ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ - Курский государственный

На правах рукописи
Олейникова Валентина Петровна
РУССКИЕ ЖЕНЩИНЫ
ПРИВИЛЕГИРОВАННЫХ СОСЛОВИЙ
В ИТАЛИИ
(вторая половина XVIII – первая треть XX вв.)
Специальность: 07.00.02 – Отечественная история
АВТОРЕФЕРАТ
диссертации на соискание ученой степени
кандидата исторических наук
Курск 2011
Диссертация выполнена на кафедре истории Отечества
Курского государственного университета
Научный руководитель:
доктор исторических наук, профессор
Третьяков Александр Викторович
Официальные оппоненты:
доктор исторических наук, профессор
Филоненко Татьяна Владимировна
доктор исторических наук, профессор
Алентьева Татьяна Викторовна
Ведущая организация:
Белгородский государственный
университет
Защита состоится 24 июня 2011 г. в 17 часов на заседании диссертационного совета Д 212.104.04 в Курском государственном университете по адресу: г.
Курск, ул. Радищева, д. 33, конференц-зал.
С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Курского государственного университета.
Автореферат разослан 23 мая 2011 года.
Ученый секретарь
диссертационного совета
Постников Н.А.
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Актуальность темы исследования. В условиях структурных преобразований постсоветского периода важной и наиболее развивающейся тенденций
российско-европейских отношений стал непрерывный рост числа россиян, выезжающих за рубеж. Одной из популярных стран, неизменно привлекавших путешественников и переселенцев, всегда была Италия. При современном уровне
миграции и интенсивности культурного обмена изучение опыта российской
женской миграции на Апеннинах приобретает особую актуальность. Согласно
материалам Института социально-экономических исследований Censis, итальянская модель интеграции иммигрантов – одна из наиболее эффективных1.
Но «женская» инкультурация характеризуется не только позитивными, но и
негативными моментами. В силу сегодняшней неоднородности она демонстрирует широкий спектр форм и методов адаптации к новым условиям жизни: от
полной самоизоляции до быстрой ассимиляции. Представляется актуальным
обращение к историческому опыту адаптации женского аристократического и
интеллектуального мира к реалиям итальянского общества XVIII-XX столетий.
С другой стороны, необходимость изучения заявленной проблемы вызвана определенными лакунами гендерного плана в комплексных работах, посвященных пребыванию наших соотечественников за рубежом. Занимаясь исследованием персоналий «русских европейцев»2 ученые традиционно «русских европеек» размещали в их тени. Недостаточная изученность статусных, финансово-экономических, политических и социально-психологических изменений,
происходивших в ходе европейской женской эволюции, не позволяет полностью раскрыть пореформенную буржуазную модернизацию российского общества. А ведь в такие эпохи, когда меняются политические и экономические ориентиры, изменение быта и социального статуса особенно сильно сказывается на
женском мировоззрении, наиболее ранимо отражаясь на ее социальной психологии, в основе которой лежит генетическое чувство ответственности за семейный очаг. Без изучения гендерного аспекта3 пореформенной сословной трансформации невозможно раскрыть всю сложность и драматичность синтеза традиционализма и новаций в среде ведущих социальных слоев империи.
Объектом исследования являются российские женщины привилегированных сословий, социокультурный тип «русской европеянки» в целом, определявшийся в Италии не только православным, но также католическим мироощущением и атеистическим образом жизни.
Предмет исследования – эволюция жизнедеятельности российской
женщины привилегированных сословий в политико-культурной и повседневной жизни российских колоний в Италии.
Иммигранты. Мифы и факты // Наша газета. Помпеи. – 2006. – № 23. – С. 2.
Кантор В. Русский европеец как задача России // Вестник Европы. – М., 2001. – № 1. Термин «русский европеец» был придуман еще в прошлом веке, но относили его, как правило, к
русским западникам. Одни из первых его употребил А.И. Герцен.
3
Гендер (gender) – социальный пол, в отличие от биологического пола (sex).
1
2
Хронологические рамки работы. Диссертация охватывает период с
1750-х гг. до конца 1930-х гг. Нижняя граница обусловлена значительной вехой
в статусном изменении положения российской дворянки, получившей право
отчуждать собственность, управлять ею и возможность выезжать за границу.
Верхняя граница доведена до периода прекращения «легальной» эмиграции из СССР. До начала 1930-х годов «… сам факт поездки за границу воспринимался спокойно: это была часть давней традиции русской интеллигенции,
чуть ли не ритуал российской культурной жизни»4.
Географические рамки исследования охватывают территорию Итальянской Республики в ее современных границах, а также Лазурный берег
Франции, входивший в состав Королевства Сардиния (уступившего Савойю и
Ниццу Франции в 1860 году). Данный подход объясняется тем, что территория
Апеннинского полуострова до 1796 года делилась на 11 государств, общая
площадь которых превышала размер современной Италии.
В качестве методологической базы в данной работе были применены
теоретические концепции исторической, искусствоведческой, культурологической и других гуманитарных наук, позволяющие выявить общие закономерности процессов «европеизации», эмансипации, феминизации. Автором был также применен гендерный подход, заключающийся в изучении отношений между
полами не как «естественно данных», а, наоборот, сконструированных социально-культурной жизнью общества, то есть зависимой от ряда условий: политических, экономических, демографических. Автор счел необходимым применить и герменевтический подход, сосредоточенный на исследовании динамики
человеческих смыслов5.
В результате, перспективным стало сочетание как методов собственно
исторического исследования: идеографического, сравнительно-исторического,
проблемно-хронологического, агрегативного, биографо-исторического, так и
методов гендерной истории: методов историко-феминологического исследования, дискурсивного и казуального, а также метода герменевтической реконструкции и психоаналитической интерпретации текста и изображений.
Степень изученности темы. Работа создавалась на стыке двух исследовательских направлений: истории развития политических и социальнокультурных связей России и Италии и истории гендерных отношений. В научном дискурсе последних лет проблемы, связанные с взаимовлиянием нескольких процессов: европеизации России, феминизации социальной истории, эмансипации российской женщины, все чаще заявляют о себе в контексте развития
российско-европейских отношений.
На сегодняшний день сложилась определенная модель изучения истории
русско-итальянских отношений как у итальянских историков, так и у российКостиков В.В. Не будем проклинать изгнание. Судьбы русской эмиграции. – М., 1990. –
С. 34.
5
Рашковский Е. Образ науки, образ мира, образ третьего мира // Науковедение. – 2001. –
№ 1. – С. 11.
4
ских (разделившихся в последние годы на два «лагеря»: работающих в России и
в Италии, а, значит, имеющих большую возможность непосредственного познания «на себе» способов вхождения русского человека в инородную среду
обитания). В дореволюционный период статус и роль русской дворянки в истории Российского государства стали интересовать историков в начале XIX века.
Обобщающие труды видных дореволюционных отечественных историков, таких как В.О. Ключевский, С.М. Соловьев, затронули некоторые существенные
стороны положения женщин в XVIII-XIX вв.6 Особого внимания заслуживают
работы дореволюционных авторов, посвященные влиянию дворянского сословия на культурную жизнь страны7.
Вопрос же о роли русской женщины в развитии европейской истории
стал впервые затрагиваться в сугубо гендерных исследованиях. Первые работы,
посвященные «женской теме»8 доиндустриального периода появились около
двухсот лет тому назад. Можно выделить пять направления историографии
проблемы: сочинения отечественных ученых дореволюционного российского,
советского и постсоветского периодов как по «женской» тематике так и по проблемам «проникновения в Европу»; работы по самоосмыслению в среде «русских итальянцев», а также гендерные исследования всех зарубежных авторов,
посвященные россиянкам XIX столетия.
Начало XIX века в России было отмечено подъемом национального самосознания. Историки славянофильского толка начали описывать быт русской
женщины. Исследователи-юристы либерального толка («западники») сосредоточили внимание на переменах, совершенных в эпоху «европеизации». Многие
из «государственников», в том числе С.М. Соловьев, обратили внимание на то,
что еще в средневековый период женщины из среды социальной элиты участвовали в общественно-политической жизни княжеств. Возникновение «российского матриархата» (1725-1796 гг.) выглядело в их исследованиях закономерным возвращением к «хорошо забытому старому»9.
В 1860-70-е годы знание «женской истории», эволюции социальноправового и семейного статуса горожанок и дворянок востребовало время.
Начинали сбываться надежды великого Н.М. Карамзина на то, что вскоре появится исследователь «талантливое перо которого напишет галерею портретов
знаменитых россиянок»10, ибо вырос интерес к беллетризированным женским
биографиям. Трехтомник «Замечательные исторические женщины на Руси»
Д.Л. Мордовцева11 и исследование «Русская женщина XVIII столетия» В. МихКлючевский В.О. Курс российской истории // Соч.: в 9 т. – М., 1989. – Т. 4, 5; Соловьев
С.М. История России с древнейших времен: в 15 кн. – М., 1964-1965. – Кн. 12-13 и др.
7
Кизеветтер А.А. Российское общество в XVIII столетии. – Ростов н/Д, 1905; Корф С.А.
Дворянство и его сословное управление за столетие 1762-1885. – СПб., 1906; РомановичСлаватинский А. Дворянство в России от начала XVIII века до отмены крепостного права. –
Киев, 1912; Яблочков М.Т. История дворянского сословия в России. – СПб., 1876.
8
Пушкарева Н.Л. Русская женщина: история и современность. – М., 2002. – С. 14.
9
Соловьев С.М. История России с древнейших времен. – М., 1960. – Кн. 2. – Т.3/4. – С. 601.
10
Карамзин Н.М. Письма русского путешественника. – М., 1982. – С. 78.
11
Мордовцев А. Замечательные исторические женщины на Руси. – М., 1994. (репр.)
6
невича12 были написаны сторонниками предоставления женщинам равных прав
на образование и участие в политике. В работе Д.Л. Мордовцева «Русские
женщины нового времени» впервые были даны жизнеописания дворянок, выехавших на жительство за рубеж не только по соображениям личного характера: З.А. Волконской, С.П. Свечиной, Ю. Криденер.
В те же 1860-1870-е годы стали появляться научные публикации, авторы
которых анализировали место женского вопроса в системе современных им
юридических знаний, в педагогике и публицистике. Размышления об «истинной» и «ложной» эмансипации не потеряли актуальности и сегодня. Но бытовая
сторона жизни аристократок изучалась мало, так как дворянки (в отличие от
крестьянок) не считались социальным слоем, быт которого мог представлять
научный интерес. Лишь В.О. Ключевский, изучая западное влияние в России
после Петра I, впервые обратил внимание на социальную типичность фигуры
«светской дамы XVIII века – кокетки, которая вся жила для света, а не для дома»13, что представляет интерес для нашего исследования наряду с трудами историка С.С. Шашкова14, посвященными «социальным порокам» женщин. Во
второй половине XIX – начале XX столетий за освещение своего исторического
прошлого взялись сами женщины – Е. Лихачева15, Е. Щепкина16, пытавшиеся
дать научное объяснение женского неравноправия. Выводы, сделанные ими,
мало отличались от резюме исследователей-мужчин. Истоки незавидной женской доли в России они видели в утверждении патриархальных начал, влиянии
православия, распространении византийской литературы17. Увлекательно были
написаны ими исторические портреты выдающихся женщин XVIII-XIX веков.
Были созданы биографии не только цариц и императриц, но и декабристок, оппозиционерок... В этот же период появились работы дворянок, перешедших в
католичество – З. Волконской, Е. Волконской, Е. Нарышкиной18. В отечественной историографии постепенно складывалась традиция описания отдельных
персоналий, в том числе и дворянских женщин конца XVIII – первой половины
XIX века (многие из которых часть жизни проводили в Италии)19.
Михневич В.О. Российская дама XVIII столетия. – М., 1990. (Репр. 1895 г.).
Ключевский В.О. Курс российской истории // Соч. в 9 т. – М., 1989. – Т. 4.
14
Шашков С.С. История русской женщины. – СПб., 1879.
15
Лихачева Е. Новости по женскому делу во Франции и Америке // Отечественные записки.
– 1869. – № 5.
16
Щепкина Е.Н. Из истории развития женской личности в России: Лекции и статьи. – СПб.,
1914.
17
Пушкарева Н.Л. Русская женщина: история и современность. – М., 2002. – С. 14.
18
Volkonskaya Z. Diario e il suo soggiorno a Roma. – Karlsrue. 1867; Volkonskaya Z. Oeuvres
choisies de la princesse Zénaïde Volkonsky. – Paris, 1865; Волконская Е. О церкви. – Берлин,
1887; Она же. Род князей Волконских; Nariskin. Le comte Rostopchin et son temps. – SPt., 1912.
19
См.: Бокова В.М. Три дамы // История благородной дамы. – М., 1996; Снытко Н.В. Две тени Остафьевского парка // Встречи с прошедшим. – М., 1990. – Вып. 7.
12
13
Существенный вклад был сделан историками в советское время в изучение истории культуры и быта, эволюции структур повседневности 20. Важное
значение имели работы отечественных историков, посвященные истории Италии21, русско-итальянским отношениям: дипломатическим22, культурным23. В
рамках названной проблематики рассматривались отдельные вопросы общественного и правового положения русской дворянки и интеллигентки, делались
пробы выяснения ее места в культурной жизни общества, но при доминировании андроцентричного подхода. В основной массе исследований речь шла не об
изучении действительного статуса дворянской дамы, а только об отдельных иллюстративных примерах, с ней связанных.
Специальные гендерные исследования развивались в отечественной науке
как междисциплинарная сфера знания. Объектом специального исторического
исследования российская дама стала в работах Н.Л. Пушкаревой24, проанализировавшей диапазон нюансов «истории женщин» как в допетровской России, так
и в России XVIII-XIX веков. Для разработки нашей темы представляет интерес
монография «Частная жизнь российской дамы: невеста, супруга, любовница (Х
– начало XIX века)». Исследовательница установила наряду с универсальными
чертами «женского этоса»25 отличия в воспитании и в представлениях о жизни
провинциальных и столичных дворянок. Н.Л. Пушкарева подчеркивала значимость перехода «к исследованию частной жизни как к истории конкретных
лиц… Этот подход давал возможность «познакомиться» с ними через литературу, делопроизводственные документы, переписку»26. В то же время исследовательница обращала внимание на влияние «идеи соборности… на частную,
внутреннюю жизнь русских»27. Настаивая на том, что культурный образ дворянки не может быть реконструирован без учета особенностей ее православного мироощущения, Пушкарева не учитывала влияние «европейского менталитета» на «выезжавших» дам привилегированных сословий.
Краснобаев Б.И. Российская культура второй половины XVII – начала XIX вв. – М., 1983;
Лотман Ю.М. Беседы о российской культуре: Быт и традиции российского дворянства (XVIII
– начало XIX века). – СПб., 1994 и др.
21
История Италии: в 3 т. / под ред. С.Д. Сказкина и др. – М., 1970-1971; Кин Ц.И. Италия
конца XIX века: судьбы людей и теории. – М., 1978; Она же. Италия на рубеже веков. – М.,
1980.
22
См.: Серова О.В. Горчаков, Кавур и объединение Италии. – М., 1997; Она же. Признание
Россией Итальянского королевства // Россия и Италия. – Вып.1. – М., 1993.
23
Потапова З.М. Русско-итальянские литературные связи. Вторая половина XIX в. – М.,
1973; Коваль Л.М. Русско-итальянские общественные связи: Россия. Италия. – М., 1981; Ковальская М.И. Итальянское Рисорджименто и русская общественная мысль в сер. XIX века. –
М., 1992.
24
Пушкарева Н.Л. Дамы старой Руси. – М., 1989; Она же. Именитые россиянки. – М., 1991;
Она же. Дамы России и Европы на пороге Нового времени. – М., 1996.
25
Пушкарева Н.Л. Частная жизнь российской дамы: невеста, супруга, любовница (Х – начало
XIX века). – М., 1997. – С. 254.
26
Там же. – С. 255-256.
27
Пушкарева Н.Л. Стоит ли копаться в «грязном белье»… // Родина. 1996. – № 12. –
С. 84-85.
20
Постепенно сформировалось целое направление в отечественной историографии – историческая биографистика28. Она оказала существенное влияние
на интерес историков к созданию женских портретов-биографий, в том числе
дворянок и интеллигенток29. Темой «Русские в Италии» занимались искусствоведы И.Н. Бочаров, Ю.П. Глушакова30. Это направление продолжает развиваться в постсоветский период31.
Феминизм же, как понятие в отечественной историографии, десятилетиями считался частью социалистического движения32. Но советские ученые
К.Ф. Мизиано, Ц.И. Кин, К.Э. Кирова, исследовавшие русскую революционную
эмиграцию, традиционно уделяли внимание мужскому большинству33.
В постсоветский период сохранился интерес к русским эмигрантам в
Италии, к их влиянию на итальянское общество и его культуру. Отечественные
исследователи продолжают активно изучать русско-итальянские связи. Следует
выделить работы Н.П. Комоловой34, а также С.Ю. Нечаева, собравшего значительное количество интересных фактов о россиянах за границей 35(но его работы носят скорее популярный характер, чем научный). Огромное количество работ, как историков, так и литературоведов, посвящено великим русским деятелям, которые были связаны с Италией, как например, Н.В. Гоголю, А.М. Горькому36. Ряд авторов детально изучал узкоспециальные вопросы. Так В. Кейдан
занимался исследованием итальянских гастролей «Русских балетов» С. Дягилева37. Тема отдельных примеров российской эмиграции в Италии так безгранична, что перечисление публикаций, посвященных им, может занять не один десяток страниц, тогда как работы общепланового характера единичны. ПопуляБиография как историческое исследование // История СССР. – 1970. – № 4; Эйдельман Н.Я. Об историзме в научных биографиях (на материалах русской истории XIX в.) // История СССР. – 1970. – № 4.
29
Кайдаш С.Н. Сильнее бедствия земного: Очерки о женщинах российской истории. – М.,
1983; Она же. Сила слабых: дамы в истории России (XI-XIX вв.). – М., 1989; Лозинская Л.Я.
Во главе дух академий. – М., 1983 и др.
30
Бочаров И., Глушакова Ю. Итальянская пушкиниана. – М., 1991; Бочаров И.Н., Глушакова
Ю.П. Карл Брюллов. Итальянские находки. – М., 1984 и др.
31
Моисеева Г.Н. О литературной деятельности Е.Р. Дашковой // Дашкова Е.Р. Литературные
сочинения. – М., 1990; Ранчин А.М. История дамы и поэтессы – в романе, повести, комедии
// Ростопчина Е.П. Счастливая дама. Литературные сочинения. – М., 1991; Сафонов М. Благонамеренная институтка // Родина. – 1997. – № 2; Писаренко К.А. О католицизме княгини
И.П. Долгоруковой // Вопросы истории. – 2009. – № 10 и др.
32
Кирова К.Э. Русская революция и Италия. Март-октябрь 1917 г. – М., 1968.
33
Кин Ц.И. Италия конца XIX века. – М., 1978; Она же. Италия на рубеже веков. Из истории
общественно-политической мысли. – М., 1980; Кирова К.Э. Заговорщики и народ. – М., 1991;
Мизиано К.Ф. Итальянское рабочее движение на рубеже XIX-XX вв. – М., 1976.
34
Комолова Н.П. Хождение во Флоренцию. Флоренция и флорентийцы в русской культуре.
Из века XIX в век XXI. – М., 2004; Она же. Италия в русской культуре серебряного века:
времена и судьбы. – М., 2005.
35
Нечаев С.Ю. Русская Италия. – М., 2008; Он же. Русская Ницца. – М., 2008; Он же. Знаменитые русские за границей. – М., 2009; Он же. Знаменитые итальянцы в России. – М., 2010.
36
См. напр.: Букалов А.М. Пушкинская Италия. Записки журналиста. – СПб., 2007.
37
Кейдан В. Мельница Арьенцо. «Русские балеты» С.П. Дягилева в Италии // Русское искусство. – 2006. – № 1.
28
ризировали тему русских аристократов XIX века в Европе А. Кара-Мурза,
Л. Третьякова, И. Чижова, Б. Носик, А. Букалов38.
Среди работ зарубежных ученых определенный интерес в связи с изучаемой проблемой представляет монография американского ученого М.Л. Маррезе, опровергшего существующее андроцентричное представление о дворянском
обществе дореформенной России. С одной стороны, в тогдашнем обществе замужняя женщина не могла ни работать, ни путешествовать без разрешения мужа, а развод был для нее почти недосягаем. С другой стороны, как показал автор, опираясь на детальный анализ множества имущественных сделок и тяжб,
дворянки обладали широкими правами владения и прекрасно умели пользоваться ими на практике, включая случаи переезда за рубеж39.
Среди итальянских специалистов первые слависты появились в середине XX века. Классическим общим трудом о пребывании русских в Италии
долгое время оставалась книга патриарха итальянской славистики Э. Ло Гатто –
(«Русские в Италии»)40, первым создавшего периодизацию «русского присутствия» в Италии и выделившего стадию «русского романтизма». Следующим
крупным историографическим вкладом стал сборник статей «I russi e l’ Italia»
(«Русские и Италия»), опубликованный в 1995 году под редакцией В. Страды41.
В этот же период было опубликовано серьезное исследование А. Тамборры
«Русские изгнанники в Италии с 1905 по 1917»42. Неким прологом к изучению
послеоктябрьской эмиграции стала книга ученика А. Тамборры – А. Вентури,
«Русские революционеры в Италии». Также наиболее известна его работа об
Итальянской социалистической партии (ИСП)43. Немало разносторонних работ
посвятил российской эмиграции С. Гардзонио44. Э. Гаретто изучала переписку
В. Иванова и О. Синьорелли45. Для нашего исследования был интересен комплексный труд итальянских исследователей и русских историков, посвященный
пребыванию семейства Демидовых в Тоскане – «I Demidoff a Firenze e in Toscana» под редакцией Л. Тонини46. Историю «русских итальянцев» разрабатывали
Кара-Мурза А.А. Знаменитые русские во Флоренции. – М., 2001; Носик Б.М. Ницца и
окрестности. – М., 2009; Он же. Прогулки по Французской Ривьере. Сокровища и тайны Лазурного берега. – СПб., 2004; Третьякова Л. Петр Багратион: наши жены // Профиль. – 1998.
– №2(74); Она же. Фамильные тайны. – М., 2006; Чижова И. Давно замолкшие слова. – СПб.,
2006.
39
Маррезе М.Л. Бабье царство: дворянки и владение имуществом в России. A Woman's Kingdom: Noblewomen and the Control of Property in Russia, 1700-1861. – М., 2009.
40
Lo Gatto E. Russi in Italia. Roma, 1971; Idem. L'Est Europeo e l'Italia: Immagini e rapporti culturali. – Genève, 1995. (Biblioteca del viaggio in Italia, vol. 51).
41
Strada V. Russi e l’Italia. – Milano, 1995.
42
Tamborrа A. Esuli russi in Italia dal 1905 al 1917. – Roma-Bari, 2002.
43
Вентури А. Русские эмигранты-революционеры в Италии (1906-1922) // Русские в Италии:
культурное наследие эмиграции. – М., 2006.
44
Гардзонио С. Страницы из потерянной тетради в клетку // Знамя. – 2010. – № 1; Он же.
Статьи по русской поэзии и культуре XX века. – М., 2006.
45
Гаретто Э.Переписка В. Иванова и О. Синьорелли // Русско-итальянский архив III. Archivio
russo-italiano III. Vjačeslav Ivanov – Testi inediti, a c. di D. Rizzi e A. Šiškin. 2001.
46
Tonini L. I. Demidoff a Firenze e in Toscana. – Firenza, 1996.
38
Д. Пуччо, М. Талалай, Б. Мирабини-Цигглер, П. Каццола, М. Моретти, В. Гасперович47.
Анализ степени научной разработки проблемы позволил установить следующее. В русской историографии XIX-XX веков исследования историкокультурного характера, в которых особое внимание уделено анализу культурнопсихологических качеств жизни дамы-дворянки в Европе ограничиваются, в
основном, хронологическими рамками XVIII – начала XIX века. В последнее
время гендерные проблемы не раз становилась темой диссертационных работ 48.
Появились работы с изучением отдельных аспектов деятельности русского зарубежья, с попытками осмыслить эмиграцию как социально-культурный феномен49. Но образ русской «европеянки» конца XVIII – первой трети XX века, ее
роль в дворянской культуре России и Италии остаются в отечественной историографии без достаточного научного внимания.
В контексте исследований религиозно-антропологического характера
особенное значение придавалось выявлению сформированного православием
идеала дамы50. Причем Н.Л. Пушкарева, считая этот идеал «устойчивым в течение столетий»51, настаивала на том, что «представление об «истинно российской женщине», которое у многих сформировалось под влиянием российской
литературы XIX столетия, богатой образами жертвенных и преданных россиянок – это представление православной концепции»52.
В основном, все исследования по эмиграции имели андроцентричный
подход к проблеме, за исключением нескольких, посвященных выдающимся
представительницам русской интеллигенции в Италии. Комплексных же исследований по теме «русские женщины привилегированных сословий в Италии»
еще не проводилось.
Цель исследования – выявление статусной, хозяйственной и социальнопсихологической перестройки жизненной практики русских дворянок и интеллектуалок во время пребывания в Италии со второй половины XVIII века до
конца 1930-х гг. Реализация цели предполагала решение следующих задач:
Пуччо Д. Итальянцы в России. – Рим, 2008; Мирабини-Цигглер Б., Талалай М.Г. Русская
колония в Мерано. – Больцано, 2006; Каццола П., Моретти М. Русские в Сан-Ремо в период
XIX-XX веков. – Сан-Ремо, 2005; Ипполитова Г., Гасперович В. Владельцы «Виллы Абамелек». – СПб., 2005.
48
Бровкина Л.А. Дворянская женщина Центрального Черноземья в 50-90-е годы XIX века:
исторический портрет / Дисс. … канд. ист. наук. – Белгород, 2007; Меньшикова Е.Н. Купеческая женщина Центрального Черноземья в 60-90-е годы XIX века: исторический портрет (на
примере Воронежской и Курской губерний) / Дисс. … канд. ист. наук. – Белгород, 2008.
49
Еременко Л.И. Русская эмиграция как социально-культурный феномен / Дисс. … канд. философ. наук. – М., 1993; Аблажей Н.Н. Эмиграция из восточных районов России в 1920-30-е
гг. / Дисс. … канд. ист. наук. – Новосибирск, 1997 и др.
50
Арсеньев Н. Дело любви: о духовной и религиозной традиции российской семьи // Социум. – 1995. – № 6(49). – С. 26.
51
Пушкарева Н.Л. Семья, дама, сексапильная этика в православии и католицизме: перспективы сравнительного подхода // Этнографическое обозрение. – 1995. – № 3. – С. 61.
52
Там же.
47
- изучить причины выездов российских женщин в Италию и формы их
пребывания в этой стране;
- выявить и охарактеризовать группы в среде российских дворянок и интеллигенток за рубежом;
- показать профессиональную, общественную и творческую деятельность
представительниц итало-российской элиты, сосредоточившись на изучении их
духовного менталитета, истории частной жизни;
- проследить меняющийся социальный характер эмиграции российских
дворянок и интеллигенток в рамках указанного периода;
- изучить влияние пребывания в Италии на изменение направленности
образования и воспитания русских дворянок и интеллектуалок, раскрыть процесс трансформации в их социальной психологии;
- определить роль «русской итальянки» в развитии российскоитальянских отношений.
Источниковую базу исследования составили опубликованные и архивные материалы на русском и итальянском языках. Автор изучил 14 фондов государственных архивов России и Италии. Были использованы материалы фондов Государственного архива Российской федерации (ГАРФ)53, Российского
государственного исторического архива (РГИА)54, Российского государственного архива древних актов (РГАДА)55, государственного архива Курской области (ГАКО)56, Римского центрального государственного архива57, Неаполитанского государственного архива58, исторического архива провинции Флоренция59, государственного архива Турина60 и муниципальных архивов Тренто,
Салерно, Позитано61. Благодаря выявленным данным удалось получить информацию о развитии дипломатических отношений, формировании итало-русских
контактов, передвижении граждан России по территории Италии (в том числе и
в 1920-х гг.), приобретении собственности. Часть материалов из личных архивГАРФ. Ф.Р. 5680. Оп. 1. Д. 53. Л.3,12,16. (Канцелярия МИДа при Главнокомандующем вооруженными силами на юге России); Ф.Р. 5809. Оп. 1. Д. 306. Л. 113; ГАРФ. Ф.Р. 6501. Оп. 1.
Д. 110. Л.6, 28 об; Ф.Р. 9145. Оп. 1. Д. 1237. Л. 4; Ф.Р. 9135. Оп. 1. Д. 9. Л. 4. (Прага).
54
РГИА. Ф. 880. Оп. 5. Д. 42, Д. 76, Д. 84, Д. 96, Д. 147, Д. 152, Д. 267. (Абамелек–Лазаревы).
55
РГАДА. Ф. 1252. Оп. 1. Д. 61, Д. 543, Д. 533, Д. 582, Д. 922, Д. 981, Д. 1266, Д. 1398. (Абамелек–Лазаревы).
56
ГАКО. Ф. 183. Оп. 1. Д. 48. Л. 4 (Курская Мариинская женская гимназия).
57
Archivio Gor’kogo (Fondo). Н-59-29-1. Alcune lettere di Gor’kogo // Archivio Centrale dello
Stato di Roma; Matrice №10. Registro Partita №9. 28.05.1904. (Запись в кадастровой книге г.
Рима за №1444) // Archivio Centrale dello Stato di Roma.
58
Fondo di città. B. 4. Fasc. 3083–3 // Аrchivio Centrale di Stato di Napoli; Ministero affair Esteri.
Fondo: S-Peterburg. Fasc. 2909-2918. (1793–1860), Fasc. 2926–2928 (1817–1860), Fasc. 4721
(1834), 4723 (1778–1787) // Archivio Centrale di Stato di Napoli; Archivio private Mareshca – Serracapriola (Fondo) Fasc. 109, Fasc. 110, F. 123. Alcune lettere di Ignazio Pietroboni della Compagnia di Gesu. 1806-1815 // Archivio Centrale di Stato di Napoli.
59
Archivio Demidoff (Fondo) F. 2081 bis 2308, 7673 // Archivio storico della provincia di Firenza.
60
Materie politche–Lettere ministri Russia. M. 7. F. 4 // Archivio di Stato di Torino.
61
Fondo Italo-russo. Di Salvo M. La missione di I. Сemodanov a Venezia (1656-1657): osservazioni e nuovi materiali // Archivio comunale di Trento; Fasc. Forstieri, Cart. 9.05.1924 // Archivio
Comunale di Salerno; Fasc. Forstieri a Positano, Cart. A 15 // Archivio Comunale di Positano.
53
ных фондов выдающихся «русских итальянцев» была введена в научный оборот
впервые62.
Весьма информативным было знакомство с личными архивами семейных
династий Рима. Вышеназванные фонды уникальны тем, что, во-первых, составлены из документов семейных архивов, собиравшихся на протяжении длительного времени; во-вторых, содержат материалы, имеющие отношение к разным
поколениям женщин семейства Демидовых, Киджи-Барятинских, Серракаприола-Вяземских и других. Так, неопубликованный рукописный труд «Сувенир» и
неизвестная ранее переписка Л.И. Витгенштейн-Барятинской с канцелярией
Императора, Московским Музеем 1812 года и 4-м Мариупольским полком позволили реконструировать многие аспекты жизненной практики дворянки, принадлежащей к элите русско-итальянского общества, раскрыть характерные черты менталитета, осветить скрытую психоэмоциональную сферу63.
Существенное значение при исследовании правового статуса русской
дворянки на итальянском пространстве имело изучение актов российского законодательства. Были проанализированы положения «Законов гражданских» с
нюансами сохранения и расторжения семейно-брачных отношений за рубежом,
наказаниями за «недозволенное оставление отечества» и «преступления против
веры». Для ознакомления с фактами полицейского надзора за эмигрантами – с
документами полицейского управления Неаполя64. Для подтверждения факта
получения русскими дворянками высшего образования в Италии автор познакомился с университетскими архивами Неаполя65.
В целях знакомства с именами россиянок, участвовавших в развитии первого международного научно-исследовательского института66, изучавшего природу в самой природе автор познакомился со списками ученых Неаполитанского Аквариума из Архива морской зоостанции.
При рассмотрении проблем, связанных с женским авантюризмом и преступностью привлекались статьи, свидетельствующие о действии «Уложения о
наказаниях уголовных и исправительных» на «российских подданных, находящихся вне государства»67.
Особый интерес вызвали работы русских путешественников допетровской эпохи, освещавшие развитие контактов между Россией и Италией. Об итальянских впечатлениях наших соотечественников можно судить по «статейным
спискам» посланников царя Алексея Михайловича – В. Лихачева и И. Фомина
Барятинский В.И. Дневники // Archivio private E.V. Volkonskaia (Roma); Достоевская Л.Ф.
Письма графу Л. Примоли // Museo napoleonico di Roma; Барятинская–Витгенштейн Л.И.
Дневник и переписка // Archivio comunale dalla Chigi nel Palazzo Chigi di Ariccia.
63
Archivio privato Mareshca-Serracapriola (Napoli); Archivio Bariatinsky // Archivio comunale
dalla Chigi-Bariatinsky nel Palazzo Chigi di Ariccia (Roma).
64
Questura di Napoli. Archivio di Gabinetto; quarta serie. B. 49. F. 965 (1925-1935) // Archivio di
Stato di Napoli.
65
Provinciale botteghelle di Portici (Napoli). № 92-94 – 80147. Deposito archivio segreterie studenti. Risultati degli esami di laurea da 1908 a 1924.
66
Архив Зоологической станции «Антон Дорн» (г. Неаполь).
67
Полное собрание законов Российской Империи // Свод Законов Российской Империи //
Дворянская империя XVIII века: основные законодательные акты. – М., 1960.
62
(1658-1660), И. Желябужского и И. Давыдова (1662-1663), И. Чемоданова и А.
Постникова (1656-1658)68, создававшихся для «отчетности». Люди Петровской
эпохи нуждались в путевых записках, в основном, затем, чтобы самим осмыслить увиденное. В условиях ненадежности почты письма заменялись путевым
журналом, о чем свидетельствуют записки П.А. Толстого (1697-1699)69, Б.П.
Шереметева (1697-1699)70, Б.И. Куракина (1707)71. Во второй половине XVIII
века престиж Италии вырос настолько, что публикации воспоминаний о ней
стали регламентироваться как достояние частной жизни. Н.А. Демидов, посетивший Италию в 1772-1773 годах, в предисловии к своему журналу писал:
«Сей журнал издается для его (то есть Н.А. Демидова) фамилии в… напамятование тех мест, кои в чужих краях… видеть случилось»72. В XIX столетии по
мере роста популярности Италии в глазах русской интеллигенции стали появляться труды по искусству этой страны. В дореволюционной России одним из
специалистов в области итальянского искусства был П. Муратов, создавший
исследование «Образы Италии»73.
Отдельную группу источников составили материалы периодической печати. В настоящей работе были задействованы материалы центральных журналов и региональных газет Италии как консервативного, так и либерального толка74. Российская пресса исследуемого периода представлена «Русскими ведомостями», «Русским словом», «Современностью», так и газетами регионального
плана75. В органах итальянской и российской печати регулярно сообщалось о
пребывании российской элиты в Европе. Привлечение в качестве источников
объявлений, публиковавшихся на модных курортах Италии, дало возможность
познакомиться с деятельностью деловых женщин, державших врачебную практику. Важное значение имели произведения современников: публицистика, путевые заметки, литературные произведения, речи и выступления общественных
деятелей. Оказались весьма информативны источники личного происхождения:
дневники, частная переписка, работы автобиографического характера, а также
воспоминания и дневниковые записи и русского и европейского бомонда: Л.-Ф.
Шаркова И.С. Посольство И.И. Чемоданова и отклики на него в Италии // Проблемы истории международных отношений. – Л., 1972. – С. 207-223; Di Salvo M. La missione di I. Cemodanov a Venezia (1656-1657): osservazione e nuovi materiali. Archivio italo-russo. A cura di
Rizzi D. Shishkin. – Trento, 1997. – P. 57-84.
69
Путешествие стольника П.А. Толстого по Европе: 1697-1699. – М., 1992.
70
Записка путешествия генерал-фельдмаршала российских войск графа Б.П. Шереметева в
европейские государства, в Краков, в Вену, в Рим и на Мальтийский остров. – М., 1773;
Журнал путешествия по Германии и Италии в 1697-1699 годы, веденный состоявшим при
великом посольстве русском, к владетелям разных стран Европы // Русская старина. – СПб.,
1879. – Т. 25. – Вып. 5.
71
Куракин Б.И. Дневник и путевые заметки // Архив князя Ф.А. Куракина. – СПб., 1890.
72
Журнал путешествия его высокородия господина статского советника и Ордена Святого
Станислава кавалера Н.А. Демидова по иностранным государствам с начала выезда его из
Санкт-Петербурга 17 марта 1771 года по возвращение его в Россию, ноября 22 дня 1773 года.
– М., 1786. – С. 1.
73
Муратов П. Образы Италии: в 3 кн. – СПб., 2005.
74
«La nazione», «La nazione Italiana», «L illustrazione Italiana», «Oggi», «La nostra gazzetta».
75
«Южный край» (Харьков), «Минская речь» (Минск), «Мысль» (Киев) и др.
68
Сегюра, Ф.Ф. Головкина, Е.И. Дашковой, А.О. Смирновой-Россет, В.Н. Репниной, А.Ф. Тютчевой, А.Ю. Смирновой-Марли76. Многие дамы так эмоционально точно передавали свои впечатления, что их произведения оставили след и в
культуре Европы.
Полезными оказались произведения художественно-публицистического
плана с позиции ограниченности женского дворянского документального нарратива. Литературно-художественные памятники, созданные в интересующий
период, рассматриваются исторической наукой как «нетрадиционный» вид источников77. В работе были использованы сочинения Ф.М. Достоевского, М.Ю.
Лермонтова, А.А. Ахматовой, М.И. Цветаевой и др.78
Важными источниками стали публикации изобразительного плана. В работе использовались материалы художественного творчества женщинэмигранток, например М. Башкирцевой. Репродукции портретов графини В.Д.
Корсаковой (Музей Орсэ, Париж), княгини Н.С. Голицыной (ГМИИ им. А.С.
Пушкина), графини Е.А. Воронцовой (собрание Р. Антинори, Италия), работы
братьев Брюлловых и Ф. Винтерхальтера, фотографии З. Гиппиус, Е. Волконской, Т. Карсавиной помогли, сняв «патину времени», почувствовать правду
исторических изображений и изменчивость временных вкусов.
Изучение надписей на памятниках некрополей было необходимо для
установления имен, живших в Италии российских эмигранток, выявления существовавших межличностных отношений. Автор исследовала русские и итальянские некрополи (с русскими захоронениями) в Риме, Неаполе, Венеции,
Больцано, Сан-Ремо, на Капри79.
В диссертации использованы источники «устной истории». Общение с
княгиней Е.В. Волконской80, настоятелем православного прихода В. Кучумовым (г. Бари), руководителями культурных центров «Италия-Россия» В. Гасперович (г. Рим), Л. Марино (г. Неаполь), архитектором А. Петруччи, работниками театров Ла Скала, Сан Карло помогли обнаружить новые материалы.
Научная новизна исследования заключается в следующем:
- Впервые предпринята попытка проанализировать проблематику пребывания русских в Италии с точки зрения сугубо гендерного плана, то есть с позиций историко-феминологического подхода.
Дашкова Е.Р. Литературные сочинения. – М., 1990; Княжна В.Н. Репнина по записи Шенрока. – М., 1936. – Т. 3; Сегюр Л.Ф. Заметки о пребывании в России в царствование Екатерины Второй // Россия XVIII века глазами иностранцев. – Л., 1989; Смирнова А.О. Дневник.
Воспоминания. – М., 1989.
77
История России XIX-XX веков: новые источники понимания. – М., 2001. – С. 23-34.
78
Достоевский Ф.М. Идиот. – М., 1955; Лермонтов М.Ю. Герой нашего времен// Избранные
произведения. – Л., 1968; Ахматова А.А. Стихотворения и поэмы. – Воронеж, 1990; Цветаева М.И. Неизданное. – М., 1997 и др.
79
В приложении использованы личные фотографии автора, сделанные при исследовании
некрополей в Италии, интервью с В. Гасперович – создателем описания некрополя Тестаччо.
80
В архиве автора – интервью с правнучкой Е.Г. Волконской и внучкой П.Г. Столыпина –
«русской римлянкой» Е.В. Волконской.
76
- Во время анализа разнохарактерных источников особое внимание уделялось документам, хранящимся в российских и итальянских государственных
и личных архивах, которые впервые вводятся в научный оборот.
- Показана трансформация русской женщины в европеянку: позитивное
влияние пребывания в Италии на эмансипацию русских дворянок и интеллектуалок, их образование и воспитание, «раскрепощение» поведения и изменения
стиля жизни.
- Проанализированы важнейшие сферы жизнедеятельности «русской итальянки»: роль в семейно–брачных отношениях, участие в жизни супруга, творческо-познавательная, общественная и деловая активность. Подчеркнута возможность реализации своего права на экономическую самостоятельность (номинально имевшего место в Российском законодательстве еще с середины
XVIII века) при переводе имений за границу, а также в условиях господства католического мировоззрения и практических реалий итальянской жизни.
- Проведен комплексный анализ проблемы аккультурации российских
женщин, внесения приобретенного в социально-политическую, научнокультурную и повседневную жизнь России (в случае «маятниковой» эмиграции), и Италии (при переезде в Италию навсегда), характеризуемое как процесс
«стимулированной диффузии».
- Автор впервые ввел в научный оборот материалы итальянской прессы
изучаемого периода и источники, опубликованные на итальянском языке.
Практическая значимость. Материалы исследования могут быть использованы при написании трудов по истории Италии и итало-российских отношений, по гендерной истории, по истории религии, а также в преподавании
общеисторических и специальных курсов в высшей и средней школе.
Апробация результатов исследования. Результаты исследования обсуждались на кафедре истории Отечества Курского госуниверситета. В 20092010 гг. автор принимал участие в ряде международных научных конференций.
По теме исследования опубликовано 9 работ общим объемом – 2,57 п.л. и 363
кб.
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав,
заключения, списка источников и литературы и приложения.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
Во введении обосновывается актуальность темы, предмет, объект, хронологические и географические рамки исследования, дается историографический обзор, формулируются цель и задачи работы, характеризуются источники,
научная новизна и практическая значимость диссертации.
Первая глава «Формирование и развитие российской диаспоры в
Итальянских государствах» состоит из четырех параграфов. В первом параграфе «Зарождение и развитие русско-итальянских политических и социально-культурных связей» обобщается история русско-итальянских политических и социально-культурных связей, в ходе формирования которых склады-
вался образ русского европейца, отличавшегося свободой мышления и широтой
духа: «Русский европеец был дома везде»81.
В диссертации показано, что становление типа «русского итальянца», чувствующего себя комфортно повсеместно, происходило двумя путями: через образование итальянской общины в Петербурге и благодаря получению свободы
передвижения по миру. Автор передал, как проникали в Италию первые дипломаты и путешественники; проследил, благодаря обнаруженным архивным
бумагам, как к итальянскому творческому бомонду (архитекторам, художникам, певцам и танцорам) российской столицы постепенно стало присоединяться
и торговое сословие, за благонадежность которого давали свои поручительства
итальянские посольства82, как в среде аристократии стали образовываться первые итало-русские династии и складываться интерес к культуре Италии и ее
языку. Так, по воспоминаниям А.П. Керн, входившей в кружок ДельвигаПушкина: «Мы вместе читали, работали и учились итальянскому языку у господина Лангера, тоже лицеиста»83.
Во втором параграфе «Установление дипломатических отношений,
оформление законодательной базы выезда русских граждан за рубеж» анализируется установление первых официальных контактов через создание дипломатических представительств и зарождение русских диаспор в Италии. На
примере нескольких итальянских государств рассматривается становление дипломатических отношений, определение нормативно–правовой базы взаимоотношений, оформление законодательной базы выезда русских граждан за рубеж и формирование «русского зарубежья» в Италии. В диссертации показано,
что наиболее ярко русское присутствие на Апеннинах проявилось в период
«русского романтизма» в Италии – когда передовые дворяне в условиях «николаевского режима», обреченные на бездействие, в поисках своего «я» приходили к выводу, что остается «одно средство – путешествовать»84. Количество дворянок, которые связывали свои узы с иностранцами в этот период так возросло,
что данный факт был отражен Своде Законов Российской Империи. В приложении к Своду Законов, изданном в 1839 году, в параграфе 687 указывалось,
что «10% вычету подлежат также по правилам Свода Законов о состояниях, вывозимых за границу, капиталы лиц женского пола, которые, вступив в брак с
иностранцами, не состоящими ни в службе в России, ни в подданстве, оставляют по браку отечество и вступают по мужу в чужеземное подданство»85. Лица,
оставлявшие православную концессию, лишались российской недвижимости
вообще. Из работы видно, что итальянцы, возвращавшиеся на Родину с русскиЦит. по: Кантор В. Русский европеец как задача России // Вестник Европы. – 2001. – № 1. –
С.11.
82
Билет на пребывание из С-Петербургской управы Благочиния // Archivio private Mareshca–
Serracapriola. F. 109. Archivio del Stato Napoli.
83
Керн А.П. Воспоминания о Пушкине, Дельвиге, Глинке // Воспоминания. Дневники. Переписка. – М., 1989. – С. 50.
84
Lo Gatto Ettore. Russi in Italia dal secolo 17 ad oggi. – Roma.1971. – Р. 65.
85
Свод законов о пошлинах с имений, переводимых за границу. Свод уставов о пошлинах //
Свод законов Российской Империи. – СПб., 1893. – Т. 5. – С. 234-256.
81
ми женами, особое внимание уделяли данному параграфу (доказательства конспектирования данного пункта обнаружены автором в архиве герцога Серракаприолы – посланника Неаполитанского короля86).
«Кочуя» по Европе, россияне встречались в салонах, как культурных центрах и своеобразных домах дружбы, где оттачивалась как официальная представительская дипломатия (ведь первые салоны создавались женами российских должностных лиц) и межнациональное кулуарное общение, так и развивалось отечественное свободомыслие. Эти вечера становились уроками этикета,
где русские учились европейской толерантности, эластичной легкости в общении, и, наконец, просто умению вести беседу. Один из истоков современной
международной дипломатии вышел из салонных вечеринок и балов, которые
организовывались русскими аристократками для скучающих по общению соотечественников, любопытствующих итальянских синьоров и путешествующих
европейских космополитов. Данный период, ознаменованный внедрением российской дворянки на Апеннины, заложил также основы процессов всеобщей
интертекстуальности культуры, ибо происходило единение двух похожих в
своей открытости к общению культур и проникновение слов латинского происхождения в русскую речь. Но «только в условиях подвижности населения, «метизации» (У. Эко), в условиях глобализации культурных штампов, роста связанности мира и скоростей передачи информации мы можем говорить о процессе признания всеобщей цитатности и интертекстуальности культуры»87.
В третьем параграфе «Представительницы Российского императорского дома в Италии» рассматривается жизнь российских императриц, их дочерей и ближайших родственниц, некоторые из которых часть жизни проводили в Италии. Исходя из системы государственного устройства Российской Империи целесообразно было начать анализ гендерного присутствия с представительниц Российского царского дома, тем более, что тон «моды на Италию» часто задавали представительницы царствующей фамилии, останавливавшиеся на
Апеннинах порой на длительный период. Они не только селились в гостиницах
и снимали виллы (императрицы Александра Федоровна, Мария Александровна,
Мария Федоровна), но и приобретали недвижимость, оставляя Россию навсегда
(дочь Николая I – великая княгиня Мария Николаевна, морганатическая супруга Александра II – Екатерина Долгорукая).
Частные архивы сохранили свидетельства отношения итальянцев к присутствию «поблизости» столь высокопоставленных особ. Например, обнаруженные письма жителя Сан-Ремо Альберта Амельо своему отцу Джузеппе – генуэзскому судье – передают чувство гордости, которое испытывали простые
жители при виде соседства с императрицей Марией Александровной88.
86
Archivio private Mareshca-Serracapriola. F. 110. Archivio del Stato Napoli.
З.А. Волконская, к примеру, остерегаясь данного пункта, предусмотрительно перевела свою
российскую недвижимость на имя сына-дипломата.
87
Цит. по.: Шутова О. Феминизм и постструктуализм: генеалогии, взаимодействия, противодействия // Женщины в истории. – Вып. 3. – Минск, 2004. – С. 30.
88
Семейный архив доктора-кардиолога Бенцо Д. (Сан-Ремо) // Цит. по: Каццола П., Моретти
М. Русские в Сан-Ремо в период XIX-XX веков. – Сан-Ремо, 2005. – С. 16.
Первые русские европейцы-мужчины в своих зарубежных метаниях,
стремлениях к идеалу и, наконец, в элементарных поисках своего «места под
солнцем», не были обременены своими семейными проблемами, выезжали в
одиночку. Тогда как «русская европейка» в начале своей эпопеи «европеизации-эмансипации» всегда выезжала как женщина семейная, ибо замужняя дворянка не могла путешествовать и реализовывать себя профессионально без разрешения мужа, а развод был практически недосягаем. Таким образом, первая
русская путешественница, открывая Европу вместе с мужем, выступала в роли
своеобразного стержня, цементирующего российское дворянское гнездо за рубежом. Путешествуя по Италии в рамках «Большого тура», определявшегося
правилами английского аристократического туризма, русские дворянки не
только повышали свой творческо-интеллектуальный уровень, но и усваивали
правила общения европейского Света, как театра, в котором каждый участник
был одновременно и артист, и зритель. Для участия в данном представлении
требовалась выучка, особое искусство «обращаться к людям» – навыки, которыми большинство русских дворян ранее не обладал.
В четвертом параграфе «Образование и повседневная жизнь «русских
колоний» на Апеннинском полуострове» более подробно рассматривается
процесс оформления русских поселений в Италии. Отмечая роль русских аристократок в организации духовной и храмовой жизни, автор подчеркивает их
значение в налаживании быта, формировании стиля жизни усадьбы-виллы,
воспитании подрастающего поколения. В диссертации показано, что дворянки
стремились не только дать детям хорошее образование, но и выступить в роли
протеже собственных дочерей, стараясь удачно их выдать замуж, по возможности за итальянцев (что приводило к формированию итало-российских династий
на Апеннинах). При этом она становилась духовным светочем дома, помогая
мужу собирать библиотеку, коллекционировать произведения итальянского искусства и работы соотечественников, обучавшихся в Италии (поддерживая, таким образом, отечественную школу живописи на чужбине), организовывать салон, вести сложное хозяйство.
С середины XIX века представительницы как столичного так и провинциального дворянского сословия приобретали для себя роскошные виллы (Демидовы, Волконские, Бутурлины, Шуваловы, Воронцовы, Закревские, Барятинские, фон Мекки, Олсуфьевы), с размахом отдыхали, вели дела от собственного
имени, лично присутствовали при заключении сделок, предпочитали российским банкам зарубежные (в том числе и итальянские) и, конечно же, стремились реализовать нажитой российский опыт по умелому ведению хозяйства (и
передать своим детям) на своей итальянской вилле. Так в архивном фонде нижегородских помещиков Шереметевых хранится письмо А. де Равье Сморкревского к О.Д. Шереметевой, в котором с предложением о покупке ее римского
имения. Другое письмо – из банка Шумахера в Риме – датированное 13 января
1843 года, адресовано В.П. Шереметеву. В нем сообщается о финансовых операциях банка с участием капитала «монсиньера Базиля де Шереметефа», раз-
мещенного в этом банке89. Знакомясь с зарубежной жизнью деловых женщиндворянок мы убеждаемся в том, что российская женщина всегда чувствовала
себя в Европе уверенно, ибо отечественное законодательство, несмотря на российскую отсталость в плане цивилизации, уже к концу XVIII века наделило ее
широким спектром имущественных прав (по сравнению с коренными европеянками). Принятые же формы европейского общения давали широкий простор
для самовыражения, чем она и пользовалась, находясь в Италии. Дама, владеющая правилами хорошего тона, обретала истинную свободу в отношениях с
людьми и, таким образом, выводила Россию «на мировые просторы». «Состав
русских эмигрантов в Италии по сравнению с другими странами был довольно
специфичным – среди них преобладали представители русской аристократической среды»90, остававшиеся на постоянное жительство как по идейно–
политическим мотивам, так и в связи с «нездоровьем» или «элитным» вкладыванием денег «в Италию», но количество российских путешественников всегда
превышало число эмигрантов.
Каждая колония россиян при этом отличалась своими неповторимыми
чертами: Ницца – смешанным влиянием итало-французской культуры, а также
концентрацией российского капитала; Рим – лидированием творческохудожественного бомонда и активным участием дворянок России в поддержке
отечественной художественной школы (Е.П. Гагарина, З.А. Волконская. Л.И
Барятинская и др.); Флоренция – сосредоточением духовной жизни и приобретением частной собственности великосветской аристократией (Демидовы, Бутурлины, Закревские, Воронцовы и др.); Неаполь – научной направленностью,
благодаря участию россиян в работе первой в мире морской зоостанции и одного из старейших в Европе университета. Немало представительниц «слабого
пола» составили славу русской Ниццы, русского Рима, русской Флоренции,
русского Неаполя. Они активно участвовали в дипломатической, социальнополитической, культурной жизни страны. Участие это проявлялось в разнообразных формах: и в виде благотворительности, в храмовой жизни, в оказании
помощи «на чужбине» российским художникам, в сохранении памятников
культуры Италии (в частности, в виде коллекционирования). Дома наиболее
обеспеченных аристократок, благодаря их гостеприимству становились центром притяжения соотечественников и космополитов-иностранцев. Российские
передовые женщины, как преданные усвоительницы всего лучшего из салонной
культуры Итальянского Возрождения, выступали в роли прекрасных организаторов салонов.
Впервые уделяется внимание анализу вклада российских женщин в развитие европейского курортного дела. На примере курортов Ниццы, Сан-Ремо,
Мерано делается разбор жизни тяжелобольных туберкулезниц и докторов из
России, ибо процесс перерастания блистательной эпохи российского «аристократического туризма» в курортно-лечебный период безнадежно больных «туЦит. по: Медведева А., Сипатова М. Итало-нижегородское будущее… // Нижегородский
предприниматель. – 2004. – № 2. – С. 5.
90
Волков С.В. Русская военная эмиграция в Италии // Русские в Италии: Культурное наследие эмиграции. – М., 2006. – С. 138-153.
89
беркулезников», а затем и грустную эмиграционную веху наиболее четко просматривается на примере данных курортов. Присущие русской культуре образы
сильной, властной женщины и ее слабой, беспомощной современницы находили параллель и на Апеннинах, где ярко выраженные «эмансипэ» проживали
неподалеку от тяжелобольных соотечественниц.
В начале XX века большинство дворянок, пытаясь укрыться от жизненных бурь, сохраняло старомодный, «добропорядочный» образ жизни российских обывателей, оставляя память о себе в небольших спокойных городках
Италии в качестве благотворительниц и организаторов салонно-курортной
жизни (Третьяковы-Боткины, Таллевичи, Мессинги, Л.И. Челюсткина, семья
Поджио). Некоторым из них удавалось удивительным образом совмещать повседневную курортную деятельность с революционной «работой» (М. Андреева, Р. Плеханова). Многие возвращались накануне революции на Родину, но
затем, вновь уезжали обратно, окончательно выбирая путь «русских итальянок»
(Сведомские, Олсуфьевы, Голицыны, Волконские).
Российские обыватели, стараясь ассимилироваться с европейской знатью,
стремились подражать им и в организации семейной жизни: отказывались от
жизненного проекта многодетности, бывали на общегородских гуляниях по
случаю церковных и светских праздников, музыкальных и танцевальных вечерах. При этом дворянки стремились поддерживать и традиционно-российский
уклад жизни: совершали семейные прогулки по городу, посещали православные храмы, самое большое количество которых в Европе было построено на
Лазурном берегу: четыре культовых места для православных. Данный факт
объяснялся не только пристрастием императорской фамилии к Ницце, но и
особой популярностью Лазурного берега у россиян. Именно здесь сформировалась самая большая колония русских в Европе (которая постоянно продолжала
расти в отличии от других городов Италии): уже в 1913 году русская диаспора
здесь превратилась в самое большое русскоязычное образование Западной Европы – она насчитывала 3300 человек91.
Точное число русских, в то время находившихся в Италии постоянно
назвать трудно, ибо некоторые приезжали на некоторое время («маятниковая
эмиграция»), находясь в постоянных путешествиях по Италии и Европе. Автор
смог установить, что в начале XX века существенных изменений в численности
россиян не происходило: по официальным данным на 1905 год в Италии проживало 2615 русских92. В конце же 1920-х годов во всей Италии насчитывалось
приблизительно около 2 тысяч русских93. Автор, исходя из собственных подсчетов установил, что количество населения Римской колонии оставалось стабильным – около 400 человек, тогда как в других местах эти цифры уменьшались (в связи с возвращением революционеров в Россию после амнистии 1913
Нечаев С.Ю. Русская Ницца. – М., 2008. – С. 6.
Torricelli G.D. La revoluzione russa e socialisti italiani nel 1917–1918 // Studi storici. – 1967. –
№ 4. – Р. 187.
93
Квакин А.В. Документы из коллекции баронессы Марии Врангель в архиве Гуверовского
Института по истории русских в Италии // Русские в Италии: культурное наследие эмиграции. – М., 2006. – С. 131.
91
92
года и непопулярности Италии среди послереволюционной эмиграции). Исходя
из того, что часть наших соотечественниц идентифицировалась постепенно с
коренным населением полуострова, можно сделать вывод об относительной
стабильности русского присутствия – небольшого в цифровом отношении.
Дифференцируя официальные российские интересы и взгляды прогрессивного
дворянства, автор вынес анализ выезда российской оппозиции во вторую главу,
посвященную феминизации русского общества и эмансипации дворянок в контексте русско-итальянских отношений.
Вторая глава «Менталитет и повседневная жизнь россиянок в Италии, их роль в социально–политической и научно–культурной жизни
страны» состоит из четырех параграфов. В первом параграфе «Переход в
католицизм и участие дворянок в религиозной жизни Италии» было рассмотрено развитие драматического процесса перемены религиозной конфессии
русскими аристократками и их участие в духовной жизни Италии. В «хрестоматийном» первом отряде прогрессивных эмигрантов, поведавшем Европе правду
о России, состояли не только представители революционных организаций 40-х
годов, но и так называемые «русские католики» (большинство среди которых
составляли женщины – (65%!)94. Таким образом, свободолюбивые поиски первых дворянских оппозиционерок России на рубеже XVIII-XIX столетий часто
выливалось в перемену вероисповедания. Но некоторые, оказавшись в Италии,
продолжали традиции благотворительности и «нищелюбия», свойственные их
семьям еще в «православной жизни» (Барятинские, Волконские). Неудивительно, что кандидатуры А. Барятинской-Киджи и З. Волконской были представлены на «беатификацию» католической конфессией. Альтруизм же, характерный
для большинства женских персоналий семейства Волконских (пусть и оформленный в рамки католической веры) приводит к мысли о существовании исторического явления под названием «подвижничество женщин рода Волконских». Завершая анализ эпохи «русского католицизма» в Италии автор счел
нужным уделить внимание идейной трансформации поведения «русских католиков» в 1920-е годы, когда значительная часть «русских католиков» пытались
идеализировать образ Б. Муссолини (З. Гиппиус, Ф. Моисеева, Л. Иванова и
др.): фашизм для них стал формой борьбы национально-демократических сил
против «большевизма». В переходные моменты истории русская интеллигенция
проходила сложный путь идеологических поисков.
Во втором параграфе «Эмансипация россиянок и их участие в социально-политической жизни» показывается, как с середины XIX века наиболее
эмансипированные дамы стали вливаться в ряды как феминисток, так и революционеров–демократов, ибо, с одной стороны, в российском законодательстве
пореформенного периода проявилась тенденция к выравниванию правовой ассиметрии между полами, с другой же стороны, после 1861 г. дворянские семьи
потеряли возможность достойно обеспечивать своих дочерей, и у незамужних
женщин не осталось иного выхода, как самостоятельно добывать средства к
существованию и искать независимый путь в жизни.
Цимбаева Е.Н. Русский католицизм. – М., 1990. – С. 61; см. также: Толстой Д.А. Римский
католицизм в России. – СПб, 1876-1877 гг.: в 2 т.
94
Поиски идейного, профессионально-творческого характера часто направляли ее на Апеннины. Рассматривается влияние прогрессивных примеров из
прошлого Италии на идейную эмансипацию известных россиянок, проводится
сравнительный анализ состояния образования и решения «женского вопроса»,
отмечается идентичность «ритмов» революционно–демократических колебаний. На протяжении 60-90-х годов XIX века росло не только население российских колоний, но и число студенток, занимавшихся в итальянских консерваториях, университетах, частных Академиях живописи. В архиве «Universita degli
studi di Napoli Federico II» автору обнаружил свидетельства того, что молодые
дворянки из различных городов Российской империи со второй половины XIX
века стремились получать медицинское образование не только в Париже,
Швейцарии и Северной Италии, но и в Неаполе – на родине старейшей в Европе медицинской школы95. Большую роль в росте числа студенток из России
сыграл авторитет дочери русского анархиста-эмигранта, одной из первых ученых-россиянок М.М. Бакуниной, многие годы читавшей курс химии в Неаполитанском университете.
Феминизм, инициируемый первоначально в рамках западной культуры
как одно из направлений борьбы за универсальную свободу личности (свободу
женщины от «мужского шовинизма»), постепенно превратился в явление более
глобального порядка. Супруга бывшего посла в Италии В.И. Гильденбрант,
стремясь реализовать идеи итальянского Возрождения в России, стала одним из
инициаторов создания Женского медицинского института (1897), издателем
книг для малоимущих и организатором библиотек. Нестабильная политическая
ситуация на Апеннинах, процесс Рисорджименто привлек многих как к участию к борьбе за свободу итальянского народа в рядах гарибальдийцев (В.
Винченко, А. Толиверова-Якоби, Е. Блаватская), так и к профессиональной революционно-демократической работе в рядах ИСП и других итальянских партий (А. Кулешова, А. Балабанова), что также рассматривается в данном параграфе. Деятельность жен известных участников социал-демократического движения систематизированы по двум направлениям: первые занимались, в основном, только семейными вопросами (Н. Герцен, Н. Тучкова-Огарева, А. Бакунина), вторые являлись преданными помощницами в работе (Р. Плеханова, М.
Андреева, С. Кропоткина, Ю. Шухт-Грамши).
В третьем параграфе «Выдающиеся представительницы отечественной науки и культуры на Апеннинах» творческий женский бомонд России дифференцируется от обычных рефлектирующих обывателей. В диссертации проанализировано влияние «итальянской харизмы» на карьерный рост одаренных и амбициозных феминисток творческого направления. На Апеннинах
получали образование и известность многие творческие дамы. Результатом
трансформации системы женского образования от частных уроков у иностранных преподавателей к обучению в лучших европейских университетах стал не
только количественный рост высокообразованных женщин, но и повышение
95
Risultati degli esami di laurea da 1908 a 1924 // Deposito archivio segreterie studenti // Provinciale botteghelle di Portici. № 92-94 – 80147. – Napoli.
собственно качества уровня образования, в результате чему были выращены
одаренные преподавательские кадры среди россиянок (С.В. Ковалевская, М.М.
Бакунина, А.А. Сантагано-Горчакова) и созданы первые профессионалы в женской среде (часть из которых, работая на Западе, формировала «маятниковую»
эмиграцию – А. Павлова, Т. Карсавина и др.). Благодаря этим женщинам Россия
в конце XIX века перестала «быть одной лишь усвоительницей западного просвещения и сама выступает борцом науки и искусства»96.
Обновленные женщины России стали одними из «скороспелых плодов»
итальянской культуры, теми «Галатеями», которые внесли весомый вклад как в
культуру «Серебряного века» и создание новых направлений в искусстве (в
частности – в живописи), так и в подготовку высокопрофессиональных кадров
Советского государства. Они стали не только олицетворением понятия «стимулированной диффузии» итальянской культуры в российскую, но и символом
ответного воздействия российской культуры, вносившей творчеством своих
«одаренных дочерей» вклад в развитие культуры Италии (Т. Павлова, Л. Иванова, С. Крушельницкая, И. Русская).
В биографиях творческих женщин также тонко прослеживается зависимость одаренных людей от роли «случая», трагическая беззащитность перед
жизненными обстоятельствами. Некоторые талантливые «эмансипэ», несмотря
на полученное прекрасное образование, так и не смогли воплотить в своей жизни задуманное, реализовать все свои творческие планы (Е. Кадмина, Т. Аничкова, Е. Дьяконова. М. Башкирцева, Л. Буланже, О. Спесивцева и др.).
В работе показаны наиболее знаменитые коллекционерки, ибо «западное
просвещение» проявлялось и в интеграции искусства Италии в пространство
повседневности. Даже в домах мелкопоместных дворян постепенно стирались
границы между сферой повседневности и областью художественного творчества. «Русские европейки» стремились строить и обыденную жизнь по принципам художественного творчества. Бытовое пространство стал восприниматься
не только как приватное «место под солнцем», но и как небольшой оазис искусства, требующий постоянного преображения. Эстетизация бытовых условий
выливалась в вполне конкретную страсть – коллекционирование произведений
итальянского искусства. Значительная часть современных музейных фондов
России была сформирована благодаря этому дворянскому «увлечению», причем количество женских имен в списках коллекционеров мало уступает числу
имен мужских. Автор составил список известных российских коллекционерок.
В четвертом параграфе «Эпатаж и авантюризм в поведении русских
аристократок» положительные образы первых «эмансипе» дифференцируются от инфернальных социально-психологических типов, но без досужего резонерства, ибо всякое усилие отделить морально-идейные личности от одиозных
фигур, прошедших по исторической сцене в ореоле скандального флера, заставляет задумываться о грани добра и зла и т.д. Среди «русских итальянок»
встречается достаточно примеров противоречивых и сумбурных поступков в
Ковалевский М.М. Памяти графа А.С. Уварова // Вестник Европы. – 1885. февраль. –
С. 883.
96
различные периоды их жизни. Эти действия позволяют относить их персоналии
не только к параграфам об идейных и творческих личностях, но и причислять к
особам экстравагантным. Поэтому в данном параграфе помимо Ю. Самойловой, А.Ф. Закревской, Е.П. Блаватской и других, могли вполне оказаться имена
таких прогрессивных дам как З.А. Волконская и А.М. Кулешова. Их жизненный путь был усеян не только чередой возвышенных, идейно-смелых вызовов
консервативному обществу, но и вереницей сумбурных поступков в личной
жизни, что выглядело неадекватно на фоне устоявшихся правил международных отношений. Исходя из того, что деятельность той или иной историческизначимой персоны оценивается в итоге ее жизненного пути, автор дифференцировал вышеобозначенных дам по результатам «деяний», стараясь понять «материю поведения людей в условиях той действительности, в которой они жили»97, а не судить с точки зрения современности. Так, противоречивый образ
революционной баронессы М.И. Будберг-Закревской был отнесен автором к
особам экстравагантным.
Социокультурный тип авантюриста был, в свою очередь, дифференцирован от личностей эпатажных склада, ибо на путь авантюры становились, как
правило, амбициозные, но несостоявшиеся в обществе персоналии, тогда как
эпатированием европейской публики занимались дамы великосветского общества или, по крайней мере, обеспеченные и состоявшиеся. Автор счел правомерным добавить к трем критериям авантюризма исследователя И.Ю. Тимофеевой («Авантюрист – это выходец из третьего сословия ... поддельный граф или
принц, которому не суждено стать всемогущим фаворитом,... это тот, кто так
или иначе был связан с Россией»98) 4-й пункт: «Авантюрист – это тот, кто в
России был представителем Европы, аналогично тому, что в Европе он позиционировал свои «несбывшиеся российские надежды».
Высокопоставленные русские аристократки, попадавшие за границу, часто становились известны своим национальным «гонором» (от французского и
итальянского «onore»). В XIX веке долгожданное ожидание свободы самовыражения стало приобретать и форму вызова европейской общественности, тем
более, что одним из признаков пореформенного периода стало появление новых дворян из числа разбогатевших буржуа. Представительницы данной группы, выезжая за рубеж, часто выбирали вызывающий стиль поведения (Н.А. Сапожникова-Бенуа). Проявлением эпатажа стали и действия футуристов и нигилистов (А. Суслова, Л. Саломе, З. Гиппиус). Автор рассматривал дамский эпатаж с позиций игры, которая, «в отличие от девиантного поведения, ломающего
норму, позволяет не разрушать, а созидать, так как игра создает порядок за пределами пространства повседневной жизни»99. Сторонницы данного стиля поведения оказались «официально» востребованными в Советской России в переломную эпоху НЭПа (А. Коллонтай, М. Будберг-Закревская).
Третьяков А. В архивах я отдыхаю душой // Городские известия. – Курск, 2011. – 12 февр.
См.: Тимофеева И.Ю. Авантюризм в русской культуре конца XVII – первой четверти XIX
века: Дисс. ... канд. культуролог. наук. – Комсомольск-на-Амуре, 2005.
99
Рогалева Е.А. Эпатаж в ХХ веке. Теория игры в анализе эпатажа // Вестник СамГУ. – Самара, 2001. – С. 5.
97
98
Девиация же поведения дам выражалась, в частности, в росте женской
дворянской преступности, самым яркой иллюстрацией которой в Италии стал
загадочно-авантюрный облик так называемой «княжны Таракановой». Несмотря на то, что на тему похождений таинственной российско-итальянской интриганки создано немало научных и литературно-публицистических произведений
автор сформулировал выводы, опираясь на письма Екатерины II100 и высказывания представителя итало-российского дворянства, графа М.Д. Бутурлина:
«Наши семейные женщины верили, что похищенная графом Орловым женщина, действительно была незаконнорожденная дочь Е.П.»101.
Изменения в социальном поведении дам происходили в России как в эпоху Великих реформ, так и контрреформ 1860-90-х годов XIX столетия. В начале
XX века иллюстрацией девиантного поведения российской дворянки в Италии
стала авантюрно-криминальная деятельность М.В. Тарновской.
В Заключении подведены итоги, сформулированы общие выводы. В ходе исследования было выявлено 4 этапа «познания» Италии россиянками: вторая половина XVIII века – 1814 г.; 1814 г. – 60-е годы XIX века; 60-е годы XIX
века – 1917 г.; 1917 г. – конец 30-х годов XX века. Данная систематизация обусловлена как изменениями правового положения дворянской женщины России,
так и политической ситуацией в самой Италии (наполеоновские войны, революции 1830-40-х годов, процесс Рисорджименто). На протяжении этих временных отрезков возрастало количество выездов отечественного дворянства за рубеж: на лечение, на обучение, в поисках демократических свобод и новых знакомств-впечатлений самого разного плана. При этом менялся как социальный
состав выезжавших (от великосветских аристократок и крупнопоместных дворянок к мелкопоместным, а также интеллигенткам-разночинкам), так и цели (от
рефлектирующего элитного отдыха с «оттенками» коллекционирования к революционно-образовательным поискам, постепенно переходившим в эмиграционную веху). Анализ поведения и положения женских персоналий позволил
воссоздать целостную картину европеизации, феминизации102 российского общества и активной эмансипации103 россиянок за границей, так как именно с
XVIII века, когда связи с Италией стали постоянными и целенаправленными,
благодаря быстро нарождавшейся интеллигенции, феминизм из социальнополитического движения за равноправие женщин перерос в явление общекультурного масштаба с развернутой философской концепцией, базирующейся на
гендерном основании.
В XX веке часть дворянок продолжала путь революционнодемократических поисков, остальные же вели рефлектирующе-мещанский образ жизни (порой трансформировавшийся в стиль жизни респектабельных буржуа). Как при новых обстоятельствах складывались судьбы россиянок еще изучено недостаточно. Их потомки встречают современное поколение эмигрантов
Собственноручное письмо императрицы Екатерины II к графу А.Г. Орлову от 12 ноября
1774 // Сборник русского исторического общества. – СПб., 1867. – Т. 1. – С. 123.
101
Бутурлин М.Д. Записки графа // Русский архив. – М., 1897. – Кн. 2. – С. 598.
102
Большой толковый социологический словарь. – М., 1991. – С. 258.
103
С 1890-х г. слово «феминизм» использ. как синоним понятия «женская эмансипация».
100
эпохи глобализации как коренные жители Италии. Многолетний опыт нахождения в межкультурном итало-российском пространстве позволил автору
взглянуть на проблемы миграции, «изнутри», стремясь дифференцированно
оценивать разницу в менталитете и поступках итальянцев и россиян.
В Приложение включен список женщин-коллекционеров, фотографии
портретов и захоронений, фотокопии документов и писем из личного архива
Л.И. Барятинской, график «Динамика численности российской эмиграции в
Италии в XIX – первой трети XX вв.».
Основные положения диссертации нашли отражение в следующих
публикациях автора:
Статьи, опубликованные в журналах, рекомендованных ВАК РФ
1. Олейникова В.П. Итальянский след семейства Барятинских // Научные
ведомости БЕЛГУ. Серия: история, политология, экономика, информатика.
Вып. 15. – Белгород: изд-во БЕЛГУ, 2010. – № 13(84) – С. 146-151. – 0,3 п.л.
2. Олейникова В.П. Роль российских эмигранток в формировании микроклимата итало-французских курортов в XIX – первой половине XX столетия //
Научные проблемы гуманитарных исследований. Вып. 3. – Пятигорск: изд-во
журнала НПГИ, 2011. – С. 67-75. – 0,5 п.л.
Прочие публикации:
3. Олейникова В.П. Представительницы русской революционной эмиграции в Италии // Актуальные проблемы гуманитарных и естественных наук. –
М.: «Литера», 2011. – № 3(26). – С. 68-72. – 0, 3 п.л.
4. Олейникова В.П. Русские в Италии // Индустрия туризма. Становление, современное состояние и перспективы развития: сборник работ участников
международной научно-практической конференции. – М.: изд-во «Тезарус»,
2006. – С. 47-49. – 0,13 п.л.
5. Олейникова В.П. Общественная и литературно-религиозная деятельность княгинь Волконских в XIX-XX вв. // Правда истории. Сборник научных
статей. Вып. VII / под ред. Г.А. Салтык. – Курск: изд-во КГУ, 2008. – С. 144151. – 0,54 п.л.
6. Олейникова В.П. Католицизм княгини Зинаиды Волконской как проявление стремления к женской эмансипации // Вестник истории и философии
КГУ. – Курск: изд-во КГУ, 2008. – № 2(4) – С. 100-110. – 0,8 п.л.
7. Олейникова В.П. Мистика и контрасты Неаполя // Туризм и отдых. – М.,
2008. – №№ 12, 16 // http://travel.dmir.ru/articles/view.aspx?id=20498. – 136 кб.
8. Олейникова В.П. Благословение для любопытствующих // Туризм и
отдых. – М., 2008. – № 6 // http://www.tourua.com/ru/anonses/info-31928.html. –
180 кб.
9. Олейникова В.П. Вся Италия на вашей кухне // International Leisure
World. – М., 2008. – № 5 // http://www.leisure.ru/rus/articles.shtml?c=italy&t=t&n=4
– 47 кб.
Сдано в набор 23.05.2011 г. Подписано в печать 23.05.2011 г.
Формат 60х841/16. Бумага «Снегурочка». Гарнитура Times New Roman Cyr.
Усл.печ.л. 1,0. Тираж 100 экз. Заказ № 1127.
Лицензия на издательскую деятельность
ИД № 062248 от 12.11. 2001 г.
Издательство Курского государственного университета
305000, г. Курск, ул. Радищева, 33.
Отпечатано: ПБОЮЛ Киселева О.В.
ОГРН 304463202600213