Идеи. Поиски. Решения. 749KB Jan 26 2015 03:07:55 PM
advertisement
ИДЕИ. ПОИСКИ. РЕШЕНИЯ. Материалы VIII Международной научно-практической конференции преподавателей, аспирантов, магистрантов, студентов Минск, 25 ноября 2014 года В четырёх томах Том III Минск БГУ 2015 ИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ РЕСПУБЛИКИ БЕЛАРУСЬ БЕЛОРУССКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ ФИЛОЛОГИЧЕСКИЙ ФАКУЛЬТЕТ Кафедра английского языкознания ИДЕИ. ПОИСКИ. РЕШЕНИЯ. Материалы VIII Международной научно-практической конференции преподавателей, аспирантов, магистрантов, студентов Минск, 25 ноября 2014 года Том III Минск БГУ 2015 2 УДК 81:316.6 (043.2) ББК 73 + 81 И 29 Рекомендовано Секцией по специальности "Романо-германская филология" УМО ВУЗов Республики Беларусь по гуманитарному образованию (протокол № 1 от 09.01.2015) Редакционная коллегия: доктор филологических наук, профессор И.С. Ровдо – председатель; доктор педагогических наук, профессор Н.Н. Нижнева – отв. редактор; доктор педагогических наук, доцент Л.П. Костикова; кандидат педагогических наук, доцент Г.А. Иванова; кандидат филологических наук, доцент П.И. Навойчик; кандидат педагогических наук, доцент В.Ф. Толстоухова; кандидат филологических наук, доцент Ж.Е. Фомичёва. И 29 Идеи. Поиски. Решения: материалы VII Междунар. науч. практ. конф., Минск, 25 ноября 2014 г./Редкол.: Н.Н. Нижнева (отв. редактор) [и др.]. – Мн.: БГУ, 2015. Материалы VII Международной научно-практической конференции раскрывают различные подходы к решению проблем языка в контексте межкультурной коммуникации, перевода художественной, научно-технической и публицистической литературы, методики преподавания, инновационных технологий в обучении, языкознания и других вопросов, посвященных изучению иностранного языка. Сборник предназначен для использования преподавателями, аспирантами, магистрантами, студентами ВУЗов. УДК 81:316.6 (043.2) ББК 81 ISBN 978-985-500-282-7 БГУ, 2015 © БГУ, 2015 3 СОДЕРЖАНИЕ ЯЗЫКИ В СТАТИКЕ И ДИНАМИКЕ Виноградова Е.А. ЮРЛИНГВИСТИКА. ОПРЕДЕЛЕНИЕ И ИСТОРИЯ, СВОЙСТВА И ЗАДАЧИ…………………………………………………………….7 I.Gribovskaya, S.Shupletsova EUROPEAN IDENTITY: A MYTH OR REALITY?............................................................................................................................11 Дзяйнека В.В. КУЛЬТУРНА-ГІСТАРЫЧНАЯ АДМЕТНАСЦЬ АНТРАПАНІМІЧНАЙ ПРАСТОРЫ АПОВЕСЦІ-ХРАНОГРАФА ЗІНАІДЫ ДУДЗЮК «СЛАВЯНСКІЯ КНЯЗІ»………………………………………………15 Ефимова А. A BRIEF OVERVIEW ON TRANSLATION THEORY…………….18 Жарикова Д. А. ГЕНДЕРНЫЕ ОСОБЕННОСТИ СЕТЕВЫХ ИМЕН (ЛЕКСИКО-СЕМАНТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ)………………………………………………24 Жорова В.,Терещенко АМЕРИКАНСКОГО Я. МОРФОЛОГИЧЕСКИЕ АНГЛИЙСКОГО ЯЗЫКА В ОСОБЕННОСТИ СРАВНЕНИИ БРИТАНСКИМ С ВАРИАНТОМ ………………………………………………………………………....28 Зверева А. И. ОСОБЕННОСТИ ТЕРМИНОВ В ФРАЗЕОЛОГИЗАЦИИ СОВРЕМЕННОМ СПОРТИВНЫХ АНГЛИЙСКОМ ЯЗЫКЕ…………………….…..33 Клещёва А.В. СТИЛИСТИЧЕСКИЕ ОЛДИНГТОНА ОСОБЕННОСТИ РОМАНА «СМЕРТЬ Р. ГЕРОЯ» ………………………………………………...………38 Кривальцевич Е.В. ОБРАБОТКА ЕСТЕСТВЕННОГО ЯЗЫКА (NATURAL LANGUAGE PROCESSING) ПРИ ИСПОЛЬЗОВАНИИ ТЕХНОЛОГИИ NLTK (NATURAL LANGUAGE TOOLKIT) НА БАЗЕ ЯЗЫКА ПРОГРАММИРОВАНИЯ PYTHON…………………………………………………………………..….42 4 Levchenko N. A. DEVELOPING COMMUNICATION SKILLS IN ANOTHER LANGUAGE………………………………………………………………………..53 Лукашевич Д. Ф., Кручинина К. А. МЕЖОТРАСЛЕВАЯ ПОЛИСЕМИЯ ПРИ ПЕРЕВОДЕ ЮРИДИЧЕСКИХ И ТЕХНИЧЕСКИХ ТЕКСТОВ…………..…….55 Малиновская О.С. НЕОЛОГИЗМЫ АНГЛИЙСКОГО ЯЗЫКА 2013-2014 ГОДА………………………………………………………………..………………… .59 Маюк Е.П. КВАНТИТАТИВНЫЙ СМЫСЛ «ЧАСТОТА» В БЕЛОРУССКИХ И АНГЛИЙСКИХ ПАРЕМИЯХ: СОПОСТАВИТЕЛЬНЫЙ И ЛИНГВОКУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТЫ………………………………………………...…..64 Петоченко Г.В. ЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ ФОНОСКОПИЧЕСКОЙ ЭКСПЕРТИЗЫ……………………………………………………….……..69 Праконіна В.У. ДА ПЫТАННЯ АБ СІСТЭМНАСЦІ БЕЛАРУСКАЙ ЭКАНАМІЧНАЙ ТЭРМІНАЛОГІІ………………………………………………..76 Русалкина Л.Г. ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ИНОЯЗЫЧНОЙ РЕЧЕВОЙ МЕХАНИЗМЫ ОВЛАДЕНИЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬЮ БУДУЩИМИ ВРАЧАМИ……….80 Фу Жун ЖАНРОВЫЕ ПРИЗНАКИ ПОСЛОВИЦ И ПОГОВОРОК……..….83 Васильцов В.И., Маковская Ю.С., Азатян А.И. СЛОЖНОСТИ, ВОЗНИКАЮЩИЕ ПРИ ПЕРЕВОДЕ АНГЛИЙСКИХ ХУДОЖЕСТВЕННЫХ ТЕКСТОВ………………………………………………………………………..…… …88 Гарбузова Т. Г. ПЕРСПЕКТИВНОСТЬ МОДЕЛЕЙ МАШИННОГО ПЕРЕВОДА…………………………………………………………………………… ..…….92 Грикень А. С. ЛИНГВОПРАГМАТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ ПЕРЕВОДА ЮРИДИЧЕСКИХ ТЕКСТОВ……………………………………………………………….95 5 Ершова В. Ю. ОСОБЕННОСТИ АНГЛИЙСКОГО ПЕРЕВОДА ЯЗЫКА БИБЛЕИЗМОВ НА С РУССКИЙ ………………………………………………………99 Казанская В. Г. РЕЦЕПЦИЯ ИСТОРИЧЕСКОГО ПРОШЛОГО В РОМАНЕ ДЖУЛИАНА БАРНСА «ПОПУГАЙ ФЛОБЕРА»……………………..………102 Карман А. С. ПРОБЛЕМЫ ОПРЕДЕЛЕНИЯ И КЛАССИФИКАЦИИ ПЕРЕВОДЧЕСКИХ ТРАНСФОРМАЦИЙ……………………………………………….107 Ковалева Т. В. ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ПЕРЕВОД И ЛИЧНОСТЬ ПЕРЕВОДЧИКА……………………………………………………………………… ……109 Крукович Вероника ИССЛЕДОВАНИЕ Игоревна, Моложавская ЭФФЕКТИВНОСТИ ИГРОВЫХ Юлия Анатольевна ФОРМ ОБУЧЕНИЯ ИНОСТРАННОМУ ЯЗЫКУ……………………………………………………………………114 С.Е. Моторная ПРОБЛЕМА ПОДГОТОВКИ ПЕРЕВОДЧИКОВ СОВРЕМЕННОМ В ГЛОБАЛЬНОМ МИРЕ………………………………………………119 Новикова Я.С. СЛОЖНОСТИ НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКОГО ПЕРЕВОДА…………………………………………………………………………… .127 Pichenko A.A., Ovdienko E.V. VIDEO AS AN EFFICIENT WAY OF THE ENGLISH STUDIES…………………………………………………………………..130 Тарасова Е.В. ОСОБЕННОСТИ ПЕРЕВОДА АНГЛИЙСКОЙ ДЕЛОВОЙ ДОКУМЕНТАЦИИ………………………………………………………………….1 33 Тихонова А.В. ПРОБЛЕМЫ ПЕРЕВОДА НАЗВАНИЙ ЗАРУБЕЖНЫХ ФИЛЬМОВ НА РУССКИЙ ЯЗЫК НА ПРИМЕРЕ АНГЛОЯЗЫЧНЫХ И ИТАЛОЯЗЫЧНЫХ ФИЛЬМОВ……………………………………………………...137 6 Тумбусуа-Макашова А. Р. ОСОБЕННОСТИ ПЕРЕВОДА С АНГЛИЙСКОГО НА РУССКИЙ ЯЗЫК ЛЕКСИКИ ЖАНРА ФЭНТЕЗИ……………………….143 7 ЯЗЫКИ В СТАТИКЕ И ДИНАМИКЕ Виноградова Е.А. ЮРЛИНГВИСТИКА. ОПРЕДЕЛЕНИЕ И ИСТОРИЯ, СВОЙСТВА И ЗАДАЧИ Динамичное развитие социальных связей, новые достижения в науке, прогресс в языкознании привели к зарождению новой области лингвистики – юрислингвистике. В этой ветке языкознания слились в одно две науки: юриспруденция и лингвистика. «Объектом юрислингвистики и лингвоюристики являются взаимоотношения языка и закона: отношение языка к закону изучает юрислингвистика, а закона к языку - лингвоюристика; юридический аспект языка - предмет юрислингвистики, языковые аспекты права – лингвоюристики» [4]. Воропаев В.И. в своей работе «Юрислингвистика: история и перспективы» отмечает, что эта наука существует в тесной связи как со смежными дисциплинами, такими как социолингвистика, психолингвистика, лингвоконфликтология, так и с паралингвистика, лингвоэкология, обособленными: юриспруденцией (юридической психологией, криминологией, уголовным и гражданским правом, уголовным и гражданским процессом, судебной психиатрией и т. д.). Зархина С.Э., занимаясь историей появления и развития юрислингвистики, считает, что свои истоки эта наука берет из Древней Греции. До греков ни одному народу мира не приходила идея совместить в одно две ветки науки: лингвистика и юриспруденция. Тем не менее в памятниках древневосточной цивилизации встречаются подтверждения, что связь права и языка очень важна в процессе судопроизводства. «Так, в Законах Хаммурапи (XVIII в. до н.э.) ст.1 предусматривает смертную казнь за ложное обвинение, т.е. за лживое слово, ст. 178 требует заверения завещания печатью. Ориентация на правдивое слово присуща и древнеегипетским представлениям о праве и правосудии, покровительницей и символом которых является богиня Маат» [2]. 8 В работе Зархиной отмечается присутствие истоков зарождения науки о языке и праве и в древнеиндийских Законах Ману (между II в. до н.э. и II в. н.э.). Там говорится: «Надо говорить правду, говорить приятное, не следует говорить неприятную правду, не следует говорить приятную ложь – такова вечная дхарма». Сам термин «юрислингвистика» был впервые употреблен в 1999 году «научным коллективом Лаборатории юрислингвистики и развития речи Алтайского госуниверситета и региональной ассоциацией лингвистов- экспертов и преподавателей (АЛЭП «Лексис»), науч. рук. проф. Голев Н. Д., и далее развиваются в девяти выпусках межвузовского сборника научных трудов «Юрислингвистика» (1999 −2008), в кн. Кузнецов А. М., Бурдин Л. С., Солнцева Н. В. Юрислингвистика: Язык и право: Научно-аналитический обзор. — М.: ИНИОН,2006.Васильев А.Д.Современное российское языковое законодательство: Юрислингвистический анализ и комментарий / М-во внутр. дел Рос. Федерации. Сиб. юрид. ин-т. – Красноярск,2006 и др., а также на Первой и Второй международных конференциях в г. Кемерово в 2007 и 2009 гг; о Пятой Международной конференции, посвященной юрислингвистике и юридическому переводу(Fifth Conference on Legal Translation, Court Interpreting and Comparative Legilinguistics)в 2010 г.в г. Познани(Польша)» [1]. Воробьева Т. А. в своей научной работе «Юрислингвистика: на стыке языка и права» говорит, что профессия юриста предполагает не только владение юридической дисциплиной, это лишь внутреннее содержание, но и владение профессиональным языком. Она выделяет следующие свойства, которыми обладает юридический язык: 1) Юридический язык правовую действительность. должен отражать государственно- Каждый юридический термин и каждая юридическая категория должна точно передавать смысл и значение социальных и государственно-правовых явлений. При несоответствии смысла и содержания юридическая терминология потеряет свой смысл и 9 даст неверные определения социальной среде. Поэтому юридический язык должен иметь смысл, точные определения и конкретное значение. 2) Каждый юридический термин и каждая юридическая категория отражаются в других терминах и категориях. 3) Главная функциональная необходимость юридического языка – его краткость. Лишние языковые символы не только перегружают высказывание, но и не отражают смысл и содержание юридической речи и снижают восприятие значений юридической терминологии. Правильная формулировка юридических высказываний подразумевает использование существительных и глаголов. Прилагательные, причастия, деепричастия и наречия как таковые не используются, а применяются лишь тогда, когда определяют или дополняют смысл основного термина. 4) Формальность юридического языка определяется формальностью самого права. Каждый термин, каждая юридическая категория должны быть однозначными и точными и не должны предполагать двойного значения. Основа юридического языка - латынь, а знание латыни не предполагает дополнительных языковых обозначений, которые бы устанавливали смысл и значение каждого юридического термина и каждой юридической категории. 5) Функциональное предназначение юридического языка – проецирование его в социальной среде, т.е. его функция – это не только краткое, точное и верное определение государственно-правовых явлений и их значения, но и наложение его на социальную среду. Юридический язык должен стать не только средством общения, но и в первую очередь инструментом в профессиональной юридической деятельности. Подведя итог можно сделать вывод, что юридический язык должен выражать сложные понятия простым общедоступным языком, но в то же время высказывания должны быть строгими и точными, без художественных красивостей. Сжатые, повелительные и категорические формулировки должны 10 отразить и сложное юридическое содержание, и в то же время быть доходчивыми и убедительными. На этапе развития юридического языка и становления юрислингвистики ученые выделили основные задачи, которые выполняет данная ветка языкознания. В.И. Воропаев своей работе приводит цитату А. Подлеха, который в 1972 году сформулировал базисные задачи: 1) «изучение конфликтного (инвективного, манипулятивного, агрессивного, полиинтерпретативного) функционирования языка; 2) изучение и практическая разработка юридико-лингвистических аспектов государственного языка и языковой политики; 3) разработка обслуживать юридического специальную языка правовую (языка закона), коммуникацию и способного коммуникацию обыденную (субъектами последней выступают граждане и государственная власть); 4) разработка единых правил судебной экспертизы различных видов; 5) терминологическое, переводческое и лексикографическое обеспечение юридической деятельности; 6) лингвистическое образование специалистов в области права, лингвоюридическое просвещение населения; 7) изучение обыденного языко-правового сознания». [4] Подытожив все перечисленные пункты можно сделать вывод, что основные задачи юрислингвистики – изучить все компоненты юридического языка, найти неточности, конфликтные случаи, разработать «удобный» юридический язык, обеспечить специалистов, занимающихся юриспруденцией, правильной терминологией, точными формулировками и предоставить лингвистическое образование специалистам, занимающимся юридическим делом. Таким образом, юрислингвистика заключает в себе два аспекта: языковой и юридический. В.И. Воропаев, опираясь на исследования Н.Д. Голева, считает, что юридический аспект в лингвистике выражается на разных фонах. Он выделяет три основных: 11 «Первый – очевидная социальная, политическая и коммуникативноязыковая актуальность теоретического и практического характера; она проявляется, в частности, юрислингвистических вопросов в социальной в заявке юриспруденции, на разработку средствах массовой информации, некоторых сферах политики. Вторым фоном является зарубежная юрислингвистика: в западноевропейской и американской литературе юридический аспект языка и лингвистический аспект права представлены более широко и разнообразно, особенно активно разрабатываются вопросы юридической герменевтики и логики (интерпретации, аргументации, лингвистической экспертизы и др.). Третий фон – непосредственно юриспруденция, которая уже давно разрабатывает лингвистические аспекты права, и это само по себе делает необходимым постановку вопроса о теоретическом и практическом взаимодействии двух наук». Литература: 1. В.И. Воропаев «Юрислингвистика: история и перспективы». 2.Ю.А.Гришенкова «Актуальные вопросы современной юрислингвистики». 3.Антюфеева Ю. Н. Диссертационная работа: «Английские новообразования в развитии: потенциальное слово, окказионализм, неологизм» : Дис. ... канд. филол. наук: 10.02.04: Тула, 2004 184 c. РГБ ОД, 61:04-10/1532. 4. Тагунов Д.Е. Всеобщая история государства и права: Учебное пособие. -Мн.: Академия управления при Президенте Республики Беларусь, 2003 - 326 с I.Gribovskaya S.Shupletsova EUROPEAN IDENTITY: A MYTH OR REALITY? Ever since the creation of the European Union there have been attempts to construct the European identity. The notion of the European identity was baked up by the 12 existing commonality of the countries member states of the European Union in terms of their history, culture, geographic proximity, political structure and the earnest belief that identity is never innate but is constructed starting from some elements that a group of individuals consider as shared. There have been a lot of discussions concerning identity as such and collective identity in reference to Europe. What do we have to keep in mind: a collective identity, a variety of interlinking collective identities, an aggregation of personal identities, a broadly defined cultural category, or an official EU cultural or political identity? We have to admit that as a result of globalization societies are becoming more and more cosmopolitan, pluralized and interpenetrating and less self-contained culturally and territorially. In his article “The Challenges for European Identity” Francis Fukuyama [1] claims that the current crisis in the European Union is primarily a crisis over its identity rather than economic or political foundations. Alexander Svitych [2] believes that the construction of European identity is hardly possible and he continues with an example of the USSR, a multinational country with a clearly shaped Soviet identity based on the existence of a predominant nation in the Soviet Union – the Russian one – that served as a foundation for constructing the new Soviet people. In the EU there is no such a prevailing nation though there are claims to take the economic and political lead by some of the EU members. Besides, the USSR was built upon a Communist ideology that was dominant within its borders and even spread beyond them; there was created a new type of patriotism, mass enthusiasm and pride to be a Soviet citizen which helped the Soviet Union survive during WWII and other big historic crises. In contrast, the EU policy makers have never attempted to construct an identity with solidarity, equality and justice being the core values. Europe at present time exists in the Postmodern epoch when globalization is fostering the creation of corporate rather than national states and there is therefore an inherent irresolvable contradiction in uniting nations when nation-states are fading away. In defense of the idea of the future for the European identity and the European Union we may bring forth some points which may serve as a foundation for its unifi- 13 cation and may foster it – they are common threats as a result of the vulnerability of the environment and a growing terror menace. If we keep to the point that identity is not innate but constructed on some elements shared by a certain group of people the conclusion is that the educational element is of paramount importance. Hence the steps made by the EU to ensure comparability in the standards and quality of higher education qualifications, the most notable of which is the Bologna Process. The countries-participants of the Bologna Process guarantee greater mobility for the students and university staff and opportunities to continue university courses in other EU countries, to carry out research in other than home EU universities thus partaking of another culture and its values and developing tolerance and acceptance of cultural diversities (recently Switzerland passed the law on limiting immigration into the county which will hamper the implementation of the Erasmus program and shut the door to foreigners seeking opportunities to work and study there!). There is criticism on the part of academics that the Bologna Process is aimed at meeting economic aspects. Dr. Chris Lorenz believes that the enlargement of scale of the European systems of higher education is in order to enhance its competitiveness by cutting down costs [3]. Besides, due to the differences between the philosophies and attitudes surrounding higher education in various countries, the prescribed length of the study can mean different things in different states or at different institutions within the same state. A sense of European identity traditionally derives from the idea of a common European historical narrative that is assumed to be the source of the most fundamental European values – peoples’ attitudes to family, job satisfaction, education, community, minorities, environment regulation and its global effects. The inventory of the European life values is not as clearly outlined yet as that of the American life values which is an obstacle on the way to shaping European identity. The process of teaching and learning foreign languages in unified Europe is an important tool of developing cultural literacy. The term “cultural literacy” [4, p. 11] was introduced by Professor Eric Donald Hirsch in his book “Cultural Literacy. What Every American Needs to Know” [4]. The terms “cultural literacy”, “shared 14 knowledge” introduced by Dr. Hirsch were applied by him to teaching American students. Dr. Hirsch defined cultural literacy as “the network of information that all competent readers possess. It is the background information, stored in their minds, that enables them to take up a newspaper and read it with an adequate level of comprehension, getting the point, grasping the implications, relating what they read to the unstated context which alone gives meaning to what they read” [4, p. 2]. The cultural context for Europe is hardly based on homogeneity as European states differ in many aspects, such as languages, religion, family values, gender relationships, social taboos, economic development and …the past! For the EU member states had lived very different lives before they became one financial and economic community. Besides every European country has its regional identity, including dialects; it has subculture identities (especially those of young people); it has ethnic and cultural minorities. There has in some way always been a sense in which foreign language learning was seen as a preparation for travel to other countries. What has become more evident in recent decades is that language learning alone is insufficient: foreign language teaching should include the mediation of knowledge about the culture from which the language arises, and attitudes towards members of the culture [5]. In EU people need to master foreign languages for very different ends as they, in many cases, have to live, study, work and function in a foreign environment and their life quality largely depends on how well they know the language and culture of the country of their current stationing. Thus foreign languages should be taught in such a way so as to bring together two things: the possibility of making personal contact possible with those of another culture and the observational training that is necessary to decode and understand that contact as fully as possible, plus the need to understand the overall cultural context within which an individual operates, and the imagination that is necessary to transcend cultural boundaries in order to achieve this understanding [6, p. 25]. The construction of an identity is a matter of education, education goes through school. The harmonization of what is taught at school is thus an obvious step towards the construction of a European identity [7]. 15 References: 1. Fukuyama, F. The European Citizen: Just a Myth? / The Global Journal, May 18, 2012. 2. Svitych, A. Why European Identity Will Never Work: Case Study ‘EU Vs. USSR’/ Global Minds, April 24, 2013. 3. Lorenz, C. Will the Universities Survive the European Integration? / PDF, April 28, 2010. 4. Hirsch, E.D., Jr. Cultural Literacy. What Every American Needs to Know / Vintage Books Edition, 1988. 5. Doye, P. Germany, Its Representation in Textbooks for Teaching German in Britain / Frankfurt. M.: Disterweg, 1993. 6. Byram, M., Morgan, C. and Colleagues. Teaching-and-Learning Language-and-Culture / Clevedon Philadelphia Adelaide, 1994. 7. Chevee, J. Constructing a European Identity: Yes, but how? / The New Federalist, February 22, 2013. Дзяйнека В.В. КУЛЬТУРНА-ГІСТАРЫЧНАЯ АДМЕТНАСЦЬ АНТРАПАНІМІЧНАЙ ПРАСТОРЫ АПОВЕСЦІ-ХРАНОГРАФА ЗІНАІДЫ ДУДЗЮК «СЛАВЯНСКІЯ КНЯЗІ» У аповесці-хранографе «Славянскія князі» Зінаіда Дудзюк, абапіраючыся на звесткі, пакінутыя старажытнымі гісторыкамі, адшуквае даўнія сляды славянскіх плямёнаў – смалян, магілян, селічаў, рачан, лісічан, сапаў, люцічаў і многіх іншых – на помніках культуры чалавецтва. Ажыўляючы далёкія постаці слаўнай мінуўшчыны, пісьменніца ўмела выкарыстоўвае вобразна-выяўленчыя 16 магчымасці ўласных імёнаў, якія з’яўляюцца каштоўным помнікам матэрыяльнай і духоўнай культуры нашых продкаў. Значную частку антрапанімікону аповесці-хранографа складаюць імёны рэальных гістарычных дзеячаў, валадароў тагачасных дзяржаў свету: славянскіх князёў Акаміра, Драгавіта, Мусокія, Пірагаста, Людавіта, імператара Вялікай Рымскай імперыі Карла, булгарскага хана Крума, візантыйскіх базілеўсаў Канстанціна, Льва, Нікіфара, базілісы Ірыны і інш. Дастаткова часта аўтарка выкарыстоўвае прыём актуалізацыі этымалагічнай семантыкі імёнаў гістарычных дзеячаў. «Слова імя ўзыходзіць да індаеўрапейскага *nmen- з *enmen-, якое тлумачаць як утварэнне ад *en «унутры», «у» + суфікс -men. Адсюль – найстаражытнейшая семантычная інтэрпрэтацыя імені як таго, што ўкладваецца, накладваецца, ускладаецца» [2, с. 23]. Стваральная прырода называння праяўлялася ў функцыянаванні так званых імёнаў-пажаданняў, якімі нібыта накрэсліваўся лёс старажытных валадароў, напр.: «Валук – князь венедаў. Імя гэтае паходзіць ад слова «ўладыка» і азначала ў славян вярхоўнага кіраўніка, правадыра ці князя. Магло паходзіць імя і ад слова «вялікі», якое, магчыма, уваходзіла ў склад княжацкага тытула» [1, с. 235]. Выклад рэальных гістарычных падзей ў творы раскрывае сакральны сэнс імя славянскага князя Людавіта: «Л» – першая руна імя Людавіта. З гэтай руны пачыналіся галоўныя словы ў жыцці славян: Лада, Лёля, людзі, любоў, лёс, лук, ляда, лён. Як быццам сам Хорс прыклікаў Людавіта да дзейнасці і абароны свайго роду і племені. Менавіта Людавіт павінен бараніць веды і веру продкаў, чаго б гэта яму ні каштавала» [1, с. 255256]. Кантэкст аповесці паказвае ажыццяўленне князем пажадальнай сутнасці гаваркога імені: «Людавіт да канца змагаўся за веру сваіх продкаў і ахоўваў племя ад чужога ўплыву, разумеючы, што праз здраду веры продкаў згубіць племя сябе, сваё імя і твар, а людзі разбрыдуцца па свеце і рассеюцца ў асяроддзі чужых плямёнаў, як пясчынкі ў пустыні» [1, с. 255-256]. Вера ў сувязь імені чалавека і яго лёсу праявілася ў звычаі нашых продкаў надаваць немаўляці імя боства, якое будзе ахоўваць носьбіта празвання ўсё 17 жыццё. Пісьменніца адзначае, што імёны багоў ляжаць у аснове найменняў магутных правадыроў славянскіх плямёнаў: «Хоць у гістарычных крыніцах гэта імя запісана як Ардагаст, хутчэй за ўсё, па-славянску яно гучала як Радагост, або Радагосць. Слова Ардагаст дзеліцца на дзве часткі: арда (змененая «рада») і гаст (сэнсава адпавядае слову «госць»). Прынамсі, Радагостам называўся галоўны бог паморскіх славян. У якасці антрапоніма гэтае імя было распаўсюджана ў старажытнабалгарскай, старых чэшскай і польскай мовах» [1, с. 214]; «Вышан – князь славянскага племені абадрытаў. Магчыма, імя магло гучаць як Вышань, бо так называўся адзін з галоўных язычніцкіх багоў, у якім увасабляўся дух Усявышняга» [1, с. 246]. Аўтарка адзначае, што ў славян былі пашыраны засцерагальныя імёны, якія, маючы адмоўны сэнс, павінны былі адхіліць беды, хваробы і смерць: «Нябул – славянскі князь, імя якога паходзіць ад дзеяслова «не быў» і з’яўляецца ахоўным ад злых духаў, дарэчы, на палескім дыялекце гэтыя словы вымаўляюцца як «не буў» [1, с. 241]. Дахрысціянскія імёны часта ўтвараліся на базе найменняў раслін і жывёл. Я. Станкевіч адзначаў дэзыдэратыўны (пажадальны) характар такіх імёнаў: «Даючы такія й падобныя ймёны, бацькі ймёнамі выказвалі свае зычэньні дзецяняці, зычылі, каб сын быў дужы, як мядзьведзь, тур, вол; хітры, як ліс; адважны, як арол, сакол; цьвярды, як дуб; каб дачка была любовая, як зязюля; харошая, як ластаўка, краска, кветка» [3, с. 96]. На старонках твора З. Дудзюк многа паганскіх імёнаў, утвораных на базе найменняў жывых істот. Так, назва продка-татэма стала асновай імені князя Дзярвана: «Дзярван – князь сорбаў, або сербаў. Этымалогія імя праглядваецца лёгка, яно аднокарэннае са словам «дрэва» або «дзірван» [1, с. 235]. Імёны ў старажытным грамадстве былі паказчыкамі роднасці і сваяцтва. Згодна са звычаем суіменавання прадстаўнікі адной сям’і мелі імёны, якія ўтрымлівалі агульны структурны кампанент. Князь волатаў празываецца Драгавітам, а ягоныя ўнукі маюць імёны Драгамір і Сіладраг. Кампанент Драг- у перакладзе са старажытнаперсідскай мовы, як заўважае З. Дудзюк, азначае ‘другі, іншы, варожы’ [1, с. 249]. Кантэкст твораў пісьменніцы ажыўляе этымалагічную 18 семантыку празванняў князёў: плямёны, узначаленыя імі, былі «варожыя франкам і іх саюзнікам, сустракалі іх вайною, даймалі і трывожылі» [1, с. 249]. Такім чынам, у творы Зінаіды Дудзюк па-мастацку адлюстраваны не толькі іменаслоў мінулага, але і адчуванне старажытным чалавекам свету, выражанае праз імя – неад’емны складнік асобы, які праграмуе лёс, звязвае з татэмным продкам, абараняе чалавека ад злых сіл, аб’ядноўвае з сям’ёй, родам, племенем. Літаратура: 1. Дудзюк, З.І. Славянскія князі : аповесць-хранограф / З.І. Дудзюк // Кола Сварога. – Мінск : Беларусь, 2006. – С. 202–258. 2. Рогалев, А.Ф. Введение в антропонимику. Именование людей с древнейших времён до конца ХVІІІ века (на белорусском антропонимическом материале) / А.Ф. Рогалев. – Брянск : Группа компаний «Десяточка», 2009. – 147 с. 3. Станкевіч, Я. Хрышчоныя імёны вялікалітоўскія / Я. Станкевіч // Спадчына. – 1992. – № 6. – С. 96–101. Ефимова А. A BRIEF OVERVIEW ON TRANSLATION THEORY ABSTRACT Translation has existed since human beings needed to communicate with people who did not speak the same language. In spite of this, the discipline which studies translation is relatively recent. The growth of translation studies as a separate discipline is a success story of the 1980s. Translation studies bring together a variety of fields, including linguistics, literary studies, history, anthropology, psychology and economics. Translation was given several definitions which were often at odds with each 19 other: translation as an exact science; translation as a paradox. The following work originates from the reading of two books by L. Venuti: “TheTranslator’s Invisibility: A History of Translation” (1995) and “The Scandals of Translation: Towards an Ethics of Difference” (1998). According to Venuti (1998), translation has been marginalized in literary studies because it is supposed not to exist as a legitimate mode of textual transformation; this marginalizing is institutionalized in copyright law, which does little but obscure the activity of translators and encourage the current imbalance in translation flows. Starting from the reflections this stirred up, I chose some points and focused on them. Then I read other books in order to widen my view of the matter. The essay is divided into three sections: A matter of authorship section, the section about the translation as a decisional process, and the so – called «Translator`s shadow» section. The work which follows does not aim to provide solutions; it is simply a reflection on the role of the translator. 1. A MATTER OF AUTHORSHIP Since authorship is generally defined as originality, translation is derivative, neither self-expressive nor unique: it simply imitates another text. Given the reigning concept of authorship, “translation provokes the fear of authenticity, distortion and contamination” [Salmon, 2003, p. 24]. Yet insofar as the translator must focus on the linguistic and cultural constituents of the foreign text, translation can also provoke the fear that the foreign author is not original but derivative, fundamentally dependent on existing materials. So, instead of enabling a true and disinterested understanding of the foreign text, translation provokes fear, an abusive exploitation of originality. And insofar as the translator focuses on the linguistic and cultural constituents of the foreign text, translation provokes the fear that authorial intention cannot possibly control their meaning and social functioning. Because of these fears, translation has long been neglected in the study of literature, even in our current situation. Contemporary scholarship tends to assume that translation does not offer a true understanding of the foreign text or a valuable contribution to the knowledge of literature, domestic or for20 eign. The effects of this kind of assumption are evident in the promotion practices of academic institutions, as well as in academic publishing. Translation is rarely considered a form of literary scholarship and, compared to original compositions, translated texts are infrequently made the object of literary research. It tends to be ignored even by scholars who, among other things, often must rely on translated texts in their research and teaching. Translation is therefore degraded by the prevalent concept of authorship, especially in literature and in literary scholarship, and this concept underwrites its unfavourable definition in copyright law, not only in the codes of specific national jurisdictions, but also in the major international treaties. Closely related to the idea of authorship are the concepts of fidelity (or “faithfulness”), transparency, and the idea that the more faithful a translation is, the more genuine it will be. Fidelity and transparency are two qualities that, for centuries, have been regarded as ideals to be achieved in translation, particularly in literary translation. These two ideals are often at odds. Thus, in the 17th century, in France, the phrase “les belles infidels” was coined, to suggest that translations, like women, could be either faithful or beautiful, but not both at the same time. Fidelity pertains to the extent to which a translation accurately renders the meaning of the source text, without adding to or subtracting from it, without intensifying or weakening any part of the meaning, and otherwise without distorting it. Transparency pertains to the extent to which a translation appears to a native speaker of the target language to have originally been written in that language, and conforms to the language's grammatical, syntactic and idiomatic conventions. A translation that meets the first criterion is said to be a "faithful translation"; a translation that meets the second criterion, an "idiomatic translation." The two qualities are not necessarily mutually exclusive. The criteria used to judge the faithfulness of a translation vary according to the subject, the precision of the original contents, the type, function and use of the text, its literary qualities, its social or historical context, and so on. The criterion for judging the transparency of a translation can be found more clearly: an unidiomatic translation “sounds wrong”. Nevertheless, in certain contexts, a translator may consciously strive to produce a literal translation. Literary translators and translators of 21 religious or historic texts often adhere as closely as possible to the source text. In doing so, they often deliberately stretch the boundaries of the target language to produce an unidiomatic text. Similarly, a literary translator may wish to adopt words or expressions from the source language in order to provide “local colour” in the translation. This matter has always interested reflections on translation practice, since Cicero and Horace who, in their works “ De Optimo Genere Oratorum” (52 BC) and “Ars poetica”(18 BC), respectively profess not to render a translation “verbum pro verbo” (word for word) and state that in a translation, the most important thing is to preserve the sense of the original version. But, what does a translator have to be faithful to? Does he have to be faithful from a linguistic point of view? Does he have to be faithful to the style employed in thе original text, or to the sense of the author? Often being faithful to a specific aspect of the text leads the translator not to be unfaithful to another aspect of the same text; making a choice is the task of the translator. 2. TRANSLATION AS A DECISIONAL PROCESS The translator therefore has to make some choices. He draws up a project plan which foresees a relationship between the original text and its translation. He adopts a strategy and the one adopted at the beginning of the process influences the following strategies employed. The translation project is a matter of “problem solving”. Translators decide how to translate. They have to choose among a wide range of options and exclude all those which do not suit the aims of the translation that are established at the beginning of the process. If the project is well planned, the result will be coherent. So, it would be useful to see translation as a decisional process, according to Levy who wrote that translation involves a succession of choices, according to a determined hierarchy set by the translator, for whom order implies specific results. 3. THE «TRANSLATOR`S SHADOW» As mentioned in the introduction, Venuti uses the term “invisibility” to describe the translator’s situation and activity in contemporary society. A translated text is judged 22 acceptable when it reads fluently, when the absence of any linguistic or stylistic peculiarities makes it seem transparent, giving the appearance that it reflects the foreign writer’s personality or intention, or the essential meaning of the foreign text; the appearance, in other words, that the translation is not in fact a translation, but the “original”. The illusion of transparency is an effect of fluent discourse, of the translator’s effort to insure easy readability by adhering to current usage, maintaining continuous syntax, fixing a precise meaning. This illusory effect conceals the numerous conditions under which the translation is made, starting with the translator’s crucial intervention in the foreign text. The more fluent the translation is, the more invisible the translator will be. According to hermeneutics, translation takes into account interpretation, and interpretation is a practice which varies if the interpreter changes. It is not an automatic practice, and it is always influenced by the translator’s work. Translation is an unthinkable practice if it does not take into account the target culture, the society or the historical moment in which the translator is living. In a text to be translated, the translator always finds elements which evoke something in the translator’s mind. A translator has a memory. He has his own story, his own experience and in a given way these elements influence his work. The thought that a translator does not interfere with the translated text is mere illusion. Since translation is a rewriting of the original text, it, whatever its intention, reflects a certain ideology. Always there is the translator’s shadow. There is no specific criterion which permits the adoption of a source or a target oriented translation method as the best way of translating. It depends on the context, which is a crucial element to be taken into account. The translator adopts decision strategies. They are based on his own experiences. Indeed, translation solutions differ among translations because they are influenced in a remarkable way by a hierarchy set up by the translator and his interpretation of the text. As the first interpreter of the text to be translated, he establishes the relationship in his language among the employed elements’ sense, interpretation and frequency. For all these reasons the translator orients the translation towards himself. The opposition between source-oriented and target-oriented collapses and perhaps it would be more opportune to use the term self-oriented translation, oriented towards the “re23 writer” who sometime yields to external influences which are always filtered by the translator’s mind. Thus, I would rather talk about “translator visibility” or, better, about the “translator’s shadow”. A dispassionate translator will create a dispassionate translation, and a dispassionate translation simply does not work. Bibliography: 1. Bassnett, S., « Post-colonial translation: theory and practice», London: Routledge, 1999. 2. Bertazzolli, R., «La traduzione: teorie e metodi», Carocci: Roma, 2006. 3. Hammond, P., «Dryden and the Traces of Classical Rome», UK: Oxford University Press, 1999. 4. Lefevere, A., «Translation, rewriting, and the manipulation of literary fame», London: Routledge, 1992; «Translation, history, culture: a sourcebook», London: Routledge, 1992. 5. Levy, J., «Translation as a Decision Process», (In To Honor Roman Jakobson), The Hague: Mouton, 1967. 6. Nergaard, S., «Teorie contemporanee della traduzione», Milano: Bom- piani, 1995. 7. Salmon, L., «Teoria della traduzione. Storia, scienza, professione», Val- lardi: Milano, 2003. 8. Tytler, A. F., «Essay on the principles of translation», Amsterdam: Ben- jamins, 1978. 9. Venuti, L., «The translator’s invisibility: a history of translation», Lon- don: Routledge, 1995. 10. Williams, J., Chesterman, A., «The map: a beginner’s guide to doing re- search in translation studies», Manchester, UK: St. Jerome Pub, 2002. Жарикова Д. А. 24 ГЕНДЕРНЫЕ ОСОБЕННОСТИ СЕТЕВЫХ ИМЕН (ЛЕКСИКОСЕМАНТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ) В последнее время объектом внимания лингвистов становится виртуальная языковая личность. Человек, оказываясь в интернет-пространстве, использует различные средства для самоидентификации. Одним из таких средств и является сетевое имя, которое даёт возможность виртуальной личности создать себе образ и при этом скрыть свое реальное «Я». Сетевое имя представляет собой языковой знак, в котором воплощаются особенности внешности, характера, социальная характеристика носителя. Оппозиция «мужской-женский» как основная гендерная характеристика не могла не отразиться в выборе сетевого имени. При этом данное имя собственное следует рассматривать как вторичный способ гендерной характеристики интернет-пользователей, так как во время регистрации в социальных сетях необходимо указать свой пол в соответствующей графе. Но следует помнить, что гендерная характеристика является достаточно условной, зависящей от мотивов и фантазии коммуникантов. В нашем исследовании мы рассмотрим влияние гендерного аспекта на выбор сетевого имени, проследим, каким образом данный процесс реализуется в языковом плане. Материалом для исследования послужили 400 сетевых имен, размещенных в социальной сети «ВКонтакте» среди пользователей, проживающих в пределах г. Могилева. Рассмотрение сетевых имен в лексико-семантическом аспекте позволяет раскрыть их гендерные особенности в полной мере. При этом выявляются как черты сходства, так и черты различий. Так, например, и у мужчин, и у женщин встречаются сетевые имена, отражающие какую-либо черту характера (Олечка Lucky, Доверчивый Добряшка, Яна Изменчивая, Серёжка Хороший). И мужчины, и женщины используют в качестве сетевых имен автонимы – свои реальные имена (или, по крайней мере, то, что они выдают за таковые), например, Алена Ярмоленка, Артур Сергеевич, Елена Маргунова-Вашкевич. У мужчин наиболее популярны следующие типы сетевых имен: 25 1) имена собственные, составляющие 27,4% от всех мужских сетевых имен (Андрейparf Парфененко, Славян (Слава) Поляков, Андрей Кузя); 2) сетевые имена, характеризующие интересы их носителей (15,2%) (Gadget Man, Антуан Экзюпери, Паша Вокругшум (название песни группы «Каста»)); 3) сетевые имена, отражающие характер (13,4%) (Антонио Бла-бла-бла, Viktor Positivchik, Саша Scandal); 4) сетевые имена, отражающие реальность (6,7%) (Успешный человек, Happy Димка, Юра Dlinniy); 5) имена, содержащие наименование профессии или другого вида деятельности (4,9%) (Des Texnik – носитель сетевого имени получает техническую специальность, Сенсей Сенсей (учитель), Roma Наемник); 6) названия животных (4,3%) (Mindless Rabbit (от англ. «кролик»), Bear (от англ. «медведь») Friendless, Alex Wolf (от англ. «волк»)); 7) сетевые имена, имеющие религиозную и мифологическую направленность (3,7%) (Иоанн Вампирович, Fallen Arhangel). У женщин чаще всего встречались следующие типы сетевых имен: 1) имена собственные (33,5%) (Натусик Малашенко, Maria Luisa, Анна Лужковская-Носарева); 2) сетевые имена, отражающие характер (17,4%) – (Юлия Explosion (от англ. «взрыв»), Александра Бравая, Оксана Прайд (от англ. «гордость»)); 3) сетевые имена, характеризующие интересы их носителей (8,9%) (Юлия Одноклубова (предпочитает посещать только одно ночное развлекательное заведение), Обыкновенное Чудо (название кинофильма), Алиса Кэролл (фамилия писателя)); 4) наименования животных (4,7%) (Анастасия Лисёна, Нюта Зайка, Машуля Котенок). При выборе сетевых имен можно проследить и гендерные различия. У мужчин вторыми по популярности после имен собственных являются сетевые имена, указывающие на род занятий, увлечений. При этом можно выделить традиционные для мужчин категории: техника (Andrei Scooter, Антон Харли, 26 Сергей Авдюха); оружие (Jan Mauzer); спорт (Dima Ronaldo (футболист), Кирилл Малкин (хоккеист)). Мужчины чаще всего используют имена, связанные с религиозной тематикой, преимущественно с темными силами (Lord Satana); имена в онлайн-играх (Heretic Sx, Frodo Cymkin (персонаж из онлайн-игры «Легенда: Наследие драконов»)). Следует отметить и следующую особенность: мужчины в качестве сетевых имен используют имена героев мультфильмов (Мишка Гамми, Домовенок Кузя), что придает их образу мягкость, наивность. Среди женской части пользователей Интернета, кроме имен собственных (с уменьшительно-ласкательными суффиксами), доминируют сетевые имена, отражающие характер. Когда носитель сетевого имени выдвигает на первый положительное качество, чаще всего это качество, которым он хочет быть наделен в глазах других. В этом случае можно говорить о недоразвитии выделяемого качества, стремлении его обрести либо усилить (Элина Лучшая, Светик Важная). Встречаются и такие сетевые имена, которые выражают отрицательные, социально неодобряемые качества. Таким образом создается броский, эпатажный образ, который направлен на акцентирование внимания со стороны других интернет-коммуникантов (Olechka Vredina, Катя Hamka, Тася Nightmare (от англ. «ночной кошмар»)). Среди сетевых имен, характеризующих интересы их носителей, можно выделить характерные для женщин категории: растительный мир (Катя Ромашка, Галинка Веточка); музыка (Алиса Хардкор, Dub Step (стили музыки), Инара Анимия (название группы)); мода и стиль (Виктория Шик, Марина Бутикова, Валерия Бижютерия). Популярной тематической группой для женщин являются сетевые имена, содержащие названия животных. Чаще всего в этой группе встречаются наименования представителей кошачьих (Машуля Котенок, Катя Luckcat, Катя Кисуля), также в этой группе популярностью пользуется концепт «лиса» (Анастасия Лисёна, Алиса Лиса). Часто женщины используют и слова, указывающие на свой пол (Кира Девочка, Маша Gerls). Еще одна особенность женских сетевых имен – использование слов-обращений, имеющих оценочный характер (Алина Лапуля, Марина Буська, Настюшечка Душечка, Helena Lapochka). Таким способом 27 создается женственный, игривый образ для привлечения внимания противоположного пола. Еще одна характерная для женщин группа сетевых имен содержит наименования продуктов питания. Причем эта тенденция отнюдь не связана с традиционной обязанностью женского пола готовить, а скорее со стремлением подчеркнуть свою притягательность, ведь все исследуемые именования называют сладкие продукты (Кристина Зефирчег, Вероника Клубника, Мари Raspberry (от англ. «малина»)). Характер коммуникативной ситуации, в нашем случае – интернет- коммуникации − влияет на использование тех или иных средств языка с целью не только гендерной самоидентификации, но и идентификации говорящего субъекта другими воспринимается «как участниками роль, интернет-общения. образ, взятый Сетевое напрокат, имя своеобразная самопрезентация, визитная карточка, предъявленная для идентификации и привлечения внимания» [1]. Носитель сетевого имени стремится привлечь внимание противоположного пола, а для этого необходимо создать благоприятный образ, имидж. При этом используются стереотипные образы. Для представителей мужского пола это мужественный, брутальный, хулиганский образ (Павел Graf, Артемка Зевс, Сергей Тиран). Женщины же стараются приукрасить себя, что относится и к внешности, и к чертам характера (Миледи Eliza-Betty (хорошие манеры, воспитанность), Аленький Цветочек, Lerka Candy, Кристина Интересная, Настюша Прелесть). Литература: 1. Харитонова О.А. Ники как псевдонимы в виртуальном общении // jesola. URL: http://jesola.livejournal.com/4430.html. (дата обращения: 12.01.2014). 28 Жорова В.,Терещенко Я. МОРФОЛОГИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ АМЕРИКАНСКОГО АНГЛИЙСКОГО ЯЗЫКА В СРАВНЕНИИ С БРИТАНСКИМ ВАРИАНТОМ На сегодняшний день огромное количество людей в мире общаются на английском языке; также английский язык является самым изучаемым языком в мире. Американский вариант английского языка явился самым удачливым конкурентом британского, и для этого существовало несколько причин. Одна из них заключается в том, что американский английский был в языковом отношении особенно чист и правилен, так как поселенцы, люди из разных уголков Британии, оказавшись вместе в новых и рискованных условиях, были вынуждены отбросить диалектные отличия и удержать в речи лишь то, что было общим для них всех. Интересно, что, будучи модернизированным вариантом английского, язык американцев в то же время сохраняет очевидные черты «классического» английского. Споры по поводу того, какой из вариантов английского языка следует считать «образцовым» и следует ли считать американский язык самостоятельным, окончательно обособившимся от «классического» английского, продолжаются и по сей день. Американский язык является более гибким и легким для восприятия. Наверное, именно это стало причиной широкого распространения в мире. Особенность американского языка состоит в том, что сформирован он на массовой культуре и новом поколении. Американский вариант английского языка является более упрощенным не только в правописании, но и в произношении. В свою очередь, и американский английский имеет свои диалекты и различия в лексике и произношении в зависимости от штата в США. При рассмотрении морфологических отличий двух языков, в первую очередь стоит охарактеризовать различия в морфемах и алломорфах, которые 29 существуют между американским английским и британским английским. Вначале раскроем понятие морфемы и алломорфы. 1. Морфема – мельчайшая языковая единица, которая выполняет функцию словоизменения или словообразования. Алломорфа – вид морфемы, которая может при различном произношении не менять своего значения. Можно привести несколько примеров: got – gotten (полученный) struck – stricken (пораженный) plead ed – pled (призванный) dived – dove (погруженный) В данных примерах первое слово в парах относится к британскому английскому, а второе, соответственно, - к американскому. В данных примерах речь идет не о вариантах употребляемых морфем, а скорее в этих случаях сравниваются алломорфы слов, которые не меняют, как уже упоминалось, смысла слов, а лишь имеют отличное произношение. Таким образом, можно утверждать, что кардинальные различия американского и английского языков на морфологическом уровне не присутствуют. Немного другая ситуация с различиями в алломорфах. В большинстве случаев использование алломорфов в британском и американском языках совпадает. Всё же порой наблюдаются сомнения в дистрибуции алломорфов словоизменительных морфем. Эти сомнения определены корневой морфемой, с которой сочетается та или иная словоизменительная морфема. Рассмотрим подробнее приведенные выше примеры: a) Британской Амер.: You форме got never would соответствует have американская gotten that форма expensive gotten. jewelry. Однако, и в Америке используется форма got, хоть и намного реже. Приведем пример из пьесы Эдуарда Олби: Амер.: George: Well, now let me see. I've got the ice. Martha: ... gotten... 30 George: Got, Martha. Got is perfectly correct... It's just a little archaic like you. В данном примере интересно то, что один из беседующих воспринимает форму got как устаревшую. Тем не менее, форма got в американском языке употребляется очень часто в составе словосочетания have got (иметь), например: Амер.: What have they got to read? Американская форма gotten в британском английском не находит отражение вовсе. б) Британской форме struck соответствует форма stricken. В Англии американская форма stricken также имеет место быть, однако лишь в некоторых устойчивых выражениях, например: stricken in years (престарелый), stricken field (решительное сражение) и stricken country (страна, страдающая от стихийных бедствий). Но и в американском языке форма stricken используется лишь в значение «зачеркнуть». А значит, форма американского языка stricken соответствует лишь одному значению британского глагола to strike. В остальных же случаях в Америке употребляется британская форма struck. в) Рассмотрим подробнее британскую форму proved и американскую форму proven. Амер.: В США Getting обе these two формы могут problems has употребляться, proven например: to be a great help. I have used another technique in training bowling that has proved successful. Что касается британского английского, то в нем использование формы proven встречается лишь в одном выражении not proven, что является цитатой из шотландского закона. г). Различия между британской формой dived и американской dove состоит в том, что dove является разговорной формой. 2. Морфологические различия у существительных проявляются в отличительном употреблении нулевого суффикса единственного числа и суффикса множественного числа с различными субстантивными основами. Например, слово accommodation в 31 британском английском является абстрактным существительным, не сочетается с суффиксом множественного числа: Брит: Hotel accommodation was booked for holidays. А в американском английском, напротив, к данному слову добавляется суффикс –s для построения множественного числа, например: Амер.: Hotel accommodations include the main room, a bathroom and toilet. 3. В то же время в американском и британском языках присутствуют отличия в использовании глагольных форм Present Perfect и Past Simple. В американском разговорном языке практически не употребляются формы Present Perfect, хотя в художественном, научном и публицистическом стиле данное время присутствует, хоть и не абсолютно. Например, вместо привычного в «классическом» английском: Брит.: Have you seen Harry Potter? Чаще всего можно услышать: Амер.: «Did you see Harry Potter?» Тем не менее, любой американец применит даже и в разговорной речи Present Perfect там, где это требуется, чтобы высказывание не прозвучало двусмысленно. 4. Некоторые отличия имеет и использование вспомогательных глаголов будущего времени: will/would и shall/should. В американском варианте английского языка использование will и would является универсальным, в том числе и для местоимений 1-го лица единственного и множественного числа: Амер.: We will go to the cinema with all the class. They will earn money on a trip. Форма shall в американском английском используется крайне редко по сравнению с гораздо более частым употреблением данного вспомогательного глагола в британском английском. В американском языке, если и встречается shall, то чаще всего в письменной речи. 5. Также отличительной морфологической особенностью является вытеснение в 32 американском языке из употребления does (форма 3-го лица вспомогательного глагола в Present Simple) на do (форма 1-го и 2-го лица вспомогательного глагола в Present Simple). Однако, и в британском английском прослеживается данная тенденция, хоть и не так четко. В качестве примера приведем строчку из песни группы «The Beatles»: «She’s got a ticket to ride, and she don’t care». Однако, на данный момент по сравнению с популяризацией данной тенденции американцами, в британском английском это возможное морфологическое изменение не получило широкого признания. 6. В американском английском присутствуют отличия также и в: - употреблении артиклей, например: Брит.: to/in hospital - Амер.: to/in the hospital. - употреблении предлогов, например: Брит.: at the weekend/at weekend – Амер.: on the weekend/on weekend. 7. В американском английском не используются наречия slowly (медленно) и really (действительно); они заменяются на slow (медленный) и real (настоящий). Однако, стоит отметить, что большинство приведенных выше морфологических особенностей американского языка не имеют в современном английском В американском языке языке статуса присутствует достаточно нормативных. большое количество морфологических различий: в употреблении временных форм, в употреблении артиклей и предлогов, множественного и единственного числа, временных форм, а именно в форме Present Simple и Present Perfect, Future Simple и Futurein-the-Past. Однако, стоит отметить, что большинство приведенных выше морфологических особенностей американского языка не имеют в современном английском языке статуса нормативных. 33 Зверева А. И. ОСОБЕННОСТИ ФРАЗЕОЛОГИЗАЦИИ СПОРТИВНЫХ ТЕРМИНОВ В СОВРЕМЕННОМ АНГЛИЙСКОМ ЯЗЫКЕ Спорт является неотъемлемой частью любого современного человека. Почти в каждой газете ежедневно можно обнаружить спортивные отчеты и комментарии. Спортивный подъязык давно признан одним из важнейших ресурсов обогащения современного английского языка. Фразеологизация спортивных терминов и терминологических сочетаний в современном английском языке является закономерным процессом, обусловленным тем, что между профессионально-деловым функциональным стилем науки и общеупотребительным языком идет постоянный обмен элементами в связи с отсутствием жестких границ. При фразеологизации спортивное терминологическое словосочетание теряет свое первичное значение и приобретает новое метафорическое значение, связанное с терминологическим. Например: “Would you like to play softball?” – (Sainsbury's magazines – 15 December 2013: 15). "On Wednesday's AC360, CNN's Anderson Cooper played softball questions at openly homosexual University of Michigan student body president Chris Armstrong". – (The Daily Territorial – 23 March 2014: 21). В первом случае термин play softball употребляется в своем первом, терминологическом, значении: 'an easier variation of baseball played on a smaller pitch and with a larger ball’. Во втором примере, данная языковая единица употреблена в метафорическом значении: ‘to ask easy questions’. Современная когнитивистика рассматривает метафору как основную ментальную операцию, как способ познания, структурирования и объяснения мира. Человек не только «выражает свои мысли при помощи метафор, но и мыслит метафорами, создает при помощи метафор тот мир, в котором он живет» [1, c. 5]. 34 При метафорическом процессе осуществляется закон экономии языковых средств. Н. Гудмен утверждает, что «метафора активно участвует в развитии знания, замещая устаревшие «естественные категории» новыми, позволяющими увидеть проблему в ином свете, представляя нам новые факты и новые миры» [2, c. 194]. Метафорическому использованию слова или выражения обязательно предшествует его использование в буквальном значении. Буквальное значение, несомненно, влияет на метафорическое значение. К примеру: “With limited resources, manager Jim Jefferies has done remarkably well to keep Falkirk in the big league.” – (The Daily Telegraph – 10 April 2013: 9). Under its music director, Michael Palmer, it sounded for the most part like a bigleague band, at home in a big-league setting" – (The New York Times – 11 February 2014: 11). В данных примерах прослеживается влияние терминологического значения (‘A group of teams in a professional sport, especially baseball, competing for a championship at the highest level’) .на метафорическое (‘A very successful or important group’). Фразеологизацию спортивных терминов можно рассматривать как особый случай вторичной косвенной номинации, то есть «использования в акте номинации фонетического облика уже существующей единицы в качестве имени для нового обозначаемого» [4, c. 337]. Метафорическое переосмысление чаще всего происходит при использовании термина или терминологического словосочетания в новой языковой среде, отличной от его профессиональной среды. Именно поэтому, при изучении особенностей фразеологизмов спортивного происхождения было рассмотрено их функционирование в газетной публицистике, где языковая норма подвергается особенным подвижкам, ведущим к изменению в целом языковой системы. Как писал В.Г. Костомаров: «Можно говорить о газетном языке как целостной совокупности явлений, создающих языковую сторону газеты и в то же время газетную сторону языка» [3, c. 40]. 35 Публицистический стиль в силу ряда своих функций является одной из основных сфер возникновения и наиболее интенсивным местом распространения многих языковых процессов, в том числе и метафоризации и фразеологизации терминов. Однако следует особо отметить, что иногда, будучи употреблённым в своей профессиональной сфере (в публицистике спортивного характера), термин использует свое второе, метафорическое значение, что в свою очередь создает эффект «игры слов»: “This race against the clock is of an intriguing length, 68 kilometers, perhaps a little too short for the top men in the discipline”. – (The Recorder – 5 May 2013: 15). “Contre la montre Against the clock” - (The Recorder – 5 May 2013: 15). Оба примера взяты из спортивного обзора Channel 4 «Tour de France 92». В первом случае фразеологизм against the clock выступает в своем терминологическое значение: ‘to compete in sports in a timed event or against another competitor's time’, однако во втором примере можно увидеть метафорическое значение ‘to be in a hurry to meet a deadline or time for completion’. Следует также отметить, что данный фразеологизм употребляется как в своем терминологическом значении (52,5%), так и в метафорическом (47,5%). Однако существуют фразеологизмы, которые почти полностью утратили своё терминологическое значение. Так, было найдено только семь примеров (31,8%) употребления фразеологизма big league в своём первом терминологическом значении (‘A group of teams in a professional sport, especially base- ball, competing for a championship at the highest level’), в то время как его новое, метафорическое значение было зафиксировано в 15 (68,2%) примерах: “It was The Lost Boys, a lashing tongue-in-cheek tale of small town, rock’n’roll vampires who image-wise, at least, owed more to Guns N' Roses than Vincent Price, that brought Kiefer Sutherland into the movie worlds big league”. - (UK: News International-Hachette – 17 June 2013). “XTree hopes this move will shove the company into the big league”. – (The Economist – 12 January 2014). 36 В приведенной ниже таблице даются данные по использованию в газетной публицистике 10 фразеологизмов спортивного происхождения, на долю которого 65% всего употребления. % ФЕ Употребление в Употреблений в терминологическом метафорическом значении значении against the clock 52,5 47,5 big league 31,8 68,2 bullseye 70,0 30,0 dark horse 27,3 72,7 1st inning 89,8 10,2 fair shake 50,0 50,0 grand slam 54,0 46,0 to hold all the aces 11,3 88,7 to be hooked on 29,1 70,9 left field 10,9 89,1 Результаты проведенного исследования свидетельствуют о том, что в процессе перехода спортивных терминов и терминологических словосочетаний в экспрессивно-изобразительный ряд общенародного языка тесным образом взаимодействуют как собственно языковые, так и социальные факторы. Рассмотрение функционирования фразеологизмов спортивного происхождения в современном английском языке в рамках публицистического стиля дает более адекватное представление о наблюдаемой тенденции в английском языке. Список литературных источников 1. Будаев, Э.В. Метафора в политической коммуникации: монография / Э.В. Будаев., А.П. Чудинов. - М.: Флинта: Наука, 2008. - 248 с. 2. Гудмен, В. Метафора - работа по совместительству / В.Гудмен. // Теория метафоры: сборник статей. Пер. с анг., фр., нем., исп., польск. яз. / 37 Вступ. ст. и сост. Н. Д. Арутюновой; Общ. ред. Н. Д. Арутюновой и М. А. Журинской. - М.: Прогресс, 1990. - 512 с. Костомаров, В.Г. Русский язык на газетной полосе. Некоторые 3. особенности языка современной газетной публицистики / В.Г. Костомаров. Москва: Издательство МГУ, 1971 . - 267 с. Телия, 4. В.Н. Объект лингвокультурологии между Сциллой лингвокреативной техники языка и Харибдой культуры (к проблеме частной эпистемологии лингвокультурологии) / В.Н. Телия. - С любовью к языку: Сб. науч. трудов. Посвящается Елене Самойловне Кубряковой. - М.: Воронеж, 2002. - C. 25-36. Клещёва А.В. СТИЛИСТИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ РОМАНА Р. ОЛДИНГТОНА «СМЕРТЬ ГЕРОЯ» Фигура Ричарда Олдингтона предстаёт достаточно неоднозначной перед глазами критиков, как его современников, так и наших. В мир художественной литературы он вошёл как один из поэтов-имажистов, но настоящего признания добился благодаря своим романам. Первым из которых и стал роман 1929 года «Смерть героя». Несомненно, роман «Смерть героя» заслуживает более детального рассмотрения. Он вызывает интерес как с художественной, так и с моральной и исторической точек зрения. Тем не менее, из-за невозможности объять необъятное, в данном докладе внимание заостряется на художественной ценности произведения, более конкретно — на его стилистических особенностях. Как сам автор пишет в предисловии к своему роману, в письме к Олкотту Гловеру, ему был чужд мир романистов, а возможно и самих прозаиков. Он отмечает, что его не раз попрекали в несовершенстве стиля и 38 изобилии ошибок. Но, несмотря на подобные нарекания, а, возможно, и благодаря им, именно стилистические особенности его романа становятся объектом исследования в данном докладе. Ричард Олдингтон собственноручно определяет жанр своего романа как «джазовый роман». В соответствии с подобным определением автор делит роман на три части (добавляя к ним ещё и пролог с эпилогом), каждой из которой задаёт конкретный музыкальный ритм. Медленно, плавно, быстро. Вместе с нарастанием ритма нарастает и действие, эмоциональное давление. В то же время из джаза в текст Олдингтон привносит и импровизацию, под которой умело сокрыто чётко выверенное повествование. На протяжении всей книги оно переплетается между тремя пластами: прошлое героев, художественные комментарии автора к происходящему и годы, проведённые главным героем Джорджем Уинтерборном на войне. Несмотря на то, что о смерти главного героя мы узнаём с самого начала романа, первая часть произведения посвящена семье Джорджа и фактам его биографии, повлиявшим на его становление как личности. Здесь только начинает закручиваться пружина авторского гнева и трагедии «потерянного поколения», которая безжалостно начнёт сжимать читателю грудь в последующих частях, заставляя погрузиться в ужас и безысходность описанной эпохи. Олдингтон высмеивает английское общество того времени, погрязшее в лицемерии и эгоизме, неспособное спасти своё молодое поколение от участия в бойне. И в то же время, в своих лирических отступлениях, переполненных болью и жалостью, он грустит, что именно английское общество воспитало мужчин, покорно соглашающихся стать «пушечным мясом». Но только в этой части автор позволяет испытать персонажу немного счастья, почувствовать себя хоть на пару мгновений собой перед тем, как в конец запутаться в перипетиях мещанской жизни Англии тех времён. Во второй части Олдингтон развивает волнующую его тему. Он рассказывает о жизни Джорджа в Лондоне, иронизирует над столичным бомондом, намеренно вводя исторических личностей в повествование, пусть и под вымышленными 39 именами. Но не снобизм английской элиты является главной темой этой части. Главное есть чувства, зародившиеся между Джорджем и его будущей женой Элизабет. Ничто не позволяло людям, пережившим войну, почувствовать снова живыми так, как простая человеческая любовь. Конечно, в описываемый промежуток времени Джордж ещё не бывал на фронте, как и фронта не бывало. Но тем трагичнее становится его история: он был лишён любви с самого начала. Случись так, что он бы вернулся домой с поля боя, его не ждал бы никто, никто не был бы ему рад. Пусть и сначала мы видим, как герой находит мнимое счастье сначала с одной женщиной, а после и с другой. Третья часть представляет собой апофеоз страданий главного героя. Не только духовных, но и физических. Олдингтон рассказывает нам о полях сражений, о быте солдат, подкрепляя художественный вымысел личным опытом. Джордж познаёт на себе все тяготы пребывания на войне. Идя в армию, чтобы защищать Родину (пусть остальные свои скрытые мотивы он и не осознавал), Джордж сталкивается с тем, что всю жизнь презирал: с грубостью, жестокостью, неуважением к человеческой личности и жизни как таковой. Более того, его сломленная душа оказывается не в силах противостоять смерти и кровавому беспределу, что он вынужден наблюдать каждый день. Джордж деградирует в своём артистическом развитии, его утончённая душевная организация грубеет, делая его невосприимчивым к тому, чем он раньше жил и дышал. На фронте, как и любой солдат, Джордж волнуется лишь о том, чтобы выжить, а по возможности спасти ещё чью-то жизнь вместе со своей. Однако, отпуск в родные края окончательно демотивирует Джорджа. Он видит своих бывших друзей, своих возлюбленных, но те больше не видят в нём него самого. Как сам Джордж не видит для себя места в мире, где никто и не подозревает о войне и о смерти. Возвращаясь в свой полк, Джордж ищет в себе силы либо продолжать жить, либо пойти на отчаянный шаг. Он встречает молодых необученных солдат, которые обречены оказаться смолотыми жерновами войны, он понимает, что на другой стороне дерутся такие же люди, как и он сам. Для Джорджа это оказывается уже слишком много. Он не видит в себе сил, чтобы 40 бороться против настоящих врагов: правительств, которые развязали войну, которые отправили ни в чём не повинных людей на убой. Джордж кончает жизнь самоубийством, бездумно подставляясь под пули врага. Это конец. Одна из метафор, показывающая, что «потерянное поколение» не потеряно, оно мертво душой. Их жизни остались на полях сражений, так же как и их вера в людей. А те, кто смог вернуться до конца своих дней остались не больше, чем трупами, которым нет места в мире живых. Именно в последней части гнев автора наконец взрывается, сжигает в своём пламени все возможные надежды. Олдингтон, не скрываясь, обличает виновников трагедии. Он говорит, что не солдаты убивали друг друга на войне, а целое поколение погибло от рук тех, кто эту войну развязал. Литература: 1. Олдингтон Р. Смерть героя [электронный ресурс] 2. Аникин Г. В., Михальская Н.П. История английской литературы — М., Высшая школа, 1975. — 528с. 41 Кривальцевич Е.В. ОБРАБОТКА ЕСТЕСТВЕННОГО ЯЗЫКА (NATURAL LANGUAGE PROCESSING) ПРИ ИСПОЛЬЗОВАНИИ ТЕХНОЛОГИИ NLTK (NATURAL LANGUAGE TOOLKIT) НА БАЗЕ ЯЗЫКА ПРОГРАММИРОВАНИЯ PYTHON Язык – средство передачи информации, информация заключена в тексте (не в языке), текст «построен» с использованием языка, языковой системы. Характеристики языка определяются задачей эффективно обеспечивать порождение и анализ текста (извлечение информации из текста), т.е. речевую коммуникацию. Изменяются ли эти характеристики в зависимости от особенностей коммуникативной ситуации? Коммуникация может быть устной или письменной. Язык, обеспечивающий эффективную устную коммуникацию, не может не отличаться от языка, обеспечивающего письменную коммуникацию. Каждый из носителей письменного языка (успешно овладевший письменным языком) может по праву называться билингвом: человеком, владеющим двумя – устным и письменным – языками и умеющим переключаться с одного языка на другой (с одного кода на другой) в зависимости от требований коммуникации. Следующий тезис: информация заключена в тексте (не в языке), но текст строится и анализируется с использованием языка. Значит, легко допустить, что тексты существенно разного типа накладывают свои требования на используемый язык. Речь идет, прежде всего, о текстах, различающихся по степени и типу информационной нагруженности: о текстах разных функциональных стилей. Обычно выделяют следующие функциональные стили (одна из самых грубых классификаций): разговорный (бытовой диалог), литературно- художественный, газетно-публицистический (новостной), научный, деловой (официально-деловой). Нас интересует, прежде всего, (1) степень и тип информационной насыщенности, (2) основной тип контекста и (3) жесткость 42 композиционной структуры (два последних фактора рассматривается в следующей главе). Как-то укоренилось, что термин «прикладная лингвистика» в зарубежной и отечественной науке имеют существенно различное значение. В зарубежной науке лингвистика «прикладывается», прежде всего, к такой безусловно прикладной задаче, как обучение языку. Наше понимание термина ближе всего к компьютерной или вычислительной / машинной / инженерной лингвистике (наша специальность «Прикладная и математическая лингвистика» (в номенклатуре ВАК) за рубежом скорее всего найдет себе аналоги на факультетах Computer Science). Когда и зачем нужны лингвисты? Лингвисты несколько лучше представляют себе «физическую» природу объекта моделирования. Языковая система уникальна в том смысле, что она полностью не починяется законам ни естественнонаучного, ни гуманитарного познания. Язык многие рассматривают как творение человека, но это в существенной степени заблуждение. Пожалуй, так никогда не скажет лингвист. Язык – объект принципиально особого свойства. Он разнообразные сосуществует варианты в природе рассмотрения совместно гипотезы с человеком (ср. лингвистической относительности, т.е. степени взаимообусловленности человека, языка и социума (цивилизации). Для моделирования языковой системы используются инструменты моделирования, пришедшие из физики, из экономики (и/или социологии), из физиологии, из философии и семиотики (теории о знаках). Лингвистика – хорошая лингвистика – должна уметь оценить рассматриваемый объект во всех этих плоскостях (быть междисциплинарной), конечно, если лингвистика – действительно наука о языке. Вернее сказать, это наука о языке (языковой системе) и тексте, формах и способах функционирования этой системы. Может ли на начальном этапе – этапе постановки задачи – компьютерная лингвистика обойтись без лингвиста? Вряд ли. Может ли хотя бы на начальном этапе лингвист обойтись без инструментария смежных дисциплин? Безусловно, нет. 43 Наряду с единичными текстами, которыми и раньше занимались лингвисты, объектом лингвистики становятся и коллекции текстов, и информационные потоки как объекты нового информационного пространства. В качестве единицы анализа (письменного) текста в работах используются, прежде всего, такие стандартные единицы, как лексема и словоформа. Когда и какая из этих единиц важнее – решать исследователю, и выбор задается целью и задачами работы. Впрочем, отметим, что роль словоформы как основной единицы восприятия (анализа) текста подтверждается психолингвистическими экспериментами (особенно для звучащей речи). Для звучащего текста в качестве основной единицы первичного анализа используются фонетические слова. При восприятии и порождении (анализе и синтезе) текста неизбежно используются единицы разного масштаба, разной степени связанности и разных уровней иерархии. Эти единицы «задаются» характеристиками языка и контекста, предпочтение тех иных единиц имеет ярко выраженную вероятностную природу. В качестве такого рода оперативных единиц могут выступать как синтаксические, так и лексические единицы (под последними понимаются разнообразные обороты, единицы, эквивалентные слову и т.д. – см., напр., и словарь оборотов www.ruscorpora.ru/obgrams.html). В современной лингвистике, ориентированной, с одной стороны, на функциональность и антропоцентричность описания, а с другой стороны – на возможности корпусной лингвистики, уже практически очевидна необходимость использования основных положений грамматики конструкций и близких к ней научных направлений. Подход «GxC» (грамматики конструкций) начал разрабатываться с 1970х годов и чрезвычайно популярен в разных направлениях современной лингвистики (подробную библиографию см. в http://constructiongrammar.org/). В рамках парадигмы корпусных и когнитивных исследований нас интересует изучение лексико-грамматических явлений (вернее было бы даже 44 сказать: лексических и морфолого-синтаксических явлений) при восприятии и порождении (анализе и синтезе) текста. Поэтому для нас наиболее интересным является объединение идей, заложенных в моделях грамматики конструкций и различных контекстно-ориентированных моделях (от широко известной «Контекстуальной теории значения» (Contextual Theory of Meaning) Ферса. Как известно, в процедурах обработки текста происходит максимальная опора на контекст. Причем понятие «контекст» также рассматриваться в разных смыслах. Для нас контекст предполагает широкое понимание: минимальный контекст, в котором реализуются лексические и морфолого-синтаксические явления; текстовый контекст, включающий в себя фрагменты текста вплоть до текста целиком; контекст коллекции (базы текстов), предполагающий учет текстов определенного типа (заданного функционального стиля, отобранной коллекции текстов и т.д.). Можно было бы добавить еще одно понимание контекста: как совокупности текстового опыта человека, а также тем самым – знание языка (на основании опыта по восприятию и порождению текстов). Такое понимание «широкого контекста» в известной степени моделируется в создании и последующем изучении Национальных корпусов. Процедуры обработки текста носят вероятностный характер. Безусловно вероятностный характер носит обработка (восприятие, понимание) текста человеком. О вероятностном характере процедур обработки текста мы можем говорить в отношении многих систем автоматического понимания текста (ср., напр., системы кластеризации новостных текстов на новостных порталах или машинный перевод, основанный на статистическом анализе). Возможны, наконец, процедуры автоматического анализа текста, моделирующие стратегии обработки текста человеком. Степень связанности конструкций, по всей видимости, зависит от вероятностной модели, описывающей появление этой конструкции в ходе процедур обработки текста. Вероятные оценки могут быть получены лишь на основании статистических данных. Причем статистические характеристики 45 должны описывать данные в зависимости от перечисленных выше типов контекста. Попытки последовательно учитывать контекст (причем – как указывалось выше – разные типы контекстов) ставят перед исследователем дополнительные задачи. Обычно получаемые в работах списки коллокаций лишь в некоторой степени могут быть соотносимы с исследованием тех особенностей, которые не просто заложены в языке (всех текстах на этом языке), но в существенной степени зависят от типа контекста (напр., от функционального стиля текстов, конкретной коллекции или отдельного текста по отношению к этой коллекции). Реализовать контекстно-ориентированный подход можно с использованием различных статистических мер, позволяющих автоматически выделить из текстов коллокации и ранжировать их по степени неслучайности в соответствии со значениями выбираемых мер. При этом нечеткое и интуитивное понятие контекста принимает черты объективности – в узком смысле под контекстом понимается та коллекция, на которой проводится исследование. Возможность варьировать коллекции (например, выбирая коллекции текстов разных функциональных стилей или даже отдельные тексты из этих коллекций) позволяет получать списки коллокаций, различающие различные контексты. Именно текстовый материал, реализация лексикограмматических и синтаксических проявлений, оказывается базой для исследования. А поскольку тексты написаны на естественных языках, мы считаем, что лучше уточнить значение термина «естественный язык» в контексте данного доклада. Под «естественным языком» мы будем понимать язык, используемый людьми для ежедневного общения; например, такие языки как английский, португальский, хинди. В отличие от искусственных языков, таких как языки программирования или математических обозначений, естественные языки эволюционировали от поколения к поколению и их трудноограничить четкими правилами. Мы будем понимать Natural Langugage Processing (Обработку естественного языка – ОЕЯ 46 для краткости) в широком смысле, чтобы включить все типы компьютерного манипулирования естественным языком. С одной стороны все может быть так же просто, как и подсчет частоты использования слов для сравнения различных стилей написания. С другой стороны ОЕЯ включает «понимание» завершенных человеческих высказываний, хотя бы в той степени, с которой появляется возможность дать полезных ответ на них. Технологии, распространенными. основанные К примеру, на ОЕЯ, телефоны становятся и все более мобильные компьютеры поддерживают предсказывание текста и распознавание рукописи, движки вебпоиска дают доступ к информации, скрытой в неструктурированном тексте, машинный перевод позволяет получать текст написанный на китайском и читать его на испанском. Путем предоставления более естественного интерфейса человек-машина и более сложного доступа к хранимой информации обработка языка стала играть центральную роль в многоязыковом информационном сообществе. Изучение данной технологии позволит студентам филологического факультета работать с языковой информацией, проводить ее анализ и разрабатывать программы для данных целей: обеспечение базами данных в сфере искусства и гуманитарных наук – управление большими языковыми корпусами, исследование роботизированных систем лингвистических для выполнения моделей, построение лингвистических задач с технологическими приложениями; обеспечение базами данных в сфере науки и инженерии – применение различных техник в моделировании данных, поиске информации, а также открытие знаний об анализе естественного языка, применение лингвистических алгоритмов и информационных структур в роботизированном ПО обработки текстов. Для обработки естественного языка, как один из возможных вариантов, используется язык программировния Python совместно с откытой библиотекой источников под названием Инструментарий Естественного Языка (Natural Lan47 guage Toolkit NTLK). NTLK включает обширный набор ПО, информации, документации, доступные для свободного скачивания с www.ntlk.org. Дистрибутивы выполнены для платформ Windows, Macintosh и Unix. Python был выбран в качестве языка выполнения NLTK поскольку он достаточно прост для изучения, его синтакс и семантика достаточно ясны и у него хорошая функциональность в обработка строковых переменных. Python является программирования с простым и в великолепной тоже время мощным функциональностью для языком обработки лингвистической информации. Python может быть установлен бесплатно с www.python.org. Установщики доступны для любых платформ. Как интерпретируемый язык программирования Python способствует интерактивному исследованию. Как объектно-ориентированный язык программирования Python легко позволяет инкапсулировать и повторно использовать данные и методы. Python идет с обширной стандартной библиотекой, которая включает в себя инструментарий для графического программирования и обработки числовых данных, что означает, что он может быть использован для широкого спектра нетривиальных приложений. Python – идеален для обучения новичков и работы опытных программистов. Python широко применяется в промышленности, научных исследованиях и обучении по всему миру. Python часто хвалят за его способы облегчения производительности, качетсва и надежности ПО. История успехов Python размещена на www.python.org/about/succes/. Natural Language Toolkit (NLTK – Пакет Программ для обработки ествественного языка) широко используется для обучения студентов, изучающих обработку естественного языка в сфере лингвистики или вычислительной техники. Относительно легко обучать ОЕЯ (обработке ествественного языка) в качестве отдельной дисциплины для разных групп студентов. Лингвисты могут быть обучены программе, создавая проекты, в которых студенты манипулируют с их собственными данными. Специалисты по вычислительной 48 технике могут изучить методы автоматической обработки текста, участвуя в проектах по глубинному анализу текста (text-mining) и по созданию чатроботов (chatbot – программа-робот системы групповых дискуссий в Internet). NLTK был раразработан для того, чтобы дать студентам возможность углубить свои знания и умения в области ОЕЯ. В частности, NLTK дает возможность начать курс, которые покрывает существенное количество теории и практики для аудитории, состоящей как из лингвистов, так и из специалистов в области компьютерных наук. NLTK – пакет модулей, созданных при помощи языка программирования Python, выложенных в на Internet основе общедоступной лицензии на сайте www.nltk.org NLTK предоставляется вместе с большой коллекцией корпусов, исчерпывающей документацией и сотнями упражнений, которые делают NLTK уникальным пакетом программ, в плане предоставления всесторонних корпусов для развития у студентов вычислительного понимания языка. Код NLTK основан на 100 000 строках кода в Python и поддерживает доступ к корпусам, токенизирование, морфологический поиск, тегирование, фрагментирование, синтаксический анализ, кластеризацию, классификацию, моделирование языка, семантическую интерпретацию, стандартизацию и другие функции. Как пример развития в сфере науки, NLTK используется в более чем 60 вузах в 20 странах, список которых можно просмотреть на сайте NLTK. С момента зарождения в 2001, NLTK претерпел значительные изменения, которые основывались на опыте преподавательской деятельности в нескольких университетах, в том числе на информации от многих преподавателей и студентов. По прошествии этого периода, серии практических онлайн-обучений NLTK разрослись до всеобъемлющей онлайн-книги. Как упоминалось в статье Loper & Bird (2002), приоритеты кода NLTK фокусируются именно на роли обучения. Когда код хорошо написан, студент, который не понимает математику скрытой марковской модели (алгоритм непрерывного распознавания речи), может извлечь пользу из наблюдения за тем, как осуществляется алгоритм. 49 Подобный акцент ставится на расширяемость, поскольку это помогает обеспечению того, что код растет как связанная целостность, а не как непредсказуемые и случайные приложения. Не смотря на то, что эффективность нельзя игнорировать, она заняла второе место наряду с простотой и ясностью кодирования. В том же духе, мы пытались избежать программистских хитростей, поскольку это типично препятствует ясности кода. В конце концов, широта сферы действий не была доминирующим вопросом NLTK, что дает множество возможностей для студенческих проектов и общественного участия. Одно издание впитало в себя значительное количество внимания в области наименования ориантированных на пользователя функций NLTK. В большей степени, система наименований является пользовательским интерфейсом в инструментарии, и кажно, чтобы пользователи были способны угадать, какое действие может быть представлено данной функцией.Следовательно, правила наимнования должны быть четкими и семантически прозрачными. В то же время, есть компенсирующее давление в плане относительно коротких слов, поскольку чрезвычайное многословие может также помешать восприятию и удобству эксплуатации. Дополнительная сложность в том, что принимание\заимствование\выбор объектно- ориентированного стиля программирования может быть хорошо мотивировано по ряду причин, но тем не мнее является сложностью для студента-лингвиста. Например, хотя лучше всего осуществлять метод экземпляра WordPunctTokenizer().tokenize(text) (для некоторой строки введения text), упрозенная версия тоже предоставляется: wordpunct_tokenize(text). Большое количество упражнений и проектов, которые студенты могут выполнить, сильно расширяется включением большой коллекции корпусов, вместе с удобными программами для чтения корпусов. Эта коллекция, которая на данный момент состоит из 45 корпусов, включает в себя структурно проанализированные, пост-тегированные, простые тексты, категоризированные тексты, и лексиконы. 50 В создании программ для чтения корпусов был сделан акцент на простоте, логичности и эффективности. Корпусные объекты (corpus objects), такие как nltk.corpus.brown и nltk.corpus.treebank, определяют общие методы для чтения корпусного контета, абстрагируясь от идиосинкратического формата файлов, чтобы предоставить унифицированный интерфейс. Объекты корпуса предоставляют методы для загрузки контента корпуса различными путями. Общие методы включают: raw() для необработанного контекта корпуса; words() для списка токенизированных слов; sents() для того же списка, сгруппированного в предложения; tagged_words() для списка из пары слово-тег; tagged_sents() для тех же пар, сгруппированных в предложения; parsed_sents() для дерева синтаксического разбора. Опциональные параметры могут быть использованы для ограничения количества информации, запрашиваемой в корпусе, к примеру, определенная часть или индивидуальный файл в корпусе. Большинство методов, используемых в программах для чтения корпусов, возвращают изображение корпуса (corpus view), которые действует как список текстовых объектов, но поддерживает быстроту реакции и эффективность памяти посредством загрузки тех пунктов из файла, которые являются необходимой базой. Таким образом, когда мы печатаем изображение корпуса, мы загружаем только первый блок корпуса в память, но когда мы работаем непосредственно с объектом из корпуса, мы загружаем весь корпус: >>> nltk.corpus.alpino.words() [‘De’, ‘verzekeringsmaatschappijen’, ‘verhelen’, …] >>> len(nltk.corpus.alpino.words()) 139820 Когда пользователь скачивает NLTK-библиотеку, ему впоследствии будет необходимо скачать дополнительные данные, к примеру, коллекцию литературных текстов. Это можно осуществить используя определенные команды в интерпретаторе Питона. В последствии с этими текстами можно будет осуществлять различные операции, к примеру подбор конкорданса, 51 который покажет частоту употребления слова в определенном тексте, либо может подобрать слова, похожие по значению или употребляемые в похожем контексте. Также осуществимы операции по определению длины текста. Длина текста определяется по числу токенов. Токеном считается любое недублируемое слово или пунктуационный знак. Также возможно составлять списки слов. Текст можно рассматривать как совокупность знаков на странице. С другой стороны, текст – это совокупность глав, состоящих из подглав, в которых есть параграфы и так далее. В целях изучения обработки текста при помощи языка Python, мы будем рассматривать текст как совокупность слов и пунктуации. NTLK может обеспечить исследователя базовыми классами для представления информации, относящейся к обработке естественного языка; стандартными интерфейсами для выполнения задач таких, как маркировка частей речи, синтаксический разбор, классификация текста; стандартными исполнениями для каждого задания, которое может быть скомбинировано для решения комплекса проблем (комплексной проблемы). NTLK сопровождается обширной документацией. Сайт www.ntlk.org предоставляет API документацию по каждому из модулей, классов и функций из инструментария, специфицируя параметры и раскрывая примеры использования. Сайт также предоставляет множество HOWTO с обширными примерами и тестовыми заданиями, предназначенными для пользователей, разработчиков, инструкторов. ЛИТЕРАТУРА: 1. Steven Bird, Ewan Klein, Edward Loper, Jason Baldridge “Proceedings of the Third Workshop on Issues in Teaching Computational Linguistics: Multidisciplinary Instruction with the Natural Language Toolkit ”. Columbus, Ohio, USA, June 2008. – P.62 –70. 52 2. Автоматическая обработка текстов на естественном языке и компьютерная лингвистика : учеб. пособие / Большакова Е.И., Клышинский Э.С., Ландэ Д.В., Носков А.А., Пескова О.В., Ягунова Е.В. — М.: МИЭМ, 2011. 3. Steben Bird, Ewan Klein, Edward Loper “Natural Language Processing with Python”. O’Reilly, 2009. 53 Levchenko N. A. DEVELOPING COMMUNICATION SKILLS IN ANOTHER LANGUAGE It is absolutely obvious that knowing a language differs considerably from being able to speak it. Speaking a language presupposes more than the ability to form grammatically correct sentences and then pronouncing them correctly. Speaking is interactive, linear and hence it has no time for detailed planning. In these circumstances, spoken fluency requires the capacity to sort out lexical chunks. And the nature of the speaking process means that the grammar of the spoken language differs significantly from the grammar of the written language. Consequently, speaking represents a real challenge to most language learners. It is a skill, and as such needs to be developed and practiced independently of grammar. Shortage of opportunities for practice is believed to be an important contributing factor to speaking failure. And by practice is meant not practice of grammar and vocabulary but practice of interactive speaking itself. How does L2 speaking differ from L1 speaking? Like L1 speakers, L2 speakers produce speech through a process of conceptualizing, then formulating, and finally articulating during which thay are self-monitoring. However, L2 speakers’ knowledge of the second language, including its grammar and vocabulary, is not extensive. The process may be complicated by the tendency to formulate the utterance in their mother tongue and then “translate’ it into the second language. Furthermore, L2 speakers try to be accurate and strive to avoid making mistakes, which in its turn leads to lack of fluency in terms of speed [1, p. 28]. According to S. Thornbury, rather than ‘computing’ each utterance using a relatively slow rule-based system, it seems more effective to use a variety of strategies to get the message across. The successful use of such strategies in order to communicate in a second language is called strategic competence [1, p.28]. Strategic competence is achieved by means of what are called communication strategies. Some commonly encountered communication strategies are: 1) Circumlocution, e.g. I get a red in my head (=shy); 54 2) Word coinage, e.g. such as vegetarianist for vegetarian; 3) Approximation: using an alternative, related word, such as using work table for workbench; 4) Using an all-purpose word, e.g. stuff, thing, make, do; 5) Paralinguistic: using gesture, mime, and so on, to convey the intended meaning. To sum it up, the difficulties that the learner of a second language may encounter break down into three main areas: 1) Knowledge factors: the learner doesn’t know aspects of the language that enable production; 2) Skills factors: the learner’s knowledge is not sufficiently automated to ensure fluency; 3) Affective factors: lack of confidence or self-consciousness, which might inhibit fluency. Therefore, learners compensate for their insufficient knowledge of the language by using communication strategies. Literature: 1. Thornbury, S. How to teach speaking / Scott Thornbury. – Longman, 2001. – 156 p. 2. Richards, J.C. Teaching listening and speaking: from theory to practice / J.C. Richards. – Cambridge University Press, 2008. – 45 p. 55 Лукашевич Д. Ф. Кручинина К. А. МЕЖОТРАСЛЕВАЯ ПОЛИСЕМИЯ ПРИ ПЕРЕВОДЕ ЮРИДИЧЕСКИХ И ТЕХНИЧЕСКИХ ТЕКСТОВ Полисемия (от греч polys — ‘многий’ и sema — ‘знак’) означает наличие у одного и того же слова двух и более значений. При переводе многозначных слов могут возникнуть трудности с правильным выбором лексемы. Они возникают из-за непрестанных смешений значений и употреблений слов, в расплывчатости границ между значениями и оттенками значений слова. [1, с. 123] Полисемия в терминологии является нежелательным явлением. В текстах, связанных с определённой отраслью науки, переводчиком зачастую достигается предельная эквивалентность, так как любое слово несёт определённую смысловую значимость. Термин должен быть стилистически нейтральным, точным и однозначным. Один и тот же термин можно применить в различных областях науки и техники, а перевод его зависит от сферы, в которой он применяется. Хотя основной функцией термина является точное и однозначное определение того или иного понятия в данной области или сфере, только попадая в определенную терминологию, термин обретает однозначность. Ни одно исследование языка не обходится без обращения к другим системам знаний. Для того чтобы понять смысл термина, нам неизбежно приходится применять и другие, научно-специальные знания. [4, с. 144] Для межотраслевых терминов свойственно функционирование в нескольких разных специальных сферах. Однако взаимосвязь внутри них не всегда определена при употреблении в разных науках. Необходимо различать полисемичные и омонимичные термины. Полисемичными терминами называют только те термины, которые относятся к одной области знаний. [4, с. 144] Например, в юридической терминологии 56 слово fee имеет значения земельная собственность, вступительный взнос, денежный сбор. Термины, которые не обладают близким значением и относятся к разным наукам, определяют как омонимичные термины. Например, слово charge в техническом тексте будет иметь значения груз, заряд, нагрузка, загружать, а в юридическом обязательство, требование, поручение, обращение взыскания, попечение, лицо, находящееся на попечении, предписывать. В связи с этим был введен термин межотраслевой полисемант. [4, с. 146] Восприятие термина производится с учётом семантического поля, в котором он находится. [4, с. 144] А.Н. Татаринова выделяет следующие группы терминов на межсистемном уровне: - полифункциональные слова – обозначающие понятия, связанные между собой образными ассоциациями; - межсистемные омонимы – слова, обозначающие понятия, утратившие обратную связь. На межотраслевом уровне: - полифункциональные слова, обозначающие разные, но взаимосвязанные понятия, межсистемно функционирующие термины, использующиеся в одном и том же значении в разных терминосистемах; - межотраслевые омонимы, обозначающие не связанные между собой понятия. [3, с. 10] Примеры межотраслевых полисемантов приведены в таблице. act Technical Dictionary Legal Dictionary оказывать влияние, действие, деяние, закон, действовать акт, документ, акт (как наименование международного договора), заносить, делать запись 57 поступать, действовать charge груз, заряд, нагрузка, обязательство, загружать требование, поручение, обращение взыскания, попечение, лицо, находящееся на попечении, предписывать flat (decision) выбоина окончательное решение lead подводящий провод, направление, выход на проводка, свинец, ход версию, версия, задавать винта, свинцевать, наводящие вопросы, проводить возглавлять, руководить, свидетельствовать, представлять point кончик, место, пункт, статья, вопрос наконечник, острие, место, точка, указывать пункт, резачок process Метод, прием, процесс, приказ суда, процедура, способ, перерабатывать порядок, производство дел, судопроизводство, процессуальные нормы, судебный процесс, начинать процесс, возбуждать обвинение race (disqualification) кольцо подшипника, лишение лоток, погон, путь, правоспособности и стремнина дееспособности по признаку расовой 58 принадлежности seal заплавка, затвор, печать, скреплять манжета, пломба, печатью, запечатывать, уплотнение, запайка, опечатывать закупорка, герметизировать, заваривать, заделывать, закупоривать, запаивать, изолировать, уплотнять set агрегат, батарея, группа, комплект, аренда, комплект, крепь, сдавать в аренду, установка, вставлять, отдавать в залог, затвердевать, устанавливать, затвердевший, определять, располагать, установленный, регулировать, определенный, устанавливать, предусмотренный отрегулированный share лемех, отвал окучника, акция, участие, доля часть участия, разделять, выделять, распределять void вакуум, полость ничтожный, не меющий юридической силы делать ничтожным, лишать юридической силы Науки не изолированы друг от друга, а взаимосвязаны на уровне систем знаний различных областей. Как результат были заимствованы термины из других сфер знаний, что привело к вопросу о полисемии и многозначности, а так же 59 был введён такой термин, как межотраслевой полисемант. Однако английский язык принадлежит к аналитическим языкам и зачастую формы разных частей речи совпадают, поэтому актуален вопрос полисемии даже в русле одного терминологического поля. Так один и тот же термин может являться, в зависимости от контекста, разными частями речи. Таким образом, явление полисемии возникло в результате развития науки и недостатка в терминологической базе. Литература: 1. Лобанова Е. А. Полисемия как проблема в языке права. Сборник работ 68-й научной конференции студентов и аспирантов Белорусского государственного университета: в 3-х ч.: ч. 2. – Минск: БГУ, 2011. – С. 123-124. 2. Слепович В.С. Перевод (английский – русский) : учеб. пособие / В. С. Слепович. – Минск: ТетраСистемс, 2009. 3. Татаринова А.Н. Опыт системного исследования немецкой химической терминологии: на материале общей и неорганической химии: Автореф. канд. филол. наук. М., 2005. 4. Чистюхина С.Н. Межотраслевые полисеманты в терминологии современного английского языка. Вестник МГОУ. Серия «Лингвистика». № 3, 2011 5. Электронный словарь [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://dictionary.imtranslator.net/ Малиновская О.С. НЕОЛОГИЗМЫ АНГЛИЙСКОГО ЯЗЫКА 2013-2014 ГОДА 60 Наш мир не стоит на месте: каждый день происходят тысячи событий, которые приводят к масштабным изменениям в жизни человека. Начиная от политики, экономики и заканчивая преобразованиями научно-технического, социального и духовного характера. Наиболее ярко отражаются перемены всех сфер жизнедеятельности общества в речи. Словарный состав – самая изменчивая и негерметичная сторона языка. Именно язык находится в постоянном движении, и одной из главных его задач, наряду с коммуникативной, познавательной и другими, является единовременное отражение всех реалий действительности. Проникновение новых слов в словарный состав есть прямое доказательство способности языка к трансформации и адаптации к расширению человеческих знаний и возможностей, за счет нескончаемого совершенствования цивилизации. Неологизм– слово, значение слова или словосочетание, недавно появившиеся в языке. Из этого определения ясно, что понятие неологизма изменчиво во времени и относительно: неологизмом слово остается до тех пор, пока говорящие ощущают в нем новизну.[1] Но следует принять во внимание тот факт, что не все новые слова навсегда закрепляются в языке. Это можно объяснить возможностью исчезновения слов и явлений как из применения, так и из употребления в речи. Следует различать языковые и авторские неологизмы. Языковые неологизмы — это слова, которые возникают как названия для предметов, явлений, понятий, не имеющих ещё названий в языке. В отличие от языковых, авторские – созданы одним лицом – писателем, политическим деятелем и т.п., - остаются принадлежностью индивидуального стиля и их новизна не стирается со временем. В качестве примера можно рассмотреть название вымышленной спортивной игры из серии романов Дж.Роулинг о Гарри Поттере: quijudge образован с помощью соединения усеченного корня авторского неологизма Quidditch (квиддиш) и английского слова judge – «судья, рефери».[2] 61 В наше время английский язык, как и многие другие, переживает стадию «неологического бума». Существует специальная организация The Global Language Monitor, основной целью которой является слежение и фиксация новых слов в английском языке. По данным данной компании, словарный состав современного английского языка увеличивается в год как минимум на 200 – 300 слов. [3] В век информационных технологий основным источником неологизмов являются Интернет, социальные сети и средства массовой информации в целом. Исходя из этого, основная масса новых слов будет связана с этой сферой жизнедеятельности. Неологизмы, просуществовав некоторое время, могут либо закрепиться в официальном словаре, либо остаться на уровне сленга, или же совсем исчезнуть из употребления. В качестве примера можно привести лексику (в виде таблицы), которая вошла в Oxford Dictionaries [4] и в альтернативный словарь слов и фраз англоязычного сленга Urban Dictionary [5] [6]. Oxford Dictionaries: Слово Перевод Oxford dictionaries (определение) Oxford dictionaries (происхождение) a photograph that one has taken of oneself, selfie "автопортретное" фото, typically one taken сделанное с помощью with a smartphone or мобильного телефона. webcam and uploaded early 21st century: from self + -ie. to a social media website практика компании, BYOD The practice of allow- early 21st century: при которой ing the employees of сотрудникам an organization to use bring your own de62 abbreviation of разрешается their own computers, использовать в офисе smartphones, or other свои собственные devices for work pur- компьютеры для poses vice. работы страх пропустить Anxiety that an exciting or interesting важное или интересное event may currently early 21st century: be happening else- abbreviation of fear where, often aroused of missing out событие, часто FOMO появляется при просмотре френдленты в соцсетях смартфон, экран которого больше, чем у Phablet о телефона, но меньше планшетного компьютера by posts seen on a social media website A smartphone having a screen which is intermediate in size between that of a typical smartphone and a tab- early 21st century: blend of phone and tablet let computer Urban Dictionary: Слово Перевод Аналог Определение в русском (Urban Dictionary ) День, когда человек Froday понимает, что пора уже наконец The day you finally realСтрижень ize you are in desperate need of a haircut подстричься 63 Высказывание, Subtly letting others now хвастливость которого автор пытается Humblebrag замаскировать самоиронией или about how fantastic your Скромное life is while undercutting хвастовство it with a bit of selfeffacing humor or "woe шуткой в жанре «да is me" gloss кто я вообще такой?» iFinger Палец, который It's the finger(s) you pur- оставляют чистым для posely keep clean when того, чтобы можно you eat something messy было продолжать iПалец пользоваться so you could operate your touchscreen tablet/ смартфоном или GPS /smartphone with- планшетом, не out making the screen запачкав его. look like your plate Состояние, в котором Dreamathon человек снова и снова The act of hitting the выключает будильник, snooze button over and успевая до Снорафон over again and having a следующего его different dream every сигнала увидеть новый time you fall asleep сон. Рассмотрев выше приведенные примеры, следует заметить тот факт, что главной проблемой является понимание и правильный перевод неологизмов. Литература: 64 1.http://www.krugosvet.ru 2. Тарасенко Т.В. Перевод авторских неологизмов и ономастических реалий в серии книг Д.К. Роулинг о Гарри Поттере : Красноярск, 2009 3. http://www.languagemonitor.com 4. http://www.oxforddictionaries.com. 5. http://www.urbandictionary.com. 6. Белка Ю.В. Неологизмы английского языка: Оренбург, 2014 65 Маюк Е.П. КВАНТИТАТИВНЫЙ СМЫСЛ «ЧАСТОТА» В БЕЛОРУССКИХ И АНГЛИЙСКИХ ПАРЕМИЯХ: СОПОСТАВИТЕЛЬНЫЙ И ЛИНГВОКУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТЫ Современные глобальные общественно-политические и экономические перемены в мире привели к резкому увеличению интереса к культуре других народов, иностранным языкам, что сопровождается изучением и сопоставлением обычаев, традиций, нравов разных народов. Главным содержанием происходящих трансформаций является демократизация всех сторон жизни общества. Изменения политической ситуации в стране, расширение межнациональных и международных контактов, усиление интеграционных процессов в жизни многонационального общества, увеличение взаимообменов и т.п. предъявляют особые требования к образованию, обновлению его целей, содержания и форм, отвечающих потребностям обучения в течение всей жизни на основе приоритетного внимания к изучению коммуникации как специфической сферы, к формированию коммуникативной культуры личности вообще и коммуникативной компетенции специалиста в частности. В настоящее время обучение иностранным языкам осуществляется и с лингвострановедческих, и с лингвокультурологических позиций. Квантитативные языковые единицы со страноведческим компонентом в ряду многообразных составляющих лингвокультурологии занимает весомое место. В то же время в аспекте межкультурной коммуникации, рассматриваемой как общение языковых личностей, принадлежащих различным лингвокультурным сообществам [1], изучение языковых единиц лексико-семантической категории квантитативности является одним из актуальных направлений лингвистических исследований, нацеленных на осмысление этих единиц как национальных маркеров культуры. 66 Настоящая статья посвящена контрастивному исследованию белорусских и английских квантитативных лексических единиц, имплицитно реализующих значение неопределенно большого и неопределенно малого количества проявления событий или действий в паремиях двух разноструктурных языков. Под квантитативными лексическими единицами мы понимаем слова с количественным значением. Разнообразные способы языкового выражения неопределеннго разными частями речи для русского, немецкого и английского языков исследовались такими авторами, как В.В. Акуленко, Л.Г. Акуленко, Е.Н. Алексеевой, В.В. Дегтяревой, Н.Л. Клименко, [2; 3; 4; 5; 6]. В белорусской лингвистике и литературоведении отдельные языковые средства выражения категории квантитативности проанализированы в работах П.В. Верхова, М.А. Жидовича, А.И. Наркевича, А.Е. Супруна, А.И. Чабярук [7; 8; 9; 10; 11]. Однако лексико-семантическое поле квантитативности в белорусском языке в сопоставлении с неблизкородственными языками пока не стала отдельным предметом исследования ученых. Семантический анализ, проведенный на материале паремий, выявил 4 белорусских и 7 английский квантитативных единиц вторичной номинации неопределенного количества. Параметр «ч а с т о т а » представляет собой соотношение с неопределенным количеством проявления действия. Выражение неопределенно малого проявления действия осуществляется белорус. рэдка, рэдкі; англ. rarely ‘редко, нечасто, изредка’, scarce ‘недостаточный, скудный; редкий’, seldom ‘редко, нечасто, изредка’, sometimes ‘иногда, время от времени, временами’: Хоць рэдка, ды метка [12, с. 186]. Чым госць радчэйшы, тым мілейшы [13, с. 400]. Good folks are scarce – буквально ‘Хороших людей мало’ – ‘говорится с сожалением о том, что в мире мало добра’ [14, с. 118]. A fool may sometimes tell the truth – ‘Дурак иногда говорит правду’ [14, c. 270]. Следовательно, в народном сознании белорусов и англичан сформировалось представление о том, что нечто хорошее бывает редким. Одновременно, рассматриваемый параметр может быть связан с негативной коннотацией, например: Бываюць 67 слёзы рэдкі, да едкі [12, с. 471]. Хто па календару сее, той рэдка вее [13, с. 126]. Barking dogs seldom bite – буквально ‘Лающие собаки редко кусают’ – ‘о тщетных угрозах’ [14, с. 257]. Every man is a fool sometimes, and none at all times – буквально ‘Каждый человек иногда ведет себя как дурак, но никто не ведет себя так всегда’ – ‘глупый поступок может совершить каждый’ [14, с. 100]. Overhasty counsels are rarely prosperous – буквально ‘Поспешные советы редко являются удачными’ – ‘каждый совет необходимо тщательно обдумать’ [14, с. 6]. Кроме того, в английской лингвокультуре существует мнение о том, что тот, кто правильно поступает, редко испытывает невзгоды: A man of gladness seldom falls into madness – ‘Веселый человек редко впадает в ярость’ [14, c. 126]. A brave man’s wounds are seldom on his back – ‘У храброго человека раны редко расположены на спине’ [14, c. 45]. Для представителей английского языка также иногда допустимо и даже необходимо совершать непредусмотренные нормой поступки, например: Masters should be sometimes blind, and sometimes deaf – ‘Хозяин/учитель должен быть иногда слепым, а иногда глухим’ – ‘о необходимом такте человека’ [14, c. 259]. Sometimes severity is better than gentleness – ‘Иногда суровость лучше доброты’ [14, c. 50]. Параметр «ч а с т о т а » соотносится с большим количеством проявления действия ‒ белорус. густа, часта; англ. oft/often ‘часто, много раз’, oftentime(s) ‘часто, много раз’, frequent ‘частый’: Калі нагамі сыпле густа, дык у хляве пуста [13, с. 188]. Услугу ўсе прымаюць, да часта яе забываюць [13, с. 372]. A tree often transplanted, bears not much fruit – буквально ‘Дерево, которое часто пересаживают, дает мало плодов’ – ‘о нецелесообразности некоторых изменений’ [14, с. 25]. A rich man’s money hangs him oftentime – буквально ‘Деньги богатого человека часто вешают его’ – ‘о вреде, приносимом деньгами’ [14, c. 276]. Примеры демонстрируют, что в сознании белорусов и англичан частое проявление действия связано с негативным отношением носителей рассматриваемых культур: часто означает плохо, т.к. в большинстве случаев связано с нежелательным результатом. Все же в некоторых английских паремиях данный параметр может получать положительную оценку, например: 68 Where men are well used, they are frequent there – буквально ‘Там людей много, где к ним хорошо относятся’ – ‘о важности доброты, проявляемой к людям’ [14, с. 149]. Исследование позволило определить лексические способы объективации квантитативного значения ‘неопределенное количество’ в белорусском и английском языках, выявить универсальные и национально-специфические черты вербализации рассматриваемой семы. Установление универсальных (изоморфных) черт при сопоставлении неблизкородственных языков (белорусского и английского) подтвердило наличие общих закономерностей реализации значения неопределенно большого и неопределенно малого количества проявления событий или действий в паремиях двух разноструктурных языков. Так, центром выражения семы частоты в обоих языках являются наречия, соотносимые с малым или большим проявлением действий или событий. Изоморфным для двух этносов оказывается представление о том, что нечто хорошее бывает р е д к и м . Вместе с тем, в сознании представителей белорусской и английской лингвокультур частое проявление действия связано с отрицательной оценкой: ч а с т о означает плохо, т.к. в большинстве случаев связано с нежелательным результатом. Асимметрия в лексикализации значения неопределенного количества проявления событий или действий в рассматриваемых языках проявляется в том, что в английской лингвокультуре, в отличии от белорусской, существует мнение о том, что тот, кто правильно поступает, редко испытывает невзгоды. Для представителей английского языка также иногда (неопределенно малое количество раз) допустимо и даже необходимо совершать непредусмотренные нормой поступки. Кроме того, в некоторых английских паремиях параметр «частота», соотносимый с большим проявлением событий или действий, может получать положительную оценку. Таким образом, сравнительно-сопоставительный анализ лексикосемантических средств выражения неопределенного количества проявления событий или действий в белорусском и английском языках дал возможность 69 выявить лексико-семантические и функциональные особенности языковой категории квантитативности в исследуемых языках, определить сходства и различия в выражении количественного значения на лексическом уровне. В перспективе результаты компаративного исследования лексических средств объективации неопределенно количества на материале белорусских и английских паремий предоставят важный материал для выявления механизмов образного освоения количества в наивной картине мира белорусов и англичан. Результаты исследования позволят в дальнейшем использовать приводимые здесь материалы применительно к вопросам перевода, двуязычной лексикографии, преподавания английского языка в белорусской аудитории и (при соответствующей их доработке) преподавания белорусского языка в английской. Литература: 1. Гудков, Д.Б. Теория и практика межкультурной коммуникации / Д.Б. Гудков ‒ М. : ИТДГК «Гнозис», 2003. ‒ 288 с. 2. Акуленко, В.В. Категория количества в современных европейских языках// В.В. Акуленко, С.А. Швачко, Е.И. Букреева [и др.] Киев: Навукова Думка, 1990. 284 с. 3. Акуленко, Л.Г. Выражение неопределенно большого и неопределенно малого количества в немецком языке : дис. … канд. филол. наук : 10.02.04 / Л.Г. Акуленко. – Харьков, 1982. – 279 л. 4. Алексеева, Е.Н. Репрезентация концепта "Неопределенное множество" именами существительными в современном английском языке : дис. … канд. филол. наук : 10.02.04 / Е.Н. Алексеева. – Иркутск, 2003. – 143 л. 5. Дегтярева, В.В. Шкала оценки неопределенного количества признака и факторы определяющие сочетаемость ее операторов : На прим. словосочетаний наречий с прилагательными, обозначающими эмоции : дис. … канд. филол. наук : 10.02.04 / В.В. Дегтярева. – Нижний Новгород, 1996. – 135 л. 70 6. Клименко, Н.Л. Лексико-фразеологические средства выражения неопределенно большого количества в современных русском и английском языках : автореф. дис. … канд. филол. наук : 10.02.19 / Н.Л. Клименко; Ленин. гос. ун-т им. А.А. Жданова. – Л., 1982. – 24 с. 7. Вярхоў, П.В. Лічэбнік у беларускай мове : Параўнальна з рус. і укр. мовамі / П.В. Вярхоў. Мінск : Выд-ва БДУ, 1961. 36 с. 8. Жыдовіч, М.А. Назоўнік у беларускай мове: [у 2 ч.] / М.А. Жыдовіч. Мінск: Выд-ва БДУ, 1969. – Ч. 1: Адзіночны лік. – 229 с. 9. Наркевіч, А.І. Назоўнік: Граматычныя катэгорыі і формы / А.І. Наркевіч. Мінск : Выд-ва БДУ ім.У. І. Леніна, 1976. 248 с. 10. Супрун, А.Е. Общая характеристика семантики количества // Теория функциональной грамматики. Качественность. Количественность / Под ред. A.B. Бондарко. СПб.: Наука, 1996. С. 162170. 11. Чабярук, А.І. Лічэбнік у беларускіх гаворках / А.І. Чабярук. Мінск : Навука і тэхніка, 1977. 104 с. 12. Прыказкі і прымаўкі ў дзвюх кнігах. Рэд. А.С. Фядосік. Мн.: “Навука і тэхніка”, 1976. – Кн. 2. 616 с. 13. Прыказкі і прымаўкі ў дзвюх кнігах. Рэд. А.С. Фядосік. Мн.: “Навука і тэхніка”, 1976. – Кн. 1. 560 с. 14. The Penguin Dictionary of Proverbs / Jonathan Law. – 2nd ed. – London: Pen- guin Books Ltd, 2000. 365 p. Петоченко Г.В. ЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ ФОНОСКОПИЧЕСКОЙ ЭКСПЕРТИЗЫ 71 История формирования и развития криминалистической фонографической экспертизы непосредственно связана с научно-техническим прогрессом, который проходил в западных странах намного раньше, чем у нас. «Первую попытку построить научное описание акустической модели звучащей человеческой речи предпринял в 1779 г. Х. Г. Кратценштейн, когда он представил подобную модель на конкурс Санкт-Петербургской Императорской академии наук. Но полное научно обоснованное оформление акустическая теория речеобразования получила только спустя почти 100 лет в основополагающей работе Г. Л. Ф. Гельмгольца в 1870 году» [2, с. 5]. Первые попытки визуализации речевых сигналов, позволяющей увидеть речевой сигнал в форме, ярко отражающей артикуляцию и голос говорящего человека, были предприняты еще в 20-30-х гг. прошлого века, но изобретение такого устройства удалось осуществить только к концу 1945 г. С помощью этого прибора стало возможным проведение слухового и визуального анализа реальной звучащей речи. Польский криминолог А. Шварц в 1964 г. в результате обобщения десятилетнего опыта теоретически обосновал методику исследования и предложил назвать вид экспертизы, рассматривающей записи звучащей речи, «фоноскопией». Этот термин далее был заимствован и другими специалистами, в том числе и отечественными, и источниках экспертных и продолжает применяться учреждениях. в некоторых Вовлечение литературных фонограмм со звукозаписывающей информацией в уголовный процесс на разных стадиях раскрытия и расследования преступлений объективно предопределило возникновение в 1964-1969 гг. нового направления криминалистической техники и самостоятельного рода экспертной деятельности – криминалистической экспертизы фонограмм. К тому времени были разработаны и сформулированы общие принципы проанализированы производства основные криминалистической стадии процесса экспертизы, криминалистического исследования, фактически сформированы технические, научные и правовые основы возникновения криминалистической экспертизы фонограмм. 72 Процессы, произошедшие за последние годы, сделали актуальным проведение лингвистических экспертиз. Наиболее востребован этот вид экспертиз стал в сфере политики, распространилась рекламы, практика законотворчества, оспаривания юриспруденции. договоров в рамках Широко судебного разбирательства с помощью лингвистической экспертизы, выводы которой считаются весомым аргументом в пользу признания недействительности всего документа целиком либо части его положений. Классификация яызковедческого консультирования может производиться по различным критериям. Так, по формальному признаку лингвистические экспертизы подразделяются на официальные и инициативные. Первый вид выполняется по назначению судебных инстанций, органов следствия и дознания, играя роль доказательства. Инициативные экспертизы проводятся по запросу любых частных лиц или организаций и могут быть отнесены к доказательной базе исключительно по решению уполномоченных на то органов. По составу экспертов исследования могут осуществляться несколькими или одним специалистом. Соответственно, они считаются либо комиссионными либо некомиссионными. Среди всего разнообразия объектов лингвистических исследований выделяют три основных: речь, письменный текст и вербально-визуальный материал, сочетающий в себе текст и изображение. На данный момент в этой области происходит обобщение накопленного опыта производства информационных фонографических технологий, экспертиз, разработка внедрение новых современных частных методик, комплексирование с результатами исследований в пограничных областях науки и техники. В экспертную деятельность стали всё больше внедряться достижения в области автоматического распознавания слуховых образов, шире применяться математические, лингвистические, кибернетические методы исследования и другие инструментальные средства. Судебная фонографическая экспертиза проводится в целях установления личности говорящего по признакам голоса и речи, записанной на фонограмме, выявления признаков стирания, копирования, монтажа и иных изменений, 73 привнесенных в фонограмму в процессе или после окончания звукозаписи, определения условий, обстоятельств, средств и материалов звукозаписи, а также иных фактов, имеющих значение судебных доказательств. К числу основных задач фонографической экспертизы относятся идентификация человека по голосу, а также «Процесс отождествление экспертного звуко- анализа и видеозаписывающей фонограммы с целью аппаратуры. выявления идентификационных признаков голоса и устной речи человека, как одного из важных этапов решения основной задачи судебной фонографической экспертизы, является наиболее сложным, многогранным и комплексным видом работы экспертов» [4, с. 67]. Такое исследование требует от экспертов наличие не только базовых специальных знаний, но и получения новых познаний в таких областях науки и техники, как физика, математика, кибернетика, передача информации, системный анализ, теория измерений, теория вероятности математической статистики, теория речеобразования, магнитная запись сигналов, радиотехника, языкознание, криминалистика, теория судебной экспертизы и т.д. В рамках решения задачи идентификации в фонографической экспертизе проводятся исследования с целью установления тождества человека с помощью логической операции сравнения голоса и речи на исследуемой (исходной) и сравнительной фонограммах. Свойства личности человека, выраженные в виде идентификационных признаков, могут быть выявлены в процессе детального экспертного исследования его голоса и устной речи, в ходе которого на основе измерения физических параметров речевых сигналов эксперт оценивает все характерные признаки, совокупность значений которых для каждого человека практически неповторима и является основой для идентификации. «В результате проведения идентификации эксперты, на основе решения задачи установления тождества человека по его голосу и речи, фактически отвечают на вопрос о том, обладает ли диктор, голос и речь которого зафиксированы на исследуемой фонограмме, признаками в необходимом количестве и в сочетании с теми признаками, которые имеются на фонограмме-образце с записью голоса и речи идентифицируемого лица. Эти признаки называются идентификационными» 74 [3, с. 54]. Они в своей совокупности позволяют выделить данного диктора из множества других дикторов. Устная (звучащая) речь, записанная на фонограмме, - это сложная система взаимосвязанных характеристик (свойств личности, идентификационных признаков), индивидуальный характер которой обусловлен относительной стабильностью высшей нервной деятельности, мыслительной и интеллектуальной деятельности, психических функций человека, устойчивостью анатомических параметров и функциональных характеристик речевого аппарата, которые образуют уникальную совокупность средств речеобразования конкретного человека. Самый ответственный и сложный этап – сравнительное исследование, в процессе которого происходит одновременное исследование и сопоставление соответствующих признаков голоса и речи двух (или нескольких) дикторов. При этом устанавливаются как совокупности совпадающих, так и различающихся признаков голоса и речи каждого диктора, определяются качественные и количественные выражения признаков, дается оценка степени совпадения (различия) и т.д. В результате сравнительного исследования комиссия экспертов приходит к одному из трех возможных видов вывода: -наличие тождества голоса и речи дикторов на исходной и сравнительной фонограммах; -отсутствие тождества; -невозможность дать ответ на поставленный вопрос. В результате проведения фонографической экспертизы доказательственная содержательная информация, представляется субъектами заключенная доказывания в речевых (органам фонограммах, предварительного расследования, суду) после соответствующей «перекодировки» в виде удобных для восприятия и понимания сообщений. Сообщения, в том числе касающиеся и идентификации человека по речевой фонограмме, должны быть изложены на определенном понятном языке, в форме соответствующего процессуального документа – заключения эксперта, доступного 75 для непосредственного рассмотрения и использования в суде уголовных, гражданских, хозяйственных, административных дел, иных правонарушений. Предметом фонографической экспертизы являются фактические данные (факты и обстоятельства), устанавливаемые компетентным лицом, обладающим специальными знаниями, в результате экспертного исследования и анализа признаков голоса и устной речи дикторов на фонограмме, представленной на магнитной ленте или другом носителе записи. Объектами криминалистической идентификации дикторов по голосу и речи являются исходная и сравнительная фонограммы с записанными на них голосами и речью идентифицируемого человека. В качестве материальных носителей речевой информации выступают: магнитная лента на аудиокассете или микроаудиокассете, оптический компакт-диск, флэш-память цифрового диктофона или мобильного телефона, жесткий диск ПЭВМ и др. Субъектами криминалистической идентификации дикторов по голосу и речи являются эксперты-фонографисты, которым в соответствии с постановлением (определением) поручено производство экспертных исследований фонограмм, как правило, совместно, в составе комиссии экспертов (специалистов с различным базовым образованием). При этом постановление (определение) является обязательным основанием для производства экспертизы в экспертном учреждении либо конкретным экспертом, которому указанные процессуальные документы адресованы, вручены и с которого взята подписка. «Идентификация дикторов по голосу и речи проводится с использованием следующих методов анализа: аудитивного (или аудиторного), лингвистического и инструментального акустического (на макро- и микроуровнях), обеспечивающих получение полной картины в виде совокупности выявленных признаков» [1, с. 18]. В процессе аудитивного анализа эксперты выявляют определенные качества и свойства голоса, индивидуальную манеру произнесения речи, анализируют артикуляторно-фонетические особенности произнесения звуков и слов, особенности интонации и просодики и другие оценочные характеристики и 76 признаками звучащей речи в целом: индивидуальность голоса, артикуляцию, темп речи, речевые паузы, дыхание и т.д. В процессе лингвистического анализа устной речи исследуются частные идентификационные признаки. предназначена для выделения семантических и Лингвистические Лингвистическая фонетических, синтаксических признаков индивидуализирующие часть исследования просодических, лексико- устной человека. признаки устной речи речи диктора выявляются на основе синтаксического и морфологического разбора фраз и слов, анализа правильности употребления синтаксических конструкций, словоизменения, словообразования в соответствии с нормами, принятыми в русском языке, ритмической организации элементов речи. ЛИТЕРАТУРА: 1. Дода И. Г. и др. Методика установления степени пригодности фонограмм для проведения идентификации диктора по голосу и звучащей речи методами аудитивного и лингвистического видов анализа / И. Г. Дода, Т. А. Лапунина, Е. И. Тригуб; ГУ «ЦСЭиК Министерства юстиции Республики Беларусь», ГЭКЦ МВД Республики Беларусь. – Минск: Право и экономика, 2012. – 30 с. 2. Дода И. Г. Назначение и производство фонографической экспертизы для идентификации дикторов по голосу и речи: метод. пособие для экспертов, следователей, судей и прокуроров / И. Г. Дода [и др.]; под ред. И. Г. Доды; ГУ «ЦСЭиК Министерства юстиции Республики Беларусь», ГЭКЦ МВД Респ. Беларусь. – Минск: Право и экономика, 2009. – 157 с. 3. Егоров К. С., Шакун А. М. Назначение и проведение фонографической экспертизы для установления фактов внесения изменений в магнитный носитель. Методическое пособие для экспертов, следователей и судей. [Текст] / К. С. Егоров, А. М. Шакун; НИУ «НИИПККиСЭ Министерства юстиции Республики Беларусь». – Минск, Право и экономика, 2006. – 142 с. 77 4. Звукозапись следствии: и Учебное фоноскопическая пособие / экспертиза на предварительном А. А. Ложкевич, А. М. Макаров, В. Л. Шаршунский. – Минск: ВНИИ МВД СССР, 1984. – 84 с. 78 Праконіна В.У. ДА ПЫТАННЯ АБ СІСТЭМНАСЦІ БЕЛАРУСКАЙ ЭКАНАМІЧНАЙ ТЭРМІНАЛОГІІ Тэрміналогія ўваходзіць у склад лексікалогіі і з’яўляецца адным з элементаў моўнай сістэмы разам з такімі раздзеламі мовазнаўства як фанетыка, фаналогія, графіка, арфаграфія і інш. Пры гэтым тэрміны пэўнай галіны тэрміналогіі ў сукупнасці таксама складаюць сістэму – “сукупнасць узаемазвязаных або пэўным чынам упарадкаваных элементаў, якія ўтвараюць некаторае адзінства” [1, с.227]. Як праяўленне сістэмных адносін у беларускай эканамічнай тэрміналогіі варта разглядаць наяўнасць у дадзенай тэрмінасістэме адносін гіпаніміі, полісеміі і аманіміі, сінаніміі, антаніміі, паколькі дадзеныя адносіны ў тэрміналогіі сведчаць аб узаемаабумоўленасці яе адзінак, якая праяўляецца ў адносінах іх супрацьпастаўленасці (антанімія), узаемазвязанасці (гіпера- гіпанімія, сінанімія) і неадназначнасці (аманнімія, полісемія). Такія адносіны называюцца парадыгматычнымі, або вертыкальнымі і “ўзнікаюць паміж аднароднымі моўнымі адзінкамі, якія валодаюць той або іншай семантычнай агульнасцю” [12, с.124]. Мэта дадзенага артыкула – на падставе аналізу слоўнікаў і даведнікаў па эканоміцы даць характарыстыку сістэмных адносін у беларускай эканамічнай тэрміналогіі. Гіпанімія – сведчаннем гэта “сутнасная ўласцівасць тэрміналогіі, яна з’яўляецца сістэмнай арганізацыі адзінак намінатыўна-тэрміналагічнага характару на аснове рода-відавых адносін” [14, с.8]. Гіперонімы выражаюць родавыя паняцці, а гіпонімы – відавыя. Гіперонім міжнародныя інстытуцыі [2, с. 294] падпарадкоўвае сабе гіпонімы Міжнародны валютны фонд [2, с. 295], Міжнародны банк рэканструкцыі і развіцця, або Сусветны банк [2, с. с.305], Міжнародная арганізацыя па гандлі (ІТО) [2, с. с. 306], Арганізацыя 79 эканамічнага супрацоўніцтва і развіцця (АЭСР) [2, с. с. 307], Банк міжнародных разлікаў (БМР) [2, с. с. 308], Еўрапейскі банк рэканструкцыі і развіцця [2, с. с. 308]. Гэты тып адносін з’яўляецца важным паказчыкам іерархічнай арганізацыі беларускіх эканамічных тэрмінаў. Пры размежаванні полісеміі і аманіміі даследчыкі ўлічваюць сферы функцыянавання лексічных адзінак: “тэрміны, утвораныя семантычным спосабам ад агульнаўжывальных агульнаўжывальных слоў; слоў, семантычныя варта лічыць ўтварэнні ў амонімамі межах да адной тэрмінасістэмы варта лічыць мнагазначнымі , а калі яны адносяцца да розных тэрмінасістэм, то іх варта лічыць амонімамі” [11, c.72]. Найбольш прадуктыўным відам амонімаў з’яўляецца міжнавуковая аманімія, калі аднолькавыя па гучанні тэрміны развіваюць адрозныя значэнні ў розных галінах навук, напрыклад, эканоміка і мастацтвазнаўства: графік (1) – дыяграма, якая пры дапамозе крывых адлюстроўвае колькасныя паказчыкі развіцця або стану чаго-н. [15, с.156]; графік (2) – мастак, спецыяліст у галіне графікі [15, с.156]. Адрозненне полісемічных тэрмінаў з’яўляецца важнай праблемай, паколькі без размежавання адпаведных тэрмінаў немагчыма выкарыстанне ў мове тэрміна ў належным значэнні, пар.: Дэпанент 1. Укладчык дэпазіту; 2) Асоба, якой належыць грашовая сума, не выплачаная прадпрыемствам або установай з якіх-небудзь прычын у вызначаны тэрмін [6, с.59]. Сінанімічныя адносіны – найбольш прадуктыўны тып адносін у беларускай эканамічнай тэрміналогіі. Сінанімія – “лексічная з’ява, якая праяўляецца ў здольнасці розных па гучанню слоў абазначаць адну і тую ж рэалію, адно і тое ж паняцце” [9, с.236]: спад попыту – зніжэнне попыту [13, с.305], трэнд доўгатэрміновы – трэнд векавы [13, с.306]. Найбольшую колькасць сярод беларускіх эканамічных тэрмінаў складаюць дублеты, паколькі сінонімы ўзнікалі ў тэрміналогіі шляхам запазычвання, а таксама за кошт уласных моўных сродкаў: намінальная 80 вартасць – намінальная цана [13, с.299], мяжа мытная – мяжа таможная [13, с.299]. Даследчыкі вылучаюць таксама варыянты – рэгулярна ўзнаўляльныя мадыфікацыі гукавой абалонкі аднаго і таго ж слова, аб’яднаныя генетычнай агульнасцю і тоеснасцю марфалагічна-словаўтваральнай структуры пры абсалютным супадзенні лексічнага і граматычнага значэння” [4, c. 21]: аўкцыянер – аўкцыяніст [13, с.292], фарфейтынг [13, с.307] – фарфэйцінг [3, с.199] . Тэрміны-антонімы паводле будовы падзяляюцца на лексічныя і словаўтваральныя. Лексічныя антонімы ўяўляюць нятоесныя лексемы з супрацьлеглым значэннем: аб'ём попыту [13, с.290] - аб'ём прапановы [13, с.290], канцэнтрацыя, якая зніжаецца [13, с.297] - канцэнтрацыя, якая ўзыходзіць [13, с.297]. Словаўтваральныя тэрміны-антонімы адрозніваюцца пэўнымі словаўтваральнымі элементамі: выдаткі няяўныя [13, с.293] - выдаткі яўныя [13, с.293], інвестыцыі запаланаваныя [13, с. 296] - інвестыцыі незапланаваныя [13, с.296] . Паколькі эканоміка ўяўляе сферу грамадскага жыцця, у якой адлюстроўваюцца працэсы, што абазначаюць супрацьлеглыя рэаліі, а таксама пэўныя сістэматызаваныя з’явы і працэсы, пры гэтым для многіх рэалій існуюць як беларускія, так і запазычаныя тэрміны, у беларускай эканамічнай тэрміналогіі маюць месца ўсе тыпы лексіка-семантычных адносін. Спіс літаратурных крыніц 1. Беларуская мова. Тэрміналагічная лексіка : Дапам. для студэнтаў усіх спецыяльнасцей / В.А.Ляшчынская. – Гомель : ГКІ, 2000. – 199 с. 2. Бэрдшоў, Д. Эканоміка : Дапаможнік / Джон Бэрдшоў пры ўдзеле Энды Роса; Рэд. пер. В. Вайткевіч . – Мінск. : Тэхналогія, 1999.Ч. 2. – 526 с. 3. Внешнеэкономическая деятельность: словарь-справочник / Под общ. ред. С.Ю. Кричевского. – Минск: Вышэйшая школа, 1992. – 206 с. 81 4. Горбачевич, Н.С. Вариантность слова и языковая норма. – Ленинград: Наука. Ленингр. отд-ние, 1978. – 238 с. 5. Даниленко, В.П. Русская терминология: Опыт лингв. описания / В.П. Даниленко. – Москва: Наука, 1977. – 246 с. 6. Ермаловіч А.В. Беларуская мова. Прафесійная лексіка: Вучэб. – метад. комплекс для ст. экан. спец. / А.В. Ермаловіч. – Мінск: ЗАТ “Веды”, 2002. – 123 с. 7. Иванова, В.А. Антонимия в системе языка / В. А. Иванова. – Кишинёв: Штиинца, 1982. – 163 с. 8. Краткий русско-белорусский словарь экономических и бухгалтерских терминов / Сост. О.П. Зенькович, П.И. Малько, В.С. Молчан, А.А. Скикевич, Т. И. Скикевич; Под ред. О.П. Зенькович. – Минск: Ураджай, 1994. – 88 с. 9. Лексікалогія сучаснай беларускай літаратурнай мовы / А.Я.Баханькоў, В.П.Лемцюгова, Г.Ф.Вештарт і інш.; Пад рэд.А.Я.Баханькова. – Мінск: Навука і тэхніка, 1994. – 463 с. 10. Пілецкі, В. А. Гісторыя эканомікі Беларусі : (ад старажытных часоў да пачатку XXI ст.) : вучэбна-метадычны дапаможнік / В. А. Пілецкі. – Мінск : БДПУ, 2009. – 190 c. 11. Плотнікаў, Б.А. Агульнае мовазнаўства: вучэб. дапам. для філал. фак. ВНУ / Б.А. Плотнікаў. – Мінск: Універсітэцкае, 1994. – 350 с. 12. Плотников Б.А. Основы семасиологии/ Под ред. А.Е. Супруна. – Минск: Выш. шк., 1984. – 223 с. 13. Словарь-справочник по современной экономике: На пяти языках / Под общ. ред. М.И. Плотницкого, М.В. Мишкевича. – Минск: Выш. шк., 1996. – 364 с. 14. Струкава, С.М. Беларуская мова: тэрміналагічная лексіка па нафта- і газаздабычы: вучэб. дапам. для студэнтаў ВНУ / С.М. Струкава. – Наваполацк: ПДУ, 2004. – 297 с. 82 Тлумачальны слоўнік беларускай літаратурнай мовы: больш за 15. 65 000 слоў / Пад рэд. М.Р. Судніка, М.Н. Крыўко; афармленне А.М. Хількевіча. – 3-е выд. – Мінск: БелЭн, 2002. – 784 с. Русалкина Л.Г. ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ МЕХАНИЗМЫ ОВЛАДЕНИЯ ИНОЯЗЫЧНОЙ РЕЧЕВОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬЮ БУДУЩИМИ ВРАЧАМИ Процесс объединения Европы, его распространение на восток сопровождается формированием общего образовательного и научного пространства и разработкой единых критериев и стандартов в этой сфере в масштабах всего континента. Европейская ориентация Украины, интеграция нашей страны в мировое сообщество актуализируют проблему модернизации содержания образования в высших учебных заведениях. Иноязычное образование будущих врачей в Украине реформируется с учетом основных достижений европейских стран в этой отрасли и в соответствии с такими документами Совета Европы, как «Общеевропейские рекомендации по языковому образованию: изучение, преподавание, оценивание» [2], «Европейский языковой портфель»[3], «О современных языках». Идеи языковой политики Совета Европы находят все большее распространение в нашей стране, особенно в высших медицинских учебных заведениях: увеличивается количество изучаемых иностранных языков, возрастают требования к общему уровню владения иноязычной речевой деятельностью и к развитию сложных коммуникативных умений. Основными психологическими механизмами, которые способствуют овладению речевой деятельности и влияют на уровень ее усовершенствования, являются навыки и умения, формирующиеся на основе знаний. 83 Успешность получения знаний зависит предже всего от наличия соответствующей подготовки, в нашем случае, по иностранному языку, то есть от предыдущих опорных знаний, навыков; от наличия и доскональности владения учебными навыками и мыслительными операциями; от условий, в которых будет проходить эта учебная деятельность. С другой стороны, успешность будет в большей степени зависеть и от содержания учебного материала, от качества методов и приемов подачи информации. Начиная с начального ознакомления с новым учебным материалом по иностранному языку, соотнося его с тем, что уже известно, студенты путем превращения и переосмысления новых знаний должны сделать их своим приобретением. Упомянутая умственная аналитико-синтетическая работа над новым материалом и составляет сам процесс усваивания. В связи с этим определим умения, которые исследуются в работе, исходя из вышеупомянутых позиций. В процессе приобретения знаний по иностранному языку и овладения различными познавательными действиями будущие врачи должны научиться мыслить и самостоятельно приобретать новые знания из профессиональных отечественных и зарубежных источников, а не только уметь эффективно усваивать то, чему их обучают. Объктивной характеристикой приобретаемых знаний является ихприменение, которое указывает на круг возможностей их использования в разных видах деятельности людей. А характеристика, определяющая усвоение студентом знаний, связанная с практическим перенесением их в разные учебные и жизненные ситуации является действенностью (активностью) знаний. Однако из множества возможностей применения этих знаний, студент может пользоваться ими в одной или нескольких ситуациях, а может и совсем не уметь пользоваться ими. В психолого-педагогической литературе действенность знаний рассматривается как способность студента пользоваться уже усвоенными знаниями; в готовности и умении самостоятельно 84 применять знания к решению практических задач в учебной, общественной и трудовой жизни; в использовании знаний для синтеза самостоятельных оценочных суждений [1]. Действенность знаний связана как с «полнотой» усвоения определенного содержания, так и с процессом перехода от «незнания» к «знанию», то есть она имеет гностическую функцию в мировоззрении студента. Действенность знаний также проявляется во время установления причинно-следственных связей. Важно также отметить, что нужно рассматривать не в общем понятие «действенность», а действенность приобретенных студентом знаний, которые характеризуются пониманием и умением использовать усвоенные ранее знания в разных сферах деятельности (учебной, трудовой, общественной), как способность студентов владеть ими во время приобретения нових знаний и при знакомстве с соответствующими явлениями действительности. Действенность знаний – категория динамичная. Она может проявляться только в деяльности, в нашем случае, речевой. Признаками действенности знаний по иностранному языку у студентов медицинских специальностей, на наш взгляд, являются: 1) процесс перехода от «незнания» к «знанию»; 2) способность студента использовать усвоенные знания по иностранному языку применимо к своей специальности во время оволадения новым материалом; 3) способность раскрывать причинно-следственные связи; 4) готовность применять приобретенные знания в реально-практической медицинской деяльности. Итак, чем шире и правильнее применяет студент полученные професссиональные знания, тем выше уровень действенности полученных им знаний. ЛИТЕРАТУРА: 1. Атаманчук П.С., Бордюг О. В. Дієвість знань як головна ознака якості освіти // Зб. наук. праць КПНУ. Серія педагогічна. Випуск 14. / За ред. П. Атаманчука. – Кам’янець-Подільський: К-ПНУ імені Івана Огієнка, 2008. 85 2. Загальноєвропейські Рекомендації з мовної освіти: вивчення, викладання, оцінювання. Науковий редактор українського видання доктор пед. наук, проф. С. Ю. Ніколаєва. - К. : Ленвіт, 2003. – 273 с. 3. Европейский Языковой Портфель: предложения по разработке / И. Крист, Ф. Дебюзер, А. Добсон и др.: пер. с англ. – М. : Еврошкола, 1998. – 155 с. Фу Жун ЖАНРОВЫЕ ПРИЗНАКИ ПОСЛОВИЦ И ПОГОВОРОК Пословица и поговорки как своеобразный жанр устного народного творчества являются итогом мудрости, «образцово формируют весь жизненный, социально-исторический опыт трудового народа», - писал М. Горький [1,с.493]. В сжатой и точной словесной форме пословицы и поговорки отражают все стороны жизни народа: домашнюю, семейную, полевую работу и общественные потребности человека, его привычки и взгляды на природу, людей, на значение всех явлений жизни. Пословицы недаром называют «энциклопедией народной жизни» [2,с.81]. Пословицы и поговорки бытуют в языках всех народов мира. Хотя трудно сказать, с каких времён среди народа начали употреблять пословицы – устные краткие изречения на самые разные темы. Неизвестно и время возникновения первых поговорок – метких речений, которые способны в разговоре выразительно и точно охарактеризовать что- либо без помощи утомительных и сложных пояснений. Неоспоримо одно: и пословицы и поговорки возникли в отдалённой древности и с той поры сопутствуют народу на всём протяжении его истории. За столь долгое время в науке о языке пока ещё не сложилось единого мнения по поводу определения пословиц, поговорок и их отграничения друг от друга. 86 С. И. Ожегов в «Словарь русского языка» определяет пословицу как «краткое народное изречение с назидательным смыслом; народный афоризм», а поговорку как «выражение, преимущественно образное, не составляющее, в отличие от пословицы, законченного высказывания и не являющееся афоризмом» [3,с.461,429]. В «Большой советской энциклопедии» пословица определяется как «меткое образное изречение, которое обобщает и типизирует различные явления жизни. Они широко применяются в разговорной речи. Для пословицы характерно полное выражение мысли и наличие вывода, в отличие от поговорки, которая выражает мысль неполно» [4,с.243]. В. И. Даль, автор книги «Пословицы русского народа», предлагает своё понимание этих языковых единиц. Он писал: «Пословица – коротенькая притча… Это – суждение, приговор, поучение, высказанное обиняком и пущенное в оборот, под чеканом народности. … как всякая притча, полная пословица состоит из двух частей: из обиняка, картины общего суждения и из приложения, толкования, научения; нередко, однако же, вторая часть опускается, предоставляется сметливости слушателя и тогда пословицу почти не отличишь от поговорки. «Поговорка – окольное выражение, переносная речь, простое иносказание, обиняк, способ выражения, но без притчи, без суждения, заключения, применения – это одна первая половина пословицы» [5,с.243]. Наиболее продуктивной представляется точка зрения О. Широковой, которая к пословицам относит устойчивые народные изречения, имеющие переносный смысл, а к поговоркам — народные изречения, не имеющие переносного смысла. «Основным отличием пословицы от поговорки, - пишет она, считается переносный смысл, которым обладает пословица, и отсутствие его у поговорки» [6,с.117]. Исследователи В. П. Адрианова-Перетц, А.М.Астахова и К.П.Дмитраков тоже отражают свои взгляды по поводу этого вопроса. По их мнению, поговорка менее многозначна, чем пословица, обобщение, заключенное в ней, уже 87 обычно, чем обобщение пословицы, наконец, для поговорок более характерна одночленная форма. Если пословица обобщает жизненный опыт и поучает, то поговорка произносится «к слову», украшает речь, делает её более оживлённой [7,с.523 ]. На наш взгляд, в современной русской лингвистике наиболее приемлемы определения пословицы и поговорки в трактовке В.П.Жукова, которые опираются как на их структурные особенности, так и на семантику. «Под пословицами, - пишет он, - в широком смысле мы понимаем краткие народные изречения, имеющие одновременно буквальный и переносный ( образный) план или только переносный план, составляющие в грамматическом отношении законченное предложение» [8,с.11]. Культурологические и содержательные особенности пословиц и поговорок Классическое предложение-пословица по своему смыслу всегда двучленно: 1. Одновременно прямой план содержания – высказывания, точно соответствующие значению слов, образующих его. 2. Иносказательный план содержания – высказывание, совсем не соответствующее значению слов, образующих такое предложение-пословицу. Например, Хоть есть нечего, да жить весело (прямой). Яблочко от яблони недалеко падёт (иносказательный). Иносказательное содержание пословицы может быть описано, пересказано, истолковано. Например, пословица Мал золотник, да дорог (黄金虽小，但却珍贵) 1.В прямом плане указывает на золото, которое является небольшим по весу, но очень драгоценным. 2. В иносказательном плане, она указывает на человека, который мал ростом или ещё молод, но имеет много неожиданных достоинств. Лаконичность и точность лексики в пословицах и поговорках. 88 В пословицах и поговорках употребляется большое количество разговорных слов. Пословицы и поговорки возникли в далёкой древности, когда люди, создавшие пословицы, не знали грамоты. И не было у простого народа иного способа, чем из уст в уста хранить и передавать свой удачный жизненный опыт и умные мысли. Поэтому широкое употребление разговорных слов становится характерной особенностью пословиц и поговорок. Например, Нет худа без добра （福之祸之所倚). Незнайка на печке лежит, а знайка по дорожке бежит (不知情者炕上躺着，知情者路上跑着). Кто старое, помянет, тому глаз вон (君子不念旧恶), слова худо, знайка, помянет относятся к разговорной речи. Употребление разговорной лексики придаёт пословицам некоторый жизненный вкус, глубокую выразительность, привносит читателям и слушателям задушевное чувство. Одним словом, афористичность русского общенародного языка, наиболее ярко воплощенная в пословицах и поговорках, особенно наглядно учит выработке ценнейших качеств литературного языка: простоты, точности, выразительности. Поэтичность и художественность. Пословицы и поговорки прочно ложатся в память. Их запоминание облегчается разными стилистическими средствами. В пословицах и поговорках широко изпользуются: Сравнение—С тёмным человеком говорить, что в поле ветер ловить. Параллелизм— Мёртвого не вылечишь, дурака не выучишь Aнтитеза—Учение - свет, а неучение - тьма. Kаламбур—В мире жить- с миром жить. Метонимия—Сарафан за кафтаном не ходит. Синекдоха—Один с сошкой, а семеро с ложкой. Олицетварение—Хмель шумит – ум молчит. Гипербола—Поповское брюхо из семи овчин шито; 89 Эпитеты (оценочные или изобразительные): Велика святорусская земля; Матушка Москва белокаменная. Метафора—В кармане соловьи свищут. Композиционная структура пословицы Композиционно пословицы могут быть одночленными, двучленными и многочленными (многосоставными). Особенно много двучленных пословиц, что дало основание В. И. Далю считать двучленность одним из основных признаков этого жанра. Например, Хлеб да вода — крестьянская еда вторая часть поясняет первую; Червь точит дерево, печаль крушит сердце использован прием параллелизма. Многие двучленные пословицы построены на сравнении или антитезе. Часто они имеют строгую, симметричную композицию обеих частей. Приведем также примеры других композиционных форм. Дело мастера боится; Хозяйкою дом стоит (одночленные); Сбил, сколотил — вот колесо, сел да поехал — ах, хорошо! Оглянулся назад — одни спицы лежат (многочленная). Функции пословиц и поговорок Коммуникативная функция является одной из самых основных функций пословиц и поговорок. Пословицы и поговорки применяются в общении людей, потому что суждение в пословицах интересно не только само по себе, но и тем, что оно применяется во множестве сходных жизненных случаев и ситуаций. По мнению В.П.Аникина, если мы не поняли бы пословицы, не приняли бы во внимание их особую связь с речью, то никто не вспоминал бы пословицы без повода и причины [3,с.6]. 2.Кумулятивная функция — функция закрепления накопленного коллективного опыта непосредственно в фомах языка, в строевых единицах речи – словах, фразеологизмах, языковых афоризмах. Русский язык насыщен пословицами и поговорками, в которых остражаются образ жизни и мысль множества людей, а не индивидуальный опыт. Поэтому пословицы и поговорки – хранилище 90 прошлого уклада жизни, истории, культуры, слепки исчезнувших теперь образов и представлений. 3.К директивной функции пословиц и поговорок учёные всегда проявляют большой интерес. Известные американские учёные Джордж Лакофф и Уильям Тёрнер отмечают, что «поэзия способна наставлять нас, на что следует обращать внимание, как надо понимать, как устраивать нашу жизнь. В качестве простейшей формы такой поэзии часто рассматриваются пословицы» [9,с.169]. СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ 1. Горький М.《Собрание сочинений》.т.24.1953.с.493. 2. 3. Аникин В. П. 《Искусство слова в пословицах и поговорках》. В кн. 4. Жуков В. П. 《Словарь русских пословиц и поговорок》. Изд. 4- е, исправленное и дополненное. М. Изд. 《Русский язык》. 1991.7. 5.Введенский Б.А. 《Большая советская энциклопедия》. 2-е издание.Т.34. М. Государственное научное издательство. 1955. 6. Широкова Жизнь пословицы. Русский язык в школе.1931.№6-7.с.117 7. Адрианова-Перец В. П., Астахова А. М. ,Дмитров К. П. 《Русское народное поэтическое таорчество》.т.II. Москва-Ленинград. изд. Академии наук СССР. 1995 с.523. 8. Даль В. И. Толковый словарь, т. 4, М., 1955 9. Laroff G,Turner M.More that Cool Reason. A Field Guide to Poetic Metaphor. Chicago;London,1989. Васильцов В.И., Маковская Ю.С., Азатян А.И. СЛОЖНОСТИ, ВОЗНИКАЮЩИЕ ПРИ ПЕРЕВОДЕ АНГЛИЙСКИХ ХУДОЖЕСТВЕННЫХ ТЕКСТОВ «Стремиться передать создания поэта с одного языка на другой – это то же самое, как если бы мы бросили в тигель фиалку с 91 целью открыть основной принцип её красок и запаха» Перси Биш Шелли Задумывались ли вы когда-нибудь, читая замечательные произведения зарубежных художественных мастеров, над тем, что доступными для нас они становятся благодаря труду талантливых писателей-переводчиков? А ведь искусство перевода – задача не из лёгких. Переводчик в своей деятельности сталкивается с целым рядом трудностей, так как художественный перевод существенно отличается от других видов перевода, поскольку предполагает речевое творчество. Говоря иначе, это – искусство. История перевода знакомит нас с существованием двух тенденций, двух типов передачи иноязычного текста, представляющих крайнюю противоположность по отношению друг к другу. Это: 1) перевод, основанный на тенденции к дословному воспроизведению языка оригинала – в ущерб смыслу целого и в ущерб языку, на который текст переводится, и 2) перевод, основанный на стремлении отразить «дух», смысл подлинника и соблюсти требования своего языка Особенности существования и использования языка определяют необходимость перевода и основные трудности, с которыми сталкивается переводчик, и возможности преодоления этих трудностей. 1. Перевод необходим, так как люди говорят не на одном, а на многих языках. Перевод представляет собой достаточно сложное средство преодоления языковых барьеров. 2. Основные трудности, с которыми сталкивается переводчик, также связаны с особенностями языков и способами их использования для наименования объектов и написания ситуаций. Здесь можно выделить три типа трудностей: специфичность семантики языковых единиц, несовпадение «картин мира», 92 создаваемых языками для отражения внеязыковой реальности, и различия в самой этой реальности, описываемые в переводимых текстах. 3. Языковые факторы не только порождают трудности для перевода, но и создают условия для их преодоления [2]. Проблема перевода художественного текста заключается в том, что перевод этот в результате должен получиться художественным, а для этого важно не только понимать культуру страны, с языка которой переводится текст, нужно уметь писать на своём родном языке. Не случайно лучшими переводчиками становятся писатели, поэты, которые даже могут не владеть языком оригинала в совершенстве. Среди известных отечественных писателей-переводчиков – В.Жуковский, И.Бунин, Н.Гумилев, А.Ахматова, Б.Пастернак, К.Чуковский, С.Маршак, Е.Евтушенко и многие другие. Все они талантливые мастера художественного слова. Переводчику нужны не только знания языка, но и особое мастерство, умение чувствовать текст, подобрать нужные слова. Писатели часто играют словами, и эту игру не так-то просто воссоздать в её первоначальном облике на другом языке, не утратив весь смысл, каламбур, задуманный писателем. Вот английская шутка, построенная на каламбуре. Человек приходит на похороны и спрашивает: I’m late? И в ответ слышит: Not you, sir. She is. Английское слово late значит и ‘поздний’ и ’покойный’. Герой спрашивает: Я опоздал? А ему отвечают: Нет, покойник не вы, сэр, а она. Как быть? По-русски игра не получается. Но переводчик вышел из положения: Всё кончилось? – Не для вас, сэр. Для неё. Художественный перевод имеет множество особенностей: 1) Полное отсутствие дословности в переводе. Художественный текст не предполагает дословность, важно сохранить смысл текста, то, что хотел передать автор. 2) Перевод устойчивых выражений. Незнание устойчивых выражений может привести к неправильному восприятию текста в целом. Например «first night» (премьера) и «public house» 93 (пивная, закусочная) могут превратиться в русском языке в «первую брачную ночь» и «публичный дом». Особенно это касается афоризмов, пословиц, поговорок, которые на разные языки переводятся по-разному, но несут единый смысл: Queen Anne is dead! – «Открыл Америку!» 3) Игра слов, юмор. Умение донести шутку до читателя, передать тот юмор, который хотел передать автор, - наивысшее мастерство. 4) Соблюдение стиля, культуры, эпохи. Трудно переводить тексты другой эпохи, если вы не знакомы с её особенностями. Например: «The underground Railroad». Её можно перевести, как «подземная железная дорога», хочется написать «метро», но… в середине позапрошлого века в Соединённых Штатах под этим выражением имели в виду тайную переписку чёрных рабов в северные штаты Америки и южных [1]. Переоценить роль художественного перевода крайне сложно. Ведь именно благодаря ему когда-то возникла, существует и развивается мировая художественная литература, а произведения великих писателей стали известны всему миру и мы можем без труда ознакомиться с ними. Каждый писатель или автор, создавая своё произведение, стремиться завоевать сердца не только отечественных читателей, но и зарубежных. Добиться этого ему помогает качественный художественный перевод. Согласитесь, что даже самое гениальное произведение при некачественном переводе может показаться заурядным. Потребность художественного перевода на сегодняшний день крайне высока. С развитием информационных технологий художественный перевод не ограничивается работой исключительно с произведениями литературы, так как существует множество различных сайтов, реклам, газет, статей, которые необходимо переводить. 94 Можно сделать вывод, что художественный перевод сегодня необходим в рекламе, публицистике, театре, кино, а, следовательно, и потребность в профессиональных художественных переводчиках крайне велика. Художественный переводчик становится в той или иной степени писателем, от которого зависит судьба произведения автора. Список литературных источников: 1. Федоров А. В. ФЗЗ Основы общей теории перевода (лингвистические проблемы): Для институтов и факультетов иностр. языков. Учеб. пособие. — 5е изд. — СПб.: Филологический факультет СПбГУ; М.: ООО «Издательский Дом «ФИЛОЛОГИЯ ТРИ», 2002. - 416 с. 2. Комиссаров В. Н. Современное переводоведение. 2-е изд., испр. – М.: Р.Валент,2011. – 408 с. Гарбузова Т. Г. ПЕРСПЕКТИВНОСТЬ МОДЕЛЕЙ МАШИННОГО ПЕРЕВОДА XXI век ставит новые задачи в информационном пространстве человечества. Благодаря массовой информации роль перевода в нашей жизни неуклонно возрастает. Сегодня переводческие связи охватывают почти все сферы человеческой деятельности. Движение информационных потоков не знает ни границ, ни времени, ни пространства. Если раньше переводческая деятельность рассматривалась только в связи с переводом художественной литературы, то сегодня все более важное место стали занимать информационные, экономические, юридические, технические, рекламные переводы текстов. Развитие кибернетики сделало возможным машинный перевод, то есть перевод, строящийся на использовании машиной определенных и 95 постоянных для данного вида материала соответствий между словами и грамматическими явлениями разных языков. В настоящее время имеется достаточно широкий выбор пакетов программ, облегчающих труд переводчика. Но постоянный рост областей использования перевода влечет за собой новые проблемы и, следовательно, новые поиски их решений. Несомненно, средства машинного перевода никогда не смогут улавливать все смысловые нюансы оригинального текста. Различия в синтаксисе и семантике, особенно между западными и восточными языками, слишком велики для этого. Даже сторонники машинного перевода признают, что он способен в лучшем случае передать основную суть документа. Тем не менее, сегодня машинный перевод широко используется для абсолютно разных целей. Наиболее распространенным за последние годы, пожалуй, стало использование систем машинного перевода для мгновенного перевода Web-страниц и электронной почты. Системы перевода синхронизируются с ПО, установленном на девайсах, имеют настройки, чтобы пользователь располагал возможностью управлять ими по собственному желанию и первому требованию. Информационные границы стираются, а вместе с ними и в некотором роде исчезают границы для познания всего доступного для человека. Еще один популярный способ использования систем машинного перевода сегодня связан с постредактированием. Алгоритм действий совершенно прост: переводчик с помощью систем машинного перевода получает сырой текст, который потом им же и редактируется. Сложно сказать, что такой перевод както облегчает задачу хорошего специалиста, учитывая тот факт, что зачастую машинный перевод искажает смысл текста, в то время как профессионал способен заметить некоторые особенности. Тем не менее, многие указывают на полезность машинного перевода, например, если работа должна быть выполнена в максимально сжатые сроки. 96 Согласно некоторым опросам, профессиональные переводчики все чаще обращают внимание на системы машинного перевода, интересуются открытиями и новинками, а также используют их в работе. Отсюда следует, что копирайтеры, чья деятельность уже оформились в отдельную профессию, с опаской смотрят на такие тенденции, ведь по сути переводчики выполняют и их работу тоже. Несмотря на поразительные изменения в процессах перевода и системах машинного перевода в целом, дальнейшее решение проблем видится очень смутно даже с точки зрения почитателей и оптимистов. Человеческие взгляды, культурное развитие, уровень образования и жизни и сотни других социокультурных факторов предстают большой неразрешимой проблемой перед исследователями. Каким образом преодолеть этот барьер, и можно ли преодолеть его вообще, неизвестно никому, ведь эти действия не подвластны ни одному искусственному интеллекту. Исследователь Челия Рико Перез утверждает, что полная механизация машинного перевода будет возможна только после полной предсказуемости текста, то есть после «подгона» языка под статистические рамки и уменьшения изменений в структуре языка. Еще один исследователь, Майк Дилинджер, подчеркивает, что на самом деле, системы машинного перевода ничего и не переводят, они лишь используют слова и выражения, которые уже были переведены. Изобретение системы, способной взять любой текст и сделать неплохой перевод, видится ему невозможным. Литература, философия, социология, право и другие области, являющиеся слишком культурно-зависимыми, находятся вне зоны действия систем машинного перевода. Так происходит сейчас и возможно будет всегда. Достижение баланса между качеством и количеством – одна из самых больших проблем, с которой переводчики столкнулись в 21 веке. Постоянный рост объема текстов соседствует с увеличением давления на переводчиков, с более быстрыми сроками выполнения работы, причем без уменьшения качества. 97 Однако не стоит недооценивать системы машинного перевода. За неимением других альтернатив, это лучший и, что не менее важно, в большинстве своем бесплатный помощник и проводник в информационный мир без границ. ЛИТЕРАТУРА: 1. Джефф Моуд. Машинный перевод: новое поколение технологий. URL: http://www.pcweek.ru/business/article/detail.php?ID=47418 (дата доступа: 22.11.2014) 2. Bruce Maylath. Communcation and language at ork. Current Trends in Translation. URL: http://ojs.statsbiblioteket.dk/index.php/claw/article/view/7891/6583 (дата доступа: 22.11.2014) Грикень А. С. ЛИНГВОПРАГМАТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ ПЕРЕВОДА ЮРИДИЧЕСКИХ ТЕКСТОВ Основная функция официально-деловой речи – функция социальной регламентации, поэтому все деловые тексты должны иметь однозначное прочтение, то есть для каждого текста должна быть характерна такая точность изложения информации, которая не допускала бы различных толкований; отсюда требование безупречности языкового оформления. Официально-деловой стиль характеризуется следующими чертами: • официальностью (строгостью изложения; слова обычно употребляются в своих прямых значениях; образность отсутствует); 98 • высокой рагламентированностью речи (определенный запас средств выражения и способов их построения); • безличностью (исключается конкретное и личное). Официально-деловой стиль подразделяется на две разновидности: 1. Официально-документальный (язык дипломатии и законов); 2. Обиходно-деловой (служебная переписка и деловые бумаги). Язык юриспруденции требует, прежде всего, точности выражения мысли. Для этого языка характерны полное отсутствие индивидуализации речи, стандартность изложения. Большинство правовых актов (законы) обращены не к отдельному, конкретному человеку, а ко всем людям или группам людей. Английскому юридическому стилю свойственен необычный порядок слов, использования конструкций с герундием очень частотно. Модальные глаголы Shall и May имеют особую окраску. Юридический стиль характеризуется необычным использованием “про-форм”, таких как the same, the said, the aftermentioned и другие. Необычным является то, что они не заменяют существительные, а используются как прилагательные, определяющие эти существительные. Например, the said John Smith. Часто используются такие слова, с какими обычные люди из носителей языка не знакомы. Это обусловливается особенностями юридической терминологии. Термины чаще всего обозначают: - наименование документов: reissue [of securities] (выпуск эмиссионных ценных бумаг дополнительный – совокупность ценных бумаг, размещаемых дополнительно к ранее размещённым ценным бумагам того же выпуска эмиссионных ценных бумаг), repurchase agreement (РЕПО – соглашение о продаже Центральным Банком с их последующим обязательным выкупом по цене, определяемой в момент продажи). [2, с. 10 – 91] - наименование лиц по профессии, состоянию, выполняемой функции, социальному положению: guarantor (of a bill) (авалист – лицо, совершившее аваль, т.е. давшее поручительство за лицо, обязанное по векселю), bankrupt (банкрот – лицо, признанное несостоятельным должником). 99 - процессуальные действия: guarantee (гарантия банковская – обеспечение обязательства принципала), runaway inflation (гиперинфляция – катастрофическое обесценивание денежной массы вследствие чрезмерно большого выпуска денежных знаков, при котором темпы инфляции оцениваются много более чем 50%). Безусловный интерес представляют терминологические словосочетания, которые обозначают реалии, «несвойственные русскоязычной юридической практике, но представляющие определенный интерес для специалистов и потому активно дискутируемые в профессиональной среде юристов» [1, с. 41]. Примером таких словосочетаний являются plea/charge bargaining, plea bargain, которые переводятся на русский язык как судебный т Специфическими чертами отличается и фразеология официально-делового стиля. Здесь нет образных фразем, нет оборотов со сниженной стилистической окраской и т.д. Зато очень широко представлены стилисти Особенностью синтаксиса указанного стиля является также преобладающее использование косвенной речи. К прямой речи прибегают лишь тогда, когда законодательные акты и другие документы цитируются дословно. Некоторую синтаксическую усложненность юридического подстиля компенсируют клише и стандартизация. Иногда овладение ими требует специального обучения. При необходимости массового употребления клише используются отпечатанные бланки и определенные формы, которые даются в специальных справочникахчески нейтральные и межстилевые фразеологизмы. Деловой стиль отражает социально-ролевое общение и ориентирован на констатацию фактов и на предписание адресату. Правовая коммуникация — это проходящий в правовой сфере общественной жизни процесс передачи правовой информации от правотворческого органа к правоприменителю. Структура акта правовой коммуникации состоит из следующих компонентов: адресант — сообщение, код, референция, контакт — адресат. 100 Упорядоченность. Важнейшим свойством правовой коммуникации, безусловно, является ее упорядоченность. Данное свойство должно выражаться в одинаковом понимании правовой информации всеми участника акта правовой коммуникации. Правовой текст может быть интерпретирован как коммуникативно- познавательная единица, без которой право существовать не может. Право в этом аспекте предстает как порядок коммуникативных отношений, возникающих на основе нормативно-правовой интерпретации различных правовых текстов, имеющих как вербальный, так и невербальный характер. Текст правового документа, как известно, имеет три основные составляющие: языковую, логическую и структурную. Языковая составляющая текста закона связана с лексическими, морфологическими и синтаксическими особенностями языка правовых актов. Логическая составляющая предполагает использование в тексте правового акта законов формальной логики: тождества, непротиворечия, достаточного основания и исключенного третьего. Точная реализация законодателем требований к вышеназванным составляющим обеспечивает правильность текста правового акта. Правильность текста правового акта — это соблюдение системы норм, связанных логических, с надлежащим структурных использованием и прагматических языковых, (целевых) стилистических, характеристик конкретных текстов. Если воля законодателя получила исчерпывающее, адекватное выражение, требования к языку правовых актов соблюдены, структура строго определена, текст правового акта официально опубликован, то акт правовой коммуникации можно считать завершенным. Литература: 1. Алимов В. В. Юридический перевод. Практический курс. Английский язык. — М. : КомКнига , 2005. 2. Бердышев С.Н., Деловой английский, Феникс, 2014 г., 303 стр. 101 102 Ершова В. Ю. ОСОБЕННОСТИ ПЕРЕВОДА БИБЛЕИЗМОВ С АНГЛИЙСКОГО ЯЗЫКА НА РУССКИЙ Как известно, библеизмы это слова и выражения из Библии, получившие широкое распространение в устной речи, в художественной литературе и общественно-политической литературе, в прессе, публицистике, в выступлениях государственных и политический деятелей. Другими словами, библеизмы – фразеологические происхождения. направления: В качестве библейские сочетания примеров персонажи и афоризмы можно (поцелуй библейского выделить Иуды, следующие Каин, Ирод), географические названия (Содом и Гоморра), библейские сюжеты (казни египетские, соломоново решение, умыть руки), древние иудейские истории (внести лепту, фарисей, молох, бросить камень), цитаты из проповедей Христа (блаженны нищие духом, бесплодная смоковница) и т. д. [1] Библейские выражения широко используются в разных жанрах литературного языка, и это позволяет им оставаться востребованными и не уходить в пассивный запас языка. Библеизмы активно использовались и используются русскими поэтами и писателями. В последнее время особенно широко библейские цитаты употребляются в публицистической литературе. Востребованность библейских фразеологизмов в современной речи свидетельствует об их актуальности и современности. Очень часто приходится сталкиваться с трудностями переводов тексов, содержащих библеизмы, с английского языка на русский. Во-первых, чтобы сделать качественный перевод библейских выражений, нужно детально изучить главу Библии, к которой относится данное выражение. Переводчику сложно будет перевести выражение «Bombs on Earth, Ill Will to Man», если он не будет осведомлен в предыстории возникновения данного выражения. Во-вторых, трудность перевода выражений из Библии заключается в том, что они не несут нейтральную окраску. Очень часто один и тот же библеизм (to 103 eat bread to the full; alpha and omega) может употребляться в позитивном или в негативном, ироническом или юмористическом значении. Переводчик должен понять стилистическую нагрузку переводимого выражения, а так же подобрать соответствующий эквивалент на русском языке, так чтобы оно оказалось эмоционально окрашенным. В случаях, когда переводчик не может дать точный эквивалент определенному библейскому выражению, он может дать перевод-объяснение (толкование) или описательный перевод [2]. Например: The fleshpots/flesh-pots of Egypt – (котлы с мясом в земле египетской) материальное благополучие, богатая и сытая жизнь; мирские блага, корыстные материальные соображения, на которые люди готовы променять духовные ценности. To play Samson in the temple – (поступить, как Самсон в храме) погубить врагов/противников и погибнуть при этом самому. Библеизмы стали фразеологизмами в обоих языках, но при их употреблении наблюдаются несовпадения. Несовпадения между фразеологизмами-библеизмами в русском и английском языках могут иметь различный характер: семантические, грамматические, стилистические расхождения, несовпадение эквивалентов. Семантические расхождения заключаются в том, что английский и русский эквиваленты демонстрируют различия в объеме значений и оценочной нагрузки – то есть при совпадении основного значения переносные значения (которых у английского библеизма обыкновенно больше) имеют лишь некоторую общность в сферах применения. Например: Manna (of heaven; in the wilderness; in the desert) – Манна (небесная) – еда, которую Господь послал сынам израилевым во время их странствия по пустыне; хлеб с неба; нечто мелкое, круповидное, как иней на земле; Кроме того, на основе одного и того же библейского сюжета в английском и русском языках появились разные (по количеству или по объему 104 значений) выражения, значения которых нужно знать точно, чтобы не быть сбитым с толку видимым сходством. Что касается грамматических расхождений, то в английском и русском языках устоялись различные синтактико-морфологические модели употребления библейских эквивалентов. Например: To wash one’s hands of smb./smth – умывать руки; Out of the mouths of babes and sucklings – библейский: из уст младенцев и грудных детей; обычно употребляется: устами младенцев глаголет истина; Doubting Thomas (John 20:24-29) употребляется во множественном числе и возможна замена компонентов: Doubting Ernest; Doubted Thomas; Doubting Thomases – Фома неверующий/неверный (только в единственном числе; форма не меняется). Встречаются и стилистические расхождения английский и русский эквиваленты функционируют в разных языковых стилях (и часто имеют дополнительные значения). Например, в паре the outer darkness – тьма кромешная (церковнославянский; сравните с русским вариантом: – тьма внешняя) английское выражение относится к книжной лексике, оно подразумевает тьму космическую и в этом смысле близко к исходному религиозному смыслу этого выражения – ад, место пребывания душ грешников; в то время как русский эквивалент употребляется в разговорной речи и означает: полная, беспросветная тьма (на английский язык переводится: pitch darkness; it is pitch dark). Иногда английскому библеизму в русском языке соответствует не его русский библейский эквивалент, а другой библеизм или просто фразеологизм [3]. Например: Can the leopard change his spots – горбатого могила исправит; A drop in the bucket – капля в море; 105 To sweet blood – пролить семь потов (над чем-либо). Таким образом, на основе одного и того же библейского сюжета возникли разные ассоциации к выражениям в различных языках. Поэтому только с учетом рассмотренных вариантов соотношения английских и русских библеизмов переводчик может преодолеть трудности и предложить адекватный перевод. Переводчику необходимо знать, какое значение имеет тот или иной библеизм (для этого можно использовать англо-русский словарь), чтобы не быть сбитым с толку видимым сходством. Если же библеизм «неопознан» или неправильно понят, то результатом будет обесцвеченный или неправильный перевод. Литература: 1. Гак, В. Г. Особенности библейских фразеологизмов в русском языке / В. Г. Гак // Вопросы языкознания. – 1997. №5. 2. Клюкина, Т. П. Особенности употребления и перевода английских и русских библеизмов / Т. П. Клюкина // Столпотворение. – 2003. № 8-9. 3. Кабакчи, В. В. Практика англоязычной межкультурной коммуникации / В. В. Кабакчи. – М.: Союз, 2001. Казанская В. Г. РЕЦЕПЦИЯ ИСТОРИЧЕСКОГО ПРОШЛОГО В РОМАНЕ ДЖУЛИАНА БАРНСА «ПОПУГАЙ ФЛОБЕРА» В эпоху постмодернизма исторического процесса. установился История в новый подход постмодернизме к пониманию представляется нелинейной и фрагментарной. Прошлое не является последовательностью событий, оно состоит из множества элементов, разнообразно переплетенных между собой. Переосмысление истории тесно связано с тем, как в литературе постмодернизма реализуются основные художественные принципы. В романе современного английского писателя Дж. Барнса «Попугай Флобера» успешно 106 воплотились художественные приемы (интертекстуальность, фрагментарность) характерные для постмодернистского взгляда на историю. Роман «Попугай Флобера» представляет собой исследование английским врачом Джеффри Брэйтуэйтом жизни и творчества французского писателя Гюстава Флобера. Тем не менее историческое прошлое, связанное с биографией Г. Флобера, разнообразно интерпретируется. Повествование в романе ведется от лица доктора Брэйтуэйта, который посещает места, связанные с жизнью и творчеством Г. Флобера. Известно, что во время написания повести «Простая душа» чучело попугая стояло на столе Флобера и вдохновило его на создание образа попугая Лулу. В двух музеях Брэйтуэйт обнаруживает два чучела, которые, как считается, некогда принадлежали Флоберу. Для героя является необычайно важным разобраться в том, какое из них является подлинным. Попытка выяснить это разворачивается в обширный анализ творческой личности писателя и его жизни. В своем исследовании Брэйтуэйт обращается к всевозможным источникам и учитывает разнообразные мнения. Все они отличаются друг от друга. Таким образом в романе выражен принцип множественности истин. Кроме того, между источниками не выстраивается иерархии, все документы, письма, свидетельства рассматриваются как равнозначные. Они все имеют ценность и заслуживают доверия в одинаковой степени. Антииерархичность еще больше запутывает читателя, погружая его в огромное множество фактов, каждый из которых нельзя назвать наверняка истинным или ложным. Сам рассказчик утверждает, что вряд ли поиски помогут найти истину: «We can study files for decades, but every so often we are tempted to throw up our hands and declare that history is merely another literary genre: the past is autobiographical fiction pretending to be a parliamentary report» [1]. Три варианта хронологии жизни Флобера, представленные в романе, освещают жизнь писателя по-разному и иногда противоречат друг другу. В результате образ Флобера представляется неоднозначным. 107 Повествование от первого лица постоянно прерывается самостоятельными вставными текстами. Личность Флобера показана с неожиданных сторон: через параллели с животными (глава «Бестиарий Флобера»), историю ненаписанных книг («Апокрифы Флобера»), рассказы о путешествиях и железных дорогах (глава «Железнодорожный путеводитель по миру Флобера»). Барнс использует различные жанровые формы (роман-биография, роман-путешествие, романисповедь, хроника, Повествование в пародия романе на детектив, фрагментарно, пародия что на передает биографию). ощущение неопределенности и отсутствия единого ориентира. В романе присутствуют воспоминания друзей Флобера (Дю Кан, Луи Буйе), письма, записи самого писателя. Обращение к разнообразным источникам ведет к плюрализму точек зрения. Он выражается в использовании текстов разного характера, документальных и личных. Словари, лексикон, железнодорожный путеводитель, апокрифы, письмо, экзаменационные билеты добавляют новые и новые варианты точек зрения на фигуру писателя. Даже воображаемая версия Луизы Коле представляется вполне возможной («Версия Луизы Коле»). Прошлое кажется удаляющимся берегом, который становится все более неясным и размытым: «The past is a distant, receding coastline, and we are all in the same boat. Along the stern rail there is a line of telescopes; each brings the shore into focus at a given distance. If the boat is becalmed, one of the telescopes will be in continual use; it will seem to tell the whole, the unchanging truth. But this is an illusion; and as the boat sets off again, we return to our normal activity: scurrying from one telescope to another, seeing the sharpness fade in one, waiting for the blur to clear in another. And when the blur does clear, we imagine that we have made it do so all by ourselves» [1]. В романе доминирует постмодернистский взгляд на действительность как непознаваемую и неопределенную, в которой все относительно. «Для Барнса знание дат и событий прошлого бессмысленно, так как оно ровным счетом ничего не дает человеку и никоим образом не помогает ему разобраться в том хаосе истории, который его окружает» [2, с. 152]. Однако не только прошлое, 108 но и настоящее оказывается сложным, парадоксальным и непонятным. Исследуя творчество и биографию писателя, герой анализирует себя самого. В размышления Брэйтуэйта вплетаются исторические события далекого прошлого, факты из жизни его любимого писателя или героев книг Флобера. В романе это реализуется в цитатном письме и интертекстуальности. В романе воплощается основной постулат постмодернистского мировоззрения: абсолютной истины не существует, она непостижима. «So how do we seize the past? As it recedes, does it come into focus? Some think so. We know more, we discover extra documents, we use infra-red light to pierce erasures in the correspondence, and we are free of contemporary prejudice; so we understand better. Is that it? I wonder» [1]. В особенности это касается прошлого. Брэйтуэйт продолжает исследование, он заинтересован поиском, но чем дальше он движется, тем чаще повторяет: «So how do we seize the past?» [1]. Восприятие прошлого в романе противоречит общепринятым трактовкам. Установившиеся неожиданному представления пересмотру. о событиях «Барнсу кажутся истории подвергаются ненадежными причинно- следственные связи между событиями, а взгляд историка – чересчур субъективным, отсюда и появляется то недоверие к официальным версиям произошедшего в далекие эпохи, к тому, что в работах французских философов-постструктуралистов было определено как «великие метаповествования» [3, c. 251]. Застывшие истины усваиваются с детства и доминируют в сознании людей. Любое отклонение от них повергает людей в смятение. С таким смятением знаком и герой романа, который снова задается вопросом: «How do we seize the past? How do we seize the foreign past? We read, we learn, we ask, we remember, we are humble; and then a casual detail shifts everything» [1]. Событие в самом начале романа показывает, насколько сильны полученные или навязанные ранее сведения. Когда герой-рассказчик находит второго попугая, мысль о подлинности первого чучела так сильно укрепилась в его сознании, что он ищет доказательства того, что второй попугай подделка, но понимает 109 несправедливость такого вывода: «How do you compare two parrots, one already idealised by memory and metaphor, the other a squawking intruder? My initial response was that the second seemed less authentic than the first, mainly because it had a more benign air. The head was set straighter on the body, and its expression was less irritating than that of the bird at the Hôtel-Dieu. Then I realised the fallacy in this: Flaubert, after all, hadn't been given a choice of parrots; and even this second one, which looked the calmer company, might well get on your nerves after a couple of weeks»[1]. Истина о Флобере так и осталась непознанной. Однако эта постмодернистская концепция не оставляет читателя разочарованным, а предоставляет ему возможность поразмышлять над нераскрытой загадкой прошлого. Таким образом, подход к историческому прошлому в романе отвечает основным идеям мировосприятия в постмодернизме и ведет к принципам плюрализма и релятивизма, а также реализации художественных приемов интертекстуальности и фрагментарности. ЛИТЕРАТУРА: 1.Barnes, J. Flaubert’s Parrot. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http:// www.kiwitan.com. дата доступа: 12.10.2014 2.Барашковская, Ю. А. История и вымысел в английском романе 1980-х - 1990х гг.: автореф. дис. канд. филологич. наук/ Ю. А. Барашковская; Моск.гос.унив. им. Ломоносова. – М., 2006.- 210с. 3.Сысоева, Ю. Н. Метаповествовательные формы в романе Дж. Барнса «Попугай Флобера» / Ю. Н. Сысоева. – Филология и культура. Philology and culture, №2 (32), 2013.- 251–254с. 110 Карман А. С. ПРОБЛЕМЫ ОПРЕДЕЛЕНИЯ И КЛАССИФИКАЦИИ ПЕРЕВОДЧЕСКИХ ТРАНСФОРМАЦИЙ Известному переводчику Р.К. Миньяр-Белоручеву принадлежит высказывание: «Трансформации – суть профессии переводчика» [5, c.58]. Оно справедливо в том отношении, что процесс перевода можно представить как межъязыковое преобразование текста на одном языке в текст на другом языке. Это преобразование происходит не буквально, так как исходный текст остается тем же самым, просто на его основе создается текст перевода. В этом процессе крайне важным является сохранение первоначального значения оригинала. Применение определенных стратегий и приемов, в том числе переводческие трансформации, позволяет обеспечить адекватный перевод. В настоящее время существуют разные определения понятия «переводческая трансформация». А. Д. Швейцер считает, что это понятие используется, когда речь идет об отношении между исходными и конечными языковыми выражениями, о замене в процессе перевода одной формы выражения другой. По существу они являются межъязыковыми операциями «перевыражения» смысла [6, с.118]. В. Н. Комиссаров понимает переводческие трансформации как преобразования, с помощью которых можно осуществить переход от единиц оригинала к единицам перевода в случаях, когда словарное соответствие отсутствует или не может быть использовано по условиям контекста. [2, с.170]. Л. К. Латышев определяет переводческие трансформации как «отступление от структурного и семантического параллелизма между исходным и переводным текстом в пользу их равноценности в плане воздействия» [3, с.96]. Одно из самых известных определений понятия «переводческая трансформация» принадлежит Л. С. Бархударову. По его 111 мнению, так называются многочисленные и качественно разнообразные межъязыковые преобразования, которые способствуют достижению переводческой эквивалентности, несмотря на расхождения в формальных и семантических системах двух языков; это многочисленные перегруппировки, перестановки и перераспределения отдельных смысловых элементов [1, c.17]. Исходя из вышеперечисленных определений, можно сделать вывод, что переводческие трансформации – это межъязыковые преобразования, перестройка элементов исходного текста, операции перевыражения смысла с целью достижения переводческого эквивалента. В современной теории перевода проблема классификации переводческих трансформаций до сих пор остается нерешённой. Одной из причин можно назвать отсутствие универсального критерия, на основе которого должна строиться классификация. Другой причиной является отсутствие единой точки зрения по поводу того, переводческие например, делить на сколько типов необходимо подразделять трансформации. Некоторые теоретики переводоведения, Я. И. Рецкер, а также Н. П. Серов и А. Б. Шевнин, предлагают переводческие трансформации на два вида: лексические и грамматические. Большинство лингвистов сходятся во мнении, что необходимо разграничивать три вида трансформаций, но даже в этом случае они по-разному называют их. Например, Т. Р. Левицкая и A. M. Фитерман выделяют три вида переводческих трансформаций – стилистические, грамматические и лексические [4, с. 88]. Р. К. Миньяр-Белоручев тоже разграничивает три вида, но называет их лексические, грамматические и семантические трансформации [5, c.201]. Классификация В. Н. Комиссарова сводится к таким видам трансформаций, как лексическая, грамматическая и комплексная В то же время, Л.С. Бархударов [2, с.170]. подразделяет все переводческие трансформации на четыре типа: перестановки, замены, добавления и опущения. Важно отметить, что, по его мнению, они чаще всего встречаются не по отдельности, а в сочетании друг с другом, принимая характер сложных 112 (комплексных) комплексные трансформаций [1, трансформации, c.189]. наличие Необходимо которых отметить, отмечается что многими теоретиками переводоведения, является еще одной причиной, по которой создание классификации вызывает трудности. Подход А. Д. Швейцер отличается от классификаций, предложенных остальными учеными, так как он предлагает разграничивать четыре группы переводческих трансформаций: на компонентном, референциальном, прагматическом и стилистическом уровнях [6, с.123]. Таким образом, можно сказать, что каждый из ученых-лингвистов имеет свою точку зрения на актуальную проблему в теории перевода – проблему определения понятия и классификации переводческих трансформаций. Основными причинами того, что до сих пор не существует единой классификации переводческих трансформаций, являются отсутствие универсального критерия, который был бы положен в основу классификации, отсутствие единой точки зрения по поводу количества типов трансформаций в классификации, а также наличие комплексных трансформаций, которые должны быть учтены в классификации. Литература: 1. Бархударов, Л.С. Язык и перевод. – М.: Международные отношения, 1975. – 237 с. 2. Комиссаров, В.Н. Теория перевода. – М.: Высшая школа, 1990. – 254 с. 3. Латышев, Л.К. Курс перевода (эквивалентность перевода и способы ее достижения). – М.: Международные отношения, 1981. – 246 с. 4. Левицкая, Т.Р., Фитерман, A.M. Проблемы перевода (англ.яз.). – М.: Международные отношения, 1976. – 205 с. 5. Миньяр-Белоручев, Р.К. Общая теория перевода и устный перевод. М.: Воениздат, 1980. – 297 с. 6. Швейцер. А.Д. Теория перевода. – М: Наука,1988. – 216 с. 113 Ковалева Т. В. ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ПЕРЕВОД И ЛИЧНОСТЬ ПЕРЕВОДЧИКА Художественный перевод – вид литературного творчества, в процессе которого произведение, существующее на одном языке, воссоздаётся на другом. Литература в силу своей словесной природы – единственное из искусств, замкнутое языковыми границами: в отличие от музыки, живописи, скульптуры, танца и т. д., литературное произведение доступно только тем, кто знает язык, на котором оно написано. Специфика художественного перевода определяется, с одной стороны, его местом среди других видов перевода, а с другой – его соотношением с оригинальным литературным творчеством. Между исходной точкой и результатом переводческого творчества лежит сложный процесс «перевыражения» той жизни, которая закреплена в образной ткани переводимого произведения. Поэтому проблематика художественного перевода лежит в сфере искусства и подчиняется его специфическим законам. От оригинального творчества художественный перевод отличается зависимостью от объекта перевода. Очень трудно переоценить роль перевода художественных произведений в обмене знаниями, мыслями и чувствами между народами и их культурами. Русская литература за века своего исторического развития обогащалась благодаря переводческой деятельности великолепной плеяды литературных деятелей: начиная с Н. И. Гнедича и В. А. Жуковского, русские писатели брались за перевод художественных текстов с европейских языков – французского, английского, немецкого, с древних языков (латинского, греческого), переводили литературу Востока и азиатских стран. При этом читая рассказ, поэму или какое-либо другое произведение, переведенное с иностранного языка, мы воспринимаем текст с его смыслом, эмоциями и героями, а между тем не каждый знает, каких трудов стоило переводчику перевести этот текст, что бы сохранился смысл в этом литературном произведении. Сложность перевода текстов художественных произведений 114 объясняется и необычайно высокой смысловой «нагруженностью» каждого слова – ведь переводчику приходится не только переводить текст с другого языка, а создавать его по смыслу заново с отличным «видением» мира, а, следовательно, специфическими способами осознания и отражения мира в разных языках; и различием культур, к которым принадлежат языки перевода и оригинала: арабский читатель легко узнает в тексте намек на сюжеты Корана, а европеец этих реминисценций может не заметить[1]. Из выше сказанного становится очевидно, что дословный перевод не может отразить глубину и смысл текста произведения. Поэтому, литературный перевод может разительно отличаться от оригинала. Писатель-переводчик воспроизводит не буквальный текст оригинала, а то, как он сам понимает этот текст. Конечно, литературный перевод невозможен без всестороннего осмысления оригинала, и одного знания иностранного языка здесь мало, нужно особое мастерство – умение интерпретировать игру слов, чувство языковой формы, способность передать художественный образ. Однако художественный перевод единственный из видов перевода, которому присущ феномен множественности, т. е. одно и то же литературное произведение может быть переведено разными переводчиками и в результате будут получены разные переводы одного и того же произведения. Чем же вызваны данные различия? Для одного определенного произведения, в процессе перевода на один определенный язык и для определенного носителя этого языка единственным переменным фактором является личность переводчика. Вопрос о личности переводчика в художественной литературе до сих пор не получил однозначной оценки. За восприятием перевода в новой языковой среде стоят процессы его создания и фигура переводчика, его создателя, а также его воздействие на новую аудиторию. Понятие творческой индивидуальности переводчика принадлежит наиболее интересным, сложным и одновременно наименее разработанным проблемам переводоведения. Эта проблема практически никак не рассматривается в лингвистических и текстовых теориях перевода, авторы которых стремятся создать единую для всех разновидностей 115 перевода концепцию, и не заинтересованы с субъективных аспектах художественного творчества. Однако переводчики занимающиеся художественным переводом никогда не были согласны с такой постановкой вопроса. У переводчика любой специальности есть свои, характерные для него приемы, и с помощью современных исследовательских методов нетрудно выявить его пристрастия (в том числе неосознанные), сказывающиеся на выборе слов, оборотов речи, синтаксических конструкций, терминологии и т. д. Этот анализ может много значить для оценки качества его работы, но вряд ли будет иметь принципиальное, общее значение, т. к. одна и та же мысль может быть выражена на каждом языке по-разному, а для научно-технического перевода, в сущности, безразличен способ выражения, лишь бы эта мысль была правильно понята и донесена до нового адресата. Успех переводчика художественной литературы будет зависеть не только от близости его перевода к подлиннику, но и от эстетической силы переведенного произведения. Очень интересен с этой точки зрения случай с баснями И. Крылова, которые представляют собой в значительной мере переложения Лафонтена, который в свою очередь перелагал Эзопа, или обработки разных бродячих сюжетов. Исследователи по-разному оценивают соотношение их с первоисточниками, но мало кому приходит в голову сомневаться, что басни И. Крылова – это чисто русское, а не переводное явление, которое должно рассматриваться в русской басенной традиции, именно потому, что в них нет переводности. Басни Лафонтена представляют собой образец литературы классицизма, их образный строй лишен национальной специфичности или, во всяком случае, она не входила в намерение автора. В этом смысле его басни абстрактны, они говорят об общих нравственных законах, их назидательность не привязана к жизненной конкретике. Это облегчает замысел И. Крылова, басни которого, повторяя сюжеты Эзопа – Лафонтена, подчеркнуто народны в русском духе и русской традиции. И. Крылов меньше всего ощущал себя переводчиком. По этому 116 поводу А. С. Пушкин писал что: Лафонтен и И. Крылов представители духа обоих народов [2]. Дар перевоплощения – вот что справедливо отмечали многие авторитеты как характерную черту переводческого таланта. Если этого дара нет (или нет желания подчиняться этой необходимости), то нет и перевода. Из всех уподоблений, которые во множестве существуют в переводоведческой литературе, наиболее часто встречаются сравнения переводчика с актером или пианистом. Говоря словами В. Левика, в переводе есть сходство со всяким исполнительским искусством, поскольку это также творчество на чужом материале. Правда, В. Левик добавлял, что этим сходство и ограничивается [3]. Это очень важное уточнение, т. к., создавая свою версию литературного произведения, переводчик создает как бы новый, второй оригинал, который замещает подлинник, а не просто интерпретирует его. Таким образом, различия в переводах определяются различными личностными характеристиками и взглядами переводчиков. Однако доля проявления творческой личности в переводах также различна. Перевод – искусство, никак не сводящееся к буквальной передаче текста, поэтому переводчик должен быть наделён писательским даром. Для перевода с любого иностранного языка не достаточно просто знать этот язык на отлично, нужно уметь прочувствовать каждое слово, рассмотреть различные его значения и правильно соединить по смыслу с другими словами. Художественный перевод текста требует раскрытия творческой индивидуальности переводчика, но так, чтобы она не заслоняла своеобразия автора. Список литературных источников 1. Горбачевский, А. А. Оригинал и его отражение в тексте перевода / А. А. Горбачевский. – Челябинск: ЧГПУ, 2001. – 202 с. 2. Попович, А. Проблемы художественного перевода / А. Попович. – М.: Высшая школа, 1980. – 188 с. 117 3. Левик, В. В. Перевод – средство взаимного сближения народов / В. В. Левик. – М.: Художественная литература, 1987. – 360 с. Крукович Вероника Игоревна Моложавская Юлия Анатольевна ИССЛЕДОВАНИЕ ЭФФЕКТИВНОСТИ ИГРОВЫХ ФОРМ ОБУЧЕНИЯ ИНОСТРАННОМУ ЯЗЫКУ В настоящее время в нашей стране, а также в странах ближнего зарубежья имеется острая потребность в специалистах, владеющих английским языком для целей международного профессионального иноязычного общения. В современном мире иностранный язык является инструментом, который дает возможность молодому специалисту успешно трудиться на современном конкурентном рынке труда. Соответственно появляется новый мотив для изучения иностранного языка – возможность получения работы в иностранных фирмах в нашей стране и за рубежом. Сегодня при изучении иностранного языка как в школах, так и в неязыковых вузах учащимся уже недостаточно традиционных методов обучения иностранному языку. Традиционные методы обучения ассоциируются в первую очередь с заучиванием правил и выполнением упражнений, то есть «с разговорами о языке вместо общения на языке». Однако, с такой методикой преподавания невозможно достичь быстрых результатов, при которых учащиеся владеют иностранным языком 118 на уровне B2 (согласно Общеевропейской Системе Уровней Владения Иностранными Языками CEF). Данный уровень владения иностранным языком предполагает способность у учащихся правильно и уверенно общаться, свободно выражать свои идеи и мысли, использовать при этом широкий словарный запас и разнообразные грамматические конструкции. Речь при этом должна быть естественной. Следует отметить, что при приеме на работу, связанную с непосредственным общением на иностранном языке, молодые специалисты, как правило, обязаны владеть иностранным языком не ниже уровня В2. Именно поэтому в задачу преподавательского состава входит не только обучение учащихся, используя традиционные и проверенные временем методики обучения, но и разработка, применение новых методик обучения. Использование новых и актуальных технических достижений в процессе обучения иностранному языку помогут молодым людям, поступившим в университет, позже при устройстве на работу быть конкурентоспособными и легко справляться с требованиями, предъявляемыми современным миром. Для начала рассмотрим, что же в целом представляют собой современные, инновационные методы обучения иностранному языку, направленные на беспрепятственное общение и повышение уровня знаний: 1. Иностранный язык не является точной наукой и поэтому не может быть заучен путём механического запоминания, таким образом, тренировочные упражнения должны быть сведены к минимуму в пользу спонтанной речи обучаемых. Такая речь сглаживает барьер и развивает беспрепятственное общение обучаемых. 2. Каждое занятие должно фокусироваться на одной вычлененной единице обучения, т.е. одной грамматической либо лексической теме, для того, чтобы преподнести информацию структурированно, а не вызывать путаницу. 3. Грамматика должна преподаваться в строгой логической последовательности размеренными порциями, как и словарь. С каждым последующим занятием увеличивать уже имеющий запас. 119 4. Все четыре вида речевой деятельности (чтение, аудирование, устная речь и письмо) должны быть одновременно задействованы в процессе обучения. Например, устная коммуникация от монолога к диалогу и, наоборот, с применением задач и игр проблемно-поискового характера. Многие учителя до сих пор убеждены, что «словарный запас + необходимая структура - язык», и данная формула лежит в основе всего процесса обучения. Однако, язык – это не математика, и чтобы помочь учащимся преодолеть так называемый «языковой барьер», т.е. научить их общению на иностранном языке, необходимо создать условия для раскрытия коммуникативной функции языка. Данная функция позволяет приблизить процесс обучения к условиям реального общения, что повышает мотивацию к изучению иностранного языка. Вовлечение учащихся в устную коммуникацию может быть успешно осуществлено в процессе игровой деятельности, в условиях которой созданы настоящие, реальные жизненные ситуации, вырабатывающие адекватное поведение. В данной работе мы предлагаем рассмотреть эффективность и необходимость применения различных игровых форм обучения иностранному языку в неязыковых колледжах, лицеях и вузах. На значение игровой деятельности в обучении иностранному языку указывают известные методисты, такие как Е.И. Пассов [4].М.Н. Скаткин [6].. «Важно осознавать», – указывает М.Н. Скаткин, «решению каких дидактических задач должна способствовать данная игра, на развитие каких психических процессов она расчитана»: [6]... «Игра – это лишь оболочка, форма, содержанием которой должно быть учение, овладение видами речевой деятельности» [4]. Е.И. Пассов отмечает следующие черты игровой деятельности как средства обучения: мотивированность, отсутствие принуждения; индивидуализированная, глубоко личная деятельность; обучение и воспитание в коллективе и через коллектив; развитие психических функций и способностей; учение с увлечением [4]. Е.И. Пассов выделяет следующие цели использования игры в ходе учебного процесса: формирование определенных навыков; развитие определенных 120 речевых умений; обучение умению общаться; развитие необходимых способностей и психических функций; запоминание речевого материала. Вместе с тем, важно отметить, что эффективность игры как средства обучения зависит от соблюдения ряда требований, таких как: наличие воображаемой ситуации, плана, в котором будут действовать учащиеся; обязательное осознание учащимися игрового результата, правил игры. Игра – это не просто коллективное развлечение. Это основной способ достижения всех задач обучения, поэтому необходимо: точно знать, какой навык и умение требуется, что учащийся не умел и чему научился в ходе игры; игра должна поставить учащегося перед необходимостью мыслительного усилия [3]. Итак, игра является инструментом преподавания, который активизирует мыслительную деятельность обучаемых, позволяет сделать учебный процесс привлекательнее и интереснее, заставляет волноваться и переживать, что формирует мощный стимул к овладению языком. Следует отметить, что важнейшим условием эффективности учебных игр является строгий учет личностных особенностей обучаемых, их возраст, интересы, уровень подготовки, период, в течение которого будет происходить обучение, а также техническую оснащенность учебного заведения. Т.к. в данной работе мы рассматриваем эффективность игровых форм обучения иностранному языку в неязыковых лицеях, колледжах и вузах, то игровые методы обучения должны быть непосредственно направлены на развитие навыков речевого общения на профессиональные темы, а также на ведение научных дискуссий и деловых переговоров. Следовательно, организация общения на старшем этапе обучения иностранному языку должна происходить с использованием ролевых и деловых игр, что способствует повышению эффективности учебного процесса. Необходимо помнить, что особенностью игры в старшем школьном возрасте является нацеленность на самоутверждение, юмористическая окраска, стремление к розыгрышу, ориентация на речевую деятельность [5]. По мнению И.С. Кона, «единственный способ вызвать отклик юноши – поставить его перед 121 близкой ему проблемой, которая заставляет его самостоятельно размышлять и формировать вывод». [2] На наш взгляд, организация общения на старшем этапе обучения иностранному языку может происходить с использованием ролевых и деловых игр. Как отмечает методист Н.И. Гез, «ситуация ролевого общения является стимулом к развитию спонтанной речи, если она является связанной с решением определенных проблем и коммуникативных задач. Цель ролевой игры – сконцентрировать внимание участников на коммуникативном использовании единиц языка» [1, c. 88] Учебная деловая игра представляет собой практическое занятие, моделирующее разные аспекты профессиональной деятельности обучаемых. Она создает условие для комплексного использования имеющихся у учащихся знаний предмета профессиональной деятельности, а также способствует более полному овладению иностранным языком. Как отмечает Н.И. Торунова, «введение деловой игры в вузовский педагогический процесс способствует формированию профессионального становления личности специалиста» (Торунова, Кокташева, 2000). Таким образом, учебные ролевые игры должны в первую очередь развивать у учащихся такие навыки и умения, как: — умения, необходимые для осуществления личных контактов с зарубежным партнером (устных или письменных); — умения, необходимые специалисту при обработке информации на иностранном языке. Проделанный анализ позволяет сделать следующие выводы: - на каждом занятии по иностранному языку должен быть сделан решительный упор на принцип коммуникативности в обучении; - использование игры на занятиях – обязательное средство создания ситуации реального живого общения; - эффективность игры зависит от правильной ее организации, а также учета возрастных психолого-педагогических особенностей учащихся; 122 - разработка и внедрение игр в процессе обучения способствует более успешному решению основных задач обучения устной речи на старшем этапе обучения иностранному языку. Литература: 1. Гез Н.И. и др. Методика обучения иностр. языкам в средней школе. М., 1982. 2. Кон И.С. Социология личности. М., 1967. 3. Негневицкая Е.И. Иностранный язык для самых маленьких: вчера, сегодня, завтра // Иностранные языки в школе, 1987. – № 6. 4. Пассов Е.И. Урок иностранного языка в средней школе. М., 1989. 5. Селевко Г.К. Современные образовательные технологии. М., 1998. 6. Скаткин М.Н. Школа и всестороннее развитие детей. М., 1980. 7. Торунова Н.И., Кокташева Г.И. Деловая игра // Иностранные языки в школе, 8. 2000. – № 6. Интернет–ресурс: www.isuct.ru С.Е. Моторная ПРОБЛЕМА ПОДГОТОВКИ ПЕРЕВОДЧИКОВ В СОВРЕМЕННОМ ГЛОБАЛЬНОМ МИРЕ В настоящее время высшее образование характеризуется фундаментальными преобразованиями, которые требуют осмысления и выбора правильного вектора в образовательном процессе. Автор видит такой вектор в соответствии принципов обучения законам Вселенной с вытекающей из этого необходимостью подготовки специалистов с высшим образованием с учётом психокомпетизационной модели университетского выпускника XXI века. В конкретной реализации этой модели мы выделяем некоторые проблемы и 123 особенности подготовки переводчиков, поскольку развитие международных контактов между различными странами привело к возрастающей важности переводческой деятельности. В современном мире переводчики должны иметь навыки локализации, которые позволят им не только реализовать себя в своей профессии, но и способствовать конструктивным отношениям между народами, сближению в понимании бесценных сокровищ национальной культуры. Ключевые слова: высшее образование, психокометизация, компетентность, локализация текста, культура. На нынешнем этапе развития планеты, когда человечество всё чаще сталкивается с проблемами, которые можно решить только совместными усилиями, растёт необходимость в профессионалах с высоким уровнем компетенции. Важнейшей задачей высшего образования сегодня является формирование личности будущих выпускников, деятельность которых будет определять судьбу нашего существования и дальнейшую эволюцию мира. Проблемы, возникающие в образовании, требуют фундаментального понимания того, каким образом необходимо совершенствовать учебновоспитательный процесс, чтобы новое поколение выпускников вуза могло осуществлять стратегический прогноз и планирование будущего. В настоящей системе образования, охватывающей почти все уровни человеческого познания, следует чётко понять, как реализовать образовательный процесс для того, чтобы получить личность, соответствующую своему времени, способную решать проблемы современного мира, личность, которая была бы не только успешной в жизни, но и эффективной и счастливой. В античной Академии Платона учили только одну науку – философию, которая входит в основу нынешних наук. В результате выпускники Академии становились гражданами Афин с развитым логическим и творческим мышлением, знанием фундаментальных законов и полной картины мира, что являлось результатом гармоничного образования. Сегодня проблема совершенствования личности становится актуальной снова, и это невозможно без реализации в целостном педагогическом процессе фундаментальной 124 подготовки. Предыдущие надстройки системы профессионального образования пришли к несоответствию между социально-экономическими процессами, происходящими в обществе и быстро меняющимися преобразованиями. Мы считаем, что для преодоления этой проблемы сегодня, университеты должны не только заменить фундаментальное узкопрофильную обучение с ориентацию интеграцией специалиста сопредельных на участков деятельности, важно также, перейти от концепции «квалификация» к концепции «компетенция» при реализации в образовательном процессе процесса психокомпетизации. Это подтверждается тем фактом, что содержание труда требует развития интеллектуальных и профессионально значимых личностных качеств специалиста. «Новый тип экономики требует формирования современных специалистов, готовых к профессиональной деятельности и имеющих ориентационный компонент определяющий готовности и ведущий личности к нравственно- профессиональной деятельности" [1, с.32]. Именно нравственность является основным условием человеческого существования. Поэтому должны быть разработаны моральные принципы формирования культурной среды, в которой можно совершенствовать людей и человеческую жизнь. Кроме того, такие начала должны совершенствоваться и передаваться из поколения в поколение через культуру. На наш взгляд, для решения вышеуказанной проблемы современная реформа образования должна сосредоточиться на методологии и методике высшего образования, которая сосредоточена на процессе психокомпетизации – "процессе положительного конструктивного развития высшего образования за счёт использования законов психики человека на всех иерархических уровнях эволюции. Реализация психокомпетизации является условием для соблюдения Законов мироздания ... и мерой сравнения пространства человеческой жизни и пространства указанных законов и определяет качество высшего образования" [2, с. 20]. Этот процесс создает условия для формирования модели компетенции выпускников высшей школы, сохраняя при этом четыре фундаментальные ценности высшего образования: связь обучения и исследований, развитие 125 сотрудничества и совместных проектов, совершенствование качества образования и понимание высшего образования как общественного блага. Учитывая необходимость сочетания результатов традиционного высшего образования и новых образовательных потребностей общества, университеты должны следить за реализацией процесса психокомпетизации в учебновоспитательном процессе высшей школы, а достижение своей миссии видеть в объединении верности традициям с гибкостью новых стратегий. В соответствии с материалами ЮНЕСКО, относящимися к высшему образованию, " ... всё больше и больше предпринимателей меняют предпочтения от квалификации, которая слишком ассоциируется только с умением выполнять определённые операции материальной природы, к компетенции, которая представляет своего рода коктейль навыков, характерных для каждого человека, сочетает в себе навыки в строгом смысле этого слова ..., социальное поведение, способность работать в команде, креативность, и любовь к риску". Всё выше сказанное в полной мере относится к профессии переводчика. По нашему мнению, для успешного перевода, переводчик со знанием нескольких языков должен иметь сложное личностное (психическое) новообразование, включающее личностные качества, которые отражают понимание других культур, уважение к ним и к каждому носителю иной культуры, терпимость, и, следовательно, позитивное мышление, то есть готовность к жизни и осуществлению профессиональной деятельности в условиях многоязычия, обеспечения международной связи с представителями другого языка. Это возможно только тогда, когда достигается определённый уровень сознания индивида. Такой уровень сознания обеспечивает проникновение в проблему перевода и понимание смысла. Всё выше сказанное определяет содержание языковой и культурной компетенции переводчика, которая основана на способности к переводу с учётом глобализации, интернационализации и локализации текстов. Глобализацией является создание предварительной версии текста (на языке 126 источника), которая будет использоваться в межкультурной коммуникации. Интернационализация позволяет подготовить текст для перевода на различные языки. После этого текст подлежит локализации для работы в другом лингвотопе. На современном этапе развития международного сотрудничества проблема локализации, на наш взгляд, является наиболее актуальной из выше перечисленных. Перевод, как правило, предназначен для использования людьми другого общества, поэтому при его подготовке необходимо учитывать различные конкретные культурные реалии. Важно понять культурные традиции и менталитет людей разных стран и дать правильный смысл в переводе, чтобы получатель текста имел такое же его понимание, как и его создатель. Эквивалент перевода без учёта культурной самобытности целевой аудитории, в свою очередь, приводит к путанице среди потребителей и, в конце концов, – к отказу от использования текста. Локализация текста является очень сложным видом деятельности, потому что при её осуществлении в переводе с одного языка на другой, переводчики должны учитывать некоторые специфические культурные особенности в дополнение к лексическим, грамматическим и синтаксическим преобразованиям. Переводчики должны обратить особое внимание на традиционные, национальные, социальные, политические, этические, моральные, религиозные и психологические характеристики определенного лингвотопа и учитывать закономерности поведения конкретной аудитории. Наиболее очевидными из языковых конструкций, затрагиваемых локализацией, являются форматы общения и форматы времени, измерительных систем, а также клише речи, изложенные в различных функциональных стилях. Иногда, если не использовать локализацию, перевод, хотя и внешне будет понятен для читателя, потеряет основную смысловую нагрузку. Приведём пример из известной работы "Гарри Поттер". Джоан Роулинг называет людей, не имеющих магических способностей, магглами. Для читателя же перевода книги в семантике слова «маггл» ощущается негативная оценка писателя, пренебрежение, негативный оттенок: "лопух, простак, недотёпа и др." То же 127 самое можно сказать и о других названиях и именах, которые вводятся в современной переводной художественной литературе. Переводчик, являясь получателем оригинального текста на первом этапе процесса перевода, пытается извлечь наиболее полную информацию, и для этого он должен иметь такие же базовые знания, как и «носители» исходного языка. Так, успешная реализация функций переводчика означает многостороннее знакомство с историей, культурой, литературой, традициями и другими реалиями людей, говорящих на иностранном языке. Кроме того, переводчик стремится обеспечить понимание получателей исходного сообщения. Он принимает во внимание тот факт, что получатель перевода принадлежит к другой языковой общности, имеет различные знания и жизненный опыт, другую историю и культуру. Поэтому переводчик должен адаптировать текст для национального менталитета, то есть внести определённые поправки с учётом социальнокультурных (религиозных, социальных привычек, правил поведения, этических и моральных норм), психологических, политических и других различий в целевой текст. На практике, социолингвистические факторы становятся решающими в переводе текстов на другой язык. Отметим также, что текущие реалии заставляют уделять больше внимания переводу текстов с точки зрения их психологического воздействия на массовую аудиторию. При переводе текстов переводчик должен учитывать цель текста, характер читателя, языковые качества текста оригинала, культурные и индивидуальные особенности языка в культурном аспекте читателя и многое другое. Например, исторический пример перевода локализации имен и географических названий: имя Чарльз может быть переведено как Карл, Чарльз во Франции, Карло в Италии, Карел в Чехии, Кароль в Польше. Очевидно, локализация – это очень сложный процесс, который требует знания языка в дополнение к знанию различных областей культуры, традиций и обычаев, политические системы других стран. 128 В своей книге «К науке перевода» Е.А. Найда предлагает различать два вида эквивалентности: формальные и динамические, которые осуществляют адаптацию лексики и грамматики, чтобы перевод звучал, как будто автор написал его на другом языке, с акцентом на культурных и этнических аспектах перевода. Можно привести пример перевода английской пословицы из недавно прочитанной автором статьи книги Вирджинии Хенли "Без маски". Подводя итог действиям персонажа книги, автор даёт резюме в виде английской пословицы: " ... так он убил две вороны одним камнем." Конечно, это место мгновенно останавливает процесс прочтения романа, нарушает ткань повествования. Локализированным вариантом был бы вариант, который будет понятен представителю русской культуры. Плавно и подсознательно вводящим читателя в смысл действия, без специального анализа, на наш взгляд, является перевод с заменой английской пословицы на русский вариант: " так он убил двух зайцев сразу». Другой пример, перевод стихотворения С.Есенина «Не жалею, не зову, не плачу" на английский язык, сделанного А.Вагаповым и М.Авдейчик показывает изменение лирического «я» поэта с точки зрения его отношения к жизни. Проанализируем последнюю строку в первом четверостишии. Я не буду больше молодым; Похоже, я не буду снова молодым, увы! [Вагапов] Я не буду чувствовать себя молодым. Никогда! [Авдейчик] В первом переводе на английский язык поэтического заявления поэта категорический первоначальный смысл смягчается добавлением выражения «Похоже». Второй вариант, наоборот, делает перевод более категоричным из-за добавленного «Никогда я!». На наш взгляд, в обоих случаях есть нарушение самого главного в поэзии – ритма! При слушании поэзии мы улавливаем, прежде всего, именно ритм. Поэтому переводчик поэтических текстов (и прозы тоже) должен сосредоточиться не только на лексике и стиле работы, но и на деталях звукового состава языка, то есть на размере и рифме. Иллюстрацией важности сохранения при переводе ритма является, по-нашему мнению, 129 история, которую приводит в своей книге «Мактуб» Пауло Коэльо. «Журналист Вагнер Карели взял интервью у аргентинского писателя Хорхе Луиса Борхеса. А по окончании беседы заговорили о том языке, что существует помимо слов, и о том, что человек обладает невероятной способностью понимать своего ближнего. - Я приведу вам пример, - сказал Борхес. И заговорил на непонятном языке. А потом спросил, что это было. Прежде, чем Карели успел ответить, фотограф, который сопровождал его, сказал: - «Отче наш» - Совершенно верно! – воскликнул Борхес. Я прочёл эту молитву пофински». Отметим также важность учёта при локализации нравственных особенностей определённого лингвотопа. Здесь замечу, что само понятие «нравственность» в русском языке отличается от понятия «моральность» и «духовность». В английском же такой градации не существует. А ведь это понятия, отвечающие за эволюцию и существование человечества. Как передать истинный их смысл при переводе на английский язык, чтобы все поняли их глубинный смысл? Ведь непонятое в жизни часто ведёт к проявлению маргинализации в обществе. Переводчики постоянно сталкиваются с необходимостью выбора среди различных версий текстов, должны решать, что очень важно в тексте, что следует заменить или даже удалить. Например, как необходимо передать нюансы концепции автора, чтобы миры разных культур поняли друг друга? На наш взгляд, не может быть чётких принципов перевода, которым нужно беспрекословно подчиняться. Именно поэтому, мы считаем, что перевод текстов – это творческий процесс. Успех переведённого текста зависит от того, какие языковые средства выбрал переводчик, к каким трансформациям он прибегнул, какие неязыковые изменения он произвёл. Наилучшие условия для реализации этого успеха – уравновешенность самой личности переводчика и 130 осуществление его эффективной профессиональной деятельности в пространстве любви и гармонии. Таким образом, подготовка переводчика в сфере высшего образования является очень сложным на данном этапе развития общества процессом, так как это своего рода феномен, с помощью которого происходит диалог культур, понятие и проникновение достижений одного народа, менталитета и традиций в другие. Литература: 1. Моторная С.Е. Педагогика и психология: аспекты активизации творчества и готовности к профессиональной деятельности: Учебное пособие для вузов / С.Е. Моторная, В.К. Маригодов. – Киев: ИД «Профессионал», 2005. – 192 с. 2. Моторная С.Е. Современный научный базис психокомпетизации эволюционной изменчивости высшего образования /С.Е. Моторная. – Севастополь: Изд-во «Вебер», 2009. – 452 с. 3. Делор Ж.Ж. Образование: сокрытое сокровище. Доклад Международной комиссии по образованию для XXI века, представленный ЮНЕСКО /Ж.Ж. Делор. — Париж: Изд-во ЮНЕСКО, 1997. – М.: АСТ; Харьков: Фолио, 2004. — 678 с. 131 Новикова Я.С. СЛОЖНОСТИ НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКОГО ПЕРЕВОДА Один из самых трудных видов перевода – это технический, т. к. такие переводы содержат техническую лексику, а сами тексты очень сложные и совсем непонятные как, например, тексты строительной тематики. Основной проблемой технического перевода является необходимость совмещения знания иностранного языка со знанием техники. В связи с нехваткой технических переводчиков и с лингвистическим, и с техническим образованием длительное время ведутся дискуссии о предпочтительном базовом образовании технического переводчика. Часть авторов полагает, что необходимо высшее лингвистическое образование (т. е. образование в области иностранных языков) с последующим наращиванием терминологической базы и технических знаний. Другие авторы полагают, что грамотный технический перевод требует профессионального знания в соответствующей области техники, а хорошее знание иностранного языка при этом не столь существенно, особенно при переводе на родной язык [1]. Научно-технический перевод (или просто технический перевод) – это специфический вид переводческой деятельности, связанный с интерпретацией различных типов научно-технических документов и текстов. Как известно, к техническим текстам и документам относят следующие: - инструкции (например, по налаживанию или установке сложнейшего оборудования или для пользования обычными бытовыми приборами); - научные статьи, книги, учебники, материалы; - технические описания и спецификации. - чертежи и схемы; - технические стандарты и нормы (ГОСТы, СНиПы и т. д.); - технические сертификаты, лицензии и патенты; - проектно-сметная и строительная документация; 132 - иная техническая документация. Перевод технической документации пользуется большим спросом в таких научно-технических сферах, как: электроника, строительство, транспорт, технические исследования и разработки, машиностроение, инженерия и др. Основными особенностями научно-технических текстов являются: - информативная насыщенность текста (содержательность); - ясность и точность формулировок; - логичность и строжайшая последовательность изложения материла; - объективность информации; - большое количество специализированных научно-технических терминов; - отсутствие эмоциональных оценок; - особый стиль изложения материала [2]. В зависимости от способа переработки оригинального материала выделяют пять разновидностей научно-технического перевода: полный письменный перевод, реферативный, аннотационный, перевод заголовков, устный (консультативный, синхронный, последовательный). Полный письменный перевод – это основная форма технического перевода. Инструкции, схемы, декларации, платежные поручения и прочие научно-технические документы обрабатываются только в такой форме. Смысл текстов при этом не меняется. При выполнении письменного перевода, чтобы не снизить его качества, нужно соблюдать все правила и все этапы выполнять в строгой последовательности, а именно: - полностью прочитать текст и уяснить его смысл; - повторно прочитать текст с использованием рабочих источников информации; - сделать черновой перевод, работая последовательно над логически выделенными частями текста; - отредактировать получившийся текст, обращая внимание на смысл, стиль, единообразие и логику изложения. 133 Реферативный перевод – это краткое изложение сути научно- технического текста. По сравнению с оригиналом переведенный текст должен быть сокращен в 5-10 раз и более. Выполняя эту работу, переводчик предварительно знакомится с источником, просматривает спецлитературу по теме, размечает текст для исключения второстепенных частей и повторений, отбирает наиболее важную графику, читает оставленные места и устраняет возможные диспропорции и несвязности, делает письменный перевод, создавая связный текст с таким же логическим построением, как у оригинала. Аннотационный перевод – это составление аннотаций оригинала на другом языке. Выполняя аннотационный перевод, специалист сначала полностью прочитывает статью/книгу, составляет ее план, перечисляет главные вопросы оригинала или описывает его строение и содержание. Стиль текста в данном случае свободный. Объем такого перевода обычно не более 500 знаков [3]. Перевод заголовков – это выборочное изложение информации из первоначального источника. Устный перевод требуется, как правило, для мероприятий с большим количеством людей: семинаров, симпозиумов, экспедиций и т. д. Такой перевод может производиться последовательно или синхронно. Кроме того, как вид устного перевода выделяют еще консультативный. Это устное составление аннотаций, реферирование, перевод заголовков, цитат, заметок, выборочный перевод с листа. Делается он для специалистов, слабо владеющих иностранным языком [4]. Таким образом, сложность научно-технического перевода предполагает не только наличие профессиональных знаний иностранного языка, но и навыков и умений, которые вырабатываются при систематической работе над переводом. 134 Литература: 1. Климзо, Б. Н. Ремесло технического переводчика. Об английском языке, переводе и переводчиках научно-технической литературы / Б. Н. Климзо. – М.: «Р. Валент», 2006. – 508 с. 2. Наер, В. Л. К описанию функционально–стилевой системы современного английского языка / В. Л. Наер // Лингвостилистические особенности научного текста. – М.: Просвещение, 1981. – 13 с. 3. Чебурашкин, Н. Д. Технический перевод в школе: Учебник техн. пер. для учащихся IX-X кл. школ с преподаванием ряда предметов на англ. яз. / Н. Д. Чебурашкин. – М.: Просвещение, 1983. – 255 с. 4. Левицкая, Т. Р., Фитерман, А. М. Теория и практика перевода с английского на русский / Т. Р. Левицкая, А. М. Фитерман. – М., 1963. – 125 с. Pichenko A.A., Ovdienko E.V. VIDEO AS AN EFFICIENT WAY OF THE ENGLISH STUDIES Video is a valuable and possibly underused classroom tool. Technology allows learners who would not normally have as many opportunities to use the language they are learning in productive ways to communicate with other speakers of the target language [1, p.24]. Video as a listening tool can enhance the listening experience for our students. We very rarely hear a disembodied voice in real life but as teachers we constantly ask our students to work with recorded conversations of people they never see. This is often necessary in the limited confines of the language school and sometimes justifiable, for example, when we give students telephone practice. However, we can add a 135 whole new dimension to aural practice in the classroom by using video. The setting, action, emotions, gestures, etc, that students can observe in a video clip, provide an important visual stimulus for language production and practice. There are many things we can do with these clips. Here I would like to demonstrate a wide variety of them. These lesson plans refer to specific films which have been released recently, however, they could be adapted for use with a similar scene in a different film depending on availability. In the following lessons I have tried not to concentrate too much on specific dialogue that students may not be able to pick up, this allows lower level students to be creative in the classroom using video as a stepping stone to fun and communicative activities. The activities involve pre-viewing, while-viewing and post-viewing tasks. There exist great possibilities for using video in a classroom. Still one can determine some which are generally considered to be the most common for English learning classes. They are split viewing, vision on/ sound off, observe and write, video dictogloss, watch and observe. Let’s have a close look at each of them to understand how they really work. The idea of “split viewing” is that work of different students in a group is organized differently. Some students see and hear a sequence; others only hear it. A variety of activities can then follow based on an information-gap procedure. For example, those students who see and hear the video are eyewitnesses to the action, the others can imagine themselves to be journalists or other interested people and try to somehow find out the necessary information to fill in the gap. This activity is particularly good for encouraging students and helping them to realize the necessity of learning English. The idea of “vision on/sound off” is that students view a scene with the sound turned off. They then predict the content of the scene, write their own script and perform it while standing next to the television. After the performances students watch the scene with the sound on and decide which group was the funniest or the nearest to the original. This is a good fun exercise which is particularly efficient in emotionally charged scenes. Some of them can be very graphic with plenty of gestures to stimulate the imagination. 136 “Observe and write” is another video procedure where students view a scene (this always works better if there is a lot happening) then write a newspaper article on what they have witnessed. Students can be said to imagine working for a local newspaper or a TV channel and have to make a report on the event that has just taken place. Pre-viewing and while-viewing tasks allow them to work on new vocabulary, while the post-viewing task gives them plenty of practice and help in activation of their communicating skills. “Video dictogloss” follows the dictogloss method of dictation and can easily be adapted to video. Students watch the video scene a few times and write the main words and short phrases that a particular character says. Each group is given a character and is encouraged to listen and exchange information, this usually works better if there are two characters in the scene. Working with someone from a different group, they then write the script for the scene, incorporating both characters. As they will not have managed to write down the whole script from the listening exercises they will have to use their imagination and fill in the gaps. This gives them an excellent opportunity to work on grammar. The pre-viewing and while-viewing tasks give plenty of practice with new vocabulary. “Watch and observe” is a good technology for lower levels because students only have to focus on a minimum of spoken dialogue. Students watch a scene from a film which has lots of things that they can see and therefore write in their vocabulary books. It’s possible to teach and test students’ vocabulary by asking a series of true/false questions and asking them to put a series of events in order. What we have said so far in our discussion of the needs of young language learners suggests that they need to be offered opportunities to practise target language in as many ways as possible. What is missing for them in many EFL contexts is access to other language users with whom they can practise. Technology has the potential to overcome this limitation and provide learners with the opportunity to communicate with others, often native speakers of the language they are learning, or other learners studying the same language, but who don’t share the same home language, so they are forced to make use of English to communicate. 137 List of sources 1. Motteram, G. Innovations in Learning Technologies for English Language Teaching / G. Motteram. – London: British Council, 2013. – 201 c. Тарасова Е.В. ОСОБЕННОСТИ ПЕРЕВОДА АНГЛИЙСКОЙ ДЕЛОВОЙ ДОКУМЕНТАЦИИ В работе рассматриваются особенности перевода деловой документации английского языка. Актуальность темы данной работы обусловлена возрастанием роли деловой коммуникации на современном этапе развития общества в целом. Е. М. Лазуткина дает следующее определение деловому стилю: «Деловой стиль – это совокупность языковых средств, функция которых – обслуживание сферы официально-деловых отношений, то есть отношений, возникающих между органами государства, между организациями или внутри них, между организациями и частными лицами в процессе их производственной, хозяйственной, юридической деятельности» [2, с. 216]. Официально-деловой стиль характеризуется [1, с. 288]: высокой регламентированностью речи; официальностью; безличностью. В языке деловой документации широко используются: термины и профессионализмы; нетерминологические слова, употребляющиеся преимущественно в административно-канцелярской речи; отглагольные существительные; 138 сложные отыменные предлоги; «расщепленные» сказуемые в отличие от параллельных им глагольных форм; страдательный залог употребляется при необходимости подчеркнуть факт совершения действия. Действительный же залог употребляется, когда необходимо указать конкретное лицо или организацию как субъект юридической ответственности. Основными требованиями, которым должен отвечать компетентный перевод деловой документации, являются: точность; сжатость; ясность; литературность. В языке деловой документации особое место занимает экономическая и юридическая терминология. Некоторые слова и обороты переводчику необходимо знать, так как они не имеют прямого перевода. Так, например: benefit reduction rate – норма сокращения в льготах bid price – цена покупателя crowding-in – поддержка инвестиций crowding-out – вытеснение net export – чистый экспорт net imports – чистый импорт net income – чистый доход net sales – чистый объем продаж. Важной составляющей лексики деловой документации являются также аббревиации. Приведем некоторые примеры аббревиаций: AI – первый класс, первоклассный CMV (current market value) – текущая рыночная стоимость 139 FMCG (fast-moving consumer goods) – потребительские товары постоянного спроса I/L (import license) – лицензия на импорт IMF (International Monetary Fund) – Международный валютный фонд. Характерно также употребление канцелярских штампов, воспроизводимых лексико-фразеологических единиц, соотносящихся с часто повторяющимися ситуациями, распространенными понятиями (within reporting period, taking into an account, it has been issued to submit, as discussed и так далее). Клише языка деловой документации можно разбить на следующие смысловые типы: 1. Языковые формулы, соответствующие аспекту содержания письма. Например: Payment is guaranteed. 2. Конструкции, мотивирующие действия. Например: regarding the changes…, as agreed in the License agreement between Y and Х as dated 22nd of August 2013. – относительно изменений …, согласно Лицензионному соглашению между Y и Х, датировано 22-ого августа 2013. 3. Устойчивые речевые формулы ввода информации. Например: Notice hereby is given to… – уведомляем Вас; we acknowledge that… – мы в курсе, что; We would like to request – Мы хотели бы запросить; Please let me know – Пожалуйста, сообщите мне. 4. Устойчивые этикетные формулы обращения, приветствия, прощания, поздравления и так далее. Например: Dear Sir, Appreciate your assistance. Please do not hesitate to contact me. I look forward to working with you. Уважаемый господин, мы высоко ценим вашу помощь. Пожалуйста, свяжитесь со мной. Я с нетерпением жду возможность нашей совместной работы. 5. Канцеляризмы. Например: It has come to my attention… – Я принял к рассмотрению; I have been requested by… – Меня попросили; Additionally, you would need to prepare a 140 monthly disbursement report. – К тому же, Вы будете должны подготовить ежемесячный отчет о выплатах. Единицы иностранного языка, которые не имеют регулярных соответствий в языке перевода, называются безэквивалентными. Безэквивалентная лексика обнаруживается, как правило, среди неологизмов, среди слов, называющих специфические понятия и национальные реалии, а также среди малоизвестных имен и названий. В области перевода безэквивалентной лексики применяются следующие типы окказиональных соответствий [3, с. 21]: 1. Соответствия-заимствования, воспроизводящие в языке перевода форму иноязычного слова: know-how – ноу-хау; impeachment – импичмент. Такие соответствия создаются с помощью переводческого транскрибирования или транслитерации. 2. Соответствия-кальки, воспроизводящие морфемный состав слова или составные части устойчивого словосочетания иностранного языка: work-to-rule – работа (строго) по правилам; cost-per-thousand – цена за тысячу. 3. Соответствия-лексические замены, создаваемые при передаче значения лексической единицы в контексте с помощью одного из видов переводческих трансформаций, используемые в лингвистической теории при описании процесса перевода. 4. В случае невозможности создать соответствие указанными выше способами для перевода безэквивалентного слова используется описание, раскрывающее значение безэквивалентного слова при помощи развернутого словосочетания: defined benefit scheme – пенсионная схема, зависящая от стажа работника. В деловой документации преобладают простые распространенные предложения – целевые или условия: You may call me if you have any questions or concerns. – Вы можете позвонить мне, если у Вас появятся вопросы или сомнения. Часто встречаются герундий, инфинитивы, причастные обороты. Доминируют именные атрибутивные словосочетания. 141 Failure to pay on time may affect your ability to charge merchandise at our store. – Неуплата вовремя может затронуть вашу способность закупать товары в нашем магазине. Основные типы грамматических трансформаций, используемых при переводе текстов официального-делового стиля: 1. синтаксическое уподобление (дословный перевод); 2. членение предложения; 3. объединение предложений; 4. грамматические замены (формы слова, части речи или члена предложения). Литература: 1. Гальперин И.Р. Стилистика английского языка. / И.Р. Гальперин – М., 1981. 2. Лазуткина Е.М. Культура деловой речи //Культура русской речи. Учебник для вузов. – Москва: Изд-во «Норма», 2000. 3. Учебно-методический комплекс по теории и практике перевода и учебной языковой практике/ Авторы-сост. Бабицкая Л.Б., Хромова Т.В. – Мн.: МИТСО, 2004. Тихонова А.В. ПРОБЛЕМЫ ПЕРЕВОДА НАЗВАНИЙ ЗАРУБЕЖНЫХ ФИЛЬМОВ НА РУССКИЙ ЯЗЫК НА ПРИМЕРЕ АНГЛОЯЗЫЧНЫХ И ИТАЛОЯЗЫЧНЫХ ФИЛЬМОВ «Художественный фильм, – пишет Инга Милевич, – это не только культурный феномен, отражающий социокультурные приоритеты общества, но и способ формирования картины мира как отдельной личности, так и лингвокультурного 142 общества в целом. Ведь нередко именно фильмы (независимо от художественных достоинств или недостатков) являются главным источником и одновременно средством создания образа «чужой» культуры» [5, с. 65]. Заголовок служит своеобразным ориентиром при выборе фильма. Поэтому главной задачей переводчика можно назвать нахождение достойной, соответствующей оригиналу замены. К данной работе он должен подходить с ответственностью, ведь именно название определяет основной образ кинофильма. В данной работе мы рассмотрим практическую сторону перевода. За основу мы взяли названия англоязычных и италоязычных фильмов и их перевод на русский язык. Итак, для анализа переведённых названий фильмов мы взяли две основные стратегии перевода: 1) прямой (дословный) перевод названий; 2) косвенный перевод названий (трансформация). Прямой перевод используют, если в названии отсутствуют какие-либо непереводимые (труднопереводимые) единицы. Например, американский фильм «Night at the museum» (2006) в русском переводе звучит так же – «Ночь в музее». Итальянский фильм «Innamorato pazzo» (1981) перевили как «Безумно влюбленный». Такой перевод никоим образом не портит смысл названия и, соответственно, смысл самого фильма. Приведём ещё несколько подобных примеров: «It’s a wonderful life» (1946) – «Эта прекрасная жизнь», «Star wars» (1977) – «Звёздные войны», «One fine day» (1996) – «Один прекрасный день», «Stepmom» (1998) – «Мачеха», «Rock» (1996) – «Скала», «Sweet november» (2001) – «Сладкий ноябрь», «Vanilla sky» (2001) – «Ванильное небо», «We were soldiers» (2002) – «Мы были солдатами», «Coast guard» (2002) – «Береговая охрана»; «Caccia tragica» (1947) – «Трагическая охота», «Così come sei» (1978) – «Такая, как ты есть», «La lingua del santo» (2000) – «Язык Святого», «La felicità non costa niente» (2003) – «Счастье ничего не стоит», «La finestra di fronte» (2003) – «Окно напротив», «È già ieri» (2004) – «Уже вчера», «L'uomo 143 perfetto» (2005) – «Идеальный мужчина», «La bestia nel cuore» (2005) – «Зверь в сердце», «La mia casa è piena di specchi» (2010) – «Мой дом полон зеркал». К этой стратегии мы также можем отнести перевод заголовков, осуществляемый посредством транскрипции/транслитерации. С помощью этих приёмов передают имена собственные: «Lawrence of Arabia» (1962) – «Лоуренс Аравийский», «Schindler’s list» (1993) – «Список Шиндлера», «George of the jungle» (1997) – «Джордж из джунглей», «Agent Cody Banks» (2003) – «Агент Коди Бэнкс, «Alexander» (2004) – «Александр», «Dear John» (2010) – «Дорогой Джон»; «Roma, città aperta» (1945) – «Рим, открытый город», «Francesco, giullare di Dio» (1950) – «Франциск, менестрель Божий», «Miracolo a Milano» (1951) – «Чудо в Милане», «Aida» (1953) – «Аида», «Giuseppe Verdi» (1953) – «Джузеппе Верди», «Bingo Bongo» (1982) – «Бинго Бонго». Иногда могут использовать перестановку слов, например, в переводе названия итальянского фильма «Io & Marilyn» (2009) – «Мэрилин и я». Тем не менее, переводчики всё чаще вынуждены прибегать к помощи трансформаций названий. Это могут быть добавления, опущения, а также разного рода замены. Порой даже используют антонимический перевод, напр., русским вариантом перевода «Don’t come knocking» (2005) является «Входите без стука». Использование данного приёма обусловлено тем, что на русский язык такую конструкцию невозможно перевести дословно. Примером антонимического перевода названий итальянских фильмов можно назвать перевод «Один из тринадцати» названия фильма «12 + 1» (1969). Добавления применяют, в основном, когда необходимо уточнить смысл содержания фильма; кроме того, такой приём позволяет привлечь больше зрителей: «Little Nicky» (2000) – «Никки, дьявол-младший», «The Grinch» (2000) – «Гринч – похититель Рождества», «Fun with Dick and Jane» (2005) – «Аферисты: Дик и Джейн развлекаются», «Hitch» (2005) – «Правила съёма: Метод Хитча», «Vacancy» (2007) – «Вакансия на жертву»; «Stromboli» (1950) – «Стромболи, земля Божья», «Attila» (1954) – «Аттила завоеватель», «Montecarlo» (1957) – «История в Монте-Карло», «Il posto» (1961) – «Вакантное 144 место», «I tre volti della paura» (1963) – «Черная суббота, или Три лица страха», «Fantaghirò» (1991) – «Фантагиро, или Пещера золотой розы», «Titus» (1999) – «Тит – правитель Рима», «Il compleanno» (2009) – «День рождения Дэвида». Приём опущений, противоположный приёму добавлений, также широко используется: название фильма «A love song for Bobby Long» (2004) перевели как «Любовная лихорадка»: в этом случае воспользовались не только приёмом опущения, но и заменой; при переводе названия такого фильма, как «Three burials of Melquiades Estrada» (2005) было опущено имя собственное («Три могилы»): дословный перевод казался бы громоздким; «La terra trema: Episodio del mare» (1948) – «Земля дрожит»; «Molti sogni per le strade» (1948) – «Мечты на дорогах»; «Enrico Caruso: leggenda di una voce» (1952) – «Молодой Карузо»; «Don Camillo monsignore ma non troppo» (1961) – «Дон Камилло, монсеньор»; «Caccia alla volpe» (1966) – «За Лисом»; «La leggenda del pianista sull'oceano» (1998) – «Легенда о пианисте». Такой приём, как замена, можно встретить довольно часто. Приведём примеры, в которых переводчики использовали приём замены. Рассмотрим англоязычные фильмы. Интересным случаем мы считаем перевод названия фильма «Some like it hot» (1959): его перевели как «В джазе только девушки», хотя вариант «Некоторые любят погорячее» также имеет место быть. Тем не менее, в то время в Советском Союзе жёсткая цензура не пропустила бы фильм с таким заголовком. Поэтому переводчикам пришлось полностью изменить название. Название фильма ужасов «She creature» (2001) перевели как «Ужас из бездны». Таким же образом поступили и с фильмом «City by the sea» (2002) – «Последнее дело Ламарки» (жанр – психологическая драма с элементами детектива). 145 «The village» (2004) переводчики переделали в «Таинственный лес», учитывая жанр фильма (фантастика, триллер) и его содержание. Сюда же можно отнести перевод «Seabiscuit» (2003): русское название – «Фаворит» (жанр спортивной драмы). Основой сюжета фильма «Being Julia» (2004) является роман С. Моэма «Театр». Поэтому русские переводчики посчитали нужным сохранить оригинальное название («Театр»). Перевод названия фильма «The pacifier» (2005) ориентирован на жанр (комедийный боевик). Кроме того, дословный перевод («Пустышка») зрители восприняли бы негативно. Поэтому перевод получился следующим: «Лысый нянька: Спецзадание». Название фильма «The Cinderella man» (2005) в русском переводе звучит как «Нокдаун». Данный вариант соответствует жанру фильма (драма). Также для переводчиков оказалось невозможным найти дословный перевод. Теперь приведём примеры переводов названий итальянских фильмов. Достаточно широко распространены полные замены при переводе названий на русский язык: «Il cambio della guardia» (1962) – «Да здравствует музыка», «Chi lavora è perduto» (1963) – «На вершине мира», «Terrore nello spazio» (1965) – «Планета вампиров», «I coltelli del vendicatore» (1966) – «Кровь за кровь», «La resa dei conti» (1966) – «Сдавайся и расплатись», «Da uomo a uomo» (1967) – «Смерть верхом на лошади», «La collina degli stivali» (1969) – «Золотые копи»; «Occhio alla penna» (1981) – «Бадди едет на запад», «I giganti della Tessaglia» (1960) – «Аргонавты: В поисках золотого руна», «La leggenda di Al, John e Jack» (2002) – «Приключения гангстеров в Нью-Йорке». Но нередко переводчики прибегают и к частичным заменам: «Mio figlio Nerone» (1956) – «Забавы Нерона», «Il sepolcro dei ré» (1960) – «Гробница Фараона», «Pochi dollari per Django» (1966) – «Джанго, эта пуля для тебя!», «L'uomo delle stelle» (1995) – «Фабрика звезд», «Il grande sogno» (2009) – «Мечта поитальянски». 146 Тем не менее, зачастую переводчики заменяют слова в названии фильма более абстрактными, более общими понятиями. Это делается с целью обобщения информации и, следовательно, для удобства восприятия зрителем названия фильма: «Gli ultimi giorni di Pompei» (1950) – «Конец Помпеи», «Totò, Eva e il pennello proibito» (1959) – «Тото в Мадриде», «Brevi amori a Palma di Majorca» (1959) – «Отпуск на Майорке». Стоит также отметить, что существует так называемая грамматическая замена. Правда, она встречается крайне редко. Так, русский перевод названия фильма «Surviving Christmas» (2004) – «Пережить Рождество»: перевод «Переживая Рождество» недопустим с точки зрения норм русского языка. При переводе же названий итальянских фильмов приём грамматической замены используется гораздо шире. При этом не всегда причина заключается в неспособности передачи формы. Как правило, переводчик просто желает добиться более адекватного перевода – перевода, не перегруженного лишними словами: «Per 100,000 dollari ti ammazzo» (1968) – «100 тысяч долларов за убийство», «Ho vinto la lotteria di Capodanno» (1989) – «Выигрыш в новогоднюю лотерею», «Il cielo cade» (2000) – «Рухнувшие небеса», «L'amore ritorna» (2004) – «Повторная любовь». 1. Алексеева И.С. Текст и перевод. Вопросы теории. М., 2008. 2. Виноградов В.С. Лексические вопросы перевода художественной прозы. М. 1978. 3. Гарбовский Н.К. Теория перевода. М., 2004. 4. Комиссаров В.Н. Современное переводоведение / Учебное пособие. М., 2001. 5. Милевич И. Стратегии перевода названий фильмов // Русский язык за рубежом. 2007, № 5. – 65 с. 6. Якобсон Р.О. О лингвистических аспектах перевода // Якобсон Р. Избранные работы. М., 1985. 7. Адаптация при переводе названий американских фильмов // Электронный ресурс. – Режим 147 доступа: http://teachenglish.ucoz.ru/publ/adaptacija_pri_perevode_nazvanij_amerikanskikh_fi lmov/1-1-0-2 - Дата доступа: 03.11.2014. 8. Каталог фильмов Италии // Электронный ресурс. – Режим доступа: http://afisha.mail.ru/cinema/country/ita/?order=rate_val&range=1945&range=2014 – Дата доступа: 03.11.2014. 9. Переводим название фильма. Стратегии перевода. // Электронный ресурс. – Режим доступа: http://fridge.com.ua/2010/03/perevodim-nazvanie-filma-strategiiperevoda/ - Дата доступа: 05.11.2014. Тумбусуа-Макашова А. Р. ОСОБЕННОСТИ ПЕРЕВОДА С АНГЛИЙСКОГО НА РУССКИЙ ЯЗЫК ЛЕКСИКИ ЖАНРА ФЭНТЕЗИ Жанр фэнтези, появившийся только в прошлом веке, еще мало изучен, но, вне всякого сомнения, является особым литературным явлением. Произведения в жанре фэнтези характеризуются специфически выстроенным сюжетом, что требует особого отношения при переводе. Писатели, работающие в жанре фэнтези, представляют читателю совершенно новый, иной и полностью вымышленный мир. Этот мир является продуктом фантазии автора от самого начала до конца, имеет свои собственные фантастические реалии, однако этот мир логичен и внутренне гармоничен, он преподносится автором как возможный, а также определённым образом связан с реальностью (метафора, гипербола или аллегория реального мира). При описании фантастических миров, где реальные объекты и явления сосуществуют с вымышленными, писателю практически всегда не хватает существующего словарного состава языка. Однако для обозначения авторских новообразований мира фэнтези или фантастики пока не предложено единого общепринятого термина: С.Н. Соскина называет их «квазилексемы», 148 «квазитермины» у Э.М. Медниковой, а также «лжетермины», «вымышленные термины», чем подчеркивается их определенное родство с терминологическими единицами научного стиля [4]. Квазилексемы(от лат. quasi «почти», «наподобие», «как будто») Это лексические единицы семантического уровня, их основная функция – передача некоторого объема логико-предметной информации, хотя предметом обозначения является несуществующий денотат[4]. Квазилексема определяется согласно двум критериям: 1) экстралингвистический (отсутствие реалии, обозначенной данным словом, в окружающей нас действительности); 2) лингвистический (отсутствие данного слова или значения слова в словаре). Семантическое строение лжетерминов своеобразно и отличается от семантики полноценной языковой единицы. Для семантики рядовых языковых единиц характерно наличие в их языковом значении денотата (собственно предмет) и сигнификата (план содержания), которые соотносятся друг с другом в рамках одного и того же означающего [4]. Такие слова являются названием целого класса, совокупности предметов и обладают денотативно-сигнификативным типом значения. В основе знакового значения слов данного типа лежит денотат, абсолютное представление предмета, сигнификат, содержание, смысловое ядро, которого составляет существенные признаки предметов данного класса, и референт, т. е. конкретный подразумеваемый предмет, который является представителем данного класса. К этому типу слов относятся имена реальных предметов материального мира, видимых, ощутимых, осязаемых. Жанр фэнтези характеризуется обилием слов с сигнификативным значением – названий несуществующих понятий и имён ирреальных, воображаемых объектов. Квазилексемы несуществующего мира фэнтези содержат сигнификат, однако их референт и денотат лишь теоретический: внедряя квазилексему в реальную действительность оказывается, что у них нет ни референта, ни денотата, так как им не соответствует ни один конкретный предмет окружающего нас мира. 149 Таким образом, о квазилексемах можно говорить как о словах, у которых отсутствует референт: единорог, дракон. Создавая достоверные реалии волшебных миров, писатели жанра фэнтези отдают немало своих творческих ресурсов на создание новых слов, пользуясь при этом существующими в языке моделями словообразования. Согласно мнению различных исследователей (Г.Б. Антрушиной, О.В. Афанасьевой, Н.Н. Морозовой) словообразовательные модели в английском языке строятся в четырёх направлениях: аффиксация (деривация), конверсия, словосложение, сокращение. Аффиксальный способ словообразования часто использовался Дж. К. Роулинг для образования квазитерминов: −Dementor (dement + or) −Howler - (howl + er) −To untransfigure (un + transfigure) −Unplottable (un + plot + able) Словосложение является продуктивным способом образования слов в современном английском языке. Так как сложные слова неоднородны по своей структуре, выделяются три типа строения сложных слов: нейтральный, морфологический и синтаксический[2: 104]. Нейтральный тип строения сложных слов представляет собой соединение основ без соединительного элемента. К нему относятся такие квазитермины, как −Metamorphmagus (лат.metamorph + magus) – метаморф; −Butterbeer (butter + beer) – сливочное пиво; −Omnioculars (лат. omnis + oculus) – омнинокль; −Muggle-born (Muggle + born) – маглорождённый; Морфологический тип строения сложных слов считается непродуктивным. Он представляет собой соединение основ при помощи соединительной гласной или согласной. Однако Дж.К.Роулинг иногда прибегает к данному способу образования квазитерминов. Например: −Sneakoscope (sneak + o + scope) – плутоскоп; 150 −Spellotape (spell + o + tape) – волшебный скотч; Синтаксический способ образования сложных слов представляет собой зафиксированные отрезки речи, сохраняющие в своей структуре синтагматические связи, присущие речи: артикли, предлоги, наречия. Дж.К.Роулинг применила данный способ словообразования для эвфемистического обозначения Воланд де Морта: He-Who-Must-Not-BeNamed, You-Know-Who. Сокращение является сравнительно новым способом словообразования. Аббревиация, обычно связанная с частотой употребляемого термина или сложностью терминологического единства, в фантастических текстах призвана имитировать такую единицу: −N.E.W.T. – Nastily Exhausting Wizards Tests −O.W.L. – Ordinary Wizarding Levels [4]. Помимо уже названных способов терминообразования, И.В. Арнольд причисляет к основным способам образования терминов также: 1. Использование греческих и латинских форм; 2. Заимствования из других терминосистем; 3. Заимствования из других языков. Среди анализируемых нами квазитерминов имеется немало таких, которые образованы от греческих и латинских основ. Сюда относятся почти все используемые героями произведения«магические» заклинания, например: −Crucio! (лат. crucio – мучить, терзать) – пыточное проклятие. −Lumos! (лат. lumen, luminis – свет, фонарь, факел) – заклинание, заставляющее волшебную палочку светить, как фонарь. −Levicorpus! (лат. levo – поднимать+ лат. corpus – тело) – заклинание, позволяющее поднять тело противника в воздух. Одним из источников образования квазилексем фантастики является переосмысление существующих в языке слов: так, слово Squib (сквиб), изначально обозначающее петарду, которая не взрывается, контекстуально осмысливается как некто, рождённый в семье волшебников, но лишённый магических способностей. 151 Часто в образовании квазитерминов используется такой способ, как частичное усечение и слияние слов или контаминация. Классическим примером контаминированных образований может служить слово smog «смесь тумана с дымом» изsm(oke) и(f)og. Такие слова-слитки создаются не механическим сокращением исходных слов, а намеренным, семантически мотивированным их стяжением: созданием нового слова из двух«осколков», как правило, с новым предметно-логическим значением. Например: −Remembrall (англ. remember + all) −Animagus (англ. animal + лат. magus) −Spectrespecs (англ. spectre + spectacles) −Pensieve (англ. pensive + sieve) [4]. Калька — (франц. calque копия ) Слово, лексическое значение или фразеологизм, возникшие путем буквального перевода иноязычной языковой единицы. Словообразовательная калька поморфемный перевод иноязычного слова (Справочник по этимологии и исторической лексикологии, Журавлёв А. Ф.). Чтобы выявить наиболее частотный приём перевода заклинаний с английского на русский язык, были сопоставлены 106 заклинаний с их русским переводом. Из них 75 были перенесены в русский язык путём транслитерации, 19 заклинаний – транскрибированы и 12 магических формул переведены с помощью кальки. Таким образом, транслитерация – наиболее удобный способ для перевода заклинаний. При сопоставлении оригинального названия и перевода на русский в именах волшебных существ помимо уже упомянутых приёмов были использованы также следующие: • Использование традиционного именования. • Модификация. Исследование 101 имени волшебных существ показало, что все пять приёмов перевода актуальны в данном случае примерно одинаково. Наиболее 152 частотными оказались калькирование – 25 случаев из 101, что составило 24% использование традиционного наименования – 20 случаев, что составило 21%. Транскрибирование, модификация и транслитерация были использованы в 20%, 20% и 15% соответственно. Таким образом, Дж. К. Роулинг при создании волшебных реалий мира Гарри Поттера использовала множество собственно вымышленных слов, перевод которых вызывает определенные сложности. При переводе с английского на русский язык таких квазилексем обычно используются такие приёмы перевода как транслитерация, транскрибирование, калька, использование традиционных названий и авторская модификация. При переводе заклинаний самым частотным приёмом была транслитерация – с помощью этого приёма были переведены 75% магических формул. При переводе названий магических существ все названные пять приёмов перевода используются с примерно одинаковой частотностью. 153
