устные мифологические рассказы

УСТНЫЕ МИФОЛОГИЧЕСКИЕ РАССКАЗЫ
ДОМОВОЙ
1. Пришла я один раз к соседке Марусе. Сели чай пить. Я ближе к печке села. Ну и сидим,
чай пьем, разговариваем. А меня будто бы кто по ногам гладит, как варежкой пуховой. Я ногито отдернула, а там маленький человечек. А Маруся-то мне и говорит:
– Это хозяин наш. Кто ему люб, того он и приветит, гладит.
Записано от Раисы Александровны Разумец (1917 г.р.)
в с. Ухтуй Зиминского района Иркутской области в 1998 г.
Н.В. Ручковой (магнитная лента) [ФА ВСГАО].
2. Помню, была маленькая и видела домового.
Родители уходили на работу, а меня да сестер дома оставляли. И наповадился к нам из
подполья человечек маленький ходить. Лохматый весь. Играет с нами, а мы его хлебом кормим.
А как родителям прийти с работы, так он сразу исчезает. Но никогда нас не обижал, любы мы
ему были.
Записано от Валентины Петровны Ждановой (1932 г.р.)
в д. Рыково Качугского района Иркутской области в 2000 г.
Н.Г. Серебренниковой (магнитная лента) [ФА ВСГАО].
3. Однажды с дедом я своим поругалась. Кричала, по столу стучала от злости. А ведь
знаю, что нельзя. Да. Все бранные слова на стены оседают и душат нас, тяжело жить
становится. А если по столу стучишь, то домовой и Мать Пресвятая Богородица разозлятся. И
вот в ту ночь мне так тяжело дышать стало. А это домовой меня будил, чтоб не спала спокойно.
А как проснулась, слышу: вода из умывальника капает.
Я встану, пойду одёрну умывальник. Вроде не капает. Только задремлю, опять душит
меня или ложится на грудь, не знаю. Проснулась. Умывальник капает. И так без конца.
Всю ночь вот так промаялась. Как тут не поверишь в домового! Я верю. Молодух-то он,
говорят, еще жалеет. Весело ему с молодежью бывает. А вот стариков-то уму-разуму учит. Вот
и меня вон как наказал! Виновата я была перед дедом, виновата.
Записано от Татьяны Николаевны Иванисовой (1926 г.р.)
в с. Хомутово Иркутского района Иркутской области
в 2001 г. А.А. Тропининой (магнитная лента) [ФА ВСГАО].
4. Перед тем как маме умереть, как раз пятница была, день я запомнила. Как сейчас перед
Пасхой. Я перестирала как раз, перегладила, всё убрала. Везде белили, побелку делали, а
Володя уехал на рыбалку. В три часа ночи я как раз легла.
Я только легла, глаза закрыла и прямо рука шерстяная мне грудь вот так. Вот так
придавила, я глаза-то открываю, смотрю – волосяная рука. Я только « Господи,
благослови!» сказала и спросила:
– К худу или к добру?
Он на меня как трубой дунет:
– К худу, к худу…
Вот так вот и прямо ветер веером. Я встала и даже глаз не сомкнула. Ходила, а через
три часа, в семь часов, Володя приехал. Тридцатого апреля, как раз это пятница, мама
умерла.
Второй раз на следующий год – папа умер.
Какай-то - косматая рука, а ни лица, ничего не видно. Придавило, аж пятна на груди
остались.
Записано от Ирины Васильевны Салдовой
в Качугском районе Иркутской области в 1999 г.
Р. Гайнулиным (магнитная лента) [ФА ВСГАО].
5. Вот как Вовке [сыну рассказчицы. – Собир.] погибнуть, я вот видела его [домового. –
Собир.]. Мне почудился, такой какой-то холодный лезет, лезет, руки так тянет, тянет,
чувствую, что нечистая сила ко мне лезет, нехорошее предсказание такое.
Я ему говорю: «К добру или к худу?» Он так холодный ветер такой подул: «К хуууду»!
И тень на стенке пошла и как человек, человечья тень пошла.
Записано от Екатерины Семеновны Кравченко (1939 г.р.)
в д. Глубокое Усть-Кутского района Иркутской области
в 2004 г. Т.А. Старковой (магнитная лента) [ФА ВСГАО].
6. Про домовых я слышала от своей мамы. Когда спать я ложилась ночью и мне кто-то
будто на грудь – лохматый и задавил меня совсем. Кричу, а у меня ничего не получается. Мама
меня будит:
– Вставай, что ты кричишь?
А я ей говорю:
– Меня кто-то задавил.
Она говорит:
– Это домовой тебя давит, ты ложишься, не перекрестишься никогда, вот и давит.
Когда ложишься спать, обязательно перекрестись.
Вот я теперь и исполняю, и никто меня не давит.
Записано от Парасковьи Дмитриевны Зуевой (1921 г.р.)
в д. Малые Голы Качугского района Иркутской области
в 2000 году М.Д. Абзаевой (магнитная лента) [ФА ВСГАО].
7. У нас дома тоже было. Ляжешь спать, как 12 часов, начинает посуда брякать. Дзынь,
дзынь, дзынь – звенит. В другой комнате, где она спала, там шкафчик такой был и посуда в ём
стояла. Она как зазвенит, дверь тетка приоткроет. Вся посуда на лавке (тогда лавки были), на
лавке посуда вся по одной чашке стоит. Потом, когда утром проснёмся, вся посуда на месте
стоит. Это было у тети Ани, я любила у них ночевать. Я говорю: «Как вы спите?» А они
говорят, что мы уже привыкли. Говорит, она постоянно звенит.
Записано от Екатерины Семеновны Кравченко (1939 г.р.)
в д. Глубокое Усть-Кутского района Иркутской области
в 2004 г. Т.А. Старковой (магнитная лента) [ФА ВСГАО].
8. Он живет в деревенском доме. Вот и у меня жил он. Редко показывался на глаза. Давал о
себе знать шуршанием, плачем, глухим стоном. Иногда злой, иногда добрый. В моем доме жил
добрый домовой. Однажды я собралась идти на День рождения. Мне было нужно платье
погладить, глядь, а в полке, где всегда утюг стоял, нет его. Везде я его искала, нет утюга.
Пошла я к соседке, рассказала я обо всём. Соседка мне и говорит: «А ты домового спросила?»
Пришла я домой и говорю: « Домовой, домовой, поиграл утюгом, теперь верни мне его на
прежнее место». Посмотрела я, а утюг-то и впрямь стоит на своём месте.
Записано от Лидии Георгиевны Гавриловой (1923 г.р.)
в п. Залари Иркутской области в 1999 году
М.В. Степанчук (магнитная лента) [ФА ВСГАО].
9. Одна бабушка сказывала: «Вот, говорит, домовой меня любит. Лягу спать, а он
тихонько выйдет, маленький такой, лохматый. Лягет ко мне в ноги, мягонький такой, и спит до
рассвета».
Записано от Анны Макаровны Петуховой (1919 г.р.)
в с. Анга Качугского района Иркутской области в 2000 г.
Н.Г. Серебренниковой (магнитная лента) [ФА ВСГАО].
10. У нас вот внучка-то пяти лет, мать-то у неё отравилась. Пяти-то ей ещё не было, она
жила у нас. У ей косы были большущи-большущи. Дак опять буседушка плёл косы у ей. Вот
спутат, спутат их, едва распуташь, расчёшишь. А потом суседки же говорят:
– Ты испеки колобок да вот в подпол под матку-то положь. Это буседушка, дескать,
плетёт.
Я потом это, колобки же, хлеб же раньше пекли всё время. Не стал он её заплетать.
Колобки положила под матку, и не стал заплетать. У ей волосы большущи были, а то он ей всё
заплетёт, не косой, а вот так, вроде ёлочки. И вот потом суседка:
– Это буседушка плетёт ей.
Вот это уж правда, на моих глазах.
Записано от Татьяны Иосифовны Ульховой (1902 г.р.)
в д. Усть-Наринзор Сретенского района Иркутской области в 1986 г.
И.В Зиновьевой, С.А Цатурян, О.В. Трифоновой [ФА ВСГАО].
11. …Отца не было еще. На фронте был. У нас в избе полати* были деревянные и была
качуля** сделана. Я старшая была, ребят качала, а мать на работе.
Вот чё-то делаю и их качаю. Слышу: в подполье кто-то метёт метлой. А подполья
раньше не такие были, как сейчас, а вроде как отдельная комната. Дверь. Туда войдёшь и вниз
спускашься. Вот слышу: кто-то метёт. Я ребят одела и на улицу, и сидим.
Мать пришла:
– А вы чо на улице? Холодно! Замёрзли все.
А я, чтоб ребята не слышали, тихонько так говорю: «У нас в подполье кто-то метёт
метлой! Я боюсь!» Мама говорит: «Ну, кого-то домовой выметает! Умрёт кто-то! Наверно, я».
Вскорости отец пришёл.
Мама заболела водянкой и вскоре померла.
Записано от Прасковьи Васильевны Рыбниковой (1933 г.р.)
в с. Аносово Усть-Удинского района Иркутской области
в 1998 г. И. Поцелуевой (магнитная лента) [ФА ВСГАО].
12. …Как маме умереть, в 70-м году, каждую ночь меня домовой приходил душить.
Придёт, прыгнет на меня и душит. То как маленькая обезьянка придёт: ручки, лохматенькая
такая, мордочка как у человека; то на вторую ночь придёт как кошка чёрная. Я спать боялась.
Мне потом сказали, что надо было спросить: «К худу или к добру?» Каждую ночь душила ***,
только глаза закрою: тут как тут. А мама умерла – и всё, не стало.
Записано от Людмилы Андреевны Поцелуевой (1940 г. р.)
в с. Аносово Усть-Удинского района Иркутской области
в 1998 г. И. Поцелуевой (магнитная лента) [ФА ВСГАО].
13. Говорят, надо у домового руки пощупать. Они такие мохнатые у него. Если
холодные, то к худу, если тёплые, то к хорошему. Если к болезни, то руки у него холодные,
если к хорошему, доброму, то руки тёплые.
Записано от Екатерины Семеновны Кравченко (1939 г.р.)
в д. Глубокое Усть-Кутского района Иркутской области
в 2004 г. Т.А. Старковой (магнитная лента) [ФА ВСГАО].
14. …Мы с мамой только выбелили. Так у нас всё чисто и красиво. Я села ещё да
полюбовалась: «Как хорошо!» А ночью и загорели.
Геннадия (мужа) дома не было. Он в ночную ушёл. И ночью все спали. Слышу я –
трещит. А я не встаю, а ещё и одеялом закрываюсь с головой. А отец услышал: кто-то дверь
изнутри**** дёргает с силой и стучит, стучит! Отец услышал стук и соскочил, и увидел пожар! И
всех разбудил! Это домовой нас будил!
Записано от Екатерины Ивановны Дунаевой (1938 г.р.)
в с. Аносово Усть-Удинского района Иркутской области
в 1998 г. И. Поцелуевой (магнитная лента) [ФА ВСГАО].
Полати – настил из досок в 30-40 см от пола, использовались как кровать.
Качуля (зыбка, люлька) – детская деревянная кроватка на четырех веревках, прикрепленных к
кольцу на потолке.
***
Домовой (суседка).
****
Изнутри дома.
*
**
15. В бурятской деревне, щас-то дома три жилых осталось, дак там, говорят, в доме
домового называют монголом.
Купили одни дом у бабушки, а она и говорит:
– Не забывайте в подполье, когда квашню стряпашь, класть шанежку.
Хозяйка всё не забывала, а один раз запамятовала и не положила. А ночевала одна.
Проснулась оттого, что на неё кто-то смотрит. Открыла глаза, а возле кровати мужик. Высокий,
белый. Она испугалась. А он постоял и исчез. Она утром сразу квашню замесила и положила
ему. Но больше не приходил монгол.
Записано от Марии Петровны Кудрявцевой (1937 г.р.)
в д. Кузнецы Качугского района Иркутской области в 2000 г.
Н.Г. Серебренниковой (магнитная лента) [ФА ВСГАО].
16. Это с моей соседкой было. У неё корова отелилась. Телёнка такого хорошенького
принесла. Стала тут соседка замечать: как наступит утро, так телёнок выходит из стойки весь
мокрый. А в этой стайке сухо. А это оказалось, что дедушка-соседушка на нём ездит. Потом
пошла одна знахарка к ней, обтерла телёнка по спине камешком: «Дедушка-соседушка, на тебе
камушек –езди на нём, а телёнка не тронь. Пои, корми, наблюдай и три утра, и три вечера».
Ну и назавтра отстал. Телёнок сухим стал.
Записано от Анны Викторовны Матющенко (1928 г.р.)
в д. Нельхай Аларского района Иркутской области
в 1999 году О.И. Горовой (магнитная лента) [ФА ВСГАО].
17. На нашей улице дом стоит, почти совсем разрушенный. Ещё с войны. Так никто там не
смог ужиться с домовым. Жила там семья. Муж да жена. Мужа на фронт отправили, а потом и
жена ушла на фронт. Оба погибли. Детей у них не было, родственников тоже, но жили ладно
они. Ну что делать? Поселили семью одну. Они разошлись почему-то, опять дом опустел. Еще
одни заехали, потом уехали. Старики говаривали, что домовой хозяев ждал, не пускал никого.
Решили клуб устроить в этом доме. Хотели отстроить, а мы (молодые еще были) отказались,
боялись. Ночью-то, когда провожаешься, то слышишь вой, как будто бы из этого дома слышно.
Так старались окольными путями ходить, а сейчас не боятся, днём даже ребятишки играют.
Потом контору оборудовали в нём, опять сгорело всё: документы, бумаги, деньги. Так и стоит с
1972 года обгорелый. Домовой, значит, тоскует, ждет хозяев. А тут пенсию оформляли когда по
новому закону, пришёл запрос с Украины, чтобы выслали справку, что работали в колхозе
супруги Иванисовы. Значит, живут себе на Украине, а домовой один страдает. Но знал ведь, что
они живы.
Записано от Татьяны Николаевны Иванисовой (1926 г.р.)
в с. Хомутово Иркутского района Иркутской области
в 2001 г. А.А. Тропининой (магнитная лента) [ФА ВСГАО].
18. Еще вот давно было. Знакомая мне рассказывала. У ее соседи были. Переехали оне. И
вот в их доме кто-то плакать стал. Прямо так жалобно, говорит, плачет. А потом в окошке
увидали. Сидит маленький такой, лохматенькой, как кошечка. Сидит, плачет и лапками глаза
трёт. Люди потом сказали имя, этим хозяевам:
– Вы переехали, а хозяина-то не позвали. Надо обязательно звать.
Ну, вот потом оне потом-то сделали там. Позвали, видать. И перестал ить плакать.
Записано от Татьяны Андреевны Сусловой (1923 г.р.)
в с. Олонки Боханского района Иркутской области
в 2001 г. Т.С. Сусловой (магнитная лента) [ФА ВСГАО].
19. Когда в новое зимовье заходишь, хоть в новую хату заходишь – всегда просить у
хозяина разрешения: «Хозяин, пусти на квартиру». И всегда, когда долго не бываешь в доме,
приходишь – всегда здоровайся.
Записано от Лидии Николаевны Таюрской (1936 г.р.)
в с. Казарки Усть-Кутского района Иркутской области
в 2004 г. Т.А. Старковой (магнитная лента) [ФА ВСГАО].
ДОМОВИХА
20. Бывает еще и домовиха, это тоже нечисть та еще, не хуже домового, конечно, но и не
лучше. Я сама-то ее не видела, но бабушка рассказывала, что пошла она как-то в баню, а мужто, то есть дед-то мой родной, дома остался. Дома был и видит, что сидит его Аннушка на тахте
и шьет, ну он в баню кинулся, а там бабушка моется себе спокойненько. Вот как бывает.
Подшутила над ним домовиха.
Дед-то мой помер через пол года, а бабушка еще долго жила. Так что, если увидишь домовиху,
то сплюнь через левое плечо и перекрестись, а потом скажи: «Иисус Христос воскресен,
воистину воскресен». Тогда она сгинет и всё хорошо будет.
Записано от Анны Алексеевны Солоповой (1940 г.р.)
в д. Березовка Куйтунского района Иркутской области
в 1998 г. Е.А. Чернышевой (магнитная лента) [ФА ВСГАО].
В зимовьё не попросился
21. У охотников есть такое поверье, что когда в избушку заходишь в тайге, нужно сказать:
«Здравствуй, хозяин!» и положить монетку на стол. Ну а отец мой ничего не сделал. Затопил
печь, сварил поесть, поужинал и лёг спать. Вдруг распахнулась дверь, пахнуло холодом. У
печки дверца открылась и оттуда вылетело потухшее полено. Послышался голос: «Уходи
отсюда!» Ну, отец перекрестился, решил, что померещилось, и снова заснул. Тогда дверца
хлопнула еще сильнее и опять: «Уходи отсюда!» На этот раз он испугался. И, кто знает, может
его Бог отвёл, может судьба, а только ушёл он с лежанки и забился за печкой в угол. Утром,
когда проснулся, подошёл к лежанке, а на том месте, где он лежал, был воткнут нож
большущий. Он быстро собрался и в эту избушку ни ногой.
Записано от Анатолия Дмитриевича Мешкова (1955 г.р.)
в пос. Тальники Черемховского района Иркутской области
в 1998 г. Д.О. Мешковой (магнитная лента) [ФА ВСГАО].
Не попросился в зимовьё. Предвестие смерти
22. Аж страшно вспоминать. Вот зимовьё у нас, вот эти охотилися, ну, на Ичикте, и вот мы
их отвозили в лес. Я завозила. Григорий охотился, покойный он. Сколь? Шестьдесят
километров ли чё ли до Ичикты отсюда. И вот мы ездили, их отвозили туда. На конях же. И вот
приедешь к зимовью и всегда поздоровашься, зайдёшь, попросишься, всё.
А тут раз поехали, это, ну, он родня же наш, а он не попросился, или, может, Андрей не
попросился, или сам Паша. Ну и не попросилися. А мы вечером сидим, как раз ужну варили. А я
прилягла да заснула маленько, а оне уже поужнали и сели картам играть, мужуки-то, сидят,
картёжут. Потом вот так по зимовью как будто деревина упала. Как шибортнёт! Оне сразу ружья
схватали, выскочили. Мы все соскочили тут: Агафья (его вот сестра, покойница, Григория
отвозила), Черемных Паша (его Андрейка, сын, отвозил) — оне выскочили. А собаки все как
ляжали, так и ляжат. Кони ни один не шелохнулся. И лошади стоят все, едят. И никого нигде
нету. А кто по зимовью по этому шибортнул? Аж страшно стало, прямо как будто вот деревина
пала вот так по зимовью! И никого. Всё на месте. И собаки все ляжат. И вот было. А там же везде
это тангусьё, тангусско стойбишше <…>. Вот потом Андрейка-то и утонул. Видно, вещало.
Записано от Надежды Ивановны Тетериной (1936 г.р.)
в с. Ермаки Казачинско-Ленского района Иркутской области в 1985 г. Г.В.
Афанасьевой-Медведевой (магнитная лента)
[Слов. Т. I, № 214].
23. Аксюха, как его, Доставлов, рассказывал. Я не знаю, он верил, нет ли.
Вот он пошел в лес, сделал избушку. И вот, паря, когда сделал всё, на мху-то тепло… А как
раз у скалы.
Вот через несколько дней пошел солонец посмотреть. Пошел пораньше, сял. Понюхал
табак. Вот тебе двенадцать часов по времю-то, вот тебе час. А он у домового не попросился.
«Но сижу. Во втором часу как зашумело, как загудело, будто скала на меня валится. Вскочил
сразу. Скала стоит. И по скале вроде человек какой-то бежит.
Но я посидел - меня спёрло, боле туда не полез.
Вроде я же и срубил избушку-то, а не попросился – и вот как! И пошел домой, не стал
сидеть, побоялся».
А потом пошел. Пришел, попросился. С тех пор сидел и убивал этих коз.
Вот обязательно нужно попроситься у домового-то.
Записано от Ивана Степановича Карпова (1921 г.р.)
в г. Нижнеудинске Иркутской области в 1998 г.
Н.А.Салеевой (магнитная лента) [ФА ВСГАО].
24. Это уж я своими ушами слышала. Построил в Травяной пади один наш мужичок
зимовье. Скот там пасти, то, друго.
Скотину перегнал, а перед тем попросился у домового:
– Хозяин, пусти меня к себе переночевать и скотину мою к себе пожалуй.
На ночь каши наварил полный горшок, сам не тронул, а на шесток домовому поставил. Ну и
вот. Загнал во дворы скотину, стал жить, пасти.
И как-то раз дождь был. Он промок весь, к вечеру загнал во дворы, согрелся и уснул. Спит,
вдруг его кто-то за плечо тряхнул:
– Хозяин-хозяин, а быки-то твои становик разбили и вверх по пади ушли!
Соскочил он… Выбежал – правда, дворы пусты. Он коня и вверх по пади. И уже в вершине
догнал, вернул.
Потом снова как-то… Спит и слышит:
– Хозяин-хозяин, у тебя зимовьё-то горит!
Проснулся – вот беда! Всё огнём занялось!
– Дедушка домовой, помогал бы мне тушить-то!
И сразу дело лучше пошло. Затушил скоро, ничего как-то не погорело.
Записано от Веры Анатольевны Сошневой (1932 г.р.)
в г. Нижнеудинске Иркутской области в 1998 г.
Н.А.Салеевой (магнитная лента) [ФА ВСГАО].
Домовой
1. Вот раньше чё говорили: вот когда переезжашь на нову квартеру, не созовёшь с собой
дедушку-суседушку, не приглóсишь, тогда пугало. Вот он тогда нас, мама, тогда Пётр Иванович,
у них изба там, где байкаловски-то живут-то, сгорела, у нашей мамы была связь-то была
проста. Они туда перешли. Всё сгорело. Ну и придут старухи к маме и говорят:
- Дак ты чё же, - гыт, - это, ты, - гыт, - Уллья, скажи Власье-то, - она чё дедушку-тосуседушку не приглóсит? Вот ты, - гыт, - вечером идёшь, а он, - гыт, - сидит, - гыт, - на
брёвнышках и плачет.
А она така бабёшка, ничё не понимала. А дома! Вечно грязно. Грязно держала себя. Така
анчýтка. Как к ей не придёшь, у её вечно грязь. И вот мама ей потом пришла да говорит:
- Ты, - гыт, - Власья, сходи, - гыт, - созови дедушку-то-суседушку-то. А он почто у вас,
- гыт, - плачет, сидит, вы его не созвали.
Она потом, гыт, сходила, его, гыт, созвала. Ну, как скотину берёшь, во хлех ты идёшь,
просишься у дедушки-суседушки. Охотник, когда в лес заходит охотиться, он обязательно в
зимовьё идёт просится к дедушке-суседушке, чтоб его пустил. Это никак нельзя. Вот сидит на
брёвнах, плачет.
Записано от Валентины Ивановны Ивановой (1933 г.р.)
в д. Усть-Киренга Киренского р-на Иркутской области в 1983 г.
Г.В. Афанасьевой-Медведевой (магнитная лента) [ЛАМ].
Домовой
2. Скотина вся мокрая. Говорили, домовой не взлюбил. так говорили, а кто его… Мы его
не видали…
У нас бывало, раз мама моя была солдаткой. Отец был на войне. А мама говорит. Мама
рассказывала, говорит, еду я раз откуда-то вечером. Да не вечером, а уж поздно от кого-то от
своих, от кого-то шла. На двор, говорит, захожу, свёкр стоит около саней, налаживат сани. А
ночь видная. Я, говорит, мимо его прошла, думаю, свёкр. А он живой, он свёкр был. Вижу,
свёкр, я, говорит, обрадовалась. Хоть на дворе свекр. Я, говорит, прошла мимо его, в избу
захожу, свекр сидит на лавочке. На приступке тут сидит в избе. А там свёкр в его лике. Она
говорит:
- Вы отец? А я тебя на улице.
Он говорит:
- Это хозяин.
Хозяин. Ага, хозяин. Он мне говорит:
- Тогда ты хозяина видала. А я вот тут, дома.
Записано от Федоры Васильевны Титовец (1919 г.р.)
в д. Харгажин Тулунского района Иркутской области в 1983 г.
Г.В. Афанасьевой-Медведевой (магнитная лента) [ЛАМ].
Домовой
3. Это я, девка, знашь, кого видала-то? Тоже дедушку-суседушку, она говорит, он быват
какой-то разный. Ну, в той ешшо половине жили. У нас связь была. А день солнечный был. Вот
день-то Анны Сретенски, вот в тот день и было. Я побежала к маме, так вот по заулку к маме,
ну, тут по переулочку, так это, сюда вот, мама-то рядом. Так чё-то взглянула: лежит чёрночёрно, сверкучее, зверёчек такой, прямо руки вот такие. Руки как человечески. Такие вот
пальцы. Я потом к маме сбегала, обратно бягу, исчо (ешшо) ляжит. А тут соседка жила, бабка,
она приходит, я к ей:
- Бабка Катя, пойдём-ка. Что за зверёк лежит? Ой, чёрный-чёрный, аж сверкат, а руки
вот таки, - говорю.
Она приходит, берёт его на руки:
- Ох, ты, батюшка ты мой, да это, - гыт, - дедушка-суседушка. Он, - гыт, - вылез, - гыт,
- на солнце-то, а его осветило солнцем-то, он, - гыт, - ослеп.
А у нас так у двора стояла поленница, как, вроде, у ихнего двора поленница стояла, она его
там за поленницей такое расстояние, она его за поленницей туда в тень положила. Ну, я хожу,
смотрю. День прохожу, он лежит. На другой день смотрю: лежит. На третий-то день пошла,
посмотрела: а его нету. Вот к нам приходит потом бабка Катя-то, соседка-то, а я и говорю:
- Бабка Катя, этого нету.
- Он отдохнул, - говрит, - и он ушёл, говрит.
Вот таки пальцы. Чёрный-чёрный, аж сверкучий был. Я такого ни разу не видела. А потомто, ешшо знашь, старухи раньше-то говорят, что его надо было подобрать да, дескать, во хлев
его дома положить, вот к коровам там его положить его надо было. Но я, говорю, не знала,
тётка Катерина тоже ничё, гу, не сказала, а токо за поленницу в тень положила. Он лежал там, а
потом его не стала. Это я сама видела. Чёрный-чёрный, аж сверкат такой небольшой. Я говорю:
- Тётка Катерина, руки вот такие, как наши.
Она пришла, взяла на руки:
- Ой, батюшка ты мой, это дедушка-суседушка, - говорит, - на солнце-то вылез, его
осветило, он, - говорит, - ослеп
Вот это в тот день и было, в Анны Сретенски. Это я хорошо помлю
Записано от Валентины Ивановны Ивановой (1933 г.р.)
в д. Усть-Киренга Киренского района Иркутской области в 1981 г.
Г.В. Афанасьевой-Медведевой (магнитная лента) [ЛАМ].
Домовой
4. Может, может, хозяин-то меня не любил тоже. Там у нас в Иркуте изба-то стояла, я бы ни
за что. Так и жила бы. Дак мне спокою-то не было. Давил меня старик, до смерти задавлял.
Вовку родила, дак не знаю, как мне горячка не приткнулась. Я его, ну, часа, наверно, в четыре
дня родила. А Павел бригадиром был, ушёл, а я уснула. Чё? После рода-то. Ещё до обеда-то
окучник таскала. Окучивали картошку. Картошку окучивали. Живот болит, а я окучиваю.
Прибежала домой, тоды и родила. Ну а потом уснула, я в больнице не рожала. Всё дома родила.
Девять штук, всех дома родила. Ну и вот. Ладно. Он пришёл, лёг да услыхал. Я же стону,
ташшить хочу, ой, вылезаю, ой, ой! Стону. Он подошёл:
- Ты чё?
- Ой, - я говрю, - меня старик до смерти задавил.
А он уезжал. Раньше чё? Всё время мужики-то дома не были, не жили. У меня так на мотнето на печке, дак вот так прогорело. Вот на печке, на печке не давило. А так, как на кровать лягу,
вновь задушит. Прямо вот наваливатся. Душит, и душит, и душит.
Ну, чё? Вижу, спю, вылезаю, а потом-то пробудюсь, да и будто всю трясёт. Ой, чё, дак и
боисся. А чё, всё равно душа-то. И вот за этого потом-то не любила этот дом. Но вот задушит и
задушит. А дак мужика нет, дак на печку лезу, на печке не боялась. Лампы-то, раньше лампы
же были. Я грю, лампа прогорела, ага. Лампа так на мотне-то задымилась вкруг. Лампа горит,
и ребёнок со мной, и я на печи. На печке хорошо. Мотня-то зажглась. Дак а лампа-то горит, а
стеколки-то нету. А етот. Близко. Печурка. На печурке-то чё. На печурку-то поставили.
– А как вы видели его, какого обличия? – собир.
– Ну, обличии-то: старик да старик, старик, прямо старик. Дак вот задавит и душит, душит, он
душит до смерти.
– Он такого же роста, как человек, да? – собир.
– Ну, как человек.
Записано от Зои Леонтьевны Зарубиной (1915 г.р.)
в д. Зактуй Тункинского района Республики Бурятии в 1983 г.
Г.В. Афанасьевой-Медведевой (магнитная лента) [ЛАМ].
Домовой
5. А это у нас тут с нам получилось. Это вот тут мы сидим вечером, это было осенью.
Отец где жил. Ну и в дому, ну, у нас как печка русская так, а западни тут не было, за печкой, а
здесь половицы две, ну, две половицы называтся пол, картошка там была. Картошки
вытаскивали. Ну, осенью это де-то, ну так, с вечера начинатся. В октябре где-то. Темнеться
нáчало. И тут конный двор, конюхá ешшо, а тут начало, у нас жил Василий с Наташей, звали их
так, муж с женой. И сын Дикапка у их был. И у их вышло это. Оне не попросились, по-видиму,
и давай вот дом этот пугать. Собралось человек двадцать: мужики, бабы, молодёжь, всё. Ой, я
даже это никогда не забуду. Всё, было полно народу, зайдут. Как вот вон как у нас туалет, вот
как оттуда, западня оттуда, и вот так она вылётыват, палки, кирпичи в народ, сюды, вот так
крýгом выходит. Ето вот тут у нас хто остался? Юркин, это очевидец, вот мы с тобой двое и
ещё хто? Так. Ой, я не забуду.
Народу было. Как неслись во дверях. Как стихнет, все заходим. Зайдём и… так скамейки
были, садимся, в дому, это вот так скамейки, там и здесь. Ну, полом народу. Только усядутся
это, ну притихнет, потом как начнёт оттуда вылётывать всё. Да откуда, интересно, чё берётся
там, кирпичи?
Вот это у нас вязья, на вязья, это осиновы, то есть талиновы, на вязья нарублены
тальник вот такой толшшиной даже. И вот на такие совьёт это, ломат-то, наломат вот таки
палки, как кисти на концах-то было. И вот туды натаскат. Столь народу, нихто не видит, не
слышит, как наломат. И потом оттуда всё вылётыват. Всё летит.
Печка железна была, яшшик у печки, там земля, и кирпичам обложена. И вот пока, повидиму, выбегали, не стало этих кирпичей. Зашли, сяли и наблюдам. Как полетели. А насчёт
кирпичей-то забыли, как полетели эти кирпичи оттуда, и вот так они, как кто их таскат. И народ
все гурьбой. Конюха пришли, овёс давали лошадям, у каждого по ведру, а в дверях-то
толкучка, все из ведёр этих плющатки получились, вот так смяли. Всё! Куча мала. Кто на кого.
Непонятно, кто на кого летели. Ой, я не забуду эту потеху. Потом я зашёл, после этих конюхóв
захожу. Сейчас рассказываю ребятишкам.
Потом я зашёл после этих конюхов, а там-то, за печку туды гляжу: у меня это ружьё
виселось тут, не стало ружья. Я пошёл глядеть, гляжу: он там в этой дыре, в подполье, он не
ляжит и не привязанный, ничё, а так, на этом, на весу висится, как на воздухе. И так на меня это
наставленно стволом-то.
Я так посторонился и подошёл, взял это ружьё, никто не держал, ничё. Взял эту бердану,
держу, вышел сюды, сял, я ещё не сял, стоял, посередине, а мужики все и бабы, девки,
молодёжи много было. Все сидят, а я тут только с ружьём-то вышел и стою. Опять как полетит,
опять все полетели это, всё на улицу. После работы вот все туда как-то собрались. Всё вот это
вот выступление смотреть. Потом эти две доски, вынули пол.
Лучину наломали, подожгли, полезли туда глядеть, чё там, откуда, кто. Везде облазили
два мужика, всё это, никого нету, тихо, всё. Но сколько? Часов до десяти, до одтнндацати, так
было вечера. Потом стихло, ушли, Вася этот с Наташей ушли ночевать к соседям. А мы боимся
тоже это. Ну, мама говорит:
- Чё? Останемся ночевать!
Мы остались, так на пол лягли, на полу мы, да, на полу все трое лягли - и так проспали мы
ночь, ничё. Ничё не было после того. А оне ушли, Вася с этой с Наташей и Дикапка - пацан у
их. Они потом ушли от нас, не стали тут жить. Ничё, тихо.
[- Это вот здесь в Орлово было? – соб.]
Да, у конного вон там дом был, там вот у Юркина на этом месте стоит гараж. Так ничё
неизвестно, а народу-то, мы ето не вдвоём с ей, а тут народу-то полдеревни собиралось, и все
вот это, бегали вот так, и все очевидцы вот этого. Все очевидцы, да, вот как-то, как после
работы – и туда. Это всё часто вспоминам. Это было где-то в войну ешшо. Ну, отца не было,
Иннокентий был на фронте, и отец был на фронте.
[- Да, это дом пугал, да? – соб.]
Но.
Записано от Михаила Васильевича Чечугина (1923 г.р.)
в д. Орлово Киренского района Иркутской области в 1982 г.
Г.В. Афанасьевой-Медведевой (магнитная лента) [ЛАМ].
Домовой
6. А у меня вот на годáх недавно было, такой случай. Вот-вот было. Вот, недавно было,
года два всего прошло! Лежу также, сплю. Сплю. Ой, совсем душит! Душит меня, душитдушит. Будто лежит, вроде, на мне, душит меня! Душит лежит на мне! Я как вот, я:
- Ой, душит, ой, не могу!
Чувствую, что лежит на мне и душит меня. У меня уж дыхания не хватат никакого! Я
потом как вот так вот, рукой махнул наотмашь, как махнула, бряк! на пол. Меня вот так всю
затрясло. Я встаю, спичкой чиркнула, никого нету! Вот уж точно! Даже по мне мороз щас идёт.
Вот уж было! И чё такое? Чувствую, меня душит совсем, чувствую. Если бы я совсем спала, а
то я же не сплю лежу, ну, душит-душит меня совсем! И я потом, это чё такое? Прямо совсем
задыхаюсь, не могу! Потом взяла, как вот так от руки как махнула, от себя как, вроде, махнула.
Как махнула, бряк! на пол! Я думаю: неужели кот? Так нет. Кот со мной никогда не спит. Да и
потом чё он будет, кот?
Записано от Руфины Прокопьевны Власовой (1920 г.р.)
в д. Усть-Киренга Киренского района Иркутской области в 1982 г.
Г.В. Афанасьевой-Медведевой (магнитная лента) [ЛАМ].
Домовой
7. Он и сейчас есть! Конечно! В кажном доме. Он не покажется вам! Не! Он чё наделат, дак
ничё! Чё сделат или утащит чё. А после несколько время принесёт, положит. Да он как хозяин.
Если первый раз идёшь, ты просишься как у его ночевать. Ну, что говорить:
- Дедка-соседка, пусти меня ночевать!
Вот этот который говорит, он может предсказывать. Но мне не приходилось. Во сне
приснится. Ну, приснится там. А потом заметишь. Думаешь: нако, худой сон! Или там люди
которые ездят, да и сейчас. Ездят куды, ходят. Во сне приснилось: надо домой ехать, я помру!
Домой приедет, и правда: помер! Какой сон. Я сама думаю: какой сон снится? Вот, приснится
сон.
Записано от Фёклы Ивановны Рыковой (1910 г.р.)
в с. Косая Степь Ольхонского района Иркутской области в 1982 г.
Г.В. Афанасьевой-Медведевой (магнитная лента) [ЛАМ].
Домовой
8. Ну, так он нас-то не беспокоит, только одну Катюху трогает. Ну, вот её пятнадцать
лет, мою дочь. Вот на лето мы все выходим. Ну, не все, мы там спим, дед с бабой там, Катюха
вот выходит на улицу спит. Это вот она. Он, значит, кто там завёлся? Ну, постоянно спать не
даёт. То он её свистит, она выйдет, потом он то, значит, чем-нибудь запустит в неё, то одеяло
скинет. То рядом ляжет вот, такой, как греет.
Он порядок не любит. Вот если Катька уберётся, тут-то он у нас ничё не трогает, а вот
если Катька в своей спальне там уберётся, он обязательно всё перетребушит вот так, соберёт и
выкинет куда-нибудь.
Недели, наверно, две как прошло. Я там сижу, а один здесь на кресле сидит. А там
тумбочка эта Катина, ну, там мы это, на койках, всё. Открывается тумбочка, вылетают две
тетрадки такие клечистые розовые (ну, щас всякие красивые тетрадки же продаются). Вылетели
эти две тетради, а потом эти книжки, а потом фотоаппарат, да? Ага, и фотоаппарат летит.
- Катя, Катя, иди сюда!
И я прихожу, посмотри, что с тумбочкой. Всё повылетело. Ну, я давай, слóжила всё.
Записано от Екатерины Никандровны Медвецкой (1930.р.)
в с. д. Аршан Тулунского района Иркутской области в 1982 г.
Г.В. Афанасьевой-Медведевой (магнитная лента) [ЛАМ]
Домовой
9. Домового я сама испытала всё. Как получилось-то у меня? Я вот здесь лежу в комнате,
плачу, плачу – разбудилася. Так мне было тяжело. Как дальше? Я повернулась сюда, к стене
лицом. Ой! Слышу, человек ко мне идёт, хорошо слышно, а я как будто полусонная, не совсем
сплю-то. Слышу, он идёт, идёт, идёт, идёт, идёт ко мне. А я спала-то кода, рука-то у меня так,
ага. Он вот так мне руку-то взял. За запястье взял. Вот так. А у него рука-то один этот, как она,
одна шерсть. Кость-то у него. Кода он мою-то руку-то он взял, у него рука-то – одна шерсть.
Кость-то я его не учувствовала. А сам на меня калёно-калёно дышит-то, ага.
[- Калёно-калёно, да? Жарко? - собиратель]
Жарко! Cвятой дух.
[- Со Cвятым духом связано, да? - собиратель]
Да, да, да! Это всё связано, не Бог, а Cвятой дух, потому что раньше мама всё говорила мне:
- Вот, надо просить тода Святого духа. Не говорить: Бог, Бог, Бог, а Святой дух.
Вот. Он очень, мне кажется, со Святым духом, ага. А что-то есь, что-то есь, что даже
некоторые и не спознают, а что-то есть, что-то есь. Святой дух, оно повреждает,
побеждает нечистую силу, Святой дух. Вот, како тяжёлое очень.
[- А домовой – это нечистая сила? - собиратель]
Нет, это, домовой связан со Святым духом. Да.
Записано от Екатерины Ивановны Подымахиной, 1918 г. р.) в с. Казачинское
Казачинско-Ленского района Иркутской области в 2002 г
Г.В. Афанасьевой-Медведевой, М.А. Матюшиной,
Г.С. Деменковой (магнитная лента) [ФА ИГПУ]
Домовой
10. В западню кладёшь эту, покрывало или чего, откроешь подполье и застелишь
так, а потом закрутишь покрывало, и переносишь в другу. И тоже просишься. Или куриц
купишь, всё уже просишь у хозяина:
- Хозяин, пусти. Наблюдай, корми, наблюдай. Ухаживай.
Это уже у нас принято всегда. Ну а тоже, в избу заносят, и тоже просятся у хозяина.
Вот раньше сажей мазали. Крестик вроде делали. А счас-то не делают это.
Записано от Дарьи Яковлевны Сафоновой (1927 г. р.) в с. Карам
Казачинско-Ленского района Иркутской области в 2002 г. Г.В. АфанасьевойМедведевой, М.А. Матюшиной, Г.С. Деменковой (магнитная лента) [ФА ИГПУ]
Домовой
11. Ну, опять же ето, я от бабеньки слыхала. Она у нас такая старушка была ой-ой-ой! В
Тимошино походили бы, поспрашивали, чё это такая бабушка Козлиха была, вам бы всё
сказали. Старушка была хорошая. Вот она опять рассказывала. Говорит, ночью, у ней дети тоже
были, вот, моя мама там ешшо. Поедем, говрит, куда, на свадьбу гулять или кого ли.
- А вы, говорит, ребятишки, сидите.
А тогда не было замков. С лампой, с игрушкам сидите, а мы поедем с дедом гулять. Ну,
говорит, играют ребятишки, все постель стелют. Спать, говорит, ложимся, слышим,
открыватся, говорит, подполье, выходит полная женщина, юбка в борчатку, заходит, говорит,
на кухню, лучина шшепат, печку затоплят, дрова трешшат, начинат, говорит, блины пекчи.
Сковорода шипит как под блинам. Лежим ни живы, ни мертвы. Видим, ходит она в куте,
полная женщина. Ну, потом говорит, утром встали, как чё было на местах, так оно и есть. Как
чё было, так и есть. Ничё, никто, никого, никакой муки нету, ни печки не топилось, и лучин
нету, никто не шшепал. Бабенька рассказывала. Она опять про себя рассказывала.
Записано от Августы Григорьевны Бутыриной (1934 г.р.)
в д. Тимошиной Жигаловского района Иркутской области в 1982 г.
Г.В. Афанасьевой-Медведевой (магнитная лента) [ЛАМ].
Домовой
12. Бабенька рассказывала. В школе техничкой была. Тогда чё? Русские печки были,
говорит. Ну, чё? Управилась, полы помыла, легла на печку. Только, говорит, начала засыпать,
слышу: тук-тук-тук. Я, говорит, посмотрела: жеребёнок бегат по избе, по школе, по колидору.
Маленький жеребушка бегат. Побегал, побегал, копытцам, говорит, постукал, постукал. Я,
говорит, лежу, на него гляжу, а он бегат, топат и потом, говорит, куда-то девался. И с той поры,
больше, говорит, не стала ходить одна ночевать, напугалась. Напугалась. Больше, говорит, не
стала ходить ночевать одна, напугалась. Это бабенька рассказывала.
Записано от Августы Григорьевны Бутыриной (1934г.р.)
в д. Тимошиной Жигаловского района Иркутской области в 1982 г.
Г.В. Афанасьевой-Медведевой (магнитная лента) [ЛАМ].