканскому перевороту» И. Канта Э. Кассирер придает более широкий смысл: он осуществляется не только в области теоретического познания, но и направлен на выявление сферы практического разума – принципа духовного формообразования. Связывая друг с другом разные проблемные области, Э. Кассирер выявляет их внутреннее родство и единство. Критика разума становится теоретической предпосылкой всего содержания познания, поскольку оно основывается на общем трансцендентальном принципе символического и указывает на первоначальное самостоятельное, спонтанное деяние духа. Во втором параграфе «Понятие чувственного символизма: Кассирер и Гёте» рассматриваются особенности влияния философских воззрений И. Гёте на формирование основополагающих философских идей символического идеализма Э. Кассирера и исследуется связь кассиреровского понятия «символической функции» и «понятия о ряде» И. Гёте. 12 Одним из основополагающих понятий философского мировоззрения И. Гёте является понятие «формы», имеющей в философии И. Гёте своеобразную характеристику. Оно принадлежит не только пространству, но и времени, и проявляется не только в постоянном, но и в изменчивом. Именно из этого оригинального и основополагающего понятия логично и последовательно развивается вся философия И. Гёте и, можно предположить, что и философская система самого Э. Кассирера. «Символичность» для И. Гёте есть представленность в отдельном всеобщего, что наиболее совершенным образом осуществляется в представлении о «ряде». Для него так же значимым был еще один вид символического, представленный в форме «прарастения». Таким образом, в обосновании символического, И. Гёте исходит не только из принципа «праформы», а и из идеи «прарастения». Э. Кассирер усматривает в этой двойственности исходное понятие гётевского трансцендентализма – в единстве принципа вариации и принципа подобия обнаруживается идея объединенности двух различных ходов мысли. В одном случае, речь идет о естественном развитии одного образования («праформа»), в другом, – на основе одного признака или группы признаков выявляется исходное подобие «прарастения», тождественное понятию «рода». Правило единства как «правило связывания» выступает здесь необходимым и общезначимым правилом априорного различия созерцания и мышления. Гётевский вариант поиска первоначала – в логическом определении как «рода» преломляется в кассиреровской теории образования общих понятий, сформулированной впервые Аристотелем, понятием «ряда». Для Э. Кассирера всякое образование понятий связанно с определенной формой образования ряда, как некоего определенного «начального члена». Критика реализма, таким образом, находит свои истоки в символическом идеализме, так как отношение необходимости нельзя выводить только из преходящего факта сознания. Важно не только то, что есть, но и то, что оно означает в связи познания. В диссертации делается вывод, что непосредственное обращение Э. Кассирера к воззрениям И. Гёте приводит его к идее поиска основ собственного обоснования теоретических принципов философии символических форм – к формулировке трансцендентального принципа многообразия форм разумного и творческого отношения. В понятии творческого разума – в смысле образования формы, задающей априори основы духовной жизни вообще, – Э. Кассирер воплощает одновременно кантовский принцип спонтанности разума и креативный смысл гётевского понимания духа. Несмотря на подобный дуализм, Э. Кассирер осознает внутреннюю глубинную логику трансцендентального различия: функциональным образом символическое пролегает в области различения в естественных и гуманитарных науках понятий о природе и понятий о культуре – «естественнонаучного ряда» и «духовного рода». Осуществленный мыслителем синтез «трансцендентальных условий возможного» позволяет ему по-новому взглянуть на опыт связи и единства духовного и чувственного, «чувства» и «чувственного». Единство и многообразие априорных форм познания мира лежит в основе сущностного самовыражения и символизации. При этом саму идею многообразия форм символических миров философ предлагает рассматривать в контексте единства духа. Третий параграф «Феноменология языка Э. Гуссерля. Поиски трансцендентальных основ символической формы» раскрывает связь «Философии символических форм» и первого тома «Идей к чистой феноменологии» Э. Гус13 серля, в котором тот осуществляет поворот к трансцендентальной феноменологии. Существует ряд причин влияния Э. Гуссерля на философию символических форм Э. Кассирера. Первая, несомненно, заключается в общем, культурноэпохальном влиянии «Логических исследований» на философскую жизнь Германии, которое привело к формированию самостоятельной феноменологической школы в немецком трансцендентализме. Второй причиной, является критическая рецепция – благосклонное восприятие трансцендентальной феноменологии марбургским неокантианством. В ходе диссертационного исследования выявляется, что феноменологический метод в контексте истории развития трансцендентального идеализма Э. Кассирер воспринимает как своего рода «родственное дополнение» к трансцендентальному методу критической философии. Эта позиция позволяет философу обосновать собственную аналитику философии символических форм, выходящую далеко за рамки кантовской трансцендентальной логики и логической традиции неокантианской школы. Э. Кассирер был глубоко убежден в том, что существует широкое соответствие неокантианской и феноменологической трансцендентальных философий. Поиск основ философии символических форм сходен во многом с притязаниями трансцендентальной феноменологии Э. Гуссерля, поэтому содержательно метод философии символических форм можно определить критико-феноменологическим методом. Критике языка и теории знака оба философа отводят одно из важнейших мест в собственных философских системах. С проблемы знака начинает Э. Кассирер разрабатывать понятие «символа» и философию символических форм. Первый параграф II тома «Логических исследований» Э. Гуссерль посвящает выяснению самого элементарного начала логики мысли – критике языка, понимаемой как феноменологический анализ соотношения выражения и значения. Язык предстает в философии Э. Гуссерля как способ видеть некоторые объекты, такие как сущность мышления или даже как перация, с помощью которой мысли, без нее остающиеся частными феноменами, получают интерсубъективное значение и, в конечном итоге, идеальное существование. Еще одним сходным моментом во взглядах Э. Кассирера и Э. Гуссерля можно считать развитие трансцендентального метода в построении философских систем, который способствует созданию универсального подхода к понятию теоретического разума как «предельному» обоснованию, одновременно понимаемому в качестве предпосылки обоснования «разумно-рациональной» науки. Развитие феноменологического подхода тем самым осуществляется в сторону поиска основополагающего принципа, ориентированного всецело на проблему смысла. Э. Кассирер трансформирует данный подход в теорию понимания смысла различных феноменов культуры (таких как язык, миф, наука и искусство), которые выявляются им в качестве определенных форм объективации духа, обеспечивая тем самым исходное, изначальное единство духа, его всеобщую закономерность. Это единство у Э. Кассирера выражает понятие символической формы. Априоризм и трансцендентализм служат обоим философам своего рода методологическим ориентиром в деле размежевания их с устойчивыми программами релятивизма, скептицизма и иррационализма. Структура, а не генезис теоретического мышления вызывает особый интерес как у Э. Кассирера, так и у Э. Гуссерля. При этом необходимо отметить, что оба философа считают ее a 14 priori трансцендентальной, согласно терминологии трансцендентальной философии И. Канта. В диссертации доказывается, что Э. Кассирер при помощи критикофеноменологического метода постигает субъект культурного процесса, символическую форму духа в его чистой актуальности и многообразии его форм. Понимание символичности как интеграции, как формы a priori синтеза, возможным становится только благодаря критико-феноменологическому взгляду. Поиск основ философии символических форм сходен во многом с притязаниями трансцендентальной феноменологии Э. Гуссерля, поэтому содержательно метод философии символических форм можно определить критическим методом. Критику познания и критику разума Э. Кассирер предлагает заменить идеалом критики культуры, ядром которой могла бы стать возможность «категориального созерцания» символически выраженных форм духовного переживания культуры. Именно эти формы служат рефлектирующему сознанию, находящемуся в феноменологической установке, в качестве «путеводной нити» для раскрытия многообразия явлений символической формы. Во второй главе «Миропонимающая природа языка в философии символических форм Э. Кассирера» осуществляется анализ особенности кассиреровского представления о языке как одной из символических форм, обладающей «миропонимающим» характером. В первом параграфе «Концепт языка как формы a priori символического» особое внимание уделяется определению априорного статуса языка в философии символических форм. В качестве методологической основы историко-философского исследования в диссертации используется кантовское определение априоризма. Как показывает диссертационное исследование, для Э. Кассирера важным является сам факт анализа феномена языка, при этом следует отметить, что язык в кантовской трактовке предстает как одна из множества форм символической рациональности. Априорный статус языка Э. Кассирер определяет тем, что язык представляет собой особую форму познания a priori, функционирующую по собственным законам, и в то же время его можно считать символической формой объективации мира, в которой понятие достигает уровня конституирования чувственного представления. В ходе формирования языка, согласно Э. Кассиреру, хаос непосредственных чувственных впечатлений упорядочивается и приобретает устойчивые очертания. Различения и обособления, фиксация определенных содержательных значений в звуковых знаках приводит к тому, что ощущения и восприятия постепенно преобразуются в созерцание. А сам язык начинает действовать как своего рода «функция» в формировании и передаче общих значений, как «медиум» мысли, открывающий сознанию весь мир, и в этом проявляется его важнейшая функция – язык определяется в качестве символической формы объективации мира. Свойственная языку как «внутренней форме» детерминация основывается на его возможности демонстрации структур опыта. Способность языка к символической презентации относительных свойств и признаков вещей, которая выражается во временной и пространственной форме. Простейшие временные отношения не могут быть сведены к элементарному противопоставлению «сейчас» и «не-сейчас», понятия понятийного порядка связаны с реляционным представлением о времени. Пространственные отношения в этом случае выступают первичными. Между языком и чисто интеллектуальными символами со15 храняется определенное противостояние, которое полностью никогда не исчезает. Язык представления о числе передает «вещественным», «нумерическим» образом. В результате исследования было получено представление, что идею об объективации внешнего мира Э. Кассирер пытается обосновать через чувственно-духовное единство языка. Априорные условия такого возможного единства он усматривает в опыте созерцания априорных форм пространства, времени, числа и формировании представлений о предметах. Используя априорные условия возможного опыта, язык на их основе синтезирует представление о мире. Было доказано, что в символическом идеализме язык рассматривается прежде всего не как средство мышления и познания, но как формообразование, форма рефлексии, пронизанная в языке понятийно-содержательными мотивами, и свой существенный импульс язык получает не только из мира бытия и познания, но и постоянно черпает их из мира действия. Языковое формообразование понятий поэтому обладает динамичностью. Значения в языке способны с течением времени приобретать новые смысловые оттенки. Идея автономности языка основывается на том факте, что язык a priori образует идеальную систему, влияющую на значения составляющих его компонентов. Мышление хотя и развивается вместе с языком, но одновременно и против него, что позволяет заключить, что язык в силу его идеальной формы выделяется из прочих форм духа – мифа, науки, техники и искусства. Языковое выражение становится необходимым условием философской культуры мышления. В параграфе втором «Духовный мир и язык: трансцендентальное измерение понятийной и символической «многомирности»» предпринимается попытка, определить насколько идея феноменологии духа повлияла на формирование кассиреровского представления о языке как о символической форме объективации духа. С этой целью в параграфе выявляются моменты сходства и различия философских воззрений двух мыслителей на язык в контексте феноменологии духа, раскрывается диалектика понятийной и символической «многомерности» в понимании природы языка. Э. Кассирер, несмотря на расширение основных мотивов неокантианства, ориентирующегося на сферу сознания и познания, культуры и человека, остается приверженцем критического идеализма И. Канта. Обращение Э. Кассирера к Г. Гегелю закономерно. Влияние гегелевской философии испытал и Г. Коген. Интересы Э. Кассирера к Г. Гегелю можно обосновать сугубо методологическими мотивами. С одной стороны, в трансцендентализме Г. Гегеля Э. Кассирер увидел возможность обосновать кантовские цели гегелевскими средствами – феноменология духа обладает автономной инструментализацией и способностью доказать, что сознание (в кантовском смысле) обладает двумя измерениями: в одном случае, речь идет о знании, в другом – о форме, сохраняющей противоположное состояние. В «критике чистого разума» И. Кант за основу негативной по отношению к знанию предметности определяет веру. Г. Гегель таковым называет дух, формально наделяя его сущностью разума. Преодолев двойственность в первоначальном синтетическом единстве апперцепции, Г. Гегель, а вслед за ним и Э. Кассирер усматривает язык как Gegenstad (предмет) мышления, обладающего индивидуально-единичным характером, поддающимся принципиальной рефлексии. Согласно Г. Гегелю, язык является первой, и по существу и по времени, формой «наличного бытия» духа, его логического строя. Именно в слове и че16 рез слово дух пробуждается к сознательной жизни, полагая сам себя понятийно как «предмет», объективируя свою собственную творческую силу. В результате проведенного нами исследования было выявлено, что классическое (гегелевское) положение о тождестве языка и мышления в философии символических форм отрицается. Доминирование мышления над языком представляется также немыслимым. Язык и мышление – не идентичны. Э. Кассирер использует критику гегелевского принципа понятийного тождества бытия и мышления, для обоснования собственной философии языка, в которой и язык, и мышление являются автономными формообразованиями. Само же мышление Э. Кассирер определяет, исходя из кантовского восприятия спонтанности. Символические основы языка формируются в понятийной среде, которую И. Кант, а вслед за ним и неокантианец Э. Кассирер, определил как сферу теоретического разума. Второй исторической перспективой, оказавшей влияние на философию языка, является парадигма языкового мышления В. фон Гумбольдта. Важной опорой в теоретической рефлексии выступает понимание языка как силы духа, деятельности духа в языке. Формы языка развиваются на основе духовной деятельности. Мир форм языка активен, динамичен и воздействует на мир духовных форм. В первом томе философии символических форм (1923) Э. Кассирер придерживается в основном этого теоретического интереса. Он исходит из собственного понимания трансцендентального идеализма как идеализма символического. Основанием его философ определяет идеальность априорной формы (функции категорий), обладающей одновременно и понятийной, и символической многомерностью. При этом язык интерпретируется как один из способов объективации мира и духа в понятиях языкового мышления и миропонимания как способа символизации мира духа, духовного мира. Язык для Э. Кассирера – это «символическая форма», посредством которой человек обретает понимание самого себя и окружающего его духовного мира. Язык при этом понимается не просто как способ «отражения» действительности, примитивное орудие познания, а является духовной формой творения и созидания мира. В третьем параграфе «Понимающая природа языка в контексте давосской дискуссии. Смена перспектив как способ миропонимания» исследуются основные философские перспективы расхождения во взглядах Э. Кассирера и М. Хайдеггера. При этом особое внимание фокусируется на проблеме языка как способе миропонимания и открытия перспектив понимания смысла бытия человека. Понимающая природа языка основывается на фундаментальной основе, предпосылкой которой является символическая система языка, которая выстраивается в символическом идеализме не только как определенного рода предметность, но и отношение данного к «другому». Символический язык выступает своего рода средой, в которой приумножается достояние культуры и задается дальний горизонт взаимопонимания людей. Преимущество критикофеноменологического подхода Э. Кассирера заключается именно в том, как показано в диссертационном исследовании, что он соответствует самой природе «символического отношения», обращенности его к языку. Выступая в качестве универсальной формы, язык существует не столько как знак, но, прежде всего как масштаб измерения предметности. Это можно охарактеризовать как специфическую форму трансцендентальной самокритики познания. Самокритика познания определяется смысловым измерением языка, который как принцип формообразования становится объектом понимания. Интерпретируя смысл как 17 символ, язык порождает понятийным образом символическую предметность. Через понимание язык открывает потенциальную возможность бытия, возможность конструирования конечного сознания. Проблема бытия трансформируется у Э. Кассирера в проблему конструирования понятия «бытия». Подобная постановка вопроса характерна для всего неокантианства. Э. Кассирер следует за И. Кантом, устанавливая запрет на онтологизацию и натурализацию трансцендентных понятий. Проблема бытия смещается, таким образом, из области онтологии в область аналитики языка, где главным действующим лицом выступает смысл. М. Хайдеггер преодоление «бытия» видит в осмыслении пути к имманентному сущему – понятийность достигается через язык, открытый для «истины бытия». Перспектива конечного разума была определена монистической моделью «конечного» в образе хайдеггеровской способности суждения. Э. Кассирер критиковал философию «временного» только по методологическим соображениям. Идея «конечного» связана с самим образом человека – «человеческого в человеке». Здесь мы имеем просто два типа интерпретации времени в контексте понятия «жизнь»: Э. Кассирер придерживается интерпретации мира бытия и опирается при этом на кантовское понятие способности воображения. Герменевтика языка превращается в новый поиск языка метафизики. Для Э. Кассирера критика метафизики, как выяснилось, отождествляется с критикой философии жизни. Давосская встреча показала, что Э. Кассирер и М. Хайдеггер солидарны в том, что критика языка выступает основой критики познания, но философы расходятся в понимании языка. М. Хайдеггер пытается создать абсолютно новый язык метафизики, который был бы способен открыть путь к фундаментальной онтологии, тогда как Э. Кассирер пытается наделить язык могуществом символической формы, посредством которой дух объективируется, строя свою символическую «реальность», мир символов. В споре между М. Хайдеггером и Э. Кассирером в Давосе проявились не только острые моменты в разногласии их с неокантианством, но два различных языка философии. Однако наше исследование также показало и их единство: оно проявилось в том, что спор не разрешил противоречия между «неокантианцами» Э. Кассирером и М. Хайдеггером. Обращение к стенограмме как тексту предполагает не только понимание философии одного, так и другого, а и их интерпретацию критики неокантианской традиции как прямая (М. Хайдеггер), так и косвенная («оправдывающие мотивы возражения» Э. Кассирера) на поверке оказывается серьезным опытом поставить глубокие вопросы о «переводимости» понятий с одного языка философа на другой язык философа. Как показал наш анализ, М. Хайдеггер отрицал саму возможность перевода своих понятий на язык философии символических форм Э. Кассирера: понятия «Dasein» не отвечает дуализму субъекта и объекта, которым дух мыслится своей противоположностью сущего. Традиционные понятия «дух», «жизнь», «бытие», «язык» в его перспективе толкования означают не то, на что претендуют, они на самом деле нечто другое. «Выход за текст», к которому призвал в конце дискуссии М. Хайдеггер, означал обнаружить противоречие в самом споре. Таким образом, различие их позиций было возможным при сохранении единства проблематики и обоюдного желания во взаимопонимании: выявление сущностных противоречий в понимании языка и философии, возрождение философского интереса к языку и философии И. Канта. 18 В четвером параграфе «Рецепция символического идеализма Э. Кассирера в западной философии ХХ века: критика и тематическое развитие идей» осуществляется критический историко-философский анализ восприятия символического идеализма Э. Кассирера в западноевропейской философии ХХ века. Особое внимание при этом уделяется рецепции развития как принципа формы в культурфилософской интерпретации Дж. М. Кройса, одного из ведущих американских исследователей философских взглядов Э. Кассирера. Проведенный диссертантом анализ продемонстрировал, что в восприятие кассиреровского разделения языка как самостоятельной формы и понимания языка как символической формы в западной философии XX века наметились два диалектически взаимоотрицающих подхода. Восприятие Э. Кассирера в европейской и немецкой философии основано на трактовке его идей, исходя из признания влияния на него неокантианства. Первый подход можно определить контекстом критики неокантианской теории познания, и в этом Э. Кассирер сам задал тон в дискуссиях с Г. Когеном и П. Наторпом. Границы расширения имманентной критики задаются потребностями рефлексивной критики неокантианской позиции Э. Кассирера и неокантианской трактовкой принципов науки и научного познания. Последовательные представители европейского эмпиризма в духе неопозитивизма отстаивают признание зависимости знания от внешнего мира и отрицание кантовской концепции синтетического суждения a priori. Неомарксистская критика Ю. Хабермаса и прагматизм К.-О. Апеля усматривают исток неудач трансцендентализма Э. Кассирера в принятии им классической идеалистической философии сознания. Критика языка вращается вокруг модуса кантовской трансцендентальной апперцепции, что указывает скорее на близость с «Критикой чистого разума» И. Канта, нежели с критикой познания неокантианской доктрины. Г. Кун, Ф. Кауфман, С. Ицкоф, наоборот, усматривают в философии символических форм творческое развитие исходных идей и принципов Марбургской школы неокантианства. Позиция Б. Беншард, как логическое завершение этой рецепции, настаивает на противоположном: родство и близость к неокантианству свидетельствует в большей мере об отсутствии у Э. Кассирера своей собственной философской системы. Отрицая субъективный идеализм как разновидность философии сознания Ю. Хабермас и К.-О. Апель рассматривают философию символических форм в качестве исторической формы трансцендентальной философии, логическим продолжением которой явилась бы прагматически ориентированная теория языка. Критика языка как символической формы объясняется мотивом трансцендентальной прагматики языка – ее цель рационально обосновать теорию знаков и представить семиотику как символическую форму. Сторонники второго подхода, представители англо-американской философии (Дж. М. Кройс, Н. Гудмен, Н. Ротенштрайх, Дж. Г. Рендель и др.) при рецепции идей Э. Кассирера гораздо чаще обращаются к «Опыту о человеке», нежели к «Философии символических форм», т. е. к исследованию тех работ Э. Кассирера, которые были опубликованы на английском языке. Это, как правило, последние труды философа, имеющие историческую и культурантропологическую направленность. Созданная Э. Кассирером система рассматривается как философия культуры и семиотика (Дж. М. Кройс, в Германии эту точку зрения поддерживает Х. Петцольд), межкультурный аналог антропологии (Н. Гудмен) и философской антропологии. Ряд критиков склонны считать философию символических форм Э. Кассирера разновидностью философии исто19 рии. Дж. М. Кройс, в частности полагает, что кассиреровская философия культуры есть своего рода новый проект трансцендентальной философии истории. Это определение он расширяет и на понятие самой философии. Для него символический идеализм – это философия культуры, основанная на концепте языка, как базисного феномена и первичного принципа символической духовной формы. Дж. М. Кройс, как нам представляется, справедливо называет Э. Кассирера пионером философии языка. В таком расширенном посредством рефлексии восприятии язык есть принцип формы: миф, наука, техника, искусство и религия – способы (функции) миропонимания, задаваемые через язык и его форму. В заключении подводятся общие итоги исследования, формулируются выводы, намечаются перспективы дальнейшей разработки темы. 1. 2. 3. 4. 5. Публикации в изданиях, рекомендуемых ВАК РФ Шилова С. А. Концепт языка как формы a priori символического в философии Э. Кассирера // Вестник Поволжской академии государственной службы им. П. А. Столыпина / Под ред. С. Ю. Наумова, О. Н. Фомина, С. Г. Сергеева. – Саратов: Изд-во Поволжской акад. госслужбы им. П. А. Столыпина, 2008. № 2 (15). С. 159 – 165. 0,7 п. л. Публикации в других изданиях Шилова С. А. Символический характер лингвистических заимствований (к вопросу о практическом применении методологии философии символических форм Э. Кассирера) // Лингвометодические проблемы преподавания иностранных языков в высшей школе. Вып. 2. – Саратов: Изд-во СГУ, 2005. С. 56 – 61. 0,4 п. л. Шилова С. А. Философия культуры Э. Кассирера: идея символического у И. Канта // Гуманитарные науки, культура и образование: актуальные проблемы современности. – Саратов: Изд-во СГУ, 2006. С. 104 – 111. 0,4 п. л. Шилова С. А. Природа языка в символическом идеализме Э. Кассирера // Иммануил Кант и актуальные проблемы современной философии: Сб. науч трудов / под общей ред. В. Н. Белова и Л. И. Тетюева. Т. 2. – М.: ООО Издво «Экшен», 2008. С. 188 – 191. 0,3 п. л. Шилова С. А. Э. Кассирер и Э. Гуссерль: поиски трансцендентальных основ символической формы // Философия и образование: интеллектуальные традиции и новации. Сб. науч. ст. – Саратов: ИЦ «Наука», 2008. С. 62 – 75. 0,9 п. л. 20
